Гарри Поттер и потерянный демон (гет)

Дом был хоть небольшой, но уютный, его обшитые деревом стены были выкрашены в ярко-желтый цвет, а отделка радовала глаз своей белизной. Через ухоженный газон, окруженный старой каменной стеной, пролегала вымощенная кирпичом дорожка, которая вела к парадному входу коттеджа. Рон открыл широкие деревянные ворота и вошел во двор.

Услышав странные хрюкающие звуки, доносящие из-за дома, он на секунду остановился, а затем повернул на грунтовую тропинку, ведущую за здание, где, как оказалось, прятался сад, не видимый со двора. Рон прошел внутрь через арку, увитую розами, и увидел Луну Лавгуд, небрежно размахивающую метлой возле яблони. Ее палочка, как всегда, была засунута за ухо, а длинные пепельные волосы неистово метались из стороны в сторону белокурым вихрем, в то время как их обладательница носилась вокруг дерева и бешено махала метлой. Красные обтягивающие шорты, которые были на Луне, сразу привлекли внимание Рона. Некоторое время он разглядывал ее упругую задницу, а затем перевел взгляд чуть выше и увидел, что также на ней была свободная бирюзовая майка, которая не доставала до пупка и оголяла загорелый живот.

Непривычно сосредоточенное выражение лица Луны, целенаправленно размахивающей метлой без какой-либо видимой причины, заставило Рона тихо рассмеяться. Учитывая ее постоянно отсутствующий вид, оно выглядело особенно забавным.

Луна услышала его смех и на мгновение посмотрела в его сторону, не прекращая неистово колотить по воздуху. Рон подошел к ней, осторожно стараясь держаться вне досягаемости метлы.

— Привет, Луна… — поздоровался он, еле удержавшись, чтобы не назвать ее «Лунатичкой».

— Здравствуй, Рональд. Твой визит для меня — приятная неожиданность. Ты пришел, чтобы помочь мне с омелой?

Рон присмотрелся и в самом деле увидел множество ростков омелы, цепляющихся за ветки яблони.

— Возле сарая есть еще метлы. Но обязательно возьми ту, что с прутьями из расщепленного камыша, а то, знаешь, солому они грызут.

Рон вновь взглянул на ветви. Не увидев ничего необычного, он спросил:

— Кто грызет солому?

— Нарглы, конечно. В прошлом месяце здесь поселилось их семейство, и сейчас они начали размножаться. Я сразу рассказала о них отцу, но он не посчитал их большой проблемой.

Рон предпочел согласиться, надеясь, что это поднимет Луне настроение и он сможет попросить ее взглянуть на формулу. Схватив подходящую метлу, он вернулся к дереву и, не скрывая ухмылки, начал бить по воздуху под яблоней.

Рон ни за что бы не признался, но ему было действительно весело стоять под деревом в саду, размахивать метлой во все стороны и беспрестанно смеяться. Примерно на десятом взмахе он ощутил, как ручка метлы вибрирует от удара. В ту же секунду Луна резко повернула голову, прослеживая своими выпуклыми глазами полет чего-то невидимого. Мигом позднее Рон услышал, как что-то с тихим треском ударилось о стоящую неподалеку березу.

— Один попался! — взволнованно воскликнула Луна. — Осталось всего трое.

У Рона отвисла челюсть, и он, открыв рот, тупо уставился на березовый ствол, высматривая хоть малейший намек на… что-то. Он ощутил это. Он это слышал. Но не видел. Когда Рон уже собирался повернуться к Луне и спросить, неужели она и в самом деле может видеть нарглов, он внезапно ощутил боль от удара по макушке. Толчок был слишком слабый, чтобы его поранить, но в то же время достаточно сильный, чтобы Рон взвизгнул, уронил свою метлу и схватился за голову.

— Ой, прости, Рональд, — извинилась Луна, которая, по всей видимости, только что ударила его метлой по голове. — Похоже, их привлекают твои рыжие волосы.

