И Гарри Поттера в придачу! (гет)

Собственно говоря, теперь мы не знали, откуда может последовать очередной удар. И неизвестно еще, что может вылезти из родного болота. Впрочем, это не могло помешать обитателям Мортленда просто жить. Сегодня, например, у нас произошло уплотнение: Луна перебралась в комнату Драко, освободив помещение для Сириуса. Так что его комнату, менее удобную, но большую по площади, заняли Долохов и Лестранж. Если учесть еще две парочки, то вполне возможно, что скоро освободятся еще две комнаты. Ох, я уже чувствую себя хозяйкой теремка.

Снейп пощады не знал, и вскоре наши новички совершенно не выделялись на общем фоне. Латынь большинство магов знали, так что и до книг они быстро добрались. Долохов оказался настоящим фанатом Древнего Рима, и мы с Драко нашли родственную душу. Лестранж же дорвался до некоторых фолиантов по темной магии, которые в XX веке оказались утраченными.

Происхождение Дика не обсуждалось, это мне больше всего в новых постояльцах нравилось, а еще всех заинтересовали клады. Господи, они все тут перероют! К тому же Антонин тоже хотел найти настоящий гладиус. Кончилось дело тем, что мы прихватили мой том «Агриколы» и поперлись обследовать окрестные холмы.

— Сперва нас заметят крестьяне, — проворчала я, — и будут ходить следом и смотреть на руки. Потом донесут герцогу, и он тоже припрется, потому что интересно. И вообще, это его земля, обсуждать можно все, что угодно, но только не копать. Сперва необходимо спросить разрешение.

— Конечно, — тут же согласился Долохов, — но мы же только предполагаем!

Нашу азартно спорящую и размахивающую руками компанию было видно издалека.

— Да ясно, что сам Эборак там, — спорил Драко, — но должны были быть форты, прикрывающие дорогу. Тут же идеальное место.

— Где ты тут дорогу увидел? — не соглашалась я. — В овраге, что ли?

— За тысячу лет рельеф местности мог измениться, — не соглашался Драко.

— Барбара, а можно на стену замка подняться? — спросил Долохов. — Нас туда пустят?

— По идее должны пустить, — пробормотала я, — почему нет то? Только все равно надо разрешения спросить. Хотя бы у герцогини.

— Спросим, — тут же сказал Драко.

Энн моментально дала разрешение, хотя и не очень поняла, зачем нам это надо. И тут же навязалась в компанию. Что показательно, книга при ней вела себя прилично, то есть — не исчезала.

— Эбораком римляне называли крепость, на месте которой сейчас стоит Йорк, — объясняла я Энн.

— Да? — удивилась та. — Как интересно! Они хотят найти еще один клад?

— Клада может и не быть, — ответила я, — но от тех времен что-то могло остаться. Но там ценность будет только в древности. Драко очень хочет найти настоящий римский меч.

Драко и Антонин продолжали спорить, а я объясняла Энн, кто из упоминаемых ими личностей был императором, кто полководцем, и что обозначают всякие странные слова. Как оказалось, к нам и графиня поднялась.

— Дорога была там же, где и сейчас, — задумчиво проговорила она, — вряд ли в древние времена ехали не самой короткой и удобной дорогой, раз уж города и крепости строили на месте старых.

— Вот что значит взгляд мудрой женщины, — тут же сказал Долохов, — а вы только и орете: овраг, болото, холм, речка. Благодарю вас, миледи.

— Если где-то что-то срыли, или река русло меняла, то записи могут в аббатстве быть, — заметила я.

— Если река русло меняла, то это и так должно быть видно, — заметил Драко, — а всяких раскопок тут полно, известняк добывают.

— В те времена тоже известняк добывали, — сказал Долохов.

— Расскажите, что здесь тогда было? — заинтересовалась графиня.

Лучшим рассказчиком был единогласно избран Антонин. Драко обычно чересчур увлекался, а у меня не так хорошо получалось. Под увлекательный монолог Антонина вся история словно бы вставала перед глазами. Казалось, что еще немного и из-за ближайшего холма появятся римские легионеры.

— А там дальше Адрианов вал, — показывал Долохов, — хотя первая попытка построить защиту от северных варваров была еще при императоре Траяне. Очень сложное сооружение, миледи, целый комплекс крепостей. Вот где точно можно для Драко гладиус найти.

Разговор продолжался за обедом, к которому нас любезно пригласили. Дикона больше заинтересовала тактика и стратегия римской армии. К счастью, Антонин оперировал данными из древних авторов, книги которых у меня были. Ясен пень, что за такой короткий срок он их все осилить не мог, но главное, что они существовали. Но, похоже, что на моего Тацита нашелся еще один желающий.

— Я закажу копию и верну книгу, — сказал Дикон, — очень интересно. А что у тебя еще есть? Такое же?

— «Записки Юлия Цезаря», — ответила я, — там тоже есть про Британию. А так разные книги: Тацит, Светоний, Плутарх, Флавий. Это по истории.

