Море волнуется раз (гет)

— Поднимай! Левее! Левее! Криворукие, мать вашу!..

Крупный русоволосый мужчина в оранжевой каске и ядрёно-синего цвета комбинезоне на голое тело раздавал работникам указания. В его глазах отражалось солнце, которое уже в девять часов припекало спины строителей. Не один бригадир решил снять ненужную и даже вредную сейчас тёплую куртку.

— Эй, чего это Пётр так расшумелся? — первый строитель, конопатый рыжий мужчина перетаскивал охапку металлических стоек, направляясь в сторону огромной, ещё не законченной сцены.

— Откуда мне знать? Говорьят, денег много обещают, вот и гугается. Маг'ка Валентиновича знаешь? — прокартавил второй.

— Это тот, что недавно в городе объявился? Богатей, говорят, на биткоинах бабла срубил... — рыжий громко хмыкнул.

— Да не на биткоинах, Сань. Он купил акции какой-то рибной компании задёшево и пг'одал задог'ого. А концег'т будет в честь защиты какой-то севег'ной селёдки, — парень крепче перехватил охапку металлических трубок, чтобы установить крепления.

— Да не бывает никаких северных селёдок... Ни южных, ни западных, ни восточных…

— Вы чего там языками чешете?! Штраф захотели?! Так я вам организую! — окрикнул их названный Петром.

— Вот же зануда, а... Уволюсь — кто ему цемент мешать будет? Кто за такие копейки кирпичи класть будет?.. — забубнил под нос Саня, свалив трубки прямо на землю.

— И не говорьи, Сань. — вытер пот второй строитель. — Я тоже свалю, как накоплю на свадьбу. Будешь гостем?

— А как же. Кому ещё Ритку со свадьбы воровать, да, Рома? — Саня похлопал друга по плечу, и коллеги вернулись за новой охапкой металлических держателей. Заодно нужно было передвинуть поближе к сцене стоявшую на самом краю утёса бетономешалку.

Пётр Сергеевич проводил строителей тяжёлым взглядом и посмотрел на море. Погода очень не нравилась бригадиру: море пенилось и бурлило; ветер хлестал по лицу, ворошил тентовые конструкции и мешал строителям закреплять детали рекламных баннеров. Но сильнее всего Петра беспокоила туча — ещё совсем маленькая, только-только показавшаяся из-за горизонта, но быстро разрастающаяся и изредка поблёскивающая молниями.

— Не нравится мне всё это...

Внизу раздался хриплый вопль. Рабочие побросали свои дела и заозирались. Пётр вмиг отвлёкся от созерцания морских просторов.

Роман свисал с края утёса, держась за бетономешалку.

— Рома, держись! Сейчас вытащим! — Саня бросился вперёд, прогнув доску, которая и подпирала бетономешалку.

Пётр оценил ситуацию: Рома пытался не упасть, держась за бетономешалку, которая, однако, уже кренилась к обрыву. Единственное, что держало её на весу, — доска, которую рабочие использовали в качестве мостика. Саня маленькими шажками приближался к Роману, надеясь перехватить того за руку. Это грозило уничтожением оборудования, но человеческая жизнь была важнее.

— Сань... уйди... упадёт... — сипел Роман, из последних сил держась одной рукой за каменный выступ, а другой за бетономешалку.

— Ползи, я держу... — отозвался Саня, вцепившись в доску.

Остальные строители тоже старались помочь, или наваливаясь на доску, или пытаясь подобраться с другой стороны от Ромы.

— Хватайся... — Саша протянул руку, а Рома, отцепив истёртые пальцы от бетономешалки, протянул свою в ответ.

Все уже радовались успешному спасению... но тут доска скрипнула и надломилась.

Не хватило лишь одного рывка.

Рома отправился вниз вместе с бетономешалкой. Санёк бросился вперёд, но бригадир удержал строителя, не давая тому упасть следом за другом.

