Змееныш в Хогвартсе (джен)

Обычно Альбус с удовольствием спускался к завтраку. Здесь он мог поговорить с друзьями, которые потом отправлялись на свои занятия. Здесь он получал письма из дома, порцию новостей от Йорика с «Пророком» и охапку слухов от Принца, который, похоже, знал обо всем, что происходило в школе. Здесь Альбусу удавалось хотя бы мельком увидеть брата и кузин — впрочем, они не разговаривали с ним с самого Хэллоуина. Но в это утро он мог лишь в ужасе смотреть на стоявшую перед ним тарелку.

— Поешь, — настойчиво сказал Йорик.

— Меня же вырвет!

— Да все так говорят перед первым матчем.

— Но меня-то с самого начала выворачивало на каждой тренировке!

— И то правда.

Принц приобнял Альбуса за плечи.

— Слушай, давай я сбегаю на кухню, попрошу тебе шпината?

— Зачем? — спросил Альбус. — Думаешь, поможет?

— Вряд ли, но зато блевать будешь с гордостью, в цветах родного факультета.

— Принц, сгинь, от тебя никакого толку, — вмешался Йорик. — Поешь, малыш. Мы все продумали, понимаешь? Просто подойди перед самым матчем к гробнице старого директора, и мы все тебе объясним.

Альбус затолкал в себя пару ложек овсянки, и, как ни странно, дрожь в коленях унялась. Видимо, переплавилась в чистейший страх, решил про себя Альбус. Ждать он больше не мог, поэтому переоделся в квиддичную форму, взял метлу и домашку и отправился к гробнице. Прислонившись к холодному белому мрамору, он сел прямо на землю, написал первое предложение в эссе по трансфигурации и уставился в пустоту. Когда через полчаса из школы вышли Йорик с Принцем, оба в зеленой слизеринской форме и с метлами в руках, Альбус почувствовал огромное облегчение.

— Сюда, малыш, нечего светиться, — Йорик потянул Альбуса за рукав, заводя за гробницу. Настороженно оглядевшись по сторонам, он слегка подтолкнул Принца. Тот достал из кармана стеклянный пузырек и протянул его Альбусу.

— Выпей, — приказал Йорик.

Альбус откупорил пузырек, но пить зелье не спешил: поведение старшекурсников настораживало.

— А что это за зелье? Мне его можно пить?

— Это обычное лекарство от воздушной болезни, — объяснил Йорик.

— И что, по правилам его пить запрещено?

— Вовсе нет! — торопливо вмешался Принц. — Ну, почти наверняка. Прецедентов достаточно. В тысяча девятьсот сорок девятом Ангусу Макалистеру позволили выпить зелье, чтобы скомпенсировать головокружение, вызванное прямым попаданием нескольких бладжеров. В тысяча девятьсот шестьдесят шестом Малине Бендер разрешили принять зелье против развившейся аллергии на прутья метлы. В тысяча девятьсот шестьдесят девятом Фитцджорджу Мартину позволили выпить антипиксевое зелье, когда мелкие твари предприняли несколько попыток стащить его с метлы. В тысяча девятьсот семьдесят третьем Эльмо Вентворту…

— Он уже уловил общую идею, — остановил друга Йорик.

— Да, я понял, — подтвердил Альбус. — Так почему же мы тогда прячемся за гробницей?

— Не стоит вызывать лишних пересудов, — ответил Йорик. — На нас и так вечно косо смотрят.

— Да и у кого ты собрался просить разрешения? — добавил Принц. — Такое может позволить только Трилби, который о тошноте и воздушной болезни знает в лучшем случае из словаря. Этот человек встает в три утра и до шести бегает между замком и Хогсмидом, а после голышом купается в озере, даже в январе! И постоянно ворчит, что пора бы уже вернуть старые порядки, когда в квиддич играли всю зиму напролет. А больничное крыло и вовсе предлагает закрыть, и без того студенты избалованные.

— Да он просто псих! — ужаснулся Альбус.

— А я о чем!

— Слушай, малек, просто выпей зелье, — сказал Йорик. — Чем дольше ты ломаешься, тем больше вероятность, что нас засекут.

Альбус посмотрел на пузырек, наконец поднес его к губам и запрокинул голову.

— Вот ты где!

