Когда розы снова зацветут (гет)

Он с теплом вспоминал рождественские праздники своего детства. Мать вместе с домовыми эльфами готовила настоящий пир для всей семьи, и столовая в доме на площади Гриммо всегда была полна.

Но всё изменилось, когда Арктурусу исполнилось семь — в тот самый год, когда умерла его мать. После её смерти всё изменилось.

Отец закрыл двери для всех, и с тех пор Арктурус не видел ни дядю Альфарда, ни других родственников.

Страннее всего для него было поведение отца после смерти матери.

Ещё будучи ребёнком, Арктурус понимал, что Орион Блэк не относился к своей жене с теплотой. Она была для него скорее прислугой, чем спутницей жизни. Между ними не было привязанности, и отец не пролил ни слезинки.

Арктурус же по-прежнему помнил её улыбку, пусть с годами лицо матери и начало стираться из его памяти.

У Дореи была такая же улыбка, как впрочем и у Касси, которую он не видел уже почти пять лет, как и своего брата Персея.

Они оба ушли из семьи в Рождество, оставив лишь короткую записку и перстень наследника.

Орион Блэк никак не отреагировал на их уход — просто бросил письмо в огонь и швырнул перстень Арктурусу.

— Похоже, теперь ты мой наследник, — пробурчал он.

С тех пор о своенравных детях Блэков больше не вспоминали, но каждый год в это время всё повторялось: дом накрывала тоска, и праздники становились ещё более жалкими.

Отец перестал обращать внимание на Рождество и фактически игнорировал его, что только усугублялось его ухудшающимся здоровьем.

Сначала Арктурус замечал лишь мелочи. Орион забывал, что делал, и бесцельно бродил по дому. С каждым годом ситуация ухудшалась, и теперь его часто можно было застать в разных уголкам дома на площади Гриммо, когда он разговаривал с покойной женой, полагая, что ты еще была жива.

Когда он приходил в себя, то в замешательстве качал головой и запирался у себя в кабинете.

Смотреть на это было грустно, и хотя Арктурус никогда не был близок с отцом, он всё же сочувствовал ему.

Казалось, что отец просто доживал свои дни в ожидании смерти.

Арктурус покачал головой, отгоняя эти мысли.

Отец никогда не был самым здравомыслящем человек, но болезнь его прогрессировала и его решения становились всё более разрушительными для будущего семьи.

Арктурус пытался помочь. Он даже вызывал целителей, чтобы те осмотрели его и вынесли вердикт, могут ли помочь, но каждый раз отец впадал в ярость при одном их виде и становился агрессивным.

По правде говоря, Арктурус не знал, что ещё можно было сделать.

Как помочь человеку, который этого не желает?

Никак. Всё, что оставалось Арктурусу, — это защищать Дорею от вспышек гнева отца, когда он путал её с женщиной, которую, возможно, когда-то любил, но уж точно не в последние годы её жизни.

— Ну что, покончим с этим? — устало прервала его мысли Дорея.

Арктурус кивнул, взял её под руку и повел к столовой, где их ждал неожиданно веселый Орион Блэк, насколько это было возможно по его меркам.

На столе стояли разнообразные блюда, и впервые за долгие годы комната была украшена праздничными гирляндами.

— Что это? — недоверчиво спросил Арктурус.

— Рождество, — ответил Орион с улыбкой, которая однако ничуть не успокоила его наследников.

— Мы не отмечали его уже много лет, — напомнил Арктурус.

— В этом году всё иначе, — спокойно ответил Орион. — В этом году нам есть что праздновать.

Арктурус напрягся. Ему не понравилось то, как это прозвучало. Разум отца уже был не тот, что раньше, и он опасался, что кто-то мог воспользоваться его слабостью.

— Что мы празднуем? — осторожно спросил он, садясь за стол.

— До этого мы ещё дойдём, — заверил его Орион, — но сначала поедим.

Арктурус нахмурился, замечая, как улыбка отца исчезает.

— ЕШЬТЕ! — рявкнул Орион, ударив кулаком по столу. Глаза его выпучились, и Дорея вздрогнула от внезапной вспышки гнева.

Но Арктурус не вздрогнул. Он больше не боялся отцовских наказаний.

Орион Блэк теперь был лишь больным человеком, который быстро терял самообладание и гораздо медленно орудовал своей палочкой.

Бросив на отца вопросительный взгляд, Арктурус положил себе немного индейки, отчего Орион сменил свой безумный вид на улыбку.

Дорея последовала его примеру, хотя явно была начеку.

Она так и не смогла привыкнуть к приступам гнева отца. Большую часть времени Арктурус защищал её от них, даже если это означало, что ему самому приходилось принимать удар на себя.

Теперь эти дни были в прошлом, но Арктурус никогда не забудет, через что ему пришлось пройти из-за человека, который был его отцом.

— И как поживает моя прекрасная дочь? — спросил Орион, словно такой вопрос был для него привычным.

Насколько помнил Арктурус, отец не разговаривал с Дореей с тех пор, как она поступила в Хогвартс.

— Я в порядке, отец, — ответила она, не поднимая глаз от тарелки.

— Хорошо, — кивнул Орион. — Думаю, нам стоит начать подбирать тебе кандидатов для брака.

— Ей всего пятнадцать, — прорычал Арктурус. — Она хочет стать целительницей и не выйдет замуж, пока не добьётся этого.

— Правда, мальчик? — с опасной ноткой в голосе переспросил Орион.

— Да.

Некоторое время Орион изучал сына, а затем снова улыбнулся.

— Конечно, ты прав, — с гордостью произнёс он. — Ты станешь прекрасным лордом.

Ноздри Арктуруса раздулись от сдерживаемого гнева, но он промолчал. Он знал, что будет куда лучше, чем тот жалкий человек, который сейчас назывался главой семьи.

— Так что же мы празднуем? — снова спросил он.

Орион лишь хмыкнул.

— Ты всегда был таким нетерпеливым, — вздохнул он, извлекая из-под мантии небольшой свиток пергамента и протягивая его Арктурусу.

Тот нахмурился, узнав аккуратный, знакомый почерк, и развернул письмо.

«Дорогой отец,

Предполагаю, ты не ожидал снова получить от меня весточку, но, как часто бывает, ты ошибся.

