Проклятие клана (джен)

Многие люди в этот момент уже во всю развлекались, разбавляя утренний горький привкус от проведенной траурной процессии.

Но некоторые шиноби, что пережили тот злополучный день, предпочитали отсиживаться дома, поминая своих товарищей и близких. Да зачем уж об этом говорить, если сам Хирузен сегодня был до безобразия апатичен и ленив.

Вот и сейчас, сидя за своим столом, он вяло перебирал отчеты, бросая на их содержимое краткие взгляды, особо не вникая в суть. Хотя даже подобное действо с его стороны становилось крайне медлительным, пока окончательно не переросло в то, что Хирузен стал перекладывать листы из одной стопки в другую.

Можно было бы сказать, что это неправильно с его стороны. Что, будучи Хокаге, он не должен относиться к своей работе столь безалаберно. Однако стоит учесть одну немаловажную деталь: великий и могучий Третий Хокаге Сарутоби Хирузен, также известный под прозвищем «Профессор», — просто-напросто человек. Уставший человек. Нет. Уже определенно старик, что прожил долгую жизнь, почти половина которой — это подобная этой — работа с макулатурой.

Как бы это странно не звучало, но, будучи сильнейшим шиноби своей деревни, он редко когда выходил на поле боя. И дело не в том, что он не хотел мараться или по каким-либо другим надуманным причинам. Нет, просто-напросто его не пускали сражаться его же подчиненные. Зачастую аргументируя это тем, что предыдущие два Хокаге и так погибли в пылу битвы, и что терять еще одного таким же способом никто не желает.

Так что за свое долгое правление ему редко удавалось «размять кости». И именно из-за этого Хирузену так ненавистна вся эта бумажная волокита. И именно сегодня, в праздник, в день, когда погиб его коллега, погиб его соратник и практически ученик — Минато Намикадзе, он позволит себе немножечко больше лени, чем обычно...

Тогда почему он не направлялся домой, раз уж ему так претит сегодня работа?

Зачем же ему идти в пустой дом?

Раньше он старался возвращаться домой, после завершения своей обязательной работы, чтобы попасть в заботливые руки своей изрядно надоевшей за долгую совместную жизнь, но все еще любимой жене... Сейчас Хирузену уже не было нужны спешить домой. Ведь в этот день произошло множество страшных событий. Одно из которых — личная трагедия Хирузена.

В этот день погибла Бивако.

Хирузен со скупой улыбкой вспоминал свою жену, на которую часто ворчал из-за ее напористости или, даже лучше сказать, упёртости?

Теперь у него нет возможности вновь вкусить ее стряпню.

У него нет возможности услышать в свою сторону справедливые упреки, благодаря которым он иногда находил силы заниматься столь осточертевшим делом.

Теперь...

Хирузен досадливо поморщился.

Опять он расклеился и вновь стал теребить одну из многочисленных ран.

Он — Глава Деревни. Ему непозволительно подобное поведение... сказал бы он лет двадцать назад, но сейчас он всего лишь уставший от всего старик, который вновь вернулся к оглавлениям отчетов из одной стопки. Вернее, даже не отчеты, а натуральные жалобы. И на кого все эти жалобы, оставленные АНБУ и другими шиноби?

На Наруто.

На восьмилетнего... Кхм. Девятилетнего ребенка, что просто-напросто пытается привлечь к себе чужое внимание, потому как этим вниманием он обделен. Вернее, не так. На него направлено излишне много внимания, но чрезмерно негативного. Что совершенно неприемлемо... Но как бы странно не звучало то, что, являясь официальным Главой Деревни, он не может пресечь подобное отношение к ребенку. Хоть этот ребенок и является главным козырем и последней надеждой деревни, случись нечто неожиданное...

Помимо своих личных чувств к ребенку Минато, Хирузен должен учитывать и интересы Деревни. Именно поэтому он не может участвовать в жизни ребенка больше необходимого, чтобы не наслушаться в лицо обвинений в том, что он пытается оказать на него влияние.

