Травник из Лютного переулка (джен)

Разговор с Невиллом ничего не дал.

Тот мялся, кряхтел, сопел, отводил глаза и упорно твердил одно и то же: Гриффиндор лучший факультет, там учились его родители и поэтому он пойдет только на него. Слизерин прибежище темных магов, поэтому это зло и туда порядочному магу нельзя ни в коем случае. Словно под Империусом, раздери Мордредовы кальсоны!

Элвир сидел рядом, задумчиво грыз кислющее яблоко и внимательно слушал. Взгляд его был отстраненным, словно застывшим. В такие моменты он очень напоминал Рону одну его знакомую — Луну Лавгуд и на мгновение стало интересно, не было ли у них общих предков. С другой стороны, чего удивляться: в маленькой и крошечной магической Британии все так или иначе являлись друг другу родней. Вопрос только в том, насколько дальней.

— Невилл, ты действительно так думаешь? — не выдержал Рон.

Тот немного помолчал, а потом вздохнул:

— Неважно, что думаю я. Главное, что думает бабушка. А бабушка будет думать так, как удобно директору Дамблдору.

За прошедшее время Невилл стал более открытым с ними. Не до конца, конечно. На это Рон и не рассчитывал. Доверие выстраивается годами, а то и десятками лет Но стало более понятным, о чем думал этот увалень.

— Если шляпа отправит меня на другой факультет, то все станет намного сложнее. Сын героев войны, доблестных гриффиндорцев и не продолжил традицию… — Невилл на мгновение замер, а потом, словно пародируя кого-то, произнес пискляво: — какой позор!

— А меня не интересует вся эта суета с факультетами, — протянул Элвир, ловко запульнув огрызок куда-то в кусты. — Папаша хочет отдать меня в Дурмстранг и будет настоящим счастьем, если я вообще попаду в Хог. Мама из-за этого устраивает скандалы и варит яды в два раза чаще обычного.

— Дурмстранг? — уточнил Рон. Про то, что существуют еще школы волшебства, он не знал.

— Он в Болгарии. Или где-то в той стороне. Точного местонахождения никто не знает. Туда переносит портал после заключения контракта со школой. Говорят, там готовят солдат, а я не хочу становиться тупым воякой. Еще и директор школы, Виктор Каркаров, был в Первой Магической на стороне Неназываемого.

— А если сбежать?

— Рон, мне десять, — Элвир посмотрел на него с таким ехидством, что Рон зарекся спорить с этим языкастым. — Меня даже в наемники не возьмут подавальщиком. Разве что гильдии могут заключить ученический договор, чтобы я стал их подмастерьем, но для этого нужно очень много денег. И связей. А у моего папаши нет ни того, ни другого.

Они сидели на заднем дворике паба «Тви свиньи» и Рон ощущал, что им осталось совсем немного до того момента, как их жизнь изменится. В какую сторону, даже его покровитель Мабон не смог бы предсказать. Деревянные ящики натужно скрипели, стоило кому-то из них пошевелиться, теплый ветер обдувал загоревшую до черноты кожу, а сквозь открытое окно до них доносился гул чужих голосов и музыка, наколдованная матерью Элвира.

Рон задумчиво перебирал страницы книги, которую в очередной раз утащил из лавки старьевщика.

Отдать сейчас или отдать потом?

В голове настойчиво крутились две мысли, словно цветные фигуры для игры в шахматы. Светлые — отдать сейчас. Черные — отдать потом.

В итоге мысленная партия с самим собой закончилась ничьей и он все-таки решил отдать приятелям сделанные амулеты. Они были простенькие, на кожаном шнурке, но только сам Рон знал, сколько труда и сил было вложено в каждый.

— Я знаю, что вы оба уже не дети и это довольно простой жест признательности с моей стороны… — Рон немного помолчал, а потом вскочил с места, так, что ящики громко скрипнули, словно негодующе завопили в ответ на такое бесцеремонное действие, — … но я хочу сделать вам подарок. Вы можете сделать с ним все, что захотите.

— Рон, ты белены объелся? — ошарашенно уточнил Элвир, рассматривая протянутый ему браслет. — Когда это я отказывался от подарков?

