Alea Iacta Est (джен)

Пальцы Гарри прошлись по длинной трубке внешней части катетера, для целости и сохранности просветов закреплённой повязкой. Мысли о палочке исчезли. С него хватит.

— Уберите это! — закричал мальчик, противясь желанию самому выдернуть эту отвратительную штуку.

— Гарри, — попытался успокоить Снейп, схватив его руки и крепко держа.

— Уберите это! — снова закричал тот, попытавшись освободиться.

Он должен вытащить из себя эту штуку. Её на самом деле нет. Это всё неправда. Это просто кошмар. Он ведь не может в действительности болеть раком!

— Гарри, успокойся, — попросил Северус спокойно, без следа паники.

— Нет! — выдохнул мальчик между тяжёлыми, короткими вдохами. Он вырвался из хватки профессора и скользнул к другой стороне кровати, отступая к углу, пока не упёрся спиной в стену. — Я не могу! Это всё неправда!

— Уверяю тебя, это не ночной кошмар, — сказал Мастер Зельеварения, похлопав по постели рядом с собой. — Сядь.

— Нет! Ты врёшь! Тебе не одурачить меня снова, Волдеморт. Я не куплюсь!

Тот будто заманивал чувством ложной безопасности, только чтобы поймать в момент, когда Гарри подчинится. Он в миллионный раз обругал себя последними словами за то, что не воспринимал уроки окклюменции всерьёз. И поэтому казалось, что ему не высвободиться из этой ловушки. Можно было только продолжать бороться, пока Волдеморту не надоест.

— Гарри, это не какая-нибудь уловка, — уверял Снейп, осторожно приближаясь. — Ты не спишь.

— Неправда! У меня не может быть рака! У волшебников не бывает маггловских болезней! — доказывал тот, для верности топнув ногой по каменному полу. Руки по бокам сжались в кулаки.

Мастер Зельеварения придвинулся ещё ближе. Слишком близко.

— Отвали от меня! — предупредил мальчик. Ногти больно впились в ладони.

— Нет, — ответил Северус, подбираясь, чтобы дотянуться до него.

— Уйди! — закричал Гарри. — Если ты сейчас же не уберёшь из меня эту штуку, то можешь проваливать, мерзавец!

— И не подумаю, мистер Поттер, — твёрдо заявил Снейп.

Мальчик закричал, бросившись вперёд. Оттолкнув мужчину, он метнулся мимо, к прикроватной тумбочке, чтобы нацепить очки, и направил палочку на профессора.

— Убирайся! — прозвучала угроза.

— Гарри, — пытался успокоить Мастер Зельеварения, подняв руки вверх. — Опусти палочку.

— Ты не можешь командовать мной и говорить, что делать! Я сказал, проваливай! — лёгкий взмах.

На кончике языка уже вертелось множество проклятий. Если понадобится, можно и заставить Снейпа покинуть его комнату.

— Поттер, сейчас же опусти палочку! — приказал тот, при этом не доставая свою.

Прямо как Волдеморт.

— Остолбеней! — выкрикнул мальчик.

Его магия должна сработать. Она ключ к тому, чтобы выбраться из этого кошмара. Надо драться. Ведь собственная магия может защитить. Она никогда не подводила.

До этого момента.

— Остолбеней! — ещё одна попытка, смешанная с отчаянным желанием оглушить профессора.

Ничего. Ни слабенькой искорки.

— Опусти палочку, — прошептал ему на ухо Снейп, стоя сзади. Его рука была на предплечье Гарри.

Тот подпрыгнул и обернулся на голос, уперев палочку Мастеру Зельеварения в грудь. Как он здесь оказался?

— Уйдите, — голос треснул, когда палочка сильнее вдавилась в грудь мужчины.

— Нет, Гарри. Я остаюсь, — прошептал Северус. Его дыхание щекотало ухо мальчика, и вдруг тот почувствовал тёплое объятие.

А во сне невозможно по-настоящему чувствовать тепло…

— У меня и правда рак? Это не сон? — спросил он, страшась ответа.

Держать себя в руках было невыносимо сложно. Гарри мог вынести сражение с Волдемортом. Даже уже свыкся с этой мыслью. Но это… Это что-то незнакомое. Отвлекающий маневр, заброшенный в хаос его жизни.

— Да.

Его сердце остановилось.

Нет.

И всё же всё это время было какое-то смутное подозрение. Мальчик позволил мучительному всхлипу вырваться наружу, колени подогнулись, но он не упал. Снейп поймал его.

