Воспоминания (гет)

---

Я думала, что затяну выход части в связи с болезнью. Сегодня меня немного попустило от лекарств, и я таки отредактировала текст. Спасибо мужу и другу, что помогли мне в этом.

 

Когда появится новая часть — точно не скажу, ибо по ночам стабильно температурю, а днем хожу как сопливое зомби=)))

 

Внимание! Возможен мозговынос=) Шучу)

---

 

* * *

— Что ты делаешь? — спросил ученый-медик. Его лицо выражало крайнюю степень удивления.

— А не видно? — вопросом на вопрос ответила девушка.

Оливия шла по улице и несла перекинутые через плечи крест-накрест скрученные кабели, найденные в куче мусора. В руке через мгновение оказалась какая-то вещь, похожая на коробочку.

— Нет, — растерянно ответил местный житель.

— Чинить башню собираюсь.

— Зачем? — все еще не отставал Грехаустрад.

Девушка сдержалась от желания завыть или зарычать от злости.

— Потому что я хочу отсюда выбраться.

— Я же объяснял тебе… — но повторить мужчина свою лекцию не смог, потому что его перебили.

— Да-да! Хранилище изолировано. Фаза сдвинута. И прочее.

— Тогда как ты собираешься выбраться? — занудно фыркнул собеседник.

— Нет, ты определенно не понимаешь! — пришлось говорить шепотом, потому что на горизонте появились киберзомби, и парочка собеседников спряталась, продолжая свою дискуссию. Но шепот получился с каким-то надрывом, потому что Оливии хотелось закричать на галлифрейца. «Неужели ученый за все это время растерял все свои знания?!» — думала она. Мужчина молчал, но девушка поспешила ответить на повисший в воздухе вопрос.

— Хранилище находится физически в одном из мозгов в комнате управления, так? — Грехаустрад кивнул, и Лив продолжила: — Отключить его нельзя, потому что все биокомпоненты связаны, правда? — снова кивок. — Мозговые волны находятся в пределах четырех-семи герц. Это так называемые тета-волны. Ты же медик! Что мне мешает заставить мозг испускать волны в другом диапазоне? Причем с задержками и паузами? — девушка так не хотела снова объяснять свою идею. — Знаешь, ты либо помоги мне, либо не мешай, хорошо?

— Если системой руководит Мира, то увидев такие показания, она просто отключит или уничтожит Свалку.

— А что тебе терять? Ты уже смирился со своей участью, — с укором в голосе произнесла девушка.

— Но не ты! — возразил ей ученый.

— Я хочу попытаться, — девушка положила свой груз на землю. — Тем более, Доктор вполне мог перехватить управление. Так что попытка — не пытка, — Олив внимательно посмотрела в глаза Грехаустрада. — Это лучше, чем сидеть и ждать, пока тебя специально или случайно сотрут.

 

* * *

— Раф, сядь и не мельтеши. Смотри, даже Майки нашел себе занятие, — сказал синебанданный с пола, приоткрыв один глаз. Он сидел в позе для медитации под платформой с консолью, и носившийся туда-сюда Рафаэль его уже начал отвлекать.

 

Если бы события произошли в Нью-Йорке, то Раф давно бы ушел на поверхность с намерением отделать какую-нибудь банду отморозков, отнимавшую сумочку у беззащитной женщины в переулке. А сейчас, после того, как он в порыве злости уже изучил корабль, слоняться по коридорам ему не хотелось. То же касалось лабиринтов ТАРДИС. Поэтому бунтарю пришлось вступить в диалог со старшим братом. Ощущения были от этого весьма непривычные. Да и настрой смягчил обнаруженный Доктором сигнал SOS, который мог означать, что сестра жива.

 

— Лео! Как ты можешь спокойно сидеть, если там где-то находится Лив, и ей необходима помощь? — бунтарь сердито уставился на старшего брата. — Эти два гения уже несколько часов что-то обсуждают, — он пренебрежительно махнул рукой куда-то вверх.

С платформы доносился голос Донателло, который активно что-то доказывал Доктору. Из этого диалога понять можно было немного тем, кто мало разбирался в науке.

— Сейчас я не способен как-то изменить ситуацию или повлиять на неё. Позитивный исход зависит от двух мозговитых парней. Дай им время, — спокойно ответил Леонардо, уже полностью открыв глаза и внимательно наблюдая за младшим.

— С каких это пор ты сдал свои лидерские позиции? — темперамент задал вопрос, вложив туда побольше язвительности и хищно сузив глаза.

— Лидерские позиции тут вовсе не при чем. В данный момент что-то придумать способны гении, и мы ждем их плана, — Лео не дал возможности вставить словечко краснобанданному, потому что знал, что он скажет. — Они спасут Олив. Потому что они лучше разбираются во всей этой технической ерунде.

— Выкрутился, — констатировал Рафаэль, сложив руки на уровни груди. — Ты мне скажи лучше, почему их мнение для тебя более важно, нежели мое?

В ответ лидер вопросительно взглянул на мастера сай.

— Когда гении что-то придумывают, то ты их слушаешь, — с недовольством продолжал бунтарь. — А когда я говорил, что с этим местом не все хорошо, то ты не счел это важным.

— Ты ошибаешься, — возразил мастер катан. — Мы были осторожны. Мне показалось, что опасности это кресло не представляет.

— Лео, я рад, что ты берешь всю ответственность на себя, — одобрительно кивнул Рафаэль, но его старший брат просто пожал плечами, не желая продолжать болезненную тему. Кроме того его спас Микеланджело.

 

— Ребята! — вдруг послышался возбуждённый голос самого младшего черепахи из прохода. — Я тут приготовил горячие бутерброды. Всем надо хорошенько перекусить, — оранжевобанданный уже ловко поднимался по лестнице к Донателло и Доктору, активно что-то обсуждающим рядом с консолью. На большом подносе стояли кувшин с соком, стопка стаканчиков и пара тарелок с горкой весьма аппетитно выглядевших бутербродов, хотя немножко подгоревших. — Эти ваши «частоты» и «переменные» подождут, — пожалуй, это были единственные слова, которые Майки смог понять из научно-технологичного лексикона обоих спорящих. — Простите, не привык к твоей духовке, — попытался оправдаться мастер нунчак, бросив быстрый взгляд в сторону галлифрейца.

