Все меняется, ничего не исчезает (гет)

— Милорд, я все еще считаю это плохой идеей, — в окружающей их темноте послышался голос Квирелла, — ему нельзя доверять!

— Опять? — Волдеморта уже раздражала эта тема, поднятая не в первый раз за их недолгое ожидание. — Я тебе уже говорил, пока он носит Темную метку, вопрос доверия — риторический. Тем более учитывая его натуру...

— Что Вы имеете ввиду?

— Он перестраховщик, Квирелл. Не трус, но и не храбрец. Он не бросится на амбразуру, пока точно не будет уверен в надежном прикрытии своего зада, — Волдеморт позволил себе усмехнуться, хоть и было не до смеха.

Очередная нелегкая ночь, очередные проблемы, очередные планы... Как же он устал… Сколько времени он уже не отдыхал? Сколько времени не чувствовал себя спокойно? Да и вообще, сколько времени он СЕБЯ не чувствовал? Это жалкое бестелесное состояние, эта необходимость постоянно поддерживать жизнь в теле, принявшем его неживой немертвый дух. Как же все достало… Как же опротивел этот дом Реддла…

— Милорд, я все равно не понимаю, — Квирелл не оценил шутки Темного Лорда. — Он же может…

— Предать меня? — жестко прервал его Волдеморт. — Продать? Сдать властям? Не будь глупцом, Квирелл! Ты даже не представляешь, как сильно на нем отразиться, если уже не отразилось, мое возвращение. Воскреснут воспоминания о былых веселых деньках, вернуться прошлые амбиции и, что главное, всплывут затаенные страхи за себя и свою семью…

— Вы не правы,— из укрытого темнотой дверного проема прозвучал сильный, четко поставленный голос. — Главное — возродится моя верность Вам, милорд.

Из тьмы вышла высокая фигура в темной мантии с капюшоном и в полностью скрывающей лицо серебряной маске. Отлично…

— Квирелл, поверни меня, — чуть резче, чем хотел, приказал Волдеморт. — Живо!

— Милорд, я не считаю это хорошей идеей… — Квирелл не подчинился… Не подчинился?

Квиринус замолк, запоздало осознав, "что" и "кому" он сказал… Волдеморт, понял это куда раньше.

Эта мразь посмела ослушаться его прямого приказа? Кем он себя возомнил?!

— Квирелл! — Волдеморт с трудом сдерживал рвущийся наружу гнев. — Ты перечишь мне?! Опять?

Зловещий, звенящий от ярости шепот Темного Лорда, в секунду сбил спесь с неизвестно что вообразившего бывшего профессора. Будучи в замке, Квирелл вел себя куда более смирно. Но после их стычки с Дамблдором…

С каждым днем после ухода из замка Квирелл все больше и больше смелел, уверяясь в собственной важности. Этот кусок мяса, живой лишь благодаря усилиями самого Волдеморта, мнил себя чуть ли незаменимым. Ха! Глупец, веривший, что роль носителя его духа дает самому профессору какие-то привилегии. Знал бы он, что стоит Волдеморту покинуть его тело, как в тот же миг он умрет… Но это не важно.

До сего момента, Волдеморт мог позволить Квиреллу небольшую своевольность, в качестве награды за верную службу. Но перечить на виду у его Пожирателей? Не бывать такому!

Квирелл, наверное, пришел к такому же выводу, раз в тот же миг, как Волдеморт уже собирался проучить зазнавшегося слугу, развернулся спиной к новоприбывшему, опустившемуся на колено человеку.

— Ну здравствуй, Люциус, — Волдеморт переключил свое внимание на склонившегося человека. — Рад видеть тебя в моем скромном жилище. Очень рад…

— Милорд, вы не представляете как я осчастливлен новостью о ваше… — начал было Люциус, но был остановлен Волдемортом.

— Не надо пустых слов. Мы оба знаем, что в этом тебе равных нет.