Рон не был уверен, но готов был поклясться, что увидел, как подрагивают уголки ее рта. Казалось, что отсутствующее выражение, вечно застывшее на ее лице, вот-вот исчезнет. Подобрав метлу, он вновь принялся активно размахивать ею, тайком следя за метлой Луны. Увидев, как взгляд девушки остановился на чем-то невидимом, а она сама, мощно ударив по воздуху, отвернулась в другую сторону, Рон усмехнулся и воспользовался случаем, чтобы неожиданно шлепнуть ее метлой по заднице.

Луна громко взвизгнула и резко развернулась к нему. Ее прозрачные голубые глаза округлились, как никогда раньше, а взгляд, все еще бесстрастный и отсутствующий, остановился на нем.

Рон широко улыбнулся ей и нахально заявил:

— Ты была права, их действительно очень привлекает красный цвет.

Луна тупо уставилась на Рона, что ни капли его не удивило… вначале. Полминуты он ждал хоть какой-нибудь реакции: замечания, возражения, ответа… хоть чего-нибудь. Вскоре ему стало неловко, и улыбка у него на губах начала гаснуть. Луна продолжала смотреть на него пустым, отсутствующим взглядом. Улыбка Рона окончательно исчезла, и он уже хотел начать бормотать поспешные извинения, но внезапно Луна взорвалась истерическим смехом, чуть не заставив его подпрыгнуть от неожиданности.

Через несколько секунд Рон вновь не удержался от улыбки, увидев, как Луна согнулась вдвое от смеха. С минуту они смеялись вместе, но даже тогда, когда он уже давно успокоился, она продолжала фыркать при каждом вздохе между приступами бурного хохота. Рон забеспокоился, когда ее лицо покраснело и, задыхаясь, она начала кашлять. Он принялся осторожно гладить ее по спине, пытаясь успокоить судорожно трясущуюся блондинку.

Положив руку Луне между лопаток, Рон резко прекратил поглаживающие движения. Он сглотнул, и на его лице появилось удивленное выражение, когда он осознал, что под надетой на нее свободной майкой отсутствует лифчик. Его рука тотчас же слетела со спины Луны и начала мягко похлопывать ее по плечу, а лицо покраснело от одной только мысли об ее обнаженной груди, прикрытой всего лишь несколькими дюймами ткани.

Луна не заметила ни выражения лица Рона, ни его внезапного румянца. Она уже прекратила смеяться, но все еще стояла согнувшись, держась руками за колени и пытаясь восстановить дыхание.

— Это было очень забавно, Рональд, — наконец смогла произнести Луна, задыхаясь. — Ты решил, что я стукнула тебя по голове… в шутку, так что ударил по моим красным шортам… тоже в шутку. Но ведь все знают, что у нарглов аллергия на лайкру, потому-то я их и надела.

Рон стоял, глядя в ее слегка выпученные глаза, а Луна смотрела ему в ответ. На ее лице было такое странное выражение… Ну ладно, более странное, чем обычно. Ему казалось, что она будто ждет чего-то, но он не понимал, чего именно. После неловкой паузы Рон нарушил тишину, подняв свою метлу с земли, и снова начал ею размахивать. Луна сдержанно улыбнулась, схватила свою метлу и присоединилась к нему, подпрыгивая при каждом взмахе.

Узнав об отсутствии определенного предмета нижнего белья, Рон не мог прекратить пялиться на майку Луны, завороженно следя, как та слегка задирается при каждом ударе. Счастливо улыбающаяся Луна прыгала вокруг дерева и, поднимая метлу над головой, самозабвенно выгибалась, по-видимому, не замечая его постоянные долгие взгляды.

Вдруг Рон широко открыл глаза, и у него перехватило дыхание. Во время одного особо высокого прыжка он мельком увидел их: из-под рваного края майки выглянула нижняя часть двух покрытых идеальным загаром полусфер. От осознания того, что они были загорелыми, у него пересохло в горле. После этого Рон уже с нескрываемым вожделением пялился на ее майку, а в его мыслях мелькали картинки обнаженной Луны, лениво потягивающейся в шезлонге на солнце.

