Alea Iacta Est (джен)

Гарри вынырнул из глухой тьмы и почувствовал чье-то теплое прикосновение ко лбу. Прежде чем снова провалиться в сон, он улыбнулся, желая только одного: хорошенько выспаться.

— Гарри, — услышал он чей-то шепот. Это Гермиона пыталась его разбудить, тряся за плечо. — Проснись.

— Еще пять минут, — пробормотал парень, отворачиваясь от назойливого голоса подруги.

Почему они не могут уйти? Он устал и, даже просто отвернувшись, уже потерял крохи сил, накопленных после сна.

— Черт возьми, Гарри, — пожаловался Рон, — ты спал целый день, а мадам Помфри не будет в кабинете ночью.

— Уйдите, — еще одна попытка прогнать их. — Я устал.

— Гарри, — Гермиона говорила раздраженно, однако в ее голосе проскальзывали умоляющие нотки.

Тот застонал, но все же медленно открыл глаза. Было темно, и лишь несколько свечей рассеивали темноту ночи. Мадам Помфри. Рон упоминал о ней. Значит, снова в Больничном крыле. Но Гарри не помнил, как оказался здесь.

Чьи-то выглядящие нечетко руки протянули ему очки. Он надел их, несколько раз моргнул и увидел подругу.

— Спасибо, Миона, — поблагодарил он, изо всех сил стараясь сесть прямо.

Рон подхватил его подмышки, и Гарри смог сесть, откинувшись на подушки.

— Мы так волновались за тебя, — бросилась ему на шею Гермиона.

Он ахнул из-за слишком крепких объятий, и подруга, извинившись, отпрыгнула назад.

— Все хорошо. Что случилось?

— Хочешь сказать, ты ничего не помнишь? — спросил Рон.

— Нет. Помню, как сидел на Зельях и Снейп давал нам задание на лето.

Несмотря на то, что все СОВы закончились, пятикурсники все еще сдавали семестровые тесты. И если большинство учителей давали простые задания, то Снейп, конечно же, поступал наоборот.

— Ты потерял сознание. А ведь Невилл еще не успел взорвать свое зелье. Даже Снейп не смог отреагировать достаточно быстро, и ты упал на пол. Хотя этот мерзавец не слишком-то и старался… — под конец проворчал друг.

— Рональд, то, что вы не справились со своим заданием, не означает, что профессор Снейп…

Гарри не стал слушать тираду Гермионы.

Он потерял сознание на Зельях? Почему? Была усталость, и голова немного кружилась, но в целом он вроде бы нормально себя чувствовал. Мадам Помфри вылечила его синяки и порезы, полученные в Министерстве, и объявила, что он сможет покинуть Больничное крыло на только следующее утро. Она настаивала на том, чтобы Гарри провел ночь под ее присмотром. Но ведь прошло уже несколько дней. И он был уверен, что больше с ним ничего не произойдет.

Гарри вздохнул и снова удобно устроился под одеялом, игнорируя Рона и Гермиону. Сил не осталось даже для того, чтобы держать глаза открытыми, а друзья слишком увлеклись спорами о Снейпе.

— Мисс Грейнджер, мистер Уизли! Вы зазря беспокоите моего пациента. Не говоря уже о том, как я ранее вам уже сообщала, что мистер Поттер не в состоянии принимать посетителей, — ругалась мадам Помфри.

Гарри не открывал глаза и просто слушал, как протестующие голоса лучших друзей исчезают за дверьми и мягкая тишина окутывает его.

— Я должна настаивать, мистер Поттер, чтобы вы пока не засыпали, — сказала мадам Помфри, направляясь к его кровати.

— Что со мной?

— Поздно проявившиеся последствия магического истощения, вызванного, без сомнения, вашей экскурсией в Министерство Магии, — ответила женщина, проводя над ним палочкой.

— Поздно проявившиеся?

Гарри в замешательстве посмотрел на колдомедика.

— Да. Шок от потери крестного отца замедлил реакции организма. Это и адреналин смягчили ответ тела на стрессовую ситуацию. Вы потратили слишком много энергии в ту ночь. Понадобится немного времени, чтобы силы восстановились.

— Так я не умираю? — вздохнул с облегчением Гарри.

— Нет, мистер Поттер, отнюдь нет, — рассмеялась мадам Помфри. — Вам просто необходимо отдохнуть. А теперь ложитесь спать.

Гарри кивнул и обнял больничную подушку. Глаза его закрылись, он почувствовал, что кто-то снял с него очки, и погрузился в сон.

* * *

Северус Снейп влетел в свои апартаменты. Он стремительно прошел от камина до стола и, схватив полупустой стакан, швырнул его в стену. Тот разбился, но это ничуть не уменьшило бешенство слизеринского декана. Он злился на Альбуса и на самого себя за потакания директорским просьбам.

Северус с нетерпением ждал этого лета, после того как его прикрытие в качестве шпиона полетело к чертям собачим из-за идиотского решения Поттера пересечь Британию в попытке спасти шавку, которую мальчишка называл крестным отцом. Он наконец-то смог бы освободиться и от маленьких негодяев, которых презирал, и от приказов со стороны Темного Лорда или Альбуса, все время нарушавших его летнее уединение. Но нет. Северус недооценил директора. Старый дурак воспользовался его неспособностью участвовать в миссиях Ордена и дал ему задание намного худшее. Учить Гарри Поттера. Все лето.

И как он должен вбивать знания в этого недоумка, не желающего ничего делать? Дамблдор предупредил, чтобы зельевар был помягче с Поттером. Директор волновался за реакцию своего Золотого Мальчика на смерть шавки. Старик что, считает его маггловским психологом? Когда дело касалось Поттера, в Мастере Зельеварения не оставалось ни капли сочувствия. Но каким-то невероятным способом Альбусу удалось заставить его согласиться учить выскочку все лето. И Северус осознал это только после того, как уже дал согласие.

Обучение Поттера не было наихудшим заданием само по себе, но Альбус дождался согласия зельевара и добавил последнюю каплю, все же переполнившую чашу его терпения. Несмотря на огромный замок, пустующий все лето, «многоуважаемый» директор настоял, чтобы Поттер проживал в апартаментах Северуса. Мастер Зельеварения готов был «рвать и метать» от злости, но не позволил себе сорваться. Он не мог поверить, что его спокойное, уже распланированное лето в один миг превратилось в очередной дурдом, благодаря которому он, несомненно, окажется в психиатрическом отделении Святого Мунго, прежде чем Темный Лорд сам успеет прикончить его.

Громкий хлопок вывел Северуса из задумчивости.

— Мастер Снейп, сэр! — поприветствовал его слишком уж восторженный домовик.

Зельевар зарычал, круто развернувшись к отвратительному созданию. Он не впускал домовых эльфов в свои апартаменты, тем более тех, кто давал знать о своем присутствии.

— ВОН!!! — взревел Северус.

Он не позволит никому нарушать его покой, однако у этого существа, казалось, были другие планы на этот счет.

— Добби здесь, чтобы посмотреть комнату Гарри Поттера. Приказ мастера Дамблдора, сэр.

Северус в бессильной ярости вскинул руки и прошел в личную лабораторию. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась за его спиной, давая понять Дибби, Доппи (или как он там себя назвал), что к нему лучше не соваться.

Бывший шпион начал расставлять котлы для зелий в Больничное крыло, одновременно размышляя над тем, как сообщить Поттеру неприятные новости. Альбус предоставил ему возможность получить несравненное удовольствие, и со злорадной усмешкой, пугающей первокурсников, Северус начал измельчать крылья эльфов.

* * *

После последней проверки мадам Помфри отпустила Гарри из Больничного крыла, дабы он смог присоединиться к друзьям за завтраком в Большом зале. Но предупредила, что если Поттер будет переутомляться, то проведет последнюю неделю семестра в лазарете. Усталость все еще давала о себе знать, но это и неудивительно. Единственным способом восстановить уровень магии было ограничение использования волшебства и отдых.

— Доброе утро, — произнес парень, скользнув на пустующее место рядом с Гермионой, напротив Рона.

— Гарри! — удивленно воскликнул друг с набитым ртом, оторвав взгляд от полной тарелки.

