Море волнуется раз (гет)

Беги, малыш, сквозь время, в объятья матери упади, да под крыло уютное залезь, дабы ощутить любовь, безграничную и тёплую, словно молоко парное.

Молодая женщина, разложив вокруг кучу резиновых уточек и собачек, посмеивалась, взбивая руками лёгкую и пушистую мыльную пену. Звонкий смех наполнял небольшую ванную комнату, отскакивая от стен, покрытых старой плиткой, подобно перезвону колокольчиков. Маленькие пальчики подхватывали пузырьки, чтобы бросить комочек в стену или возложить на голову, имитируя смешные причёски. Мама пощипывала пальцами пухлые щёчки сына, щекотала под руками, поднимала брызги пены и воды, не боясь затопить соседей снизу.

Одежда давно промокла, но веселье и не думало заканчиваться, переходя в морские бои резиновыми зверятами. Мокрые светлые волосы ребёнка облепили его розовое лицо, лезли в глаза, но всё это не мешало серым глазам блестеть от радости.

— Мася, давай вылезать, поиграли и хватит, — мама достала махровое пушистое полотенце, чтобы замотать в него сына, уже готового, вставшего на ножки и держащегося маленькими ручками за мокрую стену.

Он протянул руки к маме, чтобы его замотали, словно младенца, и понесли в комнату обтереть.

— Мама, а уточек? — наивно-грустно отозвался ребёнок, когда его понесли, разморённого тёплой водой, в комнату.

— Уточек я позже принесу, ты же подождёшь?

— Хотя бы одну, ма-ам, — жалобно замяукал ребёнок, сжимая в кулачке прядь русых волос матери.

Женщина вздохнула, вернулась в ванную и достала одну из уточек, чтобы вручить радостному сыну.

— Больше ничего, Максим? — уже строго спросила она.

— Споёшь мне? Очень-очень хочу, — серые глаза блеснули в полумраке детской, отразив свет ночника, который сверкал морскими образами на обоях, потолке и полу, путаясь в мягких простынях на расстеленной кровати с фигурками рыб и ракушек.

— Конечно, мой морской котик, — шепнула мать.

В тёплой пижаме, завёрнутый в плотное одеяло, сопел ребёнок, убаюканный любимым маминым голосом, выводящим уже третью по счёту колыбельную.

— Спи, мой котик, — мать нагнулась и поцеловала выглядывающую светлую макушку.

* * *

— Аня... Анечка, пять дней. Я понимаю, горе… Прими мои соболезнования, — мужчина как-то виновато посмотрел на женщину, постаревшую лет на десять, хотя по паспорту ей и двадцати семи не было.

Длинные волосы потускнели и были собраны в низкий хвост цвета блеклой соломы; в глазах, которые раньше сверкали топазами, теперь лишь серел дым удручённости и пережитого страха. Синяки собрали множество оттенков под глазами, говоря о недосыпе, а краснота век придавала молодой вроде бы особе совсем болезненный вид. Руки ветхими палками висели вдоль сгорбленного тела.

Анна ничего не ответила, лишь кивнула и вышла вон из кабинета начальника, чтобы забрать сумку и заняться тем, чем никогда не думала, что будет заниматься, — подготовкой к похоронам.

* * *

Они шли, держа друг друга за руки, ловя снежинки языками, улыбаясь тому, что удалось купить к Новому году продуктов на праздничный стол, и сейчас Аня с сыном вернутся домой, будут отогреваться и готовить праздничные салаты, запекать сочную курицу.

Мороз пощипывал носы и щёки, заставляя краснеть и кутаться в шарфы и воротники. Максим отпустил мамину руку и побежал вперёд, чтобы собрать горсть редкого снега и метнуть комок куда-то в сторону.

— Мам, а рыбки не мёрзнут в воде? — Максим остановился у кованого ограждения, а там, внизу, плескалось и вздымалось ледяными волнами море.

— Нет, котик, они же холоднокровные, — улыбнулась женщина, промёрзшими пальцами поудобнее перехватывая пакет.

Мальчик насупился, вглядываясь в чёрную даль, которая сливалась на горизонте с серым небом, превращаясь в чёрно-белую пелену, как в старом фильме.

— Мам, а рыбки живут в домиках? — снова подбежал Максим к маме, хватаясь мокрой варежкой за её свободную руку.

— Только некоторые. В кораллах или морских водорослях, — улыбнулась Анна, тоже обратив внимание на чёрные неспокойные воды.

Мальчик вновь задумался, смешно выпятив нижнюю губу. Снегопад стал сильнее, орошая снежинками всё больше пространства вокруг, образовывая сугробы, забираясь холодным ветром под одежду.

Мама и сын прибавили шаг, поскальзываясь на замёрзшем асфальте, стараясь не упасть.

Пахло елью и мандаринами, близился праздник.

* * *

Холодное тело мальчика не выглядело мёртвым — словно спокойный размеренный сон сморил малыша. Маленький гробик, в котором лежал Максимка, — будто для куклы, но никак не для человека. Всё выглядело нереально и мистически отдалённо: моргнёшь — и весёлый голосок позовёт маму на кухню — пить горячий чай и спрашивать обо всём на свете.

Анна смотрела пустым взглядом перед собой, не проронив ни слезинки. В её голове её мальчик всё ещё держал маму за два пальца, указательный и средний, сжимая, боясь потеряться. В её воспоминаниях они сидели в темноте, накрывшись покрывалом, чтобы отгородиться от мира — того, где надо заплатить за свет, но мама не смогла — включили фонарик, показывая друг другу театр теней. В мечтах осунувшейся женщины её малыш стал таким взрослым и красивым, с шапкой светлых волос, ровным разворотом плеч и по-детски сверкающими глазами. Но реальность тут, в этой душной комнате, наполненной воем каких-то странных людей, садящихся рядом с безутешной матерью, которая просто не могла поверить, что её мальчик, её Максимка, её Масичка больше не засмеётся, не возьмёт её за руку и не скажет: «Мама».

Пришло осознание, и её глаза, и без того красные и наполненные тоской, расширились, словно в них на миг появился просвет, зрачки заполнили почти всю радужку.

— Максимка! — Аня бросилась к гробу, который уже хотели закрывать и заколачивать, но женщина сделать этого не дала, вцепившись ногтями в дерево, вгоняя под них занозы.

Мать завыла, как раненый зверь. Слёзы крупными каплями стекали по лицу, падая на мертвенно-холодную кожу ребенка. Люди стыдливо отворачивались, смотрели куда-то в сторону, но не на убитую горем женщину, раскачивающуюся у гроба с жуткими завываниями, трясущимися пальцами поглаживающую белые щеки мальчика, путаясь в сухих светлых локонах на голове и моля всех богов вернуть дитя.

— Анюта, вставай, хватит! Аня! — женщина вцепилась мёртвой хваткой в предплечья рыдающей матери, оттаскивая ту назад.

Анна брыкалась и ворочалась, готова была уже кусаться и царапаться, но Света — та, что схватила, — держала крепко и не отпускала.

— Аня, поплачь, поплачь, Аня, — Света ткнула носом в своё плечо вздрагивающую молодую женщину, поглаживая по волосам и спине, раскачиваясь из стороны в сторону, и помахала при этом свободной рукой остальным, чтобы те уже закрыли гроб и засыпали могилу.

Дни слились в один огромный ком. Пяти дней было недостаточно для безутешной матери, каждый цвет потерял насыщенность. Она не смогла выйти на работу. Сначала начальник терпел отсутствие своего бухгалтера. Терпел ещё неделю, но работа есть работа, считал мужчина, и в итоге Анну Андреевну уволили, выплатив все неустойки, больничные и неотгулянные отпуска.

Света приходила, открывала незапертую дверь, чтобы обнаружить подругу с бутылкой какого-нибудь алкоголя в руках, отцепляла холодные пальцы и укладывала спать бездвижное тело. Дни сменялись неделями, недели — месяцами. Светлана перестала узнавать русую бойкую подругу, которая сама же выставила нерадивого папашу за дверь, выкинув все его манатки в окно, как в какой-нибудь дешёвой мелодраме. Света, которая завидовала богатой золотой косе подруги, не могла поверить, что от густой шевелюры остались лишь жидкие волоски. Сердце болело при виде того, как жизнерадостная и весёлая Аня превращалась в призрака, постепенно погружаясь в своё горе.

— Света, останься сегодня у меня… Пожалуйста, — разлепив веки, зашептала женщина, смотря куда-то в потолок.

Подруга удивлённо посмотрела на несчастную. Но кивнула.

— Света, за что Бог так несправедлив? За что он так со мной? — уткнулась носом в ладони Аня, размазывая сопли и слёзы по лицу.

— Аня, ну хватит уже, ты должна жить… А ну отдай! — Света выхватила бутылку из костлявых рук и встала с места.

— Отдай обратно! Мне… я… Мне надо! — повысила голос Анна, потянувшись за мнимым успокоительным.

— Аня, хватит уже! Ты должна возвращаться! Я не могу уже! Пойми, у меня тоже своя жизнь. Я знаю, тебе больно, тяжело, но я не нянька! Тем более, когда ты столько пьёшь! Я не хочу за тобой смотреть, как за маленьким ребенком! Посмотри, во что ты превратилась! Я уже и о благодарности не говорю! — Света подняла руки, а затем упёрла их в бока.

Но просвета в глазах подруги так и не случилось, она лишь на секунду прикрыла их и посмотрела исподлобья.

— Отдай бутылку и уходи, — злобный шёпот разнёсся по комнате.

— Что? — не поверила своим ушам Света.

— Забыла сказать… «Спасибо». А теперь верни мой коньяк и возвращайся к своей жизни, я не просила за мной присматривать! — уже настойчивее прохрипела Аня.

— Да и пожалуйста, хоть сдохни тут в своём горе! — Света бросила бутылку на пол. Та лишь глухо ударилась о ковёр, и янтарная жидкость полилась на пол.

Злые слёзы собрались в карих глазах подруги. Развернувшись, Света помчалась вон из квартиры.

Аня не смотрела вслед удалявшейся фигуре, вновь и вновь прогоняя в уме последнюю брошенную фразу, и наблюдала, как из горла бутылки вытекает яд, который давно смешался с её кровью.

Женщина встала на подламывающиеся ноги, подняла бутылку и сделала большой глоток. Жидкость обожгла горло, разлилась по пищеводу, смешиваясь с кислотой желудка, раздражая его. Он пустовал, потому что Аня практически не ела. Конечно, это сказалось на пищеварении, заставляя сломленную женщину вновь и вновь сдавленно изливать в унитаз всё выпитое, чтобы снова наполнить себя спасительным забытьем. Квартира наполнилась смесью отвратительных запахов, там больше не было давнего аромата корицы или ванили — когда-то Аня любила печь печенье или кексы. Обои потускнели, словно вобрав в себя атмосферу уныния квартиры, как и потрескавшийся потолок, который раньше никак не влиял на настроение молодой уже-не-матери, у которой попросту не было средств его починить. Грязь и пыль, ветхость и старость, уныние и серость — всё, что можно сказать о месте, когда-то наполненном радостью и звонким смехом.

— Да пошло оно всё к чёрту! — взвыла Анна, опрокидывая письменный стол с кучей бумаг.

В окно вылетела статуэтка ангелочка, с полки посыпались книги о водном мире и его обитателях. Тряпки полетели по комнате, покидая уютные полки шкафа. Разбитая посуда украсила своими осколками деревянный пол. Хаос и вакханалия господствовали сейчас, став воплощением всего выпущенного наружу гнева и злобы молодой женщины, ненависти и отчаяния, жгучего чувства несправедливости.

Крики утихли, буря прошла, но боль никуда не делась, всё ещё зияя кровавой дырой в сердце. Аня снова взвыла, обращаясь к потолку:

— Господи, ну почему его? Почему моего мальчика?! Лучше бы я умерла!

Она упала на пол, прямо на груду разбитой посуды, не заботясь о том, что осколки впивались в кожу, оставляя царапины. Заплакала горько, громко, как в последний раз, как в день похорон. Плевать ей было на соседей, которые уже стучали по трубам, потому что на часах два часа ночи. И плевать было на холод, который нёс с собой осенний ветер из разбитого окна.

Света больше не вернётся — не после сказанных слов. Да и утешение — это не для неё: совесть велела подруге присматривать за одинокой Аней, у которой кроме сына не было никого.

* * *

Море плескалось у ног, поднимая свои холодные языки к пальцам. Волны вздымались, облизывая острые камни, ласкались своими пенными боками, желая утащить в море всё, до чего дотянутся.

Аня посмотрела в чёрное небо, отпила коньяка из почти пустой бутылки, морщась от крепости напитка. Ветер завывал между скал, подгоняя жертву к краю. Один лишь шаг — и боль утихнет.

— Мамочка, а почему небо голубое?

— Потому что слоны из хоботов водой покрасили.

— Мам, а почему море солёное?

— Это рыбки иногда плачут.

— Мама…

Аня до красных кругов перед глазами сжала веки, вновь возвращаясь к звонкому голоску и тёплым маленьким ручкам. Бутылка полетела в океан, разбившись где-то внизу на множество осколков, волны с удовольствием слизали подачку, одарив женщину брызгами. Взгляд потускневших топазов смотрел вниз в бездну, надеясь услышать ответ, хоть какой-то знак... Но бездна молчала.

— Мой котик, мама не может без тебя, — прошептала Анна, и хотела уже шагнуть в пропасть, но жуткий рёв раздался над камнями, взмывая над водой. Словно раненый зверь, где-то заверещало, запищало, заглохло на миг и раздалось снова.

Аня оторопело огляделась, даже слегка раздражаясь, что её отвлекли от такого важного решения.

Снова лишь шум вздымающихся волн над скалами, словно и не было рёва.

— Всё, теперь точно, — решительно заявила отчаявшаяся женщина.

Снова крик взмыл в небо, поднимая пену. Не показалось, точно не показалось. Анна дёрнулась, алкоголь выветрился моментально. Крик сменился стоном, глухим, рычащим.

Аня пошла на звук, скорее чтобы высказать откуда-то взявшееся недовольство: у неё тут размышления, шаг в неизвестность, хотела с сыном наконец-то встретиться, а кто-то именно сейчас покричать захотел.

Стон повторился, в самом низу, за скалой. Аня свернула и, обогнув высокий камень, встретилась со взглядом серых глаз.

— Максим? — внезапно имя сына возникло в голове, как только Аня увидела глаза с серебряным отливом.

Вот только принадлежали они никак не маленькому мальчику, а парню, даже взрослому мужчине.

Неизвестный испугался, лицо его вытянулось, бледная кожа сверкнула в лунном свете. Мужчина метнулся в сторону воды, и Аня отчего-то испугалась, что он сейчас разобьётся.

— Стой! Куда?! — она дёрнулась вперёд.

Но мужчина не смог никуда деться — глухо взвыв, он белым камнем рухнул в воду, мокрая пакля чёрных волос тряпкой накрыла бездвижное тело.

Аня, осторожно перебирая ногами, двинулась вперёд. Мысли о шаге в неизвестность ушли на второй план.

— Пьяный, наверное, — женщина вытянула шею, высматривая человека. Мужчина не двигался, половина тела была в воде, скрытая пеной и тёмными волнами.

«Точно пьяный».

Помогать алкоголику не хотелось, но при воспоминании о своём горе в сердце будто вонзилась игла.

«Вдруг с ним тоже что-то такое произошло?».

Анна снова повернулась и, не стесняясь, присела рядом на корточки, пытаясь в темноте разглядеть страдальца. Редкий свет луны почти не мог выхватить очертания совсем бледной, даже белой, безволосой кожи, сверкающей каплями воды. Паклю волос на самом деле было сложно и волосами назвать — странные нити, словно множество усов сома какого-нибудь или морской рыбки — чёрные, как углём намазанные. Аня посмотрела вниз и застыла. Кромка чешуи покрывала пояс и уходила куда-то вниз, исчезая в темноте воды. А вокруг, как вдруг оказалось, не море чернело, а кровь.

— Эй… — севшим голосом позвала женщина и, осторожно проведя по плечу рукой, брезгливо её отдёрнула: кожа оказалась склизкой и неприятно холодной. — Ты живой? Холодно же, простудишься.

Мужчина что-то простонал в песок и постарался поднять голову.

— Тихо-тихо, так, живой, значит, — Аня подтянула мужчину и перевернула, убрав пряди с лица, поёжившись в очередной раз от неприятных ощущений. — Как там тебя? Проснись! — сухие пальцы шлёпнули по бледным щекам. Женщина пока не вглядывалась в острые черты лица, полностью отдаваясь мысли о спасении странного мужчины, решившего поплавать в море осенью. — Я сейчас домой за сотовым, скорую вызову, живу недалеко. На берег давай вытащим тебя, а то всё себе там отморозишь, — Аня подхватила сильное тело подмышки и потащила.

Незнакомец взвыл, вцепившись пальцами в сырой песок. Крови стало больше, но Аня чётко понимала, что так оставлять нельзя, и снова осторожно потянула на себя, но, увидев вторую половину туловища, взвизгнула и разжала руки. Мужчина со стоном шлёпнулся на мягкий песок.

— Господи! — Аня прикрыла рот ладонью, проморгалась, но постаралась рассмотреть, что же там такое в действительности — всё было залито кровью. Взвизгнула снова.

В этот раз она увидела то, во что и поверить было невозможно. Отскочив от незнакомца, сжалась, подтянув ноги к груди, загнанным зверем разглядывая в тусклом свете луны этого монстра.

— Ты что за фигня такая?! — Анна горящими глазами пялилась на мужчину, совершенно не соображая, то ли это белочка, результат многодневного пьянства, то ли крыша поехала здесь и сейчас.

Начиная с места, где упругий живот переходил в косые мышцы, и где должен был, по сути, начинаться пах... его не было! Всё сплошь чешуя, длинный зеленовато-лазурный хвост, уходящий в кровавую воду. Чешуйки переливались, блестели мокрыми стразами. Где-то в районе бедра, как предположила Аня, огромный след от зубов, вырванный кусок мяса — вот из этой раны и сочилась кровь, пульсирующими рывками выбрасываемая в море.

Неизвестный приоткрыл глаза — совсем без ресниц. Сейчас они не казались такими живыми, как в первый раз, детскими, яркими. Мужчина протянул руку, Аня заметила между его пальцев перепонки, тонкой кожицей соединяющие фаланги. Что-то пробулькав, словно задыхаясь, существо вновь упало на песок, а чёрная пакля волос покрыла тело сверху.

Ане тяжко стало смотреть на страдания странного существа. Она видела, как оно пытается что-то сделать, но, видимо, страшная боль ему мешала.

— Может, тебя обратно в море надо, водяной? — женщина встала на четвереньки и осторожно подползла к нему.

Серые глаза вновь обратили взор на девушку.

— Умру, не выжить… умру, — прохрипел мужчина и снова отключился.

— Что ж ты за рыба-то такая странная? — мысли о самоубийстве давно вылетели из головы с последними парами алкоголя, оставляя после себя любопытство вперемешку со страхом. — И что мне делать? Не бросать же тебя вот так на берегу, помрёшь же… — в сердце больно кольнуло: действительно же может умереть, не от ран, так от переохлаждения.

Где-то вдалеке мигнул свет — береговая полиция. Рыщут, нет ли тонущих. Нельзя так оставлять: и найти могут, а там в лабораторию — препарируют, эксперименты ставить будут...

Аня живо вскочила и метнулась в сторону дома, где-то там была тележка. Главное, чтобы не помер по дороге, а, как лечить — выяснит позже.

Глаза разбегались, в голове царила пустота, перекати-поле волочило свои сухие ветки по внутренней части черепной коробки. Картина маслом... Ветер разнёс остатки каких-то бумажек по всей квартире, осколки как валялись, так и валяются по полу, тряпки аккуратно накрыли всё безобразие, будто желая скрыть последствия гнева хозяйки. Непередаваемый аромат затхлости, сырости и алкоголя и не думал уходить, даже учитывая, что за то время, пока Анна отсутствовала, помещение должно было хорошо проветриться.

Аня метнулась в комнату, начала собирать осколки, потом подскочила, вспомнив, что должна была искать тележку. Зачем тележка? Какая ещё тележка?!

Нет, его же нужно будет куда-то переложить... Аня побежала в ванную комнату, но, наполнив ванну наполовину, остановилась. А если остынет? А какая температура нужна? Ни черта не разобрать! Так Аня и застыла посреди комнаты рядом с наполовину наполненной ванной. Капли воды, стекавшие в неё с раздражающим шумом из-за того, что кран был много лет неисправен, монотонно разбивали обстановку полнейшего вакуума.

— Русалка?! — выпалила Аня, оседая на пол. До неё наконец дошёл смысл всего происходящего.

Сейчас там, на берегу, она видела живую русалку. Мужчину-русалку! И он сейчас мог умереть!

Очень навязчивая мысль о том, что живое существо нуждается в её женских неумелых руках, заставила снова подняться на ноги. При переходе на автономный режим на первое место встаёт определённая цель, которую необходимо достичь, а уже на второе — размышления о философии матушки-природы, пришельцах — или что ещё окружает человеков. Нужно как можно скорее найти какой-нибудь чистый плед и не дырявую тележку.

Спасти!

Не дать погибнуть!

Поспешить!

Аня, никогда не любившая спорт, относила себя скорее к творческим натурам. На самом деле она всегда была довольно медлительной и ленивой. Но, если обстоятельства того требовали, откуда ни возьмись у вроде слабенькой Анны брались силы, сравнимые если не с Халком, то с натренированным спортсменом. По крайней мере, так могло показаться, ибо выброс адреналина давал неимоверные возможности. Аня никогда не была худенькой, и только за счёт своей крепкой комплекции выносила многое. Передвинуть двадцатилитровую бутылку воды? Без проблем, только если хорошо разозлить. Толкнуть здорового мужика? Запросто — напугайте! Даже чемодан, наполненный шмотками Костика — несостоявшегося супруга, — Аня выкинула в окно с лёгкостью, приданной отчаянием и обидой.

Сейчас же сильно исхудавшая Аня словно вспомнила былые времена, и мчалась с увесистой тележкой по неудобным тропинкам, боясь не успеть. Мысли подкидывали столько вариантов, что пересчитать было невозможно.

Шайка уличных котов нападает на бедолагу и растаскивает по кусочкам на ужин. Рыжий берётся за хвост — главарю самое вкусное. В голове Аня уже рисовала образ здоровенного рыжего кота со сломанным хвостом, отгрызенным в бою ухом и горящими жёлтыми глазами, который отгрызал несчастному плавник.

А что, если рыболюд успел истечь кровью? Только глаза мёртвой рыбы она и успеет застать, прибежав со своей уже никому не нужной тележкой. Туша будет гнить там, а ей что делать? Выбросить обратно в море? Волнами прибьёт к берегу. Найдут, покажут по телевизору...

«В морях обитают монстры. Сказки про русалок оказались явью!» — будут гласить заголовки.

А что, если это её воображение? Просто в гости нагрянул пушистый зверёк белочка... Нет никаких русалок, а там, может, и правда кто-то был. Да хоть просто побитый алкаш! А ей уже и сыновьи глаза мерещатся! Неважно, главное — успеть и спасти, а кто, что и почему, Аня будет разбираться потом.

Вот за поворотом показались знакомые скалы, и Аня направилась прямиком к месту катастрофы.

Зажмурившись, прежде чем свернуть за последний валун, она ещё раз глубоко вдохнула и выдохнула.

«Раз — рыбка маленькая плавником махнула. Два — рыбка старшенькая червячка лизнула. Три — пришла мама-рыбка и всех домой вернула».

Аня открыла глаза и толкнула тележку вперёд. Застыла. Ничего не поменялось. Русал. Настоящий русал. Большой хвост, плавники, шевелюра… волос? Но верхняя часть определённо принадлежала человеку! Аня подкралась к русалу медленно, словно к опасному хищнику, и села на корточки перед неподвижным телом, погладила склизкую кожу на его плече. Слегка толкнула.

— Эй, это… Я вернулась. Проснись, пожалуйста, мне надо тебя в тележку... того... засунуть. Помрёшь тут, в лабораторию заберут...

Тритон не реагировал. Голова его была повёрнута на бок, нити волос закрывали часть лица.

— Ладно, попробуем так, — Аня подкатила тележку поближе, вытащила покрывало. Налила морской воды побольше. Выльется — так выльется.

Подхватив тритона под мышки, она потащила. Хвост шлейфом тянулся за туловищем, оставляя мокрый след на песке. Тащить пришлось рывками — что человеческая, что рыбья части были довольно тяжёлыми.

— Вот боров! — раздражённо бросила Аня, но, пыхтя и скрипя зубами, продолжила тянуть непосильную ношу.

Кое-как усадив «пассажира» в тележку, она поняла, что хвост будет волочиться следом. Поэтому подцепила нижний плавник, лишь на секунду засмотревшись на его размеры и необычный окрас, положила его себе на плечо. Накинув плед, чтобы хоть как-то скрыть странное существо от любопытных глаз, медленно, но верно потащила тележку к дому.

Дело оставалось за малым: засунуть существо в ванну, и придумать, что делать с раной на боку.

Как вообще лечат рыб?

Спасибо современному обществу за грузовые лифты! Аня готова была целовать эту металлическую коробку, потому что совершенно не представляла, как бы тащила тушу на третий этаж. И так вся взмокшая, запыхавшаяся и уставшая, она вкатила тележку домой, захлопнула дверь и привалилась спиной к простёганному дерматину.

Воздух выходил из лёгких со свистом. Испарина на лбу собиралась в крупные капли, стекая к вискам и падая на мокрый горчично-жёлтый свитер. Волосы взлохматились, создавая впечатление, что Аня не тележку тащила, а убегала от разгневанных селян, посчитавших её ведьмой.

Взгляд упал на груз, который еле помещался в тесном коридоре. Аня встала и включила свет. Тритон никак на это не отреагировал, продолжая лежать в неудобной позе. Аня подцепила край покрывала, сняла его с «пассажира»... и вновь приложила руки ко рту.

«Не показалось», — в который раз за вечер удивилась Аня.

Бледное, обескровленное лицо, острые высокие скулы, тонкие синие губы... Ни бровей, ни ресниц. Волосы — словно действительно жгуты, тысячи жгутов, образующих длинную копну чёрных локонов, свисающих к полу. Ушей нет, вместо них — какие-то плавники. Искрящаяся склизкая кожа, лишённая волос. Между рёбер отверстия, будто раны, как предположила Аня — жабры. Косые мышцы, подтянутый торс, ободок чешуи начинался с лобковой зоны, а дальше шёл длинный, мощный хвост, полностью покрытый чешуей. Аня присмотрелась: вокруг раны чешуйки были оторваны, оголяя посеребрённое, с лазурным отливом тело.

— Здорово тебя потрепало, дружок. Притащить-то притащила... а что дальше?

Аня побежала в комнату. Перерыв множество книг, нашла одну, где рассказывалось о морских существах. Раз из моря — значит, морской обитатель. Там должно быть о домашних рыбках. Помрёт — будет жаль, но просто так сдаваться Аня была не намерена. Вытащив из-под горы хлама нужную книгу, вновь вбежала в коридор.

— Не то, не то… А! — пальчик с коротким обкусанным ногтем уткнулся в нужный раздел. Аня полностью углубилась в изучение, чтобы не допустить глупых ошибок. — Ага! Так. А ты у нас из какой породы? Меченосец? Сом? Кто, блин?! Ладно, будешь гуппи! У тебя хвост похож, — Анна посмотрела на безмолвного собеседника и, поджав губы, тут же направилась на кухню — переворачивать все шкафы и полки в поисках пищевого термометра, чтобы точно определить температуру воды.

Найти самую, в прошлом, нужную вещь на кухне удалось с трудом. Ну, он хотя бы работал. Дальше по списку: выгрести всю соль с полок и наполнить чугунную ванну водой температурой приблизительно двадцать четыре градуса. Пришлось повозиться, однако всё получилось. Дальше было сложнее — поместить этого монстра в наполненную ёмкость и искать решение проблемы. Оная проблема представляла собой немаленькую рваную рану на боку рыбочеловека.

— Ладно, Анька, ты справишься... почти справилась! Осталось совсем чуть-чуть! — подбадривала себя женщина, отдуваясь от волос, которые выбились из хвоста и нагло лезли в рот.

Пыхтя, падая и матерясь, Анна наконец с плеском засунула тритона в ванную. Вода тут же залила пол, но ей уже было плевать. Даже если она затопит соседей снизу, те, алкоголики чёртовы, вряд ли придут жаловаться.

Тяжело осев на мокрый пол и прислонив голову к борту чугунной ванны, Аня протяжно выдохнула. Ощущения складывались такие, словно она целый день грузчиком отработала.

«Какой же он всё-таки тяжёлый!».

Прикрыв уставшие, покрасневшие веки, Аня задремала, вслушиваясь в наступившую тишину и втягивая носом морской запах вперемешку с осенним морозом. Полностью отдаваясь чувству почти выполненного долга, она не хотела вставать, двигаться или вообще думать. Всё же эйфория не могла продлиться долго — обязательства гнали. Заклеить окно, убрать осколки, придумать, как залечить рану... Забота о ком-то другом вытесняла мысли о личном горе.

Сзади раздался шорох, послышался тихий, почти неслышный стон. Аня насторожилась, боковым зрением пытаясь рассмотреть, что там происходит.

«А вдруг бешеный? Сожрёт — не подавится... Зачем я его только домой притащила?».

Русал что-то прошипел, потёр глаза, попробовал полностью выпрямиться... но ванна была маловата для таких манёвров. Хоть сама Аня легко помещалась в ней, но чугунная посудина не была приспособлена к содержанию рыбы размером с небольшую акулу.

Развернувшись всем корпусом и отодвинувшись от существа к другому краю ванны, Аня наблюдала, как мужчина понемногу приходил в себя. Тритон извивался и словно пытался всем телом ощутить воду, забраться, как под тёплое одеяло, шипя и рыча от боли в боку.

— П-привет… Вода нормальная? Может, нужно теплее? Или наоборот? — Аня постаралась начать разговор и сразу спросить о самочувствии, не давая шанса существу думать о чём-то другом, кроме его здоровья.

Тритон открыл глаза, прищурился от яркого света и мотнул большим хвостом, снова разбрызгивая воду. Глаза медленно фокусировались и пытались привыкнуть к освещению, а тело — удобнее расположиться в посудине.

— Что это за место? — хрипло отозвался он... и тут же взвыл, прикладывая ладонь к ране.

— Нет-нет-нет. Не трогай, она только недавно кровоточить перестала. Я посмотрю, что нужно, и вылечу, только не трогай, — Аня оставила без внимания вопрос, обеспокоившись вознёй гостя.

Но, похоже, его это не устроило. Он сурово посмотрел на забившуюся в угол Аню.

— Ты не ответила на мой вопрос! Что это за место?! Почему я в этой крохотной странной ракушке?! И кто ты вообще такая?! — тритон зашевелился с новой силой, разбрызгивая воду во все стороны. Он пытался спрятать свой страх за гневом, но Аня видела, как в серебряных глазах плескался ужас, первобытный такой... Казалось, сейчас это существо способно на всё, что угодно, чтобы защитить себя — неважно, что произойдёт, и закровоточит ли снова рана. Зрачки заполнили радужку, по лицу то и дело пробегала судорога напряжения, верхняя губа приподнялась, обнажая ряд мелких острых зубов.

Не в силах больше смотреть в эти испуганные глаза, так сильно напоминавшие ей о сыне, Анна обратила внимание на встопорщившиеся шипы там, где следовало бы находиться ушам.

— Тихо, тихо… Я не причиню тебе вреда. Ты у меня дома, меня зовут Аня. Мотвиенко Анна Андреевна. Вот, у меня нет никакого оружия, — она вытянула ладони вперёд, показывая, что её не стоит бояться, а у самой поджилки тряслись, — Я тебя на берегу нашла, ты там почти помер, — в конце Аня почти перешла на визг от волнения.

Тритон немного успокоился, перестал скалиться и хлопать хвостом, и, вцепившись в края ванны, глядел загнанным зверем. От всех телодвижений рана вновь закровоточила, окрашивая воду в красный. Русал зашипел, вцепившись пальцами в края поврежденной плоти.

— Да не лезь ты пальцами, чёрт возьми! Как маленький! — Аня буквально фурией подлетела к тритону, даже не боясь, что он её сейчас и придушить может.

Мужчина не успел и слова сказать, вновь пытаясь «укрыться» водой и отстраниться от настойчивых рук незнакомки.

— Так, я сейчас сменю воду, а ты сиди тихо, ладно? Такая температура нормальная? — суровый взгляд вперился прямо в удивлённого мужчину. Тритон только и смог кивнуть, испугавшись неожиданной агрессии.

Аня начала возиться с тритоном, словно с маленьким ребёнком — развела его длинные руки в стороны, вытащила пробку, снова наполнила ванну водой и насыпала туда соли. Мужчина боязливо сжался, подминая конечности, прижал руки к груди, опасливо озираясь, и иногда скалился, если женские пальцы были слишком близко к ранению.

Измерив температуру воды, Аня удовлетворённо кивнула.

— Послушай, это последняя соль. Пожалуйста, не дёргайся. Я пока не могу поменять воду заново, если рана снова начнёт кровоточить. Надо будет закупаться, а денег и так немного. Я посмотрю, чем можно вылечить. Может, ты голодный? — как-то скомкано закончила Аня, вновь отводя взгляд в сторону.

— Когда я вернусь в море? — осторожно спросил русал, затравленно глядя исподлобья. О еде он думал в последнюю очередь.

— Да хоть сегодня, если уверен, что сможешь уплыть, — пожала плечами Аня.

