Лягушка Школьная (джен)

Близились выпускные и семестровые экзамены. Ну, как близились — до них оставалось ещё полтора месяца. Уже начался апрель, и романтическая лихорадка в Регалионе почти сошла на нет. Подавляющее большинство парочек благополучно распалось. Одни тихо и мирно остались друзьями, другие шумно рассорились как минимум до следующего семестра, третьи доскандалили до кровной вражды. Впрочем, были и те, чьи чувства не угасли и продолжали цвести, но было таких немного. Честно говоря, я думала, что под шумок можно было бы и наши странновастые отношения как бы немного подсократить, но Тристан и Миргаил этого соображения явно не разделяли. Эльф всё своё свободное время ходил за мной хвостом и при каждом удобном случае носил на руках, а оборотень вообще монополизировал мой сон: у него по весне, видите ли, внутренний жар повышался, и нужен был охладитель, чтобы ночью не лихорадило. Ну вот и спал бы с мешком льда — я-то тут при чём?

Репутация Миргаила, как любителя прекрасных дам, была восстановлена посредством утроенного шоу в виде таскания меня на ручках через сад. Это на некоторое время возобновило попытки эльфиек его соблазнить, однако он прикрывался мной как ширмой, сравнивая их с моей безжизненной персоной. И голос-то у меня нежнее, и рука крепче, и кожа белее… Так что юные и не очень девы эльфийского народа отлипли от него и прилипли ко мне в попытках добиться, как всего этого достичь. И мне пришлось каждой чуть ли не в частном порядке объяснять, что никакие травки, припарки, кремы, отвары и даже заклинания такого эффекта не дадут, а помочь может только укус в нежную шею с последующими манипуляциями по обращению нежитью. А это было совершенно не то мероприятие, которого я пожелала бы даже врагу, не то что своим ученицам. И почти все они остыли к этой идее после того, как я рассказала о первых неделях своего пребывания вампиром, изрядно их приукрасив в более жуткую сторону. Впрочем, даже после этого осталась одна, которая прямо-таки просила сделать её нежитью. И я, надо признать, впервые за свою долгую жизнь видела кого-то, кто действительно этого хотел. Правда, непонятно было, сама ли ей идея быть вампиром нравилась, или она думала, что именно это привлекало Миргаила. Знала бы она…

Ранним утром я вылетела из спальни Тристана и через окно проникла к себе. Морозиться об моё хладное тело ночью — это одно, а вот наблюдать мечущуюся на сверхскорости растрёпанную вампиршу с утра пораньше — совсем другое. Так что я убиралась от оборотня до того, как он просыпался. Да и мне, признаться, не особо-то хотелось лицезреть его заспанное лицо и колтун на голове. Это утро выдалось дивным и немного странным — до плацев под щебет ранних пташек, скрывавшихся в бледно-зелёной дымке едва прорезавшейся листвы, я шагала в полном одиночестве. Свежий ветерок приятно холодил кожу, и у меня было немного времени на прогулку по саду, пока остальные обитатели школы завтракали. До прихода учеников я ещё успела прибрать плац и стояла посреди него, наслаждаясь звуками весны. Моё уединение было внезапно прервано коршуном налетевшим на меня директором.

— Госпожа Тиранис, уймите своих мужчин! — выпалил он вместо приветствия.

— А что случилось? — я озадаченно посмотрела на него, искренне не понимая причины переполоха.

— Они ругаются в столовой, — скривился господин Чарльз.

— По какому поводу? — приятное утро меня слишком расслабило, чтобы мчаться разнимать двух горячих парней.

— Как будто у них много поводов для разборок, — фыркнул директор. — Вы мне скажите, чего это вдруг.

— Я без понятия, — я развела руками. — Но раз вы полагаете, что моё присутствие может как-то помочь разрешить ситуацию, слетаю посмотрю.

И я в форме летучей мыши полетела в столовую. Проникать внутрь пришлось через форточку на кухне, и моё появление устроило переполох среди поваров. Ну, их можно было понять — животным совершенно не место в их святая святых. Я, уворачиваясь от их рук и летящих в меня предметов разной степени смертоносности, промчалась в зал, где уже и обратилась обратно в человеческую форму. И застала я там несколько странную картину: Тристан и Миргаил действительно спорили, вот только ко мне и нашему трио это не имело никакого отношения. Они уже распалились до такой степени, что орали друг на друга и были близки к тому, чтобы в качестве аргументов использовать тяжкие телесные подтверждения. А спорили они о том, какая диета лучше. Оборотень стоял на том, что без мяса еда не еда, а эльф утверждал, что без овощей. И вот мне в этом споре точно было не место с моим-то рационом. Однако моё эффектное появление привлекло всеобщее внимание, и спорщиков в том числе. Я в недоумении таращилась на них, а они на меня.

— Эм… — наконец выдавила я.

— Тиранис! — Миргаил эффектно сиганул через стол и подошёл ко мне. — Ты же согласна со мной?

— Разве может у Тиранис быть хоть одна причина с тобой согласиться? — Тристан обошёл стол и тоже приблизился.

— Вы вообще как, в своём уме? — зашипела я. — Директор примчался ко мне, чтобы я вас утихомирила, а вы, оказывается, спорили о том, с чем я вообще никак не связана! И ещё и намерены меня в этот спор впутать? Я, по-вашему, способна тонкости диеты оценить?

— Кстати говоря, да — очень даже, — кивнул Тристан. — Ты ведь по капле крови можешь определить состояние тела. А значит, можешь и диету оценить, разве нет?

— С этой стороны вопроса вы оба правы, — я глубоко вздохнула. — Слышали же наверняка: чтоб на попе не было прыщей, нужно кушать больше овощей; чтоб хламидой не болталась ряса, надо кушать больше мяса. А то уже почти до драки дошли…

— Ну, не подрались же, — дёрнул плечом Тристан.

— Я в следующий раз к вам не полечу, — скептически заметила я. — А то такое впечатление, что я как мамочка примчалась детишек разнимать, которые шишки на поляне не поделили. Взрослые же люди… Что устроили перед учениками?

— Нам стыдно, — повинно опустил голову Миргаил. И поскольку я была ниже его ростом, прекрасно видела ни капли не пристыжённое выражение лица.

— Да, очень заметно, — хмыкнула я. — Занятия вот-вот должны начаться. Так что заканчивайте балаган.

