Червь (джен)

Я уже забыла, когда в последний раз высыпалась. И совсем не так хотела бы начать свой день.

Я настолько устала, что не могла заснуть, не могла унять лезущие в голову мысли, не могла удержаться от того, чтобы последний разочек проверить территорию и убедиться, что люди в безопасности. И в довершение всего — боль от ранений, которая выдергивали меня из зыбкого полусна каждый раз, когда я шевелилась или меняла позу. Едва утренний свет начал проникать сквозь щели металлических ставен, я накрылась подушкой и попыталась урвать ещё несколько часов сна.

Надо выспаться на случай, если меня угораздит столкнуться с Манекеном или любым другим из Девятки. Два-три часа сна в сутки до добра не доведут.

Хотя, по моим ощущениям, дополнительные часы отдыха ничего не изменили.

Боль от ран и боль в измученных мышцах — после забега босиком и схватки с Манекеном — слились воедино. Казалось, всё тело превратилось в сплошной синяк. Проще было сказать, что у меня не болит. Грудной клетке досталось больше всего — каждый вдох отдавался болью справа внизу. Я встала с кровати только со второй попытки.

Я быстро осмотрела себя. Вместо живота — один сплошной сине-жёлтый кровоподтёк. На ощупь тело под синяком не было ни жёстким, ни слишком податливым. Значит — если я правильно помню — внутреннего кровотечения нет.

Если так будет продолжаться, нужно ещё раз записаться на курсы первой помощи: освежить в памяти теорию и подтянуть практику. Казалось, февраль был целую вечность назад. Слишком много всего случилось за последние месяцы.

Я прошаркала в ванную и тихо застонала: пол был усыпан осколками от зеркала и дверцы душа. Вернувшись в комнату, я нацепила шлепанцы, нашла рубашку, которую не жалко, и бросила её на пол ванной. Я повозила рубашкой по полу, расчистив его от большей части осколков, выгребла стекло из душевой кабинки на плиточный пол и включила воду. Напор и вполовину не был таким, как обычно. А вода была холодной. И не потеплела даже после того, как я подождала, подержав руку под струёй.

Я всё равно запрыгнула в душ, надеясь проснуться. Ну и постараться превратить свою причёску во что-то приемлемое: если волосы не помыть, то потом расчесывать их — сущий ад. Тем более что все зеркала на тысячу километров вокруг разбиты.

Я вытерлась, надела контактные линзы, расчесала влажные волосы, напялила шлёпанцы и двинулась в спальню одеваться, лавируя в море битого стекла.

Телевизор, ноутбук и телефон не работают. Нет никакой информации о последних событиях. Я не могу позвонить. Не могу посмотреть новости и проверить, что случилось за ночь. Не могу даже узнать, сумела ли кого-нибудь спасти, пока бежала и оставляла сообщения. Мне оставалось только ждать худшего, что портило и без того сомнительное настроение.

Я спустилась вниз, открыла дверь на второй этаж. Он был относительно цел: металлические ставни не дали огромным окнам засыпать стеклом помещение, террариумы изготовили из пластика, а не из стекла. Не хотела бы я остаться в комнате с несколькими десятками стеклянных ящиков, зная, что Птица-Хрусталь в городе.

Хорошо — меньше комнат убирать. Беспорядка и так хватает.

Сьерра и Шарлотта разговаривали внизу, у кухонного стола. Как только я вошла, они замолчали.

Они молчали, когда я подошла к буфету. Чай. И, может быть, обжаренный лаваш, бекон, яйцо…

Я заглянула в буфет, и мои надежды начать день с нормального завтрака испарились. Баночки со специями, стоящие на одной полке с пакетиками чая, были уничтожены. Их содержимое — вместе с бесчисленным числом стеклянных осколков — засыпало весь буфет. Пахло корицей, тмином и разными сортами перца. И это были ещё не все потери: бутылки с соусами на верхних полках лопнули и залили нижние полки и ящики своим содержимым пополам со стеклом. За ночь всё это застыло.

Я посмотрела на девушек. Никто не заговорил — а Шарлотта и вовсе отвела взгляд.

Ненавижу такие ситуации. Ненавижу чувствовать себя ранимой и знать, что кто-то видит меня такой. Вся избитая, больная и хромая, я выглядела для них обычной смертной. Я оказалась не способна остановить нападение Манекена, не способна защитить и предупредить моих подопечных о Птице-Хрусталь. Смогут ли они воспринимать меня как босса? Ведь Сьерра даже старше меня.

