Игра Хеймитча: спонсоры (джен)

Президентский дворец. Второй этаж. Кабинет Кориолана Сноу.

Пока Хеймитч Эбернети имел более чем примечательный, более того — шокирующий разговор с Деккардом, его трибутом на 54-х играх, на втором этаже Президентского дворца, где сегодня днём Хеймитч участвовал в ежегодном собрании Двенадцати патрициев, в кабинете Кориолана Сноу ещё не старая, лет сорока — сорока пяти, женщина пристально наблюдала за рабочими.

Кабинет президента — большая комната в светлых тонах. Обстановка здесь — подчёркнуто аскетическая, строгая, полностью отвечающая вкусам хозяина кабинета. Ни одного лишнего предмета. Единственное украшение — круглые зеркала в обрамлении щитов в «римском» стиле, увенчанные фигурами орлов с поднятыми крыльями. Позолоченная медь, весьма искусная работа.

— Поаккуратнее! И не мусорите на мой ковёр!

Сказано это было сильным, профессионально поставленным голосом, чего никак нельзя было ожидать от находящейся в комнате женщины — невысокой, не атлетического телосложения, но и не склонной к полноте, одетой в светлое платье. Но, возможно, ей было не в новинку раздавать указания.

Обращалась она к рабочим, которые вытаскивали осколки стекла из оконной рамы. Во время недавно прошедшей грозы стекло треснуло. Рабочие — молодые капитолийцы, одетые в светло-серые робы, — работали быстро и, поскольку женщина внимательно следила за каждым их движением, очень осторожно.

— Госпожа, принесли новое стекло, — один из рабочих первым обратил внимание на вновь прибывших мужчин.

— Наконец-то! — воскликнула женщина. — Стойте! Дайте я рассмотрю его как следует… Отлично! Совсем другое дело. Сразу бы так! Бронированное, пуленепробиваемое… Ведь оно пуленепробиваемое? Ах да, у вас же нет языков… Несите его туда. Ставьте. Аккуратнее!.. Вот так. Чтобы через полчаса окно было вставлено! Время пошло…

— Но госпожа… — в голосе рабочего прозвучали нотки отчаяния: время, данное на выполнение работы было до смешного малым. Но женщина — леди Латона Сноу, супруга президента, — проигнорировала молодого человека и решительным шагом покинула кабинет.

Приёмная.

— Приск! Я что сказала? Никаких докладов! До конца дня Кориолан будет отдыхать! Я никому не позволю его беспокоить, — отчитывала личного секретаря президента леди Латона.

— Но миледи! Совещание по ценам назначено на десять вечера.

— Смело отменяйте его. Расценки в Десятом надо срочно понижать — производительность падает. На какое число назначено заседание Главного совета по энергетике?

— На завтра, мэм. В шесть вечера.

— Придётся отменять и его. В Четвёртом вчера открыли новую грязелечебницу, теперь все лимиты летят коту под хвост.

— Фалкон Джерардески в бешенстве. В Третьем лимит на электричество тоже превышен. Он рвёт и мечет, миледи.

— Знаю, Приск, знаю. Мне требуется время, чтобы всё урегулировать. Отменяйте, всё отменяйте! Мне пора. Если что, я у себя, — в голосе леди Латоны явственно звучало разочарование. Время — его-то ей всегда хоть чуть-чуть, но не хватало.

Жена президента быстрым шагом покинула приёмную. В жёлтом, точнее сказать — золотом коридоре дворца её уже ожидал хорошо одетый молодой человек. Не произнеся ни единого слова, он передал ей некий документ, с пометкой «Совершенно секретно» в верхнем уголке страницы. Пробежавшись взглядом по первым строчкам, госпожа Сноу с удивлением посмотрела на молодого человека, бывшего её личным агентом и соглядатаем, и лишь молчаливо кивнула в знак благодарности. Только что он доставил ей крайне ценные для неё сведения.

Госпожа Сноу вернулась в приёмную своего супруга-президента.

— Аскот, Кулидж, выйдите на пару минут, — громко проговорила она.

Как только работники канцелярии, по служебной надобности находившиеся в приёмной Сноу, закрыли за собой тяжёлые дубовые двери, Латона Сноу передала не ожидавшему её возвращения Приску полученный документ, а сама присела на диван для посетителей.

Глаза Приска округлились, стоило ему прочесть первые строки.

— Хеймитч Эбернети? Разве он под наблюдением?

Личный секретарь Сноу казался изумлённым не меньше супруги президента, которая сейчас предоставила ему возможность действовать по собственному усмотрению.

Приск подошёл к телефону и набрал чей-то номер.

— Это Приск. Документ номер… Кто принёс этот документ? А когда? Сегодня? Только что? А кто его составил? — выслушав ответ, секретарь президента вновь обратился к Латоне Сноу. — Госпожа, этот документ составлен и доставлен Самнитом Беннетом. Я его знаю, он работает в нашей канцелярии, сейчас он проходит стажировку в тайной полиции.

