И Гарри Поттера в придачу! (гет)

Пусть будет прихоть нечиста

Или невинна,

Порок иль скромная мечта, -

Мне все едино.

Я воплощу любой твой бред.

Скажи, в чем дело?

— О дьявол, — я ему в ответ, -

Все надоело!

Поль Верлен

— Фанфики дают нам возможность не только пожить в полюбившейся вселенной книги или фильма, но и переиграть то, что тебе в этой вселенной не нравится, — сказала я, — уползти кого-нибудь, например. Или создать более логичную с твоей точки зрения пару. Посмотреть на события канона с другой стороны, изменить какие-то условия.

— Подожди, — мой собеседник удивленно моргнул, — что значит «уползти кого-нибудь»?

— А, это выражение из фандома Гарри Поттера, — ответила я, — там есть мем «Снейп уполз». Читателям стало жаль неоднозначного героя, поэтому появилось несколько теорий о том, как он мог бы спастись. А потом начали говорить «уползти такого-то», когда фикрайтер спасал убитого автором персонажа. Роулинг уж очень жестоко обошлась со своими героями, вот и хочется справедливости хотя бы для некоторых.

— Понятно, — странный тип сделал еще одну пометку в блокноте. Опаньки, а чего это он? И почему мы тут обсуждаем фанфикшн? Да и откуда он сам взялся? И почему мы на «ты»? Чертовщина какая-то!

Но внезапно появившиеся здравые мысли и резонные вопросы тут же улетучились. Как и не было их. А я вновь уставилась в бездонные черные глаза странного типа.

— Скажи, — искусительно улыбнулся странный тип, — а реальное историческое лицо ты бы хотела спасти? Кого, например?

— Навскидку, царицу Евдокию и царевича Алексея, — ответила я, — жалко обоих. Но там если только за границу удирать, пока Петр Ляксеич по Европам мотался.

Собеседник кивнул и сделал еще одну отметку.

— А если взять Великобританию? — спросил он. — Раз уж тут у нас Гарри Поттер.

— Тогда Ричарда III, — ответила я, — но он с Гарри Поттером не монтируется. И времени сколько прошло.

— А что бы ты сделала? — поинтересовался тип.

— Сколиоз бы ему вылечила, — буркнула я, — для начала. Я читала, что он у него приобретенный. Думаю, что лет в восемь-девять его можно было убрать с помощью гимнастики и мануальной терапии. А потом разобралась бы с парой гадких личностей. И пусть правит.

— Хм… — меня смерили оценивающим взглядом.

— Но хоть какие-то бонусы нужны, — я заглянула в опустевшую кофейную чашку и с сожалением отставила ее, — во-первых, доступ к телу пациента. Ну и некоторые навыки и умения. Финансы, опять же, грубо говоря — какая-то кормовая база. Медицина тогда была частично карательная. Вроде бы проблемы позвоночника лечили чуть ли не с помощью дыбы. Так что лучше, если поможет не официальный лекарь, а знахарь какой-нибудь. Или знахарка. Слушай, а чего ты меня выспрашиваешь? Тоже хочешь фанфик написать, а идей нет?

— Не фанфик, — тип куснул кончик ручки, которой делал пометки, — тут другое.

— Ролевка? — переспросила я. — Или еще что?

— А ты бы хотела поучаствовать? — с прищуром взглянули на меня.

— Еще скажи, что за это денег отвалишь, — фыркнула я и заказала себе еще кофе.

— Ну, денег отвалить — это вряд ли, — ухмыльнулся тип, — разве что виртуальных. Но я могу предложить тебе иной вариант. Например, прожить несколько лет в смоделированной реальности.

Я наморщила нос.

— Это с вживленными в мозг электродами и в специальном шлеме? А сама, типа, в коме или анабиозе каком? Фигасе! Кстати, за такое точно платят. Там же риск для здоровья колоссальный.

— Никаких электродов и прочего, — тип отложил блокнот в сторону и как-то слишком проникновенно уставился на меня. — Это гораздо более интересное предложение. Есть возможность создать временную локацию, чтобы посмотреть, как изменится ход Истории при добавлении или исключении различных факторов. Если дело пойдет, то можно создать параллельную реальность. А если нет, то все вернется на круги своя.

— Пф-ф-ф, — фыркнула я, — такое невозможно в принципе. Там столько параметров надо просчитывать, что ни один компьютер не справится. Одних вариантов будет столько, что задача станет некорректной. Изменения могут зависеть даже от того, как и кто на кого в какой ситуации посмотрел. Там этих локаций будет просто немеряно.

— Нет, — ответил тип, — локация будет одна. Незначительные изменения будут гаситься системой. Хочешь попробовать? Ты и персонажи из Гарри Поттера в реалиях XV века?

Я подавилась кофе.

— Чего? Сам-то понял, что сказал?

— Слабо? — прищурился тип. — А если попытаться? М-м-м? Все в твоих руках…

Мне стало смешно.

— Реалии XV века, — сказала я, — это не только рыцари, дамы, замки и турниры.

— Тотальная немытость и все такое… — глубокомысленно продолжил тип.

— Ну, тотальную немытость и сейчас никто не отменял, — ответила я, — достаточно в общественном транспорте прокатиться, чтобы убедиться. Особенно в жару или зимой. Кто хотел, тот и мылся. И да, я знаю, что рыцари нужду в доспехи не справляли. Меня больше убивает отсутствие приватности, скажем так. Практически полная невозможность остаться наедине с собой. Если не вступить в соответствующий монашеский орден, они ведь тоже уставами различались. А в монастырь меня не тянет от слова совсем. Это надо особое призвание иметь. И соответствующий склад ума и характера. Король Ричард меня интересует, не скрою, но тесно контактировать с ним могли или люди из его непосредственного окружения, или прислуга. К прислуге он прислушиваться не будет, это не Луи XI с его советником-брадобреем. Заменять реально существующее лицо? Кого? Мать? Жену? Тещу? Тут знахарка не пройдет. Ведь о перемене пола речь, насколько я поняла, не идет?

— Есть один вариант, — хмыкнул тип, — он тебе вряд ли понравится, но доступ к телу там будет. Гарантированный. Ну, и все в твоих руках. В качестве бонусов получишь целительский дар, то, что называют «видеть руками». Так что сколиоз мелкому принцу вылечишь. А вот дальше — как пойдет. Знание языка того времени и всяких там нюансов входит в обязательный пакет. Кроме того, не забудь про персонажей из мира Гарри Поттера.

— Бред, — сказала я, — а что в этой локации с магией? Насколько я помню, ведьмой считали тещу короля Эдди. И вообще, разговоров о колдовстве хватало. Хогвартс там будет?

— Хогвартс? Ишь, чего захотела! — тип неприятно улыбнулся. — Быстренько с магами связаться, помощь получить. Это уже читерство чистой воды, дорогуша. Магия там будет, гарантирую. И волшебные палочки тоже.

— И у меня? — спросила я, забыв, что обсуждение деталей — большой шаг к согласию.

— У тебя нет, — отрезал тип. — Ты — целитель. А то быстренько захочешь всех заколдовать и квест выполнить.

— А другие смогут заколдовать? — спросила я.

— Кое-что смогут, — ответил тип, — но ты должна будешь привлечь их на свою сторону. Да, тебе нужно будет полностью влиться в этот мир.

— В смысле? — этот разговор меня уже напрягал.

— Догадайся. Как женщина может укорениться где бы то ни было.

— Замуж выйти? — пожала плечами я. — По идее и секса хватит. Рожать ребенка не хочу, если что. Это вообще не мое, к тому же в те времена женщины родами только так мерли. И про младенческую смертность молчу. А за кого замуж? За Снейпа? Убьем друг друга и не заметим.

— А чего не за Гарри Поттера? — как-то уж слишком ласково спросил тип. — Или не за принца?

— Принц женился по любви на своей кузине, — напомнила я, — а в кузину я попадать не хочу, она от туберкулеза померла во цвете лет. Там вообще какие-то проблемы со здоровьем имелись. Испортили Бошаны породу Невиллов. Старшая сестра тоже болезненная была. К тому же Ричард, хоть и был мужиком симпатичным и порядочным, средневековый принц со всеми заморочками. Так что со средневековой принцессой ему будет лучше. Больше шансов ужиться.

— О, эти средневековые дамы! — закатил глаза тип. — Королевствами управляли, замки обороняли. Детей рожали во время военных походов. Маменька Ричарда, например.

— Вот с маменькой принца точно желания нет знакомиться, — проворчала я. — Да и вообще, мне домой пора. Заболтались мы.

— А как же квест? — вновь искушающе улыбнулся тип.

— Да поняла я, что ты компьютерную игру разрабатываешь, — сказала я, — только у тебя ничего не выйдет. Это Ричард свой собственный, а герои из Гарри Поттера принадлежат Сам-Знаешь-Кому. По судам затаскают и без трусов оставят.

— Сама-Знаешь-Кто со своими героями очень жестоко обошлась — ты сама говорила, — напомнил тип. — Прикинь, сможешь Снейпа оживить. И вообще… Приключения же. Романтика!

— Средневековая романтика по телеку хороша, — напомнила я.

— Ну, хотя бы взгляни!

Перед моим носом оказался тот самый блокнот. Вернее, в блокнот был вложен лист плотной желтоватой бумаги, очень похожей на тонкую, отлично выделанную кожу. Текст, явно написанный от руки и почему-то каким-то готическим шрифтом, занимал большую часть листа. Внизу оставалось подчеркнутое место для подписи, словно в обычном договоре. Вместо привычной печати, правда, красовалась перевернутая пентаграмма алого цвета, которая, вопреки всем законам физики, химии и разумного, тускло светилась и пульсировала. Что еще за чертовщина?

Кое-где в черный текст вклинивались пометки такого же алого цвета, что и печать. «Договор стандартный на создание варианта реальности», — прочитала я. Хм… Далее алыми чернилами, подозрительно похожими на кровь, было вписано мое полное имя и фамилия, дата рождения с указанием часа и положения планет. Ни фига себе… «Обязуюсь принять меры для спасения Ричарда Плантагенета, известного как король Англии Ричард III». Еще интереснее. Изначальная сила — магическая диагностика заболеваний и магическая же мануальная терапия. Ага… Можно неплохо устроиться, а можно и огрести по полной средневековой программе со всеми спецэффектами. Хотя в Англии в то время с этим поспокойнее было. Персонаж — особь женского пола, происхождение из рыцарей. И то хлеб. Но денег нет. Хреново… Сирота. Может, и неплохо, а может и… хрен его знает, короче. При правильном решении задач магическая сила может возрасти. Обнадеживает. Нет, это точно компьютерная игра. Так… Кроме реальных исторических персонажей имеются персонажи вымышленные, перемещенные из другой реальности… Фигасе, мир Роулинг где-то существует? Нет, конечно, это же игра. Моя задача состоит еще и в том, чтобы найти их (или они сами меня найдут, что тоже возможно) и привлечь на свою сторону. Магия действует частично и не везде, так что стоит полагаться на свои силы и мозги. Ну, это даже неплохо где-то, а то с волшебной палочкой или, там, мантией-невидимкой и расслабиться можно. Так, а что там в конце-то? У нас тут фем-вариант «Принца Персии» или что? Ага, награду получать от спасенного принца или короля. Ха! Хорошо устроились, паразиты. Да, преднамеренно убить можно только одного врага. Ого!

— Сойдет для игрушки, — кивнула я, — а какие локации в этой реальности будут? Замок Миддлхэм? Тауэр? Лондонские резиденции Йорков?

— Все, что захочешь, — улыбнулись мне, демонстрируя нехилые такие клыки, — вся Англия XV века. Нельзя только покидать страну. И можешь выбрать первого героя из мира Гарри Поттера, который попадется на твоем пути.

— Снейп, — тут же сказала я и спохватилась. — Эй, я еще не согласилась! Что за ерунда!

У типа еще и рога прорезались. Мамочки!

— Подписывай! — рявкнули на меня. — И так уже на тебя, идиотку, столько времени потратил!

— А чего сразу я-то? — пискнула я.

— Забыла, что писал Мастер? — гнусно ухмыльнулись мне прямо в лицо. — Никогда не разговаривайте с незнакомцами!

— Тоже мне, Воланд недоделанный! — меня затрясло. — Да пошел ты! Vade retro…*

Мне плотно запечатали рот довольно волосатой лапищей с когтями.

— Не все так просто, дорогуша! От меня так легко не избавишься. Пиши! А то…

Я в полном ужасе смотрела в уже ярко-алые глаза и понимала, что подписать все равно придется. Потому что иначе плохо будет не только мне.

— Умная девочка, — кивнул… Черт его знает, черт, наверное. — Пиши!

— Ай!

Металлическое перо пробило кожу. Ну да, такие документы подписывают кровью.

— Пиши!

И я подписала. Печать полыхнула так, что я ослепла на несколько секунд.

— Игра начинается! — услышала я, чувствуя, как меня куда-то затягивает. — Не подведи меня, девчонка! Станция первая: замок Миддлхэм!

Блин…

* Vade retro, Satanas! (лат.) Изыди, Сатана!

Ну, что я могу сказать. Не обманули. Теперь меня зовут Барбара Кью. Я действительно сирота, дочь одного из рыцарей под рукой графа Уорика. Мне десять лет. Мать умерла пять лет назад, отец — в прошлом году. Денег он мне не оставил, поэтому меня взяли в дом графа, чтобы привить хорошие манеры и выдать замуж. Таких как я в замке Миддлхэм несколько. Мы составляем компанию дочерям хозяев и выполняем поручения графини. Помесь фрейлин и девочек на побегушках. На дворе у нас 1461 год. На троне король Эдвард IV, многим обязанный графу. Граф, соответственно, на коне. Очередным знаком высокого доверия служит сегодняшнее прибытие младшего брата нашего милостивого короля, Ричарда. Он младше меня на год и должен завершить свое обучение в качестве пажа. Похоже, это и был обещанный доступ к телу.

Кстати, Снейп тоже тут. Потому что кем еще может быть мрачный носатый мужик с черными глазами, черными волосами и мерзким характером? Он, больше некому. Тут его зовут братом Саймоном, он помощник замкового капеллана. Но к нему я пока не подходила. Я его боюсь.

Я вообще всех тут боюсь. Графа, пожалуй, меньше всех, он меня в упор не видит. Точнее, не замечает. А вот графиня тот еще монстр в юбке. Она держит весь замок в ежовых рукавицах и, кажется, знает все, что тут происходит. Понятно, что ей стучат слуги. Как иначе управлять такой махиной? Средневековое хозяйство — это вам не синекура. Леди ведала всем.

Сестрички Невилл тоже представляли опасность, даже крошка Энни. Хотя, это в XXI веке семь лет — крошка, в XV все иначе. Девочки не были особо вредными, просто не считали меня и мне подобных за ровню. И быстренько бы нажаловались своей матери, заметив что-то необычное.

У нас есть что-то вроде гувернантки. Бедная вдова еще одного рыцаря, сложившего буйну голову в стычках с шотландцами. Леди Моффат. Ее я тоже боюсь. По-моему, у нее есть дополнительные глаза на затылке, настолько быстро она реагирует, стоит кому-нибудь из порученных ей девчонок отвлечься от чтения, рукоделия и лекций по этикету. Вечером мы танцуем вместе с мальчиками-пажами, учимся музицировать и петь. Мальчишки, которые днем тренировались драться деревянными мечами и проходили хитро устроенную полосу препятствий, расположенную за стенами замка, чуть ли не падают с ног от усталости, но держатся. Впрочем, в отношении их с этикетом не зверствуют. Военные навыки важнее. За ними надзирает Одноглазый Шелтон. Тоже старый ветеран пограничных войн и опытный вояка. Несмотря на отсутствие одного глаза, замечает он тоже все. Что к лучшему, иначе его подопечные давно бы покалечились.

Еще в замке стоит целый военный отряд, есть куча конюхов, служанок, слуг. Они постоянно толпятся на огромной кухне, снуют по двору и коридорам замка. Вечно кто-то что-то куда-то тащит, несет, волочит. Торопится по какому-нибудь поручению. Всю эту ораву нужно кормить и одевать. Лошадей тоже нужно кормить, поить и подковывать. Кузня, как и кухня, работает почти непрерывно. И над всем этим царит графиня с небольшим штатом помощниц и помощников.

Не хочу быть леди. Это каторга! Граф на мелочи не разменивается, он весь в войне, пирах и политике. И считает само собой разумеющимся, что все в замке работает как часы. А хозяйке дома еще и выглядеть надо на все сто. Ужас, короче.

Мне-то не так уж и плохо, если честно. Кормят тут сытно и, в общем-то, вкусно. Сквозняками меня не напугаешь, к тому же на дровах не экономят. Помыться можно и в бочке. Мыло, правда, жутко дорогое, так что приходится довольствоваться не самой аппетитной жижей из жира и золы, а то и одной золой, но грязь все это смывает. Дорогое мыло для хозяев и знатных гостей. Белье стирают прачки. Верхняя одежда проветривается и чистится, постели перетряхивают регулярно. От насекомых избавляются с помощью трав.

Собственно, и сам наряд вполне удобен. С корсетами и кринолинами я бы больше намучалась. Платье практически не сковывает движений. Нижняя рубаха тоже довольно удобна. Некоторые проблемы доставляют дамские шоссы — помесь чулок и гольфов, нужно все время помнить о подвязках. Обувь тоже удобная. Английская мода намного практичнее бургундской. Что касается головных уборов, то мы, девочки, носим простые покрывала, а волосы заплетаем в косы. «Сахарная голова», венчающая голову графини, повергает меня в ужас. В жизни такое не надену! И волосы надо лбом брить не буду. Видок тот еще. Извращенцы средневековые мужики, если им такое нравится. Бреют-то опасной бритвой. Блондинки еще туда-сюда, а остальные выглядят экстравагантно. Это лишь на картинах ничего себе смотрится.

Старшая из сестричек Невилл — Изабель — уже вовсю примеряет эннен. Ей идет, конечно. Но это бритье… Нет, уж.

Сестры, кстати, красивые. По крайней мере, Изабель точно. Энн, скорее всего, тоже будет очень хорошенькой, просто пока еще маленькая. Но уже чувствуется в обеих какая-то слабость, изможденность. Хотя, может, это я себя накручиваю.

А что касается меня… Симпатичная, наверное. А что там будет потом — посмотрим. Волосы темные, как и глаза. Мою мать отец привез из Франции. Черты лица тонкие, носик аккуратный. Острый подбородок и высокие скулы. Губы капризные. Глаза большие с длинными ресницами. Много в бадье с водой не разглядишь, а зеркала у меня нет, дорого слишком. Рост средний, худенькая. Но опять-таки, этому телу десять лет. Все, как говорится, впереди.

— Мистрис Барбара, — строго сказала леди Моффат, — кажется, вы замечтались.

— Извините, — проговорила я, опуская глаза, — меня беспокоит моя вышивка. Может быть, я неправильно подобрала цвета? Как вы думаете? Этот лазоревый не слишком яркий?

— Дайте-ка взглянуть.

Я протянула пяльцы нашей наставнице.

— Цвет подходит, — важно кивнула леди, — но сами цветы мелковаты. Если вышить тут и тут точно такие же, но более крупные, то получится очень красиво.

— Большое спасибо, леди Моффат, — поблагодарила я, — я так и сделаю.

— Девочки, — напомнила наша наставница, — не забывайте, что сегодня мы принимаем важного гостя. Вам надлежит выглядить достойно и вести себя, как подобает леди. Думаю, что вам пора. Скоро вечерняя месса.

Удар колокола в замковой часовне подтвердил ее слова.

Замковая часовня великолепна. Даже не так — роскошна. Все должны видеть богатство и влияние Невиллов. Даже самый последний слуга сидит на скамье, украшенной тонкой резьбой. Конечно, скамеечки для преклонения колен полагаются только членам семьи, как и бархатные подушки, но роптать на подобное было бы глупостью.

В большом светлом помещении всегда тепло от огня множества свечей. Восковые свечи горят и в алтаре, и перед статуями, изображающими Христа и Деву Марию. Статую мадонны наряжают в нарядные платья графиня с дочерями. Сейчас на ней бархат. По обычным праздникам его сменяет атлас. На Рождество и Пасху — парча. Тяжелое золотое ожерелье с крупными изумрудами и высокая корона словно бы придавливали статую к низу. Даже ей приходилось терпеть бремя власти и богатства графа Уорика.

Все уже собрались. Гостя видно плохо, ему, как и хозяевам, поставили кресло с высокой спинкой. Лично я разглядела только то, что у него мягко вьющиеся каштановые волосы. Интересно… У меня мелькала мысль, что меня засунули в компьютерную игру, но тогда для визуализации, скорее всего, использовали бы кадры из фильмов. Сериал про Элизабет Вудвилл я не смотрела, судить об остальных героях не берусь, но Ричарда там точно играл брюнет. А других фильмов, где он показан ребенком и подростком, я не помню. Чаще всего Шекспира экранизируют. Хотя, хрен его знает, откуда создатели этого кошмара прототипы брали. Могли и кого-то реально похожего найти.

Скамья, на которой сижу я, наша гувернантка и мои подруги по несчастью (Джоан, Джейн и Элси), стоит прямо за сиденьями графини и ее дочерей. И спинки высокие, и головной убор графини обзор закрывает. Девчонки тоже пытаются рассмотреть принца. Гувернантка на них шипит. Кому-то из мальчишек уже прилетело по затылку от Шелтона. Любопытно же. Я рассматриваю стенную роспись, изображающую Крестный Путь и его этапы. В который раз пытаюсь вспомнить, в каком веке ввели эту замену реальному паломничеству. Святой Престол озаботился тем, что слишком многие гибли, путешествуя по Святым Местам, теряли здоровье, имущество, а то и моральный облик. Не зря же говорили — «ушла паломницей, вернулась проституткой». А так сплошной профит. Обошел церковь по периметру, читая нужные молитвы, и вроде как по Via Dolorosa прошел. И никуда переться не нужно. Отдельные историки потом с умным видом рассуждали, что, дескать, это все для неграмотной паствы делалось. Типа, комикс такой. Вообще-то, такое во всех католических храмах из моей бывшей реальности имелось. Часто это не роспись, а барельефы. И служба соответствующая есть.

Роспись, кстати, вполне приличная по качеству. Реалистичная. Есть на что посмотреть. Мне еще грешники в Аду нравятся, которые в углу изображены. Босх отдыхает. Интересно, у кого такая фантазия была? Хотя кое-что могли и с натуры рисовать.

Послышался звон колокольчика, все встали. А вот и отец Джон, местный священник.

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.*

Голос у отца Джона низкий, красиво поставленный. Да и акустика в часовне отменная.

— Amen! — вместе со всеми выдыхаю я, осенив себя крестом.

Молитвенники лежат перед графом, графиней, их дочерями. Наверное, и у принца свой есть. У меня нет. Дорого. Но это неважно, при частом повторении нужные ответы запоминаются сами собой.

Мне нравятся эти службы. В привычной суете часовня выглядит островком спокойствия. Здесь никто не бегает, не шумит, все сосредоточены. Не знаю, молится ли кто-нибудь чисто механически. У многих лица становятся одухотворенными, чуточку отрешенными. Конечно, мне мало кого видно, да и вертеть головой неприлично, но, думается, что большинство здесь вполне искренни.

Хора нет, священнику отвечают все, кто находится в часовне. И поют тоже все. У графа, кстати, красивый голос. У меня со слухом не очень, если что, но попасть в такт не сложно.

Брат Саймон и мальчики-служки старательно выполняют свои обязанности. Подают отцу Джону воду для омовения рук, приносят книги, звонят в колокольчик. Я вместе со всеми встаю, сажусь, опускаюсь на колени.

Причастие.

Каждый день причащается графиня. Граф тоже старается. Я сегодня не исповедовалась, но отец Джон кивает, и я подхожу к алтарю, опускаюсь на колени и получаю крошечную облатку. Брат Саймон подносит к моему подбородку золотую тарелочку. Ни одна крошка не должна упасть на пол.

— Corpus Christi!

— Amen!

Возвращаюсь на место. Пол каменный и холодный, коленям больно, но осталось недолго, служба идет к концу.

— Ite, missa est.

— Deo gratias.

— Benedicamus Domino.

— Deo gratias.

— Requiescant in pace.

— Amen.

Последняя молитва — и можно идти с миром. На ужин. В животе уже урчит. И не только у меня, если что.

* Все, что на латыни — часть мессы.

По окончании службы принца получается рассмотреть во всем, так сказать, великолепии. Но меня интересовали не бархат, шитье и золотая цепь на шее, а упакованный во все это мальчишка. Симпатичный. Он весьма учтиво подал святую воду своим кузинам Изабель и Энн, перекрестился и вышел из часовни вслед за семьей графа. Слуга подал ему шапочку. Нам с девочками святую воду подал Фрэнсис Ловелл. Изображает учтивого и воспитанного, а сам запросто может за косу дернуть. Причем не только меня или других девочек, а и Энн Невилл. Но он родственник, ему прощается.

— Благодарю вас, — пролепетала я, прикасаясь к его пальцам и осеняя себя крестом.

Когда уже пожрать дадут! Я сейчас кого-нибудь покусаю.

— Есть хочется, — вздохнула идущая рядом со мной Элси, — как думаешь, сахарные фигуры будут?

— Так не праздник же, — напомнила я.

Сластена Элси вздохнула. Мне лично и орехов, вареных в меду, для полного счастья хватает. Хочу жареной картошки! Эх, помидорки, перчики… А еще кукуруза и фасоль — никогда не думала, что именно они мне будут сниться ночами. Когда там у нас Америку открыть должны? Все равно не поможет, конечно. А местные овощи меня пугают, если честно. Учитывая, чем их удобряют. Если верить тому, что я читала в Интернете, когда весь мир обсуждал находку останков короля Ричарда, то у него тоже глистов хватало. Причем ученые еще удивлялись, что маловато для его времени.

Мясо и рыбу и у нас тут очень качественно прожаривают и пропекают, на живом огне все-таки, так что не страшно есть. А вот овощи… И ведь еще постных дней до фига и больше. Да и витамины нужны. Надеюсь, что Снейп настоящий и сварит мне что-нибудь от паразитов, если что.

Большой зал ярко освещен. Хозяева замка и гость занимают места на возвышении, а мы садимся за один из боковых столов. Отец Джон благословил присутствующих. В зал запустили любимых собак графа.

Принца внаглую разглядывали все, а он делал вид, что в упор этого не замечает. Привык, видимо.

— А он красивый, — заметила Джоан.

— Принцу положено быть красавцем, — тихо сказала я, — даже если это не так.

— Да ну тебя, — хихикнула Джоан, — скажешь тоже! Но он красивый.

— Красивый, — согласилась я, — и глаза у него синие.

— Ага! — вздохнула слушающая нашу болтовню Джейн.

Торжественно внесли кабаний окорок. Я нацелилась на блюдо с жареными перепелками. С галереи менестрелей раздалась музыка, потом подключился солист. Что там сегодня в программе? Что-то заунывное про крестовые походы. Сойдет.

И под красочное описание убийства сарацин я приступила к ужину.

Для многих обитателей моей прошлой (и, надеюсь, будущей) реальности застольный этикет означает знание кучи столовых приборов и умение ими пользоваться. А ведь это не так. Этикет — это целый комплекс, состоящий из множества правил поведения. И сноб из XXI века, точно знающий, какой вилкой есть рыбу, в веке XV всего лишь повеселит окружающих. Ржали же гости над каким-то итальянским аристократом, который, несмотря на неодобрение Церкви, демонстративно ел вилкой. Вот хреновая у меня память на фамилии. Так вот, есть руками и не свинячить совсем не сложно. Еда подавалась теплой, а не горячей, так что проблем не было. А пальцы споласкивали в специальных чашах. И кости никто не грыз.

Торжественный ужин у графа Уорика — это настоящий церемониал. Блюда подаются в строгом порядке. Массивные серебряные солонки отделяют хозяев и лиц благородного происхождения от прочих. А вот специи и вино стоят отдельно. И если тебе чего-нибудь из этого нужно, то следует подозвать служителя. Нет, орать не надо, они сами следят за знаками, которые подают едоки. И обслужат далеко не всех, если что. Нам с девочками, кстати, вино наливают, а вот остальным положен эль.

Дети и алкоголь — какой ужас, скажете вы! В XV веке живем, все по-взрослому. Впрочем, вино довольно слабое.

Наконец, на столах появились сладости. Принц о чем-то беседовал с графиней. Изабель сидела с кислой физиономией, видимо, рассчитывала на внимание гостя. Энн лакомилась. Граф бросал куски мяса своим собакам. Мои соседки по столу объедались сладким.

Я лениво обвела взглядом пиршественную залу и замерла. У дверей мелькнула фигурка какого-то мальчика. Он стоял чуть в тени, я бы сама не обратила на него внимания, если бы не стеклянный отблеск. Очки?!

Выбраться из-за стола и проскользнуть вдоль стены к выходу было легко. Действительно, мальчик в очках. Одежда не по размеру. И шрам на лбу в виде молнии. На вид лет пять. Мамочки!

— Ты Гарри? — быстро спросила я. — Гарри Поттер?

— Да, — ребенок явно был в шоке от увиденного.

Я быстро огляделась — на нас очень удачно никто не смотрел. Решительно стащила с малыша очки. Растянутая футболка на нем была серого цвета, а ее покрой внимания не привлекал. Да и кроссовки — второй опасный элемент внешнего облика, почти полностью скрывались под широченными штанинами джинсов.

— Иди-ка сюда, — сказала я, оттаскивая мальчика от дверей.

Он послушался.

Так, контакт со Снейпом неизбежен. Мне прятать Гарри Поттера банально негде. А вот и он.

— Мистрис Барбара? Что это за мальчик? Куда вы его ведете?

Тоже, видимо, заметил. А, была не была!

— Пароль «Хогвартс», профессор! — прошипела я ему в лицо. — Спасайте! Вот его очки! Это Гарри Поттер!

Снейп на мгновение замер, потом резко кивнул и подхватил ребенка на руки. Гарри сощурился и потянул из руки Снейпа свои очки. Он же еще и не видит ни фига! Как только не расплакался. Вот когда скажешь спасибо Дурслям за их специфическое воспитание.

— Потом поговорим, — тихо проговорил Снейп.

Я кивнула. И замерла с открытым ртом. Мальчик растаял в воздухе. Да что же это такое! Чертовщина какая-то…

Снейп пощупал воздух, покрутил головой. А затем поднес палец к губам. Я кивнула. Не дура!

Возвращаться за стол не хотелось. Явление принца Ричарда отошло за задний план перед явлением маленького Гарри. Что бы это значило? Мальчиков что-то связывало? Но что именно?

Я медленно брела в сторону нашей с девочками спальни. Искать меня никто не будет, а если спросят, куда я делась, то всегда можно сказать, что захотела в туалет, а потом не стала возвращаться. Ужин скоро закончится, а насмотреться на принца можно будет и потом. Никуда он не денется.

Кстати, я не удивлюсь, если нам толсто так намекнут, чтобы держались подальше от младшего брата короля. Детская привязанность вполне может вылиться во что-то большее. Графским дочерям конкурентки не нужны. Ясен пень, что английские принцы без разрешения короля жениться не могли, но варианты были. Достаточно вспомнить скандал с той самой Жакеттой Люксембургской, которая, будучи вдовой герцога Бедфорда, вдруг вышла замуж за простого камердинера. Штраф заплатили и жили себе дальше. Детей аж четырнадцать штук нарожали. Прямо Молли Уизли местного разлива. И ведь официальная ведьма. Стоп! А ведь в какой-то момент она могла и понять, как лопухнулась. Любовь любовью, но резко лишиться привычного образа жизни тяжело. Могла и приворожить короля Эдварда к своей дочери, чтобы хоть на старости лет вернуться в когда-то привычный круг. Ладно, до скандальной свадьбы короля еще три года, насколько я помню. Тут еще вопрос, отличается ли местная магия от той, что описана у Роулинг? Фраза черта про волшебные палочки совершенно не означает, что они будут нормально работать. Кстати, у Снейпа волшебная палочка должна быть. Вот у него и спрошу. Мне не так просто поговорить с ним, но теперь он сам будет стараться устроить встречу.

Черт! Что же все-таки обозначало появление маленького Гарри? И куда он делся? Я же его трогала, он был совершенно материальным. Шуточки того самого черта? Или местная локация так работает? Может, она не отлажена и сбоит? Точно, в договоре было, что магия работает частично и не везде. Блин, мне уже страшно за Гарри. Хорошо, если вернулся в чулан к Дурслям. Может подумать, что ему сон приснился. Особенно, если по телеку шел подходящий по теме фильм. Вряд ли он долго простоял в дверях, его шуганул бы кто-нибудь из слуг.

Ладно, в плюсе у нас то, что я убедилась в реальности Снейпа и очень скоро хоть что-нибудь узнаю. В минусе то, что я вообще ничего не понимаю. Интересно, получится ли у меня нормально заснуть после таких потрясений? Хорошо, что девочки отвлекутся на принца, глядишь, и не заметят, в каком я состоянии.

— Мистрис Барбара, а вы что не на ужине?

Блин, Бесси, бывшая нянька Изабель и Энн.

— Живот заболел, — мрачно ответила я. — Бурчал очень. Но уже прошло.

— Может вам настоечки выпить? — встрепенулась Бесси.

— Спасибо, уже полегчало, — ответила я.

— Так ежели хорошо прочистило, то настоечка не повредит, идите-ка в спальню, мистрис, а я принесу. Обязательно надо принять, чтобы хуже не было.

Еще и настоечка. Горькая, между прочим. И придется пить, никуда не денешься. Господи! Все что угодно за отдельную спальню, личный сортир и возможность хоть на минуту остаться в одиночестве. Это же пытка, настоящая пытка. Этим заключенных в тюрьмах наказывают. Воров и убийц. Меня-то за что?!

Готовясь ко сну, мои соседки по спальне щебетали о брате короля. Они предвкушали других гостей и праздники в замке. Я мужественно выпила горькую настойку, которую притащила Бесси, так что мой недовольный вид даже объяснять никому не пришлось.

Перед сном полагалось расплести косы и старательно расчесать волосы. Еще одна пытка. И хрен укоротишь, не поймут. Хорошо еще, что только до талии, а не ниже, как у Элси. Красиво, наверное, но мне бы и до плеч хватило. А такое себе здесь только мужчины могут позволить. Мужики во все века и времена хорошо устраивались. Осталось заплести одну свободную косу, прочитать молитву — и можно забираться в постель. Тот еще монстр, между нами. И приходится делить с Джоан. Она, если что, не брыкается во сне и одеяло не стягивает, но все равно хотелось бы спать отдельно. Хотелось бы… Да кто тут меня спрашивать будет! Радуйся, дура, что не крестьянка, те о такой роскоши и мечтать не смеют.

— Спокойной ночи, Барбара! — сонно улыбнулась Джоан.

— И тебе спокойной ночи, — ответила я.

Элси задула свечу. Надо постараться заснуть…

Ночью мне снились черти, Гарри Поттер на метле и Снейп с половником. А потом пришел Хагрид и сказал, что мы в Хогвартс не поедем, потому что магия нестабильна. Снейп огрел его половником и начал гоняться за Поттером. Жуть, короче…

Все утро я гадала, как Снейп устроит нашу беседу. Устроил. Пришел к нам на урок и сказал, что миледи графиня разрешила взять одну из девочек, у которой почерк получше, чтобы та помогла ему разобрать старый сундук с книгами. Сундук этот нашли непонятно где, а от книг мало что осталось.

— Одни обрывки, — развел он руками, — такая жалость, леди Моффат, вы не представляете! Но разобрать нужно, вдруг что-то сохранилось. Или переписать можно. Переписчика миледи потом пригласит, если там будет что переписывать.

Леди Моффат покачала головой и делегировала меня. Не скажу, чтобы мой почерк был самым приличным, но Снейп этак ненавязчиво все организовал.

Над сундуком вздыхал отец Джон. Графиня рассматривала какой-то обрывок пергамента. Граф листал почти целую книгу. Так, а почему нам сказали, что ничего не осталось? Ладно, сейчас это неважно.

— Эту почти не обгрызли, — сказал граф, — ценная книга. О соколиной охоте и разведении соколов. У меня такой нет.

Я робко понадеялась, что книгу оставили в целости не потому, что она отравлена. Я помню: до смерти Шарля IX больше ста лет, но все равно как-то не по себе. Еще вопрос, откуда этот сундук взялся.

— А вот от «Жития святых» почти ничего не осталось, — тяжело вздохнул отец Джон.

— Это мыши погрызли, да? — тихо спросила я, заглянув в сундук.

— Похоже, что не только мыши, — ответил граф.

Снейп деловито разостлал на полу чистое полотно.

— Будем раскладывать по кучкам, — сказал он, — может, что склеить удастся. Мистрис Барбара, вы тоже пока берите кусочки и читайте, потом переписывать начнем.

— Хорошо, — ответила я и потянула первый огрызок, — тут про Тристана и Изольду.

— Сюда, — показал мне Снейп, — сюда кладите.

— Да уж, — графиня протянула мне свой обрывок, — в самом деле, какая жалость. Даже странно, что в этот сундук никто не заглядывал. Если найдете что-нибудь ценное, скажите мне.

Мы со Снейпом поклонились. Граф погладил по переплету свою книгу и ушел, за ним последовала супруга. Отец Джон еще немного покачал головой, последил, как мы раскладываем обрывки, и тоже ушел.

— У вас есть план? — тут же спросила я у Снейпа. — И волшебная палочка?

— Волшебной палочки нет, — он мрачно уставился на меня, — и должен заметить, мисс, что я вас не помню. А, судя по всему, должен.

— Не должны, — ответила я, — я не из Хогвартса. Я про вас и Гарри Поттера книги читала. Подождите… Как это, нет волшебной палочки?! Вы что?!

— Не орите, — Снейп бросил взгляд на дверь, — давайте, рассказывайте. И про сундук не забывайте.

— А я вам не Юлий Цезарь! — отрезала я. — Блин, еще и волшебной палочки нет. Ну как в таких условиях спасать короля?! И откуда взялся Гарри? Дурдом какой-то, честное слово.

— Дурдом, — согласился Снейп, — но я вас внимательно слушаю.

И я начала рассказывать, чувствуя себя полной дурой. Кажется, я влипла еще больше, чем думала раньше. Блин…

— В жизни не слышал большего бреда, — прокомментировал мой рассказ Снейп, — а про некую игру я вообще ничего не понял. Хотя про разные реальности кое-что слышал.

— В книгах все правда? — спросила я, вороша обрывки бумаги и пергамента.

— Ну… Кстати, а чем хоть закончилось? — чуть помявшись, задал вопрос Снейп. — После моей смерти — что было?

— А вы все-таки умерли? — спросила я.

— Не уверен, — ответил он, — мне предложили сделку — возможность жить в другом месте. Мне не хотелось умирать, я согласился. Так что там было дальше? Поттер погиб?

— Там что-то странное было, — ответила я, не забывая вместе со Снейпом создавать видимость бурного копания в сундуке. — Поттер просмотрел ваши воспоминания и пошел умирать от руки Волдеморта. Добровольная жертва.

Снейп кивнул.

— А потом он побывал на призрачном вокзале Кинг-Кросс, пообщался с Дамблдором, воскрес и убил Волдеморта. И началась счастливая мирная жизнь. Гарри женился на Джинни Уизли, обзавелся тремя детьми. Среднего назвал Альбус Северус.

Снейпа передернуло.

— Все Малфои выжили, их оправдали, — продолжила я, — но очень много народу погибло.

— Кто еще погиб? — уточнил Снейп.

Я перечислила. Он скорбно вздохнул.

— Книги заканчиваются на том, как дети главных героев отправляются в Хогвартс, — сказала я, — а через несколько лет появилась пьеса. Честно говоря, странная и нелепая. Там есть дочь Волдеморта и маховик времени, позволяющий создавать варианты реальности. Сыновья Поттера и Драко Малфоя путешествуют во времени. Я содержание не очень хорошо знаю, мне не понравилось, что начали переписывать факты, известные из семи книг, так что читать я не стала. Так, по рассказам других только и помню.

И я поделилась со Снейпом всеми знаниями о пьесе.

— Жадность автора? — уточнил Снейп. — Опасная вещь. Но мне надо подумать…

— Ой! — механически продолжая раскопки, я извлекла еще одну книгу. — Что это? Flos Duellatorum*?

— Дайте сюда! — потребовал Снейп.

— А это не про зелья, — ответила я, — это про искусство боя.

— Да знаю я, — начал Снейп и замер.

Мусор в сундуке зашевелился словно бы сам собой, и на поверхности оказались какие-то свитки и еще одна книга. «Legenda Aurea»**, — прочитала я.

— Интересно, картинки есть? — мне действительно было интересно. Что сочинение рыцаря из Фриули, что Золотая Легенда славились не только текстами, но и иллюстрациями.

Снейп трясущимися руками перебирал свитки. Наверное, что-то зельеварческое.

Двери распахнулись, к нам заглянула леди Моффат. За ее спиной виднелся отец Джон.

— Как вы тут? — спросила сердобольная леди. — Уже и обедать пора. Отдохните немного. Нашли чего?

— Вот, — я протянула Золотую Легенду.

— Ах! — всплеснула руками леди Моффат.

А отец Джон жадно схватил книгу.

— Надо показать милорду, — сказал Снейп, не отрываясь от свитков, — и запереть тут все, чтобы никто не рылся. Это очень дорогие и ценные книги.

— Да-да, конечно, — пробормотал отец Джон, бережно раскрывая книгу. — О Господи! Это чудо! Подлинное чудо! Сокровище…

Леди Моффат молитвенно сложила руки. А я подумала, что как раз таки не прочь тут порыться. Без свидетелей. Так ведь не дадут. Еще и от поисков отстранить могут.

Вчетвером мы вышли за дверь, отец Джон запер комнатку с сундуком огромным ключом, и мы торжественной процессией направились на поиски графа. Хотя было ясно, что он уже в пиршественном зале.

На нас дружно уставились. Отец Джон шел торжественно и важно, прижимая к груди книгу. За ним шла я, за мной Снейп, за Снейпом — леди Моффат. Отец Джон и леди были чистыми, а вот по нам со Снейпом любой бы догадался, что мы копались в чем-то очень пыльном и даже грязном.

— О, я смотрю, вы еще что-то нашли! — заметил нашу процессию граф.

Остальные вытягивали шеи.

— Вот! — на скатерть легла книга.

Я протянула ту, что прижимала к себе, Снейп же со свитками не расставался.

— Ах! — всплеснула руками графиня. — Какая красота!

Графа больше заинтересовала моя добыча. Еще бы!

— А здесь записи по лекарственным травам, — показал свитки Снейп.

— Ух ты! — принц Ричард протянул было руки к Flos Duellatorum, но удержался и не стал хватать. Изабель и Энн больше заинтересовались потрясающими миниатюрами, иллюстрирующими жития святых.

— Сокровище! — проговорил отец Джон.

— Ой! — закричала Изабель. — Что это?!

Книги таяли в воздухе, исчезая прямо на глазах. Последними исчезли свитки, которые Снейп так и не выпустил из рук.

Кто-то визжал, остальные крестились. Леди Моффат упала в обморок, а я в полном ужасе смотрела на свои чистые руки. Исчезли даже пыль и грязь.

— Пресвятая Дева! — прошептала графиня, прикрывая рот рукой.

— Как же так?! — потрясенно простонал отец Джон.

— Нечистая сила! — крестились присутствующие. — Дьявольские козни!

А мне опять стало не по себе. Да что же это такое! То мальчики появляются и пропадают, то книги, как бы до остальных не добрались!

Об обеде все дружно забыли. Следствие выявило, что исчезла и книга, унесенная графом, и сундук, и все вытащенные и разложенные нами обрывки и огрызки. И вся пыль с грязью. В комнатке осталось только девственно чистое полотно, на котором мы все и выкладывали.

— Немедленно сжечь! — указал на тряпку отец Джон. — И одежду, на которой грязь из дьявольского сундука была, тоже!

Вот гадство! Как будто у меня этих платьев полны сундуки. Если это сожгут, то у меня только еще одно, которое мне мало. И пятно там во весь лиф.

Дальше началось религиозное безумие. Сначала была месса, потом обошли крестным ходом вокруг замка. Затем отец Джон торжественно спалил несчастную тряпку и нашу со Снейпом одежду. Все каялись и просили избавить нас от происков нечистого. Комнаты и вообще все помещения святили. Святой воды, ясное дело, на такую махину не хватало, так что отец Джон периодически возвращался в часовню и торжественно опускал большой крест в очередную бадью. От курений слезились глаза, першило в горле. И в довершение всего общественность лишили не только обеда, но и ужина. А нас со Снейпом еще и изолировали ото всех, как дольше других контактировавших с нехорошим сундуком и его содержимым. И не поспоришь.

Нам предстояло три дня просидеть на хлебе и воде, читая молитвы. Хорошо еще в казематы не засунули, ограничились той же комнаткой, где сундук появлялся. Странно, конечно, но что тут поделаешь, благо еще по соломенному матрасу выделили.

Кто там говорил про средневековую романтику? Убила бы!

Распорядок дня был такой: трижды в день мы присутствовали на мессе, стоя на коленях в углу, где был изображен Ад с чертями и грешниками, потом возвращались в комнатку, где нас ожидал кувшин с водой и несколько кусков хлеба. Оставшееся время надо было читать Розарий. Мамочки!

Розарий, именуемый так же четками, у меня был свой. Это единственное, что осталось Барбаре от ее матери. Черные и белые бусины из каких-то камушков и массивный серебряный крест. Я носила его под платьем. У Снейпа розарий был из дерева, более тяжелый и грубый. По идее, вести должен был он, но мы менялись, это все-таки тяжело.

Credo, трижды Ave Maria, Pater noster. И далее по кругу — десять раз Ave Maria, Gloria, Pater noster, Gloria. Еще десять раз Ave Maria. Молитвы, литания Пресвятой Деве. И все сначала. Отпить по глотку воды мы позволяли себе не часто. И филонить не получалось. Мы оба были уверены, что за дверью почти все время кто-то есть. Любопытство — страшная штука.

Монотонное повторение одних и тех же слов отключало сознание напрочь. Без четок мы бы давным-давно запутались. Ноги мучительно болели, затекали и мерзли. Утешало лишь то, что скоро это кончится, хотя до того «скоро» еще надо было дожить.

На ночь нас запирали. Тут бы и поговорить, но мозги очень вяло реагировали на окружающую действительность. Я только растирала ноги и пыталась согреться. Получалось плохо. Наконец, мне стало легче. Рядом застонал Снейп.

— Вам помочь? — спросила я.

— Вы же двинуться с места не можете, — тихо ответил он.

Я села на своем матрасе. Боль ушла, оставив лишь отголоски. Я чувствовала, что могу встать. Встала. Сделала пару шагов.

Свечу у нас забрали, но в узкие окна проникал лунный свет, и в помещении можно было ориентироваться.

— У вас что, ноги не болят? — недоверчиво спросил Снейп.

— Прошло, — тихо ответила я, — наверное, это тот Дар, о котором говорил черт. Могу лечить руками. Хотите, я вам колени разотру? Вдруг поможет?

— Вы там чертей поменьше поминайте, — напомнил Снейп, — мало ли. Но если сможете помочь…

Второго приглашения не потребовалось.

— Ох, — вскоре сказал мой сокамерник, — спасибо. Думал, ходить не смогу. Страшно подумать, что на коленях у местных монахов.

— Ко всему можно привыкнуть, — философски заметила я, — что делать будем? Вы что-то надумали?

— Нужны расчеты и информация, — ответил он после паузы, — расчеты я сделаю. А информации очень мало. Но мне кажется, что дело в том хроновороте, о котором вы рассказали. Я о той штуке, которой пользовались сыновья Поттера и Малфоя. Если представить себе, что существуют какие-то связанные между собой реальности или миры, то ни в коем случае нельзя их перемешивать, просто крутя артефакт. По крайней мере, явление Гарри Поттера я бы связал с этим. С сундуком непонятно. Страшно представить, что будет дальше.

Я тяжело вздохнула.

— А при чем тут это время? — спросила я.

— Возможно, именно в этом мире или, как вы его называете, локации, есть что-то, что сможет стабилизировать те миры. Если бы я еще знал, что именно.

Больше в первую ночь мы не разговаривали. Уж очень устали.

Следующей ночью меня расспрашивали о компьютерных играх.

— Так вы говорите, что нельзя перейти на другой уровень, пока не выполнишь какую-то миссию? И что за миссия?

— Не знаю, — честно ответила я, — в игре это может быть прохождение всех помещений локации с устранением ловушек, сбором каких-то предметов, убийством монстров. Или выполнения какого-либо условия.

— Звучит довольно глупо, — заметил Снейп, — хотя у меня ни разу не получилось покинуть замок или отойти от него на значительное расстояние. Думаю, что и у вас не получится.

Я вздохнула.

— Знать бы, что делать.

— Думаю, надо начать с принца, — после паузы проговорил Снейп, — вы же собирались его лечить? Вот и лечите.

— Как? — буркнула я. — Кто мне позволит щупать брата короля? Да он меня сам прибьет за такое.

— Ну, если вы внезапно на него наброситесь и начнете, как вы говорите, щупать, то может и прибить от неожиданности, — согласился Снейп, — да и окружающие не поймут.

Мое излишне живое воображение тут же нарисовало феерическую сцену.

— Но тут я могу вам помочь, — продолжал мой сокамерник, — вывихи и тому подобные травмы случаются постоянно, так что клиентурой я вас обеспечу. Расскажу, что вы лечили ноги и себе, и мне. А потом и принца обработаю. Подловлю его, когда у него будет болеть спина после тренировок. Вправить позвонки вы, насколько я понял, сможете? Вот и славно. А мы посмотрим, будет ли это считаться выполнением квеста.

Я согласно кивнула. Да, так миссия уже не выглядела невыполнимой. Массаж в этом мире был вещью привычной, а я всего лишь еще и кости вправлю. И, действительно, посмотрим, что там дальше будет. Посмотрим…

В третью ночь мы обсудили планы на ближайшее будущее и способы связи, а потом наше заключение кончилось. Мы отстояли на коленях еще одну утреннюю мессу, нас допустили к причастию. Уф!

Не успела я добраться до своей спальни, чтобы хоть волосы расчесать, как меня довольно грубо втолкнули в коридор, ведущий к внешней стене. Звякнул засов. Это еще что такое? Ну, конечно, Ловелл. Кто еще мог быть таким любезным?

Кроме наглого Фрэнсиса тут присутствовал принц Ричард и еще один мальчишка, лицо которого было в тени.

— Эй! — сказала я, потирая ушибленный локоть. — Что за шутки!

— Давай, рассказывай! — бросил мне Ловелл. — Ну и вид у тебя!

— Посмотрела бы я на тебя, Фрэнсис Ловелл, если бы ты три дня просидел безвылазно в комнате на хлебе и воде, не имея возможности привести себя в порядок и умыться, — ответила я, — и одежду мою сожгли.

— Тихо! — властно проговорил принц. — Извини, если тебе сделали больно. Рассказывай, что там за сундук.

Ого, это меня на беседу пригласили. Будем знать. Но ссориться с Ричардом я не собиралась.

— Обычный с виду сундук, — ответила я. — Примерно вот такой, — я показала руками, — из очень темного дерева. И железом обит. А до верху полный обрывками бумаги и пергамента. Меня позвали, когда из него уже достали первую книгу. Ту, что забрал милорд граф.

— А что там еще было? — жадно спросил Ричард.

— Мы только начали сортировать обрывки, — сказала я, — ну, понимаешь, если там, например, упоминаются Тристан и Изольда, то ясно же, что книга о них. Или рыцари короля Артура. А те обрывки, по которым было непонятно от чего они, мы откладывали отдельно.

Ричард кивнул.

— И что там было? В обрывках?

— «Тристан и Изольда», — стала перечислять я, — «Смерть Артура», «Роман о Лисе», как сказал брат Саймон, еще «Кентерберийские рассказы». Стихи какие-то на латыни, брат Саймон сказал, что они еще языческие. И просто куча всего непонятного.

— И ты просто так вытащила оттуда еще одну книгу? — Ричард допрашивал прямо-таки со знанием дела. — Неповрежденную?

— Знаешь, — проговорила я, — тогда все эти обрывки и огрызки как будто сдвинулись, пошевелились. И я увидела под ними угол обложки. И вторую книгу тоже. А брат Саймон достал свитки про лекарственные растения.

— Врешь! — тут же заявил Ловелл.

— Не вру, — закусила губу я, — иначе бы все это просто переворошили и все целые книги нашли в самом начале.

Ричард мрачно кивнул.

— Ясно, — сказал он.

— А теперь отпустите меня, — сказала я, — я очень хочу есть, и мне надо умыться.

Парнишка, лицо которого я не разглядела, дождался знака от Ловелла и отодвинул засов. Ричард достал из кошеля, висящего на поясе, большую серебряную монету.

— Вот, — сказал он, — купи себе новое платье. Твой вид позорит замок моих родственников.

— Ваша светлость очень добры, — обалдело пробормотала я.

Ричард кивнул и вышел из коридора, его свита последовала за ним. Я зажала монету в кулаке и отправилась по своим делам. Во дает!

Монета была целым богатством. Я считала, что без одежды меня не оставят, в конце концов, полотно и сукно в замке имелись в избытке. Шить я умею, а раскроить может помочь леди Моффат. Так что щедрый подарок стоило придержать. Разносчики приходили часто, и я вполне могла купить себе что-нибудь. Даже… тут я остановилась. Даже душистое мыло. Ох, это было бы счастьем! Оставалось сберечь свое сокровище от возможных конкурентов. Ловелл до грабежа не опустится, у наследника виконта своих денег хватает. Да и вообще, мальчишек опасаться не стоило. Ведь отними они у меня деньги, я могла пожаловаться тому же Ричарду. Да даже Шелтону. Девочки тоже вряд ли упрут монету. Опасаться стоило слуг.

Как выяснилось вскоре, я ошибалась. Мне навстречу попался Снейп.

— Что от вас хотели? — несколько встревоженно спросил он меня.

— Простое любопытство, — ответила я.

Он смерил меня взглядом.

— А что у вас в руке?

Я показала монету.

— Его светлость решил, что мой вид не соответствует окружению, — ответила я, — и распорядился, чтобы я купила себе платье.

Только я монетку и видела.

— Платье у вас будет, — сказал гад, — можете не сомневаться. А мне очень нужны деньги. Для расчетов и выкладок требуется много бумаги и чернил, если я буду брать из запасов, то это заметят. Это в наших общих интересах.

— Вы бы еще про всеобщее благо вспомнили, — мне было обидно.

— Не понимаете? — вскинул он бровь.

Я понимала, что хрен мне, а не мыло. Очень может быть, что мне не врали. Ему действительно нужны бумага и чернила, а недостачу заметят моментально. Не удивлюсь, если лично графиня. Но это была моя монета!

— Я лично поговорю с леди Моффат, чтобы она помогла вам, — сказал гад.

И пошел дальше. Я проводила его тоскливым взглядом. Хороший человек — деньги у ребенка отобрал, не побрезговал…

Ладно, жила без нее и дальше проживу, но все равно обидно. Хотя чего я хотела-то? Для Снейпа я всего лишь источник информации и возможный помощник. Он-то во всех этих магических заморочках точно разбирается. Ничего, отольются кошке мышкины слезки, будет и на моей улице праздник.

Любопытные донимали меня целый день. Да и потом тоже. Леди Моффат помогла раскроить сукно на новое платье, так что скоро я была с обновкой. Снейп занимался своими таинственными делами и внимания на меня не обращал. Принц Ричард танцевал по вечерам со своими кузинами. Я в паре с ним оказывалась, только если во время танца менялись партнерами. Интерес к таинственному сундуку постепенно сходил на нет, как будто кто-то планомерно гасил ажиотаж. Так что уже через неделю страсти улеглись окончательно.

А у меня появился первый пациент. Для начала это был помощник конюха, у которого вырвалась лошадь. Мальчишка получил сильный вывих.

— Вправить может любой, кто знает, как правильно дернуть, — рассуждал Снейп, пригласив меня в конюшню, — но у мистрис Барбары, похоже, талант убирать боль. Давайте проверим, хуже точно не будет.

Кроме нас присутствовали старший конюх и отец Джон.

— Дернуть-то и я могу, — чесал в затылке конюх, — но когда он там оправится. Интересно бы взглянуть.

— Вы говорите, брат, что девочка умеет снимать боль? — строго спросил отец Джон. — Дочь моя, отвечай со всей ответственностью, когда у тебя это проявилось? И кто тебя учил?

— Моему отцу не было до меня дела, — ответила я так, как мы договорились со Снейпом, — и меня часто оставляли на попечение одной женщины. Ее звали Агнесс Снуппи, она лечила людей. А я смотрела. А потом мне было очень больно, я терла свои колени и просила Святую Деву, чтобы мне стало легче. И боль ушла. Брату Саймону тоже было больно и тяжело, я вылечила и его колени. То есть, это же не я вылечила, я ведь просила Деву Марию.

— Старая Агнесс? — переспросил конюх. — Она же ведьма…

Я замотала головой.

— Она всегда молилась и осеняла себя крестом, прежде чем лечить.

— Да, — сказал отец Джон, — все знают, что ведьмы не переносят Святого Креста и молитвы. Покажи свои умения, дочь моя.

Испуганный мальчишка безропотно снял куртку и нижнюю рубаху. Конюх присвистнул. Да, пацану серьезно досталось.

Я прочитала Ave Maria, перекрестилась и бережно прикоснулась к поврежденному плечу. Парень дернулся, но промолчал. А я настроилась на него. Да, все как и обещали. Я отчетливо чувствовала, что не так с его плечом, и что именно мне нужно сделать. И понимала, что сил у меня хватит. Тут не сила требовалась.

Под моими пальцами кость мягко вернулась на место. Даже щелчка не было. Мальчишка ойкнул и повел плечом, а потом уставился на меня, раскрыв рот.

— О, и опухоль спадает! — ткнул пальцем конюх. — Джек, ты как? Больно?

— Не-а, — шмыгнул носом обалдевший мальчишка, — совсем даже не болит. Вот ни капельки. Спасибо, мистрис!

— Возблагодарим Господа за дары Его! — строго проговорил отец Джон.

И мы послушно возблагодарили. Возможные обвинения в колдовстве были серьезной угрозой.

— Мистрис Барбара, — с чувством проговорил конюх, — спасибо! Можно того… ежели чего? А то пацаны часто калечатся. Лошади — дело такое.

— Конечно, — кивнула я, — зовите. Раз уж так получилось, то я буду помогать.

Кажется, припашут меня по полной программе, но иначе до принца мне не добраться. Да и вообще, мое положение улучшится. А, все равно деваться некуда.

По дороге из конюшни мне прочли лекцию на тему христианского смирения. Я смиренно кивала. Конечно-конечно, я не должна задирать нос и гордиться тем, что Господь осенил меня своей милостью, ведь все возгордившиеся плохо кончали. И вообще, гордыня есть первый из смертных грехов.

Вообще-то у нас тут этих грешников ползамка, минимум. И неплохо себя чувствуют. Но об этом говорить не стоило.

И понеслось. Опытным путем было установлено, что моя епархия — кости и суставы. Первым благородным пациентом оказался тот самый Ловелл, умудрившийся подвернуть ногу. Покрутив ступней, будущий виконт поблагодарил и расщедрился на пенни. Пенни почти тут же изъял Снейп. Импресарио, блин. Так и до сутенерства недалеко, между прочим. Граф поглядывал на меня с интересом, похоже, из разряда лишнего рта и возможного капитала я плавно перемещалась в категорию ценного имущества. Графиня качала головой. С принцем пока все было глухо.

Снейп на вопросы об успехах только отмахивался. Гарри Поттер или кто-нибудь другой не появлялся. Хнык…

Меня вызвали с занятий с леди Моффат.

— Тут это, — сказала служанка, сделав неловкий реверанс, — мистрис Барбару спрашивают. Просят во двор.

Я перевела вопросительный взгляд на леди Моффат.

— Что случилось? — спросила та.

— Привезли кого-то, — ответила служанка, — из деревни. Брат Саймон зовет.

— Тебе уже крестьян привозят, — насмешливо проговорила Изабель.

Ее, как и других, заинтересовали мои способности. Очень может быть, она немного завидовала, но явно не моей богатой клиентуре. Одно дело — врачевать благородных рыцарей небрежным наложением холеных ручек, вправлять выбитые пальцы на ногах псарям и конюхам — совсем другое.

— Крестьянам тоже больно, — вздохнула я.

— Идите, мистрис Барбара, — кивнула леди Моффат, — я приберу вашу вышивку.

— Благодарю вас, леди, — ответила я, — увидимся позже.

— Что там, Мэри? — спросила я.

— Говорят, Джон Кузнец от быка не увернулся, — сказала служанка, — тот по нему и прошел. Быка на случку привели.

Ого, бык — это серьезно, тут действительно молиться станешь. Таких серьезных пациентов у меня еще не было. Как бы не сплоховать…

Несчастный мужик лежал в телеге и тихонько стонал. Рядом стояла испуганная женщина. Она то пыталась поправить сено и одеяло, которым был накрыт пострадавший, то обтирала его потное лицо с заострившимися чертами. Парнишка лет четырнадцати переминался с ноги на ногу и мусолил в руках поводья.

— Не жилец, — сплюнул конюх.

— Надейтесь на Господа! — строго взглянул на него Снейп.

Я перекрестилась и откинула одеяло.

— Что с ним?

— Спина, миледи, — пробормотала жена несчастного, — низа совсем не чувствует. Шевелиться не может.

Позвоночник…

— Я не миледи, — пробормотала я, понимая, что это настоящий экзамен. — Пусть принесут доску, его нужно уложить на ровное. И осторожно, старайтесь, чтобы спину не беспокоить. Кладите на живот, а голову чуть на бок. И рубаху снимите.

Мама дорогая! Этот бык что, канкан на мужике отплясывал? Несколько человек охнули.

— Помолимся! — сказал Снейп.

Я еще раз перекрестилась и очень осторожно провела руками вдоль позвоночника. Дар откликнулся. А выглядело-то все намного страшнее.

— Здесь, — говорила я, чувствуя отклик, — и здесь. Еще ребра сломаны, но тут можно тугой повязкой обойтись.

— И настойкой окопника, — сказал Снейп.

Я легко поставила на место смещенные позвонки. Теперь нужно было вернуть жизнь в нервные окончания. Насколько я «видела», сам спинной мозг пострадал не сильно.

Я вела руками вдоль позвоночника, чувствуя, как в тело пациента возвращается жизнь. Фантастическое ощущение.

Кузнец застонал. Я смахнула пот со лба.

— Попробуй ногой шевельнуть, — сказала я.

И у него получилось.

— Вот, — сказала я, — теперь важно все не испортить. Нужно лежать на ровном, резко не вставать и сперва тяжести не поднимать. А ребра я сейчас забинтую.

— Эля бы кружечку, — тут же попросил пациент.

— И мне, — выдохнула я, — благодарю тебя, Господи, за милосердие твое!

Жена кузнеца упала на колени и чуть не испортила всю мою работу. Сын бормотал что-то благодарственное. Эль пили все присутствующие, которых набрался чуть ли не целый двор.

— Своими бы глазами не видел, в жизни бы не поверил! — делился впечатлениями старший конюх. — Вот пошлет Господь кому жену!

Я жадно пила эль. Все-таки это была тяжелая работа.

— Миледи, не побрезгуйте! — мне всучили отрез отличного полотна и целую корзину яиц. — Возьмите! От чистого сердца.

Отказываться от платы было нельзя, они действительно обиделись бы. Да и полотно с яйцами Снейп точно не отберет. Хоть что-то и я получу.

Мы тепло распрощались, и я, провожаемая удивленными взглядами, направилась на кухню.

— Чего это у вас, мистрис? — удивилась посудомойка.

— Вот — за работу заплатили, — ответила я, — яйца хорошие. Возьми.

— Так вы Джона-то вылечили? — вытаращила глаза другая служанка.

— Вылечила, — ответила я, поудобнее перехватывая полотно, — если сами не испортят, будет как новенький. Яйца я взяла, но куда они мне, не высиживать же.

Поварята дружно захихикали.

— Пирожка хотите? — пододвинули мне корзину со свежей выпечкой. — С вишнями?

— Спасибо! — я взяла два и направилась к себе.

В пустынном коридоре стоял маленький и грустный Гарри.

— Хочешь? — протянула я ему пирожок.

Он робко взял и откусил. И растаял в воздухе. Вместе с пирожком. Да уж…

Об этом стоило сообщить Снейпу. Пирожок-то вполне материальный был, а мальчик утащил его туда, откуда появился. А выглядел он… Я остановилась и честно постаралась вспомнить. Да, Гарри точно не был похож на кого-то, кто долго прятался в замке. И одежда на нем была другая. Тоже застиранные, слишком большие для него шмотки, но на груди у этой футболки имелся какой-то рисунок. В наше суровое время разжиться второй футболкой ребенок точно не мог. Значит, возвращался он к Дурслям. Точно надо Снейпу рассказать, только сперва полотно в сундук спрятать. Во избежание очередной экспроприации на общее дело. А это мое, между прочим, честно заработанное.

Огорошенный новостями Снейп про полотно тут же забыл, даже если и имел на него какие-то виды.

— Что вы сделали? — прошипел он. — Женщины! Конечно, увидела ребеночка и тут же сунула ему кусок в рот. А если бы что-нибудь случилось?!

— Зато теперь мы знаем, что мальчик действительно перемещается между мирами, — ответила я, — и может переносить материальные объекты. И ничего с ним не случится, пирожки вкусные.

— Не факт, что пирожок потом не пропал, — фыркнул Снейп, — а футболка точно другая?

— Точно, — кивнула я, — первая была просто серая, а вторая явно утратила белый цвет от многочисленных стирок. И на ней рисунок был.

— Какой рисунок? — автоматически спросил Снейп.

Я честно попыталась вспомнить.

— Кажется, Микки-Маус, это такой мышонок из мультфильмов.

Судя по движению пальцев, в которых как будто что-то крутили, Снейпу очень не хватало волшебной палочки. Блин… Только легиллименции мне и не хватало. Церемониться он точно не будет, а Поттеру, если верить канону, было очень больно.

Наконец Снейп резко кивнул.

— В любом случае эта информация полезна, — сказал он. — Вот за что мне это! В этой, как вы выражаетесь, локации нет нормальной магии, к которой я привык. Все меняется почти каждую минуту. Невыносимо! Не удивлюсь, если и волшебные палочки тут бесполезны. Работают только ваши способности. Ну, и, возможно, ритуалы.

— А зелья? — спросила я.

— И зелья, — выдохнул он, — хоть что-то стабильное. Волшебные растения я тут видел, возможно, и животные есть. А, ладно…

Он махнул рукой и ушел. Я огляделась. Нас никто не слышал, это точно, но все равно — осторожность прежде всего. Моим разговорам с братом Саймоном никто не удивится, это понятно. Но вот если кто-нибудь подслушает… А Обливейт исключен по техническим причинам. Да и вообще, не верю я, что стирание памяти проходит без последствий. Так что лучше этого избегать по мере возможности, оставляя для самых крайних случаев.

Случай с кузнецом здорово повысил мой авторитет, а Снейп коварно организовал мне доступ к телу принца. Он выпивал с Шелтоном, разговор естественным образом зашел об исцелении мной кузнеца, а дальнейшее было делом техники. Ловкость рук и никакого мошенства. Точнее — сплошная словесная эквилибристика.

Впрочем, это было не так уж и сложно. О том, что мальчишки-пажи могли поиметь проблемы из-за излишних тренировок, Шелтон отлично знал. Сама система тренировок, которой могли позавидовать спецназовцы, включала постепенное повышение нагрузок и четкий подбор спарринг-партнеров. Вот Снейп и предложил нашему местному специалисту по воспитанию настоящих рыцарей проверять тех пацанов, у которых появятся боли в спине.

Проблемы ожидаемо оказались у Ричарда. Он не жаловался, но от единственного глаза Шелтона еще ничего не укрывалось.

Пригласили меня. Присутствовали отец Джон, графиня, граф, леди Моффат и Снейп. Ричард бросил на меня косой взгляд. Стесняется, что ли? Да вряд ли. Я сделала морду кирпичом. Его светлость разделся по пояс и улегся в постель.

— Давайте, мистрис, — кивнул граф.

Я перекрестилась, прикоснулась к его плечам.

— Руки не холодные? — спросила я.

— Нет! — буркнул в подушку его светлость.

Я настроилась.

— Говорите мне, что чувствуете, пожалуйста. Это важно.

— Тепло, — ответил он.

Я медленно вела ладонью вдоль его позвоночника.

— Тепло, — снова сказал он, — горячо.

Я прикоснулась пальцем к позвонку.

— Здесь?

— Да.

Таких мест оказалось три.

— Эти позвонки сдвинуты, — пояснил для присутствующих, которые и дышали, похоже, через раз, Снейп, — если вправить сейчас, то у его светлости все будет хорошо.

— Я слышал о таком, — сглотнул граф.

Я нарисовала на спине Ричарда латинскую S.

— Вот что будет. Вправлять?

— Вправляй! — приказал принц, не дав никому открыть рот.

— Да, давай, Барбара, — сказал граф, — это необходимо.

— Можете расслабиться? — спросила я.

По его спине прошла дрожь, но девятилетний мальчик сумел совладать с собой и расслабил мышцы. Я еще раз провела руками вдоль его позвоночника. Это только кажется простым, а еще это страшно. Когда вправляли позвонки мне, я чувствовала себя кубиком Рубика.

С тихими щелчками позвонки встали на место. Я провела ладонью по спине Ричарда.