Ладно, мне всё равно нужно поручить им работу. Сосредоточимся на буфете и разрушениях в нём.

— Шарлотта, готова к работе?

— Да, — сказала она. Когда я повернулась, Шарлотта снова отвела взгляд. Да, я пропустила несколько ударов, но неужели выгляжу настолько плохо?

— Придётся пройтись — мне нужно быть в курсе событий. Ты пойдёшь на территорию парня, которого зовут Регент. Это друг, и до него недалеко. Расскажешь ему об инциденте с Манекеном, сообщишь, что я жива, и узнаешь, что случилось со Сплетницей и с отцом.

— С отцом?

— Он поймет, что я имею в виду.

— Ладно, — ответив, Шарлотта посмотрела мне в глаза. Уже лучше. Я написала для неё адрес, посмотрела, как она надевает туфли и выходит через подвал.

— А я? — спросила Сьерра.

— Иди в подвал, найди ящик с провиантом и тащи наверх. Там должна быть походная газовая плита. Свари рис, потом начинай прибирать буфет. Надень перчатки и отбери продукты, которые мы можем использовать. Остальное выброси. Если понадобиться, возьми коробку от еды, чтобы сваливать мусор.

— Хорошо.

Я подошла к углу и взяла метлу и совок.

— Ты тоже будешь убирать?

— Да. Ты была в больнице вчера? Что там произошло?

— Сначала никто не слушал меня, когда я пыталась предупредить их. Потом в больнице появилась Батарея и подтвердила, что Бойня Номер Девять в городе. Люди начали готовиться, но не успели особенно много сделать за десять минут. В больнице много народу и много оборудования, мониторов и экранов, много окон. Все, кто мог, залезли под кровати, люди прикладывали матрасы к окнам в палатах, где пациенты не могли двигаться.

— Многие пострадали?

— Я точно не знаю, — нахмурилась Сьерра. — Был хаос, люди бегали, оборудование падало. Батарея пыталась схватить меня и узнать, откуда мне всё известно, но мне удалось ускользнуть под шумок, и я всю ночь просидела в комнате родителей, надеясь, что меня не заметят.

— Они в порядке? Твои родители?

— Они в порядке.

Я слегка улыбнулась.

— Это хорошо.

Она улыбнулась в ответ.

— Знаешь, ты не такая, какой я тебя представляла.

— Честно говоря, я не такая, какой и сама себя представляла, — заметила я и вернулась к уборке кабинета. Нашла совок и выпрямилась.

— Это напомнило мне... — Сьерра запнулась. — Не важно.

— Говори.

— Это было не вчера, но я слышала кое-что в больнице. Что-то про тебя и Оружейника...

Я вздохнула, неожиданно почувствовав, насколько устала. Увидела, что Сьерра вздрогнула:

— Я не хотела расстраивать тебя.

— Всё нормально. Что ты слышала?

— Что ты предала свою команду и хотела быть героем, но… — она замолчала. — Не смогла?

Она передумала и закончила не так, как собиралась. О чём Сьерра промолчала? Остановилась ради меня или из чувства самосохранения, чтобы не разозлить злодея? Я хотела быть героем и облажалась?

Учитывая недавние события, не уверена, что мне стоит винить её в подобных мыслях.

— Нет, всё не совсем так, — ответила я. — Если вкратце, то когда-то, давным-давно, я хотела быть на стороне хороших парней.

— Что случилось?

— Потребовалось время, чтобы разобраться, но в итоге я решила, что лучше иметь на своей стороне таких, как Сплетница и Мрак, чем людей вроде Оружейника.

— Оружейника? Он настолько плохой?

— Настолько плохой, что Манекен предложил ему место девятого члена своей группы.

Глаза Сьерры округлились.

Я решила не упоминать, что двое моих товарищей, включая того, к которому я послала Шарлотту, тоже выбраны в кандидаты. Регент из злобы, а Сука… Не знаю, что там произошло.

— Я пойду наверх, приберу на балконе и в других комнатах. Крикни, когда рис будет готов или когда найдёшь что-то, что сгодится на завтрак.

— Хорошо.

Я направилась в ванную и начала подметать. Затем выпустила насекомых и отправила их помогать мне искать осколки, которые пропустила метла.

Я командовала и другими насекомыми. Стараясь не использовать пауков, которых задействовала в схватке с Манекеном, я созвала насекомых с окрестностей. Самых слабых, мелких и бесполезных отправила на завтрак паукам. После этого накормила тех, кто менее зависим от белка. Призвав оставшихся насекомых по соседству, я принялась собирать мельчайшие кусочки стекла по всему дому.