Мужчина посмотрел на рану, сморщил нос, попробовал двинуть хвостом и зашипел.

— Волны вынесут меня на берег, а если и уплыву — акулы почуют кровь, мне не скрыться от них, — Тритон опустил плечи, прикрыв глаза.

Аня наблюдала за загнанным в угол существом, и сердце её сжималось. Она не ветеринар и не врач. Где гарантии, что он не помрёт уже здесь? Да хоть от нехватки воды или пищевой соли! У него там рана! Кем она вообще себя возомнила?! Аня тут же поникла сама, только спустя время адреналиновый порыв схлынул, вернулись логика и здравое мышление.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? Я постараюсь помочь, как смогу, и как можно быстрее вернуть тебя в море, — Аня взглянула в серебристые глаза без страха, уверенная в том, что должна помочь этому существу. Не до конца понимая, почему, женщина знала, что будет бороться за эту жизнь, не даст погибнуть.

Возможно, все эти размышления о спасении возникли лишь потому, что Анне самой нужна была помощь. Склеить разбитое сердце очень сложно, и, помогая этому существу, безутешная женщина давала себе возможность вновь дышать, видеть, слышать, чувствовать мир вокруг себя. Пускай даже таким странным и невероятным способом.

— Мне тут тесно, у тебя нет ракушки больше? Вода плохая, но хоть такая. Как вы живёте в таких маленьких гнёздах? Моя кожа сохнет. И ещё… Назови ещё раз своё имя, ходячая, — завершив поток вопросов и утверждений, тритон надменно задрал подбородок, повернувшись вполоборота к Анне.

Женщина оторопела. Сразу возникло ощущение, что у неё в ванне сидит не мифическое существо, а король какой-нибудь страны. Вот так и принимай гостей, называется. Вам кипяточка долить? А уточку резиновую дать?

Напряжение достигло своего апогея, и Аня прыснула со смеху, представив этого мужчину играющим с резиновыми зверятами.

— Что смешного, ходячая?! — можно было даже предположить, что незваный гость покраснел.

Анна не могла остановиться, схватившись за живот и согнувшись пополам. Мозг окончательно отпустил вожжи, реальность обрушилась на неё всем своим весом, и воспринять ситуацию, находясь в полностью адекватном состоянии, казалось невозможным.

— Русалка. В… в моей ванной! Требует ракушку больше! Ой, мамочки! Ой, не могу! — хохотала Аня, даже не осознавая, как это сердит её гостя, но при виде возмущения мужчины и того, как он забавно надул губы, стало вдвойне смешно.

Это был смех скорее не веселья и радости, а истерики и отчаяния. Аня предполагала, что действительно сошла с ума. Может быть, она принесла в дом огромную рыбу, и теперь на её месте представляет русалку? Кто знает, что творится с её больным, усталым разумом на самом деле?

Отсмеявшись и взяв себя в руки, женщина выдохнула.

— Прости, пожалуйста. Ох, я просто не могу поверить... Русал в моей ванной! Я всегда думала, вы сказка! Миф! Легенда! — женщина вытерла слезинки у глаз и выпрямилась, теперь во все глаза разглядывая находку.

— Сказки? Конечно, сказки, нам запрещено подплывать к ходячим, — строго и уверено сказал мужчина без тени улыбки.

— Ладно, не буду вдаваться сейчас в подробности. Меня зовут Аня. А тебя?

— Исайа.

Аня прогнала имя в голове несколько раз.

— Иса, значит…

— Не смей! — тритон ткнул в нос Анны длинным пальцем. — Никогда не сокращай моё имя, поняла?!

— Ладно-ладно, — женщина подняла обе ладони вверх в примирительном жесте. — Исайа, у меня нет резервуара больше, придется потерпеть тесноту, но я что-нибудь придумаю, ладно? А по поводу воды… — Аня прошлась взглядом по комнате в поиске чего-то подходящего. — О! Вот, для начала сойдёт, — и гордо вручила оторопевшему тритону ковшик с металлической ручкой.

— Что это? — Исайа брезгливо взял предмет в руку, осматривая со всех сторон.

— Это ковш, если сильно будешь... ну... сохнуть, просто поливай себя. Так проще, чем руками, — Аня даже постаралась выдать что-то вроде улыбки. — Я пойду, окно закрою и приберусь. Если что-то понадобится — кричи, хорошо? — женщина торопливо покинула ванную, закрыв за собой дверь, оставив гостя с ковшиком в руках.

Прислонившись спиной к прохладной двери, Анна замерла и закрыла глаза, слушая биение своего сердца. Абсурдность и невозможность происходящего больше не пугали, но и не оставляли возможности перестать дрожать. По крайней мере, желание броситься со скалы ушло — появилась ответственность, что-то отвлекающее. Ведь отдайся она горю снова — никто не придёт спасти этого мужчину, и всё, что она сегодня сделала, пойдет коту под хвост. Нет, Анна Андреевна не допустит такого.

«Раз — рыбка маленькая плавником махнула. Два — рыбка старшенькая червячка лизнула. Три — пришла мама-рыбка и всех домой вернула».

Когда-то давно, до всех бед и боли, Аня была иной, совсем иной. Любопытной мягкой оптимисткой... Одинокой мягкой оптимисткой.

Когда Костик настиг Анну в кафе, окружённую подругами, женщина отмечала свой двадцатый день рождения. Райка — высокая, типично русская крупная женщина — злобно сверкала чистыми зелёными глазами, будто готова была сожрать всех, но на самом деле просто обладала едким нравом и была чопорно строга, но точно не озлоблена на всех и вся, как могло показаться. Она уже воспитала в любви и заботе двух славных детишек — Люсю и Женьку. К мужчинам относилась со скептицизмом и недоверием, считая, что женщина должна быть независима и самостоятельна во всех смыслах. Наверное, именно поэтому Райка была одинока и спасалась лишь вибраторами. Мужчины к Райке подходить боялись.

Света же, наоборот, красивая и гибкая, не была обделена природным шармом, чем нередко пользовалась, собирая вокруг себя мужчин, мечтающих позаботиться о ней. Раскосые тёмно-карие глаза, как у загнанной оленихи, вводили в заблуждение, партнёр легко поддавался на провокации, отдавая деньги за кредиты, коммуналку, кафе и прочие прелести жизни. Когда выжать из мужчины было уже нечего или он наскучивал, Светка легко оставляла жертву и обращала свое внимание на другого несчастного. Однако она сама могла себя обеспечить, раскачиваясь в инста-бизнесе. Аня порой раздражённо фыркала, когда в ленте новостей слишком часто всплывала реклама очередного «обалдеть-какого-офигенного-кремика». Света, как женщина самообеспеченная, занималась помимо Instagram ещё и ноготочками — правда, не профессионально, но прибыльно. Порой захаживали даже мужчины, привлечённые хорошим сервисом... самым разнообразным сервисом.

Сейчас эти две дамочки заливисто смеялись, поддерживая подругу в её праздник. Вечер и не думал заканчиваться... Тогда и появился Костик.

Стройный официант с белокурыми волосами и смазливой улыбочкой. Небольшая бородка и татуировка на тыльной стороне ладони завершали образ «крутого парня». Пьяненькая Аня легко повелась на дешёвый флирт, будучи весьма доверчивой и немного закомплексованной из-за полных бёдер и пышной комплекции. Можно было бы сказать, что ей ничего не мешало привести фигуру в порядок, чтобы забыть о самооценке уровня «ниже среднего», однако Аня быстро срывалась, и никакая диета дольше пары месяцев не тянулась. Вновь махнув на всё рукой, Анюта приналегла на салат «Цезарь» и вторую бутылку брюта.

Можно было бы подумать, что все три дамы довольно отталкивающие на вид, но это было совсем не так. Каждая имела и хорошие, даже воодушевляющие качества. Вот, например, Райка — дама уже бальзаковского возраста, когда говорят, что любви ей не видать, а климакс дышит в спину, остаётся несгибаемой и сильной духом, до сих пор дающей повод своим любимым детям быть уверенными в своей матери. Пускай и одна, но Райка смогла сама воспитать и поднять детей, не занимая ни копейки. Она решала проблемы быстро и бескомпромиссно, с исключительной внимательностью.

А Света, эта тонконогая девица, была способна обвести мужчину вокруг пальца так, что тот не осознавал этого до последнего момента. Однако для поддержания имиджа, образа и красоты женщина прикладывала титанические усилия. У неё был низкий болевой порог, но Светлана терпела все болезненные процедуры, регулярно — каждые две недели. Волосы давно впитали краску «апельсиновый взрыв», а свои родные ногти Света последний раз видела, будучи ещё школьницей.

Ну и, конечно, Аня. Если сравнивать с подругами, Анна не была столь яркой или строгой. Мягкость прослеживалась во многом: в движениях, мимике, даже словах. Но опыт и бедная жизнь вынуждали трезво смотреть на многие вещи, поэтому Анюта не была обделена логикой и силой духа. Большинство трудностей в жизни эта женщина встречала с оптимизмом. Многих привлекали в Ане её открытость и добросердечие. Вполне возможно, что жертвой Костика Аня стала именно благодаря сравнению с подругами. С одной стороны — шикарная Света, которую он бы не потянул, а с другой — Рая, которая съест красавчика Костю на завтрак. Но Аня — милая, розовощёкая, такая улыбчивая, с блеском в глазах, причиной которого был алкоголь. Можно даже сказать, Костику Аня понравилась, и поэтому последняя бутылочка брюта оказалась «за счёт заведения». Милый и довольно галантный жест, на который Рая брезгливо фыркнула, а Света не оценила, ибо бутылочку хотелось бы и подороже. Но Аня радовалась и смущалась, скромно написав свой номер телефона на счёте, оставленном Костей.

И, как и должно было быть, цветочно-букетный период Анечка воспринимала как нечто волшебное и невозможное, доселе не имевшая опыта в отношениях, плюшевые зайцы были сравнимы с драгоценными украшениями, а букет цветов стоимостью в триста рублей — с походом в дорогой ресторан. Любовь цвела и пахла, и Аня совсем отдалилась от подруг. Рая отсеклась почти сразу — на третий месяц Аниных с Костей отношений — по одной простой причине: она не верила холёной роже Кости, который в свои двадцать восемь работал официантом, торчал в кафешке на ставке в пятнадцать тысяч, а порой и того меньше, потому что Костя частенько всё портил, отдавая часть зарплаты на штрафы. Уволить Костю не могли — уж очень посетительницам нравился. Свой шарм блондин очень часто испытывал на клиентках, и Рая, заподозрив его в излишней любвеобильности, была послана... далеко и надолго. Даже не самой Аней, а Костей, который позже наговорил наивной Ане на ухо про «зависть хорошенькой подруге» и «старость и одиночество». Аня поверила и, извинившись перед Раей, попросила больше не говорить гадостей в сторону любимого. Рая послала обоих, а Раю послал Костя.

Света лишь пожала плечами и сказала, что это не её проблемы, и Аня вполне способна сама решать, с кем ей жить. Этот расклад всех устраивал. Костя поселился в однушке Ани, доставшейся ей от покойной матери, приносил домой всё меньше своей зарплаты, но Аня не обижалась. Потом начались ссоры на почве частого отсутствия Кости дома. Но Аня всё равно любила, как любит в первый раз женщина — чисто, открыто. Пахала и брала подработки, только чтобы принести в дом уют. Вскоре закончились и плюшевые зайцы, и цветы.

Эти отношения длились год. Аня забеременела. Она работала бухгалтером в маленькой фирме с серой зарплатой, хотя образования толком не имела, и квартирка давно была без ремонта, но Костя уверил, что они справятся: мол, дети — цветы жизни. Радостная Аня в предвкушении семейных поездок и радостных вечеров согласилась — с условием, что Костя возьмёт её в жёны. Костя согласился, но... Рая оказалась права. Будучи уже на четвёртом месяце, когда Аня уже не могла сделать аборт и послать всё сразу, выяснилось, что она у Кости не единственная... и даже не главная из многих.

Слёзы, сопли, крик, скандал... Аня думала простить мужа, но, взвесив все «за» и «против», всё поняла. Подгоняемые Аниной обидой, все вещи Константина Ткаченко отправились в окно, вдогонку вылетел чемодан, туда же — все так бережно хранимые зайцы... А больше и выбрасывать было нечего. Костя оказался временным попутчиком в жизни Ани.

Рая не вернулась, гордо сказав, что тех, кто променял подруг на член, прощать не намерена. А вот Света гордилась подругой, несмотря ни на что. Пообещала, что поможет с дитём, одну не оставит. Так и получилось.

Когда родился Максим, Аня поняла, что вся её жизнь отныне будет посвящена этому маленькому красному комочку, весь мир теперь ей чужд и неважен. Света, как и обещала, помогала: то посидит, пока Аня на работе, то вещи какие-то принесёт... Анна не наглела — гордость не позволяла — но понимала: помощь нужна. И чем старше становился ребёнок, тем меньше требовалось помощи. Аня встала на ноги, утешая себя фразой «В тесноте, да не в обиде». Анна искренне поблагодарила подругу, но заявила, что помощь больше не нужна. И Света видела, что в сыне Анны — её сила. Но жаль было подругу, которая не верила ни в какие отношения, кроме родственных и дружеских. Света пыталась что-то придумать, но вскоре поняла, что это не её ума дело.

* * *

Аня сидела на полу, откинув голову на дряхлый, потрёпанный диван, покрытый старым, выцветшим и в некоторых местах дырявым покрывалом. Под глазами пролегли тени, пальцы иногда подрагивали, женщина так и не сменила свой сырой свитер, попросту не найдя сил и времени добраться до чистых вещей. Но в комнате не гулял сквозняк, осколки лежали в мусорке, всё вернулось на свои места. Не было сил даже лечь на сам диван, так что неудивительно, что Анна не слышала требовательный окрик, который звучал уже минут десять точно. Глубокий, хорошо поставленный голос доходил до мозга так, будто Аня находилась под толщей воды. Глубина засосала, не желая отпускать свою жертву, окуная в омут воспоминаний, вихрь мыслей.

Звон стекла всё же заставил тряхнуть головой, резко сесть прямо, как штырь проглотив. Глаза широко распахнулись, мысли тут же собрались в одну кучу.

Аня подорвалась с места, чуть не снеся старую консоль с засохшим фикусом, пролетела мимо коридора, запнулась о ботинки, врезалась в угол, но таки примчалась на помощь.

— Что упало?! Поранился?! — перепуганно крутила головой Аня, пытаясь привести сонные мозги в порядок и заставить их думать.

— Наконец-то, я давно тебя зову, ходячая! — нахмурился Исайа.

Аня глубоко выдохнула, готовясь вновь считать рыбок, оглядела ванную... и увидела разбитый стакан из-под зубной щётки. Ну что за засранец, а?!

— Чего звал? — нахмурилась Анна, зябко поёжившись, и подняла неровный осколок разбитого стакана с плитки. — Не бей мои вещи, я могла быть занята.

— Ага. Я думал, ты меня тут оставила. Решил проверить, — русал облокотился на борт ванной, подперев щёку ладонью, словно собрался спать. Похоже, наказ не вредить чужому имуществу пролетел мимо его ушей.

Мужчина устроился как влитой, будто всю жизнь провёл в этой крохотной посудине. Неожиданно органично смотрелось это существо в маленьком помещении. Он уже не боялся, не вёл себя агрессивно, и больше напоминал ту гусеницу из сказки про Алису: подайте кальян — и не отличите. Аня прикусила губу. И что же теперь? Он будет звать её каждый раз, когда станет скучно?

— Молодой человек, не ори просто так. Соседей всех перепугаешь. И у меня есть имя. Аня. Если ничего срочного, то я пойду в комнату. Надо придумать, как тебя быстрее вылечить, — Аня поёжилась, направилась в комнату, краем глаза заметив, что Исайа начал лениво поливать себя водой из ковша.

«Только не смотреть в глаза».

Женщина вошла в комнату, на ходу сбрасывая одежду и выкидывая в ведро разбитый стакан. Подошла к комоду и выудила чёрную водолазку с потрёпанными рукавами и спортивные чёрные штаны. Так.

Лечение.

В справочнике было написано, что рыбу нужно посадить в «старую» воду. Аня взвыла: как ей тащить бадьи морской воды, да ещё и нагревать до нужной температуры? Просто геморрой какой-то. Но это даже экономнее, чем наливать из-под крана, разбавляя специальной солью. Поваренная для этого не подходила, и Аня беспокоилась, что это сильно повлияет на гостя. Если же ткани сами не восстановятся, то нужно будет добавить антибиотик. А в случае Исайи — ещё и специальное лекарство, двухпроцентный меркурохром, который нужно было втирать прямо в рану. Тут молодая хозяйка задумалась — подпустит ли мужчина её к себе? Или же нужно будет отдать мазь и сказать, чтобы делал сам? Ладно, работы валом, хоть немного выспалась. Аня нацепила куртку и заглянула к вынужденному гостю.

— Исайа... — когда Аня тихонько обратилась к русалу, тот просто откинулся затылком на борт ванной и словно впал в транс, разглядывая потолок. Печальное зрелище.

Мужчина повернул голову, сползая ниже в воду.

— Я сейчас принесу морской воды и схожу в магазин за лекарствами. Не волнуйся, надолго тебя не оставлю, и тут ты в безопасности, — Аня даже немного стушевалась под внимательным взглядом серых глаз.

— У меня есть выбор? — как-то обречённо ответил русал, лицо которого почти скрылось за чугунным бортом.

Аня осторожно шагнула в ванную, но, заметив, что плавники вздыбились, как шерсть у кошки, шагнула назад.

— Я правда хочу помочь, и поваренная соль не подойдёт тебе — нужна морская, твоя родная. И антибиотики…

— Спасибо за помощь, я не думал, что среди ходячих будет хоть один, не похожий на монстра, — Исайа спрятал лицо под ворохом «волос» и просто отвернулся. — Иди, я не хотел бы до конца тебе верить, но иного выбора у меня нет.

И в голосе тритона Аня услышала не только благодарность, но и обречённость, смирение. Он прав, выбора у него нет совершенно, кроме как довериться странному человеку, засунувшему его в ванну и обещающему вылечить и отправить к родным. Интересно, а как живут русалки? Каким образом говорят, и возможно ли говорить под водой?

— Я не подведу! — крикнула Аня, и унеслась исполнять задуманное.

Когда странный человек ушёл, наступила всепожирающая, разрушительная тишина. Не та, которая успокаивающим куполом накрывает под толщей воды, буквально пронизывая тело через жабры. Это не просто тишина, пустота, затаскивающая с собой в чёрную дыру не совсем чистой ванны. Исайа постоянно оглядывался. Слух у него был тонкий, чувствительный, поэтому каждый таракан или кошка тремя этажами выше чувствовались так, будто были совсем рядом.

Воды не хватало, поэтому приходилось использовать этот странный «ковш», чтобы кожа не высохла, не покрылась трещинами. Рана жгла, а соль в воде разъедала её. Было неимоверно страшно. Этот мир был настолько далёк от его понимания со всеми этими выступающими железками... Похожие Исайа видел на дне морском, и знал, насколько острыми они могут быть. Правда, те давно заржавели, покрылись коркой соли и дырками...

Тело на суше тяжёлое, движения резкие, дышать тяжело. Он не боялся, что может задохнуться, как обычные рыбы, ведь помимо жабр у его народа была дополнительная система дыхания, но пользовались ей тритоны слишком редко — не приближались к берегам и скалам, чтобы не быть обнаруженными ходячими.

Мир сомкнулся вокруг этой маленькой страшной комнаты. Однако сама Аня не казалась пугающей, в отличие от тех ходячих, что плавали на железных ракушках — те, по-видимому, были самцами, а эта… Мягкая, тёплая, напуганная не меньше его самого... но достаточно бойкая, с характером. Самка, определённо, самка. Другие изгибы и формы в верхней части, а вот ноги одинаковые что у самцов, что у самок. Ей хотелось верить, но Исайа всё равно был настороже. Ему нужно быть внимательным, иначе он погибнет.

Исайа взял в руки ковш, набрал воды и лениво полил на плечи. Где-то что-то зашуршало, ушные плавники повернулись в ту сторону. Из вентиляции показал чёрную голову паук. Тритон следил взглядом хищника за перемещением длинных лап и паутинкой между ними. Мужчина поднял ладонь и попытался повторить движения неизвестного ему существа, натягивая перепонки меж пальцев. Вскоре, однако, это занятие ему надоело. Хотелось отвлечься. Мужчина снова осмотрел рану, но притронуться не решался. Он чётко усвоил, что воды нет, а новой не будет некоторое время.

В итоге взгляд зацепился за странные ёмкости с надписями, а на раковине лежал тюбик. Тут же возник интерес к странным штукам. Тритон двумя пальцами подцепил бутылку с чем-то особенно вкусно пахнущим. В воде запахов он практически не чувствовал, однако это место было перенасыщено ароматами — и приятными, и совсем нет. Сразу понятно было различие между сушей и морем. Этот же аромат, исходящий из бутылочки, не походил ни на какой другой из тех, что могли ему встретиться раньше — терпкий, сладкий, особенно насыщенный. Такой запах хотелось съесть, насытиться его вкусом. Исайа есть не стал: ничего из того, что здесь было, тянуть в рот он был не намерен. Мало ли, какая гадость может быть?

— Чудеса, — выдавил из себя мужчина и, не удержав бутылку в руках, уронил её в воду. Испугавшись, что эта штука его убьет, бросился доставать.

Бутылка открылась, и жидкость пролилась в воду. Мыльное вещество попало в рану. Рану тут же защипало. Мужчина зашипел, хлопая хвостом, и попытался поймать скользкими пальцами неудобную бутылочку, но лишь создал больше пены. Теперь уже наступила паника: пена поднималась, разливаясь по поверхности мыльным облаком радужных пузырьков. А запах теперь заполонил всю ванну.

— Колдовское зелье! Яд! — завопил Исайа, пытаясь выбраться из мыльной воды.

Все плавники вздыбились, дышать стало намного тяжелее.

Дверь в ванную открылась, впуская взлохмаченную и беспокойную Аню, топазового цвета глаза которой казались совсем огромными на изнурённом лице.

— Что случилось?! Я же ненадолго ушла! — Аня ринулась к русалу, который трепыхался в ванне, разбрызгивая всюду пену. — Успокойся, прекрати паниковать. Ох, ты ж!.. Зачем шампунь взял?

Аня подхватила мужчину, и тот, словно ребёнок, вцепился в её предплечья и уткнулся носом в чёрную кофту, шипя от боли.

— Тихо-тихо, сейчас вытащу, — Аня осторожно потащила русала из ванны.

Выбравшись, тритон распрямил хвост, всё ещё не отпуская женщину. Руки его тряслись, а плавники дёргались. Аня еле оторвала от себя цепкие мокрые пальцы и помчалась с ковшиком в коридор. Набрав из бадьи морской воды, прибежала обратно, и осторожно, тонкой струйкой полила на хвост, рану и остальные части тела, избавляя от мыла.

— Убить меня решила, ходячая?! — взвыл тритон, вновь ощетинившись.

Анне ничего не оставалось, кроме как закатить глаза и сесть на мокрый пол рядом с мужчиной. Она так устала носиться, что бояться просто не осталось сил. Молодая женщина просто взяла русала за руку... и улыбнулась.

— Это шампунь. Успокойся, я им волосы мою, чтобы чистые были. В отличие от твоих… хм-м… жгутов, на суше тело легко становится грязным. А это — мы-ло! Для мытья, мы же тоже водой пользуемся, но для иных целей… ух, как всё сложно. — Аня запнулась, пытаясь собрать мысли в порядок, а тритон внимательно слушал, разглядывая тёплую руку держащую его пальцы.

— Волосы? — только и выдавил из себя Исайа.

— Да. Волосы. Вот, смотри, — Аня развязала хвост и распустила копну русых волос, истончившихся и будто посыпанных снегом.

Тритон протянул пальцы и коснулся самыми кончиками тонких нитей — те путались и прилипали к склизкой коже, неприятной паутиной оплетая руки. Всё равно, даже учитывая, что волосы, становясь мокрыми, слипались и превращались в жгуты, как у него самого, мужчина, перебирая локоны, продвигался к самой макушке, пытаясь понять, как они сформированы. Анна сидела тихо и совсем не шевелилась, периферийным зрением наблюдала за тритоном, мечтая и самой его исследовать, рассмотреть, даже лизнуть эту склизкую кожу... но не решалась.

Отодвинув руку, мужчина округлил глаза.

— А… о… Прошу простить меня, я не специально! Сильно больно?! — Исайа задрожал, пытаясь заглянуть в волосы, но уже не прикасаясь.

— Ты о чём? А! — Аня, увидев панику Исайи и то, как он размахивает рукой, пытаясь аккуратно снять оторванные волоски, засмеялась в голос. Мужчина удивлённо поднял брови... или то, что ему их заменяло. — Ты такой смешной! Всё в порядке, люди волосы постоянно теряют, понемногу. Не больно, совсем. Только не пытайся выдрать клок, тогда будет больно.

— О, я понимаю. Это как у нас с чешуёй, да? Если одну потеряю — совсем не страшно, но вот содрать таких несколько — и будет ужасно жечь, — успокоился мужчина.

Аня перебросила волосы на плечо и заново стянула резинкой. Тритон тихо разочарованно вздохнул, но не сказал ни слова.

— Так, дорогой мой, долго так сидеть не будем, я сейчас помою ванну и налью морской воды. Добавлю чуть-чуть тёплой — надеюсь, тебе сгодится. Ладно? И мазью рану помажем. Вокруг, саму трогать не стану, — Аня широко улыбнулась, снова подавив желание сесть обратно и внимательно рассмотреть странное существо. А так хотелось! Рановато — он всё ещё был напуган.

— Ещё раз благодарю, Аня, — прошептал русал, и совсем чуть-чуть, как аристократ, склонил голову.

Женщина, чьё сердце всё это время было сжато до размеров крошечной песчинки, отдаваясь глухой болью в висках, осточертевшей горечью сопровождая каждый шаг, готова была поклясться, что в серебряных омутах увидела искреннюю веру, а кровь с удвоенной скоростью побежала по артериям и венам.

— Пожалуйста… — почти не шевеля губами, шепнула Аня, убегая в коридор, сжимая мокрыми ладонями красные щёки.

Шум прибоя разбавляли крики голодных чаек, круживших над бескрайней синей гладью воды. Солёный воздух оставлял после себя приятный горьковатый привкус, который беспощадное июльское солнце вплавляло в волосы отдыхающих на песчаном пляже. Кристаллики забивались под тугую ткань плавательных костюмов, желая оставить на людях частичку лета, чтобы те унесли её домой.

Максим черпал воду из свежевырытой канавки, поливал тонкой струйкой песок, создавая вязкий и липкий материал для строительства. Несколько башенок и большой амфитеатр уже подсохли на июльском солнце, и всё строение ожидало обновления: вскоре пики на крышах домиков будут покрыты перламутровыми ракушками, а в середине всей конструкции расположится целый сад из мелкой гальки, заранее натасканной с обочины дороги. Аня, прикрыв лицо широкополой соломенной шляпой, подставила солнцу густо намазанный солнцезащитным кремом живот.

— Мам, когда купаться пойдём? — раздалось сбоку, заставив Анну напрячься.

— Ещё немного позагораем и пойдём, — спокойно ответила женщина, почесав бедро.

— Ну мам, мы уже полчаса сохнем! — заныл белокурый малыш, откладывая в сторону груду мелких ракушек.

— Десять минут, Мась, — прозвучало устало, раздражённо.

Аня проваливалась в дрёму — разморенная, расслабленная, уставшая. Восемь дней работы по двенадцать часов практически без отдыха пагубно влияют на организм, расцветая синими кругами под глазами, разбивая мышцы судорогой. От «наклеенной» на лицо улыбки сводило мимические мышцы. Числа и строки, неустанно горящий механическим светом монитор компьютера, ухудшающий и так уже отрицательные значения зрения. И вот, единственный выходной за такое долгое время. Максим очень хотел провести время с мамой, так как работа занимала большую часть её жизни. Не придумав ничего путного, Анна повела сынишку к его любимому морю. Чем-чем, а изучением морских обитателей сын занимался увлечённо — собирал ракушки, читал книжки с картинками, рассматривал яркие рисунки самых разнообразных существ. Так что поход на берег был отличным времяпрепровождением как для уставшего организма женщины, так и для увлечённого ребенка.

— Ладно, Максим, давай я вещи уберу, и пойдём, — сжалилась Аня, вырвавшись из дрёмы спустя некоторое время.

Приподняв полы широкой шляпы, она огляделась, но сына на месте, где он должен был сидеть, не обнаружила.

— Максим?! — завертела головой Анна, пытаясь в толпе увидеть ребенка.

Но мальчик пропал. Аня полетела по пляжу, зорко всматриваясь в толпу отдыхающих и выкрикивая имя сына.

Нет.

Ушёл. Куда ушёл? Аня подбегала к людям, выясняя, не видели ли они мальчика четырёх лет, светловолосого, сероглазого, в красных плавках. Как назло, люди редко обращали внимание на кого-то кроме себя, и не оглядывались. Даже если и видели, ребёнок не отложился в памяти. Ну мальчик и мальчик, сколько их тут может быть? Комок подступил к горлу, и женщина понеслась к воде, продолжая звать сына, готовая расплакаться. Руки дрожали, дрожал и голос.

— Мама? — раздался тихий голос, заставляя органы перевернуться.

Аня посмотрела вниз, встречаясь со взглядом любимых глаз, и облегчение накрыло лавиной, придавливая к земле, заставило опуститься на колени, обнять светловолосую голову и прижать к себе. Когда страх покинул сердце матери, его место заняла злость. Женщина отстранилась от малыша на расстояние вытянутой руки, сведя брови к переносице.

— Ты почему ушёл?! А если бы тебя увели? А если бы утонул? Поранился? Да что угодно могло случиться! Ты где вообще был?! — яростно зашипела женщина, сверля мальчика строгим взглядом и крепко сжимая хрупкие плечики.

Мальчик сжался в испуге перед гневом матери. Оправданий не было, но всё же он скромно улыбнулся, протягивая руки, в которых было что-то спрятано.

— Что там? — растерялась Аня.

— Русалочка дала.

Ладошки раскрылись, и взору Ани предстало красивое украшение в виде закрученной раковины с чем-то на ней выгравированным. Символы были непонятны Ане, но странно близки.

«Может, иностранный язык?».

Глаза её скользнули по украшению. Для ракушки уж очень яркий красновато-пурпурный оттенок. Может, покрасили, неясно. Но Анна быстро вернула самообладание и вновь обратила строгий взор на сына.

— Что за русалка? Это, возможно, дорогая вещь, нельзя что попало брать у незнакомцев, — женщина погрозила ребёнку пальцем, продолжая тихо его отчитывать.

Мальчик надул губы и отвёл взгляд.

— А он сказал, что тебе понравится, и ты не будешь на меня так ругаться. Обманщик! Ты всё равно злишься! — Максим всхлипнул, расстроенный.

— Кто «он», солнышко?

— Русалка же. Дядя русалка. Я хотел поплавать, а ты не хотела... Я туда пошёл, — мальчик указал в сторону укромного закутка за валуном у берега. — Я уже хотел в воду пойти, а дядя русалка меня остановил, сказал обратно идти, и дал это, чтобы ты не ругалась... А ты ругаешься! — ребёнок явно что-то недоговаривал, потому что весь был мокрый. Всё-таки залез в воду.

Максимка снова всхлипнул, еле сдерживая слёзы.

— Ох, малыш, я не ругаюсь, я тебя отчитываю. Ты же должен понимать, как я испугалась. Спасибо за подарок, но больше не уходи от меня. Тем более, ничего не сказав. Я же люблю тебя, и очень расстроюсь, если тебя потеряю. Покажи мне, где встретил дядю, и мы его поблагодарим за ракушку, — Аня поцеловала светлую макушку, вмиг успокоив начинающуюся истерику.

Максим согласился с выводами матери, уверил её, что больше уходить без неё не будет и станет терпеливее. Аня посчитала, что, кем бы ни был тот мужчина, надо действительно поблагодарить его за то, что он уберёг её сына, и вернуть ракушку. Матери всегда страшно слышать, что некие дяди дарят маленьким мальчикам подарки — мир опасен, а люди попадаются те ещё звери. Но в данной ситуации всё говорило о добрых намерениях.

Когда мама с сыном завернули за валун, там, конечно, никого уже не было.

— Ну во-от, уплыл, — расстроенно протянул Максим. — Но он правда тут был.

— Ничего, этого стоило ожидать, пойдём, — Аня улыбнулась, уводя сына за собой, увлекая беседой об ужине и о том, чем они займутся вечером.

Женщина, может быть, и заметила бы блеск чёрных жгутов, струящихся по воде, если бы прошла чуть дальше, если бы была внимательнее...

* * *

Прошло ещё какое-то время с тех пор, как Анина ванная комната превратилась в лазарет. Денег критически не хватало. Лекарства дорогие, еды надо было много, да и самой как-то надо выживать. За время жизни с огромной полурыбой Аня пережила несколько моментов, которые удивляли её... и при этом поднимали внутри что-то, давно припорошенное временем и траурной скорбью. Но именно воспоминания о сыне вернули ту уверенность. Из всех ситуаций можно рассказать о трёх, которые имели наибольшее значение.

Первое: русалки и тритоны — вовсе не вегетарианцы. Когда настал момент подавать ужин, Аня оказалась в ступоре. Исайа всё ещё её опасался, и она не хотела долго говорить с ним, боясь показаться глупой или навязчивой. Казалось, что она его раздражает и напрягает.