— Ну как?

Он сел на кровати и ошалело уставился на меня.

— Дикон? — спросил граф.

Принц покрутил головой.

— Мне очень легко, — сказал он, — и тепло. Даже немного голова закружилась.

— Ваши жилы и вены больше ничто не сдавливает, — с умным видом сообщил Снейп, — поэтому вам стало легче.

— Возблагодарим Господа! — строго напомнил отец Джон.

Леди Моффат качала головой. После молитвы я вышла из комнаты, пусть разбираются без меня.

Прижать к стенке Снейпа удалось только на следующий день. Он скороговоркой отчитался, что провел какой-то сложный ритуал, который позволит ему удаляться от замка на большее расстояния. И еще, что он работает над возможностью как-то связаться с тем миром, откуда он сам взялся. Очень интересно! А мне фиг? Очень может быть, что помощь родственнику хозяев замка считалась сама собой разумеющейся и оплате не подлежала. И, конечно, я сама виновата, что сразу же ушла. Но беспокоит меня Снейп, ой, как беспокоит. Похоже, что он готов нагло пользоваться отсутствием у меня нужных знаний и любыми средствами, попавшими в мои руки. Компаньонами мы остаемся в любом случае, нам просто некуда деваться друг от друга, но хотелось бы равноправия. Какая же я наивная! Ничего, побарахтаемся.

Что показательно, девочки почти не интересовались моими способностями, но как-то отдалились от меня, что ли. А вот Ричарда мучило любопытство.

— Я хочу знать, как ты это делаешь? — спросил он в лоб, прихватив меня после ужина.

— Как я лечу? — уточнила я.

— Да. Рассказывай!

Я пожала плечами.

— Вряд ли я смогу объяснить, — ответила я, — понимаешь, я просто чувствую. Веду руками, а смещенная кость, поврежденное сухожилие или мышца чувствуются, как узелок на нити. Или как шероховатость на чем-то гладком. И я понимаю, что надо делать, чтобы это исправить. Просто понимаю. А вот подробнее рассказать или научить не смогу.

Он внимательно смотрел мне в глаза.

— Ты и меня вылечишь? — послышался голос Энн.

— Если понадобится, — сказала я, — только вот лечить здорового человека ни к чему, можно хуже сделать, а проверить могу.

— Шелтон сказал мне, что я мог потом мучиться от болей, — медленно проговорил Ричард.

— Да, когда стал бы взрослым, — кивнула я, — и рост был бы меньше из-за искривления. А еще могло быть одно плечо выше другого. Мне брат Саймон рассказывал, что так бывает. Позвоночник — это очень серьезно.

Энн встревоженно взглянула на кузена.

— А от чего такое бывает? — почти шепотом спросила она.

Я еще раз пожала плечами.

— Старая Агнесс говорила, что иногда такими рождаются. Или при родах что-то идет не так — если младенец неправильно расположен или акушерка неопытная. Из-за ранения тоже. А еще при неправильных и чрезмерных тренировках. Пажам не просто так все постепенно усложняют и партнеров по росту и весу подбирают. Но это лучше у Шелтона спросить, он подробнее объяснит.

Ричард поджал губы.

— Твои способности очень полезны. Ты ведь потом проверишь, не случилось ли чего снова?

— Конечно, — кивнула я. — Мне не сложно.

— И меня проверь! — потребовала Энн.

— Хорошо, — согласилась я.

Проверить несложно. И очень хорошо, что я такая полезная. А то мало ли что. Джейн уже жениха подыскали, а ей только четырнадцать. В XV веке живем. И с контрацепцией тут хреново. Конечно, имелся Снейп, но кто его там знает. Да и вообще, на фиг мне этот экстрим, обойдусь. Рыцари на картинках и в кино гораздо приятнее, чем в реале.

* Фиоре де Либери Flos Duellatorum «Цветок битв» В доспехах и без них, на коне и пешим. Если кому интересно — http://sword.ru/?p=975

** Собрание христианских легенд и житий святых. Написана в XIII веке.

Снейп занимался какими-то таинственными делами, но мне не отчитывался. Каким-то образом он сумел устроить так, что на него почти перестали обращать внимание. Меня его ритуалы беспокоили, ведь кровь для них он брал из моих вен! Хрен его знает, но зрело у меня не очень-то хорошее предчувствие… Скажем так, договор с чертом заключала я. И Снейп оказался здесь одновременно со мной потому, что я сказала черту, кого именно хочу увидеть. И на миссию по спасению Ричарда подписалась тоже я. По логике выходило, что я тут главная. Вернее, более значимая фигура. Не думаю, что Снейпа это устраивало. Не пытался ли он как-то переиграть ситуацию? И не было ли это опасно? В конце концов, он сам признался, что не понимает, как именно работает эта локация. Тут одни ограничения чего стоили.

Кстати, он и объяснять мне что-либо перестал. Гарри появлялся несколько раз, получал пирожок или яблоко и исчезал. Забавно, похоже, я его прикормила — появляясь рядом со мной, он сразу искал глазами что-нибудь вкусненькое, что было у меня или поблизости. А это значит, что он имел возможность спокойно съесть мои подарки.

Пациенты появлялись регулярно. Самые тяжелые были не из замка. Понятно, что народ предпочитал справляться своими силами, а ко мне обращался только в безнадежных случаях. Деньги перепадали редко, но мой сундук наполнялся полотном и сукном отменного качества. Продукты я отдавала на кухню. Яйца, сыр, колбаса, горшочки с медом, яблоки и груши. Впрочем, фруктами я щедро делилась с девочками и мальчишками. Как-то даже копченый окорок принесли.

В конце концов, я решила действовать самостоятельно. Неизвестно ведь, насколько мы тут застряли. Рано или поздно, но я из замка выберусь, а значит — нужно было учиться ездить верхом, что при моих дружеских отношениях с конюхами было несложно. Ну, то есть, несложно было получить доступ к лошадям, учиться — куда сложнее.

Седло, как бы это помягче выразиться… В общем, это в XXI веке такая посадка — всего лишь признак эксцентричной дамы. Риск свели к минимуму. Балансировочная подпруга и высвобождающее ногу при падении стремя появились в XIX веке, а сейчас до появления второй луки было еще… прилично лет: это усовершенствование связывают с именем Катарины Медичи. Имеющийся в наличии кошмар привезла в Англию Анна Богемская, супруга Ричарда II. До этого благородные дамы вообще ездили боком, поставив ноги на небольшую скамеечку. Лошадь вел паж. А еще были двойные седла — дама устраивалась тоже боком за спиной кавалера и за него же держалась. Что-то подобное можно увидеть в Испании, например, на ярмарке в Севилье. Неблагородные дамы, как я понимаю, не заморачивались и пользовались обычными седлами. Да и благородные в обычной жизни, скорее всего, тоже.

Я почесала в затылке и решила, что начнем с седла для леди. Управлять лошадью я так точно научусь, а пересесть в более удобное седло будет легче. Вроде бы, для Екатерины II сделали седло, которым можно было пользоваться и как мужским, и как дамским. Может быть, мое седло получится как-то трансфигурировать? Ну, или еще что-то придумать.

Скажу откровенно: сначала получалось у меня не очень, но постепенно выходило все лучше и лучше. Нестись по бездорожью вряд ли смогу, но спокойно доехать куда-нибудь — легко. Укореняться, так укореняться.

Снейп на мои занятия внимания не обращал, но что-то у него получилось, морда была не такой недовольной как обычно. Интересно, что именно?

За этими нехитрыми занятиями прошли три года.

Скандал возник словно сам по себе. Я даже не поняла, кто из нас первым начал, но проорались мы на славу. Даже странно, что на представление не сбежался весь замок. Потом я узнала, что какие-то чары у Снейпа стали получаться и без палочки. По крайней мере, заглушающие. Скандалили мы в комнатке, где когда-то появился и исчез нехороший сундук. Как-то само собой получилось, что я туда переехала. Кстати, как оказалось потом — тоже с подачи Снейпа.

Суть претензий сводилась к следующему: я считала, что меня специально держат в неведении и отсекают от информации, а кое-кто, вместо того чтобы пытаться разобраться в окружающем, нагло перетягивает одеяло на себя. Почему бы ему, такому умному, не попытаться узнать о том, что тут творится у тех же местных Малфоев или Блэков?

В ответ я узнала много интересного о моих умственных способностях и моральных качествах. Да, Снейп и не скрывал, что пытался перевести мои возможности на себя. Исключительно потому, что такая безответственная особа просто не способна справиться с возложенной на нее задачей. И заботу оценить не способна, чему он и не удивлен. Да, это он сделал так, чтобы ко мне относились как к части интерьера и позволили жить в отдельной комнате. А что касается местных магов, если мне так уж интересно, то он пока остерегается с ними связываться. И вообще, это не мое дело. А мне не мешало бы озаботиться разглагольствованиями отца Джона о необходимости принятия пострига и посвящения себя и своего Дара Господу.

— А кто меня изолировал? — взвыла я.

Ответа я не дождалась, меня смерили презрительным взглядом и гордо удалились. Ага, хлопнув дверью напоследок.

Козел!..

Но это уже засада. В монахини я точно не гожусь, а если законопатят в монастырь, то придется полностью менять привычки, характер — здесь с этим строго.

А тут еще до кучи король женился. Точно в соответствии с известными фактами. Граф Уорик вел переговоры о свадьбе с родственницей короля Франции, все ждали радостного события, а Его Величество всех осчастливил тайным браком с леди Грей.

Это был скандал. Вся страна содрогалась от сплетен и слухов, все обсуждали странную встречу под дубом. Что чувствовал граф, мне было страшно даже представить. Милорд очень гордый человек, и такое унижение было для него хуже плевка в лицо.

Я, конечно, больше беспокоилась о своей судьбе, но и о том, что творилось в большом мире, не могла не задумываться. Это был мир местных волшебников, найдется ли в нем место для меня?

Мне как раз обломилась целая корзина груш, я не отнесла ее на кухню, а устроилась в укромном местечке на замковой стене. Надо было подумать.

Но, как оказалось, укромное местечко понадобилось не только мне. Мое одиночество быстро было нарушено — приперлись Ричард с Ловеллом, а на заднем плане маячила еще и Энн.

— Иди отсюда, — мрачно сказал мне Ловелл.

Я взглянула на Ричарда. Отношения у нас были неплохие, я еще несколько раз проверяла его спину после падений с лошади на тренировках.

— Секретничать собираетесь? — спросила я, запустив огрызком в ров.

Ловелл тут же ухватил грушу из моей корзинки.

— Не твое дело.

— Да ладно, — сказала я, — все обсуждают свадьбу короля.

Ричард тут же на меня уставился. Я развела руками.

— Это дело Его Величества — на ком жениться, — сказала я, — но тот, кто придумал всю эту историю, враг короля.

Ловелл даже есть перестал.

— Что ты хочешь этим сказать? — прищурился Ричард.

— В жизни не поверю, что король напал на женщину, которая просила его о милости, — ответила я.

— Ну да, — отмер Ловелл. — Дикон, сам посуди, даже если представить, что она вся из себя красавица и все такое. Как в этой истории выглядит король? Каким-то похотливым развратником. С чего ему на женщин кидаться?

Ричард медленно кивнул.

— И эта история с угрозой себя убить странно выглядит, — продолжила я, пододвигая мальчишкам свою корзину. — Там же были рыцари и лорды королевской свиты. Да и вообще…

К нам присоединилась Энн и тоже взяла грушу.

— Барбара дело говорит, — сказал Ловелл, — дикая история.

— Я вообще не понимаю, что леди забыла в лесу, — я протянула грушу Ричарду, и он ее взял, — даже если там единственная дорога. Мало ли что могло случиться? Изменились планы, заяц дорогу перебежал, другие просители задержали, подкова отвалилась. Там было больше шансов дождаться какого-нибудь бродягу, которому действительно все равно, леди перед ним или нет. А если ее охраняли, то это уже какая-то засада с живцом в качестве приманки.

— И леди с кинжалом, — Ловелл аж зажмурился.

— Что ты хочешь сказать? — заинтересовалась Энн.

— Он хочет сказать, — ответила я, — что люди переврут все так, как захотят. И получится, что это леди Грей, г-хм, гонялась за королем вокруг дуба с кинжалом наперевес. И заставляла на себе жениться. Гадость же!

Ричард ударил кулаком по каменной кладке.

— А сколько бедных вдов и девиц выйдут после этих сплетен на большую дорогу, — закатил глаза Ловелл, — в поисках мужей. Барбара, ты как?

— У нас в лесу короли не водятся, — ответила я, запустив следующим огрызком в ров, — только герцоги.

— Виконт не подойдет? — даже странно, что Ловелл мне подыгрывал. Но он, похоже, хотел хоть как-то отвлечь Ричарда, который разрывался между любовью к брату и уважением к графу Уорику.

— А чего мелочиться? — спросила я.

— Вопрос в том, кто придумал эту гадость, — жестко проговорил Ричард.

— Кто его знает? — пожала плечами я.

— Говорят, леди Риверс, мать леди Грей, ведьма, — оглянувшись по сторонам, сказал Ловелл.

Ричард нахмурился. Я промолчала. Это была скользкая тема.

— Ладно, — сказал принц, — но это… мерзко.

Мы еще постояли на стене, поглощая груши.

— Дикон, — тихо сказала я, — можно тебя попросить?

— Попроси, — ответил он.

— Меня хотят постричь в монахини, — я поежилась. — Знаешь, обет дают один раз, но на всю жизнь, а я не хочу. Поговори, пожалуйста, с графиней…

Он медленно повернулся ко мне.

— Хорошо, Барбара, я скажу. Тебе найдут хорошего мужа.

Я вежливо поблагодарила. На фига мне муж? Но… да… В XV веке живем. Но от мужа проще избавиться, чем от монашеского покрывала, если что.

— Догадалась воспользоваться своими знакомствами в личных целях? — ехидно поинтересовался Снейп, когда отца Джона обломали в его далеко идущих планах. — Глазам своим не верю! Ты ли это? Неужели мозги заработали?

— Сам дурак! — ответила я. — Мне графиня не только монастырь организует, если я рядом с Ричардом крутиться буду. У нее две дочки на выданье, а тут целый герцог. Почти бесхозный. Не удивлюсь, если диспенсация на брак уже запрошена. А после истории с Вудвильшей народ нервничает. Элси быстро замужем за старым хреном оказалась, стоило ей Ловеллу глазки построить.

— Замужество с — как ты изящно выразилась — старым хреном и так вполне вероятно.

Я пожала плечами.

— Ну и хрен с ним. Если хрен будет богатым, то даже неплохо. Ты же поможешь мне овдоветь? Минимум треть состояния — тоже неплохо.

Снейп поперхнулся.

— Это рассуждать легко, — напомнил он, — и вообще, законы на этот счет здесь суровые. Хотя… Пожалуй, что и помогу, если понадобится. Ладно, дело не в этом. Твой разговор с принцем опять что-то изменил, а я только установил связь с Люциусом.

— Ого! — удивилась я. — Но я не нарочно, ты сам меня напугал монастырем. И не предупредил.

— Все-таки эта локация тоже многовариантна, — задумчиво проговорил Снейп, — похоже, имелся какой-то вариант развития на случай твоего пострига.

— Можно было закосить под провидицу, — кивнула я. — Ну его! На лавры святой Бригитты я не претендую. Да и пока поверят… Там репутацию годами нарабатывают. И религиозный транс — это точно не мое. Тут скоро все закрутится — граф серьезно обиделся.

— Да, — согласился Снейп, — скоро будет его первая попытка получить в зятья королевских братцев.

— А что там с Малфоем-то? — вспомнила я. — И в какой год ты пробился?

— В 1994, — ответил Снейп, — подкинул кое-какую информацию. Придется все начинать сначала. Ничего, теперь я знаю принцип — быстрее получится.

— Предупреждай обо всем, хорошо? — попросила я.

Он хмыкнул.

— Предупрежу, конечно, но это может и не дать результата. А…

Я вздохнула, но, кажется, мы помирились. Если это можно так назвать.

Вообще-то, Снейп скотина редкостная. Я только сейчас поняла, что прожила все эти годы как в коконе. Праздники, веселье, радостные события — все прошло мимо.

Я открыла сундучок, хранящийся рядом с изголовьем кровати. Маленькое зеркальце с крышечкой, которое можно носить на поясе, мне подарила графиня. Дорогой подарок, между прочим. Как лечила колено Изабель, помню. Праздник с танцами и угощением — нет. Золотая цепочка в палец толщиной. И как еще Снейп не утащил? Поясница графа. Опять в памяти только процесс лечения. Эти гребни мне подарили пажи на Двенадцатую Ночь. Было очень весело, сценки разыгрывали, а я даже вспомнить не могу, кому боб достался.

Ричард всех подарками оделял. Атласные ленты и золотой шнур я тоже припрятала.

Может быть, конечно, это и не снейповы происки. Может меня так местная магия дурила, чтобы я ничего предпринять не смогла, пропустила нужные моменты. Ну, или черт старался. Хотя, не удивлюсь, что дело хотя бы частично было в попытках Снейпа занять мое место в этой реальности.

Все равно скотина. Я сказала.

Явление герцога Кларенса осветило наш небосклон, как яркая комета. Он был высок, красив, любезен и галантен, как и подобает принцу крови.

У графа заметно улучшилось настроение, графиня улыбалась, Изабель кокетничала. Энн выглядела потрясенной. А вот Ричард — задумчивым. Похоже, что судьбоносная сделка состоялась.

Они замечательно смотрелись рядом, а мне было жутко. Я подрядилась спасать Ричарда, но ведь им всем не так уж и много осталось. Граф Уорик заварил еще ту кашу. Своей ли смертью умерла Изабель, которая сейчас улыбается жениху? Действительно ли пострадал за свой длинный язык Джордж? Зачем была выдумана унизительная история про то, как его топили в бочке с мальвазией? Туберкулез ли свел в могилу Энн? Что случилось с их детьми? Не находился ли сейчас в этом же зале будущий убийца маленького принца Эдварда? Мороз по коже от одной мысли об этом...

— Говорят, вы лечили моего брата, мистрис? — улыбнулся мне герцог Кларенс, когда нас представили.

— Это громко сказано, ваша светлость, — присела я в реверансе, — я рада, что смогла помочь.

— Не скромничайте! Про вас рассказывают настоящие чудеса.

— Людям нравится все преувеличивать.

А он действительно красавец, подумалось мне. Хотя Ричард, пожалуй, мне все же нравится больше. Ох, и хороши братцы Плантагенеты, аж голова кружится. Тут и принцами быть не надо, чтобы разбивать женские сердца. Черт, это я еще Эдварда не видела. «Шесть футов мужской красоты», как-никак. Портреты того времени полного сходства не передают, да и правили их легко и непринужденно.

Кларенс, похоже, отлично знает, какое впечатление производит на дам и девиц, особенно на таких провинциалок, как я. А вот Ричард Глостер на подобные вещи внимания не обращает. Хотя, он еще слишком молод.

Чего-то я совсем не в ту степь уехала. Эти птицы летают слишком высоко.

Для кого высоко, а для кого…

После отъезда Кларенса Снейп вломился в мою каморку, запечатал дверь и припер меня к стене, демонстрируя бумаги с диаграммами, схемами и расчетами. Как будто я в этом что-то понимала! Пару планетных символов опознала, и то уже достижение.

— Наступает критический момент, — махал своими бумагами перед моим носом Снейп, — а ты даже из замка выйти не можешь. Овца безмозглая! Граф скоро бунт затеет, здесь гарнизон сменят. Что делать будешь?

Я вздрогнула.

— Так что делать-то?!

— Тебе нужно срочно переспать с принцем.

— Чего? — обалдела я. — Ты совсем чокнулся?!

— Смотри, идиотка! — мне под нос сунули очередную пентаграмму, заключенную в круг и исписанную рунами и непонятными значками. — Как бы мне не было противно, вся эта канитель вращается вокруг тебя и него. Без вашего физического контакта ничего не выйдет. Если он уедет из замка, то история пойдет по тому же сценарию, разве что Ричард повыше ростом будет и без проблем с позвоночником. Ты сдохнешь, вот, видишь знак Танатоса? Я один не справлюсь. Давай. Вперед и с песней.

Я зависла. Нет, Снейп не врал, это чувствовалось, но вот так сразу…

— Он еще маленький, — проблеяла я.

— Кто? — на меня смотрели, как на умственно отсталую. — Этот лось? Или, вернее, вепрь? Ты забыла, в какое время мы попали? Да они с Ловеллом уже половину служанок перещупали, а кое-кого и трахнули. Сколько там у него признанных бастардов было? Как раз по срокам подходит, сейчас и обзаведется.

— Мне вот только бастарда не хватало, — пробормотала я, — и вообще…

— Да ты никак сдохнуть хочешь? — спросили меня. — Причем перед смертью и трахнуть могут. Так что лучше уж самой невинность потерять, да еще со знакомым парнем. Я узнавал, служанки на него не жаловались. Волнуешься, что он про тебя плохо подумает? Да он не успеет от замка отъехать, как у него все из головы выветрится. А уедет он очень скоро. Король не захочет его брака с Энн.

Я отвела от своего лица бумаги и тяжело вздохнула. А кто говорил, что будет легко? Но Снейп прав, если я не уберусь из замка до того, как он начнет переходить из рук в руки, то мне мало не покажется. А убраться я смогу, только если разорвется эта непонятная связь. Про то, что сексуальное взаимодействие мне понадобится — и черт говорил. И действительно, раз уж терять невинность, то лучше уж с Ричардом Глостером, чем черт знает с кем. Этот хоть хорошо знакомый и симпатичный.

А они с Ловеллом те еще ходоки, оказывается, но это-то как раз неудивительно. На шашни неженатой части служащих и похождения пажей глаза закрывает не только граф. И служанок, которые не прочь порезвиться, никто не притесняет. Детишек крестит отец Джон, а потом могут и приданое дать, если что. Тот самый принцип неизбежного зла. Лучше привычный, скрытый от посторонних глаз разврат, чем проблемы с гормонально неуравновешенными подростками и одинокими мужчинами. Тем более что к онанизму и однополым связям отношение здесь крайне нетолерантное.

— Сегодня ночью, — сказал Снейп, — я устрою так, что в этой части замка будут спать все, кроме тебя, меня и принца. Не подведи!

— Зелье! — напомнила я. — Противозачаточное!

— Будет тебе зелье, — буркнул Снейп, — и релаксант тоже, чтобы очень больно не было. Давай, готовься!

Блин…

Уж не знаю, ночевал ли кто-нибудь обычно в комнате Ричарда, но сейчас он был один. И уже засыпал, но удивленно приподнялся на подушках, когда я появилась на пороге со свечой в руке.

— Барбара? — спросил он. — Ты чего?

Я поставила свечу на стол, типа небрежно и элегантно стянула через голову ночную сорочку и решительно направилась к кровати.

Глаза у принца стали размером с блюдце, а я не нашла ничего умнее, чем сказать:

— Подвинься!

И забралась под одеяло.

— Ты чего? — повторил он, осторожно отодвинувшись.

— Послушай, — я нерешительно провела пальцем по его подбородку, — ты ведь скоро уедешь. Вот я и пришла попрощаться.

— Попрощаться? — повторил он. — Да, я завтра уезжаю. Брат вызывает меня в Лондон.

Я медленно провела пальцем по его шее. Он сглотнул.

— Может быть, мы больше никогда не встретимся, — тихо сказала я, — кто знает. Давай попрощаемся так. Или ты не хочешь?

Достаточно было чуть пододвинуться к нему, чтобы понять, что хочет. Причем очень. Ну, еще бы.

— Я тебе не нравлюсь? — коварно спросила, пододвигаясь еще ближе.

Он резко вздохнул.

— Нравишься!

— Не знаешь, что делать? Может быть, ты и целоваться не умеешь?

Провокация удалась на славу. Уже через секунду меня убедили, что целоваться он умеет. И не только целоваться.

Снейп не подвел, и особой боли не было, а Дикон оказался неплохим любовником. Опыта, ясное дело, не хватало, но он не был грубым и думал не только о себе, а ведь это главное.

Потом мы немного полежали, бездумно глядя на балдахин кровати. Уходить не хотелось, но придется. Меня тут видеть не должны. А простыню наверняка Снейп прихватит, уж первую кровь девственницы он точно не упустит.

— Ладно, — сказала я, — я пойду. Тебе, наверное, вставать рано. Да и мне тоже. Удачи! Кто знает, может, когда и встретимся.

Я выбралась из-под одеяла. Да, пятно на простыне имелось. Дикон удивленно уставился на него.

— Подожди, — сказал он, — я сейчас.

Я натянула ночную сорочку. Хорошо, что не зима, но в коридорах все равно было холодновато.

Дикон выпил вина, кувшин и кубок стояли на столе.

— Хочешь? — спросил он.

— Да, — пить хотелось.

Пока я пила, он деловито полез в сундук.

— Вот, — мне протянули кольцо, — держи!

— Слишком дорогой подарок, — покачала я головой.

— Не дороже твоего, — буркнул он, — держи! На память!

— Спасибо, — я взяла довольно тяжелый перстень. В неверном свете ярко сверкнул рубин. — Я его сохраню. На память. Прощай!

— Прощай! — кивнул он.

Я добежала до своей коморки. Снейп сейчас охотится на простыню, ему не до моих сувениров. Но пусть только попробует отобрать кольцо. Покусаю!

После отъезда Ричарда в замке царило уныние. Графиня поджимала губы, граф плюнул и уехал на охоту, Изабель и Энн выглядели несчастными. Уж не знаю, что они обе чувствовали к своим бывшим женихам, но случившееся было для них настоящей пощечиной. Одним из самых богатых и знатных наследниц Англии указали, что они не годятся в жены братьям короля. Сильный щелчок по самолюбию.

Король унижал гордых Невиллов со знанием дела. Неужели не понимал, что сжатая пружина рано или поздно рванет? Испытывал терпение Уорика? Зачем? Показывал старой аристократии, что им придется поджать хвост? Для этого хватало постоянных скандалов с родней новой королевы. Один брак Джона Вудвилла с вдовствующей герцогиней Норфолкской чего стоил. Престарелая леди на коленях умоляла короля избавить ее седины от этого кошмара. Не помогло. Пришлось идти под венец. Да уж…

Снейп где-то мотался, наверное, творил что-то непотребное с простыней с кровати, на которой я утратила невинность. Я же постаралась понадежнее припрятать подаренное кольцо в своем сундучке. Красивое. Чересчур массивное для дамы, с большим кабошоном. Королевский подарок. С голоду буду подыхать — не продам.

— Мистрис Барбара! — постучали в мою дверь. — Вас миледи зовет!

Графиня? Кто-то что-то пронюхал? Донесли? Или кого-то лечить понадобилось?

Графиня оказалась в часовне.

Я преклонила колени перед алтарем, а потом присела в реверансе.

— Ну вот, Барбара, — улыбка миледи выглядела какой-то неестественной, довольной и сонной одновременно, — мы с милордом обещали найти тебе мужа. Сейчас ты с ним обвенчаешься. Желаю тебе счастья.

— А? — я была в шоке. Так эти дела, вообще-то, не делаются! И где жених-то?

Отец Джон тоже как-то странно выглядел. Они тут что, травку курили, что ли? Или Снейп что-то в ладан подмешал?

Меня довольно грубо цапнули за правую руку.

— Благословите наш брак, святой отец, — послышался тихий хриплый голос.

Это еще кто такой? Я повернулась на голос и чуть не заорала от ужаса. На меня с довольной ухмылкой смотрел… самый уродливый горбун на свете!

— Лорд Роджер Маубентрой из Мортленда, моя дорогая леди, — представился он.

Я так не играю…

Отец Джон спокойно начал церемонию. И что показательно, заорать, что я не согласна, я не смогла. Отвечала на все вопросы «да». И палец под кольцо подставила, и сама «мужу» надела. Господи! Святая Дева! Снейп!!! Спасите меня, это же явно колдун какой-то! Что ему от меня надо?! Мы еще что-то изменили в это чертовой локации? Но что?! Что именно?!

Графиня поцеловала меня в лоб и вручила мешочек с деньгами и красивые серьги с небольшими изумрудами. И, не сказав больше ничего, отправилась по своим делам. Отец Джон скрылся в заалтарной комнатке, а меня повлекли к выходу. Все встречные скользили по мне и моему спутнику равнодушными взглядами. Кошмар какой-то! Они все заколдованы?

Во дворе замка ждали лошади. Меня подсадили в седло, мои вещи погрузили на другую лошадь. Сундучок! Но я тут же забыла про свои сокровища, которые вполне могли помещаться внутри большого сундука с моим приданым. Меня потрясло поведение челяди. Они были… как зомби.

«Муж» причмокнул губами, кони тронулись. Мамочки! Я не хочу!!! Не хочу!!!

Ехали мы молча. Дорогой супруг на меня внимания не обращал, а я словно бы находилась под заклятьем немоты. Шокированный мозг с трудом отметил только то, что мы покинули окрестности замка. Значит, точно все изменилось.

Встретили мы кого по дороге или нет, я не запомнила. Всего и смогла различить, что живописные зеленые холмы сменились мрачной болотистой местностью. Мы въехали в какой-то жуткий лес. Резко пахло болотными травами, то тут, то там между деревьями виднелась осока. Торфяные болота были где-то рядом.

«Сначала черви объедят твой труп в болоте том», — вспомнилось мне читанное не в этой жизни, — «а утки червяков склюют в торфянике глухом. Поймав тех уток на обед, мы их съедим с пивком. Так жизнь проходит день за днем в торфянике глухом». Как бы это не оказалось пророческим…

Дом появился перед нами внезапно. За деревьями виднелось что-то каменное, мрачное, с узкими окнами. Не замок, но хорошо укрепленный дом, в котором вполне можно обороняться от врага.

Мрачный слуга помог нам спешиться, кто-то еще увел лошадей, занес вещи в дом.

Только оказавшись в большой комнате, я поняла, что теперь могу говорить. Но именно этого и не хотелось. Хотелось проснуться в своей каморке в графском замке.

— Почему не плачешь? — с любопытством спросил Роджер Маубентрой, как-то по-птичьи склонив голову на бок. — Мне нравится, когда плачут.

— Как вы это делаете? — спросила я. — Вы… колдун?

Он довольно оскалился, продемонстрировав кривые желтые зубы.

— Догадалась? Но ты никому ничего не скажешь. Не сможешь. Иди-ка, готовься! Тебя ждет веселая ночка! Обещаю. Не думаю, что ты ее переживешь.

Блин…

Меня больше ничего не связывало, но я не обольщалась. Отсюда просто так не выберешься. Поймают.

Ухмыляющийся слуга отвел меня наверх по грубой деревянной лестнице. За тяжелой дверью обнаружилась спальня. Дверь захлопнулась за моей спиной.

Меня затрясло. Только не это! Эта скотина вполне могла какой-нибудь ритуал с моим участием провести. А если еще обнаружит, что я не девственница… Да сама мысль, что такое чудовище может до меня дотронуться, уже вызывала омерзение. А тут еще это зловещее обещание. Нет уж, живой не дамся. Дорого продам свою жизнь. Побарахтаюсь напоследок.

С этими мыслями я оглядела комнату. Кочерга… У камина стояла кочерга. По голове могу и не попасть, а вот за ноги дернуть… А потом можно будет и добавить.

Послышались тяжелые шаги, я схватила кочергу и притаилась сбоку от двери. Вот она распахнулась. Вот «муж» шагнул внутрь…

Я со всей силы дернула его за ближайшую ко мне ногу. Он, похоже, нападения не ожидал, потерял равновесие, еще как-то нелепо повернулся… И грохнулся на пол, приложившись виском о стоящий рядом сундук, удачно обитый железом.

Я несколько секунд тупо смотрела на вытекающую из его головы кровь. Потом отмерла, захлопнула дверь и задвинула тяжелый засов. Кажется, я его убила. Может быть, ночью удастся незаметно выбраться и сбежать? Господи! За что?!

Я не знаю, сколько времени прошло. Сидела на кровати и молилась, перебирая четки. Медленно смеркалось.

Снизу послышался какой-то шум. Что это? Кто? Я замерла.

— Барбара! — орал кто-то. — Барбара, ты где?! Отзовись, идиотка!

Я всхлипнула. Снейп! Господи! Снейп!

Быстрые шаги.

— Барбара!

— Я здесь! — позвала я. — Я здесь!

— Открой дверь!

Но я поняла, что не могу пошевелиться. И точно не подойду к трупу. Который…

— А-а-а-а! — заорала я.

Дверь слетела с петель. Снейп мгновенно оценил обстановку и отрубил зашевелившемуся покойнику голову. Значит, тоже времени даром не терял и мечом орудовать научился.

Даже обезглавленный мертвец попытался встать, но Снейп ему не позволил. Еще один удар, теперь в сердце, несколько заклинаний, и тело, лежащее на полу, стало рассыпаться прахом.

— Мамочки! — простонала я. — Да что же это?! Пресвятая дева…

— Да уж, — выдохнул Снейп, — ты не мелочишься. Спать — так с принцем, замуж — так за упыря. Простые смертные тебя не устраивают.

Я одним прыжком оказалась у него на шее. Он немного опешил, но подхватил меня и погладил по спине.

— Все, все будет хорошо. Ну что ты, в самом-то деле. Барбара…

Я рыдала, уцепившись за него из последних сил.

— Тише, девочка! Тише! Мы справились. Справились…

— А слуги? — вспомнила я. — Они же…

— Дом пуст, — ответил Снейп. — Пойдем вниз.

Я послушалась. Одна я сейчас точно не останусь.

— Я одно дело заканчивал, — рассказывал Снейп, когда мы устроились внизу, — возвращаюсь, а тебя нет. И, главное, никому и дела нет. Все уверены, что ты давно вышла замуж и уехала к мужу. Еле дознался у отца Джона, как зовут этого мужа и откуда он. Здешняя магия, чтоб ты знала, на молитвы реагирует. Так что священник оказался не очень восприимчивым. Я сюда пока добрался… Но главное — успел. Он бы встал, и ты от него бы не отбилась. Господи, как представлю…

Его передернуло.

— А слуги? — снова вспомнила я.

— Думаешь, они добровольно ему служили? — спросил Снейп. — Как только связь ослабла, так и удрали. Все бросили.

Он оказался прав. В кухне горел очаг, над ним висел котел с похлебкой. Похоже, что отсюда действительно спасались бегством.

Снейп нашел бочонок с вином и колбасу. Мы перенесли все это в комнату и устроились у камина.

— Упырь местный, — продолжал рассказывать Снейп, — видимо, ты действительно укоренилась здесь. Вот он и пришел — силу и магию такие твари отлично чуют.

Темнело.

Ложиться спать никто не собирался. Снейп зажег свечи.

И тут раздался стук в дверь. Я чуть не заорала от ужаса.

— Кто там? — крикнул Снейп.

— Пустите нас на ночлег! — послышалось из-за двери. — Мы люди не местные, заблудились.

Почему мне кажутся странными эти фразы, и я понимаю их через пень колоду? Снейп сглотнул.

— Что получится, если я смешаю корень злотоцветника с настойкой полыни? — вдруг выдал он, причем это тоже прозвучало…

За дверью замерли. Потом донесся счастливый вопль в несколько глоток.

— Напиток Живой Смерти, сэр! Профессор! Мерлин! Мы все-таки вас нашли!

Снейп распахнул двери, и в комнату ввалилось несколько вопящих от счастья парней и девчонок, которые тут же повисли на моем подельнике. А это еще кто?

Некоторое время пришельцы тискали Снейпа, как будто он забил решающий гол в финальном матче, а я стояла в стороне и чувствовала усталость и опустошение. Маги. Мало мне одного Снейпа, теперь еще и эти. Нет, я против них ничего не имела, да и помочь они могли, но мне для понижения самооценки и Снейпа хватало. К тому же я поняла, что было не так с их речью. Мы-то тут на староанглийском общались, а эти прямиком из конца XX или начала XXI века. И тот самый базовый пакет для выживания им никто не вживлял. Конечно, они умели обходиться без большинства благ цивилизации, но в наших реалиях не разбирались. А это значит, что они свалились на нашу шею. Вернее, на мою.

По мере того, как они отцеплялись от Снейпа, я смогла их разглядеть. Ну, Поттера ни с кем не спутаешь. Очки и шрам. Занятно, что есть большое сходство с актерами из фильмов. Блондин, похоже, Драко Малфой. И три девушки. Лохматая кареглазая шатенка. Ясно, Грейнджер. Блондинка с отсутствующим взглядом. Лавгуд? И брюнетка с очаровательным вздернутым носиком. Паркинсон?

— А это кто? — довольно бесцеремонно спросила у Снейпа Грейнджер.

— Леди Маубентрой, — проговорил тот, — позвольте представить вам моих бывших студентов.

А я угадала, кто из них ху.

Через десять минут вся компания сидела в кухне за столом, жрала, как не в себя, и пыталась поделиться впечатлениями.

— Правда, что ли, XV век? — спросил Драко. — Ну и хрен с ним! Северус, не поверишь, куда угодно провалиться был готов, лишь бы избавиться от этого кошмара. Ты себе не представляешь! Окончили Хогвартс, стали как-то устраиваться — и понеслось. Думал, с ума схожу. То я живу один, но отчетливо помню, что родители живы, а я женат и у меня ребенок. То не могу понять, что эта баба рядом со мной делает. Дети тоже разные были. То дочь, то сын, то однополые близнецы, то разнополые. И память странная, отрывочная. И у власти, то Шеклболт, то Фадж, то Темный Лорд. Даже Амбридж как-то в министры пробилась.

Остальные кивали.

— Отец что-то знал, — продолжал Малфой, — он все время какими-то расчетами занимался. И буквально силой заставлял меня читать хроники XV века. Я фехтованием занимался и верховой ездой. Цены и реалии того времени изучал.

— Мне удалось кое-что передать твоему отцу, — ответил Снейп, — совершенную малость, но удалось.

— А потом что-то сработало, — Драко отпил из кубка, — и я оказался в каком-то жутком лесу. Чуть в болоте не утонул. Потом этих встретил. Блуждали мы, блуждали. И вышли сюда. А тут вы.

— А я вас помню, — Гарри Поттер чуточку смущенно поправил очки, — я еще маленьким был. И думал, что мне снятся странные сны. В моих снах были вы, мэм, а потом у меня в руках оказывалось что-нибудь вкусное: пирожок, яблоко, груша. Большое вам спасибо.

Я вздохнула. Прикормила все-таки…

— Такое творилось, — поддержала Малфоя Пэнси, — я уже думала, что с ума схожу.

— Меня интересует, почему перенеслась такая странная компания, — задумчиво проговорил Снейп, — но это уже не так важно. Важно понять, что дальше делать.

— Если меня не выгонят из поместья, — проговорила я, — то живите.

— Не выгонят, — ответил Снейп, — я с утра метнусь в замок, сообщу о смерти упыря. Поместье оставят за вами.

— Но ведь вдовья доля — это треть, — сказала я, — мне ее выплатят и все. Ну, подождут, чтобы удостовериться, что я не беременна. А потом… Что?!

Снейп смотрел на меня со странной ухмылкой.

— Что?! — требовательно повторила я.

— Это было не противозачаточное зелье, — ответил гад.

— Сука!

Я с диким визгом вцепилась ему в горло. Он явно не ожидал нападения и свалился на пол. Оттаскивали меня все.

— Я тебя убью! — орала я. — Скотина! Ты что наделал? Я же…

Он растирал пострадавшее горло и морщился.

— Для тебя же старался, — сказал он, — куда бы ты теперь, если бы…

— Послушайте, — не очень уверенно проговорил Малфой, — насколько я понял, Северус дал вам вместо противозачаточного зелье плодородия? Но зачем?

— Это подло! — возмутилась Грейнджер.

— Профессор, а зачем вы так? — Лавгуд задумчиво накручивала прядь волос на палец. — Вы так хотели стать отцом? А она не соглашалась? Можно же было поискать женщину, которая согласится.

— Что?! — мы со Снейпом синхронно подпрыгнули.

— Лавгуд, ты удивительно тактична, — хмыкнула Паркинсон.

— Чтобы не было недомолвок и диких теорий, — прошипел сквозь зубы Снейп, — я Барбару и пальцем не трогал. Нам нужен был сексуальный контакт с одной персоной, чтобы получить большую связь с этой реальностью. Да, я вместо противозачаточного дал зелье плодородия. На всякий случай. В расчетах было, что наилучшим вариантом будет рождение ребенка. На этом ребенке вообще многое завязано.

— Но ты мне ничего не сказал!

— А ты бы согласилась? — ухмыльнулся паразит. — Зато теперь поместье точно твое.

— Знаешь, — прищурилась я, — это уже сутенерством отдает.

— Профессор… — пробормотала Грейнджер, у которой, похоже, лопнул очередной шаблон, — как же… как же так можно…

— Нужно, — оскалился Снейп, — просто нужно. Это другой мир, мисс Грейнджер. Здесь нет авроров, добрых профессоров и колдомедиков. Здесь и магия по-другому работает. И накажут за нее, если что, по всей строгости.

— А Хогвартс? — тихо спросила Грейнджер. — Есть же Хогвартс!

Я понимала, что она в шоке. И даже где-то сочувствовала. Но нельзя же быть настолько бесцеремонной! Все внимание должно принадлежать одной Грейнджер, раз уж ей приспичило задавать вопросы. Остальные, вон, информацию переваривают. У меня даже на Снейпа злость поуменьшилась.

— Слушай, — сказала я Гермионе, — и вообще, всех касается. Забудьте слова: профессор, Хогвартс, Мерлин и тому подобное. Переучивайтесь на местный язык. Заучивайте правила поведения. Раз уж вы здесь, то подстраивайтесь под реальность. А то и сами погорите, и нас угробите. Нет никакого профессора, есть брат Саймон. Ясно?

Они внимательно слушали.

— Без него не колдовать, — продолжила я, — сперва вообще надо разобраться, как тут и что. С одеждой и остальным решим. Вот только что с очками делать, я не знаю. Да, брат Саймон, надо будет организовать часовню в доме.

— Зачем? — нет, Грейнджер — это диагноз.

— Для двоечников, не знакомых с историей, поясняю: чтобы не было вопросов, почему мы в церковь не ходим. Понятно? Если с колдовством еще можно выкрутиться, то за ересь — костер однозначно. И что-то мне подсказывает, что охлаждающие чары вам не помогут. Кстати, здесь свои колдуны имеются, и я не думаю, что им конкуренты нужны.

Грейнджер замерла с приоткрытым ртом. То ли до нее дошло, что не в сказку попала, то ли обиделась, что двоечницей обозвали.

— Барбара права, — кивнул Снейп, — у местных ограничений на перемещения нет. Будете вести себя, как привыкли, дождемся посланников от местного епископа. Он, конечно, родственник графа, но в вопросах веры строг. Я вообще не понимаю, как тут магия работает. Дикая какая-то локация. И про Хогвартс — не уверен, что он тут вообще есть.

— Не-не-не, — Драко полез в свою сумку и вытащил целую кипу пергаментов, — есть тут Хогвартс. И никакая это не локация. Да, Грейнджер, я знаю и это слово, и его значение. Ограничения стоят именно на вас. А штормит из-за смещения реальностей. Это ведь из-за какого-то очень мощного хроноворота, я правильно отцовские выкладки понял? Видимо, до XV века он не достает, но как-то задевает. Сдается мне, и политические разборки тут из-за него отчасти.

— Хогвартс? — переспросила Грейнджер.

— Я бы туда не совалась, — сказала Паркинсон, — помогать они нам точно не будут. Как бы не прибили.

— Но почему?!

Мне очень захотелось прибить Грейнджер.

— Потому, — Пэнси смотрела на нее со снисходительным презрением, — что не только у Малфоев библиотека есть. Да, Драко, я заметила твой интерес к этому времени и тоже увлеклась чтением. Так вот, Хогвартс здорово возвысился после принятия Статута Секретности. Тогда магов порядочно потрепали, они были на многое согласны, если не на все. А до этого их вполне устраивала жизнь среди магглов. И никакой общей системы образования не было. А магия… как бы это сказать, не подстраивается, конечно. Но если, допустим, все колдуют палочками, то именно такое волшебство лучше получается. А сейчас бал правят некромансеры — с ритуалами, сложными расчетами и тому подобным. Хогвартс авторитетом не пользуется, туда сейчас в основном грязнокровок набирают. И если там пронюхают, что мы можем как-то изменить будущее, то нас точно постараются перехватить. Так что, Грейнджер, мимикрируй под местность и не выпендривайся.

Снейп просматривал записи Драко. Поттер внимательно слушал. Луна мечтательно улыбалась.

— У тебя интересные мозгошмыги, — сказала она мне, — ты ведь тоже ведьма?

— На метле не летаю, — ответила я, — только лечить умею. Кости вправлять.

— А зрение? — тут же спросил Поттер. — Зрение исправить можете? А то я тут с очками…

— К сожалению, нет, — развела руками я.

— Будет вам зрение, Поттер, — проворчал Снейп. — Пэнси все правильно сказала. В этом времени отлично действуют ритуалы и зелья. Избавлю я вас от очков. Да, если у кого есть волшебные палочки — сдайте. Потом проверим, как они тут работают. Аврората нет, но привлечь внимание всегда можно. А это, как вы поняли, лишнее.

Ребята переглянулись, но послушались. Видимо, до них начала доходить вся серьезность случившегося.

— А как вы тут оказались? — спросил Драко.

— Контракт с чертом, — ответила я, — я подрядилась спасти короля Ричарда. А брату Саймону по моей просьбе дали второй шанс.

— Какого короля Ричарда? — переспросила Грейнджер. — Погодите… XV век… Ричарда III?! Горбуна?

— Не было у него горба, — ответила я, — только сколиоз, который я вылечила, между прочим. Вы из какого года-то переместились? Останки короля нашли в 2012, про это вся английская пресса писала, вы не могли пропустить.

— Мы из 2002, — ответил Драко, — надо же, как интересно! Подождите! А Ричарду сейчас сколько? И мы где? В какой части Англии?

— Северный Йоркшир, — ответила я, — недалеко от замка Миддлхэм. А герцогу Глостеру сейчас пятнадцать лет. Его только что отозвали в Лондон. Он проходил обучение в качестве пажа у графа Уорика.

— Так вы и графа знаете? — обалдел Драко. — Самого «делателя королей»? Ничего себе!

— Граф был моим опекуном, пока я замуж не вышла, — ответила я, — так что я и его знаю, и графиню, и обеих их дочерей. У них как раз помолвки с братьями короля расстроились. Из-за этого и Дикона отозвали.

— Дикона? — переспросила Грейнджер.

— Это и называется ближним кругом, Грейнджер, — закатила глаза Паркинсон, — они же вместе росли и учились. Официально все по этикету и со всеми титулами, а в неформальной обстановке по именам и на ты. Даже завидно! Он вас за косички не дергал?

— По косичкам у нас был будущий виконт Ловелл, — ответила я, — всех девочек доставал, даже Энн. Только Изабель не трогал, та могла наябедничать графине. К тому же рано увлеклась взрослыми прическами. А Дикон у нас настоящий рыцарь.

— А кого вы еще видели? — у Драко горели глаза.

— Короля Эдварда не видела, — сказала я, — а из известных личностей… Епископа Йоркского, он родственник графа. Герцог Кларенс в гости приезжал. Да всю родню Невиллов, всех и не вспомнишь. Мне из замка было долго не выбраться.

— А ваш муж отчего умер, извините за бестактность? — спросила Пэнси.

— Упокоили мы его, — ответил Снейп, — упырь за Барбарой пришел. И как еще венчание сумели провести. Не исключено, что у него какой-то амулет был.

— А как он всех в замке зазомбировал? — нахмурилась я. — Он такой сильный колдун?

— Зелье, — Снейп отпил из кубка, — есть такие, под воздействием которых людям можно внушить кое-что. Полностью под контроль их не возьмешь, конечно, но ты жила довольно уединенно. Вот он и усилил твою незаметность.

— Незаметность — твоя работа, — я стиснула зубы. — Про меня и вспоминали, когда кого-нибудь лечить требовалось. А зелье на твои чары или что-то там еще наложилось.

Снейп пожал плечами.

— Это тоже нам на руку, — сказал он, — пойми, всем будет лучше, если в замке про тебя забудут. А на вопросы ответят, что ты вышла замуж и уехала. Нет больше Барбары Кью. А вдова лорда из Мортленда потом сможет появиться.

— Ладно, — согласилась я, — но как это упырь при свете дня расхаживал?

— А это не упырь из маггловских сказок, — ответил Снейп, — эта разновидность не столько кровь пьет, сколько магию и жизненные силы тянет. Наверняка, уже пару жен похоронил.

Драко присвистнул.

— Ого! Их же перебили давно.

— В XVII веке, — напомнила Пэнси, — их немного было, но тем не менее… Жуть какая!

— Ну, что же, — резюмировал Драко, — раз нас так любезно пригласили, то мы здесь останемся. И будем разбираться.

Утром Снейп умотал в замок, Драко занялся лошадьми, а мы собрались на кухне. Пэнси деловито шарила по ларям и кладовой.

— Колбаса и яичница? — предложила я. — Поможете удержать сковороду?

— Тяжелая, — прикинул вес Гарри, — давайте я. Думаю, что удержу.

— Эль есть, — нашла я бочонок, — и не прокис, потом еще сварим.

С улицы вошел Драко.

— Хорошие лошадки, — отчитался он, с хрустом откусив от яблока, — напоил и задал им корма. Надо что-то с пастбищем решать. А что на завтрак? Яичница?

-Я не очень хорошо умею готовить, — призналась я. — Шить и вышивать умею, одежду сошью, а вот с остальным…

— Готовить я могу, — Гарри поставил сковороду на стол, — только тут многое надо докупить. И где тарелки с вилками?

— Ложкой со сковороды есть придется, — сказала я, — или на хлеб клади. Каких запасов не хватает?

— Овощей, — ответил он, — кофе нет, чая, сахара, специй нормальных. Даже картофеля нет.

— А шоколадку не хочешь? — ласково спросила я.

— Конечно, хочу! — простодушно ответил парень. — Где тут все продается? В лавках?

Драко расхохотался, Пэнси покачала головой. Луна задумчиво созерцала пейзаж за окном.

— Гарри, — вздохнула Гермиона, — кофе и чай в Англии в XV веке почти не знали. Сахар стоит очень дорого. Картофель, томаты, кукурузу, фасоль, баклажаны, сладкий и жгучий перец, какао и многие специи завезли из Америки, но ее еще не открыли. Обычные специи очень дороги.

— Да? — удивился Гарри.

— Да, — ответила я, — так что не трави душу. Думаешь, нам с братом Саймоном жареной картошечки или салатика из помидор не хочется? Про шоколадки вообще молчу.

Я положила кусок яичницы на ломоть хлеба и закусила куском колбасы.

— Да, — покрутил головой Драко, — даже не представляю, как вы тут выдержали.

— Привыкли, — ответила я, — хотя поначалу было очень тяжело. И не в шоколаде дело. Мы ведь в замке жили, а там настоящий муравейник: толпа народу, никакой приватности. Я думала, с ума сойду. Здесь хоть этого нет. Можно отдельную комнату занять. Если бы еще нормальное мыло раздобыть…

— А с мылом-то что? — удивился Гарри.

— Дорогое, — ответила я, — а самодельное — та еще гадость.

— Я умею варить мыло и шампунь, — сказала Пэнси, — и даже зубную пасту делать. Мама считала, что покупать такие вещи глупо. Так что если здесь есть зельеварня, то я всех обеспечу. Без мыла и шампуня — что за жизнь?

— О! — закатила глаза я. — Если бы ты знала!

Пэнси неожиданно тепло улыбнулась.

— Хочешь сказать, что я еще местных туалетов не видела?

— Ночной горшок, что ли? — переспросил Гарри. — Ну и ничего такого. Хотя неудобно, конечно.

— Это здесь ночные горшки, — хмыкнул Драко, — а вот замке… Я так понял, леди Барбара, знаменитые башенки?

— Они, — вздохнула я, — горшки тоже были, но к себе не набегаешься. К тому же, повторюсь, народу толпа. Всегда кто-нибудь рядом сидит. Причем разделения по половому признаку тоже нет, но я привыкла.

— Кошмар! — пробормотала Гермиона.

— Да ладно, — ответила я, — поболтать всегда можно. О погоде там, о видах на урожай.

Гарри обалдело уставился на меня.

— Это средневековье! — наставительно произнес Драко. — Что, Поттер, мечтал в детстве в замке жить? А вон оно как!

— Я считаю, что нам все равно нужно идти в Хогвартс, — неожиданно жестко проговорила Грейнджер.

Началось…

— Грейнджер, — нарочито медленно, как к умственно отсталой, обратился к ней Драко, — какой Хогвартс? Куда ты пойдешь? Нам нужно выяснить, что тут и как. Вернется Северус, то есть, брат Саймон, осмотрим дом. Они с Барбарой тут сколько лет торчат — и то много чего не знают. А ты сразу же во всем разберешься, да?

— А пусть идет, — хмыкнула Пэнси, наливая себе эля, — чего вы. Дальше ближайшей деревни не уйдет. Говорит она, с точки зрения местных, странно, вести себя не умеет, выглядит нелепо. Причем тут все в колдовство верят. Хорошо, если на вилы не подденут, а просто прогонят. Надо только Непреложный Обет стребовать, чтобы нас и Барбару с Северусом не сдала, и все. Магия клятв во все века и времена работала, точно знаю.

— Гермиона, — Гарри покачал головой, — ты чего? И куда я пойду? В очках!

— Во-во, — согласился Драко, — Поттера пока вообще ото всех прятать нужно, пока ему зрение не восстановят.

Я вздохнула и взяла яблоко.

— Не забудь про разбойников, бродяг и прочих. Верхом ты ездить не умеешь, да и не дам я тебе лошадь. А сколько здесь тех, кто не прочь воспользоваться ведьмой? От такого упыря, как тут жил, отобьешься? Он когда уже мертвый вставать начал, я думала — с ума сойду от ужаса. Кстати, Шотландия сейчас отдельная страна, на границе постоянные стычки. Скот уводят, людей. Мстят.

Грейнджер, прищурившись, смотрела на нас.

— Гермиона, — спросила Луна, — а почему ты так хочешь в Хогвартс? Нас там никто не ждет.

— Дамблдор говорил, что любой может получить помощь в Хогвартсе! — выпалила Грейнджер. — И если… если мы сюда попали… то и он мог…

Но запал у нее уже поутих.

— У-у-у, как все запущено! — прокомментировал Драко. — Тут мозгоправ нужен.

— Гермиона, — тихо проговорил Гарри, — Дамблдора больше нет. И, знаешь, я рад, что это так. Он ведь столько ошибок совершил, и каждая ошибка стоила людям их жизней. Я тебя понимаю, я бы очень хотел, чтобы вернулся Сириус, но…

— Тебе нужен кто-то, кто будет тебе говорить, что делать? — спросила я. — Чем тебе брат Саймон тогда не угодил? Редкая сволочь. Видела, как он со мной? Он и тебе то же самое с легкостью устроит. Кстати, никто не видел, он кошелек не прихватил? Он у меня постоянно деньги отнимает. Давайте так: сейчас тут приберем, а потом посмотрим, как обстоят дела с одеждой и тканями. У меня есть немного сукна и полотна, на первое время хватит. А что-нибудь и перешить можно, чтобы вы хоть выглядели как аборигены.

— Мне не надо, я трансфигурирую, — сказала Грейнджер, — когда мне палочку вернут.

— Мы не знаем, как тут работает та магия, к которой мы привыкли, — почти по буквам проговорил Драко, — вдруг вся твоя трансфигурация исчезнет в один момент? Причем в самый неподходящий? Одежда, обувь, головные уборы — все должно быть настоящим.

Да уж, подумалось мне, с этой упертой ослицей каши не сваришь. Тут вся надежда на Снейпа, он ее заткнуть сможет. И Обет надо взять обязательно. С нее и сбежать станется.

Чем хорошо малое количество посуды и приборов — мыть меньше. Так что уже в самое ближайшее время мы начали обследовать дом.

Места тут было достаточно, еще несколько человек легко разместим с максимально возможным комфортом. Мебели тоже хватало. В сундуках хранился большой запас тканей, а вот готовой одежды нашлось всего ничего. Меня порадовали серебряные кубки и блюда. Денег мы пока не нашли, вероятно, их прятали в каком-нибудь тайнике.

Мой сундук нашелся в комнате рядом с хозяйской спальней. Я тут же сунула туда нос. Все на месте, и маленький сундучок тут же. Мои сокровища тоже никто не тронул. Цепочка, ленточки, гребни… кольцо.

Сзади присвистнули.

— Мое, — сказала я, — кто тронет, получит по полной программе. Это подарок.

— Да ничего такого, — ответил Драко, — просто примерно цену прикинул. Причем в XX веке. Но если вещь памятная, то и разговаривать не о чем, тем более что здесь все твое.

— Это зеркальце, да? — заинтересовалась Пэнси. — Его на поясе носят? Никогда таких не видела.

— Это подарок графини, — сказала я, протягивая ей зеркальце, — а цепочку граф подарил. За лечение.

— Барбара, — спросил Драко, — ты лечила людей в замке?

— Не только, — ответила я, — и из окрестностей привозили, если сложные случаи. Жалко, что какое-то время людям помогать не смогу, но боюсь, что нам придется затаиться. А тут еще и беременность.

— Северус сварит все нужные зелья, — сказала Пэнси, вернув зеркальце, — и мы поможем. Ты же ведьма, хоть и не такая как мы, а ведьмы легче все это переносят. И знаешь, если Северус прав, и этот ребенок важен, то он обязательно родится. Тебе нужно выполнить миссию — спасти короля.

— Вмешиваться в ход истории нельзя! — подала голос Грейнджер, которая таскалась за нами.

— Послушай, — сказал Гарри, — ты же сама вмешивалась. Помнишь, на третьем курсе?

— Мы спасали Сириуса, — щеки девушки порозовели, — а тут целая страна. И этот ваш Дикон, — она как-то особенно мерзко произнесла имя Ричарда, — убийца.

— Любой, кто участвует в сражениях, убийца, — ответила я, — а что касается диких обвинений, то это выдумки Тюдоров, которые узурпировали трон. Полуслепой Генри Тюдор вряд ли кого-нибудь лично убил, но опосредованно уничтожил намного больше народу. Может быть, ты веришь и в то, что леди Сесили два года беременной ходила? Или что Ричард в восьмилетнем возрасте в сражениях участвовал, погубив собственного отца и старшего брата?

Грейнджер поджала губы.

— Я понимаю, что Шекспир преувеличивал, — сказала она, — это художественный вымысел, но отсутствие горба не делает твоего Дикона приличным человеком. Это он тебе кольцо подарил, да? И ребенок будет от него? Конечно, ты защищаешь своего любовника, а про миссию могла и соврать.

— Уходи, — тихо сказала я, — убирайся! В Хогвартс, к черту на рога, в болото. Но чтобы я твою поганую рожу тут больше не видела! Пошла вон!

Она замерла на несколько секунд. Драко схватил ее за шиворот и куда-то поволок. Гарри как-то нелепо топтался на пороге. Пэнси покачала головой.

— Она просто не понимает, — сказала Луна.

— Чего не понимает? — спросила я.

— У тебя есть миссия. Ну, или задание. А у нее нет, у нее больше ничего нет, — ответила мисс Лавгуд.

— Послушайте, — вздохнула я, — мы ведь можем нормально сосуществовать на одной территории, или я слишком многого хочу? Ладно, можете не отвечать.

До приезда Снейпа я сняла мерки с Драко, Гарри, Пэнси и Луны (Гермиону заперли в каком-то чулане) и раскроила полотно для нижней одежды.

— А что-то типа трусов тоже было? — заинтересовался Гарри.

— Довольно удобная одежда на самом деле, — сказала я, доставая нитки и иголку, — хотя и придется привыкать. Придворная пышность тут ни к чему.

— А штаны в обтяжку?

— Придется носить.

Снейп вернулся уже вечером, оценил мизансцену, спросил, где Грейнджер, и показал мне свитки с печатями.

— Все уладил, — сказал он, — в замке все еще под впечатлением от зелья, а граф весь в обидах и планах. Так что поместье пока за тобой, нужно будет потом беременность подтвердить. Упырь торговал луга у реки, я купил от твоего имени. Они только твои, в поместье не входят. Луга хорошие, можно овец пасти. Да, я официально перебрался сюда. Типа тебе нужен духовник.

— Деньги все потратил? — спросила я.

— Нет, больше половины осталось. Надо будет с хозяйством разобраться: что этот упырь покупал, а что у него свое было. Вы, я так понял, от дома не отходили?

— Я лошадей кормил и поил, — ответил Драко, — другой живности не видел, Поттер готовил, дамы одеждой занимались.

Выпущенная из чулана Грейнджер злобно сверкала глазами.

— И почему я не удивлен? — пробормотал Снейп.

— Сперва она собралась в Хогвартс, — пояснил Драко, — вот прямо так, как есть. Причем мы все должны были идти с ней, невзирая на незнание элементарных вещей, местного языка и очки Поттера. Потому что ей в XX веке Дамблдор сказал, что в Хогвартсе каждый получит помощь. Она еще возомнила, что в Хогвартсе может быть Дамблдор. А потом наехала на Барбару с гнусными инсинуациями. Я понимаю леди, за такое очень хочется выгнать из дома, но куда эта убогая пойдет? Но, может быть, действительно? Пусть даст Непреложный Обет о неразглашении и валит на все четыре стороны? Далеко она не уйдет, но хоть от скандалов избавимся.

Снейп устало провел рукой по лицу.

— Как же я отвык от ваших постоянных скандалов и разборок, — проговорил он. — Мисс Грейнджер, что делать будем? Я тоже не против того, чтобы взять с вас Обет и выгнать. Чем вам Барбара-то не угодила? Тем, что не выгнала ночью на болото и разрешила жить в своем доме? Я точно знаю, она особа не скандальная, так что верю Драко, что ссору затеяли вы.

— Менять ход истории нельзя! — повторила Гермиона. — И я не верю в некую миссию. Это просто попытка устроиться в этом времени. А на то, что будет потом, вам обоим плевать.

— У-у-у, какие обвинения пошли, — Снейп с благодарным кивком принял из рук Пэнси кубок с вином, — серьезные. Я тоже Барбаре не сразу поверил, а вот потом, когда расчетами занялся… Ричард III — последний Плантагенет, а что мы о них знаем?

— Плантагенеты — потомки феи Мелюзины, — ответила Луна.

— Именно! — поднял палец Снейп. — Хотя самой волшебной крови в них уже немного, но она есть. Для королей это важное обстоятельство. А Тюдоры — чистые магглы. И потомков Плантагенетов они уничтожали ревностно. Так что очень может быть, что с концом старой династии что-то пошло наперекосяк. Раз это не некая локация, да еще она как-то связана с тем миром, откуда пришли мы, то нам дали возможность попробовать что-то изменить. Думаю, что если все пойдет по совсем уж неправильному пути, то наше вмешательство просто аннулируют — отсюда и ограничения, налагаемые на нас.

— А что может измениться? — прищурился Драко.

Я пожала плечами.

— Уже одно то, что Генри VIII с его закидонами не будет — большое благо. Не знаю, развяжет ли Ричард войну с Францией, но скорее всего не будет Реформации. Или она будет, но пройдет более цивилизованным путем. Насчет войн и колонизации — тут все будет точно так же, натуру англичан не изменить: торгаши и разбойники.

Снейп хмыкнул.

— То есть мы, по большому счету, изменим судьбы отдельных людей, а не свернем историю в сторону, — сказал он, — какие-то события происходят вне зависимости от личностей. Мисс Грейнджер, конечно, не обязана верить ни мне, ни Барбаре.

Она напряженно смотрела на нас.

— Я продолжу, — Снейп отпил вина. — Итак, контракт был заключен именно с Барбарой. Согласно моим расчетам и многократным проверкам, ключевыми фигурами локации являются она и Ричард Глостер. Ребенок указан как возможный, но тоже важный фактор. А вот с нами вопрос более сложный. Видите ли, я не знаю, откуда взялся очень мощный хроноворот, который полностью исковеркал привычный нам мир. Барбара знала о нас, как о героях книг и фильмов, но это не значит, что в ее мире нас не существовало. Если мы все просто придуманы, то непонятно, почему для решения проблем XV века привлекли именно нас. Здесь определенно есть связь, и разбираться во всем следует очень аккуратно. Если в этом времени есть маг, сознательно уничтожающий Плантагенетов, то он наизнанку вывернется, но постарается от нас избавиться.

— И при чем тут Хогвартс? — спросила Грейнджер.

— А вы можете дать гарантию, что этот враг не в Хогвартсе? Или как-то с ним не связан? Нет, раз мы здесь, а не в Хогвартсе, то туда лезть не следует. Кстати, Барбара, ты уже догадалась, что использовала свое право на единственное преднамеренное убийство? Ты кого грохнуть хотела, если не секрет?

— Графа Ричмонда*, — пожала плечами я, — а теперь уже и не знаю. Тут явно нужно тоньше работать.

— Так что будем делать? — спросил Гарри.

— Думать, проверять, просчитывать варианты, вживаться. И лечить ваши глаза, Поттер. Ну, Грейнджер, а вы что надумали?

— Я остаюсь, — ответила она.

— Вот только не надо делать нам одолжение, детка, — не выдержала я, — это тебе позволяют остаться.

— И да, мисс Грейнджер, Обет. Вы уже показали себя неблагонадежной особой, так что нам стоит подстраховаться. Ничего личного, как вы понимаете.

Да уж…

Как оказалось, для того, чтобы дать клятву, волшебная палочка необязательна. Всяких обетов и договоров существовало великое множество, стоит подробнее расспросить Драко и Пэнси, интересно же. И полезно, что уж скрывать.

— По дороге я пробовал колдовать, в доме, честно говоря, побоялся, — рассказывал Снейп. — Ну, что сказать… Длительные чары и трансфигурация не работают. Похоже, что в этом времени волшебные палочки скорее оружие, чем инструмент. Так что, дамы и господа, вспоминайте руны, астрологию, нумерологию и зельеварение.

— С астрологией поаккуратнее, — напомнила я, — попытка рассчитать дату смерти короля приравнивается к государственной измене.

— Надо проверить защиту дома и прилегающей территории, — сказал Драко, — мало ли что. Не хватало, чтобы еще какой упырь притащился. Или вампир. С оборотнями тоже связываться неохота. Да и антимаггловское что-нибудь не помешает. Хотя бы глаза отводить. Лишние гости не нужны.

— Акушерку придется приглашать, — вздохнула я.

— Зачем? — удивился Гарри.

— Чтобы подтвердила, что я беременна и действительно родила ребенка, — ответила я. — А то еще обвинят, что украла младенца, чтобы выдать его за сына покойного супруга и прибрать к рукам поместье.

Снейп кивнул.

— И с тяжелой работой что-то надо решать, — сказал он, — посмотрим, что можно будет сделать с помощью палочек, конечно. Домовика бы…

— Домовики в домах упырей прижиться не могли, — заметил Драко, — разве что потом какой забредет.

— Домашнюю птицу заводить будем? — спросила я. — Мясо и яйца нужны, спору нет. Насчет свиней я не уверена, возни больше. А вот корову точно не потянем.

— Чтобы пасти овец, можно местных нанять, — ответил Снейп, — и договориться насчет молока. С овощами посмотрим. Вы зельеварню нашли? Ах, да! Состоялось выступление мисс Грейнджер, вам не до того было.

Я дошила первую рубаху и протянула ее Пэнси.

— Спасибо, — поблагодарила та, — я так быстро и аккуратно шить не умею.

— Средневековая леди — это не только гонор и куртуазная любовь, — хмыкнул Снейп, — это еще и управляющий, фуражир и соратница. Шить, прясть и вышивать сейчас учат только что не с колыбели. Покупать придется лишь обувь.

— Даже теплую одежду? — переспросила Луна.

— Да, — сказала я, — думаю, что и с кожей получится. Саймон, как думаешь, тут тайники могут быть? Должны же у этого упыря где-то деньги храниться.

— Поищем, — кивнул тот.

— А я оружие нашел, — сказал Драко, — мечи, несколько топоров, секиры. Кольчуги есть. Доспехов не видел. Так что, Поттер, готовься, буду тебя тренировать, чтобы в случае чего отбиться от неприятеля.

— Я бы тоже не прочь, — вздохнула я, — на равных с рыцарем я точно не смогу драться, но хоть пару-тройку приемов освоить необходимо. И физические упражнения не помешают.

— Согласна, — тут же сказала Пэнси, — записывай в ученицы и меня, Драко.

— И меня, — улыбнулась Луна, — я немного умею стрелять из арбалета и из лука.

Грейнджер нахмурилась и молча кивнула. Кажется, пока военных действий не будет, но я не обольщалась на ее счет. Она еще себя покажет.

Прошлую ночь я провела в большой комнате, сидя в кресле, но теперь совершенно спокойно вошла в хозяйскую спальню. От ее прежнего хозяина ничего не осталось, и тут было как-то спокойно. И даже уютно…

Мне стало интересно, сам ли упырь построил этот дом или занял уже готовый? Мог и в приданое получить за какой-нибудь несчастной.

Для XV века тут было очень даже комфортно. Одни камины дорогого стоили, могли ведь и по-черному топить.

Кровать стояла в углу. Вполне приличные простыни, шелковое стеганое покрывало. Ого! Еще несколько сундуков, два кресла и стол. Настоящие хоромы! В высоком подсвечнике восковые свечи. Кувшин и таз для умывания, что показательно — медные. При такой роскошной обстановке я бы и серебру не удивилась, но, похоже, что упырь его избегал. Интересно, как он деньгами пользовался? Перчатки надевал?