Только в этот момент в столовую добежал господин Чарльз. Весь его представительный вид премудрого старого волшебника, очевидно, потерялся где-то по пути — волосы растрепались, лицо раскраснелось, а плащ съехал на сторону. Я покачала головой и направилась к нему.

— Вы меня теперь из-за каждой их дружеской перепалки будете вызвать? — я изогнула бровь.

— Если бы вы, госпожа Тиранис, как и все учителя, приходили в столовую на каждый приём пищи, споров было меньше, — пробурчал директор.

— Свежо предание, — фыркнула я. — Вы ведь даже не представляете…

— Господин Чарльз, — вмешался Миргаил. — Заставлять Тиранис присутствовать в столовой довольно жестоко.

— И чтоб вы знали, мы в состоянии уладить противоречия без её вмешательства, — добавил Тристан. — Мы пойдём. Как было справедливо замечено, занятия вот-вот должны начаться.

Я поспешно вышла прочь и улетела прежде, чем Миргаил успел подхватить меня на руки. Каждый раз, когда он это делал, если я только порывалась обратиться мышью, эльф с жутковатой улыбкой шипел: «Только попробуй», — и мне как-то не хотелось проверять, что именно он тогда устроит. А уж в его изобретательности сомневаться не приходилось. И самым безобидным вариантом было бы, если бы он решил петь ночь напролёт серенады под окнами учительского общежития. Голос у него был, конечно, волшебный, но жертвовать ради него сном было идеей так себе, если честно.

Хотя романтическая лихорадка уже к середине апреля сошла на нет, мысли об учёбе головы учеников занимали как-то не особо. Впереди были летние каникулы, и тот факт, что перед ними полагалось сдавать семестровые экзамены, их совершенно не трогал. Поэтому за месяц до сего ответственного мероприятия нагрузка увеличивалась по абсолютно всем дисциплинам. И я, разумеется, тоже гоняла учеников и хвост, и в гриву. Деятельность клубов почти сошла на нет из-за проведения всеми учителями дополнительных занятий для желающих и тех, кто слишком сильно ушёл в лето, так что на плацу я находилась с утра и практически до позднего вечера, лишь изредка проводя занятия по теории в классе. Особенно спуску не было для выпускников: Регалион была элитной школой, и выпускной экзамен был невероятно сложным. Не сдавшие могли поступить на последний курс повторно, а могли вообще покинуть школу без свидетельства об окончании. Конечно, и они оказывались востребованы, однако относились к ним не очень-то хорошо, так что мало кто на такое решался. Впрочем, в этом году, после обстоятельной беседы с директором, было решено создать особый класс для обучения ассасинов, ведение которого всецело ложилось на плечи Тристана, Сильвин и меня. Но для учеников эта информация была пока что закрытой, чтобы не расслаблялись.

В начале мая я со своим классом сделала ещё одну вылазку в западный лес. Молодая поросль чудовищ к этому времени уже немного подросла, как и волчата сестёр, и остальным тоже хотелось себе кого-нибудь поймать. На этот раз повезло Айвену, причём очень крупно: нам удалось найти для него птенца трёхглазого ворона. Вообще, это были очень опасные и довольно странные птицы. Дикими они были до крайности агрессивными — настолько, что особей пять вполне были способны серьёзно ранить орка или оборотня, а простого человека и вовсе убить. Но вот в качестве фамильяра волшебника они демонстрировали исключительную кротость и без приказа хозяина были не опаснее хомячка. Поэтому они были очень редкими — из-за крутого нрава в дикой природе их истребляли, а в неволе они не размножались. Так что и этим походом я осталась вполне довольна, чего определённо нельзя было сказать о тех, кому всё же не удалось себе никого найти. Впрочем, хоть некоторые ученики и хотели завести питомца, особенной нужды для них в фамильярах не было — Ли и Стефану, например, или Азраилу, Эсфирь и Титании. Пусть и по разным причинам.

Надо заметить, что день для похода мы выбрали хороший — солнышко пригревало, птички щебетали, весна цвела. Хотя по опыту моего прошлого отсутствия в школе, я немного опасалась того, что могло ожидать меня по возвращении. Пусть и казалось, что с тех пор всё вроде успокоилось, и никому не надо было ничего делать со своей репутацией, червячок сомнений весь поход нещадно меня грыз. И грыз, как оказалось, не зря. Стоило мне со своими учениками ступить на территорию школы, как буквально тут же из ближайших кустов выскочил директор. Ему бы свою неуёмную энергию на дела Регалиона направить, а не на беготню за мной.

— Что на этот раз? — я даже глаза закатила, предполагая очередную нелепую разборку Тристана с Миргаилом.

— Плац господина Тристана! — выпалил господин Чарльз. — Если вы не поторопитесь, госпожа Тиранис, школа останется без учителя музыки.

— Я в этом сильно сомневаюсь, — скривилась я. — Так, ребятки, дальше сами. Айвен, сходи к госпоже Розалии, у неё богатый опыт по работе с фамильярами.

Ученики кивнули, и я, с разбега превратившись в мышь, помчалась на плац оборотня. Ну, там определённо никого не убивали. Поначалу я вообще подумала, что это обучающий спарринг, и только подлетев поближе разобрала, что эти двое там несли. А несли они полный бред. Забористый такой. Спорили на этот раз оборотень и эльф на тему того, чью кровь я буду в этот раз пить. Учитывая, что Миргаилу процедура не нравилась и необходимой для него никак не являлась, его боевой настрой был странным донельзя. Если бы я использовала кое-какое свойство своих слюней на нём, понять его ещё было бы можно, но я этого не делала. Вроде.

Подгадав момент, я обратилась в человеческую форму ровно таким образом, чтобы поймать два летящих навстречу кулака. Мощи удара Тристана я вполне ожидала — он был даже более слабым, чем я предполагала, а вот Миргаил ожидания превзошёл. Моими маленькими ладошками ухватить кулаки этих двоих не представлялось возможным чисто физически, но я вцепилась в них пальцами как могла, чтобы не дёргались. Скептически посмотрев сначала на эльфа, потом на оборотня, я вопросительно изогнула бровь.

— Эм… — протянул Тристан. — Это не то, что ты думаешь…

— Мысли читать научился? — я склонила голову набок, а в остальном мы так и стояли живописной скульптурной композицией.

— Я имею в виду, это не то, как выглядит, — он мотнул головой. — Это просто спарринг. Э… в прошлый раз мне показалось, что для эльфа-песнопевца Миргаил слишком хорош в рукопашной, и предложил… как бы это?.. Проработать навык?