— Милорд, я…

— Довольно. — Волдеморт не любил повторять дважды.

Малфой мигом смолк, замерев во все той же коленопреклонённой позе. Казалось, он перестал даже дышать, дрожа всем телом в ожидании уготованной кары. Страх. Волдеморт ясно ощущал его, как и другие, менее ярко выраженные эмоции — единственное, что он мог чувствовать в этой противной форме. Люциус боялся, и было за что. Почти десять лет Малфой гонимый страхом за свою шкуру менял хозяев, предавал их, подкупал, врал, всячески открещивался от прошлого. От прошлого, связанного с ним — с Лордом Волдемортом! Жалкий перебежчик, не знакомый со словами преданность и верность!

— Круцио! — шипя от пробудившегося гнева вымолвим Волдеморт. — Долгие часы этого прелестного заклинания ждало бы тебя и твою семью сейчас, будь я в силах управлять хоть одной рукой этого бесполезного тела!

Малфой, от этих слов дернулся так, будто и в самом деле находится под действием Непростительного.

— Милорд, моя семья…

— … ни в чем не виновата? — Лорд, ощущая как страх его слуги растет с каждой секундой, засмеялся. — Да, ты прав…

Вздох облегчения.

— … но болью, что они ощутят, они будут обязаны исключительно тебе! Твои ошибки, твои поступки будут тому виной!

— Милорд! — Малфой упал на оба колена и уткнулся лбом в пол. — Пощадите!

Волдеморт про себя усмехнулся. Вот оно — нужное ему состояния отчаянья. Хотя, может еще чуть-чуть добавить?

— Прощенье нужно заработать! — взревел Волдеморт. — Ты десять лет наслаждался жизнью, растил сына, ухаживал за любимой женушкой, пока я скитался по лесам без сил и поддержки! Десять адских лет! Не смей даже просить о пощаде, ибо дарована она будет лишь тогда, когда я сам решу! Ты понял?

-Да, милорд. — Малфой крепко сжал кулаки. — Я готов сделать все, лишь бы вновь заслужить Ваше доверие.

Волдеморт довольно улыбнулся, глядя на сгорбленную, ползающую у его ног фигуру высокомерного аристократа.

— Надеюсь, Люциус, — уже спокойнее проговорил Волдеморт, — что качество исполнения порученного мною задания не вызовет нареканий.

— Разумеется, милорд. — Люциус постепенно восстанавливал прежнее самообладание. — Что я должен сделать?...

* * *

Ветер. Безумный, неудержимый ветер яростно раздувал свободные одежды стоящего на обрыве человека.

Профессор Роуз устало вздохнул, прекрасно представляя, какими сложными и опасными будут для него следующие несколько часов. Он даже невольно прислушивался к собственному дыханию, во второй раз в своей жизни отмечая сей звук. Первый же был под Хогсмитом, двенадцать далеких лет назад…

Стоп. Профессор прервал попытки собственной памяти, всколыхнуть давно забытые глубины. Сейчас от него требовалась максимальная концентрация, не то та дама с косой, что не нашла его в прошлый раз, может с легкостью повстречаться ему тут.

Он прекрасно подготовился. Срок, данный ему на восстановление, дал так же и время для различных изысканий и поисков информации. Он долго шерстил множество библиотечных книг в поисках малейшей крупицы еще не известной ему информации о Баньши. И ничего. Ничего из того, чего он бы не знал. Подобное открытие испугало профессора, ведь ему не было известно не единого способа для безопасного избавления от этой бешеной твари. Каждое собранное воспоминание, каждый описанный случай встречи с Баньши, демонстрировал чудовищные риски и увечьях «выживших». В 14 веке один «охотник за нечистью» каким-то чудом вернулся с облюбованной Ведьмой мельницы с полностью раздробленными костями. Всеми. Веком позже, другой искатель приключений, навечно оглох , услышав заливистый голосок этого гнилого порождения. Бедняги — попасть в историю инвалидами и то в качестве наглядных примеров.