— Рон, что за манеры! Хочешь отправить Гарри обратно в Больничное крыло из-за своего чудовищного поведения за столом? — сделала выговор Гермиона и снова повернулась к Гарри. — Уверен, что тебе не нужно еще немного полежать?

— Конечно, уверен, — отозвался Рон, проглотив еду.

— Я в порядке, — заверил друзей Гарри, разрезая яичницу на своей тарелке. — Мадам Помфри отпустила меня. А вы знаете, она никогда бы так не сделала, не убедившись, что со мной действительно все в порядке.

— Хорошо, но ты должен съесть что-то, кроме яичницы, — проговорила Гермиона, наполняя тарелку Гарри.

— Да, мамочка, — закатил глаза он.

Рон рассмеялся.

— Я просто пытаюсь помочь, — проворчала Миона, вернув на место очередной тост, который хотела положить ему на тарелку.

— Знаю, Герми. Но я и сам могу питаться.

Она смущенно покраснела, и Гарри принялся за свой более чем плотный завтрак.

Мальчишки ели, а Гермиона листала внушительный древний фолиант. Ее ненасытная жажда знаний, очевидно, не знала границ. Гарри не мог поверить, что после всех СОВ и семестровых экзаменов подруга могла читать книгу без отвращения. Его мозг все еще был выжат как лимон. Гарри подумал, что ему понадобится целое лето отдыха, прежде чем он снова сможет нормально сконцентрироваться на учебе.

— Мадам Помфри говорила что-нибудь о странностях твоей магии? — прошептала Гермиона, когда Гарри отодвинул от себя тарелку.

— Нет, — пожал он плечами, хотя последний месяц его магия действительно была нестабильна.

Все началось с едва заметных мелочей. Заклятия не выходили такими же сильными, как прежде, поэтому приходилось больше концентрироваться. Месяц закончился, а магическая сила Гарри продолжала сокращаться, хотя никто и не заметил, что его способности сравнялись с силами большинства одноклассников. Даже Снейп. Гарри не задумывался об этом до ночи в Министерстве. Он не смог наслать Круциатус на Беллатрису Лестрейндж, но этот провал не сильно обеспокоил. А вот когда Поттер не почувствовал и привычного покалывания магии от палочки, то всерьез забеспокоился и все рассказал друзьям.

— Ты должен был спросить ее, — начала ругаться Гермиона. — А вдруг это результат какого-нибудь проклятия?

Гарри покачал головой. Он знал, что это не так, поскольку начало все происходить задолго до сражения, что бы подруга ни думала. Он не говорил, что все началось не с той ночи в Министерстве. Гарри не хотел выслушивать лекции Гермионы, ему было достаточно и пророчества.

Мерлин, он совсем забыл о пророчестве в этом своем апатичном состоянии, из-за которого и попал Больничное крыло.

Гарри резко поднялся, опрокинув стакан с тыквенным соком.

— Думаю, мне все же нужно немного полежать, — солгал он.

Ему нужно уйти. В какое-нибудь тихое место. Где он мог бы забыть о проклятом пророчестве. «Убить или быть убитым». Нетвердым шагом Поттер отошел от гриффиндорского стола.

— Гарри, подожди! — позвала его Гермиона, но тот даже не взглянул на нее.

Он не мог поделиться с друзьями. Они не поймут, и это не их бремя. А его. Гриффиндорец выбежал из Большого зала и, у подножия лестницы столкнувшись с фигурой в черном, приземлился на спину прямо перед этим человеком.

Глаза его в ужасе расширились, стоило увидеть, с кем столкнулся. Он не мог говорить со Снейпом. Не сейчас. Гарри обошел профессора, и уже было вздохнул с облегчением, когда на плечо опустилась рука зельевара. Парень попытался вырваться из захвата, однако тот оказался сильнее.

— Следуйте за мной, Поттер. Нам с вами нужно поговорить, — велел Снейп, впиваясь пальцами в плечо Гарри и толкая в сторону подземелий.

— Профессор, пожалуйста, — умоляюще запротестовал тот, пытаясь выбраться из мертвой хватки Снейпа. — Мне нужно лечь. Мадам Помфри сказала не переутомлялся, сэр.

— Если вы в состоянии выбегать из Большого зала, то определенно сможете поговорить со своим профессором, или мне следует собственноручно отвести вас в Больничное крыло?

Снейп остановился и вопросительно поднял бровь.

Плечи Гарри поникли. Он понял, что избежать разговора со Снейпом не удастся. Он ненавидел этого человека. Если бы чертов ублюдок тогда помог, Сириус остался бы жив, и у него, Гарри, появился бы шанс на нормальную семью вдали от Дурслей. Поттер неохотно кивнул и последовал за Снейпом в недра Хогвартса мимо класса Зельеварения и кабинета профессора.

— Сэр? — спросил Гарри, остановившись посередине темного коридора.

В сердце закралось беспокойство, несмотря на то, что прикрытие Снейпа провалилось. Может, бывший шпион хотел схватить Мальчика-Который-Выжил, чтобы вернуть благосклонность Волдеморта?

— Вы уже не можете выполнить и простой команды, Поттер? Даже у полного идиота достаточно мозгов, чтобы следовать указаниям, — усмехнулся Снейп, круто повернувшись к своему ученику, эффектно взметнув полами мантии.

— Куда вы меня ведете? — спросил Гарри.

Его голос напоминал писк перепуганного маленького ребенка.

— Вы всегда задаете глупые вопросы? — огрызнулся Снейп, хватая Поттера за плечо и таща по коридору.

— Убери от меня руки, ты, сальноволосая летучая мышь, — закричал Гарри, пытаясь вырваться из рук профессора.

Снейп похитил его и ведет к Волдеморту! Иначе, зачем он тащил бы ненавистного ему гриффиндорца вглубь замка? Гарри потянулся за своей палочкой, но отдернул руку. Он не мог послать заклинание, поскольку оно, скорее всего, не сработает, как надо. Снейп заметит это и доложит Волдеморту, и тот нашлет Авада Кедавру быстрее, чем Поттер попытается хоть что-то предпринять.

— Десять баллов с Гриффиндора. Мне продолжать? — насмехался декан Слизерина.

Он угрожающе смотрел на Гарри сверху вниз, и крутил палочку в свободной руке.

— Если память мне не изменяет, мой факультет всего лишь на несколько очков отстает от Гриффиндора. На месте ваших товарищей я бы возненавидел вас, если бы Кубок школы перешел к Слизерину из-за необдуманных действий одного идиота-пятикурсника, — отозвался Снейп голосом, полным сарказма. — Хотя погодите-ка, это уже случилось.

Гарри отвел глаза и уставился в пол. Слова зельевара словно резали изнутри. Это его вина. Он пошел в Министерство. Из-за него Сириуса убили.

— Пожалуйста, остановитесь, — попросил Гарри срывающимся голосом, прислонившись лбом к холодным стенам подземелья.

Адреналин бешено мчался по венам, Поттер прикрыл вдруг отяжелевшие веки…

Он не хотел оказаться у Волдеморта. Он еще не готов умереть и, конечно же, — встретиться с Темным Лордом лицом к лицу. Все, чего он желал, — остаться одному. Он мечтал забыть о последней неделе, о Сириусе, о своей нестабильной магии, о пророчестве, но не хотел умирать.

— Поттер, пойдемте, — тихо произнес Снейп.

Его глубокий голос, лишенный даже намека на насмешку, прозвучал неожиданно ровно. Гарри посмотрел на профессора, отпрыгнул подальше, потому что тот каким-то образом подкрался к нему на расстояние вытянутой руки. Мужчина положил руку на плечо Гарри, но не сжал, как раньше. Прикосновение было бы утешительным, если бы это оказался кто-то другой. Но это был Снейп.

— Хорошо, — согласился Поттер.

Он слишком устал. Может, смерть — не самый худший вариант. Глава серпентария отдернул руку и пошел дальше по коридору. Мальчик последовал за Мастером зельеварения по запутанным ходам и вскоре уже не мог вспомнить предыдущих поворотов. Карта Мародеров не показывала пути, уходящие так глубоко в недра замка, так что Гарри не знал, приближались ли они к какому-нибудь скрытому проходу или нет.

