Cancellation. (джен)

«Дева: …кто ты? откуда? ангел? демон?

Азраил: Ни то, ни другое.»

М.Ю. Лермонтов поэма «Азраил»

Ночью за окном шумел ветер, потом стал срываться снег и заметелило. Подобная погода, нехарактерная для начала весны в здешних местах, однако, вполне соответствовала его настроению. Одиноко, грустно, больно и безнадежно. Хотелось спать и спать. Просто отгородиться от всего мира и себя самого и спать.

Он проснулся от какого-то жуткого холодного присутствия рядом. Рефлекторно натянул на себя еще один плед, не открывая глаз. Это не помогло. Холод был слишком неживым. За грудиной защемило, потом сдавило. Он потянулся за нитроминтом, привычно оставляемым теперь у изголовья кровати. Но боль прошла так же внезапно, как возникла. Холод, однако, остался. И холод не был следствием ночной метели за окном. Он резко открыл глаза и сел в постели. Черная костлявая фигура с косой расположилась в кресле напротив. Не к добру? При сегодняшней ситуации? Или как всегда? Бродит, где хочет?

— Привет, Азраил! С чем пожаловал?!

— Я ПРИХОЖУ С ОДНОЙ ЦЕЛЬЮ. ТУТ В СОСЕДНЕЙ КВАРТИРЕ ДЕЛО БЫЛО. РЕШИЛ И ТЕБЯ ПРОВЕДАТЬ. ЗАОДНО.

— В соседней. Значит старушка, школьный библиотекарь. Занимательные беседы о книгах. Ей же всего 97 лет!

— ВОТ ИМЕННО. БИБЛИОТЕКАРЬ, 97 ЛЕТ, ХОРОШАЯ ЖИЗНЬ. КАК САМОЧУСТВИЕ, КСТАТИ?

— До твоего появления спал спокойно.

— И КОШМАРЫ НЕ МУЧАЮТ?

— Не знаю. Если не считать беседы со Всевышним кошмарами, то нормально спал. А к остальным привыкнуть можно. Уже привык.

— ЗНАЧИТ, МУЧАЮТ. СОЧУВСТВУЮ. С НЕЙ ПО НОЧАМ БЕСЕДОВАТЬ ТО ЕЩЕ УДОВОЛЬСТВИЕ. И ЧТО ГОВОРИТ?

— Воспитывает. Как всегда.

— ВСЕГДА- МОЖЕТ ДЛИТЬСЯ НЕДОЛГО. НЕ УСПЕЕТ ПЕРЕВОСПИТАТЬ. ТЕПЕРЬ ТЫ СМЕРТЕН. НО ГЛАВНОЕ, ЧТО НЕ ПРОСТО СМЕРТЕН, А ВНЕЗАПНО СМЕРТЕН. КАК И ВСЕ ЛЮДИ.

— Ты думаешь я не рассуждаю на эту тему?

— ХМ…

— И ни за что не расскажешь ничего о сроках?

— НЕ ПОЛОЖЕНО. ДА И ЧТО ЭТО ДАСТ? ПРИВЕДЕШЬ СВОИ ДЕЛА В ПОРЯДОК? ЗАВЕЩАНИЕ НАПИШЕШЬ? ИЗМЕНИШЬ ЧТО-ТО В СЕБЕ?

— Изменю? В себе? Да я каждую минуту меняюсь! Может я и человек, но змеиного во мне не убить, никак. Или это уже человеческое? Меняться? Не знаю. Может и лучше не знать, когда это произойдет. Просто я старею, и мне жаль тех, кто мне дорог. Ангела — друга моего жаль. Потому что терять это больно. Детей с нижнего этажа, которым нравятся мои истории. Василия из соседнего дома, которому без меня будет не с кем выпить и поговорить о горячих точках. Тебя жаль. Как долго мы знакомы? И часто ты навещаешь кого-то просто так? Почему ты пришел, Азраил? Если мое время не сейчас, то почему?

