Лягушка Школьная (джен)

Мы бежали, мы бежали

Наши ноженьки устали.

Щас немного отдохнём

И умертвий бить пойдём...

Ну, не всех, конечно, а так, чуть-чуть. Мы остановились на повороте, откуда сами уже могли наблюдать вяло бредущих умертвий, но до них всё равно было ещё далеко. Точнее, им до нас — мы-то до них могли добраться за полминуты, а вот они до нас — за полчаса. Поскольку только Аластор знал, как работают артефакты, он достал один и принялся объяснять мне, что делать. Приняться-то принялся, но не успел и нескольких слов сказать, как пред наши очи явился Демиан собственной неупокоенной персоной. И вот было непонятно, что его сподвигло-то к нам так выкатиться, поскольку бледная его физиономия вызвала некоторую сумятицу в рядах прибывшей нежити.

— Демиан! — улыбнулся во все, сколько есть, считая клыки, Аластор. — Ты на удивление вовремя! — старый вампир приятельски похлопал лича по плечу.

— Э, здрасьте, — тихо отозвался Демиан.

— Это тот самый парниша, благодаря которому у нас есть эти штуки, — Аластор махнул рукой с артефактом. — Ну, раз уж автор здесь, пусть сам нам расскажет, как оно работает.

— Нужно просто сжать артефакт в ладони и направить в него энергию смерти, — отозвался лич. — Как бы потянуть её магией.

— Ты в курсе, что вампиры не владеют магией? — я сощурилась.

— То есть, превращаться в летучую мышь, игнорировать гравитацию, жить после смерти и двигаться на сверхскорости — это всё не магия? — он склонил голову набок. — Тиранис, ты никогда не задумывалась, почему сделанные для тебя магические артефакты практически не выходят из строя, если их буквально не ломать?

— Нет, — я мотнула головой.

— А стоило бы… Помнишь, я дал тебе скрывающий присутствие кулон? — он нахмурился. — Из горного хрусталя.

— Конечно, помню, — я кивнула. — Он до сих пор работает. По крайней мере, работал десять лет назад.

— А вообще-то магия в нём рассчитана лет на десять, — кисло отозвался Демиан. — Если маг пользуется — двадцать, может быть. Но вот уж точно не четыреста.

— Эм… — хором протянула вся присутствующая нежить.

— Да вы шутите, — выпучил на нас глаза лич. — Вы действительно понятия не имеете, что владеете магией? — мы только синхронно покачали головами. — Ох… — Демиан глубоко вздохнул. — Нет, это просто… Вы хоть представляете, что магия делает с магом, если он вот так делает вид, будто её нет? Вампиры, высшая нежить… Да как так-то?

— Демиан, соберись, — я нахмурилась. — Если без осознанного управления магией пользоваться артефактами нельзя, мы… как бы это сказать… в заднице?

— Да вам и не нужно осознанно ей управлять — это в вас, похоже, на уровне инстинктов! — выпалил он. — Просто возьми артефакт в руку. Вот прямо голой рукой. И направь в сторону умертвий.

Я сделала так, как он и сказал, развернувшись, чтобы умертвия были с одной стороны от меня, а вампиры и лич — с другой. Подняв руку, я чуть сжала камень, и началось.

Моей первой мыслью было то, что всё же решение сначала испытать сие диво дивное, и сделать это днём, было до крайности удачным. Потому что никакая густая листва, окружавшая нас в этот момент, не способна была скрыть то световое шоу, что устроил нам артефакт: от камня в моей ладони к умертвиям потянули слабо светящиеся бледно-алые лучи, окружённые белыми и золотистыми, яркими до одурения блёстками. Сталкиваясь, лучи мелодично звенели, будто серебряные струны, а метавшиеся в броуновском движении блёстки постоянно выдавали что-то наподобие музыки ветра. И когда луч достигал умертвия, оно замирало на несколько мгновений, а потом разрывалось, как фейерверк, с тихим хлопком золотыми, алыми, зелёными или синими светящими брызгами. Такой эпический салют из ладошки на тысячу залпов. У меня в голове настырно заиграла увертюра «1812».

Светопреставление прекратилось спустя примерно минут сорок. С последней вспышкой цветных брызг артефакт в моей руке просто лопнул, как если бы я сжала шарик их тонкого стекла. До нового авангарда умертвий было достаточно далеко, хотя не сказать, чтобы нас сильно заботило их приближение. Несколько секунд мы все стояли молча — зрелище оказалось слишком впечатляющим даже для магической массовой атаки.

— Хм, похоже, живые маги решили добавить звуковые эффекты, — наконец задумчиво протянул Демиан. — Скорее всего, без этого окончательная формула у них не сходилась…

— А световое шоу было запланировано? — я изогнула бровь.

— Видишь ли, магия… Как бы объяснить? — озадаченно нахмурился лич. — С ней иногда… даже, я бы сказал, частенько так случается, что она не даёт напрямую сделать то, что нужно — требуются какие-то дополнительные надстройки. Проще всего вывести их через свет и звук. На самом деле, это делается не для красоты, а потому что по-другому не получится… Ну, у магов, я имею в виду.

— А есть кто-то ещё, кто может творить магию, но уже без этих всех эффектов? — склонил голову набок Аластор.

— Ну да — демоны, ангелы и вампиры, — кивнул Демиан. — Хотя судя по вашим лицам, вы понятия об этом не имеете. А ведь при этом неосознанно используете магию практически постоянно.

— А если бы вампиры использовали магию осознанно? — озадаченно нахмурился наш старший.

— Вам мало могущества? — вздохнул лич. — Если бы вампиры осознавали магию и сами управляли ей, развивались бы раз в пять быстрее. И потом, будь у высшей нежити такое желание — или будь у короля вампиров такое желание — континент стал бы вашей империей дней так… ну, за пять. Максимум десять.

— Короля вампиров уже восемьсот лет как нет, и насколько я помню, ни у него, ни у его предшественников не было подобных идей, — я пожала плечами.

— Может, и зря? — отстранённо спросил Демиан.

— Мы здесь закончили, — не дал нам продолжить увлекательную беседу Аластор. — Возвращаемся. Пора подготовить мероприятие.

