Когда розы снова зацветут (гет)

Он понимал, что горячая вода не способна смыть его тревоги. Возможно, он просто отчаянно искал что-то, что могло бы облегчить его бремя хотя бы ненадолго. Наверное, что-то подобное однажды говорила ему тётя Петунья.

Он действительно отчаялся, раз решился проверить ее совет.

Поток воды, лившийся на него, не смог облегчить горе и не избавил от чувства вины.

Из-за его беспечности Сириус был мертв.

Узнав о пророчестве, столкнувшись с Волдемортом и пережив все ужасы этой ночи, ничто не беспокоило его так сильно, как смерть крестного отца.

Гарри стоял рядом с ним, как вдруг Сириус исчез. С последней грустной улыбкой на прощание он упал в зловещую арку и исчез.

Остальное происходило словно в тумане.

Из оцепенения его вырвал злорадный смех Беллатрисы Лестрейндж. Ярость переполняла его, и Гарри бросился к ней, с твёрдым намерением причинить столь же сильную боль, которую она причиняла всем вокруг, а потом наконец убить её.

Он знал только одно заклинание, которое могло бы справиться с этой задачей. Гарри почти физически ощущал агонию, которую проклятие Круциатуса принесло бы Беллатрисе, — ничто меньшее она не заслуживала.

Он произнёс его без малейших раздумий. Он уже испытывал на себе ужасы Круциатуса, и ничто меньшее эта женщина не заслуживала за свои деяния.

На один краткий миг ему удалось поставить Лестрейндж на колени, но затем она лишь рассмеялась над его усилиями.

В этот момент Гарри осознал, что натворил, и ужаснулся.

В чувство его привела не угроза Азкабана за использование запрещённого заклинания, а то, что он хотел применить его снова. Что он жаждал этого.

Он не знал, откуда взялась эта холодная жестокость, но даже теперь, вспоминая об этом, понимал: он бы сделал это снова, будь у него хотя бы малейший шанс на успех.

Заклинание уже вертелось на языке, и если бы не появление Волдеморта, он бы произнёс его снова, не сомневаясь ни на секунду.

Вспомнив о том, что произошло дальше, Гарри начал сильнее массировать кожу головы, вспенивая шампунь.

Он всегда считал себя вполне умелым в магии. За год, проведённый в подготовке к Турниру Трёх Волшебников, он достиг многого. Даже в этом году с занятиями АД он продолжал развиваться. Но когда Гарри увидел дуэль Дамблдора и Волдеморта, он осознал, насколько ничтожны его собственные навыки по сравнению с их силой.

Они владели магией, которую он никогда не видел и не слышал, все заклинания были невербальными. А затем в конце этого длинного дня директор рассказал, что именно Гарри должен будет покончить с Тёмным Лордом.

Эта мысль была нелепой, хотя Гарри даже не мог выдавить из себя улыбку.

Если Дамблдор действительно верил, что у него есть хоть малейший шанс победить в такой дуэли, то он был таким же безумцем, как и Беллатриса.

Тем не менее, Дамблдор настаивал на истинности пророчества.

«Ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…»

Слова звучали как проклятие, которое проникало в самое сердце и вызывало холодный страх. Гарри не питал иллюзий относительно своих шансов выжить в схватке с Волдемортом — по крайней мере, сейчас. Если у него и была надежда победить Тома Реддла, то ему нужно время. Или чудо.

И чем больше он размышлял об этом, тем четче понимал: если что-то и может спасти его, то только чудо. Но стоило вспомнить о друзьях, которые всегда были с ним рядом, как внутри начала зарождаться решимость — или это было упрямство?

Как бы то ни было, сейчас Гарри был на грани, но его борьба ещё не окончена. Несмотря на всю сложность ситуации, он не собирался сдаваться. Не сейчас. Не тогда, когда те, кто причинил ему столько боли, были ещё живы.

Гарри нахмурился.

Откуда взялась эта ярость? Может, всё дело было в горе, смешанном с гневом? Но это уже не имело значения. В его душе начал разгораться огонь мести, наполняя холодной решимостью.

Гарри глубоко вздохнул, осознавая всю тяжесть предстоящей борьбы, но он не позволит страху парализовать себя. Пусть ему больше нечего было терять, но те, кто сражался за него и умирал ради него, заслуживали памяти. Он никогда этого не забудет.

— Ради Сириуса, — произнёс он грустно, — ради моих родителей.

Гарри выключил душ и вышел в ванную. Он высушил себя взмахом волшебной палочки и посмотрел на своё отражение в зеркале: покрасневшие от усталости глаза, бледное лицо, проступавшие из-под кожи ребра.

Изматывающие занятия окклюменцией со Снейпом, нехватки сна и еды сделали свое дело и он был измождён.

В таком состоянии у него не было ни малейших шансов против Волдеморта. Это нужно было исправлять. И не только это. Ему предстояло принять очевидное: он чувствовал себя настолько выбитым из колеи, что даже не надеялся на победу.

«И Тёмный Лорд отметит его как равного себе…»

Он горько усмехнулся. Если бы не удача, он бы не выжил. В тот день на кладбище его спасла лишь странная случайность: их с Волдемортом волшебные палочки имели одинаковую магическую сердцевину и отказались сражаться друг против друга, что привело к эффекту Приори Инкантатем. Чистое везение и ничего больше.

Но так ли это?

Или всё-таки за этим стояла какая-то другая, неведомая ему сила? Что бы там ни было, это не имело значения. Удача не вечна, и рано или поздно она иссякнет. Тогда уже не будет никаких совпадений и чудесных спасений.

Он должен быть готов. Но сейчас сейчас он просто хотел оплакать человека, который стал для него настоящим отцом. Волдеморт никуда не исчезнет, и если слова Дамблдора правдивы, Гарри будет в безопасности на Тисовой улице. А затем, когда он туда вернётся, он сможет сосредоточиться на том, как победить Тёмного Лорда.

Гарри глубоко вздохнул и прогнал из мыслей картинку о том, как Сириус снова и снова падает в эту проклятую Арку. Он переоделся в свежую одежду, поднял с пола мантию и заметил, как что-то металлическое выпало из кармана.

Он изумленно уставился на маленькие песочные часы на цепочке. Он знал, что это. Он видел такой маховик времени в конце третьего курса. Но как он оказался у него? В Отделе тайн была целая комната таких устройств, может быть, один из них упал, когда они с Луной и Невиллом пробегали мимо?

Он не был уверен. Единственное, на чём он сейчас сосредоточился, — это возможности, которые открывало это устройство.

Он уже однажды использовал маховик времени, чтобы спасти Сириуса. Почему бы не сделать это снова?

«Ужасные вещи случаются с волшебниками, которые вмешиваются в течение времени…»

В голове Гарри всплыли слова Гермионы, сказанные когда-то давным-давно, но даже они не могли его остановить. Сириус уже был мёртв, а друзья серьезно ранены.

Самое ужасное уже произошло.

Гарри вышел в спальню. Он чувствовал странное спокойствие, хотя его мысли хаотично метались, планируя следующий шаг.

Было почти одиннадцать часов вечера.

Они покинули замок около трёх часов дня, и дорога до Лондона на фестралах заняла несколько часов — к моменту прибытия в Министерство уже успело стемнеть.

Он вздохнул с облегчением.

У него было время. На что именно — он пока не знал, но если он сможет добраться до Министерства раньше себя и остальных, то сможет предотвратить всё, что с ними произошло.

Но как? Как он мог оказаться в Лондоне раньше?

Ночной Рыцарь.

Хотя он поклялся никогда больше не пользоваться этим вызывающим тошноту транспортом, это было лучшее решение. Его «Молния» всё ещё была заперта где-то в замке, и у него не было времени искать ее.

Нет, злополучный трёхэтажный автобус был единственным вариантом.

Точно нужно было взять мантию-невидимку и, может быть, еще Карту мародеров. Возможно, еще складной нож, который Сириус подарил на Рождество?

Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

Гарри не знал точно, что может пригодиться, поэтому на всякий случай собрал все вещи и сунул их в сундук, который затем уменьшил и спрятал в карман.

Он не чувствовал себя готовым к тому, что собирался сделать, но, по крайней мере, у него было все, что могло понадобиться.

Закончив со сборами, он снова обратил внимание на маховик времени, и в его животе скрутилось все в тугой комок.

Что если он потерпит неудачу? Что если произойдёт что-то, что нельзя будет исправить?

Он решительно тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли. Размышления сейчас лишь потратят драгоценное время. Ему нужно было действовать. Он был нужен Сириусу, был нужен своим друзьям.

Часы у кровати Рона пробили одиннадцать. Рон говорил, что они добрались до Министерства только к семи вечера, значит, у Гарри оставалось как минимум два часа. Шесть оборотов устройства должно хватить с лихвой, чтобы учесть возможные непредвиденные обстоятельства. Если удача будет на его стороне, он доберётся до Лондона задолго до остальных.

Шесть оборотов.

Гарри твёрдо решил он, что этого будет достаточно.

Всё должно пройти идеально. В это время почти все в замке будут в Большом зале на ужине, так что коридоры будут пусты.

Осторожно взяв маховик в руки, он начал вращать его, шепотом считая количество оборотов.

— Четыре… пять… шесть.

Сначала ничего не произошло, и Гарри почувствовал, как его сердце замерло. Но вскоре лёгкий, запоздалый прилив энергии потянул его в пустоту.

Он пытался открыть глаза, но безуспешно. Вращение казалось бесконечным, пока он не почувствовал, как сильно ударился о землю.

Дав себе несколько мгновений, чтобы справиться с тошнотой, Гарри поднялся на ноги. Лучи полуденного солнца пробивались сквозь окна спальни, и он с облегчением осознал, что всё сработало.

— Получилось, — прошептал он.

Он осмотрелся вокруг. Кровати, на которых несколько минут назад спали Дин и Симус, теперь были пустыми.

Гарри довольно выдохнул и начал спускать из спальни вниз по винтовой лестнице. С каждым шагом он все четче слышал музыку, доносящуюся из общей гостиной.

Это было странно. В замке редко играла музыка.

Маггловская техника здесь не работала, а чистокровные просто ею не интересовались. Музыка звучала только на торжественных приёмах, например, на пире в честь начала учебного года.

Но едва Гарри добрался до последней ступеньки, мысли о музыке рассеялись. Столы и диваны были сдвинуты к стенам, а в центре гостиной спиной к нему стояла девушка. Её длинные чёрные волосы каскадом падали на обнажённые плечи, а светлая кожа мерцала в тусклом свете. Она взмахами волшебной палочки создавала сложные узоры, трансфигурируя предметы под аккомпанемент тихой музыкы.

К счастью, девушка была одета хотя бы ниже пояса — длинная серая юбка струилась по её ногам. Блузка и пиджак лежали на стуле, а сама она, словно не замечая ничего вокруг, продолжала своё загадочное представление.

Неужели она не понимала, что кто-то мог войти сюда в любую минуту?

Гарри проклял себя за то, что оказался в такой неловкой ситуации. Он попытался тихо отступить, но было уже поздно — девушка внезапно повернулась к нему. Её большие зелёные глаза расширились от неожиданности, но она не закричала. Наверное, шок был слишком велик.

Она мгновенно подняла палочку, и Гарри, не раздумывая, ответил тем же.

Он не узнал её. Честно говоря, Гарри редко обращал внимание на других учеников, кроме тех, с кем жил в одной комнате, и Гермионы.

— Что ты здесь делаешь? — спросила девушка с сильным северным акцентом, поднимая свободную руку, чтобы прикрыть грудь, которая, к счастью, была в основном скрыта бюстгальтером.

— Я? — Гарри невольно пискнул. — А что ты делаешь в таком виде в общей гостиной?

Щёки девушки покраснели.

— Я думала, что все ушли, — фыркнула она, затем нахмурилась. — Кто ты?

Неужели она серьезно?

Гарри был поражён, осознав, что она действительно не знает, кто он. Часть его была рада этому, но он не понимал, как такое возможно. Последние пять лет он постоянно привлекал внимание почти всех в школе.

Однако сам он не узнал эту девушку, хотя её яркий шотландский акцент и необычная внешность не могли бы остаться незамеченными.

— Кто ты? — спросил он в ответ, чувствуя, как тревога нарастает с каждой секундой.

Но прежде чем она успела что-то ответить, дверь в общую гостиную распахнулась, и вошли двое мужчин с волшебными палочками наготове. Гарри их не узнал.

— Всё становится только интереснее, — пробормотала девушка, стараясь одновременно еще больше прикрыться и не спускать глаз с Гарри.

— Кто, черт возьми, вы такие? — спросил Гарри, в его голосе слышалась паника.

Младший из двух мужчин с короткими каштановыми волосами и ухоженной бородой бросил на девушку насмешливый взгляд, в то время как старший, крепко сложенный с тёмными волосами, продолжал внимательно смотреть на Гарри.

— Объяснитесь, молодой человек, — потребовал старший. — Как вы сюда попали?

Гарри в замешательстве нахмурился, крепче сжимая в руке волшебную палочку.

— Я учусь здесь, — ответил он, направив палочку именно на него.

Старший незнакомец выглядел самым опасным и наиболее склонным к нападению.

— Думаю, нам всем лучше успокоиться, — предложил младший. — Мы получили оповещение о серьезном магическом всплеске. Это ваших рук дело?

Его манера говорить и поведение казались очень знакомыми, но Гарри не мог вспомнить откуда.

Молчание затягивалось, пока младший незнакомец не заговорил снова.

— Меня зовут Альбус Дамблдор. Я профессор трансфигурации и декан факультета Гриффиндор в Хогвартсе, — представился он.

Гарри изумленно уставился на него, а сердце пропустило удар. Это не могло быть правдой. Наверное, это какая-то ошибка. Но чем дольше Гарри вглядывался в лицо мужчины, тем яснее осознавал: это действительно был Дамблдор, только гораздо моложе.

— Профессор Дамблдор? — выдохнул Гарри.

Мужчина ободряюще улыбнулся, хотя его лицо выражало явное недоумение.

— Вы знаете, кто я? — спросил он.

Гарри кивнул, опуская палочку, и напряжение немного ослабло.

Неужели он допустил ошибку с маховиком времени? Если так, то что же произошло? Он, должно быть, вернулся на несколько десятилетий назад.

Дамблдор, увидев его потрясение, опустил свою палочку.

— Может, начнем с того, как вы оказались здесь? — предложил он. — Я знаю каждого студента в школе, но вас я не знаю. Как вас зовут?

Гарри чувствовал, как у него пересохло в горле, а сердце колотилось в груди. Всё это было неправильно, но если кто и мог помочь ему исправить ошибку, так это Дамблдор.

Он надеялся на это.

— Гарри Поттер, — честно ответил он.

Дамблдор нахмурился, его брови удивленно приподнялись.

— Поттеры? — переспросил он. — Чистокровная семья?

Гарри пожал плечами.

— Наверное, да. Я ничего не знаю о них. Я не чистокровный, — объяснил он.

Старший мужчина посмотрел на Дамблдора и покачал головой, явно сбитый с толку.

— А имя Уильям Поттер вам что-нибудь говорит? — спросил Дамблдор.

Гарри покачал головой.

— А что насчёт Карлуса? — вмешалась явно растерянная девушка.

— Нет, — ответил Гарри. — Я не знаю их. Я — сирота.

— Невозможно, — заявил старший мужчина. — Если бы вы были Поттером, Уильям был бы вашим отцом. Это единственное объяснение.

Прежде чем Гарри смог возразить, Дамблдор снова заговорил.

— Подождите, Армандо. Думаю, здесь нечто большее, чем кажется на первый взгляд, — сказал он, снова обращаясь к Гарри. — Как вы оказались здесь, Гарри?

Как он мог это объяснить?

Да никак. То, что он сделал, не должно было быть возможным. Если он правильно помнил, самое большое расстояние, на которое кому-либо удавалось вернуться в прошлое, составляло около недели.

Как же далеко он вернулся?

Не говоря ни слова, он разжал руку, показывая маховик времени.

— Мерлин, это…

— Да, это так, — сурово оборвал коллегу Дамблдор. — Разрешите?

Гарри кивнул, и профессор осторожно взял устройство. Тот сначала разглядывал его задумчиво, затем хмыкнул и постучал по нему своей палочкой.

— Где вы его взяли? — спросил он.

— В Отделе Тайн.

Взгляд Дамблдора мгновенно стал внимательным.

— И как вы оказались в таком месте?

Он выглядел скорее любопытствующим, чем сердитым.

— Это долгая история, — вздохнул Гарри.

Армандо, казалось, был готов его выслушать, но Дамблдор поднял руку, останавливая вопросы.

— Этот маховик времени отличается от всех, что я видел, — пробормотал он, продолжая исследовать его. — Могу я предположить, что он сработал не так, как было задумано?

— Так и есть, — подтвердил Гарри. — Я хотел вернуться всего на шесть часов.

— И всё же, вы вернулись намного дальше. Какой сегодня день? — спросил Дамблдор.

— Восемнадцатое июня, — ответил Гарри.

Он знал это только потому, что отсчитывал дни до последнего экзамена СОВ.

— А какой год? — настойчиво спросил Дамблдор.

— 1996.

Армандо изумленно выдохнул, его глаза округлись от потрясения, а девушка ахнула от удивления. Дамблдор не произнёс ни слова, его реакция была спокойной, пока он пристально смотрел на Гарри.

— Значит, что-то определенно пошло не так, — вздохнул он с сожалением. — Гарри, я должен сказать это прямо: маховик времени отправил вас назад на шесть десятилетий, а не на шесть часов.

— Невозможно, — прошептал Армандо. — Альбус, это безумие!

Дамблдор кивнул, не сводя глаз с потерявшего дар речи Гарри.

— Изучение времени — это неточная наука, — задумчиво произнёс он. — Учитывая, откуда взялось это устройство, могу предположить, что это был экспериментальный образец, и он явно не предназначался для использования таким молодым человеком, как вы.

— Какой сейчас год? — прохрипел Гарри спустя некоторое время.

— 28 июня 1935 года, — ответил Дамблдор. — Я подозреваю, что устройство должно было отправить вас на шесть часов назад, но, как я уже сказал, и хотя я не специалист в этой области, оно оказалось весьма несовершенным. Вас отправило на годы вперед. Это действительно впечатляющее достижение.

Гарри потер глаза.

Наверное, это просто был какой-то кошмарный сон. Не могло быть другого объяснения.

— Но... это не может быть правдой, — отрицал он. — Вы не можете вернуть меня обратно?

Дамблдор сочувствующе ему улыбнулся.

— Вы слышали о маховике, который может отправлять вперёд во времени? — спросил он.

Гарри не слышал, но вспомнил, что как-то спрашивал об этом у Гермионы. Он не мог вспомнить точного объяснения, но она четко сказала, что такого способа просто не существовало.

Если в его времени это не удалось изобрести, то в прошлом — тем более.

Он чувствовал, как рушится мир вокруг него, мысли вернулись к Сириусу, Рону, Гермионе и всем остальным.

Что он натворил?

— Думаю, нам нужен успокаивающий эликсир, — заявил Дамблдор, взял Гарри за плечи и направился с ним из гостиной.

Гарри даже не пытался сопротивляться. Его разум был парализован ужасом случившегося, а мысли были в полном беспорядке.

Только когда он оказался на кровати и в его руки вложили кубок, он понял, что они оказались в Больничном крыле.

— Выпейте, — настоятельно сказал Дамблдор. — Это поможет справиться с шоком.

Гарри машинально сделал глоток. Ему стало немного легче, но тревога не исчезла.

Что ему делать?

Он не мог даже начать думать об этом. Он был настолько выбит из колеи, что не знал, с чего начать.

— Не переживайте, Гарри, — сказал Дамблдор успокаивающим тоном. — Если что-то можно исправить, мы это сделаем.

Хотя это было сказано с самыми лучшими намерениями, Гарри не почувствовал ни малейшего утешения, которое Дамблдор пытался ему передать. Да и как можно чувствовать себя спокойно, оказавшись в такой ситуации?

— Что же мне делать? — спросил он.

Дамблдор обменялся вопросительным взглядом с коллегой.

— Мы разберёмся, — ответил Армандо.

Дамблдор кивнул в знак согласия.

— Мы никогда не сталкивались с таким, но сделаем всё, что в наших силах, — заверил он подростка. — Но сначала один вопрос: кажется, вы узнали меня, когда я представился. Мы встречались?

Гарри фыркнул и кивнул.

— Вы были моим директором здесь.

Дамблдор был несколько удивлён, но не стал продолжать обсуждение.

— На данный момент не думаю, что стоит рассказывать нам слишком много. То, что вы переживаете, беспрецедентно, и мы не знаем, какие могут быть последствия. Не вдаваясь в подробности, скажите, зачем вы использовали маховик времени?

— Не следует ли сначала спросить, как он вообще оказался у него? — вмешался Армандо.

Дамблдор покачал головой.

— Нет, это может привести к тому, что мы не должны знать. Однако Гарри, очевидно, пытался чего-то добиться с его помощью. В вашем времени использование маховиков времени не так строго?

Гарри пожал плечами.

— Да, — вздохнул он. — Я пытался спасти своего крестного. Он был убит в Мини...

Армандо прервал его жестом руки.

— Без подробностей, пожалуйста, — напомнил он. — Ваш крестный был убит недавно?

Гарри сглотнул и кивнул.

— И у вас нет других родственников?

— Нет, моих родителей убили, когда я был еще младенцем. Летом я живу у своих маггловских родственников.

— Боже правый, — вздохнул Армандо. — Что же происходит в вашей жизни? Нет, не отвечайте.

— Слишком много всего, — пробормотал Гарри.

— Ну, пока вы здесь, я бы предложил вам остаться в башне Гриффиндора. Вы знакомы с этим местом, и мы разберёмся с вашей ситуацией, — уверил его Дамблдор. — Есть возражения, Армандо?

Старший мужчина покачал головой.

— Ах да, это нынешний директор школы, Армандо Диппет, — представил его Дамблдор.

— Я видел ваш портрет в кабинете директора, — почти извиняющимся тоном сказал Гарри.

Армандо засмеялся.

— Я уже старый человек. Не ожидаю дожить до следующих шести десятилетий, мистер Поттер, — сказал он с улыбкой. — Хм-м, Поттер? Вы уверены, что ваш отец не был Уильямом или Карлусом? Вы очень на них похожи.

Гарри покачал головой.

— Моего отца звали Джеймс, а моя мать была из магглорожденных.

— Не говорите больше ничего, — посоветовал Диппет. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что вы как-то связаны с ними. Это ещё один вопрос, ответ на который нам предстоит выяснить. Но для начала вам нужно поесть и отдохнуть. Моргана? — позвал он.

Из кабинета вышла пожилая женщина с седыми волосами, собранными в строгий пучок.

— Моргана, не могли бы вы осмотреть этого молодого человека? Сегодня у него был явно не самый удачный день, мягко говоря.

— Конечно, директор, — ответила женщина, доставая палочку.

— Это просто мера предосторожности, — объяснил Диппет. — Мы оставим вас наедине с Морганой. Думаю, будет лучше, если вы останетесь под её наблюдением на ночь. Завтра мы постараемся лучше разобраться в ситуации и посмотрим, что можно сделать.

Он старался успокоить и приободрить Гарри, но тот ощущал себя неважно. Всего за несколько часов он потерял Сириуса, был одержим Волдемортом и каким-то образом переместился на шестьдесят лет назад. Как это могло стать хуже?

Гарри покачал головой.

С его везением все всегда может быть еще хуже.

Тем не менее он кивнул, и Диппет ободряюще улыбнулся ему.

— Если вам что-то понадобится, Моргана сможет помочь. Она отличный целитель, и нам повезло, что она у нас есть.

С этими словами Диппет и Дамблдор вышли из Больничного крыла. У самого выхода Дамблдор на мгновение задержался, бросив на Гарри последний задумчивый взгляд, но потом тоже вышел.

— Хорошо, молодой человек, — начала Моргана, — меня зовут мадам Моргана. Прежде чем мы приступим, скажите, есть ли у вас аллергии или какие-либо медицинские противопоказания, о которых я должна знать?

Женщина была прямолинейной и лаконичной, очень похожей на мадам Помфри. Возможно, это черта всех целительниц?

— Нет, — ответил Гарри неуверенно.

Он не думал, что у него есть аллергии или какие-либо противопоказания, но не был уверен. Помфри никогда не задавала таких вопросов.

— Хорошо, тогда нам нужно будет провести тщательное обследование, — пробормотала целительница, записывая что-то пером. — Вы никогда не проходили тесты на аллергии?

Гарри пожал плечами.

— Не припоминаю.

Целительница неодобрительно цокнула, делая ещё одну запись.

— Ладно, сначала мне нужно взять немного крови.

— Крови? — настороженно спросил Гарри.

С тех пор как Волдеморт использовал его кровь в конце турнира, он весьма неохотно расставался с ней.

— Ваша кровь даст мне всю необходимую информацию. В ней содержится ваша магия, и она покажет мне всё, что я должна знать перед проведением дальнейших тестов. Небольшого количества будет достаточно.

Неохотно Гарри протянул женщине руку.

— Спасибо.

Она взяла её и менее чем через минуту извлекла небольшое количество в пробирку.

— Теперь мне нужно провести тесты, — объяснила целительница, вызывая несколько бутылочек и пробирок и размещая их на тумбочке у кровати. — Сначала тест на аллергии.

Она наполнила одну из пустых ёмкостей неприятно пахнущей коричневой жидкостью.

— Это смесь наиболее распространённых и некоторых редких аллергенов для волшебников. Если жидкость станет зелёной, вы не подвержены ни одному из них. По цвету можно определить, на что именно у вас аллергия.

Гарри понимающе кивнул.

— Всего одна капля, — пробормотала целительница, левитируя необходимое количество крови Гарри из предоставленного образца и добавляя ее в жидкость.

Сначала ничего не происходило, но затем жидкость позеленела, начала яростно пузыриться и шипеть — и пробирка взорвалась.

— Мерлин всемогущий! — воскликнула целительница.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Гарри.

Женщина покачала головой.

— Я никогда не видела ничего подобного.

— Но она же стала зелёной.

Целительница нахмурилась, а затем кивнула.

— Да, это так, — подтвердила она с недоумением и любопытством. — Видимо, стоит проверить, есть ли у вас какие-либо недуги.

Она добавила другую жидкость в ещё одну пробирку и осторожно поместила туда ещё одну каплю его крови.

К её облегчению жидкость стала синей, и не было никаких взрывных реакций.

Когда она убедилась, что всё в порядке, она подняла пробирку и закрыла её пальцем, осторожно потряхивая. Жидкость осталась такого же синего оттенка, и она задумчиво произнесла.

— Вы сильно недоедаете, — объяснила она. — Вы плохо питались?

Гарри пожал плечами. Плохое питание было частью его жизни на протяжении многих лет.

— Не особо хорошо, — признался он.

— Это не критично и легко поправимо, — заверила она его. — В остальном вы здоровы. А теперь, будьте добры, снимите рубашку.

— Зачем? — спросил Гарри.

— Мне нужно осмотреть вас на наличие магических повреждений. Директор настаивал на полном обследовании. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Гарри вздохнул и послушно снял рубашку.

— Не волнуйтесь, я просто проверю наличие следов от проклятий или чужеродной магии, — объяснила она.

Гарри вздрогнул, когда почувствовал лёгкое прикосновение её палочки к своей груди. Женщина тихо бормотала заклинания, проводя палочкой вдоль его торса и по левой руке.

— Это магический шрам, — прошептала она, осторожно касаясь раны на его предплечье. — Откуда он у вас?

Как Гарри мог это объяснить?

«О, меня укусила тысячелетняя змея», — звучало нелепо даже для него.

— Змея, — ответил он просто.

— Змея? — удивлённо переспросила целительница. — Чтобы оставить рану такого размера, она должна была быть огромной. Насколько мне известно, змеи не вырастают до таких размеров. Даже магические.

— Василиски вырастают, — вздохнул Гарри.

— Василиск? — охнула женщина.

Гарри просто кивнул.

— Единственное противоядие от такого яда — это...

— Слёзы феникса, — перебил Гарри. — Именно поэтому я ещё жив.

Целительница выглядела явно удивлённой.

— Ну, это многое объясняет, — медленно произнесла она, хотя её голос дрожал от удивления. — Это также может объяснить реакцию на тест на аллергию. Если у вас и были аллергии, яд мог их уничтожить.

— Но разве его не должно быть больше, если слёзы феникса меня исцелили? — спросил Гарри, недоумевая.

Целительница пожала плечами.

— Нам очень мало известно о яде василиска, молодой человек, но, судя по реакции вашей крови, я могу с уверенностью сказать, что он всё ещё внутри вас. Можно предположить, что ваше тело и магия приняли его как часть себя.

— Я не понимаю, — нахмурился Гарри.

Целительница ободряюще ему улыбнулась.

— Представьте, что ваше тело использует яд как ресурс. Оно адаптировалось и теперь воспринимает его как оружие — ещё одну форму защиты, причём довольно мощную.

— Разве это не опасно?

— Судя по тому, что вы сидите здесь живой и здоровый, нет. Если бы яд хотел вас убить, он бы сделал это, когда вы получили укус. Думаю, теперь вы, возможно, невосприимчивы к большинству ядов. Хотя не советую проверять это на практике. И к тому же, любая магия крови, которой вы будете пользоваться, будет включать этот элемент яда. Это любопытно, но давайте продолжим?

Гарри кивнул, и женщина продолжила свою работу, время от времени бросая на него любопытные взгляды.

— Вот ещё один шрам, — пробормотала она, указывая на след на его правой руке. — Как он появился?

— Меня ударила хвостом венгерская хвосторога, — пожал плечами Гарри.

— Даже не буду спрашивать, — вздохнула она. — Но тот, кто это лечил, проделал отличную работу.

Гарри кивнул.

Мадам Помфри была превосходной целительницей. За всё время, что Гарри находился под её наблюдением, у него не было причин жаловаться. Она всегда умела вылечить его после любой неприятности, в которую он попадал.

— А вот этот шрам... похож на тот, что оставляет после себя проклятие, — она осторожно откинула чёлку Гарри и увидела знаменитый шрам в виде молнии на лбу. — Мерлин, как давно он у вас?

— С тех пор как мне исполнился год.

— И никто не удосужился изучить его как следует?

Гарри снова пожал плечами.

— Насколько я помню, нет. Может быть, когда это случилось, но потом — нет.

Целительница неодобрительно цокнула языком.

— Такой шрам остаётся от очень тёмной магии. Он причиняет вам боль?

Гарри кивнул.

— Иногда кажется, будто он горит, и от этого начинает болеть голова. Но я привык.

— Нет, так не годится. Сейчас я посмотрю, что с этим можно сделать.

Прежде чем Гарри успел возразить, она коснулась его шрама палочкой и начала произносить заклинание. В этот момент Гарри почувствовал резкую боль, зрение затуманилось, и шрам начал пульсировать от непроходимого жара.

— Юноша, юноша! — донёсся далекий голос целительницы, а затем Гарри поглотила тьма.

* * *

— Что же нам делать, Альбус? — взволнованно спросил Армандо. — Я никогда не сталкивался с подобным и, признаться, в растерянности. Если Министерство узнает...

Дамблдор кивнул.

— Несмотря на всё, Армандо, он студент нашей школы. Мы обязаны заботиться о нём, — сказал он с упрёком.

Армандо нахмурился, но вскоре его лицо приняло более понимающее выражение.

— Значит, мы оставим его здесь?

— Думаю, это лучший выход, — кивнул Дамблдор. — Если правда о том, что сделал юный Гарри, выйдет наружу...

— Его заберут, — завершил Армандо, покачав головой. — Мы не можем этого допустить. Но как же нам поступить дальше?

— Действительно, — вздохнул Дамблдор. — То, что он сделал, было безрассудным, но он сейчас не в себе. Гарри горюет, Армандо. Ты сам слышал — его родители погибли, а крестный был убит. Он одинок.

Армандо сглотнул, осознавая, через что прошёл мальчик.

— Как думаешь, есть ли шанс, что он вернётся?

Дамблдор покачал головой.

— Я не специалист в этой области, но не думаю, что это возможно. И лучше никому об этом не говорить. Министерство и Отдел тайн всегда тесно связаны. Устройство, которое он использовал, отличается от всех, что мне встречались. Оно не может перемещать во времени вперёд, только назад. Боюсь, мистеру Поттеру просто не повезло оказаться здесь.

Армандо глубоко вздохнул.

— Он упомянул Отдел Тайн. Что же он там делал?

— Твоё предположение будет таким же хорошим, как моё, — ответил Дамблдор. — Скоро мы, возможно, всё узнаем, но сейчас важно убедиться, что Гарри не пострадал. Я бы не хотел слишком глубоко вникать в его будущее. Слишком опасно знать, что нас ждёт, ведь это может изменить всё — в лучшую или худшую сторону. И я не уверен, что кто-то из нас готов взять на себя такую ответственность.

Армандо кивнул.

— Мы оказались в очень непростом положении, — нахмурился он. — А если его намерения злы? Если всё это — часть какого-то плана?

Дамблдор покачал головой.

— Нет, это не так, — твёрдо ответил он. — Мистер Поттер был честен. Как ни странно, у него есть зачатки довольно впечатляющих щитов окклюмента, но в таком состоянии он не мог их контролировать. Его шок от произошедшего был искренним. Он не лгал.

Армандо бросил на коллегу неодобрительный взгляд. Ему всегда не нравилась способность Альбуса проникать в мысли других, особенно учеников. Но на этот раз он решил не поднимать эту тему, поскольку узнал, что мальчик был искренен, и это его немного успокоило.

— И что мы будем делать?

Дамблдор глубоко вздохнул.

— Мы будем заботиться о нём, Армандо. Он еще ребёнок и нуждается в нашей помощи. Мы дадим ему время привыкнуть к новому окружению и позволим обратиться к нам за помощью, когда он станет готов. В свое время ему предстоит справиться с тем, что его тревожит.

— Бедный мальчик, — сокрушённо произнёс Армандо, — но я согласен. Я позволю ему остаться в замке, и он сможет начать учиться с сентября. Адаптация будет нелегкой, но это лучшее, что мы можем сделать для него в сложившихся обстоятельствах. Какой ужас, — добавил он, покачав головой.

— Думаю, это разумно. Важно, чтобы никто посторонний не узнал о том, что произошло. Одного шёпота будет достаточно, чтобы слухи распространились, и Гарри окажется в серьёзной опасности.

Армандо нахмурился.

— А что насчёт…

— Я поговорю с ней, — заверил Дамблдор директора. — Она заслуживает доверия.

Армандо кивнул, доверяя суждениям Дамблдора. В конце концов, он знал девочку лучше всех.

— Входите, Моргана, — пригласил он, услышав стук в дверь.

В кабинет вошла целительница, её лицо было бледным, а руки немного дрожали.

— Как он? — спросил Армандо.

— К счастью, жив, — вздохнула Моргана. — Но травмы, которые он получил, не так уж незначительны.

— Травмы?

Целительница снова покачала головой и глубоко вздохнула.

— Я даже не знаю, с чего начать. Я не задавала много вопросов, но этот мальчик — просто чудо. Судя по тому, что я узнала, его жизнь была далеко не простой.

— И что же вы узнали? — нахмурился Дамблдор.

— Он как-то умудрился встретиться с василиском и выжить после укуса.

— Василиск? — ахнул Армандо. — Невероятно. Как он смог выжить?

— Слезы феникса, — спокойно ответила Моргана. — Больше я не знаю, но мальчик не врёт. Да и зелье не отреагировало бы так, если бы это было неправдой.

— Зелье?

— Чтобы проверить на аллергию, — произнес целительница. — Он позеленел, а потом взорвался. Никогда ничего подобного не видела.

— Вот уж история, которую хотелось бы услышать, — вздохнул Армандо. — Что ещё?

— Его ранил дракон, но рана зажила хорошо. По крайней мере, нет признаков долгосрочных последствий.

— Что же могло с ним случиться? — спросил Армандо. — Драконы? Василиски?

— Страшно представить, — грустно ответил Альбус.

— Как бы ужасны ни были эти события, больше всего меня беспокоит то, что я обнаружила в конце, — вздохнула Моргана.

— И что же это? — тревожно спросил Армандо.

— У него на лбу шрам от проклятия, — объяснила она. — По его словам, шрам появился, когда он был младенцем. Но, что более тревожно, этот шрам причиняет ему сильную боль. Какая-то магия всё ещё активна, и это вызывает у меня беспокойство.

— Какое именно проклятие? — поинтересовался Диппет.

Целительница пожала плечами.

— Я не знаю, но магия в шраме до сих пор не угасла. Прошло почти пятнадцать лет, а она всё ещё действует.

— Хм, это действительно тревожно, — задумчиво произнёс Дамблдор. — Я не слышал о проклятии, которое могло бы сохраняться так долго, разве что...

— Разве что? — переспросил Армандо.

— Я пока не уверен. Нужно исследовать этот вопрос подробнее, прежде чем делать выводы.

Армандо хмыкнул. При всей своей мудрости Альбус редко делился предположениями, пока не был полностью уверен в них.

— Значит, мальчику пятнадцать? — спросил он у целительницы.

— Примерно. Он потерял сознание, когда я изучала шрам. Сейчас его состояние стабильно, но когда он очнётся — неизвестно. Думаю, он просто сильно истощён. Шрам — это действительно серьёзная проблема, и её решение выходит за пределы моих возможностей, — призналась Моргана.

— Не беспокойтесь, — вмешался Альбус. — Если мои догадки верны, ему потребуется помощь не целителя.

Мадам Моргана бросила на профессора трансфигурации взгляд, полный разочарования, но вопросов задавать не стала. Альбус редко раскрывал свои предположения до конца.

— Ещё что-нибудь? — спросил Диппет.

— Его магия чрезвычайно сильна, — ответила целительница. — Я проверила его кровь на магические частицы, и результат впечатляющий. Полагаю, пережитые травмы значительно усилили его магические способности.

— Насколько значительны эти изменения? — поинтересовался Дамблдор.

— Его магия уже зрелая, Альбус. Намного выше, чем можно было бы ожидать для его возраста. Это удивительно, но я подозреваю, что он уже достаточно сильный волшебник и с возрастом станет ещё сильнее. Однако для этого ему нужно развитие, а судя по всему, его образование оставляет желать лучшего.

Дамблдор задумчиво кивнул.

— Я могу провести оценку его способностей, — предложил он. — Это поможет понять, как ему лучше всего помочь, если он решит остаться и учиться здесь.

— Думаю, это разумно, — согласился Армандо. — Но сначала дай ему время прийти в себя, Альбус. Позволь ему осознать всё, что произошло. Мальчику нужно восстановиться, прежде чем мы перейдём к чему-то более серьёзному. Здоровье — первоочередная задача.

— Конечно, — согласился Дамблдор.

— Это всё? — спросил Диппет у целительницы.

Женщина кивнула.

— Сейчас он спит. Я присмотрю за ним и сообщу вам, когда он проснётся.

— Спасибо, Моргана, — с благодарностью сказал Армандо. — Если ему что-то понадобится, дайте мне знать.

Целительница покинула кабинет, вернувшись к пациенту, а директор обратился к Дамблдору.

— Ну и ночка, — пробормотал он.

— И не говори.

— Думаю, тебе стоит...

Дамблдор уже направлялся к двери.

— Я поговорю с ней немедленно.

— Но сначала убедись, что она одета, — посоветовал Армандо с усмешкой.

Альбус усмехнулся.

— У каждого свои методы для раскрытия творческого потенциала, — ответил он, выходя из кабинета.

Армандо покачал головой.

— Мне для этого никогда не приходилось раздеваться, — пробормотал он, вновь возвращаясь мыслями к мальчику в Больничном крыле.

* * *

Гарри проснулся с тихим стоном, голова пульсировала от неприятной боли. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, где он находится, и все произошедшие с ним события тут же всплыли в памяти.

Усталость мгновенно улетучилась, и он резко сел.

— Тише, всё в порядке, вы в безопасности, — раздался успокаивающий голос целительницы, но не мадам Помфри. — Как вы себя чувствуете?

— Хотел бы, чтобы это было просто кошмаром, — искренне ответил Гарри.

Целительница печально улыбнулась ему.

— Хочу извиниться за то, что случилось под моим присмотром. Я не понимала, с чем имею дело, и не должна была продолжать исследовать шрам. Я думала, что это всего лишь простое проклятие, которое не было до конца исцелено.

Гарри махнул рукой, давая понять, что не держит зла. Ведь она только пыталась помочь.

— Всё в порядке, — ответил он. — По крайней мере, вы не притворялись, что его вообще нет.

Такого подхода придерживался Дамблдор, если только Гарри не настаивал на обсуждении шрама. В остальных случаях директор избегал этой темы.

— Что-нибудь болит?

Гарри покачал головой.

— Голова немного, но это привычное дело.

— Тогда я принесу вам обезболивающее, — объявила женщина. — И затем позову директора. Он очень переживал за вас последние два дня.

— Я был без сознания два дня?

Женщина кивнула.

— Вам явно нужен был отдых, — ответила она. — Не переживайте, это пошло вам только на пользу. Вы голодны?

Гарри действительно чувствовал голод.

Он не мог вспомнить, когда ел в последний раз, но теперь его желудок настойчиво напоминал о себе.

— Тогда профессор Диппет немного подождёт, пока вы не пообедаете. Я принесу вам что-нибудь.

Не успел Гарри возразить, как женщина исчезла. Спустя некоторое время перед ним стояла тарелка с сэндвичами, а головная боль заметно утихла.

— Лучше? — с лёгкой улыбкой спросила целительница, наблюдая, как он доедает пятый сэндвич.

— Гораздо, — благодарно ответил Гарри, откинувшись на подушки, хотя его мысли всё ещё были полны тревоги.

— Тогда я сообщу директору, что вы проснулись. Он очень хочет с вами поговорить.

Гарри кивнул и стал ждать. Когда Диппет вошёл через несколько минут, на его лице отразилось явное облегчение. Он сел рядом с кроватью и, вздохнув, спросил:

— Вопрос может показаться глупым, но как вы себя чувствуете?

— Не так плохо, — ответил Гарри, хотя в его голосе всё же чувствовалась неуверенность.

Диппет понимающе кивнул и тяжело вздохнул.

— Боюсь, мне придётся сообщить вам не самые хорошие новости, — начал он с сожалением. — Мы, разумеется, еще продолжим искать решение, но, судя по всему, у нас нет способа вернуть вас обратно. Во всяком случае, нам о нём ничего не известно. Альбус тщательно изучил артефакт, который вы использовали, но он, похоже, исчерпал все свои возможности. Мне очень жаль.

И он действительно сожалел.

Гарри чувствовал искренность в его голосе, но это не смягчило удара. Хотя он и ожидал такого исхода, зная немного о маховиках времени, в глубине души он всё же надеялся, что сможет вернуться домой.

— Что же мне теперь делать? — тихо спросил он.

Диппет посмотрел на него с сочувствием.

— Не переживайте, юноша. Вы сможете оставаться здесь столько, сколько потребуется. Я позабочусь о том, чтобы вы ни в чём не нуждались. Если появятся какие-то новости, вы узнаете первым. Пока что это всё, что я могу предложить, пока мы не разберёмся, что случилось. Не хочу давать вам ложных надежд, но должен признаться: с таким я никогда раньше не сталкивался.

Гарри кивнул, чувствуя, как его охватывает чувство пустоты.

— Сколько вам лет, Гарри? — спросил Диппет.

— В июле мне исполнится шестнадцать.

— Значит, вы должны были перейти на шестой курс в сентябре, — задумчиво произнёс Диппет. — Что ж, в замке для вас всегда найдётся место. А всё остальное постараемся уладить летом. Думаю, вам лучше использовать это время, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам. Знайте, что мы с Альбусом всегда готовы вам помочь. Единственное, о чём прошу, — не говорите никому о том, что с вами произошло. Если Министерство узнает, вас могут ждать серьёзные проблемы.

— Проблемы?

Диппет кивнул с серьёзным выражением лица.

— Использование маховиков времени строго регулируется. За это могут отправить в Азкабан на очень долгий срок. Я не хочу, чтобы это произошло. Вы молоды и совершили глупую ошибку. Я не считаю, что вас следует наказывать столь сурово.

Гарри не думал об этом раньше, но был рад, что Диппет думает именно так. Он понимал, что поступил опрометчиво, но тогда был в отчаянии.

— Что же мне теперь делать? — спросил он, чувствуя себя совершенно потерянным.

— Живите, Гарри, — предложил директор. — Дайте себе время, чтобы осознать всё, что произошло, а потом будем думать, как быть дальше. Пока что будем двигаться шаг за шагом.

Гарри глубоко вздохнул.

Это звучало просто, но на деле всё было гораздо сложнее.

Хотя его жизнь в целом была далека от идеала, были вещи, ради которых он был готов её терпеть.

Рон, Гермиона, остальные друзья…

Тоска сдавила грудь, внезапно напомнив, что он, возможно, больше никогда их не увидит. Они всегда были рядом, поддерживали его, а теперь их просто нет. Ощущение утраты и одиночества охватило его, словно тень, от которой было не скрыться.

Вот так жизнь нанесла ему еще один сокрушительный удар.

— Для вас звучит все так просто, — усмехнулся Гарри, выдавливая из себя слабую, полную печали улыбку.

— Иногда всё действительно проще, чем кажется, — ответил Диппет. — Жаль, что я не могу сделать для вас больше, Гарри, но не буду лгать: вероятность вашего возвращения домой крайне мала.

В конце концов, всё сводилось именно к этому.

Гарри признавал, что в прошлом был импульсивным и порой действовал необдуманно, но ничто из этого не привело к таким печальным последствиям, как сейчас.

Это был горький урок: даже благие намерения могут обернуться катастрофой, если действовать без должной осторожности.

Этот урок он запомнит на всю жизнь.

— Хотите остаться здесь или вернуться в башню? Вы ведь гриффиндорец, верно?

Гарри кивнул.

Несмотря на то, что эта целительница была другой, он не любил Больничное крыло. Это было мрачное место, где его настроение только ухудшалось.

По крайней мере, в башне было что-то знакомое, что навевало приятные воспоминания.

— Думаю, я хотел бы вернуться в башню.

— Уверен, Минерва будет рада компании.

— Минерва? — переспросил Гарри с удивлением.

— Да, та самая девушка, которую вы встретили по прибытии. Она сильно смущена тем, в каком виде вы её увидели, но со временем это пройдёт, — заверил его Диппет. — Я подожду снаружи, пока вы одеваетесь.

Директор вышел, и Гарри начал одеваться, размышляя о том, как внезапно изменилась его жизнь.

— 1935 год, — пробормотал он.

Он переместился на шестьдесят лет назад. Только ему могло так не повезти. Гарри понимал, что в этом он мог винить только себя. Использовать маховик времени из Отдела Тайн было безрассудством, и, оглядываясь назад, он корил себя за импульсивность.

— Чёрт возьми, — пробормотал он, когда в его голове возникла ещё одна мысль, и сердце сжалось от ужаса.

— 1935 год?

Мог ли он выбрать худший момент для прибытия? Едва ли. Ситуация, в которой он оказался, становилась всё более угрожающей.

Он вспомнил уроки из маггловской начальной школы, а ещё больше те скучные занятия, которые посещал у профессора Биннса.

— Гриндевальд, — прошептал он с тревогой.

Не только зловещий тёмный маг собирался взойти на вершину могущества, но и весь мир вскоре окажется на пороге войны.

Гарри лишь покачал головой, не в силах поверить в своё невезение.

Внезапно Волдеморт показался менее значительной угрозой по сравнению с тем, что его ожидало впереди.

— Как он себя чувствует, Армандо? — спросил Альбус.

— За последние два дня я его не видел, — вздохнул Диппет. — Но он ест и регулярно посещает кухню.

Дамблдор тихо рассмеялся.

— Он хорошо ориентируется в замке, — с улыбкой заметил он.

Армандо кивнул.

— Это утешает. По крайней мере, Хогвартс для него — что-то знакомое. Ему сейчас это необходимо.

— Да, — согласился Альбус. — Трудно даже представить, что он переживает.

— Ему и так было достаточно тяжело с учётом всего, через что ему пришлось пройти. А теперь это все ещё больше усложнило его положение. Надеюсь, что он придёт к нам, когда будет готов. Ему будет нелегко, если он будет держать всё это в себе.

Дамблдор с сочувствием посмотрел на директора.

Армандо Диппет был одним из самых заботливых людей, которых он когда-либо встречал. Это качество делало его отличным директором и обеспечивало ему уважение со стороны остального преподавательского состава.

— Хочешь, чтобы я с ним поговорил? — спросил Альбус.

Армандо покачал головой.

— Пока нет. Дай ему время, Альбус. Я не хочу, чтобы он подумал, что мы лезем в его дела. Он скорбит, и ему нужно дать время на это.

— Конечно, — ответил Дамблдор. — Если я смогу чем-то помочь, дай знать.

— Спасибо, — ответил Диппет с благодарной улыбкой. — Думаю, у тебя нет новостей о маховике времени?

Альбус покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Без дополнительных испытаний я не смогу узнать что-то новое. Всё выглядит так, как и должно. Руны безупречны, но я не могу определить, что за песок внутри. Полагаю, это нечто нам неизвестное.

— Я так и думал, — тяжело вздохнул Армандо. — Что ж, если до конца лета ничего не прояснится, я хотел бы, чтобы ты уничтожил его. Мы не можем позволить такому устройству находиться в замке, когда здесь студенты. Если оно попадёт не в те руки, последствия могут быть катастрофическими. Нам повезло, что у мистера Поттера нет злых намерений.

— Согласен, — кивнул Дамблдор. — Ты расскажешь ему?

— Конечно, — сразу ответил Армандо. — Я не собираюсь лгать мальчику, Альбус. Я хочу заслужить его доверие.

Дамблдор кивнул.

— У нас впереди всё лето. Когда он будет готов, возможно, стоит дать ему какое-то дело, чтобы занять его, — предложил он. — Он переходит на шестой курс, а у нас нет его результатов экзаменов СОВ.

— Неплохая идея, — задумчиво произнёс Армандо. — Я предложу ему занятия, а ты, если найдётся время, сможешь помочь. Мы можем пригласить Гризельду Марчбэнкс для оценки в последнюю неделю лета. К тому времени её нагрузка снизится.

— Я помогу чем смогу, — заверил Альбус. — Думаю, что-то, на чём он сможет сосредоточиться, будет полезно. Хотя бы для того, чтобы отвлечь его от переживаний.

— Тогда я поговорю с ним, когда представится случай, — решил Армандо. — Спасибо, Альбус.

— Мы оба хотим для него лучшего, директор. Наша задача — помочь ему справиться с этим.

— Так и есть, — согласился Диппет. — Именно так.

* * *

Гарри провёл пальцами по фотографии, на которой были изображены Сириус и его родители в день своей свадьбы. Они выглядели счастливыми, но Гарри был там, где этот день ещё не наступил.

Его родители ещё даже не родились.

Последние два дня он пытался понять, почему это случилось именно с ним. Почему именно ему приходится переживать всё, что только может подбросить жизнь?

Он сделал глубокий успокаивающий вдох.

Ответа на эти вопросы Гарри не найдёт. В сущности, это было просто ещё одно испытание, которые могло случиться только с Гарри Поттером.

Аккуратно закрыв фотоальбом, он положил его обратно в сундук, где хранились все его личные вещи.

Их было немного.

Одежда, фотоальбом, мантия и подарки, которые он получил с момента поступления в Хогвартс, но не больше. Остальное — это внушительная коллекция книг, мантии и другие предметы, необходимые для школы.

Совсем скромный набор.

Покачав головой, Гарри закрыл крышку сундука, ни на шаг не приблизившись к пониманию того, что ему делать дальше.

«Живи своей жизнью, Гарри».

Разве всё так просто?

Гарри покачал головой.

Нет, это было не так, но он не мог запереться в башне и предаваться унынию до конца своих дней. Сириус бы пришёл в ярость, если бы он так поступил.

Если бы он был здесь, он дал бы тот же совет, что и Диппет, и, хотя это было последнее, что Гарри хотел делать, он поднялся с постели и направился в душ.

Может, на этот раз это поможет?

Он сомневался, но ему нужно было помыться и найти себе занятие. Оставаться наедине со своими мыслями было не лучшим вариантом. В том состоянии, в котором он находился, они были довольно мрачными.

Ему нужно было выпустить пар, избавиться от злости и боли, которые он сдерживал.

Однако, как оказалось, душ мало помог в этом, поэтому он оделся и покинул, к счастью, пустую башню, направившись в единственное место, где он мог бы выплеснуть то, что накопилось внутри.

«Мне нужно место, где я смогу это выплеснуть эмоции».

Он повторял это про себя, пока трижды проходил мимо стены, после чего глубоко вздохнул и толкнул появившуюся дверь.

С грохотом захлопнув её за собой, он повернулся и увидел груду мебели, каменных статуй и даже различных ваз.

Гарри кивнул. Именно это ему и было нужно.

Он не понимал, что чувствовал с тех пор, как безучастно наблюдал, как Сириус исчезает за завесой, как использовал заклятие Круциатус на Беллатрисе Лестрейндж, или когда Дамблдор открыл ему текст пророчества.

Конечно, он был зол, страдал от утраты крёстного, но не было ясности, не было различия между эмоциями. Они нахлынули на него одна за другой, и даже сейчас он не мог их разграничить.

Гарри никогда не был склонен к слезам, насколько он помнил. С детства он усвоил, что плач ничего не меняет, что его слёзы ничего не значат, но здесь они текли, а его волшебная палочка дрожала в руке, пока он пытался осмыслить свои чувства.

Он так и не смог этого понять, но желание уничтожить всё, что было перед ним, взяло верх.

С мучительным рёвом он вскинул палочку. Не было никаких заклинаний, только желание разрушить всё, что было перед ним.

Он продолжал в том же духе некоторое время, превращая разнообразные шкафы, комоды и статуи в щепки и обломки, выпуская наружу то, что накопилось внутри.

Когда этого стало недостаточно, он убрал палочку и начал бросать предметы, пинать их и разбивать руками.

Когда всё закончилось, он стоял среди обломков, тяжело дыша от усталости и обливаясь потом.

Возможно, это была детская реакция, но ведь он и был ребёнком. Снова и снова мир как будто насмехался над ним.

Попасть сюда — это был последний удар судьбы для Гарри Поттера. В конце концов, что-то должно было надломиться, и именно это толкнуло его за грань: смерть Сириуса и чёртово пророчество.

Выпустить пар оказалось полезно.

На протяжении многих лет он терпел подобные испытания. С первого по пятый курс в школе не проходило и года без происшествий, и от него ожидали, что он примет это как должное, что он отправится к Дурслям в конце учебного года и вернётся в школу в сентябре, будто ничего не случилось.

Гарри больше не мог так продолжать, и когда он избавился хотя бы от части того, что его тяготило, ему стало легче. Казалось, что с плеч свалился камень, и это принесло заметное облегчение.

Часть его всё же чувствовала себя глупо из-за всплеска эмоций, но ему было всё равно. Здесь не было никого, кто мог бы это видеть, а он действительно почувствовал себя лучше. Как долго это ощущение продержится, он не знал, но, оглядывая разрушения вокруг, Гарри мрачно усмехнулся.

Ничто не уцелело от его гнева. Всё, что когда-то стояло перед ним, было превращено в неузнаваемую груду обломков. Сделав последний глубокий вдох, он покинул Выручай-комнату.

Его шаги стали легче, когда он направился через замок обратно к башне Гриффиндора. Наложенные очищающие заклинания освежили его, убрав пот с волос и кожи.

Впервые за несколько дней он почувствовал что-то иное, кроме уныния. И хотя он не стал ближе к возвращению домой или воскрешению Сириуса, будущее уже не казалось таким мрачным.

Однако он не ожидал, что, вернувшись в гостиную Гриффиндора, вновь встретит ту самую девушку, с которой столкнулся в ночь своего прибытия.

К его облегчению, на этот раз она была полностью одета.

— О, привет, — неловко поздоровалась она. — Ты ведь Гарри, верно?

Гарри кивнул.

— Не волнуйся, профессор Дамблдор уже всё мне объяснил. Я никому ничего не скажу, — заверила она его.

— Спасибо, — с благодарностью ответил Гарри.

На самом деле, он не слишком задумывался о той встрече, но её присутствие заставило его подумать о том, что она здесь делала.

— А где все остальные? — спросил он.

— Они уехали на лето в тот день, когда ты появился, — ответила она. — Поэтому я...

— Практиковала трансфигурацию наполовину раздетой? — закончил Гарри.

Девушка покраснела, но бросила на него знакомый строгий взгляд.

— Это помогает мне мыслить творчески, — горячо оправдалась она.

Гарри поднял руки в знак примирения.

— Я не осуждаю, просто это было не совсем то, что я ожидал увидеть.

— Ну, я тоже не ожидала встретить парня из будущего, — ответила она.

Гарри признал её правоту, просто кивнув, но не смог удержаться от улыбки, осознав всю забавность ситуации.

— Если все остальные уехали на лето, почему ты здесь? — спросил он с любопытством.

— Я работаю с профессором Дамблдором над одним проектом, — гордо объяснила она. — Надеюсь, что он возьмёт меня в ученики, когда я закончу.

— По трансфигурации?

Девушка энергично кивнула.

— Это то, что у меня получается лучше всего. С самого первого урока я влюбилась в трансфигурацию. Большинство людей не понимают её, потому что она для них сложна, но не для меня.