В одном из сундуков я обнаружила простыни и одеяла, во втором — одежду. А вот и тот, который помог мне овдоветь. Что тут? Надо же — старый знакомый! А он что тут делает?

Я осторожно поворошила бумажный и пергаментный мусор. Хм, а что если этот сундук работает как-то по-другому? Если из него надо не вытаскивать все подряд, а допустим, как-то призывать книги? Я часто вспоминала этот непонятный артефакт, и мне пришло в голову, что эти обрывки и ошметки служили, так сказать, исходным материалом для появляющихся книг. Попробовать, что ли? Причем самой — Снейпу потом покажу, сперва проверить хочется. К тому же, тут и без Снейпа есть любители.

Интересно, кстати, откуда сундук взялся в замке и как оказался здесь? И как же он работает? Я вспомнила вытащенную лично книгу и сосредоточилась.

— Flos Duellatorum!

Книжный мусор зашевелился, и на поверхности появилась знакомая обложка. Я с трудом удержалась от счастливого визга и схватила книгу, что-то мне подсказывало, что теперь-то она никуда не исчезнет.

Я привычно прочитала молитву, расчесала и переплела волосы и вытянулась на кровати. Некоторое время рассматривала рисунки, разбирая пояснения, а потом отложила книгу и задула свечу. Пора спать…

Утром я про свою находку так никому и не сказала. Книга, кстати, никуда не делась, я ее под подушку спрятала. Ну их всех, сперва сама себе чтива натаскаю. Не удивлюсь, если сразу много литературы извлекать нельзя. А я не жадная, я могу и по книжке в день. Вряд ли тут можно получить книги из будущего, но мне и старых хватит. И проверить еще одну идею не помешает: вдруг удастся получить то, что было утрачено? Части Тацитовых «Анналов», например? Или полную версию «Сатирикона»? Латынь я теперь знала отменно, спасибо леди Моффат и отцу Джону. Средневековую, конечно, но, думаю, что и с классической разберусь. Овидия хочу! «Науку любви» в оригинале.

Снейп как только узнает — постарается сундук приватизировать, а мне его поползновения уже остохорошели, если честно. Потом свои гримуары получит. Мне всю их кодлу обшивать. Насчет любезности Драко и Пэнси я особо не обольщалась, они стараются наладить мосты с ведьмой, от которой зависят. Так что не стоит вываливать все секреты и делиться преимуществами.

Снейп сразу после завтрака обнаружил в подвале зельеварню с неплохим оборудованием, записями и запасами ингредиентов. И был потерян для общества. Ну, как и большая часть общества потерялась вместе с ним. Я плюнула и пошла осматривать то, что мы пропустили вчера. Нашла солярий, в котором, похоже, давно не было хозяйки.

За мной увязался Гарри, зелья его категорически не интересовали.

— Ух ты! — восхитился он. — А тут намного светлее, чем в других комнатах.

— Это солярий, — ответила я, рассматривая прялки, ткацкий станок, рамы для вышивок и открывая сундуки и сундучки.

— Для загара? — удивился непосредственный Поттер.

— Нет, — я с нежностью провела рукой по шелковым ниткам, — просто солнечная комната, самая светлая в доме. Женское царство, если угодно. Здесь рукодельничали, болтали, читали. Как хорошо, что ничего не сгнило. Знаешь, сколько это все стоит?! Нитки для вышивки, тесьма, шнур. О, иголки!

— Дорогое? — переспросил Гарри. — Надо же, а в нашем времени всего этого завались. Да, попали. Барбара, можно тебя спросить? А почему ты какую-то тряпку на голове носишь? У тебя такие косы красивые.

Он даже немного смутился.

— Это покрывало, — ответила я, — с непокрытой головой ходить неприлично, а мне еще придется и косы подвязывать, и глухое вдовье покрывало носить. Таковы правила. Ты местных красавиц не видел, разве что на картинках. Вот где полет фантазии, но мне эти сооружения не нравятся. Я всего лишь дочь рыцаря и вдова незнатного лорда, могу себе позволить отступления от моды. Надо будет тут прибраться. И все-таки найти часовню или комнату под нее. Саймон дорвался до зелий, а отсутствие часовни может стоить нам свободы, если не жизни.

— А я не одной молитвы не знаю, — честно признался Гарри.

— Выучишь, — пожала плечами я, — вначале надо запомнить ответы. А потом постепенно и молитвы запомнишь.

Часовню мы тоже нашли, за заколоченной дверью на первом этаже.

— О, Господи! — пробормотала я.

Осквернить это место упырь не посмел, но тут все заросло грязью и пылью. Я преклонила колени и перекрестилась. Гарри оглядывался, раскрыв рот.

— Покров на алтаре сгнил, — пробормотала я, — ничего, вышью новый. Утварь на месте, не смог тронуть. Книги! Тут должны быть книги… Знаешь, Гарри, Саймон сказал, что здесь имеется что-то вроде христианской магии. То есть, нечисть можно отпугнуть молитвой, крестом и святой водой. Может быть, это связано с тем, что большинство людей верует искренне. Так что зубри если не латынь, то латинские молитвы.

— Ничего себе! — пробормотал Гарри и чихнул, подняв облачко пыли. — Но знаешь, мы тут будем убираться долго и упорно. Может быть, спросим у Снейпа? Он сказал, что не работают долговременные чары и трансфигурация, но вдруг убираться с помощью заклинаний все же можно? Или пыль и грязь вернутся? Хотя, если что, я отмою.

— Давай спросим, — согласилась я, — мне самой интересно. Дом большой, уборка займет много времени.

— А это что? — заинтересовался Гарри.

— Чаша для святой воды, — ответила я. — Серебряная. Красивая какая!

— Спасибо, что отвечаешь на мои вопросы, — улыбнулся Гарри, — я понимаю, что выгляжу идиотом.

Я улыбнулась в ответ.

— Ничего страшного, это же другое время. Привыкнешь.

— Думаешь, придется привыкать?

— Думаю, да, — я оставила дверь открытой, чтобы воздух был не таким спертым.

Гарри вздохнул.

Теплая компания появилась из зельеварни только к ужину. Пэнси торжественно вручила мне несколько кусков мыла и целый горшочек ароматной густой жидкости.

— Ах! — я зажмурилась от удовольствия. — Пэнси, это такой роскошный подарок, ты даже не представляешь! И запах чудесный.

— Ландыш, — улыбнулась довольная Пэнси, — не знала, какие запахи тебе нравятся, рада, что подошло.

— Чудо! — повторила я.

— Зубная паста будет завтра. А что у нас на ужин?

— Горох с салом, — отчитался Гарри, — и копченый окорок. Прошу!

— Жирновато, — заметила Гермиона.

— Эль есть, — ответила я, — и вино.

Забавно, что именно Грейнджер больше всех не хватало столовых приборов. Весь из себя аристократичный (если верить фанфикам) Драко спокойно лопал из общего котелка и ловко отрезал себе куски мяса от большого куска здоровенным ножом. Хотя, это и есть подлинный аристократизм, если что. Манерничанье и наморщенный носик обычно демонстрировали представители более низких сословий.

Пэнси вздохнула, но тоже спокойно взяла ложку. Гарри же искренне получал удовольствие от вкусной еды. Луна намазала горох на хлеб. А вот Грейнджер… Да, ей очень повезло, что она сразу сюда попала.

— Саймон, — сказала я, — нам придется что-то с хлебом решать. Тесто мы с Гарри поставить сможем, но вот остальной процесс…

— Без прислуги не обойтись, — согласился Снейп, — надо подумать.

Он с удовольствием облизал ложку и взялся за кружку с элем. Я отрезала себе кусок окорока. Грейнджер встала и ушла в большую комнату. Гарри проводил ее удивленным взглядом.

— Все-таки без чая грустно, — вздохнула Пэнси.

— Нужно обследовать окрестности, — сказала я, — наверняка земляничный лист найдем или еще что. Не эрл-грей, конечно, но тем не менее…

— Это мысль! — кивнул Гарри. — Моя тетка специально мяту выращивала, чтобы в чай добавлять. И у Хагрида потрясающие сборы были, — он вздохнул, — такой аромат сказочный. И полезно же.

— Да, — согласился Снейп, — эта проблема решается проще всего.

Мы доели и убрали за собой. И переместились в большую комнату.

— Надо будет воды нагреть, — проговорила Пэнси, — и вымыться.

— Ой! — сказала Луна. — А это кто?

— А это я! — оскалился недоброй памяти черт, выходя из темного угла. — И нечего некоторым, — он мазнул по мне взглядом, — обзываться. Ладно, рогатое, но точно не парнокопытное. Могу ноги продемонстрировать.

— Спасибо, не надо, — ответила я, — верю на слово. Ты что, мысли читаешь?

— А как же! Как бы я тебя выбрал тогда? Неужели думаешь, что была единственным вариантом?

— Вы кто? — спросил Снейп.

Остальные попятились.

— Барбара называет меня чертом, — нагло занял самое удобное кресло паразит, — да, это я всех вас сюда призвал. Не надо благодарить! Лучше обсудим некоторые моменты.

Да, настоящий черт. Рога, горящие алым глаза, клыки. И хвост с кисточкой из-под расшитого камзола выглядывает, но в остальном выглядит человек человеком.

Спорить с нечистой силой желающих не нашлось. Мы расселись по всем подходящим поверхностям и дружно уставились на него.

— Ну, что я могу сказать, — щелкнул пальцами жутковатый гость, — Саймон и Барбара справились на отлично, — в его руках появились большие счеты. — К базовому пакету выживания добавили новые навыки, — повинуясь движению длинного пальца с когтем, одна из костяшек переместилась влево. — Барбара не ограничилась помощью одному человеку, принцу, а честно работала, не отказывая никому, — еще одна костяшка звонко щелкнула. — Сумела противостоять упырю и получила дом, — щелк. — Саймон сам укоренился в местном мире, — щелк. — Догадался, как провернуть аферу с привязкой к принцу, — два щелчка, — второй балл за беременность Барбары, этот ребенок действительно нужен. Помог упокоить упыря и получить этот замечательный во всех отношениях дом, а так же передал часть сведений в будущее. Молодцы! Реальность вы пока стабилизировали мало, но работаете в нужном направлении. Продолжайте в том же духе! Вопросы?

— Я действительно использовала свое право на убийство? — успела первой я.

— Да, — оскалился черт, — но не переживай, это не фатально. Есть и другие методы.

— А мы здесь, простите, с какой целью? — закусил губу Драко.

— Выбрались из того кошмара, в который превратилась ваша реальность, — ответил черт. — Ты — потому что твой отец тебя готовил, твоя подруга, — черт указал на Пэнси, — потому что проследила за тобой и тоже готовилась. Без Гарри Поттера никуда, он Избранный вашей реальности, теперь и здесь может стать кем-то значимым. А эти две дамочки просто оказались в нужное время в нужном месте, только и всего.

— Значит, вернуться мы не сможем, — пробормотала Пэнси.

— Кто знает, — картинно развел руками черт, — но на ближайшее время не рассчитывайте. Саймон и Барбара прожили тут шесть лет, а еще так мало сделано. Возможно, если все пойдет правильно, к вам сможет пройти кто-нибудь еще.

— Отправьте меня обратно! — потребовала Грейнджер.

— Куда? — ласково спросил черт. — Уже через год к тому бардаку, что там творился в 2002, добавились новые проблемы: появились аномальные зоны, где невозможно колдовать, начали исчезать волшебные растения и животные.

— Это из-за хроноворота? — тихо спросила Луна.

— Частично, — ответил черт, — началось все с него. Артефакты детям не игрушка, знаете ли, да еще такие. Два придурка лихорадочно пытались исправить то, что натворили, потом пытаться что-то исправить начали и другие волшебники. Начался хаос.

Мы замерли, переваривая жуткую информацию.

— И что теперь делать? — тихо спросил Гарри.

— Жить здесь, — ответил черт, — и выправлять ситуацию с Плантагенетами. А заодно и искать хроноворот. Избавитесь от него — спасете будущее.

— А… — начала было Грейнджер, но черт остановил ее небрежным жестом.

— Подсказок не будет, но Барбара заслужила еще один подарок, а Саймон — добрый совет. Итак, Барбара…

— Можно домовика, — тихо сказала я, — прислугу нанять не получится, придется держать под зельями и заклинаниями постоянно, а с таким большим домом мы сами не справимся. Домовик бы стирал, убирал и готовил.

— Логично, — кивнул черт, — к тому же ты скоро не сможешь работать в полную силу. Будет тебе домовик.

— А совет? — спросил Снейп.

— Совет такой: ни в коем случае не пытайтесь изолировать Мортленд от остального мира. Это создаст карман, из которого вы никогда не сможете выбраться. Солдаты и грабители сюда не ворвутся, обещаю, проблемы же с местными решайте сами.

Я кивнула, да, лучше маскироваться, чем оказаться в полной изоляции.

— Понятно, — кивнул Снейп, — была мысль, если честно, но вы правы. Однако у меня вопрос: можно ли использовать защиту от тех же оборотней, упырей и прочего?

— Можно, — улыбнулся черт, — это можно.

И исчез, оставив после себя едкий запах серы, а вместо него появился забавный ушастик.

— Ему нужно дать что-нибудь и принять на службу, — сказал мне Пэнси, — возьми за лапку и скажи, что берешь в свой дом.

Я взяла кусок полотна и протянула ушастику.

— Как тебя зовут?

— Тирли, госпожа! — на меня преданно уставились круглые голубые глаза. — Тирли все умеет делать! Тирли — хороший эльф!

— Беру тебя в свой дом, Тирли! — торжественно проговорила я, взяв домовика (или домовичку) за лапку.

Нас на мгновение окутало сияние.

— Что Тирли надо сделать для хозяйки?

— Найди подходящие бочки или лоханки, — сказала я, — и наполни их чистой горячей водой. Дамы желают купаться!

— Джентльмены тоже, — напомнил Драко.

— Барбара… — послышался голос Снейпа, — а что за первый подарок?

— Какой еще подарок? — «удивилась» я. — В любом случае, это мое.

— Что это такое?

Я показала язык и смылась в свою комнату. Хрен ему, а не сундук. Надо обдумать условия, на которых я позволю пользоваться «моей прелестью», а то не успеешь оглянуться, как останешься с носом.

В дверь постучали.

— Барбара!

В комнату ввалился Снейп. Я стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди.

— Опять меня грабить приперся?

— Слушай, — сказал он, — если это что-то, что может пригодиться всем, то не вредничай.

— Я не вредничаю, — ответила я, — я не хочу быть ограбленной. Вы тут все великие колдуны, а я на подхвате. Так вот, пользоваться будешь на моих условиях.

Он покусал губы.

— Ладно.

— Не «ладно», а поклянись, что без моего разрешения даже близко не подойдешь. И будешь пользоваться только так, как я скажу.

Несколько секунд он буравил меня взглядом, потом нехотя поклялся. В двери заглядывали заинтригованные остальные.

— Всех касается! — строго сказала я.

Ребята переглянулись.

— Но что это такое? — спросил Гарри.

— Пока не поклянетесь, ни слова не скажу, — сказала я, — в чем проблема-то? Может быть, это вам не нужно?

Поклялись все, даже Грейнджер.

Я показала на сундук.

— Вот, — сказала я, — мы в тот раз не догадались, как он работает. Необходимо назвать нужную книгу, тогда она сложится из обрывков и ошметков, но только одну книгу в день, не стоит насиловать артефакт.

Я открыла сундук.

— «Смерть Артура»!

Мусор зашевелился, и появилась книга.

— Вот так он и работает. Завтра, Саймон, твой день. Подумай, какая книга тебе нужна. И да, она не должна быть из будущего.

— Вау! — оценил Драко. — Вот это вещь!

Я достала из-под подушки первую книгу.

— На, но это на время. Думаю, что выносить из дома не стоит.

— Ух ты, да, это точно пригодится! Спасибо, Барбара! И списочек составим. Вещь!

Снейп мрачно смотрел на меня.

— Завтра, — твердо сказала я, — а потом будет видно. Это мое.

Он кивнул.

— Хорошо, я, наверное, действительно несколько перегнул палку, — нехотя сказал он, — признаю твое право.

Грейнджер потрясенно смотрела на сундук, ее губы шевелились. Вспоминала книжные раритеты, созданные до настоящего времени? Я не против, чтобы и ей перепало, но свою библиотеку обязательно соберу.

Мылись мы в кухне. Какое же это было наслаждение! Я даже постанывала от удовольствия, собирая в горсти восхитительную душистую пену.

— Я бы столько лет без мыла и шампуня точно не выдержала, — вздохнула Пэнси, — вот когда начнешь ценить вещи, на которые обычно внимания не обращаешь.

Тирли (она сказала, что девочка), терла всем спинку, смывала мыло и убирала грязную воду.

— Помоги мне вымыть волосы, — попросила я.

— Да, хозяйка!

Ловкие пальчики массировали мне голову, а я чуть не заорала от удовольствия. Какой на фиг оргазм?! Мыло и шампунь с запахом ландыша! И много-много горячей воды! И больше ничего и не надо…

Джентльмены терпеливо дожидались в комнате.

— Ваша очередь, — сказала я.

Теперь нужно было расчесать волосы, чтобы они не перепутались. Жалко, что нет большого зеркала.

Мне даже смешно стало: всего-то вымылась, а уже захотелось и пушистых нагретых полотенец, и зеркал. И так все здорово. Я понюхала свою руку — аромат ландыша слабый, но приятный. Как же хорошо! Пэнси — гений.

Читать перед сном я не стала. Сегодня появилась новая информация, первым делом ее стоило обдумать.

Раз мы со Снейпом прошли, так сказать, на следующий уровень, то теперь и задание усложнится. Кстати, нет ли здесь кого-то еще, кто тоже проходит квест? Сложно сказать, но если тут все не просто, то не стоит создавать несколько команд, которые, вполне возможно, будут лишь затруднять работу друг другу. Мешающим и усложняющим фактором является Грейнджер, ее с избытком хватит на десятерых. Думаю, она будет набиваться в помощницы к Снейпу и пользоваться его авторитетом для получения плюшек и бонусов. И она будет рваться к сундуку, это к гадалке не ходи. Ничего, перебьется.

Домовик — это замечательно. У меня были очень нехорошие предчувствия, что быт угробит нашу команду быстрее, чем все местные маги, упыри и оборотни вместе взятые. Теперь главное, чтобы в доме всегда имелось достаточно припасов. Шить буду, от этого никуда не деться, но ведь и мне много чего надо. И ребенку понадобится.

Беременность эта еще… Ладно, куда теперь деваться. Родим. Интересно, кто там получится, на кого будет похож? Если на меня, то никаких проблем и вопросов, но в этой реальности все не так просто, так что есть большой риск, что отца ребенка можно будет опознать с первого взгляда. Но с этим тоже ничего не поделаешь. А, ладно, что уж теперь, будем решать проблемы по мере их поступления.

И на этой оптимистичной мысли я заснула.

* Имеется в виду Генри Тюдор. Кстати, титул ему не принадлежал.

Следующие дни проходили в хлопотах по хозяйству: Тирли вычистила всю грязь и отмыла часовню, я шила одежду, Снейп проводил по одной мессе в день — по вечерам. Если это можно назвать мессами, конечно. Мне даже обратно в замок захотелось, там народ молился искренне, а эти… Вели себя, как актеры-любители на репетиции школьной постановки. Снейпу пришлось на них нарявкать и объяснить, что даже если они не относятся к этому серьезно, им стоит проникнуться уважением, чтобы совершенно случайно не выкинуть чего-нибудь, что может оскорбить по-настоящему верующего человека.

— Вы совсем идиоты? — вопрошал он их. — Неужели это так сложно — проявить уважение к чужим чувствам? И хоть немного подумать головой, а не тем местом, которым вы обычно думаете? От этого ваша жизнь зависит. Неужели так сложно сосредоточиться, записать на бумажку несколько молитв, выучить, а во время службы повторять за Барбарой? Что в этом такого сверхъестественного? Поттер, я вас спрашиваю! Хотя, кого я спрашиваю…

Мне все это было неприятно, но приходилось терпеть, служа образцом для подражания.

Пэнси варила моющие средства, помогала мне разбирать нитки и ткани в солярии. Луна в компании Драко и Гарри облазила все окрестности. Гермиона ожидаемо прибилась к Снейпу, сведя общение с остальными к минимуму, а меня почти что игнорируя, но меня это устраивало больше, чем скандалы и крики.

Как оказалось, нас окружали болота, перераставшие в настоящую непролазную топь. На болотах водились кабаны, жирующие на сочных растениях, и множество водоплавающих птиц. Это были очень хорошие новости: болото обеспечит нам постоянный мобильный запас мяса. Правда, охотиться на кабанов было опасно, те еще зверюшки.

Первого вепря завалила Луна. Из арбалета. Обалдели все.

— Я же сказала, что немного умею стрелять, — пожала плечами мисс Лавгуд.

— Ничего себе немного! — Драко аж завибрировал. — Положила в глаз этой туше, когда она на нас выскочила! И не вздрогнула даже!

— Ага! — Гарри возбужденно размахивал руками. — Я даже испугаться не успел!

Луна загадочно улыбалась.

— Сначала черви объедят твой труп в болоте том, — снова вспомнила я, — а утки червяков склюют в торфянике глухом. Поймав тех уток на обед, мы их съедим с пивком. Так жизнь проходит день за днем в торфянике глухом.

На меня тут же уставились все присутствующие.

— А что это за песня? — спросила Луна. — Такая красивая!

— Я в одной книге прочитала*, — ответила я, — это был детектив, и дело происходило как раз где-то в этих местах, но там отрывок приводился. Только первая строчка: «Я миловался с Мэри-Джейн в торфянике глухом». Мне всегда было интересно, что там было, и о чьем трупе идет речь.

— А мне тоже нравится! — поддержал Драко. — А слова мы сами придумаем. Это будет наша песня.

— Йоркширская застольная, — проворчала я.

— Точно! — с энтузиазмом кивнул Драко.

Я пожала плечами. Хочет сочинять про торфяник — всегда пожалуйста. Тем более что от Драко было очень много пользы — он учил Гарри ухаживать за лошадьми и гонял остальных: меня, Пэнси и того же Гарри с Луной на зарядку. Правда, меня от серьезных упражнений отстранили сразу же, а другим доставалось.

— Сделаю из вас настоящих бойцов! — грозился Драко. — Мы им тут всем покажем Алую и Белую Розы! Всех порвем!

Мы с Пэнси честно примеривались к самым легким мечам. Парни ожидаемо замахнулись на двуручники, но потом снизошли до бастардов.

— Начните с деревянных! — ругался Снейп. — Тоже мне, рыцари и дамы Печального Образа! Даже тупыми мечами можно друг друга покалечить.

Сам он наши занятия игнорировал. Грейнджер демонстративно фыркала. Впрочем, нас это не волновало совершенно.

Основным связующим звеном с внешним миром оставался Снейп. Он давно обошел и объехал всю округу, так что отлично знал, где можно достать припасы, с кем нужно договариваться на случай найма работников и крупных покупок. Да и его хорошо знали. То, что человек из графского замка перебрался в поместье на болота, чтобы стать духовником вдовы, никого не удивляло, как и то, что он вел переговоры от моего имени.

К визиту повитухи мы готовились как к важному экзамену. Гарри, которому полностью восстановили зрение, и Драко изображали хозяйственную деятельность. Пэнси хлопотала вокруг меня. Луна делала вид, что вышивает. Грейнджер смылась в зельеварню.

Повитуха оказалась еще не старой приятной женщиной, живущей в деревушке Кэмптон, расположенной у реки. Ее звали Дженни Прайс.

— Так вот куда мистрис Барбара делась! — обрадовалась она, увидев меня. — Не во гнев сказано вашей милости, но люди прямо-таки горевали, что вы уехали. То-то радости будет!

— Я сейчас, наверное, лечить не смогу, — сказала я, — все-таки ребенок. А вот когда он родится, то пусть приходят — буду лечить и дальше.

— Это очень добрые вести! Очень! Но это все потом, давайте-ка я вас сперва посмотрю.

Времени, чтобы признаки беременности стали заметными, прошло достаточно.

— И хорошо все у вас, миледи. Прямо даже замечательно.

У меня отлегло от сердца. Наверное, правду говорят про материнский инстинкт — прошло сравнительно немного времени, а я уже волновалась за ребенка, о котором так сожалела сначала. Или все дело в гормонах?

— Я еще приеду, — прервала мои размышления Дженни, — присмотреть надо, дело такое. А как время придет, то посылайте за мной сразу же.

— Хорошо, — улыбнулась я, — спасибо тебе, Дженни.

Та хитро подмигнула.

— Не во гнев вашей милости, но про мужа вашего покойного всякое говорили. Небось, помер от того, что на вас позарился. Про ваше-то благочестие и Дар от Господа вся округа знает. А он-то…

— Дженни, — тихо сказала я, — что бы там не говорили… Он просто пьяный был, оступился и головой ударился.

Она покивала.

— Так я и говорю. Двух жен схоронил, а вас не иначе Святая Дева уберегла. Божий промысел по-разному работает, нам и не понять.

Я перекрестилась.

— Да свершится воля Его!

Пэнси последовала моему примеру, Дженни тоже.

— Люди-то обрадовались, когда слух прошел, что горбатого лорда больше нет, но в поместье сунуться боялись.

— Теперь будут дрова из леса таскать, да? — вздохнула я.

— Да что вы! У вас-то? Не посмеют. И на работу наймутся, если что. Отец Саймон говорил, что вы пастухов ищите. Так-то боялись идти, а к вам придут. Я скажу.

— Отец Саймон в хозяйственных делах хорошо понимает, — вздохнула я, — без него — как без рук.

Расстались мы довольные друг другом.

— Ну и ну! — сказала Пэнси, когда, получив плату, повитуха покинула наш дом. — Вот это да!

— В ближайшей-то деревне что-то знать точно должны были, — сказала я, — еще вопрос, куда слуги делись.

— Если упырь не дурак, то слуги у него точно не из этих мест, — подала голос Луна, — да и вряд ли их много было. Думаю, что они забыли, где были и что с ними случилось. Я слышала, что так делали.

Пэнси крутила головой.

— Считайте, что первый экзамен выдержали, — послышался голос Снейпа, — но это не повод расслабляться. Потом кого-нибудь с собой возьму на вылазку. Верхом все ездить научились?

— Да, сэр! — лихо наклонил голову Драко. — Поттер под моим чутким руководством выучился. Теперь в канаву не свалится.

Надо заметить, что оба парня освоились с современной одеждой и постепенно выправляли речь. За местных уроженцев их никто бы не принял, конечно, но и не удивился бы их произношению.

Гарри было решено объявить пришлым из Кента, а Драко сам себя назвал бретонцем. Почему бы и нет?

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил меня Снейп.

— Да, — кивнула я, — спасибо тебе за зелья.

Он кивнул в ответ и протянул мне следующий флакон. Я послушно выпила. Понятно, что только благодаря Снейпу меня не мучил токсикоз и прочие прелести, кроме того, я могла быть уверенной, что меня минуют ужасы в виде потери зубов, проблем с волосами и костями. И растяжек не будет. Но роды примет местная повитуха, так что рожать придется без помощи волшебства. А хотелось бы. Хорошо еще, что есть зелье, которым пользовались ведьмы для планирования беременностей. Его принимали сразу после родов. Потом беременность наступала, только если ведьма пила зелье плодородия. Мне Пэнси рассказала. Я не планировала бурную сексуальную жизнь, да и вообще побаивалась вступать с кем-либо в отношения. Мало ли, как это скажется на здешней реальности. Но страховка в любом случае не помешает.

Постепенно становилось все холоднее. Я шила платья и туники из плотного сукна, Пэнси вязала чулки из шерсти. Гарри приспособился добывать дрова, срубая дерево с помощью хитрой вариации заклинания «Секо». Раз — и на месте дерева уже аккуратная поленница. Кстати, надежнее всего работали именно боевые заклинания.

Под руководством Снейпа провели несколько ритуалов, призванных защитить наш дом от нечисти и врагов, укрепили межевые знаки. Дом теперь окружал защитный периметр, за который не сможет проникнуть ни упырь, ни оборотень, ни кто-нибудь еще столь же зловредный.

Повитуха приходила несколько раз, прогнозы были самыми благоприятными.

— Мальчик будет! — улыбалась Дженни. — Попомните мое слово!

Ну, мальчик, так мальчик. Так даже лучше, девочкам в это суровое время было намного тяжелее.

Время летело быстро, вот мы уже весело отпраздновали Рождество.

— Знаешь, — как-то сказал мне Гарри, — все-таки хорошо, что мы сюда попали. Здесь спокойно.

— В это время? — удивилась я. — Ты уверен?

— Дело не в этом. Понимаешь, я засыпаю в уверенности, что утром ничего не изменится. Я проснусь в Мортленде, Малфой погонит меня на зарядку, потом надо будет заниматься лошадьми. А потом мы будем сидеть у огня, и Луна почитает нам вслух. После того что было, это сказка.

— А ты не скучаешь ни по кому из того времени? — спросила я.

— Скучаю, конечно. Хорошо бы к нам прорвался кто-нибудь еще. Саймон говорит, что возможно, что-то случится, когда родится малыш.

— Подождем, — вздохнула я.

Больше всех, похоже, скучал Драко, но он очень старался не показывать виду. Деятельно носился по поместью, гонял свою команду на тренировках, ходил с Гарри и Луной на охоту. И сочинял песню про торфяник. В ней уже появилась куча куплетов, по большей части — малопристойного содержания.

Кстати, наш овцеводческий проект оказался успешным. Снейп выгодно продал почти всю шерсть, оставив немного для наших нужд. И деньги упыря мы нашли. У него действительно был тайник в подвале.

Ребенок родился в ночь Белтайна.

— Мальчик! — провозгласила Дженни. — Красавец!

Пэнси обтирала мне лицо влажной тканью. Я смотрела на покрытого кровью и слизью младенца и не чувствовала ничего, кроме усталости и облегчения. Наконец-то! Глаза закрывались, понятия не имею, кто перерезал пуповину, как обмывали малыша. Я даже не почувствовала, как его приложили к моей груди. Я просто провалилась в сон.

Расчетами с повитухой занимался Снейп.

Оправилась я довольно быстро, спасибо зельям. Да и кое-какие упражнения для восстановления формы я помнила еще из прошлой жизни.

Снейп провернул очередную аферу, уговорив графа, который как раз оказался в замке, стать крестным. Ребенка для этого пришлось тащить в замок, что и проделали Снейп и Пэнси. Я нацедила молока на дорогу. Мое отсутствие на крестинах никого не удивило, я еще проходила очищение.

— Ну вот! — вечером того же дня Пэнси вернула малыша в плетеную колыбель, стоящую в моей комнате. — Все хорошо! А граф крутой мужик, импозантный. Кошелек с золотом подарил. А графиня — цепочку и крестик. И подтвердили, что это наследник Мортленда. Чего не спрашиваешь, как назвали?

— А как его могли назвать, если крестный граф? — спросила я.

— Да, действительно, — рассмеялась Пэнси, — я все еще во всех этих вещах путаюсь.

Я подошла к колыбели. Малыш спокойно сопел во сне.

— Ну, здравствуй, Ричард Маубентрой, — проговорила я, — еще один Дикон на мою голову.

Мой личный Дикон зачмокал во сне губами.

А на другой день на пороге нашего дома появился Невилл Лонгботтом. И выглядел он ужасно! По-моему, он вообще не соображал, что с ним происходит и куда он попал. Его привели наши охотники.

При виде Снейпа изможденный парень как-то странно улыбнулся и выдохнул.

— Значит, я все-таки умер.

— Не, он живой, — сказал Драко, — можешь потрогать. Есть хочешь?

Усаженный за стол гость равнодушно принялся жевать то, что перед ним поставили.

— Что с ним? — пробормотала Грейнджер.

Снейп покачал головой.

— Нев, — Гарри потрогал его за плечо, — ты расскажи, легче станет. Что случилось-то? Ты из какого года? Ну, какое число было, когда ты сюда попал?

— Десятое марта, — ответил тот.

— А год какой?

— Две тысячи пятый.

Мы переглянулись.

— Помните, — тихо проговорила Пэнси, — этот, ну, черт, говорил, что в 2003 что-то совсем уж жуткое начнется. Значит, так оно и есть.

Разговорить Лонгботтома удалось только вечером — с помощью довольно крепкой настойки. Хм… надо бы заглянуть в эту их зельеварню, похоже, они там самогон гонят. Снейп и Грейнджер, я имею в виду.

От полученной информации шевелились волосы на голове, а мурашки маршировали строем по всему телу. Как оказалось, то, что рассказал черт, было цветочками. Перед самым Рождеством 2004 года реальность в очередной раз изменилась, состоялось очередное пришествие Волдеморта. Он и при первом воскрешении с головой не дружил, а тут еще свистопляска с постоянными изменениями реальности по мозгам дала. А мест, инертных к магии, становилось все больше и больше. Ну, Темный Лорд и решил поколдовать в полную силу. Что он там конкретно отмочил, Невилл не знал, результатом же стало ускорение утечки магии. Появилось множество наглухо закрытых пространственно-временных карманов. Пытающиеся хоть как-то остановить этот ужас маги гибли пачками.

— Бабушка умерла, — рассказывал Невилл, — она и так здорово сдала, а тут сердце не выдержало.

— Мама… папа… — прошептал Драко.

Пэнси в ужасе закрыла рот руками, Грейнджер смотрела прямо перед собой.

— Надо что-то делать! — Гарри несколько раз ударил кулаком по стене, у которой стоял. — Сколько можно сидеть на месте? Это мы тут в довольстве и сытости, а они?

— Поттер, — закатил глаза Снейп, — вот не можете без этого, да?

— Слушай, — сказала я, — ты же как-то связывался с Люциусом Малфоем, может быть, можно попробовать еще раз? И… позвать, что ли. Кровных родственников, например. Это же можно?

Снейп почесал кончик носа.

— Звучит интересно, — сказал он, — но я ничего не обещаю.

За расчеты засели все.

Ритуал мы проводили на Литу. Ну, как проводили… Вел Снейп, ребята дали свою кровь, а я поддерживала морально, присутствуя в углу с Диком на руках.

Наконец, пентаграмма медленно погасла.

— И что теперь? — всхлипнула Пэнси. — Что?

Снейп пожал плечами.

— Будем ждать.

Спать никто не ложился, мы даже дверь открыли и разожгли большой костер, чтобы нас было видно издалека.

— Только бы получилось… — шептала Пэнси. — Только бы…

— Смотри! — показала Луна.

Со стороны болота в нашу сторону двигалось несколько фигур. Неуверенно и медленно, вздрагивая и пошатываясь, они вступили в освещенный круг.

— Бабушка! — простонал Невилл. — Бабушка!

Я внимательно разглядывала своих новых постояльцев. Пожилая леди — Августа Лонгботтом. Поддерживающие друг друга блондин и блондинка, к которым бросился Драко. Неизвестные мне маги, которых чуть не сбила с ног Пэнси. Еще один блондин с отсутствующим взглядом. И все…

Гарри судорожно выдохнул. Я поудобнее подхватила Дика и обняла Гарри за плечи.

— Знаешь, — тихо сказала я, — он придет. Я чувствую. Может быть, даже через несколько лет, но придет.

— Ты о ком? — буркнул Поттер.

— Он просто заблудился, — сказала я, — он же Бродяга.

Гарри уткнулся мне в плечо. Кажется, что он тщетно пытался не заплакать.

Новенькими занялись все. Они тоже были в шоке. Нарцисса с плачем обнимала и обцеловывала Драко. Люциус реагировал на окружающее вяло, но успокоительное выпил и от еды не отказался. Паркинсоны так и сидели в обнимку. Лавгуды держались за руки. Августа Лонгботтом все время дотрагивалась до Невилла.

— Вы ешьте, — сказала я, — сейчас всех устроим. Самое страшное позади. Тут реальность тоже меняется, но не так резко.

Люциус мгновенно поднял голову.

— Лично эту тварь поймаю! И запытаю до смерти. Потом верну и снова запытаю! И еще… еще… еще…

Нарцисса тут же схватила его за руку.

— Тише! Тише, дорогой! Мы выбрались — это главное.

Люциус с видимым трудом взял себя в руки.

— Какой у вас тут год? — спросил он. — И где мы территориально?

— 1468, — ответил Снейп, — северный Йоркшир, недалеко от замка Миддлхэм. Поместье называется Мортленд. Прибыли к началу беспорядков. Хотя кое-какие волнения уже были. Люц, познакомься с нашей хозяйкой. Леди Маубентрой, прошу любить и жаловать моих друзей — Люциуса и Нарциссу Малфой. Это Эдгар и Имельда Паркинсон, родители Пэнси. Леди Лонгботтом. И мистер Лавгуд.

Они уставились на меня, где-то я это уже видела. Конечно, неплохо, что у нас появились взрослые маги, но как бы не повторилась история со Снейпом. У того же Люциуса точно может появиться идея задвинуть меня куда-нибудь в сторону.

— Здравствуйте, миледи, — поздоровался Лавгуд, — спасибо, что приютили Луну. Вы ведь нас не выгоните? Мы, может быть, не самые полезные постояльцы, но даром есть хлеб не будем.

— Добрый день, то есть, уже ночь, наверное, — пробормотала Августа. — Простите, вы сказали 1468 год? Это от Рождества Христова или по какой-то другой системе? Ничего не понимаю.

— Ба, — сказал Невилл, — точно XV век. Они спасают Ричарда III и помогают нам. А мы им.

— А зачем вам Ричард III? — заинтересовалась Нарцисса.

— Договор с чертом, мама, — отчитался Драко, — черт настоящий, я его видел. Нельзя допустить гибели последнего Плантагенета.

— Так может, стоит предотвратить всю эту свистопляску? — предложил Паркинсон. — Давайте заколдуем графа Уорика, чтобы он не поднимал восстание…

— Папа, тут магия по-другому работает, — сказала Пэнси, — мы же читали.

— А, ну да, — Эдгар смущенно улыбнулся, — забыл.

— Дело в том, — сказала я, — что конфликт неизбежен. Тут дело не только в Уорике, но и в короле Эдварде. К тому же в результате мятежа графа мы избавимся от слабоумного короля Генри и его сына. И будет нейтрализована королева Маргарита, жена Генри. Собственно, нужно сделать так, чтобы граф Ричмонд не смог смыться из Англии. Но наверняка есть еще куча нюансов, о которых мы просто не знаем. Да, право на убийство уже использовано.

— Я потом объясню, — сказал Снейп, — тут все запутано. Давайте, доедайте, сейчас вас устроят на ночь, а потом поговорим.

Разместить эту толпу удалось уже с трудом. Драко уступил свою комнату родителям, а сам перебрался в менее удобную. Если припрется кто-нибудь еще, то придется обживать чердак и чуланы с кладовками. Того и гляди опять в муравейнике окажусь. Ох, еще же вновь придется впрягаться в пошивочные работы. Вряд ли пришлые дамы умеют шить из грубых тканей. Небось, только шелком вышивали, да и то вряд ли.

После завтрака Снейп ввел всех в курс дела. Новенькие сперва переваривали информацию, потом задавали вопросы, потом обследовали поместье и территорию. А потом началось…

Меня в оборот взяли Нарцисса и Имельда. Нет, я не имела ничего против помощи и советов от опытных женщин, но надо же и меру знать. Собственно, они интересовались Диком. Очаровательный синеглазый малыш им безумно понравился. Ох, чует мое сердце, что это будет точная копия папочки. Хотя я, понятное дело, младенцем Ричарда Глостера не видела. Так вот, дамы поворковали над младенцем, и понеслось… Пеленки слишком грубые, одеяльце не пуховое, колыбелька неправильная. Почему эльф всего один? Они даже масло для смазывания кожи после купания раскритиковали.

Мне захотелось убежать к кабанам на болото. Спасибо Пэнси — она немного угомонила дам, напомнив им о том, что мы в XV веке, полотно не такое уж и грубое, просто льняное, а хлопка нет. Америку и экзотические острова, откуда привозили многие ингредиенты, в том числе и для детского масла, еще не открыли. Эльф всего один, но так сперва и его не было, сами справлялись, причем без магии.

— Какой ужас! — пробормотала Нарцисса. — Бедненькие мои! Как же вы справлялись все это время?!

— Нормально справлялись, — ответила я, — обязанности поделили и справлялись. Тут есть все необходимое, а без чего-то можно и обойтись. Главное, что комнаты удобные. И камины везде есть. Послушайте, вам ведь одежда нужна. Вы шить умеете?

— А зачем? — искренне удивилась Имельда Паркинсон. — Разве у вас нет портного?

— Я за него, — вздохнула я, — дамы, все очень серьезно. Закрыть поместье от посторонних мы не можем, так что вам придется очень многому учиться.

Они переглянулись.

— Северус то же самое говорил, — припомнила Имельда.

— Мама! — закатила глаза Пэнси. — Ты так все испортишь! Нужно маскироваться, иначе всем плохо будет.

— Так я и не против, — вздохнула Имельда.

Кошмар!

Люциус проинспектировал конюшни, оружейную, затребовал хозяйственные записи. Паркинсон, следовавший за ним, тут же раскритиковал наши методы ведения хозяйства.

Короче, приличнее всех себя вел Лавгуд. Он рассматривал иллюстрации к «Тристану и Изольде» и мечтательно улыбался.

— А где бабушка Невилла? — спросила я.

— Ушла на охоту, чтобы развеяться, — ответили мне.

Я схватилась за голову.

Нет, с этим срочно нужно что-то делать. Подставят только так, безо всякого дурного умысла. Не превращаться же мне в наседку и няньку для взрослых магов. Делать мне больше нечего! У меня для реализации материнского инстинкта Дик есть, да и работы прибавилось.

Так что я извлекла, несмотря на сопротивление, Снейпа из лаборатории и в ультимативной форме потребовала сделать что-нибудь. Тот проникся проблемой и занялся вправлением мозгов новеньким. Как раз оторвал Нарциссу от инспектирования гардероба Драко, за что последний был очень благодарен.

На поиски Августы отправили экспедицию, состоявшую из Луны, Драко и Гарри. За ними увязался Невилл. Паркинсон согласился, что у нас нет возможности самим перерабатывать шерсть, что было бы выгоднее, никто не спорит. Но эльф один, а я точно не справлюсь, ведь никто кроме меня прясть не умел.

— Я себе все это как-то иначе представляла, — призналась Имельда, — думала, что знатные дамы ничего такого не делали, разве что вышивали. Как все сложно! А я еще в детстве мечтала быть средневековой леди.

— Не мечтайте слишком сильно, — хмыкнул Снейп, — ваши мечты могут осуществиться. Учитесь у Барбары, она все это умеет. И это у нас еще хозяйство маленькое.

— Хозяйство — это понятно, — согласилась Нарцисса, — я хочу сказать, что когда есть эльфы… — тут она замолчала.

— Мам, пойдем — мерку сниму, — вздохнула Пэнси, — я не так хорошо как Барбара шью, но хоть нижними рубахами тебя и папу обеспечу. И с прической надо решать: замужней даме положено покрывало. Сейчас мы тебя замотаем.

И мы отправились в солярий. Да, хорошо, что Снейп волшебные палочки отобрал, они бы нам тут натрансфигурировали.

— Здесь очень мило, — сказала Нарцисса, — только зеркала не хватает. Раз уж вы тут шьете одежду, то просто необходимо несколько больших зеркал. Или хотя бы приличное трюмо.

— Этого нет и у королевы Англии, — заметила я, доставая тонкое полотно из сундука, — в Миддлхэме зеркало было только у графини. Небольшое. Тут есть у меня — совсем маленькое. Тоже графиня подарила. Очень дорогой подарок.

— Как же вы обходитесь?!

Обе дамы были шокированы.

Пэнси ловко снимала мерку, я раскладывала ткань для раскроя. Ничего, привыкнут, куда им деваться-то? Мы же втянулись.

— И не забудьте про язык, — напомнила Пэнси, — местные ни о чем не должны догадываться. А пока придется прятаться, если кто-нибудь придет. Закрыть поместье мы не можем.

Дамы молча наблюдали за нашими манипуляциями. А мы занялись шитьем.

— Все-таки это ужасно, — пробормотала Нарцисса, — волшебницам приходится шить, словно простым магглам.

— Это можно представить и в ином свете, — ответила я, аккуратно накладывая стежок за стежком. — Волшебницы из вашего времени ловко решали бытовые проблемы с помощью магии, но сколько из них могли создать артефакт? Провести сложный ритуал? Сейчас волшебная палочка используется для боевых заклинаний или для того, чтобы разжечь огонь, нарубить дров, разделать тушу убитого зверя. Для остального существуют сложные зелья, ритуалы, расчеты. Проигрывая в мелочах, маги XV века выигрывают в силе и возможностях.

— Да, — подхватила Пэнси, — я тоже сначала ужасно путалась. Было сложно — слов нет! Но у нас есть возможность заниматься по старым книгам. Конечно, ритуал, приведший вас к нам, проводил Саймон, но я чувствовала, что без нас он бы не справился. А мне раньше и в голову не могло прийти, что возможно призвать людей из далекого будущего. Разве это не стоит того, чтобы шить одежду вручную? Или других подобных вещей?

— Я как-то не рассматривала это с такой стороны, — пробормотала Нарцисса.

— Действительно, — заметила Имельда, — ведь и в нашем времени многие матери сами шили одежду для детей. А ведь бабушка мне рассказывала, как сама сшила и вышила жилет для своего мужа — с защитными рунами.

— Я тоже буду шить, — тут же заявила Нарцисса.

— Хорошо, — покладисто проговорила я, — только постарайтесь иголки не терять — дорого стоят. И разносчики не часто в нашу глухомань забредают.

— Иголки? — удивилась Имельда. — Ну, я буду стараться. Нет, действительно, вряд ли это так уж сложно.

Кажется, дело пошло на лад.

К обеду вернулись члены поисковой группы. Притащили пернатую дичь, набитую леди Лонгботтом. Невилл прижимал к груди корзину с травками, цветочками и клубнями.

— Вы там кабанов не распугали? — спросила я. — Это наш стратегический запас мяса.

— Ничего вашим кабанам не сделается, — ответила Августа, — мерзкие свиньи! Выскакивают из камышей… как авроры из засады.

— Какое чудное сравнение! — пробормотал Лавгуд.

— Здесь столько интересных растений, — Невилл продемонстрировал добычу. — Надо обязательно устроить теплицу. У вас и огород маленький. Как вы тут живете-то?

— А оранжерею не хочешь? — ехидно спросил Драко.

— Хочу! — ответил Невилл. — Но понимаю, что это нереально. Можно в сарае устроить, никто и не заметит. Там главное — тепло, влажность и освещение. У вас и с семенами беда, никакой селекции. Да, я помню, куда попал, но тем не менее.

— Стекла мы столько точно не найдем, — сказала я, — но если у тебя получится…

— Обойдусь без стекла, — ответил Невилл, — я знаю, как волшебники в это время обходились. Читал, когда свои теплицы планировал. Понадобятся артефакты, зелья и защитный контур. У вас тут ребенок маленький, ему витамины нужны, да и всем остальным тоже.

Снейп поднял глаза к потолку.

— Честно говоря, Лонгботтом, вы меня удивили. Сам бы не отказался от свежей зелени и овощей зимой и ранней весной. Вы уверены, что ваши теплицы не будут отличаться от тех, что устраивают волшебники этого времени?

— Уверен, — ответил Невилл, — я даже тренировался. Мне было интересно, как работают теплицы в Хогвартсе, и профессор Спраут показала мне артефакты, от которых они питались. И рассказала о них все подробности. Такие мощные у меня не получатся, да нам они и не нужны. Сделаю одну теплицу для трав, вторую для овощей, а третью для селекции и выбраковки семенного фонда. Надо же с чего-то начинать.

Августа с гордостью поглядывала на своего внука.

— Кстати, о местных волшебниках, — встрепенулся Паркинсон, — мои предки стали магами несколько позже, но ведь Малфои и Блэки сейчас точно есть.

— Я бы не стал связываться, — ответил Люциус, — не знаю насчет Блэков, а мой предок был сторонником Тюдоров, а до этого Ланкастеров. Да и вообще, что мы им скажем?

Паркинсон вздохнул. Ох, любитель простых решений, тоже мне.

— Вилок нет, тарелок нет, — ворчала Нарцисса.

— Вилок точно не надо, — ответила я, — Святой Престол не одобряет. Мы и так под подозрением будем.

— Кстати, — проговорил Лавгуд, — Луна рассказала мне про упыря, который здесь жил, но у вас же есть серебряные кубки, чаши и блюда.

— Запросто мог их в приданое получить, — ответила Пэнси, — он ведь уже двух жен уморил, когда до Барбары добрался. Сам не пользовался, но хранил. Как что-то, что легко можно обратить в деньги. И на виду держал, чтобы никто не догадался о его сущности.

Люциус бросил быстрый взгляд на меня.

— Ребенок не от мужа, — ответила я, — если вы об этом, мы его до того упокоили. Отец Дика — человек.

— Ричард Глостер, — тут же просветила всех Грейнджер.

— Спасибо, дорогая, что взяла на себя труд все сразу выложить, — сказала я, — что бы я без тебя делала?!

— Ну, — сказала Нарцисса, — а я прекрасно понимаю. И вообще… Что тут такого?

— Главное, что ребеночек здоровый и хорошенький, — тут же вступила Имельда, — вырастим, воспитаем, выучим. Он волшебник?

— Скорее всего, — ответил Снейп, — выбросов пока не было, сами понимаете, но аура сильная. А вот кто из него получится — предугадать не возьмусь. Мать — целительница с редким Даром, а отец носитель волшебной крови.

— А гороскоп смотрели? — у Нарциссы загорелись глаза. — Я могу составить подробный гороскоп, меня мама с тетей учили.

— Это будет очень любезно с вашей стороны, — благодарно проговорила я. — На нас, наверное, гороскопы составить сложно будет, а Дик родился здесь.

— Значит, составлю! Давайте уже обедать, а то все остынет.

И мы приступили к трапезе.

Постепенно жизнь налаживалась и устаканивалась. Дамы и джентльмены втягивались в наши реалии. Вначале им приходилось прятаться, когда появлялись мои пациенты, но постепенно они пообвыклись в окружающей действительности. Хотя Нарцисса и Имельда и ворчали время от времени, осуждая манеру одеваться, но они прекрасно понимали, что дорогими тканями мы только привлечем к себе излишнее внимание. Да и не годились в нашем быту роскошные наряды.

С религиозными вопросами старшее поколение тоже разобралось намного быстрее, чем молодежь.

Невилл чрезвычайно ответственно отнесся к постройке теплиц. Под его чутким руководством нанятые в Кэмптоне мужики построили нам большой сарай, состоящий из трех частей. Потом он занялся изготовлением амулетов и подготовкой почвы. Снейп и Грейнджер наварили кучу зелий по его указаниям. Навоз из конюшни и торф с болот тоже пошли в дело.

— Ну вот, — делился своими успехами Невилл, — теперь дело за семенами. У вас не очень хорошие, но надо с чего-то начинать. И рассадой тоже стоит заняться. Лекарственные травы я уже посеял.

— Ты такой молодец! — похвалила я. — А что посадишь?

— Огурцы, — ответил Невилл, — редиску и морковь, суповую зелень — это для начала. А там видно будет.

Похоже, что эта зима у нас пройдет повеселее.

Августа Лонгботтом знала большое количество боевых заклинаний и с удовольствием занималась с молодым поколением. Люциус присоединился к Драко, у нас теперь было три тренера. У меня колдовство с палочкой не получалось, но к этому все относились спокойно. Я ведь и им вывихи вправляла.

Теперь меня никто не щадил, и на общих тренировках приходилось несладко, но я честно бегала, отжималась, подтягивалась и приседала. А потом мы с Пэнси учились фехтовать. Луна прикипела сердцем к арбалету, Невиллу больше подошла секира. Лучшими бойцами были Гарри и Драко. Гермиона продолжала игнорировать тренировки.

Дик рос, набирал вес. В срок научился держать головку и переворачиваться. Пополз, а потом и пошел. И сказал «мама».

— Чудесный малыш! — дружным дуэтом заявили Нарцисса и Имельда.

Они действительно здорово помогали, давали дельные советы и рассказывали много интересного и смешного о детстве Драко и Пэнси. Вопрос с отцом малыша был закрыт раз и навсегда. В конце концов, леди считали, что девицам стоит к таким вопросам подходить со всей серьезностью. Ну, в самом-то деле, не от упырей же рожать. И не от конюхов. Подвернулся герцог — не зевай.

По-моему, этим умозаключением они шокировали Грейнджер еще больше, если это возможно, конечно.

Между тем, обстановка в обществе накалялась. Граф Уорик отправился с семейством в Кале, где состоялось венчание герцога Кларенса с Изабель. Переговоры, ультиматумы, перемирие. И наконец рвануло…

А в Мортленд пришел Одноглазый Шелтон. Он понуро брел, ведя в поводу нагруженного коня.

— Шелтон? — удивилась я.

— Я это, миледи, — он комкал в мозолистых ладонях шапку, — прощения прошу. Граф к Ланкастерам перешел, а я Йоркам присягал. Дурное это дело — против законного короля бунтовать. Ну, милорд меня понял. Отпустил, дело-то такое. А у вас тут и знакомец мой прижился, и сынок ваш — крестник милорда. Может, пригожусь?

Старика было жалко до слез.

— Рада тебя видеть, — сказала я, — такой человек в поместье всегда нужен. Времена сейчас смутные, неспокойные. Надо вместе держаться. Только вот…

— Так, миледи, все знают, что вы колдовать умеете. И люди ваши тоже. Вы же в Господа веруете и людям помогаете, так что ваши способности не от лукавого. А ежели что, то я молчать умею, не сомневайтесь.

Вот это да! Все-таки на чем-то спалились. Но бросать старого воина не стоило в любом случае.

Для него нашлась комнатка, которую мы соорудили, соединив чулан с кладовкой. Он там только ночевал, а вот наши тренировки привели его в полный восторг.

— Леди-то, может, и ни к чему это, — рассуждал он, — но бывает всякое. Люди совсем совесть потеряли, никакого уважения. Могут очень дурно с женщинами поступить. Надо уметь за себя постоять. А уж вас, парни, я погоняю. Рыцарями вряд ли станете, раньше начинать надо было, но кое-чему научу.

* Д. Сайерс "Под грузом улик"

Основные события разворачивались южнее, хотя в Миддлхэме какое-то время и держали пленного короля Эдварда. Шелтон был в ужасе от вероломства Уорика.

По приходам набирали ополчение. В Йоркшире хватало тех, кто был за Ланкастеров, но и сторонников Белой Розы Йорков было немало. А кое-кто орал, что разницы никакой, и неплохо бы пустить кровь и тем, и другим, а заодно Вудвиллам и Невиллам.

К нам в Мортленд не сунулись, а обитатели Кэмптона удачно отсиделись у нас на болоте вместе со скарбом и скотиной. Главным у них был тот самый Джон Кузнец, которому я когда-то лечила позвоночник, там же обитала и повитуха Дженни. На этом основании они считали, что не чужие для «леди с болота» — так иногда меня называли.

Я сама разрешила им прятаться на моей территории. Обещания черта обещаниями, но возможность позвать на помощь несколько десятков мужиков с вилами, косами и топорами тоже дорогого стоила. Священник местного прихода считал войну делом греховным и свою паству не выдавал.

Главная опасность исходила не от властей. Не зря говорят, что для кого война, а для кого — мать родна. Пока идеалисты мутузили друг друга на полях сражений, прочие темные личности сводили счеты, грабили соседей и захватывали имущество. У нас уже пару раз нарушали межу, пытались увести овец, а однажды мужчинам пришлось выгонять чужаков, пришедших в наш лес за дровами.

— Это люди Питера Мунка, — рассказывал вечером сходивший на разведку Снейп. — Пока граф на коне, а он на рожон не полезет: все знают, что Барбара под его опекой была, а ее сын — крестник Уорика, но кое-куда по соседству уже вламывался.

— Мунк из Граймторпа, что ли? — переспросил Шелтон. — Вот сучий выползень! Как воевать, так у него вечно — то люди разбежались, то лошади пали, то еще чего. А тут навострился вдову грабить.

— У него много людей? — спросила я.

— Не так и много, миледи, — ответил Шелтон, — он же скряга тот еще, но сейчас вполне может награбленным расплачиваться. Так что грабители могут и к нему прибиться. Теперь на дорогах такое творится, что не приведи Господь.

— Да, — вспомнила Нарцисса, — к нам давно не заглядывали разносчики, но кто же в такое время высунет нос из города с товаром и деньгами.

— Во-во, — согласился Шелтон, — честные люди нос высунуть боятся, а всякие мерзавцы только так шастают. Как бы еще шотландцы границу не перешли. Вот когда ужас будет. Надо бы еще арбалетных болтов заготовить.

Да уж, очередная историческая достоверность полной чашей. Спали мы теперь вполглаза, все время под рукой находился заряженный арбалет. Я раньше не понимала, что означает выражение «опасность витает в воздухе», теперь казалось, что я могу попробовать ее на вкус — острый привкус железа с запахом крови и гари.

Сожгли Литтл-Хэнглтон. Не знаю, являлась ли эта деревушка будущей родиной предков Волдеморта, но ее жителей мне было жалко. То и дело привозили раненых.

Снейп плюнул на конспирацию и лечил народ своими зельями. Не забывая, впрочем, читать молитвы и осенять крестом и себя, и свои снадобья. Мне впервые пришлось извлекать стрелу из позвоночника и сращивать кости и хрящи. Получилось. Потом меня, правда, накачивали зельями, но оно того стоило.

Об изяществе и нарядах пришлось забыть окончательно. Как и о дамском седле. Нарцисса придумала, как приладить застежку в бесформенном балахоне, чтобы я могла ездить по-мужски, не демонстрируя ноги. А под этим балахоном скрывались мужские же штаны и сапоги. Арбалет за спиной и колчан со стрелами уже давно не мешали и казались чем-то совершенно естественным. А ведь это было еще не все — нужно было еще придумать, как сделать так, чтобы Генри Ричмонд не улизнул из Англии.

— Надо его поймать и стереть ему память, — предложил Паркинсон, — как Локхарту, помните?

— Не получится, — покачала головой я, — они, вон, слабоумного Генри VI из Тауэра извлекли и на трон взгромоздили. Боюсь, что и Тюдора туда пристроят, даже если он будет мычать, пускать слюни и ходить под себя. Надо сделать так, чтобы он оказался непригоден для престола.

— Но это же просто, — сказал Лавгуд, — неужели вы не понимаете? Монастырь! Он должен принять постриг. И все.

— Гениально! — похлопал в ладоши Люциус. — Теперь осталось убедить его это сделать, но мы что-нибудь придумаем.

Шелтон о наших коварных планах не знал. По-моему, у него разгорались шашни с Дженни, ну, кроме прочей занятости.

Расчеты, расчеты, кипы бумаги, галлоны чернил — гороскопы. Нарцисса так и этак крутила гороскоп Дика.

— Целитель, без вариантов, — сказала она, — если не дать развивать Дар, мальчик умрет.

Остальные прикидывали варианты устранения Тюдора с политической арены.

— Проще всего напугать, — сказал Люциус, — в это время все верят в пророчества. Я читал в старых Хрониках, что мать графа Ричмонда даже настояла на изменении имени, данного при крещении. Первоначально его назвали Оуэном, в честь деда. И вроде бы про короля Оуэна тоже было пророчество. Но Маргарет Бьюфорт предпочла другое.

— Короля Оуэна англичане бы просто не приняли, — хмыкнул Снейп. — Это валлийцы радовались, что кто-то из них не просто стал пэром, как отец и дядя Генри, но и вскарабкался на трон. На этом тоже можно сыграть.

Все кивнули. И много веков спустя англичане, как бы это помягче сказать, к валлийцам относились без почтения.

— Между прочим, — вспомнила я, — когда нашли останки Ричарда в моем времени, то проделали несколько экспертиз. Так вот, мне очень жаль, что сейчас это невозможно. Маргарет Бьюфорт к Плантагенетам не имеет никакого отношения. Впрочем, в это и в XIV веке никто не верил. Ее предка называли «сыном двух отцов». Не зря же был отдельный указ, исключающих потомков Джона Гонта от Кэтрин Суинфорд из числа возможных претендентов на английский престол.

— Гонт? — в ужасе переспросил Паркинсон. — И тут они?!

— Это производное от Гентский, — пояснил Люциус. — Один из сыновей Эдварда III был женат трижды, в том числе и на воспитательнице своих детей от первого брака — леди Суинфорд. Кстати, она родственница Чосера. Так вот, фамилия Бьюфорт образована от названия замка, в котором и родился то ли бастард сына короля, то ли законный сын Суинфордов.

— Она жила с двумя мужчинами одновременно? — переспросила Гермиона.

— Да, — кивнула Нарцисса, — дело, как говорится, житейское. И хотя Джон Гонт больше любил первую жену и был похоронен рядом с ней, заметнее всего в истории наследили потомки от третьей. Кстати, а эта Маргарет Бьюфорт не может быть ведьмой?

— Скорее всего, на нее просто работают местные некромансеры, — ответил Снейп, — иначе в Тюдорах было бы хоть что-то от волшебников.

— Так вроде Элизабет I, — заметила Нарцисса, — ах да, Энн Болейн. Вполне возможно. Взлет не хуже, чем у Вудвиллей — и такая же невозможность удержаться.

— Я уже ничего не понимаю, — держалась за голову Имельда.

— Что поделать, если мы попали в это время, — ответила я, — до Генри Тюдора никому и дела бы не было, да и Маргарет Бьюфорт не вышла бы за Эдгара Тюдора, если бы полоумный Генри VI не признал своими братьями детей своей матери от сожительства с Оуэном Тюдором. Если ты король, то излишняя любовь к родне до добра не доведет.

— Все, хватит! — заорал Гарри. — У меня уже в голове что-то булькает от этих Генри и прочих. Что делать-то будем?

— Стоит рассчитать момент, когда можно будет выдать очередное пророчество, — ответил Люциус, — и при этом — очень эффектно его подать. Настолько, чтобы граф Ричмонд испугался до состояния мокрых штанов и помчался принимать постриг. Но вот как это сделать?

В результате долгих размышлений наилучшим моментом была выбрана встреча юного Тюдора с Генри VI. Толпа народа гарантирована, можно было обыграть валлийский след и напугать порядочно.

На расчет времени и ритуала извели остатки бумаги. Да, роль пророчицы досталась мне. А кому еще?..

— Осень, октябрь 1470, — бормотал Люциус, — это понятно, но Лондон или Итон? Где?

Я составляла текст очередного «пророчества», Нарцисса и Имельда работали над имиджем «баньши». В Йоркшире же пока наступило затишье.

— С помощью этого ритуала можно и полностью переместиться, но я бы этого не советовал, — сказал Люциус. — Мы создадим иллюзию вашего присутствия. Вместо вас переместятся кровь и розы, которые потом опадут пеплом. А на вас могут и напасть, но задумка с иллюзией лишь укрепит эффект, так как возможные агрессоры просто проскочат сквозь иллюзию.

— Магглы называли это голограммой, — вспомнила я, — надеюсь на ваше мастерство.

— Никогда еще не проводил таких сложных расчетов, — вздыхал Снейп и пичкал меня зельями. На всякий.

Наконец наступил день Икс. На меня напялили бесформенный седой парик из шерсти, подвели красным глаза, нарисовали морщины, обрядили в лохмотья. На руки — перчатки, изображающие страшные лапы с когтями. Впору саму себя бояться. Ага, еще и эффект того самого голоса. Зелья — страшная вещь.

— Пять, четыре, три, два… — отсчитывал Драко.

Я замерла в центре пентаграммы.

— Один, ноль… Пошла!

Господи! Что там писали про аппарацию и перемещение порт-ключом? Схватило за пупок и протащило сквозь трубу? Лично меня, кажется, пропустило через мясорубку.

Я вынырнула в реальность в каком-то зале прямо перед отшатнувшимся подростком лет тринадцати. Ну, будем считать, что мои маги не промахнулись.

— А-а-а-а, — взывала я, — грязное отродье! Не смей сюда входить! Здесь тебе не место!

Мальчишка тяжело дышал. И это он должен сменить Ричарда? Убогий недоносок!

— Валлийские ублюдки лезут на престол Англии! — выла я. — Будь проклят, внук французской шлюхи! Кто ты такой, чтобы быть здесь?! Кто?! У тебя даже нет своего имени! Твоя мамаша постаралась! Не Генри тебя крестили, а Оуэном! Перекрещенный ублюдок! Лишь при пострижении в монастырь меняют имя! Смерть тебе! Проклятье!

Понятное дело, что большинство присутствующих дружно шарахнулись в стороны, лишь один выхватил меч и бросился на меня. Вперед и с песней! Но чувак оказался упертым и кидался на меня снова и снова.

Я почувствовала, как поднимаюсь над полом, в приливе вдохновения протянула когтистые руки к лицу Генри и заорала пуще прежнего.

— Нет в тебе королевской крови, внук шлюхи! Бьюфорты — потомки Суинфордов. Не бывает детей от двух отцов. Скажи это своей глупой мамаше!

Развернулась к трону. Так вот какой ты, Генри VI, из-за слабости и глупости которого на Англию свалилось столько бед? Ушел бы в монастырь, всем легче бы стало.

— Ты, признавший ублюдков своей матери своими братьями! Ты проклял свой Род и свою кровь! Горе дому Ланкастеров! Вижу я лишь кровь и смерть! Конец алой розе!

Кто-то из моих колданул, и в зале появилось множество красных роз, которые тут же скукоживались и осыпались пеплом.

Я же снова обернулась к Генри, который уже сидел на полу и пытался отползти подальше. За ним оставалась влажная дорожка. Я протянула свои руки-лапы к его лицу, он закричал от ужаса.

— Проклят ты и дети твои! Кровь на тебе и смерть! Мор! Глад и ужас! Лишь в святой обители сможешь укрыться, отмаливая грехи своих предков! Прими постриг, грязная тварь, или я буду терзать тебя каждую ночь, а однажды вырву твое сердце! Будь ты проклят!!!

Неизвестный с мечом наперевес снова и снова пытался атаковать меня. От него уже шарахались больше, чем от меня. Он заорал и чуть не затоптал испуганного Тюдора.

— Кровь на тебе! — выдала я напоследок и дьявольски захохотала.

Граф Ричмонд заверещал и закрыл лицо руками. По его пальцам стекала кровь. В зале вылетели все окна.

А я, повторив дьявольский хохот напоследок, вернулась домой.

— Жестоко! — сказала Грейнджер.

— Зато куча народа останется в живых! — парировала я. — В том числе и принцы из Тауэра! И эта подлая тварь не примется убивать и грабить, объявив днем своего восшествия на престол день за сутки до Босуорта. Пусть молится, глядишь и канонизируют. Гнилые отростки следует отсекать.

Грейнджер явно что-то хотела возразить, но промолчала. А я и так знаю, но мой сын на престол точно претендовать не будет.

— Маячок зацепился? — спросил Снейп, которого проблемы морали не интересовали.

— Да, — ответил Люциус, — он сможет спать только на территории церкви или монастыря. Снимется постригом.

— Это было круто! — сказал мне Гарри.

Я сняла с головы парик и начала стирать грим, Пэнси мне помогала.

— А кто все время кидался на Барбару? — спросила Нарцисса.

— Думаю, что это Джаспер Тюдор, — ответил Люциус, — дядя Генри. Человек, безусловно, храбрый, но для нас опасный. Именно он вывез Генри из Англии. Теперь не сможет.

— Мы активно вступили в игру, — проговорил Лавгуд, — надо бы узнать, не начнется ли на нас охота.

Луна и Гермиона убирали следы проведенного ритуала. Шелтона на всякий случай напоили зельем сна без сновидений. Такое зрелище нашему другу было совершенно ни к чему.

А мне было интересно, придет ли черт.

Не пришел… Хм…

Слухи до нашей глухомани доходили медленно, сильно видоизменяясь по дороге. Похоже, что проклятье на головы Ланкастеров связали с Тюдорами. Король не успел ничего сказать, да и неизвестно, сказал ли он в реале Ричмонду, что все станет его, или это было выдумано придворными историками Тюдоров. Но большинство присутствующих при «пророчестве» решили, что Джаспер Тюдор решил подвинуть Эдварда Ланкастерского, сына короля, которого все с нетерпением ждали из Франции. Это вызвало справедливое возмущение. Эдварда не без основания считали красавцем и блестящим рыцарем, ему пророчили блестящее будущее, а тут это недоразумение из валлийской глухомани.

Валлийцы предсказуемо обиделись.

Король вел себя еще более странно, чем обычно, а несчастного Генри пришлось отправить в ближайшее аббатство. К нему спешно прибыла мать, но он ее не слушал.

— Маячок не снимут? — спросила я.

— Нет, — сказал Люциус, — это разработка XX века. И я его чувствую, он на месте.

Наконец пришли известия о высадке армии Йорков. Меня потряхивало. Не натворили ли мы дел?

Барнет… Нет, все шло по сценарию. К тому же, я сильно подозреваю, что в унисон с нами колдовала Жакетта, теща короля Эдварда. Ведь именно ее чарам приписывали знаменитый туман, из-за которого в этом сражении противостоящие стороны еле-еле смогли найти друг друга.

Но тут ничего не изменилось: Уорик погиб, короля Генри, бродящего по полю сражения, поймали.

Тьюксбери…

Войска Эдварда Ланкастерского и королевы Маргариты разбиты, Эдвард погиб, королева с невесткой в плену. Братья Йорки вернули себе страну.

А Генри Ричмонда вывезти из страны не удалось.