— В тайной полиции? — незамедлительно последовал вопрос госпожи Сноу.

— Точно так, госпожа. С вашего позволения, я немедленно вызову его сюда.

— Он здесь? — от возбуждения Латона Сноу даже привстала с дивана, но, спохватившись, тут же села обратно.

— Да, госпожа. Самнит Беннет испросил аудиенции у президента, он ждёт решения своего вопроса.

—  Я его приму. Вызовите его и скажите, чтобы шёл в мой кабинет. Немедленно, — госпожа Сноу поднялась на ноги, забрала секретный документ и покинула приёмную. Секретарю президента осталось лишь изумлённо наблюдать, как она уходит.

* * *

Президентский дворец. 2-й этаж. Западное крыло. Кабинет Латоны Сноу.

Запыхавшийся мистер Самнит Беннет вошёл в кабинет Латоны Сноу.

Кабинет жены президента разительно отличался от кабинета её мужа. Его стоило бы назвать Золотым кабинетом — так он искрится, сияет и переливается на солнце. Золото здесь повсюду, даже дубовый паркет будто бы сделан из чёрного дерева и тёмного золота. Выбиваются из общей гаммы лишь красная столешница стола с изящными изгибами и одна из стен, целиком из прозрачного стекла. Стена отделяет кабинет от небольшого помещения, где расположен ещё один стол с несколькими телефонами.

— Добрый день, миледи, — приветствует мистер Беннет хозяйку кабинета.

На вид Беннету лет двадцать: молодой человек с высоким ростом, стройным телосложением и широким размахом плечей. Голос у него мягкий и приятный, он предпочитает говорить негромко. Получив разрешение сесть, Беннет опускается в кресло рядом со столом. Сама Латона Сноу восседает напротив, выражение её лица задумчивое и обеспокоенное.

— Скорее, вечер. Значит, Самнит, вы временно служите в тайной полицейской инспекции? И как вам там служится? — голос женщины кажется бесстрастным.

— Благодарю, госпожа. Я всем доволен, — скромно отвечает молодой человек.

— Так что же случилось сегодня после обеда? — задаёт ему вопрос жена президента.

— Я не смею отвечать, — деланно тупит взор Беннет.

Латона Сноу вынимает из папки злополучный документ и кладёт его на стол. Беннет прекрасно знает, что это — его собственный рапорт, но всё ещё не спешит делиться информацией.

— Не знаю, что в этом деле может представлять интерес для Вас, госпожа.

— А то, что речь идёт о женихе моей дочери, — жёстко отвечает ему Латона Сноу.

Беннет поднимает на женщину удивлённые глаза. Он сбит с толку и обескуражен, но быстро приходит в себя и решает рассказать всё без утайки.

Много времени это не заняло, и лишь один факт заставил супругу президента вновь задать Беннету вопрос:

— Откуда такая срочность? Ведь то, о чём они говорили, неизвестно.

— В записи прозвучало имя господина Эбернети, директора шахты. Из видеозаписи следует, что речь идёт о чем-то чрезвычайном. Миледи, у вас есть проектор.

— У вас и видеозапись имеется? Сейчас я его включу, — голос Латоны звучит мягче, в нём проскальзывают доверительные нотки. Госпожа Сноу уже решила для себя, что мистер Беннет достоин её протекции.

— Да, к счастью, я успел включить запись на камере. Смотрите, миледи.

Они молча смотрят видеозапись. Беннет пару раз нажимает на стоп-кадр, чтобы у госпожи Сноу была возможность разглядеть Хеймитча.

— Видите? И сейчас ещё раз. Вы видите?

— Да, вижу. Он не слишком твёрдо стоит на ногах, словно пьяный, — медленно произносит жена президента.

— Хеймитч не пил алкоголя. Я проверял, — Беннет изо всех сил пытается не выказать беспокойство.

— Он нервничает. Да, мистер Беннет, вы сделали всё правильно и очень вовремя, — госпожа Сноу делает паузу и смотрит в глаза Беннету. — Вы появились здесь весьма кстати, Беннет. Могу с уверенностью сказать, что ваша карьера в ближайшее время пойдёт в гору. Теперь можете идти.

Беннету с трудом удаётся скрыть своё удовольствие. Добиться покровительства самой госпожи Сноу — его давняя мечта.

Стоило молодому человеку покинуть её кабинет, госпожа Сноу дала волю своему гневу. Поднявшись на ноги, она рывком открыла стеклянную дверь и направилась к телефонным аппаратам.

— Гай-Курций, кто санкционировал прослушку ментора Дистрикта номер Двенадцать?

— Здравствуйте, госпожа Сноу. Обычный протокол — запись всех разговоров менторов, — низкий голос её собеседника звучит спокойно.

— Обычный, но членов семьи президента прослушивать запрещается, — леди Латона повышает голос.

— Значит, слухи не ошибаются, — голос собеседника по-прежнему не выражает ни раздражения, ни беспокойства.

