Проклятие клана (джен)

Абсолютная тишина окутала дом. Лишь тихое гудение барьера позади меня за тонкой бумажной стеной нарушало покой столь прекрасной, но в то же время кровавой ночи.

На коленях покоилась обнаженная катана, а в мыслях преобладала умиротворенность.

Я ждала. Ждала, когда палач ворвется в наш дом и попытается забрать мою жизнь и жизнь моих братьев. Но, к великому разочарованию палача, он еще не знал, что его ждет сопротивление.

Звон разбитого стекла. В доме напротив потух свет. Затем через улицу мелькнула тень. Послышался звук разрезаемого воздуха, закончившийся удивленным вскриком. Мгновение тишины, и с моего места было видно как на землю упало два тела — мои родители, решившие проверить, что происходит на улице. Затем тень появилась на пороге прямо напротив меня. На фоне ночного неба глаза этого мальчика казались сосредоточием всей мировой скорби. Его застывшее лицо безмолвно кричало о вине и сожалело, что в следующий миг придется забрать жизнь сестры лучшего друга, жизнь восьмилетнего ребенка.

Не уничтожь этот человек мой клан, то я бы даже могла его пожалеть. Но сегодняшняя ночь не располагает к всепрощению. Мальчик отмер и стал приближаться ко мне. Разделяющее нас расстояние в прихожей было не более пары метров. Было видно, что он не может сходу так же хладнокровно убить меня, как других людей до этого момента.

Скольких ты сегодня убил, Итачи? Скольких еще убьешь? Многих. Но самое страшное ожидает тебя впереди. Тебе придется забрать жизни своих родителей. Пролить родную кровь. И самое главное: сможешь ли ты забрать жизнь самого любимого тобой на свете человека? Сможешь ли ты решиться на то, чтобы оборвать жизнь своего брата, если уже сейчас, наткнувшись на мой изучающий взгляд, засомневался?

Ответы на вопросы, которые ты сегодня получишь, навсегда изменят тебя и всю твою жизнь. Она уже изменилась, когда ты принял для себя решение сохранить мир подобным образом. Уничтожить целый клан... СВОЙ клан во благо чего? Деревни? Её прогнивших идеалов? Или во имя проклятой Воли Огня, которой нас — детей, кормили с пеленок?

Тогда, давно, когда я умерла в той жизни, я оставила клан могущественной военной машиной, способной противостоять союзу нескольких кланов. Такое положение сохранялось столетиями, пока два человека не решились изменить мир. Нарушить устоявшиеся реалии, нарушить постулаты этого мира и основали эти никчемные деревни. Зарождения этих деревень ознаменовало кончину нашего клана. Увядание идеалов, гордости, размытие понятий о чести — вот к чему привело так называемое объединение. Вот к чему привело поражение...

И сейчас один мальчик, чьи идеалы извращены, тот, кому затуманили разум лживыми словами о том, что деревня превыше всего: превыше Клана, друзей, мечты, выше своей семьи. Решил сохранить мир, в этой проклятой деревне, выбрав самый кровавый и тяжелый способ.

Когда все это закончится, ты останешься один на один с миром, со своими кошмарами, грехами и бесконечной болью... Болью и одиночеством.

Но даже так, я уверена, что ты все равно будешь служить деревне. Будешь считать своими идеалами идеалы деревни. Ядовитые слова старика, разъевшие душу, всегда будут сопровождать тебя и давать иллюзию того, что выбор оказался правильным.

Наш клан считали проклятым, а наши глаза заклеймили демоническими. Но до этого момента не было никакого проклятия. Но с сегодняшнего дня им являешься ты. И сила, которую ты получил совсем недавно, является твоим бичом. Проклятьем, которое однажды убьет тебя. И смерть твоя будет страшна и мучительна.

Мальчик стоит в метре от меня, сжимая рукоять меча. Костяшки его пальцев побелели, а губы поджаты, но он решился. Взялся следовать своим убеждениям до конца. Потому стал медленно поднимать меч вверх, желая оборвать мою жизнь быстро и максимально безболезненно. Его губы шевелились, раз за разом тихо прося у меня прощение за то, что сейчас оборвет невинную жизнь.

Но...

Я не собираюсь сегодня умирать. Не собираюсь дать кануть в небытие нашему клану. МОЕМУ клану. Ради благополучия других жалких людишек. Ради тех, кто этого самого благополучия совершенно не достоин. Но я тебя разочарую — сегодня тебе не забрать мою жизнь!

Смежив веки, на секунду, отрешаюсь от мира, чтобы всеми фибрами души почувствовать отчаяние, неподъемным грузом рухнувшее на плечи мальчика напротив меня. Удалось уловить еле слышимое последнее «прости», и следом начавшее опускаться на меня лезвие меча.

Открываю глаза. Мир приобрел больше красок, стал более четким, понятным и предсказуемым. Тьма отступила, дав сполна насладиться изумлением, на мгновение проступившим на лице Итачи.

Катана, все это время покоившийся у меня на коленях, зажила своей жизнью. Клинок, нацеленный на мою шею, отводится в сторону, разбивая на щепки тумбу, а затем я последующим движением пытаюсь уколоть противника в грудь.

Однако я бы удивилась, дай он мне себя убить столь просто. В последний момент он успевает разорвать дистанцию и острие моего меча успело всего лишь вспороло его серый защитный жилет.

Непонимание, изумление, отчаяние и начинающая зарождаться паника — эмоции, которые калейдоскопом сейчас сменялись у мальчика на лице.

— Как? — прошептал он.

Но я не стала ему отвечать. Нет нужды говорить с тем, кто мгновение назад попытался забрать мою жизнь. С тем, кто впоследствии взломает барьер в соседней комнате, за которым укрыты мои братья, и убьет их. С тем, кто, взвалив на себя ответственность за еще три забранных жизни, пойдет совершать самый страшный поступок в своей жизни.

— Шисуи не говорил, что у тебя пробужден шаринган, — он с изумлением, абсолютно не страшась, смотрел в мои глаза и затем, с нотками недоверия в голосе, прошептал одними губами:

— Три томоэ. Как? — повторил он свой вопрос, вставая в стойку и собираясь закончить начатое, как можно быстрее. Ведь времени все меньше и меньше, а ведь вскоре должны появиться шавки верхушки деревни.

Молчу. Томоэ в моих глазах лениво вращаются, наблюдая за напряженным до предела Итачи. Спустя мгновение зеркально повторяю его стойку, взяв катану в обе руки и опустив острие меча к земле. Выжидаю. Не спешу. Я ребенок. У меня куда меньше физической силы и меньше скорость. Лишь частично я могу нивелировать это при помощи чакры, запасы которой и так не велики. И против мальчика-вундеркинда этого может не хватить. Даже моего колоссального опыта может оказаться мало. Поэтому надо тянуть время. Он не может позволить себе задерживаться здесь. Он не успел сделать самого главного...

Секунды тягучи шли одна за другой, никто не шевелился и лишь наблюдал за своим противником. Мы оба понимали, что пространства в прихожей мало, из-за чего арсенал используемых для схватки средств значительно сокращается. Но это его не останавливает, он начинает двигаться первым, и ему ничего не остается кроме как двигаться на меня в лоб. От первого росчерка меча я плавным шагом отхожу назад. Пригибаюсь, пропуская над головой следующий удар. Парирую третий удар, вынуждая его подойти ко мне практически вплотную. И, когда он пытается приблизить острие своего меча к моему горлу, сама начинаю атаковать.

Шаг влево, выгибаю кисти и наношу по нему диагональный удар снизу вверх. От него он без труда отходит и заводит меч за спину, готовясь к контрудару, с целью закончить этот бой одним решительным ударом. Я это вижу. Чувствую, что если попытаюсь достать его сейчас, то непременно умру. Потому, вместо сближения с последующей атакой, делаю шаг в сторону, пригибаюсь и наношу размашистый удар, целясь в вооруженную руку.

Ему приходится принять мою катану на свой меч. По дому во все стороны разносится противный металлический лязг, а сноп искр на пару мгновений осветил прихожую.

Дальше пошел обмен ударами и прощупывание обороны друг друга. Он был стремителен, быстр, а его глаза идеально предсказывали возможное направление моей следующей атаки. Я же в свою очередь на реакцию тоже не жаловалась. Его попытки сблизиться и подавить превосходством в физической силе пресекались хитрыми выпадами и финтами. Детскому телу, особенно по-девичье гибкому, много места не надо. Потому я часто подныривала под его удары, обходила с разных сторон, делала обманные движения и в конечном итоге он стал спешить. И, как следствие, ошибаться. Эти ошибки еле заметны и практически никак не влияют на рисунок боя для обычного шиноби... Но я не обычная, и будь чуть старше, он был бы уже мертв.

Наша схватка длится уже около пяти минут. Он спешил, но не мог меня подловить. Начинал паниковать, а я же стала выдыхаться. Хоть для каждого движения и удара я использовала столько чакры, сколько было необходимо именно в тот момент и ни каплей больше, но мой скромный резерв не располагает к долгим схваткам с противником подобного уровня. В который раз в голове проскальзывают мысли о том, насколько же мне жаль, что этот гений выбрал не тот путь. Досадно, что он оступился.

Но не это сейчас важно...

Выжидаю момент. Ухожу от вертикального взмаха и замечаю, что он согнул ногу в колене чуть больше, чем нужно. Вот оно. Прежде, чем он сменил позицию для нанесения следующего удара из связки, я резко прильнула к нему и ударом колена смогла немного сбить его баланс. Хотелось бы большего, но и этого на данный момент хватит с излишком.

Напрягаю все мышцы тела. Разгоняю по каналам чакру и начинаю наносить удар за ударом. Удар за ударом. Снизу. Сверху. Справа и слева. Не даю ему и намека на окно между атаками для контрудара. Под моим напором он вынужден полностью уйти в оборону и медленно пятиться к выходу.

Тело начинает болеть, глаза слезятся, а громкий звон от столкновения стали оглушал. Отвлечься даже на секунду — непозволительная роскошь.

Потому как это может кончиться для меня фатально. Но осталось совсем немного. Вот мы с ним уже на пороге дома.

Пора.

Еще больше чакры. Припадаю к земле и практически из положения лежа наношу самый сильный удар, на который способна. Свист воздуха. Громкий звон, сноп искр и мой противник отлетает назад на пару метров из-за моего удара, который ему пришлось принять на свой меч.

Итачи отскакивает назад давая себе больше пространства для маневра, понимая, что в замкнутых пространствах у меня преимущество. Стоя посреди дороги и тяжело дыша, он прожигал меня суровым взглядом. Я же стою ровно напротив него с подготовленным для дальнейшего действа клинком. Мне осталось продержаться всего ничего, и ему ничего не останется, кроме как отступить. Чакры мало. Сил почти нет. Но сдаваться я не намереваюсь.

Однако моему противнику наше противостояние осточертело — в его глазах три томоэ исказились и преобразовались в рисунок похожий на закрученный трехлучевой сюрикен. Тело против воли напряглось, а в разум начала проникать паника. Решил применить на мне Мангекье, Итачи? Плохо. Все становится намного сложнее.

Опускаю глаза, стараясь не встречаться взглядом с его Мангекье Шаринганом. Начинаю всматриваться в поток его чакры, готовая в любой момент ответить на пока что непонятные особенности его глаз. Какие способности у его глаз? Что он может на мне применить? Аматерасу? Пространственные техники? Манипуляции чакрой или предметами на расстоянии? Или же это будет Высшее гендзюцу? Не знаю. Следует быть готовой ко всему.

Итачи явно не волновали мои панические размышления о его возможностях. Он напружинился, уже готовый продолжить бой, но тут появилось новое лицо, которое вышло из-за угла дома, встало посреди улицы, скрестило руки на груди и выжидающе посмотрело на моего оппонента. Этим лицом был нынешний глава клана — Учиха Фугаку.

Он мазнул по мне взглядом, лишь на секунду остановившись на моих глазах, а затем полностью обратился к своему сыну.

— Итачи, зачем ты устроил эту бойню. Таким вот методом ты решил показать мне иное будущее, отличающееся от того, о котором я говорил?

Итачи посмотрел на меня, проверяя: не собираюсь ли я нападать на него в этот момент. Однако пока он отвлекся на своего отца, я уже отступила к входу в дом и стала ждать дальнейшее развитие событий.

Он встал ко мне боком и, сверкнув Мангекье, бросил отцу, как ему показалось, уверенный ответ:

— Именно.

Но я чувствовала, что его стал охватывать страх. И не удивительно. В глазах Фугаку тоже алел Мангекье. В случае прямого столкновения я ставлю на главу... но что-то мне подсказывало, что драться за свой клан никто не собирался. Остается только сокрушенно качать головой и сетовать на то, что клан измельчал.

Сплевываю на землю и смеряю обоих презрительным взглядом, пока они с помощью гендзюцу обменивались видениями.

— Таким я вижу будущее нашего клана, — изрек Итачи спустя несколько десятков секунд, попутно прожигая отца взглядом.

— Понятно... Значит Саске... — Фугаку нахмурился, спустя пару секунд кивнул своим мыслям и погасил шаринган, чтобы затем с хлопком превратиться в дым. Техника? Клон?

— Теневой клон? — вторил моим мыслям Итачи, а затем стал усиленно стирать рукавом кровь с лица, что-то бубня себе под нос.

Я же, пока была возможность, сконцентрировалась и пыталась восполнить столько чакры, сколько могла. Даже решила рискнуть и начала вбирать в себя крохи природной энергии, разлагая ее в своем Очаге на составляющие, тем самым конвертируя в обычную чакру.

Вот он закончил и его внимание вновь полностью сосредоточилось на мне.

— Иди, думаю, не стоит заставлять отца ждать, — впервые заговорила я с ним, при этом приготовилась в случае чего вновь отражать его атаки.

— Прости меня, — хрипло сказал он, убирая меч в ножны за правым плечом. — Прости за все. Я... Я сейчас не смогу... Я поговорю с Данзо, чтобы он не трогал вас, как и Саске.

Я усмехнулась и опустила клинок.

— И ты думаешь, слова тринадцатилетнего пацана, который только что уничтожил практически весь свой клан, будут что-то значить для этого ублюдка?

— У меня есть на что надавить, — сказал он.

Итачи повернулся ко мне спиной и стал концентрировать чакру. И, прежде чем уйти шуншином, бросил мне:

— Пожалуйста, пригляди за Саске.

Листья все еще опускались на землю, а я стояла у входа и, задрав голову к небу, взирала на луну.

— Как символично, что сегодня она имеет красный оттенок.

* * *

После того, как он закончил с родителями и Саске, Итачи переместился на покатую, черепичную крышу самой высокой башни в скрытом селении. Он назначил для встречи со своим сообщником именно это место, чтобы напоследок сполна насладиться развернувшейся перед ним панорамой Конохи. Раздираемый бесконечным чувством вины, полностью разбитый, он впитывал в себя образы любимой деревни, потому как вскоре он на очень долгое время ее покинет. В этой деревне он оставляет не только свое прошлое, но и будущее...

Саске. Его маленький, любимый, глупенький брат. Он оставляет его тут практически одного. И Итачи опасался, что Данзо не сдержит своего слова и все же покусится на жизни Саске, Ясу-чан и ее братьев. В этом случае ему придется воплотить в жизнь свою угрозу и передать другим деревням конфиденциальные и секретные материалы по Конохагакуре но Сато, чего, естественно, ему делать не хотелось бы.

Опасения Итачи появились не на ровном месте. Изначально договор с Данзо заключался в сохранении жизни только одного Саске. Но после сделанного дела Итачи находит его на улице кланового квартала посреди сваленных там тел и заявляет, что помимо Саске в живых осталось еще три ребенка, и что отныне договор распространяется и на них тоже. Данзо был не доволен, и он был готов пойти и уничтожить неученый фактор. Тогда-то Итачи и пригрозил ему. И Данзо нехотя, но согласился... Но он проконтролирует все немного позже, сейчас же его уже ждали.

— Ты закончил? — отвлек от горьких мыслей грубый, глухой, из-за оранжевой одноглазой маски с черными полосами, голос.

Этот человек, который помог Итачи уничтожить свой собственный клан, называл себя не иначе как Учиха Мадара. Итачи не верил в это, но все же решился найти этого человека и попросить о помощи. И договорился о том, что он помогает уничтожить Учиха Ичизоку, а взамен «Мадара» отказывается от мысли как-либо вредить деревне.

— Да, — коротко ответил Итачи.

— Тогда уходим? — спросил он, поворачиваясь к собеседнику, вглядываясь в лицо Итачи одним единственно видимым глазом, в котором сейчас вращался вращались три томоэ шарингана.

— Я догоню. Мне еще надо кое с кем поговорить.

— Хорошо. Не затягивай с этим, — сказал «Мадара» и стал исчезать, затягивая сам себя в образовавшуюся в пространстве воронку.

Как только Итачи остался один, он прикрыл лицо ладонями и рухнул на колени.

Ему больно. Больно не телом, а душой. А еще тяжело, тяжело осознавать все то, что его ожидает в дальнейшем. Но Итачи не собирался жаловаться на судьбу. Он все для себя уже решил...

Он станет тем, на ком сосредоточится вся ненависть деревни. Честь клана останется незапятнанной. Никто не назовет Учиха кланом предателей. Он станет ориентиром для брата. Желание отомстить Итачи станет для Саске стимулом развиваться. А Саске, в свою очередь, станет для Итачи... палачом.

Да. За свои грехи надо отвечать...

Итачи как мог, попытался успокоиться. Встал, бросил последний взгляд на деревню и исчез в вихре листьев.

* * *

Вернувшись в дом, я первым делом нашла в углу ножны от катаны. Спрятав клинок в ножны, я с шипением из-за боли в перенапряженных мышцах повесила их за спину так, чтобы рукоятка меча выглядывала из-за правого плеча. Тяжело вздыхаю и поправляю челку. Сегодня определенно не мой день. Тяжелый, кровавый, и кто знает, что будет впереди. Что решит для себя эта мумия и внемлет ли она угрозам мальчика? Биджу его знает, однако полагаться на случай не в моих правилах. Я подготовилась заранее.

Мои подозрения по поводу подобного исхода событий появились еще за месяц до сегодняшнего дня. Странно тяжелая атмосфера, мрачные лица и нервные натянутые улыбки показывали, что обстановка в клане накаляется. Даже на фоне подобной картины сын главы клана — Итачи — умудрился выделиться. Он и раньше казался мне не от мира сего, но с каждым днем он становился все дерганее, пока не случилось то, что случилось. Мой старший брат Шисуи «самоубился», оставив после себя записку, что якобы он не желает терпеть подобную обстановку в клане.

Глупость. Шисуи не тот человек, что при малейшей проблеме кидается с обрыва. Я более чем уверенна, что ему помогли «самоубиться»... и это не обязательно Итачи. Что бы он о себе не думал, какие бы мысли не одолевали его, но поднять руку на своего единственного друга он не смог бы. По крайней мере, не ради силы.

Могу предположить, что Итачи стал свидетелем момента смерти Шисуи, что и пробудило его Мангекье. А те, кто истинно повинен в смерти брата, сейчас уже входят на территорию кланового квартала и... вырывают глаза у трупов.

Останавливаюсь у седзи, ведущую в гостиную, где сейчас под барьером спят мои младшие братья и стискиваю зубы.

Ублюдки. Мало того, что из-за вас мальчик покромсал свой клан, так вы еще и на наши глаза позарились.

Чуть отодвигаю седзи и заглядываю в помещение. Барьер, отсвечивающий оранжевым, все так же мирно гудел, а внутри, погруженные в глубокий сон, находились мои братья. Джун и Тоши — последняя надежда клана на возрождение былого величия. Почему последняя? Да тут все более-менее очевидно.

Если я правильно интерпретировала короткий разговор отца и сына, то Саске останется жить. Но, что-то мне подсказывало, что ему будет не до восстановления клана. Я видела его несколько раз. Надменен, считает что раз он сын главы клана и что его брат гений, которых еще свет не видывал, то ему можно смотреть свысока на всех. Даже на членов собственного клана. Он смотрел так же и на меня, даже не смотря на то, что я приходилась внучкой предыдущему главе клана — Учихи Кагами, а после и старейшины клана... В общем, кто знает, как на все произошедшее сегодня отреагирует мелкий Учиха, но надеяться на него... Нет, я, конечно же, пригляжу за ним. Посмотрю, на что он годится, и может быть, когда мне не придется скрывать свои знания, начну его обучать.

Но все это события скорого будущего. Сейчас же мне надо позаботиться о телах своих родителей, чтобы они не стали теми, кого преподнесут Данзо и Хокаге с глазами нашего клана на блюдечке с... чем? Вроде бы на блюдечке с голубой каемочкой?

Прикрываю седзи, разворачиваюсь и направляюсь обратно к выходу.

Эх. Сейчас у меня такой сумбур в голове. Смешивание нескольких жизней, подмена понятий и целей в жизни... О чем это я? Ну, так я вспомнила свою прошлую жизнь далеко не сразу. Мне, помнится, тогда шесть лет было, когда я упала с дерева и сильно ударилась головой об торчащий из земли корень. Нет, я ни в коем случае не умерла или что-то в этом роде. Просто сотрясение мозга и кома на пару дней пробудила воспоминания моей души. И из прошлых жизней я помню, что считается, будто осознав себя в новом теле, ты ассимилируешь новые воспоминания буквально за пару дней, максимум за месяц, а потом живешь, как ни в чем не бывало. Однако, даже не смотря на то, что детский организм и разум гибок, это не значит, что опыт предыдущих жизней усвоится за один присест.

Первые полгода у меня были жуткие мигрени. Потом еще около четырех месяцев у меня просто болела голова и иногда было сильное головокружение, вплоть до потери в пространстве. Самое жуткое, что меня часто тошнило...

Зато после этого голова болела еле заметно, но на смену пришел этот самый сумбур в голове. Мне иногда казалось, что я думаю двумя голосами, а мысли текли параллельно двумя-тремя потоками, что, конечно же, не облегчало мне жизнь. Приходилось тщательно вычленять нужные именно в этой ситуации мысли, подбирать слова так, чтобы не навести на себя подозрения. В общем — было сложно. И даже сейчас я часто замечаю за собой, что думаю об одном, но говорю о другом, или лучше сказать — по-другому? Ну, в смысле, что говорю я вроде о тех же вещах, но в другом ключе. Странно и неприятно.

Вот я вышла на улицу. Луна все еще была высоко в небе. Вдоль всей улицы были раскиданы трупы моих соклановцев. Тела родителей лежали возле ограды с кунаями в сердцах. Подойдя к ним, я всмотрелась в их умиротворенные лица.

— Спасибо Итачи за то, что убил их быстро, что они даже не успели понять суть происходящего, — тихо, дрожащим голосом сказала я, запечатлевая шаринганом образы родителей в свою память.

Сейчас, смотря на них, хочется упасть на колени, прижаться к бездыханному телу отца, обнять мать и заплакать. Сердце сдавило тисками, а руки заметно дрожали.

Да я помню свои прошлые жизни, но это не значит, что я резко перестала быть ребенком. Я осознаю эту жизнь, как единственно верную. А то — лишь голый опыт. Без эмоций. Те жизни воспринимаются мной как очень информативные сны, которые, тем не менее, стали неотъемлемой частью меня. Но я, как "Ребенок", очень хочу отдаться той бесконечной грусти, которая сейчас меня охватывает, отдаться на волю чувствам...

Но повзрослевший разум одолевает чувства и в дело вступает холодный расчет.

Я села на колени перед головой отца. Как бы мне не было больно и стыдно, но то, что я собираюсь сделать — необходимо. Набираю побольше воздуха в груди и размеренно выдыхаю, успокаивая нервы. Мне НУЖНО это сделать...

Касаюсь своего левого запястья и направляю в него чакру. На коже тут же проступили черные линии, сложившиеся в хитрую печать. Указательным пальцем касаюсь центра печати и направляю чакру уже туда. Короткий мысленный импульс, и в моей руке оказалась стеклянная баночка с зеленоватым раствором. Что ж... Начнем.

Поднимаю правое веко отца. В этот момент мне показалось, будто он смотрел на меня осуждающе своим остекленевшим взглядом. Глаза против воли заполнились слезами. Плача тихо и безостановочно, я вырвала у отца сначала один глаз, а после некоторого промедления и второй. С тихим всплеском один за другим глаза оказались в баночке. Самое трудное было закрутить крышку. Руки ходили ходуном, глаза заволокло пеленой. Нос забился, а в горле стоял ком, но руки продолжали хладнокровно делать свое дело.

Убрав баночку с глазами обратно в печать, я через силу встала и на негнущихся ногах подошла к телу матери. Ее шаринган был пробужден не полностью, всего два томоэ. Но даже так я не собираюсь отдавать их деревне. Завожу руку за спину, хватаюсь за рукоятку и неуклюже обнажаю клинок. Острие остановилось напротив правой глазницы. Лезвие тряслось, но, пересилив себя, я все же смогла погрузить острие в глаз, тем самым уничтожая его. Затем последовал второй...

Ками-сама, что же я делаю...

Правой ноге стало тепло, а штаны потемнели... Я противна сама себе. Ужасна настолько, что, даже не смотря на хваленные прожитые жизни, вытворяю подобное с родными... Но я не могу позволить наследству моего клана попасть в чужие руки... По крайней мере, глаза своих родителей я никому не отдам.

Вытираю кровь с клинка об траву. Кровь на руках смою потом. Убрав катану обратно в ножны, уже было хотела попытаться оттащить тела родителей ближе к дому, как почувствовала гостей.

И эти гости решили, что раз сегодня клан Учиха практически полностью уничтожен, то можно лезть в архивы моего дедушки.

Следящие печати показывают, что в наш большой дом проникли со стороны заднего двора и эти четыре человека ломятся в запечатанную комнату...

Замечательно. Просто замечательно. Меня переполняет гнев, и мне остается надеяться, что я смогу чуть успокоиться, прикончив этих ублюдков... Как? Ну не лично сама, хотя это было бы предпочтительней. Но после боя с Итачи все мышцы ныли, а Очаг, в связи с экстренным восполнением запасов чакры, был нестабилен. Однако это не помешает мне активировать ранее заложенные взрывные печати.

Бросаю последний взгляд на родителей и возвращаюсь в дом под защиту стен. Снимаю со спины ножны и приставляю их к стене, а сама сажусь на пол и подгибаю под себя ноги. Концентрируюсь. Тянусь к отпечаткам своей чакры оставленных на взрывных печатях. Ищу те, что мне нужны, ориентируясь на данные, что дают мне следящие печати. А гости все возятся, но будь на архиве старая защита, то вероятно они бы уже находились внутри. Но не судьба. Так как накануне всю защиту обновляла я сама. Конечно, это не барьеры Красноволосых дьяволов, но тоже очень даже хороши.

Нужные печати найдены. На всякий случай проверяю все следящие печати. Получилось, что сейчас по всему клановому кварталу во все стороны распространяются шиноби, ища выживших, и, кажется, сам третий решил зайти в гости. Ну, будем надеяться, что они будут тут после салюта.

Концентрация, складываю руками печать дракона. Выбираю нужные печати. Посылаю импульс чакры. Гости заметили это и зашевелились, хотели сбежать, но мои печати с коротким фитилем...

Взрыв сотрясает дом и немного оглушает. Помещения заполнились дымом. Бумажные стены его не очень хорошо сдерживают. Стоит покинуть дом, пока я тут не задохнулась. За братьев я не волнуюсь, так как их барьер отфильтрует все ненужные примеси из воздуха.

Выхожу на улицу и в следующий миг приходится откатиться в строну, затем отпрыгнуть и пропустить рядом с телом несколько брошенных в меня сюрикенов.

Наблюдатель, который до этого оставался для меня невидимым, спрыгнул с крыши на землю прямо передо мной. Пятый гость? Не важно. Сейчас он явно намеревался от меня избавиться, а из оружия у меня ничего нет, так как катана все также стояла прислоненная к стене в прихожей. Плохо.

Но есть вариант.

Вновь активирую шаринган, на что мой противник практически никак не отреагировал, только двигаться стал чуть осторожнее, покуда приближался ко мне. Я же в свою очередь медленно пятилась к выходу со двора, настороженно смотря на своего оппонента. Сюда вскоре прибудут свидетели, и он это понимает. Поэтому в следующее мгновение он буквально растворился в воздухе, чтобы появиться у меня над головой. Он попытался пронзить меня клинком и прибить к земле, но я ушла перекатом и с низкого старта рванула к телу своего отца. Враг следовал за мной.

Он взмахнул мечом и практически достал меня. Алая полоса, расчертившая мою спину — не считается... Надеюсь, что клинок не отравлен. Парень в балахоне и белой обезличенной фарфоровой маске попытался насадить меня на меч, но встретился с выставленным перед собой кунаем, который я вырвала из груди отца.

Не люблю короткое оружие, но за неимением выбора приходится защищаться тем, что есть. Он о-о-очень спешил, поэтому против меня никаких финтов не применял. Все его атаки были рассчитаны оборвать мою жизнь или же призваны максимально облегчить задачу в этом. И если так продолжится, то у него это вскоре получится. Правая рука начала неметь, а костяшки побелели от того, что я всеми силами старалась удержать кунай в руке, потому как атаки взрослого человека каждый раз грозились выбить кунай из моих ослабевших пальцев.

Нет, так дело не пойдет.

В небольшом просвете между атаками мне удается отклониться от его бокового удара и сместиться чуть в сторону, вынуждая его довернуть корпус для того, чтобы его следующая атака дотянулась до меня. Вот клинок опускается мне на голову, но, не пройдя и половины расстояния до цели, встречается с моим кунаем. Отводя его меч в сторону, сама делаю шаг на встречу, подпрыгиваю и, крутанувшись вокруг своей оси, наношу усиленный чакрой удар ногой ему в лицо.

Как и я думала, это должно было его ошеломить, но что-то пошло не так, и в следующее мгновение понимаю, что он собирается меня ударить. Вижу, но отреагировать не успеваю. В мой живот впечатывают ногу. Я отлетаю назад, проламываю спиной деревянное ограждение, качусь по земле и останавливаюсь лишь тогда, когда врезаюсь спиной в забор на противоположной стороне улицы, попутно сильно ударившись затылком.

Из груди выбило весь воздух, голова нещадно гудела, а из глаз полились слезы. Как же мне больно... Больно! Ну, все, ты попал!

На одной лишь силе ярости вскакиваю на ноги, мой враг уже вылез через пролом и на полной скорости бежал ко мне с намерением добить. Хотелось бы посмотреть на его лицо, когда вместо бессознательной девчонки он увидел стоящую на ногах меня, только-только закончившую складывать ручные печати.

Подношу ко рту вытянутые безымянный и указательный пальцы и на выдохе кричу:

— Катон: Великий огненный шар!

Струя воздуха чуть на отдалении от моих губ переходит в пламя, которое, преобразовавшись в идеальную сферу, стремительно полетела в моего врага. Ему ничего не оставалось делать, кроме как попытаться увернуться. Я знаю это, и мне остается лишь предугадать с какой стороны он обойдет мою технику... Справа.

Рывок. Вижу, как из-за шара возле меня выскакивает противник. Ловлю его безэмоциональный взгляд и сверкаю шаринганом, погружая его в гендзюцу.

Это победа! Пытаюсь совершить рывок к противнику, но тут моя опорная нога подгибается и вместо рывка я покатилась по земле! Да еще и взрыв от моей техники, врезавшейся в забор, сбил траекторию моего движения и оглушил...

Так просто я не сдамся! Свое хаотичное катание в пыли я перевела в перекат. И пока мой противник не развеял гендзюцу, на выходе из переката наношу ему размашистый удар в колено, рассекая коленную чашечку.

Боль развеяла гендзюцу. Впервые он подал голос, глухо зарычав от боли. Погоди! Сейчас я тебя добью! Вскакиваю и пытаюсь зайти ему за спину. Он пытается поспеть за мной и достать мечом, но благодаря шарингану избегаю векторы его возможных атак и спокойно его обхожу.

Вот она! Беззащитная шея! Поудобнее перехватываю кунай и целюсь в нее, дабы прервать жизнь этого ублюдка... но пришлось отскочить назад, так как между нами пролетел горящий кунай.

Разрываю дистанцию и по иронии судьбы вновь оказываюсь у входа во двор моего дома. Справа от меня горел забор, земля и тела моих родителей... Техника их задела...

Перестаралась...

Первым порывом было забить на новых противников и броситься тушить тела, но логика напрочь зарубила в корне эту идею, заставляя оставаться на месте... Я начинаю ненавидеть себя.

Выискиваю взглядом новых противников и нахожу их совсем не далеко. Тройка АНБУ в серых жилетах и масках. Настороженны. Смотрят за мной и за моим недобитком.

Я не знаю, что от них ожидать. Не знаю, что они сделают в следующую секунду. Потому я не собираюсь расслабляться и с облегченным вздохом бросаться к ним обниматься. Как раз все наоборот.

Собираю все свои оставшиеся силы и встаю в стойку смотря на врагов из-под бровей. Только теперь я заметила, что у одного из АНБУ в левой глазнице сверкал алым шаринган... Ублюдок, уже успел себе пересадить глаз.. Или это произошло до этого? Не важно! Только подойди и я вспорю тебе глотку!

Но как ни странно нападать никто не спешил. Ублюдок с шариганом с высоты крыши больше следил за застывшим в одной позе масочником, а два других спустились на землю. Они стали подходить к каждому телу проверяя их пульс, но судя по тому, как они удрученно качают головами, смотря на их поникшие плечи, становилось понятно — выживших нет. Оно и удивительно...

Никто, кроме меня, не сопротивлялся Итачи. Все боеспособные члены кланы сегодня находились в полицейском участке. Наверняка, такие же, как этот, и еще четыре дохлых ублюдка, позаботились о них. Получается, из всего клана выжило только четыре человека? Ужасно. Невольно покосилась на обуглившиеся под воздействием огня тела моих родителей, мысленно прося у них прощение и моля Шинигами, чтобы их души попали в Чистый мир без проблем.

Спустя пару минут к нам по крышам припрыгало еще с десяток человек. Все поголовно в серых жилетах и масках похожих на какое-либо животное. Часть из них стали помогать осматривать тела, остальные остановились в пяти метрах от меня. Двое из них тут же попытались приблизиться ко мне, но я напружинилась и приготовилась напасть на них, сделай они хоть еще шаг. Естественно я предупредила их об этом взглядом, незаметно погрузив одного из них в гендзюцу... так, на всякий случай. В случае чего — если они на меня нападут, этот парень после краткого импульса чакры с моей стороны убьет одного из своих товарищей, будучи уверенный, что атакует шпиона.

Они так и остались стоять напротив, опасливо поглядывая из-за своих масок. Остальные окружили безликого не пытаясь ему как-либо помочь. И я, кажется, поняла почему. Видимо, если кто-то из других кланов узнает, что во всем этом кровопролитии как-то замешан Данзо и его шавки, то это выльется в скандал колоссальных масштабов. И, конечно же, где это видано, что в твоем собственном доме, тебя убивает собственное же правительство. А этот парень стал живым свидетельством политического краха деревни. Не думаю, что жить ему осталось долго.

Немыслимо! Хе-хе, и покончить с собой он не сможет, так как это в большей мере докажет его причастность к сегодняшней бойне. А что будет, когда они найдут еще четыре трупа у нас в доме... Хе-хе-хе.

Меня опять начинает трясти, а еще я ели сдерживаюсь, чтобы не начать нервно хихикать под перекрестными взглядами этих АНБУшников.

Но наконец-то этот балаган закончился. Пока я стояла и не подпускала к себе и к своему дому этих АНБУ, появился Третий Хокаге собственной персоной. Он хмуро осмотрел улицу, залитую кровью и заваленную телами, а после сосредоточил свое внимание на мне. Я же удостоила его только мимолетным взглядом, продолжая наблюдать за теми, кто, не шелохнувшись, стоял передо мной.

Хокаге направился ко мне и остановился ровно на таком же расстоянии, как и его подчиненные. Он смотрел на меня взглядом, в котором читалось сожаление пополам с раздражением, но оно не было адресовано мне.

— Девочка, почему ты наставила оружие на этих людей? Они не желают тебе зла. Они просто хотят помочь тебе, — заговорил он со мной, вглядываясь в мои глаза абсолютно не боясь того, что я могу погрузить его в гендзюцу... И правильно делает, в моем нынешнем состоянии с таким зубром незаметно ничего сделать не получится. Эх... А еще меня после его слов все-таки пробило на нервное «хи-хи».

Сначала я затряслась в беззвучном смехе. После послышались судорожные всхлипы, а затем я засмеялась сначала в ладошку, а потом и во все горло, запрокинув голову. Кунай выпал из дрожащих рук на землю, и я сама тут же последовала за ним, упав на колени. Смех плавно перетек в истерику...

Разумом я понимаю, что я делаю что-то не так, но вот телом... Уткнувшись лбом в землю, я вновь заплакала, громко, навзрыд, выпуская наружу все накопившиеся за последнее время нервное напряжение. Все тело мелко дрожало. Сердце болело.

Кто-то опустился на землю возле меня и, положив руку мне на спину, стал аккуратно водить ей вокруг ран. Затем что-то сделал с ней, убирая боль. После, этой же рукой, он стал успокаивающе поглаживать меня по спине, плавно переходя к голове, и нашептывал слова:

— Успокойся, все будет хорошо. Все уже позади...

* * *

— Благодарю тебя. Нам удалось избежать гражданской войны, — Третий Хокаге, вглядываясь куда-то в даль, сказал это припавшему на одно колено и уважительно склонившему голову Итачи. — И я сожалею, что не получилось достичь этого каким-либо другим способом.

— Извините, — хрипло сказал Итачи, сильнее склоняя голову.

— Это Я должен извиняться, — возразил ему Третий, все еще стоя к нему спиной. — Теперь тебя будут считать предателем, вырезавшим весь свой клан. За твою голову назначат существенную награду...

— Я понимаю.

Третий повернул голову, посмотрел на Итачи и серьезно спросил:

— Что будешь делать дальше?

— Я примкну к Акацуки и останусь с ними, соблюдая условия нашего договора... — Итачи поднял голову и посмотрел в глаза Хокаге. — Хирузен-сама, прошу вас — позаботьтесь о Саске... и о Ясу с ее братьями. Защитите их от Данзо.

Хокаге промолчал, но утвердительно кивнул.

Итачи склонил голову в последний раз и затем исчезает в шуншине. Он покидает деревню. Его ждет долгий и трудный путь, наполненный страданиями и одиночеством. Но он справится и не сломается. Он будет ждать. Ждать того момента, когда его брат придет за ним. Но это случится еще не скоро. А пока что Итачи поможет своей деревне и будет оберегать ее из тени всеми доступными ему средствами.

* * *

— ... в конечном итоге все выжившие Учиха могут рассчитывать на мою посильную помощь, — Хокаге закончил свою длинную проникновенную и, как он думал, внушающую речь. Этот поток слов складывался в обещания, почти искренние сожаление и заверения в том, что он, оказывается, готов безвозмездно помочь оставшимся одним детишкам — то есть, нам.

Я слушала всё это с каменным лицом, больше думая о том, как бы побыстрее избавиться от бинтов. После той ночи я заработала растяжения мышц, получила множество ссадин, порезов и даже умудрилась вывихнуть большой палец на ноге. Плюсом еще шел разбитый в кровь затылок, но это так — мелочи.

С той ночи прошло уже два дня. Саске в больнице — отходит от действия Высшего гендзюцу — Цукиеми. Мои братья сегодня благополучно вернулись в академию. Оба подавленные, держатся лишь на силе воли и при моей непосредственной поддержке. По-хорошему, стоило оставить их дома, но наш дом частично разрушен, да еще рядом постоянно бродят шавки Данзо — все пытаются выловить момент и засунуть свои загребущие рученки в архив дедушки, чтобы заполучить кучу всевозможной важной информации, документации и вороха мощнейших техник, которые наш клан собирал на протяжении столетий.

Но им ничего не светит. Мало того, что как только вернулась с больницы, я укрепила барьер, так еще и перестраховалась, и самые важные документы перепрятала... в себя. Да, пришлось повозиться нанося на свой живот печать хранения А-ранга, но результат определенно того стоил. Как говорится: «Все свое ношу с собой».

Но это так же наложило небольшой негативный отпечаток на меня. Теперь печать постоянно тянет из меня чакру на свое поддержание. Не критично — для взрослого шиноби с развитым Очагом чакры. После того как шумиха с уничтожением клана уляжется, необходимо будет заняться увеличением собственного резерва. Хорошо бы начать заниматься этим как можно быстрее, ведь в будущем мне придется на своих плечах тянуть клан. А для этого нужна сила.

Чтобы увеличить резерв необходимо постоянно, практически полностью, его опустошать, а это не желательно, когда к тебе домой в любой момент могут нагрянуть незваные посетители. Потому расширением своих возможностей оставим на потом, до поры, пока я не обзаведусь прочным тылом.

Что-то Третий на меня так долго смотрит... А-а-а, видимо закончив свою речь, он ожидал какой-либо реакции. А какой? Я же все прослушала. Но горестно вздыхать и благодарить, думаю, уже не подойдет, поэтому:

— Ясно.

Коротко, информативно и дает собеседнику понимание того, что мне на его слова плевать с высокой колокольни. Или это слишком грубо? Вон, как он разочарованно качает головой.

— Я понимаю, что после всего произошедшего ты все еще не пришла в себя, но, пожалуйста, будь в дальнейшем более внимательна, — сказал он, затягиваясь трубкой.

— Не поймите меня не правильно, Хокаге-сама. Смею вас заверить, что я уже полностью отошла от произошедшего и вполне четко осознаю происходящее.

Мои слова чистая правда. Апатия, которая охватила меня после пробуждения, не продлилась больше пары часов. После я в ускоренном темпе покинула столь гостеприимное место и направилась подготавливать почву для своих дальнейших действий.

— Ты уверенна? Может тебе стоит отдохнуть в госпитале еще пару дней? Ведь после того досадного недоразумения ты получила заметные травмы.

Я склонила голову к правому плечу и криво растянула губы в подобии улыбки.

— Я разочарована, — Хокаге вопросительно поднял бровь и даже свою трубку отвел в сторону, — вы называете прямое нападение на меня и мой дом — досадным недоразумением. Я разочаровалась в вас, как в человеке, что допустил подобное... Допустил, что в его собственной деревне, у него под носом, уничтожили целый клан. Разочарована из-за того, что одна старая озлобленная на весь мир мумия вертит вами, как хочет и... — сдерживаюсь, чтобы не зарычать. Стискиваю руки за спиной в кулаки и стараюсь контролировать дыхание. Чертовы эмоции.

— Ты говоришь не те слова, не тому человеку, Ясу-чан, — вроде, не изменившимся тоном сказал Хокаге, но воздух все равно потяжелел. За языком следить надо... Однако раз я уже нарвалась, то продолжаем строить из себя девчонку, которая не следить за тем, что и кому говорит.

— А вы скажете, что все это не правда? Не правда в том, что в обход вас та забинтованная обезьяна творит все, что душе угодно? Например: подбивает моего соклановца переступить через родственные чувства и, конечно во благо деревни, уничтожить свой клан?

Вот сейчас меня прямо-таки прожигают взглядом. Маска доброго дедушки убрана в сторону и вместо нее передо мной лицо волевого человека, который очень любит власть... и не любит когда его носом тыкают в собственное дерьмо.

— Не стоит говорить тех слов, о которых ты потом можешь пожалеть, — от этого голоса все нутро сжалось, а тело само по себе начинало дрожать. Но я не собираюсь оставлять последнее слова за ним. Раскрываем карты...

— Я говорю о том, о чем имею право говорить. Уничтожили мой клан, убили моих родителей, пытались убить меня — дважды. А после всего случившегося, я узнаю, что на активы моего клана пытаются наложить руки советники. Кем же надо быть, чтобы бессовестно грабить осиротевших детей? — в голос незаметно пробирается ярость, а мне очень хочется активировать шаринган и начать сверлить взглядом своего собеседника.

Какого биджу я тут творю?

— О чем ты говоришь? — не зная о твоем посильном участии в разделении богатств Учиха Ичизоку, то поверила бы в «искреннее» непонимание происходящего, кое читается в твоих глазах, старик.

— О том, что если бы я сунулась в банк на пару дней позже, как вы мне недавно советовали, — шпилька в данном случае просто обязательна, — то мы вчетвером остались бы с... простите, голой жопой... Не делайте вид, что не понимаете! — все-таки сорвалась я на крик. — Если даже вы и не причастны в том, что перехватывают наши предприятия, контакты и связи, то вы ничего не делаете, чтобы этого не допустить! Даже в казне клана уже ни хрена нет! А на счетах только деньги, перечисляемые с предприятий. Деньги, которыми я не смогу воспользоваться пока мне не стукнет восемнадцать или пока я не стану чуунином! А пока придется жить на те деньги, которые родители положили мне на счет в банк! Мне и моим братьям придётся жить на деньги, которые должны были пойти в качестве приданого моему возможному будущему мужу!

Сорвалась. Закричала. Какого... Как я же стараюсь контролировать свои эмоции. Как меня раздражает то, что я ребенок... Я же была уверенна, что меня отпустило после той ночи? Все же мне стоит отдохнуть. Значит, завтрашний поход в академию отменяется и переносится на неопределенный срок. Ноги моей там не будет, пока я не подлечу нервишки. Если будет что-то кому-то лечить. Потому как я только что самозабвенно наорала на Хокаге нашей деревни... Ну-с, не даем перехватить инициативу и продолжаем.

— И в заключение нашего разговора хочу добавить: я знаю о договоре между Данзо и Итачи, и о том, что он договорился о сохранении наших жизней. Так вот, от себя добавлю: если со мной или моими братьями что-то случится, то на следующий день, в независимости от ваших стараний и попыток предотвратить исполнение моей угрозы, на столах глав кланов появится одна очень интересная папочка. В этой папочке содержится очень много интересной информации... Компромат на вас, ваш клан и на действия АНБУ "НЕ". Вся эта информация собиралась кланом Учиха последние пятьдесят лет. Так что думаю не стоит говорить о том, что последует после того, как главы кланов ознакомятся с этой информацией...

Сердце билось через раз. Колени подгибались и, чтобы устоять на ногах, мне приходилось использовать чакру. С трудом вдохнув, я разлепила резко засохшие губы и сложила их в улыбку. Хотелось, чтобы улыбка получилось обезоруживающе милой, но чувствую, как на лицо наполз оскал.

— Нет нужды давить на меня своей жаждой крови, Хокаге-сама, — сказала я утирая пот со лба. — Это все равно не изменит того, что я уже сделала. Теперь в ваших же интересах позаботиться о сохранности жизней моих братьев. И моей, собственно, тоже.

— Что-то ты за свой разговор ни разу не упомянула Саске-куна, — сухо сказал он, даже не думая ослаблять давление Ки.

— О-о-о, — деланно протянула я, — за него нет нужды беспокоиться. Если с ним что-то случится, его брат порвет вас на... флаг? Короче, вам же хуже, если с ним что-то случится. Итачи не зря называют гением, а так же не зря же он прихватил со службы несколько интересных документов...

— Это тоже он тебе сказал?

— Нет. Точнее сказал он, но не говорил что именно. Он просто сказал, что ему есть чем надавить на Данзо. Так что думаю — это нечто крайне ценное и опасное в чужих руках...

Молчим. Он изучает меня тяжелым взглядом, от которого хочется забиться в угол и укрыть голову руками. Что бы я ни говорила о нем, как о плохом правителе, но при этом он оставался сильнейшим шиноби этой деревни. Сейчас же, когда я вывела его из душевного равновесия, ему надо всего лишь чуть-чуть усилить на меня давление, и я окочурюсь прямо тут, не сходя с места. Пока что мне рано вступать с ним в прямую конфронтацию. По сути — он единственный человек, который может хоть как-то сдерживать амбиции Данзо и старейшин, которые попытаются задавить меня всеми силами, после того как я обломала им малину в виде всех внешних доходов Клана Учиха.

Правда, пока что единственное, на что мне хватило власти, так это заморозить все возможные и не возможные дела о передаче и покупке наших предприятий на неопределенный срок. В этом мне помогла доверенность от моего деда, которую он оставил перед своей смертью два года назад. Символично то, что именно два года назад я «вспомнила» свои предыдущие жизни.

— Почему ты уверенна, что я поверю в твои угрозы? Ты всего лишь восьмилетний ребенок, который чудом пережил нападение бывшего капитана АНБУ и оперативника Корня, — он не утверждает правдивость своих слов, ему просто интересно правдивы ли мои слова. И он сейчас негласно приказывает мне ответить на этот вопрос. Но я уверенна, что он уже сам все понял, но раз ему необходимо устное подтверждение... Что ж, уважим старика.

— Я внучка предпоследнего главы клана. У меня имелся и имеется полный доступ в архив. И даже в секретную его часть. Так же я обладаю теми знаниями, который успел передать мне дедушка, и мне известно, что в будущем я, вероятнее всего, должна была выйти замуж за Итачи или Саске, что в свою очередь еще шире открыло врата, из-за которых на меня посыпался ворох нужных знаний и сведений. Ведь будущая жена сына главы клана не может быть необученной и слабой личностью. Меня с трех лет вводят в курс дела, — ну и, конечно же, ему нет необходимости знать о моем «маленьком секрете».

— И как Кагами допустил то, что ты получила доступ в архива клана? — спросил Хирузен, ослабляя, но не убирая полностью давление Ки, и беря в руки свою трубку, чтобы спокойно начать набивать ее табаком.

— Джи-сан был очень старым. Так же его глаза практически ничего не видели, а из-за того что моих родителей часто не бывало дома, он часто брал меня с собой в архив. А доступ в секретный архив я получила в обход Джи-сана благодаря, пробудившимся во время одного инцидента, шаринганам. Естественно больше я вам не скажу.

Хокаге рисовал символ бесконечности в воздухе трубкой и имел задумчивый вид. После, кивнув своим мыслям, он перестал давить на меня своей силой. Из трубки к потолку взвилась тонкая нитка дыма, а сам он откинулся на высокую спинку стула. Прикурил при помощи чакры? Небось, наловчился за столько-то лет?

— В общем, я понял то, что ты пыталась до меня донести, — я не сдержалась и хмыкнула, но меня великодушно проигнорировали, — поэтому, во имя памяти моего Боевого Товарища и из-за чувства вины, я обещаю всеми силами помочь внукам Кагами — то есть вам.

Хе-хе. И не слова о моих угрозах, но я не глупа и понимаю, что в случае чего спуска мне не дадут.

— Но в замен я потребую от тебя полной самоотдачи во благо деревни и хочу поручить тебя великую миссию по достойному воспитанию внуков Кагами.

Я заинтересованно подняла бровь.

— Я собирался назначить вам официального опекуна, но раз тебя успели воспитать достойно, то я могу доверить тебе воспитание твоих братьев, — ответил он на мой невысказанный вслух вопрос.

— Это хорошо, но я поняла, что вы говорите исключительно обо мне и моих братьях.

— Тебя что-то беспокоит? — лениво спросил Хокаге.

— Саске, — коротко сказала я, более не желая затягивать этот бесконечно тяжелый для меня разговор. Приду домой, поплачу в подушку... И это не обсуждается! Мне понадобится здоровый рассудок в будущем!

— Я назначу себя на роль его опекуна...

Опять! Опять мои губы искривились, и получился оскал! Это не свойственное для ребенка поведение! Почему, как только на меня давят — то я ребенок, готовый заплакать и забиться в угол! А как только слышу и понимаю, что кто-то вертит чужими жизнями, так сразу кровь вскипает, а на лицо наползает оскал! Слишком не естественно и не понятно, в первую очередь — для меня самой!

— Я так понимаю это уже решено? — для проформы все же спросила я, на что получила кивок. — Эх. Хорошо. Главное не лезьте туда, куда не надо и мы с вами сработаемся.

Третий вопросительно посмотрел на меня, услышав мои слова.

— А вы надеялись на доверие с моей стороны? Глупости. После всего случившегося, ни о каком доверии речи идти не может. Поэтому я хочу закрепить наш договор... мы ведь договорились о том, что вы берете нас под свою защиту? — получаю еще один кивок и продолжаю. — Как только появится возможность, я передам в управление клана Сарутоби двадцать пять процентов акций Учиха на мануфактуры находящихся внутри деревни.

Вот после этих моих слов Хокаге на несколько секунд упал в осадок, но быстро справился с собой и взглядом потребовал подробностей.

— Одно дело когда вы говорите о защите во имя памяти и бла-бла-бла... — он было хотел возмутиться, но я его перебила. — Да будет вам известно — я нисколечко не верю в ваше бескорыстие. Потому-то я и хочу быть уверенной, что ваша защита будет АБСОЛЮТНОЙ. И такой жирный кусок доходов, который я вам предлагаю, как мне кажется, идеально подходит в качестве гаранта.

— И как ты себе представляешь передачу этих акций мне? Пока ты не получишь звание чуунина, ты не имеешь доступа к счетам и к рычагам управления делами клана Учиха.

— Ну, с вашей небольшой помощью это будет не так уж и сложно, — подхожу к столу и кладу на него извлеченный из кармана небольшой свиток. — Тут я расписала, как мы можем получить доступ к этим самым рычагам.

— Как интересно... — пробормотал Хокаге, взяв в руки маленький зеленый свиток, но не спеша разворачивать его ради ознакомления с содержанием. — Ты все это продумала?

— Что вы, конечно же, нет... Ну, по крайней мере, не в моих планах было кричать на вас и, так вот с лету, раскрывать часть своих козырей. Я хотела намеками дать вам понять, что у меня тоже есть «чем надавить», но получилось, как получилось.

Хокаге вполне добродушно усмехнулся, убирая свиток в выдвижной ящик стола.

— Думаю, ты устала, дальнейшие дела мы можем обсудить позже, — последовал намек на то, что я его утомила и пора бы свалить подобру-поздорову.

— Да, вы правы, Хокаге-сама, мне бы следовало отдохнуть и окончательно «прийти в себя» после всего навалившегося на меня, — кланяюсь ему и в такой позе отступаю к двери. Прежде чем выйти бросаю последний взгляд на следящего за моим уходом главу деревни.

Я стараюсь как можно быстрее покинуть резиденцию Хокаге, силясь не оглядываться, так как чувствую, что мою спину сверлит тяжелый взгляд, от которого невольно становилось дурно.

Как жаль, что мне нельзя сейчас пить алкоголь...

* * *

Идти по некогда оживленным улицам ныне мертвого квартала — не самый желанный мной опыт. Тел нет, кровь с главной улицы местами убрали, но запах смерти прямо-таки въедался в кожу и проникал в легкие вместе с воздухом.

Определенно — здесь не место для моих братьев, но другого места, где мы можем жить, просто нет. Хотя я могу попроситься под опеку другого клана, однако это сразу же ставит точку на будущую независимость клана. Становиться чьими-то вассалами? Клан Учиха — вассалы? Да только через мой труп! Хотя, если в ближайшее время буду чрезмерно сильно отсвечивать, то мой труп будет самой мелкой из проблем клана.

Тех денег, что сейчас имеются у меня на счету, вполне себе может хватить на новый дом где-нибудь ближе к центру Конохи, но... Я не собираюсь тратить столько денег на то, что я вскоре заброшу. Поэтому лучше потрачу их на ремонт нашего дома, на закупку снаряжения и материалов для тренировки в фуин. Как я успела убедиться еще в прошлой жизни — фуиндзюцу крайне полезная дисциплина. Барьеры, печати хранения вещей, продуктов и живой материи, печати-ловушки, охранные печати, печати слежения... В общем — фуиндзюцу имеет просто множество интересных направлений и способов применения как в быту, так и на войне. В свое время клан имел целую династию опытных мастеров фуиндзюцу, но судя по прочитанному мной в архивах, это направление в нашем клане после меня быстро захирело, поколений через шесть. Что крайне печально.

Хорошо, что я помню все тогда изученное. Благо, что в архиве сохранилось множество интересных свитков, которые я буду постепенно изучать. Самые интересные свитки принадлежали ныне уничтоженному клану Узумаки. Но так как я не принадлежу к их клану, то и печати их школы будут куда менее эффективны.

Пока я раздумывала над тем, чем я займусь в ближайшие несколько лет, я дошла до дома. Частично сгоревший забор, черная земля, высохшая трава... Место, где я чуть не погибла и где я совершила непростительный акт неуважения к мертвецам. Я вырвала глаза у собственного отца. Выколола мечом глаза своей матери. А после — еще и сожгла дотла...

Сглатываю комок в горле и поспешно отвожу взгляд в сторону, и быстрым шагом преодолеваю это место. Надо будет поставить там мраморную плиту и посадить пару клумб цветов. Вспомнить бы какие мама любила...

Усиленно трясу головой, отгоняя ненужные сейчас мысли. Не время рефлексировать. Я успела сделать многое для нашей защиты, но в тоже время и столь мало. То, что я сказала в кабинете Хокаге, не было блефом, но и до конца правдивыми мои слова назвать нельзя. Нет. В случае если меня убьют, то Главы кланов получат заветные папки, но пострадает только Хокаге и его клан. Учиха не смогли собрать достаточно компромата на Данзо и его организацию. У Учиха не было там шпионов, а поверхностный сбор информации практически ни к чему не привел. Максимум на что можно надеяться при обнародовании информации, так это всего лишь общественное порицание, на которое мумии все равно. А вот Хокаге даже с поста сместить могут, что в свою очередь окончательно развяжет руки Данзо.

Черт! Как же все сложно! А не будь у меня памяти о прошлых жизнях? Да нами бы вертели как хотели... Вернее Саске. Не меня, не моих братьев сейчас бы не было в живых. Но не будем о грустном, а продолжим развивать мысль, что бы такого произошло, если бы я не была взрослым-ребенком...

Наш клан назывался бы великим лишь формально. Все активы клана и большая часть средств упала бы в карманы верхушки деревни. Саске бы стал племенным бычком, которого сводили бы лишь с теми куноичи, которые могут дать интересное потомство...

С чего я так решила? Ну, я полностью проанализировала наш диалог с Хокаге и поняла: за нами присмотрят, но не за просто так. Далее, Саске является залогом благополучия деревни, поэтому Хокаге не намерен давать другим влиять на мальчика в обход него, да мне отдали на откуп моих братьев, с надеждой на то, что я спущу с рук их личностное воспитание, и деревня получит двух слабых представителей главной ветви клана, полностью лояльных деревне — ха-ха, наивные. Плюс, Хокаге наверняка заинтересован в том, чтобы втереться ко мне в доверие и попытаться дотянуться до архива моего клана. Наверняка Данзо особо не делился трофеями, добытыми в доме Главы Клана. Поэтому Хирузену хочется свой кусок пирога, да повкуснее. Ну и еще несколько, незначительных на данном этапе, деталей, которые могут в будущем вылиться в серьезные проблемы, в большей степени для меня.

Однако я не собираюсь играть по их правилам. Придется подыгрывать, пока я слаба, но как только я встану на ноги, можно будет начать вести свою собственную игру. А пока... пока что строим из себя не слишком уравновешенную, но талантливую девочку, которая думает, что может заигрывать с силами стоящими куда выше, чем она. Короче — будем строить из себя сущую наивность... но не дурочку.

В прихожей стоял форменный бардак: бумажные стены были разрезаны мечами и свисали во все стороны, пол тоже пострадал и деревянная тумбочка сломалась. Но это мелочи по сравнению с состоянием северной части дома, где я подорвала печати. Там вообще несколько комнат разворотило, частично повредило сад камней и полностью уничтожило часть галереи. Придется выложить прилично кучу денег, чтобы все это вернулось в прежний вид.

Не снимая обуви, прохожу в дом. Пол все равно грязный, а светлые бумажные стены в гостиной и других комнатах почернели. Предвкушаю скорую и до-о-о-лгую уборку. Пацанов запрягать не буду, потому как они еще не отошли от смерти родителей и не осознали уничтожения клана. Им еще предстоит принять то, что отныне мы одни.

Захожу на кухню, снимаю с себя темно-синюю рубашку с широкими рукавами и клановым моном на спине и вешаю на спинку стула, оставшись только в черной майке, из-под которой выглядывают бинты. Полезла шариться в холодильнике и с неудовольствием заметила практически полное отсутствие продуктов, из которых можно было бы сделать хоть немного годный обед на всю семью.

Перевожу взгляд на часы и понимаю, что до возвращения братьев у меня чуть больше полутора часов. Я хотела успеть приготовить обед, чуть прибраться перед их приходом, но планы опять придется менять.

С тяжелым вздохом закрываю дверцу холодильника, возвращаюсь к стулу и одеваю обратно рубашку, застегнув только несколько нижних пуговиц. Поправляю воротник и направляюсь обратно на выход, попутно ладонями стуча по карманам шорт. В правом кармане звякнула мелочь и, вытащив ее на свет божий, понимаю, что этого вполне должно хватить... На сегодня. Завтра придется либо пошарить по дому в поисках заначек, либо идти в банк и снимать средства оттуда.

Покинув территорию кланового квартала, я взяла курс на рынок. По пути прохожие, завидев клановый моно на спине и характерную внешность, сразу бросали на меня жалостливые и сочувствующие взгляды. Блядские лицемеры! Ваша жалость чужда мне! Была бы моя воля, за каждый сочувствующий взгляд ломала бы один палец. За слова: «Мне так жаль...»,— перерезала бы горло... Как же вы все меня бесите...

Хоть меня и одолевали подобные мысли, но лицом я оставалась бесстрастна и никак не реагировала на окружающих. Контролировать лицо нас учили еще в детстве, поэтому с этим я не испытываю каких-либо проблем. Но все равно, мне стоит закончить как можно быстрее, потому что боюсь опять сорваться и натворить бед.

Рынок встретил меня столпотворением и чуть ли не вездесущей толкучкой: пестрая толпа из шиноби и обычных гражданских, потоком перемещались по всей территории рынка. Мне пришлось приложить некоторые усилия, дабы вспомнить где находятся нужные мне лавки с продуктами, так как последний раз я была тут с полгода назад с матерью — закупались продуктами для того, чтобы отметить успешное поступление в академию самого младшего брата, Джуна...

Наконец, выкроив у себя из памяти нужную информацию, я взяла чуть левее, ближе к месту, где народу было меньше всего, так как пробираться через такую толпу у меня нет никакого желания...

На то чтобы закупиться всеми нужными мне продуктами ушло не так уж и много времени, как я изначально считала, потому что все сложилось несколько удачней, чем обычно — увидев меня стоящую в очереди, меня пропускали вне ее, а на сами продукты давали серьезные скидки, что позволило закупить куда больше продуктов, чем я рассчитывала изначально. Ну, хоть какая-то польза во всем этом фарсе имеется... так, а это что?

Случайно заметила, как в одном из переулков между домами группа подростков из трех человек, и со стоящим рядом и наблюдающим за всем этим безобразием чуунином, усиленно кого-то запинывала. Понять, кого с моего ракурса было невозможно, так как мне закрывала обзор чужая спина.

Ну-с, думаю я бы прошла дальше, потому как у меня самой множество проблем, которые необходимо решать, и из-за чего играть в доброго самаритянина у меня совершенно нет ни желания, ни времени. Но тут я услышала от этой толпы то, что они не должны были говорить:

— Ну что лисеныш, — звук удара, — уничтожил красноглазых?! Уничтожил, а?!

Втроем они забивали светловолосого мальчика примерно моего возраста. Тот закрывая лицо руками, порывался вскочить на ноги, но его сбивали обратно на землю еще до того, как он твердо вставал на нее. Однако, как я уже говорила, не упомяни они мой клан — я бы прошла мимо... но сейчас...

— Эй, шпана! — крикнула я, на всякий случай приставляя пакет с продуктами к стене. Затем я подошла достаточно близко, вставая так, чтобы все присутствующие здесь находились в моем поле зрения.

— А ты еще кто? — недовольно гаркнул на меня самый младший из них. Чуунин же в свою очередь даже взгляда на меня не перевел. Он продолжал с какой-то ненормальной заинтересованностью наблюдать за экзекуцией. Чем насолил вам этот парень, что вы так его избиваете? Откуда такая ненависть к ребенку?

— О, сопляк, я человек, что непосредственно заинтересован в происходящем здесь, — они перестали его бить и уже все четыре пар глаз смотрели на меня. В это время блондинчик попытался встать, но на его голову поставил ногу самый старший, не позволяя ему подняться.

— Вали отсюда малявка, а не то и тебе не поздоровится!

— Да, да, не стоит защищать демона, потому что мы и тебя за это побьем! — воскликнул средненький.

— Девочка иди куда шла, это тебя не касается, — холодно заметил чуунин, делая шаг мне в мою сторону. — Если ты сейчас не развернешься и не пойдешь по своим делам, то я арестую тебя за...

Дальше он стал запугивать меня тюрьмой АНБУ: что там со мной будут делать страшные вещи, чтобы я в дальнейшем не помышляла лезть в дела взрослых, и тому подобное. В конце своей «внушающей» речи он добавил:

— ... и вообще, сам Хокаге дал мне разрешение на наказание этого демона... — «демон», тихо поскуливающий и уткнувшийся носом в землю, после этих слов заметно вздрогнул.

Так пока он распинался, один из детишек зашел мне за спину, а второй навис надо мной, явно пытаясь сыграть на нашей разнице в росте.

Мне все ясно. Этот балаган пора заканчивать. Все эти люди мне противны. И если дети еще понятно, их легко можно ввести в заблуждение и заставить делать то, о чем они потом могут пожалеть, то вот этот чуунин явно меня раздражает. Очень сильно раздражает. Я не знаю, чем мог насолить ему этот сжавшийся комочком ребенок, но то, что он срывает на нем свою ненависть, да еще и чужими руками...

Ненавижу таких людей...

А еще, похоже, он вбил детям в головы, что именно этот мальчик повинен в уничтожении моего клана. Глупость. Абсолютная глупость, граничащая с идиотизмом. Как это забитое чудо могло уничтожить МОЙ клан? Нет. Нельзя чтобы такие мысли распространялись среди людей. Это может повредить репутации моего клана, даже не смотря на то, что объект слуха всего лишь дитя.

— Нет, выродки, вы, кажется, еще не поняли, о чем говорите. Этот парень не мог уничтожить мой клан. У него на это просто не хватит сил и умений...

— Т-твой клан? — удивленно пробормотал чуунин, отступая спиной к входу из переулка.

— ... мой клан уничтожил Учиха Итачи. Гений и сильнейший Учиха последних пяти поколений. А он, — кивок на освобожденного блондина, который отполз к стене, опираясь на нее спиной. Он удивленно взирал на меня одним своим не подбитым глазом, второй же заплыл и налился синевой, — никак не причастен. Поэтому распространять откровенную ложь, выродки — это не позволительно! Если вы сейчас не съебетесь отсюда, то я покажу вам силу клана Учиха!

Ярость, откуда во мне эта ярость? Я же старалась произвести на них впечатление, при этом оставаясь полностью сосредоточенной и с холодным рассудком. Почему я завелась от собственных слов? Меня начинает напрягать мое нестабильное эмоциональное состояние...

Мои слова подействовали на всех по-разному. Самый старший мальчик и тот, что стоял передо мной, отшатнулись, завидев вспыхнувший в моих глазах шаринган, а тот что стоял у меня за спиной и не видел этого и, видимо, решил, что такие слова из уст маленькой девочки звучат не слишком серьезно, решил заехать мне кулаком в спину. По крайней мере — попытался.

Скользящий шаг влево и затем назад. Перехватываю его руку и выворачиваю кисть вплоть до характерного хруста. Дергаю на себя и вырываю кисть из сустава. Затем последовала подножка и, кувыркнувшись через голову, он падает на землю, со всей силы ударившись спиной... Ему повезло, что он сразу потерял сознание.

Не даю опомниться тем детям, что передо мной. Рывок, и синхронный удар двумя руками им в брюхо. Хекнув, они согнулись пополам, подставляя мне свои затылки. Еще два слитных удара локтями по макушкам и те, кто недавно втроем избивали одного ребенка, лежат на земле, уткнувшись носом в пыль, не шевелясь.

Перевожу взгляд на вставшего в стойку чуунина и мрачно усмехаюсь.

— Что-то вы побледнели. Вам страшно? Страшно от того, что сейчас некому сделать грязную работенку за вас? Вам не хочется брать на себя ответственность за все это? — обвожу ладонью переулок и останавливаю ее движение, указывая на голубоглазого блондина. — Как вы уже заметил — я Учиха. И какие проблемы последуют, подними вы на меня сейчас руку, — оскаливаюсь. — Ведь прошло всего два дня с момента уничтожения моего клана, поэтому... Да вы и сами уже все поняли, потому как уже собираетесь просто сбежать. Но не обольщайтесь, — я предвкушающе улыбнулась и ткнула ему пальцем в грудь. — Вы никуда от меня не денетесь. Вы УЖЕ в моей власти. С момента, когда посмотрели мне в глаза!

Чуунин уперся спиной в стену и быстро побледнел. Попытался забить на все и банально рвануть от меня подальше, но не смог пошевелиться. Про гендзюцу я абсолютно не шутила. Те дети тоже попали в него с самого начала, поэтому ничего не успели сделать... Но их я решила вырубить сразу, мне незачем было пытать их в мире иллюзий. По сути, они всего лишь инструмент — глупый, легко контролируемый, но инструмент.

Сейчас же у меня есть вопросы к зачинщику всего этого. Подхожу к нему в упор, он даже не шевельнулся, потому что уставился в одну точку замутненными глазами, и я бью ему под колено. Одним слоем иллюзий можно пожертвовать, но мне необходимо, чтобы его глаза были на одном уровне. Заглядываю в них и начинаю планомерное воздействие на его сознание. Чакра стала утекать сквозь пальцы, но гендзюцу допроса работает, так как надо. И то, что я подчеркнула у него из головы...

Оскал. Опять он. Такими темпами я не смогу нормально улыбаться, а только скалиться. Но Ками-сама! Эти знания! Это же... Это, конечно, хорошо, но сейчас мне это особо ничем не поможет. Вернее поможет — нажить проблем, которые после этого случая, наверняка, станут нарастать снежным комом.

Ну да ладно. Пора вылезать из его сознания, но перед этим поставим пару закладочек и подотрем память о том, что я ковырялась у него в голове.

Деактивирую шаринган и устало массирую виски. Потратилась я конечно знатно, но это определенно того стоило. Даже скорый вызов к хокаге (да-да, именно с маленькой буквы) не так пугает, как перспективы открывающиеся мне.

Перевожу взгляд на восхищенно взирающего на меня блондинчика.

Узумаки Наруто — джинчурики девятихвостого демона-лиса. В народе: Демон, Лисеныш, Монстр и так далее.

Удивляюсь, какими же надо быть тупыми, чтобы считать этого мальца виноватым в смертях, которые принес в деревню Кьюби. Из архивов я поняла, что тогда он знатно повеселился. Жаль, что я не видела, как Демон равняет эту проклятую деревушку с землей, но я тогда была совсем крохой. Ну, ничего страшного, если они меня достанут, то в будущем я сама займусь тем, что сотру Коноху с лица земли...

Но это потом. Сейчас же...

— Ну и чего смотришь? — довольно грубо говорю я Наруто. — Если ты еще не понял, тебя спасла девчонка. Тебе должно быть стыдно.

— Эй! Да я бы сам справился, даттебайо! — воскликнул он и попытался встать, но его нога подогнулась, и он вновь рухнул на пятую точку, и болезненно скривился.

Я покачала головой, но все же подошла к нему и протянула руку.

— Давай руку, — не дождавшись от насупившегося мальца хоть каких-то телодвижений, просто хватаю его за запястье и резко поднимаю, от чего он пискнул от боли.

— Осторожнее! Мне же больно!

— Терпи, Хокаге будешь... — бормочу я, привыкая к его весу.

— О, так ты знаешь, что я собираюсь стать Хокаге? — забыв об избитом теле и испытываемой им боли, бодро спросил он. — Я собираюсь стать самым крутым и сильным Хокаге! Я собираюсь превзойти самого крутого Хокаге — Четвертого!

— Да? — скептически спросила его я и потянула за собой. Правда, я особо не спешила, так как мальчик заметно хромал, и его тянуло в левую сторону. Поэтому пришлось подпереть его плечом, чтобы он не рухнул наземь.

— Да! Я клянусь тебе!

— От тебя слишком много шума... — поморщилась я, подавляя желание поковыряться в ухе. — Пытайся говорить тише. Я уже поняла, что ты собираешься стать хокаге, но знаешь ли ты насколько это сложно.

— Знаю! — заверил он меня. — Я выучу множество крутых техник и стану Хокаге! Тогда люди начнут меня уважать и перестанут...

— Ненавидеть, — подсказала я ему.

Наруто дернулся, как от удара. Его улыбка чуть завяла, а сам он перестал пытаться тянуться и стараться идти самому.

— Да, — шмыгнул он носом, — после того, как я стану самым сильным, они все признают меня!

Мы доковыляли до того места, где я оставила пакет с продуктами. Поудобнее перекинув через себя руку мальчугана, правой рукой подхватила пакет с земли, и мы продолжали медленно плестись на выход из переулка.

Наруто молча шоркал ногами, о чем-то усиленно думая, то и дело скашивая на меня взгляд, пока не решился спросить:

— Не-чан, а ты сильная?

От неожиданности я остановилась. Он назвал меня Не-чан?

— То есть, я имею в виду, что ты точно сильная, раз смогла победить того дядьку и этих... Скажи мне, а как ты стала такой сильной? Ты ведь... тебе ведь столько же лет, сколько и мне?

— Не знаю. Тебе сколько? — тряхнула головой я и продолжила неспешно идти, желая покинуть злополучный переулок, при этом стараясь держатся в стороне от людского потока, направляясь в парк, где можно отдохнуть.

И могу с уверенностью сказать, что мне совершено не нравятся бросаемые на этого мальчика взгляды. Да — он джинчурики, да — в нем заключен демон, но это же ведь не значит, что его необходимо держать в атмосфере неприязни и чистой незамутненной ненависти? Верхушка деревни хоть понимает, что случись что-то — демон вырвется не где-нибудь, а посреди деревни?..

— Мне семь! — гордо крикнул он. — Я уже учусь в академии, и скоро стану самым крутым и сильным! — тут он на секунду замолк, а после пробурчал. — Только сначала мне надо показать одному теме его место, — я пропустила его бубнеж мимо ушей и продолжила думать.

Я видела, что за ним наблюдают. Но они просто смотрели и не вмешивались в процесс избиения. Один неудачный удар и мальчик был бы мертв, и как следствие — демон вырывается и крушит все, что попадается под рук... Лапу. И что это может значить для деревни?

Крах.

Огромные жертвы. Разрушения. И еще много сопутствующего ущерба.

И после этого я вновь задаюсь вопросом: «А не идиоты ли правят этой деревней?»

Кто раньше мог успокоить и подчинить биджу — Сенджу, которых уничтожили под корень амбиции Третьего Хокаге и боязнь потерять насиженное место. Эти его страхи и привели к тому, что во время войны практически весь клан Сенджу был уничтожен.

Как?

Судя по данным из архива, кланом Сенджу затыкали самые опасные участки фронта на протяжении двух мировых войн. Колоссальные жертвы и малая рождаемость привела к тому, что после третьей мировой войны в живых остались только старики. Даже дети были благополучно отправлены на фронт и там «случайно» убиты. Насколько я помню, на данный момент, живым представителем этого клана является Тсунаде Сенджу, которая, наверное, поняла какую клоаку представляет собой деревня и благополучно отсюда смылась. Однако, что-то мне подсказывает, что вырвись демон на свободу, то угомонить она его не сможет...

Кто там дальше по списку способен управиться с биджу? Учиха. А если быть точнее — только я, как человек, полностью пробудивший шаринган. Однако, положа руку на сердце, я буду с улыбкой наблюдать, как демон будет разрушать деревню. Я не стану вмешиваться. Почему?

Я ненавижу эту деревню. Ненавижу! И я с радостью посмотрю на ее агонию со стороны. Так что сейчас мне мешает сорвать печать и выпустить демона? Ну, наверное то, что я помру одной из первых. Сейчас вокруг слишком много лишних глаз, а сорвать печать — это не дело двух секунд. Плюс — я еще не знаю, какой именно печатью запечатывали биджу в Наруто...

Пока мы шли мальчик постоянно о чем-то пытался мне рассказывать, даже не смотря на то, что я его не слушаю. Он практически перестал на меня опираться и, даже складывалось ощущение, что он просто на просто пользуется моментом, чтобы быть ко мне поближе. Отвлекаюсь и внимательно осматриваю его.

Синяков стало меньше. Опухоль с глаза немного спала, позволяя ему смотреть на мир двумя глазами. Хромать он не перестал, но и не делает это столь явно. Но самым ярким показателем, что ему намного лучше, являлась его яркая улыбка, которая еще немного начнет отражать солнечный свет, тем самым ослепляя прохожих.

— ... и тогда за мной долго гонялись эти болваны, крича что-то о наказании! Но они не смогли поймать меня, даттебайо! — вещал он о чем-то своем. Мне осталось лишь многозначительно хмыкнуть и взять курс на примеченную мной только что лавку.

— Не-чан так как тебя зовут? Ты так мне и не сказала! И... ой! Я ведь тоже не назвал тебе своего имени! — он оторвался от меня и забежал чуть вперед. Резко развернулся ко мне лицом, чуть пошатнулся, теряя равновесие, но буквально тут же крепко встал на ноги и сверкнул улыбкой. — Меня зовут Узумаки Наруто, — он ткнул себе в грудь большим пальцем правой руки, — и я будущий Хокаге этой деревни!

Я смерила его взглядом, хмыкнула, и прошла мимо, подходя к лавочке и ставя на нее пакет с продуктами. Осмотрелась, не обращая внимание на требовательное пыхтение Наруто, который пытался стоять на месте в эффектной позе, но было видно, что ему тяжело.

Наблюдатели пока что не сунулись за нами в парк. Находятся чуть в отдалении и чего-то ожидают. Указаний? Не думаю. По-хорошему, весь список действий на любой случай жизни они должны были обговорить заранее. Но ничего, это даже к лучшему.

— Я не могу понять твой оптимизм, — подхожу к нему, хватаю за запястье и тяну к лавочке. — Тебя десять минут назад знатно отделали, а по пути сюда бросали ненавистные взгляды. Думаю и приговаривали нечто неприятное, если бы не я и мой клановый моно на спине. Тебя это не злит?

Насильно сажаю посмурневшего мальчика и начинаю его осматривать. Да, синяки на лице почти спали, опухоль на глазу практически незаметна. О том, что он совсем недавно не мог даже его открыть говорит фиолетовый синяк вокруг глаза. Перевожу взгляд ниже...

— Не-чан я не знаю, почему меня не любят, но...

— Подними футболку, — перебиваю я его.

— З-зачем? — он непонимающе смотрит мне в глаза.

— Хочу посмотреть, не сломали ли тебе ребра, — лгу, не моргая.

— Да все в порядке, — он смущенно улыбнулся и закинул руки за голову. — У меня все очень быстро заживает, так что не стоит беспокоиться, даттебайо!

— Делай что говорят, — холодно говорю я, от чего Наруто вздрогнул и нехотя подчинился.

Когда он двумя руками задрал футболку, я быстро окинула его торс взглядом не найдя серьезных повреждений. В данном случае синяки и редкие ссадины никак не напоминают о том, что его сильно избили. Максимум, что сейчас можно предположить, не зная ситуации, так это то что он неудачно упал... с холма, и прокатился до подножия, собирая все камни лежащие на земле своим телом.

Но сейчас меня не это интересовало. Заинтересованно смотрю на его живот. Глаза привычно кольнуло, и мир приобрел больше цветов и стал более резким, и я стала видеть потоки чакры Наруто. Вблизи стало понятно, что парень в будущем будет просто монстром. Не в том плане, что в нем запечатан демон, нет, а в плане количества чакры. Ему сейчас должно быть семь лет, а чакры у него больше, чем у джонина А-ранга. А что будет, когда он подрастет?

И причина этого заключена не только в его наследии крови. Сам биджу и печать, на поддержание которой затрачивается практически вся чакра, невольно расширяют запасы его чакры и ширину чакро-каналов. Огромные перспективы... в будущем. Сейчас же он ничего не сможет сделать. Ничего толкового. По идее, все его манипуляции с чакрой должны быть серьезно усложнены и неэффективны, потому что его чакра имеет сильный перекос в сторону ян-чакры...

Ему бы поработать над контролем, но судя по воспоминаниям того чуунина, с ним никто не занимается, он тут исполняет роль непонятно кого. Бродяжки. Беспризорника. Хулигана, но никак не оружия деревни.

Может быть, они таким методом пытаются сломать его, чтобы он стал безропотным сосудом и... как его там... Ядерным оружием? Да! Ядерным оружием этой деревни. Крайне мощным и разрушительным, но одноразовым. Глупость. Просто анализируя полученные сведения, я все больше и больше разочаровываюсь в этой деревне. У меня даже начало зарождаться нечто похожее на жалость к этому ребенку...

— Не-чан! Не-чан! Долго еще? Мне щекотно! — воскликнул Наруто, чье лицо было спрятано за задранной футболкой.

— Погоди еще минутку, — немного отстраняюсь от него и осматриваю парк шаринганом. Конечно я не жалуюсь на свои сенсорные способности, но визуально подтвердить факт того, что сейчас за нами, почему-то, не смотрят, я обязана осмотреться. Никого, даже странный сгусток чакры над головой (следящая техника?) исчез.

Ну, это хорошо. Значит, мне никто сейчас не помешает, но стоит поспешить. Может у них сейчас просто смена «почетного караула».

Подтягиваю к себе руки и быстро начинаю складывать ручные печати. Ровно десять. На правой ладони засветилось пять нечетких символов, соединенных тонкой линией круга, прикладываю ее к животу Наруто и чуть проворачиваю. Мальчик вскрикнул и резко опустил футболку пытаясь прикрыть живот, но мне хватило и тех нескольких секунд, пока печать проявлялась...

Очень интересно... Это просто чертовски интересно! Оскаливаюсь, не обращая внимания на испуганно смотрящего на меня мальчика. Я за все свои жизни всего однажды видела печать подобного уровня. И в тот раз печать ставил человек намеренно решившийся умереть. Печать смертника... Печать Шинигами. Или как ее там... Шики Фууджин? Не важно, главное, что это печать просто шедевр фуиндзюцу. Даже с моими знаниями в этой области, я не смогу быстро и незаметно ее взломать. Тут столько уровней защиты... И, похоже, запечатывающий в этого ребенка демона человек, вложил в печать слепок своей чакры в качестве стража. На случай, если печать все же будет сломана. Предусмотрительно, ничего не скажешь...

— Не-чан, что ты делаешь? Перестань так смотреть... У тебя сейчас страшное лицо... — тихо бормотал Наруто, пытаясь слиться с лавочкой, чтобы стать как можно менее заметным. — И твои глаза... Они красные...

— Прости-прости, — стираю жуткую улыбку с лица и гашу шаринган, — я не хотела испугать тебя и делать больно.

— Правда? — да уж, так жалобно и предано на меня никто не смотрел.

— Правда, — хлопаю его по плечу. — И знаешь что? В качестве извинений я дам тебе это!

Подношу руку к печати на левой руке и на секунду замираю, вспоминая, что там находится... Надо будет перепрятать глаза отца в печать на животе. Встряхнула головой, отгоняю не нужные сейчас мысли и сосредотачиваюсь. Нашла!

Тихий хлопок и в моей правой руке появляется небольшой свиток с синей стягивающей ленточкой. Осматриваю его, чтобы удостовериться, что это именно тот, что мне нужен, и торжественно вручаю его восхищенно следящего за моими манипуляциями ребенку.

— Что... Что это? — он взял в руки свиток так, будто ему в руки попала самая ценная и одновременно хрупкая вещь в мире.

— Свиток, — говорю очевидное я, но тут же уточняю, садясь рядом с ним, предварительно отодвигая пакет в сторону, дабы случайно на него не сесть. — Свиток, в котором описано несколько методов в улучшении контроля чакры и парочка различных методик медитаций.

На меня непонимающе смотрели два небесно голубых глаза, в глубине которых перемешалось множество непонятных лично для меня эмоций.

— У тебя отвратительный контроль и фонишь чакрой на всю округу... Это раздражает людей имеющих те же способности, что и я, — уловив еще один зарождающийся вопрос, я поспешила уточнить. — Я сенсор — человек, способный на расстоянии чувствовать чакру и даже определять ее владельца. Чакра, знаешь ли, уникальна... А ты, не умея ее контролировать, неосознанно выбрасываешь некоторое количество в окружающую атмосферу. И из-за этого находиться рядом с тобой довольно сложно...

Ложь. Наглая ложь. Вся его чакра уходить на поддержание столь мощной и надежной печати, но видя вину на его лице, я поняла, что мои слова не стали для него пустым звуком.

— А разве этот свиток не нужен тебе самой?

— Мне? Нет, — я фыркнула, — в моей голове в десятки раз больше методик, способов и вариаций техник медитаций, чем в этом свитке. Считай это моим подарком и, Ками-сама, не задавай больше глупых вопросов.

Мальчишка несколько секунд неуверенно крутил свиток в руках, а потом стал светиться на глазах.

— Спасибо тебе огромное, Не-чан! — он вскочил со скамейки, встал напротив меня и неуклюже поклонился. — Я обязательно воспользуюсь всем тут описанным! Я не хочу, чтобы твой ПОДАРОК, — он выделил это слово как-то особенно, с непонятным мне предвкушением, — лежал без дела! Я клянусь, что я буду стараться чтобы... чтобы не фонить! Да! Я буду стараться не фонить чакрой, чтобы не доставлять тебе проблем! Или я не будущий Хокаге, даттебайо!

Ковыряюсь мизинцем в правом ухе. Ками-сама, какой же он громкий. И чему он радуется? Это же обычный свиток с общеизвестными техниками. Или нет? Все время забываю, что в это время паранойя достигла невиданных масштабов и если исследования чакры и ведутся, то достижения в этой области не выкладывались на всеобщее обозрении. Конечно, для меня подарить этот свиток не станет значительной потерей, но не для него — он радуется так, будто я подарила ему то, о чем он мечтал всю жизнь.

Чувствую себе немного лицемерно.

— ... я немедленно пойду домой и изучу все, что в нем есть, но прежде я хотел бы узнать твое имя! Ты мне его так и не сказала!

— Ох, Ками-сама... Ясу. Учиха Ясу.

— Учиха? — неверяще повторил он за мной, а после еще раз внимательно осмотрел меня и пробормотал. — А ведь похожа...

— Похожа? На кого?

— На одного теме! Он думает, что самый крутой! Зазнайка, да еще и все девчонки за ним ухлестывают!

— А тебе, я смотрю, завидно? — усмехаюсь я, замечая, что наблюдатели сейчас находятся совсем недалеко, один на дереве в ветках, прямо напротив нашей лавочки, другой чуть дальше, в густых кустах, метров в пятнадцати...

— Нет! — воскликнул он, активно жестикулируя. — Но ты не думай, ты не такая же, как он! И я обещаю, что с теми знаниями, что есть в этом свитке, я его победю... Побежу? А-а-а! — он раздраженно взлохматил себе волосы свободной рукой. — Я одолею его, даттебайо!

— Молодец. Это хорошая цель, которой не стыдно держаться. Только знай, некоторое время ему будет немного не до тебя.

— Почему?

— Ну, если ты еще не слышал, у моего клана совсем недавно случилось одно несчастье... Поэтому и он, и я, будем немного заняты. Поэтому пока есть возможность, тренируйся сам, при помощи свитка, может быть, тебе кто-нибудь, что-то посоветует. В общем, совершенствуйся, и, может быть, потом, ты сможешь одолеть моего соклановца, — я улыбнулась.

— Хорошо, — сейчас он был крайне серьезен... А мальчик то полон сюрпризов. Вон как разительно у него могут меняться эмоции и настрой. Каков контраст...

— Ну что ж, — я хлопнула себя по коленям и встала с лавочки, — было приятно познакомиться, но мне уже пора. Вскоре из академии должны вернуться мои братья. Они, в отличие от тебя, не могут позволить себе прогуливать занятия.

Наруто покраснел и смущенно почесал макушку.

— Я понимаю! Спасибо тебе, Не-чан! За подарок и... И за то, что помогла мне сегодня... — он запнулся и обеспокоенно посмотрел на меня. — А теперь на тебя не будут так же смотреть, из-за того, что мне помогла?

— Пусть только попробуют... — я зловеще улыбнулась.

— Э-э-э, хорошо, — судя по тому, как он побледнел, улыбка получилась что надо. — Тогда я побежал домой.

Он развернулся и резво побежал на выход из парка, но остановился на его границе, обернулся и широко улыбнулся. Напоследок, помахав мне рукой, он скрылся за деревьями, а я продолжала серьезно смотреть в ту сторону.

Сегодня интересный на события день. Торги и шантаж Хокаге. Драка, по результатам которой я получила много полезной информации. Джинчурики с сумасшедшей регенерацией... А печать? Какова красавица. Модернизировать и так идеальную печать... Это надо быть гением...

Ну, ладно. Это можно будут обдумать дома, в спокойной обстановке. А то мне не нравятся чувствовать на себе чужие взгляды шавок деревни, приставленных наблюдать за мной. Лучше я посижу дома, под защитой барьера...

Хмыкаю, беру пакет с продуктами в правую руку, и иду вглубь парка. Домой! Сегодня я постараюсь приготовить нечто ошеломительно вкусное для своих братьев, а потом можно наведаться и к Саске... Посмотреть что с ним, да нивелировать воздействие Тсукиеми на детский рассудок. Сколько дел, эх...

Дверь закрылась, а Хирузен некоторое время продолжал сверлить её взглядом. Затем он встал и подошёл к панорамному окну, открывающему великолепный вид на Коноху. Отсюда было прекрасно видно площадь перед резиденцией Хокаге, по которой туда-сюда сновали по своим делам множество шиноби и редкие гражданские. Также было видно как через эту нестройную толпу пробиралась маленькая фигурка с ярким клановым моно на спине — Учиха Ясу.

Хокаге провожал ее взглядом вплоть до того момента, пока она спешно не скрылась за поворотом, тем самым исчезнув из зоны прямой видимости Хирузена. Однако он не расстраивался, так как у него был еще один способ следить за всем, что происходит в деревни — его наблюдательный шар. Артефакт, не имеющий аналогов в мире...

Хотя даже он не всемогущ. Как было бы проще контролировать политическую ситуацию в деревне, если бы с помощью него можно было следить за клановыми кварталами... Но, к превеликому сожалению Хирузена, практически все кланы обеспечили себе конфиденциальность, путем установки барьера, сквозь который его шар не способен видеть.

Хирузен еще некоторое время постоял, охватывая взглядом свою любимую деревню, периодически затягиваясь трубкой. Он думал. Думал о том, какую опасность может представлять Ясу. Ведь сегодня он заметил, как она себя поставила. В ее взгляде, словах и поведении чувствуется сталь и хватка достойной внучки его старого боевого товарища. Хоть она и нервничала, пытаясь до последнего удержать свои эмоции в узде. У нее даже почти получилось. И это в ее-то возрасте...

А еще Хирузену вдруг стало смешно и на лицо сама собой наползла улыбка. Что-то заставило его с задорными нотками в голосе повторить слова сказанные девочкой.

— Обмотанная обезьяна, — усмехнулся он, довольно выдыхая через нос струйки дыма.

— Девчонке явно не хватает манер, — тихий, холодный и внушающий неподготовленному человеку трепет голос прозвучал за спиной у Третьего Хокаге.

— Не суди ее строго, — добродушно сказал Хокаге, разворачиваясь лицом к своему новому собеседнику, — ведь два дня назад у нее погибли родители и почти все члены клана, — тут лицо Хирузена ожесточилось, и он упер холодный взгляд в старика с забинтованным наполовину лицом. — И я еще раз скажу тебе: мне совершенно не нравится то, какими методами ты решил проблему с Учихами, Шимура.

На Хирузена смотрел ничего не выражающий темный глаз человека, который всю жизнь решал проблемы деревни из тени. Опираясь на свою трость, он подошел ближе к столу Хокаге, чтобы попытаться убедить своего старого друга и товарища в верности своих действий.

— Хирузен, это был наиболее рациональный выход. Мы не могли рисковать безопасностью деревни. Ни тогда когда в мире вновь начал назревать кризис. Уничтожение клана было и есть наилучшим решением...

— Я уже той ночью сказал тебе, что ты поспешил. И из-за этого деревня потеряла сильнейший клан. Да мы избежали гражданской войны, но серьезно ослабли... — Хирузен тяжело вздохнул и положил трубку на край стола. Затем он тяжело сел на стул и устало посмотрел на своего друга. — Теперь неизвестно, сколько усилий придется приложить, чтобы наши противники не воспользовались этим и не начали против нас войну. Также я уверен, что вскоре у нас попытаются перетянуть часть заказов, основываясь на том, что деревня ослаблена.

— Не беспокойся, Хирузен, — мягко остановил Хокаге Шимура Данзо. — Я и мой АНБУ "НЕ" обеспечат нам...

— Я кажется, приказал тебе распустить свой Корень?

На Третьего Хокаге недовольно посмотрели, но перебивать не стали.

— .. также я сказал, что ты более не являешься главнокомандующим. Я от своих слов не отказываюсь. Ты действовал в отрыве от меня и проигнорировал мое мнение. На этом фоне слова Ясу-чан смотрятся наиболее правдиво, — Хирузен чуть привстал, заглядывая в глаз собеседника. — Неужели ты окончательно решил вести свою собственную игру?

— Нет, — прозвучал мгновенно ответ. — Мои действия основывались на жесткой необходимости сберечь деревню. Я не стараюсь действовать в обход тебя, однако тогда иного выбора не было. Ты слишком мягок, Хирузен.

Хокаге тяжело вздохнул и сел обратно, то и дело бросая взгляд на свою трубку. Еще раз, вздохнув, он снял со своей головы символ власти — широкополую шляпу с кандзи «Хокаге» и положил ее на стол перед собой.

— Ладно, этот разговор может затянуться надолго. Однако не думай, что я забуду это, — на Шимуру строго посмотрели, на что тот едва заметно кивнул, — я пригласил тебя совсем для другого.

— Учиха Ясу.

— Да, при разговоре с ней я чувствовал себя несколько двояко, — задумчиво погладил бородку Хирузен. — Смотря на нее, я одновременно видел Итачи и Кагами.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Шимура, направляясь на красный диван, что стоял в углу кабинета.

— Этот ее взгляд... — Хирузен чуть покачал головой, но все же вновь взялся за трубку и начала набивать ее лечебными травами, — в свое время такой взгляд был и у ее дедушки.

— А причем тут Итачи? — спросил Данзо, аккуратно опускаясь на диван. Свою трость он зажал коленями, а руку опустил на колено.

— Она, несомненно, гений. Начнем хотя бы с того, что у нее в восемь лет полностью пробужденный шаринган.

— Та ночь была довольно эмоциональной для нее, так что не вижу ничего удивительного в том, что она смогла получить третье томоэ.

— Да, ты прав, однако мы с тобой в свое время имели близкое знакомство с человеком, который сражался с нами бок о бок, обладая «взрослым» шаринганом... И хочу заметить, что девочка довольно уверенно им пользуется, — Хокаге закончил набивать трубку и тут же привычной манипуляцией с чакрой прикурил ее. — В качестве подтверждения стоит заметить, что она выжила в столкновении с Итачи, а после и с твоим бойцом. Не думаю, что пробуди она шаринган этой же ночью, смогла бы столь эффективно выжить в тех ситуациях.

— Намекаешь на то, что она даже гениальней Итачи? — спросил Шимура.

— Да, — короткий и уверенный ответ.

Некоторое время они сидели в молчании, каждый думал о своем. Хирузен выпускал дым в потолок, а Шимура тем временем незаметно массировал колено с каменным, ничего не выражающим лицом. Первым прервать тишину взялся Хокаге, после того как пришел к каким-то своим выводам, которые он решил озвучить своему товарищу:

— У нее сильная кровь. Ее дедушка был гением. Ее брат был гением. Так что нет ничего удивительного в том, что и она сама тоже гений. Нам стоит решить, что с ней делать, — Хирузен посмотрел на Данзо и привлек его внимание движением руки и с подозрением в голосе спросил:

— Надеюсь, ты не будешь пытаться получить на нее влияние?

— Нет, можешь расслабиться, Хирузен. Я вряд ли смогу как-то на нее повлиять. Она умна, думаю, она уже должна была сделать нужные выводы, да еще я уверен: Итачи сказал ей, кто замешан в уничтожении ее клана. Она опасна, потому...

Тут его прервал короткий стук в дверь. Сигнал от АНБУ. Хирузен досадливо поморщился, сетуя на то, что его разговор вновь прерывают. Наверняка, это что-то несерьезное, но раз это от АНБУ... Неужели опять Наруто что-то натворил?

Хокаге недовольно поморщился, но все же потянулся рукой вниз и коснулся печати на внутренней стороне крышки стола, тем самым подавая сигнал-разрешение войти. Тут же дверь медленно отворилась, и перед глазами Хирузена и его товарища предстал АНБУ в стандартном обмундировании и в фарфоровой маске енота. В руках у него был лист бумаги, видимо с каким-то донесением, а от шиноби так и веяло беспокойством.

— Что у тебя? — спросил Хирузен, отрываясь от трубки. — Надеюсь что-то серьезное?

— Так точно Хокаге-сама, вот, — АНБУ протянул Хирузену листок бумаги.

— Эх, — вздохнул Хокаге, принимая лист и тут же начиная вчитываться в строчки текста, — рассказывай пока я ознакамливаюсь с докладом.

— Так точно, Хокаге-сама, — АНБУ вытянулся по струнке и уставился куда-то за спину Хокаге. — Около пяти минут назад на территории рынка произошел инцидент с участием джинчурики. В данный инцидент вмешалась Учиха Ясу, а именно — вступила в драку. В ходе стычки она в одиночку, за краткий промежуток времени, одолела двух генинов, одного ученика академии на последнем году обучения и одного чуунина. Последний, предположительно, был побежден при помощи кланового доудзюцу Учих, — АНБУ на несколько секунд остановился, переводя дыхание. — Генины получили травмы средней тяжести (сотрясение мозга), ученик академии сейчас в госпитале со сломанной рукой, а чуунин, Мимору Зора, взят под стражу. Ему предъявлены обвинения в организации нападения на джинчурики.

