Идеальная незнакомка (гет)

Вся дрожа от еле сдерживаемых эмоций, Скарлетт влетела в детскую. Нет, ну каков подлец этот Малфой! Обаятельный, надо признать, но всё-таки подлец. Чем-то он напоминал Скарлетт Ретта Батлера — самую большую ошибку её прошлой жизни и в то же время самую большую любовь. Такую, какой её изображают в дамских романах: сначала героиня теряет голову от любви, на свою беду проходит сквозь череду различных жизненных коллизий, а потом обретает счастье в объятиях героя. Только вот не вышло из Скарлетт идеальной героини: она сама оттолкнула Ретта после смерти Бонни, а когда поняла, что натворила — стало уже слишком поздно.

— Мама! — привлёк её внимание Томми. — Смотри что я могу!

Скарлетт постаралась отвлечься от непрошенных мыслей и взглянула на сына. За прошедшие полтора года из пухлощёкого ангелочка он стал превращаться в настоящего Блэка. Покровительство сильного рода медленно, но верно меняло внешность мальчика: тёмно-каштановые чуть волнистые волосы постепенно становились чёрными и вились сильнее, а глаза из холодных серых стали глубокими синими. Он был плоть от плоти этого мира, поэтому так легко подстраивался под его правила. Скарлетт меньше сына походила на истинную Блэк, но она уже давно не была той замухрышкой Меропой, в теле которой оказалась по воле Смерти. Как сказала ей как-то в приступе откровенности Мелания, Скарлетт была интригующей женщиной: яркие зелёные глаза в обрамлении густых ресниц делали её простоватое лицо по-настоящему красивым, а загадочное прошлое манило мужчин не хуже симпатичного личика и точёной фигуры. Сколько бы Скарлетт совместно с прочими Блэками не пыталась доказать, что она обычная вдова, приехавшая с континента под защиту семьи, всё равно находились сплетники, выдвигавшие такие версии случившегося с ней в Швейцарии (а, может, и не в Швейцарии, Европа большая), что сначала хотелось смеяться, а потом плакать…

— Мама! — снова воскликнул Томми, поняв, что матушка витает в облаках и не обращает внимания на ярких бабочек, закружившихся по комнате.

— Да, милый, — улыбнулась сыну Скарлетт.

— Бабочки! — сказал Томми и взмахнул своей ещё по-детски пухлой ручкой. Повинуясь этому жесту бабочки собрались в стайку и полетели по кругу. Наблюдавшие за этой картиной Чарис и Кассиопея, тоже находившиеся в детской, захлопали в ладоши. Касси, несмотря на то, что ей предстояло учиться уже на втором курсе Хогвартса, обожала возиться с младшими кузенами и кузинами, поэтому большую часть каникул проводила в детской и классной комнатах. Чарис, в отличие от кузины, старалась казаться старше своих девяти лет и всем своим видом демонстрировала серьёзность, надеясь, что её отдадут в школу хотя бы на год раньше. Однако, как и любые девочки, юные волшебницы были не чужды прекрасного, поэтому столь радостно выражали свой восторг проделкой Томми.

— Какой ты молодец, Том! — восхитилась Скарлетт. — Но бабочкам будет лучше на воле. Давай выпустим их в сад, а потом на прогулке будем любоваться ими. Ведь как ты в Блэк-хаусе, они живут на цветочках, там их дом.

Детская магия Томми порой прорывалась самым необычным образом, но как правило это было что-то яркое и весёлое: бабочки, как сейчас; бывали цветы, игрушки, шоколадные лягушки. Конечно, когда Томми был чем-то недоволен, случались и небольшие разрушения, но вот проявлений счастья было куда больше. Скарлетт этому втайне радовалась и надеялась, что таким образом они с Томасом всё дальше от «того, что суждено», ведь мальчик должен был остаться сиротой, а с её появлением у него появилась мать, а затем и многочисленные прочие родственники.

Кассиопея распахнула окно детской, и стайка бабочек вылетела на задний двор, за которым в пространственном кармане располагался сад Блэк-хауса.