— «Иудейскую войну» очень рекомендую, — кивнул Долохов, — а Плутарх и Светоний — это больше жизнеописания известных личностей.

— Это тоже может быть интересно, — заметила графиня.

Я представила ее реакцию на Нерона, Тиберия, Калигулу или Гелиогабала, и мне поплохело. Это похлеще Овидия с картинками будет. Долохов оценил мое выражение лица и тут же рекомендовал Плутарха. Дикон как всегда заметил переглядывания и подозрительно и вопросительно уставился на меня.

— Позже, — обозначила я губами.

Он кивнул и тут же собрался съездить в Мортленд, чтобы отобрать книги для чтения и копирования.

Драко и Долохов ускакали вперед, а мы ехали следом.

— Что в тех книгах? — тут же спросил Дикон.

— Там про римских императоров, — ответила я, — Светоний больше рассказывал всякие истории — про необузданные римские нравы в том числе. Гадостей тогда тоже хватало.

— И ты это читала? — спросил он после паузы.

— Читать про это — не значит повторять, — ответила я. — У Плутарха таких подробностей нет, там жизнеописания, а Светония дамам лучше не показывать. Римляне другими были, не такими как мы. И не видели ничего плохого в любых наслаждениях, даже в самых жестоких и низменных. Кровавые зрелища, непристойности — это часть их жизни, они бы удивились, что мы не такие же.

Дикон задумался.

— Мне не нравится, что ты читаешь такие книги, — наконец проговорил он, — это не для женщин.

Я вздохнула.

— Я уже прочитала их, — ответила я, — и попойки, разврат и убийства мне не понравились.

Он промолчал. Так, начинается контроль. Сейчас мою библиотеку прошерстят вдоль и поперек. И чего нас понесло в замок… Вопрос риторический.

На принесенные книги Тацита, Плутарха и Флавия Дикон только взглянул и кивнул. И уставился на меня. Я пошла в свою комнату, он последовал за мной.

— Вот, — достала я «Жизнь двенадцати цезарей», — эти книги. Я могу их убрать и дать слово, что не покажу Дику, но не отдам.

Хорошо, что «Сатирикон» у меня на самом дне под тканью.

Дикон молча просматривал книги. Черт, он на Овидия так не реагировал, что случилось-то?

— Ты не будешь это читать, — наконец сказал он, — это не для женщин.

— Заберешь и будешь читать сам? — тихо спросила я.

Он опасно прищурился. Я не опустила глаз — не дождется. Он отложил книгу и шагнул ко мне. Я не отступила. Еще один шаг. Еще…

— Интерес к таким вещам оскверняет, — сказал он.

— Ты считаешь меня грязной? — спросила я.

— Нет.

— Или ты думаешь, что прочитав про это, кто-то начнет насиловать детей, убьет свою мать или станет жить со своими сестрами? Это темная сторона прекрасного Рима, не более того.

— И тебя притягивает тьма?

— Свет и тьма неразделимы, Дикон. Если не будет тьмы, то свет уничтожит все живое, а тьма тоже нуждается в свете.

— Значит, ты моя темная часть? — быстро спросил он, сдергивая с моих волос покрывало.

— Мои темные волосы не делают меня исчадьем ада, — ответила я, — а светлые локоны бывают не только у ангелов.

— Но в тебе есть что-то такое, что я не могу понять, — сказал он, проводя ладонью по моим косам, — и это что-то действительно темное. Я никогда никого так не хотел, но в тебе нет нежности, кротости, покорности, перед тобой не хочется опуститься на колени.

— А чего же хочется? — спросила я. — Намотать косы на кулак и потащить в постель?

Он как раз зажал обе косы в кулак.

— Вырвать твой ядовитый язык, — ответил Дикон, — и да, этого тоже хочется.

— Не увлекайся, — прошептала я, — а то еще и ударить захочешь, а этого я никогда не прощу!

Он все-таки намотал мои косы на кулак, заставив меня поднять голову, но больно не делал.

— Нет, — ответил он, — не ударю. Этого мне никогда не хотелось. Но то, что ты со мной делаешь…

— Дикон, — тихо сказала я, — если я вдруг стану нежной и покорной, то это буду уже не я. Неужели ты этого хочешь?

— Нет! — отрезал он.

Я облизнула пересохшие губы. Он рвано выдохнул. Похоже, что это оказалось последней каплей, потому что меня подхватили на руки и потащили на кровать.

Разорюсь на платьях.

— Ты так и будешь рвать мою одежду? — тихо спросила я, приподнявшись на локте и глядя на него сверху вниз. Бережно провела кончиком пальца по упрямо сжатым губам, по подбородку. Он прикрыл глаза.

— Не сердись, — сказала я.

Он молчал. Я потянулась и поцеловала его в губы, в подбородок, в шею и прижалась к груди. Меня погладили по голове. Не злится. Думает. Я потерлась щекой о его грудь. Он фыркнул.

