Огненная леди (гет)

Дорогая Лекта!Нас с отцом и с Амикусом радует, что у вас сложился настоящий коллектив; это очень важно. Важнее, чем может показаться на первый взгляд. Держись мисс Макмиллан — видимо, воспитанная девочка, умная, верный друг. Не вздумайте переживать из-за чванства гриффиндорцев. Больно много им чести, как говорится. Слизерин и Гриффиндор враждуют с незапамятных времен, и примирение едва ли возможно. Когда станешь старше, то сама найдешь ответ, что к чему. До тех пор просто прими как данность: самой будет легче.Мы с отцом и с Амикусом гордимся твоими успехами в учебе. Молодец. Как видишь, подтянуться никогда не поздно. Я всегда говорила, что главное — не сдаваться. Верить в себя. При любом раскладе и при любых обстоятельствах. Помни об этом.Мама.

Алекто тепло улыбнулась. Возможность порадовать семью, самых дорогих, самых близких людей на свете, всегда радовала. Разумеется, Хогвартс замечательное место, но там, за пределами волшебной школы, ее всегда ждал родной дом. Ее ждала семья. Те, кого ты любишь, и те, кто любит тебя, за сам факт существования. Отложив письмо, слизеринка задумалась. Мама считала, что она, ее дочь, должна повзрослеть, прежде чем окончательно разберется в бесконечных дрязгах Слизерина и Гриффиндора. Как говорится, «не при ребенке». Лекта всегда недолюбливала эту фразу: в конце концов, ей уже двенадцать лет, а не три годика, не настолько и мала, насколько кажется, но дело не в этом. Если бы ситуация обстояла просто, мать в два счета объяснила бы дочке, что там так, а что не так, но поди ж ты. Следовательно, дело, видимо, не просто в разнице мировоззрений или глупой ссоре закадычных приятелей, а в политике. Лекта нахмурилась, вспомнив улыбающееся лицо директора Альбуса Дамблдора. Что за тайны скрывал этот человек, великий маг и бывший друг Геллерта Гриндевальда, развязавшего Вторую Мировую войну, и к чему это приведет в итоге?

Кэрроу вздохнула. Совсем недавно, всего лишь в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, затихла война с Лордом Волдемортом или, прямо говоря, Томом Марволо Риддлом, и от них, граждан, зависит, как завершится следующий этап. От них зависит, чья сторона одержит победу. Лекта понимала, что на данный момент ничего из себя, по большому счету, не представляет: малолетка, которой еще учиться и учиться. Но ничего. Люди, в конце концов, меняются, взрослеют. Что, если когда-то она внесет в ход предстоящей войны огромный вклад, станет могущественной, и, может, даже великой, волшебницей?

— Знаешь, — бросила Алекто только что вернувшейся из библиотеки Анне. — Жаль, что про Лорда настолько мало информации. Гениальная же личность, в конце концов! А у нас только и есть, что рассказ Елены Райвенкло да факт наличия Тайной Комнаты. Многие, слышала, треплятся, что Лорд призывает к расизму и к всевластию чистокровных магов, но где доказательства?

— И что понимать под расизмом? — поддержала подругу Анна. — Какой же там у нас по счету министр — грязнокровка? — сокрушенно подняла она глаза к потолку.

— Я уже сбилась, — прыснула Алекто. — В шестидесятых, слышала, Нобби Лич заправлял. Поразительно все же. Неужто ни одного другого претендента не было на роль главы правительства? Мы с детства в мире волшебства, мы с детства познаём вековые устои. В конце концов, неужели мы знаем магическую Британию хуже выходца из маглов? Из маглов, Мерлинова борода, которые нас считают в лучшем случае сказкой. И такому человеку доверяют власть? Просто не верится.

— Мало того, — подняла тонкий пальчик Анна. — Еще и продержался на посту шесть лет.

— Считается, что его скосила некая неведомая болезнь, — нахмурилась Алекто. — Незадолго до болезни многие чистокровные волшебники массово подали в отставку. Дело было во времена Первой магической. Точно ли болезнь?

— Кстати, никогда не могла понять, почему Дамблдор считается защитником грязнокровок, — вдруг послышался звонкий голос Элизабет Смит.

— Фух, напугала, — прыснула, положив руку на сердце, Лекта. — Причем тут Дамблдор?

— Вдруг Лич попал на такой высокий пост при его поддержке? — пояснила, присаживаясь на диван, Лиз. — В условиях войны символично и это перешло в традицию.

