Когда розы снова зацветут (гет)

Когда Абраксас не вернулся в подземелья прошлым вечером, Арктурус решил, что его раны были достаточно серьёзны, чтобы провести ночь в Больничном крыле. Но когда наутро тот вышел из своей комнаты, хотя и без привычного самодовольства, Арктурус удивился.

Абраксас выглядел далеко не радостным. Бледная кожа и подавленный вид вызывали лишь вопросы.

Арктурус знал, что вчера в замке был лорд Малфой, но что же произошло, если Абраксас не вернулся, чтобы похвастаться перед однокурсниками наказанием Эванса? Почему он не пришёл петь дифирамбы своему отцу?

— Абраксас! — окликнул его Паркинсон, поморщившись, поднимаясь с кресла у камина.

Арктурус с трудом сдерживал усмешку, наблюдая за дискомфортом сокурсника, и сделал вид, что углубился в учебник по зельям.

— Так что случилось? Его исключили? — спросил Стеббинс.

Абраксас покачал головой, и те, кто слепо следовал за ним, разочарованно застонали, как избалованные дети.

— Тогда мы разберёмся с ним сами! — громко заявил Булстроуд.

— Нет, — резко сказал Абраксас, прервав радостные крики. — Эванса нельзя трогать.

Теперь Арктурус слушал внимательно.

— Почему это? — потребовал Паркинсон.

— Потому что дядя Эванса — Николас Фламель, — раздражённо ответил Абраксас.

Арктурус нахмурился, а остальные прихвостни Малфоя тупо уставивились на него.

— Фламель? Ты уверен? — переспросил Паркинсон.

Абраксас кивнул.

— Они с женой появились в кабинете Диппета, когда я был там с отцом. Фламель ясно дал понять, что Эванс — его племянник и что он больше не потерпит никаких нападок на него.

— И ты собираешься слушать этого старого хмыря? — усмехнулся Булстроуд.

Абраксас зарычал и схватил Булстроуда за мантию, притянув так близко, что их носы почти соприкоснулись.

— Если Фламель может укокошить моего отца с помощью той информацию, которой он обладает, как думаешь, что он сделает с твоим? — прошипел он. — Эванса нельзя трогать. Я не собираюсь рисковать наследием своей семьи из-за него. Золото — это сила, Булстроуд, но знание — вот настоящая власть. Даже самые богатые не смогут скрыть свои тайны от такого человека, как Фламель. Он создал философский камень, который дает ему вечную жизнь, и знает то, что неведомо никому другому. Ты готов пойти против него?

Паркинсон рассмеялся, когда Малфой отпустил Булстроуда.

— Если бы ваша семья не хранила столько секретов, вы бы не оказались в таком положении, — заметил он. — Я не позволю Эвансу избежать наказания за то, что он сделал со мной.

— Я тоже, — проворчал Булстроуд, и Арктурус только покачал головой, поражённый тупостью своих однокурсников.

Противостоять Фламелю было бы безумием. Этот человек — живая легенда с более чем шестью веками знаний за плечами.

Только дурак осмелился бы сделать его своим врагом.

— Я не говорю, что нужно полностью прекратить то, что делаем, — снова заговорил Абраксас, — просто Эванса трогать нельзя. По крайней мере, пока.

Вот и проявился политик в нём.

Арктурус ничего не сказал, чтобы разубедить остальных слизеринцев, у которых на лицах появились выражения «озарения».

Эванс был в безопасности, но другие гриффиндорцы — нет.

Арктурус уже подозревал, что новое пополнение Гриффиндора было лишь козлами отпущения для Малфоя, который хотел возобновить старую вражду между двумя факультетами. И теперь у него были доказательства.

Он снова должен будет поговорить с Поттером, чтобы сообщить последние новости. Его недовольный взгляд, брошенный на уходящих однокурсников, говорил о раздражении, которое он к ним испытывал.

— Эванс из Фламелей? — тихо спросила сидевшая рядом Дорея.

— Похоже на то, — задумчиво ответил Арктурус. — Это делает его, пожалуй, самым влиятельным человеком в этом замке.

— Даже более влиятельным, чем ты? — с улыбкой спросила Дорея.

Арктурус кивнул.

— Наше семейное имя связано с многими вещами в Британии, наша репутация создана политикой и магией, которую мы практикуем, — объяснил он. — А репутация Фламелей признана по всему магическому миру на протяжении шести веков благодаря их гениальности в разных областях. Фактически, у Гарри Эванса есть все эти знания и таланты под рукой. Подумай только, сколько магических знаний накопила их семья.

— Опасный человек, с которым лучше не ссориться, — заметила Дорея.

— Именно, — согласился Арктурус, — с таким человеком стоит быть в хороших отношениях.

— Даже если он полукровка?

Арктурус фыркнул.

— Эванс мог бы быть даже маглорожденным сквибом из рода Фламелей, и с ним всё равно стоило бы дружить. Но, к счастью, он уже доказал, что является невероятно способным магом.

Дорея кивнула.

— Что произошло вчера? — тихо спросила она. — Я пыталась подслушать, но они ничего не говорили. Просто молчали, а потом пошли спать.

— Эванс одного за другим разгромил Стеббинса, Паркинсона и Малфоя, — с ухмылкой ответил Арктурус. — Он не слабак, Дорея. Это только сделает его ещё более ценным союзником.

— А что насчёт Гриндевальда?

Арктурус нахмурился, услышав вопрос.

— Может быть, — пробормотал он, слегка неуверенно.

— Тогда если отец...

Арктурус поднял руку, прервав сестру.

— Я не стану поддерживать Гриндевальда, — твёрдо сказал он. — Магическая Британия тоже не встанет на его сторону, даже если отец решит иначе.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я сделаю всё, чтобы этого не допустить. Я обещал матери в день её похорон, что защищу тебя. Если Гриндевальд доберётся сюда, я, скорее всего, не смогу сдержать это обещание.

Дорея грустно улыбнулась.

— Прости, — прошептала она.

— За что?

— За то, что осложняю тебе жизнь.

Арктурус крепко сжал её руку и покачал головой.

— Ты никогда не усложняла мою жизнь. Это отец сейчас создаёт проблемы. Но я сдержу своё обещание. Что бы ни случилось, я буду защищать тебя.

— Я знаю, — с благодарностью ответила Дорея. — Но если ты собираешься выполнять свои обещания, разве тебе не стоит начать с завтрака?

Арктурус усмехнулся.

— Да, мамочка, — вздохнул он, за что тут же получил неодобрительный взгляд и лёгкий шлепок по руке, после чего сестра потянула его за собой из гостиной.

* * *

То, что Фламели пришли ему на помощь, оказалось совершенно неожиданным поворотом событий. Гарри был готов принять любые последствия от попыток лорда Малфоя ему навредить, но в итоге это оказалось ненужным. Извиняться пришлось не ему, а перед ним — пусть и неохотно и без особой искренности.

Эта мысль вызвала у Гарри лёгкую улыбку.

— Так что, ты расскажешь нам, что вчера произошло? — спросил Карлус.

Весёлое настроение Гарри мгновенно испарилось.

Как он мог это объяснить? Разозлятся ли его друзья из-за того, что он скрывал свою связь с Фламелями?

— Мне и самому интересно послушать, — вклинился Тиберий, который еще не успел полностью оправиться от вчерашней дуэли с Фрэнком. — Старший Малфой сделал бы всё возможное, чтобы тебя исключили.

— И он пытался, — подтвердил Гарри. — Но, как объяснил Диппет, его мнение по данным вопросам не имеет значения.

— И он просто принял это? — недоумевал Карлус.

— Не совсем, — смущённо признался Гарри. — Появились мои дядя с тётей.

Карлус озадаченно нахмурился, жестом призывая продолжить, и Гарри тяжело вздохнул, понимая, что от этой темы уже не уйти.

Малфой, несомненно, успел рассказать своим однокурсникам о том, что произошло, хоть и для того, чтобы хоть немного сохранить лицо за то, что влияние его отца оказалось ничтожным в сравнении с тем, которым обладали Николас и Пернелла Фламели.

— Мой дядя велел ему отвалить, — продолжил Гарри.

— Вот это да! — рассмеялся Тиберий. — У твоего дяди либо стальные нервы, либо он сам Мерлин.

— Может, он просто слегка чокнутый? — предположила Августа.

— В этом ты права, — весело хмыкнул Гарри.

— Так кто же он на самом деле? — не унималась Августа. — Ты бы не сидел здесь с нами за завтраком, если бы твой дядя не оказался кем-то весьма влиятельным.

В этот момент в Большой зал вошли старшекурсники Слизерина, и каждый из них смотрел на Гарри со смесью ненависти и опаски.

Малфой явно уже рассказал правду.

— Мой дядя — Николас Фламель, — признался Гарри, решив, что лучше сказать это самому, чем ждать, пока новость распространится по замку.

Повисла напряжённая тишина, а его однокурсники удивлённо смотрели на него.

— Фламель? — поперхнулся Тиберий. — Тот самый чудак, который создал философский камень? Да ладно, Гарри, брось!

— Твой дядя — Николас, — прошептал Карлус. — Ты же ездил к нему на второй день Рождества.

Гарри кивнул.

— Черт побери, — тихо пробормотал Карлус. — Теперь понятно, почему ты это скрывал. Теперь все будут стоять в очереди, чтобы поцеловать тебя в задницу.

— Ты правда не шутишь?

— Это было бы слишком смелой ложью, — фыркнула Августа. — Думаю, ты скрывал это, чтобы избежать вот такой реакции, — она махнула рукой в сторону изумлённых гриффиндорцев. — Я тебя понимаю, но ты всё равно придурок.

— Спасибо, — сухо ответил Гарри.

— Для меня это ничего не меняет, — подала голос Поппи. — Августа права, ты по-прежнему тот же придурок.

— Кто-нибудь ещё хочет назвать меня придурком?

— Точно придурок, — подмигнул ему Огден.

— У всех свои секреты, — просто заметил Карлус, и Гарри с облегчением вздохнул, переводя взгляд на Минерву, которая тоже ему улыбнулась.

— Ну что, пойдём? — подбодрил их Тиберий. — У нас сейчас зельеварение, а в субботу уже матч по квиддичу.

Карлус и Гарри одновременно застонали.

Слагхорн был отличным преподавателем, но даже он не мог заставить их полюбить этот предмет.

Дважды в неделю по два часа они старались не испортить свои зелья. Иногда получалось что-то приемлемое, а иногда — лишь вязкая масса на дне котла.

Тем не менее, Гарри не жаловался — уроки с Тиберием, столь же неумелым в зельеварении, как и он сам, скрашивали его настроение.

— Почему сезон по квиддичу здесь начинается так поздно? — спросил он у Минервы.

— У вас было по-другому? — тихо уточнила она.

Гарри кивнул.

— У нас игры начинались в октябре.

Минерва пожала плечами.

— Возможно, это из-за погоды. Она лучше после Рождества, — задумчиво ответила она. — Были попытки сдвинуть сезон, чтобы он соответствовал национальной лиге. Так студенты, которые планируют играть профессионально, смогут привыкнуть к условиям.

— Логично, — задумчиво пробормотал Гарри. — Ты нервничаешь?

Минерва покачала головой.

— Конечно же, нет, — вмешался Тиберий, положив руку на плечо Гарри. — Думаю, Минни не терпится посмотреть, как хорошо она управился с твоей метлой, Эванс.

Минерва с раздражением выхватила палочку, но Тиберий уже убегал, громко смеясь, пока разъярённая шотландка гналась за ним.

Гарри только покачал головой.

Сколько раз Огдена бы ни проклинали и ни накладывали сглазы, он всё равно так и не научился держать язык за зубами.

Может, он был идиотом?

Гарри покачал головой.

Нет, Тиберий Огден просто любил проблемы.

* * *

— Лорд Блэк! — радостно приветствовал его мужчина.

Орион нахмурился, с интересом разглядывая этого странного, почти призрачного человека.

Гриндевальд был самым бледным человеком, которого Орион когда-либо видел. Его белые волосы лишь слегка отличались по цвету от кожи, а глаза были такими ярко-голубыми, что казались почти белыми.

Он выглядел как призрак, и Орион едва сдержался, чтобы не протянуть руку и не убедиться, что тот настоящий.

— Вы просили о встрече? — спросил он. — Мне не нравится покидать Британию, особенно ради того, чтобы приехать в такую дыру, как Германия.

Гриндевальд, невозмутимо улыбаясь, продолжал наливать себе чай.

— Поверьте, для меня это тоже не самое приятное место, — отозвался он, присаживаясь за длинны стеклянный стол. — Германия — лишь удобная база для моей работы. Моё сердце принадлежит Англии, — добавил он, прижав руку к груди.

Орион хмыкнул, совершенно не впечатлившись этим человеком.

— Где мой сын? — требовательно спросил он.

Улыбка Гриндевальда осталась столь же яркой.

— Персей скоро присоединится к нам. Он сейчас занят важным поручением.

Орион насмешливо фыркнул.

— Из наследника древнего рода он превратился в мальчишку на побегушках? Отличная карьера.

— Нет, нет, — покачал головой Гриндевальд. — Персей — далеко не мальчик на побегушках, лорд Блэк. Он — один из моих самых ценных и доверенных сторонников. Возможно, я неудачно выразился. Он выполняет очень важное задание от моего имени.

— А что с моей дочерью?

— О, Кассиопея сейчас в Румынии, занимается очень важным делом, которое я доверил бы только ей, — объяснил Гриндевальд. — Ваши дети — ваша гордость, лорд Блэк. Среди моих последователей они пользуются безусловным уважением, уверяю вас.

Орион довольно кивнул.

— Меньшего я и не ожидал, — ответил он.

Гриндевальд ответил ему тёплая и гостеприимной улыбкой.

Ориону это не понравилось, но мужчина, похоже, был искренним в своих словах.

— И как же я могу быть вам полезен? — спросил он. — Разве не этого вы добиваетесь? Чтобы я, как и другие, пал перед вами на колени?

Гриндевальд рассмеялся от души и покачал головой.

— Лорд Блэк, мне кажется, вы неверно истолковали мои намерения. Неужели вы верите этим неприятным слухам обо мне? Или, может, читали те лживые статьи, что печатают мировые издания?

Орион хмуро посмотрел на него. Ему не нравился этот снисходительный тон, но бледный маг продолжал, не дав ему ответить.

— Есть те, кто уверяет, что я стремлюсь подчинить людей и захватить чужую власть. Они ошибаются, лорд Блэк. Я не хочу никого порабощать. Я хочу освободить их.

— Освободить? — скептически переспросил Орион.

— Конечно, — подтвердил Гриндевальд. — Я вижу мир, принадлежащий нам, лорд Блэк. Мир, где мы не обязаны скрываться от тех, кто не разделяет наших способностей. Мир, где они будут обращаться к нам за советом как к своим старейшинам.

— Значит, вы хотите поработить магглов?

— Я предпочитаю думать, что маги будут вести их, как пастыри ведут стадо, ради общего блага.

— Ради общего блага?

Гриндевальд кивнул.

— Разве вы не видите, сколько разрушений они приносят нашему миру? Войны, сражения... Непоправимый ущерб уже нанесён, и следующая война, которую они развяжут, будет самой ужасной. У них нет магии, но их собственное оружие — разрушительно. Чем дольше они будут оставаться сами по себе, тем сильнее будет ущерб. Может, показать вам наглядный пример?

Орион жестом предложил продолжить, явно заинтересовавшись. Перед ним начали мелькать образы, проецируемые с конца волшебной палочки, такой же бледной, как её владелец.

Огромные металлические машины стреляли снарядами, сравнимыми с мощными взрывными заклинаниями. Самолёты, похожие на те, что Орион видел над домом на площади Гриммо в последние годы, сбрасывали бомбы, разрушающие всё вокруг.

Когда видения исчезли, Орион обнаружил, что невольно наклонился вперёд и теперь медленно качал головой.

— Это реально?

— Настолько же реально, как и наша магия, — серьёзно ответил Гриндевальд. Его прежняя улыбка исчезла.

— Что это за машины? — спросил Орион. — Эти большие металлические штуки.

— Магглы называют их танками. В них могут укрыться несколько человек, и они стреляют снарядами, как вы видели. Они очень опасны. Магглы десятилетиями разрабатывали их.

Орион усмехнулся.

— Но они все равно не могут сравниться с нами.

— По большей части вы правы, — согласился Гриндевальд. — Но для нашего общего мира они представляют угрозу. Их способы ведения войны необходимо остановить.

— И что же вы хотите сделать? Поработить их?

Гриндевальд покачал головой.

— Ничего подобного. Я лишь хочу, чтобы они узнали о нас, чтобы мы могли найти способ жить в гармонии без необходимости скрываться друг от друга.

— Вот и всё?

— Если упростить, то да.

Орион собирался задать ещё один вопрос, но его отвлекло открытие двери. В комнату вошёл его старший сын. Он держался с гордостью, и Орион почувствовал облегчение, увидев его.

— Персей! — воскликнул он, вставая и заключая сына в объятия. — Я думал...

— Со мной всё в порядке, отец, — успокоил его Персей. — Я жив, здоров и поддерживаю достойное дело. Ты понимаешь, с чем мы столкнулись?

Орион кивнул.

— Мистер Гриндевальд всё объяснил, — ответил он, и его сомнения развеялись с появлением сына.

— Тогда ты понимаешь, почему я здесь. Война магглов надвигается, отец, и мы должны быть готовы её предотвратить.

— И как вы собираетесь это сделать?

— Боюсь, что мы не сможем, — с грустью заявил Гриндевальд. — Магглы уже на пороге войны, невиданной доселе. Мои попытки предотвратить её пока что не увенчались успехом, но надежда ещё есть.

— Ещё есть надежда? — переспросил Орион.

Гриндевальд кивнул.

— Мы можем стать на одну из сторон конфликта и повлиять на ход войны, чтобы завершить её как можно быстрее и с минимальными потерями.

Орион покачал головой.

— Нельзя вмешиваться в дела магглов, — заметил он. — Международный Статут о Секретности...

— Он потеряет своё значение, если мы ничего не сделаем, — перебил его Персей. — Война неизбежна, что бы мы ни предприняли. Лучшее, на что можно надеяться, — это сократить её длительность.

Орион снова покачал головой.

— Нет, МКМ (прим. пер: Международная Конфедерация Магов) и министерства всех вовлеченных стран не допустят этого, — пробормотал он. — Это вызовет международный скандал.

— Я готов к этому, — уверенно ответил Гриндевальд. — Война неизбежна, лорд Блэк. Хотел бы я сказать иначе, но избежать её уже невозможно. Я готов сражаться и умереть за своё дело, как и те, кто понимает важность нашего движения. Вопрос к вам: увидев то, что вы видели, готовы ли вы позволить магглам разрушить наш мир? Разве не наш долг защитить его от них?

Взгляд Гриндевальда прожигал Ориона. В этих ледяных голубых глазах, полных страсти. он видел решимость, искренность и правду. Орион осознал, что мрачные прогнозы становятся реальностью. Это не нравилось ему, но если магглы или Министерства не примут меры, то кто-то должен был это сделать.

И, похоже, этот человек взял на себя эту ответственность.

Он мог не доверять Гриндевальду, но доверял своему сыну.

Персей был его плотью и кровью.

Зачем ему было лгать?

* * *

Холодным субботним утром Гарри сидел на трибуне Гриффиндора вместе с Тиберием, Поппи и Августой, ожидая начала первого матча сезона по квиддичу.

Сегодня их противником был Хаффлпафф — это было ещё одно изменение в расписании, к которому Гарри привык с первого года обучения в Хогвартсе. Обычно матч начинался между Слизерином и Гриффиндором в октябре, но сейчас всё было иначе.

Это мало что меняло, особенно если учесть погоду. Было так же пасмурно и ветрено, как и в начале учебного года.

— Минни не терпится испытать свою метлу в настоящем матче, — сказала Поппи.

— А Карлус переживает, что не сможет угнаться за ней, — усмехнулся Тиберий.

— Его метла почти не уступает её, — заметил Гарри. — Он справится, если останется на внешнем фланге. А вот хаффлпаффским охотникам следовало бы поволноваться — Минерва облетит их вокруг.

— О, и с каких это пор ты стал экспертом по квиддичу? — с насмешкой спросил Тиберий.

— Примерно в то же время, когда ты стал экспертом в общении с девушками.

Августа и Поппи рассмеялись, а Огден прищурился на Гарри.

— Ладно, справедливо, — проворчал он.

— Тише, они выходят, — сказала Поппи, кивнув на туннель, из которого начали выходить команды.

Минерва вырвалась вперёд, опережая остальных игроков. Гарри было странно это наблюдать — метлы, к которым он привык, были гораздо быстрее, даже старые школьные. Но всё равно он с нетерпением ждал игры. До этого он видел только финал Кубка мира перед четвёртым курсом, и нынешняя игра казалась невыносимо медленной в сравнении с той.

С самого начала охотники Гриффиндора — Минерва, Карлус и семикурсник, которого Гарри часто видел с Маклаггеном, — уверенно доминировали на поле.

Хаффлпаффские охотники не могли угнаться за Минервой, и команда Гриффиндора быстро вырвалась вперёд на пятьдесят очков, прежде чем ловец заметил снитч.

Но он его не поймал.

Ловец Хаффлпаффа сумел помешать Джайлзу Блэкберну приблизиться к маленькому золотому мячу, что вызвало разочарованный вздох среди болельщиков в красно-золотых цветах.

— Блэкберну надо лететь выше, — вздохнул Гарри. — Ловец Хаффлпаффа сильнее. Ему нужно перехитрить его.

