Ушедшая без благословения (гет)

Мы с Гимли шаркали надутые, как мыши на крупу, косясь в недовольстве на Арагорна. Ни мне, ни моему милому рыжебородому другу он так ничего и не сказал на протяжении преследования, ведшегося аж до самой конюшни, где мы все синхронно наткнулись на жутко насупленного эльфа. Кстати, он же первым и удрал из тронного зала, в котором еще стоял гул нашей с ним жаркой баталии. И я понятия не имела, куда ветер его носил.

Плакаться, наверное, убегал, думала я, когда с хо­лод­ным вы­соко­мери­ем он встре­тил мой взгляд. Прежде чем вперить глаза перед собою в землю, я успела заметить, как Арагорн подошел к Леголасу, тотчас же Гимли схватил меня под локоть, и мы горделиво зашагали куда-нибудь подальше.

Гимли неустанно повторял, что Арагорна бесполезно допытывать при эльфе.

Но причина моего спешного шага скрывалась не только в этом.

Нет. Во мне еще не улеглась сокрушительная буря эмоций. И я почувствовала, сколь яро она вновь нарастает. Чувство бесконечной пылкости, начинавшее давить и мутить сердце еще в то время, как я шла от конюшни, достигло теперь такого размера и так ярко выяснилось, что я не знала, куда деться от своей тоски. Отчего я перешла чуть ли не на бег, пытаясь скорее прийти в себя и боясь признать правоту Леголаса в том, что от горячности мне толку мало.

«Ведь он прав», — предательски подкидывало сознание, пока я замедлялась, слыша недовольное, отяжелевшее пыхтение гнома.

Нет, он не прав!

― Тьфу, понесло тебя… Как же ты, ― Гимли старался выровнять сбившееся дыхание, ― эдак умудрилась, ненаглядная? Сказать то, чего не понимаешь? ― на его широком лбу залегли волнами складочки морщин, и брови вразлет чуть опустились.

― Да если б я знала, ― с голосом, полным растерянности и какой-то обреченности, я очень жалела, что Гэндальфа рядом нет.

Возможно, у него нашлись бы вразумительные объяснения, способные унять отвратительную мелкую дрожь в моих коленях.

― Дай помогу, ― предложила я, когда показался озорно качающий головой Эрод. Точно приветствовал нас, соскучившись.  

В мой живот вдруг уткнулась большая ладонь, обтянутая перчаткой из толстой кожи.

― Гимли, ты чего?

― Эльфа… хм… рядом… э-э... не наблюдается? ― почти что одними губами спросил он.

― Чисто, ― в той же манере ответила я, предварительно бросив на окружающих быстрый взгляд, пока помогала закрепить толстыми лентами секиру к крылу седла. Потом я попробовала подсадить Гимли…

Пришлось приложить немало усилий, чтобы подавить прущий из меня смех. Но чем дольше зависал Гимли на явно неподходящем ему высоком коне, сгребая в охапку гриву левой рукой и одновременно махая правой ногой в воздухе в попытках перекинуть ее через заднюю луку, тем явственнее выдавали меня трясущиеся губы.   

― Его нет? Точно эльфа нет? ― волновался он, пыхтя, карабкаясь и не замечая неподалеку удовольственно подрагивающих от смеха плеч Леголаса и Арагорна, как и их посмеивающихся лиц, в которые я вцепилась непримиримым взглядом. Помогли бы лучше!  

― Да точно-точно, ― спиной подпирая гномий задок, успокаивала я и молилась, чтобы никому из этих двоих в голову не взбрело подойти и рассмотреть нас поближе.

Войско было готово к походу.

Король повел своих людей в Хельмову Падь. Шли налегке, как и приказал Теоден, — взяли в дорогу лишь самое необходимое и отправились вдоль отрогов Белых Гор.

По петлявшим тропам и нелегким склонам тянулись вереницы простого люда, их покой хранили тени величественных всадников, приставленных узкой изорванной цепью. С уходом Эомера воинов сохранилось немного.

И это угнетало меня.

Едва ли крепла надежда в моей душе при одной лишь мысли о внезапном нападении. Выдержим ли мы натиск?    

Мы… Могу ли я и себя считать воином? Могу ли я говорить это «мы», или мне стоило заменять его похожим и в то же время таким непохожим на него словом «они»?

