Когда розы снова зацветут (гет)

С завершением рождественских праздников Гарри вернулся в замок, чтобы провести остаток каникул. Карлус снова пытался уговорить его поехать в гости к Поттерам, и хотя предложение было заманчивым, Гарри вежливо отказался.

После того, что он узнал о Дамблдоре и последовавшего разговора с Николасом, ему требовалось время, чтобы всё обдумать в одиночестве. Он также решил воспользоваться тем, что Хогвартс опустел, и занялся исследованием библиотеки Слизерина.

Два сундука, которые он приобрёл во время покупки подарков, теперь были заполнены до краёв древними томами, и многие из них Гарри не терпелось изучить при первой же возможности.

К тому же, с наступлением нового года он навестил своего недавнего знакомого в Лютном переулке, и тот принёс хорошие новости.

Нашлись несколько очень заинтересованных покупателей яда, и Гарри уже начал поставлять небольшие, но стабильные партии, что могло принести ему значительное состояние.

Продажа яда обеспечила ему комфортную жизнь на долгие годы, и хотя запасы когда-нибудь иссякнут, вопрос денег больше его не беспокоил.

Чего нельзя было сказать о мыслях насчёт Дамблдора.

Гарри прислушался к словам Николаса, но не мог не винить своего бывшего директора за бездействие.

Как ни старался, он не мог понять, почему Дамблдор так долго откладывал противостояние с Гриндевальдом.

Размышления на эту тему лишь усиливали головную боль, и Гарри решил временно оставить эту мысль, хотя уже не мог смотреть на Дамблдора по-прежнему.

Вздохнув, он взял кровати волшебную палочку, его взгляд скользнул по маггловским газетам, которые он набрал во время похода за кроссовками.

Он настолько погрузился в волшебный мир, что почти не задумывался о грозящем конфликте на континенте, с которым невозможно было не столкнуться, гуляя по Лондону.

Гарри случайно увидел тревожные заголовки в витрине газетного киоска на центральной улице.

«Отношения между Францией и Италией рушатся из-за фронта Стрезы!» (28/12/1935)

Гарри не знал, что такое фронт Стрезы, но расторжение договоров и соглашений никогда не предвещало ничего хорошего. Он даже услышал, как группа магглов обсуждала между собой надвигающуюся неизбежную войну.

Этот момент стал для Гарри отрезвляющим, заставив задуматься.

Он осознал, что войны не начинаются внезапно. До начала боевых действий должен был произойти полный крах дипломатии, когда одна или обе стороны отказываются искать компромисс.

Трудно было понять, почему это так сильно задело его, но, узнав об этом довольно мрачном повороте событий, Гарри решил разобраться в сложившейся ситуации, чтобы лучше понять настроение, охватившее Европейские и другие страны.

То, что он нашёл в газетах, не оставляло надежды на мирное разрешение конфликта. Хотя Гарри понимал, что мира не будет, всё же искал хотя бы малейший проблеск надежды.

К счастью, а может, и нет, в связи с наступившим праздничным сезоном в столице наступило некоторое затишье, и ему удалось вытащить из мусорных баков еще несколько газет, чтобы посмотреть, что еще он сможет узнать.

Вскоре Гарри пожалел о том, что начал это расследование, потому что его последние надежды на мир рушились с каждым новым заголовком.

«Уругвай разрывает отношения с Советским Союзом» (27/12/1935)

«Продолжается конфликт между Италией и Эфиопией» (25/12/1935)

«Число советских подводных лодок и эсминцев увеличилось в четыре раза!» (24/12/1935)

«Италию обвиняют в применении химического оружия против эфиопов» (23/12/1935)

После этого Гарри перестал искать свежие газеты. Ему хватило меньше половине недельных первых полос, чтобы понять, что мир находился на грани катастрофы. Война надвигалась на два фронта, и он мало что мог сделать, чтобы её предотвратить.

Он размышлял о том, что можно сделать, но при таком количестве государств, которые, казалось, были намерены воевать друг с другом, любые его усилия были бы напрасны.

Война начнётся в ближайшие годы, и лучшее, что он мог сделать, — это подготовиться.

Взмахнув палочкой, Гарри заставил газеты исчезнуть, не желая больше смотреть на их мрачные заголовки, и вышел из спальни.

Было уже четвертое января, и остальные ученики должны были прибыть в Хогсмид через полчаса. Гарри собирался встретить друзей у замка, когда они выйдут из карет.

Он неспешно прогуливался по замку, останавливаясь время от времени у картин, которые стали ему так знакомы за годы учёбы.

Как бы ни изменился мир снаружи, Хогвартс оставался прежним.

Когда Гарри дошёл до Большого зала, снаружи вновь пошёл дождь — очередная серая и унылая поездка для учеников, которые торопились укрыться от ливня. Как и ожидалось, гриффиндорцы прибыли одними из последних. Тиберий потирал плечо с недовольным видом.

— Уже? — спросил Гарри с усмешкой.

Карлус рассмеялся и дружески похлопал его по плечу.

— И пяти минут не прошло, — пояснил он. — Что ты сказал тогда, Огден?

— Не собираюсь повторять, — буркнул Тиберий, бросив недоверчивый взгляд на Поппи, которая с улыбкой смотрела на него так, будто призывала его рискнуть и повторить свои слова.

Она невинно улыбнулась Огдену, и Гарри покачал головой, но нахмурился, когда кто-то сильно его толкнул в спину. Его охватило то же чувство, что и в тот раз в Хогсмиде.

Обернувшись, он увидел группу слизеринцев во главе с самодовольным Абраксасом Малфоем.

Гарри был готов действовать, если кто-то из них потянется за палочкой.

— Мы не забыли, что ты сделал с Булстроудом и Стеббинсом, — сказал Малфой с угрозой в голосе, чувствуя себя уверенно в окружении своей свиты.

Гарри заметил, как Карлус и Тиберий стали по бокам от него, но жестом остановил их, усмехнувшись в сторону Абраксаса.

— Так достань свою палочку, Малфой, — предложил он, — или любой из вас. Посмотрим, что будет дальше. То, что я сделал с этими идиотами, ничто по сравнению с тем, что случится с тем из вас, кто рискнёт навредить мне.

Слизеринцы опешили и растерянно посмотрели на своего предводителя, ожидая от него дальнейших указаний.