Он коварно улыбнулся, и мы рванули назад. Не то чтобы был хоть малейший шанс, что вампиров в лагере хватятся, но ставка и так уже на что-то обиделась, и нам не хотелось раздражать их лишний раз. До поры до времени.

Демиан напомнил мне о короле вампиров. У всех остальных рас были свои государства и свои правители, и по большей части власть на континенте передавалась по наследству, где-то опираясь на выборную группу живых или таких же наследно-облечённых властью, а где-то нет. По понятным причинам вампиры таким путём власть передавать не могли. Впрочем, вампиры не особо-то и нуждались в короле — королевства же у нас не было. Однако восемьсот лет назад упокоился третий король вампиров, и его корона спряталась в специальном пространственном кармане. И поскольку достать её, не выполнив определённого условия, было невозможно, она была всё равно что утеряна. Хотя условие-то было простое — вампирам всего-то нужно было выбрать нового короля. Но насколько мне было известно, за последние лет четыреста никто не затевал голосования, и я полагала, что король нам сейчас просто ни к чему.

Последние дни подготовки лагерь кипел и бурлил. Боясь близкой смерти, живые дрались, пили, ели и делали другое всякое, как в последний раз. И только наши чёрные палатки как будто застыли во времени, лишённые всякого рода внешней суеты. Старичьё, как и я, готовили наряды для светопреставления. Лодедуил не солгал — он действительно приготовил для меня платье по вампирской моде, из кроваво-красного шёлка с золотой вышивкой и оборками из чёрной парчи и тонкого кружева. У платья были открытые плечи, и не сползало оно только какой-то волшебной магией. Корсаж сидел плотно — было бы трудно дышать, если бы я совсем не могла без этого обходиться, зато вот из подола и рукавов при желании можно было сшить платья три. И ещё на чехол для рояля бы осталось… Но платье было красивое, так что я не стала бурчать. И к случаю очень подходило.

Потом историк очень долго рылся среди моих украшений. Не потому, что не мог выбрать, что же лучше — жемчужная нитка или часы на цепочке — а потому было их у меня много. Лодедуил потратил уйму времени, чтобы достать и разложить каждое на столе, пока там не закончилось место, и тогда он ничего умнее не придумал, как поднять на саркофаг крышку и продолжить раскладывать на ней. Потом он с задумчивым видом долго ходил от стола к саркофагу и обратно, пока наконец не остановился на рубиновом колье. Технически, это был буквально воротник из чернёного золота с крупными камнями и тонкими цепочками с камнями поменьше. Весило оно не меньше, чем латный воротник, но бывший эльф потратил столько времени не напрасно — оно подходило, каким бы странным ни было наличие у меня такого украшения, к пышному одеянию, которое он для меня подобрал.

— Вроде что-то говорили про украшения из небесных камней, — задумчиво пробормотала я, рассматривая своё будущее облачение.

— Да, но рубины вампирам как-то больше подходят, — пожал плечами Лодедуил. — К тому же, артефакты дадут столько света и блеска, что небесные камни — это уже излишество.

— Мда? — я скептически изогнула бровь, снова окинув взглядом платье, которому как нельзя лучше подходило слово «излишество».

— Я бы сказал, что небесные камни больше подойдут к твоим глазам, но на фоне этого платья… и того фейерверка, с которым будут развеиваться умертвия, они просто… — он чуть нахмурился. — Потеряются.

— Хорошо, — я кивнула. — Знаешь, ожидание уже немного утомило.

— Осталось совсем недолго, — улыбнулся Лодедуил.

Мне показалось, что он хотел сказать что-то ещё, но нас отвлёк шорох полога моей палатки. Я ожидала, что вернулись Миргаил и Тристан, но внутрь втёк Демиан. Он быстро осмотрелся и тенью скользнул к нам.

— Тиранис, авангард достигнет подготовленного поля завтра утром, — тихо произнёс он. — Это будет около десяти, никак не раньше.

— Прекрасно, — мои губы невольно растянулись в змеиной улыбке. — Надо сообщить в ставку.

— Так пойдёшь? — склонил голову набок Лодедуил, окинув взглядом мои неброские штаны и неизвестного происхождения мужскую рубашку.

— А что? — не поняла я. — Я же всегда так хожу.

— Нет, так не пойдёт, — хором заявили лич и вампир, после чего второй бесцеремонно направился к моему шкафу и распахнул его.

— Так… — протянул Лодедуил. Уж не знаю, чего он ожидал, но там были только рубашки и брюки разной степени потрёпанности. — Ах да, — он поморщился. — Твой гардероб в совершенно плачевном состоянии… Стой тут и никуда не уходи.

Сказал, и в тёмный лес ягнёнка… И умчался со скоростью ветра. В теории нам необязательно было сообщать ставке о прибытии умертвий. Если бы мы хотели просто уничтожить армию и распустить кампанию, можно было вообще отправиться прямо сейчас и потихоньку всех развеять. Наверное. Но поскольку мы желали представить натуральное шоу, важно было, чтобы присутствовали буквально все. И главным образом животворящие, конечно. Вот только я всё равно не понимала, какая разница, в чём идти сегодня в ставку. Не понимала, но всё равно терпеливо дождалась Лодедуила. А примчался обратно он минут через десять — с платьем наперевес. На него явно ушло меньше ткани, чем на красное, оно вообще было попроще — из чёрной парчи с витиеватой тонкой вышивкой под серебро. И прежде, чем я успела что-то возразить, он… ОН. МЕНЯ. ПЕРЕОДЕЛ. На сверхскорости, правда, и даже ни разу ко мне не прикоснувшись, но я так опешила, что даже не смогла возмутиться. И пока я хлопала ртом как рыба, Лодедуил умудрился меня ещё и причесать, закрепив волосы, по ощущениям, чем-то вроде ободка.

— Ты чего делаешь? — наконец выдавила я.

— Создаю тебе вампирский образ, — отозвался он и склонил голову набок, снова внимательно меня осматривая.

— Зачем? — я нахмурилась. — Сейчас, я имею в виду.