Когда дядя попробовал вытащить его из аббатства, тот плакал, кричал и отбивался с неожиданной силой. Аббат был на его стороне. В конце концов, монахи отбили подростка и вытолкали Джаспера Тюдора с его людьми вон.

Но об этом мы узнали позже, пока же нас больше волновали события, происходящие в непосредственной близости.

Не успели до наших болот и холмов дойти новости о триумфальном возвращении Эдварда IV, как местные разборки активизировались со страшной силой. Большинство дружно стали убежденными йоркистами. А тем, кто слишком явно заявил о себе, как о стороннике Ланкастеров, пришлось несладко. Кое-кто вспомнил и том, что мой сын — крестник Уорика.

— Желающих с тобой расправиться немного, — сказал Снейп, — большинство помнят о том, что ты лечишь людей и в политику никогда не лезла, но есть желающие пограбить. О том, что денежки у нас водятся, все знают. Да и на луга кое-кто из соседей глаз положил. Может быть, стоит сказать, от кого у тебя ребенок?

Дика мы пока никому не показывали. Он все-таки был очень мал — всего-то три года. Но сходство с Ричардом Глостером было просто невероятным. К тому же он точно так же хмурился, улыбался. Как будто постоянно видел отца и повторял за ним.

— Нет, — сказала я, — не надо, прошу тебя, Саймон, молчи. Отобьемся, если что. Слухи ни к чему, как бы хуже не стало.

— И как долго ты собираешься скрывать ребенка? — хмыкнул Снейп. — Вылезет шило из мешка, не сомневайся.

— Не сомневаюсь, — ответила я, — но пусть это произойдет как можно позже. Не трогай ребенка!

На мою сторону встали почти все женщины, и Снейп отступил. Я же боялась прибытия Глостера в Миддлхэм до трясучки. С одной стороны, он точно наведет в округе порядок, а с другой… Но делать все равно было нечего.

Нападения мы все-таки дождались. Правда, не на нас, а на деревню. Дело было ночью. Шелтон как раз гостил у своей зазнобы, так что сумел и оборону организовать, и нас на помощь позвать. Женщины остались в доме, а вот мужчины вступили в бой.

— Кошмар какой-то! — делился потом впечатлениями Драко. — Эти уроды подожгли дома. Но с другой стороны зайти не смогли, там их уже на вилы приняли. Женщины орут, скот ревет. Из церкви священник вышел с распятием — и прямо к предводителю бандитов. Тот уже меч поднял, а отец заклинанием с него шлем сбил. Ну и меч отбросил. Все решили, что это крест священника защитил. Видно плохо, только пожар что-то освещал, но мы большую часть нападавших перестреляли. Там кое у кого кольчуги были, но против арбалета это фигня.

— Раненые есть? — спросила я.

— Есть, но вроде несерьезно, — ответил Люциус, — им Саймон помог.

— А предводитель-то свалил сразу же, — покрутил головой Гарри, — храбрец!

— Там одну женщину схватили, — Невилла передернуло, — я ее отбил. Мрази!

— А местные не растерлись, — Люциус хмыкнул, — еще не всех нападавших отогнали, а они уже трупы раздевать принялись. Профи! Не удивлюсь, если к утру от трупов и следа не останется — зароют или в речку скинут.

— Война вам не турнир, — поежилась Августа, — грязное это дело. И мерзкое!

Немного позже вернулись Снейп и Шелтон. Они вели в поводу четырех лошадей.

— Наша доля добычи, — отчитался Снейп, — не пропадать же добру. А крестьянам такие ни к чему: к плугу не приучены и слишком заметны. Продать вряд ли получится, а нам пригодятся.

— Кто хоть напал? — спросила я.

— Мунк, кто еще! — сплюнул Шелтон. — Собака трусливая! Ну, я его!

— Шерифу жалобу написать надо, — сказал Гарри.

— Без толку, шериф с Мунком дальняя родня. Разве что, когда новый владелец в замок прибудет, тогда можно будет попробовать.

Новым владельцем Миддлхэма теперь стал Ричард Глостер. Брат короля, Великий Коннетабль Англии, Великий Камергер и прочая, прочая, прочая. И ведь придется с ним общаться, он как сюзерен должен подтвердить права Дика на Мортленд. Вся надежда на то, что после стольких лет про меня и не вспомнят. Ну, то есть, я и все со мною связанное останется в прошлом. Тогда я смогу еще какое-то время прятать Дика.

Ой, мамочки…

Наконец его светлость почтил своим присутствием наше захолустье. Надо было ехать в замок, выражать верноподданнические чувства. Герцог Глостер вершил суд и расправу, причем не отказывал никому. В числе первых к нему пробились выборные из деревни Кэмптон. С ними был приходский священник, так что не пропустить крестьян к герцогу не смогли. Мунк удрать не успел, его отправили в кандалах в Йорк, где после следствия и повесили на рыночной площади.

А мы собрались и отправились на поклон. Меня сопровождали Снейп, Шелтон и Гарри с Драко.

— Шелтон, смотри не проболтайся! — строго сказала я.

— Да я ничего такого, — ответил он, — не мое дело.

На дорогах все еще было не очень спокойно, так что вооружились мы до зубов. Но брать большую свиту не стоило — мне не по чину.

Вокруг замка царило оживление. Мимо нас галопом промчался гонец. Я робко понадеялась, что герцог занят, и нами займется кто-нибудь из его людей. В конце концов, судиться мы ни с кем не собирались, да и на нас, вроде бы, никто жалоб не подавал.

Во дворе замка царила уже забытая суета. Снейп окликнул какого-то парня со значком белого вепря на камзоле.

— Его светлость в замке? Он принимает?

— Шелтон! — вдруг услышала я. — Шелтон, старина! Как я рад тебя видеть! А это кто? Никак брат Саймон?

Я обернулась. Его светлость был в замке, но, кажется, куда-то намыливался. Потому что натягивал на ходу перчатки, а из конюшни как раз выводили оседланного коня.

— А мы вот… — сказал Шелтон, — с леди. Ага! Здравствуйте, ваша светлость!

Наконец и на меня обратили внимание. Нет, я не думала, что меня сразу же узнают, просто вдруг как-то впервые поняла, насколько убого смотрится мое свободное платье из простого темного сукна и вдовье покрывало из белого полотна. Особенно на фоне бархата, золотого шитья и меха. Ричард любил красивую одежду.

— Здравствуйте, ваша светлость, — проговорила я, — счастлива видеть вас в добром здравии. Дело наше пустяковое, может, нам к секретарю обратиться?

— Барбара? — узнал он.

— Леди Маубентрой из Мортленда, — представил меня Снейп.

— Я про вас слышал, — ответил Ричард, — вот кто людей лечит в любую пору. И про стычку с грабителями знаю. Так у вас тоже жалоба?

А он сильно изменился. Вырос, раздался в плечах. Он младше меня на год, я это помнила, но теперь это был мужчина. Как же быстро взрослеют на войне!

— Нет, ваша светлость, — ответила я, — нашего обидчика уже наказали. Дело простое: Мортленд унаследовал мой сын, а за луга я заплатила из своего приданого. Мне миледи графиня на свадьбу деньги подарила. Подати мы исправно платим, если что потерялось из бумаг, то у брата Саймона все записано.

— У тебя есть сын? — спросил Ричард. — Сколько ему?

— Он еще очень маленький, ваша светлость, совсем кроха.

— Вырастет — возьму в пажи! — кивнул Ричард. — И подыщу тебе хорошего мужа. Я же обещал.

Надеюсь, меня не очень сильно перекосило.

— Не стоит беспокойства, ваша светлость. Я не стремлюсь к браку.

Он, по-моему, удивился, но ничего не ответил.

— Сейчас вам печать поставят, — сказал Ричард, — я спешу, но потом мы обязательно поболтаем. Шелтон, может, вернешься в замок?

— Спасибо, ваша светлость, — замялся тот, — только я лучше при леди останусь. Старый я уже, да и нужен в доме.

— Ну, как знаешь!

И он вскочил в седло. Только мы его и видели.

— И слава Богу! — пробормотала я.

— Вспомнил! — умилился Шелтон.

Мы быстро уладили все дела и отправились в обратный путь.

— Может, зря отказалась от мужа? — ехидно спросил Снейп. — Глядишь, и подобрал бы тебе кого, ты у нас невеста завидная.

— Иди ты!.. Сам знаешь куда! — прошипела я.

Парни грохнули.

— Я миловался с Мэри-Джейн в торфянике глухом! — запел Драко.

Гарри подхватил. А я чувствовала, что у меня гора с плеч свалилась. Нет, Дикон мужчина хоть куда, но он сейчас занят своей прекрасной Энн, ему не до меня. А там… видно будет. Отсрочку получили, а это главное.

— А что это за собака за нами бежит и бежит? — вдруг спросил Шелтон. — Я таких псов раньше не видел. Чего ему надо?

— Собака? Где? — обернулась я.

— Не может быть! — пробормотал Гарри. — Не может быть!!!

Он остановил коня и соскочил на землю. Пес замер.

— Странный какой-то, — пробормотал Шелтон.

Снейп ругнулся сквозь зубы, а Гарри медленно пошел к псу.

— Бродяга! — говорил он. — Бродяга! Ты все-таки пришел? Ты нашел нас, да? Да где же ты шлялся столько лет, скотина блохастая! Сириус!!!

Пес виновато поджал хвост и опустил морду.

Конец дня прошел под знаком Сириуса Блэка.

Что показательно, Шелтон воспринял его превращение довольно обыденно. Люди Средневековья спокойно относились к чудесному и необычному. Вот у атеиста бы точно крыша поехала, а для Шелтона мы были правильными колдунами, которые искренне молятся Богу, соблюдают посты и помогают простым людям. Поэтому он не удивлялся ни появляющейся из воздуха еде, ни способу, которым Гарри заготавливал дрова, ни тренировкам с волшебными палочками. Ведь мы со Снейпом лечили людей, а все остальные помогли соседям отбиться от грабителей.

Мужик, превращающийся в собаку, его удивил, конечно, но не так чтобы очень. Раз от креста не развеялся, значит, тоже свой. Тем более выяснилось, что он родич Малфоям и крестный Гарри.

Сириус же в полном шоке выслушивал историю наших приключений.

— Ну, вы даете! — сказал он. — Даже жалко, что я до вас только сейчас добрался. Я ведь прятался постоянно. Страшно было. Люди какие-то непонятные, лошади, железо это. Я только чуял, что мне надо идти. И шел. Больше по ночам. Раз не гоните, то буду с вами.

Гарри вцепился в него как репей, а я с помощью Тирли устраивала еще одно спальное место и прикидывала запасы полотна и сукна. Пока что Блэка одеждой снабдил Гарри, но надо и запасы обновить.

Дику новый постоялец понравился. Большой пес, на котором можно ездить верхом, практически постоянно согласный играть — какое еще чудо нужно ребенку?

— Славный пацан! — улыбнулся ему Сириус. — Будем дружить?

— Будем! — согласился Дик.

На другой день погода выдалась замечательная, поэтому Сириусу устроили экскурсию по дому и окрестностям, а потом пригласили на тренировку. Блэк был в восторге.

В конце мы с Пэнси атаковали Драко и Гарри. Зрители активно болели. Ор стоял, как на футбольном матче.

— Гарри! Давай, Гарри!.. Драко!.. Миледи, выше руку! Так его! Так!.. Пэнси, давай!.. Мама! Мама!..

Луна заливисто свистела в два пальца, а остальных хлопали в ладоши. Дик подпрыгивал на плечах у Сириуса, которого уже считал своей собственностью, и верещал от восторга. В общем развлечении не участвовали только Снейп с Грейнджер. Все-таки не только зельями они там занимаются, но это не мое дело.

Вдруг стало очень тихо. Мы удивленно опустили мечи.

Блин… Из-за криков и звона оружия мы не расслышали топота копыт. Безобразие на лужайке перед домом с полным обалдением обозревал… Ричард Глостер. Его сопровождали несколько человек, их я не разглядела.

— Мама! — снова крикнул Дик.

Господи! За что?! Ричард в шоке уставился на свою точную копию.

Влипли…

Двигаясь, как в замедленной съемке, я отдала меч Пэнси.

— Здравствуйте, ваша светлость, — бесцветным голосом проговорила я, — счастлива видеть вас в Мортленде.

Ричард спешился и бросил поводья одному из сопровождающих.

— В самом деле? — холодно переспросил он. — А мне показалось, что я не вовремя.

— Времена нынче суровые, милорд, — ответила я, — женщины должны быть готовы к тому, чтобы защитить себя.

Он не без интереса скользнул по мне взглядом.

Да уж… Могу себе представить, что он подумал. Вся компания колоритно выглядела, ничего не скажешь. На мне были те самые мужские штаны, сапоги и короткая подпоясанная туника. Косы замотаны вокруг головы и закреплены на макушке. Потная и раскрасневшаяся. Короче, благородная леди во всей красе. Неприлично — это слабо сказано.

— Мама! — требовательно крикнул Дик, и я забрала его у Сириуса.

Магические выбросы у ребенка могли начаться в любой момент, чаще всего — из-за волнений и переживаний. Только не хватало, чтобы это случилось сейчас. А Дик остро чувствовал настроение окружающих. Я взяла его на руки и попыталась успокоить.

— Полагаю, нам есть о чем поговорить? — все также холодно проговорил Ричард.

— Полагаю, что да, милорд.

— Прошу, леди.

Вся компания буквально дематериализовалась. Сириуса подхватили и уволокли Люциус и Эдгар. Мы с Ричардом прошли в дом. Его люди остались на улице. Господи…

В комнате я опустила Дика на пол, он тут же уцепился за меня.

— Ваша светлость чего-нибудь желает? — спросила я.

— Я желаю знать, когда вы собирались известить меня, что у меня родился сын.

Ага. Сам собой родился. У него.

Я промолчала.

— Вот значит как, — Ричард скрестил руки на груди, — должен заметить, Барбара, что я никогда не обольщался на твой счет. Неприметные тихони всегда самые опасные. Честно говоря, я был уверен, что ты у меня что-нибудь попросишь, а ты так явно обрадовалась, когда я почти что не узнал тебя, что это было странно. И я решил проверить лично, что такое скрыто в Мортленде. Ты действительно думаешь, что могла бы скрывать ребенка? И выдавать его за сына покойного мужа? Или у тебя есть еще какие-то планы? Отвечай!

— Мне нечего сказать в свое оправдание, ваше светлость. Я поступила дурно. Но мой муж умер, началась смута. Куда мне было деваться? Да еще с ребенком. Обременять вас я не собиралась и не собираюсь. Если вы считаете, что я нарушила закон, то я выплачу штраф и выкуплю долю Дика в поместье.

Он прищурился и откинул голову назад. Дик испуганно переводил взгляд с него на меня.

— Я подумаю, что с тобой делать, — проговорил Ричард, — ребенка же я признаю.

— Ты не можешь его у меня забрать! — жестко выговорила я. — Не можешь!

— Отчего же? — спросил он. — Это мой сын. А его мать…

— Ты плохой! — крикнул Дик. — Плохой! Уходи!

Ричард смотрел на мальчика сверху вниз. Дик яростно наступал на своего отца. И внезапно ударил изо всех своих силенок. Герцог Глостер охнул. Ясно, что малыш не мог причинить ему вреда, только вот попал по чувствительному месту. Ну… до куда достал, туда и врезал. Я снова подхватила сына на руки. Да что же это такое!

Дик обхватил меня за шею и уткнулся в плечо. Похоже, что его тоже испугала эта вспышка. Он знал, что драться нехорошо, но все-таки ударил. Я была уверена, что вымещать зло на мне или ребенке Ричард не будет, это не в его характере, но в любом случае он поступит так, как считает нужным. И что было делать? Оглушить и бежать? Просто глупо.

А этот титулованный гад еще и расхохотался.

— Да, — сказал он, — мне и внешнего сходства было достаточно, но теперь я точно знаю, что это МОЙ сын.

Я отошла к стене. Дик не поворачивался, спрятавшись в моих объятиях.

— Что с ним? — спросил, перестав смеяться, Ричард.

— Обычно он не дерется, — ответила я, бережно поглаживая спину своего сынишки. — Дик, маленький, все хорошо! Никто не сердится, но и ты больше не дерись.

— Я не маленький! — буркнули мне в область шеи.

— Хорошо, не маленький. Ты мой большой защитник. Давай ты поиграешь с тетей Цисси, а я поговорю с дядей.

— Дядя плохой! Он тебя обижает.

Ричард подошел к нам и осторожно дотронулся до плеча Дика.

— Я не буду обижать твою маму, — тихо и почти нежно проговорил он, — обещаю. Ты знаешь, что ты мой сын?

— У меня нет папы, — отрезал Дик. — Я только мамин.

— Дикон, — решилась я, — пожалуйста, я тебя прошу! Не забирай его. Он такой же, как я. Ты же помнишь, что я лечу людей? У него тоже есть Дар, его необходимо будет учить. Я смогу его обучить, а ты — нет.

Ричард внимательно смотрел мне в глаза.

— Почему я должен тебе верить? Ты хочешь выиграть время и сбежать?

— Нет, — ответила я, — хочешь, я поклянусь, что никуда не двинусь, не предупредив тебя и не спросив разрешения? А когда Дик подрастет, ты сам убедишься. Мне некуда бежать.

Ричард задумался.

— Мама! — возмутился Дик. — Почему ты зовешь его Диконом? Это я Дикон!

Он даже повернулся к Ричарду, глядя на него злыми глазами.

— Так получилось, малыш, — ответил тот, — что я тоже Дикон. Знаешь, когда-то я тоже пытался защитить свою маму, но у меня не получилось. Поэтому я не буду обижать ни тебя, ни твою маму. Обещаю! Если ты, конечно, не будешь драться со мной.

Дик задумался, но договариваться он умел.

— Хорошо, — кивнул он, — только не обманывай.

— Не обману.

И Ричард направился к дверям.

— Барбара, — обернулся он, — я верю, что ты не сбежишь, но я буду за тобой следить. И подумаю о том, что с тобой делать.

— Ваша светлость очень добры, — бесцветным голосом проговорила я.

Он резко кивнул и вышел. Снаружи раздался цокот копыт, вскоре все стихло.

В комнату тут же ворвались все — даже Снейп с Грейнджер. А мы вроде не орали. Хотя воздух, по-моему, аж искрился.

— Вот гад! — выдал Сириус.

— Я так понимаю, что подслушивали все? — спросила я, отпуская Дика и устало опускаясь в кресло.

Пэнси тут же выдала мне кружку с элем.

— Он не гад, — задумчиво проговорил Снейп,. — Видишь ли, Блэк, с точки зрения понятий и представлений этого времени герцог невероятно благороден. Он готов признать незаконнорожденного ребенка и дать ему все. Далеко не каждый так поступил бы.

— А как же мать? — потрясенно спросила Гермиона. — Разве так можно? Это же варварство!

— В XV веке живем, — демонстративно вздохнул Драко. — Делать что будем?

Шелтон пожал плечами и пошел на кухню. Он считал, что все в порядке.

— Пока ничего, — ответила я, — не стоит злить его светлость. Он скоро отправится спасать прекрасную Энн и забудет про нас.

Гермиона бросила на меня какой-то странный взгляд.

— Слушай, — спросила Пэнси, — а они действительно с детства влюблены друг в друга — Энн Невилл и Ричард Глостер? Ты же их знаешь, да?

— Нет, конечно, — ответила я, — Ричард был обычным мальчишкой, его больше оружие интересовало и посвящение в рыцари. К Энн он относился с большой симпатией, но как к кузине. И он ей нравился, тоже как родственник. А вот сейчас… все изменилось. Ну, я так думаю.

— Рыцарь и дама в беде? — уточнил Драко. — Да, очень может быть. Барбара, у тебя нет шансов. Нужно быть томной, печальной и элегантной, а не прыгать с мечом. Всех кавалеров распугаешь.

— А зачем мне кавалеры, которых так легко напугать? — я передернула плечами. — Энн сейчас в такой заднице, что ее только Ричард спасти и может. А она славная очень на самом деле. Добрая. И нам будет лучше, если наш сюзерен женится на ком-то приличном и хорошо знакомом. Думаете, на него родственницы королевы глаз не положили?

— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивнул Снейп, — я, честно говоря, несколько опасался романтических бредней и глупых надежд.

— Все романтические бредни остались в прошлом, — отрезала я, — в книжках и телевизоре.

— А что такое телевизор? — заинтересовался Лавгуд.

— Такое устройство, которое показывает новости, истории про любовь и тому подобное, — ответила я.

Грейнджер, по-моему, мне не поверила. Ну и черт с ней! Кстати, что-то мне не нравится отсутствие этого рогатого… Странно все.

Следующий день новостей не принес. У Ричарда было много дел, это понятно. Мог, конечно, и на нервах играть. Я честно отвлекалась от дурных мыслей с помощью шитья одежды для Сириуса Блэка.

Нет, я не рассчитывала на отношения с Ричардом. Совсем. Но он мне нравился, это точно. Силой своего характера, умом, даже своим упрямством. Без него это был бы не Дикон, которого я знала. Ну и ладно! Хорошая прививка от влюбленностей. У меня свой Дикон есть.

Ночью меня разбудил дикий вой. Я с ужасом села на кровати. Что это?!

В окно смотрела полная луна.

Блэк, что ли, страдает? Скотина!

Захлопали двери, я тоже выскочила в коридор. Внизу загорелся факел. Я подошла к лестнице.

— Что там такое? Это Сириус?

— Блэк, скотина, если это ты…

— Да не я это. Я и не спал еще. Волк, что ли? Гарри, ты говорил, что волков тут нет, только кабаны.

— Кабаны не воют, — сказал Лавгуд.

— А может их мозгошмыги покусали? — предположил Драко.

— Стойте! — замерла я. — А что если…

И тут в дверь забарабанили руками и ногами. Да что же это такое?! Кто тут воет и ломится в дом?! Совсем озверели?!

— Откройте! Именем герцога Глостерского!

— Чего это герцогу тут надо? — обалдел Паркинсон. — Соскучился, что ли?

Луна схватила арбалет, Снейп рывком сорвал тяжелый засов и распахнул дверь.

В комнату ввалились двое мужчин в испачканной грязью одежде, волоча за собой третьего. По ушам ударил жуткий вой.

— Пресвятая дева! — закричала Нарцисса. — Срочно закройте двери! Срочно! Это же оборотень! Вы что, не слышите?!

Оборотень…

Шелтон подбежал к дверям. В лунном свете отчетливо показалась жуткая фигура. Ярко свернули глаза, щелкнули страшные челюсти.

Луна выстрелила. Оборотень поймал стрелу в воздухе. Снейп, воспользовавшись паузой, резво захлопнул дверь.

Раненого положили прямо на пол. От его одежды мало что осталось, она вся была располосована чудовищными когтями и пропиталась кровью.

Я отвела спутанные волосы от лица. О, Господи! Дикон!

— Он его укусил? — спрашивал Снейп. — Укусил или нет? Говорите, ну же!

— Дикон! — трясла я его за плечо. — Дикон! Очнись!

Снова донесся дикий вой, и тело Ричарда изогнулось. Только не это!

— Поттер, не стой столбом! — командовал Снейп. — Садись ему на ноги! Не давай биться! Драко, неси распятие из часовни! И святую воду! Барбара, не давай ему отключаться!

Господи! Пожалуйста! Только не это!

Я обхватила его голову и уговаривала потерпеть. И вдруг к нам подошел Дик, про которого в этой суете все забыли.

— Уберите ребенка! — крикнул Люциус, помогающий Гарри удерживать Ричарда.

Но Дик вывернулся из чужих рук, сел на пол рядом с отцом и положил ладошки прямо на его окровавленную спину. И замер.

— Что он делает? — шепотом спросил Паркинсон. — Что?

— Тихо! Не мешай! — сказала ему жена.

А я с ужасом смотрела, как под детскими ладошками из ран начинает сочиться жуткая черная жижа, а сами раны постепенно затягивались.

Вой за стеной из торжествующего стал обиженным, злобным и постепенно затих. А Ричард обессиленно вытянулся на полу.

Снейп трясущимися руками поднес к его лицу большое серебряное распятие.

— In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti!

— Amen! — выдохнул Ричард и прикоснулся губами к освященному серебру.

Все выдохнули с облегчением. Спасен.

— Дик!

Сын поднял на меня глаза.

— Тебе надо ручки вымыть, — сказала я.

— И лучше святой водой! — сказал Снейп. — Дик, ты как себя чувствуешь?

— Кушать хочу! — заявил Дик. — Очень!

— Сейчас все будет! — подхватился Гарри. — Господи, кошмар какой! Это же не…

Блэк задумчиво посмотрел на дверь и покачал головой.

Общественность, избавившись от угрозы, дружно озаботилась приличиями. Все-таки мы все вскочили с постелей. Я набросила на ночную рубаху первый попавшийся балахон и достала теплые чулочки для Дика. Ричарда одеждой снабдил Люциус. Снейп выставил свою убойную настойку. Полегчало сразу всем.

— Ты чего босиком ходишь, — я натянула на Дика чулки, — ножки замерзнут.

Он задумчиво и целеустремленно жевал, глядя прямо перед собой.

Ричарда все еще потряхивало. Еще бы!

— Оборотень! — бормотал Паркинсон. — И откуда взялся! У нас такого точно не водится.

— Так пришел, не ясно, что ли! — сказала Августа. — Вопрос в том, что эту тварь приманило?

— Ваша светлость, — спросил Шелтон, — а чего это вы ночью по болотам шарахаетесь? Дело ваше, конечно, но тут местами такая топь, что и днем жутко. И всадник, и конь только булькнуть и успеют.

— Коня и утопил, — Ричард поднял на него ошалевшие глаза, — и они вот тоже. Лошади вдруг понесли, а мы из аббатства Болтон ехали.

— Так оно в другой стороне, — удивился Шелтон. — Лошади, говорите, понесли…

— Загонял, — сказал Паркинсон, — лошади их чуют. Дурное дело!

— Господи, а деревня-то! — пробормотала я.

— Утром всю округу предупредить надо, — сказал один из спутников Ричарда, — ежели кого укусил, то они серебра не переносят. Ну, и креста святого.

Люциус раздраженно прищелкнул языком.

— Мне это не нравится! Для оборотня справиться даже с тремя людьми — игрушки. Сами видели, как он стрелу поймал. Это он нашу защиту взламывал. У нас, ваша светлость, по границам заговоренное серебро закопано, чтобы всякая нечисть не лезла. Места-то глухие. Вот он вас и загонял. Заражение уже было, но вы не обратились. Через границу внутрь вас перенесли, а если бы вы обратились, то защита бы пала.

— И что ему тут надо? — спросил Ричард.

— Известно что, — сказал Паркинсон, — ребенок — наш Дик. Думаю, все догадались, что за оборотень? Я про него слышал, ваша светлость, он до детей сам не свой. А Дик… ну, вы сами видели, какой он.

Я прижала к себе малыша. Значит, Грайбек… Тварь! Ну уж нет! Этого не пожалею!

Дик поднял на меня глаза.

— Мама?

— Все хорошо, Дикки! Все хорошо!

— Надо устроить облаву, — предложил Лавгуд, — только это опасно.

— Серебро нужно, чтобы новые болты отлить, — сказала Луна, — и освятить.

— Бери все, что есть в доме, — тут же сказала я, — деньги, посуду — все.

— Нет, — тут же заявил Ричард, — серебро дам я. Это мой сын. Я не знаю, откуда вы все это знаете, но если за моим сыном охотится тварь, то я его защищу. Но зачем этому оборотню Дик?

— Мальчик будет великим целителем, — ответил Снейп, — я впервые видел, чтобы кто-то вот так очистил раны от страшнейшей заразы. Если его превратить в темную тварь, то это будет истинное чудовище. Его Дар извратится. Я даже думать не хочу о том, что может произойти тогда.

Дик потянулся за копченой рыбой, и я пододвинула блюдо поближе. Гарри протянул Дику большую краюху хлеба.

— Слишком большой расход жизненных сил, — пояснил Снейп, — он сейчас наестся и заснет. Ему это нужно. Так рано все случилось, он такой еще маленький.

— Может, сладкого дать? — спросила я. — Дик, меда хочешь? Или варенья?

— Хочу!

Горшочек с медом появился как бы сам по себе, но Гарри успел сделать вид, что это он достал его. Дик моментально забыл про рыбу, к которой и не притронулся, и стал жадно есть мед с хлебом. Я погладила его по голове. Ричард с восторгом смотрел на мальчика.

— Он такой… такой…

— Теперь ты понимаешь, почему его нельзя забирать отсюда? — тихо спросила я. — Ездить верхом его Шелтон научит, а всему остальному…

Ричард медленно кивнул, но у него подозрительно загорелись глаза. Блин… этому герцогу всего-то девятнадцать лет, как бы не похвастался кому не надо.

Наконец все наелись и напились. У Дика слипались глазки. Стоило подумать о том, чтобы устроить неожиданных гостей и попробовать хоть немного отдохнуть. Выходить из безопасного дома на болота, где бродил оборотень, было самоубийством. А завтра тоже будет долгий день.

Люди герцога на особый комфорт не претендовали. Шелтон выдал им пару овчин, и они устроились прямо на полу в большой комнате.

Ричард забрал у меня малыша, который уже крепко спал, и понес его наверх. Я показывала дорогу и светила.

Комната Дика располагалась рядом с моей. Мебель там стояла обычная, хотя и имелось кое-что, что могло удивить человека из этого времени.

Ричард бережно уложил сына в кровать и накрыл его одеялом. Дик завозился во сне и тут же прижал к себе своего мишку. Большую мягкую игрушку для него сшили мы с Луной. Я погладила Дика по голове.

В его кровати можно было разместиться вдвоем, и я решила, что, устроив Ричарда у себя, вернусь к сыну. Его светлости полагалась лучшая комната — хозяйская.

— Пойдем, я тебя устрою! — шепотом сказала я.

Он с интересом оглядывал комнату. Потрогал игрушки. У Дика имелись и маленький меч, и лошадка-качалка, любовно выточенные из дерева. Но больше всего было фигурок разных животных. Тоже из дерева или сшитых из ткани и кусочков меха. Малыш с удовольствием играл в свое звериное царство.

— Пойдем! — снова позвала я.

В моей комнате, вроде бы, никакого компромата не имелось. «Неприличные» книжки — того же Овидия с Апулеем и тому подобное, — мы с дамами читали друг другу вслух в солярии. А у меня, кажется, только «Записки Юлия Цезаря» в спальне были. По сундукам же его светлость вряд ли лазить начнет.

— Ложись! — показала я на постель. — Белье сменить?

— Зачем? — удивился он. — Оно же чистое.

— Свечу оставить? — спросила я. — Кувшин с водой там, а у камина есть травяной отвар, если пить захочешь. Я пойду к Дику, вдруг проснется. Доброй ночи!

Свечу у меня тут же забрали и поставили на стол.

— Саймон сказал, что он не проснется, — сказал Ричард, — не надо к нему идти. Здесь места достаточно.

— Ч-что? — переспросила я, чувствуя его руки на своей талии.

— Ты никуда не пойдешь!

Вот ведь, феодал недорезанный… Или стресс так повлиял? Но я как-то отчетливо поняла, что почти четыре года без секса — это все-таки перебор. Я хотела этого мужчину до дрожи в коленях, а он хотел меня. И не собирался останавливаться…

Утром, после раннего завтрака, Ричард распорядился готовиться к вечерней облаве на оборотня.

— Серебро привезут скоро, — сказал он, — сможете сами отлить то, что нужно? Я разошлю гонцов, чтобы священники начали проверку в окрестных деревнях. Вернусь к вечеру и приведу людей.

— Много людей не надо, — сказала ему Августа, — больше неразберихи получится.

— Второй священник не помешает, — заметил Снейп.

Драко и Гарри пошли седлать лошадей. Ричард допил эль, резко кивнул и вышел на улицу. Обитатели дома дружно разбежались готовиться к охоте. А меня навестил черт…

— Съешь лимон! — ехидно проговорил он, устраиваясь на сундуке. — Как тебе такой подарок? Жениться он на тебе не сможет, но какой любовник, а? Выше него только король. А я сделаю так, что он ни на кого и не взглянет. Будет смотреть только тебе в рот, угадывать желания, носить на руках и сдувать пылинки. И никаких Энн Невилл.

Я замерла. Только мой?

— Только представь… — искушал черт, — сам Ричард Глостер у твоих ног. Влюбленный… покорный…

Я сбросила наваждение. Покорный? Дикон? Нет, это точно не он.

— Чего молчишь-то? Предвкушаешь?

— Нет, — ответила я, — не смей его уродовать и ломать, слышишь! Не смей!

— Разве он тебе не нужен? — черт картинно изогнул левую бровь.

— Нужен, — ответила я, — но такой, как есть. А не похожая подделка. Ясно?

— Такой как есть отправится сразу после охоты на оборотня спасать Энн, — напомнил черт, — он действительно видит в ней Прекрасную Даму в беде. И скоро будет свадьба.

Я сглотнула.

— Пусть! Не трогай его!

— Ну, как знаешь…

— Эй! Подожди! А оборотень-то откуда взялся? — успела задать вопрос я.

— Оттуда же, откуда и все остальные, — ответил черт.

И исчез.

— Черт приходил? — послышалось из-за приоткрытой двери.

Луна зашла в комнату. Я тяжело вздохнула.

— Ты все слышала?

— Да, — Луна грустно улыбнулась, — по-моему, он тебя испытывал. Знаешь, мне кажется, что некоторые события должны произойти во что бы то ни стало. Значит, Ричард должен жениться на Энн. А черт хотел, чтобы ты дала слабину. Тогда он мог изменить ваш договор, добавить какие-то условия.

С этой точки зрения я на предложение черта не смотрела. Да у меня и времени-то не было, чтобы все это обдумать. Информация свалилась, как снежный ком с крыши. Вот паразит рогатый… Еще и обмануть меня пытался. Ну да, при таких условиях миссия невыполнима. Как можно спасать Ричарда Глостера, если это уже не Ричард Глостер?

— Меня Драко иногда ужасно бесит, — сказала Луна, — но я бы не хотела, чтобы он изменился. Это же будет не Драко. А я люблю его. А ты — Ричарда.

— Ты любишь Драко? — переспросила я.

— Да, мы скоро поженимся. Ты не против?

— С чего мне быть против? — удивилась я. — Я вам счастья желаю! Вы оба мои друзья.

— Спасибо! — улыбнулась Луна. — А Ричард… мне кажется, что он — как его предок Генри Плантагенет. Ему была нужна Алиенора, а он себе зачем-то Розамунду завел.

— Алиенора жуткой бабой была, — напомнила я, — да и Энн не Розамунда.

— Просто королям нужны женщины с сильным характером и железным здоровьем, — ответила Луна, — чтобы и Крестовом походе могли поучаствовать, и Альпы зимой форсировать, и осадой или обороной замка руководить, и детей в походах рожать. Другие не выживали. А Прекрасные Дамы хороши в балладах менестрелей.

— Энн — женщина из плоти и крови, — напомнила я, — да и не собираюсь я лезть в их отношения. Хотят, пусть женятся, разводятся, топятся, вешаются… Дика только отобью, чтобы не отобрали. Дикон своей супруге и так целый детский сад обеспечил. И еще добавит.

— А ведь была некая дама, — сказала Луна, — я что-то такое читала.

— И я читала про некую шотландскую леди, — кивнула я, — только думала, что это утка. Тройничок, когда жена и любовница еще и дружат, это из области ненаучной фантастики. И вообще, ты на что меня толкаешь?

— Да ни на что, — Луна была безмятежна, — только вот без его разрешения ты замуж выйти не можешь. Любовника другого сама не захочешь. А он считает тебя своей.

— Собственностью?

— Ну, не собственностью, конечно. Но своей женщиной. Ладно, сама разберешься. Пойдем, скоро привезут серебро, надо стрелы отливать.

Передышка скоро закончилась.

Взмыленный гонец привез несколько фунтов серебра из замка. Шелтон еще до завтрака умотал в деревню, выяснять что там и как. Невилл осматривал свои теплицы.

— Смотри! — показал он мне на огромные следы. — И сюда сунулся. Хорошо, что ты посоветовала изображение Девы Марии над дверью укрепить.

— Хорошо, что теплицы не пострадали, — обрадовалась я, — как бы этот гад овец не порезал. В отместку.

До овец оборотень не добрался, но пастухи сказали, что собаки ночью очень беспокоились.

Вскоре вернулся Шелтон с несколькими мужиками и священником. Те осмотрели следы и пришли в ужас.

— На ночь надо баб с ребятишками в храме закрыть, — сказал священник, — и всех, кто послабее. Я сейчас народ проверю, а потом к вам приду. Вместе справимся.

Дика больше не прятали, он спокойно играл с Сириусом, который обернулся собакой.

— Вон оно что, значит, — проговорил Джон Кузнец, — за ним приходил? Ребенок-то не простой. Если бы сын его светлости оборотнем стал, вся округа бы пропала.

Луна, Гарри и Драко отливали из привезенного серебра стрелы для арбалета. Гермиона и Снейп спешно доваривали лечебные зелья. Мы с Пэнси готовили полотно для перевязок. Мало ли что. Тирли на кухне варила несколько котлов густой похлебки и пекла хлеб. Неизвестно, сколько народу тут будет, накормить надо всех. Хорошо, что эль как раз вчера варили.

Пришли лучники из замка — десять человек. Луна и для них отлила наконечники.

— Двоих нашли, — сказал командир, — бродяги вроде. От креста шарахнулись. И силища такая, что их еле впятером удержать было можно. Крест принять не смогли. Им головы отрубили, а потом кол в сердце, чтобы наверняка. Страшное дело.

Значит, Фенрир начал создавать свою стаю. А сколько еще бродяг он мог перекусать?

— Страсти Господни! — перекрестился священник. — Я срочно к себе. Прямо сейчас мессу отслужу.

В деревне покусанных не нашли. Паркинсон смотался на пастбище и лично вручил каждому пастуху по освященному кресту. И обновил защиту. Ближе к вечеру появился Ричард в сопровождении отца Джона и еще пятерых лучников.

— Серебра достаточно? — первым делом спросил он. — Кольчуги есть?

— В замке никто не пострадал? — спросила я.

— Слава Господу, нет! — ответил он.

В нашей часовне вся эта толпа не поместилась, поэтому мессу служили на улице. Причастились все.

— Он придет, когда луна появится, — сказал Люциус, — но будьте осторожны. Это очень хитрая тварь, он попытается выманить кого-нибудь за защиту. А на болоте с ним почти невозможно справиться.

— Знать бы еще, скольких он успел обратить, — покачал головой Драко.

Медленно темнело. Перед домом разложили несколько костров. Подошли деревенские вместе со своим священником.

— Женщины и дети в дом! — приказал Ричард. — Двери не открывать!

— Я окно открою, — сказала Луна. — Сверху стрелять еще сподручнее. Я не промажу. Да и отвлечь можно обычными стрелами.

Напряжение нарастало. Я стояла в своей спальне с Диком на руках и смотрела из окна на улицу.

Над лесом появилась луна.

— А вдруг они нападут на другое место? — спросила Нарцисса. — На замок, например?

— Раз у него есть конкретная цель, то он будет рваться сюда, пока не добьется своего, — ответила Августа, — или не будет убит.

Из моей комнаты открывался лучший вид на поляну перед домом, поэтому сюда пришли все. Луна поднялась выше, стало светлее.

— Идут! — выдохнула Нарцисса. — Внимание! — крикнула она вниз.

Охотники вскочили. Теперь и им были видны зловещие тени, двигающиеся со стороны болота.

— Сколько же их… — пробормотала я.

— Пять, кроме вожака, — ответила Августа. — Единственное, в чем нам повезло, это то, что Грайбек только что их обратил. Они не могут действовать самостоятельно. Но они все равно опасны.

Два священника и Снейп высоко подняли распятия. Оборотни ответили дружным воем. Волосы зашевелились, кажется, у всех. Дик испуганно уцепился за мою шею.

В комнате было темно, чтобы свет не мешал видеть происходящее снаружи. Но самый крупный оборотень поднял морду и уставился прямо на нас. Почуял…

Господи, какое же это чудовище! Я видела волков в прошлой жизни, но таких огромных — никогда. С острых оскаленных клыков капала слюна, глаза горели каким-то жутким потусторонним светом.

Августа выхватила волшебную палочку.

— Плевать, если заметят, — проворчала она.

Нарцисса и Имельда последовали ее примеру. Луна приложила к плечу арбалет.

Оборотень завыл.

Щелк! Грайбек снова поймал стрелу Луны, но это отвлекло его на мгновение, которого хватило Драко, чтобы тоже выстрелить. В последнюю секунду оборотень заметил летящее в него серебро, но полностью увернуться не смог. Освященный болт пригвоздил его лапу к земле.

— Да! — заорал Гарри. — Так его! Получай, тварь! За всех, кого ты убил!

Оборотни взвыли.

Щелк, щелк, щелк! Фенрир крутился на месте, одновременно пытаясь избавиться от стрелы. Неужели он пытался отгрызть себе лапу? Другие оборотни отступили под градом стрел. Джон Кузнец с силой метнул вилы, раздался дикий визг пострадавшего оборотня.

— А-а-а! — взвыли наши.

— In nomine Domini!* — провозгласил отец Джон.

Фенрир выл безостановочно. Лучники осыпали оборотней стрелами, те затихали на земле один за другим. Но вожак пока был жив.

— Силища какая! — пробормотала Августа.

Невероятным усилием Грайбек отгрыз себе лапу и сумел прыгнуть вперед. Ричард вышел за защитную границу и принял чудовище на меч.

— Осторожно! Он еще может укусить! — крикнула я.

Но страшные зубы не дотянулись, лязгнув в воздухе. А уже через секунду то, что когда-то было самым страшным оборотнем магической Британии, перестало существовать. В его тело впилось сразу несколько стрел с серебряными наконечниками, а потом к ним добавились мечи, копья, рогатины и вилы.

Все было кончено…

Победу праздновали до утра. Вино и эль лились рекой. Похлебка пришлась кстати, как и хлеб, колбасы, копченое мясо и рыба. Запасы — дело наживное, главное, что все живы.

И Ричард сидел вместе со всеми, и даже подпевал, когда Драко затянул йоркширскую застольную. А я жадно смотрела на уже не своего Дикона и старалась его запомнить именно таким. В короткой кольчуге, которую надевали на охоту на опасного зверя. С рассыпавшимися волосами. С белозубой улыбкой. Уедет к Энн… уедет… уедет… Сама отдала, сама отказалась. Так что нечего теперь соплями давиться.

Когда рассвело, оказалось, что все оборотни превратились обратно в людей. Двоих опознали, они жили в деревушке, что в милях в трех от Кэмптона. Трое, по всей видимости, были бродягами. Тела сбросили в болото. Грайбек даже мертвым внушал страх. Огромный, кряжистый, с уродливым лицом, в котором почти не осталось ничего человеческого. Его голову отправили в Йорк, а тело тоже бросили в болото. У червей будет, чем поживиться.

Отслужили благодарственную мессу. Все разошлись.

— Хотел бы я знать, что изменится теперь, — пробормотал Снейп.

Ричард появился через несколько дней. Он выложил на стол тяжелый мешочек с деньгами.

— Это на ребенка, — сказал он, — мой сын ни в чем не должен нуждаться.

— Ваша светлость желает получить отчет, на что будут потрачены деньги? — спросила я.

— Нет. Леди Барбара, нам нужно поговорить.

— Они все равно подслушивают, — сказала я, когда комната опустела.

— Тогда прошу! — меня пригласили на улицу.

Мы отошли от дома.

— Я пришел попрощаться, — начал он, — я уезжаю в Лондон.

— Желаю вам приятного пути, милорд.

Он замер. Ну… давай!

— Я собираюсь жениться, — сказал он, — на вдове Эдварда Ланкастерского. Это Энн. У нас уже все решено. И я надеюсь…

— От всего сердца желаю вам счастья, милорд. И вашей невесте тоже. Говорят, взаимная симпатия и дружеское расположение с детства гарантирует удачную семейную жизнь. Если для вашего спокойствия нужно, чтобы я не обращалась к вам и ничем не беспокоила, то так и будет сделано. Я только прошу вас пока никому не говорить о способностях Дика, он еще мал, и слишком большие нагрузки могут на нем пагубно сказаться.

Он кивнул.

— Если тебе нужно разрешение на брак…

— Благодарю вас, ваша светлость, но я действительно не намерена больше вступать в брак. Я уже была замужем, и мне не понравилось.

Он замер. А вот и разрыв шаблона.

— Я слышал о твоем муже, — проговорил он, — но другие-то…

Я пожала плечами.

— Видите ли, милорд, дело не в том, плох или хорош муж, а в том, что он муж. Жена обязана подчиняться мужу и слушаться его, а я предпочитаю быть сама себе хозяйкой. Это гораздо приятнее.

Офигевший герцог — одна штука. Выражение лица Ричарда Глостера было бесценно. А какой мыслительный процесс! Вытаращенные глаза и отвалившаяся нижняя челюсть его, честно говоря, не красили. О, до чего-то додумался.

— У тебя есть любовник? — спросил он. — Кто-то из этих парней?

— Конечно, все обитатели Мортленда, включая лошадей на конюшне и кабанов на болоте, — ответила я, — да, не забудьте про пастухов и овец. Должна заметить, ваша светлость, что ваша власть как сюзерена не распространяется на эту область. Это касается только меня и моего духовника.

Он стиснул зубы.

— Прости, это действительно не мое дело.

— И меня простите за резкость, милорд, — сказала я, — но очень обидно, когда считают, что женщина не может обойтись без мужчины.

— Барбара, — сказал он, — давай расстанемся по-хорошему.

— Хорошо, милорд.

И он уехал. К Энн.

Дома меня ждали с нетерпением. Они и тут нашли способ подслушать.

— Десять фунтов, — подкинул на ладони кошелек Паркинсон, — большие деньги.

— Нарядить Дика в бархат и шелка? — предложила я.

Гермиона, прищурившись, смотрела на меня. А Луна улыбалась.

— Слушай, — сказала Пэнси, — а ведь он ревнует. Ничего себе!

— Обычное чувство собственника, — ответила я.

— Ну… как знаешь.

И я поспешила уйти к себе. Только таких разговоров не хватало.

Лондон далеко, слухи до нас доходили долго и не все. Конечно, было интересно, прятал ли Кларенс Энн среди прислуги, чтобы помешать свадьбе? И на разборки братцев Плантагенетов посмотреть хотелось. Вроде как король и два герцога так орали друг на друга… Да и вообще. Я ведь и была только в Миддлхэме и Мортленде, надо будет хоть в Йорк выбраться.

О самой свадьбе мы, конечно, узнали, но это уже всех касалось. Надо поздравлять и что-то дарить. Но думаю, что Ричард не обидится, если от Мортленда появится Снейп. Энн про Дика знает. Ей и двух других малышей скоро привезут. Хотя, наверное, будет правильнее съездить, отметиться и смыться. Тогда и вопросов не возникнет. Нечего демонстрации устраивать. А то получится, что я действительно на что-то рассчитывала. Не дождутся!

Мне было интересно представить, как Энн относилась ко всем этим детям, женщинам и прочему в жизни Ричарда. Как к неизбежному злу? Молча терпела? Или ей было все равно?

У покойного графа Уорика бастарды были, но он к женщинам относился скорее потребительски. Его больше интриги и политика интересовали. При этом жену он любил и уважал. Как ко всему этому относилась графиня, я не знаю.

Женщины не имели права отказывать мужьям в сексе, и изнасилование жены таковым не считалось. Но откровенных мудаков было не так уж и много. А религиозные запреты на секс сразу после родов, во время кормления грудью, беременности и менструации служили какой-никакой защитой женского здоровья. Хватало и дней поста, когда половая жизнь тоже не рекомендовалась. Тут скорее удивишься, как они вообще размножаться умудрялись, но думаю, что нарушителей хватало. А для кого-то походы мужей на сторону являлись спасением.

А вот мамаша Генри Тюдора перед браком с лордом Стенли вообще внесла в брачный контракт условие, что спать с мужем не будет. Хм… Ее сердце уже принадлежало Ричарду Глостеру. Мне ли ее за это осуждать? Кстати, как бы узнать, что там с Генри? Постриг принял, или его придушили по-тихому? И спросить-то не у кого.

Жизнь шла прежним чередом. Разбойников переловили. Дороги стали безопасны. Разносчики наверстывали упущенную выгоду. Ко мне все также привозили больных и увечных. Дик теперь смотрел, как я лечу. Вмешиваться в процесс я пока запретила.

А через несколько месяцев в Миддлхэм вернулись молодожены.

Я съездила на поклон, презентовав серебряную чашу с несложным орнаментом из своего наследства. Ричард милостиво кивнул, Энн улыбнулась.

Надо заметить, что герцогиня выглядела бледновато. Наверное, еще не оправилась от всех приключений и переживаний. А может и ранний токсикоз, кто его знает. В любом случае, смотрелись они вместе хорошо.

— Грустишь? — спросил меня Драко.

— Забей! — поддержал его Гарри, когда мы ехали обратно.

— Слушайте, ребята, — сказала я, — а давайте вы новую песню сочините. А то одной застольной жив не будешь.

— Что за песня? — тут же сделал стойку Драко.

— Там про то, как воин сперва прощается с любимой, а потом возвращается из похода. А она плачет вначале от горя, а потом от радости. Я напою, а вы прикиньте. Песня не на английском.

— То есть, задача следующая, — загорелся Драко, — нам надо перевести на староанглийский песню, сохранив ритм.

— Ну и чтобы осталось про звон кольчуги и капающие на копье слезы, — добавила я, — сейчас напою.

— Ловко разговор переводишь, — хмыкнул Гарри, — но мне нравится твой настрой. Давай свою песенку!

И до самого Мортленда мы обсуждали мои идею и напевали:

— Кап-кап — прямо на копье!

Кстати, Драко и Луна поженились вскоре после отъезда Ричарда. Они обвенчались в нашей часовне, а потом были праздник и веселье с танцами. Меня учили танцевать риверданс. И кое-что получилось. Мне кажется, что Гарри женится на Пэнси. Они друг другу подходят. Не знаю, кого себе найдет Невилл. Теоретически к нам может еще кого-то занести, но после Грайбека как-то жутковато. Как бы Волдеморт из болота не вылез. Да и с Шеклболтом не придумала что делать, если появится. Такой экзотики в нашем домашнем хозяйстве местные точно не поймут. Да и Уизли мне, честно говоря, видеть не хочется.

Песня, что интересно, получилась и всем понравилась. Естественно, Ванюшу заменили на Джонни, а Марусю на Мэри, ну и гусли на лютню. Но остальное вписалось просто замечательно и даже очень похоже на оригинал. Больше всех песенка понравилась Дику. «Кап-кап» — пел только он.

Однажды нам пришлось съездить в поместье Слифорд, расположенное за замком Миддлхэм. Его владелец очень неудачно свалился с лошади. Его протащило по земле и сильно ударило о большой камень. Везти его в Мортленд побоялись и очень слезно просили меня приехать лично. Я взяла с собой Дика, чтобы учился, Гарри и Драко для охраны, и мы отправились. Вылечить незадачливого наездника удалось легко, нас вкусно накормили, заплатили добрым серебром и ужасно не хотели отпускать.

Обратно мы ехали не торопясь. Накормленный до отвала вкусностями Дик весело распевал. Его звонкий голосок далеко разносился в холодном воздухе. Мороза не было, но холод уже ощущался.

— А Мэри от счастья слезы льет, — тянул Драко, — как лютня ее душа поет!..

— Как-кап-кап, — подхватил Дик, а дальше включились мы с Гарри, — из ясных глазок Мэри капают слезы на копье!

— Кап-кап-кап, — радовался Дик, а мы не отставали, — капают сладкие, капают...

— Кап-кап! — неслось по округе.

— Капают прямо на копье!

Мы повернули, чтобы объехать замок. Дорога шла по лесу, так что мы не увидели тех, кто ехал нам навстречу, пока не столкнулись с ними. Да уж… Герцог и герцогиня Глостерские, вдовствующая графиня и свита. Похоже, они ехали из аббатства Болтон. Не очень хорошее место, судя по всему.

Мы поклонились, давая дорогу. Ричард остановил коня.

— Так вот кто так громко поет, — заметил он.

— Прошу нас извинить, ваша светлость, — сказала я, — мы не думали, что кому-то мешаем.

— А чего ты в гости не приходишь? — спросил у отца непосредственный Дик.

Энн ничего не сказала, она, честно говоря, неважно выглядела, а вот графиня поморщилась.

— У тебя очень избалованный сын, Барбара, — заметила она.

Я не успела открыть рот, как Дик выдал.

— А мама говорит, что детей надо баловать, — поделился он с аудиторией, — только так из них вырастут настоящие разбойники.

Графиня замерла.

— А ты знаешь, что делают с разбойниками? — спросил Ричард.

— Про них поют песни, когда наряжают майское дерево, — поделился информацией Дик. — Ты умеешь играть в Робин Гуда? Я — Робин Гуд, тетя Цисси — Мэриан. Хочешь быть Малышом Джоном? Только если будем очень шуметь, то придет мама, скажет, что она очень злой шериф Ноттингемский, и что кое-кто не получит варенья к ужину. А я очень люблю варенье.

Свиту его светлости поразил приступ внезапного кашля. Гарри и Драко держались, они к этому монстру привыкли.

— Извините, ваша светлость, — пробормотала я, — миледи. Дик очень любит играть. С вашего позволения…

— Кап-кап, — пел Дик, когда мы разъехались, — капают прямо на копье! Давайте сначала.

— Это кому там наш Дик не понравился? — спросил Гарри. — Мамаше нашего герцога, что ли?

— Теще, — ответила я.

— Тогда понятно, — заметил Драко, — но все-таки Ричард — странный тип. Тещу домой притащил, всех детей, кроме Дика, да и его бы прихватил, если бы ты не отказалась. Сам себе райскую жизнь устраивает. И жене заодно.

— Ответственный, — вздохнул Гарри, — он вообще мужик приличный. Я как вспомню, как мы вместе против Грайбека вышли — за таким командиром куда угодно пойти можно.

— Меня беспокоит, как выглядит Энн, — сказала я. — Беременность — то еще развлечение. А если там еще что-нибудь?

— К тебе она точно не обратится, — хмыкнул Драко, — может на нее Саймона натравить? С зельями? От тошноты там, для восстановления кальция и прочего. А то мало ли… Случится что, а рядом мы живем.

— Надо подумать, как это сделать, — сказала я, — мне все это тоже не нравится. И зла я им не желаю.

Снейп озадачился и стал придумывать предлог для визита в Миддлхэм, но нас опередили. На другой день к нам заявился Ричард.

— Я знаю, — начал он почти без предисловий, — что вы колдуны, но вы лечите людей. Мне нужна помощь.

— Ну, почему сразу колдуны, ваша светлость, — задумчиво проговорил Люциус, — мы — приличные маги. Ничем дурным не занимаемся, законы чтим. А что у вас случилось? Чем можем — поможем.

Ричард, прищурившись, смотрел на него. Неужели думал, что отрицать будем? А смысл?

— Помощь нужна моей жене, — наконец сказал Ричард, — она ждет ребенка, но ей плохо.

— Тошнит? — спросила я. — Сильная слабость? Или еще что-то? Кровотечения нет?

Из подвала вылез Снейп.

— Вы ей там кровь не пускали? — проворчал он, делая знак Гермионе. — Сейчас соберемся. У меня лекарства есть. Я бы и Барбаре с Диком посмотреть посоветовал. Малыш уже видит, что с человеком.

Ричард перевел взгляд на Дика, который отложил палочки. Он стоил из них домики для своих игрушечных зверюшек.

— Собирайся, страшный разбойник, — сказала я, — тебя ждет работа и великие дела.

— Ага, — обрадовался Дик.

Пэнси потащила его одеваться, я накинула теплый плащ. Драко пошел седлать коней.

Ричард мрачно наблюдал, как я устраиваюсь в мужском седле, а мне подают Дика. Он тут же ухватился за луку.

— Удержишь? — спросил Ричард. — При галопе?

— Он сам отлично держится, — ответила я.

— Давай лучше мне, — он протянул руки.

— Дик, пойдешь к его светлости? — спросила я.

Нарядный всадник на коне в дорогой, красивой сбруе Дику явно понравился. И он протянул руки в ответ. Перебрался к отцу и теперь горделиво поглядывал на окружающих.

— Вперед!

Лошади с места взяли в галоп.

Как же давно я не была в жилых помещениях замка! Но оглядываться некогда. Мы буквально пронеслись по коридорам и переходам. Ричард сам нес Дика, потому что ребенок за нами просто бы не успел.

Энн совершенно потерялась на огромной кровати. В кресле у камина недовольно поджимала губы графиня. Рядом суетился незнакомый тип в длинном балахоне. Лекарь, наверное. Пахло какой-то сладковатой гадостью.

— Хоть окно откройте, — сказал Снейп, — дышать же нечем. Уморите же. Дик, вперед!

Ричард спустил сына на пол, и тот двинулся вперед.

— Пусть принесут горячей воды, — сказала я, — руки должны быть теплыми.

Воду доставили мигом. Через несколько минут можно было работать.

Энн с недоверием смотрела на меня, перевела взгляд на Дика.

— Потом мне глаза выцарапаешь, — не выдержала я, — он может понять, что с тобой, но Дик должен до тебя дотронуться. Пожалуйста, Энн!

Лекарь смотрел на нас, вытаращив глаза. В комнату вошел отец Джон.

— Про мальчика рассказывают настоящие чудеса, — сказал он, — все будет хорошо, миледи.

Дик перекрестился, как его учили, и положил руки на живот Энн.

— Там живой кто-то, — рассказывал он, — совсем маленький. И ему нехорошо.

Ричард с шумом втянул воздух. Графиня встала и подошла ближе.

— А почему ему нехорошо? — спросила я.

— Ему нужно больше… кушать, — Дик поднял на меня глаза, — он живет там и хочет кушать.

— Что еще чувствуешь? — спросил Снейп.

— Холодно, — ответил Дик, — и все медленно.

— Что медленно? — спросила я.

— Ну, ты говорила, мама, что у людей под кожей кровь течет, она горячая и так двигается… как толкается. А тут холодно. И двигается медленно.

— Малокровие, — пояснил Снейп, — все ясно. Дальше, Дик.

— Энн, — сказала я, — пусть он сердце послушает.

— Хорошо, — она смотрела уже без враждебности.

— Стукает, — сказал Дик, — а вот тут плохо.

— Легкие, — сказал Снейп, — миледи, вы кашляете?

— Бывает, — ответила Энн.

Лекарь смотрел на Дика с каким-то священным ужасом.

— Все ясно! — сказал Снейп. — Ничего хорошего. Но и ничего такого, чего нельзя поправить. У вашей супруги, милорд, слабое здоровье, а ребенок берет все из тела матери. Не зря же женщины теряют зубы и волосы при беременности. Я кое-что привез, лекарства надежные. И еще пришлю.

— Давай-ка и я посмотрю, — сказала я, — ну что, если ребенок не слишком крупный, то родишь легко. Кости в порядке. Ешь как можно больше творога, сыра, орехов. Перепелиные яйца хорошо на завтрак. Шпинат у вас есть? О, гранаты! Дикон, можешь достать гранаты?

— Гранаты? — переспросил он.

— Это такие плоды красные, — показала руками я, — внутри много зерен. Очень полезные. У нас не растут, но есть в Испании и Португалии. Может, через купцов можно достать?

— Это лекарственные плоды, — пробормотал лекарь, — но я их не видел.

— Я запишу, как называется, и нарисую, — кивнул Снейп. — Барбара права, это поможет. Стоит, конечно, дорого, но ведь не для вас, милорд. А шпинат мы пришлем сегодня же. А пока, миледи, выпейте это.

Энн покорно пила зелья и даже не морщилась.

— Кушать хочу! — забрался ко мне на руки Дик.

Энн откинулась на подушки.

— Мне намного легче, — пробормотала она, — намного. Спасибо, брат Саймон. Барбара, и тебе спасибо! А ты… Дик, ты очень хороший!

Дик кивнул. Он это знал.

— Поспите, миледи, — сказал Снейп, — и не забывайте проветривать комнату. Дышать стоит свежим воздухом.

Энн уже спала. Ее щеки чуть порозовели.

Ричард решительно направился к двери.

— Сейчас распоряжусь! — сказал он. — И Дика покормят. Пойдем за мной.

Несколько секретарей копировали описание гранатов и составляли письма. Дик лакомился паштетами и поглядывал с предвкушением на горшочки с разными видами варенья, а я смотрела в окно. Вот из конюшни начали выводить оседланных лошадей. Из дверей выскакивали крепкие парни, одетые в цвета герцога Глостера и со значками белого вепря. Ого, похоже, что Дикон послал гонцов во все порты Англии, куда приходили испанские и португальские корабли. Все-таки неплохо быть герцогиней…

— Они найдут все, что нужно, — ко мне подошел Ричард, — спасибо.

Я кивнула. Дик же на разговоры времени не терял и основательно перемазался вареньем.

— Знаешь что, приятель, — сказала я ему, — приличные дети варенье на уши не намазывают. Я же тебя теперь не отмою. А еще у тех, кто ест столько сладкого, попа слипается. Больше не возьму тебя в гости к его светлости.

— Попа не слипается, — ответил маленький сладкоежка, — мне Гарри сказал, что ты только пугаешь. И я сам отмоюсь, я уже большой.

— Ты ужасный ребенок!

— Нет, я хороший, — уверенно ответил Дик, пытаясь стереть сладкие капли с носа и размазывая их еще больше.

— Да кто тебе такое сказал? — «грозно» прищурилась я.

— Ты!

— Пусть ест, если хочет, — рассмеялся Дикон.

— Я боюсь, что у него живот заболит, — ответила я.

Я не заметила, как в комнате появилось еще двое детей. Мальчик и девочка с интересом смотрели на Дика. Так-так-так… И кто бы это мог быть? Дикон широко улыбнулся.

— Ну вот, — сказал он, — давайте, знакомьтесь. Джон и Кэтрин, это ваш брат Ричард. Дик, это твои брат и сестра.

Да уж… Кстати, эти тоже были похожи на отца, хотя и не так сильно, как Дик. У Джона волосы были темнее и лицо более круглое. И нос более крупный. Глаза карие. А Кэтрин достались отцовские синие глаза и фамильный подбородок.

Дик отставил горшочек с вареньем и с интересом уставился на свежеобретенных родственников. Женщина, которая, судя по всему, и привела детей, вытерла ему лицо и руки.

Я покачала головой. Ох, Дикон!..

— Ты тоже мой братик? — спросила Кэтрин. — А ты умеешь играть? У меня есть кукла в бархатном платье.

— Мальчики не играют в кукол, — сказал Джон.

Дик прищурился, окинул взглядом родственников и решительно двинулся ко мне.

— Ты не хочешь играть? — спросил у него Ричард.

— Нет. Я хочу домой. Я не братик.

Похоже, что Кэтрин обиделась. Джону же явно было все равно.

— Он плохой! — припечатала девочка. — Пусть он уходит!

— Я сам уйду, — ответил ей Дик. — К маме!

Ричард открыл было рот, но я приложила палец к губам.

— У тебя нет красивой одежды! — продолжала Кэтрин.

— Мистрис! — метнулась к ней нянька.

Да уж, на фоне разряженных Джона и Кэтрин Дик смотрелся сельским сквайром. Но ведь именно им он и был.

— Я пришлю тебе ткани, — сказал Ричард.

— У нас все есть, — ответила я, — и нам действительно пора. Кэтрин, Джон, до свидания. Дик, ты не забыл сказать спасибо за свое варенье?

— Спасибо, — пробурчал он.

— Я вас провожу, — кивнул Ричард.

— Что с ним? — спросил он шепотом, когда мы шли к выходу.

— Ничего, обычная детская ревность, — ответила я тоже шепотом, — у Дика появился такой замечательный отец. И вдруг оказывается, что тобой надо делиться. Он привыкнет, но не сразу. Не надо их насильно сводить, захотят — подружатся.

— Но ему действительно стоит сшить другую одежду.

— Зачем? Кабанов на болоте пугать? Будет в люди выбираться — сошью.

— У вас там так много кабанов? Пожалуй, стоит съездить поохотиться. Ты ведь не откажешь?

— Лошадь там точно не пройдет, — пожала плечами я, — а как следует побултыхаться в вонючей жиже можно. А кабаны выскакивают из камышей.

У Ричарда загорелись глаза.

— Обязательно выберусь! Давно я не был на хорошей охоте.

— Только всех не перебей, — усмехнулась я.

— Кабаны вкусные, — подал голос Дик, — я люблю их есть.

— Отлично, — ответил ему Ричард, — когда вырастешь, будем охотиться вместе.

— Послушай, — вспомнила я, — давно хотела спросить. Ты же точно знаешь. Еще до того, как Его Величество высадился с войсками в Англии, ходили слухи про какое-то то ли пророчество, то ли еще что. Что-то связанное с Ланкастерами и Тюдорами, если я правильно поняла. Ты не знаешь, в чем там было дело?

— Странная история какая-то, — ответил Ричард, — там никто не знает, в чем дело. Вроде бы, появилась настоящая баньши и предсказала гибель Англии, если на трон взойдут Тюдоры. И не подпустила сына покойного графа Ричмонда к королю. Говорят, что Тюдоры хотели обойти сына короля Генри.

— А чем все закончилось? — спросила я.

— Чем все кончилось с Ланкастерами, ты знаешь, — ответил Ричард, — а юный Тюдор сейчас в монастыре, его готовят к постригу. Его мать бьется в истерике, а он серьезно настроен.

— А чего она в истерике-то бьется? — спросила я. — Если ее сын сам пришел к Богу, то мешать ему — грех. Действительно, очень странная история. Спасибо, что рассказал.

Я легко вскочила в седло, а Ричард подал мне сына.

— Скоро ему надо будет подарить коня, — сказал он, — и хорошую сбрую. Отличный наездник.

— Я пришлю шпинат, — сказала я.

С нами отправился посыльный, чтобы сразу же забрать посылку. Невилл был рад поделиться плодами своих трудов. А мне в голову не пришло предупредить его, чтобы он ограничился шпинатом. Я и на размеры и вес корзины, которую увезли в замок, внимания не обратила. А Снейп сразу же скрылся в зельеварне.

Меня волновал Дик. Ричард не отстанет, это ясно. Для него все дети были показателем его, так сказать, мужской состоятельности. Ну и членами семейного клана. Поэтому Дику придется контактировать с другими детьми. А мое избалованное сокровище вполне могло развернуть полномасштабные военные действия с непредсказуемым результатом. Об этом, конечно, стоило подумать раньше, но всего не предусмотришь. Да и положение единственного ребенка в большой компании взрослых мягкости характера не способствовало. Дик умел договариваться, но не с детьми. Его этому, между прочим, Люциус учил. Я молчу об исполнении малопристойных песенок, рассказов про мощерогих кизляков и прочих мозгошмыгов, игр в Робин Гуда с размахиванием деревянным мечом, воплями и прыжками с лестницы. Причем он точно знал, что в любой момент может обратиться к любому взрослому — и его внимательно выслушают и ответят на все вопросы. И качать права умел. Это его уже Гарри учил. Ричард своего сыночка во всей красе не видел. Это будет катастрофа, особенно учитывая фамильный темперамент обоих.

Стоило посоветоваться с дамами. Единственное, что приходило в голову мне, это необходимость обучения. Но если Ричард решит, что я против того, чтобы мой сын общался с другими его детьми, то он способен что-нибудь выкинуть. И от этого чего-то мало не покажется всем.

Но ни к какому результату мы не пришли, нам просто не дали.

Гарри и Драко пошли задавать корм лошадям, но бегом вернулись за оружием.

— Что?! — в ужасе вскочила я. — Кто там еще?

— Непонятное что-то!

Было уже темно, пришлось зажечь факелы. Со стороны болота слышались какие-то вздохи, всхлипы, хрипы…

— Что там? — шепотом спросила я. — Кого-то принесло? Или у нас кто-то завелся?

— Кто там? — крикнул в темноту Сириус. — Выходи! А то мало не покажется!

Звуки стихли, в темноте началось какое-то движение. Что-то большое перло прямо на нас.

— Пресвятая Дева! — простонал Шелтон. — Опять оборотень?

— Я эта… не оборотень… — послышалось из темноты.

— А кто? — крикнул Гарри. — Кто ты такой? Что тебе здесь надо?

— Да это же Хагрид, — сказала Луна, спокойно опустив арбалет.

— Хагрид? — переспросил Гарри.

— Рубеус Хагрид, — на свет вылез настоящий великан, — хранитель садов и лесов… — тут он зарыдал, — кто тут? Я вижу плохо.

— Свои, — выдохнул Снейп.

«А этого куда девать?» — с тоской подумала я. Кажется, придется делать пристройку.

Повторилась сцена с едой, слезами и объяснениями. Шелтон понял, что есть какое-то место, где случилось что-то страшное. И оттуда бегут к нам. С его точки зрения я очень разумно поступала, принимая всех этих пришельцев. От них была большая польза, в том числе и для него, как члена общины.

— Гарри! — рыдал Хагрид. — Ты живой! Живой! Гарри! И вы все… Профессор… Гермиона… Луна… Невилл… Как же хорошо-то! И Сириус тут. Я помер, да? И в рай попал?

— Хагрид, — сказал Гарри, — ты в болото попал. А мы тут рядом живем, в доме у Барбары. Здесь безопасно и много еды.

— Значит, правду люди-то говорят… — шмыгнул носом Хагрид. — Есть оно. Убежище! А я, стал быть, дошел…

— Убежище? — переспросила я.

