Подлинное пророчество (гет)

Наконец трудный день был позади... Гостиную покинули даже самые стойкие, а именно парочка змееустов и примкнувшая к ним Гермиона. Войдя в спальню, Гарри увидел, что Рон еще не спит и смотрит в потолок пустым взглядом.

– Рон, зря ты так... – Гарри попытался было навести мосты, но Рон только задернул полог.

Вздохнув, Гарри улегся на свою постель и принялся решать тяжелую этическую задачу. С одной стороны, Рон друг. Взбалмошный, нервный, иногда доставляющий массу неудобств, но друг, с которым прошли множество опасностей и приключений, который не раз брал удар на себя и прикрывал спину. С другой, откуда у него своя мантия-невидимка – дорогой артефакт, подлежащий обязательной регистрации в Министерстве, и о котором он ни словом не обмолвился своим друзьям? Что он делал в кабинете Дамблдора, опять же, тайком от них? Долгая и мучительная борьба между совестью и благоразумием наконец завершилась в пользу последнего, и Гарри решился применить на практике некоторые знания, которыми его снабдил Вольдеморт. А применив, дал молчаливое, но торжественное обещание: серьезно поработать над собой и окончательно избавиться от этой надоедливой химеры ("Совесть это химера." Адольф Гитлер).

Поборов свою совесть, Гарри взял, да отлегилиментил Рона. Вообще-то, в данных условиях это был подвиг, недоступный даже Дамблдору: легилименция без визуального контакта, когда пациент находится за двумя заговоренными занавесками... Но дело в том, что в молодости Вольдеморт учился у одного из Бросивших Вызов Смерти, и, в свою очередь, учил Гарри окклюменции и легилименции опираясь именно на эти знания, а методы тольтеков дают возможности, недоступные и Дамблдору. Нет, Гарри не стал крутым, как вареные три часа яйца, просто ему открылись некоторые ходы, о которых Дамблдор не знает. Если сравнивать разум с запертой комнатой, то, можно сказать, что Дамблдор прекрасно умеет вскрывать дверные замки, а Гарри пролез через открытую форточку. (Бросившие Вызов Смерти – древние тольтекские маги, использующие сновИдение для того, чтобы изменить свою энергетическую структуру и тем самым избежать смерти. К. Кастанеда встречался с одним таким. Вольдеморт ездил по всему миру и учился у многих темных магов. Я более чем уверен, что Бросившие Вызов Смерти не могли оставить без внимания такого сильного волшебника, особенно если учесть его стремление к свободе и бессмертию)

И Гарри узнал, что когда они были еще на первом курсе, Дамблдор тайно вызвал Рона к себе и провел с ним беседу. Типа на вас ребята очень важная миссия, всего, я, как всегда, рассказать не могу, когда подрастете – сами догадаетесь, больше всего геморроя, естественно, придется на долю Гарри, но и тебе, Рональд достанется, в смысле и славы, и наград, а я, типа, буду вам тихонечко помогать, но для этого мне надо знать, что вы творите и что собираетесь. А потому, Рональд, заходи ко мне, когда выпадет свободная минутка и рассказывай о том, что там в вашей компании происходит, а главное, что вы планируете, а я уж как могу, помогу. Где Филча в другую сторону пошлю, где отряд авроров на помощь позову. И вот тебе, Рон, горсточка серебряных сиклей, ибо ни одно доброе дело не должно остаться безнака... ээээ... без... награды. "А ведь старик не без чувства юмора," – отметил про себя Гарри, когда, порывшись в памяти Рона, выяснил, что серебряных монет было именно тридцать.

Естественно, много узнать за один раз не удалось, но общую канву настроений своего друга и их источник Гарри понял. В частности, Дамблдор целенаправленно накручивал Рона на непримиримую вражду со Слизерином. Именно по наущению старика Рон устроил несколько провокаций, после которых слизеринцы начинали мстить, а все воспринимали эту месть как проявление слизеринской злобности. Слизеринцы, правда, и сами хороши, но, кто знает, как бы сложились отношения с ними без искусственного раздувания конфликта?