— Да неужели? — не поверила я. — Тогда почему господин Чарльз в предобморочном состоянии сообщил, что ты, Тристан, тут убиваешь Миргаила?

— Вот уж без понятия, — фыркнул оборотень. — Я ему даже ничего не сломал.

Я перевела вопросительный взгляд на эльфа.

— Это чистая правда, — заверил меня он. — Тристан дрался со мной вполсилы.

— А, вот как… — протянула я и отпустила их руки. — Тогда как насчёт меня в качестве спарринг-партнёра?

— Тебя? — хором переспросили они. — Почему вдруг?

— Да мне просто интересно, кого директор притащит разнимать нас троих, — я усмехнулась. — Меч использовать не буду. Погнали?

И уже через мгновение мне пришлось уворачиваться одновременно от атаки и оборотня, и эльфа. Вообще, надо быть очень уверенным в себе, чтобы затеять драку с древним вампиром — даже те из нас, кто не посвящал свою жизнь битвам, обладали сверхскоростью и сверхслухом. Довольно сложно ударить того, кто слышит движения до того, как они сделаны, и может в любой момент резко убавить в размерах. Я решила, что сама атаковать их не буду — только уворачиваться и перенаправлять удары. И моё нежелание драться только распаляло обоих оппонентов. Наш спарринг вполне спокойно, насколько это слово применимо для драки, длился примерно минут десять, и за это время до плаца дошёл господин Чарльз. И судя по тому, что он именно дошёл, а не добежал, он ожидал, что я тут всё порешаю, и никакой потасовки к его появлению уже не будет. Застав нас троих в интересных и весьма недвусмысленных позах, директор продемонстрировал всю гамму эмоций шока и ужаса, прежде чем истошно завопить что-то нечленораздельное. На его чудовищный вопль примчалась Сильвин.

— Что происходит? — взволнованно спросила она, переводя взгляд с нас на директора и обратно.

— Да ничего особенного, — отозвалась я, пропуская удар Тристана над головой так, что он пришёлся ровнёхонько в лицо стоявшего за моей спиной Миргаила. — Просто небольшая тренировка.

— Цел? — тем временем уточнил у эльфа оборотень.

— Синяк будет, — отозвался он. — Нос не сломан.

— Тиранис, это нечестно, — обижено изрёк Тристан. — Ты не спаррингуешь.

— А что я делаю? — я изогнула бровь.

— Вертишься, — оборотень поджал губы.

— А чем плох такой стиль, если противников больше одного? — я склонила голову набок. — Или тебе так сильно хочется вспомнить ощущения с нашего первого спарринга?

Тристан помрачнел и ринулся ко мне. Вообще-то, я тот раз обычно не вспоминала. Когда я только пришла в Регалион, учителя ожидаемо отнеслись ко мне настороженно. Да я бы и сама на их месте держалась от вампира, пусть и старого, подальше — пёс его знает, что там в голове у нежити. И только Тристан меня не избегал. Он был достаточно хорош в боевых искусствах и прекрасно это знал, а потому был уверен, что в случае чего сможет меня сдержать. И в то же время ему было очень интересно, что представляла собой известная героиня, чьи навыки боя воспевали в балладах. За некоторые мне, к слову, было очень неловко. А поскольку оборотень был прямой, как рельс, уже на пятый день моего пребывания в Регалионе он предложил мне спарринг. Так и сказал, что хотел бы лично удостовериться, насколько сильно слухи обо мне лгали. То есть он был уверен, что они городили чушь. Ну, в основном так и было, только мои навыки они несколько преуменьшали, а вот всякую романтическую ересь — создавали из ничего. Тристан оказался умелым и выносливым, вдобавок в расцвете сил. И эта ещё его бешеная регенерация тоже… В общем, дрались мы долго. Сначала я только уворачивалась, не желая проявлять ни грамма агрессии, но спустя час он-таки заставил меня достать меч, пусть и тупой, и атаковать — иначе это бы вообще никогда не закончилось. В итоге я его всё-таки вырубила, разбрызгав по плацу пару стаканов его крови, и вынуждена была признать, что если бы не разница в опыте и скорости, он бы меня одолел. Ему я об этом, правда, сказать забыла. С тех пор, если мы и спарринговали, то только в образовательно-показательном ключе, и об этом поражении до самого этого момента я Тристану не напоминала.

Пока я ругала себя за вылетевшие из моего рта слова, оборотень успел добраться до меня и всадить кулак мне в рёбра. Действительно, зачем следить за взбешённым противником, когда можно повспоминать причину его ярости? В голове вспышкой промелькнула мысль о том, как же прекрасно, что тело вампира настолько крепкое — удар, способный переломить кладку кирпича в три, не повредил моих костей. Это привело меня в чувство, и я ответила целой серией атак. За меч хвататься не стала — в поход я брала с собой очень даже заточенный, и выйди я хоть немного за рамки, регенерация Тристана бы не спасла. А мне его даже ранить не хотелось, если уж на то пошло.

Я едва не забыла про эльфа, а вот он про своё участие не забыл. И раз уж они оба решили не сдерживаться, стремясь меня побить — интересно, кстати, за что? — я тоже перестала. Так что через минут десять, используя подлую хитрость, я вырубила их обоих. И только когда два прежде воинственных тела рухнули на песок плаца, директор прекратил вопить. Ко мне тут же подошла Сильвин, которая, казалось, поняла ситуацию несколько более адекватно, чем господин Чарльз.

— Может, целителя позвать? — она посмотрела на оборотня и эльфа.

— Да зачем? — я перевела взгляд с одного на другого. — Переломов нет, у Тристана сейчас всё само заживёт, а Миргаила я укушу, чтобы синяки прошли.

— Не надо меня кусать, — подал голос эльф, начав подниматься с земли.

— Ну, ходи с синяками тогда — облизывать не буду, — я пожала плечами.

— Ой, а вот не ты ли устроил тут побоище, чтобы Тиранис твою кровь пила? — встал Тристан. — А теперь, значит, не надо кусать?

— Ну, если только и то, и другое сразу… — переобулся Миргаил.

— Давайте продолжим этот разговор в более уединённой обстановке, — предложила я, оставляя место для манёвра. Ну, и чтобы всяких нелепостей, как в прошлый раз, никто не учудил.