А сколько трупов не смогло поделиться своей историей? В сотни раз больше. Но даже так, это ничего не меняет — задание, порученное ему, само себя не выполнит.

Профессор в очередной раз стоял на краю утеса, с тревогой смотря вниз, шагнув куда, он отправится на встречу с бодрствующей Ведьмой. Дернул его черт в тот раз заглянуть в дневник мертвеца. Теперь расхлебывай самим же сваренную кашу.

Роуз вновь выдохнул, запоминая возможно последний слышимый им звук, и воткнул в уши заранее заготовленные магические беруши.

— Царство тишины… — мысленно проговорил Джон, которого немного потряхивало от волнения, и шагнул в пропасть. –… я иду.

Катакомбы встретили Роуза неизменной темнотой, густой и тягучей словно деготь, с трудом рассеиваемой даже магическим светом. «Царство Тьмы» лучше бы описало это место, чем то ироничное название, что дали ему его создатели. С визжавшей то тварью, обитавшей тут.

"Недолго ей осталось, — попытался подбодрить себя Роуз. — Сегодня её многовековая нежизнь прервется. Я уж об этом позабочусь."

Он шел, не таясь. Шел смело, размашисто, не сходя с тропинки проложенной тут в прошлый раз. Его следы, маяками видневшиеся среди многовекового слоя пыли, не увидеть было невозможно.

Роуз знал, что его уже заметили, вот только встречать пришельца почему-то никто не выходил. Ведьма выжидала? Устроила засаду? Или пользуясь отсутствием слуха, просто плывет у него за спиной…?

Мысль раскаленной иглой пронзила сознание профессора. Роуз, с бешено колотящимся сердцем, резко развернулся на месте, принимая боевую стойку, готовый в тот же миг отразить нападение бесовской твари. Развернулся и замер... Темнота, за пределами кокона света, была незыблемо спокойна.

Под шум бегущей крови в ушах Роуз медленно опустил трясущуюся руку.

«Черт!» — профессор злился сам на себя.

Одна шальная мысль, смела всю показную смелость и уверенность, заставив со страхом заглядывать себе за спину. Черт!

Он боялся. Полностью лишенный слуха, и почти ослепленный окружающей тьмой, Роуз чувствовал себя если не бессильным, то чертовски уязвимым.

— Черт! Черт! Черт! — с нотками отчаянья в голосе взревел профессор. — Я что, ребенок, темноты бояться? А ну соберись и топай дальше!

…на руку с характерным чувством приземлилась неведомо откуда взятая капля.

«Кап!» — подсказало ему сознание. Кап. Кап. Капли горячей немного вязкой жидкости, растекались у него по тыльной стороне ладони, держащей палочку. Кровь. Даже в кромешной темноте, Роуз бы не попутал это ощущение ни с чем другим — слишком уж много он повидал. Кровь шла из носа, стекала по лицу, горячими каплями срываясь с подбородка.

— Что за… — недоумевал Роуз, ощупывая кровоточащий нос, одновременно разворачиваясь обратно…

Резкий порыв воздуха, с силой ударил его в спину, протолкнув на несколько метров вглубь коридора.

«Вот и приветствие, — подумал Роуз, зажимая кровоточащий нос. — Ну что ж, надеюсь, Ведьма, ты захочешь выйти и встретить меня лично».

Профессор, уже без сомнений продолжил свой путь ободренный произошедшим. Противник себя не показывал, что наталкивало лишь на две мысли, из которых лишь одна была радостной. Но её то и старался сейчас придерживаться профессор — лишние страхи были ни к чему.

Ведьма опасалась его. В прошлый раз, она не побоялась выйти и показать себя, без страха встав перед его лицом. Теперь же она голосила издалека, не рискуя идти на сближение.