— НЕ НА ВСЕ МОЖНО ОТВЕТИТЬ, ЗМЕЙ. ВОПРОСЫ ПОВИСАЮТ В ВОЗДУХЕ И ВИТАЮТ, ПОКА ОТВЕТ НЕ НАЙДЕТСЯ. ПОРОЙ СПРОСИВШЕГО УЖЕ НЕТ, А ВОПРОС ЕЩЕ ВИСИТ. А МЫ ЗНАКОМЫ С САМОГО НАЧАЛА. ДА. ПРОСТО ТАК Я ПРИХОЖУ НЕ КО ВСЕМ. ОСОБЕННО, ЕСЛИ ОНИ СМЕРТНЫ. И МНЕ ТОЖЕ НАДО ИНОГДА ПОГОВОРИТЬ. НЕ СКАЗАТЬ ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА, А ПОГОВОРИТЬ? ВРЯД ЛИ С АНГЕЛОМ. ЛЮДИ ПРОСТО БОЯТСЯ. ВОЛШЕБНИКИ МОГУТ ОКАЗАТЬСЯ НЕАДЕКВАТНЫ. ВСЕВЫШНИЙ СО МНОЙ НЕ БЕСЕДУЕТ. ВСАДНИКИ? КТО ОНИ ВООБЩЕ ТАКИЕ? ДУМАЮТ, ЧТО СОЗДАНИЯ ВСЕВЫШНЕГО. МЕЖ ТЕМ ИХ СОЗДАЛИ ЛЮДИ. ОГНЕННЫЙ МЕЧ ОДНАЖДЫ НАЧАЛ ВОЙНУ. С ВОЙНОЙ ПРИШЕЛ ГОЛОД. ПОТОМ СКВЕРНА, ПРОДУКТ ЛЮДСКОЙ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

— Скверна не единственный продукт.

— Я ЗНАЮ. ЕСТЬ И ПРЕКРАСНЫЕ СОЗДАНИЯ. СЬЮЗЕН ТОЖЕ ТАК СЧИТАЕТ.

— Ладно. Значит проведать. Выпьешь чего-нибудь? Или некогда, как всегда?

— БЛАГОДАРЮ, НЕКОГДА. В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ. РАД, ЧТО ТЫ ПОПРАВЛЯЕШЬСЯ.

— В следующий раз? До моих поминок что-ли? И мне тогда будет до выпивки? Хорошо. Но жаль, что не выпьешь. Вино тут неплохое. Тогда возьми яблоко. Для внучки.

— ЯБЛОКО? ТЫ ШУТИШЬ, ЗМЕЙ? ЧТО ЕЙ С НИМ ДЕЛАТЬ?

— То, что обычно делают с яблоками. Съест. Можно еще вынуть зернышки и посадить сад. Правда, я не уверен, что там у тебя что-то вырастет. Но если постараться… Можно вырастить, где угодно. Она же ребенок, ей будет интересно. Дети и растения — это лучшее из созданий и в Плоском мире, и в шарообразном…

Костлявая рука осторожно взяла блестящий ярко-алый плод, яблоко исчезло в складках черного плаща Смерти.

— ЕЩЕ РАЗ БЛАГОДАРЮ. ОНА ПОСАДИТ САД.

— Должно быть это здорово — иметь внучку?!

— ЗДОРОВО? ХЛОПОТНО, ДА. НО МНЕ НРАВИТСЯ О НЕЙ ЗАБОТИТЬСЯ. ПОСАДИМ ЯБЛОНЮ, МОЖНО ЕЩЕ КАЧЕЛИ СДЕЛАТЬ. ХОРОШАЯ ИДЕЯ?! ДО ВСТРЕЧИ.

Темная фигура Азраила скользнула в сторону выхода, но у самой двери он вдруг обернулся.

— ТЫ СПРОСИЛ, КАК ДОЛГО МЫ ЗНАКОМЫ? С ПЕРВЫХ ДНЕЙ ТВОРЕНИЯ. ТО ЕСТЬ Я ЗНАЮ ТЕБЯ, ЗМЕЙ, С ПЕРВЫХ ДНЕЙ. НО ЧТО БЫЛО ДО ПЕРВЫХ ДНЕЙ? ЧТО БЫЛО ДО БОЛЬШОГО ВЗРЫВА? ГДЕ ЭТОТ ВЗРЫВ ПРОИЗОШЕЛ? Я ДУМАЛ НАД ЭТИМ. ОЧЕНЬ ДОЛГО. Я — ТЕНЬ ТВОРЕНЬЯ, НО ЧТО-ТО БЫЛО МАТЕРИАЛОМ. ВЕДЬ ТВОРЕНИЕ ИМЕЛО МАТЕРИАЛ? И МАТЕРИАЛ ЭТОТ — ПРОСТО ХАОС. ЭТОТ ХАОС БЫЛ ДО ТВОРЕНИЯ. КАК ТЫ ОБЫЧНО ГОВОРИЛ? КУЧА ЧАСТИЦ, ВОЛН И НЕОПРЕДЕЛЕННЫХ МЫСЛЕЙ? ЭТО ТЫ, ЗМЕЙ. ТЫ БЫЛ ДЛЯ НЕЕ ИСТОЧНИКОМ. ТЫ СТАРШЕ МЕНЯ, СТАРШЕ ВСЕХ. ТОЛЬКО ТЫ ЗНАЕШЬ, КАК ВСЕВЫШНИЙ УГОВОРИЛА ТЕБЯ НА ЭТО. НО ДУМАЮ, УНИЧТОЖИТЬ ТЕБЯ НЕПРОСТО. КАК ЭТО ОТРАЗИТСЯ НА ВСЕМ ТВОРЕНИИ?

