Воспитывая монстра (гет)

Утро выдалось ярким, почти осенним и каким-то печально-прощальным. Гости покидали курорт, оставляя одинокие домики и номера. Машины одна за одной выезжали на трассу, отдаляясь от песчаных пляжей, солнца и беглого французского.

Том и Гермиона брели по обедневшему пляжу, находя то там, то тут на своём пути брошенные полотенца и забытые шезлонги. Конец сезона всегда был событием почти печальным. Живой улей, которым были эти места только вчера, вдруг разлетелся, будто от вылитого на него ведра воды. Туристы любили французскую ривьеру, с радостью оставляли свои деньги, выписывали чек за чеком, но это ничто, по сравнению с магической частью населения.

Галеоны лились рекой, волшебники со всего мира с радостью раскошеливались на апартаменты, изысканные ужины и лучшие места под французским солнышком на пляже. Расселяясь в небольших отелях для волшебников, которые по каким-то своим причинам обходили стороной магглы, волшебники из всех стран Европы отдыхали от суеты города, от работы и обязанностей.

— Мистер Грейнджер! — воскликнула белокурая волшебница, направляясь к Гермионе и Тому, которые только и успели что переступить порог отеля. — Вам письмо, мистер Грейнджер!

Она с торжественной улыбкой протянула Тому конверт из голубого эфалина и почти пискнула от удовольствия, что предоставляет маленькому хозяину такую важную новость.

— Это же оно!.. — с восторгом выдохнул он, читая своё имя на конверте. — Меня приглашают на собеседование в Шармбатон!

— Конечно, Том! Так и должно быть! — с гордостью протянула к нему руки Гермиона. Он нехотя ступил к ней, но тут же вывернулся и принялся распечатывать конверт.

— Мистер Грейнджер, вам письмо! — ещё одна сотрудница отеля приблизилась к Тому с крошечным подносом для почты. — Письмо сэр, из Хог-вар-т-ца!

Гермиона ахнула. В холле уже собрались зрители — сотрудники отеля, небольшая команда, уже давно ожидающая, когда этот торжественный момент наступит. Тома — красивого и воспитанного мальчика все любили. Сын молодой хозяйки, очаровательный и такой умный не по годам. Золото.

— Хогвартс? — он поднял голову на Гермиону, не понимая, к чему два письма. Он же должен учиться во Франции, на Англию даже не было расчёта. Только в самых тайных мыслях он представлял, как получает заветное письмо.

— Это вероятно недоразумение. С рождения ты записан в Хогвартс, так происходит со всеми волшебниками. А Шармбатон школа, в которую нужно подавать заявку, проходить собеседование.

— И в какую же школу мне идти?

— Шармбатон, конечно! — вмешалась одна из служащих отеля. Обе девушки, наблюдающие за муками выбора, закончили Шармбатон.

— Мы приехали, чтобы ты получил образование в Шармбатоне, Том, — спокойно, подбирая слова, сказала Гермиона и тут же увидела протест в глазах мальчика. Он хотел выбирать. Сам.

* * *

Приезд во Францию оказался верным решением, как казалось Гермионе все эти годы. На кое-какие сбережения она могла бы купить дом и прожить какое-то время безбедно в новой стране, но неожиданно она купила маленький старый отель. Он пустовал не один год, был ужасно дорогим для её бюджета, в нем не было персонала, а у неё — опыта. Гермиона отдала все до последнего кната и на «честном слове» наняла пожилого управляющего, взяла в повара его жену и нашла двух волшебниц-француженок, которые были готовы работать чуть ли не бесплатно, зная, какие обеспеченные постояльцы посещают эти края.

Она знала французский почти пристойно, а с Томом начала заниматься в Англии, но как и все дети (что просто невероятным казалось бы ещё пол года назад), он быстро нашёл общий язык с девочкой-соседкой и её старшим братом. Уже через неделю он говорил на жуткой смеси английского и французского, через две начал и в разговоре с Гермионой использовать иностранные слова, а через месяц щебетал с явным акцентом, но вполне понятно.