— А может, свои убрали, — заметила Анна. — Слишком много знал… — девочка с легкой тревогой посмотрела на факел у базальтовой стены.

— Тоже вариант, — кивнула Лиз. — Но что там было на самом деле вопрос, увы, весьма темный, как и становление Лорда. Я, кстати, кое-что об этом слышала.

— Что именно? — быстро повернулась Лекта.

Смит, сверкнув глазами, осмотрела приятельниц, словно завлекая публику.

— Ну? — нетерпеливо бросила Анна.

— Лорд хотел преподавать в Хогвартсе и вести Защиту от Тёмных Искусств.

— Шутишь! — вскинула брови Лекта.

— Говорят, он очень рассчитывал получить эту должность, — продолжала Лиз. — Возможно, хотел таким образом завербовать союзников. На молодежь ведь очень легко воздействовать, если найти подход. Думаю, ему бы это удавалось: едва ли серость сможет так прославиться.

— Эта школа была его домом, — задумчиво проговорила Лекта, вспоминая рассказ Серой Дамы. — Гораздо большим, чем для всех нас. Каждую за пределами школы ждут родные. Каждой приходят письма. Каждой есть, куда возвращаться на каникулы. А ему только и оставалось, что мерзкий приют, — дернулась девочка. Лекта диву давалась, насколько нужно быть сильной и храброй личностью, чтобы выдержать это ужасное место. По-настоящему ужасное. Том Риддл и Лорд Волдеморт, по большому счету, сам себя вырастил. Он никогда не знал поддержки и тепла родителей. Ему с детства приходилось рассчитывать на себя и только на себя. Немудрено, что этот человек привязался к Хогвартсу всей душой — школа, по сравнению с жутким приютом, стала для Риддла домом.

— Логично, — сверкнула «небесными» глазами Анна. — Но почему должность так ему и не досталась? Гениальность, репутация, ответственность — что не так?

— Мало ли, — нахмурилась Лиз. — Может, Дамблдор прознал об экспериментах с Темной Магией? Согласитесь, науку невозможно выучить в одно мгновение. Где гарантия, что школьник Риддл не пробовал постигать Темную Магию?

— Кто бы говорил, — скривилась Лекта. — Надо полагать, Дамблдор и Гриндевальд применяли исключительно Светлое волшебство и стремились к миру во всем мире?

Лицемерие всегда казалось Алекто одним из самых неприятных недостатков, тем более настолько наглое. Это ж надо — великий чародей, преподаватель, старик, в конце концов, высматривает, что не так или так сотворил мальчишка. Как выйти на честный бой с Гриндевальдом, чтобы защитить школу, так до последнего время тянул, а как к ученику пристать, так первый?

— А зачем открывать неприятную правду? — ехидно улыбнулась Анна. — Пусть народ думает, что великий защитник Дамблдор освободил, в конце концов, мир от напасти Гриндевальда! — патетически продекламировала она.

Подруги сидели в общей гостиной. Алекто всегда нравилось это длинное низкое подземелье со стенами из дикого камня. С потолка на цепях свисали зеленоватые лампы, изучая тусклое свечение.

— Достоверной информации у нас, к сожалению, нет, — развела руками Лиз. — Но, на мой взгляд, логично. Не так-то часто можно встретить гения. Значит, боялся конкуренции. Я слышала, кстати, что Волдеморт претендовал на эту должность даже когда стал известен, как Темный маг.

— Зачем? — пожала плечами Лекта, чувствуя, что ситуация становится все интереснее и интереснее. — Союзников вербовать? Вряд ли. В итоге он и без школы нашел способ. Значит, вариант не единственный.

В камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, и вокруг, в резных креслах, виднелись темные силуэты слизеринцев.

— Может, Темный Лорд знал какие-то секреты Хогвартса, о которых не знаем мы, — предположила Анна. — Мало ли, что может скрываться в столь древней школе волшебства и чародейства, правда? Мы ведь практически ничего еще не знаем.

Угли в камине вспыхнули, и блики пламени осветили группу стоявших напротив темно-зеленых кресел.

— Жаль, — с искренней грустью подытожила Анна. — У такого человека многому можно научиться.