Позабавило и то, что Рон никогда не относился хорошо к Гермионе, считая ее занудой, заучкой и задавалой. Теперь Гарри стали понятны их постоянные размолвки. Просто Рон периодически срывался и говорил Гермионе то, что на самом деле о ней думает, а потом, после головомойки у Дамблдора, начинал восстанавливать отношения. Впрочем, без зазрения совести, он использовал Гермиону для получения подсказок и списывания.

Но самое интересное произошло сегодня. Сегодня Рон видел воркующих на сосне Гермиону и Драко. "А ведь они смотрели шоу с Поттером и Вольдемортом в главных ролях, – отметил про себя Гарри. – Значит, придется рассказать Гермионе все, пусть только сначала научится окклюменции." А вечером был разговор с Дамблдором, который Гарри просмотрел во всех деталях, благо, сам Рон постоянно прокручивал его в памяти.

– ...итак, Рональд. Вам следует помириться с Гарри. Как можно быстрее. Я вижу, что он устал от борьбы, помогите ему вспомнить, что враги, это только враги, не стоит видеть в них людей. У Вас уже есть богатый опыт обращения с Малфоем, помогите ему проявить свою сущность, желательно на глазах Гермионы, а то и она, похоже, стала забывать что этот субъект делал ей раньше.

– Да, сэр, я все сделаю...

План Рона относительно Малфоя был прост, груб и эффективен: Выпив оборотного зелья, получить внешность Малфоя, и в таком виде побить кого-нибудь из гриффиндорских первоклашек на глазах у Гермионы. При этом и ее обхамить, а может и стукнуть. Перед Гарри снова встал вопрос "Что делать?" Придушить Рона прямо сейчас подушкой, или разбудить, отвести в "Три Метлы", и там, за кружкой сливочного пива, по-дружески, объяснить что к чему в этом мире? Ведь Рон, по большому счету, ни в чем не виноват, он просто верит Дамблдору, как верил сам Гарри до случая в Министерстве. Но и воспринять что-либо адекватно Рон сейчас не сможет, а остановить его надо. Гарри даже страшно было подумать, что случится, если Рону удастся его задумка. Он сможет убедить Гермиону и Джинни, что это провокация, но остальным он не сможет сказать ничего, иначе придется рассказать почти все. Как, интересно, отнесется основная масса гриффиндорцев к тому, что Последняя Надежда Добра и Света гоняет чаи в компании Того, Кого к Ночи Не Поминают? Да и несчастные первоклашки ни в чем не виноваты.

Как одернуть Рона, так, чтобы уберечь Дамблдора от не предназначенного ему знания? В данном случае от знания о том, что он, Гарри, в курсе взаимоотношений старого мерзавца и малого балбеса. Хватит и того, что старик уже вычислил, что Гарри встречается с Джинни. После последних событий в Хогсмиде и донесения Рона – наверняка догадывается, что Гарри достиг определенного взаимопонимания с Вольдемортом и раскусил настоящую причину гибели Сириуса и Дурслей. И тут Гарри осенило...

"Увы, мой друг, завтра тебе предстоит выступить в роли дурака перед всей школой. Прости, но это необходимо – останавливать и уговаривать тебя бесполезно." А самое обидное было то, что Рон искренне верил, что поступает правильно...

Гарри велел Шипуну прислать ему какую-нибудь змею, для почтовых нужд, и предупредить Джинни о готовящейся провокации. Пока малышка-василиск выполнял поручение, Гарри успел написать записку Малфою.

Приползла найденная Шипуном посыльная змея. Это оказалась та самая гадюка, которая сумела опознать Джона Булла, еще в той достопамятной истории с Черной Меткой. Гарри объяснил ей как найти Драко и передал записку. Змея зажала ее в пасти, и уползла прочь. Теперь можно было и поспать.