— Ты выглядела очень... уверенно, судя по тому, что я видел, — похвалил Гарри, но тут же с ужасом осознал, что сказал. — Я имел в виду твою работу со заклинаниями, ничего другого.

Щёки девушки покраснели, когда до неё дошёл смысл его слов.

— Даже не знаю, должна ли я быть благодарна, что ты говорил о моих заклинаниях, или обижаться, что тебе не понравилось то, что ты увидел, — поддразнила она.

Гарри не знал, что ответить, и просто застыл, глупо уставившись на неё, пока девушка не сжалилась над ним.

— Часто попадаешь в такие ситуации? — спросила она с улыбкой.

Гарри потер затылок и кивнул.

— Такое случается чаще, чем мне хотелось бы.

Девушка фыркнула, её губы расплылись в широкой улыбке.

— Тогда, может, просто забудем об этом? — предложила она.

Гарри охотно согласился, кивнув, и протянул руку.

— Я — Гарри Поттер, — представился он.

Она пожала предложенную руку.

— Минерва Макгонагалл.

Гарри сразу напрягся, услышав её имя.

Теперь он понял, почему её взгляд показался ему таким знакомым.

Это был тот самый строгий взгляд, под которым он оказывался много раз за последние пять лет.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросила Минерва. — Что-то случилось?

Гарри покачал головой.

— Нет, ничего страшного, — ответил он.

Девушка фыркнула.

— Ты ужасный лгун.

— Это не что-то плохое, — попытался успокоить её Гарри, но её взгляд был настолько проницательным, что он почти поддался.

— Если это не что-то плохое, почему ты не можешь сказать мне?

— Потому что не следует говорить, — вздохнул Гарри. — Есть вещи, которые я хотел бы изменить, и есть те, которые не хочу трогать. Если я скажу слишком много, не знаю, чем это обернётся.

Минерва задумчиво нахмурилась, но кивнула, принимая его слова.

— Но ты знаешь, кто я? — уточнила она.

— Можно сказать и так, — усмехнулся Гарри.

— О, Мерлин, я не твоя мать или что-то в этом роде?

Гарри покачал головой.

— Чёрт возьми, нет, — сказал он решительно. — Мы не родственники. К тому же, если бы ты была моей матерью, тебе было бы шестьдесят, когда я родился.

Минерва поморщилась.

— Никогда не думала о себе как о старой. Спасибо, Гарри.

Гарри вздохнул.

— Извини, всё это для меня в новинку. Думаю, пока лучше помолчать о некоторых вещах. Единственное, что могу сказать — ты пользуешься большим уважением у всех.

Минерва кивнула, принимая его слова.

— Пока что этого достаточно, — сказала она. — Не могу даже представить, как тебе тяжело.

Гарри лишь пожал плечами.

— Что я могу сделать? Можно всю жизнь жаловаться и унывать или принять ситуацию такой, какая она есть. Не скажу, что я доволен, но ничего не поделаешь. Диппет сам сказал, что возвращение домой маловероятно.

Минерва взглянула на него с сочувствием.

— Как одна из немногих, кто будет знать о тебе, я здесь, если захочешь поговорить. Не обязательно рассказывать что-то конкретное, просто если понадобится кто-то рядом, — предложила она.

— Я ценю это, — искренне ответил Гарри. Ситуация казалась ещё более странной, поскольку его бывшая преподавательница по трансфигурации была того же возраста, что и он.

Это, безусловно, стало бы интересным опытом — узнать её на равных.

Она снова улыбнулась ему.

— Раз ты знаешь, что я хороша в трансфигурации, а какой у тебя лучший предмет? — поинтересовалась она.

— Защита, — сразу ответил Гарри.

Минерва нахмурилась.

— Защита — это смесь различных направлений магии, — заметила она.

— Я как-то не думал об этом так, — задумчиво произнёс Гарри.

Она была права.

Используемые заклинания действительно варьировались между разными темами.

— Если смотреть на это с этой стороны, я не совсем уверен, в чём я лучше всего. Думаю, мне хорошо удаются чары и проклятия.

Он провёл прошлый учебный год, обучая защиту до седьмого курса, а годом ранее участвовал в турнире Трёх волшебников, что должно было считаться чем-то.

Минерва кивнула с одобрением.

— А как у тебя с трансфигурацией?

— Наверное, на среднем уровне, — честно ответил Гарри.

На самом деле, он не уделял особого внимания этому предмету, кроме того, что изучил в классе. Это было полезно, но он редко применял его.

Он сомневался, что превращение мантии Волдеморта в платье окажет значительную помощь, хотя это могло бы быть весело.

— Ну, ты не можешь быть таким хорошим в защите, если твоя трансфигурация не на высоте, — полушутя заметила она.

— Что ты имеешь в виду? — с любопытством спросил Гарри.

Ему было интересно узнать мнение Минервы. Профессор Макгонагалл, которую он знал, никогда не упоминала о применении трансфигурации в защите, и это новшество его заинтриговало.

Минерва задумалась на мгновение, словно искала подходящий пример. Затем с одобрительным кивком она потянулась за палочкой.

— Если бы тебе нужно было блокировать заклинание, как бы ты это сделал? — спросила она.

— Я бы использовал щит или уклонился, — ответил Гарри.

Минерва кивнула.

— А что, если ты окажешься в узком пространстве и не сможешь уклониться? Щиты утомляют и не всегда надежны. Есть заклинания, которые могут их разрушить.

— Это правда, — признал Гарри. — А что бы ты сделала?

— Если вокруг нет ничего, что могло бы служить укрытием или перехватить заклинание, я бы призвала что-то, — ответила она, демонстрируя, как из ничего появляется крупный камень. — Он может быть разрушен некоторыми заклинаниями, но блокирует даже самые опасные проклятия.

Гарри кивнул с уважением.

Он видел, как Дамблдор использовал что-то подобное, создавая укрытие из статуй Фонтана Магического Братства во время сражения с Волдемортом.

— Это гениально, — похвалил он, представляя, как можно было бы использовать это в дуэлях.

— И это ещё не всё, — продолжила Минерва, её глаза заблестели от волнения. — Ты можешь использовать это и для атаки. Можно создавать предметы и метать их, а когда ты станешь действительно мастером, сможешь использовать практически всё как оружие.

На этот раз она обратила внимание на стул в углу гостиной. Взмахнув палочкой, она превратила его в рычащего волка, который стремительно бросился на Гарри.

— Чёрт возьми, — выдохнул он, вытаскивая свою палочку, но прежде чем зверь пересёк половину расстояния, он снова стал стулом.

— Извини, — сказала Минерва, — я немного переусердствовала.

Гарри помахал рукой и рассмеялся.

Неудивительно, что она стала преподавательницей по трансфигурации. Он никогда не встречал человека, так увлечённого своим предметом.

— Всё в порядке, — заверил он её. — Я понял твою точку зрения, и у меня появилось много мыслей.

Минерва широко улыбнулась.

— Попробуй сам, — предложила она.

— Попробовать что? — удивился Гарри.

— Попробуй использовать трансфигурацию так, как если бы ты был в дуэли, — ответила Минерва.

— Я не знаю заклинаний, которые подошли бы для этого, — признался Гарри.

— Это потому что ты не думал об этом таким образом, — ответила она с улыбкой. — Какое заклинание ты выучил первым?

Гарри фыркнул, вспоминая урок, на котором его класс пытался превратить спичку в иглу.

Не нашлось спичек, но на соседнем столе был перо. С помощью палочки он превратил его в то, что хотел.

Брови Минервы удивлённо поднялись.

— Я думала, ты не очень хорош в этом, — произнесла она, изучая его работу.

— Я просто превратил перо в иглу, — недоумённо заметил Гарри.

Минерва фыркнула и покачала головой, когда поняла, что он не просто скромничает.

— Нет, ты превратил органическое в синтетическое, — объяснила она. — И не только это, но и уменьшил его в несколько раз. Это действительно сложная трансфигурация.

— Я думал, что все могут это сделать, — ответил Гарри, пожимая плечами. — Я не особо задумывался над тем, что делаю.

Минерва посмотрела на него с недоверием.

— Простым решением было бы оставить его того же размера для начала, — сказала она. — Твоя магия и намерение действительно синхронизированы. Они должны быть таковыми, чтобы делать то, что ты сделал.

Гарри пожал плечами.

Он не знал, что именно он сделал, но если девушка была настолько удивлена, как казалось, он явно достиг большего прогресса, чем думал.

— Если ты сделал это непреднамеренно, то ты лучше в трансфигурации, чем думал, — настаивала она. — Большинство студентов не смогут сделать то, что ты только что сделал, до окончания учёбы.

В это было трудно поверить для Гарри. Он не привык к похвале и начал чувствовать себя неловко от её комплиментов.

— Я действительно не думал об этом, — повторил он.

Минерва кивнула, затем взяла полено из кучи рядом с камином и разбила его на несколько кусочков.

— Попробуй ещё раз, — подтолкнула она, указывая на один из кусочков дерева. — Но на этот раз превращай его не в иглу, а в металлический шип.

Гарри вздохнул, сосредоточившись на своей цели, и снова взмахнул палочкой над куском дерева.

На этот раз результат был далеко не идеален. Вместо острого шипа получилась лишь искривлённая металлическая палка с видимым рисунком дерева.

— Ты слишком усложнил задачу, — объяснила Минерва. — Это тот же принцип, что и в первый раз, но проще. Нужно сначала увидеть, во что ты хочешь превратить объект, а потом уже преобразовывать его. Попробуй снова, — подтолкнула она.

Гарри кивнул и глубоко вздохнул, представляя, каким он хочет видеть кусок дерева. Когда он был готов, он снова произнёс заклинание.

— Ты справился! — обрадовано воскликнула Минерва, поднимая созданный Гарри металлический шип и проверяя его. — Это потрясающе, Гарри.

— Правда? — спросил он с недоверием.

Минерва кивнула.

— Именно поэтому мы учим это заклинание в первую очередь. Оно подготавливает нас к более сложным задачам, когда нужно будет применять те же принципы, но в большем масштабе. Это основа, на которой строится все наше мастерство в трансфигурации.

— Понятно, — ответил Гарри, всё ещё сомневаясь.

— Это довольно мило, что ты даже не осознаёшь, что сделал, — с улыбкой заметила Минерва. — Ещё одно упражнение? — предложила она.

Гарри не мог ей отказать. Её энтузиазм был заразителен, и он заметил, что начинает наслаждаться её обществом.

С преувеличенным вздохом он пригласил её объяснить следующее задание.

— На этот раз я хочу, чтобы ты сделал то же самое, что и прежде, но со всеми оставшимися кусками дерева одновременно.

— Разве это не сложно? — спросил Гарри.

— Это так, — согласилась Минерва, — но не так трудно, как в первый раз. Давай попробуй, — ободрила она.

Гарри снова сосредоточился и приступил к задаче. Радостный смех Минервы раздался, когда она проверила его работу.

— Сколько времени ты посвящаешь этому вне занятий? — спросила она, прищурившись, рассматривая один из его творений.

— Эм, вообще не занимаюсь, — честно ответил Гарри.

— Совсем не занимаешься? — удивлённо переспросила Минерва. — Никогда не делал дополнительную работу по трансфигурации?

— Нет, только домашние задания, что нам дают.

Минерва недовольно фыркнула, а затем снова улыбнулась.

— Значит, у тебя прирождённый талант, — сказала она, игриво толкнув его. — Карлус в этом тоже очень хорош.

— Карлус?

— Еще один Поттер, — уточнила Минерва.

— А, понял, — отмахнулся Гарри.

Гарри не знал Карлуса, не был уверен, связан ли он с ним, и Минерва посмотрела на него с сочувствием.

— Прости, я немного увлеклась. Забыла…

Гарри махнул рукой.

— Всё в порядке, — успокоил он её. — Мне просто нужно привыкнуть к этому.

Эйфория от успешного выполнения задания исчезла, и Гарри почувствовал, как его снова охватывает мрачное настроение.

— Похоже, не только ты иногда попадаешь в неловкие ситуации, — пробормотала Минерва.

Гарри фыркнул.

— Ну, похоже, что это ставит нас в равные условия.

Минерва кивнула, и они некоторое время молчали, прежде чем она заговорила снова.

— Не держи всё в себе, Гарри, — посоветовала она. — Это не поможет, если ты будешь позволять этим мыслям терзать себя. Найди что-то полезное, на что можно потратить энергию. Отсутствие деятельности только усугубляет твои проблемы. Это мне сказал профессор Дамблдор.

— Дамблдор?

Минерва грустно улыбнулась.

— Он умный человек. Если бы не он, я бы не была здесь и не делала то, что делаю, — объяснила она. — Он дал мне нечто, во что можно было погрузиться, чтобы то, что я не могла контролировать, стало менее важным. Думаю, это поможет и тебе.

Она говорила искренне, и хотя Гарри был любопытен, он не стал расспрашивать, о чём именно она говорила. Это было что-то, что её всё ещё беспокоило. Ему не нужно быть мастером легилименции, чтобы это понять.

— Я постараюсь, — ответил он просто. — Может, стоит поговорить с директором и узнать, что он предложит, — решил он, вставая. — Не то чтобы у меня было много идей, чем я могу здесь заниматься. Тут, наверное, даже нет никаких компакт-дисков.

— Что такое компакт-диск? — спросила Минерва.

— Просто одна штука из мира магглов, откуда я родом, — ответил Гарри, покидая покидая через портрет и оставляя позади удивлённую девушку.

* * *

— Если мы поменяем занятия по чарам второго курса с третьего, то это решит проблему с другими факультативами, — предложил Альбус, когда они вместе с директором изучали расписание на следующий год.

— Это подходящее решение, — согласился Армандо, делая необходимые исправления пером. — Так занятия по полетам для первого курса останутся без изменений.

— Простите, директор, — прервал один из портретов на стене, — сюда направляется молодой человек.

— Ах, спасибо, Дэвин, — ответил Диппет, послав заклинание к двери, чтобы впустить мальчика. — Я не ожидал его так скоро.

— Судя по тому, что мы знаем о нём, он, вероятно, весьма стрессоустойчив, — предположил Дамблдор.

Армандо кивнул.

— Входите, мистер Поттер, — пригласил он, когда раздался стук в дверь.

Мальчик, вошедший в кабинет, выглядел так же растерянно, как и при своём прибытии. Его цвет лица немного улучшился, но он всё ещё скорбел. Армандо воспринимал это как положительный знак.

— Гарри, — приветствовал его Армандо, — чем могу помочь?

Мальчик выглядел неуверенно и пожал плечами, когда сел.

— Честно говоря, я не знаю, но не могу же я всю жизнь проводить в печали?

— Нет, но вы имеете полное право на горе, Гарри, — ответил Диппет. — Это естественно. Однако отвлечься иногда может помочь. Что вы хотели бы сделать?

— Думаю, мне стоит подготовиться к жизни здесь, — вздохнул Гарри. — Шанс вернуться домой невелик, так что мне нужно привыкнуть к новой реальности.

Армандо кивнул с пониманием.

— Мне жаль. Я бы хотел, чтобы мы могли сделать больше, — сказал он искренне. — Альбус предложил решение, которое может помочь, — добавил он, обращаясь к коллеге.

Дамблдор кивнул в знак согласия.

— У вас, конечно, будет возможность продолжить обучение здесь. К сожалению, у нас нет ваших результатов СОВ.

— Я об этом не подумал, — охнул Гарри. — Я только что сдал их несколько дней назад.

— И вы справились как можно лучше? — уточнил Дамблдор.

Гарри поморщился и покачал головой.

— Я не закончил последний экзамен, потому что мне стало плохо.

— А как с остальными экзаменами?

Гарри снова пожал плечами.

— Думаю, я мог бы справиться лучше, — признал он.

— Тогда это отличная возможность показать свои способности, — предложил Армандо. — Я хотел бы предложить вам занятия со мной и возможность пересдать экзамены в конце лета.

Гарри удивлённо посмотрел на него.

— Вы хотите меня обучать? — спросил он с недоверием.

Армандо усмехнулся.

— Я педагог, мистер Поттер, — напомнил он. — Но это также даст мне возможность увидеть, чему вы научились. Я не буду настаивать, но у вас есть шанс учиться у Альбуса и у меня.

Гарри немного подумал над предложением и кивнул.

— Звучит полезно, — признал он.

— Так и есть, — согласился Армандо. — Однако есть несколько моментов, которые нам нужно обсудить. Я не хочу вторгаться в вашу личную жизнь, Гарри, но мадам Моргана выразила некоторые опасения.

— Это связано с укусом василиска? — спросил Гарри.

— Нет, нет, — заверил его Армандо. — Хотя это и любопытно, мадам Моргана не считает, что это негативно повлияло на ваше здоровье. Мне очень интересно, где вы встретили это существо, но, как я уже говорил, я не хочу нарушать вашу личную жизнь. Это может изменить что-то, что нам не хотелось бы менять. Мы и так находимся в сложной ситуации.

— Так в чём же дело? — настойчиво спросил Гарри.

— В вашем шраме от проклятия.

Гарри сразу же потянулся к шраму, глубокая морщина появилась на его лбу.

— Что с ним? — спросил он настороженно.

— Он вызывает у вас значительную боль и дискомфорт, — вмешался Дамблдор. — Если бы это был просто шрам от проклятия, ваше тело давно бы избавилось от чужеродной магии, оставив только шрам. Как вы его получили? — осведомился он с интересом.

— Разве это не изменит будущее, если я расскажу? — вернул вопрос Гарри.

Диппет покачал головой.

— Если мы не будем действовать на основе этой информации, то нет, я не думаю, что это что-то изменит, — ответил Диппет. — Я не прошу вас раскрывать свои личные дела, Гарри, а только чтобы мы могли помочь вам, если сможем.

Мальчик некоторое время смотрел на профессоров, а затем потупился.

— Когда я был младенцем, тёмный волшебник убил моих родителей и попытался убить меня. Этот шрам, — сказал он, отодвигая свою челку, — это след от того, как он пытался меня убить.

— Мерлин! — воскликнул Армандо, поражённый откровением. — Зачем кому-то убивать младенца?

Гарри глубоко вздохнул.

— Я не хочу говорить об этом. Я сам узнал, почему это произошло, всего несколько дней назад.

— Конечно, — сразу согласился Армандо, к чему присоединился и Дамблдор, который с грустью посмотрел на мальчика.

— Понимаю, что это неприятно, и не хочу вас заставлять снова переживать этот момент, — продолжил Дамблдор. — Но все же, если вы не против, расскажите, каким способом он пытался вас убить? Какой метод был использован?

— Альбус, разве это так важно? — осведомился Армандо.

Дамблдор кивнул.

— Знание метода может помочь нам понять, как вам помочь, — объяснил он, указывая на Гарри. — Прошу прощения за неуместный вопрос.

— Всё нормально, — заверил его Гарри. — Возможно, вам будет трудно в это поверить, но он использовал смертельное проклятие. Оно отразилось обратно на него.

Армандо был ошеломлён, а Дамблдор с интересом смотрел на подростка.

Гарри говорил без тени лжи в голосе и ничто в выражении его лица не намекало на вранье. За годы работы в школе Армандо уже привык распознавать ложь, и сейчас он лишь покачал головой.

— Как? — спросил он просто. — Как вы выжили?

Гарри пожал плечами.

— Моя мать пожертвовала собой, чтобы спасти. Она молила о сохранении моей жизни, а он только смеялся ей в лицо, прежде чем убить. Когда он попытался убить меня, проклятие не сработало.

Ясно было одно: он действительно помнил это. Мрак в его глазах и горечь в голосе не могли быть выдуманы. Армандо почувствовал, как его сердце сжалось от боли. Ни один ребёнок не должен переживать или видеть подобное.

— Альбус? — подсказал он.

Другой профессор был так же опечален и вздохнул перед тем, как заговорить.

— Магия действует таинственным образом, — сказал он просто. — Думаю, то, что вы пережили, было древней магией в её чистейшем виде. Я не могу быть абсолютно уверен, но есть свидетельства о том, что жертвенная магия может приводить к удивительным результатам. Ваше выживание — один из таких случаев. Жертва вашей матери, несомненно, защитила вас. Как именно это произошло, я не знаю, но раз вы здесь и живы, это единственное объяснение.

Армандо не знал, что сказать. Понимание магии Дамблдора было необыкновенным, и он не собирался сомневаться в его теориях. Обычно Дамблдор оказывался прав.

— А что произошло с тёмным волшебником? Он умер?

Гарри покачал головой.

— Все думали, что он мёртв, но он возродился.

— Возродился? — с удивлением спросил Альбус.

Гарри кивнул.

— Он долго не имел тела, но со временем вернул его.

Армандо нахмурился.

Это не имело смысла. Ему было трудно поверить в то, что Гарри выжил после смертельного проклятия благодаря жертве матери, но то, что сам заклинатель остался жив — это было чересчур.

Дамблдор задумчиво поморщился, выводя его из раздумий.

— Если не возражаете, я хотел бы обсудить это с одним человеком, — обратился он к Гарри. — Могу вас заверить, что это самый надежный человек, которого я знаю, и только он может дать нам точные ответы. Конечно, я не упомяну о том, как вы здесь оказались.

— Николас Фламель? — спросил Гарри, удивив профессора трансфигурации.

— Вы знаете его?

— Нет, — ответил Гарри, — но я знаю о нём и его работах, — добавил он загадочно.

Дамблдор кивнул с одобрением.

— Вы не возражаете, если я обсужу это с ним? Я верю, что он сможет помочь вам понять, что произошло и что можно сделать для вашего блага.

Гарри кивнул.

— Если вы думаете, что это поможет.

Дамблдор ободряюще улыбнулся и начал писать письмо этому загадочному волшебнику. Закончив, он размашиста его подписал его.

— Фоукс? — позвал он.

Феникс появился в языках пламени, мелодично напевая.

— Отнеси, пожалуйста, это Николасу, — попросил Дамблдор.

Феникс, однако, был не в настроении слушать. Его маленькие черные глаза были сосредоточены на Гарри.

— Привет, Фоукс, — сказал Гарри, поглаживая птицу.

Фоукс повернул голову, любопытно посмотрел на Гарри, затем вновь запел и устроился у него на плече.

— Вы знакомы? — удивлённо спросил Дамблдор.

Гарри кивнул и улыбнулся.

— Слёзы Фоукса спасли меня, когда меня укусил василиск, — объяснил он, ласково поглаживая перья птицы. — А в моей волшебной палочке также есть перо Фоукса, — добавил он.

Фоукс вновь запел, и Дамблдор рассмеялся.

— Вот как? — задумчиво произнёс он, с улыбкой глядя на странную парочку. — Помню, как Бертрам пришёл ко мне и попросил Фоукса отдать несколько перьев. Ему пришлось немного поуговаривать его.

— Фоукс спасал меня больше раз, чем я могу сосчитать, — сказал Гарри, с любовью глядя на свою волшебную палочку.

— Интересно, — пробормотал Дамблдор.

— Что вы имеете в виду, Альбус? — поинтересовался Армандо.

— Я не претендую на понимание чудес создания волшебных палочек, но меня особенно интересует связь между мистером Поттером и его палочкой. Полагаю, связь довольно сильная. Как вы думаете, Гарри?

Гарри задумался над словами Дамблдора, затем кивнул.

— Был случай, когда я смог зажечь Люмос, хотя у меня не было в руках палочки.

— Это значительное достижение, — заметил Дамблдор. — Мне кажется, что благодаря слезам Фоукса, ставшим частью вас, ваша связь с палочкой укрепилась. Конечно, это всего лишь предположение. Точное объяснение может дать только Бертрам или Гаррик. Они — настоящие эксперты в этом деле.

— Но это можно обсудить позже, не так ли, Альбус? — вставил Армандо.

— Конечно, — согласился Дамблдор. — Прошу прощения, Гарри. Иногда я слишком увлекаюсь своими размышлениями.

— Я знаю, — усмехнулся Гарри.

Армандо и Дамблдор обменялись взглядами, после чего Армандо пожал плечами.

— Когда вы хотите начать занятия? — спросил он.

— Как можно скорее, — ответил Гарри. — Я не думаю, что бездействие пойдёт мне на пользу. Минерва тоже это сказала.

— Минерва?

— Да, перед тем как я к вам пришел, она потратила нам меня полчаса, обучая трансфигурации, — рассмеялся Гарри. — Всё это действительно странно.

Армандо почувствовал очередное сочувствие к мальчику.

— Думаю, если мы сможем обеспечить вам немного обычной жизни, это поможет, Гарри, — предложил он. — Профессор Дамблдор оценит ваши знания завтра и решит, над чем нам стоит поработать во время наших занятий. Приходите завтра к девяти утра, и мы сможем сразу начать.

Гарри кивнул, вставая и поглаживая Фоукса в последний раз.

— Не забудь доставить письмо, — усмехнулся он.

Феникс схватил письмо и исчез в очередной вспышке пламени.

— Что-то не так, Гарри? — настойчиво спросил Армандо, когда мальчик остался на месте, явно колеблясь.

Гарри глубоко вздохнул. Армандо заметил, что мальчику нужно было выговориться, избавиться от чего-то важного.

— Я знаю, что мне нужно быть осторожным с тем, что я говорю, но мне нужно вам кое-что сказать.

— Это может иметь серьёзные последствия? — спросил Армандо.

Гарри кивнул.

— Даже если я ничего не скажу, это всё равно случится, — пробормотал он. — Война приближается, директор. В ближайшие годы мир магглов окажется в состоянии войны, и мы тоже. Есть волшебник, который втянет нас в это. Я не думаю, что все это можно предотвратить.

Армандо выглядел обеспокоенным.

— Уже говорят о том, что магглы готовятся к конфликту на континенте. Это то, чего я надеялся избежать. Однако о конфликте среди волшебников мне ничего не известно. Кто этот человек, который может представлять опасность для наших студентов?

— Геллерт Гриндевальд.

Дамблдор застыл, его глаза расширились от ужаса.

— Гриндевальд не появлялся уже несколько лет, с тех пор как посетил Штаты, — объяснил Армандо. — Вы уверены?

— Да! — твёрдо ответил Гарри. — Если у вас нет плана его остановить, начнётся война.

— Он не будет остановлен, — шёпотом сказал Дамблдор. — Геллерт не нападёт, пока не будет готов сопротивляться силам, которые к нему придут. Если вы не знаете, где он находится, ничего нельзя сделать.

Гарри покачал головой.

Ни книги, которые он читал, ни лекции Биннса не содержали этой информации.

— Вы не можете его найти? — спросил Гарри.

Дамблдор глубоко вздохнул.

— Я не могу. Геллерт Гриндевальд так же одарён, как и любой волшебник, которого вы когда-либо встречали: харизматичен, силён и крайне неуловим. Я подозреваю, что он воспользуется войной магглов, чтобы продвигать свои цели и привлекать последователей. Пока он остаётся в тени, нам будет трудно с ним справиться. Мы можем подготовиться как можно лучше, но этого может оказаться недостаточно. Гриндевальд опасен как никто другой.

Лицо Дамблдора помрачнело, и Гарри едва удержался от того, чтобы не сказать, что именно он будет тем человеком, кто одержит победу.

Даже обсуждая Волдеморта, Дамблдор не проявлял такой тревоги. Гарри не мог не подумать, что Гриндевальд представляет собой нечто большее, чем он знал.

Гарри подозревал, что Дамблдор знает больше, чем говорит, и это его не удивляло.

Человек хранил пророчество в секрете всю его жизнь, несмотря на многочисленные возможности раскрыть его, он так и не сделал этого.

Поэтому Гарри больше не чувствовал, что может полностью доверять ему, особенно когда речь шла о его безопасности. Дамблдор был слишком скрытен в важных вопросах, и это его беспокоило.

Тем не менее, он кивнул, принимая то немногое, что ему удалось узнать.

— Я просто подумал, что вам стоит это знать, директор, — сказал он Армандо, прежде чем покинуть кабинет.

Армандо посмотрел на коллегу и неопределённо покачал головой.

— Какие мысли, Альбус?

— Пока мы не узнаем больше, мыслей нет, — ответил Дамблдор с обеспокоенным выражением. — Это тревожные новости, но я буду следить за любыми слухами. Мистер Поттер явно встревожен, и не без основания. Гриндевальда нельзя недооценивать.

— Вы знаете его лучше меня, Альбус, — заметил Армандо. — Если судить по событиям в Америке, темные времена могут действительно наступить.

Дамблдор кивнул в знак согласия.

— Как вы оцениваете Гарри на данный момент? — спросил он.

— Я думаю, что этот мальчик пережил очень трудную жизнь, — ответил Армандо. — Достаточно взглянуть ему в глаза, чтобы понять это.

— Действительно. Он очень интересен и, можно сказать, счастлив просто от того, что ещё жив. Его истории прозвучали бы фантастично для любого, но он всегда был честен.

Армандо покачал головой.

— Считаете ли вы, что Фламель сможет помочь ему?

— Это ещё предстоит выяснить, — ответил Дамблдор. — Если кто и может помочь, так это Николас, но сначала нужно понять, что именно беспокоит мальчика. После всего произошедшего, даже столь ужасное проклятие должно было бы либо убить его, либо его последствия должны были бы исчезнуть.

Армандо нахмурился.

Хотя он и не был столь сведущ в магии, как Дамблдор, он знал достаточно, чтобы понять, что Дамблдор прав.

— Что же нам делать дальше?

Дамблдор задумчиво потер подбородок.

— Я полагаю, что шрам мистера Поттера — это не просто результат смертельного проклятия, а следствие неудавшегося ритуала. Защита его матери не сработала так, как предполагалось, и, возможно, есть нечто большее, о чем даже Гарри не знает. Без воспоминаний трудно подтвердить мою теорию, но я думаю, что Николас лучше всего сможет помочь нам. Его знания ценны, и было бы глупо не воспользоваться ими.

— Значит, мы ждём, пока поговорим с ним?

— Да, так будет лучше всего.

* * *

Покинув кабинет директора, Гарри всё ещё не мог избавиться от чувства дискомфорта от последней части разговора с Диппетом и Дамблдором. Дамблдор, похоже, не был удивлён, что Гриндевальд снова проявит себя в ближайшем будущем, но также не проявил никакой срочности в решении этой проблемы.

Гарри не мог не задаться вопросом почему. Несмотря на недавние странности в поведении Дамблдора, он всё ещё был удивлён его безразличием.

Сколько бы Гарри ни ценил помощь Дамблдора, именно то, чего тот не сделал, всё ещё тяжело давило на его мысли.

У Дамблдора было множество возможностей прояснить пророчество и улучшить жизнь Гарри, но, похоже, это не было для него приоритетом.

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда…»

Гарри мучили не столько сами слова, сколько неопределённость пророчества и табличка, прикреплённая к нему в Отделе Тайн.

«С.П.Т. и А.П.В.Б.Д. Тёмный Лорд и Гарри Поттер (?)»

Он остановился и покачал головой.

Нет, пророчество не могло относиться к нему и Гриндевальду, так ведь? Пророчество не указывало конкретного Тёмного Лорда, но оно было составлено спустя годы после того, как Гриндевальд был повержен.

Он снова покачал головой, отгоняя эти мысли.

Это невозможно. Гриндевальда должен был победить Дамблдор, а предназначение Гарри было в другом — и сейчас тот был лишь маленьким мальчиком.

Где же Том Реддл?

Гарри помнил только, что он был сиротой, и всё. Он не знал, где он вырос, и когда он поступит в Хогвартс.

Он раздражённо вздохнул.

Почему Дамблдор не счёл нужным рассказать ему обо всём этом?

Не то чтобы директор мог предсказать, что произойдёт с Гарри, но, по крайней мере, он должен был проявить срочность в предоставлении информации.

В конце концов, он ожидал, что Гарри справится с Реддлом.

Гарри вошёл в башню и обнаружил, что она пуста, и это его обрадовало. Головная боль уже начинала нарастать, и он хотел только одного — лечь в кровать.

Хотя он понимал, что предстоит, это не обещало лёгких решений и предотвращения событий.

Многое уже пришло в движение и не подлежало изменению; всё, что он мог сделать, это ждать, как всё развернётся.

Тем не менее, если появится возможность вмешаться, он сделает это.

Судя по поведению Дамблдора, рассчитывать на его действия, особенно против Гриндевальда и Тома, в нужное время не приходилось.

Это означало, что всё будет зависеть от него, и хотя это не радовало, он не собирался сидеть сложа руки и ждать, пока всё закончится, как это было раньше.

Тысячи погибли во время восхождения к власти Гриндевальда и последующей войны.

Если есть что-то, что Гарри мог бы сделать, чтобы предотвратить это, он сделает, и плевать на последствия.

Если это означает действовать в одиночку, так тому и быть.

Он не мог просто сидеть сложа руки и позволить, чтобы то, что уже было, повторилось вновь.

Может быть, у него действительно есть что-то вроде желания спасать людей, как называла это Гермиона.

— Пожелайте мне удачи, — пробормотал он, глядя на фотографию родителей, оставленную на кровати.

Возможно, он получит помощь, но он не будет на неё всецело полагаться. Скрытность Дамблдора подтвердила только одно: как бы это ни было больно, но от правды не скроешься.

Когда придёт время, Гарри предстоит столкнуться с Томом Реддлом в одиночку. Не будет Дамблдора, чтобы защитить его или спасти от неминуемой гибели.

С этими мыслями Гарри понимал, что ему нужно быть готовым к тому, что принесёт будущее. По крайней мере, он находил утешение в том, что у него было время на подготовку.

Теперь больше чем когда-либо он чувствовал себя одиноким.

В конечном итоге всё сведётся к нему и Волдеморту.

Без нужных знания Гарри скорее всего не сможет предотвратить возвышение своего врага, но есть шаги, которые он может предпринять, чтобы осложнить ему этот путь. Даже находясь в замке, он мог начать действовать.

Он задумчиво кивнул, размышляя о предстоящих испытаниям и о предоставленных возможностях.

Маловероятно, что он когда-либо был бы готов встретиться с Волдемортом в своём времени. Тот имел десятилетия опыта, но здесь в этом времени он мог стать ему равным. Возможно, его путешествие назад во времени было неизбежным, независимо от того, что он сделал?

Он нахмурился при этой мысли, слова пророчества снова начали его преследовать.

«И один из них должен погибнуть от руки другого…»

Судьбой было предопределено, что они встретятся, и Гарри придётся убить Волдеморта, если он хочет выжить.

Тем не менее, находясь здесь и сейчас, когда мир стоял на грани катастрофы, он не мог избавиться от ощущения, что пророчество содержит гораздо больше, чем он предполагал до сих пор.

— Ты делаешь успехи, — похвалил Дамблдор.

— Мне так не кажется, — зевнула Минерва. — Ничего не происходит.

С первыми лучами солнца она оказалась в классе трансфигурации вместе с необычайно бодрым профессором, который усердно работал над их текущим проектом. Дамблдор был превосходным мастеров трансфигурации и выдающимся волшебником в целом, но даже у Минервы были свои пределы, особенно в пять утра, когда ей полагалось еще спать.

— Ничего, что ты бы заметила, моя дорогая, — возразил он с улыбкой, — но, думаю, я не ошибусь, если скажу, что волосы на твоих руках стали длиннее с тех пор, как ты пришла.

Минерва нахмурилась, глядя на отросшие волосы. Ей казалось, что обучение превращению в анимага будет увлекательным процессом, но до сих пор оно лишь сводилось к тому, что она тратила свое свободное время на удаление случайно появляющихся волос на руках, ногах и даже ступнях. Если это и был прогресс, то ей он совсем не нравился.

— Терпение, Минерва, — призвал Дамблдор. — Это одна из самых сложных форм трансфигурации, но когда ты её освоишь, это будет того стоить.

Минерва кивнула. Этот проект был её идеей, и она знала, что это не будет просто. Превращение в анимага — дело опасное, и, по правде говоря, ей следовало быть благодарной, что пока не случилось никаких серьёзных инцидентов. По крайней мере, она не застряла в каком-нибудь частичном превращении. Пока.

— Я знаю, — вздохнула она.

Дамблдор ободряюще улыбнулся.

— Это может занять несколько лет, но ты уже на верном пути. Сохраняй оптимизм, и у тебя всё получится.

— И мне придется терпеть этот бесконечный рост волос все это время? — сухо заметила она.

Дамблдор рассмеялся.

— Именно, но могло быть и хуже. Представь, если бы ты была рыбой и тебе приходилось бы снимать чешую.

Минерва поморщилась при этой мысли.

— Профессор, а почему вы сами никогда не становились анимагом? — спросила она.

Дамблдор задумчиво кивнул.

— Я много раз думал об этом, но мое внимание всегда отвлекалось на другие занятия. Я был учеником Николаса Фламеля, изучал алхимию, и, признаюсь, не было у меня такого талантливого наставника, как у тебя. Я превзошел своего профессора ещё до окончания четвёртого курса.

Минерва кивнула, понимая. Несмотря на свои причуды, Дамблдор уже, возможно, был одним из лучших мастеров трансфигурации, когда-либо живших.

— В любом случае, не хочу быть грубым, но мне скоро нужно встретиться с профессором Диппетом, чтобы оценить знания мистера Поттера, — объяснил он. — Мы продолжим завтра.

— Конечно, — согласилась Минерва, начиная собирать свои вещи.

— Что ты думаешь о нём? — с любопытством спросил Дамблдор, пока она это делала.

— О Гарри? — уточнила она.

Дамблдор кивнул.

— Он упомянул, что ты проверяла его способности.

Минерва улыбнулась, вспоминая.

— У него прирожденный талант, профессор, но не хватает уверенности, — честно ответила она. — Он выполнил трансфигурацию органического материала в синтетический, даже не осознавая, насколько это сложно.

— Правда? — удивился Дамблдор.

Это была очень сложная практика, с которой многие семикурсники испытывали трудности.

— Он говорит, что не занимался ничем кроме школьных уроков, и что лучше всего у него получается защита от тёмных искусств.

— Полагаю, ему пришлось, — печально заметил Дамблдор, покачав головой.

— Профессор?

— Ничего, Минерва. Я не могу нарушить его доверие, но мистер Поттер пережил гораздо больше, чем кто-либо должен был в его возрасте, даже больше, чем профессор Диппет. Он весьма замечательный юноша.

— Он кажется милым, — согласилась Минерва. — Должно быть, он ощущает себя ужасно — не знать никого здесь, не понимать, что происходит. Интересно, каково там, откуда он пришёл?

— Я бы настоятельно не рекомендовал спрашивать его об этом, — строго сказал Дамблдор. — Мистер Поттер находится в очень уникальной и опасной ситуации, и я должен снова подчеркнуть важность сохранения его секрета. Если станет известно, что с ним случилось, он окажется в большой беде.

— Конечно, профессор, я никому ничего не скажу, но есть одна проблема.

Дамблдор жестом предложил ей продолжить.

— Как он объяснит, что у него такое же имя, как у одной очень известной семьи? Он даже немного похож на Карлуса.

Дамблдор глубоко вздохнул.

— Это действительно нужно будет обсудить, и я уверен, директор займется этим вопросом. Однако, на данный момент, его имя — это единственное, что у него есть. Думаю, он не захочет так легко с ним расставаться.

— Что же будет дальше?

— Не знаю, — пробормотал Дамблдор. — Поговорю с профессором Диппетом и Гарри, когда настанет подходящее время.

* * *

Николас хандрил. Так бывало всегда, когда ему нечем было заняться. После более чем шести веков жизни он привык к рутине, которая помогала справляться с этими моментами.

Сначала он бродил по библиотеке, пересматривая обширную коллекцию книг в поисках чего-нибудь, что могло бы его увлечь.

Когда ничего подходящего не находилось, он начинал загонять мячики для гольфа с балкона.

Это не способствовало дружбе с соседями, которым не нравились время от времени разбитые окна, но Николаса это не волновало.

Пернелла, его гораздо более общительная жена, постоянно извинялась за его поведение, потому что он сам отказывался это делать. Зачем, если он совсем не чувствовал себя виноватым?

Кроме того, соседи рано или поздно умрут, и на их место придут новые, с которыми всё начнется заново.

Возможно, он и был незрелым, даже ребячливым, но мысль о том, что можно будет выводить из себя новых людей, приносила ему удовольствие.

Это хоть ненадолго отвлекало его от повседневной скуки.

— Даже не думай об этом, Николас! — предостерегла Пернелла, когда он прошел мимо неё с любимой клюшкой в руках, насвистывая мелодию, услышанную по радио. — Вчера ты разбил три окна у соседей. Мистер Эймс был в ярости.

— Этот высокомерный старикашка мистер Эймс может идти куда подальше,. Он проводит дни, разгуливая по своему имению и заигрывая с прислугой. Я видел, как он исчезал в сарае с той блондинкой, которая точно не его жена. Может, я отправлю ей анонимную записку, — задумчиво произнёс Николас.

— Ты не сделаешь ничего подобного, — фыркнула Пернелла. — Оставь этого человека в покое, Николас.

— Он швырнул собачьи экскременты через нашу стену!

— У тебя нет доказательств, что это был он. Пожалуйста, давай попробуем ужиться с соседями.

— Ни за что, — проворчал Николас. — Я уверен, что это был он, так что несколько разбитых окон — это самое меньшее, о чём ему стоит беспокоиться.

Пернелла покачала головой, но с улыбкой посмотрела на мужа.

— Ты никогда не повзрослеешь?

— Нет, — ответил он упрямо.

— Ну, перед тем как ты решишь выпустить несколько мячей в теплицу мистера Эймса, знай, что вчера тебе пришло письмо от Альбуса. Может быть, оно отвлечёт тебя от этой нелепой вражды.

Николас с радостью принял письмо, которое протянула ему жена.

— Альбус — хороший парень, — сказал он тепло, разворачивая пергамент. — Он всегда присылает мне такие мелкие задачки.

Пернелла наблюдала, как выражение на лице мужа изменилось с возбуждённого на встревоженное.

— Возможно, на этот раз задачка не такая уж мелкая, — пробормотал он, передавая ей письмо.

— Боже мой, — воскликнула Пернелла. — Неужели он шутит?

Николас покачал головой.

— Альбус не из тех, кто шутит на такие темы, — пробормотал он. — Нет, с этим мальчиком явно что-то не так. Не могу представить ничего, что могло бы привести к такому состоянию.

— Может, это совокупность факторов?

Николас кивнул.

— Вполне возможно.

Теперь, когда у него появилось занятие, мелочная вражда с мистером Эймсом была быстро забыта, и Николас направился в библиотеку.

Если то, что сказал Альбус, было правдой, значит, что-то явно не так, но для начала нужно было проконсультироваться с несколькими трудами.

Затем он должен был поговорить с мальчиком, чтобы выяснить цепочку событий, приведшую к его состоянию. Но в одном Николас был уверен точно: что бы ни мучило этого мальчика, справиться с этим будет нелегко, если вообще возможно.

* * *

— Не стоит волноваться, Гарри, — успокоил его Диппет. — Мы просто хотим понять, на каком этапе вы находитесь в своих занятиях и как мы можем помочь в дальнейшем.

Гарри кивнул, показывая, что понимает.

— Хорошо, начнем с вопросов по зельеварению. Судя по твоей реакции, это не ваш любимый предмет?

Гарри невольно поморщился.

— Не особо, — ответил он, пожав плечами.

— Ничего страшного, — махнул рукой Диппет. — Не всем нравится проводить дни перед котлом, но зельеварение обязательно для изучения в течение первых пяти лет обучения. Посмотрим, что вы помните.

Гарри тяжело вздохнул, но дал понять, что готов.

— Можете назвать два ингредиента, которые используются при варке Оборотного зелья?

Как же он мог такое забыть?

Большую часть второго курса он провел в туалете Плаксы Миртл, помогая Гермионе варить это запрещённое зелье.

— Кожа бумсланга и опарыши двустворки.

Диппет одобрительно кивнул, делая пометку на пергаменте.

— Можете назвать два ингредиента, которые используются для лечения или исцеления в их естественном виде?

Гарри почесал тыльную сторону руки, вспоминая перо Амбридж. Он сжал кулак, ощущая, как кожа всё ещё была натянута там, где перо оставило следы.

— Настойка мертлапа и безоар.

Этого он забыть не мог. Снейп позаботился об этом с самого первого урока.

— Хорошо, — похвалил Диппет. — И, наконец, можете объяснить, почему мы используем медный котёл, а не оловянный?

Гарри нахмурился.

— Понятия не имею, — честно признался он.

— Ничего страшного, — отозвался Диппет. — Это одна из тем, которые мы обсудим на наших дополнительных занятиях.

Гарри с благодарностью кивнул.

— Перейдём к трансфигурации. Альбус? — обратился Диппет к коллеге.

Дамблдор встал, слегка оттолкнувшись от стола, на который опирался, подошёл ближе и, увеличив принесённую с собой коробку, положил её перед Гарри.

— Хорошо, Гарри, для начала я хотел бы, чтобы вы превратили это перо во что-нибудь металлическое, — сказал он, ободряюще улыбнувшись.

— Это довольно сложное задание, не находите, Альбус? — вмешался Диппет.

Дамблдор проигнорировал его и кивнул Гарри, предлагая начинать.

Гарри вытащил палочку и, как и накануне с Минервой, приступил к заклинанию. Закончив, он заметил, как глаза Дамблдора весело заблестели, когда тот взял в руки получившийся кусок металла.

Диппет почти выхватил его у коллеги, чтобы получше рассмотреть, затем его взгляд обратился к Гарри.

— Безупречная трансфигурация, — фыркнул он. — Действительно впечатляет.

Дамблдор взял кусок металла обратно и положил его на стол, подняв руку, чтобы успокоить Диппета.

— Думаете, сможете превратить его в птицу? Любая подойдёт.

Гарри однажды видел, как профессор Макгонагалл демонстрировала это заклинание, и запомнил нужные слова и движения, хотя сам никогда не пробовал. Насколько он знал, это заклинание обычно не практиковалось до седьмого года обучения.

Тем не менее, он направил палочку на кусок созданного металла и сосредоточился на том, во что хотел его превратить.

— Avifors, — пробормотал он.

Кусок металла исказился и превратился в нечто, напоминающее голубя, но, поднявшись в воздух, его крылья оказались согнутыми, и он рухнул на пол, продержавшись в воздухе всего несколько секунд.

— Ох, — разочарованно пробормотал Гарри.

— Ну не унывайте, Гарри, — подбодрил Дамблдор. — Для первого раза это было великолепно.

Диппет кивнул в знак согласия.

— Вы справились с самой сложной частью трансфигурации. С небольшим усердием вы доведёте заклинание до совершенства. Что скажете, Альбус?

— Я считаю, что у мистера Поттера прирожденный талант, и если он приложит усилия, то добьётся выдающихся успехов, — предсказал Дамблдор. — Минерва упоминала, что вы не уделяли этому много внимания?

— Не уделял, — подтвердил Гарри. — Только то, что требовалось на уроках.

— Жаль, — вздохнул Дамблдор. — Ваш талант неоспорим, Гарри. Я не часто даю такую похвалу, но то, что вы продемонстрировали, — это исключительная трансфигурация.

Гарри почувствовал себя неловко от похвалы и замялся в смущении.

Он не знал, что сказать или как реагировать, но Дамблдор, казалось, заметил его замешательство.

— Мы обсудим это подробнее, когда встретимся на ваших дополнительных занятиях по этому предмету. Не хочу сглазить, Гарри, но я жду от вас выдающихся результатов.

Гарри снова не знал, что ответить.

— Возможно, нам стоит перейти к чарам, — предложил Диппет, заметив, что Гарри начинает чувствовать себя перегруженным. — Я бы хотел, чтобы вы починили это, — он толкнул стакан с водой со стола на пол, разбив его.

— Репаро, — пробормотал Гарри, направив палочку на осколки стекла.

Они вновь соединились, и он поднял стакан обратно на стол, прежде чем произнести заклинание, чтобы убрать оставшуюся воду.

— Отлично, — заявил Диппет. — Нам нужно начать работать над невербальными чарами. Теперь я хотел бы, чтобы вы наполнили стакан водой до половины.

Гарри направил устойчивую струю воды из конца палочки, аккуратно наполнив стакан.

— Прекрасный контроль над заклинанием. Теперь из интереса мне хотелось бы увидеть его в полную силу безо всяких ограничений. Только, пожалуйста, направьте палочку в сторону, — усмехнулся Диппет.

Дамблдор бросил вопросительный взгляд на директора, но его внимание быстро отвлек гейзер воды, вырвавшийся из палочки Гарри. Любого, кто оказался бы на его пути, мгновенно сбило бы с ног.

Это было, мягко говоря, впечатляюще.

— Достаточно, Гарри, — громко остановил его Диппет, когда увидел достаточно. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что ваши успехи в чарах превосходны и что вы станете весьма одарённым волшебником в этой области. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы кто-то в его возрасте создавал такой поток? — обратился он к Дамблдору.

— Лишь я и ещё один человек, — ответил тот, слегка нахмурившись. — Мы оба стали довольно могущественными волшебниками, хотя это лишь одна из граней мастерства.

— Верно, — согласился Диппет, — но у вас, Гарри, уже есть значительное преимущество. С правильным руководством и вашим собственным усердием, вы могли бы стать великим волшебником.

Гарри снова почувствовал себя неловко.

Занимаясь в Армии Дамблдора в прошлом году, он понял, что обладает силой выше среднего. В то время как у большинства студентов заклинание взрыва оставляло лишь дыру в мишени, его удар превращал тренировочную куклу в пыль.

Гермиона списала это на «очередную особенность Гарри», но он не был в этом уверен, пока она не накричала на него перед всеми за то, что он сомневается в себе.

— Какие факультативы вы выбрали, Гарри? — голос Диппета вернул его к реальности.

— Уход за магическими существами и прорицания, — ответил он, последнее слово произнеся с заметным отвращением.

— Полагаю, вы поняли, что не обладаете природным даром предсказания? — спросил Диппет с улыбкой.

— Определённо нет.

Это было не единственной причиной его ненависти к предмету, но пророчества, сыгравшие столь важную роль в его жизни, оставили неприятный осадок. Особенно те, что прозвучали в конце третьего курса и совсем недавно.

— Что ж, я не стану настаивать на продолжении изучения этого предмета. Если бы не упорство попечителей, я бы вообще убрал его из учебного плана.

Дамблдор кивнул в знак согласия.

— Хорошо, давайте перейдём к защите от тёмных искусств, поскольку у нас нет под рукой магических существ, тем более что ни я, ни Альбус их не изучали.

Лицо Гарри заметно оживилось. Это был предмет, в котором он чувствовал себя наиболее уверенно.

— Какое заклинание вы бы использовали, чтобы обезвредить противника?

— Заклинание Оглушения — очевидный выбор, но его легко блокировать, и оно эффективно только в дуэли один на один. Если же противников несколько, лучше использовать заклинание для поражения по области. Его трудно парировать, так как оно не требует движений палочкой, которые могли бы выдать ваши намерения, и создаёт туман, который можно использовать для побега или изменения позиции.

Он нашёл это заклинание в одной из книг в библиотеке после того, как увидел, как Дамблдор использовал его против представителей Министерства, когда они пытались его арестовать.

— Это довольно редкое и малоизвестное заклинание, — удивлённо усмехнулся Диппет, поражённый тем, что Гарри о нём знает.

И это было правдой.

Гарри пришлось пробраться в Запретную секцию, чтобы найти упоминание о нём. Часы, проведённые среди стеллажей, стоили того, хотя он ещё не успел опробовать заклинание на практике.

Он добавил его в свой мысленный список дел: попробовать при первой же возможности. Оно стало бы полезным дополнением к его арсеналу.

— Я не буду просить вас его демонстрировать, но могли бы вы показать обычное заклинание Оглушения?

Гарри легко выполнил просьбу, красный луч яростно ударился о каменную стену.

— Впечатляюще, — произнёс Дамблдор. — Ваши движения палочкой точны, хотя и не всегда необходимы. Уверен, Армандо объяснит это вам, но это была отличная демонстрация.

Диппет одобрительно кивнул.

— Какое заклинание вы бы использовали, чтобы пробить дыру в мишени? Продемонстрируйте его на моей двери.

Гарри вопросительно посмотрел на директора, но выполнил просьбу, когда тот кивнул в знак согласия.

— Редукто!

В двери образовалась большая дыра, и Диппет тут же починил её взмахом палочки.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что я бы не хотел оказаться на пути этого заклинания. Я даже не стану просить вас продемонстрировать чары Defodio. От моего кабинета ничего бы не осталось, — с улыбкой сказал директор. — Отличная работа, Гарри, ещё одна впечатляющая демонстрация.

— Спасибо, сэр, — вежливо ответил Гарри.

— И наконец, как бы вы защитились от дементора?

Гарри усмехнулся и покачал головой.

— Для большинства людей я бы посоветовал просто убежать. Единственное заклинание, которое можно использовать для защиты от одного или нескольких дементоров, — это чары Патронуса, и очень немногие могут их сотворить, не говоря уже о том, чтобы поддерживать их достаточно долго для эффективности.

— Верно, — согласился Диппет. — Думаю, что только я и Альбус способны на это среди всех обитателей замка. Это очень сложное и продвинутое заклинание. Каждый день я благодарен, что дементоры охраняют Азкабан.

— Я умею это делать, — произнёс Гарри.

— Вы можете вызвать телесного Патронуса? — с удивлением спросил Диппет.

Гарри кивнул.

— Я научился этому в тринадцать лет, — пояснил он.

Брови Диппета удивлённо поднялись, когда он пристально посмотрел на Гарри.

— Почему вы вложили столько сил в изучение столь редкого заклинания? — с любопытством спросил Диппет.

— Потому что я столкнулся с дементорами, и их, казалось, так и тянуло ко мне, — вздохнул Гарри. — Я тяжело переносил их присутствие. В такие моменты я слышал последние мгновения жизни моей матери.

Дамблдор и Диппет были глубоко потрясены этим признанием. Дамблдор покачал головой с выражением сочувствия, а Диппет выглядел так, словно хотел обнять Гарри, утешить его. Но не сделал этого, за что Гарри был ему благодарен.

— Понимаю, почему вы так стремились овладеть этим заклинанием, — негромко произнёс Диппет.

— Именно так, — согласился Дамблдор, на его лице появилось задумчивое выражение. — Не могли бы вы показать нам его действие? Мне действительно любопытно увидеть, как вы его исполняете.

Гарри пожал плечами, закрыл глаза и сосредоточился на воспоминаниях о тех моментах, когда Сириус хотел подарить ему дом, о часах, проведённых вместе в библиотеке на площади Гриммо, где Сириус тайком уводил его от домашних обязанностей, и о том единственном Рождестве, которое они провели вместе.

— Экспекто Патронум, — прошептал он.

Когда перед Гарри появился огромный пёс, у него в горле встал ком. Это был не олень, к которому он привык, но видение этого существа согрело его сердце, напоминая, что Сириус живёт в его памяти.

Сириус ушел, но Бродяга остался.

Свет, исходивший от патронуса, был настолько ярким, что Дамблдору и Диппету пришлось зажмуриться. Но Гарри, несмотря на яркий свет, не мог оторвать глаз от величественного пса.

Теперь всё стало ясно: Сириус был для него чем-то вроде отца, и после его утраты Бродяга стал наилучшим отражением этой связи.

— Гарри, можете ли вы завершить заклинание? — спросил Диппет, прерывая его размышления.

— Извините, — тихо ответил Гарри, наблюдая, как призрачный пёс исчезает.

— Нет, не стоит извиняться, — поспешил заверить его Диппет. — То, что вы сделали, просто невероятно. Я никогда не видел подобного патронуса.

— Согласен, — кивнул Дамблдор. — Ваш патронус, по всей вероятности, способен отразить не одного, а сразу нескольких дементоров.

— Почти сотню, — ответил Гарри, продолжая смотреть на то место, где только что стоял его патронус.

— Правда? — удивился Диппет. — Когда же вы столкнулись с таким количеством дементоров?

Гарри покачал головой.

— Это не важно, — тихо ответил он.

Он не был готов обсуждать Сириуса, особенно с теми, кто не знал его.

— Думаю, на сегодня достаточно демонстраций, — сказал Диппет, заметив, что настроение Гарри изменилось. — Единственное, что я хотел бы обсудить с вами, — нужно ли вам что-то? Не претендую на знания в моде и прочем, но могу представить, что у вас здесь всё отличается. Мы бы не хотели, чтобы люди задавали ненужные вопросы. Думаю, вскоре вам следует сходить в Косой переулок.

— Я могу это сделать, — согласился Гарри, слегка заинтригованный.

Ему было любопытно увидеть, насколько переулок отличается от того, который он знал.

— Отлично, — кивнул Диппет. — Уверен, мы организуем поездку в ближайшее время. А пока что — прекрасная работа сегодня. Жду вас завтра в то же время.

Гарри молча покинул кабинет, а Диппет повернулся к Дамблдору.

— Он действительно исключительный юноша, не правда ли, Альбус?

Дамблдор кивнул.

— Меня огорчает, что большинство его достижений продиктованы необходимостью, а не радостью, но я надеюсь, что мы сможем это изменить. Я хотел бы пробудить в нём страсть, дать ему цель. Такой талант не должен пропадать зря.

— Полностью согласен, — подхватил Диппет. — Нам нужно помочь ему раскрыться, Альбус. У него так мало уверенности в себе, что на это больно смотреть. Я хочу, чтобы он научился верить в себя и стал тем, кем, я уверен, он может быть.

— И я тоже, — горячо поддержал его Альбус. — У нас есть время, чтобы поработать с ним. Прежде чем он покинет Хогвартс, я хочу убедиться, что он осознает свою ценность. Его способности исключительны, но они ничего не значат, если он сам не увидит в себе потенциал и не использует его.