Купив банку салата из морских водорослей, Аня выложила всё на тарелку на кухне и внимательно рассмотрела. Анна смотрела на салат, салат смотрел на Аню. Предлагать тритону рыбу женщина посчитала каннибализмом. Он же сам рыба, а значит, подавать ему ему подобных было бы странно, не так ли? Поэтому, когда женщина стояла в магазине, долго вглядываясь в мёртвые холодные глаза, она взяла баночку морского салата. Ещё был вариант купить корм для морских рыбок, но это было бы уже издевательством.

Когда зелёная субстанция качнулась в руках Ани при поднятии со стола, в голове всплыло довольно логичное умозаключение, что стоило всё же спросить. Но что сделано, то сделано, и Аня гордо направилась в ванную комнату, которая стала приютом для тритона.

— Исайа, я вхожу, — быстро постучав, женщина вошла в ванную. — Я тут тебе ужин принесла. Надо было раньше спросить, но я поспешила. Такое ешь? — женщина быстро поставила на уголок ванны тарелку с салатом и отошла на два шага назад.

Русал изогнул бровь, с сомнением посмотрев сначала на человека, потом на подозрительно выглядящую, но вроде бы знакомую еду. Зачерпнул горсть, понюхал и попробовал кончиком языка.

В душе Аня ликовала от того, что Исайа, по крайней мере, принимает то, что она даёт.

Мужчина положил горсть обратно, поморщился и отодвинул тарелку, выдавая свою брезгливость. Гордо выпрямился и посмотрел на Аню так, будто она — самое глупое существо во вселенной.

— Что-то не так? — женщина почувствовала себя провинившейся горничной, и ей это не понравилось. Какого черта она перед ним распинается?

— Ты меня за креветку принимаешь? — прошипел мужчина, вглядываясь в глаза Анны. — Или за планктон какой-нибудь?

Женщина покраснела, удивлённо вскинув брови.

— С чего ты взял?! Это салат, мы его тоже едим, — женщина подошла и, взяв пригоршню, положила себе в рот, думая, что мужчина посчитал еду отравленной.

— Это водоросли, — Исайа брезгливо наблюдал. Аня съела горсть травы и широко улыбнулась, тем не менее, ощущая себя полной идиоткой.

— Да что не так? — женщина начинала злиться.

— Никогда бы не подумал, что люди едят еду пресмыкающихся, — уже с задумчивостью произнёс тритон, поежившись. — Хотя ты вроде разумная. У всех разные вкусы, конечно. Наш слуга, вот, любил креветок ловить, но в них же совсем нет мяса… — русал задумался.

До Ани дошло.

— О… стоп, тогда что вы едите? — наконец задала логичный вопрос она.

Исайа посмотрел на неё удивлённо, теперь точно сомневаясь в её умственных способностях.

— Рыбу, конечно! Некоторые любят и моллюсков, но мне они кажутся гадкими, — тритон откинулся на борт ванны.

Аня встала столбом, а потом вдруг рассмеялась. Исайа удивлённо ждал, когда женщина отсмеётся.

— Но ты же… — женщина смутилась, она даже не знала, как корректно спросить. — Разве это не друзья ваши меньшие… Ну, разве рыбы и русалки не одного вида?

Вот тут настало время смеяться тритону — заливисто, громко, разбрызгивая воду... Даже сама женщина невольно заулыбалась — она впервые увидела его таким расслабленным, и готова была признать: осознание того, что этому существу хоть немного легче, делает её счастливой. Слишком резкие движения всё же принесли боль, Исайа скривился и зашипел, прикладывая ладонь к ране. Мужчина несколько раз вдохнул через нос и выдохнул через рот, попытался втиснуться в ванну глубже, давая жабрам больше воды.

— Мы выше рыб — мы разумны, а они — лишь скот, — Исайа повернулся к Анне, показывая свои острые зубы. — Мы охотники. Хотя есть те, кто способен нас понять: дельфины, киты... Акулы тупее и очень опасны. Но мелкие рыбы — лишь мясо, — тритон прикрыл веки.

— То есть, вы — хищники, — пожала плечами Аня, всё ещё отказываясь воспринимать существо перед собой равным человеку. Она до сих пор воспринимала его как нечто, чуть умнее зверя. И мужчине это не понравилось.

— Охотники, — поправил он. — Мы не пресмыкаемся, мы правим, — он гордо задрал подбородок. — Короче говоря, убери от меня это, — тонкий палец указал на тарелку с салатом.

Аня послушно взяла в руки тарелку, внимательно оглядела русала.

— И правда, неловко получилось. Я тогда принесу рыбу, — Аня наклонила голову. — А мне её жарить или варить?

— Делать что с ней? — серые глаза вновь смотрели с непониманием.

— Ну, готовить как? — растерялась женщина.

— Куда готовить? — всё ещё не понимал Исайа.

— Тебе её что, сырой принести? В кипящую воду перед этим не бросать?

— Люди такие странные... Зачем с ней что-то делать? Её же свежей есть надо. Ты мне тухлую нести собралась?

Теперь Аня вздрогнула от отвращения. Есть сырую рыбу... Какой кошмар!

— Могу я принести хотя бы мёртвую? Не могу смотреть, как она будет трепыхаться у тебя в руках, — поморщилась Анна.

— Только не валявшуюся, — пожал плечами Исайа, — А так даже проще, не нужно будет самому её убивать.

Второе: тритон только спустя несколько дней перестал дёргаться, когда Аня накладывала мазь.

Аня могла бы с гордостью сказать, что с этим капризным тритоном прошла огонь, воду и медные трубы. Мужчина громко ныл и жаловался, обвиняя несчастную Аню в жестоком обращении и в том, что данная мазь никак ему не поможет, а, наоборот, навредит. Аня лишь закатывала глаза, силясь не закричать на него. Вроде бы такой взрослый, а ведёт себя как капризный и избалованный ребёнок... Все трепыхания и бухтёж больше не от боли, которую Исайа на самом деле мог терпеть. Он не раз попадал в передряги и терял то чешую, то головные жгуты. Он остерегался настойчивых горячих рук — боялся, что эта странная ходячая принесёт ему больше вреда, чем есть сейчас, хотя Аня не делала ничего, что могло бы ему навредить. Исайа просто видел, на что способны ходячие, знал, сколько страданий они приносят морю, уплывал в панике от выбрасываемых отходов, выпутывался из огромных сетей, зажимал ушные плавники от рёва двигателей громадных кораблей — вонючих, страшных...

И вот, спустя несколько дней, Исайа привык к шершавым ладоням, цепким пальцам, жгучей мази и теплу кожи. Заметил, что края раны больше не рваные кровавые ошмётки — они медленно стягивались, покрываясь тонкой плёнкой. А ещё мужчина не раз замечал, что тёплые руки будто случайно останавливаются чуть дольше на здоровой чешуе, касаются прозрачных плавников. Он понимал, что любопытен ей, как и она ему. Исайа видел людей близко, приплывал к ним, хотя было запрещено — но не касался. Коснулся лишь однажды, когда подарил маленькому ходячему ракушку, что носил на руке в качестве браслета. Мальчик чуть не утонул, зайдя в воду по горло, но Исайа быстро вытолкнул его обратно. Тот сильно испугался — ещё и потому, что мать начала бы его ругать за то, что он полез в воду без присмотра. Подарив скромное украшение, Исайа заверил мальчика, что мама не будет злиться. Женщинам же нравятся украшения... по крайней мере, русалкам — точно. А мальчик попросил не говорить его маме, что он чуть не утонул. Исайа дал слово. Хотя и был уверен, что маму мальчика никогда не увидит. Того мальчика Исайа не мог испугаться.

Она другая — ласковая, но порой строгая. К её длинным волосам хотелось ещё раз прикоснуться, зарыться пальцами в эту паутину.

— Спрашивай, — громко произнёс Исайа, когда Аня закончила накладывать мазь.

Женщина убрала тыльной стороной ладони выбившиеся пряди и удивлённо посмотрела на русала.

— Спрашивай, говорю. Ты же никогда нас не видела. Что тебя интересует? Я не могу тебе отплатить за твою заботу, но могу удовлетворить любопытство, — когда тритон увидел горящие глаза и широкую улыбку, он на секунду пожалел о своем одолжении.

Женщина стала похожа на безумного учёного, которому только осталось взять в руки скальпель и препарировать свою жертву.

— Только не все сразу. Три вопроса. И отвечу на то, что посчитаю приемлемым, — поднял мужчина палец.

Когда всё было убрано, Аня села рядом на пол, привалилась спиной к чугунной ножке ванны, запрокинув голову, задумавшись. Столько вопросов... а выбрать надо всего лишь три. Так мало. Женщина молчала, лихорадочно перебирая варианты.

— Как ты со мной разговариваешь? Откуда знаешь наш язык? Под водой вы тоже разговариваете? — затараторила Аня.

— Это три вопроса, — заметив смущение женщины, Исайа ухмыльнулся. — На первый раз прощаю и приму за один. В древности русалки и люди жили в гармонии. Мы помогали людям в рыболовстве, указывали путь заблудившимся морякам, а люди в благодарность бросали в воду дары: драгоценные камни, золото, серебро... Мы часто разговаривали, и в знак признательности предкам не оставляли этого умения. А новые слова мы слышим часто, моряки довольно болтливы. А под водой голоса почти не нужны — у нас свои знаки и звуки. Хотя в основном мы всё показываем действиями, — мужчина надменно улыбнулся. — Следующий.

Такая игра даже понравилась тритону.

— А как вы живёте? У вас есть дома или дворцы? — казалось, Анна помолодела на несколько лет.

— У многих есть дома, но я тебе не скажу, где.

— Понимаю, — не стала давить Аня, и тут же задумчиво приложила пальчик к губам. — А точно ли ты мужчина? — вылетело в пустоту, и женщина тут же округлила глаза. — Ой, нет, не это! Забудь, что я спросила. Другой! Другой вопрос! — замахала она руками.

Исайа сначала нахмурился, а потом откинулся на бортик ванны, словно пытаясь показать себя во всей красе.

— Мужчина, уж точно не женщина, — тритон попытался выпрямить хвост, насколько это было возможно, и вытянуть плавники.

— А чем ваши мужчины отличаются от женщин? — слегка покраснев и вцепившись пальчиками в бортик ванны, Аня внимательно вглядывалась в серые глаза.

Мужчина заробел, съёжился под таким внимательным взглядом, потеряв свою уверенность. Говорить о таких вещах с вечно щебечущими русалками — это одно, но когда тебя рассматривают с такой точки зрения иной вид — совсем другое.

— Ну... многим. Мы не вскармливаем детей… у нас есть... мы крупнее женщин, — не найдя, что ещё ответить, Исайа, отвернулся, с преувеличенным вниманием рассматривая трещины в старой настенной плитке.

— Логично. Жаль, нет книг о вашей анатомии. Прости, просто это и правда слишком интересно. Эх, был бы Максимка тут, он бы пищал от восторга, — выдала Аня, и тут же замерла, словно её ударило током.

— Кто такой Максим? — повернулся Исайа, заглядывая в потемневшие глаза женщины. Он заметил, как она вмиг осунулась, растеряла весь свой задор и веселье, будто постарела.

— Забудь, я это… пойду, надо ещё на рынок за рыбой сбегать, да и работу я присмотрела… Никакого пособия не хватит тебя прокормить, — покидая помещение, Аня несколько раз споткнулась, прежде чем вылететь из комнаты. Тритон не осмелился ничего сказать, почувствовав столько боли в её взгляде, что миллион раз пожалел о своём вопросе.

Третье: Аня поняла, что Исайа останется у неё на куда более долгий срок. Ведь для русалок и тритонов пришли холода. Именно в ноябре вся стая покидала эти воды, желая найти более тёплое место для зимовки.

Рана уже не выглядела такой опасной, как в первое время, и Исайа, обрадованный этим, уверил свою спасительницу, что его уже можно везти к морю: хвост немного жгло, но русал свободно мог им двигать. Рана покрылась коркой. Чешуя на месте раны ещё не выросла, но это в любом случае было лучше, чем раньше. Даже Аня воспряла духом. Ей, конечно, было не очень удобно мыться в комнате в тазике. Но лезть к русалу в ванну с солёной водой было ещё более плохой идеей. Под покровом ночи, когда вокруг не было ни души, Аня вытащила тележку, налила воды и помогла своему гостю туда забраться.

— Оно ещё меньше того, куда ты меня засунула, — заворчал Исайа, и получил укоризненный взгляд в ответ.

— Скажи спасибо и этому, я тебя и в прошлый раз в такой телеге тащила, — обиделась Аня.

Достав плед, она кое-как накрыла длинный хвост. Тритон, насколько хватало сил, напряг мышцы, и держал его на весу. Так они и покатили к морю. Тащить тело с горы оказалось, конечно, намного проще, чем в гору.

На улице уже было довольно холодно, и простая курточка не спасала, а Исайа заметно напрягся, зарываясь по самый нос в плед, который, как подозревала Аня, не спасал его от суровых русских холодов. Анна прекрасно осознавала, что там, в море, у Исайы семья, его друзья... а может, даже и любимая. Аня этого не знала. Но знала точно — там его дом и близкие. И она выполнит свою миссию, доведя всё до конца. Хотя там, глубоко внутри, Аня очень боялась отпускать его сейчас. Она готова была и дальше за ним ухаживать, тащить домой разную рыбу. Может быть, ему понравилось бы и обычное мясо... Просто Аня боялась остаться снова одна в этой пустой квартире, без суеты и забот, без возможности дарить своё тепло. Ей было страшно отпускать в море это существо. Но он не домашняя зверушка, и Анна это прекрасно понимала.

Исайа дрожал — его мало волновали размеры ёмкости, он хотел домой. Осознание того, что не все люди жестоки и грубы, радовало. Может быть, они ещё встретятся. Но это всё потом, когда он вернётся. А сейчас — надо вернуться. Может, даже надрать задницу, как выражались моряки, той акуле, которая посмела на него напасть. Но чем ближе было море, тем сильнее был страх.

Когда они остановились у берега, Аня подвезла тележку ближе к воде, закинула скользкую мокрую руку себе за голову, помогая вылезти, усадила огромного тритона на холодную и гладкую гальку. В этой среде он был свой. Аня восхищённо любовалась им, но недолго — осознала: что-то не так.

— Исайа? — осторожно спросила Аня.

Но русал не ответил. Он встревоженно глядел на бушующие волны, вздымающиеся белой пеной, и мелко дрожал.

Тритон совсем забыл про свою спутницу — прикрыл глаза, вдохнул глубже и издал высокий, почти ультразвуковой крик-призыв. Аня зажмурилась, заткнув уши — настолько высокий был звук.

— Нет, — лицо мужчины исказила боль, и он рванул вперёд.

Подобно калеке, передвигаясь лишь на руках, он волок за собой длинный хвост. Аня наблюдала, боясь шелохнуться. Что-то было не так. Что-то определённо было не так. Он должен был радоваться, улыбаться и счастливо с ней прощаться. Ей даже благодарности не нужно было. Достаточно лишь того, что она спасла это загадочное существо. Коснувшись пальцами воды, Исайа тут же отдёрнул руку, словно обжёгся. Резко развернулся и посмотрел на Аню полными боли глазами.

— Сколько я пробыл у тебя? Ответь! Это важно! — кричал тритон, зарывшись пальцами в холодную гальку. — Как долго?!

Аня прикинула, посчитала на пальцах.

— Около месяца примерно, а что? Исайа, что не так? — испуганно спросила женщина, подойдя ближе.

— Что?! Что не так?! Посмотри сама! — тритон в ярости схватил её тёплую ладонь и рванул вниз.

Аня не удержалась на ногах и рухнула прямо к ледяной воде. Тут же попыталась вырваться, но морской житель крепко её держал, опуская кисть руки в холодную воду.

— Чувствуешь? Холодная… Ледяная. Поздно, очень поздно! Они уплыли, и я не могу последовать за ними, — мужчина прожигал её яростным взглядом, продолжая вздрагивать от осеннего холода.

Всё же он рыба только наполовину. Он не способен выжить в ледяной воде. Зрачки его были расширены, а в глубине самих глаз плескалась тоска. Аня поджала губы, тревожась за мужчину. Но Исайа не винил её в этом, он понимал, что не мог принять её доброту до конца, ища подвох, но осознавал, что она не удерживала его намеренно — лечила, пыталась помочь... Конечно, неясно, зачем ей это было нужно, она помогла ему, и привезла к морю, как обещала.

Анна вытащила свою руку из его ослабевших пальцев и пошла к телеге, вытащила намокший по краям плед, вернулась к тритону, закутала его, крепко обняла и прижала влажную голову к своей груди, как сделала бы это, будь Максим жив. Она найдёт в себе силы за двоих, как бы больно этому тритону сейчас ни было, она поможет. Не сможет отвернуться. Мужчина не реагировал — только слушал мерно бьющееся горячее сердце женщины.

— Значит, дождёмся. Холода закончатся, и они приплывут. Ты говорил, что они возвращаются. А ты будешь полностью здоров и встретишь их тут. Слышишь, Исайа? Я не брошу тебя! Да, моя ванна — не огромное море, но потерпи, ты встретишься с ними, — Аня припала губами к мокрым жгутам его волос.

Тритон отодвинулся от женщины, сощурился, недоверчиво сдвинул брови.

— Зачем тебе это? Люди уничтожают, люди губят и портят. Почему ты меня спасаешь?.. Уже второй раз, — Исайа вглядывался так, словно пытался вывернуть женщину наизнанку.

Аня глубоко вздохнула, подняла глаза в чёрно-серое небо, пытаясь увидеть что-то в облаках.

— Сын… — тихо слетело с сухих губ.

— Что? — не понял мужчина.

— Максим… Это мой сын, и он умер. Наверное, я это делаю ради него, ведь его спасти не смогла, — Аня посмотрела в такие родные глаза, и вновь нежно обняла холодное тело, стараясь не ассоциировать тритона с усопшим.

И они молча поехали обратно, скрываясь от света фонарей, редко пробивавших ночную тьму.

Мотвиенко принимала свою судьбу — ответственность за чужую жизнь — вплоть до весны. На другом конце города в старой хрущёвке другая молодая женщина боролась со своей совестью.

— У-у-у! — вой разносился на всю квартиру.

Должно быть, соседи подумали, что за стенкой завелась дворняга, но никто не посмел бы высказать Райке своё недовольство. Лучше перетерпеть, а иначе эта мегера вырвет руки и кое-куда запихнёт, да так глубоко, что не вытащишь и обратно не пришьёшь.

— Бросила! Развернулась и бросила! Что я за подруга после этого?! Она же невменяемая была! Ра-а-я-а-а! — ревела Света на коленях у подруги, вздрагивая всем телом.

Рая лениво гладила её по рыжим волосам, смолила крепкую «Яву», выдыхая сизый дым к потолку маленькой кухни. Она не спешила давать советы, не спешила утешать — спокойно ждала, когда слёзы кончатся и рассудок вернётся. Медленно, но верно Светлана успокаивалась, плечи её вздрагивали всё реже, а всхлипывания были слышны всё реже. Рая затушила сигарету в старой чашке, служившей ей пепельницей, и посмотрела вниз. Света подняла заплаканное, измазанное потёкшей косметикой лицо, чтобы посмотреть на подругу.

— Успокоилась? — совершенно бесстрастно отозвалась Рая.

— Угу.

— А теперь давай говорить на человеческом языке. — Рая достала новую сигарету.

Блеснул огонёк зажигалки, и на всю кухню снова распространился удушливый запах дыма, заволакивая лёгкие, впитываясь в кровь смоляной отравой.

— Светка, послушай. Ты ей не мамочка. Присматривать за ней ты не обязана, она взрослая девочка. Конечно… — Рая замерла, рассматривая огонёк на кончике сигареты, — ...ужасно потерять ребёнка. Не представляю, что со мной было бы, если бы кто-то из моих драгоценных ушёл раньше меня. Даже думать об этом не буду. Но, Света... это не твоё горе. Да, мне тоже её жалко, но ты сама можешь утонуть в этом. — закончив, Рая глубоко затянулась и строго посмотрела подругу в глаза.

Света прикрыла покрасневшие веки. Раздумывая над сказанным, она понимала, что Рая, несомненно, права. Аня должна справиться, как бы тяжело ни было, а Света не обязана быть нянькой. Но всё же… всё же… Они же подруги. Несмотря на обиду, Светка не могла быть такой же хладнокровной, как Рая.

— Да, знаю я, Рай. Но она совсем одна, у неё, кроме меня, никого нет, — вновь всхлипнула Света, мучимая совестью.

— И чё, б**ть?! Мы все одни, Света! — Райка затушила сигарету и отхлебнула холодного пива из большой кружки.

— Я только проведаю её. Ты бы тоже к ней зашла. Может, ей работу подыскать? Должна справиться. Я уже больше месяца у неё не была —не спилась ли? — Света тоже пригубила пива и взяла из пачки тонкую ментоловую сигаретку.

— Я была, но она меня даже слушать не стала, — обречённо вздохнула Рая.

— Когда?

— Через неделю после поминок зашла, но Аня была пьяная. Я её уложила — смотреть не могла на неё такую. Врача вызвала, посоветовали психиатра. Но как она потом в общество-то? Справка испортит ей всю жизнь. Больше не смогла к ней заходить — знала, что ты там бываешь. Да и испортились отношения у нас после Кости, пересекались пару раз, да с сыном всё. — Рая сложила руки на коленках, сейчас менее грозная, смягчившаяся в сострадании старой знакомой. — Может, ты и права. Давай вместе зайдём, может, у меня на складе работку подкину. Девка-то она толковая. — Рая улыбнулась.

Света подняла свою кружку, намекая, что за это стоит выпить. Рая поддержала подругу.

— За Аню! — воодушевлённо воскликнули женщины, выпивая до дна.

* * *

Аня хлопотала в ванной рядом с русалом, притащив кубик Рубика, несколько книг и что-то в пакете. Исайа внимательно наблюдал, свесив голову набок и пытаясь подцепить то одну странную вещицу, то другую, но каждый раз получал по пальцам.

— Что это всё такое? — мужчина спрятался за бортиком, больше не решаясь трогать вещи, ожидая разъяснения.

— Развлекушки тебе, дорогой. Я устроилась в магазин неподалёку на полставки. А тут тебе, для ума, пара книжек с картинками. — Аня поочерёдно показывала «гостю» то один предмет, то другой. — А, и самое главное… — она развернула пакет. — Телефон. Если что-то срочное — просто нажми два раза на эту кнопку, и ты сможешь со мной связаться. Но звони только в экстренных случаях, ладно? — женщина показала, что нужно делать, и почему эта штука в пакете. Не очень удобно, согласилась Анна, но если часто ронять мобильники в воду — на новые денег не напасёшься.

Русал разглядывал вещи с любопытством, не находя никаких сходств с предметами обихода подводного царства.

Исайа размышлял, глядя в одну точку перед собой и периодически тяжело вздыхая.

«Неужели мать и правда даже не стала дожидаться сына, собрала всю стаю и уплыла? Звала ли?».

Скорее всего, он просто не успел, не услышал горестного зова, а мать поступила верно — вся стая могла замёрзнуть в этих водах. Ничего, наступит весна, и все вернутся, он дождётся. Исайа снова вздохнул.

— Ну что ты опять сник? Всё хорошо. — Аня даже не спрашивала о причине его печального взгляда. Женщина старалась не раскисать, поддерживала «гостя» и радовалась, что за это время они притерпелись, и Исайа привык к тесной ванне. — Ну-ка, покажи мне рану.

На миг мужчина заробел, но привычным движением извернулся, подставляя гладкий бок, покрытый чешуёй. Рана уже его не волновала, медленно стягиваясь по краям — шрам будет достаточно большой, и чешуя на этом месте не вырастет... но это лучше, чем помереть на берегу и быть в итоге съеденным чайками.

Женщина осторожно водила пальцами по хвосту русала и удовлетворённо улыбалась — его жизни больше ничего не угрожало, можно было уже не сыпать в воду антибиотик. Ещё немного опустив ладонь, Анна нащупала острые края плавника. Иногда она позволяла себе под видом осмотра раны задержать ладони чуть дольше. Исайа не мешал, всегда терпеливо ожидая окончания процедуры. Анна огладила основание бокового прозрачного плавника, залюбовавшись игрой света. Хотелось спуститься ниже, к самому кончику хвоста, но это уже было бы подозрительно. Наблюдавший за этим Исайа тяжело вздохнул и извернул хвост. Хвостовой плавник шлёпнул любопытную женщину по голове. Аня резко оторвалась от своего занятия, подняв испуганный взгляд на мужчину. Тот отвернулся к стене, наугад подцепив какую-то игрушку — кажется, это был кубик Рубика, — и стал крутить его в руках, словно все манипуляции ниже пояса совершенно его не касались. Аня улыбнулась и уцепилась за подаренную возможность. Ловко ухватившись за хвостовой плавник, она уселась на борт ванны, искоса посмотрев на лицо тритона. Нет, всё правильно, он позволял — сидел молча, лишь иногда можно было уловить беглые взгляды в её сторону. Женщина осторожно провела пальцем по всей длине перепончатого перехода, спицы были соединены тонкой, но прочной пленкой — точно такой же, как у обычной рыбы.

«Неудобно ему тут», — подумала Аня, поглаживая плавники.

Исайа давно уже не интересовался игрушкой, с участием наблюдая за женщиной, которая с особой осторожностью прикасалась к незнакомому ранее телу. Вот она уже остановилась у кромки на поясе, где заканчивалась чешуя и начинался торс, слишком схожий с человеческим. Аня, посчитавшая молчание знаком согласия, аккуратно прикоснулась к нему. Исайа и тут смолчал. Аня осторожно коснулась пальцами жаберной крышки. Как только женщина это сделала, крышка тут же захлопнулась. Анна отдёрнула руку и заглянула русалу в глаза.

— Больно? — поинтересовалась женщина.

— Нет. Но это одна из самых уязвимых частей, — со всей серьёзностью произнёс Исайа.

— Я осторожно, можно? — Аня заглянула в напряжённое лицо и, получив короткий кивок, вновь протянула руку.

Жабры раскрылись. Женщина коснулась пальцами их внутренней части — красновато-розовой кожи. Со стороны жабры под рёбрами казались отвратительным зрелищем — как если бы мужчину несколько раз полоснули ножом. Из головы не выходило сравнение с запихиванием руки в открытую рану. В какой-то момент тритон вздрогнул, и если бы Аня не убрала пальцы, то крышки жабр, скорее всего, прищемили бы ей пальцы.

— Эй! Предупредил бы, а то так и без руки остаться можно! — взвизгнула Аня, прижимая конечности к груди.

Исайа смотрел на Аню удивлённо, сжавшись всем телом и подтянув хвост к себе. Проморгавшись, тритон взял себя в руки и надменно посмотрел на «хозяйку».

— Довольна, ходячая? — как-то нервно хихикнул Исайа, вновь распрямляясь.

Аня широко улыбнулась и обтёрла мокрые руки о фартук, который теперь надевала, когда заходила к русалу.

— Да, спасибо. Это было интересно. Я теперь лучше понимаю, что и для чего у вас. — Аня улыбнулась, глянула на часы и ахнула: — Ой! Мне бежать надо! Так, надеюсь, по поводу телефона ты всё понял. Вечером мяса принесу, не понравится — рыбу дам.

— Мяса? — наклонил голову Исайа.

Анна закивала, уверила «гостя», что это вкусно, и умчалась.

Без Ани в квартире стало тихо и как-то неуютно. Исайа мечтал поплавать, за всё время пребывания он стал выглядеть болезненно и жалко. Мышцы затекали, и единственная возможность их размять — изворачиваться в неудобной посудине. Правда, Аня делала всё возможное, выволакивая мужчину на пол ванной, где он мог распрямиться, махнуть хвостом, изогнуть конечности. В моменты, когда Анна особенно резво перемещалась по вроде бы небольшому помещению, Исайа завидовал. Хоть эти две штуки, которые назывались ногами, выглядели для русала непривычно, странно и даже отталкивающе, он был бы не против иметь такие же, если бы была возможность размяться, почувствовать свободу.

Люди. Какие же всё-таки они странные существа. Вода может убить их, но и жить без неё они не способны, не то что русалки. Если бы мир затопило, морские создания спокойно бы обошлись и без этих кусочков земли, они им были ни к чему. А вот люди такие слабые. Но не тритону было сейчас говорить о слабости: на суше он был практически беспомощен. Хотя Исайа готов признать: совсем немного, но он рад был оказаться именно у этой ходячей.

Исайа громко хлопнул хвостом по облицованной кафелем стене, отгоняя неприемлемые мысли. Нужно было отвлечься, он уже сходил с ума в четырёх стенах! Аня говорила о какой-то книге с картинками — вот её он и почитает. Ну, или хотя бы картинки порассматривает — человеческие буквы его народу были чужды.

На полу этих книг оказалось две. На обложке одной была изображена какая-то птица, на обложке второй — разделённое надвое схематичное изображение человека: скелет с одной стороны, а с другой — то, как он видел эту... Анну, или как её там.

Если бы Исайа понимал знаки кириллицы, то обнаружил бы, что держит в руках энциклопедию «Анатомия человека».

* * *

Надо отметить, что семья Исайы вовсе о нём не забыла — вплоть до наступления холодов молодого русала ждали домой... но все было тщетно. Море стало солёным от слёз. Под водой, где свет солнца не достигал глубин, можно было слышать жуткий вой. Там, окружённая сородичами, предавалась трауру владычица моря. Русалки и русалы вместе с ней пели погребальную песнь. Она разносилась по всему морю, оповещая всех, кто мог услышать:

«Принц мёртв».

Чёрные нити опутали королеву, заключая её в кокон, а русалки обнимали безутешную повелительницу этих вод, предаваясь отчаянию вместе с ней. Не нужно было слов, из песни и так всё было понятно.

За рифами, бесстрастно выжидая, когда русалки хоть на миг затихнут, плавало существо. Восемь щупалец держали в равновесии мускулистое тело. Присоски прикреплялись ко всему, к чему только могли. По рукам расползались тёмные, почти чёрные руны, переходили к ключице и заканчивались на шее. У существа была серая кожа, и только яркие жёлтые глаза огнём горели в тёмной воде.

— Ваше величество, нужно двигаться — воды холодеют. Народ замёрзнет. — мужчина сверкнул желтыми глазами.

Владычица подняла на своего слугу отрешённый взгляд изумрудно-зелёных глаз.

— Неужели это правда? Я не хочу верить, что он погиб, не хочу. Разве твои глаза правы? — словно с укором вгляделась в мужчину повелительница.

Существо бросило взгляд на коралловую диадему, спрятанную меж чёрных нитей «волос» повелительницы.

— Вы видели то же, что и я. Раз не верите моим глазам, верьте своим. Это был кусок его плоти. Разве вы не способны отличить кровь сына от чужой? Люди виноваты. Сколько раз Исайа был пойман на том, что уплывал к берегам, и к чему это привело?

Владычица вновь переменилась в лице. Море вокруг взволновалось и потемнело. Вскоре опять начнётся буря, и волны будут тянуть руки к небу.

— Зачем мой мальчик уплыл к берегам? Его убили... Ох, дорогой друг, если бы не ты — я бы даже не узнала о его судьбе, — залилась новыми рыданиями женщина.

— Неужели вы простите этим ходячим такую потерю? — пронеслось в голове безутешной матери. Мысль явно пришла откуда-то извне.

Это был день, когда погода испортилась окончательно. Молнии разбивали чёрное небо, а море смешалось с горизонтом. Разгневанная повелительница расправила плечи. Коралловая корона, что была спрятана в тёмных нитях «волос», заискрилась. Глаза налились кровью. Женщина поднялась со своего места, распугивая мелких обитателей моря, и подняла трезубец своего давно ушедшего мужа.

— Ты прав, Морок! Хватит нам прятаться от людского племени! Они портят воду и отравляют нашу пищу. А теперь и сына моего утащили! Я затоплю это место в наказание за сына! — луч света пронзил небеса.

Сейчас холода, магия слаба, но весной, когда вода вновь будет тёплой — не жить людям на этом берегу.

Амфитрита немного успокоилась и посмотрела на осьминогоподобное существо, что висело в воде неподалёку.

— Ты мне нужен на земле. Оставайся среди людей, узнай их слабые стороны. Ты получишь ноги, как у ходячих. Проси что угодно, но мой приказ выполни!

Существо бесстрастно отвернулось, словно задумалось.

— Моя владычица, подарите мне сосуд с ядом, который может одурманить человеческий разум. Я должен проникнуть в их помыслы. А также крохотную часть вашей силы, на случай… непредвиденных обстоятельств. — мужчина отвёл взгляд.

Амфитрита недолго думая сдернула с шеи пузырёк с одурманивающим туманом и отломила кусочек от короны. Мужчина с благодарностью принял дары, низко поклонился.

— А теперь плыви к берегу, дорогой друг, магия настигнет тебя на поверхности. — владычица взмахнула трезубцем. Яркий луч света закружился вокруг верного слуги и проник в его сердце.

Морок, вновь поклонившись, направился к поверхности, чтобы как можно быстрее доплыть до берега. Магия повелительницы уже начала действовать, и щупальца хуже слушались владельца, постепенно истончаясь. Дышать под водой становилось всё больнее.

«Старая, нетерпеливая карга! Могла бы и на берегу обратить!».

Из последних сил Морок выбросил себя на гальку, уже будучи молодым мужчиной с тёмными короткими волосами, рунами на руках и золотыми глазами. Он лежал на берегу, чувствуя, как холодная вода омывает его обретённые ноги. Хоть он и стал человеком, то есть, приобщился к народу, который ненавидел, Морок был счастлив, как никогда.

— Наконец-то! Наконец-то!!! — кричало чудовище пепельному небу, готовому разразиться ливнем.