Они остановились перед сплошной кирпичной стеной.

— Вашу руку, Поттер.

Гарри протянул Снейпу ладонь, смутившись, когда тот положил ее на стену.

— Чувствуете небольшие углубления? Запомните их, — приказал зельевар и приложил свою палочку к стене, прошептав что-то на латыни.

Зеленое свечение окружило руку, и появилась деревянная дверь. Вот и все. Снейп вел его за пределы замка.

Ненавистный профессор открыл тяжелую дверь и пропустил Гарри внутрь. Но тот ошарашено остановился прямо на пороге, увидев просторную гостиную, оформленную в темно-синих и зеленых тонах, а не какой-нибудь ход. Два кресла располагались возле камина, но внимание Поттера приковал диван. Если остальная мебель в комнате выглядела новой или хорошо сохранившейся, то при одном только взгляде на диван можно было сказать, что к нему слишком часто применяли Репаро. Маленькие пятнышки покрывали темно-синюю ткань, а левый подлокотник был вдавлен. Но самым интригующим зрелищем оказался белый котенок, свернувшийся уютным клубком на зеленой подушке.

— Садитесь, Поттер, — Снейп указал на одно из кресел.

Гарри, радуясь предложению, сел. Он облегченно вздохнул, осознав, что зельевар не собирается похищать его, что опять просто поторопился с выводами. Как бы велико ни было искушение закрыть глаза и немного вздремнуть, Гарри не позволил себе подобного. Он задался вопросом, где же находится, т.к. был уверен, что Снейп вряд ли показал бы ему расположение своих личных апартаментов, и потому что у него никак не могло быть белого котенка.

— Где мы, сэр? — поинтересовался Гарри.

Он слишком устал, чтобы строить предположения.

— В моих комнатах. Надеюсь, вы не самоубийца, мистер Поттер, и не станете сообщать всем подряд, где они располагаются.

— Нет, сэр, — выдавил Гарри.

Квартира Снейпа довольно-таки уютная, и у него есть белый котенок. Котенок… Сальноволосый ублюдок подземелий известен тем, что заставляет первокурсников плакать на первом же уроке, и у него был крошечный белый котенок! Гарри не знал смеяться ему или тут же идти к мадам Помфри, чтобы признаться в появлении горячки.

— Почему вы привели меня сюда?

— Профессор Дамблдор принял решение, что вы не вернетесь этим летом к своим родственникам, — начал Снейп с такой усмешкой, от которой Гарри захотелось сбежать обратно в гриффиндорскую башню.

* * *

Северус усмехнулся, увидев, как Поттера передернуло. Было умно привести мальчишку в свою квартиру, чтобы сообщить решение директора, поскольку пребывание в его апартаментах заставляло паршивца чувствовать дискомфорт сильнее, чем где-либо еще. Северус призвал чайный сервиз и налил себе чашку чая, положив ровно один кубик сахара с четвертью и жестом призвав Поттера сделать то же. Мужчина пил чай, оставив мальчишку ждать в тишине и думая о многочисленных местах, где мог бы провести лето.

Он знал, что вел себя, как законченный ублюдок, но не мог ничего с собой поделать. От Поттера проблем больше, чем от Лонгботтома, и всегда именно Северусу приходилось спасать недоумка.

— Нет, — ахнул поганец.

Мальчишка резко поставил чашку обратно на блюдце, вскочил и заметался перед камином.

— Дамблдор не сделает этого.

Пальцы зарылись в темные пряди.

— Поттер, может, дать вам Успокоительное зелье? — раздраженно взглянул на него Северус.

Этот паршивец не должен так себя вести. Мальчишка рушил все его планы. Поттер должен начать проклинать его, как только услышит новость.

— Сядь, — скомандовал зельевар. — Пока я не приклеил тебя к креслу.

— Нет! Я не могу.

Поттер все мерил шагами пространство возле камина, набирая скорость.

— Дамблдор… Нет. Я лучше вернусь к Дурслям! Он не может!.. Я не останусь.

— Поттер, — рявкнул Северус, пытаясь приблизиться к мечущемуся поганцу.

Но тот продолжал бессмысленное хождение и бессвязное бормотанье. Мастер зелий вздохнул. Все должно было быть не так. Он не собирается нянчиться с мальчишкой.

Декан Слизерина призвал Успокаивающее зелье и встал с кресла.

— Гарри, — мягко позвал Северус, осторожно положив руки на плечи подростка.

Он заставил Поттера снова сесть в кресло и сунул ему в руки пузырек. Гриффиндорец, погруженный в свои мысли, на этот раз не сопротивлялся и автоматически выпил зелье. Северус вернулся в кресло, ожидая, когда оно подействует, чтобы сообщить, какие планы на лето для них составил Альбус.

Почувствовав, что зелье сработало, Гарри расслабился в кресле. Все тело словно налилось свинцом. Сопротивляться действию Успокаивающего зелья в таком вялом состоянии было невозможно, поэтому он оставил себя на растерзание ненавистному профессору, в некотором роде наслаждаясь создавшейся неопределенностью. Гарри чувствовал умиротворение и легкость, каких, насколько помнил, раньше никогда не испытывал. Он смог бы сварить идеальное зелье, даже если бы Снейп стоял рядом и все время насмехался. Он был абсолютно спокоен. И хотел, чтобы это ощущение никогда не исчезало.

— Мистер Поттер, вы в состоянии продолжить наш разговор без подростковых мелодраматических штучек? — спросил зельевар шелковым голосом, который, однако, никак не тронул юношу.

— Конечно. Пожалуйста, продолжайте, — улыбнулся Гарри, скрестив ноги.

Он ощущал приятное тепло, исходящее от камина. Несмотря на жаркую погоду, парень слишком часто мерз.

— Как я пытался сказать ранее, — досадливо заговорил Снейп, — профессор Дамблдор устроил так, что вы можете остаться в Хогвартсе на лето.

— Здорово, — сказал Гарри, глубже усаживаясь в кресле с единственным желанием: призвать откуда-нибудь одеяло, но для этого пришлось бы использовать магию, а он помнил (даже несмотря на действие зелья), что это плохая идея.

— Поттер! Наш разговор не окончен, и не смейте засыпать в моем кресле. Я не собираюсь становиться нянькой гриффиндорского недотепы, — раздраженно бросил Снейп.

— Тогда поторопитесь, сэр. Я устал.

Гарри смотрел, как декан враждебного факультета в ярости вскочил со своего кресла. Может, и не стоило говорить такое, но это была правда. Зельевар подошел к своему ненавистному студенту и нагнулся так, что их глаза оказались на одном уровне. Гарри знал, что должен бы чувствовать волнение, страх, хоть какие-то негативные эмоции, но не смог, однако, сдержать хихиканья. Беспокойства о последствиях не было, а огонь в обсидиановых глазах Снейпа, будто прожигающий и расплавляющий собеседника даже из другого конца комнаты, как в маггловских фильмах, которые Дадли смотрел по телевизору, казался забавным.

— Вы останетесь здесь, Поттер, в моих апартаментах, под моей властью. Каждый день вы будете проводить за уроками, что включает в себя и окклюменцию, и я не потерплю столь же жалких попыток, что были в этом году, — кричал Снейп, и его палец покачивался перед лицом Гарри. — Вы будете следовать моим указаниям или столкнетесь с последствиями. И если у вас есть хоть грамм мозгов, вы подниметесь из моего кресла и вернетесь в Гриффиндорскую башню, и мы будем игнорировать друг друга до тех пор, пока летом нам не придется жить вместе!

Гарри пожал плечами, и это, похоже, взбесило профессора даже больше, чем если бы мальчик разбил чашку о стену. Что еще он мог сделать? Кричать и ругаться, как Снейп? Нет, ведь говорить о том, куда он хотел бы поехать этим летом, просто бесполезно. Дамблдора никогда не волновали желания самого Гарри. Он должен выполнять приказы директора, и планы на лето не так уж важны, чтобы бороться за них, на что втайне надеялся зельевар.