Хирузен слушал доклад краем уха, так как читает он намного быстрее, чем говорил стоявший напротив него шиноби. И то, что прочитал Хокаге, его очень не радовало. И это еще мягко говоря. На джинчурики напали посреди бела дня и вместо того, чтобы остановить такое безрассудство, наблюдатели приставленные к джинчурики просто... наблюдали. Определенно, они нарвались на разнос и строгий выговор. Однако в докладе указанно, что с джинчурики все нормально и он на данный момент должен находится в парке вместе с Ясу-чан.

Хирузен перевел взгляд на хрустальный шар спрятанный под столом (Хирузен часто прерывался на отдых и подсматривал... хм... наблюдал за бытом куноичи деревни), и сейчас в нем два ребенка медленно брели к скамейке. Наруто, в свою очередь, навалился на девочку и о чем-то увлеченно рассказывал. В общем, с ним все в порядке. Прекратив наблюдение, он вновь вернулся к докладу и досадливо поморщился...

Плохо или хорошо, что Ясу встретилась с джинчурики? Да она сейчас не сдержана и слабо контролирует свои эмоции, но она определенно крайне умна. Может ли она воспользоваться знакомством с джинчурики для своих целей...

— Это определенно не хорошо, — подал голос Данзо, а затем посмотрел на АНБУ. Тот дернулся, будто от удара током, но поворачиваться не стал. Хокаге понял чего хочет его товарищ, поэтому движением руки отпустил подчиненного. Когда за ним захлопнулась дверь, Данзо продолжил:

— Девчонка не благонадежна. Мало того, что она открыто нам угрожает, так еще, если, конечно, получит определенное влияние на джинчурики, может спутать нам все планы. Я против их контактов, — в голосе Данзо при должном упорстве и желании можно было различить беспокойство сильно перемешанное с раздражением.

— Я скажу ей об этом, однако, если она решит проигнорировать мой «намек», то мы ничего не сможем ей сделать. Ведь так?

— Да, — кивнул Данзо и нахмурился. — Я получил данные, что она после выхода из больницы активно чем-то занималась в течении дня. Как удалось выяснить, она воспользовалась личной шпионской сетью Фугаку и передала им некоторые документы.

— Ничего нельзя с ними сделать? — спросил Хирузен, затягиваясь трубкой.

— Я пытался, и буду пытаться, однако уже сейчас ясно, что на данный момент выявить каждого шпиона из столь обширной сети Учих не представляется возможным. Так что ее слова, пока я не разобрался со всем этим, определенно имеют под собой основу. Так что...

— Придется ей подыграть, — подытожил Третий Хокаге.

— Она предложила тебя часть предприятий, — Данзо решил затронуть волнующую его тему. — Каким образом ты получишь право владения, если сейчас все их активы заморожены?

Хирузен улыбнулся и покачал головой.

— Пока не знаю, я еще не просматривал свиток. Однако скажу сразу, что делиться я не буду. Ведь наверняка в библиотеке главы клана Учиха было много чего интересного, однако ты решил, что мне об этом знать не следует.

Шимура Данзо поморщился и с ноткой раздражения сообщил:

— Естественно там было много чего интересного, но, к сожалению, ничего сверх секретного. Большая и самая интересная часть сейчас хранится в клановой библиотеке, хранителем которой вплоть до момента своей смерти являлся Кагами, а сейчас, судя по всему, уже его внучка. Мои люди пытались получить доступ в архив, но нарвались сначала на барьер, а затем сработали ловушки, разом оборвавшие четыре жизни моих оперативников. Мой человек — координатор, засек от кого был сигнал на подрыв.

— Ясу-чан, — медленно сказал Хокаге, выпуская изо рта дым.

— Да, она стала инициатором взрыва, потому-то мой человек и решил убить ее, справедливо решив, что таким способом это позволит получить ему доступ в архив без опасности быть подорванным. Да и нежелательным свидетелем она была...

— Но, как я понял, у него так ничего не получилось. Ведь к моему прибытию на место твой человек уже был в плену у моих подчиненных.

— Да, барьер после той ночи был укреплен девчонкой, — пропустил мимо ушей подначку товарища Данзо. — Не знаю, как она это сделала, но определенно узнаю. Уже сейчас мы видим последствия того, что архив не попал к нам в руки.

— Компромат.

— Да.

— И что ты намереваешься делать дальше?

— Хотелось бы устроить ей «несчастный случай», однако узнай об этом Итачи, да еще этот ее биджев компромат, и у деревни появится множество проблем. Пока риск не допустим. Придется спустить ей все... Но только пока... — зловеще заключил Данзо, а на его лице впервые проступила предвкушающая улыбка. — Организуем за ней постоянное наблюдение. Как только она оступится, у нас появится шанс официально ее... повязать. Тогда уж она никуда не денется.

— Ну что ж, поступай-ка как знаешь, однако тебе все же стоит почаще предупреждать о своих действиях. Чтобы я хотя бы знал к чему мне готовится. Мы поняли друг друга?

Шимура кивнул и начал вставать. Но, прежде чем покинуть кабинет, встал в пол оборота к Хокаге.

— Девчонка опасна, будь с ней на стороже. Она проблематична, лишена контроля и я чувствую в ней ненависть. Пока не ясно на кого она направлена но....

— Не будь столь категоричен, Шимура, — усмехнулся Хирузен, вновь перечитывая доклад о столкновении Ясу с теми, кто избивал джинчурики. — Ей всего восемь лет.

— Просто запомни мои слова: мы с ней еще намучаемся, — затем он покинул кабинет, оставив товарища в тяжких думах.

Хокаге отложил доклад в сторону, затушил и поставил на подставку свою трубку, и тяжело откинулся на спинку стула, смотря на потолок немигающим взглядом.

— Что же мне делать? — сказал он одними губами.

Он позволил себе несколько минут на отдых после двух тяжелых разговоров подряд, но затем он водрузил себе на голову шляпу и вернулся к тому, чем занимался до прихода в его кабинет Ясу-чан и Данзо, а именно — перебиранием и подписыванием бумаг.

Определенно, работа Хокаге довольно сложна...

Тишина. Тишина, звонкая и печальная, к которой я так и не привыкла, и вряд ли привыкну. Кто бы знал, как я скучаю по тихому пению матери у плиты и не менее тихому шуршанию бумаги газеты, которую читал отец, сидя за кухонным столиком... Мама с отцом и Шисуи, когда тот бывал дома, а ещё не редко, пока был жив, и Джи-сан, часто с самого утра заседали на кухне и о чем-то тихо разговаривали, пока мама готовила на всю семью завтрак. Я могла бы присоединиться к ним, так как тоже после «пробуждения» воспоминаний вставала довольно рано, но разговорам я предпочитала медитации и улучшение контроля чакры.

Братья же благополучно спали, до того момента, пока им это позволяли. Но к часам девяти их, а заодно и меня, будила мать. После водных процедур мы все спускались на кухню и приступали к завтраку. После отец уходил в Полицейский участок, Шисуи на миссии или на тренировки с Итачи.

Джи-сан же, насытившись, брал с собой термос с чаем и уходил на задний двор. Там, в саду камней, у нас стоит беседка, в которой он сидел один и слушал то, что читала ему служанка или я. Но чаще всего — отдыхал один до самого вечера. Обед и ужин ему приносила мать, потому у него были прекрасные условия...

Но сейчас... Тишина, к которой я нескоро привыкну. Теперь я стою на месте мамы и готовлю завтрак для братьев, которые уже давно проснулись, но не спускаются по привычке. Они до последнего будут лежать в постелях, пока я не приду и не «разбужу» их. Им куда тяжелее. И тишина давит на них в разы сильнее, чем на меня.

Выключаю газ, берусь за горячие ручки кастрюли и отставляю её на другую конфорку. Пока есть время, стоит прибраться после готовки. Ведь ремонт уже закончили — в доме заменили обои, полностью отремонтировали прихожую и только лишь сад камней все так же частично порушен... Но стоит ли его восстанавливать? Не знаю. Пока в этом нет необходимости, да и денег на обычный ремонт ушло знатно. Плюс, мне пришлось выделять средства на найм генинов, чтобы те прибрались на территории всего кланового квартала. Позже, когда слежка за мной чуть расслабилась, я поставила в каждом доме сигнальную печать.

Зачем? Ну, после уничтожения клана в клановый квартал повадились лезть мародеры. Некоторых, делая видимость работы, отгоняли АНБУ, но большинством приходится заниматься лично. И скажу сразу, самых наглых мародеров, которые не понимали слов и вразумительных побоев, больше никогда не найдут. Потому что их прах я уже давно развеяла. И никто не сможет мне ничего предъявить. Меня очень трудно застать врасплох, а мои навыки скрытности — в этом плане я многим могу дать фору.

В общем, этот месяц был довольно плодотворным. Я занималась делами клана, пытаясь сохранить за нами статус Великого клана со всем присущими этому званию привилегиями. Сейчас он нам не особо то нужен, но когда я и мои братья повзрослеем, то это очень поможет нам в политике и... В общем, в будущем нам будет куда проще.

Саске... О нём отдельный разговор. Не знаю, чем думал Итачи, когда применял на восьмилетнем пацане Цукиёми, но психику он парню знатно подпортил. Но не это самое смешное, а количество закладок, которые я обнаружила у мальчика. И многие из них предназначены для культивирования ненависти Саске к своему брату и... хе-хе... ко мне. Да, старики позаботились о том, чтобы «будущий глава клана» (наивные, сейчас все нити управления в моих руках), испытывал ко мне жуткую ненависть. Естественно, я чутка поработала в его голове, убирая большинство закладок, но заменяя своими, ложными, чтобы, когда в следующий раз к Саске в голову полезет мозголом, он бы не обнаружил ничего подозрительно и подтвердил тот факт, что все поставленные закладки (за исключением тех, которые не прижились из-за последствий применения Высшего гендзюцу) на месте.

Вот же знатный облом их ждёт.

Ну да ладно. Я поберегла его хрупкую психику от внешнего воздействия, но было ещё и внутренние, обусловленное остаточным эффектом гендзюцу. Что я имею в виду? Парню снилась мешанина из своих собственных снов и чужих воспоминаний. И эти воспоминания даже мне показались чрезмерно... нелицеприятными.

Иными словами, парню раз за разом — циклами, снились кошмары о том, как весь его клан режут на кусочки, а в завершении, в подробностях, показывали смерть его родителей. И я не могу понять целей Итачи. Он настолько любил своего брата, что решил свести его с ума? Или таким «хитрым» способом решил заставить ненавидеть себя? Глупость. Но как говорится: «Сделанного не воротишь».

Эх. Кто бы знал, чего мне стоило вставить мальчику мозги на место. Прекратить эти кошмары и погрузить в длительный восстанавливающий сон. Меня, конечно, пытались остановить, но я всех послала на х... мужской орган репродукции и сделала так, как посчитала нужным. Даже последующий вызов к Хокаге и «теплый и душевный» разговор не заставили меня поменять решение, однако, чтобы не накалять обстановку, мне пришлось согласиться на то, что я сведу к минимуму свои контакты с Наруто... ох, извиняясь... с джинчурики. Хотя, честно говоря, после того раза я его всего один раз видела и то издалека — когда приходила в академию за братьями. Мне сейчас абсолютно не до него.

Ах да... Академия. Сегодня придется идти на занятия. Не очень хочется тратить там время, но мне намекнули, что пропускать занятия в академии, больше необходимого, крайне не желательно. Бред конечно. Ну что я могу нового узнать в этой биджевой академии? Только то, что там готовят на выпуск инвалидов, которые с вероятностью в шестьдесят-восемьдесят процентов свой первый серьёзный бой не переживут. Только у клановых детей более-менее есть шанс, но их тренируют внутри кланов. А безклановые? Пушечное мясо.

Ещё одна причина, почему я ненавижу эту деревню.

Ну вот, я закончила мыть посуду, почистила плиту, вытерла влажной тряпочкой стол. Теперь можно наливать в миски мисо-суп, ставить рядом блюдца с рыбой, поставить стаканы и наполнить их яблочным соком, а посередине стола большую тарелку с суши. Аккуратно пристроив ко всему этому палочки для еды, я с чувством выполненного долга чуть улыбнулась. Хотя, жалко, что я не смогла найти на рынке картошки... и что бы я с ней сделала? Пюре? Ну, как вариант. Можно было бы пожарить рыбы и... Ах, ладно. Не о том думаю.

Снимаю передник и вешаю его на гвоздик. Поправляю челку и стряхиваю невидимую пыль с рубашки. Все, я готова, да и время уже нужное, пора будить братьев.

* * *

Тоши бездумно смотрел на потолок. Ни одна толковая или светлая мысль не посещала его по утрам вот уже месяц. С того самого дня, когда сестра ворвалась к ним в комнату и в приказном порядке велела спуститься вниз в гостиную. Тогда она была сама не своя. Нервная, дёрганная, да ещё и с отцовской катаной в руках.

Тогда братья знатно перепугались, потому послушались и последовали за сестрой вниз. Там она загнала их в какой-то круг и строго-настрого запретила его покидать. В тот момент в голове его и брата, наверное, были одни мысли: «Что происходит? Что случилось с их спокойной и доброй сестрёнкой? Почему от её взгляда хочется спрятаться?»

Затем, когда она покинула гостиную, предварительно плотно прикрыв сёдзи, братья попытались покинуть круг, но наткнулись на невидимую стену. Спустя пару секунд бесполезных попыток вырваться из заточения, они стали замечать постепенно возрастающее свечение барьера и, в тот же момент, их стало клонить в сон...

Что было после пробуждения, стало самым настоящим кошмаром для братьев. На них разом свалилось осознание того, что теперь они одни, что сестра в больнице, а родители мертвы. Джун долго плакал, а Тоши, на правах старшего брата, пытался его успокоить, внутренне тоже мечтая разреветься словно девчонка... Но было нельзя...

Когда Тоши удалось успокоить Джуна, тот провалился в беспокойный сон. Тоши не хотел оставлять брата одного, но ему было необходимо проведать и старшую сестру. Потому, аккуратно укрыв брата одеялом, он тихо покинул его и направился в больницу.

В палату его к сестре пустили беспрепятственно. Это было хорошо, потому, как время было дорого, но эти взгляды. Они коробили его достоинство, хоть и понимал, как выглядел в глазах общественности: «маленький мальчик, выживший после резни клана». Он это понимал... но не мог принять! Но стиснув зубы, он с каменным лицом принимал все эти проявления сожаления и жалости. Это было сложно, но он справился. Справился ради младшего братика и старшей сестры.

Ясу-чан... Когда он её увидел, то подумал что все плохо. Бледная, с ссадинами и синяками, а что творилось с её спиной... вся синяя, в отеках... В тот момент она сама себя перебинтовывала, когда Тоши вошел в ее палату. Он был поражен повреждениями, полученными сестрой, что даже не отреагировал на то, что она была фактически голой. Тогда ему было страшно за неё и именно тогда у него чуть было не полились слезы. Потому как, увидев сестру, остро понял, что боится потерять и её.

Он понял, что не хочет становиться самым старшим в семье.

Он хотел поверить в то, что всё происходящее сон.

Но все доказательства он видел сам, своими глазами. И порушенный грязный дом. И следы крови на улице. И эти успокаивающие слова от прохожих. И самое страшное доказательство предстало перед ним в больнице. Его сестра.

Увидев её состояние он понял, что именно она защитила их. Рисковала жизнью ради них. А они, в то время пока она сражалась, мирно спали под защитой барьера в доме...

Тоши перевернулся на бок и судорожно вздохнул, пытаясь унять дрожь и подавить желание пустить слезу. Вспомнив все это, он остро почувствовал отвращение к себе. Почему? Оно вроде бы не обоснованно? Но нет. Еще как обоснованно. Тоши пытался взрастить злость на самого себя, чтобы отогнать образы и вдруг нахлынувшие мысли об одиночестве.

Он мужчина! Самый старший после смерти брата! И именно он должен был защищать семью от врага! Неважно кем он был! Не важно! Важно то, что он должен был воспротивиться сестре, потому как уже тогда чувствовал нависшую угрозу, но... Но он поддался страху. Позволил увести себя за ручку в безопасность.

Противно. Как же противно от собственной слабости. Тоши было противно от своей мелочности. И сейчас ему противно от того, что он только сейчас пришел к этим выводам.

Как же он слаб.

А его сестра сильная. Сильная телом и главное — духом. Потому, как не сломалась тогда, когда в её глазах сквозила вселенская скорбь и боль от потери. Тогда в больнице она уверяла, что с ней все в порядке, что все её травмы — всего лишь царапины, не стоящие внимания. Но так как она дергалась от боли, когда Тоши настоял на том, чтобы помочь ей в перебинтовывании... Было видно, что она лжёт. Нет. Не так, почему-то Тоши был уверен, что она убедила себя, что все её травмы не серьёзны, а затем она попыталась убедить и брата. Но не получилось.

Потому, давясь слезами, он помог ей одеться и хотел было уложить обратно на кровать, но она отказалась и вскоре, после того, как он ушел домой, покинула больницу...

Тоши сжал правую ладонь в кулак, обхватил его другой рукой и прижал к груди.

Он долго не мог понять, чем его сестра занималась после той ночи. Она появлялась дома только лишь для того, чтобы приготовить им поесть, а после и для того чтобы собрать и сопроводить их в академию. И лишь только недавно он понял, что она продолжала сражаться за них. Она отстаивала права клана, пыталась сохранить резко обрывающиеся связи, пыталась сохранить остатки богатства их, некогда великого, клана. Она сражалась, а он вновь строил из себя ребенка и подчинялся ей, и полностью возлагал на ее хрупкие девичьи плечи свою защиту и защиту брата.

Нет, ему не претило слушать ее указания, он понимал и понимает, что Ясу-чан никогда не делает того, что не нужно. Нет. Ему было неприятно осознавать свою бесполезность. Ему было обидно то, что сестра не попросила у него помощи. Ему было обидно от того, что она взвалила все на себя. Ему было больно видеть, что она ходила на грани истощения и лишь чудом не валится с ног.

Какой же он жалкий...

Тоши так бы и продолжил самокопание, но тут он услышал нарочито громкие шаги сестры, поднимающийся по лестнице. На лицо Тоши наползла горькая улыбка. О чем это он?

Тоши как никто другой понимал, что услышать передвижения его сестры невозможно, если она это сама не захочет. Некоторое время ее тренировал лично Шисуи-ни-сан, а тот был опытным и сильным шиноби, и он с восторгом отзывался о её навыках.

Так вот, сестра, позволяя себя услышать, давала им время на то, чтобы они успели привести себя в порядок. Ну, Джун определено попытается скрыть то, что он плакал, а Тоши... Что спал плохо. Кошмары не позволяют ему долго спать. Три-четыре часа в день в лучшем случае. Ну, это не страшно.

Ладно, пора вставать, сестра уже стоит напротив входа в его комнату. Тоши откинул одеяло и встал, чтобы размять затекшее тело парой энергичных движений. Затем подошел к скинутой вчера на пол повседневной одежде и за несколько десятков секунд одел ее на себя. Все это время сестра стояла подле сёдзи и не торопила его...

— Можешь входить, — сказал Тоши, взлохмачивая пальцами волосы у себя на голове.

Дверь отодвинулась и в проеме показалась фигура его сестры, которая надела свою обычную одежду: чёрные бриджи, синяя рубашка с высоким воротником и клановым моном на спине и... она сегодня собирается в академию? Потому что раньше она обматывала голени бинтами только в том случае, если собиралась на занятия...

— Закончил меня рассматривать? — усмехнулась Ясу и подошла вплотную к брату, чтобы расправить складки и поправить воротник его рубашки. — Сегодня ты решил сам встать... почти, — она улыбнулась такой улыбкой, которой раньше улыбалась мама... или его сестра всегда так улыбалась?

— Да, прости, — пробубнил брат и неожиданно, даже для самого себя, крепко обнял сестру. Ясу в его объятьях дернулась и Тоши, на секунду, показалось, что она сейчас оттолкнет его, но нет. Она одной рукой приобняла его, а вторую положила ему на голову и стала медленно поглаживать. Так они простояли, пока наваждение не спало, и Тоши вынужденно отпустил сестру.

— Иди, буди Джуна, я пока умоюсь, — смущенно сказал Тоши, пересиливая себя, чтобы не отвести взгляд от угольно чёрных пронзительных глаз сестры.

— Да, да, сделаем вид, что ничего не было, — со смешинкой в голосе сказала она. Она развернулась и уже почти вышла из комнаты, как остановилась, чтобы серьёзно сказать:

— Я всегда буду с вами... — она вышла из комнаты и пошла дальше по коридору к комнате Джуна.

Тоши еще несколько секунд смотрел в никуда. Затем он встряхнул головой и направился в ванну. А тем временем его сердце грели слова сестры: «Я всегда буду с вами».

Когда Тоши закончил водные процедуры и добрался до кухни, там уже за столом сидела его сестра. Тоши занял свое место и стал дожидаться Джуна. Тот не заставил себя долго ждать и пришел буквально через минуту. Лицо всё ещё было мокрое, а неаккуратная чёлка закрывала левый глаз.

Джун, увидев Тоши, приветственно ему кивнул и плюхнулся на свое место напротив Ясу. Все в сборе. Сестра первая сложила руки в молитвенном жесте и достаточно громко сказала:

— Итадакимас!

Сигнал был подан и Семья приступила к трапезе, которая до определённого момента проходила в молчании.

— Отвратительно, — буркнул Джун, отчего Тоши подавился суши и закашлялся. Он успел прикрыть рот рукой, чтобы не раскидать по всему столу кусочки еды.

Сестра покраснела от возмущения и обвинительно ткнула палочками в сторону Джуна.

— Я нормально готовлю, ты — неблагодарный маленький негодник! — сколько возмущения было в её словах, и даже некая обида сквозила в её голосе.

Тоши откашлялся и непонимающе уставился на младшего брата, который с вопросом посмотрел на пышущую недовольством сестру.

— А при чем тут твоя готовка?

— Ты сам сказал, что она отвратительна! До этого ты не жаловался!

— А, что? — Джун запаниковал и стал искать поддержку у Тоши, но тот все так же сверлил его взглядом. Ему понадобилось еще несколько мгновений, чтобы осознать, что он сказал, а потом он вскочил и стал примирительно махать руками.

— Прости Не-чан, я не это имел в виду! Честно!

— Да? — с подозрением спросила Ясу. — Ты уверен? Может, тебе все же не нравится, как я готовлю?

— Нет! Твоя еда самая вкусная еда после еды мамы! Потому что еда мамы была самой вкусной едой на свете! — затараторил Джун, панически бегая взглядом по кухне. — Я... Я оговорился... вкус... Нет! Я говорил о другом! Вот!

— Да? — подозрения в голосе сестры не стало меньше. Для полноты эффекта она даже прищурилась и чуть нависла над столом, всматриваясь в лицо младшего брата. — И о чем же ты говорил?

— Я говорил об академии! Я имел в виду... Я представил, что там вновь все начнут нас жалеть, а девчонки полезут нас с братом «утешать и успокаивать»! Потому я и сказал отвратительно! — он обошел стол и приблизился к сестре, жалобно заглядывая ей в глаза. — Прости Не-чан, я не хотел тебя обидеть! Честно! Простишь?

Она ещё несколько секунд смотрела на него с прищуром, но потом она неуловимо смягчилась, а на лицо наползла нежная улыбка, от которой у Тоши вновь защемило сердце.

Она встала, подошла к брату и обняла так же, как до этого обнимала Тоши.

— Ладно, так уж и быть, на этот раз прощаю, — потом, с напускной строгостью в голосе, она ему пригрозила, — однако, в следующий раз я лишу тебя твоего бенто, в качестве наказания. Понял?

— Да, спасибо, — из-за Ясу было не видно, но Тоши и так понял, что его брат в объятьях сестры счастливо улыбается, крепко сцепив руки у нее за спиной. Когда Тоши смотрел на них, у него в душе растекалось тепло. Он с улыбкой на лице вновь взялся за палочки и приступил к трапезе.

— Не хотелось бы вас прерывать, но скоро нам надо будет выходить, потому, пока есть время, лучше покушайте, — Тоши закинул в рот суши, прожевал и запил соком из стакана. — Я не хочу, чтобы старание Ясу-не-чан пропали.

— Как мило с твоей стороны заботиться о моем труде, — смеясь, сказала Ясу, отрывая от себя Джуна.

Тот, конечно же, был не рад расставаться с теплыми объятьями сестры, но покладисто вернулся на свое место.

— Я и дальше буду помогать тебе. Только скажи! — уверенно сказал Тоши. Джун, услышав слова брата, отложил палочки в сторону и уверенно закивал, всем своим видом поддерживая слова брата. — Я понял, что я, как самый старший мужчина в семье, должен заботиться о вас и...

Он прервался, потому что Ясу заливисто рассмеялась, держась за живот. Смеялась она достаточно долго, пока чуть успокоилась и не утерла слезы. Выпив сока из стакана, она весело сказала:

— Наш мужчина может не беспокоиться. Его слабенькая сестренка уже всё сделала. Так что отото, вам стоит заняться собой! — она попыталась хлебнуть из миски супа, но прервалась, потому что на нее опять напало «хи-хи».

— Эй! Что смешного! — возмутился Тоши.

— Да просто твоя серьезная моська... хи-хи... была выше всяческих похвал... хи-хи, — она продолжала посмеиваться в кулачок, поглядывая на брата глазами, в которых плясали весёлые искорки. — Хотя, должна сказать спасибо, за предложенную помощь. Мне приятно знать, что вы взрослеете. Но вам правда не стоит беспокоиться. Я, честно, сделала все возможное, чтобы на ближайшие пару лет от нашего клана отстали.

Она перестала смеяться, взяла стакан и допила весь сок.

— Так что, эти пару лет мы будем становиться сильнее, чтобы ни у кого не возникло даже мысли воспользоваться нашим положением, — она стала чуть серьезнее, но улыбка не хотела сползать с ее лица, — я сама буду вас тренировать.

— Ты? — одновременно спросили братья.

— Да, — последовал уверенный ответ, но который с улыбкой на её лице смотрелся совсем не внушительно. — В моём распоряжении вся наша клановая библиотека, а так же архивные данные. Также у меня полностью пробуждён шаринган, потому моё собственное обучение будет происходить в разы быстрее. Так что не удивляйтесь моим словам, я — лучшее решение для вас, если вы действительно хотите мне помочь в будущем.

Вот ближе к концу она стала крайне серьёзной. А слова о помощи в будущем прозвучали несколько зловеще.

— Я, как мужчина, — Тоши не отреагировал на широкую улыбку, вернувшуюся на лицо Ясу и задорные искры в глазах, — потому я должен стать сильнее. Поэтому — да! Мы станем сильнее и поможем тебе!

Джун некоторое время мялся, когда Тоши перевел на него взгляд, но потом вздохнул и твердо сказал:

— Да, Не-чан, я буду стараться! Потому что я тоже хочу защитить тебя!

— Спасибо вам за стремление защитить меня, однако, — она наставительно подняла указательный палец, — я вполне могу постоять за себя сама. Поэтому я хочу, чтобы как члены Учиха Ичизоку, вы не ударили в грязь лицом и показали в будущем, за что наш клан боялись и уважали. За нашу силу и дух!

Братья переглянулись и неуверенно закивали головами.

— Ну, ничего, давайте я скажу по-другому? — Ясу улыбнулась. — Сейчас для вас клан должен значить семью, а вы хотите защитить свою семью, её честь и независимость?

— Да?

— Угу.

— Ну вот! — она сложила ладони вместе и склонила голову набок, довольно сощурившись. — Так что — стремитесь к силе, чтобы защитить семью и, следовательно, меня. Тогда я буду вами довольна!

Братья вновь переглянулись, довольно улыбнулись друг другу, а затем посмотрели на свою сестру, улыбка которой вдруг из нежной и доброй неуловимо превратилась в предвкушающую и не предвещающую ничего хорошего.

— Так ребятишки, — от этого елейного голоса по спине Тоши пробежало стадо мурашек, — вы почти опоздали в академию. У вас есть ещё... — она прищурилась и посмотрела на настенные часы, висящие над входом на кухню, — двенадцать минут. Если вы опоздаете, я сегодня вечером устрою вам настоящий ад на полигоне. Поэтому...

Братья испуганно переглянулись.

— Бегом!

Они подорвались с места и чуть ли не толкаясь, побежали на выход.

— Бенто у входа! Не забудьте! — крикнула им в спины Ясу.

Когда братья бежали в академию они весело смеялись, не обращая внимание на пустые и тихие улицы кланового квартала. Впервые за месяц на душе было не так плохо, и день обещал быть чуть ярче, чем раньше.

Хорошо, что у них такая Старшая сестра!

Молодые побеги цветов на пепле сожжённого леса...

* * *

Проводила мальчиков, а теперь сижу, думаю: «Как хорошо быть ребенком». Да у них сейчас тяжелое время, но в силу возраста они понимают не всю подоплеку происходящего, а значит им должно быть немножечко легче жить...

Например, мне, человеку с многолетним опытом, но с эмоциями ребенка, допустим — не по годам смышленого, очень и очень сложно трезво воспринимать окружающую меня реальность. Я ведь совсем недавно поняла, что мои эмоции своевольны и проявляются... когда должны проявляться у восьмилетней девочки. Поначалу это вводило меня в ступор и не хило так пугало. Я-то думала, что у меня всё-таки «поехала крыша», что, естественно, не совсем хорошо. А что будет, когда у меня начнется гормональный бум? Или, иначе говоря, что со мной будет, когда я начну расти?

Эх. Хорошо, что я осознала все свое несовершенство, хоть и не совсем вовремя, но и не слишком поздно. Теперь я, по крайней мере, могу предугадывать, какие эмоции буду испытывать в той или иной ситуации. Ну, например завтрак с братьями вызвал у меня бурю исключительно положительных эмоций, что дало небольшую разгрузку моей напряженной и пошатнувшейся за последнее время психике. Сегодня я окончательно осознала для себя, что эти мальчики для меня не просто рядовые члены клана Учиха... Они моя семья. Что даёт мне больше поводов взращивать свою личную силу в геометрической прогрессии.

И у меня даже есть все основания полагать, что мой личный рост будет крайне стремительный. Уже сейчас, в свои восемь лет, по силе, если опираться на местные звания, я уже полноценный (или лучше сказать — уверенный?) чуунин. И это как бы говорит: «Что местная основная боевая прослойка довольно низкого уровня».

Я не строю ложных надежд. В мое время такие «чуунины» тянули б максимум на сильного генина. Но то, мое время и скорый рост личной силы, был обусловлен необходимостью выживать, и подстегивалось наличием семьи у шиноби. Клан, в качестве мотивации сражаться, появился ближе к закату моей жизни. Мой клан Учива (позже клан взял имя Учиха), мое наследие...

И как же больно мне было видеть, во что превратился некогда могущественный клан. Как мне больно сейчас смотреть на то, что осталось от клана. Четыре человека, не считая предателя поставившего интересы деревни выше благополучия клана. Да, я не могу не признать личное могущество паренька, который пробудил Мангекьё в тринадцать лет, в то время как я, в свое время, смогла пробудить его только ближе к сорока годам... Печально, что такой талант пошёл не по тому пути... Но я, кажется, уже сокрушалась по этому поводу. Так что не буду повторять это. Просто нужно запомнить на будущее:

— Каждый предатель падет от моей руки, — шепчу я одними губами и направляюсь себе в комнату на первом этаже.

Эх. Мне, конечно, иногда хочется просто посидеть где-нибудь на солнышке, погреться, расслабиться и отдохнуть, попутно размышляя на разные отвлеченные и не очень темы, но именно сейчас мне надо собираться и отправляться в эту биджеву академию.

Нет, честно. Я уже ничего нового там узнать не смогу. Единственное в чем я была не хороша, так это в истории и, что не удивительно, в географии. Все эти теории чакры, уроки изучения печатей, садоводство и тому подобное, я знаю, чуть ли не лучше самих учителей. Так как когда-то мне приходилось разрабатывать и применять на деле множество различных техник. Что, естественным образом, подразумевает необходимость в знание того, на чем основываются твои техники. А именно: знания о чакре.

И если бы мне было не все равно на эту деревню (свои знания я могу передавать из уст в уста, что и намереваюсь провернуть со своими братьями), то я бы даже сподобилась написать тракт с символическим названием: «Чакра, её формы и способы применения». Но... нет. Это косвенное усиление этой проклятой деревушки, что меня совсем не радует. Да если ещё и пораскинуть мозгами, то мне кажется, что знания, любезно выложенные мною, не будут иметь широкое распространение, потому как тогда их будет легко выкрасть другим деревням, что, естественно, не понравится верхушке Конохи. Где это видано — своими руками усиливать вражеские деревни? Хе-хе.

Ну, все это не важно. Захожу в комнату и сразу же подхожу к кровати, на которой разложено снаряжение. Снаряжение, с которым я сегодня пойду в академию, первый урок который я все же решилась прогулять, так как это была пресловутая Теория чакры.

Итак, снаряжение. У меня его много, но надевать всё мне всё же не стоит. Я же в академию иду не убивать (а жаль), а всего лишь на занятия. Так что бронежилет мне не нужен, так же, как и катана. Танто тоже отпадает. А вакидзаси мне нужен? Что-то сомневаюсь... Эх. Что же тогда получается? Чакропроводящая кольчуга под рубашкой, подсумок с кунаями и сюрикенами, подсумок под медикаменты и пачки взрывных печатей, а так же запечатывающие свитки и... кобура под модифицированный кунай, который больше на обычный длинный нож похож. Всё? Или ещё что-то?

Хм... Думаю, возьму пару десятков метров стальной лески. Так, чисто для вида.

Ну-с, теперь вроде все? Подпрыгиваю, проверяя, как подсумки держатся на ремне: не спадут ли? Не будут ли перемещаться из стороны в сторону по ремню? Все это очень важно, потому как в бою сместившийся в сторону подсумок, с теми же кунаями, может знатно подпортить жизнь, если не стать причиной ее скорейшего обрыва. Но это я уже о плохом думаю.

Сборы закончились, потому я спокойно покидаю свою комнату, а затем и сам дом, предварительно плотно прикрыв сёдзи и закрыв дом на замок. Но этим я не ограничилась. Складываю печать концентрации и небольшим направленным импульсом чакры активирую защиту всего дома. А именно: общий барьер вокруг территории дома, внутренний барьер, непосредственно накрывающий сам дом, сигнальная сеть и следящие печати активировались последними. Прощупываю пространство своими сенсорными навыками и удовлетворенно киваю. Опять же, это не барьеры Узумаки, но даже эти барьеры придется взламывать на протяжении дня, а этого времени у взломщиков не будет. Мне от академии сюда на всей доступной мне скорости бежать меньше четырёх минут. А ещё никто не отменял шуншин.

Да... Собой я довольна. Как-никак эту защиту я устанавливала почти три недели. Правда пришлось раскрыть то, что я довольно-таки компетентный мастер фуиндзюцу, но безопасность дома и «обманки» — библиотеки клана, важнее.

Покидаю территорию кланового квартала и двигаюсь по оживленным улицам Конохи в сторону академии. Я уже вполне научилась игнорировать эти раздражающие взгляды, полные «искренней» жалости к нам — детишкам. Ками-сама, как же хочется всех... Ах да, я вроде уже думала об этом... Ну, ничего может, сегодня произойдет что-нибудь интересное, что позволит спустить пар... Ну, я на это надеюсь.

Ах, эта треклятая академия. Эти её желтоватые стены, крыльцо, над которым висит здоровый диск с кандзи: «Огонь» на красном фоне... Ладно, материться не будем, да и вроде не за что. Да эта академия ничему не сможет меня обучить, но тут я, по крайней мере, могу отдохнуть. Так что во всем этом немного, но польза имеется.

Пересекаю порог и двигаюсь по длинным извивающимся коридорам. Тут пусто и почти тихо. Лишь из-за сёдзе слышно приглушенный шум, означающий, что в данный момент идут занятия. Сейчас я прошла мимо кабинетов первогодок, следом, чуть дальше по коридору, идут аудитории второгодок, мой же путь лежит к аудитории третьегодок, так как удалось уговорить отца позволить мне сдать все необходимые экзамены в старшие группы. Я собираюсь поскорее окончить академию, хотя бы к десяти-одиннадцати годам. Так как мне необходимо как можно скорее получить звание чуунина, что серьёзно так развяжет мне руки...

Можно было бы получить полевой патент... Но идти на поклон к Хокаге и вступить в его АНБУ? В его личную гвардию? Фактически отдать себя под его контроль? Нет. Я не дура и таковой становиться не намереваюсь. Своим братьям я тоже строго-настрого запрещу идти под крыло старого хрена. А причем тут мои братья? Ну, они ведь тоже значительно обгоняют академическую программу. Например: Джун младше Тоши на год, но учатся они на одном году.

Тоши, перед самой резней клана, хотел попроситься перевестись на год старше, но тут уже воспротивилась я, не желая чтобы мой брат учился в одной группе с сыном главы. Это бы поставило перед ним определенные обязательства, да еще была велика вероятность нажить в его лице врага, так как мой брат объективно лучше Саске, потому как Шисуи не пренебрегал передачей опыта своим братьям и сестре, в отличие от Итачи.

На удивление, к моим доводам прислушались и оставили Тоши там же, заодно наказав ему приглядывать за братом. Что он с успехом и делает до нынешнего момента.

Эх. Всё же жаль, что произошла эта трагедия. Потому как если присмотреться, то в клане было очень много перспективных детей. И если бы была возможность приложить некоторые усилия, то в будущем, клан получил бы крайне сильных бойцов. Я вполне уверена, что со временем некоторые из них достигли бы S-ранга... Но чему не быть, тому не быть. Их жизни забрали амбиции этой деревеньки и чертов патриотизм биджева предателя. Но ничего... У меня есть мои братья, которых я сделаю не то что сильными бойцами, они станут одними из сильнейших в мире! Благо, потенциал есть у обоих. И с сегодняшнего утра у них начало зарождаться желание и стремление к силе. Мне же остается только подтолкнуть их в нужную сторону...

Подхожу к сёдзе в нашу аудиторию и прислушиваюсь. Судя по тому, что сейчас рассказывает учитель и времени, что осталось до конца урока, то они уже просто отдыхают. Учитель же сейчас просто проводит опрос по пройденному за сегодня материалу. Ну что же, самый подходящий момент...

Отодвигаю сёдзи и вхожу в аудиторию. На мне тут же скрещиваются множество десятков пар глаз. Любопытные, удивленные, нейтральные, чувствуюется даже взгляд наполненный непонятным лично мне интересом и один ощущался наиболее точно. Такой себе отчетливо неприязненный взгляд. Да, Хьюга Нейджи я тоже тебя люблю и в подтверждение своих слов нахожу его глазами и обезоруживающе улыбаюсь, на что-то скрипит зубами и отводит взгляд.

— Хм, Учиха Ясу-чан ты почти не опоздала... Вернее уже опоздала настолько, что был смысл просто дождаться окончания урока. — Учитель неодобрительно покачал головой и с грустной улыбкой продолжил. — Я понимаю, что у тебя сейчас не самые лучшие времена, но всё же если ты решила продолжить посещение академии, то постарайся уж приходить к началу урока, а не к его концу.

— Сенсей, — начала я, смотря на чуунина. — Прежде всего хочу попросить прощения, — слегка склоняю корпус, показывая, что вины не чувствую, но чисто из уважения обозначаю поклон, — однако не хочу вас оскорбить, но ничего нового на ваших занятиях я не узнаю.

— Прямо уж так — ничего, — усмехнулся он, поправляя свой хитай-ате. — Ну давай, что ли, проверим. Ну, что ты знаешь о чакре?

— Вам полный ответ или общий? — спрашиваю я, придумывая, как бы всё это дело рассказать покороче и уложиться до конца урока.

— Ну давай... скажем так: подробный ответ, — улыбнулся учитель.

— Раз так то: Чакра — компонент, имеющий огромное значение для выполнения большинства техник ниндзюцу, гендзюцу и тому подобное. С помощью различных методов, наиболее распространёнными из которых являются ручные печати, чакру можно контролировать и управлять ею с целью...

-... чакра создаётся в момент, когда объединяются две другие формы энергии. Так называемая Физическая энергия — Ян-чакра, и Духовная энергия — Инь-чакра...

-... и я еще многое могу рассказать, однако уже прозвучал звонок... Сенсей? — он пораженно смотрел на меня... Нет. Все присутствующие в аудитории смотрели. Даже Неджи, подавив свою неприязнь ко мне, все это время внимательно меня слушал, а сейчас, в числе всех остальных, неверяще смотрел на меня.

Что такого я сделала-то? Если так посмотреть, то я не сказала ничего того, к чему в свое время пришла сама. Если пошарить по местной библиотеке, а после грамотно объединить полученные данные, то получится ровно то, что я сейчас рассказала в своем, относительно кратком, монологе. А они на меня сейчас смотрят — будто я перед ними просто так, на блюдечке, выложила тайну вселенной и теперь они смогут только на одной силе мысли отправиться путешествовать по космосу... Хотя, наверное, я утрирую, но все же. Глупости.

— Это... Это потрясающе! — воскликнул учитель и подошел ко мне практически в упор. — Где ты все это раздобыла?.. Всю эту информацию? Она ведь верная?

— Только не говорите что вы этого не знали... — разочарованно протянула я, смотря в лицо учителя. И, видя там искрению заинтересованность в моих словах, нервно усмехаюсь. Да уж, учить детей теории чакры, имея о ней только поверхностное представление. Грёбаная деревня.

Тяжело вздыхаю, но все же решаю подробно ответить. Заодно попробую прощупать почву по поводу одного моего желания:

— Все это было и есть в библиотеке. Если вас так интересуют все это, то позже я могу предоставить весь список используемой мной литературы. Может, если у вас хватит усидчивости, вы сможете свести всю информацию из различных источников в одной книге... Но! — я не дала прервать себя, — я предоставлю вам этот список, если вы официально разрешите не присутствовать на ваших занятиях.

— Ты же понимаешь, что это не...

— Нет ничего не возможного, всё зависит лишь от тех усилий, которые вы готовы приложить ради той информации, которую я готова вам представить. И при стольких свидетелях я клянусь, что если вы согласны, то я вам помогу.

— Я... Я попробую, — неуверенно пробормотал учитель, отходя от меня. — Ладно. На сегодня хватит. Следуйте на следующий урок, не заставляйте Мичиро-сенсея ждать — он этого не любит.

Получив в качестве ответа нестройный хор голосов, он ещё раз бросил на меня взгляд и, разочарованно покачав головой, вернулся за свой стол.

Я же, не желая быть раздавленной кучкой детишек, первая вышла из аудитории и направилась... что там у нас следующее? Вроде уроки физической подготовки. И, вроде бы, сегодня у нас в расписании спарринги. Вот! Хоть детей бить и не хорошо, но зато можно немного расслабиться и спустить пар! Замечательно!

* * *

Солнышко высоко в небе. Солнышко светит ярко-ярко... Что-то со мной не так? Неужели солнечный удар? Ан, нет. Просто я тут со скуки помираю, пока детишки носятся по площадке и под контролем учителя проводят «разминочный комплекс». Жалкое зрелище надо сказать. Хотела начать свой собственный, но как только он (учитель) увидел самое начало моей разминки, то панически замахал руками и стал причитать об опасности растяжения и тому подобному.

Глупости. Меня с самого детства заставляли делать растяжку, а после «пробуждения» я стала упражняться во много раз эффективнее. Потому мое тело сейчас очень сильное и выносливое... для ребенка... для девочки. Но даже так, я могу с уверенностью сказать, что физически превосхожу даже мальчиков. Практически всех, кроме двух.

Первый это Хьюга Неджи — хмурый, холодный и надменный. Видимо, считает, что он выше всех, как минимум на голову, потому что его называют гением. Не спорю, парень очень умел, умён и имеет неплохие шансы стать очень сильным шиноби в будущем. Может, но не станет, если ему не собьют всю спесь. Да, я знаю, что он усиленно тренируется и осваивает новые техники своего клана, только лишь наблюдая за чужими тренировками (он сам хвастался своей кузине, когда в очередной раз пытался показать какая она слабая). Но если он будет тренироваться для кого-то, будет стремиться показать кому-то всю свою гениальность, то он умрёт. Тренироваться надо ради себя или для защиты кого-то.

Но это исключительно моё мнение. Я не буду никого заставлять принимать такую же точку зрения.

Ладно, второй, кто значительно превосходит меня в физической силе — Рок Ли. Странный парень со странной внешностью и со странной мечтой, и со странными... Короче, крайне странный парень, который выезжает только за счёт своей неуёмной энергии и воистину титанического упорства... или упрямства. Сколько раз я видела, как он носится по Конохе на руках, иногда со здоровым бревном, больше его самого раза в три... Эх. Странный парень, но, честно говоря, мне импонирует его сила духа и хочется верить, что даже будучи ограниченным, он чего-то да добьется. Но это в лучшем случае и при содействии толики чуда. Более вероятно, что он погибнет в первой же серьезной стычке. Печально, но наиболее реально.

К чему я вообще завела разговор? Ну, Неджи как-то многозначительно на меня поглядывал весь урок физической подготовки, а сейчас, буквально через пару минут, как последний инвалид закончит разминаться, начнутся спарринги, которые он, видимо, очень ждёт. И что-то мне подсказывает, что именно с белоглазым пареньком мне сегодня придётся схлестнуться.

И именно в этот момент я испытала... злорадство? Не, не, не, чур меня, чур! Я абсолютно не знакома со стилем их боя. Все что я знаю, так только название их кланового стиля — Джукен. Потому велика вероятность нарваться на неприятный сюрприз. Или я просто накручиваю себя, тем самым умышленно желая уменьшить свои шансы на победу? Стараюсь создать хотя бы иллюзию на равный бой? Пытаюсь... Ну вот! Опять! Да что же со мной такое? Откуда такое пренебрежение к противнику?

Трясу головой, а затем массирую виски.

Нет. Так дело не пойдёт. Придётся кое-что сделать. Закрываю ладошкой свои глаза и сосредотачиваюсь. Потоки чакры в голове ненамного ускорились, затем увеличилось и её количество. За пару секунд прогоняю в голове некоторое количество чакры, а затем резко останавливаю весь поток. В голове стрельнуло болью, но эффект самогендзюцу подействовал. Мне удалось на время подавить неблагоприятные эмоции... надеюсь на это. Потому что они меня, откровенно говоря, пугают....

— ... таким образом, мы проверим то, что вы умеете! — учитель о чем-то вещал собравшимся подле него детишкам. — Так что я хочу, чтобы вы сегодня постарались, но не переусердствовали. Помните: это всего лишь спарринги, товарищеские бои, если быть точнее. Так что не важно проиграете вы или победите!

— Но ведь победа важна? — спросила какая-то девочка из нашего класса, имя которой я даже не запомнила.

— Да, ты права, победа важна, но вы все тут будущие боевые товарищи, поэтому нет нужды... эм... Каждое ваше поражение будет показывать вам то, к чему нужно стремиться. Эти поражения станут для вас уроком и необходимым опытом! — судя по его голосу, он сам не совсем уверен в своих словах, но не желаю рушить образ сенсея, который все знает, он продолжил говорить уже более существенные вещи:

— Набирайтесь опыта пока ещё есть возможность, не стремитесь взрослеть раньше необходимого. Чем больше вы выучите, пока находитесь в Академии, тем больше шансов, что когда вы станете полноправными шиноби, вы будете возвращаться домой с заданий живыми и на своих ногах, — он обвел взглядом слушающих его детей и грустно улыбнулся. — Стремитесь совершенствоваться, потому что мне не хотелось бы приходить на ваши похороны в будущем...

Хотелось прикрыть лицо рукой и разочарованно вздохнуть. Этот болван только что подпортил настроение всем детям, а им ещё спаринговаться. Мне-то все равно, на своем веку я видела достаточно смертей и знаю цену жизни, а вот эти личинки шиноби, даже в силу того, что взрослеют гораздо быстрее обычного человека, по сути, остаются обычными детьми. Как учитель, он совершил не непоправимую ошибку, но довольно грубую... Однако, как человек, который искренне желает своим ученикам благополучия и желает, чтобы они жили как можно дольше... Эх. Неосуществимая мечта. Наш мир слишком жесток.

Отворачиваюсь, так как не желаю слушать его «вводную речь». С упоением жду момента, когда можно будет размять кулаки. Именно размять. Можно было бы подумать, что я уже спускала пар, убивая ублюдков, посмевших покуситься на имущество клана, но нет. То — мой долг и святая обязанность оберегать честь клана. Потому убийство идиотов не приносило мне морального удовлетворения... Так что...

Ждать пришлось еще около десяти минут. Не одна я была вся в предвкушении. Даже тот же Неджи с нетерпением метался из стороны в сторону. А этот Ли носился вокруг площадки, как в одно место ужаленный.

— Итак, ребята, — ну наконец-то он привёл эту свору сюда, — сейчас мы начнем спарринги!

Всю округу огласил громогласный радостный рёв нескольких десятков детских глоток, предвкушающих веселье. И от части их можно понять. Ведь на первом году обучения они проходили исключительно теорию, на втором их только стали обучать первым приёмам тайдзюцу и занимались их физической подготовкой. И только в этом году настал черед полноценных тренировочных боёв и более углубленное изучение тайдзюцу. Фактически, новая веха в их жизни.

Вот вызвали первую пару. Они вышли из толпы и встали в центре площадки друг напротив друга. Мальчик против девочки. Клановый против бесклановой. Они поприветствовали друг друга, а затем приготовились к сражению, предварительно вытянув два пальца левой руки — указательный и средний, — перед лицом.

Атмосфера прямо-таки подталкивала к мысли, что сейчас будет серьёзный равный бой... но нет. Клановый смугленький мальчик провозился с ней не больше полутора минут. Девочка пыталась показать все, что умеет, но она уступала в физической силе и в подготовке. Потому закономерный итог: она на земле, а ее противник представил к ее носу кунай, тем самым обозначив свою победу.

Я уже подумала, что мальчик просто развернется и уйдёт обратно, но он удивил меня. Он убрал кунай в подсумок и подал ей руку. Она смутилась, но помощь приняла. И уже вдвоём они ушли, освобождая площадку для следующей пары.

Дальше за боями я практически не следила, лишь изредка отмечая перспективных детишек. А так все это было возней в песочнице до момента, когда на сцену не вышел Рок Ли. Я наивно предполагала, что раз у него какие-то там проблемы с чакрой, то он быстро проиграет... но он выиграл.

Двумя ударами.

За пару секунд.

У кланового. У Инудзука... как его там? Не важно. Он просто втоптал его в грязь. Абсолютное превосходство в физической силе и скорости. Не имея никакого стиля, он победил того, кто с самого детства (в кланах это с 3-5 лет) тренируется внутри клана. Ну надо же...

Мальчик еще несколько минут громогласно заявлял о своей победе широкой улыбкой и непонятными телодвижениями, пока его за руку не поймал учитель и не отвел в сторону, освобождая площадку для других пар.

И так как я увидела все, что хотела, то решила вернуться к полумедитативному состоянию. Уже прикрыла веки, как вдруг...

— Да успокойся ты уже! Кхм... Учиха Ясу и Хьюга Неджи прошу выйти на площадку.

Заинтересованно приоткрываю глаз и наблюдаю за Неджи, который с довольной миной на лице двигался в центр площадки. Встав там, он выжидающе посмотрел на меня. Вздохнула и в предвкушении потерла ладошки друг об дружку, и тоже направилась на площадку.

Стоим. Смотрим друг на друга. Вижу, как Неджи прямо-таки лучится от удовольствия, на его лице было видно предвкушение и азарт. Неужели ты, поэтому сегодня такой... дёрганный? Потому что знал, что сегодня ты будешь драться со мной? Небось, подсуетился и попросил учителя поставить нас в пару? Ну, ничего. Это даже хорошо. Потому как у меня ещё нет опыта сражения с Хьюга, а по архивным данным мало, что можно понять, кроме того, что в ближнем бою они крайне опасны.

Надеюсь, будет весело. На лицо наползает оскал.

— А теперь приготовьтесь...

Одновременно складываем печать концентрации.

— Начали! — отмашка учителя и я немедленно срываюсь с места.

Неджи не стал дергаться, а принял стойку своего кланового стиля — Джукен. А я, тем временем, приблизилась к нему на расстояние удара и попыталась обтечь его с правой стороны, но он чуть сместившись, нанес по мне два очень быстрых удара, которые я еле успела отвести.

Атака прервана, придется отступить. Отхожу от него на два шага назад, но Неджи плавно следует за мной, а судя по напрягшимся мышцам, сейчас начнет атаковать. Пока что я толком его не прощупала, потому скачком разрываю дистанцию. На этот раз Хьюга за мной не последовал, а остался стоять на месте.

Смотрю на него из-под бровей. На лице Неджи застыла снисходительная улыбка. Его молочные глаза будто кричат о том, что ему весело. И по нему видно, что он уже считает себя победителем. Наивный.

Ладно. Не хочу сильно с этим затягивать. Мне интересно посмотреть на то, как они дерутся в полную силу... Ну, Неджи, конечно же, не взрослый и опытный представитель своего клана, но довольно смышлённый мальчик, который, тем не менее, может доставить проблем. Значит что? Правильно! Активирую шаринган.

Улыбка на лице Неджи чутка спала, когда он увидел в моих глазах алеющий шаринган. Он даже на несколько секунд нахмурился, но затем на его лицо опять наползла эта идиотская улыбка.

— Ну, раз так, то тогда устроим битву доудзюцу. Твой шаринган против моего бьякугана. Я докажу тебе, что мои глаза сильнее! Бьякуган! — выкрикивает он и тут же вокруг его глаз вздуваются вены, а в глазах появились очертания зрачка. Выглядит все это немного... жутко?

Разговоры тут излишне. Да и никогда я не понимала, зачем трепаться во время битвы. Просто так? Глупо. Чтобы восстановить силы пока есть возможность? Звучит ещё лучше. Ненароком выведать информацию у противника? Как вариант. Но говорить только ради разговора? Ей богу, лучше бы он попытался меня спровоцировать, чем нести эту бурду про битву глаз. Эх... Ладно, не важно. Сейчас я проверю, из какого теста ты сделан.

Начинаю разгонять чакру по телу. С шаринганом все стало намного чётче. Многократно усиленное восприятие значительно упростило мне выбор направления атаки. Вижу. Рывок и расстояние между нами преодолено за жалкие мгновения. От такой скорости Неджи немного растерялся, но не расслабился. Потому мой удар ноги справа принял на жесткий блок, а от вертикального удара просто уклонился.

Отхожу на пару шагов назад. Позволяю себе несколько секунд понаблюдать за тем, как Неджи сокращает между нами расстояние. Движения все плавные, четкие... Следует проверить, что у него с атакой.

Качнувшись влево, резко смешаю центр тяжести тела и обхожу Неджи справа. Пытаюсь ударить его в бок, но он, будто видя мой удар, отводит его ладонью в сторону, вынуждая меня чуть провалиться вперед. Он пытается этим воспользоваться, но я просто отталкиваюсь от земли ногами и ныряю вперёд, чтобы затем перекатом уйти от стремительной серии атак, последовавшей следом за мной.

Не даю себе время на передышку и ускоряюсь...

Захожу со спины. Мои атаки заблокированы. Все до одной. Так ещё чуть не попала под его контратаку. Ухожу назад, делаю рывок и захожу сбоку. Хочу достать его ударом ноги в голову, но он одергивает её назад, пропуская мои сандалии всего в паре миллиметрах от собственного носа.

Шаг назад, два влево и выпад. Мой кулак вновь отвели в сторону. Вижу, как он собирается другой рукой нанести мне удар в плечо. Есть вариант вновь разорвать дистанцию, но я решаю рискнуть.

Прильнула к нему и пытаюсь ударить в живот, но Неджи, остановив свой удар, плавно отходит назад, уходя из-под моей атаки.

Начинаю злиться.

Делаю подсечку, от которой он без труда ушёл. Затем, стараясь не прерывать выстроенный мною рисунок боя, продолжаю бить серией ударов. Часть которых он отводит, а от остальных решительно уходит прыжком.

Порываюсь за ним. И только когда пересекла невидимую для меня черту, поняла, что совершила ошибку. Неджи уже был в низкой стойке. Его руки были на одной линии и наклонены к земле. Когда я приблизилась, он выкрикнул:

— Восемь триграмм: шестнадцать ладоней!

И тут я поняла, почему Джукен считается самым совершенным стилем тайдзюцу в Конохе. Если бы не шаринган, то я бы даже не заметила начало атаки Неджи. Он действовал стремительно, и первая же его атака, попав мне в грудь, остановила мое движение. Следующую я успела принять на жесткий блок и пожалела, так как явственно почувствовала жуткую боль и выбитые танкетсу. Третий удар пытаюсь отвести в сторону, но не получается, и я практически перестаю чувствовать правую руку. Понятно... Подставляю многострадальную правую руку под две последующие атаки и нахожу окно в его атаке, чтобы разорвать дистанцию.

Сердце побаливает, а голова кружится. И это всего пять попаданий... А попади я под все шестнадцать?

Трясу головой. Нет. Не попала бы. Но определенно получила бы большой урон. Хорошо. Информация собранна, пора с этим кончать...

— Учиха Ясу, — начал говорить Хьюга, сделав ко мне шаг, — я предлагаю тебе сдаться. Я выбил у тебя все танкетсу в правой руке, нарушил ток чакры в груди. Это опасно и если мы продолжим, то ты можешь пострадать. Я признаю твои навыки потому...

— Ой, да заткнись ты уже... — раздраженно говорю я и поднимаю взгляд. — Ты ещё не победил, а строишь из себя хрен знает кого. Смотри Хьюга, сейчас ты увидишь всю мощь клана Учиха!

Одной рукой складываю печать концентрации и прислушиваюсь к себе. Начинаю накапливать чакру в очаге. Он начинает пульсировать и немного болеть...

Ещё три секунды...

Две...

Одна...

Резко открываю глаза и одновременно с этим во все стороны ударила волна чакры. Созданный ей порыв ветра сбивает с ног детей, что стояли ближе всего ко мне. Неджи все это время настороженно наблюдал за мной и в момент высвобождения чакры широко распахнул глаза.

— Ты... ты! Как ты это сделала? ― возмутился Неджи.

— Не важно. Важно сейчас то, что ты меня разозлил.

А что я сделала? Так все просто: выпустила часть накопленной мной чакры через все танкетсу, тем самым прочищая и деблокируя их. Теперь правая рука покалывала, но двигалась. Хотя у меня было чувство, будто я отлежала её за ночь, но это не главное. Теперь чакра вновь циркулирует в ней так, как должна. Дышать все ещё не так легко, но чувствуется, что последствия первого его удара нивелировались. И цена всему этому две пятых моего резерва.

Теперь посмотрим, как ты заговоришь.

Ускоряю ток чакры в теле. Направляю больше чакры в глаза. Напрягаю ноги. Секунду мы смотри друг на друга. Неджи вдруг спохватился и начал вставать в стойку. Но я оказалась быстрее. Миг — и вот я уже перед ним. Он вновь пытается остановить меня ударом в грудь, но я в его же манере отвела руку в сторону, в то же время другой рукой хватаю его за воротник, отвожу голову назад и дёргаю на себя.

Столкновение лбами получилось знатное. И у меня, и у него посыпались искры из глаз, но я была к этому готова, из-за чего пришла в себя быстрее. Потому не даю ему опомниться и наношу серию ударов: голова, корпус, голова и мощнейший удар прямой ногой в грудь отбрасывает его к дереву, предварительно протащив по земле.

Рывок и подлавливаю Неджи тогда, когда он только-только попытался встать. Удар коленом в подбородок подбрасывает его голову вверх и подставляет под следующий за ним прямой удар рукой. Брызжет кровь, а Неджи впечатывает в ствол дерева. Можно было бы вновь сократить дистанцию и вырубить его, но я хочу преподать ему один важный урок.

Выверенными движениями достаю из подсумка несколько кунаев и бросаю по обе стороны от Неджи. Они пролетают мимо, но затем их резко дергает назад, и они начинают опутывать мальчика предварительно прикреплённой к ним леской. Сделав несколько оборотов вокруг ствола, кунаи с громким треском вонзаются в дерево, тем самым окончательно пленяя Неджи.

Отскакиваю назад. Смотрю на приходящего в себя оппонента. Тот... мутными? Не знаю, по его глазам вообще трудно прочитать как-либо эмоции или проверить состояние. Но я все смогла как-то понять, что он сфокусировал на мне зрение.

— Кто теперь проиграл? А теперь смотри к чему приводит гордыня...

Складываю ручные печати: кабан-лошадь-тигр и набираю в грудь воздух.

— Катон: Техника Великого огненного шара!

В паре сантиметров от моего рта образовалась струя огня, которая переходила в шар огромных размеров и который, спустя мгновение, сорвался с места и направился прямиком к Неджи.

Краем глаза вижу, как с места сорвался учитель в безуспешной попытке перехватить мою технику. Вижу, как дети в ужасе отшатнулись назад. Чувствую, как Неджи сначала охватила паника, а затем ей на смену пришел ужас и осознание того, что он сейчас умрёт... Почему, чтобы почувствовать твои истинные эмоции, мне пришлось сделать это? Поставить тебя на грань?

Вытягиваю правую руку вперед и резко сжимаю ладонь в кулак. Шар, не долетев до Неджи какой-то жалкий метр, развеивается, опаляя мальчика жаром и оставляя на земле черный обожженный след. В воздухе стоял запах горелой травы, а Неджи все так же неверяще смотрел перед собой, силясь поверить, что он все еще жив.

— Я победила, — мои слова потонули в гробовой тишине.

Сейчас, когда эмоции чуть схлынули, понимаю, что сотворила просто феерическую глупость. Теперь мне есть чем «гордиться»: я чуть не довела до инфаркта девятилетнего мальчика. Эх. Куда я качусь?

— УЧИХА ЯСУ! — взревел учитель. — Ты-ы-ы хоть знаешь, что ты сделала?!

— Я победила, — повторила я.

— Ты его чуть не убила!

— Но ведь не убила же? — резонно замечаю я, поправляю заползшую на глаза челку.

Лицо учителя сменяло один цвет на другой. Он явно пытался сдержаться и не закричать. Потому, на выходе, после длинного протяжного выдоха, он вкрадчиво поинтересовался:

— Ты считаешь это нормально? — он замолчал и всмотрелся мне в лицо. И, видимо, не найдя там ответа, всё же сорвался. — ЭТО, МАТЬ ЕГО, ТОВАРИЩЕСКИЙ СПАРИНГ! Тут не надо никого убивать! Тут не надо никого калечить! Тут не надо сражаться до последнего! Тут...

— Я думаю, будет лучше освободить его и отвести в лазарет... — перебила я его.

— Аркх... — подавился воздухом учитель. — Да я тебя...

— НЕДЖИ! Мой соперник! Я должен тебе помочь! — громкий крик оглушил всех присутствующих. Миг и у дерева появился Рок Ли, который скоро стал освобождать все еще находящегося в прострации мальчика. Затем, когда леска достаточно ослабла, он схватил его под ручки и посадил себе на спину. Затем он сорвался с места и направился в академию чуть ли не бегом.

Пронаблюдав за ним пока он не скрылся из виду, учитель вновь вернулся ко мне.

— Зачем ты вообще это сделала?

— На то были причины.

— Какие еще, биджевы, причины?

— Важные.

— Ты что издеваешься? — вскинул руки он.

— Возможно... нет.

— Ну, ты... — меня смерили тяжелым взглядом и отвернулись. — Дети, пока что отдохните, я схожу, посмотрю, что с Неджи-куном. А когда я вернусь, мы продолжим.

Затем он направился в академию. Но вдруг остановился и обернулся ко мне.

— А ты жди здесь, я с тобой еще поговорю на эту тему.

Смотрю на него нечитаемым взглядом, пока он пытается напугать меня каким-то там разговором. Он еще несколько секунд строго смотрит на меня, а затем разочарованно вздыхает, качает головой и уходит в здание академии.

Теперь мы остались одни. Детишки опасливо на меня косятся и стараются держаться в стороне. Мне же на них, откровенно говоря, все равно, потому я с чистым сердцем иду в противоположную от них сторону к забору, в тени которого я хотела пристроиться и чуть вздремнуть.

Чакру надо восстанавливать при любой возможности.

Уже приближаюсь к забору, как чувствую на себе чей-то решительный взгляд с непонятными намерениями. Оборачиваюсь и удивленно вскидываю бровь. Учиха Саске собственной персоной! Неужели он решился показаться мне на глаза! Какое чудо! Однако, судя по тому, как он настроен и по его «крутой» походке, он не намерен кидаться мне в ноги и просить прощения по поводу своего дезертирства.

Да-да, именно дезертирства! А как еще назвать то, что он вот уже две недели скрывается от нас и не выходит на контакт?

При его появлении девочки с моего класса и те, что следовали за ним восхищенно запищали, на что он отреагировал, нервно дёрнув плечом. Вот он подошел ко мне, встал напротив. Смерил взглядом и спросил:

— Ну, и что ты скажешь?

Внимательно его осматриваю. Пожимаю плечами.

— А что я должна сказать?

— Почему ты называешь себя главой клана Учиха? — тихо спросил он, но его услышала его «свита», которая поспешила удивленно охнуть.

— Может потому, что я и есть глава клана? — будничным тоном спрашиваю я, попутно пытаясь загасить в зародыше раздражение.

— Ты не глава клана! — закричал мне в лицо Саске. — Я! Я наследник отца! Это мое право! Именно я должен быть главой клана, а не ты!

Мрачно смотрю на него и слышу перешептывание зевак и детишек за его спиной. Скриплю зубами и пытаюсь успокоиться. Этот... Этот индивидуум решил устроить разборки... здесь? Посреди занятий? На глазах у тех, кто никоим боком не касается нашего клана? И этот идиот после этого еще смеет говорить что-то о своем праве? О своем главенстве?

Меня передергивает. Пытаюсь говорить тихо, но еле сдерживаемая ярость все равно прорывается через трескающиеся барьеры самоконтроля.

— Ты — глава клана? Наследник? Мальчик, ты правда так считаешь? — подхожу к нему практически в упор, чуть ли ни касаясь носами, и смотрю ему в глаза, в которых пышет ярость, направленная на меня.

— Да! — рычит он, пытаясь испепелить меня взглядом.

На секунду я отрешаюсь от мира. За это время в моей голове успело проскочить несколько мыслей, одна из которых была просто забить на наглого мальчишку, развернуться и уйти... Но...

Обхожу его и неуловимым движением хватаю его за воротник правой рукой и чуть приподнимаю над землей. В этот же момент левая рука со всей силы впечатывается ему в живот. Слышу изумленный вздох наблюдателей...

В момент удара его глаза расширяются от удивления, он сдавленно охает и пытается прогнуться вперед, но я отталкиваю его от себя. Он делает два неуклюжих шага назад, пока не упирается спиной в забор. Тут же сокращаю дистанцию и начинаю вдавливать в забор так, чтобы он даже не подумал сопротивляться.

Не даю ему прийти в себя и осознать происходящее, активирую шаринган и начинаю давить на него Жаждой крови. Судя по тому, как он побледнел — подействовало.

— А теперь слушай сюда, сопляк, — не говорю, но шиплю, словно змея. Все тело подрагивает от злости, а в глазах бешено вращался шаринган, — после того, как произошла трагедия, я всеми силами старалась сохранить клан... Именно я помогла тебе преодолеть последствия применения гендзюцу брата, — при упоминании брата он дернулся и попытался вырваться, но я еще сильнее вдавила его в забор.

— Именно я помогла тебе не сойти с ума и погрузила в сон без сновидений. На неделю... А с той ночи прошёл уже месяц! — сорвалась я на крик. — Где ты был гребанных две недели! Я тут рвала задницу, чтобы наш клан не растащили по кусочкам! Вертелась, как уж на сковородке, пытаясь сохранить хоть что-то от былого могущества нашего клана! Унижалась перед другими Главами кланов, подтверждая прежние договоренности! Шла на поклон к Хокаге... А ты... ты... — глотаю слова из-за нахлынувшего на меня негодования. — А ты все это время прятался в квартирке любезно выданной тебе Хокаге! За эти две еба**е недели ты ни разу не появился на территории клана! Ты ни разу не подошёл не то, что ко мне, даже к моим братьям, которых, при желании, можно было выловить на занятиях! Где ты был все это время?

Пытаюсь перевести дух и сдержаться, чтобы ненароком не придушить его и ничего не сломать. Хотя, честно говоря, сейчас я себя слабо контролирую. Ярость застилала глаза, а от испускаемого мной Ки почти все детишки разбежались, а те что остались, встали, как вкопанные, не решаясь приблизиться к нам.

— А теперь ты, грёбанный мудак, заявляешься ко мне посреди урока и заявляешь, что я не по праву занимаю должность исполняющего обязанности Главы клана? — приближаю к нему свое лицо, а тот наоборот пытается вжаться в забор, в попытке сохранить дистанцию.

— Ты нихрена не сделал для своего клана! Я иногда наблюдала за тобой. Ты только ходил мрачной, грустной тучкой, которая хотела, чтобы все её жалели издалека, но как только кто-то приближался, сразу жалила молниями с криками: «Мне не нужна ваша жалость!»

— Да что ты можешь знать! — вдруг рявкнул Саске, хватаясь одной рукой за мое запястье. — Не на твоих глазах брат убивал твоих родителей! Тебе не показывали, как уничтожали наш клан. Раз за разом... Раз за разом... — повторял Саске с искоркой безумия в глазах. — Ты не...

— Довольно! — перебиваю его я. — Мне плевать на все твои слова. Ты показал себя с отвратительной стороны! Если ты хотел все это сказать мне, надо было делать это наедине. Но ты оказался трусом. Ты до самого последнего момента ждал, когда я появлюсь в Академии, чтобы при свидетелях показать какой ты весь такой бедненький: «Посмотрите на меня, меня лишили всего, даже формального звания главы клана. Смотрите как я поставлю на место зарвавшуюся девчонку», — попыталась спародировать его я невозможно язвительным голосом, до краёв наполненным ядом. — Как тебя воспитывали, что ты выносишь проблемы клана на улицу? Кто все эти люди? Разве они имеют право знать наши внутренние проблемы? Да вот них* * *

ки!

Тяжело дышу и пытаюсь перевести дух.

— Какой ты глава клана, если боишься поговорить один на один со мной? Какой ты глава клана, когда ты предпочел отсидеться в стороне, пока я делала всю грязную работу? Какой ты глава клана, если ты так слаб?..

Саске вперил в меня взгляд полный не ненависти, но гнева. Он упрямо поджал губы, а бледность, под напором чувств, отступила, как и оцепление. Рука, схватившая меня за запястье, стала сжиматься сильнее и уже приносить вполне ощутимую боль, а от мальчика, в свою очередь, повеяло дольно сильным для его возраста Ки. Ну надо же...

— Я не...

— Заткнись. Достал, — не даю ему договорить, встряхиваю, сбивая концентрацию и настрой. Затем, когда он с рыком вновь сфокусировал на мне взгляд, то первым делом попытался вновь посмотреть мне в глаза. И посмотрел, что позволило мне немедленно начать погружать его в гендзюцу. Парень сопротивлялся секунд пять, но затем его глаза закатились и он безвольно обмяк.

Смотрю на него и удивляюсь тому, что мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы погрузить его в мир иллюзий. А это значит, что он пробудил шаринган... Но да пофиг... сейчас у меня совершенно нет настроения и желания с этим разбираться.

Отпускаю его и отхожу на шаг назад, позволяю его телу упасть на землю. Оборачиваюсь и смотрю на шокированного учителя, который успел вернуться и застать интересную сцену разборки. Так же вожу взглядом и смотрю на тех немногих детишек, чье любопытство было сильнее страха. Стоят себе бледные, заплаканные, а одна девочка даже обмочилась... Думаю, с Ки я перестаралась... Да собственно плевать. Не сахарные — не растают.

Хотела уже развернуться и уйти, как натыкаюсь взглядом на откуда-то взявшихся тут братьев. У них же сейчас должен быть урок... А-а-а, точно. Поднимаю взгляд и смотрю на окна, из которых торчат макушки других детишек. Я и забыла, что на эту площадку выходят окна их аудитории...

Перевожу взгляд обратно на братьев. Те с опаской поглядывают на меня, но все же решаются подойти ближе.

— Ясу-не-чан...сан прости... те... Ах, Ками-сама, что это сейчас было?! — спросил Тоши, забив на формальное обращение и обеспокоенно заглядывая мне через плечо.

— А это был наш потеряшка... — устало массирую виски. Медленно вдыхаю и выдыхаю. Пытаюсь успокоиться. Деактивирую шаринган и уже чуть менее нервно продолжаю:

— Вот она «благодарность» человека над здоровьем, которого ты корпел... Бросить бы его здесь... Ладно, — вздыхаю и с неохотой говорю, — Тоши возьми этот мешок с мусором и отнеси в лазарет. Когда он очнётся, и если у него хватит смелости, то он придет вечером. А если нет... То это его проблемы. Нянькой я ему быть не собираюсь.

— А как же семья — это клан... — неуверенно спросил Джун.

— Я не отказываюсь от своих слов. Но этот парень считает меня кем угодно, но не семьей. О вас он, я думаю, даже не вспоминал. Он полностью поглощен своим горем так, что на всех остальных ему плевать. Эгоистичный ублюдок... — с моих уст все же слетает оскорбление.

— Разве это правильно? — спросил Тоши, обойдя сестру и подходя к бесчувственно лежащему на земле Саске. — Ведь он, как и мы, потерял всё.

— Именно! МЫ тоже всё потеряли! Мы тоже страдали не меньше... — хотелось заткнуться и не нести подобную чушь, но эти проклятые эмоции. Ладно, тогда скажу кое-что ещё и это будет...

— У нас есть ты. А у него никого нет, — вдруг тихо сказал Тоши.

Затыкаюсь, не успев открыть рот. А Тоши тем временем продолжил:

— В отличие от него, у нас был и есть тот, кто поддержит в трудную минуту. Ты. Ты защищала и защищаешь нас. Каждый день ты будишь нас и утешаешь. Готовишь еду и всеми силами пытаешься не дать почувствовать себя одинокими. Одно твое присутствие делает нас счастливее... — Тоши отвел от меня взгляд, перевернул на спину Саске и положил ему ладонь на лоб. Несколько секунд он молчал, чтобы припечатать:

— А у него ничего этого нет. Ему никто не помог. Он остался один на один со своими страхами... Он одинок.

В голове пустота. Пустота, в которой стало зарождаться нечто похожее на стыд. Стыд от того, что семилетний мальчик говорит правильные вещи. Стыд от того, что я вся из себя «многоопытная» не желала заметить очевидное. Стыд от того, что считала — раз у меня есть опыт прошлой жизни и я нормально пережила все это, то и все остальные способны на это же. Какая я дура...

Разочарованная собственной недальновидностью, удрученно качаю головой. Массирую пальцами переносицу и затем вскидываю голову. Думаю... И ничего не хочет приходить в голову. Паршиво. Глава клана... Позор.

— Ладно, — опускаю голову и смотрю в глаза Тоши, — лазарет отменяется. Тащим его к нам домой. Там он отоспится и, может быть, вечером будет способен на нормальный диалог.

Тоши слабо улыбнулся и благодарно кивает.

— Джун, — привлек он внимание на запутавшегося во всем происходящем младшего брата, — помоги мне.

Джун спешно кивает и подбегает к Саске, обойдя его с другой стороны, чтобы подхватить его под руку и помочь закинуть его безвольную тушку на плечи Тоши.

Тоши пару раз подпрыгнул на месте, проверяя: не соскользнет ли Саске при движении. Убедившись, что все нормально, он направляется к выходу из полигона, но проходя мимо меня, обеспокоено окидывает меня взглядом.

— Ясу-не-чан ты в порядке? — спросил он внимательно посмотрев на мой красный лоб.

Однако, удовлетворившись моим утвердительным мотанием головы, он продолжил движение. За ним следом шел Джун, готовый в любой момент подстраховать брата и помочь ему в случае необходимости. Так, втроем, они и покинули территорию академии, а я все это время растерянно смотрела им в след.

Когда Тоши успел так повзрослеть? И почему я это не заметила?

— У-Учиха Ясу! — оборачиваюсь и смотрю на нервного учителя, который с некоторой толикой опаски поглядывал на меня. Видимо, не хило его моей Ки припечатало, от чего он немного не в себе. — Потрудись объясниться, что всё это значит.

— Нет, — короткий ответ.

— Что? — вскинулся он, возвращая себе самообладание. — Ты окончательно сорвала мне урок!

— Вас. Это. Не касается, — выделяю каждое слово и смотрю ему в глаза. — Это внутренние дела Учиха Ичизоку. Потому говорить об этом я не собираюсь.

Лицо учителя побагровело, и он сделал шаг ко мне навстречу, попутно набирая в грудь побольше воздуха, чтобы осыпать меня потоком возмущения, но я успела его удивить:

— Прошу прощения за предоставленные неудобства, — ноги вместе с корпусом наклонены на сорок пять градусов, — подобного больше не повторится. А теперь, извините, но мне сегодня придется уйти с урока пораньше.

Не давая ему что-либо сказать мне, складываю печать концентрации и представляю нужное мне место. Кратковременный скачок чакры, краткая дезориентация и нехватка воздуха, и вот я у озера — стою на деревянном пирсе, а вокруг медленно опускаются листья. Мне нравится шуншин, но над ним мне еще стоит поработать...

Некоторое время наблюдаю за спокойной водной гладью, по которой медленно плавают листья подгоняемые ветром. Затем встряхиваю головой, запускаю пятерню в волосы и начинаю портить себе прическу.

А в голове вертится вопрос: «Что же я делаю не так?»

Вырваться из-за забытья было тяжело. Пробуждение было тяжелым... Тяжело было открыть глаза и посмотреть перед собой. Почему все настолько тяжело?

Саске недовольно засопел и разлепил веки.

За короткий промежуток времени его уже дважды погрузили в гендзюцу, против которого он ничего не смог противопоставить. Ничего... Из-за этого на кончике языка чувствовался горький привкус поражения. А так же эфемерное чувство слабости, от которого Саске становилось наиболее тошно с каждой секундой, пока он об этом думал.

Но, как бы он ни хотел окунуться с головой в свои переживания, прежде всего, сейчас стоило определиться, где он находится. Саске провел рукой по футону и понял, что лежит не в госпитале, так как там были достаточно неудобные кровати, с которыми, за последнее время, он успел в достаточной мере познакомиться. Однако, это и не его дом, а значит...

У Саске вдруг на мгновение перехватило дыхание, а сам он зажмурился, пытаясь подавить острое чувство тоски.

Дом. Вспомнив о доме, в сердце мертвой хваткой вцепилось горе. В уголках глаз проступили слёзы. Но Саске не стал плакать, он упрямо поджал губы и постарался успокоиться. Его нытьё ничего не изменит. Он не хочет быть слабым...

Но он слаб... Эта Ясу сказала, что он слаб. Назвала его трусом. Но она не знает, о чём говорит! Он не прятался от них! Он был на территории кланового квартала! Он прибежал сюда, как только смог, после того, как пришел в себя в больнице! Но когда Саске оказался на месте, то... увидел только тень былой оживленности клана. Он застал тишину. Пустоту. Одиночество.

Тогда он ещё не знал, да и было не до этого, что, помимо него, кто-то выжил. Потому, когда он медленно брёл под дождем к дому, у него не было даже мысли, что он делает что-то не так...

Она забрала его наследство. Его право... Но прав ли он, говоря, что она не достойна?

Она говорила, что он ничего не сделал для клана... И неужели это правда?

Она сказала, что он уклонялся от защиты клана, пока она... Неужели это правда?..

Всё это правда?! Со стороны его действия (или бездействие) выглядели именно так, как она сказала?

Да даже если и так! Она не имела право так с ним поступать! Она не имела права говорить ему подобных вещей! Ведь он... он...

Саске, в порыве внезапно нахлынувшей ярости, хотел было со всей силы садануть по полу кулаком, но замер, занеся руку над головой, как только услышал шаги. Тихие, на грани слышимости, они приближались все ближе к комнате, в которой лежал Саске. Он не знал кто там, но предполагал, что он находится в доме семейства Ясу. И, вполне возможно, это именно она. Потому надо собрать все мысли в кучу и придумать, что ей говорить и как продолжить выяснение кто прав... И главное: не смотреть ей в глаза...

Саске немного приструнил эмоции и передернул плечами. В голову сразу полезли неприятные картины прошедшего дня. Его гложили сомнения и... страх. Да, почему-то сейчас он стал осознавать свой страх перед Ясу.

Почему? Чем это обоснованно? Неужели из-за одного единственного проявления силы и характера?

Саске грустно усмехнулся и уткнулся в подушку лицом, крепко вцепившись в нее руками.

Все намного проще. Саске боится её потому, что, увидев её глаза... увидел глаза брата. Да, звучит глупо, но в ту ночь, после того как Итачи применил на нем Цукиёми, он пришел в себя и на чистом упрямстве, и силе переполняющей его ярости, погнался за ним... Когда он сбил его протектор кунаем... В его глазах он увидел... Что?

Безмерную тоску. Необъятную боль. Сожаление и, кажется, даже слёзы.

Теперь, вспомнив это, Саске задался вопросом: почему глаза Ясу так похожи на глаза брата?

Откуда в её глазах тоска, долго думать не надо. Сначала у нее погиб брат, а после, в ту ночь, все они единовременно лишись семьи и клана. Но почему в её глазах отражалась такая боль, чуть ли не большая, чем он видел в глазах брата? Откуда в них сожаление?

Да... Саске многое не понимал и он полагал, что еще нескоро поймет. Однако сейчас, он всё же смог кое-что осознать. Он боится Ясу, потому что она такая же, как и Итачи... Гений?

У нее в восемь лет полностью пробужденный шаринган. Итачи... Саске стиснул зубы, в очередной раз, вспомнив брата... Он тоже в этом возрасте полностью освоил доудзюцу их клана. Неужели она такая же, как и брат?

Он боится, что она пойдет тем же путем, что и он. Что она оставит его... их одних. Что бросит их, придерживаясь каких-то призрачных целей. Он боялся, что она так же будет стремиться к силе... Он боялся, что ради силы она убьет своих братьев...

Ведь, чтобы получить силу, нужно убить дорогого тебе человека.

А кто может быть дороже, чем родные братья?..

Саске вздрогнул и сглотнул комок в горле.

Или убьёт его. Ему страшно, потому что он не хочет умирать? Но ведь это же естественно?

Все слишком сложно... Саске слишком больно размышлять обо всем этом. Ему больно раз за разом вспоминать ту ночь. Ему и кошмаров хватает. Так почему бы не позволить себе хотя бы днём отдохнуть?

Опять отговорки. Опять проявление слабости. Опять Саске стискивает зубы, осознавая всю правдивость слов сказанных Ясу...

В комнате было темно, но в коридоре горел свет, так как через щели темноту комнаты разрезали его тоненькие лучики. И вот сейчас было видно, что возле сёдзи кто-то остановился и терпеливо ждал. Саске постарался как можно быстрее привести себя в порядок и попытался собраться с мыслями.

Спустя минуту сёдзи медленно отъехало в сторону. На пороге стояла Ясу. Саске удивился, что она больше не смотрела на него с презрением и толикой ненависти. Сейчас в её глазах обитала только непонятная грусть и усталость, а еще... сожаление? Опять оно?

Она прошла в комнату и остановилась в метре от лежащего на полу Саске и медленно обвела помещение взглядом, а затем вновь вернулась к Саске и выразительно на него посмотрела, чуть приподняв левую бровь.

Саске встал после того, как удосужился убедиться, что он одет в привычную одежду. Он подошел к Ясу практически в упор и с вызовом уперся в ее переносицу взглядом. Он решил не показывать перед ней слабость. Не сейчас. Он не хотел стать еще большим слабаком, чем показал себя в Академии.

— Ну и зачем ты притащила меня в свой дом? — против воли в его голосе было не показное неудовольствие и даже уязвлённость. — Тебе было мало того, что ты опозорила меня у всех на глазах? Решила закрепить успех?

Но Ясу не ответила ему. Она просто медленно села на колени там же, где и стояла, и выжидающе посмотрела на Саске, прося взглядом сделать тоже самое. Но он упёрся рогом, скрестив руки на груди, и смотрел на неё сверху вниз. Саске уже хотел сказать нечто язвительное, но услышал её холодный и непреклонный голос, которым она скомандовала:

— Сядь.

И он сел. Потому что таким тоном с ним разговаривал отец... а из-за этого секундного замешательства он не заметил, как подчинился. А когда он понял это, то хотел вновь вскочить, но был остановлен тяжелый взглядом угольно-черных пронзительных глаз.

Несколько минут они сидели в тяжелой тишине, в которой было слышно громкое дыхание Саске. Он нервничал. Нервничал, потому что не понимал что происходит. Саске было неуютно в обществе Ясу. После осознания своих страхов и проблем, он уже не мог спокойно смотреть на неё. Как бы он ни старался удержать на ней взгляд, глаза предательски пытались зацепиться за что-то в стороне от ее фигуры.

Но это ведь не причина подобного, чуждого ему, ощущения?

— Первым делом, хочу попросить прощения, — первой нарушила тишину Ясу и тут же, следом, шокировала Саске. Она поклонилась ему, и даже взгляд опустила.

— Погоди, что ты... — Саске и сам не понял, почему ему хотелось остановить её, но его проигнорировали.

— Вторым, — она не стала прерываться, — я хочу признать свою недальновидность. Хочу признать, что поддалась эмоциям и судила тебя так, как ты не заслуживаешь. Я признаю, что ошибочно называла тебя трусом и слабаком, потому что неосознанно сравнила тебя с собой и твоим братом. И последнее, за что я хочу попросить прощения, так это за то, что испытывала к тебе неприязнь за деяния, которые совершил твой брат.

— Что? — Саске смотрел на неё непонимающе. Шокировано. Он был выбит из колеи настолько сильно, что даже не стал инстинктивно дергаться при упоминании брата.

— Помня, что твой брат — Итачи, я неосознанно для самой себя проецировала на тебя свою неприязнь. Если бы не произошедшее вчера, то я бы этого не поняла и даже, возможно, возненавидела тебя.

— Почему... Почему ты говоришь мне это?

Она неуютно поелозила на месте. Опустила взгляд и тяжело вздохнула. Но затем, видимо на что-то решившись, она подняла уверенный взгляд на Саске и сказала то, от чего у него неожиданно из глаз потекли слезы.

— Потому что мы семья.

Саске показалось, что ему послышалось. Неверие заполнило его разум, но сердце пело от облегчения:

«Я больше не одинок?»

Глупые мысли, глупого ребёнка. Так он считал. Он только что признался себе, что он всего лишь ребёнок, чью семью совсем недавно уничтожил собственный, любимый, старший брат. После вроде бы простых слов от девочки его возраста с серьёзными и взрослыми глазами он дал слабину. Он вцепился в неё и проливал слезы, так же как и тогда, когда вернулся в пустой дом... Когда осознание того, что он остался один затопило его разум и стальной хваткой схватилось за душу. Он плакал настолько же сильно и отчаянно, только на этот раз все было немного по-другому. Он плакал от облегчения.

Ясу не стала его отталкивать, противиться или проявлять брезгливость. Когда он крепко обнял и прижался лбом к ее хрупкому, на первый взгляд, плечу, она просто обхватила его голову и медленно поглаживала, пытаясь успокоить. Эти движения напоминали ему те, что делала мама, когда утешала Саске после очередной неудачи в тренировках. В объятьях Ясу было почти так же хорошо...

— Знаешь, — она задумчиво сказала, нежно гладя его по голове, — я не очень хочу бередить твои раны. Но думаю, что тебе стоит выговориться. Я вижу, что тебя гложет что-то серьёзное.

Саске долго молчал, согреваемый теплом её тела. Но затем он отстранился, рукой вытер дорожки слез и посмотрел на нее тяжелым взглядом, но затем вдруг осунулся и пробормотал:

— Выговориться... Зачем? Разве это что-то изменит?

— Может да, а может и нет, — туманно ответила Ясу, откинув за плечо свои волосы. — Однако ты этого не узнаешь, если не попробуешь. Я не хочу настаивать и заставлять переступать через свою гордость. Да и кто я для тебя, чтобы требовать что-то? Так что Саске, все зависит только от тебя.

Саске криво улыбнулся. Затем он поднял взгляд и серьёзно посмотрел на девочку подле себя. Он колебался. Его одолевали сомнения в том, нужно ли ему что-либо говорить. Стоит ли перед ней изливать душу. Ведь велика вероятность, что она станет такой же, как и Итачи. Кто знает, сможет ли Саске пережить ещё одно предательство, если привяжется к Ясу... Но если он не уверен в целесообразности своего рассказа, то почему он хочет этого? Почему всем сердцем хочет довериться ей?

Непонятно.

Немыслимо.

Но ведь так хочется...

Он вздохнул и запрокинул голову, уставившись в незнакомый потолок так, будто пытался найти там ответ. Но его там не было. Ну, тогда может, стоит пойти лёгким путем и оставить все свои переживания и боль внутри? От этой боли будет зарождаться ненависть. От ненависти будет стимул становиться сильнее. А сила позволит ему однажды отомстить... брату...

Он вздрогнул.

А хочет ли он мести? Желает ли он её? Внутри теплилось какое-то непонятное, чуждое ему чувство, которое как будто нашёптывает ему, что... что-то связанное с его братом. Нашептывает настолько тихо и неразборчиво, что если бы Саске не прислушался к себе, то ни за что бы не услышал.

Он потряс головой и посмотрел на терпеливо ожидавшую ответ девочку.

Странно. Все очень странно. Что это может значить? Неужели он сходит с ума? Возможно. Саске не глупый. Ему хватает понимания того, что после всего пережитого и после применения на нем столь мощного гендзюцу у него может что-то случиться с головой.

Это... страшно. Ему страшна сама мысль, что он может сойти с ума... Так что решено. Может, после того, как он выговорится, то ему станет легче?

— Ты назвала меня слабаком, — начал Саске, — и, наверное, ты права. Сколько себя помню — чтобы я не делал, как бы я не старался, отец всегда сравнивал меня с братом: «Старайся и когда-нибудь станешь таким же сильным, как и твой брат; твой брат особенный; однажды ты станешь таким же шиноби, как и твой брат». Все время я был в его тени. Но ведь я любил его! Я желал, чтобы он был рядом, тренировался вместе со мной... Но он предал меня! Он обещал, что мы всегда будем вместе! А что в итоге... он предал... убил маму, папу... клан. Всех! И ради чего?! Силы! Он сказал, что убил всех ради силы! Ради того, чтобы проверить себя и свои возможности! Как ради чего-то такого можно пожертвовать всем! Отказаться от семьи! Почему сила настолько важна, что стоит выше семьи!.. Выше меня?! Тогда, когда я вернулся в клановый квартал, то застал ужасную картину: реки крови, струившиеся вниз по улице и множество трупов. Я застал эту картину, но вместо того, чтобы ужаснуться их судьбой, я испугался за свою семью. Не знаю, считается ли это эгоизмом, но тогда мне было важнее знать: все ли в порядке с моими родителями... и братом. И какой же шок меня ожидал, когда я застал своего брата в окровавленной одежде с окровавленным мечом в руках над телами родителей. Я не верил... я отказывался верить в то, что видел. Потому я попытался спросить своего брата... попытался опровергнуть очевидное. Я хотел верить, что все это ошибка — иллюзия. И что мой братик сейчас подойдет ко мне, обнимет и заверит в том, что все это ложь.

Саске стиснул зубы и ударил кулаком по полу и закричал.

— Но нет! Он ранил меня сюрикеном! Заверил, что всё это правда! Сказал, что это всё ради силы, а в качестве подтверждения своих слов погрузил меня в гендзюцу, где раз за разом показывал, как убивал всех: клан, маму, папу... Раз за разом... Раз за разом... Раз за разом, пока я не закричал. Он оставил меня там. Слабого, испуганного, одинокого, лежать в луже крови собственных родителей... Именно тогда, меня одолевала ярость. Именно тогда, я смог преступить через эффект гендзюцу. Именно тогда, я впервые смог его задеть...

Он остановился, чтобы перевести дух. Несколько секунд он молчал, смотря в пол, но затем он судорожно вздохнул и уже спокойнее продолжил:

— Знаешь, а ведь он сказал мне, почему не стал меня убивать. Он сказал, что я настолько слаб, что не хочет марать об меня руки. Он сказал, чтобы я не смел к нему приближаться, пока не стану сильным и не получу такие же глаза, как у него. Пока я не получу Мангекьё.

Саске опустил голову, ссутулился еще больше и заговорил шёпотом.

— Он сказал, что я смогу получить эти глаза, если убью своего друга. Если пожертвую кем-то, кем буду дорожить... Но ведь это не правильно? Я не хочу получить силу таким же образом, как и он. Убить друга? Итачи получил свою силу, убив Шисуи? Я не хочу... не хочу идти его путём... Разве эта сила стоила всего этого? Разве она стоила одиночества? Я не понимаю. Я не хочу понимать. Я запутался... Я запутался и не знаю, что мне делать... Ясу, что мне делать? — умоляюще прошептал Саске.

Он замолчал. Саске не ожидал того, что услышит ответ. Сейчас ему было практически всё равно на окружающий его мир. Сейчас он вновь окунулся в те ужасные воспоминания, которые безостановочно преследуют его после того, как он очнулся в больнице. Он вновь пытался перебрать всё то, что он знал. Он безрезультатно пытался понять, что стало предпосылкой произошедшей трагедии. Он знал, что Итачи перед устроенной им бойней становился всё мрачнее и неразговорчивей. Он помнил, как Итачи поссорился с отцом. Как он побил полицейских, пришедших обвинить его в убийстве Шисуи, он помнил как Итачи вогнал кунай в клановый моно на стене...

«Почему брат?»

«Разве нельзя было решить все иначе?..»

«Почему ты так ненавидишь свой клан?»

Но думать об этом больше не дал тихий, но уверенный голос девочки, что сидела перед ним и молча выслушивала его всё это время. Ясу сказала то, что в очередной раз выбило Саске из колеи. Те слова, которые вогнали его в ступор... Те слова, которые он опасался услышать. Он услышал свои мысли, озвученные другим человеком... Он услышал:

— Убей его.

— Что? — глупо переспросил Саске и поднял взгляд, пытаясь проверить, не послышалось ли ему.

— Убей его, — терпеливо повторила Ясу, смотря на Саске со сталью в глазах. — Получи силу и убей. Убей его за все то, что он сделал. Убей его за предательство. Убей за то, что оставил тебя одного. Он не заслуживает жизни. Он не заслуживает называться Учихой. Единственное чего он заслуживает — это смерть. Стань его палачом. У тебя есть право вынести ему приговор. Стань тем, кто отомстит за наш клан. Стань сильным. Я могу дать тебе силу. Ты должен стремиться к ней. У тебя есть цель, ради достижения которой нужна сила. У тебя есть цель...

Ясу подобралась, и с непоколебимостью в голосе и полной уверенностью в своих словах, она окончательно вбила последний гвоздь в крышку гроба Итачи.

— ...и эта цель — убить брата.

Еще один месяц. Время идет быстрее, чем мне казалось. Вот, вроде бы, совсем недавно чуть было не уничтожили некогда великий клан, а теперь передо мной стоят последние выжившие члены клана.

И эти выжившие чем-то недовольны.

Сегодня настал тот день, когда я смогла начать полноценные занятия со своими братьями и Саске. Последний, в свою очередь, смотрит на все будущее действо с довольно-таки саркастичным настроем. Он, пока что, не может поверить в то, что девочка его возраста, хоть и гениальная, сможет обучить его чему-нибудь стоящему. Я, конечно же, никому не раскрывала своего секрета и не собираюсь делать это когда-либо, но все же убеждала всех, что у меня в руках обширная база знаний, из которой я подчеркнула много чего полезного. Но меня не воспринимают всерьез.

И ладно бы только Саске был таков, но нет же, мои собственные братья считают, что я пытаюсь взяться за то, чему саму не подвергалась — систематическому и продуктивному обучению.

Хотя они-то должны это знать, что меня обучал дедушка, иногда отец и даже Шисуи! Но все равно не до конца поверили... Эх. Как же сложно работать с детьми... Поправочка. Как же сложно работать с детьми, будучи самой ребенком. Да, мне понадобился еще месяц, чтобы окончательно понять, что я ненормальная.

О чем это я?

Да все о старом. Я не "Я". Как все сложно. Я думала, что переродилась или «пробудилась». Что будучи с пробужденной памятью о прошлой жизни, я буду той же, что и на последний момент своей жизни. А именно: мудрой и сильной женщиной, на чьи плечи почти на двадцать лет, вплоть до самой смерти в преклонном возрасте, легла ответственность за тогда еще не самый большой, но определённо сильнейший клан.

Я наивно полагала, что, обладая всеми знаниями прошлой жизни, смогу контролировать все, до чего дотянутся руки. А в конечном итоге — мне с трудом удается контролировать собственные эмоции.

Короче, подвожу итог всех своих умозаключений:я ненормальная. У меня определенно проблемы с психикой. Я просто-напросто ребенок, который по ошибке получил опыт жизни взрослой женщины. Что, в свою очередь, серьезно подкосило мое психическое здоровье. Вдобавок серьезную нагрузку я получила в ночь резни. К чему все это может привести в будущем, предположить не возьмусь. Однако я боюсь. Откровенно боюсь. Но делать нечего, отступать или просить помощи я не буду.

Хотя есть небольшая вероятность того, что мозголомы из клана Яманака могут помочь мне в моей деликатной проблемке, но пускать кого-либо постороннего в свою голову? Нет уж, простите, я не настолько отчаялась. Так что буду заниматься самолечением. Вернее, я уже им занялась. Вот уже около полутора недель немного воздействую на собственное сознание при помощи самогендзюцу. Все это, конечно, долго и муторно, но велика вероятность, что если я буду систематически и в нужных пропорциях положительно воздействовать на свой Внутренний мир, то это может привести к стабилизации пошатнувшейся детской психики.

А мне нужно здоровое тело и разум, так как в будущем придется приложить множество усилий ради выживания клана. Пока он находится в таком плачевном состоянии, что я не могу позволить себе расслабляться и тем более умереть.