Он был настолько поглощен разглядыванием того, как ее грудь покачивается и подпрыгивает под просторной майкой, что не заметил, как Луна украдкой бросила взгляд на его лицо. Широко улыбнувшись, она повернулась к нему и высоко подпрыгнула. Зная, какой эффект это произведет, она особенно страстно взмахнула метлой, и из горла Рона вырвался хрип.

У него резко подскочило давление, а лицо покраснело, как никогда раньше. В результате у него из носа потекла тоненькая струйка крови. Глаза Рона, сейчас выпученные даже больше, чем у Луны, закатились, и он упал на спину, потеряв сознание.

Взгляд Луны был по-прежнему пустым и отсутствующим, однако на ее лице расплылась широкая довольная улыбка.

Примерно через полминуты Рон пришел в себя. Открыв глаза, он увидел Луну, стоящую рядом с его головой. Она улыбалась ему, смотря сверху вниз. Когда его взгляд полностью сфокусировался, Рон осознал, что из своего нынешнего положения может свободно заглянуть под ее топ. Он вновь открыл рот и уставился на ее округлую загорелую грудь, являя собой очень убедительное воплощение золотой рыбки. Опустив взгляд чуть ниже, Рон обнаружил, что через тонкий облегающий материал ее обтягивающих шортов очень четко виден треугольник между ног.

— С возвращением, Рональд, — беззаботно произнесла Луна. — Сперва я подумала, что на тебя напал наргл, но мы прогнали их отсюда еще полчаса назад.

Она опустилась на колени и вытерла кровь у него из-под носа, давая Рону возможность увидеть ее грудь значительно ближе. Окровавленные пальцы она попросту вытерла сзади о шорты.

— Не волнуйся… я ведь девушка, так что на них уже бывала кровь. Иногда этого не избежать. Но пятна не будет заметно, видишь, как оно сливается?

Луна развернулась, показывая, что кровь и в самом деле сливалась с цветом ее шортов, но Рона куда больше интересовало, как хорошо материал облегает ее упругие ягодицы, покачивающиеся в нескольких футах от его лица.

Он вновь сглотнул.

Луна обернулась и, увидев, что Рон не предпринимает ни малейшей попытки встать с земли, схватила его за руку и попыталась поднять его немаленькое тело.

Только очутившись на ногах, где девичьи прелести Луны уже не маячили у него прямо перед глазами, Рон обрел достаточную ясность мышления, чтобы осознать сказанное ею ранее.

— Погоди минутку… Мы прогнали их еще полчаса назад? Тогда зачем мы махали метлами после этого?

На лице Луны появилось немного недоумевающее выражение, и она пожала плечами:

— Это ты начал размахивать метлой, когда их уже и след простыл, — уголок ее рта пополз вверх в улыбке, неразличимой для человека, с ней не знакомого. — Я подумала, что ты просто дурачишься, поэтому и присоединилась.

Какое-то время Рон тупо смотрел на нее, но потом тоже улыбнулся. Впрочем, улыбка быстро померкла, когда он вспомнил о цели своего визита. Ему было настолько весело, что он совершенно забыл о формуле. Рон глубоко вздохнул, готовясь попросить об услуге, когда голос Луны прервал ход его мыслей.

— Знаешь, это ведь действует не только на Рождество, — категорично заявила она, неотрывно смотря на что-то над его головой.

— Что? — глупо переспросил Рон.

Луна просто показала пальцем на крону яблони и стала напевать себе под нос какой-то смутно знакомый мотив. Рон посмотрел туда, куда она указывала, и напряженно прищурился: может, Луна имела в виду, что нарглы вернулись? Потом его взгляд остановился на побегах темно-зеленых листочков, окружавших маленькие красные ягоды, которые росли прямиком у нее над головой. Он перевел взгляд на Луну и внезапно понял, что она мурлыкает себе под нос «Уизли — наш король».