— Поттер, даю вам десять секунд на то, чтобы уйти, или я применю к вам Обливиэйт. Шевелитесь! — рявкнул Снейп, пытаясь заставить Гарри встать.

Тот зашатался, чувствуя сильное головокружение. Колени подкосились, и холодный пол неожиданно начал приближаться.

* * *

Проклиная себя, Северус поймал Поттера, пока тот снова не упал. Последнее, чего он хотел, чтобы мальчишка покалечился, а обвинили бы в этом его. Посмотрев на бесчувственное тело гриффиндорца, он понял, что должен что-то сделать. Северус, наперекор всем своим убеждениям, перебросил руку Поттера через голову и потащил его в комнату, приготовленную эльфами специально для мальчишки.

Когда он вошел в нее, то был удивлен. Комната была маленькой и, вопреки его ожиданиям, не сильно меблированной. В дальнем углу стояла простая кровать, рядом — тумбочка. Стол, с книжной полкой над ним, размером не больше обеденного, — напротив кровати, гардероб находился по левую руку мужчины. Рядом с кроватью — дверь, которая, как полагал Северус, вела в ванную.

Поддерживая мальчишку одной рукой, он отогнул край одеяла перед тем, как положить Поттера на кровать. Стащив с него ботинки, устроив ноги и положив волшебную палочку из остролиста на тумбочку, Северус укрыл подростка. Он отказывался подтыкать одеяло сыну Джеймса Поттера. Нет, он старательно убеждал себя, что Поттер не заболеет после первой же ночи в прохладных подземельях. Северус сделал это, чтобы защитить себя от чьих бы то ни было нападок, или же уверял себя, что это было именно так.

Вернувшись в гостиную, Северус чуть не раздавил отвратительные очки Поттера, лежавшие на полу, куда упали, скорее всего, по пути в комнату. Досадно, что такое уродство скрывало красивые зеленые глаза, доставшиеся мальчишке от его матери. Лили. Северус вздохнул. Он не хотел вспоминать прошлое хотя бы этим вечером.

Наклонившись, чтобы поднять очки Поттера, он нашел еще одну причину радоваться тому, что его шпионская жизнь закончилась. В спине что-то стрельнуло и хрустнуло, как только он выпрямился, заставив задаться вопросом: сколько еще он смог бы продержаться в рядах приверженцев Темного Лорда. В свои тридцать шесть он все еще оставался довольно молодым, но многочисленные пытки Круциатусом оставили свой след. Скрипящие суставы заставляли чувствовать себя стариком, и он мог только надеяться, что последствия проклятия со временем покинут тело.

Положив очки Поттера на тумбочку рядом с палочкой, Северус вернулся в гостиную и сел на диван, от которого все никак не мог избавиться. Несмотря на свой ветхий вид, он был самым удобным предметом мебели. Именно на нем зельевар любил проверять работы студентов, читать или размышлять об открывшихся тайнах, как, например, последняя, с которой он столкнулся. Неужели его ученики действительно думали, что он — вампир, спящий в гробу, хотя видели, как он каждый день при свете дня ест человеческую пищу?

Поттер не должен был так отреагировать на обычное Успокаивающее зелье. Его реакция походила на реакцию маггла, но это предположение абсолютно не имело смысла. Без всяких сомнений Поттер обладал магическими способностями. В нем было достаточно магии и даже больше, его мощь превосходила способности всех его сверстников, и сейчас, когда он стал старше, возможно, был сильнее любого другого студента в Хогвартсе, включая семикурсников.

— Мяу, — потребовал внимания белый котенок, забравшись на колени мужчины.

— Что ты хочешь? — спросил Северус, поглаживая пушистый комочек меха, который вечно оставлял шерсть на его мантиях, заставив придумать специальное заклинание для их чистки.

— Мяу, — настаивал на чем-то маленький монстр, потершись головой о руку хозяина.

— Подожди ты, маленький искатель внимания. Ведешь себя, как будто я тебя никогда не кормлю, — отчитал Северус.

Взяв немного кошачьего печенья из неприметной банки на кофейном столике, он положил угощение на пол, и Флерри спрыгнула с его коленей и мягко замурлыкала. Котенок погрыз печенье, потом остановился и потерся о ногу хозяина, прежде чем улизнуть к новому гостю.

— Даже моя кошка любит Поттера больше, — проворчал Северус, перед тем как продолжить свои размышления.

Он любил загадки, и это была одна из причин, почему он так увлекся зельями. Что происходило с мальчишкой? Студенты в его классе не теряли сознание без причины, особенно в дни контрольных работ. Ну, за исключением мисс Джонсон на ее первом курсе, но та просто перенервничала. Мать бедняжки была Мастером зельеварения и ожидала от дочери только высших оценок.

Но вернемся к Поттеру. Он не заметил в мальчишке изменений после сражения в Министерстве Магии, не считая очевидной скорби из-за потери Блэка. Ему даже удалось набрать проходной балл за семестровый экзамен, экзамен, за который Северус готовился поставить ему жирную Т. Мужчина мысленно вернулся к моменту, когда столкнулся с Поттером после завтрака. Зельевар поежился, вспомнив, как пытался довести гриффиндорца до своих апартаментов. Может, если бы он не вел себя так и ответил на единственный простой вопрос мальчишки, тот не был бы настолько взвинчен, оказавшись в его квартире. Несомненно, Поттер не доверял ему. Северус заметил страх в его изумрудных глазах. И без легилименции ясно: Поттер подумал, что его похитили. Как будто он мог сделать это. Да Лили все время являлась бы ему в кошмарах!

Но было еще кое-что. Почему мальчишка не использовал палочку? Он даже не потянулся за ней; Северус ужаснулся, найдя палочку в его заднем кармане. Неужели бестолковый ребенок не знал, насколько она ценна? И если задуматься, то мужчина не видел, чтобы Поттер использовал ее после возвращения из Министерства. Неужели появились какие-то побочные эффекты? Но это не объясняет, почему тогда Поппи отпустила его. Она — опытный колдомедик и несомненно проверила мальчишку на наличие побочных эффектов от проклятий. Северус знал, что Альбус отсылал Поттера в Больничное крыло после возвращения, но тот вскоре снова оказался в лазарете из-за обморока на Зельеварении.

Резкий звук прервал размышления Северуса, и он увидел директора, выходящего из камина.

— А, мой дорогой мальчик, вот и ты, — поприветствовал его Альбус в ярко-фиолетовой мантии, украшенной трепещущими снитчами. — Прошу прощения за свое вторжение, но… Гарри здесь? Его друзья волнуются, он убежал с завтрака. Они его потеряли.

Северус ненавидел, что Дамблдор до сих пор называл его «мальчиком». Это заставляло чувствовать себя юнцом, будто все еще был студентом, а не опытным профессором и главой факультета.

— Да, Поттер здесь, — подтвердил Северус, шагнув к креслам перед камином.

Если бы это был его единственный вопрос, то директор связался бы с ним через камин. Они сели, и Альбус наколдовал чай и сладости.

— Хорошо. Думаю, ты уже рассказал Гарри о нашем договоре. Где он? — спросил старик, ища глазами своего Золотого мальчика.

— Спит, — махнул Северус рукой в сторону коридора, поставив свою чашку на блюдце. — Кажется, я дал ему слишком большую дозу Успокаивающего зелья. Его истощенное состояние, откровенно говоря, беспокоит меня. Думаю, все серьезнее, чем постановила Поппи.

— Глупости, — возразил Альбус. — Я был в лазарете, когда Поппи осматривала его. Проверка ничего не показала. Съешь лимонную дольку, Северус. Эльфы превосходно научились их делать.

И директор подтолкнул вазочку к зельевару.

— Неужели вы до сих пор не запомнили, что я ненавижу лимонные дольки? — фыркнул Северус, скрестив руки на груди и разозлившись, что Альбус так быстро отверг его теорию.

— Может, я когда-нибудь и запомню это, а может, в один прекрасный день ты удивишь старика и возьмешь лимонную дольку.