Неопределенность, беспокойство о Лизе и об отце, нарушение привычного режима дня, неудачные попытки позавтракать и принять душ окончательно испортили мне настроение. Хотела бы я сказать, что наведение порядка помогло почувствовать себя лучше... Нет, отчасти это так, но уборка недостаточно отвлекала внимание и не решала остальных моих проблем. Я не могла расслабиться, учитывая всё, что мне приходилось держать в голове.

Я чувствовала, что мои действия нисколько не помогают Дине.

Когда я закончила с ванной, то прибрала комнату и открыла ставни. Стекло напротив них осыпалось на балкон второго этажа, отдельные осколки застряли в древесине. Насекомые услужливо принесли их мне.

Мириады осколков обрушились, едва я открыла тяжелые ставни за подставками с манекенами для костюмов. Я вышла на балкон и стала выметать стекло и собирать его в ведро, а насекомые подбирали мелочь, которая не попадала в совок. Я работала на открытом балконе без костюма, но концентрация насекомых была не столь велика, чтобы привлечь чьё-то внимание.

Через десять минут я услышала Сьерру. Решила, что она приготовила еду — но дело было в другом.

— Рой, у нас гости!

Все насекомые, которые собрались в шкафах и углах комнат, ринулись проверять чужака. Мысли переключились в боевой режим. Какие пути отхода у меня есть? Смогу ли я помочь Сьерре? Какие инструменты и оружие у меня под рукой?

Когда насекомые коснулись чужака и почуяли знакомое давление, похожее на легкий бриз, я успокоилась. Испытывая лёгкое смущение, спустилась вниз, навстречу Мраку.

— Господи, Т… Рой! — воскликнул он, когда увидел меня.

— Что?

— Твоя, э…, — он возбуждённо потряс рукой, указывая на Сьерру.

— Работница? — подсказала я.

— Твоя работница только что сообщила мне, что ты дралась с Манекеном этой ночью.

— Да.

— Ты самоубийца?!

— Не так уж он и силён, — сказала я в свою защиту. — В смысле, он пиздец какой страшный, он реально силён, но оказалось, что его можно победить.

— Ты не припоминаешь некие весьма конкретные цифры о наших шансах против этих парней? Пятьдесят пять процентов, что мы погибнем, если будем драться с ними!

— Люди были в опасности. Мои люди. Я решила, что сорокапятипроцентный шанс выжить — приемлемый риск.

Он постучал пальцем по лбу своего шлема. Я почти могла разобрать звук через тонкий слой испускаемой им тьмы.

— Не могла бы ты попросить свою работницу удалиться?

— Я пойду прогуляюсь, — сказала Сьерра.

— Спасибо, — сказала я. — Я дам знак насекомыми, когда мы закончим.

Моё сердце забилось быстрее, пока мы ждали ухода Сьерры. Чтобы отвлечься, я доковыляла до плиты, стоящей на столе, и проверила рис. Тут же лежали коробки и контейнеры с едой, которую Сьерра посчитала съедобной. Ничего особенно подходящего для завтрака.

Когда дверь за моей помощницей закрылась, я обхватила себя руками и сказала:

— Пожалуйста, не говори мне, что ты просил её уйти потому, что у тебя плохие новости о Лизе или об отце.

Мрак стянул шлем, и тьма вокруг его головы рассеялась. Теперь я видела хмурое лицо Брайана.

— Твой отец в порядке. Врачи его осмотрели и отправили домой. У Лизы… всё не так здорово.

— Не пугай меня.

— Её жизни ничего не угрожает. Я просто не понимаю, беспокоит ли её случившееся. Врач Выверта зашил Лизу, но предупредил, что останется шрам. Только, похоже, ей всё равно — я не знаю, почему, от шока, потери крови или просто от того, что она ещё не видела себя в зеркале. Она даже шутит. Как ты думаешь, когда я удивляюсь, почему девушке наплевать, что её внешность пострадала — это… сексизм?

— Вполне вероятно, что ей не всё равно, — ответила я. Я задумалась о взаимодействии Сплетницы с противниками в бою. Наши стычки со Славой и Панацеей во время ограбления банка, и с Джеком Остряком прошлой ночью имели что-то общее. — Мне кажется, что она справляется со стрессом и с проблемами, бросаясь на них очертя голову. Так она действует в ответ на угрозы, на неожиданные ситуации. Я не могу подобрать слово, это не безрассудство, а…

— Думаю, “безрассудство” как раз подходит, — ответил Брайан.