Ну, на данный момент это не важно. Сейчас я постепенно начинаю готовиться к приведению в жизнь одного своего грандиозного плана. Если все сложится удачно, то, по его успешному окончанию, часть внимания сосредоточенного на моем клане переметнется на новую, более обширную, на тот момент, проблему.

Но, опять же, все сложно. Я до сих пор не могу решить, каким образом оказаться сразу в двух местах...

— Ну и долго ты еще собираешься на нас смотреть? — от размышлений меня отвлек недовольный голос Саске.

С того вечера, когда открылся мне, он старается показной грубостью скрыть свое смущение в моем присутствии. Пока что в нем стало зарождаться доверие и симпатия, которую я планомерно хочу взрастить в нечто большее...

Да, как-то однажды моя совесть заявила мне, что манипулировать чувствами ребенка, который из-за дефицита внимания и доверия, в любой момент мог закрыться в себе и стать мрачным подобием самого себя, не совсем корректно. Но... Но мне плевать. Я не могу позволить себе испытывать жалость. Я не могу позволить себе даже толики сочувствия. На моих плечах будущее клана, а что является гарантом успешного и, главное, уверенного будущего?

Дети.

Да, именно дети. Так было всегда. Если клан хотел существовать, то ему приходилось иметь дело с детьми. Каждый шиноби клана испокон веков должен был иметь хотя бы одного ребенка. Это обеспечивало выживание клана, так как на бесконечных клановых войнах, даже за тот промежуток времени, когда я правила тогда еще Учива Ичизоку. В той жизни я родила четырех сыновей и двух дочерей...

Читала хроники нашего клана. И, честно говоря, очень удивилась тому, что случилось с рождаемостью после того, как Учиха вступили в союз с Сенджу и основали деревню. Некогда многочисленный клан сократился к нынешнему времени до жалких трех сотен. И стоило мне копнуть глубже, все сразу становилось понятно и, главное, почему это произошло.

Войны и деградация.

Да, на войнах членов нашего клана и клана Сенджу часто посылали в самое пекло, ссылаясь на нашу великую силу и долг, как кланов основателей. Моему клану повезло больше, несмотря на наш взрывной характер. А вот ситуацию с Сенджу я уже как-то упоминала...

А деградация потому, что большая часть клана выполняла полицейскую функцию в деревне, даже во время войны. А тут безопасность. Тишь да гладь. Зачем рожать много детей? Идиотизм, который привел к постепенному сокращению численности клана.

Но я не буду распыляться по этой теме. Просто скажу одно: долг этой деревни растет просто в геометрической прогрессии. Так что когда я воплощу свой план в жизнь, это не вызовет у меня внутренних противоречий...

Эх, я опять ушла от темы.

Если коротко, то в будущем я намереваюсь влюбить в себя Саске. Звучит глупо, особенно из уст девочки (женщины) вроде меня, но, к сожалению, это горькая необходимость. Клану нужна сила и, соответственно, сильная кровь. И я и Саске представители двух ветвей клана с самой сильной кровью. Мы имеем достаточно дальнее родство, так что проблема смешения крови не будет висеть над нашими головами Дамокловым мечом. Мне бы не хотелось лишать парня банальной, чистой и искренней любви, но...

Клан важнее чувств.

Все личные предпочтения стоит отбросить ради клана.

Однако, чтобы облегчить ему жизнь, влюбленность в меня или хотя бы симпатия существенно в этом поможет. Я хочу этого, чтобы позже он не чувствовал себя ограниченным. Чтобы не думал, что его к чему-то принуждают. Я не хочу ненамеренно заставить его думать о том, что клан является препятствием к его личному счастью...

— Не беспокойся, я просто придумывала с чего бы начать, — отвечаю я ему, окончательно решившись... Да, я была не совсем уверенна в своем решении по поводу Саске, но сейчас смотря на них — последних представителей благородного клана Учиха, я поняла, что это необходимо.

— Не-чан, а чем мы сегодня будем заниматься? — спросил Джун, с опаской рассматривая полигон на котором мы собрались.

Хотя я не понимаю, чего он так опасается. Я всего лишь построила несколько препятствий для сегодняшней тренировки. Да, выглядят они устрашающе, но ничего особенного эти стены и орудия пыток... Хм, я хотела сказать — спортивный инвентарь. Однако мне кажется, что сегодня он не пригодится...

— Ну, вы выполнили мои указания и подтянули свою физическою форму до более менее приличного уровня, потому с сегодняшнего дня я начну с вами заниматься... — наклоняюсь чуть вперед и предвкушающее улыбаюсь. — ... Лично!

— Пф, ты так говоришь, будто можешь обучить чему-то особенному, — Саске не преминул вставить свои пять... копеек? Тьфу ты, не могу понять, откуда у меня в голове столь не понятные фразочки и сравнения. Очередной выверт моей больной головы...

— Поверь мне, друг мой, я могу очень много.

Нет. Так дело не пойдет. Пора прекращать всю эту непонятную возню и переходить к делам насущным! Я покажу им, что стоит воспринимать меня всерьез...

Криво улыбаюсь и с предвкушением посмотрела на Саске. Сейчас я ему...

Биджу! Я опять забыла, что крайне неудовлетворительно контролирую свои эмоции. И из-за этого, под их пагубным влиянием, моё критическое мышление становится несколько размытым. Это меня не устраивает и дико раздражает...

Саске не очень верит в продуктивность обучения под моим началом, но хотя бы с того дня, как я поставила перед ним задачу, которую он принял без энтузиазма, он стал если не подчиняться мне, то хотя бы прислушиваться к моим словам. Но проблема в том, что как бы он не говорил о ненависти к брату, в глубине души он всё еще надеется на то, что он одумается и вернется к нему. Глупость. Недопустимая глупость. Он должен понимать, что это невозможно. Невозможно — по крайней мере потому, что в случае, если Саске не справится и не убьет своего брата, то это сделаю я.

Никаких оправданий.

Никаких компромиссов.

Никакой жалости.

Нет пощаде.

Он предал клан. Предал свою семью. Ну и в конечном итоге, после того как Саске открылся мне — предал своего брата.

Я могу понять его патриотизм и любовь к деревне. Могу понять, но никогда и ни при каких условиях — не приму. Единственное, что ожидает Итачи — смерть. В том или ином виде... Не важно. Это факт. Точка.

Но я опять ушла в сторону. Саске... на некоторое время у меня проснулся внутренний голос, который шептал мне, что манипулировать чувствами ребенка как минимум мерзко. Но ради возрождения и возвышения клана я готова пойти и на это. Так что никакого стыда. В идеале: вообще забыть о его существовании.

В моем случае иметь совесть — непозволительная роскошь, которую я не могу себе позволить. Слишком многое поставлено на карту. Слишком долго я хожу по краю. Одна ошибка — и все пойдет крахом. Все мои старания... Все. А мне бы этого не хотелось.

Мне нужно пространство для маневров. Мне необходимо уже сейчас начать закладывать основание под будущие величие моего клана. Но это категорически невозможно, пока за мной столь пристально наблюдают. Хотя я готова признаться, что в этом виновата сама. Поспешила, побоялась и, как результат, — привлекала к себе излишнее внимание.

О чем это я?

Да о том, что вместо того, чтобы после той ночи заняться собой и немного успокоиться, я стала параноиком. Как можно быстрее рванула в клановый квартал и там в архиве достала папку, которую дедушка готовил на протяжении большей части своей жизни. Эта папочка впоследствии оказалась в руках обширной шпионской сети Фугаку. Они гарант того, что если со мной что-то случится, то эта папочка и ее копии попадут в руки глав кланов. Что в свою очередь, при самых лучших обстоятельствах, приведет к кровопролитной гражданской войне.

Иногда думаю: как же хорошо, что «они» — шпионы, вообще решились помочь мне. Даже не смотря на то, что эта помощь обошлась мне в... копеечку? Кхм. В общем, почти половина от внешних — «неучтенных», активов Учиха. Хотя если говорить начистоту, то мне не особо жалко. Думаю, вскоре эти активы без моего ведома разошлись бы по рукам, так что отдать их в качестве платы абсолютно верный ход. Ну, я на это надеюсь.

Кстати, тот парень, через которого и ведется контакт с шпионской сетью, интересовался у меня каким это я способом умудряюсь воротить тем имуществом, которое изначально не принадлежало мне или моей семье?

Ну, тут все довольно просто. Поддельная доверенность (хоть Джи-сан и отзывался обо мне как о смышлёной девочке, но кто в здравом уме будет добровольно делать столь важную доверенность на ребенка?), которую я сделала максимально достоверной и некоторая маленькая толика помощи от самого Хокаге. Все просто. Благодаря всему этому я преспокойно могу манипулировать имуществом клана.

Кто-то, если бы узнал об этом, непременно бы сказал о том, что я обворовала недовольно взирающего сейчас на меня парня. И будет прав. Я даже не буду оправдываться. Просто скажу, что мои действия уже принесли пользу клану.

Мы не стали нищими.

У клана осталась крайне обширная сеть шпионов, которая сейчас активно обеспечивает информационную безопасность клана.

Наконец таки мои действия привели к тому, что наш клан не стал придатком деревни и, даже несмотря на то, что сейчас в клане одни дети, мы имеем определенную толику автономности и независимости.

Конечно, говорить о том, что потеряна колоссальная часть политического влияния — очевидная глупость. Хотя о каком влиянии может идти речь, если когда-то давно Второй Хокаге выселил наш клан на окраину и бросил кость в виде мнимой власти как Полицейской организации? Уже тогда у нас была лишь видимость власти...

Это меня очень расстраивает. Именно это меня разочаровало в дедушке, так как он на тот момент был главой клана и позволил этому случится. Меня расстроило то, что после смерти Второго Хокаге, он даже не попытался оспорить решение этого Учиханенавистника и дал надеть шапку Хокаге Хирузену… Как же меня бесит все это… Теперь, из-за нерешительности и покорности потомков... или уже предков? Неважно. Из-за их глупости, от клана мало что осталось...

И если численность придется восстанавливать поколениями, то вот вернуть часть могущества нашего клана я постараюсь уже в этом... Я сделаю все, чтобы наши враги жалели о том дне, когда приняли решение уничтожить наш клан.

Я постараюсь сделать всё, чтобы им снились кошмары.

— Эй! Хватит меня игнорировать! — я опять отвлеклась и не заметила, как ко мне в упор подошел Саске и стал активно махать раскрытой ладонью перед лицом, пытаюсь привлечь к себе внимание. — Если ты собралась нас тренировать, то будь добра — займись делом.

— Побойся Ками, Саске, я ведь должна досконально продумать план наших занятий. И знаешь что? — я стала заговорщически шептать и даже наклонилась к нему: — Я уже придумала.

— Придумала что? — Саске невольно отступил, находясь под давлением моего испытывающего взгляда.

— Я покажу вам, насколько вы далеки от меня. Покажу пропасть между нами и дам ориентир. Всем же присутствующим здесь нужна сила?

Тоши, молчавший до этого, приосанился и уверенно кивнул. Он смотрел мне в глаза, и я видела в них уверенность в правильности выбранного пути. Как же все-таки приятно видеть, что даже спустя множество поколений попадаются столь верные семье люди. Как приятно...

Саске, в свою очередь, тоже подтвердил то, что нуждается в силе. Для чего, он пока не озвучил. Ему нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что именно ему предстоит забрать жизнь своего брата. Да, предателя. Да, убийцу их родителей. Но даже не смотря на все это, он его все еще любит... и это печально.

Но я уверена, что под моим давлением и правильным, неосязаемым воздействием, он окончательно уверится в необходимости смерти Итачи.

Остался Джун. После той ночи он стал блеклой тенью самого себя. Хотя ранее он был похож на Шисуи — такой же жизнерадостный и не похожий на других. Можно было бы сказать, что он закрылся в себе и, возможно, потерял потенциал к развитию... но нет. Он просто пересмотрел свои приоритеты. Я еще не говорила с ним об этом. О его целях. Потому что как только я поднимала эту тему, он старался избежать этого разговора. Отнекивался, уходил от прямого ответа и делал всё, чтобы от него не услышали нужного ответа.

Я не виню его. Ему всего шесть. А он уже пережил страшное горе. Потому я не буду на него давить, а просто...

— Да, мне тоже нужна сила, — тихо сказал Джун смотря в землю.

Я недоуменно посмотрела на него и невольно улыбнулась.

— И для чего же тебе нужна сила?

— Помочь брату... Помочь тебе... и Саске. Хочу помочь своей семье. И... м-м-м... — он поднял голову и посмотрел на меня. Сейчас даже его неаккуратная челка не портила важность момента. — Я хочу стать опорой. Ты и брат — сильные. Я не хочу быть обузой. Поэтому я буду стараться.

Тоши одобряюще похлопал брата по плечу и улыбнулся ему. Даже Саске, который старается все время держать морду кирпичом печально улыбнулся и чуть отвернулся, чтобы скрыть предательски выступившую в уголках глаз влагу. Он еще чувствует себя лишним в нашем семейном кругу. И я не могу винить его в этом. Поэтому постепенно стараюсь избавить его от неуверенности и привить ему схожие нашим привычки.

Ведь у семьи они должны быть похожими?

— Это отлично. Тогда положись на меня. Я помогу, — обвожу взглядом парней и добавляю уверенным голосом: — Помогу всем вам. Так что давайте уже приступим. У меня сегодня есть еще дела.

— Да? И какие же, — спросил Саске, вынимая руки из карманов шорт.

— Сходить в банк, сходить на рынок, ну и Хокаге вроде вызывал... — чешу пальцами подбородок. — Вроде бы среди всей той кучи писем было оповещение.

— Как ты можешь так? — воскликнул Джун. — Это же от самого Хокаге! А ты говоришь...

— Хватит, — морщусь я из-за слепого восхваления засидевшегося на верхушке власти старика. — Мне было и есть не до него и его игр. Если бы это было что-то важное, то на выходе из кланового квартала меня ждал АНБУ. Этого не было? Нет. Так что это не важно. Подождал неделю — подождет еще столько же. Для меня вы и дела клана важнее.

— Думаешь, это хорошая затея игнорировать приглашения человека подобного уровня? — спокойно поинтересовался у меня Тоши, краем глаза поглядывая на разминающего кисти Саске, который делал вид, что получив ответ, его больше ничего не интересует.

— Пока есть возможность ссылаться на то, что я ребенок, и у меня «детские» проблемы — можно спокойно его игнорировать. Так что да — я не вижу ничего плохого в этом. Сегодня я узнаю, что ему надо. Если это то, о чем я думаю, то у нас вскоре появятся лишние деньги.

— Да? И какие же? — ядовито поинтересовался Саске. — Те, которые должны принадлежать мне?

— Поправочка: не тебе, а нам. Все эти деньги я не складываю себе в карман, — подхожу к нему и щелкаю пальцем по носу. Саске отскакивает, прикрывая нос рукой, и недоуменно хлопает глазами. Затем нахохлившись, и тем самым став похожим на воробья, стал прожигать меня недовольным взглядом, на что я лишь самодовольно усмехаюсь и поворачиваюсь лицом к братьям.

— Итак, — хлопаю в ладоши, привлекая внимание считавших призывных ворон парней. Кстати, очередная пометочка: ограничить доступ призывных животных предателя на территорию кланового квартала. Мне хватает соглядатаев от Хокаге и Данзо, — хватит разговоров.

— Сейчас вы будете нападать на меня. Все. Сразу. И постарайтесь хотя бы задеть меня. Мне нужно точно знать уровень вашей подготовки, чтобы составить для каждого индивидуальный список того, что мне делать потом с этим индивидуумом.

— Не-чан, это же опасно, мы можем тебя...

— Нет, не можете, — грубо прерываю я Джуна. — Тут нет никого, кто мог бы причинить мне урона. Так что...

Чувствую движение за спиной. Резко пригибаюсь пропуская над головой правую ногу Саске, сама же прокручиваюсь на месте и делаю грубую подсечку. Саске попытался оттолкнуться от земли, заметив мои манипуляции, но не успел даже напрячь мышцы. Потому-то спустя секунду он уже лежал на земле, злобно зыркая в небо.

— Так что, — как ни в чем не бывало продолжаю, — покажите все, на что способны.

— Эй! Да как ты посмел напасть на сестренку со спины, да я... — начал возмущаться Джун. Тоши молчал, но неодобрительно смотрел на медленно встающего на ноги Саске.

— Довольно, — вновь прерываю его, после чего возмущенный взгляд упирался уже в меня. — Он сделал все правильно. Есть возможность ударить в спину — бей. Есть возможность покончить с противником одним ударом — бей. Никакой жалости. Никаких сомнений. На войне нет места проявлению благородства. Нет места благородству. Мы — шиноби. Мы — убийцы. Мы можем и должны убивать из тени. Так что лучше возьмите это на вооружение и запомните мои слова.

— Говоришь так, будто уже воевала, — пробурчал у меня за спиной вечно недовольный Саске.

— Да, воевала. Хотя бы в ту ночь, когда мне пришлось защищать свой дом.

Саске хватило совести промолчать и отвести взгляд.

— Хватит заниматься чем попало, почему один Саске проявляет инициативу? Вперед!

Повышаю голос, от чего парни встрепенулись и, наконец-то, начали шевелиться. Саске так и остался стоять у меня за спиной, а Джун и Тоши разошлись друг от друга в сторону. Получилось так, что они взяли меня в своеобразный треугольник. И все бы ничего, если бы они напали на меня, но нет, Тоши решил проявить заботу:

— Ясу-не-чан, давай мы будем нападать по одному. Я не хочу...

Ну все, достали...

Не даю ему договорить, напружиниваюсь, отталкиваюсь от земли и через мгновения я уже перед ним, и наношу мощный, но в пределах допустимого, удар в живот. Тоши складывается пополам и начинает заваливаться вперед. Хватаю его за волосы, тяну вверх. Когда его голова оказалась на уровне моей, наношу удар головой в нос. Слышу хруст, но не останавливаюсь. Это необходимо. Если я буду проявлять к ним снисходительность, они никогда не станут самостоятельными.

Они не станут сильными.

Следующим ударом отправляю Тоши в полет. Уже собиралась заняться следующим, но инстинкты закричали об опасности. Вновь удар нацеленный мне в голову. На этот раз не уклоняюсь, а просто напитываю руку чакрой и перехватываю ногу Саске за лодыжку левой рукой. Подныриваю под него и тяну ногу за собой. Подрубаю его опорною ногу ударом ноги, попутно дергая схваченную ранее ногу вниз. Саске болезненно вскрикнул, ударившись спиной об землю, но быстро оклемался и уже было хотел вскочить, как тут его нагнал мой вертикальный удар пяткой в брюхо. После этого удара он схватился за живот и стал пытаться вновь научиться дышать.

Остался Джун. Он, увидев насколько быстро я расправилась со старшими товарищами, попытался разорвать дистанцию, чтобы попытаться закидать меня метательным оружием. Вон, в его руках уже поблескивало несколько кунаев.

Улыбаюсь. Уже лучше. Лучше, но недостаточно, чтобы удивить меня. Разворачиваюсь к нему и одним рывком наполовину сокращаю дистанцию между нами. В левой руке, в печати на запястье, покоились пять сюрикенов. Одним слитным движением метнула их все. Правая рука в этот момент была сложена в одноручную печать концентрации. Хлопок, и пять сюрикенов превратилось в рой из более чем двух дюжин.

Увидев это, Джун явственно запаниковал. Вместо того, чтобы уйти с линии поражения он встал в стойку и приготовился отбиваться двумя кунаями. Закономерный итог: множество неопасных порезов (я же не собиралась его убивать) и всего десяток обитых сюрикенов.

Останавливаюсь и осматриваюсь.

Тоши в отключке. Отделался сломанным носом, и, может быть, отбитой печенью. Удар получился чуть менее точным, чем я рассчитывала. Ну, думаю ничего серьезного. Ирьенины быстро и нос вправят, и синяки сведут.

Дальше Саске. Судя по тому, что он сейчас дышит и даже болезненно стонет, двумя руками держась за живот, то у него ничего серьёзного. Опять же, если что, всё смогут исправить ирьенины.

Джун. Тут даже к врачам вести не надо. Несерьезные мелкие и четко выверенные порезы, которые можно обработать и дома. Даже можно попробовать и попрактиковаться в ирьенин-дзюцу, так как я недавно начала изучать его по свиткам из архива. Рыбу вроде оживить получилось, думаю и с порезами справлюсь.

В общем, ему повезло больше всех. Хотя, у меня на секунду и мелькнула идея добить его, потому как он серьезно ошибся. Но будем считать, что я сделала ему скидку за возраст.

Эх. Я думала будет лучше. Как-никак, моими братьями занимался отец и, иногда, Шисуи. С Саске бывало тренировался Итачи, да и тот же Шисуи помогал им.

Но вместо выполнения четко поставленной задачи — непонятные телодвижения и попытки завести разговор. Я им разве не говорила, что не люблю пустой треп во время важных событий, будь то тренировки или тем более настоящий бой?!

Не понимаю и не принимаю. Если только это не вызвано необходимостью передохнуть или к чему-нибудь подготовиться.

Тяжело вздыхаю и смотрю на опасливо смотрящего на меня Джуна. Он все еще ожидает продолжение сего действа, на что я лишь отрицательно качаю головой и медленно приближаюсь к младшему брату.

— Плохо. Очень плохо. Все ваши ошибки я рассмотрю подробнее после того, как над парнями поработают медики. Но скажу одно сейчас и лично тебе: меня не стоит недооценивать. Если я сказала, что я буду проверять всё, на что вы способны, то я и буду делать это. После того, как парни придут в себя, передай им, что в следующий раз я ожидаю от них большей покладистости. Ты понял?

Джун, смотря мне в глаза, медленно кивает и тут же болезненно кривится.

— Сухожилия я тебе не перерезала, потому ты сможешь сейчас сам дойти до дома. Хотя прежде, — извлекаю из печати небольшой черный пенал-аптечку, — вот, держи. Обработай все порезы. Сюрикены были чистыми, но как говорится: на всякий случай.

Оборачиваюсь и смотрю на безуспешные попытки Саске подняться на ноги.

— В общем ты все понял?

— Д-да, Не-чан, — тихо ответил Джун, вставая и принимая из моих рук пенал.

— Вот и славно, — аккуратно кладу ему руку на плечо, — извиняться я не буду. Потому как это должно послужить вам уроком.

Дождавшись кивка Джуна, отворачиваюсь от него и подхожу к Саске. Тот, завидев меня, удвоил попытки встать, но был остановлен мной.

— Все-все, я вас уделала, успокойся. Сейчас мы отправимся в госпиталь. Я немного перестаралась, — как бы нехотя признаю свою «оплошность», — потому — помогу вам. Но это только на этот раз. В следующий раз до медиков вы будете добираться своим ходом.

На меня злобно зыркнули, но ничего не сказали.

Усмехаюсь и начинаю складывать печати. Мне нужна помощь. Потому сейчас опробуем модную нынче технику Теневого клонирования. Хлопок, много белого дыма, после развеивания которого моему взору предстала моя точная, материальная, копия. Все выглядит здорово, но все же присутствует одно но: на этого клона у меня ушло ровно половина резерва. Довольно не дальновидная трата... Хотя стоп!

Вот! Вот оно! Наконец-то я придумала, как могу оказаться в двух местах сразу! Правда, придется поработать над долговечностью своего клона. Но прикинув в уме, что я могу для этого сделать, понимаю, что у меня уже есть решение. У дедушки в тайнике было множество интересных вещичек, среди которых было несколько дорогущих чакронакопителей. Вот один такой можно будет напитать чакрой и отдать клону. Это будет ему вместо очага чакры.

А что делать с его хрупкостью?

Ну не зря же я неофициально могу называться мастером фуиндзюцу? Нет, конечно же я не иду в никакое сравнению с ныне уничтоженным кланом Узумаки, но я могу частично нивелировать разрыв за счет знания древних принципов фуиндзюцу. Или, иначе говоря, я обладаю фундаментальными знаниями о фуиндзюцу — основой основ. Потому мне не очень сложно разобраться с тем, что придумали к нынешнему времени.

Эх. Как же жаль, что Индра-сама не поставил в приоритет фуиндзюцу, которому его обучал сам Хагоромо-сама. Мне приходилось учить фуиндзюцу по обрывочным кускам из различных свитков, которые были в только-только зародившемся клане. Ну или из тех свитков, которые я добывала в бою.

Ну-с, сейчас уже не важно. Ашура, чтоб его демоны порвали, не упустил возможности обучить своих потомков фуиндзюцу. Что впоследствии через века превратилось в то, что мы знаем как Узумаки Ичизоку. Обучил он их потомков знатно, так как какой же мощью они могли обладать, чтобы для их уничтожения понадобилось сразу две с половиной деревни.

Почему с половиной? Ну, предательство Конохи думаю можно считать за половинку. Какое предательство? Хм. Можно это обдумать, но прежде посылаю клона взглядом заняться Тоши, а сама подхватываю под руку болезненно вскрикнувшего Саске и направляюсь на выход с полигона.

Полигон, где проводилась «тренировка», был выбран мной не случайно. Он находился ближе всего к выходу с кланового квартала. Так что вскоре я и мой клон уже тащились по постепенно пробуждающимся улицам Конохи.

Сейчас только семь утра, потому на улицах встречались в основном одни шиноби. Но и АНБУ, которые зашевелились, как только увидели нас, покидающих квартал... в несколько непривычном виде. Судя по тому, что я ощущаю, за нами выдвинулось только два человека. Попала на пересменку? Неважно.

Пока мы идем в госпиталь, сопровождаемые удивленными взглядами, можно и обдумать полученную мной недавно информацию. Которая, естественно, после более тщательной обработки попадет в заветную папочку.

Нет, а что? Я не переставала собирать компромат на старичье даже после того, как передала папку шпионской сети. И буду делать это и дальше. Ибо я твердо решила однажды отплатить за все, что сотворила с нашим кланом эта проклятая деревня. Которая даже союзникам наносит подлый удар в спину.

Итак. Узумаки Ичизоку. Красноволосые дьяволы или демоны. Мастера... Нет, лучше по другому. Истинные гении фуиндзюцу, обладающие колоссальным запасом чакры и исключительной живучестью. Своими фуин могли и наводили шорох в рядах противника. Облегчали жизнь себе и тем, кому они продавали свои печати. И, вообще говоря, их военный потенциал был огромен.

И это качественно подтверждает то, что даже после того, как им коварно отключили главную защиту острова (диверсанты Конохи, зачем и почему мне еще предстоит разобраться), они забрали с собой почти десять тысяч жизней. И это при численности в чуть более две тысячи человек, меньше половины из которых были гражданскими или ремесленниками.

Передергиваю плечами. Тут же мне в уху болезненно зашипели, на что я лишь усмехаюсь.

— Саске-кун, — спиной «чувствую», как он скривился после такого обращения, — пока мы тут «гуляем», можешь сказать мне, почему ты такой... ну... Предсказуемый? Почему попытался достать меня тем же ударом?

— Пф, тут все должно быть понятно.

— Да? Тогда от чего же мне не понятно, почему ты повел себя столь не дальновидно? — в моем голосе отчетливо сквозят издевательские нотки.

— Ты слишком похожа на Итачи. И, следовательно, если тебя не вырубить сразу, то дальнейшее действо превратится в банальное избиение.

— Мне, конечно, лестна подобная оценка моих способностей, но меня смущает, что в последнее время ты все чаще сравниваешь меня с братом, — на пару секунд замолчала, а затем ехидно добавляю. — Знаешь ли, между нами есть множество различий. Самое очевидно это то, что у меня между...

— Хватит-хватит, я понял о чем ты! — воскликнул Саске, немного оглушив меня. Затем он обиженно добавил: — Я сравниваю вас не по половым признакам, а по способностям! — не вижу, но мне кажется, что он покраснел. — Я плохо помню его в этом возрасте, но судя по тому, что я знаю и тому, что говорил о брате отец, то он был очень хорош.

— Ну да, он к этому времени уже был генином. Но все же хватит.

— Что хватит?

— Хватит обсуждать его. Тебе следует начинать думать о нем ни как о брате, а как о враге. Враге, чью жизнь ты заберешь в будущем. Зачем же ты сам себя ограничиваешь?

— Я знаю. Знаю! Не надо напоминать мне об этом... Просто... Просто пойми...

— Я понимаю, но это не значит, что я должна поощрять это. Если ты действительно собираешься убить его, то уже пора начать взрослеть и забыть о брате, как об идеале.

— Но ведь он сильный шиноби!

— Как шиноби — да. Он очень сильный. Я бы сказала — сильнейший. Как пример человека с огромной личной силой, он вполне подходит. Но вот все остальное... Его идеалы и принципы послужили тому, что он ради эфемерных желаний уничтожил свою семью и клан. Не самый удачный пример для подражания. Не так ли?

Саске ничего мне не ответил, но, судя по его недовольному сопению, все понял, правда, до конца не принял. Придется еще его обрабатывать... Но он должен сам окончательно принять свою цель. Потому... потому что я всего лишь ему помогу, чтобы он не ошибся с выбором...

Дальше шли молча. Мой клон периодически проверял состояние Тоши. Не хотелось бы, чтобы он захлебнулся собственной кровью, поэтому его голова была опущена вниз, а тонкая струйка крови, сочившаяся из его носа, попадала на одежду.

Что там по поводу предательства?

Да по сути ничего особо нового я вспомнить не смогу. В архивах клана просто указан сам факт предательства. Практически без подробностей. Но даже того, что есть, хватит для хорошего такого скандала. А если приплюсовать ко всему этому и таинственное, постепенное и планомерное истребление Сенджу, и недавнее уничтожение моего клана...

Оскал сам собой наползает на лицо.

Главы кланов очень «обрадуются», получив такую информацию. И как же обрадуюсь я, когда в связи с этим Коноха канет в хаос... Но это можно сделать в будущем. Сейчас же придется довольствоваться малым сливом несерьезной информации, которая призвана всего лишь немного омрачить репутацию клана Сарутоби и подконтрольное Хокаге АНБУ.

Мелкие шалости. Шалости по сравнению с тем, что я вскоре планирую сделать. Это «что-то» довольно грандиозная акция, призванная отвести от моего клана внимание на достаточно долгий период времени. Подготовка была практически полностью завершена, но стоял вопрос о том, как обеспечить себе алиби. И недавно очевидный ответ сам пришёл ко мне в руки.

Как я сразу не подумала про теневых клонов?

Хотя могу оправдаться. В то время даже подобия этой техники не было. Потому приходилось выкручиваться другими способами. Инертность мышления... Что тут поделаешь?

А вот и госпиталь. Я, а следом и мой клон с Тоши на руках заходим в приемное отделение. Саске плелся рядом, отказавшись от моей помощи, но не отказавшийся от идеи посетить госпиталь (ну, это нормально, он получил довольно серьёзный удар, так что ему сейчас должно быть больно. Но лицо он держит. Молодец!). Подойдя к регистрационной стойке, оплачиваю платную палату и заказываю услуги ирьенинов. Деньги есть, так почему бы не сделать все качественно и быстро? Между прочим, их никто не освобождал от вечерней тренировки. Потому — отдохнут до вечера в госпитале, а после я вновь ими займусь.

Глядишь, таких же глупых ошибок не повторят и тренировка пройдет более продуктивно.

Прежде чем уйти, еще раз сама проверяю Тоши, а затем прощаюсь с хмурым Саске, который лишь отмахнулся от моих слов. Улыбаюсь и собираюсь уходить, но останавливаюсь в дверном проеме, чуть поворачиваю голову и говорю легшему на кровать Саске, который уже занимался рассматриванием потолка.

— Дам подсказку: в следующий раз вам лучше работать всем вместе.

Не дожидаясь реакции на мои слова, выхожу в коридор и направляюсь на выход из госпиталя. Сегодня у меня помимо тренировок есть еще несколько дел. Сейчас вот можно сходить на рынок, а затем...

— Не-чан? Не-чан! Не-чан! Подожди! Это и в правду ты? — ход моих мыслей прерывает громкий крик уже почти забытого голоса джинчуурики.

Медленно оборачиваюсь и наблюдаю за тем, как он прорывается ко мне, невзирая на злобно зыркающих на него врачей, пациентов и посетителей. Его светлые волосы были растрепаны, а на лице было несколько приклеенных пластырей. И судя по тому, что Наруто в больничной одежде, то он тут не просто мимо проходил. Опять нарвался на драку? Или его вновь целенаправленно подловили и избили?

Раздосадовано качаю головой и массирую пальцами правой руки переносицу.

Чертова деревня, даже за одним мальчуганом нормально присмотреть не могут.

— Не-чан, как я рад видеть тебя! Я, кстати, изучил те свитки, которые ты мне дала! Я сделал это, даттебайо! Спасибо... — он подбежал ко мне вплотную и было попытался обнять меня, но был остановлен проходящим мимо врачом, который перехватил его, схватив за шкирку.

— Это госпиталь! Веди себя прилично демон! А не то я...

— Довольно, — холодно прерываю я его. — Будьте добры, поставьте на землю этого МАЛЬЧИКА, — голосом выделяю это слово. — Если вас «волнует» его состояние, то после того, как он переоденется, я провожу его до дома. Он ведь может сейчас уйти?

Врач неуверенно поставил Наруто на землю и отступил от него на шаг. Посмотрев в мою сторону, он несколько секунд смирял меня взглядом, в котором читалась зарождающаяся ко мне лично неприязнь.

— Да, он может проваливать. И я надеюсь, что он...

— Спасибо, — перебиваю я врача голосом, которым можно заморозить воду в стакане. В качестве дополнительного эффекта я придавила его своим Ки, отчего врач потерял свой надменный вид, но постарался хотя бы сохранить лицо тем, что послушно заткнулся и не оборачиваясь пошел дальше по коридору.

— Не-чан!..

— Так, стоп, — выставляю перед его носом раскрытую ладонь. — Ты действительно находишься не на улице, а в общественном месте. Потому, будь добр, веди себя тише. Понял?

— Да понял я, даттебайо, — он смущенно улыбнулся и стал трепать себе волосы одной рукой. — Прости.

— Судя по всему, твоя палата рядом? — дожидаюсь утвердительного кивка и продолжаю: — Тогда, будь добр, иди переоденься, и мы пойдем. Мне не хочется находиться в этом месте больше необходимого. Так что...

— Да-да! Я сейчас... Быстро! Никуда не уходи! — Наруто совался с места и, пробежав несколько палат, завернул в ту, что была перед поворотом.

Тяжело вздохнув, я подошла к стене и прислонилась к ней. Стала настраивать себя на несколько минут ожидания, попутно раздумываю почему я вообще вожусь с ним.

Ради его возможного использования?

Вполне. После исполнения моей задумки внимание АНБУ будет перенаправлено, что развяжет мне руки. Что мешает мне после акции привести Наруто куда-нибудь ближе к резиденции и сорвать печать?

Не знаю. Однако при одной только мысли об этом на душе становится мерзко. Ками-сама, неужели я еще смею испытывать угрызения совести? Я же поклялась себе, что так или иначе отомщу деревне, из-за которой мой клан почти канул в небытие. Отомстить деревне, из-за которой мой клан пал...

Тогда почему мне претит мысль убить Наруто и выпустить резвиться лиса? Ведь после того, как он исполнит свое дело, его можно преспокойно взять под контроль и использовать дальше в своих целях, как ручного биджу. Это же здорово иметь в своем распоряжение целую атомную бомбу... Так. А что это собственно такое?

Кхм. Не важно.

Поднимаю взгляд и смотрю на горящую на потолке лампу.

Если сосредоточиться и хорошенько подумать, то помимо внутренних противоречий мне мешает что-то еще. Что-то настолько неосязаемое, но которое прямо-таки кричит, что Наруто убивать нельзя.

Почему?

Чем это обоснованно?

На языке вертится какое-то непонятное слово, значение которого в данной ситуации непонятно и ничем не обоснованно...

Что собой представляет канон?

Тяжело вздыхаю и отвожу взгляд в сторону. Наблюдать за снующими туда-сюда врачами было до одури скучно и не продуктивно. Чего это Наруто там так долго возиться?

Я уже было хотела пойти и поторопить его, но он, как по заказу, вылетел из своей палаты и бегом направился ко мне. Я закатила глаза. Его гиперактивность просто удивляет. Откуда в нем столько энергии? Неужели демон в этом подсобил? Или это природное? Ну, я читала что Узумаки довольно активны... были.

Не важно. Отлипаю от стены и, не дожидаясь пока Наруто добежит до меня, направляюсь к лестнице. И вот, когда я уже спускалась по ступенькам на первый этаж, справа сбоку пристроился счастливо улыбающийся Наруто, который по пути бросал на меня непонятные взгляды.

— Ну, что такое? — не выдержала я, когда мы вышли из-под козырька больницы. — У меня что-то на лице?

— А? Нет! Просто я рад, что ты решила со мной погулять!

— Ты так говоришь, будто с тобой вообще никто не играет. Такого просто не может быть. Особенно учитывая то, что ты учишься на втором курсе Академии.

— Ну... — протянул Наруто, чуть опустив голову. Он несколько секунд о чем-то думал, пока тяжело не вздохнул. Он запустил правую руку себе в шевелюру, отвернулся и буркнул в сторону: — Со мной почти никто не играет. Все говорят, что им запретили общаться со мной их родители. А в Академии только Шикамару с Чоуджи со мной нормально общаются. Киба, чтоб его Акамару покусал, только задирается, а Саске-теме... — он опасливо покосился на меня, видимо ожидая негативную реакцию на то, что он нелестно отзывается о моем соклановце, но я благополучно пропустило это мимо ушей, так как была занята тем, что украдкой осматривалась и считала сколько сейчас за нами следует АНБУ.

Их стало больше. Раза в два. Точнее сосчитать не могу, потому как они умело меняют позиции. Без шарингана будет сложно обнаружить всех, но активировать его сейчас, да еще и тогда, когда рядом находится джинчурики... Опасно и неблагоразумно. Так что просто делаю зарубку у себя в голове, что сейчас за нами наблюдают очень много пар глаз.

Ненавижу столь навязчивое внимание.

— ... а Саске-теме стал слишком задиристым, даттебайо! Он считает, что он круче меня — будущего Хокаге, только потому, что быстро победил! Но я покажу ему, что со мной шутки плохи. — Наруто активно жестикулировал руками, привлекая внимание прохожих. Его воодушевленные речи о том, как он втоптает в грязь зазнавшегося теме, почему-то действовало на моё израненное сердце, как бальзам. Странно. Странно то, что у ребенка его возраста просто ужасающая харизма.

Если его воспитать в нужном русле, то он станет просто прекрасным манипулятором. Может быть, даже куда лучше того же Хирузена. Но это не точно.

— А много ли ты делаешь, чтобы приблизиться к победе над Саске, м-м-м? — спросила я Наруто.

Он, в свою очередь, сбился и с немым вопросом посмотрел на меня.

— Ну, например Саске тренируется каждый день. Сегодня вот он попал в больницу после очередной такой тренировки, — я остановилась и задумчиво посмотрела на прилавок со сладостями. Перевожу взгляд чуть дальше и вижу данго-кафе.

Может побаловать себя сладким? Если учитывать опыт моих двух жизней, то я сладкого лет двадцать не ела. Пожимаю плечами.

Почему бы и нет. Решительно меняю направление движения и тяну за собой Наруто.

— Да! Я тоже тренируюсь каждый день! Только вот это сложно делать одному... У меня не получается метать сюрикены и кунаи, — он насупился. — Я нахожу на полигонах забытые или потерянные кунаи, но они настолько плохие, что летят куда угодно, только не в мишень, даттебайо! Но даже так, это не значит, что я сдамся!

На мгновение останавливаюсь и окидываю Наруто задумчивым взглядом.

— Говоришь, тебе нечем тренироваться?

Получаю в качестве ответа неуверенный кивок. Еще раз осматриваю с ног до головы ребенка, стоящего передо мной, отворачиваюсь и затем киваю своим мыслям.

Я могу подарить ему набор для метания. Почему бы и нет. Для меня он стоит не так уж и дорого, но вот для сироты это может быть просто шикарным подарком.

Подарком...

Хм. Когда там было нападение Кьюби на Лист? Десятого октября? Да. Сегодня уже второе...

Нет. Конечно же можно отложить подарок до его дня рождения, однако. Почему-то мне хочется подарить ему на день рождение нечто большое. Чтобы ему точно понравилось.

Так стоп. Какое к черту понравилось? Что я вообще несу?

Усаживаю Наруто на высокий барный стул, и плюхаюсь рядом на соседний. Продавец недовольно посмотрел на Наруто, но ничего не сказал, а посмотрел на меня и спросил:

— Чего заказывать будете?

— Четыре порции данго и такояки — две порции, — говорю я отстраненно. Сама же я в это время витала в облаках.

Я пыталась прояснить непонятный момент, который только что заметила. Откуда у меня эта симпатия к ребенку, которым я всерьёз намеревалась воспользоваться? Причем со смертельным исходом для него...

Смотрю на неуютно ерзающего на стуле Наруто, на которого давила непривычная атмосфера кафе. Видимо, раньше его в подобные заведения не запускали, а сегодня с сопровождением, в моем лице, не прогнали. Как же тебе тяжело, мальчик...

Почему-то захотелось насолить деревне еще и за отношение к Наруто...

А это определенно не нормально. По крайней мере, не для меня. Потому как я уверенна, что ни за что бы не стала заступаться за малознакомого мне человека. А сейчас меня прямо-таки распирает от энтузиазма.

Нет. Подобные чувства необходимо подавлять в зародыше. Начнем с самогендзюцу, а дома, перед зеркалом, займемся этим вопросом куда как более тщательно. Нельзя оставлять непонятные для меня моменты. Это чревато проблемами, которых у меня и так выше крыши...

Пока я думала наш заказ принеси. Правда, все тарелочки продавец выставил подле меня, а затем незамедлительно отошел подальше. Наруто это заметил и попытался сделать вид, что ему все равно, но я видела, как настроение у него постепенно ухудшалось. Не порядок.

— Ну и чего сидим? Кого ждем? — пододвигаю к нему две порции данго, а такояки ставлю между нами на равном расстоянии. — Кушай, я угощаю.

Тут же показывая пример впиваюсь в шарик данго, откусываю кусочек и с удовольствие начинаю пережёвывать.

Ммм, как же здорово. Я уже и забыла насколько это вкусно. Обязательно, как только у меня будет больше свободного времени, я буду периодически кушать Данго...

Тут же хмурюсь.

Нет. Времени как раз таки не будет. Меня ждет много работы после акции. Плюс — необходимо тренировать братьев и Саске, а так же как можно быстрее начать наращивать собственное могущество. Для этого есть все условия.

Киваю собственным мыслям.

Да. Условия есть, теперь необходимо их все реализовать...

* * *

Наруто хмуро взирал на белый потолок своей палаты. За все то время, пока он находился тут, он смог досконально его изучить и, к сожалению, ничего интересного на нем явно не было.

Вчера его вновь подловили и избили. Это не было новостью или чем-то неожиданным, но все равно в подобной ситуации было мало приятного.

И главное — за что?

Ведь он не хулиганил вот уже почти что месяц... Ах, да кого он обманывает. Его бьют не только за шалости. Часто ему прилетало и не пойми за что. За просто так. Наруто никак не мог понять, почему жители деревни так его ненавидят. Есть повод опустить руки и обозлиться на всех, но Наруто твердо решил следовать своей мечте.

Он мечтал стать уважаемым всеми.

Он мечтал стать Хокаге...

Только никто не верил в его мечту. Никто не верил в него.

Это было обидно. Он хотел становиться сильнее, но на его пути вставали несущественные, на первый взгляд, проблемы, которые приходилось решать одну за другой. Что, в свою очередь, не способствовало успешному саморазвитию.

И действительно! Как можно стать самым крутым и сильным в деревне, если его даже тайдзюцу не особо желают обучать.

А сюрикендзюцу? Оно выходит у Наруто из рук вон плохо. А все почему?

Ну, он мог бы сказать, что в его распоряжении старые, ржавые и несбалансированные кунаи, которые он пытался метать в мишень... Но не будет. Потому что понимает, что его оправдание никому не нужны.

Как и он сам.

Наруто вздохнул и перевернулся на правый бок, подложив под щеку ладонь.

— Как же тут скучно... — проворчал он, смежив на несколько секунд веки.

Наруто уже хотел вновь перевернуться на спину и думать о своей нелегкой судьбе, как вдруг услышал в коридоре отголоски чего-то знакомого голоса. Он встрепенулся и соскочил с кровати, чтобы подлететь к двери и осторожно ее приоткрыть. Заглянув в щель, он как раз увидел как его знакомая... как две его знакомых?

Наруто неверующе потер глаза кулаками.

Ясу-чан две? Или это ее сестра? А те, кого они вели? Один точно Саске-теме, а второй мальчик очень на него похож. Его брат?..

Наруто отпрянул от двери и задумчиво почесал макушку.

Он что-то слышал про то, что за одну ночь пропал целый клан и что выжил только один... Но ведь после он видел Ясу-чан, а теперь вот еще двое... Он ничего не понимает... Может спросить у Ясу-чан так? Она ему ответит?

Нет.

Наруто помотал головой. Нельзя спрашивать про такое. Если он правильно понял, то о таком спрашивать не стоит. Ведь Наруто понимает, что когда говорят о пропаже целого клана, то имеется в виду, что их всех убили.

Наверное, если он спросит, то причинит Ясу-чан боль. А он не хочет, чтобы тот немногий человек, что не относится к нему плохо, тоже возненавидел его из-за неосторожных слов.

Наруто не хотел быть в одиночестве. Ему от этого очень грустно и плохо. Особенно сейчас, когда приближается его день рождения, на кануне которого, многие взрослые многократно ожесточались по отношению к Наруто. Они часто пытались больно задеть его, намеренно пихнуть или кинуть камушком, оскорбляли, называли демоном и убийцей...

Но кого он убил? Почему он демон?

Наруто не знал. Потому он не любил свой день рождения и не любил всеобщий праздник в этот же день. Он сидел дома, чтобы пьяные шиноби не спускали злость на него... Да и сейчас он оказался в больнице, случайно нарвавшись на одного такого.

Наруто похлопал себя по щекам, тем самым стараясь отогнать подальше плохие мысли и вновь чуть приоткрыл дверь, чтобы взглянуть на вход в палату, в которой скрылась его знакомая. И в этот же момент ему повезло увидеть, когда она уже уходила.

Наруто колебался, стоит ли ему сейчас привлекать к себе внимание... Нет.

Он колебался, стоит ли привлекать излишнее внимание к Ясу-чан. Ведь он не хотел, чтобы из-за того, что она общается с ним, ее тоже возненавидели и стали плохо относиться. Но как же хотелось подойти и просто поговорить с ней. Ну, или выговориться.

В прошлый раз она его особо не слушала. Просто задумчиво шла рядом, а Наруто тем временем рассказывал о том, как он в очередной раз устроил шалость с разукрашиванием ликов Хокаге...

Она его не слушала, но ему было приятно высказаться хоть кому-либо. Даже такая реакция была для него нова. Потому как многие либо проявляли недовольство, либо откровенную ненависть.

Потому Наруто, устыдившись своего порыва, все же распахнул дверь, выбежал в центр коридора, чуть не сбив медсестру, несшую поднос с какими-то склянками, и, сложив перед ртом ладошки в форме рупора, крикнул:

— Ясу-чан!

Но она никак не отреагировала и все так же медленно направляясь к лестнице на первый этаж.

— Не-чан! Не-чан! Не-чан! Подожди! Это и в правду ты? — решил зайти с другой стороны Наруто.

Он продолжил кричать на бегу, и когда Ясу-чан только начала разворачиваться на его крик, Наруто уже приближался к ней, растянув губы в широкой и яркой улыбке.

— Не-чан, как я рад видеть тебя! Я, кстати, изучил те свитки, которые ты мне дала! Я сделал это, даттебайо! Спасибо... — он уже практически добежал до девочки, как вдруг его перехватили прямо на бегу в каких-то жалких метрах от его цели.

Воротник больно саданул по горлу, на несколько секунд сбив дыхание. На глаза чуть было не вылезли слезы обиды, а с губ не сорвались проклятия, как вдруг он... испугался. Испугался голоса, которым заговорила Ясу-чан.

— Довольно.

Наруто завороженно наблюдал, как девочка его возраста говорит со взрослым ТАКИМ голосом. Он знает, каково это. Он часто встречался с людьми, которые буквально цедили слова сквозь зубы, вынужденные общаться с ним по какому-либо поводу. Но как же странно смотрелась тёмноволосая, черноглазая девочка, которая буквально одним взглядом и, вроде бы, обычными словами поставила на место этого противного врача...

Наруто пришел в себя только после того, как его поставили на землю. Он растерянно наблюдал за тем, как удаляется его обидчик и только спустя некоторое время понял, что Ясу-чан смотрит на него.

— Не-чан! — Наруто попытался шагнуть к Ясу-чан и высказать ей все то восхищение, испытываемое им к ней и которое в данный момент буквально переполняет его, но был остановлен одним властным жестом.

— Так стоп. Ты действительно находишься не на улице, а в общественном месте. Потому, будь добр, веди себя тише. Понял?

Наруто хотел возмутиться, но... понял что не прав. Понял, но извинился в своей манере:

— Да понял я, даттебайо, — Наруто смущенно улыбнулся и запустил пальцы левой руки себе в волосы, чтобы неуверенно начать их трепать. — Прости.

— Судя по всему, твоя палата рядом?

Наруто кивнул.

— Тогда, будь добр, иди переоденься, и мы пойдем. Мне не хочется находиться в этом месте больше необходимого. Так что...

— Да-да! Я сейчас... Быстро! Никуда не уходи! — Наруто совался с места и старался как можно быстрее вернуться в свою палату, чтобы не задерживать Ясу-чан.

С собой много вещей он не брал. Только черная майка со знаком водоворота на спине, желтые шорты до колен и синие сандалии. Так что, быстро натянув на себя все вещи, он было уже развернулся с намерениями покинуть палату, как вдруг резко остановился и с опаской посмотрел на недавно отваженного врача, который стоял в проходе и сверлил Наруто взглядом полным ненависти.

— Демон, — начал он, скрестив руки на груди, — не думай, что если связался с Учиха, то тебе будет хорошо. Нет, даже наоборот, ты сделаешь только хуже, находясь рядом с ними. Я бы сказал подробнее почему, но нельзя — приказ. Однако знай: своим присутствием ты навлечешь беду на последних Учих. Потому...

Он сделал два шага назад в коридор и зловеще улыбнулся:

— Потому общайся с ними. Образовывай связи и, глядишь, этот проклятый клан уничтожат до конца, — врач встал к нему полубоком и буквально выплюнул следующие слова: — Надеюсь, ты когда-нибудь сдохнешь, демон.

Врач скрылся от взора Наруто. Он пытался осмыслить слова сказанные врачом... Но в голове стоял гул. Мысли не хотели становиться осмысленными, а на глаза наворачивались слезы.

Почему?

Почему он не может ни с кем дружить?

Почему те, с кем он пытается общаться, обязательно должны находиться в опасности рядом с ним?

Что он такого сделал, что его так ненавидят?

Почему с теми, кто проявляет к нему хотя бы капельку сострадания, происходят страшные вещи?..

Нет... Нет... Сейчас не время. Его ждут.

Наруто вернулся к кровати и вытер лицо простыней. Шмыгнув носом, он подошел к зеркалу, что было прикреплено к дверце шкафа, и посмотрел на себя. Красные глаза и нос вскоре должны пройти сами. Так всегда было, и Наруто не знал почему. Но вот что делать с хмурым выражением лица?

Наруто тяжело вздохнул и потратил несколько минут, чтобы изобразить на лице достоверную улыбку.

Он не хотел причинять Ясу-чан неудобства своим видом. А после слов врача понял, что сегодня они видятся в последний раз. Он решил отказаться от их зарождающейся связи. Наруто не желает Ясу-чан зла, и поэтому он не будет одним своим присутствием рядом с ней притягивать к ней неприятности.

Еще раз посмотрев на себя и удовлетворившись результатом, он прикрыл дверцу и покинул палату. Ясу-чан стояла, прислонившись к стенке. Она смотрела в одну точку и, видимо, о чем-то думала. Даже с такого расстояние Наруто видел какие-то непонятные эмоции, проявляющиеся на ее лице. Они были несколько странными, потому Наруто решил поспешить, подгоняемым непонятным лично для него чувством тревоги.

Ясу-чан заметила его, но не стала дожидаться пока он к ней подойдет. Она отлипла от стены и направилась к выходу. Наруто смог догнать ее только на лестнице и там они впервые смогли нормально поговорить...

Ну, он так думал. Она спросила его, почему никто с ним не играет. Он и сказал. Она не поверила... Но ведь он не знает причин подобного отношения к себе, потому и не может ответить ей ничего вразумительного. А еще ему было больно от осознания того, что он разговаривает с ней в последний раз. Потому он решил, что будет наслаждаться этим моментом, пока может. Он вновь будет рассказывать ей истории, которые она будет пропускать мимо ушей. Он вновь...

Наруто запнулся в мыслях после того, как он увидел взгляд Ясу-чан на детей, которые играли на детской площадке недалеко от Госпиталя, от которого они успели отойти.

Он понимал, что она сделала это незаметно даже для самой себя... Ведь она опять выглядит задумчивой...

С ней что тоже никто не играет?

Она еще некоторое время аккуратно осматривалась. Пока не уставилась прямо перед собой. Наруто решил не заострять на этом внимание, потому продолжил свои рассказы как ни в чем не бывало. Пока внезапный вопрос Ясу-чан не поставил его в тупик.

Да! Наруто много делает, чтобы стать сильным. Он часто удаляется на один заброшенный полигон, возле которого протекает речка. Там Наруто и занимается, и учится метать сюрикены и кунаи, которые он смог найти на том же полигоне. Но они были настолько отвратительного качества, что даже при всем старании Наруто не мог попасть в цель. За редкими исключениями, когда это происходило случайно...

Ясу-чан остановилась и посмотрела на Наруто. Потратив несколько секунд на его внимательный осмотр, она кивнула свои мыслям и отправилась дальше. А Наруто оставалось только лишь последовать за ней.

А куда они кстати идут? Его дом немного в другой стороне. И вообще...

Тут Наруто взяли за руку и куда-то потянули. Он сначала с неким недоверием смотрел на маленькую девичью ладошку, схватившую его за четыре пальца, а затем, подняв голову и посмотрев туда, куда его тянут, ужаснулся...

Нет! Его опять выгонят! Опять оскорбят! Но ладно бы его одного, но пострадает и Ясу-чан!

Наруто попытался украдкой освободиться от ладошки Ясу-чан, но ее хватка была на удивление крепкой. Ясу-чан в свою очередь никак не отреагировала на его робкие попытки освободиться и стремительно вошла в помещение данго-кофе, откинув в сторону шторку на входе.

Там он чуть не споткнулся от некоторых взглядов, брошенных в его сторону. Но Ясу-чан как будто не замечала всего этого и просто-напросто уселась на высокий стул возле стойки, да еще и Наруто довольно грубо потянула на себя и посадила на стул. Его возмущенное и немного нервное сопение было добросовестно проигнорировано.

Наруто старался сжаться. И стать как можно более незаметным. Ну судя по тому, что он буквально чувствовал, как ему прожигают взглядами спину, у него не очень получалось.

Наруто пропустил момент, когда Ясу-чан сделала заказ, а обратил внимание на происходящее рядом с собой только в тот момент, когда на стойку с громким стуком опустились тарелки с заказом.

Посмотрев на них, Наруто завистливо вздохнул. Но тут же чуть отвернулся, чтобы не смущать своим вниманием Ясу-чан. Пусть покушает, а он...

— Ну и чего сидим? Кого ждем? — к нему пододвинули одну тарелку с двумя палочками, на которые было нанизано данго. — Кушай, я угощаю.

Наруто недоверчиво смотрел на угощение возле себя. Он некоторое время ожидал, что Ясу-чан сейчас скажет, что пошутила и пододвинет тарелку обратно к себе. Но она перестала обращать на него внимания и сама приступила к поеданию сладостей.

Наруто осторожно взял в руки одну палочку данго и вновь покосился на довольную Ясу-чан, но, не дождавшись от нее никакой реакции, решился и укусил манящий шарик.

Божественно.

Вот, что сейчас ощущал Наруто. Этот вкус божественен. Он в последний раз очень давно кушал сладости. В приюте у него все отбирали другие дети, а после того, как он переселился в общежитие, денег хватало только на то, чтобы оплачивать счета и покупать еду... А тут...

Наруто зажмурился от удовольствия, проглатывая кусочек. Сегодня определенно лучший день в его жизни. Даже несмотря на то, что вскоре придётся расстаться с Ясу-чан. И события, что произошли сегодня, дали Наруто повод отплатить Ясу-чан в будущем, когда он станет Хокаге.

Только как ее отблагодарить? Ведь наверняка, когда он станет Хокаге, она уже будет джонином. Деньги? Нет. Наруто думается, что у Ясу-чан все в порядке с деньгами, раз она ходит в хорошей одежде и позволяет покупать себе и ему вкусности.

Сейчас Наруто не знает, чем он в будущем отблагодарит столь щедрую девочку, но он определенно подумает об этом позже... А сейчас же...

— Спасибо тебе большое, даттебайо! — Наруто прожевал последний кусочек данго. На такояки он зариться не стал. — Это было очень вкусно. Но я думаю, мне уже пора... Спасибо еще раз! Я этого не забуду.

Наруто соскочил со стола и побежал на выход, но его остановила Ясу-чан.

— Стой, — команда прозвучала так властно, что Наруто невольно замер на месте. — Сейчас кое-куда сходим, а после можешь заниматься, чем душе угодно.

Наруто повернулся и недоуменно посмотрел на девочку, которая доела такояки и медленно вытерла рот салфеткой. Затем она с достоинством развернулась на седушке стула и спрыгнула с него на пол.

Посетители данго-кафе наблюдала за ними, испытывая различные эмоции. Но, как ни странно, с отвращением смотрело всего несколько человек. Остальные в основном игнорировали и занимались своими делами.

— Пошли, — она подошла к нему и взяла за руку. Выйдя из кафе с Наруто, она огляделась и выбрав направление, уверенно потянула Наруто за собой.

— Не-чан, — Наруто смущенно оглядывался по сторонам, — куда мы идем?

— На полигон.

— На полигон?

— На полигон, — подтвердила она.

— Но зачем? — Наруто честно не мог понять, почему она решила направиться туда.

— Надо, — последовал краткий и «информативный» ответ, от которого Наруто стушевался и уже молча следовал за своим, как он искренне считал, пока что другом.

Шли они где-то минут десять, пока не покинули городскую застройку и не вышли на территорию, выделенную специально для полигонов. И, насколько Наруто мог помнить, именно эти полигоны были лучше всего оборудованы. И из-за этого они вроде как платные...

— Ясу-чан, тут платные полигоны... — неуверенно проблеял Наруто, которого все время, не отпуская, тащили на буксире. По пути он несколько раз пытался освободиться от ее стальной хватки, но в этом деле Наруто не преуспел.

— Я знаю.

— Если тебе надо на полигоны, я знаю несколько заброшенных, где тебе никто не помешает...

— Во-первых, не мне, а тебе нужен будет полигон, — Ясу-чан прервала его и уверенно продолжила: — Во-вторых, мешать могут не мне, а тебе.

— Что... Что ты имеешь в виду?

— Подожди, — Ясу-чан остановилась и стала внимательно осматриваться, кого-то выискивая, — эта ленивая задница должна быть где-то здесь.

— О ком ты... — Наруто почти успел задать вопрос, когда прямо перед ними приземлился шиноби в чуунинском жилете и... и с очень странной причёской, похожей на петушиный гребень.

— Девочка, — лениво начала он, смотря Ясу-чан прямо в глаза, — обзывать взрослых неприлично. А так же — это бывает опасно...

— Не в этом случае, — грубо прервала Ясу-чан чуунина, при этом умудряясь при своем малом росте смотреть на него сверху вниз. — Твоя работа — следить за этим полигоном, и только завидев нас, ты обязан был дожидаться нас, чтобы не тратить наше драгоценное время.

— Не забывайся...

— Потому ты сейчас заткнешься, возьмешь эти биджевы деньги и свалишь куда подальше.

Наруто опешил. Чуунин тоже был в шоке, слыша подобные слова от малявки. Было видно, что его разрывает сказать что-нибудь грубое, но он лишь презрительно усмехнулся и процедил:

— Хорошо, давай сюда свои деньги, но не думай, что я забуду о том, что ты мне...

— Мне плевать. Раз твоя работа заключается в том, чтобы следить за этим биджевым полигоном, то это значит, что на большое ты не способен. Потому держи и вали с глаз долой.

Он грубо выхватил из рук Ясу-чан несколько крупных купюр. Со злостью посмотрел на них, смял и засунул их в карман.

— Через три часа я вернусь и советую тебе и этому демону к этому моменту убраться от сюда... В противном случае...

— Вали уже, — Ясу-чан не стала дожидаться окончания речи чуунина, схватила Наруто за запястье и протащила мимо озлобленного шиноби, который проводил их тяжелым, переполненным яростью, взглядом. Затем он сплюнул на землю, подпрыгнул и скрылся в листве.

— Ясу-чан, зачем ты так с ним?

Она хмуро посмотрела на Наруто через плечо, затем отвернулась, но все же ответила:

— Если этот ублюдок считает правильным, что раз мы дети, то ему можно проявить к нам снисходительность и неуважение, то я не считаю нужным вести с ним себя хоть капельку вежливо. Не заслужил.

— Но ведь он взрослый... Он может и...

— Отомстить? — Наруто не видел лица Ясу-чан, но явственно почувствовал, как она жутко улыбнулась. — Пусть попробует, мне как раз необходимо спустить пар. А если он нападет на меня, то я имею полное право убить его.

Наруто показалось, что он ослышался, но на всякий случай он решил переспросить:

— Убить?

— Именно. Но сейчас не это важно.

Наруто не хотелось верить в серьезность сказанных Ясу-чан слов. Да и что может быть важнее человеческой жизни?

— Вот, — она отпустила его и обвела рукой расставленные друг от друга на определенном расстоянии мишени. — Ты сказал, что у тебя проблемы в сюрикендзюцу, я решила немного помочь тебе и исправить это досадное недоразумение.

— О чем ты? — Наруто искренне недоумевал, каким образом она решила ему помочь. Ведь у него и Ясу-чан не было с собой того, чем можно было начать тренироваться.

Ясу-чан обернулась и недовольно на него посмотрела. Потратив на его рассмотрение несколько секунд, она тяжело вздохнула, и сделал шаг к нему.

— Как же жаль, что твой талант так разбазаривают... — она не стала реагировать на вопросительно поднятую бровь Наруто и продолжила: — Ладно, пока что это не мое дело. В общем, смотри.

Она вытянула левую руку. Мгновение ничего не происходило, а затем с хлопком на землю посыпалось метательное оружие. Наруто с изумлением насчитал три десятка сюрикенов и десяток кунаев. И на внешний вид это оружие было просто прекрасно... Не то что его ржавые или обломанные кунаи...

Так, стоп! Откуда все это взялось? Не из воздуха же? Наруто недоверчиво посмотрел на своего друга и увидел в ее глазах толику скепсиса.

— Печати хранения. Моя нанесена на мое тело. В нем я ношу все нужное, — решила она прояснить ситуацию, видя полное непонимание происходящего от Наруто.

— Круто! Это очень круто, даттебайо! — Наруто в полной мере восхитился подобным чудом. Он с неким благоговением смотрел на кучку метательного железа и иногда переводил взгляд на руку Ясу-чан, как бы прикидывая, как бы она носила все это не будь этой чудо печати.

— Ничего особенного, — невозмутимо сказала Ясу-чан, поворачиваясь к мишеням лицом. — Это элементарный раздел фуиндзюцу, который может освоить практически любой шиноби. Разница будет лишь в том, насколько много печать сможет хранить, как долго она будет держаться и сможет ли пользователь нанести печать на себя без вреда для здоровья и системы циркуляции чакры.

Ясу-чан всматривалась в мишени, которые были от нее на расстоянии порядка двенадцати метров.

— Печати, которые наносятся на тело — самые вместительные и, естественно, самые сложные. При нанесении печати на тело следует быть крайне осторожным, так как в случае ошибки может получиться так, что ты внесешь в систему циркуляции чакры ошибку, что приведет к дисбалансу чакры в теле, а это, в свою очередь, может привести к смерти.

— Все настолько серьезно? — спросил Наруто, впитывая информацию всеми фибрами тела.

Ведь это действительно интересно! Все что он знал, он подчеркнул из тех немногих книг, которые доставались ему в приюте, а покупать книги отдельно — не хватит пособия. Потому Наруто приходилось ограничиваться только обрывками информации, которые он с трудом осваивал. Ситуация немного изменилась с поступлением в Академию, но...

Как бы Наруто не было стыдно признаваться, но с поступлением в Академию, он в большей мере уделял внимание на развитие своей физической составляющей и шалостям... А вот с теорией он практически не ознакамливался.

А тут... Тут чудо-печати, в которых можно хранить кучу оружия! Это действительно круто! Потому Наруто очень внимательно слушал Ясу-чан, чтобы, не дай Ками-сама, что-нибудь прослушать.

— Да. Фуиндзюцу крайне интересная область ниншуу... кхм. Я хотела сказать ниндзюцу... интересная область ниндзюцу для исследования и изучения. Она заключает в себе колоссальный потенциал для использования, как в быту, так и на войне. Но изучать фуиндзюцу стоит осторожно. Потому опасность представляет не только нанесение печатей на собственное тело. Даже обычная практика заключает в себе множество опасных моментов, будь то ошибка в расчётах и написании символов. Часто такая ошибка может привести к неожиданным, крайне неприятным последствиям. Чаще всего это взрыв.

— Взрыв?

— Неконтролируемый мгновенный выброс, вложенный в печать энергии. Повезет, если этой самой энергии было немного. Но есть символы — иероглифы, которые многократно усиливают и приумножают эту энергию. Самый простой пример: взрывные печати.

— А фуиндзюцу... — Наруто готов был задать множество вопросов по резко заинтересовавшей его теме, но Ясу-дернула плечами и перебила его.

— Довольно. Мы пришли сюда не для этого.

— Но... Но ведь... Но ведь фуиндзюцу это круто! — стал возмущаться Наруто. И хорошо, что он не видел коварной улыбки Ясу, так как она стояла к нему спиной, потому как это как минимум вызвало бы у него недоумение.

— Если тебе так интересно фуиндзюцу, то в Академической библиотеке ты вполне можешь найти основы. А если тебе лень, то на предпоследнем курсе вам начнут преподавать основы фуиндзюцу, где в последствие вас должны научить пользоваться запечатывающими свитками и делать простые взрывные печати.

— Но... Но это очень долго, даттебайо! — Наруто обошел Ясу-чан и заглянул в ее черные глаза, которые она слегка скосила на него. — А библиотека... Не думаю что мне там что-нибудь дадут. Ты ведь знаешь, что меня многие... недолюбливают.

Ясу-чан устало вздохнула, смежила веки и о чем-то задумалась. Затем она вновь вздохнула, открыла глаза и посмотрела в упор на Наруто.

— Хорошо. Я предоставлю тебе свитки из архивов клана. Но! — крикнула Ясу-чан, видя, что еще мгновение и Наруто пустился бы в пляс. — При одном условии.

— Каком, Не-чан? Каком? Я сделаю все, даттебайо!

— Научись сносно метать оружие. Сюрикендзюцу не раз в будущем может спасти тебе жизнь.

Наруто заметно скис после сказанных Ясу-чан слов.

— Я бы с удовольствием, но ведь мне нечем заниматься. А так бы...

— А для чего я, по-твоему, вывалила на землю эту кучу металлолома? — со скепсисом в голосе спросила Ясу-чан.

— Но ведь... — Наруто обернулся и неуверенно посмотрел на новенькие кунаи и аккуратные звездочки-сюрикены. — Но ведь они твои...

— Считай, это мой безвозмездный подарок.

— Но я не могу... Ведь это целый набор... А он очень дорого стоит...

— Не дороже денег, — поучительно подняла палец Ясу-чан. — Да и в добавок это не совсем набор. Тут не хватает мотка лески и пачки взрывных печатей. Нет, конечно же, тебе никто не запретит покупать кунаи и сюрикены отдельно, но обычно набор покупать выгоднее.

— Вот именно! — воскликнул Наруто. — О том я и говорю, что это очень дорого! Я не могу принять такой подарок, даттебайо!

— Просто заткнись, бери и тренируйся, пока они не придут в негодность. Потом я дам тебе новые. Но, для начала, я покажу тебе, к чему нужно стремиться.

Слова Ясу-чан с делом расходиться не стали, потому, спустя мгновение, спокойно стоявшая девочка неуловимо сменила позу, с тихим хлопком в ее руке появились сюрикены, которые одним слитным движением были отправлены в мишени.

Стук вонзаемого в деревянную породу металла, и в следующую секунду Наруто с изумлением наблюдал за тем, как пять сюрикенов поразили в центр все пять мишеней. Но ладно бы только это! Но все сюрикены вонзились в мишени под одним углом!

Он перевел изумленный взгляд на Ясу-чан и затем воскликнул:

— Это было круто, даттебайо! Как ты это сделала?!

— Это самое простое, что вообще можно было сделать. Смысла показывать что-либо сложнее пока нет. Потому, когда сможешь сделать приблизительно нечто похожее, то я сразу же передам тебе свитки.

— Но я ведь не смогу сделать это настолько же круто, как и ты, Не-чан!

— А я и не прошу делать так же. Я прошу научиться тебя делать близко к этому. Повторить нечто подобное у тебя еще очень долго не хватит сноровки. Я — Учиха, и даже без активированного шарингана у меня лучше зрение, глазомер и вообще все лучше. А с шаринганом... Скажем так: что я тебя даже из-за угла легко достану.

— Круто-о-о... — протянул Наруто.

— Ну, ты все понял? — Наруто неуверенно кивнул и перевел взгляд на мишени, а затем обратно на Ясу-чан. — Ну, тогда тренируйся. А я пошла. У тебя есть еще три часа, но желательно уйди отсюда пораньше, ибо тот недоносок может попытаться отыграться на тебе.

— Хорошо... А куда... В смысле зачем... Нет. А-а-а! — Наруто двумя руками взлохматил свою и так не самую аккуратную прическу. — У тебя дела, да?

— Да. Мне еще с братьями вечером заниматься, надо подготовиться, — с этими словами она развернулась и подошла к кучке «металлолома», чтобы затем изъять из печати довольно добротный подсумок под метательное железо. Она осмотрела его со всех сторон, удовлетворительно кивнула и бросила рядом.

— Ладно, удачи тебе, — она махнула ему рукой и направилась на выход с полигона, как вдруг Ясу-чан сделала резкий шаг назад, а в ту же секунду в ее правой ладони покоился кунай, направленный в грудь шиноби в маске, который появился перед ней буквально из воздуха.

— Еще раз ты так сделаешь и тогда я пробью тебе сердце! — процедила она шиноби, на что тот даже не пошевелился, а лишь безэмоционально сказал:

— Тебя ожидает Хокаге-сама. Проследуй в резиденцию. Немедленно.

— Пф. Хорошо, — она прикрыла веки на несколько секунд в попытке успокоиться, затем кунай в ее руке бесследно исчез, но напряжение из ее тела никуда не делось. — Что-нибудь еще?

— Нет. Я перенесу нас шуншином, возьми меня за руку.

— Ну уж нет, — она брезгливо посмотрела на протянутую ладонь и фыркнула. — Я сама доберусь до резиденции.

— Хокаге не желает ждать...

— Мне плевать. Я сказала, что доберусь сама, значит — доберусь сама.

Шиноби сверкнул глазами сквозь прорези маски, но настаивать не стал. Убрав руку, он сделал шаг назад.

— Тебе следует быть вежливой при разговоре с Хокаге-самой.

— Тц. Еще что скажешь, чтобы задержать меня или уже исчезнешь?

Шиноби в маске не удостоил Ясу-чан ответом. Он сложил ручную печать и затем исчез в вихре листьев.

— Не-чан, кто это был? — шепотом спросил Наруто.

— Неважно. Занимайся. А я пошла, — Ясу сложила точно такую же ручную печать и тоже исчезла, окутанная ворохом листьев.

Наруто еще некоторое время наблюдал за тем как на землю опадают листья, а потом с восхищением крикнул:

— Это было круто, даттебайо!

Стою под дверью в кабинет Хокаге. Стою и думаю, как выстраивать диалог с этим человеком. После всех наших редких встреч я вдруг отчетливо поняла, что в его присутствии начинаю терять концентрацию и вести себя как капризный, обиженный на весь мир ребенок.

Покопавшись в голове и просмотрев воспоминания о тех встречах, я, кажется, нашла причину столь резкого, нежелательного поведения.

Дым.

Этот гребаный, вездесущий дым от его биджевой трубки, которую он редко выпускает из рук во время диалога. Этот пень с козлиной бородкой использует какие-то наркотики, чтобы дестабилизировать состояния своего собеседника, тем самым ослабляя его внимание, что позволяет ему постепенно докопаться до того, что его интересует или добиться нужной ему реакции.

После того, как я это осознала, хотелось стоя поаплодировать ему... а потом, к херам собачим, снести голову и повесить над гребаным кандзи «Огонь», висящем над входом в резиденцию.

Пусть все полюбуются на этого «хитрого» и «мудрого» старичка Хокаге.

Но это всего лишь мои несбыточные (пока) мечты. Так что прежде чем постучаться и войти в этот... не будем материться...

Фух. Медленно вдыхаю и так же медленно выдыхаю через рот. Затычки в носу стабильно фильтруют воздух, а рот я предварительно прополоскала специальным раствором, который некоторое время будет впитывать все вредные примеси из кислорода.

Правда, потом придется долго отплевываться, но, по крайней мере, я буду уверенна, что мой разум затуманить не смогут. Это крайне важно, так как нестабильный разум может помешать вести адекватную линию диалога. Не хочу опять выдавать ему свои секреты и то, что я до поры до времени хотела придержать в рукаве...

Ну, не будем о грустном. Пора заходить, а то я торчу под дверью уже несколько минут, что уже должно казаться подозрительным. Не буду усложнять себе жизнь, поэтому стучусь в дверь и, не дожидаясь приглашения, нагло отворяю ее и прохожу в... кто бы мог подумать? В кабинет, у потолка которого витает облачко дыма... Или это просто та малая часть облачка, которое вообще можно отличить среди другого, мать его, дыма?

Качаю головой и закрываю за собой дверь.

Ну, собственно, ничего нового. Что-то такого я и ожидала. Потому подхожу ближе и испытывающе смотрю на старика, что с добродушной миной на лице смотрит на меня сверху вниз.

— Ясу-чан, — Хирузен затянулся и затем выдохнул две струйки дыма через нос, — я рад, что ты решила посетить меня сегодня. Я уж не надеялся на это...

— Ну, когда тебя «вежливо» просят пройти к Хокаге, то отказаться в большинстве случаев невозможно. Потому я тут, и, собственно, хотела узнать, что вам — важному, несомненно, и занятому человеку, нужно от маленькой, незначительной девочки вроде меня.

Хокаге улыбнулся и удобнее уселся на своем стуле.

— Ясу-чан, не стоит наговаривать на себя, в последнее время ты куда более значительная личность, чем ты думаешь.

— Да? И с чем это связано?

— Например: к тебе тянутся люди... — он загадочно улыбнулся и замолчал.

— Говорите прямо, — я скривилась, — Учитывая сегодняшние события и поспешный вызов после того, как я успешно избегала добровольной встречи, могу предположить, что все это связано с джинчурики.

Хокаге хмыкнул и отложил свою трубку на подставку. Затем он снял с головы свою шляпу, отложил ее в сторону и наклонился чуть вперед, поставил локти на стол и водрузил свою седую голову на руки.

— Мы же, вроде, договаривались, что ты исключишь любые контакты с Наруто-куном.

— До сегодняшнего дня я успешно этим занималась. Однако не было запрета на то, что он сам навяжет мне свою компанию. Не гнать же мне его было.

— Ну почему сразу гнать, — он притворно скривился и пытливо на меня посмотрел. — Можно было просто сослаться на важные дела и откланяться.

— Это так. Да, я могла солгать, но я видела его состояние — он был подавлен. Мой отказ провести с ним время мог привести к ухудшению его состояния.

— И от чего же у тебя такие выводы. Ты ведь сама еще...

— Ребенок — вы это хотели сказать, Хокаге-сама? — перебиваю я его. Я раздражена... неужели фильтры оказались бесполезны?

— А разве это не так? — «удивился» Хирузен. — Да, ты крайне талантлива и не по годам сильна и умна, но факт остается фактом — ты ребенок. Потому я уверен, что твои выводы насчет Наруто-куна ошибочны и поспешны.

— Я не собираюсь вас переубеждать. Я не буду спрашивать вас, чего вы добиваетесь, относясь так к восьмилетнему мальчику. Но я скажу вам одно: даже если вы считаете меня ребенком, то это не значит, что я слепа. Я хочу напомнить вам, что вы говорите с представителем клана Учиха. Я вижу больше, чем обычные люди. Я вижу больше, чем видите вы...

Хогаке задумчиво взирал на меня. По его лицу было видно, что он о чем-то усиленно размышляет. Затем он тяжело вздохнул, откинулся на спинку и уставился в потолок.

Я, честно говоря, несколько растерялась от подобной реакции. Я ожидала, что он будет дальше гнуть свою линию — что я не права и вообще далека от всего этого. Но следующие его слова ввели меня в некое подобие шока:

— Ясу, ты права, Наруто-куну очень тяжело, и я мало что могу сделать для того, чтобы помочь ему. Не буду говорить обо всех причинах, но тут виновата клановая политика. Никто не хочет, чтобы у какого-либо из кланов было влияние над джинчурики. Я хотел бы, чтобы у него появился друг. Я бы даже был не против, чтобы это была ты... Если бы ты не была тем, кем я тебя вижу.

— И кем вы видите меня, — тихо спросила я.

— Ты опасна. Умна и, как я уже говорил, сильна не по годам. Полностью пробужденный шаринган в восемь лет это не то, что можно проигнорировать. Я вижу, какие действия ты предпринимаешь, чтобы сберечь свой клан, и, честно говоря, не могу тебя винить за то, что продаешь на сторону активы своего клана.

— Ну, мне просто не хотелось бы, чтобы предприятия моего клана уходили в «чужие» руки за просто так. В последнее время у «кого-то», — я многозначительно посмотрела на Хокаге, — вошло в привычку перехватывать нити управления над моими активами. Потому я не вижу ничего удивительного в том, что я желаю получить хотя бы что-то.

— И я ни в коей мере не осуждаю тебя. И сейчас я говорю не об этом.

Хмыкаю на эти слова.

— Вы сами подняли эту тему, — замечаю я.

— Именно, но это лишь для того, чтобы показать то, что ты мыслишь далеко не так, как должна мыслить девочка твоего возраста.

— Изначально вы с завидным упорством называете меня ребенком, а теперь я слышу намеки на мою состоятельность? Не слишком ли много противоречий?

— Так надо, — говорит Хокаге, вновь берясь за трубку и делая глубокую затяжку. — По многим вопросам у меня связаны руки, и таким вот образом я пытаюсь немного облегчить тебе жизнь.

— Да-а, — тяну я, а затем с ядом в голосе продолжаю, — что-то я не чувствую, чтобы мне было легче.

— А то, что вокруг твоего квартала не шныряют толпы из АНБУ, тебя не смущает? А то, что твоих братьев и тебя саму не пытается прибрать к рукам Данзо?

— Еще скажите, что это ваша заслуга, — хмыкаю я и склоняю голову к правому плечу. — Все что смог получить Данзо — он получил. Остался только архив, который ни он, ни вы не получите.

— О чем я и говорю. Ты не союзник деревни, а Наруто-кун оружие Конохи. Да и не верится мне в то, что ты способна подружиться с ним.

— Почему это не способна? Уже сейчас он считает меня своим другом...

— Проблема в том, что ты не считаешь его таковым, — Хирузен грустно улыбнулся и отвернул голову, чтобы посмотреть на Коноху. — Я знаю, что ты обо мне не лучшего мнения, но я хотел бы, чтобы у Наруто-куна появилась возможность обрести хотя бы толику счастья...

— Отчего-то я не вижу, что сын Героя деревни, сын Четвертого Хокаге хоть сколько-то был счастлив, — подхожу к столу и облокачиваюсь на него. — Даже наоборот... Я крайне удивлена тем фактом, что он еще не ненавидит эту деревню.

— Ты знаешь, что Наруто сын Четвертого... — тут он запнулся, а потом тихо выдохнул. — Ну, ничего удивительного, ведь у тебя в руках архив целого клана, — Третий посмотрел на меня и уверенно продолжил: — В Наруто-куне сильна Воля огня, которая передалась ему от его отца. Я верю, что он справится.

— Ваша вера для него пустой звук, покуда все считают его воплощением ненависти — Девятихвостым демоном-лисом.

— Я это понимаю, — Хокаге отвел в сторону трубку и выдохнул дым перед собой. Он медленно поплыл мне в лицо, на что мне пришлось взмахом руки развеять его. — И поэтому прошу тебя присмотреть за ним.

— Вы за наш разговор уже дважды противоречите сами себе, — я удивленно приподняла бровь и посмотрела в чуть выцветшие глаза старика. — То вы говорите, что не хотите, чтобы я с ним общалась, обвиняя меня в намерениях использовать его в своих целях, то сообщаете о своем желании присмотреть за ним моими руками. Где логика?

— Я не хотел, да и сейчас не хочу, чтобы ты получила влияние над Наруто-куном, но после сегодняшнего дня я принял решение доверить его тебе.

— И что такого особенного сегодня произошло?

— Ты проявила заботу. Ты его пожалела. Ты его защитила. И сделал все это не из корыстных побуждений, а потому что тебе так захотелось.

Я напряглась и стала перебирать все событий сегодняшнего дня, пытаясь прикинуть, где он среди моих действий увидел заботу.

— Вы, наверное, ошибаетесь...

— Я все видел. Я живу не один десяток лет. За свою долгую жизнь я не раз работал с детьми. Я знаю, когда они врут, а когда нет. Ты особенный случай. Ты, после произошедшей трагедии, стала для меня закрытой книгой, в которой сокрыты пласты неизвестной мне информации. Ты прекрасно можешь держать лицо, но даже сквозь твою маску отрешенности и безразличия ко всем, кроме представителей твоего клана, я вижу, как ты относишься к Наруто.

Хокаге отодвинулся от стола и затянулся, а затем уставился в потолок. Несколько секунд он смаковал во рту дым, пока не выдохнул его и не продолжил тихим, уставшим голосом:

— Честно говоря, после вашей первой встречи я твердо решил отгородить его от твоего влияния. Тогда я был готов отдать приказ взять тебя под стражу, дабы не допустить с твоей стороны страшной для всех нас ошибки. Ведь ты хотела сделать что-то плохое Наруто-куну? Например: убить его в отместку деревне?

— Нет... Я... — неожиданно даже для самой себя я попыталась оправдаться, поражаясь устрашающей осведомленности и проницательности старика... нет. Многоопытного старого война, прошедшего через столько трудностей, грязи и крови, способного читать меня, несмотря на все меры предосторожности, принятые с моей стороны. Это пугает... В этом веке есть еще те, кого можно уважать.

— Не надо, Ясу, я все прекрасно понимаю, потому ты сейчас передо мной не в кандалах. Это не допрос, и я не выдвигаю против тебя обвинения. Я просто хочу сказать, что после того случая ты как будто пересмотрела свое отношение к мальчику. Так что... просто присмотри за ним. Дай ему хотя бы видимость дружбы. Подари ему немного детства. Ведь мы оба понимаем, как оно важно? — он развернулся и проницательно посмотрел мне в глаза.

— Да, — тихо подтвердила я, — детство, которого нет, может плохо сказаться на характере человека. А в случае с Наруто — это может оказаться роковой ошибкой.

— Я не совсем это имел в виду, но тоже верно.

— Знаете, — заговорила я, спустя несколько тяжелых минут молчания в вязкой от напряжения атмосфере, — прокрутив в голове весь наш разговор, я поняла, что вы бесхитростно пытаетесь мной манипулировать. Я не буду говорить вам, что не люблю подобного, а просто спрошу о ваших истинных мотивах. Чего вы добиваетесь? Того, что после официального начала наших дружеских отношений на мой клан обратят внимание другие кланы, тем самым связав меня по рукам и ногам? Или таким образом за мой счет вы пытаетесь спровоцировать своих «друзей» на неудачные шаги? Вы хотите моими руками подняться в каком-то, никому неизвестном рейтинге? Если вы будете и дальше считать меня дурой, то я просто-напросто пошлю Наруто в пеший эротический тур, приправив это сильнейшим ментальным ударом, отчего впоследствии он будет держаться от меня как можно дальше.

Хокаге около минуты смотрел на меня немигающим взглядом, а затем громко вздохнул и вновь вернулся к созерцанию видов Конохи. Я терпеливо дожидалась ответа, периодически подавляя желание прервать этот непонятный диалог, от которого на меня волнами накатывает раздражение.

— Хорошо. Раз уж ты не веришь в чистоту моих побуждений, я раскрою тебе часть правды. Да, я манипулирую тобой для того, чтобы склонить тебя к тому, к чему бы ты вскоре пришла сама. Так или иначе, ты бы сблизилась с Наруто. Почему я в этом уверен? Все просто. Вы похожи.

— Да неужели? — язвительно спросила я ему в спину.

— Вы похожи, но в то же время разительно отличаетесь, — он продолжил, пропустив мимо ушей мой комментарий. — Наруто-кун светлый лучик света во всем том потоке ненависти, скапливающей вокруг него, в то же время я вижу, что в тебе буквально клубится тьма. Что бы ты там обо мне не думала, но я уверен, что для твоего душевного спокойствия не хватит присутствия твоих братьев и Саске-куна.

— Стойте-стойте, — я подавляла желание засмеяться в голос, — вы что, серьезно пытаетесь сказать, что беспокоитесь о моем душевном состоянии?

Хокаге обернулся и серьезно посмотрел на меня, а затем припечатал:

— Да. Деревне не нужен еще один Итачи. Деревня не переживет еще одной резни.

— О чем вы?.. — растерянно спросила я, невольно отступая назад от стола.

— Ты наверняка знаешь, что Итачи сделал все это ради деревни. Он уничтожил свой собственный клан для того, чтобы не допустить его восстания. Чтобы не допустить начала кровавой гражданской войны... — он вдруг заговорил крайне серьезно и даже несколько угрожающе. — Ты просила не считать себя дурой и относится к тебе серьезнее? — он полностью развернулся ко мне и сейчас как будто возвышался надо мной не только засчет роста, но и засчет чего-то еще. — Раз так, то и говорить с тобой я буду серьезнее. И я скажу тебе одно: я люблю свою деревню. И я приложу все силы, чтобы задавить любую угрозу в зародыше, даже несмотря на то, что эта угроза сейчас стоит передо мной в виде маленькой, восьмилетней девочки. Я уже сказал тебе, что ты не под арестом только из-за моей прихоти. Ты думаешь, что если у тебя есть компромат на меня, то я не посмею сделать что-то против тебя, боясь омрачить свою репутацию?

Я отступила еще на шаг назад, сопротивляясь мощнейшему невидимому давлению на себя. Да и этот тяжелый взгляд матерого убийцы заставляет кричать все мои инстинкты, требуя, чтобы я немедленно активизировала все свои ресурсы на сопротивление этому человеку. Но если я сейчас проявлю агрессию, то это закончится для меня плохо.

Меня прихлопнут и не заметят. Но не это страшно, а страшны последствия, которые последуют следом. Мне страшно за своих братьев...

— Я готов пожертвовать своей репутацией. Я готов потерять свое лицо, но я защищу свою деревню. Свое детище. Так делали все предыдущие Хокаге, и так будут делать следующие. Вернее, так уже сделал Четвертый Хокаге Намикадзе Минато — отец Наруто-куна. Ты, верно, не знаешь почему? — не дождавшись от меня ответа, он продолжил: — Это называется Волей огня. То, что в свое время передал нам Первый Хокаге. То, что развил Второй Хокаге и то, что я всеми силам развиваю и пытаюсь привить всем жителям Конохи. Мне уже много лет. Редко кто из шиноби доживает до такого возраста. И я, как никто другой, могу сказать тебе: я вижу тебя насквозь. И я предупреждаю тебя: не смей вредить Конохе, иначе я тебя уничтожу.

— Да? И почему я еще жива? — хрипло спросила я, начиная незаметно разгонять по телу чакру. Чакру к глазам я также подвела, готовая мгновенно активировать то единственное преимущество, которым я обладаю...

— Потому что я чувствую себя виноватым. Виноватым за то, что произошло. Ведь если бы удалось избежать уничтожение Учиха Ичизоку, то ты не стала бы такой... — Хирузен устало потер пальцами левой руки переносицу. — Озлобленной. Ты сильна Ясу, уверен, что в будущем ты станешь сильной куноичи. И мне хотелось бы, чтобы ты не... нет. Я не прошу тебя простить меня и уж тем более Шимуру, но я хочу, чтобы ты простила деревню. И шаг к примирению я вижу в том, что я доверю тебе Наруто.

— Каким боком он тут вообще? — спросила я, смотря на Хокаге из-под бровей.

— Я полагаю, что зная то, кем является Наруто-кун и возможные последствия того, что будет, если из него вырвется Кьюби, ты приложишь все силы для того, чтобы этого не произошло.

— Вам нужен мой шаринган? — подвела итог я.

— Да, — не стал отнекиваться Хирузен.

— Так почему бы вам не попросить своего друга присмотреть за джинчурики? — спросила я, приподняв левую бровь. — Ведь в ту ночь он собрал достаточно шаринганов. Думаю, парочку для контроля джинчурики он великодушно выделит.

Атмосфера потяжелела еще на градус, но мне сейчас на нее абсолютно все равно. Чакра свободно струится по телу, а я удерживаю себя от того, чтобы не начать давить Ки в ответ.

Хирузен продолжил сверлить меня взглядом. А затем склонил голову и произнес то, что я ожидала услышать от него меньше всего — извинения. Кажется, не совсем искренние, но все же...

— Прости. Прости меня, Ясу-чан. За все это. Я понимаю, что мои извинения для тебя пустой звук, но все же хотя бы прими их к сведенью. А что по поводу шаринганов... — тут он поморщился. — Мы оба знаем, что только истинный Учиха сможет полноценно пользоваться этим доудзюцу. Мне нужны гарантии того, что в случае чего демон останется в клетке. И ты обеспечишь мне эти гарантии. А взамен: я чуть более рьяно буду исполнять свои обязанности, которые мы уже обговаривали.

— Какие же?

— Вашу защиту. Я полностью прикрою тебя и твои манипуляции от Данзо и старейшин.

— Как же щедро с вашей стороны, — съязвила я, не обращая внимание на тяжелый взгляд Хокаге.

— Мы поняли друг друга? — поинтересовался он, давая понять, что отказа не потерпит.

Видимо, сегодня ему надоело играть со мной доброго дедушку. Сегодня я полноценно познакомилась с его «другой» стороной. Вот этот человек точно Хокаге — с большой буквы. Но если он и в правду может быть таким, то почему позволяет одному уроду творить все, что ему вздумается?

Сентиментальность?

Дружба?

Долг?

Не знаю. Но однозначно этот человек допустил уничтожение моего клана. Он виноват ровно настолько же, сколько и этот треклятый Данзо... Но мне придется уступить.

Хотя уступаю ли я ему?

Я не до конца поняла, но, видимо, он считает, что я вновь сунулась к Наруто, преследуя ведомые лишь мне цели. Но я ведь не желаю ему зла. Теперь...

Если бы не напряженная атмосфера. Если бы он не следил за моей реакцией, то я бы позволила себе довольно оскалиться.

Он считает, что видит меня насквозь. Думает, что раскрыл мои планы и теперь я не посмею сделать что-нибудь с джинчурики... Прикроет он меня... три раза — ха.

Хорошо. Я поиграю с тобой, Сарутоби Хирузен. Но после сегодняшнего... После всего этого... Я покажу всем вам, что представляет собой Учиха... Хотя нет. Вы не узнаете, кто будет стоять за тем, что произойдет в скором времени. Уж я об этом позабочусь.

— Да, я поняла. Я присмотрю за Наруто, — отвечаю я, стараясь не допустить в голос злорадство.

— Славно, — кивнул Хирузен.

— Это все?

— Нет. Раз уж ты тут, то я хотел бы обговорить с тобой еще один момент, — Хирузен сел обратно в кресло, натянул на голову свою шляпу и взялся за трубку для того, чтобы убедиться в том, что весь табак (или что там у него?) выгорел. Он расстроено вздохнул, вытряхнул в пепельницу пепел и стал уверенно забивать трубку по-новому.

— Что именно? — раздраженно спросила я, наблюдая за манипуляциями Хокаге.

— Мне известно, что твой клан готовился к восстанию, потому активно и тайно закупал большие партии оружия. Мне известно, что большая часть приобретенного оружия сейчас на складах полицейского участка, которые ты запечатала.

— И?

— И я хотел бы, чтобы ты в качестве жеста доброй воли передала деревне это оружие.

От возмущения я подавилась воздухом. Затем на смену возмущению пришло негодование, готовое в любой момент незаметно перетечь в ярость.

— Вы что издеваетесь? — зашипела я.

— Нисколько, — Хокаге невозмутимо посмотрел на меня, прикуривая трубку.

— Нет. Даже не мечтайте. Если вам так нужно это оружие, то я готова продать вам часть. Максимум, в чем я могу уступить, так это в цене. Десятипроцентная скидка. Все. В противном случае вся эта куча железа будет пылиться на складе.

— Сорок процентов.

— Пятнадцать и точка.

— Как же жаль, что в тебе нет Воли огня, — Хирузен припустил в голос нотки горечи и разочарования и расстроенно покачал головой.

— Уж вам-то прекрасно известно отчего, — процедила я, испепеляя его взглядом.

— Хорошо, — меня опять проигнорировали. — Позже я пришлю человека, и уже с ним вы подробно обсудите этот вопрос. Спешить, конечно, незачем, но затягивать все же не стоит.

— Хорошо, — сдержанно согласилась я, отступая к двери. — Я могу идти?

— Да, конечно, — мне добродушно улыбнулись и уже в спину, когда я уходила, небрежно бросили: — Надеюсь, ты хорошо запомнила то, о чем мы говорили.

Я вышла в коридор и захлопнула за собой дверь, а затем прислонилась к ней спиной. Дыхание сбилось, и дышала я сквозь плотно стиснутые зубы.

Мне плохо. Я зла. Я очень зла. Биджево дерьмо! Какой же он... Р-р-р...

Так. Не здесь. Лопатками отталкиваюсь от двери и практически бегом двигаюсь по коридорам, игнорируя спешащих по своим делам сотрудников резиденции. Выйдя на улицу, я тут же сложила печать концентрации и представила улицу перед входом в мой клановый квартал.

Мгновение и я уже нахожусь в противоположном конце деревни. Кратковременная дезориентация и я, прорываясь сквозь ворох листьев, уже бегом направляясь на территорию клана.

Пройдя под аркой, я тут же запрыгиваю на ближайшее дерево, а с него на крышу дома. Так, перемещаясь с крыши на крышу большими прыжками, я добралась до отдаленного полигона.

Спрыгнув на зеленую траву, я на секунду закрыла глаза, а затем взревела как раненый зверь.

— Ах, ты ж сука! Решил поставить меня на место! Решил показать, что можешь быть серьезным! Посмел угрожать мне — Учихе! Гребаная деревня! Ненавижу! — громко кричала я. В груди клокотала ярость, разум застелила ненависть, сердце бешено стучало, во рту был мерзопакостный привкус от препарата, а горло пересохло.

Во время разговора чего мне только стоило держать себя в руках. Но сейчас...

Складываю серию печатей и упираюсь взглядом в большое толстое дерево, стоящее в метрах тридцати от меня.

— Катон: Великий огненный вал!

Выдыхаю предварительно набранный в грудь воздух, и изо рта вырывается струя огня, которая затем расширяется и переходит в широкий столб огня. Ревущее пламя на огромной скорости устремилось к дереву, а затем мгновенно поглощает его. Пара секунд и некогда красивое дерево сгорело дотла, оставив после себя только лишь опаленный, черный котлован, наполненный пеплом, вокруг которого стелились языки огня уничтожающие травяной ковер и землю, которая стала похожей на золу.

Тяжело дышу и мрачно смотрю на почерневшую землю и выжженный след, ведущий вплоть до места, где стояло дерево. Пошатываюсь оттого, что после применения техники у меня «слизало» почти всю чакру. Практически S-ранговая техника, которая не является таковой в силу моего малого возраста и нехватки запаса чакры...

Ну, хоть немного полегчало. Валюсь на землю и раскидываю руки. Смотрю на небо и пытаюсь окончательно успокоиться.

Хорошо, что я не сорвалась у Хокаге в кабинете. Было бы интересно посмотреть на то, как он отреагировал бы на то, что я запускаю в него эту технику...

Хотя не уверенна, что успела бы вообще ее применить.

Поскорее бы вырасти. Тогда я смогу постоять за себя и свой клан. Но пока не могу.

Во время разговора я загнала все отрицательные мысли и эмоции как можно глубже... Но под конец разговора я все же практически сорвалась... И этот гад это видел. Потому он попытался вывести меня из себя: «Передать деревне».

Тьфу ты. И зачем? Что бы ему дало, сорвись бы я на него? Очевидно же. Еще один рычаг давления. Ну ничего... Вскоре вам будет не до меня. Я хотела применить «мягкий» вариант акции, но после всего этого буду действовать жестко.

Нет, в данном случае даже жестоко.

Зато это даст мне время. И я смогу положить начало возрождению былого могущества своего клана.

Это даст мне время, чтобы составить план мести.

Улыбаюсь.

Месть — какое сладкое слово.

Жду не дождусь.

— И чего ты сегодня такая злая, Не-чан? — спросил у меня Джун, потирая отбитый бок. — Я думал, что после произошедшего утром, ничего хуже быть не может. А сейчас ты хоть и не отправила никого в больницу, но...

