Собака на сене (гет)

— Что? — голос начальника загремел на весь департамент. Джинни Уизли, которая помнила Малфоя по школе трусоватым тощим мальчишкой, прикрывавшимся от всех и вся тупыми телохранителями, и по майской битве — трясущимся от ужаса юношей, не могла не подивиться изменениям, а тем временем не мальчик, но муж орал срывающимся от ярости голосом: — Пикси драные, у нас во всех отделах дегенераты работают?! Я разборчивым почерком написал полный перечень защитных чар, которыми нужно окружить музей! Разжевал и в рот положил, думать не надо — просто сделать! Выполнить, мать вашу, предписания! Если бы их выполнили, дезиллюминационные спадали бы на входе в музей!

— Дополнительную защиту не успели поставить. На открытие впускали строго по пригласительным, казалось, этого хватит... — начал оправдывать действия коллег аврор, которому пришлось взять на себя роль гонца, приносящего дурные вести.

— Достаточно?! — Малфой выглядел так, будто его сейчас разорвет от гнева.

— Волшебники, присутствовавшие на открытии, оставили свои палочки у администратора, — перебил попавший под горячую руку дежурный и, заикаясь, зачастил, полагая, что хуже уже не будет: — Организаторы сочли это достаточной мерой. Грабитель каким-то непостижимым образом смог пробраться, не имея приглашения. На месте разбираются, как ему удалось…

— Идиоты!

— Смотритель зала сообщила, что до настоящей мантии мистера Поттера вор не добрался, ее в экспозиции нет, на манекен была наброшена обычная мантия невидимости, найденная при ком-то из погибших на задании членов Ордена.

Не то чтобы Драко это успокоило...

— Музей закрыть! По наряду авроров и невыразимцев на место! Аппарацию отследить, с остаточными эманациями магии разобраться! Выполнять!

Когда дверь за аврором захлопнулась, молчавшая все то время, что Малфой бушевал, Джинни прочистила горло и привлекла внимание к себе.

— Мантия Гарри — один из Даров Смерти. Один из двух оставшихся. Старшая палочка сломана.

Драко сосредоточился на словах Уизли, впрочем, по-прежнему не глядя на нее.

— Джеймс, Лили, Сириус и Люпин были почти материальны, когда сопровождали к Волдеморту Гарри, державшего в руках воскрешающий камень. Ничего не напоминает?

— Дьявол! — выругался Малфой. — Поттер...

— С ним были его любимые умершие, — продолжила цепочку размышлений Джинни. — Нет, не складывается.

— Складывается, — хрипло сказал Драко, — твой Поттер, кажется, любил мою Гермиону не совсем…

— Не нужно любить совсем или не совсем, главное любить, — Уизли категорически не желала впускать в сознание то, что пытался донести Малфой, — с Гарри были родители, крестный и близкий друг.

— Хорошо, ладно, я к тому, что всё складывается. Гермиона та, кто мог призвать Поттера в этот мир. Вот только зачем ей это? Ее заставили? Кто? Лавгуд? А главное, что питает мертвеца здесь?

— О том, что питает здесь мертвеца, я тебе могу рассказать, — неприятно усмехнулась Джинни, — энергия живых.

— Тогда вопрос следующий. Почему Поттер?

— Ну смотри… Допустим, Лавгуд как-то завладел воскрешающим камнем, который Гарри потерял в Запретном лесу…

— В Запретном лесу? — вскинулся Драко, он вспомнил лепет Лонгботтома о микрокургане с камушком на вершине. Неужели из всех камней, валяющихся там… Его плечи затряслись в приступе истерического смеха. Тупица украсил могилу души Волдеморта воскрешающим камнем?

— Ксенофилиус Лавгуд искал Дары всю жизнь. Вполне мог найти именно этот, случайно или нет, — тем временем отвлеченно размышляла мисс Уизли.

Малфой не стал делиться с ней своими умозаключениями, где и при каких обстоятельствах тот подобрал камень, он сконцентрировался на другом:

— Если соединить магию воскрешающего камня с ритуалом, который провел Волдеморт в прошлый раз, чтобы вернуться к жизни, то…

— Но почему Гарри? — складочка на лбу мисс Уизли манила ее расправить, Драко все еще стоически сопротивлялся чарам. Джиневра в задумчивости провела пальчиком по пухлым губам, будто бы не замечая своих провокационных действий. Уснувшее за последний год либидо молодого мужчины настойчиво заявило о себе. Малфой не мог оторвать глаз от собеседницы. Что за ерунда? Весь разговор ему удавалось уклоняться от этого, и вот на тебе!

— Потому что Гарри — друг Луны! — неожиданно громко закричала Джинни. — Он рассказывал! На потолке в своей комнате Луна нарисовала всех нас. Своих друзей! Смотри, она встречалась с Джорджем, он умер, дружила с Гарри, Роном, Гермионой, Невиллом, со мной, из нас тоже мало кто остался в живых, возможно, отец звал ее назад, но она не захотела возвращаться, и он решил вытащить из-за черты ее друзей, чтобы у нее был стимул.

Драко сглотнул, глядя в сияющие глаза собеседницы. Она увидела его почти зомбированное выражение лица и замерла в ужасе.

— Том возвращается, — зашептала Джинни. — Я немного управляю этим, но когда он перехватывает инициативу… Малфой, — она продолжала панически метаться глазами по его лицу, — я сейчас попрошу о чем-то. Магия приворота — гарантия, что никто не сможет этого сделать, но ты сопротивляешься ей, я вижу! Пообещай мне! Если не уверен в своих силах, передай мою просьбу Кингсли…

* * *

Она пошла наперекор Его требованию — не впервой Гермионе Грейнджер нарушать запреты, — но теперь у нее не было сил даже на то, чтобы поднять руку и прижать к себе плачущую малышку. Он оказался прав, нельзя было после длительного голодания ввязываться в такое безумное и энергозатратное дело. Но ведь и времени не было — на восстановление не было времени: либо действовать сейчас, либо смириться с тем, с чем смириться невозможно. Главное, у них получилось. Гарри уверял, что Кингсли понял задумку. Такая необычная магия с элементом некромантии должна оставлять специфический след, он и приведет к источнику этой магии, то есть к ней. Теперь бы дождаться. Ничего, если не ее, то хотя бы малышку вытащат.

Кажется, у нее не осталось сил даже для вдоха.