Всё по-настоящему. У него и правда этот грёбаный рак! И штуковина, торчавшая из тела, подтверждала это. Гарри так старался убедить самого себя, что всё с ним хорошо, что Сириус жив, что пророчество не решило его жизнь раз и навсегда.

Рыдания всё усиливались. Он молотил кулаками Снейпа по груди. Плевать на слёзы, катившиеся по щекам, и на то, что его когда-то самый нелюбимый профессор видел их. Это нечестно. Вечно с ним случается что-то плохое. Не с кем-то другим.

— Ш-ш-ш, — успокаивал Северус, накрыв его затылок ладонью и чуть надавив, чтобы мальчик положил голову ему на плечо.

— Почему я? — Гарри задыхался от слёз.

Он схватился за отвороты профессорской мантии, чтобы чувствовать реальность происходящего. Ему нужно прикосновение, напоминание о том, что он ещё жив и что кому-то не всё равно.

— Потому что ты боец. И ты победишь, — заверил Снейп, гладя его по спине.

— Я устал бороться. Я устал от смертей, — мальчик плакал, полностью откинувшись на мужчину. — Я просто хочу быть нормальным.

Всего одно единственное желание.

Ещё когда ему было три года, он знал, что не был нормальным. Тётя Петунья брала его и Дадли в местный парк. Каждую секунду она следила за сыном, чтобы тот не упал во время игр с другими детьми. А Гарри уже был изгоем, потому что его одевали в грязные вещи кузена и подгузник, слишком большой для него, поэтому скатывавшийся при каждом движении. Он играл в одиночестве, без присмотра, пока не соскользнул с железной конструкции детской площадки, пытаясь дотянуться до перекладин лесенки, и не сломал запястье. Тётя Петунья подошла к нему, только когда другие мамы уже неотрывно смотрели на неё. И они ушли из парка. Мальчик всю ночь мешал родственникам спать своими рыданиями. И дядя Вернон гаркнул тёте, чтобы она отвела урода к врачу. Этим уродом был он.

— Сражайся, чтобы выжить, — и ты сможешь быть нормальным, — сказал Снейп, вытаскивая его из воспоминаний в реальность, где он всё ещё оставался уродом.

Обычные вещи происходили с обычными людьми, но Гарри был кем угодно, но не обычным. Это ещё один пример его уродства.

— Нет, не могу. Я должен убить его, — эта мысль жила на задворках сознания.

Однажды ему придётся убить. Убить живое существо, которое могло думать и рассуждать. Несмотря на всё его зло, этот маньяк, страдающий манией величия, всё же остаётся человеком. И мальчик не знал, сможет ли когда-нибудь забрать чужую жизнь, даже если на кону будет его собственная.

— Нет, не должен, — убеждал Северус.

— Должен. Пророчество…

— Забудь о пророчестве. Это не твоя забота, — перебил его Мастер Зельеварения, обняв покрепче в попытке уберечь от холода подземелий.

— Но…

— Никаких но, — приказ. — Пророчество — просто чушь собачья. В лучшем случае, неточно.

— Волдеморт, — мужчина замер, — придёт за мной, а я не смогу наслать даже оглушающее.

— Здесь ты в безопасности.

— А вдруг он проберётся в замок? — спросил Гарри, потянувшись, чтобы стереть с лица непрекращавшиеся слёзы.

— Я защищу тебя. Ты не один, — пообещал Снейп.

— Нет, я совсем один. Сириус… он…

— Умер, да.

— Сириус, — ещё более громкий возглас.

С трудом сдерживаемое горе затопило его. Крёстный умер. Умер до того, как мальчик успел по-настоящему узнать его. До того, как успел спасти от адской жизни с Дурслями. И не вернётся. Когда Сириус был жив, у Гарри оставался шанс обзавестись семьёй с кем-то, кому он не был безразличен. А сейчас — иметь дело с раком придётся без него.

Мальчик и не сомневался: Снейп не будет терпеть его долго. Никто раньше и не удосуживался. И куда потом идти? Обратно к Дурслям, которые снова запрут в чулане, пока племянник не умрёт мучительной смертью?

— Ты не один, — повторил Северус.

— Тогда почему я именно так и чувствую? — спросил вслух тот, пряча голову на плече взрослого.

— Я здесь, Гарри, — прошептал Мастер Зельеварения. Его голос звучал странно и незнакомо.