Подруги всё же договорились сходить к Анне и проведать — миновал уже целый месяц, но раз в морг и в больницу не звали, значит, всё не так страшно.

Света и Рая стояли перед дверью, знакомой уже с давних времён — ещё когда девчонками прибегали в гости к подружке, а мама Ани каждый раз встречала подруг дочки доброжелательной улыбкой и вкусными глазированными пряниками. Дочка стала копией мамы, как комплекцией, так и характером, да и судьбу почти что повторила. Женщина никогда не знала, кто отец её малышки, и узнавать не стремилась, отдавая свою любовь дочурке до последней капли... пока не слегла от рака желудка. Болезнь сожрала цветущую Софью всего за каких-то три месяца: исхудала, щёки впали, волосы повыпадали вместе с зубами. Софье было за пятьдесят, но те, кто видел её при смерти, легко могли дать ей все семьдесят. Для Ани это был настоящий шок, но она стойко вытерпела, утешая себя тем, что, по крайней мере, мама не умерла в одиночестве. В отличие от сына…

Рая вела себя уж слишком застенчиво для своего характера, боялась столкнуться с невменяемой и отчаявшейся Аней. Если бы так и случилось, Рая никогда не смогла бы сюда вернуться. Света старалась быть более оптимистичной. Молодая женщина верила, что подруга справится — она столько пережила, она просто обязана справиться...

— А может… — Рая не договорила. Света нажала на кнопку звонка.

Раздался какой-то шум, словно что-то упало. Треск, скрип, ругательства, шебуршание... Подруги испуганно смотрели на дверь, предполагая наличие в квартире посторонних с не вполне законными намерениями.

Наконец раздались шаги, и за дверью послышался вполне бодрый, но испуганный голос Ани:

— Кто там?

Женщины приободрились, улыбнулись друг другу.

— Анютка! Это Света и Рая! Открывай! — весело прогремела Светка, нетерпеливо пританцовывая на месте. Но дверь не открывалась.

— Света? Рая? Ой… Я это… Сейчас, подождите маленько! Я… я просто не одета!

Снова шебуршание.

В этот момент Аня металась по квартире, спешно придумывая, что делать: не открыть совесть не позволит, но и Исайу показывать было нельзя. Кто знает, как отреагируют подруги? Аня их любила и уважала, обеих. И Раю, что всегда была честна, и Свету, которая помогала, как могла. Но это же русал!

Аня побежала в ванную, спотыкаясь в коридоре обо всё, что только можно, и застала своего сожителя за собиранием кубика Рубика, который притащила когда-то — штука заинтересовала тритона. Правда, помимо этого он смотрел мультики на планшете, рассматривал картинки в книгах, и даже пытался читать на русском. Но сейчас начались непредвиденные обстоятельства, с которыми срочно надо было разбираться. Аня отобрала игрушку у мужчины, послышалось недовольное бурчание.

— Тихо! Там, за дверью, мои подруги, и будет очень плохо, если тебя увидят! — шептала Аня, стараясь придумать, что делать.

— Так прогони их, в чём проблема? — пожал плечами мужчина, потянувшись за своей игрушкой.

Аня отвела руку за спину и, нагнувшись к лицу тритона, строго посмотрела прямо в его глаза. Мужчина заробел, поджал губы.

— Проблем нет, но я их не прогоню, так что сиди очень тихо, ладно? — Аня улыбнулась и погладила Исайу по голове.

— Ладно, я тебя понял. — мужчина отвернулся, подавляя желание потянуться за гладящей рукой.

«Главное — не упускать девчонок из виду, и всё будет хорошо».

— Привет! — Аня открыла дверь, широко улыбаясь.

Женщины сначала удивились, а потом радостно выдохнули и улыбнулись в ответ. Что произошло за это время, никто сказать не мог, но то, что Аня в таком хорошем настроении, трезвая и благоухающая — несомненно, отличная новость.

— Анютка, мы тут гостинцы принесли! — Рая вытащила из сумки упаковку сладостей.

— Так чего мы в коридоре толпимся? Пойдёмте чай пить! — весело защебетала Света. — Только руки помою.

Света хотела пойти в ванную, но Аня преградила ей путь, нервно улыбаясь. Конечно же, это не ускользнуло от внимательных подруг.

— А… Я там решила ремонтник сделать, сами помните: плитка вся потрескалась, а там мусор сейчас, совсем перепачкаетесь, да и ванна облупилась, и раковина крошится... Давайте на кухне. — женщина настырно подталкивала подруг к кухне. Они и не сопротивлялись, только с сомнением посматривали на неё.

— Аня, а ты что, рыбу готовила? — послышался звонкий голос.

— А… да… готовила, — отозвалась Анна смущённо.

— Проветри, что ли, вся квартира провоняла, — более грубый, прокуренный голос заставил русала вздрогнуть.

— Воняет? — Исайа приблизил руку к носу. — Ничего не воняет! — обиделся он, отвернувшись к стене и доставая любимый кубик Рубика. — Да как же собирается эта штука?..

Девушки просидели на кухне до позднего вечера, болтая о всяком, вспоминая прошлое. Словно не было ни обид, ни расставаний. Как всегда они жили, улыбались и веселились, секретничая и шутя. Единственное, чего подруги не стали делать — пить, боясь, что Аня вновь попадёт под влияние депрессии, и старые тревоги нахлынут с новой силой. Света и Рая закурили, предусмотрительно открыв окошко.

— Анютка, может, ко мне на склад, а? — сверкнула хитрыми глазами Рая.

— О, нет, я устроилась, всё хорошо.

Женщины довольно улыбнулись. Ожидали, что увидят распластанную на диване Аню в неадекватном состоянии, с дверьми нараспашку и запахом спирта. А вот поди ж ты — сияет. Даже окрепла, вернув свои аппетитные формы... ну, или хотя бы намёк на них. Рая нахмурилась, а Света, наоборот, улыбнулась шире.

— Пойду в уборную. — Рая встала со своего места.

Аня кивнула, напомнив, что туалет у неё находится справа от ванной комнаты, ошибиться не должна. Напоминать Рае не нужно было, уж слишком часто она тут гостила.

Завернув в коридор, женщина с любопытством отметила большое количество канистр с морской водой, и сделала пометку в голове, что обязательно узнает, для чего Анне столько понадобилось. Сделав все свои дела, Рая пошла обратно, но снова любопытство не дало пройти мимо соседней двери. Женщина захотела взглянуть, в каком состоянии ванная комната сейчас действительно. Альтруист из Раи так себе, но, может, её огромный опыт зрелой женщины поможет Ане мудрым советом.

Рая тихонько приоткрыла дверь, медленно и бесшумно, всего лишь на пару сантиметров, как вдруг что-то громко бултыхнуло и дверь подпёрли изнутри. Рая испуганно отшатнулась.

Что могло подпереть дверь с такой силой?

Исайа облокотился на дверь с другой стороны, зажимая рот рукой, чтобы не так тяжело дышать. Как только тритон услышал, что дверь вот-вот распахнется, а по запаху и звукам это точно не Анна, тут же бросился вперёд, оттолкнувшись хвостом. Вывалившись из ванной, всем весом подпер дверь. Нельзя пускать, нельзя, чтобы увидели, нельзя…

Исайа ждал, Рая несколько раз попробовала тихонько дёрнуть ручкой и толкнуть дверь, но не получилось. Именно из этой комнаты исходил особенно сильный запах рыбы, и для пытливого ума Раисы это показалось довольно странным явлением.

«Аня эту рыбу тоннами в ванной чистит, что ли?»

Пытаться выломать дверь больше не стала, вернувшись к подругам, но взглядом все равно следила за Аней, которая щебетала, не переставая.

— Ох, милая, я так рада, что тебе стало лучше... Благоухаешь, словно влюблённая, — не подумав, брякнула Света.

Аня чуть не поперхнулась чаем, и Райка заметила замешательство подруги.

— На работе познакомились? — хищно оскалилась короткостриженная женщина бальзаковского возраста, пытаясь выцепить правду.

— Да ни в кого я не влюбилась, что за бредни! — начала отмахиваться Аня, ещё пуще краснея и бросая испуганный взгляд в сторону коридора.

— Влюбилась-влюбилась, — смеясь, повторяла Света.

Аня всё гуще краснела. Она утверждала довольно настырно и упрямо, что не могла испытывать влюблённость к морскому существу, веря в свои слова, как в неоспоримую истину. С каждым днём всё больше понимала, что тритон в её ванне это вовсе не её сын. Что там вполне здоровый и пускай мистический, но мужчина. Может, капризный слегка, но разве мужчины не большие дети?!

Перестав бояться своей вынужденной сожительницы, Исайа напоминал здорового кота, хоть и рыбьего происхождения. Русал довольно много ел, часто спал, любил яркие вещи и ласку. О, Аня заметила, как он тянулся за её рукой, хотя и не забывал демонстрировать высокомерие. Но, тем не менее, Аня старалась как можно чаще прикасаться к жгутам на голове русала или его склизкой коже, также заметив, что мужчина порой незаметно подставлял плавники.

— Не влюбилась, — отрезала Аня, вставая с места.

— Ладно, Света, пойдём. Уже поздно, всем на работу завтра, а тебе так вообще собеседование проходить. — Рая грубо схватила подругу за руку, намекая, что стоит покинуть помещение, и подмигнула, дёрнув подбородком, что означало: «Надо поговорить наедине».

Дверь захлопнулась. Женщины стояли на улице, выдыхая облачка горячего воздуха, фонари тускло светили на искрящиеся инеем корявые ветки и жухлую землю. Воздух пропитался зимним морозом. Лишь две фигуры в полумраке никак не могли устойчиво встать на ноги, постоянно то сгибаясь, то разгибаясь.

— Она кого-то держит, — изрекла Рая, глубоко дыша.

Красный огонек «Явы» блеснул во тьме, как маячок для мотылька. Света завороженно проследила за действиями подруги.

— Кого?

— Не знаю, но что-то большое.

— Ты накручиваешь.

— С Костиком я тоже, по-твоему, накручивала?

Рая и Света смотрели друг другу в глаза, пока рыжая угрюмо не отвернулась.

— Давай ещё раз зайдём к ней, да и спросим, — вновь подала голос Света, заворачиваясь в тонкий платок пурпурного цвета.

— Нет, ты видела её? — покачала головой Рая, вновь глубоко затянувшись.

— Да. И что?

— Вот ответь, какая она?

Света призадумалась, напрягая все пока не сожжённые перекисью извилины, чтобы найти ответ на вопрос.

— Счастливая, дурында! — Рая взлохматила короткие волосы и закатила глаза. — Не думаю, что она так просто расскажет, тут какая-то чертовщина, упаси Господи. — женщина сплюнула на землю. — Пошли, потом об этом подумаем.

Света только кивнула, бросив взгляд на зашторенные окна, за которыми была квартира их общей подруги.

* * *

Мужчина с зачёсанными набок волосами размашистым почерком заполнял документы. Его почерк слишком напоминал тот, который часто можно встретить в поликлиниках в рецептуре: корявый, прыгающий, буквы еле различимы. Сотрудники помалкивали каждый раз, когда появлялось раздражение оттого, что понять написанное директором было практически невозможно, а компьютер оказался для начальника чуждым.

— Марк Валентинович, к вам тут двое… — на другом конце провода секретарша отвела трубку от уха: — Как вас? А, поняла.

Светлана не успела закончить.

— Да, я их ждал, Света. Пригласи их ко мне в кабинет, — отозвался Марк, откладывая бумажки в сторону.

В комнату зашли двое мужчин в тёплых костюмах.

Марк почтительно встал со своего места и слегка склонил голову, совершенно игнорируя протянутые руки. После недолгого молчания один из посетителей заговорил:

— Марк Валентинович, весенний концерт — это, конечно, хорошо, но, думаю, будут проблемы… — он вытер выступившую на лбу испарину, — С местом, да. Вы уверены, что это разумно устраивать концерт площадку на отвесной скале? Это противоречит нормам безопасности и СНИПам.

Марк Валентинович недовольно цокнул языком и посмотрел в окно. Сонливость часто одолевала начальника предприятия, учитывая довольно холодную, заснеженную погоду, и он еле боролся с собой, чтобы не зевнуть прямо перед представителями. Его совсем не волновали мысли этих двоих упитанных граждан, и тем более какие-то бумажки. Довольно сложно было за какой-то месяц быстро изучить все эти буквы и символы и разобраться в организационной структуре. Но тяжкий труд принёс свои плоды, и поэтому начальник мог позволить себе фразу:

— Сколько?

Представители фирмы-организатора стушевались, начали заламывать пальцы, обливаясь потом. Учитывая довольно холодную погоду, два гражданина буквально задыхались.

Молчание.

Внезапно Марк Валентинович широко улыбнулся, встал со своего места и раскинул длинные руки в стороны, как будто собираясь обнять сразу обоих посетителей. Из-под белой рубашки стали видны чёрные татуировки неизвестного происхождения — старое поколение не одобряло, но закрывало на это глаза, отмахиваясь: «Молодость».

Улыбка начальника стала совсем уж хищной, а из-за чуть более длинных клыков, нежели те, коим надлежит быть у людей, и вовсе показалась кровожадной.

— Зачем же так волноваться? Разве это не превосходная идея? — Марк обошёл мужчин со всё ещё разведёнными руками, но прикасаться к ним не собирался.

— Дело, конечно, благородное, но власти нам не позволят... — вновь завёл первый.

— Да что же вы всё заладили: «Не позволят, не позволят»?

Необычно длинным пальцем мужчина нажал на кнопку коммутатора.

— Светочка, принеси особого, выдержанного, — не переставая улыбаться, процедил Марк.

— Да, Марк Валентинович?.. — проблеяла Света по ту сторону аппарата.

Цокот каблучков в кабинете, ярко освещённом галогеновыми лампами. Света принесла на подносе бутылочку коньяка, два бокала и, заранее зная, что начальник пить не будет, стакан простой воды. Как утверждал сам директор: «Я за здоровый образ жизни, но люди слишком уж любят алкоголь». Соблазнительно вильнув бёдрами, Света бросила взгляд на начальника — тот ответил ей с намёком: «Не сейчас, позже». Довольная полученным вниманием, рыжая бестия скрылась за дверьми.

Составление договора пошло быстрее после первой бутылки душистого армянского, потом вторая, а там и сотрудники фирмы совсем разомлели и заверили своего нанимателя в успешном заключении контракта, беспечно поставив свои подписи, а в нагрудный кармашек каждого уместилось несколько новеньких хрустящих купюр. Дорогих гостей забрало такси, а Марк устало откинулся в кресле.

Широкая улыбка перестала сиять на бледном лице, заменяя собой недовольное и брезгливое выражение. Проведя по волосам ладонью, мужчина снова нажал на кнопку вызова секретаря.

— Да, Марк Валентинович? — Светлана широко улыбнулась, вставая напротив огромного белоснежного стола.

Директор оглядел её с ног до головы, оценивая её внешний вид. Сочтя, что всё в порядке, он приказал Свете приготовить машину. Мужчина собирался к морю.

Когда разочарованная Света уже шла к выходу, начальник всё же остановил её, поманил к себе и хлопнул ладонью по ягодице, отправив выполнять поручение. Этого знака внимания было достаточно той Светке, которая обычно мужчин держала на коротком поводке. Светке, которая считала себя независимой. Светке, которая сейчас млела только от одного взгляда бледного мужчины. Женщина и представить не могла, что способна влюбиться в этого человека за пару недель, при этом совершенно не помнила когда и как. Помнила Светлана лишь то, как сидела в кресле на собеседовании, так как официальная работа понадобилась: хотелось взять ипотеку, а без трудового договора и книжки такое не провернуть. Она сидела и надеялась, что работа будет несложной, но когда увидела Марка Валентиновича, потерялась во времени и пространстве.

Когда оба подъехали к берегу, море было неспокойным. Вообще, жители прибрежного города заметили, что в последнее время волны были слишком высокими, вода вздымалась, шипела и бурлила. Будто кто-то там, на дне морском, кипел от гнева, создавая весь этот спектакль с природой, пугая всех живых существ. Света куталась в шубку, укрываясь от беспощадного ветра. Дорога заледенела, а снежный саван давно покрыл скалы. Ледяные брызги почти достигали парочки, взлетая прямо к парапету.

Марк бесстрастно смотрел вдаль, будто общаясь с водой — так считала Света, наблюдая за ним.

Начальник вдохнул морозный воздух с примесью соли и взглянул вниз. Глаза его расширились, и он прильнул к перилам, почти переваливаясь через ограждение, чтобы лучше рассмотреть, что происходило. Света, заметив волнение мужчины, также подошла к перилам и взглянула вниз. Она была неимоверно удивлена, узнав в женщине, торчащей у самого берега и набиравшей в канистры воду, свою подругу.

— Эй! Анька! Ты чё там делаешь?! С ума сошла?! Волны-то — цунами! — позвала Света подругу.

Женщина внизу тут же задрала голову и впопыхах начала сворачиваться.

— Это твоя знакомая? — обратился к секретарше Марк, изогнув бровь.

— О, да. Это Анька, — кокетливо улыбнулась Светлана, заправив прядку рыжих волос под берет.

— Интересно-интересно, — пробормотал Марк, вновь посмотрев вниз, отчего где-то под рёбрами Светы больно кольнула ревность.

Рыжая вздохнула, снова переведя взгляд на подругу, которая, бурча себе что-то под нос, тащила в телеге канистры с морской водой. Зачем ей столько? Света недоумевала.

Марк Валентинович спустился вниз, к воде. Света последовала за начальником.

— Аня, это мой начальник — Марк Валентинович. Марк Валентинович, это моя подруга Аня. — Света, словно на ринге, стояла между двумя людьми.

Аня скромно подала руку для поцелуя. На цепочке блеснула ракушка, выглянув из рукава. Марк тут же перевёл взгляд с лица незнакомки на затейливое украшение и вытаращил глаза, да так, что они едва не выкатились из орбит.

— Интересная вещица, — пробормотал мужчина, и взял женщину за руку. Света чуть не задохнулась. Ведь начальник никогда не целовал женских рук.

Но, тем не менее, директор галантно поцеловал тыльную сторону ладони девушки, незаметно скосив глаза к заманчивому аксессуару.

— Любите украшения с морской тематикой? — интерес был не столько к самой ракушке: этих поломанных домишек моллюсков — пруд пруди. Куда интереснее надпись, тщательно выгравированная на боку украшения, да и цвет… Красный с пурпурным отблеском — такие раковины можно достать только на самом дне морском, недалеко от пристанища русалок.

— Немного. — Аня смутилась и поспешно отдернула руку.

Светка скрипнула зубами.

— Ой, Анют, а зачем тебе столько морской воды? — Света и рада была бы быть любезнее и менее придирчивой — в самом деле, какое ей дело до этих канистр? — но поцелуй уничтожил дружбу.

— Ванны в ней принимаю. — Аня смущённо потёрла шею. — Пойду я. Было приятно познакомиться, Марк Валентинович.

— Да, и мне, — спокойно ответил мужчина, улыбнувшись так, что стало видно заострённые клыки.

Аня вздрогнула и поспешила попрощаться с подругой и убежать восвояси.

Марк ещё какое-то время смотрел вслед удаляющейся фигуре. Прикрыв глаза, мужчина несколько раз вдохнул и выдохнул. Маска добродушного незнакомца на миг сменилась яростным оскалом, но директор быстро вернул себе самообладание. Мужчина повернулся к секретарше, положив ладонь на её персикового цвета щёчку, подрумяненную зимним морозом, пальцы дрогнули, лицо на секунду выдало его брезгливость. Света замерла.

— Поехали ко мне, Светочка, — прошептал Марк.

Света, лишь взглянув в золотого цвета глаза, уже готова была на что угодно, лишь бы мужчина сделал это снова.

Когда пара села в машину, у Светланы возник вопрос.

«Водные процедуры в сломанной ванне?».

Сегодня, тихим тёмным вечером, пошёл снег. Редкие машины освещали фарами дороги, везли пассажиров по домам, к семьям... Все готовились к самому важному празднику в году. Ещё немного — и небо будет усеяно огненными цветами, а дома наполнятся радостными воплями, песнями, тостами... Улицы были украшены множеством разноцветных огней, аляповатость бросалась в глаза, город выглядел как девица на первом свидании — благоухал и привлекал внимание. Люди носились по магазинам в поисках никому не нужных безделушек в подарок домочадцам, а некоторые подходили к делу со знанием и подготовкой, заранее разузнав, что будет нужнее и приятнее родным людям получить от Дедушки Мороза. Снег лёгкими пёрышками падал на землю, укрывая грязь и жухлую траву. Пробки рассосались, и тишина опустилась на район.

Новый год.

В ушах звенели песни, а тонкий голосок со смехом оповещал, что для мамы тоже приготовлен подарок, только это сюрприз.

Аня прикрыла глаза, подавляя воспоминания, дабы те не пролились слезами. Нельзя снова возвращаться. Нельзя давать волю этому чувству. Но как можно устоять, когда вон там какая-то женщина ведёт за ручку маленькую девочку, они тащат огромные пакеты, в которых, очевидно, ёлочные украшения и прочая утварь к празднику? Как можно улыбаться? Аня держалась из последних сил, чтобы не рвануть вниз, к ларьку, где старичок Олег Олегович продал бы пузырёк «беленькой». Жмурилась, отбрасывая от себя назойливые и приятные воспоминания, где звонкий голосок радостно зовёт ее:

«Мама!».

— Аня-я-я! Аня! А-ан-ня-я! — другой голос забрался в её голову из тумана, гулом разносясь по всей квартире.

Аня будто ожила, распахнула глаза и увидела мир заново, а настырный голос всё кричал из недр её жилища.

— Аня! Ну Аня! — Исайа не отставал.

— Да иду я! — отозвалась женщина, отводя взгляд от окна.

Подойдя к двери, она вновь повторила в голове знакомую ей с давних пор считалочку про рыбок. Успокоив разбушевавшееся сердце, Анна вновь готова была говорить, мыслить и слушать.

— Аня! Смотри! — мужчина тыкал влажным пальцем в экран старенького планшета, на котором повар колдовал с продуктами.

— И? — Женщина изогнула бровь, ожидая, когда восторг пройдет, и Исайа внятно объяснит, что ему нужно.

— Выглядит очень аппетитно. Он сказал, что это рулет из яиц. Приготовь! — тритон взмахнул хвостом, и часть воды снова вылилась на пол.

— Блин! Исайа! Будь осторожнее, я снова вся мокрая! С тобой одежды не напасёшься. — Аня оттянула мокрую кофту.

— Так снимай её! Я до сих пор не пойму, зачем вам вся эта ерунда. Ладно, про улицу понял — холодно... но дома-то? Тебя, кроме меня, тут никто не видит. — мужчина положил голову на бортик ванной, глядя на женщину снизу вверх.

В помещении стало неуютно, жарко и как-то... тесно. Аня много раз объясняла жильцу правила этикета, приличия и прочее... и каждый раз сталкивалась с одним и тем же вопросом, который ставил в тупик множество философов, мыслителей, учёных... Краткие два слова: «И что?».

Красная, как помидор, Аня стояла в ванной, не зная, как ещё объяснить порядок вещей существу, которое двадцать четыре часа в сутки проводит голым.

Голым.

Аня покраснела ещё сильнее, когда этот факт обрёл форму. Она ещё раз осмотрела гостя — словно впервые, словно он не жил у неё всё это время. Треклятое любопытство и отсутствие мужчины в течение очень долгого времени дёрнули за нужные ниточки, и фантазия стала сама дорисовывать образ. Тем временем Исайа поддел мокрую кофту обескураженной женщины, заглядывая под подол. Аня, почувствовав на животе холодные пальцы, дёрнулась, от макушки до пяток пробежало целое стадо мурашек.

— Ты почти ничем не отличаешься... — тритон вскинул палец. — Только этим! — русал достал из-под ванны анатомический атлас и показал на уже довольно отсыревшей и пожелтевшей странице ноги девушки. — Так что снова скажу: не вижу смысла в твоих тряпках. Да и мне интересно, покажи. Меня ты видела и уже везде трогала, — с игривым прищуром прошептал мужчина.

Аня съёжилась, смяла в руках многострадальную кофту, мотнула головой. Нет. Она так не может. Этот пытливый, выжидающий взгляд... Неужели она иногда так же на него смотрит? Что-то невнятно пробормотав, Анна ретировалась из ванной комнаты под недовольное мычание Исайы, который размахивал ей вслед злосчастной книгой по анатомии человека.

* * *

Вечерело. Анна, стоя перед дверью в ванную, всё ещё задавала себе вопрос: «Почему люди решаются на многое именно тогда, когда солнце покидает свой пост? Боятся?». В это время суток как будто чёрт тянет раскрыть свои желания и постыдные грехи, будто обещая сохранить врачебную тайну между пациентом и психоаналитиком. Ведь ночь — она такая, постоянно имеет дело с чокнутыми. Такой считала себя Аня — сумасшедшей. Стоит такая себе прекрасная дева перед входом во владения морского монстра.

Хотя какая из Ани прекрасная дева? Рожавшая женщина с фигурой, никогда не знавшей спорта, и жиденькими, хоть и довольно длинными блеклыми русыми волосами. А сейчас ещё и тяпнула для храбрости. Хотя... скорей уж, не для храбрости, а от глупости.

Коротко выдохнув, Аня постучала, как обычно делала, и зашла в ванную, застав Исайу за очередной попыткой собрать кубик Рубика — до сих пор это ему так и не удалось.

— О, здравствуй! — Исайа улыбнулся.

Аня скромно кивнула и поставила ужин тритона на угол ванны. Мужчина жадно схватил тарелку с аккуратно нарезанным яичным рулетом. Тритон не пользовался столовыми приборами, однако, послушав Аню, старался быть осторожным, но больше потому, что вылавливать из солёной воды куски еды было не очень приятно, нежели из-за соблюдения этикета. Подцепляя по одной штуке, он клал куски рулета в рот, причмокивая от удовольствия. Аня довольно улыбнулась, наблюдая за тем, с каким наслаждением русал ест её стряпню. Даже гордость за свои навыки поднималась изнутри. Анна села на пол, поставила свою порцию себе на колени, нанизывая кусочки на вилку и отправляя в рот. Только вот вкуса не чувствовалось, и кусок в горло не лез — волнение. Съесть Аня смогла всего штучки три, не больше. А в груди уже что-то грело.

Ели они не в тишине: Исайа любил почесать языком, когда был в хорошем настроении, так что за каких-то полчаса мужчина поведал о красоте кораллов под водой и необычных ракушках, которые на мелководье не встретишь.

Женщина кое-что вспомнила и убежала в комнату. Русал проводил её удивлённым взглядом, но Аня не заставила себя долго ждать, вернувшись с маленькой пурпурного цвета ракушкой с лазурными переливами и гравировкой на боку причудливо закрученной раковины.

Исайа удивлённо заломил надбровные дуги, рассматривая знакомую вещицу.

— Дом там, где твоё сердце, — прошептал русал, проведя по боку ракушки пальцем.

— Так и знала... Не бывает таких ракушек, — с грустью произнесла Аня. — Максимка сказал, что русалка дала ему её, чтобы я не ругалась. А я не верила...

Исайа взял украшение, когда-то ничего для него не значившее, но теперь приобретшее куда больший смысл. Он скорбел вместе с Аней.

— А отец? Разве его не должно быть рядом? Он тоже погиб? — осторожно поинтересовался русал.

Холодный, скользкий, мокрый... Но так уютно одинокой Анне не было уже давно. Все волнения и переживания оставили её голову.

Аня прочистила горло. Она давно не вспоминала о бывшем муже, словно действительно заочно похоронила его. Да нет, жив он, счастлив даже... уехал в другой город, рекламирует новые отношения, модную музыку и топовые кроссовки. Аня не просила алиментов и не ходила в суд, а сына Костя и подавно не видел. Женщина старалась абстрагироваться от ситуации, вычеркнуть бывшего мужа из жизни. Только Максимка остался как напоминание.

Сейчас легко было вспоминать, не больно... как не о ней.

Тритон хмурился, гладил спасительницу по волосам и крепче прижимал к себе. Так они и стояли... точнее, стояла Анна, а её гость по-прежнему сидел в своём узком обиталище, приподнявшись и прислонившись своим лбом к её.

— У нас так не принято, — послышалось у самого уха.

Аня задрала голову, пытаясь уловить взгляд его серых глаз.

— Не принято что? — не поняла женщина.

— Все русалки и тритоны — однолюбы, до самой смерти вместе. — русал поднял ладонь. — На руке оставляют метку, обычно кораллом или камнем, показывая, что больше себе не принадлежат, и остальные не смеют вмешиваться. У нас отношения на стороне караются изгнанием.

— А если оба поняли, что не могут быть вместе?

— Сам таких случаев не застал, но рассказывали, что бывало. Оба обязаны перечеркнуть метку, но снова найти пару практически невозможно — сердце закрывается и может не открыться вплоть до смерти.

— Как старомодно...

— Может быть, но иначе мы не можем. — Исайа посмотрел в потолок и снова прикрыл веки.

Он снова показался женщине тем же непознанным существом, что и в начале их знакомства. Аня осторожно протянула руку и коснулась его, желая убедиться, почувствовать, реальный ли перед ней Исайа или плод её больной фантазии.

Холодный.

В свете лампы покрытый капельками воды тритон выглядел как-то... потусторонне. Анне вдруг захотелось коснуться его. Прикоснуться к неведомому. Кончиками пальцев женщина коснулась ушных плавников Исайы, и те дёрнулись, словно кошачьи уши.

Длинные скользкие руки гостя пробрались под кофту, снимая её, отбрасывая в сторону, обнажая грудь... Аня смущённо прикрылась ладонями. Стесняться? Или отнестись к этому как к научному исследованию? Тяжело отбросить свои чувства. А он рассматривал, будто ища в ней что-то иное, не похожее ни на что, и не могла Аня сказать, находил или нет.

Исайа стянул с неё домашнюю юбку. Нижнее бельё женщина сняла сама, оказываясь таким образом совершенно нагой. Совершенно нагой... и красной до корней волос. Холод пробежал по позвоночнику. Руки то опускались, то поднимались, хотелось и стоять смирно, как на медосмотре, и прикрыться.

Исайа поднялся выше, почти выскальзывая из ванны. Рукой осторожно коснулся её ног, и кожа тут же покрылась мурашками. Оставляя за собой мокрый след, мужчина провёл пальцами по всей их длине, останавливаясь на сгибах, нагибался к ступням, прикасался к пальцам... Аня пошевелила пальцами на ногах. Русал дёрнулся, будто они могли на него накинуться. Его скользкие пальцы осторожно коснулись её коленок и пробрались на внутреннюю часть икр. Приятно потянуло живот. Аня глубоко втянула воздух через нос, выпрямляясь, но позволяя любопытным глазам новоявленного любовника смотреть, а рукам — ласкать. Но вот они и останавливаться не собирались, уже пройдя от коленей всё выше, к бёдрам. Тут-то Аня не выдержала и сделала шаг назад.

— Там… Туда не надо. — уши горели, живот сводило, колени тряслись, а голос дрожал.

— Почему? — невинно поинтересовался тритон. Аня готова была истерично закричать. Взрослый мужчина, а такие вопросы...

— Ты книгу-то внимательно смотрел? Читать пытался? На что тебе планшет? — не сдержала возмущения Аня, и впопыхах принялась собирать вещи.

Тритон приложил палец к губам, глубоко задумавшись. Лицо его просияло, а глаза расширились.

— Так там… Ой-ё… — зрачки его стали похожи на блюдца, а рот то открывался, то закрывался, пока Исайа не додумался его захлопнуть. — Прошу меня простить.

Женщина быстро оделась.

— Я пойду спать, завтра на работу. Свет выключу, ладно? Завтра принесу маленький светильник — будет удобно: глаза не режет, и ты в потёмках сидеть не будешь. — стараясь не смотреть в глаза гостя, Аня поспешила уйти из комнаты.

— Добрых снов, — совсем тихо прошептал тритон, когда тьма поглотила комнату.

— И тебе, — уголки губ женщины дрогнули, но лицо так и не расцвело улыбкой.

Исайя ещё долго не мог уснуть, то поливая себя водой, то сворачиваясь в клубок. Мысли носились в голове стаей карпов — тритон вновь переживал новые ощущения. Смущение и стыд обращались гневом за его беспросветную глупость и недальновидность. Видел, сопоставлял, понимал, но хотелось коснуться, вцепиться зубами, тереться плавниками о её кожу, обвить хвостом...

Плавником русал бил о плитку не в состоянии успокоиться. Так и провозился до рассвета, пока не уснул, свесившись наполовину из ванны.

* * *

К работе Анна привыкла — не так престижно, как раньше... но ей и не нужна была высокая должность. На ней забота о сказочном существе, и у неё должно быть как можно меньше ответственности, чтобы в любой момент сорваться и прийти к нему, так что работа по соседству в местном продуктовом магазине оказалась в самый раз.

Анна стояла у прилавка, листая найденный в подсобке журнал — старый, ещё девяностых годов, когда американские джинсы были небывалой редкостью, а жвачку жевали очень долго... даже после того, как она потеряла весь вкус. В голове возникал странный образ нового начальника старой подруги. Да и беспокоилась Аня за Свету: никогда ещё рыжая бестия не была столь покорной на вид. Света ставила себя выше мужчин, а тут… Даже холодом повеяло, когда этот мужчина по-джентльменски приложился ледяными губами к руке Анны.

Разве губы могут быть холодными? Единственный прохладный на ощупь мужчина, которого знала Аня, являлся морским созданием.