— Я смотрю, ты достаточно отдохнул, раз стал таким разговорчивым? — повернулась я лицом к Джуну, отвлекаясь от наблюдения за матерящимся Саске, который пытался выбраться из куста с колючками, будучи связанным по рукам и ногам стальной леской.

А будь он чуть бдительнее, то не попал бы в такую очевидную ловушку. Но ничего, пару раз попадется и, думаю, в дальнейшем станет более внимательным.

— Ясу, Джун имеет в виду, что ты немного перегибаешь палку, — заговорил Тоши, не спуская с меня настороженного взгляда.

После утреннего показательного урока, он все время настороже и всячески старается держать меня в поле своего зрения. Умничка. Тоши очень быстро учится. И даже удивительно, что факт его обучаемости не завязан на физическом насилии. Он способен усваивать материал даже в устной форме, что сейчас выгодно выделяет его на фоне остальных моих жертв...

Кхм. То есть, я хотела сказать учеников.

Почему? Ну, по крайней мере, он сейчас не валяется на земле и даже выглядит вполне пристойно: почти без отеков на лице и синяков. Вон, даже сейчас, во время официально объявленного мной перерыва, он не выпускает из левой руки кунай.

Смотрю на него и радуюсь. Даже гнев уступил место умилению.

— Не беспокойся, Тоши, я выяснила ваши пределы и потому, в случае необходимости, смогу вовремя остановиться и не убить вас ненароком.

— Звучит не очень обнадеживающе, — пробурчал Джун, снимая с пояса фляжку, чтобы затем присосаться к ней до поры, пока в и так неполной фляжке закончилась вода.

— Вы вот жалуетесь, но результат на лицо. Джун уже вполне уверенно уклоняется от метательного оружия, при этом не собирая все ветки и камни по пути. Ты, Тоши, вполне уверенно уклоняешься от моих слабых атак, а если и нет, то у тебя почти получается минимизировать полученный урон. Саске-кун же, в свою очередь, стал более вариативным в плане нападения на меня. И, что более важно, пытается скооперироваться с вами для совместного нападения. Выглядит неуклюже, но для первого дня вполне себе удовлетворительный результат.

Осматриваю братьев и еле как выбравшегося из западни Саске, который, цедя проклятие на мою голову сквозь зубы, пытается выцепить из волос колючки.

— Глядишь, лет через пять из вас что-нибудь да получиться.

— Эй! — возмутился Джун.

— Пф. Не мели чепухи. Я стану гораздо сильнее намного раньше.

— Думаю, Ясу-не-чан говорит правильно.

На смутившемся Тоши сомкнули три взгляда. Мне ведь тоже интересно, чего это он вдруг со мной согласился.

— Ну, — неуверенно начал он, — я думаю, что к тому времени у нас как раз закончится первоначальное формирование Очага чакры. Ты, наверное, хотела сказать, что после, обладая хорошей базой, мы сможем быстрыми темпами нарастить личную силу?

Стою и смотрю на него. Изучающе так смотрю. И начинаю понимать, что первоначальная оценка моего брата была ошибочной. Он растет не просто быстро, он растет просто ужасающе огромными шагами. Если по каким-то причинам он не станет шиноби S-ранга, то за счет своего ума он точно не будет бесполезным. Как советник и стратег клана он будет смотреться очень даже хорошо.

— Браво, — символически хлопаю ладошками, — ты раскрыл меня. Небось умудрился добраться до тех книг, которые я оставила в своей комнате?

— Ммм, прости, но да. Но я не хотел делать чего-то такого, просто когда я вернулся после больницы, то...

— Успокойся, — прерываю я его, — я не пытаюсь тебя в чем-то обвинить. Все равно я хотела вскоре предоставить вам эти книги, но раз уж ты наткнулся на них немного раньше, то ничего страшного. Просто спрашивать по ним с вас я тоже буду значительно раньше. Потому настоятельно рекомендую вам ознакомится с этими работами, так как знания того, с чем вы будете работать как шиноби, значительно облегчит понимание ниндзюцу.

— Пф, чем нам может помочь какая-то книжка? — спросил Саске, подходя ко мне ближе и заглядывая в лицо. — Неужели то, что там написано настолько важно?

— Во-первых, это тебе не какие-то книжки, а работы одного из наших основателей! В них максимально подробно описана природа чакры, способы взаимодействия с ней и приведены примеры нестандартных печатей! Я скажу даже больше: в самом конце есть методичка, которая может помочь составить свою собственную печать, если ты в будущем собираешься заниматься исследованиями в области ниндзюцу! — Ну да, сам себя не похвалишь — никто не похвалит.

В каком смысле? Эти книжки я закончила писать буквально на прошлой неделе. Пару дней мне понадобилось на то, чтобы книжки выглядели достоверно старыми. Правда, труды пришлось оставить безымянными, так как, к сожалению, свое имя из прошлой жизни я не помню. Потому мне пришлось лишь оставить намеки на то, что все было написано и достоверно разжевано кем-то из далеких предков.

Зачем такие сложности, если я могу сама рассказать и показать на примере все то, что написано в моих трудах? Все ради легенды. Пока что я не смогу аргументировать все свои знания, даже опираясь на доступ в архив.

Почему?

Все довольно просто. Даже если бы я безвылазно сидела в архиве, то все равно не успела бы ознакомится и с половиной того, чему я обучаю и буду обучать в дальнейшем своих соклановцев. Потому, если кто-то спросит моих братьев, чем я занимаюсь с ними, то я хотела бы, чтобы их ответ звучал как-то так: — «Она учит нас драться, и мы вместе учимся по книжкам всяким премудростям шиноби!»

Хотя звучит слишком по-детски... Но все же не хотелось бы, чтобы на меня подумали, будто я скрываю нечто большее, нежели считают в верхушке деревни.

Да, они все признали мой талант и гениальность, но это не дает мне права, по их мнению, выходить за рамки их представления о том, насколько сильной может быть в восемь лет одаренная девчонка.

Все может сойтись к тому, что за мной начнут наблюдать настолько тщательно, что я даже в туалет не смогу сходить за территорией кланового квартала...

Что, естественно, меня не радует.

В общем, буду выпытывать из своей головы полезную информацию и буду сводить ее в виде книжек, свитков и тому подобном. В конечном итоге, еще в той жизни я написала множество работ, которые, к моему превеликому сожалению, не дошли до этого времени. Что-то было утеряно, что-то украдено, а что-то уничтожено.

Потому я медленно буду пополнять библиотеку бесценными — для этого века — «реликтами» за моим авторством. Зачем?

Конечно же — во благо будущих поколений клана Учиха. Ведь кто знает, что может со мной случиться? Потому не стоит надеяться лишь на личную передачу опыта и знаний от меня к моим братьям и Саске. Лучше я подстрахуюсь и буду дублировать свои занятия и выводы в письменном виде.

— А во-вторых? — отвлек меня от размышлений Саске.

— А во вторых: не возникайте и, как говорится: «Жрите, что дают».

— Тц. Не самый убедительный ответ, но так уж и быть, я чисто из интереса...

— Любопытства, — «поправила» я Саске, на что тот злобно зыркнул на меня, но прерываться не стал.

— ... я все же посмотрю, что представляют собой эти твои хваленые книги.

— Тоши, после ужина покажешь этому балаболу все, что нашел у меня. Джун, тебе это особенно полезно, так как ты позже всех почувствовал чакру, что может в будущем аукнуться меньшим запасом чакры.

Джун понуро кивнул, показывая, что услышал меня.

— Ладно, — хлопаю в ладоши, привлекая к себе внимание, — перерыв окончен. Сейчас я для закрепления материала еще покатаю вас по земле несколько минут, а после отправлюсь домой готовить вам, оболтусам, покушать. А вы еще час занимаетесь растяжкой.

— О нет, опять растяжка, — простонал Джун, закатывая глаза.

— Тц. Не говори так, будто мы позволим тебе издеваться над нами.

— Ясу, попробуй нанести тот же удар, что и в начале тренировок, а я попробую его заблокировать.

Улыбаюсь и киваю серьезному Тоши. Да и Саске с Джуном обратили внимание на то, что их товарищ по несчастью вместо жалоб начинает вести конкретный в данной ситуации разговор по поводу тренировки, и тоже подобрались, готовые к началу действа.

— Ну, что же, — встала в стойку я, попутно разминая кисти. — Начали!..

* * *

Задвигаю седзи, отсекая комнату Джуна от света из коридора, и улыбаюсь краешками губ. Сегодня парни хорошо постарались и выложились по полной. Я успела проверить каждого, и все спят, как убитые, что является показателем хорошо проведенного дня.

Я бы тоже не отказалась опустить свою бренную тушку на футон и отчалить в страну сновидений, но не могу. Мне необходимо готовится к акции, дату проведения которой я назначила на десятое октября. То есть, грубо говоря, на подготовку у меня осталось меньше недели.

Благо, что завтра понедельник, и ребята всей гурьбой отправятся в академию, что позволит мне спокойно, не опасаясь быть обнаруженной кем-то из домочадцев, продолжить подготовку.

Не производя шума, покидаю дом и отправляюсь в храм. Помимо того, что там спрятана поддельная плита Рикудо Сенина с подробным описанием, как вернуть в этот мир безумного Десятихвостого-Джуби, тут есть еще и тайная подземная комната, где раньше (до окончания Второй мировой) проводились тайные собрания верхушки клана. Сейчас же это место, где дедушка хранил свои секреты, крайне редкие артефакты и... кучу взрывных печатей, которые я планомерно улучшаю, оперируя своими знаниями в фуиндзюцу.

Раньше, до сегодняшнего неприятного разговора с Хокаге, мне не было нужды в большом количестве взрывных печатей. Я планировала провести диверсию в столице страны Огня, чтобы оттянуть из Конохи часть подразделений АНБУ. Но теперь... Теперь, десятого октября, когда во многих городах страны празднуют День победы над Демоном-лисом, я проведу полноценный теракт.

Да такой, что выставит виноватым другие какурезато. Благо в закромах завалялись актуальные фрагменты брони и ткань характерная другим деревням расцветки.

Помимо подготовки печатей и зарядки чакрой артефактов-накопителей, я пытаюсь подобрать фуин-печати, которые подойдут для укрепления физической оболочки Теневого клона. Хотя я и додумалась до его использования только сегодня, но я уже предположительно знаю, чем можно обойти момент в хрупкости клонов...

Но на это надо больше проверок и попробовать больше комбинаций иероглифов и вязей фуиндзюцу, чтобы добиться наиболее близкого к идеалу варианта.

А на это надо время. А времени у меня всего ничего. Но расстраиваться я не собираюсь, а упорно буду идти к своей цели...

Ведь так делают все лидеры?

А лидер ли я?

После того как я остыла, я поняла, что меня переиграли в разговоре. Весь диалог вел Хокаге, а я являлась ведомой и вынуждена была все время защищаться. Можно было бы списать на возраст, но я предпочитаю выносить свои недостатки на передний план, чтобы в будущем попытаться либо избавиться от недостатков, либо максимально сгладить углы.

Какой у меня недостаток?

Я не политик, а военный лидер. У меня огромный жизненный и боевой опыт, но мало опыта политического. Я не плела интриги и не являлась тем, кто эти интриги раскрывал. В то время клан был един, но сложно контролируем.

Тогда все стремились к силе, а сила в нашем клане — это глаза. А что считается высшим проявлением силы в Учиха Ичизоку?

Мангекье шаринган.

И те, кто считал себя достойным получения этой силы, могли пойти на убийство близкого и дорогого человека. Что, естественно, меня категорически не устраивало. Мне приходилось принимать меры. Зачастую жесткие, но эффективные.

Зачем?

Нас было мало. Не так как в Эпоху воюющих кланов, когда численность отдельно взятого клана переваливала за тысячи. Тогда нас было едва ли больше трех сотен.

Да, кто-нибудь скажет, что до резни численность клана Учиха была чуть больше двух сотен. И окажется прав. Но я скажу этому человеку, что клан деградировал, и потому в этом нет ничего удивительного.

В крови нашего клана всегда была война. Мы воины, а Коноха стала местом, которое дала видимость безопасности и сплоченности. Это привело к тому, что люди расслабились, и все пришло к тому, что мы имеем сейчас: практически уничтоженный Великий клан.

Но я опять в своих размышлениях ушла не пойми куда. Если кратко, то я хотела сказать сама себе, что у меня банально нет опыта. И раз я слаба как политик, то буду действовать как военный. Я буду сражаться чужими руками и стравливать своих противников.

И, когда внимание к моему клану и к моей персоне лично будет снижено на порядок, я приступлю к формированию основы будущего клана. Но нужны люди. Но так как Учиха всего четыре, не считая предателя, то придется брать людей со стороны.

Я долго выбирала кандидатов и в конечном итоге наткнулась на несколько интересных вариантов. Но познакомится с ними поближе или запросить больше информации по ним я смогу только после предстоящей акции. В противном случае я рискую раскрытием всей своей шпионской сети, что сделает меня слепой и крайне уязвимой.

А это хуже смерти, потому нас тут же попытаются сделать ручными собачками деревни.

Я же не намерена допустить даже намека на это.

Потому от столь сильной самомотивации я стала усиленно наносить символы кисточкой на взрывные печати, справедливо решив, что чем быстрее я с ними закончу, тем больше времени смогу уделить на проработку момента с использованием клона в качестве подстраховки для себя.

Так, а мне хватит этих печатей? Откладываю только начатую пачку в сторону, наклоняюсь вперед и пальцами подцепляю развернутый свиток. Прилипаю к нему глазами и начинаю перечитывать все написанные там разведданные...

Город Отофуко используется Конохой, как одна из баз снабжения продовольствием. Во время всех войн находился в глубоком тылу и снабжал шиноби Скрытого листа продовольствием и снаряжением.

Есть несколько причин, почему я выбрала именно этот город для проведения акции.

Первая: это расстояние. Я смогу добраться до Отофуко за полдня, если не буду спешить.

Вторая: это то, что у моего дедушки оказался подробнейший отчет об инфраструктуре этого города и прилегающих к нему военных складов. Зачем это было нужно моему клану?

Ну, вообще-то намечался военный переворот. И если бы этот переворот оказался не моментальным, то Учиха бы ретировались из Конохи. Первым пунктом назначения после ухода был Отофуку из-за уже озвученных мной причин. Захват продовольствия и снаряжения, и, собственно, лишение оного противника.

Кто бы что не говорил, но мой клан даже спустя века готовился к войне крайне тщательно... Почти. В этом веке они не углядели предателя в своем стане, что привело к полному раскрытию всех замыслов и последовавшее за этим уничтожение клана...

Но я опять отвлеклась.

Отофуку построен прямо под утесом, который чуть нависает над городом. Большинство складов построено непосредственно в самой горной породе, а часть расположена на окраине города. Я надеюсь одним махом уничтожить все и сразу. Для этого мне и нужны взрывные печати... Много взрывных печатей.

Тяжело вздыхаю. Еще раз пробегаю по тексту глазами и понимаю, что слишком наивно полагаться на данные полугодичной давности. Но выбора, как-такового, нет, потому откладываю свиток в сторону и вновь берусь за пачку печатей.

Меня ожидает долгая ночь и тяжелый день.

Но утром все же придется отвлечься. Я не могу оставить своих детей голодными и не подготовленными в академию.

Я же хорошая старшая сестра и будущая жена?

* * *

Этот день настал.

Раннее утро десятого октября. Во многих городах Страны огня эта дата отмечается как день траура и праздник, посвященный победе Четвертого Хокаге над Девятихвостым Демоном-лисом.

Именно сегодня шиноби, расслабившиеся после войны, будут наиболее раскрепощены и рассеяны. Что, естественно, сыграет мне на руку. Ну, я на это надеюсь.

Ну, прежде чем я выдвинусь — подготовка!

Убираю из печати хранения на левом запястье все лишнее и загружаю туда все свои взрывные печати. Затем подхожу к зеркалу и осматриваю себя внимательным взглядом.

Сейчас я одета в темно-синий комбинезон с глубоким капюшоном, который дополнительно будет скрывать мое лицо. Это же призвана сделать маска, закрывающая нижнюю половину моего лица. Но даже это не все. Прежде всего я перекрасила волосы. Теперь я блондинка...

Не люблю блондинок. Но на складе была краска только этого цвета, а идти покупать в специализированный магазин шиноби другую это тоже самое, что во всеуслышание объявить: «Я что-то замышляю!»

Кхм. Родинка под левым глазом и шрам на переносице завершает образ. Маскировка готова в полной мере. Покрутилась вокруг, заглядывая в зеркало и ища изъяны своего нового внешнего вида. Вроде ничего не цепляет глаз. Осталось только нацепить подсумки и все, можно выдвигаться.

Выпускаю на лицо один светлый локон и улыбаюсь своему отражению.

— Пожелай мне удачи.

— Давай быстрее, — прозвучал мой голос у меня за спиной. Перемещаю взгляд чуть левее и вижу отражение заговорившего со мной человека. Себя.

— Уже, — разворачиваюсь и смотрю на саму себя. И зачем, собственно, нужно зеркало, если можно создать трехмерную модель, которую, в случае чего, еще и обрядить можно не в ущерб себе. — Наставлений и указаний давать не буду.

— Нет необходимости, — пожимает плечами клон. — Я это ты, ты это я. У нас с тобой одинаковое мышление и, как следствие, цели.

— Верно, — я прошла мимо клона и уже поставила ногу на первую ступеньку, как услышала за спиной пожелание:

— Мы обе знаем, что нет нужды достигать максимально поставленной задачи. Наша цель лишь запугать...

— Нет. Наша цель — месть. Потому, пока есть шанс выполнить все условия, я их выполню.

Не став дожидаться ненужного ответа, быстро поднимаюсь наверх. Мне и вправду стоит спешить. На стене скоро смена караула, потому есть хорошая возможность улизнуть из города, не привлекая внимания. Хотя не факт, что меня вообще кто-нибудь сможет заметить. Комбинация из шарингана и сенсорных навыков просто шикарна...

Сижу в кустах и наблюдаю, как двойка шиноби на стене медленно удаляется от выбранного для «побега» скрытого прохода. Никто не знает про этот проход (кроме нескольких человек, которые ныне уже мертвы), даже АНБУ, потому мне всего лишь необходимо проявить бдительность и не проколоться на ровном месте.

И я, вроде, справилась, так как шиноби ничего не заподозрили, а АНБУшников поблизости не было.

Пора. Бегом сокращаю дистанцию и вот я уже спустя пятнадцать минут нахожусь за территорией Селения скрытого в листве.

Аккуратными перебежками добираюсь до опушки леса, а там уже полноправно запрыгиваю на ветку, и мой дальнейший путь продолжился по веткам.

До города я добиралась больше восьми часов. Появилась на окраине и стала наблюдать за жизнью довольно-таки большого города. Праздник был в самом разгаре.

Куда ни глянь, везде бродила куча разодетого в яркие одежды народа. На улицах стояли разноцветные торговые и увеселительные палатки, на каждой из двух площадей города выступали музыканты и артисты. Чинно бродили размалеванные девицы в юкатах и прикрывали свои лица веерами...

Смотрю на все это и понимаю, что меня одолевают противоречивые чувства. С одной стороны, мне хочется быть там, поесть вкусностей, поиграть и выиграть себе что-нибудь, да в конечном итоге хотелось просто натянуть на себя ту же дурацкую юкату и побыть обычным ребенком.

С другой стороны, меня воротит от обилия красок. Меня возмущает то, что гражданским позволили так вольготно себя вести. Как же? Праздник ведь? Да, я даже спорить не буду. Но это праздник шиноби.

Кто победил лиса?

Четвертый Хокаге — он же шиноби скрытого селения.

А празднуют гражданские. Хотя и в Конохе масштаб праздника ни в коем случае не меньше, а даже в несколько раз больше...

Надеюсь, клон справится и ничего ужасного не произойдет. Не хочется отвлекаться на посторонние темы во время выполнения задания.

Еще раз осматриваю город, только уже при помощи шарингана, отмечая среди толпы и иногда на крышах количество шиноби. Около двух десятков. Маловато, учитывая каков масштаб празднества.

Хотя уверена, что шиноби куда больше. Просто не всех можно так легко обнаружить, будучи так же далеко, как и я. Хотя это даже хорошо. Если здесь больше двух дюжин шиноби охраняют праздник этим гражданским, то сейчас на складах должно быть не более десятка охранников.

Замечательно.

Пока не буду особо светиться и начну закладывать печати у основания. Самый разгар праздника начнется с наступлением темноты, и уже тогда я смогу проникнуть на склады, будучи с минимальным шансом быть обнаруженной. Натягиваю маску на нос и удаляюсь в лес.

Пора вспомнить то, чему учила меня жизнь еще в прошлую реинкарнацию...

Темнеет.

Большая часть печатей у основания заложено успешно. Чтобы никто случайно не обнаружил печати, прикрыла их фуин, который одновременно и скрывает печать визуального наблюдения, но и во время активации существенно облегчит мне жизнь.

Каким образом?

Но у меня при всем желании не хватит чакры активировать все печати разом. Меня просто «выпьет» и, следовательно, убьет. И не факт, что сдетонируют хотя бы половина УЖЕ заложенных печатей.

Вот тут то мне на помощь и приходит этот фуин, который спустя какое-то время начинает накапливать природную энергию. С моей же стороны нужен будет всего лишь короткий импульс чакры, а дальше печать активируется и без моей помощи.

Знай об этом способе современные шиноби, то войны были бы куда как кровопролитнее. Шутка ли: повсеместные минные поля, которые не ограничены парой десятков печатей. И всего-то нужен будет один единственный «оператор»...

Но этот секрет уйдет со мной в могилу... или в качестве Хидена клана. Рассмотрю этот вопрос позже, когда закончу тут.

Проникновение оказалось до боли обыденным. Я фактически в открытую прошла и меня никто не остановил. Идиотизм, который вот-вот послужит им прекрасным уроком: «Нельзя отлынивать от своих обязанностей, если опасности как таковой нет».

Если я их сегодня не убью, то надеюсь, за халатность их убьют в собственной деревне.

Гуляю по коридорам. Иногда сверкаю шаринганом, ища уязвимости в горной породе. Нахожу и креплю там печать. Иду дальше.

Рутина.

Рутина до того момента, пока я не наткнулась на первый патруль... Ну как наткнулась. Они оповестили меня о своем приближении задолго до появления в моем поле зрения.

Коридор длинный и освещался факелами, расположенными друг от друга на довольно-таки приличном расстоянии. Это обеспечивало наличие слабоосвещенных промежутков в коридоре, в одном из которых находилась я.

Можно было бы попытаться вернуться назад, не привлекая внимание, но это риск. А мне он сейчас не нужен. Потому подпрыгиваю и цепляюсь за потолок. Мне повезло, что прямо надо мной находилась выемка, благодаря которой меня сейчас плохо видно, если не присматриваться.

А эти два оболтуса не присматриваются. Мало того, они разбрасываются сальными шуточками и смотрят куда угодно, только не перед собой.

Ну, раз сама судьба дарует мне такой шанс, то грех им не воспользоваться.

Стараюсь стать еще более незаметной. В теле практически замедляется ток чакры. Сердце стало биться значительно медленнее. Тело стало холодеть, но я стоически терпела и ждала момент, когда мои жертвы окажутся прямо подо мной.

Миг. Активация шарингана. В руках тут же появляются кунаи. Два стремительных взмаха, и у обоих разрезано горло. Приземляюсь на ноги и тут же отталкиваюсь от земли. Окропленные кровью кунаи с хрустом и скрежетом вонзаются прямо в подбородки, мгновенно обрывая жизни посредственных охранников.

Как можно быстрее достаю свиток из нагрудного кармана. Разворачиваю его и запечатываю два тела, стремясь уменьшить количество пролитой на землю крови.

Тела исчезают, а я уже ногой засыпала землей кровь. Ничего. Тут темно, заметить будет очень сложно, если не знать, что искать. Потому бегу по коридору дальше, так как с этого момента времени у меня значительно меньше. Потому как я уверена, что вскоре они должны будут заявить о себе. А раз не подадут никаких знаков, то значит что-то случилось. А если что-то случилось, то это большая проблема.

А мне проблемы не нужны.

Коридоры пройдены, и вот я уже аккуратно пробралась в складские помещения. И увиденное меня не порадовало.

Абсолютно.

Вот ни капельки.

И что именно я сейчас вижу?

А наставника-джонина и выводок из трех генинов.

Что. Они. Здесь. Делают?

Это же военный объект.

Стратегически важная точка.

А тут, мать их, генины... И, ах, забыла упомянуть — здоровая такая собака.

Следовательно, вон та скучающая девочка, гладящая, видимо, кобеля, с двумя нарисованными клыками на щеках — Инудзука.

И никто иная как Инудзука Хана. Дочь главы клана.

Вожу взглядом по помещению в поисках еще двух псин. Если это она, то они определенно должны быть. Это было указано в досье.

Каком досье? Ну, я редкая обладательница досье на всех более-менее значимых лиц в деревне и их окружения, доставшееся мне от бывшего главы Клана Учиха. Дочь главы Клана Инудзука по определению попадает в этот список. И в этом досье написано, что Хана владелица трех псин... А я вижу только одну.

Непорядок.

Начинаю осторожно пробираться между стеллажей и нагромождения ящиков. Вся я превратилась в слух, а в глазницах алеет шаринган.

Поиски одной из псин долго не продлились. Черно-белый пес увлечённо раскапывал лапой какую-то нору. Видимо, пытался достать местного грызуна. Меня он не заметил. И не мудрено. Запаха-то я не имею. Слава специальным средствам шиноби...

Забираюсь на ящик и высматриваю его друга. Нету. Чисто. Хорошо. Спускаюсь обратно на землю и достаю из подсумка удлиненный кунай. Слегка подбрасываю, определяя баланс. Перехватываю пальцами за острие и свищу на грани слышимости, но на таком расстоянии пес услышал и побежал ко мне. И встретился с моим взглядом.

Мне понадобилось меньше секунды на то, чтобы погрузить нинкена в гендзюцу. Но расслабляться не стоит. Это не обычный пес, потому вскоре он должен сбросить иллюзии... Если бы я это ему позволила...

Замах.

Разжимаю пальцы.

И кунай, преодолевая несколько метров, практически бесшумно вонзается в глазницу пса.

Рывок, и я медленно опускаю на землю заваливающееся тело собаки.

Застываю на месте и прислушиваюсь. Слышу только голоса детей и их наставника, который пытается что-то доказать своим воспитанникам. Но меня больше всего волнует, где же еще одна псина?

Махаю головой и вновь достаю свиток. Надо запечатать тело, а иначе псы могу почувствовать запах крови и предупредить об опасности хозяйку. А мне это не надо.

Убираю свиток обратно и я уже вновь крадусь между стеллажами, ища еще одного нинкена. Потратила на это около пяти минут, но так его и не обнаружила.

А тем временем споры в учебной команде не утихали. А предметом спора была миссия по охране этого самого склада.

— Сенсей, — вновь начал ныть черноволосый низенький мальчик в нелепой шапке, на бок которой был пришит хитай-ате Конохи, — мы тут с обеда! Почему мы должны сидеть здесь, пока там все празднуют! Это несправедливо!

— А ведь правда, Сенсей, в чем смысл, если и без нас тут достаточно взрослых, чтобы в случае чего отвадить гражданских, — подала голос Инудзука, откидывая косу за спину и затем, с молчаливой просьбой, уставилась на своего наставника. Третий генин облокотился на высокий ящик и уже тихонько посапывал.

— Ну сколько можно вам говорить?! — джонин беспомощно всплеснул руками. — У нас миссия! Мы не можем просто так взять и уйти! Да, я виноват перед вами, что не посмотрел дату выполнения миссии, но я обещаю вам, что как-нибудь компенсирую вам свой промах!

— Компенсирую... — передразнил мальчик, сложив руки перед грудью. — Праздник в любом случае уже пройдет.

— И как вы собираетесь нам все компенсировать? — деловито поинтересовалась Инудзука Хана.

— Ну не знаю, — джонин неуверенно почесал макушку левой рукой, а правой нервно поправлял подсумок на пояснице, — может быть, сходим в ресторан?

— Не вариант! — дружно воскликнули два генина, а третий лишь тихо всхрапнул.

— Эм... Тренировки?

— Уже лучше, — Хана благосклонно кивнула и поощряюще помахала ладошкой, как бы говоря: «Продолжайте, я слушаю».

Джонин беспомощно осмотрелся, заставив меня сильнее вжаться спиной в ящик.

— Я покажу вам несколько техник... — их сенсей как будто сдался, тем самым вызвав у детей неприкрытую радость и довольные, коварные переглядывания между собой...

Время. Пора продолжить подготовку. Отступаю за стеллажи, складываю печати и создаю двух клонов, не говоря ни слова, они разошлись в разные стороны, держась стен. Возвращаюсь...

А тот джонин стоял, понуро склонив голову. Затем он тяжело вздохнул, пробормотал что-то про кровопийц и повернулся лицом к спящему генину и уже было хотел окликнуть его, но именно этот момент я выбрала для начала атаки.

Переместившись на крышку ящика, я вызвала из печати сенбон. Напитываю его чакрой молнии и прицеливаюсь. Сейчас никто на меня не смотрел, только лениво поглаживаемая собака повела ухом и медленно стала поднимать голову от пола. Но она не успела обнаружить меня, потому что я стала действовать раньше.

— Киоши-кун, спать на задании не... — его голос вздрогнул, а голова дернулась в сторону. Генины смотрели на покачивающегося на месте наставника с непонятными эмоциями на лице. Единственное, что они успели заметить — так это какую-то вспышку и непонятный громкий звук. Лишь псина Инудзкуки тут же вскочила на лапы и утробно зарычала в то место, где я была мгновение назад.

Псина на секунду растерялась, не обнаружив меня там, но тут же, по какому-то непонятному признаку, почувствовала меня и стала поднимать голову к потолку.

В момент, когда тело джонина стало заваливаться на пол, а брошенный мной кунай прибил пасть нинкена к земле... я напала.

Отталкиваюсь ногами от потолка и в долю секунды обрушиваюсь на голову мальчика в дурацкой шляпе, один кунай вонзается ему в макушку, а второй, который я использовала как рычаг, чтобы перебросить его через себя, используя инерцию, в сторону Ханы, в плечо.

Отправив тело в полет, делаю шаг в сторону, чтобы увернуться от брошенного куная «спящим» генином. Поворачиваю к нему голову и ловлю взгляд. Он вздрогнул, увидев в моих глазах шаринган, тут же безвольно обмяк и рухнул на пол, сильно ударившись лбом. Я выдвинулась к нему, чтобы добить, специально повернувшись боком к выбравшейся из-под трупа Инудзуке, которая, безумно вращая глазами, пыталась понять, что происходит.

Заметив меня, она, недолго думая, достала из подсумка два куная и один за другим бросила в меня так, чтобы отрезать меня от своего напарника. Я послушно отскочила назад и выжидательно посмотрела на меняющуюся на глазах девочку.

Инудзука проходила явные метаморфозы. Как-то сгорбилась, в глазах вытянулся зрачок, ногти вытянулись и стали похожими на когти, и, кажется, даже клыки стали выглядывать из-под губ. А как она заговорила...

— Кто-ты такая?! — прорычала она, пригнулась к земле и перекрестила руки. — Твои глаза? Ты Учиха Ясу? Почему ты напала! Почему ты убила их! Почему?! Отвечай!

Осматриваюсь. Все глухо. Только паренек отогнал иллюзии и теперь со стоном пытается подняться на ноги. Вроде все выходит так, как я и рассчитывала, но тревога не отпускает меня.

— Отвечай! — крикнула Инудзука и ринулась на меня в атаку.

Я расставила ноги в разные стороны и чуть пригнулась, тем самым обозначая готовность отбиваться. И вот когда Хана оказалась в метре от меня, из-за угла ближайшего стеллажа мелькнула смазанная тень.

Шаг назад и два в сторону. Отклоняю корпус назад и вижу, как в том месте, где было мое горло щелкнула пасть.

В руках вновь появляются кунаи. Дожидаюсь, когда псина приземлится на лапы, и делаю выпад правой рукой. Нинкен не успевает отскочить или как-либо уклонится от моей атаки, потому пытается перехватить кунай пастью...

Краем глазу вижу, как к моему левому боку приближается когтистая лапа...

Пасть с громким, противным, металлическим скрежетом смыкается на моем кунае.

Я рывком в бок ухожу от участи стать кровоточащим куском мяса.

Дергаю правую руку на себя, а левая, тем временем, устремляется к нинкену. Пес, видя это, начинает разжимать пасть, одновременно отталкиваясь передними лапами от пола, стараясь разорвать дистанцию. Но как только хватка на кунае ослабевает, я напитываю его чакрой, чуть проворачиваю и дергаю вниз.

Нижняя челюсть нинкена начинает свой путь к земле. По всему помещению склада разносится громкий болезненный визг.

Парень окончательно приходит в себя от столь нелицеприятного звука, достает кунай и бросается на помощь подруге.

Я отскакиваю в сторону, отбивая еще одну отчаянную атаку Ханы, а затем делаю обманное движение влево, стремительно огибаю ее справа и рывком сокращаю дистанцию с пареньком.

Он подобного не ожидал, потому даже не успел поднять кунай в защитном жесте, как его горло одним ювелирным движением было вскрыто.

— НЕТ! — слышу за спиной отчаянный крик. — Тсуга!

И в следующее мгновение, после оглушающего применения техники крика, мне приходится резко отскакивать в сторону от странной атаки, которая внешне напоминало большое, вращающееся с огромной скоростью сверло.

Не дожидаясь, пока после удара восстановится нормальная видимость, врываюсь в пылевое облако и, используя все преимущества шарингана, нахожу там выбирающуюся из воронки Хану.

Удар с ноги в голову, и она отправляется в полет в сторону ближайшей стены. Удар получился сильный, потому, прежде чем тяжело врезаться спиной в стену, её предварительно несколько метров протащило по земле.

Намереваюсь последовать за ней, как из оседающей пыли за мной в мою спину врезается что-то тяжелое. Прокатившись с этим что-то в обнимку по земле, понимаю, что это нинкен с покалеченной мной мордой. В его маленьких глазах плескалась ярость и намерение убить меня любой ценой, дабы защитить хозяйку.

Хороший порыв.

Но недостаточный.

Оба куная в сию же секунду после того, как мы перестали валяться по полу, вонзаются в оба бока, между ребер, поражая сердце. Затем, напитав руки чакрой, я чуть приподнимаю тяжелую, скулящую тушу на несколько сантиметров над собой, после чего, подсунув ноги под нинкена, резко разгибаю их и перекидываю тело через себя. При этом кунаи я не отпускала...

Омыв весь пол кровью, тело нинкена еще некоторое время боролось за жизнь, но после попадания точно брошенного мной куная в голову, навсегда затихает.

Незаметно выдыхаю, чувствуя нарастающее напряжение и ноющее, неприятное чувство в груди. Что это? НЕ ясно, но пока не до этого. Стоит закончить зачистку.

Нахожу взглядом все еще оглушенную после мощного удара в голову, за которым последовал не менее мощный удар об стену, Инудзуку Хану. Она, усиленно мотая головой, пыталась встать, опираясь спиной в стену. Но видно, что у нее это получалось не очень, так как она все время вновь падала на землю.

Медленно подхожу к ней.

Она прекратила свои попытки встать и попыталась сфокусировать взгляд на мне.

— Почему? — слетел с ее губ вопрос, заданный хриплым голосом.

Ее лицо обрамляло два ручейка из крови. Челка распустилась и беспорядочно прилепилась к мокрому от пота и слез лицу. Ухо, по которому пришелся удар, опухло и кровоточило, а в глазах сквозило отчаяние, страх... и вызов?

Да.

Она боялась. Она понимала, что уже ничего не сделает мне. Она знала, что вскоре умрет, но при этом она умудрилась не сломиться до конца...

А я ведь старалась показать наглядно всю нашу разницу в мастерстве. Именно в мастерстве, так как по тому же уровню чакры она меня превосходит. А уж по физическим параметрам и подавно.

— Почему ты предала деревню? — вновь спросила она, когда моя тень накрыла ее лицо. — Зачем ты убила всех их?

— Я не могла предать то, чему не была верна изначально, — сказала я, заглядывая в ее глаза. — Зачем я их убила? А что еще нужно делать с врагом, если нет необходимости его захватывать?

— Почему ты предала деревню? — настойчиво повторила она свой вопрос, стараясь незаметно от меня напрячь мышцы для того, чтобы совершить бессмысленную в данном случае атаку.

Бесполезно. Даже без шарингана я бы заметила ее потуги, а уж когда доудзюцу моего клана алеет в моих глазах, то у нее абсолютно нет шанса на успех.

Резко приближаюсь и стальной хваткой сжимаю пальцы на ее горле, одновременно с этим совершая атаку гендзюцу по ее внутреннему миру. Продолжаю давить, пока она не обмякла. Разжимаю хватку, позволяя ей вдохнуть немного воздуха, и отхожу.

После гендзюцу она потеряла всякую способность к сопротивлению... Вернее, я так думала, так как после того, как она подняла голову и посмотрела мне в лицо, то я увидела, что даже эта сдвоенная атака не подействовала на нее так, как должна была.

Не могла же я что-то напутать? Определенно нет. Значит, эта девочка сильна.

— Знаешь Хана, — заговорила я безэмоциональным голосом, — я начинаю уважать твое упорство. Только это совершено не хорошо. И знаешь почему?

Смотрю на искривленное ненавистью ко мне лицо и понимаю, что ответа мне не получить.

— Потому что я хотела задать тебе несколько интересующих меня вопросов. Но так как ты явно не собираешься со мной сотрудничать, то мне придется тебя ломать. Нет, нет, — поспешно машу руками, завидев в её глазах намек на издевку, — абсолютно никакого рукоприкладства. Только сила моих глаз — сила гендзюцу.

Приседаю перед ней на корточки так, чтобы мое лицо было на одном уровне с ее.

— И ты, наверное, должна знать, что обладателю полностью пробужденного шарингана не составит труда взломать даже клановую защиту разума?

Вновь не дожидаюсь ответа, но все равно удовлетворенно качаю головой, видя, что она все же задумалась.

— Ну, так вот, к чему это я? — приближаю свое лицо еще ближе и перехожу на шепот. — Если я сейчас приступлю к тому, что только что озвучила, то невольно, помимо интересующей меня информации, узнаю и все секреты твоего клана, известные тебе. А так как ты дочь главы клана, то, как своей преемнице, твоя мать должна была сказать тебе много чего интересного, не предназначенного для чужих ушей?

Невольно оскаливаюсь, видя, как в ее глазах стал зарождаться ужас от осознания происходящего.

— Но я хочу дать тебе шанс, — доверительно сообщаю я Хане и хлопаю ей по левому плечу рукой. — Шанс на то, что ты оставишь все секреты клана при себе. Шанс на быструю, безболезненную смерть, но только в случае того, если ты сама расскажешь мне то, что мне нужно. Ты меня понимаешь?

Она некоторое время безумно вращает глазами. Ее тело начало сильно дрожать. В уголках глаз появились слезы, и только после того, как одна из капелек скатилась по щеке, она неуверенно кивнула.

— Вот и славно, — беру её левой рукой за шиворот и поднимаю, давая ей возможность прижаться спиной к стене. После того, как я помогла ей принять сидячее положение, я удовлетворенно хлопаю в ладошки. — У меня всего несколько вопросов. Первый: сколько еще человек на складе, и есть ли команды, подобные вашей. Второй: проводится ли полноценный патруль территории и если да, то сколько человек этим занимается. Третий: какова сила... Какое звание преобладает у охранников? От того, понравятся ли мне твои ответы, будет зависеть то, как ты умрешь и что при этом потеряешь, — не обращаю внимание на то, как она вздрогнула, когда я взяла ее за запястье и приложила большой палец к ее пульсу. Практически бесполезно в данном случае, особенно учитывая, что распознать ложь по учащенному сердцебиению, когда это сердце стучит на грани тахикардии... Но была не была. Я ничего от этого не теряю, а допрашиваемой — дополнительное внушение.

Она некоторое время завороженно смотрела на мою испачканную в крови руку, а затем Хана опустила голову так, что практически касалась подбородком груди. Ее плечи дрожали, а грудь быстро вздымалась. Затем она тяжело и с хрипотцой выдохнула и подняла на меня решительный взгляд красных, слезящихся глаз.

— На складе шесть должна быть еще одна команда. Сколько точно на складе шиноби — я не знаю. Склад охраняют в основном генины и командиры отрядов — чуунины.

— Из джонинов только наставник команды?

— Да, — качнула головой Хана, всматриваясь в мое лицо, — ты их тоже убьешь?

— Не знаю, вполне возможно, что не смогу, — честно отвечаю я. — Ведь мне может не повезти, и они не будут вести себя так же безответственно, как и твоя команда.

— Мы не думали, что нас предадут! — процедила Инудзука.

— Повторю: "Я не предавала". Однако, не отвлекайся. Помимо провизии, что еще хранится на других складах?

— Не знаю, — практически выплюнула она.

— Ответ неверный, — спокойно констатирую я и резко отпускаю ее запястье и хватаю кисть, чтобы затем резко сжать.

Послышался громкий хруст. Хана дернулась всем телом и закричала. Попыталась вырвать руку из моей хватки, но только причинила себе еще больше боли. Поняв, что таким способом не освободится, собрала все свои силы и попыталась нанести мне удар свободной рукой. Чуть отвожу голову назад, пропуская ее когтистую лапу, затем бью по локтевому нерву двумя пальцами, по которым, для усиления эффекта, струилась чакра молнии.

Она вновь вскрикнула, а ее рука ниже локтя безвольно повисла. Пока она не попыталась сделать еще больше глупостей, тем самым тратя мое время, я отпускаю ее сломанную кисть, хватаю ее за горло и сжимаю так, что ее дыхание стало рваным и хриплым.

— Последняя попытка, принцесса, — говорю я с широкой ухмылкой на устах. — Говори или я сожгу твой мозг, но извлеку из него все, что мне нужно и не нужно. Вся твоя жизнь, все то, что ты знала, все твои чувства и переживания после моего вмешательства перестанут принадлежать тебе. Не вынуждай меня пойти на этот шаг.

— С-сука, — всхлипнула она и попыталась вздохнуть, но не смогла. Тогда она отчаянно уперлась в меня взглядом и попыталась обхватить мою руку сломанной кистью, но потерпела фиаско и лишь причинила себе еще больше боли.

— Время идет, — сильнее сжимаю хватку и упираюсь своим взглядом в ее глаза. В моих шаринганах тамоэ начали хоровод.

— Хор... — она засипела. — ... шо. Я. С... жу, — чуть ослабляю хватку, но взгляд не отвожу. — На четвертом складе... — она прервалась из-за приступа кашля: — Находятся свитки, в которых что-то запечатано...

— Что-то?

— Я не знаю, — жалобно сказала она, все больше теряя свой запал и уверенность. — Нам ничего не говорили! — она замолчала, пока очередной приступ кашля не отступил. — Мы же обычная учебная команда!

— И в правду... Ну, да ничего уже не исправишь.

— Ты... Ты убьешь меня? — с содроганием спросила она.

— Ну, я же сразу сказала.

— Почему?

— Что за глупый вопрос, — я поморщилась. — Естественно, из-за того, что ты свидетель. Ну и враг... Знаешь ли, между деревнями даже в «мирное время» происходят стычки, которые заканчиваются смертоубийством. Считай, что тебе не повезло, и ваша команда попала на миссию, которую параллельно или противоположно вашей задаче выполняет команда...

Я задумалась. А затем свободной рукой полезла в подсумок на пояснице и достала две синие нити. Посмотрев на них, я удовлетворенно кивнула и аккуратно вложила их в сломанную кисть Ханы.

— ... допустим из Киригакуре. Вы с ней столкнулись и погибли. Вашей задачей было охранять склады, а шиноби Кири — их уничтожить. И так как обученная, диверсионная команда куда как опытнее... — отпускаю горло Ханы, а затем развожу руками. — То естественно, что они выполнили поставленную задачу.

Хана невидяще смотрела на меня. Она, дрожа всем телом, упорно всматривалась в мое лицо, явно ища признаки неудачной шутки. Но, к превеликому сожалению для нее, это шуткой не было.

— Ну ладно, пора заканчивать... — я посмотрела в ее глаза и уже хотела начать ее погружение в гендзюцу, как она вдруг тихо спросила:

— А что будет с моим братом?

Меня торкнуло, и я глупо посмотрела на девочку перед собой.

— Почему у всех с кем я разговариваю есть дурная привычка приплетать к ситуации абсолютно левых людей?! — почти негодующе спросила я, явно начиная раздражаться. — При чем тут твой брат?!

— Ты же напала на меня не из-за информации? Ты из-за чего-то ненавидишь мой клан и решила отомстить ему, убив наследников моей матери?

Я молчала. Молчала и пыталась переварить услышанное. С чего она вообще взяла все это? Что за глупость несусветная?! Нет, к биджу все! Пора заканчивать. Барьер скоро спадет, в моих клонах было не очень много чакры...

— Ничего с твоим братом не будет. А теперь смотри мне в глаза, — твердо сказала я. Но когда она опустила взгляд и стала смотреть в пол, то я раздраженно схватила ее за подбородок и резко подняла.

— Ты обещала... — безжизненно прошептала она, смотря мне в переносицу.

— Я никогда не нарушаю данное мной слово. Если я сказала, что подарю тебе безболезненную смерть, то я сделаю это. Ну, биджу тебя дери, смотри мне в глаза.

Она послушалась и медленно расфокусировала зрение, чтобы затем уверенно встретится со мной взглядом. И прежде чем я погрузила Хану в гендзюцу, заметила, что даже после всего этого в них еще тлел огонек... чего?

Жизни?

Нет, она поняла, что умрет, потому успела с ней распрощаться.

Надежды?

Тоже нет, учитывая ранее сказанное.

Гордости?

Возможно... Но я не уверена.

Ладно, сейчас не время.

Изымаю из набедренного чехла удлиненный кунай и пододвигаюсь ближе к бесчувственной Хане. Я уже примерилась для удара, как услышала за спиной жалобный скулеж. Оборачиваюсь и упираюсь взглядом в уже подзабытую мной псину, прибитую к полу моим кунаем.

Нинкен смотрел на меня с какой-то затаенной грустью. Честно говоря, я не совсем понимаю, почему вместо ненависти ко мне там именно это чувство. Я решительно отвернулась от нинкена и вновь посмотрела на Хану. Затем перевела взгляд на кунай в правой руке. Глубоко вдохнула и, примерившись снова, вогнала лезвие между ребер прямиком в сердце, одним точным движением.

Хана даже не дернулась... Она умерла с умиротворенным лицом...

Почему на сердце так тоскливо?

Вынимаю кунай, встаю и подхожу к нинкену. Он даже не обратил на меня внимание. Лишь тихо поскуливал и неотрывно смотрел на тело своей хозяйки. Тем лучше. Еще один удар в сердце — и еще одно существо лишается жизни из-за меня.

Дыхание сбилось... Не порядок. Вдох-выдох. Почему мне больно?..

Осматриваюсь. Тела трех генинов, двух нинкенов и тело джонина, умершего так просто от одного точно брошенного в висок сенбона.

Тела. Всего лишь тела. Я не пон... И вдруг меня озарило. Я поняла, почему мне не хорошо. Ведь сегодня я лично убила всех их, и следовательно... Нет. Тоже не верно. Я уже убивала до этого, стремясь полностью пробудить шаринган...

Тогда почему?

Сильно трясу головой, отгоняя ненужные сейчас мысли. Это можно будет обдумать и после дела. А сейчас...

Чтобы заложить заряды на опорные конструкции и на некоторые ящики, мне понадобилось чуть больше двадцати минут. В воздухе уже ощущалось возмущение чакры в виде практически незаметных колебаний воздуха. Надо поторопится, потому что если я не успею снять барьер до того, как в печати закончится чакра, то барьер просто-напросто захлопнется и произведет столько шума, что сюда сбежится вся округа.

Подхожу к одной из стен и прежде, чем снять барьер понимаю, что я уже знала местоположение каждой печати. Получатся, вместе с развеиванием клонов, помимо оставшейся чакры, мне так же переходит и их память?

Трясу головой.

Позже. Сейчас не время. Срываю фуин-печать, тем самым уничтожая контур барьера. В помещение сразу же ворвались звуки отдаленного празднества и близкие звуки падающих с потолка капель конденсата.

Хорошо, что мне хватило ума позаботится о конфиденциальности нашей «стычки». Ибо мне не хотелось бы знакомиться со всем персоналом складов.

Быстро пробегаю по периметру помещения, попутно срывая оставшиеся печати (не стоит оставлять улики), ориентируясь по памяти клонов. Когда я закончила и уже было хотела покинуть этот склад и приступить к минированию других, я невольно обернулась и еще раз посмотрела на убитых мной людей. Долгий десяток секунд я смотрела на них, затем молча отвернулась и осторожно направилась к следующей точке.

И почему у меня вдруг глаза защипало?

* * *

Стемнело. Город окутали тысячи огоньков. Народа стало как будто в десятки раз больше, чем было днем. Кто-то особенно нетерпеливый, не дожидаясь общего сигнала, отпускал в небо бумажные фонарики. Где-то с северной стороны, подле широкой реки, расположилась команда пиротехников. Как только придет время, в небо направятся маленькие всполохи света, которые, при достижении высшей точки своего кратковременного полета, взорвутся ворохом разноцветных огней...

Как же жаль, что сейчас я все испорчу. Как же мне хочется оказаться там, среди толпы. Как же мне хочется преодолеть свое проклятие и почувствовать атмосферу праздника... Как же хочется быть самой собой...

Но я не смею жалеть себя или придаваться унынию.

Я приняла на себя бремя проклятия клана. Я являюсь концентрацией всей ненависти нашего клана... И из-за этого я не могу оставить все как есть. Потому что если ничего не изменится, наш клан окончательно деградирует и станет придатком проклятой деревеньки...

Даже если я не я, я не могу позволить уничтожить клан с великой многовековой историей. Я не могу сдаться без боя, потому что в нашем клане всегда ценилась сила. Я не могу отступить, потому что трусов всегда презирали. И я не могу сбежать, потому что предательство — это позор. Позор, который смывается только кровью...

Но все же мне страшно.

Страшно, не хочется делать того, что я задумала. Что-то шепчет мне... Отговаривает... Но я не могу. Мне нужен простор для маневров, чтобы в будущем обеспечить островок стабильности и спокойствия для своего клана... Но это невозможно сделать, когда за каждым твоим шагом вне кланового квартала следят и докладывают двум лидерам этой деревни.

Моя акция призвана отвлечь от меня этих людей. Призвана перетянуть все свободные силы врага на поиск и устранение мнимой угрозы. Я специально оставила неочевидные подсказки для следователей, которые будут раскапывать, что же тут произошло.

А найдут они косвенные улики. Одни указывают на шиноби Киригакуре: волокна из их экипировки и осколок нестандартного меча.

Вторые улики указывают на Кумогакуре. Небольшой фрагмент их белого жилета, застрявшего в стыке уложенных на полу камней между третьим и четвертым складами. А также следы, оставленные электричеством, которое пустили по деревянному ящику на складе номер один.

И не одной улики, способной указать на меня. Все свидетели, которые могли видеть, как я пользовалась шаринганом — мертвы. Те два выживших, которые случайным образом избежали смерти и моего внимания, видели лишь смазанную маленькую фигурку со светлыми волосами в синем комбинезоне... Кстати, еще одна улика в пользу Кири... Или не в пользу. Это смотря с какой стороны...

Таким образом, если все получится так, как я задумывала, то я смогу достаточно развернутся, чтобы начать сколачивать вассальную нашему клану организацию... Ну или что-то другое... Есть еще варианты, но я просмотрю их позже... Если будет возможность.

Я наблюдала за жизнью города еще пять минут. Затем, приняв решение, после которого шепот разочарованно затих, я развернулась и зашла под своды еще одной пещеры, расположенной с самого края горной гряды, чуть левее утеса.

Зайдя в объятия переувлажненного воздуха пещеры, я набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула, пытаясь таким образом унять взбудораженный разум и сбившийся ритм дыхания.

Криво ухмыляюсь.

Получилось не очень.

Не важно. Я на финишной прямой. Пути назад нет.

Подбадривая себя такими мыслями, я уселась в центр массивной фуин-конструкции, чья цель защитить меня в случае отката. Вокруг меня в кругах поменьше находились чакронакопители. От этих кругов во все стороны расходилась сложная вязь из иероглифов и символов, малопонятных даже мне. Все сделано строго по памяти.

Поджав ноги под себя, я еще несколько томительных минут невидяще смотрела перед собой. Я пыталась убедить себя в том, что все будет хорошо, что все пойдет по плану... Но это гребаная тревога...

Плевать.

Прокусываю подушечку большого пальца на правой руке и с хлопком опускаю руки на землю. Мгновение ничего не происходило, но затем вязь начинает тускло светиться кроваво-красным, но спустя несколько минут свечение постепенно становится интенсивнее, пока ни стало слепить.

Выждав для надежности некоторое время, я решилась завершить все это действо. Выкрутила сенсорику на максимум, сложила печать концентрации и прислушалась к самой себе.

Звуки практически исчезли. Свет перестал слепить. Медленно закрываю глаза и ищу связь со всеми заложенными мною взрывными печатями. Почти все из них смогли накопить немного природной энергии, что значительно упрощает мне задачу.

Итак.

Начинаю. Подаю сигнал, и из меня как будто три раза вырвали душу. Три из шести чакронакопителей рассыпались прахом. Очаг неимоверно болел, а кейракукей невыносимо зудела...

Слышу отголоски мощного единовременного подрыва, а благодаря сенсорике замечаю, как резко потухли множество источников чакры. Много. Очень много. На город обрушился утес, погребая под собой его часть.

Хотелось торжествующе оскалится, но не получалось. Что-то не так. Очаг чакры должен успокоиться и перестать вырабатывать чакру в усиленном режиме. Кейракукей должна болеть, но не настолько сильно...

Почему у меня болит голова?

Почему все плывет перед глазами?

Почему...

Я согнулась пополам и меня вырвало... После того, как мне удалось перестать рвать желчью, я попыталась воздействовать на себя мед-чакрой... Но чакра как-будто взбесилась...

Голова стала не просто болеть, она стала раскалываться, принося неимоверно сильную боль.

Я застонала. Из глаз потекли слезы и... Я слышу шепот. Это... Это мой шепот.

— Простите... Простите...

Я извиняюсь? За что? Я ведь...

Тело свело судорогой, а затем будто ударило током.

Я закричала от боли. Очаг чакры вышел из-под контроля. Еще немного и он просто самоуничтожится из-за просто нереальной скорости выработки чакры...

Если ничего не сделать, я умру...

Мне страшно...

Между моим криком удалось вновь уловить свой шепот.

— Простите меня... Я... Простите пожалуйста...

Очередной приступ страшной боли, и я срываю горло, из которого теперь вырывается хрип...

Я умру?

НЕТ! Нельзя! Я не могу себе это позволить! Я не могу оставить своих братьев одних, против всех! Я не могу...

Признайся, ты просто боишься смерти?

Что... Нет. Плевать! Не хочу умирать! Я... Я хочу жить!

Пытаюсь свести вместе дрожащие руки...

Надо сложить всего несколько печатей...

Мне надо всего лишь немного чакры...

Получилось сложить первую печать — Кролик.

Очередной приступ страшной боли в области живота...

Дрожащими пальцами складываю вторую печать — Свинья.

Кажется, будто в голове что-то разбивается на тысячи осколков. На фоне сопровождаемой при этом боли, пожирающий сам себя очаг чакры кажется не самым болезненным...

Приходится прикладывать огромное количество усилий, чтобы подавить дикое желание развести руки в сторону и схватится за голову. Из носа и ушей течет кровь, кажется, даже сквозь кожу сочатся красные капли...

Последнее усилие, негнущиеся пальцы складываются в последнюю печать — Овца.

И как только я почувствовала отклик от применения техники, то сразу же после этого я на секунду перестала чувствовать вообще что-либо. А затем живот будто вспороли ржавым кривым ножом, а из остального тела стали наголо вытаскивать нервы.

Тело выгнулось дугой, и лишь хриплый крик слышался в пещере... Крик, который прервался, когда сердечная мышца не выдержала напряжения и порвалась...

Крик прервался, когда я умерла...

... Мир дрогнул...

Я открыла глаз и, как только поняла, что получилось, сразу же стала концентрировать в правой руке столько чакры, сколько могла, пока она не взбесилась и не начала уничтожать меня.

Скопив достаточно чакры, я впечатала ладонь себе в живот. Очаг чакры получил мощнейший прямой удар чакрой по себе. Тело вновь скрутило от страшной боли. Но она не шла ни в какое сравнение с той, которую я чувствовала до этого...

Я ударилась лбом о каменный пол пещеры и тяжело задышала.

Получилось?

Очаг хоть и повреждён, но не взбесился, стремясь пожрать сам себя... Но почему голова до сих пор так сильно болит? И начинает болеть сильнее с каждой секундой?

Вновь мне кажется, будто я слышу звук разбиваемого стекла. И сразу после этого в висок как будто вбили сенбон. Из носа заструилась кровь, а я вдруг отчетливо поняла, что если ничего не сделаю, то снова умру...

Преодолевая головокружение, я поползла к луже, чуть дальше от места, где я рисовала печать... Я ползла, и с каждой секундой мир становился все менее отчетливым, но понимание того, что если я сейчас не успею, то точно умру...

Я не хочу умирать...

Уже ничего толком не понимая, теряясь в пучине непроглядной бездны, состоящей из боли и страданий, я добралась до спасительной лужи... Упав прямо перед ней, я пересилила себя, приподнялась на локтях и заглянула в неё. Там я увидела свое обезображенное гримасой боли, бледное, будто восковое лицо, на котором алел шаринган. Поймав взгляд собственного отражения, использую все те запасы чакры, что у меня были, попутно вытягивая её еще и из накопителей-сережек, чтобы погрузить себя в гендзюцу...

Я поняла, что у меня получилось, когда боль стала на порядок слабее, а я сама канула в пучину спасительного небытия...

Но прежде чем меня окончательно поглотила тьма, я услышала, будто сквозь вату, хриплое:

— Простите...

Окружающая тьма была на удивление не отторгающей и теплой. По крайней мере, маленькая девичья фигурка, которую она с головой поглотила, чувствовала себя вполне удовлетворено.

Ей было хорошо. Тишина. Никто и ничто не давит, ни к чему не принуждает. За плечом не стоит незримая ответственность за чужие жизни, нет необходимости рисковать и лезть в самое пекло.

Единственное, что могло вызывать дискомфорт, так это постоянно размытые образы перед глазами, которые по определению не могли принадлежать маленькой, испуганной и бесконечно одинокой фигурке.

Она пыталась вспомнить, откуда в ее голове вообще взялись чужие воспоминания, но как бы она не старалась, как бы не хмурила миленький лобик, ответ все никак не приходил.

Так, раз за разом, переживая чужую жизнь, она все больше и больше начинала паниковать, пока в последствии не пришла к ошибочному выводу, что все это можно закончить. Надо всего лишь заснуть.

Навсегда.

Так, чтобы никто не смог разбудить ее.

Ведь если она заснет, то видения превратятся в сон, и тогда будет намного интереснее переживать чужие далекие приключения...

Но если это так, то почему сама идея заснуть и никогда больше не открывать глаза вызывает в ней противоречивые, в большинстве своем, отрицательные эмоции.

Почему все ее сущее отвергает легкий путь решения проблемы?

Почему...

— Ты так слаба... — пустоту резко разорвал тихий, разочарованный и такой знакомый голос.

— Не будь так предвзята, Старушка, она ведь ребенок, — отступающую тьму разрезал второй, но уже мужской голос, который казался смутно знакомым...

— Ты прожил со мной всю жизнь, но так и не понял, что в нашем мире дети растут в стократ быстрее, чем в твоем.

— Может, это и так, но это не означает, что я одобряю это. Я много раз цитировал тебе выражение из моего мира, которое тебе нравилось: «Дети — цветы жизни...»

— Да-да, — женский голос, в котором чувствовалось раздражение, прервал его. — Не заводи этот разговор. Меня он достал уже сто двадцать один раз.

— Ну, а как я еще мог вдолбить в твою военизированную голову такую простую истину? — мужской голос явно негодовал. — Ты со своими гребаными старейшинами отправляла вчерашних детсадовцев в самое пекло! Это же глупо!

— Естественный отбор, — сухо констатировал женский голос. — Те, кто справлялся и выживал, в конечном итоге становились сильными шиноби.

— Да к черту твой естественный отбор! Они, мать твою, были детьми! А те, кто выживал, уже не были нормальными людьми!

— Шиноби — не нормальные люди, и ты это прекрасно знаешь. Потому нет нужды как-либо сравнивать обычных людей и тех, кого Хагоромо-сама одарил великим даром — чакрой...

— Плевать. Мы с тобой спорили и будем спорить на эту тему еще не один век, так что давай вернемся к текущей проблеме: что делать с девочкой?

— А что с ней делать? — «удивился» женский голос. — Она бездарность.

— О чем ты?

— Да все о том же. Она, будучи полной владелицей моей памяти, повела себя как импульсивный ребенок, которому в руки дали огромное сокровище в виде жизненного опыта шиноби.

— Она ведь и так ребенок...

— Чушь, — отрезал женский голос. — Она посмела считать меня собой. Она думала, что она — это я. Что в конечном итоге привело к тому, что она чуть было не добила свой собственный клан. Проколись она хоть малость сильнее, и вскоре ее голова украшала бы стены поселения...

— В Конохе так не делают... — обиженно пробурчал мужской голос.

— Допустим, — не стал спорить женский голос, — но ты не можешь отрицать того, что она в любом случае лишилась бы жизни или свободы...

Когда тьма окончательно расступилась... И когда Ясу наконец-таки смогла раскрыть глаза, то первое, что она увидела, была... пустота. Только на этот раз она не состояла из одной лишь тьмы, а переливалась множеством цветов. Повертев головой, она поняла, что как бы висит посреди этого пространства...

В ее голове вертелась одна единственная мысль: «Что происходит?»

И ответ на этот вопрос она сможет получить только у хозяев загадочных голосов, которые, видимо, обсуждали или даже осуждали ее.

Обернувшись, она уперлась взглядом в двух человек. Высокую женщину в белом кимоно, поверх которого было накинуто хаори, на котором вокруг воротника были нанесены несколько черных томоэ.

Посмотрев на ее лицо, она сразу поняла, что эта женщина — Учиха.

Это стало очевидно, как только она увидела ее глаза и характерный цвет волос, а также отличительные черты представителей ее клана.

Эта женщина, спрятав руки в широких рукавах своей одежды, с укором смотрела сверху вниз на Ясу.

Второй был мужчиной в еще более странной одежде. Синие штаны из непонятного материала, красная рубашка и накинутая на плечо... что это вообще? Куртка?

Не похожа.

Но точно не хаори...

Плевать. В голове сейчас царил сумбур. Потому, особо долго не думая, она задала вопрос:

— Кто вы вообще такие, мать вашу, и где я нахожусь?

Женщина поморщилась и чуть отвернула голову в сторону, всматриваясь куда-то за спину Ясу, а мужчина ухмыльнулся и весело посмотрел на стоящую рядом женщину.

— И все-таки часть характера ей передалось от меня, — сказал он явно о чем-то, что понимали только они, так как Ясу вообще не знала, к чему были сказаны эти слова.

— Именно из-за этого все это и случилось, — женщина повернулась лицом к собеседнику и нахмурилась. — Если бы она полностью походила на меня характером, то не совершила бы столько отчаянных поступков, граничащих с безрассудностью и откровенной глупостью.

— Ой, опять ты начинаешь, — мужчина досадливо цокнул и махнул перед собой свободной рукой. — Она по определению не могла переварить за два года шестьдесят лет нашей жизни. Это же очевидно! — он многозначительно посмотрел на женщину, на что она лишь закатила глаза и тихо вздохнула.

— Но ведь...

— Ой, да ну хватит. Мы с тобой много раз говорили на эту тему. В конечном итоге сделанного не воротишь, — он перевел взгляд на Ясу, которая с подозрением смотрела то на женщину, то на мужчину. — Зато у нас появилась прекрасная возможность помочь девочке не совершить больше ошибок.

— Думаешь, она нас послушает? Зная себя и ориентируясь на то, что она ассоциирует меня с собой, то она, скорее всего, позже посчитает, что все это была лишь иллюзия, в которую она себя погрузила, дабы дать себе возможность собрать осколки своего сознания воедино.

— Но мы ведь уже разобрались, что в ней есть многое и от меня. А я бы поверил, особенно учитывая то, что от этого могла бы зависеть моя жизнь и жизнь моих близких.

— Может хватит разговаривать так, будто мое мнение можно не учитывать, — раздраженно прорычала Ясу, вставая на ноги. — И вы так и не ответили на заданные мной вопросы.

— А с чего ты вообще решила, что мы обязаны на них отвечать, — с намеком на угрозу сказала женщина, приподнимая в знакомом жесте правую бровь.

— Тише, девочки, не ссорьтесь. Помада у меня!

Женщина вымученно застонала в ответ на его фразу, обреченно закатила глаза и отвернулась от него.

Ясу недоуменно уставилась на ехидно ухмыляющегося мужчину. Он, будучи довольным произведенным эффектом от своей неуместной фразочки, с превосходством посмотрел на женщину.

— Тебя даже смерть не исправит, — как-то тихо и безэмоционально произнесла она.

— Так-то оно так, я так-то два раза умирал, так что как-то так...

— Заткнись! — не выдержала и буквально взорвалась представительница клана Учиха.

— Может, пора прекратить этот балаган?! — с нотками зарождающегося отчаяния в голосе сказала Ясу.

— Ладно-ладно, — мужчина накинул на плечи свою странную куртку и примирительно выставил перед собой раскрытые ладони, — ты права... — он наткнулся на злой взгляд женщины и тут же поправился: — Вы обе правы. Времени у нас не особо много...

— Ты либо очнешься, либо отправишься дальше, — решила «внести ясность» старшая Учиха.

— ... потому нам стоит поспешить, — как ни в чем не бывало продолжил мужчина. — Потому...

— Потому нам бы хотелось немного вразумить тебя, пока есть возможность, — вновь влезла женщина, явно наслаждаясь процессом.

— ... мы хотим... Так, стоп! Ты что, это специально? — мужчина упер тяжелый взгляд в женщину, которая смотрела мимо него, но уголки ее губ были чуть приподняты.

— О чем ты? — состроив милое лицо, она все же посмотрела на своего... собеседника? Оппонента? Любовника? Кто они друг для друга?..

— Эх, — он печально вздохнул и с грустью посмотрел на окончательно запутавшуюся Ясу. — Короче, раз мне не дают нормально довести до твоего сведения жизненно важную информацию, то пусть вот она сама, — кивок в сторону довольной Учихи, — говорит тебе все, что необходимо. А я, в случае нужды, тоже буду перебивать... Кхм. Я хотел сказать — дополнять излагаемую ею информацию.

Он отошел на два шага назад и низко поклонился женщине, попутно махнув рукой в сторону Ясу.

— Прошу, приступайте госпожа.

Она смерила его недовольным взглядом, но затем посмотрела на Ясу. И по тому, как она смотрела, можно было понять, что ничего хорошего ожидать не стоит. Собственно, первые же слова подтвердили это.

— Ты абсолютно никчемна, девчонка. Ошибка на ошибке. Ты практически стала угрозой похлеще недоумка-предателя. Импульсивная, нетерпеливая, глупая, мстительная и не способная продумать свои шаги наперед. Да, ты правильно поняла, что я не была политиком, но это не значит, что я была абсолютным нулем в этом... Вот скажи мне, зачем ты нарывалась?

— Что...

— Зачем ты ходила на краю пропасти? Запомни раз и навсегда. Тебя не боялись — тебя пожалели. Сослались на твое душевное состояние. На шок... Что, по сути, было правдой. Но это не оправдывает тебя... Я говорила, что, обладая уникальным источником информации в виде всего моего жизненного опыта, ты пользовалась им крайне неудачно? Ну, так вот, я повторюсь... Ты бездарность. Тебя, конечно, пытались оправдать, что ты якобы всего лишь ребенок, но это не отменяет факт твоей абсолютной несостоятельности как человека, способного принимать верные и взвешенные решения. Ты хотела мести? Так зачем было самой ее свершать? Решила, что ты всемогуща? Подумала, что раз ты считала себя мной, то способна горы свернуть, сверкая на лево и на право своей «гениальностью»? Чушь, — припечатала она, абсолютно не обращая внимание на то, как Ясу побледнела и сжалась под напором осуждения, критики и даже оскорблений. — Ты понимаешь, что в сегодняшнем случае совершила непростительную ошибку?

Дерганый кивок.

— А знаешь, как ты еще могла свершить свою месть? При том куда более внушительную, нежели уничтожение одной, несомненно, важной, стратегической точки с попутным убиением более чем четырех тысяч человек?

Услышав количество погибших, Ясу дернулась, а по ее щекам невольно потекли слезы. Она опустила голову и прикрыла лицо рукой, стараясь скрыть сей постыдный промах. Старшая Учиха заметила это, но предпочла продолжить свою мысль.

— У тебя было и есть куча денег после продажи большей части активов клана. У тебя были и есть Сора-ку — шпионы, диверсанты и торговцы. Ты пользовалась самым меньшим из того, что они могли предложить тебе. Ты просто могла отдать половину состояния клана и указать цель. Все. Сиди себе спокойно, а они бы занялись планомерным и главное — качественным — уничтожением твоего врага. Сами или через посредников — неважно. Но ты...

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, а Ясу села на... что-то там, на чем они стояли, и уткнулась головой в колени.

— Но ты решила, что тебе море по колено. И в конечном итоге это привело к тому, что ты сейчас одной ногой в Джодо...

— А точнее, ты сейчас в предбаннике Чистого мира, — пояснил молчавший до сего момента мужчина.

— Спасибо, — едко сказала она, обернувшись к нему. — Она бы не поняла без твоего вмешательства... Особенно учитывая, что эта информация досталась ей от меня.

— Пожалуйста, — столь же едко ответил мужчина, поправляя свою «куртку» на плечах. — Я решил уточнить... Особенно учитывая то, что сейчас она и половины из сказанного тобой еще не переварила.

— Ты невыносим, — простонала она и вновь повернула голову к Ясу. — На чем я остановилась? Ах, да... Ты бездарность...

— Повторяешься, Старушка.

— Заткнись! Кхм, — она прокашлялась, сделала шаг в сторону Ясу, практически нависнув над ней, и серьезно посмотрела на нее сверху вниз. — Сейчас там ты борешься с последствиями сенсорного шока и серьезного истощения чакры. На фоне шока от единовременной кончины большого числа людей ты практически потеряла рассудок. Благо тебе хватило ума наложить на саму себя мощное гендзюцу, которое сейчас потихоньку собирает воедино те осколки, из которых состоит твое сознание.

— Велика вероятность, что ты станешь шизофреником... — тихо пробормотал мужчина, но, заметив, какими глазами посмотрела на него старшая Учиха, отвел взгляд в сторону и стал тихо насвистывать незамысловатую мелодию.

— Что я собственно хочу сказать? Ты можешь предположить, что именно я желаю вбить тебе в голову, девчонка?

— Что... Что? — всхлипнула практически сломленная... девочка?

Даже не так, девчонка. Да, эта женщина абсолютна права. Права во всем. Все ее слова верны...

Я глупа... Все испортила. Все мои решения воистину детские и не взвешенные. Если я сейчас умру, то подставлю своих братьев. Ведь вскоре мое тело найдут, и сложить два и два будет проще простого, особенно когда мой хладный труп найдут и обыщут...

А когда взломают печать на животе, в их руки попадет все интеллектуальное наследие клана...

Полный провал. Крах всего... Как же я глупа...

— Вижу, ты что-то поняла, — она чуть заметно кивнула. — Но я все же продолжу. Запомни, девчонка — ты не я. И никогда не станешь мной. Не в ближайшие пару десятилетий, как минимум. Ты можешь обладать хоть всеми знаниями мира, но не умея работать с ними, ты останешься просто бесполезной девчонкой с завышенной самооценкой и чувством полного превосходства над всеми. Еще раз. Ты не я. Прекращай думать, что ты это я. Это не так. И если ты будешь настаивать на этом, то никогда не станешь полноценной. Пустышка. Пустышка, которая пытается походить на ту, кто жила задолго до нее. И кстати. Даже будучи оторванной от мира, я разбираюсь в современном мироустройстве лучше тебя. Я хочу сказать, что ты не выстоишь одна. Как бы ты не становилась сильнее, но против военной машины целой деревни тебе не выстоять, даже оперируя моими знаниями. Я не говорю, что тебе следует сдаться и отдаться на волю случая или же подчиниться деревни. Я не отказываюсь от своих слов, что Клан превыше всего. Но сейчас от клана осталось четыре ребенка и предатель с Мангекье шаринганом, который уничтожил свой клан в угоду благополучия деревни. Я понимаю тебя. Понимаю, что если ты сегодня выживешь, то тебе будет очень сложно. Проклятие Ненависти особенно сильно в тебе и в значительной мере отразилось на твоем восприятии, но я надеюсь, что после сегодняшнего, твой взор прояснится, а разум станет гибче. И еще, если ты хочешь... Действительно хочешь. Сама. Будучи не ослепленной моей жизнью, сохранить наш клан, то постарайся уберечь их, своих братьев и мальчика, от Проклятия клана. В противном случае они все будут искать силы... Что может привести к плачевным последствиям... Ты меня поняла?

Отчаяние. Вот что сейчас одолевало Ясу. Она обхватила колени руками и медленно покачивалась вперед-назад, а ее плечи иногда подрагивали.

— Эх... Как же с тобой сложно. Неужели ты решила сдаться? Решила отступить? Опустить руки? Если так, то это предательство. А предательство должно смываться кровью.

— Нет... Нет... Я не... нет... — Ясу оторвала голову от колен и посмотрела на нависшую над ней женщину. Посмотрела на ту, кем себя считала. На ту, кем не являлась, а лишь подражала.

Ведь она думала, что она ее реинкарнация.

Хоть она и говорила, что не уверена в этом, и что эти воспоминания могут вовсе не быть ее... Но в тайне она верила, что это не так. Что все эти яркие образы. Пласты информации. Опыт... все-все это принадлежало ей в той жизни. Но нет. Все это было ошибкой.

Она заблуждалась.

— Говори четче.

— Я не... Не собираюсь опускать руки! — прокричала она практически в лицо старшей Учихе.

— Уже лучше, — вполне спокойно констатировала Учиха. — Однако этого не достаточно. Если ты сейчас полностью не избавишься от мыслей о забвении, то ты никогда не пробудишься.

— Проще говоря, девочка, — собери все силы в кулак во имя... как ее там? Ах, да! Во имя Силы Юности!

— Что ты несешь? — прошипела Учиха, обернувшись к мужчине. — У нас тут важный момент, а ты из себя клоуна строишь!

— Вот именно! Потому твою всестороннюю критику стоит разбавить юморком! — он встал в глупую позу, вытянул руку вперед, сжал ее в кулак и вытянул большой палец вверх. Все это сопровождалось довольно неумелой улыбкой «во все зубы».

— О Ками-сама, дай мне сил после всего этого обрести нормальное посмертие, где не будет этого идиота. Я не переживу его присутствия рядом с собой еще одну жизнь...

— Да ладно тебе, — он беспечно отмахнулся и подошел к Учихе, чтобы положить ей на плечо руку, — было же весело. Ты бы без меня спилась...

— Что ты несешь? — движением плеча она скинула его руку. — Я привела свой клан к вершине могущества, когда была главой клана после смерти мужа. Твое присутствие или же отсутствие ничего бы не изменило.

— Да не ври ты сама себе. Ведь...

— Может хватит? — перебила их Ясу, которая за время их перепалки смогла немного успокоится и частично осознать происходящее. Шмыгнув носом, она проникновенно заглянула в глаза мужчины и спросила: — Кто вы такие... По поводу нее, я уже все поняла, но кто вы такой?

— Ох, и вправду, мы, оказывается, такие невежливые, что забыли представиться! Представляешь, Старушка, мы забыли! — он ткнул кулаком ей в плечо, на что она недовольно шикнула и чуть отошла от него.

— Не было нужды, — сказала она с раздражением, — это ничего ей не даст.

— Банальная вежливость! Вы, японцы, всегда вежливы!

— Я не знаю, кто такие эти твои японцы, но вежлива я только тогда, когда это необходимо. В данном случае я не вижу необходимости, чтобы представляется перед той, кто опозорил мою память.

— Какая ты бука, — недовольно сверкнув глазами и грустно улыбнувшись, сказал мужчина. Он несколько секунд сверлил взглядом невозмутимую Учиху, которая, скрестив руки на груди, стойко сдерживала его напор. Поняв всю бесполезность своих действий, он тяжело вздохнул и перевел взгляд на Ясу. — Ну, раз она не хочет начать, то я представлюсь первым, — он сделал шаг назад, галантно поклонился и томным голосом сказал: — Я, великий и неповторимый, гроза дамских сердец и просто очень милый парень... Я Сергей Родионович Сверлов! Рад с вами познакомится, юная леди.

— Ками-сама... По сути ты старше меня, но ведешь себя как полный идиот...

— Севей... Се... Ра... Ро... Простите, я не совсем поняла... — Ясу честно пыталась выговорить столь заковыристое и инородное имя, но даже в уме получалось нечто несуразное.

— Эх, — непритворно и печально вздохнул он под насмешливым или даже злорадным взглядом старшей Учихи. — Забей. Зови меня Сэтору...

— Эм, хорошо Сэтору-сан, — облегченно попыталась улыбнуться Ясу, но, даже не видя своего лица со стороны, она поняла, что получилось что-то кривое и мало похожее на улыбку.

— Теперь ты, — Сэтору перевел взгляд на Учиху.

Она несколько секунд задумчиво смотрела на Ясу, затем медленно, явно нехотя кивнула.

— Меня зовут Учива Ариза, в девичье Ооцуцуки Аризу. Правнучка Ооцуцуки Хагоромо-самы и дочь его внука. Вместе со своим мужем основала родственный и союзный клану Ооцуцуки клан — Учива, ныне известный как Учиха Ичизоку.

Ясу завороженно смотрела на женщину перед собой. Смотрела на ту, кто часто появлялся в ее снах. На ту, с кем олицетворяла себя... Сейчас что-то неведомое переполняло Ясу. Впервые за последнее время это что-то было явно хорошим. Это было чувство осознания чего-то великого. Раскрытия одной из тайн клана... Кто бы мог подумать, что ее клан имеет такие глубокие корни...

Хотя она вроде как уже «знала» это, но вот узнать об этом так, не опираясь на чужие знания, принесло Ясу куда как больше удовлетворения.

И отныне Ясу с еще большим трепетом будет относиться к своему, несомненно, Великому клану. Ведь теперь она точно знает, что ее клан был вообще одним из первых и имеет прямую связь с Мудрецом Шести Путей... Если бы об этом можно было рассказать, то она непременно бы начала всем хвастаться...

Да, это по-ребячески, но ведь она уже окончательно поняла, что на самом деле является ребенком с чужими знаниями... Кстати об этом.

— Простите Ариза-сама, а вы не можете объяснить мне, почему у меня ваши воспоминания? Если я не являюсь вашей реинкарнацией, то как я вообще получила их в свое распоряжение?

— Ну, видимо, когда ты упала с дерева и чуть не погибла... Как бы это сказать...

— Короче, она имеет в виду, что ты тогда была одной ногой в могиле... То есть в Джодо ты не в первый раз. В шесть ты тоже практически умерла... Ты перенесла что-то вроде клинической смерти и вплотную подошла к черте невозврата... Наверное...

— Если не знаешь о чем говоришь, то помолчи.

— Все-все, понял, — затем он провел по губам двумя пальцами, будто застегивал молнию.

— А как связано Джодо с тем, что я практически умерла?

— Это мое предположение, но твой приход сюда в шесть лет, — она обвела рукой окружающее их пространство, — стало катализатором появления моих воспоминаний... Да и то, что ты являешься моим прямым потомком, тоже повлияло на ситуацию. А непосредственный контакт с Джодо позволил выдернуть осколок моей души.

— Осколок?

— Именно, ведь мы давно переродились... И, скорее всего, уже не один раз.

— Но тогда как?.. — Ясу пыталась понять, каким образом она получила воспоминания уже ушедшей на перерождение души, но никак не могла прийти хоть к сколько-то логичному выводу.

— А я откуда знаю? — она вопросительно подняла бровь. — Могу лишь предположить, что в Чистом мире сохраняется слепок всякой личности, что попадала туда после смерти.

— Типа сервера, на котором хранится куча всякой бесполезной информации? — подал голос Сэтору.

— Ты обещал молчать, — зло сказала Ариза.

— Ладно... — он опустил голову и повернулся к ним спиной. Но чуть ли не шевелящиеся уши выдавали его с потрохами.

— Вы говорите, что я получила осколок вашей души, но кто тогда он? — Ясу осторожно кивнула на стоящего к ним спиной мужчину, но он это услышал и со смешинкой в голосе ответил сам:

— Я ее личная шиза...

— У меня была похожая с твоей ситуация... Только вместо того, чтобы получить чьи-либо воспоминания, он подселился ко мне в детстве и раздражал меня своим присутствием до самой смерти... И даже после нее.

— О-о-о...

— Вот тебе и о-о-о... — невесело усмехнулась Ариза. — Так что он тоже в некоторой степени повлиял на тебя...

Окружающее пространство ощутимо дрогнуло, и его стало заволакивать знакомой тьмой. Заметив это, Ариза и Сэтору заметно встрепенулись.

— Наше время уходит. Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу, потому скажу сейчас: не высовывайся без надобности. Пока у тебя есть возможность, наслаждайся детством. Закончи сейчас все срочные дела и уйди в тень. Не нарывайся. Будь вежлива с человеком, который дважды пощадил тебя, даже несмотря на то, что ты несла и несешь прямую угрозу его детищу и его правлению. Не отсвечивай Данзо, он радикал и методы у него соответствующие. Он может не посмотреть на ваши договоренности с Хокаге и на твой компромат и просто-напросто уничтожит тебя напрямую или опосредственно через других людей. Теперь, когда ты все знаешь, надеюсь, ты будешь думать своей головой. Будешь получать свой опыт. Будешь наслаждаться своими чувствами и эмоциями. Я надеюсь на то, что ты будешь жить сама, не оглядываясь на мою жизнь. Я не говорю о том, что ты не должна пользоваться всем тем, что тебе досталось от меня. Но я надеюсь на то, что ты будешь пользоваться этим с умом. Считай мои воспоминания особой техникой, с помощью которой у тебя в голове поместили множество справочников, свитков и книг с различными техниками и жизнеописаниями, по которым можно учиться и учить других.

Мир еще раз дрогнул, но на этот раз значительно сильнее. Лицо стоявшей прямо напротив Ясу Аризы начало искажаться, так же как и ее голос.

— Развивайся и помогай развиваться своей семье. В будущем, если ты намерена и дальше следовать своим убеждениям по поводу усиления позиций клана, тебе понадобится сила. Но я уже говорила, что одна ты никто, потому ищи поддержку у дорогих тебе людей.

— Удачи тебе, Ясу, надеюсь, ты не умрешь молодой. Надеюсь, что ты одолеешь свое Проклятье. Я буду молиться за тебя отсюда. Так что покажи им, где раки зимуют!.. — голос Сэтору прозвучал как-то глухо и так, будто он не стоял в паре метров от Ясу. Потому, чтобы уловить его голос, ей пришлось приложить некоторые усилия.

Она хотела спросить еще много чего, поинтересоваться мнением Аризы по поводу ее мыслей о том, как она видит возрождение клана из пепла, но мир дрогнул в последний раз, лицо женщины окончательно заволокла тьма, а Ясу отчетливо поняла, что ее куда-то затягивает.

Как же жаль, что она не успела столько узнать... Будь она сильнее и разговор бы мог получится куда более продуктивным...

Как же жаль...

С самого начала ничего не происходило.

Затем громкий хлопок, куча дыма и главное пустота в голове. Но затем, будто кто-то в один момент стал закачивать в голову всю необходимую информацию, и в теле, состоящем исключительно из уплотненной чакры, появляется разум...

Нет.

Личность.

Личность того, кто создал Теневого клона.

Ведь порождение этой техники — полная копия, использовавшего её. Клон получает все: знания, опыт, характер... Хотя в данном случае именно с последним пунктом можно поспорить. Вернее, сам клон мог бы завести философский диспут с оригиналом и попытаться разъяснить всю степень ее заблуждения по поводу их полной идентичности...

Но она это делать не станет. Потому что именно из-за знания того, что вскоре предстоит сделать оригиналу, она не станет нагружать ее еще большей, несомненно интересной для исследования информацией.

Ну, подумаешь, что клон получился несколько другим. Это же не меняет суть дела, даже если сам клон понял, что отличается от задуманного изначально? Думается, нет. Потому что клон в любом случае намеревается придерживаться плана и всеми силами прикрывать отсутствие в деревне оригинала.

Клон открыла глаза и в упор посмотрела на оригинальную себя. И клон, будучи не обремененная ненужными мыслями, сразу же заметила, насколько оригинал волнуется. Чуть неуверенный взгляд, едва заметное подпрыгивание пальцев, когда она наносила на тело клона вязи фуиндзюцу, и периодическое вздрагивание от неестественно громкого звука разбивающейся капли воды об пол.

Клон терпеливо ждала, когда оригинал закончит наносить на нее фуин. Они необходимы для того, чтобы укрепить и уплотнить чакру, дабы клон не развеялся после случайно полученного урона. Ведь неизвестно, сколько понадобится оригиналу времени на то, чтобы уйти незамеченной и вернуться обратно домой, никому не попав на глаза.

Ведь случись это, и неудобных вопросов избежать не удастся.

Потому-то оригинал и придумал способ, чтобы, в случае чего, клон смог бы просуществовать автономно от оригинала больше недели. А с периодической подпиткой от дорогостоящих чакронакопителей — больше месяца.

Когда клон натягивала на себя настоящую одежду, то заметила на себе изучающий взгляд оригинала. Чувствуя себя неуютно из-за подобного внимания, она все же не выдержала и, повернувшись к оригиналу лицом, нервно спросила:

— Ну чего ты смотришь? Если тебе так нравится смотреть на саму себя, то иди и смотрись в зеркало! Меня между прочим ждет много работы!

— Пф. Будто я намереваюсь свалить в отпуск, пока ты тут будешь отдуваться за меня, — она насмешливо ухмыльнулась, но затем продолжила чуть более серьезно:

— На самом деле я смотрела на печати... — она приложила указательный палец к подбородку и задумчиво уставилась на потолок. — Как скоро вязи станут невидимыми и заметят ли окружающие, что ты клон.

— Не думаю, — сказал клон, подвязывая на поясе ремень, на который вскоре намеревается повесить несколько подсумков. — Ты практически с нуля придумала эту фуин и уже несколько раз проверила ее эффект. Только те, кто обладают доудзюцу по типу шарингана или бьякугана, смогут заметить нестыковки и заподозрить о моей природе, но и то, если я чуть ли не под носом у них буду. Потому не стоит волноваться по этому поводу. В конечном итоге, я даже не собираюсь приближаться сегодня к Хьюга.

— Ты-то не намереваешься, но может случиться всякое...

— Вспомни, кто мы есть, я не думаю, что мне составит труда избежать ненужную встречу. Так что иди, преображайся. Я пока подготовлю тебе снаряжение.

— Ты точно помнишь всё, что я... знаю по поводу плана? — неуверенно спросила оригинал, вглядываясь в лицо своей копии, на что та лишь раздраженно фыркнула.

— Да. Я помню все-все, иди уже, — она развернулась спиной и махнула рукой.

— Эй, вообще-то я тут главная, — возмутилась оригинал.

— Это ещё с какой стороны посмотреть...

— Надо будет потом разобраться, как эта техника работает. А то мне кажется ненормальным, что мне хочется убить саму себя...

Клон Учихи Ясу не стал провожать свой оригинал, потому что она была уверена, что та не оплошает и спокойно покинет Деревню. Тревога охватывала только тогда, когда она начинала думать, что там, в Отофуко, что-то может пойти не так. Что-то может произойти и тогда оригинал погибнет... Но если это случится, она первая об этом узнает.

Каким образом?

По ментальной связи, конечно же. Она ничего особенного собой не представляет, но именно по этой связи, после того как клон развеется, и передается весь накопленный клоном опыт. Так что если оригинал влипнет и помрет, то она поймет это... А после ей останется вести жизнь паразита.

Некоторое время.

Пока к ним не заявятся каратели. Ведь сопоставить полученные факты не составит труда. Тогда-то клан Учихи и станет воистину вымершим. Потому что за то, что собирается сделать оригинал — не прощают. За подобные грехи платят кровью...

Клон хлопнул в ладошки и воодушевленно улыбнулся.

Но не стоит думать о подобных грустных мыслях. Лучше всего прикинуть, чем сегодня стоит заняться. Ведь сегодня же праздник! Праздник, который можно и отметить! Ведь сегодня ей — клону, нет необходимости заниматься делами клана, которые автоматически замораживаются, покуда не вернется оригинал.

Клон мечтательно закатила глаза и начала делать у себя в голове пометки, чем в первую очередь стоит заняться... Но сейчас ведь еще раннее утро? Лавки и магазины еще закрыты, потому купить продуктов, чтобы приготовить праздничный стол, пока что не получится. Из-за этого же не получится сходить в магазин и прикупить парочку необходимых вещей...

Каких?

Клон задумчиво приложила указательный палец к подбородку и чуть склонила голову на бок.

Платье! ДА! Платье! У Ясу нет нормальных платьев! А те, что есть, уже маленькие. Потому-то сегодня, как только придет время, она первым делом пойдет выбирать себе платье! И... И... И юкату! Ведь сегодня вечером должен быть салют!

Клон решительно кивнула своим мыслям и направилась на выход из этого жуткого места. Она придет домой и посидит на кухне... Или лучше будет взять несколько свитков и отправиться в любимую беседку дедушки? Ведь готовить завтрак пока рановато...

Придется совместить! Клон... нет. Пока она выполняет обязанности по прикрытию оригинала, она имеет полное право называть себя Ясу даже в мыслях. Потому Ясу сейчас пойдет на кухню, приготовит себе чай, нальет его в термос и пойдет в беседку, по пути заскочив в комнату за свитками. И там пару часиков потратит на то, что начнет писать еще один тракт по клановому стилю тайдзюцу...

Конечно, говорят, что подобное лучше всего изучается на практике, но она, как усердный и благонадежный учитель, будет нагружать своих учеников и теорией для лучшего усвоения материала! Так сказать, чтобы у них все не только в мышцы въелось, но и в мозг!

Взглянув на еще темное полотно неба, по которому было рассыпано множество миллионов звезд, она предвкушающе улыбнулась. Сегодняшний день обещает быть крайне интересным!

* * *

Плюхнувшись на свое место, Ясу сложила руки перед собой на стол и стала терпеливо дожидаться появления всех членов семьи, коих она только что ходила будить.

Она улыбнулась, вспоминая, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы разбудить самого младшего. Тот хоть и выкладывается на тренировках и не отлынивает, но утро является самым страшным его врагом, потому как в это время его одолевает просто-таки неодолимая лень... Которую он пересиливает с помощью Ясу... Ясу и ведра холодной воды.

Хи-хи. Она будет так делать, пока он не научится вставать сразу. А то привык спать, пока его не пнут. Расслабился.

Быстрее всех вставал Тоши, что абсолютно не удивительно. Стоит подождать еще немного, и он будет вставать сам или даже намного раньше. Сейчас же он открыто сказал, что наслаждается последними мгновениями сложившейся утренней традиции, когда я хожу и бужу всех их. Он же собрался стать сильным и перенять у Ясу все тяготы управления клана...

Саске, как всегда, поднимался после первого тычка. Хмурый, с красными глазами. Понятно, что ему снятся кошмары, но признаваться в этом он не собирается. Гордый. Он после первого раза, когда раскрыл Ясу свою душу, старается держать некоторую дистанцию. Стесняется своего тогдашнего порыва.

Винить его за это? Начинать подозревать? Зачем? Он еще ребенок. Безумно гордый и даже слегка самоуверенный ребенок... Но покуда он незаметно старается помогать по дому и вместе с её братьями активно ведет беседы по поводу улучшения результатов тренировок, то она может простить ему ту толику страха, которую он испытывает по отношению к Ясу...

— Ты сегодня перестаралась, — поток мыслей Ясу прервал знакомый голос за спиной.

Чуть повернув голову, Ясу увидела зевавшего, ранее упомянутого, Саске, который, прикрыв рот рукой, уже направился на свое место с другой стороны стола, прямо напротив нее.

— А ты, Саске-кун, чем-то недоволен?

— Пф. С чего такие глупые выводы? — он плюхнулся на свое место, поджал под себя ноги и пододвинул к себе поднос со своим завтраком. — Просто не вижу смысла готовить так много.

— Какой ты заботливый, Саске-кун, — Ясу лукаво улыбнулась, заметив, как недовольно морщится Саске на приставку «-кун» к своему имени.

— Чего вы с утра опять ругаетесь? — спросил зашедший на кухню Тоши, сонно потирая кулаком правый глаз. — Доброе утро всем.

— Доброе, — Ясу улыбнулась и кивнула ему, чтобы Тоши занял свое место. — Никто не ругается, просто Саске сегодня необычайно разговорчив и участлив.

— Тц. Мне что теперь по утрам сидеть молча, раз это заставляет тебя не распускать язык?

— Нет-нет, что ты, — Ясу замахала руками. — Наоборот: говори сколько душе угодно! Глядишь, и на человека станешь похож.

— Я и так человек.

— Нет. Ты хмурый ежик, — твердо сказала Ясу, серьезно смотря в глаза несколько опешившему от подобного заявления Саске.

Он отложил в сторону буквально только что взятые в руки палочки для еды, некоторое время смотрел Ясу в глаза, а после предельно серьезно спросил:

— Что ты несешь?

Ясу еще несколько секунд продолжала сверлить его серьезным взглядом, но, видя недоумение на его лице, не удержалась и заливисто засмеялась. От подобного все мальчики, в том числе и вовремя заглянувший на огонек Джун, подзависли из-за лицезрения столь непривычной картины как искренне смеющееся Ясу.

— Я что-то пропустил? — недоуменно спросил он, не обращая внимание на то, что у него с подбородка капала вода после поспешных водных процедур.

— Нам бы тоже хотелось знать, что могло произойти такого, что вечно язвительная и угрюмая Ясу сейчас стала сама не своя, — подозрительно щурясь, сказал Саске.

— Ой-ой, посмотрите на него, — Ясу ткнула указательным пальцем в сторону Саске, при этом мужественно борясь с очередным приступом смеха. — Наш предельно серьезный и важный мальчик что-то имеет против моего красивого заливистого смеха.

— Я не...

— Шучу, шучу, успокойся, просто у меня сегодня прекрасное настроение, что, несомненно, должно вас радовать, — Ясу поправила одежду и, уже будучи практически полностью спокойной, удобно устроилась на своем месте, взяла с подноса миску с мисо-супом, чтобы поставить его перед собой. — Сегодня ведь праздник, должна же я хоть пару раз в году побыть немного беззаботной.

Мальчики переглянулись между собой.

— Если ты и дальше будешь так себя вести, то я и тебя начну называть усуратонкачи...

— Что?! Да как ты смеешь?! Я тебя на тренировках замордую! Я тебя...

Тоши вопросительно посмотрел на Саске, но, получив от него раздраженное передергивание плечами, перевел взгляд на застывшего в проходе Джуна. Он, с идиотской улыбкой на лице, упер в спину своей сестры счастливый взгляд и смял рукой край рубашки.

Не нужно обладать умением читать мысли, чтобы понять, что творилось у него в голове.

Джун сейчас искренне наслаждался моментом. Ведь, будучи самым младшим в семье, он очень сильно привязался к своей старшей сестре. Почему не к старшему брату — Шисуи? Ну, тут, очевидно, виновато то, что последнего часто не бывало дома из-за постоянных миссий. Или то, что, когда этих самых миссий не было, он предпочитал проводить свое время с наследником клана.

Иногда он уделал время и им, давая основы искусства шиноби. Но даже тут он старался уделить больше внимания Ясу, так как было понятно, что она очень талантлива.

Уловив момент, когда Джун посмотрит на него, он прошептал одними губами: «Садись на место». Джун, неловко кивнув, медленно побрел к столу, не отрывая взгляда от ругающихся между собой Ясу и Саске...

... Отец и мать были против обучения Ясу как куноичи. Ведь с четырёх лет ее судьба уже была ясна — жена одного из наследников клана. Если бы не Кагами-джи-сама, то Ясу, скорее всего, даже не пошла бы в Академию, а обучалась на дому всему тому, что должна знать приличная жена...

Тоши мотнул головой и, не дожидаясь пока члены его семьи успокоятся и наконец-то смогут начать трапезу, закинул себе в рот суши. Медленно пережевывая, он смотрел на свою сестру, которая казалась ему проекцией той, кем она была до одного не очень приятного инцидента...

Тоши мог понять радость Джуна. Честно говоря, он тоже всячески разделял её, но старательно это скрывал. Видеть, как она улыбается очень приятно...

Тоши задумчиво поднял взгляд и посмотрел на чуть покачивающуюся под потолком лампу.

Когда же Ясу перестала улыбаться настолько искренне? Наверное, после того, как упала с дерева и чуть не умерла. Как же они тогда все перепугались. Даже Шисуи отказался от миссии и сидел дома, всячески стараясь помогать (всячески мешая) матери и приглашенным ирьенинам.

Травма была серьёзной... Однако, в силу своего возраста, Тоши не понимал, насколько серьезной. Но одни только слова врача о том, что его любимая старшая сестра может вообще никогда не проснуться — наводили ужас.

Тоши и Джуну было страшно. Да и маме с папой было не лучше. Даже дедушка с его непроницаемым лицом, казалось, постарел еще немного. Но больнее всего было от наблюдения за реакцией Шисуи. Он старался скрыть свое беспокойство за маской напускной беззаботности и смеха. Но те, кто его хорошо знал, понимали, что он очень напуган.