— У меня есть духовка? — озадаченно спросил Доктор, беря бутерброд.

— Чувак, да ты вообще у себя на кухне готовишь? — весело спросил Микеланджело. Конечно, его не меньше остальных беспокоила сложившаяся ситуация, но он решил действовать по-другому. — Ты вообще ешь?

— Конечно, — ответил галлифреец, нарочито выразительно жуя предложенное блюдо.

— Все с тобой ясно. Ол… — Микеланджело вовремя оборвал фразу, чтобы не причинять другим душевную боль. Он быстро положил на кресло тарелку с едой. Той же рукой он ловко поставил два стакана и налил в них сока. — Приятного аппетита.

Потом он направился к лидеру и темпераменту, спускаясь по лестнице.

 

— Лео, Раф! Вы тоже поешьте, а то усохли совсем от нервов, — Майки даже не заметил, как заботливо у него получилось. «Совсем как у Оливки», — поймал себя на мысли шутник. Он подал стаканы братьям и налил сока. — Перекусите немного.

— Спасибо, Майки, — поблагодарил брата Леонардо.

— С этими умниками все понятно, а у вас что за совещание? — оранжевобанданный поставил поднос с тарелкой на пол, сел рядом с Леонардо и взял бутерброд. — Иди сюда, моя прелесть. Ты такой вкусный подгоревший бутербродик! — хрустящая вкуснятина отправилась прямиком в рот гурману, что вместе с фразой вызвало смех у его братьев.

— Спасибо, — темперамент тоже сел на пол, образовав замкнутый круг с подносом в центре. — Они не настолько и плохи. Ты их даже не сжег, — похвалил он брата, но с подколкой.

— Для тебя старался, бро, — кажется, Майки даже не обратил внимания. Он понимал, что происходит с братьями.

 

— Ребята! — прозвучал наконец голос Донателло, который с таким же бутербродом в руке спешил к остальным. — Мы с Доктором нашли решение!

— Бро! — Майки выразил свою радость, показав большой палец свободной руки. — Еда, приготовленная с душой, способна творить чудеса! — улыбнулся он.

— Не думаю, что она… — мастер посоха бо встретился с взглядом лидера и понял намек. — Возможно. Спасибо, Майки.

Оранжевобанданный был рад сложившейся ситуации. Это могло означать, что они скоро смогут увидеть Оливку.

 

* * *

— Еще раз расскажите, в чем состоит план, — попросил Леонардо у Доктора, сидящего в кресле в комнате управления корабля, и Дона, стоящего рядом с ним.

— Лео, мы создаем сектор памяти с такой же фазой, что и Система, и Хранилище, — Дон воспринял одобрительный кивок старшего как возможность говорить дальше. — Амплитуда колебания у них одинаковая, но период… Допустим… — умник пытался не вникать в сложности формул и объяснить попроще. — Допустим, период Системы равен нулю, а Хранилища — единице. Таким образом информация способна проникнуть в Хранилище, но обратно уже нет, — гений вдохнул побольше воздуха. — Смысл нашей идеи в том, что мы создадим сектор с периодом, равным двойке. Тогда…

— Олив сможет переместиться в ваш сектор, — сказал лидер.

— Да. А потом поменяем с двух на минус-два. Чтобы вернуть Ливи в Систему.

— У меня возникла мысль, — обратил на себя внимание краснобанданный. — А если с ней пройдет что-то еще?

— Верное замечание, — похвалил его старший брат.

— На такой случай Доктор сейчас и создает послание, которое зашифрует шифром, которым пользовалась Ливи, приглашая его в гости.

 

— Я сделаю кое-что получше, — внезапно раздался голос Доктора.

 

* * *

Внезапно на небе появился горящий объект, похожий на комету. Он направился к земле, видимо, желая столкнуться с ней. В результате этого в мусоре оказался немаленький расплавленный кратер, края которого все еще таяли, как шоколад в летний солнечный день.

 

— Что это было? — спросила девушка у своего гостя.

 

Ливия сидела за рабочим столом, придвинутым к правому из двух окон высотой от пола до потолка. Она проводила летящий объект взглядом, четко запоминая с высоты маршрут.

Гость же сидел на кровати девушки в левом углу от входа, поскольку других кресел у Олив в апартаментах не было. Правый угол от входа был занят новым барахлом, найденным на свалке. Левое окно всегда было открыто.

 

— Не знаю, Оли. Что-то еще выбросили на Свалку, — пожал плечами Грехаустрад.

— А когда я прибыла, такого же не было, правда?

— Правда, — подтвердил медик.

 

А девушка задумалась. После этого она резко встала и направилась к куче своих безделушек в углу. Поковырявшись в ней, она выудила небольшую цепь и обмотала её вокруг запястья.

— Присмотри за остальными. Я пошла на разведку.

— А ты уверена? Это может быть что-то опасное.

— Гаус, — шутливо сократила имя девушка, — куда еще опаснее? Помнится, ты мне говорил, что тут находиться рискованно и киберзомби могут быть очень коварными. А оказалось, что они просто ищут компанию для успокоения своих тревог.

— Откуда мне было знать?

— Медик, блин! Все, я ушла, — Оливия разбежалась и выпрыгнула из окна своей «квартиры», но ей больше нравилась мысль о том, что это было просто её временное жилище.

 

Апартаменты полугаллифрейки находились в башне, которую она смогла починить и переоборудовать. В комнате были только необходимая для отдыха кровать и большой рабочий стол со всяким барахлом, которое, побывав в руках девушки, становилось либо новой игрушкой, либо важным прибором для растущих потребностей.

 

Сколько циклов Ливи находилась в Мусорке, уже было не счесть. Время, казалось, тянулось вечность. Правильному отсчету здесь требовалось хотя бы светило, которое отсутствовало. Поэтому девушке поначалу вовсе трудно было привыкнуть к однообразной погоде и постоянному свету. С другой стороны, вечный день способствовал прекрасному изучению всех закоулков Хранилища. Самым удивительным был механизм зацикливания: когда девушка подходила к краю зоны и продолжала движение по простирающейся пустоши, то неизбежно оказывалась снова на свалке, но в диаметрально-противоположной стороне. Это часто помогало сократить время перемещений.