— Тогда у нас много работы, — резюмировал Диппет.

Дамблдор кивнул.

— В самом деле.

* * *

Гарри медленно шёл обратно к гриффиндорской башне, погружённый в размышления о времени, проведённом с Сириусом, о Роне, Гермионе и всех тех воспоминаниях, которые он принёс из прошлого.

Если быть честным, большинство из них были неприятными.

С тех пор как ему исполнился год, казалось, что все возможные беды обрушились на него. Он потерял родителей, был вынужден терпеть жизнь с Дурслями, а даже годы в Хогвартсе были наполнены опасностями и моментами, когда он едва ускользал от смерти.

Не было ни одного года, чтобы всё прошло спокойно, хотя школа всё же была для него предпочтительнее, чем жизнь вне её стен.

Будет ли здесь иначе?

Он глубоко вздохнул и покачал головой.

Нет.

В глубине души Гарри понимал, что, даже избежав навязанной ему славы, его ждут новые испытания.

Он не мог просто сидеть сложа руки, пока люди умирают тысячами, ожидая, когда Дамблдор встретится с Гриндевальдом или Том Реддл станет тем чудовищем, которым должен был стать.

Но что он мог сделать? Мог ли он заставить себя убить беззащитного ребёнка, так же как Волдеморт пытался сделать это с ним?

Это было бы слишком сложное решение, и хотя он был готов сделать всё необходимое, чтобы завершить пророчество и наконец начать жить своей жизнью, убийство ребёнка было бы чертой, которую он не мог перешагнуть.

Несмотря на все свои испытания, он не был Томом Реддлом и не собирался им становиться.

Скоро ему предстоит обсудить это с Дамблдором.

Пока же Том Реддл оставался лишь мальчиком, ожидающим письма из Хогвартса в следующем году.

Гриндевальд был более актуальной угрозой.

Гарри признавал, что у него было мало знаний о войне, но он не мог оставаться в стороне, пока она разворачивается. Если никто другой не предпримет никаких действий, он сделает это сам.

Он хотел быть готовым действовать, когда придёт время.

— Чёртово спасение людей, — пробормотал он, сворачивая за угол и чуть не столкнувшись с Минервой.

— О! — воскликнула она с удивлением. — Извини, я только что возвращалась с тренировки по квиддичу.

— Тебе нравится летать? — удивился Гарри.

Минерва с энтузиазмом кивнула. Её волосы были растрёпаны, а щеки розовели.

— Я — ловец в квиддичной команде, — гордо сказала она.

— Мне нужно будет прийти и посмотреть, как ты играешь, — ответил Гарри.

Ему не хватало полетов на метле, и он постарался игнорировать приступ вины и грусти при мысли о том, что его «Молния» оставалась там, где её спрятала Амбридж.

— Я была бы очень рада, — искренне сказала Минерва. — Впрочем, я собираюсь принять душ. Наверное, ты уже почувствовали мой запах.

Гарри кивнул, на губах появилась улыбка.

— Действительно невыносимо, — ответил он, вызывая привычный взгляд Минервы. — Увидимся позже, — попрощался он и поспешил уйти, прежде чем она могла его отругать.

Он успел проскочить первым в общую гостиную и сразу направился в спальню.

Нужно было выбираться отсюда почаще, но сейчас он хотел побыть один. Если ему предстоит скоро отправиться в Косой переулок, чтобы купить школьные принадлежности и более подходящую одежду, нужно было разобрать сундук и наконец избавиться от остатков вещей Дадли и всякого хлама, который накопился.

Определённо, хлама было много.

Сначала он проверил мешочек с деньгами, тот самый, который он взял в Гринготтсе во время своего первого визита в банк с Хагридом.

Каждый год он добавлял туда деньги, которые мистер и миссис Уизли снимали для него, и, завершив подсчёты, обнаружил, что у него было ровно 712 галлеонов. Большую часть из них он снял еще в своё первое посещение Косого переулка, когда ещё не знал настоящей ценности этих монет.

Даже сейчас он не знал, сколько это будет в мире магглов, но понимал, что этих средств не хватит надолго. Это был весь его капитал, и ему нужно было как-то жить на них неопределённое время.

Можно ли было заработать деньги?

Он определённо не хотел полагаться на других людей в этом вопросе.

Он никогда этого не делал и не собирался начинать сейчас, поэтому ему нужно было подумать, как найти способ увеличить свои сбережения.

В его сундуке было немного ценных вещей, и он никогда не продаст свою мантию-невидимку — для него она была бесценной.

Нет, этого было недостаточно. Нужно было придумать что-то, чтобы приумножить свой капитал.

Подсчитав монеты, он начал сортировать остальные вещи и глубоко вздохнул.

Работы оказалось гораздо больше, чем он изначально думал, и на все это потребуется больше времени.

Тем не менее, он начал с разбора одежды.

На данный момент у него не было ничего более важного, чем это.

* * *

Николас провёл много часов, погружённый в раздумья, склонившись над столом и перелистывая книги одну за другой. Он хмурился от напряжённого поиска ответа на загадку, поставленную Альбусом.

Задача оказалась сложной не только потому, что ему никогда не доводилось слышать о выживших после смертельного проклятия, но и из-за нехватки ключевой информации.

Ритуальная магия была основана на принципе равновесия: чтобы что-то получить, необходимо пожертвовать равным по значению.

Это на первый взгляд простое предприятие, на самом деле было опасным, но многие потеряли свои жизни, пытаясь реализовать подобную задумку.

Николас сам немного занимался этой магией, но никогда с риском для жизни.

Только дурак или отчаявшийся человек мог бы так поступить.

Что случилось с мальчиком, о котором упомянул Дамблдор, Николас мог только догадываться. Даже почти шесть веков жизни не представили ему подобной головоломки.

У Николаса было несколько идей о том, что могло произойти, некоторые из них казались вполне вероятными, в то время как другие были настолько маловероятны, что он их сразу же отверг. Тем не менее, все оставшиеся гипотезы объединяло одно общее.

Мальчик должен был быть мёртв.

Чтобы понять, как ему удалось выжить вопреки всем шансам и логике, Николасу нужно было поговорить с ним. Это был единственный способ точно выяснить, что произошло и что его беспокоило.

Но сначала предстояло изучить ещё нескольких книг и рассмотреть другие идеи, которые он хотел прояснить.

На самом деле, результат не имел значения. Если мальчика удастся вылечить, это будет крайне неприятный процесс для него, но, по крайней мере, он сможет жить своей жизнью без бремени, которое наложил на него убийца его родителей.

Или, по крайней мере, так надеялся Николас.

Магия часто действует загадочным образом, и кто знает, что произойдёт в этот раз?

Мальчик уже стал частью чего-то весьма зловещего, исходящего от самой магии.

Кто может предсказать, что произойдёт, если вмешаться в этот процесс?

Николас не рискнул бы делать предположения, но из собственного любопытства не мог упустить такой шанс.

Ведь это была уникальная возможность стать свидетелем чего-то беспрецедентного.

Тем не менее, прежде чем погружаться в такие размышления, ему нужно было собрать все факты.

В конце концов, на кону стояла жизнь мальчика.

* * *

Гарри лёг в постель только под утро. Он знал, что сортировка вещей займёт много времени, но не ожидал, что столкнётся с воспоминаниями, вызванными найденными предметами: свитера, которые миссис Уизли вязала для него, книги и дневники от Гермионы, и даже коробка даже «Берти Боттс» от Рона.

Эти воспоминания были настоящими эмоциональными качелями — от радости до грусти.

Хотя Гарри сохранил все эти вещи, особенно его тронуло, когда он наткнулся на набор книг, который Ремус и Сириус подарили ему на прошлое Рождество.

«Практическая защитная магия и её применение против Тёмных Искусств».

Гарри почти забыл о них до прошлой ночи. Открыв первую книгу, он был приятно удивлён.

Почерк был знакомым — это был почерк его крестного, который оставил ему записку:

«Дорогой Гарри,

Дамблдор не одобряет, чтобы у тебя были эти книги, но мы с Ремусом думаем иначе.

Не секрет, что он ожидает от тебя победы над Тёмным Лордом, а для этого тебе нужно изучать такую магию.

Эта коллекция уникальна и была собрана моим прадедом, Орионом Блэком.

Мы выделили те моменты, которые, по нашему мнению, будут особенно полезны, но, честно говоря, здесь много хорошего материала.

Что бы ни говорили о Блэках, мы знаем, как защищать себя.

Некоторые заклинания могут тебя удивить, но при столкновении с такими врагами, как Волдеморт и Пожиратели Смерти, ты будешь рад, что они у тебя под рукой.

Используй их с умом и практикуй как можно чаще. Когда вернёшься следующим летом, мы поможем тебе с теми, что будут даваться труднее.

Никогда не знаешь, когда они пригодятся.

С любовью, Сириус»

Гарри потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя после прочтения записки. Хотя он продолжал горевать по поводу Сириуса и упущенных моментов, он был искренне благодарен.

Среди всех людей, которых он когда-либо встречал, у Сириуса не было скрытых мотивов. Он искренне заботился о Гарри и хотел, чтобы тот жил.

Гарри решил воспользоваться этими книгами и заклинаниями, которые он нашёл в первом томе. Они наверняка будут полезны в будущем.

Он собирался начать работу с ними как можно скорее, но сначала нужно было встретиться с Диппетом для первой части обучения.

Не зная, что именно они будут обсуждать, Гарри был взволнован возможностью учиться у него.

Поэтому он подготовился и направился к кабинету директора, где увидел, что охранявшая проход статуя уже ожидала его.

Пройдя мимо нее, он поднялся по лестнице и постучал в дверь.

— Входите, — сказал Диппет.

Гарри вошёл в кабинет и увидел, что директор уже ждал его. Без лишних слов он указал на стул напротив себя.

— Сегодня мы займёмся чарами, — объявил Диппет, когда Гарри сел за стол. — У меня есть несколько вопросов, которые часто появляются на экзаменах. Хотелось бы, чтобы вы ответили на них, а затем мы продолжим, хорошо?

Гарри кивнул и принял предложенный пергамент.

— Я не буду ограничивать вас во времени, но рассчитываю, что вы справитесь в течение часа. Можете начинать сразу, как будете готовы, — добавил Диппет.

Гарри сосредоточился на списке вопросов и, окунув перо в чернила, прочитал первый:

«Назовите заклинание и его произношение, которое позволяет дышать под водой. Каковы сильные и слабые стороны этого заклинания?»

Это был вопрос, ответ на который он никогда не забудет.

Гарри неделями корил себя за то, что не нашёл заклинание головного пузыря до второго задания турнира.

Обе книги, которые Седрик и Флер использовали, оказались весьма эффективными, хотя и были не лишены своих недостатков.

Понимая это, Гарри спросил у профессора Флитвика о заклинании и узнал достаточно, чтобы ответить на вопрос. После этого он перешёл к следующему:

«Какое заклинание лучше всего использовать для замораживания небольшого объема воды, например, лужи или пруда? Укажите произношение заклинания и движения палочкой».

Вопросы продолжались в том же духе, и Гарри понадобилось чуть меньше часа, чтобы ответить на все двадцать вопросов, которые подготовил Диппет. Закончив, он передал пергамент директору, который внимательно прочитал его ответы.

— Что ж, можно с уверенностью сказать, что вы хорошо знаете заклинания, Гарри, — похвалил директор. — Отличная работа. Думаю, нам стоит перейти к практическому применению и посмотреть, как вы справитесь, — предложил он, держа пергамент в руках. — Начните с заклинания головного пузыря.

Следуя указаниям, Гарри приступил к выполнению заклинаний, и ему удалось применить все, кроме заклинания для осветления волос, о котором он только мельком читал, но никогда не пробовал. После нескольких попыток он справился с ним, и Диппет одобрительно кивнул, когда Гарри завершил работу, превратив предоставленный сосуд с уксусом в воду.

— Очень хорошо выполнено, — сказал Диппет искренне. — Заклинание для осветления волос — сложное, если вы никогда не практиковали его раньше. Оно требует ловкости, и вы сделали необходимые корректировки. В этом и заключается разница между хорошим волшебником и великим магом — умение вовремя сменить тактику.

— Это было нелегко, — согласился Гарри.

— Да, но вы сделали всё, чтобы добиться нужного результата, — повторил Диппет. — Важно не то, чтобы сделать всё правильно с первого раза, а то, как вы исправляете ошибки. У вас уже есть естественное понимание заклинаний, и мне не пришлось советовать вам, что делать.

— Спасибо, профессор.

Диппет печально ему улыбнулся.

— Не могу не заметить, что вы выглядите не таким бодрым, как вчера. Что-то случилось?

Гарри глубоко вздохнул и покачал головой.

— Нет, ничего не произошло, просто всё это становится более реальным, вся эта ситуация, — уточнил он.

Диппет кивнул в знак понимания.

— Ваше положение действительно трудное, — признал он.

— Да, — вздохнул Гарри. — Я понимаю, что вы с профессором Дамблдором предупреждали меня о необходимости осторожности, но…

— Вы понимаете, что есть вещи, которые вы хотели бы изменить, — закончил директор.

— Именно.

Диппет задумчиво посмотрел на Гарри, прежде чем продолжить.

— Я не буду притворяться, что понимаю, что вы испытываете, Гарри. Ваше положение может казаться многим желанным, но реальность такова, что оно весьма непростое. Вы сталкиваетесь с выбором, который никто другой не сделает, с теми вещами, которые вы бы предпочли не испытывать или не видеть. Конечно, я советую проявлять осторожность, чтобы вы не столкнулись с худшим, чем уже пережили, но в конечном итоге, что бы вы ни сделали с имеющимися знаниями, это ваш выбор. Единственный человек, перед которым вам нужно отчитываться, — это вы сами.

— А что если я всё усложню? — спросил Гарри. — У меня есть знания, но не все детали. Я имею смутное представление о том, что нас ждёт, но не знаю важных аспектов, чтобы предотвратить это.

— Тогда делайте всё, что в ваших силах, Гарри, — ответил Диппет. — Несмотря на всё, что вы видели и сделали, вы всё ещё человек. Независимо от того, что вы сделаете, некоторые из тех вещей, которые вы хотели бы предотвратить, всё равно произойдут.

— Даже война? — уточнил Гарри.

Диппет кивнул.

— Война — это то, что назревало десятилетиями. Меня не удивляет, что она произойдёт. Позвольте спросить: что вы могли бы сделать в данный момент, чтобы предотвратить её?

Гарри фыркнул.

— Убить Гриндевальда.

Диппет улыбнулся и покачал головой.

— Гриндевальд, как и вы, всего лишь один человек. Если он умрёт сейчас, другой займет его место и продолжит его работу. Война всё равно произойдёт, Гарри, это неизбежно. Гриндевальд не насаждает своим последователям идеи, они уже назревали среди них. Он лишь придаёт им легитимность, можно сказать, что он ставит на них свой флаг.

— Так что я не могу остановить его?

— Нет, я не верю, что вы сможете, — ответил Диппет просто. — Вам следует сосредоточиться на том, что вы можете сделать. Вы не можете остановить восхождение Гриндевальда, но можете подготовиться к тому, чтобы сыграть свою роль, когда придёт время. Я не могу обещать, что соглашусь с вашими решениями или что буду участвовать в том, что вы решите делать, но я здесь для вас, Гарри, даже если вам нужно просто, чтобы кто-то выслушал вас или дал совет.

Гарри кивнул, понимая, хотя ему было тяжело смириться с предстоящими событиями.

Он уже принял решение, но слова Диппета не облегчали будущие выборы.

Хотя Гриндевальд был более актуальной угрозой, его мысли по-прежнему занимал Волдеморт. Когда придёт время, Гарри нужно будет сообщить директору о нём, но пока некоторые вещи лучше оставить не высказанными.

Он планировал принять меры, чтобы замедлить его восхождение, и хотя он не станет убийцей детей, он готов сделать всё возможное, чтобы ослабить своего будущего врага.

Не прошло и двух дней, как Альбус отправил письмо Николасу, а ответ уже пришёл. Профессор трансфигурации не ожидал такой быстрой реакции, и это могло означать только одно из двух: либо недуг Гарри оказался простым делом для опытного алхимика, либо, как подозревал Альбус, случай был особенно сложным, и его старый наставник хотел тщательно разобраться в нём, прежде чем предпринимать какие-либо действия.

Мысли о мальчике вызвали у Альбуса задумчивую грусть.

Гарри был настоящей загадкой. И дело было не только в его удивительном путешествии во времени, но и в других странных событиях, которые его окружали: василиск, дементоры, встреча с драконом…

И этот список можно было продолжать.

Если бы Альбус не разговаривал с мальчиком лично, не слышал боль в его голосе и не видел правды в его глазах, он бы с трудом поверил, что один человек мог вынести столько, особенно такой юный.

Была ли в его жизни хоть капля счастья?

Если и была, то, должно быть, совсем немного.

Альбусу было тяжело думать о ребёнке, пережившем такое за свою короткую жизнь.

Из размышлений его вывела трель Фоукса.

— Я знаю, — успокоил он феникса, поглаживая мягкое оперение. — Я тоже за него волнуюсь.

Фоукс был очень привязан к Гарри. Возможно, связь, которую он разделял с мальчиком, перенеслась вместе с ним во времени. Одно перо феникса было использовано в качестве сердцевины его волшебной палочки, а слёзы птицы теперь текли и по его венам.

Связь с палочкой, должно быть, была особенно сильной. Альбус по-прежнему хотел, чтобы её осмотрел Олливандер, хотя и не настаивал.

Сейчас Гарри нуждался совсем в другом.

Мальчику нужно было немного свободы, возможность убежать от всех ужасов, которые обрушились на него, и Альбус хотел предоставить ему это.

Но сначала нужно было избавиться от того, что было сокрыто в этом шраме.

— Пришло время. Можешь привести его?

Фоукс кивнул и исчез в языках пламени. Он вернулся через несколько мгновений вместе с Николасом, который, едва завидев Альбуса, бросил на него насмешливую улыбку.

— Ты всегда был любителем театральных эффектов, Альбус, — усмехнулся он. — Хотя не могу сказать, что такая помощь мне не по душе.

Альбус тепло улыбнулся наставнику и крепко пожал руку.

— Спасибо за помощь, Николас, — искренне поблагодарил он. — Этот случай далеко за пределами моих возможностей.

— Не говори глупостей, — отмахнулся Фламель. — Если бы меня не было рядом, ты бы сам всё понял со временем. Ты умный человек и учился у меня.

— Вижу, скромность всегда была твоей сильной стороной, — с улыбкой заметил Альбус. — Всё равно спасибо за помощь. Я никогда не сталкивался с чем-то подобным.

— Я тоже, — вздохнул Николас. — Даже мои обширные исследования всего необычного за все эти века мало чем помогли, хотя я сузил круг возможных причин до нескольких, и ни одна из них не вызывает радости. Мне нужно будет поговорить с мальчиком, но сначала любая дополнительная информация может оказаться бесценной.

Альбус слегка сник.

— Я не хочу предавать его доверие, Николас.

— Даже если это может спасти ему жизнь? — спросил Фламель. — Давай, Альбус, всё, что я узнаю, останется между нами. Наше соглашение о конфиденциальности всё ещё в силе, даже если ты больше не мой ученик.

Альбус кивнул, принимая его слова.

— С чего бы начать… — пробормотал он.

Понадобилось несколько минут, чтобы объяснить то, что он знал о Гарри. И чем больше он говорил, тем яснее понимал, что знает совсем немного, а то, что ему известно, не приносит утешения.

— Он упомянул, что дементоры испытывают к нему странную тягу, — сказал Альбус, нахмурившись. — Настолько сильную, что в тринадцать лет он овладел заклинанием Патронуса, чтобы защититься от них.

— Удивительное достижение для столь юного мага, — заметил Николя. — Он сказал что-то ещё о дементорах?

Альбус кивнул.

— Только то, что он слышит последние моменты жизни своей матери, её мольбы о спасении ему жизни.

Николас покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Через мгновение его глаза расширились.

— Нет, это вряд ли, — пробормотал он.

— Николас?

Старик поднял руку, призывая Альбуса к молчанию, и поспешил к столу, схватив оттуда перо.

Дамблдор наблюдал, как его наставник что-то писал на незнакомом языке, рисуя при этом сложные рунические круги. Когда он закончил, то снова покачал головой.

— Как бы невероятно это ни звучало, но это единственное объяснение, — прошептал он. — Есть что-нибудь ещё, Альбус? Что-нибудь важное?

Должно быть, дело серьёзное. Николас никогда не использовал полное имя Альбуса без особой причины.

— В чём дело? — осторожно спросил Дамблдор.

— Подумай, Альбус, — настойчиво сказал Николас. — Ты ведь искусный окклюмент. Какое твоё самое раннее воспоминание?

— Как мой отец рубил дрова в мастерской, — ответил Дамблдор с тёплой улыбкой. — Мне было три года.

— А сколько лет было мальчику, когда убили его мать?

— Он сказал, что ему было чуть больше года.

— Вот в чём проблема, — вздохнул Николас. — Даже столь сильная травма не могла бы оставить такое яркое воспоминание, Альбус.

Дамблдор кивнул.

— Но что это значит?

— Я почти уверен, что знаю, но мне нужно поговорить с ним лично. Если мои подозрения верны, крайне важно помочь ему как можно скорее.

— Тогда, возможно, стоит сначала обратиться к Армандо. Он сможет вызвать Гарри.

* * *

Несмотря на все неопределённости, с которыми Гарри предстояло столкнуться, в одном он был уверен: ему нужно быть готовым ко всему, что может случиться в ближайшие годы.

Прежде всего, он собирался продолжить работу, начатую с Армией Дамблдора, но в этот раз с одним преимуществом — ему нужно было сосредоточиться только на своей собственной магии.

Больше не требовалось следить за другими, исправлять их ошибки вместо того, чтобы уделить время собственной практике. Нет, теперь всё внимание будет сосредоточено на нём.

Гарри решил начать с заклинания, которое создавало направленную ударную волну, оглушавшую всех противников в небольшом радиусе. Оно было сложным, но невероятно эффектным, когда удавалось выполнить. Он видел его действие в кабинете Дамблдора и, хотя это заклинание было полезным лишь в ограниченных ситуациях, он был полон решимости овладеть им.

Если бы он знал его, когда вошел в Министерство в ночь гибели Сириуса, всё могло бы сложиться иначе.

Гарри отогнал эти мысли. Не стоило зацикливаться на прошлом, особенно когда впереди стояла важная задача.

Основная сложность заключалась в том, что у заклинания не было вербальной формулы, и хотя Диппет обещал, что они будут работать над этим, они так и не начали. Невербальная магия была для Гарри жизненно необходима, но с чего начать?

Он видел, как легко Дамблдор и Волдеморт пользовались невербальной магией во время дуэли, и Гарри нужно было достичь их уровня мастерства, но как это сделать?

Выручай-комната словно прочитала его мысли, и с полки в тренировочном зале упала книга, и, ударившись о пол, издала глухой стук.

С интересом Гарри поднял её.

«Слияние со своей магией: подробное руководство по практике на основе намерений».

Книга была не особо объёмной, но старой и требовала нескольких часов чтения. Последние пять лет он всячески старался избегать чтения книг, когда это было возможно, но теперь Гарри понимал, что это невозможно.

У него больше не было Гермионы, чтобы делать это за него.

С тяжёлым вздохом он уселся в кресло и начал изучение.

Неизвестно, сколько времени прошло, но когда он прочитал около трети книги, перед ним уже лежала приличная стопка записей.

Книга оказалась интересной, хотя местами довольно сухой, но Гарри почувствовал удовлетворение от того, что усвоил материал и начал понимать процесс невербального колдовства.

В основном требовалась практика, но было множество аспектов, которые необходимо было учитывать.

— Сосредоточься, колдуй, контролируй, — пробормотал он, записывая мантру, приведённую в тексте.

Но именно следующий абзац заставил его лучше понять задачу.

«Сложность невербального колдовства заключается не в самом заклинании. Некоторые даже сложные заклинания легче выполнить, если для них не требуется длительная концентрация.

Примером может служить заклинание левитации в сравнении с любым взрывным проклятием.

Последнее требует лишь мгновения концентрации без необходимости поддерживать эффект заклинания. Как только оно покидает палочку заклинателя, концентрация больше не нужна. Заклинание сработает так, как задумано.

Заклинание левитации, однако, требует поддержания фокуса на всём протяжении его действия. Как только оно сотворено, необходимо сохранять концентрацию, чтобы поддерживать эффект заклинания. Любая потеря концентрации приведёт к его прекращению.

Необходимо начинать с таких заклинаний, которые не требуют длительной концентрации, даже если они сложнее для первоначального освоения».

Гарри задумчиво кивнул.

Это был логичный подход, и он отметил страницу, на которой закончил чтение, прежде чем снова занять место напротив тренировочного манекена.

Может быть, оглушающее заклинание будет хорошим началом? Он хорошо знал его.

Приготовившись, Гарри прицелился палочкой.

Ничего не произошло.

Сколько бы он ни старался, ничего не происходило.

Он не ожидал, что это будет так просто, но думал, что хотя бы почувствует какое-то движение или реакцию палочки.

Однако он не сдавался и снова и снова пытался добиться результата, но всё было безуспешно.

Постепенно росло его раздражение. Когда все усилия не принесли никаких результатов, он раздражённо вздохнул и сел обратно, размышляя, в чём же была ошибка.

Он прочитал и понял теорию, был уверен, что действует правильно, но ничего не выходило.

Это вызывало сильное разочарование.

Вздохнув, он вспомнил разговор с директором, состоявшийся накануне утром.

— ...вы сделали необходимые корректировки. В этом и заключается разница между хорошим волшебником и великим магом — умение вовремя сменить тактику.

Может, он что-то делал не так или упустил какую-то важную деталь?

Тем не менее, Гарри понимал, что придется вернуться к этому позже. Профессор Диппет вскоре ожидал его в своем кабинете, и ему нужно было поторопиться.

Утро выдалось продуктивным. Книга оказалась чрезвычайно полезной, и Гарри был полон решимости освоить невербальные заклинания. Это умение обязательно пригодится ему в будущем, а если быть честным, он не мог продвинуться дальше в своем обучении без этого навыка.

Даже книги, подаренные Сириусом, подчеркивали важность и необходимость колдовства без произнесения заклинаний. Многие из содержащихся в них чар не имели вербальных формул, на которые можно было бы положиться.

— Магия, основанная на намерениях, — пробормотал Гарри.

Впервые он по-настоящему понял, что это значит, когда на четвертом курсе оттачивал манящие чары. Тогда это было нечто подобное только без возможности использовать слова в качестве опоры.

Покидая Выручай-Комнату, Гарри не утратил решимости, хотя и понимал, что впереди его ждет много работы.

Может быть, у Диппета найдется какой-нибудь совет на этот счет?

Он знал, что не стоит отчаиваться из-за первых неудач, но овладение невербальной магией было лишь началом его пути.

Гарри решил обратиться к директору, тем более что ему все равно вскоре нужно было быть в его кабинете.

Немного раздосадованный, но все же полный надежды, Гарри направился туда, как и накануне утром, размышляя, чем же на этот раз они будут заниматься.

Вчера это были чары, поэтому сегодня ожидалось, что ему предложат либо зельеварение, либо защиту, причем сам он предпочел бы второе.

Но к своему удивлению, Гарри обнаружил в кабинете троих людей, которые смотрели на него с одинаково серьезным выражением лиц. Один из них был ему незнаком.

— Это он? — спросил незнакомец.

Диппет кивнул.

— Я как раз собирался вызвать вас, Гарри, — произнес он мрачновато. — Вы, конечно, знаете профессора Дамблдора. А это Николас Фламель, — представил он другого мужчину.

Гарри был поражен его появлением и слегка озадачен.

— Тот самый Фламель, который создал философский камень?

— И помогал Дамблдору с работой над двенадцатью способами применения драконьей крови, — ответил сам Фламель. — Ты, должно быть, начитанный юноша, если знаешь обо мне.

— Да, я слышал о вас, — уклончиво ответил Гарри.

Он не собирался раскрывать свои знания о Фламеле или о том, что произошло в прошлый раз, когда он видел философский камень.

— Мальчик, который не раскрывает своих карт, — одобрительно заметил Фламель.

Гарри лишь кивнул, с любопытством разглядывая старика.

— Гарри, мистер Фламель пришел сегодня по поводу вашего проклятого шрама, — вмешался Диппет.

По его лицу было видно, что он беспокоится.

— Что с ним не так? — осторожно спросил Гарри, инстинктивно касаясь шрама.

— Я хочу обсудить с тобой кое-что в надежде, что смогу избавить от его воздействия, — ответил Николас. — Всё, что ты мне расскажешь, останется между нами.

Гарри нахмурился.

— Что именно вы хотите узнать?

— Для начала я хотел бы увидеть воспоминание о той ночи, когда погибли твои родители. Я бы не стал просить об этом, если бы это не было столь важно.

Дамблдор тяжело вздохнул и покачал головой.

— Возможно, стоило бы проявить больше такта, Николас.

Фламель фыркнул.

— Этот мальчик ценит честность и прямоту, — отмахнулся он. — Зачем тратить время на приукрашивание дерьма? Сколько его ни приукрашивай, Альби, оно всё равно останется дерьмом.

Диппет и Дамблдор обменялись неодобрительными взглядами.

— Если мальчик хочет избавиться от этого, мне нужны ясность и честность, как и ему, — продолжил Фламель.

Гарри был не уверен.

Он никогда не делился этим воспоминанием и неохотно шел на такой шаг. Однако мысль об избавлении от головных болей и видений, которые он терпел столько лет, была соблазнительной.

— Я хочу помочь тебе, юноша. Вот и всё.

— Ладно, — наконец согласился Гарри, поднеся палочку к виску и извлекая ниточку воспоминания.

— Армандо, мне понадобится твой Омут Памяти, — попросил Фламель, принимая у Гарри воспоминание.

Директор кивнул, достал каменный сосуд и поставил его на стол.

— Вам не нужно со мной, — твёрдо сказал Николас остальным, прежде чем добавить воспоминание в Омут Памяти и погрузиться в них.

Он вернулся через несколько минут, покачивая головой и глядя на Гарри с явным сочувствием.

— Мне жаль, что ты помнишь это, — произнёс он искренне, — но правда в том, что ты не должен. Ты был всего лишь младенцем, когда это произошло, и не мог запомнить всё так ярко.

— Что вы имеете в виду? — спросил Гарри.

— Я не могу быть уверен, но полагаю, что близок к разгадке, — ответил Николас. — Мне нужно задать ещё несколько вопросов, и тогда я буду ближе к пониманию.

Гарри кивнул, показывая, что понял.

— Человек, который напал на тебя, что с ним стало? — спросил Фламель.

Гарри пожал плечами.

— Все думали, что он умер, но это не так. Он вернулся чуть больше года назад.

— Вернулся? — переспросил Фламель.

— Да, он провёл ритуал и восстановил своё тело.

— Боже мой, разве такое возможно? — удивился Диппет.

Фламель нахмурился и кивнул.

— Возможно, — ответил он. — Но это сильно сужает круг способов, которыми он мог выжить. Это проклятие должно было убить и его, и тебя, — добавил он, обращаясь к Гарри. — Ты знаешь, что это был за ритуал?

Гарри глубоко вздохнул.

— Я был там, — подтвердил он. — Он использовал кость отца, руку одного из своих слуг и мою кровь.

— Твою кровь? Почему именно твою? — спросил Фламель.

— Он сказал, что это сделает его сильнее, что защита моей матери перестанет действовать, если он получит мою кровь.

Глаза Николаса на мгновение расширились, а Дамблдор и Диппет выглядели потрясёнными.

— Защита твоей матери… — пробормотал Фламель.

— Старая магия, — вздохнул Гарри. — Он сказал, что это старая магия.

Фламель серьёзно кивнул.

— Старая и очень опасная магия, — тихо сказал он. — Если он хотел причинить тебе вред, ему нужно было её нейтрализовать. Полагаю, поэтому ему так отчаянно была нужна твоя кровь. Но почему именно ты? Он приказал твоей матери отойти в сторону, обещал пощадить её. Он пришёл за тобой, не так ли?

— Да.

Фламель глубоко вздохнул.

— Почему? Почему человек приложил столько усилий, чтобы убить ребёнка? Что в тебе такого особенного?

Гарри не хотел отвечать на этот вопрос и просто покачал головой.

— Ладно, — вздохнул Фламель. — Ты встречался с ним ещё до того, как он вернул себе тело?

— Дважды, — ответил Гарри.

— Как это произошло?

— В первый раз он вселился в другого человека. Его лицо было на затылке.

Фламель нахмурился, но поднял руку, чтобы помешать Дамблдору и Диппету заговорить.

— А второй раз?

Гарри глубоко вздохнул и пожал плечами.

— Это был он, но не совсем. Это была его молодая версия, которая вышла из дневника, после того как он управлял девочкой и заставлял её исполнять его приказы.

— Мерлин, — ахнул Диппет.

— Что случилось с этим дневником? — резко спросил Фламель.

— Я уничтожил его, — ответил Гарри.

— Ты уверен, мальчик? Чем ты его уничтожил?

Тревога в голосе Фламеля заставила Гарри насторожиться. Что именно задумал алхимик?

— Клыком василиска. Я проткнул его, и он — тот, что вышел из дневника, — исчез.

— Клык василиска, — заинтересованно повторил Фламель, немного успокаиваясь.

— Почему это важно? — спросил Гарри.

— Потому что яд василиска — один из немногих способов уничтожить нечто подобное.

— Что именно, Николас? — спросил Дамблдор.

— Пока это неважно, — уклончиво ответил Фламель. — Мне нужны ответы, Альби, а не вопросы. — Он снова повернулся к Гарри: — У тебя когда-нибудь были… сны, в которых ты видел происходящее чужими глазами?

Гарри кивнул. Всё, что предполагал Фламель, вероятно, было верно. Слишком много совпадений, чтобы это могло быть случайностью.

— У меня были видения, — тихо сказал он. — Я видел, что он делает, особенно когда он был в ярости.

— Когда он теряет самообладание, — задумчиво пробормотал Николас, нахмурившись. — Осталось всего два вопроса, юноша.

Гарри кивком пригласил алхимика продолжать, пытаясь не обращать внимания на неприятное ощущение от его пристального взгляда.

— Были ли случаи, когда ты мог сделать что-то, чему не находил объяснения? Что-то, что выходит за рамки твоих знаний или возможностей для твоего возраста?

— Гарри весьма талантливый волшебник, Николас, но не более, чем были я или ты в его годы, — попытался защитить его Дамблдор.

— Я говорю не о таланте, Альбус, — возразил Фламель. — Я говорю о знаниях или способностях, происхождение которых ему самому неизвестно.

Дамблдор замолчал, тоже с любопытством глядя на нервничающего подростка.

— Есть одна странность, — вздохнул Гарри. — Человек, который на меня напал, был змееустом. И, как мне сказали, он передал эту способность мне.

Дамблдор и Диппет удивлённо переглянулись, но Фламель решительно покачал головой.

— Невозможно, — твёрдо возразил он. — Добровольно или нет, такие способности нельзя передать от одного волшебника к другому. Тут есть более простое и, увы, тревожное объяснение. И оно — единственное, которое может объяснить, что с тобой происходит.

— Николас? — встревоженно спросил Дамблдор.

Фламель глубоко вздохнул.

— Одну минуту, Альбус, — пробормотал он, внимательно глядя на Гарри. — Я могу тебе помочь, юноша, но для этого ты должен полностью мне довериться. Мне нужна абсолютная честность, понимаешь?

Серьёзность в голосе Фламеля не оставляла места сомнениям. Гарри не знал, чем именно он болен, но Фламель, похоже, знал, и он не собирался отказываться от помощи единственного человека, который заявил, что может его спасти.

— Конечно, — ответил Гарри, чувствуя одновременно тревогу и волнение перед неизбежным раскрытием своего состояния.

— Почему тот человек пришёл за тобой той ночью?

Это был единственный вопрос, которого Гарри боялся. Он уже избегал ответа на него в первый раз, но теперь понял, что Фламель считает его важным.

С грустной улыбкой и тяжёлым вздохом Гарри встретил взгляд Николаса и заговорил:

— Потому что было сделано пророчество.

— Пророчество? — переспросил Фламель.

Гарри ожидал скепсиса, но алхимик выглядел лишь еще более встревоженным.

— Пророчество? — эхом повторил Диппет.

Фламель жестом заставил его замолчать, не отрывая глаз от Гарри.

— Каково его содержание?

Эти слова преследовали Гарри с тех пор, как он впервые услышал их в кабинете Дамблдора. В самые тихие часы они вновь и вновь звучали в его голове, зловещий голос Сибиллы Трелони казался насмешливым и пророческим.

— «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

Дамблдор и Диппет были ошеломлены услышанным, их взгляды невольно метнулись к шраму, скрытому под волосами Гарри.

— Весьма зловеще, — задумчиво произнёс Фламель. — Он услышал это и решил, что ты — тот самый из пророчества?

Гарри кивнул.

— Вздор, — возмутился Диппет. — Пророчества? Тёмные Лорды?

— Не стоит столь поспешно отвергать магию, которую вы не понимаете, Диппет, — предупредил Фламель. — Даже пророчества имеют своё значение. Этот юноша стал жертвой одного из них, но, похоже, дела обстоят куда сложнее. Это объясняет как те воспоминания, которые он мне показал, так и то, почему он вообще стоит сейчас перед нами.

— Что вы имеете в виду? — спросил Гарри.

Фламель улыбнулся ему с сочувствием.

— Мальчик мой, я убеждён, что ты выжил благодаря тому, что сделала твоя мать, даже если она и не осознавала всей силы своего поступка.

— Не осознавала?

Фламель кивнул.

— Это действительно древняя магия, и вряд ли она знала о ней, какой бы одарённой она ни была, — ответил он. — Нет, то, что она сделала, — это случайное использование остаточной магии того, кто на тебя напал. Её мольба и эта магия стали результатом своеобразного ритуала, и, увы, ритуала тёмного.

— Моя мать не была тёмной ведьмой! — возмутился Гарри.

— Конечно, нет, — успокоил его Фламель. — Даже по тому малому, что я видел, она была заботливой матерью, которая отдала свою жизнь, чтобы ты мог жить. Но я не думаю, что она понимала, что совершила в тот последний момент, умоляя сохранить тебе жизнь.

— Что ты имеешь в виду, Николас? — спросил Дамблдор.

— Она случайно совершила мощный магический акт, но не по своей вине. Виноват тот, кто на тебя напал, но их действия в совокупности спасли твою жизнь, — объяснил Фламель, глядя на Гарри.

— Совокупные действия? — с любопытством спросил Диппет.

— Повторю, это не было преднамеренным, — продолжил Фламель, — но я полагаю, что человек, который напал на тебя, провёл ритуал незадолго до того, как той ночью пришёл в ваш дом, и твоя смерть должна была стать его завершающим этапом, — пояснил он Гарри.

— Чего же он хотел добиться? — спросил Диппет.

— Бессмертия, — ответил Фламель просто.

Ни Гарри, ни Диппет не успели осознать всех последствий данного ответа, а вот Дамблдор отшатнулся в ужасе.

— Не может быть! — выдохнул он.

Фламель кивнул.

— К сожалению, это правда, хотя результат оказался совершенно не тем, чего он ожидал. Теперь нам предстоит не только избавиться от этих негативных эффектов, что само по себе довольно сложно и требует рискованных экспериментов, но и найти способ смягчить последствия и, возможно, обернуть сложившуюся ситуацию на пользу мальчику.

Дамблдор задумчиво кивнул, в то время как Гарри продолжал вопросительно смотреть на Фламеля. Он выглядел все более обеспокоенным.

— О чем ты думаешь, Николас? — настойчиво спросил Дамблдор.

— Мне кажется, что защита, которую мать мальчика создала, пусть и неосознанно, частично уберегла его от этого. Она сохранила его жизнь, но в итоге связала его с той магией, которую нападавший использовал для подготовки своего тела. Это и есть результат, — объяснил Фламель, указывая на Гарри, который наконец не выдержал.

— Не могли бы вы, пожалуйста, объяснить, что, черт возьми, со мной произошло? — раздраженно вскрикнул Гарри.

— Ой, конечно, — извиняющимся тоном сказал Фламель, наконец уделяя Гарри полное внимание. — Мой мальчик, нет легкого способа сказать это, но ты стал чем-то вроде хоркрукса.

Гарри нахмурился и пожал плечами.

— Что это значит?

Николас вздохнул.

— Это означает, что, каким-то образом, ты носишь часть души человека, который напал на тебя, — ответил он прямо.

Морщинка на лбу Гарри углубилась. Ему было непонятно, что это значит, но мысль о том, что в нем есть часть души Волдеморта, вызывала тошноту.

— Часть души? — переспросил он. — Что вообще такое хоркрукс?

Фламель кивнул с серьезным видом.

— Очень неприятная магия, — не без недовольства ответил Дамблдор.

— Практика создания хоркруксов редка из-за сложности. Если кто-то готов пойти на такие жертвы ради предполагаемого бессмертия, он одновременно глуп и безумен. Душа — это то, что делает нас теми, кто мы есть. Когда вы начинаете разрывать душу на части, то становитесь чем-то иным, существом по собственному желанию. Для создания хоркрукса нужно уже лишиться совести, эмпатии и заботы о других. И разрыв души, которая уже пронизана таким бесчеловечием, лишь усиливает отрицательные черты.

— Я все равно не понимаю, что такое хоркрукс, — отметил Гарри.

— Это действительно так, — согласился Диппет.

Фламель задумался, явно пытаясь найти наилучшее объяснение.

— Хоркрукс — это просто контейнер, в котором хранится часть души человека. Теоретически если этого человека убьют, он сможет возродиться в другом теле, если, конечно, знает, как это сделать, — сообщил он.

— Даже в живом существе с собственной душой? — уточнил Диппет.

— Хотя это крайне редко, но да, — ответил Фламель. — Этот юноша — доказательство того, что такое возможно.

— Боже мой, — прошептал Диппет, с тревогой посмотрев на Гарри. — Как избавиться от этого?

— От души? Это невозможно без использования магии души. Смертельное заклятие могло бы сработать, но я бы не рекомендовал его использовать. Нет, избавиться от части души невозможно. Единственный способ — уничтожить сосуд, что юноша уже успешно сделал. К счастью, под рукой оказался клык василиска. Если бы ты использовал что-то другое, усилия оказались бы напрасными.

— Что еще может уничтожить эти сосуды? — настаивал Диппет.

— Единственный другой известный метод — это использование адского пламени, который столь же нежелателен, как и смертельное заклятие, боюсь.

— Но вы сказали, что можете ему помочь! — возразил директор.

— Я могу и помогу, — спокойно ответил Фламель, — но я не смогу изъять кусок чужой души. Я сниму его материнскую защиту. Это сделать гораздо проще.

— А что будет с куском души, Николас?

Фламель кивнул одобрительно, услышал от своего бывшего ученика этот вопрос.

— Не могу утверждать наверняка. Возможно, Гарри не ощутит никаких изменений после того, как его душа поглотит чужой фрагмент, но если он уже унаследовал какие-то способности от этого частичного воздействия, могут возникнуть изменения в его магии. Я предполагаю, что его собственная душа примет только те черты, которые окажутся полезными, а остальное станет бесполезным. Это беспрецедентная ситуация, — добавил он, обратившись к остальным.

— Есть ли опасность, что этот кусок души может овладеть им?

Николас решительно покачал головой.

— Нет, часть души никогда не сможет овладеть целой, какой бы злобной и неприятной она ни была.

— Все это хорошо, — сердито буркнул Гарри, устав от того, что о нем говорят, как будто его самого здесь не было, — но откуда вам все это известно?

Улыбка Фламеля была почти упрекающей.

— Я узнал о хоркруксах много веков назад. Я ведь создал философский камень, так ведь? Не думаешь, что я потратил много лет, изучая все возможные способы достижения бессмертия?

— Наверное, это имеет смысл, — признал Гарри.

— Конечно, имеет, — вздохнул Николас. — Я не осуждаю тех, кто стремится к той же цели, что и я, но я не мог бы даже представить попытку создать такое отвратительное средство. Так что, хочешь ли ты моей помощи или нет?

— Ты уверен в этом, Николас? — спросил Дамблдор с тревогой. — Ты говорил мне, что с душой лучше не связываться.

— И всё же, мы здесь, — спокойно ответил Фламель. — Я не принимаю это решение легкомысленно, Альбус, но мальчик не может всю жизнь жить с видениями человека, который убил его родителей. Разве ты не подумал о возможных последствиях? Если Гарри может видеть через его глаза, что мешает этому человеку делать то же самое?

Дамблдор побледнел от мысли о возможных последствиях, и Гарри почувствовал отвращение от самой идеи.

Он определённо не хотел, чтобы ни Волдеморт, ни молодой Том Реддл могли заглядывать в его разум.

— Думаю, лучше провести этот ритуал, — сказал он, хотя и не был до конца уверен.

— Это действительно наилучший вариант, — подтвердил Фламель.

— Что именно тебе нужно сделать, Николас? — осведомился Дамблдор.

— Мне понадобится день или два, чтобы разработать подходящий ритуал, — ответил Фламель.

— То есть вы хотите изобрести ритуал? — уточнил Диппет. — Это не опасно?

— Да, — прямо признал Фламель, — это опасно, но это единственный способ. Мы имеем дело с очень древней, мощной и неточной магией.

— В таком случае, мы должны дать тебе время, — сказал Дамблдор, выглядя более уверенным, чем Гарри и Диппет.

Фламель кивнул.

— Я свяжусь с вами, когда всё будет готово, — пояснил он. — Думаю, это не займёт много времени. Альбус, если не возражаешь?

Дамблдор усмехнулся.

— Фоукс? — окликнул он.

Феникс появился, и в следующий миг алхимик исчез.

— Не переживайте, Гарри, — сказал Дамблдор, стараясь его успокоить. — Если кто и может справиться с этим, так это Николас. Он выдающийся и усердный волшебник.

Гарри кивнул, надеясь, что профессор прав.

* * *

Николас вернулся домой с помощью феникса и сразу направился в библиотеку, захватив по пути свою любимую клюшку. Мальчик, с которым он только что познакомился, был настоящим чудом. Его выживание после того, что он пережил, казалось невероятным.

Если бы Николас не встретил Гарри лично, он бы не поверил, что такой мальчик вообще существует.

То, что он перенёс и стал жертвой такой невероятной цепочки событий, было действительно неслыханным. Следовательно, и лечение должно быть столь же необычным.

Николас не боялся признать, что перед ним стоит непростая задача, но был уверен в своём успехе.

Сначала ему нужно было подумать над загадкой, а для этого нужно было дать своему разуму возможность свободно блуждать, чтобы ответ сам нашёлся. Искать решение в библиотеке было бесполезно.

Там он не найдёт того, что ему нужно.

Нет, эта проблема требовала уникального решения, а не размышлений множества других людей.

— О, Николас, мы это уже обсуждали, — вздохнула Пернелла, заприметив его в библиотеке.

— Обсуждали, — признал он, — но в данных обстоятельствах окна мистера Эймса — не самое важное.

— Мальчик?

Николас кивнул.

— Он ставит передо мной настоящую задачу. Мне нужно время, чтобы подумать.

— И разве ты не можешь сделать это, не беспокоя соседей?

Николас усмехнулся.

— Может быть и могу, но почему бы не насладиться возможностью немного подразнить Эймса, пока я занят работой?

Пернелла не стала продолжать дальнейшее обсуждение, лишь бросила на мужа полный терпения взгляд.

Она была хорошей женщиной, которая терпела его причуды и странности. Люди попроще уже бы давно сдались в браке, но она выдержала несколько жизней, и, хотя она часто ругала его за поведение, её раздражение сочеталось с удивительным весельем.

Он был блестящим человеком, как можно было не быть таковым, учитывая всё, чего он достиг. Но Николас был всё же человеком.

Как и у всех, у него бывали как хорошие, так и плохие дни, и, как оказалось, проблемы с соседями.

Насвистывая свою последнюю любимую мелодию, Николас добрался до балкона, поставил мяч и нанес удар.

Однако звона от разбившегося стекла не прозвучало, и Николас нахмурился, раздумывая о своей важной задаче.

Может быть, достаточно будет очистить его кровь от защиты...

Глухой удар, когда следующий мяч столкнулся с домом Эймса.

Нет, этого будет не достаточно. Потребуется что-то гораздо более масштабное...

Он ударил по мячу сильнее, полностью промахнувшись мимо дома. Мяч приземлился в озере на заднем дворе, его падение сопровождалось далёким всплеском.

Хм, ритуал очищения мог бы быть хорошим началом...

Такой ритуал использовался высокопоставленными египтянами много веков назад, чтобы убрать связь между проданным рабом и его бывшим хозяином.

Кто бы мог подумать, что можно связать кого-то магией?

Николас отогнал от себя мысли о таких устаревших и отвратительных практиках.

Это не сработает в текущем виде, но может быть хорошим началом... Возможно, я смогу создать вариацию чего-то подобного?

БУМ!

Теплица мистера Эймса стала жертвой этого удара.

«Будешь еще бросать дерьмо мне через забор, а?»

Николас победно усмехнулся, готовясь к следующему удару.

Ритуал очищения был бы хорошим началом, но будет ли его достаточно, чтобы искоренить материнскую магию?

Не будет.

В некотором смысле, магия будет слишком похожей. Скорее всего, она усилит защиту, и мальчик останется с куском чужой души, висящий над ним. Нет, это просто не сработает.

Следующий мяч не причинил никакого вреда и просто отскочил по соседскому газону.

«Надеюсь, этот ублюдок сломает себе шею по дороге в свое маленькое любовное гнездышко…»

Он прицелился, задумчиво опираясь на клюшку, и сосредоточился на следующем ударе.

Это должен быть очищающий ритуал, но достаточно мощный, чтобы заменить материнскую защиту. Новая магия должна не воспринимать кусок чужой души как угрозу, а позволить ей слиться с его собственной. Но как это осуществить?

Николас продолжал размышлять, не обращая внимания на мяч, пока в его голове роились сотни идей. В конце концов, их стало слишком много, и он с рычанием замахнулся.

Мяч не взлетел высоко, но звук удара вызвал у него чувство удовлетворения.

«Надеюсь, ты обедал, когда он прилетел…»

Его цель, хоть и была продиктована раздражением, оказалась точной, и мяч попал в окно столовой Эймса. Тем не менее, он прицелился снова, так как ответ продолжал ускользать от него.

Николас обдумывал ситуацию, погруженный в свои размышления, не обращая внимания на мяч. Идеи бурлили в его голове, одна за другой, создавая всё большее напряжение. Наконец, оно стало невыносимым, и он, издав глубокий вздох, замахнулся с полной силой.

«Это может сработать. Потребуются редкие ингредиенты, но не всё ещё потеряно. Если мальчик выжил после укуса василиска, как сказал Альбус, то нет причин, почему он не сможет выжить после этого… не так ли?»

Он отправил ещё один мяч в сторону соседнего дома, и раздался громкий грохот.

«Может, я становлюсь слишком хорош в этом деле?» — подумал он с усмешкой.

Внезапно Николас остановился, вспомнив пророчество. В его памяти всплыли слова:

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»

Он фыркнул. За свою жизнь Николас слышал немало пророчеств, большинство из которых оказались пустыми словами, но это было особенно зловещим. Однако если оно было действительно верно, это укрепляло его уверенность в успехе плана.

Если пророчество говорит, что мальчика может убить только Темный Лорд, то ничто из того, что сделает Николас, не сможет убить его. Тем не менее, прежде чем двигаться дальше, нужно обсудить это с женой. Она всегда была более уравновешенной в таких вопросах.

Хотя подобные вопросы не возникали часто, Николас был склонен к импульсивности, что и продемонстрировал его последний удар.

— Ради всего святого, Фламель! Может, хватит уже, черт возьми? Я пришлю тебе счет! — проревел Эймс, показываясь из-за двери в ночной сорочке.

Что за человек не снимает сорочку в обеденное время? Николас не знал, но это была одна из причин, почему он недолюбливал соседа.

— Извини, Эймс, — язвительно ответил он, помахав рукой, затем повернув ладонь и показав два пальца, когда тот вошёл в дом и захлопнул дверь.

Чувствуя, что сосед достаточно раздражён и у него появилась идея, Николас поцеловал свою клюшку и, следуя примеру, вошёл в свой дом.

Ему предстоял разговор с женой и, в конце концов, работа.

* * *

После того как Фламель ушел, Армандо и Альбус остались в задумчивом молчании, погруженные в свои мысли. Гарри поспешно удалился, он был слишком взволнован и нервничал из-за предстоящего излечения.

— Хоркрукс, — наконец вздохнул Дамблдор. — Я и не предполагал, что это возможно.

— А должно ли это удивлять? — спросил Армандо.

Альбус покачал головой.

— Теоретически, возможно, хотя сама идея крайне тревожна. Это не то, что можно сделать намеренно. Представь, что ты доверяешь врагу самое ценное, что у тебя есть. Ты бы на такое решился?

— Имеешь в виду часть моей души?

Альбус кивнул.

— Есть причина, почему душа так почитаема во многих культурах, как магических, так и маггловских. Говорят, что душа — это то, что отправляется в загробный мир. Разве ты рискнул бы своим местом в следующем великом приключении из-за такой хрупкой и уязвимой вещи?

— Нет, — немедленно ответил Армандо. — Я бы не стал наносить себе вред, тем более совершать подлый поступок.

— К сожалению, есть те, кто это сделал, и те, кто еще сделает, — вздохнул Дамблдор. — Не все люди обладают такими высокими моральными принципами, директор.

— Я называю это обычной порядочностью.

Дамблдор улыбнулся.

— Возможно, дело не в том, что мы лучше, а в том, что мы просто никогда бы не прибегли к таким мерам.

— Возможно, — согласился Армандо. — Похоже, ты много знаешь об этом, — добавил он с укором.

Альбус кивнул.

— В юности я стремился к тому же, что и Николас, хотя и с гораздо меньшим успехом. Я провел много часов, расспрашивая о его работе, но он не раскрыл своих секретов. Это были пустые усилия с моей стороны.

Армандо усмехнулся.

— Ты действительно думал, что он расскажет?

— Нет, — вздохнул Дамблдор. — Но я надеялся получить достаточно информации, чтобы разобраться во всем сам. Увы, мне это не удалось, и я ему благодарен. Я не стремлюсь жить дольше отпущенных мне лет. Продвижение вперед — часть жизни, и избегать этого, когда наступает подходящий момент, не имеет смысла.

Армандо одобрительно кивнул.

— Ты — мудрый человек, Альбус.

Дамблдор покачал головой.

— Мудрость, которой я обладаю, пришла через ошибки, которые я совершил. Их будет еще больше, но я могу лишь надеяться, что они не будут столь разрушительными.

Армандо вопросительно посмотрел на него, но больше ничего не сказал.

— Как думаешь, каковы шансы Гарри? — спросил директор, выражая беспокойство за мальчика и не желая, чтобы с ним произошло что-то плохое из-за усилий Фламеля.

— Думаю, он поправится, — уверенно ответил Альбус, ободряюще улыбнувшись. — Николас не стал бы действовать, если бы не был в этом уверен.

— Тогда я надеюсь, что шесть веков жизни научили его достаточно, — пробормотал Армандо. — Я не хочу, чтобы мальчику причинили вред.

Гарри снова оказался в Выручай-Комнате, его разочарование росло, поскольку все попытки наложить невербальное оглушающее заклинание не приносили результата. Из-за неожиданных событий вчерашнего дня он не успел расспросить об этом ни Диппета, ни Дамблдора.

И теперь сильно жалел об этом.

После еще одного утра, проведенного впустую, Гарри начал сомневаться, удастся ли ему когда-нибудь освоить это заклинание. Но он отогнал от себя мрачные мысли.

Пять лет его учили правильным движениям палочки и произнесению заклинаний. Отказаться от столь привычной практики за несколько дней было невозможно, правда?

Несмотря на все усилия, прогресса не было, и это начинало раздражать.

Гарри глубоко вздохнул и снова пробормотал оглушающее заклинание.

Оно легко сорвалось с кончика его палочки, и Гарри прищурился.

Что же он делал не так?

Поняв, что сам не найдет ответа, он собрал вещи, накинул мантию-невидимку и вышел из комнаты.

Продолжать практиковаться без обсуждения проблемы с директором было бессмысленно.

Встреча с Диппетом была уже скоро, но сначала нужно было принять душ. Поэтому Гарри направился обратно в башню Гриффиндора.

Он был здесь уже несколько дней и начал вырабатывать некий распорядок дня. Однако все равно он не чувствовал, что принадлежит этому месту больше, чем в ту ночь, когда прибыл сюда.

Он скучал по Рону, Гермионе и Сириусу. Несмотря на угрозу со стороны Волдеморта, несмотря на все пережитые потери, он скучал по своей прошлой жизни.

Гарри не питал иллюзий, что сможет вернуться, но все же цеплялся за небольшую надежду.

Прошлой ночью он долго не мог уснуть, размышляя.

Если он останется в этой временной линии, то к моменту поступления Рона и Гермионы в Хогвартс ему будет уже семьдесят один год. Старик, намного старше собственных родителей.

Эта мысль была неприятной, и Гарри старался о ней не думать.

Понимая, что эта временная линия, скорее всего, станет его новой реальностью, Гарри осознавал, что ему нужно как-то смириться с этим. Но сделать это было намного сложнее, чем казалось на первый взгляд.