Хорошо. Возможно, он даже успеет найти искомое, так и не повстречавшись с существом, которое, чего скрывать, могло быть ему не по зубам. Роуз ускорил шаг, чувствуя редкие, но все усиливающиеся порывы воздуха, бьющие в спину с такой мощью, что кости вспыхивали острой болью.

— Черт! Достало! — в сердцах выкрикнул профессор, — Что это вообще?!

Один взмах палочкой и вокруг профессора вспыхнул переливающийся щит. Сложное, чертовски сложное для него заклинание, защищающее как от физического, так и от магического воздействия. Толчки прекратились и Роуз, пользуясь созданной возможностью, опустил руки, переводя дыхание и оценивая собственное состояние. Ныли мышцы, будто после тяжелого рабочего дня, колотилось сердце, толчками проталкивая через себя кровь, кости отдавались глухой болью. Джон не понимал, что за магия приводит к подобному ущербу? Ведьма же просто кричит. Как звук способен причинить физические увечья?

Роуз перевел глаза на, окруживший его, еле видимый щит. Тот, с каждым новым порывом воздуха прогибался, будто испытывая невероятное давление, истончался, но держался. По всей поверхности барьера ежесекундно вспыхивали магические потоки, больше похожие на некие прожилки, сигнализируя о мощности подавляемой чужеродной силы…

… Держался щит недолго. Он исчез, разлетевшись на мириады мерцающих осколков, и в тот же миг сдерживаема им сила, вырвалась на волю. Роуза подхватило и откинуло вглубь коридора, волоча по полу, не позволяя подняться. Сила удара была столь велика, что Роуз предпочел бы попасть под палицу великана, чем вновь пережить подобное. Хруст ребер громовым раскатом разнесся по утопающим в тишине коридорам.

Второй удар, был подобен первому — сильный, резкий, болезненный. После продолжительного волочения по полу, спина Роуза наконец-то нашла стену. Переломанные ребра вновь вспыхнули, невольно вырвав из Джона его первый крик от боли. Роуз уже не думал. Он не мог. Паника и страх, сейчас разделили его сознание между собой. Он не знал как противостоять этому потоку, вминающему его тело в стену, этой странной силе, взрывающей его вены. Затычка из правого уха, смоченная кровью, уже валялась рядом с ним. Но звуки не возвращались… Его сердце билось столь быстро, что казалось готово взорваться в любую секунду.

— Это конец, — вспыхнула у него в мозгу одинокая здравая мысль, с трудом прорвавшись через объявший его голову страх…

… Как неожиданно все прекратилось. В первый миг Роуз не мог поверить в свою удачу. Но лишь на миг. Яростный поток исчез без следа, оставив его измученное и покалеченное тело умирать от полученных увечий в коридоре. В глазах все плыло. Сил не было даже на то, чтобы попытаться, как то смягчить свои муки с помощью магии. Руки хоть и не слушались, но к его удивлению палочку еще держали.

Роуз нашел в себе силы усмехнуться. Правило вбитое еще на войне засело у него на уровне инстинктов. «Пока ты с палочкой, ты не мертв», — говорил Лорд во время и после ежедневных тренировок боевого состава. И может он был прав. Но только как она поможет против недосягаемого противника?

Ответ пришел сам собой. Точнее он просто появился из воздуха.

Несмотря на мутное зрение, Роуз ясно и четко понял, что произошло. «Недосягаемый противник? Таких нет! — сказал бы Лорд. — Устрой засаду, заставь его идти на контакт!». Ведьма после столь успешного игнорирования ближнего боя, после столь великолепного использования своей же территории, явилась лично. Она пришла проверить труп или посмотреть на последние мгновения жизни жертвы? Не имело значения. Все, о чем подумал Роуз, так это о единственном предоставленном шансе на выживание.

«Тупая тварь!» — Джон с трудом сдержался, чтобы не засмеяться в голос.