Мне это, честно говоря, не понравилось. Нет, я не против помогать людям, магам и магическим существам, но у меня ресурсы ограничены. Дом уже трещит по швам. Болото тоже не резиновое. Местные могут не понять такого нашествия. И еще неизвестно, как к этому Ричард отнесется. Он нас-то принял со скрипом.

Оказалось, что в страшном мире, откуда появлялись мои постояльцы, кто-то произнес пророчество. Дескать, есть некое Убежище, и выживут только те, кто до него доберется. Жуть…

— А что с Хогвартсом? — спросила Гермиона.

— Нету, — всхлипнул Хагрид, — и в лесу все умерли-и-и-и-и…

— Хагрид, оставайся, — сказала я, — только тебя сейчас проверят, чтобы в карманах ничего не завалялось. И на будущее: никаких пауков и драконов! Понятно?

Он кивал, присосавшись к кружке с элем. С хозяйкой Убежища он спорить не собирался. Спать его уложили на полу в большой комнате.

Утро же началось с очередного скандала. Нет, не с Хагридом. Тот пошел любоваться на кабанов на болоте. Наше… Убежище навестили его светлость с тещей. Графиня верещала о колдовстве, а герцог стискивал зубы.

— Да что там у вас случилось-то? — не выдержала я. — При чем тут колдовство?

— Вот! — мне под нос сунули обгрызенную морковку. — Вот! Травы люди в горшках выращивают, я про это знаю! Но морковь! Редис! Огурцы! Капуста!!! — графиня аж вибрировала.

Блин, зря я Невилла не проверила. Вот объясняй теперь этой бабе, откуда у нас зимой свежайшие овощи. Щедрый наш! Хорошо еще епископа не приволокли.

Я взяла морковку, обтерла о подол и откусила.

— Хорошая морковка, — сказала я, прожевав, — вкусная. И полезная.

— Но ее получили с помощью колдовства!

— Никакого колдовства! — ответила я. — Это теплица. Хотите, покажем?

— Покажи!

Мы направились к сараю. Изображение Девы Марии заставило графиню поутихнуть. Не только на оборотней, значит, влияет.

— Вот! — показывал Невилл свое хозяйство. — Ничего плохого тут нет. Я сам все проверяю. Барбара сказала, что это для беременной леди, я все самое лучшее отобрал. Полезно же. Мы сами все это едим. И Дик тоже.

Дик, которого подтолкнула Луна, вышел вперед, сорвал огурчик и схрупал его. Графиня смотрела на него так, словно он ел живую гадюку.

— Вкусно! — сказал Дик.

— А как это работает? — задал вопрос по существу Ричард. — Без колдовства?

Дик и для него сорвал огурец, и его светлость с аппетитом захрустел.

— Растениям нужны свет, тепло, влага и удобрения, — начал объяснять Нев, — у меня тут печка торфяная приспособлена. И трубы, чтобы тепло распространялись. Поливаю часто. И свет. Там и там слюда, она отражает свет от плошек. А все вместе брат Саймон освятил. Он мессу отслужил, как только я все оборудовал.

Умничка, про свои артефакты ни слова не сказал.

— Я могу и свеколки молодой дать, — продолжал Невилл, — и ревень. Забыл вчера.

Дик слопал еще один огурец. Дорвался. Обычно его в теплицу не пускают. Нечего баловаться.

— А там что? — Ричард, похоже, был доволен, что его тещу угомонили.

— Там лекарственные травы, — пояснил Невилл, — для брата Саймона. Он из них лекарства готовит. И просто так завариваем. А там я выращиваю растения на семена.

В углу за ширмой оказался цветущий куст белых роз.

— Это подарок был, — вздохнул Невилл, — на святого Валентина для дам.

— Розы зимой? — уточнил Ричард.

— Если знать, как поливать, чем удобрять и как согревать, то ничего невозможного, — ответил Невилл, — я с самого детства растения люблю. И они меня тоже.

Кажется, графиню уели, но ее активность мне не нравится. Хотя, могла, конечно, перепугаться. Кто ее знает… Как бы у нас все не конфисковали.

— Я тоже хочу такую теплицу, — сказал Ричард, — в Миддлхэме. И розы. Сделаешь для меня? Я щедро заплачу.

— Сейчас не получится, — ответил Невилл, — надо летом все обустраивать, чтобы к зиме уже все было.

— У вас много хороших вещей, — сказал Ричард, когда мы вернулись в дом. — Почему вы мне их не предложили?

Мы переглянулись.

— Многое появилось недавно, — взял на себя ответ Снейп, — не так-то просто что-нибудь устроить с самого начала. Сперва и у нас только самая простая зелень была, которую часто на кухне в горшках выращивают. Это сейчас столько всего. И лекарственные травы не все сразу прижились. Нужно много работать с семенами, отбирая лучшие. Смотреть, чтобы вредители не завелись. Разве разумно предлагать что-то, если не уверен, что будет результат?

Ричард медленно кивнул. А все-таки интересно, что у них там случилось?

Уехали они через час с очередной корзиной зелени и овощей. И с единственной белой розой, которую Невилл тщательно упаковал, чтобы она доехала до Миддлхэма. За овощи Ричард заплатил.

— Они теперь так и повадятся? — спросила Гермиона.

— Угу, — сказала я, — еще и охота запланирована.

— Я бы от такой тещи тоже к кабанам сбежал, — покрутил головой Драко.

Подробности скандала в благородном семействе мы частично узнали сейчас, а полностью, со всеми подробностями, потом. Да, уж, иногда исполнительность и желание сделать все как лучше — зло.

Сперва Невилл подставился с овощами, а гонец не нашел ничего умнее, как отнести корзину прямо в покои Энн. И служанка эту корзину затащила прямо в спальню.

Думаю, свою роль сыграло наше феерическое появление. И то, как Ричард заставил всех бегать, выполняя наши поручения. Вот они и это тоже выполнили.

Проснувшаяся Энн обнаружила рядом с кроватью корзину, и как всякая нормальная женщина сунула туда нос. А заглянувшая в комнату графиня обнаружила собственную дочь, алчно пожирающую редис и огурчики вперемежку с луком, сельдереем и свежей капустой с морковкой. На вопрос, откуда все это взялось, ей ответили, что доставлено из Мортленда с наилучшими пожеланиями.

Отдавать вкуснятину Энн не собиралась. Видимо, ей очень требовались витамины. А может одурела от запаха свежей зелени. Призванный на помощь Ричард сперва офонарел от вида собственной жены, набивающей рот шпинатом вперемежку с базиликом и сжимающей в кулаке надкусанный огурец, потом попробовал утихомирить тещу. Сам-то он не верил, что мы хотим отравить Энн. Тем более что это был совершенно идиотский способ.

Под шумок Энн прикончила остаточки и завалилась обратно в кровать с довольным сытым урчанием. Обгрызенная морковка оказалась единственной добычей графини. Ричард пообещал разобраться и выяснить все. Графиня последовала за ним.

— Во дают! — прокомментировал Сириус. — И как он только все это терпит? Я бы сбежал куда подальше, пусть сами разбираются. Не зря говорят, что жениться надо на сироте. Не, у других-то все нормально бывает, но эта тетка…

— С этой теткой надо держать ухо востро, — пробормотала я.

И смех, и грех, конечно. И не знаешь, кого больше жалко: Энн или Ричарда. Но действительно, сам себе устроил райскую жизнь. Добрые дела наказуемы.

Через три дня гонец доставил корзиночку с тремя плодами граната. Не скрою, это было приятно. А вот Снейп почему-то нахмурился. Уж не знаю, что он задумал, или что пришло ему в голову, мне было не до того. На следующий день была запланирована охота на кабанов с участием герцога. А гранаты с удовольствием попробовали все. Шкурки, очистки и косточки уволок Снейп.

Хагрид, кстати, проблем не доставлял. Может быть, пока. Только храпел громко. Но если плотно закрывать двери, то не мешал.

Охотники прибыли с раннего утра, перекусили и двинули на болото. Ричард взял с собой только двоих сопровождающих, полностью положившись на нас. Это было приятно, но от такого доверия у меня холодок по спине пробежал.

— Ждите с добычей! — помахал нам Гарри.

С ними, разумеется, ничего не случилось. Они вернулись страшно грязные, усталые и жутко довольные. Три туши кабанов тащили на наспех сделанных волокушах.

Потом они долго отмывались в бочках, обсуждали охоту. Извели половину запасов мыла.

— Барбара, разотри мне спину, — попросил Дикон, — пожалуйста.

— Болит? — встревожилась я.

— Нет, но устал.

Все-таки я чертовски наивна.

Он скинул чистую рубашку и завалился на мою кровать. Я достала масло.

— Тебе запах миндаля нравится? — спросила я.

— Да.

Я щедро намазала ему спину, стараясь, впрочем, не испачкать простыню. Смазала руки и начала разминать ему плечи.

Все-таки жизнь на свежем воздухе, здоровая еда и постоянные физические упражнения творят чудеса. На такую мускулатуру и посмотреть приятно. А уж потрогать…

— Ох, как хорошо! — пробормотал Дикон в подушку.

— Смотри, не засни, — ответила я.

Он дышал все тяжелее.

Я в последний раз прошлась вдоль позвоночника.

— Все! Вставай. Там и ужин готов.

Он резко перевернулся на спину и схватил меня за руки. Мама, дорогая! Я нервно сглотнула. Из-за расширившихся зрачков его глаза казались почти черными. На щеках горел лихорадочный румянец, губы были пунцовыми. Я невольно скользнула взглядом по его телу, и мне стало нехорошо. Настолько возбужденным я его еще не видела. Да что я там видела-то, на самом деле.

— Иди ко мне! — хрипло выдохнул он, дергая меня на себя.

Ох!

— Нет, не надо! Прекрати сейчас же!

Он молча сдирал с меня одежду. Довольно плотная шерстяная ткань и полотно легко поддавались под его руками. Я уперлась ладонями ему в грудь.

— Перестань! Слышишь?

— Ты сама ко мне пришла! — прорычал он. — Сама!

— А ты меня отпустил и отказался! Не смей! И сейчас не я к тебе пришла, а ты…

Он хрипло рассмеялся и грубо поцеловал меня в губы. Я укусила его в подбородок. Да что же это такое!

— На, кусай! — он откинул голову, подставляя горло. — Ну же!

— Убью!

— Убивай! — согласился он, отбрасывая остатки моего платья. — Делай, что хочешь, но ты моя! Я был у тебя первым, ты родила мне сына. И никуда не денешься!

— Это только потому, что тебе сейчас нельзя спать с женой! — ответила я. — Только поэтому!

— Тебе не понять! — отрезал он.

О, это было нечто! В первый раз все закончилось быстро, видимо, действительно давно никого не было, но останавливаться он не собирался. Как будто дорвался до чего-то важного и собирался выпить до капли, полностью овладеть, оставить свою метку и печать. Никакой нежности и неги, почти что бой.

— Ты очень плохо поступил и со мной, и с Энн, — сказала я, когда он, наконец, откинулся на подушках.

Мне не ответили. Заснул…

Выбраться из-под тяжелой руки было сложно. Да и вставать не хотелось. И что это такое было? Недотрах классический вульгарный? Так у него полный замок прислуги. Еще и за честь бы сочли. Нужен секс, а я практически под рукой? А с прислугой не по чину? Дело в том, что я тогда сама к нему пришла? Так вряд ли я единственная…

Я с трудом выбралась из кровати. От платья и нижней одежды остались лоскуты. Еще как умудрился синяков не наставить. У меня был травяной чай и кувшин с вином. Я налила себе вина и жадно выпила.

— И мне дай, — послышалось с кровати.

— На! — я снова наполнила кубок и подала ему.

Он выпил и снова поймал меня за руку.

— Я на тебя герцогине пожалуюсь, — сказала я, — и графине тоже.

— Жалуйся, — согласился он, привлекая меня к себе, — делай, что хочешь. Можешь меня еще раз укусить.

— Я тебе сейчас все лицо исцарапаю, будешь потом дома рассказывать, как на тебя кабан напал.

Под моей щекой вибрировала грудная клетка. Еще и смеется, гад.

— Не злись! Что ты хочешь?

— Ничего!

— Так не бывает! Все чего-то хотят. Денег, власти, славы.

— Я взяла у тебя кольцо, потому что это был подарок, — ответила я, — а теперь ты предлагаешь плату. Это другое. Поэтому мне ничего не нужно. Я не продаюсь.

— Ты его сохранила?

— Да. Но больше мне ничего не надо. И уходи!

Он снова привлек меня к себе и поцеловал в губы. Теперь нежно.

— Никуда я от тебя не уйду. И ты никуда не денешься. И не сбежишь.

«Кто обольщал когда-нибудь так женщин?»** Хотела Плантагенета? Получи и распишись…

* Во имя Господа! (лат.)

** В. Шекспир "Ричард III"

Сменная одежда у меня была в сундуке. Расплести и расчесать волосы, снова заплести косы. Покрывало это еще.

— Не надевай! — послышалось с кровати.

— Ты сам вставать собираешься? — поинтересовалась я.

— Не хочется, но придется. Не надевай ты эту гадость, я хочу видеть твои волосы.

— Командуешь у меня в доме?

Он отложил книгу. Блин… И когда успел? И что он там нашел? О, Тацит — жизнеописание Агриколы. И чем мне Чосер не угодил? Хоть вопросов бы не возникло.

— Ты читаешь такие книги? — спросил Ричард, когда я подошла к кровати, отобрала у него книгу и протянула рубаху.

— Почему бы и нет, тут история Британии.

Он лениво потянулся и сел на кровати. Потер подбородок и самодовольно ухмыльнулся. Самец средневековый… Я достала свое зеркальце и лечебную мазь в баночке.

— Держи! Эта мазь хорошо помогает от царапин и небольших ран.

Он внимательно рассмотрел метку. Жалко, что у меня под рукой не было лимонов. Или чего покислее.

— Смажь мне сама! — сказал он.

— Вот еще! Спину я тебе уже растерла.

— Тогда так и останется. У тебя острые зубы, долго будет заживать.

Не мытьем так катаньем, но добивается своего! И, похоже, что сын будет весь в него. Я вздохнула, окунула палец в мазь и принялась смазывать метку. Скоро от нее не осталось и следа. Он поймал мои пальцы и поцеловал.

— Меня еще ни разу не кусали женщины.

— Ничего, вот узнает Энн про твои похождения… И тоже покусает. Или графиня тебе кое-что оторвет. А я сковородкой побью.

Он зевнул.

— Ох! Ты меня умотала. Как же не хочется никуда идти.

Это я его умотала…

— Еще скажи, что я тебя изнасиловала. Одевайся и иди отсюда! Там уже все сожрали, скоро будут ломиться в дверь, чтобы узнать, куда ты делся. Хочешь, чтобы по округе пошли рассказы, как твою светлость спасали от оголодавшей без мужской ласки вдовы?

— Выгоняешь? Какая ты все-таки жестокая!

— Я еще хуже, чем ты думаешь.

Он рассмеялся, но, наконец, выбрался из кровати и натянул рубашку и все остальное. Видок у него тот еще был. Только слепой бы не догадался, чем этот тип только что занимался. Я протянула ему гребень. Он тут же присел снова и наклонил голову. Пришлось расчесать ему волосы. Похоже, что он и моим шампунем попользовался, уж очень шелковистые. Утыкаться носом в макушку не стоило, еще опять спровоцирую. А так все забивал запах миндального масла.

Наконец, я выбралась из комнаты. Внизу моментально стало тихо. Вот…

Ричард вовсю зевал, сонно моргал и благостно улыбался. Его спутники смотрели на меня даже с каким-то испугом. Точно слухи пойдут.

Хагрида ему, что ли, показать, чтобы проснулся? Интересно, где его спрятали? А тут еще Дик явно заинтересовался…

Уезжали они уже в темноте. Я медленно поднялась к себе в спальню. Да уж… порванные тряпки на полу, разгромленная постель. Пейзаж «После битвы». С точки зрения XXI века меня изнасиловали, но Дикон определенно не насильник. Он не упивался властью, не причинил мне боли, даже когда я укусила его. Да и лягнуть пыталась, точно помню. Собственно, все и случилось, когда я уже сама хотела.

По телу прошла горячая волна. Этот мужчина как будто бы имел право обходиться со мной подобным образом. Это неправильно! Но я все равно хочу его. Было ли дело только в физиологической совместимости? У меня проснулись некие неизжитые до конца комплексы? А что чувствовал он, кроме сексуального голода, конечно? Почему он бросил мне в лицо, что я его потому, что он был у меня первым мужчиной? Другие не девственницами достались? А Энн? В свое время много обсуждали, был ли подтвержден ее брак с Эдвардом Ланкастерским. Основной версией была та, что королева Маргарита так ненавидела графа Уорика, что просто не могла не оставить лазейки, позволяющей расторгнуть брак его дочери со своим сыном. По идее, логично. Или невинность, доставшаяся, так сказать, по закону, ценилась меньше, чем подаренная? И ведь не спросишь…

— Фью! — послышалось сзади. — Вы тут что, битву при Тьюксбери в лицах изображали? Неудивительно, что его светлость еле выполз.

— Пэнси!

— Молчу! Молчу! — она подняла руки в примирительном жесте. — Странно все это, не находишь? Надо бы поговорить…

Поговорить и правда стоило.

Большой сбор назначили в солярии после того, как Шелтон и Хагрид заснули, а Дика уложила Тирли.

— Если можно, без комментариев! — сразу же сказала я. — Мне переглядываний за ужином хватило.

— Ты страшная женщина, Барбара! — закатил глаза Драко. — Вепря заездить.

Пэнси отвесила ему далеко не шутливый подзатыльник.

— Саймон, надеюсь, ты ничего никому не подливал? — уточнила я, старательно игнорируя собственные пылающие щеки.

— Нет, — ответил Снейп, — но я видел, как он на тебя смотрел. Пока ты в окно на гонцов любовалась, а Дик вареньем объедался. Жутко стало, хотя я мужчина, и меня это не касалось. А потом эти гранаты… Вряд ли их много достали, а он прислал тебе. Это не перстень с пальца стянуть и подарить, это фактически декларация. И то, как он в открытую все устроил, тоже кое-что значит.

— Пометил территорию? — предположила я.

— Именно.

— Но почему сейчас-то? — я поняла, что обсуждать все равно придется. Но разговор был деловым. — Только из-за беременности Энн? Пардон, но эта проблема решается без деклараций и демонстраций.

— Спермотоксикоз, — тихо, но отчетливо проговорила Грейнджер.

— Дело не в этом, — Люциус извиняюще улыбнулся Нарциссе, — извините, дамы, но секс с магглой очень сильно отличается от секса с ведьмой. Нет, я сравнительным анализом не занимался. Это было исследование Руквуда. Он заинтересовался, по какому принципу магглы обвиняли людей в колдовстве. Для этого могло быть достаточно таинственных занятий науками, замкнутого образа жизни, экстравагантных выходок. Знахарки и знахари всегда были под пристальным вниманием, как и деревенские повитухи. Особое внимание уделяли и сексуально привлекательным люди. Это не обязательно были писаные красавцы и красавицы, иногда мог иметься и заметный изъян внешности, но им он лишь добавлял шарма.

— И что это значит в отношении нашего случая? — спросил Паркинсон.

— Барбара не такая как мы, но она сильная ведьма, — сказал Лавгуд, — а у герцога есть кровь волшебного существа.

— Догадались? — послышалось из угла.

— Ой! — взвизгнула Имельда. — Это еще кто?

— Твоих рук дело? — спросила я столь внезапно объявившегося черта.

— Нет, — ответил он, — даже обидно — такой поворот. Недооценил я его светлость, недооценил. Опять вы бонус получили. Даже обидно.

— Что за бонус? — спросила я.

— Ваш проход в другую реальность стал главным. Поздравляю!

— Так и думал, что есть и другие, — пробормотал Лавгуд, — особенно после того, что сказал Хагрид. Я все время пытался понять, по какому принципу все это работает. В любом хаосе есть система. Надо просто посмотреть на хаос с другой точки зрения, и тогда все станет очевидным. Если бы с появлением новых магов здесь изменялись физические параметры, или нас тянуло отсюда уйти, или имело бы место что-то еще, тогда проход был бы один. А ведь в Британии, несмотря ни на что, оставались сильные маги. Все ли они погибли? Или как-то прорвались? И куда именно?

— Хогвартс? — привычно предположила Гермиона.

— Не думаю, — ответил Ксенофилиус, — тогда начали бы искать других. И вышли бы на нас. Мы не очень выделяемся на фоне местных магов, но это если не начать присматриваться. Я бы поставил на Стоунхендж. Возможно, на Лондон.

Черт кивал.

— У тебя тут тараканьи бега? — спросила я.

— Нет, — ответил он, — не угадала. Я смог определить только начальные параметры. Система саморазвивающаяся. Можно немного регулировать, но именно что немного. Хотя, признаюсь, искушение было, особенно когда появились эти проходы. У вас тут и так чуть ли не привилегированное положение. Вот я и добавил немного интриги, ослабив твою связь с герцогом. Ты так легко повелась на провокацию, любо-дорого смотреть. Нет, я бы не сделал так, как говорил, это ломало все условия. Ричард Глостер должен оставаться прежним, но ты сама отказалась от него.

— Он все равно бы женился на Энн, — сказала я.

— Энн могла бы и умереть, — ухмыльнулся черт, — или поддаться на уговоры и уйти в монастырь. Ты права в том, что тогда Ричарду нашли бы другую жену.

— Мне это не нравится, — сказала Пэнси. — Ты просто дразнишь Барбару.

— Да, — согласилась я, — расскажи про бонус.

Черт сложил губы дудочкой.

— Ну вот, даже поддразнить нельзя! Ладно, слушайте. Связь местного Плантагенета с сильной ведьмой и наличие магически сильного ребенка от этой связи действительно дает большое преимущество. А ваш Дикон инстинктивно чувствует точку силы и прибирает ее к рукам, отсюда и выбросы. Сегодня так шарахнуло, что даже меня проняло.

— А оборотень откуда взялся? — спросил Гарри.

— А почему все должно быть легко и непринужденно? — съехидничал черт и растворился в воздухе.

Вот… рогатое и некопытное… Опять туману напустил.

— Это этот? — уточнил Паркинсон. — Куратор? Или как его?

— Он, — ответила я.

— Информации мало, — заметил Люциус, — но она есть. И она мне не нравится. Я не против того, чтобы кто-то еще вырвался из ада, в который превратился наш мир, но я предпочел все это как-то даже не контролировать, но упорядочить, что ли.

— Маги, прорвавшиеся в наш мир, будут искать других магов, — заметил Лавгуд. — Стоунхендж — это Уилтшир. Так что большой шанс, что какая-то колония зацепилась за нынешних Малфоев. А вот Лондон… И не забывайте, возможно, есть и другие места.

Я хмурилась.

— Полагаю, — сказала я, — наши главные конкуренты — это король Англии и Маргарет Бьюфорт, мать Генри Тюдора. У короля теща — ведьма, она может многое знать, а на Маргарет работает местный некромансер. Она маггла, но маггла умная.

— А королева? — уточнила Пэнси.

— Знаешь, она может быть сквибом, — сказала Луна, — тогда многое становится понятным. Ее мать сильная ведьма, но она сделала ошибку, связав свою жизнь с Вудвиллом. Даже если бы она могла приворожить короля, ей бы это с рук не спустили. Да и мужа куда-то девать надо было. А вот дочь оказалась всего лишь фертильной, но слабой и глупой. Поэтому и потеряла все, не сумев заставить мужа что-то сделать, чтобы узаконить детей. Даже если Эдвард обманул ее, не сказав о своем двоеженстве, за столько лет правда должна была выплыть. Разве что Элизабет оказалась совсем уж кретинкой. Раз уж повезло заполучить самого короля, то стоило заглянуть во все щели в поисках скелетов.

— Между прочим, Маргарет тоже делала ставку на Ричарда, — заметила Пэнси. — Как же хорошо, что я так внимательно читала хроники. Она же предложила ему после смерти Энн, чтобы он женился на ней и признал ее сына наследником.

— Дикон говорил, что она еще пытается отговорить своего сына от принятия пострига, — вспомнила я. — Господи, только бы они все не узнали про Дика!

— Ричард не позволит, — ответил Снейп, — он предан брату, но ребенка будет защищать. Как и женщину.

— Не забудьте про графиню, — напомнил молчавший все это время Невилл, — она наш враг.

Я тяжело вздохнула. От графини не отвяжешься. Она мать Энн, и Ричард оставит ее в замке. Как все сложно.

Дальнейшие разговоры ни к чему не привели.

Тирли убралась в комнате, и я устало вытянулась под одеялом. Слабый аромат миндального масла никуда не делся, но он мне не мешал. Наоборот…

Большой отрез бархата цвета спелой вишни, тончайшее, полупрозрачное полотно и золотая сетка для волос вернулись в Миддлхэм без комментариев. Я понимала, что это компенсация за порванное платье, но принимать ее не собиралась. Перебьется. А мне все это не нужно. И не стоит нервировать моих дам, они-то в отличие от меня скучали по дорогим тканям.

Дикон не отступится, но и я легко не сдамся. Поиграем.

— Не жалко? — усмехнулась Пэнси.

— Пусть себе еще один камзол сошьет, — буркнула я, — и парочку рубах. Да и сетка ему пойдет больше, чем мне. Пижон.

Пэнси рассмеялась.

Тренировки никто не отменял. Гарри и Драко отжимались.

— Мальчики, ваши дамы уже ушли! — злорадно крикнула я и с разбега запрыгнула на турник. — И раз!

Пэнси крутила дубинку. Луна устроилась на плечах у Драко, добавляя вес. Шелтон притащил остальную амуницию.

Сириус занял место зрителя с Диком на плечах. Хагрид опять ушел на болото. Остальные занимались своими делами в доме.

— Пять! — считал мои подтягивания Сириус, а Дик громко повторял за ним. — Шесть!

Похоже, что кто-то пришел, но я была полностью сосредоточена на выполнении упражнения. Нельзя опозориться перед собственным ребенком.

— Восемь! Девять! Десять!.. Ты опять пришел маму мучить? Уходи!

Я спрыгнула на землю и обернулась. Все те же и милорд. Уже, кажется, привычно опешивший. С яркими пятнами на щеках. Как бы чего не вышло…

— Иди-ка сюда, маленький вредина, — сказала я, снимая Дика с Сириуса, — нельзя говорить глупости. Никто никого не мучил и не будет мучить.

Дик поджал губы.

— Я не маленький, я большой!

— Ты большой вредина, — я поставила его землю и присела на корточки перед ним. Он набычился.

— Мы же договаривались, — напомнила я, — что ты спросишь, если чего-то не понимаешь, а ты говоришь гадости. Давай-ка, извинись.

— Извини, — буркнул Дик и тут же обнял меня за шею.

— А ты не передо мной извиняйся, а перед тем, кого обидел. Ну, на кого кричал?

Дик нехотя отпустил мою шею и повернулся к отцу.

— Я больше не буду! Извини!

Ричард кивнул. Меня обрадовало, что он не потребовал наказать малыша. И, главное, не попытался сделать это сам, но все равно. Ох, Дик…

Остальные здоровались с гостем. Тот сдержанно отвечал, а потом протянул мне руку. Мы пошли в сторону лесной полянки.

— Дик, поиграй с Сириусом, хорошо? — сказала я.

Сириус понятливо подхватил Дика и высоко подбросил в воздух.

— Не сердись на него, пожалуйста, — тихо сказала я, — дети… они просто не понимают таких вещей. Они могут подумать, что взрослые дерутся. Или что мучают их маму. Дик что-то слышал, наверное, нельзя за это наказывать.

— Ты его не наказываешь? — спросил Ричард после паузы.

— Наказываю, конечно, — ответила я, — сладкого не даю. Или не играю с ним. Но он должен понимать, что сделал что-то плохое.

— Почему ты вернула бархат? — спросил он через пару минут молчания. — Цвет не подошел?

— Красивый цвет, — ответила я, — но мне не нужен бархат, а тебе в хозяйстве пригодится.

— Я хотел извиниться за платье, — сказал он.

— Можешь считать, что извинения приняты.

Он схватил меня за плечи и развернул к себе.

— Чего ты хочешь?

Я медленно облизнула губы.

— Луну с неба? Корону Англии? Голову французского короля на золотом блюде?

— Прекрати меня дразнить!

— А ты мне запрети. Попробуй!

Похоже, что теперь синяки будут на плечах.

— Ты делаешь мне больно. Прекрати!

Он ослабил хватку, но не выпустил.

— Ты решила поиграть со мной? Признавайся!

— И в мыслях не было, милорд. Как можно! Кто вы, и кто я.

Он вздернул подбородок.

— Так вот, я не желаю видеть тебя в этих мерзких тряпках.

— Мне снять их прямо сейчас? Должна заметить, ваша светлость, что сейчас довольно холодно, но если вы настаиваете…

Сеанс стриптиза не состоялся. Зритель был явно не готов к такому зрелищу. Даже жалко стало. За мной бы не заржавело. Вместо этого меня встряхнули, я запрокинула голову.

— Ты сильнее меня, Дикон, намного сильнее. Ты легко можешь изувечить меня, но я просто так не сдамся. Не думай, что можешь получить все, что хочешь, только потому, что твой брат король.

— Я уже получил тебя!

— Тогда что тебе еще нужно? Покорность? Не дождешься!

— Ты будешь мне подчиняться!

— Нет!

Развернулся и ушел. Но он еще вернется…

Ничто так не бодрит, как хороший скандальчик. А разборки с Ричардом — это чистый адреналин. Как бы не подсесть на это дело.

Снейп съездил в замок с новой порцией зелий для Энн, передал еще овощей. Я попросила Пэнси сварить хорошее масло от растяжек и передала через Снейпа с подробной инструкцией. Он сказал, что Энн взяла. Ричард, присутствующий при разговоре, ничего по этому поводу не сказал. А вот графиня задала несколько вопросов, но тоже не возразила. С будущей матерью и ребенком все было в полном порядке, наша с Диком помощь не требовалась. Вот и хорошо.

Невилл тоже побывал в Миддлхэме, чтобы определиться с предстоящим фронтом работ. Вернулся страшно довольный. Кажется, у него теперь не только теплица, но и оранжерея будет. Герцог Глостер вполне мог оплатить нужное количество стекла. Я даже разрешила Невиллу под это дело достать из сундука несколько книг вне очереди, пусть радуется жизни.

Шел уже Великий Пост, так что визитов его светлости можно было не опасаться. Приближались роды Энн. Надеюсь, что все пройдет хорошо. Теперь имелся большой шанс на то, что маленький Эдвард не будет слабым и болезненным.

Хагриду построили хижину на опушке леса, и он страшно радовался, что у него теперь есть свой дом, но столовался он все равно у нас. А попутно обследовал лес и однажды принес олененка со сломанной ногой. Это был первый пациент, скоро вокруг хижины бегали ежики, белки и барсуки, которых лечил Хагрид. Он и захромавшую лошадь Гарри вылечил, и с деревенскими на этой почве сошелся.

Что самое показательное, ни разу не проболтался о том, о чем следовало молчать. Но я всегда подозревала, что в книге он выдавал только ту информацию, которую ему велели.

Ко мне Хагрид относился уважительно, а Дик ему очень понравился. Они вместе зверюшек лечили, травы, найденные на болоте, разбирали.

— Хороший Дик парнишка, правильный, — сказал как-то Хагрид, когда мы с ним наблюдали за возней моего сына с лесными пациентами, — и талантливый. А что папка у него с гонором, так ничего. Бывает.

Я не ответила.

Рекламу талантам Хагрида ожидаемо сделал Шелтон. Так что скоро появились и первые клиенты. Коновалов было мало, последний в нашей округе умер год назад, а скотина бывает, что и болела. Я, честно говоря, напряглась. Случись что, можно и серьезных обвинений дождаться, но Хагрид справился. Скоро его стали приглашать и в другие деревни. Все, что ему давали за труды, он честно приносил нам.

Я побаивалась, что он рванет в Хогвартс, но он и этого не сделал. Но тут была заслуга Снейпа. Он сумел донести до теперь уже нашего лесника, что в Хогвартсе сейчас наши враги, так что нам стоит тут отсидеться. А вот потом будет видно, что и как. Хагрид кивал. Он и Дамблдора не вспоминал почти, что показательно. Похоже, случилось в жизни полувеликана что-то, что убило в нем веру в «великого человека». Или, попав в другую реальность, он распрощался со старой и принял новые правила игры? Кто знает…

Его, кстати, и не пугались особо, а потом и привыкли. Ну, мужик, ну, большой мужик, ну, очень большой мужик. Бывает. Есть же карлики всякие или увечные, а он вот такой получился. На все Божья воля.

Маленький Эдвард Миддлхэмский родился на Пасхальной неделе.

— Эдвард Миддлхэмский, Ричард Мортлендский, Джон Понтефрактский, — заметил по этому поводу Драко, — поиграй с детишками — подучи географию. Только маленькая Кэтрин сама по себе.

— Ну, что поделаешь, — развела я руками, — раз признал. Bend Sinister. Вепрята. Надо ехать на крестины и что-то дарить.

Вытряхнула еще одну чашу из сундука. Поехали. Дик у меня в этот раз был очень даже нарядным. Самое лучшее тонкое сукно красивого винного цвета я лично украсила золотым шнуром из своих запасов. Заготовки для башмачков из тонкой красной кожи пришлось купить у разносчика за большие деньги. Ничего, сегодня Дик должен быть нарядным, чтобы всякие на него хвост не поднимали. Я и золотую цепочку, когда-то подаренную мне графом, Дику надела. Сама как всегда выглядела серой мышью, но вдове полагается быть скромной. К тому же на праздничный пир я оставаться не собиралась. И дело не в том, чтобы еще раз подразнить Ричарда, просто не хотелось лишнего внимания. Ну их всех…

Энн выглядела неплохо, графиня милостиво улыбалась. Сам счастливый папаша был горд и доволен жизнью, как и положено.

Подарок вручил Дик, сумев даже правильно поклониться. Ричард бросил на него довольный взгляд. Мне тоже достался милостивый кивок. Теперь стоило побыстрее смыться, пока не пригласили на пир. Ни мне, ни Дику избыточное внимание ни к чему, а пожрать и дома можно.

— Уезжаете? — спросил меня конюх, помогая забраться в седло.

— Да, слишком много народу, — ответила я.

— Говорят, угощение будет знатное, — подмигнули мне.

— Значит, другим больше достанется, — хмыкнула я.

Дик устроился в седле передо мной и ухватился за луку.

— О, какой наездник растет! — улыбнулся конюх. — Милорд для него лошадь подбирает, точно знаю. И сбрую уже заказал.

— Дику только четыре исполняется, — ответила я, — не рано ли?

— Учиться уже пора, чтобы самому.

Мы выехали за ворота.

— Мне лошадь купят? — спросил Дик.

— Купят, — вздохнула я, — только не говори пока об этом. Его светлость, наверняка, хочет сделать тебе сюрприз, а конюх проболтался.

Дик кивнул, такие вещи он понимал. Я вздохнула. Началось. В это время взрослели очень рано, а в семь лет ребенок прощался с женским обществом. Начиналась суровая учеба. У меня оставалось всего три года, чтобы убедить Ричарда оставить Дика со мной. Дар — это одно, но традиции и правила никуда не делись. В покое могли оставить болезненного ребенка, таким прочили церковную карьеру. А Дик был крепким, здоровым и активным мальчиком. И сыном герцога. Прямая дорога в рыцари. Ох…

Дома избавленный от праздничной одежды Дик помчался к Хагриду — возиться со зверюшками, а я поднялась в солярий.

— Ну как? — спросила Нарцисса, откладывая книгу.

— По словам конюха, ищет для Дика лошадь, — ответила я, — а так все нормально. На пир не остались, не хочу, чтобы все на нас пялились.

— Как бы его светлость не заявился скандалить по поводу твоего отсутствия, — заметила Имельда. — Дик — член семьи, да и ты… не чужая.

— Да ну его, — буркнула я, — может еще и рядом с законной супругой посадил бы? На радость окружающим. Это день Энн, не нужно портить ей праздник. А захочет поскандалить, так всегда пожалуйста. Я тоже умею. Лучше расскажи, что с расчетами, не определи еще один проход?

— Пока нет, — ответила Нарцисса. — Слишком мало данных. Нам с нашим-то проходом разобраться надо.

Да, черт развлекался, как мог. И облегчать нам жизнь не собирался.

А на другой день от Ричарда прибыл посыльный, с требованием доставить Дика. Праздник в замке продолжался, и наш господин и повелитель считал, что там должны присутствовать все его дети.

— Он один не поедет, — сказала я.

— Мне-то что, миледи, — пожал плечами гонец, — велено привезти, значит, надо везти. А с вами или без вас — сказано не было. Собирайтесь, коли так.

Если я сейчас не поеду, с этого типа хватит явиться сюда лично. Нет, такого точно допускать нельзя. Ладно, посмотрим, может и ничего страшного. И, нарядив Дика по новой, мы отправились в замок.

Дика сразу же отвели к Джону и Кэтрин, на меня внимания никто не обращал. Нянька немного покосилась в мою сторону, но ничего не сказала. Я скромно устроилась в уголке, издали следя за детьми. Пока все было тихо, гостей развлекали приглашенные актеры, на сцене разыгрывали историю про Робин Гуда и Мэриан.

Дети сидели поблизости от Ричарда и Энн, и я заметила, как Дикон что-то спросил у Дика. Вот чего ему не празднуется, а? Наследник родился. Нет, надо согнать всех в кучу и устроить демонстрацию.

Дик что-то говорил Джону и Кэтрин. Он-то эти баллады частенько слышал, кое-что и сам мог спеть. Другое дело, что в Мортленде все это проходило по-домашнему. И как бы опять конфликта не было. Если Дика ударят, то он вполне способен если не дать сдачи, то наговорить гадостей. А как он отреагирует на возможное наказание, страшно даже представить. Но пока все тихо.

Наконец, представление закончилось. Подали угощение, а меня позвали к герцогу. Он ждал меня в небольшой комнате у входа в главный зал.

— Почему ты ушла? — спросил он без предисловий.

— Здесь слишком много народу, слишком шумно. Ни я, ни Дик к такому не привыкли.

— Представление ему понравилось, и он останется, а ты можешь уходить.

Вот оно.

— Послушай, — медленно проговорила я, — он еще маленький… И…

— Он останется здесь на неделю. Потом, если захочет, вернется к тебе.

— Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла?

— Нет. Отправляйся домой.

— Хорошо, — сказала я, — но запомни: Дика никогда не били. Если ты или кто-то другой решит его наказать, то он… он не простит. И я не прощу.

Я развернулась и ушла. Этого следовало ожидать, но как же больно…

Я весь день не находила себе места. Мне мерещились всякие ужасы, и я, наплевав на все, оседлала коня и помчалась в замок. Примерно в двух милях от него посреди дороги я увидела маленькую фигурку. Его уже плохо было видно в сумерках. Господи! Дик…

— Мама… — пролепетал он, протягивая ко мне руки и оседая на землю. — Мамочка…

Я бросилась к нему. Он весь горел. Да что же с ним случилось?! Что с ним сделали?!

— Дик, маленький! Все хорошо! Мама здесь! Не бойся…

Не помню, как добралась домой. Снейп покачал головой.

— Сильная слабость! Он пережил что-то очень болезненное.

— Думаешь, был стихийный выброс? — спросила я.

— Не похоже. Раздевай его.

Вот оно! На нежной коже явственно были видны следы от розги. Неужели Ричард посмел… Но кто бы это не делал, теперь это мой враг. И не только мой.

— Несколько дней ему придется полежать, — сказал Снейп, — физически он здоров. Здесь травма другого типа, ты это прекрасно понимаешь. Меня интересует, как он выбрался из замка. Неужели за детьми никто не смотрел? Но рано или поздно его хватятся.

— Пусть поищут, — мстительно прошипела я, — пусть побегают.

— Герцог может решить, что это ты выкрала его.

— Вот кому выскажу все, что про него думаю.

Напоенный зельями и намазанной мазью Дик спал в моей кровати. Снейп сказал, что температура продержится примерно три дня. Если бы я не встретила своего малыша, то у него могла начаться горячка.

Меня потряхивало. Я всю ночь просидела рядом с Диком, спаивая ему лекарства и теплое питье. Мне предлагали помощь, но я отказывалась.

Утро началось с визита гонца с двумя лучниками.

— Вы нарушили приказ его светлости, — пряча глаза, пробормотал гонец, — велено доставить вас с сыном в замок.

Я с трудом удержалась от высказываний в адрес Ричарда, все равно не поймут, и просто пригласила гонца в дом.

— Смотри! — показала я на разметавшегося по кровати ребенка. — И можешь дотронуться, разрешаю. Он в таком виде шел пешком из замка домой. Почти в темноте.

— Господи! — пробормотал потрясенный служака. — Да как же так!

— А вот так! Ну, что будем делать?

Дик раскрыл глаза, невероятно синие на бледном личике и тихо пробормотал:

— Мамочка…

Посланцы умчались галопом.

— Сейчас папаша припрется, — заметил Драко.

— А папашу я с удовольствием утоплю в болоте, — прорычала я, осторожно поднося к губам Дика чашку с травяным чаем.

Ричард ворвался в дом, как самый настоящий вепрь. И тут же получил по физиономии, но не обратил на пощечину никакого внимания, а потрясенно уставился на Дика.

— Что с ним?

Он схватил ребенка, но тот отшатнулся от него. Я забрала Дика, который тут же прижался ко мне и замер.

— Убирайся! — сказала я. — Слышишь! Убирайся! И не смей его трогать. За что ты его избил? Не так посмотрел? Не то сказал? Неправильно поклонился?

— Что ты несешь? — прошептал Ричард. — Что ты несешь?!

— У него на спинке были следы от розог. У такого малыша! Он бежал почти что ночью. Один по дороге. Бежал к маме. Такой маленький и беспомощный. Не смей к нему больше приближаться. Ты…

— Что? — одними губами выговорил Ричард.

— Это правда, милорд, — послышался голос Снейпа, — мальчик был в страшном состоянии. Хорошо, что Барбара что-то почувствовала и отправилась в замок. Ребенка она встретила прямо на дороге. Оставьте его, ему нужны лекарства и покой. И мать. Вам тут делать нечего.

— Убирайся! — повторила я.

— Барбара, — сказал он, отходя к двери, — это не я. И я не приказывал его пороть, клянусь честью! И я узнаю, кто это сделал.

Дверь распахнулась с грохотом.

— Барбара! — от рева Хагрида можно было оглохнуть. — Давай мальца! Они пришли! Вылечат! Давай!

— Кто пришел?! Куда давай?! Хагрид!

— Дык единороги!... Дик, маленький наш, болен. Плохо ему. Лес плакал. А они и пришли лечить. Давай быстрее!

Единороги?..

Хагрид быстро замотал Дика в одеяльце и подхватил его на руки.

— Пошли!

Я рванула за ним, Ричард следом. Действительно, у хижины Хагрида стояли фантастически прекрасные белые звери. Двое взрослых и малыш. Казалось, что от них исходит сияние.

— Вот! — бормотал Хагрид. — Дик, открой глазки! Они тебя вылечат…

И поставил ребенка на траву. Дик протянул руки к единорогам и пошел вперед.

— Дикки… — пробормотала я. — Маленький…

Рядом шумно дышал Ричард.

— Он же босиком! — охнула я.

Но Дик смело подошел к самцу единорога и протянул к нему руки. Тот склонил голову и позволил мальчику дотронуться до себя. Дик счастливо рассмеялся.

— Чудо! — выдохнул сзади Шелтон. — Чудо Господне!

— Дык я и говорю… Дик болел. Лес плакал. Они и пришли лечить.

Дик уже вовсю обнимался с новыми знакомыми. Маленький единорог дунул ему прямо в лицо.

— Ваша светлость, — послышался голос Снейпа, — я бы посоветовал послать кого-нибудь в замок. За супругой и другими детьми. Единороги пробудут здесь какое-то время, глупо упускать такой шанс. Благословение единорогов дает здоровье и долголетие.

Я обернулась к нему, он на мгновение прикрыл глаза и кивнул. Ну, ему виднее.

— Да? — переспросил Ричард.

— А как же, — подтвердил Хагрид, — они того, самые чистые и светлые. Для детишек очень полезно.

— Это Хагрид, — пояснила я, — он теперь тоже живет у нас и лечит животных. Он точно знает.

В замок помчался кто-то из свиты Ричарда. Шелтон притащил овчину, которую тут же подстелили, чтобы Дик не ходил босиком по траве. Было пасмурно, поэтому неяркое сияние, исходящее от единорогов и ребенка, видели все.

— Мой сын святой? — пробормотал Ричард. — Святой?..

Я метнулась в дом за теплой накидкой. Осторожно подошла ближе. Единорог грозно взглянул на меня, но потом отступил, давая одеть Дика. А тот все тянулся к прекрасным зверям и смеялся.

— Он святой… точно святой… — бормотал Ричард, — он лечит людей… он спас Нэда… Он меня спас от оборотня… А я забыл… Почему я забыл, что он спас меня от оборотня?..

— Ох! — услышала я. — Ты нашла меня, моя хорошая!

На плечо Гарри опустилась большая белая сова.

Я обернулась. От реки бежали люди — крестьяне из Кэмптона, пастухи. Они останавливались, потрясенно смотрели на волшебных животных. Кто-то крестился, кто-то опускался на колени. Через некоторое время подтянулись и люди из замка.

Энн с ребенком на руках робко подошла к нам. Джона и Кэтрин не было видно, но вот и их вытолкнули вперед. Снейп взял их за руки и подвел ко мне.

— Детям они вреда точно не причинят и женщин с детьми не тронут. Идите вперед, только медленно.

И мы пошли. Несмотря на сумбур в голове, я поняла замысел Снейпа. Теперь никто не посмеет поднять руку на Дика. А если меня подпустит единорог, то ни одна сволочь не посмеет обвинить меня в зловредном колдовстве. Но ведь вести разнесутся по всей Англии. С этим что делать?

Дети боялись, но шли, а потом робко гладили единорогов. Жеребенок заинтересовался малышом на руках у Энн, и она наклонилась, позволяя ему обнюхать своего сынишку. Мне удалось погладить самца, а Энн приласкала жеребенка.

Дик гладил их всех.

— Они хорошие, мама, — сказал он, — они пришли меня лечить. Они и других вылечат.

И величественные прекрасные животные двинулись вслед за Диком к людям. Они позволяли дотронуться до себя детям и молодым девушкам. Мужчины держались в стороне. Жеребенок неожиданно подбежал к Ричарду. Тот протянул ему руку, и малыш фыркнул ему в ладонь. И тут же вернулся к своей маме. Люди опускались на колени.

Единороги обошли толпу, затем развернулись и пошли назад. Постояли немного рядом с Диком и ушли в лес. А мой сын улегся на овчину и заснул.

Я осторожно потрогала его ножки: теплые, только испачканы травой. И жар полностью пропал.

Мне тоже зверски захотелось спать. Сказались вспышка адреналина, бессонная ночь и потрясение от явления единорогов. Больше всего хотелось лечь рядом с Диком и уснуть прямо под открытым небом. А что? Достаточно тепло, земля уже давно не холодная и не сыро. Нет, все-таки стоит добраться до постели. И пошли все куда подальше. Спа-а-а-ать…

Я зевнула с риском вывихнуть челюсть.

— Ты сейчас свалишься, — тихо сказала Пэнси, — иди и ложись. Давай я Дика возьму, тебя саму нести надо.

— Хагрид, — попросила я, — возьми нас с Диком на ручки, а то мы у тебя спать останемся.

Следом за мной раззевалась Энн.

— Сейчас всех устроим, — подключилась Нарцисса, — миледи, вы как? Давайте ребенка, сейчас его уложим. У нас колыбелька от Дика сохранилась. Идти можете? Люц, бери Дика. Барбара, ты сейчас свалишься. Потерпи немного.

Энн пошла с Нарциссой в дом. Я медленно закрыла глаза… Всего лишь на секундочку. Ведь веки такие тяжелые. Так хочется…

Проснулась я у себя на кровати. Рядом спал Дик. Тепленький, разрумянившийся ото сна и совершенно здоровый.

Скрипнула дверь.

— Проснулась? — спросила Пэнси. — Вставать будешь? Дик еще долго проспит.

Я почувствовала, что спать больше не хочу. Раз Дик теперь вне опасности, то и встать можно. И что-нибудь съесть. И побольше.

Пэнси хихикнула.

— Умеешь ты испортить торжественность момента! Картинка: впереди идут герцогиня и Цисси с младенцем. За ними — Люц с Диком. Тебя, когда ты начала на землю оседать, герцог подхватил. Тоже несет тебя на руках. Народ только что на колени не бухается, а ты, причем явно во сне: «А ну, поставь меня на место и не трогай больше руками!» Не поставил. Донес и уложил. Герцогиня в комнате Дика дрыхнет вместе с ребенком. С ними кормилица. Деревенские ушли к себе праздновать. Двух других детей Ричард в замок отправил. Всех разогнал, сейчас сидит у нас, ругается с Саймоном, Люциусом и Эдгаром. Тут еще священник из замка.

Я подскочила.

— Спокойно, — остановила меня Пэнси, — там наши, они кого угодно уболтают. Лучше иди поешь, ведь со вчерашнего дня голодная. Или тебе сюда принести?

— Вот еще, буду я прятаться, — проворчала я, — я у себя дома, между прочим.

— Тогда волосы в порядок приведи. И переоденься, а то смотреть страшно.

Я быстро привела себя в порядок и направилась прямиком на кухню. Полцарства за кабаний окорок! Или там венец был? Неважно.

Сидящие в большой комнате мужчины замолчали и уставились на меня, но я не удостоила их даже взглядом и скрылась в кухне. Мяса мне и побольше! Р-р-р-р-р…

За мной просочился Гарри.

— Здорово! — сказал он. — Хэдвиг меня нашла — это моя сова. Мне ее так не хватало.

— Угу, — сказала я, отрезая себе большой шмат жирного мяса и кусок свежего хлеба.

— Жор? — светским тоном поинтересовался Гарри.

— Угу.

— Тебе эля или вина?

— Угу…

Он налил вина в кубок. Я отхлебнула и снова вгрызлась в мясо и хлеб. Как же это вкусно!

Гарри пододвинул мне плетенку со свежей редиской и огурчиками. Потом подпер щеку кулаком и с умилением уставился на меня.

— Ты кушай! Кушай! Там еще пирожки есть. И остатки пудинга. Или тебе рыбки? Яичницу будешь?

— Не шнаю…

Редиска и огурчики оказались кстати.

— Слушай, — продолжал тихо Гарри, — от монастыря пока отбились. Дик в любом случае не обещанный*. Сейчас Люциус уговаривает герцога не гнать лошадей и разобраться. Пойдут слухи про явление единорогов и ладно. С Даром Дика надо разбираться. К тому же и у Ричарда малыша могут отобрать.

— Король и церковь, — прожевав, сказала я.

— Король и церковь, — повторил Гарри. — Конечно, для всех Плантагенетов лестно, что у них в семействе такое чудо завелось, но ведь лучше его самому контролировать.

Да, это уже тяжелая артиллерия.

— Ты уверен, что слухи можно купировать? — спросила я.

— Кое-что, безусловно, можно.

Основательно подкрепившись, я выбралась из кухни.

— Мальчик очень мал, — говорил Люциус, — он может не вынести такого груза. Что мы скажем Господу, если не убережем Его Дар?

— Никто не позаботится о малыше лучше матери, — поддержал его Эдгар, — здесь Дик счастлив и в безопасности, мы сумеем его защитить. Он смог выбраться из замка только потому, что он хотел к маме. Его желание было настолько велико, что он прошел мимо множества взрослых, и они его не заметили. Но потом он устал. Если бы Барбара не нашла его, то Дик бы погиб. Увозить его вместе с матерью тоже нельзя. Если плохо будет леди Маубентрой, то плохо будет и ее сыну. Они чувствуют друг друга. Именно эта связь, дарованная Господом, помогла Барбаре найти своего ребенка, когда ему грозила опасность.

Ричард внимательно слушал. Его лоб пересекала вертикальная морщинка. Ну да, его сын, первенец, опасность, риск. Да еще и ценность. Как бы ему в голову не стукнуло, что он хочет еще несколько очень ценных детишек от такой замечательной мамаши как я.

— К тому же всегда есть риск, что Дика захотят использовать, — подал голос Снейп, — в дурных целях. Ребенок чист и невинен, он может и не разгадать козней взрослых. А пока мы сможем быть уверены, что мальчика не принудят к дурным поступкам, только если он останется здесь.

Ричард стиснул зубы. Про нравы королевского двора слухи ходили крайне неблагоприятные. Преданность же брату не распространялась у Дикона на королеву и ее семейство.

— Вам не стоит забывать и о собственных интересах, милорд, — вкрадчиво проговорил Люциус, — ваша супруга тяжело переносила беременность, пока Дик не помог ей. Он может помочь и своему брату, который только что родился. Другие люди тоже захотят пользоваться способностями мальчика, но они не будут щадить его. И он просто перегорит. И погибнет.

— Я понимаю, — ответил Ричард, — но мы не можем скрывать.

— Мы можем сказать, что единороги оказали милость вашей семье, — улыбнулся Люциус, — ведь так оно и есть. А о Даре и способностях Дика пока умолчать. Люди в любом случае знают, что единороги приходили к вашему сыну. Зачем уточнять, к какому именно? То, что Барбара и Дик лечат людей — известно, но их слава не выходит за пределы округи. А любителям трепать языком можно и шепнуть, что они добьются только того, что чудес больше не будет. Как и исцелений.

Ричард повернулся и заметил меня.

— Я его не отдам, — тихо сказала я, — никому.

И ушла к себе. Как это все тяжело на самом деле.

Ричард появился довольно скоро. Он бросил взгляд в сторону кровати.

— Мне сказали, что он проспит еще очень долго, — шепотом сказал он.

— Да, — кивнула я, — тебе что-то нужно?

— Пойдем, я не хочу его будить, — сказал он, — это важно.

Я провела его в солярий. Уже темнело, пришлось зажечь свечи.

— Вряд ли где-нибудь еще удастся поговорить, — сказала я, — я тебя слушаю.

Он кивнул. Я убрала вышивку с подоконной лавки и уселась. Места хватало для двоих, но Ричард остался стоять.

— Я понимаю, что был не прав, — медленно начал он, — но мне сложно разобраться. Ты не ведьма, к тебе подошел единорог, я сам это видел. И ты не причиняешь вреда. Но в тебе есть некая Сила. Эта Сила есть и в Дике. Что в нем от меня?

— Не только внешность и характер, — ответила я, — эта Сила была бы намного меньшей, если бы его отцом был кто-то другой. У тебя ведь есть в предках фея Мелюзина, вот ее кровь и сказалась.

— Я думал, что это легенда, — проговорил он, — как Мерлин и Моргана.

— Единороги тоже легенда, — заметила я, — а ты их только что видел.

— А другие дети? — спросил он.

— Они сами будут обычными людьми, — ответила я, — у их детей есть возможность получить какой-нибудь Дар, если они сойдутся с магами или кем-то вроде меня. Но я не советую специально искать для них такую пару. Дар может стать и проклятьем.

Он еще раз кивнул.

— Твои люди очень умные, — заметил он, — даже в королевском Совете таких мало. Тебе повезло.

— Они мои друзья, — ответила я. — Уверена, они и тебе не откажут в помощи и совете. Если ты не будешь их принуждать и ломать об колено.

Его ноздри дрогнули.

— Ты считаешь меня таким? — спросил он.

— А ты другой?

Он вплотную подошел ко мне. Пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в лицо. Он снял покрывало с моих волос. Косы тяжело упали на плечи. Жесткие мозоли царапнули мне кожу, когда Дикон обхватил ладонями лицо.

— Я хочу быть другим с тобой, — выдохнул он, — но ты мне этого не позволяешь.

— Ты хочешь играть кого-то другого? — спросила я. — Или быть настоящим?

Он склонился к моим губам. Поцелуй был нежным и таким чувственным…

— Кто научил тебя так целоваться? — шепнула я ему на ухо, когда он оторвался от меня.

Он уткнулся мне в плечо и рассмеялся.

— Ты невозможна!

— Я ведь тебя выгнала, — напомнила я, — и совсем рядом спит Энн.

Он отпустил меня и сел рядом.

— Я люблю Энн, — сказал он, — но я люблю и тебя. Это неправильно, я знаю, но она — сама нежность и свет. А ты… как крепкое вино, от которого невозможно оторваться.

— Ей больно от этого, — сказала я, — ты и так постоянно напоминаешь ей о своих женщинах.

— Мать Кэтрин и Джона умерла, — ответил он, — а ты… Без тебя и Дика и Энн могла умереть, я знаю. И она это знает. И ей нравится Дик. Она даже сказала, что хочет, чтобы Нэд был таким же. Я не буду забирать Дика и сделаю все, чтобы до него никто не смог добраться. Отец Джон согласился не писать отчет для епископа. Он даже сказал, что рад, что в свое время не уговорил тебя уйти в монастырь, ведь тогда не было бы Дика.

— Спасибо, — сказала я, — жалко только, что ему пришлось все это перенести.

— Это не Энн, — сказал Ричард.

— А кто? — спросила я. — Нянька? Или графиня? Но зачем?

— Джон сказал, что они поругались с Диком, — ответил Ричард, — но он не знает, кто выпорол Дика. Его увели.

— Дикон, — тихо сказала я, — знаешь, мне говорили, что у детей магов, если они сильно напуганы или злятся, может получиться наказать своих обидчиков. Дик целитель, но его никогда никто не порол. Ему всегда объясняли, что правильно, а что нет. Я не хочу никого обвинять голословно, но если тот, кто причинил Дику боль, знал об этой особенности, то он мог сделать это специально. Только представь, что того, кто выпорол ребенка, отбросило и ударило о стену. Или случилось еще что-то. Разве не начали бы кричать о происках нечистой силы?

— Ты думаешь, это сделали нарочно? — спросил он.

— Могли, — ответила я. — К счастью, Дик всего лишь сумел удрать из замка и позвать меня на помощь, но все могло быть намного хуже.

Он вздрогнул.

— Я бы этого не допустил.

— И стали бы орать уже о том, что у тебя сын-колдун, рожденный от ведьмы. И что ты покровительствуешь колдунам. Началось бы следствие, нам бы даже того оборотня вспомнили. У тебя есть враги, Дикон. Даже самая ничтожная тварь может извернуться и укусить. И ударить по самому слабому месту — по ребенку.

Некоторое время мы сидели молча. Было слышно только потрескивание свечей.

— Уже поздно, — наконец сказала я, — понятия не имею, где тебя устроить. Разве что сюда принести овчины и тюфяк. Согласен ночевать среди прялок и вышивок?

Он тихо рассмеялся.

— Смотри, не запутайся в нитках, — усмехнулась я.

— Лучшую кровать в доме, значит, мне не уступят?

— Там спит твой сын. Энн сейчас в кровати Дика, там тоже можно место найти. Ну или в большой комнате, если там отца Джона не устроили.

— Тогда уж лучше здесь, — ответил он.

Чего-чего, а овчин в доме было полно, так что постель получилась довольно мягкой и уютной. Я принесла одеяло.

— Ну вот. Ложись и спи.

Он не ответил, я обернулась. Ой, блин… Да что у него за нюх такой на книги? А если учесть, что мы тут с дамами обычно читали… Ой, что сейчас будет…

— Кх-м… — пробормотал Дикон, — тысячи есть у Венеры забав, но проще и лучше, выгнувшись, полулежать телом на правом боку?

И не что-нибудь нашел, а сразу «Ars amatoria»**. И открыл на нужном месте. Хотя там, скорее всего, закладка была.

— Это Овидий, — сказала я, — поэт. Он еще в Древнем Риме жил. Давно, то есть…

— И ты такое читаешь? — у него еще и щеки порозовели. Да, там ведь есть и иллюстрации… Сундук поставлял все самое лучшее.

— Ну… почему только я, — проговорила я, думая, как бы отобрать у него завлекательную книжку, — мы тут шьем, а кто-нибудь вслух читает. Стихи, романы. А в этой книге есть советы, например — как прически делать. Давай сюда! Ты же видишь, что тут для женщин все, не для мужчин.

Он перелистнул страницу.

— Бейся, как парфский стрелок, вспять обращая коня?

— Отдай!

— Это какое-то пособие для распутства, — сказал он, глядя на меня, — что у вас тут творится?

— Ничего такого, — ответила я, ухватившись за книгу, — здесь, кроме меня, замужние женщины. Что они со своими мужьями в спальне делают, меня не касается. А стихи красивые. Отдай книгу, порвешь! Тебе точно не пригодится, раз считаешь распутством.

— А тебе?

Картинки эти… высокохудожественные.

— Я знаю, что это осуждается, — сказала я, — но почитать-то можно?

— Значит, в спальне у тебя трактаты по истории, — медленно проговорил он, — а здесь такое. Чтобы подальше от чужих глаз.

— А раз спрятано, то нечего рыться. А Овидия даже монахам читать можно. Если только не в пост.

— Значит и мне можно, — логично ответил он.

Возразить было нечего.

— Ладно, читай, что хочешь, а я пошла.

— Так просто и уйдешь?

— Дикон, — протянула я, — это непотребство и распутство.

Он приподнял бровь. Я закусила губу.

— Орать буду! — предупредила я.

— Ори! — согласился он, откладывая книгу. — Никогда бы не подумал, что найду у тебя такое.

— А ты много обо мне думал? Какая честь!

Он собственническим жестом обнял меня за талию. Ладони тут же переместились ниже.

— Посмотрел картинки и решил попробовать? — выдохнула я ему в губы. — Как не стыдно, милорд! И еще упрекаете меня.

— А ты только смотришь картинки? — спросил он.

— А почему ты спрашиваешь?

— Я знаю, что у тебя нет любовника, — ответил он, — это всегда видно, кого любит женщина.

— Откуда ты знаешь такие вещи?

— А ты думаешь, что я ненаблюдательный? При дворе такие не выживают. Меня столько раз пытались подловить.

— И ты думаешь, что раз у меня нет любовника, то я всегда готова с тобой?

— Нет. Но я могу сделать так, что ты сама захочешь быть со мной.

— Тиская меня за задницу?

Он тихо рассмеялся.

— У тебя ядовитый язычок, но такой сладкий…

— Ты все распробовал?

— Еще не совсем…

Я провела рукой по его щеке. Щетина уже чувствовалась, но не мешала. Дикон прикрыл глаза. Я запустила пальцы в его волосы.

— А ты не только кусаться умеешь, да? Ты умеешь ласкать?

Я показала зубы. Он резко выдохнул. Синие глаза широко распахнулись…

Надо заметить, что овчины действительно оказались очень удобными.

За завтраком все выглядели чинно и прилично. Вряд ли Энн не догадалась, с кем ее муж провел ночь, но она и виду не показала, что ее это как-то задевает. Характер!

Энн обсуждала с Пэнси масло для младенцев, мыло, шампунь и прочие средства ухода за собой. Ей очень понравилось то, что она обнаружила у нас. По ее словам то мыло, что привозили из Йорка, было хуже, а наше не уступало знаменитому итальянскому. Похоже, что Имельда и Пэнси неплохо заработают.

— Дикон, ты же можешь выдать разрешение на варку мыла? — спросила Энн. — В своих владениях? Или для этого нужно свидетельство от мастеров?

— Хорошо, — согласился он, — почему бы и нет? А гильдии Йорка здесь власти не имеют. Вы ведь не собираетесь торговать там?

— Нет, конечно, — ответила Пэнси, — мы и варим-то только для себя. Если хотите, можем что-то делать для вас. Я и духи могу приготовить, если нужно.

Дик проголодался и сейчас наверстывал упущенное. На отца он поглядывал исподлобья, но явной враждебности не выказывал. И то хлеб.

— Барбара, — обратилась Энн ко мне, — знаешь, это так странно. Отец Джон сказал, что ты вышла замуж в Миддлхэме, но я этого не помню. А ведь это случилось до того, как мы уехали, да? Ведь ты тогда пропала. Я у мамы спрашивала, но она тоже не помнит. И твоего мужа я не помню, хотя он же должен был приезжать в замок. Ну, чтобы ухаживать. И вообще…

Дикон внимательно смотрел на меня.

— Я вышла замуж в тот день, когда уехал Дикон, — ответила я, — помнишь, вы с Изабель еще ужасно расстроились из-за расторгнутых помолвок?

— Да, — сказала Энн, — это было обидно. Я помню этот день. Изабель так злилась. Отец уехал на охоту… Мама… мама была грустная… Но я не помню никакой свадьбы, Барбара. Как же так?

— Меня позвали в часовню, — сказала я, — там были только отец Джон, графиня и мой будущий муж. Нас сразу же обвенчали. И мы тут же уехали.

Мне ужасно не хотелось вспоминать об этом. Перед глазами снова встал поднимающийся труп.

— Да, — подтвердил отец Джон, который благополучно выспался и тоже с удовольствием завтракал, — я смутно помню, все-таки несколько лет прошло. Но состоялось только венчание, причем самое скромное. Мне, признаться, жаль было. Все-таки не стоит выдавать юных девушек за уродливых стариков. Супруги не должны испытывать друг к другу отвращения.

Говорить о том, что муженек не доковылял до супружеской кровати, я не стала. Пусть думают, что хотят. Непохоже, чтобы Энн мстила, любопытство выглядело совершенно искренним. Понятно, что она могла обсуждать меня с матерью.

Дикон искоса взглянул на меня. Представляет меня в постели с уродливым стариком или что-то заподозрил? Меня немного пугала его проницательность.

Со стороны могло показаться, что меня поймали на шашнях с гостем и выпнули замуж, чтобы прикрыть грех. Могла ли так думать Энн? Но Дикон точно знал, что кроме того раза ничего не было. Мы со Снейпом считали, что упырь как-то воздействовал на графиню и других обитателей замка, чтобы получить сильную жертву для своих целей. Было ли что-то еще?

— У Изабель тогда нога болела, — задумчиво проговорила Энн, — я еще удивилась, что за тобой не послали. Потом подумала, что ты уехала очень далеко, а ты все время была рядом.

Нет, это определенно не злорадство. Здесь что-то другое.

— Энн, — тихо сказала я, — скажи, а почему ты спрашиваешь? Выдали замуж и выдали. Элси, вон, тоже за старика выходить пришлось. Может быть, какая-то договоренность была. Сейчас-то это уже не важно.

Энн замялась, она явно не хотела раскрывать истинную причину своего любопытства. Странно…

— Скажи, Энн, — тихо проговорил Ричард, подметивший ее сомнения.

Она как-то беспомощно огляделась по сторонам.

— Мне старуха нагадала, — шепотом сказала Энн, — нет, я не просила ее гадать. Она сама. Схватила меня за руку и давай говорить. У меня до сих пор мороз по коже, как вспомню.

— Нагадала старуха? — переспросил Снейп. — Миледи, это может быть очень важно и даже опасно. Не зря говорят, что не стоит искушать судьбу. Вам могли внушить таким образом некие мысли, чтобы заставить поступить определенным способом. Расскажите, в чем там дело. Может быть, мы сможем помочь? Хотите, вам составят гороскоп? Все по науке со строгими расчетами.

— Внушать мысли? — переспросил Дикон.

— Да, милорд. Миледи, прошу вас, расскажите, как все было. Здесь ваших врагов нет.

Энн несколько раз кивнула.

— Я знаю, что врагов нет. Врагов не лечат. И единороги к вам пришли. Я… я тогда в Лондоне осталась. У сестры…

Она взглянула на мужа, закусила нижнюю губу, но, видимо, решилась и быстро заговорила.

— Мне все время говорили, что за Дикона не стоит выходить, что мне лучше уйти в монастырь. И… меня служанкой нарядили и на кухне спрятали.

— А мне сказали, что ты сбежала, лишь бы за меня замуж не выходить, — продолжил Ричард, — это тогда? Тебя и так пугали?

— А что сказала старуха? — спросила я, начиная подозревать, что нашим ноу-хау с пророчествами и предсказаниями кто-то воспользовался. Хоть и не с таким размахом, как мы.

Энн нахмурилась, вспоминая.

— «В отцовском доме смерть тебя ждет… — медленно начала она, — она и сына твоего заберет. Лишь в монастыре спасение придет. А не послушаешь, попадешь на зуб той, кто до тебя была, болотного упыря упокоила, своего сына родила. Упырь не смог и тебе не одолеть. А тебе — смерть!»

Ни фига себе! Челюсти отвались у всех присутствующих.

Первым пришел в себя Лавгуд.

— Миледи, — улыбнулся он своей усталой и какой-то потусторонней улыбкой, — вас действительно пугали. Хотите, мы все поклянемся, что никогда не желали зла ни вам, ни вашему малышу? И гороскоп мы составим. Самый надежный.

— Энн, — тихо спросила я, — было что-то еще? Да?

— Да, — она подняла на меня глаза, — когда ты дарила подарок нам на свадьбу, кто-то прошипел мне чуть ли не в ухо: «Вдова болотного упыря, вот она!» Я спросила потом у Бесси, она осталась в замке. Ты помнишь Бесси? Она у нас с Изабель нянькой была. Она и сказала, что лорда Маубентроя называли болотным упырем потому, что он двух жен уморил. На третью замахнулся, да не вышло, потому что у тебя Дар сильный.

Мы с Диконом переглянулись. Оба вспомнили ночной разговор о том, что Дика могли высечь, чтобы спровоцировать стихийный магический выброс.

Отец Джон перекрестился. Все последовали его примеру. Я решила брать дело в свои руки.