— Хорошо, — с некоторой неохотой произнёс Абраксас, не сводя с Гарри пристального взгляда. — Ты сам напросился, Эванс.

Прежде чем слизеринцы успели пустить в ход свои палочки, Гарри уже произнёс заклинание, и холл наполнился пронзительным визгом: из его палочки вырвались десятки голубых игл света, которые стремительно понеслись к его противникам.

Каждая игла с громким треском столкнулась с золотым куполом, внезапно возникшим между Гарри и слизеринцами.

— Что здесь происходит?

Профессор Нотт была в ярости, ее щеки покраснели, а глаза стали дикими, когда она направилась к ним.

— Эванс напал на нас, — тут же выдал Малфой.

— Лживый ублюдок! — вспыхнул Карлус.

— ДОВОЛЬНО! — повысила голос Нотт, и ученики мгновенно притихли. — Все быстро рассаживается за свои столы, и если я увижу хотя бы малейшее движение в сторону палочки, провинившийся проведёт ночь в Запретном лесу без неё. Понятно?

Слизеринцы с ухмылками двинулись прочь, хотя некоторые бросили на Гарри настороженные взгляды.

— Эванс, это было опасное заклинание. Минус десять баллов с Гриффиндора. Тебе повезло, что я оказалась рядом и успела остановить его.

— Они бы получили по заслугам, — тихо буркнул Гарри, засовывая палочку в рукав и направляясь в Большой зал вместе с остальными гриффиндорцами.

— Что это было за заклинание? — прошептала Минерва.

— Ничего особенного. Просто способ заставить их подумать дважды, прежде чем нападать снова. Думаю, ничего разрушительного, — загадочно ответил Гарри, украдкой заметив одобрительный кивок Арктуруса Блэка.

— Ты в порядке? — Минерва осторожно взяла его за руку, когда они сели за стол, её пальцы сжали его руку под столом.

— Всё хорошо, — мягко ответил Гарри, улыбнувшись и на мгновение сжав её руку в ответ. — Правда, всё нормально.

* * *

Розалина ждала, пока ученики покинут Большой зал после окончания приветственного пира, чтобы убедиться, что между гриффиндорцами и слизеринцами больше не возникнет напряжённых ситуаций.

Убедившись, что они разошлись по своим делам, она направилась к кабинету директора.

Она знала, что между Эвансом и её бывшим факультетом назревает конфликт, но не предполагала, что ситуация обострилась настолько быстро и сильно, что её подопечный мог попытаться причинить серьёзный вред.

Не то чтобы слизеринцы этого не заслуживали.

Она наблюдала за тем, как они провоцировали Гарри, и гордилась тем, что он нашёл в себе смелость постоять за себя, хотя его методы, безусловно, вызывали у нее сомнения.

Само заклинание, наколдованное Гарри, никого не убило бы, но могло серьёзно ранить, и её удивляло, что он вообще знал о нём.

Это было редкое, малоизвестное заклинание, которое едва ли можно было найти в обычных учебниках. Он наверняка наткнулся на него в каких-то сомнительных источниках.

Заклинание наносило короткий, сильный и резкий электрический разряд по телу жертвы, что могло привести к серьёзным ожогам и другим травмам. А каменный пол холла явно не смягчил бы падения.

Она вздохнула, подходя к горгулье, которая тут же отпрыгнула в сторону, открывая вход.

Малфой в конечном итоге навредит себе и своим однокурсникам. Гарри Эвансу, очевидно, надоело избегать конфликтов с ними, и это не сулило слизеринцам ничего хорошего.

Она лично видела, на что способен Гарри, когда дуэлировала с ним, и точно знала, что ни Абраксас, ни его соратники не дотягивали до его уровня.

Возможно, только Блэк мог бы сравниться с ним, но его бездействие ясно показывало, что он не собирается вмешиваться.

— Входите, Розалина, — послышался голос Диппета ещё до того, как она успела постучать. — Чем могу помочь? — спросил он, когда она вошла.

— Нужно что-то делать с Эвансом и слизеринцами, — прямо сказала она.

Диппет мрачно кивнул.

— Мне только что сообщили о том, что произошло в холле, — нахмурился он. — Я поговорю с юным Малфоем.

Розалина покачала головой.

— Боюсь, уже слишком поздно, директор. Абраксас считает себя выше всех. Его высокомерие и эгоизм не знают границ. Любое предупреждение просто пройдёт мимо ушей.

— И что вы предлагаете? — с любопытством спросил Армандо.

— Есть только одна вещь, которую понимают мальчишки вроде Малфоя, и это демонстрация силы, директор. С вашего позволения, я постараюсь урегулировать конфликт между мальчишками, или, по крайней мере, попытаюсь.

Диппет задумчиво потер подбородок, а затем кивнул.

— Если все это будет происходить под контролем и никто не получит серьёзных травм, я разрешаю. Надеюсь, вам удастся остановить эту вражду до того, как она перерастёт в нечто более опасное.

— Я сделаю всё возможное, — заверила его Розалина, покидая кабинет.

Она была серьёзна.

Малфой не желал ничего слушать, его высокомерие возросло до предела. Единственный способ утихомирить его — это демонстрация силы. И именно тот, кому он так страстно желал отомстить, станет тем, кто его остановит.

Она лишь надеялась, что Эвансу хватит самообладания, чтобы не навлечь на себя неприятности.

* * *

Шутники громко смеялись, хлопая друг друга по спинам, как будто одержали великую победу.

Но это было далеко не так.

На самом деле им просто повезло спастись, и только вмешательство профессора Нотт уберегло их от беды. Щит, который она создала, был редким и применялся только в случаях, когда заклинатель либо не был уверен в угрозе, либо точно знал, что только эта защита сможет помочь.

Арктурус подозревал, что дело было именно в последнем. И сомневался, что те, с кем он вынужден делить комнату, осознали, насколько близки они были к настоящей опасности.

Даже сам Арктурус не знал, какое заклинание применил Эванс.

Он наблюдал, как самодовольный Абраксас пересказывал свою версию событий, а ищущие его одобрения подхалимы ловили каждое слово.

— Ему повезло, что Нотт вовремя появилась, — заявил Абраксас.

— Скорее, это тебе повезло, — фыркнула Дорея, сидящая рядом с братом. Её замечание утонуло в радостных криках остальных слизеринцев.

— Ты тоже это заметила? — с усмешкой спросил Арктурус.