...Что-то больно ударило старосту Слизерина по лицу, и он проснулся. Резко открыв глаза, он прямо перед собой увидел треугольную змеиную голову. Страха не было, просто проплыла в сознании ленивая мысль: "Интересно, успею я ее схватить? Это ведь не снитч." А змея вела себя как-то странно. Она снова ударила Малфоя своей мордой по лицу. Только тут он сообразил, что гадина держит в зубах какой-то предмет. Та, заметив, что человек наконец проснулся, громко зашипела, демонстрируя длинные ядовитые клыки, выронила свою ношу прямо на лицо слизеринского старосты, развернулась и сползла с кровати. Предмет оказался плотно свернутым пергаментом. Малфой вытер пот со лба, засветил палочку и развернул послание. "От Поттера? Блин! Змееуст долбаный! Видно, правду говорят, что все змееусты на голову нездоровы. Что Лорд, что этот, то-то они друг друга поняли..." Закончив перечислять достоинства автора послания, Малфой наконец вчитался в сам документ. "Ого! Поттер сдает своего дружка! Никак у Хагрида его переросший тарантул издох? Значит, завтра будет веселый день."

Вообще-то, слизеринцы могли поймать Рона у котла с оборотным зельем, который, благодаря разгильдяйству Слизнорта, стоял в подземельях в режиме общего доступа. Могли схватить его в момент принятия этого зелья и сдать Снеггу. Но слизеринцы показали себя истинными мастерами подстав. Они не стали привлекать преподавателей и разобрались с Роном самостоятельно. И, надо сказать, очень эффектно и эффективно.

Утро началось с того, что не задолго до завтрака, когда почти все население Гриффиндора толклось в гостиной, раздался стук в дверь. За ней оказалась Пенси Паркинсон, староста девочек Слизерина.

– Что тебе надо? – Вперед вышла Гермиона, чтобы вести переговоры на одном уровне.

– Ваш староста, Уизли, там, в подвалах, у котла с оборотным зельем.

– И что?

– Ему, кажется, плохо. Если он вам нужен, могу проводить.

Толпа гриффиндорцев рванулась вслед за Пенси, выручать Рона. Настроения были самые агрессивные. "Что вы с ним сделали?!" "Как туда заманили?!" В общем, очень хорошо, что когда гриффиндорцы пришли за своим старостой, там уже были Снегг, Слизнорт, МакГонагалл и Дамблдор. Зрелище было то еще. Рон стоял на коленях перед огромным чаном и блевал. Малфой заботливо поддерживал своего коллегу за плечи, дабы он не стукнулся головой об чан, да и не срыгнул бы куда мимо. Судя по тому, что чан был почти заполнен, процесс продолжался уже достаточно долго. Судя по следам на полу, чан появился здесь очень не сразу после начала процесса. Вообще-то, изрыгаемая масса в большинстве случаев неприглядна и не благовонна, но то, что выходило из Рона побивало все мыслимые рекорды мерзотности. Котел с оборотным зельем, вполне нормальным на первый взгляд, стоял на своем обычном месте.

– Откуда же в нем столько дерьма? – Задал риторический вопрос Снегг.

– Полно, Северус! – Слизнорт изображал сочувствие. – Ты ведь уже понял, как работает это зелье.

– А... что с ним происходит, сэр? – Гермиону, как всегда, разбирало любопытство. – Это ведь оборотное зелье? – Она указала рукой на котел.

– Очень похоже, Гермиона, очень. Я и сам, возможно, перепутал бы, в таких условиях. Но это нечто другое. Как я понимаю, в желудке Вашего друга оно возрастает и... превращается в...

– То, что абсолютно точно соответствует внутренней сущности мистера Уизли, – вставил свое веское слово Снегг.

