Дурная кровь (бывш. Красавица и Чудовище) (джен)

Это утро пришло к Лее в лице сверкающего призрачной улыбкой Энакина.

— Что случилось? — спросила девушка сонным голосом, одарив подозрительным взглядом слишком веселого призрака.

— Ничего, — развел руками он, мысленно прибавив: «Пока ничего». — Просто… пришел поздравить с днем рождения.

— Ситх! — громко выругалась принцесса, запуская подушкой в Скайуокера. Сон как рукой сняло. — Вот обязательно им было именно сегодня всё устроить!

— Сегодня День Империи… Так что, видимо, Вейдер решил особо не заморачиваться с подарком, — попробовал пошутить Энакин, но, заметив, реакцию, поспешил добавить: — Или, что вероятнее, Регина любит выбирать символические даты.

— Худшего дня рождения и не придумаешь.

— Чему быть, тому не миновать.

— Когда это ты начал цитировать Йоду? — раздраженно бросила Лея, беря в руки гребень. Её волосы уже заметно отросли, а потому снова приходилось тратить время на прическу.

— А когда это ты перестала радоваться своим дням рождения? — с грустью спросил её Энакин.

— Хм… не помню! — хмыкнула принцесса, продолжая приводить себя в порядок. — Наверное, тогда, когда наконец поняла, что выбрала не самую подходящую дату для появления на свет. В Альянсе, сам понимаешь, не особо жалуют День Империи.

— Тебе тут подарок доставили, — стараясь говорить как можно непринужденнее, с опаской проинформировал её Энакин. — От… Вейдера.

— Ты серьезно? — Лея отложила расческу. — Знаешь, я отчего-то плохо представляю, как он его выбирал. Вейдер и магазины… Пусть даже и голонет-магазины. Хотя представляю, чтобы было бы, заявись он в один из модных корусантских салонов, — она слабо улыбнулась. — Глупо ожидать от ситха нормального подарка. Правда, один факт того, что он мне его сделал… уже будоражит! Так где он? — хлопнув в ладоши, спросила Лея.

— Да вон там, — тщетно пытаясь скрыть улыбку, призрак кивнул на сверток, лежащий на туалетном столике.

В коробочке обнаружилась небольшая фарфоровая кукла в белом платье и с альдераанскими буклями на голове. Личико куклы слегка напоминало лицо Леи до пластических операций, только было куда более наивным.

«Хотя куда уж более», — рассеянно подумала принцесса, убирая подарок обратно в коробку.

— Подарок с намеком, — констатировал очевидное Энакин. — Там ещё записка есть, — торопливо добавил он.

— Не повтори моей судьбы… — прочитала Лея и, подняв в миг потяжелевший взгляд на учителя, недоверчиво спросила:

— Ему что, больше делать нечего?

— Думаю, нет. Просто… Мне кажется, он это искренне, — осторожно, явно опасаясь возможной вспышки гнева, сказал Скайуокер.

— Ну да… — слегка поморщившись, съязвила Лея. — Я же забыла, что Вейдер у нас сама искренность и само переживание за… своих детей! — судорожно выдохнув и, очевидно, вспомнив о Люке, закончила Лея.

— Лея, — мягко начал Энакин. — Я нисколько его не оправдываю. Вейдеру нет и не будет оправданий… как и мне — за то, что я его выпустил. Но… — тут он запнулся, тщательно подбирая слова, — ты должна знать, что не он Абсолютное Зло, как считает практически вся Галактика. Это неправда.

— Если не Вейдер, то кто? — подозрительно сузив глаза и втайне уже зная ответ, но, видимо, не желая его признавать, спросила Лея.

— Тот, кто правит всем этим балом, Лея. И вскоре ты в этом убедишься, — печально помотав головой, предостерёг он. — Смотри! — очевидно желая поскорее сменить тему, Энакин преувеличенно бодрым голосом привлек её внимание. — Там ещё коробка от Регины. Мне кажется ты обнаружишь там сногсшибательное платье и туфли… Что ни говори, а вкус у неё отличный!

* * *

Несколько часов спустя, Центр Империи.

Слова учителя оказались пророческими. Едва оказавшись во дворце, Лея поняла, о чём тот говорил. Она с трудом подавляла в себе настойчивое и совершенно детское желание судорожно вцепиться в руку Вейдера и попросить уйти отсюда, не отдавать её этому… чудовищу.