Вот оно. Вот оказывается, что называют вторым дыханием. Тянущий в небытие страх сменился обжигающей яростью. Налившиеся свинцом мышцы раскалились, призывая к действию. Голова с небывалой ясностью и скоростью заработала, оценивая все происходящее.

Время будто замедлило свой ход. Четко, будто днем, Роуз видел каждое движение Банши, маячившей на самом краю уже порядком потускневшего купола света. Она медленно приближалась, протягивая свою костлявую, покрытую нарывами, руку к его лицу.

Роуз непроизвольно резко выдохнул и, чуть было не проклял себя за свою слабость. Банши резко отдернула руку, осознав, что нарушитель еще жив.

Вот этот момент! Роуз понял, помедли он еще хоть мгновение, и его смерть будет неминуема. Быстро, как в свои лучшие годы, он поднял палочку и, направив её на чудовище, произнес два заветных слова.

— Авада Кедавра.

Зеленый луч, луч неминуемой смерти несся в сторону Банши, неся с собой и все желание Роуза жить и победить. Никогда еще это мгновение полета проклятия не тянулось столь долго…

Луч угодил точно в раскрытый для нового крика рот, превращая мерзкое страшилище, в груду пепла.

И даже в этот раз, безвольно упавшая рука не выпустила палочку.

* * *

Деревянная дверь с глухо захлопнулась, провожая юного ученика не многим более старшего учителя. Сегодня, Тейт отчего-то хотела не отпускать мальчика как можно дольше. Виновато ли в этом странное дурное предчувствие, появившееся ближе к занятию? Вероятно, да.

Она не верила в судьбу, интуицию, пророчества или предсказания, но и не отрицала возможность существования этого. Но почему именно сейчас она решила поверить? Почему доверилась своей интуиции, которая еще ни разу в жизни себя не проявила?

«Возможно, я слишком сильно к нему привязалась», — сама себе ответила Тейт, осознавая это. Эрик был её спасением, её игрушкой, её учеником, и она обязательно увидит его завтра.

Откуда такая уверенность? Все потому что, уходя, Эрик сказал: «До завтра».

* * *

Джон, резко открыл глаза. Поломанные в пылу схватки ребра отзывались глухой, медленной, спиралью ввинчивающейся в его голову, болью. Он по-прежнему лежал, опираясь спиной на стену, и, сжимая в правой руке спасительную палочку. В двух метрах от него, на самом краю померкнувшего купола света, аккуратной горочкой лежали останки хозяйки этих катакомб. Сколько он пробыл без сознания, Роуз не знал. Ему лишь приходилось надеется, что недолго — Лорд не любил ждать.

— Давай старина, время поджимает, — понукал себя Джон, в попытках встать на ноги, что сделать было нелегко. Каждое движение отдавалось резкой болью в сломанных костях, заставляя его до крови кусать губы. До максимума напрягая непослушные, подкашивающиеся ноги, что есть сил помогая себе руками, он смог таки встать и не упасть вновь. Стена в роли опоры подходила идеально.

— Ну же, вспоминай, вспоминай, чему тебя учили в школе! Фол…нет. Ферула! — прошептал Роуз, и тут же судорожно выдохнул, чувствуя, как бинты плотно стянули его искалеченный торс. — Так-то лучше.

Роуз с некоторым запозданием понял, что не слышит собственного голоса. Дотянувшись до правого уха и обнаружив на месте затычки запекшуюся кровь, Роуз зло сплюнул. «Как минимум оглох на одно ухо», — констатировал факт Джон. Вторая затычка осталась на месте.

Звуки вновь вернулись, хотя если быть точнее вернулась лишь тишина, нарушаемая его тяжелым дыханием. Сами же катакомбы никак не изменились со смертью Банши — все та же сосущая пустота без намеков на жизнь, звук и свет. Это место пугало даже со знанием о смерти его стража.

«Надо идти, — вновь подтолкнул себя Роуз, — надо». Но прежде… Джон в очередной раз бросил взгляд на остатки поверженной Банши и, уже не думая, хромая на обе ноги, приблизился к ним.