В этом были мы близки с Эовин. Разве что в моих венах не бежала кровь великих и древних.

Я нашла ее вблизи высокого кургана, когда затрубил рог о выступлении в поход. Но ее торопить я не смела, ибо знала — она прощалась. Прощалась как подданная с единственным королевичем страны, прощалась как сестра с возлюбленным братом. И слезы по Теодреду, чей покой теперь оберегали незыблемые стены царской усыпальницы, не успевали скатываться по ее атласной коже, высыхая на щеках рождаемым теплом.

Мы не отходили друг от друга. Мы шептались об упоительных мечтах, шептались о затаенных страхах. В такие дни они у всех одни. И мы не боялись быть услышанными, наши голоса, гонимые по жаркому ветру, переплетались с другими, окружавшими нас, и рассеивались, как дым.

Мы дарили слова утешения и делили горести друг друга так, словно делить их было больше не с кем. Мир селился в моей душе, мне давался легче каждый вздох, и я надеялась, ее душа отдыхала подобно моей.

А затем она ушла немного дальше, туда, где довольно тряс мордахой Хазуфель всякий раз, когда его мохнатую гриву пропускали сквозь пальцы.

«У него красивые руки», ― признавалась мне Эовин шепотом. ― «Руки настоящего воина».

Издалека поглядывая на них, я тихонько улыбалась и не спешила подходить ближе, хотя, если говорить по чести, меня все еще беспокоили те слова, брошенные мной же в пылу ссоры. Я хотела поговорить с Арагорном.

Что это было? Очередной всплеск былой жизни? Реакция откликнувшегося сознания, когда послышалось знакомое и, вполне возможно, даже очень близкое?

Неужели мне был близок язык эльфов?

Я тут же вытеснила эту мысль как абсолютно неуместную и совершенно дикую, когда поймала на себе взгляд внимательных глаз, голубизна которых подрожала чистейшему небу над головой. Спешно обогнав меня так, будто боялся, что я непременно что-нибудь кину вдогонку, Леголас исчез в людском потоке.

Интересно, гадала я, они все поголовно такие странные или человек человеку рознь применимо и к эльфам?

Мы спокойно шли среди обступившей нас природы.

Люди были до предела уставшие. Это читалось в их глазах, в шаге, отяжелевшем и замедленном последний час, на материнских коленях ребятишки давно видели не первый сон, да и воины, мерно покачиваясь в седлах, из последних сил стоически боролись с обуревавшем их устатком.

Всем нам требовался отдых. И Теоден, словно наконец узрел состояние своего народа, отдал наказ разбить лагерь где-нибудь здесь, прямо на подоле ближайшей горы, от которой простиралась широкая долина весьма далеко.

Лагерь разросся настолько, что покрыл не только подол, но и подножия горы примитивными палатками и обустроившимися на ночлег людьми. Я тоже подыскала себе уютное местечко и сразу же кинула вещи на предварительно постеленный плащ, расположившись неподалеку от походной сумки гнома. Рядом с ним как-то было спокойней… безопасней? Ко всему прочему, оставленная амуниция Арагорна предполагала и его наличие, что обеспечивало двойную безопасность, только вот никого рядом сейчас не наблюдалось. Все куда-то разбрелись и затерялись.

Обведя взглядом усеянный палатками и решая не терять времени даром, я скорым шагом отправилась к Эовин, чтобы помочь… в ее деле. С откоса мне было плохо видно всю картину, но по смутившемуся взгляду рохирримки на котелок я поняла, что она явно что-то задумала.

Эовин с невероятным и даже странным интересом расшевелила палочкой хмурые угли.

― Это у тебя впервой? ― полюбопытствовала я, неотступно наблюдая, как весело и не переставая булькала вода в котелке. Порой приходилось уворачиваться от обжигающих брызг.

― Нет, ― ответила она.

И я не успела облегченно выдохнуть с мыслью, что в скоропостижном тушении говядина не пострадает, как Эовин добавила:

― Во второй. Готовкой мне не приходилось особо заниматься, но что в этом может быть сложного?