Лекта крутила в тонких пальцах огненный локон, раздумывая об услышанном. Невероятно! Изумительно! Лорд Волдеморт, величайший тёмный маг, мог бы, оказывается, быть преподавателем! Мог учить ее, Алекто Кэрроу, и других ребят, Защите от Темных искусств! Лекта вздохнула, понимая, сколько потеряла школа. И гениальный ум, и редкая смелость — что стоило директору принять столь щедрый дар судьбы?

— Все сейчас твердят про изумительное могущество Гарри Поттера, — насмешливо протянула Лиз.

— Безыскусная сказка, — махнула Анна рукой в такт слов подруги.

Алекто чувствовала, что согласна целиком и полностью. Вот на всех смертельное заклятие действовало, а на младенца Поттера нет! С чего бы? И зачем, собственно, Волдеморту, великому волшебнику, малолетка Гарри и его родители? Министерство явно скрывает от общества истинную причину исчезновения соперника, или сами не знают. Где этот человек на самом деле? Что замышляет и когда вернется? А в том, что вернется, Лекта не сомневалась.

* * *

Кто о чем, а старшие о делах любовных. Младшие, как ни крути, а присматривались к их жизни. В конце концов, в определенный момент и они повзрослеют. Интересно бы прямо сейчас знать, хотя бы отчасти, что это значит.

Слизеринец — шестикурсник Энтони Розье, высокий брюнет с «небесными» глазами, принадлежал к тому типу людей, которым никогда не приходилось слышать отказ. Судя по слухам, ему без труда удавалось найти общие темы для разговора с девушкой и обосноваться в любой дискуссии. Когда в школе праздновали ее день рождения, то придумывал интересные конкурсы. Образно говоря, мог одним присутствием заставить забыть слово «Скука».

Лекта хмыкнула. Умный (числится лучшим учеником Слизерина, в конце концов), остроумный, вежливый, но наглый тип. Судя по наблюдениям, Энтони любил, пожалуй, даже слишком, острить, откровенно презирал неудачников и некрасивых девушек, считая, что им не стоит лишний раз красоваться при отсутствии достоинств, и весь удел — скромно помалкивать.

Избранница, Кристен Гамильтон, казалась Лекте одной из немногих, кто позволял хоть чуточку верить в возможность примирения факультетов. Вопреки общеизвестной «серости» Хаффлпаффа, эта девушка представляла собой добродушную натуру и ответственную старосту.

Внешне, как казалось Лекте, не модель, но милая и аккуратная. Тонкие изогнутые брови придавали Кристен нечто трогательное. Большие синие глаза словно говорили: «Я твой друг. Ты можешь мне довериться». Длинные каштановые волосы плавно струились по плечам. Гамильтон никогда не задевала магглорожденных и не задирала нос, слыла верным другом и старательной ученицей. Она всегда могла бы, судя по наблюдениям, объяснить домашнее задание первокурсникам, поднять настроение остроумной шуткой, и никогда не сдавалась. Энтони и Кристен влюбились с первого же взгляда, не прошло даже недели. Они постоянно были вместе, что бы ни происходило и куда бы ни шли. Большие глаза Гамильтон сияли неподдельной радостью. Энтони срывал ей кувшинки и предлагал прогулки под луной. Видя, как доверчиво Кристен прижималась к плечу партнера, Лекта верила, что они, похоже, обрели истинное счастье, а ехидная Анна за глаза прозвала «сладкой парочкой».

Спустя месяц, однако, Энтони обомлел от Маргарет Трэверс, старосты и первой красавицы Райвенкло. Взгляд глубоких карих глаз с изумрудным отливом казался одновременно нежным и пристальным. Маргарет словно знала о каждом ученике Хогвартса абсолютно всё, включая то, чего они и сами, возможно, не хотели бы о себе знать. Трэверс редко заплеталась, не желая скрывать роскошные локоны. Маргарет в самом деле любила любоваться собой, словно насмешливо говоря всему миру: «Ах, до чего же я хороша!»

Подруги часто спрашивали совета Маргарет по тому или иному учебному вопросу. Трэверс нередко выдавала ребятам ряд ехидных замечаний, но помочь никогда не отказывалась, да и объясняла четко и толково. Кроме того, Маргарет отличалась искрометным юмором, манерами и честолюбием. Если заканчивать семестр, то на высшие баллы, если завести компанию то стать лидером. Не дается упражнение? Ничего не стоит начать заново, до тех пор пока, наконец, не получится. Маргарет привыкла побеждать по жизни и, в конце концов, победила Энтони. Розье мгновенно позабыл о незыблемом остроумии насчет всех и каждого, слыл нежнейшим партнером и редким романтиком, но заодно позабыл и о Кристен. Сияющая Маргарет не скрывала радости, держа партнера под руку и открыто целуясь на зависть бывшим поклонницам.