— Это видели все, — тяжело вздохнула Дорея. — Просто они не хотят признавать, как близки были к получению по заслугам. Но это их не остановит. Они попробуют снова.

— И я буду наслаждаться, наблюдая за их неудачами.

— Значит, ты поддерживаешь Эванса?

— Я не поддерживаю никого, — уточнил Арктурус, — но не скрою, что есть часть меня, которая хочет увидеть, как с этих ублюдков собьют спесь.

Дорея кивнула.

— Как ты сам, Арктурус? Ты с самого Рождества стал таким замкнутым.

Наследник рода Блэк пожал плечами и покачал головой.

— Говорить особо не о чем, — тихо ответил он. — Отец не в своём уме и совершает огромную ошибку. Мне же придётся разбираться с последствиями.

— Но Персей...

Арктурус поднял руку, прерывая её.

— Он отказался от нашего имени, когда ему это было выгодно, а теперь хочет его вернуть, будто не бросил нас при первой же возможности, — резко сказал он. — Он оставил нас, когда мне было всего двенадцать, и я был вынужден заботиться о тебе, пока он и Касси путешествовали с Гриндевальдом. Запомни мои слова, Дорея, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Я знаю, — прошептала она с тревогой. — Но что нам делать?

— Придётся переждать бурю, как сможем. Пока отец жив, он остаётся главой нашей семьи.

— А потом ты займёшь его место.

— Если только Персей снова не будет назван его наследником, — поправил её Арктурус.

— И что тогда?

Арктурус пожал плечами.

— Не знаю, Дорея. Моя главная задача — защитить тебя и сделать всё, чтобы нас не втянули в этот конфликт с отцом и остальными. Если Гриндевальд доберётся до Англии, это обернётся катастрофой для всех. Как ты думаешь, что случится с молодой женщиной, носящей самое влиятельное имя в стране?

Дорея нахмурилась.

— Тебя либо заставят выйти замуж, чтобы узаконить его присутствие здесь, либо возьмут тебя в заложницы, чтобы гарантировать, что Блэки останутся лояльными. Назови меня параноиком, но я думаю, что произойдет именно это. И я даже не удивлюсь, если отец попытается устроить твою свадьбу с кем-то из сторонников Гриндевальда, чтобы доказать свою преданность.

— Он этого не сделает, — ахнула Дорея.

Арктурус мрачно кивнул, положив руку ей на плечо.

— Я не позволю этому случиться, — заверил он. — Теперь понимаешь, почему все эти разборки кажутся мне такими жалкими? — добавил он, указывая на слизеринцев, которые всё ещё жаждали крови Эванса.

— Они действительно жалкие, — согласилась Дорея.

— Но я всё равно должен участвовать в этом, — проворчал Арктурус. — Это неважно для меня, но важно для других, и они это запомнят. Было бы лучше, если бы Эванс поставил их всех на место. Тогда они станут более сговорчивыми. Вероятно, лорд Малфой изгонит Эванса из Британии, если Абраксас пострадает, но меня это мало волнует.

— Значит, ты всё-таки болеешь за Эванса? — улыбнулась Дорея.

— Да, — подтвердил Арктурус. — Только потому, что он сможет угомонить эту свору, и мне не придётся иметь дело с Абраксасом, если тот решит бросить мне вызов.

— Думаешь, он решится на такое?

— Он достаточно высокомерен, чтобы попытаться, если у него будет поддержка, хотя он знает, что не сможет победить. Отец всегда учил меня: «Зачем поднимать палочку против врагов, если они могут уничтожить себя сами?»

Дорея грустно улыбнулась. Она уже давно не слышала от отца таких мудрых слов. В последнее время он лишь несвязно бормотал себе под нос.

— Ты думаешь, Абраксас сам верит в тот бред, что несёт? — нахмурившись, спросила она, кивая в его сторону.

Арктурус усмехнулся.

— Нет, но он зашёл слишком далеко, чтобы отступить, — с усмешкой ответил он. — Он может быть подлецом, но не настолько глуп, чтобы не заметить, насколько близок он был к серьёзной травме. То, что ты видишь сейчас, — это всего лишь попытка сохранить лицо и заручиться поддержкой. Единственная проблема в том, что теперь ему придётся подкрепить свои слова действиями, а для этого есть только один способ.

— Ему придется снова столкнуться с Эвансом, — осознала Дорея.

— Придется, но не в одиночку. Разве что Эванс окажется достаточно умным, чтобы найти способ добраться до него.

— А он достаточно умен?

— Малфой, вероятно, даже в туалет не ходит без кого-нибудь из своей шайки, кто держал бы его за руку, — предположил Арктурус. — Но думаю, Эванс хотя бы будет готов к встрече. Он хочет навредить Абраксасу, и я, признаться, не буду против.

— Но ведь от тебя будут ждать вмешательства, — заметила Дорея.

— И я использую это в своих интересах, чтобы поставить этих засранцев на место, — ответил Арктурус с ухмылкой.

Дорея только покачала головой, глядя на брата, который с явным удовольствием наблюдал за слизеринцами, почти предвкушая момент, когда Эванс проучит их.

* * *

Гарри никогда не был мстительным человеком. Он с детства вынужден был терпеть издевательства Дадли и регулярные, порой жестокие нападки, поэтому быстро научился подавлять в себе любые мысли о мести. Каждая попытка ответить заканчивалась для него еще более жестокими побоями от кузена или Вернона.

Да и что он мог тогда сделать?

Он был слабым и гораздо меньше их, не имел никакой возможности защититься от своего дяди-тирана и тучного кузена.

Но сейчас Гарри уже не был тем маленьким беззащитным мальчиком. Уже в первый год в Хогвартсе он научился магии, которой было бы более чем достаточно, чтобы справиться с родственниками. Однако даже с этой силой он не стал мстительным, по крайней мере, до недавнего времени.

Он не мог сказать точно, что стало причиной — возможно, что-то внутри него надломилось после смерти крестного, а может, это был побочный эффект ритуала.

Так или иначе, его это мало волновало. Он все еще кипел от ярости из-за дерзости Малфоя и его приспешников, которые осмелились напасть на него. Теперь он хотел, чтобы они попробовали снова. И что удивительно, он знал, что получит удовольствие от того, что сделает с ними. Это было новым ощущением.

Его не смущало, что такая черта, свойственная Волдеморту, проявилась в нем. Он не зацикливался на этом. Все его мысли были заняты тем, как доказать, что он, полукровка, превосходит этих чистокровных снобов во всем.