— Я сейчас смертный, Азраил.

— ХОЧЕШЬ ПОСПОРИТЬ? ТЕБЯ ВЕДЬ И РАНЬШЕ УБИВАЛИ?

— Поспорить? Разве можно о чем-то спорить в этом непостижимом мире? Пока я поспорю только о том, что Сьюзен посадит сад, и зерна прорастут. И, когда меня убивали раньше, я не был человеком. Почему ты думаешь об этом?

— ТЕХНИЧЕСКАЯ ТРУДНОСТЬ. ПРОСТО ТЕХНИЧЕСКАЯ. НА МОИХ ПОЛКАХ НЕТ ЖИЗНЕИЗМЕРИТЕЛЯ С ТВОИМ ИМЕНЕМ, ЗМЕЙ. А У КАЖДОГО СМЕРТНОГО ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ, ДАЖЕ У НЕКОТОРЫХ АНТРОПОМОРФНЫХ СУЩНОСТЕЙ ЕСТЬ.

— С каким из имен, Азраил?

— НИ С КАКИМ. Я ИСПЫТАЛ ВСЕ ВАРИАНТЫ.

— И где часы тогда? У кого?

— НЕ ЗНАЮ. НО ЭТО БОЛЬШАЯ ТЕХНИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА. ДО ВСТРЕЧИ, ЗМЕЙ.

— До встречи, Азраил! Привет внучке.

Тоже мне, озадачил! Какое мне дело, где эти чертовы часы? Стоят где-то, песок сыплется. Хотя, песочком их содержимое можно с натяжкой назвать. С большой натяжкой. Непостижимо где, короче. У Всевышнего на письменном столе и стоят. А Она любуется на песочек, медитирует и наслаждается содеянным. И думает: «Ой, что-то медленно сыпется, не ускорить ли дело?» А мне наплевать. Лишь бы эти часики Азирафелю на глаза не попались.

Сон пятый.

Приснилось, что он снова Змей Эдема, а в зеленой траве вокруг него полным-полно острых и хрупких осколков. И тихий голос шепчет, словно уговаривает ласково: «Только постарайся все осколки собрать, все до единого! Иначе ничего не выйдет!»

Идиотство! Острые осколки, а у него ни лап, ни рук, ни щупалец! И как это вообще теперь можно собрать, если ползать обречен на чреве своем до конца времен?! Чревом что ли собирать? Режутся ведь, до крови режутся! Осколки мои осколочки! Вот и ползаю кругом, зубами хвост ловлю, чтобы хотя бы в кучу их сгрести, и никто бы ничего не утащил, ни одного осколка души моей разбитой! И так до конца времен?! И в полном одиночестве?!

Примечания к главе шестой.

1)Азраил. Внимательный читатель обратил внимание на высокого субъекта, кормившего уток в парке Сент-Джеймс в первое утро исправленной вселенной, который так удачно вставил в разговор Азирафеля и Кроули свое «НЕПОСТИЖИМО», после чего аккуратно бросил пакет в урну и величаво удалился в глубину парка. И заметьте — никто, абсолютно никто (в книге) не решил, что эта встреча не к добру. Потому что именно после этого в Беркли-сквере в это утро пел соловей. А это уж точно не зло. Можно присмотреться также к поведению Ангела смерти и на авиабазе. Он ничего не делал. Просто присутствовал, как «налоговый инспектор, играющий в футбольной команде». Он просто был там и знал, что исходная среда обитания всадников — «УМЫ И ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ».