Лягушка Школьная (джен)

Я проснулась от ощущения, будто моё горло вот-вот разобьётся, как фарфоровая ваза. Заболела, что ли? Однако, продрав глаза, я крайне быстро осознала, что к простуде моё состояние не имело никакого отношения. Была глубокая ночь, и наглая луна бесцеремонно светила в открытое окно. Человеческому глазу её света не хватило бы, чтобы видеть детали комнаты или цвета, а вот мне было вполне достаточно. Следовательно, я не человек. И моя догадка подтвердилась ощутимым движением во рту — клыки начали увеличиваться, едва не царапая нижнюю губу. И я была без понятия, что с этим делать: идти жрать первого, кто попадётся, или у меня где-нибудь тут пакетик припрятан? Мои размышления на этот счёт прервала старая подруга — адская головная боль. Попытавшись скукожиться, чтобы хоть как-то от неё спрятаться, я грохнулась с кровати на пол, который буквально обжёг кожу холодом. Ни встать, ни отползти я не смогла, и так и осталась лежать на каменной плитке, тихо поскуливая.

Меня привёл в чувство звук секундной стрелки часов. Такой размеренный и спокойный. Я попыталась глубоко вдохнуть, но горло уже дошло до стадии потрескавшейся вазы, и сознание понемногу плыло от жажды крови. Я с трудом поднялась и подошла к большому чёрному шкафу. Внизу у него располагались ящики: верхний для белья, нижний — холодильник для пакетов с кровью. Выудив один, я осторожно вставила трубку и начала его высасывать. Для начала, какая кровь вообще на вкус в принципе, я прекрасно знала. Так вот, на вкус это была не кровь — на вкус это был сладкий чай с лимоном. Оказалось, что одного пакета объёмом в стакан мне было вполне достаточно, чтобы разум прояснился. И теперь можно было разобраться в том сонме воспоминаний, что на меня обрушились. Головная боль была столь сильной и столь долгой, потому что я была вампиршей, недавно отметившей тысячелетие. Живых — если так можно было назвать нежить — вампиров, не впавших в кровавое безумие в возрасте пары сотен лет, а потому обезглавленных, было ничтожно мало, и среди них я была одной из самых старых. Когда-то очень давно я была человеком — меня обратили в шестнадцать. И в те времена я была гениальной мечницей, которую ожидало прекрасное будущее рыцаря. Но вот впавший в безумие вампир, от которого я отбивалась изо всех сил, всё же покусал меня. Но, видать, кровопускание прояснило ему разум на пару минут, так что вместо того, чтобы благополучно меня добить, он меня обратил. Зараза такая. Впрочем, мне повезло — я попала к эльфам, и они надо мной сжалились. Выкормили кровью оленей, а когда я научилась контролировать силу и жажду, стали поить кровью людей и иногда своей. Надо-то было всего стакан, чтобы унять жажду на неделю-другую. Правда, на это понадобилось около тридцати лет, но когда живёшь вечно, это вообще не срок. Когда я наконец вернула себе осознанность, продолжила тренироваться с мечом. Эльфы в этом оказались не особо-то хороши, так что пришлось мне идти к людям. К счастью, уже тогда закон защищал всех разумных существ, в том числе оборотней и вампиров. Поскольку таким как я для выживания нужно было лишь пару стаканов крови в месяц, казнить просто за факт наличия клыков было нельзя. Вампиров часто нанимали как ночных стражей для крепостей или в качестве асасинов. А тех, кто переживал опасный возраст возможного впадения в безумие в двести лет и преодолевал неприятие солнца, брали уже в рыцари и армию. Иными словами, почти вся моя жизнь после обращения прошла с мечом в руках на крепостных стенах и полях сражений. И привела она меня вот в это самое место — Школу меча и магии Регалион. Героиня мировых войн теперь подтирала сопли детишкам…

Я встала с пола и дошла до зеркала. Его амальгама была на основе алюминия, так я в нём прекрасно отражалась. И поначалу подумала, что преподавать я пошла потому, что стала привидением. Фарфорово-белая кожа, белоснежные волосы, даже радужки глаз — и те белые, правда, с тонкой багровой каймой. Впрочем, пара ярких пятен у меня на лице имелась — полные губы цвета красного вина и угольно-чёрные густые ресницы. В куче книжек про вампиров было написано, что одевается этот тип нежити в чёрное, кружевное и готичное. Ну, относительно этого мира не соврали ни словечком. Даже моя пижама, если мой спальный наряд можно было так назвать, была из чёрного гипюра, так что любовалась я не только на своё юное и изящное лицо с жутковатыми глазами, но и на не менее юную и изящную фигуру, единственным недостатком которой можно было смело назвать идеально плоскую грудь. Для вечных шестнадцати — вечные прыщи…

— Госпожа Тиранис, — после короткого стука в дверь последовал приглушённый голос. — Нарушители.

— Минуту, — отозвалась я.

Идея идти ловить нарушителей в кружевной комбинашке на босу грудь выглядела, конечно, привлекательно, но нецелесообразно. Будучи древней вампиршей, я могла двигаться с огромной скоростью, что и сделала, чтобы одеться. Содержимое моего шкафа, к слову, только подтвердило факт любви к готичности у вампиров. Ну или, по крайней мере, у меня. Я натянула чёрные брюки из исключительно мягкой кожи, шёлковую рубашку с отделкой кружевом по манжетам и воротничку-стойке, который сколола массивной брошью с рубином. Поверх рубашки — камзол с красной вышивкой и перевязь с мечом. Быстро собрав длинные волосы в пучок, я спрятала их под шляпкой с вуалью — моя излишне белая кожа светилась бы как голый зад при луне. Вся одежда, разумеется, была исключительно чёрной.

Я высунулась в коридор, где у самой двери стоял буквально рыцарь с доспехах. Правда, мелкий какой-то — он был выше меня едва ли на полголовы. А я была мелкой. На переоблачение у меня и правда ушло не больше пары минут, но казалось, что я всё равно удивила его, открыв дверь.

— Госпожа Тиранис? — спросил он так, будто впервые меня видел.

— Новенький? — уточнила я, и рыцарь кивнул. — Ясно. Я облечу территорию, а вы стерегите входы.

Обращаться летучей мышью оказалось до крайности легко — просто нужно было начать как бы скручиваться в одну точку и всё. Вылетев в открытое окно, я поднялась над общежитием для учителей и осмотрела весь школьный комплекс. Чуть в стороне от похожего на замок покинутого мной здания стояли общежития учеников, выглядевших, как огромные коробки. Разделял их забор, но поскольку ученики здесь без особого труда могли перемахнуть двухметровую кладку, выше он продолжался уже магическим барьером. От учебных зданий общежития отделял роскошный сад с беседками, оранжереями и галереями, в центре которого находился огромный фонтан. На самом деле, ночью он был красивее из-за сияния магических камней, раскрашивающих струи воды всеми цветами радуги. Дальше за садом находились главное учебное здание, библиотека, корпус практических дисциплин и открытые плацы. Я работала в последних двух — обучала фехтованию. Дисциплина была обязательной, и избежать моих уроков могли только дети с запретом на серьёзные физические нагрузки.

За плацами располагалась тенистая дубрава. Деревья тихо шелестели листвой на ветру, но от моего исключительно острого слуха не укрылись мальчишеские голоса. Трое молодых людей, судя по звуку, сидели под дубом и периодически что-то пили. Я проскользнула между ветками и обратилась обратно в человекообразную форму так, чтобы меня не заметили. Приятная разница между оборотнями и вампирами заключалась в том, что мы становились летучими мышами вместе с одеждой и обращались обратно, так что после этого можно было хоть на бал идти; а вот оборотни превращались отдельно от одежды, так что при обратном действии они оставались совершенно нагими. Хотя и не сказать, чтобы нечто подобное сильно их заботило.

— …я слышал, фехтование будет вести кто-то очень крутой, — произнёс один из парней.

— Тебе-то какая разница? — спросил другой. Судя по чистоте тембра, это был эльф. — Ты же маг. Тебе владение мечом никуда не упёрлось.

— Я тоже не понимаю, почему предмет обязательный, — заметил третий. У него голос был низкий с лёгкой хрипотцой — видать, оборотень. — У меня есть когти! Я любого латника голыми руками порву!

— Да неужели? — я вышла из своего укрытия и посмотрела на нарушителей.

Это была троица первоклашек — тут стоит отметить, что принимали в Регалион с двенадцати лет, и если человеку на вид примерно столько и было, то вот оборотню явно было уже лет двадцать, а эльфу уже должно было за тридцать перевалить. Моё появление незамеченным пройти просто не могло, учитывая мой нахальный вопрос, так что все трое уставились на меня с нескрываемым интересом.

— Привет, — наконец поздоровался эльф. — Ты тоже решила немного развеяться из-за волнения перед церемонией?

— Нет, я прекрасно спала, пока… — я поморщилась. Жажда вовсе не была темой, которую в принципе хотелось бы поднимать. — Вообще-то, я здесь из-за вас. Меня позвал страж. Правда, из-за его немногословия я посчитала, что на территории школы посторонние. Иначе не стала бы брать меч.

— А ты?.. — оборотень нахмурился, озадаченно глядя на меня.

— Что — я? — я изогнула бровь.

— Тиранис! — эльф внезапно вскочил. — В-вы… Вы здесь как страж?

— Нет, я преподаю фехтование, — я склонила голову набок. — А в данный момент наблюдаю, как трое моих учеников нарушают распорядок школы.

— Госпожа Тиранис, — раздался знакомый голос из чащи, и звучал как-то озадаченно и немного неприязненно. — Что вы делаете здесь в такую ночь в такое время?

— Я искала нарушителей, господин Миргаил, — я повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за дуба вышел эльф, выглядящий как вылитый Франкенштейн. — А вас что в такое время привело сюда?

— Я делал обход общежития для юношей и не обнаружил троих учеников, — эльф улыбнулся. — Не ожидал, что найду их вместе. И уж тем более не ожидал найти здесь ещё и вас. Тем более сегодня.

— Так, выходит, вы отвечаете за общежитие для юношей этой ночью? — я тоже улыбнулась ему. — Тогда передаю их вам. Увидимся завтра на церемонии.

— Конечно, госпожа Тиранис, — он кивнул.

Я кивнула ему в ответ и обратилась мышью. Идти пешком обратно в общежитие было слишком далеко и, откровенно говоря, лениво — долететь было куда быстрее. Хотя я была, вообще-то, ночным существом, школьный распорядок требовал от меня дневного бодрствования, так что я надеялась ещё немного поспать. Поднимаясь в небо, я ещё раз бросила взгляд на Миргаила. Этот эльф преподавал в школе музыку, и наши с ним отношения можно было отнести к категории нейтрально-напряжённых. Впрочем, не сказать, что хоть кто-то из учителей испытывал ко мне тёплые чувства, если не считать учителя рукопашного боя — оборотня Тристана. Он вообще был не в меру добродушен и признавал только силу, а у меня её было в избытке. Он, к слову, иногда разрешал мне пить его кровь прямо из горла, а я в таком удовольствии себе не отказывала.

Едва я снова ступила на пол своей комнаты человеческими ногами, в мою дверь опять постучали. Что за ночь? В гробу, что ли, начать запираться для сна? Хотя и это бы не спасло — стучать и по крышке можно, а моя дверь была настолько тяжёлой, что за небольшим исключением открыть её можно было только вдвоём. В коридоре обнаружился Тристан в одних брюках. Даже в человеческой форме он выглядел внушительно — косая сажень с плечах, грудь поперёк себя шире, на прессе не кубики, а натуральные кубы, и вдобавок ростом он был под два метра. Я не дотягивала ему даже до подмышек, хотя в бою могла и фору дать. Тристан и лицом был недурён — волевые такие черты, янтарные, как у всех оборотней, глаза и длинные алые волосы, в данный момент лохматые и распущенные. Взглянув на меня, он ухмыльнулся и просочился в комнату.

— Ты в порядке? — тихо спросил он, когда я притворила дверь.

— В полном, — я кивнула. — А что?

— Ночь красной луны, — он дёрнул плечом. — Ты уже пила кровь?

— А похоже, что нет? — я склонила голову набок. — Всё хорошо, Тристан. У меня ещё есть запас.

— Точно не хочешь? — оборотень изогнул шею так, чтобы я могла видеть в свете луны пульсирующую артерию.

— Вот в учебное время нам бы такое лучше не практиковать… — я глубоко вздохнула. — Это плохой пример для учеников.

— Если они шастают на уровне пятого этажа у общежития учителей в такое время, этим их уже не испортить, — Тристан усмехнулся.

— А ты умеешь убеждать, — я улыбнулась и выпустила клыки.

Кровь Тристана на вкус была как капучино с банановым сиропом и розовым перцем. От малокровия он не страдал, да и регенерировал почти мгновенно, так что я могла позволить себе сделать четыре больших глотка. Стоило убрать клыки, как его кожа мгновенно затянулась. Был бы он человеком или эльфом, пришлось его лизнуть, как собаке — как ни странно, вампирская слюна работала как заживляющая мазь. Высокоуровневая, стоит отметить. Я почувствовала, как от сытости, даже несколько чрезмерной, у меня потеплели щёки. Тристан это тоже определённо заметил и довольно улыбнулся.

— Тебе ведь нравится моя кровь? — спросил он.

— Вкусная, — я кивнула. — Но почему вдруг ты решил спросить об этом только теперь? Мы работаем вместе уже два года, и всё это время ты меня подкармливал.

— Ну… — Тристан почесал в затылке, делая свою шикарную шевелюру ещё более лохматой. — Я долго думал, что живая кровь, какой бы ни была, приятнее пакетированной. А не так давно узнал, что для вампиров кровь разных существ разная на вкус. Вот и стало интересно.

— М… Вот как, — я улыбнулась. — Твоя на вкус как весьма необычный кофе. И ещё она горячее, чем кровь людей и эльфов.

— Буду считать, что это комплимент, — он ухмыльнулся.

— Не скажу, что это не так, — я улыбнулась в ответ. — А теперь выметайся, пожалуйста. Завтра напряжённый день, а я хотела бы ещё немного вздремнуть. И тебе бы не помешало.

Оборотень опустил растопыренную ладонь мне на голову и парой движений не только заставил пучок развалиться, но превратил мои волосы в гнездо. Я скептически скривилась, а он только усмехнулся и вышел. Я переоделась и улеглась. Секундная стрелка больших часов, находившихся, к слову, на третьем этаже в противоположном конце коридора, продолжала размеренно тикать. Снаружи доносился лязг лат стражников. Со стороны сада были слышны голоса Миргаила и первоклассников. Сна не было ни в одном глазу. Наверное, это всё из-за крови Тристана. Заснуть в итоге мне так и не удалось.

Церемония начала учебного года представляла собой мероприятие довольно унылое: директор читал приветственную речь, секретарь зачитывал составы классов и классных руководителей, ученики со второго по восьмой класс расходились со своими учителями по классам, чтобы получить вводный нагоняй, первоклашек вели на экскурсию и рассказывали правила школы. Торжественности ноль, праздника ноль, веселья ноль. С начала моей преподавательской карьеры мне удавалось избегать классного руководства, но в этом году меня не минула чаша сия. Хотя класс мне достался небольшой — всего двенадцать учеников. Трое из них были давешними нарушителями, ещё двое мальчишек были просто людьми без волшебных способностей и один мальчик оказался демоном. Последнему могло быть от двенадцати лет до… двенадцати тысяч? А вот девочки ко мне попали только полукровки: две полуэльфийки, нефилим, полудемон и две полуорки. Я, конечно, понимала политику школы на тему культурного обмена и заведения межрасовых связей, но можно же было хоть немного учитывать устоявшиеся отношения. Мы ещё не успели познакомиться, а ученики уже собачились прямо передо мной. И моя почти подростковая внешность внушительности мне не добавляла.

— Кхм-кхм, — громко прокашлялась я.

— Нам говорили, что в классе будет двенадцать учеников, — смерила меня взглядом нефилим, которая была выше меня на голову. — Ты не можешь найти свой класс?

— Вообще-то, вы мой класс, — я поморщилась. — Я — Тиранис, преподаватель фехтования. И для начала я бы хотела услышать ваши имена.

— Я читал о героине Тиранис, — заметил один из мальчиков-людей. — Думал, она внушительнее.

— Последнюю тысячу лет я выгляжу вот так, — я скривилась. — Даже эльфы с возрастом немного меняются, а я вот — нет. Ничего с этим не поделать, раз уж я вампир. Слишком древний, замечу, чтобы меня интересовало ваше мнение о моей внушительности. Для начала — ваши имена. Как стоите, справа налево.

— Охтар, эльф из Северного княжества, где вы когда-то жили, — представился первый. Ну да, типичный северный эльф: льняные волосы, прозрачно-голубые глаза, острые уши, бледная кожа и серая хламида поверх зелёной рубашки и брюк.

— Гавейн, оборотень из Западного княжества красных волков, — этот был похож на Тристана, только моложе. И стрижка короткая.

— Айвен, маг из анклава Визардиан, — юный волшебник был кареглазым брюнетом щуплого телосложения.

— Титания, нефилим из Поднебесья, — вьющиеся волосы до колен, лазурные глаза, мягкие черты лица, крылья за спиной и белоснежная тога. До полноценного ангела ей только нимба не хватало.

— Азраил, демон из Ада, — серая кожа, красно-золотые глаза, белые волосы и антрацитово-чёрные рога. Одет в кожаные штаны в обтяжку и портупею. И не холодно ведь… — И я не родственник, просто в честь него назвали.

— Аргата, полуорка из кочевого клана Чёрных псов, — кожа зелёная, как спелое яблоко, глаза жёлтые, волосы рыжие и мелким бесом вьются, одета в замшевый лифчик на меху и набедренную повязку, на ногах сандалии на шнуровке.

— Хагра, то же самое, — видимо, они были сёстрами-близнецами, потому что единственное отличие между заключалось в том, что у Хагры были прямые волосы.

— Эсфирь, полудемон из Чистилища, — оливковая кожа, фиалковые глаза, белые волосы и маленькие серые рожки. Одета… в пляжное, назовём это так.

— Стефан, человек из империи Ромулани, — смуглый кудрявый брюнет с карими глазами. Какого-то рожна в кирасе поверх холщовой рубахи и брюк.

— Мелима, полульфийка и Южного княжества, — каштановые волосы, зелёные глаза, заострённые уши, гигантский шарф, намотанный как платье.

— Ли, человек из империи Ко, — чёрные волосы, карие чуть раскосые глаза, желтаватая кожа, одет в шёлковое ифу.

— Миревен, полуэльфийка из Восточного княжества, — русые волосы, синие глаза, заострённые уши. Единственная в школьной форме — белой блузке, синей юбке в голубую клетку до колена и синем жакете с голубым кантом.

— Прекрасно, — я удовлетворённо кивнула. — С завтрашнего дня ношение формы обязательно, даже если она вам не нравится. Комплекты вам выдали вчера, насколько мне известно, и они пошиты в соответствии с вашими особенностями. Тренировочную форму вы тоже должны были получить. Пока ваша память ещё не забита кучей всего о школе — несколько обязательных правил, нарушение трёх из которых приведёт к исключению. Как я уже сказала, ношение формы обязательно. В учебное время в тренировочном корпусе и на плацах шея должна быть закрыта. После отбоя покидать общежития запрещено. Драки вне тренировочного корпуса и плацев запрещены. Для пропуска занятий должна быть уважительная причина. Срывать цветы в саду запрещено. Выходить за территорию школы без подписанного разрешения учителя запрещено. Вопросы?

— Почему нужно шею закрывать? — спросил Гавейн.

— Потому что я вампир, — с кислой миной отозвалась я. — Не то чтобы существовал шанс, что я кого-то покусаю, однако стук сердец отвлекает, когда я работаю.

— А цветы из сада? — спросила Миревен.

— Не стоит портить красоту, — я улыбнулась. — Тем более, что маги раз в месяц срезают все цветы и выращивают новые. Если вам захочется взять их, я покажу, где их оставляют. Готовы идти?

Класс нестройно ответил согласием, и мы пошли в главное учебное здание. Как мама-утка и утята. Экскурсия была долгой. Мне нужно было не только показать, где какой класс, но и рассказать о каждой дисциплине. Закончили обход мы на моём плацу как раз к обеду, и я отвела учеников в столовую, где и оставила, наказав после прийти в тренировочный корпус. Хотя все они были выше меня ростом, в моём присутствии вели они себя вежливо. Возможно, сказалось то, что все встреченные учителя отвешивали мне уважительные поклоны, на которые я отвечала только коротким кивком. А может, дело было в моей славе великого героя. Ну, или всех этих теплокровных ужасала мысль о том, что я древний вампир.

После обеда, как было велено, мои ученики пришли в тренировочный корпус, где имелся небольшой класс для теоретических занятий. Все они переоделись в форму и даже закрыли свои шеи. Мы занялись тем, что подобрали для каждого комплекс дисциплин, подходящий именно этому ученику. Охтар, Мелима и Миревен выбрали направление целителей и дополнительный курс стрельбы из лука, Гавейн и Ли — рукопашников, Аргата, Харга и Стефан — мечников, Айвен, Азраил и Эсфирь — магию, а Титания пожелала собрать курс сама и просто выбрала несколько дисциплин помимо обязательных. Вообще, в Регалионе была странная система объединения классов — совместных занятий у учеников одного класса почти не было, зато таковыми были внеклассные мероприятия. И я не представляла себе, какими они вообще могут быть для такой разношёрстной компании. Устроили мне директор с секретарём головную боль, конечно.

Когда мои ученики ушли, в класс вошёл Миргаил. Он пристально посмотрел на меня, а затем подошёл, уселся за парту напротив и пару минут просто сверлил меня взглядом.

— Что вам угодно, господин Миргаил? — не выдержала я.

— Я хочу узнать истинную причину вашей вчерашней ночной прогулки, — сощурился он.

— Ко мне заявился страж, новенький. Был в шлеме, так что лица не видела, — вяло отозвалась я. — Сказал о нарушителях и не потрудился объяснить, что это ученики. Я полетела их искать.

— В ночь красной луны, — эльф недовольно поджал губы.

— Господин Миргаил, вы хотите меня в чём-то обвинить? — я сложила руки на груди и склонила голову набок.

— Для вампира, если он не намерен никого кусать, должна быть веская причина для прогулки в ночь красной луны, госпожа Тиранис, — сощурился он.

— По-вашему, нарушители в школе — недостаточно веская причина? — я изогнула бровь. — Господин Миргаил, я за всю свою жизнь никого против воли не кусала, вообще никого не обращала и клыками не убивала. Я была сыта, когда отправилась на поиски. Так что уберите это выражение со своего лица.

— Я буду за вами присматривать, — произнёс эльф, поднялся и вышел.

Так. Выглядел он определённо как Франкенштейн, но мой товарищ по путешествиям прежде всегда был человеком. С другой стороны, я видела во время церемонии всех, кто был в школе. И кроме Миргаила никто его и близко не напоминал. Так он это или не он? И как узнать это, не спрашивая в лоб?

Занятия в школе начались буквально с места в карьер. Из-за того, что до первого дня учёбы даже учителя были без понятия, сколько и каких учеников будет на каждом из направлений, расписания как такового тоже не было. Как и учебного плана. После церемонии начала учебного года по традиции было три выходных дня, которые дети могли потратить на то, чтобы познакомиться, попривыкнуть к распорядку по времени и запомнить расположение зданий и кабинетов. А учителя трое суток носились как наскипидаренные, чтобы начать обучение без хаоса. Как будто это было возможно.

За это время мне так и не выпало физической возможности узнать у Миргаила, Франкенштейн он или нет. Его предмет обязательным не был, и в сравнении со мной, учителями истории, математики, литературы, медицины и магии, у него было просто навалом свободного времени — часа по три в день. И тратил он это время на слежку за мной. Помимо общего расписания нам ещё надо было распихать куда-то клубы по интересам — я курировала клуб любителей холодного оружия вместе с учителем кузнечного дела дворфом Траином и клуб боевых искусств вместе с Тристаном. И время от времени к нам ещё прибивалась эльфийка Сильвин, обучавшая стрельбе из лука. По мнению вечно юной старушенции — ей было почти шесть тысяч лет — мой приятель-оборотень был грубым, необтёсанным и уродливым, хотя на самом деле нет. Особенное негодование вызывал у неё тот факт, что на все замечания в свой адрес Тристан только ухмылялся и ничего, разумеется, не менял. Меня она недолюбливала только потому, что я была вампиром, хотя мои манеры и внешность, судя по её же словам, устраивали. Эльфы вообще были странными ребятами — те, что жили в Северном княжестве, относились ко мне весьма доброжелательно, а вот остальные — от лёгкой настороженности до неприкрытой враждебности. Хотя, если подумать, было нетрудно догадаться о причине — на их стороне я не сражалась. Ну, и клыки, конечно. Сильвин, как и Миргаил, была из Юго-западного княжества — голубоглазая и златовласая. Непосредственно с ними я не воевала, так что вызывала только настороженность. По идее.

Худо-бедно к рассвету первого учебного дня с расписанием мы разобрались. До начала занятий оставалось всего пару часов, и я была не уверена, что если усну, то смогу вообще встать. После трёх-то суток на ногах. И это приводило к неутешительной мысли — надо было пить. Без кровушки до вечера мне было не продержаться. И если обычно я пила её из-за жажды, то вот конкретно сейчас она нужна была мне ради энергии. Я открыла свой холодильник и уставилась на пакеты. Н-да, надо было уже задумываться о том, чтобы пополнить запасы. Хотя там лежало ещё восемь пакетов, чего по идее должно было хватить на четыре месяца, с учётом нагрузок они могли закончиться и за два. А проблема заключалась в том, что сбор крови для вампиров был именно что сбором крови для вампиров. То есть никто не говорил про медицинские цели или научные изыскания — это прямо так и обозначалось: кому не жалко стакашку кровушки для кровососов. По большей части всем было жалко, хотя за это и платили довольно щедро. Что, кстати, приводило к пунктам приёма разнообразный жадный до денег сброд.

От мрачных размышлений меня отвлёк стук в дверь. Я поднялась, задвинула холодильник ногой — не пить же мне кровушку при госте, кого бы там ни принесла нелёгкая в такое время — и пошла открывать. И у меня произошло дежавю: на пороге опять стоял растрёпанный Тристан в одних брюках.

— И не спится тебе, — пробурчала я, но в комнату пустила.

— О, я выходил на охоту, — отозвался он. — Сожрал оленя.

— Целиком? — я изогнула бровь.

— Не, рога и копыта оставил, — оборотень усмехнулся. — Знаешь, если в волчьей форме поесть сырого мяса, можно отказаться от сна ненадолго.

— Ага, на пару дней так, — я кивнула. Во время сражений эта оборотничья способность доставляла немало головной боли.

— Как насчёт? — Тристан характерно изогнул шею.

— Тебе как будто это нравится, — я изогнула бровь.

— Ну… — протянул он. — Видишь ли… У меня серьёзное полнокровие, особенно после обращения… Дома я кровопусканием лечился, а тут могу коллеге помочь.

— И почему я узнаю об этом только теперь? — озадаченно спросила я. — А хотя… Не боишься, что я начну пользоваться терапевтическим эффектом своих укусов?

— Да было неплохо, если бы ты меня кусала хотя бы раз в неделю, — Тристан почесал в затылке. — И я был бы не против даже чаще. Полнокровие, если ты не знала, не очень хорошо для оборотней — есть риск впасть в звериную ярость.

— А, — меня перекосило. С оборотнями в ярости мне доводилось иметь дело — они рвали и своих, и чужих, и всё, что под лапу попадётся. И угомонить их было задачкой даже не со звёздочкой, а с десятью звёздочками. — Повторюсь — чего тогда молчал?

— Ну, я думал, что тебе не стоит часто пить от живого, — он потупил взгляд.

— Что поменялось? — я нахмурилась.

— Я же в отпуске был, ездил на север, — оборотень изучал стену, как будто на ней было что-то интересное. — И во время поездки встретил эльфа по имени Парвастур. Он мне и про вкусы крови для вампиров рассказал, и про то, что после трёхсот вампиру без разницы, что пить — безумия не будет. И про целебные свойства вампирской слюны тоже.

— Облизывать не буду, — криво усмехнулась я. В принципе, Тристан мог и не говорить, что именно Парвастур ему рассказал. По сути этот эльф был мне почти как отец — именно он по большей части обо мне заботился после обращения. И я даже ни разу не кусала его, пока сам не разрешил. Его кровь на вкус была как брют.

— Даже если буду так сильно ранен, что регенерации не будет хватать? — обиженно спросил Тристан.

— Ну, если не будет хватать — тогда так уж и быть, — я улыбнулась и подошла на шаг. — Значит, можно пить твою кровь раз в неделю?

— Да, — он кивнул и сглотнул.

— Я не буду злоупотреблять, — пообещала я. — Но в следующий раз приду к тебе сама, хорошо?

Оборотень кивнул и подставил шею. Моя живая кофеварка… К слову, обычную еду я есть не могла — она вся на вкус казалась мне песком. Ну, у нежити и рецепторы мёртвые, так что нечего ныть. Я позволила себе только три глотка и вынула клыки. И подумала, что стоило бы придумать способ без слюней на шее. Я не облизывала Тристана намеренно, но достать клыки и пить с закрытым ртом было просто невозможно. Довольный оборотень снова взлохматил мне волосы и ушёл, и когда он открывал дверь, мне показалось, что я услышала чьё-то сердцебиение. Но на пятом этаже обитала я одна: отчасти, потому что никто не хотел быть моим соседом, отчасти — потому что когда-то давно маги наколдовали какую-то дурь, удалили верхний пролёт и так и не смогли восстановить его, и поныне лестницу заменяли три прочные доски и бакаута. Так что вряд ли там мог кто-то быть. А я после ухода Тристана в приливе бодрости протёрла комнату от пыли.

День проходил вполне себе хорошо — первые три занятия были общего курса, то есть обязательные. И на них ученики практиковали взмахи мечом. Даже манекенов на первом в году занятии не трогали. А вот перед обедом у меня был пятый класс мечников. В основном, он состоял из людей. Собственно, в него входил только один нелюдь, да и тот вампир. Трёхсотлетний вечно двадцатилетний. В общем, этот класс состоял из двадцати лбов и лбесс. Я вызвала двух парней и девушку на спарринг, а остальных отправила к манекенам. Порядок был такой: кого задену — меняется. Если заденут меня, могут попросить личный спарринг или уйти пораньше. Мечники, надо заметить, пораньше как-то не уходили.

Используя два абсолютно тупых меча, я методично меняла учеников в спарринге, не забывая наставлять тех, кто занимался с манекенами. У них у всех были только их физические силы. Ну, может у троих ещё была слабая магия. Ну, и вампир был быстрее и ловчее одноклассников. Но против меня это ему не особо-то и помогало. Чтобы словесно помогать всем своим ученикам, я концентрировалась на слухе так сильно, что буквально различала их движения ушами. Это и было причиной правила закрывания шей — стук сердца меня даже сытую сбивал. Однако в тот самый момент, когда я извернувшись как кошка задела сразу двух учеников, я услышала этот самый звук. В состоянии обострённого слуха и глубоком понимании сокрытия шей я рефлекторно отреагировала прежде, чем успела подумать — бросилась на звук с клыками наголо. И остановилась в полушаге от Миргаила.

— Правила не для вас? — резко спросила я, встряхивая головой.

— Это только подтверждает, что вы опасны, госпожа Тиранис, — сощурился он.

— И тем не менее, я вас не укусила, — я поджала губы. — У меня урок. Если у вас ко мне дело, подождите в классе.

— Я бы хотел посмотреть на ваше занятие, — эльф задрал подбородок и посмотрел на меня свысока. Хотя он и так был выше меня больше чем на голову, так что свысока смотрел на меня всегда.

— Тогда прикройте шею — отвлекает, — фыркнула я. — Шарф можете взять в ящике у входа.

Эльф снова смерил меня взглядом, но пошёл и надел шарф. Шум его сердца утих, и я продолжила занятие. Впрочем, оставалось всего несколько минут, и никто из учеников так и не смог меня задеть. Раздав ценные указания, я отправила детей на обед, а сама направилась в корпус. Что бы там ни хотел сказать мне Миргаил, я не собиралась выслушивать его стоя задрав голову. В учебном классе я уселась на преподавательский трон, а эльф взял стул и оседлал его напротив меня. Он опять долго молчал, глядя мне в глаза, что немного раздражало, но не настолько, чтобы отвернуться.

— Прошлой ночью я видел, как из вашей комнаты выходил господин Тристан с донельзя довольной физиономией, — наконец произнёс он. — Чем вы занимались ночью одни?

— А вы что забыли на пятом этаже, где кроме меня никто не живёт? — я скептически изогнула бровь.

— Я говорил, что буду присматривать за вами, — сощурился эльф.

— Это не ваше дело, господин Миргаил, — заметила я и откинулась на спинку.

— Нашим ученикам запрещено после отбоя посещать не своё общежитие, а вы вместе ночи проводите? — он недовольно скривился.

— Ну, даже если и так, всё, чем мы занимаемся, мы делаем по обоюдному согласию, — фыркнула я.

— А если кто-то из учеников увидит? — эльф подался вперёд.

— Как справедливо заметил Тристан, если кто-то и учеников будет ночью ошиваться у окон пятого этажа общежития учителей, мы его уже не испортим, — я вздохнула. — Или вы сами намерены рассказать о его визитах ко мне?

— Думаете, остальные учителя закроют на это глаза? — он изогнул бровь.

— Ой, вот кому не всё равно? — хмыкнула я. — Чем бы ни занимались, мы делаем это в закрытой комнате. Мы взрослые нелюди — про свой возраст я даже не заикаюсь, но и Тристану ведь уже за триста. Кто у нас из учителей не в курсе о наших тёплых отношениях и о том, чем могут заниматься вампир и оборотень ночью наедине?

— Проследите, чтобы ученики не видели бурных проявлений ваших чувств, — эльф скривился и поднялся. — Хотя я сомневаюсь, что вы, госпожа Тиранис, способны их испытывать.

Миргаил стремительно вышел, а я рассмеялась. И что же этот эльф там себе надумал, интересно? Судя по последним словам — нечто весьма далёкое от истины. И чего он прицепился ко мне? Лучше бы своим предметом занимался — его клуб менестрелей уже был на грани закрытия, а он вместо того, чтобы им поплотнее заняться, следил за безобидной мной. Проржавшись, я глубоко вздохнула и посмотрела на оставленный эльфом стул. Так, а я ведь опять не узнала, Франкенштейн ли он. И по его поведению этого было совершенно не понять. Надо было придумать, как с ним поговорить и не забыть спросить о том, что действительно важно.

Второй учебный день начинался с классного часа с моим классом. Когда я зашла в кабинет, они уже сидели за партами, прилежно разложив бумагу и карандаши перед собой. Ученики поприветствовали меня положенным поклоном и расселись. Парт хватало, чтобы каждый вообще сидел один, но они этим пренебрегли. И самым поразительным в их произвольной рассадке было то, что Титания и Азраил разместились вместе. Я чуть озадаченно обвела класс взглядом и глубоко вздохнула.

— Итак, класс, — начала я. — Вы наверняка за выходные успели ознакомиться с нудным талмудом школьных правил, а если нет и вы не уверены, что можно, а что нельзя — обязательно спрашивайте меня. Я постараюсь помочь вам избежать нарушений. Запомните, что перед остальной школой я ваш первый защитник и курица-наседка, даже если буду орать на вас как бешеная в случае проступков. Чего мы все, надеюсь, постараемся избежать. Классный час — это не урок, как остальные занятия, а время, когда мы с вами можем просто поговорить. Личные беседы, если они вам нужны, я тоже приветствую.

— Госпожа Тиранис, мы столкнулись с небольшой проблемой, — подала голос Аргата. — Со старшими учениками.

— Травля? — я сощурилась.

— Да, — полуорка опустила голову, но румянец на её зелёной коже всё равно был очень даже заметен.

— И кому мозгов хватило? — я поджала губы.

— Это эльфы, — глянув на одноклассниц, произнёс Охтар. — Не уверен, какой курс, но это явно южане. Они довели сестёр до слёз словами об их внешности.

— Хах, — я сложила руки на груди.

— Мне очень неловко из-за них, — тихо произнесла Мелима.

— У чистокровных эльфов из Южного княжества какой-то маловразумительный комплекс, — хмыкнула я. — Они считают себя самыми некрасивыми из всех эльфов. Хотя это, как говорится, на вкус и цвет. Так что всегда задирают все остальные расы. За это на них войной ходили больше, чем на кого бы то ни было. Прежде всего, я не буду говорить вам не обращать внимание — если вас это задевает, то это ваши чувства, и они важны, — я внимательно посмотрела на сестёр. — Вы, девочки, полукровки, и я за свою тысячу лет не помню орков краше вас двоих. По эльфийским стандартам у нас тут только Охтар ничего так, но кроме как самим эльфам, кому эти стандарты вообще нужны?

— Но разве эльфы не самые прекрасные существа? — спросила Титания.

— Спрашивает меня нефилим, — хмыкнула я. — Вы же понимаете, что красота оборотня и красота демона — это абсолютно разные вещи. Так что нельзя сравнивать фиолетовое с волосатым. Я, конечно, могу устроить вашим обидчикам ад, но, боюсь, они и не поймут, что за что. Поэтому научу отбиваться от нахалов словами, — за что меня другие учителя, конечно, не похвалят. — Первое правило в таких дурных спорах — если задели ваши чувства, заденьте чувства обидчика в ответ, причём в том же ключе. Прошлись по вашей внешности — пройдитесь в ответ. Не стесняйтесь защищать себя. И не доводите до драк. По крайней мере, не начинайте их сами.

— А вы даёте опасные советы, госпожа Тиранис, — ехидно заметил Азраил.

— Ну так Регалион выпускает воинов, а не философов и монахов, — я пожала плечами. — Чтобы бой не сломал вас, не только ваш клинок должен быть острым, магия точной, а доспехи прочными — вы должны быть стойкими и уверенными в себе. Кроме того, вы можете всегда рассчитывать на меня. Я буду на вашей стороне, даже если вы нарушите правила.

— Разве мы не должны им следовать? — озадаченно спросила Титания.

— Было бы здорово, если бы так и было, — я улыбнулась. — Я не просто так упомянула талмуд школьных правил. Рекомендую изучить его не только для того, чтобы знать, что разрешено и что запрещено, но и для того, чтобы вы знали, в каких случаях на какое правило сослаться. К примеру, драки вне тренировочного корпуса и плацев запрещены. Это правило изначально говорит о том, что ученики не должны устраивать потасовок вне зависимости от причины. Но если отталкиваясь от этого какой-нибудь нахал будет провоцировать вас на плацу — начистить ему лицо дело благое. Особенно, если зачинщиком всё же будете не вы.

— Госпожа Тиранис, а можно личный вопрос? — подал голос Айвен.

— Задать можно, отвечу в зависимости от вопроса, — я кивнула.

— Вы пьёте кровь? — весь класс обратил на меня испытующие взгляды.

— Я вампир, так что, разумеется, пью, — я глубоко вздохнула. — Я же вас не спрашиваю, едите ли вы — очевидно, что да.

— Прямо из шеи? — чуть севшим голосом спросил Айвен, невольно потирая закрытое горло. Остальные повторили его жест.

— Если разрешают, — я пожала плечами. — Никогда не делала этого без спроса. Я давно пережила опасный возраст, когда могла впасть в кровавое безумие, а тот период пережила на оленях и пакетах. Боитесь, что покусаю? Не доверяете мне?

— Разве это удивительно, госпожа Тиранис? — спросил Охтар.

— Ничуть, — я кисло улыбнулась. — Напротив, было бы странно, если бы вы верили, что вампир та же безвинная овечка. Хотя я в силах контролировать себя и свою жажду, всё же не советую гулять в ночи кровавой луны, какая была перед днём церемонии. Если на территории школы нарушители, об этом всегда сообщают мне — я могу найти их быстрее всех остальных.

— А что не так в ночи кровавой луны? — спросил Гавейн, всё ещё потиравший свою шею.

— Это те ночи, когда жажда несколько туманит разум вампира, — я мрачно вздохнула. — Те из нас, кому хватает самосознания, в такое время не выходят на прогулки и держат поблизости пару пакетов крови. Нам, знаете ли, нравится носить свою голову на плечах, а не в сумочке.

В попытке сдержать смех Азраил хрюкнул. Следом очень похожий звук издал и Гавейн, а через несколько секунд рассмеялся уже весь класс. Ну, неплохо разбавить мрачную атмосферу юмором, даже если он чёрный. Дав детишкам проржаться, я продолжила.

— Скажу сразу, я не буду пытаться завоевать ваше доверие, — я обвела их всех внимательным взглядом. — Я бы даже сказала, что буду скорее довольна, если вы сохраните некоторую настороженность по отношению ко мне, как к вампиру. Потому что таких старых и хорошо себя контролирующих как я — единицы. Молодые вампиры, ещё не преодолевшие слабость к солнцу, действительно опасны.

— А если во время урока фехтования кто-то из учеников поранится до крови? — спросила Мелима, и в меня снова вонзились любопытные взгляды.

— Запах крови с ума меня не сводит — я восемь столетий на поле брани провела, — я скептически скривилась. — Там кровь реками текла, и если бы я теряла от этого рассудок, прожила бы недолго. Ну, если рана окажется серьёзной или очень глубокой, чего на моих занятиях не случалось, и иного выбора не будет, я могу, конечно, использовать свою… эм… слюну — она обладает мощным заживляющим эффектом. Хотя это, если честно, довольно мерзко.

— То есть, если я сейчас оцарапаю себе руку, ваших клыков мы не увидим, — заключил Гавейн.

— А ты попробуй, и мы узнаем, — криво усмехнулась я.

В общем-то, я была вполне уверена в себе. Так что, когда терпкий запах крови ударил мне в нос, не произошло ровным счётом ничего. Я только вздохнула и уставилась на предплечье оборотня, который старательно расковыривал свою кожу когтем. Вид крови на меня тоже не произвёл впечатления, и я только раздумывала, доставать аптечку с бинтами или у него всё и так само зарастёт. Внезапно дверь распахнулась, и в класс влетел Миргаил. Мы все озадаченно уставились на него.

— Я чую кровь! — решительно заявил он, но замер в шаге от двери.

— Это не то, о чём вы подумали, — вздохнула я.

— Как будто это может быть что-то другое! — взвился эльф.

— Господин Миргаил, — подал голов Гавейн, вынув наконец коготь из руки. — Это я просто хотел проверить госпожу Тиранис.

— И что бы вы делали, если бы она впала в кровавое безумие? — напустился на него эльф.

— Господин Миргаил, в прошлом году на день шуток ваш класс опрокинул мне на голову ведро бычьей крови, и я всего лишь заставила их вымыть пол, — я недовольно свела брови. — Так что умерьте пыл — вы пугаете учеников. Класс, — я повернулась к ним, — урок окончен, можете идти. Гавейн, перевязать нужно?

— Нет, уже почти зажило, — улыбнулся оборотень.

— Хорошо, — я кивнула.

Ученики с грохотом собрались и стали покидать класс. Только сёстры-полуорки задержались в дверях, но поскольку Миргаил явно не собирался никуда уходить, всё-таки вышли. Я взяла тряпку и пошла вытереть парту, которую угваздал Гавейн. Надо было его самого заставить за собой прибрать. Взгляд эльфа ощущался покалыванием между лопаток. Вот же нечем ему заняться… Как бы так намекнуть секретарю, что у нас есть очень свободный учитель?

— И чем же таким я провинилась, что вы так сильно мне не доверяете? — спросила я, закончив уборку.

— Вы вампир, — отозвался он.

— Это не моё решение, — я помрачнела. — Вот не кусать никого без спроса и контролировать жаду — моё. А быть нежитью — нет.

— И я должен просто взять и начать вам доверять? — эльф изогнул бровь.

— Ничего вы мне не должны, — я скривилась. — Ну, кроме тех двух золотых, которые занимали перед началом лета. Если память мне не изменяет — вы хотели поесть блинный торт с банановым кремом в новой пекарне… Ох, мне бы живые рецепторы — душу бы продала за такой торт. И сожрала бы в одиночку в ванной…

Миргаил медленно моргнул. Потом отступил на шаг, открыл и закрыл рот, а потом резко приблизился, оставив между нами сантиметров десять максимум.

— Что вы сейчас сказали? — тихо спросил он.

— Что сожрала бы блинный торт с банановым кремом в ванной, — повторила я. — Под шум воды, чтобы никто не слышал.

— Ты! — через мгновение эльф сжал меня в объятиях так, как будто я была почти закончившимся тюбиком зубной пасты.

— Так и знала, — пробубнила я куда-то ему в грудь. — Теперь доверие восстановлено?

— Да, — Франкенштейн разжал объятия, но оставил руки у меня на плечах. — Но что всё-таки делал у тебя в комнате оборотень?

— У него, как он сказал, полнокровие — надо раз в неделю кровопускание делать, чтобы не впасть в звериную ярость, — скептически скривилась я.

— А, волчий недуг… — он кивнул. — Так он?..

— Да, он приходил, чтобы я отхлебнула у него крови, — я криво улыбнулась. — А ты что подумал?

— Я… лучше не буду отвечать… — эльф отвёл взгляд.

— Ага, лучше молчи, — хохотнула я. — И иди займись своей работой наконец вместо слежки за мной!

Миргаил кивнул, ещё раз порывисто сжал меня в объятиях и ушёл. Что ж, проблемой меньше — у меня перестанет свербить от слежки, а он начнёт нормально делать свою работу. И спать вместо эквилибристики на мой этаж. Продуктивно так Гавейн руку поковырял.

Три подозрительно недолгих недели в школе было ни вздохнуть, ни пукнуть. Работа навалилась как цунами, и учителя носились в мыле и с языком на плече. И это пока ещё клубы не начали работать — они очень сильно зависели от общего расписания и количества подавших заявки на участие учеников. Даже у Миргаила не осталось времени на то, чтобы ходить за мной по пятам. Но наконец аврал закончился, и вся работа была упорядочена. Впереди маячили выходные, которые действительно должны были быть выходными, если таковыми можно назвать хоть какие-то дни учителя в школе-интернате. И у меня появилась возможность провести со своим классом целый день. Из-за особенностей составления расписания учебная неделя не зависела от календарной, и четвёртые выходные всегда выпадали на двадцать четвёртое и двадцать пятое число. По традиции двадцать четвёртого числа каждого месяца происходила смена цветов в саду, будь то выходной или учебный день, так что клуб магии закрывал его с раннего утра и до самого вечера. Так что мне надо было занять чем-то своих детишек. Айвен тоже вступил в клуб магии, но первоклашек не брали творить растительное колдунство с остальными волшебниками, поэтому он был свободен. Я собрала учеников на небольшой полянке между общежитиями.

— В школе сегодня даже особо не погулять, — заметила я. — Поэтому у меня есть два варианта, как нам с вами провести день: пойти на охоту или сходить в соседний городок.

— Я читал, что к западу от школы водятся чудовища, — изрёк Азраил. — Было бы неплохо поохотиться там.

— Чудовища там действительно есть, — я кивнула. — Многие из учеников ловят там фамильяров и питомцев. Но сейчас для этого не сезон — малыши будут только к концу зимы. Если идти на охоту, то на восток или на север. На севере сейчас можно поймать некоторых ценных птиц. Их птенцы уже встали на крыло.

— А что в городке? — спросила Мелима.

— А в городке сегодня и завтра проходит фестиваль роз, — я криво улыбнулась. — Танцы, ярмарка, бродячий театр и, разумеется, всевозможные виды роз. После заката, около половины девятого, будет салют.

— И мы сможем его посмотреть? — у Ли загорелись глаза. Впрочем, Айвен и Стефан тоже светились любопытством. Нелюди проявляли несколько меньший интерес.

— Пока не знаю, — я пожала плечами. — Если будете хорошо себя вести. Разумеется, мы вернёмся в школу, если вы будете создавать проблемы другим.

— Мы не будем! — хором заявили все двенадцать учеников. Кажется, про возможность охоты они все забыли напрочь.

— Очень надеюсь, — я улыбнулась. — Хорошо, что вы все в форме. Учеников Регалиона обычно никто не трогает. Идите пока к воротам — мне нужно переодеться, чтобы не только вы знали, что я ваш учитель.

На том мы и разошлись. Через пару шагов я обернулась летучей мышью и полетела. Для выхода из школы по официальным причинам учителям Регалиона полагалось носить строго регламентированную одежду. Ну, местами регламентированную — белую рубашку и насыщенно-синий плащ с воротником из песца и гербом школы во всю спину. Одежда, или её отсутствие, для нижней половины туловища вообще никак не оговаривалась. Так что передо мной стоял выбор между «удобно» и «красиво». Удобно было бы надеть кожаные или шёлковые брюки. Красиво — тяжеленную бархатную юбку с кринолином, отделанную кружевами и жемчугом. Не то чтобы она могла меня утомить, но бежать, если понадобится, в ней будет практически невозможно. Проколебавшись с минуту, я в итоге выбрала пышную юбку чуть ниже колена из тонкой шерсти с кружевной оборкой. И высокие сапоги на кованой подошве. Меч на пояс я тоже повесила. Закрепив на груди учительский плащ брошью с сапфиром, я вылетела в окно догонять учеников.

Я летела над своим классом, который бодро шагал к воротам школы. Они обменивались предположениями о том, что можно будет найти на фестивале и что они бы хотели там посмотреть. С их слов выходило, что нам обязательно надо сходить в театр. Ну, его действительно стоило посетить ради культурного просвещения. Хотя я по злому умыслу случайно забыла рассказать детишкам, что фестиваль роз в этих местах по сути день влюблённых. Так что постановка будет соответствующая. Даже не знаю, насколько им это будет интересно.

У самых ворот я вернулась в человеческую форму. Буквально перед носом у своих учеников. Это было эффектно. Нет, они, конечно, знали о том, что я так могу — не могли не знать. Но никогда не видели. Скорее всего. Пока класс пребывал в замешательстве, я подошла к стражам, чтобы они открыли нам ворота. В общем-то, тоже формальность — забор бы никого не остановил. И если между общежитиями во имя соблюдения чести обычный забор переходил в магический, то всю территорию школы окружала только каменная стена. Высотой в четыре метра и толщиной в полтора. И со стражей. И всё равно иногда границы нарушались как изнутри, так и снаружи.

От ворот в школу до городка вела мощёная дорога. Это был единственный официальный путь, по которому можно было попасть в Регалион. Но не единственный вообще, разумеется. Перед воротами находилась довольно просторная площадка, куда обычно привозили учеников из дома, и где останавливались повозки, привозившие разные товары для школы. В данный момент она была абсолютно пуста. У школы не было своего выезда для учеников, да и до городка было не так уж и далеко — минут сорок бодрым шагом.

— Мы пойдём пешком, — сообщила я классу. — Думаю, мы пройдёмся по ярмарке, а потом сходим в театр. Если ничего не случится, останемся на салют.

— Хорошо! — нестройно отозвались ученики.

— В городке сейчас очень много народа, поэтому не разбредаемся, — строго добавила я. — Хотя я буду слышать каждого из вас постоянно, искать потеряшек будет совсем невесело.

Они согласно покивали, и мы отправились в путь. Дорога была одна, без каких-либо развилок, так что я пропустила учеников вперёд, а сама пошла за ними, отставая на несколько шагов. В неформальной обстановке, если не считать классных часов, которые таковыми были лишь условно, я наблюдала их впервые. Благодаря особенностям школы, сами они едва ли могли проводить много времени вместе. Однако передо мной шагала вполне дружная группа, несмотря на все мешающие этому факторы. Охтар, Гавейн и Айвен шли вместе с сёстрами и весело делились рассказами о своих занятиях. Титания гордо шагала под руку с Азраилом. Они молчали, но между ними как будто витало нечто… романтическое? Ну, за прошедшие дни я уделила время и тому, чтобы прочитать личные дела своих учеников, и эти двое были достаточно взрослыми, чтобы я могла в это не лезть. Демону было семьсот двенадцать лет, нефилиму — шестьсот двадцать два. Их как-то даже язык не поворачивался детишками назвать, даже если бессмертные взрослели гораздо медленнее. Мелима, Миревен и Эсфирь щебетали о мальчишках, и полудемоницу постоянно заносило в совсем недетские детали этого вопроса. Впрочем, она постоянно обрывала себя на полуслове, не говоря ничего, за что мне следовало бы её одёрнуть, чем только распаляла любопытство полуэльфиек. Стефан и Ли замыкали шествие, негромко разговаривая о мечах. Стефан хвалил дворфские клинки, а Ли явно больше нравились эльфийские.

Уже на подходе к городку стало шумно. Мы прошли к главной площади, отданной ярмарке на время фестиваля. В центре площади стояла статуя основателей — человека, оборотня и вампира. Ну, в каменном изваянии они все выглядели как люди. По одну сторону от дороги тесно расположились торговые палатки, а по другую — разные развлечения. Как и договаривались, сначала мы нырнули в узкие проходы между лотками. Я знала, что у деток с собой должны быть какие-то карманные деньги, и считала полезным не вмешиваться в их траты. Планирование тоже часть взрослой жизни, и учиться ему эффективнее на собственном опыте, даже если он окажется горьким. Но и тут ученики меня приятно порадовали: не разбредаясь, плотной группой, мы с ними обошли буквально каждый лоток торговцев, прибывших со всего континента. Останавливаясь, мы рассматривали товары, а тот из учеников, кто знал представленное место, рассказывал немного о его культуре. Было очень познавательно. Впрочем, некоторые недорогие покупки ученики всё же сделали — по большей части украдкой друг от друга. Это не было странным — другого шанса приобрести редкости за бесценок им не представится ещё долго, так почему бы не прикупить по случаю подарки для друзей или сувениры для близких.

В дальнем конце площади располагалось открытое кафе, и я подумала, что ученикам бы стоило пообедать. Впрочем, мы так долго болтались по торговым рядам, что это был бы довольно поздний обед. Трактирщик — престарелый оборотень, уже успевший поседеть — узнал меня и быстро распорядился подготовить стол для моего класса. Ученики расселись, и две молодые разносчицы раздали им меню. Я в этом кафе бывала и раньше, правда, никогда ничего не ела, но еда здесь была на любой вкус и цвет. Разве что кровь тут не подавали, поэтому, собственно, я пила только воду, разбавляя чьё-то свободное время. Когда ученики определились и сделали заказ, я расплатилась, а потом задумчиво обвела взглядом класс.

— Так, мне, честно говоря, не очень приятен вид еды, так что я бы хотела отлучиться ненадолго по небольшому делу, — сообщила я. — Я буду слышать вас, так что не буяньте. Титания, я могу оставить тебя за старшую?

— Да, госпожа Тиранис, — нефилим кивнула.

— Никаких драк, — назидательно добавила я.

Они дружно покивали. Мои ученики вели себя на этой прогулке не просто хорошо, а подозрительно образцово-показательно. Так что, оставляя их, я сконцентрировалась на том, чтобы слышать каждое их слово. И обсуждать они начали только что увиденное в торговых рядах. Не, ну это даже скучно как-то… А я тем временем свернула в боковую улочку и дошла до винного магазина. Даже если я сама помимо крови могла пить только воду, в свой прошлый визит к Тристану мне захотелось приготовить ему небольшой презент. Я понятия не имела, какое вино ему бы понравилось, тем более, что Тиранис никогда в жизни его вообще не пробовала. Пришлось положиться на продавца, который был запуган тем, что вино для оборотня, и если ему не понравится, в ночь красной луны мы с ним придём сюда вдвоём. Продавец устрашился и предложил мне сравнительно недорогое молодое красное вино из Западного княжества. И я не стала отказываться.

Я уже почти дошла обратно и могла видеть стол с моими учениками, когда неприятность всё-таки произошла. В кафе со своим классом вошёл Миргаил. Сложно сказать, заметил ли он уже меня к тому моменту, но вот его ученики точно заметили моих. Эльф был руководителем для одного из шестых классов, в котором учились сразу трое эльфов с юга. Хотя мой класс сидел в дальнем конце, и от входа до них не было ни одного пустого стола, означенные эльфы ринулись именно туда. Миргаил поспешно пошёл за ними, а следом и остальной его класс. Я тоже ускорила шаг.

— Господин Миргаил, — протянул один из эльфов, глядя на сестёр. — У меня что-то аппетит пропал. Не могу есть там, где находится что-то столь уродливое.

— Ну, ты тогда нигде, наверное, есть не можешь, — негромко заметила Аргата. За столом послышались короткие смешки.

— Тавор, я предупреждал, — строго заметил Миргаил.

— А ничего такого и не сказал, — пожал плечами эльф. — Уродству не следует отравлять окружающим еду.

— Соглашусь с вашим учеником, господин Миргаил, — возникла в разговоре я. — Главное уродство — отсутствие воспитания и манер — отравит даже самую лучшую трапезу.

Учитель музыки подавил ухмылку, а его ученик покраснел до кончиков острых ушей, и явно не от смущения. Мой класс уже заканчивал с трапезой, так что быстро доев и допив при моём появлении, они начали подниматься из-за стола. С гордо поднятыми головами, а не с видом побитых собак.

— Мы идём в театр, — сообщила я Миргаилу. — Хотим посмотреть бродячую труппу. Надеюсь, обойдётся без происшествий?

Он кивнул, и в это время как раз подошли разносчицы и трактирщик. Девушки принялись убирать стол, а седой оборотень перенёс ещё один столик. Возмущения задиристого ученика мы слышали уже в отдалении, не разбирая слов.

Около шатра бродячего театра стояла стойка с расписанием спектаклей. Постановки были короткими и длились примерно по три четверти часа каждая. В принципе, названия были знакомые, и если не считать буквально трёх пьес — двух утренних для детей и одной почти перед салютом — все они были про любовь. Вечерело, и развлекательная сторона площади стала заполняться парочками. Мои ученики некоторое время были заняты изучением списка и ничего вокруг не замечали, но в конце концов они всё же выбрали ту самую постановку перед салютом. До неё ещё оставалось время, и мы решили пройтись. И у первой же палатки, где нужно было бросать дротики по мишеням, чтобы выиграть приз, мы наткнулись на первую же парочку. Гавейн решил испытать себя в игре, и пока мы ждали своей очереди, парень успел раз шесть сказать, как сильно он любит свою девушку, но ни разу даже не бросил дротик. Я думала, что терпение откажет оборотню, но стоило обратить внимание на Титанию: она так пристально смотрела на парня, как будто собиралась испепелить его взглядом. И стоило мне открыть рот, чтобы как-то успокоить её, она выдала:

— Мой знакомый херувим из Поднебесья говорил, что ангелу нетрудно истинную любовь распознать у смертных — из башки золотая стрела торчит. Но вот сколько ни смотрю, здесь её нет.

Звук пощёчины, казалось, слышала вся площадь. Залепившая её девушка умчалась в доли секунды, а оставленный ей полупарень-полупомидор гневно обернулся на нефилима. Секунда, вспышка, его сердце пропустило удар — и вот он уже опустился перед Титанией на колено и протянул свои ладони к её руке.

— Сами боги послали ко мне ангела, — осоловело произнёс он, пытаясь дотянуться до кисти нефилима.

— Эй! — его руки перехватил Азраил. — Не для тебя роза цвела!

— Но моя любовь! — возразил парень.

— Протянет ещё минут пять, — я подошла ближе и поняла, что с ним не так — кто-то обрызгал его шуточными духами влюблённости. Это, на самом деле, отвратительная шутка, но во время фестиваля она всегда пользовалась популярностью. Почему-то. — Тебе бы пойти пропустить кружку пива — попустит.

— Меня что, духами облили? — прозрел он. Я кивнула. — Но я… простите…

И он умчался. А Азраил тем временем продолжал держать Титанию за руку, которую она в свою очередь и не пыталась отдёрнуть. Ну, не моё это дело… Хотя беседу с ними потом надо будет провести. Романтические отношения школа не запрещала и в какой-то мере даже приветствовала, но открыто демонстрировать их тоже не рекомендовалось. Обедать вместе, гулять в саду, держаться за руки — пожалуйста. Пылко лобызаться у фонтана — уже нет. Не то чтобы за это исключили, но могли наябедничать родителям. В некоторых случаях после таких кляуз начинались переговоры о помолвке, а других — могла и война начаться. Так что аккуратно с этим надо.

Гавейн выиграл плюшевого монстра неизвестного вида, непонятного, но мягкого и милого. Подумал пару секунд и выиграл ещё одного такого же. А затем с широкой улыбкой подарил сёстрам. Игрушки в огромных зелёных ладонях казались меньше и почему-то даже милее.

— Никаких намёков, — произнёс оборотень. — Просто хотел поднять вам настроение.

Что-то как-то какие-то очень взрослые у меня ученики. Ну… головой. Хотя что в этом удивительного, если только трое людей действительно были юными подростками, а остальным уже было как минимум за двадцать? Надо будет потом сказать секретарю спасибо за это, а то он по нелюбви ко мне мог совершенно жуткую солянку подобрать. Хотя впервые глянув на своих детей, я именно так и подумала.

Мы ещё поболтались по развлекательным палаткам почти до спектакля. И чем дольше гуляли, тем больше в юные и не очень умы моих учеником закрадывалось подозрение, что фестиваль роз не просто фестиваль роз. Первой, судя по выражению лица, догадалась Эсфирь, следом всё понял и Азраил. И вот уже потом дошло и до остальных. Выразить витавшую в воздухе мысль решился в итоге Охтар:

— Госпожа Тиранис, почему вы нам не сказали, что этот фестиваль — день влюблённых?

— А что бы это изменило? — я нахмурилась и склонила голову набок.

— Ну… — протянул эльф, задумчиво меня рассматривая. — Может, вы хотели провести день с кем-нибудь?

На секунду я впала в ступор, а потом заливисто рассмеялась. С минуту я никак не могла успокоиться, хотя уже и воздуха перестало хватать. Ученики смотрели на меня озадаченно, явно не понимая причины моего веселья. Наконец мне удалось собраться и перестать ржать.

— Ох, ну ты скажешь, конечно, — выдавила я. — Разве вы не знаете, что вампиры не испытывают чувств?

— Так принято считать, — заметила Титания. — Но, честно говоря, с трудом верится, что вы и правда не способны чувствовать.

— Это смотря в каком ключе рассматривать вопрос, — посерьёзнела я. — Если говорить о чувствах и эмоциях в аспекте биохимии тела — эти функции у вампиров действительно снижены или отсутствуют полностью. Вообще, вампиров можно условно разделить на две группы — тех, кто живёт разумом, и тех, кто живёт инстинктами. Первые строго контролируют себя, а вторые опасны. Однако если говорить о чувствах, касающихся души и духовного — на них мы всё же способны. Но о романтике в общем смысле, конечно, речи не идёт.

— И всё же… — Охтар потупил взгляд.

— И потом, день влюблённых — день для двоих, — я улыбнулась. — Что должно быть в голове, чтобы провести его с вампиром?

С ответом ученики не нашлись. Ну, надо заметить, что дни влюблённых на континенте проходили в разных регионах в разные даты, и за свою долгую жизнь я побывала на многих из них. Чаще в числе охраны порядка, но и свидания у меня бывали. Правда, заканчивались они как-то не очень обычно. Пару раз даже пришлось обезглавить своих партнёров-вампиров, которые впадали в кровавое безумие… Так что я не могла сказать, что этот праздник вызывал у меня тёплые воспоминания. А с тех пор, как я начала работать в Регалионе, этот день я проводила в своей комнате — дрыхла, как убитая.

Мне стоило обратить большее внимание на описание той постановки, которую выбрали ученики. Потому что это была постановка про меня. Четыреста лет назад меня нанял Хайнрих Альбедо в качестве своего личного рыцаря. Платил он хорошо, так что я не жалела сил на его защиту. А убить его пыталась натуральная толпа. Через пару лет он насобирал приличное войско и сначала захватил трон в своём королевстве, а потом пошёл войной на соседей и всех их тоже захватил. И если можно было сравнить его армию с колодой карт, то я в ней была джокером. Его завоевания завершились созданием империи Тевита, на благословенной территории которой мы в данное время находились. И согласно историческим хроникам героиня Тиранис была ключевой фигурой боевых действий. А вот всякие там пьесоделы и романисты историю, разумеется, романтизировали. В их переложении Хайнрих был безответно влюблён в меня и потому желал увековечить моё имя если не как своей императрицы, то как героя Тевиты. Вот про это постановка и была. И если бы я могла краснеть, не напившись крови, цвет моей кожи стал бы рубиновым.

Магический салют был бесшумным, что очень меня радовало. Он продлился около двадцати минут, и его вспышки были самых разных цветов и форм. Самый последний и самый большой выглядел в небе как огромный букет красных роз, состоявших из блёсток, которые осыпали всех, кто был в городке. Так что прежде чем возвращаться в школу мы были вынуждены основательно почиститься. Особенных хлопот мне доставил воротник из песца. У нас ещё оставалось время, но я всё равно поторопила учеников с возвращением. И уже в пути подумала, что на ужин в столовую они опоздают, а остаться есть в городке — времени много. Так что пока они восторженно обсуждали прошедший день и потрясающий салют, я напряжённо думала, как мне их покормить. В итоге по приходу пришлось идти в столовую на поклон, где, как оказалось, нас ждали. К моему немалому удивлению, обо всём позаботился Миргаил. Я оставила учеников есть одних и наткнулась на эльфа по пути в общежитие.

— Господин Миргаил? — я озадаченно уставилась на него. — В столовой сказали, что это вы попросили дождаться мой класс.

— Я предполагал, что вы останетесь на салют — ваши дети вели себя очень хорошо, — он глубоко вздохнул. — Считайте, что я сделал это в качестве извинений за бестактность Тавора.

— Я вам признательна, — я улыбнулась.

Миргаил отвесил тот же лёгкий поклон, с которым учителя здоровались со мной и прощались, и направился к общежитию для юношей. А я обратилась мышью и полетела к себе — спать.

Весь школьный сад был засажен розами всех оттенков красного от белого до тёмно-бордового. И весь воскресный день весь педсостав школы был равномерно распределён по саду, чтобы пресекать непотребства. Я сидела в беседке в самом дальнем углу и слушала щебет птиц, шелест листвы, стрёкот насекомых и неловкие признания в любви. Осеннее солнце было ещё тёплым и приятно согревало, пробиваясь через листья и бутоны. Место это было весьма укромное, так что некоторые парочки приходили сюда, чтобы остаться наедине, но тут, как и во всех остальных подобных местах, их ждал облом в учительском лице. Происшествий за день, к счастью, не случилось, и только педагоги составили себе бесконечные списки для бесед про «только за руки». А ко мне во второй половине для пришли Титания и Азраил, и у нас с ними состоялся обстоятельный и изматывающий разговор. К счастью, они оба были уже не в том возрасте, когда гормоны застят здравый смысл, так что у них не возникло дурных максималистических идей. А мне удалось убедить их потратить время в школе на поиск разумного решения, учитывающего чувства их обоих. Так что хотя бы от моих учеников можно было не ждать проблем с пылкими проявлениями чувств.

Школа уже полностью спала, когда я стояла перед шкафом и выбирала платье для визита к Тристану. Мы ходили друг к другу по очереди, и сегодня я должна была заявиться к нему. День был особенный, и хотя особенных в том же плане отношений между нами не было, настроение всё равно было каким-то таким… весенним, скажем так. Я выбрала гипюровое платье в пол с открытой спиной с шёлковым подбоем. Потом несколько минут простояла перед зеркалом, думая, как собрать волосы. Решила в итоге никак не собирать из-за дурацкой привычки Тристана разлохмачивать мне любую причёску. Положив вино в сумку, переброшенную через плечо, я обратилась летучей мышью и полетела в его комнату.

Комнаты общежития для учителей по размеру были одинаковыми. Это скорее были даже не комнаты, а такие двухкомнатные квартирки, включавшие спальню, гостиную и ванную. Весьма роскошно, учитывая, что в общежитии во время учёбы учителя только спали, и то не каждую ночь. Тристан открыл окно в спальне, так что у меня не было выбора, куда влетать. Комната была погружена в полумрак и освещалась лишь несколькими свечами. На круглом столике в центре стояла ваза с букетом багровых роз, с обеих сторон от него располагались два низких кресла. Кровать в дальнем углу была целомудренно заправлена и накрыта звериной шкурой. Тристан отсутствовал. Я достала вино и поставила на стол, запоздало подумав о том, что без понятия, есть ли у оборотня бокал. Или стакан хотя бы. В ожидании я встала у окна и уставилась на звёзды. Прошло пару минут, и я услышала тихий скрип двери. Я обернулась и застала Тристана, выходящего из ванной. Вода ещё стекала с его волос, а одет он был в одно полотенце вокруг бёдер.

— Похоже, я рановато, — я улыбнулась, скользнув по нему взглядом.

— Это… Скорее моя вина, — оборотень слегка смутился и отвёл глаза. Хотя отводить их впору было мне. — Замешкался, пока прибирался здесь, потом понял что надо бы помыться, и вот…

— Тебе идёт и так, — заметила я и отвернулась к окну. — Но, полагаю, нам обоим будет комфортнее, если на тебе будут хотя бы брюки.

— Истинно так, — отозвался Тристан, и я услышала, как он открыл свой шкаф.

Небо было удивительно красивого черничного цвета, и звёзды сияли серебром. Отогнав мысли о Тристане, я подумала о том, что мне осталось прожить не так уж и много до того времени, когда я смогу преодолеть и эту слабость. Хотя была причина, по которой вампиры не жили так долго, как эльфы. Существование без чувств и эмоций, без гастрономических удовольствий имело неприятное свойство приедаться. После достижения вампиром возраста в восемьсот лет убить его можно было, только если ему самому надоедало жить. Мне пока не надоело, да и школа внесла я моё существование новые яркие краски. Хотя я не представляла пока, что мне делать, когда приестся и это…

— Я одет, — сообщил Тристан, и я повернулась к нему. Оборотень облачился не только в брюки, но и в рубашку и сюртук. Даже волосы в хвост завязал.

— Беру свои слова назад, — я улыбнулась. — Так тебе больше идёт.

— Рад слышать, — он улыбнулся мне в ответ. — Ты принесла вино?

— Хотела тебя порадовать, — призналась я. — Продавец уверял, что оно хорошее.

— М? То есть ты сама не знаешь? — Тристан вопросительно изогнул бровь и осмотрелся. — Так, погоди, бокалы принесу.

— Бокал, — поправила я. — Ну, или прихвати мне воды.

Он кивнул и на минуту вышел, а вернулся с графином воды и парой бокалов. Мы уселись за столик, и внезапно оказалось — кто бы мог предположить? — что букет цветов загородил нам физиономии друг друга. Тристан решительно отодвинул вазу на край и разлил напитки.

— Я рад, что провожу вечер этого дня с тобой, — произнёс он, поднимая бокал.

— В самом деле? — это немного озадачивало.

— Да, — Тристан сделал небольшой глоток и кивнул. — Какой мужчина не бы рад провести вечер в компании красивой девушки и бутылки хорошего вина?

— Я рада, что оно пришлось тебе по вкусу, — я отхлебнула воды.

— У него приятный терпкий букет — как раз как я люблю, — оборотень широко улыбнулся. — А ты пила вино когда-нибудь?

— Не довелось, — я покатала воду в бокале. — Меня обратили в шестнадцать, так что мне вкус вина известен только в крови.

— Так вино меняет вкус крови? — Тристан склонил голову набок.

— Не только вино, — я кивнула. — Приправы тоже. Перец, чеснок, сахар… Вампир по вкусу крови может определить и что ты ел, и чем болеешь, если это так.

— Разве это не полезный навык для медицины? — нахмурился оборотень, успевший уже опустошить бокал.

— А ты думал, кровь на анализ целители для магов берут? — усмехнулась я.

Тристан на несколько минут умолк, обдумывая полученную информацию. По крайней мере, если судить по его лицу, мыслям об этом он уделил как минимум первую минуту своего молчания. А потом он просто рассматривал меня, и на его лице явно отражалось, что на методы проведения анализов ему плевать с высокой башни. Залпом опустошив и второй бокал, оборотень поднялся и подошёл ко мне.

— Давай потанцуем? — он протянул мне руку.

— А ты не слишком быстро пьёшь вино? — я озадаченно изогнула бровь.

— Я почти не пьянею, — Тристан улыбнулся. — Просто подумал — мы оба так разоделись, что будет жаль упустить момент.

Я положила свою ладонь в его и поднялась. В комнате не было достаточно места, чтобы прямо танцевать, да и за музыку у нас были только звуки ночи, но тем не менее, что-то похожее на условный вальс у нас выходило. В моей голове мелькнула мысль о том, что платье стоило выбрать с закрытой спиной — лежащая на талии, на голой коже ладонь Тристана была почти что обжигающе горячей. Сделав очередной поворот, оборотень притянул меня к себе так, что я почувствовала тепло через все надетые на нас обоих слои одежды. Вынудив меня выгнуть спину назад, он склонился к самому моему уху.

— Я люблю тебя, — сообщил Тристан.

Я потеряла дар речи, и пару секунд мы с ним стояли как изваяние. И когда я, казалось, снова могла говорить, оборотень продолжил:

— Это духовное влечение. Мне нравится говорить с тобой, проводить время, сражаться… — он чуть отодвинулся так, чтобы я могла видеть его лицо. — Танцевать вот с тобой понравилось. Я никогда не думал о тебе в плотском смысле, но меня привлекает твоя душа.

— А… — вот ничего умнее не нашлась сказать… — Я, кажется, понимаю, о чём ты. Честно говоря, я думала, что оборотни больше по страсти… — и это было совсем не то, что я хотела сказать.

— С этим трудно спорить, — Тристан кивнул и выпрямился, но меня не отпустил. — Думаю, не будь ты нежитью, мои чувства были бы другими.

— Я… В том же смысле люблю тебя, — наконец созналась я. — Собственно, это один из двух доступных вампирам видов любви. Мы можем либо любить душу, либо любить еду.

— Но я же твоя еда, — криво улыбнулся оборотень.

— Моё отношение к тебе не изменится, если ты больше не разрешишь мне пить свою кровь, — я улыбнулась. — Хотя часть меня радуется, что хоть кому-то моё проклятие на пользу. Тем более, что это ты.

— Другому вампиру я себя кусать не дам, — усмехнулся Тристан.

— Тогда мне придётся присматривать за тобой, чтобы полнокровие не свело тебя с ума, — я усмехнулась в ответ.

— Самое время для профилактики, — он подставил мне шею. — Ты же не сбежишь сразу, как выпьешь?

— Не хочу испортить платье, вырываясь из твоих рук, — отозвалась я и вонзила клыки в его кожу.

— Так ты рискуешь остаться до утра, — почти шёпотом сообщил Тристан.

Начало учебного года в Регалионе вообще было богато на разные праздники. И у меня были причины недолюбливать большинство из них. Но особенной нелюбовью у меня пользовался день шуток. Преимущественно — дурацких.

Начинался этот дождливый октябрьский день вполне себе сносно — наколдованный лёд на плацу, манекены из песка, гибкие мечи. Класс Миргаила снова опрокинул мне на голову ведро крови. В общем, ничего не предвещало. После обеда у меня занятия не было, и ко мне в класс зашёл Тристан. Мы с ним обсуждали работу клуба, который вместе курировали — в этом году он оказался довольно популярен, и нам надо было решить, где проводить собрания. Пока погода позволяла, мы собирались на плацу, но теперь становилось холоднее и сырее, так что продолжать эту практику мы не могли. Чуть позже заявился Миргаил. Он принёс с собой извинения за поведение своего класса и наконец вернул золото, которое у меня одалживал. Повисло неловкое молчание, поскольку у нас троих как-то не нашлось общей темы с ходу, но уходить никто и не собирался. Я — потому что это был мой учебный класс, Тристан — потому что мы ещё не закончили разговор, Миргаил — пёс его знает почему. И тут помещение заполнилось яркой вспышкой.

Треклятые маги! Магичилки бы им повыкручивать! Вот уже третий год я работала в школе и вот уже третий раз они надо мной подшучивали. В первый раз они сделали так, что на всём, к чему я прикасалась, распускались чёрные розы. Взяла мел — получила цветок. Поправила платье — приобрела живое украшение. Почесала ухо — вот тебе размером с него серьга. Это было не смешно, но, по крайней мере, в каком-то смысле мило. Во второй раз они перекрасили все мои вещи в розовый, включая учительский плащ с гербом. И латы. И даже меч. Правда эффект получился скорее шокирующий, чем комичный — все, кто попадался мне на пути, впадали в ступор и долго потом не могли прийти в себя. А эти колдуны ещё и цветографий наделали и потом продали. В каком-то неправдоподобно огромном количестве. Правда, прибылью поделились — отдали половину от всего заработанного. Так что я теперь знала, что при нужде у меня имелся отличный способ подзаработать. Но в этот раз они превзошли сами себя. Меня и тех, кому не посчастливилось оказаться со мной в одном помещении, выбросило в другую реальность. Как я это поняла? У меня забилось сердце. Ещё через мгновение я осознала, что нахожусь на лестнице, которая ещё и двигалась.

— Это же… — протянул голубоглазый мальчишка со светлыми волосами до плеч, выглядящий как маленький Франкенштейн.

— Какого чёрта? — рыкнул второй, похожий на маленького Тристана.

— Маги… — я глубоко вздохнула. — Шутки у них, конечно…

— Тиранис? — голос, очевидно, Тристана звучал озадаченно.

— Ага, — я кивнула.

— И где мы? — он нахмурился, озираясь по сторонам.

— Ну ясно только, что в какой-то школе, потому что мы одинаково одеты и в телах детей, — скривилась я.

— Это пробуждает не самые приятные воспоминания, — хором заявили мои спутники, имея в виду, очевидно, абсолютно разные вещи.

Хотя мир сменился, приступа мучительной головной боли с воспоминаниями о местной жизни не произошло. Так что мы понятия не имели даже какой сейчас год, кто мы такие и куда нам идти. Даже если я и Франкенштейн конкретно здесь уже бывали. Как только лестница остановилась, мы спустились на этаж и оказались в группе других детей, одетых так же, как мы — в серую школьную форму и манию с гербом на груди. Красным гербом с изображением льва.

— Идёмте скорее, — глядя мне в глаза, поторопила девочка с копной вьющихся каштановых волос. — Профессор будет вне себя, если опоздаем.

Будучи тремя учителями в школе с не самыми мягкими порядками, мы не стали задавать вопросов, что, куда и зачем, а просто пошли со всей остальной группой. Миргаил наказывал опоздавших студентов часовым прослушиванием худших произведений в истории, которые не особо делало лучше даже его исполнение. И это у него ещё было мягко — Тристан мог заставить бегать вокруг плаца отсюда и до заката. Я тоже была далеко не ангелом. Испытывать на себе формы профессорской кары за опоздание никому из нас не хотелось совершенно, так что, как остальные, мы спускались и спускались, пока лестница не прекратила вести вниз, затем прошли по коридору без окон, освещённому факелами, и вошли в класс. Вместе с нами вошёл и профессор. Это был готичного вида худой мужчина с орлиным носом и чёрными волосами до плеч, одетый балахонистую мантию, отчего напоминал летучую мышь. При взгляде на него у меня защемило в груди — пусть наши отношения с его двойником из того мира, где мы побывали с Франкенштейном, дружбой было не назвать, они всё же были очень тёплыми. По крайней мере, на тот момент, когда мы вынуждены были тот мир покинуть. Но этот человек смотрел на меня, да и всю нашу живописную группу, с лёгким оттенком презрения и холодом в антрацитовых глазах. Интересно, а такие студенты, как мы трое сейчас, это заслужили или проблема была в гербе на груди?

— Разделитесь на группы по трое и приготовьте до конца урока пристойного вида зелье со страницы двести девяносто семь, — произнёс профессор, обведя класс хмурым взглядом. — За него вы сможете получить от нуля до пятнадцати очков на группу. Впрочем, я сомневаюсь, что хоть кто-то из вас способен приготовить его даже на десять.

Для меня выбор был очевиден. Допустим, мы с Франкенштейном в некотором роде сохранили воспоминания о прошлом путешествии, но Тристан, как я полагала, даже суп никогда не варил — потому что зачем, если можно мясо есть сырым? К тому же, любое общение с другими учениками дольше пары минут могло обернуться полным разоблачением, что определённо не было хорошей идеей. Мы заняли стол где-то посреди класса и достали учебники. Профессор предложил нам сварить зелье для восстановления цвета ткани. В его состав входила вода на жемчуге и куча разнообразных лепестков, которые нужно было смешивать поочерёдно в разных пропорциях. А в конце нужно было поменять жемчуг на янтарь и настоять. Если верить учебнику, мы как раз должны были уложиться за сдвоенный урок.

Пробежав глазами по рецепту, мы с Миргаилом пошли набирать ингредиенты, а Тристан так и остался читать учебник. Странные были ощущения. Как будто что-то вроде дежавю того, чего никогда не происходило. Когда мы вернулись к столу, включившийся оборотень уже разжёг горелку и установил на неё котёл. Хотя здесь он определённо не был оборотнем, точно так же, как Миргаил не был никаким эльфом. Когда мы принесли и разложили ингредиенты, Тристан их все ощупал, осмотрел и даже обнюхал. И только после этого мы начали работу. В классе было не то чтобы очень шумно, но при работе в группах невозможно заниматься молча.

— Интересно, что учебник даёт усреднённое значение, — тихо заметил Тристан, отбирая лепестки жёлтой хризантемы.

— Тебе бы больше понравилось, если бы там были коридоры? — в тон ему отозвалась я.

— М… — он задумчиво растёр лепестки в пальцах вместо того, чтобы растолочь в ступке. — Мне — может быть. Но не думаю, что это всем подходит.

— Для точной науки здесь всё довольно вариативно, — заметил Миргаил.

— Вот-вот, — кивнул Тристан.

Как-то я уже успела привыкнуть к нашей с Франкенштейном слаженности — всё же мы вместе провели уже годы. И бывали времена, когда мы вместе пекли тортики, а бывали — когда умирали. Так что я могла даже не задумываться, сделает ли он всё как надо, потому что он всегда именно так и делал. Однако и Тристан на удивление хорошо и быстро принял сложившуюся ситуацию и вписался в наш тандем. То ли потому что он простой, как лом, то ли потому что гибкий, как шёлк. Беседа у нас была тихой, и касалась исключительно зелья — вокруг было слишком много народа, чтобы даже называть друг друга по имени: я допускала, что имя Тристана ещё как-то было бы здесь на месте, но вот Тиранис и Миргаил вообще никак не вписывались.

По окончанию приготовления зелье выглядело как тонкая плёнка бензина на луже, только не плоско, а в объёме. Ну, или как полупрозрачный опал, только консистенции мёда. Красивое такое зелье. Мы процедили его во второй котёл как раз к тому моменту, когда профессор подошёл к нам. Он зачерпнул половником зелье и вылил его обратно в котёл, потом принюхался, низко склонившись и едва ли не сунув в него нос. Потом он выпрямился и долго сверлил его взглядом, как будто искал причину снизить балл. Через минуту он повторил все манипуляции снова и недовольно кривился.

— Слишком хорошее зелье, — наконец произнёс он. — Пятнадцать очков.

— Ого, — негромко донеслось из-за соседних столов.

— Посмотрим, произошло ли нечто столь же поразительное ещё хоть в одном котле, — сощурился профессор и пошёл проверять дальше.

Мы переглянулись и принялись прибирать свой стол, на котором осталась пыль от размолотых лепестков. Да и сами ингредиенты мы использовали не полностью, так что остатки надо было вернуть. Примечательно было то, что больше никому профессор высшего балла не поставил, хотя к студентам, у которых на груди был зелёный герб со змеёй, он определённо был куда более расположен. Так что наша оценка удивила вообще всех присутствующих. Ну, кроме, может быть, нас с Миргаилом по вполне понятным причинам.

После того, как профессор продиктовал домашнее задание и отпустил нас, все студенты бодро ринулись на выход. Мы всё ещё были дезориентированы во времени, так что просто прибились к группе ребят с таким же гербом на груди, как у нас. И оказалось, что шли мы не куда-нибудь, а в столовую. Это был просторный вытянутый зал, вдоль которого от одного конца до подиума в другом параллельно тянулись четыре стола. Потолок как будто отсутствовал, демонстрируя кучевые облака высоко в небе. Но на улице явно было холодно, и если бы потолка взаправду не было, здесь было бы весьма свежо. Магия, значит. Следом за остальными мы прошли к крайнему слева столу, но вот расположились как можно дальше ото всех. На самом, так сказать, краю. Я довольно флегматично осматривала расставленные яства минуты две, пока до меня не дошло, что раз уж у меня билось сердце, то и рецепторы были живы. И я еле сдержалась от того, чтобы наброситься на первое попавшееся блюдо, как изголодавшаяся псина.

Еда, в общем-то, была без изысков. Но для того, кто тысячу лет питался исключительно жидкостями, вкусно было всё. Так что я самозабвенно ела. Несколько минут я вообще ничего вокруг не замечала, пока меня не насторожила странная тишина со стороны моих коллег по Регалиону.

— Ну, ты, конечно… — протянул Миргаил, как только я обратила на него внимание.

— Что не так? — проглотив куриное мясо, спросила я, склонив голову набок.

— Как будто с голодного острова, — отозвался он и поджал губы.

— Тиранис ничего не ела тысячу лет, — Тристана перекосило. — Что ты хочешь от неё?

— Не перестарайся — поплохеет, — вздохнув, заметил Миргаил, глядя на меня.

— Всё будет нормально, — я покачала головой и улыбнулась. — Я наелась и буду только вот сок ещё пить.

— Как ты вообще можешь спокойно есть в такой ситуации? — эльф нахмурился.

— А что не так-то? — я озадаченно изогнула бровь.

— Ты не собираешься как-то искать выход из этой ситуации? — строго посмотрел на меня Миргаил.

— Ну, во-первых, я здесь не нежить, что, знаешь ли, крайне приятный бонус, — тихо отозвалась я. — А во-вторых, маги балуются заклинаниями со мной в третий раз. Это всегда временно. Скоро его действие закончится, и мы вернёмся домой.

— А если нет? — сощурился Тристан.

— Давайте решать проблемы по мере поступления, — я поморщилась. — Я вот лично хочу насладиться беззаботной юностью, продумывая коварный план мести, пока есть свободное время.

— Мне бы твоё спокойствие, — вздохнул оборотень.

Не, ну а чего мне нервничать? Мало меня, что ли, по мирам помотало? Так что вместо ответа я только ободряюще улыбнулась и отхлебнула сока. Кофе, конечно, было бы лучше, но и этот вкус приятно обволакивал язык. Я даже глаза прикрыла от удовольствия. А когда открыла их обратно, над нами нависал давешний профессор зелий.

— Вы трое — за мной, — коротко велел он.

Мы переглянулись, поднялись из-за стола и пошли за ним. Профессор направился назад в подземелье, не проронив по дороге ни слова. Даже не взглянул на нас по пути. Вероятно, он бы даже не заметил, если бы мы по дороге свернули куда-нибудь и сбежали. Однако лично мне было любопытно, что ему от нас потребовалось, и судя по переглядыванию в столовой, Тристан и Миргаил тоже хотели это знать. Профессор тем временем провёл нас в свой кабинет и плотно закрыл дверь. Некоторое время он просто молчал, переводя взгляд между нами. Удивительно было то, что этот взгляд больше не выражал ни презрения, ни недовольства. Скорее, любопытство.

— Что такое Регалион? — наконец спросил он.

— Простите? — я первой решила съехать на дуру, пока эти двое не спалили нас по полной.

— Не делайте вид, что не понимаете, мисс, — сощурился профессор. — Я могу читать мысли.

— А… — я смачно шибанула себя ладонью в лоб. Про это-то я и забыла совсем. — И как много вы прочли?

— Всё очень обрывочно, — он внимательно посмотрел на меня. — Хотя кое-что я разобрать смог. То, например, что вы не просто не из этой школы — вы не из этого мира даже.

— И ещё и не люди, — добавил Тристан.

— И по меркам людей даже не старые, а древние, — продолжил его мысль Миргаил.

— И в своём мире мы учителя, а не ученики, — криво улыбнулась я.

— И надолго вы здесь? — сощурился профессор, как будто уже просчитывая, какую пользу может принести наше присутствие.

— Очень в этом сомневаюсь, — призналась я. — Это была шутка наших коллег-магов. Каждый год что-то такое проделывают. Обычно это временно — на несколько часов.

— А какие магические дисциплины вы трое преподаёте? — заинтересованно спросил он. — Ваше зелье было очень высокого уровня. Что-то подобное?

— Я вампир и преподаю фехтование, — отозвалась я. — Магией в общем смысле не владею совсем, только свойствами вида.

— А я оборотень — обучаю рукопашному бою, — усмехнулся Тристан. — Тоже никакой магии, кроме как превращаться в волка и обратно. Судя по вашему лицу, у вас оборотни теряют рассудок при обращении. У нас этого не происходит.

— Эльф, учитель музыки, — тихо сообщил Миргаил. — И тоже никакой магии, кроме целебных песнопений.

— Но приготовленное вами зелье было сделано весьма профессионально, — нахмурился профессор.

Мы с Миргаилом переглянулись, а Тристан скептически выдал:

— А что такого сложного в смешивании трав по инструкции?

Профессор поперхнулся воздухом. Наш простодушный оборотень, казалось, всего одной фразой исхитрился обесценить дело всей жизни этого человека, как будто готовить зелья мог каждый дурак, если он просто умел читать.

— Но… — после глубокого вдоха профессор восстановил способность говорить. — Но вы же изменили пропорции из учебника.

— Нам на троих больше пяти тысяч лет, — вздохнула я. — И мы как-то успели к этому времени ума накопить.

— А, ой, — стушевался Тристан, осознав, что сказал. — Я не имел в виду… Ну, я же оборотень, в лесу вырос. Как-то пришлось научиться в травах разбираться.

— А я думала, ты подобным не интересуешься, — вслух подумала я.

— С чего бы? — оборотень озадаченно изогнул бровь. — Регенерация у нас, конечно, мощная, но иногда и мазь нужна. Не у всех под рукой есть вампир, который может… кхгм… подлечить.

— А, ну да… — я отвела глаза. Может, даже покраснела бы, если бы могла.

— Так, — прервал нас профессор. — Вы уверены, что вы здесь временно? Что вы вернётесь без проблем?

— Хм… — я нахмурилась. — Вот теперь, когда вы спросили, я задумалась. Шутка по дурной традиции, скорее всего, была направлена на меня одну, и я, честно говоря, без понятия, как наши маги решат вопрос с тем, что вышло так, как вышло… Но они там тоже не идиоты.

— И вы не думаете начать как-то искать выход отсюда сами? — он сощурился.

— Дело в том, профессор, что мы все трое знаем только основы теории магии нашего мира, — медленно произнёс Миргаил. — К тому же, изучали их так давно, что извлечь что-то из памяти будет проблематично… Иными словами, ни один из нас понятия не имеет, что коллеги использовали, чтобы переместить нас в другой мир.

— И даже если бы знали, здесь это просто могло бы не сработать, — скривилась я.

— Или сработать не туда, — кивнул Тристан.

— И вы готовы просто сидеть и ждать? — удивился профессор.

— А что нам делать? — я изогнула бровь. — Танцы с бубном плясать вокруг лестницы, на которую нас изначально выбросило?

— Что вряд ли сработает, — заметил Миргаил.

— Идёмте, — кивнул профессор.

Он вышел из кабинета первым, и мы снова угрюмой гурьбой куда-то поплелись. Извилистый путь по коридорам и лестницам привёл к потайному ходу, по которому мы поднялись в круглый кабинет. Там обнаружились ещё люди. Знакомые и незнакомые одновременно. Они все с минуту с интересом изучали нас троих, а потом со своего кресла-трона поднялся старик с длинной седой бородой в очках-половинках.

— Итак? — вопросительно обратился он к приведшему нас профессору.

— Я был прав, — коротко ответил он. Прямо Ёмко. Прямо всю нашу беседу пересказал.

— И как нам быть? — спросила строгая пожилая женщина.

— Они говорят, что их должно вытащить из нашего мира через несколько часов, — сообщил профессор.

— И в этом можно быть уверенными? — уточнил старик.

— Я бы не сомневалась, — я пожала плечами. — В конце концов, отсутствие сразу трёх учителей в школе, двое из которых преподают обязательные дисциплины, весьма ощутимо.

— Значит, вы трое — волшебники из другого мира? — старик сощурился.

— Вообще нет! — хором отозвались мы.

— В таком случае мы займёмся решением вопроса, если вы останетесь здесь до отбоя, — кивнул старик.

Я хотела спросить, как они поймут, мы это остались или их ученики, если у них таковые были до нашего появления, но меня ослепило внезапной вспышкой. А когда я проморгалась, моё сердце снова не билось. Я оказалась в своём учебном классе, но по какой-то неведомой причине совершенно одна. Обернувшись летучей мышью, я вылетела на улицу и напрягла слух. Было ужасно шумно. В главном учебном здании царила жуткая суматоха, и все маги носились как наскипидаренные. Облетев всю территорию Регалиона, ни Тристана, ни Миргаила я не нашла, а потому решила потрясти шутничков. Эффектно пробив оконное стекло телом, я влетела в небольшую комнату, где наблюдалась самая большая суета. В человеческую форму я обернулась так, что под моими сапогами захрустели осколки. Маги отпрянули и замерли.

— И где? — спросила я, сложив руки на груди.

— Что — где? — проблеял Джордано, преподаватель пространственной магии.

— Не что, а кто, — поправила я. — Где Тристан и Миргаил и где тот… — я поджала губы, подбирая слово. — Тот умник, который придумал эту шутку?

— Госпожа Тиранис, это просто небольшое недоразумение… — осторожно произнёс маг стихий Лансе.

— Ага, как с лестницей на пятый этаж, — я скептически скривилась.

— Н-нет… — проблеял Джордано. — Мы уже закончили расчёты. Пару минут, и они будут здесь.

Я криво усмехнулась и отошла к стене, которую картинно подпёрла спиной. Маги, периодически косясь на меня, начертили огромный круг печати на полу и принялись творить магию. Всё засветилось и запереливалось, а потом мне по глазам в третий раз за день ударила яркая вспышка. И как только зрение восстановилось, я просто не смогла сдержать смех: вернуть-то они эльфа с оборотнем вернули, только в обличии людей-подростков. Я медленно начала съезжать по стенке на пол, Тристан и Миргаил насупились, чем вызвали у меня новый приступ хохота, а маги старались вообще прикинуться обоями. Впрочем, мой смех резко оборвался. А что, если эти умники вернули сюда вовсе не оборотня с эльфом, а тех двух парнишек, чьи тела они заняли?

— Тиранис, это не смешно, — хмуро заметил Тристан.

— Нет, это уморительно, — я мотнула головой, понимая, что это всё-таки они. — Но чтоб ты знал, смеялась я не над вами, а вот над ними, — я ткнула пальцем в сторону магов.

— Я как-то не разделяю твоего веселья, — поморщился Миргаил.

— Очень даже разделял бы, если бы мы поменялись местами, — криво улыбнулась я. — Но ты не переживай, я заставлю их вернуть вам нормальный вид до ночи. Никто же не хочет завтра проснуться обращённым?

Маги в ужасе замотали головами, а затем собрались в кучку и загомонили. В сонме их голосов слов было не разобрать, а я особо и не прислушивалась, взирая на Тристана и Миргаила. Комичности их виду придавал тот факт, что на них была их местная взрослая одежда, висевшая мешком. Эльф придерживал рукой сползающие брюки и недовольно хмурился. Оборотню его рубашка оказалась почти до колена, так что на упавшие штаны он особого внимания не обращал, яростно зыркая на магов. Спустя минут двадцать коллеги, видимо, пришли к какому решению и снова начертили на полу печать. После ещё одного сеанса светомузыки Тристан и Миргаил вернулись в своё нормальное состояние.

— Надо выпить, — хмуро произнёс оборотень и глубоко вдохнул.

— Обычно я не сторонник, но в этот раз поддерживаю, — кивнул эльф.

— Ты пойдёшь с нами, — утвердил Тристан, сурово глядя на меня.

— Ну, я не собиралась отказываться, — я пожала плечами. — Напротив, хотела предложить слетать за винишком в город, пока вы будете идти до комнаты и приходить в себя. Четырёх бутылок хватит вам?

— Мы будем у меня, — кивнул оборотень. — Я оставлю окно открытым.

— Ага, я быстро, — я улыбнулась, обратилась мышью и вылетела в разбитое окно.

С наступлением холодов меня одолевала вампирья немочь. Тело нежити не вырабатывало тепло, так что я постоянно чувствовала себя продрогшей. Приходилось постоянно пить горячую воду. До работы в школе к концу осени я старалась перебираться туда, где потеплее, и переждать там. На способности немочь никак не влияла, так что сражаться я вполне могла даже в самый лютый мороз. Только постоянная ломота в костях раздражала. Здесь же у меня был небольшой набор приятных бонусов — мои комнаты в общежитии были очень тёплыми, в учебном классе тоже всегда было натоплено. Термос с кипятком требовался мне только на занятиях на плацу и во время патрулирования сада. И самым обидным было то, что мне никак не могла помочь тёплая одежда. Напротив, её только сложнее было прогреть питьём. Так что наряды мои с погодой не менялись.

Был мой день патрулирования сада. Эту повинность на меня вешали чаще, чем на остальных учителей в обмен на то, что я не бдела общежитие для девушек по ночам. Нам всем это было вообще не надо. Прогулки по саду я находила даже полезными, тем более, что в холодное время года ученики больше набивались в оранжереи, чем шатались по дорожкам. Особенно фонтан старались обходить стороной — он работал круглогодично. И работал не потому что красиво, а потому на нём была завязана поддерживающая школу магия, потому вода в нём и зимой не замерзала. Летом около него всегда стояла приятная свежесть, а вот с конца осени и до середины весны его окружал лютый холод. Но всё равно до фонтана пришлось дойти. В прозрачном ледяном воздухе магические камни центральной композиции сияли особенно чистым светом, а мелкие брызги воды успевали на несколько мгновений замёрзнуть, прежде снова стать водой, упав в поток. Это выглядело как кристаллизованный свет в ореоле радуги. И хотя кости немного ломило, я всё равно засмотрелась, глубоко задумавшись о бренности бытия и поисках тепла.

Я немного потеряла связь с реальностью, утонув в своих размышлениях. В такой собачий холод меня всегда посещала идея прекращения своего существования. Особенно в те времена, когда на полях сражений вокруг меня царила смерть. Хотя теперь это было в прошлом, память всё равно возвращала меня в те времена, и от холода не помогал даже кипяток. Не помогли бы, впрочем, и горячая ванна, и костёр. Перед моим внутренним взором мелькали тени давно прошедших дней, и я не видела и не слышала ничего вокруг. Из мрачных мыслей мне вырвало внезапно окутавшее меня тепло. Я озадаченно опустила глаза и обнаружила, что оказалась внутри плаща с меховым подбоем. Ещё через секунду до меня дошло, что я внутри него не одна. Повернув голову, я узрела слева улыбчивую раскрасневшуюся физиономию Тристана.

— О чём таком ты размышляешь с видом вселенской скорби? — спросил он, сжимая меня за плечи.

— О смерти, — не стала лукавить я.

— Надеюсь, не о своей? — оборотень нахмурился.

— М… — протянула я. — Пожалуй, не совсем. Немочь… Наводит на невесёлые размышления и воскрешает в памяти моё прошлое.

— Иными словами, тебе грустно, потому что холодно, — подытожил Тристан.

— Да, как-то так, — я кивнула.

— Спишь нормально? — он сощурился.

— У меня очень тепло в комнате, так что да, — я улыбнулась.

— Ну, если будешь мёрзнуть — прилетай ко мне, — Тристан улыбнулся мне в ответ. — Ничего такого, просто во мне жара на троих хватит.

— Я буду иметь в виду, — я усмехнулась. — Ты пришёл меня согреть или по делу?

— Вообще-то, по делу, — посерьёзнел оборотень, но плечи мои сжал крепче. — Тебя просил зайти директор.

— Чего это ему от меня понадобилась? — я нахмурилась.

— Этого он не сказал, — Тристан покачал головой. — Только просил передать, что ждёт тебя у себя. Твоё время патрулирования ведь закончилось? Хотя даже если нет, я тебя подменю.

— Спасибо, — я улыбнулась.

Вылезать из тепла совершенно не хотелось, но раз директор хотел меня видеть, надо было идти. Ещё на пару секунд я прижалась к Тристану, пытаясь впитать побольше тепла, а потом обратилась летучей мышью и полетела в главный учебный корпус. Директор действительно меня ждал — в его кабинете было приоткрыто окно. Ну, или он просто проветривал. Вернувшись в человеческую форму, я предстала перед господином Чарльзом. Руководил Регалионом в данное время маг, отметивший в прошлом году сто седьмой день рождения. Он был человеком, а потому был уже очень стар. Его лицо было испещрено глубокими морщинами, длинные седые волосы он собирал в косу, достигавшую пояса, а борода у него была аккуратно пострижена. Директор внимательно осмотрел меня живыми синими глазами и глубоко вздохнул.

— Маги в этом году немного перегнули палку на день шуток, госпожа Тиранис, — заметил он. — Я пока не придумал, как компенсировать это господам Тристану и Миргаилу, но вот насчёт вас у меня возникла одна мысль.

— Мне даже в некотором роде шутка понравилась — я пару часов была человеком, — я пожала плечами.

— Тем не менее, — директор улыбнулся. — Я решил отправить вас в командировку на две недели в школу Квинкрон.

— Это же женская школа для дворянок с юга, — я озадаченно изогнула бровь. — Они не изучают фехтование. Что мне там делать?

— В общем-то, они обратились с просьбой прислать учительнцу, которая смогла бы прочитать двухнедельный курс лекций по истории основания Тевиты, — господин Чарльз склонил голову набок. — А я не уверен, что на континенте есть кто-то, кто разбирается в этой теме лучше вас.

— А, — я медленно кивнула. — Ну да.

— Мы откроем портал сразу туда, — улыбнулся директор. — В Квинкроне сейчас практически лето, так что вы сможете немного отдохнуть от… холода.

— От вампирьей немочи, вы хотели сказать, — я глубоко вздохнула. — Спасибо. Когда я должна отправиться?

— Сегодня вечером, — господин Чарльз посмотрел на часы на стене. — Через пять часов. Соберите вещи, которые вам понадобятся, и передайте свой класс господину Тристану.

— А он в курсе об этом? — уточнила я.

— Я ещё не сказал ему, — директор мотнул головой. — Честно говоря, допускал, что вы откажетесь от поездки. Кстати говоря, вы с ним стали очень близки в последнее время. Есть что-то, что мне следует знать об этом?

— Наши отношения скорее симбиотические, чем романтические, — я скривилась. — Если Тристан обнимает меня зимой на улице, то это потому, что холодно… Это сложно объяснить в паре слов.

— Ясно. Я только прошу вас не обнажать клыки там, где это могут увидеть ученики, — он глубоко вздохнул, очевидно, догадавшись, о каком симбиозе речь. — Впрочем, вы оба уже не в том возрасте, чтобы была нужда напоминать.

— Разумеется, — заверила я. — Я тогда сама скажу ему о том, что ему придётся присмотреть за моим классом.

— Хорошо, можете идти тогда, — кивнул директор. — Приходите в класс пространственной магии через пять часов.

Я кивнула, обернулась мышью и вылетела в окно. Здесь я вообще чаще пользовалась окнами, чем дверьми. Так себе тенденция, если подумать. Пролетев над садом, я нашла Тристана в дальней беседке, где сама караулила в день влюблённых. Ученики были только в оранжерее, так что он сидел там совершенно один. Я влетела в беседку и обратилась человеком прямо у него перед носом. И оборотень молча сгрёб меня к себе на колени.

— Сегодня рановато, — тихо произнёс он. Голос его, казалось, немного сел, да от всего тела исходил жар. — Но мне нужна профилактика.

— Только не здесь, — отозвалась я. Что-то было не так: оборотни всегда были горячее людей и эльфов, но не настолько.

— М… — оборотень скривился. — Мне нехорошо. Слишком жарко. Так что посиди так — ты холодная.

— Ладно, — я кивнула. — Но я, вообще-то, по делу. Директор отправляет меня в командировку на две недели.

— Как не вовремя, — поморщился Тристан.

— Это же не из-за моих укусов? — я положила ладонь у на лоб. Сомнений не осталось — у него был жар.

— Приятно… — протянул оборотень, уперевшись головой мне в ладонь. — Укусы ни при чём. Думаю, я на последней охоте больного оленя поймал. Вот и лихорадит.

— А… — я выдохнула. — Давай-ка найдём тебе замену и пойдём тебя подлечим.

— Облизывать будешь? — усмехнулся Тристан.

— Нет, — ехидно отозвалась я. — Буду пускать слюни тебе в кровь.

— А это поможет? — у него удивлённо вытянулось лицо.

— Сначала надо выяснить, что с тобой, — я пожала плечами. — Это, конечно, не панацея, но полегчает точно. Тем более, что директор решил передать тебе мой класс на время моего отъезда.

— У тебя прекрасный класс, ты просто можешь оставить Титанию за старшую — никаких проблем они не создадут, — криво улыбнулся Тристан.

— Можешь так и сделать, но всё же хоть вполглаза за ними присмотри, — я улыбнулась, и он кивнул. — Слетаю, найду Миргаила. Если он не занят, попрошу тебя подменить.

— И когда это вы с ним успели так сблизиться? — насмешливо спросил оборотень.

— Как знать, — улыбнулась я.

Эльф нашёлся в довольно неожиданном месте — около плаца. В полном одиночестве. Не было похоже, чтобы он искал кого-то или ждал — Миргаил просто стоял у входа и взирал куда-то вдаль. Я подлетела и обратилась рядом с ним.

— Что там такое? — негромко произнесла я, но он всё равно вздрогнул.

— Не слышал твоих шагов, — заметил эльф, повернувшись ко мне.

— Я махала крыльями, — криво улыбнулась я.

— Тебе не холодно? — он нахмурился, осмотрев меня с головы до ног. — Даже без плаща.

— Холодно, — я дёрнула плечом. — Только плащ мне бы не помог — я ж не выделяю тепло. Я тебя искала.

— Хорошо, — Миргаил кивнул и распахнул объятия.

— Вообще-то, не за этим, — озадаченно сообщила я, но от любезно предложенного тепла отказываться не стала. — Ты сейчас занят?

— А похоже? — насмешливо отозвался он.

— Такое дело… — как-то мне было неловко. — Тристан подцепил где-то лихорадку, а директор попросил его подменить меня в патруле сада, потому что меня он отправляет в командировку в Квинкрон. Ты не мог бы заменить его?

— Без проблем, — кивнул эльф. — И долго тебя не будет?

— Две недели, — А Миргаил был, судя по сдержанному теплу, совершенно здоров.

— Хорошо, — он отстранился. — Пойдём тогда.

Пока меня не было, Тристану, казалось, стало хуже, и ему пришлось опереться на меня, чтобы дойти до общежития. Впервые я вошла в его комнату через дверь. Его взгляд начал мутнеть, так что я без прелюдий прижала его к стене, отогнула шею и впилась клыками в артерию. Его кровь тоже была горячее, чем обычно. Да и вкус в этот раз не был другой — скорее пережаренного кофе с парой капель табаско и без единой нотки сладости. Но я всё равно присосалась как пиявка, чувствуя, как выравнивается сердцебиение оборотня с каждым глотком. Выхлебав аж десять, хотя обычно я не делала больше пяти, я не убрала клыки, а пустила по ним слюни. Так сказать, сделала целебную инъекцию.

— Агрессивные у тебя методы лечения, — хрипло заметил Тристан, и я отлипла от его шеи.

— Ну извини, — фыркнула я. — Надо было дождаться, пока сознание потеряешь?

— Это не самая лучшая идея, — он нахмурился. — Спасибо, мне лучше.

— У тебя волчий мор, — я скривилась. — Для тебя не смертельно, но попей отвар вербены дней пять.

— А твоя слюна? — оборотень сощурился, пристально глядя почему-то на мои губы.

— Так я выпустила её тебе в кровь, — я озадаченно дёрнулась. — Острой лихорадки больше не будет, вербена просто немного успокоит.

— Спасибо, — Тристан отвёл взгляд.

— Раз тебе лучше, пойду-ка я собираться, — я глубоко вздохнула. — Поправляйся.

Он кивнул, и я вышла через дверь. До своей комнаты я добралась пешком и некоторое время простояла перед шкафом. В принципе, я могла вообще не брать с собой сменную одежду: угваздаться едой я не могла, потому что не ела, и выхлебанной только что крови мне было более достаточно, чтобы даже не думать о еде всю командировку и ещё неделю после; как и все вампиры, я не потела — у нас из жидкостей тела вообще были только слюни и слёзы. Так что моя одежда нуждалась в чистке только от пыли и от последствий непредвиденных ситуаций, вроде шуток класса Миргаила. Для своего первого появления в Квинкроне я выбрала закрытое платье из тяжёлого бархата: высокий воротник с кружевной оборкой под подбородок, свободные рукава до костяшек, широкий подол на кольцах, нижний край которого был длиной метров в пять. Отделки и украшений на нём не было — оно и так весило почти как лёгкие доспехи. Разбавляла матовый чёрный одна лишь массивная брошь из жемчуга там, где под платьем сходились ключицы. Осмотрев себя в зеркале, я глубоко вздохнула и всё же собрала чемодан. Женский пансионат для дворянок отнюдь не поле одуванчиков, так что я вполне могла оказаться в ситуации, когда мне понадобится не одна смена платья за командировку, а не одна смена платья в день. И до кучи я положила пару пакетов крови — чисто на всякий случай.

До кабинета пространственной магии мне пришлось идти пешком. Чемодан никак не прикручивался как часть наряда, в отличие от перевязи с мечом или сумки через плечо. То, что можно было нести только в руках, с нарядом в мышь не обращалось, а моя грузоподъёмность в этой форме не позволяла даже от пола его оторвать. В кабинете меня ждали директор и Джордано. Пространственный маг пристально меня осмотрел, а потом задумчиво выдал:

— Кажется, я видел ваш потрёт в этом платье в зале славы в императорском дворце.

— Не в этом, а в таком же, — я мотнула головой. — Давайте поторопимся. Мне ещё на новом месте надо устроиться.

— Да, конечно… — отозвался Джордано.

Круг печати уже был готов, и после небольших магических манипуляций над ним как будто повисло северное сияния. Без долгих прощаний я просто прошла через него и оказалась в просторном помещении. Стены его были отделаны розовым мрамором и украшены зеркалами в золочёных рамах. Зеркала эти были на серебре — я в них не отражалась. Под потолком висело несколько огромных хрустальных люстр на магических камнях, так что светло было до одури. Портал переместил меня ко входу в зал, а в другом его конце, метрах в пятидесяти от меня, располагалась широкая лестница из белого мрамора с розовой ковровой дорожкой, расходящаяся в две стороны и уводящая на балкон. Я как будто в зефирку залезла.

От лестницы ко мне направилась высокая женщина в строгом брючном костюме цвета фуксии и на высоких каблуках. Её пшеничные волосы были зализаны в тугой пучок, на носу красовались узкие прямоугольные очки, а в руках была папка для бумаг. Осмотрев меня с ног до головы, она поджала накрашенные розовой помадой губы.

— Господин Чарльз прислал к нам кого? — поинтересовалась она.

— Тиранис, — представилась я, улыбаясь только одной стороной рта. Пояснений моё имя, как правило, не требовало.

— Леди Тиранис? — она отпрянула. — Героиня-вампир Тиранис?

— А есть ещё какая-то Тиранис? — я изогнула бровь. — Моё имя уже несколько сотен лет считают проклятым. Никому в здравом уме не придёт в голову назвать так дочь.

— Да-да, конечно, — женщина отвела глаза. — Джульетта, — она протянула мне руку. — Я завуч. У нас, вообще, для учителей есть регламент относительно одежды…

— Проблема в фасоне или в цвете? — уточнила я.

— В цвете, — Джульетта отвела глаза. — Я знаю, что вампиры всегда носят чёрное, но в нашей школе есть определённые правила…

— Это не проблема, — я улыбнулась. — Школьные правила должны соблюдаться даже приглашёнными учителями, иначе и ученицы могут решить, что их можно нарушать.

— Хорошо, что вы это понимаете, — она улыбнулась в ответ. — Я провожу вас в домик для гостей, наша портниха найдёт нас там. Она волшебница, так что мы успеем подготовить вам гардероб по регламенту ещё до ужина.

— Я не ем и обычно не хожу в столовую, — сразу предупредила я. — Спешка ни к чему. Я спокойно могу подождать, если она прервётся для трапезы.

— Да, конечно… — Джульетта кивнула.

Квинкрон находилась западнее Регалиона, так что я прибыла туда практически после обеда. Джульетта провела меня через сад к группе домиков на пологом склоне, которые так и хотелось назвать мармеладными. Их окружали пышно цветущие кусты магнолии, гортензии и миндаля. Всё было таким светлым и конфетно-сахарным, что я чувствовала себя неуместно в своём траурном платье. Как будто бабка-плакальщица пришла на крестины принцессы. Домик мне выделили в самой высокой линии с краю, увитый по стенам клематисом⁽¹⁾. Внутри он тоже оказался очень светлым — всё исключительно в пастельных тонах. В домике было три комнаты — гостиная, спальня и будуар-кабинет — и ванная. Всё такое маленькое, миленькое и кукольное. Даже захотелось посадить за столик в гостиной больших плюшевых медведя и зайца и устроить с ними игрушечное чаепитие. Для меня всё было ужасно непривычным. Мои комнаты в Регалионе были мрачными, отделанными в багрово-чёрных тонах. А в бытность рыцарем я вообще жила, где придётся — у меня и кровать-то была не всегда.

— У вас есть запас крови? — спросила Джульетта, показав мне хоромы.

— Не думаю, что понадобится, но я взяла с собой, — кивнула я.

— В будуаре есть холодильная камера для косметических средств, можете хранить там, — она как будто облегчённо выдохнула. — Директор Чарльз сказал вам, что от вас требуется?

— Он сказал, что вам нужен курс по истории основания Тевиты, — я кивнула. — А я буквально реальный участник тех событий.

— И вам известны все подковёрные интриги императора Хайнриха Альбедо? — Джульетта возбуждённо подалась вперёд.

— Я такие вещи про него знаю, которые не к месту в школе для девочек рассказывать, — хмыкнула я. — У меня нет плана лекций, но я думаю, я могу рассказать о ходе событий и ответить на любые вопросы о том времени.

— Живые беседы с ученицами — это именно то, что нам и нужно, — она улыбнулась.

В этот момент в домик влетел розовый вихрь. Передо мной оказалась невысокая, чуть пухленькая девушка в лиловом платье с кучей бантиков и с парой высоких хвостиков из волос персикового цвета. Она осмотрела меня со всех сторон с видом учёного, нашедшего новый вид чего-то-там, а затем протянула руку.

— Хельга, — представилась она. — Портниха школы Квинкрон и волшебница.

— Тиранис, — я пожала её ладонь.

Волшебница замерла на несколько секунд, а потом осмотрела меня со всех сторон ещё раз. Я озадаченно изогнула бровь, но взирала на её метания молча. Наконец она снова оказалась передо мной и на этот раз сжала мою ладонь уже двумя руками.

— Я ваша фанатка! — выпалила она. — Вы же одна из самых известных леди в истории! Я читала, что когда вы не сражались, всё светское общество следило за каждым вашим шагом, а дамы копировали фасоны ваших платьев. Это большая честь для меня сшить для вас одежду!

— Эм… Спасибо, — слабо улыбнулась я. Что-то подобное время от времени случалось, но я так и не определилась, как на это реагировать. Это было как-то неловко.

— А правда, что вампиры предпочитают кровь девственниц? — с детской непосредственностью спросила Хельга.

— Экгхм… — я даже растерялась. — Я обычно такие бестактные вопросы не задаю. Вампиры разные и, не сочтите за грубость, как и люди, имеют разные вкусы в еде. Я пью кровь от живых только с разрешения. И уж, конечно, не устраиваю допрос с пристрастием тому, кто мне её предлагает. А про пакеты и говорить нечего.

— А вот как… — протянула она как будто с разочарованием. — Что ж, давайте займёмся вашим гардеробом. Потом вы, конечно, сможете его забрать. Это платье очень красивое, только из моды вышло лет триста назад… Хотя вам, безусловно, безумно идёт… — Хельга продолжала болтать без умолку, снимая мерки невесть откуда взявшейся сантиметровой лентой, которая по велению её магии забиралась мне под платье. — Что-то светлое вам тоже очень подойдёт… Но только тёплых оттенков… Или вот цвета ваших губ — он очень красивый… Да, Джульетта?

— Леди Тиранис сказала, что будет следовать нашим школьным правилам, — заметила она.

— Да, но для учителей ведь доступна вся гамма красных оттенков, — улыбнулась Хельга. — Такой, как у тебя, ей не подойдёт — слишком холодный. А вот такой, как у меня, будет хорошо… Леди Тиранис, может, у вас есть какие-то предпочтения?

— Если это не чёрный, мне всё равно, — я пожала плечами.

— Чудесно! — у портнихи буквально загорелись глаза.

Джульетта нас оставила, а Хельга попросила меня снять платье и встать на табуретку, и я подчинилась. Волшебница взмахнула руками, и вокруг меня на бешеной скорости стали носиться отрезы ткани, ленты и кружева, периодически то тут, то там прилипая к телу и отлипая обратно. Через два часа на диване передо мной лежало десять нарядов — пять платьев, два брючных костюма, три юбки и пять блуз. Особенно мне понравилось платье цвета бургунди с отделкой чёрным кружевом — оно было на сто процентов в моём стиле.

— Перед отъездом я могу их вам перекрасить, — произнесла Хельга, с довольным видом глядя на плоды своего труда.

— Это был бы чудесный подарок, — я улыбнулась.

— Что наденете сегодня? — волшебница повернулась ко мне, так и стоящей на табуретке в неглиже. — Вас планировалось представить перед ужином.

— Леди Джульетта об этом не упомянула, — я поморщилась. — Пожалуй, вот этот лиловый брючный костюм. И бордовую блузу.

Хельга восторженно хлопнула в ладоши и пулей вылетела из домика. Я неторопливо переоделась, собрала волосы в пуок и задумалась. Домик-то мне показали, а вот остальную школу — нет. Так что я понятия не имела ни где здесь столовая, ни где мне предстоит вести занятия. Размышляя о том, как мне это выяснить, я убрала кровь в холодильник, а новые платья в шкаф. И тут меня ожидало ещё одно разочарование — зеркало в будуаре тоже было на серебре, так что я понятия не имела, как выглядела. Не то чтобы это имело принципиальное значение — просто было любопытно.

В будуаре нашлись бумага и чернила, так что я решила набросать примерный план лекций. Язык у меня, конечно, хорошо подвешен, но совсем без плана работать было плохой идеей. Если от меня ожидали живых бесед, что довольно иронично, надо было хотя бы темы для них набросать. Но что стоило рассказать? Подробности сражений? Дворцовых интриг? Реформ? Особенностей телосложения Хайнриха? Чего именно от меня здесь ждали?

Лист бумаги так и остался пустым, когда в домик вернулась Джульетта. Лиловый костюм на мне вызвал у неё явное удовлетворение, да и взглянув на пучок, она одобрительно кивнула. Пришла она для того, чтобы проводить меня к директору, откуда мы уже должны были пойти в столовую, где планировалось представить меня ученицам. По пути Джульетта пояснила, что в Квинкроне с распущенными волосами можно ходить только по выходным, и то их полагается либо украсить небольшими заколками, либо собрать ободком. Ну, если никто своими лапищами не будет меня лохматить, я охотно прохожу с пучком все две недели.

Кабинет директора находился в том же здании, куда меня занесло в начале. Я постепенно начала привыкать к обилию розового, смущало только то, что я в зеркалах не отражалась. Как-то это было неуютно. Следом за Джульеттой я поднялась на третий этаж, где в конце коридора она отворила высокие двустворчатые двери с вычурной резьбой. За ними оказался кабинет, похожий на нутро десерта из творожного крема и клубничного мусса. Даже пахло сладостями. За огромным полукруглым столом с его внутренней стороны спиной к окну сидела эльфийка. Подняв на меня глаза, она на пару секунд впала в ступор, а потом с места перемахнула через стол и через мгновение сжала меня в объятиях. Я её тоже узнала. Это была сестра Парвастура Элед. Мы с ней виделись в последний раз лет четыреста назад.

— Тиранис, милая, ты совсем не изменилась! — воскликнула она, отодвинувшись.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, — кивнула я. — Я не знала, что ты решила работать в школе.

— А, — Элед отмахнулась. — Я тут всего с полторы сотни лет. Милое и тихое местечко. Не хочешь сюда перебраться?

— Я, пожалуй, пас, — я улыбнулась. — Ты же знаешь — мечи моя единственная страсть. Мне нравится в Регалионе.

— Ну, мы можем вернуться к этому разговору лет через сто, — она тоже улыбнулась. — Вечность долгая — можно попробовать разные вещи.

— Я подумаю об этом, — я кивнула. — Итак, как мне сказали, мне нужно будет провести курс бесед по истории основания Тевиты. Но я совершенно не понимаю, чего именно ты от меня хочешь.

— Хм… — Элед подозрительно отвела глаза. — Думаю, для наших девочек не так важна хронология. Она ведь в основном включает даты сражений и присоединения территорий. Как будущим аристократкам для них более важными являются аспекты последующего развития, реформы и движения светского общества.

— Тогда смутное время представляет куда больший интерес, — я озадаченно скривилась и пожала плечами. Звучало так, как будто Элед была сама не уверена в том, что нужно. — Тот период, когда Хайнрих только планировал захват трона. И потом то время, когда войны только закончились, — я скривилась. — Он нанимал меня как рыцаря, а пришлось играть светскую львицу.

— О, я припоминаю, — она рассмеялась. — У тебя тогда была уйма поклонников. Это хм… тоже будет им интересно.

— Не припомню, чтобы делала для этого что-то особенное, — я поджала губы.

— Просто интересно — сколько тогда ты получила предложений о браке? — Элед склонила голову набок.

— Очень. Много, — я глубоко вздохнула. — Мне же пришлось отыгрывать эту роль на протяжении пятидесяти лет, пока меня не наняла империя Ко для войны с Южным княжеством. Я не считала, но, думаю, несколько сотен.

— Не напомнишь, почему отклонила их все? — ехидно спросила эльфийка.

— Есть проблемка с людьми — любят умирать, — криво усмехнулась я. — Обращение в вампира ещё то удовольствие, и я совершенно не хотела никого обрекать на что-то подобное. А того, с кем мне хотелось бы тогда провести годы его жизни, наблюдая его увядание, как-то не нашлось.

— Разве среди предлагавших не было эльфов, оборотней или вампиров? — не поверила она.

— Были, — отрезала я. — Но тогда брак меня вообще не интересовал.

— Что-то изменилось? — Элед сощурилась. Что за допрос с пристрастием.

— М… Нет, — я покачала головой. — И не думаю, что когда-либо изменится.

— Бесчувственные вампиры, — хмыкнула она. — Что ж, хорошо. Идёмте на ужин — представлю тебя всем. А потом покажу школу.

Столовая Квинкрона была похожа на большой ресторанный зал. За круглыми столами, накрытыми кипенно-белыми скатертями, в креслах с розовой обивкой сидели исключительно опрятные девушки в форме. По покрою она была одинаковой, а вот цвета немного отличались в зависимости от типа внешности. Учительские столы стояли отдельной группой и отличались скатертями лососёвого цвета. Сервированы столы были посудой из костяного фарфора, хрустальными бокалами и серебряными приборами. Н-да…

Элед привлекла внимание учениц, постучав вилочкой по бокалу. За музыкальным звоном воцарилась тишина, и она торжественно представила меня кратким и ёмким: «Это леди Тиранис». Видимо, все были в курсе, зачем в школу приедет приглашённый учитель, а моё имя говорило больше, чем надо было. Я легко определила это по тому факту, что через секунду в меня прилетел столовый нож. Не попал, правда. Я перевела недовольно-скептический взгляд на Элед, которую перекосило от гнева.

— Леди Теана, можете идти собирать вещи, — решительно заявила эльфийка. — Вы отправитесь домой до заката.

— Но леди Элед! — метнувшая нож девушка поднялась и гневно смотрела на меня. — Это же вампир!

— Тысячелетний вампир, — поправила Элед. — А это значит, что за тысячу лет Тиранис не дала ни единого повода обезглавить себя за вампиризм.

— Зато были другие, — тихо заметила я. — В плену у орков шестьсот лет назад меня хотели четвертовать, но потом их вождь передумал и нанял меня… А во времена завоеваний Хайнриха я пару раз попадалась на диверсиях. Один раз меня даже повесили… Но вот клыками я и правда никого в жизни не убила.

— Эта женщина — чудовище! — взвилась юная леди Теана. — Вы всё равно что пустили лисицу в курятник!

Я смачно ударила себя ладонью по лбу. Ну как-то надо уметь подбирать сравнения — эта незрелая аристократка только что обозвала всех присутствующих девушек и учителей курицами, и они это прекрасно поняли. Через пару секунд дошло и до неё, так что она залилась краской и вылетела прочь из столовой. Я глубоко вздохнула.

— Думаю, уместна будет небольшая вступительная речь, — заметила я. — Остерегаться меня вполне нормально. Сколь бы положительным и героическим ни был мой образ в истории, я остаюсь вампиром. Я прекрасно знаю, что такие, как я, из себя представляют. И даже если некоторые из нас за сотни лет ни разу даже не пробовали крови разумных существ, мне совершенно не хочется разрушать вашу настороженность в отношении нежити. Вампиры не носят на груди таблички с уровнем самоконтроля и совершенно не меняются с момента обращения. Впрочем, метать в меня серебро я всё же не советую.

— Очень ободряюще, — тихо заметила Элед, поджав губы. А потом широко улыбнулась залу. — Девочки, я могу вам с уверенностью обещать, что курс леди Тиранис будет крайне увлекательным и полезным. Надеюсь, вы серьёзно к нему отнесётесь.

Ученицы сдержанно поаплодировали, и эльфийка почти силой усадила меня за стол вместе с собой. Там же оказались Джульетта и Хельга. Подали еду, и мне резко захотелось уйти. Мне и приходить-то не хотелось, но разлившийся запах меня просто убивал. На столе не было воды, так что я просто сидела и взирала на своих соседок по столу с кислой миной. Элед как будто испытывала моё терпение. Но я молчала и ждала, когда пытка закончится. Наконец дамы доели, и директор повела меня в учебное здание. Это был буквально замок принцесс их сказки: изящные формы, башенки, витражи. Да и внутреннее убранство не уступало. Шагая по коридору, я думала, что содержание этой школы должно было обходиться в целое состояние — на стенах искусные картины маслом, под окнами диванчики, у декоративных колонн стойки с бюстами, скульптурами и вазами с цветами. Дворец Хайнриха времён основания Тевиты был просто убогой лачугой в сравнении с этим. Даже если был больше раза в три.

После вечернего выступления я надеялась, что на мой курс просто никто не придёт, и я просто проведу эти две недели как на курорте и вернусь в холодный Регалион махать мечом. Но нет. Аудиторию Элед выделила мне довольно небольшую, но уютную. Ну, в общем понимании этого слова. Парт здесь не было, их заменял большой овальный стол на тридцать человек. И до начала урока за ним не осталось ни одного свободного места. Я уже хотела начать лекцию, но одна из учениц робко подняла руку, покрываясь румянцем.

— Да? — я озадаченно посмотрела на неё.

— Леди Тиранис, а вы можете рассказать нам о своей первой любви? — поставила меня в тупик девочка.

— М… — протянула я. — Вы же знаете, что вампиры не способны на чувства? Хотя, если подумать, то до того, как меня обратили, мне нравился один мальчик. Он был хулиганом, но в уличных драках вставал на мою сторону. Я стала нежитью до того, как это чувство оформилось. А когда я снова оказалась в родных краях, он был седым стариком и нянчил внуков, если не правнуков.

— А потом? — спросила другая девушка. — Неужели за тысячу лет вы ни разу не испытывали романтической привязанности?

— Только платоническую, — усмехнулась я. — Ну, или гастрономическую.

— А правда, что вас много раз звали замуж? — ещё одна ученица подключилась к допросу.

— Много — это не то слово, — меня перекосило. — С тех пор, как преодолела слабость перед солнцем, предложений, полагаю, было больше двух тысяч.

— И каково это — быть невестой? — спросила девочка с другого конца стола.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Я отвергла их все.

— А вы видели когда-нибудь мужчину без одежды? — спросила, очевидно, самая смелая девочка.

— Да, и не одного, — без задней мысли призналась я и только после этого заметила, что абсолютно все они зарделись. Я опустила голову на ладонь. — И это никак не было связано с тем, о чём вы подумали.

— Совсем ни разу? — снова задала вопрос смелая девочка.

— Совсем ни разу, — решительно кивнула я. Ну, в отношении Тиранис это было абсолютной правдой.

Я честно пыталась как-то свернуть тему мужчин, но ничего у меня не вышло. Ученицы осыпали меня вопросами и буквально не давали даже близко подступиться к заявленной теме курса. Их не интересовали политика и интриги, они были далеки от истории. Всё, что их занимало — мальчишки. В Квинкроне воспитывались девочки с восьми до шестнадцати лет на полном пансионе, так что юноши были для них существами практически из другого мира. А на мой курс могли попасть только девочки двух старших классов. Для них тема взаимоотношений полов была очень животрепещущей. Осторожными вопросами к Джульетте и Хельге я выяснила, что все учителя здесь — целомудренные дамы, никогда не бывавшие замужем, так что тему мужчин в их присутствии даже поднимать не стоило. Учитель рукоделия и вовсе едва ли в обморок не падала от слова «поцелуй». Одна только преподавательница хореографии имела опыт общения с противоположным полом, но и та дальше танцев никогда не заходила. К концу первой недели я была измотана и ужасно хотела вернуться в Регалион, где неловкие вопросы ко мне ограничивались вампирской темой.

Перед началом второй недели моей командировки я отправилась к Элед. Лично мне было совершенно ясно, что никакой курс по истории я не прочитаю. И даже если мне удастся говорить только по теме, меня просто никто не будет слушать. Юным девицам в расцвете пубертата была не интересна героиня войны, светская львица и опытная интриганка. Им интересна была женщина из мужицкого цветника. С этим я к директору и пришла. И после моей продолжительной тирады на эту тему Элед пару минут сидела, молча потупив взгляд.

— Я правда не думала, что директор Чарльз отправит тебя, — наконец изрекла она.

— Не трудно было догадаться, учитывая твой запрос, — я озадаченно нахмурилась. Эльфийка явно намекала на что-то.

— М, видишь ли, Тиранис, — она принялась ковырять пальцем столешницу. — Дело в том, что девочки до выпуска и представления в обществе должны получить всестороннее образование… Мы каждый год приглашаем учителей-женщин из разных смешанных школ, чтобы иметь возможность дать им какие-то основы полового воспитания…

— Чего? — пискнула я.

— Ну… рассказать про отношения мужчин и женщин, про то, откуда берутся дети… — Элед изучала свои ногти и говорила так, как будто и для неё эта тема была чем-то из ряда вон. — Ну, ты знаешь… Всякое там…

— Эм… — я подвисла. — Ну, допустим, про отношения я могу рассказать. Про духовную близость, по крайней мере… Но вот что делать в спальне с мужем ночью тебе известно лучше, чем мне.

— Я не могу! — вскинулась эльфийка. — Я должна блюсти тот же образ невинности и целомудрия, что и остальные учителя!

— Ха… — я протяжно и шумно выдохнула.

— Хочешь, я тебе тексты лекций дам? — подалась вперёд Элед. — Когда тебя увидела, сразу поняла, что в этом году мы провалились с выбором. Так что я ночами сама их писала.

— Тебе стоило объяснить это с самого начала, — я покачала головой. — Ну правда. Я же всю неделю пыталась что-то по заявленной теме рассказать. А надо было историю леди Козетты поведать…

— Так ты сможешь? — воодушевилась эльфийка.

— Не надо меня недооценивать, — я вздёрнула подбородок. — Но лекции свои давай.

Всю вторую неделю оба старших класса буквально висели на мне, как гроздья винограда. Я даже в домике не могла от них скрываться. Выгнать любопытных девочек мне удавалось только за полчаса до отбоя, а уже на рассвете они снова скреблись в мою дверь. Первое занятие второй недели я действительно начала с истории леди Козетты. Эта особа была замужем семь раз, в каждом браке имела ребёнка и была казнена в возрасте сорока семи лет за измену. Одновременно и мужу, и государственную. Она не была красавицей, но умела вертеть мужчинами, как ей захочется. Император был её седьмым мужем, а монархи, как известно, практически не разводятся. После пяти лет счастливого брака муж ей, очевидно, опостылел, и она изменила ему с послом другой страны. Вот о её похождениях ученицы слушали затаив дыхание, потому что особе внимание я уделила манере её поведения, умениям в танцах и хорошо развитому вкусу. А вот уже после я обратилась к лекциям Элед. Сама много нового почерпнула, хотя понятия не имела, куда мне потом эти знания прикладывать.

Отпускать меня не хотели, и в день, когда я должна была уехать, мой домик был похож на бочку сельди. Там было просто не протолкнуться. Разогнать учениц удалось только Элед, которая привела с собой Хельгу. Когда ученицы наконец ушли, волшебница глубоко вздохнула и напомнила, что обещала перекрасить наряды. Я переоделась в платье цвета бургунди, сообщив, что его хотела бы оставить как было задумано, чем явно обрадовала Хельгу. Остальные она перекрасила без тени сожаления. Я умяла все свои вещи в чемодан, который еле застегнулся, мы попрощались, и волшебница открыла для меня портал.

Я вывалилась в кабинет директора. При виде меня он ойкнул и сжался.

— Господин Чарльз… — угрожающе начала было я.

— Я не знал! — завопил он, подняв развёрнутые ладони.

— Охотно верю, — я улыбнулась. — Но надеюсь, что больше таких подстав не будет.

— Никогда! — директор живо закивал.

Я ухмыльнулась и посмотрела на окно. Хотелось обернуться мышью и улететь, но я не могла бросить свой чемодан. Пришлось тащиться пешком. Чудесное платье от Хельги оставляло плечи открытыми, а на улице в Регалионе шёл снег. Стоило мне выйти из главного учебного здания, как по костям прокатилась ломота, а душу охватила тоска. А у меня не было даже термоса с тёплой водой. Я направилась по самой короткой дороге к общежитию, и колкие снежинки отскакивали от моей голой кожи.

— Так не пойдёт, — услышала я голос Тристана одновременно с тем, как на мои плечи опустилось тепло. — В смысле, выглядишь прекрасно, но от твоего вида даже мне зябко.

— И тебе привет, — я повернулась к нему и улыбнулась. — Вижу, ты совсем здоров.

— Твоими слюнями, — оборотень усмехнулся. — Пойдём скорее — холодно.

— Угу, — я кивнула. — Оказывается, я соскучилась.

— Ну не здесь же, — Тристан прикрыл ладонью шею.

— По тебе и Регалиону, вообще-то, — хмыкнула я. Хотя от его кофейной крови я бы тоже не отказалась, но этого я решила вслух не говорить.

1) https://jardinerfacile.fr/wp-content/uploads/2022/09/iStock-153883680.jpg

Вернуться к тексту

После моего возвращения из командировки спокойно прошло всего дня три. А потом господин Чарльз собрал большой педсовет. Когда все коллеги расселись, директор глубоко вздохнул, покачал головой и наконец заговорил:

— Это происходит каждый год, — мрачно изрёк он. — И это полезный опыт для нас и наших учеников. Хотя все мы, как я полагаю, ждали этого, момент подкрался неожиданно. Пришло время выбрать школы и учеников для программы по обмену.

По залу, где мы сидели, прокатились мучительные стоны. Это действительно происходило каждый год, и каждый год это была сплошная головная боль. Даже небольшая группа педагогов необязательных предметов страдала. Регалион была элитной школой широкого профиля и давала на выбор разные курсы образования, но на континенте было немало более узко-специальных школ, с которыми и существовала договорённость об этом ежегодном мероприятии. Каждый раз Регалион отбирал только шесть из них для участия в программе, и для каждой нам нужно было выбрать по три ученика. Самим, соответственно, принять восемнадцать. И начинались мучения с того, что вот прямо сейчас нам нужно было выбрать, с кем мы будем меняться. Проще всего было со школами кузнечного дела — их было всего две, дворфская и эльфийская. Регалион чередовал их, и в этом году нам полагалось принять дворфов. Оставалось выбрать школы лучников, целителей, магов, рукопашников и мечников. С последними двумя была вообще беда, потому что к школам боевых искусств гордо относили себя даже самые задрипанные заведения, обучавшие махать кулаками. Тем более, что внесение в реестр программы требовало всего лишь подачи заявки. Рыцарские ордены среди всех них являлись самой большой занозой в заднице, особенно элитные. Регалион не могла полностью игнорировать их, поскольку никакая независимость и международность не спасала от давления власть имущих. Ну, и в деньги тоже немало упиралось. И всякий раз, когда выбор падал на рыцарей, они заявлялись с таким гонором, будто сами могли нас тут чему-то обучить. В прошлом году пришлось основательно сбить с таких спесь. Что, разумеется, не обошлось без последствий в виде гневного письма с извинениями от императора Ромулани, к ордену которого те рыцари принадлежали.

Каждые полчаса директор выпускал меня на облёт территории, потому что все учителя были в одном месте, и за учениками никто не присматривал. Хотя в большинстве своём они сами прекрасно справлялись с тем, чтобы за собой следить. Когда я вылетела в третий раз, застала довольно странную картину — за Хагрой по направлению к плацам шагал Тавор. Он нёс ей в спину всякую возмутительную чушь, но полуорка к нему даже не поворачивалась. Ситуация была какой-то непонятной, и я решила понаблюдать с высоты и, если будет надо, вмешаться. Хагра тем временем дошла до того плаца, где преподавала именно я, поправила пару съехавших манекенов, как будто имитируя деятельность прилежной ученицы, и осмотрела тренировочные мечи на стойке — и всё это под продолжавшиеся витиеватые комментарии. Эльф подходил к ней всё ближе, пока они не оказались ровно там, где я обычно спарринговала с учениками.

— …и при всей любви эльфов к зелёному я нашёл тот оттенок, который вызывает у меня тошноту, — продолжал говорить Тавор. — И это цвет твоей отвратительной кожи.

Хагра сделала резкий выпад и засадила ему кулаком в лицо. А кулак у полуорки был немаленький, да и силушкой её природа не обделила. Эльфа отбросило на шаг, и он рухнул на задницу, закрывая лицо ладонью. Сквозь его пальцы показалась кровь. Хагра встряхнула рукой и посмотрела на противника.

— С уба сошда? — прогнусавил эльф. — В шкове запгещедо дгаться!

— Вне плацев, — спокойно ответила полуорка. — А мы сейчас на плацу госпожи Тиранис. По идее, надо бы мечи в руки взять…

— Дедогбавьдая! — Тавор вскочил и бросился бежать, а Хагра рассмеялась ему вслед.

— А тебе так даже идёт! — крикнула она в спину удалявшегося хама.

Я не смогла сдержаться и засмеялась. Звучало это как истошные писки бьющейся в истерике летучей мыши. Плавно спустившись, я обратилась в человеческую форму рядом с Хагрой и похлопала её по плечу.

— Вы всё видели, госпожа Тиранис? — полуорка отвела глаза.

— Да, — я кивнула.

— Я устроила драку… — она повинно опустила голову. — Если он пожалуется…

— Дракой я бы это не назвала, — мне еле удавалось сдерживать смех от одного только воспоминания выражения лица побитого эльфа. — И случилось это на плацу, где драться можно. Проблем не будет.

— Но… — Хагра удручённо посмотрела меня.

— Ну, возможно, у нас будет беседа с этим эльфом, его классным руководителем, завучем по дисциплине и директором, — я кисло улыбнулась. — Но ты ведь заметила меня до того, как расплющить ему лицо. Так что мы всё сможем объяснить. Не переживай.

— Угу, — она кивнула.

— Мне пора возвращаться на педсовет, — я ободряюще похлопала её по плечу. — А ты возвращайся в общежитие — холодно сегодня.

Полуорка снова кивнула и направилась к выходу с плаца. А я обернулась мышью и полетела в главное здание. Ещё на подлёте к открытому окну я услышала стенания, как будто неупокоенные души завывали о своих утраченных жизнях. Разве что цепями не гремели. Я вернулась на своё место как раз в разгар ожесточённого спора о выборе школы магии, и от упоминания каждой из них хотя бы один учитель этого направления начинал рыдать белугой. Самый же жуткий и протяжный рёв последовал после упоминания школы некромантии Морталис. Ученики оттуда были в Регалионе в первый год моей работы, и все трое попытались подчинить меня, как нежить. Успехом потуги не увенчались, но было очень неприятно.

— Чего это у тебя такая довольная физиономия? — шёпотом спросил Тристан, сидевший по правую руку от меня.

— Да так, — я усмехнулась. — Потом расскажу.

— Я тоже хочу послушать, — с другой стороны прошептал Миргаил.

— О, боюсь, ты услышишь об этом раньше, чем мне бы хотелось, — отозвалась я.

— …так, успокойтесь, — повысил голос директор. — Пока госпожа Тиранис у нас работает, с Морталис мы сотрудничать по программе обмена не будем. Потому что если она кого-то из них-таки прикончит, это будет, конечно, за дело, но всё равно нехорошо. Так что их даже не рассматриваем.

Коллеги-маги облегчённо выдохнули и даже с благодарностью посмотрели на меня. А потом нашли самым удобоваримым вариантом женскую школы для волшебниц Сорсересс. Я, только вернувшаяся из женского пансионата, плотно сжала губы. Всё, конечно, могло и обойтись, но что-то подсказывало мне, что проблем от юных ведьм будет выше башки. И моё молчание было тихушной маленькой местью за их октябрьскую штуку. А мы наконец добрались до самого тяжкого испытания — выбора школ боевых искусств и меча. Я наконец решила просмотреть список возможных участников по моему направлению, и с каждой строкой меня всё сильнее одолевала дурнота. Усугублял ситуацию ор, перемежающийся с воем, с правой стороны. Это Тристан до хрипоты спорил с господином Галахадом, оборотнем и учителем общей физической подготовки. Сходились они, как ни странно, только в одном — были против спецшколы оборотней с юго-востока Фортиен. Они пришли к решению только к тому моменту, когда вернулась с очередного облёта: выбрали небольшую школу боевых искусств из империи Ко, не имевшую даже названия.

Оставалась только школа мечников, и весь педсовет уставился на меня. Я испустила протяжных стон. Мне настолько не хотелось участвовать в этом, что я бы с удовольствием просто сожгла список и сделала вид, что так и было. Но увы, так было нельзя. К выбору мне нужно было подойти с особенной осторожностью, поскольку я воевала со слишком многими, и в каждой войне у меня был новый наниматель. Ну, если не считать периода завоеваний Хайнриха.

В зале повисло гнетущее молчание, разбавляемое редким шелестом перекладывания страниц. Это я пыталась сократить список хотя бы до десяти позиций. Сидела я спиной к входной двери, так что когда она с грохотом распахнулась, я невольно вздрогнула.

— Господид Мигграив! — донёсся оттуда гнусавый голос Тавора. Долго же он сюда шёл.

— У нас педсовет, — эльф глубоко вздохнул и начал поворачиваться. — Что бы там ни случилось, это подо… ждёт… — он споткнулся, увидев расквашенную физиономию ученика.

— Бедя избиви! — решительно заявил Тавор.

— Так иди в медпункт, — фыркнул Тристан.

— Позже мы с этим разберёмся, — снова вздохнул Миргаил. — Педсовет, надеюсь, скоро закончится.

Ученик недовольно фыркнул и вышел, и в зале снова повисло молчание. На этот раз оно даже стало более напряжённым.

— Госпожа Тиранис, вам что-нибудь известно об этом? — мрачно спросил директор.

— Да, — не поднимая головы от списков, кивнула я. — И как и сказал Миргаил, мы разберёмся с этим позже…

— Кажется, школ искусства меча стало больше, — вздохнул господин Галахад. — Директор, после событий прошлого года, я полагаю, в этом на нас не давят с орденами?

— По крайней мере, не так сильно, — господин Чарльз глубоко вздохнул.

— А я бы вообще исключила их из программы, — протянула я. — Это же не школы…

— К сожалению, не мы принимаем такие решения, — директор глубоко вздохнул.

— Ладно, пусть в этом году будет школа Руб’Аль, — я наконец сделала выбор. — Только обязательно укажите им, что учиться придётся у меня.

Директор нахмурился, но всё равно кивнул. Руб’Аль была хорошей школой меча, и ученики у неё были весьма нормальными в большинстве своём. Если бы только не один отдельный класс. Были в этом мире такие люди, которые владели силой животворящей. Она была противоположна некромантии по сути своей и, соответственно, противоположна моему существованию в принципе. Не то чтобы ей одной можно было меня убить, но вот ослабить — вполне. Вкупе с вампирьей немочью это могло доставить больших хлопот. Поэтому я и попросила директора указать на факт моего присутствия, чтобы именно этих одарённых сюда не отправили.

Процедуру обмена учениками было решено провести в ближайший выходной, и до этого времени нужно было выбрать тех, кто покинет Регалион на долгих три недели. С помощью волшебных быстрых писем директор получил подтверждение от всех выбранных школ и составил расписание открытия порталов. Как ни странно, наши ученики тоже не горели желанием участвовать в программе, так что определиться с теми, кто всё-таки поедет, было ой как непросто. Впрочем, после прошлого года выбранная мной школа была весьма привлекательной, так что я просто собрала всех учеников своего направления, и после долгих обсуждений мы выбрали троих шестиклассников. Не сказать, чтобы они прямо пылали энтузиазмом, но, по крайней мере, не выглядели так, как будто я отправляла их на каторгу.

Вот мне бы стоило никогда не упускать из виду тот непреложный факт, что если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт. Открытие портала в Руб’Аль было самым последним, и в составе принимающей делегации были директор, я и госпожа Бригга, дворф и завуч по дисциплине. Ну, и Джордано, потому что он, собственно, портал и открывал. Наши ученики с мрачной решимостью исчезли в сиянии портала, а через пару минут оттуда вышли строе студентов по обмену. У меня перехватило дыхание, которое не особо-то мне даже требовалось. Директор Чарльз сначала побелел, потом покраснел, а потом его кожа приобрела непередаваемый серо-зелёный оттенок, а я услышала, как его сердцебиение резко ускорилось. Бригга держала в руках бумаги с ознакомительными материалами для учеников и сжала их так сильно, что у неё побелели костяшки пальцев. Из портала к нам вышли два богатыря и богатырша по размерам. Но в ужас нас всех привело вовсе не это — у нас учились и орки, некоторые их которых этим троим в объёмах легко могли фору дать. В ужас нас привёл цвет их глаз — характерный для обладателей животворящей силы перламутрово-сиреневый.

— Приветствую в Регалионе, — кое-как собравшись с мыслями, выдавила я. — Я…

— Мы знаем, кто вы, госпожа Тиранис, — дружно перебили меня.

— Не знаю, как в вашей школе, а у нас не принято перебивать учителей, — строго заметила пришедшая в себя дворф. — Я завуч по дисциплине, госпожа Бригга. Я ознакомлю вас с правилами, распорядком и покажу комнаты, где вы будете жить во время пребывания у нас. Следуйте за мной.

Прибывшие студенты слаженно кивнули и пошли за ней. Бригга была мне по плечо, а я была по грудь этим троим. Так что выглядела их живописная группа довольно забавно. И я бы, возможно, посмеялась, если бы меня не занимало в большей степени, кто именно к нам прибыл. Пока Джордано не успел закрыть портал, директор Чарльз попытался сбежать, но я мёртвой хваткой вцепилась в его плечо.

— Это что за?.. — я буквально проглотила те слова, которые хотела произнести дальше.

— Сам в шоке… — проблеял директор.

— К медику сходите, — глубоко вздохнув, посоветовала я. — Ваше сердце потеряло ритм. А у нас с вами ещё одно мероприятие на сегодня.

Господин Чарльз покивал, и мы разбрелись. Он к врачу, а в окно. Историю о том, как Хагра сломала Тавору лицо, я в красках рассказала Тристану и Миргаилу, последний, правда, в тот момент уже слышал её от самого виновника торжества. Впрочем, реакция их обоих оказалась достаточно красноречивой — на стороне эльфа не был ни один из учителей. Хотя Миргаилу Тавор наплёл, что неотёсанная полуорка напала на него ни с того, ни с сего, исподтишка и чуть ли не со спины. Вопрос о том, как со спины можно кулаком разбить лицо, остался открытым. Однако факт травмы имелся, жалоба директору была подана, а значит, нам предстояло провести разбор полётов и внести или не внести в личные дела факт нарушения школьных правил.

Мы собрались за два часа до ужина в маленьком зальчике по соседству с директорским кабинетом. Он был специально предназначен для подобных бесед. Помещение это всегда было холодным и пустым, поскольку ничего, кроме круглого стола на шесть персон, там не было. За него мы и расселись: мы с Хагрой напротив Миргаила с Тавором, а между нами, тоже напротив друг друга, господин Чарльз и госпожа Бригга. С минуту царила глухая тишина.

— Итак, я изучил поданную кляузу, — наконец произнёс директор. — И хотел бы услышать от непосредственных участников событий, как было дело.

— Я гулял по саду и наткнулся вот на неё, — гнусавость у эльфа уже пропала, но живописный синяк с лица ещё не сошёл. — Она схватила меня и ударила.

— Я шла прибраться на плацу госпожи Тиранис, — ровным тоном произнесла Хагра. — Тавор увязался за мной и всю дорогу говорил в спину оскорбления. Это продолжалось и тогда, когда я делала уборку. В итоге он спровоцировал меня, и я ударила его в лицо.

— Какие разные версии, — заметил директор. — И это именно в тот день, когда все учителя были на педсовете.

— Ну, не совсем, — заметила я. — Это произошло именно тогда, когда я делала облёт территории. Так что эта, с позволения сказать, драка действительно произошла на плацу.

— Нам надо внести в этот пункт что-то про отсутствие учителя, — поморщился директор.

— Даже так — я была там, — я пожала плечами.

— И ученики это знали? — господин Чарльз изогнул бровь.

— Я знала, — кивнула Хагра. — Я заметила летучую мышь, а обычные, как известно, днём спят.

— И ты не посчитала нужным сообщить об этом Тавору? — сощурился директор.

— Эльфы известны прекрасным зрением и слухом, — она пожала плечами. — Я думала, что он тоже видел госпожу Тиранис.

— Господин Миргаил, вы желаете добавить что-нибудь? — господин Чарльз повернулся к нему.

— Только то, что это событие не стало для меня неожиданностью, — он пожал плечами. — Я неоднократно говорил своим ученикам быть сдержаннее в словах, но мои увещевания, очевидно, не сработали.

— Итого выходит, что один ученик ударил другого на плацу в присутствии учителя, — заметила госпожа Бригга. — И это именно то, чем в принципе ученики в нашей школе занимаются. Почему мы вообще тратим на это время?

— Но меня избили, — взвился ученик-эльф.

— Вы в школе меча и магии, — нахмурился господин Чарльз. — Странно, что это произошло впервые на пятом году обучения. Все свободны. Госпожа Тиранис… в Руб’Аль меня не так поняли. Они извиняются, но пишут, что вам ничего не будет грозить. Увы, изменить уже ничего не получится.

— Чудесно, — мрачно вздохнула я.

На этом мы и разошлись. Ну, точнее, все разошлись, а я разлетелась. Я расселась в кресле в своей гостиной, разлегшись по столу, и оставалась в таком положении до самой ночи. И занимала меня всё это время только одна тема: как пережить-то эти три недели? Эти животворящие-то в курсе, что они здесь не для того, чтобы меня убить? Или что там подумали в дирекции Руб’Аль, что отправили сюда именно их? Почему уверены, что мне ничего не будет грозить? Было совсем темно, когда сильный ветер с улицы с жутким скрежетом распахнул окно, которое я почти никогда не запирала, чтобы иметь возможность через попасть к себе. Комната отапливалась магией, но против этого ветра, который так и продолжал задувать внутрь, это не особо помогало — становилось всё холоднее и холоднее. А я была слишком подавлена, чтобы пойти и закрыть. Немочь с мрачными мыслями наперевес одолевала меня до тех пор, пока не заявился Тристан.

— Кажется, в прошлом году тебя немочь так не мучила, — заметил он, закрывая окно.

— В прошлом году мы не были так близки, так что я просто не показывала, — отозвалась я, не отрывая лица от стола.

— Видела уже своих учеников по обмену? — оборотень задёргивал тяжёлые портьеры. — Прибывшие к нам орки весьма хороши, я бы сказал. Будет трудно, но интересно.

— Так ты не слышал ещё, — осознала я. Комната стала нагреваться, но почему-то радостнее от этого мне не становилось. — Руб’Аль прислали троих животворящих.

— Ох ё… — изрёк Тристан, оказавшись у меня перед носом. — И что делать будешь?

— Хорооооший вопрос, — протянула я. — В зависимости от того, что будут делать они. Если будут активно применять ко мне силы, придётся истощить окончательно запасы пакетированной крови.

— А я тебе на что? — он упёр руки в бока.

— Даже с твоим полнокровием не стоит это делать чаще, чем раз дней в пять, — я наконец оторвала голову от стола и скривилась. — А уж тем более каждый день.

— Так часто? — Тристан нахмурился.

— В худшем случае — да, — я кивнула. — Но это мы узнаем только завтра.

Ветер снаружи продолжал бушевать, и Тристан решил, что будет спать у меня. Мои протесты в расчёт он брать отказывался, аргументируя тем, что окно опять может открыться. Но я его всё равно выставила, когда дело шло уже к часу ночи. Как все вампиры, спала я мёртвым сном, и разбудить меня могло не так много вещей. Перенос из одной комнаты в другую с элементами эквилибристики, например, не мог. Особенно если было холодно. И надо сказать, я была крайне удивлена, когда проснулась в руках Тристана, обёрнутая в медвежью шкуру, в его спальне.

— Какого?.. — поинтересовалась я у его спящей безответной физиономии.

Но вместо того, чтобы будить его и выяснять, собственно, какого, я обернулась мышью и улетела. И было нетрудно догадаться, какого: у меня в гостиной не просто открылось окно — рама вместе со стеклом влетела внутрь. В комнате, разумеется, был жуткий дубак. Но я всё равно не могла определиться, благодарна я Тристану за заботу или зла на него за самоуправство.

Богатыри с богатыршей пришли на первое же занятие. Всем было интересно посмотреть на них во владении мечом, а мне абсолютно не хотелось устраивать с ними спарринг. Вот только приемлемого повода для отказа у меня не было. И почему вообще люди с этой силой идут по пути меча? Она же так называется не потому, что работает против нежити, хотя это тоже, а потому что обходит целебную магию. Это там надо кучу всего знать, чтобы уметь хоть царапинки затягивать. А с этой силой большинство хворей и немочей наложением дланей лечить можно было. Ну, у живых. Может, стоило попросить их подлечить полнокровие Тристана?

— Для начала я, пожалуй, хочу услышать ваши имена, — обратилась я к гостям школы.

— Аника, — представилась богатырша.

— Василь, — сообщил первый богатырь.

— Алесь, — закончил второй.

Они вообще все трое были очень похожи: если опустить вопрос телосложения, в дополнение к одинаковым глазам у них и волосы были одинковые — пепельного цвета. Черты лица тоже были сходными, но не настолько, чтобы посчитать их близнецами. Аника носила две длинных толстенных косы, Василь одну, Алесь — хвост. При взгляде на них я ощущала себя такой маленькой. Особенно в области пониже шеи…

— Что ж, давайте начнём, — кисло произнесла я, взяв свои абсолютно тупые мечи.

Троица оказалась очень сильна. Скажем так, не будь я вампиром, они легко вколотили бы меня в плац по пояс. А вот животворящие силы у них оказались не очень развиты, так что даже немного навредить ими они мне не могли. Или просто не пытались. Или я всё же была уже слишком старой. В целом, занятие прошло в обычном формате, хотя первые замены в спарринге против обыкновения произошли только к середине урока. И когда этот класс ушёл, я облегчённо выдохнула.

Снова учеников по обмену я увидела после обеда. Они пришли ко мне в учебный класс, но долго мялись перед дверью, даже вдыхая через раз. Богатыри не стучались, но я их всё равно слышала. Наконец я не выдержала и пригласила их войти. Они помялись и расселись за парты. Я встала перед своим столом, оперлась на него поясницей и сложила руки на груди.

— Итак? — я вопросительно склонила голову набок.

— Госпожа Тиранис, вы никогда не думали о возможности исцеления? — после короткой паузы спросила Аника.

— Так я, вроде, ничем и не болею, — я озадаченно скривилась. Немочь не в счёт. — Уже вот как тысячу лет.

— Я имею в виду, снова стать человеком, — негромко уточнила богатырша.

— Лет девятьсот назад я бы вцепилась в такое предложение зубами, — иронично заметила я.

— Видите ли, — заговорил Василь. — Наши силы очень малы, поэтому навредить вам в вашем возрасте они не смогут, но мы можем попытаться избавить вас от существования в виде нежити.

— А если не выйдет, я умру, — я глубоко вздохнула. — Мне ещё не надоело жить, и я не готова рисковать. Я слишком привыкла к своим способностям, чтобы променять их на краткий миг сердцебиения.

— Есть ещё одна причина, по которой для программы отобрали именно нас, — произнёс Алесь. — Вы можете увеличить наши силы.

— Я? — мой голос дал петуха.

— Ваши слёзы, — он кивнул. — Слёзы вампира, особенно такого древнего, как вы, способны кратно увеличить магическую силу, к которой относится и животворящая.

— Я не плакала лет шестьсот, — я нахмурилась. — Посмотрим, что можно будет сделать, к концу вашего здесь пребывания.

Богатыри шумно поднялись и склонились. Выдержав секунды три, они разогнулись и вышли. А я задумалась. И основательно так. Как бы теперь изменилась моя жизнь, если бы я и впрямь стала человеком? Или как бы она изменилась в другое время? Было ли вообще в моей вампирской жизни такое время, когда я действительно хотела бы избавиться от своего проклятия? Из плюсов быть человеком — еда и биохимия эмоций. Из минусов — старение, болезни, несравнимо более слабые зрение и слух, слабое тело, биохимия эмоций, женское физиологическое… К тому же, после того, как я прожила так долго, оставшийся век человеческой жизни казался мигом, и это даже в том случае, если бы я вела мирный образ жизни, а не связанный с постоянным риском. Да и всё это могло произойти при крайней удаче. А тот, кого обратили в шестнадцать, ей похвастаться определённо не мог. Так что я просто отогнала все эти мысли куда подальше. Они всколыхнулись только при воспоминании сегодняшнего утра и спящего лица Тристана, но если бы я всё же стала человеком, ему бы снова пришлось пускать себе кровь. Нет уж, лучше оставить всё как есть.

Мысли об утре напомнили о том, что у меня в комнате выбито окно. Надо было починить его, а для этого надо было сходить к коменданту общежития, чтобы он позвал кого-то из магов. Надо было ещё утром это сделать. Теперь комната наверняка промёрзла, и придётся придумывать что-то, чтобы её прогреть. Дел в тренировочном корпусе у меня вроде больше не осталось, и я полетела к себе. В паре метров от своего окна я обнаружила в его проёме Миргаила, прибивавшего раму. А когда я оказалась уже внутри, не нашла там и следов разбитого стекла.

— Что за бестактность, — пробурчала я, осматривая комнату.

— Это называется помощь, — отозвался эльф.

— У меня противоречивые впечатления от этого, — я глубоко вздохнула. — С одной стороны я очень благодарна, что ты взял на себя этот труд, а с другой я раздосадована, что ты ввалился сюда без спроса.

— М? — Миргаил повернулся ко мне и вопросительно изогнул бровь. — А если бы тут был пожар и ты бы умирала от огня и дыма, мне тоже нужно было бы разрешения спросить, чтобы войти?

— Но здесь нет пожара и я не умираю, — я поморщилась. — Как ты вообще вошёл? Тебе не должно было хватить силы открыть дверь.

— Тристан открыл, — эльф пожал плечами и вернулся к приколачиванию рамы. — У вас случилось что-то?

— С чего ты решил? — я нахмурилась.

— С того, что он попросил меня починить твоё окно, хотя мог сделать это сам, — он вбил последний гвоздь и проверил петли — створка легко на них ходила. — Сказал, что ты вряд ли захочешь его видеть.

— Я не знаю, — я покачала головой. — Ничего такого вроде не случилось. Поговорю потом с ним.

— Ещё он сказал, что к тебе прислали животворящих, — Миргаил повернулся ко мне и пристально посмотрел мне в глаза. — Сказал, что в худшем случае тебе нужна будет кровь каждый день.

— С худшим случаем обошлось, — я слабо улыбнулась. — Их магические силы малы — не хватит, чтобы навредить мне. Так что всё в порядке.

— Хорошо, — эльф кивнул. — Но… Если будет нужно, я готов протянуть тебе шею помощи.

— Я это ценю.

Раз окно было закончено, я думала, что Миргаил уйдёт. Но он уселся на диван и похлопал по сидению рядом, приглашая меня. На мой немой вопрос в форме изогнутой брови эльф заметил, что в комнате ещё холодно, и он готов посидеть со мной, пока не станет тепло. Не то чтобы это действительно было необходимо, но я была вовсе не против того, чтобы он помог мне с немочью. Мы просидели в обнимку с полчаса, а потом Миргаил «внезапно» вспомнил, что у него собрание клуба, и я открыла для него дверь. Да, чтобы сберечь свой покой, кто-то ставит замки, кто-то магические печати, кто-то засовы, а у меня вот просто настолько тяжёлая дверь, что абы кому её не открыть. Однако эльф напомнил мне про клуб, а мы как раз сегодня планировали провести собрание. Пока я в Квинкроне развлекала юных девиц рассказами про любовные похождения разных дам, включая мою давнишнюю опекуншу, Тристан справлялся с этим сам, но вешать всю работу на него и дальше было бы с моей стороны некрасиво. Я приоткрыла окно, настолько, что пролезть в щёлку в мышиной форме, и подпёрла створку тяжёлым пресс-папье — наконец-то ему нашлось применение.

Единственным помещением, которое было достаточно большим, чтобы вместить всех участников клуба, был тренировочный зал господина Галахада. Оборотень охотно принял нас, тем более, что на собраниях у нас не было драк — в основном, разговоры. Разновозрастная компания делилась историями о том, кто, где, с кем и как дрался, и поскольку некоторые были просто неприлично старыми, эти рассказы даже почти не повторялись. Иногда мы показывали некоторые движения и ката, но в рамках собраний ничего, разумеется, не отрабатывали. Короче говоря, собрание клуба боевых искусств представляло собой что-то вроде попойки старых псов войны, только без, собственно, попойки.

Я прилетела, когда народ уже начал собираться. Богатыри тоже пришли, но мялись у входа, как будто не зная, можно ли им присутствовать. Глядя на них, я подумала, что Руб’Аль основательно подходит к воспитанию личности. Хотя нерешительность не самое полезное качество для воина. Я обратилась человеком прямо у них перед носом, чем на мгновение ввела в ступор.

— Хотите поучаствовать в собрании? — я улыбнулась.

— Госпожа Бригга сказала, что пока мы здесь, мы ученики Регалиона, — Алесь внимательно на меня посмотрел. — Но когда мы пришли сюда, оказалось, что здесь так много народу. Василь сказал, что, наверное, в клуб есть какой-то отбор.

— Если бы был отбор, разве было бы столько народа? — усмехнулась я. — В начале года мы принимаем заявки на вступление, но в вашем случае они не нужны. Разве что вы решите перевестись в Регалион на совсем. Присоединяйтесь.

— Спасибо, госпожа Тиранис, — с лёгким поклоном отозвались хором богатыри и вошли внутрь.

Я осталась у входа и проводила их взглядом. А вот в нерешительности я заподозрила их совершенно напрасно. Этих ребят явно учили много думать головой, а это умение порой бывает ценнее любых боевых навыков. И я подумала, что если мне вдруг когда-нибудь надоест Регалион, можно будет попробовать прибиться к Руб’Аль.

— Я думал, ты не придёшь, — выдернул меня из размышлений голос Тристана, и я обернулась.

— С чего бы? — я озадаченно нахмурилась.

— Ну… — он отвёл взгляд.

— Я, конечно, была возмущена твоей самодеятельностью, но разбитое окно оказалось весьма красноречивым, — я улыбнулась. — Поэтому я должна бы сказать спасибо.

— А я должен бы сказать извини, — оборотень повернулся ко мне и улыбнулся в ответ. — И просто чтобы ты знала — я пришёл к тебе сразу с той шкурой и завернул тебя в неё вместе с твоим одеялом, так что твоё целомудрие нарушено не было.

— Так, я, пожалуй, не буду тебе рассказывать про бытность свою ассасином, — криво усмехнулась я.

— А мне расскажете, госпожа Тиранис? — к нам подошла госпожа Сильвин и с ней ещё трое эльфов не в нашей школьной форме.

— Если вам интересно, — я озадаченно свела брови. Эльийка всегда относилась ко мне несколько настороженно и уж точно никогда даже не заикалась о каких-либо личных беседах.

— Тогда устроим небольшой девичник, — она кивнула. — Я позову ещё госпожу Бриггу. С меня вода, с вас интересные истории.

Я открыла и закрыла рот. Госпожа Сильвин тем временем сообщила, что эльфы с севера, пришедшие с ней, ученики по обмену, и она привела их на собрание. Одного я узнала, и это меня несколько озадачило — что вообще здесь, или в какой бы то ни было другой школе, забыл этот двухтысячелетний лоб? Хинартунд улыбнулся мне, а потом покачал головой, как бы намекая сделать вид, что я его не знаю. Движение было столь коротким, что кроме меня его, вероятно, никто и не заметил. И я столь же мелким движением кивнула.

Орки Тристана тоже пришли. Когда мы посчитали, что все собрались и вошли вслед за учениками в зал, они уже успели завести разговор с богатырями. Орки были молоды, и их ещё не разбабахало до размеров слонят, так что отличались от моих учеников они только цветом кожи. Открыла собрание госпожа Сильвин, рассказавшая историю о бое, в котором, оказывается, мы с ней участвовали обе и даже на одной стороне. Хотя по ходу пьесы она даже созналась, что пыталась меня убить. Впрочем, я предполагала, что если бы она действительно пыталась, у неё могло и получиться, а так — просто так уж вышло, что в какой-то момент я оказалась между ней и её целью. Однако я тот случай всё равно вспомнить не смогла — стрелы над ухами у меня летали слишком часто, чтобы я запомнила какой-то конкретный раз.

Все хотели послушать истории учеников по обмену, но они отговорились тем, что не имели реального боевого опыта. Хотя я точно знала, что у одного из них он очень даже был. Хинартунд вообще был тем редким эльфом, которому давалось искусство меча, не говоря уж о том, насколько точен он был в стрельбе из лука. Но раз уж ему хотелось скрыть правду о себе, пусть.

Учебная неделя промчалась быстро и, как ни странно, относительно спокойно. Ну, если не считать направления магии. У прибывших из женской школы волшебниц учёбы не было ни в одном глазу, что превращало каждое занятие с ними в натуральный цирк. На фехтование они пришли один раз, и поскольку не смогли даже просто прилично поднять меч, я лично подписала им освобождение. Мне на уроках травмы были не нужны совершенно, так что я отправила их на общую физическую подготовку для освобождённых к господину Галахаду. А уже он в свою очередь выкатил длинную претензию к магам, выбравшим школу, которая вообще не практиковала физкультуру. А вот прибывшие дворфы показали довольно приличный уровень владения мечом в их характерном стиле: быстрые колющие движения были для не особо-то доступны, зато вот рубящие они выполняли так, что парируя можно было лишиться запястий, а то и локтей. Оркам Тристана без оружия было привычнее, чем с ним, но они старались. Пару манекенов, правда, всё равно разбили в щепки, но это ерунда. Целителей от моих занятий тоже пришлось освободить — все трое категорически отказались даже брать в руки мечи. Как вообще можно было отправиться в Регалион с таким неприятием оружия?

Всё складывалось слишком хорошо, что, видимо, нарушило баланс во вселенной. Ждали мы проблем от учеников, а свалились они на нас из леса на юго-востоке. Вообще, всего существовало три вида нежити: вампиры, личи и умертвия. Первые вполне могли жить среди других живых существ и не создавать проблем большую часть времени. Вторые, в принципе, тоже, только они, как правило, сидели по старым башням в глуши и занимались там всем спектром некромантии от поднятия нежити до артефакторики духов. Я даже не знала, есть ли сейчас хоть один живой лич. А вот последние были проблемой: хоть они и были частично разумными, сутью их существования было несение смерти. Чаще умертвий поднимали некроманты во время войн, чтобы увеличить численность той или иной армии, но иногда это происходило и по естественным причинам. И вот тогда их полагалось ликвидировать как можно быстрее. Это пренеприятное известие и сообщил нам ранним утром первого выходного директор Чарльз. Учителям вместе со своими классами предстояло выйти на охоту.

Богатыри присоединились к моему классу, и в таком составе мы отправились выслеживать умертвий. Не было никакой информации о том, сколько их и в каком направлении они двигались. Лес на юго-востоке был большим, но не очень густым, так что, пусть даже с их невысокой скоростью, они всё равно перемещались, что совершенно не упрощало поиски. Когда мы вышли за стены, ладони всех моих учеников оказались на рукоятях их мечей.

— Я могу посмотреть с воздуха, — обратилась ко мне Титания.

— Да, давай, — я кивнула.

Удачно вышло, что сейчас была зима — сквозь густые кроны в другое время года она бы ничего не увидела. Но деревья стояли голые, так что лес прекрасно просматривался. Я ещё не успела принять решение о том, в какую сторону нам двигаться, когда нефилим вернулась с мрачным выражением на лице.

— Двадцать, шагов сто в ту сторону, — она указала чуть к востоку от стены.

Вступать в бой с такой необкатанной командой, откровенно говоря, не казалось мне хорошей идеей. В принципе, я могла бы и одна всех порешить, но охота была одним из аспектов обучения, так что я глубоко вздохнула и осмотрела учеников.

— Так. Умертвия медленные, но очень сильные. Ли и Стефан — не парируйте, а уворачивайтесь, иначе рискуете повредить руки. Айвен, оставайся в тылу — поддержишь магией. Охтар, Мелима и Миревен — рассчитываю на ваши луки. Их цель убить вас, так что никаких нежностей — старайтесь как можно быстрее снести им голову. Чем дольше будет длиться бой, тем лучше они подстроятся под него. Аника, Василь и Алесь, ваши силы нам будут очень кстати, только постарайтесь ими не попасть по мне.

Ученики покивали, и мы перестроились так, чтобы встретить противника в удобном порядке, и медленно пошли навстречу. Умертвия не имели даже подобия строя, но при виде нас они ускорились, насколько могли, сбиваясь в кучу. Я рванула в бой первой и с ходу снесла одну голову. Учеников это несколько воодушевило, и тишину зимнего леса наполнил лязг оружия. Умертвия издавали жуткие хрипы и атаковали без разбора, пытаясь оттеснить нас, но в первой линии кроме меня были богатыри и полуорки, а сдвинуть с места эту могучую кучку было не так-то просто. Тем более, что сила животворящая их замедляла. Ли и Стефан увязли в драке с четырьмя противниками, но тут порадовал Айвен, подорвавший голову одного из врагов, а стрелы эльфа и полуэльфиек были полезны в том, чтобы отвлекать и отталкивать нежить, так что справиться им вполне даже удалось. Хагра и Аргата бились спина к спине и одолели троих, не получив и царапины. Пока Титания сдерживала ещё троих умертвий, Азраил и Эсфирь смогли подготовить адское пламя и испепелить их. Гавейну не повезло — к нему одному бросилось сразу трое, и в неравной драке он потерял меч. Пока я прорывалась ему на помощь, снеся пути ещё две головы, он и сам оторвал одну голыми руками. Я вернула ему оружие, и с оставшимися двумя мы с ним быстро разделались. Остальных умертвий добили богатыри с полуорками.

Бой закончился быстро. В некотором роде свою норму мы как группа выполнили, и я решила вернуться в школу. Тем более, что не обошлось без ранений, пусть и мелких — я чуяла лёгкий запах свежей крови. А из-за животворящей силы и холода я тоже чувствовала себя неважно. Не то чтобы это помешало мне сражаться, если бы пришлось, но лес был полон и других классов, так что срывать им обучение в мои планы совершенно не входило. По возвращении я бегло осмотрела учеников: у Гавейна и Аргаты были мелкие царапины, требовавшие тщательного промывания, а Стефан потянул лодыжку, неудачно встав на камень. Передав учеников медикам, я доложила о нашей стычке директору и вернулась. Для большинства это был первый реальный бой, и я должна была помочь им это преодолеть. Мы проговорили до самого вечера, когда ученикам пришлось возвращаться в общежитие. На вид мне казалось, что всё с ними нормально, но полностью понять это возможно было только позже.

Беда не приходит одна, и мне стало ясно это, едва луна поднялась в небо. Наступила ночь кровавой луны. К моменту её восхода все учителя и ученики вернулись в школу, но ещё оставалось подозрение, что умертвия уничтожены не полностью. И я решила прочесать лес самостоятельно. Чтобы мне не снесло башню, я выпила пакетик крови и вылетела в окно. Кровавая луна пробуждала во мне не только жажду, которую я благополучно заглушила — зимой она усиливала все те мрачные настроения, что вызывала немочь. В тоске и гневе я парила над лесом, высматривая, на кого бы мне их обрушить. Зачистка заняла у меня около часа — умертвий осталось немного, но болтались они далеко друг от друга на большой площади. Я ещё подумала, что с утра надо будет сделать контрольный облёт, чтобы убедиться в безопасности леса.

Ничто не предвещало, однако на подлёте к своему окну я услышала целых два сердцебиения, а оказавшись внутри, обнаружила Тристана и Миргаила, мирно попивавших эль в полной темноте в моей гостиной. Вернувшись в человеческую форму, я вместо слов покрутила пальцем у виска.

— И где это ты была? — поинтересовался эльф, проигнорировав мой жест.

— В лесу, — я поморщилась. — А вы двое что здесь забыли?

— Так ночь кровавой луны же, — хором ответили они.

— Я подумал, что сегодня тебе понадобится кровь, — Тристан внимательно на меня посмотрел. — И тепло.

— А я подумал, что тебя лучше не оставлять одну, — заметил Миргаил. — Но мы оба опоздали, и ты улетела до нашего прихода.

— А что бы вы делали, если бы застали меня в приступе кровавого безумия? — меня перекосило. — Что, если бы я кому-то из вас всерьёз навредила?

— Не считай нас за слабаков, — нахмурился Тристан. — Ну, по крайней мере, меня. Если бы это случилось, я бы смог тебе помочь.

— Верю, но проверять не хочу, — я глубоко вздохнула. — И кто же из вас жаждет протянуть мне шею помощи?

Оборотень и эльф синхронно отогнули головы, демонстрирую артерии. Такого щедрого предложения я не могла припомнить за всю свою вампирскую жизнь. Задумавшись на пару секунд, я всё же направилась к Тристану.

— Извини, Миргаил, — я посмотрела эльфу в глаза. — Я правда ценю твоё предложение, но чтобы укус зажил, мне придётся тебя облизывать. Не думаю, что кто-то из нас этого хочет.

Он сощурился и кивнул, а я вонзила клыки в шею оборотня. Его кровь отдавала брусничным пирогом из-за эля.

Наутро умертвий в лесу больше не нашлось, что крайне порадовало не только всех в Регалионе, но жителей близлежащих поселений. В городке по случаю устроили шумный праздник, и его отголоски долетали даже до школы. Я снова встретилась с учениками, и они были немного подавлены, но в целом травматического синдрома я у них пока не наблюдала. Выглядели они вполне себе выспавшимися, так что, похоже, их и кошмары не мучили.

Не то чтобы мне очень сильно хотелось увеличить животворящую силу богатырей, но я всё равно размышляла, как мне выдавить из себя слёзы. Хотя бы в ответ на их добрые намерения. Но с другой стороны, одна слеза на рынке стоила столько, что никаких добрых намерений не хватит. Так что под конец программы я им честно призналась, что ничего у меня не вышло. Но пообещала, что если вдруг разревусь, соберу слёзы и буду готова продать им за полцены. Почему-то даже эта новость страшно их порадовала, и расстались на положительной ноте. Обмен в этом году вообще прошёл довольно хорошо, если не считать направление магии: отправляя волшебниц восвояси, учителя еле скрывали слёзы радости. Мне бы столько эмоций — я бы могла золота собрать на пещеру для дракона. Хотя, у меня и без этого его было… на пещеру дракона. И это навело меня на мысль о том, как много можно решить деньгами — может, получится за золото исключить рыцарские ордены из программы?

Семестровые экзамены прошли тихо и мирно, насколько это вообще возможно там, где обучают драться. После этого часть учеников разъехалась по домам, а многие из тех, кому за триста, остались. Из молодёжи в школе теперь были только учителя, самому юному из которых уже исполнилось сорок семь. Что, впрочем, не помешало им устроить подростковую вечеринку с элем по случаю нового года. А когда она закончилась, бесчувственные пьяные тела людей по комнатам разносили нелюди. Зимние каникулы в Регалионе длились целый месяц, но только первую неделю можно было предаваться праздности. Но, по крайней мере, оставшиеся ученики и ученицы были достаточно взрослыми, чтобы за ними можно было не следить круглые сутки.

Со второй недели каникул школа начинала подготовку к традиционному зимнему балу, который проводился в первые выходные после начала второго семестра. Это было пышное открытое мероприятие, на которое могли прийти все желающие. Чаще всего желающими были выпускники прошлых лет и те, кому нечем заняться. Регалион был старой и очень известной школой, так что народу на бал собиралось очень много, а потому, чтобы вместить всех, готовили три танцевальных зала, два фуршетных, несколько десятков комнат отдыха и сад. Разумеется, в обычном режиме такого количества помещений в главном учебном здании не было — это ведь не замок. Поэтому магам приходилось здорово попотеть, чтобы всё это подготовить. Но и тем, кто не мог им в этом деле помочь, было чем заняться: еда и напитки, найм персонала, подбор музыкантов, украшение… В общем, дел хватало всем. Впрочем, поскольку мероприятие было ежегодным, все уже прекрасно знали, что надо делать, а времени на всё про всё закладывали достаточно с учётом возможных форс-мажоров. Так что как наскипидаренный никто не носился.

За неделю до конца каникул госпожа Сильвин устроила обещанный девичник, и мы втроём устроились в оранжерее. В конце декабря маги засадили её полевыми цветами, и казалось, будто теплица сохранила под своим куполом кусок лета. Эльфийка организовала пикник на полянке, окружённой кустами шиповника, и у нас получилась достаточно интимная обстановка. Для меня она принесла воду, для себя Сильвин взяла бочку белого вина, а для Бригги — пару бочек тёмного эля. Девичник обещал быть долгим. Тем более, что эльфийка и дворф почти не пьянели. Как, впрочем, и все остальные нелюди.

Начала госпожа Сильвин с рассказа о том, почему, собственно, мы оказались в одной армии. У меня в голове это не отложилось — всякий раз, когда меня нанимали, вокруг было слишком много народа, чтобы я могла даже просто узнать имя каждого. Я даже имена и лица генералов не всегда помнила, не то что третьего справа в восьмом ряду. А Сильвин тогда это расстроило, потому что она, оказывается, мной в те времена восхищалась и хотела увидеть в бою. Рассказала эльфийка и о том, почему их отряд в какой-то момент начал стрелять по вампирам — в той армии таких, как я, было пару десятков. У них сменился капитан, а он решил, что сражаться вместе с нежитью выше его сил, и приказал как бы случайно всех пристрелить. Троих даже удалось. А потом этот капитан сам героически пал в неравном бою с укусом паука. Обычного древесного паука размером с ладонь. Вообще-то, их укусы не смертельны, особенно, если дать отсосать кровь или хотя бы лизнуть ранку вампиру, если под рукой нет противоядия. Впрочем, и без него летальный исход наступал редко. Но по словам Сильвин, их капитан сначала разозлил паука, за что был укушен, и вместо того, чтобы сбросить его и пойти к лекарю, спровоцировал тварь неразумную укусить его ещё шесть раз. И вот уже этого оказалось достаточно. В общем, идиот у них был капитан.

— Но всё это было сравнительно недавно, — улыбнулась эльфийка. — Вспоминая периоды, когда имя госпожи Тиранис было на слуху, я не могу не отметить, что были и времена затишья. Это тогда вы работали ассасином?

— Думаю, госпожу можно опустить, — заметила я. Бригга и Сильвин согласно покивали. — Я была ассасином ещё до того, как справилась с боязнью солнца. И ещё где-то лет сто после. А потом… Ну, моё имя и лицо время от времени становились известными, что мешало делать скрытную работу. Хотя была пара случаев, когда это даже оказалось полезно.

— А что такого ты не хотела рассказывать Тристану? — перестроилась Сильвин. — Я пропустила, о чём вы говорили до этого.

— Мы говорили о целомудрии, — я усмехнулась. — Когда я была ассасином, благородством от моего поведения никогда не веяло. Да и с чего бы наёмному убийце быть благородным? Моей работой было яд там подсыпать, кинжал в толпе между рёбер вогнать… И иногда я пользовалась своей половой принадлежностью, чтобы подобраться поближе к жертвам. Впервые это было восемьсот пятьдесят лет назад. К югу от Северного княжества было тогда королевство Санти, оно потом вошло в состав Тевиты.

— А, я его помню, — кивнула Сильвин. — Там делали хорошие ткани.

— Так их там и сейчас делают, — заметила Бригга. — Даже название не поменялось — сантийские ткани.

— Ага, оно, — я кивнула. — Тогда королём там был Эстебан Третий. С возрастом он превратился с старого развратника, и вместо управления страной занят был исключительно увеселениями. Растратил казну и поднял налоги, а если подданные не могли заплатить, брал молоденькими девушками, которых растлевал.

— Какой мерзкий, — хором протянули коллеги.

— Подданные, наверное, были вне себя от его поведения, — добавила Сильвин.

— Истинно так, — я улыбнулась. — Поэтому они всем королевством скинулись на ассасина. Не так много убийц готовы пойти на убийство монарха, ещё меньше тех, кто был способен легко пробраться в его дворец. Буквально, всё это сошлось только на мне. Я прибыла к нему в качестве дани и изо всех сил изображала перепуганную невинность — меня привезли в крытой телеге в плотном плаще и в пасмурный день, но я тогда ещё боялась солнца, так что ужас у меня был самый натуральный. Моё состояние возбудило его, так что в спальне Эстебана я оказалась той же ночью. Старикашка потребовал, чтобы я для него станцевала.

— А ты уже тогда умела танцевать? — спросила Сильвин. — Я просто видела тебя на балах после завоеваний Хайнриха — это было завораживающее зрелище.

— Это что-то типа вампирского бонуса, — я усмехнулась. — Все вампиры, после того учатся контролировать силу, прекрасно управляют собственным телом и умеют быть соблазнительными — как нам иначе найти тех, кто хоть разово даст куснуть себя за шею? Хотя достаточно хорошо известно, что это не так уж и больно благодаря вампирской слюне, что надо нам немного и что потом не останется никаких следов, если, конечно, речь не об обращении, очереди из желающий всё равно не бывает.

— Наверное, это потому, что иногда вампиры сходят с ума и выпивают кровь досуха, — хмыкнула Бригга.

— Обычно в таких случаях вампиры не спрашивают, можно ли куснуть, — я глубоко вздохнула. — Кровавое безумие не случается без причин, и это происходит только в определённый срок после обращения. Хотя в ночи кровавой луны мы близки к этому состоянию, но в них стакан-другой крови его глушит. В любом случае, всё зависит от того, кем вампир был до обращения: маньяки остаются маньяками, а рыцари — рыцарями.

— И ты из последних, — улыбнулась Сильвин.

— Ну… — уклончиво протянула я. — Меня основательно помотало… У меня не было особо богатого выбора занятия после того, как я стала нежитью. Денег не было, а из навыков — только владение мечом. Так и вляпалась и в ночную стражу, и в гильдию убийц. Это теперь я могу себе позволить купить замок и жить там в гордом одиночестве на пожертвованной крови и оленях, а тогда приходилось вертеться… Так вот, Эстебан. Поскольку я вампир, яды на меня не действуют — то, что мертво, умереть не может. Поэтому перед приходом к нему я набрала яда в рот. Ответов он от меня не требовал — только действий. Страх быть убитым у него всё же имелся, так что он потребовал не только станцевать для него, но и раздеться донага, чтобы убедиться в отсутствии оружия. Что я и сделала, напрочь лишив его способности здраво соображать. Король полез целоваться — ничего более мерзкого не помню за всю свою жизнь — и получил от меня яд. Он умер в страшных корчах минут за пять.

— Но растлить тебя — не растлил? — уточнила Сильвин.

— Фу, — меня передёрнуло. — Мне повезло даже не увидеть его обрюзгшее тело голым.

— И как потом? — подалась вперёд Бригга. — Никто не заметил, кто король был убит ядом?

— Врач, который осматривал его тело, был одним из тех, кто скинулся на найм ассасина, — я усмехнулась. — Он указал причиной смерти сердечный удар. На площади Астии, их столицы, есть, кстати, фонтан с моим изваянием, не очень узнаваемым, правда. Официальная история Санти гласила, что Эстебан Третий скончался по естественным причинам, к которым привёл его образ жизни, но весь народ знал, кого за это благодарить.

— И как потом было, когда Хайнрих их завоёвывал? — нахмурилась Сильвин.

— А он их не завоёвывал, — я пожала плечами. — Они сами сдались. Мы тогда ещё на юге воевали, когда от Санти пришло письмо, мол, примите в состав, давайте не будем разорять земли, от сражений больше вреда, чем пользы. Хайнриха это более чем устроило.

— А, — кивнула Бригга. — А если бы ты пришла их завоёвывать, фонтан, наверное, снесли бы.

— Наверное, да, — я улыбнулась.

Мы выпили. Обещанная Сильвин вода оказалась водой из озера Юго-западного княжества и обладала лёгким привкусом цитруса. Приятная такая кислинка. Эльфы не особо-то часто разрешали пить из своих источников, так что подобное можно было считать открытым предложением дружбы, которое я с осторожностью приняла. Хотя в вопросах привязанности эльфы были довольно постоянны, бесхитростными их назвать было нельзя. Сильвин могла действительно желать дружбы со мной, а могла просто втираться в доверие, чтобы потом прикончить, пока я не пережила слабость к серебру. Я через такое уже проходила.

Я рассказала ещё пару ассасинских историй похожей тематики, только более весёлых. Сильвин и Бригга тоже поделились боевым прошлым, так что девичник наш проходил довольно занимательно. Когда у них уже заканчивались напитки, речь снова зашла о соблазнительности вампиров. Бригга спросила у меня, почему я не использовала эту способность, когда только прибыла в Регалион, и я призналась, что такое поведение плохо сказывается на долгосрочных отношениях, которые я надеялась выстроить в школе.

— Но разве это работает на всех? — изогнула бровь Сильвин.

— В той или иной мере — да, — я кивнула, услышав где-то на периферии восприятия несколько сердцебиений.

— Да брось, — она широко улыбнулась. — Наверняка на эльфах почти не работает.

— Как раз-таки наоборот, — я склонила голову набок. — Эльфы уверены в собственной неотразимости, и чаще всего так оно и есть, так что легко верят в любовь с первого взгляда. Многих из вас довольно легко соблазнить, особенно, если соблазнитель красив. Вот с орками и дворфами сложнее — там прямо попотеть приходится, чтобы поверили, что ты перед ними не со злым умыслом крутишься.

— А с оборотнями? — бросив победный взгляд на Сильвин, спросила Бригга.

— А с оборотнями опасно, — призналась я. На периферии восприятия снова стало тихо. — Можно оказаться в крайне затруднительном положении. Скажем так, в них может оказаться слишком много страсти.

— Так у вас с Тристаном?.. — Сильвин пустила красноречивую волну бровями.

— У нас платонические отношения, — остановила бурную фантазию эльфийки я. — С примесью симбиоза.

— Скукота, — усмехнулась Сильвин. — Что ж, вино закончилось, пора и нам расходиться. Но давайте как-нибудь снова соберёмся.

Мы с Бриггой покивали и поднялись. Я полетела к выходу из оранжереи и сделала довольно странное открытие. Все посиделки я была уверена, что во всей теплице мы одни, или, по крайней мере, никого не было в пределах слышимости. Однако за столиком почти у входа сидели три ученицы-эльфийки, шёпотом обсуждавшие эльфов-учителей. Они были уже достаточно взрослыми, чтобы говорить о подобном, так что лезть со своими ценными замечаниями я не стала и вылетела прочь.

Первая неделя учёбы прошла крайне оголтело. В преддверии бала и после каникул в головах абсолютно у всех в Регалионе были вообще не занятия. Мне даже пришлось отказаться от спаррингов на своих уроках, чтобы точно никто не поранился. Последний вечер перед началом второго семестра я провела в своей комнате с Тристаном, и мы условились пойти на бал вместе, так что и у меня в голове были танцы и совсем не те пируэты. И отговорки, чтобы не пойти их исполнять. В назначенный день гости начали прибывать ещё с обеда и разбредались по подготовленным залам. Учителя и ученики по случаю разоделись и кто в гордом одиночестве, а кто парами тоже стекались туда. Я решила пойти в платье цвета бургунди от Хельги и немало удивилась, когда на Тристане обнаружился такого же материала смокинг. Прийти на бал в парных нарядах было равнозначно заявлению, что мы в отношениях. Впрочем, об этом и так уже вся школа говорила, так что нам оставалось только закрепить подозрения.

Эльфийская мужская мода была немного своеобразной… Или не немного. В обычной жизни это особо не проявлялось, разве что брюки и рубашки они носили уже, чем все остальные. Но вот бальные наряды были, конечно, из ряда вон: белые рейтузы и сорочка, чёрные лаковые сапоги и цветной — как правило в зелёных тонах — сюртук с полами в пол. Как будто платье-рубашка на исподнее. И Миргаила эта мода стороной тоже не обошла, и на нём поверх наряда балеруна был означенный сюртук из полупрозрачного шёлка с вышитыми белыми лилиями. Вообще примечательно было, что одеяния мужчин заметно варьировались в зависимости от расы, хотя это в любом случае были костюмы — в набедренных повязках никого не было. Но на правом плече каждого орка красовался стальной наплечник, у каждого оборотня были меховой воротник, сюртуки дворфов были исключительно кожаными. А вот девушки радовали глаз разнообразием бальных платьев без национальных изысков.

Полчаса я честно пыталась убедить Тристана, что лучше не надо выводить меня на паркет танцевать. Потом ещё полчаса я лила ему в уши про то, что музыка не та. Ещё полчаса мне удавалось втирать о том, что зал слишком полон. Но в итоге отмазки кончились, и пришлось идти. И стоило ему начать кружить меня в вальсе, как паркет просто опустел. Все присутствующие рассосались к стенам и во все глаза таращились на невероятное зрелище — вампир и оборотень в танце. И я думала, что это, к счастью, был всего лишь вальс, а не какое-нибудь танго, которое уже в умах смотрящих стало бы вертикальным выражением горизонтальных фантазий.

— Я думал, ты не умеешь, — тихо заметил Тристан в очередном повороте.

— Я не настолько стеснительна, чтобы не сказать об этом прямо, — заметила я.

— Да, точно, — он кивнул, и танец, наконец, закончился.

Заметив краем глаза идущего ко мне Миргаила, обитавший в котором Франкенштейн был ещё тем любителем меня вальсировать, я поспешила ретироваться в сад, где затерялась среди кустов. В форме летучей мыши это было нетрудно. Спрятавшись в наколдованной листве, я прижалась к веткам, чтобы меня не нашли, и перевела дух. Через пару секунд я услышала лёгкие приближающиеся шаги.

— Господин Миргаил сегодня так красив, — послышался мечтательный голос эльфийки.

— Только заметила? — поинтересовалась у неё другая.

Они подошли к кусту, в котором я скрывалась, и остановились. Рассмотрев их лица, я узнала двух учениц шестого класса. Чего это им в голову пришло обсуждать нашего учителя музыки?

— А ведь он, если подумать, завидная партия, — снова заговорила первая. — В его возрасте холостяков так мало.

— Интересно, почему он ещё не женат? — задумчиво отозвалась вторая.

— Спорим, я начну встречаться с ним ещё до начала весны? — насмешливо спросила первая.

— Хах, скорее уж я, чем ты, — фыркнула вторая.

У меня отвалилась челюсть. Только чудом я осталась на месте и не издала ни шороха, когда они скрепили спор рукопожатием, а потом стали обсуждать, что получит победительница кроме самого Миргаила. Мне хотелось выпорхнуть из своего укрытия и поведать им своё мнение на тему подобных споров, но я сдержалась. Вдруг и сам Миргаил только и ждал первого шага от какой-нибудь эльфийки, чтобы жениться и завести семью. Мало ли, зачем он вообще пришёл преподавать музыку в Регалион — почти единственную школу, где можно было встретить самых разнообразных девушек. Когда они ушли, с другой стороны куста донеслись другие голоса. Это тоже были эльфийки, те самые, на которых я наткнулась в оранжерее после девичника с Сильвин. И они спорили на то же самое.

Когда вокруг никого не осталось, я вылетела из куста и вернулась в танцевальный зал. Я надеялась, что после танца с Тристаном больше никому и в голову не придёт делать это со мной, но я жестоко ошиблась. Стоило мне оказаться там, как меня сначала увлёк в вальс господин Галахад, потом был донельзя странный танец подражания с господином Чарльзом, а потом меня потащил танцевать мазурку Миргаил. Я думала, что надо бы рассказать ему о том, что я слышала, но его самодовольное лицо меня переубедило. Слишком ему нравилось, как на нас пялились — для того, видать, он меня на паркет и вывел. Я промолчала, чувствуя лёгкий укол вины за мстительность.

После Миргаила меня занял Тристан, и больше танцевать я уже не выходила. Оборотень развлекал меня беседой, не давая отойти, и отшивал желающих танцевать со мной, указывая на наш увлекательный разговор. А говорили мы с ним о типах доспехов и способах ковки мечей, чем в итоге привлекли господина Траина, а следом за ним и Бриггу. Дворфы, впрочем, оставили нас, чтобы тоже потанцевать, а мы до конца бала так и сидели на диванчике в углу. Хотелось бы сказать, что в уединении и спокойствии, но это было совсем не так.

Неделя после бала прошла под впечатлением. И прошла снова мимо учёбы. Парочек в школе стало больше, и в саду почти не было тех, кто не держал бы кого-нибудь за руку. Это происходило каждый год, и никто особо не питал иллюзий — романтическая лихорадка традиционно проходила к середине весны. Разве что господин Траин и Бригга объявили о помолвке. Оказалось, что их отношения развивались уже лет пять, и вот они наконец созрели для того, чтобы раскрыть их. То есть, пока вся школа обсуждала нас с Тристаном, у которых вообще не такие отношения, кое-кто тихо планировал свадьбу. А никто и не подозревал.

К середине третьей недели учёбы всё относительно устаканилось. По крайней мере, и ученики, и учителя вспомнили, зачем мы вообще в Регалионе, и занятия пошли своим чередом. И мои бдения в саду — тоже. Я сидела на ветке самой высокой яблони в форме летучей мыши и обозревала окрестности, размышляя о том, что скоро можно будет пойти за малышами чудовищ в западный лес. Популяции держали под строгим контролем, так что становление питомцем или фамильяром было для них очень хорошим вариантом. Куда лучшим, чем истребление. Прикидывая, кому из моих учеников кто больше подойдёт, я заметила крадущегося Миргаила. Обычно он шагал по дорожкам с уверенным видом, да так, чтобы его было как можно легче заметить. Но в этот раз он передвигался короткими перебежками, стараясь останавливаться только в укромных местах. Обратив взор в ту сторону, откуда он шёл, я обнаружила там ученицу-эльфийку, которая определённо кого-то высматривала в саду. И у меня в голове сложилось два и два — она его преследовала. И пока я думала, надо ли мне его спасать из этой ситуации, Миргаил успел добраться до учительского общежития и скрыться там.

Миргаил откровенно прятался у моём учебном классе. Причём, почему-то именно тогда, когда там же торчал и Тристан. В общем-то, мы занимались каждый своими делами, но всякий раз, когда открывалась дверь, эльф нырял под стол. Подмывало, конечно, спросить, что это с ним, но я, во-первых, и так догадывалась, а во-вторых, захотел бы — сам рассказал. Но он молчал как рыба, так что и допросов с пристрастием ему никто не устраивал.

Продержался Миргаил целых три недели. Вечер кровопития мы с Тристаном проводили у него, и как-то так получилось, что я сидела на коленях у оборотня, присосавшись к его шее, когда дверь распахнулась, и в гостиную вломился эльф.

— Возьмите меня в ваши странные отношения! — ещё с порога заявил он.

Я поперхнулась кровью и закашлялась, неловко выдернув клыки. А Тристан, размазав оставшиеся на шее капли и мои слюни, случайно туда попавшие, озадаченно на него уставился. Миргаил стоял над нами, а ни я, ни оборотень не могли сказать ни слова. Наконец я прочистила горло достаточно, чтобы заговорить, но оказалось, что пока кашляла, угваздала кровью и себя, и Тристана. Давненько я так кровь не проливала.

— Все уже говорят, что вы вместе, — продолжил Миргаил, поняв, что мы в состоянии его слушать.

— Все говорят, но не многие знают, в каком, — хмыкнула я.

— Неважно, — эльф мотнул головой. — Факт в том, что уже даже слухи об особенностях ваших отношений расползлись, так что вы можете принять и третьего.

— Каких таких особенностях? — лукаво поинтересовался Тристан.

— Что они платонически-симбиотические, — поджал губы Миргаил.

— О, и ты прямо готов в это впутаться? — одной рукой оборотень обнимал меня за талию, а второй начал поглаживать подбородок, довольно откровенно рассматривая эльфа. Хотя в глазах у Тристана плескалось плохо скрываемое веселье. — Для симбиоза с Тиранис всего и нужно-то время от времени шею подставлять, но у меня, знаешь ли, другие потребности.

— Тристан! — возмутился Миргаил.

— Его потребности — кровь ему пускать, если отпить некому, да целебные песнопения исполнять, если звериная ярость на подходе, — скептически произнесла я и изогнула бровь. — А ты что подумал?

— Что-то более… — эльф встряхнул головой. — Не важно. Я больше этого не вынесу, — он устало опустился на диван напротив. — Знаете, от скольких зажатых плечами грудей я отвернулся за последние три недели?

Какой неловкий вопрос. Мы с Тристаном переглянулись, и в его глазах я увидела то же сдержанное хихикание, какое прятала за плотно сжатыми губами. Меня ещё дополнительно развлекал вопрос о том, у пяти эльфиек правильно считать пять грудей или десять? Но вслух, конечно, озвучивать что-то подобное я не стала. Выдержав достаточную паузу для того, чтобы вопрос Миргаила можно было отнести к риторическим — хотя он и в самом деле вряд ли ждал от нас предположений — я снова осмотрела капли крови на одежде.

— Рубашку испортила, — наконец пробурчала я. — Две рубашки.

— Я такого не ожидал, — улыбнулся Тристан, поднимая моё лицо за подбородок. — В следующий раз не буду надевать.

— В следующий раз у меня — туда никто не вломится, — я покосилась на Миргаила. — А эту я отстираю. Ну, или новую куплю.

— Эй, — позвал эльф. — У меня, вообще-то, серьёзная проблема.

— С грудями? — усмехнулся оборотень.

— С их обладательницами, — скривился Миргаил. — Я ведь старый, а не тупой — прекрасно понимаю, что меня пытаются соблазнить. Работаю в Регалионе уже сорок с лишним лет, но такое впервые.

— А сколько их? — я озадаченно нахмурилась.

— Двадцать три, — он глубоко вздохнул и покачал головой. — Я даже к Сильвин ходил, но она только руками развела.

— Похоже, всё немного вышло из-под контроля… — тихо пробормотала я.

— Прости, что? — Миргаил впился в меня глазами так, что это почти физически ощущалось.

— Ой… — я глубоко вздохнула. — Когда я вылетала в сад на балу, слышала разговор наших учениц-эльфиек. Они поспорили, кто из них начнёт встречаться с тобой до весны. Но их было двое… А, и потом ещё трое.

— И ты это не пресекла, — констатировал эльф.

— Как будто у меня бы получилось, — я скривилась.

— Но ты и меня не предупредила, — он покачал головой.

— Ну, я же не знала, что их станет такая толпа, — я развела руками. — И не думала, что они будут так настырны.

— Ты должна взять на себя ответственность за это, — мрачно произнёс Миргаил.

— Я-то чем виновата, если у эльфиек в этом году массово в башке переклинило? — возмутилась я.

— Тиранис, — Тристан чуть надавил ладонью мне на талию. — Миргаил ведь наш друг, а друзьям в трудном положении надо помогать.

— Да никто не поверит в эти отношения, — я покачала головой.

— Вот тут я бы поспорил, — изрёк эльф, глядя на меня. — Уверен, я смогу быть достаточно убедительным, чтобы вся школа была считала, что мы встречаемся.

— Это даже звучит как бред, — пробурчала я.

— Да брось, — усмехнулся Тристан. — Я думаю, это может даже оказаться забавным. Кстати, когда он ворвался, мне показалось, ты сделала только два глотка.

— Да, так и было, — я кивнула. — Но раз уж наш дуэт расширился до трио, хлебану-ка я эльфийской крови.

Я поднялась и обошла столик, стоявший между двумя диванами. Садиться на колени эльфа я не стала, склонившись к нему и оперевшись рукой в спинку у его головы. Миргаил чуть нервным движением отогнул голову, подставляя шею. Не было таких средств, чтобы прокус кожи клыками был безболезненным, однако вампирская слюна всё же облегчала ощущения. А ещё ходили слухи, что больно только в первый раз, потом даже приятно. Как брови выщипывать. Но я вот как-то не озаботилась, чтобы спросить. Когда я прокусила кожу, Миргаил тихо зашипел. Чтобы не измазать кровью ещё и его, я не стала вынимать клыки. А на вкус она у эльфа оказалась похожа на сладкий имбирный чай.

— К этому привыкаешь, — послышался голос Тристана. — Больно только в первый раз.

— Сомневаюсь, — напряжённо отозвался Миргаил.

— Стал бы я тебе врать, — фыркнул оборотень. — Сейчас смотрю на это, и мне не нравится делить клыки Тиранис. Так что я был бы доволен, если бы ты больше не давал ей себя кусать.

Я сделала недопитые три глотка, вытащила клыки и лизнула проколы, отчего они мгновенно затянулись. Это действие заодно позволяло убрать с шеи капли крови, если они остались на коже.

— Тиранис, мне жарко, — заявил Тристан, и я на мгновение оказалась в воздухе, пока он переносил меня через стол, чтобы снова усадить к себе на колени.

— Жарко? — переспросила я и приложила ладонь к его лбу. — Ты же не ревнуешь?

— Нет, — отозвался он, но меня к себе прижал плотнее.

Он и правда был горячим. Хотя на вкус его кровь была такой же, как и обычно, значит, ничего такого не съел и никакую хворь не подцепил. Я обратила взгляд к окну, в котором красовалась полная луна. А, точно, в полнолуние Тристан всегда был немного горячее. И никогда не закрывал окна, даже в самый лютый мороз. Если так посмотреть, у нас с ним даже совместный сон выходил симбиотическим.

Остаться на ночь оборотень меня-таки уломал, но улетела я от него до того, как он проснулся. Я плохо представляла себе, как Миргаил впишется в наши отношения и какой у меня после этого будет моральный облик. Но я предполагала, что слухи поползут, даже если мы просто пару раз публично обнимемся. Тем более, что в Регалионе это максимум, что можно показать. Переодеваясь в шерстяной брючный костюм, я задумалась, чего ему было не выбрать одну из эльфиек. В этой школе в виду особенностей возрастов отношения учителей с учениками не были под запретом, с некоторыми оговорками касательно этого самого возраста. Так что он вполне мог остановиться на ком-то из новообретённых фанаток. Но он выбрал фиктивные отношения в хард-режиме. Я лично сомневалась, что в них хоть кто-то поверит, даже если мы с ним будем целоваться в холле главного учебного здания каждый перерыв. И даже если по «мы» понимать и Тристана тоже. Как это вообще технически возможно?

На плацу перед занятием меня ожидал сюрприз в виде букета цветов. Вообще-то, довольно красивый, но меня откровенно бросило от него в дрожь. В центре композиции красовался лотос, а окружали его белые пионы и гиацинты. Вот в руках невесты такой букет бы хорошо смотрелся, и для живых даже значение цветов было позитивным. Вампирам такие дарили с пожеланием скорейшего упокоения. Букет был вставлен между моих тренировочных мечей, так что вряд ли он мог быть предназначен кому-то другому. Это было похоже на предупреждение. Я убрала его в закрытый ящик, но все занятия до обеда всё равно мыслями возвращалась к нему. Как это вообще могло получиться? Не то чтобы у меня врагов не было, но таких, чтобы прямо могли меня прийти убивать, я вспомнить не могла. В конце концов, это было предупреждение вампиру, а как вампир я была самой безобидной на всём континенте и держала клыки за губами. Весь обеденный перерыв мы с букетом смотрели друг на друга. Я не знала, как выяснить, что всё это значит, а он никак не мог мне помочь. Прервал наши гляделки Миргаил, примчавшийся из столовой.

— Понравился букет? — спросил он, опираясь ладонью на стол так, чтобы, подняв глаза, я могла лицезреть его грудь в незастёгнутой рубашке.

— Очень, — я саркастически поджала губы. — Полдня только о нём и думала…

— Собрание сегодня проводим? — послышался от двери голос Тристана. В пару шагов он преодолел расстояние до стола и поднял к глазам букет. — Или ты сегодня сыскарём будешь?

— Сыскарём? — озадаченно спросил эльф.

— Кто-то прислал Тиранис пожелание скорейшего упокоения, — оборотень внимательно посмотрел на него, положив букет обратно на стол. — Это что-то типа предупреждения — почаще оглядывайся, если не хочешь умереть. Конечно, нам нужно найти того, кто это сделал. И популярно объяснить, почему оглядываться надо ему. Или ей.

— Я… Этого не знал, — Миргаил сжал переносицу.

Беззвучный хохот сложил меня пополам и едва не уронил под стол. Так у меня отношения ещё не начинались. И мне не надо было видеть лицо Миргаила, чтобы понять, как он огорчён и раздосадован. Насмешливое выражение Тристана тоже легко вставало перед моим внутренним взором. Проржавшись, я выпрямилась и глубоко вздохнула.

— Букет правда красивый, — я даже улыбнулась. Даже без сарказма. — Но вампирам обычно не дарят цветы. Сухоцветы разве что, и то, скорее, как безделушку для дома. Так что, Тристан, собрание мы проводим, всё по плану. А сейчас у меня классный час. Думаю, пора уже с учениками в западный лес собираться.

— Да, уже время, — он кивнул. — Тогда увидимся в зале.

Они ушли, а я стала искать, во что бы поставить букет. Единственным, что я для этого нашла, был тазик, что из-за лотоса было даже удачно. Когда мои ученики вошли, цветы плавали на поверхности воды, а мне с трудом удавалось сдерживать улыбку глядя на них.

— Госпожа Тиранис, вам кто-то угрожает? — привлёк моё внимание Азраил.

— Это кто такой бессмертный? — хором спросили близняшки.

— Вы не понимаете, это другое, — усмехнулась я. — Это не угроза. По крайней мере, в том смысле, в каком вампиры обычно получают такие букеты. Волноваться не о чем.

— Тогда хорошо, — кивнула Титания, и я заметила, как все они заметно расслабились.

— Рассаживайтесь, — улыбнулась я. — Уже конец зимы, так что нам стоит подумать о походе в западный лес за малышами чудовищ. Каждому из вас нужно определиться, кого он хотел бы себе в питомцы.

За время занятия я рассказала о том, какие чудовища водились в западном лесу, и дала домашнее задание определиться, какое каждому подойдёт. Кроме того, я предупредила, что хоть это и будет поход за питомцами, вероятность того, что даже одному из них удастся его получить, не слишком высока. Ученики ушли, погружённые в глубокие размышления. Ну, мне и самой стоило подумать об этом. Если Азраил и Титания, например, могли и сами прекрасно разобраться, кого им надо, то в отношении Ли, Стефана и Айвена напрячь извилины следовало более старой и опытной мне.

На выходе из тренировочного корпуса меня поймал Миргаил, чья рука мгновенно прилипла к моей талии. Он заявил, что просто проводит меня до зала, что было очень кстати, поскольку конец зимы выдался весьма прохладным. Хотя я могла и просто долететь, что было быстрее. Однако эльф как будто хотел показать, что у нас с ним тёплые и близкие отношения, так что как будто нарочно шёл медленно. А у входа в зал он меня буквально из рук в руки передал Тристану. Как будто эти двое о чём-то договорились у меня за спиной.

Наконец наступила весна, и на смену сухому морозу пришла стылая промозглость. Немочь начала отступать, и я как дерево, вновь обрастающее листвой, чувствовала обновление. Способствовал этому и тот факт, что Тристан и Миргаил липли ко мне каждую свободную минуту, и я постоянно чувствовала поступающее извне тепло. Я начинала к этому привыкать, и это немного пугало. Прошла неделя, и во всей школе не осталось никого, кто не видел бы нас троих, воркующих, как голубки, или шагающих куда-нибудь в обнимку. Я даже дверями начала пользоваться чаще.

Тот факт, что поползли слухи, был очевиден — мы ради них это всё и затеяли. Однако я узнала о них из довольно неожиданного источника. Я сидела в своём учебном классе и ждала своих учеников с обеда, чтобы спланировать предстоящий поход, когда ко мне ворвалась Сильвин. Эльфийка с такой силой распахнула дверь, что на месте удара о стену пошли трещины. Я вопросительно уставилась на неё, когда она встала напротив меня и грохнула ладони о стол. В коридоре я слышала ещё около двадцати сердцебиений.

— Что ты сделала с Миргаилом? — выпалила Сильвин, сверля меня взглядом.

— А что я с ним сделала? — я озадаченно свела брови.

— Сначала ты рассказала, что соблазнить эльфа не так уж и сложно, и вот проходит месяц, и эта ледышка ходит за тобой хвостом, — выдала она. — А на его занятиях вообще одни песни про любовь.

— М? — я склонила голову набок. — Я ничего не делала. По крайней мере, намеренно.

— И ты думаешь, что кто-то в это поверит? — Сильвин нахмурилась, а потом глубоко вздохнула. Она подтянула стул от ближайшей парты и села, намекая, что беседа затянется. — Когда ты только пришла, мы все были немного в шоке. Вампир в школе? Это настораживало. Не думаю, что хоть кто-то из учителей не провёл в отношении тебя собственного расследования.

— Не то чтобы я не догадывалась, но какое интересное признание, — я поморщилась.

— Ну знаешь! — эльфийка фыркнула. — С чего бы вообще такому воину, как ты, ещё и вампиру, идти преподавать? Учитывая твои капиталы, ты могла бы купить себе остров и сделать так, что о тебе бы вообще на тысячу лет забыли. Так что это было подозрительно.

— Мне просто было скучно, — я пожала плечами.

— Других причин и расследование не выявило, — она поджала губы и кивнула. — О том, что ваши с господином Тристаном отношения вопрос времени, тоже все догадывались. Ты сильная, а он к таким имеет слабость. И видно было, что и господин Тристан тебе не противен. Так что когда вас стали чаще видеть вместе, никто даже не удивился. Да вы как будто созданы друг для друга!

— Э? — оторопело выдала я.

— Разве нет? — Сильвин как будто вернулась с небес на землю и обнаружила, что здесь есть ещё и я.

— Ты, полагаю, неправильно понимаешь природу наших отношений, — я глубоко вздохнула. — Мы с Тристаном действительно близки, но между нами нет ни страсти, ни романтики. Как я и говорила раньше, это духовная близость и физиологический симбиоз. Ничего не изменилось.

— А, — она дёрнулась. — Совсем?

— Что — совсем? — не поняла я.

— Между вами совсем нет романтики и страсти? — уточнила эльфийка.

— С чего бы им вообще взяться там, где в отношениях есть вампир? — я скептически изогнула бровь.

— Но ты пьёшь его кровь, — не совсем понятно было, спросила она или утверждала это как факт.

— Да, как я и сказала, у нас симбиоз, — я глубоко вздохнула.

— Но тебе захотелось романтики, — Сильвин продолжила развивать мысль.

— Почему ты решила, что именно мне? — я скривилась.

Глаза эльфийки округлились, и уже через три секунды она вылетела из класса с такой скоростью, что ураган бы позавидовал. Те, кто торчал во время нашей беседы в коридоре, умчались вслед за ней. Я подошла к потрескавшейся стене. Это ж надо было так сильно хотеть узнать про личную жизнь Миргаила, чтобы так дверь толкнуть: от того места, куда прилетела круглая стальная ручка, в разные стороны расходилась теперь паутина трещин. И ведь кому-то это ремонтировать придётся.

Вскоре пришёл мой класс, и свою помощь в восстановлении стены предложил Айвен. Я не стала отказываться, надеясь, что он ничего не разнесёт. Памятуя о том, как хорошо он справлялся в бою с умертвиями, я была почти уверена, что всё пройдёт хорошо. И всё прошло почти хорошо: трещины юный маг, конечно, залатал, вот только они остались чёрного цвета, так что теперь у меня в учебном классе имелся свой собственный художественный объект. И я решила так и оставить. В конце концов, они были моим первым, как классного руководителя, классом, так что сохранение чего-то на память не казалось мне чем-то дурным.

Мы обсудили предстоящий поход и выбрали подходящий день — предстоящий первый выходной. Мероприятие это было не самым простым, но уж точно не таким кошмаром, как сражение прошедшей зимой. Охота в лесу, где водятся чудовища, прогулку по саду, конечно, не напоминала, но и на забег по реке, кишащей крокодилами, похожа не была. Я выдала ученикам наставления по подготовке, пообещала всё проверить с ними накануне и отпустила. Тристан и Миргаил были заняты, так что до ночи я была предоставлена сама себе. В этот день у меня даже патрулирования сада не было, и я просто отправилась к себе в комнату, где улеглась на диване в гостиной с книгой. Чтиво было увлекательным, так что я не сразу обратила внимание на то, что уже успело стемнеть. Я заметила это только тогда, когда дверь в мою комнату открылась, и тишину разрушил заливистый смех Тристана. Я вопросительно уставилась на него и мрачно-недовольную физиономию зашедшего следом Миргаила.

— Что-то случилось? — спросила я, с интересом их рассматривая.

— А слухи интересные сегодня появились, — снова хохотнул Тристан. — Это потрясающе просто. Оказывается, это не ты впутала в наши отношения третьего, а я. То есть, ты как бы встречаешься со мной, а я — вот с ним.

Я медленно закрыла и открыла глаза. До меня дошло. И дошло не только то, что именно сейчас произнёс оборотень, но и откуда у этих слухов ноги росли. А росли они из одной шеститысячелетней задницы, которая вообще не так меня поняла. Меня затрясло от смеха, и не простого, а такого — сочувственно-пристыжённого. А Тристан тем временем продолжил:

— Оказывается, мне не хватило романтики в отношениях с тобой, и я пошёл искать их на стороне, — оборотень продолжал время от времени ржать. — А никого романтичнее Миргаила в Регалионе не нашлось. И более того, ты эти отношения с ним приняла и впустила его в наши.

— Это… гениально, — выдавила я.

— Это полная чушь! — возмутился Миргаил.

— Ну, ты же хотел, чтобы эльфийки перестали перед тобой плечами грудь сминать, — заметила я. — При таких слухах должны бы перестать.

— Н-да… — протянул эльф. — Тристан, ну хоть ты ей скажи, что это…

— Это и в самом деле не такой уж плохой вариант, — наконец проржавшийся оборотень глубоко вздохнул. — Или я для тебя недостаточно хорош?

— Ты для меня недостаточно женщина, — фыркнул Миргаил. — Отрастишь грудь — тогда и поговорим.

— Так тебе нравится грудь или нет? — я с видом полного недоумения склонила голову набок.

Эльф посмотрел мне в глаза, а потом медленно перевёл взгляд на мою грудь, которой как не было, так и не появилось. Он рассматривал меня с полминуты, как будто ожидал, что она внезапно возьмёт и надуется. Она не надулась.

— Эм… — протянул Миргаил. — Я не знаю, что сейчас должен сказать.

— Ну, мы здесь одни, так что можешь сказать правду, — усмехнулась я.

— Ха… — эльф глубоко вздохнул. — Слухи о том, что меня соблазнила вампирша, нравились мне больше.

— Могу оставить тебе пару шрамов для убедительности, — хмыкнула я. — Ведь, похоже, Сильвин из-за меня решила, что романтики захотелось Тристану. Я как-то не учла, что нас в отношениях трое, когда намекала ей на твой, Миргаил, романтизм.

— А… — они оба прозрели.

— То есть, ты ей как бы намекнула, что это я воспылал к тебе романтическими чувствами и прибился к вам? — уточнил эльф.

— В принципе, почти так и было, — заметил Тристан.

— В общем, да, это я и имела в виду, — я усмехнулась. — Я же говорила, что в наши отношения никто не поверит.

— Я ещё не проиграл, — решительно заявил Миргаил.

— Но и никого не убедил, — хмыкнула я.

— Было бы проще, если бы кое-кто думал, что говорит, — пробурчал он.

— Этот кое-кто не обещал тебе не мешать, — я усмехнулась.

— М, а наши отношения всё больше становятся похожими на отношения возлюбленных, — заметил Тристан. — Вот уже и ссора на пустом месте.

Означенная ссора на том и закончилась. Мы обсудили, как вырулить из этой ситуации, но ничего толкового не придумали. В итоге я предложила пока оставить всё как есть — слухи имели обыкновение утихать со временем, и я полагала, что скоро мы перестанем быть горячей темой. Миргаил поморщился, но обсуждение мы свернули, и я их вытурила.

До выходных всё вроде бы было спокойно, так что когда я со своим классом покидала школу, ничего не предвещало. Охота у нас прошла без проблем, а получить питомцев удалось только близняшкам — они смогли забрать пару чёрных волков. Щенки были размером с взрослую овчарку, а вырастали примерно до размеров лошади. Остальные были немного разочарованы, но я ещё при первом обсуждении говорила, что вероятность найти питомца на самом деле не так уж и велика. Лично я походом осталась в целом довольна, и мы вернулись незадолго до окончания обеда. Мои ученики помчались в столовую, а на меня налетел директор. Господин Чарльз выдал что-то возмущённо-нечленораздельное и потащил меня в главное учебное здание, провёл по коридору и буквально втолкнул в зальчик для разбора полётов. Там за круглым столом сидели Тристан и Миргаил. Оборотень развалился в кресле, сложив руки на груди и криво улыбаясь, а на лице эльфа красовался багрово-фиолетовый синяк.

— Госпожа Тиранис, как вы можете это объяснить? — сурово спросил директор.

— Я? — я удивлённо вытаращилась на него.

— Даже если мы подрались из-за Тиранис, она здесь ни при чём, — усмехнулся Тристан.

— Вы что сделали? — вытаращилась я уже на него.

— Подрались, — повторил оборотень. — Не понимаю, что мы вообще здесь делаем. Это был простой спарринг на моём плацу. Я же не виноват в том, что он не очень в этом хорош.

Я посмотрела на Миргаила, но он только отвёл глаза.

— Хотя я был бы столь же живописен, если бы не регенерация, — признался Тристан.

— Я… Директор, я могу для начала подлечить Миргаила? — спросила я, и господин Чарльз кивнул.

Я подошла к эльфу, нагнулась к нему со спины и укусила в шею. Зная стиль боя оборотня, я предполагала, что у него не только бланш на всё лицо, но и пара переломов где-то должна быть. Поэтому слюни решила вводить инъективно — прямо в кровь. Когда я выпрямилась и отёрла его шею с уже затянувшимися проколами рукавом, синяк успел заметно побледнеть.

— Почему именно так? — поджав губы, спросил эльф.

— Ну, я предположила, что одним синяком дело не ограничилось, — я пожала плечами. — И я не собака, чтобы кому-то лицо вылизывать. Или мне надо было тебе в глаз плюнуть?

— Слюну можно передать и более приятным способом.

Миргаил резко поднялся, загородив меня от директора, положил ладонь мне на затылок и впечатался своим носом в мой. И замер.

— Какого овоща ты делаешь? — тишайшим шёпотом поинтересовалась я.

— А ты думала, я тебя целовать буду? — с той же громкостью ответил эльф.

— Было такое подозрение, — заметила я и покосилась на Тристана. Оборотня мелко трясло, поскольку он как раз прекрасно видел наше «проявление страсти». Я снова перевела взгляд на Миргаила и ехидно добавила: — Выглядел ты очень решительно.

— Не язви, — он поморщился.

— А ну прекратите! — почти на ультразвуке выдал господин Чарльз. — Вы всё ещё в директорской переговорной! Что за разврат вы тут устроили?!

Миргаил начал отпускать меня ещё на первых воплях, но в этот момент нам пришлось задержаться, потому теперь трясло не только Тристана, но и нас с эльфом. Неимоверным усилием заставив себя прекратить ржать, я отодвинула Миргаила и обратила ясны очи к директору.

— Прошу прощения, это… — повинно начала я, но что говорить сейчас в качестве оправданий, не придумала.

— Моя вина, — Миргаил отвёл глаза. — Не смог сдержаться.

— Вам придётся научиться это делать, — строго заметил директор. — В своих апартаментах, задёрнув шторы и закрыв дверь, можете заниматься любыми непотребствами. У наших дворфов, вон, скоро уже и ребёнок будет. Но чтобы подобного глаза мои больше не видели!

— А если глаза будут не ваши, всё в порядке? — уточнил Тристан.

— Нет! — рявкнул господин Чарльз. — Я не прошу вас скрывать ваши отношения, но вы всё ещё учителя! Вы не должны позволять себе своим поведением развращать юные умы наших учеников!

— Мы этого и не делали, — оборотень пожал плечами. — А вы не ученик.

— Это не значит, что я хочу это видеть! — возмутился директор. — Повторяю: в ваших комнатах любые непотребства, но при посторонних будьте любезны сохранять образ целомудрия!

Тристан поднялся и подошёл к нам с Миргаилом. Приобняв нас обоих за талию, оборотень нахально улыбнулся и положил голову мне на плечо.

— Ну что, пойдёмте ко мне — непотребствами заниматься?

— У меня в нашем распоряжении будет весь этаж, — заметила я. — Полечу вперёд…

— Нет уж, — лицо Миргаила растянулось в улыбке. — Я тебя понесу, — он поднял меня на руки и тем же тишайшим шёпотом, что и ранее, добавил в самое ухо: — Так слухи должны найти правильное русло и восстановить мою репутацию, — эльф отстранился и посмотрел на директора. — Это не будет проблемой — мы скажем, что Тиранис потеряла сапог.

И прежде, чем я успела возмутиться, что моя обувь на месте, Тристан сдёрнул с моей ноги сапог и пошёл к выходу, раскручивая его в руке. А я думала, как же хорошо, что вампиры не потеют.

Близились выпускные и семестровые экзамены. Ну, как близились — до них оставалось ещё полтора месяца. Уже начался апрель, и романтическая лихорадка в Регалионе почти сошла на нет. Подавляющее большинство парочек благополучно распалось. Одни тихо и мирно остались друзьями, другие шумно рассорились как минимум до следующего семестра, третьи доскандалили до кровной вражды. Впрочем, были и те, чьи чувства не угасли и продолжали цвести, но было таких немного. Честно говоря, я думала, что под шумок можно было бы и наши странновастые отношения как бы немного подсократить, но Тристан и Миргаил этого соображения явно не разделяли. Эльф всё своё свободное время ходил за мной хвостом и при каждом удобном случае носил на руках, а оборотень вообще монополизировал мой сон: у него по весне, видите ли, внутренний жар повышался, и нужен был охладитель, чтобы ночью не лихорадило. Ну вот и спал бы с мешком льда — я-то тут при чём?

Репутация Миргаила, как любителя прекрасных дам, была восстановлена посредством утроенного шоу в виде таскания меня на ручках через сад. Это на некоторое время возобновило попытки эльфиек его соблазнить, однако он прикрывался мной как ширмой, сравнивая их с моей безжизненной персоной. И голос-то у меня нежнее, и рука крепче, и кожа белее… Так что юные и не очень девы эльфийского народа отлипли от него и прилипли ко мне в попытках добиться, как всего этого достичь. И мне пришлось каждой чуть ли не в частном порядке объяснять, что никакие травки, припарки, кремы, отвары и даже заклинания такого эффекта не дадут, а помочь может только укус в нежную шею с последующими манипуляциями по обращению нежитью. А это было совершенно не то мероприятие, которого я пожелала бы даже врагу, не то что своим ученицам. И почти все они остыли к этой идее после того, как я рассказала о первых неделях своего пребывания вампиром, изрядно их приукрасив в более жуткую сторону. Впрочем, даже после этого осталась одна, которая прямо-таки просила сделать её нежитью. И я, надо признать, впервые за свою долгую жизнь видела кого-то, кто действительно этого хотел. Правда, непонятно было, сама ли ей идея быть вампиром нравилась, или она думала, что именно это привлекало Миргаила. Знала бы она…

Ранним утром я вылетела из спальни Тристана и через окно проникла к себе. Морозиться об моё хладное тело ночью — это одно, а вот наблюдать мечущуюся на сверхскорости растрёпанную вампиршу с утра пораньше — совсем другое. Так что я убиралась от оборотня до того, как он просыпался. Да и мне, признаться, не особо-то хотелось лицезреть его заспанное лицо и колтун на голове. Это утро выдалось дивным и немного странным — до плацев под щебет ранних пташек, скрывавшихся в бледно-зелёной дымке едва прорезавшейся листвы, я шагала в полном одиночестве. Свежий ветерок приятно холодил кожу, и у меня было немного времени на прогулку по саду, пока остальные обитатели школы завтракали. До прихода учеников я ещё успела прибрать плац и стояла посреди него, наслаждаясь звуками весны. Моё уединение было внезапно прервано коршуном налетевшим на меня директором.

— Госпожа Тиранис, уймите своих мужчин! — выпалил он вместо приветствия.

— А что случилось? — я озадаченно посмотрела на него, искренне не понимая причины переполоха.

— Они ругаются в столовой, — скривился господин Чарльз.

— По какому поводу? — приятное утро меня слишком расслабило, чтобы мчаться разнимать двух горячих парней.

— Как будто у них много поводов для разборок, — фыркнул директор. — Вы мне скажите, чего это вдруг.

— Я без понятия, — я развела руками. — Но раз вы полагаете, что моё присутствие может как-то помочь разрешить ситуацию, слетаю посмотрю.

И я в форме летучей мыши полетела в столовую. Проникать внутрь пришлось через форточку на кухне, и моё появление устроило переполох среди поваров. Ну, их можно было понять — животным совершенно не место в их святая святых. Я, уворачиваясь от их рук и летящих в меня предметов разной степени смертоносности, промчалась в зал, где уже и обратилась обратно в человеческую форму. И застала я там несколько странную картину: Тристан и Миргаил действительно спорили, вот только ко мне и нашему трио это не имело никакого отношения. Они уже распалились до такой степени, что орали друг на друга и были близки к тому, чтобы в качестве аргументов использовать тяжкие телесные подтверждения. А спорили они о том, какая диета лучше. Оборотень стоял на том, что без мяса еда не еда, а эльф утверждал, что без овощей. И вот мне в этом споре точно было не место с моим-то рационом. Однако моё эффектное появление привлекло всеобщее внимание, и спорщиков в том числе. Я в недоумении таращилась на них, а они на меня.

— Эм… — наконец выдавила я.

— Тиранис! — Миргаил эффектно сиганул через стол и подошёл ко мне. — Ты же согласна со мной?

— Разве может у Тиранис быть хоть одна причина с тобой согласиться? — Тристан обошёл стол и тоже приблизился.

— Вы вообще как, в своём уме? — зашипела я. — Директор примчался ко мне, чтобы я вас утихомирила, а вы, оказывается, спорили о том, с чем я вообще никак не связана! И ещё и намерены меня в этот спор впутать? Я, по-вашему, способна тонкости диеты оценить?

— Кстати говоря, да — очень даже, — кивнул Тристан. — Ты ведь по капле крови можешь определить состояние тела. А значит, можешь и диету оценить, разве нет?

— С этой стороны вопроса вы оба правы, — я глубоко вздохнула. — Слышали же наверняка: чтоб на попе не было прыщей, нужно кушать больше овощей; чтоб хламидой не болталась ряса, надо кушать больше мяса. А то уже почти до драки дошли…

— Ну, не подрались же, — дёрнул плечом Тристан.

— Я в следующий раз к вам не полечу, — скептически заметила я. — А то такое впечатление, что я как мамочка примчалась детишек разнимать, которые шишки на поляне не поделили. Взрослые же люди… Что устроили перед учениками?

— Нам стыдно, — повинно опустил голову Миргаил. И поскольку я была ниже его ростом, прекрасно видела ни капли не пристыжённое выражение лица.

— Да, очень заметно, — хмыкнула я. — Занятия вот-вот должны начаться. Так что заканчивайте балаган.

Только в этот момент в столовую добежал господин Чарльз. Весь его представительный вид премудрого старого волшебника, очевидно, потерялся где-то по пути — волосы растрепались, лицо раскраснелось, а плащ съехал на сторону. Я покачала головой и направилась к нему.

— Вы меня теперь из-за каждой их дружеской перепалки будете вызвать? — я изогнула бровь.

— Если бы вы, госпожа Тиранис, как и все учителя, приходили в столовую на каждый приём пищи, споров было меньше, — пробурчал директор.

— Свежо предание, — фыркнула я. — Вы ведь даже не представляете…

— Господин Чарльз, — вмешался Миргаил. — Заставлять Тиранис присутствовать в столовой довольно жестоко.

— И чтоб вы знали, мы в состоянии уладить противоречия без её вмешательства, — добавил Тристан. — Мы пойдём. Как было справедливо замечено, занятия вот-вот должны начаться.

Я поспешно вышла прочь и улетела прежде, чем Миргаил успел подхватить меня на руки. Каждый раз, когда он это делал, если я только порывалась обратиться мышью, эльф с жутковатой улыбкой шипел: «Только попробуй», — и мне как-то не хотелось проверять, что именно он тогда устроит. А уж в его изобретательности сомневаться не приходилось. И самым безобидным вариантом было бы, если бы он решил петь ночь напролёт серенады под окнами учительского общежития. Голос у него был, конечно, волшебный, но жертвовать ради него сном было идеей так себе, если честно.

Хотя романтическая лихорадка уже к середине апреля сошла на нет, мысли об учёбе головы учеников занимали как-то не особо. Впереди были летние каникулы, и тот факт, что перед ними полагалось сдавать семестровые экзамены, их совершенно не трогал. Поэтому за месяц до сего ответственного мероприятия нагрузка увеличивалась по абсолютно всем дисциплинам. И я, разумеется, тоже гоняла учеников и хвост, и в гриву. Деятельность клубов почти сошла на нет из-за проведения всеми учителями дополнительных занятий для желающих и тех, кто слишком сильно ушёл в лето, так что на плацу я находилась с утра и практически до позднего вечера, лишь изредка проводя занятия по теории в классе. Особенно спуску не было для выпускников: Регалион была элитной школой, и выпускной экзамен был невероятно сложным. Не сдавшие могли поступить на последний курс повторно, а могли вообще покинуть школу без свидетельства об окончании. Конечно, и они оказывались востребованы, однако относились к ним не очень-то хорошо, так что мало кто на такое решался. Впрочем, в этом году, после обстоятельной беседы с директором, было решено создать особый класс для обучения ассасинов, ведение которого всецело ложилось на плечи Тристана, Сильвин и меня. Но для учеников эта информация была пока что закрытой, чтобы не расслаблялись.

В начале мая я со своим классом сделала ещё одну вылазку в западный лес. Молодая поросль чудовищ к этому времени уже немного подросла, как и волчата сестёр, и остальным тоже хотелось себе кого-нибудь поймать. На этот раз повезло Айвену, причём очень крупно: нам удалось найти для него птенца трёхглазого ворона. Вообще, это были очень опасные и довольно странные птицы. Дикими они были до крайности агрессивными — настолько, что особей пять вполне были способны серьёзно ранить орка или оборотня, а простого человека и вовсе убить. Но вот в качестве фамильяра волшебника они демонстрировали исключительную кротость и без приказа хозяина были не опаснее хомячка. Поэтому они были очень редкими — из-за крутого нрава в дикой природе их истребляли, а в неволе они не размножались. Так что и этим походом я осталась вполне довольна, чего определённо нельзя было сказать о тех, кому всё же не удалось себе никого найти. Впрочем, хоть некоторые ученики и хотели завести питомца, особенной нужды для них в фамильярах не было — Ли и Стефану, например, или Азраилу, Эсфирь и Титании. Пусть и по разным причинам.

Надо заметить, что день для похода мы выбрали хороший — солнышко пригревало, птички щебетали, весна цвела. Хотя по опыту моего прошлого отсутствия в школе, я немного опасалась того, что могло ожидать меня по возвращении. Пусть и казалось, что с тех пор всё вроде успокоилось, и никому не надо было ничего делать со своей репутацией, червячок сомнений весь поход нещадно меня грыз. И грыз, как оказалось, не зря. Стоило мне со своими учениками ступить на территорию школы, как буквально тут же из ближайших кустов выскочил директор. Ему бы свою неуёмную энергию на дела Регалиона направить, а не на беготню за мной.

— Что на этот раз? — я даже глаза закатила, предполагая очередную нелепую разборку Тристана с Миргаилом.

— Плац господина Тристана! — выпалил господин Чарльз. — Если вы не поторопитесь, госпожа Тиранис, школа останется без учителя музыки.

— Я в этом сильно сомневаюсь, — скривилась я. — Так, ребятки, дальше сами. Айвен, сходи к госпоже Розалии, у неё богатый опыт по работе с фамильярами.

Ученики кивнули, и я, с разбега превратившись в мышь, помчалась на плац оборотня. Ну, там определённо никого не убивали. Поначалу я вообще подумала, что это обучающий спарринг, и только подлетев поближе разобрала, что эти двое там несли. А несли они полный бред. Забористый такой. Спорили на этот раз оборотень и эльф на тему того, чью кровь я буду в этот раз пить. Учитывая, что Миргаилу процедура не нравилась и необходимой для него никак не являлась, его боевой настрой был странным донельзя. Если бы я использовала кое-какое свойство своих слюней на нём, понять его ещё было бы можно, но я этого не делала. Вроде.

Подгадав момент, я обратилась в человеческую форму ровно таким образом, чтобы поймать два летящих навстречу кулака. Мощи удара Тристана я вполне ожидала — он был даже более слабым, чем я предполагала, а вот Миргаил ожидания превзошёл. Моими маленькими ладошками ухватить кулаки этих двоих не представлялось возможным чисто физически, но я вцепилась в них пальцами как могла, чтобы не дёргались. Скептически посмотрев сначала на эльфа, потом на оборотня, я вопросительно изогнула бровь.

— Эм… — протянул Тристан. — Это не то, что ты думаешь…

— Мысли читать научился? — я склонила голову набок, а в остальном мы так и стояли живописной скульптурной композицией.

— Я имею в виду, это не то, как выглядит, — он мотнул головой. — Это просто спарринг. Э… в прошлый раз мне показалось, что для эльфа-песнопевца Миргаил слишком хорош в рукопашной, и предложил… как бы это?.. Проработать навык?

— Да неужели? — не поверила я. — Тогда почему господин Чарльз в предобморочном состоянии сообщил, что ты, Тристан, тут убиваешь Миргаила?

— Вот уж без понятия, — фыркнул оборотень. — Я ему даже ничего не сломал.

Я перевела вопросительный взгляд на эльфа.

— Это чистая правда, — заверил меня он. — Тристан дрался со мной вполсилы.

— А, вот как… — протянула я и отпустила их руки. — Тогда как насчёт меня в качестве спарринг-партнёра?

— Тебя? — хором переспросили они. — Почему вдруг?

— Да мне просто интересно, кого директор притащит разнимать нас троих, — я усмехнулась. — Меч использовать не буду. Погнали?

И уже через мгновение мне пришлось уворачиваться одновременно от атаки и оборотня, и эльфа. Вообще, надо быть очень уверенным в себе, чтобы затеять драку с древним вампиром — даже те из нас, кто не посвящал свою жизнь битвам, обладали сверхскоростью и сверхслухом. Довольно сложно ударить того, кто слышит движения до того, как они сделаны, и может в любой момент резко убавить в размерах. Я решила, что сама атаковать их не буду — только уворачиваться и перенаправлять удары. И моё нежелание драться только распаляло обоих оппонентов. Наш спарринг вполне спокойно, насколько это слово применимо для драки, длился примерно минут десять, и за это время до плаца дошёл господин Чарльз. И судя по тому, что он именно дошёл, а не добежал, он ожидал, что я тут всё порешаю, и никакой потасовки к его появлению уже не будет. Застав нас троих в интересных и весьма недвусмысленных позах, директор продемонстрировал всю гамму эмоций шока и ужаса, прежде чем истошно завопить что-то нечленораздельное. На его чудовищный вопль примчалась Сильвин.

— Что происходит? — взволнованно спросила она, переводя взгляд с нас на директора и обратно.

— Да ничего особенного, — отозвалась я, пропуская удар Тристана над головой так, что он пришёлся ровнёхонько в лицо стоявшего за моей спиной Миргаила. — Просто небольшая тренировка.

— Цел? — тем временем уточнил у эльфа оборотень.

— Синяк будет, — отозвался он. — Нос не сломан.

— Тиранис, это нечестно, — обижено изрёк Тристан. — Ты не спаррингуешь.

— А что я делаю? — я изогнула бровь.

— Вертишься, — оборотень поджал губы.

— А чем плох такой стиль, если противников больше одного? — я склонила голову набок. — Или тебе так сильно хочется вспомнить ощущения с нашего первого спарринга?

Тристан помрачнел и ринулся ко мне. Вообще-то, я тот раз обычно не вспоминала. Когда я только пришла в Регалион, учителя ожидаемо отнеслись ко мне настороженно. Да я бы и сама на их месте держалась от вампира, пусть и старого, подальше — пёс его знает, что там в голове у нежити. И только Тристан меня не избегал. Он был достаточно хорош в боевых искусствах и прекрасно это знал, а потому был уверен, что в случае чего сможет меня сдержать. И в то же время ему было очень интересно, что представляла собой известная героиня, чьи навыки боя воспевали в балладах. За некоторые мне, к слову, было очень неловко. А поскольку оборотень был прямой, как рельс, уже на пятый день моего пребывания в Регалионе он предложил мне спарринг. Так и сказал, что хотел бы лично удостовериться, насколько сильно слухи обо мне лгали. То есть он был уверен, что они городили чушь. Ну, в основном так и было, только мои навыки они несколько преуменьшали, а вот всякую романтическую ересь — создавали из ничего. Тристан оказался умелым и выносливым, вдобавок в расцвете сил. И эта ещё его бешеная регенерация тоже… В общем, дрались мы долго. Сначала я только уворачивалась, не желая проявлять ни грамма агрессии, но спустя час он-таки заставил меня достать меч, пусть и тупой, и атаковать — иначе это бы вообще никогда не закончилось. В итоге я его всё-таки вырубила, разбрызгав по плацу пару стаканов его крови, и вынуждена была признать, что если бы не разница в опыте и скорости, он бы меня одолел. Ему я об этом, правда, сказать забыла. С тех пор, если мы и спарринговали, то только в образовательно-показательном ключе, и об этом поражении до самого этого момента я Тристану не напоминала.

Пока я ругала себя за вылетевшие из моего рта слова, оборотень успел добраться до меня и всадить кулак мне в рёбра. Действительно, зачем следить за взбешённым противником, когда можно повспоминать причину его ярости? В голове вспышкой промелькнула мысль о том, как же прекрасно, что тело вампира настолько крепкое — удар, способный переломить кладку кирпича в три, не повредил моих костей. Это привело меня в чувство, и я ответила целой серией атак. За меч хвататься не стала — в поход я брала с собой очень даже заточенный, и выйди я хоть немного за рамки, регенерация Тристана бы не спасла. А мне его даже ранить не хотелось, если уж на то пошло.

Я едва не забыла про эльфа, а вот он про своё участие не забыл. И раз уж они оба решили не сдерживаться, стремясь меня побить — интересно, кстати, за что? — я тоже перестала. Так что через минут десять, используя подлую хитрость, я вырубила их обоих. И только когда два прежде воинственных тела рухнули на песок плаца, директор прекратил вопить. Ко мне тут же подошла Сильвин, которая, казалось, поняла ситуацию несколько более адекватно, чем господин Чарльз.

— Может, целителя позвать? — она посмотрела на оборотня и эльфа.

— Да зачем? — я перевела взгляд с одного на другого. — Переломов нет, у Тристана сейчас всё само заживёт, а Миргаила я укушу, чтобы синяки прошли.

— Не надо меня кусать, — подал голос эльф, начав подниматься с земли.

— Ну, ходи с синяками тогда — облизывать не буду, — я пожала плечами.

— Ой, а вот не ты ли устроил тут побоище, чтобы Тиранис твою кровь пила? — встал Тристан. — А теперь, значит, не надо кусать?

— Ну, если только и то, и другое сразу… — переобулся Миргаил.

— Давайте продолжим этот разговор в более уединённой обстановке, — предложила я, оставляя место для манёвра. Ну, и чтобы всяких нелепостей, как в прошлый раз, никто не учудил.

В мои планы входил полёт до общежития. Однако я была грубо поймана Тристаном — он заявил, что раз уж такое дело, он готов поменяться с Миргаилом ролями. Не то чтобы я не могла вырваться или вообще улететь, но мы за каким-то чёртом всё ещё изображали… э… ну, не парочку же? Парочку втроём? Как это назвать-то? В общем, для всего Регалиона у нас троих всё ещё что-то там пылало. Мне было даже в какой-то мере интересно, как долго будет длиться эта пьеса актёров без Оскара, пусть я и не понимала, зачем всё это продолжать.

Тристан принёс меня в свою гостиную, где бесцеремонно сгрузил на диван, тут же усевшись рядом. Миргаил встал у стола, упёр руки в боки и задумчиво уставился на меня. С минуту мы с ним играли в гляделки, а потом я не выдержала.

— Что за думы тяжкие разум твой терзают, аки кошки натёртую валерьянкой когтеточку?

— Да вот думаю, как воспользоваться твоими слюнями, — нахмурился он. — Укусы мне действительно не нравятся, но иначе мне либо придётся раздеться, либо использовать метод, который мы оба наверняка посчитаем неприемлемым.

— Могу тебе в глаз плюнуть, — хмыкнула я. — Слизистые оболочки хорошо впитывают, так что кровь по всему телу мои целебные слюни разнесёт.

— В глаз? — эльфа передёрнуло. — Нет уж, лучше кусай.

— Ты можешь просто сходить к целителям, — криво усмехнулся Тристан.

— Чтобы уже завтра вся школа жужжала, что мы поссорились? — фыркнул Миргаил. — Вот уж нет, — он опустился на диван напротив и запрокинул голову, открывая шею. — Кусай, Тиранис. Только… Понежнее, если можно.

— Я постараюсь, — я поднялась, обошла стол и села с ним рядом. — Можно было бы использовать кое-что, но мы ведь не хотим, чтобы ты на это подсел?

— Ты про вампирский эйфорический дурман? — спросил Тристан. — Давно хотел спросить — ты его на мне не использовала?

— А он не действует на оборотней, — отозвалась я, уже почти протягивая клыки к трепещущей жилке эльфа. — Вампиры вообще обычно от оборотней не кормятся.

— И почему же? — слегка удивлённо спросил он.

— Слушай, а ты не мог бы отложить допрос? — подал голос Миргаил. — У меня так-то болит всё, куда только вы двое дотянулись.

Решив, что отвечать Тристану прямо сейчас не обязательно, я медленно и осторожно прокусила кожу эльфа. Капли крови скатились на язык, и я, пуская слюни по клыкам, думала — пить или не пить. И решила всё-таки не пить. Возможно, потому что оборотень сверлил мне затылок взглядом так, как будто очень хотел его поджечь. Влив достаточно целебной жижи, я вынула зубы и проследила за тем, как следы покусительства на шее исчезли. Миргаил выпрямился и посмотрел на меня.

— Почему не стала пить? — он озадаченно изогнул бровь.

— А можно было? — изобразила удивление я.

— С чего бы вдруг было нельзя? — эльф нахмурился.

— Ну там… — я отвела глаза.

— Так почему вампиры обычно не кусают оборотней? — напомнил о себе Тристан.

— Рисков много, — я повернулась к нему. — Некоторые вещи из вампирского арсенала привлечения… э… жертв на оборотнях работают, но… как бы это сказать? Можно оказаться в довольно неловкой ситуации. Эйфорический дурман — это некоторая форма целебных слюней, в зависимости от дозы он может либо стереть воспоминания за пару-тройку часов, либо вызвать зависимость, как наркотик. А как тебе известно, такие вещи не действуют на оборотней из-за уровня регенерации.

— Не так сильно, ты хотела сказать, — поправил он.

— Да, не так сильно, — я кивнула и сжала переносицу. — Просто… Даже у меня не повернулся бы язык назвать вампиров благородными в их самые лучшие дни, что уж говорить о тех, когда мы голодны… Видишь ли, Тристан, когда вампир соблазняет того, чью кровь намерен пить, клыки прячет до последнего. И говоря о соблазне… ну, там в ход идёт вообще всё, и чаще всего это нечто… такое, чем мы тут по мнению директора занимаемся.

— А? — оборотень озадаченно дёрнулся, но через мгновение до него дошло. — Оу…

— Ага… — я глубоко вздохнула. — Так вот, если в процессе соблазнения речи о прокусывании шеи не заходило, жертве просто стирают память. Если желают кормиться от неё какое-то время — вызывают зависимость. Но вот с оборотнями… Надо либо изначально честно обозначать намерения, либо не вертеть перед ними хвостом. Хотя отношения действительно могут оказаться симбиотически выгодными даже без какой-либо симпатии в отличие от того, как это происходит у нас с тобой.

— Вообще-то да, за эти три года, особенно за этот, я оценил пользу от нашего взаимодействия, — задумчиво протянул Тристан. — Как, кстати, твои рёбра? Не ожидал, что ты пропустишь удар…

— Бывало и хуже, — я пожала плечами.

— Погоди-ка, — как будто очнулся Миргаил. — То есть вампиры часто соблазняют кого-то, чтобы выпить крови, а они потом ничего не помнят?

— Я бы не сказала, что прямо часто, — я нахмурилась. — После организации сбора крови в пользу… эм, голодающих, скорее, даже редко.

— И ты так делала? — он изогнул бровь.

— Всякое бывало… — расплывчато отозвалась я, обнаружив чрезвычайно занимательный узор на ковре.

— Прямо вообще всякое? — хором поинтересовались они.

— Ну, не прямо вообще, — я глубоко вздохнула. — С тех пор, как я покинула Северное княжество, вокруг меня всегда было предостаточно крови, так что особой нужды заниматься таким методом её добычи не было… Большую часть времени, по крайней мере… Это очень неловкая тема, если честно. Мне бы не хотелось развивать её дальше.

— Ладно, — Тристан как-то разочарованно вздохнул. — Но последний вопрос: ты пила кровь Хайнриха Альбедо?

— Это была часть платы за мою работу, а что? — с лицом «я абсолютно не понимаю, на что ты намекаешь» сообщила я. — Хотя мы прекратили эту практику после того, как ему стукнуло пятьдесят.

— Почему? — изумился Миргаил.

— Ты серьёзно? — меня перекосило.

— Бвыхых, — раздалось со стороны Тристана. — Действительно, почему… — усмехнулся он. — Иди сам лизни шею директора…

— Думаю, господин Чарльз не оценит, — подавилась смешком я, наблюдая перекошенное лицо Миргаила.

— Ну так и чьей крови ты желаешь отведать? — внезапно спросил Тристан, скорчив коварную мину.

— Тебе вроде как нужнее, — ответил за меня эльф. — Или ножик достать?

— Раз у нас такое взаимопонимание, почему бы нам втроём не прогуляться до паба в городке? — оборотень поднялся. — Не то чтобы я собирался выпить недельный запас пива, но завтра как раз выходной.

На том и порешили. Дело шло к вечеру, и забот на территории школы ни у кого из нас на сегодня больше не было. Даже надзор за общежитиями лежал на других плечах. Поскольку выход наш официальным не был, Регалион мы покинули в чём попало, а не в учительских плащах. Хотя среди местных вряд ли был хоть кто-то, кто не знал нас в морду лица. Устроив забег наперегонки от ворот до паба, мы ввалились туда в разгар пьяного буйства, к которому оборотень и эльф радостно присоединились, а я тихонько села в дальнем уголке и потягивала воду. Поначалу мы сидели вместе, но по мере увеличения градуса — что происходило примерно с одинаковой скоростью, поскольку Тристан пил втрое быстрее — они начали включаться в пабные забавы. Сначала это были танцы и песни, нелепые действа на спор и всякие там вариации бирпонга, но в конце концов всё, как всегда, докатилось до драки. Посетителями паба были в основном люди, и несмотря на близость школы воинов разного толка, здесь мало кто владел хоть какой-то техникой помимо всем известного боевого искусства «мордобой у бара». Так что мне почти сразу пришлось вмешаться. Разумеется, всеобщую свалку, начавшуюся в свете вопросов уважения друг к другу, останавливать я не собиралась, но вот двоих особо уважаемых, и вместе с тем опасных, выволочь было необходимо — они ведь ненароком и у… покалечить кого могли, чего нам было совсем не нужно.

До школы мы дошли только под утро. И виной тому были, главным образом, два упитыша, шедшие всю дорогу домиком. У них была очень увлекательная беседа, которую я предпочла бы не слышать. Ну или хотя бы забыть наутро так же, как это должно было случиться с ними. А обсуждали эти двое важнейший вопрос мироздания — как соблазнить женщину. Удивительно было даже не то, что именно они обсуждали, слипшись плечами, чтобы не упасть, а то, что они при этом не спорили. Скорее даже наоборот. И я тихо радовалась своей бытности нежитью, поскольку ко мне весь тот поток бреда ни коим образом не применялся. Вроде бы. К примеру, Тристан говорил о том, что, соблазняя девушку, надо непременно с ней подраться и дать себя победить, но только если она сама с этим не справится — в противном случае стоило крепко подумать, а так ли оно надо. Методы Миргаила поначалу были более банальными и состояли в посвящении песен, дарении цветов… Но потом откуда-то взялись оленьи рога, молодые тисы и овечьи кишки в качестве то ли подарков, то ли подношений.

Я благоразумно умолчала о теме беседы, когда Тристан и Миргаил проспались и протрезвели, что повлекло закономерный вопрос «а что вчера было?». А вот не стоило мне верить в то, что Тристан не будет пить много — до беспамятства он-таки допился. Правда, наутро — ну, когда к обеду глаза продрал — был огурцом, в отличие от страдающего похмельем Миргаила. Но эльф, по крайней мере, не напиваться не обещал. И всю вторую половину дня наша живописная группа провела в саду. Я — потому что было время моего патрулирования, Тристан с Миргаилом — потому что почему бы и нет. И от прошлого вечера наша беседа плавно — примерно столь же плавно, как лавина — перешла к предстоящим экзаменам. С чего они вообще всплыли?

Вообще, дата начала экзаменов была известна ещё с первого сентября — она не менялась с самого основания Регалиона. Однако пятнадцатое мая всё равно наступило внезапно, и казалось, что никто толком не был к этому готов. День начался с торжественной линейки, на которой господин Чарльз произнёс очень «вдохновляющую» речь, в которой основательно проехался как по тем, кто будет сдавать только переводные экзамены, так и по выпускникам. Последних так вообще застращал настолько, что выглядели они не румянее меня. Что в обычном состоянии для живых было крайне нездорово. «Вдохновлённые», а потому понурые, ученики прошли в холл главного учебного здания изучать расписание экзаменов, а учителя собрались плотной, не менее понурой, кучкой перед зданием. На самом деле, нам всем хотелось, чтобы все всё сдали. Ведь каждый учитель вкладывал массу усилий в каждого ученика и, разумеется, желал, чтобы они окупились. Но сложность экзамена была строго регламентирована, а снижение планки грозило проблемами в первую очередь сдавшему, так что делать этого было нельзя. И если случаи полного перевода с курса на курс без оставления на второй год или отчисления в Регалионе иногда всё же случались, то вот за всю историю школы ещё ни разу не было такого, чтобы выпускные экзамены сдали все. Сколько сил ни прикладывали.

Сравнительно простыми были экзамены по небоевым и немагическим дисциплинам. Планка там была не такой уж недостижимо высокой, так что переводной сдавали все, а вот выпускной — девять из десяти. Миргаил, поддерживая образ пылко влюблённого, на переводных экзаменах принимал исполнение любовных баллад, а в качестве выпускного экзамена требовал со учеников целебную серенаду, чем основательно потрепал нервы вообще всем. Было бы довольно печально сдать все боевые дисциплины и провалиться на пении.

Переводные экзамены у меня не сдало примерно по два-три ученика с курса. Если с остальными они справились, всё равно переходили дальше, только должны были приложить больше усилий, чтобы не провалиться и на будущий год. Мой класс сдал в полном составе. Особенно хорошо проявили себя Стефан и Ли, сёстры-орчанки тоже показали блестящий результат. Самые низкие требования у меня были к Айвену, как к ученику курса магии, но даже он овладел мечом достаточно, чтобы не наседать на него в сентябре с усиленными тренировками. Но когда дело дошло до выпускников, дела обстояли уже не так радужно. Казалось бы, экзамен для них был предельно прост — всё, что он них требовалось, задеть меня во время спарринга. Начиналось это мероприятие с жеребьёвки, которая должна была определить порядок сдачи. И те ученики, которым достались номера из конца списка, выглядели куда более радостными, чем те, кто вытащил первые. А радовались они совершенно напрасно. Очевидно, они полагали, что просражавшись с четырьмя десятками учеников, я устану, и сладить со мной будет легче. И были бы даже правы, если бы только я не была вампиром.

Мой экзамен длился десять часов без перерывов. По десять минут на ученика, две минуты на смену спарринг-партнёра. За отведённое время им требовалось хотя бы коснуться меня. Хоть чем-нибудь. Разве что песком бросаться было нельзя. Между жеребьёвкой и началом испытания я тоже произнесла небольшую вдохновляющую речь, в которой предупредила, что мой подход будет зависеть от курса и что вряд ли они вообще когда-нибудь в своей жизни встретятся с противником хуже, чем я. И не прошло и пары минут, как они воочию убедились почему. Во время обучения на спаррингах с учениками я не использовала некоторые вампирские способности — обращение в летучую мышь, например. Потому что это помешало бы мне следить за всем классом сразу. А вот привыкнуть к моей скорости и реакции возможность у них всё же была. Однако это было совсем не то же самое, когда вся моя концентрация была направлена на одного ученика, а не рассеяна по трём противникам и остальной класс у манекенов.

Впрочем, выпускники и не подозревали, что сдать экзамен можно было, не задев меня. Просто для того, чтобы они показали всё, что у них есть, приходилось давать столь невыполнимую задачу. А тут стоит оговориться, что до моего прихода выпускной экзамен проводился иначе, и сдать его на первый взгляд было легче. Вот только сдавала его ровно половина, поскольку учеников ставили в пары, и сдавал тот, кто побеждал противника в спарринге. У меня процент сдавших был немного выше.

Тестируя учеников, я заодно присматривала тех, кто не дотягивал до уровня «сдал», но мог бы оказаться очень даже на своём месте в классе ассасинов. Отмахав парой тупых мечей в течение утомительных десяти часов, я условно определилась с тем, кто как чего, но сообщать результаты сразу не стала — надо было сначала их все выписать, пересмотреть, и только потом принять решение. Выпускники ушли несколько раздосадованными — задеть-то меня удалось всего пятерым, и то оборотням, и не мечом, а элементами рукопашного боя. Так что ситуация в их глазах представлялась довольно мрачной. А вот в моих дела обстояли не так плачевно. По моему мнению, успешно показали достойный навык владения мечом для своих курсов тридцать девять учеников из пятидесяти, что было весьма хорошим результатом.

Оглашение оценок по итогам выпускных экзаменов и выдача дипломов была назначена на пятое июня. Вечером этого же дня планировался праздник, а уже утром шестого все ученики должны были покинуть Регалион. Ну, почти все. В ночь с четвёртого на пятое у учительского состава состоялось экстренное совещание, на котором, собственно, и подбивался итоговый протокол оценок, а вместе с ним принималось решение по каждому ученику, недобравшему баллов на экзаменах. Оценки у нас всё же были не «сдал-не сдал». Просто «сдал» — это был самый низкий порог прохождения и при подсчёте давал один балл. А дальше уже были разнообразные вариации от «лучше, чем ожидалось» до «это была самая великолепная демонстрация в истории», в которых большее значение имело назначенное экзаменатором количество баллов, чем разной степени восторженности комментарий к ним. Впрочем, вся эта градация существовала исключительно в учительских кругах — ученикам её не оглашали.

Из пятидесяти выпускников не справились с экзаменами всего девять. Из них трое в такой степени, что их ожидало исключение без возможности подтянуть дисциплины и пересдать, троим мы готовы были предложить проучиться ещё год, если их семьи были готовы это оплачивать — это не взятка, обучение в Регалионе в принципе не было бесплатным, разве что можно было поступить на стипендию от покровителя. Правда, в случае провала на выпускных экзаменах такие ученики обязаны были выплатить всю потраченную сумму спонсору, так что пахали они за троих и традиционно всё сдавали. А оставшимся троим мы были готовы предложить обучение на ассасинов.

Поспать перед торжественной линейкой с раздачей слонов учителям удалось всего пару часов, так что господин Чарльз перед началом своей речи душераздирающе зевнул, что было сочтено учениками за дурной знак. Белые как мел, они стояли ровным рядком прямо перед крыльцом, выполнявшим роль трибуны, и разве что не тряслись, ведь именно сейчас определялось их будущее на венном поприще. После пары ободряющих фраз директор начал вызывать учеников для вручения дипломов и брошей выпускников по одному, начиная, по традиции, с лучших с каждого курса.

Погода стояла мрачно-торжественная: по ярко-синему небу плыли огромные облака, то загораживая солнце, то пропуская его тёплые лучи. Голос господина Чарльза разносился над всем Регалионом, глубокий и совершенно спокойный. Ученики поднимались на крыльцо с гордо поднятыми головами, чтобы кто-то из учителей приколол им на грудь брошь и вручил диплом, а затем они становились за спиной директора, перекрывая вход в учебное здание. Прикалывая брошь к груди орка по имени Здрахр, я вдруг поняла, что совсем расчувствовалась. Всё же за три года я успела привязаться к ним. А ещё считается, что у вампиров нет эмоций… А вот они — нате, распишитесь. К концу церемонии у меня из глаз потекли слёзы, как и у большинства остальных учителей, только они утирали лица батистовыми и шёлковыми платочками, а я аккуратно собирала в колбочку. И до встречи с теми, кто экзамены провалил, я успела нарыдать целое состояние. Примечательно, что слёзы гнусным образом высохли, стоило мне прикинуть, за сколько можно было их продать.

Банкет по случаю окончания учебного года для учеников начинался с обеда и длился до вечера. В прошлые два года мне удавалось избегать этого мероприятия, присутствуя только там, где не было еды. Но в этот раз, поскольку у меня был свой класс, моё участие оказалось обязательным, так что я сидела в торжественно украшенной столовой за преподавательским столом. У меня там даже собственное место было, которое обычно оставалось пустым. И то ли так изначально было задумано, то ли перестановки произошли не так давно, но я занимала стул между Тристаном и Миргаилом. Из приборов передом мной был только бокал, в которой то с одной стороны, то с другой постоянно подливали воду. Учителя же пили лёгкое вино, плотно его заедая. Пьянели они, впрочем, всё равно.

— Госпожа Тиранис, — повернулся к нам господин Чарльз, сидевший стразу за Тристаном. — Почему бы и вам немного не поесть?

Я вытаращилась на него, как на умалишённого, напрочь потеряв дар речи. Тристан и Миргаил в уровне удивления мне при этом явно не уступали. С полминуты над нашей небольшой группой стоял гробовая тишина, а потом я медленно сглотнула, возвращая себе способность говорить.

— Прошу прощения? — выдавила я. — Теперь в столовой и кровь подают?

— Нет, — директор широко улыбнулся и покачал головой. — Но разве для вас это проблема? Вроде по обе руки от вас сидят те, кто не прочь подставить вам шею.

— А вы считаете, что это подходящее зрелище для учеников? — меня перекосило.

— А что в этом такого? — икнул директор. — Все же едят. В этом нет ничего неприличного.

Я поперхнулась воздухом и закашлялась. Это же надо было такое сказать…

— Господин Чарльз, — собрался с мыслями Тристан. — Это довольно личное. Я знаю, что вся школа в курсе о, скажем так, тонкой материи наших отношений, но…

— Вы в своём уме, господин Чарльз? — кошкой зашипела я. — Вы хоть… Я даже не могу решить, кого из нас вы сейчас больше оскорбили: Тристана и Миргаила, назвав их едой, или меня, сказав, что именно так я их воспринимаю.

— Разве так прозвучало? — удивлённо вскинул брови директор.

— Именно так, — хором подтвердили мы втроём.

— Ну, я не это имел в виду, — он покачал головой. — Ну, не хотите — как хотите. Я просто подумал, что вам должно быть немного обидно сидеть голодной на пиру.

— Я ем раз в неделю, — я откинулась на спинку стула. — И это чаще, чем питается большинство вампиров. Так что я не голодна. По крайней мере, не настолько, чтобы бросаться на ближайшую шею с клыками наголо.

— Однако, раз уж вы так подумали, стоило озаботиться наличием крови из пакета, что ли, — прорезался голос Миргаила. — В конце концов, можно было даже у нас взять стакан-другой заранее. Но предлагать пить кровь прямо из шеи вот так, перед всей школой… Это прямо за гранью.

— Да что вы так взъелись? — широко улыбнулся директор. — Я же вам не раздеться тут предложил.

— Давайте закроем эту тему, — я глубоко вздохнула. — Или, может, нам стоит рассмотреть в качестве развлечения для гостей на следующем традиционном зимнем балу идею привести из западного леса кого-то вроде скорпионовой рыси и скормить ей козу?

— Бр… — господин Чарльз как будто даже протрезвел. — Давайте обойдёмся без подобных даже предложений, не то что мероприятий.

К счастью, в столовой было довольно шумно, а разговаривали мы тихо, так что никто всего того безобразия не слышал. Впрочем, если бы мне действительно припекло настолько, чтобы впиться в чью-нибудь шею прямо за столом, на это вряд ли кто-то обратил бы внимание. Но это всё не было поводом так поступать. К тому же, среди учеников школы тоже были вампиры. Целый один. Обычно он, как и я, приёмы пищи игнорировал, но такое событие, как сегодня, пропустить не мог. Насколько мне было известно, он обеспечивал себя кровью сам и питался из пакетов. Когда я только пришла в школу, у нас с ним состоялся довольно обстоятельный разговор на тему отказа от традиционных для вампиров методов выманивания крови у живых, и хотя о его сущности нежити в школе все знали, шею ему никто не подставлял. Так что когда слухи о наших отношениях сначала с Тристаном, а потом и с Миргаилом распространились, я несколько раз ловила на себе его тоскливые взгляды.

Я просидела на банкете три часа, и оставаться там и дальше было выше моих сил. Впрочем, уже многие потихоньку разбредались в сад, так что я просто последовала туда же. Воздухом подышать. Как будто дыхание было нежити так уж необходимо… Чтобы не потревожить соседей по столу, я просто вылетела в мышиной форме и пару минут позволяла воздушным потокам снаружи швырять меня, как придётся. А потом я заметила на лавочке в кустах Эмилио, того самого второго на школу вампира. Я подлетела к нему и села рядом.

— У тебя мрачный вид, — заметила я. — Что-то стряслось?

— Наверное, вам знакомо это состояние, — он вдохнул. — Вам ведь тоже было триста. Или вы никогда не уставали от жизни вокруг и её отсутствия в себе?

— Уставала, — я кисло улыбнулась. — И не только тогда, когда мне было триста. Это случалось и раньше, и позже. Старых вампиров, как ты знаешь, очень мало. И эта усталость — основная тому причина. Ты ведь уже достаточно прожил, чтобы убедиться, что убить нежить нашего вида не так-то просто.

— И как вы справлялись? — Эмилио мрачно посмотрел на меня.

— По-разному, — я перевела взгляд у небо. До заката было ещё далеко, а облака к вечеру раздуло, так что оно было невероятно голубым и столь же далёким. — Иногда мне просто не встречался тот, кто мог меня прикончить, а иногда рядом оказывался тот, кому удавалось найти для меня новую причину продолжать жить. Последний раз это произошло примерно три года назад. В то время я уже лет десять как оказалась не у дел — нанять меня оказалось на тот момент слишком дорого, а рисковать головой задаром я не хотела. А поскольку ничего, кроме как размахивать мечом и другими опасными штуками, я не умею… И вот тогда пост учителя в Регалионе освободился, и так случилось, что директор встретил Парвастура, бывшего моим опекуном после обращения, а уже он посоветовал пригласить меня. И вот я здесь, и вы, ученики, мой новый смысл.

— А ваши отношения с господином Тристаном и господином Миргаилом? — его лицо чуть просветлело и затеплилось интересом.

— Это довольно сложно объяснить… — я нахмурилась. — Мы действительно привязаны друг к другу, но это ещё и в определённой степени удобно каждому из нас.

— Знаете, в наш с вами прошлый разговор на тему «не соблазнять живых, чтобы поесть» я вам не говорил, но когда я поступал, господин Чарльз поставил мне условие — не кормиться от живых ни при каких обстоятельствах, — Эмилио слабо улыбнулся. — То есть, даже если будут сами предлагать. Не то чтобы это хоть раз произошло… Да и не то чтобы мне очень хотелось, просто…

— Твоя усталость с холодов тянется? — я сощурилась.

— Да, — он кивнул. — Как будто зима прошла, а вампирья немочь осталась.

— Это… — я поморщилась. — Знаешь, я раньше старалась сбежать от зимы в тёплые края. Почти всегда, кстати, удавалось. Но бывало и так, как с тобой. От этого… Трудно избавиться. Если немочь не проходит с наступлением весны, нужно какое-то тепло. Лучше бы, конечно, кого-то живого, но если это невозможно — горячая ванна. Такая, прямо почти кипяток. Только перед ней надо поесть обязательно. Хотя гарантий всё равно никаких.

— Я понимаю, — Эмилио улыбнулся. — В существовании нежити вообще… Всё очень туманно…

— Это точно, — я слабо усмехнулась.

— Госпожа Тиранис, а вы… Хотели, чтобы вас обратили? — вдруг посерьёзнел он.

— О таком обычно не спрашивают, — я сжала пальцами переносицу. — Тысячу лет назад на мою деревню напал вампир в кровавом безумии. Мне очень не хотелось умирать, так что когда я с ним столкнулась, отбивалась всеми силами. Ему удалось меня укусить, но и я ему по башне так надавала, что в ней прояснилось. Я понимала, что кровопотеря была слишком большой, чтобы я выжила, но теряя сознание, поняла, что достаточно привела его в чувство, чтобы он больше ни на кого не напал. И вместо того, чтобы дать мне спокойно умереть, он меня обратил. Я знаю, что его казнили через пару дней, а вот его имя мне неизвестно. Собственно, у меня там провал обращённого — когда я снова стала осознавать реальность, я уже месяц как обитала у Парвастура на крови оленей. Так что нет — я определённо этого не хотела. И если честно, я не встречала вампира, который бы хотел, — я поморщилась. — Хотя тут стоит оговориться, что я никогда и не спрашивала.

— А я хотел, — тихо произнёс он. — Может, вы помните, триста лет назад был такой странный всплеск популярности вампиров. Может, потому что тогда не было ни одного молодого, а те, кто был, давно миновали возраст возможного кровавого безумия.

— А, я помню, — я криво улыбнулась. — Тогда ещё лет десять проводили ежегодный вампирский бал, на который могла попасть только нежить. Дурное мероприятие. И если я помню правильно, идея проводить его посетила ныне упокоенного, а тогда полуторатысячелетнего вампира по имени Алистар. Любитель балов и юных дев… Первый бал был устроен в замке на скале Ратир. Ничего интересного там не было, но слухов насочиняли на роман. А начиная со второго для бала собирали натуральную оранжерею, где вампиры были за цветы. У неё была рама из серебра, чтобы изнутри в толпу любопытствующих никто не сбежал — хотя некоторых оно уже тогда не пугало. Значит, ты ходил посмотреть?

— Угу, — понуро признал Эмилио. — Вампиры… Это было такое завораживающее зрелище. И про каждого участника бала рассказывали что-то невероятное — там как будто собирался весь цвет таланта континента. А у меня не было никакого дара, и я думал, что если стану вампиром, смогу добиться чего-то.

— А потом оказалось, что вампиризм сам по себе никаких талантов не даёт, — мрачно заметила я.

— Это так, но… — он нахмурился. — Хотя это многое отнимает, взамен даёт уйму времени и массу возможностей попробовать себя. Хотя история почти всех новообращённых вампиров примерно одинакова, полагаю — без единого медяка в кармане пытаться как-то выжить первые двести лет, изыскивая ночную работу, чтобы не свихнуться от голода и скуки. А потом ещё пережить кровавое безумие…

— Тот, кто обратил тебя, не предупреждал об этом? — я изогнула бровь.

— Предупреждал, — Эмилио опустил голову. — Но я не послушал. Я донимал его целый год, и в конце концов он сдался и помог мне пережить период до прояснения сознания. Потом… было трудно, но я верил, что смогу однажды сиять так же, как вампиры на том балу, который я видел. Так что пробовал самые разные вещи. Бездарность можно компенсировать только рьяным упорством, и мне понадобилось полтора столетия, чтобы прийти к этому умозаключению. Тогда я стал обучаться живописи. К тому времени, когда следовало ожидать кровавого безумия, я учился у одного мастера. И когда во время занятия едва не набросился на него, отправился справляться с этим в мёртвый лес на границе империи Ко. А когда меня попустило, вернулся в Тевиту. Желание жить тогда у меня было такое, что мне казалось, будто его и на десять тысяч лет хватит — я ведь только преодолел слабость к солнцу. Но вот прошло только сто лет, и я сижу и думаю о смерти.

— И почему же ты бросил живопись? — я озадаченно свела брови. Художники обычно в мечников не переучивались.

— Не то чтобы бросил… — он покачал головой. — Скорее, взял перерыв. Мне показалось, что я достиг своего потолка. Мои навыки отточены до совершенства, но моим работам не хватает… Не знаю, души? Они очень техничны, я прекрасно справляюсь с точными портретами или пейзажами. Даже со слов могу написать довольно достоверное полотно. Но я понимаю, что все они лишь изображения, не достойные галерей искусств. Так что я, вроде как, искал новых впечатлений. И был очень рад, когда вы пришли в школу. Но до этого моменты у меня не было повода поговорить с вами вот так.

— Почему же? — это заявление привело меня в состояние лёгкого недоумения.

— Я думал, вы не станете даже вникать в личные дела учеников, — Эмилио слабо улыбнулся. — Но в этом году у вас появился свой класс, и как я слышал, вы были крайне участливы к ним. Правда, даже это не придало мне достаточной смелости, чтобы потревожить вас своими проблемами.

— Вот ты где! — внезапно раздался голос Тристана, и я резко обернулась к нему, захлопнув рот. — Вообще-то, пришло время разгонять учеников по общежитиям. Чтобы им хватило времени вещи собрать.

— Уже? — мы с Эмилио поднялись, и я повернулась к нему. — Попробуй предложенный метод, — я улыбнулась. — Если не поможет, поговорим ещё утром.

Он отвесил поклон, обратился мышью и быстро улетел в сторону общежития. Я проводила его взглядом и снова обратила очи к оборотню.

— Похоже, ты действительно стала учителем, — он широко улыбнулся и положил ладонь мне на плечо. — Выросла из инструктора по владению мечом.

— Скорее, отбросила некоторые опасения, — скептически заметила я. — Ты искал меня, только чтобы время сообщить?

— Вообще-то, нет, — Тристан чуть склонил голову набок, а через мгновение я уже оказалась у него на руках. — Вообще-то, все ученики уже в общежитии. А вот для тех, кто успешно выпустился, праздник продолжается. Они все уже взрослые, а потому их правильно принимать за равных.

— И потому им разрешено участвовать в учительской попойке до зелёных соплей? — догадалась я.

— Именно так! — рассмеялся оборотень и буквально побежал в столовую.

Прекрасно. А мне-то там что делать?

Ученики разъехались на следующий день после выдачи дипломов, а выпускники — через день, после того, как пришли в себя после пьянки. Она обошлась без драк, но вусмерть упились буквально все. Даже те, кто пьянел очень медленно. Не имея никакого желания разносить всех по койкам, я только утащила волоком Миргаила и Тристана, которых бросила в комнате оборотня. Густой запах перегара меня не вдохновлял, так что сама я отправилась спать к себе. А с утра, когда ученики начали разъезжаться на каникулы, провожала их практически в гордом одиночестве. Помятые и смурные, остальные учителя присоединились только под конец.

Примерно неделю мы все дружно занимались бумажной работой и подведением итогов года, создавая огромные стопки исписанных листов. И хотя я не совсем понимала, зачем мы это делали — потом большая часть отчётности нигде не использовалась — всё равно занималась этим рутинным трудом. Я полагала, что с отъездом учеников наши условно публичные отношения если не сойдут на нет, то по крайней мере сбавят обороты, однако Миргаил и Тристан определённо были иного мнения на этот счёт. Иначе объяснить тот факт, что оба не нашли лучшего места заниматься своими бумажками, чем в моём учебном классе, было крайне затруднительно. А когда весь педагогический состав перевёл гору бумаги, директор Чарльз пригласил для беседы тех троих, кому мы хотели предложить спецкурс, и они вполне ожидаемо согласились. Класс ассасинов состоял из северного эльфа, полудемоницы и чародейки. Они были отпущены по домам до осени, а мы с Тристаном и Сильвин сели за программу обучения для них. Как к нам прибился Миргаил — одному ему было известно.

Подготовить программу с нуля было не так-то просто, тем более, что ассасинский опыт был только у меня и был он… Ну, вампирским, в общем. А потому мы все прекрасно понимали, что не успеем всё продумать и до конца лета, особенно учитывая, что в процессе всё равно придётся ещё тысячу раз всё корректировать. Так что за неделю мозговых штурмов мы набросали темы, которые следовало изучить с классом, но пока что у нас не было ни порядка, ни плана, ни количества часов на каждую. И представления о том, как мы будем встраивать занятия с ними в остальное расписание, тоже совершенно не было. После уже седьмого дня коллективных раздумий я вернулась к себе, размышляя о том, а стоила ли вообще затея сил. Я опустилась на диван и подумала, чем бы подпереть дверь, чтобы никто не вломился, вот только ничего настолько тяжёлого в комнате у меня не было. Может, стоило прикупить каменный саркофаг для сна?

Мой взгляд набрёл на небольшой флакончик, в который на церемонии выдачи дипломов были собраны мои слёзы. Стоял он на видном месте, так что если бы кому-нибудь пришло в голову сюда вломиться, найти и украсть его не было бы проблемой. Если, конечно, отбросить тот факт, что после такого я бы его выследила и… ну, определённо не погладила бы по головке. Мутная жидкость в тусклой таре напомнила мне о том, что я обещала по слезе троим ученикам из Руб’Аль. И я подумала, что надо разделаться с этим побыстрее. Не то чтобы вампирские слёзы теряли свои свойства с течением времени — скорее нереализованная ценность жгла мне карман. Так что я заставила себя подняться и порыться в вещах комода, где ожидаемо отыскались совсем крошечные бутылёчки. Я разлила по ним содержимое флакона и подумала, что надо будет прикупить им замену. Вампиры редко плакали, но порой это случалось, а среди нежити не было таких идиотов, которые упустили бы возможность заработать. Большим спросом, разумеется, пользовались именно слёзы, но и слюни продавались неплохо. Просто никто особо их не продавал в силу брезгливости.

Всего у меня вышло двадцать три бутылёчка со слезинкой в каждом. Три у меня уже были просватаны, и я сунула их в карман, а остальные двадцать я убрала в шкатулку с маленькими ячейками, имевшуюся у меня на подобный случай. Позже можно будет устроить аукцион какой или просто сразу написать в анклав Визардиан — так или иначе, с высокой долей вероятности именно они их и выкупят. С этими мыслями я полетела к директору Чарльзу.

— Добрый вечер, — улыбнулся он, когда я вместе с ветром влетела в его кабинет. — Что за дело привело вас ко мне, госпожа Тиранис?

— Мне нужно найти тех трёх учеников из Руб’Аль, которые были у нас по обмену в этом учебном году, — отозвалась я.

— Нет ничего проще — там ещё не закончился второй семестр, — сообщил он. — Если отправитесь туда до конца месяца, сможете их застать. Только зачем они вам?

— Ну, у них была причина заявиться сюда, несмотря на то, что они животворящие, — я развела руками. — Их силы весьма невелики, и они просили меня поделиться слезами, если у меня будет такая возможность. Мы договаривались, что я продам им по слезе за полцены.

— А, так у вас есть слёзы? — оживился директор.

— Да, я немного прослезилась на церемонии вручения дипломов, — я кивнула.

— А вы… Госпожа Тиранис, передайте слёзы учителям Регалиона, — он поднялся. — Прошу вас.

— За спасибо? — я изогнула бровь. — Не то чтобы я нуждалась в деньгах, но такие суммы как бы не дарят. Даже королям.

— Но вы же понимаете, что ни у школы, ни, тем более, у учителей нет таких денег, чтобы выкупить слёзы? — начал давить на жалость господин Чарльз.

— Да, конечно, — я кивнула. — И поэтому я никогда ничего не говорила о том, как школа на мне экономит. Я живу на аварийном этаже, куда больше никто заселяться не желает, не ем в столовой, и школа не взяла на себя обеспечение меня пакетированной кровью, даже часть оборудования на своём плаце я оплатила из своего кармана. Не то чтобы это ударило по моему бюджету, но я не вижу причин помогать школе чем-то, что никак не упростит жизнь лично мне. Так что скажу сразу — благотворительность в мои планы не входит.

— Ну хотя бы одну, — выдал он с интонациями канючащего ребёнка.

— Чтобы маги за неё бои устроили? — я изогнула бровь. — Нет уж, оно того не стоит.

— Алчная вы, госпожа Тиранис, — обижено пробормотал он.

— Вам не понять — ваш срок жизни слишком короток, — я вздохнула. — А вечность очень длинна. И её приятнее проживать, имея золото на любые траты. А потому, если есть такая возможность, я предпочту его подкопить.

— Ладно-ладно, я понял, — пробурчал он. — Так когда вы хотите лететь в Руб’Аль?

— Да в принципе прямо сейчас, — я пожала плечами и улыбнулась. — Это довольно далеко, так что вернусь только завтра.

Он кивнул, и я выпорхнула в окно. Однако я не сразу устремилась на запад, где находилась Руб’Аль, а сначала направилась в свою комнату. Не то чтобы я не доверяла учителям в школе, но когда речь идёт о такой ценности, как вампирские слёзы, лучше подстраховаться. Да и с чего бы вообще директору интересоваться, когда меня не будет, если не ради набега на мои апартаменты? Я забрала шкатулку из комода и, прикрыв её плащом, пошла к Тристану. Оборотень был у себя — дремал на диване, откинувшись на спинку. Он устал, и мне совершенно не хотелось грубо будить его, так что я осторожно погладила его по щеке. Приоткрыв веки, он посмотрел на меня и через мгновение притянул к себе.

— Ты пришла ко мне? — полусонно протянул Тристан.

— А здесь есть кто-то ещё? — я изогнула бровь.

— Я устал, но сначала хотел сходить на ужин в столовую… — заметил он. — Дождёшься меня?

— М, вообще-то, я собиралась слетать в Руб’Аль, — отозвалась я и мягко отстранилась. — Вернусь завтра. Хотела попросить тебя о небольшой услуге.

— В Руб’Аль? — Тристан мгновенно проснулся и пристально посмотрел на меня. — Там же животворящие.

— Да, но я обещала свои слёзы тем ученикам по обмену, — я слабо улыбнулась. — Надо слетать, пока у них не закончился учебный год.

— А… — оборотень глубоко вздохнул. — Хочешь, пойду с тобой?

— Я планировала полететь по воздуху — так удобнее и, вероятно, быстрее, — призналась я.

— Даже не знаю, — он улыбнулся и потрепал меня за щёку. — В волчьей форме я едва ли медленнее тебя в мышиной.

— Но ты устал и голоден, — я убрала его нахальную руку от своего лица. — Лучше смотаюсь одна.

— Тогда о чём ты хотела попросить? — озадаченно свёл брови Тристан.

— Сущая мелочь, — я выпростала шкатулку из-под плаща. — Это мои слёзы. Не хочу оставлять их без присмотра.

— О, так ты доверяешь мне? — он сощурился и хитро улыбнулся.

— Не стоит? — я склонила голову набок.

— Скорее, я просто немного удивлён, — усмехнулся Тристан. — Иногда кажется, что ты вообще никому не доверяешь.

— Как ни парадоксально это звучит — недоверие бережёт от предательства, — я мрачно вздохнула. — Как только начинаешь безоговорочно доверять, непременно получаешь нож в спину. У меня там даже пара шрамов осталась.

— Не замечал, — озадаченно свёл брови оборотень.

— В другой раз покажу… — я отвела глаза. — Посмертные шрамы… Моё тело не заживает так, как твоё… Ну так что? Могу я доверить тебе свои слёзы?

— Звучало бы романтично, если бы не имело столь буквального значения, — хмыкнул он.

— И не стоило бы столько денег, — скептически добавила я.

— Да, конечно, я присмотрю за ними, — Тристан улыбнулся и отпустил меня. Я поднялась и протянула ему шкатулку. — А сколько здесь?

— Двадцать слезинок, — я улыбнулась и склонила голову набок. — Если в золоте, то примерно на остров в Южном море. Размером так с Западное княжество.

Оборотень присвистнул и сжал шкатулку чуть сильнее. Потом глубоко вздохнул и покачал головой.

— А с чего ты решила, что кто-то может оказаться настолько безумным, чтобы вломиться к тебе и выкрасть их? — Тристан нахмурился. — Я имею в виду, зачем бы иначе ты просила меня за ними присмотреть.

— А просто директор попытался выклянчить их у меня задаром, — я пожала плечами. — Когда речь идёт о чём-то настолько ценном, иногда у живых съезжает крыша. Первый раз, что ли? И это он ещё меня алчной назвал…

— А-а, — протянул оборотень. — Ну, до завтра тогда.

Я кивнула и вылетела в окно. Было ещё светло, но даже с учётом направления у меня не было шансов добраться до места до темноты. В мышиной форме сверхскорости не было, зато был объёмный слух. Если подумать, то в человеческой форме я могла передвигаться быстрее, но вот бег по пересечённой местности навстречу закату был мероприятием так себе. Кроме того, как это ни странно, полёт отнимал меньше сил. Уже глубокой ночью я нашла себе дупло в сосне, где завалилась спать на пару часов — при отсутствии возможности лечь как человек, в буквальном смысле, вампиры могли дрыхнуть и в мышиной форме. Неудобно, конечно, но всё лучше, чем никак.

Руб’Аль показалась примерно тогда, когда меня нагнали лучи восходящего солнца. Школа представляла собой замковый комплекс из белого камня с ярко-синей черепицей на крышах. Между зданиями тянулись крытые галереи, делая весь комплекс как бы единым пространством. Во внутреннем дворе находился сад с несколькими фонтанами и скульптурами вдоль дорожек, а с южной стороны красовались тренировочные плацы. Несмотря на ранее утро, там уже кто-то даже занимался. Я полетела туда — у кого-то же надо было узнать, где мне искать Анику, Василя и Алеся.

Не то чтобы вампиры в принципе были невезучими. Хотя назвать тех, кого обратили, везучими, язык как-то не поворачивался, всё же сплошной череды неудач в нашем посмертии не было. Но вот уж если могло произойти какое-нибудь дряньство, оно всенепременно происходило. И о чём я вообще думала, отправляясь в школу, где обучались животворящие? Иными словами, именно они тренировались на плацу. По большей части нежить, с которой им приходилось сражаться, состояла из умертвий. Что неудивительно, потому что вампиры в принципе не особо опасны большую часть своего существования, а лича ещё попробуй найди. А умертвия становились слабее в рассветные часы, и потому эти бравые мечники привыкали. Так что когда я подлетела и обратилась человеком прямо у них перед носом, на меня ожидаемо наставили мечи.

— Здрасьте, — скисла я. Меч я с собой не взяла — не драться летела, и хотя немочь сейчас меня не одолевала, сила этих ребят всё равно была способна доставить проблем. — Я тут это… — ещё и красноречие отказало. — Ищу ваших соучеников.

— Зачем? — резко спросил меня один из животворящих, высоченный такой детина.

— Обещала отдать кое-что, — я глубоко вздохнула. — Может, вы мне подскажете, где найти Анику, Василя и Алеся?

— Дальний плац, — отозвался тот же парень. — И только попробуй что-нибудь выкинуть.

— Ну, если я решу выкинуть что-нибудь, ничего вы со мной не сделаете, — меня перекосило. — В конце-то концов, я всё-таки Тиранис, тысячелетний вампир, героиня Тевиты и дальше по списку. И пришла не сражаться — у меня даже оружия нет.

— Нежить должна быть упокоена, — мрачно изрёк всё тот же тип.

— А в сражениях с умертвиями мы с вами на одной стороне, — я развела руками. — Ведь именно этот тип нежити — ваша основная работа.

Не желая продолжать бессмысленный разговор, который всё равно бы ни к чему не привёл, я обратилась мышью и полетела к указанным плацам. Живые в принципе с разной степенью терпимости относились к вампирам, и я бы не сказала, что это было в корне неверно. Однако стоит отметить, что от клыков вампиров гибло в разы меньше живых, чем даже от рук самих живых. Даже в состоянии кровавого безумия никто не убивал более десяти жертв — это немало, конечно, но среди старых вампиров, благополучно преодолевших двухсотлетие, хватало таких, кто даже от живых и разумных никогда не питался. Белыми и пушистыми это нас, конечно, не делало. Однако беседа с упёртыми живыми про «нежить должна быть упокоена» — «вампиры, вообще-то, полезные» никогда не приводила к каким-либо вменяемым результатам. В лучшем случае каждый оставался при своих, в худшем случалась драка.

Три богатыря отрабатывали широкие махи тяжёлыми мечами, и чтобы по чистой случайности не попасть под горячую руку, я обернулась человеком у них за спинами. Пару минут я просто наблюдала за ними: за прошедшие полгода махи стали немного чётче и жёстче, но путь к совершенству в фехтовании предстоял им ещё очень и очень долгий. Замечать меня они определённо не собирались, так что я шумно и картинно прокашлялась, привлекая внимание. Все трое мгновенно развернулись и, тут же меня узнав, склонились в почтительном полупоклоне.

— Вижу, вы усердно тренируетесь, — улыбнулась я, и они выпрямились.

— Мы вынесли серьёзный урок из вашего обучения, — отозвался Алесь.

— Это греет моё учительское эго, — хмыкнула я. — Помнится, перед вашим отбытием из Регалиона я обещала продать вам свои слёзы за полцены, если они у меня появятся. Так вот, выпускная церемония оказалась до того трогательной, что я нарыдала довольно прилично, — я сунула руку в карман и достала бутылёчки, тут же перекочевавшие в руки богатырей.

— Я не думал, что случай выдастся так скоро, — осторожно заметил Василь. — Вряд ли мы можем позволить себе такое приобретение сейчас.

— Да мне не к спеху, — я усмехнулась. — Я не испытываю трудностей с деньгами, так что могу подождать. А поскольку вампиры бессмертны — подождать я могу и пять лет, и пятьдесят. Тем более, что остальные я рассчитываю продать в Визардиан, а они при покупке слёз вообще денег не считают. И если вдруг с золотом туго, могут накинуть какой-никакой недвижимости или артефактов… Неважно. Чем раньше вы выпьете слёзы, тем большую силу получите и лучше сможете её развить — возраст сделает это сложнее. А потому я отдаю их вам сейчас, а рассчитаться сможете потом.

— Это невероятно щедро с вашей стороны, — заметил Алесь, и все трое снова поклонились.

— И чтобы потом не было недопониманий — нападёте на меня, и я вас убью, — я опустила подбородок. — Я должна предупредить заранее: слёзы вампира несут в себе что-то типа кусочка души. И если вы направите на того, чьи слёзы выпили, обретённую с их помощью силу, итог может оказаться плачевным. Причём даже без моего вмешательства.

— Спасибо за предупреждение, — подала голос Аника. — Но я даже представить себе не могу, чтобы мы направили мечи на вас, госпожа Тиранис.

— Человек переменчив, — я пожала плечами. — По крайней мере пока жив. С этим ничего не поделаешь. Так что предупредить вас я была должна. И раз я закончила с делами, мне пора возвращаться в Регалион.

Они задержали меня ровно настолько, чтобы выпить отданные слёзы, а затем мы распрощались, и я улетела. И пока я добиралась обратно, директору Чарльзу успело прийти письмо, в котором руководство Руб’Аль интересовалось, а что, собственно, забыл преподаватель фехтования Регалиона в их благословенной школе. О моей вампирской сущности там, надо отдать должное, не упоминалось. А меня так и подмывало сказать, что я летала туда кровушки отхлебать, только выглядело бы это максимально неубедительно.

Выслушав тираду обиженного и до странного нервного директора, я пошла в общежитие пешком — слишком много времени провела в форме мыши. А суть отповеди господина Чарльза в итоге сводилась к тому, что умудрённым опытом магам Регалиона вампирские слёзы нужнее, чем животворящим. И это при том, что главной угрозой миру были умертвия, время от времени появлявшиеся на континенте то тут, то там. А тот факт, что они получили слёзы не даром, господин Чарльз и вовсе игнорировал. Но сдаваться я не собиралась.

Я устала и хотела улечься и поспать. Однако ничего неожиданного в том, что дверь в мою комнату была распахнута настежь, а сами апартаменты перевёрнуты вверх дном, не было. Увы. Я тяжело вздохнула, осознавая, что никакого желания прибираться у меня не было, и потащилась к Тристану — моя-то кровать оказалась поднятой и приставленной к стене. А надо было хотя бы проверить, не пропало ли чего другого ценного, да и вообще осмотреться… И пока я спускалась на этаж, где обитал оборотень, меня охватила исключительная апатия. Я должна была быть в ярости, чувствовать омерзение или гнев, но не ощущала ничего кроме усталости. От долгого полёта, от недосыпа, от алчности, от всего этого мира и от жизни.

Я ввалилась к Тристану без стука. Миргаил тоже был здесь, и они дружно поднялись мне навстречу. Я покачала головой.

— У меня чудовищный бардак, — мрачно изрекла я. — Так что я займу твою кровать.

— Ты… — оборотень нахмурился. — Что?

— Что — что? — я перевела на него взгляд.

— Плохо выглядишь, — заметил Миргаил. — Так выглядят вампиры, когда хотят умереть.

— То есть про значение живых цветов в подарок вампиру ты не в курсе, а про, как мы выглядим, когда хотим умереть — очень даже? — кисло уточнила я. Эльф только отвёл глаза.

— Никогда не видел, чтобы у тебя был бардак, — мрачно добавил Тристан.

— Можешь пойти посмотреть, — я сжала переносицу. — И чтоб ты знал, когда я улетала, там всё было на своих местах. Так могу я поспать у тебя? Меня уже ноги не держат.

— Не голодная? — оборотень сделал шаг ко мне.

— Нет, — я мотнула головой. — Два дня назад же только ела.

— Хорошо, отдыхай, — он кивнул и пропустил меня в спальню.

Вампиры спали без сновидений и как правило настолько крепко, что нельзя с уверенностью сказать, живы они были или нет. Ну, в том смысле, в котором они вообще живы — нежить всё-таки. Во сне мы не дышали и не шевелились. И, разумеется, ничего не чувствовали. Разве что в случае смертельной опасности инстинкт срабатывал, да и то сам вампир при этом мог и не проснуться даже. А потому многие предпочитали в качестве опочивальни выбирать такие места, куда никто вот так запросто не проникнет. В гробах и саркофагах, так или иначе запиравшихся изнутри, спали по той же самой причине. Так что я понятия не имела, где и как провёл ночь Тристан — потеснил ли он меня на своей кровати или проявил деликатность и улёгся на диване. Но когда я проснулась, в спальне его не было. Уже наступило утро, хотя было довольно рано. А вот звуки утра были необычными — щебет птиц начисто перекрывала отборнейшая ругань прямо под окнами общежития. И поскольку я узнала голоса Тристана и Миргаила, но не могла разобрать спросонья слов, потому что орали они наперебой, я подумала, что ссорились они между собой. Я глубоко вздохнула, поднялась и вылетела в окно. На удачу, спать я рухнула не раздеваясь, сняв только сапоги.

На небольшой мощёной площадке перед общежитием собрались почти все преподаватели. Не хватало, собственно, меня и дворфов, уехавших в отпуск. С одной стороны плотной группой стояли маги, с другой все остальные. И у второй группы вид был крайней степени воинственный. Я обратилась человеком ровно между ними. Зря сапоги не надела — брусчатка оказалась сырой.

— Что за шум, а драки нет? — мрачно поинтересовалась я, и крики мгновенно стихли.

— Щас будет, — сощурился Миргаил, а Тристан сделал шаг к магам.

— Поскольку госпожа Тиранис пролила слёзы благодаря Регалиону, мы считаем, что они должны принадлежать школе! — выпалил директор, и его голос дал петуха.

— А я в уборную хожу благодаря Регалиону, — низким голосом пророкотал оборотень. — Там тоже будете собирать?

— Что, в принципе, не такая уж плохая мысль, — обронила я. — Мерзко, конечно, но не сказала бы, что бессмысленно.

— Что? — все дружно повернулись ко мне.

— А что? — я склонила голову набок. — Это же вампирские исследования трёхтысячелетней давности. Не то чтобы они были широко известны, но все вампиры это знают.

