Как пела иволга (гет)

Дорога не была долгой, по картам так точно не казалось, но колючий ферелденский кустарник, которым поросли просветы между уходящими ввысь стволами лиственниц и елей, значительно затруднял путь. Ни одна лошадь не смогла бы тут пройти, а люди (и кунари) преодолевали расстояние без минимального комфорта.

Мрачный шатер листвы над ними почти смыкался где-то в вышине; стоило взглянуть вверх — кружилась голова.

Они обошли небольшой водоем; из-за насыщенности личинок комаров он походил на зеленое болото.

Адаар не любила комаров. Пусть они и не могли добраться до ее крови через толстую кожу, их жужжание всегда ее раздражало. Она нашла плюс в их прогулке — был не самый теплый сезон, и летучие сволочи еще не вылупились. Но этот плюс был и остался единственным.

Она ожидала, что вход в необходимую им пещеру будет запорошен зеленью, как-то прикрыт и замаскирован, но ничего этого не было. Будто того, кто там был, вовсе не волновало, что сюда могут проникнуть чужие. Если и был там кто-то. Или же, что беспокоило ее больше, он был настолько уверен в себе, что не боялся вторжения.

— Это хорошая идея? — тихо спросил Дориан.

— Это — единственная идея. — Леди Инквизитор вновь сверилась с клочком карты, как будто там могло что-то измениться. — Вход всего один.

— Если в этих пещерах накрывали магов, то ничего удивительного, — пожал плечами Бык.

Адаар внутри согласилась с ним, но вслух не произнесла ни слова.

В голове крутились воспоминания о десятках таких пещер. Их приходилось встречать значительно чаще, чем хотелось бы.

В один день это были те же пещеры контрабандистов, занятые головорезами. В другой ущелья, в которых скрывались венатори или красные храмовники.

Могло повезти, и их ждала просто засада вооруженных бандитов, а могло и нет. Некоторые были изощреннее, оставляя ловушки, медвежьи капканы в темных углах, подпиленные опоры сводов, которые при малейшем касании могли обрушить на головы потолок.

Не поэтому ли тут не было никакой охраны?

Кунари успела подумать обо всем этом раньше, чем коридор, не составляющий и ста футов, оборвался.

Она не могла понять, от чего ей более тошно — от тяжелого запаха крови и гнили, что заволокли каменный карман, или от видов кровавой бани перед глазами.

Сухое тело незнакомца, сложенное в три погибели, было захвачено куском льда. Явно не обошлось без магии. Владелец тела мог умереть дни назад, и чтобы не распространять инфекцию и не привлекать паразитов, его содержали в таком состоянии.

Она могла поспорить, что это первый храмовник, пропавший здесь, хотя доспехов на нем не было.

Карвер закусил до боли губы, разглядев следующую жертву.

На деревянной опоре, словно висельник, был привязан Гэвид. Его руки были стянуты в узел бечевкой, а голова — запрокинута назад. Из одежды на нем было только не отягощающее вес нательное белье.

Хоук с трудом узнал его, кожа была алебастрово белой. На лодыжках зияли разверстые раны порезов, через которые была выпущена его кровь. Под телом стоял таз, пустой.

Но Инквизитор догадывалась, куда делась его кровь.

Несколько стеклянных сосудов, еще не убранных владельцем жутких опытов, все еще стояли на старых ящиках. Их было больше — в толстом слое пыли, покрывающем самодельные столешницы, виднелись окружности от емкостей, которые уже успели собрать.

Всего в одной была кровь. Создатель знал, сколько она тут стояла, но бесцветная лимфа отделилась, желейным слоем покрывая багровое месиво.

Карвер прищурился. Со второго взгляда она уже не показалась такой бесцветной. Мелькавшие в ней голубые прожилки он узнал сразу. Узнал и скривился.

Бык в полутьме неосторожно врезался ногой в небольшой ящик, полный округлых пустых склянок — в таких содержали лириум, — но, кажется, не это привлекло внимание оставшихся обитателей пещеры.