На протяжении всего полёта Роман истошно кричал. Все замерли. Саша думал о Рите, которая не дождётся жениха к ужину. Пётр думал, что Марк Валентинович не отложит стройку, и ему придется самому разбираться с командой, потерявшей товарища.

* * *

Аня вздрогнула... и тут же проснулась, тяжело дыша. В горле было сухо, а пальцы мелко подрагивали. Женщина чувствовала себя разбитой, и неспроста: с момента происшествия прошло около трёх дней, желудок сводило, а голова раскалывалась.

Исайа всё это время не находил себе места. Свете пришлось усыплять крупного тритона, чтобы ей не досталось за халатность. Вода была мутной, а целиться через решётку было неудобно, поэтому женщина часто промахивалась. Марку пришлось помочь ей при помощи магии. Он не хотел этого делать, ведь его могущество убывало... а ведь ещё надо было свергнуть Амфитриту.

Квартира была убрана, а вода — очищена. Аня мирно спала. Света долго смотрела на подругу, будто бы что-то вспоминая... но прикосновения любимого к телу Анны вызвали раздражение, ревность и злость. Даже возникали мысли об её убийстве... однако хозяин не одобрил бы этого.

Хозяин. Господин. Возлюбленный.

С каких пор любимый мужчина превратился в повелителя? Света не могла объяснить свои чувства. Поклонение, восхищение и безмерная любовь. Всё же прошлое давало о себе знать, и иногда Света застывала, задавая нелепый вопрос:

«Где я?».

Но проблески сознания быстро заканчивались, и она снова становилась безвольной куклой, делающей всё, что понадобится её господину.

Аня проснулась вовремя. Слишком вовремя. Она взглянула в окно. Тучи медленно тянулись со стороны моря, словно предвещая нечто зловещее. Тусклые лучи солнца попадали в комнату. До её слуха донёсся тихий разговор:

— Ты всё поняла? Я приеду туда первым. Твоя задача — привезти этих двоих, фургон внизу. Это будет триумф, поняла, Светлана? — Морок поправил позолоченные запонки и пригладил идеально зачёсанные назад волосы.

— Марк, я… — Света потянулась вперёд, желая прикоснуться к любимому.

— Что? — Морок отстранился, брезгливо поморщившись.

— Ты… Ты ведь любишь меня, правда? — Светлана опустила взгляд. Истощённое лицо, впалые глаза и почти прозрачная кожа делали её похожей на призрака.

Морок хмыкнул, поднял голову Светы за подбородок и заглянул в глаза. Золотого цвета сейчас, карие — когда-то давно.

— Конечно, люблю. Я же говорил, что никогда не бросаю слов на ветер. — Морок оставил на её сухих губах почти невесомый поцелуй, отдавая ещё немного магии, дабы Света могла исполнить его последний приказ — перетащить двоих довольно тяжёлых существ.

Раньше он никогда не оставлял Свету наедине с этими двумя надолго...

— И ещё... вот. Это тебе поможет. Не нужно с ними бороться, усыпи. А второе… Они должны умереть на том же самом утёсе, поняла? — в одну руку Марк положил коробочку со снотворным порошком, а в другую — пистолет. — Я буду видеть. Я увижу всё.

Светлана благодарно улыбнулась.

— Я люблю тебя, Марк, — прошептала она ему в самые губы.

Дверь закрылась, всё стихло.

Света прошла мимо тритона, который одними губами говорил, что не стоило доверять ходячей, и вообще нужно было выкинуть её из квартиры ещё тогда, когда она обнаружила его. Свете было плевать на то, что он бубнил. Марка здесь нет, она одна, уже плевать на всё, в её руках орудие правосудия. Света не собиралась никуда везти пару. Она не хотела видеть, как во время своего триумфа её любимый будет прижимать к себе чужую. Нет. Она собиралась избавиться от помехи раз и навсегда. Избавиться от любой, кто мог бы находиться рядом с Марком. Он любит её, он сам это сказал. Поэтому никаких больше Ань.

