Червь (джен)

Бляяяяяяяяядь!

Ожог, в красной футболке и чёрных джинсах, стояла прямо перед Манекеном. Линии сигаретных ожогов спускались по её щекам, оттеняя пустой взгляд. Сука, Мрак, Сириус, Ублюдок и я стояли в нескольких метрах, стены пламени отрезали нам все пути отступления — и назад, и в стороны. Капли дождя падали вокруг, оставляя рябь на затопленной по щиколотку улице. Воздух насквозь пропах дымом.

По крайней мере, с Манекеном у нас было время, чтобы морально подготовиться к битве. Хоть я и не успела придумать стратегию, но настроение тогда было в самый раз. Бой с Технарём, ожидание ловушки и столкновение с противником, чьи атакующие способности многогранны, защита сильна, а рукава битком набиты козырями.

Но появление Ожог всё изменило. Она, в отличие от Манекена, играла на совершенно ином поле. Лично я считала её наступательные возможности охрененными, хоть и не выходящими за рамки классификации, как у некоторых других членов Девятки. Я понятия не имела, насколько хороша она в защите, но то, что она какое-то время состоит в Девятке и всё ещё жива, говорило само за себя. На что она способна? В её арсенале все трюки пирокинетика вроде Луна плюс способность телепортироваться через пламя, открывающая безграничные возможности для организации хаоса и выбора направления удара.

— Доволен? — спросила она Мрака.

— Не особо.

Ожог говорила ровно, без эмоций, без юмора: как актёр, который читает сценарий, но не вживается в роль.

— Сейчас я всё сделаю по правилам. Посмотрим, что там надо сделать... Я провожу испытание, вы проходите или вы проваливаетесь, а потом я вас убиваю.

— Ты убиваешь только Суку, если она проиграет, — на автомате сказала я. Большая часть моего мозга переключилась на анализ ситуации. Я искала варианты. Как мы можем атаковать? Обороняться? Бежать?

У меня есть перцовый баллончик. Ещё нож и дубинка, но сомневаюсь, что сумею нанести Ожог больше вреда, чем она мне, если мы обменяемся ударами. У Мрака есть тьма. Обе собаки в приличной форме. Ещё насекомые, но ни они, ни мой костюм не помогут против пламени.

— Я всё еще могу убить высокого жуткого тёмного и девочку-”чужого”, — сказала Ожог.

— Девочку-жука, — поправила я.

— Неважно. Сука, испытание старое, но хорошее. Мы проводим его не слишком часто, потому что оно требует предварительного изучения кандидата. Душечка тоже получила его, потому что она выдала нам нужную информацию. В тот раз было не особенно интересно, но всё-таки она прошла. А поскольку она теперь в нашей команде, то даёт нам все данные, которые мы просим.

— Много треплешься, — прохрипела Сука. — Переходи к делу или уёбывай.

— Ты встретишься со своим худшим страхом. Уничтожь все преграды, которые он ставит между тобой и насилием, кровью и смертью. Я не хочу, чтобы ты просто преодолела свой страх. Я хочу, чтобы ты убила его, прежде чем кто-нибудь использует его против тебя.

Она специально выделила слово "убила", давая понять, что убийство — это не просто эвфемизм.

Я ожидала, что Сука скажет что-то вроде: "Я ничего не боюсь!", но она прищурилась.

— Я не собираюсь убивать своих собак.

— Я и не прошу. Собаки — это легко. Их можно заменить. Ты, конечно, любишь их и оплачешь их смерть, это мило, — ровный пустой голос Ожог превратил эти слова почти в насмешку. — Но дыра в сердце зарастёт, время залечит раны, ты оправишься и заведёшь других собак.

— Ты, кажется, недооцениваешь, насколько она любит своих собак. Такие раны не заживают, — сказала я.

Сука повернула голову ровно настолько, чтобы наградить меня суровым взглядом.

— Я не о том, — пожала плечами Ожог. — Я о том, что больше всего её пугает не мысль о потере собак. Так что забудьте об этом. Я не прошу тебя ранить, искалечить или убить их. Ничего такого.

Сука взглянула на Ублюдка. Тот всё это время едва слышно рычал, топорща шерсть на загривке. Только шерсть ли это, если она состоит в основном из костяных пластин и шипов?