Так ли это?

Он кивнул сам себе. Та же его часть, что жаждала расправы, отбросила этот вопрос как нелепый.

— Ты в порядке, Гарри? — вывел его из раздумий Карлус.

Гарри кивнул, отодвинув тарелку в сторону.

— Все хорошо, — коротко ответил он.

Карлус ободряюще ему улыбнулся, но Гарри не обратил внимания на обеспокоенный взгляд Минервы.

— Все хорошо, — повторил он на этот раз искренне.

И это было правдой.

Да, он злился на Малфоя и тех, кто встал на его сторону, но не собирался позволить им испортить себе настроение. Он подождет подходящего момента, дождется возможности, чтобы раз и навсегда разобраться с ними.

— Пойдем, у нас сейчас защита, — напомнил Карлус.

— Отлично, — пробормотал Гарри. Мысль о том, что придется провести два часа в одном классе со слизеринцами, только подогрела его жажду мести.

— Игнорируй их, — посоветовал Карлус, когда они подошли к классу, где большинство слизеринцев, замешанных в события прошлой ночи, уже были в приподнятом настроении.

В классе их ждала профессор Нотт. Сложив руки на груди, она держала в руке палочку, с помощью которой одним движением отправила столы к стене, освободив центр комнаты.

Ее настроение явно было далеко от доброжелательного — глаза сузились, а когда последние студенты вошли, она одним взмахом палочки с грохотом захлопнула и заперла дверь.

— Уберите сумки, — приказала она. — Сегодня вам не понадобятся книги.

Подростки послушно подчинились, смущенные необычным началом урока, но молчали. Самодовольные улыбки на лицах слизеринцев начали исчезать.

— Огден, Лонгботтом, в разные стороны кабинета, — продолжила Нотт.

Тиберий и Фрэнк заняли свои позиции и ждали дальнейших инструкций.

— Сегодня мы будем дуэлировать, — объявила Нотт. — Формат простой: победитель остается, проигравшего меняет следующий ученик, которого я вызову. Запрещены любые заклинания, наносящие увечья или приводящие к длительной потере здоровья. Тот, кто ослушается, проведет остаток года с мистером Принглом, отмывая туалеты без магии. Поняли?

Ученики кивнули, и у некоторых самодовольство окончательно испарилось.

— Начнете по моему сигналу, — сказала она Тиберию и Фрэнку, которые уже приготовили палочки. — Вперед!

Они не стали медлить, обмениваясь заклинаниями. Фрэнк пустил оглушающее заклинание, а Тиберий ответил ослепляющим проклятием.

Фрэнк уклонился и понимающе кивнул, в следующий раз атаковав заклятием, с помощью которого обычно вырывали зубы.

Они обменивались заклинаниями несколько минут, уклоняясь и блокируя атаки друг друга, пока оба не начали тяжело дышать от напряжения.

Победный удар нанес Фрэнк, отправив Тиберия на пол и разоружив его. Они пожали друг другу руки в знак уважения, после чего Тиберий присоединился к остальным ученикам.

— Стеббинс, твой черед, — вызвала Нотт.

Слизеринец самодовольно усмехнулся, предвкушая легкую победу над уставшим противником.

Фрэнк сражался достойно, но его силы после дуэли с Тиберием были на исходе, и Стеббинс легко одолел его шквалом неприятных сглазов.

Фрэнк даже не подумал пожимать руку своему противнику и поковылял в сторону, его лицо было покрыто фурункулами, а один глаз кровоточил.

Гарри сжал кулаки, когда Стеббинс начал праздновать победу, насмехаясь над Фрэнком, а другие слизеринцы поздравляли его с «отличным выступлением».

Похвальба не продлилась долго. Гарри бросил умоляющий взгляд на Нотт, но она проигнорировала его. Ее губы лишь слегка скривились в усмешке.

— Эванс, — позвала она, и Стеббинс моментально потерял свой задор, когда Гарри вышел вперед. Его лицо ничего не выражало, но желание сразиться со слизеринцем бурлила внутри.

— Профессор...

— Начинайте!

Протест Стеббинса оборвался криком, когда он рухнул на пол, а его палочка с грохотом упала рядом. Он судорожно сжимал сломанные пальцы, пытаясь унять боль.

Однокурсники перестали насмехаться. Прежняя самоуверенность слизеринцев растаяла после того, что Гарри сделал с Стеббинсом.

— Хочешь продолжить? — спросила Нотт.

— Нет, — прохрипел Стеббинс и направился в сторону по широкой дуге, избегая взгляда Гарри.

— Паркинсон, твоя очередь, — коротко бросила Нотт.

Паркинсон явно не горел желанием сражаться, но, услышав тихие слова поддержки от Абраксаса, неохотно шагнул вперед и медленно достал палочку.

— Начинаем!

Не тратя время на церемонии, Паркинсон тут же выпустил два режущих заклятия, но Гарри с легкостью уклонился, повторяя грациозные движения Нотт. В тот же миг он поднял с земли обломки камня, вырванные заклятиями из стены позади него.

Плавным движением Гарри направил их обратно к Паркинсону, трансфигурировав обломки в каменную руку, которая схватила его за горло.

Паркинсон побагровел, его глаза наполнились слезами. Палочка выпала из его ослабевших пальцев, и он отчаянно пытался вырваться, но все было бесполезно.

— Эванс, отпусти его, — предупредила Нотт, не повышая голоса.

Гарри фыркнул, но подчинился, сделав дополнительный взмах палочкой.

Каменная рука ослабила хватку, сжалась в кулак и с силой ударила Паркинсона в лицо, раздался хруст, и он упал на пол.

Слизеринцы взорвались негодованием, но их протесты мгновенно прекратила Нотт.

— Эванс, извинись, — потребовала она.

— Извини, Паркинсон, — небрежно бросил Гарри, протягивая ему руку, но сжал её так сильно, что Паркинсон застонал от боли. — Я поскользнулся.

Никто ему не поверил, но, встретившись с мрачным взглядом Гарри, Паркинсон кивнул, поспешно отступив к однокурсникам.

— Профессор... — снова попытался возразить Малфой, но тут же умолк, увидев, как Нотт ласково ему улыбнулась.

— Вы же сами вчера так жаждали подраться, — спокойно напомнила она. — Разве не этого вы хотели, мистер Малфой?