Светлана медленно шла в сторону комнаты, и Исайа почувствовал какую-то внутреннюю тревогу: уж слишком она изменилась, стала отстранённой, какой-то... неживой, что ли. Да и странный прибор в её руках не внушал доверия.

Исайа размахивал хвостом, стараясь если и не разбить стекло, то хотя бы что-то сделать. Что угодно, чтобы привлечь внимание ополоумевшей женщины. Но ей было всё равно. Она его не замечала.

«Убить!».

* * *

Максим хватался за потрёпанный подол длинной юбки, указывая другой рукой куда-то вдаль, в сторону моря.

— Мамочка, там русалки, правда? — улыбнулся он, почти повиснув на юбке матери.

— Да, мой котик, — шептала Аня, опускаясь рядом с ребёнком на корточки.

На небе не было ни одной тучки. Или было?

Аня посмотрела в сторону, пытаясь осознать, где она, кто она, и что она делает.

Вспышка.

Мальчуган, широко улыбаясь, поднял с земли какие-то камушки, разглядел их в лучах весеннего солнца, смешно прищурив один глаз.

Вспышка.

Максим прижал руки к окну, испуганно разглядывая тучи на горизонте. Они грозили вскоре закрыть всё небо.

Вспышка.

Ясное небо, яркое солнце, улыбки и радость.

Вспышка.

Белая комната, огромное окно, удушливая сырость и одиночество.

* * *

Света застала Анну в тёмной комнате. Женщина прижимала руку к стеклу и разговаривала с кем-то, видимо, очень далёким. Но лишь светлые воспоминания могли заставить Аню так улыбаться.

«Раз — рыбка маленькая плавником махнула. Два — рыбка старшенькая червячка лизнула. Три — пришла мама-рыбка и всех домой вернула».

Аня хлопала в ладоши, отвечая призраку из воспоминаний.

— Мамочка, мы же можем жить с русалками, правда? — прошептал Максим, прижимаясь к матери.

— Ну, Исайа же звал нас в гости... наверное, сможем, — улыбнулась Аня, поглаживая сына по голове.

Максим едва не бросился собираться в гости к тому, кто, по его мнению, очень любил маму.

Видение медленно исчезало.

— Поднимайся! — приказала Света, направив на подругу пистолет. Руки её заметно дрожали.

— И тебе привет, Света... — тяжёлый взгляд из-под бровей заставил Свету на мгновение растерять уверенность.

— Поднимайся, я сказала! — повторила Светлана, поведя стволом.

* * *

Рая оглядела многоэтажку, стоя под окнами первого этажа. Постройка уходила далеко в затянутое тучами небо. Только воронья и молний не хватало. Впрочем, ворон пытались заменить голуби. Получалось откровенно неважно.

Рая вдохнула и резко выдохнула. Уверенности поприбавилось.

Люди расступались, косясь на странную женщину, которая прожигала многоэтажку гневным взглядом. Какая-то старушка подошла и положила руку Рае на плечо.

— Доченька, может, тебе помощь нужна? А то ты так дырку в доме-то прожжёшь. — старушка отступила на шаг, вглядываясь в лицо женщины.

— Ой, бабуль, а вы в этом доме живёте? — Рая взяла старушку за руку, надеясь преодолеть первое препятствие в виде двери с домофоном.

— Да, живу. С мужем когда-то купили, уже двадцать лет платим. Сначала ключи долго не отдавали, строительство замораживали... Сейчас живём, платим помаленьку, дети помогают… А у тебя, доченька, детишки-то есть? — старушке явно не хватало общения.

Рая с удовольствием присела бы со старушкой на скамейку, поговорила бы за жизнь... но сейчас на это просто не было времени.

— Да, бабушка, есть. Дочка, вот, с хулиганом связалась, хочу с его родителями поговорить...

— Вот негодяй!.. — ахнула старушка.

