Дурная кровь (бывш. Красавица и Чудовище) (джен)

— Где она? — требовательно спросила Падме, тяжелым взглядом окидывая массивную, пропыленную фигуру мужа. Вейдер только что вернулся с Татуина. И, судя по его внешнему виду, родная планета встретила ситха не самым приветливым образом.

— На корабле, — спокойно ответил Вейдер, с шумом всасывая воздух: похоже, респиратор, в который попали песчинки, немного барахлил. — Я вколол ей снотворного.

— Она сопротивлялась? — продолжала свой допрос Падме, легким движением поправляя выбившуюся седую прядку волос.

— Не успела, — покачал головой Вейдер.

— Что значит — "не успела", Энакин? — сухо спросила Амидала, впившись в мужа колким взглядом.

— Я аккуратненько вырубил её, — нехотя признался ситх, невольно отводя взгляд.

— Не знала, что ты умеешь аккуратненько, — невесело усмехнулась Падме, быстро поднимаясь со стула. — Я хочу видеть дочь.

— Идем, — махнул рукой Вейдер, явно недовольный тем, что ему не доверяют.

* * *

— Убедилась? — холодно спросил ситх Амидалу, замершую над мирно спящей Леей.

— Это... моя дочь? — поражено выдохнула Падме, проводя рукой по гладко выбритой голове Леи.

— Я тебя тоже не сразу узнал... — верно подметил Вейдер.

— Вейдер, ты как был дураком, так им и остался, — зло парировала Падме, а после продолжила: — Думаю, девочка просто очень творчески подошла к задаче скрыться от нас... Ты узнал, чем она всё это время занималась?

— Я запустил сравнительный анализ по фото. Для полного отчёта мне понадобится чуть больше времени...

— Что. Ты. Узнал? — Амидала подошла к нему вплотную. Несмотря на каблуки, она едва ли не дышала ему в грудь. Это смотрелось немного комично. Маленькая, но гордая, слабая, но сильная духом женщина сверлила долгим взглядом так называемый "Ужас Всея Галактики". Парадоксально, но этот самый "Ужас" не выдержал её взгляда, опустил голову.

Несмотря на всё прожитые порознь годы, эти двое чувствовали, что все ещё имеют странное, пугающее воздействие друг на друга. Вейдер терялся, вновь становясь отдаленно похожим на того мальчишку, каким был тогда, а Падме... Падме теряла свой железный контроль, поддаваясь, как и раньше эмоциям. И от этого обоим супругам становилось не по себе. Оба они прекрасно отдавали себе отчёт в том, что всё их связывающее, помимо пережитой боли предательства и потерь, сейчас находится на этом корабле. Но и помимо этого теплилось какое-то странное чувство на дне их сожженных сердец.

Падме никогда и ни за что бы не призналась в том, что солгала, говоря, что их свёл Палпатин. Если бы она сама не симпатизировала тому наивному, безнадежно влюбленному в неё провинциальному мальчишке, то никогда бы не согласилась на эту авантюру. Не тем характером обладала Амидала, чтобы позволить использовать себя лишь в качестве "донора" для сильных наследников.

Вы спросите, зачем будущей королеве, иначе себя Падме и не видела, бывший раб с Татуина? Сама Падме на раз задавалась подобным вопросом, не находя подходящего ответа и успокаивая себя тем, что раз отец имеет на того далеко идущие планы, то он достоин. На самом же деле разгадка лежала на поверхности: устав от бесконечной лжи и интриг, она просто хотела побыть какое-то время с прямолинейным, бесхитростным человеком, который не строил против неё никаких козней. Однако сказать, что у неё получалось его читать, Падме не могла. Всё же Скайуокер бывал непредсказуем, но была и в этом какая-то своя особая прелесть.

Сейчас, глядя на Вейдера, Амидала почему-то снова видела в нём того мальчишку из прошлого. Да, он изменился. Не было больше той наивности и веры в людей, как и не было той восторженной нелепой любви, но все же оставалось ещё что-то в нём от прежнего Энакина. Как и в ней "настоящей" — от той почти забытой девочки с большими, полными любопытства чистыми глазами и мечтой изменить мир к лучшему, похороненной далеко внутри под всеми её масками, тоннами лжи и предательств.

Взяв себя в руки укорив за минутную слабость, Падме повторила вопрос: действительно, она хочет знать, что произошло с её дочерью. Видит Сила, она хотела, чтобы та навсегда оставалась наивной, но счастливой дурочкой, не ведающей о жестокости и продажности окружающего мира. Как и Люк. Падме никогда не желала ему судьбы Энакина, ему лучше было бы на Татуине, на ферме... Однако судьба распорядилась иначе, да и кровь все же требовала своего.

— Ничего особенного, — наконец дошёл до неё голос Вейдера. — Она обосновалась во Внешнем Кольце и попортила немало крови и Империи, и мафии, сталкивая их между собой. Не находишь ли символичным название агентства "Эхо правосудия"?

— Да, пожалуй, — кивнула Амидала, поспешно отбрасывая прочь ненужные мысли. — Я что-то слышала о нём. Кажется, его основательницу называли ведьмой, должно быть, в шутку.

— Не думаю. Она же твоя дочь.

Амидала могла поклясться, что под маской ситх улыбался, самой же ей неимоверно сильно хотелось отвесить Вейдеру пощечину, и только нежелание сломать руку о титановый сплав маски да чувство собственного достоинства мешали ей это сделать.