Тот нахмурился, но ничего не сказал.

— Если не ошибаюсь, вы были самым активным зачинщиком драки, — продолжила Нотт. — Возможно, вам следует сразиться с мистером Эвансом.

Малфой заметно побледнел, он явно был не в восторге от этой идеи, но его однокурсники этого не заметили.

— Давай, Абраксас, покажи ему его место! — подбодрил кто-то из слизеринцев, вызвав волну одобрительных возгласов.

— Погодите... — начал было Малфой, поднимая руку.

— Разве не это тот шанс, о котором ты мечтал? — с усмешкой вмешался Арктурус Блэк. — Только вчера ты говорил, что хотел бы разделаться с Эвансом, когда рядом не будет Поттера и остальных гриффиндорцев, прикрывающих его спину. Вот твой шанс, Малфой. Докажи грязнокровке, что он ничто, что ты и обещал сделать.

— Я этого не говорил, — попытался оправдаться Малфой.

— Что же, вот он ваш шанс, мистер Малфой, — подытожила Нотт, жестом приглашая его выйти вперед и совершенно не обращая внимания на его слабые протесты.

После того как публичного заявления Арктуруса Блэка, да и под пристальными взглядами однокурсников, Абраксасу Малфою не оставалось ничего другого, как шагнуть вперед. Лицо его стало еще бледнее, а на лбу выступили капли пота.

— По моей команде, — строго сказала Нотт.

Все ученики замерли в ожидании. Гриффиндорцы и слизеринцы явно не скрывали, за кого болеют, а хаффлпаффцы и рейвенкловцы были чуть более сдержанны.

Независимо от того, кого они хотели видеть победителем, все они понимали, насколько важен был этот момент.

Если победит Малфой, то докажет, что он — человек слова. Но если проиграет — это будет поражение от того, кого он считал ниже себя по статусу и способностям.

— Начали! — скомандовала Нотт.

Гарри стоял неподвижно, наслаждаясь моментом, хотя внутри его все кричало: «Атакуй!» Часть его, жаждущая причинить Малфою боль, подталкивала его к тому, чтобы смаковать каждую секунду.

А последствия были неизбежны, но он решил насладиться этой возможностью, не задумываясь о том, что будет потом.

Малфой остался на месте, явно ожидая, что Гарри первым начнет атаку. Вполне возможно, что его парализовал испепеляющий взгляд соперника, полный ненависти и обещающий лишь страдания.

Первым не выдержал Абраксас. Он быстро и точно взмахнул палочкой, послав заклинание в сторону Гарри.

Гарри легко отклонил костоломное проклятие и в ответ сам начал действовать.

Абраксас сумел защититься от первого заклинания и увернулся от второго, что добавило ему уверенности.

Слизеринцы воодушевленно подбадривали его, и Малфой снова пошел в атаку. Его движения были быстрыми и точными, заклинания летели одно за другим, но Гарри уверенно уворачивался и не прекращал контратаковать.

Абраксас явно обучался искусству дуэлинга, но, вероятно, ни разу не участвовал в реальном бою.

Гарри же — участвовал.

Он стоял лицом к лицу с самим Волдемортом, и хотя был тогда слабее, он пережил то чувство, когда кровь кипит от адреналина, когда срабатывает инстинкт выживания — «бей или беги». И несмотря на это, он выжил.

Удача это была или что-то другое, но он все еще дышал.

Жизнь Абраксаса была совершенно другой. Когда Гарри сохранял невозмутимость перед опасностью, Малфой с каждым моментом становился все более нервным, его движения были резкими, и это стало все заметнее по мере того, как дуэль продолжалась, а заклинания становились все опаснее.

Когда Малфой прибегнул к темной магии, Гарри решил, что пора было заканчивать дуэль.

Абраксас прицелился палочкой, произнеся заклинание, которое Гарри узнал — оно должно было разорвать его живот. Гриффиндорцы, хаффлпаффцы и рейвенкловцы возмущенно закричали, но Гарри не обратил на них внимания, выпустив серию своих заклинаний.

В считаные секунды в комнате повисла мёртвая тишина. Все взгляды были прикованы к телу Абраксаса Малфоя, который, тяжело дыша, лежал на полу. Его ноги были неестественно вывернуты, а правая рука согнута под страшным углом.

— Хватит! — решительно сказала Нотт, ударив по столу палочкой. — Все немедленно отправляйтесь в свои гостиные. Те, кому нужна помощь, прямиком в Больничное крыло. Поттер, Блэк, сопроводите их. Не ты, Эванс, — добавила она, когда Гарри поднял сумку, чувствуя на себе пристальные взгляды слизеринцев.

Гарри лишь кивнул и, не отрываясь, смотрел на Абраксаса, пока остальные ученики покидали помещение.

— Мадам Моргана скоро будет здесь, — пояснила Нотт. — Когда Абраксаса заберут, ты вернешься в башню Гриффиндора и останешься там, пока тебя не вызовут.

Гарри нахмурился, но не стал спорить, понимая, что возражать Нотт было бы бесполезно.

— Мерлин мой, что здесь произошло? — раздался встревоженный голос целительницы, когда она переступила порог.

— Несчастный случай на дуэли, — лаконично ответила Нотт.

Моргана ничего не сказала, но принялась оказывать первую помощь Малфою, аккуратно фиксируя его на жесткой доске перед тем, как левитировать к двери.

— Я знаю, — сказала Нотт целительнице, когда та повернулась к ней и явно собиралась что-то сказать. — Делай то, что должна.

Мадам Морганы выглядела неуверенной, но подчинилась, унося с собой носилки с Малфоем.

— Что теперь будет? — спросил Гарри.

— Лорда Малфоя известят, и он, конечно, поднимет шум, — честно ответила Нотт. — Не волнуйся, Эванс. Я разберусь с этим.

— А у вас не будет неприятностей?

Нотт покачала головой.

— Сначала он, конечно, будет настаивать, но потом вспомнит, что мой брат — один из его главных сторонников в Визенгамоте, и переключит свое внимание на другого.

— На меня?

Нотт кивнула, а Гарри равнодушно пожал плечами.

— Лорд Малфой может иметь значительное влияние в Министерстве, но здесь у него нет никакой власти, — обнадежила его Нотт. — Конечно, он попытается добиться твоего исключения, но это ни к чему не приведёт. Директор этого не допустит.

— Но вы говорили, что он может осложнить мне жизнь, — заметил Гарри.