Ее нервный, немного сжатый и неуверенный смех и одновременно осторожные движения подтверждали обратное: она волновалась. И кажется мне, всему виной пристроившийся неподалеку на холмистой горочке Арагорн. Подсказкой в догадках служили мимолетные, но такие нежные и влюбленные взгляды рохирримки.

В посоленную воду плюхнулись один за другим нарезанные кусочки мяса. Надеюсь, я не слишком перестаралась с солью и мой глазомер не шибко меня подвел. Вот интересно, была ли я мастерицей в приготовлении стряпни? Или орудовать деревянной лопаточкой выходило так же, как и сейчас мечом?

Эовин мешала ложкой в кипящей воде, и вместе с клубящимся потоком пара из котелка густо валил запах вареного мяса и лаврового листа.

― Ты попробуешь? ― вдруг спросила она.

Я носом поморщила. Отчего-то мне был чужд такой насыщенный аромат.

― Я не ем мяса, ― выпалила я и тут же нахмурилась.

Эовин подняла на меня такой же полный непонимания взгляд, с коим я в замешательстве поглядывала то на мясную кашицу, то на Эовин.

― Совсем не ешь?

― Видимо, нет, ― повисло неловкое молчание. Во мне не находилось верных объяснений сказанному, я пыталась их найти, увлеченно и быстро выуживая ответы в собственном сознании, но они уперто продолжали скрываться. Поэтому не осталось ничего другого, как выхватить жертву из стоянки. ― Зато я знаю, кто нам не откажет.

Моя рука призывно замахала в воздухе:

― Гимли! Эй, Гимли!

Пальцы мои тренькали странную мелодию по плошке, которую быстро всучил мне гном перед тем, как передислоцироваться в кусты.

Боюсь, не скоро я от него услышу ласкательные прозвища.

Благо, Эовин не видела его собранных в кучку глаз, она ушла с котелком заблаговременно, после первой съеденной ложки и вроде как одобрительной гномьей реакции. Куда вели ее ноги — гадать мне долго не пришлось. Естественно, к тому, о ком были ее грезы.

Пропетляв круг меж разноцветными палатками, я сама не знала, чего искала. Сначала меня нес небольшой людской поток, который со временем, словно растекаясь в речные русла, уменьшался и иссякал, после я брела уже самостоятельно и попутно осматривала расположившихся в пристанищах жителей, ну а в конце вышла к самому началу пути. И замерла.

Я была не в силах сыскать объяснений преображению предо мной…

Меня зачаровал вид на стелющиеся в долгие и далекие низины, расписанные множеством оттенков зелени раскидистых полей, переходящими в мохнатые холмы, кажущиеся отсюда крошечными горбиками. Давеча здешнего великолепия невозможно было рассмотреть под пронизывающим светом солнца, что дрожало сейчас в мареве перегретого воздуха. В тлеющем сиянии небес светило гасло, уступая место подкрадывающимся промозглым сумеркам.   

Но это был тот самый магический случай, когда время будто замирало в благоговейном трепете, наблюдая вместе со всем живым увядавший закат.

Я хотела упасть где-нибудь здесь, в шелестящий, полный жизни подол мильфлера, блаженно вытянуть ноги и наблюдать с широко распахнутыми глазами за этим мигом, но вдруг заприметила вблизи Арагорна.

И вспомнила о некогда огромном стремлении с ним поговорить. Когда, если не сейчас, в отдалении от людских голосов и наблюдательных глаз, выкроив хотя бы недолгую четверть часа?

Я быстренько нагнала его, сидящего почти неподвижно ко мне спиной, и застопорилась, когда остановилась рядом, поймав сразу два недоуменных взгляда.

Он разговаривал с Эовин…

О! О-о! Тролля мне, бестолочи, в ботинок!

Тут же я попятилась назад, пряча руки с плошкой за спину с извиняющейся улыбкой.

Немного опешившая рохирримка хотела было окликнуть меня, но я успела обмолвиться первой:

― Не берите в голову. Я… я Гимли искала!

Вот приспичило же мне!

Хорошо, что хоть ума хватило мгновенно ретироваться куда подальше.

Намотав очередной круг почета, правда размерами он уступал предыдущему, да проходился в ускоренном темпе, я некоторое время не решалась взглянуть на ту горочку, где уединенно беседовали Эовин и Арагорн. Но когда храбрости достаточно скопилось в сердце, взглянула туда. Эовин и след простыл.