— Привет, Гарри, — тепло поприветствовала его Минерва, когда он вошел в гостиную.

— Как дела? — отозвался он, улыбнувшись, но улыбка так и не достигла его глаз.

Принятие новой жизни было одной стороной вопроса, но делить башню с бывшим профессором, которая оказалась совсем не такой, как он ожидал, — это было совсем другое.

Молодая Минерва Макгонагалл была полна энергии, увлечена квиддичем и, как оказалось, любила демонстрировать свои магические способности.

К счастью, она практиковала это преимущественно в своей спальне, и с тех пор, как Гарри случайно застал ее в таком виде первый раз, больше подобных неприятных моментов не возникало.

— Неплохо, — ответила она загадочно. — Я как раз иду к профессору Дамблдору.

— Удачи, — искренне пожелал Гарри.

Девушка была так же увлечена трансфигурацией, как и ее взрослая версия. Когда она радостно кивнула, и ее темные кудри подпрыгнули, Гарри невольно почувствовал еще большее уважение к строгой женщине, которую он знал во время своих школьных лет.

Быть увлеченным чем-то — это прекрасно, но сохранять ту же страсть на протяжении шести десятилетий — это действительно впечатляюще.

— Она действительно любит трансфигурацию, — усмехнулся он, когда Минерва вышла через портретный проход.

Оставшись один, Гарри поднялся по лестнице в свою спальню, где выполнил утренний туалет, а затем отправился туда, куда ему было нужно.

— Ах, Гарри, — поприветствовал его Диппет с обычной улыбкой. — Надеюсь, вы хорошо спали?

— Не особо, — фыркнул Гарри. — Я все еще привыкаю ко всему этому, да и после встречи с Фламелем...

— Понимаю, — сочувственно ответил Диппет, — но сейчас вам стоит забыть обо всем этом на ближайший час. Нам предстоит кое-какая работа.

Гарри кивнул, когда Диппет достал палочку.

— Я думал, что сегодня мы поработаем над защитой от темных искусств, — начал Диппет. — Судя по тому, что я уже видел, вы не нуждаетесь в помощи с СОВами, так что, может быть, сами подскажете, над чем хотели бы поработать?

— У меня проблемы с невербальными чарами, — вздохнул Гарри.

Диппет улыбнулся, словно уже знал, в чем дело.

— Как бы вы ни старались, ничего не выходит? — спросил он.

Гарри кивнул, и Диппет усмехнулся.

— Единственный совет, который я могу вам дать, Гарри, — это то, что упорство всегда вознаграждается, — ответил директор. — Когда у вас получится, вы поймете, что я имею в виду. У каждого процесс обучения идет по-разному. Некоторые так и не достигают успеха, сдаваясь слишком рано, когда их усилия кажутся напрасными. Но будьте терпеливы, и все получится. Когда это произойдет, труды окупятся.

— Так вот и все? Просто продолжать пытаться?

Диппет кивнул.

— Да, это не самый полезный совет, я понимаю, но это все, что могу сказать. Терпение и упорство.

— Значит, мне придется продолжать работать над этим, — вздохнул Гарри.

Он должен был догадаться, что не существует простого решения этой проблемы, но все же ожидал услышать от директора что-то более конкретное, чем просто «будь терпелив».

— О, похоже, Альбус собирается к нам присоединиться, — сказал Диппет, прервав мысли Гарри. — Входите, — позвал он.

Дверь открылась, и вошли Дамблдор и оживленный Николас Фламель, который с интересом посмотрел на Гарри.

— Неужели вы уже все закончили? — удивленно спросил Диппет алхимика.

— А почему бы и нет? — весело ответил Фламель. — Немного поразмыслив и посоветовавшись с женой, оказалось, что это дело хоть и сложное, но вполне выполнимое. Если юный Гарри не против, я хотел бы пригласить его на поздний завтрак с нами с женой.

— Прямо сейчас? — спросил Гарри.

— Нет лучшего времени, чем сейчас, — ответил Николас с легкой улыбкой.

Гарри посмотрел на Диппета, и тот одобрительно кивнул.

— Думаю, провести время с Николасом и его женой будет для вас куда полезнее, чем сидеть здесь со мной, — сказал директор. — Не волнуйтесь, Гарри, наши занятия продолжатся завтра.

— Возможно, через несколько дней, — вставил Николас. — Я надеюсь, что сегодня мы сможем завершить твое исцеление, Гарри. После этого тебе может понадобиться время для восстановления.

— Конечно, — согласился Диппет. — Держите нас с Альбусом в курсе.

Фламель кивнул.

— Это можно устроить, — заверил он. — Пойдем, Гарри.

— Нужно ли мне что-нибудь взять с собой? — спросил Гарри.

— Только себя и немного веры, — ответил Фламель, направляясь к двери.

Гарри последовал за ним, но, проходя мимо, почувствовал, как его руку мягко сжал Дамблдор.

— Помните, Гарри, честность — всегда лучшая политика, — сказал он с легким намеком, но доброжелательно.

С одобрительным кивком Дамблдор отпустил его, и Гарри последовал за Фламелем.

Неужели Дамблдор что-то сказал Фламелю? Почему он дал такой странный совет? Гарри внезапно почувствовал нервозность, и дело было не только в предстоящем ритуале. Почему Фламели захотели позавтракать с ним?

— Как бы ни было удобно воспользоваться чудесным советом Альбуса, я не хочу, чтобы ты пострадал от моих защитных чар. Эймсу уже приходится нелегко, но Пернелла настаивает, чтобы его сильно не травмировали, — пробормотал Фламель.

— Эймс? — с недоумением переспросил Гарри.

— Ах, да, это мой сосед-маггл, — пояснил Николас. — Он как заноза в одном месте, но с его образом жизни он уже исчезнет из моей жизни через несколько лет.

Этот ответ лишь усилил замешательство Гарри, но он пожал плечами и последовал за Фламелем через ворота замка.

— Ты когда-нибудь пользовался портключом, Гарри?

Гарри кивнул. Это был не самый приятный опыт, но Сириус говорил, что это лучше, чем аппарирование.

— Тогда это не будет для тебя чем-то новым, — сказал Николас, беря его за руку.

Ощущение, будто его зацепили крюком за пупок, было неприятным, и Гарри почувствовал, как его закручивает в пустоте.

Прибыв на место, он пошатнулся, но Фламель поддержал его и дружелюбно улыбнулся.

— Добро пожаловать в мой дом, — сказал он, указывая на здание за большими железными воротами. — Лучше не задерживаться, Пернелла очень педантична в вопросах пунктуальности, но сначала...

Он достал палочку, пробормотал что-то на незнакомом Гарри языке и быстро коснулся его головы, от чего по его жилам пробежал холодок.

— Неприятно, знаю, но на этой территории просто превосходные защитные чары. Холод исчезнет, как только мы доберемся до дома, — заверил его Николас, толкая ворота.

Гарри снова последовал за ним.

Участок оказался скромным для такого величественного дома. Это было современное здание, которое не совсем соответствовало образу человека, прожившего столько лет.

— Мы купили это поместье, когда его только построили около 250 лет назад, — объяснил Николас. — Пернелла захотела сменить обстановку, и с тех пор мы здесь. Это приятное место.

— Даже несмотря на необходимость терпеть Эймса? — спросил Гарри.

Ноздри Николаса раздраженно дернулись.

— Даже несмотря на то, что он живет за той стеной, — пробормотал он, указывая на соседний дом.

Гарри промолчал и последовал за Фламелем в дом.

Если Николас и был богат, то не любил это показывать.

Декор был довольно простым и нейтральным без какой-либо явной роскоши, за исключением внушительных размеров самого дома, который он, казалось, делил лишь со своей женой.

— Похоже, ты разочарован, — усмехнулся Николас. — Прожив столько лет, начинаешь понимать, что материальные вещи мало что значат. Зачем тратить золото на дорогие картины и прочие излишества? Нет, мы с женой предпочитаем простые радости жизни. Мы любим хороший дом, вкусную еду и походы в театр. Мы никогда не были склонны к роскоши, хотя у нас есть свои слабости. Пернелла, например, коллекционирует редкие цветы.

— А вы? — спросил Гарри.

Николас усмехнулся и повел его к двери рядом с прихожей, открывая ее.

— Я увлекаюсь старинным маггловским оружием, — признался он.

Комната оказалась огромной, и все стены были увешаны мечами, топорами, луками и многими другими видами оружия, которые Гарри даже не мог опознать.

— Впечатляющая коллекция, — с восхищением отметил Гарри.

— Так и есть, — согласился Николас. — В поединке на смерть с мечом в руке есть что-то благородное. Жаль, что их заменили огнестрельным оружием. Я когда-то очень любил дуэли, — добавил он с ноткой ностальгии.

— Смотрите дуэли волшебников? — поинтересовался Гарри.

Фламель кивнул.

— Иногда, — ответил Николас. — Это не совсем то же самое, но всё равно интересно. Ты хочешь стать дуэлянтом?

Гарри пожал плечами.

— Раньше я мечтал стать аврором. Теперь уже не уверен.

Фламель понимающе улыбнулся.

— Ты ещё молод. Не удивлюсь, если передумаешь насчёт карьеры не раз, прежде чем настанет время делать выбор. Но пойдем, я могу показать тебе всё здесь в любое время, а сейчас нам лучше поторопиться.

Гарри вновь пошёл за алхимиком, на этот раз через длинные коридоры дома, пока они не подошли к двойным дверям.

Когда они вошли, их встретила пожилая женщина, накрывавшая на стол.

— Ты не мог удержаться от того, чтобы не показать свою коллекцию? — поддразнила она, в глазах ее искрили озорные искорки.

— Он сам спросил, — оправдался Николас, вызвав у жены добродушную усмешку.

— А ты должно быть Гарри, — сказала она, тепло улыбаясь ему.

Гарри кивнул, не зная, как правильно к ней обратиться, но она заметила его смущение.

— Зови меня Пернелла, — предложила она. — Мы не слишком придерживаемся формальностей. Присаживайся, поешь. Тебе понадобятся силы.

Гарри сел и взял немного хлеба с маслом, когда Фламели присоединились к нему за столом. Некоторое время они ели в молчании.

— Мне говорили, что ты знаком с работами моего мужа, — с интересом начала Пернелла. — Как ты о них узнал? Хочешь повторить его достижения?

Гарри решительно покачал головой.

Его жизнь и так была полна испытаний, и перспектива прожить шесть веков казалась ему совсем не заманчивой. Обычная продолжительность жизни более чем устраивала его, если он сможет наслаждаться ею.

— Просто наткнулся на его имя, — ответил он, придерживаясь правды.

Конечно, он искал информацию о Фламеле в первый год в Хогвартсе, когда Хагрид случайно проговорился, но в библиотеке ничего не нашёл. Всё, что он знал о Фламеле, было из карточки шоколадной лягушки с изображением Дамблдора и того, что рассказал сам директор.

Пернелла внимательно посмотрела на него, а затем кивнула.

— Понимаю. Тогда расскажи немного о себе. Пережить смертельное проклятие — это неслыханно, а ещё и столкнуться с василиском? Для такого молодого человека у тебя весьма необычная жизнь.

— Хотел бы я, чтобы всё было иначе, — тихо ответил Гарри. — На самом деле рассказывать особо нечего. Мои родители были убиты, и я жил с маггловскими родственниками.

— И, судя по твоему выражению, они были не самыми лучшими?

— Можно и так сказать, — вздохнул Гарри. — Они не любили магию.

Пернелла сочувственно посмотрела на него.

— Они плохо с тобой обращались?

— Это, пожалуй, не самый уместный вопрос, — вмешался Николас.

— Ты прав. Прости меня, Гарри, — искренне извинилась Пернелла.

Гарри махнул рукой, давая понять, что не обижается.

Это было странное чувство — говорить об этом. Раньше только Сириус проявлял такой интерес к его прошлому.

— Но вот что действительно важно: как ты совершил столь долгое путешествие во времени? — вдруг спросил Николас.

Гарри застыл.

— Не беспокойся, Гарри, — мягко продолжил Фламель. — Мне никто ничего не говорил, но те воспоминания, что ты мне предоставил, раскрыли достаточно. Я задал несколько вопросов Альбусу, и, несмотря на его способности в окклюменции, я всегда вижу правду.

— Что именно меня выдало? — осторожно спросил Гарри.

— Во-первых, твоё имя было вырезано на изголовье кроватки, — начал Николас. — Я знаю только одну семью Поттеров, и уж точно только одну, которая жила в Годриковой Лощине. Одного взгляда из окна мне хватило, чтобы подтвердить свои догадки. Это довольно знаменитое место.

Гарри кивнул, признавая его правоту. Он не учел, что такие детали могут его выдать.

— Но самое очевидное — это удивительные часы на руке твоей матери. Они показывали не только время, но и дату, — продолжил алхимик. — За шестьсот лет я часто забываю, в каком году или десятилетии мы находимся, но я точно знаю, что до 1981 года ещё далеко.

Николас не выглядел сердитым, скорее заинтригованным. В его памяти всплыли последние слова Дамблдора, произнесённые перед уходом из кабинета Диппета: «Честность — лучшая политика».

— Я не хотел, — спустя мгновение признался Гарри. — Хотел вернуться всего на шесть часов назад, но оказался на шесть десятилетий в прошлом.

— Это действительно досадно, — пробормотал Николас. — К счастью, я это заметил, иначе ритуал, который я собираюсь провести, мог бы иметь неприятные последствия. Любое путешествие во времени оставляет след, и его нужно учитывать.

— Простите, — искренне извинился Гарри. — Я думал, что будет лучше держать это в тайне. Об этом знают только Дамблдор, профессор Диппет и ещё один человек.

— Теперь и мы, — мягко добавила Пернелла. — Мы не привыкли делиться чужими секретами, — заверила она его.

Гарри с благодарностью кивнул.

— А теперь, расскажи нам немного о себе, — мягко предложила Пернелла. — Это будет полезно как для тебя, так и для нас. Нам важно понять, кто ты и что привело нас к этой встрече.

Гарри глубоко вздохнул и начал рассказывать о своём детстве у Дурслей и о том, как он узнал, что является волшебником. Однако, когда он дошёл до событий первого года обучения, на мгновение замялся.

— Причина, по которой я знаю ваше имя, в том, что, хотя я и не понимаю почему, профессор Дамблдор хранил ваш камень в Хогвартсе. Он держал его в безопасности, но человек, убивший моих родителей, пытался его украсть.

Николас задумчиво нахмурился.

— Если бы я почувствовал угрозу камню, то доверил бы его охрану только Альби. Мы можем быть не подвластны времени и болезням, но нас всё ещё можно убить. Эликсир жизни — замечательная вещь, но не безупречная. Продолжай.

— Никто не верил мне, когда я говорил о том, что происходит, поэтому мы с друзьями решили найти камень сами. Не для себя, — поспешно добавил Гарри, — а чтобы Волдеморт не получил его.

— И вы его нашли?

Гарри кивнул.

— Дамблдор спрятал его в Зеркале Еиналеж. Только тот, кто хотел получить камень, но не использовать его, мог его достать, — объяснил он. — Когда Волдеморт заставил меня взглянуть в зеркало, камень оказался у меня в кармане.

— Но он его не получил?

— Нет, — ответил Гарри. — Думаю, я убил человека, в чье тело он вселился. Он пытался убить меня, но когда я коснулся его, это причиняло ему сильные ожоги.

— Защита твоей матери, — подтвердил Николас. — Должен сказать, твои намерения были благородны. Альби был очень горд, когда заполучил это зеркало, и многие годы изучал его. Если он наложил такое превосходное заклинание, основанное на намерениях, то я уверен, что оно сработало так, как задумывалось. Ты проявил невероятную самоотверженность, Гарри. Многие пошли бы на всё, чтобы завладеть нашим камнем.

— Даже сейчас в нашу жизнь иногда прорываются такие люди, — добавила Пернелла. — Пока мы живы, всегда найдутся те, кто захочет его себе.

— Именно, — серьёзно сказал Николас. — Но продолжай свою увлекательную историю. Мне любопытно узнать о твоих дальнейших подвигах.

Впервые в жизни Гарри выговорился, поделившись всем, что он пережил, с двумя людьми, которых едва знал. Странным образом, чем больше он говорил, тем легче становилось на душе, и к моменту, когда он закончил, он чувствовал себя эмоционально истощённым, завершив свой рассказ на смерти крёстного.

— Бедный мальчик, — грустно сказала Пернелла. — И всё же, несмотря на всё это, ты остался таким добрым и заботливым.

Николас кивнул.

— Ты очень стойкий, Гарри, — серьёзно сказал он. — Но если я могу дать тебе один совет, то вот он: сопротивляйся сильнее, чем на тебя давят. Есть те, кто попытается пройтись по тебе. Не позволяй им. Ты достаточно силён, чтобы противостоять, но иногда нужно проявить меньше доброты.

— Я знаю, — вздохнул Гарри. — Я понял это после того, что случилось с Сириусом. Он говорил мне то же самое, но это ничего не изменило, пока не стало слишком поздно.

— Горький урок, — пробормотал Николас, — но если ты извлечёшь из него урок, его смерть не будет напрасной.

Гарри кивнул.

— Мы задаём тебе эти вопросы не только из любопытства, Гарри, — снова заговорила Пернелла. — Я настояла на этом, потому что ритуал, который Николас хочет провести, чтобы исцелить тебя, потребует использования нашей крови. Мне нужно было знать, какой ты человек, прежде чем согласиться помочь. Но сегодняшний разговор убедил меня. Если ты не против, я хотела бы предложить свою помощь.

Гарри нахмурился, не понимая.

— Кровь, как ты знаешь из своего опыта с ритуалом, является мощным и священным ингредиентом. Даже самые базовые знания алхимии говорят об этом, — объяснил Николас. — Но причина, по которой нам нужно использовать нашу кровь, не в том, что она особенная, а в том, что она содержит.

— Эликсир жизни, — уточнила Пернелла.

Николас благодарно посмотрел на жену.

— Я мог бы просто использовать эликсир как ключевой ингредиент, но тогда ты стал бы зависимым от него, чтобы жить. В нашей крови он будет достаточно разбавлен, чтобы сделать своё дело без этого побочного эффекта. Мы обсуждаем это с тобой, потому что, когда наша кровь смешается с твоей, это станет необратимым изменением. По сути, мы станем твоими родственниками.

Гарри сглотнул.

Это звучало одновременно и важно, и несколько пугающе.

— Как это на меня повлияет?

— Никаких вредных последствий, — заверил его Николас, — но мы хотели быть с тобой так же откровенны, как и ты с нами. Я не буду настаивать на немедленном ответе, но думаю, что лучше приступить к ритуалу как можно скорее, если ты согласен, конечно.

— Ты не будешь нам ничем обязан, — добавила Пернелла. — Мы просто хотим помочь тебе, и теперь после услышанного ещё больше. Ты — хороший мальчик, Гарри, и я хочу помочь тебе избавиться от последнего следа этого монстра.

Гарри кивнул, показывая, что понял.

С тех пор, как он узнал, что олицетворяет его шрам, он стал более осознанно ощущать его и испытывал отвращение к присутствию Волдеморта в нём. Если это единственный способ избавиться от него, то лучше пройти через это, чем оставлять всё как есть.

— Я готов, — сказал он. — Сделаю всё, чтобы избавиться от него.

Пернелла тепло улыбнулась.

— Тогда тебе стоит поесть, — мягко сказала она. — Ритуальная магия — не то, к чему следует относиться легкомысленно.

Гарри последовал её совету, чувствуя себя лучше после знакомства с этой женщиной и её мужем.

— Когда будешь готов, говори: мы уже всё подготовили для ритуала, — объяснил Николас.

Гарри доел последний кусок и кивнул, показывая, что готов.

Слегка нервничая, он последовал за Фламелями из комнаты и спустился по тёмной лестнице в просторный подземный зал, который находился всего в нескольких шагах через общий коридор.

В центре комнаты стоял каменный стол, вокруг которого был вырезан круг рун. Гарри, не изучавший рунологию, не узнал ни одного символа, но Пернелла, мягко коснувшись его плеча, успокаивающе улыбнулась.

— Как человек, посвятивший этому искусству более пяти столетий, я могу с уверенностью сказать, что приобрела кое-какие навыки, — с легким смехом сказала она. — Тебе нужно лишь снять рубашку, и мы можем начинать.

Гарри подчинился, и холод в комнате заставил его кожу покрыться мурашками.

— Что теперь? — спросил он.

— Основную работу будет выполнять Пернелла, — объяснил Николас. — Она лучше разбирается в рунической магии. Моя роль заключалась в сборе необходимых ингредиентов и проведении расчётов. Пойдем, я объясню, что мы будем использовать для очищения тебя от осколка души.

Гарри сел на каменный стол рядом с набором странных предметов, которые, казалось, больше подходили для аптекарской лавки. Он узнал лишь немногие из них.

— Очень немногие вещи могут сравниться по силе с любовью матери, — начал Николас, пока Пернелла проверяла руны. — Удаление такой магии было бы неразумным. Она всё ещё в тебе, и я хочу, чтобы так и осталось, хотя бы для того, чтобы с тобой была её частичка.

Гарри благодарно кивнул.

— План состоит не в том, чтобы убрать эту магию, а в том, чтобы добавить ещё более мощную защиту, которая бы её дополнила. Новая магия не будет воспринимать осколок души как угрозу, а скорее как нечто, что твоё тело сможет использовать, подобно тому, как оно поступило с ядом василиска. Я подозреваю, что любой другой укус змеи теперь будет влиять на тебя гораздо слабее из-за присутствия более сильного яда в крови. Понимаешь?

— Да, это логично, — подтвердил Гарри. — Даже когда меня укусил акромантул, я не заболел так сильно, как мог бы. Я особо не задумывался об этом, потому что это случилось в ту же ночь, когда Волдеморт вернулся.

— Отличный пример, — похвалил Николас. — А теперь ложись, Гарри, мы скоро начнем.

Камень под его спиной был неприятно холодным и немного шершавым.

— Теперь об ингредиентах, — продолжил алхимик. — Конечно, ты уже знаешь, что мы будем использовать немного нашей крови, но есть и другие важные компоненты. У тебя есть сильная связь с фамилиаром Дамблдора, и он был достаточно добр, чтобы предоставить перо и слезу, когда я объяснил, для чего они нужны, — с улыбкой добавил он. — Эти компоненты вместе с твоей кровью станут мощным катализатором для ритуала. Единственный возможный «недостаток» заключается в том, что твоя и без того сильная связь с василиском, который тебя укусил, может стать ещё сильнее. Если сможешь, воспринимай это как преимущество. Василиски — чрезвычайно стойкие существа, как и ты.

Гарри кивнул.

Хотя он старался не думать об этом, яд василиска и слёзы феникса Фоукса были в нём.

Он никогда не исследовал свою связь со змеями, боясь её связи с Волдемортом. Может, всё-таки стоило бы?

Но это дело на потом.

— Остальные ингредиенты довольно просты, — продолжил Николас, — всего несколько растений и других компонентов для активации рун. Есть вопросы?

— Только один, — ответил Гарри. — В кабинете профессора Диппета вы сказали, что ритуальная магия требует жертвы, равноценной получаемой пользе. Что я жертвую здесь?

Николас одобрительно улыбнулся.

— Рад, что ты был внимателен, — похвалил он. — В этом ритуале ты жертвуешь часть своей крови и некоторые защитные свойствами магии твоей матери. Я не считаю это большой потерей, так как эти свойства уже были ослаблены тем, кто использовал твою кровь в своём ритуале. Но этого будет достаточно, чтобы наш ритуал сработал. Как я уже говорил, Гарри, мало что может сравниться по силе с материнской любовью.

— Мне нужна его кровь, Николас, — мягко вмешалась Пернелла.

— Ах, конечно. Гарри, будь добр, дай мне свою руку.

Рука Николаса была сильной, когда он взял палочку и приложил её к шраму от укуса василиска.

— Не вижу причин наносить тебе новые раны, — с улыбкой сказал он. — Это будет немного больно.

Заклинание обожгло кожу, и Гарри поморщился, когда Николас сжал рану, чтобы собрать кровь. Он продолжал, пока не наполнил фиал красной, вязкой жидкостью, которую поднял к тусклому свету, чтобы осмотреть.

— У тебя сильная кровь, — задумчиво произнёс он. — Действительно сильная. Пернелла, когда будешь готова, я думаю, Гарри хочет, чтобы всё поскорее закончилось.

Пернелла кивнула и подошла к столу, наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Это будет больнее, чем тот маленький порез, — с грустью прошептала она.

Её слова прозвучали зловеще, и Гарри напрягся, когда она начала произносить слова на неизвестном языке.

Сначала казалось, что ничего не происходит, но в комнате постепенно становилось всё теплее, и в его голове возникало странное давление, словно она медленно заполнялась водой.

Затем появилось жжение.

Оно наполнило его вены, и, взглянув вниз, Гарри увидел три фиала, парящих над раной на его руке, все содержимое которых вытекало в рану, созданную Николасом.

Гарри пытался сдержать крик, но боль стала невыносимой, и вскоре он уже не мог этого сделать. Всё вокруг исчезло — он больше не видел комнату, его миром стала только агония, разрывающая его тело.

Это длилось бесконечно долго, пока, казалось, его голову не разорвали на части. Но затем всё вдруг прекратилось.

Гарри не знал, потерял ли он сознание или галлюцинировал, но перед его глазами промелькнули сцены из собственной жизни, а затем — образы чужой.

Кролик, висящий на перекладине… Двое детей, кричащих от боли в пещере, умоляющих оставить их в покое… Люди, один за другим, подвергающиеся пыткам Круциатусом, страдающие и умирающие…

Эти видения были ужасны, но ещё страшнее было удовлетворение, которое он ощущал, наблюдая за этими ужасами, наслаждаясь местью людям, которые, как знал Гарри, никогда его не обижали.

Эти мысли принадлежали Тому Реддлу, Лорду Волдеморту, понял Гарри, когда часть души начала сливаться с его собственной.

В этот момент он пожалел, что согласился на ритуал, но было уже слишком поздно.

Это была последняя мысль перед тем, как он окончательно потерял сознание, и его разум погрузился во тьму.

— Это было ужасно, — вздохнула Пернелла. — Николас, проверь, как он.

Николас побледнел, видимо, не рассчитывал на такую сильную реакцию. Он подошёл к Гарри и, увидев, что тот всё ещё дышит, хоть и быстро, облегчённо выдохнул.

— Он жив, — сообщил он.

— Значит, нам нужно перенести его в тёплое место, — настояла Пернелла. — Его организму нужно время на восстановление.

С осторожностью Николас стабилизировал Гарри и левитировал его из комнаты, следом шла обеспокоенная жена.

— Мы сделали всё правильно? — с тревогой спросила Пернелла.

Николас кивнул.

— Я верю, что когда Гарри восстановится, он будет благодарен за нашу помощь. Представь, каково жить с частицей души человека, который убил твоих родителей.

Пернелла покачала головой.

— У него была тяжёлая жизнь.

— Это правда, — согласился Николас. — Надеюсь, теперь он сможет начать новую, более благополучную жизнь.

— А как же пророчество?

Николас пожал плечами.

— Если суждено, оно сбудется. Но Гарри силён. С учётом того, что он уже пережил, финальная битва с человеком, который принёс ему столько страданий, будет достойным завершением. Победит он или проиграет — это уже его дело. В любом случае, до этого ещё много лет, — добавил он, стараясь быть спокойным. — Сейчас главное, чтобы он выздоровел. Мне нужно сообщить Альбусу об его состоянии. Я обещал держать их с Армандо в курсе.

— Тогда иди, — предложила Пернелла. — Я присмотрю за ним.

— Конечно, но сперва я хочу убедиться, что наши усилия были не напрасны.

* * *

День тянулся мучительно долго. Армандо пытался занять себя работой, но беспокойство о Гарри мешало сосредоточиться. Альбус также был не менее взволнован и не покинул кабинет.

— Как долго это может продолжаться? — вздохнул он.

Дамблдор покачал головой.

— Не знаю, — ответил он. — Но Николас сообщит нам о новостях, как только сможет. Нам придется запастись терпением, Армандо.

Диппет кивнул.

Он знал мало о такой магии, но если всё было так серьёзно, как утверждал Фламель, то дело могло занять немало времени.

С этими мыслями он снова погрузился в работу, не слишком охотно просматривая письма, поступившие на его стол в качестве главы престижной школы.

Многие письма были от нетерпеливых родителей, желавших узнать, когда будут опубликованы результаты экзаменов. Он отвечал им простыми словами, объясняя, что сроки зависят от Департамента магического образования, но по опыту знал, что это произойдет не раньше чем через несколько недель.

Результаты обычно доходят до студентов к концу лета. Так было всегда, и он был уверен, что школьные совы займутся уведомлением семей об этом.

Как всегда, такие письма поступают каждый год, и, когда он закончил писать последнее письмо мистеру Огдену, камин вспыхнул, и в комнату вошел уставший Николас Фламель.

— Как он? — сразу же спросил Армандо, забыв о письмах и сосредоточив внимание на информации о Гарри.

— Он в порядке, — ответил Николас, вызвав вздох облегчения у них с Альбусом. — Это было неприятное испытание, но он уже на пути к выздоровлению, и признаков чужой души больше нет.

— Слава Мерлину, — вздохнул Армандо. — Никаких отрицательных последствий?

— Не думаю, — сказал Николас. — Но он ещё не пробудился, и я не ожидаю, что это произойдет в ближайшие часы. То, что он пережил, было серьезным испытанием, и ему потребуется время на восстановление. Но могу заверить, что он в надежных руках. Пернелла взяла на себя ответственность за его уход, и я уверен, что он проснется и почувствует себя лучше, чем за последние годы.

— Спасибо, Николас, — искренне поблагодарил Дамблдор.

Фламель отмахнулся.

— Я помог мальчику, который этого заслуживает. Он пережил много в своей жизни, и я хочу видеть, как он добьется успехов. Если он продолжит своё образование здесь, я прошу вас обоих обеспечить это.

— Конечно, — ответил Армандо, немного оскорблённый. — Забота о студентах — это для меня приоритет.

Дамблдор кивнул.

— Хорошо, — сказал Николас. — Мы с женой будем внимательно следить за ним. Ты ведь помнишь, что бывает, когда она начинает нервничать, Альбус?

Дамблдор усмехнулся, вспомнив, как это было.

— Помню.

— Тогда не стоит недооценивать мои слова, когда я говорю, что она уже привязалась к Гарри. Он — исключительный мальчик и произвел на неё впечатление, как и ты, когда впервые пришел в наш дом много лет назад.

— Понимаю, — ответил Дамблдор, его глаза заблестели. — Он действительно произвел впечатление на всех нас.

Армандо кивнул.

— Тогда я не возражаю против его возвращения, — заявил Николас. — Я только прошу вас держать нас в курсе его состояния и позволить нам навещать его время от времени. Уверен, что Пернелла также будет настаивать на этом.

— Это можно устроить, — подтвердил Армандо.

— Тогда нам больше нечего обсуждать, — сказал Николас, снова подходя к камину. — Когда он будет готов вернуться, он вернется.

С этими словами алхимик исчез, и Армандо вопросительно посмотрел на коллегу.

— Что это было?

Дамблдор нахмурился.

— Даже не знаю, что и думать, — вздохнул он. — Николас не раскроет всех деталей, но я подозреваю, что ритуал оказался более сложным, чем мы предполагали.

— Есть ли поводы для беспокойства?

Дамблдор покачал головой.

— Нет. Николас никогда не дал бы мне повода для этого. Но его забота о Гарри вызывает вопросы, на которые мы не получим ответов. Нам остается только ждать и надеяться, что всё будет хорошо.

* * *

Он ощущал тепло и комфорт. Это было первое, что Гарри осознал, когда его зрение стало проясняться и он понял, что больше не лежит на каменном столе в подвале Фламелей. Кровать, на которой он оказался, была большой, а комната мягко освещалась солнечным светом, пробивающимся сквозь узкую щель в занавесках.

Некоторое время Гарри оставался в постели, обдумывая свои ощущения, заметил ли он какие-то изменения и сработал ли ритуал.

Он не был уверен.

Когда он сел, комната закружилась перед его глазами, немного дезориентировав его, прежде чем всё стало на свои места, и приступ тошноты прошёл.

Гарри не хотел бы вытошнить на чужой пол, и, хотя он едва избежал этого, был очень близок к фиаско.

Стараясь удержаться на дрожащих ногах, он встал, глубоко вздохнул и был рад, что чувствует себя почти нормально, пусть и немного уставшим.

Ритуал явно забрал много сил, но он не чувствовал себя хуже, чем после укуса василиска три года назад.

— Как ты себя чувствуешь, Гарри? — поинтересовалась Пернелла, войдя в комнату с облегчением на лице.

— Всё в порядке, — уверил он её. — Меня немного подташнивало, но уже прошло.

Пернелла кивнула.

— Ты голоден?

— Да, — признался Гарри, осознавая, что сильно проголодался.

— Неудивительно. Ты был без сознания почти три дня.

— Три дня?

— Да, тебе нужен был отдых. То, что ты пережил, было настоящим испытанием, — напомнила Пернелла. — Пойдем, найдем Николаса, а потом я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Думаю, он сейчас на балконе, и занят тем, чтобы наказывает мистера Эймса за какой-то проступок.

Гарри хмыкнул и последовал за ней из комнаты.

— В чём его проблема с мистером Эймса? — осведомился он с любопытством.

Пернелла вздохнула, как женщина, чье терпение было испещрено многими испытаниями.

— Николас в целом не любит людей, за исключением немногих. Помни, за шесть столетий мы видели и лучшее, и худшее, что может предложить мир. Николас, как правило, больше помнит худшее, что искажает его восприятие людей. Мой муж — выдающийся человек, но он не терпит тех, кого считает глупыми.

Гарри кивнул, на губах появилась лёгкая улыбка.

— И вот он.

Пернелла указала на Николаса, когда они подошли к нему.

Николас был одет в свитер без рукавов с плоской шляпой на голове и трубкой, зажатой в уголке рта, и целился куда-то вперед своей клюшкой для гольфа.

— Бросать собачье дерьмо через мой забор, да? — пробормотал он, ликуя, когда раздался звук разбивающегося стекла.

Пернелла с раздражением выдохнула, привлекая внимание мужа.

— Ах, Гарри, — поприветствовал он подростка, игнорируя осуждающий взгляд жены. — Рад видеть тебя. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, думаю, — ответил Гарри немного неуверенно.

Николас пожарил ему ободряющей улыбкой.

— Ритуал прошел успешно, и ты выглядишь лучше, — отметил он. — Возможно, сразу ты не заметишь изменений, но со временем они могут проявиться. Это уникальный случай, и мы не можем точно предсказать, что именно произойдет.

— Надеюсь, ничего плохого, — сказал Гарри.

— Нет, — уверенно ответил Николас. — Если бы были какие-то побочные эффекты, они проявились бы сразу. Думаю, в основном ты останешься таким, каким был, но есть шанс, что ты получишь некоторые преимущества от поглощенной души.

— Не вижу, чем часть Волдеморта может быть полезной, — пробормотал Гарри.

— Разве он не был одаренным волшебником? — спросил Николас. — Несмотря на то, что он сделал, не можешь ли ты признать, что он был талантлив?

Гарри вспомнил дуэль между Тёмным Лордом и Дамблдором. Нехотя, он кивнул.

— Был.

— И он непреднамеренно передал тебе очень редкий дар. В наше время парсетланг почти не встречается. По крайней мере, у тебя есть новая ветвь магии для изучения.

— Я могу использовать это в магии? — удивился Гарри.

— Это магический язык, — указал Фламель. — Я не претендую на знание, так как сам не говорю и не понимаю его, но да, есть рассказы о тех, кто использовал его с большой пользой. Возможно, у меня есть книги в библиотеке, которые могут помочь тебе. Я посмотрю и передам их тебе.

— Если вам они не нужны, — сказал Гарри.

— Ну, эти книги мне мало что дадут, — засмеялся Николас. — Я бы хотел, чтобы ты их получил. Мне будет интересно, как ты разовьешься в этом искусстве.

— Спасибо, — искренне сказал Гарри, понимая, что мужчина не примет отказ.

— Пожалуйста, — ответил Николас с улыбкой. — Теперь я не думаю, что ты захочешь провести оставшееся лето с нами — старыми стариками. Вопреки распространенному мнению, мы не самые интересные люди для пятнадцатилетнего мальчика, у которого есть такой чудесный замок. Давай пообедаем, а потом я верну тебя в Хогвартс. Альбус говорил, что тебе нужно сдать СОВ перед началом нового учебного года.

— Да, — подтвердил Гарри.

— Отлично. Тогда давай поедим, и ты продолжишь свое путешествие. Мы, однако, ожидаем, что ты будешь писать нам и позволишь время от времени навещать тебя. Мы очень привязались к тебе, и, в конце концов, мы делим общую кровь.

— Это не подлежит обсуждению, — добавила Пернелла с улыбкой, наблюдая, как Гарри с удивлением смотрит на них.

Он только кивнул, чувствуя тепло внутри.

Он быстро привык к Фламелям. Николас был, пожалуй, самым интересным человеком, которого он встречал. Он был эксцентричен по-своему, возможно, немного одержим местью за незначительные обиды, но, как и сказала Пернелла, все равно был блестящим магом.

Женщина была добра, и Гарри не имел большого опыта общения с добрыми женщинами, кроме миссис Уизли.

Хотя миссис Уизли могла быть довольно навязчивой со своими материнскими проявлениями, Пернелла казалась более уравновешенной; теплая, но, вероятно, строгая, когда это необходимо.

Тем не менее, Гарри был им обязан, и хотя это не было обременительным долгом, он не хотел, чтобы они чувствовали себя использованными за то, что сделали для него. Он был благодарен и, по крайней мере, мог написать им и провести с ними время, хотя не понимал, почему они настаивали на этом.

Всё же часть его была рада, что они этого хотели.

У него было мало людей в этом мире, и, как союзников, он не мог бы найти никого лучше, чем Николаса и Пернеллу Фламель.

Он всё ещё переживал потерю Сириуса, своих друзей и внезапное незапланированное путешествие в далекое прошлое, но с оставшимся летом впереди без Волдеморта, который преследовал бы его, жизнь определённо могла бы быть хуже.

Гарри не мог отрицать, что она могла бы быть лучше, но пока это было все, что он мог принять.

Элегантным росчерком пера Гарри поставил точку в последнем ответе на экзамене и, откинувшись на спинку стула, с облегчением вздохнул. Эти несколько дней оказались настоящим испытанием под неусыпным оком значительно более молодой версии мадам Марчбэнкс, которая заставила его серьёзно потрудиться. Тем не менее, он был доволен результатами.

Хотя эта Марчбэнкс была моложе той, с которой он познакомился всего несколько недель назад, её строгий вид ничуть не изменился и её всё так же окружала внушительная аура.

Однако, несмотря на это, Гарри успел проникнуться к ней уважением, хоть будет рад никогда больше не видеть её в качестве своего экзаменатора.

Руки у него ныли от бесконечного письма.

— Если вы закончили, можете уходить, — распорядилась она. — Я проверю ваши работы к концу дня, и вы сможете забрать результаты у профессора Диппета.

Гарри благодарно кивнул и, не теряя времени, поднялся с места. Ему ещё предстояло посетить Косой переулок, ведь новый учебный год начинался всего через пару дней, и нужно было успеть купить всё необходимое.

Диппет дал ему список покупок и даже галлеоны на их приобретение. Гарри попытался вернуть деньги, но директор настоял.

Во многом Диппет напоминал Дамблдора, которого Гарри знал. Однако у Диппета было нечто, чего его прежний директор давно лишился — некая невинность и отсутствие скрытых мотивов. Казалось, что он просто хотел помочь, ничего не требуя взамен.

За последние два месяца Гарри привык к занятиям с директором и понимал, что будет скучать по этому, когда учебный год начнётся, и эти встречи прекратятся.

— Как всё прошло? — взволнованно спросила Минерва, как только он вошёл в гостиную.

За лето они сблизились, часто проводили вечера в общей комнате за чтением, обсуждением магии или просто узнавая друг друга лучше.

Для Гарри эта ситуация всё ещё была странной — ему трудно было отделить образ пожилой строгой женщины, к которой он привык, тем более что иногда в её выражении лица проступали знакомые черты. Но Минерва старалась, и это не могло не вызвать у него симпатию.

Она начинала ему нравиться, и, хоть эта мысль казалась непривычной, он не мог её отрицать.

У неё был острый ум, быстрая реакция, но главное — с ней было весело.

— Могло бы быть и лучше, — с притворным драматизмом вздохнул Гарри. — У меня многое не получалось.

Минерва прищурилась и, уперев руки в бока, сурово на него посмотрела.

— Если ты меня обманываешь...

Гарри рассмеялся, не в силах дальше сохранять серьезный и расстроенный вид.

Ему всегда было забавно видеть её раздражение. Её шотландский акцент становился сильнее, а взгляд напоминал о доме.

— Ты такой шутник, — укорила она его с улыбкой, хотя её щёки слегка порозовели. — Я бы рассердилась на тебя. Я ведь столько часов потратила, чтобы помочь тебе подготовиться!

— Представляю, как ты превратила бы мои уши в скорпионов или что-то подобное, — усмехнулся Гарри.

Минерва задумчиво кивнула.

— Это могло бы сработать, — пробормотала она.

Гарри не сомневался, что она могла бы это сделать, если бы захотела. Эта Минерва была горячей, её характер ещё не закалился зрелостью, присущей той, что в будущем стала заместителем директора.

— Не стоило мне подкидывать тебе идеи, — вздохнул он.

— Не стоило, — согласилась она, — хотя иногда они действительно хороши.

Гарри покачал головой, улыбаясь.

Он научился понимать, когда она шутит и когда была серьёзна. Её чувство юмора было весьма своеобразным и могло прийтись по вкусу не каждому, но ему оно нравилось.

— Ты собираешься в Косой переулок сегодня? — спросила она.

— Да, — подтвердил Гарри. — Мне нужны новые мантии, книги и вообще всё остальное, — добавил он с легким недовольством.

За лето он заметно вырос, и теперь большинство одежды стало мало. Хотя он никогда не станет таким полным, каким был его кузен, последние обноски Дадли теперь едва прикрывали щиколотки, хотя в талии брюки всё ещё оставалась мешковатыми.

— Можно я пойду с тобой? — с нетерпением спросила Минерва. — Мне тоже нужно кое-что купить.

Гарри кивнул.

— Буду рад компании, — ответил он.

Он не знал, похож ли Косой переулок на тот, что он знал, тем более что он до сих пор не покидал замок, кроме визитов к Фламелям. Ему ещё предстояло увидеть мир, и компания человека, который в нем жил, была бы кстати.

Минерва широко улыбнулась.

— Дай мне только взять кое-что, и мы можем поехать на «Ночном Рыцаре», — ответила она с энтузиазмом, направляясь к лестнице, ведущей в комнаты девочек.

Она вернулась через несколько минут в сдержанном красном платье с подходящей шляпкой и чёрными туфлями на каблуке. Она также нанесла немного макияжа, и Гарри это слегка озадачило.

— Что? — спросила она, заметив его удивлённый взгляд. — Мы ведь едем в Лондон, Гарри, — сказала она, словно это всё объясняло. — Скоро поймёшь, о чём я.

Он не знал, что ответить и не понимал, что она имела в виду, но, тем не менее, последовал за девушкой из гостиной, уже собрав всё необходимое для поездки.

— Нам обязательно ехать на автобусе? — спросил он, вспоминая, как его швыряло по всем углам и жестко мутило от этого.

— Можем воспользоваться каминной сетью, если хочешь.

Гарри поморщился. Он понятия не имел, какой из двух вариантов был для него хуже.

— Поедем на автобусе, — решил он.

Гарри не хотел, чтобы повторилось случившееся перед его вторым курсом. Оказаться снова в «Горбин и Бэркес» хотелось ещё меньше, чем ехать на трёхэтажном автобусе.

— Плохой опыт? — с усмешкой спросила Минерва.

— Причем с обоими, — проворчал Гарри. — Каминная сеть меня ненавидит, а автобус явно пытался угробить.

Минерва прикусила губу, сдерживая смех, но Гарри заметил это и нахмурился.

— Не волнуйся, — успокоила она его, — в этом году мы научимся аппарировать. Возможно, это тебе больше понравится.

Настроение Гарри заметно улучшилось.

Он с нетерпением ждал возможности научиться аппарировать. Оно уж точно не может быть хуже, чем другие способы перемещения, правда ведь?

Скоро он это узнает, но для начала предстояло завершить шопинг.

По крайней мере, день выдался удачным. Солнце светило, но прохладный ветерок освежал воздух на территории Хогвартса, делая погоду более комфортной.

— В Лондоне будет жарче, — сказала Минерва, словно прочитав его мысли. — Там всегда так.

Гарри кивнул, когда они прошли через ворота, и Минерва подняла палочку.

С оглушительным хлопком «Ночной Рыцарь» мгновенно появился перед ними и резко остановился.

— Добро пожаловать в «Ночной Рыцарь», — приветствовал их опрятно одетый мужчина, жестом приглашая на борт. — Я ваш кондуктор — Эрик. Куда направляетесь сегодня?

— В Косой переулок, — ответила Минерва.

— С вас три сикля с каждого, — весело объявил Эрик, хотя заметно нахмурился, взглянув на Гарри.

Он ничего не сказал, лишь покачал головой, когда Минерва вручила ему плату.

— Потребуются ли вам и вашему спутнику напитки? — спросил он.

— Нет, спасибо, — ответила Минерва, взяла Гарри под руку и проводила к сиденью.

— Три сикля? — удивился Гарри, стараясь не обращать внимания на Эрика.

— Знаю, дороговато, но зато удобно, — заметила Минерва.

— Дороговато? — пробормотал Гарри. — Когда я ездил на нём, это стоило мне одиннадцать сиклей.

— Одиннадцать? — воскликнула Минерва, удивлённо подняв брови. — На одиннадцать сиклей можно купить учебник по трансфигурации и ещё сдача останется.

Гарри не успел ответить, так как автобус резко рванул с места и исчез с громким хлопком.

Он никогда не задумывался о стоимости галлеона, но если всё обходится дешевле, чем он ожидал, то его богатство оказалось гораздо большим, чем он рассчитывал.

— Ненавижу этот автобус, — простонал он, чувствуя, как его подташнивает от того, как автобус петлял между машинами.

— Скоро всё закончится, — сказала Минерва, забавляясь его реакцией.

Для Гарри это «скоро» показалось вечностью, но через пять минут они уже вышли на улице перед «Дырявым котлом».

— Спасибо, что выбрали «Ночной Рыцарь», — попрощался с ними Эрик. — Надеемся увидеть вас снова.

— Вряд ли, — пробормотал Гарри, когда двери закрылись, и автобус умчался по улице к Чаринг-Кроссу.

— Пойдём, — подтолкнула его Минерва, взяла за руку и повела в паб.

Первое, что он заметил, было густое облако дыма, заполнившее помещение. За столиками сидели посетители: женщины в нарядах, похожих на то, что носила Минера, а мужчины в пиджаках, рубашках и брюках со стрелками. Некоторые даже носили шляпы, и Гарри внезапно почувствовал себя недостаточно нарядным.

Многие курили сигареты, и золотые портсигары лежали на столах рядом с напитками. Мужчины курили так же, как он видел в маггловском мире, а женщины — через длинные металлические мундштуки, некоторые из которых были серебряными, другие — золотыми.

— Непривычно? — спросила Минерва, мягко положив руку ему на плечо.

Он кивнул.

— Почему они все не в мантиях?

Когда он бывал в Косом переулке, большинство волшебников были в мантиях, за исключением некоторых полукровок и родителей-магглов, сопровождавших детей.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве волшебники и ведьмы обычно не носят мантии? — спросил он.

Минерва посмотрела на него с интересом.

— Только чистокровные, — ответила она. — Магглорожденные и полукровки хорошо разбираются в моде. Это удобнее, чем мантии, — добавила она с заговорщической улыбкой.

— Ты не чистокровная? — удивлённо спросил Гарри.

— Нет, — рассмеялась Минерва, — мой отец — маггл, он — священник, а мама — чистокровная.

Это оказалось для него неожиданностью. Он никогда не задумывался о происхождении Минервы, ведь для него это не имело значения. Но для многих, с кем он встречался в жизни, это было важно. Здесь всё было по-другому?

— Давай сначала купим тебе одежду, — предложила Минерва, заметив, что Гарри привлекает много внимания, — и подстрижёмся. Ты начинаешь выглядеть как бродяга.

Гарри провёл рукой по волосам.

За лето они заметно отросли, и если бы он захотел, мог бы собрать их в хвост. Но, судя по причёскам вокруг, это бы только привлекло ещё больше внимания.

— Хорошая идея, — согласился он.

— Я знаю подходящее место, — сказала Минерва. — Хочешь только волшебную одежду или маггловскую тоже?

Гарри задумался.

Он всегда носил маггловскую одежду, когда мантии не требовались, и ему не хотелось это менять. Мантии были довольно неудобными, хотя местная альтернатива тоже отличалась от привычного ему стиля.

— Может, и то, и другое? — неуверенно предложил он.

Минерва посмотрела на него с сочувствием.

— Всегда можем просто посмотреть. Если тебе не понравится, просто останешься в мантиях, — предложила Минерва.

Гарри благодарно кивнул, радуясь её компании.

С момента прибытия в этот странный мир он всё чаще чувствовал себя не на своём месте и начинал скучать по привычной обстановке.

Тоска по дому постепенно утихала с течением времени, но визит сюда вновь пробудил эти чувства. Он скучал по дому, по друзьям и по всему, что знал.

— Ну что, пойдём? — ободряюще сказала Минерва. — Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее вернёмся в замок.

Гарри кивнул и позволил Минерве вести его через паб и в переулок, скрытый за стеной, разделяющей магический и маггловский миры.

Его немного успокаивало, что улицы были хотя бы немного знакомы, несмотря на различия в магазинах.

— Думаю, стоит начать с мадам Малкин, — предложила Минерва, указывая на магазин неподалёку. — Магазин новый, но у неё отличные мантии.

— Не думал, что она такая старая, — заметил Гарри, направляясь туда вместе с ней.

— Ты её знаешь?

— Она всё ещё работает там, откуда я, — ответил Гарри.

Минерва одобрительно кивнула, и они вошли в магазин. Гарри снова поразился стилю одежды того времени.

Мантии на витрине напоминали те, что он уже носил, но были менее приталенными и выглядели немного свободнее на манекене.

— Хогвартские мантии? — спросила молодая женщина за прилавком.

— Да, для него, — ответила Минерва, указывая на Гарри.

— Конечно, — улыбнулась женщина. — Я мадам Малкин. Давайте вас измерим, и я начну работу.

Это было не менее неловко, чем в прошлый раз, когда его измеряла закройщица. Вместо волшебного сантиметра, как у Олливандера, мадам Малкин решила выполнить измерения вручную, а перо и пергамент, парившие рядом, записывали результаты.

— Сколько мантий вам нужно? — спросила она, когда закончила.

— Три хватит, — ответил Гарри, не видя смысла в большем количестве.

— Итак, это будет четыре галлеона и одиннадцать сиклей, — сообщила мадам Малкин. — Ваши мантии будут готовы через сорок пять минут.

Гарри отдал нужные монеты, и они с Минервой вышли из магазина.

— Дай угадаю, ты привык платить больше?

Гарри кивнул.

— Почти пять галлеонов за мантию.

Минерва глубоко вздохнула и покачала головой.

— Ну что ж, давай тогда купим тебе одежду, пострижёмся, а затем зайдём в магазин «Всё для квиддича», прежде чем пойдём за учебниками, — предложила она.

— Звучит как план, — согласился Гарри.

Покупки с Минервой оказались необычным, но приятным опытом. Девушка помогала ему выбирать одежду, в чём Гарри не разбирался даже в своё время. Она еще посоветовала модную стрижку, когда они зашли в парикмахерскую.

Выйдя оттуда, Гарри уже не выглядел как «неряшливый уличный мальчишка», как его назвал парикмахер. Волосы укоротили по бокам, оставив немного длины сверху и зачесав их направо.

Он чувствовал себя лучше, хотя был немного неуверен насчёт оливково-зелёного пиджака, белой рубашки и серых клетчатых брюк, которые Минерва выбрала для него. Он пытался отказаться от подходящей по стилю шляпы-трилби, но она настояла.

— Она завершает твой образ, — объяснила она, как будто это что-то проясняло.

По крайней мере, теперь Гарри не чувствовал себя неуместным, прогуливаясь по Косому переулку. Люди перестали пялиться на него, что радовало.

— У нас достаточно времени, чтобы купить всё остальное, пока твои мантии будут готовы. Но сначала зайдём в магазин квиддичных товаров, — предложила Минерва, указывая на здание неподалёку.

Энергичная девушка с энтузиазмом затащила его в магазин, что его позабавило. Минерва, которую он знал, была страстной поклонницей квиддича, но он и не подозревал, насколько сильно она увлекалась этим спортом.

Очевидно, гораздо больше, чем он думал.

— Посмотри на это! — воскликнула она, указывая на ряд метёл, которые Гарри счёл бы антиквариатом.

Эти метлы были хуже тех, на которых он учился летать на первом курсе.

— «Комета 10» разгоняется до шестидесяти пяти миль в час!

Гарри фыркнул. Его «Молния» была вдвое быстрее.

— Твои метлы были быстрее, да? — с приподнятой бровью спросила Минерва.

— Гораздо быстрее, — подтвердил Гарри, заметив цену «Кометы 10». — Но и дороже.

За шестьдесят галлеонов это была отличная сделка для метлы высшего класса.

— Я, кстати, не за новой метлой пришла, а за этими, — сообщила Минерва, выбирая пару толстых и громоздких перчаток, явно предназначенных для охотника.

Она расплатилась, и Гарри снова оказался на улице, на этот раз направляясь к знакомому магазину «Флориш и Блоттс».

К счастью, в магазине было немного посетителей, и они быстро собрали все необходимые учебники на год и направились в аптеку за ингредиентами для зелий.

— Теперь осталось забрать твои мантии, — напомнила Минерва.

Гарри кивнул, задержав взгляд на магазине Олливандера. У него, конечно, уже была палочка, но вид магазина напомнил ему о словах Дамблдора насчёт связи с палочкой.

Может быть, стоит заглянуть к изготовителю палочек или узнать, кто теперь управляет магазином?

Покачав головой, эту мысль он решил оставить на рождественские каникулы. Он уже устал от пребывания в Косом переулке и хотел вернуться в замок — место, которое он знал и где чувствовал себя комфортно.

— Спасибо, что пошла со мной сегодня, — с благодарностью сказал он Минерве. — Без тебя я бы не знал, с чего начать.

Минерва подарила ему понимающую улыбку.

— Может быть, однажды, если мне это понадобится, это уже буду я, кто потащит тебя в незнакомое место, — пошутила она, но тут же запнулась. — Ой, я не то имела в виду.

— Я понял о чем ты, — рассмеялся Гарри, снова находя забавным, как она покраснела. — Но всё равно спасибо. И за помощь с СОВами тоже.

— Я не так уж сильно помогла, — возразила Минерва. — Ты и так всё знал, тебе просто нужно было больше уверенности. Кстати, когда ты получишь результаты?

— Как только вернёмся, сразу пойду к Диппету.

— Так скоро? Тогда чего мы здесь тратим время? Давай заберём мантии и пойдём.

Гарри не мог не рассмеяться, когда Минерва потащила его к мадам Малкин, явно больше заинтересованная в его результатах, чем он сам.

* * *

— Как он справился? — нетерпеливо спросил Армандо.

Гризельда Марчбэнкс строго посмотрела на него поверх очков.

— Вполне достойно, — ответила она загадочно. — Заклинание Патронус в его возрасте — настоящее достижение. Он, безусловно, исключительный юноша.

Армандо кивнул в знак согласия.

— Какое имя указать в его документах? — спросила Марчбэнкс, поднимая перо. — В своих экзаменационных листах он подписался просто как Гарри.

Директор был в курсе, поскольку сам предложил ему такую меру предосторожности.

— Это ещё предстоит решить, — честно ответил он. — Гарри связан с очень известной семьёй, и вопрос о том, будет ли он использовать их фамилию, пока открыт. Я планирую обсудить это с ним в ближайшее время.

Гризельда посмотрела на директора с интересом, но не стала задавать дополнительных вопросов.

— Хорошо, — согласилась она. — Оставляю это на ваше усмотрение. Внесите фамилию, когда решение будет принято.

Армандо благодарно кивнул.

— Спасибо, что нашли время принять у него экзамены, — сказал он. — Я понимаю, что это не совсем обычная ситуация, и ваша помощь очень ценна.

Марчбэнкс отмахнулась от его слов.

— Он оказался интересным молодым человеком. Он будет зачислен в этом году?

— Да, — подтвердил Армандо.

— Тогда мне будет любопытно увидеть, как он проявит себя под вашим руководством, — сказала она, вставая. — Он немного сыроват в некоторых аспектах, но у него огромный потенциал.

— Это именно то, на что я рассчитываю.

Гризельда кивнула в знак прощания и вышла из кабинета. Армандо с облегчением вздохнул, радостно отметив про себя, что она не настаивала на обсуждении имени.

Для многих в волшебном мире имя значило всё, особенно для чистокровных семей. Но люди вроде Гризельды Марчбэнкс придавали этому гораздо меньше значения.

Теперь директору оставалось решить, как он обсудит этот вопрос с самим Гарри.

— Входи, Альбус, — позвал он, почувствовав приближение заместителя.