 

Но это было не самым важным открытием. Оказалось, что весь мир подсвечивается энергией, исходящей из башен. Именно поэтому девушка придумала способ как связаться с тем, кто находился в Системе. Она надеялась, что это будет Доктор, и свято верила, даже с учетом пессимистичных замечаний Грехаустрада, что черепахи и отец не бросили её. Поначалу красавица поддалась страху и ярости. Это были мучительные минуты, когда каждый вдох казался бесполезным. Но когда девушка успокоилась, то поняла, что сидеть сложа руки, как этот галлифреец, просто не способна.

 

Поэтому в её голове возник план создать маяк. Оливия починила одну из менее разрушенных башен и заставила её работать, испуская сигнал. Хотя сигнал подавала лишь полусфера, но вся нужная для этого начинка находилась в самом здании. Не один день девушке понадобился для того, чтобы разобрать проводку, поменять перегоревшие или сломанные детали, перепрограммировать некоторые функции и добавить самодельный усилитель — общение с Донни принесло свои плоды.

 

Вообще понятие дня в таком мире было весьма условно, поскольку дня и ночи, как таковых, в Мусорке не было. Постоянно была одна сухая и не дождливая погода. Девушка дни определяла сначала по ощущениям, а потом соорудила песочные часы. Зарубки на стене обозначали дни, но позже, когда вся стена была занята, Оливия просто бросила это дело. Потому что очередная черточка означала, что она все дальше и дальше во времени находилась от дорогих ей существ.

 

Работа не позволяла Ливии унывать. Она не давала девушке остановиться и мучиться мыслью о том, насколько тяжело и практически безвыходно её состояние. Даже если такие действия можно считать «предсмертной агонией», как сказал Грехаустрад, то красавица предпочла их, нежели уподобиться новому знакомому. Откуда у него столько пессимизма, она не понимала. Но именно такое отношение галлифрейца еще больше подстегивало её к действиям. Она будто пыталась доказать, что тот неправ. Насколько верной была позиция, судить самой Ливии было сложно, но это работало и не давало ей забыть тех, к кому она так отчаянно стремилась.

 

Суть идеи Оливии состояла в том, что её башня посылала усиленный сигнал в короткие промежутки времени. Это были так называемые «точки» и «тире». Девушка точно не знала, но надеялась, что сигналы башни будут менять показания частоты волн, испускаемых мозгом, который физически использовался для Свалки. Послание было коротким и повторялось через определенный период времени. Это были сигнал, состоящий из трех точек, паузы в три точки, трех тире, снова паузы и трех точек*¹. Через паузу в семь точек послание повторялось еще пять раз. Потом через четверть часа все происходило снова. Длинные интервалы приходилось делать, потому что мозгу требовался «отдых», поскольку его работа была настроена на определенную частоту. Изменение рабочей частоты на длительное время могло нарушить нормальное функционирование сектора Хранилища, а временное могло привлечь внимание. Если Система будет под контролем Доктора и черепах, то Донни точно поймет морзянку. Ну, а Мира просто может «плюнуть» на свою Мусорку или наконец отключить мозг, дабы не мешал ей жить.

 

Но отключения не происходило. Значило это тоже многое, но Оливия предпочла найти себе другое занятие, ожидая помощи извне. Она долго присматривалась к зомби и поняла, что в их поведении не было ничего агрессивного. Те слонялись по улицам бесцельно. При приближении девушки некоторые тянули к ней руки, желая просто дотронуться до кого-то живого. Некоторые пытались говорить, некоторые даже бормотали что-то вполне внятное.

 

Но один случай девушка запомнила навсегда. Зомби-мужчина шел по улице, и когда в его поле зрения попала Лив, он начал плакать. Он совсем по-детски начал просить, чтобы его обняли. Девушка испытала сначала ужас, но интерес взял верх, и она приблизилась. Карие глаза бывшего ученого выражали боль. Полугаллифрейка протянула к зомби руки и совсем по-матерински обняла его. Возможно, со стороны это выглядело очень дико, но Ливи вдруг поняла, насколько ошибались Грехаустрад и она сама.

Личности были повреждены, сильно повреждены, но они испытывали тягу к нежности и потребность в понимании даже сильнее, нежели сами девушка и ученый. Практически удаленные воспоминания и навыки обнажали настоящий инстинкт выживания, стремление быть защищенными, жажду душевной теплоты и сильнейший страх перед происходящим. Оливия вдруг поняла, почему зомби таскались за ней — они просто хотели внимания, совсем как дети или домашние животные. Хватало даже короткого объятия или поощрения.

Временами девушка старалась представить, каково это было бы — лишиться воспоминаний, или умений, или чувств. Все это приводило к ощущению страха и опустошенности. Исследовательница иногда встречалась с проявлением агрессии у здешних обитателей. Вскоре она поняла, что это был результат пережитого именно такого рода ужаса.

 

Беседы с медиком были больше похожи на битву интеллекта и эмоций. В итоге в голове девушки созрел еще один совсем бредовый план. Она убедила Грехаустрада принять в нем участие, поскольку тому нечем было заняться. Смысл состоял в том, что еще одна из башен претерпела изменения — она стала приютом для заблудших душ. Теперь там о них заботились. Особо буйных киберзомби пришлось изолировать, но их опекали не меньше.

Полугаллифрейка была убеждена, что личности вернуть к прежнему состоянию невозможно, но можно соединить и из нескольких создать одну полноценную. Сейчас эти осколки были похожи на маленьких детей, неспособных осознать происходящее, но требовавших внимания и теплоты. Конечно, некоторые обладали зачатками агрессивного поведения, что, возможно, было отголоском агрессивности их оригинальной утраченной личности. Таких пришлось селить отдельно в безопасных комнатах с минимальным количеством предметов и даже запереть. Но со всеми Оливия разговаривала: учила зомби несложным действиям и даже играла ними.