У нас с Кэсси всё в порядке, и мы оказались в очень выгодном положении в кругу могущественных магов, стремящихся изменить наш мир.

Я обращаюсь к тебе из вежливости и прошу, чтобы вы встретились с человеком, который сможет обеспечить дальнейшее процветание нашей семьи как одной из самых влиятельных в магической Британии.

Перемены неизбежны, отец, и я настоятельно прошу тебя принять их. Сопротивление бесполезно, а тех, кто не подчинится, ждут лишь страдания.

Хоть раз прояви себя настоящим лордом, который заботится о своей семье.

Мои мысли как всегда с Арктурусом и Дореей. С нетерпением жду твоего ответа, думая об их будущем.

Твой сын,

Персей Блэк III»

Арктурус, дочитав письмо, покачал головой. Ничего хорошего это не предвещало.

Орион по-прежнему улыбался, ожидая реакции сына, но Арктурус видел лишь мрачные времени, которые могут настать для их семьи.

Он уже знал, о ком говорил Персей. Слухи о Гриндевальде и его действиях на континенте доходили до Британии вот уже несколько лет, и, похоже, тот готовился к решительному шагу.

Это известие не радовало Арктуруса.

Он слышал о событиях в Америке десять лет назад, когда Гриндевальд сбежал от МАКУСА и вернулся в Европу, чтобы продолжить свои тёмные дела. Но раньше он не придавал этому значения. Теперь же после письма Персея игнорировать его стало невозможно.

— И что ты собираешься с этим делать? — спросил он.

— Встретиться с ним, конечно, — ответил Орион. — Кассиопея и Персей не стали бы брать на себя обязательства, не подумав как следует. Если в словах твоего брата есть хоть крупица правды, я хочу, чтобы наша семья оказалась на стороне победителя.

Арктурус глубоко вздохнул, ответ был ожидаем, но от этого он не менее приятен.

— Ты всерьёз думаешь встать на сторону Гриндевальда? Человека, который хочет уничтожить Статут о секретности и поработить магглов? Какой в этом смысл? Что это нам даст?

— Это означает, что мы больше не будем скрываться! — огрызнулся Орион.

— Нет, это означает войну, — возразил Арктурус. — Мы прячемся не из страха, а ради собственной безопасности.

— Что ты вообще знаешь об этом, мальчик? Неужели ты превратился в любителя грязнокровок?

— Нет, — ответил Арктур, — я просто не хочу жертвовать жизнью ради дела, которое погубит нас всех, — добавил он, поднимаясь. — Делай как знаешь, отец, но я не стану предателем своей страны. Сколько лордов, по-твоему, поддержат его?

— Много, если я поддержу, — самодовольно ответил Орион.

— Тогда ты приведёшь нас к гибели. Когда эта группировка падёт, Британия не забудет, что семейство Блэков поддержало Гриндевальда.

С этими словами Арктурус взял Дорею за руку и направился к выходу, не обращая внимания на разъярённые крики отца и звук разбивающейся о стену миски с морковью.

— Что же нам делать, Арктурус? — с тревогой спросила Дорея.

— Не знаю, — честно ответил он, — но я защищу тебя. Во что бы то ни стало.

Девушка с благодарностью улыбнулась ему, но Арктурус, увы, не мог ответить ей тем же. Ситуация складывалась действительно мрачная, и если отец будет действовать так, как он подозревал, то всё станет ещё хуже в ближайшие месяцы и годы.

* * *

Для Минервы Рождество означало проводить большую часть дня в церкви вместе с родителями. Отец, проводивший службы для жителей деревни, был уважаемым человеком, всегда улыбчивым, когда находился среди своей «паствы», как он их называл. Но дома он становился совершенно другим.

Если бы не его вера, Минерва считала, что он бы давно бросил её с матерью еще много лет назад, в тот самый день, когда узнал, что они обе ведьмы.

Мать была настолько влюблённа в него, что скрывала правду, отказалась от магии и спрятала палочку в шкатулке под супружеской кроватью.

Но такой секрет не мог долго оставаться в тайне. Когда Минерва была ещё ребёнком, её случайные вспышки стихийной магии мать уже не могла скрывать, и ей наконец пришлось признаться ему во всём.

Роберт МакГонагалл был, мягко говоря, потрясён. Как честный и религиозный человек, он не знал, как справиться с этим знанием и с собственной совестью.

Минерва не сомневалась, что он всё ещё любил их с матерью, но эта правда сильно усложнила ему жизнь.

— Сядь ровно, — прошептала мать, продолжая смотреть на мужа с привычной улыбкой обожания.

Изобел Росс, происходившая из семьи одарённых волшебников, отказалась от всего ради любви и сбежала с магглом — отцом Минервы.

Минерва никогда не видела родственников матери и знала, что там ее скорее всего никогда не примут.

Они не были злыми людьми, не питали ненависти к магглам, но они были насквозь чистокровными магами и расценили поступок Изобел как высшее предательство.

Однако Минерва не жаловалась. Она выросла в любящей семье, никогда ни в чём не нуждалась и имела возможность учиться в Хогвартсе. Были те, кому повезло гораздо меньше.

Её мысли обратились к Гарри — к тому, через что ему пришлось пройти и что он сделал для неё.

Никто никогда не проявлял к ней столько доброты. Её популярность была связана скорее с её успехами на квиддичном поле и дружбой с Августой.

Другие чистокровные знали, кто она, кем была её мать и что она сделала, но давно научились обходить эту тему при ней.

Минерва унаследовала от матери вспыльчивый характер и была достаточно магически одарена, чтобы те, кто осмеливался её дразнить, делали это только один раз.

Она тоже столкнулась с тем, через что сейчас проходил Гарри из-за Абраксаса Малфоя и его компании. И лишь на четвёртом курсе она наложила на Стеббинса проклятие, и они оставили ее в покое. Хотя она подозревала, что Карлус Поттер также мог вмешаться в эту ситуацию.

Карлус никогда бы не признался в этом, но её больше не трогали после его первой встречи с Арктурусом Блэком, который тоже стал относиться к ней с большим уважением.

Она размышляла о том, как Гарри проводит Рождество со своей семьёй, и эти мысли согревали её.