– Северус, пожалей молодого человека. Лучше предложи, как помочь ему избавиться от этой гадости в желудке.

– Самое простое, подать воду под большим давлением. С другого конца. Может быть, это и мозги прочистит.

– Знаете, Северус, Ваше неприязненное отношение ко всем моим студентам переходит все разумные рамки! – Строго сказала МакГонагалл. – Если не можете дать разумный совет, то лучше промолчите.

– Если Вам не нравятся мои советы, сдайте его в лазарет. Насколько я помню, Поппи у нас все еще работает. Меня сейчас интересует другое. Зачем ему понадобилось оборотное зелье, и почему целый котел этой субстанции стоял без присмотра?

Слизнорт стыдливо отвел глаза, а Пенси протянула своему декану пробирку с чьими-то волосами.

– Вот, сэр, мы нашли это на полу.

– Хм, – Снегг внимательно рассматривал находку. – Судя по цвету, Ваши, мистер Малфой. Интересно, зачем ему понадобилось изображать Вас?

– Я, кажется, знаю... – Гермиона решила убить сразу двух зайцев. Уж коли Рон раскричал о них с Малфоем, почему бы не "легализовать" отношения? Да и разборка на почве амурных дел меньше марает факультет, чем грязная провокация с целью организации большой драки.

– Какую еще подлость задумала Ваша компания, мисс Грейнджер?

– Никакой, сэр. Просто вчера Рон выследил нас в Хогсмиде, и, наверное, хотел сегодня сделать мне какую-нибудь гадость от имени Драко, чтобы мы поссорились.

– Что за бред! Вы и Малфой! Хватит кормить нас своими фантазиями!

– Извините, сэр, я думаю, она права. Мы уже давно встречаемся, а на каникулы я пригласил Гермиону в имение.

На несколько секунд Снегг потерял дар речи. Наконец выдавил:

– Не думал, не думал, Драко, что у тебя такой дурной вкус.

Сказал это, и слинял.

День и правда, выдался веселый. Наверное, это останется в легендах Хогвартса – проводы старосты Гриффиндора в лазарет. Что самое удивительное, костяк команды спасателей составили слизеринцы. Крэбб и Гойл тащили чан, ибо Филч совершенно недвусмысленно дал понять: если хоть одна капля той гадости, которую извергал Рон, попадет на пол, оба факультета в полном составе будут мыть Хогвартс до конца учебного года. Поттер с Малфоем поддерживали Рона, помогая ему передвигаться и обеспечивали правильное направление струи при каждом извержении. Гермиона была, что называется на подхвате: открывала двери, разгоняла любопытных, и вообще, устраняла все и всяческие препятствия. Мадам Помфри приняла больного и выгнала всех за дверь. Она показала высокий класс, поскольку уже к обеду извержения из Рона прекратились, причем, без применения драконовских мер, предложенных Снеггом. Правда оставался он в лазарете еще два дня, для восстановления сил, что оказалось совсем не просто, ибо, некоторое время, при попытке съесть что-нибудь он не мог не срыгнуть. Сказывалась память о пережитом.

Драко и Гермиона решили, что уж коли их рассекретили, то можно больше не прятать свои отношения. Малфой показал себя настоящим джентльменом. Всегда рядом, но не навязчив, всегда откроет дверь, но не путается под ногами, поднесет сумку своей дамы, отодвинет стул, проводит до двери в гостиную... Что вызывало яростную зависть многих девушек. А уж первый урок по ЗОТИ... Снегг влетел в класс в своей обычной манере, взбежал на кафедру, зыркнул на учеников, и увидел сидящих рядом Грейнджер и Малфоя... Какое-то время Гарри надеялся, что Снегг просто сдохнет от злобы, и проклятие, тяготеющее над его должностью реализуется досрочно. Но нет, профессор справился с собой и начал урок.

Так удалось избежать большой драки между факультетами. Но страсти продолжали кипеть...