А ведь она почти всю сознательную жизнь так Вейдера именовала… Сила, как же она ошибалась! По сравнению со своим учителем, Вейдер в Силе выглядел едва ли не прекрасным принцем, ситх возьми! Знали бы все эти придворные с напыщенными важными лицами, каков их император на самом деле. Но они, лишенные благословения или проклятия Силы, пребывали в счастливом неведении.

Выходя из гиперпространства, она уже почувствовала неладное. На входе во дворец её и вовсе прошиб холодный пот. Черный смерч, темная воронка, черная дыра царила здесь, поглощая всю окружающую её энергию и взамен не отдавая Силе ничего. Но при этом в центре, в самом сердце её, ощущалась пустота, ноющая, вечно голодная и взывающая к себе.

На ум Лее шло только одно: её дед — если это, конечно, правда, её дед, а не бредни, помешавшихся Регины и Вейдера, — вампир. Причем не тот из легенд и баек пилотов, что пьет кровь, нет, всё было гораздо хуже. Если её опасения верны, то император черпает силу из людских страстей, конфликтов и интриг, отравляя своим присутствием всё вокруг, иссушая сердца до предела, оставляя после своего вмешательства лишь пепелище.

И за примером далеко ходить не нужно. Вот он, совсем близко. Стоит лишь протянуть руку… Вейдер. Вместо души и сердца — лишь еле тлеющие угли. Кто же раздул пламя Мустафара? Ответ был предельно ясен.

По спине принцессы пробежали мурашки. Она нервно сглотнула. Впервые за много лет ей было действительно страшно. Понятен ей стал и поступок Вейдера, и его записка. Ей и самой очень не хотелось повторить его судьбу. Но теперь Лея не была уверена, что справится.

Назвать её светлой и сейчас язык не поворачивался, что же будет после вмешательства в её судьбу Сидиуса? Одной лишь Силе известно.

Оставалось лишь надеяться на Энакина. На то, что ему и дальше будет удаваться удерживать её на самом краю. И на Хана — на то, что он снова ни во что не ввяжется, и воспоминания о нем и дальше будут предавать ей сил, согревая своим теплом сердце и помогая справиться с наступающей тьмой.

М-да… Угораздило же её… Дочь младшего ситха и внучка старшего. Вот уж не думала Лея, что и мать её подведет. Дурная кровь течет в её жилах с рождения. Противостоять ей непросто, но все же возможно. Тем более, что эта проклятая кровь открыла ей такие возможности, о которых она, мятежная принцесса, не могла подумать и в самых дерзких мечтах.

Судьба дала ей шанс, пусть и совсем небольшой, но все же шанс стать наследницей Империи. И она его использует. Оставалось лишь надеяться, что её происхождение — не бредни Регины и Вейдера, иначе… Лея боялась даже подумать, что будет. Хотя часть её души и отчаянно желала этого, желала того, чтобы все это оказалось ложью.

* * *

Чуть позже, кабинет Императора.

— Оставьте нас, лорд Вейдер, — этот холодный и низкий старческий голос пробрал Лею до костей, заставив инстинктивно сделать шаг назад… поближе к Вейдеру.

Вейдер ещё не успел в полной мере засвидетельствовать своё почтение императору, как тот уже отдал этот, вне всяких сомнений, приказ. На что младший ситх отреагировал с секундным промедлением. Это короткое замешательство не укрылось от наблюдавшего за ними из Силы Энакина. Скайуокер постепенно набирал мощь, Вейдер не мог этого не чувствовать, но в слепом упрямстве своем отказывался это признавать.

Принцессу между тем очень волновало собственное душевное здоровье. Просто наваждение какое-то! Иначе как можно объяснить тот факт, что, когда Вейдер покидал кабинет, оставляя её один на один с новоявленным дедушкой, ей стоило огромных трудов удержаться от крика: «Не уходи!»

Впрочем, под пронизывающим драконьим взглядом желтых, налитых кровью глаз больного, но всё ещё опаснейшего хищника, кто угодно бы засомневался в собственном душевном здоровье.