— Что именно? — сощурился господин Чарльз.

— Немного предыстории, — я упёрла руки в бока и подняла взор в небеса. — В те времена ещё не было достигнуто соглашение с вампирами о том, что мы не жрём живых, хотя они тогда и так не жрали, а они нас не убивают по зубному признаку. А умирать вампирам как-то не особо хотелось. И они начали исследования на тему того, чем можно заменить кровь. В той или иной степени для этого годятся все телесные жидкости, лучше всего — молоко, кстати. Но с ним есть странная штука — от разумных оно подходит, а вот от животных вызывает ту же реакцию, что и остальная еда…

— То есть вампиры могут не пить кровь? — озадаченно переспросил директор.

— Чтобы прямо совсем не пить — нет, пару капель хотя бы всё равно надо, — я скривилась. — И потом, там огромная разница в объёмах. Если крови вампиру надо два стакана в месяц, то, скажем, пота — около сорока, — меня передёрнуло. — Но в ходе исследований были выявлены интересные свойства. Например о том, что для ритуалов некромантии лучше всего подходит именно человеческая кровь, а соли пота людей позволяют вырастить цветок юности.

— Его невозможно вырастить, — сощурился Джордано.

— Аластор бы с вами поспорил, — я пожала плечами. — Если продолжить эту тему, слёзы магов, способных на заклинания пятого уровня и выше, могут очищать воду, а слёзы животворящих вдобавок сделают её святой. Пот дворфов — исключительный по свойствам очиститель, особенно если смешать с некоторыми присадками. Слёзы дворфов тоже очищают, но по большей части окислы с металлов, а ещё избавляют драгоценные камни от примесей. Эльфийские слёзы невероятно эффективны в лечении зрения и не могут одолеть разве что слепоту, хотя если смешать с оборотничьими в определённых пропорциях, то и с этим можно справиться. Эльфы не потеют, а вот их кровь способна оживить любое растение. Все без исключения телесные жидкости оборотней несут в себе в разной мере регенеративные свойства, и чтоб вы знали, высококлассные эликсиры восстановления в Визардиане на основе именно оборотничьей крови и делают. Орочья кровь хороша как основа для ядов, слёзы — противоядий, а пот… эм… обладает свойствами для лечения бесплодия… Поскольку исследования вампирские, ими мало кто интересовался кроме самих вампиров, но если так подумать…

— Если так подумать, то что-то вы с пробирками подмышками не ходите, — скривился Тристан.

— Эти исследования необходимо срочно изучить! — провозгласил директор и развернулся уже уходить, но оказался поднят в воздух Сильвин.

— Не раньше, чем вы приведёте комнату Тиранис с порядок, — зло прошипела эльфийка. — И покроете расходы на всё то, что после ваших грязных лап она пожелает заменить.

Это она, видимо, намекала на нижнее бельё. Я не обратила на это внимания вчера, но в нём, очевидно, тоже рылись. Оставалось только надеяться, что этим занималась Розалия, единственная ведьма в Регалионе. Хотя это было несколько сомнительно.

— Я сама приберусь, — я глубоко вздохнула. — Заодно проверю, не пропало ли чего. И да, господин Чарльз, — я перевела мрачный взгляд на директора. — Увольняться я пока не планирую.

— Я и не думал… — вытаращился он на меня.

— А стоило бы, — я развела руками. — Если бы не вселенская скука, которую помогает скрасить школа, заявление об уходе уже лежало бы на вашем столе. А так я готова всего лишь потребовать компенсацию, которую, кстати, в случае увольнения вам всё равно пришлось выплатить.

В принципе, не было никакого особого смысла пугать директора моим увольнением — желающих преподавать в Регалионе было хоть попой ешь. Другой вопрос, что фехтовальщиков моего уровня больше не было. Да и откуда бы они взялись? И всё же я посчитала полезным обозначить, что действия его порицаю и просто так мы это дело не замнём. Директор начал было набирать в грудь воздуха, чтобы высказать мне всё, что он об этом думает, но я его слушать не хотела, а потому просто улетела от разговора. Тем более, что надо было разбирать бардак.

Минут через десять ко мне ввалились дружной гурьбой Тристан, Миргаил и Сильвин. Оборотень при этом принёс с собой шкатулку. Я вопросительно изогнула бровь, и он сказал, что в свете последних событий будет лучше держать её на глазах до тех пор, пока она не будет продана. Звучало убедительно, и я согласилась с этой мыслью. Тристан поставил шкатулку на стол, и мы начали разбирать бардак. В гостиной, конечно, ничего не пропало, однако в приступе яростных поисков маги разбили две довольно древние вазы — им было лет по шестьсот — и настольную лампу на магии, тоже безумно дорогую. И вазы-то безумные колдуны восстановить вполне могли — они были простого глазурованного фарфоры из империи Ко и использовались исключительно для украшения интерьера. А вот насчёт лампы я не была уверена: она представляла собой кристалл на ножке, накрытый абажуром. При касании рамки абажура кристалл начинал светиться, и его яркость можно было отрегулировать, водя пальцем по краю вправо или влево. Ножка была сделана из ледяного дерева и сохраняла форму за счёт вделанного внутрь камня маны: дерево удерживало магию внутри камня, а он не давал ему разрушиться. А абажур был изготовлен последовательно — рамка из платины выкована дворфами, а остальная часть вышита эльфами по шёлку с украшениями из драгоценных камней. Короче, стоила эта лампа, как весь этаж общежития только в пересчёте материалов, и я понятия не имела, можно ли вообще её починить теперь.

За магами, которые в добровольно-принудительном порядке должны были починить разбитое, ушла Сильвин, оставив на нас троих сражение с бардаком в спальне. И она в этом решении никаких противоречий не видела: раз уж мы для всей широкой публики встречались, справедливо было полагать, что допуск в мою спальню у этих двоих имелся. Не то чтобы им не доводилось там бывать, но не в те моменты, когда она была ракурочена. Когда Сильвин вышла, мы втроём некоторое время просто стояли перед прикрытой дверью, лишь через маленькую щель наблюдая масштаб разрушений.

— Я, пожалуй, сначала сама там разберу вещи, — осторожно заметила я.

— Почему? — Тристан вопросительно склонил голову набок.

— М… мне бы не хотелось, чтобы и вы копались в моём белье, — я вздохнула. — Не хочу разрушать свой целомудренный образ.

— Да брось, — усмехнулся Миргаил. — Что там может быть такого, что нам нельзя видеть?

— Даже не знаю… — саркастически протянула я.

— Неловко говорить, но мы ещё прошлым вечером туда заходили, — заметил Тристан, отведя глаза. — Ничего не трогали, просто хотели понять, насколько сильно следует наказать магов…

— И насколько? — я изогнула бровь.

— Скажем так, я вспомнил практически все известные мне пытки, — нахмурился оборотень.

— Ага, и я, — сверкнул очами Миргаил.

Мне даже стало не по себе. Если уж «все известные ему пытки» вспомнил Франкенштейн, то там за дверью меня ожидал сущий кошмар. Тяжело вздохнув, я открыла дверь. Вчера, когда я заглянула в спальню, обратила внимание только на стоящую у стены кровать — больше-то меня особо ничего и не интересовало. А теперь передо мной открылась картина разрушений во всех подробностях. Ладно бы маги просто всё повыкидывали и перевернули, это можно было бы просто поднять и разложить по местам. Но эти… слова подходящего не подобрать… порвали гобелен и картины, висевшие на стенах, и теперь они болтались лоскутами; одежда и бельё равномерным слоем покрывали пол, кое-где придавленные ящиками комода и шкафа, лежавшего мордой вниз. Дверцы от шкафа тоже были выворочены и валялись в разных концах комнаты. Перья из разодранной подушки присыпали черноту моих одеяний как будто снегом, и всё это художество было залито моими запасами крови в пакетах. Я застонала и съехала на пол по косяку.

— Уверена, что хочешь разбирать это сама? — присел рядом со мной Тристан и осторожно погладил по голове.

— Я должна… — пробормотала я. — Зараза, кровь…

— Тебе дурно от запаха? — обеспокоенно спросил Миргаил.

— Мне дурно от того, сколько это стоит, — я покачала головой. — Если они вылили все пакеты, это как бы зарплата учителя Регалиона за три месяца.

— А зачем тебе нужно было столько пакетов? — нахмурился Тристан.

— Вампирские привычки, — я с трудом поднялась. — Там не то чтобы много было, просто дорогая — могу же себе позволить. Ладно, надо всё это разобрать.

Если прошлым вечером на меня накатила апатия, то теперь, по мере разбирания вещей, меня всё сильнее охватывал гнев. Не то чтобы у меня был очень большой гардероб, но скромным я бы его не назвала, и теперь у меня не осталось ни одной чистой и целой вещи, если не считать того, что было на мне. Шкатулок с драгоценностями я вообще не нашла — то ли их содержимое было погребено где-то среди лоскутов ткани, если удалось вскрыть замки, то ли их вообще унесли. И когда Сильвин привела магов, я была полна решимости растерзать их на месте так же, как они растерзали платье цвета бургунди от Хельги. И настрой мой, видимо, читался слишком хорошо, потому что Миргаил и Тристан вдвоём удерживали меня от того, чтобы я вообще подходила к магам. А по моим ощущениям на меня накатывало состояние, близкое к ночи красной луны.

— Тристан, — прохрипела я, чувствуя, как зачесались клыки. — Кровь…

Оборотень скукожил меня в узел, чтоб не дёргалась, и быстро вынес из комнаты. Я слышала крики Миргаила и Сильвин, но голова уже пульсировала слишком сильно, и я только чудом сохраняла самоконтроль. Тристан вжал меня лицом в свою шею, и я впилась в его кожу резким движением. Попустило меня только глотков через пять, и я смогла немного расслабиться.

— Спасибо, — тихо произнесла я. — И прости. Не больно?

— Немного, — признал оборотень и погладил меня по голове. — Не переживай. Бывало и хуже. И было бы куда хуже, если бы я промедлил. Запасов крови же у тебя не осталось.

— Угу… — я кивнула. — Надо вернуться.

Тристан кивнул и опустил меня на пол. Когда мы вошли, Сильвин мёртвой хваткой держала в руках шкатулку со слезами, а Миргаил возил лицом по ковру Арчибальда, мага-артефактора. Остальные колдуны в лице директора и госпожи Розалии вжались в стену, белые как мел. Я глубоко вздохнула.

— Не переусердствуй, Миргаил, — мягко произнесла я. — Ворс на ковре жёсткий — лицо ему расцарапаешь. А я эти ссадины облизывать не буду.

— Алчность всему виной, — заметил эльф, но мага отпустил.

— Настроение у меня убийственное, — я перевела взгляд на директора. — Вы хоть осознаёте сумму ущерба?

— Мы… — пролепетал он, но закончить я не дала.

— Где мои драгоценности?

— А они были в такой большой бархатной шкатулке? — подала голос Розалия. — Или в резной из вишни?

— И там, и там и в шкатулке из чёрного дерева, — я склонила голову набок.

— Мы не смогли открыть их здесь и забрали, — она отвела глаза.

— И где они теперь? — я сощурилась.

— У меня в лаборатории, — подал голос Арчибальд. — Открыть так и не получилось, но грубых методов не использовали — боялись содержимое повредить.

— Чтобы вы знали, господин Арчибальд, одна только шкатулка из чёрного дерева сама по себе стоит как ваша зарплата за полгода, — я опустила голову и сжала пальцами переносицу. — Она изготовлена специально для меня мастером Киндеари в подарок за спасение его жизни пятьсот лет назад. Если на ней будет хоть царапина, я вас в вампира обращу.

Маг сглотнул и позеленел. Говорило ли это о том, что прямо можно приступать, или же он просто не был уверен, что с ней всё в порядке, сказать было сложно. Вообще, обращать магов в вампиров было идеей так себе — маги до определённого уровня способностей полностью их теряли, а выше него с большей вероятностью становились не вампирами, а личами. Очевидно, ни то, ни другое не прельщало Арчибальда — называть после случившегося магов господами в своей голове у меня не поворачивалась мысль.

— Вы же здесь ради того, чтобы восстановить разрушенное? — я склонила голову набок. — Так давайте. Советую начать с лампы. Ещё немного, и ножку будет уже не отремонтировать.

Арчибальд встряхнулся и наперегонки с директором ринулся к рабочему столу, на котором лежали осколки. Я сложила руки на груди и сверлила взглядом их спины, что заставляло их обоих нервно оглядываться. Ко мне тихо подошла Розалия с повинно опущенной головой и глубоко вздохнула.

— Мы перегнули палку, да, госпожа Тиранис? — тихо спросила она.

— Вы её не перегнули, — я поджала губы. — Вы её сломали к умервтиям. Я могу понять разбитые вазы, перевёрнутые шкафы и даже с большой натяжкой сорванные картины и гобелен. Но превращённые в лоскуты платья и разлитая кровь…

— Я говорила не портить вещи, — Розалия опустила голову ещё ниже. — Но кто-то предположил, что вы могли зашить бутыльки в один из кринолинов или спрятать в пакетах, вот и…

— Идиоты, — глубоко вздохнула я. — Вы думаете, вы первые, кто пытается стащить слёзы у меня, что ли? Единственный надёжный способ их уберечь — носить с собой. Ну, или оставить доверенному лицу, — я покосилась на Тристана. — Хотя это, наверное, едва ли не впервые в истории произошло.

— Тиранис, идите с Сильвин в сад, что ли, погуляйте, — кисло улыбнулся мне оборотень. — А мы тут проследим, чтобы эти трое сделали всё как надо.

— Лучше мы будем у меня, — заметила эльфийка, указывая на шкатулку в своих руках.

Я только кивнула, и мы с ней вышли из комнаты. По переброшенной вместо лестницы доске Сильвин скатилась боком, а я, не желая устраивать шоу эквилибристики, перелетела мышью. Эльфийка, как оказалось, жила прямо подо мной в точно таких же апартаментах, только отделанных в зелёных тонах. Мебель у неё была из необработанного дерева: стволы причудливой формы переплетались, образуя диваны, кресла и стулья, а вместо столов были здоровенные пни. в качестве ковра на полу был мох. Сильвин поставила шкатулку на низкий пень у дивана, который, видимо, заменял журнальный столик, и усадила меня к нему.

— Хочешь ча… воды? — спросила она, осматривая свою комнату.

— Не откажусь, пожалуй, — я кивнула.

— Ты в порядке? — сощурилась Сильвин, доставая стаканы и графин с водой из чего-то, отдалённо напоминающего шкаф. — Когда Миргаил рассказал, меня от ярости буквально трясло.

— Я только что чуть в состояние ночи красной луны не впала, — кисло заметила я. — Если бы не Тристан, кого-нибудь я бы точно… — я глубоко вздохнула, унимая гнев. — Нет, это перебор. Ну, обыскать комнаты, разбить что-то хрупкое… Даже вещи порвать — бывало такое, хотя не до такой степени, конечно. Но кровь разлить…

— А то, что они в твоём нижнем белье рылись? — эльфийка села напротив и разлила воду по стаканам.

— Меня больше волнует не то, что они в нём рылись, а то, чем они его залили, — я поморщилась. — Это ж ни умертвия не отстирывается! На чёрном не так заметно, конечно, всё равно, ё-моё, заметно! И ладно бы, я жила где-то в глуши и промышляла тем же, чем и раньше. Но как будут смотреть на это ученики в сентябре?

— А, так вот почему вампиры… — прозрела Сильвин.

— А ты думала, из любви к чёрному? — я изогнула бровь. — Ну, поначалу капли — явление частое, а потом в привычку входит.

Вообще, я раньше не замечала в эльфийке болтливости, но в этот раз она как будто старалась меня отвлечь и говорила без умолку. В беседе с ней почти незаметно прошло около двух часов, когда в дверь деликатно постучали. Судя по звуку — ногой. В коридоре оказался Тристан, и Сильвин пригласила его войти. Оборотень уселся напротив меня, опёрся локтями на пень и некоторое время просто сидел, глядя мне в лицо. А потом вздохнул и встряхнул головой.

— Есть новости. Хорошие, плохие и очень плохие, — он бросил короткий взгляд на Сильвин. — С каких начать?

— С очень плохих, — помрачнела я.

— Умертвие его знает, что произошло, но от северо-западного могильника двинулась армия умертвий, — как гранитной плитой приложил. — Меры уже принимают, финальное сражение планируется примерно через пять недель.

— Умертвие-то знает, не расскажет только… По шкале плохости эта новость уровня стихийное бедствие, — меня перекосило. — Ясно-понятно. Пакуем оружие и скачем к месту сбора. А менее плохие новости?

— Твою лампу пока починить не удалось, но Арчибальд сказал, что расшибётся в лепёшку, но сделает, — отозвался он. — И часть гардероба тебе придётся заменить. Платье с зимнего бала спасти удалось.

— Хорошо, — я слабо улыбнулась.

— А из хороших новостей — все твои шкатулки вернули без единой царапины, комнаты полностью восстановлены, — тут он злорадно улыбнулся и добавил: — Миргаил взялся посчитать ущерб в золоте и насчитал на пару городов купить. И не типа местного, а большие порты или торговые узлы.

— Надо будет в директора плюнуть, — усмехнулась я.

— Зачем? — хором поинтересовались Тристан и Сильвин.

— Так у него от таких требований сердечко может не выдержать, — я склонила голову набок. — А кто мне тогда платить будет?

Они рассмеялись, но надолго веселья не хватило. Армия умертвий — это не шутки. Последний раз такая поднималась почти четыреста лет назад, и она и оставила северо-западный могильник. Учитывая, сколько там народу полегло, даже если только половина поднялась, дела были очень плохи. И ещё хуже дела были, если шли они не сами по себе, а управлялись личом. В прошлый раз так и было, и пока до него не добрались, демоны говорили, что даже в Аду как-то полегче. А я ведь думала, что сейчас и личей-то нет.

Поскольку школа Регалион являлась школой боевых искусств в широком смысле, в случае массовых военных действий все её учителя были обязаны принимать в них участие. А потому директор спешно собрал совещание, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Что там было обсуждать? Ноги в руки и к месту сбора… Но вот ему за каким-то умертвием надо было организовать беседу. Мы собрались в зале совещаний, и настроение над большим круглым столом витало крайне мрачное. Некоторые из присутствующих уже сталкивались с подобными событиями, а другие только читали о них. И вторые, как водится, считали, что знали больше первых.

— Мы отправимся на место сбора порталом через две недели, — огласил директор. — Подготовим всё без спешки.

— Что там готовить? — подала голос я. — Меч в зубы и вперёд.

— Госпожа Тиранис, вы хоть представляете, что такое армия умертвий? — снисходительно поинтересовался у меня директор.

— Я-то да, господин Чарльз, всё-таки для меня это уже четвёртая встреча с ней, — я скривила ехидное выражение и положила подбородок на переплетённые пальцы. — А для вас?

— Для магов и мечников это разные вещи, — пробурчал он.

— Вы можете отправляться порталом, когда вам захочется, — Тристан откинулся на спинку столу и сложил руки на груди. — А мы с Тиранис и Миргаилом своим ходом.

— Но порталом куда удобнее, — заметил Джордано.

— В прошлый портал отправил меня в другой мир, а вернул ребёнком, — скептически отозвался оборотень. — Так что спасибо, я пас.

— Неужели вы намерены проделать весь путь до места пешком? — спросила Розалия. — Это ведь на границе Юго-западного княжества, неподалёку от анклава Визардиан.

— Это не так уж и далеко, — пожал плечами Тристан. — Мы доберёмся дней за пять, если поспешим. Но раз уж вы намерены прибыть туда только через две недели, можно будет прогуляться вполне спокойно.

— А я бы сильно в пути не задерживалась, — заметила я и многозначительно на него посмотрела. — Уверена, чем раньше я окажусь на месте, тем будет лучше.

— Как скажешь, — оборотень ласково улыбнулся мне. — Я просто надеялся на небольшой совместный отпуск.

— Госпожа Тиранис, — снова обратился ко мне директор. — Раз обстоятельства складываются таким катастрофическим образом, я бы хотел вернуться к вопросу о ваших слезах.

— Учитывая все обстоятельства, я возьму их с собой, а на месте смогу договориться об их применении с анклавом, — я пожала плечами. — Что ещё тут обсуждать?

— И вы уверены, что не хотите увеличить силы опытных боевых магов? — он поджал губы.

— Чем моложе маг, принимающий слёзы, тем сильнее и лучше будет эффект, — я склонила голову набок. — Сопротивление получит значительно большую силу, если слезами распорядится анклав.

— И кроме того, они заплатят, — недовольно скривился директор.

— Я в вашем кошельке золото не считаю, и вы в мой нос не суйте, — отрезала я. — Не понимаю, что вы так в них вцепились, господин Чарльз. На вас мои слёзы окажут едва заметный эффект, даже если вы выпьете все, сколько есть. В общем, вопрос закрыт и обсуждать его больше не имеет смысла.

— Ясно, — он поморщился, но снова заговаривать про слёзы не стал. — И когда вы намерены отбыть, господин Тристан?

— Вещи соберём и поскачем, — усмехнулся он. — Как и сказала Тиранис — мечи в зубы и вперёд.

— Есть вопрос более интересный, — подал голос Арчибальд. — Наш педсостав будет сражаться единой группой или мы разделимся?

— Ставка однозначно нас разделит, — сообщила я. — Маги с магами, оборотни с оборотнями и так далее. Есть у меня некоторые подозрения насчёт того, кто будет генеральствовать на этот раз. Сопротивление всегда имеет жёсткую структуру, и всё, что от всех нас будет требоваться, это следование приказам.

— Да, в прошлый раз ставка была довольно эффективной, — заметила Сильвин. — Хотя потери всё равно были огромные.

— Это из-за лича, — скривился господин Галахад. — Я тогда брата потерял. Если бы не решения ставки, все бы там полегли.

— Ну, не все... — протянула я. — Но около того…

— Ваши стариковские истории мы послушаем в другой раз, — прервал поток воспоминаний директор, что выглядело довольно комично — наиболее взрослой наружностью среди нас обладал господин Галахад, и внешне он годился господину Чарльзу во внуки. — Сейчас нам нужно озаботиться сборами.

— Ну так собирайтесь, — отозвался господин Галахад. — Мы уж напрашиваться с госпожой Тиранис не будем, а подождём вас с порталом. Потренируемся пока.

И поскольку не-магам обсуждать было больше нечего, мы дружно встали и вышли. На самом деле, вопрос, как именно мы собирались добираться, был довольно интересным. Потому что эльфов лошади любили — остроухих вообще обожало всё живое, вампиров они по понятным причинам остерегались, а от оборотней и вовсе шарахались. Так что мне было очень любопытно, что имел в виду Тристан под своим «поскачем».

От выхода из главного учебного здания школы мы и остальные учителя разошлись в разные стороны: они пошли к плацам, а мы втроём к общежитию. Была только середина дня, и солнце стояло в зените, а до темноты было ещё очень далеко. Я думала о том, что мне нужно взять с собой, и там выходило не так уж и много. А с учётом недавнего налёта на мои апартаменты, так и вовсе надо было брать почти всё и ещё кучу новых вещей докупать на месте. Очевидно, нам требовалось своё оперативное совещание, так что Тристан потащил нас с Миргаилом к себе.

— Отправимся таким порядком: я в форме волка, Миргаил верхом, Тиранис мышью, — безапелляционно заявил оборотень.

— А вещи? — нахмурился эльф.

— Это решаемо, — улыбнулась я. — Видите ли, если у тебя есть деньги, анклав Визардиан сделает для тебя любую штуку, какую ты попросишь. Мне вот они сделали сумку со скрытым объёмом. Я ей редко пользуюсь — её магия немного нарушает мне способности в полёте в темноте. Но если я могу спать по дороге в капюшоне Миргаила — вопрос снят.

— В смысле — спать? — изогнул бровь Тристан.

— Напомню, вампиры — ночные твари, — улыбнулась я. — Нам придётся останавливаться на отдых. Будет лучше, если вы будете бодрствовать днём в пути, а я буду стеречь ваш покой по ночам.

— И то верно, — кивнул Миргаил. — И сколько помещается в твою сумку?

— Много, — я пожала плечами. — Я бы даже сказала, очень много. Маги обещали, что при желании я смогу спрятать там замок, если он у меня будет.

— Тогда мы придём к тебе со своими пожитками часа через три и запихаем свои вещмешки в твою сумку, — кивнул Тристан.

— Выходить будем через ворота или забор перемахнём? — игриво поинтересовался Миргаил.

— А к умертвию ворота, — хором отозвались мы с Тристаном.

Я уж не знаю, что там собирали эти двое мужчин три часа, но мне хватило и одного. И это с учётом того, что я успела слетать к директору за новым преподавательским плащом, так как старый они изгадили и не смогли спасти. Ладно хоть это мероприятие обошлось без пререканий. Ждать мужчин мне предстояло два часа, и я, облачившись в белую рубашку, которой повезло остаться нетронутой, чёрные кожаные брюки и сапоги, приставила к дивану перевязь с мечами, перебросила плащ через спинку, положила на столик сумку и уселась читать книгу. Наконец они собрались и пришли. У каждого было по паре огромных баулов, как будто они взяли с собой всё, что только было можно. Ну, я в принципе тоже взяла почти всё, что у меня было, так что не могла их осуждать.

— Мы готовы, — произнёс Тристан, осматриваясь. — Где твоя волшебная сумка?

— Вот, — я кивнула на столик.

Оборотень и эльф озадаченно уставились на магическое творение. А выглядела сумка даже не сумкой, а сумочкой: она была прямоугольной, размером с альбомный лист и толщиной не больше ладони. Моей ладони, не тристановой. Коричневая кожа была испещрена витиеватым узором и украшена рубинами и золотом. Внешний вид меня, на самом деле, не волновал, когда я её заказывала, всё это было частью магии сумки. Тристан внимательно посмотрел на неё, а потом на баулы в своих руках.

— И как?.. — он озадаченно свёл брови.

Я поднялась, взяла свою сумку и откинула клапан, а затем забрала его баул и одним движением просто запихнула его внутрь. И вошёл баул так, как будто я бросила карандаш в ведро. Та же участь постигла и остальные их вещмешки, и я повесила сумку через плечо, после чего повязала пояс с мечами и набросила плащ. Тристан и Миргаил тоже щеголяли в преподавательской форме и тоже с оружием на поясах. Такой живописной группой мы и вывалились из моей комнаты. Миргаил спустился по доске так же, как это делала Сильвин, Тристан просто перепрыгнул зияющую дыру, а я на этот раз прошла по стене. Игнорирование гравитации было вампирским бонусом лет с семисот, и я редко им пользовалась, лишь изредка о нём вспоминая.

Мы прошли через всю территорию школы к роще, где выбрали участок стены, который должен был заменить нам ворота. В принципе, это мог быть абсолютно любой участок — они были одинаковыми, но нам вот понравился этот — где между стеной и рощей было метров сто густой травы. Взяв разбег, мы оттолкнулись от земли, коснулись ладонями верха забора и приземлились уже с другой стороны, не потревожив ни одно живое существо. Тристан тут же тихо скрылся в ближайших пышных кустах, откуда вернулся уже в форме огромного, размером с тяжеловоза, красного волка, держа свою одежду в зубах. Я забрала её, аккуратно свернула и убрала в сумку.

— Ну, погнали, что ли, — кисло улыбнулась я, обратилась мышью и нырнула в воротник Миргаила.

А мог и бы позаботиться обо мне и надеть не школьный плащ, а свой, с капюшоном. У него точно такой был — у всех эльфов он наличествовал. Однако Миргаил некоторое время задумчиво смотрел на Тристана, а потом обратился ко мне:

— Давай-ка обратно. Лучше зелёный плащ надену. Не хватало ещё, чтобы ты по дороге из воротника вывалилась.

Я обернулась обратно. Вот если бы мы повесили сумку на эльфа, метаться туда-сюда мне бы не пришлось, но хорошая мысля, как водится, приходит не тогда, когда надо. Впрочем, пришла она мне в голову уже после того, как Миргаил переоблачился в травянисто-зелёный суконный плащ, убрал преподавательский, мы запихнули его баул обратно в сумку и я мышью устроилась у него в капюшоне.

Я, признаться, не очень хорошо представляла себе, как ехать верхом на оборотне без седла. В общем-то, верхом на оборотнях обычно и не ездили — не больно-то они такое позволяли. И я думала, что во время скачки капюшон со мной будет люто подпрыгивать, каждый раз ударяясь о жёсткую эльфийскую спину. Как же я ошибалась… Тристан мчался действительно быстро — я ощущала это объёмным слухом. Но то ли он так мягко бежал, то ли у плаща Миргаила имелись особые свойства, но меня ни разу даже не подбросило. Я пригрелась и отрубилась.

Пробуждение было довольно странным. Я разлепила маленькие мышиные глазки и обнаружила, что находилась в тёплых ладонях эльфа, а сам он на пару с волчьей мордой оборотня с очень близкого расстояния меня рассматривал. Я нелепо прикрылась крылом и недовольно на них зыркнула. Ничего умнее, чем засмеяться, эти двое не придумали. Ну, Миргаил засмеялся, а Тристан издавал странные рычаще-поскуливающие звуки, которые я идентифицировала как смех.

— Мы, вообще-то, тебя ждём, спящая красавица, — проржался эльф. — У тебя и палатка, и одежда Тристана. И как это всё достать, пока ты мышь, мы не придумали.

Я выпорхнула из его рук и вернулась в человеческую форму. Честно говоря, было немного неловко, и я подумала, что сумку в дальнейшем путешествии стоит передать тому, у кого во время езды есть руки. Но покраснеть я всё равно не могла, так что моё смущение осталось незамеченным. Я отдала одежду Тристану, и он гордо удалился в ближайшие кусты, чтобы обратиться. Мы с Миграилом достали палатку, и тут уже я использовала свои скоростные способности, чтобы поставить её. Так что когда оборотень вернулся, лагерь был уже готов. Оказалось, что они и еду с собой взяли, и пока они трапезничали, я забралась на дерево и устроилась на прочном суку у них над головами. Обзор оттуда был великолепным, так что если кому-нибудь пришло бы в голову приблизиться, я бы заметила это загодя.

— Эй, слезай, — позвал Тристан.

— Зачем? — свесилась с дерева я.

— Ну, поболтаем перед сном, — улыбнулся он.

— Ну, поболтайте, — хмыкнула я. — Я вам там для этого не нужна.

— Спускайся, — поднял голову Миргаил. — Честно говоря, хотелось бы узнать побольше про сражения с армией умертвий. А то мы как-то не застали.

— А ты разве не старше четырёхсот? — я озадаченно свела брови.

— Старше, но лучник из меня тогда был бедовый, а петь целебные песни я только учился, — отозвался он.

— Иными словами, тебя не взяли, — я кивнула и спрыгнули вниз. — Что ж, умертвия… Ну, с самими умертвиями вы в принципе знакомы и знаете, что они из себя представляют. Когда я столкнулась с армией умертвий впервые, прошло всего пятьдесят лет после моего обращения. Я только-только вставала на ноги, и тут на тебе. Честно говоря, я тогда ещё многого не знала, так что мне было очень страшно. Когда я прибыла на место сбора, меня под локоток отвели в чёрный шатёр, где я встретилась с другими вампирами, и это круто перевернуло моё посмертие, надо сказать… Но не о том. Тогда армия умертвий поднялась по естественным причинам и ей никто не управлял. Толпа нежити просто пёрлась от южного берега моря на север, сметая всё, что попадалось по пути, и оставляя за собой выжженные деревни и руины городов. Сопротивление собрали довольно быстро, часть живых с дороги умертвий увезти успели, но жертв всё равно было много. Финальное сражение состоялось на тогда ещё безымянном поле, позже оно получило имя Кампокремиси. Поначалу ставка не знала, управляют умертвиями или нет, так что генерал Арктурус был крайне осторожен в решениях. Только вампиров не щадил. Молодых и ещё не способных драться днём было двое, а остальных он держал на поле брани почти круглосуточно. Правда, стоит оговориться, что нам можно было пить любую пролитую кровь — она же всё равно уже тело покинула. Так что как-то и спать не особо хотелось.

— А почему вампиров не отпускали отдыхать? — изогнул бровь Тристан.

— А потому что нежить не атакует нежить, — я развела руками. — Если бы вампиров было хотя бы сотни три-четыре, причём владеющих мечом, можно было бы вообще армию сопротивления не собирать — сами бы разобрались. А если бы на стороне вампиров был бы ещё и лич, тогда вообще дел на плюнуть-растереть. Но даже в период, так сказать, расцвета популяции, около трёхсот лет назад, вампиров было меньше четырёх десятков. Сейчас и того меньше. В общем, о своей первой встрече с армией умертвий я мало что могу сказать: солнце садилось — я шла рубить головы, брезжил рассвет — я шла в саркофаг. Было невесело.

— Погоди-ка, — нахмурился Миргаил. — Но раз вампиры столь эффективны от главной напасти континента, почему нельзя сформировать достаточную группу, чтобы защищаться?

— Ну, для начала вампиры не цепные собачки, чтобы по свистку бежать и что-либо делать, — скептически скривилась я. — И потом, для безопасного существования такой толпы нужно где-то брать сто пятьдесят-двести литров крови каждый месяц. Что довольно много. Вот кто-то из вас хоть раз сдавал кровь в фонд помощи голодающим?

— Нет… — они оба покачали головами.

— Но разве если задаться такой целью, это будет проблемой? — нахмурился Тристан.

— Вообще-то, да, — я кивнула. — После нашествия умертвий, когда вампиры оказывают огромную помощь в их ликвидации, живые довольно охотно сдают кровь лет двадцать. Потом воспоминания выветриваются, и уже спустя лет пятьдесят поток значительно снижается. Так что нечего и говорить о невозможном. А так вампиры охотно оказывают поддержку, поскольку сами зависимы от живых. Но сражаться за живых, которые потом готовы их же на вилы поднять — перспектива сомнительная. Но вернёмся к моим столкновениям с умертвиями. Второе произошло шестьсот пятьдесят лет назад. Я тогда входила в гильдию ассасинов и, разумеется, ринулась на передовую. В тактике и стратегии я ещё мало что понимала, так что к делам ставки меня не привлекали. Это тоже была неуправляемая армия, поднявшаяся на Кампокремиси. Это своеобразный цикл — умертвия создают нашествием большой могильник, откуда потом поднимаются новые, спустя три-четыре сотни лет. В тот раз ставка тоже разрешила вампирам пить всю пролитую кровь, но сутками на пролёт всех на поле боя не держала: нас разделили на три группы, и мы регулярно менялись. Тогда, кстати, несколько вампиров попали под дружественный огонь и были по злому умыслу случайно упокоены. Убить вампира ещё та задачка — пара стрел в башню только зуд вызовет. Но если постараться и использовать кое-какую магию и зелья, то можно. У меня осталась пара шрамов на спине с того боя. Больше я без доспехов воевать не ходила.

— В тебя стреляли свои? — сощурился Миргаил.

— Ну, вампиры на таких мероприятиях свои только условно, но да, именно так, — я мрачно кивнула. — Как это было? Ну, это была огромная волна нежити, в которой приходилось рубить головы без продыху, а она, казалось, ничуть не редела. Вампиров перебрасывали на разные стороны фронта, а когда умертвия заметно проредили живых, приставили охранять ставку. Бой продолжался двенадцать дней, прежде чем удалось уничтожить всю нежить. Результатом этого сражения стал Граб’дес’Норденс, где в последствии поселился один лич. Поначалу он никого не трогал и занимался своими делами, ваял артефакты и амулеты, сбывал по тихой грусти анклаву и никому не мешал. Но потом его начали регулярно осаждать рыцарские ордены, и кончилось тем, что четыреста лет назад он сам поднял армию умертвий. Вот тогда я уже входила в ставку, и нашей главной целью было найти и уничтожить того лича, что было, мягко говоря, непростой задачей. Он ведь легко мог сам прикинуться умертвием. И распознавание нежить-нежить тоже не особо помогало. И страшно было не только то, что умертвий изначально было много, но и то, что он их продолжал поднимать. Мы смогли поймать и уничтожить его только двадцать два дня спустя, когда численность сопротивления сократилась почти втрое. Те, кого он поднял из там же убитых, развеяло с его смертью, а остальных добили за пять дней. Так появился северо-западный могильник, с которого сейчас идёт армия.

— Погоди, ты говоришь, лич поднимал убитых там, — нахмурился Тристан. — Значит ли это, что могильник там… как это сказать?

— Немногочисленный? — я склонила голову набок. — Отнюдь. Поднимал лич далеко не всех. Не все едва павшие могут подняться умертвиями — в них должна накопиться определённая доля энергии смерти… Не знаю, как это правильнее объяснить. К тому же, армия сопротивления была огромной — около четверти населения всего континента. Выжило процентов пятнадцать.

— Какой кошмар, — Миргаил с силой провёл пальцами по лицу, оставив красные полосы.

— И даже при таких потерях Сильвин сказала, что ставка была эффективной? — оцепенело спросил Тристан.

— Ну, как и сказал господин Галахад, если бы не решения ставки, живые полегли бы там все, — я пожала плечами. — А это привело бы только к ещё большим потерям.

— Что-то как-то… — эльф передёрнул плечами.

— Страшно? — предположила я. — Да, страшно… Но это не то событие, которого можно избежать. И потом, есть кое-что, что поможет мне вас уберечь.

— И что это? — мрачно посмотрел на меня оборотень.

— Поговорим об этом в последнюю ночь перед прибытием на место, — я поднялась. — Просто знайте, что я не дам вам умереть. Не тогда, когда у меня наконец появились те, кто подавляет моё желание упокоиться. Идите отдыхать. Завтра ведь тоже будет долгий день.

И я ушла от дальнейшего разговора, запрыгнув обратно на ветку. Тристан и Миргаил засиживаться не стали и совсем скоро ушли в палатку, где, немного поворочавшись, всё же уснули. Судя по звукам, эльф спал спокойнее, а вот оборотню как будто временами снились кошмары. Впрочем, утром они оба выглядели вполне отдохнувшими, так что расспрашивать я не стала. В дороге мы провели ещё четыре дня тем же манером — я днём спала в капюшоне, а Тристан нёс Миргаила на спине. Когда до места сбора оставалось всего часа четыре пути темпом оборотня, мы остановились на ночёвку, и я не стала забираться на ближайшее дерево, чтобы с высоты обозревать простор. Я дождалась, когда мужчины поедят, потом несколько минут вслушивалась в ночную тишь, чтобы убедиться, что мы здесь одни. Вокруг не было никого. Прямо вот никогошеньки.

— Не так давно я рассказывала о исследованиях вампиров разных телесных жидкостей, — начала я. — В доступных всем записях нет информации только об одной из них — вампирской крови.

— Так она у вас есть всё-таки, — криво улыбнулся Тристан.

— Конечно, есть, — скептически скривилась я. — Она нужна, чтобы мы могли двигаться, а наши раны всё-таки заживали. Но есть у неё ещё одно применение — достаточно известный акт обращения в вампира. Для того, чтобы обратить живого в вампира, должно сойтись три события: вампир должен выпить его крови, он должен быть на грани смерти, он должен получить кровь вампира. Именно в таком порядке. Поэтому среди вампиров почти нет бывших оборотней, кстати.

— А если порядок будет нарушен? — сощурился Миргаил. — Или какой-то и пунктов не будет выполнен?

— Худший вариант, если вампир не выпил крови живого, — я поморщилась. — Тогда он восстанет не вампиром, а упырём. По сути, это тоже вампир, только навечно застрявший в том состоянии, в котором мы пребываем сразу после обращения. Разум не возвращается к нему, и обуздать жажду он тоже не может. Чаще всего, если такое происходит — а вампиры не идиоты и стараются этого не допускать — обративший его и убивает. А если не выполнен третий пункт, с высокой долей вероятности живой просто умрёт.

Я умолкла. Были у меня небольшие сомнения, стоит ли рассказывать дальше, и мои шрамы на спине определённо были против. Где-то на задворках сознания скреблась мысль о том, что всё это может плохо кончиться, но я просто отогнала её. Потому что не представляла, как пережить смерть хотя бы одного из них.

— А если пропущен второй пункт? — подтолкнул меня говорить Тристан.

— А это, мой дорогой, самый интересный вариант, — я улыбнулась. — И вы должны пообещать мне, что никогда никому об этом не расскажете.

— Никому, — убедительно кивнул оборотень.

— И никогда, — решительно добавил эльф.

— Обещаем, — хором добавили они.

— Хорошо, — голосок сомнений ещё пищал, но мне очень хотелось им верить. А к слепой вере добавлялся тот факт, что на мне были клятвенные серьги, сделанные из моей крови. Теперь, если всё пройдёт как должно, они не смогут нарушить обещание, даже если захотят. — Если пропущен второй пункт, то вампирская кровь делает живого почти что неуязвимым. Даже смертельная рана заживёт, хотя может понадобиться время, конечно. К тому же, она путает распознавание нежить-нежить, и умертвия примут такого живого за своего. Эффект держится примерно три месяца, а потом проходит без последствий.

— И вы скрываете это потому что?.. — пристально посмотрел на меня Миргаил.

— Потому что не хотим быть лабораторными зверьками для декоктов, — меня перекосило. — Или ты правда думаешь, что это иначе бы обернулось?

— Ты очень плохо думаешь о живых, — заметил эльф.

— Мне тысяча лет — думаешь, у меня мало причин так думать? — я изогнула бровь. — Я рассказала это не для общей информации. Я хочу дать вам свою кровь, потому что сама прыгну в огонь или на серебряные пики, если увижу хладное тело хоть одного из вас. И если я могу получить гарантии того, что вы останетесь живы, я хочу это сделать.

— То есть ты просишь сейчас подставить тебе шею, а потом выпить твоей крови, так? — склонил голову набок Тристан.

— Да, — я кивнула. — Хотя скажу сразу, она невкусная.

— Если она позволит мне пережить бойню и остаться с тобой — без разницы, — фыркнул оборотень и изогнул шею.

— Ну, я предупредила, — отозвалась я и подошла.

Я-то по привычке пила из горла, а вот для них пришлось сцеживать из запястья. А всё потому, что нет у них клыков, чтобы шею мне прокусывать. Сначала этой гадости выпил Тристан, и лицо его при этом скривилось так, как если бы выпил он спирта. Ну, вроде как что-то такое моя кровь и должна была по вкусу напоминать. Потом такую же гримасу скривил приложившийся к напитку Миргаил. Но теперь я была уверена, что когда всё закончится, мы вместе вернёмся в Регалион и продолжим заниматься ерундой на фоне обучения.

В лагерь мы прибыли к обеду. За пару километров до него меня грубо разбудили, вытряхнув из капюшона на камень, что мой организм воспринял как угрозу и очнулся. Переодевшись в синие плащи с гербом, мы прошли оставшийся путь пешком и влились в суету места сбора. Оно было разделено на расовые зоны, которые легко определялись цветами шатров и палаток. В самом центре располагался самый высокий, белый шатёр, в котором размещалась ставка. И особняком стоял чёрный, очевидно, вампирский. Но мы отправились к синему в звёздах. Точнее, я почти силой потащила туда Тристана и Миргаила. Это был шатёр анклава Визардиан, и мне очень надо было к ним заглянуть. Внутри их шатёр был больше, чем снаружи, и там суетилось десятка три магов. Каждый был занят каким-то делом — кто-то смешивал эликсиры, кто-то рассчитывал заклинания, кто-то зачаровывал артефакты. Нашего появления никто не заметил, и мы простояли у входа минуты две, прежде чем я набрала в грудь воздуха и громко произнесла:

— К кому обратиться по вопросу продажи вампирских слёз?

На несколько секунд замерли все. Потом маги попереглядывались, и к нам подошёл старец, подметавший пол бородой.

— Госпожа Тиранис, — узнал он меня. — Рад лицезреть воочию. У вас есть слёзы?

— Да, двадцать штук, — я кивнула.

— Хм… — он задумчиво погладил подбородок. — Мы готовы дать вам по сто тысяч за слезу, — он покивал сам себе и добавил: — По сто двадцать, если вы пообещаете продать нам слёзы и в следующий раз.

— Но я же не знаю, когда он будет, — озадаченно заметила я.

— Слухи, дорогая госпожа Тиранис, — он улыбнулся. — Вы прослезились на церемонии выдачи дипломов в школе, где работаете. А это ежегодное мероприятие.

— По рукам, — согласилась я. — Это за двадцать слёз выходит два миллиона четыреста тысяч, верно?

— Когда дело доходит до денег, вампиры исключительно точны в расчётах, — маг кивнул. — Моё имя Генрих, вести дела с вами буду я. Пройдёмте к столу, оформим сделку. И раз уж вы в такой интересной компании, могу ли я попросить ваших спутников дать нам немного своей крови?

— Могу я узнать, зачем она вам? — нахмурился Тристан.

— Для создания исключительного зелья, — улыбнулся Генрих. — Если смешать кровь оборотня и эльфа, добавить к этому по слезе вампира и орка, получится невероятной силы эликсир. Он увеличит магические способности навсегда в большей степени, чем просто слеза вампира, и на время дарует почти что неуязвимость. Учитывая все имеющиеся слёзы, включая те, что продаёт госпожа Тиранис, у нас выйдет сорок две дозы. Что, как вы понимаете, весьма недурно, учитывая редкость ингредиентов. О, за вашу кровь мы, разумеется, тоже заплатим.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Миргаил, потом нахмурился и посмотрел на меня.

— Я это предполагала и потому вас сюда и притащила, — призналась я. — Хотя вы вольны и отказаться.

— Сколько вам отлить? — усмехнулся Тристан.

— Кое-какие запасы есть, так что немного — по паре стаканов, — отозвался Генрих. — Мы дадим крововосстанавливающее, так что вы не почувствуете даже небольшого недомогания.

Затем он провёл нас к столу, где мы сначала провели сделку по продаже слёз. Генрих внимательно просмотрел каждый бутылёчек, убедился в качестве и рассчитался. Он отдал мне два миллиона триста девяноста девять с половиной тысяч и за пятьсот золотых продал безразмерный кошелёк, в котором эта прорва денег находилась. За кровь он тоже заплатил весьма щедро — по десять тысяч за стакан. Хотя обычно это стоило около полутора. Озолотившись, мы вышли от магов назад в суету лагеря.

— Что ж, идите-ка к своим, — улыбнулась я. — А мне надо поздороваться.

— А это твоё «поздороваться» — это долго? — изогнул бровь Тристан.

— Ну, довольно-таки, — я кивнула. — Я загляну в ставку — узнаю, кто будет руководить атакой. А потом пойду в вампирский шатёр. Что-то подсказывает мне, что там собралась весьма интересная компания.

— А с тобой нельзя? — пристально посмотрел на меня Миргаил.

— Не советую, — я усмехнулась. — По крайней мере, сегодня. Позже я вас представлю, но вот так сразу… Вампиры могут неправильно понять. Давайте встретимся возле шатра ставки, как стемнеет.

— Давай, конечно, но зачем? — склонил голову набок Тристан.

— Обычно все ставят большие палатки, в которые селят целые толпы народа на двухъярусные кровати, — я обвела лагерь взглядом. — И насколько я вижу, от традиций не отступили и в этот раз. Вампиры селятся по одному, и учитывая нытьё на тему тесноты в прошлый раз, теперь там должны быть прямо-таки апартаменты. Так что я в некотором роде приглашаю. Но если захотите обитать со своими — кто я такая, чтобы вам мешать?

— Нет уж, отдельная палатка звучит слишком заманчиво, — улыбнулся Миргаил. — Как стемнеет, у шатра ставки.

Мы разошлись, и я направилась к белому шатру в центре. Вещи этих двоих остались у меня, но подумала я об этом с запозданием. Но раз мы вечером всё равно встретимся снова, никакой проблемы в этом я не видела. У входа в шатёр ставки стояли двое часовых, которые бодро поинтересовались у меня, чего это я припёрлась. Я представилась, и они козырнули и подняли для меня полог. Внутри оказались знакомые всё лица: генерал Винченцо, генерал Су, генерал Кисар, генерал Гркхейн и генерал Ланцелот. С каждым из них мне в разное время доводилось воевать и по одну, и по разные стороны баррикад, так что узнали они меня сразу, как только я вошла.

— Госпожа Тиранис! — поднялся Винченцо. — Какими судьбами?

— Что за странный вопрос? — меня перекосило. — Такие мероприятия вампиры не пропускают.

— Рад, что в этот раз мы с вами снова на одной стороне, — мягко улыбнулся Кисар. С этим эльфом против умертвий мы уже сражались, правда, тогда он генералом ещё не был.

— Да, надеюсь, в этот раз в спину мне стрелять не будут, — кивнула я. — Мне присоединиться к вам или мозгов для планирования уже достаточно?

— Вы окажете нам услугу, если посмотрите на план, — улыбнулся Ланцелот. — Есть спорные моменты, и нам нужно мнение того, кто знает противника не понаслышке.

— Как будто среди вас таких нет, — пробурчала и подошла к столу с картой. — Что ж, давайте взглянем.

И я зависла с ними на два часа. Два человека, эльф, орк и оборотень имели очень разное представление о том, как надо воевать, так что план был похож чёрт-те что и с боку бантик. Ожидать хитростей от умертвий не приходилось, но и самим бесхитростно атаковать в лоб было крайне дурной идеей. Хотя избежать прямого столкновения было невозможно, стоило обратить внимание на подлянские тактики империи Ко, генералы которой всегда предпочитали бить издалека и практиковать стратегию бей-беги. Однако общее формирование ближнего боя лучше понимал Винченцо и с ним на пару Гркхейн. Ну, и в некотором смысле Ланцелот, поскольку оборотни в большинстве своём были больше за ближний бой. Так что мы потратили время на то, чтобы прикинуть, как грамотно раскидать ресурсы, чтобы работать эффективно и с минимальными потерями. Дорабатывать детали я оставила профессионалов, а сама направилась в чёрный шатёр.

Перед тем, как войти, я глубоко вдохнула и выдохнула. Вампиры по отношению друг к другу не отличались тактом, хотя в целом относились с теплотой и пониманием. Каждая встреча была похожа на собрание упражняющихся в злословии родственников, задавшихся целью влезть друг другу под кожу. Из любви друг к другу, разумеется. Никто никого обидеть не хотел, просто такая вот манера общения. Я откинула полог и вошла. Внутри оказалось светло от нескольких магических кристаллов. В центре стоял большой круглый стол, вокруг которого располагались троноподобные стулья. Всего стульев было двадцать шесть, но заняты были только восемь. Ну, неудивительно днём-то.

— Ба, какая нежить! — поднялся Аластор, полуторатысячелетний вампир с золотистыми волосами до талии и голубыми глазами. — Как давно мы с тобой не виделись!

— Да уж давненько, — улыбнулась я. — А ты, смотрю, не упокоился ещё? В прошлый раз настроения у тебя были мрачные.

— Нашёл себе новое развлечение — пока не надоело, — хмыкнул он. — Располагайся. Это на тебе плащик Регалиона?

— Уже даже Визардиан в курсе, — криво усмехнулась я и села.

Я выбрала стул между Аластором и Бенедиктом, смуглым вампиром с седыми волосами — ему не повезло быть обращённым, когда ему было под шестьдесят. Бледная кожа и белые волосы вовсе не были отличительными чертами вампиров, хотя пигмент теряли многие. Но это от ночного образа жизни, а не по причине посмертия. Ну, или если что-то шло не так. Я-то изначально обладала редким белым цветом волос, а вот глаза после обращения выцвели. А у большинства внешность не особо менялась. Разве что всякие там изъяны типа прыщей и перхоти проходили. Лишний вес тоже махом исчезал… В общем, сидели за столом разновозрастные статные красавцы и красавица — Ирея. На вид ей было лет двадцать пять при обращении, и она обладала невероятным каскадом чёрных волос и затягивающими зелёными глазами. Одета Ирея была в вечернее, не очень уместное платье, а завершали образ кроваво-красные полные губы. Она в довольно вальяжной позе занимала стул по другую руку от Аластора.

— Отлично выглядишь, Тиранис, — заметила она, скользнув взглядом по моему лицу и немного ниже. — Нравится работа?

— Ну, мне не приходится никого убивать, так что да, — кивнула я.

— Слушай, неужто в этом году Регалион всё же собрался с мыслями и взялся за твоё обеспечение кровью? — поинтересовался Бенедикт. — Заметил, что в фонде ты мало заказываешь.

— Тут так с ходу и не объяснишь в двух словах… — протянула я. — Но если обрезать лишнее — я питаюсь от живых в единственном варианте, когда мои укусы приносят пользу.

— О, ты нашла себе оборотня с полнокровием, — сразу поняла Ирея. — И как он? Вы уже?.. — она красноречиво пустила волну бровями.

— Уже что? — я сделала вид, что не понимаю, о чём она.

— Да брось, ты же работала в том же борделе, что и я, — усмехнулась вампирша.

— Вышибалой, — скептически прояснила я этот фрагмент биографии и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. — И раз уж тебя так интересует моя интимная жизнь, то там всё ещё по нулям.

— О, вот как, — подал голос сидевший за Иреей Клод, накручивая на палец длинную красную прядь своих волос. — Сообщи, как надумаешь упокоиться — принесу тебя в жертву, чтобы призвать себе покорного демона.

— Клод, милый, я очень сомневаюсь, что захочу упокоиться раньше, чем ты, — ехидно заметила я. — Кстати, Аластор, что у нас по размещению?

— Внезапно, — улыбнулся он. — Что ж, мы через банк заказали у магов палатки. Свёрнутое пространство, полная шумоизоляция, холодильные камеры, сейфы, трёхспальные саркофаги, — он красноречиво посмотрел на Ирею. — Ванны с регулировкой температуры воды и барьером от её расплёскивания. В общем, все удобства. Сама посмотришь. У твоей палатки поставили синий вымпел с мечом.

— О, прекрасно, — я улыбнулась. — Особенно саркофаг.

— В кои-то веки планируешь спать не одна? — изогнула бровь Ирея.

— Тебе самой-то места в твоём саркофаге хватит? — парировала я.

— Девочки! — прервал нас Бай. — Мы же здесь не для того, чтобы ругаться!

— Мы и не ругаемся, — хором сообщили мы с Иреей.

— А что вы делаете? — озадаченно спросил он. Бай был родом из империи Ко и обращён семьсот лет назад. Он редко посещал вампирские встречи, а потому привычные нам всем перепалки казались ему ссорами, хотя таковыми они определённо не были.

— Девочки общаются, — улыбнулся ему Лодедуил, единственный и неповторимый, неизвестным мне образом обращённый эльф из Северного княжества. — И раз уж мы устроили Тиранис допрос с пристрастием, дорогая, почему ты не посещаешь собрания совета директоров банка?

— Так вы меня сами уже лет двести как не приглашаете, — изогнула бровь я.

— Разве? — озадаченно скривился он. — А почему?

— Ой, а можно я отвечу? — посмотрел на меня Аластор, и я скорчила рожу, мол, валяй. — А дело в том, что на собраниях мы обсуждаем экономические тенденции, финансовые потоки, инвестиционные прибыли и прочие методы зарабатывания денег. А если Тиранис надо заработать денег, она пойдёт ворошить казну соседнего государства.

— Или своего, если соседи заплатят, — дёрнула плечом я.

— Ничего святого, — покачал головой Лодедуил.

— Кроме золота, — выразительно посмотрела на него я. — Ты же сам видел, как возникают и исчезают государства. Сложно возводить в культ что-то столь недолговечное. А вот золото…

— Да, золото куда более постоянно, — вразнобой согласились со мной вампиры.

— А кстати, — после непродолжительной паузы обратился ко мне Фердинанд, блестящий шестисотлетний музыкант с вьющимися волосами. — Ты знакома с Эмилио? Я слышал, он сейчас в Регалионе.

— Да, он обучается у меня, — я кивнула.

— Он стал неплохим художником… — протянул Фердинанд. — Но я всё ещё жалею, что поддался триста лет назад на его уговоры. Он, кстати, здесь, спит сейчас в своей палатке.

— И раз уж речь зашла, — повернулся ко мне Аластор. — Как ты знаешь, мы все мечом владеем так себе — не основное ведь занятие. Так что приличных мечников в нашей компании полтора, я бы сказал. Тиранис, ты не могла бы помочь нам освежить память?

— Без проблем, — я кивнула. — Экипировка?

— Всё в палатке — заказали у магов одинаковые комплекты, — кивнул он.

— Ты уверен, что маги не подложили нам жирную свинью? — я сощурилась. — Всегда ведь хватало живых противонежитскими настроениями.

— Но не в анклаве, — он мотнул головой. — Они ведут торговлю почти со всеми вампирами, потому что только у нас можно раздобыть некоторые вещи. К тому же, если вампиры исчезнут, лопнет крупнейший банк континента и закроется фонд помощи, что перекроет поток крови оборотней для их эликсиров. Даже если они всем естеством желают нам страшного и мучительного упокоения, это сильно ударит по их интересам. Они нам ничего не сделают.

— Как я и говорила, да? — усмехнулась я. — Нет ничего более убедительного и значимого, чем золото. Кстати о нём — мне надо внести на счёт некоторую сумму.

— Кого тебе пришлось убить? — ехидно поинтересовалась Ирея.

— Я просто немного поплакала, — отозвалась я. — Теперь кошелёк жжёт карман.

— Я зайду к тебе вечером, — кивнул Лодедуил. — У меня есть кристалл удалённого переноса средств по счетам. Я когда магам объяснил, что мне нужно, они от восторга чуть ли не скакали. Сделали артефакт бесплатно и предложили после доработки выпустить в массовую продажу через наш банк. Смысл в том, что у клиентов банка будет магический кристалл, привязанный к их счетам, а у торговцев — другой, к их. И когда покупатель поднесёт свой кристалл к кристаллу продавца, деньги перейдут с одного счёта на другой. Удобно, да?

— Ага, — я кивнула. — Очень. Ещё бы защиту придумали, чтобы пользоваться мог только владелец.

— Брошу в них такую мысль, — усмехнулся бывший эльф. — Наш банк будет обладать исключительным правом на предоставление таких штук пятьдесят лет. Так что мы хорошо заработаем.

— Кто бы сомневался, — хмыкнула я.

— Так, пойдём, — Аластор поднялся. — Покажу тебе твою палатку.

— Я бы и сама нашла, — я тоже встала.

— Уверен, что так, — он кивнул. — Просто хочу размять ноги. Ну, и ещё хочу, чтобы ты посмотрела экипировку. Если нужно будет что-то ещё или что-то исправить, сразу скажешь. Пока ещё время есть.

Мы вышли из шатра и свернули направо. Моя палатка стояла третьей в ряду и снаружи казалась довольно маленькой, а всего вокруг точно таких же стояло двадцать шесть, по числу стульев за столом в шатре. В принципе, во время нашествий умертвий вампиры по своим заимкам не скрывались, даже если вели крайне уединённый образ жизни, а потому здесь ждали буквально всех ныне неупокоенных. Поскольку выживать без крови из фонда было практически невозможно, обо всех руководство банка знало. Вампиры никогда не рвались к власти политической, считая это чрезмерно утомительным, однако власть экономическая была нам очень даже по вкусу, а потому вампиры владели самым старым, самым надёжным и самым широко представленным на континенте банком, иронично именуемым «Серебряная казна».

Внутри палатка оказалась даже больше, чем шатёр. Она была разделена ширмами с изящной вышивкой на зоны — ванную, спальню, гардеробную, гостиную и кабинет. Пол был выложен паркетом, поверх которого были расстелены ковры. Большая часть мебели была сделана из морёного дуба и обита чёрной кожей или красным бархатом, на диванах и креслах художественно валялись узорные подушки. Освещалось всё это богатство магическими кристаллами. Да, эта палатка определённо была лучше, чем в прошлый раз. Хотя тогда она тоже была отдельная, только помещалась в неё одна простая кровать, два небольших дивана с журнальным столиком и манекен для доспехов. А тут прямо просторные апартаменты. Впрочем, примерно чего-то такого я и ожидала, потому что в прошлый раз вся наша клыкастая братия всю дорогу стенала, что в палатках было тесно и неудобно. Конечно, тесно — большинство ж в замках обитали. У Аластора, например, между двумя самыми удалёнными друг друга башнями день пути. Ну, простым пешим шагом и по куче лестниц, но тем не менее.

Экипировка красовалась на манекене при входе в зону гардеробной, напротив трёх здоровенных шкафов. Тут маги постарались на славу, и я даже думать не хотела, сколько это стоило. Доспехи были изготовлены из воронёной стали и подгонялись зачарованными ремешками так, что садились идеально. Защищать должны были от всего — от мечей, стрел, магии, кулаков, зубов, дубин и прочих средств покалечить. Придраться было не к чему. Мечи тоже были отличные — для меня изготовили пару дворфской работы. Увесистые, обоюдоострые клинки идеальной заточки с чарами стойкости, которые должны были защищать от зазубрин и затупливания.

— У нас мечи попроще, — заметил Аластор. — И по одному.

— Да, с двумя надо уметь управляться, — кивнула я. — Когда хотите освежить память?

— Давай, что ли, завтра ночью, — он склонил голову набок. — Ещё не все собрались. Да и Ирея сказала, что этой ночью будет занята.

— Она всегда по ночам занята, — скептически заметила я. — Мне, в принципе, без разницы, днём или ночью. Да и много ли там надо? Один удар отработать — головы рубить.

— Это тебе дело привычное, а мы, знаешь ли, больше цветочки там выращивать, бумаги заполнять… — нахмурился Аластор.

— Я понимаю, что меньше всего вы готовы и хотите сражаться, — я глубоко вздохнула. — Мало кто переживает несколько атак умертвий, участвуя в каждой. Но мы все понимаем, что лучше нас для этого никто не приспособлен. Вампирских сил более чем достаточно, чтобы разобраться и с тем, как головы рубить, и с тем, чтобы извлечь из этого все возможные выгоды.

— Выгоды нас сюда и манят, — пробурчал он. — Ладно, отдыхай. Тут, кстати, город неподалёку — час лёту. Если что-то нужно, можешь смотаться.

Я кивнула. Времени до темноты было ещё полно, и я решила действительно слетать. Выгрузив вещи в зоне гардеробной, я оставила всё в баулах. Безразмерная сумка, конечно, немного портила мне восприятие в полёте, но не при свете дня, так что, перекинув её через плечо, я обратилась мышью и полетела в город. В синем приметном плаще и с мечами на поясе, разумеется.

Город был небольшой, но покрупнее того, что находился рядом с Регалионом. У меня была куча денег, несколько меньшая куча времени и заметно прореженный гардероб, а потому я потащилась по магазинам. Готовые платья мне категорически не нравились, но несколько приличных рубашек и брюк я нашла. А потом подумала написать Хельге, как всё это закончится — если вдруг у неё будет время и вдохновение, я бы заказала гардероб у неё. Начинало вечереть, и я зашла ещё за вином. Немного подумала и взяла к нему хлеба, сыра, фруктов и мяса. Что уж мелочиться. В лагерь я вернулась как раз на закате и успела только забросить сумку в палатку, прежде чем подошло время идти встречаться с Тристаном и Миргаилом.

Найти их труда не составило — синие плащи заметно выделялись. Я подходила к ним со спины, но шагала специально шумно, чтобы они заметили меня до того, как я похлопаю их по плечам. Пугать их в мои намерения совершенно не входило. И они меня заметили и повернулись как раз тогда, когда я была в шаге от них. Выражения лиц у них были несколько озадаченными.

— Ну, что надумали? — улыбнулась я. — У своих останетесь или ко мне?

— Как ты и сказала, у нас палатки с двухъярусными кроватями, — поморщился Миргаил. — В каждой палатке по пятьдесят эльфов и один душ, ещё и вода только холодная.

— Хах, кровати и душ… — протянул Тристан. — Наши вообще решили не заморачиваться. На полу разбросаны шкуры, ни душа, ни ванны. И тоже по пятьдесят оборотней в палатке. А я бы, честно говоря, помылся с дороги.

— У меня есть ванна, — я склонила голову. — И в ней можно настроить температуру воды. Саркофаг, правда, только один, но трёхспальный.

— Какой? — хором переспросили они, округлив глаза.

— Трёхспальный, — повторила я. — Два на два с половиной метра.

— А зачем такой огромный? — изогнул бровь Тристан.

— М… — я озадаченно скривилась, пытаясь подобрать слова. — Скажем так, вампиры не любят спать в тесноте.

— Что-то я по тебе этого не заметил, — хмыкнул оборотень.

— Ну, я вообще… — я сделала неопределённый жест рукой, каким порой обозначали съехавшую кукуху. — Выделяюсь. Идёмте. Ко мне ещё должны по делу зайти.

— А это точно ничего, если мы у тебя останемся? — притормозил Миргаил.

— А ты думаешь, трёхспальные саркофаги там стоят просто так? — скептически поинтересовалась я. — Мне нормально — не в первый раз. А если кому ненормально, может завидовать молча.

Я развернулась, и мы направились в мою палатку. Снаружи она не впечатляла масштабами, но войдя внутрь Тристан даже присвистнул. Я проводила их до гардеробной, где указала на баулы и шкафы, а сама вернулась за сумкой. Выложив еду на стол в гостиной, я присоединилась к мужчинам, чтобы распихать остальные свои покупки. Оборотень заявил, что намерен занять ванну первым и никаких возражений слушать не желает. Никто и не спорил, но Тристан всё равно добавил, что именно он тащил нас на себе всю дорогу. Мы с Миргаилом не проронили ни слова, и оборотень, подхватив чистые вещи и полотенце, вздёрнул подбородок и прошёл за ширму, где стоял гигантский овальный каменный таз. Проводив его взглядом, мы вернулись к раскладыванию вещей.

Я закончила первой и вернулась в гостиную, где расставила на столе вино и еду. Ножка стола представляла собой тумбочку, в которой нашлись бокалы и графин с водой. Это всё я тоже достала. Отойдя на шаг, я любовалась собранным натюрмортом, когда меня отвлёк шорох полога. Только в этот момент я осознала, что до этого снаружи не доносилось ни звука. То есть настолько ни звука, что ничего не слышала даже я. Я обернулась и встретилась взглядом с Лодедуилом, который замер на входе, воззрившись на тот же натюрморт. Но комментировать сразу он не стал, а просто тихо подошёл ближе. И он уже открыл было рот, чтобы начать говорить, когда из гардеробной выпал Миргаил.

— Я закончил, — объявил он и только потом заметил гостя. — Эм… Не ожидал, что ты ждёшь эльфа.

— Я не эльф, — клыкасто улыбнулся ему Лодедуил.

— Не знал, что можно обратить эльфа, — пробормотал Миргаил.

— И эльфа, и орка, и оборотня можно, — улыбнулся вампир. — Думаю, если спросишь, Тиранис расскажет подробнее. А я тут по делу, — он повернулся ко мне. — Давай разберёмся с этим побыстрее. Не хочу мешать.

И тут из-за ширмы вышел Тристан в одном полотенце вокруг бёдер. Вот на кой, спрашивается, он брал с собой чистый комплект одежды?

— Оу, — только и выдал Лодедуил.

— Это не то, о чём ты подумал, — я влепила себе ладонь в лицо.

— Ага, конечно, — вампир снисходительно посмотрел на меня. — У тебя в палатке эльф и оборотень, ты приготовила для них вино, и это, конечно, не то, о чём я подумал.

— Да, именно так, — я покачала головой. — Не опошляй наши отношения. Ты же по делу пришёл? Вот давай и займёмся делом.

Лодедуил хмыкнул, но приспособу свою достал. Мы с ним некоторое время ковырялись в ней, чтобы точно попасть в мой счёт, и у нас даже вроде бы получилось. А когда я начала пересыпать золото, вампир сказал, что потом по месту всё проверит и если вдруг что, сам всё исправит. Очень ему не хотелось ходить с отрубленной головой, видите ли. А он уже был в том возрасте, когда усекновение оной не упокаивало, если рубить не серебром. Когда мы, наконец, закончили, Тристан успел одеться и предстать в образе совершенно приличного преподавателя школы.

— Это действительно не то, чем выглядит, — серьёзно заметил он, обращаясь к Лодедуилу.

— Да мне, в общем-то, всё равно, — улыбнулся он. — Тиранис… Тысячу лет вообще не проявляла интереса к отношениям в любой форме ни с живыми, ни с нежитью. И тут я вдруг вижу в её палатке аж двоих, о которых она ещё и заботится. Даже если вы просто друзья — на что совершенно не похоже — я даже рад за неё.

— Я, вообще-то, здесь стою, — скривилась я.

— А я что, хоть словом солгал? — удивлённо посмотрел на меня вампир. — Или я тебя обидел?

— У меня слишком толстая кожа — наросла, пока в спину стреляли, — фыркнула я. — Если у тебя всё, то проваливай. Хотя, если сильно хочется и планов нет, можешь остаться. Спать только к себе потом пойдёшь.

— Предложение заманчивое, и я, пожалуй, соглашусь, — улыбнулся он.

И кто меня за язык тянул?! Нет, собеседником вампир был приятным, когда вся толпа вместе не собиралась, но я бы не назвала нас даже друзьями. Мы расположились за столом, и я оказалась между Лодедуилом и Тристаном. Оборотень взялся открыть вино, пока Миргаил резво ваял бутерброды.

— Я за тобой поухаживаю, — кивнул мне вампир и налил нам обоим по бокалу воды.

— Удивлена, что и ты и впрямь остался, — слабо улыбнулась я.

— Знаешь, я правда рад видеть тебя в окружении живых, — он глубоко вздохнул. — Тысячелетие — сложный момент в посмертии. До кровавого безумия, конечно, не доводит, но вот желание упокоиться возникает. И сильное.

— Я это, конечно, ценю, — я пристально посмотрела на него, а потом кивнула на замерших Миргаила и Тристана. — Но ты не мог бы поосторожнее выбирать слова, место и время для них? А то, знаешь ли, немного неловко вышло.

Вампир внимательно посмотрел сначала на эльфа, а потом на оборотня. На Тристане он и вовсе подозрительно долго задержал взгляд. Всё это время они оба так не продолжили шевелиться, мрачно взирая на меня. Не, ну понятно, что мы тут в принципе не на праздник собрались, но пока что можно было немного расслабиться, а не сверлить друг друга взглядами, пытаясь влезть под кожу.

— Интересно получается, — тихо проговорил Миргаил. — Значит, наши хладные тела ты видеть не желаешь, а сама об упокоении думаешь?

— Ну, для начала, моё тело и так хладное, — меня перекосило. — Чтобы его нагреть, надо в горячей ванне проваляться кучу времени. И потом, как я и говорила, из-за вас я как раз и не желаю упокаиваться. А это значит, чтоб ты понимал, что через пару лет меня практически невозможно будет прикончить.

— Да, в принципе, и даже поранить будет очень сложно, — добавил Лодедуил. — Это, я бы сказал, очень постараться надо. А в случае Тиранис… Ну, я не знаю, кем надо быть, чтобы получилось. Кем-то вроде вас?

— На что это ты намекаешь? — сощурился Тристан.

— Я имею в виду, что дотянуться легче тому, кто близко, — поднял развёрнутые ладони вампир. — И я вовсе не намекаю, что это может быть кто-то из вас.

— У вампиров проблемы с чувством такта, — пояснила я. — И прямотой. Мысль иногда прямо на языке формируется.

— Погоди-ка… — нахмурился Миргаил. — Ты что же, допускала, что, например, я могу взять серебряный стилет и воткнуть его тебе в сердце?

— Ты проводил расследование, чего меня в Регалион понесло, — кисло отозвалась я. — И следил за мной. У меня достаточно богатая биография, чтобы ожидать чего угодно. Хотя отмечу, что вам двоим я доверяю настолько, чтобы спать в одной палатке, не запирая саркофаг.

— Это почти признание в любви, Тиранис, — усмехнулся Лодедуил.

— Ой, заткнись, — отмахнулась я. — Я бы с большим удовольствием послушала, как это ты докатился до посмертия такого.

— О, это интересная история, — вампир покатал воду в бокале, как будто там было вино. — Обычно мы такое друг у друга не спрашиваем, так что никто особо не в курсе, кто как стал нежитью. Хотя Тиранис и тут исключение — из-за её известности, в том числе во времена Хайнриха, журналисты всё раскопали. Ох, у меня в библиотеке целая коллекция пьес и романов о героине-вампире. Кое-что даже около правды, но есть и такая откровенная чушь, что можно со смеху помереть… Но вопрос был не про нашу прекрасную воительницу, а про меня, — не дал мне возмутиться он. — Я был молод и был весьма горяч. Мне было триста, когда я со своими сородичами отправился на точно такое же мероприятие. Кстати, тогда я впервые и встретил Тиранис. Ну, она тогда никого вокруг не замечала — рубила умертвий, как безумная, а когда не размахивала мечом, спала мёртвым сном. Я ещё подумал тогда, что живые такого мастерства просто не могут достичь. Даже если живут долго, как эльфы.

— Дело не в продолжительности тренировок, а в скорости, — пробурчала я.

— Да, конечно, — он кивнул. — В общем, вампирам было разрешено пить уже пролитую кровь. Разумное решение, учитывая, сколько они сражались. Меня сильно ранили, и я был почти мёртв, когда на меня буквально рухнул Алистар. Хоть он, в целом, и справлялся с тем, чтобы рубить головы, боец всё своё посмертие был так себе. Уж не знаю, споткнулся ли он тогда, или толкнул кто, или в спину выстрелил, но упал он буквально лицом мне в рану. Отпил пару глотков, а потом понял, что я ещё жив. Попытался исцелить, но ран было много, а крови во мне — уже очень мало. Тогда он попросил прощения и напоил меня своей кровью. Из строя это меня, разумеется, вывело, но я был ему благодарен за то, что он не дал мне умереть и хуже того — встать несколько столетий спустя умертвием.

— Тебе нравится быть вампиром? — озадаченно спросил Тристан.