— Убей их, — Ожог указала на нас с Мраком.

Сука рассмеялась, если это можно было так назвать. Скорее фыркнула без капли юмора:

— И это, по-твоему, мой сильнейший страх? Да я за них два куска дерьма не дам.

— Дашь. Они — твои самые близкие люди за всю жизнь. Ты не отдаёшь себе в этом отчёта, но мысль о том, что ты можешь потерять их, приводит тебя в ужас. Ты знаешь, и они знают, что твоё попадание в команду сродни выигрышу в лотерею.

Сука усмехнулась.

— Конечно, это хреновые отношения, — продолжила Ожог. — Кто-нибудь другой счёл бы их удручающе отстойными. Но для тебя они лучшее, на что можно рассчитывать. Лучшее, на что ты можешь надеяться, потому что ты совершенно ебанутая. Поверь, я знаю, когда кто-то ебанутый.

— Как я и сказала, ты много пиздишь.

— Они — лучшее, что у тебя было, и Душечка говорит, что ты их теряешь. Что бы там тебя с ними ни связывало, сейчас это проёбано. Может, причина в тебе, может — в них, но сейчас, собачница, всё это угасает. Прикончи их. Один удар — и то, чему всё равно суждено случиться через несколько недель, закончится прямо сейчас. Прикончи, и я позволю тебе и твоим собакам уйти.

— Какого хера я должна тебя слушать?

— Потому что если ты откажешься, попытаешься уйти, сбежать или атаковать, ты провалишь испытание.

— И?

— И у меня не будет причин сдерживаться. Твоя команда умрёт, твои собаки умрут, а ты сама будешь мечтать о смерти.

— Иди на хуй, — ответила Сука, но могу поклясться, что в её взгляде на нас с Мраком читалось сомнение. Или нерешительность? Ожог повернула ситуацию так, что Сука должна была либо признать, что мы ей небезразличны, либо напасть на нас. Иначе ни она, ни собаки не будут в безопасности.

Я абсолютно не представляла, что она выберет, но чуяла, что её выбор мне не понравится.

Она размышляла.

Значит, мне придётся брать всё в свои руки. Ожог сохраняла преимущество, и Сука склонялась на её сторону. Я должна повлиять на ситуацию, чтобы наши шансы выросли.

Я выпустила насекомых с капсаицином из отсеков в броне. Против Манекена они бессильны, но могут достать Ожог. Если получится застать её врасплох.

— Это неправильно, — сказал Мрак.

— Что?

— Ты хоть читала правила Джека?

Ожог нахмурилась.

— Да. Читала.

— Тогда почему ты действуешь не так, как он? — Мрак указал на Манекена.

Он тянул время. Манекен не мог ответить, и Ожог замешкалась. И сам того не зная, Мрак отвлёк их от моих действий.

Капсаициновые жуки спускались по спине и ногам и разлетались над водой, прячась в тенях, дыму горящей резины и струйках тьмы, которые вились вокруг Мрака.

— Действую не так? Что здесь можно сделать не так? — спросила Ожог.

— Как на тебя посмотрят, если ты облажаешься? Могу представить, что Манекена накажут за проёб, но он хотя бы пытался. Ты правда думаешь, что произведёшь впечатление на свою команду, если обделаешься в самом начале? Нет, они будут чувствовать себя крайне неловко. И готов поспорить, они отыграются на том, кто виноват, — сказал Мрак.

Манекен тронул плечо Ожог. Та обернулась, а он медленно открыл рот и перекрестил его одним пальцем.

— Манекен говорит — ты врёшь.

Блядь. Жуки ещё не вышли на позиции.

— Хочешь рискнуть и проверить? — спросил Мрак.

— Ага, — сказала Ожог, и вокруг нас полыхнуло пламя.

Подкрадываться некогда. Я приказала жукам атаковать немедленно, по самым коротким и быстрым траекториям.

Они ринулись к Ожог со всех сторон, из каждого закутка и тени вокруг. Я направила их на открытую кожу её шеи, головы и конечностей.

Насекомые жалили, кусали и впивались клешнями прямо с лёту. Некоторые даже в лицо. А потом я ощутила её движение. На секунду я подумала, что она владеет сверхсилой или суперскоростью, раз так быстро рванулась в сторону. Но это была не она. Это бросился Манекен, отшвырнув её в середину горящей кучи мусора. Сидящие на Ожог жуки вспыхнули, и она мгновенно исчезла.