— Так вот: боюсь, если просто позвоню в домофон — не пустят в подъезд. Ещё и погода портится...

— Конечно, дочка, впущу тебя... А сама пойду, там концерт в городе... — бабушка засеменила к подъезду и, порывшись в сумке, вытащила магнитный ключ и прислонила к замку.

Рая сердечно поблагодарила старушку, обняла и заверила, что всем там покажет кузькину мать. Этого было достаточно, чтобы пожилая женщина удалилась.

— Осторожнее на концерте — погода паршивая! — крикнула Рая ей вслед.

В горле пересохло, волнение не давало покоя. Женщина не могла понять, жарко ей или холодно. Хотелось то закутаться поплотнее в шарф, то снять футболку. Чем выше поднимался лифт, тем сильнее Рае хотелось развернуться и уйти. Но женщина гнала от себя такие мысли. Она нужна Свете, нужна Ане! Больше она не отвернётся, не уйдёт, не бросит...

* * *

Кто бы что ни говорил, но женская дружба существует. Только женщина поймёт, в какой момент подать таблетку обезболивающего, а если нет помады, но вот-вот мимо пройдет молодой человек, настоящая подруга без слов подкинет вам помаду. Подруга одолжит платье, которое, возможно, и окажется на размер меньше необходимого, но это не помешает подруге упаковать вас в него, не боясь того, что платье разойдётся по швам. Лучшая подруга всегда готова слушать, когда в очередной раз пишешь ей: «Я жирная, да?!».

«Конечно, нет, милая, но вот, я нашла серию отличных упражнений для ягодиц».

Иногда подруга может стать роднее матери и заботливее парня. Перед лучшей подругой не стыдно плакать в голос, размазывая косметику по лицу. Не страшно напиться, чтобы в пьяном бреду в одних лишь стрингах танцевать под песни Мэрлина Мэнсона. Подруга лишь хмыкнет и скажет наутро:

«Дорогая, ты выпила, а потом сразу уснула».

Так что же такое женская дружба? Клубок змей, готовых сожрать друг друга? Или безмерное доверие и солидарность?

Аня стояла смирно, совершенно не обращая внимания на злосчастный пистолет, который в любом случае выстрелит мимо — Света не сумеет прицелиться из-за дрожащих рук. Две женщины смотрели друг другу в глаза, не моргая. За Аней чувствовалась сила. А Светлана, наоборот, была беспомощна, даже когда держала подругу на мушке. Исайа всё ещё надеялся спасти любимую, пытаясь вырваться из злосчастной клетки.

— Ну так что? Почему не стреляешь, подруга? — спокойно выдала Аня, делая шаг вперёд.

— Мы не друзья. Марк мой, а ты перед ним сиськами трясла. Потаскуха! — выплюнула Света.

— Ты совсем дурная?! А что мне делать оставалось, по-твоему? — крикнула Анна.

— Сдохнуть, например, — усмехнулась Света.

— Ты себя вообще слышишь? В какой уже раз повторяю — мы игрушки в руках твоего Марка. Он собрался кому-то там мстить. Посмотри на себя, ты ему не нужна, дура! — Аня сделала ещё шаг вперёд, не обращая внимания на то, что палец Светы уже плясал на спусковом крючке.

А вот Свете сказать было нечего. Она мгновение оглядела себя, будто видела впервые: тощие руки, впалый живот, посеревшая кожа...

По впалым щекам градом потекли слёзы. Вера в саму себя и свои поступки пошатнулась. И правда, в кого же она превратилась? Разве Марк любил бы такую уродливую мумию?

— Но ведь я люблю его, — шептала Света.

— Нет, — отрезала Аня.

— Люблю! — уверенно выдала Света, вновь направив пистолет на подругу.

Звонок в дверь — и обе женщины замерли.

Звонок повторился.

— Откроешь, Света? А вдруг это твой Марк? — оскалилась Аня.