— Спасибо, — негромко произнес Невилл, не спеша, однако, брать предложенное в руки. — Что это?

— Это оберег от простеньких проклятий, — пояснил Рон. Он прекрасно понимал причины недоверия мальчишек и ни капли не обижался. Если ему кто-то не из семьи Уизли решил сделать подарок, он бы тоже отнесся к презенту с опаской. — Я сделал его сам и вплел в шнурок нить крапивы, аира, девясила и пропитал все настоем из златоцветки. Камни тоже простые. У Элвира это лунный камень, а у тебя, Невилл, агат.

— Благодарю за столь нужную вещь, — Элвир улыбнулся во весь рот, отчего стал виден скол на переднем зубе. — В моем деле, сам знаешь, без проклятий никуда.

Рон показал такой же браслет, что носил сам на правой руке. Неприметный и простой, он, тем не менее, был с ним почти момента выздоровления.

— Этот с яшмой. Купил осколок камня на заработанные деньги. Я ношу его не снимая.

— Тебя мать научила? — спросил Невилл. На недоуменный взгляд Рона, он пояснил: — Всем известно, что Молли Уизли, в девичестве Прюэтт, была талантлива в проклятиях и сглазах. А проклятие идет с защитой рука об руку.

— Да я сам как-то, — почесал Рон затылок. — В книжке прочитал, решил попробовать и неожиданно увлекся.

Этот ответ был идеальным. Не будет же он говорить, что это ему подсказал давно живший волшебник, возможно его предок, что оставил знания в голове и растворился в нем самом. А может быть, просто уснул в глубинах его сознания. Рону периодически снились сны о той, «прошлой» жизни. Где он воевал, голодал, учился колдовству и травничеству. Но все это было тогда.

А сейчас он просто Рон Уизли.

* * *

Поезд Хогвартс-Экспресс отходил ровно в десять утра.

Рон с тоской смотрел за суматохой, которой были наполнены его домочадцы. Наконец-то пришло его время. Время поступать в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Мама с самого утра была взволнованной, словно это ей самой придется оставить всю семью и уехать на год к Мордреду на кулички, собирать ядовитые травы и учить сопливых мальчишек уму-разуму. Конечно, это было не так. На лице Молли Уизли сияла яркая улыбка, речь не отличалась от обычной утренней болтовни, но вот нервные взмахи волшебной палочкой выдавали ее с головой. Эх, что будет, когда придет пора собирать в школу Джинни? Наверно, вся Нора встанет вверх тормашками и придется выколупывать садовых гномов с самой высокой яблони.

За то время, что оставалось перед тем, как они пройдут через камин к вокзалу Кингс-Кросс, Рон решил разобрать вещи в комнате. Внизу раздавался топот, хохот опять учудивших что-то близнецов и гневные выкрики Персиваля, который и стал жертвой шуток братцев.

Комната за то время, что он жил с памятью Роба преобразилась до неузнаваемости. Наверное, если бы кто-то, кто знал его с пеленок, вошел сейчас сюда, то подумал, что ошибся дверью. Всю поверхность комнаты испещряли магические рунные круги. Нет, руны, что применялись Роном, не были всем известным скандинавским футарком. Он пользовался резью Огама и поэтому только приглядевшись, можно было заметить, что беспорядочные черточки на полу и стенах, имели свою схему. Деревянные доски были прикрыты цветастым ковриком, который он сам смастерил на радость матери. Правда, та не знала, что помимо обычных ниток, он вплел туда крапиву и стебель ежевики. На стенах не было ни одного плаката с квиддичной командой, даже с Пушками Педдл, которые он так раньше любил. Кровать аккуратно заправлена, на радость Перси и матери.

— Что, дружок? Останешься здесь? Или поедешь со мной? — спросил Рон уютно устроившегося на его коленях Эффи. Тот лишь мурлыкал негромко и потерся о его ладонь. Так красноречиво, что никаких сомнений не оставалось.

— Да уж, — пробормотал Рон. — И зачем только спрашивал. Все равно мы связаны контрактом.