— Бежим! — крикнул Мрак.

Ублюдок тащил на цепи Суку, которая орала: "Вперёд!". Она лишь наполовину взобралась на Сириуса из-за раненой ноги. Мы с Мраком устремились за Ублюдком, который протаранил пылающую стену. Куски объятого пламенем мусора разлетелись и упали в горящую воду. Сука направила Сириуса в пролом, мы с Мраком старались не отставать.

Горячо!

Жар усиливался. Я, спотыкаясь, ковыляла. Рёбра пронзала боль при любой попытке хотя бы пошевелить рукой, а на мне повис Мрак — почти взрослый парень. Пламя становилось всё жарче. Мы бы справились, если бы путь занял шаг или два, но это уже шестой шаг, а мы всё ещё объяты огнём. Ублюдок далеко обогнал нас. Он пробивал проход, но языки пламени тут же смыкались за ним.

Как только мы вышли из пламени, я рухнула, и Мрак упал вместе со мной. Под нами не было огня, но я продолжала чувствовать жар — невыносимый жар и сопутствующую ему ослепляющую боль. Я горела, и лужа была слишком мелкой, чтобы погасить окружающий нас огонь, я пробовала поваляться в ней, чтобы сбить пламя, но и это не помогло.

Мрак погрузил нас во тьму. Я и раньше сражалась вместе с ним, не раз испытывала воздействие его сил, но сейчас всё было по-другому. Мне было очень больно, я хотела найти выход из ситуации, а теперь ещё и ничего не видела. Даже используя чувства роя, я была бессильна понять, что происходит, — Ожог подожгла всё вокруг, и насекомые не могли свободно двигаться. Наши враги, Манекен и Ожог, тоже были вне досягаемости. Я металась и извивалась, пытаясь погрузиться в воду, и ощущала подступающую панику

Я почувствовала на себе кого-то тяжелого — три быстрых касания по плечу. Сигнал? Мрак. Я не сопротивлялась, когда он, должно быть курткой, сбил пламя и брызнул на меня водой. Я почувствовала влагу на открытых участках кожи.

Мрак поднял меня на ноги. Жар и боль не исчезли, но логика подсказывала, что он не смог бы меня поднять, если бы на мне был огонь. Я получила ожоги, это больно, но непосредственная опасность исходит только от Ожог и Манекена.

Моя сила повсюду наталкивалась на проблемы. Везде, куда я посылала насекомых, я находила огонь. Я чувствовала себя слепцом, который тыкает палкой вокруг, чтобы понять, где он, и обнаруживает только опасность и разрушения. Картина складывалась неполная, но безрадостная.

Мы бежали. Мрак вёл меня. Четырежды мы падали. У меня были обожжены ноги и спина, Мрак ранен в бедро, а улица уходила под уклон. Он сжимал мои плечи сильно, до боли, и тяжело повисал на каждом втором шаге, хотя я была слишком слаба, чтобы поддерживать его.

Выйдя из темноты, мы оказались в центре разрушенной набережной. Мы наполовину съехали, наполовину спустились через руины улицы к пляжу и подошли к кромке воды. Отсюда было видно, что сделала Ожог.

Моя территория горела.

Тьма Мрака всё ещё скрывала землю, но можно было различить верхушки зданий. Не каждое здание горело, но очень многие. Моросивший дождь ничего не мог поделать с таким пламенем. Клубы дыма, толстые как здания, казались чёрными на фоне серых дождевых облаков.

— Тейлор, идём, — сказал Мрак. Он попытался поднять меня на ноги, но я не сдвинулась с места. — Мы разберёмся с этим потом. Нужно убираться отсюда. Мы должны выжить.

— Выжить, — пробормотала я.

Я готова была умереть в бою против Манекена, лишь бы только избавить мир от одного чудовища. Это отлично показывало, насколько я ценила свою жизнь. Я оборвала все связи с отцом, бросила школу, помогла арестовать Луна и запустила цепочку событий, из-за которых АПП начали террор в городе. Я сыграла свою роль в обходном манёвре, чтобы жадный до власти суперзлодей смог похитить девочку и держать её, накачанную наркотиками, где-то под землёй месяцами. Я позволила человеку умереть. Я стала полноправной злодейкой. Обещала защищать людей, а потом дала им мучительно погибнуть. Не один раз, не два. Три раза.