— Она уже ушла? — спросил профессор трансфигурации, заходя в кабинет.

Армандо кивнул.

— Да, минуту назад, — пояснил он. — Полагаю, тебе тоже не терпится узнать, как справился Гарри?

— Безусловно, — с улыбкой ответил Дамблдор.

Хотя большую часть времени с Гарри проводил Армандо, нередко и Альбус присоединялся к ним, особенно во время своих уроков трансфигурации этим летом.

Очевидно, Гарри приглянулся им обоим, и со временем начал раскрывать свои способности.

С тех пор как Фламель вмешался в судьбу Гарри, мальчик стал меняться. Изначально перемены были едва заметны, но к концу лета становились всё более очевидными.

Прежде всего, Гарри стал увереннее в себе.

Сначала Армандо думал, что это просто естественный процесс привыкания к новому месту. Но нет, это была кардинальная перемена в его поведении. Теперь он чаще поддерживал зрительный контакт при разговоре, хотя всё ещё иногда избегал его.

Гарри оставался тихим, но не из-за неуверенности. Он больше наблюдал, анализировал и задавал вопросы. Армандо даже решил его испытать, не предупреждая, и передвинул вещи в кабинете, чтобы посмотреть, заметит ли Гарри.

Он заметил, но не стал спрашивать о причинах. Просто нахмурился и покачал головой, словно отгоняя ненужные мысли.

Это были лишь те изменения, которые Армандо смог увидеть, и он часто задумывался, есть ли ещё что-то, о чём даже сам Гарри не догадывается?

— Думаю, он скоро придёт. Гарри и Минерва уже вернулись в замок.

Дамблдор кивнул, и они начали ждать, когда гость появится в кабинете.

Гарри пришёл примерно через десять минут, что было вполне естественно, учитывая его желание узнать результаты экзаменов.

— Входи, — пригласил Армандо, услышав стук в дверь, и не смог не отметить его внешний вид. — Как нарядно, — отметил он, кивнув на костюм Гарри.

— Я решил попробовать слиться с окружением, — ответил Гарри, снимая шляпу и присаживаясь.

— Тебе идёт, — с улыбкой добавил Дамблдор.

Гарри лишь пожал плечами, всё ещё не привыкнув принимать комплименты.

— Ты пришел за этим? — спросил Армандо, подняв конверт с результатами, оставленный на столе Марчбэнкс.

Гарри кивнул и взял его, на мгновение задержав дыхание, прежде чем разорвать.

Директор наблюдал, как его глаза пробегают по строчкам, и услышал, как Гарри с облегчением выдохнул.

— Доволен?

— Лучше, чем я ожидал, — ответил Гарри, передавая результаты Армандо.

Директор изучил оценки и удовлетворённо кивнул, его жест повторил Дамблдор, заглянув через плечо.

— В основном «Превосходно» и «Выше Ожидаемого», — отметил Армандо. — Учитывая твое отношение к истории магии и астрономии, ты показал отличные результаты по всем предметам. Ты можешь гордиться собой.

— И от себя лично хочу добавить, что «Превосходно» по трансфигурации было сполна заслужено, — добавил Дамблдор с теплотой в голосе.

— Спасибо, — ответил Гарри.

Армандо улыбнулся, но затем серьёзно посмотрел на юношу, понимая, что настал важный момент.

— Теперь есть вопрос, который мы не можем больше откладывать, — серьёзно начал Диппет. — Как видишь, в документах указано только твое имя. До начала учебного года остаётся всего несколько дней, и тебе нужно решить, какую фамилию ты будешь использовать.

Гарри вздохнул и кивнул, понимая важность этого решения.

— Я не могу использовать фамилию Поттер, да?

— Конечно, можешь, — возразил Диппет. — Но это привлечёт к тебе и твоей семье здесь много ненужного внимания. Поттеры будут недоумевать, кто ты такой, как и общественность в целом. А учитывая, что Поттеры — влиятельная, но небольшая семья, не потребуется много времени, чтобы понять, что здесь что-то не так.

— Думаете, мне стоит выбрать другую фамилию? — спросил Гарри.

— В целях безопасности, да, — ответил Армандо. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Гарри, но ещё больше хочу, чтобы ты был в безопасности.

Гарри кивнул, показывая, что понимает.

— В таком случае, я хотел бы предложить тебе воспользоваться моей фамилией, — продолжил Армандо. — Моя семья не настолько известна, чтобы привлечь излишнее внимание, и мало кто осмелится сомневаться в моих словах. Я мог бы представить тебя как своего внучатого племянника.

— Это вполне разумный вариант, но, в конечном счёте, решение за тобой, — вставил Дамблдор.

— Да, — задумчиво пробормотал Гарри.

Имя было одной из немногих вещей, которые у него остались, и он не хотел просто так от него отказываться. Однако Диппет был прав: использование фамилии Поттер могло бы привлечь нежелательное внимание, чего Гарри ни хотел, ни нуждался.

— Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас, — заверил его директор. — Главное, чтобы у меня было имя до начала учебного года. Этого будет достаточно.

Гарри грустно, но благодарно улыбнулся.

— Возможно, тебе стоит обсудить это с Николасом, — предложил Дамблдор. — Я встречался с ним сегодня, и он просил, чтобы ты присоединился к ним с Пернеллой на обед завтра. Он хотел написать, но решил, что я быстрее передам приглашение.

— Хорошо, — решил Гарри, поднимаясь.

— И не чувствуй никакого давления из-за моего предложения, — добавил Диппет. — Я просто предлагаю альтернативу и не обижусь, если ты выберешь другое имя. Какое бы ты ни выбрал, просто напиши его на листе с результатами и верни его мне, — закончил он, протягивая Гарри конверт обратно.

— Спасибо, профессор. Я тщательно обдумаю это.

Армандо улыбнулся, наблюдая, как подросток покидает кабинет с мыслями о предстоящем решении.

— Такой груз на плечах у столь юного человека, — задумчиво произнёс Дамблдор. — Надеюсь, он справится.

Армандо кивнул.

— Хотя мне бы не хотелось, чтобы это стало необходимостью, Гарри — стойкий мальчик, и я уверен, что он справится, Альбус. Какое бы имя он ни выбрал, я уверен, что он будет носить его с гордостью.

— Он справится, — согласился Дамблдор. — И это был весьма достойный жест с твоей стороны.

— Я считаю, он был оправдан, — ответил Армандо. — Я привязался к этому мальчику, Альбус, как и ко всем студентам здесь, но Гарри особенно запал мне в сердце. Наблюдение за ним в течение этих двух месяцев напомнило мне, почему я вообще согласился на эту должность. Не только чтобы обеспечить наилучшее образование для всех, кто проходит через эти стены, но и чтобы они были счастливы.

* * *

— Гарри будет здесь с минуты на минуту, — напомнила мужу Пернелла.

Николас отложил книгу, которую читал, обратно на полку в библиотеке. Это был довольно сухой текст на древнегреческом языке, который он недавно приобрел, и содержание его касалось души.

С тех пор как Николас встретил Гарри и столкнулся с его проблемами, он начал проявлять большой интерес к этой теме. Душа — загадочное явление, о котором известно немного, и большинство писавших об этом больше теоретизировали, чем утверждали. Однако все сходились в одном: душа — это сущность, определяющая то, кем является человек.

Как он уже говорил Гарри, он никогда не претендовал на звание эксперта в этом вопросе, но ему выпала возможность лично увидеть, какое влияние может оказать душа.

За последние два месяца после завершения ритуала он наблюдал за изменениями в юноше — как физическими, так и эмоциональными, — которые сам Гарри, казалось, ещё не осознал.

— А вот и он, — тепло поприветствовал Николас подростка, когда тот вошёл в столовую, где Пернелла уже радостно его встречала. — Боже мой, ты прекрасно выглядишь.

И действительно, даже не учитывая новую стрижку и одежду, которую Гарри выбрал, он выглядел значительно здоровее, чем когда Николас впервые встретил его в кабинете Диппета.

Он подрос, это было очевидно, и хотя он всё ещё оставался немного худощавым, теперь его кожа не была такой бледной. Глаза его сияли, и он выглядел гораздо более здоровым.

— Здравствуйте, мистер Фламель, — ответил Гарри, протягивая руку.

Николас покачал головой, принимая протянутую руку. Рукопожатие юноши было уверенным, взгляд — прямым и твёрдым.

Очевидно, Гарри не только вырос физически, но и окреп духом. Это наполнило Николаса радостью.

— Просто Николас, Гарри, — мягко поправил он.

Мальчик усмехнулся и кивнул.

— Николас, — пробормотал он с доброй усмешкой.

Николас улыбнулся, заметив лёгкий оттенок упрямства, и посмотрел на жену, которая явно не могла дождаться, чтобы как следует осмотреть Гарри.

— Дай-ка я на тебя посмотрю, — потребовала она, взяв мальчика за плечи и внимательно его осматривая. — Ты прекрасно выглядишь, Гарри, — сказала она с удовлетворением. — Ты ешь регулярно?

— Да.

— Достаточно спишь?

Гарри кивнул, улыбаясь.

— Отлично. Теперь садись, обед скоро будет готов.

Гарри занял своё место, а Николас сел напротив.

Прошло почти пять недель с тех пор, как Гарри был здесь в последний раз. Это было запланированное отсутствие со стороны Фламелей по нескольким причинам.

Во-первых, у Гарри были экзамены, и они не хотели отвлекать его от учёбы. Гарри находился на важном этапе своего образования, и необходимо было, чтобы основное внимание он уделял именно ему.

Во-вторых, и по более личным причинам Николас хотел увидеть, насколько изменится Гарри после ритуала.

Изменения действительно произошли, и их невозможно было не заметить. Наблюдать за этим было весьма увлекательно, и Николас радовался, что все перемены до сих пор были положительными. Однако он мог убедиться в этом, только расспросив мальчика.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он с интересом. — После ритуала.

— Думаю, хорошо, — ответил Гарри немного озадаченно.

— Замечал ли какие-то изменения, кроме очевидного роста?

Гарри задумался, нахмурился, а затем кивнул.

— Я не знаю, связано ли это с тем, что у меня больше нет головных болей, но теперь я могу дольше читать и лучше запоминаю информацию.

Николас кивнул.

Это могло быть связано как с удалением хоркрукса, так и с тем, что часть души, которую он впитал, принадлежала весьма гениальному, хоть и ужасному человеку.

Николас не мог быть уверен, что именно стало причиной, но это было не так уж важно. Это был ещё один положительный аспект, который можно было добавить к растущему списку преимуществ.

— Что-нибудь ещё?

— У меня действительно стало больше энергии. И не только в том смысле, что я могу больше делать, но и в том, что мне хочется чем-то заниматься, — ответил Гарри. — Мне не нравится бездействовать. Мой разум постоянно в движении, и если у него нет конкретной цели, я начинаю искать её. Понимаете, о чём я?

Николас усмехнулся.

— Понимаю, — подтвердил он. — А что тебе приносит удовольствие? Ты наслаждаешься учёбой ради неё самой или есть что-то особенное, что тебя интересует?

Гарри покачал головой.

— Нет, вот это и раздражает, — вздохнул он. — Я не знаю, на чём именно хочу сосредоточиться, но хочу, чтобы это было важно. Хочу, чтобы моя работа приносила реальный результат.

— И без конкретной цели ты начинаешь увлекаться разными вещами?

— Именно!

Николас рассмеялся.

— Никогда раньше такого не чувствовал?

— Не особо, нет.

— Это, Гарри, называется амбиции. Ты просто ещё не определился, к чему они приведут, и это нормально. Не обязательно иметь все ответы прямо сейчас.

— А они всегда такие... подавляющие? Как будто собственный ум не даёт мне покоя.

Николас задумчиво хмыкнул.

— Этот Волдеморт, смею предположить, был амбициозен?

— Он пытался захватить Министерство магии и управлять Британией, — объяснил Гарри.

— А у тебя нет такого желания?

— Нет! — твёрдо ответил Гарри.

— Тогда не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, — заключил Николас. — Похоже, ты унаследовал часть его амбиций, но не его мотивы. Это хорошо, Гарри.

Гарри был явно озадачен самой мыслью о том, что мог что-то унаследовать от человека, убившего его родителей. Это было понятно, но, возможно, со временем он увидит в этом положительные стороны.

— А как насчёт невербальной магии? — спросил Николас, меняя тему.

— У меня наконец получилось, — с гордостью сообщил Гарри. — Пока это всё ещё медленнее, чем обычная магия, но я могу это сделать.

Николас гордо улыбнулся.

— Покажи.

— Можно прямо здесь? — спросил Гарри.

— Конечно.

Гарри на мгновение замешкался, затем достал палочку и, сосредоточившись, поднял с помощью левитации солонку над столом.

— Видите? — проворчал он.

— Со временем это станет проще, — заверил его Николас.

— Никакой магии за столом, пожалуйста, — строго сказала Пернелла, ставя перед Гарри тарелку с супом и хлебом.

Гарри бросил на Николаса шутливый обвиняющий взгляд, но тот лишь улыбнулся, довольный собственной проделкой.

Николасу было приятно видеть, что в этот раз недовольство жены обрушилось не только на него.

— Не думай, что я не заметила, как ты его подбил, Николас, — добавила Пернелла, садясь за стол.

Николас лишь нахмурился в ответ.

За шесть столетий ничего не ускользало от внимания жены, но это никогда не останавливало его от попыток. Возможно, однажды он всё же преуспеет.

С этой мыслью он снова улыбнулся и вернулся к обеду.

— Ты сегодня тише обычного, Гарри, — заметила Пернелла спустя несколько минут. — Что-то тревожит?

Николас посмотрел на юношу. Очевидно, что-то действительно его волновало.

— Мне нужно сменить фамилию, — недовольно сказал Гарри.

— Ах, Альбус упоминал, что они с Диппетом обсуждали это.

Гарри кивнул, нахмурившись.

— Почему вы называете его Альби? — спросил он.

— Потому что знаю, что ему это не нравится, — с улыбкой ответил Николас, — но мы не о Дамблдоре сейчас. Понимаю, что тебе может быть тяжело это принять, но они оба правы. Оставив фамилию Поттер, ты столкнёшься с множеством проблем и сложностей.

— Я знаю, — признал Гарри. — Но...

Он пожал плечами.

— Твоя фамилия для тебя важна, — закончил за него Николас.

— Да.

— Я понимаю, — с сочувствием ответил Николас, — но ты останешься самим собой, даже если лишь немногие будут об этом знать.

Эти слова мало утешили Гарри.

— Диппет предложил мне свою фамилию.

— Но ты не хочешь её брать.

Гарри кивнул.

— Я благодарен, но это кажется неправильным.

— Как и если бы ты использовал нашу фамилию, — добавила Пернелла с пониманием. — Но ты мог бы, если бы захотел, не так ли?

— Мог бы, — согласился Николас, — но это создало бы свои проблемы. Наша фамилия очень известна, и с ней у тебя бы появились определённые ожидания.

— Из-за одной фамилии? — удивился Гарри.

— В волшебном мире фамилия имеет большое значение, — заметил Николас. — Некоторые накладывают на тебя определённые обязательства, но для многих фамилия — это всё, что у них есть. Почему, думаешь, чистокровные волшебники так гордятся своими фамилиями? Потому что это их броня и защита, когда у них нет ничего другого.

— Думаю, в этом есть смысл, — ответил Гарри.

Николас был не уверен, что Гарри действительно это понял.

— Скажи, если бы мы с тобой не встретились, и ты случайно наткнулся на кого-то с фамилией Фламель, что бы ты о нём подумал?

Гарри задумался над вопросом, и на его лице появилось выражение озарения.

— А-а, — произнёс он.

— Я сам это видел, — вздохнул Николас. — Альбус был блестящим юношей, и все ожидали того же от Аберфорта.

— Аберфорта?

— Его младшего брата, — пояснил Николас. — По всем меркам, Аберфорт был одарённым волшебником, но всегда оставался в тени Альбуса. Это сделало его довольно озлобленным. Многие думали, что он пойдёт по стопам брата и произведёт фурор в волшебном мире, и осуждали его, когда он не достиг тех же высот.

— И от тебя ожидали бы того же, если бы ты взял нашу фамилию, — добавила Пернелла. — Это не та ноша, которую ты должен нести, но выбор всегда за тобой.

Гарри хмыкнул и покачал головой.

— Без обид, но спасибо, не надо, — усмехнулся он.

— Не знаю, стоит ли мне обижаться или гордиться, — пробормотал Николас с улыбкой. — В любом случае, думаю, стоит взглянуть на это с позитивной стороны.

— Как? — спросил Гарри.

— Это даёт тебе возможность создать своё имя самому — собственными заслугами без давления со стороны громкой фамилии. Ты можешь вложить часть своих амбиций и добиться успеха самостоятельно. Именно так поступил я и до сих пор испытываю удовлетворение от того, что могу наслаждаться жизнью, пока те, кто сомневался в моих способностях, давно покоятся в земле.

— Николас! — одёрнула его Пернелла. — Разве это повод для самодовольства?

— А разве не повод? — весело отозвался Николас.

Пернелла фыркнула.

— Прости его, Гарри. Хотя он прав, мог бы выразиться и мягче. Он просто хочет сказать, что это новый старт для тебя, новая жизнь без ожиданий и предвзятости.

Гарри кивнул, хотя выглядел не особо убежденным.

— Просто это нелегко, — пробормотал он.

— Да, это непросто, — мягко ответила Пернелла, — но, как сказал Николас, ты всегда будешь знать, кто ты есть, и это главное.

— Я понимаю, что вы правы, но кажется, что имя — это всё, что у меня осталось.

Пернелла встала и обняла его за плечи.

— Тогда держись за него по-своему, никогда не забывай, откуда ты пришёл, и ты всегда будешь Гарри Поттером.

Мальчик улыбнулся с благодарностью.

Пернелла всегда умела находить правильные слова, и хотя Николас сочувствовал юноше, сменить фамилию было проще, чем столкнуться с последствиями, если бы он оставил фамилию Поттер.

— Кстати, ты уже получил результаты? — спросил он. — До начала учебного года всего пара дней.

— Диппет вручил их мне вчера, — пояснил Гарри, доставая конверт и передавая его Николасу.

Николас с уважением кивнул.

— «Превосходно» по всем предметам, — объявил он с гордостью.

— Кроме астрономии и истории магии, — заметил Гарри.

— Кому они вообще нужны? — пренебрежительно махнул рукой Николас. — Если ты не собираешься провести жизнь за письменным столом, сохраняя чужие достижения или уставившись в небо, эти предметы бесполезны. Поверь мне, Гарри, за шесть веков жизни я понял, что есть вещи поважнее.

Пернелла закатила глаза на слова мужа.

Для человека, который проводит столько времени за книгами, он мог быть удивительно нелестен к ним.

— Думаю, это отличный повод для праздника, правда, Николас?

— Безусловно, — согласился алхимик, доставая свёрток из-под мантии.

Он увеличил его и передал Гарри, который осторожно открыл подарок.

— «Благородный язык», — прочитал вслух юноша.

— Это книги по парселтангу, которые я собирал на протяжении многих лет. Я когда-то надеялся, что смогу выучить язык или хотя бы освоить магию. Смог освоить пару слов, но ничего существенного, а заклинания не работали. Познакомившись с тобой, я начал подозревать, что это магия души и она доступна лишь тем, у кого есть природный дар.

— Она написана Салазаром Слизерином! — ахнул Гарри, прочитав надпись.

«Моим потомкам. Я взялся за перо, чтобы ваше путешествие в нашу магию сопровождалось меньшими неудачами, чем моё».

— Все они написаны семьёй Слизеринов, — пояснил Николас, указывая на тома, которые держал Гарри. — Лишь немногие рода, даже за пределами Европы, обладают этим даром. Я думаю, что изучение этой информации будет для тебя весьма полезным.

Гарри кивнул, пролистывая книгу.

— Здесь есть очень опасные заклинания.

— Тогда используй их против врагов, — предложил Николас. — То, что у тебя в руках, — почти уникальный способ защитить себя. Пользуйся им разумно.

Гарри покачал головой.

— Разве этим книгам не место в музее?

Николас презрительно фыркнул.

— Какую пользу они принесут, пылясь на полке и привлекая внимание зевак? Нет, они гораздо полезнее в твоих руках.

— Спасибо, — искренне сказал Гарри. — Я буду бережно их хранить.

— Я в этом не сомневаюсь. А теперь давай закончим обед. Ты всё ещё слишком худой, как по мне.

* * *

Был уже поздний вечер, когда Армандо завершил последние приготовления к новому учебному году. Обычно он не откладывал такие дела на последний момент, но этим летом его свободное время было посвящено Гарри. И он нисколько не жалел об этом. Мальчику нужна была его поддержка, особенно в те моменты, когда уныние и сожаления накатывали сильнее всего.

Директор переживал за Гарри, но с каждым днём видел, как тот начинает привыкать к новым обстоятельствам, всё реже оглядываясь на прошлое и понемногу принимая случившееся.

Гарри никогда не забудет свою прошлую жизнь и всегда будет тосковать по ней, но Армандо утешало то, что мальчик здоров и постепенно осваивается в этом новом, странном для него месте среди незнакомых людей.

— Входите, — сказал он, нахмурившись.

Было почти одиннадцать вечера, и он никого не ожидал.

— Ах, Гарри, как ты? — спросил он, увидев, кто вошёл.

Мальчик пожал плечами и сел, держа в руках тот самый конверт.

— Могло бы быть лучше, — вздохнул он. — Прошу прощения, что потревожил вас так поздно.

— Не стоит извиняться, — мягко ответил Армандо. — Я не раз говорил тебе, что всегда готов помочь. Судя по всему, ты принял решение? — добавил он, кивая на конверт.

Гарри кивнул.

— Это было нелегко, — признался он. — И не хочу вас обидеть, сэр, но если мне не суждено носить имя Поттер, то есть лишь одно, которое имеет для меня такое же значение, — закончил он, протягивая конверт через стол.

— Эванс? — переспросил Армандо.

— В честь матери, которая отдала свою жизнь за меня, — ответил Гарри, вставая и направляясь к выходу.

Армандо не чувствовал обиды. Напротив, он ощутил глубокую гордость за этот поступок.

Это был достойный способ почтить память замечательной женщины, пожертвовавшей собой ради жизни своего сына.

— Нервничаешь? — спросила Минерва, пока они с Гарри ждали прибытия «Хогвартс-экспресса».

И Дамблдор, и Диппет решили, что будет лучше, если он поедет в школу вместе с остальными учениками.

— Не так сильно, как, наверное, следовало бы, — ответил Гарри.

Он чувствовал удивительное спокойствие, особенно учитывая, что вскоре мог встретить своего деда или даже прадеда. Точно он не знал — его знания о семейном древе Поттеров ограничивались только родителями и не простирались дальше.

Даже если бы он сам и хотел узнать больше о своей семье, никто из окружающих не счел нужным рассказать ему. Дамблдор мог бы это сделать, как и мистер или миссис Уизли, с которыми он провел столько летних недель.

Сириус и Ремус тоже могли бы взяться за это, но и они не сделали этого. Как и во многих других аспектах его жизни, Гарри оставили в неведении.

Он подавил в себе горький комок гнева и обиды, которые поднимались внутри. Но злость ни к чему не привела бы — Сириус был мертв, и он больше никогда не увидит всех, кого когда-то знал.

— Вот и он, — сказала Минерва, указывая на приближающийся клубок дыма вдалеке.

Они молча наблюдали, как алый паровоз остановился на платформе в Хогсмиде, и вскоре двери вагонов с грохотом распахнулись.

Волны учеников хлынули наружу, направляясь к каретам, когда в воздухе раздался знакомый, но все же неузнаваемый голос.

— ПЕРВОКУРСНИКИ! ВСЕ ПЕРВОКУРСНИКИ, КОНЕЦ ПЛАТФОРМЫ!

Дети в простых мантиях поспешили к мужчине, которого Гарри не узнал, хотя он был заметен благодаря большому фонарю, который держал в руках.

— Неужели мы когда-то были такими маленькими? — спросил он с любопытством.

Минерва фыркнула.

— Ты был не намного выше, когда приехал сюда.

Гарри задумался.

Девушка в его воспоминаниях была выше его, но теперь он заметно её перерос.

— Я так сильно вырос?

Минерва кивнула.

— Да, ты стал настоящим великаном, мистер Эванс.

С тех пор как Гарри сообщил ей о смене фамилии, Минерва начала называть его так. Она объясняла это тем, что иначе могла бы ошибиться, но Гарри догадывался, что она просто дразнит его, пытаясь слегка уколоть. Очевидно, она до сих пор не простила ему их первую встречу в ту ночь, когда он прибыл в школу.

Хотя вина вовсе не лежала на нём, шотландка все равно затаила обиду, краснея каждый раз, когда он упоминал тот случай, даже извиняясь.

— Пойдём, нужно успеть занять карету, пока все не разобрали, — поторопил он.

Минерва кивнула и последовала за ним.

— Минни! Сюда! — позвал чей-то голос.

Лицо Минервы сразу засияло, и она схватила Гарри за руку, потянув его к девушке, которая высунулась из одной из карет, энергично размахивая рукой.

— Привет, Поппи! Как прошло лето? — спросила Минерва, когда они подошли ближе.

— Неплохо, — ответила девушка по имени Поппи. — А кто твой друг?

— Это Гарри Эванс, он будет учиться с нами в этом году, — представила его Минерва. — Гарри, это Поппи Помфри.

Гарри застыл, разглядывая её.

Без мантии целителя, седых волос, убранных в тугой пучок, и отсутствия шести десятков прожитых лет, он не узнал её сразу. Но теперь, присмотревшись, увидел в этой молодой девушке ту самую женщину, которая не раз лечила его.

— С ним всё в порядке? — тревожно спросила Поппи.

— Прости, — пробормотал Гарри, возвращаясь к реальности. — Ты напомнила мне одну знакомую. В хорошем смысле, — добавил он.

Девушка улыбнулась ему и подмигнула Минерве.

— Может, это была твоя бывшая? — поддразнила она, кокетливо взмахнув длинными каштановыми волосами и хлопая ресницами.

— Не обращай на неё внимания, Гарри, — вздохнула Минерва. — Если дашь волю, Поппи не упустит шанс тебя подразнить.

— Минерва врёт, Гарри, — прошептала Поппи, забираясь в карету и похлопывая по сиденью рядом с собой. — Давай садись, я не кусаюсь.

Минерва бросила на него развеселый взгляд, когда он сел, не зная, как себя вести из-за нахлынувшей неловкости.

Мадам Помфри всегда была строгой и непреклонной целительницей. Гарри никогда не задумывался, какой она могла быть в молодости, но то, что он видел сейчас, было последним, что пришло бы ему в голову.

— Так что привело тебя в Хогвартс, Гарри? — спросила Поппи.

— Просто захотелось сменить обстановку, наверное.

«Да уж, сменил», — добавил он про себя.

— А как ты познакомился с нашей Минни? Она хорошо о тебе заботится?

— Поппи... — простонала Минерва.

Её подруга лишь ухмыльнулась и откинулась на спинку сиденья, явно довольная собой.

— Прошу прощения за Поппи, Гарри. Она не всегда знает, когда стоит остановиться, — сказала Минерва с намёком и краснея от смущения.

— Да ладно, я просто веселюсь, — фыркнула Поппи.

— А где остальные? Почему ты не можешь подшучивать над ними?

— Августа стала скучной с тех пор, как начала встречаться с Фрэнсисом, — ответила Поппи с явной насмешкой в голосе. — Раньше она была веселее.

— Они ещё встречаются? — удивилась Минерва.

— Она влюблена в него, — ответила Поппи, закатывая глаза и притворно вздыхая.

Минерва засмеялась, а Гарри с облегчением наблюдал, как девушки продолжили беседу, не обращая больше внимания на него.

— Но Фрэнсис такой... — начала Минерва.

— Подкаблучник? — подсказала Поппи.

— Да, именно, — согласилась Минерва. — Я думала, она выберет кого-то вроде Тибериуса или Карлуса.

— Думаешь, они бы её заинтересовали? — фыркнула Поппи.

Минерва покачала головой и, заметив Гарри, бросила ему извиняющийся взгляд.

— Прости, ты скоро со всеми познакомишься. Тогда поймёшь, о чём мы.

— Всё нормально, — беззаботно ответил Гарри, испытывая явное удовольствие от их перебранки.

Девушки продолжали обсуждать свои дела, пока через несколько минут карета не остановилась у замка.

— Кажется, мы прибыли одними из последних, — пробормотала Поппи. — Надо поторопиться, а то весь пир пройдёт мимо.

Гарри последовал за ними через холл в заполненный Большой зал, где четыре длинных стола были заполнены учениками.

— Так ты всё-таки оторвалась от его губ? — язвительно заметила Поппи другой девушке, когда они подошли к столу в красно-золотых цветах.

— Ревность тебе не идёт, Поппи, — спокойно ответила та.

— Я не ревную, — отрицала Поппи. — Хотя до сих пор удивляюсь, что ты связалась с Фрэнсисом, но не ревную. Где твой «возлюбленный»?

— Ты прекрасно знаешь, где он, — раздражённо сказала другая девушка. — Фрэнк в Хаффлпаффе, так что он за своим столом.

— Ах, теперь уже «Фрэнк»? — продолжала поддразнивать Поппи.

Девушка даже глазом не моргнула, не поддаваясь на провокацию.

— Так его все зовут, — спокойно ответила она.

Поппи больше не пыталась поддеть её, а повернулась к Гарри.

— Это Августа Фоули, — представила она девушку. — Раньше с ней было весело, а теперь она только и делает, что целуется часами с Фрэнсисом.

Августа показалась Гарри знакомой, и он внезапно вспомнил, кто она, когда мысленно вернулся к тому моменту, когда навещал Артура Уизли в Святом Мунго прошлым Рождеством.

Бабушка Невилла!

С каждой новой встречей его пребывание здесь становилось всё более сюрреалистичным.

Профессор МакГонагалл, мадам Помфри, а теперь ещё и Августа Лонгботтом.

— Рад познакомиться, Августа, — вежливо произнёс он.

Девушка кивнула, а Поппи потянула Гарри за руку, усаживая его между собой и Августой.

— Так как ты веселишься, Гарри? — не унималась Поппи.

К счастью для него, прежде чем он успел ответить, двери Большого зала распахнулись, и первокурсников, которые должны были распределить по факультетам, ввёл внутрь Дамблдор.

Для Гарри это было странным зрелищем: он привык видеть Дамблдора в роли директора, а не того, кто ведёт учеников на распределение. Это было ещё одно напоминание о том, насколько всё здесь было нереальным.

— Когда я назову ваше имя, вы подойдёте к стулу, и Распределяющая шляпа будет надета вам на голову. Когда факультет будет объявлен, вы присоединитесь к своим однокурсникам за соответствующим столом, — объяснил Дамблдор нервничающим первокурсникам.

— Стивен Абботт.

Гарри попытался разглядеть мальчика, чтобы понять, было ли у него сходство с Ханной, но его лицо почти полностью исчезло под шляпой.

— Хаффлпафф! — объявила шляпа через несколько секунд.

Гарри присоединился к аплодисментам, его мысли начали блуждать, пока он рассматривал стол, за которым сидел.

Ему сразу бросилось в глаза отсутствие рыжих волос, характерных для Уизли. И, конечно, рядом не было темноволосой Гермионы, с которой он обычно сидел.

Не было Невилла, не было Симуса, который всегда рассказывал анекдоты, и не было долговязого Дина Томаса. Не было Кэти, Анджелины и Алисии — и это всё ощущалось каким-то неправильным. Хотя был один человек с тёмными волосами, который привлёк его внимание.

Их обладатель гордо сидел и наблюдал за распределением.

Должен быть, это и был Карлус Поттер.

Несколько фотографий Джеймса, которые были у Гарри, ясно показывали, насколько они с Карлусом похожи, и если бы Гарри не знал точно, то подумал бы, что перед ним сидел его собственный отец и хлопал вместе со всеми учениками.

Его вырвал из раздумий легкий удар по ноге, и он встретился с обеспокоенным взглядом Минервы, которая вопросительно на него посмотрела.

Он лишь кивнул ей, показывая, что всё в порядке, хотя сам в этом не был уверен.

Уже само прибытие сюда было ошеломляющим, не говоря уже о встрече с МакГонагалл и Дамблдором, какими они были в этом времени. Всё это было слишком для него.

Однако времени на размышления не осталось — распределение закончилось, и Диппет встал, чтобы обратиться к ученикам. Гарри почувствовал облегчение от этого невольного вмешательства.

— Новых первокурсников мы приветствуем впервые, а тех, кто вернулся, рады видеть снова, — обратился директор к ученикам. — Прежде чем перейти к объявлениям, по традиции начнём с пира.

Взмахом своей палочки он наполнил тарелки и кувшины на столах едой, и большинство учеников сразу же набросились на еду.

Гарри тоже взял себе порцию, и разговоров за столом не было — все были увлечены едой.

Только когда подали десерт, беседа возобновилась.

— Как думаешь, каким будет этот год? — спросила Поппи.

Минерва пожала плечами.

— Легче, чем прошлый, полагаю, но следующий год будет сложнее пятого.

— Логично, — задумчиво ответила Поппи. — Мне бы не помешал более лёгкий год.

— Разве ты не собираешься проводить свободное время в Больничном крыле? — вмешалась Августа. — Ничего лёгкого в этом нет. Не могу представить ничего хуже, чем пытаться лечить местных идиотов после их глупых выходок.

— В основном в этом и состоит работа целителя, — усмехнулась Поппи. — Чаще всего тебе приходится собирать кого-то по кусочкам после очередной глупости.

— Ну, это я оставлю тебе, — пробормотала Августа. — Я буду довольна, если меня не выдадут замуж за какого-нибудь дурака.

— Ах, прелести жизни чистокровных, — с усмешкой ответила Поппи.

Августа нахмурилась.

— Ты ведь не чистокровный, да, Эванс? — спросила она.

Гарри покачал головой.

— Полукровка.

— По материнской линии, полагаю, иначе у тебя была бы чистокровная фамилия. К какой семье ты относишься?

— Это немного личный вопрос, не находишь, Августа? — вмешалась Минерва.

Августа смутилась.

— Прошу прощения, Минни права.

Гарри пожал плечами и взял второй кусок пирога с патокой.

Он ожидал вопросов, но на этот был не готов.

— Осторожнее — Диппет, — тихо заметила Поппи, когда директор вновь встал, сияя улыбкой.

— Ещё раз добро пожаловать, — начал он. — Прежде чем вы отправитесь спать после такого долгого дня, есть несколько объявлений. Для первокурсников: Запретный лес закрыт для посещения. Мистер Прингл не хочет отвлекаться от дел, чтобы вывести тех, кто осмелится зайти туда.

Вместо Филча на краю стола стоял человек с длинными седыми усами. Если Филч всегда казался хрупким, то руки Прингла были мускулистыми и крепкими.

— Во-вторых, профессор Дамблдор просил объявить, что в этом году клуб по трансфигурации будет собираться вечерами по вторникам. Если вам интересно, обратитесь к нему за подробностями. Первое собрание состоится завтра.

В зале раздался гул взволнованных шепотков — клуб был явно популярен.

— И, наконец, у нас новый ученик на шестом курсе. Гарри Эванс был распределён в Гриффиндор, и я уверен, что вы все тепло его примете.

Гарри снова оказался в центре внимания всей школы. Некоторые ученики даже встали, чтобы лучше его рассмотреть.

— На этом всё важное, — продолжил Диппет. — Утром вы получите своё расписание за завтраком, а пока старосты проведут вас в ваши гостиные.

— Ну что ж, все за мной, — крикнул мальчик, которого Гарри опознал как Карлуса Поттера. — Чем быстрее доберёмся, тем быстрее сможете спать. Эй, куда собрался? — добавил он первокурснику, направляющемуся к выходу.

— В гостиную? — нервно ответил тот.

— А раз ты знаешь дорогу, покажи её и остальным. Это упростит мне задачу.

Мальчик замер, и Карлус, улыбаясь, обнял его за плечи.

— Не стоит бродить одному, — посоветовал он. — В замке легко заблудиться, даже если тебе кажется, что ты знаешь дорогу. Не переживай, я провожу тебя.

Мальчик облегчённо выдохнул и последовал за старшекурсником к выходу вместе с остальными.

— Значит, ты и есть тот Эванс, — протянул ленивый голос, когда Гарри выходил из Большого зала.

На мгновение Гарри подумал, что Драко каким-то образом последовал за ним, но блондин, смотрящий на него, был шире в плечах, а черты лица у него были менее заострёнными. Тем не менее, сходство казалось поразительным.

— Да, это я, — подтвердил Гарри, готовый в любой момент выхватить палочку.

Блондин хмыкнул, осмотрев его с явным неодобрением.

— Значит, грязнокровка, — сказал он.

— Оставь его, Гарри, — посоветовала Минерва.

Гарри только усмехнулся.

Казалось, что все Малфои одинаковы. Однако в этот раз слова не вызвали у него прежнего раздражения. Каждый раз, когда Драко использовал это оскорбление, кровь Гарри закипала, но не сейчас.

Вместо этого он фыркнул, рассматривая мальчика.

— Белые волосы и такой сморщенный нос, словно под ним всегда грязь. Ты, должно быть, Малфой.

Мальчик покраснел, а стоявшие вокруг ученики засмеялись.

Его пальцы потянулись к палочке, что не ускользнуло от Гарри, который подошёл поближе.

— Давай, — прошептал он угрожающе, — или ты трус? Что собираешься делать, рассказать своему отцу обо мне?

Малфой молчал, явно удивлённый ответом Гарри или просто не привыкший к тому, чтобы кто-то ему противостоял.

— Ну? — настаивал Гарри.

Напряжённость в воздухе стала ощутимой. Смешки и шутки, которые были ранее, исчезли.

— Так, что здесь происходит? — вмешался чей-то голос.

— Малфой пытался меня запугать, — ответил Гарри, не отрывая взгляда от блондина. — Я проверял, насколько он честен.

Сзади послышался раздражённый вздох.

— Где Блэк? — потребовал Карлус.

— Я здесь, — послышался скучающий голос, и Гарри увидел мальчика в мантии с зелёными и серебряными вставками, вероятно родственника Сириуса.

— У нас была договорённость, Блэк, — сказал Карлус. — Ты следишь за своими, а я за своими.

— Абраксас просто шутил, — защищался Блэк. — Хотел проверить, на что новенький способен.

— Ну вот вы и проверили, — вздохнул Карлус. — Если Малфой не хочет драться, пусть отстанет. Не нужно создавать лишние проблемы.

Блэк, казалось, раздумывал над предложением, прежде чем вздохнуть.

— Пойдём, Абраксас, — сказал он, — если только ты не хочешь достать палочку?

Губы Абраксаса скривились, и он ухмыльнулся, прежде чем отступить на шаг.

— Не сегодня, — заявил он. — Я не стану тратить силы на того, кто не стоит моего времени.

Ноздри Гарри слегка раздулись.

— Так лучше? — спросил Блэк.

Карлус кивнул.

— Пойдём, Эванс. Будет еще другой день, если Малфой наберётся храбрости и решится. Только не в первый день.

Гарри кивнул, не отрывая глаз от группы слизеринцев, внимательно следивших за ним.

Он сам удивился своими действиями.

Если он не терял самообладание и не пускал в ход заклинания, то обычно пытался разрядить обстановку.

Но не в этот раз. Сегодня он был спокоен, сдержан и не собирался уступать, оставаясь настороже.

Откуда это взялось? Было ли это следствием ритуала или просто взрослением?

Он не знал, но не испытывал страха перед такими, как Малфой и его приспешники. Он сталкивался с Пожирателями смерти и самим Тёмным Лордом и выживал, несмотря на малые шансы.

Ни один Малфой не мог внушить ему такого ужаса, как Волдеморт, или причинить ту же боль.

— Ты правильно поступил, Эванс, — голос Карлуса прервал его мысли. — Если бы ты отступил, он бы никогда не оставил тебя в покое. Теперь тебе осталось только выяснить, что он предпримет следующим. И не сам лично, конечно, Малфой подобьет на это кого-то другого, чтобы за него сделали всю грязную работу.

Гарри только пожал плечами. Малфой его не волновал.

— Не переживай, мы поддерживаем друг друга. Я — Карлус Поттер, — представился парень, протягивая руку.

Гарри с готовностью пожал её.

— Гарри Эванс.

Карлус кивнул.

— Так что привело тебя в Хогвартс? Я слышал, что ты — полукровка. Я бы скорее подумал, что кто-то из твоих родителей настоял бы на твоём поступлении сюда с самого начала.

— Мои родители погибли, когда я был младенцем. Меня вырастили магглы, — честно ответил Гарри.

— Жаль это слышать, Эванс, — искренне ответил Карлус. — Наверняка всё это немного шокирует, но как я и сказал, мы присматриваем друг за другом. Если тебе что-то нужно, дай знать мне или этому придурку, — добавил он, ухватив за плечо другого мальчика. — Это Тиберий Огден. Он будет жить с нами в комнате вместе с Прюэттом.

— Приятно познакомиться, Эванс, — поприветствовал его Тиберий.

— И мне, — ответил Гарри. — Всего нас четверо?

Огден кивнул.

— Мы — самая маленькая группа шестикурсников. У слизеринцев двенадцать мальчиков, у рейвенкловцев семь, а у хаффлпаффцев девять.

— Мы были втроем, но теперь с тобой нас стало четверо. Нужно быть очень смелым, чтобы попасть к нам на факультет, — гордо добавил Карлус. — Впрочем, мне нужно заняться первокурсниками, пока они не натворили бед. Я ненадолго, Эванс. Пока меня не будет, ты можешь уберечь Огдена от неприятностей, — сказал он с улыбкой и пошёл вперёд.

— Уберечь тебя от неприятностей? — осведомился Гарри у нахмурившегося Тиберия.

Тот пожал плечами и ответил с озорной улыбкой:

— Я склонен говорить до того, как включаю мозги, что иногда приводит к проблемам, особенно с девушками.

Гарри фыркнул.

У него появилось предчувствие, что Тиберий Огден предоставит ему немало развлечений в ближайшие месяцы.

— Так как ты знаешь Минни? — полюбопытствовал Тиберий.

— Она была первым человеком, которого я встретил здесь, — объяснил Гарри. — Я провёл большую часть лета в замке, готовясь к СОВ.

Тиберий поморщился.

— Прошлый год был тяжёлым, — вздохнул он. — Как ты справился, имея на подготовку одно лишь лето?

— Нормально, все «П», кроме «В» по астрономии и истории магии.

Тиберий одобрительно свистнул.

— Неплохо, Эванс, — похвалил он. — Я получил «П» по защите, уходу за магическими существами и истории магии. «В» по остальным предметам, кроме гербологии, но я принял «У» с благодарностью. Растения меня ненавидят.

Гарри рассмеялся.

— С зельями у меня то же самое, но я немного улучшил свои навыки летом. Думаю, теория компенсировала практическую работу.

— А, ты встретил Слагги?

— Слагги?

— Да, Слагхорн, преподаватель зелий.

Гарри покачал головой.

— Нет, были только Диппет и Дамблдор.

Тиберий кивнул с пониманием.

— Ясно, Слагги, вероятно, провёл лето, посещая всех своих знаменитых друзей. Он всегда их упоминает, — заметил он вслух. — В любом случае, он неплох. У нас здесь хорошие преподаватели, — добавил он громко, когда они вошли в довольно суматошную общую комнату.

Гостиная была заполнена студентами, вероятно, обсуждавшими, как они провели лето.

— Не переживай, всё утихнет через несколько дней, — объяснил Тиберий. — Ах, привет, Минни, ты сегодня очень привлекательна, — сказал он, подмигивая, когда Минерва подошла с Поппи и Августой.

— Привет, Тиберий, — встретила его Минерва с болезненным вздохом. — Ты ведь не собираешься уже дать мне повод превратить тебя в животное, да?

— А ты можешь? — встревоженно спросил Тиберий.

Минерва кивнула, улыбка всё ещё играла на её губах.

— Ну, я думаю, мне лучше уйти, пока я не загнал сам себя в ловушку. Было приятно поболтать, Эванс. И лучше будь осторожен с ней, — добавил он шёпотом.

Гарри в ответ лишь улыбнулся.

— Ты в порядке? — спросила Минерва, когда Огден ушёл.

— Да, всё нормально, — сказал Гарри, отмахиваясь. — Я сталкивался с подобными людьми, как Малфой, большую часть своей жизни.

— А мне жаль, что ты не проклял этого мерзавца, — вмешалась Поппи.

— Да уж, ведь заработать отработку еще до первого урока — это отличный способ произвести хорошее впечатление, — сухо заметила Августа.

— Он ничего бы не сделал, — заверил Гарри девушку. — Люди вроде Малфоя только бросаются словами, если только за ними нет кого-то, кто поддержит.

— Верно, — согласилась Августа. — Уверена, Блэк будет от него не восторге. У нас был довольно спокойный прошлый год, и если Малфой снова всё начнет, Блэк будет в ярости.

— Начнет что? — спросил Гарри.

Минерва раздражённо покачала головой.

— Я не совсем уверена, как это началось, но для слизеринцев стало привычкой подловить кого-то из нас в одиночестве и немного попугать. Сначала все было не слишком серьёзно, но вскоре ситуация вышла из-под контроля, и почти каждую неделю кто-то получал травму. Тогда Карлус взял всё под контроль. Он следил, чтобы мы никогда не оставались одни, и разобрался с несколькими слизеринцами, которые были хуже всего. Они пытались отомстить, но потерпели полный провал.

— А затем вмешались Блэк, Малфой, Роули и Стеббинс, — продолжила Августа серьёзно. — Все это было малоприятно и длилось почти два года, пока Блэк и Карлус не решили встретиться. Они пришли к какому-то соглашению, и всё прекратилось в одночасье.

— То, что Малфой сделал с тобой, могло нарушить это соглашение, — добавила Минерва с хмурым лицом. — Если это так, всё может снова начаться. Посмотрим.

Для Гарри это звучало угрожающе, хотя он был к этому привычен. С первого дня в Хогвартсе соперничество и инциденты между студентами из Гриффиндора и Слизерина были очевидны. Если кто-то и возмутится из-за того, что сделал Малфой, это было бы вполне ожидаемо.

— Не переживай, — успокоила его Поппи. — Блэк разберётся с этим, если только он не хочет новых проблем.

— Арктурус не захочет новых проблем, — вмешался Карлус, подходя к ним. — Я поговорю с ним наедине, и на этом всё закончится. Кстати, сколько времени понадобилось Тиберию, чтобы снова натворить бед?

— До того, как мы к нему подошли, — фыркнула Поппи.

Карлус усмехнулся.

— Ах, этот парень никогда не изменится.

— Нет, не изменится, — согласилась Минерва, поджав губы.

— Ну, он безобиден, Минни, — утешил Карлус. — Просто не умеет держать язык за зубами. Он всегда был таким.

— Хотелось бы, чтобы он немного себя сдерживал, — вздохнула Минерва. — Честно говоря, пяти лет для этого должно было быть достаточно.

— Тогда будь благодарна, что он просто делает тебе комплименты. Представь себе бедную Боунс с Хаффлпаффа. Ей достаётся больше всех.

— Только потому, что Тиберий теряется в её присутствии, — рассмеялся Карлус. — Ты сам это увидишь, Эванс. Это чертовски забавно.

Гарри не сомневался, что так и будет. Уже сейчас Огден показал себя яркой личностью, точно так же, каким Карлус был сам по себе.

— В любом случае, первокурсники уже спят, так что я тоже пойду спать. Увидимся позже, Эванс. Ты знаешь, где наша спальня?

Гарри кивнул.

— Вторая комната наверху.

Карлус кивнул и направился к лестнице.

К этому времени общая гостиная значительно успокоилась, и большинство студентов уже ушло спать.

— Думаю, я тоже пойду, — объявила Минерва. — Встретимся здесь утром? — спросила она Гарри, тот кивнул.

— В семь?

Минерва улыбнулась.

— Подойдёт, спокойной ночи.

С этими словами она исчезла на лестнице в спальни для девушек вместе с Августой и Поппи, и Гарри не нашёл причин и дальше бодрствовать. Решив, что пора отправляться спать, он направился в свою комнату, чувствуя усталость.

Хогвартс уже был другим во многих отношениях, но во многом оставался таким же.

Этот год обещал быть интересным, как минимум.

* * *

Арктурус Блэк наблюдал, как Абраксас хвастался перед всеми, кто был готов слушать его болтовню, насмехаясь над Эвансом, хотя Блэк не видел в этом смысла.

Не то чтобы Абраксас проявил себя как-то достойно. Когда он столкнулся с этим новеньким, то повел себя как трус, впрочем как и всегда.

— Глупый грязнокровка. Я его проучу, — заявил Абраксас, вызывая одобрительные кивки других слизеринцев.

— Ничего ты не сделаешь, — просто сказал Арктурус.

Ему нужно было пресечь это на корню, иначе неприятности, которые школа видела в предыдущие годы, могли снова возобновиться.

— Мы позволим ему выйти сухим из воды? — спросил Абраксас с недоверием.

— Нет, они позволят тебе выйти сухим из воды, ты, чёртов идиот.

Абраксас был поражён резкостью слов, но Арктурусу было всё равно.

— Он встал у меня на пути!

— Потому что ты, как дурак, провоцировал его, — резко ответил Арктурус.

— Он — грязнокровка! Остальные хотя бы — чистокровные, как мы.

— Он — полукровка, — исправил Арктурус. — Ты можешь не верить, но есть разница. Один из его родителей — чистокровный. Скажи мне, Абраксас, ты знаешь, из какой он семьи?

Малфой нахмурился и покачал головой.

— Тогда ты действительно дурак, раз провоцируешь его, — заметил Арктурус.

— Я — Малфой! — вспылил Абраксас.

— И всё же, ты стал бы провоцировать меня или кого-либо из моей семьи так же, как этого Эванса?

— Это другое, — возразил Малфой.

Арктурус фыркнул.

— В чём же разница?

— Он не из нашей окружения, — ответил Абраксас.

Арктурус пожал плечами.

— По идее, он мог бы быть из нашей окружения. У него тёмные волосы, и поверить, что он из чистокровных, не так уж трудно. Даже в моей семье были случаи, когда отлучали за связи с грязнокровками.

— Значит, это не имеет значения, даже если он каким-то образом связан с вами.

— Не имеет, — согласился Арктурус, — если только ты уверен, что он не сможет отомстить тебе. Будь осторожен, Абраксас. Ты спровоцировал человека, о котором ничего не знаешь, и мог задеть очень влиятельную семью. Как думаешь, как бы твой отец отреагировал на это?

— Мой отец...

— Не неприкосновенен, — перебил его Арктурус. — Если кто-то из семьи Блэк пожелает покончить с вашей семьёй, мой отец это устроит, и есть другие семьи, которые тоже могут это сделать. Лорд Малфой не захочет конфликтовать с Поттерами, не так ли? А что насчёт Боунс, Лонгботтомов или даже Муди?

Абраксас поморщился, но ничего не сказал.

— Ты поступил глупо, Абраксас, и если Карлус решит, что наше соглашение больше не действует, я брошу тебя к его ногам, чтобы ты лично просил прощения. Или мне позволить возобновиться тем неприятностям, что были раньше. Напомни мне, как это обернулось для вас?

Снова молчание, и слизеринцы явно были недовольны упрёками, которые им адресовал Арктурус.

— Я поговорю с Карлусом, чтобы сгладить ситуацию, но если кто-то из вас спровоцирует новый инцидент, вам предстоит иметь дело со мной. Понятно?

Другие слизеринцы недовольно кивнули, и Арктурус покачал головой.

Они, возможно, сначала учтут его предупреждение, но рано или поздно кто-то снова совершит глупость, и Арктуруса не будет рядом, чтобы защитить их.

Если они хотят участвовать в мелкой и бессмысленной вражде, пусть пожинают плоды своих действий.

Он не знал Эванса, но был готов к любым действиям Абраксаса, его палочка была наготове, чтобы ударить, если бы глупый блондин осмелился на атаку.

Арктурус было любопытно узнать, что могло бы произойти, но, вероятно, хорошо, что Карлус вмешался вовремя.

Пусть они с Поттером не особо ладили, но между ними существовало понимание и даже сдержанное уважение.

Арктурус предпочёл бы сохранить этот баланс и дальше, даже если другие члены его факультета стремились найти неприятности на свои головы.

Поэтому было важно поговорить с Поттером. Любые надвигающиеся проблемы нужно было предотвратить, и это можно было сделать только совместными усилиями.

* * *

— Так какой он?

Минерва вздохнула. Она ожидала вопросов от подруг, но те явно не собирались ждать.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, снимая мантию и роясь в чемодане в поисках пижамы.

— Ну, Минни, — ответила Огюста с легким раздражением, — он провел здесь часть лета, и мы знаем, что ты тоже. Ты ведь успела узнать его получше.

— Он просто… Гарри, — пожала плечами Минерва. — Тихий, но очень приятный.

— Приятный? — переспросила Порпентина с приподнятой бровью.

— А что еще я могу сказать?

— Было бы интересно услышать хоть какие-то подробности о вашем летнем романе, — сказала Августа с легким упреком. — Но, судя по всему, ты все это время говорила о трансфигурации. Так и было, да? — добавила она, заметив, что Минерва не возражает.

— Гарри действительно интересуется трансфигурацией, — защитила себя Минерва. — И у него это отлично получается.

— Значит, никакой бурной романтической интрижки не было? — с надеждой спросила Порпентина. — Даже поцелуя?

— Нет! — твердо ответила Минерва, хотя её щеки слегка покраснели.

— Она лжет! — воскликнула Августа. — Минерва Макгонагалл краснеет.

— Никакого поцелуя не было! — с возмущением повторила Минерва. — Но произошло кое-что другое.

— И что же? — настойчиво спросила Порпентина.

Минерва вздохнула и покачала головой.

— Ты знаешь, как я иногда практикуюсь…

— То есть почти без одежды? — фыркнула Августа. — Поверь, мы это знаем, Минни.

Минерва недовольно взглянула на подругу.

— Так вот, первый раз я встретила Гарри, когда он застал меня за этим занятием в общей гостиной.

Несколько секунд длилось молчание, прежде чем обе девушки разразились смехом.

— Он видел тебя…

— Не совсем, но я была не особенно одета. Я никогда не была так смущена.

— Он смотрел? — прямо спросила Августа.

— Августа! — воскликнула Порпентина, хотя её упрек был недостаточно убедителен.

— Я не помню, — ответила Минерва. — Я была в шоке, и он тоже. Мы не обсуждали это более подробно.

— Он определенно смотрел, — размышляла вслух Августа. — Он же парень, конечно, смотрел.

Минерва закатила глаза, ложась в постель.

— И что было дальше? — настойчиво спросила Порпентина.

— Ничего, — честно ответила Минерва. — Пришли Дамблдор и Диппет, и на этом всё.

— Как раз когда становилось интересно, — пробормотала Августа.

Минерва вздохнула.

— Он увидел меня во время практики, ничего больше. Я была бы признательна, если бы вы не упоминали об этом перед ним. Это была неловкая ситуация для нас обоих.

— Сомневаюсь, — ответила Порпентина.

Минерва решила не продолжать разговор и занялась подготовкой ко сну.

Первый день учебного года всегда был насыщенным и утомительным, и она хотела отдохнуть как следует.

* * *

Карлуса разбудили очень рано утром. Он ожидал, что сообщение поступит в ближайшие дни, но не так скоро после неприятностей, которые произошли после приветственного пира.

Очевидно, Блэк хотел предотвратить дальнейшую эскалацию, как и Карлус. Прошлый год был спокойным, и он хотел, чтобы так продолжалось и в этом году. Покачав головой, он глубоко вздохнул и откинул одеяло ногами.

— Нет лучшего времени, чем сейчас, — пробормотал он, завернувшись в халат и осторожно выходя из спальни, где спали его однокурсники.

В это время общая гостиная был пуста, а огонь, который встретил их при прибытии, представлял собой лишь несколько угольков.

Карлус наслаждался тишиной гостиная в таком пустующем состоянии. После патрулирования он часто оставался здесь, чтобы делать домашние задания при свечах.

Но сегодня ночью было время не для этого.

— Куда направляетесь, мистер Поттер? — осведомился портрет Толстой Дамы, когда он выходил.

Карлус кивнул.

— Я вернусь скоро.

— Хорошо, — ответила Дама, привыкшая к его появлениям и исчезновениям за последние два года.

Сразу в голову ему не приходило, кто сегодня дежурит, но это было не важно. Ни один из других старост не помешает ни ему, ни Блэку, и вряд ли они будут проверять трофейный зал.

Это было хорошее место для встречи. Оно располагалось почти точно между гостиными Слизерина и Гриффиндора, и там всегда горели несколько факелов, так что в зале было тепло.

Гораздо теплее, чем в остальной части замка в это время.

Когда он открыл дверь, то обнаружил, что Блэк уже ждал его, внимательно рассматривая Кубки по квиддичу.

— Благодарю за то, что присоединился ко мне в такое короткое время, Поттер, — поприветствовал его Блэк.

— Ты бы не отправил сообщение, если бы это не было важно, — ответил Карлус.

Арктурус кивнул.

— Я полагаю, что наше соглашение в этом году может статься недолговечным, — сказал он просто. — Абраксас становится всё более дерзким и собирает сторонников. И он, как ни странно, становится ещё более глупым.

— Он — Малфой, — напомнил Карлус Блэку.

Уголок губ Арктуруса дрогнул в улыбке.