— Если ты ввалишься к ним как всегда в своем обыкновенном виде, они насядут на тебя с вопросами, допросами и своими указаниями, — вампир улыбнулся. — А в таком виде ты производишь впечатление того, кто слишком занят, чтобы тратить на них больше времени, чем сам того пожелает. Даже если его занятие — созерцать ветер.

— Что ж, проверим твою теорию, — я кивнула.

Проходя мимо зеркала, я себя в нём не узнала — на мгновение мне показалось, что в палатку смог проникнуть кто-то ещё. Я остановилась, повернулась и замерла. Лодедуилу не в банке надо было работать, а платья шить и девушек наряжать: оттуда на меня смотрела буквально кукла. Ну, очень готичная и немного даже жутковатая, особенно, если улыбнуться, но очень красивая кукла. Я слегка встряхнула головой, отгоняя лишние мысли, и двинулась на выход. К ставке я не мчалась, не летела и не бежала, а степенно, как только и можно было в таком платье, шла. Лагерь был уже на пределе, и те, кто не суетился и не спал, шатались между палатками, пребывая в разной степени опьянения. Ко мне даже попыталась поприставать почти нестоящая на ногах разномастная компания, но платье не помешало мне завязать их в узел и оставить у каких-то ящиков.

Стража у шатра ставки не посмела даже рта открыть, когда я подошла. Но я всё равно остановилась и повернулась к одному из стражников с недовольной мордой. Он понял так, как я и ожидала — откинул для меня полог. И я, столь же степенно, как до этого шла, а потом скручивала дебоширов, вошла внутрь. В шатре воцарилась тишина. Уж не знаю, что там ещё можно было планировать над картой, если генералы и так столько времени только тем и были заняты, что что-то там планировали, но по всему выходило, что именно этим они занимались и теперь. И вместе с ними у стола торчал командир Эмеральд.

— Решила прекратить затворничество, Тиранис? — гадко улыбнулся командир.

— Интересно, как сильно пострадала бы ваша репутация, если бы вы распускали лживые грязные слухи о ком-то живом, — заметила я и подошла ближе к столу.

— Вы пришли посмотреть планы? — нахмурился генерал Винченцо.

— Нет, мне это не интересно, — я мотнула головой. — Я пришла сказать, что умертвия достигнут подготовленного поля завтра около десяти часов или немного позднее.

— Откуда вам это известно? — поджал губы генерал Су.

— Это важно? — я изогнула бровь. — Я получила сведения из достоверного источника.

— Какого именно? — упёрся руками в стол генерал Кисар.

— И я не могу вспомнить причину, по которой должна отвечать на этот вопрос, — как бы продолжила свою мысль я. — Это всё, что я хотела сказать. Если вы не планируете сражать умертвий завтра перегаром, стоит прекратить метания и брожения в лагере прямо сейчас. Так что у вас определённо есть куда более важные дела, чем допрашивать меня.

Я развернулась и направилась к выходу. Животворящий ещё что-то там мне в спину говорил, но я делала вид, что не слышала. Потому как что бы он мне там ни говорил, мне было не интересно. Тем более, что говорил он всякий вздор. И даже в большей степени не мне, а генералам. Но несмотря на его пламенные речи, меня останавливать не стали, и я спокойно вернулась в свою палатку.

Перед сражением надо было выспаться, и я не стала дожидаться, когда припрутся Миргаил и Тристан. Хотя я понятия не имела, где их носило — было уже довольно поздно. Пока я ходила в ставку, Лодедуил убрал весь устроенный им бардак, повесил платье в гардеробной вместе с колье и даже ушёл. Демиан — возможно, вместе с ним — передвинул диван в дальний тёмный угол, прикрыл его ширмой и завалился спать. Он, должно быть, не отдыхал несколько недель, так что мне не хотелось его трогать. Я повалялась в горячей воде — эльфа и оборотня всё ещё не было — расчесала волосы, переоделась в ночнушку и улеглась по центру саркофага — и их всё ещё не было.

Видимо, я уже спала, когда Тристан и Миргаил вернулись, но когда я проснулась, что произошло сравнительно рано для вампира, по обе стороны от меня сопели. Я осторожно выбралась из саркофага и задумчиво уставилась на них. По-хорошему, мне надо было поесть, но я не была уверена, что проснуться от того, как кто-то прокусывает тебе шею, было приятно. И я бы так и стояла изваянием над саркофагом, если бы Тристан сам не открыл глаза. Он пошарил рукой там, где должна была лежать я, а потом приподнялся над подушкой.

— Ты не рано вскочила? — спросил оборотень.

— В самый раз, — улыбнулась я. — Умертвия должны подойти около десяти. Нам надо подготовиться.

— А, точно, — он кивнул. — Вчера эта новость быстро облетела лагерь, и всех разогнали по койкам. Мы задержались — помогали конвою.

— Понятно, — я кивнула.

— Ты, наверное, хочешь крови? Тебе мою шею дать или остроухого растолкать? — Тристан склонил голову набок.

— Твою, — усмехнулась я. — И будем потихоньку одеваться.

Я была уверена, что когда ложилась спать, дополнительных доспехов в палатке не было. Однако теперь они нашлись в гардеробной на стойках. В самом деле, не палатка, а проходной двор, даже если вроде как заперто. И вгрызаясь в шею оборотня, я надеялась, что хотя бы в этот интимный момент никто не придёт. Но как назло — стоило мне сделать второй глоток, как от входа донёсся бодрый голос Лодедуила:

— Тиранис, я пришёл помочь тебе с платьем!

Мне хотелось ответить, но рот был занят. Вампир тем времени пересёк палатку и застал меня за актом чревоугодия, если это можно так назвать. И хотя я была в короткой шёлковой ночнушке с кружавчиками и сидела на коленях Тристана, не пожелавшего надевать рубашку, Лодедуил и не подумал отвернуться или что-то вроде того. Не то чтобы он прям пялился, но стоял над душой. И стоило мне закончить, как вампир взял меня за руку и потянул на себя, чтобы я встала.

— Времени мало, — сообщил он. — Сначала платье, потом волосы.