Альбус торопливо проглотил зелье, позволил пустому пузырьку соскользнуть в рукав и обернулся. Из-за угла гробницы к ним шел Скорпиус Малфой. На мгновение он остановился под нарочито невинными взглядами троих слизеринцев, но в конце концов просто обратился к Альбусу:

— Я тебя везде ищу. Хорошо еще, мне сказали, что видели тебя здесь после завтрака. Я закончил вчера тот перевод, — Скорпиус протянул Альбусу сложенный лист бумаги, едва ли не подергивая носом от любопытства.

Интересно, видел ли он, как… Да конечно видел, не увидишь тут! Но стоит ли объясниться? Альбус бросил быстрый взгляд на Йорика с Принцем, но те смотрели на Малфоя с абсолютно непроницаемыми лицами.

— Спасибо, Скорпиус. Я… Наверное, посмотреть его я смогу только после матча.

— Конечно, — кивнул Скорпиус. — Просто Роза заставила меня отдать перевод утром, чтобы я пожелал тебе удачи от ее имени. Только не упоминая ее, конечно, потому что она с тобой не разговаривает.

Похоже, Скорпиусу и самому надоели все эти ссоры.

— Спасибо. Передай ей еще раз, что я прошу прощения, но она первая начала распускать язык, так что нечего из себя строить.

— Если я передам ей это, она сразу догадается, что я все рассказал тебе и перестанет разговаривать и со мной тоже, так что перебьешься как-нибудь, — отозвался Скорпиус. — И вообще, я вам кто, сова? — Скорпиус направился обратно к замку, проворчав напоследок: — Никогда не понимал этих девчонок.

— Как думаете, он заметил? — спросил Альбус, убедившись, что Скорпиус отошел достаточно далеко.

— А как, по-твоему, он мог бы не заметить? — ответил Йорик. — Теперь нам остается только ждать, что он предпримет.

— Да Скорпс нормальный парень, — сказал Принц. — Вроде как.

— Может, мне лучше не играть сегодня? — предложил Альбус. — Тогда никто не сможет нас ни в чем обвинить. Ловцом возьмете кого-нибудь другого — Принца, например, он же играл за ловца в прошлом году?

— Именно. Думаешь, я просто так за тебя ухватился с самого начала года? — горько усмехнулся Йорик. — Да у Принца внимания не больше, чем у комара.

— Ну спасибо.

— Действуем по плану. Вот запретит Трилби Поттеру участвовать — тогда и будем решать. А теперь пошли, разминка уже началась.

Вскоре они уже кружили над полем. Студенты постепенно заполняли трибуны; Альбус пытался выцепить знакомые лица, но толпа сливалась в одно неразличимое пятно, когда он стремительно проносился мимо на метле.

Йорик подлетел ближе.

— Все в порядке? — крикнул он. Альбус кивнул. — Гриффиндор со Слизерином всегда играют довольно грубо, так что береги себя, — посоветовал Йорик. — А если появится шанс сбросить гриффиндорца с метлы — даже не сомневайся. Трилби назначает штрафные только за те нарушения, на которые никак нельзя закрыть глаза.

С земли до них донесся свист. Альбус увидел, как приземляются игроки, и поспешил присоединиться к своей команде. Профессор Трилби стоял наготове на поле, а с трибун на них взирал профессор Фадж.

— Он еще и речь произносить собрался? — ужаснулся Альбус.

— А разве Фадж когда-нибудь упускал свой шанс? — вполголоса отозвался Принц.

Но на этот раз воззванию Фаджа недолго суждено было терзать их — его милосердно прервали вырвавшиеся из футляра бладжеры, которые так неистово бились в своих зажимах, что сорвали крышку и выпустили снитч. С восторженным ревом обе команды оседлали метлы, и не успели Альбус с Олдхэмом броситься за снитчем, как Ларкен перехватил квоффл. Слизерин забил первый гол прежде, чем Фадж вообще осознал, что матч уже начался.

Снитч почти сразу сменил курс, и Альбус быстро потерял из виду его приметный блеск. Добравшись до края поля, ловцы разошлись — Альбус взял левее и вверх, а Олдхэм развернулся и полетел направо. Но и кружа над полем в поисках снитча, краем глаза Альбус следил за игрой. Похоже, Виктуар была права. По сравнению с отточенными передачами и строго поддерживаемым строем слизеринцев гриффиндорские охотники казались неуклюжей беспорядочной толпой. Ворота гриффиндорцев охранял недавно зачисленный в команду второкурсник, и к тому времени, как команда Слизерина забила четвертый гол, он уже готов был пустить слезу. Гойл же на противоположном конце поля рвала и метала. Гриффиндорские охотники боялись появляться поблизости от нее — у слизеринского вратаря оказалась неприятная привычка таранить и отпихивать локтями оказавшихся рядом противников. Как и предсказывал Йорик, профессор Трилби снисходительно относился к такого рода нарушениям, хотя с трибун каждый раз доносился неодобрительный гул. Трилби же вмешался, только когда Гойл захватила гриффиндорского охотника за шею и поймала выпавший из его рук квоффл. Это стоило слизеринцам пятнадцати очков и квоффла, но уже через три минуты они вернули и то, и другое.