— Мразь! — с искренней ненавистью сплюнул Роуз, с размаху пнув то, что осталось от побежденной ведьмы. К его удивлению, нога неожиданно легко прошла сквозь кучу пепла, заставив в очередной раз потерять равновесие. Роуз, вновь приложившись головой об пол, истерично засмеялся, игнорируя очередную вспышку боли.

— Сволота! Издевается даже после смерти! — хохотал Роуз, не в силах совладать над собой. Все потрясения этого вечера, пережитые и, казалось бы, забытые, навалились на него единым комом. Полубезумный смех эхом разнесся по катакомбам уже без страха быть кем-то услышанным. Только сейчас Роуз по-настоящему понял, как недалек он был от смерти, каким чудом он выжил. Он ничего не мог противопоставить Банши, кроме собственной удачи и её глупости. Но это уже не имело значения. Он жив и лишь это имело значение.

Истеричный смех затих не сразу — времени, чтобы окончательно прийти в себя, понадобилось немало…

* * *

Легкое дребезжание зеркала вывело Темного Лорда из собственных дум. Это мог быть лишь звонок из далекой Франции, ожидаемый сейчас больше чего-либо другого. Запасной план, ставший в данный момент единственной надеждой, после неудачи с Философским камнем. Ведь еще тогда, когда только весть о перевозе камня достигла его ушей, Лорд уже догадывался о готовящейся ловушке. Тот факт, что столь необходимый ему предмет внезапно появляется в стенах школьного замка точно в первый год учебы «Избранного», не мог быть простой случайностью. Он знал Альбуса слишком хорошо, чтобы верить в совпадения.

Но даже зная о возможном участии в планах Дамблдора, Волдеморт не мог проигнорировать столь лакомую приманку — единственный в мире Философский камень, повторить который, не удаться уже никому, из-за несуществующих ныне некоторых алхимических субстанций. Старый маразматик умел расставлять свои сети.

Но Темный Лорд дураком тоже не был. Ставить все фишки на одну возможность он бы не стал. Не сейчас. Он знал — близок тот день, что решит его судьбу. Допустимы лишь минимальные риски.

«Что если Философский камень так и останется лишь несбыточной мечтой?» — задавался вопросом Волдеморт. И тут же отвечал: «Значит, будем искать другие пути». Другим вариантом стал французский вариант Святого Грааля — Чаша Основателя, так вовремя всплывшая в мыслях Волдеморта. Артефакт способный снабдить его неиссякаемыми материалами для его экспериментов. С её помощью можно было бы даже создать свой собственный камень Вечности. Чем черт не шутит?

И вот, после провала в Хогвартсе, запасной план стал главной надеждой Темного Лорда. Квирелл, в последнее время сильно сдавший в плане здоровья, уже машинально и без указаний повернулся затылком к прикрепленному на стене дребезжащему зеркалу. Отражение его уродливого лица пропало со стекла в тот же миг, явив взору Темного Лорда изображение его изувеченного слуги.

Джон выглядел в разы хуже, чем на прошлом сеансе связи двухмесячной давности: запекшаяся кровь чуть ли не целиком покрывало лицо известного в узких кругах аристократа; его стойка и руки, обхватившие тело, выдавали многочисленные переломы ребер; подкашивающиеся и трясущиеся ноги недвусмысленно свидетельствовали о смертельной усталости. Значит, он сделал это. Ведь так?

— Говори, — несмотря на состояние слуги, со всей строгостью приказал Лорд. — Она у тебя?

Роуз болезненно поморщился и, трусливо оглядываясь, пролепетал:

— Н-нет, милорд. Прошу прощения, возникли трудности.

Волдеморт, будучи эмоционально нестабильным в этой форме, вскипел за долю мгновения, пытая натерпевшегося уже Квирелла. Почему? Почему всегда что-нибудь происходит? Что за злые шутки Судьбы, раз за разом вставляющей палки ему в колеса?

