В лесу жить - лешим слыть (джен)

Поздно ночью Долорес подняли из кровати какие-то подозрительные звуки и шорохи из гостиной. Вооружившись палочкой и плотнее запахнув на груди розовый халатик, женщина вышла из своей спальни. В очаге дотлевали угли, гостиная была погружена в полумрак.

— Мыши, что ли? — пробормотала она, подсвечивая себе палочкой. Свет внезапно выхватил из темноты чью-то копну волос, отливающую изумрудным.

— Доброй ночи, профессор Амбридж. Я не мышь, — произнёс убийственно спокойный голос.

— Мистер Поттер, — выдохнула пораженная женщина, опустив палочку, — вы как сюда попали? Что вы делаете в моих комнатах ночью?

— Мне было интересно, — пожал плечами мальчик, одетый в рубашку, кажется, сплетенную из трав, продолжая с любопытством разглядывать обстановку, — у других учителей я уже был. Надо же, какие малыши, — восхитился маленький леший ее коллекцией расписных тарелочек с котятами. У Долорес начал дергаться правый глаз, когда она представила, что будет, если первокурсника в ночной рубашке и ее неглиже кто-нибудь застанет у нее ночью.

— Я назначаю вам отработку, мистер Поттер. Немедленно возвращайтесь в свою гостиную, слышите?

— Еще одна отработка, — подозрительно довольно отметил Ганни, перед которым учительница распахнула дверь, гадая, как мальчик умудрился пройти через запечатанную заклинаниями дверь, — у меня уже назначены две у профессора МакГонагалл и три у профессора Снейпа. Профессор Снейп назначает так много отработок. Почему бы прямо не сказать, что ему нужна помощь с мытьем котлов? Профессорам, наверно, я очень нравлюсь, раз они хотят видеть меня вне уроков так часто, как вы считаете?

— Да, мистер Поттер. Мне вы тоже понравились, поэтому жду вас на отработке. Я скоординируюсь по времени с деканами Слизерина и Гриффиндора, — пробормотала женщина, закатывая глаза и выставляя мальчика за дверь, — а теперь, возвращайтесь в свою кровать.

— Доброй ночи, профессор Амбридж.

— Доброй, Поттер, — закрыв дверь за негодником, женщина устало потерла лицо и вынесла вердикт, — дурдом какой-то. Ученики бегают по школе ночью, пробираются в покои учителей… Каков беспредел, а?

* * *

За завтраком, наблюдая за тем, как пресловутый Поттер преспокойно устраивается за слизеринским столом рядом с Драко Малфоем, а рослый пятикурсник, как ни в чем не бывало, чуть отодвигается, давая ему больше места, Долорес обратилась к невозмутимо смакующему утренний кофе декану Слизерина:

— Скажите, коллега, существует ли в школьном уставе хотя бы одно правило, которое еще не было нарушено мистером Поттером?

— Он уже успел вам чем-то досадить? — снисходительно поинтересовался Снейп, будто считая, что остальной преподавательский состав уже закален в общении с Поттером, а Долорес только вступает на тернистый путь познания лесного менталитета.

— Я нашла его ночью в своей гостиной. Понятия не имею, как он обошел заклятия на двери, — пожала плечами молодая учительница.

— А кто вам сказал, что он прошел через дверь? — хмыкнул Снейп.

— Через окно, что ли? — скептически подняла бровь Долорес.

— Все гораздо прозаичнее: через лазы, созданные специально для питомцев, которых привозят ученики, — тем же скучающим тоном умудренного годами старца, который уже начал раздражать Долорес, пояснил Снейп.

— Вы шутите? Как бы ребенок туда пролез? — возмутилась женщина.

— Вот так, — длинный палец зельевара указал в сторону стола Слизерина, на котором вместо лешего уже сидел маленький зверек, ставший предметом воздыхания старшекурсниц-слизеринок. У Долорес отвисла челюсть.

— В таком возрасте… анимаг? — завистливо выдохнула она.

— Вы забываете, он не человеческий ребенок. Для него эта трансформация естественна, как воздух, — подала голос Минерва, сидевшая по левую руку от Амбридж.

— И многие другие вещи, — поддакнул маленький профессор Флитвик.

— Директор осведомлен о ситуации? — спросила Долорес.

— Директор был первым, у кого Поттер подъел лимонные дольки, — ухмыльнулся Снейп, — так что, думаю, да, еще как осведомлен.