Несмотря на всё, через что он прошёл, Гарри оставался добрым и внимательным. Он всегда находил время для неё и никогда не жаловался, когда она перекладывала на него свои проблемы.

За те месяцы, что она знала Гарри, он стал для неё одним из лучших друзей. Его трудолюбие, терпение и доброта быстро завоевали её симпатию.

Но последний его поступок заставил её задуматься: а не было ли между ними чего-то большего?

Она покачала головой.

Нет, Гарри просто был самим собой. Его подарок был искренним, без скрытых мотивов — он просто ценил их дружбу так же, как и она.

Или нет?

Минерва тихо вздохнула, не зная, что думать, и не желая углубляться в эти размышления.

— Пойдём, Минерва, — позвала мать, возвращая её к реальности.

Она подняла голову и увидела, что служба завершилась. Последние прихожане выстроились в очередь, чтобы поговорить с её отцом.

Служба закончилась, но они не уйдут ещё как минимум час, пока все не получат свою минуту с преподобным в этот святой день.

Минерва не ожидала от остатка дня ничего хорошего. Её родители будут носить свои фальшивые улыбки, делая вид, что всё в порядке, и она должна будет следовать их примеру.

На самом деле, хотя ей было стыдно это признать, она больше всего хотела вернуться в Хогвартс и считала дни до возвращения.

* * *

Находиться в гостях у Поттеров было сюрреалистично. Проснувшись утром на Рождество, Гарри понял, что никогда не привыкнет к этому. Впрочем, ему и не придётся — после сегодняшнего дня он поедет в гости к Николасу и Пернелле, а затем вернётся в Хогвартс.

Какими бы гостеприимными и радушными ни были Поттеры, ему хотелось, чтобы Карлус побыл наедине с родителями.

Карлус настаивал, чтобы Гарри вернулся после визита к тёте и дяде, но тот вежливо отказался.

Как бы сильно ему ни хотелось остаться здесь подольше, это лишь напомнило бы ему о том, чего у него никогда не было. Ему не нужны были такие напоминания.

Лучше было уехать после Рождества, сохранив в памяти тёплые моменты с семьёй Поттеров, и вернуться к суровой реальности, которую он знал слишком хорошо.

— Ты уже проснулся, Гарри? — тихо спросил Карлус, заглядывая в спальню, где остановился Гарри.

— Да, — сонно ответил Гарри.

Было пять утра, а они легли только в два. Вечером они обсуждали некоторые тонкости в трансфигурации с Уильямом и остановились только тогда, когда Анжелика пришла прервать их посиделки.

— Пойдем. Мама и папа скоро встанут.

Гарри зевнул и поднялся с кровати, следуя за другом.

— Не думаю, что они проснутся скоро, — усмехнулся он. — Мы ведь только три часа назад легли.

Карлус широко улыбнулся:

— Они всегда встают рано на Рождество. Маме это нравится, и она не даст папе долго лежать в постели.

Как только они добрались до лестницы, их уже встретили Уильям и Анжелика.

— Счастливого Рождества, мальчики, — тепло поприветствовала их женщина.

Уильям, едва сдерживая зевоту, кивнул и повёл всех вниз в гостиную, где Анжелика явно потрудилась на славу прошлым вечером.

Комната и до этого была украшена к празднику, но теперь засияла новыми магическими штрихами. Вокруг огромной ёлки порхали феи, оставляя за собой сияющий шлейф блесток. По полу весело маршировали гномы, переодетые в эльфийские костюмы, хотя их угрюмые лица явно не гармонировали с нарядами.

Но самое поразительное — это были горы подарков.

— Когда-нибудь у тебя было такое Рождество, Гарри? — с ухмылкой спросил Карлус.

У него никогда не было.

Гарри покачал головой. Рождество всегда было для него тяжёлым праздником, пока он не попал в Хогвартс, но даже там он не видел ничего подобного.

Карлус хлопнул его по плечу:

— Ну, сами они не распакуются, дружище. Что, думал, будешь просто сидеть и смотреть, как я открываю свои?

— Но...

— Лучше не задавай вопросов, Гарри, — посоветовал Уильям с лёгкой улыбкой. — Анжелика не притронется к своим подаркам, пока вы не закончите, а она, скажу по секрету, не самый терпеливый человек, — добавил он шёпотом.

— Давай, — вздохнул Карлус, почти волоком таща Гарри к одной из кучек подарков. — Распаковывай, а то я превращу твои носки в скорпионов. Я умею это делать, — подмигнул он.

Гарри был в полном замешательстве, но, услышав угрозу Карлуса, не смог сдержать усмешку.

— Спасибо, — искренне сказал он родителям Поттера, которые лишь тепло улыбнулись в ответ.

Он всё ещё был в некой прострации, разбирая подарки один за другим, и когда наконец открыл последний, остановился, осматривая всё с тихим изумлением. Одежда, книги, сладости и множество других вещей. Но не количество или ценность подарков согревали его сердце — это было чувство, что их вручила ему семья, пусть даже они и не знали всей правды.

— Теперь моя очередь! — воскликнула Анжелика с детским восторгом, как только Гарри и Карлус закончили.

Они с улыбкой наблюдали, как она с невероятной скоростью распаковывала свои подарки, ахая и даже иногда вскрикивая от радости, когда находила что-то особенно желанное.

— Это всегда так? — спросил Гарри.

Уильям с улыбкой кивнул:

— Она была такой же последние двадцать лет с тех пор, как мы познакомились, — усмехнулся он.

— Она сходит с ума, когда речь заходит о Рождестве, — добавил Карлус, держа в руках рубашку, которую он распаковал всего несколько минут назад. и одобрительно кивая.

— О, чуть не забыл! — вдруг воскликнул Гарри, доставая из кармана подарки, завернутые в красно-золотую бумагу. Он вручил один Уильяму, один Карлусу, а тот в свою очередь передал Гарри свой подарок.

— Великие умы мыслят одинаково, — засмеялся Карлус, когда они одновременно начали распаковывать одинаковые наборы книг по трансфигурации, которые подарили друг другу.

Это были книги, которыми они оба пользовались в клубе трансфигурации у Дамблдора.