— Да, и ты не прислушался к моим словам, — ответила Нотт. — Несмотря на мой совет, вчера вечером ты пытался проклясть нескольких студентов из влиятельных семей. Я думал, ты хотел именно этого.

— Значит, вы сделали это ради меня?

— В какой-то мере, — Нотт нахмурилась, — но в основном, чтобы не допустить большего конфликта. В такой обстановке всё произошло под моим контролем. Если бы ты причинил им вред так, как хотел вчера, вызвали бы авроров, и твоё будущее решалось бы Министерством, где у лорда Малфоя действительно есть влияние.

— Я об этом не подумал, — пробормотал Гарри.

— Конечно, не подумал, потому что ты молод и глуп, Эванс, — проворчала Нотт. — Но я не хочу, чтобы твои способности пропали даром. Лорд Малфой будет в ярости, но это пройдёт. И даже если он затаит злобу, к тому времени, как ты покинешь замок, ты будешь взрослым и хорошо подготовленным волшебником, если я буду иметь к этому хоть какое-то отношение. А теперь возвращайся в башню. Думаю, тебя скоро вызовут.

Гарри кивнул, закинув сумку на плечо.

— Спасибо, профессор, — искренне поблагодарил он, покидая комнату.

Он чувствовал себя гораздо лучше, чем когда только переступил порог кабинета, и сейчас его совершенно не беспокоило, что придумают для него Малфои.

* * *

— Что ж, думаю, все понимали, что это когда-нибудь произойдёт, — вздохнул Карлус, когда они с Блэком вели Фрэнка, Стеббинса и Паркинсона в Больничное крыло.

Арктурус усмехнулся.

— Вопрос в том, что будет теперь, — добавил он.

— Ничего хорошего, — проворчал Карлус, — но Малфой сам напросился.

— Напросился, — согласился Арктурус. — Он ввязался в драку с тем, о ком ничего не знал, и поплатился за это. К сожалению, расплачиваться за это придётся Эвансу.

— Ты не особо стремился вмешиваться, — заметил он.

— Это была не моя проблема, — пожал плечами Арктурус. — Малфой сам это начал еще в начале года, проигнорировал мои предупреждения и теперь пожинает плоды. По мне так ему ещё повезло, как и вам, идиотам, — добавил он, обращаясь к слизеринцам.

— Да, — согласился Карлус. — Ему повезло, что Гарри не сделал ничего хуже.

Арктурус с интересом посмотрел на Карлуса.

— Почему вы двое так сблизились? Я знаю, что тебя не особо волнует вопрос крови, но почему именно он?

— Мы просто ладим, — ответил Карлус. — У нас общие интересы, и мы многому учимся друг у друга.

— Понятно, — кивнул Арктурус. — Но что теперь?

— Не знаю, — недовольно пробормотал Карлус.

— Малфою-старшему это не понравится.

— Он устроит истерику, — согласился Карлус.

— Но вряд ли сможет что-то сделать, — заметил Арктурус. — Всё произошло на уроке во время дуэли. У него не будет шансов предъявить обвинения.

— Как и у Абраксаса, — хмыкнул Карлус.

Арктурус усмехнулся.

— Да, как и у его сынка-идиота.

* * *

Армандо устало потер глаза, слушая, что произошло на уроке защиты у шестикурсников. Как объяснила Розалина, лучше, что это случилось под её контролем — иначе кто-то из учеников мог бы серьёзно пострадать.

— Как юный Малфой? — спросил он.

— Он не скрывает своих травм, —пожала плечами Розалина. — Но с ним всё в порядке. Моргана всё исправила, и в ближайшие дни он будет испытывать лишь небольшой дискомфорт. Других учеников тоже быстро подлатали.

— И когда мне ждать появления лорда Малфоя?

Прежде чем Розалина успела ответить, камин в кабинете директора вспыхнул зелёным пламенем, извещая о том, что один из родителей хочет связаться с ним.

С тяжёлым вздохом Армандо взмахнул палочкой, и в пламени появилось хмурое лицо Магнуса Малфоя.

— Нам нужно поговорить, Диппет, — прошипел он.

— Лорд Малфой, — спокойно поприветствовал Армандо. — Я ожидал этого. Дайте мне минуту, и я приглашу вас войти.

Малфой фыркнул и исчез, оставив камин гореть зелёным пламенем.

— Немедленно отнестите это Альбусу, — сказал Армандо, быстро записывая что-то на пергаменте и передавая профессору защиты. — Он знает, что делать.

Розалина взяла записку и вышла из кабинета. Только после этого Армандо пригласил лорда Малфоя войти, предчувствуя непростой разговор.

Высокий блондин вышел из камина, стряхивая пыль с сапог, затем встал перед директором, сверля его недовольным взглядом.

— Где мой сын? — спросил он.

— Полагаю, он сейчас долечивается в Больничном крыле, но с ним всё в порядке.

— Я сам решу, в порядке он или нет. Немедленно приведите его сюда.

Армандо кивнул и написал ещё одну записку, затем вызвал домового эльфа, чтобы тот доставил её мадам Моргане.

— Абраксас скоро будет, — объяснил он.

— Тогда у вас будет достаточно времени, чтобы объяснить, как мой сын вообще оказался в Больничном крыле.

— Давайте не будем притворяться, что вы не знаете, что произошло, лорд Малфой, — ровно ответил Диппет. — Здесь не Визенгамот, и мне нет дела до ваших политических игр.

Малфой прищурился.

— Насколько я понимаю, на моего наследника напал грязный полукровка. Эванс, верно?

— Мистер Эванс действительно участвовал в конфликте, хотя спровоцировал его Абраксас.

— И у вас есть доказательства?

— Несколько свидетелей могут это подтвердить, — добавил Армандо.

— Но это не оправдывает того, что на моего сына было совершено жестокое нападение. Я вам обещаю, Диппет, полетят головы. Никто не может нападать на Малфоя и остаться безнаказанным. Для начала этот мальчишка должен быть приведён сюда, чтобы извиниться за содеянное.

— Я не думаю, что это хорошая идея. Возможно…

Армандо не успел договорить — лорд Малфой с силой ударил кулаком по столу.

— Он будет приведён сюда для извинений!

Армандо тяжело вздохнул. Он знал, что это ничем хорошим не закончится, но решил уступить и надеялся, что Гарри окажется в настроении согласиться.