— Ластишься?

Я вздохнула, погладила его по плечу. Тут много можно было чего сделать на самом деле, но это было бы самоубийством. И концом всему. Придется сдерживать свои порывы и желания. Разве что лизнуть чуть солоноватую кожу, а дальше нельзя.

— Хочешь, я отдам тебе все мои платья? — спросила я, вырисовывая пальцем замысловатый узор на его груди. — Будешь рвать, когда рассердишься.

Он резко перевернулся и теперь сам был сверху, а я запустила руки в его волосы и перебирала мягкие пряди. Он улыбнулся.

— Ты больше не будешь читать таких книг, — сказал он.

— Не буду, — сказала я, — даю тебе слово. На свете столько всего интересного. Я как раз хотела Беду Достопочтенного* почитать. Тебе копию сделать?

— Сделай, — согласился он. — А я думал, что ты будешь настаивать на своем. Эти книги остались от твоего мужа?

— Не только, — сказала я, не желая врать, но ведь и от упыря кое-что осталось — по черной магии. А еще травники и сборники рецептов зелий. — Дикон, книги нельзя уничтожать.

— Я и не собираюсь их уничтожать, — ответил он, — и понимаю, что прочитав все это, можно понять, что нельзя делать и что дурно. Просто меня беспокоит, сколько ты знаешь о тайном, запретном, недозволенном.

— Помнишь, я рассказывала о единорогах? — спросила я. — И о добровольно данной крови? Именно потому, что я знаю, что это такое и чем опасно, я никогда этого не сделаю. Понимаешь, я не шагну в пропасть, потому что отчетливо ее вижу. А те, кто только бредут по краю, они могут думать, что еще один шаг нечего не значит. И еще один, и еще. А потом слишком поздно. И назад не вернуться, нет пути — как у леди Риверс или у моего покойного мужа.

— Но ведь твой муж…

— Нет, — сказала я, — я бы выскочила в окно. Тебе важно это знать?

— Я не могу даже думать, что кто-то касался тебя, — сказал он, — тем более упырь.

— Он только кольцо мне на палец надел, — ответила я, — и все. Брак подтвержден не был. Есть вещи страшнее смерти.

Дикон сильно прижал меня к себе. Мне даже интересно стало, допрашивал ли он так же Энн. У нее ведь там тоже то ли подтвержденный, то ли не подтвержденный брак. И не спросишь. Вот ревнивец! Хотя принц Эдвард упырем точно не был. Тут, наверное, проще пережить, если что.

— Ты не будешь носить его кольцо, — между тем продолжал Дикон, — это неправильно. Если тебя обвенчали с темной тварью, то такой брак не может быть действительным. Дика будут именовать по названию поместья и тебя тоже.

— Хорошо, — согласилась я, — я сниму кольцо.

— Я сам, — сказал он, — дай руку.

Кольцо снялось неожиданно легко и со звоном упало на пол. Туда ему и дорога. Если закатится, Тирли найдет.

— У тебя будет мое кольцо, — продолжал самоуправствовать Ричард, — его носить будешь.

— Буду, — согласилась я.

— Мне нравится, когда ты слушаешься, — сказал он.

Вот ведь… Но сложно спорить о послушании, когда тебя крепко прижали к подушке тяжестью чужого тела. Приятной такой тяжестью. К тому же бунтовать действительно не хотелось. На сегодня мятеж был подавлен, оставалось сдаться на милость победителя. Но мы еще повоюем…

— Я пришлю тебе ткань на платье, — услышала я, расчесывая волосы.

— Я лучше возьму нож и порежу в клочки твой камзол, — сказала я, — будем в расчете.

Дикон рассмеялся.

— Ты не можешь долго слушаться, да? — спросил он. — Но тебе идут красивые платья. Вы с Энн обе были самыми красивыми на том празднике. Я видел, как на вас смотрят.

— Еще и от покроя зависит, — пояснила я, заплетая косы, — когда все одеты одинаково, то замечают того, кто выглядит иначе. Не удивлюсь, если платье Энн уже скопировал кто-нибудь из дам. Но то, что придумывалось специально для нее или для меня, на ком-то другом так смотреться не будет. У нас есть мои дамы, у которых замечательный вкус.

— Энн сказала, что ей посоветовали твои дамы, — сказал он, — и хочет, чтобы они придумали и другие платья. Это красиво, но и тебе тоже нужно.

— На сколько платьев хватит твоей казны? — поинтересовалась я.

— Вам с Энн меня не разорить, — ответил он.

Я обернулась, Дикон пил вино из кубка. Камзол все еще валялся возле кровати.

— Можно начать играть, — задумчиво проговорила я, — тогда точно никаких денег не хватит.

— Ты думаешь? — спросил он.

— Представь себе такое, — медленно начала я, направляясь к нему с гребнем в руке, — раннее утро, светает. Из трактира, где всю ночь играли в кости, выходят… граф и барон.