Но самую разительную разницу представляли собой действия загонщиков двух команд. Каким бы хорошим игроком ни был Джеймс, гриффиндорские загонщики и сравниться не могли со слаженным разрушительным дуэтом Йорика и Ланистера, когда те проносились через все поле, гоняя между собой то один, а то и оба бладжера. Охотники Гриффиндора бросались перед ними врассыпную, словно овечки, преследуемые парой волков. Альбус видел, как Джеймс с завидным упорством рвался под удары бладжеров, пытаясь сбить их с заданного курса, но толку от этого было немного — второго загонщика Гриффиндора никогда не оказывалось на месте, чтобы перехватить мяч. Сколько бы раз Джеймс не отбивал бладжер у слизеринцев, они почти мгновенно возвращали преимущество, не один, так другой. А уж если Йорик с Ланистером захватывали оба бладжера, то вслед за угнавшему один из мячей Джеймсу непременно несся второй, нацеленный одним из слизеринцев. Альбусу стало едва ли не жаль гриффиндорцев. Легкость, с какой его команда разделывала их под орех, забивая голы один за другим, казалась почти жестокой.

Альбус почувствовал, что кто-то сел ему на хвост. Решив, что это один из загонщиков противника, Альбус поднырнул и развернулся, однако сзади оказался Принц.

— А разве ты не должен сейчас гоняться за квоффлом? — удивился он.

— Ну да. Как там твой желудок?

— Кажется, будто в нем лежит огромный тяжелый камень, — признался Альбус.

— Но ведь ты не собираешься изрыгать каменную рвоту?

— Нет.

— Вот и отлично.

— Похоже, Йорик уже кричит тебе что-то.

— Да? А я уже так привык к его ору, что и вовсе перестал его замечать. Ах, черт, квоффл опять у нас. Я-то надеялся, что гриффиндорцы удержат его чуть дольше трех секунд.

Принц направился вниз, чтобы присоединиться к слизеринским охотникам, и нарочно задел по пути Олдхэма. Капитан гриффиндорской команды проводил его мрачным раздраженным взглядом, но полетел дальше, обшаривая поле взглядом в поисках снитча. Учитывая скорость, с какой Слизерин набирал очки, спасти гриффиндорцев мог лишь ловец, но его время истекало с каждым забитым в их ворота голом.

Альбус тоже вернулся к своим поискам, и почти тут же его внимание привлек нечаянный проблеск — снитч был прямо под ним, в гуще других игроков. Альбус вошел в пике, но Олдхэм заметил его маневр и двинулся наперерез. Как раз в этот момент квоффлом завладели гриффиндорцы, за которыми гнались, будто гончие, слизеринские охотники — команда Гриффиндора в отчаянии пыталась забить хотя бы один гол, однако слизеринцы не собирались давать им ни единого шанса. Альбус ясно видел снитч, но чтобы добраться до него, нужно было миновать беспорядочную свалку игроков, а Олдхэм уже поджимал его с фланга. Альбус готовился протаранить толпу, когда его заметил Джеймс — с поднятой наготове битой и в кои-то веки полученным бладжером. Но в последний момент Джеймс не решился запустить бладжером в брата.

Зато Альбус не сомневался. Он прорвался сквозь строй гриффиндорцев, сбив одну из охотниц, так что она закружилась в воздухе, утянув за собой следующего игрока. Взбешенный Олдхэм протаранил его сзади, но Альбус уже ощущал в руке прохладный металл снитча. Игра была окончена. Слизерин выиграл со счетом двести восемьдесят пять — ноль.

— Прости, — обернулся Альбус к Олдхэму, но гриффиндорского капитана позади уже не было. Он летел прямо к Джеймсу, и что-то подсказывало Альбусу, что братца ждет нешуточная головомойка.