 

Вот что означали слова Ливии «Присмотри за остальными», сказанные дома. Она воспринимала зомби как неполноценных, но нуждающихся в особом уходе. Тем не менее, теперь она даже гордилась, что смогла переубедить Грехаустрада. Смысл убеждения был в том, что заботиться о ком-то намного лучше, нежели сидеть и ждать, пока ты сам превратишься в овощ. Ученый сдался под напором полугаллифрейки. Теперь ему самому начало нравиться проводить время в приюте. «Это в тебе раскрылся отцовский инстинкт», — иногда шутила Ливи.

 

Оливия бросилась к месту, куда угодила комета.

Очутившись в Хранилище, полугаллифрейка пережила стресс, но вскоре после этого она нашла в себе силы не сдаваться. Для удобства девушка устроила себе жилище на уровне тридцатого этажа башни, которую ремонтировала. Это было достаточно высоко, чтобы любоваться унылой панорамой. Лишь сначала город показался девушке очень знакомым и похожим на Манхеттэн. В итоге множество зданий оказались искажены. Казалось, структура Хранилища пыталась подстроиться под видение девушки, но сделала это не до конца. Что послужило причиной такой аномалии, было непонятным. Возможно, виной была переполненность сектора, а возможно, смешение всех попавших в Мусорку образов. Удобным в такой ситуации оказалось то, что соседние здания находились в пределах досягаемости и располагались неким каскадом. Это была важная причина, почему дверь Оливии служила только входом, но не выходом — она предпочитала покидать дом через окно, которое никогда не закрывала. Это всегда было весело и хоть немного приукрашивало скучные и однообразные дни.

 

Девушка сделала два шага для разгона, привычно напрягла мышцы и, оттолкнувшись от пола, выпрыгнула из окна. Сгруппировавшись, паркурщица приземлилась на крыше здания рядом и тут же погасила инерцию кувырком. Выполнив ролл, девушка продолжила движение по бетонной плоскости полуразрушенного здания, перепрыгивая небольшие препятствия. Она пользовалась несколькими маршрутами. Для каждого в определенных точках уже были продуманы самые разнообразные конструкции и инвентарь.

Сегодня Оливия выбрала очень рискованный путь, дабы усложнить себе и без того нелегкую жизнь.

 

Ближе к краю здание обвалилось на несколько этажей, и крыша накренилась настолько, что по ней можно было съехать. Оливка, не сбавляя темпа, ухватила свободной рукой кусок жести с давно подготовленной большой стопки. Сделав сальто, она приземлилась ногами на металлическую пластину, используя её для того, чтобы быстро соскользнуть по бетону, будто на скейтборде или сноуборде. Наклонами корпуса паркурщица корректировала траекторию спуска. Достигнув края, девушка оттолкнулась ногами вперед, вовлекая свое тело в полет, хотя это больше было похоже на падение.

 

Несколькими этажами ниже был закреплен толстый трос под пологим углом, который соединял полуразрушенную высотку с прочной арматурной конструкцией на крыше здания в 100 футах (30 метрах) впереди. Оливия четко рассчитала место крепление троса и поэтому пролетала мимо него в каких-то 10 дюймах (25,5 сантиметров). В полете с края девушка перекинула цепь через трос и вцепилась второй рукой за свободный конец.

 

Подъезжая на скорости к второму креплению троса, девушка отпустила руки и приземлилась на бетонную крышу, выполнив ролл. Цепь упала, звонко ударившись о бетонное покрытие.

Выпрямившись, Олив направилась к выступающей вверх, по отношению к самой крыше, части стены и продефилировала к краю. Потом она спрыгнула вниз на другой участок крыши. Пробежав небольшое расстояние, паркурщица нырнула в дыру, оказавшись в самом здании. Оно было запустевшим и неухоженным, везде виднелись пыль и бетонная крошка.

 

Далее Лив выполнила спуск на несколько этажей по лестнице, используя поручни, спрыгивая на ступени через эти препятствия. Она делала это самыми разнообразными способами, отталкиваясь под разными углами, используя то одну, то другую руку как опорную, закручивая тело в воздухе. Если бы рядом вдруг оказались зрители, они бы по достоинству оценили техничность и зрелищность движений.

 

Оказавшись на нужном этаже, Ливи побежала прямо. В конце её ждал оконный проем, стекло которого давно отсутствовало. Девушка разбежалась и прыгнула в неизвестность. Пролетев между зданиями, она «нырнула» в другое окно и приземлилась с кувырком на несколько этажей ниже.

 

Девушка направилась по коридорам, используя стены для смены направления, но не сбавляя набранного темпа. Добежав до конца, она вылезла в окно. По сточной трубе паркурщица спустилась на землю. В этот момент резинка соскочила с её волос, которые волнами разлетелись по ветру, добавив образу Лив фееричности. Дальше её путь пролегал пешком. Как раз этого времени хватило, чтобы отдышаться. Вскоре перед Ливией выросла куча мусора, на которую она взобралась очень быстро. Кратер уже остывал и не плавился.

В самом центре, на дне, Оливию ждал приятный сюрприз в виде капсулы, которую она сразу же открыла. Внутри мог поместиться человек. Предмет был оборудован внутри компьютером, а снаружи — двигателями. Девушка нажала несколько кнопок на клавиатуре, которая попала в поле зрения, но ничего не произошло. Она раздосадованно села на край раскрытой капсулы и внезапно увидела цилиндр на её дне. Он, казалось, светился изнутри голубовато-зеленоватым светом. Она схватила его и отправилась домой.

 

В квартире Ливи смогла внимательнее рассмотреть находку. Цилиндр стального цвета был похож по размеру и диаметру на небольшой термос. Сбоку была полоса из металла другого цвета, потемнее, почти черного. Сначала девушка пыталась её выковырять, но поняла, что это бесполезно.

Лишь детальный осмотр позволил на круглых основаниях увидеть две кнопки, которые почти сливались с плоскостями. При нажатии одной ничего не происходило, но когда девушка зажала одновременно обе, то внутри что-то щелкнуло, и полоса метала выдвинулась на доли дюйма (несколько миллиметров), давая возможность ухватиться за нее.

 

Сначала Лив стало страшно, но она взяла себя в руки и потянула за деталь. Та вытянулась и потянула за собой ленту из неизвестного, но очень похожего на плотную пленку материала. От прикосновения к ней та засветилась. Голубовато-зеленые символы занимали всю поверхность. Девушка всмотрелась в текст и улыбнулась. Как раз в тот момент постучал и вошел Грехаустрад. Сквозь прозрачный материал девушка разглядела взволнованное лицо ученого.