Северус смотрел, как Альбус берет еще одну. Глаза старика мерцали все сильнее. Зельевар хотел приступить к проверке работ студентов, если у директора больше не осталось вопросов. Целая стопка контрольных и других важных бумаг уже давно требовали внимания, и он хотел покончить с ними до конца недели. Половина утра уже была потрачена зря, и распорядок дня рушился буквально на глазах. Сегодня надо закончить проверять экзаменационные работы первого и второго курса и начать составлять план для будущего седьмого курса. Этот день — первый, свободный от уроков, и Северус уже отставал от своего графика. Если так пойдет и дальше, он ничего не успеет.

— Как Гарри воспринял новости, мой мальчик? — спросил Альбус, наливая себе еще одну чашку чая.

— К тому времени он уже был под действием Успокаивающего зелья, так что воспринял, конечно же, хорошо. Я жду возмущения с его стороны, когда он проснется и поймет, что именно я сказал, — правдиво ответил Северус, опуская ненужную информацию.

Все же есть свои преимущества в том, что он так долго был шпионом.

— Да, этого следует ожидать. Надеюсь, вы оба возьмете в узду свой темперамент и научитесь чему-нибудь друг у друга. Он не тот, за кого ты его принимаешь. Я много раз говорил тебе это, но ты все еще думаешь, что он всего лишь копия Джеймса.

Северус впился ногтями в собственные руки. Невыносимый мальчишка всегда будет таким же невыносимым! Мужчина обещал директору, что попытается обуздать свой нрав на время лета, но как только начнется осенний семестр, договоренность будет расторгнута. Если бы ему не пришлось жить с мальчишкой, то не пришлось бы давать это обещание. Он не хотел привязываться к Поттеру, несмотря на то, что это облегчило бы процесс обучения окклюменции. Недоумку придется со всем разбираться самому.

— Добби сказал мне, что обустроил комнату Гарри. Ты удовлетворен обстановкой?

— Да, но не более. Комната крошечная, Альбус. Как думаешь, где мальчишка будет класть свои вещи или проводить время? — сказал Северус, не веря, что в кои-то веки защищает Поттера.

— Гарри так не подумает, Северус. Поверь, он не избалован, — сказал Альбус, вставая с кресла и направляясь к камину. — Я скажу его друзьям, что он в безопасности и скоро вернется. Проследи, пожалуйста, чтобы пока он не оставался здесь слишком долго. Будет неразумно давать людям повод для подозрений, когда лето еще не началось.

— Обещаю не задерживать Поттера дольше, чем потребуется. Если хотите, можете забрать его прямо сейчас, у меня много работы, — сказал Северус, зная, что Дамблдор не посмеет разбудить мальчишку.

— Нет, Гарри нужен отдых после всего, что случилось. Нельзя полагаться на то, что его силы восстановятся за игрой в квиддич. Увидимся на ужине, мой мальчик.

И Альбус скрылся в пламени.

Отсутствие беспокойства и сочувствия у директора волновали Северуса. Он уже видел это в течение последнего года. Альбус намеренно сворачивал в другую сторону, когда Поттер пытался подойти к нему. Старик винил в своих действиях мальчишку, не знающего окклюменцию, но сейчас был не тот случай. Поттер знал о пророчестве, но Альбус все равно отказывался встречаться с ним. Но не мог ведь Дамблдор злиться на гриффиндорца из-за сломанных безделушек? Парочка Репаро, и кабинет стал как новенький.

Одно несомненно. Несмотря на отрицание директора, что-то было не так; первой остановкой Поттера после пробуждения станет Больничное крыло, где Поппи осмотрит его еще раз, а Северус ознакомится с его медицинской картой. Возможно, именно там кроется ответ. Зная, что не сможет начать проверку, пока не решит эту загадку, он, пользуясь особыми привилегиями школьного Мастера зелий, взял в лазарете карту Поттера, чтобы поискать в ней информацию о возможных аллергических реакциях мальчишки на какие-нибудь вещества.

Листы пергамента, графики и диаграммы были разбросаны на диване, кофейном столике и полу, но Северус так и не приблизился к решению загадки. Посреди всего этого бумажного хаоса в центре кофейного столика возвышались две аккуратные стопки, информация в которых была разделена на «относящуюся к делу» и «возможно относящуюся к делу». Каждая была высотой в несколько дюймов — по сравнению с грудами бесполезной информации. Пока Северус узнал лишь, что Поттер сломал рекордное число костей, находясь в Хогвартсе (переплюнув даже мисс Тонкс), страдал аллергией на корень валерианы (забавно, учитывая его первый урок Зельеварения) и избежал большей части — если не всех — прививок. Ничего, что указывало бы на причины происходящего.

Северус продолжал изучать медкарту Поттера. Он снова просматривал записи Поппи о состоянии гриффиндорца после возвращения из Министерства и вчитывался в каждое написанное слово. Она описала результаты первичного осмотра и последовавших за ним. Все они были аналогичны друг другу. Проверка магической силы Поттера указывала на истощение, но оно казалось не очень сильным. Северус просмотрел показания последнего осмотра — результаты были идентичны предыдущим. С разочарованным рычанием мужчина открыл самый конец папки.

Зельевар уставился на записи о магических способностях Поттера. Документ представлял собой доказательство, что мальчишка — действительно могущественный волшебник. График показывал уровень магической силы гриффиндорца по сравнению с его сверстниками в различные года. Магический уровень достигал 79%, когда тот был ребенком, и дошел до 99%, когда ему исполнилось одиннадцать. Под графиком значилась запись о количестве магии.

Последняя проверка дала интересный результат: 517 из 1000. Показатель этот высок, особенно для человека, еще не достигшего совершеннолетия. Это было почти невероятно, потому что студенты до окончания школы не достигали и отметки 600, но Поттер мог дойти до нее за оставшиеся два года. Северус и сам был силен в свои школьные годы, хотя достиг подобного результата намного позже.

Итог проверки магического уровня, как правило, строго конфиденциален для всех, включая проверяемого волшебника или волшебницу. Министерство Магии считало, что в стране возникнут беспорядки, если каждый будет знать, насколько он силен. И в этом случае Министерство было право. Кроме того, имело значение не то, насколько могущественен волшебник, а то, как он распоряжается своей силой. Однако колдомедики должны знать эту информацию, чтобы правильно рассчитать дозу зелья, но взамен они были обязаны дать Непреложный обет, пообещав никогда не говорить волшебникам об их магическом уровне. Тем, у кого не было «допуска» на просмотр медкарт, эти графики и цифры казались чистыми листами. Даже выучив специальное заклинание, обманывающее чары Сокрытия, ученик получал Обливиэйт, а учитель — камеру в Азкабане.

Северус, однако, не был связан Непреложным обетом, его же уникальное положение Мастера зельеварения предоставило ему доступ к бумагам Поппи и лазейку, про которую Министерство еще не прознало, но, сказать по чести, он заглядывал в подобные документы всего дважды (теперь уже трижды), не считая просмотра своей папки. Слишком уж заманчива возможность посмотреть результаты своего крестника и Тома Реддла.

Диапазон от 500 и выше у 99% взрослых волшебников. Отметка в 1000 была у Мерлина, с которой и сравнивают уровень остальных магов. От 900 до 1000: у 0,1% населения волшебного мира, среди которого был и сам Северус. Его магический уровень — 908. У 3% — от 850 до 899. Волшебники с диапазоном от 800 до 849 считались очень могущественными. Большинство же взрослого населения волшебного мира обладало отметкой, колеблющейся от 600 до 725.

Было бы интересно узнать, насколько может подняться уровень Поттера, которого обычные маги, как правило, достигают в 21-22 года. Неофициальные исследования показывали, что если магические силы достигали отметки от 200 до 250 к началу обучения в школе, то это становилось хорошим показателем потенциального могущества волшебника. Чтобы предсказать силы ребенка до наступления совершеннолетия, необходимо вывести среднее число уровня ее роста в каждый год между окончанием первого курса и началом последнего. Прибавим число роста за каждый год до окончания школы. Он начал мысленно считать.

334 — 273 = 61

396 — 334 = 62

457 — 396 = 61!

Невозможно! Наверное, та пятерка была шестеркой.