Он приземлился среди ликующих игроков слизеринской команды, обнимавшихся и хлопавших друг друга по плечам.

— Молодец, малек, — взъерошил Альбусу волосы Йорик. — Эй, Гойл, нечего ломать ребра Ланистеру, он нам еще весной пригодится.

— Да я его просто обняла, — прогудела Гойл, наконец отпустив загонщика, который тут же рухнул на траву с картинным стоном.

— Бедняга, она и меня как-то раз обняла, — посочувствовал ему Принц. — А вообще, ребята, это же не матч был, а чистейшая резня. Неудобно даже, право.

Йорик уже шагал к центру поля, где Трилби призывал капитанов пожать руки. Йорик крепко сжал ладонь, неохотно протянутую Олдхэмом.

— Хорошая вышла игра, — произнес во всеуслышание Йорик, но все понимали, что он лжет. Олдхэм только оскалил зубы в подобии улыбки. Его багровое лицо почти не отличалось цветом от формы.

Слизеринцы устроили в честь победы буйную и шумную вечеринку. Альбус наслаждался поздравлениями — даже семикурсники говорили ему, что давно не видели такого великолепного ловца. А одна девочка поцеловала его под радостное улюлюканье гостиной, заметившей, что она не торопится отрываться от парня.

— Не то чтобы я и сам не сомневался, — рассказывал Йорик. — Бладжер ушел от нас в самый ответственный момент, а снитч был так близко, что даже Олдхэм бы его не упустил, сбей тебя бладжер. Я уже было решил: ну все, конец. Хорошо, что твой брат не захотел тебя убивать. По крайней мере, на поле, теперь он мог и поменять мнение. — Альбуса передернуло. — Но как ты разогнал этих охотничков — любо-дорого было посмотреть! А о своей болезни не беспокойся. К весенним матчам от нее и следа не останется, а Олдхэму теперь не с руки заикаться о зелье — плакалась лисица, что зелен виноград. А мы впервые за пять лет победили гриффиндорцев! — последнюю фразу Йорик прокричал на всю гостиную, и слизеринцы поддержали его дружным гулом.

Кто-то включил на полную громкость волшебное радио:

— Что касается новостей спорта, сегодня в Хогвартсе состоялась встреча команд Слизерина и Гриффиндора. Слизеринцы разгромили гриффиндорцев, не оставив им ни единого… — голос комментатора потонул в новой волне ликования. Когда вопли стихли, блок новостей уже подошел к концу, и из радиоприемника полилась музыка: признанная классика Кинки Лепрехона, от ритма которой завибрировали даже стены.

— Эй, Гойл, не желаешь станцевать? — спросил Принц.

— Мы же вроде как ненавидим друг друга до самых печенок? — подозрительно уточнила Гойл.

— Ну да, — легко согласился Принц. — Но мне все равно нравится, как ты танцуешь.

— Тогда ладно.

Гойл поднялась и начала танцевать перед камином под одобрительные выкрики зрителей. Вскоре столы и стулья отодвинули к стенам, чтобы освободить место для новых танцоров, так что ни стоять, ни тем более сидеть стало просто негде. Альбус протиснулся сквозь толпу к сдвинутому в сторону дивану, однако его уже заняли старшекурсники, передававшие друг другу с таинственным видом обернутую бумагой бутылку. С Альбуса на сегодня уже хватило таинственности, так что он, недолго думая, взобрался на стол, перевернул кресло, которое кто-то взгромоздил туда, и устроился в нем, взирая сверху вниз на танцующих, словно король с трона.

Позже к ним зашла профессор Сильванус.

— Вы хоть знаете, который час?

— Два ночи! — хором отозвалась половина присутствовавших.

— Ну надо же. Смотрите, не нарушайте правила там, где я могу это заметить и наказать вас, — предупредила профессор и ушла.

Альбус не знал, во сколько закончилась вечеринка. Проснулся он на все том же самодельном троне. На решетке в камине чуть мерцали угольки, а сквозь толщу воды в гостиную просачивался тусклый свет восходящего солнца. Он зевнул, развязал шнурки, предусмотрительно связанные вместе каким-то шутником, смахнул цветные перья, которыми кто-то набил его волосы, и отправился в ванную проверить, не написали ли ему какую-нибудь пакость на лице, пока он спал.

Пакость имелась, но смывалась без проблем. В целом, решил Альбус, это была лучшая вечеринка, на которой ему когда-либо приходилось бывать.