— Да, Гай-Курций, они не лгут. И я не желаю, чтобы без моего ведома кто-то следил за разговорами моей дочери, — резко говорит госпожа Сноу.

— Тогда я отключаю аудиозапись. А что с видеозаписью?

— Оставьте, но я должна узнавать все новости первой.

— Будет исполнено, госпожа. До свидания, — с лёгкой иронией в голосе напоследок произносит Гай-Курций.

— До свидания, мистер Гогенштейн.

Попрощавшись с Гаем-Курцием, госпожа Сноу возвращается к письменному столу и вновь берёт в руки документ, с которого всё началось, и внимательно его изучает. Её занятие прерывает входящий звонок.

— Леди Меркуция! Добрый вечер. Чем обязана? — в голосе жены президента сложно не заметить удивление.

— Этим вечером наш с вами подопечный неважно выглядит, вы не находите?

Латона Сноу с трудом сохраняет спокойствие. Осведомлённость «чёрной королевы», в том числе в самых секретных вопросах, и скорость, с которой она получает сведения — главное оружие в её арсенале. Леди Меркуция почти всегда на один шаг впереди.

— Вам уже известно? Откуда?

— Не скажу. Юноша для нас не чужой, давайте поможем ему во всём разобраться и не совершить ошибок, — голос госпожи Джоэнт — само спокойствие и непоколебимость.

— Значит, вы настаиваете?

— Обязательно! И как можно скорее! Предлагаю поужинать вместе: вы, я и он. В одиннадцать часов.

— Мне придётся отменить пару встреч, — с неудовольствием замечает госпожа Сноу.

— А мне — целых четыре, но с этим делом необходимо покончить сегодня же.

— Согласна. Предлагаю встретиться в «Утёсе» — там уединённо и спокойно.

— Прекрасно. Значит в «Утёсе» в одиннадцать. Его я сама извещу.

— Отлично, тогда до встречи.

— До встречи.

* * *

POV Хеймитча Эбернети

Медленно выхожу из пентхауса, в котором живут представители Двенадцатого дистрикта. Ноги меня не слушаются, они словно сделана из ваты.

— Митч, ты это… С ментором Второго поговори, пожалуйста. Чтобы меня взяли в «банду», — басит за спиной Деккард.

— Не вопрос, поговорю, — отвечаю ему я.

Действительно, поговорить, точнее — договориться с Брутом, — самое простое из того, что мне предстоит сделать.

Я направляюсь к лифту и еду к Бруту. А он будто подкарауливал меня у самого лифта на втором этаже. Брут берёт меня под локоть и ведёт к Отделу ставок Управления играми. По пути я коротко ввожу горца в курс дела, говорю, что передумал, и прошу взять моего парня.

— Сговорились вы что ли? Я мог ожидать всего от Уэйдера, но Тритон и ты-то куда? Что такого особенного в твоём трибуте, Митч? — с лёгкой усмешкой спрашивает меня Брут.

— Особенного? Во-первых, он нужен как телохранитель для моей девочки…

— Митч! Ты сам мне говорил, что не особо ему доверяешь. Что изменилось?

— Многое. Очень многое, — надеюсь, Брут поймёт, что продолжать допрос не стоит. Так и происходит.

— Ладно. Слушай, Митч, я не знаю, как этого добивался Тезей, поэтому буду действовать по-своему. Сам буду говорить с парнем или девчонкой. Перед тем как принять кого-нибудь в союз, я обязан лично составить мнение о претенденте.

Энергично качаю головой, давая ему понять, что это не совсем хорошая идея. Такие контакты госпожой Ланс не поощряются.

— Я сказал, что с ним переговорю. Это моё дело. 

Горец имеет в виду, что большая часть миротворцев охраны состоит из его земляков. Спорить с ним бессмысленно, мне приходится сдаться.

В коридоре меня буквально ловит на ходу не кто иной, как сержант Вэнс. Он сегодня руководит караулом на нижних этажах Центра и сообщает мне, что меня срочно зовёт к себе госпожа Ланс.

* * *

— Хеймитч! Проходите скорее, — ласково встречает меня хозяйка кабинета.

Цейония Ланс уже девять лет как глава распорядителей игр. Ходят слухи, что ей покровительствует сама госпожа Сноу. Цейония — женщина молодая и очень красивая. У неё прекрасные голубые глаза.

Глаза часто как нельзя лучше отражают истинную натуру человека. Натура этой женщины — природная жестокость и несгибаемая воля.

Сейчас она приветлива и искренне улыбается, но мне невероятно неуютно в её присутствии и не очень хочется вести с ней беседу, но ничего не поделаешь — приходится улыбаться в ответ и быть вежливым. Таков этикет. Таковы правила.

― У меня для вас важная новость! Вас приглашают на приватный ужин леди Латона и леди Меркуция.

То, что приглашение на ужин с матерью Сибиллы было передано мне лично госпожой Ланс, — свидетельство того, что встреча носит закрытый для посторонних, совершенно секретный характер. Но как с этим связана госпожа Меркуция Джоэнт, я понять не могу.