— Не встречал никого, кому бы прямо нравилось, — хмыкнул Лодедуил. — В посмертии вампира мало радостей. Хотя между собой мы, я бы сказал, в неплохих отношениях, всё же часто стараемся не встречаться. Лет сто — вполне нормальный промежуток. Мы не можем есть пищу или пить вино, не можем любить в том смысле, который в это вкладывают живые, постоянно должны оберегать своё существование, а временами как-то убеждать себя, что упокоение покоя не принесёт. Опять же, кровь приходится пить. Хотя вкус у неё для нас не такой, как для вас, жидкая диета с частотой приёмов пищи раз в две недели тоже не самое приятное мероприятие. И это ещё если от живых питаться, которые нам хотя бы нравятся — это в какой-то мере ещё способно доставить нам удовольствие. Но кровь из пакетов… Хорошо, когда ты старый и богатый вампир — ты можешь выбирать. Только вот выбор ограничен тем, что есть в фонде. А там обычно… Ну, скажем так, здоровые и молодые живые редко прибегают к такому способу разжиться деньгами. Единственное непреходящее удовольствие — тратить деньги. А вот как их заработать, да ещё и с удовольствием, тут уж кто во что горазд. О, и если что — я не прошу предоставить мне шею, раз уж вы кормите Тиранис. Это дело добровольное, а мне срастаться после того, как она меня нашинкует, совершенно не хочется.

— Я же просила не опошлять наши отношения, — я сжала пальцами переносицу. — Хотя в том, что если вздумаешь покуситься на их кровь, я тебя нашинкую, ты прав.

— Ты же дала им своей крови? — вампир как будто временами забывал, что оборотень и эльф тоже здесь.

— Да, — тихо ответила я.

— О-о, — многозначительно протянул он. — Кажется, кое-кто сорвал банк в игорном доме жизни.

— Ага… и это определённо не мы с тобой, — мрачно заметила я.

Поскольку я взяла всего две бутылки вина, упиться до зелёных соплей Тристану и Миргаилу не удалось. Мы вчетвером неплохо пообщались, и когда дело шло уже к трём часам ночи, я решила вечеринку сворачивать. Миргаил занял ненадолго ванну, и Лодедуил заявил, что ему бы хотелось перекинуться с ним ещё парой слов перед тем, как уйти, так что выгонять его я не стала. Когда эльф вернулся, за ширму, где стоял гигантский таз, пошла я, прихватив шёлковую ночную комбинашку. Я провалялась в горячей воде около получаса, основательно прогрев своё хладное тело, а когда вышла в гостиную, обнаружила на диване дрыхнущего мертвецким сном вампира. Можно было, конечно, разбудить его весьма варварским способом, но я не стала. Пусть его. Я прошла в зону спальни и озадаченно уставилась на саркофаг. Он действительно был крайне вместительным, и на нём в разных концах уже устроились Тристан и Миргаил.

— Ну вы, конечно… — протянула я.

— А ты думала, мы будем спать на диванах? — поинтересовался оборотень, укрытый одеялом только до груди. Голой груди.

— Ложись давай, — сонно изрёк Миргаил. — Между нами тебе будет тепло.

— Хоть бы одеяла отдельные взяли, — пробормотала я, но в саркофаг забралась.

Под одеялом и в самом деле оказалось тепло. Даже жарко. Особенно с правой стороны, где в одних брюках разлёгся Тристан. Эльф же устроился спать в закрытой пижаме с длинным рукавом. Я подумала, что и овощ с ним, и закрыла глаза. Как же было удобно… Саркофаг, рассчитанный на сон именно вампира, ни в какое сравнение не шёл с обычной кроватью. И почему я раньше себе такой не прикупила? Мысли начали разбредаться, но в сон я ещё не проваливалась.

— Тиранис, — позвал оборотень.

— М? — вяло отозвалась я.

— Ты спишь? — уточнил он.

— Я же отвечаю тебе, — пробурчала я и приоткрыла глаза. — Что?

— Спасибо, что приютила, — Тристан улыбнулся. — За пятьдесят лет в Регалионе я как-то отвык спать вповалку на шкурах.

— Я к тебе тоже привыкла, — признала я и снова закрыла глаза. — Спи давай.

И на этот раз я отрубилась сразу. А вот проснулась в довольно интересном положении: я стояла с мечом в руках в боевой стойке у самого саркофага, а напротив меня с поднятыми руками, в одной из которых был зажат салфеткой нож из столового серебра, стоял вампир. Высокий, статный, с серебряными волосами до плеч и изумрудными глазами. Я глубоко вздохнула и опустила оружие, но выпускать его из рук не стала.

— Зильбер, — поздоровалась я.

— Что-то по твоему лицу не скажешь, что ты рада меня видеть, — разочарованно заметил он.

— Странно, что тебя это удивляет, — скривилась я. — Мне вообще не особо нравится, когда меня будят столь варварским методом.

— Как будто есть другой способ разбудить вампира, — улыбнулся Зильбер.

Я покосилась на спящих Тристана и Миргаила. Если так и продолжить трындеть прямо у них над головами, можно и разбудить ненароком. Мне не хотелось, чтобы Зильбер лицезрел меня в ночнушке, так что я прихватила первую попавшуюся рубашку — она оказалась тристановой и потому была мне чудовищно велика — и набросила её на плечи, после чего на сверхскорости вытолкала незваного гостя в гостиную, где стоял стол. Усевшись на стул, я недовольно воззрилась на него.

— Ну и? Чего тебе надо? — мрачно поинтересовалась я. — До утра это не могло подождать?

— Как и всякий вампир, утром я ложусь спать, — отозвался Зильбер, продолжая стоять. — Я хотел поговорить с тобой.

— Если ты не намерен начать разговор со слов «извини, я вёл себя как распоследняя скотина», то считай, что он окончен, — отрезала я.

— Извини, я вёл себя как распоследняя скотина, — отозвался он. — Правда, я виноват, и мне очень жаль, что я так поступил. Да, я был одержим, и меня до крайности раздосадовал твой отказ. Но я был не прав, решив поступить таким образом.

— Меня ведь упокоить могли, — скептически заметила я.

— По плану, я должен появиться в последний момент и героически тебя спасти, — кисло улыбнулся Зильбер. — Вот только ты справилась без моей ненужной помощи.

— Рада, что расстроила твои нелепые планы, — я вздохнула. — Не то чтобы я тебя вот так сразу простила, но садись, раз уж припёрся, и рассказывай, что там у тебя.

— Честно говоря, не ожидал увидеть в твоём саркофаге кого-то, кроме тебя, — изрёк вампир, усаживаясь на стул напротив. — И Лодедуила в твоей палатке найти как-то тоже.

— Он обещал уйти к себе, но отрубился, пока я была в ванной, — пояснила я.

— Довольно странно для него, — заметил Зильбер.

— Ага, — я кивнула. — Так что же ты пришёл со мной обсуждать? Я, честно говоря, хотела бы вернуться ко сну поскорее.

— Ну, я правда хотел извиниться и сделать это не при всех, — он покачал головой. — И я всё ещё думаю, что мы были бы прекрасной парой.

— Тебя на голову укоротить? — поинтересовалась я, скептически скривившись.

— Ну, предполагая в тебе такое желание, я специально дождался момента, когда ты не станешь претворять его в жизнь по вполне понятным причинам, — Зильбер улыбнулся. — Впрочем, я сомневаюсь, что впишусь в ваше трио. Вряд ли ты откажешься от этих двоих, а быть третьим мне не хочется. Хотя я бы с удовольствием послушал, как это вас троих так угораздило.

— Я и сама это не очень понимаю, — я покосилась на ширму, за которой стоял саркофаг.

— Ну и? — вампир поставил локоть на стол и подпёр ладонью подбородок. — Ты планируешь их обратить?

— Сдурел совсем на старости лет? — у меня вытянулось лицо. — Врагу бы такого мероприятия не пожелала. И я ещё допускаю, что Миргаил может оказаться в ситуации, когда сохранить его жизнь можно будет только так, но Тристан, прости, оборотень!

— Как и Клод, — Зильбер склонил голову набок. — Ты не знала?

— Никогда не спрашивала, — я мотнула головой.

— А история-то прямо-таки захватывающая, — он улыбнулся. — Но не мне её тебе рассказывать. Впрочем, думаю, он и сам проболтается, если покажешь ему своего парня.

— Н-да… представить придётся, — вздохнула я.

— Ну, даже если ты не самый старый вампир, никто не рискнёт покуситься на их кровь, — сообщил Зильбер. — Всем, знаешь ли, хочется носить голову на плечах. А ты ведь не будешь спрашивать, как и почему.

— Насколько же, по-твоему, у меня кровожадные замашки? — усмехнулась я.

— Мне нравится думать, что я неплохо тебя знаю, Тиранис, — улыбнулся вампир. — Хотя я могу и ошибаться, но уверен, что своим ты не делишься.

— Они не собственность, — я скривилась.

— Конечно, нет, — да что, блин, с ним такое? Весь такой покладистый и обходительный… — Но они твои. Кем бы они тебе ни приходились. Потому что, зная тебя, я допускаю куда более высокие отношения, чем обычно практикует Ирея.

— Кто ты и куда ты дел настоящего Зильбера? — озадаченно спросила я.

— Ну, вообще-то нормальный я такой и есть, — снова улыбнулся он. — Просто тогда у меня действительно немного… основательно поехала крыша. И я очень благодарен, что ты меня тогда не упокоила. И даже не укоротила.

— А говоришь, что хорошо меня знаешь, — хмыкнула я. — У меня не было причин ни упокаивать тебя, ни укорачивать. Я вообще вампиров, как правило, не упокаиваю, если речь не идёт о кровавом безумии.

— Даже за золото? — чуть сощурился Зильбер.

— А нет ни у кого столько золота, чтобы я взялась, — я пожала плечами. — Это живые могут думать о нас что угодно, остерегаться и даже ненавидеть. Но я-то понимаю, что без нас нашествие умертвий — это конец.

— Особенно без тебя, — усмехнулся он. — Что ж, я пришёл только чтобы извиниться. И прости, что разбудил. Я просто хотел поговорить с тобой наедине.

— Я всё ещё зла на тебя, — я покачала головой. — Но ты, похоже, снова в сознании, так что, думаю, я смогу оставить прошлое в прошлом. Особенно, если подобное не повторится.

— Не должно, — Зильбер улыбнулся и поднялся. — Я пойду. Увидимся завтра.

— Ага, — кивнула я, и он покинул мою палатку.

Мне хотелось выпить воды, и я полезла в тумбочку под столом — пока я отмокала, со стола всё убрали. А когда я встала со стаканом в руках, из зоны спальни вышел Тристан. Он широко зевнул и окинул меня взглядом. Свою рубашку на мне он, разумеется, опознал.

— Ты же не мёрзнешь, — изогнул бровь он.

— Я… надела её по другой причине, — я отвела глаза.

— По какой? — оборотень сложил руки на груди и склонил голову набок.

— Ко мне припёрся один вампир, — я нахмурилась. — Мне не хотелось, чтобы он видел меня в ночной… Ну, в том, в чём я сплю.

— Какое-то твоё интересное прошлое? — Тристан улыбнулся.

— Жаждешь подробностей? — я вздохнула, а он кивнул. — Что ж, Зильбер… Некоторое время назад он был одержим мной до невменяемости. Я отвергала его, и он подстроил мне весьма неприятную встречу, в ходе которой меня могли упокоить. Пришёл вот извиниться. Это если вкратце.

— А в подробностях? — оборотень подошёл ближе.

— Не хочу об этом говорить, — я поморщилась. — Это было давно, и я бы хотела оставить это в прошлом.

— Он ещё рассчитывает на что-то? — сощурился Тристан.

— Не похоже, — я покачала головой. — Да и не поместится он в наши отношения. Какими бы они ни были.

— Ну и хорошо, — оборотень снова улыбнулся и кивнул. — Идём спать.

— А ты вообще чего встал? — уже шагая в сторону спальни, спросила я.

— Не знаю, с чего я проснулся, но тебя не нашёл и пошёл искать, — отозвался он.

Я кивнула, и мы снова улеглись в саркофаг. Стоило мне устроиться, как меня придавило рукой Миргаила поперёк туловища, а через пару секунд поверх ещё и лапища Тристана улеглась. Если бы мне нужно было дышать, это было бы весьма затруднительно сделать. А так — я даже не стала возмущаться, закрыв глаза и почти сразу отрубившись.

Снова проснулась я уже за полдень, и в саркофаге я была одна. Эльфа и оборотня уже куда-то сдуло, и я не слышала, чтобы они были даже в пределах палатки. Может, тренироваться ушли или ещё что. Я потянулась и встала. Тишина приятно радовала слух, и я подумала, что надо бы узнать у Аластора, можно ли забрать это диво потом себе. Я бы поставила эту палатку в своей спальне в Регалионе. Или даже просто рядом с общежитием. В таких мыслях я переоделась и направилась в наш шатёр, надеясь застать означенного вампира именно там. И застала. На свою голову. Поймав момент, Аластор зажал меня между собой и столом уперев руки с обеих сторон от меня, и пристально уставился мне в лицо.

— Ты соображаешь, что делаешь? — прошипел он.

— И что же я натворила, чтобы ты задал мне такой вопрос? — нахмурилась я.

— Ты рассказала про нашу кровь живым, — сообщил Алатор и сощурился. — Тебя что, недостаточно предавали в жизни?

— Вот уж от тебя я этого точно слышать не желаю, — скептически скривилась я.

— Тиранис… — он чуть отстранился и опустил голову. — Сколько раз мне нужно ещё извиниться, чтобы мы закрыли эту тему?

— Мне не нужны твои извинения, — криво улыбнулась я. — Потому что я знаю, что всё тогда устроил Зильбер. И тебя подставил. Хотя твоего предательства это не отменяет, но ты же не знал, что меня там будут пытаться упокоить.

— Ясно… — Алатор поднял голову. — Вернёмся к моему вопросу. Ты хоть понимаешь, что в этот раз если предадут тебя, это коснётся всех вампиров?

— Посмотри внимательно на мои уши, — сощурилась я. — Что ты видишь?

— Серьги, — отозвался он. — Рубиновые?

— Смотри внимательнее, — настояла я.

Аластор приблизился так, что едва не касался меня своим лицом. Пару минут он пристально — наверное: его глаз я не видела — рассматривал серьгу в правом ухе, не издавая ни звука. А потом убрал руки со стола и отошёл на шаг. Сжав переносицу, вампир некоторое время просто стоял, глядя куда-то в пол, а потом поднял на меня глаза.

— Когда ты их сделала?

— После прекрасно известных тебе событий двести лет назад, — отозвалась я. — Я получила обещание не говорить об этом никому и никогда. Так что твоё волнение по поводу наших судеб излишне. В отличие от некоторых, я никогда не ставила жизни своих собратьев под угрозу.

— Думаю, ты и представить не можешь, как я ненавидел себя, когда всё вскрылось… — Аластор снова опустил голову. — Я…

— Я думаю, что мы можем уже действительно закрыть эту тему, — прервала его я. — Сейчас не те обстоятельства, когда прошлые обиды имеют право на жизнь, не считаешь?

— Пожалуй, — он кивнул, а потом вдруг улыбнулся. — И когда же ты представишь нам своих мужчин? Лодедуил высказался о них весьма положительно.

— Ох, и длинный же у него язык, — насмешливо заметила я.

— Вы разобрались? — в шатёр вошёл Клод. — А то, знаете, мы все немного нервничаем.

— Да, всё в порядке, — кивнул Аластор. — Тиранис, как всегда, всё продумала, а мы, как всегда, поторопились с выводами.

— Утрируешь, — хором заявили мы с Клодом.

А дальше произошло то, чего я никак не ожидала: полог шатра откинулся, и внутрь вошли Тристан и Миргаил. Аластор с интересом уставился на них, а я успела заметить, как Клод отступил на шаг, пока впечатывала ладонь себе в лоб. Не то чтобы вампиры могли наброситься на живых, едва те появлялись в поле их зрение, но ввалиться вот так в шатёр нежити было всё равно, что войти в клетку к спящему льву.

— Тристан? — сипло выдохнул Клод, и я озадаченно подняла на него глаза. — Нет… Нет, не может быть… Он бы не дожил…

— Моего деда звали Тристан, — подал голос оборотень. — В честь него назвали.

— Ха? — вскинулся Клод. — И ты на него похож?

— Говорят, что копия, — Тристан пожал плечами.

— А… Вот как… — вампир вдруг улыбнулся и сделал к нему несколько шагов, но совсем близко подходить не стал. — Ну, рад знакомству, внучатый племянник.

— Э? — хором выдали Аластор, Миргаил и Тристан.

— Полнокровие — наследственный недуг оборотней, — пояснил Клод, глядя на Тристана. — У меня и моего брата он был. У меня в большей мере. Я нашёл вампира, которого кормил — удобный был симбиоз. Но шестьсот пятьдесят лет назад, когда мне было триста пятьдесят, этого вампира упокоили во время кампании против умертвий. Для меня это плохо кончилось — я впал в звериную ярость, и пока меня пытались усмирить, довели до грани смерти. И вот я лежал и умирал, когда ко мне пришёл Алистар и дал крови того вампира. Сказал, мол, знал, что так будет. И я оказался обращён. Вернуться к своим не мог — после того, как стал вампиром, первое время пребывал в беспамятстве, а потом, когда пришёл в себя, оказалось, что уже и в волка не перекинуться. Как-то так.

— А Лодедуил знал тебя до обращения? — озадаченно нахмурилась я.

— Ага, — Клод обернулся ко мне и кивнул. — Растрепал наш остроухий, что я был оборотнем?

— Нет, Зильбер обмолвился, — я мотнула головой. — После того, как извинился.

— Вот же старый хрыч, — скривился Клод.

— Что ж, раз такое дело, — я подошла к эльфу и оборотню. — Это Миргаил и Тристан. Мои коллеги по Регалиону и… э…

— Мы вроде как вместе, — закончил за меня Тристан.

— Вроде как… — протянул Клод. — Довольно странное определение, но это же Тиранис, в конце концов. У неё всё всегда не как у всех. Кстати, — он повернулся ко мне. — Тебя искали из ставки. Просили зайти к ним.

— Зачем? — я склонила голову набок.

— Как будто я понимаю что-то в таких вопросах, — фыркнул Клод. — Да ты не переживай. Никто не посмеет тронуть твоих мужчин. А если ты так нам не доверяешь — метку поставь, и будешь в курсе, если кому-то из нас окажется невтерпёж упокоиться.

— Метку? — озадаченно спросил Тристан.

— А, да, метка вампира, — взял на себя разъяснение Аластор. — Их есть два типа… Смысл в том, что мы друг для друга отмечаем тех, от кого кормились. Чтобы не навредить живым — нельзя же забирать у одного много крови. Одни просто продержатся пару месяцев и исчезнут, а другие подадут знак вампиру, который их оставил, если что-то случится. На вид они не отличаются друг от друга, хотя у каждого вампира рисунок свой. А раз внешне связанные и не связанные метки одинаковы, никогда не знаешь, чем закончится твой укус — недомоганием живого или карой от вампира. В случае с Тиранис… Сомнительно, чтобы кто-то из нас рискнул и без метки, однако у неё есть веские причины нам не доверять.

— А эта метка только на других вампиров реагирует? — сощурился Миргаил.

— Связанная — на любую опасность, — отозвалась я. — Она не различает, от чего или от кого она исходит. Совершенно не важно, нападут ли на отмеченного бандиты в тёмном переулке, навернётся ли он со скалы или испугается теней за окном. Она реагирует на всё, что сам отмеченный посчитает опасностью для себя. И на пролитую кровь. Я собиралась поговорить с вами об этом сегодня. Вы, кстати, чего пришли-то?

— А, мы просто не нашли тебя в палатке, когда вернулись с тренировки, — отозвался Тристан. — Вот и подумали, что ты здесь.

— Могли просто подождать, — я покачала головой.

— Ты же всё равно собиралась нас представить, — оборотень состроил брови домиком. — Или нет?

— Да как будто можно было скрыть вас после того, как вы с Лодедуилом столкнулись, — кисло заметила я. — Как ты уже понял, он у нас редкое трепло. Ему сказать — всё равно что дать объявление по системе всеобщих оповещений.

— Ну уж не всеобщих, — означенный вампир как раз вошёл в шатёр. — И потом, разве это был секрет?

— Как будто тогда что-то бы поменялось, — хором отозвались остальные присутствующие вампиры вместе со мной.

— Так, ладно, — я нахмурилась. — Пойду в ставку — надо узнать, зачем я им понадобилась. А вы двое, — я строго посмотрела на Тристана и Миргаила. — Обойдитесь без разборок. Ещё не хватало, чтобы меня с заседания ставки вас разнимать вытащили.

Они засмеялись, а я вышла из чёрного шатра и направилась к белому. Признаться, я не могла понять, откуда в лагере столько ненужной суеты: время ещё было, порядок расположения у всех тоже имелся, так что причин метаться, будто вожжа под хвост попала, особо не было. Впрочем, их можно было понять… Я прошла к ставке, несколько раз аккуратно отклонившись с траекторий носящихся посыльных и просто мечущихся живых, и обнаружила у входа тех же часовых, что и вчера. Для меня без вопросов подняли полог, и я, не успев войти, ощутила, что что-то не так. Долго думать, что именно не так, не пришлось — едва оказавшись внутри, я наткнулась взглядом на светловолосого рыцаря в полном доспехе, если не считать шлема, благодаря отсутствию которого я могла видеть перламутрово-сиреневые глаза. От него исходила животворящая сила.

— Госпожа Тиранис, мы как раз надеялись, что вы сможете разрешить наш спор, — привлёк моё внимание Винченцо.

— Вампир, — низким голосом изрёк животворящий.

— Пижон, — фыркнула я. — И в чём спор?

— Я думаю, что нам нужно поставить животворящих в авангард, — принялся объяснять Винченцо. — А вот этот господин, командир животворящих Эмеральд, утверждает, что лучше в арьергард.

— Поддерживаю командира Эмеральда, — отозвалась я и покосилась на него. — Я бы вообще предложила разместить животворящих с лучниками — так их силу можно было бы буквально вложить в удары, а не просто пытаться ослабить первые ряды противника.

— Но они превосходные мечники, — заметил генерал.

— Да, конечно, только их едва ли сотня, — я кивнула. — Потеря даже одного может фатально сказаться на всей ситуации в целом. А вы вдобавок хотите ещё и боевую силу вампиров снизить. Так что не надо животворящих в авангард.

— Неожиданно здравая мысль для вампира, — изрёк командир.

— Я, как и все прибывшие на сбор вампиры, больше озабочена уничтожением умертвий, чем разборками живых и с живыми, — я мрачно посмотрела на него. — Не понимаю, зачем вы давите сейчас на меня своей силой. Хотите дуэль устроить?

— Я бы с большим удовольствием прикончил нежить, — вскинул подбородок Эмеральд.

— Только не госпожу Тиранис! — хором воскликнули все пять генералов, и животворящий пристально посмотрел на меня.

— Конечно, — внезапно улыбнулся он. — Я повёл бы себя до омерзения некрасиво, если бы поднял меч на ту, кто помог увеличить силы моей дочери. Сколько она должна вам за слезу?

— Визардиан предлагали по сто тысяч за штуку, — я склонила голову набок. — Я обещала ученикам отдать за полцены, так что пятьдесят. Это не срочно, в любом случае.

— Я всегда думал, что у вампиров нет сердца, — снова помрачнел Эмеральд.

— Не обольщайтесь, командир, — скисла я. — Сердца у вампиров в вашем понимании действительно нет. Его заменяет кошелёк. Хотите, чтобы вампир был на вашей стороне — дайте ему золота, — я сощурилась, делая паузу. — Ну, или крови.

— Если я дам вам своей крови, вы снизите цену? — он пристально на меня посмотрел.

— Мне кажется, это первый раз в истории, когда животворящий предлагает вампиру свою кровь практически просто так, а не будучи обязанным жизнью, — я озадаченно нахмурилась. — А вы знаете, что если сделаете это, выпивший её вампир на время обретёт вашу силу? И, конечно, на него она действовать не будет.

— Сколько держится эффект? — влез в беседу генерал Кисар.

— В зависимости от силы животворящего — дней пять-десять, — я пожала плечами.

— Командир Эмеральд, — эльф перевёл на него пристальный взгляд. — Вы понимаете, насколько мы таким образом сможем усилить авангард?

— Да, я понял, — он кивнул. — Госпожа Тиранис, могу я поговорить с вами лично?

— Да… В принципе, можете прийти в мою палатку, — я скривилась. — Только держите силу под контролем. Не все вампиры, знаете ли, отличаются исключительным терпением.

— Как её найти? — командир кивнул.

— У неё стоит синий вымпел с мечом, — сообщила я. — У меня будет время до наступления ночи.

— А как стемнеет, кровь пить пойдёте? — ехидно поинтересовался он.

— Что, если так? — я склонила голову набок. — Попытаетесь меня упокоить?

— Я буду следить за вами, — сощурился Эмеральд.

— За мной постоянно кто-нибудь, да следит последнюю тысячу лет, — холодно заметила я. — И знаете, что наследили? Ничего. Но раз у вас куча свободного времени, кто я такая, чтобы говорить, на что его потратить. Генерал Винченцо, это всё?

— В принципе да, — он кивнул. — А, госпожа Тиранис, сообщите вампирам, что животворящие прибыли. Вам лучше не сталкиваться.

— Могли сказать и Клоду, — я дёрнула плечом.

— Посчитал, что лучше вам, — он слабо улыбнулся.

— Если это всё, я пойду, — я повернулась к командиру. — Если действительно хотите поговорить, сдерживайтесь. У старика Аластора слабые нервы — может вам ненароком что-нибудь куда-нибудь воткнуть. И это не угроза, к слову. Просто предупреждение.

Эмеральд кивнул и наконец убрал свою силу. Неприятное ощущение, которое она у меня вызвала, пропало, и я вышла из шатра ставки. И стоило меня звать ради этого? Объективно, я им была совершенно не нужна — для того, чтобы спланировать оборону, пяти генералов было более чем достаточно. А моё присутствие, видимо, требовалось для того, чтобы они могли согласиться друг с другом. Впрочем, с учётом масштабов трагедии — что угодно, лишь бы всё не обернулось полной катастрофой.

У меня в палатке оказалось довольно много народа. Помимо Тристана и Миргаила в гостиной торчали ещё Клод и Лодедуил. Когда я вошла, они над чем-то громко хохотали, и моё прибытие осталось незамеченным. Эльф и оборотень сидели на диване напротив вампиров, и я облокотилась на спинку между ними.

— Над чем ржём? — спросила я, и смех мгновенно утих.

— Тиранис! Что там в ставке? — тут же поинтересовался Клод.

— Рабочие вопросы, — я улыбнулась. — Животворящие прибыли. И у меня будет приватный разговор с их командиром. Странный мужик.

— Животворящие вообще… — Клод сделал рукой жест около головы, который можно было интерпретировать как «поехавшие».

— Ну, обычно они просто: «Избавим мир от нежити!», — имитируя фразу, я сделала болванский голос. — А этот как будто воспринимает вампиров как неизбежное зло. Причём такое, которому можно и помочь ради общего блага.

— Он что, согласен крови своей дать? — вытаращился на меня Лодедуил.

— Вроде того, — я кивнула. — Я отдала его дочери свою слезу, а сейчас сказала ему, что за полцены и как на нас влияет кровь животворящих. Он типа предложил рассчитаться кровью. Придёт обговорить детали.

— Было бы отлично, если бы выгорело, — улыбнулся Клод. — От них обычно ничего акромя угроз да подлянок не получить.

— Не, можно ещё серебряным кинжалом в сердце, — заметил Лодедуил.

— А я, откровенно говоря, уже некоторое время задаюсь вопросом, почему вампиров считают злом, — Тристан поднял ко мне лицо. — Не могу понять, чем вы так насолили живым.

— Позволь мне объяснить, — мягко произнёс Клод. — Видишь ли, внучок, нежить — явление противоестественное. Жизнь конечна и не должна продолжаться после смерти. А то, что нарушает это правило, по определению зло. Это глубинное восприятие живых. Как олень, никогда не видевший лучника, побежит, если рядом с ним воткнётся стрела.

— Кровавое безумие вам баллов тоже не добавляет, — заметил Миргаил.

— А ты не спрашивал у Тиранис, что такое кровавое безумие? — склонил голову набок Клод. — Или, например, почему оно у вампиров случается только в определённом возрасте? А я тебе расскажу. Примерно в возрасте двухсот лет у нас происходит то, что мы называем смертью сердца. Большинству… Да нет, пожалуй, всем нам приходится отказываться от всего того, что у нас было при жизни — семьи, привязанностей, родного дома. В первое время, когда наш разум только принимает продолжение жизни после смерти, мы находимся в беспамятстве, но сердце ещё продолжает жить теми связями, которые у нас были. И тем теплом, которое у нас сохранилось от них. Оно держится примерно двести лет. А когда тепло уходит, сердце как бы умирает вслед за остальным телом. Чем крепче были связи, тем вероятнее тяжкое безумие. Оно произойдёт в любом случае, и его можно только преодолеть. Кому-то это даётся легче, кому-то… Не особо даётся.

— Тиранис в этом плане даже повезло в каком-то смысле, — изрёк Лодедуил. — Жестоко, но повезло.

— В каком смысле? — озадаченно спросил Тристан.

— Ну, как историк нашей прекрасной воительницы, позволю себе рассказать, — мрачно улыбнулся бывший эльф. — Ты же не против? — Я махнула рукой. — Дело в том, что обычно вампиров после обращения выхаживают вампиры. Мы знакомы с теми, кто нас обратил. Так или иначе. Но вот у Тиранис была исключительная ситуация — обращена пришедшим в себя от кровавого безумия вампиром. Его казнили, а её, связанную цепями, в клетке, бросили в лесу. Парвастур был обязан одному вампиру жизнью, и когда наткнулся на Тиранис в таком бедственном положении, выходил как бы в уплату долга. Связи, которые были у Тиранис при жизни, были оборваны жестоким образом, и её сердце почти умерло ещё тогда. Жизнь теплилась в нём благодаря привязанности к Парвастуру и Элед, возникшей уже посмертно, так что пережить кровавое безумие ей было легче, чем большинству из нас. Однако когда Тиранис впервые встретилась с другими вампирами, она почти ничего не знала о себе и своих способностях, кроме того, что выяснила опытным путём.

— Аластор тогда очень мне помог, — изрекла я. — И вот от него я точно не ждала подлянки.

— Так или иначе, при всей нашей к тебе любви, мы все хотя бы раз поступали с тобой некрасиво, — признал Лодедуил. — Однако извинялись за такое только перед тобой. Когда тебе досталось от моих действий, я едва до упокоения себя не довёл. А когда я, фигурально выражаясь, воткнул нож в спину Аластору, меня совесть вообще не грызла.

— Ну, может это потому, что незадолго до этого он тебя копьём в задницу пырнул? — криво усмехнулась я. — Буквально выражаясь.

— Вас же и так мало, — изогнул бровь Тристан. — И вы ещё умудряетесь гадить друг другу?

— Наши интересы иногда пересекаются, — пожал плечами Клод. — И там уж кто кого. Мы избегаем критичных подстав, конечно, но неприятностей друг другу время от времени доставляем.

— Это разбавляет скучные будни, — хмыкнул Лодедуил. — Добавляет, так сказать, перца.

— Погоди, — оборотень повернулся ко мне и нахмурился, глядя в глаза. — Кровавое безумие — это что, поиск потерянного тепла?

— Да, это можно и так назвать, — я кивнула.

— И если в двести лет окружить вампира этим самым теплом, его не случится? — уточнил он.

— Пройдёт сравнительно легко, без потери сознания и убийств, — снова кивнула я. — Только крови надо будет больше. Живой, а не из пакета.

— А… — протянул Тристан. — А сколько вообще вампир может протянуть без крови и не поехать крышей?

— Зависит от многих факторов, — я пожала плечами.

— Да, — кивнул Клод. — В идеальных условиях — если вампиру больше восьмисот, он ведёт ночной образ жизни, покормился от живого и не выпадет ночь кровавой луны — примерно полгода. И в этом возрасте даже после такого голодания вампир едва ли выпьет больше трёх стаканов крови. Для тебя, внучок, такая кровопотеря даже заметной не будет. А вот для твоего друга-эльфа… ну, голова немного покружится, но это быстро пройдёт.

— Я что-то не очень понимаю… — задумчиво протянул Миргаил. — Достаточно известный факт, что вампиры жадны до крови. Но вот слушаю вас, и такое впечатление, что вы вообще не особо желаете не то что убивать, а даже вредить живым.

— Большинство вампиров именно что не желает, — кивнул Лодедуил. — Мы не можем жить без крови, а если будем вредить живым — где брать-то её будем? Но есть и те, кому нравится причинять боль и убивать. Хотя это не свойство самих вампиров, а конкретной нежити. Чаще всего мы с этим сами разбираемся.

— Ага, как было с Терренсом, — скривился Клод.

— Он перешёл черту, когда устроил резню, — мрачно кивнула я.

Мы помолчали, а потом Лодедуил круто сменил тему, попросив, чтобы мы рассказали о работе в школе. Я отмалчивалась, пока мои коллеги бордо рассказывали забавные истории о занятиях с учениками. Потом Миргаила дёрнуло поведать, как он вляпался в наши отношения, что по непонятной причине страшно развеселило Лодедуила, который, проржавшись, поинтересовался, кому можно посещать зимний бал в Регалионе. И тот факт, что это открытое мероприятие, куда могут прийти все желающие, развеселил его ещё больше. А я подумала, как бы вся вампирская братия не припёрлась в следующем году. Это было бы ещё то шоу…

Веселье свернулось рассказом Тристана о налёте на мою комнату в поисках слёз. Вампиры помрачнели и притихли, внимательно слушая обо всём, что произошло. Мою жалкую попытку закрыть тему резко пресекли, и мне ничего не оставалось, кроме как выслушать все подробности, о которых Лодедуил расспрашивал с дотошностью следователя-ангела. И что-то подсказывало мне, что не просто так он это делал. Особенно когда они с Клодом многозначительно переглянулись, а потом «очень убедительно» сказали мне, что расспросили обо всём просто так. Ага, щас. «Я тебе, конечно, верю — я ведь тоже врать умею».

Я не успела разговорить вампиров на тему того, что они в самом деле задумали, когда в палатку вошёл Эмеральд. Он привлёк внимание сразу, выпустив свою силу. Я поморщилась и повела плечами, как будто они затекли, а потом обратилась к нему.

— Я бы не советовала вам игнорировать предупреждения, командир.

— Считайте это моим ответным предупреждением, — сощурился Эмеральд.

— Думаете, можете вести себя подобным образом почти что в центре лагеря вампиров? — поинтересовался Клод, использовавший сверхскорость, чтобы оказаться у него за спиной. — Я вот так этого рассуждения не разделяю, — его пальцы чуть сжали шею животворящего.

— Вы осознаёте последствия, если навредите мне? — покосился на него командир.

— Я мёртв слишком давно, чтобы бояться смерти, — отозвался вампир. — Интересно, что будет, если обратить животворящего?

— Его сила относится к магии, так что он станет личом, — кисло заметила я. — Шутка затянулась, Клод.

— Вам действительно стоит придержать коней, — к ним подошёл Лодедуил. — Тиранис, конечно, не позволит навредить вам в её присутствии, но если продолжите давить, сюда все вампиры сбегутся. И вам это собрание вряд ли понравится.

— Это что, угроза? — пристально посмотрел на него животворящий.

— А вы сюда зачем пришли, командир Эмеральд? — я сложила руки на груди и склонила голову набок. — Силушку показывать или договариваться? Если хотите показывать нам свои зубы, не удивляйтесь, если мы ответим тем же.

— Я понял, — он поморщился, но силу свою убрал. Видать, совсем у него с деньгами было плохо, раз уж он так через себе переступал, чтобы со мной договориться.

— Мы пойдём, — улыбнулся мне Клод. — О, внучок, Миргаил, идёмте-ка тоже с нами. Вы ещё не со всеми познакомились.

— Клод, только… — я сжала переносицу. — Если Зильбер уже проснулся…

— Не переживай, мы обойдёмся без драк, — кивнул вампир, а потом снова обратился к животворящему: — Имейте в виду, какие бы у нас ни были внутренние разборки, как бы сильно не казалось, что вампиры враждуют друг с другом, против общего врага мы дружная любящая семья. Берегите себя.

Они вчетвером вышли, оставив меня с животворящим наедине. Я оттолкнулась от дивана и пригласила располагаться за столом — не стоя же дела обсуждать. Эмеральд сел на стул напротив и как-то нервно поёрзал. Потом посмотрел мне в лицо, смутился и отвёл глаза. Я озадаченно нахмурилась, откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

— Мне очень неловко, — признался командир Эмеральд. — Потому что я вас боюсь.

— Меня лично? — я изогнула бровь.

— Вампиров вообще, — он мотнул головой. — Это странное ощущение. Дар наследственный, и мне с детства внушали, что нежить наш враг. Однако я… Скажем так, был чрезмерно любопытным в юности и дотошно изучал всю деятельность вампиров за последние примерно шесть тысяч лет. И, признаться, проникся уважением. Вампиры сделали очень много для живых и делают постоянно, но все всё равно считают вас злом. Я боюсь вас, потому что если это станет ясно всем, мы, животворящие, станем чудовищами.

— Вы утрируете, — скептически заметила я. — Нежить есть нежить. Сколь бы белые плащи мы ни носили, ей мы и останемся. А мы, к слову, белых плащей и не носим. Итак. Давайте поговорим о делах, командир Эмеральд.

— В общем, перед визитом к вам я сходил в расположение вверенных мне воинов, — он опёрся локтями на стол. — Я объяснил ситуацию, и они все меня поддержали. Мы готовы нацедить по стакану своей крови в пользу вампиров.

— И что вы за это хотите? — сощурилась я.

— Ничего, — Эмеральд мотнул головой. — Если это поможет сохранить хотя несколько жизней — стакан крови малая плата.

— Знаете, что странно? — я нахмурилась, а он вопросительно изогнул бровь. — Вампирами не рождаются. Все вампиры когда-то были живыми, так что память о бьющемся в груди сердце у нас имеется. Вот только понимать живых сложнее с каждым годом, прошедшим с момента смерти. То вы давите силой, то говорите, что хотите безвозмездно дать нам эту силу вместе с кровью. У меня не вяжется.

— И вы думаете, что есть подвох? — он натянуто улыбнулся.

— А мне тут сегодня напомнили, что за моё посмертие предавали меня предостаточно, — я тоже улыбнулась и склонила голову набок. — Отрезвляет, знаете ли. И не сосчитать, сколько раз живые нанимали меня, а вместо того, чтобы заплатить, пытались потом прикончить. Так что уж простите мою подозрительность, но в дармовые чудеса я не больно-то верю.

— Как мне убедить вас в нашем бескорыстии? — командир сощурился.

— Никак, — я пожала плечами. — Я бы поверила, может быть, если бы вас поддержало человека три. Ну, может, пять. Но все… Или вы им наплели какого-то фантастического бреда, или задумали что-то. Я даже могу предположить, что — вы думаете, что животворящая сила из вашей крови будет нас разрушать. А чтобы уж наверняка сработало, но в отложенном времени, потому что вампиры в бою с умертвиями всё-таки нужны, вы думаете использовать живую воду и, может быть, заклятье восполнения жизненной силы. Судя по вашему лицу, именно это вы и планировали сделать, — я криво улыбнулась. — Откуда я знаю про это? Как сказал один мой… э… парень — я старая, а не тупая.

— Сделки не будет? — помрачнел Эмеральд.

— Если бы всё это работало, мы бы с вами сейчас не разговаривали, — усмехнулась я. — Делайте, что хотите. Но я, пожалуй, позову нашего старшего — пусть он решает, нужна нам такая помощь или нет.

Не дожидаясь ответа, я подошла к выходу и палатки, откинула полог и позвала Аластора. Надежды мои оправдались, и он не был в своей палатке, до которой пришлось бы идти, чтобы он меня услышал. Через несколько секунд после моего вопля вампир вышел из шатра и направился ко мне. Вид у него был мрачный и сосредоточенный. Он остановился перед входом в палатку и пару секунд просто пристально смотрел мне в лицо, а потом покачал головой.

— И почему все думают, что если ты выглядишь на шестнадцать, то и в голове у тебя на столько же?.. — он поднял голову. — Сорвался животворящий?

— Сам с ним говори, — поморщилась я и впустила его внутрь. — Не хочу быть ответственной за это решение.

— Опять жирная свинья в мешке с надписью «Дармовая помощь»? — криво усмехнулся Аластор, и я кивнула. — Как всегда… — вампир подошёл к столу и сел напротив командира Эмеральда. — Вы никогда не научитесь. Ну и? Чем вы хотите отравить нам посмертие на этот раз?

У меня как-то не было желания слушать их увлекательную беседу. Да и Аластор умел вытрясать из живых правду получше моего, так что делать там мне было просто нечего. Хотя это было немного странно — оказаться изгнанной из собственной палатки. Вечерело, хотя до заката было ещё далеко. Можно было пойти в общий шатёр, но мне вообще не хотелось никого видеть. День какой-то вышел… Отвратительный. И он ещё не закончился. Ночная тренировка вампиров виделась мне тем ещё мероприятием. Если не считать Эмилио, который тоже был где-то здесь, большинство с умертвиями уже сталкивались и мечи в руках держали. И если сравнивать их с обычными живыми воинами, были весьма неплохи. Отчасти из-за скорости, отчасти благодаря опыту. Даже Ирея неплохо управлялась с оружием, когда это требовалось. Проблемой было только убедить её, что это требовалось. Может, ей стоило изучить какой-нибудь стиль из империи Ко? Они с мечами как будто танцевали…

Я бы и дальше праздно шаталась среди чёрных палаток, если мой слух в общей какофонии шума лагеря не уловил пару знакомых голосов. Слова разобрать было сложно, но тон был повышенный, как будто они ругались. Ну, не то чтобы это было неожиданно для демона и нефилима. Но в школе у них всё было хорошо… Я метнулась на голоса и остановилась в нескольких шагах от них. На Титанию орала ангел. А взбешённый ангел был зрелищем настолько редким, что я даже опешила. За спиной Титании стоял Азраил, на которого в свою очередь ругался демон. Оба моих ученика отстаивали своё мнение, которое, казалось, никого вообще не интересовало. Я подошла ближе, но в пылу спора меня в упор не замечали.

— Вы в своём уме? — громко поинтересовалась я, и все четверо повернулись ко мне.

— Госпожа Тиранис! — узнала меня Титания.

— У нас смертельный бой на носу, а вы устроили здесь умертвие знает что, — припечатала я.

— Кем бы вы ни были, это не даёт вам права вмешиваться в наши дела, — изрекла ангел.

— А я в ваши дела и не вмешиваюсь, — сощурилась я. — Мне известно о древней вражде ваших рас, однако конкретно сейчас и конкретно здесь не место для распрей. Когда всё закончится, можете хоть войной друг на друга идти, но пока что вам, как и всем остальным, стоит забыть о разногласиях.

— Вам не понять, — сокрушённо произнёс демон. — Мой сын выдумал, что может связаться с нефилимом. Это просто ни в какие ворота! Ангелы и демоны просто не могут сосуществовать в мире.

— Да ну? — я изогнула бровь и сложила руки на груди. — Живые и нежить как бы тоже не друзья, но мы ж не цапаемся. Разве чувства — это то, чем живые способны управлять?

Они задумались. Вообще-то, я не то чтобы была абсолютно права. Некоторые живые своими эмоциями управлять были вполне в состоянии. Но только некоторые. За свою долгую жизнь я едва ли встретила пятерых таких. И это были очень занудные живые. Для нежити всё было несколько иначе — то, что можно было назвать чувствами, у нас изначально происходила в разуме, а не в сердце. А потому мы были вполне в состоянии структурировать эмоции… Ну, не совсем верно было утверждать, что мы прямо-таки могли ими полностью управлять по своему усмотрению, но были куда ближе к этому. Я, например, в данный момент больше злилась на Зильбера за то, как он разбудил меня ночью, чем за то, что двести лет назад он подстроил мне западню и подставил Аластора.

— Нет, — наконец произнесла ангел. — Собственные чувства — это определённо не то, чем живые могут управлять.

— И в чём же тогда причина столь шумного и агрессивного поведения? — я склонила голову набок. — Тем более, в текущей ситуации. Когда орки пьют вино из одной бочки с эльфами и дворфами, животворящие сдают кровь для вампиров, а оборотни позволяют ездить на себе верхом, вы пытаетесь напомнить всем о межрасовой вражде. Ставка будет просто в восторге. А то у генералов так мало проблем, что и разгребать нечего, — саркастически добавила я.

— Титания, — ангел внимательно посмотрела на дочь. — Мы отложим этот разговор. И я… — она скривилась. — Не против, чтобы ты проводила время с демоном до начала боевых действий.

— Азраил, — обратился демон. — Я не в восторге от этого. Однако госпожа Тиранис, похоже, права. Я не желаю видеть ваших любезностей, но вместе ходить по лагерю вы можете. Как бы мы не враждовали, сейчас ваши… близкие отношения могут сыграть на руку всему сопротивлению. Но когда всё закончится, мы вернёмся в этому вопросу.

— Госпожа Тиранис, — обратился Азраил. — Могу я попросить вас о спарринге?

— Да, пожалуй, — я кивнула. — Мне бы не помешало выпустить пар перед тренировкой с вампирами. Да и вам всем четверым тоже.

Поскольку уже был вечер, свободный плац отыскать было нетрудно. При входе стоял большой ящик с деревянными мечами для тренировок, чтобы не портить сталь и не ранить никого, так что ими мы и вооружились. Чтобы это мероприятие было не только терапией от плохого дня, но и принесло какую-то практическую пользу, спарринговать решили по трое, и первым же жребием мне выпало сражаться со старшим поколением. Мои противники были куда старше меня, и поскольку они не были способны прийти к согласию, дрались мы каждый с каждым. Разминаясь с ними, я вспомнила, почему вампиров так высоко ценили в бою. Не то чтобы я забывала, конечно, но в этом спарринге причина была прямо очевидной. И ангел, и демон были старше меня и, возможно, опытнее. Они оба прекрасно управлялись с мечом, а к фехтованию прилагались их особые силы. Будь я живой, пришлось бы попотеть. И в прямом, и в переносном смысле. Но я была вампиром с огромным боевым опытом за плечами, так что не было со мной никакого сладу.

Жребий был ко мне беспощаден, и в итоге я провела четыре спарринга — с ангелами, с демонами, с учениками и с их родителями. В обратном порядке. Это было интересно, хотя в драке с матушкой Титании мне временами казалось, что она искренне хотела меня прикончить. Что у неё вполне могло бы получиться, будь я помедленнее и будь у неё в руках серебряный меч. Так что урок из этого мероприятия вынесла и я тоже. Пар я выпустила; день от этого лучше, конечно, не стал, но настроение поднялось. Они вроде бы тоже пришли в себя, и мы, поблагодарив друг друга, разошлись по своим лагерям. Вампирский был мертвенно тих, особенно на фоне остальных. Отчасти потому что некоторые ещё спали, отчасти потому что палатки не пропускали звуки, отчасти потому что вампиры крайне редко повышали голос. Уже начинало темнеть, и я направилась к себе, чтобы облачиться в доспехи — хотела опробовать их на тренировке. За столом в гостиной зоне я обнаружила Аластора, барабанившего пальцами по столу с ехидным выражением лица.

— О, ты вернулась, — улыбнулся он мне, когда я подошла.

— Как прошли переговоры? — спросила я, садясь напротив.

— Отвратительно, — усмехнулся вампир. — Знаешь, что они удумали? Помимо всего того, что было в прошлый раз — живой воды и заклятья — они намерены добавить эфир своей силы. Это вот та штука, с помощью которой пара капель их крови в рану исцелит живого на грани смерти.

— О-о… — протянула я. — И я так понимаю, ты отказался? Для нас это действительно может быть опасно.

— Нет, я решил подложить животворящим своеобразную свинью, — Аластор коварно улыбнулся. — Я передам их кровь в лазарет. И передам тайно от их имени. Эти лицемеры никогда не сдавали кровь для исцеления в госпиталях, хотя иногда приходили пафосно лично помочь раненым. И тут такой подарок, да ещё и не из рук в руки, а тайно… Я бы хотел посмотреть на лицо командира, когда он об этом узнает.

— Я бы тоже, — усмехнулась я.

— Дело к ночи, — он поднялся. — Совсем скоро стемнеет, а мы хотели пойти на тренировку. Я пойду подниму тех, кто ещё спит, и надену доспехи. На общие плацы пойдём?

— Я бы предпочла поле за лагерем, — я сложила руки на груди. — Меньше глаз. При том, что абсолютно все в курсе, что вы берёте мечи только в такие моменты, наша тренировка может вызвать… некоторое недопонимание. Я думаю, имеет смысл облачиться в доспехи, но до места лететь мышами.

— У тебя паранойя, — хмыкнул Аластор.

— И с чего бы это вдруг, интересно? — саркастически отозвалась я.

Вампир кивнул и вышел, и я пошла облачаться. Доспехи были настолько полными, что после подгонки на них не оставалось ни одной щёлки. Даже передняя пластина шлема была цельной, но прозрачной, если смотреть изнутри. Только это был не водолазный костюм, а куча отдельных частей, каждую из которых надо было подгонять ремешками. За этим занятием меня и застали вернувшиеся Миргаил и Тристан.

— Ну что, в ванну и… — оборвал себя оборотень и обратился ко мне: — Тиранис, куда это ты собираешься?

— На тренировку, — отозвалась я, подтягивая ремешки поножей. — Вампирам нужно вспомнить, как обращаться с мечом.

— Надолго? — спросил Миргаил.

— Часа на три, — я посмотрела на них. — Ложитесь без меня.

— А с тобой нельзя? — нахмурился Тристан.

— Так у вас вроде свои тренировки, — я пожала плечами. — Хотите — пойдёмте. Только мы полетим. Сможете незаметно проследовать за нами?

— Чего не смочь? — кивнул оборотень.

Ещё некоторое время ушло у меня на то, чтобы облачиться полностью. Доспехи оказались на удивление лёгкими и совсем не стесняли движений, будто и не были вовсе из воронённой стали. Немного подвигавшись в них, я повесила на пояс мечи, ещё раз убедилась, что всё застёгнуто, и обратилась мышью. Когда я вылетела из своей палатки и юркнула к ближайшему дереву, ко мне присоединились и остальные вампиры. Пересчитывать я не стала: кто не придёт — сам дурак. Наш лагерь стоял на отшибе, так что лес начинался сразу за ним, и мы легко попали туда незамеченными. Тристан и Миргаил тоже прокрались так, что никто не обратил на них внимания. Удивительно было, как это они не потеряли нас из виду, следуя за мышами в ночной тьме.

Подходящее поле было метрах в трёхстах от лагеря. Не то чтобы мы хотели, чтобы тренировку ни в коем случае вообще никто не видел, просто нам было не нужно, чтобы смотрел любой зевака. Потому что в головах у некоторых странным образом срабатывала мысль, будто вся нежить на одном уровне способностей. А умертвия вампирам в подмётки не годились и давили исключительно числом. Однако просмотр наших упражнений с мечом и в полном облачении мог навести ужас даже на самых закалённых воинов, не говоря уже о новичках, никогда не встречавшихся с армией умертвий. Так что ну его.

Когда все вампиры вернулись в человеческую форму, стало ясно, кто кое-кого не хватало. Иреи, разумеется. Она не могла упустить возможность эффектно появиться, так что я даже не сомневалась, что явится она в платье, а не в доспехах. Как и в прошлый раз, она наверняка планировала маяться дурью почти до последнего, а потом пахать как проклятая ночи три-четыре от заката до рассвета перед самым началом сражения. Идея, конечно, так себе, но даже Аластор не мог переубедить её, так что все просто не обращали внимания.

Эльф и оборотень присоединились, когда я осматривала доспехи на остальных. Нужно было убедиться в том, что все могли самостоятельно надеть их и подогнать. Задача была несложная, но требовала определённой аккуратности. Молодых вампиров, для которых сражение с умертвиями было первым, было всего двое, считая Эмилио. Но с тем, чтобы подтянуть ремешки, они справились. Мы уже рассредоточились по полю, чтобы ненароком друг друга не задеть, а Миргаил и Тристан встали чуть в стороне, тихо переговариваясь о том, чтобы и самим устроить небольшой спарринг. Я набрала воздуха в грудь, чтобы начать тренировку, но вместо моего зазвучал другой голос.

— О, сегодня здесь живые, — произнесла Ирея, и я обернулась.

Вампирша подошла к эльфу и оборотню и по очереди погладила их по щекам, заглядывая в глаза.

— Это Тиранис, — послышался голос Аластора.

— О-о, — протянула Ирея и осмотрела обоих с ног до головы, а потом втянула воздух у шеи каждого из них. — Таких мужчин стоило подождать тысячу лет. Мне бы такого хоть одного встретить, а тебе на голову целых двое свалилось.

— Даже не облизывайся, — предупредила я.

— Да я могу что угодно делать, мне всё равно не обломится, — усмехнулась она и подошла. Разумеется, доспехов на ней не было — одета вампирша была в коротенькое платье, подчёркивающее её фигуру, поверх которого на поясе висел меч. — Куда мне встать?

— Куда хочешь, — я мотнула головой на строй. — Так чтобы никому не мешать и тебя никто не поранил, раз уж ты без доспехов.

— Платье — доспехи женщины, — обворожительно улыбнулась она, как будто собиралась соблазнить меня. — Хотя я не уверена, надо ли тебе это понимать.

— Уверена, что у всех нас есть ещё планы до утра, так что давайте-ка начинать, — я повернулась к вампирам. — Вспомним самое простое — ката на три башки.

Я вынула один меч и выполнила движение, которое позволило бы мне снести три головы умертвий вокруг меня, если бы они тут были. Я сделала его довольно медленно, чтобы вампиры могли рассмотреть, а когда закончила, они начали повторять. А я внимательно на смотрела. Доспехи были одинаковыми с поправкой на пол, так что передо мной размахивали оружием двадцать идентичных мужчин, четыре идентичные женщины и Ирея. Но я их всё равно различала и раздавала ценные указания.

— Аластор, хорошо… Клод, отлично… Фердинанд, это не смычок… — негромко говорила я, но они прекрасно меня слышали. — Бенедикт, руку выше… Анабель, хорошо, Леонардо, хорошо… — так я прошлась почти по всем и сделала паузу, глядя на последнего. — Зильбер, ты тренировался?

— Хотел произвести впечатление, — отозвался он.

— Тебе стоит взять меч потяжелее — удары будут эффективнее, — кивнула я. — Если вспомнили, давайте на скорости.

Мечи рассекали воздух серебристыми росчерками так быстро, что от начала первого движения до окончания последнего проходило не больше секунды. Более того, повторения оказались вполне себе синхронны. Я смотрела на это и думала, что двадцать пять вампиров передо мной в этом облачении были похожи на элитный отряд рыцарей, тренировавшихся с бессознательного возраста, а вовсе не на кучку обладателей каких-то случайных профессий — банкира, музыканта, художника, торговца мехами, морехода, ботаника, ювелира… Что мы там обсуждали с Эмилио, будто вампиризм талантов не даёт? Ну да, ну да…

Я снова проснулась в пустой палатке. Заняться мне было нечем, а идти искать себе приключений в форме общения с вампирами не хотелось, так что я, переодевшись, перелегла из саркофага на диван и предалась размышлениям о том, как бы так сделать, чтобы предстоящая кампания прошла полегче. Мысли мои блуждали в области разведки, когда нечто неприятное вернуло меня в реальность. Полог входа откинулся, и внутрь вошёл командир Эмеральд. Я неохотно поднялась, делая себе мысленную пометку вызнать у Аластора, как запирать вход.

— Я думала, вы с нашим старшим всё вчера обсудили, — произнесла я, поджав губы.

— Я пришёл говорить с вами не о крови животворящих, — кисло улыбнулся он. — У меня к вам дело более личного характера.

— Вам никогда не говорили, что вам могут быть не рады? — я сложила руки на груди. — Это надолго?

— А ты куда-то торопишься? — командир резко сменил форму обращения, чем заставил меня нахмуриться.

— Мои дела тебя не касаются, — я поморщилась. — Так что нужно?

— У меня с собой довольно древний магический документ, который может быть тебе интересен, — отозвался он и достал из кармана свиток. — Взгляни.

Командир прошёл к столу и раскатал по нему бумагу. Лист оказался длиной от одного конца стола до другого, однако, будучи очень даже магическим, содержал куда больше сведений. Животворящий провёл по нему пальцами и остановился на каком-то куске сложной ветвистой схемы. Я уставилась на неё в полном недоумении.

— На что я смотрю? — уточнила я, пытаясь понять, что это такое.

— Этот свиток — родословная моей семьи, — в оттенком придыхания отозвался командир. — Посмотри внимательнее. Это участок, который касается лично тебя.

Я снова уставилась на свиток и внезапно увидела там своё имя. Ну, не то чтобы меня одну в целом мире звали Тиранис, но тут совпали и имена родителей, и старшего брата. Они были прописаны чёрными чернилами, а моё — багровыми. Если это была родословная животворящего, значит, я в некотором роде относилась к его предкам.

— Какой неприятный сюрприз, — я поморщилась. — Хочешь сказать, мы с тобой родственники?

— Весьма дальние, — он кивнул.

— Я не знала этого, — я дёрнула носом. — И предпочла бы и дальше пребывать в неведении.

— Ты не понимаешь, — командир снисходительно улыбнулся. — То, что произошло с тобой, не должно было так закончиться.

— Так, с этого места поподробнее, — скривилась я.

— Как ты знаешь, способности животворящих пробуждаются после десяти лет, — начал он. — Согласно семейной хронике талант к фехтованию у тебя пробудился раньше, и тебя отдали в школу при ордене рыцарей. — Меня передёрнуло. Воспоминания о том времени приятными было не назвать. Впрочем, если мои родители были животворящими, это объясняет, почему меня приняли в семь лет, хотя обычно брали только с двенадцати. — Твоя животворящая сила не пробудилась ни в десять лет, ни в одиннадцать, ни даже в двенадцать, и тебе было решено просто не говорить о ней, чтобы не расстраивать, — продолжил Эмеральд. — Твои родители думали, что она уже вряд ли пробудится вообще, если только её не подтолкнёт энергия смерти. И так и произошло — того вампира привела в чувство именно твоя сила.

— Иными словами, в деревне было трое животворящих, которые могли привести его в чувство и избежать трагедии, но они ничего не сделали, — я сжала пальцами переносицу. — Просто позволили тому, кто и убивать-то не хотел, разрушить несколько жизней, в том числе свою, надеясь, что получат ещё одного животворящего. Я ничего не упустила?

— Ты не понимаешь, — снова эти ноты снисхождения. — Что там пара-тройка жизней каких-то крестьян и даже вампира, когда речь идёт о пробуждении силы животворящего?

Я просто открыла и закрыла рот. У меня в голове слова просто отказывались складываться в предложения, чтобы как-то сформулировать, что я думала по этому поводу. А думала я, в основном, что-то очень непечатное.

— В хрониках указано, что несмотря на пробуждение сил, ты потеряла слишком много крови, и тебя было не спасти иначе, как обратить в вампира, — продолжил Эмеральд. — Что, собственно, тот вампир и сделал. По идее, его должны были оставить в живых до тех пор, пока ты не вернула бы сознание и не стала бы полноценным вампиром, но твой отец решил, что от его крови не может быть ни вампиров, ни личей, так что обратившего тебя быстро обезглавили, а тебя саму заковали в цепи и вывезли в лес. Расчёт был на то, что ты ещё не пила крови и в тебе была сила животворящего, так что был шанс, что ты выжила бы и снова стала человеком.

— И меня бросили умирать очень страшной смертью сразу после того, как я только что умерла страшной смертью, — протянула я. — И что ты хочешь от меня после всего вот этого?

— Почему бы тебе не простить стоимость слезы моей дочери? — он улыбнулся. — Мы же семья.

— В свете всего рассказанного… — я сжала переносицу и поморщилась. — Убирайся-ка из моей палатки. И забудь, где она находится. А ещё сходи к магам из Визардиана и вымарай моё имя из своей родословной.

— Ты можешь об этом сильно пожалеть, — Эмеральд помрачнел.

— Я уже жалею, что не заперла палатку, — я поднялась. — И что же ты можешь мне сделать, интересно? Я — тысячелетний вампир. Со всеми вытекающими из этого навыками и репутационными позициями. Нежить, которую бросили умирать собственные родители. Дважды. Так что ты можешь сделать, чтобы я пожалела о том, что отказалась от такой семьи?

Животворящий хмуро посмотрел на меня, поморщился, но всё-таки вышел. Н-да… Какой же неприятный сюрприз. И как не вовремя — именно тогда, когда меня, как любого вампира в этом возрасте, одолевало наплывами желание упокоиться. Я запоздало подумала о том, что Эмеральд мог прямо сейчас пойти к Аластору и радостно рассказать ему то же, что и мне только что. И вот умертвие его знает, как этому могли отнестись другие вампиры. А бежать наперерез тоже было глупо — это бы никак не изменило фактов. И я ничего умнее не придумала, как положить голову на стол и апатично уставиться на вход в палатку. Не прошло и полминуты, как ко мне влетел Аластор.

— А где этот? — спросил он, осматриваясь.

— Только что ушёл, — отозвалась я, не отрывая лица от стола.

— А зачем приходил? — поинтересовался вампир, а потом внимательно на меня посмотрел. — Только не говори мне, что он… А мы ведь так не хотели, чтобы ты узнала…

— Прости, что? — я даже голову немного приподняла.

— Твоя родословная, — он устало сел напротив меня. — Он же за этим приходил?

— А, да… — протянула я, озадаченно глядя на него.

— О том, что ты из их рода, мы знали почти с самого начала, — Аластор тяжело вздохнул. — Хотя сразу было ясно, что ты не в курсе. И потом, твоя первая же с ними встреча была весьма неприятной, так что мы по умолчанию решили не упоминать об этом. Ну, тогда это было только предположение, но когда Лодедуил взялся за историю твоей жизни и посмертия, всё подтвердилось. Вампирам всё равно, но мы посчитали, что тебя эта история не порадует.

— Она и не порадовала, — я поморщилась. — Но объяснила, почему я не нашла свою семью в своей деревне после того, как вернула сознание.

— В общем-то, это устроил Алистар, — отозвался он. — Мы узнаём, если кто-то впал в кровавое безумие, и потом стараемся сгладить ущерб, как ты знаешь. Прибыв на место, он узнал, что произошло. И тогда он подумал, что ты не выжила — клетка-то в лесу к его появлению опустели. И он использовал буквально все рычаги, чтобы заставить животворящих сбежать из деревни. В том числе он прямо на площади, на месте казни, поинтересовался, а почему, собственно, присутствующие в деревне животворящие не остановили кровавое безумие, чтобы избежать жертв, ведь с этим мог бы и один из них справиться, не говоря уже про троих.

— Приятно, конечно, — кисло улыбнулась я. — Вот только теперь потомок братца настроен мне отомстить. И я понятия не имею, как именно.

— Я бы сделал ставку на твоих живых, — сощурился Аластор. — Он не навредит им — ни в коем случае. Скорее, постарается устроить между вами разлад. Досадить вампиру не так-то просто, но можно сделать это, расстроив его связи с живыми. Хотя в вашем случае это довольно сомнительно.

— Как знать… — протянула я.

И Аластор решил то ли отвлечь меня от моих мрачных мыслей, то ли усугубить их своей историей обращения. У него завязался роман с эльфийкой, и она убедила его, что они смогут быть вместе вечность, если он станет вампиром. Она сама нашла представителя нежити и заплатила ему за это, а когда Аластор вернул сознание — бросила его. Потому что нежить ужасна, и она не могла быть с живым мертвецом. Впрочем, как он сказал, его чувства тоже совсем скоро остыли, как и положено вампиру.

Следующие два дня я не видела Тристана и Миргаила бодрствующими. Их тренировки начинались, когда я ещё спала, а возвращались они в палатку уже после того, как на тренировку уходила я. И я думала, что раз уж они возвращались, всё было в порядке. Хотя угрозы командира Эмеральда грызли где-то глубоко внутри. И стоило мне успокоиться на этот счёт, как грянул гром. Я только поднялась и даже не успела переодеться из своей ночнушки во что-то больше похожее на одежду, когда в палатку буквально ворвался оборотень, а следом за ним вошёл и эльф.

— Надо поговорить, — мрачно произнёс Тристан, оглядев меня с головы до ног.

— Я могу одеться? — я склонила голову набок.

— А что, тебя смущает находиться перед нами в таком виде? — сощурился он.

— Не особо — я же в таком виде вместе с вами сплю, — я пожала плечами. — Ну, раз дело срочное, рубашка подождёт, — я села за стол и положила подбородок на переплетённые пальцы. — И о чём пойдёт речь?

— До нас дошли слухи, что ты работала в борделе, — Тристан сел напротив меня и сурово на меня уставился.

— А, да, было дело, — я кивнула, расслабилась и откинулась на спинку стула.

— И почему ты не посчитала нужным рассказать об этом? — опасно низким голосом поинтересовался оборотень.

— Работа как работа, в давно ушедшем прошлом, — я пожала плечами. — Я же не устраивала вам допросов, чем вы занимались до Регалиона.

— Даже если бы устроила, ничего подобного в моём прошлом нет! — вскочил Тристан.

— Не понимаю, чего ты так нервничаешь, — я вздохнула. — Это обычная работа, и она мало чем отличалась от любой другой моей работы.

— Что-то не сходится, — тихо произнёс Миргаил. — Вряд ли вообще существует вселенная, где предполагаемая работа в подобном заведении могла бы назваться «обычной».

— Я могу рассказать, если интересно, — насмешливо заметила я.

— Не желаю об этом знать, — Тристан начал было подниматься, но Миргаил надавил на его плечо, прижимая обратно к стулу. И откуда только столько силушки в эльфе, чтобы оборотня одной рукой удержать?

— Ну ты уж определись, — мягко заметил Миргаил Тристану и обратил ясны очи ко мне: — Я бы послушал.

— Что ж… Это было после того, как я закончила работать на Хайнриха, — начала я. — Сидеть без дела мне не хотелось, и я вернулась в гильдию ассасинов, где приняли меня с распростёртыми, так сказать. Я проработала там лет семь, когда меня пригласил к себе глава гильдии и сообщил что на меня лично пришла заявка на долгосрочный контракт. Подробности он умолчал, но дал адрес, сообщив, что на месте мне всё расскажут. Каково же было моё удивление, когда по указанному адресу оказался известный бордель «Цветок континента»! Я вошла внутрь, постукивая пальцами по рукояти меча и размышляя о том, насколько неудачную шутку пошутил со мной глава и что я за это с ним сделаю. Ко мне подошла мадам, осмотрела и сообщила, что именно так меня себе и представляла. И прежде чем я выхватила оружие, чтобы популярно объяснить, что подобная работа не для меня, она сообщила, что её заведение нуждается в вышибале. И пока я замерла в шоке, мадам пояснила, что жуткого вида мужики портят вид заведения, но вот воин-вампир совсем другое дело. Мои особенности могли обеспечить наилучшую защиту для её девочек, и после долгого обсуждения деталей я согласилась работать там. И проработала пятнадцать лет, — я улыбнулась и сделала паузу, давая осмыслить сказанное. А потом продолжила: — И если это такой важный вопрос, то замечу, что за время моей работы ни один клиент не коснулся меня и пальцем. Это была обычная работа — для мечника и ассасина обычнее некуда.

— А… — протянул Миргаил. — Вышибала…

— Ирея работала там же, она может это подтвердить, — хмыкнула я. — Возможно, она там и сейчас работает.

— Тоже вышибалой? — изогнул бровь эльф.

— Нет, она у нас по древнейшей профессии, — я усмехнулась. — Такая уж у неё натура.

— То есть ты… — Тристан сокрушённо опустил голову. — Извини… Я, кажется, придумал умертвие знает что…

— Ну, я предполагаю, откуда у этих слухов ноги растут, — я склонила голову набок. — Нарисовался тут один обиженный родственничек.

— Что за родственничек? — сощурился Миргаил.

Мне помешало ответить то, что в палатку влетел Зильбер. Он осмотрелся и быстро подошёл к нам, оперевшись руками на стол, после чего вперился в меня взглядом. Молчал он не меньше минуты, а потом глубоко вздохнул и заговорил:

— Какой интересный на тебе наряд, Тиранис… — он изогнул бровь, но тут же встряхнул головой. — Ты собираешься что-то сделать с этими нелепыми слухами?

— Нет, мне плевать, — я качнула головой.

— Ты понимаешь, что он хочет тебя унизить или даже уничтожить? — сощурился вампир.

— Да, — я кивнула. — Прекрасно понимаю. Но я не намерена реагировать. Эмеральд провоцирует меня на резкие и необдуманные действия, надеется сыграть на моей старой обиде на животворящих вообще и на семью в частности. И я не хочу вестись на это.

— Погоди, я сейчас правильно понял — Эмеральд твой родственничек? — нахмурился Миргаил.

— Ага, — я кивнула.

— Прямой потомок брата Тиранис, — пояснил ему Зильбер. — Все вампиры в курсе. Меня аж трясти начинает, как подумаю, что они сделали. Экспериментаторы, чтоб их умертвие задрало.

— Это было так давно, — я поморщилась. — Я не особо хочу перетрясать те события.

— Кажется, мы твоего наплевательского отношения не разделяем, — низким голосом произнёс Тристан.

— Вы — это кто? — я склонила голову набок.

— Я, Миргаил… — начал оборотень.

— Все вампиры, включая Ирею, — добавил Зильбер. — Аластор сказал, что уже приготовил для животворящих кое-какую подлянку, но она не личная. А вот твой историк решил, что сплетника надо проучить, и придумывает план.

— Я бы предпочла этого не знать, — усмехнулась я.

— Так ты ничего и не знаешь, — пожал плечами вампир. — А вы двое? Вы же не устроили Тиранис никаких отвратительных сцен?

— Зильбер, — я угрожающе понизила голос.

— Да-да, не моё дело, — он вздохнул. — Я пошёл. Если надумаешь присоединиться к наказанию — только шепни.

И он вылетел столь же стремительно, как и влетел. Зачем приходил? Чего хотел? В полной тишине палатки я таращилась на вход ещё пару минут, размышляя не только о причинах его прихода, но и о том, что у меня тут прямо какой-то проходной двор. Миргаил и Тристан тоже не торопились нарушать молчание. Наконец, я встряхнула головой, отгоняя нелепые мысли, и перевела взгляд на оборотня и эльфа.

— Так я могу одеться? — я сложила руки на груди. — А то ходят тут… всякие…

— Э, да, — Тристан отвёл глаза. — Извини.

— Мда, — я поднялась. — Честно говоря, совершенно не понимаю этой вспышки гнева. При нашей-то форме отношений… Но выходит, родственничек своей цели достиг.

— Цели — испортить твою репутацию? — мрачно спросил Тристан.

— Репутацию? — переспросила я. — Репутацию бездушного вампира вообще можно опустить ещё ниже, как думаешь? Нет, — я мотнула головой. — Моя репутация его не волнует ни в коей мере. Он хотел задеть меня. А сделать это можно только через вас. Что и у него и вышло. А что до репутации… Животворящим стоило бы лучше следить за собой.

И я скрылась за ширмой, где стояли шкафы, чтобы наконец переодеться. Мне не хотелось ловить на себе косые взгляды от кого ни попадя в лагере, так что выходить из палатки я тоже не собиралась. Разве что всё-таки надо было добраться до Аластора и выяснить, как запирать треклятый полог. Я вернулась в гостиную и завалилась на диван, отыскав карты местности — идея разведки всё ещё мне импонировала, да и размышления об этом отвлекали от деятельности Эмеральда. И помогали игнорировать неловкое молчание эльфа и оборотня, которые, судя по всему, никак не могли решить, остаться им или всё же стоит уйти.

Аластор пришёл сам, примерно через час. Он застал меня в той же позе валяющегося на диване тюленя с картой в руках, тогда как Миргаил и Тристан писали что-то на бумаге за столом. Вампир бросил на них короткий взгляд и подошёл ко мне. И прежде чем он заговорил, я задала вопрос относительно полога, потому что сил моих уже не было. Оказалось, что у входа имелся небольшой кристалл, который мне надо было активировать, и для тех, кого я не хотела бы впускать, он бы просто делал так, чтобы полог сливался с остальной палаткой. И как это Аластор забыл-то мне об этом раньше сказать?

— Я подумал, что если скажу, к тебе попасть вообще будет невозможно, — отвёл глаза вампир, когда я озвучила последний вопрос.

— Ну уж, — поморщилась я. — Некоторым — да, сложновато. Но тебе-то об этом зачем беспокоиться? И потом, я же не сижу в палатке безвылазно.

— Мы редко общаемся, и я иногда не уверен, что знаю, что у тебя в голове, — кисло улыбнулся он. — Чем ты занимаешься?

— Изучаю карту местности, — я пожала плечами. — Есть у меня пара мыслей о том, как бы нам упростить некоторые задачи.

— Нужна будет помощь? — Аластор склонил голову набок.

— Я не в том настроении, чтобы рационально тебе сейчас ответить, — я поморщилась. — Скажу ближе к делу.

— А, хорошо… — он кивнул. — Слушай, Лодедуил решил устроить кое-что и просил тебя не вмешиваться.

— Если затеяли устраивать словесные пикировки с животворящими, то не надо, — я покачала головой. — По крайней мере — не сейчас. Подождите окончания кампании. Лагерь и так очень неоднороден, не надо воскрешать в воинах память о том, что нас мирит друг с другом только общая напасть.

— Хм… — вампир на пару секунд задумчиво нахмурился, а потом кивнул. — Да, ты права. Так будет даже эффективнее. Особенно, если твоё имя после кампании снова будет греметь на весь континент.

