Дурная кровь (бывш. Красавица и Чудовище) (джен)

Леонард Мартини родился в семье довольно известного художника и потому уже с детства вращался в богемных кругах Корусанта. Мать его в прошлом была моделью, выступала на показах коллекций народов Галактики. Ей удивительно хорошо шёл как аскетичный наряд от альдераанских дизайнеров, так и экстравагантное платье с Набу.

Неудивительно, что Леонард вырос человеком с развитым, если не сказать обострённым, чувством прекрасного. Со всей своей юношеской горячностью и идеалистическими мечтаниями он был уверен в непоколебимости утверждения: красота спасёт мир.

Несмотря на то, что сам Леонард этим пресловутым качеством не обладал в полной мере, он избрал своей стезей путь служения красоте. На художественном поприще Мартини, увы, преуспеть не удалось. Он был посредственно одаренным молодым художником, который не мог принести этому виду искусства ничего нового. Осознав это, Мартини решил пойти дальше.

Будучи хорошо знакомым с модной индустрией, он начал пробовать себя в качестве дизайнера. Благодаря родителям ему довольно быстро удалось раскрутиться и выпустить свою первую коллекцию на большом подиуме, которая принесла ему первый громкий успех. Однако эта победа не окрылила его. Напротив, заставила задуматься. Легко было из красивой женщины сделать сногсшибательно красивую женщину. Но как быть тем, кого природа обделила красотой?

За годы своего вращения в богемной среде Леонард повидал немало некрасивых, даже уродливых женщин, творящих прекрасные вещи. Например, одна его знакомая поэтесса, добрейшей души человек, прекрасная во всех отношениях... кроме физической красоты. Мартини несомненно приударил бы за ней, не будь в ней этого изъяна. Он был максималистом, который считал, что в человеке, в данном случае, женщине, должно быть прекрасно всё, что внешняя красота должна сопутствовать внутренней, и наоборот. Возможно, он слишком многого требовал...

И потому в свои неполные двадцать три он ушёл в запой, отчаявшись найти свой идеал. Его больше не интересовали новые коллекции и модные тенденции. Лишь одно занимало его ум: как создать этот идеал, если уж не удается его отыскать.

Ответ пришёл вскоре. Достаточно было случайно наткнуться на одно объявление частной клиники пластической хирургии в Голонете. Это было выходом для него. Самому начать творить красоту, исправляя ошибки природы.

Пока данная операция была доступна лишь определенному кругу избранных, слишком дорогостоящей она была. Но его не деньги интересовали прежде всего, а идея. Таким он был в свои двадцать пять лет, поступая в специальную академию.

Прошло семь лет, прежде чем Леонард получил степень доктора и смог наконец заняться практикой. В начале он запустил интересную акцию, предлагая всем женщинам, желающим стать красивыми, прислать свои досье, после чего он сам отбирал тех, с кем желал бы работать, и предоставлял тем существенную скидку. Сперва желающих было совсем немного, всё искали в такой щедрости молодого доктора какой-то подвох, но затем, понемногу, дела пошли в гору. Вымеренная работа Мартини, его преданность служению красоте и поистине золотые руки сделали своё дело. Леонард стал одним из самых известных пластических хирургов столицы уже в тридцать пять.

Примерно в это время он и познакомился с Падме Амидалой. Это произошло на одном из благотворительных вечеров, посвященном сбору средств и гуманитарной помощи планетам, пострадавшим в конфликтах Войны клонов.

Она тогда случайно назвала его месье, приняв за фелицийского кутюрье. С легкой руки сенатора Набу и приклеилось к нему это прозвище. Впрочем, против Леонард не был. Внешне холодная, обжигающая красота Падме, её волевые качества и ореол королевы пленили его. Он влюбился. Совершенно безнадежно, увы, влюбился. Найдя наконец свой идеал в совершенно ином качестве, нежели он себе ранее представлял.