— Какой граф и какой барон? — заинтересовался Дикон.

— Это неважно, — сказала я, подойдя к нему вплотную, — просто граф и просто барон. Так вот, на бароне только штаны, а на графе и того нет.

Глаза Дикона стали круглыми.

— Тут граф барону и говорит, — я хитро улыбнулась: — «Вот за что я вас уважаю, сэр Джон, так это за умение вовремя остановиться!»

Дикон замер на несколько секунд, а потом расхохотался.

— Именно этим и опасны азартные игры, — назидательно сказала я, — давай расчешу волосы.

— Ты невозможна! — сказал он. — Невыносима! Только что ты была сама покорность, а сейчас я уже в это не верю.

Я с серьезным видом расчесывала его волосы.

— Наклонитесь, милорд, у вас в волосах перо застряло. А то будет, как в другой истории.

— В какой? — тут же спросил он.

— Приходит один… маркиз домой, — начала я.

— Маркиз? — прищурился Дикон.

— Если хочешь, пусть будет герцог, — очень серьезно сказала я.

— Пусть будет маркиз, — не согласился Дикон.

— Значит, маркиз. Так вот, камзол на нем задом наперед, башмаки где-то оставил. Пьяный. На голове эннен. К поясу вуаль прицепилась. Жена маркиза в ужасе спрашивает: — «Вы где шляться изволили, любезный мой муж?» А он на нее с тоской посмотрел и отвечает: — «Дорогая моя супруга, вы так умны. Придумайте что-нибудь сами».

— Мне кажется, — сказал, отсмеявшись, Ричард, — что я знаю этого маркиза.

— Послушай, — встревожилась я, — это просто забавная история, я никого не имела в виду.

Да, вот и рассказывай некоторым адаптированные анекдоты. Хотя, интересно, что это за маркиз такой?

— Я расскажу это Энн, — сказал Дикон, — пусть и она посмеется.

— Расскажи, — согласилась я, представляя, куда это может пойти дальше. Хохма про королеву с кинжалом в народ уже пошла, как бы маркиз разбираться не пожаловал.

Прихватив книги, Дикон отправился к себе в замок.

Я, как честная женщина, предупредила его, что мне нужно съездить в Йорк. Снейп сказал, что уже можно не бояться и не прятаться. Да и сколько еще сидеть сиднем на одном месте. Мне давно хотелось побывать в Йорке, и я даже обсуждала эту идею со своими магами, но все время что-то мешало. В конце концов, я решила плюнуть на отговорки и просто поехать. Деньги были, еще и от упыря много чего осталось. И я имею право сама выбрать бархат на камзольчик для Дика и что-нибудь на платье себе. Нечего тут всяким решать, что мне носить. Ну, понятно, что это я не озвучила, просто сказала, что у меня дела, так что несколько дней буду отсутствовать. Типа, чтобы не искали с собаками.

Кстати, мне казалось странным, что никто из дам на свободу не рвется.

— Знаешь, — сказала мне Пэнси, — а нам просто страшно. Глупость, конечно, но после того, что мы пережили, кажется, что уедешь из Мортленда, а обратно не вернешься. Психоз просто, и не только у меня.

— Не будете без меня нервничать? — уточнила я.

— Будем, но тут останутся Саймон и Дик. Они, как это сказать — стабилизирующий фактор. Только ты надолго не застревай.

— Да я только за покупками, — сказала я, — если выехать с утра, то можно устроиться на постоялом дворе. Утром все купить, обойти лавки. Еще одна ночь в городе, а к вечеру следующего дня буду дома. Только все равно надо кого-то с собой взять для охраны.

Охранять меня вызвался Долохов. Он как-то быстрее всех адаптировался в новом мире. Мне вручили целый свиток с заказами. Ну да, стоило прикупить перца, миндаля, гвоздики.

Выехали мы очень рано, особо не торопились, останавливались перекусить по дороге. Успели в город еще засветло. Постоялый двор наметанным взглядом определил Антонин. Я распорядилась накормить лошадей и спросила комнаты. Нашлось и удобное помещение для меня, и для моего охранника. Посетили мессу в небольшой церкви по соседству. Ужасно хотелось осмотреть город, но уже темнело, не стоило искушать судьбу.

Деньги были у Антонина, я панически боялась, что у меня кошелек уведут запросто. Слишком долго я прожила в изоляции. Впрочем, это было нормально, если за даму расплачивался сопровождающий.

Поужинали мы густой похлебкой, пирожками и элем.

— Вон тот тип на вас пялится, — тихо проговорил Антонин, — не нравится мне это.

— Это может быть маг? — шепотом спросила я.

— Нет, точно нет. И на вора не похож. Сдается мне, миледи, что ваш хахаль вам не так уж и доверяет.

— Да я живу в доме, полном мужиков, — прошипела я, — тоже мне.

— Я не удивлюсь, если наш сосед точно в курсе, кто с кем и чего. И кто в деревушку бегает, — ответил Долохов, — держите ухо востро. Вы, конечно, разумно сделали, что его о поездке известили, но все-таки.