Света несколько раз забегала к Ане — правда, держалась иначе, не как обычно, весело и развязно, но довольно строго. На Светку это было не похоже. Она всё говорила и говорила об этом Марке. Влюбилась, не иначе. Молод, красив, успешен, элегантен... Свету всегда тянуло на подобных типов, но, похоже, именно этот молодой человек покорил «сильную и независимую» настолько, что та засунула язык куда подальше и о независимости заикаться перестала. Теперь её мысли занимали борщ, дети, создание семьи...

Дисплей смартфона засветился, оповещая о звонке. Исайа.

Аня улыбнулась, не решаясь поднять трубку. Сейчас женщина чувствовала себя так, словно ей было пятнадцать, и красивый мальчик из её школы вот-вот должен был позвать на свидание. Но это был Исайа. Хоть Аня и велела ему звонить только в крайнем случае, мужчина, быстро освоив технику, частенько названивал ей в рабочее время, даже несмотря на то, что Анна отчитывала его за это. Но нет, звонки не прекратились, а разговоры о еде были излюбленной темой её гостя.

— Да? — как можно спокойнее ответила женщина, поднеся телефон к уху.

— Аня! Не поверишь, такое увидел... Как его… Суши! Приготовь! Это же фантастика! — заорал в трубку мужчина.

— Я сколько раз просила не звонить мне на работу? Эх, ты... — хоть Аня вновь ругалась, она искренне улыбалась во время разговора.

— Ходячая! Ты обязана приготовить суши! — не унимался голос на той стороне провода.

— Вот всегда ты так: как что-то надо — так «ходячая». А волшебное слово? Ишь, король нашёлся! — зарычала Анна.

— Так ты будешь готовить или нет, ходячая?

Аня минуту помолчала. Ведёт себя, как... как король!

— Ты так разжиреешь, и что мне с тобой потом делать? На рыбный рынок продать? Я же тебя до моря не дотащу!

Теперь тишина наступила с той стороны телефона. Молчание затянулось настолько, что Аня заволновалась.

— Ты там себя разглядываешь, что ли? — поинтересовалась женщина, взволнованно проверив экран телефона — не сбросился ли звонок.

— Аня, там кто-то под дверью шебуршится, — голос Исайы вдруг стал совсем тихим.

— Так, затаись! Если понадобится, выползай из ванны и подопри дверь изнутри, хорошо? Я скоро буду!

Внутри всё похолодело. Уйма вариантов пронеслась в голове Анны. Сердце колотилось уже где-то в пятках. Аню волновали не столько немногочисленные ценности в квартире, сколько разоблачение её гостя. Первобытный ужас отдавался дрожью в конечностях. Только бы успеть...

В голове сразу возникали мысли о холодном, одеревеневшем теле, мёртвых глазах, устремлённых в потолок, влажных волосах, измазанных в крови...

К глазам подступили непрошеные слёзы отчаяния.

Женщина буквально взлетела по лестнице, ткнулась в дверь... Трясущимися пальцами Аня дёрнула ручку двери и поняла: не заперто.

Анна пробиралась в свою же квартиру — почти бесшумно, выискивая глазами нарушителя. Тихо. Ужас прошёлся табуном мурашек, когда Аня заметила приоткрытую дверь в ванную комнату.

«Нет!!!»

Женщина со всех ног бросилась к двери и, открыв её, замерла.

Ванна была пуста, пол — залит водой. А на саму Анну испуганно смотрела...

— Света? — прошелестела Аня, вглядываясь в ошалелые глаза подруги.

Они — чёрные тени в кромешной тьме, спутанные тела, похожие на страшного монстра на фоне заснеженного города за панорамным окном многоэтажки.

— Марк… — шептала Света, не сводя глаз с возлюбленного.

Мужчина молчал, пытаясь составить в голове мысленную цепочку.

— Марк, — вновь обратилась к нему Светлана.

— Что? — даже не глядя на собеседницу, отозвался мужчина.

— Ты же любишь меня? — мечтательно протянула Света, затаив дыхание.

Марк убрал руку и, опёршись на локти, посмотрел на полюбовницу, выискивая что-то, ведомое только ему. Свет с улицы бросал тусклые блики на развороченную постель, больше напоминавшую поле боя, чем место греховного соития. На персикового цвета бёдрах Светы были отчётливо видны грубые отметины, стремительно превращавшиеся в синяки.

На шее мужчины покачивался тускло поблёскивающий кулон в виде миниатюрной золотой раковины. Марк хищно улыбнулся.

— Я? Люблю ли я ходячую? — игриво промурлыкал он, проведя пальцем по её шее.

Света пропустила мимо ушей странную оговорку.

— Если я спрошу: «Готова ли ты сделать для меня всё, что угодно?» — что ты ответишь? — Марк положил ладонь на шею Светланы.

Огонь разгорался магической дымкой, завитками взбираясь по обнажённым телам. Света напряглась, но продолжила смотреть в глаза возлюбленного. Сомнения закрадывались в её пустую голову.

— А если я откажусь? — еле выдавила из себя она.

Никто из них не отвечал на вопросы, продолжая надеяться на капитуляцию другого.

— О, значит, так? — Марк разжал пальцы. Вместо того, чтобы почувствовать свободу, женщина ощутила пустоту. — А зачем мне та, что готова меня бросить? Тогда я присмотрюсь к иным вариантам. — он замолк, вовсю наслаждаясь созданным эффектом.

Света скривилась, готовая буквально наброситься на провокатора. Она подняла руки, но вместо того, чтобы вцепиться ногтями в лицо мужчины, схватила его за короткие тёмные волосы и притянула желанное лицо к себе, чтобы впиться страстным, голодным поцелуем в холодные губы.

Светлана целовала неистово, буквально всю себя вкладывала в этот поцелуй.

— Я люблю тебя, Марк, — Света всхлипнула. — Я всё сделаю, всё, что попросишь...

Марк кое-как состроил сочувствующее выражение лица, неприятно улыбнулся. Его язык прошёлся по мокрым щекам Светы, собрал солёную влагу, так напоминающую морскую воду.

— Если ты готова на всё, значит, мне не нужна другая… Собственно, как и тебе — другой, правда ведь? — Марк улыбнулся.

Тени поползли по стенам. Они были похожи на завитки длинных щупалец, опутывающие женщину.

* * *

— Света, почему ты в моей квартире? — вновь вопросила Аня, пытаясь отдышаться.

Света молчала, вглядываясь в глаза подруги невидящим взглядом. Но, собравшись, она расправила плечи, вновь вспомнив, что говорил Марк:

«Света, она тебя обманывает. Ты же говорила, что вы подруги. И так она тебе отплатила за годы заботы? У неё от тебя секреты!».

— Аня... Ты же говорила, что делаешь ремонт! Почему тут солёная вода? И все эти вещи! Аня?..

«Марк был прав», — думала Света.

— Света, ты не ответила на вопрос. Как ты вошла в квартиру?! — не отступала Аня.

— Ключи! Я столько раз приходила сюда, когда ты валялась пьяная в стельку! И только сейчас ты спрашиваешь, как я вошла?

Аня испуганно отступила на шаг, осознавая свой прокол. Она совершенно забыла о подруге. А ведь та в своё время заботилась о ней...

— Ой, Светочка... Прости меня, я… Я так перед тобой виновата... Прости пожалуйста. — Аня подалась вперёд, желая обнять подругу. Она никак не могла рассказать о русале, который всё это время жил в её ванной.

Кстати, о нём. Где он сам-то?

Исайа, как мог, подвернул хвост, пытаясь поместиться в довольно просторном старом шкафу среди кучи вещей, которые Аня там хранила. Скрючившись и почти не дыша, тритон молился, чтобы разборки поскорее закончились. Долго Исайа так не протянул бы. Он думал остаться в ванной, даже уже готовился подпереть дверь изнутри, как в прошлый раз. Но понял: один раз его спасло мгновение и не слишком настойчивые попытки пройти... а выдержал бы он во второй раз? Не факт, поэтому решение уползти в комнату пришло само собой.

Но был один недочёт: из-за того, что русал был довольно скользкий и мокрый, удержать свои конечности так, чтобы они не вывалились из шкафа, было чересчур сложно. Исайа буквально вцепился в плавники, удерживая хвост на весу.

— Светочка, я подрабатываю продажей рыбы. Не волнуйся за меня. И больше не нужно так врываться, ладно? А то вдруг я тут с молодым человеком? — неуклюже пошутила Аня, уже подводя подругу к выходу из квартиры.

— Да, думаю, ты права, Анюта. Прости, я… Я сама не знаю, что на меня нашло, — нагло врала Света. Это же её Анька, добрая и любящая, правда ведь? Ну, чешуя, ну, вода солёная, и что? Может, стыдится, что до чистки рыбы докатилась — раньше же бухгалтером работала...

— Ладно, родная, давай в кафе встретимся, потом. А то мне ещё на работу надо. — довольная собой Анна уже запирала дверь. Ей удалось сохранить и тайну, и дружбу... ну, по крайней мере, ей так казалось.

Слишком много времени, слишком долго проходили разборки, слишком неудобное положение тела в шкафу, царапины на тонкой мембране плавников...

Дикий грохот раздался в комнате. Упали полки и вещи, даже, кажется, разбилась ваза. Анна замерла статуей, неспособная шелохнуться. Все мысли и идеи вымело из головы. За грохотом последовала прямо-таки оглушительная тишина. Вместе с полками и вещами рухнули все её надежды. Что она должна сделать? Что сказать? Как объяснить?

Пока Света разворачивалась в сторону комнаты, в голове Анны уже рождались варианты развития сюжета.

Глупые объяснения: «Дорогая, это вор-мутант! Я вообще без понятия, что он в моей комнате делает!».

Безумные предположения: «Похоже, взорвалась атомная станция, и мы видим один и тот же бред! Скорее, надо в больницу, вдруг мы серьёзно больны?».

Один из самых весёлых вариантов — отоварить подругу по голове чем-нибудь тяжёлым, и сказать, что так и было. Аня бы не сделала этого... но мысль начинала казаться всё более заманчивой. Всего разок — и она ничего не увидит и не узнает. Лёгкое сотрясение. Глазами Аня уже выискивала подходящее оружие. Даже нашла — небольшая, но увесистая декоративная статуэтка. Один удар — и никто ничего не узнает...

Нет.

Никогда она так не поступила бы со Светой. Той, что не оставила её одну, когда Аня была в отчаянии, на пороге роддома. Она пальцем не тронет Свету, которая не спала вместе с ней, когда Максим заходился жутким криком в тёмные ночи. Да Аня скорее сама себя приложит по лбу статуэткой, но не ударит Свету, которая на похоронах держала подругу крепче всех, чтобы та совсем не впала в безумие.

— Света…

Договорить не дали.

— Ох, б**ть! — выдала Света, остановившись в проходе. Она почти упала. Аня едва успела подхватить подругу сзади.

— Света, это Исайа. Прошу, только успокойся, хорошо? — Аня ничего больше не могла выдать, пока Света ошарашенно разглядывала огромного тритона, почти утонувшего в груде хлама и тряпья.

Мужчина сам явно был не в восторге от ситуации, а его первая реакция была точно такая же, как при встрече с Аней — агрессия. Шипы на плавниках встали дыбом, губа приподнялась, обнажая ряд острых зубов...

— Исайа, успокойся, всё хорошо. Это Света, она моя подруга... Послушай же меня! Она ничего тебе не сделает. — Аня старалась говорить спокойно, сохраняя хладнокровие.

Света же становилась всё бледнее, не веря своим глазам. Анна подхватила подругу и от греха подальше оттащила в сторону, посадила на диван, чтобы подруга смогла хоть немного успокоиться. Света переводила ошалелый взгляд с Ани на её гостя и обратно. Её губы задрожали. Исайа молчал — а что ему было говорить? Света вновь посмотрела в сторону тритона.

— Анечка, что ж это за монстр-то такой? И как ты его назвала? Исайа? Ты ему ещё и имя придумала?

— Нет! Света, подожди, дай я тебе всё объясню...

— Да чего ты ей будешь объяснять? Надо было сразу её вышвырнуть, а ты языком чесала, — не выдержал мужчина.

— Исайа, помолчи! Она просто напугана! — Аня огрызнулась на своего подопечного, вскочила, помчалась на кухню и прибежала обратно со стаканом воды.

Света выпила залпом, чуть не подавившись. Анна понимала подругу: здоровенное существо, которое вполне может откусить от тебя кусочек... Нет, надо успокоиться и упросить Свету молчать, а то придут и порубят гостя на котлеты...

— Исайа, давай тебя обратно в воду, а я поговорю со Светой, ладно? — примирительно подняла руки Аня, направляясь к тритону.

Мужчина окончательно успокоился, не ощущая угрозы со стороны подруги хозяйки. Он на одних руках пополз в сторону ванной, а Аня шла следом, помогая тащить длинный хвост, чтобы тот что-нибудь не снёс или за что-нибудь не зацепился. Света в ужасе отодвинулась в дальний угол дивана и для верности поджала ноги к груди.

Пока Света переваривала увиденное, Аня уже помогла тритону забраться в ванну. Она почти уже побежала спасать психику своей подруги, но холодные пальцы сомкнулись на её запястье.

Аня осторожно повернулась, почему-то стыдясь взгляда Исайы и тревожась за его нынешнее состояние. Но Света сейчас была важнее — она напугана, а он справится. Женщина всё же развернулась и на миг прильнула к гостю.

— Всё будет хорошо. Я же обещала, я тебя не оставлю. Она поймёт. — Аня поцеловала русала в лоб, стараясь успокоить.

Исайа наклонился и крепче прижал Аню к себе. Ему было не столько страшно, сколько противно. Противно оттого, что он настолько беспомощен тут, на суше. Он не был способен защитить себя, и ему приходилось надеяться на хрупкие руки этой женщины. Аня самоотверженно защищала его, и это трогало до глубины души.

— Я сомневаюсь, Аня. Но я верю тебе. — Исайа отстранился.

В груди заныло. Тритон судорожно провёл рукой по жгутам на голове... и с ужасом понял, как сильно высохла его кожа. Да и слабость в теле отнюдь не предвещала ничего хорошего. Почему он раньше не замечал? А ведь за всё время он не покидал этой комнатки, и сейчас, взглянув по-новому на всё здесь, понял, что дело плохо. Он терял чешую, кожа становилась всё суше.

— Эй, ты как, Светочка? — Аня осторожно села на краешек дивана, заглядывая в лицо подруги.

Света несколько секунд молчала, а потом всё же перевела взгляд на Аню.

— Аня, как? Кто… Ух, я даже слов подобрать не могу. Русалок не существует! Это же бред сумасшедшего! — дрожащими руками Света всё ещё держала стакан, нервно поглаживая его гладкую поверхность. — Аня, и сколько он уже у тебя? — еле слышно прошептала она, косясь в сторону коридора.

— С осени. Светочка, он умирал, ну как я могла его там бросить? Ты же понимаешь меня, правда?

Света вновь замерла. Сколько переживаний за это… существо. Света видела достаточно, чтобы с полным правом счесть подругу помешавшейся: ну как вообще можно переживать за нечто подобное, да ещё и держать в собственной ванной?! Его нужно сдать... куда-нибудь, пускай разбираются, но никак не доверять это женщине, потерявшей недавно ребенка и живущей на какие-то двадцать тысяч в месяц. Это полный абсурд. Тем более, в последнее время Света разрывалась между былыми дружескими отношениями и странным интересом Марка к Ане.

Света не могла сконцентрироваться на чём-то одном. А тут ещё и это существо. Женщина подумала, что действительно сходит с ума. Пока в голову не закралась странная и пугающая мысль. А может, Аня привязалась к этому отвратительному созданию? Мало ли чем оно её привлекло... Может, эта русалка, как только Аня выполнит миссию, убьёт ничего не подозревающую женщину?

— Аня, почему же ты не сдашь его... куда-нибудь? — сощурила глаза Света.

— Ты чего, Светка? Его же там убьют, препарируют! У него же есть семья!

Света запуталась окончательно. Ей нужен был совет. Точно! Марк! Он поможет ей разобраться во всём. Он же так часто оказывался прав... Все её страхи и желания он знал наперёд, ей порой даже не нужно было ничего говорить. И в этой ситуации её любимый тоже чувствовал подвох, он знал, что творится неладное. Аня ему была не нужна, о нет, он предостерегал Свету.

— Я… Я понимаю, Анюта. Мне… Можно я ещё раз на него взгляну? — Света встала с места.

Аня пожевала губами в нерешительности, но всё же утвердительно кивнула.

— Исайа, тут это… Света, она на минутку. — Аня заглянула в ванную, прежде чем впустить подругу. Мужчина сомневался, но деваться ему было некуда.

Света осторожно вошла. Взгляд её пробежался вдоль всего тела тритона, и, в отличие от Ани, которая сочувствовала русалу, Света ощущала отвращение. Не человек и не рыба, странное загнанное существо, которому не место в этой крохотной ванне. Нет, она не могла так просто принять мифическое создание. Им должны заниматься учёные.

Исайа молчал — ему нечего было сказать этой женщине, что смотрела на него и кривила губы.

— Прости… — Света вышла из ванной, прикрыв рот ладошкой.

Аня улыбнулась своему сожителю и пошла вслед за Светой, успев перехватить её в коридоре.

— Ему не место тут. Оно… Это…

— Он живой! И у него есть имя! Исайа! Он останется у меня до весны, потом я верну его домой. Прошу, не говори никому... — Аня взяла подругу за руки, а в глазах её уже собрались слёзы.

Света лишь отвернулась, сжав горячие пальцы Анны. Сомнения не ушли, и ей было страшно: мало ли на что способно это существо... Но Аня сейчас всё равно не стала бы слушать, так что оставалось только согласиться.

— Не расскажу, — выдавила из себя Светлана, и этого Анне было достаточно, чтобы поверить лучшей подруге.

Аня проводила растерянную подругу, ещё раз заверив её, что всё хорошо. Нужно было вернуться к тритону, который остался при своём мнении: он не мог доверять ходячей, что смотрела на него, как на нечто совершенно отвратительное. Гонимые страхом люди способны на слишком многое.

Анна села на пол, облокотилась на покатый бок ванны, прикрыв дрожащие веки и стараясь успокоить гулко колотящееся сердце.

— Я так испугалась... — призналась Аня, сжав в руках край вязаной кофты.

И снова тишина, обволакивающая, даже пугающая. Часовая стрелка застыла на цифре семь. Тишина поглощала, и чем дольше они так сидели, тем темнее становилось в квартире, и никто не решался нарушить покой.

Аня встала с места. Нужно было что-то делать, хоть вещи убрать. Женщина включила свет... и замерла. Тритон сидел сгорбленный и разглядывал свои ладони, испещрённые сеткой кровавых трещин. Глаза Ани вновь осветились ужасом.

— Исайа, что это?! — Аня кинулась к русалу, но не решилась тронуть его, опасаясь навредить.

— Не знаю, — тихо ответил он, и погрузил руки в воду, однако это мало чем помогло.

Анна внимательно осмотрела мужчину на наличие ещё каких-либо ранений или признаков болезни. И они действительно были: потеря чешуи, сухая кожа, да и сам вид гостя был довольно болезненным. Какие же тут признаки здорового существа? А обратиться-то не к кому!

— Эй, всё хорошо, правда. Я в порядке. — Исайа впервые за долгое время отбросил надменность и улыбнулся. Ему льстило то, насколько эта женщина заботлива по отношению к нему, и как она его защищает. Тем более по сравнению с тем, что он видел, ведь отношение к нему могло быть совершенно иным.

— Мы что-нибудь придумаем, ладно? Я найду способ, найду! Подниму старые контакты, может, тебе просто нужно место просторнее… Я… я… — Аня запнулась, а на глазах её снова выступили слезы.

Надбровные дуги тритона скорбно изогнулись. Его умиляло её отношение к нему. Она была другая, не такая, как женщины его вида, которые тянулись за сильными и игнорировали слабых. Он, будучи совершенно беспомощным всё это время, был важен для неё, и эта странная ходячая изо дня в день это доказывала, выполняя его пожелания, развлекая и заботясь. Исайа подался вперёд всем корпусом, опустил потрескавшиеся ладони на мокрые от слёз щеки женщины, но Анна слишком поздно это заметила. Мужчина притянул Аню к себе и поцеловал. Не углубляясь, не переходя ещё какие бы то ни было границы, тритон лишь наслаждался теплом губ человеческой женщины, а её горячие слёзы словно залечивали раны на его руках.

Когда Исайа отстранился, он разглядел румянец на её щеках. Он невольно залюбовался образом хозяйки. Если бы Аня была русалкой — для него она была бы самой красивой. Хотя, по правде сказать, внешность у Ани была посредственная.

— Иди. Думаю, у тебя сейчас полно дел, а я никуда не денусь, — улыбнулся тритон.

Анна, красная до кончиков ушей, послушно поднялась на ноги, вышла в коридор и глубоко вдохнула, словно всё это время находилась под водой.

* * *

— Марк, я… Я вернулась. — Света осторожно вошла в просторную квартиру, хлопнула пару раз в ладоши. Зажглись светильники на стенах. Свет от них формировал занятные тени.

Женщина оказалась в комнате, посередине которой находился огромный аквариум, окружённый диваном. Аквариум был наполнен водорослями и мелкой рыбой, хотя вполне мог бы вместить целую акулу.

— Марк?

В ответ — тишина. Света поёжилась — в комнате было прохладно. Она уже предположила, что самого хозяина квартиры нет дома, однако вскоре тот появился со стаканом воды в руках.

— Что-то нашла? — спокойно обратился к ней Марк, поправив закатанный рукав рубашки.

— Разве так встречают свою девушку? — Света кинула сумку на диван и плюхнулась следом.

Марк нахмурил брови, но на провокацию не поддался.

— Ты знаешь, как я не люблю ждать: или рассказывай, или проваливай, — Светлана поджала губы.

— Марк, слушай... Это может показаться странным, — Света перевела взгляд на подсвеченный аквариум, словно бы рыбы могли её понимать.

Марк отставил стакан, заинтересованно посмотрел на Свету, обошёл женщину сзади и облокотился на спинку дивана. Светлана молчала, пытаясь собраться с мыслями. Внутри неё шла настоящая битва. С одной стороны — её давняя подруга, которую она знала уже многие годы, с другой — мужчина, по какой-то ей же самой неизвестной причине ставший для неё целой вселенной. Она не могла и не хотела сопротивляться его словам, даже учитывая всю грубость, которую он себе позволял. Света устала быть сильной и оптимистичной, хотелось уже пустить всё на самотёк и больше не быть чьей-то нянькой или «жилеткой» для чужих переживаний. Марк наклонился к Свете, проведя холодными пальцами по её шее. Пару окутало золотое сияние.

— Света... Ты же знаешь, что можешь мне доверять. Я ведь оценил твои навыки, и знаю, насколько ты способная. А ещё прекрасная женщина. Я слов на ветер не бросаю. Я верен тебе, но и сам требую верности. Расскажи, даже если проблема странная. Я всё выслушаю.

Света откинула голову на его грудь. Отбросить всё и дать наконец заботиться о себе. Пускай её проблемы решают, а она просто побудет слабой в чужих объятиях. Света волновалась за Аню. Это существо… Марк ведь говорил, что всё не просто так, и оказался прав. Здесь всё чертовски не просто так.

— Как бы ты отреагировал, если бы я сказала, что сказки о русалках реальны? — осторожно выдала Света, глядя в потолок роскошной комнаты.

Света развернулась к Марку. Он смотрел на неё удовлетворённо, даже хищно.

— Я бы тебе поверил, — тихо произнёс мужчина, нагибаясь к самому уху Светланы. — Ведь они действительно существуют.

Света удовлетворённо выдохнула. Значит, она не сошла с ума.

— Тогда скажу так: я действительно нашла в квартире Ани кое-что невероятное. Она держит дома русалку. Правда. Я думала, мне привиделось, но нет, так и есть. Ты же мне веришь, правда? — Света повернулась к начальнику.

Глаза Марка Валентиновича горели азартом. Мужчина улыбался широкой улыбкой безумца, но Свету это не пугало.

— О да, Светочка. Я знал, что ты меня не подведёшь. Не волнуйся о своей подружке. Мы должны ей помочь. Уверен, это существо опасно.

— Ох, Марк, я знала, что ты меня понимаешь! Знала. — Света кинулась на шею возлюбленного и принялась целовать.

Примечания:

Итак, сюжет побежал! Надеюсь на ваше мнение и комментарии. Спасибо заранее ^^

С каждым днём гостю становилось хуже, значительные изменения наблюдались как во внешнем облике, так и в поведении. Слабый и болезненный вид Исайы внушал Ане страх за его жизнь. Она не могла ничего придумать, обзвонила множество ветеринарных клиник, пытаясь завуалированно объяснить причину, но многие говорили, что это может быть чем угодно, и просили показать питомца. Ну как она покажет?..

Предположительно, дело было в питании... Но, когда Анна попыталась вновь перевести Исайу на сырую рыбу, эффект оказался обратным: русала просто рвало. Жгуты на голове иссохли и свернулись, кожа стала сухой и тёплой, покрылась трещинами с коркой по краям, но если неосторожно взяться — расходилась как по швам, образуя глубокие окровавленные рубцы. Аня дежурила у ванны всё свободное время. Хотя тритон и старался отогнать её от себя, не желая выглядеть ещё более жалким, он казался сам себе отталкивающим и беспомощным. В очередной раз, когда Аня, взяв какую-то мазь в ветеринарной аптеке, хотела намазать кожу Исайы, тот грубо её отпихнул.

— Я хочу помочь, — голос Анны дрожал.

— Ты и так помогаешь, на остальное я способен сам! — ругался русал.

— Да на что ты там способен? — злилась Аня. — Ты болен!

Эти слова больно ударили по самолюбию Исайы, и он вовсе отказался принимать помощь Ани. Это поведение ещё больше пугало её: такими темпами гость ещё сильнее навредил бы себе.

Аня билась в истерике в другой комнате, неспособная помочь гостю. От воспоминания о его неожиданном порыве после ухода подруги ей стало только хуже.

Звонок мобильного неожиданно вывел Аню из её горя. Не хотелось отвечать, не хотелось никого видеть. Однако ответить стоило, ибо на дисплее высветилось имя Светки. Радость набатом застучала в ушах.

— Светочка, привет! Нашла что-нибудь? — Аня вцепилась в трубку так, будто та была спасательным кругом.

— Ань, ты уверена, что не хочешь сдать это... куда надо? — завела старую пластинку подруга.

— Свет, я боюсь за него... Он меня к себе перестал подпускать, брыкается. Лучше скажи: получилось что-нибудь найти? Да хоть подвал какой-нибудь. Там справлюсь. — Аня сжала телефон ещё сильнее.

На том конце провода послышался глубокий вздох.

— Нашла. Мой лю… начальник подарил мне второй комплект ключей от загородного дома, там есть большой бассейн. Я могу туда поместить… твоё существо, — снова тяжёлый вздох. — Ань, ещё раз, ты уверена?

— Да! Да! Уверена! Светочка, спасибо, огромное спасибо! А твой этот начальник, он ведь туда не приезжает, правда?

— Нет, сказал, что я могу там пожить. Награда, так сказать, за успехи в труде. В общем, я привезу тебе ключи. Машину найдёшь?

— Да, Светочка, ты всегда меня выручаешь, я тебя так люблю! — нервы сдали, Аня буквально разрыдалась в трубку.

Когда по ту сторону раздались короткие гудки, женщина всё ещё плакала. Появился шанс на спасение, и это самое главное. Осталось совсем немного, и наступит весна. Она сдержит обещание, данное Исайе, себе... и Максимке.

Нельзя было терять ни минуты. Аня носилась по комнате, хватала всё подряд. В сумку летели какие-то тряпки, плед, мази, книга со сказками... И только тут Анна осознала, что самого Исайу тоже нужно было как-то перевезти.

— Исайа, я… Ты как? — Аня тихо вошла в ванную, прикрыв за собой дверь.

Тритон не обернулся.

— Ну не дуйся на меня. Я тут новости хорошие принесла, — Анна шмыгнула носом. — Ты сможешь поплавать... Правда, не знаю, насколько там большой бассейн, но это будет лучше ванной. Правда, Светка молодец? Эй, ты меня слушаешь?

Исайа резко повернулся, слегка испугав Аню. Лицо его осунулось, а игра света и тени придавала коже болезненный оттенок; жгуты-волосы свисали по обе стороны, делая лицо ещё длиннее; под глазами пролегли синяки.

— Не верю я ей, — спокойно произнёс мужчина, вновь откинувшись на борт ванны.

— У нас нет другого выбора. Я… Я не хочу, чтобы ты умер. Недолго осталось.

Изящным движением русал опустил руку Анне на голову, привычным жестом провёл по её волосам, вновь путаясь в паутине локонов. Оторвавшись от созерцания потолка, тритон наконец перевёл взгляд на женщину. Он долго неотрывно смотрел на неё, словно пытался заглянуть в самую душу.

— Подводное царство — прекрасное место. Поначалу, когда спускаешься всё ниже во тьму, страх обволакивает, вода давит на грудь, и кажется, что если сделаешь хотя бы вдох, то тебя раздавит. Но, открыв жабры, начинаешь пропускать воду через себя. Нельзя останавливаться, нельзя бояться этой бездны.

Аня не хотела прерывать рассказ, будто сама погружалась вместе с русалом в тот мир, о котором он говорил. Мрак комнаты придавал глубины его словам.

— Глубже, ещё глубже… Потом ты заметишь слабые огоньки — это существа, что никогда не видели света солнца. Каждое из них будет кружить вокруг тебя, освещая путь к прекрасным коралловым башням, невероятным подводным деревьям, что дышат и тянут ветви к твоим плавникам. Множество разноцветных созданий окружит со всех сторон. А в самом конце переплетения рифов и водорослей будут целые дома для тех, кто хранит настоящие тайны морского дна... — Исайа замолк, оказавшись совсем близко к лицу Ани.

— Идём со мной в мой мир. Оставь всё, что тяготит тебя, на этой земле. Давай уплывём, когда настанет весна. — Исайа затих, потянулся к приоткрытым устам девушки, но та отстранилась.

— О чём ты? Я же погибну! У меня нет хвоста, нет жабр...

Магия момента рассеялась быстро, но выражение лица мужчины не менялось, оставаясь предельно серьёзным.

— Я не шучу. Подумай. Я знаю, как это сделать. Но я хочу быть уверен, что ты пойдёшь со мной, — в голосе гостя сквозила надежда.

— Для начала ты должен дожить до весны, а потом будем о таком говорить. — Анна улыбнулась и поднялась.

Исайа на миг отвёл взгляд, растеряв на секунду свою уверенность, но быстро взял себя в руки, потянул женщину на себя так, что она упала в ванну. Её одежда быстро намокла и прилипла к телу. Ему понадобилось немного времени, чтобы осознать, насколько неправильны его чувства. При этом Исайа не мог понять: это так он благодарен этой ходячей, или же всё гораздо хуже?

Аня затихла, понимая, что ей так просто не выпутаться. Тритон пугал неестественностью поведения. Но как она могла понять, что для них естественно, а что нет?

— Исайа, — совсем тихо, чуть не плача, отозвалась Аня.

— Ась?

— Ты меня пугаешь.

— Я сам себя пугаю, — прозвучало как-то совсем грустно.

Тритон расцепил руки. Нужно было привести себя в надлежащее состояние, а потом пытаться разобраться в своих чувствах. Не здесь и не сейчас.

Вместо того, чтобы убежать в панике, Анна обняла гостя за голову и поцеловала в лоб, пытаясь показать, что она рядом.

Света объявилась ближе к вечеру, отдала ключи... и просто уехала, никоим образом не желая пересекаться с Аниным гостем. Света не чувствовала к нему ничего, кроме отвращения. Она не понимала происходящего, временами даже думала о том, чтобы анонимно позвонить в полицию, ещё куда... Но Марк Валентинович настоял на том, что это глупая идея, и стоит взглянуть самим — мало ли, как такой грубый шаг может повлиять на подругу, учитывая то, как сильно та привязалась к тритону. Не Свете было спорить с умным мужчиной. Поэтому она просто передала ключи от дома, назвала адрес, попрощалась и уехала.

Аня держала ключи от загородного дома так, словно это был величайший дар. Быстро собрав всё необходимое, женщина уже готова была перевезти русала в новое временное жильё.

Укутанный пледом, бьющийся в лихорадке, Исайа едва помещался на заднем сиденье старенькой «Волги», взятой напрокат у знакомого с прошлой работы. Хвостовой плавник пришлось согнуть так, что на каждой кочке он хлопал хозяина по голове. Фразы типа «Всё будет хорошо» и «Я рядом, милый, рядом, только потерпи» слетали с бледных уст Анны. Исайа бредил. Ему оставалось только верить и надеяться на неё.

Поворот, ещё один. Дорога была скользкой от мокрого снега, метель слепила и мешала движению, отчего приходилось ехать медленно. Внимание Анны было приковано к дороге, а руки дрожали, с трудом удерживая руль. Даже если бы метели не было, Аня не посмела бы ехать быстрее сорока километров в час.

На очередной кочке Исайа подался вперёд.

— Ты как? — шёпотом спросил он.

Но Аня ничего не ответила, следя за дорогой. В ушах её стоял скрежет тормозов, крик водителя и её собственный. Образ изломанного тела ребёнка не покидал головы. Воспоминания из прошлого будто стояли перед глазами, мешая вести машину.

Ещё немного — и из-за сосен показался одноэтажный дом с пристройкой. Когда машина наконец затормозила, Анна, тяжело дыша, положила голову на сплетённые руки. Всего минутку, одну минутку, чтобы перевести дух.

Света сказала, что сам бассейн находится в пристройке, поэтому времени на любование видами и обстановкой не было. И вот замок поддался, и пара замерла на пороге. Исайа из последних сил пытался сидеть прямо, однако его кренило набок.