— Трудности? — рыкнул Волдеморт. — Что на сей раз, Роуз? Неужели так сложно отыскать один единственный предмет?!

— Милорд. — Джон, только расслышав нотки гнева в голосе Темного Лорда, тут же упал на колени, невзирая на покорёженное тело, — Вы недопоняли, милорд. Я нашел его. Нашел.

Джон поднял голову, с безумной радостью взирая на своего повелителя.

— Нашел.

— Тогда… — Волдеморт, в кои-то веки почувствовал облегчение, — Тогда в чем проблема?

— В барьере, окружающем кубок, милорд. В рунном барьере. — Роуз спешно сунул руку в карман мантии. — Мне не хватило не знаний, ни навыков справится с ним.

Договорив, Джон достал из мантии исчерченный кусок пергамента, с тщательно перерисованным рунным кругом. Одного взгляда на них хватило Волдеморту, чтобы растянуть свои губы в циничной улыбке.

— Готские руны, — произнес Темный Лорд, мгновенно узнав знакомые начертания. Этот ныне неиспользуемый рунный язык он изучил два далеких десятка лет назад, в дни его становления. Половина известных ему ритуалов, которые большая часть населения страны признала бы темными, были составлены именно с использованием Готских знаков.

— Вы сможете в них разобраться, милорд? — полюбопытствовал Роуз

— Ты сомневаешься во мне? — рыкнул Лорд, в очередной раз, заставив Роуза скорчится в покаянном поклоне.

Волдеморт перевел взгляд на рисунок.

«Знакомо. Как же мне все это знакомо», — мысленно протянул он, любуясь идеальной схемой созданной возможно еще до основания Хогвартса. Окружность, тщательно вписанная в окружность побольше, обведенная ровным строем ломанных, острых рун. Четыре столпа силы, поровну разделяли саму надпись и получившуюся площадь. Идеальная композиция для защиты. Вопрос вызывала лишь небольшая квадратная плита, находившаяся в стороне от основной фигуры, но, тем не менее, соединенная с ней двумя тонкими дорожками-каналами.

«Что бы это зна..» — вопрос не успевший прозвучать даже в мыслях, тут же получил ответ. Руны, приютившиеся по самому центру плиты, имели лишь одно значение.

Губы сами собой расплылись в циничной ухмылке.

* * *

Дверь кабинета трансфигурации глухо хлопнула за его спиной, отрезая его от самого яркого источника света. Коридор в тот же миг потонул в полумраке. Эрику уже было не привыкать. Почти каждое его занятие с профессором заканчивалось ближе к сумеркам, но сегодня Тейт превзошла саму себя — до отбоя оставалось всего несколько минут. И, тем не менее, Эрик не спешил — вечерние прогулки были ему по душе. Он медленно шел, перебрасывая с руки на руку готовую мягкую игрушку для Элли. Небольшой огненно-рыжий мишка, подобно сгусткам пламени в ладонях его отца, мягко перелетал с одной ладони на другую...

... — А-ха-ха! — звонкий смех маленькой Софи донесся из сада до его комнаты на втором этаже. — Еще! Еще!

Голос полный детской радости и восхищения не мог не отвлечь Эрика, сидевшего за столом и корпевшего над очередным математическим примером. Мальчик оторвал глаза от пергамента, обвел взглядом комнату и, убедившись, что мсье Бернард — его преподаватель математических наук — еще не вернулся, встал из-за стола. Резвым шагом Эрик пересек комнату и, чуть подтянувшись, забрался на подоконник.

Его взору открылась милейшая картина — Софи, радостно смеясь, прыгала вокруг отца надеясь поймать перекатывающиеся по его ладоням комья чистого пламени. Пьер с редкой для него искренней улыбкой наблюдал за попытками дочки схватить ускользающие языки огня. Стоило ей приблизиться, как пламя, будто кому-то повинуясь, перепрыгивало с одной ладони на другую, оставляя девочку ни с чем. Софи радостно вскрикивала и с неослабевающим азартом продолжала гоняться за огненными шарами.