* * *

23:43. Башня Кадма, или «Бобровый Утёс» — небоскрёб в 67 этажей в Деловом Центре Капитолия.

— Мальчик мой. Вчера тебя сняла камера, ты качался словно пьяный. Что такого ты услышал? — энергично продолжает допытывать меня мать Сибиллы.

Она начинает терять терпение, но слишком сильно давить на меня ей мешает присутствие госпожи Джоэнт. На её красивом лице застыла загадочная улыбка, а глаза холодны словно лёд. Она — моя гарантия, моя защитница. Поэтому я всё отрицаю и ни в чём не признаюсь. Но это всё равно тупик: молчать можно лишь до определённого момента — пока молчание не станет опасным. Как же мне помочь отцу?

Наконец, мне в голову приходит одна идея.

— Это настолько опасная ситуация. Я утром понятия не имел, что всё так обернётся, — аккуратно подвожу разговор к теме я. — Это дело касается моего отца.

— Вот как? — резко подаёт голос госпожа Джоэнт, молчавшая до этого момента. — Мистера Аскания хотели убить? Или, может быть, прямо сейчас ему грозит опасность?

— Мистер Эбернети ведь директор шахты в Двенадцатом? — задумчиво спрашивает леди Латона, тщательно скрывая своё недовольство, но недовольна она явно не мной.

— Не просто директор. Асканий основал эту шахту. Вторую образцовую угольную шахту. Во всём нашем хозяйстве не очень много таких предприятий. Она в корне отличается от шахты номер Один. Под землёй установлено новейшее оборудование. Всё, что только можно, автоматизировано. План строительства составил лично Асканий, он же строительством и руководил. В результате мы имеем почти троекратный рост выработки, — весомо произносит госпожа Джоэнт.

— А прибыли тоже выросли троекратно? — улыбка леди Латоны ничего хорошего не предвещает.

— Нет. Рост всего на сорок процентов.

— Разрешите я угадаю. Энергопотребление?

Леди Меркуция кивает головой в знак согласия, а Латона Сноу продолжает:

— Лимиты заканчиваются в самый неподходящий момент и каждый раз их повышение надо согласовывать. Я почему-то думала, что у вас всё по-другому. Я ошибалась?

— Везде одно и тоже. Как только Асканий построил свою шахту, лимит на потребление электричества был исчерпан. Новая шахта потребляла почти всю электрическую энергию, которая выделялась Двенадцатому дистрикту. Увеличили лимит на пятьдесят процентов, временно урезав электроснабжение жилых домов, но повышать его вторично Викторин ни за что не соглашался. Дело полгода не сдвигалось с мёртвой точки. Если бы не леди Аврора, я не знаю, что бы произошло! Ноябрь месяц и обесточенный дистрикт…

— Во всём виноват наш глава, мистер Хейли, — я осторожно начинаю раскрывать свои карты.

— А я и не помню, кто служит главой в Двенадцатом, — задумчиво произносит госпожа Сноу.

— Я хорошо его знаю. Недавно перечитывала его досье. Подполковник Марк-Клеменций-Эребус Хейли, пятый год на должности, — начинает леди Меркуция.

Её голос холоден, от него словно исходит безразличие, бесстрастность. Она не хочет, чтобы это заметили, однако, мне известно, какое чувство она сейчас на самом деле испытывает, — отвращение к главе Хейли.

— Язык можно сломать, — откликается жена президента. — Марк-Клеменций-Эребус. Он из «ваших»?

— Нет, что вы! — леди Меркуция округляет глаза. — Он — «синий», его рекомендовал Боэций Ланкастер. Этот Хейли — очень скользкий тип. Мой отец на дух не переносил его.

— Думаю, теперь вы от него освободитесь. Хеймитч, что он натворил, ваш глава? — спрашивает меня леди Латона.

Я не хочу отвечать так сразу — начинаю упрямиться, испытываю терпение матери Сибиллы на прочность.

— Хеймитч, я тебя накажу, если будешь молчать! — леди Латона сердится, но, скорее, напоказ.

— Он приказал убить ревизора, прибывшего из Капитолия.

Эффект от произнесённых мною слов похож на взрыв. Глаза жены президента округляются. Госпожа Джоэнт, славящаяся своим хладнокровием, тоже не в состоянии скрыть своего удивления.

— Вот мерзавец! — восклицает госпожа Джоэнт.

Латона Сноу реагирует куда эмоциональней:

— Это какой ревизор? Не Липский ли? Если да, то это серьёзное преступление. Получается, глава миротворцев Двенадцатого убил правительственного ревизора? Моего человека, к тому же. Хеймитч, откуда у тебя такая информация?

Я снова медлю с ответом. Леди Латона ярится ещё сильнее, но пока сдерживает свой гнев. А вот Меркуция Джоэнт внезапно начинает на меня давить:

— Хеймитч, упрямиться сейчас — плохая затея. Ты выдвинул обвинение, будь любезен объясниться.