Но все сложилось довольно хорошо... С одной стороны. А если смотреть с другой, то... Ясу изменилась. Очень сильно изменилась. Когда она впервые открыла глаза, ирьенин, который в очередной раз пришел осмотреть маленькое тельце Ясу, в ужасе отшатнулся. Отец, что находился в этот момент в комнате, и Тоши, что по обыкновению своему проводил свое свободное время рядом с сестрой, зачитывая ей различный истории из книжек, тут же кинулись к кровати Ясу...

Это было страшно. Холодный полупустой взгляд и шаринган с двумя томоэ. Это было действительно страшно...

С момента ее пробуждения она практически никогда не улыбалась. Редко. Робко. И только своей семье.

Она долго отходила от последствий травмы. Постоянно серая из-за страшных головных болей, угрюмая и необщительная. Втайне ото всех, она активно занималась своей физической формой. А позже Тоши случайно заметил, как она поздно вечером в лесу тренировала Катон...

В семь лет у нее получился Великий огненный шар. Тоши уже тогда понимал, насколько необычна его сестра.

Он мог бы гордиться ей. Он мог бы стараться подражать ей. Но он не хотел этого. Он, как и Джун, лишь хотел, чтобы вернулась та его сестра. Сестра, которая брала пример с Шисуи. То есть не старалась тренироваться держать различные маски отстраненности и безразличия ко всему, как это было принято у них в клане. Он хотел, чтобы вернулась та Ясу, которая сейчас кинула в Саске палочки для еды с заявлением, чтобы он съел все, а не то последнему достанется на завтрашней тренировке...

— Завтра? А сегодня тренировки не будет? — Тоши отвлекся от своих размышлений и вклинился в спор Ясу.

— Что ты сказал? — Ясу повернула к нему раскрасневшееся лицо.

— Я спрашиваю: сегодня тренировки не будет?

— Что? Какая, к биджу, тренировка?! Сегодня же праздник!

— Пф. Нашла причину, — не преминул вставить свое замечание Саске.

— О, друг-мой-кун, это неописуемо и безгранично важная причина, — она со стуком поставила чашку с супом на стол, и ее содержимое лишь каким-то чудом не расплескалось во все стороны. — Всем нам необходима разгрузка! Моральная, психическая и физическая! Вот праздник как раз то самое время, когда это все можно совместить.

— Хн. Не нужна мне никакая разгрузка. Я должен становиться сильнее, и ты, — он достал одну ранее брошенную в него палочку из-за шиворота и ткнул ей же в Ясу, — ты обещала дать мне эту силу. Так что изволь выполнять данное тобой слово.

— Я всегда отвечаю за свои слова! И так как ты доверил мне свою плоть, — на это заявление он поморщился, — то я в ответе за ее состояние! А я говорю, что отдых — важная часть взращивания собственной силы!

— Допустим, — Саске отодвинул поднос в сторону, упер локти в стол, переплел пальцы рук и водрузил свою голову на получившуюся конструкцию. — Ты говоришь, что не будешь тренировать нас только лишь потому, что сегодня какой-то жалкий праздник?

— Ни «какой-то», а «День победы над Демоном-лисом!»

— Хочу напомнить тебе, что, помимо названного тобой праздника, сегодня еще и траур... Чем ты собираешься заниматься до пяти вечера? Ведь открытие лавок и начало празднования начинается именно в это время.

— Э-м-м... — Ясу стушевалась и забегала глазами по кухне. — Траур? До пяти вечера?

— Именно, — невозмутимо качнул головой Саске. — И, судя по твоему лицу, ты об этом даже не подозревала.

— Нет... Я знала... Просто...

— Ты не учла это. Ну, раз такое дело, то сегодня вполне можно устроить тренировку. Можно даже облегченную, чтобы ты смогла сегодня веселиться. Как раз до обеда мы еще успеем...

— Эй! Ты чего тут за меня решаешь? — искренне возмутилась Ясу, прожигая Саске взглядом.

— Я просто стараюсь помочь рационально распределить наше с тобой время.

— Эм, ребята, давайте все решим... — попытался успокоить их Джун, но был благополучно проигнорирован обоими.

Тоши в этот момент спокойно трапезничал, стараясь по минимуму отвлекаться на Ясу с Саске. Ему хватило понять тот факт, что Саске, в конечном итоге, уже выбил для всех них тренировку и сейчас лишь занимается тем, что «дожимает» Ясу. С ее характером, это обычная практика. Хоть она и старается казаться взрослой и мудрой, но если знать на что давить, и на чем концентрировать факты, то победить её в словесной перепалке довольно легко.

Но, в силу своего природного упрямства, приходится доводить ее до «кондиции». Саске дошел до этого быстрее всех и, с недавних пор, стал активно пользоваться этим методом. Причем пользуется он этим так, как будто пытается насолить Ясу в отместку за что-то...

Впрочем, это не дело Тоши. Пока есть время, он попытается насладиться воистину шикарной готовкой сестры. Потому что как только Саске победит в «споре», то Ясу, не взирая на то, успели ли они поесть или нет, погонит их на площадку.

Тоши, в перерыве между поглощением суши и запиванием сего дела мисо-супом, тяжело вздохнул и затем привлек внимание брата, который с открытым ртом взирал на перепалку.

— Лучше ешь, — сказал он Джуну, но услышать его было довольно затруднительно. Однако Джун, посмотрев на брата, на секунду задумался, затем его глаза расширились от понимания, и он активно накинулся на свою порцию, стараясь насытиться как можно быстрее.

«Эх. Сегодня Ясу на удивление громче обычного», — лениво заметил Тоши, когда в качестве аргументов пошли угрозы. Саске реагировал на это воистину с учиховским спокойствием. Тоши даже мог бы позавидовать подобному самообладанию, если бы не знал цену подобной выдержке...

Нет. Он вполне спокойно и довольно долго мог так сказать «держать лицо». Но делал он это исключительно вне дома и при общении с посторонними людьми.

Можно было бы и обойтись без этого, но Ясу ясно дала понять, что не желает, чтобы проблемы их клана выходили за территорию кланового квартала. И в качестве примера, к чему может привести безалаберность в этом случае, приводила «разговор» с Саске во дворе Академии.

После того случая стали ходить не очень хорошие слухи о «распоясавшихся детишках, играющих с властью и деньгами».

Хотелось бы убить тех, кто распускает подобные слухи, да только понять, кто это начал не составляло возможности. А бить всех подряд... Ну уж нет. Тоши на это пойти не готов. Пока что...

— Так, хватит! — Ясу ударила по столу кулаками, отчего все, что на нем находилось, ощутимо подпрыгнуло, а кувшинчик с соевым соусом опрокинулся и вылил свое содержимое на белую скатерть.

Заметив это, Тоши и Джун тяжело вздохнули, потому как поняли, что это предзнаменование того, что сегодняшняя «облегченная» тренировка может стать... может стать «обычной» или даже «усиленной», если учитывать то, как налилось краской лицо Ясу, когда она обратила внимание на деяние своих рук.

Тоши встал со своего места и, не дожидаясь реакции сестры, покинул кухню. Джун последовал за братом, бросив извиняющийся взгляд на Саске, который слегка побледнел, сидя напротив пылающей праведным гневом Ясу. И ведь не объяснишь ей, что виновата она сама...

Уже выходя из дома, они услышали крик Ясу... Саске остается только пожалеть. Ведь ему еще и на тренировке достанется...

* * *

Ясу медленно брела по заполненным улицам Конохи, стараясь огибать идущих на встречу людей в белых одеждах.

Причем белый преобладал в гардеробе практически каждого встречного. Как-никак сейчас время траура. Все «скорбят» по Четвертому Хокаге, что отдал свою жизнь ради защиты деревни. Это-то они помнят, но то, что этот же человек буквально пожертвовал своим сыном, сделав его джинчурики, никто вспоминать не желает.

Лицемерие в самом лучшем своем проявлении.

Может, тут виновато еще и то, что само руководство деревни не пожелало во всеуслышание объявить, что Наруто является сыном Четвертого — якобы ради его безопасности...

Глупости. Те, кто не слепой и имеет хотя бы зачатки логики, смогут найти просто потрясающее сходство Наруто с Четвертым...

Однако Ясу сейчас это мало волновало. Сейчас она целенаправленно идет в нужное ей место. Сегодня она решила обновить себе... вернее, оригиналу гардероб. А то все те платья, что остались — уже малы, а новые она после не покупала. Так что клон благополучно решил сделать «сюрприз» оригиналу. А то эти вычурные, исключительно практичные наряды для тренировки и повседневной жизни — надоели.

Хотя одежду для тренировок тоже стоит купить. Особенно после утренней тренировки...

Ясу улыбнулась, вспоминая, как она валяла по земле трех парней. Можно было как обычно подыграть и не показывать даже трети своих возможностей, но так как она являлась клоном, то приходилось проявлять осторожность и не позволять наносить себе удары.

Конечно же оригинал постаралась по максимуму укрепить тело клона при помощи фуиндзюцу. Но кто знает, как все эти печати проявят себя в полноценной схватке.

Стоило рискнуть?

Нет уж. Клон, конечно, отличается от оригинала тем, что является более беззаботным и легким на подъем, но даже у нее есть нечто эквивалентное чувству самосохранения. Потому сегодняшняя тренировка была из разряда: «Не поваляешь — не поешь».

И даже отговорки придумывать не было необходимости. Саске сам дал повод побыть ей немножечко оторвой. Злопамятной. Сильной. И язвительной оторвой.

Зато, может быть, после он будет лучше подбирать слова. А то ишь удумал, усуратонкачи называть он ее будет...

И еще он получил за то, что ее обманул. Лавки и магазины открываются куда раньше пяти часов! По крайней мере, часть магазинов. Вот, например, сейчас Ясу стояла напротив входа в магазин спецодежды для шиноби. И он работал!

Решительно толкнув дверь, она оказалась в светлом помещении с множеством полок и вешалок, на которых лежала (висела) различная одежда для шиноби, будь то бриджи, шорты, кофты из прочного материала или же сетчатые футболки и майки из чакропроводящей стали.

Оглядевшись, тут можно было заметить и обычную одежду, вешалки с которой скромно стояли в углу помещения. Конечно, выбор не обширный, и тут даже дороже, чем в обычном магазине одежды, но как раз-таки он открывается только через полтора часа. А ждать Ясу сейчас не хочет. Ей еще к празднику все заготовить необходимо...

Взяв со специальной стойки корзинку и проигнорировав продавщицу, Ясу стала бродить между полок, подбирая себе одежду для тренировок. Выбор пал на черную футболку с высоким воротом (исключительная привычка), черные шорты длиной до колен и нечто синего цвета, напоминающее юбку с разрезами по бокам... Зачем она взяла последнее?

Исключительно чтобы позлить оригинал. Потому как клон, она отлично знала, что чисто из практических соображений, она не забросит эту юбку куда подальше с глаз долой, а будет носить ее, покуда она не придет в негодность.

Правда, никто не запрещает оригиналу стараться на тренировках несколько больше обычного, чтобы данный элемент гардероба износился быстрее...

Клон остановился, споткнувшись взглядом об то, что она и не могла желать найти в этом магазине... Платье! Черное! Совершенно не вписывающееся в окружающую обстановку! Но одного взгляда на которое хватает, чтобы понять, что именно оно будет шикарно смотреться на ней. Потому, не откладывая дело в дальний ящик, она сорвала его с вешалки и понеслась в примерочную, даже не обратив внимание на нового посетителя, что старался казаться как можно менее заметным...

Сейчас Ясу стояла перед зеркалом. Крутилась туда-сюда так, чтобы полы платья взметались вверх в такт ее движениям. Она смотрела на себя и умилялась. А в голове вертелась назойливая и крайне непонятная мысль, от которой ей не удавалась отмахнуться, но которая также казалась как нельзя кстати, дабы описать данную ситуацию: «Готик лоли. Я готик лоли! Какая прелесть!»

Покрутившись перед зеркалом, любуясь собой еще некоторое время, она с сожалением остановилась и недовольно уставилась на подсумок с кунаями, что сейчас лежал в углу закутка. Оригинал не удосужился поставить клону печати хранения, даже самые простенькие, поэтому ей приходилось таскаться с вот этим...

Тяжело вздохнув, она подняла подол платья и стала наматывать на бедро бинт, чтобы поверх него закрепить подсумок. Попрыгав на месте она убедилась, что практически не чувствует дискомфорта... насколько это вообще возможно с пышным платьем, и вполне может передвигаться. А если разрезать подол с двух сторон — то и бегать. Но портить такую красоту ради сомнительного удовольствия бегать во время праздника? Нет уж. Она на это не согласна...

Но что удивительно, глядя на нее, нельзя сказать, что она вообще может носить с собой оружие. Конечно, доступ к нему несколько затруднен, и ей понадобится больше времени на то, чтобы обнажить кунай ... Но право слово — ради милашки, что сейчас отображалась в зеркале, можно пожертвовать некоторой толикой боеготовности...

— Я сказала семьсот рьё или проваливай отсюда!.. — до Ясу донёсся крик со стороны прилавка с продавцом.

Ясу сокрушенно покачала головой, быстро сложила свои вещи в пакет, отодвинула шторку чуть в сторону и высунула голову для того, чтобы ознакомиться с окружающей обстановкой.

... И она буквально сразу наткнулась взглядом на светловолосую макушку своего знакомого, который буквально становился меньше с каждым сказанным нелицеприятным в его сторону словом.

— Мне плевать, что у тебя нет столько денег! Ты, демон, как у тебя вообще хватило совести высунуться сегодня на улицу?! Но если у тебя нет денег, то вон из моего магазина, — она хлопнула пятерней по прилавку, заставив Наруто вздрогнуть от неожиданности и отшатнуться назад. — А если ты сейчас не уберёшься, то я...

Договорить она не успела, потому как со стуком между пальцев ее опущенной на прилавок руки вонзилась звездочка сюрикена. Повисла гробовая тишина. Даже звуки с улицы как будто стали тише. Продавщица медленно перевела взгляд в сторону и посмотрела на девочку, которая медленно, но уверенно приближалась к прилавку с пакетом в одной руке и с кунаем в другой.

Подойдя к прилавку, она для начала смерила перепуганную продавщицу взглядом, а затем повернулась к Наруто лицом, бросила пакет на пол и всплеснула руками.

— Йо, Наруто, сколько лет — сколько зим? — громко поздоровалась Ясу с опешившим Наруто. — Я тут, знаешь ли, затариваюсь одежкой, а тут меня отвлекает громкая ругань, от которой за километр несет помоями. Ты случайно не знаешь, кто это тут рот свой поганый разевает, из-за чего в этом магазине дышать нечем?

Не дождавшись ответа от мальчика, Ясу вновь развернулась к продавщице и с презрением в голосе обратилась к ней:

— И что все это может значить?

Продавщица очнулась и уставилась на наглую пигалицу в платье из ее же магазина.

— Ах ты мелкая зас... — она не успела сказать последнее слово, как вдруг подавилась набранным воздухом и отчаянно закашлялась. У продавщицы сильно задрожали коленки, а голова стала нещадно кружится. Она уже думала, что вот прямо сейчас грохнется на пол и потеряет сознание, но неприятные ощущения вдруг резко отступили, оставив после себя лишь слабость.

Продавщица обессиленно рухнула на табуретку, которую не было видно из-за прилавка, и тяжело задышала.

— Только что ты ознакомилась с концентрированной жаждой крови — Ки или же иначе: яки. Особенно сильным Ки можно даже убивать гражданских вроде тебя... как ты уже могла заметить, я сегодня необычайно добрая, и потому я пощадила тебя за откровенное оскорбление меня любимой. Знаешь, за что тебя еще следует наказать?

Бледная, испуганная и ничего не понимающая женщина уставилась на Ясу, а затем отрицательно задергала головой.

— Ну, самое очевидное — это мошенничество. Товар стоит, — Ясу подняла оранжевую кофту и нашла взглядом ценник, — семьдесят пять рье, плюс новые сандалии и... белые шорты? — Ясу удивленно подняла бровь и обернулась: — Нет, ты серьёзно? С твоим-то непоседливым образом жизни белая одежда превратится в грязную тряпку за пару часов...

Наруто вышел из ступора, осознал сказанное, смутился и стал чесать себе правой рукой затылок, сопровождая это неуверенными смешками.

— Ну, не важно. Сандалии и шорты это еще сто шестьдесят рье. Итого: двести тридцать пять рье — сумма всех купленных им товаров. А вы завышаете цену, причем на несоизмеримо большую сумму. И как это понимать?

— Но ведь он же демон... — неуверенно проблеяла продавщица.

— Не аргумент, — покачала головой Ясу, подходя ближе к прилавку и ловя отполированной плоскостью куная солнечный луч, чтобы пустить в лицо продавщицы солнечного зайчика. — Теперь я назову вторую причину, почему вас стоит убить... Ну-ка напомните мне, чем вы торгуете?

— Одежда для шиноби...

— Именно! А он будущий шиноби. Будущий защитник деревни. Тот, кто будет проливать кровь за то, что вы — паразиты, отсиживались в тылах и в ус не дули, ощущая на себе последствия войны лишь ограничениями в рационе. Твои действия — прямое подрывание будущей боеспособности деревни! А это уже крайне серьёзное преступление! Потому сейчас, дабы я забыла произошедший инцидент, то желательно, чтобы этому мальчику товар отошел по указанной на ценнике сумме... как и в дальнейшем тоже. Потому как если я узнаю, что ты вновь взялась за старое, то я спалю эту биджеву лавочку.

— Ты... Ты не посмеешь!

— Правда что ли? — Ясу усмехнулась и поднесла кунай к своему лицу, вглядываясь в свое отражение на отполированной до блеска плоскости. — А я думаю, что…— она оторвала взгляд от куная и посмотрела в глаза продавщице, а затем оскалилась, отчего последняя чуть не упала, навернувшись назад, — ... а я думаю, что слова хоть и молодой, но главы клана Учиха, будут котироваться гораздо выше, чем слова неадекватной женщины, что занимается мошенничеством среди бела дня. Да и мало этого, так ты еще занимаешься этим непотребством в день, когда Четвертый Хокаге пожертвовал своей жизнью, чтобы такие твари как ты, тешили свои алчные душонки.

Девочка спрятала кунай в складках платья, оглянулась на Наруто, что слушал Ясу с открытым ртом. Несколько секунд что-то высматривая на его лице, она кивнула своим мыслям и, сопровождаемая гнетущей тишиной, отошла к одной из полочек с одеждой. Потратив около пяти минут на выбор нескольких футболок, одних штанов из плотной серой ткани и подобрав на вскидку синие сандалии, она со всем этим подошла к прилавку и, взвалив свой груз прямо перед продавщицей, отошла с независимым видом.

— Я передумала. На этот раз, в качестве компенсации за свою ошибку, жеста примирения и признания своих ошибок, ты сделаешь скидку на весь предоставленный товар... — Ясу приложила палец к нижней губе и ненадолго ушла в себя. — Ну-у, скажем в шестьдесят процентов.

— Но то, что ты... Вы выбрали очень хорошего качества... Я... Мне это не выгодно...

— Плевать, — Ясу грубо прервала лепет продавщицы и жестко посмотрела на нее. — Я не сказала, что у тебя есть выбор. Я ставлю тебя перед фактом. Так что сделай милость, — Ясу с хлопком положила на свободное пространство прилавка несколько купюр, — Возьми деньги и заткнись.

— Не-чан, — неуверенно начал Наруто, стараясь незаметно подойти к прилавку и попытаться схватить лежащую там одежду для того, чтобы положить ее обратно на место, но протянутая рука была перехвачена и отброшена назад. — Не-чан у меня нет таких денег, а я не хочу, чтобы ты платила за меня... Я и так уже многим обязан тебе, даттебайо!

На сказанное им не последовало ответа. Ясу, полностью игнорируя испуганный взгляд продавщицы и требовательный от Наруто, складывала покупки в взятый рядом бумажный пакет. Сложив все вещи, она развернулась и направилась к выходу, как ее догнал неуверенный голос продавщицы.

— Тут большая сумма, чем выходит со скидкой...

Ясу обернулась, скептически посмотрела на продавщицу и затем снисходительно ответила:

— Там и за мое платье тоже, я же не собираюсь забирать его себе бесплатно.

Затем развернувшись на месте, при этом эффектно взмахнув волосами, она покинула магазин. Наруто остался на месте и неуверенно посмотрел на продавщицу, но, увидев как она смотрела на него... Он поспешно отвернулся и рванул на выход, догоняя девочку, с которой чуть не столкнулся на выходе. Увернувшись от него, она как ни в чем не бывало пошла дальше по улице, держась в стороне от процессии в белых нарядах, что несла на себе паланкин, на котором была закреплена рамка с фотографией Четвертого Хокаге.

Проводив процессию взглядом, Наруто последовал за Ясу. Пристроившись по правую руку, он молча шел рядом, не пытаясь завести диалог. Он все еще был расстроен, что его мнение вновь проигнорировали, даже не выслушав его доводы. Но спорить с Ясу-чан было бесполезно — это он понял еще после самой первой их встречи.

Они шли молча довольно долго, пока не добрались до знакомой парковой аллеи. Сейчас эта аллея выглядела куда краше, чем обычно, потому как вдоль мощенной белым камнем тропинки, на тросах были вывешены множество разноцветных фонарей, от которых практически до самой земли спускались блестящие ленты, тем самым создавая просто невероятное ощущение того, что аллея превратилась в пестрый, двигающийся в такт дуновения ветра, живой коридор.

Наруто вертел головой, восхищенно вздыхая и радостно сверкая глазами. На второй план ушла обида, а на первый вышла красота окружающего его пространства. Он так увлекся, что даже забыл о существовании своей спутницы, за что и поплатился болезненным тычком в бок.

— Эй, за что?! — возмутился Наруто, но стушевался под веселым взглядом черных, внимательных глаз.

— Не витай в облаках на условно вражеской территории. Это может плохо кончится для тебя.

— Условно вражеской? — недоуменно переспросил блондин, оглядываясь по сторонам.

— Ну да, многие сегодня готовы с тебя живьем шкуру содрать, потому да — условно вражеская.

Наруто поник головой, но согласно кивнул. Однако тут же поднял голову, когда услышал смешок со стороны Ясу.

— Что? — недовольно спросил он.

— Да так, просто мне импонирует твоя способность: скорый переход из одного эмоционально состояния в другое. Будто кто-то щелкает переключателем... Это выглядит довольно забавно, — Ясу улыбнулась.

— Забавно, да? — насупился Наруто.

— Еще как, — серьезно кивнув головой, подтвердила Ясу, а затем неожиданно сунула в руки пакет с вещами. Наруто, не ожидая подобного хода, на автомате взял пакет, а затем вопросительно посмотрел на Ясу. — С днем рождения, — безэмоционально сказала она, и если бы не искренняя улыбка, цветущая на ее лице, то можно было подумать, что ей все равно...

Наруто с трепетом посмотрел на пакет в своих объятьях. Он долго стоял и просто смотрел на торчащий краешек одной из майки и пытался в полной мере осознать только что сказанные Ясу слова.

«Она только что поздравила меня с днем рождения?»

Наруто казалось, что ему послышалось. Потому что за все уже восемь лет его жизни, он слышал мало добрых слов. Потому как большинство, за исключением нескольких людей, относилось к нему с откровенной неприязнью. Даже бывало ему больно перепадало...

Это было не так часто, но все же до безумия обидно. Обидно из-за несправедливости и полного непонимания своей вины Наруто.

И сейчас, впервые в его жизни, ему дарят подарок. Не подачка, а именно подарок...

Почему Наруто был уверен в искренности происходящего? Он не знал точно, но что-то подсказывало ему, что подарок Ясу был абсолютно прозрачен и не имел второго дна... Он был в этом уверен, даже несмотря на то, что в этот раз Ясу ощущалась как-то иначе, будто была немножко другим человеком, если так вообще можно говорить.

Наруто искренне обрадовался. Широко улыбнулся, подавил слезы счастья и как можно громче крикнул:

— Спасибо большое!

Ясу поморщилась и демонстративно поковырялась в ухе мизинцем, но все же кивнула в ответ на благодарность, но тут же мимика ее лица резко изменилась. Сейчас на лице Ясу читалась досада.

— Что-то случилось? — забеспокоился Наруто, внутренне холодея от ужаса, что своим криком как-то обидел или разозлил Ясу.

— Да... — она цокнула языком и неопределенно махнула правой рукой. — Твои-то вещи я взяла, а свои бросила на полу... Пойти что-ли обратно? — она задумчиво покосилась на Наруто, при этом приложив указательный палец правой руки к подбородку, не замечая, или делая вид, явного облегчения мальчика.

— Х-хочешь я сбегаю? — он загорелся идеей хоть как-то отплатить Ясу-чан за доброту и заботу, потому, даже не дожидаясь ответа, уже развернулся на месте и хотел пуститься в бег, направляясь обратно в злополучный магазин, но был перехвачен за локоть и одернут назад.

— Не дергайся, — осадила она Наруто. — Вместе сходим, заодно по пути купим тебе маску. Вроде лавка, в которой они должны продаваться, уже открывалась.

— Маска? Зачем мне маска?

— Как зачем? Ты что не хочешь присутствовать на празднике? — удивилась Ясу.

— Хочу... Но при чем тут маска, даттебайо!

— Эх, для чего обычно на лицо надевают маски? — спросила она, сходя с места и направляясь обратно на выход с аллеи. — Для того, чтобы это лицо скрыть. Твою приметную мордочку мы скроем за маской, а вот волосы... Они у тебя тоже крайне приметные, потому зайдем ко мне домой и возьмем там краску однодневку. Побудешь до завтрашнего обеда шатеном... хе-хе.

— Э-э-э? — протянул Наруто, пытаясь осмыслить полученную информацию. Но когда до него окончательно дошла суть сказанного, его лицо озарила широкая улыбка, и он, задорно подпрыгивая при каждом шаге, старательно обгонял Ясу, стремясь держаться на пару шагов впереди.

Зачем?

Он сам не знал зачем. Но раз Ясу ничего не говорила против, то почему бы и нет. Благо у Наруто было прекрасное настроение, даже несмотря на то, какой сегодня день.

Ведь сегодня он впервые получил подарок.

И это его первый день рождения, которому он искренне рад.

Еще раз счастливо улыбнувшись, он развернулся и стал идти спиной вперед, а сам рассматривал девочку со странным характером.

Глядя на нее, Наруто окончательно решил для себя, что как только он станет сильным и уважаемым человеком, то обязательно отплатит Ясу за все. Он решил, что будет всячески помогать ей... Ведь для этого нужны друзья?

Ведь он может считать её своим другом?

Наруто искренне верил в то, что может...

* * *

— Не толкайся, а иначе я тебя в этом аквариуме утоплю.

— Пф. Единственное, что ты сможешь утопить здесь, так это горечь поражения, после того как я поймаю больше тебя.

— Ха! Наивный маленький мальчик, сейчас ты говоришь о поражении великой и неповторимой мне! Так что морально готовься ходить весь остаток вечера угрюмым и снедаемым чувством неполноценности!

— Тц. Неужели ты думаешь, что способна на что-то, кроме драк и поучений?

— Да! И это что-то еще ты вкушаешь каждое утро! Я отменно готовлю, но раз тебе не нравится... то я могу обеспечить тебя годовым запасом помидоров, и делай с ними что хочешь, мешать тебе я не буду. Но на кухне будешь убираться САМ!

— Хн. Звучит неплохо... Однако я не хочу расстраивать тебя тем фактом, что твоя готовка объективно хуже простых овощей.

— Эй! Да что ты такое городишь?! А знаешь ли ты...

— Эм... И часто они так? — Наруто сквозь прорези маски смотрел на парочку черноволосых Учих, что стояли подле небольшого бассейна, в котором плавали рыбки, и, активно жестикулируя, спорили, толкались и вообще всячески мешали друг другу выудить из воды хоть одну маленькую золотую рыбку.

Он, Тоши, что стоял со скрещенными на груди руками и с непроницаемым лицом наблюдал сию сцену, и Джун, который откровенно смеялся над Ясу с Саске и периодически вставлял свои замечания, которые еще больше накаляли обстановку и выводили спор на новый круг.

— Не особо, — ответил Тоши. — Но сегодня Ясу на удивление гиперактивна...

— Гипе... что?

— Гиперактивна — то есть излишне шумна, энергична и до жути язвительна.

— А разве это плохо? — искренне недоумевая, спросил Наруто.

— Я разве сказал, что это плохо? — Тоши чуть повернул к нему лицо и со скептицизмом посмотрел на бывшего блондина. — Просто мы отвыкли от такой Ясу. Последние года два она ходила до боли важная, серьезная и веселье в ее распорядке дня вымерло за ненужностью... А после резни... — Тоши помрачнел и с сомнением посмотрел на Наруто, как бы думая, стоит ли вообще ему об этом рассказывать, но вспомнив, что Ясу самолично привела его к ним домой... Если этот Наруто может стать для Ясу другом, то следует присмотреться к нему поближе. — А после трагедии, она стала брать на себя слишком многое.

— В каком смысле?

— Так ли это важно? Но если кратко, то она нагрузила себя, как вола, и тянула всю тяжесть ответственности клана на себе... — его резко прервал болезненный удар в плечо.

Тоши пошатнулся и уже было хотел ответить наглецу, как наткнулся на взгляд своей сестры, в котором плясали веселые искры.

— Чего ты его грузишь? — спросила она, пытаясь отдышаться. Рядом стоял мокрый, хмурый и в крайней степени раздраженный Саске, что сверлил спину Ясу злобным взглядом, обещающим ей все муки ада.

Тоши перевел вопросительный взгляд на Джуна. Тот стоял рядом, с раскрасневшимся лицом и подрагивающими уголками губ. Джун, с нескрываемой насмешкой, смотрел на Саске (последний этот взгляд благополучно игнорировал), но, заметив внимание брата, кратко ответил:

— Ясу его умыла.

Глубокомысленно кивнув, Тоши вновь вернулся к лицу своей сестры, что выразительно на него смотрела, ожидая ответ на свой вопрос.

— Я пытаюсь разъяснить некоторые важные моменты, связанные с тобой.

— Зачем?

— Просто я подумал, что твоему другу следует больше знать о тебе.

На слове «друг» Наруто смущенно отвернулся в сторону и запустил пятерню в свои перекрашенные под шатена волосы.

— Я вполне сама способна говорить? — как бы говоря очевидное, вскинула голову Ясу.

— Возможно, — покладисто согласился Тоши и, не желая продолжать этот разговор, стал искать пути отступления. Быстро оглядевшись, он наткнулся взглядом на палатку, в которой продавали печеные яблоки в карамели. — Может, пойдем поедим сладостей? И сразу возьмем с собой на площадку, скоро ведь фейерверки.

Ясу сделала вид, что не заметила маневр брата, широко улыбнулась, схватила Саске за руку, рукавом которой он вытирал лицо, и потащила на прицепе к примеченной Тоши палатке.

Саске делал вид, что сопротивлялся, но он на самом деле уже устал от сегодняшнего дня. Сначала жесткая тренировка, на которую он сам же и нарвался, а после, когда Ясу днем вернулась в клановый квартал, притащила за собой щебутного недомерка. Также она еще и выбила его из колеи нарядом, в котором приперлась.

Нет, Саске далеко не идиот и понимал, что девочкам свойственно непостоянство и любовь носить платья. Но, честное слово, он никогда ранее не видел ее в платье. Особенно в таком, вычурно черном и... как называются все эти штучки на платьях? Он не разбирается в этом, потому — плевать. Однако сам факт, что Ясу натянула на себя платье, был на удивление неожиданным.

Хотя он был готов признать, что оно ей очень шло...

Если бы она буквально с порога не стала подшучивать над ним и язвить... И ладно бы они были одни: он как обычно бы проигнорировал ее высказывания. Но она привела добе, который даже с его не-мозгами понял, что он был там лишним... Но понять мотивы Ясу Саске был не в состоянии...

В конечном итоге она заставила помочь перекрасить добе волосы и затем, когда Саске хотел было взять пособие по основам кендзюцу, которое хотел почитать у себя в комнате, заявила ему, что на праздник он идет вместе с ними. Его отказ во внимание не приняли, и после того, как она вернулась из своей комнаты в фиолетовой шелковой юкате, подпоясанная широким светлым поясом и с пучком волос на голове в качестве прически, безапелляционно потащила его на никому не нужный праздник.

А Саске на этом праздник было неуютно. Слишком много людей. Слишком шумно. Слишком раздражающе...

Эти улыбки. Веселье. Беззаботность. Сначала это неимоверно злило Саске, но постепенно, под влиянием Ясу, а именно из-за ее навязчивого внимания... Или лучше было сказать надоедливости?

В общем, постепенно негатива становилось все меньше и меньше, вплоть до того момента, пока он не заметил, что уже практически без возражений поддавался на провокации Ясу и стал участвовать в ее дурацких соревнованиях...

Даже присутствие добе уже не было столь отягощающим...

И сейчас, медленно пережевывая кусочек лакомства, он смотрел на доступный, не перекрытый фонарями и гирляндами, участок неба. Мысли вяло текли в голове, и он отчетливо понял, что сейчас он впервые за долгое время практически... что? Наверное, расслабился.

Как бы он не сетовал на то, что сегодня Ясу чрезмерно активна, но она оказалась прекрасной отдушиной. Хотел бы Саске, чтобы она оставалась такой и после?

Будучи под действием окружающей атмосферы, он мог бы сказать — да. Но, чуть разогнав мысли и задумавшись, он понимал, что ему просто быстро надоест нечто столь шумное под боком. Ему хватало добе в академии, а если нечто подобное будет происходить и дома... Лучше пусть Ясу станет прежней. Язвительной, самоуверенной... Наверное, это эгоистично, но Саске больше прельщала стабильность. Так что...

— О чем задумался Мокрая-мордашка-кун? — Прервала его размышления голос Ясу.

Саске одарил Ясу угрюмым взглядом, а затем отвернулся и вновь уставился на небо.

— Ничего особенного.

— Уверен? Ну, тогда пошли на Гору Хокаге — оттуда будет лучший обзор! — Ясу резко вскинула карамельное яблоко, и указала им на лики Хокаге. Угощение подобного к себе отношения не стерпело и соскользнуло с удерживающей его палочки и, провожаемое тоскливым взглядом Ясу, упало в пыль.

— Пф, — выразил свое мнение о происходящем Саске.

— Ну, ничего страшного, — преувеличенно бодро заявила она, затем, бросив последний сожалеющий взгляд на упущенное лакомство, направилась к горе Хокаге, вклинившись в поток людей, что шли на выделенную площадь для просмотра праздничного салюта.

— Ясу-не-чан, — Джун поспешил за сестрой, схватив за запястье и потащив за собой зазевавшегося Наруто, — А разве доступ на гору Хокаге не строго ограничен?

— Ты прав, Джун, нахождение на вершине строго ограничено, — подтвердил сомнения брата Тоши, что шел позади рядом со скучающим Саске.

— Да кого вообще волнуют эти ограничения? — беспечно махнула рукой Ясу, даже не повернувшись к ним лицом. — Там будет лучше всего видно! А после можно будет чутка посидеть под звездами и перекусить!

— Перекусить? Чем? — спросил Наруто, в очередной раз поправляя фарфоровую маску лиса, которая была очень похожа на те, что носили АНБУ.

— Ну не зря же Тоши таскал узелок? Там наш перекус!

— Подъем на гору закрыт, — подал голос молчавший Саске. — Ты одна может и попадешь на гору, но никто другой из здесь присутствующих пока не может, а кто-то, — многозначительный взгляд на Наруто, — вряд ли вообще когда-нибудь сможет ходить по стенам.

— Эй! Саске-теме, ты на что намекаешь? На драку нарываешься, даттебайо? — «взорвался» Наруто.

— Пф. Усуратонкачи, ты не сможешь даже коснуться меня, — высокомерно задрав нос, заявил Саске.

— Не ссорьтесь, а то я вас обоих «коснусь», — вроде бы обычным голосом сказала девочка, но Саске нахмурил брови и послушно умолк, а Наруто ткнули локтем в бок, чтобы тот не продолжил «ссору».

Оказавшись у подножия горы, прямо под нависающими громадами высеченных из камня лиц бывших и нынешних Хокаге, Ясу хлопнула в ладошки и, развернувшись на пятках, улыбнулась.

— А теперь подойдите ближе.

Наруто, недолго думая, подошел самым первым. Учихи, переглянувшись между собой, подошли следом.

— А теперь возьмите меня за что-нибудь.

— Что? Зачем? — спросил Джун, а Наруто кивнул, поддерживая озвученный другим, интересующий его вопрос.

— Так надо. Не спорь.

Все, кроме Саске, скромно схватились за ткань юкаты, стараясь не мешать друг другу. Ясу требовательно посмотрела на Саске, но тот продолжал стоять на месте, скрестив руки на груди. Потому он очень удивился, когда Ясу схватила его за локоть, притянула к себе и обняла. И прежде чем Саске попытался вырваться, он услышал шепот: «Шуншин», — и мир перевернулся.

Земля ушла из-под ног, воздух из груди будто выкачали, а голова нещадно кружилась.

И судя по тому, какие все были бледные, то не только один Саске испытывал неприятные ощущения.

— Поздравляю всех с первым пространственным перемещением!

— Тц. Да чтоб тебя... — простонал Саске. — Как ты вообще...

— Да будет тебе, — она отпустила Саске и тут же щелкнула ему по носу. Саске, переборов тошноту, сфокусировался на Ясу и стал прожигать в ней дыру взглядом, на что она лишь мило улыбнулась и стала помогать другим прийти в себя.

— Ясу-не-чан это было слишком... — просипел Джун, — Ты могла и предупредить...

— Не. Так же не интересно. — Ясу за шкирку подняла с земли ошеломленного Наруто и стащила с его лица маску, которую она сразу же сунула ему в руки. — Да и будет вам уроком, чтобы не расслаблялись. Завтра я буду учить вас, как сопротивляться принудительному перемещению шуншином... Так что сегодня вам после фейерверков стоит сразу лечь спать!

Ясу отошла от мальчиков на пару метров. Осмотрев всех, довольно кивнула. А затем посмотрела на среднего брата, который выглядел бодрее всех и даже не выпустил свой груз из рук.

— Тоши, пошли, поможешь расстелить покрывало...

* * *

— Может быть ты задвинешь седзи с той стороны и свалишь отсюда?

— Я хочу посмотреть на то, как ты засыпаешь...

— Не неси ерунды, — раздраженно сказал Саске, стараясь вытолкать Ясу из своей комнаты. — Я не желаю, чтобы ты находилась в моей комнате!

— Эй! Это вообще-то мой дом!

— Дом твой, но комната моя. Так что уходи!

— Но, Саске-кун!

— Тц. Я сказал — вон! — Ясу грубо вытолкнули из комнаты, и тут же перед ее носом со стуком задвинулось седзи.

Она несколько секунд обиженно смотрела на седзи, а затем не удержалась и прыснула в кулак.

— Спокойной ночи, Саске-кун! — Ясу показалась, будто она слышала зубовный скрежет по ту сторону седзи.

Довольно кивнув, она размеренным шагом направилась к лестнице, походя щелкнув выключателем, гася свет в коридоре.

Спустившись на кухню, она взяла маленький чайник на плите и налила себе в чашку чай. Опустившись на колени возле стола, она стала медленными глотками пить обжигающий, но крайне вкусный и тонизирующий напиток. Конечно, она клон и устает значительно меньше, но и чай она пьет не из-за практических соображений, а просто ради вкуса. Клону хотелось оставить после себя множество ярких воспоминаний... И за сегодня она набралась стольких положительных впечатлений, что вкусный чай на их фоне просто-напросто затеряется.

Сам праздник удался на славу. Главные улицы были украшены множеством способов, но больше всего было, конечно же, фонарей разных размеров и форм. А буквально на каждом углу били в барабаны — тайко, создавая непередаваемую обычными словами атмосферу.

На кого бы не упал взгляд, все были нарядные. А среди толпы гражданских нередко можно было увидеть и обычных шиноби, переодетых в праздничные юкаты. Да о чем можно еще говорить, если Ясу пару раз видела, как в палатках закупались АНБУ?

А каков был праздничный салют?

Долгий, красочный и главное — запоминающийся.

Ясу была в восторге от воспоминаний, и она надеялась, что хотя бы часть всего увиденного ею сегодня в полной мере передастся оригиналу...

Ясу допила чай, встала и убрала чашку в раковину. Вытянув руки вверх, она потянулась, отчетливо хрустнув позвонками. Блаженно улыбнувшись, она уже намеревалась пойти во двор и посмотреть на звезды, как вдруг ее стало одолевать чувство тревоги.

Ища источник беспокойства, Ясу вдруг начинает чувствовать, как нагревается ее кожа на запястье. Одернув рукав юкаты, клон увидела, как на руке будто выжгли фуин-символ, написанный на кандзи — «помощь».

Ясу тут же поняла, что это значит. Буквально одним движением сорвав с себя юкату, она осталась только в коротких шортах и обмотанной бинтами грудью. Клон быстро развязала тугую повязку и использовала этот же бинт, чтобы обмотать себе им правое бедро. Затем Ясу сунулась под стол, отодвинула неприметную дощечку и сунула в образовавшийся проем руку, чтобы достать оттуда небольшой подсумок с двумя кунаями и десятком сюрикенов. Закрыв тайник и закрепив подсумок на бедре, Ясу выбежала из дома, предварительно накинув себе на плечи черный плащ с вешалки у входа, и на максимальной скорости побежала к стене, защищающей Коноху...

Прокравшись мимо очередного патруля, клон рванула и за пару мгновений преодолела просеку, отделяющую лес от стены. Там, между двумя едва заметными холмиками, затесалась неприметная трещина. Сложив несколько печатей, Ясу приложила руку к каменной кладке, и спустя пару секунд иллюзия спала, открыв взору клона узкий проход. Но так как она все еще ребенок, ей даже нагибаться не пришлось, когда она его проходила...

Высмотрев на стене патруль и убедившись, что у нее есть несколько минут для того, чтобы добраться до леса и узнать, что же такого произошло, что оригинал воспользовался аварийным сигналом о помощи...

Клон надеялся, что у нее руки-ноги на месте.

И честно говоря, когда клон увидела состояние оригинала, то опешила. Вся оборванная мокрая, за день отсутствия сильно похудела, а кожа, и так не отличающаяся излишним загаром, стала еще бледнее. Но самое страшное было не во всех этих внешних повреждениях...

Нет.

Клон видела, что гораздо большей урон понес внутренний мир Ясу... Пустой взгляд единственного открытого глаза. Даже несмотря на то, что в этом глазе тускло светился шаринган, было понятно, что с Ясу что-то далеко не так...

Клон подошла ближе и аккуратно взяла на руки оригинал, которая даже и не подумала сопротивляться. Надо поскорее отнести ее домой и позже узнать, что же там такого случилось...

Что могло случиться такого, что полностью сломало оригинал...

И что такого случилось, что это ее «убило»...

Многие люди в этот момент уже во всю развлекались, разбавляя утренний горький привкус от проведенной траурной процессии.

Но некоторые шиноби, что пережили тот злополучный день, предпочитали отсиживаться дома, поминая своих товарищей и близких. Да зачем уж об этом говорить, если сам Хирузен сегодня был до безобразия апатичен и ленив.

Вот и сейчас, сидя за своим столом, он вяло перебирал отчеты, бросая на их содержимое краткие взгляды, особо не вникая в суть. Хотя даже подобное действо с его стороны становилось крайне медлительным, пока окончательно не переросло в то, что Хирузен стал перекладывать листы из одной стопки в другую.

Можно было бы сказать, что это неправильно с его стороны. Что, будучи Хокаге, он не должен относиться к своей работе столь безалаберно. Однако стоит учесть одну немаловажную деталь: великий и могучий Третий Хокаге Сарутоби Хирузен, также известный под прозвищем «Профессор», — просто-напросто человек. Уставший человек. Нет. Уже определенно старик, что прожил долгую жизнь, почти половина которой — это подобная этой — работа с макулатурой.

Как бы это странно не звучало, но, будучи сильнейшим шиноби своей деревни, он редко когда выходил на поле боя. И дело не в том, что он не хотел мараться или по каким-либо другим надуманным причинам. Нет, просто-напросто его не пускали сражаться его же подчиненные. Зачастую аргументируя это тем, что предыдущие два Хокаге и так погибли в пылу битвы, и что терять еще одного таким же способом никто не желает.

Так что за свое долгое правление ему редко удавалось «размять кости». И именно из-за этого Хирузену так ненавистна вся эта бумажная волокита. И именно сегодня, в праздник, в день, когда погиб его коллега, погиб его соратник и практически ученик — Минато Намикадзе, он позволит себе немножечко больше лени, чем обычно...

Тогда почему он не направлялся домой, раз уж ему так претит сегодня работа?

Зачем же ему идти в пустой дом?

Раньше он старался возвращаться домой, после завершения своей обязательной работы, чтобы попасть в заботливые руки своей изрядно надоевшей за долгую совместную жизнь, но все еще любимой жене... Сейчас Хирузену уже не было нужны спешить домой. Ведь в этот день произошло множество страшных событий. Одно из которых — личная трагедия Хирузена.

В этот день погибла Бивако.

Хирузен со скупой улыбкой вспоминал свою жену, на которую часто ворчал из-за ее напористости или, даже лучше сказать, упёртости?

Теперь у него нет возможности вновь вкусить ее стряпню.

У него нет возможности услышать в свою сторону справедливые упреки, благодаря которым он иногда находил силы заниматься столь осточертевшим делом.

Теперь...

Хирузен досадливо поморщился.

Опять он расклеился и вновь стал теребить одну из многочисленных ран.

Он — Глава Деревни. Ему непозволительно подобное поведение... сказал бы он лет двадцать назад, но сейчас он всего лишь уставший от всего старик, который вновь вернулся к оглавлениям отчетов из одной стопки. Вернее, даже не отчеты, а натуральные жалобы. И на кого все эти жалобы, оставленные АНБУ и другими шиноби?

На Наруто.

На восьмилетнего... Кхм. Девятилетнего ребенка, что просто-напросто пытается привлечь к себе чужое внимание, потому как этим вниманием он обделен. Вернее, не так. На него направлено излишне много внимания, но чрезмерно негативного. Что совершенно неприемлемо... Но как бы странно не звучало то, что, являясь официальным Главой Деревни, он не может пресечь подобное отношение к ребенку. Хоть этот ребенок и является главным козырем и последней надеждой деревни, случись нечто неожиданное...

Помимо своих личных чувств к ребенку Минато, Хирузен должен учитывать и интересы Деревни. Именно поэтому он не может участвовать в жизни ребенка больше необходимого, чтобы не наслушаться в лицо обвинений в том, что он пытается оказать на него влияние.

По причине недопустимости излишнего влияния на ребенка, во избежание усиления одной из сторон конфликта, Хирузену также пришлось скрыть от крестного Наруто некоторые факты, из-за которых Джирайа не смог взять воспитание ребенка на себя. А Какаши... Тот не слишком подходил для воспитания Наруто. Он сам еще, по сути, является ребенком, который спустя годы не смог забыть гибель своих товарищей. Он не смог простить себя...

Из-за политики страдает Наруто, но уже сейчас становится видно, что ему постепенно становится легче. Ради этого Хирузен пошел на крайне опасный шаг, а именно: приказал Учихе Ясу найти с Наруто общий язык. И судя по тому, что сейчас ребятишки всей гурьбой веселятся, то Ясу серьезно занялась его «просьбой».

Хирузен досадливо поморщился и отодвинул в сторону очередную стопку бумаг с доносами.

Учихи и Учиха Ясу в частности. Хирузен до сих пор жалеет, что не нашлось способа урегулировать конфликт, не проливая столько крови. Да, он должен быть честным хотя бы с собой, потому он и не будет скрывать свое облегчение по поводу удачи в избежание Гражданской войны. Да, практически полностью уничтожен Великий клан. Но это не является столь уж колоссальной проблемой. Да, Деревня потеряла в военной мощи. Но зато получила внутреннюю политическую стабильность, что не может не радовать.

Теперь Хирузен может уделить больше внимания на то, чтобы Данзо не натворил бед в своем стремлении получить в распоряжение джинчурики... и средство контроля над биджу — Учиха.

Идеальным вариантом является Ясу, но в то же время она слишком... ненадежна. Импульсивна и... Можно даже сказать, наивна? Она, несомненно, сильна и умна для своего возраста, но это не избавляет ее от совершения ошибок. Именно из-за того, что она думает, что у нее есть рычаг влияния на него, она может совершить необдуманные поступки.

«Ее необходимо контролировать», — совсем недавно заявил ему Данзо. Хирузену пришлось его осадить и напомнить о том, что он обещал не пытаться получить влияние над Ясу. Хотя и Хирузен, и Данзо отчетливо понимают, что, даже являясь ребенком, Ясу знает, кто может быть виноват в уничтожении ее клана. Именно благодаря этому Данзо еще не приступил к активной вербовке ее в свои ряды.

Хотя Хирузен понимает, что позже он может угрозами заставить ее работать на себя. Ведь у Ясу есть две явные слабости. Два рычага давления, благодаря которым ее можно будет взять за грудки — братья.

Придётся уделить их защите больше сил, чем хотелось бы, но получить врага — потенциально могущественную куноичи, которая в случае чего может взять под контроль биджу, не самая лучшая затея...

Хирузен откинулся на спинку стула и прикрыл веки. Глаза уже устали, да и все его состояние говорило о том, что он утомился.

Всё, хватит с него на сегодня! Хирузен уверенно кивнул своим мыслям и взял в руки свою шляпу, чтобы водрузить ее себе на голову. Он уже привстал со своего стула, как вдруг фуин на его столе ярко загорелась. Недовольно посмотрев на нее, Хокаге нехотя опустился обратно на свое место и прикоснулся к печати, тем самым давая разрешение пройти в свой кабинет очередному, нежеланному посетителю. Если это что-то неважное, то Хирузен точно устроит своему подчиненному головомойку...

Дверь резко распахнулась и буквально мгновение спустя перед столом Хирузена на одно колено опустился АНБУ в маске орла. Боец тяжело дышал, его снаряжение было в дорожной пыли, а от него самого веяло неприкрытым страхом, волнением и коктейлем из множества других чувств.

— Хокаге-сама! — вскрикнул он хриплым голосом, поднимая голову для того, чтобы посмотреть на лицо своего правителя. — На Отофуко напали!

И после этих слов Хирузен понял, что праздник для него на сегодня закончился...

* * *

— ... предположительно, вражеский диверсионный отряд прибыл со стороны ...

— Да откуда ты можешь это знать! Следов же не осталось!

— Поэтому я и говорю, что предположительно!

— Нам стоит успокоиться и хорошенько подумать, кому это вообще было выгодно...

— Как «кому»? Мы же нашли доказательства, что это была Киригакуре!

— Не факт. Мы также нашли улики, указывающие на то, что диверсантами могли быть шиноби из Кумогакуре.

— Нет. Свидетели говорят, что видели маленькую фигуру в синем комбинезоне, что носят АНБУ Кири!

— Это могла быть просто подстава. Тебе ли не знать!

— Нет! Я уверен...

— Да забей ты на него. На войне шиноби Кири убили его брата. Потому он так предвзят.

— Да что ты можешь знать?! Да я...

— ХВАТИТ! — Хокаге со всей силы ударил ладонями по столу, отчего на деревянной поверхности остались глубокие вмятины, от которых во все сторону разбегались трещины. — Что за балаган вы здесь устроили?! Это военный совет или цирк?

— Простите нас, Хокаге-сама! — виновники разгоревшегося скандала хором извинились и синхронно поклонились Третьему.

— А теперь, когда вы успокоились, прошу вас высказаться по существу.

Шиноби переглянулись между собой, но слово решил взять Нара из аналитического отдела.

— Сегодня в восемь часов был совершен террористический акт, понесший за собой множество человеческих жертв. А именно, по тем данным, которые удалось собрать за ночь, потери среди гражданских насчитывают более трех тысяч, — Нара поправил маленькие очки. — Сейчас данные уточняются.

— Скольких шиноби мы потеряли? — задал вопрос Третий Хокаге.

— Точных данных пока нет, но могу предположить, что кроме тех двоих, что своевольно решили выйти за территорию складов для того, чтобы посетить праздник, на складе погибли все.

— Даже две учебные команды?

— Да. Пока нам не удалось получить доступ к помещениям склада, потому как шиноби, что владеют дотоном, у нас не так много. Хокаге-сама, вы сами выделили нам АНБУ со стихией земли.... Также мой отдел, с подачи Шикаку-самы, подал клич, и все шиноби с дотоном, что откликнулись на зов, сейчас в Отофуку или вскоре уже будут там.

— Что с ирьенинами?

— Госпиталь выделил две бригады.

— И все?

— К сожалению, госпиталь не обладает столь уж значимым количеством полевых ирьенинов, потому-то Акира-доно выделил столько людей, чтобы не ослабить саму деревню больше необходимо. Однако хорошая новость заключается в том, что клан Хьюга, Абураме, Акимичи и Яманака выделили несколько клановых ирьенинов, которые сейчас должны быть на полпути в Отофуко.

— Передайте мою благодарность главам кланов... Или нет. Я сам поблагодарю их завтра на Совете Кланов, — сказал Хирузен, однако его мысли в этот момент были довольно далеки. Он пытался понять, кто может стоять за этим нападением, и какую цель преследовал тот, кто все это затеял.

Основной этап войны прошел относительно недавно: чуть больше девяти лет назад. Скрытые деревни все еще наращивают военную мощь, которую они будут готовы выплеснуть на противника во время следующей Мировой войны. А то, что она будет — нет никаких сомнений. Потому как Элементарные страны разрывают слишком много противоречий, которые сложно или даже решительно невозможно решить мирными методами.

Каждая из трех Мировых войн начиналась по разным причинам, но в основном все Скрытые деревни преследовали определенную, важную для себя цель. Например: Суна благодаря своему географическому положению имеет крайне скудное количество плодородных земель, что часто выливается в нехватку продовольствия. Ива воевала и будет воевать по схожим причинам, только вместо пустыни у них проблема состоит в крайне тонком слое чернозема из-за каменистости местности. Кумо и Кири воевали для того, чтобы нарастить свое влияние и привлечь к себе большее количество заказов... Ну и, конечно же, никто из воюющих сторон не против получить в свое распоряжение дополнительные источники добычи особой железной руды, из которой делается дорогая чакропроводящая сталь.

Иными словами, если все обобщить — все войны шли в основном за территории и ресурсы.

Цели Конохи особо не отличаются от других участников конфликта. Потому нет ничего удивительного, что каждая из Мировых войн была довольно кровопролитной. Однако что же случилось сегодня?

Превентивный удар перед началом полноценной войны?

Если это так, то дела плохи. Новое поколение шиноби еще не подросло и не вошло в силу, а от старого осталось не так уж много. Если начнется война, то придется приложить множество усилий, чтобы она затянулась. Чтобы дать время...

Хирузен поморщился и устало потер переносицу.

Ему вновь придется бросать в бой детей. Детей, что только-только закончат или закончили Академию. А если дела будут совсем плохо, то в бой пойдут совсем неопытные и недоученные дети.

Как же Хирузену не хотелось вновь прибегнуть к столь богомерзкому поступку. Но ради Деревни, ради ее будущего, ему в случае необходимости придется прибегнуть к этому.

— Хокаге-сама, какие дальнейшие распоряжения? — поинтересовался молодой парень из отдела аналитики, что пришел на заседание Совета, сопровождая своего начальника.

— Поднимать панику пока не стоит. Уровень тревоги поднять до желтого. Усилить патрули у Конохи и на границах со странами Молний и Воды. Так же я выделю поисковую группу АНБУ. Воспользуйтесь ей, чтобы досконально понять, что произошло в Отофуко, и каким образом противнику удалось проникнуть на склады и уничтожить их.

— Что сообщить рядовым шиноби?

— Пусть пока не делают лишних телодвижений и занимаются своими делами. Однако уже сегодня я хочу получить полный отчет о количестве шиноби, которыми располагает Конохагакуре, — Хирузен обвел всех присутствующих на собрании тяжелым взглядом. — Я не меньше вашего не желаю войны. Однако это не значит, что мы будем отсиживаться, пока наши земли разрушают, а наших людей убивают. Я хочу, чтобы вы все постарались и разобрались в данной ситуации. Сейчас же я объявляю собрание оконченным. Приступайте к своим обязанностями

— Хай, Хокаге-сама!

Хирузен молча наблюдал со своего места, как зал для совещаний покидали его люди. Когда тяжелые створки дверей захлопнулись за последним человеком, он позволил себе медленно, через зубы выдохнуть воздух и откинуться на спинку стула.

Сняв шляпу Хокаге и положив ее на стол, Хирузен запрокинул голову и устало посмотрел на потолок. Ему неимоверно хотелось закурить, но свою трубку он оставил в кабинете. Забыл.

Хотя все и привыкли, что он не стесняется курить в присутствии других людей, но произошедшая трагедия не располагала к его излюбленным выходкам, призванным вывести собеседника из состояния равновесия.

Нет. Как раз таки в этот раз ему необходимо знать, что все его подчиненные будут работать во всю силу своих возможностей, дабы понять и предсказать возможный следующий ход противника...

Хирузен встрепенулся.

Что-то он совсем размяк. Хватит отдыхать, его ждет куча работы. Ему необходимо разобрать множество отчетов о состояния дел в Отофуко. Ему нужно составить примерный план речи, что он будет читать своим шиноби, если война все же разразится. Его ждет столько дел, а времени так мало...

Когда Хирузен уже было оперся на подлокотники руками, чтобы поднять свое бренное тело, створки дверей распахнулись и с грохотом ударились о стены.

Хокаге, горестно вздохнув, тут же опустился на свое место и с напускным равнодушием наблюдал, как к нему стремительно приближалась Инузука Цуме, при этом незаметно показав охранявшим его АНБУ знак: «Не вмешиваться».

Когда до того места, где восседал Хокаге, оставалось пару метров, она одним рывком сократила дистанцию и сильно ударила по столу раскрытыми ладонями, вызвав в помещении эхо.

— Как вы могли допустить подобное! — закричала Цуме ему практически в лицо.

— Что тебя так взволновало?

— МОЯ ДОЧЬ! Моя дочь погибла! А вы... Вы делаете вид, что вас это не касается?! Это ваш аппарат дал ее команде это задание! Это из-за вашей безалаберности погибли дети! Как вы вообще можете!..

— Хватит, — спокойно сказал Третий Хокаге, но Цуме его услышала и на удивление покорно перестала кричать, но продолжила практически шепотом:

— Моя девочка погибла... Погибла там... Под завалами или будучи убитая сталью... Не важно. Она мертва. Она никогда не вырастет. Никогда не выйдет замуж, а вместе с этим я никогда не увижу ее щенков... И все это... — Цуме отнюдь не плакала, однако ее дрожащий от напряжения голос, едва заметное подёргивание плечами, напряженные руки, что сейчас стискивали край стола, выдавали ее с головой.

— Это еще не доказано, завалы еще разбирают...

— Я чувствую это! Чувствую! — воскликнула она.

— Я могу понять тебя. Я тоже терял близких мне людей. Однако я взываю к твоей мудрости и прошу начать думать не как Мать, что потеряла свое дитя, но как Главу Клана. Ты, как лидер, как опора и свет для своих людей, должна прийти в себя и понять, что я был не в состоянии предвидеть всего. Миссия, на которую отправили ее команду, не должна была быть чем-то большим и сколько-то уж опасной. Рассчитывалось на то, что максимум, чему им пришлось бы противостоять, так это кучке пьяных гражданских, что могли полезть искать приключения на военном объекте...

Хирузен положил свою руку поверх правой ладони Цуме и ободряюще сжал.

— Никто не мог предположить, что произойдет подобная трагедия. Пойми Цуме, что вчера погибла не только твоя дочь, но и множество других достойных людей. Потому я прошу тебя взять себя в руки и помочь мне разобраться во всем этом... Инузука Цуме-сан, — официально начал Хокаге, вставая со своего места, но притом не отпуская ладонь женщины, — готовы ли вы и клан в вашем лице обеспечить нам всестороннюю поддержку в выявлении угрозы?

— Я... Я готова самолично порвать тех, кто виновен в гибели моей дочери! — Цуме несколько грубовато вырвала свою руку и порывисто направилась к выходу. — Инузука ичизоку приложит все свои силы, чтобы найти тех... Тех, кто поплатится кровью. Я немедленно выделю вам Следопытов... Нет, — она остановилась у двери и оскалилась: — Нет. Они сразу отправятся в Отофуко и примутся искать следы... А когда найдут...

Инузука Цуме покинула зал с кровожадной ухмылкой на губах. Сарутоби с сожалением провожал ее взглядом и тем временем давил в себе любое проявление никому ненужной сейчас жалости. Тяжело вздохнув, он надел себе на голову шляпу и медленно побрел к выходу, обдумывая в какой сфере стоит уменьшить вливание финансов, чтобы начать готовиться к возможной войне.

И делать это надо как можно незаметнее, потому как нельзя, чтобы шпионы вражеских стран видели то, что видеть им не положено.

* * *

Огонь.

Наблюдение за огнем в некотором роде успешно успокаивало расшатанные нервы.

Огонь помогал сосредоточиться и, как бы это не звучало противоречиво, отвлечься от губительных и откровенно отвратительных мыслей.

Сейчас, смотря на огонь, на то, как в темное небо взвиваются искры, слушая то, как хрустят дрова, и наблюдая за тем, как в котелке закипает вода, Итачи отдыхал.

Неожиданно для себя он нашел этот способ отдыха. Некоторое время он пытался отвлечься, играя в карточные игры со своим напарником. Не помогло.

В одном из пройденных с напарником городов он решил заглянуть на местную улицу Красных фонарей. Тоже не помогло, а даже наоборот сделало все хуже, усилив и так немалое отвращение к самому себе.

Об алкоголе вообще говорить не стоит.

Итачи он не понравился, а опьянение не принесло забвения, а лишь вынесло на первый план все его кошмары и нежеланные мысли... А также слова, что он сдерживал, не позволяя им вылиться наружу...

Стыдно.

Итачи стыдно за самого себя.

Сейчас, наблюдая за огнем, он думал о своих целях, своих поступках и о своей Мечте.

Да уж... Мечта.

Он и раньше понимал, что его “Мечта” слишком идеализирована. Слишком далека и мало исполнима. Но он верил в нее. Он стремится к ней. И слова, которые он сказал своему брату, о необходимости взращивания своей силы, не были ложью. Ведь, не обладая силой, как можно стремиться к своей “Мечте”?

Как без силы можно добиться мира?

Противоречиво.

Наблюдая за тем, как языки пламени облизывают черный чугунный котелок, Итачи дивился несовершенности этого мира. Этого мира и системы шиноби в частности.

Да, он сам, являясь шиноби, судит с высоты своей колокольни. Но даже он понимает, насколько мир несправедлив и кровожаден.

Некоторые... или, наоборот, многие... неважно... люди винили в жестокости мира шиноби и их способности оперировать чакрой. Люди не понимали и боялись шиноби из-за того, что, по их мнению, шиноби отличаются от них, как человек отличается от Бога.

Но ведь шиноби, даже обладая потрясающими способностями, оставались людьми. У них были свои слабости, желания, потребности и многие шиноби имели “Мечту”...

Как изменить этот мир?

И достоин ли он шанса этот мир изменить?..

Подняв раскрытую ладонь, он поймал быстро летящий цилиндрический предмет, который в ином случае грозил попасть ему прямиком в лоб. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Итачи поймал ничто иное как свиток, заботливо перевязанный красной лентой.

Подняв взгляд, он наткнулся на адресата этого «подарочка» и вопросительно поднял брови. Ответом ему послужил довольный оскал и отчетливый хмык.

— Могу я поинтересоваться: что это такое? — вежливо спросил Итачи у человека, что, подходя к костру, тащил на своем плече огромный меч.

— Не задавай глупых вопросов, пацан, — довольно дерзко ответил собеседник. — Будто ты не знаешь, что в подобных свитках всегда разведданные.

— Джузо-сан, для чего вы дали мне этот свиток? — решил зайти с другой стороны Итачи, украдкой внимательно осматривая зеленый свиток в своих руках. Он не пытался раскрыть его и посмотреть содержимое, покуда не удостоверится, что это не ошибка или же пока не будет полностью уверен, что это не шутка.

— Ох, какой ты трудный, — названный Джузо плюхнулся на землю подле костра. Он положил свой меч на землю, чуть в стороне от себя так, чтобы в случае чего в мгновение ока была возможность схватить меч за рукоятку и с ходу вступить в бой. Затем он достал из-под плаща мешочек с крупой и полностью высыпал его в котелок с кипящей водой...

А ведь верно, сегодня очередь Джузо-сана готовить...

— Если я дал это тебе, пацан, то это значит, что это относится непосредственно к тебе... Так что не будь це... Короче, не тяни биджу за хвосты и поскорее ознакомься с содержимым... — он достал деревянную ложку и стал мешать получившееся варево после того, как закинул туда мяса недавно пойманного в силки кролика.

— Хорошо Джузо-сан, — Итачи качнул головой и последовал совету своего напарника.

Развязав красную ленту и бросив ее в огонь, Итачи стал медленно разворачивать свиток, попутно вчитываясь в ровные столбцы иероглифов. Буквально на пятой секунде чтения на его лицо легла тень, а в глазах непроизвольно загорелся шаринган. После этого чтение пошло в ускоренном темпе, и, когда свиток закончился, Итачи нахмурился и перевел взгляд на довольного Джузо.

— Это точно?

— Абсолютно, — подтвердил Мечник.

— И что вы намерены делать, Джузо-сан?

— А что я должен делать? — лениво поинтересовался он, встретившись взглядом с Итачи, абсолютно не страшась его шарингана.

— Судя по содержимому свитка, вы прекрасно осведомлены о том, что я заинтересован в том, что происходит в моей бывшей деревне...

— Пацан, ты же не считаешь себя умнее всех? Нет же? Надеюсь, что нет, потому как в противном случае с таким подходом тебя вскоре нагнут... — он усмехнулся и вновь помешал варево, не отводя взгляда от Итачи. — Если ты не понял, что я в своей деревне тоже служил в организации — аналог вашего АНБУ, если тебе угодно. А ты, хоть и служил в АНБУ, нихренашеньки не понял. Что твои два... Два же? Два года в спецслужбах против моего опыта? Мы с тобой землю топчем уже не первый месяц, я успел в некоторой степени изучить тебя… — он доверительно наклонился, приблизив своё лицо к лицу Итачи, все также смотря последнему в глаза: — Могу сказать одно, что тебе конкретно так повезло, что мне абсолютно насрать на то, что там себе вдолбил в голову Лидер. Мне плевать с высокой колокольни на мир во всем мире или же, как он любит трепаться: о цели достичь мира без войн... Брехня все это... — Джузо явно хотел сплюнуть, но удержался. — Я шиноби, мне нравятся битвы. Если Лидер своих целей добьётся — этот мир станет тем еще унылым местом. Но знаешь что... Пока что ему далеко до исполнения своих целей. Его победа может быть где-то там, далеко в будущем, а мы с тобой живем сейчас.

— И к чему вы клоните, Джузо-сан, — холодно поинтересовался Итачи, готовый в любой момент напасть.

— А к тому, что я люблю сражаться! И я, пожалуй, уточню: вскоре мы достигнем портового города Страны Воды, и в нем, не без помощи должной сноровки, ты бы смог добыть огрызки информации по своей любимой деревеньке... И после этого ты бы потерял свою ценность, как чувак, что должен прикрывать мою задницу. Потому как, глядя на тебя, понятно, что ты еще слишком зелен, чтобы уметь отрешаться от ненужных дум. Потому, вот, — Джузо кивнул на свиток, который Итачи не выпускал из своих рук: — информация — полная и, я практически уверен, достоверная. Это мой тебе подарочек, чтобы ты не надумал чего плохого в своей буйной головушке.

— Почему вы не сообщили об этом Лидеру?

— Ками-сама, не будь идиотом, пацан! — Джузо возвел очи в небо и смачно выругался. — Нас ждет сложная миссия, а если ты будешь невнимателен, то сдохнешь сам и меня за собой потянешь!

Итачи с сомнением покосился на свиток в своей руке, нахмурился еще больше и упер внимательный, изучающий взгляд в своего собеседника, что сейчас ехидно улыбался, отчего его татуировка вокруг рта сложилась в причудливый рисунок.

— Допустим, — согласился Итачи, — но что вам мешает доложить обо мне Лидеру после выполнения миссии?

— А непонятно разве? — искренне спросил он. — Да уж... Ладно, я скажу: потому что мне влом подстраиваться под очередного новенького! За эти месяцы мы с тобой неплохо сработались и даже выработали пару действенных тактик, а с новеньким напарничком мне придется заново узнавать его! Лениво же!

— Вы же понимаете, что я не могу вам доверять, Джузо-сан?

— Я-то это понимаю, но ты мог бы быть благоразумнее и придержать озвучивание своих подозрений на мой счет... Но ты еще пацан, потому не парься, — Джузо ухмыльнулся, отодвинулся от Итачи и склонился над котелком, — я не в обиде... Готово, — встрепенулся он, спешно доставая из-под плаща миску. Затем, когда из его миски во всю валил пар, он посмотрел на все еще напряженного Итачи. — Сам себе наложишь или боишься, что я отравил это недоразумение, называющееся похлебкой?

— Нет. Прошу прощения, Джузо-сан, — Итачи решил, что сейчас Джузо против него не выступит, потому можно немного расслабиться.

— Да не парься, пацан, оно и правильно, что ты не страдаешь излишней доверчивостью.

Ели они практически в полной тишине, лишь стук походных ложек о железные миски да похрустывание веток в догорающем костре разбавляли уныние, что постепенно заполняло полянку, на которой они устроились.

Покончив с трапезой, Джузо довольно потер брюхо, почесал свои татуировки на лице и затем задумчиво спросил у заканчивающего есть Итачи:

— Что ты думаешь о произошедшем?

— Провокация, — практически сразу ответил Итачи.

— Провокация? Как по мне, херня, а не вывод.

— Почему вы так думаете, Джузо-сан?

— Да потому что в этом нет смысла! Эта провокация была бы к месту, будь это прелюдией перед началом крупномасштабной войны... Но из всех стран к войне более-менее готова только Ива, а все остальные Деревни все еще должны зализывать раны. Особенно Коноха, потому как ее знатно потрепало, когда ваш лисенок с цепи сорвался...

— Тогда чем может быть эта акция, если это не провокация?

— А х** его знает, — беззаботно ответил Джузо, ковыряясь в зубах веточкой. — Я несколько раз изучил полученную информацию и никак не могу прийти к нужному выводу... Но не важно, пора выдвигаться. Ты закончил?

Итачи отправил в рот последнюю ложку с кашей, поддерживающе кивнул и затем потянулся за фляжкой, что покоилась у него в ногах, но Джузо остановил его взмахом руки:

— Хватай так, тут не далеко речка, приведем себя в порядок, прежде чем на люди показываться. Хоть мы с тобой и нукенины, «предатели» своих деревень, но это не означает, что мы должны ходить грязными словно еба... — он запнулся на полуслове, затем скривился и с досадой сплюнул. — В общем, пошли.

Джузо встал с земли, отряхнул с плаща пыль и наклонился за своим огромным мечом. Подняв его одной рукой, он закинул меч на свое плечо, развернулся спиной к Итачи и направился в лес.

— А мы не будем заметать следы?

— Незачем. Тут часто ошивается старичье, что собирает травки и корешки, потому кострище никого не удивит, даже если на него наткнется патруль.

— Но все же... — Итачи сомневался, потому как ему в АНБУ буквально вбили в голову, что шиноби не должен оставлять следов своего пребывания на вражеской территории, дабы иметь преимущество перед противником.

— Забей говорю. Лучше подними свой тощий зад и тащи его за мной, — раздраженно сказал Джузо, даже не оборачиваясь.

Итачи проводил взглядом фигуру Мечника Тумана, а затем посмотрел на свиток, который он отложил в сторону, дабы пообедать.

Честно говоря, информация, содержащаяся там, ввела его в состояние тихого ужаса. Потому как только цифры убитых в результате диверсии исчислялись более чем в пять тысяч жертв. Сколько из них погибло шиноби не уточняется.

Итачи стиснул зубы и сильно сжал свиток, отчего бумага сильно промялась и даже начала рваться.

Тот, кто это совершил, не имеет понятия о чести. Погибли невинные люди и ради чего? Ради уничтожения склада, на котором хранилось небольшое количество провизии и снаряжения для шиноби?

Какова была цель диверсантов?

Месть?

Как самый очевидный вариант... Но не может быть все так просто. Однако Итачи не мог как-либо повлиять на ситуацию из-за того, что он не обладает нужной информацией...

И его это раздражало.

Потому-то Итачи решил: хоть он и покинул деревню, но будет наблюдать за ней из тени. При помощи своего призыва. Заодно он проконтролирует, как Данзо исполняет свою часть сделки... Понаблюдает за тем, как будет расти его брат. О других Учихах Итачи тоже не забывал, потому он в меру своих скромных сил будет приглядывать и за ними, хоть и Ясу-чан показала то, что вполне способна постоять за себя...

Но если за нее возьмутся всерьез, то этого будет мало.

Итачи тяжело вздохнул и вновь посмотрел на пляшущие языки пламени.

Это немного прояснило его разум, что привело к генерации одного очевидного действия, которое он был обязан сделать после прочтения информации из свитка.

Он должен его уничтожить.

Без сожаления Итачи бросил свиток в костер. Тонкая бумага быстро схватилась огнём. Он некоторое время наблюдал за тем, как сгорал свиток, а затем снял котелок и отставил в сторону.

После того как он сложил несколько печатей, а затем вытянул руку над костром, с его ладоней полилась вода. С шипением в небо устремились клубы пара, скрывая за собой шиноби. Когда же пар спал, Итачи уже не было на месте, а о том, что тут была стоянка двух путников, говорил лишь мокрый пепел...

Кап-кап. Кап-кап.

Боль расходится волнами...

Кап-кап. Кап-кап.

В голове сплошной туман...

В сознание я приходила урывками. Сколько раз я выныривала из забытья, сказать не возьмусь. Однако каждый такой сеанс с реальным миром оканчивался судорогой и ужасающей по своей силе мигренью. Но сейчас...

Проснитесь и пойте...

Сегодняшняя попытка мести слегка не удалась...

А разве она погибла сегодня?..

Ха-ха, мисо-суп не очень вкусный! Ха-ха!

Голоса.

... вас ждут великие дела.

Голоса в моей голове. Много голосов... Настолько много, что зачастую вызываемый ими гул провоцировал очередной приступ мигрени. Среди множества неизвестных и, наоборот, столь знакомых голосов, я не могла толком услышать свои мысли.

Хотя мне плевать...

Нужный человек не в том месте может изменить мир...

Довольно цитат! Давайте веселиться!..

А как же наши камелии? Мы их оставили на попечение детей...

Мне так больно. Так холодно. И так страшно.

Что произошло? Почему это произошло? Неужели мой организм не пережил трату столь большого объема чакры?

Возможно.

Но тогда бы у меня ничего не получилось, и я бы банально свалилась с чакроистощением и вскоре померла.

Но у меня получилось! Я чувствовала множество смертей! Я слышала взрыв! Я ощущала ударную волну!

Сегодня на удивление холодно...

Разлежалась тут! А надо лежать там!..

Но тогда почему?!

Потом! Все потом! Сейчас я должна... Должна что-то сделать. Потому как меня начала охватывать тревога, и чувствую, как волнами накатывает паника.

Делаю глубокий вдох.

Дышать было чертовски... ммм... Биджево больно. Буквально сразу же стала раскалываться голова. На кончике языка отчетливо чувствовался металлический привкус крови.

Тело горело, однако левой половине лица было немного лучше, потому как она, судя по всему, лежала прямо в луже, и потому мое хриплое дыхание сопровождалось довольно-таки раздражающим бульканьем.

Чего она пытается добиться?..

Каковы ее цели?..

А у нее есть мечта?..

Заткнитесь! Заткнитесь! ЗАТКНИТЕСЬ!

Преодолев очередной приступ накатывающей паники, попыталась пошевелить телом. Закончилось все тем, что в висок будто вогнали несколько спиц. Длинных раскаленных спиц. И складывалось ощущение, будто ими елозили туда-сюда, тем самым стараясь принести мне как можно больше боли.

Понятно. Пока лучше не шевелиться. Но и долго отлеживаться не стоит. Я не знаю, сколько пробыла в Джодо. Сколько прошло времени и сколько его понадобилось на то, чтобы собрать воедино свой разрушенный разум.

Однако то, что поврежденный очаг потихоньку стал вырабатывать чакру, говорит о том, что я провалялась лицом в луже не меньше пары часов. А это очень плохо.

Плохо потому, что меня в любой момент могут найти АНБУ, которые, несомненно, выдвинулись в Отофуко сразу, как только пришел сигнал о произошедшем. Сейчас они будут рыть носом землю, потому-то все же стоит поторапливаться...

Где мое портмоне, я не могу лечь спать...

Кто она такая? Почему она такая?..

Как мило то, что она считает, будто это ее самая большая проблема...

Однако ж...

Грустная улыбка сама собой появилась на моем лице.

Действительно ли это моя самая страшная проблема на данный момент?

Нет!

И я понимаю, что сейчас не время заниматься самокопанием. Не время жалеть себя! Попытка с головой окунуться в черную депрессию может привести к нежелательным последствиям... Однако как бы я сейчас ни старалась, я не могу отмахнуться от своих страхов. От своих сомнений. Я не могу отмахнуться от проблемы самоидентификации.

Я все время заблуждалась. Я была безмерно... тупа? Да. Тупа, наивна и самоуверенна. Каковы мои цели? К чему мне стремиться?

Кто я такая?

Учиха Ясу или Учива Ариза?

Ксо!

Если кто-то хочет жить, то...

...этот кто-то должен шевелиться...

Борись!..

Жаль, что мне не с кем поговорить об этом. Если ничего не изменится, я окажусь в тупике. Не хочу опять терять волю к жизни...

Позже. Позже буду заниматься самобичеванием. Сейчас же...

Шевелю левой рукой. Голова начинает болеть чуть сильнее, но в пределах допустимого.

Шевелю правой рукой — практически то же самое...

Так, двигая всеми частями тела, сначала по очереди, а после и всеми сразу, я поняла, что, если чуть постараюсь, и если смогу перетерпеть неприятные ощущения, то вполне смогу встать в ближайшее время, однако боль... Которая, определенно, меня настигнет при столь грубом акте мазохизма...

Приложив некоторые усилия, я смогла подняться на четвереньки. Спину сразу заломило, а сердце внутри практически буквально стало биться о ребра, словно сумасшедшее. Стиснув зубы, я уверенно терпела всю эту какофонию отвратительно сильных болезненных спазмов, что сейчас одолевали мое бренное тело.

Спустя пять или более минут, когда у меня уже начали болеть еще и колени, боль стала отходить на второй план. А на первый вновь вернулся страх, который накатывал волнами...

… который я стоически попыталась загнать на задворки своего нестабильного сознания... Который вылился в новый виток споров в моей голове. Десятки голосов спорили. Каждый о своем. Кто-то даже сам с собой.

Приняв не самую устойчивую позу, поняла, что получилось абы как, но все же лучше, чем было в самом начале. Теперь пытаюсь медленно открыть глаза.

Тусклый лунный свет больно резанул по восприятию. Глаз заслезился, и, прежде чем у меня получилось хоть что-нибудь рассмотреть, мне пришлось знатно проморгаться. Как только удалось сфокусировать зрение, я сразу же опустила взгляд вниз. И то, что я там увидела, можно охарактеризовать одним словом:

жалкая.

В правой глазнице активированный шаринган, но какой-то тусклый и невыразительный. Лицо все бледное, осунувшееся. Слипшиеся от пота, крови и воды волосы расползлись по всему лицу.

Криво улыбаюсь своему отражению, а затем с отвращением отвожу взгляд на ближайшую ко мне шероховатую стену пещеры. Сама я не встану, потому начинаю медленно ползти... Будучи ослабленной, с бунтующей чакрой в теле и пеленой перед моим взором... Мне уже начинает казаться, что пробежать несколько кругов вокруг Конохи было бы значительно легче.

Кто? Кто ты? Зачем ты здесь...

Я не знаю. Сейчас я не знаю ничего. Я не хочу знать. Не хочу думать об этом. Не хочу осознавать то, что вся моя короткая жизнь — сплошной обман. Не хочу осознавать, что я пустышка. Не хочу. Не хочу! Не...

Упираюсь макушкой в камень и прихожу в себя. Игнорируя боль, усиленно мотаю головой, сбрасывая наваждение.

Не сейчас. Потом. Я уже говорила себе, что разберусь со всем этим позже. Сейчас мне надо домой. Мне нельзя попасться здесь. Я не могу подставить своих близких...

А твои ли это близкие?..

Твоя семья осталась там...

У тебя никого нет!..

...здесь же только чужие. Весь мир для тебя чужой...

Игнорирую голоса и начинаю медленно, по стеночке, принимать вертикальное положение. Мир вращался с умопомрачительной скоростью. Я всячески старалась не завалиться назад, ибо удар затылком об камень поставит жирную точку всем моим трепыханиям. Потому стискиваю зубы, не даю вырваться наружу стону боли и отчаяния, и превозмогаю желание рухнуть на землю, лишь бы только избежать участи стоять на трясущихся ногах. Я прикладывала все свои скромные силы только лишь на то, чтобы стоять.

И у меня получилось. Спустя некоторое время колени практически перестали дрожать, а мир стал стабильнее и сейчас только чуть покачивался, а не вращался, словно я находилась в центре водоворота.

Славно.

Организм более менее стал приходить в норму. В идеале я вообще не должна двигаться и уж тем более использовать чакру после серьезного чакроистощения...

Хотя у меня вообще не должна сейчас вырабатываться чакра, учитывая то, что очаг поврежден. Однако он работает, хоть и его работа сопровождается зудящим, неприятным покалыванием в области живота. Хотя, честно говоря, на фоне остальной испытываемой мною боли, эта не самая дискомфортная. Потому жить можно.

Только нужно ли?..

Потом. Я решу все потом! Убирайтесь из моей головы!

Слышали? Слышали это? Ха-ха-ха...

Она забавная...

Тебе придётся отрезать голову...

Если она не поспешит, это сделают за неё...

Угрюмо качаю головой, но голоса правы. Но прежде, чем я покину пещеру, нужно сделать пару дел...

На то, чтобы в моем состоянии максимально полно замести следы, мне понадобилось около двадцати минут. Чтобы оставить один сюрприз — еще пятнадцать. Всех этих телодвижений я предпочла бы избежать, но даже в таком состоянии я должна беспокоиться о своей безопасности.

Конечно, я выбирала убежище недалеко от города и максимально неочевидное, но за все то время, что я тут провалялась в отключке, ищейки могли быть максимально недалеко от этого места. Потому все что я делала — необходимо.

Луна стояла высоко в небе, заливая своим светом все пространство перед входом в пещеру. Некоторые лучи даже проникали в пещеру, рассекая тьму и нежно касаясь моего лица...

Дыша, как загнанная лошадь, я стояла в проходе и жадно припадала к горлышку фляги. Вода быстро кончилась, но жажду не утолила. Плохо. Но терпимо. По крайней мере, сейчас мне значительно легче. Я даже могу более-менее нормально передвигаться, не морщась при каждом шаге от боли. И как раз вовремя, потому как я уже несколько раз видела вдалеке мелькающие тени.

Меня уже ищут.

Потому, оттолкнувшись спиной от стены, я стала аккуратно спускаться к подножию горы, стараясь не задевать камни, не желая вызвать оползни, шум от которых может навлечь на мою голову беду.

Дойдя до опушки леса, я обернулась, чтобы бросить последний взгляд на свое убежище. Вход в пещеру был скрыт спускающимся сверху плющом, но толковому шиноби найти его не составит труда. Хоть я и прибралась, но велика вероятность, что у преследователей получится взять след... А так как я изрядно потеряла преимущество во времени, то нагнать меня им не составит труда.

А в моем нынешнем состоянии это означает одно — смерть. Только смерть, потому как сдаваться я не собираюсь.

Смотрю на свою ладонь. Сейчас на нее была нанесена фуин-печать, сравне той, которую ставят на оперативников АНБУ. В случае если я умру, то от тела не останется ничего, кроме пепла. Я убью себя, если неминуемо будет угроза захвата...

В таком случае, надеюсь, клону удастся как-нибудь убедительно обставить свою смерть в Конохе. Я не хочу, чтобы из-за моей глупости и импульсивности пострадала моя семья...

Они не твоя...

Заткнись! Даже если вся моя жизнь — сплошная иллюзия, мои братья настоящие. Они живые! И я приложу все силы, чтобы они жили и дальше, даже без меня. Я умру ради своей семьи...

Хе-хе-хе, только ради семьи? А как же Клан...

Какая разница, сейчас весь Клан и есть моя семья. Однако... Нет. Я не знаю. Я запуталась. Но все потом. Сейчас мне нужно скрыться. Уйти. Спрятаться. Нет. Именно уйти. Попытаться добраться до реки. Да, до реки. Там можно будет сбить след предполагаемым преследователям.

Да. Идеально. Начинаю двигаться практически в том же направлении, в котором шла ранее, только лишь немного подкорректировав курс...

Через десять минут за моей спиной прогремел взрыв. Значит пещеру нашли. Ускоряю шаг.

Морщусь от боли.

Игнорирую боль. Перехожу на бег.

Боль стала сильнее, но я уже наклонилась к земле и бегу так быстро, как могу.

Ветки предательски хрустели под ногами. А мелькивающие мимо деревья постепенно начинали вызывать головокружение. Тошнотворный ком медленно поднимался вверх по пищеводу, грозясь вырваться наружу в самый неподходящий момент.

А тем временем, пока я боролась с рвотным позывом, я крайне плохо, но все же ощущала два источника чакры, что сейчас следовали за мной.

Они не уважают нас!..

Убить! Надо всех убить!..

А мы не потерялись? Может, спросим дорогу?

Действительно, что-то маловато преследователей. Неужели мой подарочек в пещере оказался для них более неожиданным, чем я сама предполагала? Да не может быть, я всего лишь заложила все оставшиеся у меня печати в пещере и начертила кровью фуин, которая активировалась тогда, когда кто-либо начинал исследовать пещеру...

Сколько там было печатей то... Две... а может три сотни?..

Спотыкаюсь об корень и перекатываюсь через голову.

Отвлеклась на ненужные мысли. Плохо. Рассеянность. Общее хреновое состояние организма. Стресс. Сейчас боец из меня — никакой. Если я вступлю в схватку даже с двумя шиноби, это окончится для меня неминуемой гибелью. А следовательно, что придётся мне сделать, чтобы эту гибель избежать?

Пойти извиниться?..

Ага. «Простите за то, что убила хренову тучу народу».

Эй! Эй! Это ОНА убила кучу народа! Мы не при делах...

Заткнитесь! Не мешайте думать. Времени совсем нет, преследователи совсем рядом...

Похоже, придётся вновь рискнуть и использовать чакру. Крайне нежелательное решение, но иного выхода нет.

Медленно встаю, опираясь на ствол дерева, а затем огибаю его, выходя на неплохую для встречи гостей полянку. Добегаю до дерева на другой стороне поляны, складываю печати и прикладываю ладонь к земле. Черная вязь фуин расползлась по земле и опавшим листьям, а затем потускнела и исчезала с глаз.

Живот стреляет болью, но пока что терпимой.

Но это еще далеко не все.

Набираю полную грудь воздуха, стараясь не обращать внимание на боль, медленно выдыхаю и затем резко начинаю складывать следующую серию печатей.

Не самый лучший момент, но сейчас я испытаю свою новую технику...

Главное после этого не отбросить копыта.

* * *

Мимару перескочил очередной корень и рванул дальше, чуть припав головой к земле, следуя по следу за добычей. Инузука Кента бежал за своим нинкеном, держа дистанцию в два метра. Его разрывала ярость и нетерпение. Он жаждал крови врагов. Он желал мести. За все забранные сегодня жизни. Он хотел отомстить за смерть невинных людей. Он хотел отомстить за смерть своих товарищей и друзей...

Они принялись искать следы сразу по прибытию в Отофуко. Вся его команда была на взводе. Им следовало торопиться, потому как они не имели права позволить врагам уйти безнаказанным. А если даже им удастся скрыться, они были обязаны найти достаточно доказательств для того, чтобы определить, кто повинен во всем этом хаосе.

Они взяли след еще пару часов назад, который привел их в ту биджеву пещеру. Кента и его товарищи безмерно обрадовались первой серьезной зацепке. И они совершили ошибку...

Почему! Почему они почувствовали, что это была ловушка лишь в самый последний момент? Почему он отпустил своих подчиненных туда? Кента не мог объяснить это даже самому себе.

Взрыв был мощный.

Кенту повезло больше всех. Почти все остальные получили тяжелые ранения, и лишь он один остался относительно целым только за счет того, что в этот момент, вместо исследования пещеры на наличие следов пребывания там группы противника, занимался тем, что искал свежие следы снаружи пещеры...

Но этот биджев взрыв!..

Кента прикусил губу.

Его группа следопытов повела себя просто по-идиотски. Сейчас, как бы это странно не звучало, он понимал, что их всех ослепила ярость, нетерпение и желание немедленного результата.

Он не хочет оправдываться, но сообщение Цуме-самы о том, что ее дочь погибла, выбила из колеи всю группу. Все в Клане очень любили и уважали Хану, потому известие о ее убийстве пошатнуло душевное состояние всего Клана, а затем привела в ярость. И он со своей группой с энтузиазмом сорвались с места и последовали на место трагедии, с целью найти следы и выследить противников, что убили дочь главы Клана, и сотворили настолько богомерзкий и чрезмерно кровавый теракт...

След найти удалось. Успех. На их голову. И сейчас из всей группы только он был на ногах, а их цель неспешно покидала округу, стремясь уйти глубже в вековой лес, с целью затеряться там или устроить очередную пакость.

Кента не мог позволить произойти подобному, потому-то он и направился в погоню, оставил ухаживать за ранеными относительно целую Ноки... Это могло бы показаться безрассудным, но его нинкен утверждал, что опасность минимальна и что их враг один, ослаблен, а еще, судя по запаху, и жутко напуган. Потому он надеялся, что сможет справиться с противником сам при поддержке своего верного друга.

Это не должно занять много времени. Он успеет вернуться к своим товарищам. Он вернётся с головой того, кто сотворил сегодня весь этот Ад, но прежде вытрясет из него всю необходимую информацию.

Кента настраивал себя на сложную битву с одним из тех шиноби, что смог спокойно уничтожить стратегически важную точку, попутно убив весь местный гарнизон. Он готовился встретится лицом к лицу с одним из тех, кто в мирное время пренебрег неписаными правилами и убил две группы детей с их сенсеями. И хоть противник ослаблен, он не должен позволять себе расслабляться. Потому он отлично знает, что подобные беспринципные люди могут иметь множество козырей. Кента готов сразиться.

Но когда он выбежал за своим нинкеном на небольшую полянку, лицезрел то, что никак не ожидал увидеть сегодня.

Вообще.

Почему тут ребенок? Он бы подумал, что это какая-то ошибка, но его друг уверенно смотрел на девочку и глухо рычал, тем самым показывая: «Вот она — цель! Нападаем!»

Но это не могло уложиться в голове Кента, как бы он ни старался. Все получалось до одури странно и неправдоподобно... Но он верит своим глазам, верит своему нюху и тем более верит мнению своего друга.

Эта девочка, Учиха Ясу, именно та, кто повинна во множестве смертях.

— Почему?! — крикнул он, до боли стиснув кулак своей правой руки. — Зачем ты все это сделала? Кому ты помогала?

Он вперил в нее злой взгляд, ожидая ответ. Но его не последовало ни через минуту, ни через две. Грязная, бледная и явно уставшая Учиха безмолвно стояла прямо напротив него и его нинкена и не проявляла никаких эмоций. Если бы не его друг, то он бы подумал, что это лишь гендзюцу, но нет...

Просто она не желает отвечать на вопросы. Ее единственный открытый глаз алел шаринганом и смотрел на Кента немигающим, отстраненным взглядом, а сама она не двигалась, полностью отдавая инициативу ему. Что, несомненно, подозрительно.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — Кента решил вновь попробовать задать вопрос, подавляя в себе истинно звериное желание сорваться с места и вцепиться в глотку этой... твари. Предательнице. — Ты понимаешь то, что, помогая врагу Деревни, приговорила к смерти сегодня множество людей!

Учиха лишь чуть склонила голову на бок и терпеливо посмотрела на Кента. Мимару припал к земле еще ниже, готовый в любой момент сорваться с места, дай только Кента команду. И, Ками свидетель, он сдерживался, чтобы не спустить своего пса. Но она нужна живая. Она нужна для того, чтобы дать показания. Она нужна для того, чтобы стать той, кого придётся наказать позже, дабы... Дабы что?

Его ноздри дрогнули.

Кента еще раз, но уже более внимательно посмотрел на Учиху. Тяжелое, чуть хрипловатое и прерывистое дыхание. Тени под глазами и осунувшееся лицо. Неестественная бледность. Все признаки серьезного чакроистощения. Да и запах. Он такой же, как и в той пещере. Такой же, как и подле подорванных складов.

Неужели?..

Кента по-новому посмотрел на свою... жертву. Да, именно жертву. После того, что Кента сейчас осознал, он просто не сможет сдержаться и не убить этого мелкого Монстра. Именно она повинна во всем. Глядя на нее, становится понятно, что именно эта девочка перед ним — инициатор всего того безумия, что сейчас творится в Отофуку. Она виновна в том, что родственники и друзья сейчас, давясь слезами, помогали разгребать завалы с еле тлеющей надеждой найти под очередным камнем своего брата или сестру, отца или мать, друга или просто хорошо знакомого человека. Она виновна!

Кента зарычал. Черты его лица обострились. Ногти на руках удлинились, превращаясь в оружие. Рывок и разделяющее его расстояние от намеченной цели преодолевается за считанные мгновения. У Учихи лишь чуть расширился зрачок, и разбежались в стороны томоэ, но с места она не сдвинулась. А когда на ее горле сомкнулась рука, чтобы затем приподнять ее над землей и впечатать в ствол дерева за ее спиной, она лишь хрипло выдохла и схватилась за запястье удерживающей ее на весу руки.

— Зачем? — прорычал Кента и приблизил свое лицо к лицу девочки. — Зачем ты это сделала?

— А ты как думаешь? — еле слышно прохрипела она. — Зачем? Я тоже в последнее время часто задавалась этим вопросом, — она тяжело сглотнула. Кента немного расслабил хватку, позволяя Учихе набрать в грудь немного воздуха. — Зачем было убивать всех? Зачем надо было идти на подобные меры? Зачем меня пытаются поставить в неудобное положение. Зачем склоняют к тому, чтобы я совершила ошибку? Зачем заставляют дружить с оружием Деревни. Зачем, зачем, зачем...

Кента лишь недоуменно посмотрел на дрожащую, разоткровенничавшуюся девочку. Но даже после ее слов, до него не доходило, как все это связано с сегодняшним поступком. Но последующие ее слова развеяли всю неопределенность:

— Я вас всех ненавижу. Ненавижу эту проклятую Деревню. Ненавижу надуманные причины для резких и жестоких решений. Ненавижу свой Клан за проявленную слабость. Ненавижу людишек за то, что живут в свое удовольствие в Деревне, что была построена на костях моего Клана. Ненавижу их за то, что смеют улыбаться после того, как мой Клан пал, и я ненавижу себя...

Она подняла взгляд. В ее правой глазнице шаринган стал ярче, а томоэ начали вращение по кругу. Кента спешно отвел взгляд и уперся им в переносицу Учихи. В тоже время ее хватка на руке стала сильнее, но Кента не обратил на это внимание, потому что сейчас у него начало зарождаться какое-то иррациональное чувство тревоги. Даже подошедший ближе нинкен стал опасливо озираться по сторонам.

— Ваша Деревня стала причиной всех бед моего Клана! Если бы не слабость Мадары, мы не проиграли и не попали бы в положение, в котором нас постепенно оттесняли от власти. Если бы не то поражение, гребаный Второй Хокаге не опустил бы наш Клан. Если бы не это поражение, наш Клан бы не деградировал! Ненавижу!

Чувство опасности усилилось и только сейчас Кента понял, что девочка, находящаяся в смертельном захвате на вытянутой руке, источала просто невероятно мощную и жутко темную Ки.

И откровенно говоря, это не на шутку насторожило Кента. Потому он принял решение заканчивать все это. Он просто убьет девчонку и затем принесет ее тело в деревню. Хотя этого может быть и недостаточно, но он надеется, что сможет доказать, что именно она виновата во всем, и почему следует...

Его мысль прервала сильная боль в запястье. Переведя взгляд на руку, что схватила его запястье, Кента нахмурился. Помимо боли, он стал ощущать и то, что окружающая температура заметно поднялась, а его руку в месте захвата припекало.

— И именно поэтому я принесла в этот проклятый мир толику справедливости. Все эти жизни — лишь капля в море, по сравнению с той жертвой, что принес мой Клан во благо Деревни.

Все. Это пора заканчивать. Ему надоело слушать бред обиженной на мир девчонки. Кента начал усиливать хватку, впиваясь в кожу когтями. Он хотел убить ее быстро, сломав шею, но в следующий миг Мимару заскулил и попятился назад, а его чувство опасности просто взвыло. Он попытался разжать руку и отступить, но хватка на его запястье не позволила это сделать. Кожу в месте контакта, игнорируя ткань его кофты, обожгло, словно туда приложили раскалённые прутья, а следом за этим последовали слова неестественно раскрасневшейся Учихи:

— Возрадуйся! Сегодня ты помрешь героем Деревни...

Кента в последнее мгновение заметил, как резко подскочила окружающая температура. Он решил просто-напросто отрезать удерживающую его руку, но Кента даже не успел схватиться за кунай, как вдруг тело против его воли замерло и никак не могло пошевелиться. Посмотрев вниз, он увидел фуин-ловушку, в которой он стоял. Кента понял, что выбраться просто так у него не получится, да и не успеет он уже...

Белок глаза Учихи охватило оранжевое пламя, а сама фигура стала плавиться, теряя очертания. Кента разогнал по всему телу чакру, желая просто смести вместе с деревом Учиху концентрированным выбросом чакры, но его остановила вспышка света, что в мгновение ока ослепила его.