Силовая волна, разошедшаяся от угла, оттолкнула Адаар назад. Она успела заметить, что и ноги Быка проехались по земле, стирая подошвы. Карвер с грохотом врезался в стенку за своей спиной. Лишь Дориан, успевший отразить заклинание, устоял и грозно зыркал в темнеющие закрома пещеры, выискивая неприятеля. Но первым перед взглядом предстал не он.

Словно легкая ткань, тьма соскользнула с двух силуэтов, держащихся так близко, что их тень казалась четырехногим двухголовым монстром.

Мерваад сосредоточила взгляд на женщине, следующей первой. Ее тело было облачено в потрепанные одежды, открывающие руки и ноги ниже колен, развитые мышцы выдавали в ней силу, вероятно, необходимую для ношения доспеха. Черные волосы спутались, падая на лицо, выражение которого смутило больше, чем все остальное. Она словно не понимала, где находится.

Под подбородком на белой коже виднелась чужая рука, более смуглая. Она держала шею так крепко, будто собиралась удушить, а что более возможно — использовать одно из заклинаний, что приносят куда больше вреда, чем кинжал.

Пальцы скользнули по горлу выше, взялись за подбородок и отвели голову в сторону, чтобы шедший за ней мог видеть своих врагов.

— Лаанис, — прошептал Хоук рядом, тихо — чтобы содержащий ее в заключении не понял, насколько он на самом деле обеспокоен.

Зато на него он посмотрел, даже не пытаясь сдерживать гнев.

— Тебе лучше отпустить ее, — посоветовала Адаар строго, сжимая рукоять своего оружия.

— Вы не в том положении, чтобы указывать мне, — с эхом вернулся ответ.

— Да уж, нас четверо, а ты один, загнанный в собственный угол, — едко заметил Дориан, предупреждающе проводя пальцами по своему посоху.

— Но у меня есть что-то, что нужно вам, — маг крепче сжал пальцы на шее плененной храмовницы.

Ее голова отклонилась и легла на противоположное плечо.

— Или ее жизнь — не то, за чем вы сюда явились?

Карвер крепко стиснул зубы, в панике смотря на Мерваад.

Она увидела боком глаза, как он повернулся, хотя не была уверена, что он сам знает, что именно хочет этим сказать.

— Если ты отпустишь ее, никто не пострадает, — медленно проговорила леди Инквизитор. — Мартес. Верно?

Его лицо исказилось в довольной гримасе.

— Вы ведь так и не поняли, да?

— Чего не поняли? — ляпнула она раньше, чем успела высокомерно заявить, что знает все на свете.

— Что это Клод.

Она обернулась к Быку. Тот не взглянул на нее, изучая лицо мага крови.

— Как удачно в киркволльском Кругу погибли маги, верно? Они ведь не нужны были для ваших славных экспериментов? — припомнил кунари содержание писем Каллена. — Они просто знали вас в лицо и могли указать, когда вы совершали подмену.

— Но зачем? — удивилась Адаар. — Зачем им было меняться?

— Чтобы не терять сразу двоих помощников. Чтобы не быть под надзором Круга, который уже подозревает. — Бык все-таки повернулся к ней, предупреждая следующий вопрос. — Психологические портреты, неужели вы не уделили этому внимание? Мартес и Джофф не походили на тех, кто в одиночку без лидера может такое провернуть, следовательно, он был одним из них. К тому же, они не стали бы устранять его, когда он вмешал нас в их планы. Ставлю золотой, это было его решение заколоть Мартеса.

— Значит, то был он? Убитый в тот вечер на стоянке? Вот почему Джофф так говорил. Он знал, что Клод жив.

— Ваша дедукция не удивит меня настолько, что я решу сдаться, — фыркнул Клод из угла, прерывая их разговор. — Я бы мог остаться с вами еще, но я спешу.

Он говорил так уверенно, будто они все сейчас сидели на званном ужине, а он действительно торопился по делам и просил его извинить за спешку.