Мне приходится сознаться, что информацию я получил от своего трибута, члена «банды юнитов».

Выслушав меня, дамы пытаются решить, как следует поступить с полковником Хейли.

— Он изобличён, но требуется письменное признание. Хеймитч, ты должен его добыть.

Я энергично киваю головой в знак согласия, я и сам успел про это подумать. Деккард должен изложить всё в подробностях, на бумаге перечислить все имена. Тогда полковнику Хейли не удастся отвертеться, даже если Диннс погибнет на играх.

— Расследовать нужно на месте. Если вызвать его в Капитолий, этот прохвост обязательно уничтожит все улики. Потом концов не найдёшь, — замечает госпожа Джоэнт.

— Поручим супрефекту. Пусть Гогенштейн арестует его, — предлагает леди Сноу, но замечает, что госпожа Джоэнт только качает головой. — Ах да, как я могла забыть? Незадача! Наш супрефект тоже из «синих». Надо поручить кому-то другому. Желательно из вашей, милочка, партии.

Не знаю, как понравилось госпоже Джоэнт (подозреваю, что совсем не понравилось) обращение «милочка», но её лицо осталось непроницаемым.

— Я того же мнения. Пускай Асканий сам проведёт дознание.

Я чуть ли не рот раскрыл от удивления.

— Хороший ход. Но нужно послать кого-то в Двенадцатый с приказом об аресте и начале дознания. Дорогая, кто у нас сенатор от ваших?

— Непот. Непот Кингсли. Но ему восемьдесят, он давно никуда не выезжает.

— А младший сенатор? Я забыла его имя, — настаивает на своём Латона Сноу.

— Тибурций де Веласко. Он тоже вряд ли подойдёт, — тщетно пытается уйти от неудобного вопроса Меркуция Джоэнт.

— Почему? — громко восклицает госпожа Сноу.

— К сожалению, он сейчас проводит ревизию в мэрии Третьего дистрикта, — холодно отвечает ей госпожа Джоэнт. — Но можно поручить эту миссию моему деверю, генералу Патроклу Виклунду.

Госпожа Сноу делает энергичный жест рукой, который можно расценивать как знак согласия.

— Хорошо. Пусть ваш деверь будет готов вылететь завтра в Двенадцатый дистрикт. Документы подготовят быстро, думаю, обедать он будет уже на месте.

Госпожа Меркуция улыбается, причём довольно коварной улыбкой.

— Однако, дорогая, пора, — произносит госпожа Джоэнт.

— Согласна с вами. Наш подопечный плотно поужинал, пожалуй, это главное, — кивает в знак согласия Латона Сноу.

— Так значит, мой отец проведёт следствие? — я впервые за вечер решаюсь задать вопрос.

— Именно, мой мальчик. Отдадим вашего главу ему на съедение, — ласково говорит мне леди Сноу.

* * *

Я иду по ночному Капитолию. Народа навалом. Кто-то гуляет, кто-то отмечает. К тому же, скоро начнутся Голодные игры. Моё лицо ещё не успело как следует примелькаться, поэтому пока я могу спокойно, не привлекая к себе внимания, ходить по улицам.

Хотя, выйдя из «Утёса», я сразу заметил за собой «хвост». Скорее всего, это миротворцы из «Особого подразделения», — они приглядывают за победителями прошлых лет.

Но нет. Миротворец в штатском — это Орест, его я уже знаю в лицо. Он идёт в двадцати шагах позади меня. А «новый хвост», целых четыре человека, причём двое из них — девушки, старается не приближаться слишком близко.

Ого! Да у меня не только сзади хвост вырос! Такое со мной впервые: охрана не только позади, но и впереди меня! Возможно, это стражники президента Сноу, ведь теперь я — официально жених Сибиллы Сноу, единственной дочери президента.

Мои мысли прерывает визг тормозов: в паре шагов от меня резко останавливается чёрный «консул».

— Привет, Митч! Мы так спешили. Боялись, что ты уйдёшь, — раздаётся из авто юношеский бас Персея.

— Ой, куда я от вас денусь? — смеюсь в ответ. — И ты тут? Вы точно двойняшки, ни шагу друг без дружки.

— Мы не двойняшки, мы близнецы! — громко возражает мне Персефона, а её брат готов рассмеяться в голос. Мне хочется присоединиться к нему: слишком уж уморительное выражение лица у злящейся Персефоны Джоэнт.

В машине по пути на Палатин

— Это безумие какое-то! — восклицаю я.

— Митч, ты плохо знаешь моего брата! — возражает мне Персефона Джоэнт.

— Разве без благословения вашей матери всё это законно?

— Нужно лишь согласие мистера Сабина, — басит Персей.