Они успели открыть отель к самому курортному сезону в первый же год, привели в порядок комнаты. Гермиона взяла кредиты у поставщиков, расплачиваясь своим «честным словом», и к маю создала в старом отеле новую модную среду, в которой захочет существовать любой гость.

Первый доход позволил рассчитаться и с кредиторами, и с работниками, нанять новых поставщиков более качественных и дорогих продуктов в будущем сезоне и сделать в зимний период небольшой ремонт.

Каждое утро мисс Грейнджер, или как звали её соседи «маленькая хозяйка», выходила на долгую прогулку. Иногда одна, иногда в сопровождении хорошенького сына, всегда прилично одетого, вежливого. Эта прогулка была гарантией тому, что о них заговорят. Сама того не зная, Гермиона не допустила слухов о себе как о гордой затворнице, что непременно прилипало ко всем «новеньким».

После завтрака на открытой террасе их отеля, Гермиона обыкновенно отпускала Тома на пляж в сопровождении соседского мальчика, его сестры и двух эльфов. Эльфы были обычным делом на части пляжа предназначенной для волшебников: дети под их чутким присмотром, старушки, которым требовалась их помощь, молодые дамы, которые не могли и шагу ступить без поддержки своей «маленькой помощницы», как модно было называть эльфиек.

В отеле уже были два эльфа, они остались в здании ещё когда оно принадлежало предыдущим хозяевам, но после их смерти перейти по наследству оказалось некому и домовики достались после покупки Гермионе. Её небывалая доброта покорила их, домовики охотно выполняли все задания новой хозяйки, убирали комнаты, помогали на кухне, а ко второму сезону появилось ещё два эльфа. Во Франции права на эльфа можно купить в министерстве, дорого, но навсегда. Так Домина и Ри, отельные домовики, принадлежали любому владельцу отеля, а Кука и Мико принадлежали уже Гермионе. Именно на них она потратила остаток дохода от первого сезона, снова оставшись без гроша.

Как раз Кука и была главным сопровождающим при Томе, а компанию ей составлял домовик соседей.

Пока Том нежился на пляже, Гермиона занималась делами отеля, сама уезжала на рынок за свежими овощами в сопровождении Мико, провожала особенно почетных постояльцев и проверяла бухгалтерию.

После обеда она занималась с Томом арифметикой и правописанием, они вместе читали художественные книги и учебники по заклинаниям и истории магии.

Вечера во всех отелях проходили похоже и должны были иметь успех, чтобы принести доход. Это была вечеринка. Шумная или томная, интересная или изысканная. Каждый отель славился своими вечеринками, постояльцев у Гермионы было едва ли пятьдесят, включая стандартные номера на первом этаже. Проживание стоило не дёшево, и вечеринки были и изысканными, и интересными одновременно. Она приглашала каждый вечер «персонажа», как это быстро назвали в округе. «Персонажем», был музыкант, певец, актёр или писатель, в тон которому задавалась вечеринка. То это были танцы, то вечер джаза, то литературные беседы с кофе. Её вечера имели успех, а Том с удовольствием влился в эту богемную компанию волшебников, и как маленький ангел присутствовал почетным гостем на каждой вечеринке.

Том и Гермиона не стали настоящей семьей. Они находили друг в друге поддержку, но он не был всегда с ней честен, не зависел от её мнения, но появилось что-то новое, он знал, что может ей доверять. Это не была дружба, это был мир. Они выстроили за прошедшие шесть лет то, что и в полноценных семьях создавалось трудом и терпением, а именно — уважение. Может Том и не любил Гермиону, но, кажется, научился слушать её.

Установившийся мир, хоть и по большей части внешний, все же рухнул в тот день, когда пришли письма, сообщающие Тому, что он будет учиться волшебству.

* * *

— Том! — Гермиона не смогла его догнать, он захлопнул дверь в свою комнату. Гермиона выдохнула и терпеливо открыла дверь, он её не запирал, но стучать она сейчас совершенно не собиралась. — Это неприлично! Ты же знаешь, что так нельзя себя вести!

— Почему я не могу выбрать?