Амидала перевернула его представления о красоте. Сильная, волевая королева зажгла в его сердце огонь, который заставлял его творить с двойным рвением, даже вновь вернуться к моделированию образов. О, ради своей королевы, музы, Мартини испортил немало листов редкой и дорогой бумаги, на которой он создавал образы для неё. Она вдохновляла его, сама не зная об этом, сводила с ума своей неприступностью. Редкие эскизы он решался переслать ей, боясь быть осмеянным. Много сообщений оставила Амидала без ответа. Но! Он не сдавался.

И однажды он был награжден за своё упорство, увидев свою королеву на одном из официальных мероприятий в платье, сшитом по его эскизам! О, тогда его сердце едва не взмыло до небес от счастья. Он действительно сходил с ума от своей несчастной любви. Почему несчастной? Да потому, что кем-кем, а идиотом он никогда не был. Понимал, кто она, и кто он...

Но запретить сердцу любить, а разуму обожать он не мог. Потому, когда до него дошла ужасающая новость о том, что объект его воздыханий мертв, сгинул в этой заварушке с переворотом, Леонард возненавидел Империю, Республику, Орден Джедаев, политику в целом, как то, что, по его мнению, погубило её.

Мартини вновь запил, прекратил вести прием и начал копить злобу на Императора Палпатина как на источник своих бед.

Из запоя его вырвало одно единственное сообщение: "Мой милый друг, вы моя единственная надежда. Прилетаете в... И никому не говорите".

Это было сообщение от неё.

Окрыленный радостью, заворачивая пьяные виражи, Леонард в рекордные сроки добрался до места. Он должен был убедиться, что это не плод его воображения, не злая белочка, ни мимолетное ведение. Слишком уж то, что его королева была жива и нуждалась в нём, было похоже на сказку.

Однако сказка, вопреки всем законам мироздания, оказалась реальностью. Жесткой реальностью. Его королева хотела, чтобы он сгубил её природную красоту, хотела воскреснуть из мертвых под другим именем и с иной внешностью. Это было ударом для него. Собственноручно резать скальпелем любимое лицо, изменять дорогие черты — это было ужасно... Но Мартини справился. Ради своей любви к ней. Он постарался на славу. Пожалуй, новое лицо Падме было лучшей его работой, но... Для него оно не стоило её настоящего.

Однако Леонард по-прежнему любил её, и за единственный благосклонный взгляд её прекрасных карих глаз был готов на всё. Чем Амидала, ставшая Региной, главой Восстания, и пользовалась.

Он был рабом, рабом её красоты, сведённым с ума умелой злодейкой, несчастным. Его щенячья преданность к ней вызывала у Падме лишь снисходительное раздражение, а порой и вовсе легкое презрение. Впрочем, Леонард этого не видел, он был ослеплен.

Месье Мартини один из немногих знал о двойной игре своей королевы, о её истинном статусе, ему она могла довериться всецело. Он никогда её не подводил. И не подведет, пока бьется его сердце. Потому что у него нет выбора. Без неё его жизнь теряла смысл.

Красная королева — так он называл её про себя, качая головой. Действительно, красная. Ведь красный цвет — символ власти и... крови, которой на руках у Амидалы было немало.

Красный... Этот цвет удивительно хорошо шёл ей. Хотя она никогда не носила его в обществе, придерживаясь неярких цветов, избегая лишнего внимания, оставаясь в тени. Ведь, как известно, именно из тени удобнее всего дергать за ниточки.

Серая королева. Нет, это определение никак не подходит к ней. Нет, он уверен, придет день, когда Падме или Регина, пусть называет себя как угодно, выйдет из тени, расправит оперение и наденет то красное платье, что он сшил для неё. О, это платье достойно не только королевы, но даже императрицы.

Оглядываясь на прожитые годы и трезво оценивая ситуацию, Леонард Мартини пришел к выводу, что не красота спасёт мир, избавит Галактику от назревавшей гражданской войны, а несравненный гений и лидерские качества конкретного человека. Красоту можно создать, в то время как гениальность закладывается природой. Но... в том, что красота в сочетании с гениальностью — поистине страшная Сила, месье Мартини убедился на собственном опыте.