— Я продолжу стараться поддерживать мир, но не знаю, что из этого выйдет, — вздохнул он.

— Я буду делать то же самое, но если они нападут на кого-либо из моего факультета, последствия будут серьёзными. Абраксас уже начал — учитывая, что сегодня произошло между ним и Эвансом.

— Да, — согласился Арктурус, — и в конечном итоге он снова начнет.

— Тогда у него будут проблемы.

— От тебя?

Карлус кивнул.

— И от Эванса, как я подозреваю.

— Что ты о нём знаешь, Поттер?

— Ничего, — пожал плечами Карлус. — Он — полукровка, вот и всё, что я знаю.

— А о его семье?

Карлус покачал головой.

— Я особо с ним не разговаривал, — признался он.

Арктурус внимательно посмотрел на него.

— Я не мог не заметить его сходство с тобой и с некоторыми членами моей семьи. Возможно, что вы — родственники?

Карлус нахмурился.

— Ты ведь знаешь, что все наши семьи как-то связаны, — заметил Карлус.

— Но разве не странно, что он выглядит так, будто одновременно и Блэк, и Поттер, — заметил Арктурус, — это слишком, чтобы быть простым совпадением.

Карлус усмехнулся.

— Слушай, Блэк, да, он может и выглядит как мы в каком-то плане, но на этом все. Мы бы уже узнали, если бы кто-то из наших семей имел ребенка, родившегося примерно в одно время с нами. Твой отец же следит за неугодными членами семьи, на случай попыток переворота. Неужели он бы пропустил это?

— Нет, конечно, не пропустил бы, — ответил Арктурус, — но он точно не такой уж и близкий родственник для нас. Моя семья гораздо меньше твоей, и любой ребенок в семье Поттеров привлекает внимание. Он не из нашей ветви и не из твоей.

— Но что, если все-таки из нашей? — спросил Арктурус.

— Нет, — сказал Карлус, — но если это тебя успокоит, я постараюсь узнать о нем больше и выяснить, кто его родители.

— Кто его родители? — удивился Арктурус.

— Он — сирота, Арктурус, — пояснил Карлус. — Он сам мне это сказал.

— Понятно.

— Независимо от того, кто его семья или кем она могла быть, он не представляет угрозы для нас, даже если есть какая-то связь. Его воспитывали магглы.

Арктурус кивнул.

— Я понимаю твою точку зрения. Но было бы спокойнее знать наверняка. Как я уже говорил, я постараюсь контролировать Абраксаса, насколько это возможно.

— Я ценю это, — ответил Карлус, протягивая руку.

Арктурус пожал ее. Их уважение друг к другу превосходило соперничество между их факультетами.

Когда Арктурус ушел, Карлус глубоко вздохнул. Если Арктурус признает, что его контроль над однокурсниками ослабевает, то рано или поздно кто-то из слизеринцев сделает что-то глупое. И когда это произойдет, даже Карлус не сможет помешать своим однокурсникам искать мести.

— Черт возьми, — пробормотал он про себя.

— Ты рано встал, Эванс, — заметил Карлус, когда Гарри вышел из душа.

— Я мало сплю, — ответил тот.

И это было правдой.

Сколько Гарри себя помнил, у него никогда не было крепкого спокойного сна. Жизненные невзгоды были бесконечны и постоянно давили на него, но сейчас он стал спать еще меньше. После того как Фламели провели ритуал, сон и вовсе ускользал.

Тем не менее, несмотря на то, что вставал он еще до рассвета, Гарри не чувствовал усталости или апатии. Напротив, каждое утро он просыпался с ясной головой и жаждой действовать, погружаясь в дела, которые занимали его мысли. Если же он не находил, на чем сосредоточиться, то становился тревожным и беспокойным.

— Ты говорил с целительницей? — спросил Карлус. — Может, она сможет предложить какое-нибудь зелье.

Гарри покачал головой.

— Мне просто не особо нужен сон.

Карлус усмехнулся.

— Скажи это Прюэтту, — кивнул он в сторону спящего парня, с которым Гарри еще не успел познакомиться. — Он спит до последнего и всегда опаздывает. Мы уже давно перестали ждать его на завтрак.

— Кстати, — зевнул Тиберий, — разве нам не пора идти?

Карлус кивнул.

— Мне нужно еще подождать Минерву, — объяснил Гарри. — Мы договорились встретиться в семь.

— Так она уже в гостиной, — усмехнулся Карлус. — Минни, наверное, единственная, кто встает раньше тебя.

— Хотелось бы, чтобы по утрам она орудовала своей волшебной палочкой не так молниеносно, а то чуть что — и сразу хватается за нее, — проворчал Тиберий.

— Проблема не в Минерве, а в том, что твой рот просыпается раньше, чем мозг, — ответил Карлус. — Как тебе вообще удается говорить, если разум еще спит?

Тиберий пожал плечами и улыбнулся.

— Можно назвать это талантом.

— Скорее, опасностью, — пробормотал Карлус. — Идем, нельзя заставлять Поппи ждать так долго, иначе она впервые в этом году тебя заколдует.

— Было бы досадно, — весело ответил Тиберий, направляясь к двери.

— Идем, Гарри, — поторопил его Карлус, — а то пропустишь все веселье.

Гарри последовал за ним и увидел, как Тиберий катался по полу, пытаясь избавиться от маленького осьминога, который впился ему в подбородок и нижнюю губу.

— Я же говорил, — вздохнул Карлус, убирая существо взмахом палочки. — Что он натворил на этот раз? — спросил он Поппи.

— Ничего особенного, — ответила она. — Я просто предвосхитила его глупость и отреагировала раньше.

— Осьминогом?

— Показалось уместным, — ответила Поппи.

Карлус только покачал головой.

— Ты в порядке, Огден?

— Ну, не буду притворяться, что это не стало для меня сюрпризом, — тяжело дыша, ответил Тиберий. — А я просто хотел сказать, что мне нравится ее прическа.

— Учитывая твои предыдущие комментарии, не могу ее винить, — усмехнулся Карлус, помогая другу подняться на ноги. — Не переживай, Гарри, это случается почти каждый день.

— Привыкнешь, — вмешалась Минерва. — Ты, наверное, опять сегодня встал ни свет ни заря, чтобы побродить по замку?

— Я не бродил, — возразил Гарри.

— Может, и нет, но тебе все же стоит хоть иногда спать, — заметила Минерва. — Ты ведь не хочешь, чтобы каждый вечер я укладывала тебя спать и следила за тем, чтобы ты оставался в постели?

— Уу-у-, — восторженно взвыл Тиберий.

— Угомонись, Огден, — фыркнула Поппи. — Даже ты не поверишь, что Минни имела в виду что-то этакое.

— Но она ведь сказала…

— Просто не продолжай, — предупредила Минерва.

К удивлению Гарри, Тиберий послушался.

— Что? — спросил он. — Поппи еще куда ни шло, она хотя бы не сможет превратить мои уши в крабов или что-то подобное.

— Ты так уже делала?

Минерва кивнула без малейшего намека на извинение.

— Он это заслужил.

— В любом случае, — перебил Карлус. — Если забыть о склонности Тиберия попадать в неприятности с каждым, с кем он говорит, нам пора идти. Дамблдор уже ждет с расписаниями.

Возражений не последовало, и он вывел их из гостиной, следом гуськом семенила дюжина первокурсников, чтобы не заблудиться по дороге.

— Всё так же плохо спишь? — спросила Минерва.

Гарри покачал головой.

— Я уже привык, — ответил он, пожав плечами.

Минерва понимающе кивнула.

Он не говорил ей о ритуале, о своих переживаниях или изменениях, которые ощущал после. Гарри считал, что Минерва и так знает слишком много. И дело было не в недоверии, а в том, что он не хотел добавлять ей больше забот, чем уже было. Она и так согласилась хранить тайну о его путешествии во времени. Было бы несправедливо возлагать на нее еще большую ответственность.

На этот раз в Большом зале было немноголюдно, и Гарри сел за стол Гриффиндора рядом с Минервой, наложив себе большую порцию яиц и бекона.

— Проголодался, Эванс? — спросила Августа.

Ее строгий взгляд напомнил ему о ведьме в необычной шляпке, с которой он встретился в больнице Святого Мунго. Гарри пожал плечами и добавил еще еды на тарелку.

— Да, — ответил он коротко.

Он буквально изнемогал от голода после утренних тренировок, и казалось, что аппетит растет с каждым днём.

Возможно, дело было в том, что он больше не голодал, как было у Дурслей, или из-за того, что его тело и магические способности испытывали дополнительную нагрузку. Гарри не был уверен, но он ел больше, чем когда-либо прежде.

— Эй, Эванс, оставь что-нибудь и для нас, — поддразнил его Огден.

— Да он всё равно не съест всё, — уверенно заявила Поппи.

Минерва с улыбкой покачала головой. Она уже не раз видела, как Гарри умудрялся впихнуть в своё хрупкое тело огромные порции. Его тарелка скоро опустеет.

— Куда это всё помещается? — с любопытством спросил Карлус, наблюдая, как Гарри без особых усилий доедает всё.

Гарри лишь пожал плечами, а наследник Поттеров рассмеялся.

— Отличная работа, — прокомментировал он, поднимая кубок с апельсиновым соком. — Огден съел в два раза меньше, а грязи после него в два раза больше.

— Эй! — возмутился Тиберий.

Однако он сказал это с набитым ртом, и в результате мантию Поппи засыпало крошками.

— Убери немедленно, — потребовала она.

Тиберий с виноватым видом очистил её мантию, извинившись:

— Прости, Поппи.

Она фыркнула, но смилостивилась над ним, хотя и не заметила, как он подмигнул Карлусу, когда та отвернулась.

— Дамблдор идёт, — предупредила Августа.

Профессор трансфигурации лучезарно улыбался, приближаясь к ним с пачкой пергаментов в правой руке.

— Поппи, мадам Колетт хочет, чтобы ты сегодня вечером начала работать в Больничном крыле, если ты всё ещё хочешь стать целительницей, конечно, — обратился он к девушке, та с энтузиазмом кивнула. — Прекрасно. Она будет рада тебя видеть.

Поппи взяла лист пергамента, и Дамблдор обратил своё внимание на остальных.

— Мистер Поттер, могу ли я ожидать вас сегодня вечером на занятии нашего клуба по трансфигурации?

— Конечно, профессор, — ответил Карлус.

Дамблдор улыбнулся и передал ему расписание.

— Я был бы признателен, если бы вы помогали мистеру Эвансу в первые дни. У вас одинаковое расписание.

— Конечно, — с готовностью согласился Карлус, кивнув Гарри.

— А вам, мистер Эванс, я настоятельно рекомендую присоединиться к нам этим вечером. Не многие обладают таким природным талантом в этом искусстве.

— Он будет там, — ответила за него Минерва, прежде чем Гарри успел что-то сказать.

— Чёрт побери, Эванс, вот это ты сейчас прозвучал, как Макгонагалл, — поддразнил его Тиберий.

— А вы, мистер Огден, — вмешался Дамблдор, прежде чем Минерва успела его осадить, — попробуйте усерднее поработать над контролем своего языка.

Тиберий задумался, но потом покачал головой.

— Боюсь, это невозможно, профессор.

Дамблдор рассмеялся и раздал остальным их расписания.

— Тогда остаётся надеяться, что Поппи будет столь же снисходительна, как и быстра с палочкой. Удачного вам с первым учебным днем.

С этими словами он удалился, направляясь к группе взволнованных первокурсников.

— Что у нас первым? — спросил Тиберий.

— Чары с Эшмонтом, — ответила Августа.

— А потом?

— Защита.

— А потом зелья, — пробормотал Гарри, что вызвало у Карлуса страдальческий стон.

— Я думала, ты собирался бросить зелья? — удивлённо спросила Поппи.

Карлус фыркнул.

— Никаких шансов. Когда я упомянул об этом родителям, отец ясно дал понять, что я продолжу изучать зелья.

— Уильям — настоящий диктатор, — с усмешкой заметил Тиберий.

Карлус кивнул.

— В любом случае, пора на чары, пока Эшмонт не начал раздавать отработки.

Гарри последовал за компанией по коридору к кабинету, где проходили занятия по чарам.

— Значит, ты тоже не любишь зелья? — спросил его Карлус.

Гарри покачал головой.

— У меня не особо получается, — признался он. — Полезно их конечно знать, но я не могу представить ничего хуже, чем проводить дни в подземелье, пропахнувшем всякими внутренностями.

Карлус рассмеялся и кивнул.

— Я однажды взорвал три котла за один урок. Бедная девочка, которая сидела за мной, потеряла все волосы.

— Это случилось всего лишь в прошлом году, Карлус, — напомнила Августа.

Карлус скривился.

— Это правда, — вздохнул он. — Я ужасен в зельях.

— Может, будем вместе взрывать котлы? — предложил Гарри.

— Это может сработать, — согласился Карлус. — Может, у нас хоть что-то получится правильно. Но почему ты вообще берёшь зелья? Мог бы просто бросить.

Гарри об этом думал, но осознание того, насколько полезными они могут быть в будущем, заставило его передумать. К тому же, Пернелла была так довольна его оценкой «П» по этому предмету, что он не мог её разочаровать.

— Если я это сделаю, кое-кто будет очень недоволен, — сказал Гарри.

— Минерва? — удивлённо спросил Карлус.

— Что? Нет, — отмахнулся Гарри.

— Тогда кто?

— Моя тётя, — неуверенно ответил Гарри, поймав себя на мысли, что это был единственный подходящий ответ.

— О, прости, я забыл про твоих родителей, — извинился Карлус. — Какими они были?

Гарри пожал плечами, стараясь не заострять собственное внимания на том факте, что, вероятно, обсуждает это вопрос со своим дедом. Сходство с Джеймсом Поттером было слишком явным.

— Они погибли, когда мне был всего год. Я почти ничего о них не помню.

Карлус сочувственно посмотрел на него.

— Прости, Эванс, — искренне извинился он, а затем нахмурился. — Погибли?

— От руки тёмного мага.

— Вот это ты вляпался, Карлус, — пробормотал Поттер сам себе под нос.

— Всё в порядке, — заверил его Гарри, когда они вошли в кабинет.

Помещение выглядело почти таким же, каким было, когда Гарри посещал уроки у Флитвика, за исключением того, что кафедра была пустой: на ней не было привычной стопки книг, на которых стоял маленький преподаватель, чтобы видеть класс.

— Августа! — окликнул их парень в жёлто-полосатой мантии Хаффлпаффа.

— Привет, Фрэнк, — тепло улыбнулась ему Августа.

Гарри хватило лишь одного взгляда, чтобы понять, кто перед ним. Если кто-то мог заметить сходство между Карлусом и Гарри, то он бы наверняка принял Невилла и Фрэнка за близнецов.

— Ты, должно быть, Эванс, — сказал хаффлпаффец, протягивая руку. — Я — Фрэнсис Лонгботтом, но можешь звать меня Фрэнком.

— Приятно познакомиться, Фрэнк, — ответил Гарри, пожимая протянутую руку.

— Так, рассаживаемся все по местам, — раздался громкий голос.

Вошедший в класс человек был старым с длинными седыми волосами, которые уже начинали редеть, и единственным, что казалось ещё было полным жизни, так это его карие глаза. Он выглядел так, словно лёгкий ветерок мог спокойно сбить его с ног.

— Сегодня мы начнём работать над продвинутой анимацией, — продолжил он. — Это полезный навык для самых разных профессий, поэтому я советую вам постараться. А теперь обратите внимание, чего можно достичь, овладев этим искусством.

Он продемонстрировал, как можно использовать магию, заставив книги летать по классу, словно птиц, а стулья перекатываться по полу. Но настоящий интерес Гарри проснулся, когда профессор оживил доспехи в углу комнаты. Они зашагали к пустому столу, подняли огромный топор и раскололи его пополам.

— Как видите, эту магию можно использовать для самых разнообразных целей, вплоть до оборонительных, — объяснил профессор Эшмонт. — Если у вас возникнет такое желание, вы могли бы зачаровать входную дверь своего дома так, чтобы она обезглавливала незваных гостей. Конечно, вам придётся объясняться с аврорами, но, по крайней мере, вы останетесь живы, чтобы это сделать.

— Вы так и сделали, профессор? — нервно спросил один из хаффлпаффцев.

— Могу вас заверить, Уилкин, если кто-то будет настолько глуп, чтобы попытаться вломиться ко мне домой, обезглавливающая дверь станет их наименьшей проблемой.

Гарри одобрительно кивнул, а Минерва лишь покачала головой с лёгкой усмешкой.

— Ладно, разбейтесь на пары и посмотрим, на что вы способны, — распорядился Эшмонт. — Но ничего такого, что могло бы нанести вред кому-либо в классе. Я не хочу, чтобы мадам Колетт уже в первый день меня отчитывала. Используйте всё, что найдёте в классе.

— Что думаешь, Эванс? Есть что-то, с чем бы ты хотел поработать? — спросил Карлус.

Гарри огляделся. Его взгляд на мгновение задержался на доспехах, но он знал, что не сможет устоять перед искушением повторить то, что сделал Эшмонт. Карлус заметил это и рассмеялся.

— Поверь, ничто не было бы веселее, но Минни с меня шкуру спустит. Я хоть и староста, но она из меня веревки вьет.

Гарри легко мог в это поверить и даже задумался, почему сама Минерва не получила должность старосты.

— Ей предлагали, — объяснил Карлус, словно прочитав его мысли, — но она отказалась, заявив, что патрули будут мешать её учёбе и квиддичу.

— Вполне логично, — заметил Гарри, вспоминая, как даже Гермиона жаловалась на дополнительные обязанности, которые мешали её подготовке к экзаменам на пятом курсе. — Как насчёт этого? — спросил он, притянув к себе пару ботинок, стоявших возле одного из шкафов.

Карлус кивнул, взмахнул палочкой, и ботинки начали танцевать на столе.

— Отлично, Поттер, — похвалил Эшмонт. — Пять очков Гриффиндору. А ты, Эванс, что можешь?

Гарри задумался на мгновение, глядя на ботинки, и кивнул.

В книгах, которые подарили ему Сириус и Ремус, упоминалась анимация для защиты и то, как творческий подход к ней может стать отличным оружием. Он не придавал этому большого значения, но чувствовал, что знаком с этой магией.

С такими мыслями он взмахнул палочкой, трансфигурировав шипы на подошвах ботинок, а затем послал их бегом по комнате. Ботинки выбивали искры из каменного пола, затем взлетели в воздух и с глухим стуком вонзились в дверь.

— Ну, это ещё одно их применение, — заметил Карлус. — Чёрт возьми, Эванс, хорошо получилось.

Эшмонт одобрительно кивнул.

— Прекрасный контроль, Эванс, и весьма изобретательное применение заклинания. Десять очков Гриффиндору, — похвалил он, прежде чем переключить внимание на пару хаффлпаффцев.

Гарри притянул ботинки обратно, и Карлус, осмотрев их, одобрительно кивнул.

— Отличная трансфигурация, — пробормотал он. — Эти шипы опасны. Может быть, Малфой дважды подумает, прежде чем связываться с тобой, когда узнает об этом.

— Малфой? — переспросил Гарри.

Карлус тяжело вздохнул.

— Вчера вечером я встречался с Арктурусом Блэком, чтобы обсудить произошедшее. Мы с ним договорились поддерживать мир между факультетами. Абраксас едва не нарушил это соглашение, и Блэк думает, что он может попытаться снова.

— Идиот, — пробормотал Гарри.

Карлус кивнул, соглашаясь, но добавил с предостережением:

— Но опасный. Он трус, но пользуется влиянием среди слизеринцев. Арктурус беспокоится, что они перестанут его слушать, и волнуется из-за тебя.

— Из-за меня? — удивился Гарри.

— Ты для всех загадка, — объяснил Карлус. — Появился из ниоткуда, утверждаешь, что полукровка, но никто не знает, из какой ты семьи. Арктурус подозревает, что ты можешь быть связан с ним или со мной. Ты действительно немного похож на нас обоих, — добавил он, нахмурившись.

— Разве все чистокровные не родственники друг другу?

— В какой-то мере, да, — признал Карлус. — Но мы не похожи друг на друга. Разве я хоть немного похож на Огдена?

Гарри покачал головой.

— А ведь мы тоже родственники, пусть и дальние. Ты либо наш близкий родственник, либо это просто совпадение. Я не буду лезть в твои дела, но люди захотят узнать о твоих магических корнях. Учитывая фамилию Эванс, я предполагаю, это матери?

Гарри почувствовал, как внутри что-то сжалось от того, насколько точно Карлус подметил правду, но постарался не выдать своих эмоций.

— Нет, чистокровным был мой отец. Мать была маглорожденной, и я взял её фамилию.

Гарри не собирался раскрывать свои тайны, но и не хотел лгать. Это выглядело бы как неуважение к памяти Джеймса и Лили Поттер.

— Я говорил, что не буду лезть в твою личную жизнь, — заверил Карлус. — Я знаю, что ты не Поттер. Мои родители — последние из рода, и я единственный ребенок. Так было уже несколько поколений. Мы, вероятно, связаны через какую-то дальнюю линию. Возможно, однажды ты доверишься мне настолько, чтобы поделиться своей родословной. Ты интересный человек, Эванс.

Гарри кивнул, но ничего не стал обещать. Это обещание было из тех, что он смог бы сдержать.

— Хотя бы смогу успокоить Блэков, — усмехнулся Карлус. — Пусть ты и не Поттер, но есть вероятность, что ты связан с их семьей. У них хватает заблудших родственников, которые могли бы быть твоими предками.

— Я не Блэк, — спокойно ответил Гарри. — Мой отец был связан с Блэками, но не через фамилию.

— Арктурус будет рад это услышать. Без обид, Эванс, но быть полукровным Блэком стало бы для тебя огромной проблемой. Старик Орион сделал бы всё, чтобы от тебя избавиться.

— Приятный, должно быть, человек.

— Он просто чудо, — саркастически согласился Карлус. — А теперь позволь мне попробовать сделать то же самое, что ты сделал с этими ботинками, — добавил он, указывая на обувь.

Сконцентрировавшись, он взмахнул палочкой, и ботинки побежали по комнате, но в противоположном направлении. Карлус с ужасом смотрел, как один из ботинок пнул Тиберия, сбив того со стула.

— Что за чертовщина? — воскликнул Карлус, разрываясь от смеха.

— Наверное, ты перепутал намерение заклинания, — усмехнулся Гарри. — Похоже, ты хотел пнуть Тиберия.

— Я всегда хочу его пнуть, но не в этот раз.

Гарри только пожал плечами, с трудом сдерживая смех, пока Огден, потирая пострадавшую часть тела, поднимался на ноги.

— Эй, это еще за что? — спросил он, всё ещё морщась от боли.

— Прости, Огден, — смущённо пробормотал Карлус.

Тиберий только рассмеялся:

— Не беспокойся, если будет нужно, Поппи меня подлатает.

— Я этим заниматься не буду! — возмутилась девушка.

— Ладно, достаточно, — вмешался Эшмонт. — И кстати, это всё на сегодня. В качестве домашнего задания я хочу, чтобы вы придумали пять креативных способов применения заклинаний анимации. Сдайте их на следующей неделе. Всё, свободны.

Так как ему понадобилась только палочка, Гарри перекинул сумку через плечо и вместе с остальными быстро вышел из класса.

— Ну что, как тебе Хогвартс в сравнении с твоим прежним обучением? — поинтересовался Карлус.

Чары с профессором Эшмонтом оказались совсем не такими, как занятия с Флитвиком; оба преподавателя имели разные подходы к обучению. Эшмонт, казалось, предпочитал, чтобы студенты учились методом проб и ошибок, в то время как Флитвик хотел, чтобы они сначала поняли теорию.

Гарри ещё не успел составить окончательное мнение, но первое занятие прошло неплохо.

— По-другому, — коротко ответил он.

Карлус кивнул:

— Эшмонт неплох, если быть у него на хорошем счету. Он знает свой предмет. Профессор Нотт хороша в защите. У нее можно многому научиться.

— Профессор Нотт? — переспросил Гарри.

Имя показалось ему знакомым, но связанные с ним воспоминания — неприятными. Нотт был одним из Пожирателей Смерти на кладбище в ту ночь, когда Волдеморт вернулся, а его сын Тео учился с Гарри на одном курсе.

— Она сестра лорда Нотта, — пояснил Карлус. — Семья немного странная, но они знают своё дело.

Гарри промолчал.

«Странная» — не то слово, которое он бы использовал для их описания. «Злая», возможно, или даже «фанатичная», но, может быть, здесь они другие.

Что ж, ему предстояло это выяснить.

* * *

Армандо наклонился вперёд в своём кресле, когда последние преподаватели вошли и заняли свои места в его кабинете. При таком количестве студентов, за которыми нужно было присматривать и множестве собственных обязанностей, он полагался на профессоров, чтобы они держали его в курсе всех важных событий и регулярно отчитывались.

Он всегда проводил собрание в первый день семестра после завершения занятий. Если возникали какие-либо проблемы, даже незначительные, они были свежи в памяти тех, кто отвечал за безопасность и благополучие учеников.

— Как всегда, благодарю вас за ваши усилия, — начал он. — Первый день после долгих каникул всегда даётся нелегко из-за всеобщего волнения. Мы знаем, что через неделю всё уляжется, но есть ли сейчас что-то, что требует немедленного внимания?

— Ничего срочного, — ответил Эшмонт. — Обычная тоска по дому у первокурсников, но, как вы сказали, они скоро привыкнут.

Армандо кивнул с благодарностью.

Левин Эшмонт был превосходным педагогом и эффективным деканом Рейвенкло. Он был человеком прямолинейным, но никто не мог оспорить его профессионализм и преданность делу.

— Единственное, что вызывает беспокойство, — прервал его Гораций Слагхорн, — это неприятная ситуация, которую вчера устроил Малфой с Эвансом. Я знаю, что Блэк уже поговорил с ним, как и я сам собственно, но его высокомерие просто титаническое. Боюсь, это может привести к тем же проблемам, что и в прошлом году.

Армандо тяжело вздохнул. Повторения прошлогодней ситуации он точно не хотел. Тогда атмосфера в замке была напряжённой несколько месяцев, пока Блэк и Поттер не уладили всё между собой.

— Следи за этим мальчиком, Гораций, — настоятельно попросил Армандо. — Если он продолжит, я поговорю с ним лично, хотя и не уверен, что это принесёт пользу.

Его внимание привлекла усмешка одной из профессоров, и он повернулся к Розалине Нотт.

Изначально он был скептически настроен по поводу её назначения на должность преподавателя защиты от тёмных искусств, но она доказала свою компетентность и мастерство.

— Малфой не будет слушать, — спокойно заявила она. — У него невероятно раздутое эго. Он будет продолжать создавать проблемы с Эвансом, и я считаю, что пусть он учится на собственных ошибках.

— На собственных ошибках? — переспросил Армандо.

Розалина кивнула.

— Сегодня у меня была вторая пара с Эвансом, и его навыки защиты для его возраста просто на высоте, — объяснила она. — Отличные рефлексы, плавная работа палочкой, а способность сохранять спокойствие под давлением — это то, чему невозможно научить. Он явно опережает сверстников. Будь то результат упорного труда или природного таланта, его потенциал не вызывает сомнений.

— И вы узнали это о нём всего за один урок? — с недоверием спросил Гораций.

— Да, Слагхорн, — подтвердила она. — В моей семье на протяжении последних трёх веков были одни из лучших дуэлянтов, так что я знаю, на что обращать внимание. Эванс прирождённый талант. Он хорош в чарах и трансфигурации, но самое важное — это то, чему нельзя научить, и это у него есть в избытке.

— Да, — тихо согласился Армандо. — Я вместе с Альбусом много работал с мистером Эвансом летом, и он действительно выдающийся молодой человек. Хочу, чтобы вы помогли ему раскрыть потенциал, Розалина. Уверен, он будет благодарен.

— В каком направлении его развивать? — спросила она, нахмурившись.

— Чтобы он реализовал свои способности в полной мере. Он справится с вызовами и, уверен, удивит вас своими возможностями, хоть это и может быть порой разочаровывающим. Уже сейчас он способен вызвать телесного патронуса и делает это с тринадцати лет. Таков уровень юного мага, с которым мы имеем дело.

— Действительно впечатляет, — заинтересованно отозвалась Розалина, лучше всех своих коллег справившись с удивлением.

— Телесный патронус? В тринадцать лет? — переспросил Гораций.

Армандо кивнул.

Он не знал, какие планы у Гарри на будущее, но намеревался подготовить его к любым испытаниям. Лучшее, что он мог сейчас сделать, — это убедиться, что его достаточно подтолкнут к развитию, а для этого ему потребуется помощь преподавателей.

— Действительно впечатляет, — признал Гораций. — Но где он научился такой магии? И где он получал образование?

— Я не знаю, — ответил Армандо. — Он здесь из-за утраты. Потерял родителей, будучи младенцем, а недавно и крестного отца при неприятных обстоятельствах. Сейчас он здесь, и это главное. Наша задача — обеспечить ему лучшее образование, а не вмешиваться в личные дела.

Гораций нехотя кивнул.

— Есть ли ещё что-то, что нужно довести до моего сведения, кроме ситуации с Абраксасом Малфоем?

Когда никто не ответил, Армандо распустил преподавателей, но Розалина задержалась.

— Если я буду с ним работать, мне нужно знать его лучше: понимать, что он умеет, а что нет, и что им движет, — прямо заявила она.

— Тогда вам придётся заслужить его доверие, — ответил Армандо. — Я не могу вам рассказать ничего, чего вы сами не узнаете от него лично.

Розалина усмехнулась и понимающе кивнула.

— Я буду наблюдать за ним в течение нескольких недель и посмотрю, стоит ли он моего времени. Если он докажет свою ценность, я сама его испытаю. Это и определит мои дальнейшие действия. Это не обсуждается, директор.

Армандо рассмеялся.

Розалина была непростым человеком, но истинным профессионалом, и её условия его нисколько не смущали.

— У меня нет сомнений, что он докажет вам свою ценность. Пока ему не причиняют вреда, я буду рад, если вы станете поступать так, как считаете нужным.

Розалина кивнула.

— Ну, посмотрим, — ответила она, покидая кабинет.

Когда все ушли, Армандо вновь сосредоточился на работе, довольный тем, что школа начала функционировать так же, как и до летних каникул. Однако его немного беспокоила надвигающаяся конфронтация между Малфоем и Гарри.

Первый будет провоцировать второго, а тот не уступит ни на дюйм.

Ситуация могла стать некрасивой, но, возможно, Розалина права.

Может, действительно стоит позволить Малфою встретиться с последствиями, если дело дойдёт до крайности?

Армандо покачал головой.

Нет, он сделает всё возможное, чтобы этого избежать, но с Абраксасом это было почти неизбежно. Мальчик достиг того возраста, когда не слушал никого и глупо считал себя выше других.

Такое самомнение может привести к печальным последствиям, и Армандо надеялся, что Абраксас поймёт это, прежде чем получит суровый урок.

* * *

— Будет весело, — с возбуждением заверила его Минерва, ведя Гарри за руку к кабинету трансфигурации, за ними с улыбкой шёл Карлус Поттер.

— У тебя нет шансов сбежать, Эванс, — усмехнулся он. — Если у Минни появилась идея, она её обязательно воплотит в жизнь.

— Я и не пытался сбежать, — возразил Гарри. — Просто не видел смысла мчаться вприпрыжку.

— Если бы мы шли в твоём темпе, то опоздали бы, — раздражённо ответила Минерва.

Гарри только покачал головой. Если он и понял что-то о Минерве с момента их знакомства, так это то, что она обожала трансфигурацию и всегда была пунктуальна, когда дело касалось её любимого предмета. Клуб трансфигурации, очевидно, не был исключением, и троица гриффиндорцев пришла первой.

— Проходите, садитесь, — пригласил их Дамблдор.

Парты, которые обычно стояли рядами, были аккуратно составлены у стены, а вместо них в центре комнаты были расставлены кругом стулья.

— Подождём остальных, — объяснил Дамблдор, занимая место. — Я рад, что ты решил присоединиться к нам, Гарри. Думаю, тебе будет полезно.

— Не думаю, что я мог бы пропустить, даже если бы захотел, профессор, — ответил Гарри, бросив на Минерву шутливый взгляд.

Девушка лишь подняла бровь, а Дамблдор с улыбкой рассмеялся.

— Минерва может быть весьма настойчивой, — заметил он, — но в данном случае её настойчивость оправдана. Меня совершенно не удивили твои результаты СОВ, и я очень доволен, что твой труд окупился.

— Спасибо, — неуверенно ответил Гарри.

Он не был уверен, насколько распространены оценки «Превосходно» по трансфигурации, но, судя по всему, это было значительное достижение.

— Ага, вот и остальные, — объявил Дамблдор, прервав его мысли.

В комнату вошли ученики с первого по седьмой курс и заняли свои места. Дамблдору даже пришлось добавить несколько стульев, чтобы разместить всех. Несмотря на сложность этого направления магии, клуб пользовался популярностью, и Гарри задумался, существовал ли такой же в его родном времени.

Он не знал.

Гарри вспомнил, что в его мире был клуб по играм в плюй-камни и даже клуб любителей истории магии, но других вспомнить не мог, кроме собственного АД.

На его лице мелькнула улыбка при воспоминании о тайных встречах, которые он проводил в Выручай-Комнате с Роном, Гермионой и другими участниками. Те дни казались такими далёкими, и это действительно было так. Ещё более отрезвляющей была мысль, что даже если он доживёт до 1990-х годов, он уже не будет студентом и, вероятно, никогда больше не увидит своих друзей.

— Спасибо всем, что пришли, — тепло поприветствовал группу Дамблдор. — Для тех, кто уже посещал наши занятия, порядок работы вам знаком. А для тех, кто здесь впервые, я кратко объясню. Есть ли вопросы перед началом?

Когда вопросов не последовало, Дамблдор откинулся на спинку стула.

— Клуб трансфигурации создан, чтобы дополнить ваше обучение и дать вам больше возможностей для практики, — начал он. — Здесь вы можете отточить заклинания, которые даются вам с трудом или улучшить свои навыки в тех чарах, на практику которых вам не хватает времени на уроках. Если у вас возникают трудности с выполнением заклинания, здесь вы можете его отработать. А если вы уже уверенно справляетесь, то сможете испытать себя в более сложных задачах. Всё предельно просто. Я всегда готов помочь, но ценю, когда вы поддерживаете друг друга. Помогайте тем, кому это нужно, и будьте уверены, помощь к вам вернётся, когда потребуется. Здесь есть всё необходимое для практики. Единственная просьба — не беритесь за то, к чему вы ещё не готовы. Если сомневаетесь, обращайтесь ко мне. Я предпочитаю честный диалог, чтобы мы вместе нашли путь к достижению ваших целей.

— А если у нас нет целей, профессор? — спросил младший студент из Рейвенкло.

— Тогда я буду рад помочь вам найти одну, — ответил Дамблдор с улыбкой. — Можете начинать, когда будете готовы. Я здесь, чтобы ответить на вопросы и предложить помощь, если потребуется.

Ученики, знакомые с работой клуба, сразу же принялись за дело, а Гарри немного растерялся. Он не знал, над чем ему нужно или хочется работать, но проблема, казалось, решилась, когда Карлус поманил его за собой.

— Есть кое-что, над чем я работаю с самого начала лета, — объяснил он, уводя Гарри в тихий уголок комнаты, где на столе лежали различные предметы.

— Что это? — с любопытством спросил тот, когда Карлус начал раскладывать вещи в круг.

— Я пытаюсь сделать множественную трансфигурацию, — пояснил Карлус. — Превратить разные предметы в разные вещи.

— Одновременно?

Карлус кивнул.

— Это непросто, но возможно. Я смог превратить три предмета одновременно, а мой отец — восемь.

Гарри уважительно присвистнул.

— Он, должно быть, мастер трансфигурации.

— Так и есть, — гордо ответил Карлус. — Он делает это с лёгкостью. Думаю, быть Поттером и быть хорошим в трансфигурации — это что-то вроде семейной черты.

Гарри мог понять, почему он так думает. По словам Сириуса и Ремуса, его отец был исключительно талантлив в этом искусстве.

— Как это работает? — спросил он.

— Я не знаю, — вздохнул Карлус. — Я просил отца помочь, но он отказался. Сказал, что всё придёт в своё время и не стоит торопить события.

— Прямо как с невербальной магией, — задумчиво произнёс Гарри, вспоминая совет профессора Диппета. Он казался применимым и к делу Карлуса.

— Именно, — согласился тот. — Но это так раздражает. Я не могу повторить тот единственный успех.

— Как ты это сделал тогда? — спросил Гарри.

Карлус нахмурился.

— Я помню, что заклинание ощущалось по-другому. Вместо короткого всплеска магии оно длилось дольше. Я особо на нём не сосредотачивался, — признался он.

Гарри задумчиво нахмурился.

— Когда твой отец делает это, они все превращаются одновременно или по очереди?

— Не знаю, — ответил Карлус. — Это происходит так быстро, что я не успеваю заметить.

Гарри кивнул, доставая палочку. В его голове начала формироваться идея.

— Сосредоточиться на восьми вещах одновременно невозможно, — пробормотал он, взмахнув палочкой и сосредоточившись на четырёх предметах, которые Карлус разложил на столе.

Один за другим в быстрой последовательности он трансфигурировал их: кубок в мышь, перо в шип, свечу в деревянного лебедя и пуговицу в жука.

— Это выглядело как-то так? — спросил он, когда закончил своё заклинание.

— Похоже, но гораздо быстрее, — с волнением произнёс Карлус, внимательно рассматривая результаты трансфигурации.

С очередным взмахом палочки Гарри вернул предметы в исходное состояние, справившись на этот раз немного быстрее.

— Как ты это делаешь? — спросил Карлус.

— Один за другим, — подтвердил Гарри. — Я не сомневаюсь, что твой отец мастер трансфигурации, но превращать восемь предметов одновременно — это абсурд. Не думаю, что даже Дамблдор на такое способен.

— Вот как, — разочарованно протянул Карлус.

В этот момент их беседу прервал вежливый хлопок ладоней — это был профессор Дамблдор.

— Не унывай, Карлус, — мягко сказал он. — Думаю, твой отец хотел, чтобы ты сам пришёл к такому же выводу, что и мистер Эванс. Скажи, если бы ты увидел, как кто-то другой выполняет такое заклинание, разве ты не стал бы задаваться вопросами?

Карлус нахмурился, но кивнул:

— Наверное, стал бы.

— Тогда твоя единственная ошибка в том, что ты не обдумал проблему достаточно тщательно, — утешил его Дамблдор. — Впрочем, размышления над проблемами порой столь же вредны, как и их недооценка. Тем не менее, пять баллов Гриффиндору: одновременная трансфигурация трёх предметов в разные объекты — это выдающееся достижение.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил Карлус.

— И пять баллов тебе, Гарри, за то, что ты разгадал, как лорд Поттер выполнил трансфигурацию, и за помощь Карлусу, — добавил Дамблдор с улыбкой. — Кстати, ты прав: я тоже не могу превратить восемь предметов одновременно. Моё личное достижение — это четыре, и ни на один больше.

Дамблдор подмигнул им и направился к другим ученикам, а Карлус лишь покачал головой:

— Ну что ж, пора переходить к следующему заданию, — вздохнул он. — Не могу поверить, что мой отец так со мной поступил.

— Расскажешь ему, что разгадал его секрет? — спросил Гарри.

Карлус ухмыльнулся:

— Нет, я извлеку из этого максимум выгоды. Пусть папаша почувствует, каково это — быть обманутым.

Гарри усмехнулся. По тому малому, что он знал о своём отце, это была бы точь-в-точь его реакция. Теперь становилось ясно, откуда Джеймс унаследовал свой проказливый характер.

Карлус, возможно, был более серьёзным, но в глубине души он тоже был шутником. Утренний случай с Огденом лишь подтвердил это.

— Чем займёшься дальше? — спросил Гарри.

Карлус, кажется, был погружён в свои мысли, так что вопрос застал его врасплох. Гарри с улыбкой проследил за его взглядом.

Карлус, собравшись, снова обратил внимание на предметы на столе:

— Думаю, попробую ещё раз трансфигурировать три предмета одновременно, — заявил он. — Если Дамблдор может справиться с четырьмя, то три можно сделать.

Гарри кивнул и наблюдал, как Карлус взялся за работу, сам тоже пытаясь выполнить задание с переменным успехом.

— Кто она? — тихо спросил Гарри.

— Кто? — переспросил Карлус.

— Девушка, на которую ты смотрел. Тёмные волосы, высокие скулы, слизеринская форма.

Карлус резко шикнул, его щеки слегка порозовели.

— Тише, — прошипел он, притворяясь занятым.

— Так кто она?

Карлус тяжело вздохнул, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает:

— Это Дорея Блэк, — пробормотал он. — Сестра Арктуруса.

— А, — протянул Гарри, — и ты в неё влюблён.

Карлус сухо усмехнулся:

— Не будь дураком, Эванс. Даже если бы сам Мерлин влюбился в неё, она всё равно была бы недоступна. Арктурус очень сильно защищает младшую сестру, как и вся их семья.

Гарри покачал головой:

— Значит, ты просто боишься, — поддел он.

Карлус уловил шутливый тон и не поддался на провокацию, но его глаза сузились:

— Всё гораздо сложнее, чем кажется, — пробормотал он.

— В чём сложность?

Наследник Поттеров тяжело вздохнул:

— Наши семьи не враждуют, но ценности не очень-то совпадают, — пояснил он. — В истории наших семейств никогда не было союза между Поттерами и Блэками. Сомневаюсь, что это изменится.

— И ты просто смиришься с этим?

Карлус кивнул:

— Так будет лучше, Эванс. И тебе лучше никому об этом не говорить. Если что-то всплывёт, будут проблемы.

— Я никому не скажу, — пообещал Гарри, вспоминая, как Сириус показывал ему гобелен семьи Блэк прошлым Рождеством.

Карлус Поттер женился на Дорее Блэк, и у них родился сын — его собственный отец.

Он не знал, как такое могло случиться, если всё, что сказал Карлус, было правдой, но, видимо, они нашли способ.

С улыбкой Гарри снова посмотрел на девушку слизеринку.

Это была его бабушка, и хотя он никогда не смог бы ей об этом рассказать, видеть её лично было куда более значимым, чем он мог себе представить.

В своих мечтах о живых родителях он никогда не думал о семье за их пределами. А вот они, его бабушка и дедушка, здесь, до того как они ещё даже подумали о том, что однажды могут пожениться.

— Эй, Эванс, все уже уходят, — прервал его Карлус, слегка тронув за плечо.

Гарри не знал, сколько времени он провёл, погружённый в свои мысли, но комната почти опустела. Остались лишь он, наследник Поттеров и Минерва, которая смотрела на него с беспокойством.

Он покачал головой, показывая, что с ним всё в порядке, хотя сам в этом не был уверен.

Обратный путь в гостиную прошёл в молчании. Разговор поддерживали Минерва и Карлус, в то время как Гарри вновь погрузился в размышления.

Он знал, что, оказавшись здесь, получает уникальный шанс, как для себя, так и для семьи, которую потерял, не успев узнать. Но он также понимал, что есть вещи, в которые не стоило вмешиваться.

Против всех ожиданий его бабушка и дедушка поженились, и хотя Гарри не знал, как они преодолели все трудности, это было не его дело. Он не хотел ничего менять.

Мысль о том, что его вмешательство может привести к тому, что они не будут вместе, не давала покоя, поэтому он решил больше не касаться этой темы и уж точно никому не рассказывать.

Карлус ясно дал понять, что это не обсуждается, и Гарри уважал его желание.

Однако были и другие вопросы, требующие его внимания. Легче всего было отправиться спать раньше обычного, но вместо этого Гарри достал из сундука Карту Мародеров и активировал её.

Он не собирался вмешиваться в отношения Карлуса и Дореи, но совсем другое дело — Волдеморт.

Хотя до их столкновения оставалось ещё много времени, Гарри не собирался упускать ни одной возможности лишить его всего, что можно. И было одно место, которое он твёрдо решил закрыть для Тома Реддла, когда тот прибудет в Хогвартс в поисках своего наследия.

С этой мыслью он впился взглядом в точку, где располагался туалет для девочек на втором этаже.

Если всё пойдёт по плану, Том Реддл никогда не войдёт в Тайную комнату, и уж тем более не выпустит василиска.

Оставалось лишь дождаться подходящего момента, изучить, как устроен замок, прежде чем сделать свой ход. И если всё сложится удачно, возможно, именно он станет тем, кто за последнюю тысячу лет первым войдёт в Тайную комнату.

— Так, успокаиваемся, — распорядилась профессор Нотт.

Класс мгновенно затих; её присутствие само по себе заставляло учеников замолчать. Профессор Нотт была строгой женщиной с мышино-каштановыми волосами, туго стянутыми в пучок, и всегда поджатыми губами. Несмотря на то, что её выражение лица казалось вечно недовольным, Гарри быстро понял, что это просто её обычная манера. Она была не столько угрюмой, сколько резкой, возможно, нетерпеливой, но определённо не несправедливой.

До сих пор Гарри был впечатлён профессором Розалиной Нотт. Она была настоящим кладезем знаний по защите от тёмных искусств и увлечённым практиком. Достаточно было услышать, как она объясняет красоту заклинаний, чтобы понять это.

Если быть честным, он ожидал от неё предвзятости и благосклонности к чистокровным, но она его приятно удивила. Нотт оказалась совсем не похожа на двух представителей её семьи, которых он знал.

Она напоминала их внешне, но на этом сходство заканчивалось.

— Сегодня мы поговорим о ситуационно-специфических заклинаниях, — объявила она, и Гарри заметил, что её взгляд задержался на нём чуть дольше, чем на остальных. — Кто-нибудь может объяснить, что я имею в виду под этим термином?

Гарри читал об этом в книгах, которые ему дал Сириус, и, когда никто не поднял руку, он сделал это.

— Эванс, — подала голос Нотт.

— Этот термин относится к заклинаниям, созданным для одной конкретной цели. Например, чары конфиденциальности предназначены исключительно для создания приватности, в то время как заклинание для вызова огня может быть использовано для различных целей — от зажигания свечи до поджога целого здания.

Уголки тонких губ профессора слегка приподнялись, когда она кивнула.

— Гриффиндору пять очков, — сказала она. — Мистер Эванс прав. Ситуационно-специфические заклинания предназначены только для одной цели. Чары конфиденциальности, как объяснил мистер Эванс, служит лишь для обеспечения приватности. Его нельзя использовать для чего-то другого. Теперь, кто может назвать другие примеры таких заклинаний? Мистер Блэк?

Арктурус Блэк нахмурился, когда его спросили, хотя он не поднимал руку.

— Авада Кедавра, — ответил он равнодушно.

— Верно, — согласилась профессор Нотт. — Это одно из трёх непростительных заклинаний, имеющее только одну цель.

— А как насчёт заклятия Круциатус? — спросил Сте́ббинс.

Гарри не нравился этот парень. Он был таким же предвзятым, как и многие другие, но при этом лишённым ума и харизмы. Карлус тоже его недолюбливал и часто говорил о его глупости.

— Раньше заклятие Круциатус использовалось в медицине, — ответила Нотт. — Его всё ещё можно применять, но современные методы лечения позволяют обходиться без него.

Сте́ббинс нахмурился, но промолчал.

— Давайте рассмотрим более конкретные примеры, — предложила профессор Нотт, её проницательный взгляд снова остановился на Гарри.

Понимая, что он не примет её скрытый вызов, она решила подтолкнуть его сама.

— Мистер Эванс, мне известно из надёжного источника, что вы освоили заклинание Патронуса в тринадцать лет.

И вот она, провокация.

Гарри только кивнул, в то время как большинство однокурсников смотрели на него с удивлением и недоверием.

— Правда, Эванс? — восхищённо спросил Карлус.

— Чушь собачья, — отрезал Арктурус Блэк.

Гарри нахмурился. Если бы вызвали чистокровного ученика для такого достижения, Блэк не был бы столь категоричен.

— Что такое заклинание Патронуса? — спросила Поппи.

— Ах, заклинание Патронуса было разработано для борьбы с дементорами, — напомнила Нотт. — Мы обсуждали их на уроках на третьем курсе. Патронус сначала действует как щит, но когда заклинатель овладевает им в совершенстве, оно принимает телесную форму — животное, которое наилучшим образом представляет вас или кого-то, кого вы считаете своим защитником. Это очень сложное заклинание, и немногие обладают терпением и упорством, чтобы его освоить.

— Потому что это почти невозможно, — фыркнул Абраксас Малфой. — Даже мой отец не может этого сделать.

— Значит, если Эванс может, это делает его более сильным магом, чем твой отец, Малфой? — с ухмылкой спросил Тиберий.

Абраксас нахмурился.

— Давай, Гарри, покажи нам, — подбодрил его Карлус.

Вздохнув, Гарри встал и вытащил палочку, сосредоточившись на воспоминаниях о Сириусе.

— Экспекто Патронум, — прошептал он.

Из кончика палочки вырвался знакомый черный пес, и ослепительный свет заклинания залил комнату белым сиянием.

Гарри редко выглядел самодовольным, но на этот раз он повернулся к Арктурусу и Абраксасу, с вызовом глядя на них.

— Ничего себе, — пробормотал Карлус, восхищённый увиденным.

И он был не единственным — даже профессор Нотт выглядела впечатлённой.

— Что это? — спросил Огден с любопытством.

— Это собака, — фыркнул Малфой.

— Нет, — возразил Арктурус, оценивающе глядя на Гарри. — Это грим.

— Грим? — переспросил Абраксас, нахмурившись.

— Предвестник смерти, — пробормотал Арктурус. — Один из символов моей семьи.

Взмахом палочки Гарри завершил заклинание и сел на своё место, раздражённый тем, что его заставили продемонстрировать патронус. Он предпочёл бы обойтись без этого.

— Превосходная работа, мистер Эванс. Двадцать очков Гриффиндору.

Гарри лишь пожал плечами в ответ.

— К следующему занятию найдите другие примеры ситуационно-специфических заклинаний, которые мы могли бы попытаться освоить. На сегодня всё. Мистер Эванс, останьтесь, пожалуйста.

— Мы подождём снаружи, — пробормотал Карлус.

Гарри благодарно кивнул и принялся ждать, когда кабинет опустеет, размышляя, чего от него хочет профессор.

— Это было впечатляющее заклинание, — похвалила она, когда последний ученик покинул класс.

— Обязательно было заставлять меня показывать это при всех? — спросил он.

— Да, и на то есть веские причины.

— Тогда хотелось бы их услышать, — ответил он.

Уголок губ женщины дрогнул в едва заметной усмешке.

— Мистер Эванс, нельзя отрицать, что вы очень талантливы, но мне нужно было убедиться в этом самой, — начала она. — Я внимательно наблюдала за вами последние недели. Вы выполняете задания на высоком уровне, но я вижу, что вы способны на большее.

— Это не кажется достаточно веской причиной, — вздохнул Гарри.

— Возможно, но то, что вы — полукровка, да ещё и с влиятельным врагом, который затаил на вас обиду, — вполне, — спокойно ответила Нотт. — Сегодняшнее заклинание не защитит вас от Малфоя навсегда, но заставит его дважды подумать, прежде чем действовать. Если ваши магические родственники не смогут противостоять главе его семьи, то вам лучше сделать так, чтобы обида была забыта. Я говорю это как человек, который хорошо понимает мир чистокровных.

— Чистокровных, как вы? — уточнил Гарри.

— Именно, — согласилась Нотт, чем сильно его удивила. — Я понимаю это лучше, чем кто-либо, потому что видела это на собственном опыте. Я наблюдаю, как мой брат идёт на всё, чтобы угодить таким семьям, как Малфои. Если они решат, что вы им неугодны, ваша жизнь станет очень трудной. Я бы не хотела этого для вас.

— Почему вам это важно?

— Потому что в вас больше потенциала, чем вы осознаёте, и я хочу, чтобы вы его реализовали, — просто ответила Нотт. — Я предлагаю вам индивидуальные занятия два раза в неделю. Мы будем работать над любыми аспектами защиты от тёмных искусств, которые вам интересны, и я даже дам вам продвинутые задания. Если хотите, я научу вас дуэлировать. Думаю, из вас получится отличный дуэлянт.

— Дуэлянт? — Гарри был ошеломлён таким предложением.

Нотт кивнула.

— Судя по тому, что я уже видела, вы могли бы сделать на этом карьеру, но выбор останется за вами. В любом случае, это пойдет вам на пользу.

Гарри задумался.

Улучшить дуэльные навыки было бы полезно, а дополнительное обучение могло бы значительно помочь в его собственных целях.

— Мне это интересно, — ответил он.

— Прекрасно, тогда начнём с понедельника и пятницы на следующей неделе сразу после ужина, — решила профессор Нотт. — А пока постарайтесь не провоцировать Малфоя. Если он хоть немного похож на своего отца, он может доставить вам немало хлопот.

Гарри фыркнул.

Если он хоть немного похож на Драко и Люциуса, то окажется жалким трусом.

— Я не буду его провоцировать, но если он решит напасть, я не отступлю, — сказал Гарри.

Нотт улыбнулась.

— Я и не ожидала другого, — сказала она с лёгкой заговорщической улыбкой.

С новыми планами в голове Гарри собрал вещи и покинул класс. Неожиданное предложение и разговор с профессором оставили его в некотором замешательстве.

— Чего она хотела? — спросил Карлус.

— Обучать меня, — ответил Гарри.

— Чёрт возьми, она, должно быть, высокого мнения о твоих способностях, раз предложила, — удивился Карлус. — Мне кажется, с тех пор как мы начали учёбу, только Минни Дамблдор предложил нечто подобное.

Минерва кивнула, задумчиво нахмурившись.

— Ты этого хочешь? — спросила она.

Гарри кивнул.

— Это не повредит, верно?

Карлус покачал головой.

— Было бы глупо отказываться. Что бы ни говорили о её семье, Нотт действительно знает своё дело.

— Она права, — тихо согласился Гарри, мысленно уже возвращаясь к задаче, которую собирался выполнить сегодня.

— И не забудь про пир, — напомнил Карлус.

Глаза Минервы загорелись, но Гарри тяжело вздохнул.

— Я не праздную Хэллоуин, — пробормотал он.

— Почему? — спросил Карлус.

— Это день, когда были убиты мои родители, — мрачно ответил Гарри.

— Опять влип, — пробормотал Карлус, сочувственно глядя на него. — Прости, Эванс.

Гарри отмахнулся.

— Ты не знал. Я просто не хочу его отмечать. У меня нет хороших воспоминаний о Хэллоуине, так что я просто лягу спать пораньше, — сказал он, покидая друзей.

Он не соврал.

Последние Хэллоуины не пробудили в нём любви к этому празднику, а совпадение с датой смерти родителей делало его ещё более горьким.

К тому же, сегодня вечером Гарри планировал завершить подготовку к своему первому шагу против Волдеморта, над которым он тщательно трудился последние недели, изучая Карту мародеров по ночам и посещая Запретную секцию под мантией-невидимкой.

Исполнить задуманное именно сегодня казалось символичным — нанести первый удар в день, который был омрачён для него трагедией.

Когда он вернулся в гостиную, она была так же пуста, как и ожидалось. Гарри специально выбрал время пира, чтобы его отсутствие не заметили. Если всё пойдёт по плану, у него будет несколько часов, чтобы завершить дела и вернуться в башню.

Даже если он задержится, он сможет сказать, что просто пошёл прогуляться. Теперь, когда он объяснил Минерве и Карлусу, почему не пойдёт на пир, они встанут на его защиту, если это потребуется.

Часть его чувствовала себя виноватой за то, что он так манипулировал ситуацией в свою пользу, но это было необходимо.

«План, которым Том мог бы гордиться», — подумал Гарри, испытывая отвращение к тому, что использовал хитрость, достойную врага.

Хотя он и считал такие методы отвратительными, в глубине души признавал, что теперь будет вынужден полагаться на них.

Проверив сумку, которую он собирал последние недели, Гарри в последний раз взглянул на карту, затем накинул мантию и покинул башню, направляясь к женскому туалету на втором этаже.

* * *

— Как думаешь, нам стоит его проверить? — тихо спросила Минерва, сидя с Карлусом за столом Гриффиндора вместе с остальными шестикурсниками.

Она переживала за Гарри. Весь день он был не в себе, и теперь, узнав причину, Минерва почувствовала вину.

Её отношения с родителями были далеки от идеальных, но, по крайней мере, они были живы и могли поддержать её, даже отец, несмотря на его предубеждения.

У Гарри же не было никого. Из тех немногих разговоров она знала, что он потерял даже своего крёстного.

— Думаю, он хочет побыть один, — с грустью в голосе ответил Карлус. — Ты же видела, Минни, он привык быть в одиночестве.

— В одиночестве? — переспросила она.

Карлус кивнул.

— Он ходит с нами на занятия, обедает, но ты видишь его по выходным?

Минерва нахмурилась и покачала головой.

С тех пор как началась осень, она почти не видела его на выходных, и это вызывало чувство вины. Гарри был гораздо более одинок, чем думал Карлус, но Минерва это понимала лучше.

Она решила, что постарается проводить с ним больше времени — если он этого захочет, конечно.

— Нет, — призналась она.

— Он — одиночка, — пожал плечами Карлус. — И это нормально. Но думаю, к нам он хорошо относится. Не похож он на того, кто стал бы притворяться в таких вещах.

Минерва мысленно вздохнула.

Конечно, Гарри нравился Карлусу, они ведь были роднёй, даже если сам Карлус об этом не знал.