Её изучали. Хотя Лее на ум шло скорее слово «сканировали». Причем жадно и основательно. Словно коллекционер, которому под закрытым блюдом преподнесли новый экземпляр, который может оказаться как чем-то совершенно особенным, достойным возвыситься над всей коллекцией, так и чем-то не стоящим траты времени и сил, должным отправиться в утиль.

По мере того, как отделившиеся от императора «темные щупальца» скручивали её в свой захват, Лея чувствовала, как её обволакивает липкий, неприятный страх, грозящий в скором времени перейти в ужас. Кажется, она даже успела разглядеть всколыхнувшуюся, разверзнувшуюся перед ней воронку, как всё прекратилось. Она снова смогла дышать, а мир понемногу обретал краски.

Император Палпатин, весьма довольный проведенной демонстрацией, полностью закрылся в Силе. Теперь в массивном, судя по виду, массажном кресле, сидел обыкновенный, возможно даже чересчур древний старик. Он бы внушал особого пиетета, если бы не громкий титул, верная стража и глаза, пусть и вернувшие нормальный цвет радужки, но все равно невыносимо далекие от понятия «человеческие». Они затягивали, как затягивает омут, увлекая за собой в огненную бездну, за которой — лишь пустота и холод. В них можно было разглядеть тень, призрак того кошмара, что только что творился в Силе.

Раньше Лея любила всё возводить в абсолют, делить мир на «черное» и «белое». Сегодня принцесса воочию убедилась в существовании если не Абсолютного Зла, как метко окрестил его Энакин, то Абсолютной Тьмы во плоти и крови. Империей давно правил не человек — монстр, разменявший душу на власть и силу, и теперь всеми доступными способами пытающийся заполнить ноющую пустоту внутри.

«Что, если Альянс до сих пор не стерт с лица Галактики только потому, что этому существу… скучно? Только потому что двор — этот театр марионеток, слишком мал, слишком тесен для него?» — закралась в её голову крамольная мысль, от которой по спине пробежала новая волна мурашек.

Император молчал, продолжая смотреть на неё выжидающим взглядом. В воздухе витал терпкий, тонкий едва уловимый, но оттого не менее явный запах… беды, нет… Этот аромат определенно был ей знаком. Кто-то здесь уже побывал до них с Вейдером. Кто-то хорошо ей знакомый.

«Однако, — продолжала размышлять про себя Лея, не сводя настороженного взгляда с ситха, наблюдавшего за ней с немного пугающей улыбкой, — он продал душу за власть, за возможность создать Империю. О чем это говорит? В первую очередь о том, что о её благе после своей кончины он задумывается всерьез. Получается, что несмотря на то, что официальный наследник не объявлен, у него есть кандидат. Возможно, и не один… » — она вновь подняла взгляд на императора, силясь хоть что-то прочесть в его расслабленной позе и во внимательных, по-прежнему чего-то ждущих от неё нечеловеческих глазах.

«Окончательного решения он не принял, иначе бы и не стал соглашаться на встречу, просто отдал бы приказ о ликвидации. Не стал бы трать время… И чего-то ждать, — все же решила принцесса, понемногу приободряясь. — Значит, можно попытаться. Благо Галактики стоит того, чтобы приложить максимум усилий и попытаться понравиться этому венценосному монстру».

Лея обмерла, услышав короткое покашливание.

«Неужели читает мысли? — ужаснулась она. — Нет, Энакин же говорил, что это невозможно… Конечно, улавливать мои эмоции он может, так же как и догадываться о мыслях. И даже годы тренировок не спасут, — почувствовав легкое восхищение, подумала принцесса. — Фальшь он раскусит сразу… Неужели выхода нет? Регина говорила, что поможет… Ситха с два! — уже всерьез разгорячилась она, непроизвольно делая глубокий вдох и подсознательно уже понимая, чьи это духи. — Эта лиса думает лишь о достижении собственной власти через меня, а вовсе не о благе Альянса. Но… я сейчас точно не в том положении, чтобы отказываться от любой помощи. Только вот интересно, как она собирается мне помочь, если… если… — тут сердце принцессы пропустило удар, и она тихо охнула, пораженная внезапным озарением. — Если только она не работает на Империю и не…».