— Вы раньше ненавидели меня! — обвинил гриффиндорец, оттолкнув профессора.

Ноги походили на желе, поэтому стоять ровно было сложно, но он потерпит. Всегда справлялся сам и сейчас сможет. Должен. Никому нельзя верить, кроме самого себя.

— В прошлом, — признал Снейп, пытаясь помочь ему.

Гарри отступил назад, как только осознал:

— Замечательно. Значит, сейчас я больной раком ребёнок, которого всем жаль! Поэтому вы мне помогаете?

Теперь это станет ещё одной причиной для особого отношения. Как же он ненавидел это.

— Нет, я не это имел в виду, — поправил Мастер Зельеварения, давая ему личное пространство.

— Тогда что? — спросил мальчик, облокотившись об изножье кровати, чтобы не упасть. Тело отказывалось подчиняться и стоять прямо, чтобы показать, что он сильный и не боится своего профессора.

— Я понял, что ты сын Лили, а не Джеймс-младший, — прошептал тот, споткнувшись на имени его матери.

— Я просто Гарри. Я никогда даже не знал их! — восклицание.

Он так устал от вечных сравнений с родителями. Мальчик вскинул руки, совсем забыв, насколько ему нужна была поддержка изножья, о которое он опирался, для сохранения вертикального положения, и начал заваливаться на бок.

— Я знаю. Сейчас знаю, — заверил Снейп, вовремя поймав своего подопечного, и заставил облокотиться на себя.

— И вы не ненавидите меня? — тихо спросил тот из складок пропитанной слезами мантии, походя на маленького ребёнка.

— Нет.

— Вы уверены? — шёпот.

— А что? — Мастер Зельеварения подцепил его подбородок одной рукой, заставляя посмотреть в свои обсидиановые глаза, обычно прятавшие все эмоции. Но сегодня в них бушевало беспокойное море грусти и решимости.

— Потому что я ненавижу быть собой, — признался Гарри, отводя взгляд.

Он всегда намекал на это, иногда шутил, что ненавидит свою жизнь, но никогда не говорил всерьёз, что ненавидит быть Гарри Поттером. Ему никогда не нужны были ни слава, ни внимание, ни особое отношение.

— Не говори так, — сказал Северус, замерев после его признания.

— Не могу, — воскликнул мальчик. — Все ведут себя так, будто я достояние общественности и они могут обсуждать меня, словно я не такой же человек. Все думают, что я какой-то там герой, который спасёт их. А я не могу, не могу быть таким, — он придвинулся ближе, прислоняясь к Снейпу. Только благодаря ему получалось оставаться в вертикальном положении.

Гарри устал быть героем. Это надоедало и раньше, но сейчас, со смертью Седрика и Сириуса, хотелось сбежать куда-нибудь, где Гарри Поттер стал бы просто подростком, у которого были проблемы с зельями, но который превосходил бы всех в квиддиче и Защите. Он хотел такого детства.

— Необязательно быть героем, — предложил Северус.

— Они не оставят меня в покое, — дрожь прошлась по всему телу после замечания. — Репортёры вечно выискивают меня.

— Не обращай на них внимания, — сказал Мастер Зельеварения, накрыв его своей мантией.

— Они напечатают обо мне что-нибудь ужасное, как будто у меня нет чувств. Но они у меня есть, — настаивал гриффиндорец.

Это как раз все и забыли. Никто и никогда не спрашивал о его чувствах просто так. Большинство людей просто хотели знать, что он справится с очередным препятствием в борьбе против Волдеморта.

— Гарри, что ты сейчас чувствуешь? — прошептал Снейп.

— Мне страшно, — признался тот, закрыв глаза и задохнувшись из-за очередного приступа слёз. — Мне так страшно. Вы повторяете, что я не умру, но остальные ведут себя так, будто этим всё и кончится. Я не хочу умирать.

— Ты не умрёшь, — настаивал Северус, усилив объятие.

— А что, если это правда? Что, если химиотерапия не сработает? — мальчик не был уверен, что хотел знать ответ.

Ему говорили, что это единственный способ. Но судя по разговорам об этих ремиссиях, лечение срабатывало не всегда.

— В этом случае тебе сделают трансплантацию костного мозга, — сказал профессор.

— Что это такое? — звучало страшно и как будто будет больно.

Гарри сглотнул. Желания иметь дело с процедурами над костным мозгом не было никакого.