— Я проведаю его чуть позже, — решила она. — Пусть побудет один.

— Думаю, так будет лучше, — согласился Карлус. — К тому же, эти выходные с походом в Хогсмид. Ему стоит пойти с нами. Если придётся, я его туда силой затащу.

* * *

Комната была такой же, какой Гарри её помнил. В этот раз путь сюда был куда легче: не нужно было избегать Плаксы Миртл, обходить обрушенные туннели или держать на мушке Локхарта, пытающегося стереть память.

Попасть в Тайную Комнату под школой оказалось разочаровывающе просто, но Гарри был доволен тем, что на этот раз ему не пришлось столкнуться с препятствиями.

И вот он здесь.

Холодный каменный зал. Уходящие вверх колонны обвиты каменными змеями. Они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Место по-прежнему наводило ужас, а осознание того, что на другой стороне статуи Салазара Слизерина спит убитый им в будущем василиск только усиливало мрачную атмосферу.

По спине Гарри пробежал холодок, и он непроизвольно потянулся к шраму на локте.

Боль от укуса василиска была невыносимой, но сильнее всего запомнился момент, когда он почувствовал, как начинает терять сознание.

Боль была ему знакома.

Глубоко вздохнув, он медленно подошёл к статуе, чувствуя, как мурашки ползут по шее от напряжённого ожидания.

Последние недели он много размышлял о том, что должен сделать здесь, прокручивал в голове разные сценарии и пересматривал свои решения снова и снова. Он даже думал о том, чтобы оставить змею в живых. Возможно, это существо могло бы стать могущественным союзником?

Но он быстро отверг эту мысль.

Да, он говорил на парселтанге, но василиск — слишком опасное создание, чтобы оставлять его в школе или подвергать других риску.

Нет, оставить змею в живых было не вариантом. Даже если бы он мог заставить её подчиняться, ответственность была бы слишком велика.

Рука снова напомнила о себе фантомной болью от укуса. Другого выхода не было.

Чтобы обеспечить собственную безопасность и безопасность других учеников сейчас и в будущем, василиск должен был умереть.

Так будет лучше.

Он не мог позволить Тому найти это существо, когда он окажется в Хогвартсе. Если Гарри и усвоил что-то о своём враге, так это то, что тот был невероятно находчив. Даже если Гарри сумеет взять контроль над змеёй, Том найдёт способ отнять его. Этот риск был неприемлем. Да и спрятать его было некуда, чтобы быть точно уверенным в его безопасности. Оно бы всё равно стало мишенью, а если бы Гарри сдал его Министерству, его бы просто убили. Если уж кто-то и должен это сделать, то только он сам. Если можно извлечь какую-то выгоду из смерти василиска, то он сам и получит её.

Гарри нахмурился.

Он никогда не был жадным, но какая-то часть его хотела оставить всё себе. Если в этом есть хоть какая-то ценность, он хотел воспользоваться ею.

Он читал, что яд, зубы и шкура василиска стоят целое состояние в определённых кругах. Конечно, он не мог рассчитывать на полную цену. Продажа таких вещей потребует поисков на чёрном рынке, что означало меньшую прибыль.

Но это не имело значения.

Он всё равно получит значительную сумму, пусть и не полную. Конечно, он оставит себе немного — яд, зубы и шкура могут пригодиться в будущем. Остальное можно будет продать.

Осознание того, что он лишит Волдеморта этой возможности, делало всё это только слаще. Даже если Том найдёт комнату, там уже не будет ничего полезного. Гарри об этом позаботится.

Он был вырван из мыслей шипением, раздавшимся за статуей. Гарри напрягся.

Василиск проснулся.

Осторожно, он снял рюкзак, поставил его на пол, открыл и достал небольшую коробку. Он увеличил её, и та стала в несколько раз больше. Гарри заглянул в одно из отверстий, которое заранее вырезал на боковой стороне.

Поверить в то, что петух — лучшее оружие против столь величественного существа, казалось абсурдным. Однако Гарри вспомнил, что Джинни, будучи под контролем Тома, целенаправленно уничтожала всех петухов на школьной территории.

Это могло означать лишь одно: они действительно представляли угрозу для василиска, и Том был готов рисковать тем, что его поймают, лишь бы убить птиц и обезопасить своё чудовище.

Если всё окажется столь же просто, как он надеялся, Гарри будет рад. Если крик одного петуха действительно смертелен, то десяти, которых он собрал, должно хватить с лихвой. Это давало некоторое облегчение.

Он уже мечтал избавиться от этих злополучных птиц. Кормить их и убирать за ними оказалось делом куда более хлопотным, чем он предполагал. Да и что бы он сказал, если бы его соседи по комнате случайно обнаружили их?

Снова раздалось шипение, на этот раз — в сопровождении характерного звука огромного змеиного тела, скользящего по логову.

Пора было действовать.

Гарри снял чары тишины с коробки и пнул её. Петухи тут же вспорхнули, оглашая помещение своими пронзительными криками, которые эхом отражались от стен.

Тут же раздался оглушительный визг из глубин статуи, и вскоре послышался глухой шум — василиск в панике метался, ударяясь о камни.

Гарри зажал уши, опасаясь, что они могут вот-вот начать кровоточить от этого душераздирающего звука.

Когда петухи утихли, он осторожно убрал руки от ушей. Вокруг стояла полная тишина. Больше не было ни визга, ни шипения, ни движения. Оставаясь под мантией-невидимкой, Гарри закрыл глаза и произнёс те самые слова, которые однажды для него чуть больше трёх лет назад сказал Том Реддл:

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки.

Либо Салазар был таким же эгоистом, как Том, либо последний нашёл способ использовать именно эту фразу для открытия статуи. Как бы то ни было, рот статуи снова начал открываться, и Гарри понял, что первая теория, вероятно, была верной.

Звук скрежещущего камня заставил его крепче зажмуриться, прислушиваясь к любым признакам жизни внутри.

Ничего. Когда он осторожно приоткрыл глаза, то увидел гигантское тело василиска — оно было неподвижно, окружёно обломками камня, которые змея сбила в своих последних конвульсиях.

— Ну, слава Мерлину, — пробормотал Гарри, открывая глаза полностью.

Он поднял палочку и осторожно подошёл ближе, чтобы слегка ткнуть змею ногой. Быстро отскочив назад, всё ещё скрытый под мантией-невидимкой, он окинул взглядом чудовище.

Несмотря на смертельную опасность, василиск был поистине впечатляющим существом. Хотя Гарри было жаль убивать его, он знал, что поступил правильно. Змея была слишком большой угрозой, чтобы шестнадцатилетний подросток мог её контролировать.

Осознав, что провёл здесь больше времени, чем рассчитывал, Гарри принялся за работу. Он аккуратно срезал небольшой кусок кожи с мягкой нижней части тела василиска, затем надел перчатки из драконьей кожи и извлёк один из клыков.

Самой сложной задачей оказалось извлечение ядовитого мешка. Но Гарри вспомнил, что читал в одной из книг из Запретной секции о физиологии магических существ:

«Ядовитый мешок змеи легко повредить, и вы рискуете потерять большую часть ценного вещества, если сделаете слишком большой надрез. Достаточно будет крохотного отверстия, чтобы аккуратно слить яд. Лучше проявить осторожность и терпение, чем торопиться».

Хотя книга не говорила конкретно о василисках, Гарри решил следовать совету. Перед ним была змея, пусть и огромная, но по своей природе похожая на тех, о которых он читал.

Достав большой флакон и карманный нож, который ему подарил Сириус, Гарри аккуратно проколол мешок и подставил флакон под поток густой зелёной жидкости. Когда ядовитый поток стал иссякать, он аккуратно выдавил последние капли и закрыл флакон пробкой, довольный результатом.

Флакон вмещал почти пол-литра, и Гарри наполнил его больше чем наполовину. Он не знал точной стоимости яда василиска, но знал наверняка, что этот редкий ресурс принесёт немалый доход.

Однако всё это могло подождать. Сейчас главной задачей было вернуться в гостиную, пока его отсутствие не заметили. Он планировал вернуться за остальными частями василиска в ближайшие дни или недели, когда найдёт надёжное место для их продажи.

Всё-таки не хотелось оказаться замеченным рядом с огромным трупом такого опасного существа.

Запечатав вход в Тайную комнату, Гарри направился через запутанные туннели к трубе, ведущей обратно в женский туалет на втором этаже.

Именно эта труба могла сорвать все его планы. Чтобы подняться по ней, потребовались бы часы, и Гарри сомневался, что вообще сможет это сделать. Однако в библиотеке он нашёл заклинание, использовавшееся шахтёрами для подъёма ценных металлов. Это была разновидность чар левитации, но гораздо более практичными для выхода из подземелий. Гарри долго практиковался в Выручай-Комнате, пока не стал уверен в своих силах, а также нашёл способы применять его в дуэлях.

Направив палочку на свои ноги, Гарри сосредоточился на том, чтобы поднять себя вверх по трубе, и вскоре оказался в туалете.

Это заклинание требовало больших усилий, но с каждой новой попыткой становилось легче.

Оказавшись в безопасности, Гарри убедился, что вход в Тайную комнату надёжно запечатан, и снова взглянул на Карту мародеров. Пир уже закончился, и все ученики находились в своих гостиных.

Хотя он рассчитывал завершить всё раньше, Гарри был готов к такому развитию событий. Убедившись, что поблизости никого не было, он покинул туалет и направился обратно в башню Гриффиндора.

* * *

— Думаю, пора проверить, как он там, — объявил Карлус, поднимаясь с кресла у камина в общей гостиной.

Минерва кивнула, чувствуя облегчение.

— Ты к Эвансу? — спросил Прюэтт.

Карлус кивнул.

— Его нет наверху, — отозвался Прюэтт, очищая банан и откусывая сразу половину.

Этот парень всегда поражал Карлуса — как он мог столько есть и не набирать вес? Только недавно Прюэтт умял пять порций еды и три десерта, а сейчас уже принимался за перекус.

— Что значит, его нет? — с тревогой переспросил Карлус.

Прюэтт пожал плечами.

— Занавески его кровати открыты, а самого Гарри там нет.

— Чёрт, — выругался Карлус. — Нехорошо ему одному бродить, особенно если Малфой что-то замышляет.

Минерва тоже встревоженно поднялась, доставая палочку.

— Нам надо его найти.

— Согласен, — кивнул Карлус.

— Я с вами, — заявил Прюэтт. — Он ведь из наших.

Карлус благодарно улыбнулся и двинулся к выходу из гостиной. Но тут дверь открылась, и вошёл Гарри — целый и невредимый.

— Где ты был? — резко спросил Карлус.

— Просто гулял, — удивлённо ответил Гарри, заметив его взволнованность.

Карлус покачал головой.

— Чёрт возьми, Эванс, мы собирались тебя искать! Не время шляться по замку в одиночку.

Гарри нахмурился.

— Из-за Малфоя, — напомнил ему Прюэтт.

Гарри усмехнулся.

— Если Малфой решит что-то предпринять, первым об этом пожалеет.

— Как я и говорил, он сам ничего не сделает напрямую, — вмешался Карлус. — Не недооценивай его, Гарри. Абраксас может показаться пустословом, но он готов на всё, чтобы отомстить. Будь осторожен.

Гарри кивнул.

— Я понял. Просто нужно было прогуляться.

Карлус с сочувствием посмотрел на него.

— Я понимаю, но не делай из себя лёгкую мишень. Если с тобой что-то случится, будут проблемы.

— И немалые, — твёрдо добавил Прюэтт. — Ты один из нас, Эванс. Мы своих не бросаем.

Минерва улыбнулась и взяла Гарри за руку. Подведя его к креслу у камина, она мягко усадила его.

— Завтра ты идёшь с нами в Хогсмид.

Это не было просьбой или приглашением — это был приказ.

— Возьми выходной и проведи день с нами. Тебе не помешает свежий воздух и немного веселья.

— Она права, — поддержал Карлус. — Мы покажем тебе город и пообедаем. Тебе это пойдёт на пользу.

— И у меня нет выбора? — с усмешкой спросил Гарри.

— Разве что хочешь провести день в моём кармане в виде мыши, — весело ответила Минерва.

Гарри рассмеялся и кивнул.

— Ладно, я приду. Но сейчас мне нужно в постель — день выдался непростым.

— Восемь утра, будь здесь, — напомнила Минерва.

Ответа не последовало, но она знала, что Гарри не опоздает.

— Ну, его не пришлось долго уговаривать, — заметил Прюэтт.

— Он знает, что с Минни лучше не спорить, — усмехнулся Карлус. — Дадим ему время. Ему точно нужен сон.

— А пока чем займёмся? — спросил Прюэтт, бросив взгляд на часы над камином.

Соседи по комнате старались вести себя как можно тише, но когда спустя полчаса отправились спать Гарри всё равно услышал их, а затем и шелест занавесок, когда Карлус приоткрыл их, чтобы проверить, всё ли с ним было в порядке.

С тех пор как Гарри встретил своего деда, он понял, что Карлус был добрым и заботливым парнем. Часто его можно было застать за помощью младшим ученикам с домашними заданиями или же он мог просто проводить с ними время. Благодаря этому Карлус пользовался огромным уважением среди гриффиндорцев, став для многих кем-то вроде старшего брата.

Гарри тоже проникся к нему уважением — и не только из-за родственных связей.

Карлус был почти таким, каким Гарри представлял своего отца, только менее увлечённым розыгрышами.

Можно даже было сказать, что между ними завязалась настоящая дружба. Не проходило и дня, чтобы Карлус не ждал Гарри в гостиной после его утренних тренировок в Выручай-Комнате, и на каждой трапезе они сидели вместе.

И Огден, и Карлус тепло его приняли. Даже Прюэтт, пусть и не был так близок с Тиберием и наследником Поттеров, как можно было ожидать, всё же поддерживал дружеские отношения. Деймон Прюэтт больше времени проводил со своими друзьями из Хаффлпаффа, что, впрочем, Гарри нисколько не смущало. Прюэтт был приветлив и общителен, просто общался еще и с другими людьми.

Однако больше всего Гарри удивляло, как легко ему удалось привыкнуть к этой новой жизни.

Часто он размышлял о том, что сейчас делали Рон и Гермиона, и узнали ли они, что с ним произошло. Но всё это уже не имело большого значения. Он был здесь почти пять месяцев и давно осознал, что пути назад не было, даже если мысль об этом всё ещё причиняла лёгкую боль.

В любом случае, всё могло быть гораздо хуже, и, скорее всего, так и будет в будущем. Именно поэтому он так старательно занимался магией по ночам, когда все спали, и именно поэтому он ежедневно стремился стать сильнее.

Его будущее было неопределённым, как и будущее всех, кто жил здесь. Надвигалась война с Гриндевальдом и его сторонниками, которая с каждым днем становилась всё ближе, и Гарри был полон решимости встретить её подготовленным.

Погружённый в свои мысли, он, должно быть, задремал, потому что, когда открыл глаза, солнце уже взошло, и он упустил шанс продолжить тренировки.

Сегодня у него была встреча с Минервой в гостиной, так что на утренние занятия времени не оставалось. Впрочем, Гарри подумал, что день отдыха ему не помешает — с самого приезда он изнурял себя бесконечной учёбой.

С помощью палочки он проверил время и, поняв, что у него есть ещё пару часов, достал из сундука одну из книг на парселтанге, подаренную Николасом, и углубился в чтение.

Сначала Гарри сопротивлялся этой части своей сущности, ведь его способность понимать змеиный язык была прямым результатом связи с душой Тома Реддла. Но что-то внутри подталкивало его использовать этот дар, видя в нём преимущество.

Со временем он принял это. Стать змееустом — это то, кем он был, даже если так не должно было случиться.

Книги, которые Николас передал ему, оказались невероятно увлекательными и полными полезных заклинаний на все случаи жизни.

По правде говоря, Гарри даже испытывал некоторую гордостью от того, что, насколько ему было известно, владеть этой магией могли только он и Волдеморт. Причём Реддлу никогда не удастся получить доступ к этим книгам.

Каждая была написана от руки и передавалась из поколения в поколение в роду Слизерина, пока не оказалась у Фламелей. Каждый новый обладатель добавлял туда свои открытия и заклинания.

Со временем эти книги стали для Гарри одними из самых ценных вещей, и он часто обращался к ним, включая их магию в свои ежедневные тренировки.

— Ты не спишь, Эванс? — зевнул Тиберий. — Помнишь, что мы сегодня идём в Хогсмид?

Гарри улыбнулся и покачал головой.

— Нет, не сплю, Огден.

— Отлично, — ответил Тиберий. — Собирайся, нужно как следует позавтракать перед дорогой.

Убрав книги и выбрав одежду, Гарри быстро принял душ и отправился в гостиную, где его уже ждали Минерва, Поппи, Карлус и Огден.

— Ого, как ты сегодня выглядишь, — оценивающе заметила Поппи, оглядывая его с ног до головы. — Обычно вижу тебя только в мантиях.

Она сама была в длинном синем платье в горошек, которое расширялось к низу, и с чёрной лентой на талии, подчёркнутой чёрной шляпкой.

— Выглядишь стильно, Эванс, — одобрительно кивнул Карлус.

Минерва улыбнулась почти торжествующе.

Гарри выбрал серо-чёрный клетчатый пиджак, светло-серые брюки, коричневые туфли и белую рубашку. Образ завершала одна из шляп, которую для него подобрала Минерва, идеально сочетающаяся с пиджаком.

Минерва тоже была в платье, похожем на наряд Поппи, только зелёного цвета с тёмным тартановым бантом и шляпкой.

— Очень мило, — заметила Минерва, взяв под руку Поппи, и обе направились к выходу из гостиной.

— Ты был в Хогсмиде раньше, Эванс? — спросил Карлус за завтраком.

Гарри кивнул, уставившись пристальным взглядом на Абраксаса Малфоя, который сидел с другой стороны зала.

— Пару раз, — ответил он, когда тот отвёл взгляд. — Но давно.

— Вряд ли там что-то изменилось, — заметил Карлус, намазывая тост. — Но смена обстановки всегда кстати, и там всегда есть чем заняться.

— Чем ты обычно занимаешься?

— Обед в «Трёх метлах» — обязательная программа, — ответил Карлус. — Ну и, конечно, «Зонко».

— Не забудь про «Сладкое Королевство», — вмешалась Поппи. — Я собираюсь взять мятный заварной крем.

Карлус неодобрительно покачал головой.

— Если это не сливочно-медовый крем, то ты совершаешь ошибку.

Поппи возмущённо посмотрела на него.

— Ну вот, начинается, — вздохнул Тиберий.

Завязался горячий спор о том, какой крем вкуснее, и Гарри с остальными лишь с улыбкой наблюдали за ними, пока Минерва не встала, закончив завтрак.

— Мы можем спорить об этом весь день или всё-таки пойдем в деревню? — раздражённо заметила она.

Карлус кивнул.

— Тогда я наконец докажу Поппи, что сливочно-медовый крем лучший.

— А я докажу тебе, что мятный лучше, — парировала Поппи.

Они с минуту сверлили друг друга взглядами, пока Минерва не фыркнула и не отправилась на выход, за ней последовали остальные.

— Они всегда такие? — спросил Гарри у Огдена.

— Ты имеешь в виду упрямые и несговорчивые? Да, это Карлус и Поппи.

Гарри фыркнул и нахмурился, когда они подошли к каретам.

В начале семестра он не обращал внимания на фестралов — его мысли были заняты прибытием новых студентов. К тому же, их вид напоминал ему о событиях в Министерстве магии. Но теперь, глядя на загадочное существо, стоявшее впереди кареты, Гарри ощутил тёплое чувство.

То, что произошло в Министерстве, не было виной фестралов. Наоборот, они помогли ему в самый нужный момент, доставив его туда, где он должен был быть.

— Привет, — прошептал он, подходя к невидимому существу.

— Эванс, что ты делаешь? — с любопытством спросил Карлус.

— Просто разговариваю с фестралом.

Остальные подростки посмотрели на него в недоумении, и Гарри улыбнулся.

— Если вы не видели, как кто-то умирает, то не сможете их увидеть, — объяснил он.

— Ты хочешь сказать, там есть невидимое существо? — удивлённо спросила Минерва.

Гарри кивнул и жестом пригласил её подойти ближе. Когда она приблизилась, он взял её за руку и ободряюще посмотрел на неё.

— Спокойно, — мягко сказал он.

Минерва кивнула, и Гарри аккуратно положил её руку на нос фестрала. Её глаза расширились от удивления.

— Оно действительно здесь, — прошептала она. — Как оно выглядит?

— Похоже на худого коня с крыльями, — ответил Гарри. — Они потрясающие, — добавил он с восхищением.

Минерва тепло улыбнулась.

— Ты действительно их любишь, да?

Гарри кивнул.

— Они помогли мне в трудный момент, — тихо сказал он, погладив фестрала напоследок и вернувшись к остальным.

— Что ты почувствовала? — спросила Поппи.

— Не знаю, но это было что-то мягкое и тёплое, — ответила Минерва.

— Каждый день узнаёшь что-то новое. Надо будет попросить профессора Линтона изучить их на занятиях, — задумчиво сказал Карлус.

Линтон был преподавателем по уходу за магическими существами, и, по мнению Гарри, его страсть к своему делу могла сравниться разве что с Хагридом.

— Ну что, поехали? — предложил Тиберий.

Карлус жестом пригласил всех в карету, и Минерва села рядом с Гарри, всё ещё держа его за руку.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Я никогда не задумывалась о том, что везет кареты.

— Я тоже, пока не начал их видеть.

— Твой крестный?

Гарри покачал головой.

— Друг, — загадочно ответил он.

Минерва не стала задавать больше вопросов, лишь крепче сжала его руку. Остаток поездки они провели в молчании.

— Тогда сначала в «Сладкое Королевство»? — с вызовом спросила Поппи, пристально глядя на Карлуса, который засмеялся, когда они вышли из кареты.

— Ладно, Поппи, — сдался Карлус. — Убеди меня, что мятный крем лучше, но если ты ошибаешься, я буду очень разочарован.

Поппи приподняла бровь.

— Я никогда не ошибаюсь, Поттер, — заявила она с усмешкой, вызвав очередной приступ смеха у Карлуса, когда вся компания двинулась за ней к первому пункту назначения.

Для Гарри деревня выглядела точно так же, какой он её помнил: те же вымощенные булыжником улицы и магазины, хотя теперь всё выглядело немного свежее, словно недавно перекрашенное.

Тем не менее, было приятно вновь оказаться здесь. Когда он вошёл в «Сладкое Королевство», на него нахлынули воспоминания о посещениях Хогсмида с Роном и Гермионой. Он также вспомнил о коротком пути между магазином и замком, которым пользовался, когда было нужно.

— Видишь, я же говорила, что мятный крем лучше, — торжествующе сказала Поппи, когда Карлус попробовал угощение.

Он задумчиво кивнул, но потом сморщился.

— Нет, — не согласился он. — Это не моё. А теперь тебе придётся попробовать медовый крем.

Поппи что-то пробормотала себе под нос, но всё же приняла ложку с предложенным лакомством и покачала головой.

— Недостаточно сладкий, — объявила она.

— Может, вам стоит просто признать, что у вас разные вкусы? — предложила Минерва.

Карлус кивнул, и Поппи неохотно согласилась.

— О, зачем ты испортила всё веселье, Минни, — недовольно пробормотал Тиберий. — Они могли бы начать кидаться кремом.

— Я бы не хотела, чтобы нас выгнали отсюда, — спокойно ответила Минерва. — Если хотите кидаться кремом, делайте это на улице.

Она вдруг поняла свою ошибку, и Огден тут же обратился к Поппи.

— Ну что, пойдём на улицу и будем кидаться кремом?

Его тон был почти умоляющим, и Гарри лишь покачал головой.

— Судя по этому взгляду, Тиберий, это определённо было «нет».

Тот надул губы, а Поппи смягчилась немного.

— Не переживай, Огден, у меня часто появляется желание чем-то в тебя запустить, — сказала она, направляясь к кассе.

— Но не кремом, — вздохнул Карлус, заметив надежду в глазах Тиберия.

— Скорее, что-нибудь вроде ночного горшка, — добавил Гарри.

— Это уже совсем не мило, — пробормотал Огден.

Они расплатились за покупки, вышли из сладко пахнущего магазина и направились в «Зонко». Как ни странно, Карлус здесь оказался в своей стихии.

— Серьёзно, Поттер? — спросила Поппи, когда он начал наполнять корзину зудящим порошком, навозными бомбами и сомнительного вида желе.

— Может, пригодится, — оправдывался Карлус. — Особенно если Маклагген продолжит вести себя как задиристый дурак. Я его быстро на место поставлю.

— Ну, если это для Маклаггена, действуй, — поддержала Поппи. — От меня жалоб не будет, но если хоть что-то из этого окажется рядом со мной, помни, у меня есть доступ к зельям.

Карлус с улыбкой кивнул.

— Понял, — ответил он с обаятельной ухмылкой.

Поппи только хмыкнула, и они снова расплатились, прежде чем выйти из магазина.

Начался дождь, как это часто бывает в Шотландии поздней осенью. Карлус нахмурился.

— Может, пойдём обедать? — предложил он.

Все с радостью согласились и направились к «Трём метлам», чтобы укрыться от дождя.

— Подождите! — внезапно сказал Гарри, останавливая остальных.

Что-то было не так.

Он не мог объяснить, что именно, но что-то заставило его остановиться. Хотя он ничего подозрительного не видел, странное чувство беспокойства не покидало его.

— Гарри, дождь идёт, — недовольно сказала Минерва. — Что случилось?

Гарри нахмурился и жестом попросил её замолчать. Он по-прежнему не видел ничего необычного, но чувство не отпускало. Закрыв глаза, он сосредоточился на этом.

Честно говоря, Гарри не знал, что делает, но это казалось правильным.

Ощущение было почти зловещим, как тень на краю сознания, что-то неправильное, что становилось всё более ощутимым. С закрытыми глазами это чувство лишь усиливалось.

— Подождите здесь, — пробормотал он, наложив на себя дезиллюминационное заклинание, после чего скрылся за углом, не обращая внимания на крики друзей.

Заклинание было почти бесполезно под дождём, и Гарри пожалел, что оставил мантию-невидимку. Хотя она была не более надёжна в таких условиях, это всё же было лучше, чем ничего.

Подойдя к переулку неподалёку, Гарри заметил двух фигур, которые что-то искали. Приблизившись, он узнал Стеббинса и другого слизеринца, имя которого ему было неизвестно.

— Где они? — раздражённо пробормотал Стеббинс. — Они не могли задерживаться так надолго.

— Подожди, скоро выйдут. Заткнись, — огрызнулся другой парень. — Помни, цель — Эванс. Остальных не трогай. Малфой ясно сказал.

— Я понял, Булстроуд, — проворчал Стеббинс.

Гарри нахмурился.

Они собирались напасть на него, когда он был с друзьями? Они что, были настолько глупы, или Малфой пообещал им что-то, чтобы они рискнули?

Наверное, второе.

Гарри ощутил, как нарастает его гнев. Он поднял палочку и, прицелившись, отправил Булстроуда кувыркаться на землю после оглушающего заклинания.

— Кто т-там? — дрожащим голосом выкрикнул Стеббинс, поворачиваясь в сторону, откуда прилетело заклинание

Несколько секунд спустя он был обезоружен и привязан к водосточной трубе, кончик волшебной палочки Гарри смотрел ему прямо в лицо.

— Меня искал? — прошипел Гарри, снимая дезиллюминационное заклинание.

Явно напуганный Стеббинс уставился на него, тщетно пытаясь освободиться.

— Н-нет, — пробормотал он, озираясь по сторонам в поисках помощи.

Но никого рядом не было. Дождь побудил остальных учеников укрыться в магазинах, а Булстроуд был без сознания.

— Странно, ведь я слышал, как вы говорили обо этом.

— Мы не собирались ничего делать, просто хотели пошутить, — попытался оправдаться Стеббинс.

— По приказу Малфоя? — уточнил Гарри.

— Он заставил нас! — выпалил Стеббинс.

Гарри схватил его за мантию, притянув ближе, их носы почти соприкоснулись.

— Тогда передай Малфою, чтобы перестал прятаться за другими и вышел сам, — прошипел Гарри. — Передай ему, что если он хочет встретиться со мной, я готов в любое время.

— Гарри! — прозвучал голос Минервы. — Гарри, отпусти его. Он того не стоит.

Гарри ещё несколько мгновений злобно смотрел на побледневшего Стеббинса, затем оттолкнул его.

— Передай ему, Стеббинс, — повторил Гарри.

Парень торопливо кивнул, помог Булстроуду подняться, и они вдвоём поспешили прочь.

— Что за чертовщина тут творится, Эванс? — спросил Карлус.

— Они собирались устроить на меня засаду, — спокойно объяснил Гарри, всё ещё глядя на убегающих слизеринцев.

Карлус тяжело вздохнул.

— Я поговорю с Блэком. Он явно будет недоволен.

— Поторопись. Абраксас Малфой начинает выводить меня из себя.

— Я всё улажу, — заверил его Карлус, положив руку на плечо Гарри. — Пойдём в замок?

Гарри покачал головой.

— Нет, мы собирались пообедать, и именно это мы и сделаем.

— Ты точно уверен? — спросил Тиберий. — После всего этого я просто умираю с голоду. Ты, должно быть, тоже.

Гарри усмехнулся и кивнул.

— Пойдём, Огден, накормим тебя, — сказал он с улыбкой.

Тиберий радостно улыбнулся, и компания продолжила путь к пабу.

— Ты точно в порядке? — с беспокойством спросила Минерва.

— Всё нормально, — честно ответил Гарри.

На самом деле, всё было в порядке, хотя в глубине души у него затаилось желание, чтобы Малфой продолжал свои попытки. Это дало бы Гарри повод поставить его на место.

Откуда взялась эта мысль, он мог только догадываться, но понимал, что это не было простым совпадением. С тех пор как прошёл ритуал, он стал более готовым к конфликтам, предчувствуя их приближение. Это ощущение было новым для него.

Мог ли Волдеморт обладать таким умением? Чувствовать опасность таким необычным способом?

Вероятно, да, решил Гарри. Если что-то подобное можно было бы изучить, Том Реддл наверняка нашёл бы способ.

Он всегда так делал, и Гарри недавно начал перенимать эту привычку.

Действительно ли это было связано с ритуалом?

Нужно будет обсудить это с Фламелями. Хотя изменения в нём не вызывали особого протеста, они становились всё более заметными.

С наступлением декабря и приближением Рождества Гарри вновь начал посещать тайную комнату, чтобы завершить сбор частей василиска, которые планировал продать. Сделать это оказалась не так непросто, особенно учитывая, что Минерва неожиданно стала настаивать на проведении большего времени с ним вне уроков и клуба трансфигурации.

Его не беспокоило её присутствие; наоборот, он наслаждался её компанией. Эта Минерва была значительно более беззаботной и расслабленной, чем строгая профессор, которая в будущем станет деканом его факультета.

Тем не менее, Гарри нужно было завершить сбор ингредиентов, и постоянные отвлечения не способствовали этому. Когда работа подходила к завершению, он почувствовал облегчение, хотя оставалась последняя трудная часть — снятие кожи.

Этот этап оказался самым сложным. Василиск охотно отдал клыки и яд, но кожа не поддавалась так легко. Дюйм за дюймом Гарри аккуратно срезал её, потеряв при этом несколько серебряных ножей, которые ломались из-за слишком сильного нажима. Кожа была толстой и жёсткой.

Это была мучительно медленная работа, но Гарри упорно продолжал, и, наконец, достиг последнего участка.

Он ещё не использовал срезанные образцы, отчасти потому, что хотел сохранить всё целиком для продажи, отчасти из-за нехватки времени.

В начале учебного года у него были свободные выходные, когда он мог покинуть замок на несколько часов, но с тех пор, как они посетили Хогсмид, он стал проводить больше времени с Минервой и Карлусом.

Ему это нравилось. Он рад был узнать своего родственника лучше, хотя и не ожидал этого.

Пусть Гарри и чувствовал необходимость продолжать свою работу, время, проведённое с другими гриффиндорцами, стоило некоторых жертв. Свободные утренние часы он по-прежнему посвящал тренировкам в Выручай-Комнате, хотя времени на них оставалось меньше.

Он продолжал посещать клуб трансфигурации и начал обучение у профессора Нотт, что значительно способствовало его магическому развитию.

Профессор Нотт проводила большую часть времени, оценивая его навыки, тестируя способности и давая советы по магической теории и улучшению заклинаний. Гарри уже знал, что она — талантливая ведьма, серьёзно относящаяся к своей профессии, но теперь его мнение в этом только укрепилось.

Хотя она оставалась довольно строгой и резкой, Гарри начал её уважать, и она отвечала ему тем же.

С облегчением Гарри вытер пот со лба, когда последняя часть кожи наконец отделилась от трупа.

— Никогда больше, — пробормотал он.

Хотя вряд ли ему когда-либо снова предстоит столкнуться с подобным. Даже если бы он прожил столько же, сколько Николас Фламель, он вряд ли встретил бы шестидесятифутового тысячелетнего василиска.

Теперь, когда основная работа была завершена, Гарри оглядел логово существа, которое обитало здесь на протяжении многих столетий, и покачал головой.

Трудно было представить такую жизнь, но любопытство вело его дальше.

Он зажег свет на конце волшебной палочки и решил осмотреть логово василиска. Слегка нахмурившись, он заметил большой тоннель, похожий на тот, через который он вошёл сюда с второго этажа.

Он не знал точно, куда он ведёт, и не располагал временем на его исследование. Это можно было отложить на другой день, но символ змеи, который он заметил неподалёку, не мог оставить его равнодушным.

— Откройся, — прошептал он, отступая, когда раздался скрип камня, и стена начала складываться, открывая проход.

Гарри вошёл в новую комнату, в которой находился письменный стол, кровать и книжные полки.

На столе лежал свёрнутый кусок пожелтевшего пергамента, запечатанный восковой печатью в виде змеи, а рядом зелёными чернилами было написано послание.

— «Тому, кто найдёт это место», — прочитал Гарри вслух.

Осторожно сняв печать, он развернул свиток и прочитал:

«Сыну или дочери моего сына,

Пришло время мне покинуть школу. Здесь стало напряжённо, мои отношения с остальными испортились из-за мелких разногласий и различий во взглядах.

Я прожил много лун в этих стенах, и терпеть дальше стало невозможно.

Я пытался принять их решение, их веру, но не смог.

Их действия приведут к нашему уничтожению руками тех, кто не обладает даром. Я чувствую, что это близко, и не собираюсь падать жертвой.

Годрик считает нас бессмертными, но я видел мир и ту жестокость, которую они проявляют к нашему роду. Сейчас они могут быть терпимы, но это не продлится вечно.

Они придут за нами.

Если ты пришёл в поисках богатства, знай, что его здесь нет. Всё ценное, что у меня было, я подарил школе, но знания ты можешь получить.

Используй мои труды в своих целях и прими мои извинения за то, что я могу предоставить лишь это. Мое кольцо и подвеска были переданы моему сыну, хотя они тоже не представляют большой ценности, но это всё, что у меня осталось.

Я оставлю это место после завершения этих слов, чтобы уйти в мирное место.

Я только жалею, что моя спутница не может присоединиться, но она уже слишком велика для такого путешествия. Здесь ей будет хорошо. Я прорезал ей туннель, который приведёт её в лес, где пищи в изобилии, и она знает, что должна возвращаться сюда.

Смерть ждёт её, если она уйдёт.

Я верю, что она будет слушаться и проживёт долгую жизнь. Я не знаю, сколько она сможет прожить, но уверен, что долго. Много лун дольше, чем я.

Я в этом уверен.

Будь силен, будь уверенным в том, что ты часть меня, и мы выдержим всё, что нам предстоит.

Мы происходим из благородного рода, и это большее богатство, чем любое другое.

Береги себя, сын или дочь, и будь в мире с тем, что я оставляю тебе.

Салазар Слизерин»

Слова основателя не принесли Гарри радости или восторга от находки. Вместо этого они наполнили его чувством грусти.

Испытывал ли что-то подобное Том Реддл, когда читал это послание? Нашёл ли он это место?

Гарри фыркнул.

Конечно, нашёл. Том бы не оставил ни одного уголка не исследованным. Улыбка коснулась губ Гарри, когда он осветил комнату.

Она была практически пуста, если не считать полки, уставленной книгами, и Гарри тут же почувствовал непреодолимое желание поглотить их все.

Коллекция книг, подаренная ему Николасом, была потрясающей, но эта... для неё не находилось слов.

— Похоже, мне понадобится ещё один сундук, — пробормотал он. — А может, даже два.

Проверив время, он досадливо выругался. До начала клуба трансфигурации оставалось всего пятнадцать минут, и он уже пропустил ужин, чтобы закончить работу.

Но оно того стоило. С этой мыслью и новым планом в голове Гарри покинул комнату и снова запечатал её.

Он купит дополнительные сундуки для этой библиотеки, но это придётся отложить до рождественских каникул. Никто ведь не найдёт это место — пока, по крайней мере.

Улыбка вновь тронула его губы при мысли о том, как однажды Том придёт сюда. Он обнаружит лишь разлагающийся труп василиска и пустую комнату. От осознания, что это вызовет у Тома ярость, Гарри ощутил ни с чем не сравнимое удовлетворение.

* * *

— Он опаздывает почти на десять минут, — заметила Минерва. — Думаешь, это Малфой?

Карлус покачал головой, хотя не исключал, что слизеринец мог предпринять ещё одну попытку добраться до Гарри.

— Подождём ещё пять минут, — решил он.

Вторая встреча с Арктурусом Блэком закончилась тем, что его собеседник был вне себя от ярости. Он пообещал, что не допустит повторения того, что устроили Булстроуд и Стеббинс.

Разумеется, Блэк не знал о плане заранее, и Карлус поверил ему, когда тот заявил, что не позволил бы его осуществить.

По крайней мере, Гарри не пострадал. А вот Булстроуд провёл ночь в Больничном крыле, восстанавливая перелом плеча — результат того, что сделал с ним Эванс.

Карлус понял, что его однокурсник оказался гораздо более сложной личностью, чем могло показаться на первый взгляд. Он заранее знал о засаде. Откуда? Карлус не имел понятия, но теперь точно не собирался его недооценивать.

Эванс проявлял себя как действительно сильный волшебник — достаточно было лишь увидеть, как он владеет заклинанием Патронуса. Однако Карлус замечал это во всём, за что тот брался. Его владение палочкой было исключительным, а результаты магии — почти безупречными. Эванс был прилежным учеником и однажды станет могущественным волшебником, хотя большинство чистокровных магов этого не признают.

Они бы никогда не допустили, чтобы тот, кого они считают ниже себя, оказался лучше.

Карлус фыркнул.

Дамблдор тоже был полукровкой, но, возможно, самым великим волшебником, живущим в магической Британии.

— Прошло пять минут, — напомнила Минерва.

Карлус кивнул.

— Я пойду поищу его.

Он успел пройти только половину зала, когда дверь открылась, и вошёл Гарри.

— Где ты был, Эванс? — вздохнул Карлус, хоти и почувствовал облегчение.

— Слишком увлекся, — коротко ответил Гарри.

— Ты слишком много работаешь, — проворчал Карлус. — Пошли, Минни сказала, что ей нужна помощь кое в чем.

Гарри последовал за ним, и Карлус украдкой окинул его взглядом.

Невозможно было не заметить некоторое сходство между ними.

Гарри стал чуть выше, хотя наследник Поттеров был уверен, что в начале учебного года это было не так. Его волосы были такими же чёрными, как и у Карлуса, но глаза — ярко-зелёными, в отличие от миндальных глаз Поттеров.

Эту черту он, вероятно, унаследовал от матери?

Карлус пожал плечами.

Нет, Гарри не был Поттером. У него были скулы и черты лица, характерные для Блэков, но и к этому роду он не принадлежал.

Гарри никогда не рассказывал, кем были его магические родственники, что могло означать только одно: либо он был незаконнорожденным, либо представителем влиятельной семьи, скрывающей свои дела.

Как бы то ни было, Карлус привязался к нему.

Гарри был талантлив, добр и всегда готов помочь. Они помогали друг другу довольно часто в этой самой комнате.

Для Карлуса было неважно, из какой семьи Гарри. Они стали друзьями, и это было самым главным.

— Так что тебе нужно, Минни? — спросил Гарри, когда они подошли к девушке.

Минерва взглянула на него с лёгким недоумением, но промолчала, не став комментировать опоздание.

— У меня не получается создать физический щит, который выдерживает магическую атаку. Они ломаются после одного заклинания, — объяснила она.

Гарри кивнул.

Он уже работал над этим летом. Когда он увидел, как Волдеморт наколдовал подобный щит во время дуэли с Дамблдором, решил его воспроизвести. Этот щит легко выдерживал мощную атаку и делал это эффективно.

Гарри решил добавить заклинание в свою коллекцию. После многократного пересмотра дуэли, он сумел сосредоточиться на этом приеме. Удивительно, но когда он наконец увидел заклинание в действии, оно показалось ему знакомым, и освоить его удалось всего за несколько попыток.

Могло ли это быть ещё одним эффектом ритуала?

Он не был уверен. Хотя Гарри не получил всех знаний и заклинаний, которые знал Волдеморт, изучать их стало проще, как будто он уже знал их.

Однако в случае с проблемой Минервы он не смог бы помочь.

Заклинание, которое создаёт подобный щит, было на парселтанге. Минерва не смогла бы его использовать, даже если бы он захотел поделиться. Гарри понимал, что не сможет скрывать этот секрет вечно, но пока хотел сохранить его при себе. Он не желал повторения второго курса, и хотя вероятность этого была мала, быть змееустом по-прежнему было не особо уважаемым званием.

Профессор Диппет упомянул об этом летом, когда они обсуждали парселтанг.

— Бронза обычно хорошо противостоит магии, — задумчиво сказал Карлус, стараясь помочь Минерве.

— Я уже использую её, — вздохнула Минерва, — но щит всё равно не выдерживает.

— Гарри, что скажешь? — спросил Карлус.

— Думаю, ты прав, — нахмурившись, ответил Гарри, вспоминая, что его собственный щит тоже был сделан из бронзы. — Вероятно, ты что-то упускаешь. Почему бы не показать нам, что у тебя получилось?

Минерва кивнула, сосредоточилась и начала изящно размахивать палочкой. На их глазах появился простой, но внушительный бронзовый щит, который с металлическим звоном упал на пол.

— Это определённо бронза, — подтвердил Карлус, поднимая щит и внимательно его осматривая. — И безупречная.

Гарри тоже оценил работу, кивая с одобрением, но кое-что привлекло его внимание. На его собственном щите центр был толще, а самая прочная часть была украшена тремя змеями.

Щит Минервы был равномерной толщины от центра до краёв — сбалансированный, но более уязвимый.

Пробормотав что-то себе под нос, Гарри внёс необходимые изменения.

— Что ты сделал? — спросил Карлус.

— Центр должен быть толще, — спокойно ответил Гарри. — Это то место, куда должно приходиться основное воздействие заклинаний. Остальная часть щита распределит энергию, но этот участок примет на себя основную силу удара.

— В этом есть смысл? — спросил Карлус у Минервы.

— Гарри ещё ни разу не ошибался, — ответила она, пожав плечами.

— Просто попробуй, — настаивал Гарри, протягивая щит Карлусу.

— Почему я? Это не мой щит.

— Ты же не хочешь, чтобы это сделала Минерва? — с вызовом спросил Гарри.

Карлус нахмурился.

— Это твоё творение, вот ты и держи!

Гарри рассмеялся, просунул руку в ремни щита и крепко его схватил.

— Давай, посмотрим, сработает ли, — предложил он.

— Ты уверен? — обеспокоенно спросила Минерва.

Гарри пожал плечами.

— Это единственный способ узнать.

Карлус покачал головой.

— Ты — чокнутый, Эванс, — заявил он, доставая палочку.

— Но это не мешает тебе попробовать, да? — с усмешкой ответил Гарри.

Карлус ухмыльнулся и выпустил в него обжигающее заклинание. Оно с глухим звуком отскочило от щита.

— Сработало, — разочарованно признал он.

Гарри опустил щит и потряс рукой.

— Да, но я бы не стал советовать повторять такое , — признал он. Щит Гарри поглощал чары куда лучше. Сейчас казалось, что его рука едва не вылетела из сустава.

— Но это уже что-то! — с воодушевлением заметила Минерва. — Щит цел!

— Да, — согласился Гарри. — Можно попробовать разные варианты.

— Но не сегодня, — вмешался Карлус. — У нас нет времени.

Он указал на остальных студентов, покидающих зал, и трое друзей последовали за ними, несмотря на недовольство Минервы. Она бы осталась в классе трансфигурации до самого утра, если бы могла. И уже делала это пару раз, к большому неудовольствию Дамблдора.

— До Рождества осталось всего несколько дней, — небрежно заметил Карлус, наблюдая за реакцией Гарри.

Тот просто кивнул, не добавив ни слова.

— Ты поедешь домой, Минни? — спросил Карлус.

— Конечно, — подтвердила она, хотя вид у неё был не слишком довольный. — Я всегда езжу домой на Рождество.

— А ты, Эванс? Какие у тебя планы?

Гарри пожал плечами.

— Пока никаких.

— Я так и думал, — вздохнул Карлус. — Поэтому несколько дней назад я написал родителям и спросил, не будут ли они возражать, если ты проведешь Рождество с нами.

Гарри остановился и посмотрел на Карлуса с вопросом в глазах, отчего тот почувствовал неожиданную неловкость и легкую нервозность.

— Я не настаиваю, — неуверенно начал Карлус, — но нас всего трое. Мы не устраиваем грандиозных праздников, но ты всегда можешь приехать, если захочешь. По крайней мере, ты не будешь один.

— Ты хочешь, чтобы я провёл Рождество с твоей семьёй?

Карлус кивнул.

— Мы же друзья, да?

— Да.

— А я не могу позволить другу остаться одному на Рождество. Это неправильно. Не нужно отвечать прямо сейчас, просто подумай. Моя мама будет рада ещё одному человеку, о котором можно будет позаботиться, а моему отцу, я уверен, ты понравишься. Правда, он, наверное, не отпустит тебя, пока не обсудит все тонкости трансфигурации, но ты справишься. Мы даже в Годрикову Лощину ходим на вечерник колядки. Это замечательная деревня, откуда мы родом.

Гарри улыбнулся. Это было то самое место, где были похоронены его родители. Он никогда не имел возможности туда попасть.

Конечно, это не совсем то, чего он ожидал, но упустить такой шанс он точно не мог.

— Звучит замечательно, — ответил Гарри, вызвав у Карлуса ещё одну радостную улыбку.

— Отлично, значит, договорились, — весело заявил Карлус, приобнимая Гарри за плечи. — Поверь мне, приятель, будет здорово.

Минерва тепло улыбнулась Гарри и одобрительно кивнула. Он ответил ей тем же, находясь все ещё в небольшом шоке от тех планов, что Карлус уже придумал.

Гарри никогда не проводил Рождество со своей семьей, кроме Дурслей, и никогда не ожидал, что такое может случиться.

Эта мысль наполняла его одновременно волнением, тревогой и даже лёгким чувством вины.

Поттеры не знали, кто он на самом деле, и всё же они открывали для него свой дом. Не потому что были обязаны, а просто потому, что он был другом Карлуса, и и в противном случае ему пришлось бы провести каникулы в одиночестве.

Он больше не носил их фамилию, и они никогда не узнают, что когда-то он её носил. Но в этот момент Гарри гордился тем, что когда-то был Поттером, и гордился тем, какими замечательными людьми оказались его предки.

* * *

Арктурус Блэк наблюдал за своими однокурсниками, собравшимися в углу гостиной и явно что-то замышлявшими. Он давно ожидал, что это случится, но его раздражало, что они осмелились так открыто бросить ему вызов.

Они были глупцами, все до одного, ослеплёнными жаждой мести за инцидент, в котором могли винить только себя.

Их переиграл и победил в их же собственной игре тот, кто по их мнению должен был быть наглым, безрассудным и импульсивно смелым.

Гарри Эванс доказал, что он не типичный гриффиндорец, а скорее змей под личиной льва. Его действия были точными и безупречными. Он не стал решать угрозу в лоб, как от него ожидали. Нет, он подошёл к делу так, как поступил бы любой слизеринец, найдя преимущество там, где, казалось, шансов не было.

Неохотно, но Арктурус признавал — Эванс заслужил уважение. И всё же Абраксас с остальными не осознавали, что ситуация выходит за рамки их понимания, и если они продолжат в том же духе, последствия будут печальными.

Для них, конечно. Эванс уже доказал свою хитрость, и это не тот человек, которого стоит недооценивать.

Конечно, Малфой с остальными считали, что ему просто повезло однажды, но Арктурус так не думал. Он внимательно наблюдал за Эвансом на нескольких совмещенных уроках и понял, что Гарри был не тем человеком, с кем стоило шутить.

Эванс много чего знал, был проницательным, а его заклинания — быстрыми и точными.

В защите ему не было равных в классе. Абраксас мог бы заметить это, если бы хоть раз отвлёкся от собственного хвастовства. Но нет, он был слишком самовлюблён.

Это плохо кончится для Малфоя, если он окажется таким глупцом, каким его видел Арктурус. А после — и для самого Эванса, когда лорд Малфой, несомненно, узнает о случившемся.

Абраксас, возможно, и дурак, но его отец — нет.

Влиятельный человек с огромной властью. Если его гнев обрушится на простого полукровку, жизнь Эванса станет сущим кошмаром.

Разве что Поттеры решат вмешаться.

Арктурус сомневался, что они сделают это, но нельзя было отрицать, что Эванс и Карлус сблизились за последние месяцы.

Он не знал, что произойдёт в ближайшие дни или недели, но чувствовал — что-то назревает.

— Что они там замышляют? — прервал его размышления голос младшей сестры.

— Создают себе большие проблемы, — пробормотал Арктурус.

— Мальчишка Эванс? — вздохнула Дорея.

Арктурус кивнул.

— Идиоты, — проворчал он.

— Это точно, — согласилась Дорея. — Может, он и полукровка, но у них нет ни одного шанса против него.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился Арктурус.

Дорея пожала плечами.

— Я наблюдаю и слушаю.

— Например?

— Эванс ходит в клуб трансфигурации вместе с Поттером и МакГонагалл. Он делает опасные вещи и делает их прекрасно.

— Какие опасные вещи?

— Он великолепен в продвинутой анимации. Представь, что он сможет сделать, если станет хорош в трансфигурации.

— А он в ней хорош?

— Достаточно хорош, — ответила Дорея. — Настолько, что я бы не рекомендовала с ним связываться. Он не просто тренируется, чтобы ранить, Арктурус, он тренируется, чтобы убивать. Его творения — смертельно опасны.

Наблюдения сестры не принесли Арктурусу облегчения, лишь подкрепили его собственные размышления о мальчике. Эванс был не просто полукровкой без образования, а одарённым волшебником, с которым стоило быть начеку. Если бы у него была достойная фамилия, Абраксас не стал бы так настойчиво пытаться создать ему проблемы.

Но Арктурусу совсем не хотелось этих проблем.

На третьем и четвёртом курсах было забавно наблюдать за разворачивающейся драмой, но через пару лет они покинут Хогвартс, и ему придётся находить общий язык с чистокровными из других факультетов.

В Визенгамоте никого не волнует, на каком ты был факультете, как его отец не раз напоминал ему этим летом.

И Поттер, и Огден происходили из влиятельных семей, как и Прюэтт из Гриффиндора. А ещё МакЛаггены, и если Фосетт выйдет замуж за Лонгботтома, как он предполагал, это создаст связи с пятью самыми влиятельными семьями из двух факультетов, отличных от его собственного.

Но не все.

Представители других факультетов объединятся, и его влияние ослабеет к тому времени, как он примет титул главы семьи.

Этого Арктурус не мог позволить.

Он должен был оставаться нейтральным, но с каждым днём это становилось всё труднее — и всё из-за появления какого-то полукровки.

— Что ж, что бы с ними ни случилось, это их вина, — фыркнул Арктурус, — хотя это и отразится плохо на мне.

— Тогда почему бы тебе не поговорить с Эвансом? — предложила Дорея. — Скажи ему, что не одобряешь их поведение, но и не можешь остановить. Это покажет, что ты нейтрален, поэтому и не вмешиваешься.

Арктурус задумчиво кивнул, усмехнувшись.

— Ты слишком много времени проводишь с отцом.

— Он бы поступил именно так, — заметила Дорея.

— Верно, — признал Арктурус. — Раз уж ты так внимательно следишь за ним, насколько близки Эванс и Поттер?

— Очень, — ответила она. — Эванс проведёт Рождество с ними.

— Интересно, — задумчиво протянул Арктурус, нахмурившись. — Значит, мне стоит поговорить с Эвансом. Я не хочу быть втянутым в грядущие неприятности.

— Неприятности? — уточнила Дорея.

Арктурус тяжело вздохнул.

— Худшие, чем я думал. У тебя есть идеи, как застать его одного? Не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.

— Он ходит на дополнительные занятия к профессору Нотту по понедельникам и пятницам вечером, — ответила Дорея. — Можешь перехватить его по пути туда или обратно.

— Ему не нужны дополнительные занятия, — пробормотал Арктурус. — Если только...

— Нотт считает, что у него огромный потенциал, — вставила Дорея. — Дамблдор так же занимается с МакГонагалл.

Арктурус фыркнул.

— Он становится всё интереснее.

Дорея кивнула.

— Да, — согласилась она. — И думаю, все будет намного запутаннее, чем ты предполагаешь. Что, если Абраксас снова попытается устроить ему засаду? Ты же знаешь, что в одиночку он этого не сделает.

— Тогда у Эванса появится немало врагов из влиятельных семей, — проворчал Арктурус, бросив взгляд на компанию в углу гостиной. — Чёрт!

* * *

«Дорогой Гарри,

Нам жаль, что ты не сможешь провести Рождество с нами, но мы рады, что ты будешь с Поттерами.

Однако мы настаиваем, чтобы ты приехал к нам на второй день Рождества. Мы с Пернеллой очень хотим тебя увидеть и с нетерпением ждём встречи.

Альби заезжал недавно и рассказал, как хорошо ты справляешься и как быстро адаптируешься.

Мы гордимся тобой и твоими достижениями.

Береги себя, и увидимся 26-го.

С любовью, Николас»

Гарри улыбнулся, читая письмо, из-за которого он так переживал.

Утром после того, как Карлус пригласил его на Рождество, он получил подобное приглашение от Фламелей и был рад, что они не обиделись на его отказ. Он тоже с нетерпением ждал встречи, ведь не видел их с начала учебного года.

Однако сейчас у него были другие заботы.

Нужно было найти время для поездки в Косой переулок, чтобы купить подарки и узнать в аптеке, где можно было выгодно продать василиска по частям.

Но прежде его ждало последнее занятие с профессором Ноттом, на которое он явно опоздает, если не выйдет прямо сейчас.

Убрав письмо в сундук, Гарри достал Карту мародеров и привычно сверился с ней после инцидента в Хогсмиде. Он больше не хотел оказаться застигнутым врасплох, и, убедившись, что Малфой и его компания оставались в слизеринской гостиной, спокойно собрал вещи и покинул башню.

Было чуть меньше восьми вечера, когда Гарри подошёл к классу защиты от тёмных искусств, где, как всегда, его уже ждала профессор Нотт.

— Мы работаем вместе уже около шести недель, — начала она. — Как я и ожидала, ты подаешь большие надежды, что касается практики в защите, но на ней ты далеко не уедешь. Да, я преподаю этот предмет, но защита — это только начало. Иногда лучшая защита — это сокрушительное нападение.

Гарри кивнул, показывая, что понимает.

— Сегодня мы будем дуэлировать, — объявила Нотт. — Ничего смертельно опасного, конечно, но я хочу увидеть, на что ты способен в нападении, а не только в защите. Я хочу, чтобы ты воспользовался этой возможностью и показал мне, насколько изобретательными могут быть твои атаки и насколько опасным противником ты можешь быть.

Её взгляд был полон любопытства, и Гарри не мог избавиться от мысли, что она планировала это с самого начала.

— Хорошо, — неуверенно согласился он, вызвав редкую улыбку на её обычно строгом лице.

— Без лишних формальностей, Эванс, — добавила она, взмахом палочки отодвигая стулья и столы в угол комнаты. — Готов?

Гарри не успел даже ответить, когда первое заклинание полетело в его сторону, но он инстинктивно уклонился.

— Когда нет формальностей, нет и правил, Эванс, — напомнила Нотт. — За пределами контролируемой дуэли нужно быть готовым ко всему.

Приняв её слова к сведению, Гарри тут же перешёл в контратаку, не давая захватить преимущество. Он увернулся от её следующего заклинания и выпустил в ответ несколько собственных.

К его удивлению, Нотт с лёгкостью уклонялась от них, как будто танцуя, и даже одобрительно кивнула.

— Прекрасная техника, — похвалила она, — но ты ошибся, решив, что этого будет достаточно. Когда у тебя есть возможность, ты должен быть не только беспощадным, но и неумолимым. Попробуй снова.

Гарри принял её вызов, но теперь не только нападал, но и защищался между ударами. Нотт продолжала с лёгкостью избегать его заклинаний, не сбиваясь с ритма.

Они дуэлировали ещё несколько минут, ни разу не попав друг в друга, пока профессор не воспользовалась возможностью и не отправила Гарри одним точным заклятием на каменный пол. Но он сразу же поднялся на ноги и продолжил с того места, где остановился.