— Не могу сказать, что разочарован, — усмехнулся Гарри.

Карлус согласно кивнул.

— Где ты нашёл это? — спросил Уильям, пролистывая одну из книг, которую Гарри нашёл в Тайной комнате.

Это был один из двух рукописных экземпляров, которые, как подозревал Гарри, могли быть написаны самим Салазаром Слизерином, хотя они и не были подписаны.

— Я наткнулся на одну коллекцию, и там была эта записка, — честно ответил Гарри.

Уильям одобрительно кивнул:

— Этой книге, должно быть, несколько сотен лет, — задумчиво произнёс он. — Некоторые заклинания выглядят весьма сложными. Я о таких даже не слышал.

Так оно и было.

Гарри пробовал несколько из них с переменным успехом, но был уверен, что со временем они окажутся чрезвычайно полезными.

— Спасибо, Гарри. Это великолепный подарок.

— И за мой тоже спасибо, — с улыбкой добавила Анжелика, показывая зачарованные цветы, которые Гарри подарил ей.

Они никогда не увянут и будут светиться в темноте.

Уильям снова громко зевнул:

— Ладно, а теперь я дам вам время насладиться подарками, а сам пойду посплю ещё пару часов. Я уже не так молод, как вы двое, — подмигнул он, указывая на Гарри и Карлуса. — Увидимся за обедом.

После этих слов Уильям удалился, оставив Гарри с Карлусом помогать Анжелике собрать разбросанные обёртки от подарков.

— Идите наслаждайтесь утром, пока я готовлю обед, — сказала она, когда они закончили. — У вас есть чем себя развлечь.

Карлус с энтузиазмом кивнул и с помощью заклинания отправил кучу своих подарков вверх по лестнице.

Гарри последовал его примеру, покачал головой и ухмыльнулся:

— Мы ведь собираемся провести утро за трансфигурацией, так?

— А ты хочешь заняться чем-то другим? — ответил Карлус.

Гарри задумался и понял, что действительно нет. За последние месяцы он полюбил трансфигурацию так же сильно, как и защиту от тёмных искусств.

— Нет, — честно признался он.

Они занесли подарки в свои комнаты и провели остаток утра, повторяя материалы, изученные до каникул, и пробуя новые заклинания из новых книг. Трансфигурация увлекала их настолько, что они даже не заметили, как прошёл целый день.

Когда ближе к обеду за ними пришёл Уильям, они с сожалением отложили книги и спустились вниз. Анжелика встретила их многозначительным взглядом.

— Трансфигурация?

Уильям гордо кивнул, а она лишь покачала головой в притворном отчаяниие.

Гарри уже знал, что её любимая магия — это чары, и в этом искусстве она была мастерицей.

— Обед готов, — объявила она.

Гарри только и мог, что с восхищением рассматривать блюда, накрытые на столе. Так много еды он видел лишь в Хогвартсе или у Уизли, хотя у них обычно готовили на гораздо большее количество людей, чем четверо.

— Всё, что остается, мы относим в церковь, — пояснил Уильям. — Там всегда найдутся нуждающиеся.

Гарри кивнул, снова поражаясь доброте семьи Поттеров и понимая, почему их так высоко ценили в магическом сообществе.

— Бери всё, что хочешь, Гарри.

— Не говори так, — фыркнул Карлус. — Ты даже не представляешь, сколько он может съесть.

Гарри бросил на него укоризненный взгляд, пнув под столом.

— Ты бы сам помалкивал, — парировал он. — Я видел, как ты умудрился съесть двенадцать сосисок.

— Это было после тренировки по квиддичу! — оправдывался Карлус.

Гарри хмыкнул и принялся за картошку, индейку и овощи, обильно полив их соусом. Родители Поттера, наблюдая за их весёлой перепалкой, лишь рассмеялись.

— Ты сам ешь на завтрак по восемь яиц каждое утро, — поддразнил Карлус, не скрывая ухмылки.

— Ладно, — вмешалась Анжелика, понимая, что спор может затянуться. — Вы оба настоящие обжоры.

— Это не так! — в один голос возразили Гарри и Карлус, после чего дружно рассмеялись.

— В здоровом аппетите нет ничего плохого, — добавил Уильям. — Вот увидите, когда женитесь, жёны тоже будут вас за это ругать.

— Я не ругаю тебя, Уильям, — вмешалась Анжелика, спокойно откусывая кусочек еды. — Я лишь забочусь о твоём здоровье. Есть бекон каждый день — не лучшая идея.

— Да, дорогая, — смиренно пробормотал Уильям, подмигнув Гарри и Карлусу.

— И не думай, что я не знаю о твоих попытках есть его тайком, — добавила она с улыбкой. — Не забывай, что Миранда — мой домовой эльф и всегда держит меня в курсе всего, что мне нужно знать.

— Так вот почему ты стала давать мне меньше бекона?

Анжелика невозмутимо кивнула.

— Чёрт, — пробормотал Уильям. — Думал, что это останется в тайне. И вы двое можете прекратить смеяться. Вот увидите, когда женитесь. Я только надеюсь, что ваши жёны будут такими же жестокими, как моя.

— Перестань драматизировать, Уилл, — засмеялась Анжелика.

— Я просто даю парням представление о том, что их ждёт впереди.

— А зачем портить интригу? — ответила она, лукаво улыбаясь.

Уильям громко рассмеялся.

— Как я и сказал — жестокая, — но мне это даже нравится. Ладно, ешьте, времени у нас не так много — надо ещё успеть на службу.

Когда обед подошёл к концу, они собрали оставшуюся еду в контейнеры, а Анжелика упаковала их в большую сумку.

— У нас ещё час до начала службы, — сказала она. — Может, поедем пораньше и раздадим еду?

— Прекрасная идея, — согласился Уильям, и Гарри с Карлусом тоже кивнули. — А заодно покажем Гарри деревню, если успеем. Готов к ещё одной аппарации?

Гарри поморщился при этой мысли. Он все еще верил, что сможет сделать это без посторонней помощи, но решил не рисковать сейчас, особенно если что-то пойдет не так.

Сириус предупреждал его о рисках аппарации, и Гарри совсем не хотел провести вечер в больнице Святого Мунго, ожидая, пока ему снова пришьют оторванную конечность.