По причине недопустимости излишнего влияния на ребенка, во избежание усиления одной из сторон конфликта, Хирузену также пришлось скрыть от крестного Наруто некоторые факты, из-за которых Джирайа не смог взять воспитание ребенка на себя. А Какаши... Тот не слишком подходил для воспитания Наруто. Он сам еще, по сути, является ребенком, который спустя годы не смог забыть гибель своих товарищей. Он не смог простить себя...

Из-за политики страдает Наруто, но уже сейчас становится видно, что ему постепенно становится легче. Ради этого Хирузен пошел на крайне опасный шаг, а именно: приказал Учихе Ясу найти с Наруто общий язык. И судя по тому, что сейчас ребятишки всей гурьбой веселятся, то Ясу серьезно занялась его «просьбой».

Хирузен досадливо поморщился и отодвинул в сторону очередную стопку бумаг с доносами.

Учихи и Учиха Ясу в частности. Хирузен до сих пор жалеет, что не нашлось способа урегулировать конфликт, не проливая столько крови. Да, он должен быть честным хотя бы с собой, потому он и не будет скрывать свое облегчение по поводу удачи в избежание Гражданской войны. Да, практически полностью уничтожен Великий клан. Но это не является столь уж колоссальной проблемой. Да, Деревня потеряла в военной мощи. Но зато получила внутреннюю политическую стабильность, что не может не радовать.

Теперь Хирузен может уделить больше внимания на то, чтобы Данзо не натворил бед в своем стремлении получить в распоряжение джинчурики... и средство контроля над биджу — Учиха.

Идеальным вариантом является Ясу, но в то же время она слишком... ненадежна. Импульсивна и... Можно даже сказать, наивна? Она, несомненно, сильна и умна для своего возраста, но это не избавляет ее от совершения ошибок. Именно из-за того, что она думает, что у нее есть рычаг влияния на него, она может совершить необдуманные поступки.

«Ее необходимо контролировать», — совсем недавно заявил ему Данзо. Хирузену пришлось его осадить и напомнить о том, что он обещал не пытаться получить влияние над Ясу. Хотя и Хирузен, и Данзо отчетливо понимают, что, даже являясь ребенком, Ясу знает, кто может быть виноват в уничтожении ее клана. Именно благодаря этому Данзо еще не приступил к активной вербовке ее в свои ряды.

Хотя Хирузен понимает, что позже он может угрозами заставить ее работать на себя. Ведь у Ясу есть две явные слабости. Два рычага давления, благодаря которым ее можно будет взять за грудки — братья.

Придётся уделить их защите больше сил, чем хотелось бы, но получить врага — потенциально могущественную куноичи, которая в случае чего может взять под контроль биджу, не самая лучшая затея...

Хирузен откинулся на спинку стула и прикрыл веки. Глаза уже устали, да и все его состояние говорило о том, что он утомился.

Всё, хватит с него на сегодня! Хирузен уверенно кивнул своим мыслям и взял в руки свою шляпу, чтобы водрузить ее себе на голову. Он уже привстал со своего стула, как вдруг фуин на его столе ярко загорелась. Недовольно посмотрев на нее, Хокаге нехотя опустился обратно на свое место и прикоснулся к печати, тем самым давая разрешение пройти в свой кабинет очередному, нежеланному посетителю. Если это что-то неважное, то Хирузен точно устроит своему подчиненному головомойку...

Дверь резко распахнулась и буквально мгновение спустя перед столом Хирузена на одно колено опустился АНБУ в маске орла. Боец тяжело дышал, его снаряжение было в дорожной пыли, а от него самого веяло неприкрытым страхом, волнением и коктейлем из множества других чувств.

— Хокаге-сама! — вскрикнул он хриплым голосом, поднимая голову для того, чтобы посмотреть на лицо своего правителя. — На Отофуко напали!

И после этих слов Хирузен понял, что праздник для него на сегодня закончился...

* * *

— ... предположительно, вражеский диверсионный отряд прибыл со стороны ...

— Да откуда ты можешь это знать! Следов же не осталось!

— Поэтому я и говорю, что предположительно!