Поддатая компания за большим столом громко заорала довольно непристойную песню. Один мужик ущипнул за задницу подавальщицу. Вокруг засмеялись.

— Эх, хорошее местечко! — улыбнулся Долохов. — Самое то, что надо!

— Шумно, дымно и весело, — согласилась я, — давайте с утра погуляем. Я хочу Минстер осмотреть.

— Я не прочь, — согласился он, — когда еще выберемся. Тут ведь все настоящее, не бутафорское, стоит посмотреть.

Тип, на которого указал Антонин, проводил нас неприятным взглядом. Мне это, если честно, не понравилось. Не хотелось верить, что это дело рук Дикона, но он мог так поступить.

Кровать оказалась на удивление удобной, белье довольно чистым. Так что я спокойно завалилась спать. Было немного непривычно, иногда слышались чьи-то голоса. Кто-то снова заорал песню, но быстро умолк. Городская стража тоже бесшумной не была. Запахи еще непривычные. Короче, спала я плохо. Но поднялась чуть свет — дома высплюсь.

Антонин тоже поднялся рано. Мы с ним ухватили по куску хлеба с сыром и двинулись в город.

— Ну что, сперва в собор? — спросил он. — Как раз к мессе успеваем, а потом прогуляемся и за покупками.

Я жадно смотрела по сторонам. Дома стояли очень тесно, верхние этажи нависали над улицей, оставляя достаточно места, чтобы мог проехать всадник. Идти по булыжнику было неудобно, но я довольно быстро приноровилась. То тут, то там хлопали двери, народ шустро разбегался по своим делам. Большинство направлялись в церковь. Богатые горожанки важно мели подолами мостовую. Я внимания не привлекала. Взгляды встречных лениво скользили по простому платью и вдовьему покрывалу. Антонин шел на полшага сзади, всячески демонстрируя, что всяким нехорошим личностям рядом со мной делать нечего. У него очень хорошо получалось. Да и короткий меч впечатлял.

Вот и собор.

Народу было много, но я нашла место, чтобы преклонить колени и привычно сосредоточилась на молитве, хотя и по сторонам посмотреть хотелось, рассмотреть прекрасные витражи, оценить все убранство. Восторг вдовушки из глуши был понятен, но совсем уж туристический интерес демонстрировать не стоило. Опасно.

Увы, прогулки тоже не получилось. Все время кто-то мешал, толкал, привлекал внимание. Да, тут не побродишь, впитывая. Не поймут. Просто так гулять не принято. Хотя я заценила роспись или вывески на домах, которые отличали их друг от друга, фонтаны, где можно было набрать воды. В садик епископа нас никто бы не пустил, но кое-что и через забор увидеть можно. А вообще стоило уже заняться покупками.

Начали мы со специй. Я не очень умею торговаться, мне было важнее, чтобы меня не обвешивали и не обсчитывали. Антонин честно платил, я складывала покупки в корзину. Теперь стоило перейти к галантерее. Золотой шнур для отделки. Кружева. Заготовки для обуви. Пряжки. Запас бумаги. Вот и лавка с тканями.

Честно скажу, глаза у меня разбежались. Почему-то богатый выбор тканей у Энн меня впечатлил меньше. А тут… может быть, дело было в том, что пускай тут многое я не смогла бы купить, но выбор-то оставался за мной? На роскошно расшитую парчу я даже не посмотрела. Сперва выбрала темно-синий бархат для Дика, отложила штуку тончайшего полотна. Снова обвела взглядом полки. Пожалуй, это — фиолетовый шелк. Или нет…

Тонкое шерстяное сукно темно-зеленого цвета. Это будет лучше всего.

— Не допру, хозяйка! — улыбнулся Антонин, рассчитываясь.

Хозяин лавки попробовал монеты на зуб.

— Вам доставят. Где леди остановилась? Желаете что-нибудь еще?

— Нет, благодарю, я купила все, что хотела.

Антонин назвал постоялый двор. Хозяин клятвенно заверил нас, что все будет в полном порядке.

— А шелк-то свой вы получите, — хмыкнул Долохов, когда мы вышли на улицу. — Тот типчик тоже в лавке был и за вами следил. А как вы на ту ткань смотрели, только слепой бы не заметил.

— Кажется, я с кем-то опять поругаюсь, — прошипела я.

— Да ладно вам, мэм, — ответил неунывающий Антонин, — я бы тоже так сделал. Вроде как сюрприз. О, а там что? Миледи, осторожно! И быстренько. Я глаза отведу, а вы хватайте девчонку.

Худенькая светловолосая девушка протягивала руку, прося милостыню. К ней уже двинулся мерзкого вида тип. Да уж, профессиональное нищенство одна из древнейших профессий.

— Тихо! — быстро проговорила я. — Не бойся. Ты кто? Пароль Хогвартс?