О чём я думала, собираясь стать супергероем?

— Пошли, — понукал меня Мрак.

Я встала, держась за бетонную стенку, отделяющую пляж от улицы.

— Генезис должна быть здесь, — сказала я. — Мы должны найти её и помочь.

— Мы слишком пострадали, чтобы делать что-нибудь, — ответил Мрак. — Генезис сможет справиться сама. Она всегда может создать новое тело.

— А её настоящее тело? Она послала его в моё логово.

Мрак помедлил:

— Твоё логово, возможно, горит.

— Именно.

Он раздумывал пару мгновений:

— Ладно. Дай я позвоню Суке.

— Не надо, — я остановила его, когда он взял телефон в руку.

— Что?

— Позвонив не вовремя, ты можешь выдать её местоположение врагу или отвлечь её. Подожди.

Он кивнул, и мы побежали.

Мрак убрал большую часть тьмы, когда мы скрылись под землёй. Мы двинулись по ливневому коллектору, опираясь на стены. Пройдя через защитные двери в мой подвал, мы поднялись по лестнице на основной этаж.

Логово не горело, но отблески огня были видны через щели в ставнях. Быстрое исследование помещений показало, что ничего не пострадало. Я разместила насекомых, чтобы устроить систему раннего оповещения.

Мы направились в спальни. То, что я там увидела, стало для меня полной неожиданностью.

Там было человек пятнадцать. Дети, не старше десяти. Некоторые едва старше четырёх лет. Они разместились по трое на койке, сидя или лёжа. Шарлотта присматривала за ними как старшая.

— Только не сердись, — сказала она чуть слышно.

— Не сердись?

Она говорила тихо, чтобы дети не слышали:

— Я не знала, куда их деть. Сьерра сказала — мы должны спрятаться, потому что Манекен идёт. Я видела, как он убивает людей, не сделав ни единого движения. Он охотился за родителями, не за детьми. Убивал и позволял детям убежать.

— Стоп, — мой голос звучал жестче, чем я хотела. — Я не хочу это слышать.

Это моя ошибка.

— Я не знала, куда их деть.

— Ты поступила правильно, — сказала я. Мой голос звучал как голос Ожог. Без эмоций.

— Кто-то ещё должен был прийти сюда. Девушка или женщина, возможно, с сопровождением.

Шарлотта не ответила, но отодвинулась.

Генезис.

Она спала на одной из коек, установленных для работников. На её лице застыло выражение озабоченности. Обычная внешность: слегка круглолицая, с длинными ресницами и копной золотисто-каштановых волос.

Используя силу, она засыпала. Можем ли мы её беспокоить? Если я шевельну её, и она проснётся, не выдернет ли это её из боя с Ожог или Манекеном?

— Где остальные мои люди? — спросила я.

— Сьерра разделила нас на группы и послала в разные стороны, чтобы сказать людям эвакуироваться. Я едва не наткнулась на Манекена. Я спряталась и видела, как он напал.

Я изучила окрестности своей силой, уделяя внимания внутренним помещениям зданий, чтобы не сжигать насекомых, не расходовать ресурсы. Я пыталась определить количество погибших. География местности и распределение людей уже стали привычными. Неподалёку находилось очень мало живых. Слишком многие погибли. Сколько тел было? Тридцать, сорок?

Я не хотела об этом думать.

— Шарлотта, ты вошла через переднюю дверь или через другой вход? — спросила я.

— Через переднюю дверь. Я думала только о том, чтобы взять этих детей и бегом привести сюда, я не знала, захочешь ли ты…

— Секретность сейчас не важна. Отведи их в ливневую канализацию, и оставайтесь там. Она пожаробезопасна и не рухнет вам на головы, там лучше прятаться, чем здесь.

Похоже, что приказы воодушевили её:

— Ладно. Пошли, ребята. Собирайтесь, надевайте обувь. Пойдём отсюда.