— Мы тебя не отпустим. — Адаар знала, что не настолько широкоформатна, чтобы перекрыть собой проход, но все равно сделала шаг в сторону, будто неприятель мог сорваться с места и, обойдя их всех, выбежать прочь.

— Тогда и я не отпущу ее, — он мотнул Лаанис, и она вяло задергалась.

Мерваад задержала дыхание. Она ненавидела делать моральные выборы. Плохое или худшее, хорошее или необходимое. То, ради чего она была тем, кем была. Принимающей решения.

У нее были советники. Каллен, знающий военное дело. Лелиана, специалист, дергающий ниточки своей шпионской сети. Жозефина, знаток искусной игры в светскую жизнь. У них было все. Опыт, знания, уверенность. Но не было того, зачем нужен был Инквизитор. Последнее слово, за которое она возьмет ответственность.

Рот Карвера был приоткрыт, а брови сведены. Он смотрел то на нее, то на Клода, и взгляд его менялся от потерянного к разгневанному. Он так хотел найти своих друзей живыми. И это почти удалось. Почти.

Но и она видела мага. Тварь, проводившую немыслимые эксперименты для… Мерваад так и не знала, для чего именно. Ей казалось, именно этот ответ определит ее.

— Зачем?

Хоук, Бык, даже Дориан, не сводящий глаз с руки мага, взглянули на нее. Наверняка думали, какое теперь это имело значение? Если все можно было прекратить здесь и сейчас.

— Ты делал это зачем? — повторила кунари, если маг не расслышал вопрос или не понял, к чему он относится. — Из-за ненависти к храмовникам? К простым людям? Ты поэтому их травил?

— Травил? — Тот громко хмыкнул в темные волосы Лаанис. — Ненависти? О, какая невероятная глупость.

— Зачем же?

— Затем. Что это не касается. Вас.

Он был уверен, что пока у него пленница и информация, правилами игры управляет он. Она видела таких раньше.

— Предположу, что ненависть тут действительно не главный фактор, — вдруг сказал Дориан, кивая на ящик, о который недавно запнулся Бык. — Ведь дело в самих храмовниках? Их реакции на лириум?

Клод молчал, но бровь его изогнулась в сомнении — неужели они поняли?

— Если маги были убиты лишь потому, что могли опознать вас, то дело не только во всасываемости лириума в кровь, — тевинтерец кивнул удовлетворенно, — а в том, как он реагирует с тем или иным. В магах он преобразуется сразу же в энергию, это ни для кого не секрет. Но что он делает с храмовниками — вот это долгие годы подлежало обучению. Почему вдруг люди, не обладающие магией, становятся способны к взаимодействию с ней? В этом состояли ваши эксперименты, да?

Дориан оперся об одну ногу, отклянчивая бедро. Скорее всего, для эффекта.

— Рискну предположить, — он кивнул на емкость с расслоившейся кровью, где плавали голубые искры, — что лириум до конца не принимается, но образует с лимфой суспензию, которую вы и использовали, — он вновь обернулся, уточняя для остальных. — Сироп.

— Ведь за годы использования лириума никто до такого не догадывался, да? — с нескрываемой гордостью заявил Клод, даже в такой момент довольный своим открытием. — Изучить это изнутри и пустить себе на пользу.

— На какую еще пользу? — уже не выдержал Карвер. — Ты убивал людей ради… ради…

— Это деньги, верно? — тихо, но отчетливо спросила Адаар. — Все всегда ради них, да? Выдаивал из людей последнее, чтобы наполнить собственные карманы?

Она сглотнула отвращение, подступившее изнутри к горлу.

Сколько раз они сталкивались с таким. Искали глубинные помыслы, мотивы, но все всегда плавало на поверхности. Желание иметь много золота, вкусно есть, хорошо трахаться и ходить в красивой одежде. На самом низу пирамиды из кирпичиков страстей. Это было мерзко, но так логично.

— Так выходило.

— Потому что нужны были не деньги в конечном счете?