Я кивнула. Я думала, что сверхскорость сделает сборы короткими, но с платьем вышла небольшая закавыка: в корсаж нужно было влезать осторожно, а если поспешить с многослойной юбкой, в ней можно было попросту запутаться. После облачения проблем с подолом уже не было, но без Лодедуила, признаться, я бы свой наряд не одолела. Наконец я была одета, и откуда-то он извлёк весьма потрёпанный на вид гребень и принялся расчёсывать им мои волосы. С минуту я задавалась вопросом, почему он не мог взять мою обычную расчёску, а потом до меня резко дошло: гребень был волшебный. И благодаря ему мои волосы стали заметно длиннее, гуще раза в три и завились в крупные кудри. И тут мне в голову закралось подозрение, что Лодедуил вломился не просто так — он пришёл меня к чему-то готовить. Вот только к чему?

Старые вампиры, вырядившиеся как на бал, прилетели в шатёр мышами, а вот молодёжь и Тристан с Миргаилом, облачённые в латы, пришли пешком. Небесных камней ни на ком не было, зато вот рубинов было столько, сколько, должно быть, добывали в шахте за год. И это при том, что стариков было не так уж и много.

Лагерь постепенно пустел. Ставка расставляла боевые порядки, чтобы встретить умертвий в полной готовности. Аластор, когда я пришла, сообщил мне две новости — он поставил генералов в известность о том, что мы придём сами и встанем первой линией, так что они могут с этим не суетиться; и наши доспехи защищали молодёжь от солнца вполне надёжно, чтобы они могли не пропускать мероприятие. Когда снаружи стало совсем тихо, в шатёр прокрался Демиан. Он выглядел немного отдохнувшим, но явно недостаточно.

— Если отправитесь сейчас, будете на передней линии минут за двадцать до их появления, — негромко произнёс лич. — Авангард уже близко.

— Тогда выступаем, — торжественно произнёс Аластор.

Лагерь выглядел так, как будто нашествие уже прошло, оставив за собой почти что пепелище. Мы шли мрачно-торжественной процессией — сначала разодетые в пух и прах старики, а за ними, строем, сияя латами, молодёжь. Мы вышли на подготовленное поле как бы с фланга, покинули тень и двинулись вдоль широко растянувшейся передней линией войск. И там, где мы проходили, живые по какой-то непонятной причине затыкались. Я шла под руку с Аластором, возглавляя шествие, и когда мы дошли примерно до центра, вампир развернул меня лицом к себе таким образом, я оказалась напротив вообще всех вампиров. Мысль в моей голове начала зарождаться, вызывая возмущение ещё до того, как я смогла её осознать.

— Как старший я прошу тебя помолчать до конца церемонии, — тихо произнёс Аластор.

Щёлк. Я поняла. И теперь уже ничего не могла сделать, потому что старший попросил молчать.

— Восемь столетий у вампиров не было короля, и только здесь мы смогли завершить выборы, — торжественно и громко произнёс вампир. — Теперь должно быть исполнено условие возвращения короны.

И вампиры, начиная с самого молодого, начали опускаться на одно колено, называя моё имя. Голосование в целом так и проходило. Любой вампир, достигший возраста в пятьсот лет, мог запустить цепочку голосования, отправив послание на чёрной бумаге самому молодому вампиру. Если получивший послание был согласен с кандидатурой, он отправлял это письмо тому, кто был следующим по старшинству, а если нет — сжигал его. И только если это письмо доходило до самого старшего вампира, минуя того, чьё имя было указано, голосование считалось состоявшимся. Король вампиров должен был быть избран единогласно.

Последним в цепочке голосования был сам Аластор. Он колена преклонять не стал, но спину согнул.

— Склони голову в последний раз до своего упокоения, — обратился ко мне вампир, протягивая вперёд ладони. — Тиранис, четвёртый король вампиров.

Я опустила голову, и Аластор тут же водрузил на неё корону — грубоватую, строгую, готическую, с огромными рубинами и весьма тяжёлую на вид. На голове же она почти не ощущалась, но всё же как будто придавила и задушила моё негодование — вот уж королём я точно становиться не собиралась. Я выпрямилась и окинула взглядом вампиров.

— Примите наши поздравления, мой король, — улыбнулся Аластор.

— Я распну тебя позже, — кисло отозвалась я.

— Счастлив буду принять любую кару моего короля, — шире улыбнулся он.

— Или не распну, — совсем скисла я.

— Счастлив буду принять и милость моего короля, — казалось, улыбнуться шире, чем на прошлой фразе, он уж не мог, ан нет — получилось.

— Развернуть боевой порядок, — изрекла я, и сама повернулась спиной к остальным войскам.

Вампиры в доспехах растянулись в линию перед нами таким образом, чтобы не закрывать обзор, а старики и в чуть меньшей степени старики распределились за ними. Каждый взял в руку по артефакту, и в этот момент на краю поля показалась первая линия умертвий. Почуяв живых, они ускорились, в меру своих способностей быстро растекаясь по площади. Я ждала. Поскольку мне не был известен радиус действия артефакта, мне не хотелось стрелять в пустую. Но когда до первого хрипящего скелета оставалось шагов тридцать от рыцарей, я подняла руку и сжала артефакт. То же самое проделали Аластор и Клод по обе стороны от меня. И шоу началось.

Избегать лучей удавалось лишь каким-то избранным единицам умертвий, но их в мгновение ока настигали мечи вампиров. Так что вся живая армия могла только стоять и смотреть. Подготовленное поле было довольно просторным, но больше, чем наполовину, его занимали войска живых, а потому на оставшуюся часть вмещалось только около четырёх-пяти тысяч умертвий. Если бы они не исчезали в брызгах салюта, то сзади на них напирала бы остальная армия, которой было некуда деваться. Но из-за того, что артефакты уничтожали низшую нежить быстрее, чем та способна была двигаться, мы могли развеивать как раз по пять тысяч умертвий в час.