В мои планы входил полёт до общежития. Однако я была грубо поймана Тристаном — он заявил, что раз уж такое дело, он готов поменяться с Миргаилом ролями. Не то чтобы я не могла вырваться или вообще улететь, но мы за каким-то чёртом всё ещё изображали… э… ну, не парочку же? Парочку втроём? Как это назвать-то? В общем, для всего Регалиона у нас троих всё ещё что-то там пылало. Мне было даже в какой-то мере интересно, как долго будет длиться эта пьеса актёров без Оскара, пусть я и не понимала, зачем всё это продолжать.

Тристан принёс меня в свою гостиную, где бесцеремонно сгрузил на диван, тут же усевшись рядом. Миргаил встал у стола, упёр руки в боки и задумчиво уставился на меня. С минуту мы с ним играли в гляделки, а потом я не выдержала.

— Что за думы тяжкие разум твой терзают, аки кошки натёртую валерьянкой когтеточку?

— Да вот думаю, как воспользоваться твоими слюнями, — нахмурился он. — Укусы мне действительно не нравятся, но иначе мне либо придётся раздеться, либо использовать метод, который мы оба наверняка посчитаем неприемлемым.

— Могу тебе в глаз плюнуть, — хмыкнула я. — Слизистые оболочки хорошо впитывают, так что кровь по всему телу мои целебные слюни разнесёт.

— В глаз? — эльфа передёрнуло. — Нет уж, лучше кусай.

— Ты можешь просто сходить к целителям, — криво усмехнулся Тристан.

— Чтобы уже завтра вся школа жужжала, что мы поссорились? — фыркнул Миргаил. — Вот уж нет, — он опустился на диван напротив и запрокинул голову, открывая шею. — Кусай, Тиранис. Только… Понежнее, если можно.

— Я постараюсь, — я поднялась, обошла стол и села с ним рядом. — Можно было бы использовать кое-что, но мы ведь не хотим, чтобы ты на это подсел?

— Ты про вампирский эйфорический дурман? — спросил Тристан. — Давно хотел спросить — ты его на мне не использовала?

— А он не действует на оборотней, — отозвалась я, уже почти протягивая клыки к трепещущей жилке эльфа. — Вампиры вообще обычно от оборотней не кормятся.

— И почему же? — слегка удивлённо спросил он.

— Слушай, а ты не мог бы отложить допрос? — подал голос Миргаил. — У меня так-то болит всё, куда только вы двое дотянулись.

Решив, что отвечать Тристану прямо сейчас не обязательно, я медленно и осторожно прокусила кожу эльфа. Капли крови скатились на язык, и я, пуская слюни по клыкам, думала — пить или не пить. И решила всё-таки не пить. Возможно, потому что оборотень сверлил мне затылок взглядом так, как будто очень хотел его поджечь. Влив достаточно целебной жижи, я вынула зубы и проследила за тем, как следы покусительства на шее исчезли. Миргаил выпрямился и посмотрел на меня.

— Почему не стала пить? — он озадаченно изогнул бровь.

— А можно было? — изобразила удивление я.

— С чего бы вдруг было нельзя? — эльф нахмурился.

— Ну там… — я отвела глаза.

— Так почему вампиры обычно не кусают оборотней? — напомнил о себе Тристан.

— Рисков много, — я повернулась к нему. — Некоторые вещи из вампирского арсенала привлечения… э… жертв на оборотнях работают, но… как бы это сказать? Можно оказаться в довольно неловкой ситуации. Эйфорический дурман — это некоторая форма целебных слюней, в зависимости от дозы он может либо стереть воспоминания за пару-тройку часов, либо вызвать зависимость, как наркотик. А как тебе известно, такие вещи не действуют на оборотней из-за уровня регенерации.

— Не так сильно, ты хотела сказать, — поправил он.

— Да, не так сильно, — я кивнула и сжала переносицу. — Просто… Даже у меня не повернулся бы язык назвать вампиров благородными в их самые лучшие дни, что уж говорить о тех, когда мы голодны… Видишь ли, Тристан, когда вампир соблазняет того, чью кровь намерен пить, клыки прячет до последнего. И говоря о соблазне… ну, там в ход идёт вообще всё, и чаще всего это нечто… такое, чем мы тут по мнению директора занимаемся.

— А? — оборотень озадаченно дёрнулся, но через мгновение до него дошло. — Оу…

— Ага… — я глубоко вздохнула. — Так вот, если в процессе соблазнения речи о прокусывании шеи не заходило, жертве просто стирают память. Если желают кормиться от неё какое-то время — вызывают зависимость. Но вот с оборотнями… Надо либо изначально честно обозначать намерения, либо не вертеть перед ними хвостом. Хотя отношения действительно могут оказаться симбиотически выгодными даже без какой-либо симпатии в отличие от того, как это происходит у нас с тобой.

— Вообще-то да, за эти три года, особенно за этот, я оценил пользу от нашего взаимодействия, — задумчиво протянул Тристан. — Как, кстати, твои рёбра? Не ожидал, что ты пропустишь удар…

— Бывало и хуже, — я пожала плечами.

— Погоди-ка, — как будто очнулся Миргаил. — То есть вампиры часто соблазняют кого-то, чтобы выпить крови, а они потом ничего не помнят?

— Я бы не сказала, что прямо часто, — я нахмурилась. — После организации сбора крови в пользу… эм, голодающих, скорее, даже редко.

— И ты так делала? — он изогнул бровь.

— Всякое бывало… — расплывчато отозвалась я, обнаружив чрезвычайно занимательный узор на ковре.

— Прямо вообще всякое? — хором поинтересовались они.

— Ну, не прямо вообще, — я глубоко вздохнула. — С тех пор, как я покинула Северное княжество, вокруг меня всегда было предостаточно крови, так что особой нужды заниматься таким методом её добычи не было… Большую часть времени, по крайней мере… Это очень неловкая тема, если честно. Мне бы не хотелось развивать её дальше.

— Ладно, — Тристан как-то разочарованно вздохнул. — Но последний вопрос: ты пила кровь Хайнриха Альбедо?

— Это была часть платы за мою работу, а что? — с лицом «я абсолютно не понимаю, на что ты намекаешь» сообщила я. — Хотя мы прекратили эту практику после того, как ему стукнуло пятьдесят.

— Почему? — изумился Миргаил.

— Ты серьёзно? — меня перекосило.

— Бвыхых, — раздалось со стороны Тристана. — Действительно, почему… — усмехнулся он. — Иди сам лизни шею директора…

— Думаю, господин Чарльз не оценит, — подавилась смешком я, наблюдая перекошенное лицо Миргаила.