Северус быстро взял пергамент и перо. Он схватил лист из карты Поттера с результатом осмотра после первой квиддичной травмы мальчишки. Перевернув его, мужчина начал чертить график роста сил. К сожалению, у него не было данных осмотра от первого дня рождения Поттера до лечения в Больничном крыле в одиннадцатилетнем возрасте, но что еще он мог ожидать от выросшего у магглов мальчика. Уделив особое внимание результатам последнего осмотра, Северус посмотрел на график и понял, что в последнее время интервал роста становился все меньше.

Рассчитав разницу в росте между каждым ключевым моментом в жизни мальчишки (маггловскую математику сильно недооценивали в магическом мире), зельевар начал анализировать свои находки. После третьего года обучения в Хогвартсе магический уровень Поттера рос все медленнее год от года. Должно было происходить обратное, потому что он учился контролировать свою магию!

Но в чем причина? Северус не знал ни одного волшебного заболевания или проклятия, воздействующего на магические силы в течение такого продолжительного срока. Все это просто не имело никакого смысла. Даже если Поттер пострадал от какого-то неизвестного проклятия, то должны были бы выявиться какие-нибудь характерные последствия. Даже незначительный след от отравления ядом василиска не мог замедлить магический рост волшебника. Северус поднялся с дивана с палочкой в руке. Возможно, после повторного осмотра мальчишки он найдет ниточку, ведущую к разгадке этой тайны.

В маленькой комнатке было темно, когда зельевар вошел в нее. В проживании в подземельях есть свои преимущества: можно отдохнуть в течение дня, как Поттер в этот момент. Но был ли это действительно здоровый крепкий сон, так необходимый для восстановления магического ядра? Северус взмахнул палочкой, и факел рядом с постелью Поттера ожил, давая достаточно света для того, чтобы можно было видеть, что делаешь, но не настолько, чтобы мальчишка проснулся. Сама эта ситуация казалась неловкой для Мастера зельеварения и без протестов Поттера по поводу повторного осмотра.

Однако мягкое свечение факела разбудило Флерри. Маленький монстр лежал, свернувшись клубком, на груди мальчишки. Предательница. Флерри всегда спала на своей собственной подушке в изголовье кровати Северуса, но никогда на нем. Он задавил ревнивые мысли о собственной кошке, спящей на Поттере. Так или иначе, у него не было никакого желания, чтобы этот комок меха лежал на нем во время сна. Нет, Флерри могла ночевать у мальчишки хоть все лето. Но пусть тогда лучше не подходит к нему клянчить угощения.

Мастер зельеварения взял этот белый комок меха и поставил на пол, чтобы она не помешала.

— Мяу, — запротестовал котенок, почти полностью закрыв глаза от света.

— Дай мне спокойно провести осмотр и сможешь вернуться на свой насест, — усмехнулся Северус.

Но белый монстр отказывался пугаться, стоя на задних лапах и запуская когти в мантию.

— Перестань, — проворчал Снейп, все же поднимая ее на руки и прижимая к боку, чтобы она не смогла скрыться.

Северус закатил глаза, когда Флерри облизала его пальцы, довольным мурлыканьем заявляя о собственной маленькой победе.

Мужчина это проигнорировал, он и так ежедневно удивлялся своему бесконечному терпению. У него были дела и поважнее. Например, осмотр Поттера. Изобразив палочкой сложный узор над телом мальчишки и проговорив длинное заклинание, Северус смотрел, как изменяются появившиеся три красные цифры. Они вспыхнули и превратились в золотые, показатель того, что число было окончательным.

514.

Северус уронил Флерри, его глаза расширились. Скорее всего, он сделал что-то не так. Мастер зельеварения повторил заклинание, а потом и еще раз, но получил тот же результат. 514. Но это просто невозможно! Должно быть, память начала сдавать.

«Чепуха, и ты знаешь это. Твоя фотографическая память еще ни разу тебя не подводила», — едко пропел голос в голове.

Медленно отступая назад, чувствуя, что боится за Поттера сильнее, чем когда-либо, даже со всеми его приключениями вместе взятыми, Северус достиг порога и подбежал к дивану, схватив результаты официального осмотра. Последняя проверка, сделанная сразу после сражения в Министерстве Магии, менее чем две недели назад, выдала показатель 517, на три пункта выше, чем показал его осмотр.

Невозможно!

Ни проклятье, ни болезнь — ничто не могло заставить магический уровень волшебника падать. С Поттером что-то происходило, что-то ужасное. Черт бы побрал Альбуса за игнорирование. Если бы любопытство Северуса не достигло своего апогея, что бы случилось с мальчиком?

Мастер зельеварения ступил в камин, бросив летучий порох.

— Больничное крыло — Хогвартс, — крикнул Снейп, исчезая в зеленом пламени.

Через мгновение он уже вышел из камина в лазарете, зовя Поппи с оттенком паники в голосе (в чем он никогда бы не признался).

— Северус, — поприветствовала его Поппи, выходя из своего офиса.

Она взглянула на него сверху вниз и продолжила:

— Что случилось? Не вижу никаких признаков травм или крови.

— Поттер, — сказал Северус без лишних слов.

Как он мог объяснить Поппи то, чему недавно стал свидетелем, когда не знал, как объяснить все самому себе?

— Боже мой. Что случилось с мальчиком на этот раз? Я говорила ему отдохнуть. Ведь знала же, что нельзя его отпускать, — вздохнула Поппи, двинувшись к шкафам, чтобы взять необходимые зелья.

— В этом нет необходимости, — пробормотал Северус, останавливая колдомедика.

Неужели это его голос так дрожал? Чертов мальчишка. Почему именно ему, Ужасу Хогвартса, всегда приходилось спасать Поттера?

— Я приведу его сюда в течение часа. Жизнь вне опасности, — уже громче продолжил Северус, хотя сам сомневался в правдивости своего утверждения.

Его рациональная часть напомнила: то, что случилось или не случилось с Поттером, началось, вероятно, после сражения в Министерстве Магии, и если Поппи утром думала, что он вполне здоров, чтобы отпустить, значит, он вполне здоров, чтобы остаться на пять минут без тщательного осмотра.

— Конечно, Северус. Поступай, как считаешь нужным, — кивнула она. — Я осмотрю мальчика, как только вы придете.

— Спасибо, Поппи.

Снейп хотел было уйти и уже повернулся, но одна мысль заставила его остановиться. Он оглянулся на колдомедика.

— Не могла бы ты закрыть лазарет, когда мы будем здесь? Думаю, будет правильнее повторить полный магический осмотр и сделать маггловские тесты, — сказал Северус, тщательно подбирая слова.

Последнее, что ему было нужно: чтобы она начала волноваться так же сильно, как и он.

— Конечно. Я подготовлю все необходимое для маггловских тестов, хотя, признаться, Северус, ты начинаешь меня пугать, — призналась Поппи, остановив подготовку.

— Не о чем волноваться, — солгал Снейп, стряхнув несуществующие пылинки с одежды, как если бы разговор не заслуживал его внимания. — Уверен, Поттер в порядке. Вполне возможно, что он съел какую-нибудь гадость близнецов Уизли.

— Да, хорошо. Лучше быть готовым ко всему. Спасибо за предупреждение, Северус, — поблагодарила колдомедик с натянутой улыбкой на лице.

Мастер зельеварения кивнул и шагнул в камин, унесший его к пугающей загадке, имя которой Поттер.

* * *

Чей-то шершавый язык лизал его щеку, вырывая из блаженного сна.

— Уйди, Живоглот, — проворчал он, поворачиваясь на бок.

Когти кота впились в его плечо, как только Гарри начал двигаться, и он потянулся, чтобы схватить правонарушителя за шкирку, но пальцы ловили только воздух. А? Живоглот был огромным, так где же он?

— Мяу.

Изумрудные глаза открылись. Это был не Живоглот. Поттер слепо искал очки, стукая по пустой тумбочке. Куда они делись? Он всегда клал их на ближний к кровати угол. Гарри слегка приподнялся и прищурился. Его зрение просто ужасно, а тьма в комнате все только усугубила. Почему он не унаследовал вместе с цветом глаз и мамино зрение?

Почему так темно? Он не мог проспать целый день. Друзья никогда бы этого не допустили. Ну, Гермиона могла бы, но вот Рон захотел бы сыграть в квиддич. Снова потянувшись, Гарри провел по гладкой деревянной поверхности. Слишком гладкой для его тумбочки в Гриффиндорской башне.