— Нам стоит успокоиться и хорошенько подумать, кому это вообще было выгодно...

— Как «кому»? Мы же нашли доказательства, что это была Киригакуре!

— Не факт. Мы также нашли улики, указывающие на то, что диверсантами могли быть шиноби из Кумогакуре.

— Нет. Свидетели говорят, что видели маленькую фигуру в синем комбинезоне, что носят АНБУ Кири!

— Это могла быть просто подстава. Тебе ли не знать!

— Нет! Я уверен...

— Да забей ты на него. На войне шиноби Кири убили его брата. Потому он так предвзят.

— Да что ты можешь знать?! Да я...

— ХВАТИТ! — Хокаге со всей силы ударил ладонями по столу, отчего на деревянной поверхности остались глубокие вмятины, от которых во все сторону разбегались трещины. — Что за балаган вы здесь устроили?! Это военный совет или цирк?

— Простите нас, Хокаге-сама! — виновники разгоревшегося скандала хором извинились и синхронно поклонились Третьему.

— А теперь, когда вы успокоились, прошу вас высказаться по существу.

Шиноби переглянулись между собой, но слово решил взять Нара из аналитического отдела.

— Сегодня в восемь часов был совершен террористический акт, понесший за собой множество человеческих жертв. А именно, по тем данным, которые удалось собрать за ночь, потери среди гражданских насчитывают более трех тысяч, — Нара поправил маленькие очки. — Сейчас данные уточняются.

— Скольких шиноби мы потеряли? — задал вопрос Третий Хокаге.

— Точных данных пока нет, но могу предположить, что кроме тех двоих, что своевольно решили выйти за территорию складов для того, чтобы посетить праздник, на складе погибли все.

— Даже две учебные команды?

— Да. Пока нам не удалось получить доступ к помещениям склада, потому как шиноби, что владеют дотоном, у нас не так много. Хокаге-сама, вы сами выделили нам АНБУ со стихией земли.... Также мой отдел, с подачи Шикаку-самы, подал клич, и все шиноби с дотоном, что откликнулись на зов, сейчас в Отофуку или вскоре уже будут там.

— Что с ирьенинами?

— Госпиталь выделил две бригады.

— И все?

— К сожалению, госпиталь не обладает столь уж значимым количеством полевых ирьенинов, потому-то Акира-доно выделил столько людей, чтобы не ослабить саму деревню больше необходимо. Однако хорошая новость заключается в том, что клан Хьюга, Абураме, Акимичи и Яманака выделили несколько клановых ирьенинов, которые сейчас должны быть на полпути в Отофуко.

— Передайте мою благодарность главам кланов... Или нет. Я сам поблагодарю их завтра на Совете Кланов, — сказал Хирузен, однако его мысли в этот момент были довольно далеки. Он пытался понять, кто может стоять за этим нападением, и какую цель преследовал тот, кто все это затеял.

Основной этап войны прошел относительно недавно: чуть больше девяти лет назад. Скрытые деревни все еще наращивают военную мощь, которую они будут готовы выплеснуть на противника во время следующей Мировой войны. А то, что она будет — нет никаких сомнений. Потому как Элементарные страны разрывают слишком много противоречий, которые сложно или даже решительно невозможно решить мирными методами.

Каждая из трех Мировых войн начиналась по разным причинам, но в основном все Скрытые деревни преследовали определенную, важную для себя цель. Например: Суна благодаря своему географическому положению имеет крайне скудное количество плодородных земель, что часто выливается в нехватку продовольствия. Ива воевала и будет воевать по схожим причинам, только вместо пустыни у них проблема состоит в крайне тонком слое чернозема из-за каменистости местности. Кумо и Кири воевали для того, чтобы нарастить свое влияние и привлечь к себе большее количество заказов... Ну и, конечно же, никто из воюющих сторон не против получить в свое распоряжение дополнительные источники добычи особой железной руды, из которой делается дорогая чакропроводящая сталь.

Иными словами, если все обобщить — все войны шли в основном за территории и ресурсы.