Огден приподнял бровь, но ничего не сказал. Гарри снова сосредоточился на игре, которая шла медленно, и его это раздражало. Охотники Гриффиндора продолжали уверенно вести.

Прошёл ещё час игры, и Гриффиндор вёл со счётом сто двадцать очков, но не было никаких признаков того, что игра скоро закончится.

Блэкберн еще дважды замечал снитч, но ловец Хаффлпаффа всякий раз сбивал его с пути, как Гарри и ожидал.

Если он не поймает снитч, а ловец Хаффлпаффа поймает, то усилия охотников окажутся напрасными.

— Черт возьми, неужели он всегда такой бесполезный?

— А ты можешь лучше? — спросил Тиберий.

— Определённо, — тихо пробормотал Гарри, чтобы его не услышали.

— Он не так уж плох, — защитил Огден. — Обычно он ловит снитч ближе к концу матча.

— Он должен был поймать его час назад, — ответил Гарри. — С такой игрой он не выиграет.

Огден рассмеялся.

— Не думал, что ты такой большой фанат квиддича.

Гарри пожал плечами.

— Одно другому не мешает.

Игра ему всегда нравилась, но сейчас при таком медленном темпе интерес постепенно угасал. Квиддич, к которому он привык, всегда был стремительным и напряжённым, где каждая секунда могла изменить исход игры.

При такой скорости напряжения не было, и это делало игру скучной даже для просмотра, не говоря уже о том, чтобы играть.

— Разве она не великолепно выглядит на метле? — прервала его мысли Поппи. — Она так счастлива.

Гарри взглянул на Минерву, и её сияющая улыбка вызвала у него такую же.

— Да, — согласился он, не замечая обмена взглядами между Августой и Поппи. — О, Блэкберн снова увидел снитч. Если он опять его упустит, мне придётся разбить здесь палатку, потому что он его уже никогда не поймает.

Тиберий покачал головой с улыбкой, и к великому облегчению Гарри, Блэкберн всё же поймал снитч. Взрыв восторга с трибун заглушил его вздох облегчения.

Матч был тяжёлым и раздражающим, хотя игра трёх охотников Гриффиндора была безупречной. Но Гарри почувствовал себя лучше, когда увидел, как Минерва с сияющей улыбкой, держа в руках метлу, бросилась к ним.

К его удивлению, она обняла его и поцеловала в щёку.

— Спасибо, — сказала она радостно. — Эта метла просто великолепна!

Гарри с недоумением смотрел ей вслед, как она практически бегом направилась в сторону раздевалок.

— Похоже, у Минни появился новый любимец, — хмыкнул Огден. — Кажется, ты угадал с подарком.

Она это заслужила.

Минерва хранила тяжёлую тайну, и хотя она ни разу не сказала об этом, Гарри знал, как сильно это грузило её. Она наверняка хотела задать ему множество вопросов, на которые он обещал не отвечать.

Не то чтобы он не хотел. Насколько он знал, Минерва МакГонагалл прожила насыщенную жизнь, в которой помогала множеству детей на протяжении десятилетий, и Гарри не хотел, чтобы что-то, сказанное им, изменило её путь.

Она была рождена, чтобы стать профессором, и он хотел вновь увидеть её в этой роли.

— Давай, Эванс, хватит пялиться на неё, шевели задницей. Она скоро появится в гостиной, чтобы отпраздновать победу.

Гарри нахмурился, следуя за Тиберием. Казалось, тот неверно истолковал его взгляд, но Гарри не мог объяснить, почему он смотрел на неё.

Покачав головой, он проигнорировал комментарий.

Огден никогда не смог бы понять, через что они с Минервой прошли вместе, ну, по крайней мере, не главную причину.

За те месяцы, что он ее знал, они сблизились по многим причинам.

* * *

«Дорогой Арктурус,

Это письмо опасно писать.

Только потому, что я высоко ценю тебя, я решился на это.

Хотя я не могу сказать тебе многого наверняка, слухи, которые доходят сюда, не предвещают ничего хорошего.

Люди исчезают, Арктурус. Уходят ли они в подполье, чтобы избежать нападений, или уже погибли, я не уверен, но несколько студентов не вернулись после Рождества, и их семьи уже давно не выходили на связь.

И это важные люди, не просто кто-то незначительный.

Даже моя семья рассматривает возможность забрать меня домой.

Одно это должно сказать тебе всё, что нужно знать.

Болгария, если верить слухам, пала под его власть. Официально, конечно, этого никто не признает. Я волнуюсь, мой друг, и тебе тоже стоит. Лишь небольшой участок воды отделяет вас от того, что происходит здесь, и когда он будет готов, я не сомневаюсь, что двинется на Британию.

Я бы хотел рассказать тебе больше, но не могу.

Обстановка на континенте напряжённая, и люди начинают выбирать стороны. Война близка, Арктурус, в этом я не сомневаюсь.

Береги своих и знай, что мои мысли с тобой.

Пока что я бы избегал мест вроде Германии и Румынии. Там сейчас хуже всего. Это последние новости, которые я получил от очень надёжного источника.

Твой друг,

М»

Арктурус глубоко вздохнул, письмо от его старого друга детства Марио Забини лишь усилило неприятное ощущение, вызванное другим письмом, полученным от отца. Марио учился в Дурмстранге, и Арктурус не сомневался, что сейчас тот сожалел о своём решении не отправляться вместе с ним в Хогвартс.

Он перевёл взгляд на второе письмо и снова покачал головой, перечитывая его.

«Моему сыну

Твой брат здоров.

Он занимает прекрасное положение, и я думаю, ты бы им гордился.

Я встретился с человеком, который искал встречи со мной, и должен сказать, я рад, что согласился.

Они с Персеем показали мне вещи, которые я не могу игнорировать, вещи, которые, если их оставить без внимания, могут угрожать нашему образу жизни.

Как глава рода Блэк, я не могу этого допустить. Мы должны сделать всё, чтобы помочь ему!

Этот человек, который попросил меня не называть его имени, вызывает восхищение у тех, кто знает правду, и вдохновляет на преданность.

Я хочу, чтобы ты проявил такую же верность, как твой брат. Когда ты закончишь школу, у тебя будет возможность встретиться с ним как с моим наследником.

Он покажет тебе, что грядёт, и ты поймёшь, почему мы не можем оставаться в стороне.

Сиди тихо и позволь мне все уладить.

Тебе представится шанс проявить себя и помочь мне проложить путь к величию не только для Блэков, но и для всей Великобритании.

Орион Блэк

Лорд дома Блэк»

Арктурус знал, что разум его отца слабеет, но теперь он начал бредить не только в разговорах, но и в письмах.

Гриндевальду было бы легко убедить отца в чем угодно — разум Ориона уже не был таким острым и проницательным, каким прежде.

Больше всего его беспокоило то, что Персей видел изменения в отце и не сделал ничего, чтобы предотвратить его использование в своих интересах.

Его старший брат перенял образ мышления Гриндевальда, стал предан лишь человеку, за которым решил следовать, и Арктурус был разочарован.

Он хмыкнул, швырнув письма в огонь.

Гриндевальд не получит его поддержки.

Из того немногого, что он узнал от Марио, было ясно: именно этот манипулятор разожжет войну среди магического сообщества, и Арктурус не собирался следовать по стопам отца и брата.

Его приоритетом была безопасность Дореи.

Он нахмурился, вспомнив сестру, которую не видел с завтрака, когда она присоединилась к немногим слизеринцам, отправившимся смотреть матч между Гриффиндором и Хаффлпаффом.

— Гринграсс, ты не видел мою сестру? — спросил он у сокурсника, который смотрел матч.

— Она сказала, что идет в библиотеку, — ответил Гринграсс. — Говорила, что нужно доделать домашнее задание по чарам.

Арктурус благодарно кивнул.

Это было для нее обычным делом. Дорея часто проводила свободное время в библиотеке или в Больничном крыле. У нее была мечта стать целительницей, хотя Арктурус сомневался, что отец будет в восторге от этой идеи.

Да он и не заметил бы.

Орион Блэк уделял дочери очень мало внимания после смерти жены — девочка слишком была похожа на свою мать. Настолько, что он едва мог на нее смотреть.

Он никогда не говорил об этом, но и не пытался скрыть своих чувств.

Единственный раз, когда он вспоминал о дочери, был тогда, когда приходило осознание, что через пару лет ей предстоит выйти замуж, и он сможет найти для нее «достойного» жениха.

По мнению Арктуруса, никто, кого бы выбрал Орион, не был достоин ее.

Он отмахнулся от этих мыслей.

Сейчас были более важные дела.

Он не знал, что делать с отцом, да и кроме как убить его, ничего не могло решить проблемы, которые тот представлял, но Арктурус знал, что не сможет на это пойти.

Как бы ни изменился Орион Блэк, воспоминания о том, каким любящим отцом он был, забыть было нелегко.

Второй раз в жизни Арктурус чувствовал себя потерянным и беспомощным.

Первый раз это произошло, когда умерла мать. Даже когда Персей и Кассиопея покинули дом, он справился, и, хотя будущее выглядело мрачным, он был готов вновь справиться со всем.

Дорея нуждалась в нем, как и семейное наследие, которое однажды станет его.

Он только надеялся, что отец, брат и сестра не успеют разрушить его своими действиями.

* * *

В гостиной Гриффиндора шло празднование победы по квиддичу, весь факультет был в приподнятом настроении, но всё было не так, как запомнилось Гарри.

Чего-то не хватало. И только когда у него заурчало в животе, он понял, чего именно.

Его взгляд упал на Прюэтта по другую сторону комнаты, и мысли перенеслись к рыжеволосым парням, которые однажды станут его родственниками.

Близнецы.

После каждой победы они ходили на кухню за едой и сливочным пивом, чтобы праздник продолжался в гостиной.

Но сейчас этого не было.

— А где Маклагген с компанией? — спросил Огден.

— Наверное, опять пытаются пробраться в Хогсмид, как всегда, — усмехнулся Карлус. — Через час они уже получат отработку.

— Не уверена, — вмешалась Поппи. — Двукрест говорил, что узнал короткий путь через статую горбатой ведьмы на третьем этаже. Сказал, что нужно только разгадать пароль.

Гарри ухмыльнулся про себя. Он хорошо знал эту статую и знал пароль. Он сам пользовался ею на третьем курсе, когда не имел разрешения на посещение деревни.

— Пойдем, Карлус, — решил он, поднимаясь с места у огня, — поможешь мне.

— В чем?

— Сходить на кухню, — ответил Гарри. — Мы ведь даже не обедали, да и всем нам не помешает немного перекусить.

— На кухню? Ты знаешь, где кухня?

Гарри нахмурился.

— А ты — нет?

Карлус покачал головой.

— Не думаю, что кто-то знает. Как ты ее нашел?

— Просто бродил по замку.

Карлус взглянул на Огдена, тот только пожал плечами.

— Ну, если ты действительно знаешь, где она, — скептически спросил он.

— Я покажу, — предложил Гарри. — Не волнуйся, в следующий раз возьму всех.

Тиберий кивнул.

— Принеси мне бутерброд, — зевнул он, погружаясь глубже в кресло. — К чёрту прогулку, здесь тепло.

Карлус усмехнулся и последовал за Гарри через дыру в портрете.

— Ты правда знаешь, где кухня, да? — спросил он.

— Да, — подтвердил Гарри. — И ты тоже скоро узнаешь.

Карлус благодарно кивнул, но нахмурился, когда они подошли к библиотеке, расположенной всего в двух лестничных пролётах под ними.

— Что это? — спросил он, вынимая палочку, когда они завернули за угол.

— Ты тупая овца! Это ваши из-за вас началось, а теперь ты еще и чернила разлила на мои туфли!

— Ты сама в меня врезалась! — огрызнулась девушка в мантии с серебряной и зелёной отделкой.

Гарри сразу узнал её, как и семикурсников из Гриффиндора, которых как раз и не было в общей гостиной.

МакЛагген схватил девушку за волосы, и стопка книг, что она несла, рассыпалась на пол.

— Извинись! — потребовал он.

Девушка всхлипнула, а МакЛагген вскрикнул, когда заклинание Карлуса попало ему в ногу, раздался треск, не оставлявший никаких сомнений в переломе.

Гарри последовал примеру: он мягко отодвинул Дорею Блэк с помощью заклинания отталкивания и тут же наложил проклятие на Блэкберна, когда тот и ещё двое из их группы напали на Карлуса.

Ловец из Гриффиндора застонал, уронив палочку и хватаясь за рассечённое плечо.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь, Эванс? — выкрикнул один из ребят, которых Гарри не знал. — Они же первые напали!

— Она не нападала, — резко ответил Карлус. — Так что убирайтесь, пока я не вышел из себя.

Наследник Поттеров был вне себя от ярости, и на мгновение Гарри подумал, что оставшиеся семикурсники попробуют сразиться с ним, но они этого не сделали. Помогая стонущим МакЛаггену и Блэкберну, они поспешили уйти, бросив на Гарри и Карлуса злые взгляды.

— С вами все в порядке, мисс Блэк? — мягко спросил Карлус, подходя к девушке.

Дорея была бледна, её грудь вздымалась, по щекам текли слёзы, но она кивнула, и Карлус взял её дрожащие руки в свои.

Она рухнула в его объятия, уткнувшись в мантию, и безудержно заплакала. Карлус ошарашенно взглянул на Гарри.

Гарри молча собрал её книги.

— Надо отвести её к брату, — решил Карлус. — Где Арктурус? — спросил он.

Дорея пожала плечами.

— Наверное, в гостиной, — прошептала она, не проявляя желания отпускать его.

— Ты случайно не знаешь, где она, Гарри? — спросил Карлус.

— Знаю, — сказал Гарри с улыбкой, а Карлус лишь в очередной раз покачал головой.

— Тогда веди, любопытный ты наш.

Гарри тихо засмеялся и повел их через пустые коридоры замка в субботний вечер. Он втроем спустились в подземелья, и Гарри привёл их к глухому участку стены за учебными классами.

— И это всё? — разочарованно спросил Карлус.

— А что ты ожидал огромную статую змеи с мигающими огнями? — парировал Гарри.

— Даже не знаю, — смущённо признался Карлус. — Дай угадаю, ты и пароль знаешь?

Гарри рассмеялся и покачал головой.

— Мисс Блэк? — позвал Карлус.

Дорея выглядела неуверенно и кусала нижнюю губу.

— Когда всё закончится, мы пойдём к Слагхорну и попросим его сменить пароль, — пообещал Карлус.

С тяжёлым вздохом Дорея кивнула.

— Феликс Фелицис, — прошептала она, и стена раздвинулась, открыв короткий туннель, ведущий в общую гостиную.

— Неудивительно, что слизеринцы такие угрюмые, — пробормотал Карлус. — Я бы тоже был таким, живи я в этой дыре.

Комната была точно такой, какой Гарри её помнил со времён своего второго курса: стены из толстого светлого камня, мебель из тёмного дерева с зелёной и серебряной обивкой, герб Слизерина красовался над камином.

Но у Гарри не было времени ответить на замечание Карлуса.

Еак только они вошли в слизеринскую гостиную, в ней воцарилась тишина, и Арктурус Блэк направился к ним с выражением растерянности и гнева на лице.

— Что вы тут делаете, черт возьми? — потребовал он, выхватывая палочку.

Карлус поднял руку в попытке успокоить его, а Гарри тоже достал свою палочку, готовый к любому развитию событий.

— Блэк, — кивнул Карлус в приветствии. — Мы направлялись в библиотеку, когда увидели, что на твою сестру напали четверо старшекурсников с нашего факультета. С ней все в порядке, мы успели вовремя, — добавил он быстро, заметив, что Арктурус вот-вот взорвется от ярости. — Она действительно в порядке, просто немного потрясена. Мы разобрались с идиотами и не могли оставить ее в таком состоянии, поэтому привели ее сюда, она сказала, что ты должен быть здесь.

— Странно, что вы не присоединились к ним, — пробормотал кто-то из угла. — Вы, львы, все одинаковые, думаете, что можете делать, что хотите и когда хотите.

Глаза Карлуса вспыхнули от гнева, когда он перевел взгляд на обиженного парня.