Хоть Рон и не блистал умом, но совершенно тупым его тоже нельзя было назвать. В его голове зародилась мысль, что, возможно — но лишь возможно! — все эти прыжки, размахивания метлой и выставление напоказ своих достоинств — это был ее способ показать ему, что она действительно является женщиной… И, возможно, пусть по-своему странно, но Луна пыталась выяснить, привлекает ли она его.

Судя по тому, как тесно сейчас было у него в штанах, очень возможно, что таки привлекала. Казалось, Луна смогла прочитать его мысли по глазам, потому что она выбрала именно этот момент для того, чтобы лучезарно ему улыбнуться. Рон наклонился и слегка коснулся губами ее губ, даря ей короткий целомудренный поцелуй.

Когда Луна внезапно обняла его за шею, тесно прижалась своими губами к его губам и просунула язычок ему в рот, Рон испытал глубокое потрясение. От неожиданности он на мгновение заколебался, а потом обхватил руками ее обнаженную талию и, приподняв над землей, с силой прижал ее стройное тело к своему.

И вновь Луна поразила Рона, уверенно обвив ногами его бедра в ту самую секунду, когда он ее поднял. Ему хватило самообладания лишь на то, чтобы развернуться и облокотить ее спиной на ствол яблони, целуя до умопомрачения.

Когда острая нехватка воздуха заставила Рона оторваться от ее губ, Луна еще крепче обняла его, сжимая в медвежьих объятиях, и положила подбородок ему на плечо, все еще обвивая ногами его бедра. Они оба шумно хватали ртами воздух, пытаясь отдышаться. У Рона, прижимавшего к себе Луну, закружилась голова. Этот поцелуй был куда лучше всех тех, которые он когда-либо получал от Лаванды, а уж поцелуи Гермионы не шли с ним ни в какое сравнение. Все-таки как все разительно менялось, если девушка вкладывала в поцелуй хоть немного чувства, чего, по мнению Рона, Гермиона не делала никогда.

— Неплохой поцелуй, Рональд, но, думаю, после небольшой практики у нас получится намного лучше.

При упоминании об «упражнении в поцелуях» улыбка Рона померкла, поскольку это напомнило ему о Гермионе. Он сконцентрировался на настоящей причине своего визита, решив, что лучше попросить Луну об услуге сейчас, пока она снова не заставила его забыть обо всем.

— Мне нужна помощь в толковании арифмантической формулы, — сказал Рон прямо.

Удивленная исчезновением его улыбки и неожиданной сменой темы, Луна слезла с него и ответила:

— Почему бы тебе не попросить Гермиону? Она разбирается в этом куда лучше, чем я.

Рон уже собирался преподнести ей наскоро придуманную ложь, когда что-то внутри него сказало, что лучше этого не делать, так что он просто протянул ей пергамент и снова попросил:

— Пожалуйста, можешь попытаться?

Луна пожала плечами, взяла пергамент у него из рук и развернула его. Пока она просматривала текст, ее взгляд был непривычно сосредоточен. Минут пять Луна изучала формулу, а затем заявила:

— Это очень сложное заклинание, Рональд.

— Это не заклинание, — ответил ей Рон.

Метнув на него взгляд, Луна сказала:

— Конечно же, это заклинание. Невербальное заклинание, накладываемое ритуалом, хотя, мне кажется, физический компонент в нем также присутствует. Хм… Один из реагентов очень темный. И это уравнение… Это… Оно… Нет! — ее большие глаза распахнулись еще шире, и она сердито нахмурилась.

Рон услышал, как она гортанно зарычала, а потом внезапно вскрикнула:

— НЕТ!

Луна яростно смяла пергамент в руке, быстро вытащила из-за уха палочку и, прежде чем Рон смог ее остановить, уничтожила его.

— Зачем ты… — начал было Рон, но непривычно взволнованная Луна перебила его:

— Забудь о том, что когда-либо видел эту формулу, Рональд, — приказала Луна без малейшего намека на свою обычную мечтательность. — Не знаю, где ты ее достал, но я больше видеть ее не хочу.

Рон тотчас же встревожился, никогда раньше он не видел, чтобы Луна была чем-то обеспокоена.