* * *

Последняя неделя перед свадьбой промелькнула незаметно. Эдгар дважды наносил визиты на Гриммо, и Скарлетт с прискорбием отмечала, что её сердце по-прежнему не сбивается с привычного ритма при виде будущего супруга. Куда больше её волновали лорд и леди Боунс. Эти консервативные представители магической аристократии могли сделать её грядущую семейную жизнь по-настоящему незабываемой. Ведь Эдгар был их единственным сыном, поздним ребёнком, на которого они не могли надышаться. А Скарлетт в их воображении представала ушлой девицей, позарившейся на богатое наследство Боунсов. С действительностью их примиряло только то, что одна помолвка их драгоценного Эдгара уже была разорвана со скандалом, повторения которого Боунсы не хотели, а сама Скарлетт принадлежала к могущественному роду Блэк и этот союз мог принести неплохие политические дивиденды для лорда Боунса, собиравшегося через два года баллотироваться в министры магии. Кроме того, в общество просочились смутные слухи о силе маленького Томаса Блэка, так что лорд и леди надеялись, что Скарлетт сможет родить Эдгару сильного наследника.

Как бы то ни было, но после того, как многочисленные отпрыски Блэков были отправлены в Хогвартс, в семье начались последние приготовления к завтрашнему торжеству. По обычаю магов, свадебный приём устраивала родня невесты, как бы прощаясь нею. А вот все положенные случаю клятвы и обеты приносились у родового алтаря рода жениха. Бывали, конечно, из этого правила и исключения, когда мужа принимали в род жены, что только служило доказательством правила. Сложнее было с однополыми союзами и заключением тройственных браков, но и там существовали свои обычаи. К счастью, Меропа Скарлетт Роуз Блэк и Эдвард Винсент Боунс собирались заключить классический полный магический брак, поэтому подготовка не несла никаких сюрпризов. Эльфы чистили фамильное столовое серебро, крахмалили салфетки, инспектировали кладовую и винный погреб. Мужская часть семьи проверяла качество сигар, заперевшись в библиотеке и таким образом дистанцировавшись от общего бардака. А женщины рода Блэк и примкнувшая к ним хозяйка ателье «Твилфитт и Таттинг», почтенная миссис Твилфитт, мучали Скарлетт последней примеркой роскошного свадебного наряда. В общем, все были при деле.

В этот раз проснувшись наутро Скарлетт чётко осознавала, что она делает. В отличие от её первой свадьбы с Чарльзом Гамильтоном у неё не было желания кому-то отомстить, не было желания выжить в разорённой войной стране, сподвигнувшего её на брак с Фрэнком Кеннеди, не было желания скинуть опостылевший траур и жить в своё удовольствие, как в случае брака с Реттом Батлером. Платье в этот раз было только её, а не материнское, да и матери своей она в этом мире не знала. Сейчас Скарлетт была нужна защита сильного влиятельного рода, который, объединившись с Блэками, сможет её защитить. Да, она казалась себе жалкой, намереваясь снова сломать чужую жизнь, но такова уж была её натура, что Скарлетт ставила собственные интересы выше интересов окружающих.

Под восторженное пищание домовушки Элси Скарлетт облачилась в атласное платье цвета слоновой кости, отделанное лучшим бельгийским кружевом, атласные перчатки и накинула сверху такую же атласную мантию с длинным шлейфом. Леди Урсула извлекла из сейфа бриллиантовую диадему и серьги гоблинской работы. Невеста была готова.

Когда Скарлетт под руку с Сириусом спустилась в большую столовую, гости ахнули от восхищения, а Эдгар замер на месте и несколько секунд с изумлением взирал на женщину, которая должна была в самое ближайшее время стать его женой. Но вот он сделал шаг навстречу, другой, приблизился к невесте и коснулся губами её перчатки лишь обозначая поцелуй. Гости умилились этой сцене, распорядитель призвал поднять бокалы за молодожёнов и жених и невеста, а также Сириус как глава рода Блэк покинули зал. Эдгар вызвал своего домовика и тот перенёс всю кампанию в родовое имение Боунсов — Боунс-касл. Гости на Гриммо продолжали праздновать, а в замке Боунсов должен был состояться обряд магического брака.