Как всегда особенного участия в разговоре он не принимает. Говорит только его сестра, у неё язык подвешен лучше. Близнецы заметно отличаются друг от друга, хотя и родились в один день, с разницей в неполный час. Персефона более пылкая, Персей, напротив, холоден, но, когда дело касается принятия волевых решений, сестричка даёт ему фору — пошла в мать, леди Меркуцию. Противостоять Персефоне — занятие, обречённое на провал.

— Допустим, — отвечаю я, откинувшись на заднее сидение. — Но почему ночью? Почему именно сейчас?

— Кассандра прислала весточку, у моего брата появился соперник, — откровенно докладывает мне Персефона. — Сейчас или никогда!

Так я и думал, это её затея. Вот же безумная девчонка! По-быстрому, пока не вмешалась мать, женить брата. Риск огромный. Сегодня я на своей шкуре узнал, как скоро все вести доходят до сведения леди Меркуции.

— У меня всё равно есть сомнения.

— Ты обещал! — недовольно произносит Персефона. — Либо ты будешь свидетелем на свадьбе моего брата, либо потеряешь честь.

Да, этой девчонке палец в рот не клади. Истинно мамина дочка. Вот только мама от такого финта любимой дочурки будет просто в бешенстве.

— Так как, ты отказываешься? — на этот раз вопрос задаёт Персей. Голос его твёрд. Не вопрос, а прямо ультиматум какой-то.

— Нет, не отказываюсь. Я дал слово и не изменю ему.

Персефона, сияя, крепко меня обнимает, а затем целует в щёку. Я и не знал, что у неё такие сильные руки: захочет кого задушить в объятиях — задушит. Ну и темперамент! А вот виновник торжества, новоявленный жених, скромно помалкивает — лишь потом он крепко пожмёт мне руку.

* * *

00:22. Особняк Кёнигсеггов («Замок со шпилями») на Палатине.

— Митч! Я знал, что ты приедешь. Рад тебя видеть, иди сюда. 

Меня крепко обнимает «Медведь», Луций-Домиций-Аврунк Хаттан, глава клана Домициев — один из немногих плебеев, принятых в круг патрициев.

— Ты его задушишь. Полегче, парень, — вызволяет меня из медвежьих объятий леди Даная Джерардески-Кёнигсегг, мать невесты. При всей своей строгости она очень тепло относится ко мне.

Скоро появляется и Кассандра Кёнигсегг, невеста Персея. С заговорщическим видом она просит мать дать ей возможность по секрету со мной пошептаться. Мы с ней поднимаемся по винтовой лестнице на галерею, которая с четырёх сторон опоясывает замковый холл. И там, наверху, меня ожидает сюрприз.

* * *

— Верекунда? Откуда?

— Я попросила Кэсси сделать так, чтобы ты оказался здесь. Есть разговор…

Кассандра уходит. Выражение лица Верекунды, мрачное и задумчивое, свидетельствует о чём угодно, но не о влюблённости.

Верекунда Тун-Гогенштейн. На её бледном высоком лбу залегла складка. Выражение лица прямо-таки пугающе серьёзное. Определённо, меня ожидает не самый приятный разговор. Меня привезли на свадьбу моих давних друзей, чтобы поведать некий секрет? Так вот почему Палатин! Здесь запрещено записывать разговоры, и видеонаблюдение тоже не ведётся. Значит, свадьба — лишь повод меня заманить.

— Хеймитч, ты хочешь узнать, кто подкинул ту змею в комнату девушки-добровольца в Тренировочном центре?

Я чуть-чуть качаю головой, давая понять, что хочу.

— Это была кинея, её яд смертелен, но действует не сразу. Девушка умерла бы на арене. Не быстро. И шансы Четвёртого дистрикта на победу критическим образом сократились бы, — лицо Верекунды печально.

— Четвёрый дистрикт? Чем замечательна эта девчонка? Ты лучше скажи, это и вправду была диверсия?

Верекунда еле заметно кивает в знак согласия, но её лицо становится непроницаемым, редко можно встретить девчонок с такой выдержкой.

— Откуда ты всё это знаешь? — теперь мой голос твёрд, у меня появляются догадки на сей счёт.

— Могла бы узнать от деда. Но не в этот раз. Самое главное — это сделали «жёлтые», — девушка смотрит на меня испытующим взглядом.

Да уж, удивила. Вот только сведения такого рода получить чертовски сложно. Кто ты такая, красавица?

— А кто твой дед? — осторожно пытаюсь узнать подробности я.

— Супрефект Панема.

У меня даже дар речи пропадает. Подобные признания кого угодно наповал сразят.

— Я специально упомянула моего деда. Ты должен знать, это важно, Хеймитч. Обо всём произошедшем я узнала от своей крёстной, леди Тицианы. Она и поручила мне поговорить с тобой.

— Леди Тициана Пемблтон? — удивляюсь я.

— Да. Она знает не меньше, чем Леди Меркуция, уж можешь мне поверить, — холодно произносит Верекунда.

— Верю.

— Она сказала, что киней было две, вторую змейку тоже нашли. Моя крёстная считает очень подозрительным то, что Брут Саммерс стал объектом покушения.