Дети построились и, следуя инструкциям Шарлотты, вышли из комнаты. Она задержалась у двери, проверяя, что все вышли. Никто не жаловался, не болтал и не плакал. Сколько из ребят видели, как их родители умирают за них? Они или очень сильны духом, или же просто в шоке.

Мрак посмотрел на меня.

— О чём задумалась?

— Они идут в укрытие, мы остаёмся. Я попробую использовать рой, чтобы почувствовать, где находится Генезис и как проходит бой. Если что-то пойдёт не так или здесь станет слишком опасно, мы вытащим её отсюда.

— Вам понадобится вот это, — сказала Шарлотта.

Я и не заметила его, пока тут было столько людей — в ногах койки в углу комнаты стояло сложенное инвалидное кресло.

Вот хоть бы раз всё было просто.

— Это может всё усложнить, если придется сматываться, — сказал Мрак.

Мне было нечего на это ответить.

Шарлотта ушла с детьми, и мы занялись обработкой ран. Я пошла в ванную на первом этаже, чтобы промыть холодной водой ожоги на ногах и спине. Мрак сел на крышку унитаза и начал выбирать из аптечки самое необходимое.

Моя сила нащупала Генезис, но лишь мельком. Она была крупной, похожей на летающую рыбу фугу, с жёсткой чешуей и щупальцами. Было сложно ухватить весь образ. Она медленно планировала над улицами, и насекомые, которых я разместила на ней, умирали под обстрелом Ожог. Я попыталась посадить насекомых на Ожог, но та скрылась за стеной горящего здания прежде, чем они приблизились. Я не смогла найти, куда она телепортировалась. Раздражает. Куда бы она ни шла, мои слуги не могли туда проникнуть, так что мне придется ждать, пока она снова переместится, или начать атаку с другой удобной позиции.

Почти полгода назад я получила свою силу, когда меня заперли в шкафчике — и тогда я хотела быть где угодно, кроме того шкафчика, я тянулась наружу, мой разум пытался вырваться, дотянуться до чего-нибудь, что поможет мне отвлечься и переключить внимание.

Сейчас я не была заперта в шкафчике, но ощущала себя почти как тогда. Разве что не чувствовала себя в ловушке. И радиус охвата силы не увеличился. "Почти как тогда" — но немного по-другому.

— Мы не сможем, — сказала я.

— М-м-м? — Мрак разорвал штанину и теперь обрабатывал порезы.

— Мы не выдержим. Нам долго не протянуть.

— Нам не повезло, и мы приняли на себя основной удар. У нас будет передышка.

— Будет ли? Девятка — настоящие эксперты в выискивании слабых мест! Они будут находить нас и нападать до тех пор, пока у нас не кончатся силы, потом они придут за Панацеей, или Оружейником, или Крюковолком, или Ноэль, и будут делать то же самое.

— Тейлор.

Я рывком поднялась:

— Они будут делать то же самое, что сейчас делают с нами, и им недостаточно просто победить. Они собираются попутно разрушить всё вокруг.

— Прекрати!

Я проковыляла мимо него. Он схватил меня за запястье. Злость и мокрый рукав позволили мне вырвать руку.

— Перестань, не трогай меня!

— Что ты собираешься делать?

— Я выйду наружу. Они просто шпана. На их стороне сила, у них есть все преимущества, но тем более мы не можем оставить всё как есть. Я выманю их или найду, где они прячутся. Я смогу устранить Ожог, если ужалю её особо опасными насекомыми, или если она просто получит достаточно много укусов. Я должна сделать хоть что-нибудь. Я не могу просто сесть и дать им уйти.

— Ты так изранена, что и убежать не сможешь, если они тебя найдут.

— Надоело убегать.

Он встал и пошёл за мной. Он обогнал меня, несмотря на то, что его раны наверняка были серьёзнее моих. Я попыталась обойти его, но он прижал меня к стене.

— Перестань. Если хочешь отомстить, если хочешь помочь своим людям — тебе нужно остановиться, отдохнуть, восстановить силы и разработать план.

Я попыталась вырваться и тут же пожалела об этом из-за ожогов и боли в рёбрах. В любом случае у меня не хватило бы сил.

Ненавижу. Ненавижу быть слабой, даже по сравнению с Мраком.

Насекомые сообщили мне, что Генезис зашевелилась. Я ничего не сказала Мраку и просто ждала, пока она подтащит инвалидную коляску, разложит, переберётся в неё и выберется в коридор.