— Тебе следует помнить, Стеббинс, что я никогда не нападал на кого-либо в этом замке, уж тем более в этой комнате. На самом деле, именно твои ребята пытались напасть на Гарри. Так что, будь любезен, заткнись со своими глупыми мнениями, если они не касаются меня, — закончил он, все еще сверля взглядом парня, который громко сглотнул и замолчал, услышав одобрительный шепот от некоторых своих сокурсников.

Карлус повернулся к Дорее, которая уже перестала плакать, и ободряюще улыбнулся ей, прежде чем провести ее к брату.

— Все в порядке, — заверил он ее. — Твой брат позаботится о тебе теперь, — добавил он, передавая Дорею, которая, судя по всему, не особо-то этого и хотела, в объятия Арктуруса.

Она взглянула на Карлуса с мягкой, нежной улыбкой.

— Спасибо, Поттер, — тихо сказала она.

— Для вас Карлус, моя леди, — ответил он с легким поклоном и обольстительной улыбкой, после чего повернулся к Арктурусу.

— Мы уходим, — сказал он. — Разумеется, у меня есть мое слово, что никто не услышит пароль от вашей гостиной от меня.

— И от меня тоже, — добавил Гарри. — Мы попросим Слагхорна изменить его.

С этими словами Гарри и Карлус направились к выходу, но их остановил голос Арктуруса Блэка.

— Поттер, Эванс, — окликнул он. — Спасибо.

Гарри и Карлус кивнули и вышли, заметив Слагхорна, который как раз заходил в свой кабинет в нескольких шагах по коридору.

— Что вы там делали? — подозрительно спросил он.

— Мы помогали мисс Блэк вернуться в гостиную, — объяснил Карлус. — Произошел инцидент с некоторыми студентами из нашего факультета.

— И мисс Блэк в порядке? — спросил Слагхорн.

— Немного потрясена, но в остальном все в порядке.

Слагхорн кивнул.

— Я проверю ее, — вздохнул он. — Каждому по десять баллов Гриффиндору.

— Спасибо, профессор, — ответил Карлус. — Вам также нужно будет сменить пароль.

— Я сделаю это немедленно, — заверил Слагхорн. — Вы, может, и не лучшие зельевары у меня, но вы хорошие парни. Теперь идите.

Им не пришлось повторять дважды, чтобы покинуть мрачные подземелья, и, учитывая произошедшее, их мысли были далеко от посещения кухни, вся радость, которую они прежде испытывали, испарилась.

— Мистер Эванс, мистер Поттер, — окликнул их голос директора, когда они вошли в вестибюль.

Дамблдор был рядом с ним, оба мужчины сурово смотрели на них.

— Я хотел бы, чтобы вы присоединились к нам, — сказал Диппет, указывая на открытую дверь одной из передних комнат, расположенных рядом с Большим залом.

Они вошли, и Дамблдор закрыл дверь за ними.

— У меня только что состоялся довольно интересный разговор с мистером Маклаггеном и другими семикурсниками из вашего факультета. Я хотел бы узнать вашу версию событий о том, что произошло у библиотеки, — попросил директор.

Карлус взял на себя объяснение, и Диппет выслушал его, кивая и глубоко вздыхая, когда тот закончил.

— Они утверждают, что нападение не было ничем спровоцировано, — ответил Диппет. — Теперь, я знаю вас обоих достаточно хорошо, чтобы понимать, что это маловероятно, и я уверен, что мисс Блэк сможет подтвердить то, что вы мне сказали. Однако вы отреагировали слишком остро.

— Слишком остро? — фыркнул Карлус. — Они напали на нее!

— Это так, — согласился Диппет, — но ваш ответ был сопряжен со значительной и неоправданной жестокостью. Вместо того чтобы обезоружить или даже ошеломить их, вы предпочли то, что я могу расценить только как крайне жесткую реакцию. Нога мистера Маклаггена серьезно сломана, а рубящее проклятие, жертвой которого стал мистер Блэкберн, задело кость его плеча.

— Может, хоть так они научатся не быть полными придурками, — возразил Карлус, вызвав вздох от Дамблдора.

— Я надеялся, что, когда страсти улягутся, вы проявите сожаление за то, что сделали, — сказал он с разочарованием. — Но вижу, что это не так. Мистер Поттер, до конца года вы лишаетесь должности старосты и будете два месяца отбывать наказания у мистера Прингла, как и вы, мистер Эванс. Надеюсь, больше не будет никаких инцидентов с вашей стороны.

Карлус лишь покачал головой и отдал свой значок.

— Полагаю, Маклагген с остальными останутся безнаказанными?

— Вы не думаете, что они были уже достаточно наказаны? — удивленно спросил Дамблдор.

— Они также будут наказаны, — решительно вмешался Диппет. — Может быть, они оказались в худшем положении, чем вы сами, но то, что они сделали, неприемлемо. Теперь я надеюсь, что в будущем вы будете менее импульсивными.

Гарри и Карлус кивнули и вышли из комнаты.

— Извини, — пробормотал Карлус.

— За что?

— За то, что получил из-за два месяца отработок.

Гарри рассмеялся.

— Все нормально, — заверил он Карлуса. — Оно того стоило. Мне плевать, что сказал Дамблдор, мы поступили совершенно правильно в тот момент.

Карлус улыбнулся, кивнув, хотя Гарри внутри все еще кипел от негодования. По его мнению, Маклагген и остальные получили меньше, чем заслуживали.

Может быть, дело было в том, что они напали на его будущую бабушку, или потому, что сам он сейчас стал более мстительным?

Это не имело значения.

Он не чувствовал никакой вины за содеянное.

— Определенно оно того стоило.