Цели Конохи особо не отличаются от других участников конфликта. Потому нет ничего удивительного, что каждая из Мировых войн была довольно кровопролитной. Однако что же случилось сегодня?

Превентивный удар перед началом полноценной войны?

Если это так, то дела плохи. Новое поколение шиноби еще не подросло и не вошло в силу, а от старого осталось не так уж много. Если начнется война, то придется приложить множество усилий, чтобы она затянулась. Чтобы дать время...

Хирузен поморщился и устало потер переносицу.

Ему вновь придется бросать в бой детей. Детей, что только-только закончат или закончили Академию. А если дела будут совсем плохо, то в бой пойдут совсем неопытные и недоученные дети.

Как же Хирузену не хотелось вновь прибегнуть к столь богомерзкому поступку. Но ради Деревни, ради ее будущего, ему в случае необходимости придется прибегнуть к этому.

— Хокаге-сама, какие дальнейшие распоряжения? — поинтересовался молодой парень из отдела аналитики, что пришел на заседание Совета, сопровождая своего начальника.

— Поднимать панику пока не стоит. Уровень тревоги поднять до желтого. Усилить патрули у Конохи и на границах со странами Молний и Воды. Так же я выделю поисковую группу АНБУ. Воспользуйтесь ей, чтобы досконально понять, что произошло в Отофуко, и каким образом противнику удалось проникнуть на склады и уничтожить их.

— Что сообщить рядовым шиноби?

— Пусть пока не делают лишних телодвижений и занимаются своими делами. Однако уже сегодня я хочу получить полный отчет о количестве шиноби, которыми располагает Конохагакуре, — Хирузен обвел всех присутствующих на собрании тяжелым взглядом. — Я не меньше вашего не желаю войны. Однако это не значит, что мы будем отсиживаться, пока наши земли разрушают, а наших людей убивают. Я хочу, чтобы вы все постарались и разобрались в данной ситуации. Сейчас же я объявляю собрание оконченным. Приступайте к своим обязанностями

— Хай, Хокаге-сама!

Хирузен молча наблюдал со своего места, как зал для совещаний покидали его люди. Когда тяжелые створки дверей захлопнулись за последним человеком, он позволил себе медленно, через зубы выдохнуть воздух и откинуться на спинку стула.

Сняв шляпу Хокаге и положив ее на стол, Хирузен запрокинул голову и устало посмотрел на потолок. Ему неимоверно хотелось закурить, но свою трубку он оставил в кабинете. Забыл.

Хотя все и привыкли, что он не стесняется курить в присутствии других людей, но произошедшая трагедия не располагала к его излюбленным выходкам, призванным вывести собеседника из состояния равновесия.

Нет. Как раз таки в этот раз ему необходимо знать, что все его подчиненные будут работать во всю силу своих возможностей, дабы понять и предсказать возможный следующий ход противника...

Хирузен встрепенулся.

Что-то он совсем размяк. Хватит отдыхать, его ждет куча работы. Ему необходимо разобрать множество отчетов о состояния дел в Отофуко. Ему нужно составить примерный план речи, что он будет читать своим шиноби, если война все же разразится. Его ждет столько дел, а времени так мало...

Когда Хирузен уже было оперся на подлокотники руками, чтобы поднять свое бренное тело, створки дверей распахнулись и с грохотом ударились о стены.

Хокаге, горестно вздохнув, тут же опустился на свое место и с напускным равнодушием наблюдал, как к нему стремительно приближалась Инузука Цуме, при этом незаметно показав охранявшим его АНБУ знак: «Не вмешиваться».

Когда до того места, где восседал Хокаге, оставалось пару метров, она одним рывком сократила дистанцию и сильно ударила по столу раскрытыми ладонями, вызвав в помещении эхо.

— Как вы могли допустить подобное! — закричала Цуме ему практически в лицо.

— Что тебя так взволновало?

— МОЯ ДОЧЬ! Моя дочь погибла! А вы... Вы делаете вид, что вас это не касается?! Это ваш аппарат дал ее команде это задание! Это из-за вашей безалаберности погибли дети! Как вы вообще можете!..