— То есть, ребенок продолжительное время гуляет, где ему вздумается, нарушает школьные правила, и руководству школы нет дела до этого? А если мальчик пристрастится к воровству? — взгляд Долорес стал очень цепким.

— Гарри и воровство? — возмутилась МакГонагалл. — Он очень добрый ребенок, и делает он это не со зла. Он во многом не понимает человеческий мир. Представьте, это не делает его преступником.

— Если он не понимает, значит, стоит ему объяснить, — заявила Долорес, — ребёнок уже проникает в чужие комнаты и без спроса берет чужую собственность.

— Может быть, вы еще Гарри отправите в Визенгамот и лишите палочки за то, что он съел пару конфет директора, от которых у него вот-вот начнется диабет? — в рассерженном состоянии Минерва здорово напоминала свою анимагическую сущность.

— Полноте, Минерва, успокойтесь, — теперь настала очередь Долорес говорить со старшей коллегой в снисходительном тоне, — я лишь говорю, что ребенок не слишком приспособлен к жизни среди людей. Преподавательскому составу стоит взять над ним шефство. Разве вы не замечали, что наказания его совершенно не волнуют?

— О да, мальчишка всегда с большим воодушевлением драит котлы. И даже напрашивается на новые отработки. И что же, вы хотите подвешивать его после каждого проступка за палец в подземелье, как предлагает наш незабвенный завхоз? — огрызнулся Снейп, и сам удивился своему заступничеству.

— Ни в коей мере. Я лишь говорю о том, что раз наказания не действуют, стоит попробовать иные способы влияния, — закатила глаза Долорес. Снейп и МакГонагалл тревожно переглянулись.

— Минерва — его декан. Все, что касается учеников ее факультета — ее прерогатива, — буркнул зельевар.

— Конечно-конечно. Но мне кажется, что его декан не видит проблемы в асоциальном поведении мальчика, иначе меры уже были бы предприняты, — пропела Долорес, отмечая, как вытянулись лица деканов.

— Хотите изменить его? Очеловечить лешего, который всеми руками и ногами отпихивается от человеческих привычек? Флаг вам в руки, — допив свой кофе, Снейп поднялся с места и полетел в родные подземелья, взмахнув мантией. Вмешательство Амбридж настораживало, и мужчина поклялся про себя, что не даст Эоганна в обиду этой министерской шушере.

* * *

Лес шумел. Под сенью крон, порой слегка касаясь жесткой коры чуткими пальцами, от дерева к дереву передвигалась небольшая легкая фигурка, облаченная в темную мантию. Крылатая тень пронеслась над головой. Юный леший поднял голову, с легким прищуром проследив ее полет. Его чернокрылый хранитель не любил обнаруживать свое присутствие, но Эоганн всегда знал, что его защищают, стоило лишь мелькнуть вдалеке глянцевому крылу Демона.

— Мы уже близко, друг мой, — улыбнулся леший.

«Нас встречают, » — отметил ворон. Эоганн уже и сам заметил золотистое свечение, мелькнувшее между стволами, и его улыбка стала еще шире: такое сияние могла источать лишь шкура детёныша единорога.

На знакомой опушке у ствола дерева сидела полная дриада. Уютно устроив голову на ее колене, рядом с ней развалился жеребенок. Пальцы дриады рассеяно скользили по густой гриве, разглаживая ее. Эта идиллия глубоко умилила Эоганна.

— Тетя, — поздоровался он, приблизившись. Демон, сорвавшись с ветки, с трудом уместился на худеньком плече парня и хрипло каркнул в знак приветствия.

— И вам не хворать, — задумчиво отвечала Таранис, продолжая перебирать гриву юного создания, доверчиво прижавшегося к ней крупом.

— Вы снова вместе? — Эоганн наклонился пригладить шерстку, отливающую золотом.

— Да, Эоганн, — будто очнувшись, Таранис перевела взгляд на племянника, — вместе. Позволь познакомить тебя с твоим двоюродным братом.

Леший поднял бровь в немом вопросе.

— Лес не дал нам с мужем ребенка. А у Кризантоса забрал родителей, — вздохнула тетя, — так мы нашли друг друга.

— Добро пожаловать в семью, Кризантос, — усевшись на землю, юный леший прижался к дриаде. Его сердце радовалось за них.

Кризантос — золотой цветок (греч.)