Бассейн был уже наполнен морской водой. Наверное, Света позаботилась заранее. Аня подвезла телегу к краю бассейна, окинула взглядом истощённое и больное тело тритона. Женщина помогла ему опереться на себя. Ещё немного, последний шаг... и они оба свалились в воду.

Мир как будто исчез, исчезли все запахи и звуки. Повсюду вода. Нет русалок, нет пережитого горя, нет страшного мира с его бытом и зудящей реальностью. Мёртвая тишина.

Воздух кончался, и нужно было выплывать. Но она так устала...

Сильные руки подхватили Анну, потянули вверх и насильно вытолкнули на поверхность. Пришлось сделать глубокий вдох и прокашляться. Медленно разлепив веки, Аня наконец дала себе возможность оглядеться. Она так спешила сюда, что не видела ничего вокруг себя. Бассейн оказался не таким большим, каким показался сначала — приблизительно шесть на шесть метров. Но этого было достаточно, чтобы увидеть тритона во всей его красе. Пускай всё ещё болезненно выглядящий, пускай с потрескавшейся кожей, впалыми глазами и иссушенными жгутами, сейчас он взволнованно оглядывал её, не беспокоясь о собственном состоянии. Теперь мужчина мог расправить плавники и хвост.

Аня отбросила прядь с лица, посмотрела на Исайу.

— Как ты?

Мужчина молчал в ответ, всё ещё привыкая к новому жилищу. Он находился рядом, не то поддерживая Аню, чтобы та не утонула, не то держась за её тело.

— Лучше, просто нужно время.

Два раза объяснять не нужно было. Аня кое-как добралась до лесенки. Вода стекала с неё ручьями.

Послышался всплеск. Тритон полностью погрузился под воду, плавая из стороны в сторону — лишь изредка можно было заметить чешуйки в воде. Спустя пару минут, видимо, устав от переезда, тритон залёг на самое дно бассейна, будто уснул. И пускай, всем стоило отдохнуть.

Дом только на первый взгляд показался небольшим. Изучив помещения, Аня сделала вывод, что начальник Светы — очень крупная шишка. Неужели он просто подарил такие апартаменты простой секретарше?

Нет, Света точно не простая секретарша. Стало даже как-то горестно. Любовница, точно любовница. Разочарование кольнуло в груди — ведь всё время Света была такой сильной и независимой... А тут такое. Но не Ане было судить её — ведь именно благодаря начальнику Светы удалось спасти Исайу, а это главное.

Что привлекало Анну больше всего, так это множество украшений на морскую тематику. Сразу вспомнились предпочтения сына и его любовь к рыбам.

Взгляд на улицу, в сторону машины и короткий выдох. Аня снова взяла себя в руки.

Нужно было отдохнуть. Слишком много произошло за последнее время.

* * *

Света никак не давала о себе знать — Рая уже вся извелась, обрывая телефон. Дома Светы не оказалось, а где подруга работает, Рая так и не смогла выяснить. Аня вовсе исчезла. С Аней Рая почти перестала общаться, но Света... После знакомства с этим Марком Валентиновичем её как подменили. Рая даже хотела обратиться в полицию, но кто её там послушает? Поэтому настырно приходила к подруге домой и названивала на все знакомые ей номера. Тишина.

«Света, Аня... Куда же вы делись, девочки?».

* * *

Тем временем с переезда Исайы прошло уже несколько дней. Мужчина окреп, и уже вовсю показывал свой паскудный характер, требуя внимания и изысканных блюд. А какие блюда в захолустье, где до магазина ехать километров семь, не меньше? А деньги на хотелки? А как же быть со счетами?

— Аня! Аня! — Исайа звал так громко, что было слышно даже в кухне.

— Вот ведь принц нашёлся... — пробубнила Аня. — Иду!

Когда Анна зашла в пристройку с бассейном и скептически посмотрела на тритона, тот вовсю резвился в воде, поднимая брызги. Задорно улыбаясь, мужчина подплыл к самому краю, высунув голову так, что было видно только его глаза.

— Ну и чего звал-то? — вытерев руки о фартук, Аня подошла к краю бассейна.

Русал хитро улыбнулся, и не успела женщина и слова сказать, как холодная скользкая рука утащила её в воду. Тритон нарезал круги, стараясь окунуть Аню в воду, и бил хвостом по воде. Анне было весело.

— Эй, Исайа! Да я же вся мокрая! Одежда ко дну тянет! — хихикала она, пытаясь ухватить тритона за хвост.

— Снимай ты свои тряпки... Давай со мной, тут хватит места. Да и чего я там не видел?..

— Ах так?! Сам напросился! Я, между прочим, очень хорошо плаваю! — глаза женщины осветились азартом.

Она стянула одежду прямо под водой. Оставшись в одном нижнем белье, Аня задорно улыбнулась, крепче завязав длинные волосы на затылке. Женщина внезапно нырнула, исчезнув из поля зрения тритона, но тот не собирался отступать и опустился вслед за ней. Аня ущипнула мужчину за хвостовой плавник, заставив развернуться. Хоть бассейн был и небольших размеров, но достаточных для того, чтобы Исайя мог показать всё, на что способен. Аня вынырнула, а за ней и тритон. Пока женщина отплёвывалась, Исайа не терял времени даром, окатив её водой. Аня взвизгнула, но всё тщетно.

— Всё, всё, Исайа, утопишь же! — смеялась Анна, не открывая глаз. Да и резинка куда-то слетела... — Эй, ты где?

Аня крутилась на месте, пытаясь понять, куда нырнул её спутник, однако зрение ещё не до конца вернулось.

Внезапно Исайа вынырнул прямо перед ней.

— Тьфу ты, дурной! Ты меня напугал! — Аня плеснула в сторону громко смеющегося тритона. Звонкий смех словно перенёс её в те времена, когда в её жизни не было горя. Рядом с Исайей Анна будто сама обретала русалочий хвост.

Исайа подплыл к Анне вплотную, обвил хвостом её ноги. Сердце кольнула тревога, однако Анне хотелось верить в чистоту намерений тритона.

Аня провела пальцами по рубцу от недавней тяжёлой раны — края уже сошлись, и можно было дотрагиваться спокойно.

Дрожащими холодными пальцами русал огладил волосы Анны. Осторожно проведя ладонью по её шее, он наблюдал: Аня прикрыла веки, не сопротивляясь, подставляясь под его изучающие касания. Вот его рука двинулась ниже, ближе к её ключице... ещё дальше... с мокрой ткани бюстгальтера его руки сами уже спускались к её мягкому животу, остановившись у кромки нижнего белья...

Холодными губами Исайа скользнул по шее Ани, оставил поцелуй за ухом. Аня испуганно расширила глаза, как только рука Исайы скользнула под бельё. Женщина резко оттолкнула тритона, взвизгнула. Взглядом она пробежалась по нему, осознавая, какого рода мысли возникли в его голове. Это её ужаснуло. Она вышла из бассейна — молча, стыдливо прикрываясь руками — и покинула комнату.

— Аня! Аня, прости! — кричал ей вслед тритон. — Гадство! — всплеснул он руками, не получив ответа, и медленно ушёл под воду.

Марк глотнул воды из стакана и, подцепив двумя пальцами живую маленькую рыбку, проглотил её, не жуя. Он с интересом смотрел на монитор камеры видеонаблюдения. Света лежала на его коленях, прикрыв глаза.

Примечания:

Доброго всем времени суток ^^ Как обычно, буду рада вашим комментариям, мнение каждого важно для меня :)

Ранним утром Анна стояла на крыльце. В лесу зашуршала ветка, и мягкая шапка снега осыпалась с ели.

— Мама, тут так красиво... — тонкий голосок привлёк внимание женщины, и она опустила взгляд.

— Теперь ты не только во снах приходишь? Да, малыш? — уронила Аня в пустоту, поёжившись.

— Мамочка, ты злишься на дядю русалку? — протянул мальчонка, потянув мать за рукав.

— О, нет, мой хороший... Я на себя злюсь. Что бы ты подумал, мой милый, если бы твоя мама влюбилась снова?

— Я был бы счастлив, мама. Тебе одиноко?

Аня сделала глоток из фляги и с трудом посмотрела на того, кого рядом быть не должно.

— Я скучаю по тебе, мой морской котик. Так скучаю... — Анна и рада была бы прижать голову сына к себе, но обнимать ей было некого. Улыбка Максима растаяла в лучах солнца.

Женщина расставила руки пошире, будто пытаясь обнять рассвет.

— Соберись, Мотвиенко! Ты свободная женщина, в конце-то концов! — крикнула Аня, да так, что Исайа в бассейне вздрогнул всем телом.

* * *

Офис наполнился светом солнца. Металлический отблеск от огромного стола и такие же металлические акценты в разных частях помещения делали интерьер футуристичным, нереальным.

Два представителя фирмы-организатора вновь были слишком тепло одеты. Несмотря на зиму, эти двое постоянно потели, нервно вытирая мокрые ладони о брюки.

— Я думаю, он будет рад, — тихо прошептал полулысый, с нитями чёрных волос по вискам мужичок, вытерев лоб платком.

— Полностью согласен, — вторил второй, блондинистый. — Столько средств вложено, хотя инициатива сомнительна.

Двери резко распахнулись, заставив гостей подпрыгнуть на кожаных стульях и обернуться.

Широкими шагами, раскинув руки в стороны, будто желая обнять гостей, вошёл Марк Валентинович. Представители фирмы-организатора обрадовались хорошему настроению заказчика и готовы были уже подняться навстречу, но тот резко обернулся, посмотрел на ассистентку.

— Светочка, радость моя, принеси два бокала виски и стакан холодной воды.

— Слушаюсь, господин.

— Марк Валентинович, не стоило, мы же на работе...

— Дурной тон — отказываться от угощения, — только и ответил директор, и сел за широкий металлический стол. — Я полагаю, вы мне принесли хорошие новости, правда?

Света принесла поднос и встала позади начальника.

— Ну, я вас слушаю.

— Перейдем сразу к делу, — начал блондин, вытаскивая контракт. — Сделка удалась, и отстройка площадки началась. Как сойдёт снег, можно будет устраивать благотворительный концерт. Правда, возникли некоторые трудности с обсуждением деталей, но вы не волнуйтесь, мы всё уладили. Правда, пришлось выйти за рамки бюджета... — он нервно вытер лоб тыльной стороной ладони, передавая начальнику листок с договором и ручку. — Вам остаётся лишь подписать эти документы, и всё.

Марк схватил бумагу, пробежался глазами по тексту договора. Идеально, просто замечательно... На крутом утёсе, лучшие артисты города, толпа, свободный вход, отсутствие запрета на алкоголь... Главное, чтобы «органы» меньше вмешивались. Хотя это и неважно... Нужны были репортёры и вертолёты. Чем быстрее распространится информация, тем быстрее осуществится задуманное.

— Светочка, глянь... Всё превосходно. Я ведь гений, верно? — это было утверждение, а не вопрос, — Отлично, я подписываю, — выдал Марк, поставив закорючку в нужном поле.

Мужчины выпили, и хотели было пожать начальнику руку, но Марк брезгливо отмахнулся.

Проводив мужчин, Света встала перед начальником навытяжку.

— Пора перейти к следующей части моего плана. Я думаю, тебе пора навестить подругу.

Золотой блеск проскользнул в безжизненных глазах Светы.

— Да, господин, — механически ответила она.

* * *

Вечером Аня вновь услышала смех из пристройки с бассейном. Какое-то видео про фокусы заинтересовало тритона, и он, подобно маленькому ребёнку, наблюдал за каждым движением проворных рук фокусника, стараясь разгадать загадку. И, конечно же, терпел фиаско в своих предположениях, но его это нисколько не разочаровывало.

Женщина неспешно зашла в помещение. Она шла к воде, желая новым взглядом посмотреть на существо, которое пригрела, спасла и продолжала оберегать.

— Ты не заплела волосы, мне нравится, — сообщил он. — Взгляни, тут ходячий творит настоящую магию! У нас так может только правитель...

Женщина сняла халат. Тритон подплыл к ней, погрузившись в воду так, что не было видно даже его глаз, подхватил...

— Аня…

— Расскажи о себе. Кто твои родители? Может, что-то из детства? Что угодно, просто… Не молчи. — Аня прикрыла глаза.

Он рассказывал всё, что помнил о себе: и о матери-королеве, и о его непоседливости в детстве, и что отца у него нет, и о том, как его пытались воспитывать, однако мало кому это удавалось. Рассказывал о своей любви к человеческим вещам, огромным кораблям...

Анна внимательно слушала, пыталась представить морской мир и его обитателей. Она прервала его на моменте о коллекции ракушек. Мужчина так увлёкся рассказом, что не сразу понял, что происходит. Аня обхватила торс тритона ногами, зная, что не утонет, прильнула к нему, запустила пальцы в мокрые жгуты волос и нежно поцеловала.

Луна стыдливо скрылась за облаками.

Иногда Анне казалось, что она вот-вот утонет. Исайа ни на минуту не отпускал возлюбленную, обвивая её хвостом и периодически утаскивая на дно бассейна. Но несмотря на то, что в уши и нос иногда попадала вода, Аня была счастлива. Она с восторгом принимала тритона, чувствуя себя нужной и любимой. В глазах русала были лишь восхищение и благодарность. Каждый новый поцелуй сопровождался стоном, который вынуждал продолжать, стараться лучше, чтобы удовлетворить потребность в любви.

Исайа понимал — он пропал. Безвозвратно. Аня показала ему, как выглядят настоящие забота и привязанность. Ни одна русалка не могла бы теперь покорить сердце принца, ибо он знал — оно навечно будет принадлежать ходячей. Эта мысль больше не пугала, она укоренилась, стала догмой. Во что бы то ни стало, Исайа не желал бы отпускать любимую. В порыве страсти он не удержался и укусил возлюбленную, желая показать всем, что Аня — его.

Они оба спускались в бездну... но это их не пугало. Наоборот, пара с восторгом приняла этот выбор, приняла единство своих тел и душ.

Аня совсем ослабла. Её осторожно подхватили и потянули к бортику. Шею саднило. Исайа прильнул лицом к русым волосам женщины, нежно целуя пряди.

Она подняла глаза, и лёгкая улыбка тронула её губы.

— Я ещё никогда не делала этого в воде, — пошутила Анна, а мужчина глухо засмеялся.

— Следующий раз будет на суше, — надменно заявил тритон, помогая Ане заползти на край бассейна.

Аня лежала на краю бассейна, водя пальцами по воде — отдыхала, пока тритон, прильнув к её обнажённой ноге, что-то тихо бесвязно напевал.

В какой-то момент лицо мужчины исказилось. Из его груди торчал дротик.

— Аня!

Мир начал терять очертания, тело, сведённое судорогой, пошло ко дну...

Аня испуганно округлила глаза и обернулась, однако никого не успела ни увидеть, ни запомнить. Какая-то железка мелькнула перед её лицом, и мир померк.

* * *

Тело ныло, к горлу подкатывал комок. Не успела Анна сообразить, что происходит, и где она сейчас находится, как её стошнило прямо на пол перед собой. Каждый поворот головы грозил расколоть её.

Кое-как разлепив покрывшиеся тонкой коркой веки, женщина смогла увидеть помещение, где находилась.

Это была светлая комната с огромным окном.

Шевелиться было неописуемо больно, но необходимо. В голове роились вопросы о том, кто мог её ударить. Зачем? И где Исайа?

На её тело был накинут какой-то тонкий халат, и больше ничего. Аня опустила взгляд, брезгливо посмотрев на содержимое собственного желудка, разлившееся у её ног. Скривившись, вновь решила попытаться определить своё местонахождение. Стоило ли звать на помощь?

Дорогой кожаный диван не вписывался в общий футуристичный дизайн комнаты. Роскошь пугала. Неизвестность пугала ещё сильнее.

Дверная ручка повернулась, и Аня от греха подальше опустила голову, постаравшись сделать вид, что она всё ещё в отключке.

Некто открыл дверь и вошёл в комнату.

— Отвратительно... — голос был низкий, тон — брезгливый. Тембр был знакомый, но совершенно невозможно было вспомнить. Лишь мимолётно пронеслись в памяти чьи-то длинные пальцы и зачёсанные волосы.

Человек подошёл ближе, но не так близко, чтобы связанная Аня могла до него дотянуться.

— Рад снова с тобой встретиться, ходячая.

Аня подняла голову. Только одно существо называло так людей, и услышать данное определение по отношению к себе от кого-то другого было... жутко.

Женщина вспомнила этого человека.

— Надеюсь, ты меня помнишь. Я Марк… Марк Валентинович, — серьёзно произнес мужчина, глядя Ане прямо в глаза.

Женщина молчала, совершенно не понимая, почему начальник её подруги её похитил. Неужели узнал, что она жила там с русалом, и теперь ей придётся за это заплатить?

— Позволь, я избавлю тебя от пустых раздумий. — Марк обошёл её по кругу, будто оценивая. Лицо его исказилось разочарованием, — Для начала, хочу поблагодарить за такой прелестный подарок в виде тритона…

— Где Исайа?!

Марк улыбнулся, обнажая зубы.

— Не смей меня прерывать, ходячая. Какие же вы варвары. Исайа в хороших условиях, можешь успокоиться. Я на твоём месте лучше бы волновался о своей судьбе. Будешь вести себя тише воды, ниже травы — оставлю в живых. Да и знаешь… — Марк брезгливо отвернул ворот халата, рассматривая укус русала, — Это мерзко. Русал и ходячая... Мне даже интересно, чисто с научной точки зрения: понравилось с тритоном?

Аня промолчала и отвернулась.

— Поняла совет буквально... Ну, тоже хорошо. Мне было интересно наблюдать за вами. Думаю, больше ты мне не нужна.

Марк Валентинович развернулся, а Аня попыталась составить невообразимых размеров логическую цепочку, цель которой была — выжить любой ценой.

— Стой! — крикнула женщина, наклонившись вперёд.

Марк остановился и обернулся.

— Интересно, да? Могу рассказать всё в подробностях, если пообещаешь оставить меня в живых.

Аня не понимала, почему ему так любопытно, но решила сыграть на этом.

— Ну ладно, ты меня заинтересовала. Однако разговаривать с тобой, пока тут так отвратительно несёт, я не намерен. Света! — крикнул Марк, и означенная тут же появилась в дверях.

— Да, хозяин? — механически спросила Света, даже не обратив внимания на ошарашенную Аню, которая только и смогла открыть рот с застывшим на устах вопросом.

— Убери тут, — бросил Марк, выходя из комнаты.

Света поклонилась и направилась в сторону Анны.

— Света, милая, что с тобой произошло? — слёзно вопросила Аня, наблюдая за тем, как Света вытирала пол.

Женщина подняла остекленевший взгляд.

— Совершенно ничего, Аня. Я просто выполняю приказ моего возлюбленного и господина, — спокойно ответила она и продолжила уборку.

Пузырьки поднимались к поверхности. Температура воды была идеальной для тритона, было чисто, даже водоросли были из тех мест, где Исайа вырос. Но это место было так отвратительно ему, что хотелось всплыть и выпрыгнуть на холодный мраморный пол, рискуя умереть от обезвоживания. Однако он не мог: бассейн был прикрыт прочной решёткой, запертой на замок, ключ от которого хранился у того человека... Нет, не человека — монстра. Как же Исайа ошибался на его счёт... Он считал его другом и наставником, даже допускал мысль о том, что советник мог бы заменить ему отца. Однако всё оказалось ложью, и это ещё больше удручало. Сейчас Исайа безвольно лежал на самом дне огромного аквариума, разглядывая сквозь стекло просторную белую комнату, дотошно белую. Этот Марк… Ну и имя выбрал...

* * *

Марк Валентинович рассматривал тритона, нервно нарезающего круги внутри аквариума, от волнения то и дело поправляя и без того идеальную причёску. Под водой это делать было невозможно, но сейчас такой жест стал для него обыденным. Ну вот, он уже перенял привычку ходячих...

Исайа заметил Марка и остановился напротив него. Русал слишком переживал за Аню, чтобы вообще понимать, что происходило вокруг. Когда он заметил Марка, впечатление было такое, что в воде резко стало ещё меньше кислорода, чем было — Исайа начал задыхаться.

Лицо тритона на мгновение осветилось улыбкой, он прильнул к стеклу, желая убедиться, не видение ли перед ним. Но нет, он не ошибся.

— Морок… О, великий Посейдон! Это ты, Морок? Как? Почему ты здесь? Почему в этом облике? Я думал, все уплыли. Что ты тут делаешь? Почему… — вопросы прекратились, и Исайа отшатнулся от гадко улыбающегося мужчины. В его голове возникли первые сомнения.

— Выпусти меня сейчас же! Это приказ! — тритон задрал подбородок, стараясь выглядеть внушительнее. Получалось неважно.

Марк захохотал — скрипуче, хрипло, надрывно. Исайа как-то даже растерялся, заозирался по сторонам, не понимая, что же так рассмешило его наставника. Смех всё не прекращался, это начинало пугать. Только через некоторое время Марк успокоился. Он выглядел ещё внушительнее, чем обычно: осунувшийся, с жёстким взглядом, изрядно постаревший...

— Какой же ты эгоист, Исайа... Вроде уже взрослый тритон, а ума — как у несмышлёного дитяти... Несносный щенок! Как же я устал от твоей глупости и наивности. Ты… — Морок нервно пригладил волосы, вновь обретая самообладание. — Твои приказы бессмысленны, Исайа.

Исайа почувствовал себя потерянным. Что же произошло?

Марк гадко ухмыльнулся.

— Какой же ты недалёкий, принц... Мне даже жаль тебя. Ладно, у меня просто прекрасное настроение… Как же приятно видеть тебя испуганным, ты бы знал... Что? Не понимаешь, да? Ты, наверное, думаешь: «Почему он так себя ведёт? Почему не слушает?» Да потому что я ненавижу тебя, ненавижу всей душой. Поганое отродье... — Марк ударил по стеклу. Исайа вздрогнул и испуганно взглянул на его руку, где виднелся давно ему знакомый белёсый шрам.

Тритон помнил, как спрашивал Морока об этом шраме, ведь он никогда не видел пары наставника. Тот грустно отворачивался, уходя от ответа.

Взглянув на лицо своего визави, Исайа увидел отчаяние в его глазах.

— А я тебе расскажу, принц, расскажу... Я всю жизнь тебя ненавидел. О да... Я ждал момента, чтобы наконец избавиться от тебя, ведь с тобой носились, как с писаной торбой. Удивлён? Помнишь ту милую акулу? Да, это я её послал. Долго выращивал этого малыша, чтобы он наконец загрыз непутёвого принца, который так любил наблюдать за людишками. Но всё равно… Всё равно эта тварь не обратила на меня внимания! Я был рядом! Каждую чёртову секунду пытался утешить её, но всё было бесполезно — она меня не замечала, и в итоге просто назвала другом... — Марк ещё пару раз ударил кулаком по стеклу.

— Неужели ты… Ты говоришь о моей матери? — прошептал Исайа.

Догадка привела Морока в восторг.

— Да, я говорю об Амфитрите. Скажу больше, Исайа, я любил её всю жизнь, с тех пор, как меня привели к русалкам. Моя семья была изгнана за какие-то грехи, о которых я даже не знаю. И только мне разрешили остаться, невинному ребёнку... Твоя мать была добра, очень добра ко мне. Буквально проталкивала меня в ваше общество. Меня приняли только благодаря ей. Мы часто оставались наедине, и это были часы блаженства…

Глаза Морока словно заволокло дымкой, мысли прошлого грели его душу, и то, что он исповедовался перед сыном любимой, только сильнее разжигало пламя ярости.

— А потом на горизонте возник принц, твой будущий отец! Я всегда задавался вопросом: почему она? Ведь он мог получить любую русалку! Но нет, он позарился на моё сокровище... И как же я был разочарован, когда Амфитрита последовала за ним. Я хотел… — мужчина погладил ладонь, изуродованную шрамом. — Я пришёл к ней с распоротой рукой, но она уже смешала свою кровь с его. Она испугалась, увидев у меня этот порез, корила себя, извинялась и, несмотря на то, что твой папаша был против, сделала меня советником. Но скажи, дорогой Исайа, разве это жизнь? Наблюдать за любимой и не сметь и пальцем её коснуться? Скажи, выродок! — и вновь сильный удар сотряс несчастный аквариум. Тритону уже казалось, что стекло вскоре не выдержит и разобьётся. — Хотя не имеет значения, что ты об этом думаешь. Даже когда твоего отца не стало, она схватилась за тебя, как за последний оплот, как людишки за верёвку, когда тонут. Я хотел, чтобы она лишилась всего, что связывало её с ним. Но бесполезно. И я понял: я отберу последнее — её корону и ту силу, что у неё осталась. Раз она не может быть моей, пускай тогда останется ни с чем! — Морок махнул рукой, ознаменовав конец своего рассказа.

Исайа пытался обдумать полученную информацию. Его отца почитали и любили. Король был справедлив и благороден. Исайа не помнил его, но узнал о его делах и нраве от других подводных жителей, в том числе и от матери. Она говорила, что однажды её муж пропал. Короля искали, долго, очень долго, но русалкам нужен был предводитель, и Амфитрите пришлось взять бразды правления в свои руки. Поиски не прекращались несколько лет, пока Амфитрита не заявила, что с неё достаточно. Для королевы и всех русалок правитель умер.

— Ты убил моего отца? — прошипел тритон, расправив плавники. Ответом ему послужила жутковатая улыбка.

— Не оставил от него ни кусочка.

Тритон заметался по аквариуму, но толку от этого не было. Принцу стало не по себе: на что Морок готов пойти ради мести? Что он задумал? И что Исайе теперь делать? Он снова оказался совершенно беззащитным.

Морок вытащил из-под рубашки золотую раковину на цепочке. От украшения явственно веяло магией подводного народа.

— Моя королева, всё почти готово. Когда сойдёт снег у берега, возвращайтесь к утёсу. Мы отомстим за принца, — прошептал Морок в ракушку. Резко развернувшись, он посмотрел Исайе прямо в глаза, убрал магическое украшение под одежду. — А пока у нас есть время, дорогой принц, я знаю, как развлечься. Как зовут нашу милую гостью? Анна, я прав?

При упоминании возлюбленной тритон с новой силой рванул к стеклу, что есть мочи молотя кулаками, сдирая костяшки пальцев... Кровь дымкой расползалась в воде. В глазах Исайы горела ненависть... и страх. Страх за хрупкую женщину, что так отчаянно боролась за его жизнь всю зиму. За ту Анну, что добровольно ему отдалась, предала свою расу ради него.

От любви до ненависти один шаг, да?

— Только посмей её тронуть, ублюдок... Только посмей, и ты будешь умолять меня о смерти, я вырву каждое твоё гадкое щупальце, которое к ней потянется! — прошелестел русал, скребя пальцами по прозрачной поверхности.

Морок смеялся в голос, когда покидал комнату.

* * *

Рая вымоталась полностью. Дети начали обращать внимание на напряжённое поведение матери. Даже сигарет у неё теперь уходило не полпачки в день, а целых две.

Через третьих лиц Рая всё же узнала, где работала Света. Но на работе та не появлялась уже давно и, как сообщили, работала вместе с директором из его личных апартаментов. Анна пропала совсем. Единственная зацепка, которая была у Райки — машина, одолженная у знакомого Анны по прошлой работе. Женщина так и не вернула её владельцу, но с ним связалась Света, и обещала вернуть его старое корыто в ближайшее время. Владелец, назвавшийся Сашей, ругался и грозил полицией, потому как вместо обещанных нескольких дней Анна продержала машину три недели, да ещё и пропала при этом с радаров.

Рае было плевать на сокрушения Саши, но то, что Света обещала приехать в следующую среду, невероятно её обрадовало. Может, получится выловить подругу и узнать наконец, что происходит?

И самая последняя деталь, которая очень не нравилась Рае. Суеверной женщина не была, но всё же... Зачем главе акционерного общества Марку Валентиновичу — дельцу, появившемуся невесть откуда и быстро сколотившему приличный капитал — устраивать благотворительный концерт, да ещё и таких масштабов? Как мать, Райка видела подвох. Небезопасное место, утёс, нет запрета на алкоголь, лучшие артисты города и молодые группы на разогреве... Да ещё именно тогда, когда, по прогнозам синоптиков, должен был сойти снег.

«Хрень! Это полная хрень!».

В назначенный день и час Рая приехала в назначенное место. День был погожий, ясный. С каждым днём близость весны ощущалась всё сильнее. Город словно просыпался от долгой спячки... но снег прочно держал позиции, оставаясь в виде грязи то тут, то там.

Зазвонил телефон, и Рая, чертыхнувшись, нажала кнопку ответа. На том конце провода верещала её дочь Люся.

— Мама, куда ты поехала? — без приветствий начала дочь.

— Какая тебе разница, Люська? По делам уехала! — отмахнулась Рая.

— Ты же ключи мои забрала! Меня Коля ждёт, у нас свидание! — разорялась девушка.

— Коля? Этот тот обалдуй, что ли?..

Рая отвлеклась на препирательства с дочерью. Конечно, мать понимала, что у дочери есть потребности, но, как и любой родитель, переживала за девочку, а учитывая то, что Коля был сердцеед и раздолбай, женщина старалась уберечь дочку от столь нежелательных контактов и следующих за ними... ошибок. Увлёкшись, Рая пропустила тот момент, когда Света уже отдала ключи и, попрощавшись, пошла к такси.

— Так, Люся, сидишь дома и… Твою ж!.. Потом договорим! — Рая выключила телефон и выбежала на дорогу.

Света уже залезла в такси. Она не услышала крика подруги... или просто не обратила внимания. Однако Рая не была бы Раей, если бы сдалась так просто.

Женщина подбежала к обочине, где припарковалось другое такси. Внутри молодой горец-водитель наслаждался музыкой, льющейся из магнитолы. Увидев в окне перекошенное лицо Раи, он неодобрительно покачал головой.

— Жэнщина, такая красывая, а такая злая... Уважат себя надо, уважат…

— Две тысячи даю, и ты следуешь за тем такси и не задаёшь вопросов, согласен?.. — Рая махнула купюрами перед крючковатым носом, и парень, почесав густую бороду, улыбнулся.

— Так и надо гаварит сразу, поняль, садытесь, жэнщина, — бросил он с сильным акцентом. — Как зват-то? Я Саркис.

— Жми на газ, Саркис, и прекращай вопросы! — рыкнула Рая, увидев, как такси её подруги трогается с места, вливаясь в поток машин.

Саркис мысленно воззвал к Богу и рванул с места.

На телефон пришло несколько сообщений от дочери. В конце концов Рая разрешила ей идти на свидание, но предупредила, что, если узнает о непристойных поползновениях Коли, то самолично превратит его в евнуха. Больше сообщений не приходило.

«Хонда»-такси проследовала в богатый район города — к центру, застроенному новыми многоэтажками. Вокруг было зелено от искусственной травы, повсюду были шлагбаумы и кованые заборы, дорогущие детские площадки... Капитализм во всей красе.

«К Марку едет. Во что же она влипла?..» — думала Рая.

Машины остановились. Саркис припарковал свою «Ладу» недалеко от входа, но и не так близко, чтобы её можно было заметить. Получив обещанные две тысячи, он снова белозубо улыбнулся, но, не услышав благодарности, просто уехал, врубив музыку на полную. Рая бросилась за Светой, перехватила её в богато обставленном подъезде.

— Света! Да остановись же ты! — Рая схватила подругу за руку, удивляясь тому, как Света исхудала за это время.

Света медленно повернула голову, окинув Раю пустым взглядом.

— Света, что происходит? На звонки не отвечаешь, совсем пропала... Аньки тоже нигде нет. Какого хрена? Я волнуюсь! — Рая была готова заплакать, — Милая, почему ты молчишь? Посмотри, как ты похудела... Это всё твой Марк, да? Он тебя шантажирует? Ты только скажи, мы мигом весь город на уши поставим... Говорила я вам, девочки, что от мужиков одни беды, а вы не слушаете!.. Ладно, Анька-то глупая, но ты, Света? С тобой никогда такого не было...

Света резко прервала Раю. Её худые пальцы отцепили от себя ладонь подруги. Рая удивлённо хлопала ресницами, не узнавая добродушную и милую Свету, которая выглядела теперь как вампирша из страшилок.

— Ещё раз про него что-то вякнешь, кишки выпущу, поняла? — рявкнула Света, и вошла в лифт.

Рая стояла истуканом, пока счётчик лифта не остановился на номере 25. На самом верхнем этаже с единственной квартирой.

Рая ещё раз утвердилась во мнении касательно мужиков-козлов и бросилась звонить дочери.

— Алло, Люся?! Никакого свидания! Только не с этим дебилом, ты меня поняла?! Никаких «мама»! Уроки сделай! А Женьке передай: если снова пропустит занятия по английскому — выпорю! — рыкнула Рая, доставая пачку красной «Явы».

* * *

Аня смотрела вниз, не боясь высоты. Панорамное окно во всю стену притягивало взгляд. Хотелось вновь и вновь наблюдать за букашками-людьми, бегающими внизу. Солнце на горизонте за домами где-то вдалеке слепило нещадно. Запах моря не доносился до Анны, но она будто всё равно ощущала его.

Она держала Максимку за руку, они шли вдоль дороги, обсуждая просмотренный мультфильм. А там, за парапетом внизу, бушевало море...

— Мама, а если бы я потерялся, ты бы так же, как папа Немо, искала бы меня, да? — смеялся малыш, улыбаясь во весь рот.

— Конечно, котик! — отвечала мать. — Весь бы мир перевернула, но нашла бы!

— И с акулами бы подружилась? — сощурив глаза, прошептал мальчик, будто выведывая страшную тайну.