— Что это? — медик предпочел сразу перейти к делу, а не сосредотачиваться на правилах приличия. Тем более, они «сегодня» уже здоровались.

— Послание, — очарованно ответила девушка, продолжая разглядывать письмо.

— От кого? Доктора? — галлифреец был уже неплохо осведомлен о своем далеком соплеменнике, поэтому угадать было несложно. В остальные подробности своих жизней оба собеседника предпочитали не вдаваться и мало рассказывали о прошлом.

— Да.

— А что это за язык?

— Английский. Но зашифрованный.

— А ты понимаешь шифр? — с тревогой спросил мужчина.

— Конечно, дружище. Сама его придумала, — ответила Олив, не отрываясь от занятия.

— Что там?

— Выход, — девушка рывком потянула письмо и отпустила полоску, она заняла свое законное место, спрятав письмо. Внутри щелкнул механизм замка.

— Ты пойдешь?

— Пойду. Хочешь со мной? Капсула сохранит невредимость данных, и мы сможем спокойно перебраться в Систему. Это что-то похожее на механизм архивирования данных в нашем мире, я рассказывала. Капсула не позволит информации раздробиться и сохранит правильную структуру.

 

Наступила минута молчания. Ученый усердно что-то обдумывал.

— Нет, я останусь, — в голосе впервые сквозила необычная твердость. — Ты иди, тебя ждут. А меня ждут здесь мои подопечные.

— Ишь, какой важный стал. Кто раньше рассказывал мне сказки о том, что рыпаться и чем-то заниматься бесполезно, а? — улыбнулась девушка, направляясь к двери, ведь смысла привычно выходить в окно теперь попросту не было. Ученый последовал за подругой, игнорируя риторический вопрос.

 

Первым делом Оливия послала сигнал, что она приняла и прочитала послание, а после вовсе отключила свою установку. Потом она прошлась по приюту и попрощалась с подопечными Грехаустрада. А после парочка друзей направилась к кратеру. Лишь сейчас Ливи поняла, как начала привязываться к новому миру. Уходить было и радостно, и немного больно. Но образы любимых черепах, Доктора, Сплинтера и Эйприл с Кейси придавали все больше уверенности.

Друзья по несчастью тепло обнялись

— Береги себя, Гаус.

— И ты себя, Оли, — вымолвил ученый. Когда девушка заняла свое место в капсуле, он выкрикнул: — Отключи Хранилище, если сможешь, чтобы мы обрели покой.

— У меня есть другие идеи, но это требует времени. Возможно, годы… — сказанное девушкой не обрадовало медика, что явно отразилось на лице. Оливия поспешила добавить: — Если моя идея невыполнима, то я отключу.

 

Ливия закрылась в капсуле. Она набрала код из письма на панели и установила автопилот, который запрограммировал Доктор. Объект взмыл в небо, оставляя за собой след из газов, и исчез в облаках, оставив одинокую фигуру на земле. Перегрузку девушка не почувствовала. Она просто в какой-то момент будто уснула. Видимо, перенос данных всегда сопровождается состоянием, похожим на потерю сознания, поскольку дает возможность правильно упорядочить информацию.

 

* * *

— Оливия получила мое послание, — констатировал Доктор, нахмурив брови. — Она немного запаздывает.

— У неё должна быть причина для заминки, — с надеждой произнес Донни.

— Дадим ей время, — поддержал Леонардо.

 

Ждать пришлось недолго. Вскоре дополнительный сектор, который условно был назван Шлюзом, заполнился информацией. Когда передача данных завершилась, то галлифреец поменял период и перенаправил данные в свободный сектор в Системе, давая возможность личности дочери разархивироваться и развернуться полностью.

 

Внезапно завыла сирена.

— Что происходит? — с тревогой спросил Донателло. — Не получилось?

— Все получилось. Просто Оливия пришла в себя и немного не справляется с новыми возможностями, — сказал мужчина, продолжая хмуриться. — Я ей помогу. Не отвлекайте! — скомандовал он.

 

* * *

Снова прийти в сознание в саду было для девушки схоже с явлением дежавю. Но на этот раз она знала, что опасности не будет.

Потом произошло нечто, заставившее её биться в агонии. Через мгновение в голове все перемешалось. Казалось, она взрывается от огромного количества новых знаний, зрительных образов, звуковых эффектов. Девушка закричала не столько от боли, сколько от страха. Голова казалась ей просто огромной, вздувшейся от всего, что должно было в ней уместиться. Теперь она понимала, каково было Мире руководить всей Системой.

 

Внезапно в шуме послышался голос. Этот голос начал обретать материальность, и незнакомец превратился в Доктора. Тот нежно приобнял девушку за плечи и удерживал её в стоячем положении. Оливия не различала слов, а лишь тон и тембр. Это успокаивало. Вдох-выдох, вдох-выдох… Потом ослепительный свет тоже обрел черты, и девушке открылся кибермир. Слух медленно и верно возвращался к норме.

Теперь полугаллифрейка смогла понять слова, срывавшиеся с губ седоволосого кудрявого мужчины.

 

— Привет, Доктор, — девушка обессиленно присела на пол, но продолжала смотреть на отца.

— Привет, Оливия, — улыбнулся галлифреец и присел рядом. — Как себя чувствуешь?

— Странно.

— Это пройдет. Нужно время, чтобы ты освоилась с тем, как фильтровать поступающую информацию.

— Я уже поняла. А можно вернуться в сад?

— Конечно. Этот сектор полностью твой, и ты можешь там делать что угодно. Просто ты всегда будешь ощущать всю Систему. А также сможешь перемещаться по ней, как обычными способами, так и телепортацией.

— Мне почти понятно, — закивала Лив, выделяя слово «почти» интонацией. — Но я разберусь, — девушка улыбнулась. — Что вообще происходило, пока меня не было? Сколько меня не было? — она провела рукой по воздуху, и будто под действием магии собеседники оказались в разноцветном саду.