— Это ведь Регина, верно? Моя мать и… ваша дочь, — собственный голос она узнала с трудом. Волнение, хоть и с трудом, удалось загнать поглубже, страх тоже, однако хрипотцу из голоса убрать не удалось. — Что ж, это объясняет, хотя бы частично, отчего они с Вейдером так быстро спелись, — Лея неопределенно передернула плечами, словно прогоняя напряжение сковавшее их. — Она была здесь… только что.

— Вышла за три минуты до вашего прихода, сейчас уже наверняка на полпути к Деварону. Срочные дела Альянса, сама понимаешь, — тоном, который можно было расценит, как одобрительный, сказал император, разом подтверждая всё её догадки и вышибая из неё дух.

Вдох-выдох, нужно успокоится. Успокоиться. Нужно. Вдох-выдох. Дыши глубже, Лея. Это всего лишь проверка. Проверка… которую ты прошла. А сколько их ещё впереди… вдох-выдох.

— И давно она работает на Империю? — все же не удержавшись, спросила принцесса.

— Вы и сами знаете ответ… Только признать боитесь, — император чуть подался вперёд в своем кресле.

— Всегда… — она скорее выдохнула, чем произнесла это.

— Падме, при всех своих недостатках, самым явным из которых является её неодаренность Силой, оказалось весьма полезной… — Палпатин откинулся на спинку, складывая руки вместе. — Однако, как вы сами понимаете, с её легализацией могут возникнуть определенные сложности.

«Будто со мной не возникнут… — раздраженно подумала Лея, пытаясь понять, зачем вообще понадобилась она, если у императора есть такая замечательная дочь. — Нет, тут дело в другом. Совсем в другом. Что, если Регину, или Падме, просто не примут в качестве императрицы? После стольких-то лет шефства над Альянсом многие просто не поймут. Конечно, о теневом лидере Восстания знают единицы, от них можно избавиться или заставить замолчать, но… Тогда будет весьма непросто объяснить, откуда взялась разменявшая пятый десяток наследница императора. Хм, а может у Регины какие-то свои счеты и взаимная ненависть с кем-то из верхушки? Например, с той же Айсард… И ситх, зная это, не хочет рисковать целостностью Империи? Или же ему настолько претит мысль передать трон неодаренной? Хочет создать династию одаренных? Точнее, ситхов? А не слишком ли бредово звучит? — всерьёз усомнилась принцесса, однако, вспомнив с кем имеет дело, не стала отметать ни один вариант. — Всё может быть».

— Другое дело вы… Лея Скайуокер, принцесса Органа, леди Сиф, мятежница и моя внучка, — склонив голову чуть набок, свистящим шепотом, напоминавшим сопение спящего дракона из фильмов, заговорил он. — Вы в полной мере унаследовали бешеный темперамент вашего отца, аналитическое мышление матери… кроме тех случаев, когда, конечно, вами движет скайуокерская спесь, которую при желании и должном упорстве можно направить в нужное русло. Вы ведь готовы работать над этим?

— Да, — кивнула Лея и чуть запоздало прибавила: — Ваше величество.

Но Сидиус, казалось, этого не заметил, он продолжал возбужденно вести свой монолог:

— Также я вижу неплохой потенциал в Силе. Ваш брат, конечно, был более одарен, но… — он сделал небольшую паузу, покосившись на мгновенно вспыхнувшую в Силе яростным огнем девушку, — некоторых ошибок уже не исправишь — придется работать с тем, что есть, — преувеличенно грустным тоном закончил Палпатин, глядя как на глазах меняется рисунок в Силе.

Подобная реакция его устраивала. Однако он вовсе не желал лишаться некоторых произведений раннего гончарного искусства Набу, что находились в его кабинете, а потому прекратил провокацию.

— В вас чувствуется подсознательная тяга к власти, доминированию в сочетании с незабытыми юношескими мечтами изменить мир к лучшему… не особо при этом интересуясь, а так уж ли этот мир хочет меняться, — тут император не удержался от снисходительной улыбки. — Впрочем, если все пройдет успешно, то у вас будет возможность это понять. Даже поиграть в демократию.

Он замолчал, давая время ей осмыслить всё это.

— Только поиграть? — все же спросила Лея, прекрасно понимая, как глупо делить неубитую банту.