Она с такой надеждой уцепилась за меня, что я пошатнулась.

— Только сестру мою не бросайте, — шептала она, — не бросайте! Она тут, рядом! Ей плохо!

Действительно, за уступом стены пряталась еще одна девушка.

Блин… Меня за ними сюда послали? Урою Снейпа, он меня достал! Нормально сказать нельзя? А тут еще шпион, который скорее всего от Ричарда, конечно, но если нет?

Антонин подхватил вторую девушку под локоть и быстро повлек за собой.

— Дурехи! — ворчал он. — Додумались милостыню просить. Да тут все поделено!

— Очень есть хочется, — шептала первая, — и папу убили. А нам надо в Хогвартс, на север.

Я сунула монету хозяину постоялого двора и устроила девиц в своей комнате. Антонин принес еду.

— Гринграсс их фамилия, — пояснил он, — тьфу ты, зараза, эта еще и больна. Миледи, придется ночью ехать. Как бы не померла деваха.

— Я вас знаю, — тихо сказала одна из сестер, — вы у нас были. Вас мистер Долохов зовут. А вы кто? Я Астория, а это моя сестра Дафна.

— Ешь быстрее, — сказала я, — а потом придется потерпеть. Надо добраться до Убежища.

— Убежище… — пробормотала Дафна.

Как хорошо, что я взяла с собой Антонина. Он и третью лошадь нашел, на которую мы погрузили покупки, и отъезд организовал. И плевать, что Ричард узнает.

— Держись за меня крепко, — сказала я Астории, — и терпи, поедем быстро и без остановок. Тут аппарировать не получится, а твою сестру нужно срочно доставить в безопасное место и вылечить.

Девушка кивала. Дафну Антонин усадил в седло впереди себя, она бы просто не смогла удержаться. И мы отправились в Мортленд. Только бы успеть…

Загонять лошадей мы не планировали, но двигались максимально быстро. Пару раз пришлось останавливаться. Дафна ничего не ела, лишь жадно пила вино, смешанное с водой. Астория не жаловалась, но было видно, что ей очень тяжело. У меня даже мелькнула мысль, не привезем ли мы в Мортленд какую-нибудь заразу. Я шепотом поделилась ею с Антонином, он ответил, что это истощение и шок.

На последнем привале все стало еще хуже, мне пришлось привязать Асторию к себе. Темнело, а нам еще ехать. В холмах еще ничего, а вот в лесу хрен чего разглядишь.

— В галоп, хозяйка, — покачал головой Антонин, — иначе не довезем. А факел я сделаю.

Замок, честно говоря, хотелось объехать по очень широкой дуге, но время поджимало. Точно какая-нибудь зараза что-нибудь увидит и донесет. Еще придумают, что мы двух девиц похитили с дурными намерениями. На выезде из Йорка Антонин страже глаза отвел. А, пусть думают, что хотят. Не до того.

Как все-таки хорошо, что я теперь отлично держалась в седле, потому что факел вручили мне.

Отдохнувшие лошади взяли с места в галоп. Замок. Холмы. Речка. Наш лес.

— Держитесь, девчонки! — крикнул Долохов. — Недолго осталось!

Двери, разумеется, уже были заперты, но окна светились. Надежный дом, милый дом. Я выдохнула. Так вот что чувствовали те, кто добирался до Мортленда.

Антонин громко свистнул.

В окне мелькнула чья-то тень.

— А вы что? Уже вернулись? — удивился появившийся на пороге Драко. — Что-то случилось? Ой, кто это?

На шум сбежались остальные. Измученных девушек понесли в дом. Драко и Гарри занялись лошадями. Честно говоря, я даже удивилась, что мы покупки по дороге не потеряли, но все было на месте.

— Мама! — обрадовался Дик. — Ты приехала!

— Я приехала, — вздохнула я, доставая коробочку с изюмом, — вот тебе из Йорка.

Он сразу же занялся лакомством.

Снейп качал головой над сестрами Гринграсс.

— Ничего непоправимого, конечно, — сказал он, — но довести себя до такого состояния — это умудриться надо. Куда они, говорите, шли?

— В Хогвартс, — ответила я, — но откуда — не знаю. Спросим, когда очнутся. Только сказали, что их отца убили. Та же история, что и с Лестранжами?

— Да вряд ли, — удивился Люциус, — Гринграсс всегда был осмотрительным. Он бы точно не стал просто так пыточными разбрасываться. Басти, Тони, вы свою точку выхода определить смогли?

— Точно, нет, — ответил Лестранж, — а ведь ты прав, Люц, там караулить могли. Я ведь прилично отошел, меня потом сцапали и привезли в замок к этой бабе. Значит, прошел слух, что прибили двух колдунов. А кое-кто решил проверить, не осталось ли там еще кого? Логично. И теперь других караулят?

— Но зачем убивать? — поежилась я. — Можно же договориться?