 

Доктор рассказал Оливии обо всем произошедшем. О том, как некто захватил её тело и телепортировался на Землю. Как они с Донателло искали выход. Девушка предпочла все пропустить мимо ушей. Единственное, что было важно — это то, что о ней беспокоились и её вернули. Она искренне поблагодарила отца.

Потом она тоже поведала свою историю. О том, как столкнулась со «сломанными» личностями, про Грехаустрада, про её план, про приют и послание. Доктор увидел, что пребывание в Хранилище сделало Оливию немного другой. Она будто изменилась, став немного более подвижной. Она все время пыталась занять свои руки, рисовала знаки в воздухе, создавала механизмы из капелек жидкости и разрушала их. Это было объяснимо, ведь именно так она отвлекала себя от плохих мыслей. Мужчина считал, что привычка быстро уйдет, когда девушка успокоится.

 

— И все же сколько прошло времени?

— Несколько часов.

— Часов?! — вскрикнула Оливия от удивления.

— Да. Для тебя, наверно, они тянулись годами.

— Верно подмечено. А чем вызвана такая разница во времени?

— Ты же знаешь, что мозг галлифрейца способен обрабатывать семь с половиной тысяч мыслей за несколько минут. Поэтому если полностью погрузиться в свое сознание, то можно прожить несколько жизней за раз, — мужчина улыбнулся. — Именно поэтому эти древние ученые использовали свои мозги в качестве процессора и жесткого диска.

— Все относительно. Древние галлифрейцы могли решать проблему веками в кибермире, а по факту проходили часы и дни, — красавица сузила глаза, будто что-то обдумывая. — Удобно. Но я хочу обратно в свое тело.

— Мы вернем тебе твое тело, — успокоил отец свою дочь. По глазам было видно, что он уже что-то задумал.

 

Ведя разговор, девушка параллельно изучала систему, показания с сенсоров, наблюдала за черепахами и просто радовалась жизни. Внезапно она нашла очень странную информацию касательно лабораторий. От нахлынувших эмоций и непривычки она резко вытолкнула Доктора из Системы.

 

* * *

— Что случилось? — обеспокоено спросил лидер, когда глаза Доктора раскрылись, а нервные волокна спрятались в обивке кресла.

— Оливка спрашивала обо мне? — вклинился шутник, но тут же заслужил неодобрительные взгляды Доктора и Донателло на бесполезный вопрос. Майки сдулся, но внезапно его приобнял за плечи синебанданный и шепнул на ухо «Не расстраивайся».

— Оливия приходит в себя, — галлифреец рассказал в общих чертах, что произошло с дочерью, про Миру, про пребывание в Хранилище. — Ей непросто было сразу совладать со всей мощью Системы, но она быстро учится, — мужчина встал с кресла и начал ходить туда-сюда. — Видимо, ей надо побыть наедине, если она меня отключила.

— Отключила? Она так может? — спросил Донателло. Его голос полностью отображал эмоциональное состояние — некая восторженность, возбужденность и неукротимая радость от того, что план удался.

— Она много чего может. Надеюсь, к своим возможностям Оливия подойдет осторожно.

— Олив, конечно, способна совершать необдуманные поступки, но она нам точно не навредит, даже случайно, — с уверенностью сказал лидер. Наблюдающая улыбнулась, услышав его голос.

 

— Можно, конечно, побаловаться и заставить вас снова ощутить легкость лунной гравитации… — незнакомый женский голос заставил всех замереть и обернуться.

Взору пятерых особей мужского пола предстала прекрасная девушка. Внешний вид красавицы отвечал тому, какой предстала Мира перед глазами Оливии в их первую встречу. Высокая, стройная, красивая, спортивная и сексуальная. Тело было облачено во что-то наподобие слитного купальника черного цвета. Оливия ступала по полу босиком, а волосы свободно спадали на плечи. Именно такой она вышла из капсулы и, не тратя времени зря, направилась в комнату управления, пока Доктор болтал. Знал ли он про тела, не догадывался никто.

 

— Кто ты? — выкрикнул Рафаэль, вставая в боевую стойку, так как находился ближе всех ко входу.

— Любитель рестлинга и бокса, ты меня не узнаешь в этом теле? — невозмутимо спросила вошедшая, опираясь рукой в бедро на манер манекенщицы, демонстрирующей свой наряд.

— Лив? — мутант озадаченно уставился на девушку.

— Да-да. Я немного поменяла имидж. Вплоть до пластической операции, — пошутила полугаллифрейка.

— Хорошая, шутка, сеструха, — шутник, ловко обогнул массивного темперамента, бросился обнимать Оливку. Ему совершенно было плевать, как она выглядит. — Я так рад, что ты жива.

— Олив, что это значит? — лидер подошел ближе и с интересом оценил новое тело девушки.

— Мира в прошлом контактировала с расой, которая выращивала для себя тела, — красавица наконец-то смогла освободиться от тисков самого младшего из черепах. — Они сами были вот такие, — красавица руками изобразила рост в 6-7 дюймов (15-20 сантиметров). — Как куколки. Но для защиты во время контакта с другими гуманоидами они пользовались выращенными большими телами, — девушка сделала паузу. — Эти гении на помощь Миры ответили своей. Создали несколько тел по заданным параметрам и построили камеры стазиса, в которых это, — Ливия провела рукой по воздуху, указывая на себя, — можно было содержать веками и при необходимости «размораживать».

— А я все думал, для чего в лаборатории система для поддержания жизнедеятельности, — подал голос изобретатель. — Но мы так были заняты, что я не успел это выяснить.

— И все? Теперь у тебя есть новое тело, Олив?

— Нет. Это не совсем так, — с грустью ответила Ливия. И из-за её спины вышла еще одна девушка, в точности такая же.

 

— Что за черт?! — выругался темперамент, часто моргая.

— Мира оборудовала своих кукол чипами в мозгу, позволяющими руководить ими, чувствовать, — первая Лив сделала паузу, а после пояснила: — Это практически то же самое, что находиться в своем теле — все ощущения, эмоции и реакции такие реальные и натуральные.

— Она называет тело «куклой». Я бы предпочла название «аватар», — сказала двойник.

— Как в фильме! Ты же не посинеешь, правда? — заулыбался шутник, глядя на последнюю.