— Ну так и чьей крови ты желаешь отведать? — внезапно спросил Тристан, скорчив коварную мину.

— Тебе вроде как нужнее, — ответил за меня эльф. — Или ножик достать?

— Раз у нас такое взаимопонимание, почему бы нам втроём не прогуляться до паба в городке? — оборотень поднялся. — Не то чтобы я собирался выпить недельный запас пива, но завтра как раз выходной.

На том и порешили. Дело шло к вечеру, и забот на территории школы ни у кого из нас на сегодня больше не было. Даже надзор за общежитиями лежал на других плечах. Поскольку выход наш официальным не был, Регалион мы покинули в чём попало, а не в учительских плащах. Хотя среди местных вряд ли был хоть кто-то, кто не знал нас в морду лица. Устроив забег наперегонки от ворот до паба, мы ввалились туда в разгар пьяного буйства, к которому оборотень и эльф радостно присоединились, а я тихонько села в дальнем уголке и потягивала воду. Поначалу мы сидели вместе, но по мере увеличения градуса — что происходило примерно с одинаковой скоростью, поскольку Тристан пил втрое быстрее — они начали включаться в пабные забавы. Сначала это были танцы и песни, нелепые действа на спор и всякие там вариации бирпонга, но в конце концов всё, как всегда, докатилось до драки. Посетителями паба были в основном люди, и несмотря на близость школы воинов разного толка, здесь мало кто владел хоть какой-то техникой помимо всем известного боевого искусства «мордобой у бара». Так что мне почти сразу пришлось вмешаться. Разумеется, всеобщую свалку, начавшуюся в свете вопросов уважения друг к другу, останавливать я не собиралась, но вот двоих особо уважаемых, и вместе с тем опасных, выволочь было необходимо — они ведь ненароком и у… покалечить кого могли, чего нам было совсем не нужно.

До школы мы дошли только под утро. И виной тому были, главным образом, два упитыша, шедшие всю дорогу домиком. У них была очень увлекательная беседа, которую я предпочла бы не слышать. Ну или хотя бы забыть наутро так же, как это должно было случиться с ними. А обсуждали эти двое важнейший вопрос мироздания — как соблазнить женщину. Удивительно было даже не то, что именно они обсуждали, слипшись плечами, чтобы не упасть, а то, что они при этом не спорили. Скорее даже наоборот. И я тихо радовалась своей бытности нежитью, поскольку ко мне весь тот поток бреда ни коим образом не применялся. Вроде бы. К примеру, Тристан говорил о том, что, соблазняя девушку, надо непременно с ней подраться и дать себя победить, но только если она сама с этим не справится — в противном случае стоило крепко подумать, а так ли оно надо. Методы Миргаила поначалу были более банальными и состояли в посвящении песен, дарении цветов… Но потом откуда-то взялись оленьи рога, молодые тисы и овечьи кишки в качестве то ли подарков, то ли подношений.

Я благоразумно умолчала о теме беседы, когда Тристан и Миргаил проспались и протрезвели, что повлекло закономерный вопрос «а что вчера было?». А вот не стоило мне верить в то, что Тристан не будет пить много — до беспамятства он-таки допился. Правда, наутро — ну, когда к обеду глаза продрал — был огурцом, в отличие от страдающего похмельем Миргаила. Но эльф, по крайней мере, не напиваться не обещал. И всю вторую половину дня наша живописная группа провела в саду. Я — потому что было время моего патрулирования, Тристан с Миргаилом — потому что почему бы и нет. И от прошлого вечера наша беседа плавно — примерно столь же плавно, как лавина — перешла к предстоящим экзаменам. С чего они вообще всплыли?

Вообще, дата начала экзаменов была известна ещё с первого сентября — она не менялась с самого основания Регалиона. Однако пятнадцатое мая всё равно наступило внезапно, и казалось, что никто толком не был к этому готов. День начался с торжественной линейки, на которой господин Чарльз произнёс очень «вдохновляющую» речь, в которой основательно проехался как по тем, кто будет сдавать только переводные экзамены, так и по выпускникам. Последних так вообще застращал настолько, что выглядели они не румянее меня. Что в обычном состоянии для живых было крайне нездорово. «Вдохновлённые», а потому понурые, ученики прошли в холл главного учебного здания изучать расписание экзаменов, а учителя собрались плотной, не менее понурой, кучкой перед зданием. На самом деле, нам всем хотелось, чтобы все всё сдали. Ведь каждый учитель вкладывал массу усилий в каждого ученика и, разумеется, желал, чтобы они окупились. Но сложность экзамена была строго регламентирована, а снижение планки грозило проблемами в первую очередь сдавшему, так что делать этого было нельзя. И если случаи полного перевода с курса на курс без оставления на второй год или отчисления в Регалионе иногда всё же случались, то вот за всю историю школы ещё ни разу не было такого, чтобы выпускные экзамены сдали все. Сколько сил ни прикладывали.

Сравнительно простыми были экзамены по небоевым и немагическим дисциплинам. Планка там была не такой уж недостижимо высокой, так что переводной сдавали все, а вот выпускной — девять из десяти. Миргаил, поддерживая образ пылко влюблённого, на переводных экзаменах принимал исполнение любовных баллад, а в качестве выпускного экзамена требовал со учеников целебную серенаду, чем основательно потрепал нервы вообще всем. Было бы довольно печально сдать все боевые дисциплины и провалиться на пении.

Переводные экзамены у меня не сдало примерно по два-три ученика с курса. Если с остальными они справились, всё равно переходили дальше, только должны были приложить больше усилий, чтобы не провалиться и на будущий год. Мой класс сдал в полном составе. Особенно хорошо проявили себя Стефан и Ли, сёстры-орчанки тоже показали блестящий результат. Самые низкие требования у меня были к Айвену, как к ученику курса магии, но даже он овладел мечом достаточно, чтобы не наседать на него в сентябре с усиленными тренировками. Но когда дело дошло до выпускников, дела обстояли уже не так радужно. Казалось бы, экзамен для них был предельно прост — всё, что он них требовалось, задеть меня во время спарринга. Начиналось это мероприятие с жеребьёвки, которая должна была определить порядок сдачи. И те ученики, которым достались номера из конца списка, выглядели куда более радостными, чем те, кто вытащил первые. А радовались они совершенно напрасно. Очевидно, они полагали, что просражавшись с четырьмя десятками учеников, я устану, и сладить со мной будет легче. И были бы даже правы, если бы только я не была вампиром.