Он пытался найти хоть что-то, что угодно, способное натолкнуть на мысль о его местонахождении. Ноги запутались в покрывале, выводя из равновесия, и Гарри чуть не упал с кровати. Дыхание ускорилось, руки ощупывали вещи вокруг него, пока не нашли что-то. Палочка!

Гарри схватил ее, чувствуя знакомое тепло, текущее по телу, и произнес «Люмос!». Свет, появившийся на конце, был вдвое тусклее, чем обычно. Подросток застонал, но, по крайней мере, заклинание сработало. Он уже не чувствовал себя таким беззащитным. Обследовав пространство вокруг, Гарри заметил какой-то отсвет — очки! — и тут же надел их.

Ситуация улучшилась ненамного. Все еще слишком темно, чтобы видеть что-то, кроме очертаний предметов. Он встал с постели. Возможно, дверь открыта. Гарри вне опасности, раз ему оставили палочку, или, может быть… они знали, что на данный момент она просто бесполезна. Эта мысль заставила его задрожать.

Небольшая прогулка до двери истощила, хотя он только что проснулся. Почему он так устал и замерз? Мурашки покалывали кожу. На дворе было лето, не зима. Он просто не может мерзнуть. Гарри вспомнил слова мадам Помфри об истощении магического ядра, но она ничего не говорила о сильной усталости и невозможности вспомнить такие важные вещи, как собственное местонахождение. Он остановился, положив руку на прохладный металл ручки и переводя дух. Что бы там ни было, надо быть начеку и наготове, но никак не слабым.

Когда дыхание восстановилось, Гарри приоткрыл дверь, проклиная этот большой кусок дерева за скрип.

— Выходи, Поттер, — сказал Снейп.

В его голосе не было никаких признаков ненависти или сарказма. И неужели в нем действительно присутствовал намек на беспокойство?

Черт возьми! Должно было случиться что-то ужасное, чтобы Снейп так говорил.

Гарри решил вернуться к кровати с незнакомой кошкой. Наверное, это кошмар. Снейп беспокоится? О нем? Гриффиндорском Золотом мальчике? Невозможно. И неужели он действительно в квартире зельевара? Почему? Летучая мышь схватила его, чтобы отомстить? Он сглотнул и провел рукой по потрепанным джинсам и майке. Фух! Можно вычеркнуть одну из возможных причин.

Гарри обдумывал свои следующие действия, когда Мастер зельеварения сам открыл дверь и столь необходимый ранее свет обрушился на мальчика. Он обнял себя, шагнув назад, в ожидании очередной тирады. У него имелись причины опасаться этого человека.

— Хорошо спалось? — спросил профессор без своей фирменной усмешки.

Гарри побледнел. Любезный Снейп?

— Ага, э-э, да, сэр, — выдавил Гарри.

Он чувствовал, как мужчина внимательно рассматривал его с головы до ног, заставив задуматься: так ли чувствовали себя ингредиенты для зелий, перед тем как Снейп нарежет их. Гарри перевел взгляд на кровать. Что угодно, лишь бы избавиться от изучающего взгляда черных глаз. Котенок!

— Профессор, это ваша кошка?

— Да, но вынужден сказать, что это необычная кошка, и в твоих интересах не кричать по всей школе о ней, — предупредил Снейп.

В его голосе не было шелковых интонаций, к которым привык Гарри. Он почувствовал, как расслабляются плечи.

— Может быть, летом я расскажу тебе о Флерри.

Лето? Мерлин! Воспоминания об их разговоре обрушились на него. Он должен был провести все это время с сальноволосым ублюдком!

— …ждет нас.

Нет! Он лучше проведет лето с Дурслями, чем останется со Снейпом. Гарри отступил назад, желая сбежать, но чертова летучая мышь загораживала дверь. Ноги ударились о стол. Бежать было некуда, а Снейп все продолжал наступать. Не думая о последствиях, Гарри выхватил палочку.

— Ступефай! — крикнул он, целясь зельевару в грудь.

Ничего не произошло. Ни единой красной искры.

— Ступефай! — еще раз прокричал Гарри.

Снова ничего. Руки дрожали, глаза судорожно осматривали комнату. Должно быть хоть что-то, с помощью чего можно сбежать.

— Назад! — пролепетал Гарри, пытаясь убедить себя, что это не слезы бежали по его щекам.

Он не хотел плакать перед кем-либо, и особенно — перед Снейпом. Тот не двигался.

— Ступефай! Экспеллиармус! Редукто!

Ничего. Гарри замер с вытянутой рукой, уставившись на остролистовую палочку, которая отказывалась подчиняться ему. Ужас, смешанный с недоверием, окутал его, заставив задуматься, могла ли ошибиться мадам Помфри, мог ли он медленно умирать.

* * *

Северус в страхе смотрел на мальчика перед собой. Магия Поттера дала сбой. Пять раз! Что бы это значило? Он теряет свои силы? Надо поговорить с Поппи, но сначала — разобраться с мальчиком.

Вернув безразличную маску на лицо, Северус оценил ситуацию. Нужно успокоить Поттера, чтобы отвести в Больничное крыло, но сначала стоило забрать палочку, чтобы он ничего не сделал с ней. Мужчина медленно протянул руку, приближаясь дюйм за дюймом, стараясь не напугать. Одной рукой он коснулся палочки, другой обхватил маленькую трясущуюся ладонь и осторожно вынул ее. Положил в карман мантии. Все это время Поттер не двигался, даже не протестовал. Осознавал ли он, что только что произошло?

— Поттер, успокойся, — не слишком убедительно произнес Северус.

У него не было никакого опыта в успокаивании подростков. Обычно, прежде чем начать говорить, он просто ждал, когда студент закончит плакать.

— Мадам Помфри ждет нас. Она выяснит, что с тобой происходит.

Поттер продолжал стоять как статуя. Это заставляло чувствовать себя неуютно. Что надо делать? Обнимать мальчика, пока тот не придет в себя? Он посмотрел на него, уделяя внимание внешнему виду. Поттер похудел за последние несколько недель, кожа выглядела так, будто вообще не видела солнца, отвратительный синяк красовался на правой руке. Когда мальчик получил его? Этим утром? Нет, Северус отчетливо помнил, что брал его за левую руку, когда вел в подземелья. Поттер выглядел ужасно, и Северус почувствовал, что действительно волнуется.

— Гарри, — сказал мужчина тихим, успокаивающим тоном, положив руки тому на плечи. — Посмотри на меня.

Остекленевшие изумрудные глаза, полные растерянности и страха, встретились с его собственными.

— Сделай глубокий вдох.

Северус услышал, как Поттер начал глубоко дышать, боясь, что если прервет зрительный контакт, мальчик снова вернется в свое заторможенное состояние.

— Правильно. Продолжай дышать.

Прошло несколько минут, две из которых они стояли не шевелясь, а потом Гарри сбросил руки мужчины и отвернулся, пытаясь успокоиться. Северус отступил немного назад, чтобы им обоим было более комфортно. Он подождал, пока Поттер вытрет глаза, и кашлянул, привлекая его внимание.

— Садись, — предложил Северус, указывая на кровать.

Последовав совету, Поттер сел на самый край. Глаза были прикованы к полу, руки сжимали и скручивали простыни. Щеки покраснели от смущения, да и выглядел он так, словно хотел поскорее убраться отсюда.

— Пока ты спал, я взял на себя смелость просмотреть твою медицинскую карту, — сказал Северус, ожидая возмущения.

Но тот удивил его, проигнорировав.

— Я считаю, что у тебя не просто истощение магического ядра. Я нашел несколько зацепок, но мадам Помфри должна сама все изучить.

Северус видел, как напрягся мальчик.

— Скорее всего, ничего серьезного. Может быть, ты принял два не сочетаемых друг с другом зелья, — солгал он, чтобы успокоить Поттера.

Мерлин, для него уже должны начать подготовку палаты в психиатрическом отделении Святого Мунго. Он никогда не лгал, чтобы успокоить кого-то.