— Скажешь, когда будешь готов, — подбодрил Уильям.

Гарри глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться перед тем, как увидеть место, где его родители встретили свою смерть от рук Тёмного Лорда.

Как и прежде, его окутало неприятное ощущение, словно его пытались протолкнуть через слишком маленькое отверстие. Но когда он открыл глаза, перед ним предстала небольшая деревушка неподалёку, освещённая рождественскими огнями.

— Красивое место, — отметил Уильям, и они неспешно направились к заснеженной деревне.

— Годрикова Лощина имеет для нашей семьи особое значение, — начал объяснять Карлус. — Это наш родной край, по крайней мере, насколько мы можем проследитьнашу историю.

— Почему? — спросил Гарри с любопытством.

Карлус бросил вопросительный взгляд на отца.

— Деревня знаменита тем, кто здесь родился.

— Годрик Гриффиндор, — уточнил Карлус.

Уильям кивнул.

— Только поэтому многие волшебники стремились жить здесь. А ещё это одно из немногих мест, где магглы и маги живут в гармонии. Но, как это бывает, иногда возникают проблемы — магглы видят то, что не должны, и Министерство часто присылает команды стирателей памяти.

Гарри понимающе кивнул.

— Но настоящая причина, по которой это место так важно для нас, — наша обязанность защищать его, — продолжил Уильям. — Раньше за этим следила семья Певереллов, но когда они исчезли, ответственность перешла к Поттерам, так как мы унаследовали их богатства. Ты слышал о Певереллах, Гарри?

Гарри покачал головой.

— А должен был?

— Вряд ли, но в определённых кругах они очень известны, — ответил Уильям с загадочной улыбкой. — Это была влиятельная, но весьма таинственная семья. Певереллы жили здесь и поддерживали порядок. Несколько столетий назад Иоланта Певерелл вышла замуж за Хардвина Поттера, а остальное уже история. После того как Певереллы исчезли, защита Годриковой Лощины стала нашей семейной обязанностью. Мы к этому относимся очень серьёзно.

— Отец часто приезжает сюда, чтобы проверить, всё ли в порядке, починить, что нужно, и всякое прочее, — добавил Карлус.

Гарри улыбнулся при мысли об этом, но внутри всё равно оставалось чувство досады. Почему ему никогда не рассказывали об этом? Может, это была семейная тайна, о которой никто больше не знал?

— Если хочешь узнать больше о Певереллах и о том, почему они так знамениты, почитай «Сказку о трёх братьях», — предложил Карлус. — Очень увлекательная история.

Уильям бросил на сына предостерегающий взгляд, но Карлус ободряюще покачал головой, и тот расслабился.

— Ну, вот мы и на месте, — объявил Карлус, и Гарри снова почувствовал, как разгорается его любопытство.

Почему Уильям так отреагировал на упоминание, казалось бы, обычной сказки? Гарри решил отложить этот вопрос и помог распаковать еду, пока Уильям приветствовал маггловского пастора, вскоре вернувшись с ним.

— Как всегда, спасибо за вашу щедрость, Уильям, — сказал пастор. — А это кто?

— Это друг Карлуса, Гарри, — представил его Уильям. — Он приехал к нам на каникулы.

— Рад познакомиться, молодой человек, — пастор протянул руку. — Меня зовут Пол Маккей, я слежу за порядком в церкви.

Гарри пожал протянутую руку.

— Если что-то понадобится, Уильям, вы знаете, где меня найти. И спасибо за вашу помощь.

— Всегда рад помочь, Пол, — улыбнулся Уильям. В этот момент к ним подошла пожилая женщина. — Ах, Батильда, рад вас видеть.

Старушка улыбнулась беззубой улыбкой.

— Всегда хороший день, когда кто-то из Поттеров приезжает в деревню, — сказала она. — А это ещё один из ваших? — спросила она, заметив Гарри.

— Нет, нет, — рассмеялся Уильям. — Гарри учится с Карлусом в школе.

— Значит, ты наверняка знаком с моими трудами, — гордо заявила она, обращаясь к Гарри. — Я написала «Историю магии».

— Батильда Бэгшот? — удивлённо переспросил Гарри, осознав, кто перед ним.

— Именно так, — подмигнула она.

— Как дела? — спросил Уильям.

Батильда покачала головой.

— Каждый день приезжают журналисты, пытаются узнать что-то о Геллерте, — вздохнула она. — Я им сто раз говорила, что больше не имею к нему отношения с тех пор, как произошёл тот случай с юной Арианой, но им всё мало.

— Хотите, я поговорю с ними?

— Нет, мне они не страшны, — заверила его Батильда. — Может, он и мой племянник по крови, но мне отвратительно то, что он сделал.

— Я знаю, — мягко ответил Уильям. — Семью не выбирают.

— Моя племянница не должна была выходить замуж за Гриндевальда, — вздохнула Батильда. — Я знала, что он ни на что не годится, но Геллерт оказался намного хуже. Я надеялась, что знакомство с Альбусом его исправит, но всё закончилось катастрофой.

Гарри застыл, потрясённый словами пожилой женщины. Столько откровений в одном разговоре сбило его с толку.

Дамблдор и Гриндевальд были друзьями?

Нет, это не могло быть правдой… или всё-таки могло?

Уильям не выглядел удивлённым, но лицо Карлуса отражало тот же шок, что и Гарри.

Если Батильда Бэгшот говорила правду, неудивительно, что Дамблдор так долго медлил с противостоянием Гриндевальду. Может, поэтому он не сразу сразился с Тёмным Лордом?

Мысль о том, что директор так долго откладывал сражение из-за дружбы, вызывала у Гарри неприязнь. Его уважение к Дамблдору и без того ослабленное смертью Сириуса таяло на глазах. Если Батильда права, на руках у Дамблдора куда больше крови, чем Гарри мог себе представить.

— Всё в порядке, Гарри? — спросил Уильям, вырывая его из раздумий.

— Да, всё нормально, — ответил Гарри, заметив, что Батильда уже ушла.

Но на самом деле ему было совсем не по себе.