Мерваад грустно улыбнулась замечанию Карвера. Человеческий мальчик, до последнего верящий в лучшее, упертый, с высокими мечтами и надеждами. Конечно, ему было сложнее понять такие очевидные вещи. Ей не хотелось опровергать его слова перед ними всеми, но она должна было что-то сказать.

Рот ее приоткрылся, но не издал ни звука. Она заметила изменение в лице Клода. Тот нахмурился.

Быть может, Хоук со своим светом копнул глубже, чем она?

— Будь вам важны деньги и состояние, вы бы не жили в таком дерьме. — Карвер огляделся. — Любой дом с подвалом бы подошел, но пещера для чего-то была нужна. Именно она.

— Такой умный, да? — Тот шагнул назад, утягивая Лаанис за собой.

— Потому что эксперимент не завершен, — пораженно прошептал Хоук. — Отрава, выкачавшая все средства из реципиента, а потом убивающая его — не то, что нужно.

Крылья носа Клода приподнялись, глаза потемнели.

— Что это? — храмовник шагнул вперед, осматриваясь. — Ради нее все можно сделать, да? Чтобы получить этот наркотик? Что-то посильнее магии крови, которую всегда нужно держать под контролем?

— Ему нужно было средство, заставляющее людей совершать все, что угодно ради новой… порции, — повторила за ним Адаар. — Не только отдавать деньги, но и…

Она вспомнила бедную бродяжку, выцарапывающую глаза конкуренту, потому что могла заработать монетку и потратить ее еще на каплю «солнца».

— А вы думаете, вы все знаете, да? — Лицо мага крови разгладилось, будто с него сошли все эмоции. — Обо всех? Знаете, чего ожидать?

Кунари с опаской стиснула меч сильнее.

Карвер вздрогнул, когда Клод отшвырнул Лаанис от себя. Обессиленная женщина упала на пол, ее руки закрыли лицо, но скорее инстинктивно, чем осознанно.

Запахло металлом и бурей, и свод пещеры стал казаться дальше, и воздуха внутри легких стало больше, чем вокруг.

Голова Адаар закружилась. Запах магии и крови заменил остатки кислорода, поселяя внутри панику. Но она не могла себе этого позволить. Второй раз точно нет.

Сверкающее тело Гордыни, подпирающее тесный свод пещеры, источало отвратительные миазмы как источник всей вони прогнившей магии, окружающей их. Словно мух она сзывала призраков, только ищущих повод проявиться по эту сторону Завесы.

Но места было так мало, и отступать было некуда. Инквизитор не могла ждать, пока на поле боя появятся все участники игры.

Молния монстра, намеренная оттеснить, не вывела ее из строя, но задержала на мгновения. Щит Дориана, переливающийся энергетическими зарядами, впитал в себя большую часть магии, оставляя от враждебного заклятия слабые уколы, бегающие по коже сквозняком.

Приложив руку к голове козырьком, тевинтерец отсалютовал ей и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, предстал перед подступающими с фланга призраками. Искры из воздуха, собирающиеся вокруг него, притягивались к нему, формируя заряд.

— Ну давайте, — Павус размял руку, — кто больше всех торопится на тот свет?

Черное месиво сдерживающихся до этого духов накрыло его темной волной, поглощая.

Адаар увернулась от чужой молнии, различая монстра впереди. Многозубая пасть распахнулась, издавая рвущий барабанные перепонки рев. Сияние прокатилось по поверхности кожи, уходя к рукам. Потонув в кончиках пальцев, оно растянуло между ними электрическую паутинку, готовя следующий удар.

Карвер был рядом, но он не спешил рваться вперед. Его взгляд взволнованно бегал по камням у ног Гордыни, пытаясь высмотреть, куда делась Лаанис. Не пострадала ли она во время перевоплощения мага.

Он приподнялся на носках — серая ткань у стены пошевелилась.

— Я должен забрать ее. — Его голос звучал негромко, но даже в общем шуме Инквизитор различила его.

— Я помогу.

Мерваад плохо разбирала, она ли это кричала, или кто-то другой. Вес меча, который она держала с такой легкостью, по инерции нес ее сквозь плотный флер демонического дыма и проскакивающих между стен молний. Отблеск в металле привлек демона и обескуражить его не удалось.