— Нет, это… — я искала слово и не находила. Слишком устала и плохо соображала.

— Иногда я поражаюсь, как внимательно ты к нам относишься. Ты, похоже, смогла досконально понять психологию Рейчел, и твоё описание Лизы весьма похоже на правду. Интересно, что ты думаешь обо мне?

— Ты меня с кем-то путаешь. Иногда бывают исключения, но разбираться с людьми — не моё, — сказала я, испытывая неловкость. Я отвлеклась на рис, сняла его с плиты и положила порцию в тарелку. Поднимая кастрюльку, я потянула не ту мышцу, и ребра протестующе заныли. Я поморщилась и не смогла этого скрыть.

Заметив мою боль, Брайан прокомментировал:

— Я беспокоюсь, видя как ты губишь себя, Тейлор. Ты не можешь сражаться с Девяткой ради защиты людей, которых едва знаешь.

— Могу. Я справлюсь.

— Сколько ты спала прошлой ночью?

— Не знаю. Два или три часа, но спала. Сколько сейчас времени?

— Девять.

— Может быть, четыре часа?

— Такими темпами ты загонишь себя в могилу или позволишь убить. Не торопись. Перейди к защите, скажи своим людям избегать неприятностей и не привлекать внимание Девятки, отдохни. У тебя есть недели на решение вопросов своей территории, ни к чему пытаться сделать всё за несколько дней.

Я покачала головой:

— Не могу.

— Ясно. А перед этим ты отвергла предложение Крюковолка о перемирии. Не скажу, что я отклонил его предложение только из-за того, что оно тебе категорически не понравилось. Это даже не половина причины моего отказа, но всё же я встал на твою сторону и поддержал тебя, и, мне кажется, заработал право на ответ. Что происходит?

— Я заключила сделку с Вывертом.

Брайан сложил руки на груди — совсем как я.

— Какую сделку?

— Он сказал, что если мои услуги будут того стоить, он отпустит Дину.

Брайан покачал головой:

— Нет. Должно быть что-то ещё. Ты отдалились от нас, стала такой целеустремлённой. Кое-что из того, что ты сделала, совершенно несвойственно Тейлор, которую я знал.

Я съела немного подгоревшего риса. Могу ли я сказать ему?

— Есть ещё кое-что. Мы с Лизой всё обговорили после нашествия Губителя. Несмотря на то, что она склонна пустить всё на самотёк, ей тоже не нравится ситуация с Диной.

— Ясно. Просто для справки, я тоже не в восторге, когда детей похищают и держат в заточении.

Я кивнула.

— В общем, Лиза предложила сделку. Но, зная Выверта... и с учетом того, что Лиза сказала... и помня, как Выверт всё обставил, когда я предложила сделку ему… ну и моё чутьё… Я… мы не думаем, что он отпустит Дину.

— Нет, думаю, не отпустит. Её таланты слишком ценны для Выверта. Но это не объясняет твоего рвения.

Я покачала головой:

— Я…

Я замерла и подняла руку. Сьерра была снаружи, недалеко, и рядом с ней стояли люди. Моё внимание привлекло то, что Сьерра постукивала пальцем по бумажному кубику. Наверное, хотела привлечь моё внимание, но чтобы другие не заметили. Или чтоб я не посылала к ней рой.

— Что-то происходит снаружи. Ты со мной?

Брайан кивнул.

Я поднялась наверх и натянула костюм за рекордное время. Очень заметно было, насколько пыльный он после вчерашних событий. Один рукав всё ещё испачкан старой затвердевшей пеной. Сущей пыткой оказалось засунуть в костюм руки-ноги и застегнуть молнию, затем вывернуться и навесить броню. Особенно в спешке. В конце концов мне понадобилась помощь Брайана, чтобы надеть броню на плечи и спину.

Я чувствовала, как Сьерра спокойно, но настойчиво стучит по кубику.

Они стояли рядом с пляжем, но зашагали в нашу сторону — мы встретились как раз в середине ливневого коллектора.

Компанию Сьерре составили два японских паренька и миниатюрная китаянка с пирсингом в носу и отрешённым взглядом. В их поведении сквозило нечто узнаваемое. Члены банды. Ну конечно! Лун и Бакуда исчезли, но осколки АПП никуда не делись. Мне это, может, и не по вкусу, но они пришли, готовы к неприятностям и досконально знают преступный мир.