Это было очень тяжело принять, почти так же трудно, как и то, что произошло в Министерстве. Как Дамблдор мог пользоваться таким уважением среди волшебников, если так долго не предпринимал никаких действий против Гриндевальда?

Для Гарри это не имело никакого смысла, и он не хотел зацикливаться на этом. За последние месяцы его отношение к Дамблдору испортилось, и мысли об этом человеке вызывали у него лишь еще большее чувство горечи по отношению к фигуре, на которую он когда-то равнялся.

* * *

Они вернулись домой не поздно, но поскольку Анжелика, Карлус и Гарри были на ногах с четырёх утра, подростки отправились спать около девяти, уставшие от праздничной суеты.

Анжелика закончила уборку, приняла ванну и вернулась в спальню, где Уильям читал книгу, подаренную Гарри.

— Прекрасный был день, — заметила она, расчёсывая волосы перед зеркалом.

— Да, — согласился Уильям. — Я рад, что Гарри был с нами.

Анжелика кивнула, нахмурившись от мыслей, которые не покидали её последние дни.

— Как думаешь, он когда-нибудь раньше праздновал Рождество? — спросила она.

Уильям тяжело вздохнул.

— Не так, как мы, — ответил он. — Сомневаюсь, что у него было счастливое детство. Если бы он не был с нами, он провёл бы этот день в одиночестве в замке.

— Да, — вздохнула Анжелика. — Сирота в таком юном возрасте...

— А его родители были убиты у него на глазах, — добавил Уильям.

Родители…

Гарри никогда не говорил, кто они, и хотя Анжелика осторожно пыталась вывести его на откровенность, он всегда замыкался.

— Как думаешь, он может быть как-то связан с тобой? — спросила она.

Уильям отложил книгу, ожидая, что она продолжит.

— Понимаю, его внешнее сходство с тобой и Карлусом может быть случайным, но есть и другие детали, которые я заметила, — вздохнула она. — Его манеры, то, как он говорит. Во всём этом есть что-то от Поттеров.

Уильям рассмеялся, покачав головой.

— Только слепой не увидел бы нашего сходства, но, нет, это невозможно. Я был единственным ребёнком, и в нашей семье так было уже несколько поколений. Я не могу представить, как он может быть нашим родственником. Поверь, я и сам об этом много думал.

— Знаю, но он так на вас похож, — мягко сказала Анжелика. — Я просто подумала...

— Что он мой незаконнорожденный сын? — усмехнулся Уильям.

Анжелика поморщилась.

— Если бы я не знала тебя как верного и преданного мужа, то, возможно, так бы и подумала, — призналась она. — Нет, Уилл, дело не в этом. Просто мне кажется, что в этом мальчике есть что-то большее.

— Надеюсь, ничего плохого?

— Нет, — уверенно ответила Анжелика. — Он хороший мальчик, добрый, заботливый. Я доверяю суждениям нашего сына. Просто в Гарри так много знакомых черт, что я не могу от них отмахнуться.

Уильям улыбнулся жене.

— Тебе нравится, что он здесь.

— Да, — признала она.

— Тогда просто прими это как данность, — мягко посоветовал Уильям. — Гарри и Карлус сближаются. Возможно, однажды он доверится нам и расскажет о своей жизни. До тех пор не ломай голову. Я уверен, что есть разумное объяснение того, кто такой Гарри Эванс.

Анжелика кивнула, хотя чувство беспокойства всё ещё не покидало её.

Она вела себя глупо? Или действительно была права в своих мыслях?

— Ладно, день был долгим. Завтра мальчики встанут рано — Гарри уезжает к своему дяде, — напомнил Уильям.

— Кто его дядя? — с интересом спросила Анжелика.

Уильям лишь пожал плечами.

— Не знаю. Он упомянул кого-то по имени Николас, но на этом всё.

Анжелика снова нахмурилась. Она не знала никого с таким именем, что означало, скорее всего, Николас был из маггловской семьи Гарри.

С этими тревожными мыслями она легла в постель, и вскоре погрузилась в беспокойный сон, всё время задаваясь одним и тем же вопросом:

Кто такой Гарри Эванс?

* * *

Николас торжествующе ухмыльнулся, крутя в руках клюшку для гольфа, как дирижёрскую палочку, и вернул её на место в библиотеке. Утром он обнаружил в своём саду пакет с экскрементами и посвятил всё это время осуществлению мести.

— Это мистер Эймс только что кричал? — вздохнула Пернелла, встретив мужа на кухне.

— Возможно, — непринужденно ответил Николас.

— И что ты с ним сделал на этот раз?

Николас только пожал плечами, но его довольная улыбка выдала всё ещё до того, как он успел заговорить.

— Николас?

— Я опять нашёл дерьмо на газоне!

Пернелла закатила глаза.

— И дай угадаю, последствия такого незначительного поступка оказались слишком серьезными?

— Нет, — упрямо возразил Николас. — Он получил ровно то, что заслужил.

— И что же это?

— У Эймса больше нет саней и оленей на крыше.

— Ты потратил всё утро, сбивая его рождественские украшения?

Николас удовлетворённо кивнул.

— Это было время, потраченное с пользой.

Пернелла разочарованно покачала головой, не сказав больше ни слова. Она знала, что его не переубедить.

— Надеюсь, ты утолил свою жажду мести, потому что Гарри скоро будет здесь.

— Да, знаю, — ответил Николас.

Он не видел мальчика уже несколько месяцев и с нетерпением ждал его визита.

Николас был рад, что Гарри решил навестить Поттеров именно вчера. Для них с Пернеллой Рождество потеряло всякую новизну еще несколько столетий назад. Пусть оно и наступало всего раз в году, но когда отмечаешь его более шести сотен раз, оно становится довольно бессмысленным событием.

Для такого молодого человека такой день в их доме был бы просто скучным.

— Кажется, он уже на подходе.

И, как по заказу, Гарри появился в комнате через мгновение. Престарелому алхимику пришлось дважды взглянуть на него, чтобы узнать.

Гарри заметно подрос, черты чего лица стали более зрелыми, а одежда теперь сидела на нём куда лучше. Но больше всего Николас обратил внимание на его обеспокоенное выражение.

— Ты не очень хорошо провел время с родственниками? — поинтересовался он, когда Пернелла закончила обнимать Гарри.