Эффи показательно куснул его палец. Не до крови, но ощутимо. Так, чтобы Рон ойкнул и обратил на отъевшегося брауни внимание. Взъерошенный хохолок смотрелся так забавно, что он не удержался, начал тискать почти плюшевого и мягкого Эффи. Тот лишь попискивал, но не вырывался — сам любил, когда его чесали, словно домашнего кота.

— Ты сам доберешься до замка или мне тебя с собой брать? — Рон не был уверен, что постороннему духу будет позволено проникнуть на территорию школы, поэтому задавал уточняющие вопросы. Конечно, его можно назвать сумасшедшим, раз он разговаривает с мелкой домашней нечистью, но ему было плевать. Эффи был не просто брауни по контракту. Он приглядывал за ним, проводил каждый год на обрядовые поляны Мабона и стал настоящим другом.

Брауни нырнул в карман. И вовремя. Мать постучала по лестнице внизу и громко позвала:

— Спускайся, Рональд! Время отправляться в Хогвартс.

— Иду мам! — крикнул он в ответ и торопливо куснул палец, чтобы начертить завершающую руну защиты на полу. Под кроватью. Теперь, даже если его не будет дома весь год, его семья будет защищена от незваных гостей. Вряд ли кому-то поздоровится, если он решит причинить вред этому дому.

Сбежав по лестнице так, что старый сундук ощутимо треснул его по ногам, он встал перед матерью, как солдат перед командиром. Молли Уизли критично оглядела его на предмет всяких несоответствий, навроде ночнушки и резиновых сапог, которыми любили щеголять некоторые маги, выбираясь в магловскую часть Лондона.

Но нет, он был одет совершенно обычно: добротные брюки классического кроя, клетчатая рубашка, теплый синий свитер и сверху потертая куртка, доставшаяся ему от Чарли. Как бы мать ни упиралась, ни просила его надеть что-то другое, Рон отказывался — ему слишком сильно нравилась эта старая куртка с подпалинами от драконьего дыхания. И пусть он выглядел бедно, ему было наплевать. Возможно, если бы он так и остался тем самым Роном, которого волновали красивая одежда, игрушки, квиддич и галеоны, ему было бы неудобно ехать в таком виде. Он он уже давно не был прежним.

— Итак, Рональд, — мать выглядела нервничающей, когда инструктировала его о выходе в магловский Лондон. — Нам нужно будет чуть-чуть задержаться на вокзале Кингс-Кросс и встретить еще одного мальчика. Он ничего не знает о магическом мире. Ты помнишь, как нужно себя вести среди маглов?

— Конечно, мам, — обнять ее и погладить по пояснице, казалось самым логичным действием. — Я все помню. С маглами не разговаривать, держаться поближе к Перси, не отставать, говорить адрес в камине громко и четко.

— Молодец, солнышко, — мать поцеловала его в макушку и Рон зажмурился до светлых кругов перед глазами. — Ты все запомнил.

Иногда Молли Уизли обращалась с ним так, словно ему все еще девять лет и с ним произошел тот случай. Словно он все еще хрупкая ваза, которую нужно оберегать. И не сказать, что Рон не наслаждался этим теплом. В прошлой, почти забытой жизни, он не знал подобной любви и сейчас грелся в ее лучах, словно оттаивал заново и рождался уже цельным.

Близнецы не могли не нарушить этот момент громкими воплями:

— Мы тоже хотим!

— Чтобы мама!

— Нас обняла!

— И назвала солнышками!

— Как малыша Ронникинса!

Все смешалось в одну кучу-малу. Рона придавили к мягкому телу матери со всех сторон и он чувствовал, будто еще немного и задохнется. Братья обступили со всех сторон и крепко обняли их, заключая в круг объятий. Рядом раздался негромкий смешок отца, неловко притулившегося где-то сбоку. Все как обычно. Их семья опять опаздывает из-за слишком сильных чувств.

В конце-концов удалось навести подобие порядка. Во многом благодаря отцу и Джинни, которая едва не приплясывала на месте от нетерпения.

Их камин загорелся зеленым светом и каждый произнес ту самую фразу, которую некоторые дети в магических семьях ждали целый год.

— Вокзал Кингс-Кросс!