Ну, раз идиллия завершилась…

Подойдя, я рухнула на своеобразное, постеленное так удачно Арагорном покрывало из воздушного сена.   

― Ты Гимли не встречала? ― вдруг спросил он.

Смутившись, как можно правдоподобней я пожала плечами.

― Был рядом недавно. Опять наверняка с эльфом недомолвки, выясняют теперь.

Не говорить же, что сейчас у гнома недомолвки только со своим расстроенным желудком.

Но Арагорн, ухмыльнувшись, хмыкнул и качнул головой в несогласии.

― Он к нему и на лигу не подойдет после недавнего, — его намеренно затянутое последнее слово не осталось мной незамеченным. Он явно упоминал нашу с эльфом потасовку. ― Грозя Леголасу «отодрать его эльфийские уши за неподобающее обращение с нежными созданиями», Гимли мерил его глазами на протяжении всего похода.  

Я прыснула в ладонь.

― Мой бородатый защитник, ― я сразу представила восседающего величественно и очень негодующего гнома, махающего в неодобрении указательным пальцем и прививающего манеры.

― Знаешь, в чем прелесть эльфов? ― один за другим его вопросы ставили меня в тупик.

Я обернулась к нему, небрежно выронив первое попавшееся на язык:

― В их заносчивости?

Арагорн добро улыбнулся.

― Ни один их поступок не совершался необдуманно, ― размеренно произнеся слова, он обернулся ко мне. ― Ты не должна серд…

― Я знаю, ― тихонько перебила я его, столкнувшись с удивленным взглядом глубоких глаз. ― И за то, что произошло, не сержусь.

На протяжении изнурительного похода представилось достаточно времени. Я долго упорствовала самой себе, не хотела принимать того, что было, но мысли мои прояснялись с каждым прошедшим мигом, когда перед глазами поднималась из всхолмьев памяти былая сцена. Эльф… Леголас задевал намеренно, жалил больные точки, чтобы я увидела сама свои слабые места. И я увидела…    

― Намиерэль! ― я аж подпрыгнула, когда Арагорн каким-то неестественным для него шепотом обратился ко мне.

― Чего? ― подыграла ему я.

― Выручи меня! ― в пальцах его качнулась плошка, а вместе с ней и жижа мясной кашицы.

Я ошеломленно выпучила глаза и вдруг увидела неподвижно стоящую Эовин, что в стороне бросала на нас несмелые взгляды. Точнее, на Арагорна, естественно.

Он сощурился, многозначительно сворачивая глазами на плошку в моих руках.

― Поменяйся со мной… незаметно.

Так вот в чем дело! Я хитро заулыбалась.

― Нет уж, потрудись доесть.

― Ты съела это сама? ― Арагорн давился удивлением.

― Ну конечно! Даже вылизала! ― в подтверждении сказанных слов я опрокинула плошку, из которой и не капнуло похлебкой. Признавать действительность, что сей героизм состоялся не в моем исполнении, да и вообще не моя это была плошка, мне показалось излишним.

― Пожалуйста…

Мое лицо мгновенно снискало проказливый вид.

У меня как раз созрел коварный план.

― Ладно уж, поменяюсь, но… ― я загасила вспыхнувшее ликование в его глазах. ― Ты мне честно на кое-что ответишь.

― Дай угадаю, часть про орку? ― весело протянул он, на что без промедлений получил мой бойкий кивок.

Мы по-тихому провернули обмен плошками, дождавшись момента, когда Эовин отвернется, и удачно им воспользовавшись, и Арагорн, слегка нагибаясь ко мне, шепнул на ухо несколько фраз. Я вся румянцем изошла и так резко дернулась, что он ударился подбородком о мое плечо, прикусив язык.

― Так чего же ты раньше молчал!

Я спешно извинилась и помчалась к шедшему Гимли, придерживающему себя за живот так, словно боялся потерять доспехи. Он отпрыгнул, как ошпаренный, когда увидел несущуюся меня. С очередной порцией в руках.

― Нет-нет! Ничего я больше пробовать не стану! Вот за что? Что я тебе сделал!? На такие мучения меня обрек.. Ой… Ой-ей! ― чуть ли не вприскочку Гимли, сын Глоина, величественно удрал в кусты.