— Нет, всё было замечательно, — ответил Гарри. — Просто я узнал кое-что, к чему не был готов.

— Звучит довольно зловеще, — заметил Николас, жестом приглашая его продолжить.

Гарри, казалось, не хотел этого делать, но через мгновение сдался.

— Вы знали, что Дамблдор дружил с Гриндевальдом?

— Ах, — тихо произнёс Николас. — Да, знал. Даже встречался с ним однажды — он был невероятно одарён. Никогда бы не подумал, что он станет тем, кем стал. Дружба между ними тебя беспокоит?

Гарри кивнул.

— Я всегда думал, что они были врагами. А теперь узнаю, что они были друзьями. И что я теперь должен думать?

Николас догадался, что Гарри не знал всей истории. Если бы ему раскрыли детали, он бы не задавал этих вопросов.

— Что тебе известно об их отношениях? — спросил Николас.

Гарри лишь пожал плечами.

— Не слишком много, — признался Гарри.

— Тогда, подозреваю, ты делаешь выводы, не зная всех фактов, — предположил Николас. — Они были друзьями когда-то, но уверяю тебя, теперь всё изменилось.

— Из-за Арианы?

— О, значит, ты знаешь больше, чем я думал, — пробормотал Николас.

— Кем она была?

Николас нахмурился.

— Ты не знаешь?

Гарри покачал головой. Он слышал лишь обрывки информации и сложил из них довольно мрачную картину.

— Я не стану нарушать доверие Альби, но Ариана была его сестрой, — объяснил Николас. — У неё были серьёзные проблемы с магией, она была очень больна. Она умерла молодой. Я не буду углубляться в детали, но советую не делать поспешных выводов, не зная всех фактов.

— Я и не делаю, — заверил Гарри. — Меня беспокоит не прошлое Дамблдора, а кое-что другое, о чём я не могу говорить. Просто пытаюсь понять, почему он позволил определённым вещам случиться, если они были врагами.

Николас понимающе кивнул.

— Что бы это ни было, я знаю Альбуса достаточно хорошо, чтобы утверждать, что он не жестокий человек, Гарри. Если бы я хоть на мгновение подумал иначе, он никогда бы не стал моим учеником, — сказал он искренне. — Постарайся не судить его за то, что ты думаешь, будто знаешь. Он не идеален, но один из лучших людей, которых я встречал, и всегда старается поступать правильно для тех, о ком заботится, хорошо?

Гарри неуверенно кивнул, но не стал больше выпытывать. В противном случае он был бы сильно разочарован.

— Как насчёт обеда? — предложила Пернелла.

— Сперва подарки, — взволнованно сказал Николас.

Пернелла закатила глаза, но жестом предложила ему продолжать.

Николас уже несколько недель работал над подарком для Гарри, а он не отличался терпением, когда был чем-то так увлечен.

— Что это? — удивился Гарри, открыв деревянную коробку, которую ему передал Николас, и обнаружил, что она была пуста.

— А вот это нечто весьма гениальное, если мне не изменяет память, — довольно самодовольно сказал Николас. — Это очень похоже на миниатюрный исчезающий шкаф. Один будет у меня, и мы сможем отправлять друг другу вещи, пока ты в Хогвартсе.

— Это потрясающе! — воскликнул Гарри, изучая мастерство изделия.

— Да, но это ещё не всё, — продолжил Николас, дрожа от волнения и передавая Гарри толстый свиток пергамента. — Я также привязал его к своей библиотеке. Всё, что тебе нужно — это вслух произнести название любой книги из этого списка, когда крышка будет открыта, затем закрыть её, и книга появится в шкатулке.

— Никогда о таком не слышал, — восхищённо прошептал Гарри.

— Естественно, не слышал. Я сам его изобрёл, — хмыкнул Николас.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, и Николас почти мог увидеть, как в его голове возникают всевозможные идеи. — Теперь мой подарок кажется чертовски ужасным.

— Это не соревнование, Гарри, — мягко пожурил его Николас, улыбаясь ещё шире, когда Гарри достал огромный мешок для мячей для гольфа. — Нет, думаю, ты меня обошел.

Пернелла закатила глаза.

— Почему-то мне кажется, что теперь я буду извиняться ещё чаще, — вздохнула она.

— Ну, зато их не нужно просить вернуть, — усмехнулся Гарри. — Они сами возвращаются в мешок через час после удара.

— Это довольно хитро. Ты сам наложил чары?

Гарри кивнул, и Николас с гордостью улыбнулся.

— Это весьма сложный набор заклинаний.

— Да, — согласился Гарри, — но, уверен, я всё сделал правильно.

— А что ты привёз для меня? — спросила Пернелла, её глаза загорелись в предвкушении.

Гарри вручил ей зелёную коробку с золотым бантом.

— Это переносной сад, — объяснил он.

Он вдохновился портативным болотом, которое близнецы Уизли использовали для устрашения Амбридж, но внёс несколько изменений в их творение. Его было легко использовать, просто упаковать обратно, и Пернелла могла добавлять в него всё, что захочет.

— Переносной сад? — спросила она, заинтригованная.

— Лучше открывать его на улице, — предупредил Гарри, — но да, это просто сад, который можно взять с собой куда угодно.

— Это прекрасно, — счастливо воскликнула женщина. — Мы сможем взять его с собой в отпуск.

Николас с энтузиазмом кивнул.

— Обед? — предложил он.

— Да, — настояла Пернелла. — Хоть ты и подрос, это не значит, что тебя не нужно кормить, — добавила она, обращаясь к Гарри. — Присаживайся.

Гарри с улыбкой подчинился и тут же с аппетитом принялся за жареную свинину, которая появилась на его тарелке.

Николас воспользовался моментом, чтобы внимательнее присмотреться к нему, при этом он слегка нахмурился. Того Гарри, которого он встретил впервые — робкого, убитого горем мальчика, — больше не было. На его месте сидел молодой человек, уверенно вступающий на порог взрослой жизни: крепко сложенный, с заметно возросшей уверенностью и значительно более здоровым видом.

Николас подметил в чертах Гарри едва заметные признаки как своей родни, так и своей жены: небольшие мочки ушей явно были наследием его линии, а высокие скулы — от Пернеллы. Он подозревал, что это было неожиданным результатом ритуала, что они провели.