Мой экзамен длился десять часов без перерывов. По десять минут на ученика, две минуты на смену спарринг-партнёра. За отведённое время им требовалось хотя бы коснуться меня. Хоть чем-нибудь. Разве что песком бросаться было нельзя. Между жеребьёвкой и началом испытания я тоже произнесла небольшую вдохновляющую речь, в которой предупредила, что мой подход будет зависеть от курса и что вряд ли они вообще когда-нибудь в своей жизни встретятся с противником хуже, чем я. И не прошло и пары минут, как они воочию убедились почему. Во время обучения на спаррингах с учениками я не использовала некоторые вампирские способности — обращение в летучую мышь, например. Потому что это помешало бы мне следить за всем классом сразу. А вот привыкнуть к моей скорости и реакции возможность у них всё же была. Однако это было совсем не то же самое, когда вся моя концентрация была направлена на одного ученика, а не рассеяна по трём противникам и остальной класс у манекенов.

Впрочем, выпускники и не подозревали, что сдать экзамен можно было, не задев меня. Просто для того, чтобы они показали всё, что у них есть, приходилось давать столь невыполнимую задачу. А тут стоит оговориться, что до моего прихода выпускной экзамен проводился иначе, и сдать его на первый взгляд было легче. Вот только сдавала его ровно половина, поскольку учеников ставили в пары, и сдавал тот, кто побеждал противника в спарринге. У меня процент сдавших был немного выше.

Тестируя учеников, я заодно присматривала тех, кто не дотягивал до уровня «сдал», но мог бы оказаться очень даже на своём месте в классе ассасинов. Отмахав парой тупых мечей в течение утомительных десяти часов, я условно определилась с тем, кто как чего, но сообщать результаты сразу не стала — надо было сначала их все выписать, пересмотреть, и только потом принять решение. Выпускники ушли несколько раздосадованными — задеть-то меня удалось всего пятерым, и то оборотням, и не мечом, а элементами рукопашного боя. Так что ситуация в их глазах представлялась довольно мрачной. А вот в моих дела обстояли не так плачевно. По моему мнению, успешно показали достойный навык владения мечом для своих курсов тридцать девять учеников из пятидесяти, что было весьма хорошим результатом.

Оглашение оценок по итогам выпускных экзаменов и выдача дипломов была назначена на пятое июня. Вечером этого же дня планировался праздник, а уже утром шестого все ученики должны были покинуть Регалион. Ну, почти все. В ночь с четвёртого на пятое у учительского состава состоялось экстренное совещание, на котором, собственно, и подбивался итоговый протокол оценок, а вместе с ним принималось решение по каждому ученику, недобравшему баллов на экзаменах. Оценки у нас всё же были не «сдал-не сдал». Просто «сдал» — это был самый низкий порог прохождения и при подсчёте давал один балл. А дальше уже были разнообразные вариации от «лучше, чем ожидалось» до «это была самая великолепная демонстрация в истории», в которых большее значение имело назначенное экзаменатором количество баллов, чем разной степени восторженности комментарий к ним. Впрочем, вся эта градация существовала исключительно в учительских кругах — ученикам её не оглашали.

Из пятидесяти выпускников не справились с экзаменами всего девять. Из них трое в такой степени, что их ожидало исключение без возможности подтянуть дисциплины и пересдать, троим мы готовы были предложить проучиться ещё год, если их семьи были готовы это оплачивать — это не взятка, обучение в Регалионе в принципе не было бесплатным, разве что можно было поступить на стипендию от покровителя. Правда, в случае провала на выпускных экзаменах такие ученики обязаны были выплатить всю потраченную сумму спонсору, так что пахали они за троих и традиционно всё сдавали. А оставшимся троим мы были готовы предложить обучение на ассасинов.

Поспать перед торжественной линейкой с раздачей слонов учителям удалось всего пару часов, так что господин Чарльз перед началом своей речи душераздирающе зевнул, что было сочтено учениками за дурной знак. Белые как мел, они стояли ровным рядком прямо перед крыльцом, выполнявшим роль трибуны, и разве что не тряслись, ведь именно сейчас определялось их будущее на венном поприще. После пары ободряющих фраз директор начал вызывать учеников для вручения дипломов и брошей выпускников по одному, начиная, по традиции, с лучших с каждого курса.

Погода стояла мрачно-торжественная: по ярко-синему небу плыли огромные облака, то загораживая солнце, то пропуская его тёплые лучи. Голос господина Чарльза разносился над всем Регалионом, глубокий и совершенно спокойный. Ученики поднимались на крыльцо с гордо поднятыми головами, чтобы кто-то из учителей приколол им на грудь брошь и вручил диплом, а затем они становились за спиной директора, перекрывая вход в учебное здание. Прикалывая брошь к груди орка по имени Здрахр, я вдруг поняла, что совсем расчувствовалась. Всё же за три года я успела привязаться к ним. А ещё считается, что у вампиров нет эмоций… А вот они — нате, распишитесь. К концу церемонии у меня из глаз потекли слёзы, как и у большинства остальных учителей, только они утирали лица батистовыми и шёлковыми платочками, а я аккуратно собирала в колбочку. И до встречи с теми, кто экзамены провалил, я успела нарыдать целое состояние. Примечательно, что слёзы гнусным образом высохли, стоило мне прикинуть, за сколько можно было их продать.

Банкет по случаю окончания учебного года для учеников начинался с обеда и длился до вечера. В прошлые два года мне удавалось избегать этого мероприятия, присутствуя только там, где не было еды. Но в этот раз, поскольку у меня был свой класс, моё участие оказалось обязательным, так что я сидела в торжественно украшенной столовой за преподавательским столом. У меня там даже собственное место было, которое обычно оставалось пустым. И то ли так изначально было задумано, то ли перестановки произошли не так давно, но я занимала стул между Тристаном и Миргаилом. Из приборов передом мной был только бокал, в которой то с одной стороны, то с другой постоянно подливали воду. Учителя же пили лёгкое вино, плотно его заедая. Пьянели они, впрочем, всё равно.

— Госпожа Тиранис, — повернулся к нам господин Чарльз, сидевший стразу за Тристаном. — Почему бы и вам немного не поесть?

Я вытаращилась на него, как на умалишённого, напрочь потеряв дар речи. Тристан и Миргаил в уровне удивления мне при этом явно не уступали. С полминуты над нашей небольшой группой стоял гробовая тишина, а потом я медленно сглотнула, возвращая себе способность говорить.