— Значит, всё-таки он был главной целью, а не та девушка? — делаю я смелое предположение.

— Неизвестно. Не торопись с выводами. Тиро Жуайез — очень опасная противница, по мнению моей крёстной, устранить её было важнейшей частью плана, и этот план придумал кто-то из «жёлтых».

— Так зовут Четвёртую? — Верекунда кивает мне в знак того, что я угадал.

— Хеймитч, ты знаешь, как так получилось, что в этот год Саммерс поехал один?

Я не спешу отвечать.

— Нет, точно не знаю. Я принял как должное. Он заслужил…

Верекунда даже не пытается скрыть своё разочарование. Понимаю, что ответа на свой вопрос она тоже не знает — этой информации крёстная ей не сообщила.

— Давай подумаем вместе. Бруту — двадцать два, он слишком молод для старшего ментора. Ведь ему нужно отвечать абсолютно за всё: за проигрыш, за неумелые действия. Только он выбирает стратегию. Ты знаешь, ментор в Первом и Втором — это профессия. Не все победители становятся менторами, не всем это дано. Вот мистер Холли Хэмиш, твой земляк, у него талант. Талант переговорщика. Но для наших, из Второго, всё очень сложно: даже если талант есть, его необходимо оттачивать. На это уходят годы. Ты наверняка знаешь мистера Черникофф. Тезей. Все знают старшего ментора Второго дистрикта. Вот уж у кого всё на мази. Или, допустим, мисс Хендриксен. Ты знаком с Ниобой Хендриксен?

— Тезея я лично не знаю. А с Ниобой знаком. Она помогла мне. Здорово помогла, когда «Ведьма» напала на меня.

— Я слышала эту историю. Несколько раз ты скрывался и ночевал на Палатине. В Городе на тебя охотились члены «Лиги наёмных убийц». Ты — отважный парень. Бьюти прекрасно знала, что Лига даёт гарантию исполнения контракта. Но факт остаётся фактом, ты цел и невредим. Ты не представляешь, какие люди поручились за тебя, и только поэтому ты жив, Хеймитч…

— Догадываюсь, — перебиваю её я.

— Хеймитч, ты даже не представляешь. Жаль, я не имею права назвать имена, так что придётся тебе поверить мне на слово. Здесь, на Палатине, тебя взяли под защиту. Не просто патриции, а самые сильные и могущественные патриции. Но я отвлеклась, — лицо девушки сосредоточено. — Слушай меня внимательно, Хеймитч, и наберись терпения. Первым ментором Второго дистрикта была Веста. Ты слышал что-нибудь о ней?

— Да, я видел её по телевидению. Я тогда был подростком, — отвечаю Верекунде.

— И это всё?

Я лишь киваю в ответ.

— Не густо, прямо тебе скажу, — продолжает Верекунда. — Пятые Голодные игры. У Весты больше всего победителей на счету, шестеро. Ромул Фергюсон, по кличке «Великий Боец». Ты что-то слышал про него?

Снова энергично мотаю головой: ответ отрицательный.

— Ясно. Как всё запущено. Возможно, потому что у Ромула нет своих победителей. Ромул — основатель академии, она даже носит его имя. Он выступал ментором на одиннадцати играх. Но как ректор он известен куда больше. Второй победитель — Хлодвиг. У Хлодвига только одна победительница — Гера. Следующий победитель — Серторий, 22-е игры. Стал ментором с Первой Бойни. Когда ему было сорок, на 49-х играх, победила его девчонка, Фидес Макгрегор. После коронации она полностью ослепла, теперь её называют «Слепая Победительница». Но она всё равно преподаёт в академии.

— Вот это да, — только и могу выдавить из себя я.

— Четвёртая у Весты. Вопреки правилу девчонок готовит мужчина, парней — женщина, Ниоба. Её победитель — Брут Саммерс, 48-е игры. Пятый победитель — Тезей, 32-е игры. У Тезея одна девчонка-победительница, 52-е игры — Помпея. Тезей — самый известный ментор Второго дистрикта, даже известнее Весты. Шестой — Гесиод О" Беннон, победитель 34-х игр. Ныне он исполняет обязанности ректора Академии. А вот победителей у него нет.

От изумления я перебиваю Верекунду:

— Ты что, всё это знаешь наизусть?

Верекунда вздыхает, но на меня не злится:

— Конечно. Нас в школе учат знать имена всех победителей. Но мало выучить их имена, обязательное требование — знать каждого в лицо. Дата и место рождения, отец и мать, ближайшие родственники. Ну и, конечно, особенности характера, любимое оружие, тактика, привычки. Я закончила Лицей, он же Лицеум, туда принимают не только патрициев, но и плебеев. Первые четыре года — полный интернат, двадцать четыре часа в сутки. Многих не отпускали домой на выходные. Некоторые родных по три месяца не видели.

— Сурово.