— Это могут быть и наши дорогие предки, — задумчиво проговорил Люциус, — поняли, что что-то творится. Догадались, что это связано с некими пришельцами и решили от непонятной угрозы избавиться. Нет человека — нет проблемы.

— Тогда получается, что еще одного Убежища нет, — сказала я, — про Убежище они точно знали, девочки успокоились, когда я пообещала их туда доставить.

— Убежище само по себе не возникает, — ответил Люциус, — вам с Саймоном пришлось упокаивать упыря, чтобы получить это место.

— Мы с Саймоном заняли место реально существовавших людей, — сказала я, — наш куратор сказал, что в другой реальности упырь выпил Барбару. Ее и нерожденного тогда еще ребенка. А все остальные никаких связей с этим миром не имеют. Они просто проходят из будущего, каждый раз из разного. Сколько же народу бродит сейчас по Англии? И сколько погибло? Кажется, придется делать пристройку к дому.

Наконец сестер отмыли, напоили зельями и устроили на ночь.

— Саймон, — сказала я, — ты меня за ними послал? Сказать было нельзя?

— Нет, — ответил Снейп, — клянусь — нет. Я просто узнал, что никаких чужаков в округе нет, и решил, что тебе стоит проветриться. Пока вы с его светлостью друг друга не поубивали на почве античной истории.

Вроде не врал.

— Ладно, — сказала я, — давайте ужинать и спать, глаза слипаются. И да, нас могли видеть. Надо придумать, что врать, если кто-то решит обвинить нас в похищении. Уж очень эффектно мы выглядели. А здесь, по-моему, под кустом не присядешь, сразу зрители найдутся или компаньоны.

— Ешь давай, — сказала Пэнси, — а потом посиди в бочке с водой. Хоть расслабишься. А то усталость — усталостью, а после такой гонки можно и не заснуть. Я новое мыло сварила с запахом резеды. Хочешь попробовать?

— Хочу, — согласилась я, — конечно, хочу.

Из бочки с горячей водой я еле выбралась. Спа-а-ать… Как же все-таки хорошо в родной кровати. Начинаю понимать описанного в хрониках Ричарда. Правда, приказать возить кровать за собой я бы точно не додумалась.

Утром сестры пришли в себя, но ничего конкретного они рассказать не могли, кроме того, что они из 2004 года. Выбрались они не очень далеко, где-то в районе Лестера. Их отца убили почти сразу же, а они сумели спастись.

— Не совсем аппарация, но как-то переместиться у них получилось, — заметил Люциус, — вероятнее всего скрылись в тень. Поэтому и такое истощение.

Девочки шли на север, прятались, питались подножным кормом. В город зашли совсем уж от отчаянья, поняли, что до Хогвартса не доберутся. Астория помнила, что в ее реальности в Йорке точно жили волшебники. Надеялась попросить помощи. Волшебников не нашла, а от лотков разносчиков и из пекарни так вкусно пахло. Вот она и попыталась попросить милостыню. А дальнейшее мы знаем.

Рабастан ударил кулаком по столу.

— Точно, местные, причем мои родичи. Суки!

— Они могли тоже ритуальчик провести, — заметил Малфой, — если догадались, что пришельцы появляются откуда-то из другой реальности. Девушек убивать может и не планировали, а вот как-то использовать в дальнейшем…

Я решительно встала.

— Все, пошла сдаваться!

— Расскажешь про будущее? — спросил Снейп.

— Нет, — ответила я, — мы ведь с тобой тут люди не чужие и можем помогать тем, кто попал в беду. Что там у нас, кроме мыла и теплицы?

— Я оранжерею обещал, — сказал Невилл.

— Ладно, — Антонин задумчиво смотрел в потолок, — можно и меня запродать. Я не только ножи метать умею, но и двумя руками фехтовать. И разными видами оружия владею. Глядишь, в личные телохранители выбьюсь. И про Рим поболтать можно будет. Басти пусть у вас остается, он больше во всяких ритуалах петрит.

— Лошадь можешь взять ту, что мы в Йорке купили, — сказала я.

— Спасибо, хозяйка! — широко улыбнулся Антонин.

В «приданое» Антонину еще положили рубахи на смену и денег, конечно.

И направились в замок.

Энн с удовольствием взяла новое мыло, тут же понюхала его и побежала хвастаться матери. Дикон хмыкнул, но хлопнул Антонина по плечу и официально принял на службу. А я заметила сверток, из которого выглядывал тот самый фиолетовый шелк. Так выглядел только что доставленный товар, который еще не развернули до конца. Все ясно! Но мне сейчас было не до этого.

— Мы привезли из Йорка двух девушек, — сказала я, когда мы остались с Ричардом вдвоем, — они попали в беду.

— Что с ними? — спросил он. — На них напали? Ты хочешь подать жалобу?

— Их отца убили у них на глазах, — ответила я, — но это очень непростое дело, Дикон. И мне не к кому обратиться.

Он нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что эти девушки тоже ведьмы?