Я всё же поднялась с дивана и вместе с Аластором активировала запирающий кристалл. Идея вообще очень интересная — даже если очень надо войти, а жилец не желает никого видеть, можно орать до посинения: изнутри всё равно не услышат. Интересно, это была идея магов или конкретный заказ от вампиров?

Миргаил и Тристан вскоре тоже засобирались на тренировку второй половины дня. Уже у выхода они поинтересовались, смогут ли потом войти обратно, и я сказала, что как придут — тогда и узнают. И я сказала так не потому, что хотела их задеть — я сама не знала. Впрочем, они вернулись до того, как я улетела, и спокойно вошли. То есть, мне, конечно, было неприятно, но не настолько, чтобы я вот прямо «не хотела их видеть».

Я покидала палатку только мышью и только с наступлением темноты всю следующую неделю, и за это время, как я узнала, нелепые слухи обо мне поутихли. Да и вампиры молчать не стали — всякий раз, когда при них упоминали о моём старом месте работы, они говорили, кем именно я там работала и от какой гильдии. Означенная гильдия, к слову, тоже встала на мою сторону, и её глава — старый эльф — подтвердил, что именно на такую работу меня и отправлял. А Ирея и вовсе в красках рассказала, как там всё происходило, а потом добавляла, что ни с какой охраной до и после они там не чувствовали себя в такой безопасности, как со мной. Короче, мне всеми силами пытались приколотить нимб к башке. И он даже как-то там держался.

Мы вроде бы знали, когда должны были прибыть остальные преподаватели из Регалиона, но событие это всё равно произошло внезапно, как понос. У меня уже практически созрел план разведки — хотя что там было планировать, если я намеревалась просто прогуляться через толпу умертвий в одиночку, поискать лича и, быть может, слегка их проредить — и я была занята тем, полировала в своей палатке мечи. Сидела, никого не трогала, натирала особой тряпочкой клинок, глубоко погрузившись в свои мысли. Когда в палатку проникли звуки снаружи, я вынырнула в реальность, понимая, что пришёл кто-то, чьё общество могло меня порадовать, но заметив гостей, я мгновенно скисла. Миргаил и Тристан привели ко мне преподавателей в полном составе. Я убрала мечи в ножны и поднялась с дивана.

— Здасьте, — не самым приветливым тоном произнесла я.

— Как у вас тут просторно, госпожа Тиранис, — улыбнулся директор Чарльз. — А анклав хоть и принимает всех магов, в отдельных палатках не селит.

— У вас хотя бы не по пятьдесят человек на шкурах спит, — фыркнул Галахад.

— Да, но наши палатки рассчитаны на пятерых, и они внутри меньше этой, — развёл руками директор.

— Вы зачем пришли? — я склонила голову набок.

— Поздороваться, — улыбнулся директор. — И мы вот только несколько часов как прибыли, а до нас уже дошли интересные слухи. Знаете, госпожа Тиранис, школа готова закрыть глаза на ваши прежние места работы, конечно, но это ведь и в ваших интересах тоже. Почему бы вам не уступить свою палатку коллегам?

— А где должна спать я в таком случае? — меня перекосило.

— Ну, вы же можете обернуться мышью и спать в дупле, — на голубом глазу изрёк директор. — Ну, или попросить потесниться ваших соплеменников.

— Я не настолько дорожу работой в Регалионе, чтобы делать что-то подобное, — поморщилась я. — И потом, вампиры заплатили за свой комфорт, и весьма неплохо. Если компенсируете траты… Тогда вам проще будет просто заказать палатку по своему вкусу у анклава. Хотя я сомневаюсь, что у них сейчас есть на это время.

— На вампиров же время нашлось, — недовольно заметил директор.

— Ну так вампиры и заказали не вчера, — я пожала плечами. — Если вы пришли поздороваться — мы поздоровались. Я была бы признательна, если бы вы ушли. Свою палатку я вам не отдам и не потеснюсь. И запугивать меня увольнением не надо — с учётом новых обстоятельств я даже в области преподавания без труда найду себе место. Мне надо идти.

Я видела, что директор открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но мне не хотелось ничего больше слушать, так что я обернулась мышью и вылетела прочь. Пребывание в лагере меня вообще не радовало, ни единого дня, и я бы предпочла, чтобы меня вообще какое-то время не трогали. Тем более, что роковая для многих встреча была уже довольно близко. Перемещения умертвий отслеживались постоянно, и было что-то в них озадачивающее. В прошлом для того, чтобы безмозглая армия пришла именно туда, где их ожидало сопротивление, требовалось применять некоторые силы, подталкивать их и направлять по условному коридору, откуда всех живых вывозили. А эти бодро шагали прямо в западню сами, никуда по дороге не сворачивая. Это наводило меня только на одну мысль, и была она совершенно безрадостной — их вёл лич. Нет, могло, конечно, и случайно так совпасть, но что-то верилось с трудом.

Сначала я добралась до ставки, прошмыгнула в шатёр, пока часовой зазевался, и уселась на балку: мне пришлось подождать, пока Эмеральд уйдёт. Судя по лицам генералов, он их уже порядком утомил — когда животворящий вышел, они все вздохнули с облегчением. Не дав им времени начать обсуждать что-либо секретное, я эффектно возникла посреди шатра, приковав к себе всё внимание. И прежде чем генерал Кисар успел начать говорить, я обратилась к ним сама. Разразилась тирадой о том, что очень странно идёт армия умертвий и что хотела бы сама смотаться на разведку и понять, почему именно она так идёт. Меня выслушали очень внимательно, а потом эльф глубоко вздохнул.

— Тиранис, вы знаете, какие слухи ходят? — он склонил голову набок.

— Предполагаю, — я кивнула. — По крайней мере, рассказать их мне в лицо никто почему-то не рискнул.

— Насколько они правдивы? — генерал сощурился.

— А какое это имеет значение? — я склонила голову набок. — Кем бы я там не работала в прошлом, разве это делает меня медленнее или неповоротливее, а решения — безумнее и глупее? Но раз вас так остро это колышет, давайте-ка, что ли, уточним, о каких конкретно слухах идёт речь.

— О вашей работе в… «Цветке», — сощурился эльф.

— А. Да, — я поморщилась. — Я работала там охранником несколько лет. По заданию от гильдии ассасинов. И я устала пересказывать эту историю. Она что, действительно имеет хоть какое-то значение?

— Это… Как бы сказать… — замялся генерал Кисар.

— Воины несколько обескуражены тем, что в их рядах будет сражаться девица подобной профессии, — прояснил генерал Винченцо.

— М, спать с Иреей их не обескураживает, значит, хотя она тоже возьмёт в руки меч и пойдёт головы рубить, а нелепые слухи обо мне их, значит, обескураживают, — скривилась я. — Мне плевать. И на то, кто что подумает, и на то, как вы будете с этим разбираться, если будете. Это длинный язык обиженного Эмеральда устроил, и я разгребать бардак не намерена. И раз уж это опять всплыло, тогда я не прошу вас что-либо мне согласовывать, а ставлю вас перед фактом: этой ночью я отправлюсь на разведку в ряды противника. Дня через три-четыре вернусь. Или нет, если всё пойдёт очень плохо… Если через пять дней от меня не будет вестей, значит там сильный и очень враждебно настроенный лич.

— Вам не нужно никому ничего доказывать, — нахмурился генерал Гркхейн. — Ваша воинская слава тянется через тысячу лет, и даже если допустить — хотя это даже звучит как полный бред — что вы десять-пятнадцать лет предавались утехам, эта такая капля в море, что она не стоит и секунды обсуждений.

— Спасибо, конечно, но я никому ничего и не доказываю, — я улыбнулась ему. — Разведка необходима, а нет никого, кто мог бы провести её лучше меня — я опытный мечник и ассасин, к тому же нежить, на которую умертвия просто не обратят внимания. Это всего лишь рациональный подход.

— Остальные вампиры согласны с этим? — мрачно поинтересовался Ланцелот.

— Пока не знаю, — я пожала плечами. — Может, поворчат немного по-стариковски, но вряд ли будут настойчиво отговаривать.

— Мы вас явно остановить не сможем, — покачал головой генерал Су. — Да и аргументов против ваших нам не найти. Так что просто постарайтесь вернуться в целости. Вы нужны нам на передовой.

— Ага, — усмехнулась я и вылетела из шатра.

Теперь мне предстоял изнурительный разговор с Аластором. Не то чтобы он мог быть категорически против того, чтобы я отправлялась на разведку, но у вампиров иногда немного пригорало на тему того, чтобы вообще ничего не делать для живых сверх того, что вот прямо необходимо. Сражаться с умертвиями — необходимо. Подставляться в разведке, чтобы упростить им бой — вообще не необходимо. И в то же время он прекрасно понимал, что если я решила пойти — я пойду. Даже если мне придётся прорываться с боем.

Нашего старшего вампира найти оказалось несложно — он сидел в большом шатре. А в какой палатке он обитал, я как-то и не выяснила до сих пор. Сидел он там, впрочем, не один, а в компании Иреи, Клода и Лодедуила. Когда я вошла, последний буквально оборвал себя на полуслове, и вся нежить вопросительно уставилась на меня. Я в полной тишине прошла к столу и уселась на стул, выдерживая паузу.

— Итак? — обратился ко мне Аластор.

— Сегодня после тренировки я пойду на разведку, — сообщила я.

— Это требование ставки? — сощурился он.

— Нет, это моя идея, — я мотнула головой.

— Ты не обязана ничего доказывать, — мягко заметил Лодедуил.

— У меня есть аж целых две причины для того, чтобы убраться из лагеря, — я поморщилась. — Первая заключается в том, как стройно умертвия идут подготовленным для них коридором. Слишком подозрительно, чтобы не рассмотреть вариант с личем. А вторая — я не горю желанием оставаться здесь в свете прибытия коллег по Регалиону. Они только прибыли, а меня уже коробит от одной только мысли о том, чтобы с некоторыми и них сталкиваться.

— И это никак не связано с животворящими? — уточнил Клод.

— Никак, — я мотнула головой. — Не видеть родственничка лишь приятный бонус.

— Извини за это, — мрачно заметил Лодедуил. — Мы давно знали. Наверное, надо было раньше тебе рассказать.

— Ерунда, — я улыбнулась. — Я думаю, для нас это только плюс. Учитывая все обстоятельства.

— Ну, если ты так считаешь, — кисло заметил Аластор. — Я так понимаю, переубедить тебя идти не получится?

— Нет, — я покачала головой. — Я пойду. И я это делаю не ради живых. По крайней мере, не для всех.

— Кто бы сомневался, — усмехнулась Ирея.

— Тогда позволь мне поставить метку, — Аластор положил подбородок на переплетённые пальцы. — Если тебе будет угрожать опасность, мы сможем прийти на помощь.

— И чем, скажи, пожалуйста, вы сможете мне помочь, если опасно будет даже для меня? — я изогнула бровь. — Хотя, конечно, даже два воина лучше одного, так что я не против.

— Ты поразительно сговорчива сегодня, — он улыбнулся и поднялся.

— Как и ты, — я тоже встала и протянула ему руку.

Постановка метки была очень простой и не очень приятной процедурой: ставящий её вампир должен был прокусить запястье тому, кого отмечал, а потом кровью, смешанной со слюной, нарисовать круг. На месте укуса появлялась слабо светящийся зеленоватый узор, уникальный для каждого вампира. Набор линий никакого сакрального смысла не нёс, кроме зашифрованного имени того, кто его поставил. Метка украшала не только того, кого укусили, но и того, кому она принадлежала, так что на некоторое время у нас с Аластором было что-то типа парных татуировок. И мне очень хотелось верить, что этот способ связи не понадобится.

О том, что не вернусь спать, я сообщила Тристану и Миргаилу практически на выходе из палатки. По-хорошему, надо было с ними нормально поговорить об этом, но я решила просто уйти от объяснений. Улететь, если совсем точно. И моё решение их явно не порадовало. Впрочем, избежать беседы на повышенных тонах не удалось — они припёрлись на тренировку и терпеливо дождались, пока мы закончим. Потом оборотень наорал на меня на тему того, что я не должна принимать подобные решения в одиночку и уж тем более в одиночку куда-то идти. Миргаил, в отличие от него, не орал, но холодно выговаривал о том, что моей дурной голове, раз уж так на плечах не сидится, нужно просто немного подождать. Я молча выслушала их, обняла, обратилась мышью и улетела. В чём-то они даже были правы. Наверное.

Пролетев пару километров я вернулась в человеческую форму — так я могла развивать большую скорость и достичь цели раньше. Не то чтобы я сильно торопилась на эту встречу, но и оттягивать её мне не хотелось. Тем более, что коридор для умертвий расчистили, и мне не нужно было огибать деревья и скакать через коряги. Мне потребовалось двое суток с парой перерывов на шесть часов поспать, чтобы добраться до авангарда армии нежити. Они брели нестройными рядами и совершенно не обращали на меня внимания. Я знала, что если сама не развяжу с ними бой, они меня не тронут, так что замедлила шаг и стала пробираться вглубь, к арьергарду. Я осматривалась, пытаясь заметить кого-то, кто выделялся бы из этой толпы, но долгое время меня окружали лишь умертвия разной степени целости.

Я уже почти поверила в то, что их никто не вёл, пробираясь по реке оживших мертвецов. Размышляя о том, а не проредить ли мне ряды противника немного, я приближалась к самым последним рядам. Мои планы резко сменились, когда я увидела кое-кого совершенно особенного: среди умертвий брёл рослый мужчина в чёрном балахоне с зелёной вставкой. Голова его была скрыта капюшоном, и я могла видеть только бледный подбородок и длинные чёрные волосы, спадавшие на грудь. Выхватив меч, я ринулась к нему так быстро, что взметнула поток воздуха, который сбил с него капюшон. И я остановилась, едва острие моего меча коснулось его горла.

— Демиан? — у меня округлились глаза.

— Это не то, чем кажется, госпожа рыцарь! — он поднял руки с развёрнутыми ладонями. — Но… откуда вам известно моё имя?

Вместо ответа я сняла шлем. Теперь глаза округлились у него. Демиан был придворным боевым магом Хайнриха, и в те времена мы были хорошо знакомы. Хотя теперь его кожа утратила всякий цвет, глаза оставались столь же ярко-зелёными. Я была уверена, что он скончался ещё в те времена… Да я же была на его похоронах!

— Тиранис… — выдохнул Демиан. — Это правда не то, что ты думаешь.

— А что это? — нахмурилась я.

— Объяснить будет сложновато… — протянул он. — Что ж, для начала я должен признаться, что стал личом благодаря твоей крови. Как-то ты пришла ко мне израненной, и я подставил тебе шею, чтобы ты быстрее восстановилась. А пока врачевал твои раны, слил немного твоей крови. Прошло несколько лет, и на меня напали в моём же доме. Когда убийцы уходили, я уже был на грани смерти и выпил её. Потом меня похоронили — обращение личей проходит несколько иначе, чем вампиров. И примерно через месяц я выбрался из своей могилы уже нежитью.

— Да как ты… — я глубоко вздохнула. — Как только додумался?..

— Я знал, что ты сама мне своей крови не дашь, а умирать очень боялся, — признался Демиан.

— И как ты оказался здесь? — я нахмурилась.

— Известен ли тебе рыцарский орден Золотой розы? — мрачно спросил он, и я кивнула. — Их штаб находился близ северо-западного могильника, на котором обитал лич по имени Расул. Дело в том, что нам для жизни нужна не кровь, как вампирам, а энергия смерти. Поэтому личи обычно селятся у старых кладбищ или на могильниках, чтобы собирать её. Это позволяет снизить риск поднятия умертвий, а постепенно и вовсе его исключить. Мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы живые умирали, однако и у нас есть предел поглощения энергии, так что массовые смерти нам тоже без надобности. И мы не такие идиоты, чтобы поднимать свою же еду, гнать её на уничтожение и в конце упокоиться следом!

— Так… — это было нечто новое и очень расходящееся с общеизвестными сведениями. — И что произошло?

— Пока лич обитает на могильнике, он собирает энергию и использует её для своих нужд — поддержания тела и творения магии, — продолжил Демиан. — На могильниках могут жить только довольно старые личи, у которых большой запас, если так можно выразиться, места для энергии. Расулу было примерно как тебе. В нём было много энергии смерти, так что когда рыцари ордена, недовольные соседством, заявились к нему и казнили, всё приобрело такой вот вид из-за того, что эта энергия выплеснулась и подняла умертвий. Я получил известие об этом практически сразу и ринулся наперерез. Присоединиться к кампании со стороны живых я не мог, так что шёл всю дорогу с тыла, развеивая умертвий по возможности. Но у меня они не так велики. За это время я избавился, может, от пары тысяч. Ну, и ещё я направляю их, чтобы обходить живых.

— Дела… — протянула я.

Демиан молчал, а мне надо было дать себе хоть пару секунд на то, чтобы обдумать сказанное. Если он не солгал о том, что стал нежитью с помощью моей крови, то лгать мне он не мог, и в таком случае его словам можно было верить, с поправкой на его собственную убеждённость в их правдивости. Вот только как проверить ключевой фактор, я не знала. Впрочем, обстоятельно обдумать эту мысль я не успела — около нас внезапно остановились два вампира. Как только они сняли шлемы, я без труда узнала Аластора и Зильбера.

— А вы что здесь забыли? — озадаченно нахмурилась я.

— Если бы мы остались в лагере, то в случае сигнала метки были бы слишком далеко, чтобы успеть прийти на помощь, — отозвался Зильбер. — Я беспокоился и отправился за тобой на рассвете, — он отвёл глаза.

— А поскольку метка отозвалась бы у меня, я тоже пошёл, — кивнул Аластор. — Я вижу перед тобой лича. Почему он ещё жив?

— Потому что, если верить его словам, с личами всё до той же степени наоборот относительно расхожих сведений, как и с вампирами, — поморщилась я. — Я только не знаю, насколько ему можно верить. Демиан говорит, что он обращён моей кровью.

— Но ты этого не делала, — скорее утвердительно уточнил Аластор.

— Да, но слить с меня полстакана крови после того, как напоил своей, он вполне мог, — я пожала плечами.

— Это легко проверить, — кивнула Аластор. — Пусть Зильбер поставит тебе метку подчинения.

— Что? — у меня вытянулось лицо.

— В плане своего прямого назначения эта метка на тебе сработает, только если её поставлю я, и то не факт — ты слишком сильный и слишком старый вампир, — он склонил голову набок. — Однако в данном случае она может помочь нам выяснить правду. Если вдруг из твоей памяти это выветрилось, вампиры — высшая нежить, личи на второй ступени, упыри и умертвия по разрыву… Скажем, на десятой. Так вот, только вампиры могут осознанно обращать разумную нежить, у личей такой способности нет. Как ты знаешь, между обращённым и обратившим есть особая связь, которая заставляет первого подчиняться второму, но на вампирах она работает только в одном поколении. А вот в случае лича — на оба. Если бы твой «отец» не был упокоен, он мог точно сказать, обращён ли этот лич твоей кровью. Но раз уж он не дожил до наших времён, можно вместо этой связи использовать метку подчинения. Если она проявится и у него, значит, он в самом деле твой «сын».

Я глубоко вздохнула и принялась снимать наруч, чтобы Зильбер смог добраться до моего запястья. Не шею же ему подставлять. Это заняло какое-то время, и пока мы стояли на одном месте, мимо нас угрюмо брели умертвия. Я как раз убрала часть доспеха, когда Демиан вдруг поднял руку и сжал ладонь в кулак, произнося что-то неразборчивое полушёпотом. С десяток умертвий вокруг нас развеялись, а к личу скользнул клочок зеленоватого тумана.

— Что? — озадаченно спросил он, наткнувшись на наши недоумевающие физиономии. — Какие бы проверки вы ни затеяли, я не собираюсь прекращать свою работу.

— Ага… — я медленно кивнула и протянула руку Зильберу. — Быстрее начнём — быстрее закончим.

— Не думаешь, что мы разыграли для тебя спектакль, чтобы я действительно смог подчинить тебя? — сощурился вампир, мягко придерживая мою руку у своего лица.

— Мы все понимаем, что вы бы сделали это только в том случае, если бы вам очень сильно срочно захотелось бы упокоиться, — усмехнулась я. — И потом, про метку подчинения мне говорили и раньше, просто очень давно. Спасибо Аластор, что освежил мне память.

Зильбер улыбнулся и прокусил моё запястье, а затем нарисовал кровью спираль. Метка подчинения от связи только этим и отличалась — достаточно было не соединить концы круга, а завести один под другой. Символ Зильбера сначала вспыхнул красным, а потом сразу почернел. Аластор удовлетворённо кивнул.

— Как я и говорил, она на тебе не сработает, — изрёк он. — Эй, лич. Покажи запястье.

— Меня зовут Демиан, — поморщился он, но рукав задрал. Там красовался точно такой же знак, как у меня. — Я ничего здесь не вижу.

— Ты и не должен, — кивнул Аластор. — Тиранис, ты можешь верить всему, что он тебе сказал. Этот парень действительно твой «сын».

— Мда… — протянула я, глядя, как чёрная отметина исчезает. — В свете новых данных…

— О, кстати! — оживился Демиан. — Есть же способ, как вам избавиться от умертвий без жертв. Правда, нужно будет подключить магов.

— Есть способ? — хором переспросили мы.

— Да, — лич кивнул и подошёл к нам поближе. — Личи давно искали его и наконец удалось. Как я говорил, нам восстание умертвий тоже не приносит никакой пользы — захоронения всё же наша пища… В общем, мы разработали простой артефакт, который может поглощать энергию смерти и таким образом развеивать их. Но для его работы нужна магия и, собственно, энергия смерти. Если маги Визардиана сделают артефакты, а вампиры их используют, каждый такой артефакт сможет развеять около тысячи умертвий. И сразу оговорюсь, что личи не могут ими воспользоваться, потому что не являются высшей нежитью: мы можем только поглощать энергию смерти и преобразовывать в себе, а не манипулировать ей, в отличие от вампиров. А в этой армии умертвий всего около ста, может, ста двадцати тысяч. Я дам вам записи, но сам с вами в лагерь не пойду. Упокоят ведь.

— Давай записи, — кивнул Аластор. — Я всё улажу. А Лодедуил позаботится о реабилитации личей. Пока будет крушить животворящих.

— Они опять что-то устроили для Тиранис? — поморщился Демиан, роясь в своём балахоне. — Впрочем, я вообще не удивлён. Вот записи.

— Нам стоит поторопиться назад, — кивнул Аластор, забирая пухлую тетрадь. — Если сможешь, замедли их.

— Да, я выиграю вам немного времени, — кивнул лич.

Мы попрощались, и Демиан остался среди умертвий, а мы втроём рванули в лагерь на предельной скорости. Обратно добрались быстрее — спали по очереди друг у друга в карманах, и прибыли обратно к ночи следующего дня. Аластор сразу пошёл к магам, на ходу читая записи, Зильбер в это время дрых в его кармане, а я пошла к себе. Стоило мне войти в палатку, как меня тут же сдавили в крепких объятиях в четыре руки. Спасибо доспехам — рёбра остались целы. Мы простояли так пару минут, и только потом меня выпустили, чтобы я смогла пойти и снять броню. А когда я вернулась от шкафов уже в рубашке и брюках, меня снова сдавили.

— У вас тут всё хорошо? — сдавленно поинтересовалась я.

— Да, — отозвались Миргаил и Тристан.

— Мы волновались, — изрёк оборотень, и хватка ослабла. — Хотя я знал, что парочка вампиров отправилась за тобой на всякий случай, это только сильнее тревожило.

— Из-за Зильбера? — я изогнула бровь.

— Да, — кивнул Миргаил. — Я подумал, что если он сможет героически прийти тебе на помощь…

— То я, как юная впечатлительная дева, паду в объятия, влюблённо заглядывая ему в рот? — скептически уточнила я. — Ничего такого не случилось, да и случиться не могло. Даже если бы нам пришлось сражаться, мы бы дрались спина к спине как партнёры. Максимум, чего Зильбер мог бы добиться при этом — мы бы окончательно уладили наши прошлые разногласия, и только. Или вас всё-таки тревожило, что я могла оказаться упокоена или около того?

— Я плохо себе представляю, что для этого должно было произойти, но… — Тристан отвёл глаза. — Мне снилось каждую ночь, что те двое приносят твоё растерзанное тело и говорят, что не смогли тебя спасти.

— Ну, как видишь, на мне ни царапины, — улыбнулась я и обернулась вокруг своей оси, чтобы они могли в этом убедиться. — И ещё я принесла хорошие новости. Возможно, нам удастся развеять умертвий, не вступая с ними в бой.

— Это как это? — озадаченно спросил Миргаил.

— Что-то там про магию и энергию смерти, — отмахнулась я. — Пока не знаю точных подробностей — с этим Аластор разбирается. А я, если честно, очень устала и хочу спать, — я сделала паузу. — И есть.

Я проспала целые сутки, но зато чувствовала себя, когда наконец проснулась, великолепно. Насколько великолепно может чувствовать себя нежить, конечно. Выходить из палатки у меня по-прежнему не было ни малейшего желания, и я даже сомневалась, надо ли мне было идти хотя бы на тренировку в свете появления средства упокоения умертвий без срубания их голов. Так что пришедший Аластор застал меня валяющейся на диване и совершенно не собирающейся надевать доспехи.

— О, ты уже проснулась, — констатировал он.

— Буквально минут… — я на пару мгновений задумалась. — Несколько минут назад.

— Это хорошо — мне бы не хотелось тебя будить, — улыбнулся вампир.

— Мне тоже не очень нравится, когда меня будят, — усмехнулась я и села. — Это, в общем-то, никому не нравится. Так что тебя привело?

— А, да, — Аластор сел рядом со мной. — Вчера ночью я отдал магам записи Демиана…

— О, так он сегодня уже не «лич», а «Демиан», — ехидно заметила я.

— Да, теперь ты вправе издеваться надо за это до тех пор, пока не надоест, — скривился он. — Так вот, они уже изучили их. Говорят, что такая штука просто обязана сработать, но на изготовление артефактов в достаточном количестве им нужно время, которого у нас нет.

— Насколько нет? — нахмурилась я.

— В каком смысле? — он изогнул бровь.

— В смысле, им надо больше дня на два, чем у нас есть, или на год-другой, — пояснила я.

— Дня на три, — нахмурился Аластор.

— Мне жаль тебя огорчать, но у меня в кармане нет ни трёх дней, ни останавливателя времени, — я кисло улыбнулась и развела руками.

— Мы вполне можем задержать умертвий и на большее время, — хмыкнул он. — С помощью Демиана и лопат с топорами.

— Каким образом? — я озадаченно изогнула бровь. — Мне всегда казалось, что рубить голову сподручнее мечом.

— Конечно, но скорости общего марша это почти не замедлит, — кивнул Аластор. — Единственный способ растянуть время — увеличить длину пути. Сейчас они идут по прямой. Такой путь всегда прокладывают, потому что таким образом легче направлять толпу. Но если у нас есть лич, который может контролировать их перемещения, мы можем сделать дорогу не прямой, а петляющей — более длинной. И тогда они придут позже. При правильно расчёте — на столько дней, на сколько нам понадобится.

— И всё, что для этого нужно — лопаты и топоры? — я склонила голову набок.

— И вампирская скорость, — с деланной убедительностью кивнул он. — Если взять в расчёт то, что маги будут заняты изготовлением артефактов, мы должны учитывать, что проложить кривую дорогу без неё не представляется возможным. К тому же, для живых это попросту опасно. Ты прекрасно знаешь, как умертвия ускоряются, учуяв их.

— Ага, — хмыкнула я. — До скорости самого обыкновенного пешехода, который лишь слегка торопится.

— А ты бы хотела, чтобы они до скорости гепарда ускорялись? — вампира перекосило.

— Определённо нет, — признала я. — Это было бы весьма проблематично. Честно говоря, я бы не отказалась посмотреть на Ирею с лопатой, однако я и, полагаю, остальные собратья, как ты недавно заметил, не очень-то настроены делать что-то для живых.

— А кто говорит, что это для живых? — сощурился Аластор. — Вовсе нет. Это дело нежити. Я очень хочу ткнуть животворящих в то, что их силы существуют совсем не для того, чтобы бороться с умертвиями, вампирами и личами. Силы живых — для живых, и если мы сможем оглушительно показать, что вопросы нежити способна — и должна — решать сама нежить, они больше не посмеют смотреть на нас свысока. Разве тебе этого не хочется?

— Сдаюсь, тут ты меня поймал, — я подняла развёрнутые ладони, изображая капитуляцию. Отрицать не было смысла. Однако сказанное Аластором заставило меня посерьёзнеть: — Однако возникает резонный вопрос, почему мы не делали этого раньше.

— Потому что из-за необоснованных гонений на личей было невозможно полноценно провести исследования, — он понизил голос и чуть опустил подбородок. — А инициированы эти гонения были животворящими.

Я на мгновение зависла, а потом принялась тереть лицо руками, чтобы физически ощутить, что точно не пребывала в мире грёз. Это выглядело всё хуже, чем дольше я прокручивала сказанное в голове.

— И тогда выходит, что все жертвы нашествий умертвий на совести животворящих, — подвёл неутешительную черту Аластор.

— И все эти жертвы были принесены не ради мира, но во имя возвеличивания их редкой силы, — медленно кивнула я. — Или я заблуждаюсь?

— Какая разница? — вампир дёрнул плечом. — Это вопрос подачи, а не правдивости.

— Нет, нет… — я покачала головой и опустила глаза в пол. — Если смотреть на это не как на отдельный факт, а в контексте всего, что нам известно, это очень похоже на правду… Тем не менее, — я встряхнула головой и снова посмотрела на Аластора. — В обычных обстоятельствах мы бы просто закрыли на это глаза. Это ведь почти что внутренние разборки живых, которые использовали низшую безмозглую нежить. Однако при нынешних условиях... Ты бесконечно прав, если думаешь, что я хочу их раздавить. Думать надо, прежде чем ссориться с вампирами.

— Чего один известный нам животворящий определённо не сделал, — кивнул Аластор и улыбнулся. — С учётом твоего настроя я всё расскажу остальным. Ты сходишь в ставку, чтобы поставить их в известность?

— Нет, — я покачала головой. — Не хочу. И потом, генералы там так усердно работают, так стараются разработать максимально эффективный план, что мне просто неловко идти туда с тем, что сделает его пустой тратой времени.

— Тогда отправимся завтра с наступлением ночи, — он поднялся. — И мне почему-то кажется, что лучше бы нам пойти в доспехах.

— Если Эмилио потом напишет картину с этого мероприятия, я сделаю всё, чтобы лично ей владеть, — я рассмеялась.

Аластор кивнул и ушёл, оставив меня наедине с размышлениями о лопатах. Вампиры и в обычных-то своих одеяниях смотрелись бы с подобным инструментом весьма комично, а уж в доспехах от анклава Визардиан, на которых ещё не было ни одной царапинки, это должно было быть что-то с чем-то и сбоку бантик. Красивый такой — в виде того, что Ирея считала доспехами. Действительно, что же ещё может занимать разум, когда в планах встряхнуть мировые устои до основания и поставить парадигму расовых взаимоотношений с ног на голову.

Было уже довольно поздно, и я понятия не имела, будет ли этой ночью тренировка с мечами или мы опробуем себя в качестве землекопов и лесорубов. Или вообще будем сидеть по палаткам и заниматься чем попало. Я была за последний вариант, потому что надевать латы и куда-то в них тащиться мне не хотелось совершенно. И в этот раз перед тем, как смотаться в самое пекло, я бы хотела нормально поговорить с Тристаном и Миргаилом.

Эльф и оборотень, очевидно, где-то что-то ели. И делали они это за пределами палатки. Довольствовались ли они лагерной столовкой или мотались в город, где транжирили свои учительские зарплаты, я не спрашивала, хотя вчера оба явно ели что-то с большим количеством специй. Видимо, не ожидали, что я уже вернусь и буду так голодна, что воспользуюсь щедрым предложением погрызть обе их шеи. А я вот оказалась вся такая внезапная… Помяни чёрта, что называется — стоило мне подумать о Тристане и Миргаиле, как они ввалились в палатку, оживлённо разговаривая. Даже не сразу заметили, что я уже бодрствовала.

— О, ты проснулась, — констатировал Миргаил. — Мы жаждем подробностей. Потому что никто ничего не знает — даже в ставке сказали, что им не поступало никаких докладов о разведке.

— Оу… — надо думать, доклад там ждали от меня, а я понятия не имела, как вообще объяснить генералам, что там произошло. И Аластор, видимо, тоже. — Как бы это рассказать-то?

— Ну, ты начни сначала и продолжай, пока не дойдёшь до конца, — вернул мне цитату Франкенштейн.

— Сначала… — протянула я. — Что ж… Тогда это дело уходит корнями к временам Хайнриха. У него на службе состоял весьма одарённый маг, — я нахмурилась. — Весьма и весьма, я бы сказала — он получил от меня целых две слезы. Он обладал большой силой и светлым умом, причём, довольно открытым. Его звали Демиан. Помимо всего прочего, что он делал для Хайнриха, в его обязанности входило меня лечить. Ну, я пила иногда его кровь, но лечить в самом обычном смысле, а не в отношении питания. Так вот… — я нахмурилась и сжала переносицу. — Как оказалось, Демиан очень боялся смерти, и как-то раз, дав мне своей крови, он слил моей, пока меня латал. А потом на него напали — что не удивительно, он же был придворным магом Хайнриха, а на всех его приближённых покушались с завидной периодичностью. Его нашли мёртвым у него же дома и похоронили. Однако, как оказалось, на грани смерти он хлебанул той самой слитой у меня крови, и вот вам пожалуйста — Демиан теперь лич.

— И ты убила его? — мрачно уточнил Тристан.

— Или не убила по старой дружбе? — сощурился Миргаил.

— Я его не убила, но к нашей старой дружбе это не имеет никакого отношения, — я мотнула головой. — Видите ли, Демиан обращён моей кровью, а потому очень ограничен в действиях в отношении меня: он не может мне никоим образом навредить, не может солгать, не может ослушаться моего приказа, если мне взбредёт в голову его отдать. Скажу сразу, что никаких приказов я ему не отдавала, — поспешила уточнить я. — И Демиан рассказал мне кое-что очень интересное. Кое-что прямо взрывоопасное, я бы сказала, — я задумчиво умолкла, почти что кожей ощущая пристальные взгляды.

— И что же это? — спустя минуту тишины не выдержал Тристан.

— Оказывается, личи не поднимают умертвий, — уронила первую наковальню я. — По крайней мере, пока их не вынуждают это сделать или у них не едет крыша. Напротив, они живут на кладбищах и могильниках, чтобы поглощать и преобразовывать энергию смерти, которую некоторое определённое и довольно долгое время генерируют мертвецы. И вот как раз встают умертвия тогда, когда её никто не собирает. По крайней мере, я его объяснения поняла так. А ещё, оказывается, в нынешнем нашествии виноват небезызвестный орден Золотой розы — это они убили лича, который сдерживал могильник, из-за чего собранная им энергия и подняла их. А кроме этого…

— Погоди, притормози, — поднял ладони Миргаил. — Ты понимаешь, что говоришь? Этому точно можно верить?

— Я понимаю, что я говорю, и я этому верю, — я опустила подбородок. — При жизни Демиан… Он был хорошим парнем, честным и смелым — порой даже до дурости. Посмертие мало меняет характер, это только время делает. Но если учесть то, каким он был, когда был жив, и добавить то, что он не способен мне солгать — у меня нет сомнений.

— Дела… — протянул эльф.

— И я ещё не закончила, — я глубоко вздохнула. — Оказывается, личи уже очень долго занимались разработкой артефакта, который мог бы — не знаю технических подробностей, так что не буду сочинять — с помощью магии и энергии смерти развеивать низшую нежить. И они его придумали! Полагаю, необходимость в сокрытии даже факта своего существования здорово мешала этим исследованиям, и всё же им удалось. Вчера вечером Аластор передал записи Деминана по созданию артефактов магам. Если воспользоваться ими, можно будет не просто сократить число жертв, а вовсе избежать их.

— Ты шутишь? — замер Тристан.

— Такими вещами шутят? — меня перекосило.

— Она не шутит, — покачал головой Миргаил. — Тиранис не из тех, кто мог бы так пошутить.

— Я даже не могу представить себе настолько беспринципного человека, который мог бы, — заметила я.

— Но ведь всё это полностью переворачивает… — оборотень на пару секунд завис и только потом продолжил: — Вообще всё. Если вампиры и личи с помощью магов могут запросто уничтожать умертвий… Если…

— Да, это многое меняет, — кивнула я. — Однако мы слишком поздно получили нужные данные, и магам требуется больше времени на создание необходимого количества артефактов, чем у нас есть. Поэтому Аластор придумал простой как лом способ оттянуть подход умертвий.

— Какой? — Миргаил склонил голову набок.

— Как ты, должно быть знаешь, предоставленный им путь достаточно прямой, — я поморщилась, пересказывая слова вампира. — И даже если Демиан очень постарается, у него не выйдет задержать их достаточно. Но если мы изменим траекторию на кривую, времени должно хватить. Поэтому мы всей вампирской братией возьмёмся за лопаты и топоры, чтобы проторить для умертвий новую, более длинную дорогу.

— Мы тоже пойдём, — решительно заявил Тристан.

— Я не уверена, что это хорошая мысль, — я покачала головой.

— Вампиры знают, что умертвия примут нас двоих за нежить, — нахмурился оборотень. — Весь лагерь знает, что мы живём в твоей палатке. Никому и в голову не придёт спросить, почему мы потащились за тобой.

— У кого спросить? — я изогнула бровь. — Ставке мы об этом сообщать не собираемся, а нас самих здесь просто не будет.

— Так в чём проблема? — Миргаил склонил голову набок.

— В скорости, — я сжала переносицу. — Мы планируем махать лопатами на своей сверхскорости. Иными словами — что вам там делать без неё?

— Не говори так, как будто мы совсем ничего не можем, — мрачно изрёк Тристан.

— Я этого и не говорю, — мягко улыбнулась я. — Только у нас может возникнуть и другая небольшая проблема — когда много работаешь, больше хочешь есть. А я не хочу, чтобы другие вампиры облизывались на ваши шеи. И потом, смену траектории через какое-то время заметят, и тогда вопросики полезут, как червячки. Будет лучше, если вы останетесь и в случае необходимости сообщите генералам, что мы выигрываем время.

— Хорошо, — мрачно кивнул Миргаил. — Я тебе доверяю. Поэтому пообещай, что всё будет хорошо.

— Я обещаю, что вернусь, — я склонила голову набок. — Только не знаю, когда — непонятно, сколько времени это займёт. До авангарда чуть меньше двух суток пути, ещё дня два-три минимум уйдёт на прокладывание новой дороги. Но это только примерно.

— Кода начинать паниковать? — сощурился Тристан.

— Если умервтия придут, а мы нет, — мрачно признала я. — Но это крайне сомнительная перспектива.

И на этот раз обошлось уже без истерик. Перед походом я выспалась, поела, собрала свои скромные запасы крови — целый один пакет — на всякий случай и уже в сумерках прокралась в большой шатёр. С полчаса понадобилось на то, чтобы все собрались, а потом мы разделились на три группы, чтобы бежать, а потом копать без остановок: пока две группы работали, одна могла спать у бодрствующих в подсумках. Ночное время отдали самым молодым вампирам, а старикам вроде меня и Аластора досталась утренняя смена. Так что мы первыми обратились в мышей, и мне посчастливилось оказаться на поясе Клода. Скукожившись в маленький мохнатый комочек, я уснула довольно быстро, а когда проснулась, мы были уже довольно далеко от лагеря. Перерыв на смену групп был совсем короткий — буквально воды выпить и перевоплотиться. К счастью, среди нас было мало тех, кто не переносил солнечного света, а подсумки закрывались достаточно плотно, чтобы днём они были в безопасности.

С того времени, как мы оставили армию умертвий, нежить продвинулась, но не так чтобы очень сильно. Мы остановились шагах в трёхстах от самого авангарда, и Аластор велел доставать лопаты и топоры, а меня послал к Демиану объяснить план. Убедившись, что у меня в подсумке никто не спит, я обратилась мышью, чтобы не шататься среди бредущих, и полетела на поиски лича. Он всё так же тащился в арьергарде, потихоньку развеивая тех, кто подворачивался под руку. Я вернулась в человеческую форму в паре шагов перед ним.

— Демиан, — позвала я, и лич тут же отступил на шаг.

— Я… Это не то…

— Не узнал, что ли? — я склонила голову набок и только потом вспомнила, что на мне шлем. Лицо Демиана просветлело, стоило мне поднять забрало, но через мгновение он помрачнел снова.

— Тиранис… — он вздохнул. — Ты пришла убить меня?

— А ты разве подсунул нам какую-то брехню? — я изогнула бровь.

— Конечно, нет! — горячо возразил лич. — Как бы я посмел? Как будто я не знаю, что за подобные фокусы лично ты со мной сделала бы!

— Тогда я не понимаю твоего ужаса, — хмыкнула я и достала меч. — Смотри. Вот если этот камень у нас лагерь, а это — дорога, по которой идёт армия, — я прочертила прямую линию, — то до их прихода остаётся где-то дней восемь, так?

— Может, девять, — кивнул он. — Или даже десять, если повезёт.

— А если мы проделаем путь вот так? — я нарисовала поверх прямой волнистую линию.

— Тогда… — Демиан даже нагнулся, чтобы внимательнее рассмотреть рисунок. — В принципе, можно так выиграть ещё столько же.

— Вот за этим мы и пришли, — я убрала меч. — Мы проложим новую дорогу, а ты направь умертвий по ней. Сможешь?

— Да, конечно, — он кивнул. — Только старую надо будет перекрыть там, где новая будет её пересекать. Большую часть направить будет несложно, но могут появиться отдельные отщепенцы. А я сомневаюсь, что кто-то из вас захочет за ними гоняться.

— Поняла, — я улыбнулась. — Надеюсь, ты не сбежишь, как только станет жарко.

— Теперь у меня с этим будут проблемы, но я бы не хотел попасть под развеяние собственной разработкой, — мрачно признал Демиан.

— Как только авангард окажется в зоне поражения, умертвиям уже не нужна будет твоя воля, чтобы идти туда, куда надо, — отозвалась я. — В лагере будет суетно, большая часть уйдёт к месту встречи, и ты сможешь пробраться в мою палатку и укрыться там.

— Ты обитаешь в ней одна? — уточнил лич.

— Нет, со мной там обретаются ещё двое живых, но они будут на передовой, и пока я там, их оттуда не выгнать, — я мотнула головой. — И зайти туда против моего желания нельзя. Её нетрудно найти — рядом стоит синий вымпел с мечом.

— Спасибо, — слабо улыбнулся Демиан. — За доверие.

— На нём всё и строится, — хмыкнула я. — Как ни странно, — я отвела взгляд и встряхнулась. — Ладно, давай сделаем это!

— Я в твоём распоряжении, — он шутливо раскланялся, и я улетела.

Возможно, со стороны облачённые в отполированные латы из воронёной стали рыцари, машущие лопатами и топорами, смотрелись комично, но вот нам самим определённо было не до смеха. Прокладывать новую дорогу надо было на фантастической скорости, так что впахивать приходилось без передышек. Разве что мы останавливались на пару минут каждые восемь часов, когда менялись группы. Ещё и солнце нещадно палило. Однако поймав темп, я могла думать уже не о топоре в руках, а о разном. На этот раз меня занял вопрос о том, как это так получилось, что вампиры, будучи высшей нежитью, первые двести лет посмертия боялись солнца, а вот вся остальная нежить плевать на него хотела с высокой башни. Вроде бы стоя на вершине живых мертвецов, мы имели множество ограничений, которыми они не страдали. Правда, у всей остальной нежити был ограниченный срок существования, и во всём этом мире истинным бессмертием обладали только вампиры, но как будто кто-то на самом деле хотел жить вечно. Так что мне это было непонятно.

На то, чтобы закончить загогулину, по которой Демиан тормозил умертвий, у нас ушло целых четыре дня. Приходилось не только копать и рубить, но и камни ворочать. Сияющие доспехи покрылись пылью, и с вампиров немного спал внешний лоск. Я была вымотана, и больше всего мне хотелось пойти и поспать. Лёжа. Вытянувшись. Неделю. Мы больше могли не торопиться, поскольку выиграли достаточно времени — мы с Аластором даже слетали удостовериться, что всё идёт по плану. Оставалось только убедиться у магов, что те штуки, которые придумали личи, работали как надо, но для этого надо было заставить себя добраться до лагеря. Хотя до него, в сущности было рукой подать. Однако после долгой и изнурительной работы никто не желал шевелить и пальцем, не то что куда-то там идти. Мы ещё собирались с силами, когда из лесу к нам выскочил огромный красный волк с сумкой на шее. Он осмотрелся, повёл носом и шмыгнул в ближайшие кусты, откуда через пару минут вышел Тристан босиком и в одних брюках.

— Миргаил сказал, что вы уже должны бы закончить, — сообщил он. — Я двинулся вдоль изначальной дороги, пока не нашёл первый же поворот, и тут вы.

— Да, мы закончили, — вяло кивнул ему Аластор. — Сейчас соберёмся с силами и двинем в лагерь.

— Собственно, затем я и пришёл, — оборотень показал большую сумку. — Я вас отнесу. Всех.

— Я только за, — подала голос Ирея. — Только прошу, не говори ничего больше, милый, а то я умру от зависти к Тиранис прямо здесь.

Спящих по расписанию мышей бережно переложили в сумку, где оказались отдельные кармашки для каждого. Мне оставалось только теряться в догадках, где это Тристан её взял. Бодрствующие заняли места сами, и только я осталась в человеческой форме. Оборотень выжидательно смотрел на меня, а я не торопилась оборачиваться, точно так же выжидательно глядя на него.

— Ты в сумке не поедешь? — наконец спросил он.

— А кто, интересно, уберёт твои вещи, когда ты перекинешься, и повесит её тебе на шею? — я склонила голову набок.

— Надо было остроухого взять, — пробурчал оборотень, но быстро скрылся в пышной растительности, откуда вернулся уже волком со штанами в зубах.

Я не удержалась и погладила его по голове, а потом ещё и почесала подбородок. Еле остановилась. Потом убрала его штаны и, вешая сумку на шею, в самое ухо тихо произнесла: «Спасибо». И прежде, чем Тристану пришло в голову лизнуть меня в лицо, я обернулась мышью и нырнула к остальным вампирам, нашла себе кармашек и устроилась там.

* * *

Тот факт, что траектория движения умертвий несколько изменилась, заметили не сразу, а только через день после того, как это произошло. Отчасти потому что армия нежити двигалась слишком медленно, чтобы сразу обратить на это внимание, отчасти — время битвы приближалось, и в рядах сопротивления нарастали страх, волнение и напряжение. Ставке пришлось усилить контроль над тем, чтобы если не избегать полностью, но хотя пресекать стычки. Ещё и вампиры куда-то совсем пропали. Они, конечно, не следили за порядком и вообще держались особняком, но само их присутствие в лагере было способно примирить живых между собой. А когда их было не видно и не слышно, межрасовые проблемы снова начинали цвести буйным цветом.

— Да где, умертвие задери, Тиранис?! — грохнул по столу в столовой генерал Винченцо посреди трапезы, когда почти все столы были заняты.

— Тише, — зашипел на него генерал Кисар. — Это не то, о чём мы можем здесь и сейчас говорить.

— Вы же понимаете, что будет означать, если она так и не вернётся? — зашипел в ответ генерал Винченцо. — Лучше бы и не ходила совсем. Благословенное неведение было спокойнее.

— Так, может, стоит поговорить с её живыми? — подал голос генерал Су. — Вдруг они что-то знают.

— Капитан! — в голос позвал генерал Винченцо, и к нему тут же подошёл молодой рыцарь. — Скажи тем живым, что отираются с Тиранис, чтобы явились в шатёр ставки. Немедля.

— Есть! — козырнул капитан и отправился на поиски.

Еда встала комом в горле у генерала Винченцо, и он просто прервал трапезу. С шумом поднявшись, он вышел из столовой, а у шатра ставки, как оказалось, его уже ждали. Эльф и оборотень в плащах учителей Регалиона выглядели вполне уверенными в себе, а не трясущимися от волнения за ушедшую невесть куда подругу. Генерал поморщился и прошёл внутрь шатра, жестом велев следовать за собой. Внутри он сел за стол, по которому была расстелена карта, и некоторое время барабанил пальцами по ней, а потом тяжело вздохнул и хмуро уставился на гостей.

— Вы двое, — изрёк он. — Имена.

— Тристан, — сообщил оборотень.

— Миграил, — представился эльф.

— Ага… — кивнул генерал. — Что-то я по вашим р… лицам не вижу, чтобы вы волновались о Тиранис. Знаете что-то, чего не знаю я?

— Как говорила как-то Тиранис, — улыбнулся Миргаил. — Если мы начнём сверять то, что знаем и чего не знаем, закончим только к глубокой старости. Или что-то в этом роде.

— Дурака мне тут валять не надо, — хмуро осёк его генерал. — Где она, что с ней, что с разведкой? И главное, есть ли там лич.

— Хм… — нахмурился Тристан. — Тиранис возвращалась, провела в лагере двое суток…

— И не нашла времени сделать доклад? — резко спросил Винченцо.

— Вероятно, всё оказалось несколько… Гораздо сложнее, чем мы думали, — осторожно заметил Миргаил. — Тиранис довольно долго совещалась с их старшим, как им лучше поступить, и они решили, что прежде всего надо выиграть время, потому что ещё не всё готово. Так что вампиры ушли, чтобы создать кривую траекторию и дать нам ещё несколько дней.

— Им следовало сообщить в ставку об этом, — облегчённо выдохнул генерал. — Сколько времени они намерены выиграть?

— Этого Тиранис не сказала, — мотнул головой Миргаил. — Она даже не смогла сказать, когда они сами вернутся. Хотя можно предположить, что дней пять-восемь.

— Умертвие знает что… — мрачно покачал головой Винченцо. — Вампиры творят что хотят, анклав магов на все вопросы отговаривается занятостью, животворящие пожертвовали кровь для госпиталя, а теперь как-то намекают, чтобы вернули. Что им проку-то теперь с неё?.. Это не кампания, а бардак!

Тристан и Миргаил тактично промолчали, прикусив языки. Но вот подумать — подумали, что кампания такая, какой у неё генерал. И если в ставке бардак и неразбериха, то с чего бы возникнуть порядку во всём остальном? И поскольку ничего внятного на риторические вопросы генерала эльф и оборотень ответить не могли, Винченцо их отпустил. И хотя оба в достаточной мере доверяли Тиранис, они всё равно отправились на тренировку — лучше оказаться готовым к бою, который не состоится, чем наоборот.

Тиранис не было уже почти шесть суток, и Тристан начал немного беспокоиться. Ему казалось, что вампиры уже должны были вернуться, а если этого не произошло, значит, работы оказалось больше, чем ожидалось. Или что-то случилось. Оборотень метался по палатке, не находя себе места и стараясь отогнать от себя мысли, что случилось не просто что-то, а что-то страшное.

— От того, что ты тут мельтешишь, ничего не изменится, — поджав губы, заметил Миргаил.

— А ты сидишь с таким видом, как будто тебя нисколько не заботит, когда она вернётся и вернётся ли, — рыкнул Тристан. — А если что-то случилось?

— Типа что? — эльф склонил голову набок. — Потому что моё воображение на этот счёт отказывает.

— Я не знаю! — рявкнул оборотень. — Если бы я знал…

— Давай подумаем, — вздохнул Миргаил. — Если я правильно помню, территория здесь местами каменистая, а я сомневаюсь, что вампиры учли этот факт. Думаю, именно камни их и задержали. И поскольку мы без понятия, насколько длинным они хотели сделать новую дорогу и с какой скоростью способны это делать, время мы тоже определить не можем.

— И ты предлагаешь сидеть и ждать? — понизил голос Тристан.

— Ну уж точно не метаться, как тигр в клетке, — скептически отозвался эльф. — Однако, если я прав, они как раз должны заканчивать. И, если я прав, они совершенно без сил. Тебя успокоит, если ты пойдёшь им навстречу?

— Не уверен, но хочу выяснить, — кивнул оборотень.

— Тогда сейчас найдём тебе сумку, чтобы ты мог унести в ней всех вампиров, и вперёд, — Миргаил поднялся. — Где-то у меня было что-то подходящее…

Порывшись в своих вещах, эльф действительно нашёл сумку с множеством кармашков внутри. На немой вопрос Тристана он ответил, что вообще эльфы носят в таких семена и всегда берут с собой. Просто он сам очень давно ничего не сажал, поэтому и семян у него нет. Выбив из внутренней ткани пыль, Миргаил завязал на ручке узел, чтобы укоротить, хотя и не был уверен, что и без этих ухищрений она дотянется до земли.

Оборотень оставил только брюки. Перекинуться он решил всё же в лесу, а для того, чтобы прихватить с собой и сумку, и штаны, ему нужны были руки, которые всё это для него сложат. И иных рук, кроме миргаиловых, для этого дела как-то не нашлось. Эльф молча свернул и уложил брюки в сумку, повесил её оборотню на шею и махнул рукой, провожая. И Тристан умчался мощными прыжками.

* * *

Вернувшись в лагерь, мы сначала долго отсыпались, а потом, когда все, наконец, пришли в себя, у нас состоялось увлекательное собрание с представителями анклава Визардиан. Впрочем, минут через пять после начала собрания стало ясно, что «пришли в себя» — это слишком громко сказано. Я бы назвала своё состояние чем-то сходным с похмельем, и только потому, что в принципе знала, что это такое. И это очень мешало сконцентрироваться и внимательно слушать магов. Впрочем, первые, не соврать, полчаса их речи содержали только восторги насчёт предоставленных записей и того, что они позволяли сделать. Слушая это, я пару минут думала, что мне одной так нехорошо, но сидевший рядом со мной Лодедуил и вовсе улёгся на стол, вяло глядя на докладчиков. Тогда я обратила внимание на Аластора, и он тоже не выглядел огурцом. А уж если он не выглядел огурцом, то это объясняло, почему собраться и «прийти в себя» смогли только самые старые из нас.

— Ближе к делу, — устало прервал хвалебную оду магистра Генриха Аластор.

— Да, конечно, — закивал он, забавно потрясая бородой. — У артефакта есть только одна маленькая проблема: его могут использовать только старые вампиры.

— Насколько старые? — поморщился Аластор. — Учитывая ваш срок жизни, те, кто преодолел отметку в двести лет уже старый.

— Не моложе лет пятисот, — отозвался Генрих. — А лучше даже семисот.

— Таких немного… — протянул наш старший. — Однако… Остальные смогут нас поддержать. Всё готово?

— Мы сделали пока что восемьдесят штук, — мотнул головой маг. — Но теперь дело пойдёт быстрее. Дня через три-четыре мы удвоим это количество, а этого точно должно хватить на то, чтобы полностью уничтожить идущую к нам армию.

— Точно должно… — кивнула я. — Как мне… кхм… удалось выяснить, их около ста-ста двадцати тысяч.

— Думаю, будет хорошо, если останется небольшой запас, — кивнул Генрих.

— Да, запас — это хорошо, — согласился Аластор. — Если это всё, мы бы предпочли закончить встречу. Скоро сражение, а нам надо восстановиться после проделанной работы. А то придётся вам как-то начинать без нас.

— Мы можем вам чем-то помочь? — уточнил маг.

— Не думаю, — мотнул головой Аластор. — У нас всё есть. Нужно только отдохнуть денёк-другой.

— Тогда я вас не задерживаю, — Генрих отвесил поклон и торопливо покинул наш шатёр.

А вот немногочисленные вампиры, сидевшие в шатре, расходиться не торопились. Лично я думала о том, как это я так сильно устала, ведь сражения, в которых мне доводилось прежде участвовать, длились и дольше. А потом до меня резко дошло, что во время тех сражений у меня, может, и не было достаточно отдыха, зато крови было в изобилии. А в этот раз пришлось много пахать, так сказать, почти на сухую.

Я собралась с мыслями и поднялась, чтобы уйти к себе и поспать в саркофаге, как нормальный вампир. И моему примеру вскоре последовали и остальные. Однако мой план с треском провалился — стоило мне выйти из шатра, как от границы нашей зоны мне наперерез ринулся генерал Кисар. Он двигался так стремительно, что я не стала и пытаться от него сбежать и стояла в паре шагов от выхода. Подлетев ко мне, генерал взял меня за плечи и основательно так встряхнул. Мне даже показалось, что мои кости зазвенели.

— Я бы хотел получить объяснения, госпожа Тиранис, — резко произнёс он, прекратив меня трясти.

— Объяснения чего? — вяло уточнила я.

— Происходящего, — он понизил голос. — Что вы такое затеяли вместе с магами?

— Вы очень не вовремя, — послышался голос Аластора. — Выигрывая время для подготовки кампании, мы, знаете ли, очень устали. Трясите магов, если вам так хочется что-то узнать.

И не дав генералу и слова больше вставить, Аластор, приобняв меня за плечи, потянул меня к палатке. Генерал Кисар вообще был не из тех, кто охотно оставлял последнее слово за кем-то другим, но в этот раз, видимо, решил уступить. Или потрясти магов, что в действительности не имело никакого смысла: если бы они посчитали нужным что-то рассказать, не требовалось бы и спрашивать, но если не считали, вернее будет разговорить умертвие, чем их. Ну и надо думать, генерал рассчитывал потом вернуть мне сторицей, вот только в наши нежитские планы это никак не входило.

Прошло ещё дня четыре, прежде чем все вампиры действительно восстановились. И то это удалось только потому, что я что-то там набормотала Тристану в полусне о том, что с оборотничьей кровью приду в себя быстрее, а он сходил к своим и уговорил их пожертвовать по полстакана. Оборотней в лагере было навалом, а они вообще ребята добрые, так что их крови у нас оказалось — хоть ванну принимай. И кроме того, я получила коротенькую записку, накарябанную куриным почерком Демиана — столько лет уже, а писать нормально так и не научился. В ней он сообщал, что у нас осталось всего три дня, а на рассвете четвёртого — или не позднее полудня, авангард умертвий достигнет подготовленного поля. И теперь, посвежевшие и отдохнувшие, все вампиры собрались в шатре после наступления ночи всей кучей, чтобы наконец обсудить то, во что будем превращать сражение. Тристана и Миргаила Аластор пригласил лично в благодарность за помощь и доверие.

— Итак, — начал наш старший. — Артефакты. Использовать их смогут только некоторые из нас, и, я думаю, не надо объяснять, кто именно, — за столом согласно закивали. — Для остальных занятие тоже будет. Во-первых, поддерживать стариков. Нужно будет просто стоять за спиной, положив ладонь на плечо. Это по двое на старика. А те, кому не хватит места, должны будут устранять одиночные прорывы по мере надобности. Господа Тристан и Миргаил, я надеюсь, присоединятся.

— Аластор, спасибо, конечно, что разжевал ещё разок для особо одарённых, но это всё и так ясно, — улыбнулся Лодедуил. — Лично меня больше занимает совершенно иной вопрос: до какой степени ты хочешь превратить это в шоу?

— Я? — переспросил Аластор и уставился на меня. — Думаю, это вопрос стоит переадресовать нашей главной звезде.

— Это кому? — изобразила идиотку я.

— Тиранис, здесь нет никого, кто не понимал бы твоего гнева и твоей боли, — мягко улыбнулся мне Аластор. — А потому, исходя из всех текущих обстоятельств, тебе и править бал.

— Хорошо… — потянула я. — Тогда выкрутим шоу на максимум. Предлагаю старикам вообще выйти на поле брани в парадных облачениях, как на бал, а доспехи тех, кто будет сражаться, отполировать так, чтобы животворящих аж слепило.

— Мне нравится эта мысль, — улыбнулась Ирея.

— Только у меня есть проблема — у меня нет платья, — скривилась я.

— А я знал это и приготовил тебе платье для бала в честь победы, — широко улыбнулся Лодедуил.

— Надеюсь, не по эльфийской моде, — хмыкнула я.

— По вампирской, разумеется, — кивнул он.

— Умертвия должны прибыть на место до полудня, и я думаю, это тоже надо использовать как-то, — продолжила я.

— А погода? — Ирея склонила голову набок. — Если будет солнечно, мы можем использовать украшения из небесного камня.

— Будет солнечно, — кивнул Аластор. — Нежить плохо переносит солнце — они почему-то так думают — так что маги озаботятся.

— И ещё нам надо каким-то образом не дать никому другому вступить в бой, — задумчиво изрекла я. — Если наша молодёжь будет ликвидировать прорывы в доспехах, мы можем одолжить пару нашим живым?

— Без проблем, — кивнул Клод. — Я и Лодедуил будем на линии с артефактами, так что Тристан и Миргаил могут взять наши. Со стороны никто не поймёт, что это не вампиры.

— Хм… А что касается стрельбы и атак в рукопашную… — Аластор задумчиво постучал пальцем по столу. — Давайте-ка подключим к этому магов. Пусть скажут, что перед началом атаки хотят испробовать новое средство против умертвий, а оно отражает любые атаки. В рукопашную и так ни один дурак не бросится, а это и стрельбу исключит.

— И ещё я хочу проверить артефакт заранее — прикинуть, какой эффект произведёт его действие, — медленно произнесла я.

— Да, точно, — кивнул Аластор. — Одно дело, если умертвия просто рассыплются в прах, и совсем другое, если это будет похоже на фейерверк.

— Именно, — кивнула я.

— Тогда выдвигаемся на рассвете, — лицо нашего старшего пересекла змеиная улыбка. — Они уже недалеко, так что с нашей скоростью обернёмся до полудня.

— Мы можем пойти с вами? — спросил Тристан. — В волчьей форме я вам почти не уступаю в скорости, а Миргаил отлично держится верхом.

— Конечно, — кивнул Аластор. — Вы нам почти как свои. А теперь всем отдыхать. Чтобы утром источали бодрость!

На этом мы и разошлись. Хотя в саркофаг конкретно мы улеглись не сразу, а только после ванны. Уже устроившись между эльфом и оборотнем, я осознала своё странное состояние, какого не испытывала очень давно — как будто ложилась спать в новогоднюю ночь. Было такое чувство, что утром меня должно было ожидать чудо, и в сон я проваливалась в предвкушении.

Мы бежали, мы бежали

Наши ноженьки устали.

Щас немного отдохнём

И умертвий бить пойдём...

Ну, не всех, конечно, а так, чуть-чуть. Мы остановились на повороте, откуда сами уже могли наблюдать вяло бредущих умертвий, но до них всё равно было ещё далеко. Точнее, им до нас — мы-то до них могли добраться за полминуты, а вот они до нас — за полчаса. Поскольку только Аластор знал, как работают артефакты, он достал один и принялся объяснять мне, что делать. Приняться-то принялся, но не успел и нескольких слов сказать, как пред наши очи явился Демиан собственной неупокоенной персоной. И вот было непонятно, что его сподвигло-то к нам так выкатиться, поскольку бледная его физиономия вызвала некоторую сумятицу в рядах прибывшей нежити.

— Демиан! — улыбнулся во все, сколько есть, считая клыки, Аластор. — Ты на удивление вовремя! — старый вампир приятельски похлопал лича по плечу.

— Э, здрасьте, — тихо отозвался Демиан.

— Это тот самый парниша, благодаря которому у нас есть эти штуки, — Аластор махнул рукой с артефактом. — Ну, раз уж автор здесь, пусть сам нам расскажет, как оно работает.

— Нужно просто сжать артефакт в ладони и направить в него энергию смерти, — отозвался лич. — Как бы потянуть её магией.

— Ты в курсе, что вампиры не владеют магией? — я сощурилась.

— То есть, превращаться в летучую мышь, игнорировать гравитацию, жить после смерти и двигаться на сверхскорости — это всё не магия? — он склонил голову набок. — Тиранис, ты никогда не задумывалась, почему сделанные для тебя магические артефакты практически не выходят из строя, если их буквально не ломать?

— Нет, — я мотнула головой.

— А стоило бы… Помнишь, я дал тебе скрывающий присутствие кулон? — он нахмурился. — Из горного хрусталя.

— Конечно, помню, — я кивнула. — Он до сих пор работает. По крайней мере, работал десять лет назад.

— А вообще-то магия в нём рассчитана лет на десять, — кисло отозвался Демиан. — Если маг пользуется — двадцать, может быть. Но вот уж точно не четыреста.

— Эм… — хором протянула вся присутствующая нежить.

— Да вы шутите, — выпучил на нас глаза лич. — Вы действительно понятия не имеете, что владеете магией? — мы только синхронно покачали головами. — Ох… — Демиан глубоко вздохнул. — Нет, это просто… Вы хоть представляете, что магия делает с магом, если он вот так делает вид, будто её нет? Вампиры, высшая нежить… Да как так-то?

— Демиан, соберись, — я нахмурилась. — Если без осознанного управления магией пользоваться артефактами нельзя, мы… как бы это сказать… в заднице?

— Да вам и не нужно осознанно ей управлять — это в вас, похоже, на уровне инстинктов! — выпалил он. — Просто возьми артефакт в руку. Вот прямо голой рукой. И направь в сторону умертвий.

Я сделала так, как он и сказал, развернувшись, чтобы умертвия были с одной стороны от меня, а вампиры и лич — с другой. Подняв руку, я чуть сжала камень, и началось.

Моей первой мыслью было то, что всё же решение сначала испытать сие диво дивное, и сделать это днём, было до крайности удачным. Потому что никакая густая листва, окружавшая нас в этот момент, не способна была скрыть то световое шоу, что устроил нам артефакт: от камня в моей ладони к умертвиям потянули слабо светящиеся бледно-алые лучи, окружённые белыми и золотистыми, яркими до одурения блёстками. Сталкиваясь, лучи мелодично звенели, будто серебряные струны, а метавшиеся в броуновском движении блёстки постоянно выдавали что-то наподобие музыки ветра. И когда луч достигал умертвия, оно замирало на несколько мгновений, а потом разрывалось, как фейерверк, с тихим хлопком золотыми, алыми, зелёными или синими светящими брызгами. Такой эпический салют из ладошки на тысячу залпов. У меня в голове настырно заиграла увертюра «1812».

Светопреставление прекратилось спустя примерно минут сорок. С последней вспышкой цветных брызг артефакт в моей руке просто лопнул, как если бы я сжала шарик их тонкого стекла. До нового авангарда умертвий было достаточно далеко, хотя не сказать, чтобы нас сильно заботило их приближение. Несколько секунд мы все стояли молча — зрелище оказалось слишком впечатляющим даже для магической массовой атаки.

— Хм, похоже, живые маги решили добавить звуковые эффекты, — наконец задумчиво протянул Демиан. — Скорее всего, без этого окончательная формула у них не сходилась…

— А световое шоу было запланировано? — я изогнула бровь.

— Видишь ли, магия… Как бы объяснить? — озадаченно нахмурился лич. — С ней иногда… даже, я бы сказал, частенько так случается, что она не даёт напрямую сделать то, что нужно — требуются какие-то дополнительные надстройки. Проще всего вывести их через свет и звук. На самом деле, это делается не для красоты, а потому что по-другому не получится… Ну, у магов, я имею в виду.

— А есть кто-то ещё, кто может творить магию, но уже без этих всех эффектов? — склонил голову набок Аластор.

— Ну да — демоны, ангелы и вампиры, — кивнул Демиан. — Хотя судя по вашим лицам, вы понятия об этом не имеете. А ведь при этом неосознанно используете магию практически постоянно.

— А если бы вампиры использовали магию осознанно? — озадаченно нахмурился наш старший.

— Вам мало могущества? — вздохнул лич. — Если бы вампиры осознавали магию и сами управляли ей, развивались бы раз в пять быстрее. И потом, будь у высшей нежити такое желание — или будь у короля вампиров такое желание — континент стал бы вашей империей дней так… ну, за пять. Максимум десять.

— Короля вампиров уже восемьсот лет как нет, и насколько я помню, ни у него, ни у его предшественников не было подобных идей, — я пожала плечами.

— Может, и зря? — отстранённо спросил Демиан.

— Мы здесь закончили, — не дал нам продолжить увлекательную беседу Аластор. — Возвращаемся. Пора подготовить мероприятие.

Он коварно улыбнулся, и мы рванули назад. Не то чтобы был хоть малейший шанс, что вампиров в лагере хватятся, но ставка и так уже на что-то обиделась, и нам не хотелось раздражать их лишний раз. До поры до времени.

Демиан напомнил мне о короле вампиров. У всех остальных рас были свои государства и свои правители, и по большей части власть на континенте передавалась по наследству, где-то опираясь на выборную группу живых или таких же наследно-облечённых властью, а где-то нет. По понятным причинам вампиры таким путём власть передавать не могли. Впрочем, вампиры не особо-то и нуждались в короле — королевства же у нас не было. Однако восемьсот лет назад упокоился третий король вампиров, и его корона спряталась в специальном пространственном кармане. И поскольку достать её, не выполнив определённого условия, было невозможно, она была всё равно что утеряна. Хотя условие-то было простое — вампирам всего-то нужно было выбрать нового короля. Но насколько мне было известно, за последние лет четыреста никто не затевал голосования, и я полагала, что король нам сейчас просто ни к чему.

Последние дни подготовки лагерь кипел и бурлил. Боясь близкой смерти, живые дрались, пили, ели и делали другое всякое, как в последний раз. И только наши чёрные палатки как будто застыли во времени, лишённые всякого рода внешней суеты. Старичьё, как и я, готовили наряды для светопреставления. Лодедуил не солгал — он действительно приготовил для меня платье по вампирской моде, из кроваво-красного шёлка с золотой вышивкой и оборками из чёрной парчи и тонкого кружева. У платья были открытые плечи, и не сползало оно только какой-то волшебной магией. Корсаж сидел плотно — было бы трудно дышать, если бы я совсем не могла без этого обходиться, зато вот из подола и рукавов при желании можно было сшить платья три. И ещё на чехол для рояля бы осталось… Но платье было красивое, так что я не стала бурчать. И к случаю очень подходило.

Потом историк очень долго рылся среди моих украшений. Не потому, что не мог выбрать, что же лучше — жемчужная нитка или часы на цепочке — а потому было их у меня много. Лодедуил потратил уйму времени, чтобы достать и разложить каждое на столе, пока там не закончилось место, и тогда он ничего умнее не придумал, как поднять на саркофаг крышку и продолжить раскладывать на ней. Потом он с задумчивым видом долго ходил от стола к саркофагу и обратно, пока наконец не остановился на рубиновом колье. Технически, это был буквально воротник из чернёного золота с крупными камнями и тонкими цепочками с камнями поменьше. Весило оно не меньше, чем латный воротник, но бывший эльф потратил столько времени не напрасно — оно подходило, каким бы странным ни было наличие у меня такого украшения, к пышному одеянию, которое он для меня подобрал.

— Вроде что-то говорили про украшения из небесных камней, — задумчиво пробормотала я, рассматривая своё будущее облачение.

— Да, но рубины вампирам как-то больше подходят, — пожал плечами Лодедуил. — К тому же, артефакты дадут столько света и блеска, что небесные камни — это уже излишество.

— Мда? — я скептически изогнула бровь, снова окинув взглядом платье, которому как нельзя лучше подходило слово «излишество».

— Я бы сказал, что небесные камни больше подойдут к твоим глазам, но на фоне этого платья… и того фейерверка, с которым будут развеиваться умертвия, они просто… — он чуть нахмурился. — Потеряются.

— Хорошо, — я кивнула. — Знаешь, ожидание уже немного утомило.

— Осталось совсем недолго, — улыбнулся Лодедуил.

Мне показалось, что он хотел сказать что-то ещё, но нас отвлёк шорох полога моей палатки. Я ожидала, что вернулись Миргаил и Тристан, но внутрь втёк Демиан. Он быстро осмотрелся и тенью скользнул к нам.

— Тиранис, авангард достигнет подготовленного поля завтра утром, — тихо произнёс он. — Это будет около десяти, никак не раньше.

— Прекрасно, — мои губы невольно растянулись в змеиной улыбке. — Надо сообщить в ставку.

— Так пойдёшь? — склонил голову набок Лодедуил, окинув взглядом мои неброские штаны и неизвестного происхождения мужскую рубашку.

— А что? — не поняла я. — Я же всегда так хожу.

— Нет, так не пойдёт, — хором заявили лич и вампир, после чего второй бесцеремонно направился к моему шкафу и распахнул его.

— Так… — протянул Лодедуил. Уж не знаю, чего он ожидал, но там были только рубашки и брюки разной степени потрёпанности. — Ах да, — он поморщился. — Твой гардероб в совершенно плачевном состоянии… Стой тут и никуда не уходи.

Сказал, и в тёмный лес ягнёнка… И умчался со скоростью ветра. В теории нам необязательно было сообщать ставке о прибытии умертвий. Если бы мы хотели просто уничтожить армию и распустить кампанию, можно было вообще отправиться прямо сейчас и потихоньку всех развеять. Наверное. Но поскольку мы желали представить натуральное шоу, важно было, чтобы присутствовали буквально все. И главным образом животворящие, конечно. Вот только я всё равно не понимала, какая разница, в чём идти сегодня в ставку. Не понимала, но всё равно терпеливо дождалась Лодедуила. А примчался обратно он минут через десять — с платьем наперевес. На него явно ушло меньше ткани, чем на красное, оно вообще было попроще — из чёрной парчи с витиеватой тонкой вышивкой под серебро. И прежде, чем я успела что-то возразить, он… ОН. МЕНЯ. ПЕРЕОДЕЛ. На сверхскорости, правда, и даже ни разу ко мне не прикоснувшись, но я так опешила, что даже не смогла возмутиться. И пока я хлопала ртом как рыба, Лодедуил умудрился меня ещё и причесать, закрепив волосы, по ощущениям, чем-то вроде ободка.

— Ты чего делаешь? — наконец выдавила я.

