Собака на сене (гет)

— Это патронус Джинни!

Жесткий взгляд Кингсли схлестнулся с жестким взглядом Малфоя.

— Даже не думай об этом! — в голосе Министра магии звенела сталь. Драко позавидовал его непреклонности. Никогда этот человек не позволит себе поставить личные интересы во главу угла и другим не даст, сам же Малфой сейчас гораздо лучше понимал хозяев Норы.

— Это патронус Джинни! — повторила Молли, будто ее не услышали с первого раза, будто остальные присутствующие в комнате не узнали голос, не уразумели без пояснения.

— Это патронус! — озвучил Артур еще более очевидную вещь.

Стоп! Очевидную. Драко озарило.

— Ки-инг, — медленно и весомо заговорил он, — Джиневра Уизли прислала патронуса. Патронуса! Проявление самой светлой магии. Лорду не удавалось такое колдовство, значит, как минимум часть разума девицы не под его контролем. Давай хотя бы предположим, что она ведет свою игру, а не пляшет под дудку старины Волди.

— Волдеморт не маленький мальчик, который позволит играть с собой. Он мог уйти в тень, чтобы Джин наколдовала патронуса.

Звучало чертовски убедительно, но очень уж не хотелось верить в эту версию.

— С ней Билл! Он беззащитен! Вы должны его спасти!

— То есть ты признаешь, что твоя дочь опасна, Молли? — Министр так и не простил младшей Уизли нападения в больнице.

— Мы могли бы… мы родители, она нас не тронет, — Артур знал, что это не так, но готов был рискнуть собой. Гриффиндорство в чистом виде. Драко фыркнул.

Шеклболт помотал головой, остановив в зародыше попытку старшего Уизли самоубиться:

— Даже речи быть не может. Я не умаляю ваших заслуг в прошлую войну и магических способностей в целом, но вы эмоционально вовлечены. А тут нужен чистый разум.

Артур невесело хмыкнул и сказал:

— По-вашему, вся эта околобрачная магия совместима с чистым разумом?

— Потому я и пойду один, — Шеклболт внимательно посмотрел на Драко.

Тот протестующе замотал головой:

— Кинг, ты Министр магии. Один раз она тебя уже обыграла. Как бы тебе ни хотелось встряхнуться, ты нужен людям, твое место занять некому. Ты ведь не хочешь, чтоб…

— Если она возродит Волдеморта, толку от того, что я Министр магии, будет мало.

— Не скажи. Его сторонники в Азкабане, да и там их осталось всего ничего. Никто не пойдет за ним. К тому же ей есть что предложить именно мне. Не тебе.

— Вот то-то и оно. Ты уязвим перед ней по двум параметрам — на тебя действуют ее чары, она может шантажировать тебя... чем-то личным.

Драко поморщился, но смолчал.

— Я знаю, что делаю, да и в случае чего у меня хороший преемник, — закончил Кингсли, белозубо улыбнулся и привычно похлопал Малфоя по плечу.

Встрепанная сова размером с птенца стала биться в окно. Молли подорвалась впустить почтальона, будто была легкой девочкой, а не грузной женщиной в годах, согнутой под гнетом потерь.

— Сычик, — объяснила она гостям. — Он все это время… после Рона… был у Джинни. Носил письма ей и от нее.

Холеричная птица заметалась по комнате, прошло некоторое время, прежде чем она позволила миссис Уизли изловить себя и отвязать посылку.

К одной крошечной лапе был привязан фиал, к другой — записка.

— Почерк Джинни, — сообщил Артур и зачитал: — Чтобы не казаться голословной, отправляю последние воспоминания Билла перед Обливиэйтом. Всё, что удалось извлечь.

Драко не мог не восхититься. Колдомедики сочли дело безнадежным, а она... Малфой заинтересовался, по силам ли Уизлетте восстановить память Гермионы, но тотчас отогнал от себя эти мысли — ни за какие сокровища мира он не допустит потенциально одержимую Темным Лордом до жены.

Тем временем Шеклболт стал озираться, выискивая что-то глазами.

— Молли, Артур, у вас есть Омут памяти? — спросил нетерпеливо.

Оба отрицательно покачали головами. Малфой предложил Министру отправиться с ним в мэнор. Это спровоцировало новый спор, ибо Уизли тоже хотели увидеть воспоминания сына, но категорически отказывались посещать замок, который служил логовом Упивающимся. После недолгих дебатов сошлись на Министерстве и договорились встретиться через пятнадцать минут — Драко аппарировал за Омутом, а Шеклболт с сопровождением — к себе.

Малфой уложился в половину отведенного времени, но когда он вошел в кабинет Министра магии, левитируя перед собой Омут, все остальные были уже на месте.

Шеклболт несколько раз провел палочкой над фиалом и, удовлетворившись результатом проверки, откупорил его. Три короткие ленты вылились в Омут, четверо присутствующих наклонились над чашей.

Падение — и вот они оказались рядом с Биллом. Воспоминание было нестабильным. Мужчина рядом подергивался как неисправная голограмма, фигура его собеседника расплывалась, но голоса звучали достаточно громко и четко.

- Джордж, ты уверен, что он поможет? Мне он не кажется психически нормальным.

— Кто из нас на этой войне психически нормальный, брат? — фраза закончилась истеричным смешком. — Мужик жизнь этому посвятил. Тебе нужно с ним поговорить.

Воспоминание резко оборвалось, и всех четверых сильно тряхнуло, перед тем как они оказались в следующем отрывке.

Напротив Билла рядом с, кажется, Джорджем стоял беловолосый худой мужчина. Черты его лица рассмотреть не удавалось. Все присутствующие обернулись на Драко, который, в отличие от остальных, оставался совершенно спокойным.

Мужчина заговорил, и внимание изучающих воспоминание переключилось на него. Говорил он напевно, повышая тон к концу фразы.

— Камень будет работать как антагонист воскрешающего. Он втянет в себя куски души. Затем наложишь стазис.

— Не лучше сразу ударить по нему Бомбардой?

— Не будь грубым и глупым, юноша! — пожурил собеседник. — Разрушающее заклинание против магии такого уровня? Кто тебя учил? Уничтожишь кольцо зельем с ядом василиска. Я сварю. Дашь знать патронусом, когда будешь готов.

Воспоминание оборвалось так же резко, как и предыдущее.

В следующем отрывке в спутнике Билла узнавался Лонгботтом — грузная фигура, нелепые, неуверенные движения. У Билла в одной руке было зажато кольцо с камнем, в другой палочка. Судя по свечению, ею только что колдовали патронуса. В следующее мгновение со стороны Невилла прозвучало парализующее заклинание. Лонгботтом приблизился к обездвиженному, с усилием разжал его сведенные пальцы, забрал перстень, а затем направил на него палочку. Палочка ходила ходуном. Он опустил ее и крепко зажмурился. Внезапно картинка стала подробной и четкой до рези в глазах. Невилла можно было рассмотреть до последней морщинки, до дрожащих губ, расслышать до нервного втягивания воздуха забитым носом. Кажется, Петрификус стал понемногу ослабевать, Билл задергался. Это придало Лонгботтому решимости, он снова направил палочку на спутника и, четко артикулируя, проговорил:

— Обливиэйт!

За спиной Лонгботтома мелькнула тень с очень светлыми длинными волосами, видимо, Билл успел заметить ее краем глаза. Всех четверых наблюдателей вышвырнуло наружу.

Осознать и обсудить увиденное не вышло. По возвращении в кабинет их ждал срочный рапорт взволнованного до икоты дежурного:

— Там в атриуме... Настоящий... Гарри Поттер.