— Извините, что прервала вашу деловую встречу, — сказала Сьерра, переводя взгляд с меня на Мрака.

— Нормально. Что тут происходит? — я следила за тоном своего голоса. Эта компания, похоже, не слишком обеспокоена встречей с двумя суперзлодеями. Ветераны времён правления Луна? Или Бакуды?

Сутулый японец с закрывающей глаза копной волос взглянул на Сьерру и на меня, и сказал с достаточно хорошим американским произношением:

— Мускулы ещё хотите нанять?

Не похоже, чтобы у него были мускулы, но я не собиралась комментировать это, я была слишком ошарашена его попыткой сострить.

— Совершенно верно.

— Мы слышали, ты уделала Манекена, — сказала девушка. — Это охуенно.

— Спасибо, — сказала я как можно более сухим тоном. Глупо, но это замечание оказалось значимо для меня. Никто, в общем-то, не поздравил меня после боя с Манекеном. Я и сама себя не поздравила. Было тяжело осознать тот факт, что меня уважали после этого случая. Победа — это, конечно, победа, но люди пострадали, а я ранена.

Второй японец заговорил. Ему было чуть больше двадцати, у него был такой сильный акцент, что я сначала даже не поняла, что он говорит по-английски. Он произносил "девчонка" как "депсёнка":

— Пару дней назад девчонка заходила к соседям, говорила о тебе. Сказала, ты хороший босс. Добрый, щедрый, справедливый. Мы решили, что ты слабая. Раньше. Сейчас уже не думаем.

Я медленно покачала головой:

— Нет, я не слабая.

— Мы знаем, что у тебя были тёрки с Луном и АПП. Враждовала. Но их нет, а мы остались.

— Вы должны знать, что на моей территории на людей не охотятся. Наоборот. Если вам нужен предлог, чтобы нагнуть народ в округе, то вы пришли не по адресу. Мы нагибаем только наших врагов.

Все трое кивнули.

— Не начинать разборок, не торговать наркотиками, никакой проституции, никаких угроз людям. И самим никаких наркотиков и спиртного — разве что в ваше свободное время.

Парни переглянулись. Какой из пунктов вызвал колебание? Тем не менее, они кивнули.

— У вас есть своё место?

— Не-а, — ответил лохматый.

— Пошли, — сказала я.

Я провела их к ближайшему выходу, чтобы попасть с пляжа на старую набережную и в доки.

Я точно знала, куда иду. Пока я предъявляла свои права на территорию, никто не занял это здание.Тщательный осмотр показал, что опоры и каркас были в хорошем состоянии. Кладка не осыпалась.

Я открыла дверь и вошла внутрь — новые члены моей группировки и Сьерра вошли за мной. Мрак замыкал группу.

Квадратное здание раньше служило гаражом для фур или для лодок — оно было оборудовано тремя скользящими гаражными дверями, только одна из которых оставалась открытой. В дальнем углу стоял грузовой контейнер. Я подозревала, что, когда ударила волна Левиафана, тут хранились ящики со вторсырьём: сейчас металлические обломки, бумага и прочий мусор усеивали пространство так, что пол едва виднелся.

— Если вы и вправду хотите присоединиться, начните с расчистки этого места.

— Зачем? — спросила девушка.

— Если моих слов недостаточно…

— Нет, — она подняла руки, чтобы остановить меня, — просто… я не могу понять, в чём смысл.

— Я хочу, чтобы вы были рядом. Это близко к моему командному центру, здесь сухо и здание выдержало приливную волну, оно всё ещё в хорошем состоянии и достаточно просторно для моих целей. По крайней мере, для начала.

— Можно узнать, какие у тебя цели?

Я оглянулась: хотела видеть Мрака, когда говорю.

— Сейчас люди рассеяны по всей территории доков. Это проблема. У нас есть семьи, которые в одиночку живут на складах и фабриках, где могли бы с удобством поместиться три или пять семей. Вместе они смогут решить значительно больше проблем. И ещё снабжение: как поставлять продовольствие, если в одном квартале обитает от трёх до шести групп людей? Я хочу стянуть народ от границ внутрь территории, чтобы они не были так раскиданы. Организовать общественные работы. Построить сообщество и привязаться к небольшой территории.

— Будет сопротивление, — сказал Мрак. — Люди не захотят переезжать, они слишком напуганы стычками с Избранниками и Барыгами, чтобы доверять ещё кому-то.