Только в такие моменты, наедине с Софи или Николь, Пьер позволял себе искренне, открыто улыбаться. Никогда, сколько Эрик себя помнил, отец не вел себя подобным образом, оставаясь наедине с ним. Особое отношение. Другое поведение. Иные эмоции. И только с ним.

— Мсье? — раздался позади него строгий голос его учителя. — Вы закончили?

Эрик, с трудом оторвав взгляд от окна, повернулся к учителю:

— Нет. Еще нет…

… Игрушка мягко упала на каменный пол. Эрик остановился, уставившись на лежащего медвежонка с нелепо раскинутыми в разные стороны лапами. Одинокая, брошенная игрушка чем-то напоминала ему себя. За полгода в школе он не получил ни единого письма, ни единой весточки от отца. Изредка мать рассказывала о нем, о его работе, о домашних случаях, но это было не то. Он хотел поговорить с отцом, ответить на его вопросы, выслушать его мнение. Хотел, чтобы тот уделил ему время…

Резкий звук в конце коридора вывел Эрика из оцепенения и заставил прислушаться. Ломанные, неравномерные шаги, сопровождаемые прерывающимся шорохом, с каждым мгновением звучали все ближе. Эрик не двигался. На краткое мгновение он вообразил себя героем какой-нибудь сказки: ночь, древний замок, таинственные шаги и стоящий в коридоре одиночка. Чем не сюжет?

Шорох прозвучал совсем близко и затих. Эрик осторожно сделал шаг вперед. Шаг, еще один, и вот свет из палочки Эрика попадает на отдаленно знакомое лицо.

— Профессор Роуз? — Гэлбрайт с трудом узнал в этом избитом человеке профессора зельеварения. Он стоял, опираясь одной рукой на стену, а другой придерживал волочащуюся по земле ногу. На его лице, сплошь покрытом кровью, безумным огнем горели два глаза, смотря куда-то в пустоту за мальчиком.

«Что с ним произошло?» — не успел задаться вопросом Эрик, как Роуз, неожиданно накренился и стал падать.

— Профессор! — Гэлбрайт, дернувшись вперед, успел подхватить тяжелое тело и лишь чудом удержать его от падения. — Очнитесь, профессор!

Взгляд Роуза внезапно прояснился, и он вновь, хоть и не твердо, но встал на ноги.

— Гэлбрайт? — профессор был удивлен встречей не меньше самого Эрика.

Он кивнул, с некоторым беспокойством рассматривая еле державшегося на ногах мужчину. Его ужасное состояние было видно невооруженным глазом.

— Профессор, вам помочь? Что случилось?

— Помочь? — недоумевая протянул Роуз как-то затравленно осматриваясь. — Нет... нет...

— Профессор?..

— Я не могу... — тихо, согнувшись, прошептал Роуз. — Не могу...

Теперь уже не по себе стало самому Эрику — поведение мужчины явно выходило за рамки нормальности.

— Оставайтесь здесь, — Эрик отступил на шаг, не собираясь больше в одиночестве находится рядом с профессором. — Я приведу помощь.

Гэлбрайт повернулся, и ступая как можно тише, направился в сторону кабинета Тейт. Не то, чтобы он выделял эту молодую особу среди прочих учителей. Нет. Просто её кабинет был банально ближе прочих.

Но не успел он сделать и пары шагов, как тихое, еле разборчивое бормотание Роуза пропало.

— Не могу, — твердый голос взрослого мага разнесся по коридору, заставив Эрика невольно вздрогнуть. — Но должен.

Тонкий, светло-голубой луч с тихим шелестом разрезал полумрак коридора.

* * *

Забытый всеми огненно-рыжий медвежонок, так и остался лежать на полу посреди прохода.