— Да, — сказала я, — ты ведь уже догадался, что мы с братом Саймоном принимаем тех магов, что попали в беду. Но раньше их не убивали. Я знаю о смерти еще двоих, но они сами виноваты — напали на крестьян. А это другой случай. Ты же знаешь, что есть и другие волшебники? Целые семьи?

— Знаю, — кивнул он, — хотя и немного. Мне все это не нравится.

— Пришельцы могут пригодиться тебе, — сказала я, — они согласятся дать клятву верности. Там, откуда они идут, случилась беда, что-то страшное. Подробностей я не знаю. Зачем их убивать, если можно привлечь на службу?

— И ты поэтому рассталась с таким полезным воином, как этот русич? — хмыкнул он.

— Тебе нужен кто-то за спиной, кто не предаст и не ударит, — сказала я, — Антонин даст тебе такую клятву. И он много чего умеет, не только ножи бросать. Но да, я готова уступить.

Ричард прошелся по комнате.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Чтобы необычных людей, которые будут искать Убежище или Хогвартс, приводили к нам. Мы сможем разобраться, что случилось, а ты получишь преданных себе людей. Сильных бойцов, советников, помощников. Ты ведь уже убедился в их полезности. За возможность жить в безопасном месте и не бояться за своих детей, они на многое согласятся.

— Что такое Хогвартс? — спросил Ричард.

— Школа для детей волшебников, — ответила я, — это в Шотландии. Ты же не захочешь, чтобы сильных магов получили наши враги.

— Хорошо, — согласился Ричард, — это честное предложение. Я еще заеду к вам, чтобы все обсудить, но я согласен.

— Спасибо тебе, — тихо сказала я.

Он кивнул задумчиво, а потом вдруг улыбнулся:

— Шелк для тебя.

— Мне не нравится, когда за мной следят, — сказала я. — Антонин твоего человека сразу же заметил, еще на постоялом дворе.

Дикон закусил нижнюю губу. Отрицать очевидное он не собирался.

— Этот Антонин еще более полезен, чем я думал вначале, — сказал он, — но шелк ты возьмешь. Это мое условие. Я хотел узнать, что тебе нравится. И вот еще, иди сюда!

Тяжелое кольцо. Рубин и белый вепрь.

— Ты обещала носить, — напомнили мне.

— Я помню, — сказала я, — и буду носить.

Пометил…

Надев мне кольцо на палец, он поднес мою руку к губам. Все-таки сдаваться нужно на своих условиях, а не когда тебя очень крепко сожмут когтистой лапой в бархатной перчатке. Тогда только и останется утешать себя тем, что даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода. У этого желудок крепкий — переварит.

Кольцо упыря я решила сохранить на память. Как бы там ни было, он сыграл свою роль в этой истории, без него у нас не было бы своей базы. Мы могли бы погибнуть во время беспорядков.

— Ты так и будешь следить за мной? — спросила я. — Тебе все сообщили? Что я ела на ужин? Сколько заплатила за миндаль? Что купила Дику в подарок?

— Бархат ты купила для него, — ничуть не смущаясь, ответил он, — слишком мало для взрослого. За тобой не только следили, но и охраняли.

Понятно. Поднять руку на герцогиню Глостерскую у врагов Дикона кишка тонка, придавить же по-тихому неприметную вдову из поместья на болоте — легче легкого. Об этом я не подумала, но у Дикона могут быть и свои источники информации.

— Спасибо, — тихо ответила я, — я об этом не подумала.

— О таких вещах должен думать я, — спокойно сказал он.

Я снова взглянула на кольцо. Не только знак того, чьей женщиной я являюсь, но и оберег. Предостережение. Как череп с костями и молнии на трансформаторной будке в XX веке. Жуть…

— Я принимаю твою защиту, — тихо сказала я, — ты ведь лучше меня знаешь, что творится вокруг.

Он улыбнулся. Нет, не самодовольно, но изрядная доля торжества в этой улыбке была.

— Как успехи у Дика? — спросил он. — Я хотел бы посмотреть.

— Он уже неплохо управляется со своей лошадкой, — сказала я, — Шелтон сделал ему деревянный меч, а я учу его читать и считать. И не только я.

Ричард кивнул, такая программа его устраивала.

— Мне пора, — сказала я, — спасибо за все. Приезжай в Мортленд. Люциус и брат Саймон объяснят все лучше, чем я.

— И не поцелуешь? — уже лукаво улыбнулся он.

— Поцелую, — согласилась я, отстраняясь, — когда приедешь.

Он ловко поймал меня, крепко поцеловал в губы и отпустил.

— Поцелуй за тобой!

— Хорошо…

И я вернулась домой. Надо было думать.

* Беда Достопочтенный — бенедиктинский монах ( между 672—673 — 25 мая 735). Считается одним из "учителей веры". Его самое известное сочинение «Церковная история народа англов» (лат. Historia ecclesiastica gentis Anglorum), что делает его отцом английской истории. Канонизирован в XIX веке.