Наши пути (гет)

Хельга ввалилась в квартиру с кофе в одной руке и бумажным пакетом с продуктами в другой. Квартира встретила её душным молчанием. Хельга открыла окно, впустив сырой воздух и шум машин, осмотрелась — на месте вещей Алекса зияли пустоты, словно это была игра «найди двадцать отличий» с тоской в виде главного приза.

Она разложила продукты, заметив, что вся посуда чистая. Представила, как он размышляет, ставить посудомойку в теперь чужом доме или не обращать внимания. Наверное, он даже пытался выбрать второй вариант, но любовь к порядку оказалась сильнее. Как всегда.

Хельга включила ноут, устроилась в кресле с кофе и пончиком и клятвенно заверила саму себя, что только немного поработает, а потом сразу за уборку — чтобы квартира не выглядела как сыр с дырками.

Когда она очнулась, на улице уже стемнело.

Что ж, значит, не судьба ей сегодня убираться, зато в выходные она обязательно это сделает. Конечно, если не будет других планов.

Она потянулась, размяла затёкшую шею, включила свет, привычно ощущая себя вампиром под солнцем, и разогрела нехитрый ужин. А после вернулась к ноуту и открыла фейсбук, решив, что теперь и беседу можно продолжить, спустя столько времени с последнего сообщения — чтобы сразу было понятно, кто тут занятой человек.

— Тебе стоит прийти на встречу выпускников, удивишься 100% :)

Пфф, что она там забыла?

— А тебе откуда знать, ты же сам на них не ходишь :)

— Вот поэтому собираюсь сходить :)

Неужели пригласит пойти вместе?

Хельга уже выбрала из вороха отмазок самую неоспоримую, но он так и не продолжил. Странно.

— Я ни разу не была и тебе не советую. Смотреть на постаревшие лица еще хуже, чем в свой ID.

— Да ладно, не так уж много лет прошло. Когда еще идти, если не сейчас?

Хельга усмехнулась — сложно было с этим не согласиться.

— В 70, когда половина помрет уже :)

— То есть в 70 морщины тебя смущать не будут?)

— В 70 меня ничего смущать не будет)

На мгновение она представила себя в старости: вредной и ссохшейся бабулькой, в которой жизнь теплится на одной только злости и ностальгии по былым временам. Хотя зачем представлять, она и сейчас примерно такая. Разве что зубы все свои.

Может, и правда сходить на эту дурацкую встречу?

В младшую школу, конечно. Со средней и старшей её вообще ничего не связывает, кроме нескольких полезных знакомств.

— Ну и когда будет парад старперов?

— :)) Вроде в мае собирались.

И даже не спросил, чего она вдруг передумала. Странно-странно. Но до мая ещё куча времени, чтобы снова передумать.

Хельга опорожнила забитую до верха пепельницу в форме кленового листа, вспомнила, что много лет назад они с Алексом купили её в Ванкувере. Это была поездка в золотую солнечную осень, пропахшую блинчиками и первым признанием в любви. С его стороны, конечно. Она решилась это сказать гораздо позднее.

Наверное, ему тогда было тяжело. Наверное, ему часто было с ней тяжело.

Хельга всмотрелась в полки, пытаясь угадать в следах на пыльном дереве скрытое послание, но видела только пустоту — а что раньше стояло на её месте, не могла вспомнить. Какие-то статуэтки? Может, фото в рамке?

Ай, плевать. Если не помнит, значит, туда им и дорога.

* * *

Суматошное рабочее утро выбило из неё все сторонние мысли — возможно, поэтому она мазохистически любила рабочие утра.

В офисе никто не удивился её появлению в разгар отпуска. Напротив, особо смелые ещё и докопались, почему вчера работала из дома, хотя она и не должна была. Шеф просто махнул рукой, явно потом ещё месяц будет ворчать, что она не ценит его заботу. Стажёры в панике изображали бурную деятельность.

На планёрке Хельга была в каждой бочке затычкой, навёрстывая упущенные полнедели. Отхватила репортаж о проблемах на вокзале, которые сама же вчера и заметила, отчиталась за стажеров — не зря весь прошлый день подчищала за ними, утёрла нос выскочке Линде и придумала материал на следующий выпуск. Шеф оценил её настрой, остальные не очень, но их никто не спрашивал.

На репортаж стажёры поехали с ней, и Хельга ощутила себя мамой-уткой очень бестолковых утят. За каких-то пятнадцать минут дороги они умудрились задать столько вопросов, в том числе личных, что она всерьёз раздумывала уволить одного из них в качестве устрашения. Осталось только выбрать: Бойкую, Долговязого или Хипстершу.

— Ты когда-нибудь увольнял стажёров?