Тяжелая нога опустилась совсем рядом с ней — она едва успела увернуться. Камни под ступней загремели друг о друга, откатываясь в стороны.

Не успела Адаар прижаться к стене, кулак врезался в то место, от которого она отскочила, отгораживая ее от остальной пещеры.

Порожденные кровавой магией тела многих, захороненные тут, были потревожены. Не живые, но и не мертвые, они восставали из земли, отслаивающейся от них грязными комьями. Сморщившись в отвращении, будто аристократ, нашедший волос в супе, Бык не уставал опускать секиру на хрустящие кости. Не получая поддержки в виде магии, они не восстанавливались, как монстр из тел в прошлый раз, но их количество казалось неумолимым.

В отличие от них количество призраков, окружавших Дориана, было не просто счесть. Они стояли таким плотным дымом рядом, словно переливаясь один в другой, отчего казались единым облаком. Только высвечивающие розовые вспышки помогали разглядеть контуры, хотя предпочтительнее было, когда некоторые из них взрывались, образуя прорехи в неприятельском строю.

Из-под его локтя Мерваад увидела, как Карвер пробирается по полю боя, припадает вниз, уклоняясь от дружеских молний, и подхватывает женское тело на руки, унося прочь. Она смогла отвлечь Гордыню от ее последней жертвы, пусть и ценой своего удачного положения.

Кунари подняла меч, но места для замаха не было. Демон нависал прямо над ней.

И сколько бы ни было вокруг людей, как бы близки ни были ее товарищи, всегда случались моменты, когда она оставалась одна. Наедине с чувствами, наедине с мыслями, наедине с врагом. Наедине с ненавистью.

Слюна, сбегающая из уголков рта демона, как с кончиков щек бойцовской собаки, прыснула в ее сторону, когда Гордыня вновь оскалилась.

«Ну нет, тварь.

Я тоже умею рычать».

Ее челюсть свело болью от того, как сильно стукнули нижние зубы о верхние. Вряд ли бы это всерьез напугало демона, но это всерьез помогло ей, Адаар, понять, кто она и где.

Подобно огру, злодейскому порождению отравленной крови, выставляющему рога перед атакой, демон наклонил голову. Места в углу оставалось совсем немного.

«Потому что это все, что у тебя есть? Рога?

У меня они намного лучше.

И у меня красивые сапоги».

Кончики собственных рогов кунари засверкали в свете Метки обнажившейся руки. Толстая ткань перчатки с блестящей от рукояти меча ладонью сползла вниз, падая на землю рядом со звякнувшим металлом оружием.

От переполняющих ее эмоций и силы, сдерживаемой столь долго, якорь замигал. Ускользающие от него ленты зеленого света переплетались друг с другом, вытягивались в веревочную лестницу, путь из этого мира в тот. Закрепи узел, набрось петлю — и он откроется.

Рука, как никогда кажущаяся чужой в моменты власти Метки, запульсировала тяжелыми ударами, словно что-то рвалось из-под кожи. И Инквизитор хотела это выпустить.

Дыхание демона, молнии, скопившиеся в его кулаках, в нескольких футах от нее. Жар и мощь перед ней, сжигающие воздух и расстояние между ними, заволокли молочной пеленой все перед глазами. Легкие сжались, словно выпущенные пузыри, колени словно подернулись трещинами — невозможность их согнуть отупила.

И в белое облако, в котором виднелись только зрачки Гордыни, первыми рассветными лучами вторгся зеленый свет.

Грохот, и все время замерло. Адаар распахнула глаза и видела происходящее до отвратительности четко. Каждую трещину в стенах пещеры, каждую щербину в темном теле демона, каждую пору на коже собственной руки, воспарившей в изумрудной мозаике, в которую превращалась пещера.

Волна светлой ткани рукава Дориана разбежалась дрожью по воздуху, пока он закрывал локтем лицо. Бык отвернулся к стене, жмурясь.