— Если не выпью что-нибудь лишнее, — отшутилась вторая Оливка, подмигивая Майки

 

А первая вернулась к рассказу:

— Это позволяет находиться в теле, но в то же время присутствовать в Системе. Недостатком является небольшая дальность действия чипа.

— Далеко ты можешь уйти? — спросил Доктор. Нахмуренные брови намекали на то, что он обдумывал что-то очень важное.

— Я точно могу свободно перемещаться по кораблю. А насколько далеко за его пределами, зависит только от силы сигнала ретранслятора, — уклончиво ответила девушка. — Радиоволны можно передавать на расстояние. Они преобразовываются чипом в мозговые и наоборот. Это тоже приобретенная в путешествии технология.

— Но ты не ответила, — возразил мужчина.

— Верно, — подтвердила второй аватар и задумалась. Через мгновение она добавила: — Думаю, смогу даже погулять вокруг корабля. Но не горю желанием выяснять точное расстояние опытным путем, — лицо говорившей лишь на секунду выражало тревогу, но потом она привычно улыбнулась.

 

— Как ты себя чувствуешь? — со скрытым волнением спросил мастер катан, глядя то на один аватар, то на второй.

— На удивление живой, — отшутилась первая Олив. — Хотя в каком-то смысле я нахожусь и тут, и там, везде, — добавила Ливия, а второй аватар показала на себя, на двойника, а потом обвел рукой корабль. Во всем этом представлении было что-то жуткое и неестественное.

 

— Изумительная технология, — восхитился галлифреец. — Что? Я о технологии, а не состоянии Оливии, — невозмутимо продолжил мужчина. — Это открывает для тебя новые возможности, — обратился Доктор к первой из кукол.

— По крайней мере, я смогу полноценно контактировать с вами, — кивнула девушка.

— Как работает твоя иммунная система? — задал вопрос галлифреец.

— Отлично. Об этом тоже позаботились создатели, снабдив тело нанороботами, — ответила Оливия.

— А что они делают? — поинтересовался Рафаэль.

— Они лечат повреждения и помогают бороться с болезнями, — ответил за сестру Донателло.

 

Оливия заметила скучающий взгляд Майки, и вторая из двойников обратилась нему, чем вызвала восторг на его лице:

— Дай три, бро. — Аватары подняли руки на уровне плеча, соединив указательный со средним пальцем и безымянный с мизинцем на манер вулканцев из «Стартрека». Мастер нунчак ответил хлопками по ладоням обеими руками.

— Дайте три, сестрички. Это круто! Но у меня скоро голова пойдет кругом.

— Понимаю, — одна из кукол покинула помещение и отправилась на поиски одежды.

 

— Куда ты… куда она ушла? — недоуменно спросил Рафаэль, указывая в сторону прохода, где скрылась двойник.

— Поищу что-нибудь полезное для себя. Например, форму или костюм. Тут, конечно, не настолько холодно, но в одном купальнике разгуливать мне неловко.

 

Оставшаяся девушка внимательно посмотрела в глаза лидера. Он смотрел на происходящее мягко и с интересом, но понять, какие мысли таятся в его светлой зеленой голове, Олив было трудно.

 

* * *

Черепахи и галлифрейцы расположились в кают-компании, служившей также и камбусом. В центре просторного квадратного помещения величественно расположился большой шестиугольный стол. Он был окружен тремя диванчиками, состоящими из двух частей, соединенных в углу. На стенах помещения с одной стороны были расположены ящики с пакетиками гранул. Оливия рассказала, что это была еда. С другой стороны находились полки с металлическими книгами и электронными падами, напоминающими земные планшеты. Это было сделано для того, чтобы можно было себя развлечь чтением.

 

В центре стола находилась куполообразная конструкция с шестью открывающимися вверх створками. Это была автоматическая кухня или репродуктор еды. В открытую секцию насыпались гранулы из пакетов, и потом они превращались в блюда, обозначенные на упаковке. Сейчас конструкция не работала, поскольку была сломана. Мире не было дела до починки репродуктора. Из-за отсутствия постоянной живой, так сказать «во плоти», команды, потребность в камбусе давно отпала. Хотя, по сути, требовалось заменить всего пару схем.

 

Черепахи предпочли сгруппироваться вокруг Оливии, заставив ту сесть в углу диванчика. Справа от нее сидели Рафаэль и Майки, слева — Леонардо и Донателло.

Майки очень хотел оказаться поближе к девушке, но отвлекся, оглядывая помещение. Поэтому получив аргумент «Не надо было зевать» от темперамента, смирился, занимая свое место. Леонардо чисто инстинктивно оказался поближе к девушке. Донни хотелось тоже оказаться рядом и расспросить Ливи подробнее про все, что с ней произошло, но ему не хватило смелости и наглости, как, например, Рафу, рвануть к дивану.

Доктор расположился на соседнем диванчике, наблюдая за копошащейся и разговаривающей кучей молодых «людей».

 

— Теперь я никогда не выйду замуж, — пошутила девушка.

— Это Мира не выйдет, — отшутился лидер. Братьям было странно видеть его таким веселым после стольких часов самоедства. — Это же её тело, — тут же оправдался синеглазый, поняв, что ляпнул лишнего.

 

Беседа длилась какое-то время. Ребята поначалу к новой внешности отнеслись с некоторой опаской, но увидев знакомые жесты, услышав привычные построения фраз и мимику, они перестали замечать, что девушка перед ними вовсе другая. Этому способствовало также то, что и сама Ливия вела себя свободно, не акцентируя внимания на этой серьезной для всех проблеме. Ей самой безумно хотелось вернуться в свою полугаллифрейскую-полусилурианскую голову, но девушка понимала абсурдность истерики и сдерживала себя всеми силами. В какой-то момент она перестала ощущать себя чужой в аватаре Миры.

 

Ливия стойко вытерпела миллиард вопросов и отвечала на них с удивительным спокойствием. Она так соскучилась по мутантам, что этот балаган не доставлял ей дискомфорт. Это было первый час-полтора. Потом Олив пришлось призвать всю свою стойкость, и она выдержала еще немного. Но…

 

— Так ты говоришь, что пробыла в Хранилище несколько лет? — синеглазый лидер не мог сдержать удивления.

— Ага.