— Увольнял — нет. Переводил в другой отдел, пока они себе на стройке палец не оттяпали — было дело. А что, сильно лажают?

— Сильно бесят :\

— А существуют в природе те, кто бы тебя не бесил?)

— Нет, я бы и тебя сейчас уволила.

Хорошо хоть в процессе интервью работников и управляющего стажёры оказались полезными — только это и спасло их от участия в голодных играх, которые Хельга уже представляла. Кстати, ставила бы на Бойкую, она была самой беспринципной, пусть и не менее наивной, чем остальные.

Уже в офисе, печатая статью и предварительно загрузив стажёров работой по самую макушку, Хельга пошла на перекур — обмыслить заключительный абзац. В курилке, как ни странно, никого не было.

— Ну не знаю насчет хостела. Прикинь, сколько людей будет меняться каждый день, это тебе не постоянная аренда.

— Так интереснее :) И я ещё не решил, сперва ремонт надо закончить. И вообще начать)

— Удачи с этим) Может, когда закончишь, ничего уже не будет хотеться.

— Если возникнут проблемы с мотивацией, обращусь к тебе за целительным пинком :)

Хельга набирала на телефоне «это ты по адресу, обращайся», когда напротив кто-то цокнул.

— Впервые вижу, чтобы ты так улыбалась, — протянула Эми, доставая сигарету из пачки. — Ты точно на похороны ездила?

Хельга шумно вдохнула, закатив глаза, и дала ей прикурить.

— Глупости не говори. И да, гроб в церкви на свадьбу не ставят.

— Смотря какая свадьба, — затянулась Эми. — Так что, кто он? Или не он?

— Ты его не знаешь, — капитулировала Хельга, зная, что бесполезно с ней спорить. — И ничего нет.

— Ну-ну, по тебе видно.

Даже Эми иногда бесила.

* * *

Недельный выпуск отправился в печать, а пятничная Хельга — домой, смотреть баскетбол в компании пива и снэков. И Арнольда, если можно считать компанией переписку в фейсбуке.

— Ты видел, что он творит?!

— Охренеть О_о у них ни малейшего шанса.

— Я ж говорила! Хоть ставки делай, я всегда права.

— Не всегда, но тут согласен)

Лохматая, краснощёкая и в пижаме, с заляпанными в чипсах руками — и телефоном, соответственно, тоже, — она давно не чувствовала себя так беззаботно.

После они ещё долго болтали. Сначала об играх: Хельга рассказала, как однажды в колледже комментировала бейсбольный матч, и от обилия нецензурной лексики её больше никогда не приглашали; Арнольд рассказал, как пытался привить бейсбол в Сан-Лоренцо, но со страстью местных к обычному футболу это было безнадёжно.

Потом говорили о колледже: они оба учились в Хиллвуде, правда, на разных концах города. Хельга помнила, как боялась тогда встретить его и как однажды встретила. Тот случай они обсуждать не стали, хотя ей после пива так и хотелось всё высказать — как он мог забыть, что это было между третьим и четвёртым курсами? Неужели только она мучилась, ещё долго пытаясь выкинуть эту встречу из головы?

А потом каким-то образом речь зашла об отношениях.

— Ничего особенного, просто не ужились вместе. Меня бы даже устроило, если бы мы жили раздельно, но он так не хотел.

— Наверное, даже это не помогло бы, поэтому и не хотел?

— Не знаю. Может быть. Отстань. Раз ты такой умный, то почему один?

— Не такой уж умный, как оказалось. Тоже ничего не вышло, по разным причинам.

У Хельги аж засвербило где-то в мозгу от желания узнать эти причины.

— Чё, бросила?

Это было дико грубо даже по её меркам, но дико интересно.

— Не, оба так решили.

— Значит бросила :) Не парься, в нашем клубе неудачников ещё много места.

Он быстро съехал с темы, и она впиваться не стала, вдруг это тоже случилось недавно. Не хватало ещё, чтобы он там ревел.

В юности Хельга часто представляла Арнольда в отношениях с кем-то другим. Порой чтобы причинить себе боль, и тогда картинка была тошнотворно радостной, а порой — чтобы причинить боль ему, хотя бы в собственных мыслях. В таких сценариях он оставался одиноким, несчастным и почему-то лысым. Среднего варианта без перегибов никогда не существовало. Возможно, потому что он был наиболее близок к правде, и в этой правде для Хельги места бы не нашлось, даже в виде воспоминания.

Она ужасно хотела спросить, думал ли он о ней хоть иногда, как будто это бы что-то изменило.

Но не успела, отрубилась прямо на диване под тихий бубнёж телика, увидев сообщение «спокойной ночи, Хельга» только утром.