— Прошу прощения? — выдавила я. — Теперь в столовой и кровь подают?

— Нет, — директор широко улыбнулся и покачал головой. — Но разве для вас это проблема? Вроде по обе руки от вас сидят те, кто не прочь подставить вам шею.

— А вы считаете, что это подходящее зрелище для учеников? — меня перекосило.

— А что в этом такого? — икнул директор. — Все же едят. В этом нет ничего неприличного.

Я поперхнулась воздухом и закашлялась. Это же надо было такое сказать…

— Господин Чарльз, — собрался с мыслями Тристан. — Это довольно личное. Я знаю, что вся школа в курсе о, скажем так, тонкой материи наших отношений, но…

— Вы в своём уме, господин Чарльз? — кошкой зашипела я. — Вы хоть… Я даже не могу решить, кого из нас вы сейчас больше оскорбили: Тристана и Миргаила, назвав их едой, или меня, сказав, что именно так я их воспринимаю.

— Разве так прозвучало? — удивлённо вскинул брови директор.

— Именно так, — хором подтвердили мы втроём.

— Ну, я не это имел в виду, — он покачал головой. — Ну, не хотите — как хотите. Я просто подумал, что вам должно быть немного обидно сидеть голодной на пиру.

— Я ем раз в неделю, — я откинулась на спинку стула. — И это чаще, чем питается большинство вампиров. Так что я не голодна. По крайней мере, не настолько, чтобы бросаться на ближайшую шею с клыками наголо.

— Однако, раз уж вы так подумали, стоило озаботиться наличием крови из пакета, что ли, — прорезался голос Миргаила. — В конце концов, можно было даже у нас взять стакан-другой заранее. Но предлагать пить кровь прямо из шеи вот так, перед всей школой… Это прямо за гранью.

— Да что вы так взъелись? — широко улыбнулся директор. — Я же вам не раздеться тут предложил.

— Давайте закроем эту тему, — я глубоко вздохнула. — Или, может, нам стоит рассмотреть в качестве развлечения для гостей на следующем традиционном зимнем балу идею привести из западного леса кого-то вроде скорпионовой рыси и скормить ей козу?

— Бр… — господин Чарльз как будто даже протрезвел. — Давайте обойдёмся без подобных даже предложений, не то что мероприятий.

К счастью, в столовой было довольно шумно, а разговаривали мы тихо, так что никто всего того безобразия не слышал. Впрочем, если бы мне действительно припекло настолько, чтобы впиться в чью-нибудь шею прямо за столом, на это вряд ли кто-то обратил бы внимание. Но это всё не было поводом так поступать. К тому же, среди учеников школы тоже были вампиры. Целый один. Обычно он, как и я, приёмы пищи игнорировал, но такое событие, как сегодня, пропустить не мог. Насколько мне было известно, он обеспечивал себя кровью сам и питался из пакетов. Когда я только пришла в школу, у нас с ним состоялся довольно обстоятельный разговор на тему отказа от традиционных для вампиров методов выманивания крови у живых, и хотя о его сущности нежити в школе все знали, шею ему никто не подставлял. Так что когда слухи о наших отношениях сначала с Тристаном, а потом и с Миргаилом распространились, я несколько раз ловила на себе его тоскливые взгляды.

Я просидела на банкете три часа, и оставаться там и дальше было выше моих сил. Впрочем, уже многие потихоньку разбредались в сад, так что я просто последовала туда же. Воздухом подышать. Как будто дыхание было нежити так уж необходимо… Чтобы не потревожить соседей по столу, я просто вылетела в мышиной форме и пару минут позволяла воздушным потокам снаружи швырять меня, как придётся. А потом я заметила на лавочке в кустах Эмилио, того самого второго на школу вампира. Я подлетела к нему и села рядом.

— У тебя мрачный вид, — заметила я. — Что-то стряслось?

— Наверное, вам знакомо это состояние, — он вдохнул. — Вам ведь тоже было триста. Или вы никогда не уставали от жизни вокруг и её отсутствия в себе?

— Уставала, — я кисло улыбнулась. — И не только тогда, когда мне было триста. Это случалось и раньше, и позже. Старых вампиров, как ты знаешь, очень мало. И эта усталость — основная тому причина. Ты ведь уже достаточно прожил, чтобы убедиться, что убить нежить нашего вида не так-то просто.

— И как вы справлялись? — Эмилио мрачно посмотрел на меня.

— По-разному, — я перевела взгляд у небо. До заката было ещё далеко, а облака к вечеру раздуло, так что оно было невероятно голубым и столь же далёким. — Иногда мне просто не встречался тот, кто мог меня прикончить, а иногда рядом оказывался тот, кому удавалось найти для меня новую причину продолжать жить. Последний раз это произошло примерно три года назад. В то время я уже лет десять как оказалась не у дел — нанять меня оказалось на тот момент слишком дорого, а рисковать головой задаром я не хотела. А поскольку ничего, кроме как размахивать мечом и другими опасными штуками, я не умею… И вот тогда пост учителя в Регалионе освободился, и так случилось, что директор встретил Парвастура, бывшего моим опекуном после обращения, а уже он посоветовал пригласить меня. И вот я здесь, и вы, ученики, мой новый смысл.

— А ваши отношения с господином Тристаном и господином Миргаилом? — его лицо чуть просветлело и затеплилось интересом.

— Это довольно сложно объяснить… — я нахмурилась. — Мы действительно привязаны друг к другу, но это ещё и в определённой степени удобно каждому из нас.

— Знаете, в наш с вами прошлый разговор на тему «не соблазнять живых, чтобы поесть» я вам не говорил, но когда я поступал, господин Чарльз поставил мне условие — не кормиться от живых ни при каких обстоятельствах, — Эмилио слабо улыбнулся. — То есть, даже если будут сами предлагать. Не то чтобы это хоть раз произошло… Да и не то чтобы мне очень хотелось, просто…

— Твоя усталость с холодов тянется? — я сощурилась.

— Да, — он кивнул. — Как будто зима прошла, а вампирья немочь осталась.

— Это… — я поморщилась. — Знаешь, я раньше старалась сбежать от зимы в тёплые края. Почти всегда, кстати, удавалось. Но бывало и так, как с тобой. От этого… Трудно избавиться. Если немочь не проходит с наступлением весны, нужно какое-то тепло. Лучше бы, конечно, кого-то живого, но если это невозможно — горячая ванна. Такая, прямо почти кипяток. Только перед ней надо поесть обязательно. Хотя гарантий всё равно никаких.