— То есть время в Хранилище и Системе течет по-другому. И это связано с возможностью вашего мозга обрабатывать несколько тысяч операций в минуту, — подытожил Дон после секундного расчета в уме. — А Хранилище — это всего лишь один компонент. Умножим все на количество активных камер и получаем…

— Мы поняли, Донни, — перебил бунтарь гения.

— Это так ужасно! — казалось, шутник сейчас расплачется. — Как ты выжила там, детка? И не свихнулась при этом?

— Все очень просто — причина, а точнее причины, сидят тут, за столом. Я просто вспоминала вас, ребята, — девушка поочередно задержала взгляд на каждом из черепах. — Твои шутки не давали мне унывать, бро! — довольная улыбка расплылась по лицу Микеланджело. — А воспоминания о твоем сердитом лице, Раф, действовали на меня, как хорошая затрещина. Я почти слышала, как ты говоришь «Вставай, размазня!» или что-то в этом духе, — послышались смешки за столом, а сам бунтарь прокомментировал это словами «Обращайся» и в порыве чувств приобнял на мгновение девушку. — Твои, Лео, занудные… — девушка поймала колкий взгляд синих глаз, но в сопровождении мягкой улыбки, — …замечания сводили к минимуму совершение критичных ошибок. А наши с тобой уроки, Донни, позволили осуществить безумный и безнадежный план с посланием, — изобретатель смущенно опустил глаза.

Через мгновение Оливия добавила:

— Да и мастерить оказалось весьма и весьма интересно, но клянусь, Донателлой я точно не стану, — на камбусе раздался громкий смех, звонко отражаясь от стен.

 

* * *

— Все, стоп. У меня сейчас голова взорвется от вашего потока вопросов, — сказала Ливия, демонстративно обхватив голову и локтями оперевшись на стол. — Какой у нас план, ребята?

— Мы отправимся искать Миру, приведем сюда, вернем тебе твое тело.

— Это замечательно, Лео, но я думала, что есть более подробная развертка каждого пункта, — разочарованно сказала девушка.

— Есть, — подал наконец голос галлифреец, который внимательно наблюдал за воссоединением большой семьи. — Например, в данный момент корабль нуждается в починке. Он потом понадобится. Донателло останется чинить поломки и неисправности, — седоволосый мужчина выдержал колкий взгляд лидера черепах и принялся пояснять суть: — Я бы остался, но полечу собирать союзников для поимки Миры. А кроме меня, с техникой способен поладить только Донателло, — гений в фиолетовой бандане и очках смущенно улыбнулся.

— С вами ясно. А нам что делать? — спросил, сжимая кулаки, темперамент.

 

Оливия переглянулась с лидером и прикрыла рот пальцем, дабы не сказать того, о чем они оба думали. Ей не хотелось ставить мутанта в неловкое положение, как это делал Доктор, соперничая в лидерстве. Движение получилось вполне естественным с учетом того, что девушка до этого и так сидела, подперев голову.

Синебанданный быстро оценивал обстановку и умения братьев. Он четко понимал, как должен поступить.

— Я остаюсь с Донни и Олив. Раф, Майки, отправляйтесь с Доктором.

 

Красавица буквально за несколько мгновений до того, как мастер катан начал говорить, уже прочла по его лицу, что он останется. Она еле-еле сдерживала радость. Было так приятно, что их мысли синхронизировались.

 

Леонардо понимал, что чинить корабль могут лишь Дон и Доктор. Доктор отпал сразу, и оставался брат. Возникал вопрос «Кого еще оставить на корабле?» Рафаэль, желавший хоть какого-то движения и уже сходивший с ума от бездействия, не смог бы спокойно сидеть и ждать. Майки так вообще со скуки помрет с учетом отсутствия комиксов и телевидения. «Оба точно будут мешать гению заниматься делом… Лучше их отправить с Доктором на поиски приключений, где они смогут развлечь себя», — рассуждал про себя лидер.

Оставался он сам. Важным фактом являлось то, что у Леонардо и Доктора шла невидимая незаметная борьба лидеров: каждый стремился строить планы, отдавать приказы и действовать по своему усмотрению. Поэтому синебанданный решил, что у каждой из двух групп должен быть руководитель. В том, что его братьям придется слушаться Доктора, он не видел ничего плохого: мужчина не вызывал у него тревоги.

А вот приятным бонусом такого положения была возможность побыть с девушкой наедине достаточно продолжительный отрезок времени.

 

— А Оливка точно не может пойти с нами? — раздосадованно спросил мастер нунчак.

— Не может, — кивком головы подтвердил свои слова повелитель времени.

— Но почему? — не унимался младший. — Можно же скопировать её в один из аватаров.

— Нельзя. Потому что… — начал было Доктор, но его перебила Ливия.

— Потому что если я выну чип и скопирую свою личность в одно из тел, то в путешествии с вами она эволюционирует в другую личность, и соединить потом со мной её будет невозможно.

— Почему? — глаза Майки смотрели неприкрытым детским любопытством.

— Потому что для второй меня это может быть расценено как смерть. Я знаю себя, и я бы не хотела вот так просто быть добавленной к оригиналу.

— Жаль, что ты не пойдешь с нами, — с нотками грусти сказал Микеланджело.

— Ты мне потом все расскажешь, — подмигнула девушка и улыбнулась.

 

Действительно, в том, что предложил сделать Майки, был соблазн. Но вопрос этики оказался весьма сложным. Ясно было одно. Если двум идентичным личностям дать разные условия, то они будут развиваться разными путями. На выходе можно будет получить двух разных индивидуумов. И чем сильнее различия в условиях, тем сильнее будут отличия личностей между собой.

Оливия понимала, что другая она не захотела бы быть потерянной, стертой, соединенной, потому что она сама не хотела этого. Другая Оливия будет так же влюблена в Лео, скучать по братьям и жаждать приключений, как и она сама. И еще более важное — в какой-то момент она решит, что именно ей должно быть отдано право оригинала.

В общем, дабы избежать проблем, стоило остаться на корабле в единственном экземпляре.

 

— Тогда решено, — заключил повелитель времени. Он встал и пошел к ТАРДИС.

Раф и Майки попрощались с остальными и направились следом.

_______________________________________

*¹ — SOS на азбуке Морзе.