— Хватит, — спокойно сказал Третий Хокаге, но Цуме его услышала и на удивление покорно перестала кричать, но продолжила практически шепотом:

— Моя девочка погибла... Погибла там... Под завалами или будучи убитая сталью... Не важно. Она мертва. Она никогда не вырастет. Никогда не выйдет замуж, а вместе с этим я никогда не увижу ее щенков... И все это... — Цуме отнюдь не плакала, однако ее дрожащий от напряжения голос, едва заметное подёргивание плечами, напряженные руки, что сейчас стискивали край стола, выдавали ее с головой.

— Это еще не доказано, завалы еще разбирают...

— Я чувствую это! Чувствую! — воскликнула она.

— Я могу понять тебя. Я тоже терял близких мне людей. Однако я взываю к твоей мудрости и прошу начать думать не как Мать, что потеряла свое дитя, но как Главу Клана. Ты, как лидер, как опора и свет для своих людей, должна прийти в себя и понять, что я был не в состоянии предвидеть всего. Миссия, на которую отправили ее команду, не должна была быть чем-то большим и сколько-то уж опасной. Рассчитывалось на то, что максимум, чему им пришлось бы противостоять, так это кучке пьяных гражданских, что могли полезть искать приключения на военном объекте...

Хирузен положил свою руку поверх правой ладони Цуме и ободряюще сжал.

— Никто не мог предположить, что произойдет подобная трагедия. Пойми Цуме, что вчера погибла не только твоя дочь, но и множество других достойных людей. Потому я прошу тебя взять себя в руки и помочь мне разобраться во всем этом... Инузука Цуме-сан, — официально начал Хокаге, вставая со своего места, но притом не отпуская ладонь женщины, — готовы ли вы и клан в вашем лице обеспечить нам всестороннюю поддержку в выявлении угрозы?

— Я... Я готова самолично порвать тех, кто виновен в гибели моей дочери! — Цуме несколько грубовато вырвала свою руку и порывисто направилась к выходу. — Инузука ичизоку приложит все свои силы, чтобы найти тех... Тех, кто поплатится кровью. Я немедленно выделю вам Следопытов... Нет, — она остановилась у двери и оскалилась: — Нет. Они сразу отправятся в Отофуко и примутся искать следы... А когда найдут...

Инузука Цуме покинула зал с кровожадной ухмылкой на губах. Сарутоби с сожалением провожал ее взглядом и тем временем давил в себе любое проявление никому ненужной сейчас жалости. Тяжело вздохнув, он надел себе на голову шляпу и медленно побрел к выходу, обдумывая в какой сфере стоит уменьшить вливание финансов, чтобы начать готовиться к возможной войне.

И делать это надо как можно незаметнее, потому как нельзя, чтобы шпионы вражеских стран видели то, что видеть им не положено.

* * *

Огонь.

Наблюдение за огнем в некотором роде успешно успокаивало расшатанные нервы.

Огонь помогал сосредоточиться и, как бы это не звучало противоречиво, отвлечься от губительных и откровенно отвратительных мыслей.

Сейчас, смотря на огонь, на то, как в темное небо взвиваются искры, слушая то, как хрустят дрова, и наблюдая за тем, как в котелке закипает вода, Итачи отдыхал.

Неожиданно для себя он нашел этот способ отдыха. Некоторое время он пытался отвлечься, играя в карточные игры со своим напарником. Не помогло.

В одном из пройденных с напарником городов он решил заглянуть на местную улицу Красных фонарей. Тоже не помогло, а даже наоборот сделало все хуже, усилив и так немалое отвращение к самому себе.

Об алкоголе вообще говорить не стоит.

Итачи он не понравился, а опьянение не принесло забвения, а лишь вынесло на первый план все его кошмары и нежеланные мысли... А также слова, что он сдерживал, не позволяя им вылиться наружу...

Стыдно.

Итачи стыдно за самого себя.

Сейчас, наблюдая за огнем, он думал о своих целях, своих поступках и о своей Мечте.

Да уж... Мечта.