— Я понимаю, — Эмилио улыбнулся. — В существовании нежити вообще… Всё очень туманно…

— Это точно, — я слабо усмехнулась.

— Госпожа Тиранис, а вы… Хотели, чтобы вас обратили? — вдруг посерьёзнел он.

— О таком обычно не спрашивают, — я сжала пальцами переносицу. — Тысячу лет назад на мою деревню напал вампир в кровавом безумии. Мне очень не хотелось умирать, так что когда я с ним столкнулась, отбивалась всеми силами. Ему удалось меня укусить, но и я ему по башне так надавала, что в ней прояснилось. Я понимала, что кровопотеря была слишком большой, чтобы я выжила, но теряя сознание, поняла, что достаточно привела его в чувство, чтобы он больше ни на кого не напал. И вместо того, чтобы дать мне спокойно умереть, он меня обратил. Я знаю, что его казнили через пару дней, а вот его имя мне неизвестно. Собственно, у меня там провал обращённого — когда я снова стала осознавать реальность, я уже месяц как обитала у Парвастура на крови оленей. Так что нет — я определённо этого не хотела. И если честно, я не встречала вампира, который бы хотел, — я поморщилась. — Хотя тут стоит оговориться, что я никогда и не спрашивала.

— А я хотел, — тихо произнёс он. — Может, вы помните, триста лет назад был такой странный всплеск популярности вампиров. Может, потому что тогда не было ни одного молодого, а те, кто был, давно миновали возраст возможного кровавого безумия.

— А, я помню, — я криво улыбнулась. — Тогда ещё лет десять проводили ежегодный вампирский бал, на который могла попасть только нежить. Дурное мероприятие. И если я помню правильно, идея проводить его посетила ныне упокоенного, а тогда полуторатысячелетнего вампира по имени Алистар. Любитель балов и юных дев… Первый бал был устроен в замке на скале Ратир. Ничего интересного там не было, но слухов насочиняли на роман. А начиная со второго для бала собирали натуральную оранжерею, где вампиры были за цветы. У неё была рама из серебра, чтобы изнутри в толпу любопытствующих никто не сбежал — хотя некоторых оно уже тогда не пугало. Значит, ты ходил посмотреть?

— Угу, — понуро признал Эмилио. — Вампиры… Это было такое завораживающее зрелище. И про каждого участника бала рассказывали что-то невероятное — там как будто собирался весь цвет таланта континента. А у меня не было никакого дара, и я думал, что если стану вампиром, смогу добиться чего-то.

— А потом оказалось, что вампиризм сам по себе никаких талантов не даёт, — мрачно заметила я.

— Это так, но… — он нахмурился. — Хотя это многое отнимает, взамен даёт уйму времени и массу возможностей попробовать себя. Хотя история почти всех новообращённых вампиров примерно одинакова, полагаю — без единого медяка в кармане пытаться как-то выжить первые двести лет, изыскивая ночную работу, чтобы не свихнуться от голода и скуки. А потом ещё пережить кровавое безумие…

— Тот, кто обратил тебя, не предупреждал об этом? — я изогнула бровь.

— Предупреждал, — Эмилио опустил голову. — Но я не послушал. Я донимал его целый год, и в конце концов он сдался и помог мне пережить период до прояснения сознания. Потом… было трудно, но я верил, что смогу однажды сиять так же, как вампиры на том балу, который я видел. Так что пробовал самые разные вещи. Бездарность можно компенсировать только рьяным упорством, и мне понадобилось полтора столетия, чтобы прийти к этому умозаключению. Тогда я стал обучаться живописи. К тому времени, когда следовало ожидать кровавого безумия, я учился у одного мастера. И когда во время занятия едва не набросился на него, отправился справляться с этим в мёртвый лес на границе империи Ко. А когда меня попустило, вернулся в Тевиту. Желание жить тогда у меня было такое, что мне казалось, будто его и на десять тысяч лет хватит — я ведь только преодолел слабость к солнцу. Но вот прошло только сто лет, и я сижу и думаю о смерти.

— И почему же ты бросил живопись? — я озадаченно свела брови. Художники обычно в мечников не переучивались.

— Не то чтобы бросил… — он покачал головой. — Скорее, взял перерыв. Мне показалось, что я достиг своего потолка. Мои навыки отточены до совершенства, но моим работам не хватает… Не знаю, души? Они очень техничны, я прекрасно справляюсь с точными портретами или пейзажами. Даже со слов могу написать довольно достоверное полотно. Но я понимаю, что все они лишь изображения, не достойные галерей искусств. Так что я, вроде как, искал новых впечатлений. И был очень рад, когда вы пришли в школу. Но до этого моменты у меня не было повода поговорить с вами вот так.

— Почему же? — это заявление привело меня в состояние лёгкого недоумения.

— Я думал, вы не станете даже вникать в личные дела учеников, — Эмилио слабо улыбнулся. — Но в этом году у вас появился свой класс, и как я слышал, вы были крайне участливы к ним. Правда, даже это не придало мне достаточной смелости, чтобы потревожить вас своими проблемами.

— Вот ты где! — внезапно раздался голос Тристана, и я резко обернулась к нему, захлопнув рот. — Вообще-то, пришло время разгонять учеников по общежитиям. Чтобы им хватило времени вещи собрать.

— Уже? — мы с Эмилио поднялись, и я повернулась к нему. — Попробуй предложенный метод, — я улыбнулась. — Если не поможет, поговорим ещё утром.

Он отвесил поклон, обратился мышью и быстро улетел в сторону общежития. Я проводила его взглядом и снова обратила очи к оборотню.

— Похоже, ты действительно стала учителем, — он широко улыбнулся и положил ладонь мне на плечо. — Выросла из инструктора по владению мечом.

— Скорее, отбросила некоторые опасения, — скептически заметила я. — Ты искал меня, только чтобы время сообщить?

— Вообще-то, нет, — Тристан чуть склонил голову набок, а через мгновение я уже оказалась у него на руках. — Вообще-то, все ученики уже в общежитии. А вот для тех, кто успешно выпустился, праздник продолжается. Они все уже взрослые, а потому их правильно принимать за равных.

— И потому им разрешено участвовать в учительской попойке до зелёных соплей? — догадалась я.

— Именно так! — рассмеялся оборотень и буквально побежал в столовую.

Прекрасно. А мне-то там что делать?