Хотя он в этом сомневался.

* * *

— Это правда? — прервал Маклагген разговор Гарри с Карлусом, Минервой и Огденом. — То, что ты сделал с Малфоем?

— Правда, — подтвердил Тиберий.

— Отлично, — одобрительно сказал Маклагген, хлопнув Гарри по плечу сильнее, чем следовало. — Эти гады давно заслужили, чтобы им преподали урок.

С этими словами он ушёл к старшекурсникам с седьмого курса, которые собрались в другом конце гостиной.

— Как бы я его ненавидел, но он прав, — неохотно согласился Карлус. — Они сами напросились.

Гарри кивнул, но его внимание тут же привлек суровый Дамблдор, вошедший через дыру в портрете и направлявшийся прямо к нему.

— Профессор Диппет попросил, чтобы вы присоединились в его кабинете к нему, мистеру Малфой и лорду Малфою.

— Малфой здесь? — с недовольством спросил Карлус.

— Да, мистер Поттер, и он явно недоволен событиями этого дня.

— Могу я вызвать отца? — Карлус обратился к Гарри. — Гарри не следует сталкиваться с ним одному.

— Я справлюсь, — уверенно ответил Гарри, не испытывая особого беспокойства.

Они были ничтожны по сравнению с другими проблемами, которые его тяготили.

— В этом нет необходимости, — заверил его Дамблдор. — Мистеру Эвансу ничего не угрожает.

Карлус, похоже, не поверил ему и переключил внимание на Гарри.

— Если что-то случится, свяжись с моими родителями, — прошептал он. — Они будут знать, что делать.

Гарри благодарно кивнул и последовал за деканом Гриффиндора из башни в кабинет директора.

Дамблдор не проявлял признаков волнения, что, странным образом, немного успокаивало Гарри, несмотря на его неоднозначное мнение о директоре.

— Лорд Малфой в ярости, — весело заметил профессор трансфигурации. — Он требует твоего исключения.

— Это и не удивительно, — равнодушно пожал плечами Гарри.

— Не переживай, Гарри. Профессор Диппет не допустит этого, — подмигнул Дамблдор. — Вот и пришли.

Они подошли к кабинету, и Гарри вошёл, встретив ненавидящий взгляд, который мог принадлежать только Малфою — сходство с Люциусом было слишком заметным.

— Ты должен извиниться перед моим сыном и передо мной, — потребовал лорд Малфой, звонко постукивая тростью по каменному полу.

Гарри фыркнул.

— Вы с вашим сыном можете идти к чёрту.

Рот старшего Малфоя приоткрылся, а щеки покраснели.

Очевидно, он не привык, чтобы с ним разговаривали подобным образом.

— Ты смеешь оск…

— Да, — просто оборвал его Гарри. — Смею. Ваш сын начал это, и, на мой взгляд, на этом всё и закончено. Если он хочет продолжить, я не против. Пусть достаёт палочку в любое время.

Губы лорда Малфоя скривились в недовольной усмешке.

— Ты — неотесанный болван, который получит по заслугам, это я могу обещать, но я не уйду отсюда без извинений и заверений, что тебя вышвырнут из замка сразу, как ты это сделаешь.

— Вы не в том положении, чтобы настаивать на чем-то подобном, лорд Малфой, — решительно возразил Диппет. — Вы не преподаватель и не член Совета Попечителей школы. Будущее Гарри не в вашей компетенции.

Малфой прищурил глаза.

— Пока, — пробормотал он. — Но я уверен, что найдётся место в Совете Попечителей.

— С вашими ресурсами я в этом не сомневаюсь, — спокойно ответил Диппет, — но сегодня не этот день. Гарри, если ты можешь извиниться, лорд Малфой сможет сразу же уйти.

Взгляд, брошенный на него Диппетом, был странным, почти столь же веселым, как и у Дамблдора.

— Я не собираюсь извиняться ни перед одним из них, — упрямо ответил Гарри. — Его сын — болван, и он сам ничем не лучше. Просто чуть выше ростом.

Лорд Малфой был снова поражён его дерзостью, но Диппет вздохнул глубоко, прежде чем продолжить.

— Я боялся, что ты займешь такую позицию. Поэтому я связался с твоими опекунами. Они скоро прибудут.

— Мои опекуны? — растерянно переспросил Гарри.

— Тогда я получу извинения от них, — самодовольно вмешался лорд Малфой, — и они будут благодарны, что это всё, чего я требую сегодня. Я с удовольствием расскажу им, какой у них невоспитанный и грубый мальчишка.

Гарри все еще был в замешательстве, но оно рассеялось без следа, когда Фоукс появился в яркой вспышке пламени и привёл с собой Николаса и Пернеллу.

— Лучше бы это было что-то действительно серьезное, Альбус, — проворчал Николас. — Я играл в гольф.

— Это чертовски серьёзная причина! — рявкнул лорд Малфой, направляясь к Фламелям. — Значит, ты и есть то самое ископаемое, который воспитывает этого мальчишку?

Николас улыбнулся и кивнул, не удивившись агрессивности Малфоя.

— Это наш Гарри.

— Ты что, не учил его манерам, старый козёл? Не учил уважать старших и знать своё место?

Николас нахмурился, а Пернелла приподняла бровь.

— Признаюсь, Гарри может быть немного резким, но он хороший мальчик, — спокойно ответил Николас. — В чём проблема?

— Он напал на моего сына! — взревел Малфой.

— Напал? Ну, значит, у него была на то веская причина. Гарри, почему ты напал на этого мальчика?

— Потому что он заносчивый придурок, который считает себя лучше меня только потому, что родился с серебряной ложкой в заднице.

Глаза Николаса засверкали от смеха.

— По-моему, достаточно веская причина, — пожал плечами Николас. — Не вижу здесь никакой проблемы.

— Нет, я не удивлён, что дряхлый старикан вроде тебя этого не понимает, — презрительно ответил Малфой. — Ты знаешь, кто я?

Николас с недоумением покачал головой.

— А должен?

— Меня зовут лорд Магнус Малфой, а это мой сын и наследник Абраксас.

— Правда? — спросил Николас. — Извини, но это имя ничего для меня не значит. Когда живешь так долго, как я, имена уже мало что значат.

— Что ж, мое — должно бы. Ты что, последние сто лет под камнем сидел, старый дурак?