Зеленые огни забегали отражениями в голубых радужках Карвера. Ему раньше не приходилось видеть, как она это делает, и никто не предупредил, что будет… ярко.

Вся кровь в организме всколыхнулась, и рука уже казалась чуждым объектом, предотвратить действие которого владелец не в силах.

Скрежет разнесся по пещере эхом, и пространство вскрылось, как кожа от секущего ранения. Но вместо крови оно извергло ослепляющий свет, выжигающий всю демоническую сущность отовсюду.

Молния изумруда вскользнула в спину Гордыне, словно удочка, первый раз забрасываемая в тихий пруд. Нащупав знакомую материю, Тень уже не скупилась на энергию.

Адаар отшагнула назад — тело демона под многочисленными ударами, пронизывающими его, качнулось вперед. Адаар некуда было идти, и как никогда она проклинала свой размер, не позволяющий ей сжаться в маленький клубочек и спрятаться где-нибудь в углу.

Ревущая пасть, несущая темный смрад, распахнулась так близко. Так близко, а она даже не могла нашарить свой меч, теряясь в цветах вокруг.

Рога заскребли по стене за ней, когда Мерваад отклонилась, пытаясь слиться с пещерой. Пряча лицо, она отвернулась и прижалась щекой к шершавой отслаивающейся поверхности.

А демон был так близко.

И вдруг рука, очень сильная рука, дернула ее в сторону. Это вряд ли был демон, он бы скорее разорвал ее на две части.

— Бык, — прошептала Адаар, высматривая в засвечивающемся пространстве плечо за вытаскивающей ее рукой.

Но она не видела контура рогов на голове, а плечо было заковано в латный доспех.

Волна за спиной подстегнула их, вынося за безопасный угол.

Хватка ослабла, и, пролетев по инерции вперед, кунари уперлась обеими руками в стену. Камень перед лбом был таким холодным, что теплое дыхание, вырываясь из нее, отскакивало от него уже прохладным.

Леди Инквизитор обернулась и увидела, как Карвер тоже пытается совладать с выскакивающими через горло легкими.

— Ты очень сильный, — глупо пробормотала она и замолчала.

С секирой, перемазанной темно-коричневой жижей, к ним подковылял Бык. Облокачиваясь о ее рукоять, он обессиленно помотал головой, мол: «фу-у-х, наконец».

— Ненавижу, ненавижу эти вещи, — раздался ворчливый голос, и Адаар с облегчением выдохнула.

Размахивая светлой мантией в бесплодных попытках стряхнуть с нее налетевшую грязь и черные разводы, Дориан бодро приблизился к ним и упер руку в бок.

— Это была последняя запасная, — фыркнул он. — Все, покупаем мне новую, ничего не знаю. Сиреневую. Я все сказал. Ой, ну вот опять.

Маг забрыкался, когда Инквизитор притянула его к себе, но в итоге сдался и повис в ее объятиях.

— Даже если бы ты не был так полезен в бою…

«Я бы все равно таскала тебя для поддержания командного духа».

— Лучше не заканчивай эту фразу, — предупредил Дориан, — во мне еще есть силы превратить тебя в лягушку.

Адаар широко улыбнулась и откинулась на стену, насколько позволяли рога.

Она любила эти моменты. Моменты, когда на все сложные вопросы находились ответы, проблемы решались, и оставались они друг у друга.

Беглые маги крови были устранены. Поставка отвратительного яда на основе адаптировавшегося в храмовничьей крови лириума прекращена. Конечно, стоило решить еще вопросы с тем, что делать с людьми, подсевшими на этот яд, пока они не наложили на себя руки, но это меркло по сравнению с этой оперативной победой над злом.

Бык довольно щурился, уже предвкушая кружку эля — и не одну — во славу еще одного дела, решенного Инквизицией.

Дориан уже остыл и теперь наверняка ожидал возвращения в Скайхолд под знаменем очередной бравады. Бык обмолвился, что тот спешит не только по этой причине, но подробностей Мерваад не знала.