Её удивление было заметно, но она продолжала сражаться с прежней грацией и точностью.

Несмотря на все усилия Гарри, он не мог найти слабое место в её защите, и победить ее становилось все труднее и труднее.

«В этом и заключается разница между хорошим волшебником и великим магом — умение вовремя сменить тактику».

Эти слова директора, сказанные летом, всплыли в его памяти. Гарри понял, что его нынешняя тактика не приносит успеха, и решил ее сменить.

Отбив пару неприятных проклятий, он сосредоточился на столах, отодвинутых в угол комнаты. Несколько точных взмахов палочкой — и столы превратились в манекенов с дубинами. Теперь у профессора была ещё одна проблема, помимо Гарри. Он не ожидал, что они смогут нанести серьёзный ущерб, но надеялся, что они отвлекут её достаточно, чтобы он мог найти брешь в её обороне.

Но его план мгновенно рухнул. Нотт как будто почувствовала приближение его трансфигурированных творений и сожгла их потоком огня, превратив в пепел.

— Тебе придётся постараться получше, — с улыбкой сказала она, вновь обрушивая на Гарри поток заклинаний.

— Чёрт, — пробормотал он, вновь оказавшись на грани поражения, изо всех сил уклоняясь от её магии.

Он знал, что его шансы невелики.

Нотт была быстрее, опытнее, и её защита была непробиваемой. Однако Гарри не собирался сдаваться.

Он продолжал искать малейшую возможность прорваться сквозь её оборону, но все его попытки оказались тщетны. Наконец, он попался в ловушку, когда она намеренно оставила ему слишком очевидное «окно» для атаки. Гарри попался на приманку и понял это только тогда, когда уже было слишком поздно.

Лёжа на полу и тяжело дыша, он смотрел в потолок. Головокружение постепенно проходило, и он с трудом принял сидячее положение.

— Неплохо, — похвалила Нотт, присаживаясь на стул неподалёку.

Она выглядела уставшей, но, в отличие от Гарри, не казалась измотанной. Гарри же чувствовал, как будто по нему пронесся табун гиппогрифов.

— Я проиграл, — прохрипел он.

— Если бы ты победил, я была бы удивлена, — спокойно ответила она. — Но это не умаляет того, насколько ты хорош. Для твоего возраста ты невероятно силён. Ты можешь стать выдающимся волшебником, лучше большинства, если захочешь.

Гарри нахмурился. Как она могла так говорить, если он столь явно проиграл?

— Я не дура, Эванс, — вздохнула Нотт. — Мало кто из моих знакомых смог продержаться против меня так долго, как ты. Признаюсь, в начале я не выкладывалась на полную, но под конец пришлось постараться, чтобы одолеть тебя. Это достижение, которым ты можешь гордиться.

Гарри кивнул, медленно поднимаясь на ноги.

— Но я всё равно проиграл, — повторил он.

— И в будущем ты ещё не раз мне проиграешь, но однажды сможешь превзойти, — серьёзно сказала Нотт. — В чём-то тебе повезло. У тебя природный талант, а я достигла своего уровня благодаря долгим годам упорных тренировок. Если ты будешь так же усердно трудиться, то станешь лучше меня, и я не стыжусь это признать.

— Даже если я не чистокровный?

Она снова улыбнулась — на этот раз искренне.

— Честно говоря, я с нетерпением жду того дня, когда ты докажешь таким, как я, что они были неправы, — ответила она. — Я выросла с верой в то, что моя кровь делает меня лучше, но мир открыл мне глаза. Я видела, как маглорожденные и полукровки побеждают в дуэлях, и поняла, что кровь ничего не значит. Мой брат, правда, отказывается это признавать, несмотря на мои предупреждения и советы.

— Вы ожидали другого? — усмехнулся Гарри.

Нотт покачала головой.

— Нет, — признала она, — но я всё равно забочусь о своей семье и её будущем. И надеюсь, что наши потомки не будут так же слепы. Возможно, именно поэтому я хочу помочь тебе.

— Чтобы доказать семье, что чистая кровь не делает их лучше?

— Не только моей семье, но и всем остальным, — ответила Нотт. — Если бы в мире было больше таких, как ты, они не смогли бы закрывать на это глаза. Пойми правильно, Эванс, я чистокровная и ценю все привилегии, которые это даёт. Но я считаю, что талант нужно признавать вне зависимости от происхождения, и не осуждать тех, кто отличается. Кто знает, когда нам может понадобиться помощь или чей разум найдёт лекарство от болезни? Драконья оспа не разбирает, какая кровь течёт в твоих венах — она убивает всех одинаково. А что, если секрет её исцеления откроет полукровка или магглорожденный? Разве не следует поощрять их карьеру в нашем мире?

— Конечно, следует, — согласился Гарри.

— Но большинство этого не делает, потому что подобные должности достаются чистокровным. Многие из них ленивы, избалованы и никогда не станут теми, кем должны быть.

В её словах Гарри уловил отголоски речей Гермионы, когда она говорила на эту же тему.

— Это очень дальновидно.

— Я знаю, — вздохнула Нотт. — Но я считаю, что это правильный образ мышления. Именно поэтому я хочу поддерживать тебя — чтобы ты стал кем-то, кого нельзя будет игнорировать.

— Чтобы я нашёл лекарство от драконьей оспы? — спросил Гарри с лёгкой растерянностью.

Нотт рассмеялась.

— Думаю, мы оба знаем, что ты не собираешься этого делать, — прямо сказала она. — Нет, ты должен показать им, что может сделать полукровка и даже магглорожденный с тем талантом, который у тебя есть. Мне все равно, чем ты увлекаешься, Эванс, я просто хочу, чтобы ты делал это так, чтобы доказать мою правоту. Можешь считать меня мелочной, если хочешь, но это моя правда.

— Я не считаю это мелочностью, — заверил её Гарри. — Наоборот, я думаю, это достойно уважения, хоть и непросто.

— Легко не будет, но из всех, кого я когда-либо встречала в этой школе, ты единственный, в кого я действительно верю, — серьёзно ответила Нотт. — Я не знаю, почему, но у меня есть хорошее предчувствие насчёт тебя, Эванс. Не выставляй меня дурой.

— Не буду, — пообещал Гарри, удивлённый её откровенностью.

— Хорошо, теперь иди и наслаждайся каникулами. Мы продолжим, когда ты вернёшься.

Гарри кивнул и направился к выходу.

— Эванс? — позвала его Нотт, остановив на полпути.

Он повернулся, его рука инстинктивно поймала свёрток, который она бросила ему.

— Это поможет тебе в дуэлях. Счастливого Рождества.

— И вам, профессор, — ответил Гарри, спрятав неожиданный подарок и решив, что нужно будет найти что-то для этой загадочной женщины в ответ.

Когда он почти дошёл до пятого этажа, вспомнил, что не проверил Карту мародеров, чтобы убедиться, что его путь до башни будет свободен. И когда перед ним возникла фигура в мантии с зелёной и серебряной отделкой, Гарри мысленно укорил себя за небрежность.

— Мисс Блэк, — поприветствовал он, крепче сжимая палочку и приводя все свои чувства в боевую готовность.

— Эванс, мой брат хочет поговорить с тобой, — холодно сказала она. — Он даёт слово наследника Блэков, что не причинит вреда. В знак доброй воли он отдал мне свою волшебную палочку, — пояснила она, показывая, что у неё действительно было две палочки.

Гарри нахмурился.

— А что насчет тебя? Ты не собираешься мне вредить?

— Только если дашь повод. Мой брат не вооружен, но я буду при оружии во время вашего разговора. Ты можешь оставить свою палочку, но если я её увижу — буду действовать.

Девушка говорила серьёзно, и её решимость вызвала у Гарри уважение. Он кивнул.

Трудно было поверить, что стоявшая перед ним Дорея Блэк однажды станет его бабушкой. Но, приглядевшись, Гарри уловил что-то знакомое — едва заметное сходство между ней, его отцом и даже им самим.

— Веди, — предложил он.

Слегка кивнув, она повела его в мало используемый класс, расположенный всего через несколько дверей по коридору.

— Спасибо, что пришёл, Эванс, — поприветствовал его Арктурус Блэк. — Как видишь, я безоружен и не хочу, чтобы наш разговор перерос в что-либо неприятное, — сказал он, разводя руками, чтобы показать, что они были пусты.

— Я тоже не хочу, — согласился Гарри. — У меня и так хватает проблем с вашими слизеринцами.

— Именно об этом я и хотел поговорить.

— Это предупреждение о том, что если кому-то из них причинят вред, то будут последствия?

Блэк покачал головой.

— Нет, я здесь, чтобы предупредить, что многие на нашем факультете что-то замышляют, что, так сказать, «поставить тебя на место». Обычно мне всё равно, но ты представляешь особую проблему.

— Какую же?

— Ты не позволишь этому случиться, — вздохнул Арктурус. — Если бы я думал, что ты прислушаешься к моему совету, то я бы посоветовал тебе просто принять то, что они готовят, а затем оставить всё как есть. Но ты так не поступишь, верно?

Гарри покачал головой, и на его губах заиграла забавная ухмылка.

— Ни за что.

— Я так и думал, — проворчал Блэк. — Я уважаю это, но предупреждаю, что неприятности на подходе, Эванс. Абраксас намерен одержать верх, и если он снова попытается, твои однокурсники потребуют мести. И даже Поттер не сможет их остановить, — объяснил он. — Одни будут мстить за то, что с тобой случится, другие просто используют как повод вернуться к старым порядкам.

— Я пока не вижу, почему это может оказаться моей проблемой, — спокойно произнес Гарри. — Малфой первым начал, и, поверь мне, Блэк, я это закончу. Я не боюсь его, как и никого из твоего факультета. Можешь передать ему это.

Арктурус усмехнулся.

— Ты дерзкий маленький засранец, — произнёс он, — но, кажется, ты не видишь всей картины. Как ты думаешь, что случится, если Абраксасу причинят вред? Какова будет реакция его отца?

Гарри пожал плечами.

— Мне всё равно, — искренне сказал он. — Ваша чистокровная политика для меня ничего не значит.

Арктурус кивнул с пониманием.

— И с чего бы? — спросил он. — Политика может ничего не значить для тебя, но для меня это будет моя жизнь. Я здесь не потому, что вдруг начал заботиться о тебе и тебе подобных, а потому, что именно мне придётся разбираться с последствиями. Вскоре мы покинем эти стены, и мне придётся работать с другими чистокровными.

— А этого не произойдёт, потому что люди любят хранить мелочные обиды.

Арктурус усмехнулся.

— Значит, в тебе всё же есть что-то от политика, — оценивающе сказал он. — По крайней мере, ты понимаешь мою позицию.

— Понимаю, но это ничего не меняет.

— Я и не думал, что изменит, — фыркнул Арктурус. — Я просто хотел объяснить, насколько всё это деликатно, и заверить, что я не участвую в том, что грядёт. Глупцы из моего факультета не думают о будущем, где нам придётся сосуществовать с выходцами из других факультетов.

Гарри покачал головой.

— Послушай, Блэк. Для тебя это может казаться мелочью, но я не такой, как те идиоты, которых ты называешь сверстниками. Я не настолько мелочен, чтобы идти на кого-то, если не уверен, что они участвуют в заговоре против меня. Я полагаю, ты знаешь, что случилось со Стеббинсом и Булстроуд?

Арктурус кивнул.

— Они очень легко отделались, и если бы не вмешательство Карлуса и остальных, все было бы гораздо хуже. Если Малфой решит перестать быть трусом, то, уверяю вас, так и будет. Какая-то часть меня будет даже наслаждаться, разрывая его на части.

— Я тебе верю, — ответил Арктурус, внимательно разглядывая Гарри.

— Тогда, возможно, ты предупредишь их о том, что их ждёт, если они попытаются меня тронуть. Я причиню им много боли, Блэк, и сделаю так, чтобы они оставили меня в покое. А теперь прошу меня меня извинить.

Гарри собрался уходить.

— Кто твоя семья, Эванс? — голос Арктуруса остановил его. — Если бы я не знал точно, я бы сказал, что ты один из нас, но Поттер уверяет, что это не так.

Гарри усмехнулся. Он мог понять, почему Блэк так думал. Сходства было достаточным, чтобы такой вопрос казался логичным.

— Я не один из вас, — заверил его Гарри. — Есть дальнее родство, но не настолько близкое, чтобы я считал вас роднёй.

Арктурус приходился ему, по сути, двоюродным дядей, так что Гарри не чувствовал вины за это заявление. Он адресовал его лично Арктурусу, а не как общую истину.

В конце концов, Дорея была его бабушкой, и, хотя он не знал, как это произойдёт, это была правдой.

— Но ты ведь из известной семьи, — отметил Арктурус.

— Мое происхождение связано с множеством известных семей, — загадочно ответил Гарри, — и некоторые из них даже старше вашей.

С этими словами он покинул класс, оставив позади задумчивого Арктуруса Блэка.

— Что ты о нём думаешь? — спросил Арктурус сестру.

— Он опасен, — просто ответила Дорея.

Арктурус кивнул.

— В нём есть что-то тревожащее, — пробормотал он. — Как бы я ни хотел избежать неприятностей, мне любопытно, что случится. Не думаю, что это закончится хорошо для кого бы то ни было, особенно для Эванса.

Дорея нахмурилась.

— Я не уверена, — прошептала она. — Думаю, Эванс полон сюрпризов. Он бы не был так уверен, если бы не был готов. Он не дрогнул ни на мгновение, даже при упоминании лорда Малфоя.

— Верно, — признал Арктурус. — Полагаю, остаётся только наблюдать за тем, что произойдёт.

— А потом что?

Арктурус покачал головой.

— Не знаю, — пробормотал он. — Только время покажет.

Это был его первый почти добровольный визит в Лютный переулок. Первое посещение оставило незабываемые, но неприятные впечатления, и Гарри надеялся, что сегодня всё пройдет иначе. Хотя мысль о том, что его вновь может попытаться окликнуть карга, предлагающая свои подозрительные товары, не вызывала особого энтузиазма.

Он уже успел побывать в Косом переулке, купил рождественские подарки и даже зашел в аптеку, но, когда решил навести справки по поводу ингредиентов василиска, его настигло дурное предчувствие.

Гарри заранее изучил действующее законодательство на этот счет. Владение или торговля частями василиска не были запрещены, но ему всё же казалось, что Косой переулок не самое лучшее место для таких расспросов.

Поэтому, набравшись смелости, он оказался в тенистых переулках и, натянув капюшон поглубже, собирался с духом, чтобы зайти в сомнительного вида магазин, который рекламировал себя как аптеку с ингредиентами.

В его названии не было слова «аптека», но витрины были завалены разнообразными растениями, кровью и даже ядами, так что Гарри решил, что, возможно, нашел нужное место.

Глубоко вздохнув, он собрался с духом и толкнул дверь. Едкий запах ударил в нос еще до того, как он переступил порог.

— Добрый день, — поздоровался тучный мужчина в грязном белом фартуке. — Чем могу помочь?

Скрывать свою личность в подобных местах, видимо, было обычным делом.

— Я хотел узнать, сколько сейчас стоит яд василиска, — объяснил Гарри.

Мужчина резко надул щеки и скрестил руки на груди.

— Смотря какой, — хмыкнул он.

— В смысле?

—  Зависит от того, откуда он, насколько чистый, сколько ему лет и так далее, — объяснил продавец. — Если вам нужно что-то с содержанием яда 1%, а остальное — вода, это будет дешевле. Если хотите 20% яда в составе, это обойдется дороже.

Такого поворота Гарри не ожидал.

—  А что насчет чистого яда? — спросил он.

Продавец захихикал, его большой живот ритмично подпрыгивал вверх-вниз.

— Ничего. Вы нигде не найдете чистый яд, если только не владеете одной из этих чертовых ферм, — добавил он с хмурым видом.

—  Фермы? — переспросил Гарри.

—  Да, фермы по производству яда, — раздраженно проворчал продавец. —  Они выводят этих тварей, доят их. Жадные ублюдки.

Для Гарри это было новостью. Он и представить не мог, что существуют фермы по выращиванию василисков. Перед его мысленным взором возникла картина поля, по которому свободно ползают гигантские змеи. Но он тут же отмахнулся от этого видения и встряхнул головой.

Нет, это не может быть правдой.

—  Как они их выращивают?

— Кто вы такой, чертов аврор? — огрызнулся мужчина.

—  Нет, мне просто интересно, — ответил Гарри.

Продавец пробормотал что-то под нос.

— Это ужасные места, эти фермы. Они выводят их, вырезают глаза и доят, пока те не умрут через несколько лет, — объяснил он. — А потом дерут с нас целое состояние за их продукцию. Это опасная работа, но за нее хорошо платят.

—  Они живут всего несколько лет? — удивился Гарри.

—  Максимум, — кивнул продавец. —  Наверное это к лучшему. Если бы одна из этих тварей вырвалась на свободу, будет кошмар. Вот почему их чертовски сильно охраняют. Никто не знает, где находятся эти фермы, но могу сказать одно — они далеко. Если нужен яд, отправляете сову. Птица назад уже не возвращается, но товар приходит где-то через два месяца.

Гарри покачал головой. Похоже, это была ужасная практика.

—  И сколько стоит лучший яд, который вы можете достать?

Мужчина фыркнул.

— Примерно 8 галлеонов за 10 миллилитров. Самый разбавленный — 2 галлеона.

Это было дороговато, особенно учитывая стоимость галлеона.

—  А если у меня было 10 миллилитров чистого, неразбавленного яда. сколько бы это стоило?

—  Как я уже сказал, такого не бывает, — пренебрежительно отмахнулся продавец. —  Но если я поддержу вашу забаву, то, думаю, около 40-60 галлеонов за 10 миллилитров. Но это может измениться, если что-то станет менее востребованным товаром. Чем меньше его на рынке, тем выше цена.

Гарри понимающе кивнул.

—  А как насчет этого? — спросил он, доставая небольшой флакончик. По совпадению его объем как раз составлял около 10 миллилитров.

Продавец нахмурился, взял флакон и поднес его к свету.

— Чистый, — прошептал он и перевел взгляд на Гарри. —  И густой. Мерлин, да как вы его достали? Сколько лет образцу?

— Я убил ее, — просто ответил Гарри. — Змее было около тысячи лет.

Глаза продавца почти комично выпучились.

—  Мерлин, если бы я не видел это своими глазами, ни за что бы не поверил.

— Так сколько он стоит? — снова спросил Гарри.

Продавец покачал головой:

— Зависит от количества и того, сколько вы хотите продать. Как я уже говорил, чем больше вы предложите на рынок, тем дешевле он будет стоить.

— Скажем, у меня есть литр.

— Тогда можете рассчитывать примерно на пять тысяч галлеонов, — ответил мужчина, задумчиво потирая подбородок. — Черт побери, вы бы неплохо заработали. Этого хватит на несколько лет.

Цена оказалась значительно выше, чем Гарри ожидал.

— Просто из любопытства, допустим, у меня есть двадцать пять литров.

— Тогда цена упадет, — нахмурился продавец. — Но зачем вам переполнять рынок этим товаром? Вы могли бы продавать по литру каждые десять лет и жить безбедно.

— А яд не испортится?

Продавец покачал головой:

— Яд василиска не портится. В этом его ценность. Но вопрос в том, действительно ли у вас его так много?

— Возможно, — уклончиво ответил Гарри.

— Тогда я бы посоветовал вам держать язык за зубами, — предупредил продавец. — За вами станут охотиться чертовы фермеры и всякие семейные рода. Я и так уже слишком много знаю.

— Так как же мне его продать?

Продавец постучал пальцем по прилавку, обдумывая ситуацию:

— Я знаю пару человек, — задумчиво произнес он. — Но если я помогу, мне полагается комиссия.

— Конечно, — вздохнул Гарри. — И сколько вы хотите?

— Двадцать пять процентов, — ответил мужчина.

— Без шансов. Я дам вам три процента.

Продавец засмеялся:

— Пятнадцать.

— Ладно, тогда два.

Продавец нахмурился:

— Так не пойдет. Я хочу пятнадцать.

— Дам один, или пойду в другое место. Уверен, и другие сомнительные личности тоже знают нужных людей, — ответил Гарри, забирая флакон с прилавка и направляясь к двери.

— Черт возьми, пять так пять! — крикнул продавец.

Гарри кивнул:

— Это уже справедливо.

Продавец раздраженно покачал головой:

— Мне нужен образец, чтобы показать им.

— Тогда вы можете купить его у меня. По средней цене по вашей оценки — пятьдесят галлеонов, пожалуйста, — Гарри выжидательно протянул руку.

— У меня нет пятидесяти галлеонов! — прошипел продавец.

— Сколько у вас есть?

— Может, десять, не больше, — пробормотал мужчина, проверяя кассу.

— Ладно, возьму десять в знак доброй воли. Если хотите заработать больше, чем еще тридцать галлеонов, не пытайтесь меня обмануть. Когда я могу ожидать новости?

— Загляните сразу после Рождества, — ответил продавец. — Это даст мне время разузнать нужное.

— То есть в январе?

Мужчина кивнул.

— Подойдет.

— А что насчет шкуры и клыков?

— На клыках много не заработаешь, — пояснил продавец. — Фермы отдают их почти даром для декора. Шкура тоже не особо ценна, разве что на куртку или что-то подобное, — хмыкнул он.

— Понятно, — ответил Гарри. — До встречи в январе.

— До встречи, — согласился продавец. — И помните, никому ни слова, если дорожите своей головой.

— Знаю, — вздохнул Гарри, подходя к двери. Внезапно он остановился и спросил: — Кстати, для чего обычно используют яд?

— Это лучшее средство от вредителей, — усмехнулся продавец. — Вы что, ожидали, что его используют как яд или для каких-то гнусных целей?

— Да, — просто ответил Гарри.

— Нет, яд василиска нельзя просто подлить в напиток или что-то в этом роде. Он слишком нестабилен, да и виновника легко вычислят. Немногие могут себе это позволить, и уж точно не стали бы тратить его на такое, когда есть более простые и дешевые способы.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Гарри и направился к выходу.

Этот разговор показался ему довольно странным.

Он не знал, что яд василиска бывает разной концентрации, да и многое из услышанного оказалось для него новостью. Особенно неприятно было узнать о фермах василисков и методах их содержания.

Однако больше всего его удивили сами переговоры.

Раньше он никогда не торговался, но это оказалось почти интуитивным, как будто эта способность была частью его природы — всё прошло так же естественно, как это удавалось харизматичному Тому Реддлу.

Гарри замер на мгновение, задумавшись.

Могло ли это быть ещё одним последствием ритуала?

Он не был уверен, но явно добавил еще один вопрос к списку тех, что собирался обсудить с Фламелями в ближайшие дни.

* * *

— Эти двойные уроки меня просто изматывают, — вздохнула Минерва, выходя из класса вместе с Карлусом, Августой и Поппи.

Карлус кивнул, соглашаясь:

— Иногда я жалею, что выбрал арифмантику, — проворчал он. — И сдвоенные пары не делают ее легче. Два часа подряд слушать, как она перечисляет цифры и формулы — это просто пытка!

— О, перестань ныть, — рассмеялась Поппи. — Это так увлекательно! Я бы только рада была, если бы у нас были тройные уроки.

Карлус посмотрел на неё таким взглядом, будто она вдруг обзавелась второй головой.

— Не могу с тобой согласиться, Поппи, — поддержала его Минерва. — Бьюсь об заклад, Гарри сейчас потешается над нами — у него всего один факультатив.

— Счастливчик, — кивнул Карлус. — Кстати, где он сам?

— Он сказал, что встретит нас в Большом зале на ужине. Хочет закончить все домашние задания до каникул.

Карлус покачал головой:

— Если бы он не вставал до рассвета, занимаясь Мерлин знает чем вместо домашней работы, он бы давно нас всех обогнал на несколько месяцев.

— Он всё ещё плохо спит?

— Да, — подтвердил Карлус. — Может, три-четыре часа в сутки, не больше.

— Это явно не здорово, — Августа бросила вопросительный взгляд на Поппи.

— Зависит от человека, — задумчиво ответила та. — Есть сведения, что люди, занимающиеся ментальными практиками, нуждаются в меньшем количестве сна. Да и некоторые просто быстро восстанавливаются. Гарри ведь никогда не выглядит уставшим.

— Да, и к тому же он занимается окклюменцией, — пояснил Карлус. — Я видел, как он медитирует.

— Где он этому научился? — поинтересовалась Августа.

— Без понятия, но он этого и не скрывает, — пожал плечами Карлус. — Если бы хотел держать в тайне, не делал бы этого так открыто.

— Верно, — согласилась Августа. — Он вообще ходячая загадка.

Минерва промолчала. Если бы они знали, насколько он действительно загадочен, то сказанное Августой было бы приуменьшением века.

— Так, может, ему просто не нужно столько спать? — спросила Минерва, намеренно возвращая разговор в прежнее русло.

— Скорее всего, — подтвердила Поппи.

— Да и неважно, — добавил Карлус. — Он — прилежный ученик. Наверное, это его и мотивирует — вставать рано. Я сам сплю не больше шести часов.

— Ну, тогда вы оба ненормальные, — подытожила Поппи. — Ладно, идем, я голодная, и нам лучше поторопиться, чтобы успеть к ужину.

Все с готовностью согласились и поспешили к гриффиндорскому столу, где их уже ждал Гарри.

— Как день прошел? — спросил Карлус.

Гарри кивнул:

— Лучше, чем я ожидал, — ответил он, накладывая себе щедрую порцию ростбифа с картошкой. — А как арифмантика?

— Не спрашивай, — простонал Карлус. — Эти сдвоенные уроки дважды в неделю будут преследовать меня до конца жизни.

Гарри засмеялся, но слегка нахмурился, когда Августа вдруг вмешалась в разговор.

— Ты занимаешься окклюменцией? — как всегда прямолинейно спросила она.

— Августа! — воскликнула Минерва.

Гарри спокойно махнул рукой:

— Всё в порядке, — заверил он. — С чего ты взяла?

— Ну, ты мало спишь, да и он сказал, что видел, как ты медитируешь, — пояснила она, ткнув пальцем в сторону Карлуса.

Наследник Поттеров бросил на него извиняющийся взгляд.

— Да, — просто ответил Гарри. — Не знаю, насколько хорошо у меня получается, но я тренируюсь каждый день.

— Впечатляет, — кивнула Августа. — Мой отец — отличный окклюмент, и он говорит, что это очень трудно. Он обещал меня обучить после того, как я окончу школу.

Гарри одобрительно кивнул.

— Это сложно, но того стоит.

— А что это даёт? — поинтересовалась Минерва.

Она лишь вскользь слышала об этой магии, но не знала, что она из себя представляет, кроме медитаций.

— Окклюменция, в первую очередь, защищает разум от вторжения людей, практикующих легилименцию, — объяснил Гарри. — Легилименция — это магия, позволяющая проникать в чужие мысли, чтобы добыть информацию, которую человек не хочет раскрывать. А если ты достаточно мастерски владеешь окклюменцией, можешь даже определять, когда тебе лгут.

— Звучит опасно, — настороженно заметила Минерва.

— Так и есть, — согласился Гарри. — Из-за неправильной практики многие навсегда оказывались в больничных палатах.

Карлус неодобрительно покачал головой.

— Идиоты, — пробормотал он.

— Ты изучаешь легилименцию? — продолжала расспрашивать Августа.

Гарри решительно покачал головой, но слегка замялся.

— Никогда не изучал легилименцию, — произнёс он почти зловеще, хотя остальные этого не заметили.

Минерва, однако, заподозрила, что он хотя бы интересовался этой дисциплиной.

— Давайте уже заканчивать, — нетерпеливо простонала Поппи.

— Разве мы куда-то торопимся? — удивлённо спросил Гарри.

— Сегодня вечером обмен подарками, — усмехнулся Карлус.

— Обмен подарками?

— Ах, да, я забыл тебе рассказать. В последний вечер перед каникулами мы всегда собираемся и открываем подарки, — объяснил он. — Это наша традиция с самого второго курса.

Гарри тепло улыбнулся.

— Звучит здорово, — сказал он, бросив на Минерву странно нервный взгляд.

— Тогда поторопитесь и доедайте быстрее, — поторопила Поппи, — чтобы мы уже могли приступить к делу. Давай, Эванс, жуй быстрее!

Гарри рассмеялся и, покачав головой, продолжил трапезу.

Когда он закончил, Поппи практически вытащила его из-за стола, игнорируя протесты.

— Да ты мне руку оторвёшь!

— Не переживай, я знаю, как её обратно приделать, — с улыбкой ответила Поппи. — А теперь пошли!

Гарри перестал сопротивляться и позволил ей тащить себя прочь из зала, к большому удовольствию Минервы.

Поппи, известная своей нетерпеливостью, становилась ещё более неугомонной, когда дело касалось подарков.

— Мистер Эванс, — внезапно раздался голос директора, когда они поднимались по лестнице на четвертый этаж. — Я был бы вас весьма признателен, если бы вы зашли ко мне в кабинет сегодня вечером, скажем, в девять часов?

— Он будет там, — ответила за Гарри Поппи, продолжая тянуть его за собой.

— Уж очень на это надеюсь, мисс Помфри, — весело отозвался Диппет и удалился.

Когда они добрались до гостиной, Поппи отпустила Гарри, к его огромному облегчению, и рванула в спальню для девочек за купленными подарками. Минерва и Августа последовали за ней спокойным шагом и вскоре присоединились к ней в спальне.

— Обожаю Рождество! — воскликнула Поппи.

— Мы знаем, — вздохнула Августа. — Ты это говоришь каждый год.

— Ну да, но я правда его обожаю.

Минерва только покачала головой, доставая из сундука аккуратно завернутые подарки и проверяя, всё ли на месте.

— Ты готова, Минни? — не унималась Поппи.

— Готова, Поппи, — со вздохом ответила Минерва. — Пошли, а то ты сейчас взорвёшься от нетерпения.

Поппи нахмурилась, но её энтузиазм не угас. Она пулей вылетела в гостиную, где их уже ждали Гарри, Карлус и Тиберий. Последний явно только что проснулся, судя по его сонному виду.

— Ладно, давайте начнем, но только спокойно, — начал Карлус. — Не хочу, чтобы всё закончилось, как в прошлом году, — добавил он, бросив укоризненный взгляд на надувшуюся Поппи. — Будем вручать по очереди и начнём с Августы.

Девушка кивнула и вручила первый подарок Тиберию, который тепло ей улыбнулся.

— Ого, это лунная лилия? — с восхищением спросил он.

— Да, — подтвердила Августа. — Её вырастил Фрэнк, а я попросила у него разрешения подарить её тебе.

— Это потрясающе, — прошептал Тиберий, с благоговением глядя на цветок.

— А что такое лунная лилия? — с интересом спросил Карлус.

— Это растение, которое можно сажать, выращивать и собирать только при полной луне, — объяснил Тиберий. — Очень сложно вырастить. Фрэнк должен быть настоящим мастером травологии, чтобы справиться с этим.

— Так и есть, — гордо подтвердила Августа. — А теперь вот это для вас двоих, — сказала она, вручая Карлусу и Гарри по одинаковому конверту.

— Годовая подписка на «Трансфигурацию Сегодня», — с благодарностью произнёс Карлус.

Гарри кивнул, соглашаясь, хотя раньше никогда не читал этот журнал. Теперь ему было любопытно, что его ждёт.

— Спасибо, — сказал он с улыбкой.

Августа в ответ тепло улыбнулась, затем вручила подарки Поппи и Минерве.

— О, это чудесно! — воскликнула Минерва, доставая из упаковки клетчатую сумку. — Вот почему ты спрашивала о моих фамильных цветах?

— Именно так, — подтвердила Августа. — Я думала, тебе понравится.

— Я в восторге! — ответила Минерва, с восхищением разглядывая зелёно-бело-красные цвета, символизирующие её род.

Она крепко обняла подругу, та в ответ лишь рассмеялась.

— И мне нравится, — добавила Поппи, заглядывая внутрь кожаной сумки целителя. — Спасибо!

— Ну что, Тиберий, твоя очередь, — предложил Карлус.

Тиберий кивнул и вручил каждому по подарку.

— Это то, над чем работает мой дядя, — пояснил он, когда все распаковали фляги. — Они поддерживают содержимое на любой температуре, какую установишь.

— Это очень умно, — заметил Карлус. — Чёрт возьми, он на этом озолотится.

Тиберий улыбнулся.

— Пока никому не говорите, но он работает над технологией, которая позволит продавать виски с подогревом, — шёпотом сообщил он. — Эти фляги будут как раз кстати.

Гарри тихо фыркнул. «Зимний резерв Огдена» был популярен в его мире — и Сириус, и Хагрид были его поклонниками.

— Твоя очередь, Карлус, — поторопила Поппи.

Карлус раздал всем подарки, кроме Гарри.

— Мы обменяемся подарками на Рождество, — напомнил он ему.

Гарри кивнул, предвкушая своё первое семейное Рождество.

Карлус подарил девочкам флаконы духов, а Тиберию — кобуру для палочки из драконьей кожи.

— Эти духи пахнут по-разному для каждого, в зависимости от их любимых ароматов, — объяснил он.

— Это не как Амортенция? — с подозрением спросила Поппи.

Карлус рассмеялся и покачал головой.

— Нет, — заверил он, — они не вызовут такого эффекта. Это тонкий аромат, он не заставит никого думать, что он влюбился в тебя.

— Это хорошо, — вздохнула Августа. — А то Фрэнк и так не может устоять передо мной.

Все рассмеялись, а Поппи тем временем достала стопку подарков и начала раздавать их.

— Ты первая, Минни, — сказала она с нетерпением.

Минерва с осторожностью открыла подарок, и облегчённо вздохнула, увидев, что это кошелёк, идеально подходящий к её новой сумке.

— Что? Ожидала чего-то постыдного?

— Ты имеешь в виду, как тогда на четвертом курсе, когда ты подарила мне довольно откровенный комплект нижнего белья? У моей мамы чуть не случился припадок, когда она его увидела.

— Я этого не видел, — с интересом заметил Тиберий.

— И я, — поддержал Карлус.

— И не увидите, — твёрдо сказала Минерва. — Он остался дома.

Поппи едва сдержала улыбку и жестом предложила остальным открывать свои подарки.

Гарри и Тиберий развернули большие коробки с лакомствами из «Сладкого Королевства», а Карлус получил похожий набор, но из магазина «Зонко», что вызвало на его губах почти зловещую ухмылку.

— У МакЛаггена будет непростой семестр, — радостно заявил он.

Минерва покачала головой и укоризненно посмотрела на него.

— Ты же староста, Карлус!

— МакЛагген — мерзавец, и он полностью заслужил то, что его ждёт. Неужели ты думаешь, что это не справедливо?

Минерва тяжело вздохнула, но не стала спорить.

— Видишь? — Карлус победно кивнул. — Ну, Августа, что у тебя? — сменил он тему, предвкушая очередной подарок.

— Замечательный набор инструментов для работы с рунами, — с гордостью показала она свёрток, полученный от Поппи.

— Великолепный выбор, — похвалил Карлус, взяв в руки маленькое долото и осмотрев его. — Минни, теперь твоя очередь.

Минерва кивнула, раздав всем по коробке.

Поппи первой сорвала обёртку и с широкой улыбкой достала комплект мантий целителя.

— Вот это нужная вещь! Мои старые мантии уже покрыты пятнами от всего на свете.

— Я знаю, — усмехнулась Минерва. — Ты уже успела рассказать про каждое пятно.

Поппи лишь рассмеялась:

— Как твоя подруга, я считаю, что ты должна разделять со мной все эти неприятности, пусть и косвенно.

— Вряд ли в целительстве так это работает, — пробормотала Минерва, качая головой.

— Спасибо, Минни, — с энтузиазмом поблагодарил Тиберий, подняв набор ложечек для зелий различных размеров.

— Кому, чёрт возьми, нужно столько ложек? — с улыбкой спросил Карлус, разворачивая свой подарок — кошелёк из драконьей кожи. — А вот это действительно полезная штука, — добавил он, прежде чем Тиберий успел начать лекцию о важности каждой ложечки.

— Что скажешь, Гарри? — спросила Минерва, с облегчением заметив, как на его лице мелькнула тёплая улыбка.

— Это прекрасно, — прошептал Гарри, нежно прижимая к себе маленькую белоснежную сову, которая тихо ухнула в ответ.

Гарри рассказывал ей о своей потерянной сове Хедвиг, и хотя Минерва не пыталась её заменить, когда она увидела эту маленькую птицу, сразу поняла, что это подарок для него.

— Сова? — с любопытством спросил Карлус.

— У меня была белая сова, но недавно я её потерял, — грустно пояснил Гарри. — Где ты ее нашла? Или его?

— Это мальчик, — подтвердила Минерва. — Он просто стоял и смотрел на меня, словно ждал, пока я его заберу. Я сразу подумала о тебе.

Гарри с благодарностью погладил перья маленькой птицы.

— Он идеален, — прошептал он.

Минерва облегчённо вздохнула. Она боялась, что Гарри может расстроиться, но была рада, что подарок вызвал у него только тёплые эмоции.

— Полагаю, теперь моя очередь, — продолжил Гарри, используя палочку, чтобы аккуратно отправить подарки к своим друзьям, продолжая прижимать сову к груди.

— Что это? — с интересом спросил Тиберий, поднимая кожаный шнур с кулоном, который только что вручил ему Гарри.

— Это клык василиска, который можно использовать как хранилище, — пояснил Гарри, увеличив клык и аккуратно открутив верхушку. — Достаточно просто постучать по нему палочкой, чтобы уменьшить.

— Это гениально, — восхищённо сказал Тиберий, экспериментируя с функциями. — Где ты достал такую редкость?

— Есть у меня знакомые, — загадочно улыбнулся Гарри.

— Это действительно сложные чары, — похвалила Поппи, внимательно изучая книгу по целительству, которую Гарри для неё нашёл. — Спасибо тебе за нее.

— И за мои, — добавила Августа, показывая подаренные ей куртку и шляпу, идеально подходящие по стилю.

Минерва нахмурилась, когда разворачивала свой подарок,

Это была модель метлы «Комета-10», которую они недавно видели в Косом переулке.

— Прости, — смущённо извинился Гарри, постучав по ней палочкой.

Метла моментально увеличилась до полноразмерной, и Минерва застыла, ошеломлённая таким подарком. Карлус и Тиберий едва не ахнули.

— Она настоящая? — с недоверием спросил Огден.

— Конечно, настоящая, — уверенно ответила Поппи.

Минерва осторожно протянула руку, чтобы коснуться метлы.

Она всегда мечтала о новой, но её собственная была старой и не позволяла летать так, как она могла бы на более современной модели. Гарри это понимал. Он часто наблюдал за тренировками по квиддичу, когда она жаловалась на недостаток скорости и непредсказуемое поведение метлы.

— Я не могу ее принять, — прошептала она, качая головой. — Это слишком дорогой подарок.

— Нет, не слишком, — твёрдо возразил Гарри, продвигая метлу ближе. — Ты так много для меня сделала, Минни. Пожалуйста, прими её.

Минерва осторожно взяла метлу в руки и провела свободной ладонью по гладкому дереву. У нее никогда не было новой метлы, и она не надеялась, что когда-нибудь это произойдёт.

Этот подарок значил для неё гораздо больше, чем она могла бы выразить словами. Поэтому она молча обняла Гарри за талию.

— Спасибо, — искренне прошептала она.

Гарри неуклюже обнял её в ответ, слегка похлопав по спине.

— Пожалуйста, — ответил он с улыбкой. — Мне нужно идти к Диппету, — напомнил он, слегка сжав её на прощание и покинул башню.

— Он подарил тебе метлу, — усмехнулась Августа. — Как он смог это себе позволить?

Минерва лишь пожала плечами.

Она знала, что у Гарри были кое-какие сбережения, но он, должно быть, потратил значительную их часть.

— Понятия не имею, — вздохнула она, глядя вслед удаляющемуся Гарри, словно тот только что сделал для нее самое приятное, что когда-либо было в её жизни. — Честное слово, не знаю.

* * *

— В общем-то, семестр оказался не таким уж и плохим, — заявил Армандо. — Отработок и снятых баллов было не больше, чем в предыдущие годы.

— Согласен, — отозвался Альбус, откинувшись в кресле напротив директора. — Можно сказать, почти оглушительный успех.

— Почти?

— Абраксас Малфой.

Армандо тяжело вздохнул, кивнув.

— Я надеялся, что Блэк сможет удержать своих сокурсников в узде.

— Абраксас — типичный Малфой, — мрачно сказал Альбус. — Ему потребуется суровый урок, чтобы вернуть его на путь истинный.

— Сможет ли Блэк это сделать?

Альбус покачал головой.

— Не думаю, — пробормотал он. — Арктурус — умный юноша, и он уже смотрит в будущее. Школьные конфликты для него — пустая трата времени. Его внимание сосредоточено на том, что будет дальше.

— Положение, которое он не должен был когда-либо занять, — заметил Армандо. — А что случалось с его старшим братом?

— Он исчез примерно в то же время, что и Кассиопея, около четыре лет назад, — пояснил Альбус. — Это всё, что мне известно.

— Что ж, её пропажа мало кого огорчила, — фыркнул Армандо. — На редкость неприятная особа.

Альбус кивнул.

— Нет, я не думаю, что Арктурус захочет взять Абраксаса под контроль, если только это не будет угрожать его собственным планам. Он постарается сохранить с ним хорошие отношения.

— Значит, нас ожидают опять те же проблемы между факультетами, — хмыкнул Армандо.

— Не факт, — задумчиво протянул Альбус. — Вы же в курсе инцидента в Хогсмиде с участием юного Гарри, мистера Стеббинса и мистера Булстроуд?

— Очевидно, что они действовали по указке Абраксаса.

— Согласен, — кивнул Альбус. — Но думаю, это ещё не конец их вражды.

Армандо раздражённо почесал бороду.

— Это добром не кончится.

— Гарри умеет за себя постоять, — заметил Альбус. — Вы же слышали, что говорила Розалина.

— Я говорю об Абраксасе, Альбус, — пояснил Армандо. — Мальчик пострадает, и тогда последствия для Гарри будут нехорошими.

— Это действительно создаёт довольно мрачную проблему. Что нам делать?

— Постараться держать их подальше друг от друга. Может, с небольшой долей удачи всё уляжется.

Альбус кивнул.

— Надеюсь на это.

— И я, — буркнул Армандо. — Входи, Гарри, — добавил он, услышав стук в дверь.

Альбус наблюдал, как вошёл Гарри — тот был совсем не похож на того болезненного мальчика, который прибыл в школу несколько месяцев назад. Он заметно вырос, даже раздался в плечах, а кожа больше не была смертельно бледной. Перед ними стоял здоровый и крепкий юноша, хотя, несмотря на следы родства с Фламелями, он по-прежнему напоминал Поттеров.

— Вы звали меня, профессор? — спросил Гарри, проходя в комнату и усаживаясь рядом с Альбусом.

— Просто хотел узнать, как у тебя дела, — объяснил Армандо. — Прости, что не сделал этого раньше. Семестр выдался особенно загруженным.

Гарри махнул рукой.

— Всё в порядке, — ответил он. — У вас много дел.

— Верно, — признал Армандо. — Но всё равно прими мои извинения. И ещё я хотел вручить тебе это.

Он передал Гарри небольшой свёрток и жестом предложил открыть его. Гарри развернул упаковку и удивлённо приподнял брови.

— Спасибо, — искренне сказал он. — Я даже не думал об открытии счёта.

— Ну вот, теперь у тебя есть счёт. Десять галлеонов — это минимальная сумма, которую гоблины принимают за открытие сейфа. Это немного, но я надеюсь, что это станет началом успешной и благополучной жизни для тебя.

Гарри тепло улыбнулся в ответ и вручил свои подарки Диппету и Дамблдору.

— Пара шерстяных носков, — с радостью воскликнул Альбус, поднимая горчично-жёлтые носки. — Спасибо!

Армандо бросил на Альбуса слегка удивлённый взгляд, распаковывая свой подарок. Несмотря на его простоту, подарок ему явно понравился.

— О, вот это уже кое-что, — произнёс он, постучав палочкой по небольшому кубу.

Как только он это сделал, потолок осветился шумерскими рунами с переводом рядом с ними.

— Вы говорили, что хотите их выучить, — напомнил Гарри.

— Да, но у меня почти не было времени для этого, — признался Армандо. — Этот подарок окажется весьма полезным. Спасибо, Гарри.

Мальчик кивнул и поднялся.

— Пожалуйста. Хороших праздников.

— И тебе, — ответил Диппет. — Ты проведёшь Рождество у Поттеров и Фламелей?

— Да, — подтвердил Гарри.

— Тогда насладись этим временем, — пожелал Армандо. — Может, они пока и не знают, кто ты на самом деле, но не позволяй этому омрачить тебе каникулы.

— Не буду, — заверил его Гарри. — И спасибо вам за всё. Не знаю, как бы я справился без вашей помощи.

— Не стоит благодарности, Гарри. Я лишь вернул тебе то, что по праву твоё. Хорошего Рождества.

Мальчик в последний раз одарил их тёплой улыбкой, Альбус в ответ также искренне улыбнулся, после чего Гарри вышел из кабинета.

— У него все хорошо, — заметил Армандо.

— Определённо, — согласился Альбус. — Он станет прекрасным волшебником и многое принесёт этому миру.

Армандо лишь кивнул, переполненный гордостью за успехи мальчика.

* * *

Утро выдалось по-настоящему пасмурным. Ледяной дождь, проливавшийся над Шотландией, промочил студентов ещё до того, как они успели сесть в кареты, направлявшиеся в Хогсмид.

Гарри с удовлетворением отмечал, что его заклинание непромокаемости уберегло его от этой участи.

Поппи хмуро смотрела на него, пока он в конце концов не наложил заклинание и на неё, а заодно и на остальных. Тем не менее, прогулка всё равно осталась далеко не самой приятной.

— Минни повезло, что её мама забирает её прямо из Хогвартса, — проворчала Августа.

— Ей нет смысла ехать в Лондон, чтобы потом снова вернуться сюда, — резонно заметила Поппи.

— Верно, — согласилась Августа, закрывая дверь кареты.

Шум от дождя был настолько сильным, что вести беседу стало практически невозможно, пока они медленно двигались в сторону деревни. Даже вид алого поезда, ждущего их на станции, не улучшил настроение.

Поистине унылый день.

— Слава Мерлину, что всё это закончилось, — с облегчением вздохнула Августа, закрывая дверь купе и усаживаясь. Подростки быстро расселись на свои места.

— Проклятый дождь, — пробурчал Тиберий. — Надеюсь, в Лондоне будет лучше.

— Хуже точно не будет, — усмехнулся Гарри, доставая свою маленькую сову из-под плаща и усаживая её себе на плечо.

Он пока не придумал ему имя, но был уверен, что оно скоро само придёт.

— Как он? — поинтересовался Карлус.

— Настороженно, — ответил Гарри. — Не знаю, связано ли это с породой, но Хедвига была такой же поначалу.

— Она была такого же размера?

— Нет, Хедвига была уже взрослой, — пояснил Гарри. — А этот малыш ещё даже не научился летать.

— Научится, — с улыбкой подбодрил его Карлус. — К концу каникул ты его не остановишь.

— Возможно, но главное, чтобы он был счастлив.

— Он уже тебя обожает, — вмешалась Поппи. — Его глаза не отрываются от тебя.

Гарри улыбнулся совёнку, чьи янтарные глаза действительно были прикованы к нему. Едва они устроились, как поезд тронулся в путь, а дождь продолжал барабанить по окнам.

— Какие у вас планы на каникулы? — спросил Тиберий.

— Мои родители повезут меня к дядюшкам в Западную Англию, — объявила Августа, — а потом я поеду к Фрэнку.

— А где он сейчас? — спросил Карлус.

— Остался ухаживать за растениями в оранжерее, чтобы они дожили до Рождества, — пояснила Августа. — Отец заберёт его позже.

Карлус кивнул.

— А ты, Тиберий? Есть какие-то планы?

Парень пожал плечами.

— Пока не знаю. Всё станет ясно, когда я вернусь домой. Надеюсь, встречу дядю Боба. У него всегда полно интересных историй о его приключениях в Департаменте магического правопорядка.

— А у тебя, Поппи? — поинтересовался Карлус.

— К нам приезжают бабушка с дедушкой. Дедушка попытается что-то приготовить, но в итоге мама возьмётся за дело, чтобы он не сжёг дом.

— И что, такое уже бывало?

Поппи покачала головой.

— Несколько раз, — вздохнула она. — Не знаю, с чего он взял, что умеет готовить. Он так же полезен на кухне, как Тиберий в Больничном крыле.

Тиберий рассмеялся и кивнул.

— Всё настолько плохо?

— Ужасно, — подтвердила Поппи. — Но хватит об этом. А вы двое что собираетесь делать? — Она посмотрела сначала на Гарри, затем на Карлуса.

— У нас в семье особых традиций нет, — пожал плечами Карлус. — Обмениваемся подарками, ужинаем, а потом идём на рождественскую службу. Это стало уже нашей поттеровской традицией с тех пор, как я родился. Ничего особенного, но это наше Рождество.

— У всех свои традиции, — одобрительно заметил Тиберий.

По дороге они обсуждали свои планы на каникулы, а Гарри, в свою очередь, старался лучше узнать своих новых друзей. Маленькая сова всё это время сидела у него на плече, будто тоже слушая разговор, как когда-то делала Хедвига.

Гарри скучал по ней так же, как по своим старым друзьям, но присутствие этих людей помогало ему справляться с тоской.

— Скоро приедем, — объявил Карлус, когда пейзаж за окном начал меняться: на смену сельской местности пришли городские кварталы, а в воздухе уже был виден чёрный дым, вечно висящий над Лондоном.

Гарри с интересом наблюдал за городом. Последний раз он был здесь только в Косом переулке, который почти не изменился. Но маггловская часть города выглядела совсем иначе, не так, как он её помнил.

Улицы были знакомыми, но автобусы, машины и здания казались кадрами из старых фильмов, которые смотрела Петунья, когда Гарри был слишком избит, чтобы пойти в школу.

Видеть это вживую было странно, почти как мысль о встрече со своей семьёй, которая должна была произойти очень скоро.

Он понял, что начинает нервничать, когда последовал за остальными и вышел из поезда.

— Вон они! — радостно воскликнул Карлус, указывая на мужчину и женщину, стоявших неподалёку.

Уильям Поттер был крепким мужчиной с широкими плечами и карими глазами, а его волосы, как и у всех Поттеров, были слегка растрёпаны. Его взгляд был строгим, но смягчился, когда он увидел сына. Он крепко обнял Карлуса.

— Мы скучали по тебе, — пробормотал он, взъерошив сыну волосы.

Женщина рядом с ним улыбнулась, её светло-карие глаза были полны тепла, когда она обняла сына.

Гарри почувствовал лёгкий укол зависти, наблюдая за этим трогательным моментом, но быстро спрятал свои чувства, когда Карлус повернулся к нему.

— Мам, пап, это Гарри Эванс, — с улыбкой представил он. — Гарри, это мои родители — Уильям и Анжелика Поттер.

Уильям протянул руку и крепко пожал руку Гарри.

— Очень приятно познакомиться, Гарри, — сказал он с теплотой. — Карлус много рассказывал о тебе в своих письмах. Говорит, ты талантлив в трансфигурации.

— Это правда, — подтвердил Карлус, не давая Гарри ответить.

— Тогда ты отлично впишешься в нашу компанию, — с усмешкой сказал Уильям, обратившись к жене, которая пристально разглядывала Гарри. — Что такое?

Женщина покачала головой и мягко улыбнулась Гарри.

— Приятно познакомиться.

Гарри ответил улыбкой, хотя чувствовал себя немного неловко под её внимательным взглядом. Однако все её подозрения, если они и были, быстро испарились.

Она была совсем не такой, какой Гарри представлял себе свою прабабушку. Возможно, его восприятие исказилось из-за того, что его мать была рыжеволосой с зелёными глазами, а бабушка — Дореей Блэк.

Анжелика Поттер была блондинкой с волнистыми волосами, ниспадающими на плечи, и резкиим, но утончёнными чертами лица. Она была изящной и стройной женщиной с пухлыми губами.

Совсем не то, что он себе представлял.

— Взаимно, — ответил Гарри.

— Скажи-ка, почему мальчик Малфоев так сверлит тебя взглядом? — спросил Уильям.

Гарри обернулся и увидел Абраксаса с отцом, оба смотрели на него с одинаковыми самодовольными ухмылками.

— Этот придурок злится на Гарри, потому что тот не склонился перед величием Малфоев, — фыркнул Карлус.

— Вот как? — прищурился Уильям. — Я могу поговорить с лордом Малфоем, если хочешь. Уверен, его отпрыск тут же оставит тебя в покое.

Гарри покачал головой.

— Если бы вы это сделали, я ничем не отличался бы от него, — ответил он. — Он — трус, который полагается на других в своих разборках.

Уильям одобрительно кивнул и рассмеялся.

— Вижу, ты быстро его раскусил, — с одобрением сказал Уильям. — Ну что ж, в таком случае давайте просто уйдём. Его дурацкая самодовольная ухмылка уже начинает меня раздражать, и, пожалуй, я скоро буду вынужден её стереть, просто для собственного удовольствия.

Карлус усмехнулся, а Анжелика лишь покачала головой и взяла мужа за руку.

— Какое впечатление это произведёт на Гарри о нашей семье? — с улыбкой спросила она. — Он решит, что мы хулиганы.

— Нет, не решит, — возразил Карлус. — Думаю, ему бы это даже понравилось.

— Не подзадоривай отца! — укорила его Анжелика, хотя уголки её губ дернулись в забавной ухмылке. — Пойдём, пусть они дальше мнят себя выше нас. Однажды они поймут, что это не так.

С этими словами она повела их прочь с платформы, подальше от Малфоев.

— Мы аппарируем домой, — объяснила Анжелика. — Ты когда-нибудь аппарировал, Гарри?

Тот покачал головой.

— Тогда это может быть немного неприятно, — предупредила она, осторожно положив руку ему на плечо.

Гарри почувствовал, как воздух выдавливается из лёгких, когда его словно проталкивало через невозможно маленькое пространство, а вскоре его ноги снова оказались на твёрдой земле. Он жадно втягивал воздух, пытаясь отдышаться.

— Прости, Гарри, — нарушил его мысли мягкий голос Анжелики.

— Всё в порядке, — заверил он её, пораженный тем, насколько знакомым оказалось это ощущение, хотя он точно знал, что никогда раньше не перемещался таким способом.

У него даже возникло ощущение, что он сам мог бы это сделать, если бы предоставилась такая возможность.

— Вот мы и на месте, — объявил Карлус, кивнув в сторону большого дома за толстыми железными воротами.

Гарри никогда не думал, что дом Поттеров может быть таким внушительным, но это имело смысл. Семейное состояние, которое он унаследовал, было немалым.

Интересно, существовал ли этот дом в его времени?

— Очень красиво, — произнёс он, заметив, что Карлус ждёт его одобрения. — Совсем не похоже на то место, где я вырос.

И действительно, не похоже.

Сириус рассказывал, что коттедж, в котором Гарри прожил первый год жизни, был скромным и мало что говорил о богатстве Поттеров. А дом на Тисовой улице вообще не имел с этим ничего общего.

— Зато дождя нет, — добавил Карлус, когда они пошли в сторону дома.

— В Шотландии было так плохо? — спросила Анжелика.

— Мы бы промокли насквозь, если бы не чары Гарри, — рассмеялся Карлус. — С ним всегда удобно.

— Даже если он затевает ссоры с Малфоями? — подмигнула Анжелика Гарри.

— Из-за этого он мне нравится еще больше, — засмеялся Уильям. — Коварные типы… Но давайте не будем позволять им портить нам праздники. Если нужно, я разберусь с этими уродами после Рождества.

— Уильям, — вздохнула Анжелика.

— Что? Мне ведь даже не нужен веский повод, — пожал плечами Уильям. — Проблема с ними в том, что они считают себя вправе запугивать всех подряд и оставаться безнаказанными.

Карлус одобрительно кивнул.

— Не переживай из-за Малфоев, Гарри, — добавил Уильям. — Если они будут создавать тебе проблемы, просто спроси Абраксаса про его дядю Адониса. Это вызовет нужную реакцию, и ты сможешь этим воспользоваться.

— Уильям, — вновь предостерегла Анжелика.

— А что не так с его дядей? — поинтересовался Карлус.

Уильям усмехнулся.

— Скажем так, он не совсем соответствует семейным ожиданиям и отказался жениться.

Анжелика раздражённо фыркнула.

— Можем мы не обсуждать это? — попросила она. — Это рождественские каникулы Карлуса и Гарри. Давайте не тратить их на старые школьные обиды. Это должно быть время для отдыха и праздника.

— Ты права, — согласился Уильям, открыв дверь дома взмахом палочки. — Добро пожаловать в наш дом, Гарри. Здесь тебе не нужно беспокоиться о Малфоях.

Гарри благодарно кивнул.

Дом был прекрасен: большая прихожая с чёрно-белым мраморным полом, мебель из дуба и кожи, а впереди возвышалась парадная лестница с золотыми перилами, ведущая на второй этаж.

— Карлус покажет тебе твою комнату, где можно распаковать вещи, — сказал Уильям.

— Пойдём, Гарри, — позвал Карлус. — Уверен, тебе здесь понравится.

— Думаю, что да, — ответил Гарри, осознавая, что наконец-то оказался в доме своей семьи.