А затем последовал взрыв.

Волна жара, а спустя доли секунды, и поток ничем не сдерживаемого пламени захлестнули Кента. Ударной волной его отбросило и протащило по земле добрых двадцать метров. Даже в полете, будучи оглушенным, было слышно жалобный скулеж нинкена, отброшенного взрывом прямиком в ствол дерева. Но самому Кенте досталось значительно сильнее.

Пахло паленой плотью и волосами. Правый глаз ослеп. Одежду и защитный жилет разорвало в клочья, кожа на груди вздулась и запузырилась, хитай-ате вплавился в череп, и на всем этом фоне боль в оторванной руке была не самой страшной.

Кента попытался пошевелиться, но лишь сдавленно застонал. Из его глаз полились слезы, а дыхание перехватило. Но даже в таком состоянии он попытался нащупать связь со своим нинкеном. И он с облегчением выдохнул, когда почувствовал, что его друг жив и относительно цел.

Однако он услышал чьи-то тихие шаги и ощутимо напрягся. Стараясь игнорировать боль, он приподнял голову лишь для того, чтобы с ужасом уставиться на Учиху, что сейчас, пошатываясь, выходила из-за деревьев. И ее шаринган был устремлён на нинкена...

— Нет, — прошептал он обожженными губами, — нет. Не смей... Не надо!

Вместо крика получилось что-то несуразное и едва слышимое. Учиха даже не повернула голову в его сторону, а продолжала целенаправленно идти к оглушенному и поскуливающему от боли Мимару. Когда она подошла довольно близко, то достала из подсумка кунай. Пару секунд прокручивая его в руке, она примерялась, куда ударить, а когда примерила, то занесла руку.

— Нет. НЕТ! — закричал Кента изо всех сил, надрывая горло в бессмысленной попытке остановить руку убийцы.

Кунай практически без сопротивления пробил лобную кость и проник в мозг. Нинкен издал последний жалобный скулеж, а по их связи прошла волна искреннего сожаления.

— Нет... Нет! — изо рта вырвался сдавленный отчаянный крик. Но было уже поздно.

Его Друг последний раз конвульсивно дернулся и обмяк, а Учиха попробовала вырвать кунай, но охнула, пошатнулась и чуть было не упала.

Досадливо поморщившись, она отпустила рукоятку, поднялась и медленно побрела уже к гневно мычащему проклятья Кента.

Он прекрасно видел, как она шла к нему с отчетливым желанием убивать, и в звенящей из-за контузии голове парила мысль о том, что его путь в этом мире вскоре закончится. Он понимал это, но как же не хотелось принимать. Он еще не успел сделать столь много. А еще страшно не хотелось оставлять любимую одну... Нельзя умирать! Ему нельзя умирать! Нельзя умирать, не сделав что-то важного перед смертью!

В его голове лихорадочно сменялись мысли в попытке найти хоть какое-нибудь решение. Что-нибудь такое, что позволит хотя бы забрать этого маленького Монстра с собой. Но как бы он не старался, ничего толкового в голову не приходило. Все его тело сейчас представляло собой сплошной кусок обожженного мяса. Он не мог толком пошевелиться, не вызвав тем самым болезненные спазмы во всем теле. Ни о каком сопротивлении не было и речи. Но все же, он не желал сдаваться так просто. Не той, в чьем взгляде плескалось чистейшее безумие.

Хотя. Есть только один шанс. Один единственный.

Кента усилием воли подавил боль и стал шевелить пальцами на уцелевшей руке. Когда Учихе оставалось всего несколько метров до него, у Кенты получилось сложить печать концентрации. Он начал удерживать в своём очаге чакру. Та бешенными темпами стала скапливаться в одном месте, порываясь вырваться наружу, но Кента, сохраняя гневное выражение лица и непокорность судьбе во взгляде, удерживал чакру в узде. Он смотрел на приближающуюся фигуру, тем самым стараясь не подать вида, что что-то произошло. Однако...

Однако все пошло крахом, когда Монстр остановился в нескольких шагах от Кенты. Она безразлично смотрела на человека у своих ног.

— Чего ты ждёшь?! — прорычал он в попытке спровоцировать Учиху. — Убей меня! Тебе же ничего не стоит... — Кенту охватил приступ сухого кашля, но, преодолев его, он продолжил: — Ты безумна. Ты не сможешь жить спокойно. Рано или поздно ты вновь сорвешься и сделаешь нечто ужасное. Твоя жизнь кончена. Все Учихи конченые. Ты и Учиха Итачи лучшие тому примеры.

На его речь Учиха лишь склонила голову к правому плечу. На секунду в ее глазу вспыхнул гнев, но он был подавлен в считанные мгновения. Томоэ сделали несколько оборотов и вновь замерли на месте. Ее губы разомкнулись и затем сложились в ироничную усмешку:

— Безумие, — протянула она, смотря прямо в глаза Кенте. — Ты абсолютно прав в том, что я несколько не в себе. Однако не стоит тебе наговаривать на других, ныне почивших членов моего Великого Клана. Многие из них были благородными и добрыми людьми. Многие из них были способны к открытому проявлению чувств. Многие из Учиха любили и были любимы. У многих молодых и не очень Учих были дети, братья и сестры, родители... Одним словом — семья. У многих членов моего Клана была семья. Однако все это в один момент кануло в небытие. Все это стало жертвой в угоду благополучия вашей проклятой Деревни. Именно из-за этого биджего благополучия, «конченый» Учиха Итачи выбрал сторону Деревни. Именно из-за этого он принял решение, что спокойствие Деревни важнее жизней детей, знакомых и семьи. Важнее всего... — она на несколько секунд замолчала, а затем в ее взгляд с неведомый силой ворвался гнев, а от стоящей подле него фигурки полыхнуло неожиданно мощнейшей концентрацией ненависти. — Я ненавижу всех вас. Всю вашу Деревню. И будь моя воля — я бы утопила всех вас в крови. Но покуда я слаба и телом, и духом, сделать это невозможно. Но так продлится не долго. Больше я не допущу ошибок. Больше я не буду делать все сама. Я найду на вас управу. У меня будет время... В отличие от вас.

Она прекратила говорить и посмотрела в сторону леса. Задержав там взгляд на несколько секунд, она улыбнулась и затем вновь вернула все свое внимание Кенте.

Причина ее улыбки стала понятно практически сразу. Недалеко, со стороны откуда ранее прибыл Кента, послышался хруст ветки. Кто-то сюда шёл. Учиха видимо заранее это поняла, но никуда не спешила уходить. Она все так же продолжала смотреть ему в глаза, ожидая чего-то.

— Ладно месть. Но причем тут гражданские? Каким образом они причастны к уничтожению? Они ни в чем не виноваты!

Учиха склонила голову к другому плечу. Оскалилась. Наконец подошла к Кенте, наклонилась и прошептала, глядя ему прямо в глаза:

— Они виноваты в том, что живы.

А затем, когда Кента был уже готов активировать технику, шаринган Учихи засветился, и она развеялась по ветру голубоватой дымкой.

Гендзюцу. Проклятое гендзюцу! Биджево дерьмо. Какого...

Вновь послышался хруст ветки, но уже совсем близко. На поляну выбежала та, кого он оставил приглядывать за раненными. Ее не должно было быть здесь. Тогда почему она сюда припёрлись?

— Кента-сан, — охнула она, наткнувшись взглядом на валяющегося на земле Кенту. Затем опомнилась и, добравшись до него, опасливо опустилась на колени, с ужасом смотря на его раны. — Кента-сан... Как же так.

— Дура! — прохрипел он. — Почему ты здесь! Почему оставила раненых?

— Року оправился после взрыва, и я отправила его в город с донесением. Парни потеряли сознание... И я посчитала, что им ничего не угрожает и что вам может понадобиться помощь.

— А-р-р, плевать, сейчас это не важно. Я знаю, кто все это устроил. Слушай внимательно, а затем убирайся отсюда! — Кента желал обрушить жизнь монстра из проклятого Клана, сейчас у него есть все шансы сообщить важные сведения человеку, что спокойно сможет их защитить и благополучно передать. Ведь, несмотря на происшествие в заминированной пещере, его подчиненная сейчас была куда более лучшим бойцом, чем изможденная Учиха. Потому он не опасался того, что она в открытую нападет. Но осторожность все равно следовало проявить, так как неизвестно, на что она способна, работая с иллюзиями. Да и про возможные ловушки не стоило бы забывать. Но Кента знает, что его подчиненная не столь глупа, чтобы легко попасться в ловушку.

— Но вы же ранены... — неуверенно сказала она, пожирая глазами его раны. Ноки прикладывала всю свою силу воли, чтобы не ослушаться прямого приказа своего командира и начать немедленно оказывать медицинскую помощь.

— Слушай! — прорычал он, морщась от вновь накатившей на него боли. — Взрыв устроила Учиха Ясу… — девушка недоверчиво посмотрела на своего командира, но перебивать его не стала. — ... она опасна. Безумна и неадекватна. Немедленно отправляйся обратно и...

Договорить Кента попросту не успел. Пока он пытался передать жизненно важные сведения, Учиха делала свое черное дело...

Он не увидел. Ноки не заметила, будучи полностью сосредоточенная на словах своего капитана...

От растянутой над поляной проволоки отразился лунный свет.

Послышался звук натяжения, а затем, кода Кента проглотил последнее слово, по всей поляне прокатился отчетливый звук лопнувшей струны. Спустя мгновение вокруг шеи, не ожидавшей подобного исхода девушки, захлестнулась стальная проволока. И прежде чем она до крови впилась в ее нежную, чуть загорелую кожу, в ее глазах еще читалось беспокойство за своего командира. И только за мгновение до того, как ее тело вздернуло вверх, в ее взгляде проскользнул ужас.

Кента с открытым ртом наблюдал, как его подчиненная висела в нескольких метрах над ним и пыталась пальцами одной оставшейся свободной руки подцепить проволоку и проложить путь кислороду к своим легким.

Но она делала только хуже. Она даже не могла закричать от боли и страха. С каждым ее движением проволока затягивалась все туже, все сильнее захватывая девушку в смертельные объятья.

Кровь из рассеченного горла и других ран, оставленных проволокой, лилась сверху прямо на обожженную грудь Кента, принося неуместное сейчас послабление в боли. Но он не обратил на это внимание. Сейчас он наблюдал за тем, как еще один близкий ему человек погибает прямо у него на глазах. А он не способен ничего с этим поделать. Ему остается только стиснуть зубы в бессильной злобе и плакать.

Да.

Кента плакал, смотря на то, как его товарищ прекратил дергаться в путах. Он наблюдал сквозь пелену, как в глазах молодой девушки угасла искра жизни. Он наблюдал за тем, как проволока лопнула, прекращая держать тело Ноки в воздухе, роняя ее на землю рядом с Кентой.

Он смотрел в безжизненные глаза. Они были так близко. Длинные каштановые волосы прилипли к щекам, прикрывая собой красные клановые татуировки. Красивое, аккуратное лицо застыло в гримасе ужаса, отчаяния и боли. Кенте думалось, что сейчас его лицо выражает абсолютно такие же эмоции.

Впервые он почувствовал отчаяние.

Впервые он четко прочувствовал дыхание смерти.

Впервые он ужаснулся самому факту смерти.

И впервые он понял, что ему страшно.

Страшно не за себя. Он уже принял свою судьбу. Ему страшно за других. Когда он видит последствия ненависти восьмилетней Учихи, его бросает в дрожь. Что же будет, когда она вырастет, наберет силы? Что будет с этим миром, если она исполнит свою угрозу и утопит в крови всех тех, кого касается ее ненависть?

А ограничится ли она только ими?

Что-то ударило ему в грудь, принеся страшную боль, от которой все мысли в голове Кента резко оборвались и перемешались в единую кашеобразную массу.

Отморгавшись от слез, он повернул голову и посмотрел на восседавшую на нем Учиху. Из ее носа лилась кровь, а лицо казалось еще более изможденным, чем было ранее. Хриплое, прерывистое дыхание стало практически единственным самым громких звуком, потому что Кента уже не находил в себе душевных сил на то, чтобы даже стонать от боли.

— И что теперь? — устало спросил он, внутренне удивляясь той пустоте, что сейчас образовалось в нем. Он даже не мог сейчас ненавидеть эту девочку, в чьих руках ходуном ходил зажатый побледневшими пальцами кунай.

— Я убью тебя, — выдохнула она, — а мой клон сейчас идет добивать твоих товарищей...

Она резко замолчала и схватилась за живот одной рукой. Несколько минут она упорно боролась с одолевающей ее болью, но, судя по стиснутым зубам и тому, что она выпустила из руки кунай, чтобы приложить вторую руку к животу, получалось не очень.

Чуть придя в себя, она дрожащей рукой подняла с земли кунай и приложила острие к горлу Кенте. Сейчас была бы наилучшая возможность, чтоб ее убить, однако Кента потерял концентрацию и удерживаемая им чакра частично разошлась по организму, а частично ушла в окружающий мир. Даже начни он накапливать чакру в одном месте — не успеет. Потому что оседлавшая его Учиха своим проклятым шаринганом наверняка заметит изменения его потока чакры и попросту прибьет его раньше, чем он успеет придумать еще одно проклятье.

Потому он просто смотрел в глаз девочке, что почему-то не спешила обрывать его жизнь. Он покорно ожидал завершение своей истории и никак не мог дождаться, потому что его убийца медлила и лишь царапала кожу на его горле.

— Чего ты ждешь?

Она вздрогнула, когда услышала голос Кента. Ее расфокусированный взгляд обрел ясность. Она перевела его с куная на его лицо, а затем каким-то жалобным голосом прошептала:

— Мне страшно.

Если бы Кента сейчас мог приподнять сгоревшую бровь в немом вопросе, он бы это сделал.

— Отчего же?

— Страшно, что я потеряю человечность.

— У тебя ее уже нет. Ты Монстр, что решил, будто мир вертится вокруг него и его Клана. Так что можешь не страшиться потерять то, чего уже лишилась.

Она отвела затравленный взгляд в сторону. Сейчас в ее глазе концентрация безумия отступила под напором других, зачастую противоречивых друг другу эмоций.

— Да. Да, ты прав. Но уже поздно что-либо менять, — она вновь посмотрела на лицо своей жертвы.

— Я могу лишь пожелать тебе скорой смерти, Учиха. За все то, что ты сделала сейчас и за то, что ты наверняка сделаешь в будущем. Я искренне желаю тебе мучительной смерти. Но прежде я хочу, чтобы ты страдала, чтобы ты...

Кента не успел договорить, потому что кунай наконец-то прекратил терзать его кожу, а на секунду застыл в одном положение и единым, невероятно точным и искусным движением перерезал его горло практически до самого позвоночника...

Ясу некоторое время наблюдала, как из Кента уходит жизнь. За несколько минут ее настроение успело несколько раз кардинально поменяться. Сначала в момент убийства ей казалось, что мир сейчас рухнет во тьму и окончательно потеряет для нее краски, но буквально сразу же она почувствовала душевный подъем и даже некоторую прибавку сил...

И эта нестабильность в эмоциональном плане пугала ее похлеще того, что она могла умереть после того, как на сцену вышла эта девушка. И будь она чуть более осмотрительной, то не попалась бы в, хоть и истинно Учиховскую, но довольно простую ловушку.

Ясу осунулась и устало выдохнула.

Ей очень плохо. Последняя техника чуть было не убила ее. По-хорошему, она не в коем случае не должна была создавать клона, но оставлять позади себя тех, кто мог навести на ее след новых, куда более серьезных преследователей... Да и ей было банально страшно, что они могли узнать про нее. Ведь этот человек, на котором она сейчас сидела, довольно быстро вычислил ее...

Он же Инузука? Тогда, скорее всего, ее вычислили по запаху. Вот и еще одна причина, как можно скорее оказаться у реки. Но как же не хочется шевелиться. Как хочется сейчас лечь под деревом и забыться сладким, столь желанным сном. Но очевидно же, что нельзя.

Ясу медленно стала подниматься. Удерживать себя в вертикальном положении на трясущихся ногах — то еще сомнительное удовольствие. Да еще из-за запаха паленой плоти тошнота вновь о себе напомнила.

Начинают закрадываться справедливые сомнения: а сможет ли она в таком состоянии добраться до Конохи?

Сможет.

Должна. Она не имеет права на провал. Не сейчас. Не сейчас, когда она на грани того, чтобы окончательно сойти с ума. Держаться в рамках помогает только понимание того факта, что ее ждут дома. Пока что у нее есть цель.

Ясу, пошатываясь, медленно побрела в сторону реки. Когда она доберется до нее, то сможет немного передохнуть перед рывком в Коноху. Да. Отдых определенно не помешает...

* * *

Оригинал резко открыла глаза. Вот она лежит на футоне, забывшись беспокойным сном, а затем довольно внезапно, с криком, вскакивает со своего места, пытаясь охватить все помещение взглядом.

Клон в мгновение ока оказалась рядом, чтобы тут же схватить Ясу за руку, чтобы та не влепила Клону в голову прямым ударом кулака.

— Успокойся, — прошептала Клон тихим, успокаивающим голосом оригиналу, — ты дома. В безопасности. Я рядом. Все хорошо.

Взгляд перестал метаться по комнате и сфокусировался на столь знакомом лице, что сейчас с беспокойством взирала на Ясу. Когда она осознала, что сейчас ее жизни ничего не угрожает, что сейчас нет нужды выдавливать из себя каждый шаг, она моментально «сдулась».

Ясу уткнулась лицом в плечо клона и зарыдала в голос. Слезы лились сплошным потоком, выражая всю ту боль, что она сейчас испытывала. Она плакала, пытаясь немного облегчить весь тот груз, который единым порывом обрушился на нее, погребая под собой. И ей сейчас не было нужды беспокоиться о том, как это выглядело со стороны. Ведь, по сути, она сорвалась не на глазах у кого-то постороннего. Сейчас она выражала свои эмоции самой себе.

Клон обняла Ясу, поглаживая ее по спине. Она прижалась щекой к макушке оригинала и шептала успокаивающие слова, заверяла, что сейчас она может не волноваться ни о чем...

— ... а теперь говори, как ты умудрилась докатиться до подобного состояния?

Ясу вытирала лицо мокрым полотенцем, когда Клон задала свой вопрос. На секунду замерев, она открыла рот, чтобы ответить, но вдруг запнулась. Раздраженно повела плечом и шикнула в воздух. Тряхнув головой, она посмотрела на Клона и шмыгнула носом.

— Все пошло наперекосяк практически сразу. Однако одно могу сказать точно: я думала о своих умственных способностях слишком хорошо. Тебе сейчас хорошо. Твое мировоззрение еще не рухнуло в самый вонючий отстойник мира... Черт... Кхм. Биджу. Ведь сейчас ты буквально прошлая я...

— Прошлая ты? О чем ты? Я и есть ты.

— Нет, — Ясу покачала головой. — После того, что я пережила там, я уже не знаю, кто я есть на самом деле. Была ли вообще Учиха Ясу? Может ли она быть и дальше? Я нечто неправильное. Чья-то ошибка. Я не должна была получить чужие знания. Я не должна была их использовать. И как следствие: я не должна была выжить той ночью.

— Ошибка? Чужие знания? Что там, биджу тебя дери, произошло, отчего ты стала выражаться как какой-то ребенок? — Клон встала и подошла к столу, чтобы взять там графин, набрать в стакан воду и передать его оригиналу.

— Случилось многое, — Ясу выпила предложенную воду и вернула пустой стакан Клону, — и как ты уже поняла, я там померла.

— Изанаги.

— Ага, — кивнула Ясу. — Пришлось пойти на крайние меры, чтобы сохранить наши... свою шкуру. И, возможно, я и есть ребенок. Возможно, потому что... Почему? — Ясу подобрала ноги к себе и обхватила колени руками. — Я пустышка. У меня мало своих собственных воспоминаний. Моя личность не сформировалась. Все, что было до недавнего времени — результат влияния чужих воспоминаний. Чужих идеалов и стремлений. Сейчас я не могу сказать, какие мысли могли бы принадлежать мне и каких целей я бы стремилась. Может быть, если бы ничего не произошло тогда, не упади я с дерева, у меня были бы совсем иные приоритеты. Может быть, я бы не стремилась обрести силу. Может быть, я бы не ненавидела бы так всякую мысль о предательстве. Может быть, я бы не стала возводить величие Клана в абсолют...

— Что ты такое говоришь?.. — потрясенно вопросила Клон, наблюдая за покачивающейся, словно маятник, оригиналом.

— Я говорю о том, что нас нет. Шести лет мало для того, чтобы было, на что опираться при попытке найти аргументы для того, чтобы подтвердить то, что я не чья-то неудачная копия, — она нахмурилась и прочистила горло. Казалось, она сама запуталась в том, о чем говорила. — Этого не хватит, чтобы убедить саму себя в том, что я не подражаю женщине, что жила задолго до моего рождения. Я не смогу утверждать о том, что... Я вообще ничего сейчас не могу. Не могу или не хочу? Неважно. Сейчас мне настолько хреново, что я готова даже пересилить отвращение и убить себя, лишь бы избавиться от голосов в голове, которые утверждают: «Ты не ты. А есть ли разница в том, чьи воспоминания... Неважно, что ты воришка, главное, что у тебя есть сила».

— Голоса?

— О да, — она усмехнулась себе в коленки, — «Голоса». С большой буквы. Много. Говорят почти хором и зачастую неприятные вещи. Хотя встречаются и те, что можно с натяжкой назвать голосом разума. Некоторые пытаются меня утешать. Некоторые пытаются найти плюсы в сложившейся ситуации... Например, один голос радуется, что я недавно получила пакет воспоминание от клона, что добил группу, которая выдвинулась за мной и почти нагнала. Не будь они все поголовно ослеплены ненавистью, то я бы тут не сидела. Скорее всего бы померла, растерзанная зубами нинкенов...

— Все настолько плохо?

— Все куда хуже. Я даже не уверена в том, что мне удалось избавиться от улик, что как-либо могли указать на меня. Мне страшно. Жутко от одной мысли, что в любой момент на границе кланового квартала объявятся АНБУ и добьют остатки нашего Клана. Добьют, не взирая ни на что. Ведь за то, что я сделала, нельзя даже заикаться о снисхождении. Убивали и за куда меньшее зло. Я идиотка! — она отбросила полотенце в сторону. То со шлепком ударилось об каменную стену и упало на пол. — Почему я вообще подумала, что мой план — идеальное решение, которое позволит мне щелкнуть Коноху по носу? Почему? Ведь я могла подставить Тоши, Джуна и Саске! Я могла лишить их тех крох семейного счастья, что я с трудом смогла возродить из пепла за эти месяцы... Какая же я идиотка. Импульсивный ребенок в чьи руки попало страшное оружие — знания. Знания и эфемерное чувство опыта. Глупость. Будь у меня этот пресловутый опыт, я бы нашла иной способ навредить Конохе. Например: потратила бы определенное количество денег, чтобы максимально запрячь всю шпионскую сеть... Они могли бы стать посредниками с теми, кто был бы готов пустить кровь этой Деревне... Но я решила сделать все сама и чуть не поплатилась за это жизнью... Чуть не поплатилась жизнями своей семьи...

— Пока ничего не ясно. Однако после я пойду к связному и попрошу его мониторить обстановку на случай того, если нас готовят списать на тот свет. Заодно попробую найти для тебя настоящего ирьенина. Я кое-как подлатала тебя, но у нас мало знаний в ирьёниндзюцу. И надо сделать это как можно скорее. Потому как мне нужно постараться в ближайшее время не развеяться, чтобы случайно не убить тебя ворохом той информации, что я накопила за это время.

— Да, было бы крайне неудачно, если я помру от переизбытка впечатлений, в то время как пережила то, что, по идее, пережить не должна была, — как-то совсем безэмоционально сказала Ясу, взирая в одну точку на противоположной стене.

Клон лишь вздохнула на это и поднялась с пола. Прежде чем начать подниматься по лестнице на выход из подвального помещения, она обернулась и окинула свой оригинал внимательным взглядом. Та, впрочем, уже перестала смотреть куда-то вдаль, но вместо этого уткнулась подбородком в грудь и что-то шептала. Правая рука в это время отбивала непонятную, но ритмичную мелодию.

— Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Я хочу, чтобы ты поспала, пока меня не будет. Тебе нужен отдых и покой. Ты сильно истощена... И да, — Клон постаралась максимально выделить следующие слова голосом: — ни в коем случае не пользуйся чакрой. У тебя сильно повреждены чакроканалы. Любое, даже незначительное использование чакры может привести к тому, что ты просто не сможешь быть шиноби.

Она на секунду отвлеклась от своих занятий, неуверенно кивнула и вновь приступила к разговору с невидимым собеседником.

Ближайшие дни обещали быть крайне насыщенными...

* * *

Молодой мужчина в неприметном зеленом балахоне спокойно сидел на лавочке в центральном парке Конохи, в пяти минутах ходьбы от резиденции Хокаге. Он взирал на ближайшие деревья и лениво считал сидящих на ветвях птиц. Когда мужчина насчитал уже около полусотни, что-то прилетело ему в плечо. Однако вместо того, чтобы начать беспокойно озираться в поисках виновника, он лишь зевнул и демонстративно потянулся.

Посидев еще с десяток минут, он неторопливо встал, отряхнул от пыли подол своего балахона и направлялся к деревьям, напевая незамысловатую мелодию.

Укрывшись под кронами деревьев, он мигом потерял всякую расслабленность в походке и, резко наклонившись, рывком оказался у ближайшего размашистого куста. Однако он удивился, не заметив подле него свою клиентку. И тут же в его голову стали закрадываться смутные подозрения о том, что это все ловушка и сейчас ему будут делать больно, однако все обошлось, потому прямо перед ним появилась объект волнения мужчины.

— Ты шутки шутить вздумала? — прошипел он. — Я думал это подстава и уже намеревался смыться.

— Я проверяла то, чтобы ты не довел сюда «хвост».

— Ты за кого меня принимаешь? — искренне возмутился мужчина. — Я один из лучших агентов Сора-ку и еще не разу не приводил за собой «хвост», — закончил он язвительно.

— Довольно, — достаточно грубо прервала его маленькая Учиха. — Перейдем к делу: что ты выяснил по поводу нападения на Отофуко и какова реакция на это у конохи.

— У кого-то сегодня нет настроения, да? — задумчиво пробормотал мужчина, поправляя капюшон. — Все на ушах стоят — вот какая реакция у верхушки Деревни. Лес, горы и даже все водоемы в области досконально осматривает АНБУ, ища то, что сможет вывести на след нападавших. А кто напал? Даже мы не смогли это выяснить. У подкупленных шиноби удалось выяснить только то, что под подозрением Кири и Кумогакуре. Однако эта не та информация, которой стоит делиться. Парни носом землю роют, перетряхивают все доступные нам связи, но более точной информации как не было, так и нет.

— Ты в этом уверен? Может до тебя еще не дошел последний пакет с информацией?

— Абсолютно. Я бы не согласился на встречу не будь у меня на руках самых свежих данных. Ты же знаешь, что Сора-ку всегда добросовестно выполняют свои обязанности.

— Так вы и денег с меня берете столько, что ваше рвение становится слишком очевидным, — пробурчала Учиха, смотря прямо в скрытое тенью капюшона лицо. — Что-нибудь еще?

— Из интересного? Ну, допустим, было подтверждена смерть Инузуки Ханы. Были найдены тела поисковой группы или как их называют собачники — Следопыты. Сначала тех заманили в ловушку, а потом, судя по всему, уцелевший командир группы и его подчиненная отправились прямо за врагами. Что, несомненно, полнейшая глупость с их стороны, потому как я уверен, что они не знали точного количества противника, но все равно поперлись за ними. Естественно, они оба померли, причем довольно неприятным способом: одного поджарило до хрустящей корочки, а вторую задушили леской, особо не церемонясь. Ах да, еще нинкен девушки принес сообщение, что они вышли на след врагов и им необходима помощь. Но как я уже сказал, они сглупили и поплатились за свою недальновидность жизнями. Однако я не знаю, почему они поступили именно так, ведь их командир был взрослым человеком с нехилым опытом работы в поле... — мужчина печально вздохнул, краем глаза наблюдая за лицом маленькой Учихи.

Однако эмоций на этом милом личике практически не наблюдалось. Только морщинки на лбу выдавали серьезный мыслительный процесс.

— Хорошо, с этим пока все, однако свяжись со мной сразу, как только ты получишь более полную картину.

Мужчина на это кивнул, ожидая продолжение.

— И еще, — Учиха задумчиво поводила пальцем по маленькой веточке, что валялась у нее под ногами, — ты можешь посоветовать мне компетентного ирьенина, что умеет держать язык за зубами?

— Кто-то из брательников заболел?

— Можешь или нет? — с нажимом произнесла Учиха, от которой повеяло раздражением и отчетливо ощущаемым нетерпением.

— Конечно могу, скажи только, куда его отправить, чтобы ты могла его забрать, — невозмутимо ответил мужчина, демонстративно почесывая трехдневную щетину.

— Старый храм Узумаки за стенами деревни. Пусть будет завтра там к полуночи.

— Нет проблем, однако ты понимаешь, что это будет тебе стоить? Ну, там за секретность и за срочность?

— Знаю, — поморщилась она, — в средствах я пока не стеснена, потому ничего страшного. Получишь ты свою награду — не переживай.

— Вот и славно, — довольно потер ладони мужчина, — теперь все?

— Пока, да.

— Тогда до следующего раза?

Учиха кивнула и не сходя с места исчезла в вихре листьев. Мужчина восхищенно покачал головой. Он все никак не может привыкнуть к тому, что его маленькая клиентка в свои неполные девять лет способна на то, на что многие не способны и в более сознательном возрасте. Однако он отчетливо понимал, какова цена ее гениальности...

Мужчина встал и пошел в обратном направлении. Он вновь стал насвистывать мелодию и демонстративно застегивал ширинку, показывая возможным наблюдателям то, чем он предположительно занимался за деревьями. Хоть он и сказал, что никого за собой не привел, но меры предосторожностями в их работе никогда не были лишними. Вот и сейчас он всем своим видом показывал вселенское облегчение и сверкал довольной улыбкой.

Мужчина медленным и уверенным шагом шел в убежище Сора-ку. Ему предстояло много работы по поиску и обработке целой кучи необходимой информации, поступающей к нему со всей территории страны Огня и в частности из Отофуко. Ведь маленькая Учиха выложила и выложит еще больше средств за его услуги, и потому уже ему стоит выложиться по полной.

Ведь он никогда не относился к своей работе безответственно.

С той злополучной вылазки прошло более трех недель. Все эти дни были наполнены постоянной нервотрепкой для клонов, чье количество достигло трех. Пока один клон «был Ясу», другие изучали свитки по ирьёниндзюцу и присматривали за оригинальной Ясу.

Та же, за все это время, качественно выпивала клонам нервы. То была до жути пассивна, то начинала метаться по подвалу, намереваясь что-нибудь сломать. И если бы не запрет на использование чакры, все могло закончиться полной разрухой этого помещения.

Сейчас же в подвале было две фигуры. Одна принадлежала Ясу, другая ее Клону. Хоть Ясу уже не выглядела так, словно в любую минуту готовая откинуть копыта, но все же было видно, что ей нездоровится. И пусть проблема только в ранах, но нет...

— Мы не помнили имени, потому что оно не наше. Мы не могли вспомнить некоторые воспоминания, потому что они нам не принадлежали. Все что мы знаем и умеем — не наше. Все цели, к которым мы стремились, тоже не наши...

— А желание защищать свой клан? Свою семью? Оно тоже не наше? Или ты сейчас скажешь, что тебе плевать на Тошу и Джуна? А Саске? Ему тоже очень тяжело. Он многое пережил в ту ночь, — попыталась в очередной раз возразить Клон.

Эти беседы проходили уже не в первый раз. Ясу всячески пыталась убедить Клонов в том, что они пустышки. Или, точнее будет сказать, что Ясу пытается убедить в этом именно себя? Клон могла понять, почему она к этому стремится, особенно в свете недавно открывшейся информации...

— Я... Я не знаю. Я ничего не понимаю. У меня все в голове перемешалось, и даже помощь Дока не сильно прояснило мои мысли. Меня мучают противоречия. Меня одолевают сомнения. Меня снедают страхи, а также жгут непомерные амбиции. Я тону в эмоциях и я глохну под напором чужих упреков, советов, пожелании и приказов. Мой внутренний мир на грани разрушения. Сейчас он представляет собой собранное из осколков зеркало. Многих частей которого не хватает, а другие осколки явно не на своих местах. Я... кажется, я схожу с ума. И что мне делать? Я так долго не протяну. Сорвусь. Натворю бед. Разрушу то, что выстраивала все эти месяцы.

Ясу смотрела перед собой, медленно качая головой. Ее руки все время метались из стороны в сторону, стараясь ухватиться за что-нибудь. Она дрожала и периодически впадала в истерику. И что делать, чтобы ей помочь справиться с этим?

Посоветованный агентом Сора-ку ирьёнин в меру своих сил помогал подлатать оригинал. И если с физическими повреждениями он прекрасно справился за пару недель, то с повреждениями внутренними он не в состоянии должным образом помочь. Однако он все же рекомендовал Клону побольше общаться с Ясу. Успокаивать. Поддерживать. Делать все необходимое для того, чтобы не позволить ей замкнуться в себе. Потому как это может стать для нее приговором, и в этом случае помочь Ясу будет решительно невозможно. Потому-то Клон, что был создан еще пред той вылазкой, вот уже второй час кряду разговаривает свой оригинал.

И за те дни, пока они общались, Клон услышала много чего такого, от чего кровь стыла в жилах. Страшные откровения, одно существование которых хотелось отрицать всем сердцем. Ложные мысли или, лучше сказать, чужие? Глобальное заблуждение в том, что она другой человек, который существовал очень давно. Клонам хотелось, чтобы все озвученное было лишь результат самообмана Ясу...

Однако если все то, что она сказала — правда, Клон не может просто так отказаться от своих убеждений. Даже если они выросли из удобренной чужим опытом земли. Ведь именно на этих самых убеждениях и строилась их личность. А как можно отказаться от самого себя?

Эх. Хоть Ясу и утверждает, что вся ее короткая жизнь кажется сплошным обманом, но она не отвернулась от идеи о необходимости оберегать семью. Именно отталкиваясь от этой мысли, Клон пыталась привести в чувство заплутавшую в своих противоречиях девчонку.

— Нет необходимости что-либо разрушать. Ты справишься со всеми проблемами, которые навалились на тебя. Иначе быть не может. Ты ведь Учиха Ясу. Ты опора остатков нашего клана. Ты надежда на возрождение его величия. И ты любимая сестра своих братьев. Если ты сейчас сдашься, то что станет с ними? Как думаешь, насколько быстро Данзо промоет им мозги? Неужели ты хочешь, чтобы этот урод получил в свое полное распоряжение твоих братьев? Хочешь, чтобы последние представители Учиха ичизоку обесчестились? Ты хочешь, чтобы они стали безропотными куклами, выполняющими любой приказ хозяина?

— Нет. Не хочу. Но что я сейчас могу? Ведь все, что я делала, так это творила не пойми что, опираясь на чужой опыт. Я делала все, будучи уверенной, что я взрослый человек в теле ребенка... Смогу ли я делать все насколько же непринужденно? — она перестала раскачиваться на месте и пододвинулась ближе к клону, чтобы уткнуться ей лицом в грудь. Клон обняла ее за голову и зарылась носом в черную, растрепанную шевелюру.

— Почему ты думаешь, что все то, чем ты пользовалась, все те знания не принадлежит тебе? Неужели ты считаешь, что не имеешь права ими пользоваться? Почему ты думаешь, что тебе нельзя опираться на чужой опыт, чтобы выстраивать на его основе свои действия? Тогда почему ты не считаешь знания из свитков и книг чужими? Почему ты принимала за должное уроки, преподанные тебе родителями, дедушкой и Шисуи? Почему ты не приписываешь все это к чужому опыту, которым ты не можешь или не имеешь права воспользоваться? Неужели все то, чем ты обладаешь сейчас, не принадлежит тебе? — она аккуратно взяла голову Ясу и чуть приподняла так, чтобы она могла смотреть в лицо Клону. — Послушай меня. Ты это ты. Ты гениальный представитель клана Учиха. Вспомни, сколько тебе лет и подумай, чьим опытом ты все это время пользовалась. Ты адаптировала чужие знания под нынешнее условия. И еще ты сама пробудила свои шаринган. Ты сама его развила. Ты делаешь все сама. Поэтому считай жизнь Учивы Аризы всего лишь результатом мощнейшего обучающего гендзюцу, которое показало и передало в твое распоряжение огромный пласт знаний, которые ты будешь изучать, дополнять и аккумулировать еще долгие годы.

— Я... Даже если я и сделаю так, это не отменит тот факт, что я не смогу нормально действовать, покуда в моей голове бардак, — пока она говорила, из ее взгляда уходило отчаяние, а вместо страха загорелась робкая надежда, которая, впрочем, буквально тут же испарилась без следа. — И я ничего не могу придумать. Ничего не могу сделать. А пускать к себе в голову мозгоправа? Чтобы он узнал все то, что я сделала и намереваюсь сделать в будущем?.. — она вдруг замолчала и остекленевшим глазом «посмотрела» сквозь Клона.

— Что случилось?

— Просто подумала: а есть ли у меня будущее? Меня снедает проклятие, а я лишь в самом начале пути. В начале, которое в любой момент может стать и концом. Я уже потеряла один глаз и почти потеряла рассудок. Смогу ли я вообще после всего этого... Нет, не так. Имею ли я право на это будущее?

— Каждый имеет право на будущее. Никто кроме тебя не смеет отрицать это. Но для начала тебе необходимо прекратить думать о чем попало и сосредоточиться на одной задаче.

— Какой? — гулко прозвучал вопрос из-за того, что Ясу вновь уткнулась в грудь Клона.

— Восстановление. Физическое и духовное. С физическим нам помогает ирьёнин, а с духовным мы справимся сами, — Ясу вяло пошевелилась в объятьях Клона. — Однако дальше с этим тебе будут помогать другие клоны, а мне придётся развеяться на днях, — на этих словах Ясу ощутимо напряглась и сильнее вцепилась в одежду Клона, — потому как если я в ближайшее время не отменю технику, то ты можешь серьезно пострадать. А мы же этого не хотим?

— Нет.

— Вот и славно. Я конечно же придумала, как немного облегчить пакет информации, который перейдет к тебе после моего исчезновения, но он все равно слишком объемный. Не хочу рисковать... Но знаешь, — Клон погладила Ясу по спине и вновь уткнулась носом в ее макушку, — в моих воспоминаниях очень много светлых моментов. Наверное, это был самый счастливый день в нашей жизни. И я хочу сказать, что эти воспоминания будут принадлежать тебе. Она твои по праву. Потому что я есть ты. Ты прочувствуешь все те эмоции, что испытывала я. Ты проживёшь этот день, будто на празднике в компании близких людей была именно ты. Так что вот тебе еще одна причина стремиться к выздоровлению. Потому что только полностью здоровой ты сможешь создавать свои собственные воспоминания.

— Я постараюсь. Честно.

— Вот и славно, — клон аккуратно отодвинула от себя вяло сопротивляющийся оригинал и щелкнула ее по носу, на что она удивленно распахнула глаз. Томоэ в постоянно активном шарингане разбежались в стороны, выражая солидарность со своей хозяйкой. — А теперь выпей лекарство и отдыхай. Тебе предстоит долгая реабилитация. Будь паинькой, хорошо?

Ясу хмуро посмотрела на тепло улыбающуюся Клона, а затем отвернулась в сторону и буркнула нечто похожее на согласие.

— Отлично, — Клон склонила голову к правому плечу и сложила ладони вместе, — значит, тогда я отправлюсь готовиться. Придется вновь взять чакру из барьера, потому что ты поделиться ей не в состоянии, да еще проблема с деактивацией шарингана... Нет. Нельзя тебя дергать. А использовать чакронакопители? Нет. Оставшиеся либо пусты, либо слишком ценны. Ассимилировать природную энергию? Нет, я не возьмусь. Кто знает: как я — Клон, отреагирую на это... Конечно, взятие чакры из барьера ослабит защиту квартала, но это не страшно, ведь все самое важное хранится у нас дома, а он защищен много лучше... Завтра я создам новых клонов взамен тех, что сейчас работают. Они будут похожи на меня, потому не волнуйся, они поддержат и помогут тебе.

— Значит, мне остается только давиться лекарством и спать? — вяло поинтересовалась Ясу, пододвинувшись ближе к подносу с фиалами, в которых покоились различные лекарства сомнительных вкусовых качеств.

— Да. А еще я постараюсь создать несколько клонов и нанести на одного из них те же фуин, что сейчас на мне. Потом, когда подойдет срок и того клона, она сделает точно так же, как и я. Так что не волнуйся, мы будем с тобой.

— Я не волнуюсь, — ответила Ясу и тут же, закинув голову, влила в себя одну из мензурок. Поморщилась, бросила емкость обратно на поднос и вытерла рукавом губы, что скривились в отвращении.

— Волнуешься. Я же вижу... Ну да ладно, — Клон хлопнула себя по коленям и резко вскочила на ноги. — Мне пора уходить. Я же говорила, что нашла способ, как облегчить пакет с информацией? — ответила она на вопросительный взгляд Ясу. — Посижу в библиотеке, может быть, найду еще чего-нибудь в этом же роде... В общем, работы выше крыши. Пока.

Прежде чем развернуться и уйти, Клон ободряюще улыбнулась Ясу, что с тоской взирала на последний фиал, что был наполнен до краев темно бордовой жидкостью.

* * *

Улыбки. Много улыбок. В воздухе буквально видна ауру всеобщего счастья, перемешенная с едва видимыми нотками сожаления и горечи.

Смех. Много смеха. Смех, что теплым потоком обволакивает сердце и согревает его, на некоторое время отгоняя тьму и черноту Проклятия.

Счастье. Ничем не замутненное. Казалось, стоит протянуть руку, схватить, и тогда это счастье станет только твоим.

Однако — может оно и так мое? Ведь эти воспоминания и эмоции принадлежат мне. Ведь Клон — это я. И, следовательно, все воспоминания, переданные им, тоже мои. Но тогда почему все доставшиеся мне воспоминания кажутся чем-то слишком волшебным... Нереальным?

Почему раз за разом просматривая события того дня, я все больше убеждаюсь в том, что оступилась?

Почему мне становится паршиво только от одной мысли, что в тот момент, пока я сеяла хаос, другая я Жила... Сейчас мне кажется, что кто-то просто пошутил надо мной и решил показать то, что могло бы быть, выбери я иной вариант своих действий. Иной вариант, в котором я не зашла за грань. В котором я была собой, а не пыталась исполнить желания той себя, которая считала, что она Учиха Ариза? Из-за чего мне больно думать обо всем этом?

Может, потому что все это правда?..

Смотрю в свое отражение. И кого я там вижу? Физическое воплощение всех своих последних ошибок? Или... Нет. Я не могу сформулировать мысль из-за голосов, что всячески отвлекают. Даже полная фокусировка на своих (я на это надеюсь) мыслях не решает проблему. А есть еще проблема, помимо этой: они искажают мои мысли и образ мышления.

Быть может, вся моя неуверенность навеяна ими же?

Нет! Они лишь следствие выбранного мной пути. Результат ошибки. И теперь это мое наказание...

Вновь нарушая запрет, я подаю чуть чакры в шаринган. В отражении было хорошо видно, как вокруг оси в хороводе медленно закружились томоэ. Для чего я рискую ухудшить только недавно стабилизированное состояние? Мне это необходимо, потому что я вновь решила пересмотреть все полученные от клона воспоминания. А для того, чтобы буквально прожить их еще раз, нужна качественная иллюзия.

Чего я хочу добиться, травя душу подобным образом? Не знаю. Однако после некоторых раздумий я решила пересмотреть их уже не для того, чтобы убедить себя в том, что они мне не принадлежат, а для того, чтобы вновь насладиться светлым пятнышком своей жизни.

И почему мне кажется, что оно одно из немногих?..

* * *

— Ты не понимаешь! Я не собираюсь делать ничего подобного!

Глупости, нам необходимо собрать сто скальпов Хьюга, чтобы открыть достижение...

— Нет! Я сошла с ума, но не ебн*лась же в край! Я не пойду на подобное, потому заткнись и не отсвечивай!

Кажется, кто-то струсил...

Кто-то? Это она-то? Эх. То-то...

— Что вам вообще от меня всем надо?

Нам ничего не надо...

Может, это ты желаешь того, чтобы мы что-то требовали...

Говорите за себя! Я хочу сливочный пирог!..

— Да пошли вы все! Я не собираюсь... — прерываюсь на полуслове, потому что слышу, как кто-то стал спускаться по лестнице.

Встаю с пола. С коленей во все стороны веером разметались листы с различными непонятными каракулями, которые я постоянно вывожу на автомате, пока разговариваю сама с собой.

Сколько прошло дней с моего самого постыдного фиаско? Два дня? Три? А может пять? Нет. Прошло уже три недели.

Не знаю, хорошо ли это, но зато могу сказать точно, что мне определенно значительно легче... Физически. Духовно же я представляю собой самого настоящего инвалида. Как там говорил тот мужчина из Джодо... как его там? Не помню. В общем, он сказал, что был личной шизой Учивы Аризы. И с недавних пор с этим человеком у нас появилось куда больше общего. Наверное, мне следуют гордиться? Однако нет. Я не горжусь этим и даже не радуюсь. Потому что будь у меня в голове один голос, то еще ничего страшного — терпимо и ладно. Но когда в моей голове самое настоящее общежитие, сразу становится не до шуток.

Конечно, практически каждый день приходит этот ирьёнин, который в значительной степени помог мне с усмирением моего поврежденного Очага. Также он помог мне вернуть более-менее божеский вид. А скоро так вообще поможет с одной деликатной проблемкой. С пересадкой глаза.

Да, да, я и мои (мои, да не мои) клоны решились попросить этого человека помочь нам вернуть зрение. И...

В горле застрял ком из-за резко нахлынувших воспоминания и образов.

Отец... Даже после смерти ты помогаешь мне. Твои глаза. Я воспользуюсь одним из них. Я должна вернуть себе зрение...

А зачем тебе два глаза? С одним ты выглядишь круче!..

Истинно! Самая настоящая пират... Или пиратка?..

Пиратиха?..

Ой, да заткнитесь вы наконец-то! Сейчас не время!

Кхм. В общем, я не думала, что глаза отца понадобятся так скоро. Это послужит мне хорошим напоминанием о том, что нельзя следовать на поводу у эмоции. Теперь, прежде чем сделать нечто безрассудное и опасное, я дважды подумаю: «А надо ли мне это?»

На словах-то как красиво звучит...

Забудет. Помяните мое слово, она забудет об этом очень скоро...

Пока я пыталась проигнорировать очередной спор, возникший на пустом месте, у меня в моем подвале стало на одного человека больше. Этим человеком был тот самый ранее упомянутый ирьёнин, что оказывает мне посильную и крайне дорогую помощь.

Выглядел он довольно... типично? Ну, в смысле, я всегда, до того как увидела врачей в госпитале, представляла ирьёнинов именно так. Белый халат, усталый взгляд серых глаз, щетина и ранняя седина на висках. К этому его «скучному» образу я уже привыкла за эти дни. Он довольно старательный человек, который отлично делает свою работу. И это при том, что у него нет официально подтвержденного ранга в ирьёниндзюцу... Но своими скудными мозгами пророчу ему как минимум В-ранг.

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спросил он, снимая на ходу тяжелый дорожный плащ, который он затем повесил на спинку стула. — Осложнения? Жалобы?

— Ну, не считая проблем с головой — ничего такого я не чувствую, — ответила я, откидывая в сторону покрывало, под которым скрывалась диагностирующая печать, в нанесении которой непосредственно участвовал мой клон. Сей крайне полезная печать позволяет досконально контролировать все аспекты работы моего организма. И это в значительной мере облегчило работу ирьёнину... только сейчас подумала, что за все это время он так и не назвал своего имени.

— Ну уж прости, я не могу вылечить твою душу — это немного не моя специальность. Я способен лечить только внешнюю оболочку человека.

— И на том спасибо... М-м-м, Док, а когда вы пересадите мне глаз? — не сдержалась я и задала животрепещущий вопрос.

— Полагаю, сегодня?

— Так вот сразу?

— А зачем тянуть? Сейчас твои чакроканалы не похожи на потрескавшийся зимой от холода резиновый шланг. А чакроканалы, ведущие к глазам, ты сама себе и перекрыла, решая проблему с постоянно активированным доудзюцу. Потому шанс спонтанного активирования шарингана практически сведен к нулю. За время, пока действует запрет на любое использование чакры, глаз успеет нормально прижиться. А когда установленный мной срок подойдет к концу, начнешь понемногу подпитывать глаз чакрой. Но ни в коем случае даже не думай активировать его. Это, конечно, не убьет тебя, но серьезно отбросит назад в твоем восстановлении. Тебе оно надо?

Я помотала головой.

— Вот и я о том говорю... А где твои клоны? Мне нужны будут ассистенты.

— Знать не знаю, — пожимаю плечами, — я их со вчерашнего вечера не видела. Сенсорика заблокирована, так что я их еще и не чувствую. Оттока чакры нет, потому что клонов создал клон, — голоса в голове засмеялись в голос от невольного каламбура.

— Правда? — заинтересовался ирьёнин, отвлекаясь от приготовления к операции. — У клонов же не вырабатывается чакра, как они все еще не развеялись?

— Берут чакру из барьера.

Ирьёнин отложил в сторону бутылку с обеззараживающим раствором и нахмурился.

— А это не лишит вас защиты? Целесообразно ли это?

— На нашем доме, на храме есть свои собственные барьеры. Особенные. Но это вам знать необязательно.

Док хмыкнул на явную грубость, но внешне никак не проявил обиду и вернулся к приготовлениям предстоящей операции. Он как раз закончил, когда в подвал спустились два из трех действующих клонов. Они, не сговариваясь, заняли свои места на кромке печатей и молча дожидались ирьёнина. Сама же я сняла верхнюю одежду, оставшись только в нижнем белье и легла в центр печати.

— А где, собственно, глаз? — спросил Док, не оборачиваясь.

Я хлопнула себя по лбу и приложила руку к животу, намереваясь достать из хранилища банку с глазами отца, но замерла, не решаясь действовать. Клоны, заметив мою заминку, одновременно спросили:

— Что случилось?

— Глаза в печати.

— И в чем проблема? Доставай.

— Чтобы достать нужно использовать чакру, идиотка, — огрызнулась я.

Аха-ха-хах, она назвала саму себя идиоткой...

Самокритика в правильных дозах — лекарство...

Оскорби себя еще! И еще... О да...

— Оу... — протянула клон, а потом спохватилась и чуть вытянулась с места, протянула к моему животу руку, и затем из облачка белого дыма она удобно перехватила банку и передала ее закончившему свои приготовления Доку. Тот осторожно, даже с каким-то благоговением принял банку из рук клона и несколько секунд рассматривал плавающие в растворе пару глаз с шаринганами. Закончив любование, он поставил банку на стол, открутил крышку и осторожно подцепил один глаз.

— Ты, — он указал взглядом на передавшему ему банку клона, — извлеки глаз. Ты, — второй клон встрепенулся и приготовился внимать, — подготовь бинты, обеззараживающий раствор и ветошь, крови должно быть много.

Он подошел ближе и медленно опустился на колени передо мной. А я боялась. Только я не понимала, чего именно. Боли? Так за последнее время я натерпелась столького, что по идее никакая боль не должна меня пугать? Возможных последствий? Уже ближе к правде. Однако даже к плохому результату я морально подготовилась. Может, я боюсь смерти? Определенно я боюсь ее. Боюсь так же, как и любой разумный человек. Потому что только душевно больной... кхм... Не важно чего я боюсь. Но меня отчего-то начинает трясти только от одного взгляда на глаз в руках ирьёнина.

Может...

Может, это связано с тем, что я боюсь... Нет. Имею ли я право на этот глаз? Могу...

Хватит девчонка...

Довольно глупых переживаний...

Ты Учиха, ты не имеешь права на столь глупые страхи...

Ты убийца. Ты не имеешь права жалеть себя...

Ты человек. Потому тебе свойственны сомнения...

Но не следует возводить их в абсолют...

Потому соберись и прекрати позорить всех нас...

Действительно. Почему я вообще боюсь. Да, это глаз моего отца. Но и что с того. Он послужит во благо семьи. Для ее защиты. Благодаря этому глазу я не потеряю часть своего потенциала... Да. Незачем отвергать прощальный подарок отца. Я не хочу расстраивать его. Я не хочу быть слабее того, кто даже после своей смерти заботится обо мне...

За размышлениями я не заметила, как клон оттянула мне веко на левом глазу.

— Приготовься. Я начинаю, — сказала клон и одним быстрым движением вырвала глаз из глазницы.

Я закричала.

Кто бы на моем месте сдержался?

Из правого глаза потекли слезы, а тем временем я прикладывала все свои силы, чтобы не начать кататься по полу, прижимая руки к больному месту.

— Тише, тише, — приговаривала другой клон, одной рукой обрабатывая рану, а второй, которую охватило бледноватое зеленоватое сияние, чуть ослабляя боль.

— Потерпи еще немного, Ясу, я начинаю.

Стиснув зубы, я терпела, пока в моей пустой глазнице копошился ирьёнин. Я уже практически отключилась из-за болевого шока и лишь краем сознания заметила, как Док применил технику Мистической руки.

Вот в его исполнении эта техника выглядела куда внушительнее.

Заметила я, покуда уплывала в далекие пустые темные воды...

Я потеряла сознание...

* * *

— Приветствую тебя, маленький Босс! Я рад вновь тебя видеть, однако с сожалением констатирую, что ничего нового по твоему запросу я не раздобыл. Все глухо! Виновные до сих пор не найдены и теперь поиски врага идут не только снаружи, но и внутри... Хотя это уже что-то, да?

Агент сверкнул из-под капюшона своей самой искренней и широкой улыбкой, на которую был способен.

— До руководства вдруг дошло то, что врагов на склад могли впустить и шпионы. Потому сейчас тщательнейшим образом проверяют всех, хоть сколько-нибудь связанных с Отофуко. Да и АНБУ проверяют. Хоть и не официально, и не так рьяно, но сам факт... — протянул мужчина. Он несколько секунд помолчал, а затем уже чуть более серьезнее продолжил: — И это уже проблема. Я уверен, наши агенты себя не выдадут, и за себя я тоже уверен, но из-за этого проводить разведку и передавать данные стало значительно сложнее. Приходится проявлять просто нечеловеческую осмотрительность и делать все так, чтобы на тебя даже тень подозрений не упала...

Мужчина замолчал, ожидая реакции на свои слова, но, не дождавшись таковой, решил завершить свою мысль:

— Именно поэтому спешу сообщить, что эта встреча последняя. По крайней мере, мне придётся залечь на дно на пару месяцев, пока за ними не прекратят наблюдать. Потому говори все, что тебе надо от меня сейчас. Потому что другого случая придётся ждать долго.

Маленькая Учиха все продолжала молчать, задумчиво смотря на своего собеседника правым глазом. Второй был скрыт под повязкой. Агент все порывался спросить, что произошло, но профессиональная выдержка хорошо помогала держать язык за зубами. Она же не давала ему сейчас растормошить явно не спешащую говорить Учиху, из-за молчания которой у него зачесалось одно место. Да и нервишки пошаливать начинали...

— Эти твои проверки, — подала голос маленькая Учиха, — затронут ли они кого-то еще?

— По имеющимся данным — пока нет. Но я бы не стал исключать такой возможности. Однако если они дойдут до этого, то можно будет с уверенностью сказать, что они отчаялись что-либо найти. И вряд ли найдут, потому что они замучаются проверять весь контингент шиноби Конохи. Ресурсов не хватит. С этим делом могли бы помочь Учиха, но... — мужчина запнулся на полуслове, поняв, перед кем ляпнул то, что говорить не стоило. Потому он виновато склонил голову: — Извини.

— Продолжай, — холодно сказала Учиха, чья поза стала заметно напряженнее.

— Кхм. В общем, ничего у Хокаге нет. И ладно бы у него, но у нас ведь тоже нет никаких зацепок. Хотя следов оставлено более чем достаточно. Хотя бы та проволока на поляне, где были убиты два следопыта. Редко кто из Кири и Кумогакуре используют для нападения проволоку. Как сигнализацию и для ловушек — да. Но чтобы так профессионально избавиться от не самой слабой куноичи... — тут мужчина подозрительно покосился на Ясу.

— Если бы у меня не было достоверной информации о твоем местоположении, то я бы подумал на тебя.

— Хн, — прозвучало задумчиво. — Почему на меня? Вроде как по миру бродит еще один Учиха — Итачи.

— На тот момент он был очень далеко от страны Огня. Алиби. Так что... — агент развёл руки в стороны и покачал головой, — я подумал на тебя. Потому как ты единственная из живых Учих, что могла бы совершить подобное. Но...

— Но?

— Но у тебя тоже это пресловутое алиби, — мужчина сокрушенно вздохнул и посмотрел в сторону. — Однако мне кажется, что ты все равно как-то в этом замешана.

— Кажется — креститься надо, — выдала Учиха непонятную фразочку. Мужчина только хотел спросить ее смысл, но Ясу продолжила:

— Мне ни к чему твои пустые домыслы. И, откровенно говоря, мне абсолютно наплевать на все проблемы Конохи и твое любопытство. Ты сказал, что уйдёшь в тень и прекратишь на время контакты? — агент кивнул. — Ну, тогда слушай, что я тебе сейчас скажу, — Учиха подобралась, будто готовясь атаковать, и мужчина тоже невольно напрягся.

— Мне нужна армия.

— Что? — недоуменно спросил мужчина, с некоторой оторопью смотря на девочку перед собой.

— Армия, — терпеливо пояснила она. — Естественно, не прямо сейчас и даже не через год. У вас будет достаточно времени и средств на реализацию моей просьбы.

— Что ты имеешь в виду? — напряженно спросил мужчина, готовясь запомнить все то, что сейчас ему поведает Учиха.

— Я уже инициировала передачу ста миллионов рьё Сора-ку, — услышав озвученную сумму, мужчина не сдержался и присвистнул. — Инструкции сейчас получишь ты. Мне нужно, чтобы вы начали уже сейчас подбирать кандидатов в учителя и собирать людей. Где, как и кого — для меня не важно. Главное, чтобы они имели хоть какую-то толику верности... делу? Неважно. Придумайте что-нибудь сами, что сможет удержать их в одном месте.

— Зачем тебе все это?

— Через несколько лет, максимум — лет через шесть, мне понадобятся люди. Обученные, хорошо снаряжённые и лояльные клану Учиха люди. Я собираюсь в будущем потрепать нервы Конохе.

— Ты собираешься предать Деревню? Воевать против нее? — изумленно спросил агент.

— ДА! Да, я собираюсь воевать! Но я не собираюсь никого предавать, потому что врагов нельзя предать, а только атаковать.

— Ты считаешь Деревню своим врагом?

— Да! А кем можно считать того, кто уничтожил твой клан? — процедила сквозь зубы Учиха. — Кем можно считать того, кто предал? Предал доверие Клана? Ведь наш Клан основал эту Деревню. И как она отплатила нам за это? Ударила в спину! А перед этим унизила!

— Коноха уничтожила Учиха? Всех же убил...

— Нет! — чуть ли не крикнула Ясу, сжимая свои руки в кулаки. Понизив голос, она вновь повторила: — Нет! Каким бы гением он не был, он не способен перебить всех боевиков клана в одиночку. Даже обладая Мангекье. Ему помогали. И если судить по тому, что я видела, как АНБУ вырывали из моих убитых соклановцев глаза, то становится очевидно, кто именно виноват.

— И ты собираешься мстить, — констатировал мужчина, нервно почесывая свою щетину. — И ты надеешься, что у тебя получится выступить против Великой деревни?

— Я что, похожа на дуру? — недовольно прошипела маленькая Учиха. — Я не собираюсь в открытую выступать против Конохи. На начальном этапе я планирую комариные укусы. Перехватывание заказов. Нападения на караваны. Нападения на одиночных шиноби. Провокации. И только потом я постепенно буду переходить к диверсиям. К подрывной деятельности. Я сделаю так, что Коноха взвоет от сыплющихся на нее со всех сторон проблем.

— Амбициозно... И ты полагаешь, что у тебя хватит на это сил? Даже если при помощи нас ты наберешь некоторое количество людей?

— Да. Далеко не сразу — это точно. Но я пока что никуда не спешу.

— Допустим, что все что ты сказала, вполне осуществимо. Однако какой бы не была большой выделенная тобой сумма, она вскоре кончится. Ведь ты, по сути, просишь создать с нуля новую Деревню шиноби. А это огромные траты.

— Ну я полагаю, что этой суммы хватит на становление «Деревни». А дальше она хотя бы немного начнет окупать себя, выполняя заказы.

— Эх... — мужчина засунул ладонь под капюшон и потер шею. — Я, конечно, понимаю твои мотивы, однако призываю тебя одуматься...

— Уже ничего нельзя вернуть назад, — перебила его. — Механизм запущен. События стали выстраиваться во вполне четкую цепь. Я не отступлюсь от своей задумки. Учиха всегда помнят свои долги. А я сделаю так, чтобы мы смогли всех их сторицей отплатить...

— Хорошо, — мужчина помассировал переносицу пальцами, а затем тяжело вздохнул и посмотрел в упор на свою собеседницу, ища на ее лице хотя бы намек на... Ну хоть на что-нибудь. Неуверенность или может быть несерьезность? Он про себя надеялся, что Ясу шутит, потому что если все ее слова абсолютно серьезны, то она обрекает себя на не самую завидную участь. Сражения с заведомо более сильным противником мало когда заканчивались благополучно. Он это понимал и, как ни странно, она тоже это понимала. Это было видно по ее взгляду. И по нему же было видно, что она все для себя решила.

— Хорошо, — повторил он, — я вижу, что ты серьезно настроена превратить свою жизнь в Ад, но что насчет твоих братьев? Если ты выступишь против Конохи, то потянешь за собой и их. Им тоже придется сражаться, если не за себя, то за свою семью — тебя и Клан в твоем лице.

— Ты с каких пор стал считать, что имеешь право судить мои решения? — зло спросила Учиха. — Тебя вообще не должны волновать последствия моих действий!

В ее словах была истина. Ведь он действительно всего лишь агент организации Сора-ку, которому она оплачивает работу. Один из многих. Но если ее слова и правда, то почему они так покоробили его? Может, он за это время привык к этой несколько сумасбродной девчонке, что задалась целью совершить невозможное?

— Ты права, Маленький босс-сан, однако это не праздный интерес. Мне еще все это время с тобой работать. А до этого, насколько я смог понять и судить по тому, что ты делала, все твои решения до этого момента были направлены на то, чтобы защитить твою семью. Сейчас же твой приказ прямо противоположен, и я вижу, что ты понимаешь будущие последствия.

Она несколько томительных секунд смотрела прямо в лицо мужчины, как вдруг ее лицо скривилось, тем самым показывая ему целую серию непонятных, в большинстве, случайных эмоций.

— К тому моменту они будут достаточно взрослыми и сильными, чтобы решать самим, что им делать. Это моя война. Моя месть. И за последствия от своих решений я буду платить сама. Не мои братья и не Саске. Только я, — она замолчала, о чем-то задумавшись, но затем, раздраженно тряхнув головой, продолжила с явным неудовольствием: — И если тебе этого достаточно, то поскорее заткнись и передай кому надо мои инструкции и пожелания.

Агент мрачно кивнул.

— Хорошо. Это все?

— Пока что да. Если понадобится что-то срочное, отправлю сообщение напрямую Сора-ку.

— Это опасно.

— Через кошачий призыв? Нет. Не опасно, — с презрительной усмешкой сказала Учиха.

— У тебя уже есть призыв?

— Я несколько месяцев была вынуждена страдать фигней, — отмахнулась Ясу, а затем развернулась, чтобы уйти. — Потому, наравне с изучением азов ирьёниндзюцу, нашла в Архивах Свиток призыва... В общем, неважно.

— Ну, раз у тебя есть этот призыв, то и мои услуги тебе более не будут надобны?

— Почему же? — она остановилась у дерева и посмотрела на него через плечо. — Призыв никак не повлияет на наше с тобой сотрудничество. Просто в следующий раз не делай того, что не просят, и мы с тобой в дальнейшем будем еще очень долго общаться.

— Хорошо. Бывай, Маленький Босс-сан, — мужчина помахал Ясу рукой, что она, естественно, проигнорировала. — Не болей.

Когда маленькая девичья фигурка окончательно затерялась среди деревьев, мужчина тяжело выдохнул, а затем тихо выругался. Восстановив душевное равновесие, он с тоской посмотрел в направлении, куда ушла девочка.

— Что же ты делаешь? Зачем ты загоняешь себя в тупик?

Качнув головой, агент развернулся и медленно побрел в только ему известном направлении. Ему придется стать крайне осторожным, чтобы случайно не выдать себя спецслужбам Конохи. И пока он будет скрываться, у него не получится наблюдать за жизнью Маленькой Учихи, что несколько печалило его.

— Только бы она не наделала еще больше глупостей...

Тяжелое дыхание и пот, что лился в глаза, тем самым ухудшая обзор, серьезно нервировало Саске.

Еще больше его раздражало то, что его оппонент выглядел лучше него самого, при том, что все это время проходил те же самые тренировки. Однако, судя по всему, у него значительно больше выносливости.

И опять же это раздражало. Того, кому необходима Сила, чтобы в будущем отомстить своему брату... Но как он это сделает, если даже при всем том упорстве, что он проявляет на неисчислимых тренировках, он все равно слабее кого-то своего возраста, даже если этот кто-то тоже Учиха.

Учиха Тоши — брат Ясу и Джуна, а так же человек, которого Саске считал достойным соперником. Однако даже это признание не отменяет того факта, что Саске ненавистна сама мысль о том, что он в чем-то ему уступает. А к этому моменту Саске отчетливо понимал, что Тоши обходит его по нескольким параметрам, в числе которых и эта биджева выносливость.

Видимо ему опять придется идти и выпрашивать у Ясу дополнительные методики тренировок для повышения собственной выносливости...

И только от одной этой мысли, что ему, наследнику своего Клана, придется что-то выпрашивать у девчонки, Саске поморщился.

Да и наверняка она опять скажет, что уже составила для него наиболее эффективную программу тренировок, и что необходимости как-либо изменять ее нет. «Ведь это может навредить тебе, балбес», — передразнил он ее в своей голове.

Глупости! Он способен на большое! Может, она просто не хочет его тренировать так же, как своих братьев? Может, она с самого начала хотела, чтобы он казался слабее на их фоне?

Нет. Он не знает. Однако очень хотелось, чтобы так и было. Потому что это самый простой способ объяснить его слабость. Самый простой и самый трусливый...

Хотя... Тоши не самый очевидный пример его слабости. При всей своей уникальности и скорости обучения, он находится в тени своей сестры. Ее сила в неполные девять лет будоражила сознание Саске.

Еще осложняло дело то, что своим поведением, она напоминала ему брата в те времена, когда он не пропадал днями на пролет на миссиях, когда он мог уделять ему, своему младшему брату, знаки внимания... Когда он был заботливым старшим братом. Саске приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы вовремя одергивать себя и стараться насильно перестать видеть в ней Итачи. Но чем больше они проводили времени вместе, тем более отчетливей становится образ брата перед глазами. И тем больнее становилось от осознание того, что Ясу, волей не волей, шла тем же путем, что и Итачи. И это было видно на фоне происходящего с ней в последнее время...

Саске отдышался и кивнул терпеливо дожидавшемуся его действий Тоши. Подпрыгнув на месте несколько раз, Саске глубоко вдохнул и ринулся в атаку...

А пока они вновь сошлись в клинче, Саске безуспешно пытался отмахнуться от раздражающих эмоций.

Он признавал силу Ясу. Он признавал ее гений. Саске имел прекрасный пример для сравнения для того, чтобы называть эту девчонку гением. Даже ее собственные слова о том, что она не гений, а: «просто я очень сильно стараюсь», не смогут убедить Саске в обратном. Он отчетливо понимал разрыв в их силах. Она была сильнее него по всем параметрам. Ниндзюцу, тайдзюцу, букидзюцу и самый очевидный и болезненный для его самолюбия разрыв— это полностью освоенное ею клановое наследие. Шаринган. Да, все ее достижения на фоне полностью пробужденного шарингана меркнут для Саске. Хотя бы потому, что свое доудзюцу он так и не пробудил. И становится обиднее от того, что если судить по прочитанным в свитках данным, то у него была «прекрасная» возможность для этого...

Шаг назад и перед лицом мелькнула нога в синем сандалии. Шаг в сторону, согнуть колени для того, чтобы в миллиметре над головой, растрепав волосы, пропустить кулак противника. Блок. Парирование и попытка контратаковать. Неудача. Оппонент спокойно принял прямой удар левой руки на жесткий блок, а затем нырнул под эту самую руку, стремясь нанести удар в корпус...

Но Саске предвидел это и потому, без лишних движений, двумя шагами разорвал дистанцию и встал в стойку, готовясь во всеоружии встретить своего противника. Но атаки не последовало, потому как Тоши резко остановился и о чем-то задумался.

— Что случилось? — поинтересовался Саске, стараясь незаметно перевести дух.

— А? — встрепенулся Тоши. — Прости. Просто задумался.

— Пф. Я заметил, — Саске хмыкнул и сильнее сжал кулаки. — Продолжим?

— Да, только позволь кое-что спросить.

— Что?

— Ты не заметил, что Ясу в последнее время странно себя ведёт?

— Она все время себя странно ведёт. То чрезмерно заботлива, то какая-то дерганая, то злая, то... — Саске нахмурился. — Она очень странная, и я уже не знаю, что ждать от нее завтра. Однако сегодня она была... — Саске старался подобрать такое слово, которое могло бы охарактеризовать, как на нынешний момент ощущается Ясу. — Холодная? Отстраненная? Тоже нет. Задумчивая... Не знаю.

— Что-то в таком же роде я и думал... — печально сказал Тоши и затем неожиданно ринулся в атаку.

Саске чуть сбитый с толку неожиданным перерывов и последующими за этим вопросами пропустил начало движения Тоши, потому в следующие секунд двадцать он только и делал, что отводил удары в сторону, либо принимал их на блок.

«Определенно, после все руки будут в синяках», — отстраненно подумал он, наконец-то принимая на скрещенные руки еще один болезненный прямой удар. Благо Саске удалось уловить момент и уже самому атаковать, от чего уже самому Тоши пришлось уйти в глухую оборону, изредка огрызаясь неудачными попытками контратаковать...

Спустя двадцать минут два потрепанных, черноволосых ребенка лежали на прохладной земле и тяжело дыша, взирали на низкое серое небо. Каждый из них имел характерные отметины, впрочем, на которые они внимания не обращали, потому как были довольны прошедшей тренировкой.

— А где Джун? — подал голос Саске, после того как почувствовал, что у него наконец-то нормализовалось дыхание, и он смог задать вопрос.

— Вроде как сейчас он должен быть с Наруто? — вяло ответил Тоши, даже не повернув головы к собеседнику.

— С этим неудачником? — нахмурился Саске.

— Ну, — Тоши поморщился после того, как попытался подогнуть под себя подбитую в спарринге ногу, — Джун нашел с ним общий язык.

— Тц. Даже не хочу знать, на почве чего они сошлись.

— Хн, даже если я не особо одобряю присутствие Наруто в нашем кругу, это не значит, что я буду как-то упрашивать сестру отвадить его от нашей семьи. Если Ясу важно его нахождение среди нас — то мне придётся с этим смириться. Да и Джуну нужен друг... Потому, — Тоши тяжело вздохнул и все же повернул голову к Саске. — Да и ты, собственно, бурчишь больше из природной вредности.

— Что?! — вскинулся Саске, сверля взглядом вяло улыбающегося Тоши.

— Будь он тебе безразличен, ты бы действовал как я. А так ты с ним постоянно препираешься, да и деретесь вы довольно часто...

— А как ты действуешь? — Саске надулся, сложил руки на груди и отвернулся, смотря куда-то в кроны ближайших деревьев.

— Я не проявляю к нему интереса. Иначе говоря: игнорирую. Но не так как это делает большинство жителей деревни. Привет-пока — ограничиваются едва обозначенным кивком. Когда он с нами обедает, я могу передать по его просьбе соус, но при этом даже не удостою взгляда... Ну и так далее. Конечно, это раздражает Джуна, зато Ясу относится к этому философски. Для нее эта игра, за которой она с интересом наблюдает.

— И почему ты так делаешь? — спросил Саске, вставая на ноги.

— Он чужой, — ровно сказал Тоши и почесал свой нос. — Я понимаю, что ему тяжело по жизни. Я вижу, как к нему относятся в деревне, но даже зная все это, я не могу принять его. Он не Учиха, и он не мой друг. Потому... — Тоши поднялся на ноги и отряхнул штаны от прилипших травинок и земли. — Я не собираюсь с ним сближаться. Оставлю это на тебя и Джуна.

— Больно надо, — буркнул Саске.

— Расслабься, — Тоши хлопнул его по плечу. — В этом нет ничего такого. Каждый находит отдушину в чем-то своём... Ну да ладно. Пока закончим разговоры об этом, пойдем лучше на озеро Катондзюцу потренируем, — Тоши чуть прищурился, глядя на заинтересовавшегося Саске. — Я покажу тебе технику Великого огненного шара...

— Что?! Ты уже выучил ее? — сразу «встал в стойку» Саске. Он пристально всматривался в лицо Тоши, потому как считал, что тот попросту его обманывает. Ведь не смотря на то, что Ясу и использовала эту технику для демонстрации во время лекций на свежем воздухе, но никогда не учила их ей. А просто скопировать ее они не могли из-за отсутствия доудзюцу.

— Да, — довольно сказал Тоши. — В тех трактатах, что оставила Ясу, очень четко описан принцип действия техники. Я много успел изучить и буквально вчера у меня получилось применить технику на практике... Теперь я хочу показать ее тебе и Джуну.

— Трактаты... Я тоже хочу ознакомиться с ними.

— Не вопрос, заходи сегодня вечером ко мне в комнату, — Тоши пошел к выходу с полигона и жестом пригласил Саске следовать за собой. — Устроим совместное чтение...

Саске кивнул и направился следом за Тоши, стараясь игнорировать свое неудовольствие вскрывшимися фактами. Старался не думать, но не получалось. Ведь опять выходило так, что несмотря на все старания Саске, его вновь спокойно обошли. Ему оставалось надеяться на то, что благодаря некоторой практике в катондзюцу, у него будет преимущество в изучении техник этой стихии. Ведь Огненный шар получается у Саске очень хорошо.

А Великий огненный шар это же тоже самое, только немного круче?

* * *

— Если я нарисую тут иероглиф «свет», то получится, что взрывная печать еще и ослепит противника?

— Нет. Для того, чтобы печать приобрела подобное свойство, придется делать упор именно на это. Иными словами: либо ты делаешь печать, которая на краткий миг ослепляет противника, либо взрывную печать. Потому что в противном случае фуиндзюцу может вступить в конфликт и, биджу его знает, какой получится конечный результат.

— Но можно как-то это исправить? Это было бы круто, если бы печать и взрывалась, и ослепляла, даттебайо!

— Добиться этого результата вполне возможно. Но печать получится до абсурда сложной и дорогой. А взрывные печати это быстро расходуемый ресурс. На войне за одно сражение их использовали тысячами. И делать их могут даже генины. А то, что ты хочешь сделать, тянет уже на уровень подмастерья. А это годы учебы и практики... Для обывателя.

— То есть я уже подмастерье?

— Почти. Подтянешь чуть-чуть теорию и еще попрактикуешься, и только тогда я с чистым сердцем смогу назвать тебя подмастерьем в фундзюцу.

— Ура! — мальчик вскочил с места и стал активно размахивать руками и подпрыгивать. — Не-чан похвалила меня!

— Я тебя похвалила? — правая бровь черноволосой девочки, которую не скрывала белая повязка, поползла вверх. — Я просто сказала, что ты хорошо постарался за эти полгода и ничего более.

— И это почти тоже самое, что похвала от тебя, даттебайо! — белозубо и во весь рот улыбнулся Наруто. — Я буду стараться и дальше, и однажды я стану Мастером! И тогда все мои шалости перейдут на новый уровень, и уже никто, и никогда меня не поймает и не заставит убираться за собой! И да, да, еще я буду продавать свои печати и сколько захочу буду покупать заварной рамен! Возможно, я даже придумаю печать, которая позволит мне не ждать те минуты, пока рамен заваривается! И нет! Если у меня появятся деньги, то я смогу чаще питаться у Старика Теучи! Там самый лучший рамен!

Наруто несколько секунд мечтательно смотрел в потолок, но затем встрепенулся, неловко повел плечами и извиняюще посмотрел на Ясу. Впрочем, он тут же отвел взгляд, наткнувшись на ее ироничную ухмылку.

— Естественно, что-то ты тоже готовишь очень вкусно, даттебайо! Но я ведь не могу постоянно питаться у вас! Потому я вынужден есть рамен... Да! Я благородно принимаю лишения! — Наруто скрестил руки на груди и гордо вскинул подбородок.

— Наруто, — Ясу подавила смешок, — у меня достаточно денег, чтобы сытно кормить всю деревню в течение года, так что один мальчик с неуемными аппетитами не слишком сильно отягощает меня.

Наруто «сдулся» и печально выдохнул.

— Ну да ладно, — Ясу хлопнула себя по бедрам и встала. — На сегодня мы закончим. Мне пора в банк... А ты выполни свое обещание.

Блондин жалобно посмотрел на Ясу, пытаясь вызвать в ней сострадание к нему. Его большие голубые глаза блестели, а блондинистые вихры как будто увяли и стали обрамлять его лицо. Вместе с полосками на щеках, он сейчас напоминал брошенного в дождь на улицу котенка.

— Не смотри на меня так. Давно было пора понять, что меня этим не проймешь, — Ясу покачала головой и уперла правую руку в бедро. — Так что бери ноги в руки и бегом выполнять свою часть сделки. Ты же не откажешься от своих слов? Ведь ты сам сказал, что хочешь чем-то отплатить мне за доброту? — Наруто энергично кивнул. — Вот и славно. Вернусь — проверю, а будешь филонить или припахаешь Джуна, то больше я с тобой заниматься не буду. Уяснил?

— Хай, — уныло пробурчал Наруто, вытирая нос кулаком. — Я все сделаю, раз уж я обещал. А я, как будущий Хокаге, просто обязан держать свое слово, даттебайо!

— И да, — Ясу остановилось у выхода из беседки, — ты ведь понимаешь, что взрывные печати не предназначены, чтобы кого-нибудь разыгрывать?

— Что? — Наруто, который успел сесть обратно за стол и упереться взглядом в свиток, недоуменно повернул голову и уставился на Ясу. Затем на его лице проявилось понимание, и он с умным видом кивнул. — Естественно я это понимаю, даттебайо! Но я собираюсь использовать совсем слабенькие варианты печатей, которые никому не причинят вреда... — тут он злорадно улыбнулся и мерзко захихикал. — Ну, почти никакого «вреда».

Ясу на его слова лишь тяжело вздохнула и покачала головой.

— Ладно, я пошла.

— Счастливого пути, — отвлеченно пробормотал Наруто, вновь вернувшись к свитку...

* * *

— Почему ты все еще носишь повязку? Что ты такого сделала, что твой глаз не восстановился за целый год? Там вообще есть чему восстанавливаться? Ты ходила к ирьенинам?

— Тоши отвянь, не видишь, у меня нет настроения.

— Я-то это вижу, но в последнее время я не могу тебя выловить даже для того, чтобы нормально поговорить! А на вопросы, заданные за завтраком или на тренировках, ты отвечаешь невпопад, только чтобы от тебя отстали. Я, как твой брат и самый старший мужчина в семье, более не могу терпеть подобного. Больше не могу.

Ясу резко остановилась посреди улицы и уперла тяжелый взгляд в переносицу своего брата. Гражданские, видя эту картину, старались по широкой дуге обходить двух детей, от одной из которых явственно веяло раздражением.

— Ладно, я отвечу, — она сморщила нос, — если будете с Саске на пару самостоятельно экспериментировать с техниками, можете лишиться много чего другого.

— Что?

— Это конечный результат применённой мной техники, — правда и ничего кроме правды. Ведь Изанаги действительно «ухудшает» зрение... только вот Ясу не собиралась говорить об этом Тоши. Главное сейчас было наглядно показать им, что бывает, когда переоцениваешь свои силы.

Однако Ясу немного смутилась из мысли, что об этом нужно было говорить сразу, а не спустя почти год. Что ее удерживало? Она ведь все это время видела обеспокоенные взгляды своих братьев и заинтересованные Наруто и Саске. Вопросы, которые они пытались озвучить ей в мягкой форме, она стоически игнорировала, потакая своим внутренним демонам. Что совершенно не есть хорошо...

Та выходка, а иначе ее глупые амбиции и желание побольнее укусить Коноху назвать нельзя, дорого ей обошлась. С тех пор каждый день начинается с полноценной борьбы с самой собой. Приходилось каждое утро накладывать на себя легкое гендзюцу. Но прежде она проводила около часа в медитациях, в попытках хотя бы частично очистить сознание от постороннего шума, представляющего собой хор из голосов.

А помимо собственноручно нанесенного ущерба своему организму, каковы были иные результаты ее деятельности? Как для нее, практически никаких. Да, Хокаге направил значительные силы из деревни на охрану границ, в том числе и АНБУ. Слежка за ее семьей на время пропала, позволив Ясу начать первый этап плана... Но этого мало. Так или иначе, она все равно бы начала его осуществление, поэтому ее жертва кажется абсолютно ненужной и глупой.

Конечно, она также слышала, что другие деревни заинтересовались происходящим в Стране Огня, отчего их шпионские сети вышли из «спячки» и стали копать. У АНБУ на этот период было куча работы. Но все имеет свойство заканчиваться. И вот спустя несколько месяцев активность вражеских шпионов снизилась, а Коноха частично смогла сохранить лицо и показать зубы. Хотя, откровенно говоря, на фоне произошедшего авторитет Конохагакуре заметно пошатнулся. Будет неудивительно, если количество заказов уменьшится, а наглость конкурентов возрастет.

Хотя бы что-то греет душу. Но ей все равно казалось, что рассудок и глаз — эта не та цена, которую стоило платить за устроенный хаос.

Хотя, может быть, она просто зазналась?

Нет. Эгоизм — часть ее сути. Потому она не видела ничего плохого в том, чтобы считать так, а никак иначе...

Это конечно все животрепещущие темы, однако стоит вернутся к теме нерационального распределения людских ресурсов. О чем это она? Ну, после того, как нагрузка на спецслужбы снизилась, Ясу в один «прекрасный» день вновь обнаружила слежку. Два человека, которые раз в сутки заменяют друг друга.

Ясу ничего предосудительного не делала, а день ото дня занималась рутиной. Потому она считала, что АНБУ в этот момент могли бы быть где-нибудь на важном задании... А они тут за взбалмошной малолеткой наблюдают и пытаются подметить признаки затеваемой подлянки...

А может, это все неспроста, и Третий что-то заподозрил? Отметать подобный вариант глупо, поэтому ей стоит вести себя прилично и делать вид, что все нормально.

Однако еще ее серьезно насторожила реакция на ее травму Хирузена... Вернее, ее отсутствие. Когда она пришла договариваться о продаже излишков вооружения с полицейских складов, он, естественно, сразу заметил ее повязку. Третий Хокаге спросил, что произошло, и она ответила заготовленной заранее отмазкой, после озвучивания которой, он всего лишь посетовал на неосторожную молодежь и посоветовал впредь быть осторожнее. И за год особо ничего не поменялось.

— ... сделала? — услышала окончание фразы Ясу, отвлёкшись от разговора. Встряхнув головой, она сфокусировала взгляд на хмуром лице Тоши, который терпеливо дожидался ее ответа и при этом перебирал несколько монет в правой руке.

— Что ты сказал? Я немного задумалась.

— Я спрашиваю, какую технику ты испытывала, в результате чего она лишила тебя глаза? — Терпеливо повторил он с явным неодобрением в глазах.

— Кто сказал тебе, что я лишилась глаза?.. Хотя стоп, — не дала сказать свое слово Тоши Ясу. — Я не думаю, что стоит обсуждать это в подобном месте. Поговорим об этом дома.

— Ага. Поговорим, — буркнул Тоши, но тем не менее последовал за своей сестрой по направление к клановому кварталу. — Ты найдешь какое-нибудь «важное» дело и отмахнешься от своих слов...

— Я никогда не отмахиваюсь от своих слов, — мгновенно и довольно грубо ответила Ясу, одарив Тоши злым взглядом. — Если я сказала, что расскажу вам, что я сделала такого и как получила травму, то скажу.

— Ладно-ладно, я понял, — Тоши в примирительном жесте поднял руки перед собой. — Будем надеяться, что твой рассказ многое нам прояснит...

* * *

— ... и после того, как меня окатило взрывом, глаз стал плохо видеть. Вопросы?

— У меня есть вопрос, даттебайо! — крикнул Наруто, поднимая к потолку свою руку и прыгая на месте от нетерпения.

— Напомните мне: почему он снова здесь, — на грани слышимости сказал Тоши, приложив раскрытую ладонь к лицу.

— Ну, я, Саске и Наруто тренировались, когда мы увидели ваше возвращение. Потому я и подумал, что ничего не будет плохого в том, чтобы пригласить Наруто к нам на чай. Да и узнать о вреде неправильно разработанных техник и их необдуманном применении всегда полезно, — Джун философски пожал плечами.

Тоши с подозрением посмотрел на своего брата.

— С каких пор ты научился так говорить?

— Эй! — Джун возмущенно уставился на старшего брата. — Я не меньше вашего читаю эти мануалы, свитки и фолианты!

— Да? Что-то я не вижу тебя, когда Ясу-не-сан дает нам материал для ознакомления, — Тоши с сомнением покачал головой, тем самым вызывая у своего брата еще большую долю возмущения.

— Я потом прихожу и начинаю...

— А ну цыц! — прикрикнула на них Ясу, останавливая начинающуюся перепалку. — Дайте своему товарищу возможность задать вопрос.

— Хай! — единодушно воскликнули братья.

— Итак, что ты хотел спросить, Наруто-кун?

— А ты научишь нас этой технике?

Ясу недоверчиво посмотрела на внешне серьезного блондина, но его выдавали бесята, что плясали в его голубых глазах. Переведя взгляд на откровенно наслаждающегося ситуацией Саске, она подняла бровь в немом вопросе.

— А чего ты ожидала от усаратонкачи? Вдумчивости? Пф, — Саске презрительно фыркнул, — не смеши меня.

— Саске-бака, кого ты назвал...

— Хватит! — прикрикнула на него Ясу. — Ты вообще меня слушал?

— Да!

— Тогда почему ты просишь меня научить тебя этой технике?

— Потому что она крутая? — невинно поинтересовался Наруто, склонив голову на бок и прищурив глаза.

— Она чуть не лишила меня зрения, — уведомила его Ясу и потыкала указательным пальцем в повязку, которая частично скрывалась опущенной на нее челкой.

— Но ведь не лишила?

Ясу прикрыла глаз и устало вздохнула. Саске снова хмыкнул, Тоши осуждающе покачал головой, и только Джун удерживался от того, чтобы вслух не поддержать своего друга... Ведь его тоже заинтересовала описанная сестрой техника. Даже не смотря на ее опасность. Ведь Ясу, в конечном итоге, ее доработает? Доработает же?

— Нет. Я не буду учить вас незаконченной технике. — терпеливо сказала Ясу.

— Но... — Наруто замолчал, находясь под перекрестием трёх пар глаз, и уныло осел на месте. — Хай...

— Тогда чем мы будем заниматься? Давай изучим какие-нибудь другие техники, Не-чан? — Подал голос Джун.

— Вы и так знаете Огненный шар... — она неодобрительно покосилась на Саске и Тоши, которые делали вид, что все нормально, и они ничего предосудительного не делали. — И не только. Я вообще придерживаюсь мнения, что первоначально надо по максимуму развить очаг чакры и кейракукей, прежде чем приступать к активному изучению ниндзюцу.

— Но ты ведь...

— У меня не было выбора. И я уже надорвалась.

— В каком смысле? — задал интересовавший всех вопрос Саске.

— О, вот мы и подошли к вопросу о долгосрочных последствиях, вследствие переоценки своих возможностей, — оскалилась Ясу. — В ходе неудачного эксперимента, я серьезно повредила очаг чакры, из-за чего, как бы я ни старалась, я не смогу быстро и качественно увеличить свой резерв.

— Что?! — в шоке вскрикнул Наруто.

— Объяснись, Ясу-не-сан, — холодно проговорил Тоши, прожигая сестру взглядом.

Джун лишь ошалело смотрел на сестру, а Саске заметно помрачнел и готовился внимательно слушать пояснения Ясу.

— Ну, — она усмехнулась, отметив реакцию парней, — на самом деле, это только звучит страшно. За пять-шесть лет я смогу его существенно увеличить, но не так, как могла бы, не будь этой травмы. Предполагаю, что даже у Саске к этому моменту будет больше запасов чакры, чем у меня.

— Даже у меня? — обманчиво спокойно поинтересовался мальчик.

— Не обижайся, но из всех присутствующих на момент начала наших тренировок, у тебя был самый скудный резерв чакры. Но не беспокойся. Я рассчитываю, что к выпуску из Академии ты будешь на уровне очень крепкого чуунина или слабого джонина по количеству чакры. И поверь мне — это очень хорошо. Просто у Тоши и Джуна чакры будет немного больше.

— А у меня?! А у меня?! Сколько у меня будет чакры через столько лет? — вклинился в разговор Наруто.

— Про тебя я вообще молчу. У тебя и сейчас море чакры, но к тому моменту ее будет омерзительно много...

— Что...

— Но сейчас не это важно. Важно то, что вам не следует беспокоиться на мой счет. У меня прекрасный контроль чакры, да и фуиндзюцу никто не отменял, потому я не буду столь уж сильно ограничена своей неудачей. Да я не делаю особо упора на ниндзюцу. Я скорее всего буду мастером гендзюцу. Да и сражаться буду на ближней и средней дистанции, — на этих словах Саске едва заметно поморщился, но ничего не сказал.

— Но ты ведь знаешь столько техник... — тихо пробормотал Джун, но Ясу его услышала.

— Да, я знаю много техник и со временем узнаю еще больше. Но ты не учитываешь того, что с этим же самым временем многие техники узнаете и вы. Да и вы еще не определились со своей специализацией. Хотя у меня есть по этому несколько наработок.

— Поделишься? — по-деловому поинтересовался Тоши, на некоторое время отодвинув на задний план недовольство действиями сестры.

— Потом. Сначала я подожду, пока у вас самих появятся по этому поводу мысли. После этого мы сверимся с тем, что получилось у меня. Понятно?

— Хай!

— Хн.

— Угу

— А мне ты тоже скажешь мою специализацию?

— Да, Наруто, тебе тоже.

— Ура! Это здорово!..

* * *

Тоши отодвинул седзе и беглым взглядом осмотрел пустой темный кабинет. Стол как обычно для его сестры был завален несколькими стопками бумаг и парой развернутых свитков. Покачав головой, Тоши вошел и направился ко окну, чтобы чуть приоткрыть его и запустить в помещение немного свежего вечернего воздуха. Но прежде, чтобы случайный порыв ветра не разнес по кабинету листки бумаги, он положил поверх них несколько тяжелых предметов, которые он нашел поблизости.

Выходя из комнаты, он еще раз осмотрел кабинет и тяжко вздохнул. Но на этот раз его вздох был менее горестным, потому что Ясу с недавних пор наконец-то позволила ему осваиваться с делами клана и помогать ей. Теперь часть бумажной волокиты была на нем. И Тоши искренне удивлялся, откуда столько возни с бумагами, если от их клана осталось совсем немного? Оказалось, что, несмотря на это, работы было много. Ясу смогла отстоять некоторые активы клана как внутри деревни, так и за ее пределами. К ней на стол постоянно попадали отчетности и доклады, которые было необходимо отсортировать по важности и только затем ознакомиться с содержимым. Плюсом шло еще и то, что Ясу не отдала в пользование деревни полицейский участок. Тоши не понимал, зачем им пустующее здание, но год назад Ясу стала понемногу возрождать полицейскую деятельность.

Зачем?

Он не знал. Но факт на лицо. По деревне стали бродить редкие патрули, состоящие из шиноби в отставке или тех, кто не могут продолжать полноценную жизнь шиноби по причине каких-либо травм или других, не менее серьезных обстоятельств.

Ясу ничего не делает просто так, и Тоши со временем надеется узнать всю подноготную действий своей сестры. Не ради того, чтобы как-то ей навредить, но ради того, чтобы полноценно помогать и хотя бы частично облегчить ее груз ответственности.

Закрыв за собой седзе, он направился на кухню. Заходя в дом, он по обыкновению зашел в окно на втором этаже, надеясь застать Ясу в своем кабинете. Но раз ее там не было, то она вполне могла находиться на кухне. Да и судя по тому, что из-за чуть приоткрытого седзе в коридор выбивалась полоска света, на кухне кто-то был.

Подойдя ближе, он аккуратно заглянул в щель. Несколько секунд понаблюдав за происходящим на кухне, он опять, нарочито громко, вздохнул и отодвинул седзе в сторону. Он вошел на кухню, чтобы наткнуться на взгляд ясных голубых глаз, принадлежащих их блондинистому клановому нахлебнику.

— Йо, Тоши-кун, — громко поздоровался Наруто, отсалютовав ему печенькой, — а я тут кушаю.

— Я вижу, — сухо сказал Тоши, осматривая кухню, но, не найдя никого другого, он вновь вернулся к Наруто. — Где все?

— Не знаю, — Наруто пожал плечами и откусил от печеньки кусочек для того, чтобы проглотить его, практически не жуя. — Я сам недавно пришел и решил дождаться кого-нибудь... И я зашел, а тут на столе эти божественно вкусные печенки! Я клянусь, что давно не ел ничего настолько вкусного, даттебайо!

— Что тебе нужно?

— М-м-м, — Наруто остановил руку над вазой с печеньем, а затем ей же неуверенно почесал макушку. — Я хотел, чтобы Ясу-не-чан подтвердила, что я крутой Мастер фуиндзюцу!

— Зачем? — поинтересовался Тоши, обходя Наруто и садясь с другой стороны стола прямо напротив него.

— Чтобы старик Третий разрешил мне продавать некоторые мои печати, которые не пригодились мне для шуток! Я даже показал ему их! А он веско покивал и сказал, что не может мне позволить продавать их! Это несправедливо, даттебайо!

— Ты считаешь, что он не прав? Или ты винишь Ясу в этом? — обманчиво равнодушно спросил Тоши.

— Что? Нет конечно! Или да... Стоп! Ты зачем меня путаешь?!

— Я тебя не путаю, — отстраненно сказал Тоши, разглядывая Наруто. — Я просто пытаюсь понять: серьезно ли ты.

— Я абсолютно серьезно! — Наруто веско кивнул.

— Если бы Ясу хотела назвать тебя Мастером, она так бы и сделала. В свою очередь Третий Хокаге тоже имел веские причины отказать тебе в твоей просьбе.

— Но почему?!

— Ты недоучка. Ты занимаешься только тем, что тебе нравится. Ты учишь только то, что по твоему мнению подходит под категорию: «Крутые техники ниндзюцу для настоящих шиноби». Ты пренебрегаешь другими знаниями. Тебе несвойственно соблюдать правила, и ты постоянно нарушаешь их. Ты шумный и навязчивый... — с каждым сказанным словом лицо Наруто смурнело, а сам он все больше сгорбливался, пока не стал смотреть строго перед с собой на крышку стола.

— Почему ты это говоришь? — почти что жалобно спросил он.

— Потому что меня раздражает твоя неблагодарная натура. Меня раздражает, что ты не относишься ко всему тому, что дает тебе Ясу, с должным упорством. Неужели ты думаешь, что Ясу может дать тебе то, что никогда не понадобиться? — Тоши прищурил свои глаза и склонился над столом. — Ты сам постоянно кричишь о том, что станешь Хокаге. Что станешь настолько сильным, что все тебя признают. Но единственно, что я вижу, так эту твое пренебрежение к даваемым тебе знаниям. Знаниям, которые Ясу не обязана тебе давать. И мало этого, так ты еще и моего брата подстрекаешь мешать людям жить. Зачем? Зачем ты это делаешь, Наруто?

Наруто молчал, все так же уперевшись взглядом в столешницу.

— Тогда я скажу тебе почему. Тебе хочется внимания. Много внимания. Не важно какого, главное, чтобы оно было. До встречи с Ясу ты наверняка был очень одинок. Это грустно. Я понимаю тебя и твое стремление выделиться, чтобы тебя не игнорировали. Мне понятно твое стремление к тому, чтобы необоснованная ненависть к тебе обрела хотя бы жиденькую почву. Потому ты и делаешь все эти свои розыгрыши, порчу имущества и нервов. Но это не выход. Такими темпами тебе никогда не получить признания, но и пост Хокаге окажется для тебя недоступным.

Наруто вскинул голову и с негодованием посмотрел на спокойное лицо Тоши.

— Да что ты такого говоришь! Ты хотя бы знал своих родителей! А у меня не было и этого! Меня постоянно сопровождала только ненависть и пустота! И в приюте, и после, и во время начала учебы в Академии — всегда!

— Да, я знал своих родителей, — холодно подтвердил Тоши. — Но я их потерял. Потерял почти все. И я благодарен Ками за то, что выжили мой брат, сестра и Саске. Потерять что-то зачастую больнее, не имея чего-то. Потому тут у тебя нет передо мной преимущества.

— У тебя есть семья... — пробормотал Наруто.

— Да. Есть. И я стараюсь быть полезным ей. Я стараюсь стать сильным и защищать свою семью. Я стараюсь и в конечном итоге стану полезным, чего бы мне это не стоило. Я буду помогать своей сестре восстанавливать клан. А что будешь делать ты? Будешь ли ты делать ровно то же для своего?