— Почему? Что не так с…

— Это некромантия, Рональд. Это очень-очень темная магия. Не представляю, где ты достал эту формулу, но даже экспериментировать с ней далеко не безопасно, если это то, чем ты собирался заняться. Я знаю, как никто другой. Именно это и произошло с моей мамой. Она была настолько увлечена получением новых знаний, она просто должна была узнать все, что только можно… Она погибла во время опыта, связанного с некромантией. И если ты когда-нибудь задумаешься о том, чтобы экспериментировать с ней, то знай, что так же произойдет и с тобой… — Луна замолчала и, вытерев влагу, выступившую на ее больших светло-голубых глазах, продолжила: — Как я уже сказала, лучше бы тебе забыть о ее существовании.

Рон открыл рот, желая возразить ей, но Луна не дала ему сказать и слова:

— Обед уже скоро. Обычно я готовлю папе еду, а он должен вернуться с минуты на минуту. Поговорим позднее, Рональд.

Произнеся эту тираду, она развернулась на пятках и чуть ли не бегом отправилась в дом. Захлопнув за собой дверь, Луна оставила Рона, со страдальческим видом уставившегося на траву, в полном одиночестве.

Рон покинул сад, прошел по газону к парадным воротам и вышел на главную дорогу. Он с тоской оглянулся на дом. Он не мог поверить, что действительно жалеет о том, что показал Луне формулу. Раньше он и представить не мог, что, расстроив ее, расстроится и сам. Рон нащупал в кармане второй кусок пергамента, представлявший собой копию всей страницы, которую он нашел в комнате Джинни.

Тяжело вздохнув, он с громким хлопком дизаппарировал.

* * *

Гарри невольно опустил глаза к полу и толкнул дверь ванной комнаты, понимая, что сейчас он либо встретится лицом к лицу с очень злой Гермионой, ждущей его за дверью, либо обнаружит вновь пустой, нежилой дом.

Увидев пару грязных черных ботинок, выглядывающих из-под выцветшей черной мантии, он очень удивился. Распахнув глаза, Гарри посмотрел вверх как раз вовремя, чтобы перехватить взгляд черных блестящих глаз, изучающих его из-под копны всклокоченных сальных волос. Он услышал, как вкрадчивый голос шепчет «Stupefy», и тут его поглотила тьма.

Первое, что Гарри увидел, очнувшись, были те же черные блестящие глаза. Он понял, что все еще находится в доме Дурслей… своем доме, привязанный к наколдованному массивному деревянному стулу в спальне дяди, рядом с ним сидела так же связанная Гермиона, которая, видимо, все еще была без сознания.

— Снейп! — зашипел Гарри. — Ты, кровожадный, трусли…

Легким взмахом палочки Снейп заткнул Гарри на середине фразы.

— Не смей… называть меня трусом, — прошептал он с угрозой в голосе.

Похлопывая палочкой по ладони, он принялся расхаживать перед пленниками, как будто пытаясь подобрать слова, которые, казалось, ускользали от него. Снейп остановился и косо посмотрел на Гарри, сопроводив взгляд презрительной усмешкой, которую обычно приберегал специально для него.

— Должен признать, я был весьма удивлен, когда установленные здесь сигнальные чары оповестили меня о вашем присутствии. На самом деле, я и не рассчитывал, что вы вернетесь в это… место, — презрительно проговорил Снейп, оглядевшись. Он заметил, что за ненавистью во взгляде Гарри промелькнул страх.

— Да ладно вам, Поттер. Если бы это входило в мои планы, вы были бы уже давно мертвы, а если бы я собирался доставить вас к Темному Лорду, то вы бы здесь не сидели. Конечно же, я знал об этом месте; один Мерлин знает, сколько ночей я провел около этого сарая, защищая вас по заданию Ордена.