Он и раньше понимал, что его “Мечта” слишком идеализирована. Слишком далека и мало исполнима. Но он верил в нее. Он стремится к ней. И слова, которые он сказал своему брату, о необходимости взращивания своей силы, не были ложью. Ведь, не обладая силой, как можно стремиться к своей “Мечте”?

Как без силы можно добиться мира?

Противоречиво.

Наблюдая за тем, как языки пламени облизывают черный чугунный котелок, Итачи дивился несовершенности этого мира. Этого мира и системы шиноби в частности.

Да, он сам, являясь шиноби, судит с высоты своей колокольни. Но даже он понимает, насколько мир несправедлив и кровожаден.

Некоторые... или, наоборот, многие... неважно... люди винили в жестокости мира шиноби и их способности оперировать чакрой. Люди не понимали и боялись шиноби из-за того, что, по их мнению, шиноби отличаются от них, как человек отличается от Бога.

Но ведь шиноби, даже обладая потрясающими способностями, оставались людьми. У них были свои слабости, желания, потребности и многие шиноби имели “Мечту”...

Как изменить этот мир?

И достоин ли он шанса этот мир изменить?..

Подняв раскрытую ладонь, он поймал быстро летящий цилиндрический предмет, который в ином случае грозил попасть ему прямиком в лоб. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Итачи поймал ничто иное как свиток, заботливо перевязанный красной лентой.

Подняв взгляд, он наткнулся на адресата этого «подарочка» и вопросительно поднял брови. Ответом ему послужил довольный оскал и отчетливый хмык.

— Могу я поинтересоваться: что это такое? — вежливо спросил Итачи у человека, что, подходя к костру, тащил на своем плече огромный меч.

— Не задавай глупых вопросов, пацан, — довольно дерзко ответил собеседник. — Будто ты не знаешь, что в подобных свитках всегда разведданные.

— Джузо-сан, для чего вы дали мне этот свиток? — решил зайти с другой стороны Итачи, украдкой внимательно осматривая зеленый свиток в своих руках. Он не пытался раскрыть его и посмотреть содержимое, покуда не удостоверится, что это не ошибка или же пока не будет полностью уверен, что это не шутка.

— Ох, какой ты трудный, — названный Джузо плюхнулся на землю подле костра. Он положил свой меч на землю, чуть в стороне от себя так, чтобы в случае чего в мгновение ока была возможность схватить меч за рукоятку и с ходу вступить в бой. Затем он достал из-под плаща мешочек с крупой и полностью высыпал его в котелок с кипящей водой...

А ведь верно, сегодня очередь Джузо-сана готовить...

— Если я дал это тебе, пацан, то это значит, что это относится непосредственно к тебе... Так что не будь це... Короче, не тяни биджу за хвосты и поскорее ознакомься с содержимым... — он достал деревянную ложку и стал мешать получившееся варево после того, как закинул туда мяса недавно пойманного в силки кролика.

— Хорошо Джузо-сан, — Итачи качнул головой и последовал совету своего напарника.

Развязав красную ленту и бросив ее в огонь, Итачи стал медленно разворачивать свиток, попутно вчитываясь в ровные столбцы иероглифов. Буквально на пятой секунде чтения на его лицо легла тень, а в глазах непроизвольно загорелся шаринган. После этого чтение пошло в ускоренном темпе, и, когда свиток закончился, Итачи нахмурился и перевел взгляд на довольного Джузо.

— Это точно?

— Абсолютно, — подтвердил Мечник.

— И что вы намерены делать, Джузо-сан?

— А что я должен делать? — лениво поинтересовался он, встретившись взглядом с Итачи, абсолютно не страшась его шарингана.

— Судя по содержимому свитка, вы прекрасно осведомлены о том, что я заинтересован в том, что происходит в моей бывшей деревне...