Глаза и уши устали от светопреставления часов через шесть. Из потрясающего зрелища, полного красок и тонкой музыки, мероприятие превратилось в методичную работу. Впрочем, когда село солнце, зрелище заиграло новыми красками, оставив поле столь же светлым, каким оно было днём. Ни одному живому не пришлось ни мечом взмахнуть, ни стрелу выпустить, хотя около полуночи в нашу работу попытались вмешаться животворящие. Я ощутила их силу, лизнувшую мне спину во момент затишья, и стоило этому произойти, как вся вампирская братья резко развернула оружие на живых.

— За короля! — громогласно объявил Аластор и едва не ринулся туда, где должен был находиться командир Эмеральд и его воины.

— Стоять, — тихо произнесла я. — Не ко времени сейчас. Генерал Винченцо, — я повернулась к нему, стоявшему на передовой. — Ещё одна попытка напасть на вампиров, и мы просто уберёмся отсюда. И разбирайтесь дальше сами.

— Вы представляете, какие будут масштабы жертв?! — он повысил голос.

— Я — да, — я кивнула. — И если вы тоже, угомоните тех, кому так хочется разлить чужой крови.

Генерал поморщился, стащил кого-то с лошади и ускакал. А я подумала, что большей глупости животворящие сейчас и сделать-то не могли. Это было всё равно, что копать другому яму, но на надгробии написать своё имя. И пока генерал ездил крутить им хвосты, мы продолжили методично разбираться с более насущной проблемой.

Спустя сутки было развеяно последнее умертвие, и я подумала, что едва ли смогу смотреть салют ближайшие лет сто, если не больше. Даже мысль о чём-то взрывающемся и светящемся внезапно стала неприятной. Когда всё закончилось, было уже утро, и чтобы убедиться, что вот точно всё, и больше ни одного умертвия не осталось, вампиры-латники метнулись по всему полю и немного прошлись по дороге. С их слов, они никого больше не нашли, так что свою задачу мы героически выполнили, и теперь можно было разойтись по палаткам и отдохнуть. Что я лично и собиралась сделать. Однако я, и вся последовавшая за мной процессия вампиров, успели добраться только до края поля, когда дорогу нам преградили генералы ставки и командир Эмеральд. Я подавила порыв обернуться мышью и улететь, остановившись.

— Какого умертвия это было?! — зло спросил командир животворящих.

— Развеивание умертвий, — я пожала плечами. — Было на что-то другое похоже?

— Если вы знали… Если вы могли сделать такое, то к чему было собирать кампанию? — зашипел генерал Винченцо. — Вы хоть понимаете, сколько на это ушло средств?

— Вы уверены, что задаёте это вопрос тому, кому надо? — я склонила голову набок. — Нет, мы не знали, что так можно. Нет, мы не знали, сработает это точно или всё же придётся по старинке. Единственное, что нам известно точно — то, что создание этого оружия было бы завершено куда быстрее, если бы предназначение личей не было истолковано превратно.

— На что это вы сейчас намекаете? — нахмурился генерал.

— Мой король говорит о том, что высшая нежить — вампиры и личи — стали жертвами злых наветов, — холодно улыбаясь, изрёк Аластор. — Что происходит с оборотнями, например, если они впадают в звериную ярость, а потом их удаётся успокоить, не убив? Они продолжают жить, и с них не требуют даже компенсации. Что происходит с вампиром, впавшим в кровавое безумие? Его обезглавят, даже если удастся привести его в чувства, а вампирское сообщество обязано выплатить компенсацию. Хотя в целом разница между двумя этими событиями только в том, что оборотни живые, а вампиры — нежить. Иными словами, слухи об опасности вампиров, их жестокости и бессердечности несколько преувеличены.

— Я не понимаю этих ваших иносказаний, — мрачно изрёк Винченцо.

— Вампиры и личи не менее разумные существа, чем любые живые, — в голосе Аластора зазвучали едва заметные нотки снисходительности. — И если бы очень давно некоторым живым не пришло в голову опустить репутацию нежити на самое дно, исследования по созданию средства избавления от умертвий было бы разработано не одно столетие, если не тысячелетие назад. Мой король говорит, что в жертвах прошлых кампаний и расходах на эту вы вините не тех.

— Как вы вообще могли выбрать королём эту… — вспыхнул командир Эмеральд. — Эту! — видимо, подходящего слова он так и не нашёл.

— Это не вашего ума дело, — холодно заметил Аластор. — Вы неприлично молоды, чтобы задавать нам подобные вопросы.

— Но я! — Эмеральд аж покраснел. — Я — животворящий!

— Не самое разумное заявление в свете вышесказанного, — кисло заметила я. — Генерал Винченцо, кампания завершена. Самое время начинать созыв совета правителей континента.

— Даже если вы король вампиров, вы не можете мне приказывать, — скривился он.

— Ну, во-первых, могу — как раз потому что я король вампиров, — я тоже скривилась. — А во-вторых, я лишь прошу вас закончить исполнение ваших обязанностей, в которые входит означенный созыв. Хотите ими манкировать?

— Нет, — стушевался он.

— Мы уходим, — я бросила взгляд на Аластора, и он кивнул. — Я устала, а если уж моим глазам и ушам нужен отдых, то остальным и подавно.

Уходить с моей дороги явно не собирались, и Зильбер просто вышел вперёд и буквально отодвинул их в сторону. Шестерых рыцарей в доспехах. Одной рукой. Как стопку книг по столу. Да, вампиры в принципе отличались более высокой прочностью тела и большей физической силой и выносливостью, чем живые, но я совсем забыла, что само наличие короля вампиров ещё больше увеличивает эту разницу. Возможно, именно из-за короны на голове я, конечно, устала, но не настолько, чтобы мне хотелось лечь и никогда больше не вставать.

Вернувшись к себе, я переоделась в ночнушку и побрела к саркофагу. Я думала о том, останутся ли мои волосы теперь такими, как Лодедуил начесал, или магия скоро просто сойдёт на нет. Они у меня прежде были всего-то до талии, а теперь дотягивались до середины бедра, что было не больно-то удобно. Я уже успела улечься и даже прикрыть глаза, когда Миргаил решил срочно со мной пообщаться.

— Корону снимать не собираешься?

— Она не снимается, — отозвалась я и открыла глаза. — Корона будет на моей голове до тех пор, пока я не упокоюсь. Что, вероятно, произойдёт ещё очень не скоро.