Снейп вновь начал мерить шагами комнату и продолжил:

— Если я останусь здесь, я — труп, мистер Поттер. И Орден, и Министерство жаждут моей крови. Хоть я и лишил Альбуса жизни не по собственному желанию, но, боюсь, этим самым я навсегда связал свою судьбу с Пожирателями Смерти. Я всегда знал, что мне не оказывают полного доверия, и, поскольку я не могу больше шпионить, для Темного Лорда я теперь бесполезен. Выйдя из этого дома, я немедленно покину Британию. Даже если вы окажетесь не столь безнадежны, как я о вас думаю, и сумеете убить Темного Лорда, мне нет дороги назад.

Гарри, не опуская взгляда, пожал плечами, всем своим видом показывая, что проблема «трудоустройства» Снейпа его совсем не волнует. Снейп же, казалось, избегал смотреть Гарри в глаза, и его взгляд был прикован к полу.

— Я здесь для того, чтобы выполнить последнее поручение Дамблдора.

Гарри удивился, заметив, как на лице Снейпа промелькнула гримаса боли, прежде чем тот вновь нахмурился.

— Я знаю, чем вы занимаетесь. Я знаю о хоркруксах, и я в курсе, сколько вам удалось найти. Если считать дневник, кольцо и медальон, предполагая, конечно, что вы сумели их уничтожить, остается еще три…

Снейп замолчал, заметив странное выражение лица Гарри. Это было не удивление от того, что тот знал о хоркруксах Волдеморта, а скорее потребность срочно что-то сказать. Легким взмахом палочки он отменил заклятие немоты.

— Как вы узнали о них? — спросил Гарри. — Профессор никогда не говорил никому о…

Снейп раздраженно вздохнул.

— Конечно же, он рассказал мне о них. Именно я помог ему уничтожить кольцо и не умереть при этом. К сожалению, ценой была потеря руки, которой он держал палочку, но Дамблдор был более чем готов ее заплатить. Я знал, куда вы направились в ту ночь, когда… — Снейп замолчал и прикрыл глаза. На его лице вновь появилась гримаса боли. Никто не заметил, как голова Гермионы слабо дернулась.

— Когда вы убили его! — закричал Гарри, не сумев сдержать эмоции.

— У меня не было выбора! Альбус приказал мне убить его, чтобы спасти свою жизнь и жизнь Драко!

— Я был там! Я видел, как вы хладнокровно убили его! Он ничего вам не говорил, лишь молил о пощаде! Он был беззащитен, и вы… вы… — Гарри не мог больше говорить, и из его горла вырвался всхлип, когда он вспомнил ту ночь на Астрономической башне.

Снейп посмотрел Гарри в глаза и произнес:

— Вернон Дурсль, — но уже через секунду он разорвал зрительный контакт и отвел взгляд в сторону. — Толстый, вороватый мерзавец… То, что он толстый мерзавец, мне было ясно и так, но кто знал, что он окажется столь похожим на Флетчера?

Гарри, разинув рот, смотрел на Снейпа. Именно эта фраза вспыхнула у него в мозгу, когда он услышал имя дяди, и Снейп, похоже, прочитал его мысли, не используя легилименцию.

— В любом случае именно так Альбус и дал мне последние инструкции: спасти Драко, помочь вам, сообщив то, о чем я расскажу чуть позднее, и убить его, прежде чем это сделает яд, чтобы мой Непреложный Обет, о котором ему было известно, был выполнен.

— Думаете, я поверю, что он сам приказал вам убить его? Вы могли что-нибудь придумать! Безоар, или какое-нибудь противоядие, или…

— Если бы вы были более внимательны на моих занятиях, то знали бы, что безоар действует не на все яды, а против некоторых ядов вообще не существует противоядия. Поймите же вы, что он умирал, с этим ничего нельзя было поделать, и он знал это! Скажите, когда вы с ним вернулись на Астрономическую башню, он просил вас меня позвать?

Гарри выглядел так, будто ему сейчас станет плохо.

— Я сказал ему, что сбегаю за мадам Помфри, но он настаивал на…

— Мне, — закончил Снейп. — Потому что он знал, что скоро умрет, и если он лишится жизни не от моей руки или от руки Драко, то мертвы будем мы трое. Драко, как и я, был вынужден дать Непреложный Обет. Если бы и Альбус, и я погибли, у вас бы не осталось ни единого шанса на то, чтобы исполнить пророчество.