— Пацан, ты же не считаешь себя умнее всех? Нет же? Надеюсь, что нет, потому как в противном случае с таким подходом тебя вскоре нагнут... — он усмехнулся и вновь помешал варево, не отводя взгляда от Итачи. — Если ты не понял, что я в своей деревне тоже служил в организации — аналог вашего АНБУ, если тебе угодно. А ты, хоть и служил в АНБУ, нихренашеньки не понял. Что твои два... Два же? Два года в спецслужбах против моего опыта? Мы с тобой землю топчем уже не первый месяц, я успел в некоторой степени изучить тебя… — он доверительно наклонился, приблизив своё лицо к лицу Итачи, все также смотря последнему в глаза: — Могу сказать одно, что тебе конкретно так повезло, что мне абсолютно насрать на то, что там себе вдолбил в голову Лидер. Мне плевать с высокой колокольни на мир во всем мире или же, как он любит трепаться: о цели достичь мира без войн... Брехня все это... — Джузо явно хотел сплюнуть, но удержался. — Я шиноби, мне нравятся битвы. Если Лидер своих целей добьётся — этот мир станет тем еще унылым местом. Но знаешь что... Пока что ему далеко до исполнения своих целей. Его победа может быть где-то там, далеко в будущем, а мы с тобой живем сейчас.

— И к чему вы клоните, Джузо-сан, — холодно поинтересовался Итачи, готовый в любой момент напасть.

— А к тому, что я люблю сражаться! И я, пожалуй, уточню: вскоре мы достигнем портового города Страны Воды, и в нем, не без помощи должной сноровки, ты бы смог добыть огрызки информации по своей любимой деревеньке... И после этого ты бы потерял свою ценность, как чувак, что должен прикрывать мою задницу. Потому как, глядя на тебя, понятно, что ты еще слишком зелен, чтобы уметь отрешаться от ненужных дум. Потому, вот, — Джузо кивнул на свиток, который Итачи не выпускал из своих рук: — информация — полная и, я практически уверен, достоверная. Это мой тебе подарочек, чтобы ты не надумал чего плохого в своей буйной головушке.

— Почему вы не сообщили об этом Лидеру?

— Ками-сама, не будь идиотом, пацан! — Джузо возвел очи в небо и смачно выругался. — Нас ждет сложная миссия, а если ты будешь невнимателен, то сдохнешь сам и меня за собой потянешь!

Итачи с сомнением покосился на свиток в своей руке, нахмурился еще больше и упер внимательный, изучающий взгляд в своего собеседника, что сейчас ехидно улыбался, отчего его татуировка вокруг рта сложилась в причудливый рисунок.

— Допустим, — согласился Итачи, — но что вам мешает доложить обо мне Лидеру после выполнения миссии?

— А непонятно разве? — искренне спросил он. — Да уж... Ладно, я скажу: потому что мне влом подстраиваться под очередного новенького! За эти месяцы мы с тобой неплохо сработались и даже выработали пару действенных тактик, а с новеньким напарничком мне придется заново узнавать его! Лениво же!

— Вы же понимаете, что я не могу вам доверять, Джузо-сан?

— Я-то это понимаю, но ты мог бы быть благоразумнее и придержать озвучивание своих подозрений на мой счет... Но ты еще пацан, потому не парься, — Джузо ухмыльнулся, отодвинулся от Итачи и склонился над котелком, — я не в обиде... Готово, — встрепенулся он, спешно доставая из-под плаща миску. Затем, когда из его миски во всю валил пар, он посмотрел на все еще напряженного Итачи. — Сам себе наложишь или боишься, что я отравил это недоразумение, называющееся похлебкой?

— Нет. Прошу прощения, Джузо-сан, — Итачи решил, что сейчас Джузо против него не выступит, потому можно немного расслабиться.

— Да не парься, пацан, оно и правильно, что ты не страдаешь излишней доверчивостью.

Ели они практически в полной тишине, лишь стук походных ложек о железные миски да похрустывание веток в догорающем костре разбавляли уныние, что постепенно заполняло полянку, на которой они устроились.

Покончив с трапезой, Джузо довольно потер брюхо, почесал свои татуировки на лице и затем задумчиво спросил у заканчивающего есть Итачи:

— Что ты думаешь о произошедшем?

— Провокация, — практически сразу ответил Итачи.

— Провокация? Как по мне, херня, а не вывод.