— Да, это так. Но мы ушли от темы. Итак, одной только Весте благоволила Фортуна, не думаю, что кто-то сможет превзойти её результат. Ромул сколько на игры ни ездил, с победителем так и не вернулся. Но это не его вина, он очень хорош и как наставник, и как переговорщик. И как ректор. Хлодвиг, что называется, сам сошёл с дистанции, отказался от звания старшего ментора, как только Гера выиграла свои игры. Нервы у него пошаливали, вот и не выдержал. Другое дело победители помоложе — Тезей и Гесиод, они как раз оказались крепкими орешками.

— Погоди. Мне кажется, до меня дошло. Гера победила на 37-х играх. Мне было два года, я эти игры, конечно, не помню. Хотя в повторах их точно показывали. Но в чём я точно уверен: я не помню побед Второго дистрикта до 48-х, до игр, где победил Брут. Это же одиннадцать лет. Очень много для Второго.

Верекунда энергично кивает мне в ответ. Да. Я прав на все сто.

— И ещё я помню, что за это время Первый дистрикт побеждал несколько раз, — продолжаю я. — Сначала девчонка, затем был парень. Не помню его имени…

— Даймонд. Даймонд Киннэрд, он победил на 43-х, продолжай, — кивает мне Верекунда.

— А на играх, кажется, за год или два до Брута, победила девчонка из Первого. Как же её звали? — морщу лоб. Специально, чтобы казаться умнее.

— Сильвера. Она сейчас ментор. 46-е игры. У тебя хорошая память, Хеймитч, — отзывается девушка, по-прежнему не проявляя особых эмоций.

— Спасибо. Сильвера? Так я же её знаю, серьёзная девушка. И, кстати, зови меня Митч.

— Хорошо, Митч, — Верекунда впервые улыбается. Еле заметно, краешком губ.

— Итак, три победы Первого и ни одного победителя от Второго. Тебе не кажется, что это, как минимум, странно?

— Говори-говори, я тебя слушаю, — вновь делает очень серьёзное лицо Верекунда.

— Мне говорили разные люди, что в последнее время отношения между Первым и Вторым напряжённые. И это уже после двух побед, Брута и Фидес, на играх. А мой приятель Бэзил, Бэзил Леклерк из Пятого. Ты знаешь Бэзила? — Верекунда кивает мне в ответ, но не говорит ни слова, и я продолжаю. — Бэзил рассказывал, как начались 47-е игры. Первые и Вторые сцепились сразу, у всех на глазах. Один час игр и двое мёртвых профи. Вот, как всё было тогда. Я хорошо знаю Брута, и не уверен, что он, при его железной выдержке, не взбесится, как только узнает, что его хотят убить. А что, если Бьюти или Грацио замешаны? Он точно не стерпит.

Замолкаю. Догадку свою я озвучил, теперь посмотрим, что ответит «посланница королевы синих». В эту секунду мне в голову приходит мысль, что если Брут убьёт Грацио или Бьюти Джаэлз (чему я буду только рад!), по «синим» ударят со страшной силой. Такую опасность невозможно игнорировать.

— Складно ты всё изложил. Молодец, суть уловил правильно. Моя крёстная подозревает именно «жёлтых» и их подопечных — Первый дистрикт. А теперь слушай меня внимательно: тебя приглашает на приватный завтрак госпожа Тициана Пемблтон. Причина проста: Брут в опасности. Не возражаешь? Отлично!

Я даже не удивлён, хотя новость отнюдь не из заурядных. «Синяя королева» желает подружиться со мной, скромным парнем из Двенадцатого.

— Мне важно было передать тебе приглашение моей крёстной в строжайшей тайне. Поэтому она просит тебя быть максимально осторожным, чтобы случайно не выдать себя. Теперь о времени: завтра, десять часов утра, «Утёс». Подробности получишь от нашего человека в Тренировочном Центре. Ладно, пойдём, вернёмся ко всем, а то Регул подозрительно на нас поглядывает. Видишь, там внизу? Вот же любопытный, посекретничать спокойно не даёт.

Мы с Верекундой спускаемся вниз. Нас ждут, церемония должна вот-вот начаться. Все в сборе: родители невесты — мистер Сабин Кёнигсегг и леди Даная Кёнигсегг-Джерардески, жених — Персей Джоэнт, свидетельница со стороны невесты — мисс Лавиния Тревор-Годдард, не хватает только меня.

Нет, не совсем, отсутствует человек, который, собственно, и должен провести церемонию — Великий понтифик Тиберий-Аррунций-Ферокс Хайнс. Без него начинать нельзя. А вот и он! Кажется каким-то взъерошенным. Ферокс совсем молод, ему двадцать три, он на неполные три года старше меня, Кассандры и Персефоны с Персеем.

Церемония проходит быстро: уже через полчаса мисс Кассандра Кёнигсегг становится Леди Кассандрой Кёнигсегг-Джоэнт и законной супругой Персея.

PS: автор заканчивает работу над следующей, 13-й главой. Которая будет опубликована именно на Фанфиксе