Под конец своей тирады Снейп опять посмотрел на Гарри, стараясь не встречаться с ним взглядом, и продолжил расхаживать по комнате.

— Надеюсь, мой рассказ заинтересовал вас, хотя сомневаюсь, что ваше высокомерие позволит вам мне поверить. Но мне все равно. Как я уже сказал, поскольку эти три хоркрукса уже уничтожены…

— Только два, — пробормотал Гарри так тихо, что Снейп едва смог его услышать.

Явно раздраженный, Снейп вновь остановился и на его губах появилась усмешка.

— Так-так, значит, «знаменитый Гарри Поттер» не смог вычислить, как уничтожить магический артефакт. Я всегда знал, что вы…

— Мы не добыли медальон.

— Что вы сказали, Поттер? — зарычал Снейп с неподдельным волнением на лице.

— Настоящий хоркрукс кто-то заменил фальшивкой, — выплюнул Гарри. — Дамблдор умер ни за что.

— С чего вы взяли, что это была фальшивка? Какие чары вы использовали для ее изучения?

— Я видел настоящий хоркрукс в омуте памяти Дамблдора. Я знаю, как выглядит медальон Слизерина, и мы точно обнаружили не его.

Видя, что Снейп и так знает о хоркруксах почти столько же, сколько знал он сам, Гарри решил выложить всю информацию:

— Внутри фальшивки было послание Волдеморту. Написавший записку насмехался над ним и говорил, что теперь он на шаг ближе к смерти. Так что, насколько я знаю, медальон был уничтожен человеком с инициалами «Р. А. Б.».

— Регулус Арктурус Блек, — прошептал Снейп, в задумчивости уставившись в одну точку на стене. — Так вот почему он сбежал. Значит, он раскрыл тайну Темного Лорда…

— Регулус Блек? Брат Сириуса?

— Да, уверен, что эта шавка поведала вам о том, что его брат был Пожирателем Смерти, прежде чем «исчезнуть» почти двадцать лет назад. Теперь мне все ясно.

После слова «шавка» Гарри бросил на Снейпа полный ярости взгляд, но промолчал. Все равно в своем нынешнем положении он не был способен ничего предпринять.

— У меня осталось совсем мало времени, так что советую вам собраться. Прежде чем уйти от Пожирателей Смерти, я разузнал кое-какую полезную информацию. Недавно Темный Лорд выяснил нечто, что очень сильно его расстроило. Я могу лишь предположить, что он узнал о том, что вы ищете его хоркруксы, но я в этом не уверен. Несколько человек из Внутреннего Круга постоянно дежурят в Восточной Англии, недалеко от Клактон-он-си в Эссексе. Возможно, именно там вам стоило бы сосредоточить свои поиски. Также он послал несколько групп Пожирателей на континент, куда-то в Восточную Европу, точнее сказать не могу.

Снейп снова принялся мерить шагами комнату, а на его лице появилось непонятное выражение, которое Гарри никогда не замечал у него прежде. Через некоторое время он остановился, уставившись все в ту же точку на стене.

— Темный Лорд дал приказ Пожирателям привести вас к нему живым. Есть идеи, почему он не хочет, чтобы кто-либо другой вас прикончил?

Гарри лишь пожал плечами.

— Дамблдор сказал вам, что считает змею Темного Лорда, Нагини, шестым и последним хоркруксом. Но он не поведал вам, что, возможно, есть еще один хоркрукс, в существовании которого Темный Лорд не уверен и сам. Дамблдор думал, что ваш шрам может быть этим хоркруксом, созданным Волдемортом случайно. Хорошо известно, что заклинание «Avada Kedavra» не оставляет следов на убитых с его помощью, тем не менее, вы выжили и заработали шрам. Дамблдор боялся, что, если это окажется правдой, Темный Лорд так и не сможет полностью умереть, поскольку часть его всегда будет жить внутри вас.

Можете поступить с этой информацией так, как посчитаете нужным, мое дело сделано.