— Кто-нибудь с подходящей кровью и магией пожертвует тебе свой костный мозг, который уничтожит твою иммунную систему и заменит своей, — объяснил Северус.

— Что, если никто не подойдёт? — последовал вопрос, наполненный страхом.

Потому что звучало так, что человек должен подходить генетически. А из маггловской начальной школы мальчик знал, что гены передаются от родителей. Их-то у него и нет. Как и кучи родственников. Или вообще хоть кого-то из родственников, если не считать Дурслей, которых считать не хотелось.

— Тогда мы поищем среди магглов, — решительно сказал Снейп. — Гарри, мы найдём донора, даже если для этого мне придётся изобрести зелье.

— Что в таком случае случится с моей магией? С маггловским донором? — уточнил тот.

— Возможно, ты станешь сквибом, — прозвучал худший сценарий, — но это лучше, чем умереть.

— Я могу потерять магию? — воскликнул мальчик, поток слёз всё не прекращался. — Профессор, я не могу. Я не смогу вписаться.

— Твои друзья не оставят тебя, и тебе не придётся жить в маггловском мире, — заверил Северус, снова поглаживая его по спине.

Он был так напряжён, а эти пальцы просто творили чудеса с мышцами спины.

— Но я не буду прежним, — ему хотелось быть нормальным, а не отличаться от друзей ещё больше.

— Магия не меняет тебя, как человека. Ты останешься всё тем же Гарри, — пожурил Снейп.

Его мозолистые пальцы как раз нашли огромный узел.

— Я не хочу терять магию, — сказал мальчик сквозь сжатые зубы.

Это место оказалось болезненным, но в хорошем смысле, и тот заставил себя потерпеть, зная, что станет намного лучше, если точку проработать.

— Это возможно, только если нам придётся искать маггловского донора. И даже в этом случае не факт, что ты станешь сквибом, — сказал Мастер Зельеварения, смягчая нажатие.

— А вдруг и это не сработает? — прошептал Гарри, вдыхая успокаивающий аромат мяты профессорской мантии.

Он слишком молод, чтобы умирать. Просто не мог. Не сейчас.

— Я не позволю тебе умереть, — заявил Северус, приостановив движения пальцев, чтобы до мальчика точно дошло.

— А если я переживу…

— Когда, — поправил Снейп.

— Когда я переживу это, вдруг Волдеморт всё равно убьёт меня? Неужели это того стоит? Химиотерапия, судя по всему, то ещё удовольствие. Я хочу жить, а не выживать, — пробормотал Гарри, пытаясь обуздать свои эмоции. Он поднял голову и вытер глаза, шмыгнув носом.

— Нельзя так думать, — отругал Мастер Зельеварения.

— Но это правда, — восклицание. — Волдеморт будет охотиться за мной, если его не убить. Я или кто-то другой — неважно. А я хочу путешествовать. Хочу поплавать в океане. И хочу закончить школу, как все.

— Так и будет, — пообещал Северус, притянув голову ребёнка к своему сердцу. И тот слушал его ровное биение, признак жизни.

— Вы не можете этого гарантировать. Никто не может. У меня никогда не было возможности просто жить. Если мне придётся умереть, я сперва хочу узнать, что теряю, — прошептал мальчик.

Он не был уверен, чувствовал ли себя в безопасности хоть когда-то. Волдеморт или Пожиратели смерти всегда оказывались где-то рядом, за углом, а до этого — родственники.

— Гарри, борись, чтобы выжить, и, обещаю тебе, я покажу тебе жизнь.

— Правда? — спросил тот удивлённо и в то же время с надеждой в голосе.

— Да, — подтвердил Снейп. — У моих родителей в Штатах есть домик на берегу океана. Я более чем уверен: они не будут против твоего визита. Это считается за два пункта из твоего списка?

— Вы устанете от меня раньше.

Так всегда и случалось. Никто ни разу не оставлял его у себя надолго по своему желанию. Ну, кроме родителей. Но шансов на то, что мама с папой воскреснут, не было.

— Я не выгоню тебя и никуда не отошлю, — пообещал Северус.

— Вы сейчас так говорите, когда я нормально себя чувствую. Что будет, если мне станет совсем плохо и вам надоест ухаживать за мной? — мальчик заплакал.

Он так устал от пустых слов. Взрослые вечно давали ему надежду, но сделать ничего не могли. Как, например, предложение Сириуса жить вместе.