— Создаю тебе вампирский образ, — отозвался он и склонил голову набок, снова внимательно меня осматривая.

— Зачем? — я нахмурилась. — Сейчас, я имею в виду.

— Если ты ввалишься к ним как всегда в своем обыкновенном виде, они насядут на тебя с вопросами, допросами и своими указаниями, — вампир улыбнулся. — А в таком виде ты производишь впечатление того, кто слишком занят, чтобы тратить на них больше времени, чем сам того пожелает. Даже если его занятие — созерцать ветер.

— Что ж, проверим твою теорию, — я кивнула.

Проходя мимо зеркала, я себя в нём не узнала — на мгновение мне показалось, что в палатку смог проникнуть кто-то ещё. Я остановилась, повернулась и замерла. Лодедуилу не в банке надо было работать, а платья шить и девушек наряжать: оттуда на меня смотрела буквально кукла. Ну, очень готичная и немного даже жутковатая, особенно, если улыбнуться, но очень красивая кукла. Я слегка встряхнула головой, отгоняя лишние мысли, и двинулась на выход. К ставке я не мчалась, не летела и не бежала, а степенно, как только и можно было в таком платье, шла. Лагерь был уже на пределе, и те, кто не суетился и не спал, шатались между палатками, пребывая в разной степени опьянения. Ко мне даже попыталась поприставать почти нестоящая на ногах разномастная компания, но платье не помешало мне завязать их в узел и оставить у каких-то ящиков.

Стража у шатра ставки не посмела даже рта открыть, когда я подошла. Но я всё равно остановилась и повернулась к одному из стражников с недовольной мордой. Он понял так, как я и ожидала — откинул для меня полог. И я, столь же степенно, как до этого шла, а потом скручивала дебоширов, вошла внутрь. В шатре воцарилась тишина. Уж не знаю, что там ещё можно было планировать над картой, если генералы и так столько времени только тем и были заняты, что что-то там планировали, но по всему выходило, что именно этим они занимались и теперь. И вместе с ними у стола торчал командир Эмеральд.

— Решила прекратить затворничество, Тиранис? — гадко улыбнулся командир.

— Интересно, как сильно пострадала бы ваша репутация, если бы вы распускали лживые грязные слухи о ком-то живом, — заметила я и подошла ближе к столу.

— Вы пришли посмотреть планы? — нахмурился генерал Винченцо.

— Нет, мне это не интересно, — я мотнула головой. — Я пришла сказать, что умертвия достигнут подготовленного поля завтра около десяти часов или немного позднее.

— Откуда вам это известно? — поджал губы генерал Су.

— Это важно? — я изогнула бровь. — Я получила сведения из достоверного источника.

— Какого именно? — упёрся руками в стол генерал Кисар.

— И я не могу вспомнить причину, по которой должна отвечать на этот вопрос, — как бы продолжила свою мысль я. — Это всё, что я хотела сказать. Если вы не планируете сражать умертвий завтра перегаром, стоит прекратить метания и брожения в лагере прямо сейчас. Так что у вас определённо есть куда более важные дела, чем допрашивать меня.

Я развернулась и направилась к выходу. Животворящий ещё что-то там мне в спину говорил, но я делала вид, что не слышала. Потому как что бы он мне там ни говорил, мне было не интересно. Тем более, что говорил он всякий вздор. И даже в большей степени не мне, а генералам. Но несмотря на его пламенные речи, меня останавливать не стали, и я спокойно вернулась в свою палатку.

Перед сражением надо было выспаться, и я не стала дожидаться, когда припрутся Миргаил и Тристан. Хотя я понятия не имела, где их носило — было уже довольно поздно. Пока я ходила в ставку, Лодедуил убрал весь устроенный им бардак, повесил платье в гардеробной вместе с колье и даже ушёл. Демиан — возможно, вместе с ним — передвинул диван в дальний тёмный угол, прикрыл его ширмой и завалился спать. Он, должно быть, не отдыхал несколько недель, так что мне не хотелось его трогать. Я повалялась в горячей воде — эльфа и оборотня всё ещё не было — расчесала волосы, переоделась в ночнушку и улеглась по центру саркофага — и их всё ещё не было.

Видимо, я уже спала, когда Тристан и Миргаил вернулись, но когда я проснулась, что произошло сравнительно рано для вампира, по обе стороны от меня сопели. Я осторожно выбралась из саркофага и задумчиво уставилась на них. По-хорошему, мне надо было поесть, но я не была уверена, что проснуться от того, как кто-то прокусывает тебе шею, было приятно. И я бы так и стояла изваянием над саркофагом, если бы Тристан сам не открыл глаза. Он пошарил рукой там, где должна была лежать я, а потом приподнялся над подушкой.

— Ты не рано вскочила? — спросил оборотень.

— В самый раз, — улыбнулась я. — Умертвия должны подойти около десяти. Нам надо подготовиться.

— А, точно, — он кивнул. — Вчера эта новость быстро облетела лагерь, и всех разогнали по койкам. Мы задержались — помогали конвою.

— Понятно, — я кивнула.

— Ты, наверное, хочешь крови? Тебе мою шею дать или остроухого растолкать? — Тристан склонил голову набок.

— Твою, — усмехнулась я. — И будем потихоньку одеваться.

Я была уверена, что когда ложилась спать, дополнительных доспехов в палатке не было. Однако теперь они нашлись в гардеробной на стойках. В самом деле, не палатка, а проходной двор, даже если вроде как заперто. И вгрызаясь в шею оборотня, я надеялась, что хотя бы в этот интимный момент никто не придёт. Но как назло — стоило мне сделать второй глоток, как от входа донёсся бодрый голос Лодедуила:

— Тиранис, я пришёл помочь тебе с платьем!

Мне хотелось ответить, но рот был занят. Вампир тем времени пересёк палатку и застал меня за актом чревоугодия, если это можно так назвать. И хотя я была в короткой шёлковой ночнушке с кружавчиками и сидела на коленях Тристана, не пожелавшего надевать рубашку, Лодедуил и не подумал отвернуться или что-то вроде того. Не то чтобы он прям пялился, но стоял над душой. И стоило мне закончить, как вампир взял меня за руку и потянул на себя, чтобы я встала.

— Времени мало, — сообщил он. — Сначала платье, потом волосы.

Я кивнула. Я думала, что сверхскорость сделает сборы короткими, но с платьем вышла небольшая закавыка: в корсаж нужно было влезать осторожно, а если поспешить с многослойной юбкой, в ней можно было попросту запутаться. После облачения проблем с подолом уже не было, но без Лодедуила, признаться, я бы свой наряд не одолела. Наконец я была одета, и откуда-то он извлёк весьма потрёпанный на вид гребень и принялся расчёсывать им мои волосы. С минуту я задавалась вопросом, почему он не мог взять мою обычную расчёску, а потом до меня резко дошло: гребень был волшебный. И благодаря ему мои волосы стали заметно длиннее, гуще раза в три и завились в крупные кудри. И тут мне в голову закралось подозрение, что Лодедуил вломился не просто так — он пришёл меня к чему-то готовить. Вот только к чему?

Старые вампиры, вырядившиеся как на бал, прилетели в шатёр мышами, а вот молодёжь и Тристан с Миргаилом, облачённые в латы, пришли пешком. Небесных камней ни на ком не было, зато вот рубинов было столько, сколько, должно быть, добывали в шахте за год. И это при том, что стариков было не так уж и много.

Лагерь постепенно пустел. Ставка расставляла боевые порядки, чтобы встретить умертвий в полной готовности. Аластор, когда я пришла, сообщил мне две новости — он поставил генералов в известность о том, что мы придём сами и встанем первой линией, так что они могут с этим не суетиться; и наши доспехи защищали молодёжь от солнца вполне надёжно, чтобы они могли не пропускать мероприятие. Когда снаружи стало совсем тихо, в шатёр прокрался Демиан. Он выглядел немного отдохнувшим, но явно недостаточно.

— Если отправитесь сейчас, будете на передней линии минут за двадцать до их появления, — негромко произнёс лич. — Авангард уже близко.

— Тогда выступаем, — торжественно произнёс Аластор.

Лагерь выглядел так, как будто нашествие уже прошло, оставив за собой почти что пепелище. Мы шли мрачно-торжественной процессией — сначала разодетые в пух и прах старики, а за ними, строем, сияя латами, молодёжь. Мы вышли на подготовленное поле как бы с фланга, покинули тень и двинулись вдоль широко растянувшейся передней линией войск. И там, где мы проходили, живые по какой-то непонятной причине затыкались. Я шла под руку с Аластором, возглавляя шествие, и когда мы дошли примерно до центра, вампир развернул меня лицом к себе таким образом, я оказалась напротив вообще всех вампиров. Мысль в моей голове начала зарождаться, вызывая возмущение ещё до того, как я смогла её осознать.

— Как старший я прошу тебя помолчать до конца церемонии, — тихо произнёс Аластор.

Щёлк. Я поняла. И теперь уже ничего не могла сделать, потому что старший попросил молчать.

— Восемь столетий у вампиров не было короля, и только здесь мы смогли завершить выборы, — торжественно и громко произнёс вампир. — Теперь должно быть исполнено условие возвращения короны.

И вампиры, начиная с самого молодого, начали опускаться на одно колено, называя моё имя. Голосование в целом так и проходило. Любой вампир, достигший возраста в пятьсот лет, мог запустить цепочку голосования, отправив послание на чёрной бумаге самому молодому вампиру. Если получивший послание был согласен с кандидатурой, он отправлял это письмо тому, кто был следующим по старшинству, а если нет — сжигал его. И только если это письмо доходило до самого старшего вампира, минуя того, чьё имя было указано, голосование считалось состоявшимся. Король вампиров должен был быть избран единогласно.

Последним в цепочке голосования был сам Аластор. Он колена преклонять не стал, но спину согнул.

— Склони голову в последний раз до своего упокоения, — обратился ко мне вампир, протягивая вперёд ладони. — Тиранис, четвёртый король вампиров.

Я опустила голову, и Аластор тут же водрузил на неё корону — грубоватую, строгую, готическую, с огромными рубинами и весьма тяжёлую на вид. На голове же она почти не ощущалась, но всё же как будто придавила и задушила моё негодование — вот уж королём я точно становиться не собиралась. Я выпрямилась и окинула взглядом вампиров.

— Примите наши поздравления, мой король, — улыбнулся Аластор.

— Я распну тебя позже, — кисло отозвалась я.

— Счастлив буду принять любую кару моего короля, — шире улыбнулся он.

— Или не распну, — совсем скисла я.

— Счастлив буду принять и милость моего короля, — казалось, улыбнуться шире, чем на прошлой фразе, он уж не мог, ан нет — получилось.

— Развернуть боевой порядок, — изрекла я, и сама повернулась спиной к остальным войскам.

Вампиры в доспехах растянулись в линию перед нами таким образом, чтобы не закрывать обзор, а старики и в чуть меньшей степени старики распределились за ними. Каждый взял в руку по артефакту, и в этот момент на краю поля показалась первая линия умертвий. Почуяв живых, они ускорились, в меру своих способностей быстро растекаясь по площади. Я ждала. Поскольку мне не был известен радиус действия артефакта, мне не хотелось стрелять в пустую. Но когда до первого хрипящего скелета оставалось шагов тридцать от рыцарей, я подняла руку и сжала артефакт. То же самое проделали Аластор и Клод по обе стороны от меня. И шоу началось.

Избегать лучей удавалось лишь каким-то избранным единицам умертвий, но их в мгновение ока настигали мечи вампиров. Так что вся живая армия могла только стоять и смотреть. Подготовленное поле было довольно просторным, но больше, чем наполовину, его занимали войска живых, а потому на оставшуюся часть вмещалось только около четырёх-пяти тысяч умертвий. Если бы они не исчезали в брызгах салюта, то сзади на них напирала бы остальная армия, которой было некуда деваться. Но из-за того, что артефакты уничтожали низшую нежить быстрее, чем та способна была двигаться, мы могли развеивать как раз по пять тысяч умертвий в час.

Глаза и уши устали от светопреставления часов через шесть. Из потрясающего зрелища, полного красок и тонкой музыки, мероприятие превратилось в методичную работу. Впрочем, когда село солнце, зрелище заиграло новыми красками, оставив поле столь же светлым, каким оно было днём. Ни одному живому не пришлось ни мечом взмахнуть, ни стрелу выпустить, хотя около полуночи в нашу работу попытались вмешаться животворящие. Я ощутила их силу, лизнувшую мне спину во момент затишья, и стоило этому произойти, как вся вампирская братья резко развернула оружие на живых.

— За короля! — громогласно объявил Аластор и едва не ринулся туда, где должен был находиться командир Эмеральд и его воины.

— Стоять, — тихо произнесла я. — Не ко времени сейчас. Генерал Винченцо, — я повернулась к нему, стоявшему на передовой. — Ещё одна попытка напасть на вампиров, и мы просто уберёмся отсюда. И разбирайтесь дальше сами.

— Вы представляете, какие будут масштабы жертв?! — он повысил голос.

— Я — да, — я кивнула. — И если вы тоже, угомоните тех, кому так хочется разлить чужой крови.

Генерал поморщился, стащил кого-то с лошади и ускакал. А я подумала, что большей глупости животворящие сейчас и сделать-то не могли. Это было всё равно, что копать другому яму, но на надгробии написать своё имя. И пока генерал ездил крутить им хвосты, мы продолжили методично разбираться с более насущной проблемой.

Спустя сутки было развеяно последнее умертвие, и я подумала, что едва ли смогу смотреть салют ближайшие лет сто, если не больше. Даже мысль о чём-то взрывающемся и светящемся внезапно стала неприятной. Когда всё закончилось, было уже утро, и чтобы убедиться, что вот точно всё, и больше ни одного умертвия не осталось, вампиры-латники метнулись по всему полю и немного прошлись по дороге. С их слов, они никого больше не нашли, так что свою задачу мы героически выполнили, и теперь можно было разойтись по палаткам и отдохнуть. Что я лично и собиралась сделать. Однако я, и вся последовавшая за мной процессия вампиров, успели добраться только до края поля, когда дорогу нам преградили генералы ставки и командир Эмеральд. Я подавила порыв обернуться мышью и улететь, остановившись.

— Какого умертвия это было?! — зло спросил командир животворящих.

— Развеивание умертвий, — я пожала плечами. — Было на что-то другое похоже?

— Если вы знали… Если вы могли сделать такое, то к чему было собирать кампанию? — зашипел генерал Винченцо. — Вы хоть понимаете, сколько на это ушло средств?

— Вы уверены, что задаёте это вопрос тому, кому надо? — я склонила голову набок. — Нет, мы не знали, что так можно. Нет, мы не знали, сработает это точно или всё же придётся по старинке. Единственное, что нам известно точно — то, что создание этого оружия было бы завершено куда быстрее, если бы предназначение личей не было истолковано превратно.

— На что это вы сейчас намекаете? — нахмурился генерал.

— Мой король говорит о том, что высшая нежить — вампиры и личи — стали жертвами злых наветов, — холодно улыбаясь, изрёк Аластор. — Что происходит с оборотнями, например, если они впадают в звериную ярость, а потом их удаётся успокоить, не убив? Они продолжают жить, и с них не требуют даже компенсации. Что происходит с вампиром, впавшим в кровавое безумие? Его обезглавят, даже если удастся привести его в чувства, а вампирское сообщество обязано выплатить компенсацию. Хотя в целом разница между двумя этими событиями только в том, что оборотни живые, а вампиры — нежить. Иными словами, слухи об опасности вампиров, их жестокости и бессердечности несколько преувеличены.

— Я не понимаю этих ваших иносказаний, — мрачно изрёк Винченцо.

— Вампиры и личи не менее разумные существа, чем любые живые, — в голосе Аластора зазвучали едва заметные нотки снисходительности. — И если бы очень давно некоторым живым не пришло в голову опустить репутацию нежити на самое дно, исследования по созданию средства избавления от умертвий было бы разработано не одно столетие, если не тысячелетие назад. Мой король говорит, что в жертвах прошлых кампаний и расходах на эту вы вините не тех.

— Как вы вообще могли выбрать королём эту… — вспыхнул командир Эмеральд. — Эту! — видимо, подходящего слова он так и не нашёл.

— Это не вашего ума дело, — холодно заметил Аластор. — Вы неприлично молоды, чтобы задавать нам подобные вопросы.

— Но я! — Эмеральд аж покраснел. — Я — животворящий!

— Не самое разумное заявление в свете вышесказанного, — кисло заметила я. — Генерал Винченцо, кампания завершена. Самое время начинать созыв совета правителей континента.

— Даже если вы король вампиров, вы не можете мне приказывать, — скривился он.

— Ну, во-первых, могу — как раз потому что я король вампиров, — я тоже скривилась. — А во-вторых, я лишь прошу вас закончить исполнение ваших обязанностей, в которые входит означенный созыв. Хотите ими манкировать?

— Нет, — стушевался он.

— Мы уходим, — я бросила взгляд на Аластора, и он кивнул. — Я устала, а если уж моим глазам и ушам нужен отдых, то остальным и подавно.

Уходить с моей дороги явно не собирались, и Зильбер просто вышел вперёд и буквально отодвинул их в сторону. Шестерых рыцарей в доспехах. Одной рукой. Как стопку книг по столу. Да, вампиры в принципе отличались более высокой прочностью тела и большей физической силой и выносливостью, чем живые, но я совсем забыла, что само наличие короля вампиров ещё больше увеличивает эту разницу. Возможно, именно из-за короны на голове я, конечно, устала, но не настолько, чтобы мне хотелось лечь и никогда больше не вставать.

Вернувшись к себе, я переоделась в ночнушку и побрела к саркофагу. Я думала о том, останутся ли мои волосы теперь такими, как Лодедуил начесал, или магия скоро просто сойдёт на нет. Они у меня прежде были всего-то до талии, а теперь дотягивались до середины бедра, что было не больно-то удобно. Я уже успела улечься и даже прикрыть глаза, когда Миргаил решил срочно со мной пообщаться.

— Корону снимать не собираешься?

— Она не снимается, — отозвалась я и открыла глаза. — Корона будет на моей голове до тех пор, пока я не упокоюсь. Что, вероятно, произойдёт ещё очень не скоро.

— А почему король? — эльф склонил голову набок. — Я имею в виду, почему не королева.

— А, это… — я заставила себя сесть, потому что лежа рисковала уснуть на полуслове. — Первым королём вампиров был по совместительству первый вампир. Его дети, дети его детей и так далее решили избрать его своим владыкой — в общем-то, номинально, потому что будучи старшим он и так был их владыкой, как Аластор до вчерашнего утра. Предполагалось, что Константин останется королём на вечность, ведь вампиры воистину бессмертны, а после того, как им исполняется тысяча лет, их вообще можно упокоить, только если они сами этого очень сильно захотят. Но на самом деле никто не хочет жить вечно. Первый король носил эту корону две тысячи лет, но посмертие истощило его душевные силы, и он, оставив порядок избрания нового короля, упокоил сам себя. Корона — штука очень магическая. Её не только нельзя снять с головы, на которую её единогласным решением вампиров надели — она защищает от любых атак, даёт власть над всей высшей нежитью и, что особенно бесит живых, дарует право решающего слова на совете правителей континента. Если припомнить историю, репутация вампиров резко пошла ко дну как раз после того, как первый король своим решением помешал кому-то из живых. Так вот, отвечая на твой вопрос — когда её делали, она была предназначена именно «королю», на иную голову её надеть нельзя. Поэтому король вампиров, а не королева.

— А почему вампиры тогда не стали протестовать против клеветы? — нахмурился Миргаил, кивнув.

— Я не настолько старая, чтобы знать наверняка, — я поджала губы. — Но если правильно помню уроки истории от Лодедуила, так уж совпало, что сразу несколько вампиров впали в кровавое безумие. А это, знаешь ли, обелить общий образ не сильно помогло. И потом, у вампиров ведь никогда не было королевства, что тоже не добавляло веса нашим словам.

— А он разве не твой историк? — озадаченно спросил эльф.

— Вообще-то, он историк вампиров в принципе, просто в моей биографии событий на пятерых, — отозвалась я. — Вот он и увлёкся.

— Понятно… — протянул он.

— Но вы же знали, что они провели голосование, — утвердила я. — Потому что иначе вы не знали бы, что делать, когда изображали рыцарей-вампиров.

— Эм… — замялся Миргаил.

— Да, Аластор нам рассказал, — в спальне появился Тристан. — Не во всех подробностях, как ты сейчас, но в общих чертах. И он очень просил не говорить тебе. Сказал, что если ты узнаешь заранее, сорвёшь коронацию.

— Полагаю, именно это я бы и сделала, — я кивнула. — Хотя теперь я думаю, что это был бы довольно глупый поступок. И даже безответственный. Потому что король вампиров не только сам получает некие привилегии. Его существование влияет на всю высшую нежить.

— Мой король права, — за каким-то умертвием припёрся Демиан.

— И ты туда же… — я покачала головой.

— Я бы и рад звать вас иначе, но просто не могу, — отозвался лич. — Вся разумная нежить, как бы ни пыталась произнести иное имя, может звать вас только «мой король». И только на вы. Так вот, про влияние существования короля на остальную нежить. У вампиров просто прибавляется сил — как будто без этого им не хватало. А вот с личами история интереснее: наше посмертие далеко не вечно. Личи способны протянуть лет восемьсот, изредка тысячу. Но если есть король вампиров, мы можем просуществовать до самого его упокоения, если раньше не прикончат.

— Видишь? — я посмотрела на Тристана. — Эта железка на моей голове имеет для нежити даже слишком большое значение.

— Тогда почему у вампиров не было короля восемьсот лет? — озадаченно свёл брови Миргаил. — Если для вас это так важно, почему раньше не выбрали?

— Хороший вопрос, на который я не знаю ответа, — я пожала плечами. — Так, всё. Я бодрствовать больше не могу.

Следующее, что произошло — я проснулась. Видимо, на последней фразе силы просто оставили меня, и я отрубилась ещё сидя, и так и рухнула на подушку. В саркофаге я была одна, и судя по ощущениям, проспала больше суток. Разумеется, живые столько спать физически не могли, так что у них просто не было причин продолжать валяться до моего пробуждения. Было тихо — Миргаила и Тристана не было не только в саркофаге, но в палатке вообще. Я потянулась и встала. Тело казалось на удивление лёгким и полным сил, и я в приподнятом настроении прошла в гардеробную, рассчитывая переодеться в рубашку и брюки, а потом узнать дату совета. Однако меня постигло жестокое разочарование: моих самых простых рубашек и брюк в гардеробе просто не было. Пока я спала меня наглым образом ограбили, похитив всю мою привычную одежду. Вор вовсе не собирался оставлять меня буквально без штанов: вместо моих вещей в шкафу и на стойках рядом были другие, из дорогих тканей, украшенные вышивкой и драгоценностями. И я буквально зависла, пытаясь осознать, какого умертвия происходит.

— Доброго утра, мой король! — впорхнул в палатку Лодедуил.

— Оно таким и было, пока я не пришла сюда, — проворчала я.

— Вам совсем ничего не нравится, мой король? — расстроено спросил он.

— Скорее, я в недоумении, — я вздохнула. — Где мои вещи?

— Я убрал их, — Лодедуил отвёл глаза.

— А зачем ты их убрал? — я сощурилась.

— Аластор сказал, что королю вампиров неуместно расхаживать в потёртых штанах из холстины и рубашках за три серебряных, — отозвался он. — Мой король, вы ведь теперь владеете всем, чем владеют все вампиры. А значит, во всём мире не сыщется никого богаче вас. Разве мы, ваши скромные подданные, можем позволить, чтобы вас видел кто-то в жалком тряпье?

— Ладно, понятно, — покорилась я. — И в чём из этого всего я могу сейчас выйти наружу и вытрясти душу из Аластора и ставки?

Вампир метнулся к шкафу и извлёк на свет багровые бархатные бриджи, жилет и камзол, чёрную рубашку из шёлка и высокие замшевые сапоги с серебряными пряжками, украшенными чёрным жемчугом. Он же был вплетён в вышивку на камзоле. И глядя на всё это, я подумала только о том, что фехтовать в таком наряде будет не очень-то сподручно. У кого чего… Но это можно было хотя бы надеть без посторонней помощи, поэтому я выставила Лодедуила за ширму, и на сверхскорости переоблачилась. Ну, в принципе, стоило признать, что он был прав — к моим прежним одеждам корона на башке подходила как корове седло. А тут прям всё на месте.

— Лодедуил, у меня вопрос, — я вышла из гардероба. — А что с волосами? Это надолго?

— Насовсем, — он склонил голову набок. — Демиан же говорил, вампиры неосознанно владеют магией и продлевают её действие. Так что, если вы сами не пожелаете убрать объём и длину, ваши волосы останутся такими, мой король.

— Думаю, пожелаю к началу учебного года, — я нахмурилась.

— Позволю себе заметить, что вам так очень идёт, мой король, — улыбнулся Лодедуил.

— Не могу понять, тебе просто нравится так меня называть или это какая-то изощрённая издёвка, — я покачала головой. — Что ж, я пошла.

Я развернулась и направилась прочь и палатки. И стоило мне выйти на воздух, как за моей спиной материализовался ещё и Аластор. Сначала я подумала, что ему нужно было переговорить с клыкастым эльфом, но они просто молча пошли за мной. Сделав несколько шагов, я остановилась и посмотрела на них.

— Это ещё что такое? — прошипела я.

— Вам не пристало ходить без свиты, мой король, — вот Аластор «мой король» точно произносил с такой интонацией, будто вкусняшку смаковал. — Как вам спалось?

— Такие вежливые стали, аж бесит, — проворчала я вместо ответа.

— Не можем иначе, даже если бы хотелось, мой король, — он развёл руками.

— Вы меня так до упокоения доведёте, — мрачно отозвалась я.

— Надеюсь, вы скоро привыкнете, — улыбнулся Аластор.

Я только покачала головой. То есть, не было никакой возможности вернуть нормальное неформальное поведение в ряды вампиров, и я могла или скрыться ото всех на каком-нибудь отдалённом острове и помирать там со скуки, или действительно привыкнуть к новому положению дел. Или упокоиться, что было бы безответственно и даже жестоко. Я направилась к шатру ставки, и как только мы покинули территорию лагеря вампиров, ощущения у меня становились всё более и более странными. Ещё не так давно я носа не показывала из палатки, а если и делала это, то меня либо не замечали, либо сторонились, либо шептались. Теперь же, завидев меня, живые расступались и кланялись. Вот что крест животворящий… Корона на башке делает.

Мы вошли в шатёр ставки в разгар ожесточённого спора. Генералы и командир животворящих орали друг на друга и, судя по всему, достаточно давно, чтобы уже даже охрипнуть. Орали практически хором, так что ни слова в их речи было не разобрать. С минуту я постояла у входа, полагая, что меня должны бы заметить, но они были так увлечены друг другом, что вряд ли обратили бы внимание, даже если бы сюда ввалились танцующие балет умертвия.

— Шумно, — тихо произнесла я, и к моему немалому удивлению все шестеро мгновенно заткнулись и повернулись ко мне.

— Ваше величество, — с трудом натянул улыбку генерал Винченцо. — Давно вы здесь?

— С минуту, — отозвалась я. — О чём спор?

— Животворящие не желают признавать короля вампиров, — хмуро ответил Эмеральд. — Однако, если вампиры могут доказать право Тиранис на корону, я хочу напомнить, что она происходит из моего рода.

— Доказательство права моего короля на корону сама корона, — угрожающе произнёс Аластор. — Она может быть надета только на чело короля.

— Если уж на то пошло, то это ты из моего рода, а не я из твоего. Доставай свой свиток фамильного древа, — потребовала я. — Если маги не вымарали оттуда моего имени, как я просила в наш прошлый разговор, я сделаю это сама.

— Вы что, не поняли меня? — Эмеральд посмотрел сначала на Аластора, а потом на Лодедуила. — Она животворящая! Она родилась с силой, противоположной вашей сути! При всей нашей с вами вражде я вовсе не желаю истребления вампиров полностью, а она точно сделает это!

— Мой король такая же животворящая, как я — крылатый олень, — огрызнулся Лодедуил. — Или мне рассказать, как так вышло, что моего короля выхаживал эльф из Северного княжества после обращения?

— Я не скандалить пришла, — не дала ответить животворящему я. — Так что там с моим именем в вашей родословной?

— Выжжено, — поморщился Эмеральд и показал свиток с чёрным пятном там, где оно раньше было.

— Чудесно, — я улыбнулась. — Генерал Винченцо, как там дела с советом?

— Состоится сегодня в пять часов, — угрюмо сообщил он. — Шатёр будет раскинут на поле брани, если его так можно назвать. С каждым правителем должны быть двое сопровождающих…

— Мне известен порядок — я бывала на советах в свите Хайнриха, — прервала его я. — А триумфальный бал?

— Издеваетесь? — кисло уточнил генерал.

— О, так если среди живых никто не погеройствовал, то и чествовать некого? — я склонила голову набок. — Какая занятная позиция.

Я мысленно сосчитала до трёх и, так и не дождавшись никакого ответа, покинула шатёр. Теперь странность ощущалась не только с внешней стороны, но и изнутри. Тиранис, которая была обычным воином, вампиром, ассасином и преподавателем фехтования, не была настолько дерзкой, чтобы вести себя подобным образом. Но я-Тиранис-король вампиров как будто пропиталась властностью и совершенно не стеснялась пользоваться своим положением. Я, конечно, знала, что власть портит людей, но не думала, что с такой фантастической скоростью.

Мы вернулись в общий шатёр вампиров, где обнаружились старшие вампиры и Демиан. Когда я вошла, они почтительно склонили головы на секунду, а потом выжидательно уставились на меня.

— Сегодня состоится совет правителей континента, — сообщила я. Вампиры почти синхронно кивнули, как будто то ли уже знали об этом, то ли догадывались.

— Вам нужно выбрать сопровождение, мой король, — улыбнулся Аластор.

— Я думаю, я возьму с собой Демиана и тебя, — повернувшись к нему, отозвалась я.

— Почему лича, мой король? — сощурился Зильбер.

— Это решение моего короля, — ответил за меня Лодедуил. — И потом, мы должны признать, что именно он предоставил нам возможность привести ситуацию к этому моменту. Я бы назвал его присутствие на этом мероприятии обязательным.

— Я осознаю желание каждого здесь сопровождать моего короля, — подал голос Аластор. — И поскольку не считаю своё присутствие принципиальным, готов уступить своё место тому, что считает себя достойнее.

Предоставил возможность, исключая её, называется. Хотя вампиры и выбрали меня королём, он всё равно оставался самым старым, так что его право определённо никто не мог оспорить. Повисло молчание, и через пару секунд тишины Аластор самодовольно вскинул подбородок. Насущный вопрос, казалось, был решён, и мне только надо было узнать, который час, чтобы не опоздать на собрание. Я поднапрягла память, чтобы вспомнить порядок, в каком правители должны были входить на совет. В общем, он был довольно странным: владыки входили группами по убыванию продолжительности жизни. То есть, первым должен был быть король вампиров, если он существовал, потом заходили эльфы, потом оборотни, дворфы, орки и, наконец, люди. Внутри групп правители входили по возрастанию могущества их государств, и каждого входящего остальные представители его расы должны были приветствовать стоя, а каждый входящий должен был приветствовать владык старших, так сказать, рас. Учитывая, что на совете в теории голоса всех были равны, если не считать голоса короля вампиров, который был чуть-чуть равнее, идея иерархии появления в шатре была несколько… Не очень умной. Но это же тради~иции.

Я решила остаться в общем шатре вампиров до того времени, как надо было идти на совет. Потому что мне хотелось или немного привыкнуть к новой реальности поведения вампиров, или придумать, как бы так сделать, чтобы они все немного расслабились. Усевшись в кресло, я подпёрла ладонью подбородок и уставилась в никуда, раздумывая, как быть и что делать, но глубоко уйти в размышления не смогла.

— Мой король, — подошёл ко мне Зильбер.

— Что? — я повернулась к нему.

— Надеюсь, наше решение не очень обременительно для вас, — грустно улыбнулся он. — Мы постараемся сделать так, чтобы вам не приходилось заботиться о своих обязанностях.

— Обязанностях… — протянула я. — Если не считать периодических посещений совета, который король вампиров в праве игнорировать, у меня обязанностей — не упокоиться. Учитывая то, как сейчас устроено посмертие каждого вампира, мне не зачем раздавать какие-либо указания и что-то регулировать. После триумфального бала мы все просто вернёмся в своим делам.

— К слову, о триумфальном бале, мой король, — Зильбер склонился ко мне. — Полагаете, живые его устроят?

— Устроим сами, если нет, — я пожала плечами. — Мы одержали сокрушительную победу на поле боя, а теперь я намерена одержать такую же за столом переговоров. И я считаю, что это достойно бала.

— Счастлив буду взять на себя организацию, мой король, — он улыбнулся.

— Возьми, раз счастлив будешь, — криво усмехнулась я.

Он с довольной улыбкой кивнул и отошёл, а его место занял Аластор. Только он не навис надо мной, согнув поясницу, а присел на стол и некоторое время просто смотрел то мне в глаза, то на корону у меня на голове.

— Я хотел венчать вас этой короной ещё двести лет назад, мой король, — наконец сообщил он. — Я дважды начинал голосование, но конверт так и не вернулся ко мне. И теперь я знаю, почему.

— И почему? — я изогнула бровь, полагая, что кто-то из вампиров не хотел моего избрания.

— Потому что живые перехватывали письмо, мой король, — зловеще сообщил Аластор. — Но когда мы собрались здесь, и я прямо задал вопрос, кто же уничтожал конверт раньше, таких не нашлось. Мы проголосовали здесь, и никто даже не замялся. Клод отправил запрос на расследование, и как раз ночью перед сражением пришёл отчёт. Вы удивитесь, когда узнаете, кто этим занимался.

— Животворящие? — он кивнул, и я не удивилась. — И я почему-то думаю, что это были мои родственнички, — теперь уже удивился Аластор.

— Откуда вам это известно, мой король? — медленно спросил он.

— Догадалась, — съехидничала я. — Слушай, а можно что-нибудь сделать, чтобы вы немного сбавили вот это вот всё «мойкорольканье»? — я поморщилась.

— Мы осознаём, что это немного давит на вас, мой король, — Аластор грустно улыбнулся. — Осознаём так же и то, что вам было бы комфортнее, если бы не меняли формы обращения и степени формальности общения. Ваше желание для нас первостепенно, однако и на нас, и на вас, мой король, влияет сама корона. Восемь столетий она провела в пространственном кармане, и сейчас как бы должна убедиться в абсолютной лояльности каждого вампира к вам. Дайте нам всем немного времени, и мы сможем перейти к более простым отношениям.

— Это обнадёживает, — от его слов мне как-то полегчало, и видимо, это отразилось и на моём лице.

— Мы в самом деле не ждём от вас перемен для вампиров, мой король, — просветлел Аластор. — Вам достаточно просто быть. Но если вы решите сотворить что-то, что коснётся каждого из нас, мы с готовностью последуем за вами.

— За короной, ты хотел сказать, — сощурилась я.

— Ныне это едино, мой король, — он чуть склонил голову.

— Расслабься, я не собираюсь захватывать территорию и строить там королевство вампиров, — усмехнулась я и откинулась на спинку кресла. — По крайней мере, пока. Может, лет через двести-триста, когда станет совсем скучно?

Он рассмеялся — лет через двести-триста можно было ожидать нового нашествия умертвий, и там точно будет не до скуки. Однако теперь ситуация поменялась, и если в условиях такой угрозы король вампиров потребует земли под своё королевство в обмен на избавление от неё, не придётся и пальцем шевелить, чтобы получить их. Если бы королевство нам действительно требовалось. Пока что за всю историю существования вампиров нам было нормально и так. Впрочем, поглядим, как пройдёт совет.

Как и требовали традиции, я пришла в шатёр первой. Там стоял большой стол в форме незамкнутого кольца, с внешней стороны которого располагались троны. В самом дальнем конце, напротив входа и прорези в кольце стола, находился мой трон — величественное кресло из чёрного дерева с инкрустациями рубинов и серебра, обитое кроваво-красным шёлком. Троны эльфийских князей отличались друг от друга, но каждое выглядело так, будто было выращенным в каркасе кустом. Оборотничьи троны были больше похожи на каменные лежанки, заваленные шкурами, дворфские — золотые, но лишённые всякого изящества, орочьи — обтянутые кожей и украшенные клыками и волчьими черепами. Каждый из них был непохож на другой и мог быть занят только определённым правителем. А вот троны людей были одинаковыми — кресла с красной бархатной обивкой и позолотой.

Мне было лень обходить весь стол, так что я прошла через прорезь в круге и перемахнула его так, чтобы оказаться на своём месте. Аластор и Демиан встали у меня за спиной. Сам совет не обещал быть минутным мероприятием, но до его начала ещё надо было дождаться, пока все соберутся. Большинство правителей рас с большой продолжительностью жизни присутствовали в лагере, а потом и на поле, так что, входя, проявляли почтение. Однако вести разговоры до того, как все соберутся, было нельзя. К моему удивлению, на совет просочились и Тристан с Миргаилом в качестве сопровождающих. Всё шло как должно до того самого момента, пока последним в шатёр не вошёл император Тевиты Грехор, заставивший себя подождать. Люди поприветствовали его, как полагается, но он подошёл прямо ко мне.

— Почему не встаёшь? — резко спросил он, опершись ладонью на стол передо мной.

— А с каких это пор король вампиров вообще должен вставать перед кем-то? — кисло поинтересовалась я.

— Как ты смеешь! — он даже покраснел. — Я — правитель самой большой, самой богатой и самой сильной империи! А ты! Я могу потребовать соблюдения клятвы!

— Ага, давай, — криво улыбнулась я.

— Склонись перед кровью, которой клялась в вечной верности! — он выпрямился и посмотрел на меня свысока.

Я сунула мизинец в ухо и демонстративно там поковырялась, а потом подняла глаза на Грехора.

— Что-то не сработало, — изрекла я. — Попробуй ещё разок.

— Склонись перед кровью!.. — ещё громче начал он, но резко замолчал из-за сдавленного короткого смешка Аластора.

— Это не сработает, — я растянула губы в фальшивой улыбке. — Во-первых, корона отменяет любые клятвы и расторгает магические контракты…

— Тогда я сейчас…

Ну что за идиот… Грехор потянулся к моей голове через стол, но его простёртая длань упёрлась в мои пальцы. Другой рукой мне пришлой перехватить занесённый над запястьем императора меч Аластора.

— А во-вторых, Хайнрих платил мне золотом и кровью, чтобы я махала для него мечом и шлялась по балам, — продолжила я. — Наш контракт был завершён лет за десять до его смерти. И ещё. Корону тебе не снять. Но вот если королю вампиров кто-то угрожает, вся нежить в радиусе пятидесяти километров бросается ему на помощь.

Стоило мне договорить, и полог шатра за моей спиной оказался сорван, а в образовавшийся проём ввалились вампиры, ощерившиеся мечами в сторону Грехора. Император Тевиты попятился, а Аластор убрал оружие. Однако человек зло скрежетал зубами и смотрел на меня так, как будто хотел — и мог — мне что-то сделать. Я покачала головой.

— Аластор, приостановите все финансовые операции Тевиты через наш банк на три дня, — ровным тоном произнесла я.

— Ты не можешь!.. — возмутился Грехор.

— Пять дней, — я посмотрела на Аластора.

— Да, мой король, — он склонил голову.

— Верните шатёр как было, — за спину произнесла я, и через несколько секунд суеты шатёр был восстановлен. — Теперь мы можем начать совет? Или кто-то ещё желает высказаться?

— Нам не хватало короля вампиров на совете, — изрёк князь северных эльфов. — Люди то и дело стремились устроить балаган с перетягиванием одеяла.

— У меня нет намерения вмешиваться в дела живых, — я поджала губы.

— И всё же отрадно видеть именно вас, Тиранис, на этом столь долго пустовавшем троне, — улыбнулся князь.

— Боюсь, радость ваша будет недолгой, — мрачно улыбнулась я. — Итак, начнём. Подводя итоги кампании, хочу обратить внимание, что армия умертвий полностью истреблена, потерь нет. Для тех, кто отсутствовал в расположении лагеря, сообщаю, что сделано это было вампирами благодаря исследованиям личей и при поддержке анклава Визардиан.

— Но разве не личи ответственны за поднятие умертвий? — подал голос орочий вождь.

— Как оказалось, это ужасное заблуждение, к возникновению которого мы чуть позднее вернёмся, — отозвалась я. — Энергия смерти для личей является пищей в некотором роде. Кладбище что-то вроде стада… Личи способны поглощать лишь конечный объём энергии смерти, так что не заинтересованы в увеличении числа покойников — смерть всё равно приходит за каждым. В том или ином виде. Но и подъём умертвий не в их интересах. Если бы у вас было стадо овец, которыми вы бы питались, вы бы не стали резать всех сразу, верно?

— Я бы не сказал, что это одно и то же, — протянул старейшина оборотней, за плечом которого маячил Тристан. — Если у меня единственное стадо, то перебив их всех, я не смогу добыть новых овец. А живые, как вы и сказали, рано или поздно все умирают.

— Я не сказала, что у вас единственное стадо, — я склонила голову набок. — Я сказала, что поднятие умертвий — бесполезная трата ресурсов, равно как и перебить собственных овец.

— Но ведь практически со времён появления первых личей было принято считать, что… — князь южных эльфов осёкся, наткнувшись на мой взгляд.

— Знаете, я очень долгое время не задавалась вопросами о причинах крайней неприязни к нежити, — я переплела пальцы и установила на них подбородок. — Мне казалось, что это извечный конфликт живого и мёртвого. Однако недавние события и проведённое по поручению вампиров расследование показало, что причина для вражды куда более приземлённая.

Я махнула кистью Аластору, и он положил передо мной огромную стопку бумаги. Похоже, там были все заметки Лодедуила и отчёты по расследованиям.

— Это краткая выжимка, мой король, — тихо произнёс Аластор.

— Итак… — протянула я, снимая со стопки верхний лист.

— Мы тут до осени сидеть будем? — поморщившись, поинтересовался император Ко.

— Если никто не будет вносить своих бесполезных замечаний — управимся до ночи, — сощурившись, я посмотрела на него. — Учитывая, о чём пойдёт речь, я хочу завершить процесс без возможности перерывов.

— Это требование короля вампиров? — с крайне довольным выражением уточнил князь севера.

— Да, — я кивнула. — Приступим.

И я начала зачитывать документы. Там по датам было обстоятельно указано, кто, когда и каким образом изничтожал образ вампиров и личей, да ещё таким образом, что даже сама нежить в это уверовала. Ну, не то чтобы среди вампиров прямо вот все были белыми и пушистыми, но определённо не в такой мере, как нас малевали животворящие и подпевающие им живые. Настроение в шатре становилось всё более мрачным с каждым зачитанным мной событием. А там было за что устроить суд.

Меня не прерывали до того момента, пока я не добралась до истории своего обращения. Когда я прочла о том, как меня бросили в клетке умирать на солнце, князь северных эльфов резко поднялся, и я, умолкнув, перевела на него взгляд.

— Я требую наказания для рода животворящих, — тихим, грозным голосом произнёс эльф.

— Я ещё не закончила, — я кивнула на оставшуюся, уменьшившуюся лишь на две трети стопку.

— Я услышал достаточно! — резко произнёс он. — Каждая кампания по зачистке умертвий уносила тысячи жизней, и всё это по вине животворящих. Так ли нужно дослушивать, если нам уже было представлено такое количество преступлений, какого хватило бы, чтобы вырезать весь род?

— Я бы хотела обойтись без скоропалительных решений, — безэмоционально произнесла я. — Если сказанного уже достаточно, чтобы говорить предметно о дальнейшем сосуществовании живых и нежити на континенте, можем перейти к этой теме.

— Вы хотите от нас взвешенных решений прямо сейчас? — мрачно спросил император Ко.

— А вы хотите это растянуть? — я склонила голову набок. — У меня запасы времени не ограничены. А у вас?

— Значит, вы полагаете, что от карательных мер в адрес животворящих стоит отказаться? — с некоторой долей разочарования произнёс князь севера.

Я махнула рукой Демиану, и он подошёл ближе к столу, отвесил небольшой поклон и заговорил.

— Меня зовут Демиан, я лич, а при жизни я был придворным магом Хайнриха. После того, как я восстал, со мной связался лич Расул, до недавнего времени обитавший на северо-западном могильнике, — Демиан сделал небольшую паузу. — Тогда он, правда, там не обитал, да и могильника этого не было ещё… В общем, он пришёл ко мне, чтобы рассказать о том, что мы из себя представляем, а потом передал мне все исследования относительно уничтожения умертвий. Тот артефакт, работу которого в этой кампании можно было наблюдать, результат работы сотен лет и всех существовавших за это время личей. Поначалу мои коллеги полагали, что для развеивания умертвий более всего подойдёт сила животворящих, и по расчётам выходило, что один артефакт мог уничтожить сотню безмозглой нежити. Однако в среднем до полного истощения сил животворящие могли использовать четыре-пять артефактов, что, разумеется, было бы помощью в кампаниях, но личи не посчитали её значительной. Вместо этого мы провели расчёты, заменив силы животворящих на энергию смерти. Результат вам известен.

— Почему вы так долго этим занимались? — низким голосом вопросил орочий вождь. — Почему магов не привлекли?

— Из-за репутации личей маги не стали бы сотрудничать, — подала голос я. — Торговля мелочами — это одно, а совместные исследования — совершенно иное. А про скорость разработок вообще странный вопрос — вы можете себе представить, чтобы личи могли собрать консилиум?

Орк покраснел. И непонятно было, от злости или от стыда.

— Мы ещё не услышали причину, по которой животворящие должны быть помилованы, — заметил князь севера.

— Продолжай, Демиан, — кивнула я.

— В процессе исследований нами был выявлен факт относительно этой силы, — кивнув, заговорил он. — Эта сила предназначена для живых. Да, она противоположна энергии смерти, но мы не смогли найти доказательств, что она исключительно эффективна против нежити. Однако в отношении исцеления ран и болезней ей нет равных. Кроме того, именно эта сила способна вернуть в чувства вампира в кровавом безумии и удержать его от убийств.

— Вот как… — протянул император Ко. — В таком случае я предлагаю наложить запрет на военное обучение и деятельность для всех животворящих. Вплоть до ношения мечей.

— И обязать их заниматься лечением, — добавил князь севера. — Более того, я предлагаю также наложить запрет на любую политическую деятельность.

— Нас это устроит, — я кивнула. — Однако мы же все понимаем, что столь разрушительная деятельность велась с молчаливого согласия остальных живых. Что будем делать с этим?

Правители понуро притихли. Некоторых из них едва ли можно было обвинить в личной причастности к преступлениям животворящих, а вот других — очень даже. Пожалуй, у меня, как у короля вампиров, не было претензий разве что к князю севера, поскольку только он время от времени хотя бы пытался осадить особо рьяно поносящих высшую нежить, и к архимагу анклава Визардиан, ведь они охотно вели с нами дела. А вот к остальным в разной мере вопросики были. И похоже, что никому из живых не хотелось на них отвечать.

— Если подумать, вряд ли можно представить себе, каким образом можно компенсировать весь тот урон репутации, который был нанесён нежити живыми, — задумчиво протянула я. — И это нельзя исправить щелчком пальцев. Даже если сейчас тысячи живых на нашей стороне благодаря отсутствию жертв по итогам кампании. Но, возможно, вам есть что предложить?

— Я… думаю… — медленно начал старейшина оборотней, за которым стоял мой оборотень. — Тристан, расскажи о своём симбиозе с вампиром.

— Королём вампиров, старейшина, — уточнил Тристан и сделал шаг к столу. — У меня наследственный недуг — полнокровие. Прежде, чтобы избежать звериной ярости, я был вынужден регулярно пускать себе кровь. Когда в школу Регалион пришла Тиранис, я сам предложил ей шею, и она никогда не требовала от меня больше, чем я согласен был дать. Последний год король вампиров пьёт мою кровь регулярно, и я заметил, что даже если это происходит реже, чем я раньше занимался самолечением, я не чувствую того напряжения, которое предваряло приступы.

— То есть, это не только избавляет тебя от самой крови, но и успокаивает? — уточнил старейшина.

— Да, — кивнул Тристан, а посмотрела на него с выражением «А не заливаешь ли ты нам тут сейчас, дорогой?». — Я не знаю, почему так. Из-за того ли, что я избавлен от излишков крови, или потому что я уверен, что Тиранис остановит меня, если случится, но с тех пор, как это стало постоянным, я ни разу не испытывал чувства накатывающего недуга.

— Вот как… — протянул старейшина. — Король вампиров, а как вы относитесь к этому симбиозу?

— Находите такой вопрос приличным? — я изогнула бровь. — Если не брать в расчёт наши личные отношения, а рассматривать только кровавый вопрос, скажем так, мне это тоже помогает.

— В таком случае могут ли вампиры быть заинтересованы в подобных отношениях с оборотнями? — он сощурился. — Как вы выразились, в кровавом вопросе.

— Кажется, оборотней с полнокровием больше, чем вампиров, — отозвалась я. — И я хочу особенно подчеркнуть, что мы не будем никого кусать без разрешения. Кстати, Аластор, донеси это потом до остальных.

— Но ведь были случаи, — заметил князь юга.

— Были, — кивнула я. — И вы не хотите знать, как вампиры карают своих за такое. Но если вы сейчас скажете, что живые никогда не нападают на живых просто потому, что им этого захотелось, это будет наглая ложь. У вампиров хоть какое-то подобие оправдания есть, а у вас?

— Ну будет, — басовито прервал перепалку вождь орков. — Даже с учётом предложения оборотней, полагаю, проблема кровавого безумия решена полностью не будет. Насколько мне известно, это происходит только в определённом возрасте. Думаю, мы способны предоставить убежище на этот период.

— Ценю это, — я кивнула.

— Мы можем популяризовать сдачу крови, — поморщился император Ко. — Если это будет интересно в связи с предложением оборотней.

— Что ж, это интересное предложение, — протянула я. — Однако я больше заинтересована в изменении общественного мнения. Не думаю, что это будет так уж затруднительно, коль скоро нашими усилиями тысячи воинов вернутся к своим семьям. На этом вопрос полагаю закрытым. Детали можно будет обсудить позже с Аластором и Лодедуилом.

— Благодарю от имени всех живых за великодушие, король вампиров Тиранис, — улыбнулся мне князь севера.

— Вопросы совета на этом не исчерпаны, — улыбнулась я. — Теперь мы должны решить, каким образом будем сосуществовать дальше. И не менее важным я нахожу вопрос Триумфального бала.

— Тевита не сможет финансировать мероприятие, если вампирский банк приостановит операции, — ехидно сообщил Грехор.

— В принципе, учитывая, кто принимал непосредственное участие в решении проблемы, у нас достаточно средств для того, чтобы провести его в небывалых масштабах, — я перевела взгляд на архимага. — Ведь так?

— О, разумеется, — он улыбнулся. — Думаю, мы можем устроить его в Хрустальном дворце в анклаве.

Князь севера даже присвистнул. И его было сложно осудить за это. Хрустальный дворец был от первого до последнего камня творением магии. Большую часть времени им не пользовались, и он просто украшал собой континент. Но для того, чтобы он мог принять посетителей, требовалось использовать огромный объём магии. Так что это было, мягко говоря, дорого. Сами маги иногда проводили там мероприятия в узком кругу, насколько мне было известно, однако охотнее делали это для других. Но за баснословные деньги. За такую сумму, которую анклав запрашивал за день работы дворца, можно было купить страну вместе с людьми. Но готовые расстаться даже с такими деньгами ради понтов всё равно находились.

— Если король бала выглядит так, — глава магов указал на меня, — менее красивое место, чем Хрустальный дворец, будет просто оскорблением.

— Я не нуждаюсь в лести, — сощурилась я.

— Это был комплимент, — он улыбнулся.

— Хах, — фыркнула я. — Что ж, Зильбер выразил желание заняться организацией, так что, полагаю, я отправлю его к вам, чтобы обсудить подробности и выбрать дату. И последний вопрос. Награды и сосуществование.

— Каким это видится вам, король вампиров? — поинтересовался всё тот же старейшина оборотней.

— Мне видится, что делами нежити будет заниматься нежить, а делами живых — живые, — отозвалась я. — Я рассчитываю, что расходы на изготовление артефактов для упокоения умертвий, лягут равным бременем на всех нас. Однако считаю вместе с тем, что они в полном объёме должны поступать и храниться в «Серебряной казне». Без исключений. Без продаж.

— Мы рассчитаем чары, чтобы готовые артефакты сразу отправлялись в подготовленное вами место и могли быть изъяты только вампирами, — кивнул архимаг.

— Кроме того, с учётом действительного предназначения личей я хочу предложить магам всерьёз задуматься, не желали бы они продлить своё существование, — теперь уже я смотрела на архимага в упор. — Демиан, что изменилось в твоём посмертии?

— Диета, мой король, — отозвался он. — Форма магии другая, но я мог продолжать все исследования, которые вёл до того, как меня зарезали.

— Я не настаиваю, но предлагаю подумать, — кивнула я. — В том числе потому, что личи способны сдерживать поднятие умертвий. Что касается наград… Помимо положенных знаков отличия, вручаемых после окончания каждой кампании, я прошу передать в пользование магам рудник небесных камней — они оперативно обеспечили нас всем, что потребовалось. Вампирам вам предложить больше нечего сверх того, что уже было озвучено. Демиан?

— Мой король, я бы хотел возглавить школу Регалион, — тихо произнёс он. Меня перекосило. — Дело в том, мой король, что школа находится на довольно старом захоронении. Оно начало просыпаться, и если никто не будет собирать там энергию смерти, через несколько лет там может подняться новая армия умертвий. Небольшая, конечно, но для учеников и соседнего города это может оказаться фатальным.

— Обычно в такие дела не вмешивается совет правителей континента, — протянула я.

— Обычно речь не идёт о жизнях детей, — заметил император Ко. — Место директора ваше, Демиан. И к счастью, вы, полагаю, займёте его на довольно продолжительное время.

— Пока не упокоится мой король, — улыбнулся Демиан.

— До чего не все доживут, — пробормотала я. — Тристан, Миргаил? Вы единственные живые, кто отличился в кампании. Какую желаете награду?

— Я бы хотел личную награду от короля вампиров, — слегка согнул спину оборотень. — Выслушаете моё желание позднее?

— Да, — я кивнула. Я, наверное, пожалею об этом.

— Как и моё, — улыбнулся мне Миргаил.

— Хорошо, — я ответила ему тем же. А вот об этом я точно пожалею! Я обвела взглядом остальных присутствующих: — Что-нибудь ещё?

Император Грехор поднялся, подошёл и склонил голову. Мои брови поползли прятаться под корону.

— Я был груб, — тихо произнёс он.

— Я заметила, — я поднялась.

— Могу ли я просить прощения у короля вампиров? — Грехор поднял глаза.

— Вы похожи на своего пращура — сначала делаете, потом думаете, — я поджала губы. — Я не обижена на вас ни за грубость, ни за глупость. Я вообще не обижаюсь — я наказываю. Итак, — обратилась уже ко всем присутствующим. — Если яростных возражений относительно озвученных решений нет, предлагаю закрепить договорённости.

Архимаг тоже поднялся, щёлкнул пальцами, и в центре круга, которым являлся стол, возник большой голубой кристалл. Он сделал пару оборотов вокруг своей оси, озарил шатёр яркой вспышкой и исчез. Это был ещё один волшебный артефакт, который, собственно, и записывал все итоги каждого совета. Потом не отмажутся, мол, не было такого.

В отличие от живых, у короля вампиров было право уйти с совета в любой момент. То есть, когда я потребовала, чтобы все сидели, пока не закончим, они должны были сидеть, но вот я в любой момент могла встать и уйти. А им полагалось дождаться, пока я вернусь, чтобы продолжить. Ну, не то чтобы хоть один король вампиров так делал, но возможность была. Она приятно грела тёмную сторону моей души. Теперь же собрание было окончено, и я решила уйти эффектно — обратилась мышью и вылетела прочь.

Я вернулась в свою палатку, села на диван и стала ждать. Впрочем, надолго меня в одиночестве не оставили — прошло не более минуты, прежде чем заявились Лодедуил и Зильбер. Расположившись на диване напротив, оба выжидательно на меня уставились. Я была немного вымотана, да и говорить на совете мне пришлось очень много, так что снова раскрывать рот и что-то вещать мне совершенно не хотелось. Но я понимала, что они вряд ли добровольно уйдут, пока не услышат о совете из, такскзать, первых рук. И только я начала рассказ, как в палатку влетел Аластор. Не мышью, а просто почти бегом.

— Мой король была великолепна! — воодушевлённо провозгласил он. — Вы бы видели этих живых! Им даже нечего было сказать!

— Ты слишком эмоционален, — кисло заметила я.

— Но разве я неправ? — он склонил голову набок. — Мой король, не желаете взглянуть, как приводят в исполнение решение относительно животворящих?

— Нет, — я мотнула головой. — Не хочу злорадствовать у них на виду. Их командир, надо думать, и без меня догадается, кому сказать спасибо.

— Мы все здесь знаем, кому ему в действительности надо сказать спасибо, — недовольно пробурчал Аластор.

— Мы хотели бы услышать больше подробностей о совете, — мягко, но очень настойчиво произнёс Лодедуил.

И Аластор избавил меня от необходимости открывать рот. Да и у него красочнее вышло описать то, чего я попросту не видела, уткнувшись в бумаги. А там, оказывается, было на что посмотреть. Старый вампир признался даже, что едва сдерживал руки, чтобы не дирижировать румянцем, который в разной степени время от времени поражал каждого правителя. Впрочем, не упустил он и сути, достаточно точно передав те договорённости, которых мы достигли. А ждала-то я вообще-то не вампиров. Всё это они могли прекрасно обсудить в шатре. Без меня. Ладно хоть не всей кучей припёрлись.

Когда в палатку на несколько секунд проник шум наступающей снаружи ночи, у вампиров тут же нашлись срочные дела. Едва освободившийся от нежити диван заняли Миргаил и Тристан. Я вопросительно уставилась на них, но они оба загадочно молчали.

— Итак, — не выдержав, произнесла я. — И какую награду вы от меня хотите?

— Скажи, ты планируешь покинуть Регалион? — сощурился Тристан.

— С чего бы? — я склонила голову набок.

— Просто подумал, что ты не захочешь там оставаться, — он улыбнулся.

— Какая странная мысль, — я усмехнулась. — Сейчас я хочу заниматься преподаванием. И я не собираюсь менять ровным счётом ничего в укладе посмертия нежити.

— Ты уже перевернула с ног на голову это посмертие, — усмехнулся Миргаил.

— Если ты остаёшься в Регалионе, я хотел бы в качестве награды переехать к тебе, — заявил Тристан.

Я открыла рот, а потом закрыла с громким клацаньем. Внезапно.

— Не совсем понимаю, зачем, — после продолжительной паузы изрекла я. — Ты и так у меня спишь чаще, чем у себя.

— Значит, никакой разницы, — он усмехнулся. — Но мне будет удобнее, если мои вещи будут у тебя.

— Учитывая, что ты потребовал это как награду, отказать я не могу, — я покачала головой. — Но я бы и так согласилась.

— А я хочу первый танец на Триумфальном балу, — не дав ничего добавить Тристану, заявил Миргаил.

Я озадаченно моргнула. Мягко говоря, это совершенно не то, чего я ожидала. Танец? Всего лишь? Это точно Франкенштейн там внутри?

— Первый танец? — тупо переспросила я.

— Да, — он кивнул.

— Просто один первый танец? — не верила я.

— Да, — он снова кивнул.

— Ты? — непонимание заставило меня до боли свести брови. — Что?

— Чего-то другого от меня ждала? — эльф сощурился.

— Собственно, чего угодно, кроме этого… — протянула я.

— Тиранис… — Миргаил улыбнулся с непередаваемым оттенком снисхождения. — Мы же друзья. На совете я должен был обозначить, что желаю награду, но мне ничего не нужно.

Друзья? В этом-то мире? И давно друзья спят в одной кровати? Ну, в одном саркофаге, не суть важно. Не то чтобы наши отношения с Франкенштейном действительно как-то изменились, но вот форму они тут приобрели несколько своеобразную. Это даже если не учитывать тот факт, что я от него питалась время от времени. Как бы мне хотелось знать, что у него творилось в голове…

Я поднялась. Время было позднее, и пора было укладываться, так что я метнулась в ночнушку и нырнула под одеяло. Молча. Потому что обсуждать с ними мне было больше нечего. Не сегодня, по крайней мере. И отрубилась я до того, как они пришли и помешали мне своими «на-сон-грядущий» разговорами.

Лагерь кампании быстро пустел. То там, то тут постоянно открывались порталы, переносившие живых в самые разные концы континента. Хотя торопиться в целом было некуда, собирались они почему-то в спешке. Вампиры же даже не планировали сниматься — мы рассчитывали провести время в лагере до самого Триумфально бала, так что всеобщая безумная суета нас не касалась. В общем-то, меня потревожили только один раз, когда господин Чарльз узнал, что совет правителей сместил его, а на его место был назначен лич. А виновата в этом, конечно же, была я. Бывший директор Регалиона несколько дней ошивался около нашего шатра, чтобы наконец застать меня и высказать всё, что он обо мне думает. Я его выслушала и послала к Демиану. Хотя хотелось — несколько подальше. Из вампиров уехал только Зильбер — в анклав, чтобы помочь, или, скорее, возглавить организацию.

У большинства вампиров вышел в некотором роде отпуск. Заняться было нечем, так что по большей части нежить дрыхла, читала, вяло переругивалась и играла в настольные игры. Чемпионом по сну оказался Демиан, что, впрочем, никого не удивило. Занят во всём лагере был один только Лодедуил. Бывший эльф сначала решил, что пошьёт платье на бал для меня, а потом увлёкся и обшил всех. Он определённо был не лишён таланта, так что каждый костюм сел как влитой. Впрочем, оказалось, что с эскизами ему помогал Эмилио. Когда в день бала вампиры при параде собрались в шатре, этим двоим было практически велено открыть ателье.

От лагеря до Хрустального дворца был всего час лёту. Собственно, поэтому мы никуда и не дёргались. Не то чтобы для вампиров было проблемой организовать себе портал, но зачем, если можно было и так долететь. Хрустальный дворец снаружи выглядел словно искусная ледяная скульптура без единого шва. Он был прозрачен и казался цельным, словно внутри не было ни единой полости. А внутри были залы и самые разные комнаты, стены каждой из которых были прозрачны, но видеть через них можно было только пейзаж вокруг замка. И уже с воздуха дворец смотрелся просто потрясающе.

Чтобы не испортить заботливо подобранный Лодедуилом наряд, Тристан и Миргаил отправились порталом с Демианом. При жизни он в этом деле осечек не давал, так что можно было не беспокоиться. Они прибыли в тот же момент, что и мы. Других гостей пока что не наблюдалось. Здесь было принято, что самый главный гость прибывает на бал первым, и лучше вовсе не прийти, чем заявиться последним. И на этом балу именно я должна была войти в пустой зал. Двери открыли ровно тогда, когда я к ним подошла. Даже оркестр прибыл в зал только после меня.

Гости прибывали довольно быстро — никто не хотел оказаться последним. Приглашены были генералы, пытавшиеся руководить кампанией, правители, присутствовавшие на передовой и ещё какие-то разные живые. Оркестр тихо что-то наигрывал, гости галдели, по залу плавали подносы с вином. И все были милы и вежливы друг с другом. Более того, живые буквально облепляли вампиров — одни с разного рода деловыми предложениями, другие с предложениями куда менее пристойными. И только ко мне подходили лишь для того, чтобы отвесить почтительный поклон.

— Пора начинать бал, — сообщил мне Зильбер спустя примерно полчаса после того, как был открыт зал. — Все приглашённые уже собрались.

— Все? — я вопросительно изогнула бровь.

— Император Грехор не приглашён, если вы об этом, мой король, — он улыбнулся. — И на этом настаивали маги, а не я.

— Хорошо, — я кивнула и вышла в центр зала. — Прошу внимания.

Зал мгновенно затих. Если бы сюда залетела муха, её жужжание слышал бы каждый, а не только те, у кого был особенно обострённый слух.

— Я счастлива открывать Триумфальный бал в честь завершения кампании против умертвий, — торжественно начала я. — И начнём мы с того, что вручим знаки различия. Господин архимаг, прошу вас.

Он вышел в центр зала, отвесил мне небольшой поклон и развернул свиток. Это была достаточно стандартная процедура, и проводил её всегда глава магов. Он поочерёдно называл имена героев кампании, они подходили, и на груди у них формировался орден в форме восьмиконечной звезды с тиснением в центре в виде весёлого роджера. Именно такой символ здесь использовали для обозначения победы над умертвиями. Обычно вручение наград, в том числе посмертно, занимало очень много времени, но в этот раз героев было кот наплакал, если сравнивать с прошлыми разами. Что примечательно, несмотря на огромный вклад вампиров в каждую кампанию, знаки отличия мы получали впервые. Наконец все ордена были выданы, и архимаг уступил слово мне.

— Да будет бал! — провозгласила я, и оркестр заиграл торжественный вальс.

По толпе прошла волна движения, и я, на сверхскорости метнувшись к Миргаилу, уже выходя на паркет осознала, что толпа всколыхнулась, чтобы подойти ко мне. Франкенштейн закружил меня по залу, а я думала о том, как всё вообще так обернулось. Тиранис была ассасином, стражником, рыцарем, вышибалой, учителей фехтования, а теперь вдруг оказалась в этом вот положении. Так и должно было быть, или это всё моё тлетворное влияние?

С паркета меня не отпускали. Миргаила сменил Тристан, потом Аластор, потом Лодедуил, потом Клод, потом Зильбер… Наконец очередь добралась и до Демиана, явно смущённого без своего балахона. Однако вёл он уверенно.

— Как в старые добрые, — улыбнулся он через пару оборотов. — А я тогда боялся с вами танцевать.

— Ты, — не поверила я. — Тот, кто мне и шею подставлял, и спал в моём присутствии, и сражался плечом к плечу. Боялся танцевать. Что-то я не очень-то верю твоей хитрой роже.

— Не совсем правильно выразился, — отозвался Демиан. — Я смотрел со стороны и думал, что если буду вашим партнёром, оставлю вам своё сердце. Вы хоть раз видели, как вы танцуете?

— Как ты себе это представляешь? — хмыкнула я. — Разумеется, нет, — я повернулась и кивнула на Ирею. — Но я видела, как танцует она.

Вампиресса кружилась в вальсе, захватив в плен князя севера. Каждое её движение было мягким и плавным, и она изгибалась где-то на грани разврата. И если моё платье было воплощением роскоши, но всё ещё довольно закрытым, то её, хоть было скромнее, исключительно выгодно подчёркивало все достоинства её фигуры, из которых она, собственно, и состояла. Засмотреться на неё могла даже я.

— Нет, — через несколько секунд созерцания произнёс Демиан. — Танец госпожи Иреи соблазнителен и пленителен, как налитый соком плод, а ваш — скорее похож на цветы олеандра, нежный и прекрасный, завораживающий своей опасностью.

— Но ты всё равно танцевал со мной, — заметила я, склонил голову набок.

— И к моему удивлению, ничего не произошло, — он улыбнулся. — Хотя должен признать, что танцевал я с вами не по своей воле. А потому что так было надо.

— Мило, — усмехнулась я.

— Я же не обидел вас, мой король? — расстроено спросил Демиан.

— Ничуть, — я улыбнулась. — Мне вообще впервые нравится на балу. Во времена Хайнриха я бы не пошла ни на один, если бы он мне за это не платил. А это, между прочим, обходилось ему дороже, чем послать меня драться.

От сдерживаемого смеха лича аж затрясло. С шага он не сбился, конечно, но я чувствовала его дрожь. Занятно. Во времена Хайнриха мы с ним были… Ну, не то чтобы прямо вот близки, но довольно дружны, если можно так выразиться. Наши тёплые отношения зиждились на обсуждении дури нашего нанимателя в основном. Но тогда он со мной так не смеялся. Может, теперь мы с ним стали как будто ближе, потому что находились по одну сторону смерти, а не по разные?

Отвальсировав со всей нежитью мужеского пола, я всё-таки взяла перерыв. Не потому что устала, а потому что задолбалась. Поднявшись на балкон, я уставилась на толпу внизу. И там очень хорошо было видно, кому вампиры были рады, с кем готовы были подружиться, кого согласны были терпеть, а кого хотели выгнать пинками под зад. И как же радикально всё изменилось — прежде теми, кого не желали видеть, была именно нежить. Насколько же масштабны оказались последствия моего выхода на разведку.

Бал длился почти сутки. Чтобы живых не клонило в сон, им подмешивали в напитки какую-то стимулирующую дрянь, а чтобы не мучил голод — в отдельном зале был организован фуршет. Проносить еду в бальный зал было нельзя — она буквально исчезала, если кто-то пытался. Это вот таки маги позаботились о том, чтобы вампиров не раздражать.

Когда я снова спустилась танцевать, среди гостей обнаружила Парвастура. Или, точнее, это он сам обнаружился, пригласив меня на танец.

— А ты совсем не изменилась, — улыбнулся он, рассматривая моё лицо. Я наградила его кислой улыбкой. — Сколько мы не виделись?

— Кто считает? — хмыкнула я. — Ты тоже выглядишь таким, каким я тебя помню с нашей последней встречи.

— Ты мне льстишь, но мне приятно, — усмехнулся он. — Честно говоря, я знал, что твоя жизнь будет несколько иной, чем обычно у вампиров, — продолжил после короткой паузы Парвастур. Я вопросительно изогнула бровь. — Ну, твоё происхождение, даже если ты о нём не знала, не могло совсем не влиять на тебя. А когда третий король вампиров почил, я практически не сомневался, что четвёртым будешь ты. Если не зарежут раньше.

— Две перспективы — одна другой краше, — пробурчала я.

— Что, корона жмёт? — насмешливо поинтересовался эльф.

— Ты понимаешь, какое дело… — протянула я. — Раз уж все вампиры так решили, придётся привыкнуть, даже если жмёт.

— Все, включая тебя? — он склонил голову набок.

— Если бы я знала заранее, я бы приняла все возможные меры вплоть до упокоения, чтобы избежать появления этой железки на моей голове, — кисло отозвалась я.

Эльф рассмеялся. В отличие от Демиана, он сдерживаться даже не пытался, а вот прямо-таки ржал в голосину. И я его, в принципе, понимала. Возможно, если бы мы поменялись местами, я бы тоже ржала. Возможно даже громче.

Бал оставил на удивление приятные впечатления, и я подумала, что в дальнейшем подобных мероприятий уже не будет. Чего их устраивать, если кампания больше не будет представлять из себя масштабное и трагическое событие, которое нужно выстоять с огромными потерями? Впрочем, мы могли себе позволить устроить бал и просто так. От скуки.

Вернулись в лагерь мы всё-таки через портал. Хотя я его немного опасалась, всё прошло нормально. Аластор развил вялую деятельность по сворачиванию палаток, а я так и стояла перед своей в бальном платье, уперев руки в боки.

— Что за тяжкие думы вас терзают, мой король? — подкрался Аластор. Как удалось-то так, что я его не заметила?

— Думаю, что палатка очень хороша, — призналась я. — Могу ли я её забрать? Она будет покомфортнее моих учительских апартаментов.

— Вся собственность вампиров ваша, мой король, — он улыбнулся. — Конечно, вы можете её забрать.

— Тогда ты должен рассказать мне обо всех её возможностях, — я положила руку ему на плечо и в самое ухо произнесла: — А то я буду выглядеть предельно нелепо, если понесу её по воздуху в таком виде.

Алатор подавился смешком. Видать, представил себе эту картину, но не смог позволить себе ржать надо мной в голос. Впрочем, и заговорить сразу он тоже не смог. Только через пару минут, глубоко вздохнув, чтобы унять гогот, он начал объяснять мне, как с этой палаткой обращаться и что она может. И слушая его, я подумала, что палатки эти у анклава заказали как минимум лет пятьдесят назад. Потому что в палатке было предусмотрено буквально всё.

— Знаешь, Аластор, — протянула я, когда он закончил объяснения. — Я, пожалуй, запрещаю тебе упокаиваться раньше меня.

— Буду счастлив оставаться при вас всё это время, где бы я при этом ни был, мой король, — он поднял мою руку и коснулся губами костяшек.

— А я начинаю к этому привыкать, — я улыбнулась. — Хотя всё равно надеюсь, что спустя какое-то время мы все хотя бы перейдём на ты.

Аластор улыбнулся в ответ, но говорить ничего не стал. Пока мы разговаривали, оказалось, что Тристан и Миргаил успели собрать свои пожитки и были готовы отправляться в путь. Нам действительно было пора возвращаться в школу, поскольку там нас ожидала гора дел. Вампиры тоже собирались, и перед как уйти, мы пошли попрощаться. Удивительно, как нежить внезапно примирилась друг с другом. Когда всякий живой был нам враг, и мы друг другу были врагами, но теперь, когда мир перевернулся с ног на голову, вампиры неожиданно тоже стали друзьями. Или это влияние короны?

Чтобы добраться до школы, мы использовали портал Демиана. Потому что прогуляться, конечно, было неплохо, но долго, а учебный год уже подползал, неотвратимо, как лавина. Новый директор перенёс нас к фонтану в саду, где по случаю прибытия нового начальства собрался весь педсостав. Впрочем, приветственной речи не последовало. Сказавшись уставшими после затяжного бала, мы все вчетвером разбрелись по своим комнатам. Я, всё ещё в бальном платье, установила палатку в своей спальне, и пока я принимала ванну, напевая себе под нос один из вальсов, Тристан и Миргаил незаметно прокрались, улеглись в саркофаг и даже уснули. Обнаружив их там, я только покачала головой и забралась под одеяло между ними. Надо было выспаться.