— Гамильтон, говорят, сама не своя, — вздохнула за завтраком Стейси. — Только и делает, что учится с утра до ночи. Ни с кем не разговаривает. Какая вот муха его укусила?

— Именно, — быстро добавила Лекта. — Как можно в одно мгновение забыть любимого человека? Забыть все, что связывало вас? Они же ни дня не отходили друг от друга. Да и Маргарет хороша. Кристен ведь была ее подругой! Даже не чужим человеком, а подругой.

— Ради любви можно забыть о чем угодно, — бросил Ал. — И о дружбе в том числе.

— Да, — кивнула Анна, поправив смоляные волосы. — Маргарет, похоже, не собиралась уступать свою мечту никому на свете. Фактически говоря, выбор неизбежен — или дружба, или Энтони. Совместить не выйдет. И Маргарет выбрала второе.

— Верно, — отозвалась Стейси. — Но не знаю, как теперь держаться Кристен. Ни подруги, ни любимого, причем одновременно.

Лекта хлопнула длинными пушистыми ресницами. С одной стороны, безусловно, Анастейша сказала истинную правду. Потерять куклу и то больно, а человека — тем более. Потерять все, что держало вас друг с другом день ото дня. Потерять воспоминания. Потерять мечту и счастье. Наверняка Кристен и представить не могла, что отношения рухнут, едва начавшись. Рухнут в одно мгновение, причем из-за друга. Из-за той, от кого ждешь поддержки и добра, но никак не подлости. Насколько быстро Гамильтон сумеет оправиться? Сможет ли она вновь довериться окружающим? Что должна чувствовать Маргарет, сознательно обрекая другую на боль, сознательно разрушая чужое счастье? Разумеется, по отношению к другу это, мягко говоря, неправильно. Друг — человек, который всегда с тобой. Друг — тот, кому ты можешь довериться. Друг — тот, кто всегда тебя поддержит. За добро и нужно добром отплачивать. Никак не злом. Не предательством.

С другой стороны, Анна и Ал тоже не так уж далеки от истины. Маргарет, похоже, была готова отдать что угодно за счастье с Энтони, даже дружбу, преодолеть все препятствия. Какого ей было видеть свою мечту с другой девушкой? В определенный момент Маргарет, похоже, перестала видеть в Кристен близкого человека. Да и не безвольная же сам Энтони кукла, в конце концов?

— Я не стал бы винить во всем одну только Маргарет, — Ал, казалось бы, прочитал ее мысли. — Решил бы Энтони остаться с Кристен, ничего бы она не сделала. Маргарет могла только предложить свои чувства, что и сделала. Не за ней решение.

Алекто вздохнула. Взрослые, бывает, часто говорят, что «Молодец, ты правильно поступила» или «Нет. Неверно», «Извинись. Так поступать неправильно». Детям, казалось бы, просто определить, как и когда поступать, а дальше? А взрослому человеку так ли легко решить, где неправда, а где правда, что добродетель, а что подлость, что милосердие, а что лицемерие? Объективно говоря, встречается и первое, и второе, и третье, причем одновременно. Можно посмотреть на одну и ту же ситуацию с самых разных ракурсов, и картина никогда не повторится. Маргарет предала подругу? Да. Но считала ли ее таковой? Отношения разрушились? Да. Но, пожалуй, не любил по-настоящему, иначе кроме Кристен не был бы нужен никто на свете. Зачем, если есть она, неповторимая и родная? Кристен потеряла Энтони? Да. Но окончательное решение именно за ним. Хотел бы остаться — остался бы.

— Возможно, что Маргарет скоро поймет подругу, — добавила, отпив сок, Анна. — Кто предал однажды, предаст и дважды.

Лекта нахмурилась: это ведь еще, по большому счету, типичный случай. Там, где решаются судьбы миллионов людей, дело обстоит гораздо сложнее. Волдеморт, как говорят, опасен? А чем так уж дурны его идеи? Дамблдор спас Британию от Гриндевальда? А заодно был его другом и идейным наставником. Война с Темным Лордом закончена? Скорее, приостановлена. И когда начнется вновь — вопрос.