— Никто не помешает вам восстановить Сенат… — уклончиво ответил он. — Я упразднил его не так уж давно. Хотите знать, почему? — теперь было хорошо видно, что происходящее доставляет старому ситху удовольствие.

— Потому что было… скучно, — не дождавшись прямого ответа, однако по глазам прочтя его, ответил Палпатин. — Надоели мне все эти жалкие сенаторы со всеми своими мелкими дрязгами и интригами. Вы ведь сами были сенатором, Лея, вы знаете, о чём я говорю. Сенат прогнил, причем гниение это началось ещё во времена Республики, к моменту же вашего появления он и вовсе представлял собой жалкое зрелище, не менявшееся много лет. Содержать его дальше было одинаково затратно и скучно. Бывали, конечно, редкие проблески, когда появлялись преисполненные энтузиазма юные идеалисты вроде вас. Не поймите превратно, но мне всегда было интересно наблюдать за тем, как рушатся их мечты, опадают крылья, как в их глазах понемногу появляется губительное понимание…

— Вы меня запомнили… тогда? — срывающимся от переполнявших её эмоций голосом, спросила Лея.

— Я обратил внимание, когда вы появились в Сенате. Признаться, вы мне даже кое-кого напомнили, к сожалению, у меня тогда были дела поважней, чтобы заняться проработкой вашего вопроса. Так что наблюдениями за вами и дальше продолжила заниматься СИБ, всегда имевшая большой зуб на семейство Органа. Не далее как сегодня перечитывал ваше досье. Впечатляет, правда… Вас можно было выявить гораздо раньше, — с легким сожалением заметил он. — Однако, — словно встрепенувшись, произнес император. — Мы говорили о роспуске Сената. Ещё одной причиной послужило моё желание спровоцировать Альянс на более решительные действия. А вовсе не, как вы изволили думать, мое стремление к абсолютной власти. Я и без того контролировал всё, — без лишней скромности холодно заметил он, с несвойственной для своего возраста скоростью приближаясь к ней.

Лея уже который раз за время нахождения в этом кабинете забыла, как дышать. То, как ситх вёл этот разговор заставляло её чувствовать, помимо всего прочего, невольное восхищение. Ему вовсе необязательно было получать от неё вербальные ответы, он считывал всю информацию из изменений в Силе, находя ответы в её мимике и легких, едва заметных движениях рук. Император, без сомнений, легко читал обычных людей, предвосхищая их намерения. Да и, как видно, одаренных тоже. Крайне полезное умение для политика его уровня.

Пожалуй, она даже хотела кое-чему научиться у него. Вот только жить в той бездне, в которую тот сам себя загнал, не желала б никогда. Беспросветное одиночество гения и безумца, вечно окруженного пестрой толпой «аквариумных рыбок», которые едва ли способны его понять. Их страх и обожание, власть над ними… разве они стоили проданной Тьме души?

— У нас впереди много работы, Лея, — почти нежно прикоснувшись холодным костлявым пальцем её лица, бархатистым шепотом произнес Палпатин. Глаза его горели в предвкушении. — Отныне твоё имя — Вевея.

Лея не хотела повторить судьбы Вейдера, но ещё менее её прельщала судьба Сидиуса.

Однако старый ситх вовсе не планировал превращать внучку, в которой так причудливо переплелась его собственная кровь и эксперимент Плэгиуса, в своё подобие. Не то, что не вышло бы — скорее, ему хотелось напоследок создать нечто особенное, используя по максимуму уже имеющиеся данные.

М-да… Неплохой подарок и заодно задачку преподнесли ему Падме и Вейдер… Уважили, так сказать, старика. Себе на погибель, впрочем. А может, и нет.

Игра продолжалась. А что уж получится в итоге, одной лишь только Силе известно. И то не до конца. Будущее ведь всегда в движении. В этот раз даже Дарт Сидиус не брался подсчитывать его вероятности. Слишком много нитей сплелось воедино, слишком интересной выходила игра, чтобы браться подсчитывать все её почти бесконечные вероятности. Он свою ставку в ней уже сделал, осталось лишь наслаждаться процессом.

Будущее Леи Органы, а ныне леди Вевеи, скромной ассистентки его величества, никогда не было настолько туманным. Как, впрочем, и всех остальных проходных пешек императора. Кому в итоге достанется корона — вопрос по-прежнему открытый.