— Энн, — сказала я, — покойный лорд Маубентрой был старым, уродливым горбуном. Про его двух первых жен я узнала уже после его смерти — повитуха рассказала. Мне же он ничего плохого сделать не успел. Очень может быть, что он мучил своих первых жен. Есть такие люди, которым доставляют удовольствия чужие страдания. Думаю, что он и надо мной планировал издеваться. Но так получилось, что он выпил слишком много вина, оступился и упал. Ударился головой прямо об окованный железом угол сундука. Это многие знали, если кто-то бывал в наших местах, то вполне мог слышать. Дика я никому не показывала, но в тех словах, что ты передала, есть просто упоминание о сыне. А о нем знали. Твой отец — крестный Дика. Заметь, об оборотне, который напал на Дикона и рвался в Мортленд, тебе не сказали. Значит, тот человек, что тебя пугал, был в Лондоне и не знал, что тут у нас творится. Это было не гадание, тебя целенаправленно пугали. Сейчас этот человек в Миддлхэме, если еще не сбежал, когда все узнали про единорогов. И именно этот человек причинил боль Дику. Дикки, кто тебя бил, расскажи всем. Здесь все тебя любят, никто не желает тебе зла. Твой отец не знал, что с тобой сделали.

— И я не знала, — прошептала Энн, — ты хороший, Дик. Я бы ни за что не стала делать тебе больно.

Дик нахмурился.

— Давай, приятель, — сказала я, — рассказывай. Ты поругался с Джоном и?..

— Он сказал, что я вру, — начал Дик, — а я не врал, я сказал, что мы с Хагридом белочек и ежиков лечим. И барсучат. И птичек тоже. А Кэт сказала, что я задавака. И что папа меня не любит. А я сказал, что меня мама любит, вот. А Джон хотел меня ударить. Тогда я сказал, что дерутся только слабаки, которым нечего сказать. Мне так дядя Люц говорил. И ты, мама, тоже. И все.

Ох, детишки! И каждый врезал по больному. Дик болезненно переживал, что великолепный папа не принадлежит ему безраздельно, а Джон и Кэтрин лишились матери.

— А что было потом? — спросил Гарри. — Расскажи, Дик.

— Та женщина сказала, что мы плохие дети. А другой дядя взял меня за руку и увел. Я думал, что он будет говорить, что я плохо себя вел, но он задрал на мне одежду и начал бить. Так больно было. И тебя, мама, не было. Я стал кричать, чтобы ты пришла. А тебя все не было. И я побежал. К тебе… И я тебя нашел.

— Ты можешь узнать ту женщину? И того дядю? — спросила я.

— Эта женщина была с Джоном и Кэти, — ответил Дик, — а дядю я не видел. То есть, видел, но лица не видел. У него было так и так.

Дик ладошками прикрыл лицо. Повязка на лбу и что-то прикрывающее нижнюю часть лица.

У Дикона на щеках заходили желваки. Энн испуганно смотрела на Дика. Он встал со своего места и забрался ко мне на колени. Я обняла его и уткнулась носом в его макушку. От него так вкусно пахло.

— Мне кажется, что все это взаимосвязано, — сказала Луна, — надо действительно составить гороскопы и посмотреть. И на вас, милорд, тоже. Вы же видите, что все это крутится вокруг вас.

— Вокруг ваших женщин и детей, — заметил Драко.

Я замерла.

— Барбара, что? — спросил Снейп.

— Дикон, — тихо сказала я, — а отчего умерла мать Джона и Кэтрин? Ты сказал, что она внезапно умерла.

— Она заболела, — ответил Ричард, — мне сказали, что она простудилась, но болезнь все не проходила. И она умерла. Мне говорили, что к ней нельзя, что это заразно.

— Простуда? — удивилась Пэнси.

— Да уж, — сказал Гарри, — все вместе выглядит не очень хорошо. Женщина, с которой у вас связь, умирает неизвестно от чего. Миледи запугивают, а потом выясняется, что она больна. Малокровие ведь можно спровоцировать?

— Есть вещества, которые способны вызвать внутренние кровотечения, — ответил Снейп, — никто и не догадается, в чем дело. Хотя можно и обычными кровопусканиями злоупотребить.

— Мне пускали кровь, — ответила Энн, — несколько раз.

— Хорошо, что Барбара вспомнила про гранаты, — заметил Люциус, — а теперь и за нее взялись. Вам говорили, милорд, про одаренных детей? И что может случиться, если такому малышу причинить боль или сильно напугать?

— Да, Барбара сказала, — ответил Дикон, — ребенок может наказать обидчика.

— Ну вот, — продолжал Люциус, — смотрите сами. Женщина, к которой вы были привязаны, умирает. Раз вас к ней не пускали, там могло быть что-то, что могло навести на мысль о том, что ее отравили, например. Вашу невесту запугивают. Когда не получилось, то принимают другие меры. При малокровии у матери ребенок родился бы слабым. У него тоже была бы та же болезнь. Даже пережив роды, ваша жена до конца бы не поправилась. Барбару объявили бы ведьмой. Все. Никого не удивит смерть того, кто слаб и часто болеет. Похоже, что кому-то нужен член вашей семьи, милорд. Свободный и без законных наследников.

Мы с Энн смотрели друг на друга в полном шоке. Да, попали. Ричард напряженно размышлял. Отец Джон качал головой.

— Барбара не могла быть связана с упырем, — сказал он, — у тех, кто попал к упырю, детей быть не может, они меняются навсегда — холодные, безвольные. И метка на теле есть: черный след от зубов на внутренней стороне бедра. Я еще до рукоположения такое видел, меня с собой брали, когда упыря упокаивали. Бедная женщина потом в монастырь ушла. Я слышал, что вскоре умерла.

Меня передернуло. Вот, что рядом прошло. Мои маги уставились на меня с ужасом.

— Господи! — прошептала Нарцисса.

— Что? — моментально среагировал Ричард.

Я икнула.

— Барбара? — тихо спросила Энн. — Так упырь был?

— Спокойно! — моментально среагировал Драко. — Дик, иди на ручки! Сейчас с тобой Сириус поиграет. Саймон, Гермиона, где успокоительное?

— Был, — ответил Снейп, — самый настоящий. Сам его упокоил. Вот успокоительное. Барбара, столько лет прошло, ну что ты? Выпей и успокойся. Тебе же даже не снилось ничего, чего сейчас-то накрыло?

— Упыря просто так не убить, — вздохнул отец Джон, — даже если он ударился головой об угол сундука. Пресвятая Дева! Я же своими руками… Саймон, ты почему меня с собой не позвал? Ты же тогда в Мортленд сорвался как сумасшедший.

— Я не знал, что это именно упырь, — ответил Снейп, — но мне показалось странным, что Барбара просто исчезла, а до этого никому дела не было. И никто, кроме вас не помнил, куда ее увезли. Успел! Он уже вставал. Хорошо, рука не дрогнула.

Успокоительное подействовало.

— Спасибо, — поблагодарила я, — просто все вместе нахлынуло и вспомнилось.

— Вы говорили, что вы маги, — медленно проговорил Ричард, — могу ли я вам верить?

— Можем дать клятву, — ответил Люциус, — мы и так все связаны.

— Хорошо, я приму у вас клятву. Энн и Нэд пока останутся здесь, а я допрошу всех в замке. И мне нужна для этого помощь, чтобы определить: кто врет, а кто нет.

— Привози-ка сюда и остальных детей, — выдохнула я, — пусть с белочками и ежиками у Хагрида поиграют.

Испуганных детей привез Шелтон. Они некоторое время дичились, пугались Хагрида, но постепенно оттаяли. Дик чувствовал себя хозяином. Пока все было прилично.

Мы с Энн сидели поблизости с кружками эля. Нэд дрых в колыбельке, которую тоже вытащили на свежий воздух. Идиллия.

— Они их найдут, как думаешь? — спросила у меня Энн.

— Если не сбежали, — ответила я, — они могли сбежать сразу же, как стало известно про единорогов.

— Дикон догонит, — кивнула Энн, — я его таким никогда не видела. Он так разозлился! Слушай, а расскажи мне про оборотня.

— Дикон со своими людьми ехал из аббатства Болтон, — сказала я, — у них понесли лошади, и оборотень загнал их в болото. Кони утонули, а люди сумели добраться до нашего дома. Но Дикона оборотень достал. Он уже обращаться начал, когда Дик сумел убрать всю заразу из его ран. Понимаешь, этот оборотень… он любит обращать именно детей, про него такое слышали. Вот он и рвался к Дику, чтобы добраться до одаренного ребенка. У нас тут защита, просто так в дом не ворваться, а так и Дикон оказался бы зараженным, и защиту оборотень смог бы преодолеть. Одним ударом и отец, и сын. На другую ночь оборотень снова пришел, но его тут уже ждали. И покусанных им тоже нашли.

Энн поежилась.

— Я бы с ума от страха сошла, — сказала она, — упырь, оборотень.

— И тебя чуть не уморили, — добавила я.

— И меня, — кивнула она и снова отпила эля, — и Нэда. Тот человек правильно сказал: если бы мы были больные и слабые, то никто бы не удивился, если бы мы умерли. В любой момент. Кому же так Дикон нужен?

— Да кому угодно, — ответила я, — это же Дикон.

Мы немного помолчали.

— Энн, — спросила я, — ты на меня не злишься?

— Нет, — ответила она, — это хорошо, что есть ты. Твой сын поможет моему. Он чудесный. А ты не будешь от меня избавляться, ведь если хотела бы — давно сделала.

— А Дикон? — спросила, тихо офигевая от прагматизма ее светлости.

— Пусть лучше он будет наш с тобой, чем еще чей-нибудь, — ответила она. — Ты сильная, а я — нет, но вместе мы справимся.

Я бросила на нее косой взгляд.

— Что, правда, думала, что я тебе глаза выцарапаю? — усмехнулась Энн. — У мужчин всегда есть кто-то еще. Думаешь, я про своего отца не знаю? А уж про нашего короля я такого наслушалась, да и насмотрелась. Дикон не такой, но ему меня одной точно не хватит.

— А средний брат какой? — спросила я. — Я его только один раз видела.

— Джордж? — переспросила Энн. — Мне он не нравится. Он все время боится, что его обойдут, словно ребенок, который к сладостям рвется. Земли, титулы, корона — он все хочет. И злится, что не все ему, но сестру он любит. По-своему.

Я вздохнула. Ай да тихоня Энн! Хотя она в таком дерьме побывала из-за папочкиных амбиций, что можно и не удивляться. Тут пойдешь на уступки, лишь бы все не потерять. Пара они с Диконом, это точно. А я, дура наивная, не между ними попала, а к ним. Оба попользуются. Кишка у меня тонка против них. А что делать? Моим мнением тут не интересуются.

Ребятня с открытыми ртами слушала рассказы Хагрида о единорогах. Он, что показательно, когда здорово увлекался, переставал мекать, бекать и экать.

— Так вот, ребятки, — слышно было и нам, — единорог — самое светлое и чистое существо, и кто убьет его, тот навсегда будет проклят.

— А где они живут? — интересовалась Кэтрин. — Откуда они пришли?

— Они живут в лесу, — объяснял Хагрид, — только не в обычном, а в волшебном. Оттуда пришли, туда и вернулись.

— А еще придут? — спросил Джон.

— Кто же знает. Они сами решают, когда и к кому приходить.

— Странное здесь место, — сказала Энн, — я думала, что на болотах мрачно.

— Болота дальше, — ответила я, — вот там местами жутковато. Если хочешь, можно попросить Гарри, Драко и Луну, чтобы проводили. Они там охотятся. И бабушка Невилла тоже. А он там травы собирает.

— Это тот, кто строит нам теплицу? — уточнила Энн. — Никогда не думала, что все это так сложно.

— Это целое искусство, — пояснила я.

Мужчины вернулись к вечеру. Как и следовало ожидать, тот, кто выпорол Дика, успел удрать, но удалось «взять за жабры» няньку Джона и Кэтрин. Ей не нравился чрезмерно самостоятельный и языкастый Дик, и она легко согласилась передать его для наказания некоему человеку, который назвался Майклом. Этот Майкл уверил ее, что от мальчишки сам герцог избавится, стоит только показать ему, что в ребенке живет злой дух. А нечистая сила обязательно проявит себя, если сбрызнуть розги святой водой и прочитать перед поркой молитву.

Дурищу саму нещадно выпороли и посадили в подвал. Пока больше никого не нашли. Энн тут же засобиралась домой.

— Приезжайте в гости, — сказала я Джону и Кэтрин, — у нас вон сколько интересного.

— А почему сова белая? — спросила у Гарри Кэтрин.

— Потому что такие совы живут далеко-далеко на севере, — ответил Гарри, — там все время зима и никогда не бывает лета. И все время снег. Вот потому она и белая — чтобы ее не было видно, когда она охотится. Но Хэдвиг подружилась со мной, поэтому теперь живет у нас.

— Я тоже хочу сову!

— Ты же не будешь ее мучить? А если сумеешь подружиться с птицей, то и она тебя полюбит. Приезжай в гости к Дику, и Хагрид поможет тебе подружиться с совой. И с другими зверюшками.

— На зверюшек охотятся, — сказал Джон.

— Да, — кивнул Гарри, — но убивать просто так плохо. Ты же не будешь стрелять в красивую птичку только для забавы?

— Нет, — задумался мальчик, — я посажу ее в клетку, чтобы она мне пела.

— Не все птицы поют в клетках, Джон, — сказала я, — на воле, в лесу или в поле им намного лучше. И поют они веселее.

Наконец мы распрощались.

Я попросила у Снейпа зелье сна без сновидений.

— Что, — хмыкнул тот, — разделили супружеские обязанности? Корона ей, а тяготы тебе?

— Я вряд ли смогу до конца их понять, — пробормотала я, — менталитет страшная штука.

— То ли еще будет, — хмыкнул Снейп, но флакончик выдал.

Я просто не хотела обо всем этом думать. Слишком много информации, пусть уляжется сама собой, потом попробую ее хоть как-то систематизировать. И вообще, имею право хоть немного отключиться.

Утром все снова навалилось, обязанности никуда не делись, так что я самым банальным образом сбежала из дома. Ну как, не насовсем, конечно. Я дошла до того места, где заканчивался лес, перебралась через речку и взобралась на холм.

Отсюда открывался замечательный вид на луга и другие холмы. Виден был и Миддлхэм. Тут находился древний дольмен. Он почти врос в землю, так что влезть на него не составило труда. Я содрала с головы ненавистное покрывало и подставила лицо и шею ветру и солнцу. Господи, как хорошо! И никого вокруг. Как же давно я просто так не выходила из дому. Всегда только по делу.

— Отдыхаешь? — послышался голос черта.

— Не ломай кайф, а? — попросила я.

Он рассмеялся.

— Иногда можно и отдохнуть. Сколько ты уже пашешь, не разгибая спины? Десять лет? Приличный стаж.

— Я не понимаю, что происходит, — пожаловалась я, — все эти качели — то вверх, то вниз. То Энн пытаются убить, то на Дика напали. Я понимаю, что не в сказку попала, но все равно как-то слишком. Скажи хоть — это местные гадят или тоже пришлые?

— В основном местные, — ответил черт, — но и пришлые тоже включились в игру. Скучно не будет.

— Вот уж в чем не сомневаюсь.

Он хихикнул.

— О, твой Дикон мчится. Слышишь? Интересно, заметит или нет? Заметил. Хотя тебя издалека видно.

— Главное, чтобы тебя не было видно.

— Обижаешь! — хихикнул черт, растворяясь в воздухе.

Теперь я отчетливо слышала топот копыт, но даже не повернула голову. Я смотрела в ту сторону, где должен был находиться Йорк.

— Барбара! — крикнули снизу. — Это ты? Что ты там делаешь?

— Сижу! — крикнула я в ответ.

— Спускайся вниз!

— Не хочу!

Разумеется, такое странное поведение без внимания не оставили. Вскоре Дикон поднялся ко мне.

— Ты что здесь делаешь? — удивленно спросил он. — Разве можно ходить одной? Или у тебя лошадь сбежала?

— Это я сбежала, — честно ответила я, — я устала. Они все время что-то от меня хотят. Я решила отдохнуть. А ты что-то хотел?

— Я завтра уезжаю в Йорк, — сказал он, — хотел попрощаться. Подожди, ты действительно убежала из Мортленда?

Его лицо находилось примерно на уровне моих колен, и я получала колоссальное удовольствие, глядя на него сверху вниз.

— А тебе никогда не хотелось убежать? — спросила я. — Ото всех? Сидеть где-нибудь в одиночестве, ни о чем не думать? И пусть весь мир подождет…

— Нет, — удивился он, — никогда.

Я поболтала ногами в воздухе.

— Ну и зря!

Он протянул мне руки.

— Спускайся! Тут столько всего происходит, убийцы бродят, а ты сидишь на вершине холма и…

Я взглянула вниз, чтобы выбрать удобное место для приземления. Мне показалось или там что-то блеснуло?

— Что это там? — спросила я и спрыгнула на землю.

— Где? — спросил Дикон.

— Да вот же, вот!

В моей руке оказался тяжелый желтоватый кругляш.

— Ты потерял? Это же монета. Ого!

— Монета? Какая монета?

-Смотри! — я ткнула пальцем в полустершийся профиль в лавровом венке. — Это же римская монета. Ауреус!

Он, по-моему, ничего не понял, а я уже вытащила небольшой нож, который всегда носила на поясе и содрала первый кусок дерна.

— Ты что делаешь?!

— Или помогай, или не мешай!

Земля была довольно мягкой, так что я копала, как ошалевший терьер. Вскоре под ножом что-то звякнуло. Я издала воинственный клич, разложила на траве покрывало, бережно окопала ножом древний треснувший горшок и очень осторожно переместила его на ткань. Горшок тут же развалился.

— Да что это… — начал Дикон, который, похоже, уже собирался вязать меня и окунать в воду, и замолчал. Зрелище рассыпавшихся по покрывалу золотых монет, колец и нескольких застежек-фибул завораживало. Впрочем, золота было немного, но я не сомневалась, что черные кругляшки были серебряными монетами. Опять черт прикалывается?

— Что это? — спросил Дикон.

— Клад, — ответила я, — представляешь, я клад нашла! Настоящий древний клад! Вот это да! Надо как следует рассмотреть. Если это римские монеты, то это же настоящее сокровище!

— А там еще есть? — заинтересовался Дикон. Он опустился на колени рядом со мной и горящими глазами рассматривал мою находку.

Я потыкала ножом в землю.

— Больше нет. Знаешь, монета могла выпасть, еще когда горшок закапывали. А наверх ее могли черви вытолкнуть или землеройки. Надо отнести к нам, отмыть, отчистить и посмотреть, что за монеты. Тогда примерно узнаем, когда его зарыли.

Я замотала находку в свое покрывало, ну хоть какая-то польза от этой тряпки. Мы спустились с холма к реке, я отмыла руки, а Дикон подозвал своего коня.

— Садись, — сказал он.

— А ты?

Он фыркнул, вскочил в седло и протянул мне руки, помогая забраться на лошадь впереди себя.

— Ты же не отберешь у меня мой клад? — спросила я, заглянув ему в лицо.

Он усмехнулся.

— Я думал, ты будешь страдать в разлуке, а ты…

— Страдать? — переспросила я. — Я же не знатная дама, мне не положено.

Конь медленно двинулся вперед, переходя речку вброд. Я положила голову на плечо Дикону.

— Ну, если ты очень хорошо попросишь, то я немного пострадаю. Даже поплакать могу. И вышить тебе рубаху. Тебе белого вепря вышить или белую розу?

Он расхохотался и пришпорил коня, тот помчался галопом. Я прижимала к груди свою находку, ветер бил мне в лицо, а жизнь была прекрасна.

* Обещанные — дети, которых с рождения, а иногда и до обрекали на постриг в монастыре. В настоящее время эта практика запрещена.

** — "Искусство любви". Дальше Барбара немного лукавит, часть "для мальчиков" там тоже есть.

Вообще-то, поездка верхом таким образом — процесс довольно-таки стимулирующий, ведь дама сидит на коленях у того, кто правит лошадью, плюс он ее обнимает. Ну и движения коня тоже способствуют. Мне даже очень неприличные китайские картинки из серии «игры кочевников» вспомнились. Или там «северные варвары» были?

Но ехать было недалеко, так что до Мортленда мы добрались без приключений.

Там меня, разумеется, давно потеряли, собирались на поиски. И даже хотели использовать для этой цели Блэка в анимагической форме. Пришлось выслушать нотацию на тему безответственности такого поведения, к которой еще и Дикон подключился, но общее внимание довольно быстро переключилось на клад.

— Колечки никто не примерял? — поинтересовался Снейп. — А то мало ли.

— Нет, — ответила я, — знаю об опасности.

— Это может быть опасно? — заинтересовался Ричард.

— Драгоценности часто служат оберегами, — ответил ему Люциус, — но могут быть зачарованы и на смерть. Или на другие весьма неприятные вещи. Думаю, что вот эта фибула должна была защищать своего владельца от сглаза. Даже странно, что ее спрятали. Кольца же обычные. А, нет, вот на этом явно что-то есть.

— Да это же защита от неверности, — усмехнулась Нарцисса, — чтобы муж или жених на сторону не смотрел. Кольцо, судя по размеру, мужское.

— А как отличить проклятую драгоценность? — тут же спросил Дикон.

— Точно что-то сказать может лишь маг, — ответил Люциус, — но обычно к такой вещи тянет. Она кажется удивительно привлекательной, ее хочется взять в руки, любоваться, примерить. С ней не хочется расставаться. Ну, и если вещь не новая, то за ней может тянуться «хвост». Ее владельцы могли неожиданно умирать, сходить с ума, начинать предаваться порокам, растрачивать состояние. Женщины становятся бесплодными или внезапно начинают распутничать, теряют красоту. Причем часто, даже если о свойствах такой драгоценности догадываются, от нее очень редко избавляются. Проклятие притягивает жертву.

Луна обрабатывала монеты зельем, принесенным из лаборатории, и скоро они заблестели.

— Проще всего заговорить опалы и жемчуг, — продолжал Люциус, — но проклятым может оказаться даже алмаз. Тут все дело в огранке и во внутренних дефектах камня. Это целая наука, милорд.

Дикон кивнул. Я бережно взяла ту фибулу, что защищала от сглаза. Древний знак солнца окружала змейка с изумрудными глазками.

— Это больше похоже на изделие местных мастеров, — улыбнулся мне Лавгуд, — но римское влияние чувствуется. Красивая вещь. Хотел бы я знать, кто все это спрятал.

— Каждый найденный клад — свидетель трагедии, — вздохнула я, — ведь если тот, кто его закопал, за ним не вернулся, значит, с ним случилось что-то плохое.

— Так и есть, — кивнул Ксенофилиус.

— Монеты ценны больше всего своей древностью, — продолжал объяснять Люциус, — это не чистое золото и серебро. А вот украшения точно не подделка.

— А разбогатеть-то и не удалось, — хмыкнул Драко, — клад принадлежит владельцу земли. Где нашла-то?

Я тяжело вздохнула, но и так было понятно, что отдавать сокровища придется. И Драко был прав, что сам заговорил о правах Ричарда.

— На холме за речкой.

— Точно не общинная, — сказал Драко, — и не наша.

— Ну вот, — проворчала я, — только обрадовалась. Эх, надо было ничего не говорить, а потом втихаря выкопать.

Все рассмеялись. Впрочем, Ричард оставил нам часть монет и отложил для меня кольцо. Снова с рубином. Камень страсти.

— Я привезу тебе красивых тканей из Йорка, — сказал он, когда мы поднялись в мою комнату, — не отказывайся. У тебя ведь тут тоже свой двор.

— Мои дамы понимают в этом больше, чем я, — усмехнулась я, — послушай, пообещай мне одну вещь. Носи эту застежку, что защищает от сглаза.

— Хорошо, — согласился он, — а кольцо от неверности?

— Это к Энн! — рассмеялась я.

— А ты? — спросил он. — Ты бы надела мне такое?

— Ни тебе, ни кому другому, — ответила я, — хотя и есть соблазн. Но чувства чарами не удержишь. Насильственно привязанный человек и сам счастлив не будет, и другому счастья не принесет.

Он замер.

— А я бы надел тебе такое кольцо, — сказал он, — и не дал бы снять.

— Даже если бы мне было плохо и больно? — спросила я. — Ты бы смотрел на это и пользовался?

— Я тебя не отпущу, — просто сказал он. И это прозвучало как приговор, тот самый, который окончательный и обжалованию не подлежит.

«Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные; она пламень весьма сильный»*, — вспомнилось мне. И стало страшно.

— Пока некоторые безответственные личности шлялись по окрестностям, а потом охмуряли сюзерена, — начал Драко, когда мы поздно вечером собрались в солярии, — другие трудолюбиво составляли гороскопы. Можешь полюбопытствовать.

— Подожди, — сказала я, — пока я окрестностями с холма любовалась, меня наш куратор навестил. По его словам, пока в основном против нас действуют местные волшебники, но подключились и пришлые. Правда, как всегда, никакой конкретики.

— Я подозревал, что тебя выманили, — кивнул Снейп, — да и клад этот явно не просто так появился. Оберег ясно для кого, а колечко — чтобы вас с герцогиней спровоцировать. Сама уже отказалась?

— Да, — ответила я, — но это мое дело.

— Ну, конечно, твое. Итак, гороскопы. Эдвард Миддлхэмский очень тесно связан, что с нашим Диком, что с Джоном. Он — мозг, Дик — душа, Джон — сила. Их связывает знак солнца.

— Три солнца Йорков? — переспросила я. — Не только победа на Мортимер Кросс**, но и дети Ричарда? Невероятно!

— Ричарду тогда мало лет было, его могли и в расчет не принять, — заметил Люциус, — разве что потом, когда братьев трое осталось. Вот почему все вокруг него крутится. А что касается пришлых магов… Проверю-ка я свои маячки.

Я потерла виски. Жутковато оказаться довольно значимой фигурой в такой игре.

— Все-таки упырь был сам по себе, — проговорила я, — а за Дикона взялись, когда что-то пошло не так… Допустим, что расчеты делались. Тьфу ты, ладно, начну сначала. Логично, что в самом начале в фокусе оказался старший брат — Эдвард, поэтому именно с ним оказывается связана дочь Жакетты, о которой все знают, что она ведьма. Именно поэтому ему и впихнули не кого-то из сестер, а ту, что уже доказала свою фертильность. Итог — двое сыновей.

— Согласен, — сказал Люциус, — там все и крутилось. У нас была дополнительная информация, раз. А два, при наличии двух старших братьев и их детей, шансы Ричарда на трон не так уж и очевидны. Королева рожает дочерей, а сын у нее появляется в 1470 году. Понятно, что на ребенка тут же составляют гороскоп. И оказывается, что все мимо. Интересно, когда точно умерла мать Джона и Кэтрин? Но это сейчас не так важно, могли и просто территорию вокруг перспективного жениха зачищать.

— Джорджа, скорее всего, не рассматривали, как достойный вариант, — заметил Драко, — он уж очень своеобразная личность. И тут в фокусе оказывается младший брат. Сильный, харизматичный, без закидонов, как у среднего. Если на Джона тогда делали гороскоп, то могли найти указания на то, что он больше подходит на роль одного из Солнц. Странно, что вначале вообще бастардов не учитывали, конечно. Так… Ричард начинает добиваться Энн, а его с цели не собьешь и не остановишь. Энн попугали, а потом решили ослабить. То есть, опять больше работы на перспективу. Конечно, мы можем только предполагать, там еще какие-то нюансы вполне вероятны. И тут внезапно выясняется, что у Ричарда еще и третий сын есть. Да еще какой!

— То есть, теперь все трое детей в опасности? — поежилась Пэнси.

— Да, опасность нешуточная, — согласился Снейп.

— Я думаю, что игры вокруг Энн — это Жакетта, — сказала я, — она еще может рассчитывать, что у ее дочери все получится. Да и действует она, как мне кажется, не так жестко. Не знаю, с кем связать нападение на Дика. Хотя история с гадалкой больше похожа на то, как кто-то разгадал, что явление «баньши» было постановкой. А любительница натягивать сову на глобус, подстраивая под себя всякие пророчества, мнимые и реальные, это точно Маргарет Бьюфорт. Одна история с крещением сына чего стоит. Такая может и против реальных пророчеств и гороскопов попереть. Потому что раз сама в эти игры играет, то и других в этом подозревает. А она своим сыном, похоже, одержима.

Проверка маячка на Генри Тюдоре показала, что его пытались снять.

— Ну, Барбара, готовься, — хмыкнул Драко, — быть тебе пугалом в очередной раз. Хорошо, что Ричард в Йорк уехал, а то бы заехал на огонек с ночевкой, а тут мы со своими ритуалами.

— Что делать-то надо? — спросила я, смирившись с ролью персонального тюдоровского пугала.

— Будем действовать по обстоятельствам, — сказал Люциус.

И я пошла готовиться.

— Барбара, — заглянула ко мне Гермиона, — извини, конечно, но… В общем, я не собираюсь тебе ничего такого говорить, тут действительно все очень серьезно, но как ты с этим справляешься? Я бы не смогла. Я вижу, что Ричард тебе нравится. Он действительно может нравиться. Но это чудовищное отношение… Я вспомнила, что Саймон сказал про гранаты, и что ему не по себе стало от того, как Ричард на тебя смотрел. И тоже решила посмотреть. Он же постоянно держит тебя в поле своего зрения. Как хищник какой-то. Жену он тоже, кстати, контролирует, но не так как тебя. Ну, ей от него никуда не деться. Отношение к детям тоже жутковатое. И к нам он сразу же отнесся, как полезным людям, моментально начал командовать.

— А ты что хотела? — спросила я. — Он с этим родился и вырос. Ему и в голову прийти не может иное отношение к людям. Нам всем повезло, что он достаточно справедлив и не мстителен. И он действительно хищник.

Гермиона кивнула.

— Извини, я думала, что он жену обманывает, но от нее тоже жутко делается.

— Энн считает, что мой сын полезен ее сыну, — ответила я, — и что я достаточно сильна, чтобы помочь ей. К тому же она хорошо меня знает и не боится, что я сделаю что-нибудь плохое ей или ребенку. Она мне все это сама озвучила. Послушай, я понимаю, что с точки зрения XXI века — это все плохо и неправильно, но мы в XV попали. И Энн, и Ричард просто не поймут, если им начать объяснять про феминизм, права человека и толерантность. Он и так в шоке был, когда я сказала, что не хочу замуж и пояснила почему.

— Да, я понимаю, — тихо проговорила Гермиона, — и знаешь… В общем, я рада, что это не мне досталось. Удачи тебе!

— Спасибо, — ответила я, — и тебе удачи.

Ну вот, прогресс, по крайней мере, не будет пытаться читать мне нотаций. И хорошо, что понимает, что ей от Дикона стоит держаться подальше. Не в том плане, что она могла бы попытаться занять мое место. Ей оно не нужно. Просто партизанской борьбы не будет, и то хлеб. Пусть сидит со Снейпом в подвале, им там хорошо и уютно среди котлов, ингредиентов и свитков с записями.

Я прислушалась к себе. Начала ли я сдаваться на милость победителя? Какие-то его условия принять будет нужно, ни к чему уж очень шокировать окружающих. Платья из дорогих тканей любовнице герцога положены по статусу. И при дворе в Миддлхэме появляться придется. Надо же, он считает моих дам моим двором… Хотя ясно, что они не прислуга. Меня пугала публичность связи.

В этом весь Ричард, его не переделаешь — максимальная открытость и честность. Он признал всех своих детей и не собирается прятать свою женщину.

Я подошла к окну. Я прижилась в Мортленде и особых перемен мне не хочется. Значит, их будет по минимуму. Дорогая одежда для поездок в Миддлхэм и то, к чему я привыкла здесь. Не откажусь от тренировок, буду по-прежнему принимать и посещать больных, шить, прясть и читать римских авторов. У меня еще Иосиф Флавий не охвачен. Как там сказано в далеком будущем?..

— Пусть я погиб под Ахероном, пусть кровь моя досталась псам,

Орел шестого легиона, орел шестого легиона

Все так же рвется к небесам…

Но пора было переодеваться в баньши, а потом и гримироваться.

Как оказалось, если кого-то уже находили таким ритуалом, то повторная настройка не нужна. В первый раз расчеты были намного сложнее, теперь же Генри Тюдора легко и быстро нашли по маячку. Насколько я поняла, меня перенесло в монастырскую приемную. Два мужика куда-то тащили тихонько поскуливающего подростка, третий оглядывался по сторонам. У него в руках была волшебная палочка.

— Экспеллиармус! — услышала я и заорала дурниной.

— Куда?! Сердце вырву!

И протянула руки-лапы к Тюдору. Тот заверещал и отключился. Испуганные моим эффектным появлением мужики уронили свою ношу и бросились наутек. Лишенный волшебной палочки маг отпрянул.

— Инкарцеро! — это работал Люциус. — Акцио, палочка! Бомбарда! Басти, ты не на ту розочку поставил.

Связанный маг икнул.

— Палишься, Люц! — проворчал Снейп.

— До чего докатились Лестранжи, — не успокаивался Люциус, — нанялись к маггле. Фу, какой позор! Еще и на трон маггла тащат. Тебе этот обоссавшийся недоносок нравится, что ли? Так он скотина неблагодарная, если ты, конечно, хоть немного историю знаешь.

— Люц, верни палочку! — пришел в себя маг.

При этом он почему-то обращался ко мне.

— Не-а, — ответил Малфой-старший, — ты плохо себя ведешь, я разочарован.

— Я тебя найду!

Я гнусно захихикала, и меня втянуло обратно.

— Никогда бы не подумала, что мы похожи, — пробормотала я, снимая парик.

— А вот и следующий проход нашелся, — покрутил головой Снейп. — Даже жалко, что мы не можем перетащить к себе что-то одушевленное, но и так неплохо получилось. Там уже народ сбегался, я слышал.

— Что будем делать? — задала вопрос по существу Нарцисса.

— Думать, — улыбнулся ей муж.

Думать подрядилось старшее поколение, нас же погнали заниматься обычными делами. Драко, вооружившись лопатой, попытался было организовать очередные раскопки, но скоро вернулся.

— Копают уже, — с обидой сказал он, — причем герцог тоже там и никуда не уехал. Обманул! Барбара, тебе срочно нужно отнять его от груди.

— Да просто передумал, — сказал Невилл, отбирая лопату у Драко, — решил, что там еще чего интересное может быть. Не должен же он нам отчитываться.

— Обидно же! — вздохнул Драко. — Я, может, гладиус найти хотел.

— Сразу тебе и гладиус, — показала я ему язык, — они же дорогие были. Да и крепость в Йорке, а там тебе копать точно не дадут.

— Дуй на Адрианов вал, — предложил Гарри, — шотландцы тебе обрадуются.

— Не, — сказала я, — чтобы с гарантией, надо двинуть через Канал и направо — в Тевтобургский лес, — и, картинно приложив правую руку ко лбу, а левую — к сердцу, простонала: — Quintili Vare, legiones redde!* * *

— Злыдня! — парировал Драко. — Я тебе припомню! Начитаются всякие Тацитов со Светониями, а потом глумятся.

В конце концов было решено поиграть в гладиаторов. То ли у нас коллективно начала ехать крыша, то ли как и у меня сработала реакция на рутину. Ну, иногда и подурачиться надо. Короче, Драко замотал в простыни Луну, Невилла, Сириуса и ничего не понимающего Шелтона и обозвал их римскими патрициями и патрицианками. Потом мы вспомнили, что на гладиаторских играх всегда присутствовали весталки. Решили ограничиться одной. Покрывало досталось Гарри. Дик стал императором. Его посадили на плечи к Хагриду, тоже замотали в полотно, а на голову нацепили венок. Сам себя Драко назначил ланистой, а нас с Пэнси — ретиарием и секутором. Мне достался кусок рыболовной сети и настоящая острога, на острые концы которой прикрепили куски дерева, чтобы в самом деле не поранить кого-нибудь. А Пэнси взяла самый короткий и тупой меч и крышку от бочки. Ей еще и котелок на голову надели.

Сначала мы втроем несколько раз продефилировали по полянке, вскидывая руки и завывая:

— Ave, Caesar, Imperator, morituri te salutant!* * *

А потом началась собственно развлекалово. Мы с Пэнси сперва честно пытались изобразить что-то гладиаторское, но прыгающий вокруг нас Драко так достал советами, что мы переключились на него. Он сперва бегал от нас по полянке, потом мы загнали его в угол, и я сумела подсечь его под коленки.

— Ага! — вопила Пэнси. — Попался, гадкий римлянин! Сейчас мы тебя!

И тыкала его мечом в зад.

— Я римский гражданин! — вопил Драко. — Спасите меня от этих варварок! Поттер, ты хреновая весталка! Останови их!

— Раз я хреновая весталка, то и тебе хрен! Мочи его, девчонки!

— Граждане Рима! Цезарь! Не допустите произвола! Спасите!

— Хлеба и зрелищ! — крикнула Луна.

А Сириус кровожадно провел себе большим пальцем по горлу и опустил его вниз. Дик тут же скопировал его жест.

— О, горе мне! — завыл Драко. — Прощайте все! Паду я на арене и обагрю песок своей кровью! И никто не оплачет меня!

Зрители дружно захлопали. Драко картинно упал на землю, а мы с Пэнси изобразили, что тыкаем в него острогой и мечом.

— Ты пришел играть? — вдруг крикнул Дик, выбиваясь из роли.

Да, его светлость в нашем «римском» антураже смотрелся несколько чужеродно.

— Я хотел за вами послать, — сказал он, спрыгивая с коня, — я не поехал в Йорк, потому что мне донесли, что холм раскапывают. А мне доложили, что отсюда дикие крики доносятся. Вы что тут делаете?

— Играем, — ответила я, — в гладиаторов. Это в Древнем Риме такое было. То есть, не такое, там настоящие бойцы сражались. А мы… просто.

— Я — император, — сказал Дик, — Гарри — весталка. А мама и Пэнси — гладиаторы.

Он старательно выговаривал новые для себя слова. Ричард с интересом осмотрел нашу амуницию.

— Я читал об этих играх, — сказал он, — но все равно не понял, что вы делали.

— Ретиарий вооружен сетью и трезубцем, — начал пояснять Драко, — он более легкий и мобильный. Там еще должна быть защита для руки и плеча, но у нас нету такой. Задача ретиария — опутать сетью секутора, сбить его с ног. А у секутора более тяжелое вооружение, он должен не дать себя поймать. Это только одна из разновидностей таких игр. Там и с дикими зверями боролись, и настоящие сражения разыгрывали.

— Ретиарий может пытаться набросить сеть, — пояснила я, — ею можно подсечь снизу, она тяжелая была. Трезубцем можно наносить разные удары. Можно отвести и блокировать меч, метнуть тоже можно. Я неопытный боец, но это интересно, надо будет попробовать. Но это ненастоящий бой, а зрелище. Хотя для участников оно вполне могло закончиться смертью, если зрителям не понравится.

— А ты можешь показать? — спросил он.

— Да мы просто пытались хоть как-то разобраться, — ответила я, — движения я только представляю. Да и левой рукой не очень получается.

Пэнси с хитрющей улыбкой протянула Дикону меч. Убью…

Он покрутил кистью, приноравливаясь к слишком короткому мечу.

— У римлян были гладиусы, — пояснила я, делая обманный выпад острогой.

Дикон моментально среагировал, выставив вперед меч. Я захватила лезвие зубцами, отводя меч в сторону, и попыталась набросить сеть сверху. Мой противник ловко высвободил меч и отскочил в сторону.

— Ты намного сильнее и опытнее меня, — сказала я, — да и я не ретиарий.

Дикон отложил меч и сбросил свой роскошный камзол. Я хмыкнула.

Обманный выпад, еще один. Уйти с линии атаки. Выпад острогой вперед, а сетью по ногам.

Он ловко перепрыгнул сеть и изобразил режущий удар. Именно, что изобразил, мне бы и удара тупым мечом хватило для серьезной травмы, но успела увернуться, присев. Еще одна подсечка. Дикон хищно ухмыльнулся. Я успела отбить меч острогой и все-таки набросила на него сеть. А он оттолкнул ее в последний момент. Но я удержала сеть и ушла от удара. Несколько секунд мы смотрели в глаза друг друга, а потом я резко прыгнула вперед, но он отбил острогу, а сеть только скользнула по его плечам.

— Меч настоящий, — сказал Драко, — а снаряжения для ретиария у нас нет.

— Это очень необычно, — проговорил Дикон.

Я отсалютовала острогой.

— А кто победил? — спросил Дик.

— Думаю, что если бы милорд не щадил меня, то я была не только побеждена, но и убита, — ответила я.

Дикон не ответил и воткнул меч в землю. Ну и ладно.

— Ты заметила? — спросил он после паузы.

— Что ты не ударил в полную силу? — спросила я. — Конечно. Я всего лишь учусь, чтобы иметь хоть какую-то возможность постоять за себя. И мне это нравится. А ты воин.

На поляну влетел гонец.

— Милорд! — раздался вопль. — Нашли!

Всех прямо-таки подбросило.

— Что нашли? — тут же спросил Дикон.

— Там…

— Могилу разрыли? — предположила я, увидев выражение лица гонца.

Он замотал головой. И то хлеб. Нам тут только гробокопательства не хватало.

— Кости там есть, — наконец ответил гонец, — но не могила. И еще что-то.

Дикону тут же подали его камзол, мы с Пэнси метнулись в дом за платьями и покрывалами, чтобы спрятать штаны и прикрыть волосы. Остальные в темпе разматывали свои «римские» одеяния.

— Дик, оставайся с Хагридом! — крикнула я.

Меня без церемоний подхватили в седло. Остальным пришлось пробежаться, но тут недалеко.

Как оказалось, копали не только наверху, где я нашла горшок, но и сбоку, обнаружив место, где осыпалась почва. Там и нашли то, на что теперь смотрели с ужасом. Скрюченная черная мумия, у ног которой виднелось что-то, слабо поблескивающее в лучах солнца.

Дикон отодвинул меня за спину и перекрестился, я последовала его примеру.

— А почему он черный? — шепотом спросила я.

— Это от удара молнией, — ответил Сириус, который явно пробежал большую часть пути в собачьем образе, — я такое как-то видел.

— Видел? — переспросила я.

— В одного человека ударила молния во время грозы, — стал рассказывать Сириус, — он весь обуглился.

Его все внимательно слушали.

— А почему он под землей оказался? — спросил запыхавшийся Гарри.

— Смотри, — у Драко, который прибежал с ним ноздря в ноздрю, загорелись глаза, — здесь могло быть углубление, в котором он хотел переждать грозу. Прикрылся чем-нибудь сверху, а с боков его закрывало. А тут в него молния раз! А если был очень сильный ливень, то сверху могла насыпаться земля. Или от удара часть вниз опустилась. И все. У него же там что-то металлическое? Металл молнию может притянуть.

Похоже, что выдохнули все присутствующие. Такое объяснение несколько убавило жути от страшной находки.

— Надо его похоронить, — сказал Дикон, — пошлите за священником.

Покойника извлекли из его могилы и отложили в сторону. Раз ничего мистического в его смерти не было, то чего бояться-то. Теперь занялись металлом. На свет появилось несколько золотых сосудов, которые ни с чем нельзя было спутать.

— Так это ж из церкви! — обалдел один из копателей. — Чаша для причастия. Этот, как его, потир. И еще вот…

— Церковь ограбил, видать, — загомонили вокруг, — вот почему его молнией убило! Святотатство!

Наш старый знакомый — священник из деревни Кэмптон — качал головой.

— Но откуда это? — спросила я. — Он же не в деревне какой-нибудь церковь ограбил? Золото же! А если бы аббатство ограбили или у кого из замка украли, то вся округа бы знала.

— Я ничего не слышал об ограблении храма, — нахмурился Дикон, — значит, он пришел издалека.

— Монета, милорд! — крикнули из ямы. — Тоже золото!

— Не английская! — заметил Ричард, рассматривая золотой кругляш.

— Французская? — предположил Драко. — Можно взглянуть? Точно, французская! При Филиппе IV чеканили, который Красивый.

— Это который король-то? — заинтересовался священник.

— Так он лет двести назад жил, — вспомнила я, — или даже раньше.

— Думаешь, этот вор с тех времен тут лежит? — удивился Гарри.

— Да вряд ли, — не согласился Драко, вернув монету Дикону, — такую ценную монету просто хранить могли, а может она и не этого вора. Мало ли, кто и что тут мог прятать. Или потерять, кстати.

— Давай в аббатство, — кивнул одному из своих людей Дикон, — если какие-то записи и есть, то только там.

На всякий случай раскопали глубже и нашли массивную золотую цепь с тяжелым крестом, еще три чаши и монеты.

— А может он тут не от дождя прятался, — предположил Сириус, — а ворованное закапывал? Молния не всегда в дождь бывает.

— А лопата тогда где? — спросил Невилл. — Не руками же он такую ямищу выкопал.

— Мог и прятать, — заметила я, — это же тяжесть большая. Даже если в мешке тащил, то могли заинтересоваться, что там такое.

— За ним и гнаться могли, — сказала Пэнси, — вот он и мог захотеть припрятать часть, чтобы налегке удирать.

— Если бы за ним гнались, то заметили бы, что тут что-то не так, — не согласился Драко. — Хотя, если действительно была гроза, то никого бы и не удивило, что часть земли просела и съехала вниз.

Дикон с интересом слушал наши версии.

Я взяла в руки одну из тех чаш, что нашли позже. На дне обнаружился какой-то оттиск. Я бережно оттерла землю. Теперь можно было разглядеть изображение двух рыцарей, едущих на одной лошади. Драко уже раскрыл рот, чтобы заорать, но я успела показать ему кулак, и он заткнулся.

Дикон тут же сунул нос в чашу. Действительно, за всем следит. Я прикоснулась к его руке и сделала знак наклониться. Он удивленно взглянул на меня, но послушался.

— Дикон, — прошептала я ему на ухо, — наш мертвец, похоже, это не украл. Это знак тамплиеров, рыцарей Храма. Ты о них слышал?

— А ты откуда знаешь? — тоже шепотом спросил он.

— Рассказывали, — неопределенно ответила я, — легенды всякие. В том числе и об их сокровищах.

Он кивнул.

— Я мало об этом знаю, — признался он, — но слышал.

Я же честно пыталась вспомнить все, что знала про тамплиеров. Ну, английский король зверствовать не позволил, их предупредили, большинство смылось в Шотландию. Могли и через Йоркшир бежать. Ой, мамочки! Только тамплиеров нам и не хватало! Это не римские монетки, это и внимание короля привлечет. И не только его. Опять проделки черта?

Даже то, что уже нашли, стоило бешеных денег. А если там еще есть?

— Аббат пожаловал, милорд, — доложили Дикону.

— Что тут такое? — спросил аббат из Болтона, благословив присутствующих. — Мне сказали, что нашли священные сосуды, которые украли из храма. Должен заметить, что я не помню, чтобы слышал о чем-то подобном…

Тут он осекся, так как Дикон показал ему знак. Да, аббат явно в курсе.

— Пресвятая Дева! — охнул он. — Не может быть!

Похоже, что теперь не только холм сроют, но и до нефти докопаются. И плевать, что в Йоркшире ее нет. Народу прибывало. Послали гонца в аббатство за монахами и в замок за Энн с графиней. Сириус по моей просьбе смотался к нам за элем. У кучи находок выставили вооруженную стражу.

— Тамплиеры? — переспросила Энн.

— Этот Орден основали в Святой Земле, — начал рассказывать ей Драко, — они клялись защищать паломников, но они очень быстро забыли свои клятвы и обеты и увлеклись накоплением богатств. Они и ростовщичеством занимались. При французском короле Филиппе Красивом началось расследование их дел. Тамплиеров обвиняли в очень страшных вещах, миледи, и отлучили от церкви. Многих схватили и казнили, но многие успели спастись. В Англии тоже было следствие, но не такое жестокое, как во Франции. Говорят, что многие из тамплиеров бежали в Шотландию, тогдашний король которой тоже был отлучен от церкви. А еще люди говорят, что тамплиеры обладали огромными богатствами, и очень большую часть из них они сумели спрятать.

— Великого Магистра ордена сожгли в Париже, — сказала я, — и говорят, он проклял перед смертью короля и папу. Те вскоре умерли. А еще говорят, что тамплиеры хранили святой Грааль, но это легенда.

Энн перекрестилась.

— Ты думаешь, что сам Грааль может быть здесь? — спросила она.

— Откуда знать? — ответила я. — Но если тамплиеры отреклись от Господа и возлюбили золото больше спасения души, то такая вещь не потерпела бы их.

— Совершенно верно, — кивнул аббат, — святые реликвии не терпят недостойных рук. Я бы и это золото освятил, хотя оно когда-то и было в храме. Ведь к нему прикасались проклятые руки. Надо же, какие тайны открываются! Почему тут копать-то начали?

Я бросила взгляд на Дикона. Пусть сам рассказывает. Я не буду иметь ничего против того, что именно ему припишут находку.

— Леди Барбара нашла золотую монету, — сказал Дикон, — и показала ее мне. Потом нашелся горшок, в котором были и другие деньги. Римские. Видимо, нас кто-то заметил, когда мы переносили находку, потому что наутро тут уже копали люди из соседней деревни. Я приказал проверить этот холм.

— Понятно, милорд, понятно. Это очень сложный случай. Я даже не знаю, можно ли отпевать этого несчастного. Если он был обычным вором, то его можно похоронить в освященной земле, а если тамплиером, то нет. Надо бы посоветоваться с епископом и с учеными людьми.

— Я сегодня же напишу в Йорк и в Лондон, — сказал Дикон, — известить о такой находке короля — мой долг.

— Ваше преподобие, милорд, — почтительно поклонился один из монахов, — найдена печать. На ней тоже изображение, что и на сосуде.

— Значит, тамплиер, — вздохнул аббат, — неудивительно, что в него молния ударила. Как следует просеивайте землю, дети мои. Нельзя оставлять ни крупицы нечестивого золота. Лишь после освящения его можно будет передать в честные христианские руки.

Знаю я эти руки, подумалось мне. Как бы короля не принесло.

Больше крупных находок не было, лишь еще несколько монет разного достоинства, но и так для одного путника это была тяжелая ноша.

— Странно, что он был один, — заметил Драко, — и тяжело, и опасно. Наверное, и шел по ночам.

— Какая страшная смерть, — тихо проговорила Луна.

— Смерть нечестивца должна быть назидательной, — ответил на это аббат.

Присутствующие дружно осенили себя крестом.

— Какие жуткие вещи случались в старые времена, — проговорила Энн, — Барбара, а это правда? Про проклятье французскому королю?

— Он ведь умер вскоре после этого, — ответила я, — и его дети уходили один за другим, династия пресеклась. И началась война с Англией.

— Я тоже слышала об этом, — проговорила графиня, — страшные дела. Король Франции возжелал золота и погубил себя и своих детей. И королевство.

Все снова осенили себя крестом.

Эль оказался кстати, было довольно жарко. Я предложила подождать в Мортленде, пока все проверят, но уходить никому не хотелось. Уж очень будоражила кровь жуткая и интересная история.

Наконец прошерстили все. Аббат с помощью своей братии освятил находки, которые было решено перенести в Болтон. Мумию тоже захватили с собой, чтобы предъявить тем, кто будет проводить следствие. И все разошлись.

Дикону все-таки придется отправиться в Йорк, но он сказал, что вернется как можно быстрее. Потому что очень может быть, что нас посетит король.

Только его нам и не хватало.

— Ни фига себе! — высказал общее мнение Драко, когда мы снова устроились в солярии вечером. — Если бы мне кто рассказал, в жизни бы не поверил. Золото тамплиеров! Эх, знали бы раньше…

— И ничего хорошего бы не получилось, — ответил ему Люциус, — перессорились бы и с деревенскими, и с герцогом. Земля-то его. Да и найдя такое на своей земле, Барбара была бы обязана его известить, а так все очень пристойно вышло.

— Жалко, если переплавят, — сказала я, — наверняка король лапу наложит. А ему все время деньги нужны. Он и церковную утварь расплавит, скажет, что теперь в ней святости нет, раз в земле побывала. Освященные вещи в землю закапывать нельзя. А там такой крест красивый и сосуды инкрустированные. Дикона-то можно было бы уговорить, ведь вещи старинные, а он не жадный. И Энн тоже не жадная. Не то, что королева.

— Энн в бедности не жила, — заметила Нарцисса.

— А ты не хочешь познакомиться с королевой? — послышалось из угла. — С ее мамашей? С королем Эдди?

— Я так и знала, что это твои происки! — в сердцах сказала я.

— Вы тоже времени не теряли, — ответил черт, — еще одного своего вычислили. И снова испортили жизнь бедняги Генри.

— Пусть его уже постригут наконец! — сказал Драко. — А то мы его до энуреза доведем.

— Так уже, — хмыкнул черт, — но его мать так любит свою мечту о том, чтобы он стал королем, что ее ни энурез, ни заикание не остановят.

— Это чудовище, а не женщина, — пробормотала Пэнси, — разве так можно!

— У нее занятный изврат ума, — ответил черт, — вбила себе что-то в голову и прет вперед, невзирая ни на препятствия, ни на человеческие жизни. Так что и бедняге Генри приходится поступаться своими мыслями и чаяниями ради мамашиных амбиций. А ведь шанс на нормальную жизнь у него был, но даже в вашей реальности ему приходилось рисковать жизнью и скитаться по чужим дворам.

— Эта Маргарет Бьюфорт — просто местный Дамблдор, — сказал Снейп.

— Есть что-то общее, — согласился черт.

— И что теперь? — спросила я.

— Все продолжается! — ухмыльнулся черт.

И пропал.

— Король, значит, — вздохнул Люциус, — и королева с мамашей. Посмотрим хоть на одну местную ведьму вблизи.

— В гробу я ее видела, — проворчала я.

Небольшое затишье закончилось гонцом от Энн, которая вызвала в замок меня, Нарциссу и Имельду.

— Так, — сказала она, указывая на рулоны и отрезы тканей, занимающие все горизонтальные поверхности в большой комнате, — сейчас будем выбирать наряды. Приезжает король, нужно принять его достойно.

— А я тут при чем? — мрачно спросила я.

— Ты мать Дика, — ответила Энн, — поэтому должна присутствовать с дамами своей свиты. И потом про тебя все равно спросят, ведь это ты нашла первый клад. Поэтому тебе просто необходимо выглядеть достойно. Не смей позорить нашу семью!

И как-то это так прозвучало… Так прозвучало, что я сдалась и занялась выбором ткани на платье. Нарцисса же и Имельда наконец оказались в родной стихии. Ну, хоть кому-то хорошо…

Вообще-то, конечно, рыться в таких тряпках очень приятно. И впервые вокруг меня тоже суетились портнихи. Мне идеально подошел темно-зеленый бархат, а вот выбор Энн мои дамы забраковали.

— Вашей светлости не стоит носить ярко-синие ткани, — сказала Нарцисса, — конечно, это придаст очень красивый оттенок вашим глазам, но лицо будет казаться бледным. Я бы посоветовала вам эту бледно-розовую парчу.

У Энн было зеркало, которое перед ней держал паж. Она тут же приложила к себе указанную ткань.

— Вы думаете?

Ткань действительно была ослепительно прекрасна. Нежно-розовая, расшитая золотыми нитями, она удивительно шла светловолосой и сероглазой Энн.

— И эннен из этой же ткани, — тут же сказала Имельда, — и вместо полотна я бы посоветовала кружево.

— Тогда вырез стоит сделать чуть поглубже, — заметила Нарцисса, — а кружево уложить фестончиками и сколоть брошью.

— Тогда уж и вместо вуали стоит кружево взять, — не выдержала и я.

У Энн загорелись глаза.

Моим дамам тоже достался бархат. Темно-синий — Нарциссе, цвета бургундского вина — Имельде. Похоже, что я тут скромнее всех выглядеть буду, но Энн, прикинув что-то, тут же распорядилась пришить к моему платью меховую отделку.

Ох, не было печали! Пережить бы этот визит…

* "Песнь песней" Ветхий Завет.

** перед сражением на Мортимер-Кросс в небе появилось гало. Граф Марч (будущий король Эдвард IV) сумел убедить своих, что это благоприятный знак. Сторонники Йорков победили. А на гербе Йорков появились солнечные лучи.

* * *

если верить Светонию, то после разгрома в Тевтобургском лесу, император Август бродил по дворцу и стонал, требуя у Вара вернуть погибшие легионы.

* * *

возглас гладиаторов

Визит короля — это настоящий кошмар. Я знала правила этикета, но, честное слово, лучше рубить дрова тупым топором, таскать камни и бегать наперегонки с кабанами по болоту. Да я бы охотнее согласилась лично срыть несчастный холм, лишь бы избежать этого официоза.

Энн вкратце ознакомили с гороскопами детей. Она написала записку Ричарду, который все еще торчал в Йорке, и пообещала сделать все, чтоб никто не забрал Дика.

Потом Ричард встречал короля и двор, потом эту кодлу встречала Энн. Я присутствовала в ее свите, причем недалеко от графини. Потом все поперлись в аббатство любоваться на золото и мумию. Присутствовали на торжественной мессе. Вернулись в Миддлхэм на пир. Король скользнул по мне равнодушным взглядом, когда Ричард упомянул о том, что это я нашла первый клад. И все. И хорошо.

Честно говоря, Эдвард IV мне не понравился. Он был действительно очень красив — те самые «шесть футов мужской красоты», но в нем не было ни того надрыва, что присутствовал в герцоге Кларенсе, ни энергии и мощной ауры Глостера. В XXI веке его бы назвали метросексуалом. Вялый какой-то. Вот Дикон, несмотря на свою любовь к роскоши и дорогой одежде, все равно оставался брутальным, а его старший брат казался разряженной кокоткой.

Но, разумеется, такие мысли стоило держать при себе.

Королева была красива, ничего не скажешь, но все портили глаза. Даже не знаю, как объяснить. Безжизненные, невыразительные, а вот взгляд очень даже цепкий. Как это у нее сочеталось? Загадка.

Она скрупулезно следовала моде и при этом злоупотребляла знаками своего достоинства. На мой вкус горностая было многовато.

А вот Жакетта меня напугала. Выглядела-то она неважно, насколько я помнила, она скоро умрет. И от былой красоты мало что осталось. Но вот у нее были живые глаза и очень холодный и жестокий взгляд. Даже более цепкий, чем у дочери.

— Леди Маубентрой? — переспросила она. — Я помню лорда Маубентроя, жаль, что он умер. И как это случилось?

— Он упал и ударился головой об угол сундука, миледи, — почтительно ответила я.

— В самом деле? — переспросила она. — Какая нелепая смерть.

— Пути Господни неисповедимы, миледи, — напомнила я, — все надеются на достойный конец жизненного пути, но мы можем лишь предполагать и надеяться. Говорят, одного из королей убили сковородой. Вряд ли он мечтал о такой кончине.

— Это которого? — спросил король, который слышал нашу беседу.

— Ричарда I, сир, — ответила я, — он осаждал один из замков в Нормандии. Осажденные бросали со стен все, что у них было тяжелого. Ни шлем, ни корона не уберегли.

Ричард хмыкнул, Жакетта поджала губы, но промолчала. Видимо, не решилась намекать более прозрачно. Меня отпустили милостивым кивком.

Когда же это все закончится? Я хочу в Мортленд!

Наконец, те из гостей, кто не собирался ночевать в замке, двинулись на выход. Я с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться на бег. Домой!

Ага, щаз…

— Миледи, вам нельзя покидать замка, — остановили меня, — это приказ короля.

И я осталась, а моих дам выпроводили наружу. И что бы это значило?

Но в замке мою свободу, насколько я поняла, пока не ограничивали, а все проходы и переходы я хорошо помню. Забьюсь в какую-нибудь щель, хрен меня найдут.

Но первой меня нашла Энн. Она как-то слишком радостно улыбнулась, подхватила под руку и повлекла в сторону жилых комнат.

— Давай поболтаем, — радостно щебетала она, — столько надо обсудить!

И буквально втолкнула меня в одну из комнат.

— Фу! — выдохнула она. — Хорошо, что меня предупредили. Король так злит свою жену, а она потом мстит. Но не мужу, конечно. Вот ведь… Терпеть их обоих не могу, особенно ее. А на Дикона брату плевать. К тому же при дворе это даже принято. Переночуешь здесь, а утром тебя никто задерживать не будет.

— Спасибо тебе, — пробормотала я, — я испугалась, честно.

— Располагайся! — махнула рукой Энн.

Я, наконец, увидела, куда меня привели. Да уж, одна исполинских размеров кровать на возвышении с герцогской короной и гербами чего стоила. Энн решила меня спрятать в хозяйской спальне. Разумно. Сюда-то точно никто не вломится, а у Дикона наверняка какие-то обязанности при короле.

Служанки подали нам вино со сладостями и помогли снять тяжелые платья.

— Ты так хорошо смотрелась, — сказала я, — это платье точно лучше, чем у королевы. По-моему, у нее совсем нет вкуса.

— Конечно, — хихикнула Энн, — и откуда ему у нее взяться? Я ей и мыло в покои обычное приказала положить, то, что из Йорка. Обойдется. А как она тебе вообще?

— У нее очень неприятные глаза, — ответила я.

— Да уж… — согласилась Энн.

Служанки бережно расчесывали нам волосы. Наконец, они удалились, а вот явление сонного Дикона было неожиданностью. Это еще что такое?

Но он спокойно разделся, совершил вечерний туалет, помолился и забрался под одеяло.

— И нам пора, — ответила Энн, — чур, я в середине.

— Хорошо, — согласилась я.

Во дают! Вообще-то, в обычае класть гостей в хозяйскую кровать ничего необычного не было, и Энн действительно все великолепно придумала. Да они и вдвоем могли это организовать, чтобы не было скандала. Но как это все-таки… Господи, я, наверное, никогда не привыкну к этим людям.

Была мысль, что заснуть не удастся, но этот день настолько меня вымотал, что вскоре я уже сладко спала.

Проснулась я довольно рано и сперва не поняла, где я и что со мной. Тем более что на животе лежала чья-то рука, чьи-то волосы щекотали шею, и кто-то сопел в ухо. Потом вспомнила, как меня оставили в замке, как Энн привела меня в спальню. И кто у нас тут где?

Я всего два раза провела всю ночь с Диконом, но знала о его привычке прижимать к себе того, с кем он спит в одной кровати. Рука на моем животе была его, он нас обеих подгреб поближе. Вот… собственник… А в ухо мне сопела Энн. И, похоже, что ей было очень даже уютно и комфортно. Н-да…

Все-таки интересно, зачем король все это устроил? Или это была не его инициатива? Но кто мог приказать от его имени? Нет, Энн определенно получила информацию из первых рук. Но зачем? Я его так заинтересовала? Хотел сделать больно брату? Что-то еще?

Дикон был собственником, это я испытала на себе. Понятно, что мои чувства короля не интересовали, но чувства брата? Ему не могли не сообщить о том, кем я являюсь в этой семье, да о том, что у меня ребенок от Ричарда. Эдвард со знанием дела издевался над Невиллами, стравливал братьев между собой, манипулируя наследством графини. Нашел еще одну болевую точку? Или проверял, как далеко простирается лояльность Ричарда? А может, просто не мог не гадить?

Ладонь скользнула по моему животу вверх и прошлась по груди, но тут же исчезла. Завозилась Энн.

— Утро? — зевнула она.

— Как думаешь, я уже могу удрать? — тихо спросила я. — Мои, наверное, с ума сходят.

— Надо бы обсудить гороскопы, — потянулась Энн, — а тут столько всего. И не выберешься.

— Они долго пробудут? — спросила я.

— Пару дней точно, — ответила Энн, — потом отправятся в Йорк, а оттуда вернутся в Лондон. Тогда и поговорим нормально.

— Золото заберут? — хмыкнула я.

— А ты как думаешь? — хмыкнула в ответ Энн.

— Знаешь, — тихо сказала я, — мне так жалко старинные вещи, ведь у них своя история. Ты же видела те украшения и монеты, что мы нашли? Представляешь, через сколько рук они прошли? Кто их носил? Дарил? Разве это не интересно? А для кого-то это только камни и золото.

— Я никогда не думала об этом, — проговорила Энн, — и это действительно интересно, но ты права, все переплавят.

— Дамы, вы щебечите как птички, но я бы хотел еще поспать, — проворчал Дикон.

— Дикон, Энн, спасибо за гостеприимство, но я бы предпочла выбраться из замка пораньше.

Послышался сочный зевок.

— Я тебя провожу, — сказал Дикон, — вставай.

Я выбралась из кровати. Преклонила колени перед распятием и нашла свое платье, которое разложили на сундуке. Волосы оставила как есть. Натянула чулки и башмаки.

Дикон тоже оделся. Энн помахала мне рукой, я помахала в ответ. И мы выбрались в коридор.

Слуг почти не было видно. Сейчас, скорее всего, встали только конюхи и те, кто работал на кухне, но так оно и лучше.

Мне подвели коня.

— Нэд часто так шутит, — сказал Дикон, — он всегда так делал, Барбара. Он не хотел ничего плохого.

Но в его глазах была боль. Брат слишком много значил для него, но он не мог не видеть черствости и жестокости короля.

— Спасибо, что выручил, Дикон, — сказала я.

Он подсадил меня в седло. Я наклонилась к нему и погладила по небритой щеке, притянула его к себе.

— Поцелуй за меня Энн, — шепнула я ему прямо в губы, прежде чем поцеловать.

Он ответил на поцелуй.

Со скрипом распахнулись старые ворота, поднялась тяжелая решетка.

— Мне пора, — сказала я.

— Пора! — кивнул Дикон.

И я сжала колени, направляя коня вперед. Домой! В Мортленд…

Из кустов выскользнула черная тень и побежала рядом. Сириус. Меня ждали. Но нас все еще отлично было видно из замка, так что превращаться ему было никак нельзя. Ничего, до Мортленда недалеко. Как бы узнать, что связывало страшного упыря и королевскую тещу? И зачем она вообще затеяла этот разговор? Думала, что я задергаюсь и как-то себя выдам? Глупо. Уж если я (по ее версии) сумела справиться с таким монстром, то меня подобными намеками не проймешь. Или это был сигнал для Дикона? Мол, твоя подружка не так проста и что-то скрывает? Зная Ричарда, можно предположить, что он не захочет иметь дел с убийцей собственного мужа, но тогда ей пришлось бы самой многое рассказать. Репутация у покойного лорда Маубентроя была уж очень специфическая, такие знакомства порядочную женщину не красят. Вообще, интересно, как они познакомились? Ведь от поместья Риверсов до Йоркшира далековато. Или у местных колдунов есть какие-то свои способы связи и что-то вроде общины? Но Жакетта родом из Франции.

Все-таки интересно, как ее угораздило выйти замуж за своего Вудвилла, будущего лорда Риверса? Для вдовы герцога это настолько чудовищный мезальянс, что мне даже страшно представить, какой скандалище тогда разразился. Любовь любовью, но тут надо совсем голову потерять. Приворот, что ли? На признанную ведьму? Или она вообразила себя новой Изольдой? Риверса уже прибили, Уорик постарался. Хм… А может ему мой покойный упырь поспособствовал Жакетту заполучить?

В Мортленде меня уже ждали.

— О, живая и здоровая! — обрадовался Драко. — Давай рассказывай!

— Тебе с подробностями? — не удержалась я. — Меня спрятала Энн. Не знаю, чья идея, но Ричард точно был в курсе. Энн сказала, что король таким образом дразнит жену. А та потом мстит дамам, которым не повезло привлечь монаршее внимание. А Дикон сказал, что его брат так шутит, но, по-моему, эта не та тема, которую он согласится обсуждать.

— Да, — покачал головой Гарри, — приключения! Где тебя хоть прятали?

Нарцисса рассмеялась.

— Мне кажется, что я догадалась, — сказала она, — у себя в спальне, да? Единственное место, куда никто точно не вломится. Вот это да! Мне все больше и больше нравятся наши герцог и герцогиня.

— Энн в полном восторге от платья, — сказала я, — ведь ей удалось затмить всех дам, включая королеву, а она ее терпеть не может. Даже нашего мыла ей не дала.

— Подожди, — не понял Гарри, — а герцога вы куда дели? Или он у вас в углу на коврике спал?

— Хотела бы я посмотреть на того, кто сумеет выселить его светлость в угол на коврик, — ответила я. — Нормально все выспались, кровать большая. И да, все спали. Устали очень. А утром Ричард лично проводил меня.

— Я же говорю, — улыбнулась Нарцисса, — они оба мне все больше и больше нравятся. Эх, не повезло им с родственниками. Готова придумывать для герцогини все новые и новые платья.

— И обеспечивать косметикой, — согласилась Имельда, — я очень довольна, что королева не получила нашего мыла. Что-то мне подсказывает, что нам с Пэнси пришлось бы потом его варить котлами. Причем бесплатно, это Ричард не забывает платить.

Я избавилась от бархатного платья и влезла в свои привычные тряпки. Хватит приключений на ближайшее время. И пора завтракать — очень есть хочется.

После завтрака мне привезли больного. Опять позвоночник — бревно упало. Я приступила к работе, Дик внимательно смотрел. Снейп и Грейнджер торчали в лаборатории. Дамы шушукались в солярии. Невилл занимался делами в теплице. Люциус, Эдгар и Ксенофилиус перепроверяли расчеты. Драко и Гарри под присмотром Шелтона затеяли спарринг на мечах. Луна ушла на охоту. Хагрид притащил из леса очередного пациента. Жизнь продолжалась. Хотя что-то и изменилось, я это чувствовала.

На другой день нас изволила посетить леди Риверс собственной персоной. Нельзя сказать, что это было совсем уж неожиданно, но, тем не менее, видеть ее было неприятно.