Лорд и леди Боунс были одеты в строгие мантии, так что Скарлетт сама себе показалась кричаще безвкусной, хотя её платье было пошито по последней магической моде. Но то, какими глазами смотрел на неё Эдгар, немного смягчало сюрреалистичность этой ситуации. После положенных слов приветствий главы двух родов, а также остальные присутствующие спустились в ритуальный зал.

Ритуальный зал Боунс-касла был совершенно непохож на зал в Блэк-хаусе: стены и пол были выложены светлым песчаником, алтарь белого мрамора, располагавшийся в центре комнаты, имел непривычную округлую форму, под потолком носились десятки светляков, напоминавших небольшие шарики люмоса. Лорд Винсент Боунс подошёл вплотную к алтарю и развернулся к остальным. Рядом с ним тут же материализовался домовик в зелёном костюмчике и форменной кепи, который держал в руках серебряный поднос, на котором покоились ритуальный нож, небольшая золотая чаша, алая лента и обручальные кольца.

— Я, лорд Винсент Эндрю Боунс, перед лицом магии прошу отпустить из рода Блэк Меропу Скарлетт Роуз Блэк, — прогремел лорд Боунс. — Да будет она достойной женой моему сыну Эдгару Винсенту Боунсу.

— Я, лорд Сириус Ликорус Блэк, перед лицом магии отпускаю Меропу Скарлетт Роуз Блэк из рода Блэк, — ответил ему Сириус.

Лорд Боунс взял с подноса нож и чашу и уверенным движением надрезал ладонь снявшей перчатку Скарлетт так, что она даже не успела испугаться. Кровь по капле падала в чашу, а девушка всё не могла поверить в происходящее. Когда чаша наполнилась на треть, Винсент залечил ладонь Скарлетт и тем же движением надрезал ладонь сына. Пока чашу заполняла кровь Эдгара, отец и сын читали заклинание на незнакомом языке. Скарлетт до сих пор не разбиралась в тонкостях родовой магии, но это точно не был английский, как не была и латынь. Заклинание звучало глухо, с надрывом, но в то же самое время катрены были похожи на таинственные песнопения. Но вот они завершились, и лорд Боунс залечил руку Эдгару, чей черёд произносить клятвы наступил только сейчас:

— Я, Эдгар Винсент Боунс, перед лицом магии и свидетелей беру тебя, Меропу Скарлетт Роуз, бывшую Блэк, в законные супруги и принимаю тебя в род Боунс, да будешь ты достойна.

И вот наступил момент, когда Скарлетт должна была сказать своё слово: до того момента, пока её кровь, смешанная с кровью Эдгара, не прольётся на родовой алтарь Боунсов, ещё можно всё изменить. После — уже нет. Полный магический брак предполагал вхождение в чужой род, когда двое магов оказывались тесно связанными друг с другом. При этом зачастую возникала симпатическая связь, а супруги во многом приобретали черты друг друга. Для магического брака вовсе не обязательна была любовь, и даже при её отсутствии магия связывала две души и две судьбы. Если всё будет хорошо, Эдгар станет для Скарлетт поддержкой и опорой во всём, со временем между ними окрепнет привязанность и такой брак даже без любви будет счастливым. Но магический брак совсем не гарантировал счастья, а мог превратиться в самое настоящее мучение. Если между будущими супругами не было тёплых чувств это была самая настоящая лотерея. Но Скарлетт никогда не останавливалась на середине пути, вот и в этот раз она нырнула в омут с головой:

— Я, Меропа Скарлетт Роуз, бывшая Блэк, перед лицом магии и свидетелей беру тебя, Эдгар Винсент Боунс, в законные супруги и склоняюсь перед милостью рода твоего.

Произнеся последнюю фразу Скарлетт опустилась на колени перед родовым алтарём, а лорд Боунс опрокинул на камень чашу с кровью молодожёнов.

— Свидетельствуем! — хором произнесли все Боунсы и Сириус.

Алтарь засветился неярким золотом, а Эдгар подал руку новоиспечённой жене. Леди Боунс подошла к супругам и повязала алую ленту на их соединённые руки. Эдгар надел на руку Скарлетт тонкое обручальное кольцо, и девушка отзеркалила его жест. После этого лента будто бы впиталась в кожу молодожёнов, оставив красноватый след на их запястьях.

Полный магический брак свершился.