— И с черепахами, и с медузами, и даже с подводными монстрами! — заговорщицки ответила Аня, крепче сжимая маленькую ладошку.

Сам день не предвещал ничего плохого. Было тепло, всё вокруг цвело и пахло. Мир горел жизнью, а далёкое голубое небо притягивало взгляд. Сегодня Аня и Максимка планировали вместе приготовить окрошку, а потом спуститься к морю, набрать ракушек и слепить панно, чтобы украсить недавно выкрашенную в бирюзовый цвет стену в комнате мальчишки. Потом они посмотрели бы телевизор, а после Аня прочитала бы сыну на ночь сказку про добро и любовь со счастливым концом.

Скрип тормозов отвлёк парочку буквально на секунду. Одна секунда. Кажется, что за это время ничего не может произойти, просто не успеет. Однако этого времени оказалось достаточно для того, чтобы мир одной молодой женщины разрушился до основания, до самого фундамента, не оставив в её «долго и счастливо» и камушка. Она не успела ничего сообразить — настолько быстро всё произошло.

Легковушка какой-то японской модели, из тех, что быстро набирают скорость, но тяжелы в управлении, запетляла. В лобовом стекле мелькнуло испуганное женское лицо — незнакомка, совсем ещё девчонка, на вид лет восемнадцати, не старше, скорее всего, только получившая права и ещё не до конца освоившая управление. Однако потом выяснилось, что это дочь местного ГИБДДшника, которая по блату получила документы, не сдав экзамен. Глупая девчонка, которая даже не соизволила изучить правила перед тем, как сесть за руль. Дура, которая неслась по склону и не затормозила на повороте, никак не ожидая увидеть людей — маму и её сына, неспешно идущих домой.

Машина протаранила ограждение и влетела в воду... вместе с Максимом. Аня отделалась лишь царапинами и ушибами, хотя позже проклинала всех богов за это: уж лучше бы она сама пострадала, лучше бы шла с другой стороны...

Осознание пришло позже, намного позже, когда Аня уже много времени провела вместе с МЧС, полицией и скорой. Тело мальчика выловили. У него были сломаны ноги, пробита голова и грудная клетка. Однако самое обидное было то, что мальчик умер не от травм. Он просто захлебнулся. Если бы Анна бросилась вслед за машиной и выловила бы своего мальчика — может, его удалось бы спасти? Сейчас Аня уже не могла ответить на этот вопрос. Да и винить было некого. Овчинникова Мария Эдуардовна погибла вместе с мальчиком. Дело замяли, судить оказалось некого, а ГИБДДшник написал заявление «по собственному».

В дверь постучали, и навязчивые образы рассеялись, возвращая Аню в реальность.

Света стояла в проходе.

— Хозяин зовёт на обед, переоденься. Ты должна выглядеть достойно, — проговорила она, развернулась на каблуках и ушла вглубь квартиры.

Аня давно отбросила попытки достучаться до подруги — поняла, что та невменяема. Пока не удалось выяснить, с чем это было связано, но помощи от Светы совершенно точно ждать не стоило.

Несмотря на такое положение, Аня не отчаялась. У неё была цель. Нужно было дождаться, пока сойдёт снег, умудриться сбежать, забрав Исайу, и выпустить того в море. А там будь что будет. Анна решила, что хотя бы тут она будет разумна и верна своим принципам. Поэтому она улыбнётся, будет играть свою роль смиренной пленницы и тешить самолюбие этого психопата, до тех пор, пока на горизонте не замаячит хотя бы малейший шанс вызволить Исайу.

В воздухе разливалось напряжение, ощущавшееся с каждым днём всё отчётливее. Всё застыло, словно в ожидании большого взрыва.

Аня видела, что Марк — не просто богатый бизнесмен. Но по какой-то неведомой причине с каждым днём, проведённым в его обществе, она ощущала странное влечение к нему. Его шёпот гипнотизировал, а взгляд завораживал. Но достаточно было Анне обратить взор в сторону запертого в аквариуме тритона, как её мысли прояснялись.

Эта игра продолжалась уже долго. Исайа множество раз пытался повлиять на поведение своего врага. В ход шло всё: от угроз до открытой агрессии с разбиванием костяшек пальцев о твердую поверхность стекла. Тритон даже объявил голодовку, чтобы обратить на себя внимание... но всё было бесполезно. Морок только рад был его жалким потугам и бурной реакции на свои знаки внимания к ходячей. Он пытался играть на привязанности Анны к Исайе, требуя выполнять приказы. Каждый раз его желания были все изощрённее и изощрённее, он упивался агонией обоих. Он словно проецировал свое прошлое на ни в чём не повинную пару, отыгрываясь за свои терзания.

Анна как-то пыталась бежать, но Морок использовал один из своих козырей — Свету. Крепко прижимал её к себе, намекая, что в живых уж точно не оставит. Потом Аня попыталась освободиться, когда Светланы не было дома — и тут фиаско. Магия глушила всю инициативу — достаточно было подойти слишком близко, и золотой дымок распространялся всюду, отбивая всякое желание противиться.

Всего попыток побега было десять — и все неудачные. Морок наказывал за каждую. Бил, мучил Исайу, но не убивал никого из них, наслаждаясь происходящим. И его можно было понять.

Однажды он устроил на глазах у принца особенное представление. Мучителю так понравилось, что он мог зайти и дальше, но не хотел быстро ломать свои игрушки. Ведь если бы Морок отобрал у Исайы его любимую, тот стал бы безвольным. Морок так заигрался в бога, что идея отомстить королеве отошла на второй план. Сейчас Исайа был слишком похож на своего отца. Когда принц испытывал боль — не физическую, было бы слишком скучно так его мучить, а душевную, — это приносило Мороку совершенно особенное удовольствие. Такое, которое может испытывать только человек, творящий праведное возмездие. По крайней мере, для Морока так и было.

В тот день мучитель получил известие, что строительство началось, а рекламная фирма работает чётко. Информация о предстоящем концерте появилась на местном телеканале, привлекая внимание жителей.

«Море волнуется раз!» — гласили вывески, которые торчали уже повсюду.

Неудивительно, что Морок в этот вечер решил расслабиться.

Аня сидела на полу у окна. Она часто так делала в последнее время. Призрак сына теперь регулярно посещал её, но вместо обычных утешений начал звать за собой. Анну держала на этом свете ответственность, которую она на себя взвалила. Если не она, то кто спасёт тритона? А умереть она всегда успеет.

В дверь тихо постучали. Это была Света. С тех пор, как Морок нашёл в парочке новое развлечение, он совсем перестал обращать внимание на свою помощницу, будто позабыв свои слова про верность, про то, что они — одно целое...

Однако Светлана слишком любила его, чтобы противиться, и ловила редкие взгляды, шёпот и прикосновения, которые доставались ей чисто от скуки её возлюбленного начальника.

Света прожигала дыру в бывшей подруге, наблюдала за тем, как Анна лениво надевает платье. Сейчас струящаяся ткань плотно облегала её широкую талию, волосы были распущены и позволяли хоть немного прикрыть нескромный вырез.

— Почему ты? Ты даже ему не нужна, — прошипела Света. В глазах её собирались слёзы. Аня даже как-то ожила, всматриваясь в родные черты лица.

— Что, прости? — захлопала она ресницами.

— Что слышала. Почему он постоянно с тобой? Вы ужинаете вдвоём, болтаете... Ещё и эта рыба…

— Ты что несёшь, Света?! — взвизгнула Анна. — Ты разве не видишь, что творит этот монстр? Очнись! Он издевается над нами, мучает... Исайа не виноват, что его заперли в этом аквариуме! Светочка, родная, ну очнись же, ты же его не любишь на самом деле, он навязал тебе свою волю...

— Заткнись! — рыкнула Света.

— Да он тоже не человек, глупая! Если тебе Исайа противен, то он будет тоже! — крикнула Аня, бросилась к подруге и схватила ту за полы пиджака.

— Закрой пасть! — Света с размаху ударила подругу по лицу. Не удержавшись, Аня упала на пол, больно ударившись о керамогранитные плиты пола.

Золотая пелена на мгновение упала с глаз Светы, возвращая её — ту самую, что так беспокоилась о подруге и её сыне. Светочку, улыбчивую, дарящую уют и заботу. Света бросила взволнованный взгляд на Аню, которая приложила руку к щеке, не решаясь поднять взгляд. Навязчивый голос снова занял мысли Светы, и она убежала прочь.

Ане ничего не оставалось, кроме как молча встать и выйти в коридор, где её уже ждал Марк Валентинович во всей красе — расслабленно расположившийся на белом диване, держащий бокал с вином. Ленивый взгляд в сторону гостьи и неизменная коварная улыбка, от которой хотелось отвести взгляд. Но Аня смотрела с вызовом — ведь это всё, что ей оставалось. Мучимая бессилием, она могла убивать его лишь мысленно. В том, что он морской житель, Аня не сомневалась: кем ему ещё быть?

Анна бросила тоскливый взгляд на аквариум. Исайа припал к стеклу, во все глаза глядя на возлюбленную, которой противно было стоять здесь в этом длинном полупрозрачном платье, усыпанном стразами, с глубоким вырезом, доходившим до середины груди. Одно неловкое движение — и грудь могла выпасть. Аня понимала, что это совсем не её фасон. Не с её типом фигуры и уж тем более формой груди надевать такое. Поэтому Анна робко держала руки перед собой, стараясь скрыться от чужих глаз — и Морока, и Исайы. Хозяин дома подошёл к женщине и протянул ей бокал вина. Аня, не задумываясь, взяла его и сделала глоток.

— А ты стала послушнее, — прошептал мучитель.

Аня промолчала.

— Молчи. Ты, наверное, голодна. — Морок отошёл в сторону, и Аня только сейчас заметила накрытый стол и стоящую неподалёку Свету, обряженную как официантка.

Это было отвратительно. Аня пыталась проглотить комок в горле. Она вынуждена была сесть за стол, рука её инстинктивно опустилась на нож.

— Ещё не устала? Света, если эта дурочка сделает мне что-то, ты же убьёшь себя, правда? — улыбнулся Морок, привычно проведя пятернёй по волосам.

Света улыбнулась и кивнула.

— Видишь? Ей вот не всё равно. Да, моя хорошая? — небрежно бросил Морок в сторону Светы.

Тяжело дыша, Аня опустила нож. Она посмотрела в сторону, вновь, как и всегда, пересекаясь взглядом с маленьким мальчиком, который жался в углу. Потом на Исайу, который был беспомощен и способен лишь неотрывно смотреть на неё. На Свету, которая стояла и улыбалась. В какой-то момент Аня задумалась: какие у неё есть способы выбраться? Она продумывала пути отступления. Провокация Светы лишь подтолкнёт Морока с ней расправиться. Самой напасть тихо — пробовала, бесполезно. Убить себя — нет, это исключено.

Однако была надежда — мизерная, почти призрачная. Во всей истории была одна деталь... Чёртов кулон. Золотая раковина на груди у мужчины. Она — источник его силы. Именно эта вещь питала его. Нужно было добраться до этой вещицы, сделать с ней что-нибудь. Может быть, весь этот дурман развеется? Он явит свой облик? А у неё будет шанс вырваться... Света, может, тоже перестанет ему прислуживать и поймёт, что он совершенно не тот, за кого себя выдаёт.

— Ты затихла. О чём думаешь? — улыбнулся монстр. — Отвечай!

— Да так, просто размышляю о прошлом, настоящем, будущем, — рассеянно ответила женщина.

— Да? Интересно. А я вот всё размышлял. — Марк встал с места, взглядом указал на диван. — Исайа. Только ли дело в том что ты ему помогла? Я даже рад тому, что он выжил — иначе я не смог бы как следует насладиться вашими страданиями. И всё же... Ты кого-то потеряла, я прав?

Аня остолбенела, сжав полы платья.

— Да, никто не будет о ком-то заботиться просто так, только если не испытывает чувство стыда или не мучается совестью. Не нервничай, выпей ещё вина. Кого потеряла? Отец? Нет… Возлюбленный? Нет, не попал… Ребёнок?

Аня вздрогнула.

— Ребёнок? — повторил Морок и откинулся на диване. — Мать, которая потеряла своё дитя... Это удручает. А тут… Кто-то, кто так нуждается в помощи.

Всё это время Аня хотела провалиться сквозь землю. Сын, который всё время сидел в углу, сейчас будто бы обретал форму. Наверное, сейчас к нему можно было бы прикоснуться. Однако Аня понимала, что всё это обман и игры её больного разума.

— Куда ты смотришь? Ты же видишь его, я прав? Он преследует тебя. — Морок схватил Аню за голову и повернул её в сторону русала, который осел на дно аквариума, но всё так же неотрывно прижимался к стеклу. — Кто для тебя этот тритон? Может быть, он не твой возлюбленный, а потерянный сын?

Глаза Ани расширились, а по щекам потекли слёзы отчаяния. Женщина смотрела на Исайу так, словно ждала от него ответа на этот вопрос. Неужели она правда всё это время не просто влюблялась в мужчину, но искала замену своему дитя?

Исайа изменился на глазах, словно что-то в нём надорвалось. Тритон всплыл и резко ударил хвостом по решётке, затем по стеклу. Он вновь прижал ладони к прозрачной поверхности и замотал головой. Он кричал, но до Анны долетали лишь какие-то глухие звуки. Аня совершенно не понимала, что ей пытаются сказать, дрожа в объятиях их личного тюремщика.

— Перевести? Ты же не слышишь его — насмехался мститель.

Аня сжала зубы до боли в челюсти и зажмурилась.

— Анечка, не слушай его! — завёл мужчина.

Он повалил женщину на диван, мир перевернулся. Даже Света напряглась всем телом, не пытаясь помешать.

Марк провел кончиками пальцев по контуру её лица. Его руки спустились ниже, ближе к вырезу платья. Он слышал, как принц бился о стекло, словно насекомое, пытающееся вылететь из банки. Аня не знала, куда смотреть, что делать. Морок припал губами к бьющейся жилке на её шее. Анна слабо упёрлась ладонями в грудь мужчины, желая отодвинуть его, отстраниться... но золотое сияние лишало её воли, отнимая разум. Она смотрела в сторону любимого, пока татуированные руки лезли ей под юбку. Анна всхлипнула, а Света, неспособная выдержать этого зрелища, выбежала из комнаты, глотая слёзы обиды.

Аня приоткрыла губы, чтобы взмолиться о пощаде. Она так устала бороться... Может быть, стоит просто отдаться, оставить попытки пробиться через колдовское воздействие?

Длинный палец провёл по её половым губам. Аня не сдержала стона. Но из объятий дурмана её вырвала кроваво-красная дымка, распространяющаяся в воде.

Исайа острыми зубами вцепился в свою ладонь и начал рвать кожу, выгрызая куски плоти. Анна вскрикнула, и Морок отвлёкся от своего занятия, обратив наконец внимание на другого пленника. Его глаза расширились от удивления. А Исайа продолжал смотреть на мучителя, как бы говоря:

«Я убью тебя, тварь. Убью!».

Ещё рывок — и на ладони русала уже зияла рана. Спустя пару минут тритона уже не было видно в алой дымке, но изнутри в стекло с громким стуком врезалась ладонь, размазывая кровь.

— Серьёзно? Ты настолько ополоумел? — усмехнулся Морок.

Аня скатилась с дивана, отползла на безопасное расстояние от своего мучителя, вытаращила глаза на израненную ладонь возлюбленного, и, когда смысл происходящего достиг её разума, женщина не выдержала и закричала.

— Зачем ты это сделал?! Исайа! Исайа! Я не слышу тебя! — Аня вскочила и бросилась к аквариуму, обняла его двумя руками... Глаза её наполнились слезами. Через кровавую дымку она едва различала родное лицо.

За её спиной кто-то зацокал языком. Но ей было плевать на Морока. Ведь любимый посвятил всю свою жизнь ей и только ей. Он не сын, не брат, вообще не родственник. Он — мужчина, которого она любила и ради которого всё ещё жила. Женщина поискала взглядом какой-нибудь предмет. Она не понимала, зачем ей это, но почему-то поиск стал для неё критически важным. Аня бросилась к столу, схватила нож... но сделать ничего не успела. Морок быстро оказался рядом с ней. Прошептав что-то женщине на ухо, он отобрал нож, и Аня отключилась, не успев совершить задуманное.

— А ты ещё тупее, чем я думал, принц.

Морок небрежно бросил женское тело на пол, а нож отбросил в сторону. Тот со звоном ударился о пол и отлетел куда-то под стол.

— Света! — крикнул Морок.

Означенная тут же появилась в дверях. Глаза её опухли от слёз.

— Убери тут всё, — бросил Морок.

— Марк, я… — тихо начала Светлана.

— Что?! — рыкнул начальник.

— Нет, ничего.

— Вот и славно.

* * *

— Да что вы за полиция такая?! Там человек помешанный! Нет, не я! А я говорю, Марк Валентинович держит мою подругу насильно! Нет, не связана. Нет, она не просила помощи… Да какая разница! Вы же полиция! Должны же вы что-то сделать! Алло? Алло?! Вот сволочи! — выругалась Райка и кинула мобильник на кровать.

Женщина вошла в маленькую кухню, где на холодильнике уже третий день висело напоминание детям вынести мусор и помыть посуду. Но кто бы этим занялся... Рая окинула взглядом маленькое помещение и, наконец найдя заветную пачку красной «Явы», закурила... но тут же зашлась хриплым кашлем.

— Ну это ж надо! Жопу со стула поднимут, только если жертвы будут... А так и пальцем не пошевелят! Уроды! Всех бы их!.. — сокрушалась Рая.

— Мама, я английский сделал, что ещё? — раздалось из комнаты.

— Вынеси мусор и можешь проваливать — ответила Рая, откидываясь на спинку углового диванчика. — Вон, уже снег сошёл, солнце греет вовсю.

Паренёк с короткой стрижкой, в цветастой толстовке и широких джинсах, шумно прошлёпал босыми ногами на кухню, подхватил мусорный пакет и скрылся с глаз разъярённой матери.

Рая, услышав щелчок замка, уронила лицо в ладони и, не выдержав, всплакнула — коротко, почти бесшумно, даже без слёз. Вся эта ситуация очень сильно её вымотала. Хотелось всё бросить. Не хочет Светка, чтобы ей помогли — так и пусть катится...

Рая взяла пульт, запакованный ещё со времён покупки в плёнку, и включила телевизор. С экрана тут же понеслась музыка, и ведущий оповестил:

— Седьмого марта благотворительный концерт! Вход свободный! Только лучшие группы города: «Live Mine», «SDR», «Красные Перцы»!.. Не упустите шанс насладиться концертом и видом на море!

— Сколько ж вложено в рекламу? Народу будет много... — Рая тяжело вздохнула. — Нет, так дело не пойдёт, надо что-то делать. С полицией или без, но пока Света мне нормально всё не объяснит — не отстану. Хватит уже подруг терять. Если что, пусть тогда прямо скажет, что общаться не хочет, и объяснит, что с Анькой стало и где она. А то всё это хрень какая-то! — Рая еле удержалась, чтобы не сплюнуть на пол.

А за окном набухали почки, свежий ветер нёс запах моря, пригревало солнце... На носу был праздник. Но Рая чувствовала лишь тревогу. Надо было идти. Утром перед концертом она зайдёт к Свете, хотя бы под предлогом праздника. Нужно было выяснить, что происходит.

* * *

Глубоко под водой русалочий народ добирался домой. Королева Амфитрита, получив сообщение от Морока, очень обрадовалась. Она уже видела, как разверзнется небо, и её кара падёт на жителей города. Конечно, всех забрать в морскую бездну она не сможет, но гнев её увидят все! Хватит сидеть в тени и прятаться, не после того, как по вине ходячих погиб её сын. Спасибо дорогому другу за заботу, и славься Посейдон!

— Поднимай! Левее! Левее! Криворукие, мать вашу!..

Крупный русоволосый мужчина в оранжевой каске и ядрёно-синего цвета комбинезоне на голое тело раздавал работникам указания. В его глазах отражалось солнце, которое уже в девять часов припекало спины строителей. Не один бригадир решил снять ненужную и даже вредную сейчас тёплую куртку.

— Эй, чего это Пётр так расшумелся? — первый строитель, конопатый рыжий мужчина перетаскивал охапку металлических стоек, направляясь в сторону огромной, ещё не законченной сцены.

— Откуда мне знать? Говорьят, денег много обещают, вот и гугается. Маг'ка Валентиновича знаешь? — прокартавил второй.

— Это тот, что недавно в городе объявился? Богатей, говорят, на биткоинах бабла срубил... — рыжий громко хмыкнул.

— Да не на биткоинах, Сань. Он купил акции какой-то рибной компании задёшево и пг'одал задог'ого. А концег'т будет в честь защиты какой-то севег'ной селёдки, — парень крепче перехватил охапку металлических трубок, чтобы установить крепления.

— Да не бывает никаких северных селёдок... Ни южных, ни западных, ни восточных…

— Вы чего там языками чешете?! Штраф захотели?! Так я вам организую! — окрикнул их названный Петром.

— Вот же зануда, а... Уволюсь — кто ему цемент мешать будет? Кто за такие копейки кирпичи класть будет?.. — забубнил под нос Саня, свалив трубки прямо на землю.

— И не говорьи, Сань. — вытер пот второй строитель. — Я тоже свалю, как накоплю на свадьбу. Будешь гостем?

— А как же. Кому ещё Ритку со свадьбы воровать, да, Рома? — Саня похлопал друга по плечу, и коллеги вернулись за новой охапкой металлических держателей. Заодно нужно было передвинуть поближе к сцене стоявшую на самом краю утёса бетономешалку.

Пётр Сергеевич проводил строителей тяжёлым взглядом и посмотрел на море. Погода очень не нравилась бригадиру: море пенилось и бурлило; ветер хлестал по лицу, ворошил тентовые конструкции и мешал строителям закреплять детали рекламных баннеров. Но сильнее всего Петра беспокоила туча — ещё совсем маленькая, только-только показавшаяся из-за горизонта, но быстро разрастающаяся и изредка поблёскивающая молниями.

— Не нравится мне всё это...

Внизу раздался хриплый вопль. Рабочие побросали свои дела и заозирались. Пётр вмиг отвлёкся от созерцания морских просторов.

Роман свисал с края утёса, держась за бетономешалку.

— Рома, держись! Сейчас вытащим! — Саня бросился вперёд, прогнув доску, которая и подпирала бетономешалку.

Пётр оценил ситуацию: Рома пытался не упасть, держась за бетономешалку, которая, однако, уже кренилась к обрыву. Единственное, что держало её на весу, — доска, которую рабочие использовали в качестве мостика. Саня маленькими шажками приближался к Роману, надеясь перехватить того за руку. Это грозило уничтожением оборудования, но человеческая жизнь была важнее.

— Сань... уйди... упадёт... — сипел Роман, из последних сил держась одной рукой за каменный выступ, а другой за бетономешалку.

— Ползи, я держу... — отозвался Саня, вцепившись в доску.

Остальные строители тоже старались помочь, или наваливаясь на доску, или пытаясь подобраться с другой стороны от Ромы.

— Хватайся... — Саша протянул руку, а Рома, отцепив истёртые пальцы от бетономешалки, протянул свою в ответ.

Все уже радовались успешному спасению... но тут доска скрипнула и надломилась.

Не хватило лишь одного рывка.

Рома отправился вниз вместе с бетономешалкой. Санёк бросился вперёд, но бригадир удержал строителя, не давая тому упасть следом за другом.

На протяжении всего полёта Роман истошно кричал. Все замерли. Саша думал о Рите, которая не дождётся жениха к ужину. Пётр думал, что Марк Валентинович не отложит стройку, и ему придется самому разбираться с командой, потерявшей товарища.

* * *

Аня вздрогнула... и тут же проснулась, тяжело дыша. В горле было сухо, а пальцы мелко подрагивали. Женщина чувствовала себя разбитой, и неспроста: с момента происшествия прошло около трёх дней, желудок сводило, а голова раскалывалась.

Исайа всё это время не находил себе места. Свете пришлось усыплять крупного тритона, чтобы ей не досталось за халатность. Вода была мутной, а целиться через решётку было неудобно, поэтому женщина часто промахивалась. Марку пришлось помочь ей при помощи магии. Он не хотел этого делать, ведь его могущество убывало... а ведь ещё надо было свергнуть Амфитриту.

Квартира была убрана, а вода — очищена. Аня мирно спала. Света долго смотрела на подругу, будто бы что-то вспоминая... но прикосновения любимого к телу Анны вызвали раздражение, ревность и злость. Даже возникали мысли об её убийстве... однако хозяин не одобрил бы этого.

Хозяин. Господин. Возлюбленный.

С каких пор любимый мужчина превратился в повелителя? Света не могла объяснить свои чувства. Поклонение, восхищение и безмерная любовь. Всё же прошлое давало о себе знать, и иногда Света застывала, задавая нелепый вопрос:

«Где я?».

Но проблески сознания быстро заканчивались, и она снова становилась безвольной куклой, делающей всё, что понадобится её господину.

Аня проснулась вовремя. Слишком вовремя. Она взглянула в окно. Тучи медленно тянулись со стороны моря, словно предвещая нечто зловещее. Тусклые лучи солнца попадали в комнату. До её слуха донёсся тихий разговор:

— Ты всё поняла? Я приеду туда первым. Твоя задача — привезти этих двоих, фургон внизу. Это будет триумф, поняла, Светлана? — Морок поправил позолоченные запонки и пригладил идеально зачёсанные назад волосы.

— Марк, я… — Света потянулась вперёд, желая прикоснуться к любимому.

— Что? — Морок отстранился, брезгливо поморщившись.

— Ты… Ты ведь любишь меня, правда? — Светлана опустила взгляд. Истощённое лицо, впалые глаза и почти прозрачная кожа делали её похожей на призрака.

Морок хмыкнул, поднял голову Светы за подбородок и заглянул в глаза. Золотого цвета сейчас, карие — когда-то давно.

— Конечно, люблю. Я же говорил, что никогда не бросаю слов на ветер. — Морок оставил на её сухих губах почти невесомый поцелуй, отдавая ещё немного магии, дабы Света могла исполнить его последний приказ — перетащить двоих довольно тяжёлых существ.

Раньше он никогда не оставлял Свету наедине с этими двумя надолго...

— И ещё... вот. Это тебе поможет. Не нужно с ними бороться, усыпи. А второе… Они должны умереть на том же самом утёсе, поняла? — в одну руку Марк положил коробочку со снотворным порошком, а в другую — пистолет. — Я буду видеть. Я увижу всё.

Светлана благодарно улыбнулась.

— Я люблю тебя, Марк, — прошептала она ему в самые губы.

Дверь закрылась, всё стихло.

Света прошла мимо тритона, который одними губами говорил, что не стоило доверять ходячей, и вообще нужно было выкинуть её из квартиры ещё тогда, когда она обнаружила его. Свете было плевать на то, что он бубнил. Марка здесь нет, она одна, уже плевать на всё, в её руках орудие правосудия. Света не собиралась никуда везти пару. Она не хотела видеть, как во время своего триумфа её любимый будет прижимать к себе чужую. Нет. Она собиралась избавиться от помехи раз и навсегда. Избавиться от любой, кто мог бы находиться рядом с Марком. Он любит её, он сам это сказал. Поэтому никаких больше Ань.

Светлана медленно шла в сторону комнаты, и Исайа почувствовал какую-то внутреннюю тревогу: уж слишком она изменилась, стала отстранённой, какой-то... неживой, что ли. Да и странный прибор в её руках не внушал доверия.

Исайа размахивал хвостом, стараясь если и не разбить стекло, то хотя бы что-то сделать. Что угодно, чтобы привлечь внимание ополоумевшей женщины. Но ей было всё равно. Она его не замечала.

«Убить!».

* * *

Максим хватался за потрёпанный подол длинной юбки, указывая другой рукой куда-то вдаль, в сторону моря.

— Мамочка, там русалки, правда? — улыбнулся он, почти повиснув на юбке матери.

— Да, мой котик, — шептала Аня, опускаясь рядом с ребёнком на корточки.

На небе не было ни одной тучки. Или было?

Аня посмотрела в сторону, пытаясь осознать, где она, кто она, и что она делает.

Вспышка.

Мальчуган, широко улыбаясь, поднял с земли какие-то камушки, разглядел их в лучах весеннего солнца, смешно прищурив один глаз.

Вспышка.

Максим прижал руки к окну, испуганно разглядывая тучи на горизонте. Они грозили вскоре закрыть всё небо.

Вспышка.

Ясное небо, яркое солнце, улыбки и радость.

Вспышка.

Белая комната, огромное окно, удушливая сырость и одиночество.

* * *

Света застала Анну в тёмной комнате. Женщина прижимала руку к стеклу и разговаривала с кем-то, видимо, очень далёким. Но лишь светлые воспоминания могли заставить Аню так улыбаться.

«Раз — рыбка маленькая плавником махнула. Два — рыбка старшенькая червячка лизнула. Три — пришла мама-рыбка и всех домой вернула».

Аня хлопала в ладоши, отвечая призраку из воспоминаний.

— Мамочка, мы же можем жить с русалками, правда? — прошептал Максим, прижимаясь к матери.

— Ну, Исайа же звал нас в гости... наверное, сможем, — улыбнулась Аня, поглаживая сына по голове.

Максим едва не бросился собираться в гости к тому, кто, по его мнению, очень любил маму.

Видение медленно исчезало.

— Поднимайся! — приказала Света, направив на подругу пистолет. Руки её заметно дрожали.

— И тебе привет, Света... — тяжёлый взгляд из-под бровей заставил Свету на мгновение растерять уверенность.

— Поднимайся, я сказала! — повторила Светлана, поведя стволом.

* * *

Рая оглядела многоэтажку, стоя под окнами первого этажа. Постройка уходила далеко в затянутое тучами небо. Только воронья и молний не хватало. Впрочем, ворон пытались заменить голуби. Получалось откровенно неважно.

Рая вдохнула и резко выдохнула. Уверенности поприбавилось.

Люди расступались, косясь на странную женщину, которая прожигала многоэтажку гневным взглядом. Какая-то старушка подошла и положила руку Рае на плечо.

— Доченька, может, тебе помощь нужна? А то ты так дырку в доме-то прожжёшь. — старушка отступила на шаг, вглядываясь в лицо женщины.

— Ой, бабуль, а вы в этом доме живёте? — Рая взяла старушку за руку, надеясь преодолеть первое препятствие в виде двери с домофоном.

— Да, живу. С мужем когда-то купили, уже двадцать лет платим. Сначала ключи долго не отдавали, строительство замораживали... Сейчас живём, платим помаленьку, дети помогают… А у тебя, доченька, детишки-то есть? — старушке явно не хватало общения.

Рая с удовольствием присела бы со старушкой на скамейку, поговорила бы за жизнь... но сейчас на это просто не было времени.

— Да, бабушка, есть. Дочка, вот, с хулиганом связалась, хочу с его родителями поговорить...

— Вот негодяй!.. — ахнула старушка.

— Так вот: боюсь, если просто позвоню в домофон — не пустят в подъезд. Ещё и погода портится...

— Конечно, дочка, впущу тебя... А сама пойду, там концерт в городе... — бабушка засеменила к подъезду и, порывшись в сумке, вытащила магнитный ключ и прислонила к замку.

Рая сердечно поблагодарила старушку, обняла и заверила, что всем там покажет кузькину мать. Этого было достаточно, чтобы пожилая женщина удалилась.

— Осторожнее на концерте — погода паршивая! — крикнула Рая ей вслед.

В горле пересохло, волнение не давало покоя. Женщина не могла понять, жарко ей или холодно. Хотелось то закутаться поплотнее в шарф, то снять футболку. Чем выше поднимался лифт, тем сильнее Рае хотелось развернуться и уйти. Но женщина гнала от себя такие мысли. Она нужна Свете, нужна Ане! Больше она не отвернётся, не уйдёт, не бросит...

* * *

Кто бы что ни говорил, но женская дружба существует. Только женщина поймёт, в какой момент подать таблетку обезболивающего, а если нет помады, но вот-вот мимо пройдет молодой человек, настоящая подруга без слов подкинет вам помаду. Подруга одолжит платье, которое, возможно, и окажется на размер меньше необходимого, но это не помешает подруге упаковать вас в него, не боясь того, что платье разойдётся по швам. Лучшая подруга всегда готова слушать, когда в очередной раз пишешь ей: «Я жирная, да?!».

«Конечно, нет, милая, но вот, я нашла серию отличных упражнений для ягодиц».

Иногда подруга может стать роднее матери и заботливее парня. Перед лучшей подругой не стыдно плакать в голос, размазывая косметику по лицу. Не страшно напиться, чтобы в пьяном бреду в одних лишь стрингах танцевать под песни Мэрлина Мэнсона. Подруга лишь хмыкнет и скажет наутро:

«Дорогая, ты выпила, а потом сразу уснула».

Так что же такое женская дружба? Клубок змей, готовых сожрать друг друга? Или безмерное доверие и солидарность?

Аня стояла смирно, совершенно не обращая внимания на злосчастный пистолет, который в любом случае выстрелит мимо — Света не сумеет прицелиться из-за дрожащих рук. Две женщины смотрели друг другу в глаза, не моргая. За Аней чувствовалась сила. А Светлана, наоборот, была беспомощна, даже когда держала подругу на мушке. Исайа всё ещё надеялся спасти любимую, пытаясь вырваться из злосчастной клетки.

— Ну так что? Почему не стреляешь, подруга? — спокойно выдала Аня, делая шаг вперёд.

— Мы не друзья. Марк мой, а ты перед ним сиськами трясла. Потаскуха! — выплюнула Света.

— Ты совсем дурная?! А что мне делать оставалось, по-твоему? — крикнула Анна.