— Если… — начала Сьерра, но, испугавшись, остановилась, когда Мрак повернул к ней голову. Она попыталась ещё раз: — Если Рой хочет провернуть такое, то сейчас самое время. Слухи расходятся.

— Какие конкретно слухи? — спросила я.

— Когда ты дралась с Манекеном, ты сказала, что он заплатит — и он заплатил. Ты сделала это, чтобы спасти людей из доков. Я думаю, все понимают, что ты действуешь всерьёз.

Я не нашлась, что ответить, остальные тоже промолчали. Я произнесла:

— Вперёд, за работу.

Работёнка была не из приятных, но мои новые наёмники трудились без жалоб. Ну, точнее, девушка и лохматый ныли всё время, но не направляли свое недовольство против меня или против дела.

Поскольку обычные средства связи вышли из строя, а на восстановление сотовых вышек, вероятно, понадобится время, мне нужно использовать связных, чтобы передать словечко Выверту. Я начала объяснять Сьерре, как собираюсь использовать это здание, подчеркивая необходимость коек, кафетерия или кухни, зоны, где людям можно просто посидеть. Площадь здесь, наверное, меньше, чем четверть укрытия Лизы, но всё же это место могло стать убежищем. Точкой, где люди соберутся и будут в безопасности. И, в идеале, здесь можно организовать барак для моих солдат.

Я скомандовала своим работникам вытащить ящики со вторсырьём на улицу. Когда они зашли внутрь — за очередной партией — я наконец осталась снаружи с Сьеррой и Мраком.

— Тебе следует присматривать за ними, — отметил Мрак.

— Знаю. Хочу послать Сьерру на встречу с боссом, сообщить, что мне нужно. Ты не мог бы проводить её?

— Конечно, — ответил он.

— Ты не против, Сьерра? Я знаю, ходить по городу небезопасно, и наша группа не контролирует всю территорию отсюда и до центра. Но я могу послать одного из тех парней с тобой. Идти довольно далеко — может быть, минут сорок пять в оба конца.

— Нет, я могу сходить одна, если это не слишком опасно.

— Хорошо, — сказала я. Повернулась и увидела трёх парней, приближающихся к нам.

Один набрался храбрости и подошёл ко мне.

— Да? — спросила я, когда он так и не сумел начать разговор.

— Кажется, какая-то девушка говорила, что вы набирали работников пару дней назад...

— Я набирала и набираю, — сердце забилось сильнее. Почему люди сейчас сами идут ко мне — а раньше принимали меня с таким сопротивлением?

— Мы не хотим делать ничего незаконного.

— Я и не прошу. Готовы начать с уборки?

Парень глянул на товарищей — или братьев? — и кивнул.

— Сьерра скажет вам, что нужно делать. Постарайтесь, и я заплачу в конце дня, — я подумала о маленьком сейфе, который использовала в качестве прикроватной тумбочки.

Глаза моего собеседника слегка округлились:

— Не против, если я позову кузена? Его это тоже заинтересует.

— Давай, — согласилась я, и Сьерра провела двух новичков внутрь здания, а предводитель новой группы торопливо ушёл.

— Похоже, у тебя что-то происходит, — сказал Мрак, когда последний из новобранцев покинул пределы слышимости.

Я покачала головой:

— Я даже не понимаю, что.

— Я всё ещё думаю, что ты движешься слишком быстро. Как я уже говорил — без серьезных на то причин.

— Дина — это серьезная причина для меня.

— Может быть. Но тебе нужно находить время, чтобы отдыхать, спать и, возможно, развлекаться. Иначе ты начнешь делать ошибки, и это будет стоить тебе дней или недель в реализации твоего плана. Тише едешь — дальше будешь.

— Я не могу себе позволить “ехать тише", — ответила я.

— Почему? Ты начала говорить, но нас прервали.

Я была рада, что нас тогда прервали, и глубоко раздосадована, что разговор всплыл снова. Скрестила руки на груди и посмотрела вдаль: вниз на дорогу, куда спускалась разрушенная набережная, на бескрайний океан.

Я должна сделать шаг навстречу Мраку. И узнать, могу ли вообще доверять ему.

— Потому что, если я не удивлю Выверта, если не припру его к стенке и не заставлю признать, что я справилась, он не отпустит Дину. Если Выверт так поступит, то единственный способ освободить её — свергнуть Выверта. А я не думаю, что у нас со Сплетницей это получится.