— Это мы разбудили тебя? — спросил Мрак.

— Нет. Меня нельзя разбудить, если я сама не захочу, когда я в забытьи. Это больше похоже на кому, чем на сон. Вы наблюдали за мной?

Мы с Мраком кивнули. Он, должно быть, понял, что смотрится странно, поскольку отступил и пропустил меня вперёд. Я обратила внимание, что он встал между мной и выходом из коридора. Чтобы попасть в подвал или к передней двери, мне пришлось бы пройти мимо него.

В общем-то это не важно. Он прав. Если бы он не остановил меня, то злость и отчаяние погнали бы меня вперёд, к гибели. Мрак и Генезис, каждый по-своему, прервали этот путь. Я злилась на него и одновременно чувствовала неловкость из-за того, что ему пришлось меня остановить.

— Что произошло? — спросила я у Генезис, пытаясь не смотреть на Мрака.

Она мельком оглядела нас.

— Я поняла, что Манекен использует газ, начала собирать тело, чтобы ему противостоять и как-то отвлечь, как ты и советовала, но когда тело было готово, Манекена уже не было. Вместо него появилась Ожог.

— Манекен уступил свой раунд, и его сменила Ожог, — объяснила я.

— Ах вот что.

— Тебе удалось её остановить? — спросил Мрак.

— Нет. Я оказалась не готова к сражению с ней, но и у неё не получалось навредить мне. Она сбежала.

— Ты можешь собрать тело, чтобы потушить пожары? — спросила я, обхватив себя руками.

— Я попробую. Но мои резервы на пределе.

— Спасибо.

— Мне жаль, что я не смогла их остановить.

Мрак достал телефон, пока Генезис ехала обратно к своей койке. Я поднялась по лестнице и свернулась калачиком в кресле.

Столько людей погибло из-за того, что я не смогла их спасти. Чувство вины оказалось вдвое мучительней от того, что сожаление об их смерти было эгоистичным. Их смерть — это удар по моим планам захватить территорию, заслужить уважение Выверта и так или иначе проложить путь к спасению Дины.

Я стянула маску и бросила её на землю. Я заметила, что обожженные участки костюма превратились в лохмотья.

Наши противники умны и опытны. Манекен играл с нами, и только потому мы смогли побить его. Но каждое действие было рассчитано. Душечка сообщала им о нашем передвижении, Птица-Хрусталь, очевидно, тоже как-то помогала, а Джек был мозгом всей операции.

Мог ли Джек всё заранее просчитать, как и Манекен?

Мрак появился наверху лестницы:

— Сука не отвечает. Нужно найти её.

— Хорошо.

— Ты в порядке? — спросил Мрак.

— В ярости.

— Я тоже. Хотя, у тебя больше причин для злости.

— Я просто... — я сжала кулаки. — Я не...

Я моргала, стараясь сдержать слёзы. Чёртовы контактные линзы.

Он подошел и обнял меня.

Мое лицо впечаталось в его плечо, он держал меня слишком крепко, спина болела там, где он прикасался слишком близко к ожогам. И ещё была неловкость, с тех самых пор, как я призналась ему в своих чувствах. Но сейчас это казалось таким незначительным и далёким по сравнению с происходящим.

— Мы прорвёмся.

— Нет, — сказала я, отстраняясь. — Если будем продолжать в том же духе, мы не прорвёмся. Мы дерёмся с ними каждый раз, когда они появляются и очень скоро вымотаемся, устанем быть постоянно начеку. Если судить по последним стычкам, то мы не протянем восемь раундов.

— Ты говоришь совсем не так, как тогда, под дождём.

Я покачала головой.

— Нет. Теперь я поняла, что Джек хочет, чтобы мы сражались с его людьми по очереди, он знает, что всё пойдёт так же, как сейчас, и мы не протянем восемь раундов этого кошмара. Нам нужно переломить ситуацию. Мы вынесем этих испытателей ещё до того, как начнётся их очередь. Мы сами нанесём удар.

— Перейдём в нападение? Дина сказала, что прямая атака — это самоубийство.

— Значит, устроим непрямую. Они хотят нечестной игры? Мы тоже сыграем нечестно.