Богато украшенные носилки остались в отдалении. Входить в дом Жакетта отказалась. Она мрачно оглядела меня, Люциуса, Нарциссу, Снейпа и всех остальных.

— Пусть они уйдут, — сказала она, — мое дело не терпит чужих ушей.

— Здесь нет чужих ушей, — ответила я, — я вас не боюсь, но эти люди останутся, ведь речь пойдет и о них.

Она на мгновение опустила глаза.

— Покажи мне сына!

Дик был с Сириусом. Тот сидел в засаде у края леса, заметил, что к нам направляются гости и успел предупредить. На всякий случай его попросили посидеть с малышом в доме.

— Зачем смотреть на маленького ребенка? — спросила я. — Он такой же, как другие.

— Нет! — она судорожно сглотнула и сжала кулаки. — Он не такой! Я хочу понять, в чем я ошиблась.

— Я вам не доверяю, — сказала я, — вы были знакомы с моим покойным мужем. И знаете, кем он являлся.

— Упырем, — выдохнула Жакетта, — как ты с ним справилась?

— Это сейчас не важно, — ответил Снейп. — Леди Риверс, вы же понимаете, что у вас нет шансов. Вы не можете действовать силой, потому что иначе вылезут такие секреты, что головы не сносить ни вам, ни вашей дочери.

Она бросила на него такой взгляд, что будь это не Снейп, а кто-то другой, то мог бы и попятиться. Ого, какой темперамент.

— Маубентрой родственник моего покойного мужа, — нехотя ответила Жакетта. — Упырями становятся колдуны, которые слишком злоупотребляли чужой кровью и жизненной силой. Уже после первого ритуала начинаются необратимые изменения, а он не только двух жен погубил. А я была молодой и глупой. Наивной. Мне казалось, что я выше простых смертных и мне больше позволено. Не зря говорят, что гордыня грех. Была вдовой герцога Бедфорда, стала просто леди. Приворот. Но Маубентрой затем помог и мне: и привлечь внимание королевы Маргарет, и получить благосклонность короля Генри. А потом я выдала дочь замуж за короля. Он бы помогал мне и дальше, но ты его убила. Думаешь, почему я тебе это рассказываю? Колдовство до добра не доводит. Они, — она показала на моих друзей, — только пользуются тобой, а потом бросят.

— Зачем вам мой сын? — спросила я.

— Говорят, он целитель, — Жакетта жадно смотрела на меня, — пусть он меня вылечит. И я дам тебе много золота. Это я хотела поговорить с тобой, потом, после моего зятя, но проклятый Глостер все повернул по-своему.

— Это по вашему приказу пускали кровь леди Энн? — спросил Снейп.

— Она мне не помогла, — ответила Жакетта.

Кажется, Грейнджер стало плохо.

— Дай мне твоего сына! — прохрипела Жакетта. — Пусть он мне поможет! Это ведь он один из троих? Проклятое знамение, из-за которого я сейчас умираю. Три солнца Йорков не имеют отношения к Эдварду. Какая же насмешка…

— В этом и была ваша ошибка, — проговорил Люциус. — Если ты не сам организовал пророчество, то не стоит подстраивать его под себя. Когда выяснилось, что братья Плантагенеты этими солнцами не являются, вы решили, что речь идет об их детях? А король показался самым подходящим кандидатом?

— У меня бы на всех хватило дочерей, — оскалилась Жакетта, — но тут вмешался Уорик со своими… Эдвард мог принудить Глостера жениться на ком-нибудь из моих. Это Джордж плевался и говорил, что моя Лиз гонялась за его братом с кинжалом по лесу, чтобы заставить на себе жениться.

— Подругу Ричарда тоже вы отравили? — спросила я, с трудом сдерживая омерзение.

— Нет, это не я, — ответила Жакетта, — но не думай, что тебе удастся от меня избавиться. Или твой сын лечит меня, или я сумею сделать так, что твой любовник тебя возненавидит.

— Только попробуй! — я шагнула вперед. — Что, мало напортила? Если ты, мразь, тронешь моего ребенка или любого другого из детей, или Энн с Ричардом, то, клянусь всем, что для меня свято, вся Англия будет знать, что король Эдвард двоеженец. И что все его дети ублюдки. Может твою дочь и короновали, но ее дети ничто. Об этом будут кричать на всех перекрестках.

— А еще можно и про приворот добавить, — напомнил Драко.

Лицо Жакетты посерело.

— Откуда… — пробормотала она, — откуда … нет, никто не знает…

— Уходи! — крикнула я. — Убирайся!

Она подняла на меня безумные глаза.

— Будь ты…

— Силенцио! — взмахнул палочкой Люциус. — Уважаемая, вы полегче с проклятьями-то. А то как бы не аукнулось.

— Твои слова тебе в спину, — тихо сказала я.

Она уходила, сгорбившись…

— Ох! — выдохнула я.

Грейнджер трясло. Мне казалось, что ее сейчас вырвет.

— Мерзость! Какая же мерзость! — бормотала она. — Она пила кровь Энн! И пришла за Диком… За маленьким мальчиком! Неужели она думала, что мы его отдадим? И что, она и у него хотела кровь брать?

Тут ее все-таки вывернуло, и она бросилась в кусты.

— По-моему, — проговорил Люциус, — нам всем не мешает выпить. Саймон, тащи свою настойку.

Гермиона вернулась к нам и тоже хватила приличную порцию «лекарства». Сириус смотрел на нас квадратными глазами. Дик моментально забрался ко мне на колени. Шелтона не было, он ушел к своей зазнобе, а Хагрид был в лесу.

— А мне еще герцог не нравился, — прошептала Грейнджер.

— Ричард Глостер? — переспросил Драко. — Да он само очарование на общем фоне. За овощи, теплицу и мыло платит, с нас клятву взял, но особо не припахивает. Прислушивается к нашим словам, готов к сотрудничеству. А теперь представь на его месте эту фурию или еще кого. Пахали бы без продыху, а она бы только покрикивала. У нее достаточно власти, чтобы всем веселую жизнь устроить. Только сейчас приперло. А Барбара ее здорово напугала. Она же не может представить, что мы знаем позорную тайну короля потому, что в некотором роде из будущего. В некотором, потому что мы его меняем.

— За эту тайну Кларенс жизнью заплатил, — напомнила я, — последнее средство на самом деле.

Гермиона тяжело вздохнула. Я прекрасно понимала, что ее коробит. Ричард действовал в открытую и всегда был готов отвечать за свои поступки и платить по счетам, но это не отменяло того, что он с рождения привык к своей исключительности. Мне тоже было непросто принять какие-то вещи, но у бедной Гермионы, взращенной в толерантном обществе с демократическими ценностями, шаблоны продолжали трещать. Как она умудрилась прожить в таком вакууме? И в мире обычных людей хватало того, что ее так шокирует, а она еще и среди волшебников пожила. Или дело было именно в этой непосредственности и непринужденности, с которой действовал Ричард? В будущем не было принято называть вещи своими именами. Так это ханжество, только и всего.

Как бы Жакетта не решила все-таки ударить напоследок, ей-то терять нечего. Еще натравит дочурку с зятем. Хотя может и побояться, я ведь знала ее позорную тайну. А родство королевы Англии с упырем из болота — это вам не двоеженство. Проблема же с принцами и принцессами решалась специальным актом парламента.

Все-таки Дикон прав, решая свои дела с максимальной открытостью. Разведешь секреты на ровном месте и думай потом, когда и какой рванет.

Но все равно было жутковато. Скорее бы королевское семейство убралось из Миддлхэма, без них намного спокойнее. Да и безопаснее, чего уж скрывать.

Гарри тяжело вздохнул.

— Я так понимаю, — сказал он, — что если есть какие-то тормоза в виде религии, кодекса чести и тому подобного, то мы получаем Ричарда Глостера, а если ничего такого нет, то кого-то вроде этой мегеры или Маргарет Бьюфорт. Осознание своей исключительности и особых прав есть, а тормозов нет. Видят цель — не видят препятствий. Точнее — не замечают ни законов, ни живых людей, прут напролом.

— Барбара, из дома ни ногой, — сказал Снейп, — тут могут и шпионов оставить, а потом вдруг вызвать тебя вроде как к больному или в замок. Герцог и герцогиня к нам дорогу знают, не заблудятся. Блэк, карауль и дальше! Мне все это очень не нравится.

Еще бы. Я с трудом могу себе представить кого-то, кому могло бы такое понравиться.

Вечером меня навестил черт.

— Не трясись ты так, — снисходительно проговорил он, — ты мне на нервы действуешь. Жакетта — баба суеверная, она сдалась, признала твою победу. И вообще скоро помрет.

— Слушай, — спросила я, — а в другой реальности что, Третьего Солнца не было? Поэтому все получилось?

— В другой реальности Барбара была не такой сильной, как ты, — ответил черт. — Ты же понимаешь, что она существовала, как и брат Саймон? Это вы заняли готовое место, остальные должны как-то пристраиваться. Барбара больше, чем ты общалась с Ричардом, влюбилась в него по уши и решила провести с ним хотя бы одну ночь. Упырь пришел не за сильной ведьмой, он почуял Третье Солнце. Потом все могло быть иначе, но в игру вступила Маргарет Бьюфот, и Плантагенеты были обречены.

Я нахохлилась.

— Поплачь еще! — фыркнул черт.

— Просто они для меня живые люди, — сказала я, — Дикон, Энн, их малыш. Джон этот смешной, Кэти. Я понимаю, что Энн приняла меня из-за того, что ей пришлось пережить.

— Крошка Энни несколько раз в глаза Смерти заглянула, — ухмыльнулся черт, — Дикон ее спас, а в тебе она видит силу. И в твоем сыне тоже. А уж как в гороскопы заглянула, то все, ты теперь тоже ее семья.

— Дикон живет по принципу: делай, что должно и будь, что будет, — проговорила я, — это понятно. При этом ему тоже нужен источник силы. Три Солнца он не упустит.

— Уж признайся, что влюбилась, — хохотнул черт, — меня-то не обманешь. А он, кстати, не врет, он вас обеих любит. По-своему.

— Угу, — согласилась я, — шаг влево, шаг вправо — попытка побега, прыжок на месте — провокация.

-Так ты его постоянно провоцируешь, — сказал черт, — это ж надо было ляпнуть: «Поцелуй за меня Энн»!

— А он что, — удивилась я, — решил, что я…

— Просто обалдел в очередной раз, — ответил черт, — он от книжки с картинками еще не отошел. Смотри, не переусердствуй, шокируешь еще. Он парень без комплексов, но какие-то вещи для него все же неприемлемы.

— Да не собираюсь я его плохому учить, — проворчала я, — очень надо. Я просто боюсь не справиться.

— А куда ты денешься? — оскалился черт. — Кстати, жди гостей.

И исчез…

— Каких еще гостей? — спросил Снейп, когда я осчастливила своих соучастников новой информацией. — А конкретнее?

— Ты этого типа сам видел, — ответила я, — он любит туману напустить. Может, Лестранж? Но мне не понравилось множественное число. Помимо того, что мне просто некуда еще кого-то размещать, это семейство пугает меня даже на расстоянии.

— В любом случае, нам остается только ждать, — сказал Снейп.

Дождались, конечно.

От вопля: «Люц, гад! Верни палочку!» — у нас на кухне посуда задребезжала. Я выглянула в окно, меня тут же заметили.

— Мэм, — обратился ко мне тот тип, которого я видела в монастыре, — где вы прячете нашего скользкого друга?

Рядом с ним стоял еще один мужчина. Рудольфус? А где тогда Беллатрикс?

— Не ори, Басти! — ответил Люциус, открывая двери. — Тут дамы и ребенок. И лошадей испугал, наверное. Как ты нас нашел? Привет, Тони!

Тони? Долохов?

— А я мозгами пошевелил, — ответил Лестранж-младший, — и стал слушать. Ты всегда влезал в самый центр. А тут такая молва пошла: единорогов, мол, видели, оборотня убили, золото тамплиеров нашли. Значит, и ты поблизости. А поместье, где живут странные типы, которые всех лечат и служат местному феодалу, нам местные указали. Я же запомнил, как ты сказал, что я не на ту розочку поставил. А ведь здесь всем братец короля заправляет, да? Белая Роза?

— Вы хорошо устроились, — заметил Долохов, когда по устоявшейся традиции гостей усадили за стол, — целое поместье. А мы влипли.

— Вас только двое? — уточнил Снейп. — Руди и Беллы с вами не было?

— Были, — помрачнел Рабастан, — да все вышли. Ты же знаешь Беллу: чуть что не так — сразу Круцио, тем более по магглам. А местные магглы и про волшебство знают, и за себя постоять умеют. Против камней, стрел, вил и толпы магглов двоим магам не устоять. Да и магия тут так себе работает, сами знаете. Белла попыталась аппарировать, да не вышло. Тут ее и достали, как и Руди. Я издалека видел. Пока добежал, все было кончено. Только и мог, что наблюдать. Даже тел не осталось, сожгли и пепел в реку бросили.

Я вздохнула. Страшная смерть, но нужно же хоть немного думать, прежде чем пыточными разбрасываться. Тот же Сириус моментально догадался, что прятаться надо. Но так даже лучше, по-моему, Рабастан выглядел более вменяемым.

— А к Тюдорам как попал? — спросил Эдгар.

— Эта баба меня здорово в оборот взяла, — нахохлился Лестранж, — я ж не сразу разобрал, куда попал. А насколько я помню историю, то у нее все получилось. Так куда деваться-то? Ну, я и подумал, что хоть так приживусь. Там и местный маг имелся из некромансеров. Я прикинулся, что будущее могу видеть, предсказал смерти, кого помню. Она так обрадовалась, велела своего сына из монастыря выкрасть. Мне маячок-то немного знакомым показался, но такого я не ожидал. Честно! Сильно работаете! А Тони я по дороге встретил.

— А я сразу сообразил, что дело непонятное. Да и обитатели местные мне не понравились, — хмыкнул Антонин, — вот и шел больше по ночам. Прислушивался, чтобы в случае чего не спалиться, с речью местной разобрался. Ну, и как и Басти решил двигать туда, где что-то странное происходит. У вас тут лучше. А что за оборотень? Неужто Фенрира завалили?

— Его, — ответил Люциус.

— У меня места больше нет, — ответила я, — мне не жалко, правда, но...

— Не, хозяйка, — сказал Долохов, — договоримся. Я пока и в чулане могу, потом себе домик поставлю. Там не Хагридова хатка виднеется? А если кто чего спросит, то мы с Басти охрана. От оборотней и прочих нехороших личностей. Не гони, пригодимся, мы боевики не последние. Клятву дадим. Я же вижу, у вас тут не пропадешь.

— Вы из какого года? — спросила я.

— Из 1998, — ответил Рабастан, — оба. А что? Вы еще и из разного времени? Ничего себе попали!

— Из 1998? — вздохнул Люциус. — Как же вам, парни, повезло!

— Чего повезло-то? — спросил Антонин. — Столько народу положили. Ты что, хочешь сказать, что дальше хуже было?

Рассказывали ему все по очереди.

— А ведь я про этот хроноворот слышал, — сказал Лестранж, — от Руквуда. Мать честная, какая же сука до него добралась?! Там же предупреждение было, что согласно расчетам и данным, при неоднократном использовании эта хрень начинает крутиться сама по себе. Его вообще уничтожить хотели, но побоялись, уж больно дрянь сильная.

— Подождите! — вмешался Гарри, который был не в восторге от явления двух УПСов, но сидел за общим столом и слушал. — Так сейчас, в далеком будущем, постоянно работает хроноворот чудовищной мощности? Вы это хотите сказать?

— Ну да, — кивнул Рабастан, — и насколько я себе представляю, то те, кто его крутят, стали неким деструктивным фактором. Точнее не скажу, я Руквуда плохо слушал.

Гарри схватился за голову. Драко нервно сглотнул.

Молча сидевшие до сих пор Невилл и Августа переглянулись.

— Ладно, — сказала леди Лонгботтом, — пусть остаются. Не скажу, что мне это нравится, но после всего, что пришлось перенести, понимаю, что мы в одной лодке, и каждая палочка на счету. Но я рада, что Беллатрикс Лестранж мертва.

Рабастан несколько секунд вглядывался в ее лицо.

— Ясно, — сказал он, — все понимаю, вы в своем праве. У меня сейчас нет ничего, что хотите в виру?

— Потом разберемся, — ответила Августа.

Ну, хоть с этим проблем не будет. И пусть этих запихивают куда хотят, главное, чтобы мою комнату и детскую не трогали. У них и местная одежда была. Разжились. Видок тот еще — настоящие головорезы с большой дороги. Никого не удивит, что я таких в охрану наняла.

Люциус взял с них все положенные клятвы, а Снейп хищно улыбнулся.

— А теперь на исповедь и к причастию! И не филонить! Сами видели, тут все серьезно, а у нас местные только так шастают, включая феодала.

— В гости заходит? — удивился Долохов. — Ричард III? В смысле, будущий? Ни фига себе!

— Ты при нем это не ляпни, — вздохнул Эдгар, — он не все шутки понимает. Официально мы состоим при леди Маубентрой и ее сыне. Крестьян и, особенно, крестьянок не обижать, службы посещать и не выделываться.

— Обижаешь, — расплылся в улыбке Долохов, — мы же не дураки. Эх, давненько я так не наедался! Думал уже, что у меня желудок к позвоночнику прилипнет.

Шелтон понял, что у нас очередное пополнение, и взбодрился. Пара крепких мужиков, по его мнению, в хозяйстве лишней точно не будет. Хагрид молча вздыхал.

Хорошо, что хоть король свалил в Йорк, поспокойнее будет, но это означало и скорое появление Дикона. Его, как и Энн, страшно интригуют гороскопы. Как-то он на новичков отреагирует? Как же это трудно, на самом деле!

— А пацан прикольный! — оценил Дика Долохов. — Будущий лорд, да?

Что показательно, в этот раз Грейнджер не стала сообщать новеньким информацию о том, чей это сын. Растет.

Все-таки у УПСов-боевиков с дисциплиной был порядок. Долохов и Лестранж проблем не доставляли. Шелтон аж урчал от удовольствия, заполучив таких бойцов.

Дикон, согласно традиции, заявился в разгар тренировки. Мне кажется, что он примерно прикинул время и старался нас подловить за интересными занятиями. И наблюдал какое-то время. С ним была Энн.

Долохов демонстрировал восторженной публике метание ножей. У дерева в расслабленной позе стоял Лестранж. Острые лезвия впивались в опасной близости от его рук, ног и лица. Мы хлопали, орали, визжали, свистели и улюлюкали.

— Смертельный номер! — голосом профессионального конферансье провозгласил Долохов, когда Драко вернул ему ножи, а Басти принял другую позу, еще более картинную. — Леди, убедитесь, что платок не просвечивает. Убедились? Теперь завяжите мне глаза. Так! Спасибо, Пэнси!

Драко отбил дробь ладонями по своим коленям. Мы затаили дыхание. Вжик! Вжик! Вжик! Все ножи точно в цель, а Басти даже не шевельнулся.

— Да! — заорали все, включая Дика, который выплясывал на плечах у Хагрида.

— Как ты это делаешь? — послышался властный голос. — Покажи еще раз!

Долохов стянул повязку с глаз. Быстро скосил глаза на Драко, потом довольно изящно поклонился, Басти тоже отвесил поклон. И мы раскланялись.

— Я не могу объяснить, как я это делаю, милорд, — сказал Долохов, — я просто настраиваюсь и чувствую, куда метать нож.

Ричард спешился и помог спуститься Энн. Слуга вел в поводу небольшую изящную лошадку в красивой сбруе. Это был не пони, я не зря назвала это чудо лошадкой. Чудо изящно перебирало тонкими ногами. Красиво!

— Дик, иди сюда! — позвал Ричард, и Хагрид спустил мальчика на землю.

Дик медленно подошел к отцу, тот подхватил его на руки и усадил в седло.

— Нравится? Он твой. Держись крепче!

Дик ухватился за поводья и счастливо рассмеялся. У Долохова и Лестранжа очень некрасиво отвалились нижние челюсти. Еще бы! Оба Дикона были так похожи друг на друга, а тут еще и герб на попоне. Тот самый с Bend Sinister. Все предельно конкретно.

Ох, придется Дика постоянно наряжать, а то он как-то нелепо в простой одежде на такой лошади смотрится.

— Ты не забыл сказать спасибо, Дик? — напомнила я.

— Спасибо! — крикнул мелкий засранец и попробовал послать лошадку вперед.

— Ох! — дернулась я.

Но у Ричарда все было под контролем.

— Научишь, Шелтон? — спросил он, легко удерживая лошадку под уздцы.

— А как же, милорд! — расплылся тот в улыбке. — Почту за честь.

Дик был счастлив, а у меня стало тяжело на сердце. Несмотря на все наши занятия, мальчик был плоть от плоти этого мира. И привык жить в окружении оружия. Пройдет совсем немного времени, и он отдалится от меня еще больше. Его Дар подразумевал более тесный контакт со мной, чем это обычно бывает, но кое-что все равно пойдет по проторенному пути.

— Тебе нравится? — спросил меня Дикон.

— Очень, — ответила я, — спасибо тебе! Боюсь, что Дик теперь поселится на конюшне.

Энн рассмеялась, у нее все это впереди.

Оторвать Дика от лошади не удалось. Шелтон, посмеиваясь, повел лошадку в поводу по дороге.

— Покажи еще раз! — повернулся к Долохову Ричард.

Тот поклонился, и они с Лестранжем снова повторили свое выступление. Платок проверяла Энн. Она ахала как ребенок.

— Ты хороший боец, — сказал Ричард, — мне нужны такие люди.

Долохов почесал в затылке.

— Да мы с приятелем вроде как уже нанялись, — пробормотал он, — к леди.

Дикон развернулся ко мне. Я развела руками.

— Эти двое тоже из магов? — уточнил Дикон. — Но мне нужны такие люди. Я забираю их себе.

— Им нужно кое-чему научиться, — сказала я, — они из другой страны и плохо знают наши обычаи.

— Из другой страны? — переспросил Дикон. — Откуда?

— Из России, — ответил Долохов.

Рабастан, обалдевший от того, что и его зачислили в русские, кивнул.

— А там живут христиане? — заинтересовалась Энн. — Это где?

— Далеко, миледи, — ответил Антонин, — и христиане там живут, правда, немного другие. Но мы с другом давно странствуем и утвердились в истинной вере. Нас брат Саймон наставляет.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. Шуты гороховые! Хорошо если Снейп показал им, как правильно осенять себя крестом. Срочно нужен Снейп, пусть спасает своих бывших коллег. Или Люциус, он тоже умеет убалтывать окружающих.

Но даже такие завлекательные русские не могли отвлечь гостей от главного.

— Ты обещала показать гороскопы, — сказал Дикон.

— Конечно, — кивнула я, — прошу в дом.

Свитки и диаграммы заняли весь стол. Я успела перехватить Снейпа и сообщить ему, что новеньких надо спасать. Он проникся.

Объяснения по гороскопам давал Люциус. Дикон внимательно слушал, иногда задавая вопросы.

— Три Солнца Йорков? — переспросил он. — Мои сыновья?

— Они идеально дополняют друг друга, — пояснил Люциус, — и вместе смогут достичь многого. Разум, Сила и Душа. Нельзя сказать, кто из них важнее, ведь должна соблюдаться гармония. Но любой из этих детей является источником благополучия и могущества семьи. А если их соединить дружбой и единой идеей, то им никто и ничто не сможет противостоять. Их нельзя разлучать, но это не значит, что они должны постоянно находиться рядом. Нет, достаточно будет просто почаще встречаться. И Боже упаси, милорд, пытаться навязывать им дружбу. Все должно произойти само собой.

— Моя мать считает, что это мы с братьями Три Солнца, — заметил Ричард, — но в моем гороскопе ничего подобного нет. А в гороскопе моих братьев?

— Милорд, — почтительно проговорил Люциус, — вы сами дали нам разрешение сделать гороскоп для вас и миледи. Мы не посмели делать расчеты на герцога Кларенса и Его Величество.

Дикон кивнул. Да уж, гороскоп на короля — дело государственное.

— А вы, миледи, неоднократно подвергались опасности, — придвинул другой свиток Люциус, — но теперь все выправится, особенно здоровье.

Энн кивнула.

— А Барбара? — спросил Дикон. — Она здесь есть?

— Вот, ваша светлость, — на стол лег еще один свиток. — С ней сложнее, не все данные есть, но она присутствует на вашей карте. И у миледи. Причем у миледи она поддержка, а у вас — Темная Луна. То, чего мы не осознаем, в чем не отдаем себе отчета.

— День и ночь? — переспросил Ричард.

— Да, милорд, — ответил Малфой.

Наших русских Снейп сумел отбить, пообещав как следует наставить их в вере, а вот про визит Жакетты пришлось рассказывать мне. Я провожала гостей. Лошади шли шагом, свита отстала.

— Ты хотела что-то сказать? — просил Дикон.

— Да, — ответила я, — ты знаешь, что к нам приезжала мать королевы?

— Она уезжала один раз, — сказала Энн, — но не сказала куда.

— Она была здесь, — ответила я, — требовала Дика.

— Зачем? — спросил Дикон.

— Она умирает, — ответила я, — и хотела, чтобы он ее лечил. Требовала, угрожала, обещала дать мне много золота.

— Ты отказалась? — спросил Дикон. — Но ведь ты всех лечишь?

— Не всех, — ответила я, — это она подстроила так, что меня не выпустили из замка. Как она сказала, чтобы поговорить со мной потом.

Дикона передернуло.

— И дело не только в этом, — продолжала я, — мне тяжело об этом говорить, но она рассказала жуткие вещи. Кричала, что я зря доверяю магам, что они поступят со мной, как поступили с ней. Но мои друзья дали мне клятву не вредить, а она просто попалась. И выкричала все.

— Расскажи, — тихо попросила Энн.

— У нее есть некоторые способности, — медленно начала я, — к тому же она из очень знатного рода. Она думала, что ей позволено намного больше, чем обычным людям, за что и поплатилась. Это ее слова. Как оказалось, местный упырь был родственником ее покойного мужа. Упырями становятся маги, которые высасывают из других людей магию и жизнь. Они уже не могут без этого. Этот упырь помог камердинеру Вудвиллу приворожить вдову герцога Бедфорда, но потом помогал и ей. Она стала вхожа к королю Генри и его жене, получила хорошее содержание, а когда все это кончилось, решила попытать счастье снова.

— С моим братом? — горько выговорил Дикон.

— Да, — вздохнула я. — Понимаешь, маги — они тоже люди. Но колдовать просто так нельзя, дар имеет свои ограничения. Помнишь единорогов? Чудесное порождение света, они даруют благословение. Если единорог добровольно подойдет к человеку и даст ему немного крови, то это будет величайшее лекарство. Но только в этом случае. А если человек причинит чудесному созданию боль или даже убьет его, то кровь будет нести в себе проклятье. Человек, выпивший ее, исцелится, но сама его душа будет проклята. То же самое с человеческой кровью. Особенно с кровью детей и невинных девушек и юношей. Иногда и она нужна, но, данная добровольно, она исцеляет, а взятая насильно или обманом — убивает душу, исцеляя тело. Маги знают об этом и не переступают грань, но всегда найдется тот, кто решит, что сиюминутная выгода важнее того, что будет потом. Это произошло и с Маубентроем, и с Жакеттой. Она рассудила, что Три Солнца имеют отношение только к Эдварду, который стал королем. Раз сам не Солнце, значит, речь идет о детях. И решила прибрать к рукам такой источник. Маубентрой помог ей приворожить короля к Элизабет. Он ведь мог жениться на любой из сестер, если ему было нужно родство с Лузиньянами.

— Но речь шла о детях, поэтому выбор пал на ту, что уже родила двоих сыновей, — медленно проговорил Дикон, — понимаю. Сперва рождались девочки. Принц родился три года назад, и на него можно было составить гороскоп.

— Она кричала, что у нее хватало дочерей на всех братьев, — тихо сказала я, — и проклинала графа Уорика, что он пристроил своих. Даже вспомнила ту историю, что придумали мы. Помните, тогда на стене? Дескать, герцог Кларенс посмеялся над ней и сказал, что будущая королева гонялась за королем с кинжалом по лесу.

— Это я рассказала Изабель, — вспомнила Энн, — надо же!

— Тут и Дикон попал в поле ее зрения, — продолжала я, — и она поняла, что речь может идти не только о законных детях. Проверили Джона. Она поклялась, что не травила его мать, если что, но призналась, что пила твою кровь, Энн. Ведь Дикон тогда как раз добивался брака с тобой, а где один сын, там и другие. А про Дика она не знала.

— Господи! — прошептала Энн. — Пресвятая Дева! Как можно жить с таким грехом на совести?

— Мои маги решили, что мне стоит рассказать об этом вам. Клянусь, что не исказила ни слова. Мне не хотелось быть дурным вестником, но даже самую горькую правду стоит знать. Леди Риверс поняла, что сказала слишком много, да и она уже слишком слаба, поэтому просто ушла. Но я ужасно боюсь, что она попробует все же заполучить Дика. А тут эти двое русских, Дикон, если они потом захотят уйти к тебе, то я их удерживать не буду.

— Хорошо, — согласился Ричард, — я понял тебя. Но если леди Риверс умрет… — тут он замолчал, — нет, опасность никуда не денется. Всегда есть кто-то, кто будет считать, что благополучие и могущество ему нужнее, чем другим. Но я свои Три Солнца никому не отдам! И вас обеих тоже.

Мы как раз выехали из леса. Солнце садилось за холмы, и все освещал чудесный розовый свет.

— Как красиво! — проговорила Энн.

Мы остановили лошадей.

— Спасибо за подарок для Дика, — поблагодарила я, — он так обрадовался.

— Эта лошадь подойдет на первое время, — ответил Дикон, — чтобы научиться как следует держаться в седле, потом подберу другую. Шелтон знает, что делать.

Мы еще немного полюбовались на закат, и Дикон и Энн отправились в замок. А я развернула лошадь и скрылась в темноте леса. Темная Луна, говорите? Ну-ну…

Собственно говоря, теперь мы не знали, откуда может последовать очередной удар. И неизвестно еще, что может вылезти из родного болота. Впрочем, это не могло помешать обитателям Мортленда просто жить. Сегодня, например, у нас произошло уплотнение: Луна перебралась в комнату Драко, освободив помещение для Сириуса. Так что его комнату, менее удобную, но большую по площади, заняли Долохов и Лестранж. Если учесть еще две парочки, то вполне возможно, что скоро освободятся еще две комнаты. Ох, я уже чувствую себя хозяйкой теремка.

Снейп пощады не знал, и вскоре наши новички совершенно не выделялись на общем фоне. Латынь большинство магов знали, так что и до книг они быстро добрались. Долохов оказался настоящим фанатом Древнего Рима, и мы с Драко нашли родственную душу. Лестранж же дорвался до некоторых фолиантов по темной магии, которые в XX веке оказались утраченными.

Происхождение Дика не обсуждалось, это мне больше всего в новых постояльцах нравилось, а еще всех заинтересовали клады. Господи, они все тут перероют! К тому же Антонин тоже хотел найти настоящий гладиус. Кончилось дело тем, что мы прихватили мой том «Агриколы» и поперлись обследовать окрестные холмы.

— Сперва нас заметят крестьяне, — проворчала я, — и будут ходить следом и смотреть на руки. Потом донесут герцогу, и он тоже припрется, потому что интересно. И вообще, это его земля, обсуждать можно все, что угодно, но только не копать. Сперва необходимо спросить разрешение.

— Конечно, — тут же согласился Долохов, — но мы же только предполагаем!

Нашу азартно спорящую и размахивающую руками компанию было видно издалека.

— Да ясно, что сам Эборак там, — спорил Драко, — но должны были быть форты, прикрывающие дорогу. Тут же идеальное место.

— Где ты тут дорогу увидел? — не соглашалась я. — В овраге, что ли?

— За тысячу лет рельеф местности мог измениться, — не соглашался Драко.

— Барбара, а можно на стену замка подняться? — спросил Долохов. — Нас туда пустят?

— По идее должны пустить, — пробормотала я, — почему нет то? Только все равно надо разрешения спросить. Хотя бы у герцогини.

— Спросим, — тут же сказал Драко.

Энн моментально дала разрешение, хотя и не очень поняла, зачем нам это надо. И тут же навязалась в компанию. Что показательно, книга при ней вела себя прилично, то есть — не исчезала.

— Эбораком римляне называли крепость, на месте которой сейчас стоит Йорк, — объясняла я Энн.

— Да? — удивилась та. — Как интересно! Они хотят найти еще один клад?

— Клада может и не быть, — ответила я, — но от тех времен что-то могло остаться. Но там ценность будет только в древности. Драко очень хочет найти настоящий римский меч.

Драко и Антонин продолжали спорить, а я объясняла Энн, кто из упоминаемых ими личностей был императором, кто полководцем, и что обозначают всякие странные слова. Как оказалось, к нам и графиня поднялась.

— Дорога была там же, где и сейчас, — задумчиво проговорила она, — вряд ли в древние времена ехали не самой короткой и удобной дорогой, раз уж города и крепости строили на месте старых.

— Вот что значит взгляд мудрой женщины, — тут же сказал Долохов, — а вы только и орете: овраг, болото, холм, речка. Благодарю вас, миледи.

— Если где-то что-то срыли, или река русло меняла, то записи могут в аббатстве быть, — заметила я.

— Если река русло меняла, то это и так должно быть видно, — заметил Драко, — а всяких раскопок тут полно, известняк добывают.

— В те времена тоже известняк добывали, — сказал Долохов.

— Расскажите, что здесь тогда было? — заинтересовалась графиня.

Лучшим рассказчиком был единогласно избран Антонин. Драко обычно чересчур увлекался, а у меня не так хорошо получалось. Под увлекательный монолог Антонина вся история словно бы вставала перед глазами. Казалось, что еще немного и из-за ближайшего холма появятся римские легионеры.

— А там дальше Адрианов вал, — показывал Долохов, — хотя первая попытка построить защиту от северных варваров была еще при императоре Траяне. Очень сложное сооружение, миледи, целый комплекс крепостей. Вот где точно можно для Драко гладиус найти.

Разговор продолжался за обедом, к которому нас любезно пригласили. Дикона больше заинтересовала тактика и стратегия римской армии. К счастью, Антонин оперировал данными из древних авторов, книги которых у меня были. Ясен пень, что за такой короткий срок он их все осилить не мог, но главное, что они существовали. Но, похоже, что на моего Тацита нашелся еще один желающий.

— Я закажу копию и верну книгу, — сказал Дикон, — очень интересно. А что у тебя еще есть? Такое же?

— «Записки Юлия Цезаря», — ответила я, — там тоже есть про Британию. А так разные книги: Тацит, Светоний, Плутарх, Флавий. Это по истории.

— «Иудейскую войну» очень рекомендую, — кивнул Долохов, — а Плутарх и Светоний — это больше жизнеописания известных личностей.

— Это тоже может быть интересно, — заметила графиня.

Я представила ее реакцию на Нерона, Тиберия, Калигулу или Гелиогабала, и мне поплохело. Это похлеще Овидия с картинками будет. Долохов оценил мое выражение лица и тут же рекомендовал Плутарха. Дикон как всегда заметил переглядывания и подозрительно и вопросительно уставился на меня.

— Позже, — обозначила я губами.

Он кивнул и тут же собрался съездить в Мортленд, чтобы отобрать книги для чтения и копирования.

Драко и Долохов ускакали вперед, а мы ехали следом.

— Что в тех книгах? — тут же спросил Дикон.

— Там про римских императоров, — ответила я, — Светоний больше рассказывал всякие истории — про необузданные римские нравы в том числе. Гадостей тогда тоже хватало.

— И ты это читала? — спросил он после паузы.

— Читать про это — не значит повторять, — ответила я. — У Плутарха таких подробностей нет, там жизнеописания, а Светония дамам лучше не показывать. Римляне другими были, не такими как мы. И не видели ничего плохого в любых наслаждениях, даже в самых жестоких и низменных. Кровавые зрелища, непристойности — это часть их жизни, они бы удивились, что мы не такие же.

Дикон задумался.

— Мне не нравится, что ты читаешь такие книги, — наконец проговорил он, — это не для женщин.

Я вздохнула.

— Я уже прочитала их, — ответила я, — и попойки, разврат и убийства мне не понравились.

Он промолчал. Так, начинается контроль. Сейчас мою библиотеку прошерстят вдоль и поперек. И чего нас понесло в замок… Вопрос риторический.

На принесенные книги Тацита, Плутарха и Флавия Дикон только взглянул и кивнул. И уставился на меня. Я пошла в свою комнату, он последовал за мной.

— Вот, — достала я «Жизнь двенадцати цезарей», — эти книги. Я могу их убрать и дать слово, что не покажу Дику, но не отдам.

Хорошо, что «Сатирикон» у меня на самом дне под тканью.

Дикон молча просматривал книги. Черт, он на Овидия так не реагировал, что случилось-то?

— Ты не будешь это читать, — наконец сказал он, — это не для женщин.

— Заберешь и будешь читать сам? — тихо спросила я.

Он опасно прищурился. Я не опустила глаз — не дождется. Он отложил книгу и шагнул ко мне. Я не отступила. Еще один шаг. Еще…

— Интерес к таким вещам оскверняет, — сказал он.

— Ты считаешь меня грязной? — спросила я.

— Нет.

— Или ты думаешь, что прочитав про это, кто-то начнет насиловать детей, убьет свою мать или станет жить со своими сестрами? Это темная сторона прекрасного Рима, не более того.

— И тебя притягивает тьма?

— Свет и тьма неразделимы, Дикон. Если не будет тьмы, то свет уничтожит все живое, а тьма тоже нуждается в свете.

— Значит, ты моя темная часть? — быстро спросил он, сдергивая с моих волос покрывало.

— Мои темные волосы не делают меня исчадьем ада, — ответила я, — а светлые локоны бывают не только у ангелов.

— Но в тебе есть что-то такое, что я не могу понять, — сказал он, проводя ладонью по моим косам, — и это что-то действительно темное. Я никогда никого так не хотел, но в тебе нет нежности, кротости, покорности, перед тобой не хочется опуститься на колени.

— А чего же хочется? — спросила я. — Намотать косы на кулак и потащить в постель?

Он как раз зажал обе косы в кулак.

— Вырвать твой ядовитый язык, — ответил Дикон, — и да, этого тоже хочется.

— Не увлекайся, — прошептала я, — а то еще и ударить захочешь, а этого я никогда не прощу!

Он все-таки намотал мои косы на кулак, заставив меня поднять голову, но больно не делал.

— Нет, — ответил он, — не ударю. Этого мне никогда не хотелось. Но то, что ты со мной делаешь…

— Дикон, — тихо сказала я, — если я вдруг стану нежной и покорной, то это буду уже не я. Неужели ты этого хочешь?

— Нет! — отрезал он.

Я облизнула пересохшие губы. Он рвано выдохнул. Похоже, что это оказалось последней каплей, потому что меня подхватили на руки и потащили на кровать.

Разорюсь на платьях.

— Ты так и будешь рвать мою одежду? — тихо спросила я, приподнявшись на локте и глядя на него сверху вниз. Бережно провела кончиком пальца по упрямо сжатым губам, по подбородку. Он прикрыл глаза.

— Не сердись, — сказала я.

Он молчал. Я потянулась и поцеловала его в губы, в подбородок, в шею и прижалась к груди. Меня погладили по голове. Не злится. Думает. Я потерлась щекой о его грудь. Он фыркнул.

— Ластишься?

Я вздохнула, погладила его по плечу. Тут много можно было чего сделать на самом деле, но это было бы самоубийством. И концом всему. Придется сдерживать свои порывы и желания. Разве что лизнуть чуть солоноватую кожу, а дальше нельзя.

— Хочешь, я отдам тебе все мои платья? — спросила я, вырисовывая пальцем замысловатый узор на его груди. — Будешь рвать, когда рассердишься.

Он резко перевернулся и теперь сам был сверху, а я запустила руки в его волосы и перебирала мягкие пряди. Он улыбнулся.

— Ты больше не будешь читать таких книг, — сказал он.

— Не буду, — сказала я, — даю тебе слово. На свете столько всего интересного. Я как раз хотела Беду Достопочтенного* почитать. Тебе копию сделать?

— Сделай, — согласился он. — А я думал, что ты будешь настаивать на своем. Эти книги остались от твоего мужа?

— Не только, — сказала я, не желая врать, но ведь и от упыря кое-что осталось — по черной магии. А еще травники и сборники рецептов зелий. — Дикон, книги нельзя уничтожать.

— Я и не собираюсь их уничтожать, — ответил он, — и понимаю, что прочитав все это, можно понять, что нельзя делать и что дурно. Просто меня беспокоит, сколько ты знаешь о тайном, запретном, недозволенном.

— Помнишь, я рассказывала о единорогах? — спросила я. — И о добровольно данной крови? Именно потому, что я знаю, что это такое и чем опасно, я никогда этого не сделаю. Понимаешь, я не шагну в пропасть, потому что отчетливо ее вижу. А те, кто только бредут по краю, они могут думать, что еще один шаг нечего не значит. И еще один, и еще. А потом слишком поздно. И назад не вернуться, нет пути — как у леди Риверс или у моего покойного мужа.

— Но ведь твой муж…

— Нет, — сказала я, — я бы выскочила в окно. Тебе важно это знать?

— Я не могу даже думать, что кто-то касался тебя, — сказал он, — тем более упырь.

— Он только кольцо мне на палец надел, — ответила я, — и все. Брак подтвержден не был. Есть вещи страшнее смерти.

Дикон сильно прижал меня к себе. Мне даже интересно стало, допрашивал ли он так же Энн. У нее ведь там тоже то ли подтвержденный, то ли не подтвержденный брак. И не спросишь. Вот ревнивец! Хотя принц Эдвард упырем точно не был. Тут, наверное, проще пережить, если что.

— Ты не будешь носить его кольцо, — между тем продолжал Дикон, — это неправильно. Если тебя обвенчали с темной тварью, то такой брак не может быть действительным. Дика будут именовать по названию поместья и тебя тоже.

— Хорошо, — согласилась я, — я сниму кольцо.

— Я сам, — сказал он, — дай руку.

Кольцо снялось неожиданно легко и со звоном упало на пол. Туда ему и дорога. Если закатится, Тирли найдет.

— У тебя будет мое кольцо, — продолжал самоуправствовать Ричард, — его носить будешь.

— Буду, — согласилась я.

— Мне нравится, когда ты слушаешься, — сказал он.

Вот ведь… Но сложно спорить о послушании, когда тебя крепко прижали к подушке тяжестью чужого тела. Приятной такой тяжестью. К тому же бунтовать действительно не хотелось. На сегодня мятеж был подавлен, оставалось сдаться на милость победителя. Но мы еще повоюем…

— Я пришлю тебе ткань на платье, — услышала я, расчесывая волосы.

— Я лучше возьму нож и порежу в клочки твой камзол, — сказала я, — будем в расчете.

Дикон рассмеялся.

— Ты не можешь долго слушаться, да? — спросил он. — Но тебе идут красивые платья. Вы с Энн обе были самыми красивыми на том празднике. Я видел, как на вас смотрят.

— Еще и от покроя зависит, — пояснила я, заплетая косы, — когда все одеты одинаково, то замечают того, кто выглядит иначе. Не удивлюсь, если платье Энн уже скопировал кто-нибудь из дам. Но то, что придумывалось специально для нее или для меня, на ком-то другом так смотреться не будет. У нас есть мои дамы, у которых замечательный вкус.

— Энн сказала, что ей посоветовали твои дамы, — сказал он, — и хочет, чтобы они придумали и другие платья. Это красиво, но и тебе тоже нужно.

— На сколько платьев хватит твоей казны? — поинтересовалась я.

— Вам с Энн меня не разорить, — ответил он.

Я обернулась, Дикон пил вино из кубка. Камзол все еще валялся возле кровати.

— Можно начать играть, — задумчиво проговорила я, — тогда точно никаких денег не хватит.

— Ты думаешь? — спросил он.

— Представь себе такое, — медленно начала я, направляясь к нему с гребнем в руке, — раннее утро, светает. Из трактира, где всю ночь играли в кости, выходят… граф и барон.

— Какой граф и какой барон? — заинтересовался Дикон.

— Это неважно, — сказала я, подойдя к нему вплотную, — просто граф и просто барон. Так вот, на бароне только штаны, а на графе и того нет.

Глаза Дикона стали круглыми.

— Тут граф барону и говорит, — я хитро улыбнулась: — «Вот за что я вас уважаю, сэр Джон, так это за умение вовремя остановиться!»

Дикон замер на несколько секунд, а потом расхохотался.

— Именно этим и опасны азартные игры, — назидательно сказала я, — давай расчешу волосы.

— Ты невозможна! — сказал он. — Невыносима! Только что ты была сама покорность, а сейчас я уже в это не верю.

Я с серьезным видом расчесывала его волосы.

— Наклонитесь, милорд, у вас в волосах перо застряло. А то будет, как в другой истории.

— В какой? — тут же спросил он.

— Приходит один… маркиз домой, — начала я.

— Маркиз? — прищурился Дикон.

— Если хочешь, пусть будет герцог, — очень серьезно сказала я.

— Пусть будет маркиз, — не согласился Дикон.

— Значит, маркиз. Так вот, камзол на нем задом наперед, башмаки где-то оставил. Пьяный. На голове эннен. К поясу вуаль прицепилась. Жена маркиза в ужасе спрашивает: — «Вы где шляться изволили, любезный мой муж?» А он на нее с тоской посмотрел и отвечает: — «Дорогая моя супруга, вы так умны. Придумайте что-нибудь сами».

— Мне кажется, — сказал, отсмеявшись, Ричард, — что я знаю этого маркиза.

— Послушай, — встревожилась я, — это просто забавная история, я никого не имела в виду.

Да, вот и рассказывай некоторым адаптированные анекдоты. Хотя, интересно, что это за маркиз такой?

— Я расскажу это Энн, — сказал Дикон, — пусть и она посмеется.

— Расскажи, — согласилась я, представляя, куда это может пойти дальше. Хохма про королеву с кинжалом в народ уже пошла, как бы маркиз разбираться не пожаловал.

Прихватив книги, Дикон отправился к себе в замок.

Я, как честная женщина, предупредила его, что мне нужно съездить в Йорк. Снейп сказал, что уже можно не бояться и не прятаться. Да и сколько еще сидеть сиднем на одном месте. Мне давно хотелось побывать в Йорке, и я даже обсуждала эту идею со своими магами, но все время что-то мешало. В конце концов, я решила плюнуть на отговорки и просто поехать. Деньги были, еще и от упыря много чего осталось. И я имею право сама выбрать бархат на камзольчик для Дика и что-нибудь на платье себе. Нечего тут всяким решать, что мне носить. Ну, понятно, что это я не озвучила, просто сказала, что у меня дела, так что несколько дней буду отсутствовать. Типа, чтобы не искали с собаками.

Кстати, мне казалось странным, что никто из дам на свободу не рвется.

— Знаешь, — сказала мне Пэнси, — а нам просто страшно. Глупость, конечно, но после того, что мы пережили, кажется, что уедешь из Мортленда, а обратно не вернешься. Психоз просто, и не только у меня.

— Не будете без меня нервничать? — уточнила я.

— Будем, но тут останутся Саймон и Дик. Они, как это сказать — стабилизирующий фактор. Только ты надолго не застревай.

— Да я только за покупками, — сказала я, — если выехать с утра, то можно устроиться на постоялом дворе. Утром все купить, обойти лавки. Еще одна ночь в городе, а к вечеру следующего дня буду дома. Только все равно надо кого-то с собой взять для охраны.

Охранять меня вызвался Долохов. Он как-то быстрее всех адаптировался в новом мире. Мне вручили целый свиток с заказами. Ну да, стоило прикупить перца, миндаля, гвоздики.

Выехали мы очень рано, особо не торопились, останавливались перекусить по дороге. Успели в город еще засветло. Постоялый двор наметанным взглядом определил Антонин. Я распорядилась накормить лошадей и спросила комнаты. Нашлось и удобное помещение для меня, и для моего охранника. Посетили мессу в небольшой церкви по соседству. Ужасно хотелось осмотреть город, но уже темнело, не стоило искушать судьбу.

Деньги были у Антонина, я панически боялась, что у меня кошелек уведут запросто. Слишком долго я прожила в изоляции. Впрочем, это было нормально, если за даму расплачивался сопровождающий.

Поужинали мы густой похлебкой, пирожками и элем.

— Вон тот тип на вас пялится, — тихо проговорил Антонин, — не нравится мне это.

— Это может быть маг? — шепотом спросила я.

— Нет, точно нет. И на вора не похож. Сдается мне, миледи, что ваш хахаль вам не так уж и доверяет.

— Да я живу в доме, полном мужиков, — прошипела я, — тоже мне.

— Я не удивлюсь, если наш сосед точно в курсе, кто с кем и чего. И кто в деревушку бегает, — ответил Долохов, — держите ухо востро. Вы, конечно, разумно сделали, что его о поездке известили, но все-таки.

Поддатая компания за большим столом громко заорала довольно непристойную песню. Один мужик ущипнул за задницу подавальщицу. Вокруг засмеялись.

— Эх, хорошее местечко! — улыбнулся Долохов. — Самое то, что надо!

— Шумно, дымно и весело, — согласилась я, — давайте с утра погуляем. Я хочу Минстер осмотреть.

— Я не прочь, — согласился он, — когда еще выберемся. Тут ведь все настоящее, не бутафорское, стоит посмотреть.

Тип, на которого указал Антонин, проводил нас неприятным взглядом. Мне это, если честно, не понравилось. Не хотелось верить, что это дело рук Дикона, но он мог так поступить.

Кровать оказалась на удивление удобной, белье довольно чистым. Так что я спокойно завалилась спать. Было немного непривычно, иногда слышались чьи-то голоса. Кто-то снова заорал песню, но быстро умолк. Городская стража тоже бесшумной не была. Запахи еще непривычные. Короче, спала я плохо. Но поднялась чуть свет — дома высплюсь.

Антонин тоже поднялся рано. Мы с ним ухватили по куску хлеба с сыром и двинулись в город.

— Ну что, сперва в собор? — спросил он. — Как раз к мессе успеваем, а потом прогуляемся и за покупками.

Я жадно смотрела по сторонам. Дома стояли очень тесно, верхние этажи нависали над улицей, оставляя достаточно места, чтобы мог проехать всадник. Идти по булыжнику было неудобно, но я довольно быстро приноровилась. То тут, то там хлопали двери, народ шустро разбегался по своим делам. Большинство направлялись в церковь. Богатые горожанки важно мели подолами мостовую. Я внимания не привлекала. Взгляды встречных лениво скользили по простому платью и вдовьему покрывалу. Антонин шел на полшага сзади, всячески демонстрируя, что всяким нехорошим личностям рядом со мной делать нечего. У него очень хорошо получалось. Да и короткий меч впечатлял.

Вот и собор.

Народу было много, но я нашла место, чтобы преклонить колени и привычно сосредоточилась на молитве, хотя и по сторонам посмотреть хотелось, рассмотреть прекрасные витражи, оценить все убранство. Восторг вдовушки из глуши был понятен, но совсем уж туристический интерес демонстрировать не стоило. Опасно.

Увы, прогулки тоже не получилось. Все время кто-то мешал, толкал, привлекал внимание. Да, тут не побродишь, впитывая. Не поймут. Просто так гулять не принято. Хотя я заценила роспись или вывески на домах, которые отличали их друг от друга, фонтаны, где можно было набрать воды. В садик епископа нас никто бы не пустил, но кое-что и через забор увидеть можно. А вообще стоило уже заняться покупками.

Начали мы со специй. Я не очень умею торговаться, мне было важнее, чтобы меня не обвешивали и не обсчитывали. Антонин честно платил, я складывала покупки в корзину. Теперь стоило перейти к галантерее. Золотой шнур для отделки. Кружева. Заготовки для обуви. Пряжки. Запас бумаги. Вот и лавка с тканями.

Честно скажу, глаза у меня разбежались. Почему-то богатый выбор тканей у Энн меня впечатлил меньше. А тут… может быть, дело было в том, что пускай тут многое я не смогла бы купить, но выбор-то оставался за мной? На роскошно расшитую парчу я даже не посмотрела. Сперва выбрала темно-синий бархат для Дика, отложила штуку тончайшего полотна. Снова обвела взглядом полки. Пожалуй, это — фиолетовый шелк. Или нет…

Тонкое шерстяное сукно темно-зеленого цвета. Это будет лучше всего.

— Не допру, хозяйка! — улыбнулся Антонин, рассчитываясь.

Хозяин лавки попробовал монеты на зуб.

— Вам доставят. Где леди остановилась? Желаете что-нибудь еще?

— Нет, благодарю, я купила все, что хотела.

Антонин назвал постоялый двор. Хозяин клятвенно заверил нас, что все будет в полном порядке.

— А шелк-то свой вы получите, — хмыкнул Долохов, когда мы вышли на улицу. — Тот типчик тоже в лавке был и за вами следил. А как вы на ту ткань смотрели, только слепой бы не заметил.

— Кажется, я с кем-то опять поругаюсь, — прошипела я.

— Да ладно вам, мэм, — ответил неунывающий Антонин, — я бы тоже так сделал. Вроде как сюрприз. О, а там что? Миледи, осторожно! И быстренько. Я глаза отведу, а вы хватайте девчонку.

Худенькая светловолосая девушка протягивала руку, прося милостыню. К ней уже двинулся мерзкого вида тип. Да уж, профессиональное нищенство одна из древнейших профессий.

— Тихо! — быстро проговорила я. — Не бойся. Ты кто? Пароль Хогвартс?

Она с такой надеждой уцепилась за меня, что я пошатнулась.

— Только сестру мою не бросайте, — шептала она, — не бросайте! Она тут, рядом! Ей плохо!

Действительно, за уступом стены пряталась еще одна девушка.

Блин… Меня за ними сюда послали? Урою Снейпа, он меня достал! Нормально сказать нельзя? А тут еще шпион, который скорее всего от Ричарда, конечно, но если нет?

Антонин подхватил вторую девушку под локоть и быстро повлек за собой.

— Дурехи! — ворчал он. — Додумались милостыню просить. Да тут все поделено!

— Очень есть хочется, — шептала первая, — и папу убили. А нам надо в Хогвартс, на север.

Я сунула монету хозяину постоялого двора и устроила девиц в своей комнате. Антонин принес еду.

— Гринграсс их фамилия, — пояснил он, — тьфу ты, зараза, эта еще и больна. Миледи, придется ночью ехать. Как бы не померла деваха.

— Я вас знаю, — тихо сказала одна из сестер, — вы у нас были. Вас мистер Долохов зовут. А вы кто? Я Астория, а это моя сестра Дафна.

— Ешь быстрее, — сказала я, — а потом придется потерпеть. Надо добраться до Убежища.

— Убежище… — пробормотала Дафна.

Как хорошо, что я взяла с собой Антонина. Он и третью лошадь нашел, на которую мы погрузили покупки, и отъезд организовал. И плевать, что Ричард узнает.

— Держись за меня крепко, — сказала я Астории, — и терпи, поедем быстро и без остановок. Тут аппарировать не получится, а твою сестру нужно срочно доставить в безопасное место и вылечить.

Девушка кивала. Дафну Антонин усадил в седло впереди себя, она бы просто не смогла удержаться. И мы отправились в Мортленд. Только бы успеть…

Загонять лошадей мы не планировали, но двигались максимально быстро. Пару раз пришлось останавливаться. Дафна ничего не ела, лишь жадно пила вино, смешанное с водой. Астория не жаловалась, но было видно, что ей очень тяжело. У меня даже мелькнула мысль, не привезем ли мы в Мортленд какую-нибудь заразу. Я шепотом поделилась ею с Антонином, он ответил, что это истощение и шок.

На последнем привале все стало еще хуже, мне пришлось привязать Асторию к себе. Темнело, а нам еще ехать. В холмах еще ничего, а вот в лесу хрен чего разглядишь.

— В галоп, хозяйка, — покачал головой Антонин, — иначе не довезем. А факел я сделаю.

Замок, честно говоря, хотелось объехать по очень широкой дуге, но время поджимало. Точно какая-нибудь зараза что-нибудь увидит и донесет. Еще придумают, что мы двух девиц похитили с дурными намерениями. На выезде из Йорка Антонин страже глаза отвел. А, пусть думают, что хотят. Не до того.

Как все-таки хорошо, что я теперь отлично держалась в седле, потому что факел вручили мне.

Отдохнувшие лошади взяли с места в галоп. Замок. Холмы. Речка. Наш лес.

— Держитесь, девчонки! — крикнул Долохов. — Недолго осталось!

Двери, разумеется, уже были заперты, но окна светились. Надежный дом, милый дом. Я выдохнула. Так вот что чувствовали те, кто добирался до Мортленда.

Антонин громко свистнул.

В окне мелькнула чья-то тень.

— А вы что? Уже вернулись? — удивился появившийся на пороге Драко. — Что-то случилось? Ой, кто это?

На шум сбежались остальные. Измученных девушек понесли в дом. Драко и Гарри занялись лошадями. Честно говоря, я даже удивилась, что мы покупки по дороге не потеряли, но все было на месте.

— Мама! — обрадовался Дик. — Ты приехала!

— Я приехала, — вздохнула я, доставая коробочку с изюмом, — вот тебе из Йорка.

Он сразу же занялся лакомством.

Снейп качал головой над сестрами Гринграсс.

— Ничего непоправимого, конечно, — сказал он, — но довести себя до такого состояния — это умудриться надо. Куда они, говорите, шли?

— В Хогвартс, — ответила я, — но откуда — не знаю. Спросим, когда очнутся. Только сказали, что их отца убили. Та же история, что и с Лестранжами?

— Да вряд ли, — удивился Люциус, — Гринграсс всегда был осмотрительным. Он бы точно не стал просто так пыточными разбрасываться. Басти, Тони, вы свою точку выхода определить смогли?

— Точно, нет, — ответил Лестранж, — а ведь ты прав, Люц, там караулить могли. Я ведь прилично отошел, меня потом сцапали и привезли в замок к этой бабе. Значит, прошел слух, что прибили двух колдунов. А кое-кто решил проверить, не осталось ли там еще кого? Логично. И теперь других караулят?

— Но зачем убивать? — поежилась я. — Можно же договориться?

— Это могут быть и наши дорогие предки, — задумчиво проговорил Люциус, — поняли, что что-то творится. Догадались, что это связано с некими пришельцами и решили от непонятной угрозы избавиться. Нет человека — нет проблемы.

— Тогда получается, что еще одного Убежища нет, — сказала я, — про Убежище они точно знали, девочки успокоились, когда я пообещала их туда доставить.

— Убежище само по себе не возникает, — ответил Люциус, — вам с Саймоном пришлось упокаивать упыря, чтобы получить это место.

— Мы с Саймоном заняли место реально существовавших людей, — сказала я, — наш куратор сказал, что в другой реальности упырь выпил Барбару. Ее и нерожденного тогда еще ребенка. А все остальные никаких связей с этим миром не имеют. Они просто проходят из будущего, каждый раз из разного. Сколько же народу бродит сейчас по Англии? И сколько погибло? Кажется, придется делать пристройку к дому.

Наконец сестер отмыли, напоили зельями и устроили на ночь.

— Саймон, — сказала я, — ты меня за ними послал? Сказать было нельзя?

— Нет, — ответил Снейп, — клянусь — нет. Я просто узнал, что никаких чужаков в округе нет, и решил, что тебе стоит проветриться. Пока вы с его светлостью друг друга не поубивали на почве античной истории.

Вроде не врал.

— Ладно, — сказала я, — давайте ужинать и спать, глаза слипаются. И да, нас могли видеть. Надо придумать, что врать, если кто-то решит обвинить нас в похищении. Уж очень эффектно мы выглядели. А здесь, по-моему, под кустом не присядешь, сразу зрители найдутся или компаньоны.

— Ешь давай, — сказала Пэнси, — а потом посиди в бочке с водой. Хоть расслабишься. А то усталость — усталостью, а после такой гонки можно и не заснуть. Я новое мыло сварила с запахом резеды. Хочешь попробовать?

— Хочу, — согласилась я, — конечно, хочу.

Из бочки с горячей водой я еле выбралась. Спа-а-ать… Как же все-таки хорошо в родной кровати. Начинаю понимать описанного в хрониках Ричарда. Правда, приказать возить кровать за собой я бы точно не додумалась.

Утром сестры пришли в себя, но ничего конкретного они рассказать не могли, кроме того, что они из 2004 года. Выбрались они не очень далеко, где-то в районе Лестера. Их отца убили почти сразу же, а они сумели спастись.

— Не совсем аппарация, но как-то переместиться у них получилось, — заметил Люциус, — вероятнее всего скрылись в тень. Поэтому и такое истощение.

Девочки шли на север, прятались, питались подножным кормом. В город зашли совсем уж от отчаянья, поняли, что до Хогвартса не доберутся. Астория помнила, что в ее реальности в Йорке точно жили волшебники. Надеялась попросить помощи. Волшебников не нашла, а от лотков разносчиков и из пекарни так вкусно пахло. Вот она и попыталась попросить милостыню. А дальнейшее мы знаем.

Рабастан ударил кулаком по столу.

— Точно, местные, причем мои родичи. Суки!

— Они могли тоже ритуальчик провести, — заметил Малфой, — если догадались, что пришельцы появляются откуда-то из другой реальности. Девушек убивать может и не планировали, а вот как-то использовать в дальнейшем…

Я решительно встала.

— Все, пошла сдаваться!

— Расскажешь про будущее? — спросил Снейп.

— Нет, — ответила я, — мы ведь с тобой тут люди не чужие и можем помогать тем, кто попал в беду. Что там у нас, кроме мыла и теплицы?

— Я оранжерею обещал, — сказал Невилл.

— Ладно, — Антонин задумчиво смотрел в потолок, — можно и меня запродать. Я не только ножи метать умею, но и двумя руками фехтовать. И разными видами оружия владею. Глядишь, в личные телохранители выбьюсь. И про Рим поболтать можно будет. Басти пусть у вас остается, он больше во всяких ритуалах петрит.

— Лошадь можешь взять ту, что мы в Йорке купили, — сказала я.

— Спасибо, хозяйка! — широко улыбнулся Антонин.

В «приданое» Антонину еще положили рубахи на смену и денег, конечно.

И направились в замок.

Энн с удовольствием взяла новое мыло, тут же понюхала его и побежала хвастаться матери. Дикон хмыкнул, но хлопнул Антонина по плечу и официально принял на службу. А я заметила сверток, из которого выглядывал тот самый фиолетовый шелк. Так выглядел только что доставленный товар, который еще не развернули до конца. Все ясно! Но мне сейчас было не до этого.

— Мы привезли из Йорка двух девушек, — сказала я, когда мы остались с Ричардом вдвоем, — они попали в беду.

— Что с ними? — спросил он. — На них напали? Ты хочешь подать жалобу?

— Их отца убили у них на глазах, — ответила я, — но это очень непростое дело, Дикон. И мне не к кому обратиться.

Он нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что эти девушки тоже ведьмы?

— Да, — сказала я, — ты ведь уже догадался, что мы с братом Саймоном принимаем тех магов, что попали в беду. Но раньше их не убивали. Я знаю о смерти еще двоих, но они сами виноваты — напали на крестьян. А это другой случай. Ты же знаешь, что есть и другие волшебники? Целые семьи?

— Знаю, — кивнул он, — хотя и немного. Мне все это не нравится.

— Пришельцы могут пригодиться тебе, — сказала я, — они согласятся дать клятву верности. Там, откуда они идут, случилась беда, что-то страшное. Подробностей я не знаю. Зачем их убивать, если можно привлечь на службу?

— И ты поэтому рассталась с таким полезным воином, как этот русич? — хмыкнул он.

— Тебе нужен кто-то за спиной, кто не предаст и не ударит, — сказала я, — Антонин даст тебе такую клятву. И он много чего умеет, не только ножи бросать. Но да, я готова уступить.

Ричард прошелся по комнате.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Чтобы необычных людей, которые будут искать Убежище или Хогвартс, приводили к нам. Мы сможем разобраться, что случилось, а ты получишь преданных себе людей. Сильных бойцов, советников, помощников. Ты ведь уже убедился в их полезности. За возможность жить в безопасном месте и не бояться за своих детей, они на многое согласятся.

— Что такое Хогвартс? — спросил Ричард.

— Школа для детей волшебников, — ответила я, — это в Шотландии. Ты же не захочешь, чтобы сильных магов получили наши враги.

— Хорошо, — согласился Ричард, — это честное предложение. Я еще заеду к вам, чтобы все обсудить, но я согласен.

— Спасибо тебе, — тихо сказала я.

Он кивнул задумчиво, а потом вдруг улыбнулся:

— Шелк для тебя.

— Мне не нравится, когда за мной следят, — сказала я. — Антонин твоего человека сразу же заметил, еще на постоялом дворе.

Дикон закусил нижнюю губу. Отрицать очевидное он не собирался.

— Этот Антонин еще более полезен, чем я думал вначале, — сказал он, — но шелк ты возьмешь. Это мое условие. Я хотел узнать, что тебе нравится. И вот еще, иди сюда!

Тяжелое кольцо. Рубин и белый вепрь.

— Ты обещала носить, — напомнили мне.

— Я помню, — сказала я, — и буду носить.

Пометил…

Надев мне кольцо на палец, он поднес мою руку к губам. Все-таки сдаваться нужно на своих условиях, а не когда тебя очень крепко сожмут когтистой лапой в бархатной перчатке. Тогда только и останется утешать себя тем, что даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода. У этого желудок крепкий — переварит.

Кольцо упыря я решила сохранить на память. Как бы там ни было, он сыграл свою роль в этой истории, без него у нас не было бы своей базы. Мы могли бы погибнуть во время беспорядков.

— Ты так и будешь следить за мной? — спросила я. — Тебе все сообщили? Что я ела на ужин? Сколько заплатила за миндаль? Что купила Дику в подарок?

— Бархат ты купила для него, — ничуть не смущаясь, ответил он, — слишком мало для взрослого. За тобой не только следили, но и охраняли.

Понятно. Поднять руку на герцогиню Глостерскую у врагов Дикона кишка тонка, придавить же по-тихому неприметную вдову из поместья на болоте — легче легкого. Об этом я не подумала, но у Дикона могут быть и свои источники информации.

— Спасибо, — тихо ответила я, — я об этом не подумала.

— О таких вещах должен думать я, — спокойно сказал он.

Я снова взглянула на кольцо. Не только знак того, чьей женщиной я являюсь, но и оберег. Предостережение. Как череп с костями и молнии на трансформаторной будке в XX веке. Жуть…

— Я принимаю твою защиту, — тихо сказала я, — ты ведь лучше меня знаешь, что творится вокруг.

Он улыбнулся. Нет, не самодовольно, но изрядная доля торжества в этой улыбке была.

— Как успехи у Дика? — спросил он. — Я хотел бы посмотреть.

— Он уже неплохо управляется со своей лошадкой, — сказала я, — Шелтон сделал ему деревянный меч, а я учу его читать и считать. И не только я.

Ричард кивнул, такая программа его устраивала.

— Мне пора, — сказала я, — спасибо за все. Приезжай в Мортленд. Люциус и брат Саймон объяснят все лучше, чем я.

— И не поцелуешь? — уже лукаво улыбнулся он.

— Поцелую, — согласилась я, отстраняясь, — когда приедешь.

Он ловко поймал меня, крепко поцеловал в губы и отпустил.

— Поцелуй за тобой!

— Хорошо…

И я вернулась домой. Надо было думать.

* Беда Достопочтенный — бенедиктинский монах ( между 672—673 — 25 мая 735). Считается одним из "учителей веры". Его самое известное сочинение «Церковная история народа англов» (лат. Historia ecclesiastica gentis Anglorum), что делает его отцом английской истории. Канонизирован в XIX веке.

Все-таки мы слишком расслабились. Иллюзорная изолированность Мортленда сыграла с нами злую шутку. Мы не были самыми хитрыми, самыми умными и самыми зубастыми, вокруг хватало серьезных игроков. Жакетта сошла с доски, мы знали о ее смерти, но оставался непредсказуемый король, глупая и алчная королева. Маргарет Бьюфорт все еще жаждала корону для своего сына. Хватало и других. Местные маги пугали до дрожи. Сколько пришельцев из будущего уже попало в их руки? У того же Лестранжа хватило ума выдать себя всего лишь за провидца. А если в такие руки попал ребенок? Или кто-то, кто был так же деморализован, как сестры Гринграсс? Там любую информацию получить можно, даже без пыток и легиллименции. Кстати, надо бы узнать, как тут у нас с ментальной магией дела обстоят.

Ричард выжмет из ситуации все, что возможно, это понятно. Он уже оценил перспективы. А что касается меня, то придется вылезать из тени. Это уже вопрос безопасности. Как же не хочется-то… Нет, вслед мне плевать не будут, скорее позавидуют, аборигены к таким вещам относились философски. Главное, чтобы сюзерен на женщин не нападал и девиц не похищал. Ну и от личности фаворитки многое зависело, рамки нужно было чувствовать.

Мне ужасно не хотелось влезать внутрь всей этой кухни, если честно, но придется.

Дома меня ждали.

— Приедет обсудить ситуацию, — отчиталась я, — предварительное согласие получено. Антонин приступил к службе.

И ушла к себе. Бросила шелк на кровать, постояла у окна и отправилась в солярий — шить камзольчик для Дика. Пусть без меня договариваются.