— Что? Что для моего? О чем ты?

— Вот опять. Если бы ты внимательно изучал то, что давала тебе Ясу, то сейчас не задавал столь глупый вопрос. Узумаки — что значит для тебя твоя фамилия?

— А что она должна значить для меня значить? — почти что огрызнулся он.

— Это не просто фамилия, болван. Это фамилия некогда Великого клана. Это фамилия могущественного клана, что славился своим мастерством в фуиндюзцу. Да чего уж говорить, если больше половины всех достижений в этом направлении предоставил твой клан. И мне больно видеть, что их наследник ведет себя столь неподобающим образом.

— Клан? Наследник? — потеряно повторил Наруто и осел на месте. — Ты хочешь сказать, что я не один такой?

— Таких как ты, я надеюсь, больше нет. Но если ты имеешь в виду других твоих соклановцев, то я не знаю. Я лишь поверхностно прошелся по тому материалу, который предназначался для изучения тобой.

— Но, Тоши... Почему ты вообще мне все это говоришь?

— Я хочу, чтобы ты наконец-то взялся за ум и не позорил Ясу. Если ты еще не понял, то по факту ты сейчас находишься под нашим покровительством. И многие уже давно говорят, что мы поощряем твои выходки. А это, как можно понять, не совсем хорошо сказывается на престиже нашего клана. Вернее, на остатках того, что некогда считалось нашим престижем.

— Прости. Я ведь...

— Мне все равно, — перебил его Тоши, стараясь не обращать внимание на едва заметно вздрогнувшего Наруто. — Я долго держал свое отношение к тебе не освященным, и только сейчас появилась прекрасная возможность тебе о нем поведать, когда нет никого, кто бы мог меня прервать и осудить. Я буду откровенен с тобой, Наруто. Ты мне не нравишься. Не так, как другим жителям деревни, нет. Просто не нравишься. Ты не мой друг и не мой родственник, но моя сестра почему-то за тобой приглядывает. Я лишь хочу, чтобы ты не подводил ее. Ты хотя бы это можешь?

— Да... Да что ты вообще городишь! — Наруто вскочил и сжал кулаки. — Я стараюсь. Я знаю, что я должен... Нет. Многим обязан вашей семье. Я тренируюсь наравне с вами. Я учу фуиндзюцу дни на пролет, и я добился огромных успехов в этом, даттебайо!

— Это не ты умный, это в твоей крови. Фуиндзюцу всегда давалось Узумаки.

— Не говори так! Почему ты пытаешься ссылаться на кровь! — все больше распалялся Наруто.

— Потому что этот мир не справедлив к тем, у кого плохая наследственность. Мой клан имеет многовековую историю и как следствие — хорошую кровь. Мы обладаем кекей-генкаем — доудзюцу, что по праву считается одним из сильнейших, если не сильнейшим. И ты тоже обладаешь хорошей наследственностью. Огромные запасы чакры, огромная выносливость и предрасположенность к фуиндзюцу. У многих нет даже самого минимума из этого. У тебя есть преимущество, которое ты неравномерно развиваешь.

— Ты... — что-то угрожающее повисло в воздухе. Наруто столь сильно сжал кулаки, что впился в кожу ногтями до крови. Тоши же продолжал с невозмутимым лицом смотреть на разгневанного блондина, дожидаясь его реакции. На вопрос зачем, он сейчас не смог бы ответить при всем желании. Но нечто иррациональное подстегивало его давить дальше. Высказать все то, что накопилось за два года. У Тоши лелеялась надежда, что после этого разговора у Наруто появится стимул развиваться ускоренными темпами, даже если цена этого — ненависть к нему. Пусть он его ненавидит. Главное, чтобы он любил Ясу и стремился ее оберегать.

Тоши говорил правду о хорошей наследственности Наруто. Он признавал это и признавал то, что у него есть потенциал к развитию. Он может стать очень сильным шиноби в будущем и даже... И, возможно, даже хорошей партией для его сестры. Довольно низко вот так вот думать о будущем Ясу, не посоветовавшись с ней. Да и наверняка она уже давно рассматривала подобный вариант. Нет. Тоши кажется, что вся эта возня с Наруто призвана именно для того, чтобы сделать его достойным мужем дочери клана Учиха. Хотя еще есть и Саске. Их родство достаточно дальнее, чтобы избежать непоправимого, но все же... Начинать возрождение клана со смешивания крови. Еще рано. Тоши много думал об этом, и он действительно считает, что еще не время.

— Я? — подстегнул его Тоши, внутренне готовясь отбивать нападение.

— Ты!..

— А вот и я! — в их вязкую от напряжения атмосферу ворвался новый, неучтенный элемент. Джун с громким стуком отодвинул в сторону седзе и влетел на кухню, уже открыв рот для того, чтобы начать говорить. Но, наткнувшись взглядом на Тоши, а затем переведя его на явно злого Наруто, поспешно закрыл рот. Некоторое время он недоуменно рассматривал своего брата и друга на предмет того, что же могло произойти такого, что они тут активно ссорятся, а он об этом ни слухом, ни духом.

— Ребят, вы чего?

— Воспитательная беседа, — просто ответил Тоши. Наруто на это зло выдохнул и с трудом разжал руки, пустым взглядом смотря на ранки на ладонях, которые сейчас заживали практически на глазах.

— А-а-а, — глубокомысленно протянул Джун, переводя взгляд туда-сюда. — А причина?

— Я просто пытался объяснить Наруто...

Наруто резко сорвался с места и пролетел мимо опешившего Джуна так, что тот даже не успел толком среагировать. Обернувшись и проводив задумчивым взглядом спину в оранжевой куртке, он развернулся и требовательно посмотрел на брата.

— Ну и что это значит?

— Просто Тоши высказал наболевшее, — сказал девичий голос, обладательница которого медленно зашла на кухню.

— Ясу, — Тоши встал. — Это не совсем то...

— Ой, да ладно. Я все прекрасно понимаю. Я давно ожидала, что ты поговоришь с Наруто по душам... Хотя ты тянул больше, чем я рассчитывала.

— Но если ты все знала, то почему не сказала об этом всем ему сама?

— Я бы могла, но зачем? — она пожала плечами и прошла к столу, чтобы занять место, на котором недавно сидел Наруто. Взяв печеньку из вазы, она осмотрела ее со всех сторон, а затем переломила пополам и отправила один кусок в рот. Джун и Тоши терпеливо дожидались, пока их сестра пережует и продолжит. — Если бы я поговорила с ним об этом, то в тебе бы остались те противоречия, что сейчас должны были немного ослабнуть. Я же права?

Тоши прислушался к себе. Неприязнь к Наруто немного ослабла, но не исчезла полностью. И скорее всего не исчезнет, пока тот не возьмется за ум.

— Да, ты права.

— Вот и я о том же, — улыбнулась Ясу и закинула в рот вторую половинку.

— Может, мне за ним сбегать? — неуверенно спросил Джун, топчась на месте за спиной у Ясу. — А то ведь поздно уже, а он может забежать куда-нибудь не туда?

— Ты же сам мне говорил, что он собирается сегодня ночью напугать парочку мальчишек из Академии? — Джун кивнул. — Наруто не из тех людей, кто так просто отказывается от подобных затей. Потому ты можешь особо не торопиться. Поешь, переоденься и после пойдешь его искать. Подстрахуешь его на всякий случай, но, желательно, не участвуй сегодня в его шалости. Он немного не в настроении пробегал мимо меня.

— Эх. Хорошо, — Джун развернулся и пошел к себе в комнату.

— А ты, — Ясу посмотрела на Тоши, — в следующий раз выбирай менее болезненные слова. Как-никак, он друг твоего брата и Саске.

— Хорошо, Ясу-не-сан, — Тоши немного склонил голову.

— Замечательно, — Ясу улыбнулась и потянулась за другой печенькой. — Угощайся. Сама пекла сегодня утром.

Тоши оставалось только вздохнуть и подчиниться.

Луна в небе заняла свое законное место. Дул слабенький ветерок, который раскачивал масляные лампы на столбах, козырьках домов и лавочках. Там, где свет от ламп не мог отвоевать место у тьмы, приходила на помощь луна.

Наруто медленно брел по темным и узким улицам Конохи. В окнах некоторых домов всё еще горел свет. В правой руке он держал карнавальную маску, изображающую лиса, а в подмышке было зажато покрывало. По-хорошему, он должен быть в предвкушении хорошей шутки, но на душе было тяжело. Держа маску на вытянутой руке, он вглядывался в нее так, словно силясь найти ответы на животрепещущие вопросы.

Почему его ненавидят?

Почему на него смотрят таким... тяжелым взглядом?

И для него было очень важно, если не получить ответы, то хотя бы приблизиться к тому моменту, когда он начнет понимать причины всего этого.

Хотя, если подумать, то даже эти вопросы ушли на второй план после сегодняшнего «разговора» с братом Ясу-ка... Ясу-не-чан. Однако для не стало сюрпризом отношение к нему Тоши. Он каждый день подсознательно готовился к тому моменту, когда Тоши-кун сорвется и выскажет все свои мысли по поводу него. Но этого не произошло ни через месяц, ни через год. Из-за чего Наруто расслабился и на некоторое время забыл о его отношении к нему.

Как оказалось — зря.

Потому что Тоши-кун все-таки сорвался, и его сегодняшние слова нанесли очень болезненный удар по Наруто. Он не мог подозревать, что слова брата Ясу-не-чан окажут на него столь сильное и необъяснимое влияние. Он не смел даже думать, что они вызовут бурю из всех возможных эмоций — от горя до гнева... Наруто был готов кинуться на него и начать драку только лишь для того, чтобы доказать ошибочность его слов. Он мог совершить подобную ошибку, но ему повезло, и как нельзя кстати появился Джун...

Но ему было стыдно от того, что он сбежал. Он повел себя не правильно. Он повел себя как маленький ребенок. А надо было остаться и дождаться Ясу-не-чан. Он же так сильно хотел увидеть ее и поговорить. Просто так. Ему нравилось смотреть на нее. Ему нравилось слушать ее голос. Он даже привык к ее ехидным словам, что иногда больно колют, подобно кунаю...

Он очень ценил внимание Ясу, что бы там не говорил Тоши. Он всем сердцем благодарен ей за то, что она присматривает за ним и дарит своеобразную заботу. Он благодарен ей за то, что она позволила находиться подле себя и вкусить плоды уюта, который имел место быть, когда вся семья Учиха собирается вместе... Хотя, ему немного грустно из-за того, что он там по сути чужой. Ему казалось, будто он просто мешается. Что ему там не место. Но... но его никто никогда не гнал. Ясу-не-чан всегда, когда знала, что он придет к ним в гости, готовила завтрак и на него тоже (ради него Наруто приходилось вставать в такую рань... Но оно того стоило). За их столом всегда находилось для него место.

Джун всегда дарил ему свою улыбку, которую Наруто очень ценил, так как вне круга семьи тот никогда не улыбался. Тоши-кун никогда не приветствовал его, но и никогда не гнал. Просто принимал его присутствие, как необходимое зло, и примирялся с этим... До недавнего времени. Даже Саске-бака с недавних пор снисходил до приветственного кивка.

Все это грело душу Наруто. Ему все эти годы так не хватало этого тепла. Да, оно казалось незаслуженным. Даже краденным. Но всё равно, как же было приятно вырваться с улочек, на которых его провожали различными взглядами, большинство из которых были наполнены ненавистью, неприязнью и даже страхом, и окунуться в уютную теплоту чужой семейной идиллии.

И осознание всего этого вновь возвращало его к поискам того, каким образом можно было бы отплатить семье Учиха.

Сейчас он мало чем мог им помочь. Ясу, после его просьб найти ему какое-нибудь задание, долго думала, чем же занять Наруто. И в конечном итоге все привело к тому, что он раз в неделю сам прибирается во всем квартале Учиха. Да, для одного человека это долго и муторно, но он должен был это сделать... И ему приходилось игнорировать нечитаемые взгляды Ясу, когда она наблюдала за его работой. Она смотрела на него так, будто ожидала, когда же он сдастся. Но он Узумаки Наруто — будущий Хокаге, и потому он не будет отказываться от своих обязанностей!

Что еще он может сделать?

Например, как можно реже приходить к ним в гости. Да, это значительно уменьшит долю выдаваемых знаний... Но ему кажется, что он и так взял слишком много.

Потому ему нужно больше друзей!

И как он пришел к такому выводу? Наруто даже остановился, чтобы обдумать эту мысль.

Ну, если у него будет больше друзей, то он будет меньше отягощать Ясу-не-чан. Даже Джуна можно будет познакомить с его новыми друзьями. Потому что он часто хулиганил вместе с ним. Поэтому с этой стороны ничего не изменится...

Но это замедлит его развитие... Нет. Не стоит думать об этом. Он и так уже слишком много должен. Пока что он ограничится оттачиванием тех знаний, которые уже успел получить. Может, он даже сможет придумать что-нибудь настолько крутое, благодаря чему у него появится возможность отдать эти знания Ясу-не-чан за бесплатно...

Но это потом. Сейчас ему нужно подумать о том, как и с кем подружиться...

Стоп! Наруто чертыхнулся и наспех стал оглядываться. Затем он посмотрел на небо и несколько секунд вглядывался в полную луну. Его зрачки расширились, а затем, тихо выругавшись, он прижал маску к телу и быстро побежал.

Он почти опоздал! Ему еще на монумент Воли огня залезать, а он тут стоит, думает... Как будто другого времени не будет!

Наруто довольно наблюдал за улепетывающим в страхе мальчишкой и едва сдерживал торжествующий смех. Развевающийся за спиной «плащ», белая маска и «потусторонние» завывания стали хорошим подспорьем для того, чтобы у него получилось хорошенько напугать мальчишек.

Все получилось даже лучше, чем он мог себе представить...

Но довольствоваться своим успехом Наруто долго не смог. Он заметил, как кто-то стремительно мчится к монументу на большой скорости. Когда незнакомцу до Наруто оставалось с десяток метров, то он заметил, что на нём был надет зеленый чуунинский жилет, а спустя еще мгновение, Наруто узнал своего классного руководителя — Ируку.

Предчувствуя скорый разнос, Наруто поспешил спрыгнуть с монумента прямо перед Ирукой, на что тот резко остановился и выставил перед собой кунай, но Наруто не обратил на оружие внимание и затрясся от смеха.

— Вот так вот! Смотрите, Ирука-сенсей, как они все пятки поджали. Хе-хе. Вы тоже бегите, а то страшный Я съест ваши мозги! Хе-хе.

Наруто нахмурился, когда Ирука отвел взгляд в сторону, не став смотреть ему в лицо. Улыбка сама собой стала спадать и окончательно увяла, когда Ирука посмотрел на него нечитаемым взглядом. ТЕМ взглядом, который он так не любил и которого так опасался, и не желал видеть у своего учителя.

— Что с вами, Ирука-сенсей? — Наруто решил попытаться узнать причину. Может быть, Ирука-сенсей просто устал... может, у него сегодня плохой день или настроение не очень...

Ирука встрепенулся, затем посмотрел на зажатый в своей руке кунай, спохватился и поспешно убрал его в подсумок, а затем осуждающе посмотрел на Наруто.

— Наруто, ты вообще понимаешь, что ты делаешь? — начал читать лекцию Ирука, при этом продолжая давить на него ЭТИМ взглядом сверху вниз.

У Наруто окончательно опустились руки, так как именно в этот момент у него перед глазами пробегали образы других людей, которые смотрели на него так же. Руки Наруто сжались в кулаки, и он с силой стиснул зубы, чтобы спустя секунду срывающимся голосом задать вопрос:

— За что? За что вы так со мной? Жители деревни... Мой собственный учитель... Почему вы вечно таращитесь на меня, словно я убийца какой-то! — Наруто вскинулся и со злостью посмотрел прямо в глаза несколько опешившего учителя. — Я не убийца, не вор и не враг вам, в конце концов. Я... Я Узумаки Наруто!

— Наруто... — неуверенно сказал Ирука, глядя на то, как Наруто буквально начинало трясти от злости.

— И после этого вы еще спрашиваете, почему я почти не хожу в Академию! Зачем? Вновь и вновь чувствовать на себе этот ненавистный взгляд? Спасибо, но нет! Мне хватает его и вне стен Академии!.. — Наруто несколько секунд тяжело дышал, а затем продолжил, будучи полностью уверенным в своих последующих словах. — Я больше никогда!.. Никогда не вернусь в Академию! — Наруто выкрикнул это практически в лицо Ируке, а затем резко развернулся и побежал от него в другою сторону.

— Эй! — услышал он короткий окрик позади себя, но не почувствовал, чтобы Ирука за ним побежал, хотя Наруто в тайне надеялся на это. Но Ирука остался стоять на месте, и потому Наруто забежал по лестнице наверх к монументу, скрылся за ним и вскоре покинул территорию кладбища, будучи полностью разбитым и на грани истерики.

И так бы он бежал, не видя ничего и никого перед собой, если бы его кто-то неожиданно не перехватил. Наруто сильно дернуло назад, и он едва удержался на ногах. Он резко развернулся, набирая в грудь побольше воздуха для того, чтобы высказать все, что он думает о том, кто его схватил, но быстро сдулся, увидел нахмуренное лицо Джуна.

— Ты чего, Наруто? — обеспокоенно спросил он. — Шутка не удалась, и ты из-за этого расстроился?

— Нет, — буркнул Наруто. — Ничего.

— Не, дружище. Я же вижу, что с тобой что-то не так. — Джун покачал головой, положил руку на плечо Наруто и слегка сжал. — Будь все нормально, ты бы не желал в самом начале от души вломить мне в лицо.

— Я бы не... — Наруто отвел взгляд в сторону, а потом тяжело вздохнул. Аккуратно убрав руку Джуна с плеча, он отстранился и тихо сказал:

— Я завтра к вам не приду.

Джун удивленно на него посмотрел.

— Почему?

— Я... У меня... У меня дела! Вот!

— Какие еще дела? — Джун вопросительно поднял правую бровь, тем самым практически копируя свою сестру, и прожигал Наруто подозрительным взглядом прищуренных глаз.

— Я потом расскажу... — Наруто замялся, но затем воспрял духом, видимо, что-то придумав. — Я обязательно тебе расскажу, как только эти дела закончатся! Я клянусь тебе, даттебайо!

Джун уже было открыл рот, чтобы подвергнуть сомнению слова Наруто, но тут он услышал приближающиеся шаги и чужие голоса. Джун мысленно сверился со временем, а затем представил карту маршрутов патрулей. Помотав головой и осмотрев улицу, на которой они довольно громко разговаривали, он тут же понял, что эти голоса скорее всего принадлежат полицейским.

Он открыл рот, чтобы посоветовать Наруто идти домой и отоспаться, но, повернув голову обратно к тому месту, где стоял блондин, не обнаружил своего взвинченного собеседника. Вращая головой в его поисках, он успел лишь заметить край его «плаща», мелькнувшего за углом. Джун не стал за ним бежать. Он лишь надеялся на то, что он направится домой, а не будет бродить по ночной Конохе в подобном настроении. Еще он надеялся на его благоразумие в том, что он будет избегать идти по улицам, на которых имеются ночные бары и идзакая. Мало ли что может прийти в голову пьяным шиноби. Джун прекрасно осознавал отрицательное отношение жителей деревни к Наруто, потому смел предполагать не самое хорошее развитие событий в подобном случае.

Нет, это хорошо, что Джун беспокоился о своем друге, но в то же время ему стоило уходить, а не стоять с потерянным видом посреди тёмной улочки. Из-за этого на него наткнулся патруль из трех человек. Джун растерянно повернул голову к приближающимся шагам и встретился с холодным взглядом седого невысокого шиноби, что шел по середине и чуть впереди, держа перед собой масляный фонарь.

— Ой, — только и выговорил он, делая шаг назад.

— Да, молодой человек, именно «ой», — хриплым голосом сказал «старик». Затем, подойдя ближе, в его глазах стало сквозить узнавание, которое тут же сменилось толикой раздражения вперемешку с обеспокоенностью. — Джун-кун, что ты делаешь тут в такое время?

— Гуляю? — неуверенно сказал он, пытаясь придумать оправдание получше, но тут же смутился, наткнувшись взглядом на старика и его приподнятые уголки губ. — Ясу-не-чан знает, что я тут, — Джун вдруг замолчал, быстро огляделся по сторонам, а затем приложил ладони ко рту, скрывая от посторонних свои губы, и заговорщически зашептал терпеливо ожидавшему ответ патрульному:

— Я даже почти уверен, что где-то поблизости ее клон, который за мной наблюдает.

— Да? — переспросил «старик». В это время его молчаливые напарники насмешливо улыбались. — Но даже так это не отменяет того факта, что ребенок вроде тебя, Джун-кун, гуляет в неположенное время в неположенном месте, — Джун понуро кивнул. — Значит, мы сделаем вот что: сейчас мы проводим тебя до твоего квартала, а твоя сестра получит на свой стол рапорт об этом.

— А может не стоит... — попытался было отговорить его Джун, но его не стали слушать, а продолжили поучительным тоном:

— Даже если Ясу-чан знает про твои похождения, это не значит, что для тебя будут исключения. Уже ей решать, что с тобой делать.

— Вы уверены, Такеши-сан, что Ясу-чан что-нибудь ему сделает? — спросил парень, много моложе своего старшего товарища, стоящий по правую руку от Такеши-сана.

— Уверен. У нашей «Маленькой главы полиции Конохи», — он усмехнулся в усы, — довольно-таки специфическое чувство юмора...

Джун был полностью с ним по этому поводу согласен, потому обреченно вздохнул и мысленно сделал пометку хорошенько стукнуть Наруто при следующей их встрече.

Наруто шел по середине одной из улиц Конохи, засунув руки в карманы потрепанных шорт и пинал перед собой камешек. Наруто протяжно зевал, иногда бросая взгляды по сторонам, чтобы случайно ни с кем не столкнуться, так как в это время было уже довольно многолюдно. Многие из прохожих, кто стремительно, а кто не спеша, проходили мимо Наруто по своим делам. Кто-то заворачивал в лавки и магазины, а кто-то, встретив своего знакомого, останавливался и отходил с ним чуть в сторону от дороги, чтобы поговорить никому не мешая. Дети же, что встречались Наруто, в большинстве своем стремились в Академию Шиноби. И сегодня в это большинство Наруто не входил.

Почему?

Но он как бы обещал Ируке-сенсею, что больше никогда не появится в Академии. И поэтому сейчас у него неожиданно образовалось много свободного времени. И так как за последние два года у него это происходило довольно редко, он банально не знал, чем себя занять.

Была идея пойти «нанести макияж» Монументу Хокаге, но тут его ждало разочарование, так как у него закончилась краска, а стащить со склада не получилось бы, потому что после первой же его попытки там теперь всегда дежурит парочка генинов. Деньги же на покупку появятся только через неделю...

Потому вопрос о том, чем бы ему сегодня занять, стоял как нельзя острее.

Так он и шел по улице, задумчиво хмуря лоб, если бы неожиданно перед ним не вышли трое мальчишек его возраста. Те, кого он совсем недавно напугал до ус... Наруто мысленно пнул себя. Ясу-к... не-чан строго-настрого запретила ему материться даже в мыслях.

Наруто настороженно осмотрел их и довольно грубо спросил:

— Какие-то проблемы?

Мальчишки переглянулись между собой и самый главный в их компашке, прежде чем заговорить, глумливо улыбнулся.

— Наруто, — начал он, смотря ему прямо в глаза, — если хочешь, можешь тусить с нами.

Долю секунды Наруто пытался понять, что ему только что предложили, а когда понял, первой его реакцией было грубо, далеко и надолго их послать, однако, прежде чем с его губ сорвались нелицеприятные слова, он задумался.

Он ведь хотел найти себе друзей? Вот он шанс — сам вышел перед ним, осталось только воспользоваться им. Только это надо сделать так, чтобы не показалось, будто он в этом чересчур уж сильно заинтересован... или наоборот — надо показать, что их дружба ему очень нужна.

Наруто впервые за несколько лет серьезно пожалел, что уделял мало внимания тем материалам, которые ему давала для изучение Ясу-не-чан... Вроде бы среди этой кучи макулатуры, никак не связанной с фуиндзюцу, проскакивало название «Методы манипулирования людьми»...

Знать бы, что это значит...

— Вы серьезно?! — Наруто сделал заинтересованное лицо.

— Ага, однако для того, чтобы ты мог стать одним из нас, нужно кое-что сделать, — продолжил мальчик, скривив губы в улыбку.

Наруто прищурил глаза.

— И что именно?

— Вчера мой отец наткнулся на вражеских лазутчиков, когда патрулировал окрестности деревни недалеко от гор. Он сказал, что их тела все еще там... В общем, мы будем с тобой дружить, если ты пойдешь туда и найдешь что-нибудь из их вещей. Ты понял?

Наруто сверлил его подозрительным взглядом. Затем постарался скрыть внутренний трепет и медленно кивнул, возвращая на свое лицо широкую улыбку. Резко стартанув с места, он обошел стоящего перед ним мальчика и рванул дальше по улице, крикнув им напоследок:

— Хорошо! Для меня это как два пальца об асфальт! Я мигом, даттебайо!

Наконец-то появилось что-то стоящее! Даже если ничего с этой «дружбой» не выйдет, то Наруто хотя бы насобирает себе своего собственного оружия и сможет дальше тренироваться сам! Как хорошо он все продумал! И в этом нет ничего странного, ведь он будущий Хокаге!

Джун стремительно отдалялся от Кланового квартала и мысленно поносил больную фантазию своей сестренки. Его до сих пор в дрожь бросает от того, что пришлось пережить ему сегодня ночью после того, как его привели к воротам кланового квартала... Джун искренне сожалел, что сестра не решила наказать его уборкой по дому или отработкой чего-нибудь... Нет. Она решила попрактиковать на нем гендзюцу. Осторожно. Неспешно и с чувством меры, но все же...

Наверное, ее предвкушающая улыбка еще долго будет сниться ему в кошмарах...

Джун оттолкнулся от крыши и приземлился на мощеную камнем центральную улицу, тем самым напугав девушку, которая всплеснула руками и уронила сумку.

— Простите! — крикнул Джун через плечо, рванув дальше.

Он опаздывает! Опаздывает из-за того, что спал всего два часа. Из-за чего он проспал — а его сестра даже не разбудила! Глупые шутки.

Глупые, надуманные причины испытать на ближних глупые техники! И теперь из-за всей произошедшей с ним глупости, Джуну придется отвечать в Академии... И перед Тоши, который сегодня дома даже не ночевал! Ушел куда-то после Джуна и не вернулся!

Глупый, глупый день!..

— Постой! — кто-то крикнул ему в спину. Джун на бегу быстро оглянулся и увидел двух мальчиков: одного со странной прической, а другого пухленького, что держал в руках цветастую упаковку чего-то.

Джуну хотелось проигнорировать их и бежать дальше, но если он правильно понял, то эти двое — наследники кланов Нара и Акимичи. Что им от него надо, Джуну категорически непонятно. Тогда придется узнать и желательно быстро. Джун остановился, развернулся и подбежал к мальчишкам. Окинув их раздраженным взглядом, Джун пытался чуть выровнять дыхание, раз уж предстала возможность немного передохнуть.

— Ты ведь Учиха Джун? — спросил мальчик со стянутыми в торчащий хвост волосами.

— Верно, — подтвердил Джун, сопровождая свой ответ резковатым кивком.

— Ты дружишь с Наруто-куном? — задал вопрос Акимичи, на что получил еще один кивок.

— Тогда тебе следует знать, что Наруто опять ввязался в опасную для его шкуры авантюру, — сказал Нара, сунув руки в карманы. Он зевнул и продолжил прежде, чем Джун озвучил свой вопрос:

— Он направился в предгорья. Там вчера произошла стычка с вражескими шиноби, потому там должны были остаться последствия боя.

— Ну и зачем Наруто туда поперся?

— Я всего не знаю, — задумчиво сказал мальчик, — но с уверенностью могу сказать лишь то, что ничего хорошего его там не ожидает.

— Почему вы это мне говорите? — добавив в голос подозрительных ноток, спросил Джун.

— А не должны были?

— Ну, в таких случаях подобное говорят взрослым.

— Мы и собирались сказать Ируке-сенсею, когда пришли бы в Академию, — с толикой обиды пробурчал Акимичи, забрасывая в рот горсть чипсов.

— Тебе же мы сообщаем как человеку, которому не всё равно на то, что может случиться с Наруто.

— Ладно, простите, — извинился Джун, уже более дружелюбно смотря на мальчиков. — Простите и спасибо! И... эх. Похоже сегодня я не успею в Академию, — Джун с досадой пнул камешек и развернулся, чтобы побежать обратно в квартал. Он не глядя махнул рукой мальчикам и крикнул: — До встречи!

Джун не услышал, ответили ли ему. Сейчас он всем сердцем надеялся, что Ясу все еще дома, и ее не придется искать по всей деревне.

Если слова наследников правда, то Наруто опять нарывается на неприятности. И как его другу, ему придется предпринять некоторые меры...

Наруто шёл, продираясь сквозь кусты и вертел головой в поисках недавнего места стычки между вражескими шиноби и шиноби Конохи. Но бродя тут уже свыше получаса, он ничего так и не нашел, кроме кучи царапин на руках и лице. Это стало его раздражать, и в голову Наруто стали закрадываться мысли о том, чтобы все это дело бросить и вернуться обратно, но он стоически отгонял от себя эти мысли, словно комаров.

Наруто понимал, что, скорее всего, друзьями с теми мальчишками ему не стать, но он все же хотел попробовать. Может, найдя нечто интересное в этом лесу, он сможет добиться их расположения, что положит начало выстраиванию между ними дружеских отношений...

Однако Наруто всё больше и больше сомневался: «А нужны ли ему еще друзья?» Ему вполне хватало стычек с Саске-бакой, общения с Ясу-не-чан и Джуном, чтобы мир не казался столь негостеприимным местом, от которого хочется закрыться в своей неуютной маленькой квартирке в общежитии.

Но слова Тоши... Они подняли с глубины души Наруто сомнения. Те самые, которые он старательно игнорировал.

А вдруг на самом деле он навязчивый?

Вдруг он отягощает их, и его не гонят только из-за вежливости.

Или еще хуже — из жалости?

Эти мысли подъедали уверенность Наруто. И он хотел любыми способами заглушить их. И расширение круга общения практически идеально подходило под ситуацию. И теперь он сможет...

— Наруто! — прокричали у него за спиной столь громко, что Наруто споткнулся и упал, поцеловав землю лицом. — Наруто! Какого биджу ты тут делаешь?!

— Ирука-сенсей?! — удивленно закричал Наруто, когда встал и обплевался от земли. — Что вы здесь делаете?!

— Это я что тут делаю?! — возмутился Ирука. — Что ТЫ тут делаешь? Тут опасно! А ну живо возвращайся в Академию! — он протянул руку, указывая направление к деревне, подкрепляя свои слова требовательным взглядом и нахмуренным лицом, отчего шрам, перечеркивающей его переносицу, стал более отчетливым.

— Нет! Я никогда не вернусь в Академию, даттебайо! — Наруто отступил на шаг и отрицательно замотал головой.

— Я же говорю, что тут опасно!

— Даже не пытайтесь меня уговаривать! — Наруто скрестил перед собой руки, тем самым выражая свое мнение по нынешней ситуации.

— Делай, что говорят! — Ирука стал терять терпение. — Я твой классный руководитель!

Наруто насупился и опустил голову. Смотря на своего учителя из-под бровей, он что-то негромко пробормотал.

— Что? — не понял Ирука, на что Наруто сжал кулаки и вскинул голову, чтобы упереться в глаза учителя взглядом, переполненным негодованием.

— Хватит! Хватит! — Наруто топнул ногой. — Почему вы вспомнили об этом только сейчас! — Ирука удивленно вскинул брови. — Вы и понятия не имеете, что я чувствую! Даже если я вернусь в Академию, для меня все останется прежним! Ведь всё это время единственные, кто не обращался со мной плохо — это Учиха, Старик Теучи и его дочь! Не будь их, я бы был полностью один! Но я слишком сильно злоупотребляю их добротой! Я не хочу, чтобы в конечном итоге и они возненавидели меня! Но вскоре всё изменится! Если я найду оружие, то у меня появятся новые друзья, с которыми я смогу проводить время. Потому что если от меня отвернется Ясу-не-чан, то... Я не хочу вновь ощутить то ужасное чувство!

Ирука заколебался. Слушая пылкую речь Наруто, он только и мог, что закрывать да открывать рот, не в силах найти нужные слова, чтобы успокоить расстроенного мальчика. Ему пришлось приложить не мало усилий, чтобы немного успокоиться и наконец-то сказать всё то, что вертелось у него на языке, но не в голове:

— Да пойми же ты! Как твой учитель, я не могу отпустить тебя в столь опасное место одного!

Наруто отвернулся и спрятал глаза за челкой.

— Вам действительно никогда меня не понять, — его плечи затряслись и он еще сильнее опустил голову. Но затем резко, будто кто-то переключил тумблер, Наруто озорно сверкнул глазами и ухмыльнулся. Он развернулся к Ируке всем корпусом, сложив руки перед грудью в печать, и задорно прокричал название техники:

— Техника соблазнения!

Во все стороны повалил сизый дым, от которого Ирука опасливо попятился. Он было уже хотел накричать на Наруто, но допустил ошибку, когда поднял взгляд. Перед ним в откровенной позе стояла высокая блондинка с глубокими, небесно-голубыми глазами, чьи прелести были частично прикрыты всего лишь маленькими облачками дыма. Она немного наклонилась, открывая лучший обзор на свою объемную грудь, и приложила указательный палец к пухлым губам. Голова Ируки закружилась, а давление резко подскочило. Из носа ручьем пошла кровь, и он сначала покачнулся, а затем и вовсе потерял равновесие, позорно плюхнувшись на пятую точку.

Наруто мерзко хихикнул, развеял технику и рванул в противоположную от сенсея сторону так, что только пятки сверкали.

— Стой! — беспомощно крикнул Ирука, пытаясь совладать с собой, но Наруто уже и след простыл.

А блондин, в свою очередь, был крайне доволен собой.

— Взрослых так легко провести! — он довольно хихикнул, но затем улыбка немного увяла. — Если Ясу-не-чан узнает, то мне несдобровать...

Наруто не очень долго бежал, когда наткнулся на то, что искал — на поле битвы. Везде было разбросано холодное оружие, некоторое даже было покрыто засохшей кровью. Вот оно, бери что надо да беги обратно. Однако тут не было ничего уникального, чтобы можно было показать мальчишкам. Они могли ему не поверить, если он принесет стандартный кунай, сюрикен или вон тот воткнутый в ствол дерева потрепанный танто.

Тяжело вздохнув, Наруто стал рыскать по месту схватки в поисках чего-нибудь такого, что со стопроцентной вероятностью удивит мальчишек и покажет смекалку Наруто. Но сколько бы он ни искал, а ничего подходящего найти не мог. А тратить еще больше времени ему не хотелось, так как в любой момент его поиски мог прервать явно разозленный Ирука-сенсей.

Наруто опечаленно уселся посреди небольшой полянки, которую не затронула вчерашняя битва, и угрюмо уставился на землю. И тут, ко всему прочему, у него отчетливо заурчало в животе.

— А ведь точно, у меня с утра и крошки во рту не было, — грустно изрек блондин, осматривая окрестности в поисках чего-нибудь съедобного. И тут его взгляд совершенно случайно наткнулся на гнездо, которое по удачному стечению обстоятельств было не на самой высокой ветке дерева.

Довольно улыбнувшись, Наруто подскочил и засеменил к намеченному дереву. На то, чтобы подобраться к ветке с птичьим гнездом, у него не ушло много времени. Заглянув в гнездо, блондин узрел несколько маленьких белых яичек.

— Кушать подано, даттебайо! — воодушевленно сказал Наруто, намереваясь взять первое яйцо, но тут его взгляд поймал блик, отраженный от чего-то металлического, находящегося в этом же гнезде. Взяв его в руки, Наруто понял, что это «нечто» именно то, что он искал!

Нестандартный кунай с двумя лезвиями! Теперь ему точно никто не скажет,что он кого-то пытается обмануть!

— Наверняка этот кунай использовали во вчерашней битве! Наконец-то я нашел, даттебайо! — Наруто вскинул руку, с зажатым в ней кунаем, над головой и издал победный клич, а затем потрусил обратно в деревню, радостно проговаривая:

— Теперь у меня будут ещё друзья. Ещё друзья...

Наруто не успел пробежать и сотни метров, когда перед ним неожиданно, будто из воздуха, появились три неизвестные фигуры, чьи лица были закрыты масками. Блондин резко остановился и окинул неизвестных удивленным взглядом.

— Эй, сопляк! — заговорила та, что стояла посередине и чуть впереди остальных. — Живо верни нам кунай! И без резких движений!

— Чё? А вы кто ещё такие? — затем Наруто посмотрел на зажатый в руке кунай и понял, что ему только что сказали. Он отшатнулся и стал отмахиваться от них. — Фиг вам! Ни за что вам не отдам, даттебайо! — итут же спрятал его себе в карман шорт.

— Что ж, — притворно разочарованно сказал вражеский шиноби, — тогда придётся отнять его силой.

Незнакомцы тут же, практически синхронно, обнажили катаны и направили на Наруто, который запаниковал и попятился назад.

— Стойте! Вы чего?! — ему не ответили, но говоривший с ним шиноби подошел ближе к нему и практически ткнул ему в лицо катаной.

Наруто сглотнул, а затем резко разорвал дистанцию. В качестве ответа в него полетела россыпь сюрикенов, от которых он с трудом, но смог отклониться. Закричав во все горло, он ломанулся в ближайшие кусты, стараясь скрыться от глаз вражеских шиноби. Всё это время его подгоняли бросаемые вдогонку сюрикены, вынуждая Наруто петлять между деревьями.

Убежать слишком далеко не получилось. Его быстро нагнали и попытались насадить на сталь меча. Наруто уклонялся как мог, поминая добрым словом похожие тренировки от Ясу. В небольшом промежутке времени, когда вражеские шиноби перестраивались, дабы нанести ему удар сразу с трех сторон, Наруто успел сложить печать. Из облака дыма появилась полуголая блондинка, которая даже не успела принять откровенную позу, как тут же ей пришлось резко уклониться от нескольких стремительных выпадов.

— Бесполезно! Эта техника на нас не сработает! — и в качестве подтверждения слов все три фигуры схватились свободной рукой за край тканевой маски и резким движением, практически синхронно, сорвали их с себя. Пред Наруто стояло три девушки, которые смотрели на него с презрением и толикой жалости.

Наруто развеял технику и негодующе закричал:

— Девчонки!? Почему? — и тут Наруто как никогда понял, что если он что-нибудь не придумает, то вскоре он будет насажен на катану, словно шарик данго! На придумывание плана у него ушло несколько секунд, пока вражеские шиноби делали к нему шаг. Наруто вновь поднял руки на уровень груди, готовясь сложить другие печати. — Раз на вас это не сработало, то тогда настало время клонов!

Очередное неуместно большое количество дыма, из которого выползло недоразумение, именуемое клоном. Оно пошло на встречу девушкам, пока Наруто под прикрытием остаточного дыма бежал со всех ног к тем местам, где было сконцентрировано больше всего ловушек, расставленных неизвестно для кого.

Благо Наруто часто играл тут в детстве и потому хорошо знал большую часть расположенных ловушек, используя которые, он сможет сбежать от преследовательниц. А те не заставили себя долго ждать и бежали за Наруто, постепенно сокращая между ними дистанцию.

Блондин ворвался в очередной бурелом, а следом за ним, не отставая, забежали куноичи. Он едва успел поставить ногу в другом месте, почти наступив на нажимную плиту, которая активировала ловушку. Шумно выдохнув, он побежал еще быстрее, спеша покинуть зону действия ловушки. И слава Ками, что его преследователи всё же наступили на активатор. Тут же к ним с нескольких сторон устремились большие древесные стволы, впрочем, от которых они ушли довольно легко. Но Наруто не расстраивался, так как впереди их ждала ловушка несколько иного толка, и на которую он однажды нарвался сам.

Он активно вращал глазами, ища у земли едва заметную веревку и радостно улыбнулся, когда нашел её между пнем и высокой травой. Обернувшись, он нашел взглядом вражеских шиноби и ждал несколько секунд, пока они не достигли нужной ему точки.

Шустро достав из кармана трофейный кунай, он перерезал веревку, и в этот же момент его преследователей вздернуло вверх, обернув всю троицу в толстый зеленый тент.

Наруто довольно ухмыльнулся и побежал дальше.

— Где же? Где же следующая? — Наруто уже начинал поддаваться панике, когда услышал крик:

— Наруто!

— Сенсей? — Ууивленно сказал Наруто, а затем сменил направление бега в ту сторону, откуда, как ему показалось, донесся крик. — Я тут!

Однако, когда он бежал через кусты, то не заметил торчащий корень и запнулся об него. Влетев в кусты головой вперед и кувыркнувшись по земле несколько раз, он вдруг вылетел на склон, который резко перешел в крутой обрыв. Он бы попытался зацепиться чакрой за камень, но отлетел от него достаточно далеко, из-за чего Наруто испуганно выдохнул.

И последнее, что он увидел перед тем, как погрузиться во тьму, была приближающаяся земля.

* * *

Ирука, перепрыгивая с ветки на ветку, придумывал, каким наиболее изощренным способом стоит наказать Наруто, когда он его найдет. Его... техника не то, чем должен орудовать десятилетний мальчик. Она неправильная... И много ещё чего. После того, как разрешится нынешняя ситуация, Ирука попробует придумать множество аргументов по поводу нецелесообразности использования этой техники и после сделает попытку донести их до Наруто.

Хотя, лучше быть честным с сами собой, Наруто не станет его слушать. Не после того, что происходило в последнее время. Он чувствовал вину из-за того, что проецировал ненависть к Девятихвостому на Наруто. Мальчик не заслуживал это, и Ирука разумом понимал это, но вот сердцем... Но ничего. Он исправится и будет к Наруто более терпим. Он будет пытаться быть непредвзятым и станет стараться стать для Наруто тем немногим, кто не винит его во всех бедах...

Тут поток мыслей Ируки прервал мелькнувший меж деревьев оранжевый цвет кофты Наруто. Ирука воспрял духом и набрал в грудь побольше воздуха.

— Наруто!

Мальчик явно его услышал и побежал в его направлении. Ирука бы обрадовался этому, если бы не внезапно обнаруженный крутой обрыв. Он не успел крикнуть мальчику, чтобы он остановился, и тот, обо что-то споткнувшись, в конечном итоге полетел с обрыва вниз. У Ируки защемило сердце из-за страха. Высота была приличная и, даже с живучестью Наруто, подобное падение может закончиться фатально.

Мальчик упал и сильно ударился об землю, подняв тучи пыли. Ирука спрыгнул вниз и подбежал к мальчику.

— Наруто, — позвал он и аккуратно похлопал руками по полосатым щекам, — ты в порядке? Очнись, — Ирука осторожно обхватил его руками и чуть приподнял голову, — ты ранен?

— Ирука-сенсей? — слабо пробормотал Наруто, щуря глаза и пытаясь рассмотреть лицо своего учителя.

— Очухался? — Ирука расслабленно выдохнул. — Тогда отправимся в Академию.

Он хотел помочь Наруто подняться на ноги, как вдруг сверху на каменное основание скалы спрыгнули три женщины в чужом обмундировании, что явно не соответствовало шиноби Конохи. Ирука сдвинулся чуть вперед, прикрывая своим корпусом Наруто.

— Кто вы такие и что тут делаете?! Это закрытая территория Конохагакуре но Сато!

Девушка с короткими платиновыми волосами презрительно хмыкнула и спросила:

— А ты кто еще такой? Хотя это не важно. Брось этого ребенка и вали отсюда подобру-поздорову.

— Хрена вам! — рыкнул Ирука. — Я его учитель и в ответе за него!

— Хо... Тогда нам жаль, что у тебя такой бездарный ученик. Ведь из-за него ты сегодня помрешь.

— Утрись своей жалостью! Просто так вам меня не одолеть! — Ирука мог бы продолжать препираться с явно любящими потрепать языком девушками, но тут Наруто опасно зашатался и стал заваливаться вперед. Ирука поймал его одной рукой, а другой полез в подсумок, изымая наружу небольшой шарик. Он коротко замахнулся и бросил его себе под ноги. Тут же во все стороны ударил густой фиолетовый дым, скрывший их от глаз трех куноичи. Ирука посадил Наруто себе на спину и одним мощным прыжком перемахнул на другой берег небольшого пруда, а там и на ветку ближайшего дерева.

Ему следуют уйти от врагов. Он не может принять бой с грузом на плечах в лице Наруто. Но и бросить его он тоже не мог, так как именно он являлся целью врагов. Потому ему ничего не оставалось, как всеми силами стараться держать дистанцию с нагоняющими его куноичи.

И все было бы довольно просто, убегай он, а они догоняли, но тут в него стали метать сюрикены, от которых Ирука с трудом, но все же уклонялся, все время боясь, что какой-то из них попадет не в него, а в Наруто у него на спине.

— Окружайте его! — Ирука услышал голос их главной и приготовился встречать их.

Они разошлись чуть в стороны, стараясь взять Ируку в клещи. Одна из них — та, что была справа, — оттолкнулась от ствола дерева и стремительно приблизилась к Ируке, уже замахнувшись катаной для нанесения удара. Но он ожидал этого, потому развернулся и в полете принял удар её катаны на извлеченный из подсумка кунай.

— Я защищу Наруто любой ценой! — крикнул Ирука в лицо куноичи, а затем чуть отстранился и прекратил удерживать её катану кунаем. Она, не ожидая такого, по инерции провалилась вперед, и в это же мгновение он нанес мощный удар ногой в лицо. Она полетела обратно, болезненно крикнув, и ударилась бы спиной о ствол дерева, не перехвати её напарники.

— Не упустите его! — услышал он позади себя, а затем его лоб покрылся испариной, когда он услышал следующие слова:

— Множественные теневые сюрикены!

И после этого в Ируку полетело буквально туча смертоносного железа, первые экземпляры которых уже распороли его одежду на плече и оцарапали щеку.

— Я не успею увернутся ото всех! — в голос Ируки отчетливо закралась паника. Он уже был готов развернуться лицом к врагам и приняться все сюрикены грудью, защищая Наруто, как вдруг впереди что-то блеснуло отражая свет.

— Засада?! — отчаянно вскрикнул Ирука, когда и спереди в его направлении полетели множество металлических звездочек. Он с ужасом понял, что не успеет прикрыть собой Наруто... Но он не собирался сдаваться просто так.

Ирука перекинул Наруто себе на грудь и резко развернулся лицом к противницам, вновь извлекая кунай. Он приготовился отбить как можно больше сюрикенов, что бросили вражеские куноичи, а те, что сейчас уже были позади, принять спиной, так как их было куда меньше. Вот его взгляд уловил вырвавшийся вперед сюрикен, и Ирука приготовил кунай, чтобы отбить его, как вдруг он со звоном отлетел в другую сторону. Учитель не успел понять в чем дело, когда окружающее пространство наполнилось звоном и лязгом металла и осветилось выбиваемыми ударами сюрикена о сюрикен искрами.

Боли в спине он не почувствовал, но краем глаза заметил мелькнувшую тень, которая тут же врезалась в одну из куноичи.

Та вскрикнула и полетела обратно, а ее напарники были вынуждены переключиться на новую угрозу в лице...

— Учиха Ясу?! — потрясенно прошептал Ирука, заходя за ствол дерева, прикрывая им бессознательного Наруто. — Ясу-чан, почему ты здесь?!

— Брат поведал мне, куда направился Наруто, — безэмоциональным голосом ответила девочка, держа в руке крапленый кровью кунай. — Потому решила сама наведаться сюда и наказать его. Но судя по тому, что я вижу, наказание придется перенести на потом.

— А ты кто еще такая!? — громко спросила командир врага с едва сдерживаемой яростью в голосе. Она перевела взгляд на свою подчиненную и увидела, как на её плече образовывалось алое пятно, отчего она грязно выругалась. — Хотя неважно, прикончим и тебя тоже! — она по очереди посмотрела на своих напарниц и кивнула им:

— Катон: Кару...

— Не выйдет... — Ирука едва смог уловить тихий голос Ясу, как вдруг она будто исказилась и спустя мгновение оказалась подле вражеской троицы. Те этого не ожидали, потому первый же удар черноволосой девочки собрал кровавую жатву.

Одна из куноичи подавилась названием техники и стала захлебываться кровью. Она явно не поняла, что произошло, судя по ошалевшему взгляду, но кунай в ее горле наглядно показывал, что ей осталось не долго.

— Ах ты тварь! — взревела их командир, стремительно извлекая из ножен за спиной свою катану, бросаясь на Учиху. Последняя уже отступила на несколько шагов, а в её руке с тихим хлопком появился еще один кунай, взамен того, что она оставила в горле вражеской куноичи.

Вторая девушка спустя несколько секунд перестала шокировано пялиться на свою затихающую подругу и вскоре присоединилась к атаке. Ясу просто плавно уклонялась от размашистых ударов меча, лишь изредка задействуя кунай, чтобы отвести некоторые выпады и довольно опасные взмахи клинком.

Она чего-то ждала.

Вернее Ирука так думал, но оказалось, что она просто изучала противника. Алые глаза безукоризненно отслеживали и предсказывали любое движение её противников, каждое её движение было четко выверено и предназначалось на выведение оппонентов из зоны комфорта. Одним только своим видом она вынуждала совершать их ошибки.

— И ей одиннадцать лет? — пораженно сказал Ирука, наблюдая за тем, как три фигуры метались по веткам, две из которых пытались убить Ясу. Он хотел помочь ей, но не мог просто бросить Наруто в таком плачевном состоянии и ещё... Ещё он колебался: «А нужна ли ей вообще моя помощь?»

Но его метания не успели перерасти в нечто большее, так как в одночасье вся ситуация в происходящей неподалеку от него стычки резко изменилась.

Почему обе атакующие девушки резко остановились, Ирука смог осмыслить далеко не сразу, но когда смог, то только удивленно качнул головой. Он уже и позабыл, насколько может быть эффективно гендзюцу. У Ясу-чан получилось захватить двух пленников... Стоп! Что она делает?!

— Зачем?!

Ясу подошла к девушке с каштановыми волосами до плеч и с замаха вонзила кунай ей в сердце. Но той было словно все равно. Куноичи с кунаем в груди стала отходить назад, пока на очередном шаге нога не нашла опоры, и тело девушки полетело вниз и с глухим хлопком ударилось об землю.

Учиха перевела взгляд на последнюю выжившую — командира отряда. Платиноволосая девушка именно в этот момент смогла развеять гендзюцу и сфокусировать взгляд на противнице. Но сделать ничего не успела, потому что после мощнейшего воздействия на свой мозг чужой чакры, она все ещё должна быть дезориентированной. Потому удар под дых, судя по всему, стал для нее неожиданностью.

Рука, держащая катану, разжалась, а ноги оторвались от коры ветки, подлетев на метр вверх, она стремительно отправилась вниз на землю. Будучи оглушенной и не пришедшей в себя после гендзюцу, она всё-таки смогла извернуться и избежать фатального падения. Но, кажется, именно этого от неё и ожидали, так как Ясу не долго находилась на ветке. Ей понадобилось чуть больше мгновения, чтобы встать рядом с куноичи и ударить её с разворота в голову. От удара та отлетела и впечаталась спиной в дерево, при этом громко охнув.

Ирука, видя это, поспешил спрыгнуть с дерева и помешать добить последнюю девушку. Он не испытывал к ней жалости или чего-то подобного, нет. Просто как шиноби он не мог позволить убить потенциального носителя важной информации. А ещё он не мог видеть девочку, что едва макушкой достает его плеча, перемазанную в крови, и потому он хотел остановить ее, дабы та не совершала больше глупостей.

— Ясу-чан! — крикнул Ирука, когда оказался недалеко от нее.

Учиха уже стояла рядом со стонущей куноичи. Она бросила на учителя мимолетный взгляд и вернулась к разглядыванию поверженной противницы, лишь коротко ответив:

— Не сейчас.

Она подняла голову куноичи и заставила ту смотреть себе в глаза.

Когда Ирука подошел ближе, желая прервать всем ненужное действо, то резко остановился и затаил дыхание.

Томоэ в её шарингане вращались с огромной скоростью по часовой стрелке, из-за чего визуально казалось, будто вокруг её зрачка было замкнутое кольцо. Гендзюцу, и судя по тому, что её жертва уже сучила ногами по земле и открыла рот в безмолвном крике — достаточно мощное.

Неизвестно, что было бы дальше, не появись на сцене Хатаке Какаши. Он буквально материализовался позади Учихи, на что та немедленно среагировала. Разорвав зрительный контакт с куноичи, она рывком ушла в сторону и обнажила кунай, что покоился в набедренной кобуре, и наставила его на Хатаке. Он же, в свою очередь, наблюдал за «стекающей» на землю девушкой, у которой из ушей, глаз и носа шла кровь. Хатаке неодобрительно качнул головой и перевел взгляд своего не скрытого протектором глаза на девочку. Ясу, даже видя, кто перед ней, оружие не опускала. Она жадно всматривалась ему в лицо, то и дело переводя взгляд на скрытый под повязкой глаз. Смотрела и стискивала оружие до побелевших костяшек... Но вдруг она резко расслабилась и медленно выдохнула. Кунай был опущен к земле, а сама девочка сделала шаг к Хатаке.

— Вам не говорили, Хатаке-сан, что подкрадываться к девушкам, особенно куноичи, небезопасно? — холодом в голосе Учиха можно было замораживать воду.

— М-м-м, Ясу-чан, — Хатаке вытащил руки из карманов. Правая рука стала почесывать подбородок, а левая уперлась в пояс, — позволь поинтересоваться: зачем ты всё это сделала? — Хатаке ответил вопросом на вопрос.

— Глупый вопрос. Они враги. Враги, проникшие на территорию Конохи, а я — как сознательный житель деревни, решила приложить все свои скромные силы для защиты спокойствия граждан. Разве не очевидно? — её губы растянулись в провокационной усмешке. — А если честно, то я вынуждала их сражаться со мной всерьез, — она сверкнула шаринганом и проницательно посмотрела в глаз Хатаке. — Вам ли не знать, что глаза МОЕГО клана в значительной мере позволяют усваивать материал... Я и пыталась скопировать движения этих... отвратительных мечников. Из всей нашей схватки я нашла полезными только два движения. Потому я решила закончить быстро и эффективно.

— Ты убила двух человек, — Хатаке на несколько секунд смежил веко. — Ты ещё ребенок. Ты не должна была проливать кровь.

— Как замечательно, что вы вспомнили об этом, — её слова буквально сочились ядом, а во взгляде плескалось презрение, отчего Ируке резко стало не по себе. — А я эти три года думала, что уже совершеннолетняя, раз деревня столь благородно оставила меня один на один с кучей проблем. Попросить помощи? — она опередила вопрос Хатаке и, к смущению Ируки, криво улыбнулась. — И чего бы стоила мне эта помощь? Сотни тысяч, если не миллионы рьё? Или нет. Зачем Деревне деньги, если я совершенно случайно владею бесценными знаниями, что мой клан собирал больше шести столетий?

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — Хатаке покачал головой. Он быстро утрачивал интерес к разговору, так как краем глаза видел, что последней выжившей куноичи становилось всё хуже и хуже. Ещё немного и она, скорее всего, умрет, хотя и не понятно из-за чего именно, так как открытых и опасных ранений на её теле видно не было. Ирука задавался вопросом: "А не из-за гендзюцу ли это? И если да, то насколько мощным оно должно быть, чтобы довести человека до подобного состояния за неполные десять секунд прямого зрительного контакта". — Ты ушла от ответа. Зачем ты убила этих двух? — Хатаке кивком указал на тела, лежащие не столь далеко друг от друга. — И что ты сделала, что почти убила эту? — кивок на командира вражеского отряда.

— Я не буду говорить вам своих мотивов — вы их все равно не поймете, — она бросила кунай на землю и поправила выбившуюся из прически прядь волос. — А что я сделала с этим мусором? Достала всю необходимую информацию прямо у неё из головы, — она помолчала, а затем раздраженно фыркнула. — А могла бы достать ещё больше, если бы не ваше вмешательство.

— В отделе дознания есть более компетентные специалисты, нежели ожесточенная, маленькая, одиннадцатилетняя девчонка.

— Ну так забирайте, — она отмахнулась от него и подошла к молчавшиму всё это время Ируке. — Как он?

Учитель сначала не понял вопроса, а когда до него дошло, то ответил, стараясь не смотреть в её шаринганы:

— Я не успел нормально его осмотреть, но, вроде бы, ничего серьезного.

— Вроде бы... — проворчала она. — Давайте его сюда, — она подняла брови, когда увидела непонимание в глазах Ируки. — Дайте мне Наруто, я отнесу его в больницу.

— Нет, — отстраненно прозвучал голос Хатаке. Он подошел ближе к ним, а у него на спине, так же как Наруто у Ируки, покоилась бессознательная девушка, чьи руки были связаны леской, а рот закрыли веревкой. — Ты отправишься со мной на доклад к Хокаге, после того как я отнесу пленницу к Морино.

Учиха закатила глаза и передернула плечами.

— Наруто? — последовал лаконичный вопрос.

— Ирука-кун отнесет его в больницу, — Хатаке перевел взгляд на его лицо, — ведь так?

— Да, — Ирука кивнул и поправил Наруто, чтобы тот перестал соскальзывать назад. — Я отнесу его в больницу, но после мне нужно будет вернуться в Академию. Я и так надолго оставил детей одних.

— Хорошо. Пошли, — сказал он Учихе и первый запрыгнул на ближайшую ветку. Взяв курс на Коноху, он не спеша отдалялся от них.

Ясу несколько секунд смотрела ему вслед, а затем зло сплюнула, погасила шаринган и сказала Ируке:

— Проследите, чтобы его отдали на попечение Накими-сан, она одна из немногих, кто не будет вредить ему только из-за того, что он гребаное оружие Деревни.

Брови Ируки возмущенно поднялись на её слова, но как-то ответить ей он не успел, потому как её фигура смазалась и исчезла, чтобы появиться в двадцати метрах от него.

Учитель устало выдохнул, проклиная сегодняшний день. Его мысли вновь вернулись к тому, какое наказание после придумать Наруто за все его сегодняшние выходки, но затем...

— Накими-сан, да? — спросил он воздух, но неожиданно у него над ухом что-то невнятно промычали и засопели. Ирука слабо улыбнулся, ещё раз поправил положение Наруто и поспешил к деревне.

— Итак, Ясу-чан, не могла бы ты повторить всё с самого начала, но акцентируя внимание на добытых тобой сведениях?

Я стояла и пустым взглядом взирала на лицо с козьей бородкой, что постоянно пыхтело трубкой. Стояла и смотрела на человека, что наделён властью решать судьбы людей, будь то их смерть или дальнейшая жизнь. Смотрела на человека, что гордо носил титул Хокаге. Смотрела на военного лидера огромной страны... на человека, что с мягкой улыбкой намеренно издевался надо мной, заставляя повторять события прошедшего дня раз за разом, переспрашивая одни и те же моменты.

Это он пытается таким вот способом наказать? Заставить задуматься? Или пытается заставить меня понять: «Убивать не хорошо?»

Не вижу в этом смысла. Нас буквально с детства готовили к тому, что когда мы получим повязку, то должны быть готовы пролить кровь. С самого начала обучения в Академии детишек мягко подводили к мысли, что во имя Деревни и пресловутой Воли огня стоит убивать...

И сейчас человек, что стоит на вершине пищевой цепочки Конохи, пытается вынести мне мозг?

Абсурд.

Но таковая реальность.

Сколько я уже тут стою перед ним и треплю языком?

Часа два, не меньше. Сказала бы точнее, но часов тут нет, а окно они как будто специально завешали шторками. (Чувствую себя как в гребаном казино.)

Панорамное окно шторками... А раньше ведь тут они не предусматривались. Они что, напряглись так ради меня? Серьезно? Хокаге что, заняться нечем? Или ему просто нравится гонять своих подчинённых по пустякам.

Мотаю головой, старательно отгоняя посторонние мысли. Медленно вдыхаю и столь же медленно выдыхаю. Смежив веки, начинаю считать про себя до десяти. Открываю глаза и вновь смотрю на осточертевшее мне лицо.

— Ладно, — начинаю я, — сейчас я буду говорить медленно, чтобы все здесь присутствующие начали понимать меня, — ловлю недовольный взгляд АНБУшника, что стоял возле двери, который непонятно кого охранял: Хокаге от меня или меня от Хокаге. — Итак: в изъятых у командира вражеского отряда шиноби Такигакуре воспоминаниях, в результате чего было выявлено множество попыток проникновения на закрытую военную территорию Конохогакуре но Сато, с целью получения секретных топографических и стратегических данных. Очередная миссия по проникновению была выполнена лишь частично, — на несколько секунд замолкаю, переводя дух и мысленно прикидывая, что говорить дальше: — Ирука-сан передал вам документ, который погибший член вражеской команды успел спрятать перед смертью. Именно его и искали остальные. На том документе должны были находиться схемы патрулей на ближайший месяц.

— Допустим, они получили эти документы, — Хокаге пыхнул трубкой и стукнул указательным пальцем по смятой бумажке перед собой, — что потом?

— Они бы попытались зайти дальше и проникнуть в центральное хранилище, — ответила я, краем глаза наблюдая за прилипшим к стенке меланхоличным Хатаке, который взирал на пространство перед собой с истинным безразличием.

— Поразительная наглость, — прокомментировал единственный не скрывающийся здесь АНБУшник. — Они не могли не знать, что помимо обычных патрулей по Деревне курсируют отряды АНБУ.

На его слова я лишь пожимаю плечами.

— Они надеялись на свое мастерство...

— И поплатились бы за это жизнями... — начал было АНБУ, но остановился и нечитаемым взглядом посмотрел на меня. — Кхм. В любом случае, просто так им бы это с рук не сошло.

На его слова вновь пытаюсь пожать плечами, но вместо этого нервно дергаюсь. Оплошность. Показала то, что чувствую себя неуютно. Оно и неудивительно, находясь под давлением трех неслабых шиноби. Я каждый раз чувствую флегматичный взгляд Хатаке, когда он лениво скользит им по моей спине. Мне неуютно от явно ненормально заинтересованного во мне взгляда АНБУ. Они как будто специально пытаются заставить меня нервничать еще больше...

Хотя почему как будто? Явно так и есть! Чего они этим пытаются добиться, мне не понятно, но явно всё это не спроста. Хирузен хоть и не давит на меня напрямую, но всё же... Он ведь не зря Хокаге называется, одно его присутствие — небольшое испытание для нервов, которые у меня в значительной мере расшатаны. Из-за чего каждый раз, когда в наших переговорах возникает пауза, я буквально слышу, как в моей груди бьется сердце и как оно отдает в уши. В моменты молчания я остро ощущаю, как у меня пульсируют виски, а по спине спускается одинокая капля холодного пота.

Когда я стала такой пугливой?

Не знаю...

Хокаге некоторое время смотрел перед собой пустым взглядом, явно что-то обдумывая, а затем, после того как очередная затяжка оказалась слабее, он встрепенулся и перевёл осмысленный взгляд на мое лицо.

Он хочет...

Он знает...

Беги...

Лучше присядь...

А лучше...

Заткнитесь! Биджу вас дери, почему у вас голос пробился именно сейчас?!

Пришлось усиленно замотать головой, в надежде немного заглушить разгорающийся скандал в голове. Мои «собеседники», дай им повод, сразу же начинали захламлять голову посторонним шумом, который в значительной мере затрудняет восприятие реальности. В повседневной жизни это было бы не столь страшно, но вот я опасаюсь, что случись подобное в бою, даже шаринган не поможет нивелировать замедленную реакцию. Или поможет, но большая часть преимуществ, даруемых доудзуцу, будет утеряна, потому как существенная часть резерва будет потрачена на ликвидации моего порока.

Отвратительно. Но полностью избавиться от этой проблемы у меня не получается уже больше трех лет. Ни фуиндзюцу, ни лечебные дзюцу, даже мастерски исполненное самогендзюцу не помогает. Остается довольствоваться малым и исключительно «заглушать» голоса...

Но сколь долго это будет работать?..

Главное верить...

Да, у нее с верой явные проблемы...

Потише! Она же нас слышит!..

Да кого это волнует?..

Открыв глаза, натыкаюсь на требовательно смотрящего на меня Хокаге.

Я что, настолько отрешилась от реальности, что пропустила вопрос мимо ушей?

Непозволительно!

Ха-ха, кто-то опростоволосился?..

Это же наша непобедимая...

ЗАТКНИТЕСЬ!

Медленно выдыхаю и стараюсь сделать как можно более виноватый вид.

— Простите Хокаге-сама, — опускаю взгляд вниз, но, судя по неизменившемуся лицу Хокаге, в мое раскаяние никто не верит. — Что вы спросили?

Хокаге отложил в сторону потухшую трубку и устало протёр лицо сухой морщинистой ладонью.

— Я спросил, какую технику ты применила при допросе.

Я невольно нахмурилась и бросила косой взгляд на АНБУшника, прожигавшего мой затылок заинтересованным взглядом. Его же поза говорила о том, что он будет стараться уловить каждое далее сказанное слово.

Хокаге заметил, как я оглядываюсь по сторонам, и, видимо, сделал какие-то свои выводы, которые поспешил сразу же выложить.

— Если это хиден твоего клана, то я не смею спрашивать у тебя подробности.

— Нет, — ответила я, продолжая коситься на масочника. — Но, глядя на этого парня, что, очевидно, плотно связан с Отделом дознания, подумываю после доработки все же внести эту технику в разряд Хидена.

Показательно игнорировать вылившееся в пространство, практически осязаемое возмущение от АНБУ, было очень приятно.

— Доработки... — Хокаге почти незаметно склонил голову, а его глаза заинтересованно блеснули. — Надеюсь, ничего серьезного?

Качаю головой.

— Нет. Ничего серьезного... для меня, — решила пояснить я. — У меня развитая нервная система, и я привыкла обрабатывать большое количество поступающей информации. Но недостаток испытанной мною техники заключается в том, что рамки того, какую информацию я желаю получить, (объем, точность, временные рамки) довольно размыты. Это вылилось в то, что вместо добычи информации за последние несколько дней, я выудила у неё из головы абсолютно всё за пол года. Память, мысли, эмоции...

На этом я решила замолчать, так как посчитала, что в достаточной мере ответила на вопрос.

Хокаге на некоторое время задумчиво теребил свою седую козью бородку и рассеяно смотрел прямо мне в глаза. Я стоически терпела и не отводила взгляд, внутренне считая секунды, ожидая того момента, когда меня перестанет вымораживать этот удивительно пугающий взгляд. Я и представить себе не могла, насколько же сильно Хирузену приходится сдерживать свою естественную мощь вне сражений...

— Хорошо, — его взгляд сфокусировался, давление пропало, а морщинка, залегшая меж бровями, что ярко выделялась на фоне других, разгладилась. — Я рад, что с тобой всё в порядке, Ясу-чан. На сегодня достаточно, но я ожидаю от тебя подробного письменного доклада не позднее завтрашнего обеда. Ясно?

Выпрямляюсь и киваю.

— Тогда всего хорошего, — Хокаге чуть повернул голову и посмотрел на АНБУ. — Проводи девочку до выхода, будь добр.

— Будет исполнено, Хокаге-сама, — шиноби поклонился и отошел в сторону, давая мне возможность подойти к двери. Но прежде чем воспользоваться приглашением, решаюсь проявить капельку уважение к Хокаге, выраженную в чуть наклоненной голове. Остальных я проигнорировала и с гордо поднятой головой покинула кабинет, сопровождаемая АНБУ...

Уже стоя на площади, я, щурясь, смотрела на стоящее высоко в небе солнце. Внутри тихо шевелилось бешенство от осознания того факта, что меня мариновали в резиденции не меньше трёх с половиной часов. Скрипнув зубами, стремительно удаляюсь от ненавистного административного комплекса.

Я намеревалась как можно скорее оказаться дома и на некоторое время отрешиться от внешнего мира, дабы в спокойной обстановке разобраться с собственным сознанием, но мне вновь помешали.

Останавливаюсь. Шла я в стороне от людского потока, потому никому я не мешала. Поднимаю недовольный взгляд вверх и отчетливо начинаю чувствовать раздражение, готовое в любой момент перерасти в ярость. На крыше, не скрываясь, стоял АНБУ в маске, что отдаленно напоминала какую-то птицу, украшенную на щеках двумя бордовыми полосами.

Шиноби, удостоверившись, что его заметили, не сходя с места, спрыгнул вниз с высоты третьего этажа. Приземлившись на землю, он распугал стайку ребятишек, что затаились за углом и наблюдали за лавочкой, продающей данго на противоположной стороне улицы. Он огляделся, отряхнул пыль со своего белого плаща и твёрдым шагом направился ко мне.

— Йо, — АНБУ приветственно вскинул руку, игнорируя направленные на нас заинтересованные взгляды прохожих и мою приподнятую бровь. — Как поживаешь?

— Замечательно... Не надоедай мне некто в маске.

— Знаешь ли, — шиноби немного наклонился ко мне и стал говорить тише, — грубить оперативнику АНБУ при исполнении — не самое благодарное занятие.

— Я только что с доклада у Хокаге, у меня нет абсолютно никакого желания трепаться языком с неизвестно кем.

— Прямо таки с «неизвестно кем»? — АНБУ склонил голову и наклонился ещё ближе, вынуждая меня отступить на шаг. — Я глубоко поражён вашей забывчивостью, юная Химе, — он театрально покачал головой и приложил скрещенные руки к груди. — Моя печаль не знает границ.

— Я удивлена, что в АНБУ набирают клоунов, подобных тебе, — раздражение практически достигло апогея. — Я очень спешу, позволь мне спокойно дойти до дома, не фоня на всю округу Ки.

— Да ладно тебе, маленький босс-сан, я же шучу, — он замахал руками, стараясь показать всю степень раскаяния, а я в этот момент значительно расслабилась. — Теперь-то узнала?

— Что за цирк, — рыкнула на него я. Из-под маски я услышала лишь донельзя довольный хмык. — И что у тебя с голосом?

— Маска, — последовал лаконичный и, чего уж там, логичный ответ, отчего в моей голове поднялся громкий хохот.

— Тц. Чего хотел? — раздражённо говорю я и, не дожидаясь ответа, обхожу его, продолжая путь к дому. Судя по шагам позади, Связной пошел следом.

— Ты мое задание.

— Задание? — не оборачиваясь, спрашиваю я, пытаясь прикинуть причину, почему Хокаге решил приставить ко мне АНБУ... Вернее, ещё одну причину, чтобы приставить ещё одного АНБУ.

— Ага, — легкомысленно ответил он. — Хокаге-сама посчитал, что ты взвинчена после схватки и побеспокоился о том, чтобы ты ничего не натворила.

— Я взвинчена? — негодование пробилось через мою маску отрешенности. — Да они мучили меня там больше трёх часов! Я всё рассказала им сразу же, дык нет же! Ему подавай то в одном ключе, то в другом...

— Успокойся. Ты должна понимать, что это нестандартная ситуация, в которой была нужда разобраться, — он на пару секунд замолчал, пока мимо проходила группа шиноби, а затем ехидно добавил. — Да и ты сама виновата.

— Что? В чём?

— А кто убил двух из трех куноичи? Я? Или Хокаге? А может в Ируке проснулась супер-сила, и он раскидал всех, будучи с грузом в лице Наруто?

— Супер-сила есть у всех нас, — пробурчала я, — называется чакра.

— Ага-ага, — он согласно закивал. — Только даже чакра не позволяет нам узнавать всю необходимую информацию у трупов.

— Одна же живая!

— Не спорю, — он согласно качнул головой. — Однако она сейчас словно растение. Глядишь, прямо в палате начнёт прорастать и через месяц-другой можно будет смело приходить за урожаем, каким бы он не был.

Убей его! Он раздражает!..

Да что он себе позволяет?!.

Немыслимая дерзость...

Лучше послушай его...

... дело говорит...

Игнорирую голоса и стараюсь запихнуть подальше свою ущемлённую гордость. Могла бы сорваться и заткнуть его, но придется признать: он говорит правду. Эх. А ведь я думала, что поборола всю эту импульсивность. Благо, наглядный пример поспешных решений преследует меня каждый день, когда я смотрюсь в зеркало. Ведь один мой глаз слегка темнее другого...

— Слушай, тебя послали меня морально добить?

— Нет. Но было бы замечательно.

Через плечо бросаю на него мрачный взгляд.

— Не смотри на меня так. Судя по тому, что мне сказали, ты там с Хокаге чуть ли не панибратствуешь. Смею напомнить, что он до мозга костей политик, который может одним движением руки ровным слоем размазать тебя по кабинету.

— Знаю, но таков уж мой образ. Я начала с этого и если вдруг стану вести себя излишне вежливо, то это вызовет ещё больше вопросов... Лучше ты скажи мне, какого хрена ты, АНБУ, сейчас идешь за мной след в след и общаешься, как со старым знакомым. Это может навести на тебя подозрения.

— Хех, — он усмехнулся под маской, а в глазах, что было видно через прорези маски, плескалось веселье. — Не беспокойся. Это тоже часть моего образа. Считай, что в АНБУ я работаю со мнением общественности.

— Да? И это помешает им прибить тебя, если они заподозрят в тебе шпиона?

— О, да, говори об этом погромче, чтобы все лучше расслышали.

— Не паясничай, — я огляделась. Сейчас мы шли через парк по аллее, и ближайший человек находился на достаточном расстоянии позади нас. — Нас никто не услышал.

— Твоя правда, но я бы не советовал тебе полагаться на свои сенсорные способности так, как полагаешься ты.

— Ой, давай ты не будешь меня учить, на что мне полагаться, а на что нет, — я остановилась и посмотрела на него, а он в ответ смотрел с высоты своего роста на меня и ждал продолжения. Однако мне даже говорить ничего не пришлось, когда я взмахнула перед своим лицом ладонью, развеивая гендзюцу. Сейчас я смотрела на него активированным шаринганом.

— Ну надо же, — он громко присвистнул и оглянулся, дабы убедиться, что своим телом закрывает меня от возможного наблюдения. — Прикрываешь шаринган гендзюцу?

— Да, но так я не всегда могу делать. Да и Хьюга всё равно на мои гендзюцу. Но это помогает мне лучше контролировать окружающее пространство.

— Ладно. Тогда вопрос снимается, — довольно киваю головой. — Но тогда я всё же продолжу поднятый мной вопрос. Зачем ты ведешь себя столь неосмотрительно? Нападаешь на трех взрослых куноичи. Вступаешь в конфронтацию с Хатаке. Неподобающе говоришь с Хокаге... Да и много ещё чего.

— Откуда ты вообще это узнал? — проворчала я, садясь на примеченную мной пару минут назад лавочку, что стояла почти в самом сердце парка недалеко от скромненького фонтана. Связной не стал садиться, а просто встал рядом и посмотрел на колышущиеся от ветра листья.

— Я же работаю в АНБУ. И занимаю там не последнюю должность. Плюс меня посвятили в детали, когда отправляли к тебе, чтобы я попытался выпытать у тебя чего-нибудь интересненького... Хотя признаюсь — это вторичная задача.

— А какая основная?

— Как можно сильнее мозолить тебе глаза, а то шибко зазналась.

Возмущенно фыркаю.

— А ему не пришло в голову, что от этого я разозлюсь ещё сильнее?

— У вышестоящих свои причуды, — он пожал плечами и засунул указательный палец под маску, чтобы почесать щёку. — Ну так что, ответишь?

— Мне приходится так делать... — неуверенно говорю я, стараясь абстрагироваться от скептицизма своего собеседника. — Ну что ты хочешь от меня услышать?!

— Ну, даже не знаю... Может: «Простите меня, АНБУ-сан, я больше так делать не буду». Или: «Я повела себя как ребенок, кинувшись на трех несомненно опасных куноичи и отправив двух на тот свет». А! Вот еще...

— Тебя-то это с какой стати должно волновать?! Ты не мой отец! — гнев и непонимание заполнили меня от того, что этот тип лезет туда, куда его не просят. Приходится стиснуть ладони в кулак, чтобы не кинуть в него чем-нибудь. Хотелось высказать ему всё, что я думаю о его доставучести, но слова застревают в горле, когда я поднимаю голову и натыкаюсь на холодный и чрезмерно серьезный взгляд.

— Ты права, — ровным голосом сказал он. — Ты не моя дочь. Но я взрослый. Я шиноби со своим бесчисленным личным кладбищем. Я шпион, что уже много лет шпионит для организации и конкретно для одной сумасбродной девчонки, что считает себя умнее всех. Но, — он сжал свое предплечье, и в его взгляд проскользнула грусть, — я также и отец. У меня есть дочь, что младше тебя всего на год. Последний раз я видел её шесть лет назад. Внешне ты на неё очень похожа. Я понимаю, что вы совершенно разные характером, но не могу ничего с собой поделать.

— И что это меняет? — тихо спрашиваю я, отводя взгляд. — У меня свой путь. У меня есть цели. Они сложны, и велика вероятность, что я не доживу и до двадцати. У тебя нет никаких причин сравнивать меня со своей дочерью и уж тем более притворяться моим заботливым папочкой.

Он несколько секунд смотрел на мой профиль, а затем тяжело вздохнул и плюхнулся рядом на скамейку. Запрокинув голову, он стал наблюдать за медленно проплывающими в небе облаками. Мы просидели в тишине достаточно долго, прежде чем он вновь заговорил.

— Да. Ты права во всём. Я не имею права пытаться повлиять на тебя. Не могу пытаться убедить тебя оставить все свои опасные затеи. Я постоянно и невольно проецирую на тебя образ своей дочери и... И когда ты попадаешь в опасные ситуации, мне становится не по себе. Короче — я к тебе сильно привязался.

— Мы контактируем не столь часто, чтобы ты успел ко мне привязаться. Говоришь глупости.

— Контактируем мы может и не часто, но это не мешает мне беспокоится за твое будущее.

— Я повторюсь: ты не мой отец! Я даже твоего имени не знаю! — я запуталась. Честно. Этот человек, которого я воспринимала как простой винтик в системе, сейчас пытается лезть мне в душу, попутно изливая свою. Зачем он говорит мне это? Зачем пытается казаться заботливым? Скорее всего, для этого есть куда более веская причина, нежели обычная привязанность.

Не верю! Я не могу верить в бескорыстие...

— Да, да. Прости, я не имел право говорить тебе это. Но... Эх. Ладно, — он резко встал и отошел от меня на пару шагов. — Ты говоришь, что не знаешь моего имени? Тогда я его назову. Меня зовут Кубо Изао, — он склонил голову. — Теперь, в случае чего, ты можешь отправить мое имя кому следует. Меня отзовут, и я перестану докучать тебе.

— Ты... — я пыталась подобрать слова, но мне активно мешали голоса, что пытались склонить меня к тому, чтобы действительно избавиться от... Изао. Только более радикальным методом. — Неужели ты считаешь, что можешь отказаться от своих обязанностей? Сбежать? Ты поэтому всё мне рассказал, чтобы подтолкнуть к подобному решению?

Изао склонил голову ещё сильнее, но вместо раскаяния я лишь отчетливо услышала довольный хмык.

— Как мило ты пытаешься сказать мне, что ко мне привыкла. Я прямо-таки польщен.

— Что?! — я вскочила с места и вперила в него злой взгляд. — С чего ты вообще это взял?!

— Ой, а что, разве это не так?

— Далеко не так! — мысли в голове путались от абсурдности происходящего. Мой здравый смысл пасовал перед складывающейся ситуацией. Я вроде бы понимала, что делаю что-то не то, что мне не следует вступать в бессмысленный диалог, а нужды доказывать нечто — просто не существует. Однако одного только взгляда на эти довольные глаза хватает на то, чтобы весь самоконтроль рассыпался словно карточный домик.

— Ты!.. Ты!.. Бака! — кричу я, не давая вставить ему очередной ехидный комментарий. Из-за этого дыхание сбивается, а сердцебиение учащается. В груди клокочет злость... или нет. Чувствую, как к щекам приливает кровь. Не понимаю...

Не понимаю, как некто столь незначительный способен довести меня до такого состояния. Что со мной сегодня не так? И истеричный смех в голове никак не помогает прояснить ситуацию...

Я определенно больна.

Остатки здравого смысла затерялись в неконтролируемом водовороте эмоций, и я, выкрикнув эти слова как можно громче, резко разворачиваюсь и стремительным шагом стараюсь убраться подальше от человека, в присутствие которого все приобретенные знания и опыт отходят на задний план, а вперед выставляется моя главная слабость — возраст и сопутствующие ему недостатки.

Меня переполняли настолько противоречивые эмоции, а в голове роились различные мысли, что умудрились перебить все голоса, отчего я абсолютно забыла, что могу в мгновение ока оказаться прямо у ворот кланового квартала...

Уйти. Мне просто надо уйти.

Изао грустным взглядом провожал внешне хрупкую девичью спину. Ему действительно было не по себе от наблюдения всего этого безобразия, что происходит вокруг Ясу. По её вине или нет, но она вечно в проблемах, а её проект может привнести в этот мир ещё больше хаоса и разрухи. Но...

— Какой же ты все-таки ещё ребенок.

Миссия, данная Хокаге, выполнена, он узнал некоторые подробности, которые начальство желало узнать, и теперь можно возвращаться и доложить о том, что юная Учиха доведена до кондиции и сейчас направляется домой. Зачем всё это было нужно, ему не объясняли, но он понимал, что ему самому было неприятно этим заниматься, даже несмотря на то, что у него появилась возможность нормально с ней поговорить.

Эх. Он шпион, а для поддержания своего образа и легенды часто приходится делать то, что может ему не нравится.

Печать концентрации, и в парке на лавочку опустились несколько десятков зеленых листьев.

* * *

Быстрым шагом мчусь по улицам Конохи, не особо заботясь о попадающихся у меня на пути людях. Тем приходилось спешно отскакивать от меня в сторону, дабы избежать столкновение со мной. Вроде звучит не особо страшно. Что может представлять собой столкновение с пигалицей вроде меня?

Много чего.

Например, если ты не шиноби, то определенно загремишь в больницу с какой-нибудь травмой, потому что я не стесняюсь отталкивать в сторону неудачников, посмевших встать у меня на пути, при помощи чакры.

А всё из-за этого... недалекого человека. Как он смеет говорить подобные вещи с таким серьезным... Нет. Его лицо я не видела, потому судила о его серьезности по голосу и глазам. Он ко мне привязался? Да я его почти не знаю! Все мне известно удалось собрать за десяток коротких встреч, да еще мне доставили на него досье...

А имя там было?

Неважно! Неужели он считает, что меня можно просто так обмануть? Неужели за всё это время он так и не понял, что я необычный ребенок? Что я не наивная дурочка, которая смотрит на мир через призму розовых очков? Глупости! Это всё несуразные глупости, оперируя которыми, он попытался подобраться ко мне ближе, чем ему было дозволено!

В следующий раз никаких задушевных бесед! Никаких разговоров о моих действиях! Достаточно будет заниматься делом! Исключительно конструктивный диалог и ничего более — вот чего я буду придерживаться!

Почему это вообще меня зацепило? Может...

Тебе одиноко...

Тебе тяжело...

Ты желаешь переложить свою ношу на чужие плечи...

На плечи взрослого человека...

Абсурд! Я даже не задумывалась о подобном! Я решила, что буду делать всё необходимое, дабы обеспечить достойное будущее своей семье. Не может быть и речи о том, чтобы доверить подобное кому-либо другому! Потому что я...

О, ты даже не представляешь себе, насколько тебя всё это тяготит...

Кажется, тебе недавно снился сон...

... о нормальном детстве...

... о счастливой семейной идиллии...

Где нет места крови и тяжелым решениям...

Мир грез, где ты...

Заткнитесь! Это всего лишь сон. Глупые несбыточные мечты. Грезы, порожденные надеждой, но столь недосягаемые, что причиняют боль. Я... Я не желаю жить в надежде на лучшее. Я буду продираться сквозь страдания. Неважно свои или чужие. Я буду достигать своих целей и плевать на количество трупов, которое я оставлю за собой.

Это... это трудное решение. Я, вроде бы, давно с этим смирилась. Я была готова и готова сейчас принести себя в жертву ради семьи, но... Мне страшно. Страх — он пытается сковать меня всякий раз, когда я пытаюсь хотя бы приблизительно представить своё будущее.

Страх — мой спутник в последнее время. Я боюсь, что занимаюсь тем, что трепыхаюсь в ловушке, которую на меня поставило руководство Деревни. Страх оттого, что в любой момент меня могут схватить и обвинить в предательстве. Обвинить и затем казнить.

Что будет с моими братьями? Что будет с Саске? И как... как дальше будет жить Наруто? От одной только мысли, что с ними будет после моего провала...

Тут Страх превращается в Ненависть!

Ненависть на всех, кто причастен к нашему нынешнему положению.

Ненависть на собственную недалёкость и, следовательно, слабость.

Сколько сил я прикладываю, чтобы не скатиться в пучину безумия, постоянно находясь под давлением как извне, так и изнутри?..

Останавливаюсь и опускаю взгляд на землю. Пытаюсь унять бешено стучащее сердце, медленно вдыхая и выдыхая. Постепенно становилось легче, а сумбур в голове уступал, возвращая на место привычное мне состояние. Постепенно удалось полностью успокоиться и продолжить размышления в уже более спокойном русле.

Мне действительно тяжело. Несмотря на все те знания, которыми я обладаю, несмотря на весь тот жизненный опыт, который перешёл ко мне... Слишком большой груз, который я вынуждена тягать одна. А ведь предстоит сделать ещё слишком многое, чтобы слепо не надеяться на удачу.

Я не верю в удачу. Не могу позволить себе верить в нечто столь абстрактное. И потому...

Додумать мысль мне не позволило острое несоответствие окружающего меня пространства. Стараясь подавить беспокойство, я, невзначай, стала осматриваться, ища причину своего волнения. Сначала подумала на пухлика, что стоял за прилавком магазинчика с канцтоварами, который прожигал меня нечитаемым взглядом, от которого бросало в дрожь и становилось мерзко. Хватило всего одного взгляда шаринганом, подкрепленного слабеньким гендзюцу, чтобы этот извращенец в ужасе отшатнулся и скрылся в глубинах своего магазинчика. Но даже после этого давление не исчезло, а наоборот — усилилось.

Дело начинает принимать серьезный оборот. Мне абсолютно не нравится происходящее, потому начинаю разгонять чакру по телу и... тут же расслабляюсь, найдя взглядом то, что искала.

Кошка. Маленькая и миленькая. Исключительно белая, короткая шёрстка и небесно голубые глаза, разделенные пополам вертикальным зрачком. Сие глаза с показной ленцой наблюдали за мной с высоты второго этажа. Эту красавицу вообще не волновало то, что по сути она лежит в клумбе, где ещё совсем недавно росли симпатичные белые лилии, что сейчас были хаотично разбросаны по земле около стены дома.

Ну и как может кошка быть причиной моего беспокойства?

Никак. Если бы это была обычная кошка, то я бы никак не отреагировала на направленный на меня взгляд. Но именно эта кошка была далека от того, чтобы иметь смелость назвать её обычной. Конечно, если изначально не знать всю подноготную ситуации, то данное создание ни у кого бы не вызвало подозрения, ибо кого-кого, но кошек в этой деревне было предостаточно.

Но сейчас моё внимание успешно привлекла кошка-шиноби. Причем явно не призывная. Что уже совершенно не типичная ситуация. Хоть я и не чувствую в ней чакры, но Коноха полнится сенсорами, что Хьюга именуются, которые могут заподозрить некоторую инакость этой красавицы... Но раз она здесь, то на это явно имеется веская причина. А если нет, то мне придётся серьезно поговорить с одним типом, чтобы тот передал всю степень моего негодования своему начальству. Использовать призыв в этом случае мне не хочется, потому что кричать на кошек я не могу чисто физически, а выплеснуть эмоции просто необходимо. Потому Изао прекрасно подойдет на эту роль...

Но обо всем этом потом.

Чуть поворачиваю корпус и краем глаза ловлю взгляд кошки. Чакра потоком полилась к глазам. Есть контакт...

Ровно через две секунды на мое лицо наползла самодовольная усмешка. Полученные только что новости в значительной степени вернули мне позитивный настрой. Теперь с чистой душой можно спокойно идти домой и ждать результатов, но шило в одном месте настаивает на том, что следует все разведать самой.

Ведь когда ещё предвидится шанс своими глазами увидеть результат своих трудов?

Потому без задней мысли сворачиваю на главную улицу и беру направление на главные ворота Конохи...

* * *

Сегодня просто отвратительный день. Жаркий и долгий. А всё из-за этой проклятой стандартизированной формы, что они все должны носить. А ещё у него вспотело лицо из-за проклятой маски. И вообще...

Кимура Рио тяжело вздохнул и попытался сосредоточится на настоящей проблеме. Проблеме в лице патлатого болвана, чьё лицо пересекает кусок бинта.

— Хорошо, — сказал он, — вы ведь понимаете, что если не раскроете свою личность, то не сможете свободно перемещаться по Конохагакуре но Сато?

— Да. Мне на это плевать. В моем задании четко указано довести заказчика до биджева склада. Мне не надо куда-либо ещё. Мне нет нужды любоваться вашей деревенькой. Я просто хочу выполнить работу и отправится обратно.

— Я вас прекрасно понимаю, однако и вы должны понять меня, — патлатый, как его там... Котецу, повторил его тяжелый вздох и требовательно посмотрел на Рио. — Вы неизвестная группа наемников, пытаетесь пройти в нашу деревню и...

— Можешь не трепать языком, я прекрасно понимаю то, что вам хочется покрасоваться и поставить новичков на место. Мне это понятно. Но мне не понятно, почему ты уже больше двадцати минут паришь мне мозг и задерживаешь немаленький караван перед вратами. И ладно бы ты стопорил только нас, но там, — Рио демонстративно обвел рукой уходящую вдаль очередь, — много кто ожидает своего шанса пройти в Коноху.

Котецу устало помассировал переносицу пальцами и упер тяжелый взгляд в стальную маску Рио.

— Хорошо. Тогда ваших товарищей распределят в охраняемую гостиницу, покидать которую строго запрещено без получения соответствующего разрешения. Вы же проводите своего заказчика до конечного пункта, будучи под полным контролем, затем, после завершения задания, вас отведут в ту же гостиницу, и вы будете пребывать там, пока не решится, когда вы покинете деревню. Доставать оружие — запрещено. Пользоваться чакрой — запрещено. Делать резкие или подозрительные движения — запрещено. Заводить диалог с кем-либо внутри деревни — запрещено. Только при следовании этим правилам, я могу гарантировать вам безопасность на территории Конохагакуре. Если вы не будете делать ничего предосудительного, то сможете избежать ареста и последующего за этим вашего допроса в Отделе дознания. Вам всё понятно?

— Как у вас тут всё серьезно, — пробурчал Рио чисто для проформы. — Да, я все понял. И раз уж мы со всем разобрались, то почему бы нам не приступить ко всему этому прямо сейчас?

— Да, только предупредите своих товарищей, — Котецу махнул рукой в сторону настороженно озирающихся шиноби в идентичном снаряжение. Четыре человека держали руки у подсумков с кунаями, готовясь отразить любую направленную на них агрессию, даже несмотря на то, что сейчас они находились в стане потенциального врага. Но даже при всей той напряженности, что сейчас витала в воздухе, было хорошо заметно, что неизвестные шиноби контролировали не только шиноби Конохи, но также уделяли время на контроль безопасности охраняемого ими конвоя...

Слаженная и хорошо экипированная команда. Неизвестная команда, которая просто так пришла в Коноху и с порога заявила, что не собирается следовать правилам Деревни и раскрывать свои личности. Котецу, а также АНБУ, приставленного наблюдать за вратами, не могло это не волновать.

И как назло, Изумо сегодня неважно себя чувствовал, отчего вместо него послали какого-то зачуханного чуунина из резерва...

На завершение всех дел, связанных с закрытием контракта, ушел весь остаток дня. Для Рио подобное времяпрепровождение ничего бы не значило, если бы его в спину не сопровождали взгляды соглядатаев. Постоянно находиться под наблюдением довольно утомительно — это Рио с готовностью признал. Из-за этого желание задерживаться в этой Деревне отпало напрочь. Но выступать на ночь глядя было бы верхом безумия, особенно учитывая насколько здесь «цепкие корни».

Рио почти на все сто процентов уверен, что их хорошенько оприходуют, вздумай они покинуть столь «гостеприимную» Коноху прямо сейчас. Потому он со своими людьми проведёт ночь в гостинице... Если так можно назвать место, где на всех окнах фуин-ловушки. Какие точно, Рио сказать не возьмется, ибо в своё время он этот аспект подготовки по глупости пропустил. Но, скорее всего, именно эти печати направлены на контроль за населенностью гостиницы.

Почему бы им не поставить что-нибудь обезвреживающие? Видимо, они посчитали, что это будет излишне, и им хватит того, что они будут знать, покинул ли постоялец свою комнату и отправился гулять по ночной Конохе.

Рио улыбнулся.

Да, видимо, они считают, что если видимой защиты нет, то возможные шпионы и лазутчики будут сломя голову искать приключения на свою пятую точку. Сегодня им не повезло, но его команда — не сопливые новички с повышенным ЧСВ, а опытная оперативная группа, которая работает «в поле» уже второй год. Можно сказать, они постепенно приближаются к тому, чтобы новички в их организации начинали называть их старожилами...

Но это всё пустые мысли. Рио сонно зажмурился и потер кулаком левый глаз.

Стоит лечь поспать. Он на ногах уже второй день. Неизвестно, что ждет их завтра. Будут ли провокации, или попытаются ли их перехватить где-нибудь в пути, но стоит подготовится к хорошей драке. Ведь если ему не наврали, то местное АНБУ довольно сильное. А их «темные» собратья так и вовсе не гнушаются применять самые аморальные и чернушные методы добычи нужной им информации...

Хрустнув шеей, Рио скинул сандалии и уже готовился закинуть ноги на кровать, как вдруг затылком почувствовал неладное. Под ложечкой засосало от беспокойство, а в горле пересохло. Сейчас Рио был уверен — в комнате он не один. Кунай был под рукой, потому он напряг мышцы, готовясь за долю секунду обнажить оружие и встретить своего противника лицом к лицу... Но он даже не успел шелохнуться, как почувствовал, что к его шее приставили нечто металлическое и очень острое.

Осторожно сглотнув вязкую слюну, он чуть повернул голову и скосил глаза, тем самым пытаясь хотя бы краешком глаза зацепить лицо ночного визитёра, но кунай сильнее надавил на его кадык, пустив кровь, вынуждая бросить это занятие, так и не начав.

Он и некто неизвестный просидели в тишине около минуты. В комнате было слышно лишь его дыхание, но не дыхание того, кто мог в любой момент оборвать жизнь Рио. Ему было совершенно неуютно. Да ещё и эта полутьма... Луна едва-едва освещала небольшой кусочек пространства у окна. Дернул же его биджу выбрать комнату с окнами, выглядывающими во внутренний двор гостиницы.

Может, стоит попытаться предупредить своих?

Нет. Он даже крикнуть ничего не успеет. Ксо! Он уверен, что никто даже его предсмертного хрипа не услышит, стены то толстые. А дозорный должен заглянуть в его комнату не раньше чем через час. За это время много чего можно сделать, в том числе и убить бедного так, чтобы его команда до самого последнего момента так ничего и не поняла бы.

Профессионально. Очень профессионально. А он дурак. С чего он вообще решил, что к нему никто не решится в наглую лезть. К настороженному шиноби с неизвестными возможностями... А как проявляется настороженность Рио? Кучей малозаметных ловушек, которыми его снабдили на базе для подобных случаев. Тоже, между прочим, основанных на фуиндзюцу.

Биджевы лживые интенданты...

Сокрушаться по поводу того, что ему подсунули бракованные ловушки, Рио долго не смог, так как острие куная, что в любое мгновение могло лишить его жизни, было внезапно убрано, а чужое присутствие, что ощущалось за спиной чуть отдалилось.

Рио смог незаметно сглотнуть ком, вставший в горле и облегченно выдохнуть. Он ещё не поворачивал голову к своему собеседнику, чтобы его рассмотреть, да и тот его особо не торопил, потому Рио решил потратить несколько секунд на то, чтобы вернуть себе пошатнувшееся самообладание и вступить в диалог в стабильном состоянии.

Но его самообладание вновь пошатнулось, когда он всё-таки повернулся к вторженцу и воочию его... её увидел. Он мог бы сказать, что в полутьме плохо видно, и что личность его собеседника в первые мгновения визуального контакта оставалась бы покрыта вуалью тайны, но алые глаза, что светились во тьме и следили за каждым его движением, четко говорили о том, кто сегодня ночью его навестил.

— Я думал ты выше.

— Вижу ты разочарован, — послышался тихий ответ довольно мелодичным, но уже не детским голосом.

— Просто я представлял человека, что финансирует создание и развитие новой деревни несколько старше и...

— Внушительнее? — подсказала его собеседница, склонив голову на бок.

— Именно, — Рио кивнул, — я посвящен в некоторые тайны нашей «дружной» организации. Мне даже сообщили, что на этом задании я, скорее всего, встречусь с главным организатором всего нашего дела и ещё так ехидно уточнили, что я сразу пойму, кто это, только посмотрев в «его» глаза.

— То есть, ты не знал о моей личности до самого конца? — она даже не старалась скрыть веселого удовлетворения в голосе.

— Да. Потому как была велика вероятность, что Корень всё же выловит нас и решит познакомиться поближе... — Рио невольно передернул плечами.— Мне бы этого знакомства хотелось избежать, потому что я слышала насколько здесь хорош Отдел дознания.

— Ага, Яманака знают толк в добыче информации, — девочка покачала головой, подтверждая его слова, а затем развернулась и подошла к табуретке, что стояла возле двери, и села на неё, всё так же не отрывая взгляда от лица Рио. — Но вам не стоит беспокоится. Сейчас вас не тронут — слишком сильно засветились. Если вы вдруг исчезните из Конохи, то торговцы всполошатся и начнут паниковать. Особенно тот, кого вы привели в Деревню. С ним у администрации хорошие отношения за счет того, что он доставляет им сахарный тростник из Кусагакуре, особо не завышая цены.