Спасенная девушка, Лаанис, была все еще под воздействием лириума, которым ее переполнили, чтобы заполучить заветный препарат, но она была жива, и это было самым главным. По крайней мере, тем, что считала Адаар.

А Карвер… Карвер взял ее за руку. И она чувствовала себя счастливее, чем была. Когда-либо.

…

Последние дни были проведены на нервах. Ни одного нового письма от Инквизитора, и Каллен всерьез начал бы беспокоиться, если бы Хоук не убедил его в том, что раз нет хороших вестей, то нет и плохих, а это уже хорошо.

А первого числа нового месяца оно пришло.

Было так странно и приятно читать наконец об успехах этого дела.

Резерфорд так торопился ознакомиться с письмом, что даже не оделся, только и набросив на себя накидку, чтобы не представать перед гонцом в одних подштанниках.

Читал письмо он вслух и особенно сделал акцент на том месте, где Инквизитор благодарила его за своевременную поддержку, в отсутствие которой, скорее всего, не удалось бы обойтись без еще одной жертвы беспринципного мага-экспериментатора.

Заложив руки за голову, Уилд выпростал их на несколько секунд, награждая его аплодисментами, и вновь растянулся на его постели. Конечно, это были не только его аплодисменты, но их аплодисменты, но Каллен все равно был очень доволен. А вот Хоуку понравилось место, где Адаар описала, какую значительную роль в деле сыграл его младший брат, хотя он изо всех сил старался не подавать вида.

— Карвер и его знакомая из храмовников изъявляют желание присоединиться к Инквизиции.

— Чем больше, тем лучше.

На самом деле, Хоуку все новости очень понравились. Хотя в какой-то мере они означали и завершение этого дела.

Когда Каллен обернулся к кровати, Уилд уже поднялся и натягивал белье, скрывая голое тело под легким льном.

— Ты так рано встаешь? — Каллен сложил руки на груди. — Я думал, мы можем еще… еще немного полежать.

Маг улыбнулся ему, набрасывая рубашку.

— Хочу уйти до того, как по Скайхолду забегает прислуга и любопытные.

— Куда?

— В путь.

Настроение, воспарившее после хороших новостей, приспустилось.

Каллен отложил бумагу на стол и молча смотрел, как Хоук одевается, обувается и складывает свои вещи в небольшую котомку.

— Теперь не нужно приглядывать за младшеньким, — тихо сказал тот, не поднимая на него глаз. — Не то чтобы я вдруг осознал, что он вырос и может теперь что-то там сам. Просто под присмотром тебя и Инквизитора он вряд ли нашкодит.

— Ты неисправим.

— Да.

Уилд остановился перед зеркалом, приглаживая растрепанные после сна волосы.

— Ты так и не сказал, куда именно ты направляешься.

Хоук посмотрел на его отражение за собой.

— Кое-куда. — Он усмехнулся, но без привычного самодовольства. — Если у меня все получится, узнаешь обо мне из каких-нибудь новостей. Или новой книги Варрика.

— Ты никогда не остановишься на одном месте, да?

— Я остановился.

Каллен поднял глаза, обнаруживая его прямо перед собой.

— Ты — то место. Я сюда в любом случае вернусь.

— Да?

— Да.

— Почему?

Одежда Хоука была шершавая на ощупь, когда он обнял его, кладя голову на плечо. И терять его каждый раз было так невыносимо плохо, потому что Резерфорд действительно не знал, вернется ли он в следующий раз. Но терять его каждый раз было так невыносимо интригующе, потому что он всегда возвращался, и разлука казалась лишь томительной паузой в отношениях, не горящих как факел, но потрескивающих мерным костром, согревая обоих.

— Потому что тебе без меня худо, — шепнул Уилд, фыркая ему в ухо.

Он поцеловал Каллена в щеку, а потом и в губы, прежде чем взглянуть в глаза.

— А мне — без тебя.

Он уходил, но он возвращался. И Резерфорду только оставалось гадать, когда вокруг произойдет что-нибудь интересное. Почему-то он думал, что много времени до очередной истории не пройдет.