Бархат был отменного качества. Ворс разной длины создавал рисунок, имитирующий шахматную клетку, что выглядело весьма эффектно. Так что украшений стоило добавлять по минимуму, можно будет и шапочку смастерить.

— Работаешь? — заглянула ко мне Нарцисса. — Ого, какое кольцо! Вместо обручального?

— Будем надеяться, что у меня палец не отвалится, — пробурчала я. — Знаешь, когда я жила в Миддлхэме, мне все время было жалко статую Девы Марии, столько на нее наверчивали драгоценных тканей и украшений — она словно бы сгибалась под тяжестью всего этого. Видела бы ты эту корону, а ожерелье можно было на лошадь повесить.

Нарцисса рассмеялась.

— Тут ничего не поделаешь, — сказала она, — статус. Подданные не поймут, если чем-нибудь менее пафосным обойдется. Привыкнешь и даже чувствовать не будешь. Ты бы видела перстни моей тетки Вальбурги. Сириус называл их кастетом. Я как-то спросила у него, что это такое. Знаешь, похоже.

— Оружие, — согласилась я, — причем очень действенное. Цисси, а ты не знаешь, нынешние Блэки — они какие? Я не к тому, чтобы наладить с ними связь, просто интересно. Люциус говорил, что Малфои поддерживали Ланкастеров, а потом Тюдоров. Не зря же один из них аж к королеве Элизабет сватался. А Блэки?

— Блэки плевали и на Йорков, и на Ланкастеров, — ответила Нарцисса, — а потом и на Тюдоров. Они всегда были за изоляцию от магглов. А почему ты спрашиваешь? Это из-за сестер Гринграсс?

— Да, понимаешь, я пытаюсь представить, как местные маги отреагируют на появление не просто пришельцев, а пришельцев из будущего. Ведь в том состоянии, что у девочек, они все выложат. А если на их месте окажется ребенок?

— Тяжелый вопрос на самом деле, — ответила Нарцисса, — как же не хватает Омута Памяти. Сейчас бы вспомнить все эти уроки и лекции о величии собственного Рода.

— А когда появились Омуты Памяти? — спросила я. — Сейчас они есть?

— Есть, — кивнула Нарцисса, — только это огромная редкость. И опять-таки — они есть только у местных магов, а я их боюсь.

Я вздохнула. Ну, если Нарцисса боится, то действительно не стоит связываться.

Шитье успокаивало. Стежок за стежком, стежок за стежком. Шов должен быть аккуратным и не стягивать материю, ни к чему портить дорогую ткань. Вообще-то, можно было и подаренный шелк использовать, он прекрасно сочетался по цвету с бархатом. Надо бы взглянуть, сколько там. Длинный шлейф мне не нужен, да и не полагается. О, а это идея! Ведь если оставшегося бархата вполне хватит на отделку платья, тогда часть шелка можно использовать здесь. Ну и золотой шнур. И мы с Диком будем очень и очень эффектно смотреться. Правда, придется отказаться от шапочки, но это не так уж и страшно. А у меня головной убор один на все время, разве что можно будет не такое плотное полотно как обычно использовать.

Сегодня дамам не до меня, они ухаживают за сестрами. Вот еще проблема. Надо их как-то устроить. Ведь сейчас мы их обогреем, не вопрос, а потом что?

Дикон появился во второй половине дня. Если он и удивился, что при разговоре присутствуют не только мужчины, но и женщины, то виду не подал. А может быть и понял, что для всех нас решался очень важный вопрос.

Говорил Люциус. Да, дом достался мне после смерти упыря, а брат Саймон остался здесь, чтобы помогать мне. И уже вдвоем мы приняли тех, кто пришел позже. Полностью скрывать свои возможности и умения ни у кого не получится, но мы люди законопослушные, вреда никому не делаем, готовы к сотрудничеству. Лечим людей и животных, выращиваем овощи и зелень, можем рассчитать гороскоп. Родня среди волшебников имеется, но пришлые предпочитают с ней не связываться. Лучше жить у меня и самим найти себе сюзерена, чем полностью зависеть от тех, кто будет диктовать условия, а то и грубо пользоваться ими.

— Обычным людям и не снилась та власть, которая есть у глав волшебных семейств, — сказал Люциус, — мы превратимся в рабов, если пойдем к ним на поклон.

— Что случилось там, откуда вы пришли? — спросил Ричард.

— Двое неразумных детей воспользовались зачарованной вещью, которая попала им в руки, — начал рассказывать Люциус, — и натворили дел. Но хуже всего сделали те, кто попытался исправить последствия их поступка. Там теперь невозможно жить. То, что составляет саму нашу суть, является нашей силой, стало уничтожать нас и все живое, в чем есть магия, даже животных и растения.

Хагрид всхлипнул.

Дикон обвел нас взглядом. Привели даже сестер Гринграсс, которые еле сидели, привалившись к Нарциссе и Имельде. Даже маленький Дик проникся серьезностью момента и замер у меня на коленях.

— Мы уже дали клятву, милорд, — продолжал Люциус, — но теперь просим и за тех, кто нуждается в надежном убежище и защите.

— Мне нужны такие люди, как вы, — медленно проговорил Ричард, — но я хочу знать, чего стоят ваши клятвы. Ведь если вы захотите обмануть, то ваша сила обернется против меня.

— Милорд, — тихо сказал Люциус, — я сейчас открою вам тайну, которая может стоить всем нам жизни, но мы полагаемся на вашу честь и справедливость. Если маг приносит клятву или обет, то он не может их нарушить. Это его убьет.

Ричард замер. Это был сильный ход, и Люциус не лгал — все дело в формулировках клятвы. И именно это было одной из причин принятия Статута Секретности.

— Я ценю ваше доверие, — сказал Ричард, — и не выдам эту тайну другим. И я помогу другим магам.

Казалось, что в большой комнате даже дышать стало легче.

— А Шелтон все-таки тоже маг? — уточнил Ричард.

— Нет, милорд, — ответил тот, — куда уж мне! Но больно люди тут интересные и хорошие. И меня приняли, когда мне идти было некуда.

Ричард кивнул. Ну да, Убежище оно и есть Убежище.

Теперь начали обсуждать детали того, как искать заблудившихся магов. Я взяла Дика за руку и увела, другие женщины тоже поднялись со мной. Мы устроились в солярии, и я продолжила шить.

— И как ты его уговорила? — спросила Гермиона.

— Уговаривать не пришлось, — ответила я, — кто же от такого откажется? Он и так уже немало получил, а теперь вон какие перспективы открылись.

— А он не захочет полного подчинения? — испуганно спросила Астория.

— Нет, — сказала Нарцисса, — мы неплохо знаем герцога, он человек великодушный.

— Вы как себя чувствуете? — обратилась я к сестрам.

— Намного лучше, — ответила Дафна, — спасибо вам и профессору… — тут она осеклась, — брату Саймону. Он сказал, что несколько дней придется попить зелья.

— Никогда не думала, что провалюсь в прошлое больше чем на пятьсот лет, — пробормотала Астория, — как вы тут живете…

— Нормально живем, — ответила Пэнси.

— Да, — вздохнула Имельда, — как представлю, в какую переделку мы могли бы попасть, страшно делается.

— А этот мальчик, — Дафна кивнула на Дика, — он — сын герцога?

— Внебрачный, — любезно ответила я.

Дик с интересом рассматривал мою работу.

— Это мне, мама? — спросил он.

— Тебе, будешь самым нарядным.

— Ух, ты! Теперь Кэти задаваться не будет.

Мне стало смешно. Джон и Кэтрин бывали у нас, им нравились зверюшки у Хагрида, но некоторые «военные действия» продолжались. Интересно, когда они угомонятся. Открытой неприязни давно не было, осталось соперничество. Скоро Кэтрин из этой борьбы выйдет, ее ждет то же, что и всех девочек, а вот Джон и Дик вполне могут продолжить. Скорее бы они поняли, что у них разные пути и способности. Дик — целитель, а Джон — воин, как и отец.

— Вы шить умеете? — задала я вопрос по существу.

— Немного, — ответила Дафна, — я вышивать больше люблю. А Асти цветы выращивает.

— Если Невилл тебя пустит в свои теплицы и оранжереи, — улыбнулась я младшей сестре, — то будешь ему помогать, а шитья у нас всегда много. Нужно и вам одежду справить. Волшебством для этого мы не пользуемся. Все вручную.

Дафна кивнула. Понятно, на все согласна. После кошмара, в который превратилось будущее, и жутких приключений в нашей реальности она была готова хоть как-то отплатить за приют.

Совещание продолжалось долго. Уж не знаю, до чего они там договорились, потом расскажут. Наконец, наш гость собрался восвояси.

— Я хотел бы, чтобы ты жила в замке, — без предисловий сказал Ричард, — но пока это невозможно. Эти люди без тебя не могут.

Я не ответила. В замок мне точно не хотелось. И не потому, что там Энн и графиня, просто здесь многое было моим, а там все его.

По лицу Дикона было понятно, что он догадывается о моих чувствах, но он все равно намерен поступить по-своему. Ладно, посмотрим. Небольшая отсрочка есть.

Мы вышли на улицу. Он вскочил в седло.

— Кто-то обещал мне поцелуй, — напомнил он, наклоняясь.

Я легко поцеловала его в губы.

— Я очень хочу забрать тебя к себе, — сказал он, — очень.

— Хм… — проговорила я, — и как ты себе это представляешь? Мы с Энн составим расписание? Она с тобой по четным дням, а я — по нечетным? А в конце месяца будем лупить тебя за измены?

— Вы меня? — с каким-то детским радостным удивлением спросил Дикон. — Лупить?

— Вдвоем справимся, — зловеще кивнула я, — тут главное с ног сбить. Одна заходит сзади, вторая — сбоку. Удачная подсечка и все.

Зря я это сказала. Глаза несостоявшейся жертвы подозрительно заблестели. Но он ничего не сказал, только махнул рукой и пришпорил коня. Я махнула рукой в ответ. Хм, а ведь ему понравилась игра в гладиаторов. Понятно, что он проводил регулярные тренировки с сильными соперниками, но чем ему могли понравиться именно что игры со мной или Энн? Осознание полного контроля над ситуацией? Снисходительное отношение к кому-то, кто попытался, — хотя бы и не всерьез, — противостоять ему? Поэтому тогда воткнул меч в песок? Заявив, что он мог с легкостью расправиться со мной, я лишила его удовольствия? Какого именно? Я никогда его не пойму. Наверное, как и он меня.

— Как думаешь? — спросил меня Гарри. — Кто будет следующим?

— Ты бы хотел, чтобы пришел кто-то конкретный? — спросила я.

— Не знаю, — ответил он, — наверное, я бы предпочел, чтобы это был кто-то, кому нужна помощь, как Дафне и Астории. С другой стороны, нам пригодились бы сильные бойцы. Знаешь, я не удивлюсь, если на нас и напасть попробуют.

— Тебе еще не предлагали поступить к герцогу? — спросила я.

— Он сказал, что будет рад кому-то вроде нас с Драко, — ответил Гарри, — и присматривался к остальным. Как думаешь, мне пойдут доспехи?

Я хмыкнула.

— Там тяжесть обалденная, ты в них двигаться не сможешь. Попробуй хотя бы в кольчуге тренироваться или в бригантине.

— Это такая хрень из пластинок? — уточнил Гарри. — Можно и попробовать.

— Я хочу на это посмотреть, — сказала я, — это будет весело.

— Некоторым лишь бы глумиться, — комично надулся Гарри, — я, может, хочу военную карьеру сделать. Вдруг в рыцари посвятят?

— Поздновато, — заметила я, — и потом, кто меня охранять будет?

— Тебя или от тебя? — уточнил Гарри.

— Хам, — изобразила оскорбленную невинность я, — лучше расспроси остальных. Не удивлюсь, если сейчас есть какая-нибудь смешанная система, сочетающая боевые заклинания и фехтование. И очень может быть, что мы столкнемся именно с таким магом. Думаешь, один Ричард догадался кого-то вроде Антонина нанять?

Гарри почесал в затылке.

— Мысль, — сказал он, — и ее надо обдумать.

— Угу, — кивнула я, направляясь в дом.

Все-таки жаль, что мне это недоступно. Я бы и на метле полетать не отказалась, только вот этого точно никто не поймет.

Оставались тренировки с Диком. Наверное, это выглядело смешно, но мы с ним вместе бегали и делали упражнения. И фехтовал он своим деревянным мечом чаще всего со мной. Разумеется, под чутким руководством Шелтона.

Вначале у нас был только турник, но постепенно мы обрастали примитивными спортивными снарядами. Соорудили римский стул, добавили доску, обшитую кожей с креплением для ног, которую можно было закреплять под разными углами. Парни смастерили что-то вроде гантелей. Выглядело это, конечно, жутковато, но работало. И было расположено за домом, чтобы не шокировать случайных посетителей. Мы и турник туда перенесли. Драко рассчитал нужные параметры для простеньких артефактов, которые создавали на этой площадке комфортную атмосферу. Климат Йоркшира далек от тропического, а заниматься нужно каждый день. Ну, или хотя бы несколько раз в неделю.

И что я буду делать, когда Ричард вынудит нас с Диком перебраться в замок? Телу требовались постоянные нагрузки. Тот же пресс, конечно, можно и в помещении качать, хотя и неудобно, а все остальное? Устраивать шоу для замковой охраны я не планировала, обойдутся. А у герцога случится очередной разрыв шаблона. Он, конечно, видел меня на турнике и с мечом, но тогда ему было не до того. Сперва он Дика увидел, потом со мной цапался. Да и турник — это не доска, на которой висят вниз головой. Еще начнет запрещать, реально же неприлично.

У нас основными фанатками, так сказать, фитнесса в средневековом варианте были мы с Пэнси, но и другие дамы время от времени вспоминали, что от сидячего образа жизни не только задница отрастает, но и проблемы со здоровьем возможны. Зелья зельями, но без физических нагрузок никуда. И удовольствие опять же.

Лестранж, кстати, моментально включился в тренировки и даже дал пару дельных советов по организации нашей спортплощадки. И всего этого лишиться! Р-р-р-р-р-р…

Но пока у меня время было. Стоило подумать, как сохранить тренировки и занятия.

Спалила нас Энн. То ли ее Дикон своими рассказами заинтриговал, то ли ей скучно было, и она решила не моих дам к себе вызывать, а самой проехаться до Мортленда. Но факт был в том, что она заглянула в дом, столкнулась с Грейнджер, а та на вопрос, где я, просто показала. Хорошо еще сопровождающие остались перед домом, потому что я как раз пыхтела на доске под ядовитые комментарии Пэнси, а Дик считал.

— Локти назад, не филонь, — злорадствовала Пэнси, — не считается. Дик, это не считается! Не помогай руками, а то по пузу дам!

А мне и ответить никак, чтобы дыхание не сбилось. Злыдня!

— Барбара? — послышался голос Энн. — А что ты делаешь?

— А? — я некоторое время смотрела на нее, вися вниз головой. — Это упражнение. Мышцы укрепляет. Пэнси, освободи мне ноги, пожалуйста!

— Сама, дорогуша! Сама!

Я с трудом дотянулась до крепления, высвободила ноги и слезла с доски.

— Но зачем ты это делаешь? — Энн смотрела на меня круглыми глазами.

— Это полезно, — ответила я, — меньше болеть буду. И я не хочу, чтобы у меня рос живот, или тело было рыхлым и дряблым. А это помогает. Только нужно постоянно тренироваться.

— Да? — она явно что-то обдумывала.

Пэнси без церемоний ткнула меня кулаком в живот.

— Руку сломать можно, — хмыкнула она.

Энн меня бить не стала — просто пощупала. На ее лице отразилось удивление.

— Это как у мужчины будет? Но зачем?

— Как у мужчины точно не будет, — ответила я, — просто мне так нравится. Зато ничего не трясется. А грудь я подвязываю, когда тренируюсь.

Дик нацелился на турник, я ловко подбросила его, и он начал подтягиваться.

— Это очень странно, — проговорила Энн, — я бы точно не стала так делать.

Я пожала плечами.

— Мужчины занимаются чем-то похожим, чтобы быть сильными, — сказала я, — я тоже хочу быть сильной.

— Ты хочешь быть мужчиной? — уточнила она, рассматривая мой наряд.

— Нет, — ответила я, — я женщина и никогда не хотела быть мужчиной, просто в платье неудобно делать упражнения.

Дик с воплем спрыгнул с турника, мы проследили траекторию его полета. Приземлился чисто.

— В этом нет ничего плохого, — сказала я, — просто мне это нравится. Зато я могу долго скакать верхом. И если что-нибудь случится — постоять за себя. С настоящим бойцом, конечно, не справлюсь, но с обычным грабителем легко. Знаешь, когда свергли короля Эдварда, и в замке не было хозяина, здесь такое творилось! Даже спать ложились с арбалетом под рукой, но нас миновало, а на соседнюю деревню напали. Ты же знаешь, что творят с женщинами.

Энн поежилась. Могла кое-что и видеть. Когда их с королевой Маргарет в плен взяли, им-то ничего не грозило, а вот остальным.

— Дикон даст тебе охрану, — сказала Энн, — тебе нечего бояться.

— Охрана — это хорошо, — вздохнула я, — но я хочу и сама что-то уметь. Есть много приемов, даже слабая женщина должна знать, куда ударить, как вырваться. Вот, возьми меня за руки, за запястья, и удерживай крепко, как только можешь.

Она довольно крепко схватила меня за руки. Я легко освободилась.

— Как ты это делаешь? — спросила она.

— Выкручивать руки из захвата надо по направлению к большому пальцу, — пояснила я, — с очень сильным противником может и не получится, но от женщин редко ждут чего-то подобного.

— Барбара вас научит, миледи, — усмехнулась Пэнси, — там хватает хитростей. И как по глазам бить, и как пальцы в ноздри втыкать.

Энн поморщилась, подобное ее не привлекало. На меня она смотрела с опаской.

— Ты чего? — спросила я. — Это только для обороны. Я же никого не трогаю. Рыцаря с мечом рядом может и не оказаться.

— Я понимаю, — тихо сказала Энн, — просто неприятно думать, что женщинам приходится бояться таких вещей. Даже благородным женщинам.

Точно что-то видела.

— Ты хотела про платья поговорить? — спросила я. — Пошли, вытащим Цисси и Имельду из солярия. Или поднимемся к ним.

— Пойдем, — согласилась Энн, — я как раз про платья поговорить и хотела.

— Я только переоденусь, — сказала я, — подожди немного.

Я проводила ее в солярий, а сама заскочила к себе, наскоро обтерлась мокрым полотенцем и переоделась. Дамы уже вовсю щебетали о премудростях, помогающих выставить себя в выгодном свете. Здесь все были в своей стихии. Я взялась за шитье. Наряд для Дика был почти готов, оставалась отделка.

Дафна забилась в угол и оттуда разглядывала гостью. Я вышла за дверь, позвала Тирли и велела подать вино и сладости. Полученный поднос внесла внутрь. Конечно, у нас все довольно скромно, но, как говорится, чем богаты. Разговор с тряпок перешел на духи и притирания. Энн жадно выспрашивала о разных запахах.

— Вам точно пойдет что-нибудь цветочное, миледи, — сказала Имельда, — причем легкое, не слишком сладкое. Тяжелые запахи не идут дамам со светлыми волосами. Разве что чуть-чуть специй добавить.

— А что значит тяжелые? — уточнила Энн.

— Сильные, сладкие, пряные, — перечислила Имельда, — они больше к темным волосам подходят. Это не так просто, найти свой запах. И получается, что дама обольется жасминовой эссенцией или мускусом, а толку никакого. Только лошади чихают и люди шарахаются. И деньги зря потратит.

Энн хихикнула. Наверное, представила себе, как от кого-то шарахаются люди и лошади. Кстати, от королевы довольно сильно пахло как раз жасмином, вспомнилось мне, а это не тот запах, которым злоупотреблять стоит.

— Вы обещали мне духи, — напомнила Энн.

Тоже переодевшаяся Пэнси принесла флакончики. Я принюхалась, пахло и впрямь замечательно — свежей зеленью, цветами. Энн точно подойдет.

— А тебе какие сделать? — спросила Пэнси у меня.

— С запахом болотных трав, — сказала я, — знаешь, такой горьковатый шлейф.

— Тебе пойдет, — согласилась она.

Энн с удовольствием перебирала флакончики. Ей все нравилось.

— Маме тоже подойдет, — сказала она, — она мне говорила, как жалеет, что ей в свое время не предложили то масло, которым я живот мазала. Следы остались. И мыло ей очень нравится. И та мазь, которой можно волосы мыть.

Еще бы… Шампунь очень сильно облегчал жизнь. И волосы замечательно расчесывались.

— Сделаем и для миледи графини, — тут же кивнула Имельда, — пусть только скажет, какие запахи ей больше нравятся. И все будет.

— Я скажу мужу, он заплатит, — сказала Энн.

Вот кто точно тоже пользуется всем этим. Интересно, а ему духи не понадобятся? Ничего такого в этом не было, мужчины тут тоже душились. Я даже примерно представляю, что может подойти Дикону. Может, ему и лосьон после бритья предложить? Интересно, чем они тут мажутся? Ведь раздражения на лице точно нет.

Похоже, что мы потихоньку совершаем переворот в местном производстве парфюмерии. Надо будет для дам патент получить, а то мало ли что.

Энн уже засобиралась домой, когда нам привезли пациентку. Испуганное, грязное существо тряслось от ужаса и не подпускало к себе никого.

— У бродяг отобрали, — отчитался пожилой служака, — говорят, мол, бесноватая. А мне странно показалось, чего они ее с собой таскают. Ясно, что они с ней делали, конечно. Дурное дело. А она странные слова бормочет и говорит не совсем понятно. Ну, его светлость приказал и разъяснил, чего и как. Я ей и сказал, мол, Хогвартс. Она и затряслась, плакать стала, за руки меня хватать. Значит, точно к вам. А бродяг мы шерифу передали, пусть разберется, что еще за ними числится. Нечего тут, у меня у самого дочка есть, понимаю.

Пэнси в ужасе зажала себе рот и умчалась за Снейпом. Узнала? Господи, да что же это такое! Кто это?

Энн сочувственно покачала головой. И тут во двор влетел гонец из замка.

— Леди Барбара! — крикнул он. — Скорее! Паж покалечился!

Да что сегодня за день такой?! Драко и Гарри рванули седлать лошадей для меня и Дика. Он уже лихо управлялся со своей лошадкой и категорически отказывался ездить со мной. Ничего, до замка близко. Я схватила сумку с зельями.

— Энн, извини…

Она кивнула, и мы помчались. Лошадей не жалели, доехали быстро и буквально влетели в распахнутые ворота.

— Где паж? — крикнула я, спешиваясь.

— Сюда, миледи!

— Дик, за мной!

Господи! Даже смотреть было страшно. У мальчишки на губах пузырилась кровь. Легкое пробито? Только этого не хватало. Помимо травмы позвоночника явно сломаны ребра, одно из них действительно пробило легкое.

— Дик, — сказала я, — я сейчас кость на место поставлю, а ты сделаешь так, чтобы кровь там внутри не текла. Ты же можешь?

Он серьезно кивнул. И мы приступили. Парнишка уже и орать не мог, только стонал. Кости вставали на место с неприятным звуком. А Дик положил ладошки на спину мальчишки и сосредоточился, как его учили мы со Снейпом.

Теперь позвоночник. Вот зараза! Я поставила на место позвонки.

— Дик! Теперь здесь. Смотри, как рядом? Чувствуешь? Теперь сделай так здесь. Потихонечку. Давай!

Нервные окончания.

— Что чувствуешь? Говори! Ноги чувствуешь?

— Да! — выдохнул несчастный.

— Пошевелить можешь?

Он осторожно пошевелил ногой. Я споила ему зелья и туго спеленала ребра. Все. Кажется…

— Лежать на ровном и твердом, — строго сказала я, — а то все испортите. Благодарю тебя, Господи, за милость твою!

Дик повторил мои слова и улыбнулся.

Пот лил с меня градом, слабость навалилась такая, что даже в глазах потемнело, но мальчик будет жить и не станет инвалидом.

— Кушать! — привычно попросил Дик.

Я в один глоток осушила флакон с укрепляющим. Еще не хватало свалиться, давненько я так не выкладывалась.

Как оказалось, в дверях стоял Дикон. Он, не отрываясь, смотрел на Дика. Что-то случилось? Но это было уже не важно.

— Пойдем, я дам тебе поесть, — сказал Ричард, — и твоей маме тоже.

— Пойдем, — согласился Дик.

Все, кто был в комнате, почтительно расступались, а кое-кто и крестился. Что за…

Дик радостно навалился на угощение, а я пила вино и медленно приходила в себя. Дикон молча смотрел на нас.

— Что случилось? — спросила я. — Что-то не так?

— Я не думал, что пажа можно спасти, — ответил он, — я знаю, что значит кровавая пена. Я слышал, что ты стрелу из позвоночника вынула, и этот человек сейчас ходит и на боль не жалуется, а Дик может такое. Господь очень щедр ко мне.

Я не ответила. Знал бы он, кто к нему щедр. Хотя, исполнителем мог быть кто угодно. Подумаешь, рога, может, кальция в организме много.

Дик жмурился от удовольствия, объедаясь вареньем. Я отдыхала. Прилечь бы сейчас, но тогда точно усну. Лучше дотерпеть до дома, а дома у нас… Да. Как бы не пришлось действительно съезжать и уступать свою комнату.

— Там девушку привезли, — сказала я, — ее сейчас лечат.

Ричард кивнул.

— Ты очень устала? — спросил он. — Хочешь спать?

— Нет, — ответила я, — мне пора домой. Сейчас этот сладкоежка доест, и мы поедем.

Он не ответил. Понятно, очень хочет приказать, чтобы мы остались в замке, но понимает, что ничем хорошим это не кончится. Какой прогресс, однако! Надеюсь, кабаны на болоте не передохли.

В комнату зашла Энн.

— Вылечили? — улыбнулась она.

— Вылечили, — ответила я.

— Дикон тебе сказал, что мы все едем в Йорк? — спросила Энн. — На праздник? Я хотела тебе сказать, но забыла. Ты едешь с нами. Твои дамы не могут, они слишком заняты.

— А можно не ехать? — напряглась я.

Почему-то мне очень не хотелось оказаться одной в этой компании. Понятно, что в отсутствии короля и двора опасаться нападения не стоило, но интуиция не умолкала.

-Ты не хочешь на праздник? — удивилась Энн. — Там очень красиво и весело.

Дикон с интересом смотрел на меня.

— Ты поедешь, — сказал он.

Я вздохнула. Что у них на уме?

— Здесь может понадобиться моя помощь, — сказала я, — и Дику я нужна. Повеселитесь за меня.

Они переглянулись. Да что это такое?!

— Дик уже большой, за ним есть кому присмотреть, — сказала Энн, — ты же оставляла его, когда ездила за покупками. Ты просто не хочешь ехать с нами. Хочешь висеть вниз головой на своих непонятных штуках и делать странные вещи, да?

— Какие странные вещи? — заинтересовался Дикон. — Ты висишь вниз головой? Зачем?

— Это упражнение, — устало проговорила я, — ничего плохого в этом нет. Я просто хочу быть сильной, красивой и здоровой. И долго не стариться.

— И для этого ты висишь вниз головой? — спросил Ричард. — Я никогда о таком способе не слышал.

— Я не вишу вниз головой, — сказала я, — я делаю упражнение для мышц живота, чтобы он был плоским. Чего вы выдумываете? Это называется пресс. Дикон, у тебя тоже живот накачан, иначе латы не влезут. И не надо меня щупать, я щекотки боюсь. Просто у меня тренировки другие — для женщин.

— Я пощупала, — отчиталась Энн, — живот очень твердый и плоский.

А то Дикон не в курсе, какой у меня живот. Хотя специально он меня точно не ощупывал, мог и не заострить внимания.

— А вниз головой, — сказала я, — потому, что так сложнее, больше усилий надо прикладывать. Еще на турнике подтягиваюсь и бегаю, и другие упражнения делаю. И я не хочу стать мужчиной, как говорит Энн. Я просто хочу быть красивой и здоровой женщиной.

— А Пэнси ее по животу кулаком ударила, — продолжала отчитываться Энн, — и сказала, что руку можно сломать.

Я выставила перед собой руки в защитном жесте.

— Дикон, Пэнси пошутила!

— Это может быть вредно для женщины, — задумался Дикон.

Это он о чем? Не-не-не, хватит с него одного чудесного сынишки.

— Если ты о беременности, — сказала я, — то наоборот полезно. И роды легче проходят. Послушай, ты тренируешься с мечом, поэтому тебе не надо делать дополнительных упражнений, а я тренируюсь так.

— А еще они говорили, что женщина должна за себя постоять, — Энн было не остановить. — Барбара показала мне, как освобождать руки, а Пэнси сказала, что можно бить по глазам и как-то пальцами что-то сделать с носом.

Вот стукачка!

Дикон подошел ко мне и взял за кисть руки. Я вывернулась. Он снова схватил меня за руку, уже сильнее. И успел перехватить. Энн хмыкнула.

— Ты знал, что будет, — сказала я, — в глаз тебя тоже пальцем ткнуть?

Он рассмеялся, но мою руку выпустил. Конечно, против него у меня шансов нет, а калечить его я не собираюсь.

— Я хочу посмотреть, что ты там делаешь, — сказал он, — это интересно. Руку я еле удержал.

— Приезжай и смотри, — проворчала я, — ничего там такого нет. Ребята тоже тренируются, да ты сам видел.

Он нахмурился, но потом кивнул. Вспомнил про турник.

Я взглянула на Дика. Тот наелся и выглядел несколько осоловело. Все, пора домой.

— Нам пора, — сказала я, — надо узнать, что там в Мортленде. Может, наша помощь нужна.

Похоже, что отпускать меня не хотели. Бежать срочно и побыстрее, пока вдвоем щупать не начали. Я подхватила Дика, распрощалась и отправилась на выход. Я их уже боюсь.

Дома выяснилось, что с новенькой все не так плохо. Могло быть намного хуже.

— Ее зовут Лаванда Браун, — сказала мне Луна, — она у этих типов только три дня, а до этого пряталась, тоже шла в Хогвартс. Сейчас спит. Завтра расспросим.

— А она не беременна? — спросила я.

— Ей дали зелье на всякий случай, — ответила Луна, — все в порядке.

Как все-таки вбили магам в голову веру в то, что в Хогвартсе им всегда помогут. С одной стороны, можно понять, когда пытаются цепляться за что-то понятное и знакомое, но ведь можно же догадаться, что в Хогвартсе сейчас все не так, как было в их реальности? Что там, конечно, маги, но вот менталитет у этих магов такой же, как у тех типов, с которыми они столкнулись.

Зомбирование какое-то, честное слово. Хотя не стоит забывать, из какого кошмара вываливались и вырывались волшебники.

— Придется нам отказываться от солярия, — вздохнула Нарцисса, — его можно на несколько спален разделить. Жалко, конечно, но ничего не поделаешь. Бедная девочка! Врагу такого не пожелаешь.

— Похоже, что местные магглы отлично знают, как управляться с магами, — заметила я, — а вот маги из будущего тут могут оказаться беспомощными. Они слишком оторваны от реалий обычного мира, да и влияние маггловского мира все-таки было. Привыкли, что есть министерство, аврорат, законы, а здесь все по-другому. Маггл из будущего тут тоже вряд ли выживет. Хотя шанс приспособиться есть.

— Вам с Саймоном пришлось тяжелее всех, — вздохнула Нарцисса, — я понимаю. Мы на готовое пришли.

— Герцог хочет забрать меня в замок, — сказала я, — и мне придется ехать с ними в Йорк на празднества. Присмотрите за Диком?

— Насколько я поняла, Дик тоже едет, — ответила Нарцисса, — по крайней мере, я так поняла герцогиню.

Я удивилась. Но, возможно, Энн просто отметала мой аргумент, что я не могу оставить Дика. Мол, уже оставляла.

— Ужасно не хочется, — честно призналась я.

Нарцисса развела руками. Понятно, моя лояльность и послушание были гарантиями для обитателей Мортленда.

Нет, я не обольщалась на их счет. Они испытывали ко мне благодарность и дружеские чувства, но и бонусы учитывали. Было бы странно, если бы не учитывали. А без меня они не получили бы покровительство второго человека в королевстве. Так что они кровно заинтересованы в моих хороших отношениях с обитателями Миддлхэма. Ничего нового. А, плевать, прорвемся. В первый раз, что ли. Похоже, пора начинать учитывать и собственные интересы. А то я тут лохушка лохушкой — пользуются все, кому не лень.

На другой день появился Ричард, обследовал наши «тренажеры», обсудил упражнения. Его все это действительно интересовало. Хотя было понятно, что наши приемы не годились для подготовки рыцарей. Так, баловство для общего развития, но и это неплохо.

— Ты едешь с нами в Йорк, — сказал он мне тоном, не терпящим возражений, — и Дик тоже едет. Ему там понравится, это очень красивый праздник. Джона и Кэтрин я тоже беру.

— Хорошо, — согласилась я.

Он кивнул.

— Мне нравится, когда ты слушаешься.

— Я буду хорошо себя вести на празднике, — ответила я, — я все понимаю. Но потом…

Он привлек меня к себе.

— Вот потом и поговорим.

Да что он задумал?!

Официальный выезд герцога — это нечто. Это к нам он мог заглянуть в одиночку или с несколькими сопровождающими, а тут торжествовал официоз. Я не пересчитывала эскорт, но несколько сотен человек там точно было. Личный штандарт, флаги и гербы. Свита герцога. Двор герцогини. Носилки для дам. Как оказалось, я большую часть этих теток просто не видела, мы слишком неформально общались. То есть, я их видела, когда принимали короля, но тогда мне было не до них. Я в носилки не полезла, меня укачивало от одного их вида. Ехала верхом рядом с носилками Энн. Она взяла к себе Кэтрин. Джон и Дик уперлись, что поедут верхом. Нэда оставили в Миддлхэме под присмотром графини, она почему-то отказалась ехать со всеми.

Джону и Дику назначили сопровождающих. Оба мальчика были одеты в цвета своего отца с обязательной косой полосой на гербе. Кажется, это называлось ми-парти.

Я покачивалась в седле и озирала окрестности. Вот вроде и не очень быстро двигаемся, а, похоже, что будем в городе еще до вечерней мессы. Кажется, этот мой визит в древний город будет разительно отличаться от предыдущего.

Йорк был счастлив видеть своего господина и повелителя. Встречали нас примерно за две мили до самого города. Мне не очень хорошо была видна церемония встречи, но даже издали все выглядело очень торжественно. Мэр и олдермены почтительно склонялись перед властелином, народ радостно гудел. Наконец, двинулись дальше. Почетный караул. Распахнутые городские ворота.

В узких улочках народ жался к стенам. Большинство жителей радостно махали нам из окон домов, откуда свисали ковры, гобелены, яркие ткани. Под ноги лошадей бросали цветы. И везде нас встречали изображения белой розы Йорков и белый вепрь Ричарда.

Минстер — наша остановка. Ричард дождался Энн и подал ей руку. Мое место на шаг сзади за герцогиней. Нас встречал сам епископ, и я, наконец, поняла, зачем нас с Диком притащили в город. В собор вступила величественная леди в строгом одеянии и с диадемой поверх вдовьего покрывала. Мое сердце ухнуло в пятки. Именно этой встречи я боялась чуть ли не больше, чем встречи с королевским двором. Вдовствующая герцогиня Йоркская, та самая «гордячка Цис». Мать королей — нынешнего и будущего.

Вот на фига, а?

Даже на мессе сосредоточиться не очень получалось, а ведь ее вел сам епископ. Да и вообще, месса в старинном готическом соборе — это безумно красиво, но меня как магнит притягивала мать Ричарда. Даже думать не хотелось, что она скажет при нашей встрече. А встреча неумолимо приближалась.

После мессы состоялся пир в городской ратуше. Мое место опять оказалось недалеко от Энн, но о том, чтобы нормально поговорить и речи не шло. Оставалось есть, пить и разглядывать наряды окружающих. Занятие не самое неприятное, на самом деле, можно было бы и развлечься таким образом. Мне мэр понравился. Упитанный такой мужик в отделанном мехом наряде (по-другому не скажешь) и с тяжелой цепью на шее. И угощение было выше всех похвал.

Но ничто не длится вечно. Тоже в строгом порядке, соблюдая сложный церемониал, мы направились в городскую резиденцию герцога. Очень хотелось потеряться по дороге, честно, но это было бы уже трусостью. Тут я наконец добралась до довольного жизнью Дика, которому все вокруг нравилось. Даже удивительно, ведь он впервые в жизни видел такую толпу народу, но совершенно не растерялся.

Нас с ним пригласили пройти к их светлости. И мы пошли.

В большой роскошно убранной комнате обнаружилось сразу три их светлости: герцог и две герцогини. Ричард стоял у накрытого рытым бархатом стола и спокойно смотрел на нас с Диком. Энн сидела в удобном кресле рядом с возвышением, на котором в кресле с очень высокой спинкой расположилась леди Сесили. Я присела в почтительном реверансе, Дик поклонился без напоминаний.

— Подойди, — негромко проговорила леди.

Я двинулась вперед. Да, вот это была королева, хоть и без короны. Жена Эдварда IV была всего лишь кухаркой, напялившей горностай и драгоценности. Жакетта тоже не дотягивала до уровня, а вот тут уровень был.

Она спокойно смотрела на Дика, потом перевела взгляд на меня.

— Мой сын говорит, что ты лечишь людей, — сказала леди Сесили.

— Да, миледи, Господь благословил меня этим Даром.

— Но Дар моего внука намного больше?

Это был не вопрос, а скорее утверждение. Понятно, ведь это ЕЕ внук.

— Его Дар велик, миледи, он уже многое может, — я старательно подбирала слова, — но пока мальчик еще мал, ему необходимо многому учиться.

Леди кивнула.

Даже странно, что Дик молчал. Но его, скорее всего, проинструктировали. Он с интересом разглядывал величественную даму.

— Ты не хочешь, чтобы о Даре моего внука знали? — леди Сесили снова не спрашивала, а словно бы уточняла.

— Я боюсь, миледи, что другие люди захотят воспользоваться его способностями, — сказала я, — они не будут думать о нем, о его обучении. И он может перегореть. Его Дар пока больше, чем он сам, а его уже пытались отобрать у меня.

— Это понятно, — леди на секунду нахмурилась, что-то прикидывая в уме.

— Я согласен с этим, — сказал Ричард.

— Ты можешь идти, — отпустили меня.

Я снова поклонилась и, забрав Дика, вышла из комнаты. Аудиенция закончилась. Как там? «Вольно! Можно оправиться и закурить!» Знать бы еще, куда тут идти.

Но меня уже ждали и провели в небольшую, но красивую и даже роскошную спальню. Дик остался со мной.

— Ты не устал? — спросила я.

— Нет, — он замотал головой, — было здорово! Мне сказали, что я хороший наездник. И что скоро мне подарят другую лошадь — как у милорда. И настоящий меч!

Да уж…

— Ты не ссорился с Джоном?

— Нет, мама.

В дверь постучали.

— Мастер Ричард, вам пора спать.

Я поцеловала сына в щеку, и его увели. Я прошлась по комнате. Здесь было все необходимое — даже зеркало, но мне хотелось домой, в Мортленд. Встреча с вдовствующей герцогиней прошла довольно успешно, насколько я понимала. Я интересовала ее лишь как приложение к моему сыну. Сам Ричард уже достаточно большой мальчик, чтобы решать с кем спать, но раз уж все так удачно сложилось, то почему бы не извлечь из этого пользу для всей семьи. Логично. Тут скорее удивишься, что меня вообще выслушали. Леди Сесили, скорее всего, понимала, что и Три Солнца, и такой необычный ребенок, как Дик — это очень щедрый подарок для ее сына. И что все еще можно испортить. А терять такое она не собиралась, ей ведь тоже кое-что перепадало.

Интересно, до чего они там договорятся…

В комнате медленно темнело. Служанка зажгла свечи. Я попросила горячей воды и вымылась. Слишком долгий день, слишком много впечатлений, и вряд ли меня сегодня потревожат. Надеюсь, что усталость поможет мне заснуть.

Волосы я расчесала сама, влезла в ночную рубашку, осталось только задуть свечу. И спать.

Ага, щаз… Спать. Его светлость изволил посетить мою скромную обитель и бесцеремонно забрался в кровать. Я принюхалась.

— Ты выпил слишком много вина, и Энн выгнала тебя из спальни? — спросила я.

Он тихо рассмеялся.

— Энн спит, она устала.

Уткнулся носом в мою шею.

— Мне нравится, как ты пахнешь. Это духи?

— Духи, — ответила я, — послушай, Дикон, ты же мне скажешь, что будет дальше?

— Все будет по-прежнему, моя мать просто хотела посмотреть на тебя и Дика. Ты ей понравилась. А Дик мой сын.

Свихнусь с этой семейкой… Я его матери понравилась. Интересно, чем? То, что Дикон устроил это свидание как бы между прочим, понятно. Демонстративно везти нас с Диком в гости к матери — однозначно привлечь ненужное внимание. Слухи про способности мальчика ходили, но свидетелей подлинных чудес было немного. А вот интерес вдовствующей герцоги к незаконнорожденному внуку мог стать сигналом, что это не просто слухи. А так все почти по-семейному: празднества в Йорке, встреча родственников. Ничего примечательного.

Но долго размышлять об этом не получилось. Мне не дали.

Дикон уже давно заснул, крепко прижимая меня к себе, а у меня все не получалось. Странное ощущение. Как будто меня еще сильнее привязало к этим людям. Хотя, вроде бы, ничего такого и не произошло. И что бы это могло быть?

Надо все-таки попробовать заснуть, не хватало еще зевать во время всех церемоний. Как же мешают все эти городские звуки. Дикон поменял положение и уткнулся мне в волосы. И под его мерное дыхание, наконец, смогла уснуть и я.

Это был замечательный во всех отношениях праздник. Первый день был посвящен торжественной службе и процессии, которая прошествовала через весь город. А вот потом началось веселье.

Карнавальные шествия и празднества Европы XXI века уже давно превратились больше в шоу для туристов, чем во что-то по-настоящему веселое. Здесь же все было искренне.

Через весь город медленно двигались разукрашенные повозки, на которых были оборудованы примитивные подмостки. В заранее оговоренных местах эти повозки останавливались, и зрители могли насладиться представлениями на библейские сюжеты. Ясное дело, что тут было больше искреннего энтузиазма, чем подлинного актерского мастерства, но смотрелось неплохо. Лично мне больше всего понравилось поклонение волхвов. За повозки отвечали гильдии, опозориться перед всем городом никто не хотел, так что в избытке присутствовали и дорогие ткани, и яркие богатые костюмы, и даже некоторые спецэффекты.

Я сидела по левую руку Энн, а с наших мест был лучший обзор. Вечером ожидались пышные приемы и танцы в ратуше.

Леди Сесили на меня внимания больше не обращала, она предпочитала общество Энн. Ричард откровенно получал удовольствие от развлечений. Он танцевал и с Энн, и со мной, веселился и щедро одаривал всех подарками. Красивое оружие для Дика и Джона, понятно, что комплекты были детскими, но вполне серьезными и пригодными для тренировок. Платья и сетка для волос для Кэтрин. Драгоценности для Энн. Платья для меня. Учитывая это, а так же то обстоятельство, что ночевал Дикон в моей спальне, со мной общались более чем почтительно. Впрочем, подарки я благоразумно принимала только от Ричарда. Ну их всех, еще будут потом считать, что я должна просить за подаривших что-нибудь или продавливать их интересы.

Кстати, я сперва всерьез заподозрила, что Дикон надеется, что я снова забеременею, но потом поняла, что у Энн действительно слабое здоровье. От туберкулеза мы ее избавили, но общая слабость никуда не делась. Вот кому нужны физические нагрузки и фитнес. Она искренне веселилась на празднике, танцевала, а потом уходила к себе и засыпала.

— Дикон, — сказала я, — Энн нужен курс укрепляющих зелий. И занятия. Хочешь, я поговорю с братом Саймоном и моими дамами? Они помогут.

— Тебе не нравится, что я прихожу к тебе? — спросил он.

Это был не интерес, а скорее напрашивание на комплемент. Я прикрыла глаза и лукаво улыбнулась, показав кончик языка.

— Нравится, — проговорила я, склоняясь к его губам, — и ты об этом отлично знаешь.

— Я скоро уеду, — сказал он, — будет война.

— С Францией? — спросила я.

Разговоры и сборы продолжались уже какое-то время.

— Да, — ответил он.

— Дикон, — я растрепала его волосы, — я хочу поехать с тобой. Не отказывай сразу. Так всегда делали. А я смогу вылечить тебя или кого-то еще, возьму с собой лекарства.

Он задумался. Собственно, ничего необычного в этом не было. Его мать всегда сопровождала его отца, умудряясь попутно рожать детей. Да и графиня Уорик своего хитроумного мужа из вида не выпускала. Мне же вдруг действительно захотелось отправиться в военный поход, тем более что я отлично знала, чем он закончится. Но для Дикона там хватало болезненных моментов, так что стоило быть с ним рядом. С новыми пришельцами вполне могли справиться мои постояльцы, а за Диком присмотреть Нарцисса и Имельда. И Энн.

Черт как-то говорил, что я не могу покинуть Англию, но я почему-то была уверена, что рядом с Ричардом у меня это получится. А что касается чисто бытовых моментов, то ничего особого страшного в проживании в шатре я не видела. Не зима все-таки, а военные действия закончатся в сентябре. Точно знаю.

— Если ты действительно этого хочешь, — проговорил он, — то я буду очень рад. Это хорошая идея, Барбара!

Я поцеловала его в кончик носа.

— Возьму большой запас лекарств, — сказала я, — подберу себе кольчугу или бригантину. А еще прихвачу метлу, чтобы отгонять коварных французских куртизанок.

Дикон улыбнулся, как сытый кот.

— Я люблю англичанок, — сказал он.

Что тут же и доказал.

Эта внезапная идея мне самой нравилась все больше и больше, и по возвращении домой я не замедлила ею поделиться со всеми. Энн задумчиво взглянула на меня и кивнула. Похоже, что и ее волновали французские куртизанки. Леди Сесили ничего не сказала. Драко, Гарри, Люциус, Ксенофилиус и Рабастан с Сириусом собрались со мной. У них был план проконсультироваться с Фламелем. Он по их сведениями как раз находился во Франции. К тому же стоило узнать, как хроноворот сказался на французских магах. Снейп хмыкнул и пообещал мне целый сундук лечебных зелий, а я обследовала запасы оружия в доме.

— Ты же не собираешься действительно участвовать в сражениях? — страшно заинтересовался Гарри.

— Какие сражения, Поттер, — снисходительно пояснил Драко, — так, пара потасовок. Но от всяких неожиданностей на марше защититься стоит. Хотя и мы прикроем.

Я честно попыталась примерить кольчугу, потом бригантину. И плюнула. Нет, благодаря постоянным упражнениям я бы не свалилась под тяжестью всего этого, но находится внутри железяки столь длительное время? Увольте!

— Тебе нужно что-то вроде кожаного жилета, укрепленного с помощью рун, — предложила Нарцисса, — как раз успеем изготовить. Знаешь, а я бы не рискнула вот так рвануть на войну.

— Антонин не сможет искать Фламеля, — ответила я, — у него не будет ни времени, ни возможностей для этого. А без меня не получится покинуть Англию. То есть, может, и получится, но со мной проще.

— А еще ты хочешь быть рядом с ним, — сказала Нарцисса.

— Хочу, — не стала скрывать я, — почему нет.

Нарцисса ничего не ответила, в конце концов, это было не ее дело.

Выступать предстояло из Миддлхэма, так что я перебралась туда.

— Энн, — сказала я, — поговори с Цисси. Не хочешь делать упражнения — не надо, но зелья для тебя подберут. Нельзя быть такой слабенькой.

Она кивнула, но не ответила. Странно. Но мое дело предложить, а решать ей.

Рано утром, сразу после мессы, я расцеловала Дика, который буквально рвался со мной, и вскочила в седло. Военный поход начался.

Я сразу же категорически отказалась тащиться вместе с обозом и ехала рядом с парнями из Миддлхэма. Они все меня отлично знали и относились с большим уважением. Многих из них я лечила, а после того, как мы с Диком спасли пажа, градус этого уважения еще больше повысился.

— Ну, ребята, — заявил Джон Сайкс, командовавший конным отрядом, — теперь не пропадем. Наша леди нас вылечит, а мы ее будем оберегать и защищать.

— Теперь я в полной безопасности! — улыбнулась я.

Нам махали со стен, в воздухе трепетали флажки и вымпелы. И над всем реял флаг с изображением белого вепря. Поход начался.

Несмотря на присутствие пехоты и обоза, двигались мы быстро, так что уже через несколько дней достигли Дувра, откуда войска уже вовсю переправляли в Кале. Дикон имел право останавливаться в королевских замках, так что никаких неудобств лично я не испытывала. Мы болтали, напевали и замечательно себя чувствовали. Песенка про слезы, капающие на копье, оказалась очень популярной. А Драко загорелся сочинить, — то есть, переделать, — еще одну. Я задумалась. Казалось бы, идеально подходила про барона Жермона, который поехал на войну, но тут имелся скользкий момент. Все-таки Энн осталась ждать мужа дома, и я не хотела, чтобы от нашей компании исходило хоть что-то, что можно было бы отнести на ее счет. А вот песенка про Анри IV подходила больше. Последний куплет мы забраковали и придумали некоего испанского короля, потому что наш тоже был не дурак выпить и гульнуть с дамами.

Драко не подвел, и скоро песенка пошла в народ. Лена-лева-бум-бум звучало не реже, чем кап-кап.

Надо заметить, что все было организовано просто блестяще. Как-то принято считать, что средневековые армии — это такое сборище мужиков, обвешанных железом, которые время от времени сталкиваются друг с другом, чтобы устроить потасовку. Ничего подобного. Логистика была на высоте. Понятно, что в боевых условиях это все не будет работать как часы, но пока я не могла не восхищаться.

Ричарду как Адмиралу полагался отдельный корабль. Я оглянулась на знаменитые скалы. Как это все-таки красиво!

— О чем ты думаешь? — спросил Дикон, положив руку мне на плечо.

— Скалы Альбиона, — показала я, — ты знаешь, что римляне называли Британию Альбой из-за этих скал?

— Да? — переспросил он.

— Получается, что все начинается здесь, — тихо сказала я, — сюда приплывали завоеватели, отсюда отправляются в поход. Странно, правда?

— Просто удобное место, — усмехнулся Дикон, — но я тебя понимаю. Если ничего не случится, скоро увидим Кале.

— А дальше? — спросила я. — Куда дальше?

— Совет решит, — ответил он, — надо встретиться с союзниками.

— Я слышала, что французская армия в Нормандии.

— Значит, туда и не пойдем, — усмехнулся Дикон, — ты все еще хочешь голову французского короля на золотом блюде?

— Не отказалась бы, — ответила я, — Энн говорила, что он жуткий. И плохо относится к женщинам.

— Энн? — Ричард нахмурился на секунду, вспомнив, что Энн действительно встречалась с королем Франции, когда Уорик затеял свою последнюю авантюру.

— Она сказала, что он действительно как паук, — пояснила я, — это очень опасный человек. И у него совсем нет чести.

Энн тогда почувствовала себя, так же как и я, когда меня оценивала вдовствующая герцогиня, но об этом говорить не стоило. Да и не поймут.

— Да, про него такое говорят, — ответил Дикон, — я его не видел.

— А герцога Бургундского? Он ведь женат на твоей сестре.

— Он тебе не понравится, — ответил Дикон.

Мы еще немного постояли, глядя на удаляющийся берег. Море был спокойным, дул попутный ветер. Скоро Кале.

Города я почти не увидела, только смогла оценить крепость. Дикон занял один из домов поблизости от ратуши. Хозяева были более чем любезны со мной и моими спутниками, да и мы вели себя прилично. Из дома лишний раз выходить не хотелось. Слишком много солдат. И надо заметить, что северяне с южанами не очень-то ладили. Мои маги тоже не шлялись по окрестностям. Армия рвалась в бой, командующие ждали вестей от герцога Бургундии, атмосфера была накалена до предела. Прошли слухи, что мы можем повернуть обратно, и лучники были на грани бунта.

Дикон злился, при его организованности и ответственности он просто не мог реагировать иначе. Я старалась его не расспрашивать.

— Давай я сделаю тебе массаж, — предложила я, — хоть немного расслабишься. Это же просто невыносимо.

— Сделай, — согласился он, растирая виски, — может быть, действительно станет легче.

Под моими руками медленно расслаблялись мышцы. Дикон выдохнул в подушку.

— Засыпаешь? — спросила я.

Он не ответил, действительно заснул. Я осторожно стерла остатки масла с его спины и накрыла сверху одеялом, вымыла руки. С кровати послышался шорох. Дикон перевернулся на бок и несколько раз провел рукой. Меня, что ли, ищет?

— Барбара? — услышала я его сонный голос.

— Я сейчас, — ответила я шепотом, — спи!

Снова заснул. Интересно, это на мой голос он так реагирует? Ведь устал же, причем не физически.

Стоило устроиться рядом, как меня тут же подтянули поближе и уткнулись в волосы. Все ясно, нужен кто-то привычный поблизости. Похоже, что отправиться вместе с ним действительно было хорошей идеей.

Наконец, было решено не дожидаться ветреного союзника и двинуться вперед. К Перонне, а дальше на Сен-Кантен.

— Фу! — выдохнул Драко. — Я думал, что за эти десять дней с ума сойду. Как в мышеловке.

— Вы вообще ничего не узнали? — спросила я. — Никаких слухов? Ничего?

— Все тихо, — ответил он. — По крайней мере, наши хозяева ни о каких странных людях не слышали, но это пока ничего не значит.

— Да, — согласилась я, — может быть, дальше что-то узнаем.

Пока мы двигались по своей территории, все было тихо и мирно. Ну, оно и понятно. Но стоило пересечь границу, как обстановка резко изменилась. Местное население вражеской армии по понятным причинам не обрадовалось и дружно попряталось. Вместе с запасами продовольствия. Король Франции наконец покинул Нормандию и принялся разорять бургундские территории. Слухи доходили очень нехорошие. А в довершении всего Перонна отказалась открыть ворота. И погода испортилась.

— Разве союзники так поступают? — спросила я у Дикона, когда он вернулся с очередного бессмысленного совета.

— Такие союзники хуже врагов, — ответил он, — думает заманить нас вглубь территории, я уверен. У него война с герцогом Лотарингии, а нас он хочет просто использовать.

За пологом шатра шуршал дождь.

— Если кто-нибудь мне что-нибудь скажет про английскую погоду, — проворчала я, — в глотку вцеплюсь. Тоже мне, солнечная Франция.

— Ты мерзнешь? — встревожился Дикон.

— Нет, просто сыро, — ответила я, — и у меня есть лекарство. Я сказала Сайксу, что если парни начнут обвешиваться соплями, то пусть отправляет ко мне. А еще у меня есть средство для обеззараживания воды. Капля на галлон — и можно пить хоть из лужи. С вином не очень хорошо, а понос штука неприятная, тем более для армии. На всю армию у меня, конечно, лекарств не хватит, но хоть нашим помогу.

— Тебе о вине не стоит беспокоиться, — тут же ответил Ричард, — но если придется пить воду, то это лекарство точно пригодится. Его много?

Я показала ему бутыль.

— Пока достаточно, но ведь очень надолго не хватит.

— Ты подумала обо всем! — восхитился Дикон.

Я смутилась.

— У меня и противоядие есть, если что. Вот это безоар, его нужно дать тому, кто отравлен. Думаю, что при встречах с такими союзниками, как у нас, пригодится. Может быть, будешь носить с собой?

Он осторожно взял в руку невзрачный камушек.

— Нужно засунуть в рот как можно глубже, — сказала я, — от большинства ядов помогает. Мне брат Саймон дал свиток с описанием.

— Покажи, — тут же сказал он.

Я дала ему записи.

— Это чудесные лекарства, — проговорил Ричард, — а что здесь?

— С этими зельями надо быть очень осторожным, — сказала я, — вот это веритассерум. Три капли на кубок воды — и твой собеседник не солжет и ответит на все вопросы. А это зелье болтливости, действует не так явно, тебе просто вывалят все тайны и секреты, если будешь задавать правильные вопросы. А вот это наоборот, защитит тебя от таких зелий.

Дикон рассмотрел флаконы.

— Ты даешь мне такую вещь? — проговорил он.

— Я тебе доверяю, — сказала я, — твоей чести. Ты не используешь их во зло.

Они кивнул.

— Пусть будет у тебя, — сказал он, — я тебе тоже доверяю.

А ведь я не давала ему никакой клятвы. У меня сердце замирало каждый раз, когда я сталкивалась с его абсолютным доверием и верой в людей. Господи! Именно это стоило ему жизни.

Я убрала флаконы.

— Хорошо, но ты знаешь, где они лежат.

Послышались голоса.

— Милорд! Там какого-то типа притащили. Свалился в реку, говорят. Колено раздроблено.

— Это уже ко мне, — заметила я, — только надо найти место, где его лечить. И, похоже, мне инструмент понадобится.

— Что случилось? — строго спросил Ричард.

— Да, говорят, к городу подошел. Бургундцы его с моста спихнули.

— Драки не было?

— Союзнички! — проворчала я, собирая свою сумку и набрасывая накидку, чтобы не промокнуть.

Но это был плохой сигнал, как бы не начались стычки. Это может очень плохо закончиться.

Бедолагу положили под навесом, он жалобно стонал.

— Свет нужен, — сказала я, — уже темнеет. Факелы сюда и сюда. И не толпитесь.

Солдат растолкал невысокий толстячок тоже с сумкой.

— А чего не к нам? — спросил он. — Раненых к нам.

— Пусть леди посмотрит, — отрезал Сайкс, — а потом к вам. Вам лишь бы резать.

Совсем молодой парнишка закатил глаза.

— Разрежьте штанину! — приказала я.

Послышался тихий свист. Да уж, всмятку.

— Прощайся с ногой, приятель! — пробормотал хирург.

— У тебя полотно для перевязки есть? — спросила я. — Давай сюда! Воды принесите! Ну, как тебя зовут?

— Пит, — ответил за пострадавшего один из солдат, — он из Корнуолла. Не очень понятно говорит.

— Молись, Пит из Корнуолла, — строго сказала я, — молись Пресвятой Деве, чтобы ногу тебе отрезать не пришлось. А теперь ложечку этого. Оп!

Он покорно выпил обезболивающее. Я отмыла его колено от крови и грязи, обработала ссадины и приступила к работе.

— Чего это она? — спросил шепотом хирург.

— Не видишь, лечит! — отрезал Сайкс. — Не мешайся!

Под моими пальцами осколки костей вставали на место. Пит затих и только с ужасом смотрел на меня.

— Я кому сказала молиться! — напомнила ему я. — Без Божьей помощи ничего не выйдет!

Он вздрогнул и испуганно затараторил, начав с Pater Noster.

Наконец, все было кончено. Я замотала коленку и влила в пострадавшего несколько глотков сильно разведенного костероста.

— Благодарю тебя, Господи, за милость твою! — перекрестилась я. — Все, Пит, полежать, конечно, придется, но потом будешь как новенький.

Хирург не удержался и пощупал колено. Действовал осторожно, ничего не повредил.

— Своими бы глазами не видел, — пробормотал он, — в жизни бы не поверил.

— А то! — приосанился Сайкс. — Это наша леди. Из Йоркшира.

— Везет вам, северяне! — проворчал кто-то.

Как оказалось, вокруг уже собралась толпа. Я направилась к палатке.

— А я думал, она при герцоге, — слышались голоса, — а она вона как!

— Так герцог не дурак. И лечит, и это самое.

— Ты язык-то придержи, а то неровен час…

— О как! Леди, а простого парня пожалела. Нам бы такую.

Мне стало смешно, хотя слухи могли быть и опасными, но я не собиралась отказывать в помощи.

— Что там? — спросил Дикон.

— Скоро поправится, — ответила я, — все в порядке. Разве что слухи по лагерю пойдут, и на меня все пялиться будут.

— На тебя и так пялятся, — ответил он, — все, кому не лень.

— Ты думаешь, что я неприлично себя веду? — насторожилась я.

— Нет, — ответил он, — просто мне это не нравится.

— Ревнуете, ваша светлость? — промурлыкала я.

Не успела я положить сумку, как меня прижали к стойке шатра.

— Ты представляешь, что будет, если все рухнет, и нас с тобой придется выпутывать? — прошептала я, чувствуя на своем лице его дыхание.

— Плевать! — отрезал он.

Шатер оказался поставлен на совесть…

Бессмысленное ожидание закончилось вместе с дождем, и армия двинулась к Сен-Кантену. Люди и лошади месили грязь, оставшуюся после потопа. Теперь было не до шуток и песен. Французы кружили поблизости. Моя бутыль с зельем для обеззараживания воды оказалась востребованной, с поставками вина и прочего продовольствия стало туго. Произошло несколько стычек. Меня звали на помощь. Я брала свою сумку и помогала хирургам, зелья шли на ура.

— А вы откуда будете, миледи? — спрашивали меня. — Из Йоркшира? Жаль, что не из наших краев.

Ричард теперь надевал доспехи и приказал, чтобы меня постоянно сопровождала вооруженная охрана. Я специально держалась подальше от короля и высшего командования, даже на мессу ходила со своими йоркширцами. И не только потому, что не хотела стать жертвой очередной королевской «шутки». Мессу для короля служил епископ Ильский Мортон, а я не смогла бы принимать причастие из этих грязных рук. Но, как оказалось, в военном лагере спрятаться невозможно. Похоже, что какие-то трения у Ричарда с Мортоном уже были, потому что тот внезапно заговорил о колдовстве.

Сен-Кантен ворота не открыл, хотя коннетабль Сен-Поль и пообещал королю Эдварду, что англичанам город сдадут. Более того, нас встретили пушками. Погибло несколько солдат. Всюду говорили о предательстве. И тут меня вызвали на суд.

— Да что это такое! — зароптали наши парни. — Как они смеют!

— Барбара, если что… — Люциус прикоснулся к левому рукаву.

Да, если что, придется прорываться с боем, наплевав на миссию. Господи, только не это!

— Кто? Кого? Куда? — слышалось со всех сторон. — Да это же наша леди! Отобьем силой!

Йоркширцев поддержали херефордширцы, больше других пострадавшие от стычек с французами. Следом двинулись лучники из Корнуолла.

Меня сопровождал наш капеллан. Поблизости маячили маги, только Блэка видно не было. Как бы чего не натворил… Мортон идиот, он сейчас нашу часть армии взбунтует, нашел время. Или там есть что-то, чего я не знаю? Если уже шли разговоры о том, что пора заключать мир с французами, а Ричард был против…

Но додумать мысль я не успела. Мы вышли к палатке короля. Да, как там Снейп говорил? Что я не мелочусь? Спать — так с принцем крови, замуж — так за упыря. И суд будет королевский. И только тут я осознала размер подставы. В условиях военных действий меня должны были судить судом коннетабля, а Великий коннетабль Англии — Дикон. Вот ведь…

Кругом было на что посмотреть. Сам король, четверо из пяти герцогов (Бекингем недавно вернулся в Англию), высшие лорды совета. Сука Мортон.

— Прекрасная леди из Мортленда, — доброжелательно проговорил король, — мы с вами уже встречались в Миддлхэме.

— У Вашего Величества отличная память, — проговорила я, приседая в реверансе.

Он усмехнулся. Кларенс смотрел на меня с вялым интересом. Бледный до синевы Ричард прожигал взглядом подозрительно довольного Мортона. Интересно, что тот потребовал за снятие обвинений?

— И в чем же обвиняют эту леди? — спросил король.

— В колдовстве, — ответил Мортон, — люди говорят, что она лечит раненых, но такой силы не может быть у обычного человека.

— Вы не верите, что обычного человека может благословить Господь? — спросила я.

Епископ замер, отрицать такое он не мог.

— В этой женщине говорит гордыня, — наконец нашелся он, — на каком основании она утверждает, что именно ее благословил Господь?

Почувствуй себя Жанной д’Арк, блин!

— Нам нужны показания, — жестко выговорил Дикон, — пусть расспросят тех, кого она лечила. И священника.

— А я не помню, чтобы эта леди присутствовала на мессе, — сказал король.

Я вздохнула. Он смотрел на меня.

— Я посещаю мессу, которую служит отец Эдмунд, Ваше Величество, — сказала я, — я никогда не заносилась так высоко, чтобы приходить сюда.

— Это так, Ваше Величество, — выступил наш священник, — леди Барбара каждый день присутствует на мессе, ходит к исповеди и причащается.

— Так что о гордыне и тщеславии речь точно идти не может, — тут же сказал Ричард.

Король задумчиво кивнул. Со стороны зрителей раздался одобрительный ропот.

— Она всегда молится! — крикнули из толпы. — Мы все видели! И когда лечит — тоже молится!

Уже волокли моих пациентов. Король поморщился.

— Мы должны допросить всех! — сказал Дикон.

И тут случилось это. Мортон в очередной раз открыл рот и вдруг задохнулся. Схватился за горло, натужился и… На землю плюхнулся здоровенный слизняк. Потом еще один и еще. Шарахнулись все, включая короля, которого чуть не заблевали слизнями.

Я перекрестилась. Перекрестились все, кроме Мортона, который сумел только поднять руку ко лбу. Его перекрестил король. Епископ свалился на землю и забился в судорогах. Народ шарахнулся. Неподвижным остался только Ричард. Он поднял глаза на меня. Я снова осенила себя крестом. Ричард медленно кивнул.

— Знаменье Господне! — крикнул отец Эдмунд. — Епископ оговорил честную женщину, и Господь его покарал! Помолимся!

Присутствующие дружно опустились на колени. Под чтение молитв корчащегося и блюющего Мортона замотали в какую-то тряпку и осторожно унесли.

За палатками мелькнул большой черный пес.

— Думаю, что все ясно, — сказал король.

— Обвинения должны быть сняты полностью и официально, — уперся Ричард.

— Дикон! — прошипел король.

— Все должно быть по закону.

— Ну, хорошо, хорошо.

В результате я обзавелась официальной бумагой о том, что точно не являюсь ведьмой, причем документ был более чем серьезный — за подписью короля, Великого коннетабля и лордов королевского совета и с печатью. Правда, Большая Королевская Печать осталась в Лондоне, но мне и личной печати короля хватило. Раритет! И точно пригодится. Хотя теперь вряд ли найдутся желающие обвинять меня в колдовстве.

Меня вернули в палатку. Тут и там раздавались здравицы королю, герцогу Глостеру и леди из Йоркшира. Сумасшедший дом! Но, похоже, что епископа можно теперь не опасаться. После такого шоу его карьера накрылась медным тазом сразу и окончательно. А нечего на честную даму наговаривать и на королей блевать. Кстати, король все-таки увернулся, а досталось кому-то другому. Хорошо бы Стенли. И там, похоже, не только тем заклинанием приложили, от которого Рон Уизли в книге про Гарри Поттера пострадал. Иначе с чего бы Мортону от креста корчится. И вот это пострашнее слизняков будет.

Но меня все равно трясло. Нет ничего такого, что нельзя было бы вывернуть и повернуть против человека. Даже добрые дела и помощь ближним. В палатке было распятие, и я опустилась перед ним на колени.

Вскоре раздались шаги. Дикон опустился на колени рядом. Некоторое время мы молча молились.

— Я не дал бы ни одному волосу упасть с твоей головы, — сказал он потом, — суд был бы честным.

— Я верю тебе, — ответила я, — это ведь не против меня было сделано, дело в тебе.

— Да, — он ударил стиснутым кулаком по ладони другой, — против меня. Епископ жадный и двуличный, неудивительно, что он истощил терпение Господа. Он уже немало нагрешил. То, что он оклеветал тебя, стало последней каплей.

— Что с ним? — спросила я.

— Он не смог принять Святые Дары, — ответил Дикон, — его передадут церковному суду.

— Здесь, во Франции?

— Вероятно. Это дело Святого Престола.

Я на мгновение прикрыла глаза. Не мелочимся. Как бы действительно лишнего внимания не привлечь. Кто там у нас сейчас из пап? Сикст IV? Вроде, вменяемый был. Иннокентий VIII с его жуткой буллой против ведьм и колдовства — следующий.

— Дикон, — тихо сказала я, — ты же не думаешь, что я…

— Нет, — сказал он, — в тебе нет зла, я точно вижу.

Я обняла его за плечи и прижалась к груди.

— Я боюсь, — сказала я, — я ведь не делаю ничего плохого, только лечу людей, а получается…

— Я не дам тебя в обиду! — сказал он, прижимая меня к себе. — Никому! Ничего не бойся.

Не могла же я сказать ему, что одного слова его брата-короля было бы достаточно, чтобы Мортон, раз заикнувшись о колдовстве, тут же забыл бы о нем. Что если бы безумный суд продолжался, то и меня, и свидетелей запутали бы софистикой, выдавая мои молитвы за обман и иллюзии. И что ему пришлось бы согласиться на что-то непереносимое для него или обнажить меч, потому что сдать меня он не мог. Как и поднять меч против брата. Господи! Какая же тварь у нас на троне… Скорее бы он уже подписал свой договор, получил денежки, и мы вернулись бы домой.

Может быть, если бы я не отправилась с Ричардом, ничего подобного бы не случилось? Но было бы что-нибудь другое, в этом я не сомневалась. И рядом не оказалось бы Сириуса с его богатым хулиганским опытом и остальных.

Дикон отбросил мое покрывало и гладил меня по голове. Это было так приятно. Все-таки иногда хочется стать маленькой и слабой, хотя бы на время.