— Гарри, скажи, ты заметил ещё какие-то изменения в себе после ритуала? — поинтересовался Николас.

Гарри кивнул.

— Да, помимо того, что теперь лучше дается учёба и легче противостоять людям, есть ещё кое-что, — начал он. — Некоторые заклинания, которые я раньше никогда не использовал, кажутся мне странно знакомыми. Я могу просто посмотреть, как кто-то их колдует, и тут же скопировать.

Николас задумчиво хмыкнул.

— Возможно, ты унаследовал часть магической памяти хоркрукса, — предположил он. — Мы уже знаем, что этот Реддл был одарённым волшебником. Я подозреваю, что, поскольку он знал эти заклинания, они кажутся знакомыми и тебе ты легко можешь их воспроизвести. Можем проверить эту теорию, если ты не против.

Гарри пожал плечами. Николас, достав палочку, начал подбирать заклинание, которое Гарри наверняка не знал, но которым должен был бы владеть каждый уважающий себя Тёмный Лорд.

Слегка кивнув, Николас взмахнул палочкой, и из её конца вылетел зелёный огненный шар, который он заморозил в воздухе.

— Попробуй, — предложил он, с интересом наблюдая за Гарри.

Тот изучил заклинание, затем повторил его движение, вызвав точно такой же огненный шар, который заморозил рядом с первым.

Оба заклинания были идентичны. Николас взмахом палочки уничтожил своё творение и внимательно осмотрел заклинание Гарри.

— Ты знаешь, что это за заклинание? — спросил он.

Гарри покачал головой.

— Я просто повторил, как оно ощущается, будто уже произносил его раньше.

— Это интересно, — задумчиво произнёс Николас. — Это заклинание довольно неприятное. Оно плавит кожу, мышцы и кости, как огонь плавит свечной воск. Ты уверен, что раньше его не знал?

Гарри обеспокоенно покачал головой, и Николас ободряюще ему улыбнулся.

— У тебя удивительный дар, Гарри, — с добродушной усмешкой заметил он. — Ты можешь не знать эти заклинания, но та часть души, что ты поглотил, с ними знакома. Это значит, что ты сможешь без особых усилий освоить магию, которой владел Реддл.

— Это может оказаться полезным, — задумчиво согласился Гарри.

— Безусловно, — подтвердил Николас. — Но ты говорил, что есть ещё кое-что?

Гарри кивнул.

— Недавно на меня попытались напасть двое учеников, — рассказал он, заметив, как Пернелла нахмурилась, — но у них ничего не вышло. Я знал, что это произойдёт ещё до того, как они сделали первый шаг. Будто моя магия предупредила меня заранее.

— Ты почувствовал их заклинания? — уточнил Николас.

— Нет, я понял, что они поджидали меня, ещё до того этого. Как будто что-то предупреждало меня об их присутствии.

— Это очень странно, — пробормотал Николас. — Я о таком не слышал. Разве что ты ощутил активную магическую угрозу, но если они просто ждали, ты не должен был ничего не почувствовать. Даже Альбус не настолько одарен в магическом обнаружении.

— Значит, этому нельзя научиться? — спросил Гарри. — Я думал, что Том научился этому сам и это передалось мне как было с парселтангом.

Николас задумался, вспоминая кое-что из своих давних исследований в поисках бессмертия.

— Возможно, ты прав, — произнёс он.

— О чём вы? — поинтересовался Гарри.

— Хоркрукс, как ты знаешь, — это часть души, запечатанная в предмете. По сути, он использует предмет как щит, но остаётся сознательной частью своего владельца. Ты следишь за мыслью?

— Да, вроде бы, — кивнул Гарри.

— Когда я изучал способы достичь бессмертия, мне удалось заполучить один хоркрукс и исследовать его. Я обнаружил интересную вещь, — продолжил Николас. — Когда поблизости оказывалось что-то, способное причинить ему вред, он пытался защититься. Для меня было удивительным открытием, что он способен на такое, но я запомнил это отчётливо.

— Защититься?

Николас кивнул.

— Поскольку это часть души, она всё ещё обладает сознанием и стремится защититься, пусть ее возможности и ограничены. Хотя у неё нет палочки, она может влиять на разум, — пояснил он. — Если бы у меня не было достаточно сильной воли, я мог бы поддаться воздействию. То, что ты описал, похоже на схожую реакцию. Магическая память хоркрукса помнит моменты, когда была уязвимой, и теперь предупреждает тебя о возможной опасности.

— Такое возможно? — спросила Пернелла.

— Я не учитывал этот момент, когда разрабатывал ритуал, — признался Николас, — но Гарри — живое доказательство того, что так оно и есть. И это может оказаться полезным.

Гарри задумчиво кивнул.

— Так и есть. Я бы сам никогда не заметил их.

— Считай это ещё одним положительным результатом нашего ритуала, — предложил Николас. — Остаётся только один вопрос: зачем они хотели напасть на тебя?

Пернелла снова нахмурилась, но промолчала, ожидая ответа Гарри.

— Их убедил сделать это кое-кто, кому я не нравлюсь, потому что я не чистокровный.

— Вот как? — с раздражением переспросил Николас.

— Да, но я к этому привык, — фыркнул Гарри. — Похоже, Малфои всегда будут меня ненавидеть без особой причины.

— Малфои? — переспросила Пернелла, взглянув на мужа.

— Кучка напыщенных болванов, — проворчал Николас. — Хочешь, я с ними разберусь?

Гарри рассмеялся и покачал головой.

— Нет, я имею с ними дело с одиннадцати лет, — ответил он устало. — Абраксас ничем не хуже своего внука-идиота, которого я встретил в поезде по дороге в Хогвартс.

Николас посмотрел на Гарри с лёгким сомнением, но кивнул, принимая его решение.

— Ладно, — нехотя согласился он, не желая быть чересчур навязчивым.

— А теперь давайте сменим тему, — вмешалась Пернелла. — Как насчёт десерта?

Гарри сразу оживился, и Николас почувствовал облегчение, заметив, как тот улыбнулся.

Десерт способен подбодрить любого, даже если он прожил больше полутысячи лет.