— А почему король? — эльф склонил голову набок. — Я имею в виду, почему не королева.

— А, это… — я заставила себя сесть, потому что лежа рисковала уснуть на полуслове. — Первым королём вампиров был по совместительству первый вампир. Его дети, дети его детей и так далее решили избрать его своим владыкой — в общем-то, номинально, потому что будучи старшим он и так был их владыкой, как Аластор до вчерашнего утра. Предполагалось, что Константин останется королём на вечность, ведь вампиры воистину бессмертны, а после того, как им исполняется тысяча лет, их вообще можно упокоить, только если они сами этого очень сильно захотят. Но на самом деле никто не хочет жить вечно. Первый король носил эту корону две тысячи лет, но посмертие истощило его душевные силы, и он, оставив порядок избрания нового короля, упокоил сам себя. Корона — штука очень магическая. Её не только нельзя снять с головы, на которую её единогласным решением вампиров надели — она защищает от любых атак, даёт власть над всей высшей нежитью и, что особенно бесит живых, дарует право решающего слова на совете правителей континента. Если припомнить историю, репутация вампиров резко пошла ко дну как раз после того, как первый король своим решением помешал кому-то из живых. Так вот, отвечая на твой вопрос — когда её делали, она была предназначена именно «королю», на иную голову её надеть нельзя. Поэтому король вампиров, а не королева.

— А почему вампиры тогда не стали протестовать против клеветы? — нахмурился Миргаил, кивнув.

— Я не настолько старая, чтобы знать наверняка, — я поджала губы. — Но если правильно помню уроки истории от Лодедуила, так уж совпало, что сразу несколько вампиров впали в кровавое безумие. А это, знаешь ли, обелить общий образ не сильно помогло. И потом, у вампиров ведь никогда не было королевства, что тоже не добавляло веса нашим словам.

— А он разве не твой историк? — озадаченно спросил эльф.

— Вообще-то, он историк вампиров в принципе, просто в моей биографии событий на пятерых, — отозвалась я. — Вот он и увлёкся.

— Понятно… — протянул он.

— Но вы же знали, что они провели голосование, — утвердила я. — Потому что иначе вы не знали бы, что делать, когда изображали рыцарей-вампиров.

— Эм… — замялся Миргаил.

— Да, Аластор нам рассказал, — в спальне появился Тристан. — Не во всех подробностях, как ты сейчас, но в общих чертах. И он очень просил не говорить тебе. Сказал, что если ты узнаешь заранее, сорвёшь коронацию.

— Полагаю, именно это я бы и сделала, — я кивнула. — Хотя теперь я думаю, что это был бы довольно глупый поступок. И даже безответственный. Потому что король вампиров не только сам получает некие привилегии. Его существование влияет на всю высшую нежить.

— Мой король права, — за каким-то умертвием припёрся Демиан.

— И ты туда же… — я покачала головой.

— Я бы и рад звать вас иначе, но просто не могу, — отозвался лич. — Вся разумная нежить, как бы ни пыталась произнести иное имя, может звать вас только «мой король». И только на вы. Так вот, про влияние существования короля на остальную нежить. У вампиров просто прибавляется сил — как будто без этого им не хватало. А вот с личами история интереснее: наше посмертие далеко не вечно. Личи способны протянуть лет восемьсот, изредка тысячу. Но если есть король вампиров, мы можем просуществовать до самого его упокоения, если раньше не прикончат.

— Видишь? — я посмотрела на Тристана. — Эта железка на моей голове имеет для нежити даже слишком большое значение.

— Тогда почему у вампиров не было короля восемьсот лет? — озадаченно свёл брови Миргаил. — Если для вас это так важно, почему раньше не выбрали?

— Хороший вопрос, на который я не знаю ответа, — я пожала плечами. — Так, всё. Я бодрствовать больше не могу.

Следующее, что произошло — я проснулась. Видимо, на последней фразе силы просто оставили меня, и я отрубилась ещё сидя, и так и рухнула на подушку. В саркофаге я была одна, и судя по ощущениям, проспала больше суток. Разумеется, живые столько спать физически не могли, так что у них просто не было причин продолжать валяться до моего пробуждения. Было тихо — Миргаила и Тристана не было не только в саркофаге, но в палатке вообще. Я потянулась и встала. Тело казалось на удивление лёгким и полным сил, и я в приподнятом настроении прошла в гардеробную, рассчитывая переодеться в рубашку и брюки, а потом узнать дату совета. Однако меня постигло жестокое разочарование: моих самых простых рубашек и брюк в гардеробе просто не было. Пока я спала меня наглым образом ограбили, похитив всю мою привычную одежду. Вор вовсе не собирался оставлять меня буквально без штанов: вместо моих вещей в шкафу и на стойках рядом были другие, из дорогих тканей, украшенные вышивкой и драгоценностями. И я буквально зависла, пытаясь осознать, какого умертвия происходит.

— Доброго утра, мой король! — впорхнул в палатку Лодедуил.

— Оно таким и было, пока я не пришла сюда, — проворчала я.

— Вам совсем ничего не нравится, мой король? — расстроено спросил он.

— Скорее, я в недоумении, — я вздохнула. — Где мои вещи?

— Я убрал их, — Лодедуил отвёл глаза.

— А зачем ты их убрал? — я сощурилась.

— Аластор сказал, что королю вампиров неуместно расхаживать в потёртых штанах из холстины и рубашках за три серебряных, — отозвался он. — Мой король, вы ведь теперь владеете всем, чем владеют все вампиры. А значит, во всём мире не сыщется никого богаче вас. Разве мы, ваши скромные подданные, можем позволить, чтобы вас видел кто-то в жалком тряпье?

— Ладно, понятно, — покорилась я. — И в чём из этого всего я могу сейчас выйти наружу и вытрясти душу из Аластора и ставки?