Гарри тяжело было поверить в то, что поведал ему Снейп. Только то, что он еще не был брошен под ноги Волдеморту или убит, заставляло его усомниться в лживости этого рассказа. Не выдержав, он задал вопрос, который терзал его не первый год.

— Хотя вы никогда не причиняли мне физической боли на своих занятиях, я знаю, что вы всегда страстно меня ненавидели. Пусть я никогда и не понимал этого, я принял это отношение как должное. Теперь у меня есть все основания для того, чтобы проигнорировать все, что вы мне только что рассказали, и ни малейшей причины вам верить, но профессор Дамблдор всегда заступался за вас. Почему? Что вы могли сказать ему такого, что убедило его в том, что вы отвернулись от своего «господина»? Что такое он о вас узнал, что вызвало у него такую непоколебимую веру в вас? Вы, несомненно, понимаете важность того, что я должен совершить… Мне нужно знать! Нужно, чтобы поверить вашим словам!

Снейп развернулся и направился к двери, сказав только:

— Вы будете в безопасности здесь еще неделю, по крайней мере, до вашего дня рождения. Наложенной на дом защиты будет достаточно, чтобы защитить вас до тех пор, но не дольше, и тогда вам придется подыскать более безопасное место. Мисс Грейнджер вскоре должна очнуться, ваши палочки лежат внизу на полке.

Не оглядываясь назад, Снейп небрежно направил палочку на Гермиону, и та неуклюже осела на стуле, когда связывавшие ее веревки упали на пол.

— Что бы Дамблдор ни знал обо мне, вас это не касается. Скажем так, вы вовсе не захотите этого знать, да и я — не тот человек, от которого вам стоит это услышать. До свидания, мистер Поттер, — сказал он, выходя за дверь.

— Профессор!

Снейп остановился.

— Пожалуйста, мне нужно знать. Если вы и в самом деле хотите, чтобы я последовал инструкциям профессора Дамблдора, если вы хотите, чтобы я остановил безумие Волдеморта, вы должны сказать мне!

Гарри увидел, как поникли плечи Снейпа, и он повесил голову.

— Как бы мне ни хотелось увидеть ваше выражение лица, я не могу, я…

Целую минуту Снейп молча стоял в коридоре и, насколько Гарри было видно, не поднимал взгляда с пола.

— Ладно. Если это заставит вас поверить моим словам, то так тому и быть, но не говорите, что я не предупреждал вас.

Снейп развернулся и, наверное, впервые за день посмотрел Поттеру прямо в глаза. Внезапно в голове у Гарри возник яркий образ привлекательной девушки. В ее ниспадающих на спину рыжих волосах играли лучики полуденного солнца. Проницательные зеленые глаза, казалось, смотрели ему прямо в душу, а лучезарная улыбка до ушей расплывалась на ангельски красивом лице … лице его матери. У Гарри перехватило дыхание от чувства столь сильного и глубокого, как и то, что он испытал чуть раньше, наткнувшись на Гермиону в душе. Его разум был в замешательстве от увиденного. Он не хотел этому верить, но ощущал, что чувства, спроецированные его бывшим преподавателем Зелий, искренны.

— Нет! — прошептал Гарри в отчаянье, и его замутило. — Нет! Вы любили ее? Вы любили мою маму? Это же из-за вас она погибла! Это ваша вина, что она… она…

Гарри замолчал. Он наконец понял. У него было лицо отца, напоминавшее Снейпу о мужчине, женившемся на женщине, которую он любил, и глаза матери, напоминавшие ему о том, что именно по его вине эта женщина была убита. Снейп ненавидел не Гарри, а свои воспоминания, свое чувство вины…

Впервые за многие годы Гарри увидел на лице Снейпа что-то, кроме ненависти. Его глаза были глубоко печальны, когда он произнес:

— Я же сказал, что вы вовсе не хотите этого знать.

Снейп вновь повернулся к нему спиной и, спускаясь по ступенькам, сказал:

— Прощайте, мистер Поттер, больше мы не увидимся.