— Сдохнуть, например, — усмехнулась Света.

— Ты себя вообще слышишь? В какой уже раз повторяю — мы игрушки в руках твоего Марка. Он собрался кому-то там мстить. Посмотри на себя, ты ему не нужна, дура! — Аня сделала ещё шаг вперёд, не обращая внимания на то, что палец Светы уже плясал на спусковом крючке.

А вот Свете сказать было нечего. Она мгновение оглядела себя, будто видела впервые: тощие руки, впалый живот, посеревшая кожа...

По впалым щекам градом потекли слёзы. Вера в саму себя и свои поступки пошатнулась. И правда, в кого же она превратилась? Разве Марк любил бы такую уродливую мумию?

— Но ведь я люблю его, — шептала Света.

— Нет, — отрезала Аня.

— Люблю! — уверенно выдала Света, вновь направив пистолет на подругу.

Звонок в дверь — и обе женщины замерли.

Звонок повторился.

— Откроешь, Света? А вдруг это твой Марк? — оскалилась Аня.

«Я знаю, девочка моя, от некоторых воспоминаний хочется поскорее освободиться. Забыть, как страшный сон. Но у каждой из нас есть такие раны, которые долго могут кровоточить, будить по ночам. И тут не стоит паниковать, искать обезболивающее. Стоит лишь набраться терпения и ждать, когда время подберёт тебе лекарство. Для каждого оно разное. Для кого-то — новая любовь, для кого-то — ребёнок, а для кого-то… хотя бы море. Однажды ты окажешься у моря, и оно унесёт на своих волнах боль воспоминаний. У каждого из нас своё море».

Эльчин Сафарли, «Если бы ты знал…»

Звонок прозвенел в третий раз. Никто из женщин не решался сдвинуться с места. Однако нужно было что-то делать. Света мучительно решала — пойти открыть дверь, или сначала прибить подругу?

Светлане не приходило в голову, что Марк не стал бы звонить в собственную квартиру. А вот Аня уже догадалась, что это мог быть кто угодно, но никак не Марк, и ей лишь нужно было, чтобы Света пошла на поводу своей одержимости.

Вновь звонок.

— Заставишь господина ждать? Он не обрадуется, — подначивала Анна подругу.

Света шагнула вперёд и завернула Ане руку за спину, приставив пистолет к виску подруги. Аня сопротивлялась только для вида. Нужно было обмануть Свету.

Женщины двинулись к входной двери мимо аквариума, где тритон не оставлял попыток освободиться, а увидев, что Аню ведут с приставленным к голове оружием, и вовсе рассвирепел.

— Успокойся, рыбка, — прошипела Света, больно надавив пистолетом на голову подруги.

Аня поморщилась, но кивнула, пытаясь сказать любимому, что всё в порядке и она невредима. Не стоило провоцировать на скандал сумасшедшую, тем более — вооружённую сумасшедшую. Исайе было тяжело, но он послушно отплыл от стекла. Аня подала бы ему знак, если бы что-то было не так.

— Кто там? — подойдя вплотную к двери, спросила Света.

Но ответа не последовало. Света подтащила Аню ближе и повторила вопрос. Ответа не последовало.

— Дёрнешься — мозги вышибу, — шепнула Света Анне в ухо, щёлкнув замком.

Аня начала уже предполагать, что Марк устроил новую проверку для своей подчинённой... но это оказалась Рая.

Света ничего не успела сделать, Аня вывернулась из её хватки. Грохнул выстрел. Вслед за ним что-то треснуло и разбилось, полилась вода. Аня тут же сообразила, что именно могло разбиться так громко, и это её напугало, ибо выстрел мог зацепить самое дорогое.

Рая держала Свету, прижимая её к полу. Как только женщина увидела, что Света кого-то держит, и увидела оружие в её руках, то не задумываясь бросилась вперёд.

Освобожденная Аня побежала в гостиную.

— Держи её, Райка, не отпускай! — только и выдала она.

Рая сильнее прижала Свету к полу. Ополоумевшая женщина не скупилась на проклятия и оскорбления. Рая держала Свету кое-как, не понимая, откуда в этой худенькой женщине столько силы. Только сейчас она заметила, как изменилась её подруга.

— Света, что же с тобой сделали?.. — бормотала Рая.

Аня тем временем уже была в частично затопленной гостиной. Среди водорослей и осколков аквариума валялся Исайа. Анна было подумала, что тритона убили... но тут он зашевелился.

— Исайа! — Анна кинулась вперёд, даже не заметив, что поранила ногу об один из кусков стекла.

Исайа радостно посмотрел на женщину. Аня опустилась на колени и уткнулась в шею возлюбленного.

— Я так волновался за тебя… не мог помочь... прости!.. — бессвязно шептал тритон.

— Русалка! Это ж русалка! — поразилась Рая.

— Приветствую, спасибо за помощь, — показал Исайа на Свету, которую Рая уже успела связать и заткнуть.

— Он ещё и разговаривает! Обалдеть! — ещё пуще удивилась Рая. — Аня, ты чего мне не сказала?

— А ну-ка, подержи, — Рая толкнула Свету в руки Ани.

Женщине не хотелось никого подпускать к русалу — уж точно не после того, что с ними обоими сделали здесь. Очередного издевательства они бы не вытерпели. Анна шагнула вперёд, но тут же скривилась — дал о себе знать порез. Рая не обратила на это внимания, во все глаза глядя на русала.

— Это ты во всём виноват? — строго спросила она.

Исайа коротко кивнул.

— И что теперь? Мне плевать, кто ты. Ты задурил голову одной моей подруге, из-за тебя пострадала другая. Спрашиваю ещё раз: и что теперь?

Тритон почувствовал себя женихом перед матерью невесты... и улыбнулся.

— Я люблю её всем сердцем, и заберу с собой... или сам останусь с ней.

— Хочется верить, что я просто сошла с ума и сейчас передо мной обычный мужик. — Рая перевела взгляд на длинный, изуродованный шрамом хвост. — От мужчин все проблемы.

Рая села на пол, тяжело вздохнула... и заплакала. Сначала негромко, но вскоре плач перерос в настоящие рыдания. Слёзы обжигали её уже увядающее лицо. Рая подалась вперёд и обняла подруг. Аня не удержалась и тоже заплакала, обнимая подругу в ответ. Одна лишь Света всё пыталась вырваться.

Исайа не вмешивался. В какой-то момент тритон почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу. Обернувшись, русал никого не увидел, но понял, что призрак наблюдает сейчас за своей матерью.

Рая встала и новым взглядом огляделась вокруг.

— Ну, что делать-то будем?

— Светку пока привяжем, а Исайу потащим вниз. Я слышала Марка...

— Это не Марк, — прервал разговор Исайа. — Он далеко не всё тебе рассказывал, Аня. Его настоящее имя — Морок, и он хочет убить мою мать. Если он сделает это, вся сила морских вод достанется ему, — мужчина осторожно, чтобы не пораниться о стекло, подполз ближе.

— А люди… Концерт? — Аня изогнула бровь.

Тритон отвёл взгляд.

— Амфитрита хочет отомстить людям за меня. Она считает, что ходячие виноваты в моей смерти. Нужно помешать Мороку. Нельзя, чтобы он завладел всей магической силой. Надо спешить.

За окном громыхнуло.

Света начала трепыхаться активнее.

— Тут мы её не оставим. Её надо освободить от проклятия, иначе она такой и останется, — невесело выдал тритон.

— Значит, потащим с собой, — поставила точку Рая.

Покопавшись хорошенько в карманах Светы, женщины нашли ключи от фургона и снотворное. Пистолет Анна, на всякий случай, забрала себе.

Свету привязали к ножке дивана, а русала потащили в покрывале, как в гамаке стараясь не обращать внимания на удивлённые взгляды тех, кто видел торчавший из ткани хвост.

— Да, вот такие мы хорошие рыбаки. Улов — что надо, — ответила любопытствующим Рая, — Ять, ну и туша... Неужели ты таскала его сама?

Аня улыбнулась, а тритон благоразумно молчал в тряпочку. Найдя нужный фургон, женщины втащили свёрток в кузов. Аня залезла следом, а Рая пошла за связанной Светой.

Привалившись к стенке, Аня достала заранее подготовленную бутылку воды и облила уже начавший подсыхать хвост русала.

— Как ты? — мужчина скинул с себя покрывало, придвинувшись чуть ближе к возлюбленной.

Аня устало посмотрела на него.

— Я в порядке. — Аня взяла тритона за руку, внимательно посмотрев на порез. — И как ты это себе представляешь? Вот как я там буду, в море?

Тритон осторожно высвободил руку, притянул женщину к себе и посмотрел ей в глаза. Он понимал: даже если она откажется, захочет остаться здесь, он пойдёт за ней, будет молить мать подарить ему ноги, сделать его человеком.

— Если ты не пойдёшь за мной в море, я останусь с тобой на земле. Только тебе выбирать, отрастить мне ноги или тебе хвост. С той силой, что хранится в трезубце, это возможно. Аня, я отдал тебе свою жизнь. И только тебе сейчас решать, принять её или нет.

Аня тяжело вздохнула и притянула мужчину к себе.

— Смешные вы, мужчины. «Не пойдёшь ты — пойду я!». Думаешь, я откажусь от тебя — теперь, после всего, что мы пережили? Ну уж нет, мой милый, я обещала вернуть тебя в море, и я это сделаю! — гордо объявила Аня.

Исайа приподнялся и поцеловал возлюбленную. Он не променял бы эту добрую и сильную женщину ни на одну русалку мира.

Распахнулась дверь фургона. Исайя тут же запахнулся в покрывало. Но это была всего лишь Рая со связанной и поникшей Светой.

Раиса обвела парочку взглядом и, хмыкнув, осторожно подтолкнула Свету к ним.

— Кому расскажешь — не поверят... — рассмеялась Рая. — Присмотри за Светой, только аккуратно. Как там тебя…

— Исайа, — отозвался русал.

— Давай, Иса, посиди с ней…

— Раечка, не надо сокращать его имя! — встряла Анна.

— Плевать. Понял меня, ты? — Рая ткнула в русала пальцем и нахмурилась.

Исайа кивнул.

Наконец фургон тронулся. Рана дала о себе знать, и, пока Рая вела машину, Аня, сидевшая рядом, бинтовала ногу. Сама рана была небольшой, но крови вытекло много. Рая беспокоилась за подругу, но промолчала.

За окном проносились невысокие дома. Анна закончила лечение и принялась копаться в бардачке.

— Что ты там ищешь? — буркнула Рая, не отвлекаясь от дороги.

— Что-нибудь острое...

Рая, одной рукой держа руль, вторую опустила Ане на плечо, и та наконец оторвалась от своего занятия.

— Ты серьёзно, Аня? Ты правда полезешь с ним в море? Ты же не рыба, — прошептала Рая, надеясь, что Исайа не услышал.

— Рая, я понимаю, что это выглядит бредово. Но… Я уверена в том, что делаю. Наверное, впервые в жизни я не сомневаюсь. Я думаю, Максимка всегда их видел, знал, что они существуют. А я не верила, и теперь столкнулась с ними, и это… Не знаю. Судьба? Может быть, это Максим привёл меня в ту ночь к Исайе?

— Ты всегда была с прибабахом, Аня. Но он же того, ну… Рыба — она и есть рыба. И как ты теперь? Всю жизнь икру откладывать? Или что ты там делать-то вздумала?

Анна смущённо усмехнулась и уставилась в окно. Наконец, решившись, наклонилась к подруге.

— Вообще-то, член у них есть, просто не видно...

Рая засмеялась.

— Ну, Анька, ну ты даёшь! Может, мне тоже на рыбалку сгонять? — отсмеявшись, Рая закурила.

А облака всё чернели, начался мелкий дождь, однако многие по-прежнему ехали на концерт. С той стороны доносилась музыка, вскоре стало видно и бушующую толпу.

Фургон затормозил — машин было слишком много, чтобы проехать. Аня задумчиво окинула площадку взглядом... и увидела у края утёса, неподалёку от сцены, знакомую фигуру в чёрном. Невысокая девушка держала над Марком зонт и что-то говорила, а мужчина важно кивал.

В ушах у Ани застучало, а в голове зашумело. Оглядевшись, она увидела старый мотоцикл «Юпитер». Рядом стоял старичок, который весело обсуждал что-то с каким-то пареньком, то и дело указывая на свой драндулет.

Аня повернулась к Рае.

— Спасибо, подруга. За всё спасибо: и за правду о Костике, и за то, что сегодня помогла...вообще за всё. А теперь забирай Светку. Я знаю, что делать.

Примечания:

Дорогие мои, это последняя глава моей истории. Я очень надеюсь, что вы были довольны рассказом. Спасибо всем, кто исправно ждал каждую главу, спасибо каждому комментарию и лайку. Мое уважение всем, кто адекватно воспринял историю и лучи добра за ваши эмоции!

Спасибо создателю заявки и по совместительству бете Maria Moss, с ее помощью эта история всегда становилась живее и грамотнее!

Отдельное спасибо: Aisonne за слова и награды, было правда приятно ^^

Спасибо комментариям: Амантий Буравсон, I am Ryu, Joyo, Анна, Anat2017, Tosha Hunt, ToRoShi, Лера Климина, Sherlock A., Gold Dragonfly.

Люблю всех! <3 Удачи, любви и здоровья!

P.S. Всегда рада отзывам, особенно в конце работы. Мне всегда интересно ваше мнение ^^

Русалка — это физическое воплощение платонической любви.

©

Зеваки толпились по всему периметру площадки, стремясь подобраться ближе к сцене. Хотя, учитывая то, что творилось за спинами музыкантов, всё это можно было сравнить с последним выступлением на «Титанике». Только тут люди и не представляли, какая буря на них надвигается. Они прекрасно видели волны, вздымавшиеся над камнями, видели чёрные тучи и чувствовали дождь, но никто не подозревал, что смерть близка.

Хотя были и те, кто утверждал, что нужно было поскорее убираться оттуда. А там, за ограждением, где стояла полиция, маячил десяток протестующих. Их предводителем был строитель Александр, державший над головой мокрую доску, на которой потёкшими буквами было выведено: «КОНЦЕРТ НА КОСТЯХ!»..

Рыжий строитель так и не смог забыть о том жутком случае с его коллегой и другом. Невеста Романа уже купила свадебное платье... а крохотной компенсации за его смерть не хватило даже на похороны.

Саньку удавалось докричаться до немногих, однако он считал, что, если ему удастся увести хотя бы часть людей — это уже будет маленькая победа. Он своими руками строил сцену и знал, что она, скверно сляпанная, точно не выдержит такого ветра...

Морок стоял недалеко от сцены, и ему было глубоко наплевать на сброд, собравшийся здесь. Мужчина знал одно: когда королева применит свою силу, то это привлечёт много внимания. О русалках узнают. А после массового убийства на них начнётся заслуженная охота. Охота на этих хвостатых выродков, которые жалели его... и при этом смотрели с отвращением. Но он сделает куда больше. Когда королева поймёт, какую беду накликала на свой народ, она будет сражаться. Но Морок привлечёт внимание её народа, обратив его против королевы. Он отберёт последнее, что осталось у этой женщины, — любовь её племени и власть. У неё ничего не останется, и тогда Амфитрита поймёт, что он мог бы быть для неё всем, но она сама отказалась от него.

Морок чувствовал её приближение, чувствовал её силу. Амфитрита спешила, гонимая яростью и желанием отомстить за сына. А Светлана должна будет убить эту парочку как раз в момент его триумфа.

Кстати о Свете... она должна бы уже приехать. Он ведь сделал всё, чтобы это было максимально просто даже для неё.

* * *

Старичок, размахивая стаканом с пивом, громко хохотал, обсуждая с молодым парнишкой разницу между старыми и новыми моделями мотоциклов. Парень громко возмущался, настаивая на том, что главное — мощность мотора.

— У вас аэродинамика страдает. Гляньте на обвес, — не унимался он.

— Нормально всё у меня с аэродинамикой! Да ты на шины глянь! — старичок махнул рукой в сторону «Юпитера», расплескав пиво. — Ну вот, придется ещё наливать... А ну пошли! Расскажешь ещё про свою развалюху!

Аня внимательно следила за разговором, надеясь на то, что увлечённый разговором старик забудет ключи в замке зажигания. Так и произошло. Когда двое мужчин ушли за новой порцией пива, Анна подкралась к мотоциклу, подняла боковой упор и покатила мотоцикл обратно к фургону.

Света снова завозилась. Рая даже внимания не обратила — только головой покачала.

Кое-как усадив обмотанного покрывалом тритона в коляску, Аня села на мотоцикл.

— Ты что делаешь? — поинтересовалась Рая.

Аня посмотрела сначала на трепыхающуюся Свету, а затем на Раю.

— Раечка, спасибо за всё. — не удержав слёз, она обняла старую подругу, прощаясь с ней навсегда.

— Не умри, — всхлипнула Райка. — А ты... Только сделай с ней что-нибудь — выловлю и уху сварю! — Рая погрозила Исайе пальцем. Тот лишь улыбнулся, и женщина, не удержавшись, всё же обняла и его, надеясь, что это странное сверхъестественное существо защитит подругу.

Аня повернулась к возлюбленному. Тот сильнее закутался в покрывало, скрывая хвост от чужих глаз, и накрыл руку Ани своей. Им не нужно было слов, не нужно было размышлений. Женщина нагнулась к тритону, поцеловала его в губы и завела мотор.

— Конец тебе, каракатица! — прошипела Аня, разворачивая мотоцикл в сторону Морока, который стоял на краю утёса и что-то — или кого-то? — высматривал.

Мотор взревел, шины заскребли по мокрому асфальту. Мотоцикл дёрнулся вперёд. Аня вдавила клаксон, заставляя толпу шарахнуться в стороны.

— Куда?! — закричал владелец мотоцикла, уронив стакан с пивом, и рванул следом, аки заправский спринтер.

Мотоцикл сделал крюк, чудом не задев толпу. Надо было провернуть всё быстро, не дать цели возможности отскочить.

Света, вывалившись из машины, увидела, куда направляется мотоцикл, и наконец разорвала пакет, больно впивавшийся в кисти рук — не зря она всю дорогу пыталась продырявить его ногтями. Рая не успела схватить подругу, и та помчалась вслед за мотоциклом.

Мороку некуда было бежать — он заметил мотоцикл слишком поздно. Ему оставалось либо попытаться пробить собой стену сцены, либо броситься навстречу смерти... либо прыгнуть с утёса.

Но выбрать Морок так и не успел.

Мотоцикл обрушился в пучину, увлекая Морока за собой. Толпа зашумела. Кто-то кричал, иные же просто наблюдали.

Исайа оттолкнулся от мотоцикла, стараясь поскорее нырнуть, чтобы подхватить Аню. Она тем временем вцепилась в Морока, стремясь добраться до золотой ракушки у него на шее. Однако Морок не намеревался сдаваться, и сам вцепился Ане в волосы. Боль придала женщине сил, и она наконец сорвала украшение. В этот момент дерущиеся рухнули в воду.

А рядом падал маленький мальчик, зажмурившийся от страха и боли. Он хватался за воздух, почти не дыша из-за переломанных костей.

Света расталкивала людей локтями, пробираясь к утёсу. Она едва переставляла ноги, а зрачки занимали чуть ли не всю радужку. Магия медленно уходила из её тела. Женщина была полна решимости последовать за возлюбленным. Света просто прыгнула в воду, даже не раздеваясь. В толпе заохали и заахали. Полиция старалась удержать самых активных.

— Светка! — закричала Рая, бросаясь к краю утёса. Её повалили на землю.

— Успел! — выдохнул строитель Александр.

Люди не знали, что и думать, куда деваться. Кто-то даже снимал видео на телефоны. Наконец вызвали МЧС и скорую. А волна уже приближалась, и люди заметили опасность только тогда, когда какая-то девушка, взяв своего молодого человека за край кофты, трясущимся пальцем указала на море.

— Шторм, — прошептала она.

Люди разбегались, стремясь поскорее добраться до автомобилей. Грянул гром и разразился ливень, невдалеке ударила молния.

* * *

Аня погрузилась с головой. Воздух заканчивался. Оглушённая ударом о воду, женщина погружалась на дно.

«Может, сдаться? Я выполнила обещание».

«А моему мальчику было так же больно? Повторяю его судьбу, можно сказать».

«Я так устала...».

Чьи-то руки подхватили её и резко потянули вверх. Оказавшись на поверхности и глубоко вдохнув, Аня закашлялась. Исайа старался удерживать женщину над водой. Анна подняла глаза и увидела, что сверху упала Света.

— Исайа, Светка! — Аня схватила его за плечи и набрала воздуха в лёгкие.

В этот момент тритон нырнул. Аня крепко держалась за него. Рыжие волосы Светы были хорошо различимы в воде. Наконец Исайа вытянул и её.

Аня посмотрела в сторону, пытаясь разобраться, что делать дальше, и осознала, что сейчас держит в руках ту самую ракушку. Женщина положила её на валун и, пока Света откашливалась, со всей силы ударила по магической побрякушке камнем.

Раздался оглушительный грохот, ливень обрушился с новой силой. По бушующим волнам начало расползаться чёрное пятно.

Раковина разбилась на множество осколков. Золотой дым устремился к небу. Света завизжала и осела на землю.

— Анечка, что же это творится?! — вскрикнула она, прижавшись к подруге.

Аня отстранила Свету, наблюдая за тем, как золотое сияние исчезает из её глаз.

— Светка, что помнишь? Как себя чувствуешь? — Аня засыпала подругу вопросами.

— Нормально, Анечка. Всё помню… Боже, страшно-то как!.. — Света разрыдалась, прижимая ладони к лицу.

— Исайа, плыви к матери! Я позабочусь о Светке! Останови её! Она убьет людей, и тогда всему конец! Вам нельзя быть рассекреченными! — перекрикивая шум волн и вой подруги, Аня крепко сжимала худые плечи Светланы.

— Аня, а как же ты? — взволнованно посмотрел на женщину тритон.

— Всё хорошо, мы отползём за камни! В воде я тебе не помощник, тебе придётся самому!

— Я люблю тебя, — прошептал мужчина и нырнул.

— И я тебя, милый. Будь осторожен, — волны подхватили шёпот Ани.

Исайа лишь немного продвинулся вперёд, желая успеть встретиться с матерью. Амфитрита уже возвышалась над водой, окружённая магическим сиянием. Трезубец источал силу и воплощал гнев всех предыдущих морских царей. Молнии сверкали, обрушиваясь на утёс. Крики отчаяния и страха разносились над водой, и спасатели, в попытках вырвать из эпицентра катастрофы хоть кого-то, попадали под удары. Некоторых уже поджарило на месте.

Исайа уже мог видеть мать. Однако, только хотел он что-то сказать, как длинное щупальце потянуло его вниз.

Истинный облик Морока вернулся, когда золотая раковина разбилась. Лицо его исказилось от боли из-за сломанных костей, но он боролся: нельзя было допустить, чтобы мать увидела сына. Мужчина переплёл нижние конечности, затягивая принца на дно. Тритон трепыхался из последних сил.

— Ну уж нет, ты мои планы не испортишь! Зря я не убил тебя сам! Хотел, чтобы ты со своей ходячей были свидетелями моего триумфа... Зря. Я исправлю эту ошибку.

Щупальца сомкнулись на груди русала.

Исайа корчился и извивался, в глазах его темнело. Вдруг... будто чья-то незримая длань коснулась сердца, давая силы бороться.

Извернувшись всем телом, тритон вцепился зубами в щупальце. Морок взвыл от боли, но хватку не ослабил, даже наоборот. Но и Исайа не разжимал челюсти, вырывая из щупалец куски мяса. Морок не выдержал и всё же разжал щупальца. Это был шанс, которым тритон воспользовался, бросившись вперёд. Развернувшись вокруг своей оси, мужчина со всей силы махнул хвостом, ударив Морока в область сломанных рёбер. Морок заскрипел зубами и кашлянул кровью. Исайа рванул вверх. Достигнув наконец поверхности, он увидел мать.

— Остановись! — крикнул Исайа, обратив на себя взгляд Амфитриты.

Волна, которая должна была вот-вот рухнуть на утёс и унести сотни жизней, остановилась, стеной заслонив тучи. Минута — и вода обрушилась обратно в море.

Принц выдохнул и воздел руки к небу, благодаря всех богов.

Амфитрита не верила своим глазам. Её сын, которого она уже похоронила, жив! Женщина проплыла вперёд, боясь того, что перед её глазами мираж. Исайа поплыл навстречу, остановился в паре метров от Амфитриты и посмотрел ей в глаза. Но, не удержавшись, обнял мать.

— Но как же так? Морок сказал, что тебя убили! — королева коснулась лица сына, еле сдержав слёзы.

— Матушка, Морок — предатель! — Исайа отстранился от Амфитриты.

— О чём ты говоришь? Морок не может быть предателем! Он помогал тебя искать, был готов мстить ходячим... Ты понимаешь, что говоришь?

* * *

Света кое-как успокоилась, выслушав то, что ей пыталась объяснить Аня. Женщина словно увидела себя заново: она исхудала, будто постарела лет на двадцать. Она никак не могла поверить в то, что всё это время была прислужницей монстра. Анна как могла пыталась объяснить всё Свете, поглядывая на что-то обсуждавших русалок в воде. Аня думала, что худшее позади. Нужно было спешить, сверху всё постепенно приходило в норму. Упавших в воду скоро должны были начать искать, люди так толком и не поняли, что происходило внизу.

Анна не знала, что делать: поторопить русалок или помочь подруге. Щелчок затвора привёл её в ужас. Еле стоящая на ногах Света целилась Ане прямо в голову.

— Светочка, одумайся! Что же ты делаешь?! Не надо! — просипела Аня. Пистолет, видимо, выпал и улетел на берег, когда Аня вместе с мотоциклом упала в воду.

— Света, родная, положи пистолет.

Тщетно.

— Это какой-то бред! Русалки! Чудовища! Аня, посмотри на меня, я ходячий труп! Лучше бы я ещё тогда отказалась от тебя! Рая всегда была права! Боже, ну почему всё это произошло со мной?! Что я такого плохого сделала?! — Света вся дрожала, с трудом удерживая пистолет.

— Верно, родная, ты совсем ничего не сделала. Мы отправим тебя домой, а я и вовсе исчезну из твоей жизни. Всё будет хорошо, только опусти пистолет. — Аня сделала шаг в сторону подруги.

Из моря за её спиной выбрался раненый Морок, и поплыл в сторону Амфитриты и Исайы. Королева с отвращением посмотрела на своего советника, и тот всё понял. Его план с треском провалился.

Амфитрита подняла трезубец над головой. Море словно закипело. Исайа отплыл в сторону.

— Я верила тебе! — зашипела повелительница морей. — Предатель! Убийца! Мерзкий слизняк!

Сейчас Амфитрита казалась Мороку более прекрасной, чем даже само море. Он готов был умереть от её руки. Все годы, что он провёл рядом с ней, пронеслись в его голове за мгновение.

Но королева просто не успела ничего сделать. Выстрел — и её руки застыли над головой. Свет её силы тут же погас. Выстрел оказался смертельным.

Света сама не верила в то, что сейчас сделала. На неё нашло какое-то помешательство, стоило ей увидеть знакомое лицо, а паника накатила с новой силой, когда вокруг Марка закружили щупальца. Страх, отвращение, жалость к самой себе накрыли с головой, и Света, не задумываясь, выстрелила в него. Вот только опыта в стрельбе у неё не было никакого, и вместо того, чтобы сразить ненавистного монстра, Света убила морскую королеву.

Какая ирония... Повелительница морей могла уничтожить сотни людей. Одна пуля — и вот, Амфитрита тонет, неспособная больше держаться на воде.

Морок подхватил королеву при помощи щупалец и прижал к груди.

— Нет! Амфитрита, любовь моя, ты не должна была умереть! — закричал Морок, судорожно оглаживая лицо Амфитриты.

Исайа протянул руки в надежде удержать дух матери, но понимал, что это бесполезно. Глаза королевы стремительно тускнели, и наконец она, напоследок что-то прошептав, умерла.

Морок захрипел и крепче прижал возлюбленную к себе, и прикоснулся своими губами к её. Ничего больше не имело смысла. Он просто отпустил бездыханное тело, которое подхватил Исайа.

— Матушка... Ох, мама…

И пока принц метался в растерянности, Морок доплыл до берега, его щупальца дотянулись до Светланы.

— Нет! Монстр!

— Ты же любила меня, своего Марка... — Морок оскалился.

— Ты не Марк! Ты чудовище! — завизжала Света, пытаясь вновь прицелиться.

Щупальца опутали и сдавили Свету, пистолет упал к её ногам.

— Всех вас истреблю... Знал, что вы никчёмные, гадкие паразиты... Бесполезные слизняки... — хрипел Морок.

Аня вырвалась вперёд, вцепилась в щупальца, пока они не подхватили и её.

— Ненавижу вас всех. Ненавижу! — закричал Морок, ломая Свете шею.

Настала очередь и Ани испытать удушающую хватку. Она не могла ни дёрнуться, ни вздохнуть. Вот-вот они с Максимкой отправятся в свой маленький рай. Исайа в море. Она обещала... и дала ему свободу. Пускай она не останется с ним — не страшно, главное — её любимый со своим народом. Аня прикрыла веки.

Внезапно хватка ослабла, и Аня упала на гальку. На секунду всё замерло, и, резко вздохнув, женщина закашлялась. Сколько раз за этот день она оказывалась при смерти? Сколько ещё будет длиться этот кошмар?

Исайа проткнул Морока насквозь, и ему для этого даже не понадобилась магия.

Морок растерянно посмотрел на свою грудь и беззвучно отправился ко дну.

Аня лежала на камнях, приходя в себя. Взгляд её упал на тело Светы. Слёзы покатились по щекам.

Исайа ушёл под воду, подхватил тело матери и поплыл к берегу, где Аня проливала слёзы над телом подруги.

Исайа провёл ладонью по лицу матери, окончательно убеждаясь, что больше не услышит её голоса. Ане всё это напомнило её саму в тот момент, когда она сама стояла над телом сына. Женщина закрыла подруге глаза.

Исайа поднял глаза на Аню. Теперь он больше не принц, он — король. Сила трезубца теперь в его руках, как и ответственность перед всеми русалками и тритонами, его племенем.

Аня посмотрела на любимого, почувствовала его страх.

— Аня, я… Я обязан увести свой народ далеко отсюда. Нельзя больше пересекаться с людьми, я не хочу, чтобы что-то подобное произошло снова. Я должен с почестями похоронить матушку. Я бы очень хотел остаться с тобой, моё сердце по-прежнему принадлежит тебе... но выбор сделан за меня. Я не могу оставить их там, в море, одних. Нужно уплывать. Аня, я…

Анна вытащила из кармана кусочек CD-диска и резко провела им по ладони. Кровь окропила крупную гальку. Тритон завороженно смотрел на то, как рубинового цвета капли падают на землю. Мужчина выпрямился и притянул женщину к себе, целуя её руку, шепча слова благодарности и любви. Аня поцеловала его холодные уста и вновь бросила взгляд на мёртвое тело бывшей королевы, мысленно прощаясь с ней. Она жалела, что ей не удалось и словом перемолвиться с Амфитритой и хотя бы поблагодарить за Исайу.

Женщина отстранилась и посмотрела куда-то вдаль.

Максим стоял на камне, широко улыбаясь. Затем он осторожно спустился, подошёл к матери и обнял её, невесомо поцеловав в щёку.

Тритон взял её ладонь в свои, оставляя поцелуй на другой щеке.

* * *

Репортёры и ведущие громко зачитывали списки погибших.

«Благодаря надёжным источникам нам удалось выяснить, что концерт был проведён с нарушением всех мыслимых и немыслимых норм безопасности. Жертвы начались уже на этапе строительства. Сотрудник строительной компании Радушин Роман Русланович погиб при возведении сцены. Количество жертв до сих пор уточняется. Спасатели продолжают поиски Рыбина Марка Валентиновича — организатора данного мероприятия. Мотвиенко Анны Андреевны также не было найдено. Девушка сбила на мотоцикле Марка Валентиновича. Выясняется, было ли это намеренно или случайно. Очевидцы утверждают, что девушка ехала не одна. Аномальная погода пока не объяснена синоптиками. Мы…» — Рая нажала на кнопку пульта, выключив телевизор.

— Мам, может, поешь? — осторожно подошла дочь, обняла Раису за шею.

— Да, надо бы… — женщина опустила голову, встала со стула.

— Мам, там тот мужчина приходил. Рыжий. Соболезновал насчёт тёти Светы.

Раиса лишь покачала головой.

— Не надо мне тут никаких рыжих. Чем занят твой брат?

— В комнате, уроки делает...

— Хорошо, пусть голову учёбой забивает. Ладно! — Рая выпрямилась. — Нечего хернёй страдать, пошли, милая, дел полон рот. — Она обняла дочку и звонко чмокнула в висок.

— Знаешь, мам, я вчера шла вдоль трассы, и... думаю, я видела русалку, — шёпотом сказала девушка.

Рая на секунду остановилась, стиснув зубы.

— Забудь эту глупость, русалок не существует, — строго сказала она. — Господи, и чему только в школе учат... Мы же у моря живём, мало ли какую рыбину ты видела!

— Да, ты права, мам. Взрослая, а такое кажется... — хихикнула девушка, и ушла в комнату.

Рая тяжело вздохнула и пошла вслед за дочкой.

Там, далеко от города, совсем глубоко, море плескалось в лучах солнца, и, если приглядеться, можно было увидеть всплески, словно дельфины резвились. Но так ли это? Никто не мог определить точно.

А русалки... А что русалки? Русалок не существует.