— Почему вы так думаете, Джузо-сан?

— Да потому что в этом нет смысла! Эта провокация была бы к месту, будь это прелюдией перед началом крупномасштабной войны... Но из всех стран к войне более-менее готова только Ива, а все остальные Деревни все еще должны зализывать раны. Особенно Коноха, потому как ее знатно потрепало, когда ваш лисенок с цепи сорвался...

— Тогда чем может быть эта акция, если это не провокация?

— А х** его знает, — беззаботно ответил Джузо, ковыряясь в зубах веточкой. — Я несколько раз изучил полученную информацию и никак не могу прийти к нужному выводу... Но не важно, пора выдвигаться. Ты закончил?

Итачи отправил в рот последнюю ложку с кашей, поддерживающе кивнул и затем потянулся за фляжкой, что покоилась у него в ногах, но Джузо остановил его взмахом руки:

— Хватай так, тут не далеко речка, приведем себя в порядок, прежде чем на люди показываться. Хоть мы с тобой и нукенины, «предатели» своих деревень, но это не означает, что мы должны ходить грязными словно еба... — он запнулся на полуслове, затем скривился и с досадой сплюнул. — В общем, пошли.

Джузо встал с земли, отряхнул с плаща пыль и наклонился за своим огромным мечом. Подняв его одной рукой, он закинул меч на свое плечо, развернулся спиной к Итачи и направился в лес.

— А мы не будем заметать следы?

— Незачем. Тут часто ошивается старичье, что собирает травки и корешки, потому кострище никого не удивит, даже если на него наткнется патруль.

— Но все же... — Итачи сомневался, потому как ему в АНБУ буквально вбили в голову, что шиноби не должен оставлять следов своего пребывания на вражеской территории, дабы иметь преимущество перед противником.

— Забей говорю. Лучше подними свой тощий зад и тащи его за мной, — раздраженно сказал Джузо, даже не оборачиваясь.

Итачи проводил взглядом фигуру Мечника Тумана, а затем посмотрел на свиток, который он отложил в сторону, дабы пообедать.

Честно говоря, информация, содержащаяся там, ввела его в состояние тихого ужаса. Потому как только цифры убитых в результате диверсии исчислялись более чем в пять тысяч жертв. Сколько из них погибло шиноби не уточняется.

Итачи стиснул зубы и сильно сжал свиток, отчего бумага сильно промялась и даже начала рваться.

Тот, кто это совершил, не имеет понятия о чести. Погибли невинные люди и ради чего? Ради уничтожения склада, на котором хранилось небольшое количество провизии и снаряжения для шиноби?

Какова была цель диверсантов?

Месть?

Как самый очевидный вариант... Но не может быть все так просто. Однако Итачи не мог как-либо повлиять на ситуацию из-за того, что он не обладает нужной информацией...

И его это раздражало.

Потому-то Итачи решил: хоть он и покинул деревню, но будет наблюдать за ней из тени. При помощи своего призыва. Заодно он проконтролирует, как Данзо исполняет свою часть сделки... Понаблюдает за тем, как будет расти его брат. О других Учихах Итачи тоже не забывал, потому он в меру своих скромных сил будет приглядывать и за ними, хоть и Ясу-чан показала то, что вполне способна постоять за себя...

Но если за нее возьмутся всерьез, то этого будет мало.

Итачи тяжело вздохнул и вновь посмотрел на пляшущие языки пламени.

Это немного прояснило его разум, что привело к генерации одного очевидного действия, которое он был обязан сделать после прочтения информации из свитка.

Он должен его уничтожить.

Без сожаления Итачи бросил свиток в костер. Тонкая бумага быстро схватилась огнём. Он некоторое время наблюдал за тем, как сгорал свиток, а затем снял котелок и отставил в сторону.

После того как он сложил несколько печатей, а затем вытянул руку над костром, с его ладоней полилась вода. С шипением в небо устремились клубы пара, скрывая за собой шиноби. Когда же пар спал, Итачи уже не было на месте, а о том, что тут была стоянка двух путников, говорил лишь мокрый пепел...