Вампир метнулся к шкафу и извлёк на свет багровые бархатные бриджи, жилет и камзол, чёрную рубашку из шёлка и высокие замшевые сапоги с серебряными пряжками, украшенными чёрным жемчугом. Он же был вплетён в вышивку на камзоле. И глядя на всё это, я подумала только о том, что фехтовать в таком наряде будет не очень-то сподручно. У кого чего… Но это можно было хотя бы надеть без посторонней помощи, поэтому я выставила Лодедуила за ширму, и на сверхскорости переоблачилась. Ну, в принципе, стоило признать, что он был прав — к моим прежним одеждам корона на башке подходила как корове седло. А тут прям всё на месте.

— Лодедуил, у меня вопрос, — я вышла из гардероба. — А что с волосами? Это надолго?

— Насовсем, — он склонил голову набок. — Демиан же говорил, вампиры неосознанно владеют магией и продлевают её действие. Так что, если вы сами не пожелаете убрать объём и длину, ваши волосы останутся такими, мой король.

— Думаю, пожелаю к началу учебного года, — я нахмурилась.

— Позволю себе заметить, что вам так очень идёт, мой король, — улыбнулся Лодедуил.

— Не могу понять, тебе просто нравится так меня называть или это какая-то изощрённая издёвка, — я покачала головой. — Что ж, я пошла.

Я развернулась и направилась прочь и палатки. И стоило мне выйти на воздух, как за моей спиной материализовался ещё и Аластор. Сначала я подумала, что ему нужно было переговорить с клыкастым эльфом, но они просто молча пошли за мной. Сделав несколько шагов, я остановилась и посмотрела на них.

— Это ещё что такое? — прошипела я.

— Вам не пристало ходить без свиты, мой король, — вот Аластор «мой король» точно произносил с такой интонацией, будто вкусняшку смаковал. — Как вам спалось?

— Такие вежливые стали, аж бесит, — проворчала я вместо ответа.

— Не можем иначе, даже если бы хотелось, мой король, — он развёл руками.

— Вы меня так до упокоения доведёте, — мрачно отозвалась я.

— Надеюсь, вы скоро привыкнете, — улыбнулся Аластор.

Я только покачала головой. То есть, не было никакой возможности вернуть нормальное неформальное поведение в ряды вампиров, и я могла или скрыться ото всех на каком-нибудь отдалённом острове и помирать там со скуки, или действительно привыкнуть к новому положению дел. Или упокоиться, что было бы безответственно и даже жестоко. Я направилась к шатру ставки, и как только мы покинули территорию лагеря вампиров, ощущения у меня становились всё более и более странными. Ещё не так давно я носа не показывала из палатки, а если и делала это, то меня либо не замечали, либо сторонились, либо шептались. Теперь же, завидев меня, живые расступались и кланялись. Вот что крест животворящий… Корона на башке делает.

Мы вошли в шатёр ставки в разгар ожесточённого спора. Генералы и командир животворящих орали друг на друга и, судя по всему, достаточно давно, чтобы уже даже охрипнуть. Орали практически хором, так что ни слова в их речи было не разобрать. С минуту я постояла у входа, полагая, что меня должны бы заметить, но они были так увлечены друг другом, что вряд ли обратили бы внимание, даже если бы сюда ввалились танцующие балет умертвия.

— Шумно, — тихо произнесла я, и к моему немалому удивлению все шестеро мгновенно заткнулись и повернулись ко мне.

— Ваше величество, — с трудом натянул улыбку генерал Винченцо. — Давно вы здесь?

— С минуту, — отозвалась я. — О чём спор?

— Животворящие не желают признавать короля вампиров, — хмуро ответил Эмеральд. — Однако, если вампиры могут доказать право Тиранис на корону, я хочу напомнить, что она происходит из моего рода.

— Доказательство права моего короля на корону сама корона, — угрожающе произнёс Аластор. — Она может быть надета только на чело короля.

— Если уж на то пошло, то это ты из моего рода, а не я из твоего. Доставай свой свиток фамильного древа, — потребовала я. — Если маги не вымарали оттуда моего имени, как я просила в наш прошлый разговор, я сделаю это сама.

— Вы что, не поняли меня? — Эмеральд посмотрел сначала на Аластора, а потом на Лодедуила. — Она животворящая! Она родилась с силой, противоположной вашей сути! При всей нашей с вами вражде я вовсе не желаю истребления вампиров полностью, а она точно сделает это!

— Мой король такая же животворящая, как я — крылатый олень, — огрызнулся Лодедуил. — Или мне рассказать, как так вышло, что моего короля выхаживал эльф из Северного княжества после обращения?

— Я не скандалить пришла, — не дала ответить животворящему я. — Так что там с моим именем в вашей родословной?

— Выжжено, — поморщился Эмеральд и показал свиток с чёрным пятном там, где оно раньше было.

— Чудесно, — я улыбнулась. — Генерал Винченцо, как там дела с советом?

— Состоится сегодня в пять часов, — угрюмо сообщил он. — Шатёр будет раскинут на поле брани, если его так можно назвать. С каждым правителем должны быть двое сопровождающих…

— Мне известен порядок — я бывала на советах в свите Хайнриха, — прервала его я. — А триумфальный бал?

— Издеваетесь? — кисло уточнил генерал.

— О, так если среди живых никто не погеройствовал, то и чествовать некого? — я склонила голову набок. — Какая занятная позиция.

Я мысленно сосчитала до трёх и, так и не дождавшись никакого ответа, покинула шатёр. Теперь странность ощущалась не только с внешней стороны, но и изнутри. Тиранис, которая была обычным воином, вампиром, ассасином и преподавателем фехтования, не была настолько дерзкой, чтобы вести себя подобным образом. Но я-Тиранис-король вампиров как будто пропиталась властностью и совершенно не стеснялась пользоваться своим положением. Я, конечно, знала, что власть портит людей, но не думала, что с такой фантастической скоростью.

Мы вернулись в общий шатёр вампиров, где обнаружились старшие вампиры и Демиан. Когда я вошла, они почтительно склонили головы на секунду, а потом выжидательно уставились на меня.

— Сегодня состоится совет правителей континента, — сообщила я. Вампиры почти синхронно кивнули, как будто то ли уже знали об этом, то ли догадывались.

— Вам нужно выбрать сопровождение, мой король, — улыбнулся Аластор.