— Я знал, с чем мне предстоит иметь дело, когда соглашался на это, — сказал Мастер Зельеварения, смахивая со щеки подопечного слезинку. — Повторюсь, я не стану тебя выгонять, даже если мне придётся носить тебя на руках, когда ты не сможешь самостоятельно вставать с кровати.

— Такое может случиться? — Гарри сглотнул.

Страх снова вернулся.

— Возможно, нам предстоит пара таких дней.

— Мне будет очень плохо, ведь правда? — мальчишеское тело охватила дрожь от одной только мысли.

— Да, — подтвердил профессор.

— Я… сэр… Я… — выговорить хоть слово казалось невозможным. Голос охрип от криков и рыданий.

— Ничего не говори, Гарри. Всё хорошо.

Тот кивнул. Слёзы продолжали катиться по щекам. Северус поднял его и отнёс обратно в кровать. Ребёнок крепко держался за мантию и не хотел отпускать. Мужчина положил его на постель, но хватка не ослабла.

— Отпусти.

— Нет, — мальчик покачал головой.

— Всего лишь на минуту.

— Я не могу, — прошептал Гарри. Благодаря Снейпу он оставался в здравом рассудке.

Северус расцепил его пальцы и отошёл в зону недосягаемости, чтобы снять ботинки и мокрую от слёз мантию. Он остался в чёрных брюках и жилете и белой рубашке.

— Подвинься.

Удивлённый, мальчик отодвинулся, освобождая место. Мастер Зельеварения сел в изголовье, протянув вперёд свои длинные ноги и положив подушку себе на колени, и похлопал по ней.

— Ложись.

Гарри тут же придвинулся ближе и, отвернувшись, положил голову на мягкую подушку. Он почувствовал, как его укрыли одеялом и начали пропускать сквозь пальцы волосы.

— Попытайся успокоиться, — шёпот.

И сдерживаемые до этого слёзы вырвались наружу. Никто раньше его так не утешал. После Турнира Трёх Волшебников миссис Уизли пыталась... но это было намного лучше. Если так подумать, ей тогда самой нужна была поддержка, но Снейп… Северус оставался спокоен и — можно ли так сказать? — заставлял ощущать себя в безопасности.

Мальчик плакал до тех пор, пока слёз не осталось. Как только последняя скатилась на подушку, стало легче. Он никогда не знал, что возможность вот так прорыдаться может помочь. Война с раком больше не казалось такой страшной. Пока профессор рядом, чтобы помочь, как сейчас.

Пока Гарри плакал, тот ни на секунду не прекращал гладить его по голове. Даже сейчас, когда мальчик спокойно лежал, наслаждаясь ощущением заботы и беспокойства за него, этот успокаивающий ритуал не прерывался. Закрыв глаза, он старался запомнить это тёплое чувство, распространявшееся по каждому дюйму тела. Хотелось, чтобы оно было с ним вечно.

Но получить желаемое удавалось редко.

— Сэр, — попытался предупредить тот, чувствуя, как желчь со стремительной скоростью поднимается вверх по горлу. — Думаю…

Гарри сел на колени и отполз к краю кровати как раз вовремя. Потому что его вырвало.

Рухнув на прежнее место в ту же позу, он попытался понять, когда вдруг ему стало так плохо. Голова гудела, и его так тошнило, что было страшно пошевелиться. И в месте, куда была вставлена эта штука, болело. Это подсознание игнорировало происходящее? Или симптомы пришли неожиданно?

— Гарри? — позвал Северус. — Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно, — буркнул тот, закрыв глаза от яркого света. — Меня тошнит, и голова болит… И эта штука тоже болит.

— Подвинься, я принесу твои лекарства, — Снейп похлопал по плечу.

— Пожалуйста, не заставляйте меня двигаться, — взмолился мальчик.

Если он хотя бы шевельнётся, его точно снова вырвет.

— Хорошо, — уступил Мастер Зельеварения. Гарри услышал, как тот призвал пузырьки. — Тебе придётся сесть, чтобы принять их.

Подросток сглотнул. Может, у него получится, если сделать это быстро? Решив, что таблетки стоят риска, он сел, взял стакан воды и таблетки, быстро запил их и вернулся в прежнюю позу, потому что почувствовал следующую волну тошноты.

— Закрой глаза и расслабься, — сказал Северус. Его рука вернулась к волосам Гарри. — Всё пройдёт.

Тот послушался совета, стараясь при этом не упасть в объятия сна, пока таблетки не подействуют, чтобы можно было двигаться без очередных приступов.