— Потому что это…

— ...несправедливо! Я хочу в Англию! — неведомая сила его тянула на Родину, но Гермиону это ещё больше пугало. Она знала, что ничего хорошего это не сулит.

— Том… Теперь наш дом тут. Нет никакого выбора, понимаешь? Нет! Неужели тебе до сих пор не ясно, что все это…

Она хотела в сердцах заявить, как она старается, как много делает на самом деле, но вовремя поняла, что нельзя так с ребёнком, он этого не просил. Но как же объяснить, обосновать. Он не глупый, ему нужны доводы.

— Ясно! — с обидой выдавил он и сел читать свою книгу.

«Неблагодарный. Ничего не понимает! Не понимает! Не любит меня, и с чего я вообще взяла, что это возможно?» — Гермиона пыталась прогнать эти мысли, но получалось только хуже. Больше воспоминаний о его неправоте и непонимании.

Она снова заснула нервно и поздно, провалявшись допоздна без сна. А в четвёртом часу пришёл он.

Том приоткрыл дверь и проверил, спит ли она. Он был ещё обижен, но все равно пришёл. Поправил её одеяло, прикрыл окно, чтобы сквозняк не был таким сильным. Её рука свисала, касаясь пальцами пола — поднял и положил поверх одеяла.

Буквально минуту он смотрел на неё.

«Не умеет о себе заботиться!» — подумал он, так же тихо покидая её комнату. Всегда он так. Таскал бутерброды и подкладывал ей в сумку контейнер, чтобы пообедала. Вся его любовь проявлялась в этом. Прийти, поправить одеяло пока она спит и поскорее убежать. Иногда она звала во сне Сириуса, он давно привык к этому незнакомому имени. Тогда Том гладил ее по голове. Все его желание заботиться и любить сосредоточилось в ней, в Гермионе, но он ни за что ей не мог это показать. Когда она болела, он чаще просыпался, приходил по два или три раза. Когда она много работала, подсовывал восстанавливающее зелье. Такая вот забота.

Как только он ушёл, Гермиона проснулась. Хотела прикрыть окно, но оно было уже прикрыто, а штора заправлена. Руки замёрзли от прохладного ночного сквозняка, но одеяло не сползло и полностью укрывало даже замёрзшие пальцы.

* * *

Они брели по пустеющему курорту. Некоторые отели уже закрылись и понемногу стали начинать ремонт. Жара сходила на нет, грозили скорые дожди.

— Поговорим? — она тронула его аккуратно уложенные волосы.

— Ага, — сухо ответил он, поглубже засунув руки в карманы светлых летних брюк.

— Ты злишься? — она сразу задала дружелюбный тон беседе.

— Нет, — почти равнодушно бросил он. Тропинка вывела к набережной, открылся вид на знаменитый Лазурный Берег, который стал пугающе обыденным видом для маленькой семьи Грейнджер.

— Том, наша жизнь… — она готовила какие-то аргументы, но теперь просто не нашлась, что сказать. Прогулка уже казалась долгой из-за повисшего молчания. Он хочет, у него есть свои желания и мотивы. Он мечтал об этом с того момента, как услышал о Хогвартсе. Он ждал письма и страшно его боялся. Пойти в Шармбатон — значит, никогда уже не попасть в Хогвартс. Он ребёнок, а значит, он не так уж и много может решить сам. Он хочет. Но пойти на поводу? А чего хочет она? Может, увезти его неверное решение, может, вся соль не в этом? Может, шанс ещё впереди? Гермиона зажмурилась и выдавила: «Хорошо!».

Так Том во второй раз совершил путешествие по Европе, а ещё вдруг понял не по годам мудрую вещь: Гермиона совершила ради него невероятный и безрассудный поступок, только по его желанию, ведь доводов возвращению в Англию было так же мало, как и тому, чтобы остаться. Она сделала для него то, чего он даже ждать не смел. Просто каприз и обида, но как же важно это оказалось для него.

Она обещала, что они пробудут в Англии по крайней мере до конца августа. Она обещала, что всерьёз подумает. Она обещала, что они поговорят ещё раз, через неделю.

Он обещал, что если она скажет в конце августа вернуться — он её услышит.