— Я думаю, я возьму с собой Демиана и тебя, — повернувшись к нему, отозвалась я.

— Почему лича, мой король? — сощурился Зильбер.

— Это решение моего короля, — ответил за меня Лодедуил. — И потом, мы должны признать, что именно он предоставил нам возможность привести ситуацию к этому моменту. Я бы назвал его присутствие на этом мероприятии обязательным.

— Я осознаю желание каждого здесь сопровождать моего короля, — подал голос Аластор. — И поскольку не считаю своё присутствие принципиальным, готов уступить своё место тому, что считает себя достойнее.

Предоставил возможность, исключая её, называется. Хотя вампиры и выбрали меня королём, он всё равно оставался самым старым, так что его право определённо никто не мог оспорить. Повисло молчание, и через пару секунд тишины Аластор самодовольно вскинул подбородок. Насущный вопрос, казалось, был решён, и мне только надо было узнать, который час, чтобы не опоздать на собрание. Я поднапрягла память, чтобы вспомнить порядок, в каком правители должны были входить на совет. В общем, он был довольно странным: владыки входили группами по убыванию продолжительности жизни. То есть, первым должен был быть король вампиров, если он существовал, потом заходили эльфы, потом оборотни, дворфы, орки и, наконец, люди. Внутри групп правители входили по возрастанию могущества их государств, и каждого входящего остальные представители его расы должны были приветствовать стоя, а каждый входящий должен был приветствовать владык старших, так сказать, рас. Учитывая, что на совете в теории голоса всех были равны, если не считать голоса короля вампиров, который был чуть-чуть равнее, идея иерархии появления в шатре была несколько… Не очень умной. Но это же тради~иции.

Я решила остаться в общем шатре вампиров до того времени, как надо было идти на совет. Потому что мне хотелось или немного привыкнуть к новой реальности поведения вампиров, или придумать, как бы так сделать, чтобы они все немного расслабились. Усевшись в кресло, я подпёрла ладонью подбородок и уставилась в никуда, раздумывая, как быть и что делать, но глубоко уйти в размышления не смогла.

— Мой король, — подошёл ко мне Зильбер.

— Что? — я повернулась к нему.

— Надеюсь, наше решение не очень обременительно для вас, — грустно улыбнулся он. — Мы постараемся сделать так, чтобы вам не приходилось заботиться о своих обязанностях.

— Обязанностях… — протянула я. — Если не считать периодических посещений совета, который король вампиров в праве игнорировать, у меня обязанностей — не упокоиться. Учитывая то, как сейчас устроено посмертие каждого вампира, мне не зачем раздавать какие-либо указания и что-то регулировать. После триумфального бала мы все просто вернёмся в своим делам.

— К слову, о триумфальном бале, мой король, — Зильбер склонился ко мне. — Полагаете, живые его устроят?

— Устроим сами, если нет, — я пожала плечами. — Мы одержали сокрушительную победу на поле боя, а теперь я намерена одержать такую же за столом переговоров. И я считаю, что это достойно бала.

— Счастлив буду взять на себя организацию, мой король, — он улыбнулся.

— Возьми, раз счастлив будешь, — криво усмехнулась я.

Он с довольной улыбкой кивнул и отошёл, а его место занял Аластор. Только он не навис надо мной, согнув поясницу, а присел на стол и некоторое время просто смотрел то мне в глаза, то на корону у меня на голове.

— Я хотел венчать вас этой короной ещё двести лет назад, мой король, — наконец сообщил он. — Я дважды начинал голосование, но конверт так и не вернулся ко мне. И теперь я знаю, почему.

— И почему? — я изогнула бровь, полагая, что кто-то из вампиров не хотел моего избрания.

— Потому что живые перехватывали письмо, мой король, — зловеще сообщил Аластор. — Но когда мы собрались здесь, и я прямо задал вопрос, кто же уничтожал конверт раньше, таких не нашлось. Мы проголосовали здесь, и никто даже не замялся. Клод отправил запрос на расследование, и как раз ночью перед сражением пришёл отчёт. Вы удивитесь, когда узнаете, кто этим занимался.

— Животворящие? — он кивнул, и я не удивилась. — И я почему-то думаю, что это были мои родственнички, — теперь уже удивился Аластор.

— Откуда вам это известно, мой король? — медленно спросил он.

— Догадалась, — съехидничала я. — Слушай, а можно что-нибудь сделать, чтобы вы немного сбавили вот это вот всё «мойкорольканье»? — я поморщилась.

— Мы осознаём, что это немного давит на вас, мой король, — Аластор грустно улыбнулся. — Осознаём так же и то, что вам было бы комфортнее, если бы не меняли формы обращения и степени формальности общения. Ваше желание для нас первостепенно, однако и на нас, и на вас, мой король, влияет сама корона. Восемь столетий она провела в пространственном кармане, и сейчас как бы должна убедиться в абсолютной лояльности каждого вампира к вам. Дайте нам всем немного времени, и мы сможем перейти к более простым отношениям.

— Это обнадёживает, — от его слов мне как-то полегчало, и видимо, это отразилось и на моём лице.

— Мы в самом деле не ждём от вас перемен для вампиров, мой король, — просветлел Аластор. — Вам достаточно просто быть. Но если вы решите сотворить что-то, что коснётся каждого из нас, мы с готовностью последуем за вами.

— За короной, ты хотел сказать, — сощурилась я.

— Ныне это едино, мой король, — он чуть склонил голову.

— Расслабься, я не собираюсь захватывать территорию и строить там королевство вампиров, — усмехнулась я и откинулась на спинку кресла. — По крайней мере, пока. Может, лет через двести-триста, когда станет совсем скучно?

Он рассмеялся — лет через двести-триста можно было ожидать нового нашествия умертвий, и там точно будет не до скуки. Однако теперь ситуация поменялась, и если в условиях такой угрозы король вампиров потребует земли под своё королевство в обмен на избавление от неё, не придётся и пальцем шевелить, чтобы получить их. Если бы королевство нам действительно требовалось. Пока что за всю историю существования вампиров нам было нормально и так. Впрочем, поглядим, как пройдёт совет.