— Нет, не под камнем, — ответил Николас. — Погоди, дай-ка подумать. Ах да, ты — Малфой.

— Значит, ты понимаешь серьёзность ситуации? — торжествующе ответил тот.

Николас покачал головой.

— Боже правый, какой же ты скучный, — проворчал Николас. — Я думал, что Эймс — нытик, но ты ещё хуже. Малфой, кажется? Я слышал о вашей семейке. Кучка светловолосых трусишек, притворяющихся чем-то большим, чем есть на самом деле. Позволь сказать, что во Франции твоя фамилия — лишь шутка. Здесь ты имеешь влияние только благодаря деньгам.

— Как ты смеешь…

— О, заткнись, мальчишка, — перебил его Николас. — Твоя семья — ничто, твое имя ничего для меня не значит, и если ты снова осмелишься угрожать моей крови, я позабочусь о том, чтобы каждый в Англии узнал, как ты приобрел своё состояние. Как его звали? Ах да, Луи Малфой женился на девушке из очень богатой семьи, члены которой вскоре после этого загадочно погибли. Помнишь об этом, моя дорогая жена?

— Помню, — подтвердила Пернелла. — Довольно громкий был скандал.

— Это так и не было доказано, — возразил Малфой.

— Возможно, но нельзя отрицать, что девушка, на которой женился твой предок, была из маггловской семьи, не так ли?

— Это неправда.

— О, да, это правда, — возразил Николас. — Может, я и стар, но мой ум такой же острый, как раньше.

Малфой фыркнул и покачал головой.

— Это было четыре века назад, — объяснил он.

— Мне тогда было всего два столетия, — ответил Николас. — Ты до сих пор не знаешь, кто я? Я думал, что имена для тебя важны, но ты даже не спросил моё. Очень грубо.

Пернелла одобрительно хмыкнула.

— Ты сумасшедший старый дурак, — ответил Малфой. — Я требую извинений.

— Ты получишь пинок под зад и ещё поблагодаришь меня за него, — парировал Николас. — И считай, что это тебе еще повезло, что я позволяю тебе уйти на этот раз с поджатым хвостом.

— Он всё ещё не понимает, милый, — вздохнула Пернелла.

— Может, мне стоит объяснить ему по буквам?

Пернелла кивнула.

— Меня зовут Николас Фламель. Я не стану перечислять свои заслуги, единственное, что важно в данный момент, это то, что я — дядя юного Гарри. И главная причина, по которой мы к нему прицепились, это потому что ты со своим сыном — задиры. А я таких не люблю.

Лорд Малфой побледнел, глаза его расширились от осознания, когда он посмотрел на чету Фламелей, и все подсказки, которые те давали на протяжении всего разговора, сложились в один пазл.

— Ф-Фламель.

— Нет, не Ф-Фламель, только одна буква «Ф», ты — шут-заика, — сказал Николас, он явно уже устал от этой игры. — Я думаю, что ты должен извиниться перед моим племянником, а если этого не произойдёт, я верну твою семью к разгребанию навоза, как это было с Луи.

Малфой тяжело сглотнул, осознав, что перегнул палку. Он кивнул.

— Пойдём, Абраксас, — приказал он.

— Отец? — переспросил тот, совершенно сбитый с толку таким поворотом событий.

— Мистера Эванса нужно оставить в покое, — велел Магнус Малфой.

— А извинения? — настаивал Николас, когда лорд попытался вывести сына из кабинета.

— Они ваши, — буркнул Малфой, выводя потрясённого Абраксаса из кабинета.

— Спасибо, Николас, — поблагодарил Дамблдор.

Фламель махнул рукой.

— Не стоит благодарности, я просто не терплю задир, — ответил он. — Ты в порядке, Гарри?

Тот кивнул.

— Вам не нужно было…

— Не будь глупым, — перебила Пернелла, обнимая его за плечи. — Мы не допустим, чтобы такие люди пытались тебя запугать. В тебе течет наша кровь, и мы будем заботиться о тебе, понятно?

Гарри кивнул, понимая, что спорить с этой женщиной было бесполезно.

— Кроме того, полезно время от времени напоминать людям, что мы всё ещё здесь, — добавил Николас с лёгкой усмешкой. — Малфой нескоро об этом забудет.

— Не забудет, — вздохнул Гарри. — Но теперь все будут знать о моей связи с вами.

— Это не имеет большого значения, — вмешался Диппет. — Ты показал себя перед сверстниками, используя имя, которое не имеет для них никакого значения. Для твоих друзей твои отношения с Фламелями ничего не изменят.

— Согласен, — добавил Дамблдор. — Прошу прощения, что не предупредил тебя о том, что послал за ними, Гарри.

— Всё в порядке, — устало ответил Гарри. — Всё равно это рано или поздно стало бы известным.

— Так оно и есть, — подтвердил Николас. — Секреты не могут оставаться тайной вечно.

— Кроме одного, — напомнил Гарри.

Николас пожал плечами.

— Возможно, но нельзя быть уверенным, что так и будет. Лучше не думать об этом слишком много, Гарри. Живи своей жизнью. Мы с Пернеллой очень гордимся тобой. Альбус держит нас в курсе событий. И не забывай писать нам хоть иногда, ладно?

Гарри кивнул и улыбнулся Фламелям.

— Обещаю.

— Отлично, а теперь мне нужно возвращаться домой, — сказал Николас. — Я успешно использую твой рождественский подарок. Эймс не имел ни минуты покоя.

Пернелла хмыкнула.

— Может, в следующий раз ты не будешь дарить ему столь грозное оружие? — спросила она, поцеловав его в щёку.

— Не могу этого обещать, — ответил Гарри. — Зная его, он найдёт способ превратить что угодно в оружие.

— Это правда, — хмыкнула Пернелла. — Пойдём, Николас, Гарри нужно возвращаться к урокам.

Только через мгновение Фламели исчезли в очередной вспышке пламени, устроенной Фоуксом, и Гарри снова обратил внимание на директора.

— Могу я теперь уйти?

Диппет кивнул.

— Конечно, и чтобы ты знал, я тоже горжусь тобой, Гарри. В сложившихся обстоятельствах ты ведешь себя исключительно хорошо.

Гарри благодарно кивнул и направился обратно к гриффиндорской башне. С одной стороны его веселило случившееся с Малфоями, но с другой — беспокоило то, как отреагируют друзья и однокурсники, когда младший Малфой откроет рот, а это было неизбежно.