— Я думал, что местные расстроятся из-за того, что вместо них наняли нас.

— О да, — в темноте было не видно, но Рио отчетливо понял, что сейчас она ухмылялась, — они очень расстроились. Но не думаю, что это веская причина пренебрегать получаемой выгодой. Третий Хокаге умеет в политику играть, потому, с его стороны, санкций ожидать не стоит. Пока не стоит, — веско уточнила она, подкрепляя слова поднятием указательного пальца. — Вас должна волновать реакция Кусы на этот произвол, потому как обычно именно их шиноби провожали торговца до ворот Конохи, но тут влезли вы, и они лишились хорошего дохода.

— Мы не виноваты, что эти отбросы ни на что не годны. Тогоро тоже это понял и выбрал нас для сопровождения. И я уверен, что он не разочарован.

— Вас же пятеро? — переключение разговора на несколько иную тему на пару мгновений сбило с толку Рио, но он быстро исправился и утвердительно кивнул. — И сколько сейчас действующих шиноби?

— Три сотни.

— Всего-то? — удивилась собеседница. — Я надеялась на большее.

— Тебе не посылали отчетов о состоянии Деревни? — в свою очередь удивился Рио.

— Нет. Я настояла на этом, потому как насколько бы хорош не был способ доставки сообщения призывом, но всё же есть вероятность его перехвата. Потому ничего важного мне не пересылали, а некоторую информацию я узнаю от связного, хотя и ему многое не сообщают из-за высокой вероятности его раскрытия.

— Из твоих слов можно сделать вывод, что ты почти ничего не знаешь о своем детище?

— Ну да, — она шевельнулась, и Рио расшифровал это движение, как разведение рук в стороны, — при помощи призыва я передаю свитки с печатями, собственноручно сделанными мною. Ещё передаю некоторые средства, которые могу безбоязненно сокрыть от Конохи, ну и ненужные мне методички из архивов клана для помощи в тренировках... кого-то там, — она махнула ладонью перед лицом. — И, наверное, тебя с самого начала моего появления волновало то, как я проникла сюда, не потревожив ни одной ловушки? — Рио на всякий случай кивнул. — Ну дык я все их и делала... Вернее, они сделаны на основе моих печатей. Так что для меня особого труда их обойти не было. Так что могу только посоветовать, чтобы вы в дальнейшем не расслаблялись и всегда ночевали в одном помещении в независимости от того, где вы находитесь.

— До сегодняшнего дня они меня ещё ни разу не подводили, — буркнул Рио, понимая, что сейчас он ведёт себя как ребёнок, притом, что ребёнок его и отчитывает.

Красные огоньки глаз качнулись вниз, а затем вверх.

— Ладно. Давай перейдём к более важным вопросам. Ты сказал, что действующих шиноби всего три сотни? И, если я правильно понимаю, в каждой команде пять человек? Чем обусловлено это решение?

— Откровенно говоря, тем, что мы вовсе не боевики. Вообще за последний год я заметил, что руководство пытается привить Деревне строго определенную специализацию. Ориентировочно, все мы отличные диверсанты, лазутчики и ликвидаторы. Проникать в тыл противника, наводить шорох на коммуникациях и в стратегически важных узлах, тихие и не очень убийства — вот чем мы в основном будем заниматься. Но сейчас, покуда у нас ещё нет репутации, приходится брать все предлагаемые нам миссии... И можно я спрошу?

— М-м-м? — видимо, она отвлеклась, потому ответила не сразу. — Спрашивай.

— От меня избавятся?

— Что? — судя по голосу, она неподдельно удивилась. — Зачем избавляться от хорошего и перспективного исполнителя?

— Я узнал твою личность, я узнал то, что именно ты снабжаешь нас непомерно дорогими сторожевыми фуин-ловушками, каждая из которых стоит целое состояние, но нам выдают его почти за бесценок. Я узнал, что именно ты являешься инициатором всего и ещё до сих пор спонсируешь новую Деревню... Если меня поймают и вынудят передать эту информацию, то тебе несдобровать.

— О, это так мило с твоей стороны — беспокоится о моей безопасности, но не стоит волноваться, — она наклонилась вперед, и луч лунного света, что смог проникнуть в комнату через окно, выхватил часть её лица, на котором сейчас сияла широкая ухмылка. — Я с самого начала держала тебя в гендзюцу и накладывала закладки, — Рио дернулся как от удара и попытался прислушаться к себе и к своему току чакры, но он сбился с концентрации, когда она продолжила говорить:

— Не дергайся, ничего серьезного в твоей голове я не делала. Просто без моего ведома абсолютно никто не сможете выудить из твоей головы любую информацию, прямо или косвенно связанную со мной. А если всё-таки кто-то грубо попытается проникнуть в заблокированные воспоминания, то ты относительно безболезненно и быстро умрешь.

— Ты это сделала без моего ведома, — Рио привстал с кровати, ощутимо фоня яростью, — как ты посмела?

— Ты же сам сказал, что ты знаешь слишком многое, и потому велика опасность того, что от тебя мои противники могут узнать то, что не стоит никому знать, кроме определенного круга лиц. Я решила, что это приемлемый вариант... Хотя могла и убить тебя.

— Ты думаешь, что это будет просто?

— Если бы ты внимательно меня слушал, то понял бы, что я сказала. А я сказала, что с самого начала держала тебя в гендзюцу. Если я пожелаю, то встанешь статуей и будешь безмолвно наблюдать, как сталь моего куная разрезает твое горло. Но, как мы оба видим, я все ещё сижу на месте, а ты всё ещё жив. Какие из этого следуют выводы?

— Ты можешь сделать меня своей марионеткой! Я знаю принцип работы закладок! Я теперь не смогу быть уверенным, что мысли в мой голове принадлежат мне! — на этих словах она усмехнулась. — Что смешного?!

— Да так, ничего. Просто, ты считаешь, возможные проблемы с головой — это самое страшное, что может тебя ожидать... Нет, нет, я не пытаюсь тебя запугать или что-то в этом роде. Просто я хочу сказать, что могу понять тебя, твои страхи и твое недовольство моими действиями. Но скажи мне: ты считаешь, что лучше бы я тебя убила?

— Нет, — хмуро бросил Рио, нехотя признавая верность слов Учихи. — Но это не значит, что мне по нраву твое самоуправство.

— Оно и понятно, но некоторое время тебе придется с этим жить.

— Некоторое время, — мрачно переспросил Рио, опускаясь обратно на кровать.

— Да. Пока я вплотную не займусь этим делом. Мне ещё некоторое время придется обитать здесь, потому придется подождать. Однако даже после того, как я и моя семья покинем Деревню, понадобится ещё больше времени, прежде чем Деревня войдет в полную силу. А до этого ничего серьезного затевать не следует... — она замолчала и, видимо, задумалась, а затем неожиданно спросила:

— А у тебя есть стимул развиваться? Стремиться к большему? Становиться сильнее и влиятельнее?

— Ну, — осторожно начал Рои, будучи абсолютно неуверен в подноготной заданного вопроса, — об этом задумывается каждый не пропащий шиноби.

— Тогда если я дам тебе возможность развиваться независимо от окружающих, я смогу надеяться на твою... Если не верность, то расположение?

— Я не самый важный человек в системе. Не знаю, зачем тебе искать моего расположения.

— О, ты о себе плохо думаешь, — она резво встала с табурета и резко шагнула к Рио, отчего он вздрогнул и напрягся. Учиха улыбнулась, а затем приблизила свое лицо вплотную к его, неотрывно смотря ему в глаза. — Ты ещё молод. И тебе есть куда расти, даже несмотря на то, что ты преодолел рубеж в двадцать лет. И, если я правильно понимаю происходящее, то ты один из самых опытных капитанов. Следовательно, в будущем ты будешь стоять выше других. Так что я всего лишь заранее хочу обзавестись хорошими знакомствами.

— Мне лестно это слышать, но как ты... сделаешь меня сильнее, — Рио прекрасно понимал, что этой девочке удалось поймать его на крючок, но и бросаться ей в ноги абсолютно не хотелось, потому он старался максимально сохранить достоинство и не опуститься до лизоблюдства ни сейчас, ни когда-либо в будущем. — Ведь если ты передашь мне какой-нибудь свиток, то по возвращению на базу меня осмотрят и его изымут.

— Тут тебе нет нужды волноваться. Все знания будут принадлежать только тебе... Но прежде ты все-таки ответь мне: могу ли я рассчитывать на твою помощь, когда я буду забирать принадлежащую мне власть?

— Да, — он постарался как можно увереннее произнести свой ответ и, судя по удовлетворенной улыбке, у него получилось.

— Тогда пользуйся на здоровье, — сказала она, и, прежде чем Рио успел задать вопрос, он заметил, как томоэ в ее шарингане закрутились по часовой стрелке, а его голова вдруг взорвалась болью изнутри.

Приложив массу усилий только на то, чтобы не закричать, он упал лицом на кровать и закусил покрывало. Из глаз полились слезы, а из горла вырвался приглушенный тканью стон. Кулаки были сжаты настолько сильно, что ногти впились в кожу до крови. Сколько он боролся сам с собой, он не знал. Но вдруг все резко прекратилось, и о том, что совсем недавно его голова была готова взорваться от переизбытка информации, говорил лишь слабый гул где-то в области затылка.

Подняв покрасневшие глаза на участливо смотрящую Учиху, он обманчиво спокойно спросил:

— И что это за биджево дерьмо только что было?

— А то ты ещё не понял? — по её лицу было видно, что она абсолютно не раскаивалась в том, что чуть не свела его с ума. — Теперь в твоей голове достаточно знаний, чтобы вырваться в лидеры по силе в Деревне. Но это всего лишь знания. Тебе придется много тренироваться и доводить всё до автоматизма, дабы всё, что я вложила тебе в голову, не лежало мёртвым грузом.

— И всё же, не могла ты сделать это всё... помягче. Не столь резко и болезненно. Я же чуть не помер!

— Ну не помер же?

— Но я был близок к этому!

— Но всё же, остался при своем?

— Аргх, — зарычал он, — почему с тобой так сложно?

— Это чтобы ты не расслаблялся, — она обезоруживающе улыбнулась и похлопала его по плечу. — Ну, довольно разговоров. Мне приятно было с тобой познакомится, да и общаться с тобой более чем полезно, но всё же нам пора заканчивать. Ведь совсем скоро сюда должен заглянуть твой подчиненный, чтобы проверить, не откинул ли ты копыта?

— Ну... да. — Рио неуверенно почесал мочку уха. — Час почти прошел?

— Ты стонал тут довольно долго, но тут нет ничего удивительного. Я вообще думала, что мне придется уйти не попрощавшись. Однако ты приятно меня удивил и справился с моим подарком чуть раньше, чем я рассчитывала.

— Век бы таких подарков избегать.

— Буду верить в то, что ты сказал это по незнанию. Потому что я не знаю такого шиноби, что будет недоволен дармовым, далеко не второсортным знаниям, — она осуждающе покачала головой. — Когда я уйду, всё же выспись. Во время сна знания улягутся у тебя в голове, и потом она почти перестанет болеть.

Учиха отступила к окну и несколько секунд задумчиво рассматривала внутренний двор, залитый лунным светом.

— Было приятно познакомится с тобой, Рио-сан. Буду ждать нашей следующей встречи и надеяться, что она будет крайне продуктивной.

— Постой, как ты... — Рио проглотил свой вопрос, когда увидел, что фигура Учихи потеряла форму, а затем развеялась белым дымом, сопровождаемая тихим хлопком.

Он некоторое время немигающе смотрел на пространство, где ещё совсем недавно стояла эксцентричная особа, что за неполный час успела его напугать, выудить у него интересующую её информацию и завербовать, а затем удивить тем, что она знакома с техникой высокого ранга...

Дверь тихо скрипнула, и в открывшемся проеме показалась голова с растрепанной блондинистой шевелюрой.

— Тайчо? Вы ещё не спите?

Рио отвлекся от созерцания пустого места и согласно кивнул, забыв о том, что он сидит во тьме и его движение головой могли и не увидеть.

— Мне не спалось, но сейчас я все же лягу поспать... И Сона?

— Да, Тайчо, что такое?

— У тебя вскоре кончается дежурство?

— Да, через пол часа.

— Как закончишь, приходи сюда, будем спать в одной комнате. Это не дом и даже не Куса. Здесь опасно, потому я совершил глупость, когда поселился отдельно от вас.

— А... — названный Соной завис на пару мгновений, а затем недоуменно посмотрел на своего Капитана, гадая о причинах его непонятного поведения. — Хорошо, Тайчо, я приду со своим футоном.

Рио кивнул и взмахом руки отпустил подчинённого. Тот ещё раз бросил на капитана внимательный взгляд, а затем отстранился и прикрыл за собой дверь, оставляя Рио наедине со своими мыслями.

А думал Рио вот что: «Во что я ввязался?»

День экзамена. День, когда он официально станет шиноби Конохи. День, когда его клетка станет немного свободнее и менее удушающей. День, когда он сможет хотя бы иногда вырываться из тяжелой атмосферы превосходства Главной ветви над Побочной. День, когда Неджи станет генином.

Оглядываясь назад, он с нескрываемой гордостью готов заявить, что он прошел немаленький путь от слабого, только что заклеймённого мальчика до компетентного молодого человека. Сколько усилий он приложил только на то, чтобы показать представителям Главной ветви, что даже с ошейником он способен на многое. Сколько усилий он приложил, чтобы сдерживать свой гнев и не сорваться на слабой и бесполезной «Наследнице клана», с которой он был вынужден иногда возиться.

Много времени прошло, и Неджи готов признать, что по большей степени он остался доволен... Да, именно по большей степени. Он всегда стремился быть лучшим. Везде и во всем. Не только в клане, но и в Академии. Он считал, что своим трудом он заслужил быть первым. И как же его бесило то, что однажды к ним в класс затесалась маленькая, внешне хрупкая девчонка, — Учиха. Его бесила та легкость, с которой у нее все получалось, и как легко она осваивала новые знания...

А после того, как случилась трагедия, и когда от ее клана осталось четыре человека, она стала еще невыносимей. Ее внешняя хрупкость казалась обманчивой. Учиха стала увереннее, наглее и опаснее. И она была лучше Неджи. Нет. Не по его собственному признанию, а по мнению окружающих.

Там, где она соизволила проявить хотя бы капельку старания, она была первой. И как бы Неджи не пытался переплюнуть ее, у него не получалось. Но близилось то время, когда в их расписания вводились уроки по тайдзюцу.

Тогда-то он и решил, что он покажет Учихе ее место. Он считал, что он будет в своей стихии, так как он и его клан были лучшие в ближнем бою...

Его раздавили. Унизили. Девчонка быстро освоилась с его клановым стилем и уничтожила его.

На тот момент он со скрипом был готов принять единственное поражение, но ведь в дальнейшем оно и не было единственным. Как бы он не старался, ему не удавалось победить Учиху. Он стал прикладывать больше усилий. Он тренировался усерднее. Даже дошло до того, что он спокойно одолевал старших Хьюга в спаррингах, но...

Но он так и не смог хотя бы раз победить маленькую Учиху.

Сейчас, сидя в аудитории, полной шумных и взбудораженных детей, он смотрел на черноволосую макушку и думал о том, через что ему пришлось пройти для того, чтобы осознать, насколько же большой разрыв в их умениях. Но, если не кривить душой, он даже рад этому. Ему есть куда стремиться и куда расти. Обязательно настанет тот день, когда он победит. Неджи уверен, что к тому моменту они оба будут чрезвычайно сильными. Будут равными. И тогда...

На этом моменте мысли Неджи застопорились в попытке осознать, куда завела его нить размышлений. Неджи слегка самоуверен, но он не был дураком. Потому спустя пару минут тяжелых дум, он скривился и с негодованием впился взглядом в Учиху.

Да не может быть. Нет. Он просто хочет ее себе в команду. Они оба сильные, и он уверен, что найдется множество способов их эффективного взаимодействия. Точно! Именно об этом он и подумал. Прочь ненужные мысли, благо их учителя вошли в аудиторию.

— Итак ребята, сегодня один из самых важных для вас дней — экзамен на звание Генина! Я уже много говорил о нем на предыдущих уроках в течение всего года, но все же еще раз напомню вам о необходимости выложиться на полную и показать все свои способности! Я хочу, чтобы каждый из вас понял, что быть генином — это привилегия. Но звание генина — всего лишь начало. Первый шаг к вашему будущему. Если вы будете упорно трудиться, стараться и стремиться к наилучшим результатам, то вы сможете многого добиться в жизни. Сейчас же Мико-сенсей, — миловидная молодая брюнетка в очках-половинках приветливо улыбнулась и качнула планшетом, — будет вызывать вас по одному в соседний кабинет. Там вас будет ожидать комиссия, которая и будет проверять ваши навыки и знания. Хочу попросить вас излишне не беспокоиться и просто быть готовым к любому результату.

Учитель пробежал по аудитории взглядом, стараясь вселить в своих учеников побольше уверенности. Кому-то это помогло, а кто-то, наоборот, стал больше нервничать.

— Еще раз напоминаю, что до конца экзамена запрещается покидать территорию академии. Также внешние контакты желательно свести к минимуму. Пока вы ожидаете своей очереди, можете спокойно готовиться. Однако я намерен просить некоторых личностей, — тяжелый взгляд упирается в Учиху, что с самого начала игнорировала сенсея и на протяжении всей его речи с отстраненным видом созерцала виды за окном, — не мешать своим одноклассникам.

Учитель замолчал, явно перебирая в голове то, что он еще хотел бы сказать детям. Но, найдя достаточным то, что он уже произнес, он попытался выдавить из себя ободряющую улыбку, развернулся и покинул аудиторию.

Неджи следил за учителем взглядом, пока тот не покинул класс, предварительно перебросившись парой фраз с Мико-сенсеем. Затем его белесые глаза стали внимательно осматривать всех присутствующих в классе детей, что в будущем могут принять повязку Конохагакуре но Сато и стать ее шиноби. Честно говоря, с высоты своего таланта и, чего уж стесняться, гениальности ему было видно то, что большинство из здесь присутствующих чистой воды мясо, которое мало на что пригодное. Например: неудачник, что абсолютно не способен использовать ниндзюцу; неудачник, что выделяется исключительно своей идиотской прической; неудачница, что кроме талантов в букидзюцу ничем не выделяется; неудачник, что считает себя хорошим бойцом ближнего боя и...

Неджи незаметно вздохнул и вновь перевел взгляд на черноволосую макушку девочки, что сидела впереди него, со скучающим видом смотрела в окно и за чем-то наблюдала.

Вот кто здесь фаворит. Вот в ком Неджи абсолютно не сомневался. И вот кого Неджи желал заполучить себе в команду (он окончательно утвердился в этой мысли). Учиха Ясу...

Он уже говорил, что ради желания победить ее, он много тренировался? Но только сейчас он понял, что если их распределят в разные команды, то их спарринги, скорее всего, сойдут на нет, а подходить к ней и просить о них не позволяла бы гордость Неджи.

Но вот если они попадут в одну команду, этого можно будет избежать. Если они будут под патронажем одного джонина-наставника, то он получит прекрасную возможность становиться сильнее каждый день по абсолютно естественной причине...

Неджи тяжело вздохнул.

Но это маловероятно. Они оба на вершине списка класса. Самые сильные. Самые умные и грамотные. Двух сильнейших детей не будут... Или лучше сказать: маловероятно, что Учиха Ясу и Хьюга Неджи окажутся в одной команде? Слишком сильный перекос в силе по отношению к остальной части класса. И, следовательно...

— Эй, Хьюга, — прозвучал знакомый и раздражающий голос, наполненный неприкрытым ехидством. Неджи отвлекся от размышлений и сфокусировал взгляд только для того, чтобы наткнуться на ухмылку этой невозможной девчонки. — Чего это ты во мне дырку взглядом прожигаешь?

— Просто рассматриваю варианты того, кого дадут мне в напарники.

— Да? — она склонила голову и с интересом на него посмотрела. — И чего надумал?

— Я попаду в команду неудачников, — категорично заявил Неджи, не особо понижая голоса, отчего своими словами вызвал неодобрительные шепотки по всей классной комнате.

— Какой ты категоричный, — уголки ее губ слегка приподнялись. — Однако... — ее губы перетекли в широкий оскал. — Неужели ты не считаешь себя неудачником?

— Поясни, — Неджи подобрался и сделал каменное лицо, дабы не показать всю степень своего раздражения на данный момент.

— Почему бы и нет, охотно поясню...

— Первая Араи Сона, прошу пройти на сдачу экзамена, — сероглазая девочка с короткой стрижкой заметно вздрогнула, когда неожиданно прозвучало ее имя. Беспомощно оглянувшись на одну из своих подруг, она резко встала и поспешила к выходу из класса, по пути два раза чуть не свалившись со ступенек.

Неджи проводил ее безразличным взглядом, а затем вновь повернулся к своей собеседнице и сухо бросил:

— Продолжай.

— Я хотела сказать, что ты всех всегда называешь неудачниками. За то, что неудачно выступили в спарринге, за то, что не все кунаи и сюрикены попали в цель, за плохие ответы на занятиях. За все это кто-то из твоих уст получает клеймо неудачника, — она замолчала и приложила указательный палец к подбородку, не заметив, как поморщился Неджи на слове клеймо.

— Знаешь... Это все звучит довольно лицемерно из уст человека, что постоянно мне проигрывает, — задумчиво продолжила она.

— Рано или поздно я одолею тебя, и тогда эта усмешка сойдет с твоего лица! — злобно бросил Неджи, постепенно теряя самоконтроль.

Учиха, услышав его слова, самодовольно улыбнулась, а затем стала открыто любоваться его злобным лицом.

— Вскоре я освою одну нашу клановую технику, и тогда мы посмотрим, кто выйдет победителем из следующей схватки!

Она беззаботно улыбалась, глядя ему прямо в глаза, но затем, когда она будто что-то увидела в них, улыбка быстро сошла с ее лица, а взгляд стал довольно серьезным. Она встала со своего места и, поднявшись по ступенькам, приблизилась к столу Неджи.

— Брысь отсюда, — сказала она белокурой девочке, что постоянно старалась занять место рядом с Хьюга. Она боязливо покосилась на нависающую над ней Учиху и уже было хотела возмутиться и отшить выскочку, как вдруг услышала холодную и пробирающую до костей команду. — Живо.

Когда место возле Неджи освободилось, Учиха, не спеша, его заняла и некоторое время смотрела перед собой. Неджи с хорошо скрытым интересом наблюдал за действиями Учихи, внутренне гадая, что она задумала. Молчание длилось довольно долго, и за это время класс покинуло еще несколько человек, Хьюга уже потерял надежду на продолжение разговора, как вдруг услышал тихие слова, которые заставили его напрячься:

— Твоя одержимость мной ни к чему хорошему не приведет.

На пару секунд Неджи опешил от подобного начала разговора. Как некстати в голове вновь зашевелились те непрошеные мысли. Из-за этого на него накатило раздражение.

— Не мели чепуху, я...

— Неджи, — перебила она его. Ясу немного повернула к нему лицо, отчего волосы перестали скрывать ее профиль, открывая взгляду черные как смоль глаза, которые сейчас были необычайно серьезными. — У нас с тобой ничего не получится.

Неджи поперхнулся своими словами и нечитаемым взглядом посмотрел на Учиху.

— Дело не в том, что ты плохой человек, и не в том, что ты недостаточно для меня хорош. Дело совершенно в другом — в обстоятельствах, — она наклонилась к нему и говорила так, чтобы только он мог ее слышать. — Эти обстоятельства являются крайне серьезными препятствиями для нашего союза. Первое и самое важное препятствие — наша совместимость. Мы с тобой обладаем доудзюцу с принципиально разными свойствами и строением. Никогда в истории еще не было такого, чтобы Учиха и Хьюга заключали союзы подобного рода, и, следовательно, еще никогда у них не появлялись дети. В моем нынешнем положении я не склонна проводить эксперименты и смотреть, что из этого получится. И из всего этого вытекает вторая причина...

Неджи слушал ее с каменным лицом и старался скомпоновать свои мысли так, чтобы они перестали хаотично носиться в его голове. Получалось откровенно плохо. И... больно.

— Если ты помнишь, то от моего клана осталось четыре с половиной человека, и я не могу разбазаривать наш генофонд. Мне и моим братьям придется восстанавливать численность клана. И я не могу позволить, чтобы мои дети и дети моих братьев уходили в чужие кланы. Они все должны будут остаться в моем клане. Следовательно, мне придется искать жениха среди бесклановых, либо среди вторых сыновей глав кланов. И... Тут появляется третья причина, почему наш с тобой союз невозможен.

Она замолчала на несколько секунд, милосердно позволяя Неджи переварить поступающую информацию.

— Третья причина — ты Хьюга. Хьюга из побочной ветви. Тебя не отпустят в мой клан, а если бы и отпустили, то мне пришлось бы смириться с тем, что в любой момент у моего мужа могут сгореть мозги.

— Откуда ты?..

— Знаю про твою печать? — любезно продолжила за него Учиха. Получив кивок от нервозного Неджи, она пояснила: — Я знаю очень много о кланах Конохи из архивов Учиха. Так что тебе не стоит удивляться моим знаниям о происходящем внутри вашего клана... Ну, Неджи, прости за то, что я сказала все это прямо тебе в лоб, но я не хочу, чтобы ты строил пустые надежды на мой счет.

— Почему ты вообще решила, что я в тебя... Что я в тебе заинтересован?

— Я готова извиниться за то, что вполне могла все это надумать, однако я сделала свой вывод, основываясь на том, что я видела. Ты правда за эти несколько лет будто стал одержим мной. Постоянно искал со мной встречи. Требовал от меня спарринги. Пытался соревноваться со мной в успеваемости и много чего другого.

— Может быть, я просто старался стать сильнее, — Неджи постепенно восстанавливал контроль, а его мысли наконец-то шли стройным рядом, позволяя ему не терять нить разговора. — Ты очень сильна — я признаю это. И ты права в том, что я постоянно тебе проигрывал. Не вижу ничего предосудительного в том, что я пытался за твой счет набраться опыта и найти все несовершенства своего стиля.

Учиха полностью повернула к нему голову и внимательно оглядела, будто оценивая. Затем хмыкнула и кивнула.

— Почему нет? Вполне себе достойная причина для практически маниакального преследования.

— Я не...

— Да-да. Это просто оборот речи такой, — она закатила глаза и постучала пальцами по столешнице. — Просто знай, что я решила заранее расставить все точки над i.

— Ты слишком хорошо о себе думаешь. Мало кто согласится связать свою судьбу с такой...

— ... с такой, как я? — Ясу усмехнулась и приподняла обе брови, глядя на раздраженного Хьюгу.

— Что за дурная привычка постоянно всех перебивать?

— Отчего же она дурная? Хе-хе, просто мне всегда нравилось наблюдать за тем, как сквозь твою несовершенную маску отстраненности и безразличия пробиваются истинные эмоции. Это дает мне надежду на то, что ты не будешь таким же снобом, как остальные члены твоего клана.

— Тебя это не должно волновать... — проворчал Неджи.

— Должно, — она уверенно кивнула. — Еще как должно. Ведь мне значительно веселее наблюдать за твоим разочарованием, когда ты проигрываешь, а если ты освоишь покерфейс... — она махнула рукой, а затем замерла на секунду, явно что-то обдумывая.

— Что такое поке... что-то там? — осторожно спросил Хьюга.

— Да биджу его знает, само как-то на язык пришло.

— Короче, Учиха, я не знаю, чего ты там себе напридумывала, но все это не правда, — Неджи постарался принять максимально независимый и гордый вид. Напустив во взгляд как можно больше надменности, он посмотрел на черноволосую девочку, которая в то же время подозрительно на него косилась. — Я никогда бы не смог почувствовать к такой, как ты, что-то больше, чем симпатию. И то, зародившуюся на почве моего уважения к твоей силе. Потому тебе не стоит считать, что моя заинтересованность в тебе нечто большее, чем банальная жажда получения хорошего опыта спарринга с универсальным и стремительным противником. Я ясно изъясняюсь?

Учиха несколько секунд внимательно смотрела в молочные глаза Неджи, а затем громко хмыкнула и отвернулась.

— Раз так, то уж извиняй. Моему самомнению нет предела... и так далее, — она помахала кистью перед своим лицом. — Ну, раз уж мы с этим разобрались, то проблем я более не вижу. Посему...

— Учиха Ясу, прошу пройти на сдачу экзамена! — Учиху перебил крик сенсея, от чего она заметно поморщилась и, недовольно посмотрев на учителя, возмутилась:

— Сейчас не моя очередь!

— Тебя решили пропустить раньше! — последовал мгновенный ответ. — Быстрее! Не задерживай остальных!

— Ладно, Хьюга, — Ясу встала и, прежде чем пройти на выход из классной комнаты, махнула ему рукой. — Бывай.

Неджи не стал отвечать и отвернулся, не желая провожать взглядом спину девочки. В этом нет нужды, как и нет нужды в сомнениях о том, что она может не сдать. Потому его волнения неуместны... Но они присутствуют. Или, может, они вызваны иными событиями. Например, этим странным и абсолютно пустым разговором.

Да, абсолютно пустой разговор. Неужели он, Хьюга Неджи, мог рассматривать Учиху, как предмет его романтического интереса?

Абсурд.

Абсурд, но...

Неджи немного склонил голову и уставился на поцарапанную столешницу.

Если вся эта ситуация — просто продукт воспаленного воображения Учихи, то почему ее фактический отказ приносит такой дискомфорт? Почему он до сих пор прокручивает в голове ее слова? Зачем он зацикливается на том, что они даже гипотетически не могут быть вместе?

Неджи вытащил руку из-под парты и помассировал переносицу.

Неважно. Сейчас это не стоит того, чтобы акцентировать на этом внимание. Он просто сдаст этот проклятый экзамен и затем выкинет этот разговор из головы. Да. Именно так он и сделает.

Главное, чтобы чувство сожаления со временем сошло на нет...

* * *

Сегодня удивительно солнечный день, из-за чего большинство встреченных мною прохожих казались довольными жизнью. Ведь сегодня тот день, когда на свет выпустилась очередная партия малолетних убийц. Хотя почему я удивляюсь очевидной беззаботности живущих в Деревне шиноби людей?

Экзамен... Сплошное разочарование. У меня в голове сотни примеров того, насколько лучше его можно было организовать. И большинство этих способов вполне себе безопасные и даже не угрожающие целостности тушки экзаменуемого. Но то, в чем я совсем недавно имела «честь» участвовать...

Тихий ужас.

Сидят два экзаменатора. Ты берешь со стола один из предоставленных вариантов и смотришь, какую технику тебе нужно продемонстрировать. Мне достались иллюзорные клоны. Мне, представителю клана Учиха, что издревле и по праву считались передовыми пользователями гендзюцу, попросили показать низкоранговую иллюзорную технику.

Создала им теневого клона. Они остались довольны.

Далее они просто просмотрели мои текущие оценки по предметам, изучили рецензии учителя по тайдзюцу и букидзюцу и с чистой совестью выдали мне протектор.

И это экзамен? Они что, не понимают, что в дальнейшем те дети, которых они выпустили из недр академии, будут рисковать своими жизнями? Что именно эти самые жизни и их непосредственная сохранность напрямую зависит от степени их подготовки? Что...

Хватит причитать.

От того, что ты злишся...

... пользы не будет...

Возможно. Эх. Я просто не понимаю, для чего все это нужно? И для чего это нужно мне?

Сейчас, идя по улице после выпускных экзаменов и держа в руке эту пресловутую повязку, размышляю о том, как до такого докатилась. Не раз ловила себя на мысли выкинуть этот кусок железа, прикрепленный на тряпку, в ближайшую помойку, словно в руке не мой Личный Идентификатор Шиноби, а что-то непотребное и отвратительное. Хотя бы лично для меня. Но, как бы мне этого ни хотелось, избавляться от протектора мне все же не стоит. Как минимум все посчитают, что я не в себе, а как максимум — это будет открытым признанием в том, что я ненавижу саму мысль нацепить на себя эту железяку. Как же хочется выбросить ее в ближайшую помойку и забыть, как страшный сон, но...

Нельзя. Пока что нельзя.

Еще ничего не готово. Еще не настал тот самый момент. И пока что еще есть время. Никто на нас не давит, и я спокойно могу тренироваться сама и тренировать свою семью. Хирузен до сих пор исполняет наш договор — количество несанкционированных попыток проникновения в клановый квартал было сведено практически к нулю. Практически. Но иногда все же приходилось отлавливать подозрительных типов в безликих масках, которые что-то постоянно вынюхивали, околачиваясь у стен квартала. И не все из них уходили от меня живыми...

Да, это опасно. Я практически открыто объявила войну Данзо. В конечном итоге я могу серьезно нарваться. Однако этот ублюдок сам решил, что со мной можно поступать как с дурочкой, и что ему это сойдет с рук. Но как бы я не хорохорилась, все же после первого тихого убийства масочника я целый день ждала, когда ко мне заявится АНБУ и пригласит на профилактическую беседу к Хокаге, но сколько бы я ни ждала, мой проводник так и не появился. Следовательно, что?

Следовательно то, что Шимура Данзо опять пытается действовать через голову своего коллеги. И раз Данзо пытается играть грязно, то и мне нет нужды сдерживаться, покуда Хирузен прикрывает меня. Вернее, не меня — мне это не нужно, а моих братьев — за Саске уход не нужен, его братец обеспечил ему прекрасное прикрытие. До недавних пор за ними наблюдала как минимум одна постоянная тройка АНБУ, сопровождающая Тоши и Джуна за территорией кланового квартала по очереди. Некоторое время и за мной был хвост, но, после случая в лесу, того АНБУ перенаправили на другие задания. И правильно, потому что я раздражаюсь от направленного в спину взгляда...

На пару секунд останавливаюсь и смотрю пустым взглядом перед собой.

Чем больше думаю о ситуации в целом, тем больше убеждаюсь, что я вновь сама себе усложнила жизнь. Даже если Данзо не пожаловался Хирузену на меня, он, при всем при этом, я уверена, прекрасно осведомлен о происходящем, но по каким-то неведомым мне причинам позволяет подобные выходки. А ведь он спокойно может предъявить мне то, что я убиваю, якобы, верных Конохе шиноби.

Эх... Получается, что я опять создала еще один рычаг влияния на себя? Когда я уже поумнею?

Эх. Кто-то может сказать, что я играю с огнем и что сама себе рою могилу, но... В конечном итоге мне все равно пришлось бы вступить с мумией в конфронтацию. Ибо он виновен в уничтожении моего клана. И он должен умереть. Рано или поздно я до него доберусь... Но, судя по темпу развития событий, скорее поздно.

Но все уже решено. Его смерть так же необратима, как и смерть Учихи Итачи...

Ну, наверное, стоит уточнить, что это две самые основные цели. У меня есть списочек с еще несколькими именами, которые прямо или косвенно виноваты в уничтожении Клана Учиха. И имя Сарутоби Хирузен там тоже есть... Только в связи с некоторыми обстоятельствами его имя ушло в конец списка.

Невольно улыбаюсь.

У меня прекрасные планы. Избавиться от Каге Великой Какурезато и его советников, а также от нескольких не самых слабых шиноби...

Кем бы ни был Наполеон, но мои планы, наверняка, превзошли его как минимум по грандиозности.

Вновь останавливаюсь и спустя несколько секунд глубокой задумчивости поднимаю взгляд. Осматриваюсь и понимаю, что дошла до обозначенного в записке, которую я нашла сегодня в почте, полигона. Несколько макивар прокручивались вокруг своей оси под воздействием ветра. Трава вокруг них была заметно примята, а чуть дальше, подле небольшого прудика, было несколько участков с сожженной землей.

Это именно тот полигон, который мне необходим, но тогда почему тут никого нет?

Сосредотачиваюсь и начинаю сканировать местность вокруг на наличие других людей, но практически сразу разочарованно морщусь, так как в зоне моего покрытия никто не ощущается.

Ладно, тогда подождем, но все это мне уже не нравится.

Где это видано, чтобы девушку заставляли ждать?

Подхожу к дереву и прячусь от солнца в тени его ветвей. Особо не заботясь о чистоте своей одежды, падаю на землю и прислоняюсь спиной к шероховатой коре. Успокаиваюсь и пытаюсь угомонить разбушевавшиеся на почве моих не самых простых размышлений голоса.

После того как фоновый шум несколько уменьшился, решаю, что раз уж я вынуждена ждать, то проведу время с пользой и помедитирую. Уложу по полочкам очередную порцию знаний, пришедшую из прошлого.

— А ведь уже почти шесть лет прошло, да? — спросила я сама у себя, прежде чем поддаться медитативному состоянию...

Шесть лет. Почти шесть лет назад я получила возможность ознакомиться с жизнью одного из самых знаковых членов нашего клана. Несомненно ее опыт и знания будоражили воображения, даже не смотря на то, что, по сути, люди того времени относительно недавно научились оперировать чакрой на таком уровне, чтобы создавать техники и новые методы ее использования. При всем при этом клан Учиха (Учива) и Учива Ариза в частности смогли достигнуть небывалых высот в оперировании чакрой.

Но все же... Иногда меня посещают смутные подозрения о том, что даже при всей своей гениальности и несомненной мудрости Ариза-сама не могла бы достигнуть всего того, что сейчас хламится у меня в голове, за чуть больше чем шестьдесят лет.

Но мои знания фуиндзюцу и ниндзюцу как бы говорят мне, что мои ощущения ошибочны и что я пытаюсь найти подвох там, где его нет.

Но все эти знания, которые я до сих пор осваиваю... Они не кажутся столь древними. Они не кажутся неуклюжими, какими должны быть результаты первых попыток исследования свойств чакры. Они...

Они эффективны. Они многогранны. Модульные и простые в понимании. Я сама спокойно могу улучшить многие из них, используя современные знания. Так не должно быть, но тем не менее мы имеем то, что имеем...

Что-то поколебало мое «умиротворенное» состояние. Нехотя открываю правый глаз и замечаю (ощущаю), что на полигон входит джонин в сопровождении двух генинов. Гекко Хаяте — Токубецу джонин Конохагакуре но Сато. Мастерски владеет кендзюцу.

И я не знаю, что думать по этому поводу. Мне и должно быть обидно, что джонином меня обделили, но...

Не все равно ли мне? Да и этот парень с кругами под глазами и таким видом, что он недавно вылез из могилы, может оказаться полезным. По крайней мере, я, наверняка, смогу многое подчеркнуть у него в Пути меча, а то Ариза-сама предпочитала в бою ниндзюцу и гендзюцу. Потому весь мой спектр навыков владением мечом оканчивается на том, что она успела скопировать шаринганом за все свою жизнь...

Но все равно надо при следующей встречи с Хирузеном напомнить ему, что меня обманули и что моя команда уже кажется неполноценной, учитывая то, что ее ведет неполноправный джонин.

Далее генины. Один, тот, что повыше, с коротким пучком черных волос на затылке и в идиотском безвкусном наряде, отдаленно похожем на раннее, времен клановых войн, обмундирование шиноби.

Фамилии его не знаю и ни в каком из досье он не фигурировал, значит — бесклановый и, следовательно, балласт.

А вот второй генин обнадеживает. Характерное скучающее выражение лица, руки в карманах, внешне шаркающая походка. Можно не особо задумываясь сказать: «Типичный представитель клана гениев». Если бы не одно но — его прическа. Она не глупая. Короткие волосы, которые едва прикрывают уши. Нетипично.

Имя — Нара Шикамацу. Ничем особым не выделялся... Но то уже устаревшая информация. Вероятно, помимо кланового хидзюцу, он к этому моменту научился парочке новых трюков. Потому не стоит недооценивать кого-то из их клана. Приоритет: в случае конфронтации вывести из строя первым.

Меня, сидящую в тени дерева, пока что не заметили, посему не могу не воспользоваться шансом усложнить жизнь моей — возможно — будущей команде.

Складываю печать концентрации, с тихим хлопком и с минимумом спецэффектов рядом со мной появляется моя точная копия, которая занимает мое место на земле, после того как я одним стремительным движением скрылась в листве.

Время немного поиграть...

* * *

Солнце, замершее высоко в небе, било прямо в глаза, вынуждая постоянно держать веки полуприкрытыми. В сочетании с тем, что Шикамацу постоянно хотел спать, за сегодня это вызвало несколько казусных ситуаций, когда он, прислонившись к стене в ожидании своей команды, пару раз задремал и был нещадно наказан за это Хаяте-сенсеем путем болезненного подзатыльника.

Был бы он более злопамятным, то непременно сообщил об этом своему отцу, но... Зачем портить отношения с человеком, что более двух лет является им учителем и другом? Да и если так подумать, то получает он исключительно за дело, хотя и не очень-то хотелось это признавать.

В очередной раз зевнув, Шикамацу бросил взгляд на своего товарища по команде: Акияма Нео. Он шел на пару шагов впереди, следуя нога в ногу за сенсеем. Его лицо было мрачным, и даже слепому было бы понятно, что с ним явно что-то не так. Оно и понятно. Мало кто видел Нео грустным. Он всегда был позитивным человеком, который постоянно искал в своем окружении положительные моменты. Но сейчас... Молодой Нара тяжело вздохнул, попутно стараясь выкинуть из головы неприятные воспоминания, которые обязательно станут основой для его кошмаров на ближайшую пару лет.

Совсем недавно, во время очередной ничем не примечательной миссии по охране мелкого торговца, они потеряли своего друга и товарища. Девочку, что была сердцем их команды. Потеряли из-за собственной невнимательности, глупости и цепи роковых случайностей. Даже сенсей не смог что-то сделать, чтобы этого не произошло...

Сколько же тогда было крови. Он и подумать не мог, что в тельце их маленькой напарницы столько крови...

Шикамацу потряс головой, засунул руки в карманы зеленых шорт и показательно вздохнул.

Не стоит об этом вспомнить. Он этого не хочет. Да, из-за этого он чувствует себя эгоистом и трусом, но то, что он увидел в тот день, навсегда отложиться в его голове как самый черный день в его жизни.

Единственный светлый момент во всем этом убийца Наны прожил ненамного дольше ее. Хаяте-сенсей позаботился об этом. А еще он позаботился о том, чтобы мелкий торгаш, который клятвенно заверял их, что ничего серьезного не предвидится, а на деле им пришлось столкнуться с группой нукенинов, сполна заплатил.

Нара склонил лицо к земле и постарался как можно более незаметно поморщиться.

В той битве он и Нео были более чем бесполезны. Именно из-за их слабости их с показной легкостью обошли и выбили Нану. Ничто не помогло ему в тот момент. Ни его техники, ни хваленый ум клана Нары. Ничего.

Но все это уже в прошлом. Он прекрасно понимает, что он не в силах что-либо исправить и стоит двигаться вперед, держа образ его напарницы в сердце достаточно долго, чтобы помнить о том, что ему не хватило сил защитить своего друга, однако...

Прошло чуть меньше месяца, а Нане уже нашли замену. Это звучит и выглядит не очень правильно для них — генинов. Но что поделаешь, если они еще не привыкли к смерти, и потеря товарища для них не пустой звук, а личная трагедия. Опять же Нара прекрасно понимал, чем обусловлена такая спешка в доукомплектовании их команды. Хаяте-сансей как-то обмолвился, что если они вскоре не вернутся в строй, их команду расформируют. Куда после этого податься молодому Нара? Не понятно. Но в отличии от его товарища, у него всегда будет место в отделе аналитики или отделе планирования.

Что будет делать бесклановый сирота? Или лучше поставить вопрос по другому? Куда ему после этого податься? Если он не найдет другой альтернативы, то только в те команды, которые так же как и они потеряли одного или более своих товарищей. Если он откажется от этого варианта, то единственное место, где его, вероятно, смогут приютить, будет недавно сформированная Полиция Конохи.

Других выполнимых вариантов, подходящих для Нео, Шикамацу просто не видел...

Обо всем этом можно будет подумать и позже. Их небольшая компания уже заходила на территорию их полигона, где они должны встретиться с новым членом их команды. Кто он или она — до этого момента было неизвестно, хоть Шикамацу и имел некоторые смутные догадки.

Хаяте-сенсей ничего по этому поводу не говорил, но Нара смог единожды уловить тень недовольства на лице у их учителя. Следовательно, из этого можно сделать несколько выводов, что этот потенциальный член команды:

а) не устраивает Хаяте-сенсея;

б) был ему навязан;

в) Хаяте-сенсея не радует сама перспектива того, что павшему члену команды быстро нашли замену.

И глядя на маленькую черноволосую девочку (судя по всему — Учиха Ясу), что сидела в тени деревьев и лениво наблюдала за их приближением, Шикамацу склонялся к варианту «б».

Почему? Потому что за все то время, которое Нара знал своего учителя, тот не проявлял признаков нетерпимости к кому-либо в Деревне и кланам в частности. Так же, опираясь на информацию, которую он смог добыть внутри своего клана, Хаяте-сенсей никак не мог контактировать с Учиха и, следовательно, между этими двумя не могла быть личная неприязнь. По крайней мере, он на это надеялся.

Что же сам он думает по этому поводу?

Определенно ему претила сама мысль замены Наны, но... То, что он слышал об этой внешне безобидной девочке, внушала некоторое опасения. Особенно недавний инцидент в лесу. Если те отчеты, которые ему ранее предоставили в клане для ознакомление в порядке знания потенциальных союзников, верны, то Учиха Ясу невероятно способный ребенок. Однако ее возраст...

Нет. Ему не следует думать о ней в подобном ключе. Возраст для шиноби не всегда является предопределяющим фактором, а в случае с Учиха, что по достоверным данным полностью пробудила свое кровное наследство, возраст мало что значит.

Нара покосился на Нео и увидел то, как его лицо при виде девочки перекосило и он заметно разозлился. Остается надеяться на то, что он не совершит какую-нибудь глупость, о которой впоследствии будет жалеть.

Хаяте-сенсей вышел чуть вперед и остановился в паре метрах от Учихи, та не торопясь поднялась с земли и отряхнула черные бриджи от пыли.

— Здравствуй, — первым голос подал Сенсей. — Меня зовут Гекко Хаяте. Я специальный джонин и под моим руководством находится команда номер 10, — он замолчал и несколько раз кашлянул в кулак. — Как ты уже, наверное, знаешь, тебя определят в мою команду взамен погибшего члена команды.

— Да, — Учиха кивнула, намеренно игнорируя злобные взгляды, бросаемые на нее Нео, — Хокаге-сама сообщим мне об этом решении на прошлой неделе.

— И ты, наверняка, не знаешь... — Сенсей вновь покашлял в кулак прежде чем продолжить: — ...причину этого?

— А разве она не очевидна? — Учиха склонила голову в бок и внимательно посмотрела на Хаяте-сенсея. — Вернее, вы же только что сами назвали причину.

— Я имею в виду... — Хаяте-сенсей было начал говорить, но его прервал рык Нео:

— Мелочь! Прояви хотя бы каплю уважения к Нане!

— Уважения? — ее глаза сузились, когда она перевела взгляд с недовольного Хаяте на Нео. — Как я могу проявлять уважение к той, которую не знала? И с какой это стати ты вообще считаешь, что она заслуживала моего уважения?

— Ты!..

— Достаточно, — прервал его Хаяте-сенсей. Шикамацу положил руку на плечо товарища, стараясь этим жестом немного его успокоить. При этом он не переставал смотреть на девочку, пытаясь проанализировать то, что он видит перед собой. — Ладно, — сенсей обратился к Учихе. — Ты знаешь, зачем я тебя сюда позвал?

— Видимо, для знакомства со мной и для того, чтобы понять, что я собой представляю? Также смею предположить, что вы непосредственно сами займетесь проверкой, либо натравите на меня своих генинов.

Хаяте-сенсей обреченно выдохнул после того, как Учиха закончила говорить, но кивком подтвердил выводы девочки.

— Да, я хочу понять, с чем мне придется работать, и потому устрою несколько спаррингов...

— Пусть они нападут на меня вдвоем, — Учиха перебила сенсея, от чего тот на несколько секунд впал в ступор, а затем бросил косой взгляд на Нео, который прикладывал все силы, чтобы держать язык за зубами.

— Это не совсем честно.

— Ой, только не говорите мне, что не знаете, на что я способна. Наверняка Хокаге сообщил вам все необходимые детали, прежде чем поручить меня вам.

Хаяте сенсей в очередной раз попытался вздохнуть, но закашлялся.

— Хорошо, — сказал он, после того как вытер рот рукавом. — Тогда сегодня мы смотрим, на что ты способна, а завтра, после того как у тебя закончится распределение, попробуем посмотреть на уровень командной работы.

— Зачем мне присутствовать на распределении? — Учиха подняла правую бровь вверх и скрестила руки перед собой. — Моя команда уже известна.

— Так надо, и не спрашивай почему... — Хаяте-сенсей спрятал руки в карманы и затем прошел мимо Учихи, для чего-то на несколько секунд приложил ладонь к стволу дерева. Учиха при этом едва заметно напряглась, и если бы Шикомацу не смотрел бы на нее в этот момент, то он и не заметил бы ее заминки. — Ладно ребята, — сенсей обернулся и обратился к ним. — Отойдите чуть подальше и немного потренируйтесь с Ясу-чан. Только не переусердствуйте.

— Прекрасно, — выплюнул Нео. — Мы будем очень осторожны.

— Нео... — Нара попытался успокоить друга, но тот лишь раздраженно дернул плечом, сбрасывая его руку.

— Знаю. Знаю. Ничего я с ней не сделаю.

— Смотри, кабы я сама тебе ничего не сделала, — насмешливо произнесла девочка, обходя Нео и направляясь к центру полигона.

— Ты слишком мелкая, чтобы на тебя обращать внимание.

— Нео, прекрати, — однако его попытки затушить зарождающийся конфликт был потерян в излишне язвительных и исключительно злобных комментариях двух ссорящихся сокомандников...

— Зачем прекращать? Может быть, я делаю доброе дело и пытаюсь отговорить эту малявку от глупейшего поступка в ее жизни.

— Знаешь, тугодум, — сказала Учиха достаточно громко, после того как отошла на некоторое расстояние, найдя время на это, когда Нео отвлекся на Шикомацу. — Я скажу тебе кое-что: я выиграю, а вы не нанесете мне ни одного удара.

— Что?! — возмутился Нео, да и честно говоря Шикамацу последнее заявление тоже не особо сильно понравилось. — Да я тебя...

— Ни одного удара, — четко повторила твердым голосом черноволосая девочка, которая едва доставала макушкой до плеча Нео. — И после этого ты обязуешься закрыть рот на достаточно долгий срок, чтобы я в дальнейшем смогла насладиться тишиной.

Нео хотел сказать что-то еще, но ему не позволил Сенсей, который встал между ними.

— Сейчас вы проведете дружеский спарринг. Постарайтесь избежать серьезных травм, — Хаяте-сенсей закашлялся. Когда приступ прекратился, он вытянул правую руку над головой. — Все готовы?

Нео оскалился, выхватил из-за пояса вакидзаси и выставил перед собой, даже не удосужившись сложить печать конфронтации. Шикамацу тяжело вздохнул, вынул руки из карманов и одним прыжком разорвал дистанцию с напарником на несколько метров и встал в стойку, сложив перед собой руками печать для техники Теневого подражания.

Хаяте-сенсей по очереди посмотрел на генинов, затем печально вздохнул и, явно нехотя, но от этого не менее резко, взмахнул рукой, разрезая ребром ладони воздух. — Начали!

Нео не стал рваться вперед, как изначально мог бы подумать сторонний наблюдатель. Ничего удивительного, учитывая его настроение и мнение о происходящей ситуации. Глядя на него и его действия, можно подумать о том, что он довольно несдержанный и порывистый человек. Да, так было в начале формирования их команды, когда они только-только выпустились из Академии, но год совместной работы в команде, по ходу которого он набирался опыта, Нео постепенно становился сдержаннее, а его действия не были столь же рваными и хаотичными. За два года Шикамацу научился доверять ему свою спину, а их сокоманднице — Нане, свое тело. Ведь работа целителя в команде заключается в том, чтобы эту команду содержать боеспособной?

Шикамацу мысленно отмахнулся от непрошенных мыслей и окончательно сосредоточился на битве.

Учиха, видимо, ожидала нападения в лоб, судя по ее положению тела, но, вопреки чужим ожиданиям, Нео прыжком разорвал дистанцию. Одновременно с этим свободной рукой стал быстро разбрасывать вокруг себя кунаи, вынимая их один за другим из поясной сумки, не отрывая взгляда от Учихи, у которой на его маневр был единственный ответ в виде сузившихся век. Она с некоторой долей интереса наблюдала за его действиями, впрочем, ничего иного не делая. Она просто ждала, полностью и сознательно отдавая инициативу противнику. И это абсолютно не нравилось Шикамацу. Ему не нравилось то, что она с самого начала излучала самодовольство и смотрела на них с абсолютным превосходством.

Это определенно бесит.

Закончив подготовку, Нео с предвкушением посмотрел на соперницу, а затем довольно резво сорвался с места, сокращая расстояние между ними за несколько секунд. Свое вакидзаси он завел за спину с самого начала, намереваясь создавать для себя даже самое малое преимущество. Шикомацу краем глаза следил за своим напарником, но все его основное внимание было приковано к девочке, что даже не потрудилась как-то обозначить свои следующие действия. Это было подозрительно, но тем не менее он продвигал свои тени к заготовленным напарником кунаям, готовясь выполнить начало их совместной атаки.

Они покажут Учихе, на что они способны.

Нео сблизился с Учихой и с ходу нанес горизонтальный, размашистый удар, который действительно мог бы снять маленькую девичью голову с плеч, не уклонись его цель в последний момент. Изящно, с показной ленцой и со скукой в глазах. Она явно старалась вывести из себя Нео и, судя по тому, что последний стал немного более активно рубить воздух, стараясь зацепить Учиху, у нее это частично получалось. Благо, что даже будучи с расшатанным эмоциональным состоянием из-за смерти Наны, Нео все еще был прекрасным сокомандником, который придерживался всех ранее придуманных Шикамацу планов. Вот и сейчас, даже не попадая по верткой цели, своими действиями он всячески старался оттеснить Учиху ближе к одному из воткнутых в землю кунаев...

Шикамацу оставалось лишь прикрывать своего напарника от возможной контратаки, для чего он приготовил целые пучки теневых линий, и внимательно следить за ходом боя. Он должен дождаться подходящего момента и до тех пор оставаться пассивным и довериться Нео.

Они покажут ей, чего стоит их команда.

Даже если она не полная...

Клон танцевала. Пока была возможность, она наслаждалась даже самой незначительной битвой. Это происходило и в ее прошлой жизни, это происходит и сейчас. Этот мальчик всеми силами старался зацепить ее. Он не притворялся и не перенаправлял свои удары, чтобы те были несмертельными... Нет. Он сражался. И он, в некоторой степени, тоже наслаждался битвой. Это было видно даже сквозь пелену его злости, рожденной из тоски.

Оригинал предвзято относилась к «безклановому балласту», но Клон, сошедшийся с ним в схватке, был вынужден признать, что парень хорош. Если он не будет халтурить и не остановится на том, чего достиг, то он может стать крепким середнячком как универсал, коих сейчас плодит система деревень. Но если он пойдет по пути клинка, как и его сенсей... Тут он в будущем даже может попробовать поспорить со своим сенсеем, кто лучше орудует клинком.

Но это дела возможного будущего. Сейчас Клон, хочет или нет, но должна сосредоточиться на схватке и на том, какие изменения затронули их поле битвы. А изменения довольно-таки обширные, особенно если учитывать, что прошло всего около десяти секунд с начала спарринга.

Тени.

Очень много живых теней. Которые переползали от одного воткнутого в землю куная к другому, тем самым постепенно приближаясь к сражающимся. Судя по тому, что мальчик пытается закрыть собой то, что происходит у них за спиной, он прекрасно осознает происходящие события. Следовательно, это их уже не единожды отработанная тактика боя.

Они хотят захватить ее в технику теневого подражания?

Уныло. Внутри деревни только глухой не слышал хотя бы приблизительный принцип действия техник клана Нара. Так почему они посчитали, что Клон не заметит, что ее вот-вот попытаются поймать?

Шаг в сторону. Вакидзаси свистит в сантиметре от плеча, а клон тем временем заглядывает за спину мальчика для оценки происходящего. Именно в этот момент она увидела, как один, самый тоненький теневой жгут практически слился с тенью ее оппонента.

Ха! Он отвлекал ее! Все эти движения теней по полю боя были всего лишь отвлекающим маневром! Неплохо. Неплохо, но слишком очевидно.

Ухмылка с лица Клона не сползла даже после того, как ей в очередной раз попытались снести голову, которую она вовремя пригнула. Да, ей сейчас весело, но на принятие решения по поводу ее дальнейших действий осталось всего пару мгновений. Ведь теневой жгутик значительно ускорился после того, как Нара понял, что их задумка была раскрыта. Сейчас его техника уже вошла в тень мальчика, готовая в следующую секунду поймать в захват уже ее собственную тень.

Конечно же, можно позволить себя поймать, и тогда в действие вступит оригинал, что сейчас затаился на дереве, но...

Но маловероятно, что именно ее осколок вновь попадет в Клона, посему ей хочется еще немножко побыть свободной от раздробленной души оригинала. Хочется еще хотя бы несколько минут почувствовать себя самостоятельной.

Она не стала размениваться на слова, потому сразу же одним мощным рывком отскочила назад. Теневой жгут мгновенно последовал за ней, пытаясь догнать ее тень. И с той скоростью, с которой сейчас двигалась техника, у нее были даже очень хорошие шансы. Потому Клон приняла решение прыгнуть. Высоко прыгнуть. Так, чтобы нивелировать воздействие техники теневого подражания.

Подать чакру в ноги, согнуть их чуть в коленях и затем мощным импульсом подбросить себя в воздух. И только оторвавшись от земли, Клон заподозрила неладное.

Почему это Нара довольно улыбается?

И в следующее мгновение Клону пришлось поспешно изымать из чехла два куная и отбить первое брошенное в нее метательное оружие. Нара не просто ради отвлечения подводил свои тени к каждому из кунаев, нет, он использовал их, чтобы метнуть эти кунаи в Клона. Причем с такой силой и с настолько неожиданных направлений, что не будь у нее улучшенного восприятия, то она могла бы и пропустить начало атаки.

Хитро. Очень хитро. Она могла это предположить, но именно этот осколок никогда не сходился в битве с представителями клана Нара, потому она имела смутное представление об их возможностях. Потому она опиралась на те немногие сведения, что имеются у оригинала и, следовательно, у других разрозненных осколков.

В высшей точке полета Клону пришлось извиваться ужом, чтобы увернуться от очередной партии запущенного в нее метательного железа. Безклановый паренек в этот момент не стоял без дела и уже на всех парах несся к тому месту, где предположительно должен был приземлиться Клон. Видимо, он намеревается принять ее еще в воздухе, когда Клон будет максимально уязвима. Однако она не собиралась допускать того, чтобы ее облапошили два генина.

Один кунай, что был зажат в правой руке, она бросила наперерез парню, вынуждая того сбиться с курса и отскочить в сторону, избегая ранения. Второй же кунай она метнула прямо под себя. Он пригодился тогда, когда до земли оставались считанные метры, и из травы к ней на высокой скорости выполз толстый теневой жгут. Он попытался перехватить ее, но Клон приземлилась на торчащую из земли рукоятку, предварительно брошенного ей же куная, и оттолкнулась от нее, избегая захвата техникой Нара, которая, в отчаянной попытке поймать ее, отделилась от земли и метнулась за ней в небо, но опала, едва поднявшись на тридцать сантиметров. Это было бы удачным завершением ее маневра, ведь Нара явно превысил максимальный диапазон для своей техники, но именно в этот момент между Клоном и теневым жгутом в землю вонзился вакидзаси ее недавнего оппонента. Техника, получившая возможность продвинуться дальше за счет отбрасываемой клинком тени, тут же вновь рванула к Клону.

Она практически увернулась, но в самый последний момент, когда она уже почти оттолкнулась от земли в попытке вновь оказаться в воздухе, техника коснулась ее тени и Клон мгновенно замерла, будто кто-то щелкнул тумблером, отключая все двигательные функции. Нара по ту сторону техники облегченно выдохнул и стал стягивать к себе все теневые жгуты, полностью сосредотачиваясь на сдерживании Клона. Его напарник довольно улыбался, пока шел к своему клинку. Когда последний оказался убран в ножны, парень вплотную подошел к Клону и посмотрел ей прямо в глаза.

— Вот и все, — сказал он с нескрываемым злорадством в голосе. — Где теперь твое самодовольство, Учиха?

— Нео, заканчивай спарринг, — крикнул Нара своему напарнику.

— Как бы мне хотелось еще сильнее поставить тебя на место, но мой друг прав, это пора заканчивать, — уже заканчивая предложение, он потянулся к ножнам на левом бедре. Подцепив кунай за кольцо, он ловко вынул его на свет и несколько раз прокрутил на пальце, чтобы перехватить его обратным хватом. Поднеся кунай к горлу Клона, он еще шире улыбнулся и торжественно произнес:

— Мы выиграли!

Однако всякая торжественность моментально испарилась с его лица вместе с улыбкой, когда Клон мелко задрожала, а затем громко засмеялась. Она в этот момент даже подумала, как это смотрелось со стороны в сочетании с ее абсолютной неподвижностью.

— Что смешного? — парень нахмурился и сильнее прижал кунай к горлу. — Признай поражения, и мы закончим на этом.

— Ой, ребята, просто вы настолько наивные, что меня аж смех берет.

— Поясни, — кунай у горла надавил еще сильнее, от чего лезвие слегка подрезало кожу, но кровь, которую Нео ожидал увидеть, так и не пошла.

Однако вместо объяснений, Клон, вопреки тому, что она находилась под властью Техники теневого подражания, медленно, но уверенно задрала голову для того, чтобы посмотреть Нео прямо в глаза и хитро улыбнуться. А затем...

Она с хлопком исчезла, оставив после себя только витающие в воздухе клубы густого, насыщенного чакрой белого дыма и буквально осязаемое недоумение...

Резкий порыв ветра над правым ухом. Нео с замиранием сердца наблюдал, как несколько прядок волос осыпались на землю. Очень медленно он перевел взгляд чуть выше. Там, в земле, по самое кольцо вонзился кунай, который пару секунд назад и срезал ему волосы. Именно в этот момент позади него раздался удивленный вздох. Нео сглотнул ком в горле и обернулся, чтобы обнаружить Шикамацу, находящегося в аналогичной ситуации. На ветке дерева, за его спиной, вальяжно сидела Учиха. Она медленно переводила взгляд своих кроваво красных глаз с одного мальчика на другого, а затем с ледяной прохладой в голосе сказала:

— Вы мертвы.

* * *

Довольно потянулась, отчего несколько позвонков со знакомым щелчком встали на место. Затем делаю глубокий вдох и начинаю идти по направлению к дому. А пока я мерно переставляла ноги, идя по постепенно опустевающим улицам Конохи, в моей голове подводился итог произошедших за сегодня событий.

Сегодня был продуктивный день. Я официально стала куноичи и получила свою повязку. В обход стандартных процедур и даже сложившихся традиций, я познакомилась со своей новой командой. С которой мы практически с самого начала, хе-хе, нашли общий язык и взаимопонимание. Теперь я официально приписана к команде 10 под предводительством Гекко Хаяте, и после завтрашнего распределения (на которое идти мне все же придется), я смогу выполнять с ними миссии. Ничего особенного я в своей команде не вижу, но вынуждена признать, по крайней мере, есть с чем работать... Что же еще сегодня произошло?

Ах, да! Также у меня полностью оформились грандиозные планы, которые, удивительно, даже не кажутся пустыми мечтаниями...

Ну, не с теми ресурсами, которыми я вскоре смогу обладать.

Пока я раздумывала над тем, что произошло за сегодняшний день, я незаметно дошла до дома. Поразительная нерасторопность. Мне следует поработать над тем, чтобы более не отвлекаться на посторонние мысли вне безопасной территории. Уже с порога было слышно громкую возню и то, как внутри дома кто-то кричал. Внутренне готовясь лицезреть нечто непонятное, отодвигаю седзи и переступаю порог. До ушей с удвоенной силой доходят звуки потасовки или чего-то такого, от чего весь дом стоит на ушах.

Снимаю сандалии, аккуратно ставлю их в угол и медленно продвигаюсь вглубь дома. Пройдя мимо кухни, останавливаюсь у седзи, что ведет в гостиную. Сейчас сквозь бумагу в коридор пробивался свет, и было прекрасно видно несколько теней, что активно катались по полу и громко ругались.

Тяжело вздыхаю и резко отодвигаю седзи.

По полу гостиной из стороны в сторону с громкими криками и ругательствами катался живой клубок из двух тел. Черноволосая макушка время от времени оказывалась сверху блондинистой, отчего обладатель последней еще больше и громче возмущался, пытаясь скинуть обидчика, но тот ловко держал позиции, пресекая любые поползновения на его превосходство.

Рядом стоял низкий чайный столик, который из раза в раз задевали то ногой, то рукой, отчего стоявшая на нем чашка подпрыгивала и бренчала ложкой, оповещая всех присутствующих в комнате о том, что она может в любой момент упасть на пол... Вернее, могла бы, не сиди за столиком Тоши, периодически отодвигающий чашку обратно, ближе к центру стола.

Я вздохнула, зашла в комнату, задвинув за собой седзи рукой. Младшие продолжали кататься по полу, и мое появление заметил только меланхоличный Тоши, который отсалютовал мне маленькой книжкой, которую он читал с максимально отстраненным видом.

— И что здесь происходит? — тихо спросила я сама у себя, не особо надеясь на то, что меня кто-то услышит из-за шума, издаваемого двумя мальчиками. Однако, к моему удивлению, Тоши отложил книгу и довольно громко, стараясь пересилить шумных детей, ответил:

— Эта целая история о том, как они сначала что-то не поделили на тренировке, после спорили о том, кому достанутся вчерашние остатки данго, а затем Наруто не захотел показывать «нечто» такое, что он приготовил для тебя Джуну, отчего тот обиделся, и сейчас ты видишь следствия всей этой цепи событий.

— Да? — задумчиво произнесла я. — Однако у меня нет желания ее слушать.

Тоши бесстрастно кивнул и, не видя нужды продолжать диалог, вернулся к чтению своей книги. В этот момент я, не стесняясь, задумчиво изучала его лицо, внутренне пытаясь решить кое-что для самой себя. Раздумывала я недолго, но решение, к которому я пришла, вызывало у меня некоторые вполне справедливые сомнения и вопросы по типу:

«А стоит ли ему знать? Возможно ли оградить его от всего того дерьма, что ожидает нас в будущем? Как он отреагирует на то, что я вскоре ему скажу? Адекватно или нет?»

Она боится его расстроить?..

Он не обычной ребенок. Имей уважение...

Я прекрасно понимаю, что он не обычный ребенок. Я помню, что он пережил ровно то же самое, и я знаю, что из-за всего этого, он рано повзрослел и не смотрит на мир через призму детской наивности. Я не сомневаюсь в том, что он не будет искать в этом мире бессмысленной доброты, но все же я...

Качаю головой и перевожу взгляд на мальчиков, которые укатились в дальний угол гостиной, грозясь в любой момент сбить что-нибудь с трюмо своими хаотичными движениями.

Глядя на них, я вижу, что даже при всей той несправедливости мира, что обрушилась на них в столь раннем возрасте, они стараются веселиться и искать светлые моменты. Мне так не хочется разрушать эту их непосредственность. Мне так хочется, чтобы хотя бы у них было детство...

Мне так хочется быть частью всего этого.

Поворачиваю голову и вновь смотрю на сосредоточенное лицо Тоши.

Возвращаясь к своим мыслям, я также хочу, чтобы и у него было это детство. Но...

Ты знаешь, что он не сможет быть ребенком...

Он не желает быть бременем...

Он жаждет помочь тебе...

Он жаждет силы и умений...

Он усерден...

Тяжело вздыхаю.

Я знаю. Я все это знаю. Но все же...

Выбор сделан...

К чему все эти бесполезные метания...

Это для его же блага...

Нет. Это во благо всей твоей семьи...

Качаю головой и, преодолевая все свое нежелание посвящать Тоши в свои проблемы, я вновь обращаюсь к нему:

— Тоши, — он отвлекся от чтения и посмотрел на меня поверх книжки, — пойдем, поднимемся ко мне в кабинет. Я хочу кое о чем с тобой поговорить.

Он внимательно рассматривал мое лицо, нахмурился, а затем медленно кивнул. Аккуратно загнув уголок страницы, он закрыл книжку, встал и подошел к висящей на стене полочке, чтобы положить ее туда. Когда он развернулся и посмотрел на меня, то сухо сказал:

— Пошли, — и, не откладывая дело в дальний ящик, направился к сёдзи в другой части гостиной, что была ближе всего к лестнице на второй этаж.

Я последовала за ним, но тут справа от меня на ноги вскочил взлохмаченный, помятый и раскрасневшийся Джун. Он прижимал Наруто ногой к полу, который трепыхался в своей оранжевой куртке, надетой ему на голову, и довольно пыхтел. Джун светло мне улыбнулся, вскинул руку к потолку и громко крикнул слова приветствия, отчего я поморщилась и мысленно посетовала на то, что его дружба с Наруто прививает ему вредные привычки...

Такие, как беспричинно кричать в лицо собеседнику.

— Не-чан, привет! — Наруто на секунду замер, а затем снизу от него последовало приглушенное приветствие. — Я хочу тебе кое-что показать! Наруто тут...

Он резко прерывается, когда я щелкаю ему пальцем по носу. На его недоуменный взгляд отвечаю:

— Прости, мне сейчас некогда, — поворачиваюсь и следую за Тоши, который терпеливо дожидался меня в коридоре. — Поговорим позже.

И только когда я вышла из гостиной, меня догоняет растерянное: «Хорошо».

— Ну и о чем ты хотела со мной поговорить? — сказал Тоши, опускаясь на татами в углу моего рабочего кабинета. Для удобства он подогнул под себя ноги и сложил руки на низкий чайный столик.

— Хочу рассказать тебе нечто важное. Хочу подготовить тебя к некоторым проблемам, которые могут вскоре начаться.

— Какие проблемы? — Тоши заметно напрягся.

— Обширные. Эх, — вздыхаю и тоже падаю на татами. Пытаюсь собраться с мыслями и найти то, с чего следует начать.

Отвратительная нерешительность...

Что-то ты не колебалась, когда взрывала тот городишко...

Заткнитесь... Почему с каждым разом мне кажется, что голоса в голове — не просто продукт моего воспаленного сознания, а следствие развивающийся болезни?

Потому что...

Неважно. Голоса правы. Хватит тянуть. Пора выкладывать, если не все, то многое. Это необходимо для готовности Тоши среагировать на любые непредвиденные ситуации и не попасться на крючок старого прохвоста... Двух старых прохвостов.

— Ты ведь понимаешь, что Итачи, при всей своей гениальности и несомненном таланте, не мог бы перебить весь свой клан за чуть менее, чем за час? — я начала с самой больной для нашей семьи темы.

— Причем тут Итачи, — Тоши еще сильнее напрягся, а его руки сжались в кулаки. На его лицо опустилась тень, так как он чуть наклонил голову, и взгляд глаз, которые смотрели на меня сквозь тоненький барьер из волос, был очень тяжел.

И как я могла забыть, что не только я желаю смерти этому предателю?

— Я хочу сказать: ему помогали. Ему помогала Коноха, Тоши, — смотреть на его потемневшее лицо было почти физически больно. — Итачи не успел бы сам все сделать. Да и не уверена, что он бы справился.

— Почему? — тихий вопрос.

— Он был тринадцатилетним мальчиком, Тоши, как бы он ни был силен, он бы не смог без шума и за короткий промежуток времени перебить всю боевую часть клана. А все они были застигнуты врасплох и убиты на месте в полицейском участке. Если бы он ворвался туда, то, допустим, убил бы он несколько человек. Но остальные бы услышали и поняли, что происходит нечто неправильное. В нашем случае так и вовсе подобное означает полную боевую готовность... Но практически все они умерли на своих рабочих местах или в комнате отдыха. Он сам и в одиночку этого бы не смог.

— И ты считаешь, что ему в этом... — он сглотнул слюну, явно пытаясь смочить горло. — Что наш клан помогла уничтожить Коноха?

— Я не думаю. Я знаю. И я уверена, что они знают, что я знаю. Это такая своеобразная игра, а я в ней разменная монета.

— Ты?

— Да. А ты думаешь, почему Хокаге меня еще терпит? В его планах я занимаю ту же роль, что и Итачи в уничтожение нашего клана. Я марионетка, призванная избавить нашего «многоуважаемого» Хокаге от его проблем. От проблем в лице Шимуры Данзо .

— Откуда ты это знаешь? Ты говоришь об этом так уверенно, будто уже знаешь, что все именно так и никак иначе.

— Да потому что я не сижу на месте! Потому что я не собираюсь ждать, когда мной воспользуются и выкинут за ненадобностью. Нет. Я уверена, что Хирузен не столь нерационален, чтобы избавляться от меня после исполнения моей роли, но это не значит, что я буду смиренно сидеть и ждать предначертанную ими мне судьбу.

Тоши наклонился над столом и долго смотрел перед собой. Нарушать образовавшуюся тяжелую тишину я не спешила и тихо переводила дух после этой неконтролируемой эмоциональной вспышки.

— Каковы были предпосылки... скажи мне, что ты не взяла все это с потолка? — он поднял голову и посмотрел на меня. Сейчас в его взгляде я видела затаенную мольбу.

— Я готовлюсь. Серьезно готовлюсь. У меня много где есть уши. На меня работает целая организация, которая поставляет мне сведения. И помимо этого, я сама стараюсь узнать то, что меня волнует. Пол года назад я начала проникать в дом Хокаге и поэтапно расставлять там ловушки. Делала я это аккуратно, чтобы его система безопасности не заметила массивы фуиндзюцу, которые я использовала для слежки. Именно благодаря этим печатям недавно я смогла собрать достаточно информации, чтобы сделать подобные, неутешительные выводы.

Я на секунду замолчала.

— Я могу ошибаться. Я могу быть мнительной, и я не отрицаю того, что это всего лишь мое эго, но это звучит слишком логично... И вдобавок, это не меняет того, что я собиралась делать.

— Что?

— Я буду искать момента для возможности покинуть Коноху, а после устроить им всем веселую жизнь.

— Ясу, — Тоши устало вздохнул и откинулся назад, сделав упор на руки. — Я знаю, что ты сильна и что станешь гораздо сильнее в будущем, однако ты сама только что говорила о том, что Итачи сам не справился бы в уничтожении клана, и ему помогли. А ты собираешься замахнуться на целую деревню с ее военной машиной и собственной развитой экономикой... Нет. По сути, сейчас ты говоришь мне, что собираешься в одиночку... Вместе с нами, выступить против целой страны. Это неправильно, и мы просто зазря погибнем.

Тоши неожиданно встал, из-за чего я заметно вздрогнула.

— Нужен план, — он вышел в центр кабинета и стал ходить туда-сюда. — Мы не можем просто покинуть деревню и обозначить себя как прекрасную и ценную добычу, как для собственной де... Как для Конохи, так и для других Какурезато... — он резко остановился и затем внимательно на меня посмотрел. — Хотя зачем придумывать нечто новое, если подходящая заготовка для плана уже имеется. Тебе все же придется делать вид, что ты собираешься помочь в будущем Хокаге с его деликатной проблемой, а после я и...

— Стой, стой, — я тоже поднялась на ноги, подошла к Тоши и положила ему руку на плечо. — Не нужно устраивать тут мозговой штурм. У меня уже все продумано и подготовлено. Главное выбрать подходящий момент.

— Но я же сказал...

— Тоши, мы не будем в одиночку выступать против целой страны. Я об этом позаботилась. У нас будут ресурсы и люди. У нас будет прекрасная возможность отомстить тем, кто виноват в уничтожении нашего клана. Но для этого мне нужна помощь. Твоя помощь.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — с обреченным лицом, тихо спросил он.

— Я хочу, чтобы ты был бдителен. Завтра я официально стану генином и около месяца буду выполнять низкоранговые миссии. Но после, я уверена, меня как можно чаще будут высылать подальше из деревни на длительные С-ранговые миссии.

— Почему? — спросил Тоши с явно прослеживаемой подозрительностью. — И зачем?

— Чтобы я своим присутствием не мешала влиять на вас. Да, Хокаге приглядывает за тем, чтобы Данзо не приближался к вам, но кто помешает ему самому попытаться навести с вами мосты? Нет, нет, он не будет приглашать вас на задушевные беседы к себе в кабинет, но что-то предпринять, дабы потенциально повысить вашу лояльность деревне, он сможет. Каким именно образом? Я не знаю.

— А ты...

— Но, — перебила я его, — даже несмотря на то, что за вами постоянно наблюдают, не стоит отбрасывать со счетов Данзо. Этот ублюдок может не сдержаться и спровоцировать вас. Подставить. Поставить в неудобное положение и вынудить совершить ошибку, чтобы получить даже призрачный шанс заполучить к себе владельца шарингана. Вы... Мы все слишком ценны. Наша кровь слишком ценна. А Данзо любит тащить все самое ценное к себе в подвалы.

На последних словах держать серьезное лицо становилось сложнее, и в конечном итоге я не сдержалась и напустила на лицо широкую ухмылку.

— Откуда ты это знаешь?

— О, — ухмылка стала коварной, — не только у Данзо есть способы контролировать людей.

— О чем ты говоришь? — Тоши прищурился и пристально посмотрел на меня.

— Я полностью освоила свой шаринган, Тоши, — напомнила ему я. — И я знаю несколько мощнейших гендзюцу, которые способны контролировать людей. Некоторые из его оперативников, что шлялись недалеко от нашего квартала, стали моими первыми опытными образцами. Получилось далеко не сразу, потому было несколько летальных исходов, но после нескольких попыток... В общем, сейчас у Данзо, на его «секретной» базе, есть несколько моих кротов... Только жаль, что мало, ибо после нескольких случаев пропажи своих людей ублюдок подсуетился, и теперь его шавки ходят парами. В таких условиях работать сложнее, и приходится быть куда как более осмотрительной...

— Ты умеешь подчинять людей?

— Именно, — довольно киваю. — Только через определенный промежуток времени гендзюцу необходимо обновлять, чтобы оно не спало в самый неподходящий момент... Это сложно, потому что их редко выпускают с базы, из-за чего мне самой приходится иногда навещать их.

— И...

— Это довольно легко, — вновь перебиваю и слышу недовольное сопение от Тоши. — Особенно если знаешь, где запасные выходы и иные тайные тропы, а также количество и расположение ловушек. Вдобавок, я прекрасно умею маскироваться, а незаметное проникновение — мое любимое хобби, — игнорирую скептическое выражение, что наползло в этот момент на лицо Тоши. — Так что, это только звучит жутко сложно.

— Но они могут наблюдать за кварталом и зафиксировать то, как ты его покидаешь, и факт твоего отсутствия может навести на тебя подозрения.

— Клоны. Все решают клоны, мой отото, — щелкаю его по носу и отступаю на шаг. Меня сопровождают нахмуренным лицом и раздраженным взглядом, на что я лишь широко улыбаюсь и подавляю детское желание показать ему язык.

— От меня требуется только бдительность? — спросил он, потирая пальцами кончик носа.

— Ну да. Приглядывай за младшими и... да, да, за Наруто тоже. И не допускай того, чтобы вы были по отдельности. Придумай любые возможные причины, но вы всегда должны быть рядом. По крайней мере, ты и Джун.

— А Саске? И... — Тоши скривился. — Наруто?

— За Саске волноваться не стоит — его брат подсуетился и обеспечил ему прекрасную защиту от всяких плохих дядь. Наруто же... Если Данзо позарится на него, то боюсь, что моя возможная будущая задача будет скоропостижно закончена и мне придется с искренней печалью присутствовать на похоронах Шимуры Данзо.

— Хорошо... — Тоши прикладывал видимые усилия для сдерживания своей дрожи. — Я рад, что ты уверена в своих силах. Я постараюсь сделать все возможное для нашей безопасности, но ты... Ясу, пожалуйста, будь осторожна.

Я подперла бок правой рукой и презрительно фыркнула.

— За меня не стоит волноваться. Я прекрасно осознаю свои...

— Я не хочу потерять и тебя тоже, — перебил меня Тоши. В этот момент он смотрел мне в глаза со стальной твердостью во взгляде. Глядя в эти бездонные черные глаза, вовсе и не скажешь, что этому мальчику десять лет. От этой мысли сердце на мгновение болезненно сжалось.

Боль заставляет детей расти значительно быстрее. Наша семья знает это лучше всех.

— Я постараюсь, Тоши. Но не могу ничего обещать, — примирительно сказала я. Затем, вновь сделав шаг к нему, я заключила Тоши в объятья, стараясь передать как можно больше своей любви с их помощью и заодно вселить в него уверенность... Уверенность, которой у меня нет и в помине. — Я не знаю, что может ожидать меня в будущем. Единственное, что я знаю точно — легко не будет.

— Ты слишком безрассудна, сестра, — он прошептал мне в шею.

— Я знаю.

— Ты же не умрешь?

— Нет, — мысленно добавлять то, что умирать в ближайшее время я не собираюсь, не пришлось. За меня это сделали надоедливые голоса.

— Ладно,— Тоши, прежде чем отстраниться, сильно сжал руки вокруг моего туловища. С недовольным лицом он отошел к окну и посмотрел на сад камней, раскинувшийся перед его взором.

— Нас ждут тяжелые времена? — задал он риторический вопрос в пространство перед собой.

— Несомненно.

Что-то подсказывает мне, что слово «тяжелые» не смогут выразить и сотой доли того, что будет ожидать нас в будущем. Об этом говорит не только мое шестое чувство, но и сотни голосов, которые предоставляют десятки вариантов моей смерти и всех тех, кто мне дорог.

Но даже среди них выделяется голос, который раз за разом зловеще шептал одно и тоже слово:

Канон...

* * *

Шумный город. Настолько яркий, что, стоя на улицах города, сложно понять, что уже наступила ночь, если не смотреть на небо. Цветущий. Живой.

Казалось бы, бесконечный поток людей, держащий путь к лишь ведомым им самим целям, нескончаем. Казалось, будто они живут в отдельном мирке, где нет места кровавому безумию и непрекращающимся войнам. Эти улыбки, этот смех, обыватели лишь подозревают о том, что в сравнении с ними — шиноби — они лишь слабые, мало на что годные, элементы...

Нет. Неправильное выражение. Звучит презрительно. Но это не так. Рио любил спокойствие, и, следовательно, он не мог относиться презрительно к обывателям, так как они и являются тем показателем мира, на который можно ориентироваться. Ведь большинство шиноби служат своим Деревням, своим Каге, именно для того, чтобы этот мир поддерживать. А когда хрупкое равновесие ломается, являя всем всю жестокость и несправедливость этого мира, шиноби прикладывают все свои силы на то, чтобы вернуть все на круги своя...

Рио любил мир, но был вынужден жить войной...

Рио не застал самую массовую и кровопролитную войну. Он был тогда еще слишком мал и беззащитен, чтобы выйти на поле боя. Да и зачем ему было это делать? Ведь он и его небольшой кочевой клан не принадлежали к какой-либо стране. Их целью было просто жить и не отсвечивать большим Какурезато. Их целью было придерживаться мира или, как он всегда считал, — его иллюзии.

Но всяким иллюзиям рано или поздно свойственно разрушаться. Вот и их клан постигла эта судьба. Эхо войны в конечном итоге их достало. Пережевало и выплюнуло. Из чуть более чем дюжины человек войну пережило всего трое. Он и два его брата. Старший и младший, соответственно. Все остальные пали в результате нападения большой группы дезертиров. Его с братьями спасли. Они выжили, но...

Они не знали куда идти. Втроем они вполне выживали в послевоенной стране Огня, но трем, по сути еще детям, не хотелось выживать. Им хотелось жить. Из этого сам собой назрел вопрос: что делать?

Присоединиться к какой-то деревне? К какой? В какой их примут и не будут считать людьми второго сорта? Где их примут, и со временем это место будет можно назвать домом?

Мир шиноби жесток. Поэтому даже они, дети, прекрасно понимали, что им никто не будет доверять. Особенно в послевоенное время.

Отчаяние и безысходность постепенно накрыли с головой трех последних представителей клана Кимура. Но появилась надежда. Надежда в лице организации шпионов Сора-ку. Группе людей, что принадлежала великому клану из великой деревни Конохагакуре но Сато. С тех пор как им дали причину жить, с тех пор как им дали цель, они считали, что обязаны всем клану Учиха.

Рио усмехнулся и почесал локоть.

Да, они были детьми и поэтому стремились к некоторой помпезности и высшим целям. А чем цель служить Великому Клану отличалась от какой-либо другой? Она, по крайней мере, звучала крайне важно.

С годами они, естественно, взрослели, набирались опыта, становились сильнее. В какой-то момент каждый из братьев окропил свои руки чужой кровью. Со временем они приняли тот факт, что они не служат кому-либо, а просто-напросто работают. С течением времени убийство, шпионаж, диверсии стали рутиной, и для высших целей уже не было времени...

Потому уничтожение клана, которому они номинально служили, прошло для Рио практически незаметно. Он отметил для себе этот факт и вновь отправился на задание.

И каково было его удивление, когда, вернувшись, ему дали другое, отличное от тех, к которым он привык. Ему дали задание искать и вербовать новых людей, пригодных для службы шиноби. Приоритет был для тех, кто не боялся и мог действовать из тени, но и для тех, кто был более... открыт, тоже бы нашлось место.

Почему так Рио понял лишь со временем. Сора-ку не желала далеко отходить от своей специализации и потому стремилась подогнать всех новообращенных под свои стандарты. И за два года работы все затраченные усилия окупились...

Рио слегка пошевелился, чтобы дать возможность крови разогнать начинающееся покалывание в ступнях. Целый день без движения кого угодно заставит чувствовать себя неуютно, но за все время службы как шиноби, Рио привык к лишениям, если таковы были нужны для выполнения задания. И сейчас как раз был такой момент. Осталось только потерпеть еще немного. И раз еще есть время, он поразмышляет о том, что или кто является тем элементом мозаики, что дал движение машине под прозаичным названием Кагегакуре.

Рио считал, что это крайне иронично. Пять сильнейших шиноби, что стоят во главе своих деревень, с гордостью носят титул Каге, а тут какая-то новая деревня смеет называть себя подобным образом.

У Учихи Ясу явно нет понятия о чувстве такта.

Эта маленькая... и опасная девчонка умеет внушать к себе некоторое уважение. Пока говорить о чем-либо большем рано, но она, несомненно, удачно заложила почву для их взаимовыгодных отношений. Сколько ей сейчас лет-то? Одиннадцать? И во сколько она дала импульс для создания чего-то как целая военизированная деревня с развитой сетью осведомителей? В восемь... Ладно, почти в девять, но факт остается фактом: она биджев гений...

Казалось ему, покуда он лично с ней не встретился. Он представлял себе множество ее образов, от маленького, побитого и озлобленного на весь мир маргинала до гения, в чьих глазах плескалось бы чистое безумие, которое и подтолкнуло ее к пути формирования нечто такого, чем бы обычная девочка не хотела владеть. Но в конечном итоге...

Эх. Рио должен признаться для себя.

Она была миленькой. Миленькой девочкой, что сочетала в себе мало чем прикрытую ненависть ко всему с тем самым безумным огоньком в глазах. И именно она выложила ему на блюдечке кучу всевозможных знаний. Именно она ковырялась у него в мозгах, пока они говорили. Именно из-за нее у него вот уже которую неделю болит голова, которая каждую ночь аккумулирует полученные извне знания.

Благо головная боль не абсолютная и не мешает работать, хоть и доставляет определенный дискомфорт, к которому он со временем привык и причислил его к тем вещам, потерпеть которые он вполне способен.

Вот и сейчас суть его задания заключается в том, что он должен убить богатенького купца в центре, мать ее, столицы и при этом оставить биджево послание не пойми кому.

Естественно, это не было его самым сложным заданием. Да и на этот раз он работает в составе своей группы, которую он лично подбирал, но все же...

Так, хватит! Не пристало опытному шиноби жаловаться на свои задания. Однако он должен признать, что последние события немного выбили его из колеи. И как бы он ни хотел отмахнуться от некоторых вопросов, что с недавних пор посещают его, при следующей их встрече он должен задать их этой пигалице.

Но сейчас...

— Вижу цель. Сопровождение неявное. Уточнить количество.

— Это Ями, насчитал четверых. Следуют за целью по крышам.

— Это Куро, заметила одного в гражданской одежде, следует за целью по земле. Постоянно держит его в поле зрения. Видимого вооружения не обнаружила.

— Рико. Дополнительного сопровождения не вижу.

— Говорит Изао, цель не одна, повторяю, цель не одна. Опознал по правую руку замаскированную под его жену женщину, предположительно шиноби. Дополнительно. Цель сопровождает ребенок восемь лет, подходит под описание сына цели.

— Говорит Ями, подтверждаю. Это его сын. Прошу уточнения.

— Его нет в заказе. Убивать его нет нужды.

— Вас понял, тайчо. Каковы наши действия?

— Готовность две минуты. Ждем, пока цель зайдет на Зеленую улицу, — в наушнике Рио тихо затрещали подтверждения от членов его команды.

Замечательно. Пока все идет приемлемо. Хотя и количество защитников неприятно удивило капитана отряда ликвидаций. Ну, от количества защитников задача не стала невыполнимой. Просто некоторые сложности, которые в некотором роде даже полезны, так как стимулирует его команду быть куда как осмотрительней и эффективней. Ведь цена ошибки может стоить им жизни, а, как известно, жить хочется всем.

Рио еще раз бросил быстрый непрямой взгляд на примечательную компанию из трех человек в попытке более детально рассмотреть свою цель издалека. Он всегда был осторожен, и потому было желание знать возможные сюрпризы цели, но находящаяся рядом с ним замаскированная куноичи могла почувствовать направленный взгляд. Это риск преждевременного раскрытия их присутствия, что, естественно, не входило в повестку дня Рио.

Но даже мимолетного взгляда для него хватило для того, чтобы оценить обстановку.

Полноватый мужик в зеленом кимоно, поверх которого было накинуто белое хаори, шел рядом с привлекательной женщиной в изящной юкате жемчужного цвета. Сторонний наблюдатель мог бы сказать, что мужику повезло, что его жена столь красива, но... Но он шел рядом с ней и периодически бросал на нее слегка неуверенные и откровенно противоречивые взгляды. Женщина же в свою очередь была показательно невосприимчива к окружающей реальности. Ее маленький припудренный носик был слегка вздернут, а взгляд чуть раскосых карих глаз был устремлен строго вперед и был излишне холоден.

Единственным, кто смотрелся естественно в сложившейся обстановке, был мальчик лет восьми, который не был одет в традиционные одежды, а щеголял вокруг своего родителя в черных свободных шортах по колено и в футболке белого цвета с рисунком какой-то птицы на все спину. Он радостно махал руками и часто тыкал пальцами в сторону различных магазинчиков с интересными на его взгляд вещами. Ему явно было весело, отчего грустно становилось самому Рио. Ведь совсем скоро этот вечер превратится для него в кошмар.

Группа вошла на отмеченную Рио улицу и медленно отдалялась от главной улицы города. Сопровождение торговца тоже последовало за ним, все также профессионально держась в тенях, стараясь быть максимально незаметными. Но на их беду, они уже были обнаружены и идентифицированы. Так что все их попытки держаться теней и охранять оттуда своего клиента — лишь пустая трата времени...

Или лучше уточнить, что для них это время скоро подойдет к концу?

— Готовность двадцать секунд. Инициирую распределение целей, — Рио тихо говорил в микрофон, мысленно еще раз пробегаясь по составленному плану, ища любые недочеты и переменные грозящие срывом операции. — Куро, на тебе двое справа. Тебя прикроет Изао.

— Вас поняла, — пришло подтверждение от девушки.

— Понял, — следом пришел ответ от ее напарника.

— Далее, Рико. Двое слева, — дождавшись утвердительного ответа, Рио поспешил дать последнее указание. — Ями, на тебе тип в гражданском.

— Хорошо.

Пять секунд.

— Я займусь замаскированной куноичи.

Четыре секунды.

— Цель тоже на мне.

Три секунды.

— Не оплашайте.

Две секунды.

— Отряд. Внимание!

Одна секунда.

— Начали.

Рио оттолкнулся от пола, подбрасывая себя в воздух. Один оборот тела, и затем мягкое приземление на мостовую. Звон оружия справа. Задушенный крик слева, и удивленный вздох прямо перед ним. Замаскированная куноичи смотрела на него широко раскрытыми глазами всего лишь какое-то мгновение, а затем уверенно пошевелила рукой. Из широкого рукава ее юкаты, прямиком ей в ладонь, выпал стандартный кунай, который она поспешила выставить перед собой в защитном жесте. Торговцу же понадобилось чуть больше времени для осознания ситуации. Его зрачки расширились, а дыхание ускорилось. Он порывисто развернулся, схватил опешившего ребенка за плечо и потянул его на себя, чтобы вместе с ним укрыться за спиной куноичи.

Рио медленно выпрямился и прямо посмотрел на людей перед собой. Желательно было поспешить, но пока что время у него было. В наушнике один за другим звучали положительные отчеты о устранении указанных целей. Его команда справилась с задачей, потому ему никто в ближайшее время не должен помешать.

— Кто ты?! — куноичи потребовала ответа, вперившись в его стальную маску взглядом.

Вместо ответа Рио завел правую руку за спину и взялся за рукоятку ниндзято. Медленно, под пристальным наблюдением, он вытянул клинок из ножен и опустил кончик к земле. Его тело все еще было показательно расслабленно, отчего куноичи заметно нервничала.

— В последний раз говорю: назовись! Иначе ты умрешь!

Секунда тяжелого молчания была прервана неожиданным рывком Рио в ее сторону. Куноичи сделала шаг вперед и перехватила кунай обратным хватом, всячески готовясь принять прямой удар на себя. Разделяющее их расстояние было преодолено за мгновения, и затем улицу огласил оглушающий звон, а перед лицом куноичи возник ослепляющий сноп искр. Она всего лишь на мгновение смежила веки, но этого хватило, чтобы потерять Рио из вида.

Разорвать контакт клинков. Шаг вправо. Ниндзято занесен над головой. Именно в этот момент куноичи открыла глаза и с ужасом обнаружила отсутствие перед собой своего оппонента. Она успела сориентироваться по бросаемой на нее тени и даже поднять перед собой кунай для того, чтобы попытаться защититься, но...

Но удар, щедро приправленный чакрой, расколол ее кунай в середине, едва задержав клинок, который затем с громким хрустом вломился прямо в плечо девушки. Преодолев небольшое сопротивление плоти, клинок немного повело, но он пошел дальше, перерубая ключицу, лопатку и остановился только после третьего ребра, уперевшись в грудину. Куноичи не смогла даже закричать, просто неверяще смотрела прямо в прорези для глаз в стальной маске. На ее губах пенилась кровь, а хриплое, прерывистое дыхание было заглушено криком мальчика.

Рио потянул клинок, увлекая за собой умирающую куноичи. Ее тело, после того как меч был извлечен из податливой плоти, с глухим ударом упало на мощеную мостовую, разгоняя во все стороны облачка пыли. Взмах, и кровь с клинка неровной дугой окрашивает землю.

— Внимание, говорит Рико: замечено движение противника. Повторяю: замечено движение противника. Ориентировочное время прибытия подкрепления — три минуты, — Рио, дослушав доклад, едва смог подавить раздраженный хмык. Время. на которое он рассчитывал стремительно утекало. И раз так, то пора заканчивать.

Торговец припал на одно колено и спрятал в объятьях своего плачущего ребенка. При этом он не отрывал взгляда от своего палача и потому с самого начала наблюдал, как Рио достал из подсумка маленький черный тубус, который он и бросил под ноги торговцу.

— Читай, — тут же последовала команда, подкрепленная опасным покачиванием меча.

Торговец медленно кивнул и одной рукой поднял тубус с земли. После того как он открутил крышку, ему на руку выпал скрученный в трубочку лист бумаги. Все так же не отстраняясь от ребенка, он развернул лист и стал вчитываться в текст. Спустя несколько секунд его зрачки расширились, и казалось, что в это мгновение он даже перестал дышать.

— Тридцать секунд, — спокойно прозвучало в ухе Рио.

— Сворачивайтесь, — скомандовал он, делая шаг к торговцу. — Я вас догоню...

— Я должен умереть из-за подобной глупости? — неверяще прошептал торговец, отрывая взгляд от листка и вновь поднимая его на Рио.

Рио не посчитал нужным отвечать. Он подошел еще ближе, и ребенок торговца как будто спиной почувствовал приближение шиноби, отчего еще сильнее задрожал и вжался в грудь отца, пряча лицо в складках его кимоно. Рио бесстрастно наблюдал за этим. Что-то похожее на сожаление было на задворках сознания, однако подавить ненужное сейчас чувство удалось сравнительно легко. Потому, не тратя больше времени, которое уже подходило к концу, Рио решил закончить это.

Его ладони крепче взялись за рукоять ниндзято. Клинок отведен чуть в сторону. Шаг. Громкий свист разрезаемого воздуха, и последовавший за ним резкий порыв ветра пошевелил волосы на затылке мальчика. Глухой удар о мостовую. Голова торговца покатилась вниз по улице, еще больше окрашивая землю кровью. В свою очередь его тело будто еще не поняло, что лишилось головы, потому продолжало держать ребенка одной рукой.

Рио полез рукой в подсумок. На угловом доме мелькнула тень. Это прибыло подкрепление. Вынув руку из подсумка, Рио зажал меж пальцами три фиолетовых шарика. Прежде чем бросить их себе под ноги, он бросил последний взгляд на ребенка, что недвижимо смотрел на только что рухнувшее на землю тело отца.

Шарики разбились о землю. Во все стороны рванул густой черный дым, стремительно заполняя все видимое пространство улицы. И прежде чем уйти шуншином, Рио услышал громкий отчаянный крик ребенка, что только что потерял своего родителя.

Миссия выполнена.