— Пошли. Чем раньше мы пойдем, тем быстрее ты получишь ответы на свои вопросы.

— Хорошо, — согласился Поттер.

Его голос звучал шокировано и натянуто. Снейп проводил подростка к камину. Чтобы тот не заблудился в сети замка, он держал его правую руку, когда бросал летучий порох. Северус назвал место прибытия, и они отправились в Больничное крыло, где надеялись найти ответы на все вопросы.

Сидя на краю знакомой больничной кровати с обернутым вокруг плеч одеялом, Гарри болтал ногами в ожидании мадам Помфри, чтобы она провела какой-то там осмотр, про который говорил Снейп. Не обращая внимания на шепот зельевара и колдомедика, которые, несомненно, обсуждали именно его, мальчик уставился на стену. Он был напуган и чувствовал себя ужасно одиноким. Сириус должен быть здесь, с ним, отбрасывая шуточки, чтобы отвлечь от казавшегося страшным и покинутым Больничного крыла и инструментов мадам Помфри, которых раньше никогда не видел.

Рядом с кроватью стоял поднос, накрытый простынею. Гарри казалось, можно было разглядеть очертания игл и шприцов под тканью. И это пугало. Он никогда раньше не видел, что бы мадам Помфри использовала иглы. И больше всего на свете он хотел, чтобы с ним был кто-нибудь, как, например, миссис Уизли. Может, не настолько заботящийся, а просто беспокоящийся о нем человек, который успокоил бы. Но никто не придет. Ведь родители и крестный отец мертвы.

— Гарри, дорогой, — сказала мадам Помфри, присев на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне, — откинься назад и попытайся расслабиться. Осмотр не должен быть болезненным.

Мальчик кивнул, ложась на больничную кровать. К его удивлению, Снейп призвал стул и сел у противоположной стороны, взяв за дрожащую руку. Гарри сопротивлялся желанию вырвать ее. Несмотря на огрубевшую ладонь, принадлежавшую ненавистному профессору, жест показался странно утешительным, но нервы были на пределе, чтобы расспрашивать профессора о мотивах.

— Мистер Поттер, если хотите, я могу привести кого-нибудь.

Гарри задумался над предложением Снейпа. Если бы тот привел Гермиону, пришлось бы иметь дело не только со своим беспокойством, но и с ее, потому что знал, что не сможет справиться с этим, как и с привычкой Рона взрываться по пустякам. И он не хотел, чтобы друзья узнали обо всем этом.

После происшествия в Министерстве и последовавшего за ним обнаружения пророчества Гарри чувствовал не то чтобы отвращение от присутствия друзей, а неприятие. Он хотел побыть один в замке, где это было просто невозможно. Рон или Гермиона всюду следовали за Поттером, из-за чего он все еще не смог во всем разобраться. Слишком тяжело было думать о том, что никогда больше увидит своего крестного, или о том, что значило пророчество.

Прибавляя все это к нестабильной магии, бессонным ночам, семестровым экзаменам и ощущению, что ты растоптанная шоколадная лягушка, Гарри чувствовал себя разбитым. Не то чтобы он хотел в этом признаться кому-нибудь, а просто оставить все это до лета, когда можно было бы разобраться в себе. Но эти мысли возникали до того, как Снейп привел его сюда. В тот момент все казалось таким банальным по сравнению с тем, что происходило. И причина должна быть действительно ужасной, если летучая мышь старается быть любезной.

Может, стоило попросить привести Римуса? Но Гарри не хотел беспокоить своего бывшего профессора сразу после смерти Сириуса. И конечно же, не Дамблдора, потому что не собирался извиняться за погром кабинета и все еще злился за то, что директор избегал его целый год.

— Нет, — сглотнул Гарри.

Разум кричал, что ответ означал, чтобы остался Снейп. Почему-то было все равно, в то время как другая часть напоминала, что именно профессор — единственный человек, веривший, что что-то не так, заставляющий Гарри искать ответы на вопросы.

— Северус, пожалуй, ты должен привести Минерву. Твоя помощь понадобится позже, она же так или иначе должна быть проинформирована как глава Гриффиндора, — предложила Поппи, записывая какие-то числа на скрепленные в папке с зажимом пергаментные листы.

— Конечно, — сказал Снейп и повернулся к Гарри. — Надеюсь, все будет хорошо в мое отсутствие?

— Да, сэр, — кивнул тот.

В конце концов, это просто парочка проверок. Зельевар встал, отпуская руку Гарри, но тот по каким-то причинам не хотел мириться с отсутствием окрашенной зельями ладони. Каким странным, каким утешительным был жест Снейпа, но он все же немного помог уменьшить беспокойство. Однако профессор покинул палату, не оставив выбора, кроме как удивляться тому, что делала мадам Помфри.

Колдомедик взмахнула над Гарри палочкой, смотря на что-то, что могла видеть только она. Он надеялся, она знала, что искала. В глубине души было ощущение, что парочка зелий не решат то, что с ним случилось.

— О, — побледнела мадам Помфри, но спустя долю секунды восстановила самообладание, но слишком поздно для того, чтобы нельзя было заметить.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего, о чем бы тебе стоило беспокоиться, — заявила начавшая было что-то яростно строчить мадам Помфри, остановившись писать, чтобы сжать его руку. — Просто мне придется провести больше тестов. Но сначала у меня есть к тебе несколько вопросов. Как думаешь, сможешь ответить?

Плотнее закутываясь в одеяло, Гарри кивнул дрожа.

— Как непростительно с моей стороны!

Мадам Помфри принесла толстое одеяло.

— Вот, дорогой. У тебя температура чуть выше нормальной, но вполне высокая, чтобы я допустила возможность появления лихорадки.

Он наслаждался теплом принесенного одеяла, которым его укрыли.

— Спасибо.

— Если тебе что-то нужно, не бойся просить, хорошо?

— Да, мэм, — ответил Гарри, хотя знал, что не будет этого делать.

Он с детства научился ничего не просить.

— Хорошо, — сказала мадам Помфри, слегка улыбнувшись, и села на край кровати с папкой и пером в руках. — Давно ты чувствуешь себя нездоровым? Не так, как обычно?

— Не знаю, — ответил Гарри, пожав плечами.

Он правда не знал и не мог сказать, что из бури эмоций вызвано смертью крестного.

— Я знаю, это тяжело, но расскажи мне обо всем, что необычно для тебя. Я смогу различить, важно это или нет.

Мальчик задумался на мгновение о том, как и откуда начать, и решил, что лучше — с момента перед СОВами.

— Думаю, видения месяц назад или около того. Знаете, я принимал несколько ночей в неделю зелье для Сна Без Сновидений, но когда я его не пил, то спал немного, если вообще удавалось. Я хотел знать…

Голос сорвался, и он посмотрел на свои руки.

— Продолжай, Гарри. Все хорошо, — заверила мадам Помфри, погладив его ногу.

— Я хотел знать, что они значат, даже несмотря на то, что они были ужасными. Я не спал, после того как просыпался — и дни начали проходить как в тумане. Я все время был уставшим и, возможно, не ел, как должно. Гермиона пыталась заставить, но я просто не мог. Большинство ночей, после ужина, я отбывал наказание у Амбридж, а потом приходилось делать уроки, перед тем как лечь спать, — Гарри потер тыльную сторону правой руки, где был новый шрам.

— Ты часто тогда замерзал?

— Не помню. Если и замерзал, то не обращал на это внимания.

— Ты не приходил ко мне из-за того, что сделала с твоей рукой эта ведьма. Но, может, ты замечал что-то с рукой, чего не было у твоих одноклассников? — спросила мадам Помфри.

— Вообще-то нет. Думаю, кровоточила немного дольше, но полагаю, это происходило потому, что у меня наказания были чаще, чем у других, — вздохнул Гарри, устраивая руку под одеялом, подальше от глаз.

Он не видел ничего общего между теми событиями и его ставшей нестабильной магией.

— И когда ты заметил изменения при колдовстве? — спросила мадам Помфри. — Только честно.

— Примерно в то же время. Сначала все было не так существенно. Заклинания казались не такими мощными, но не значительно. Стало хуже, когда временами они вообще не удавались.

Возвратившись мысленно назад, Гарри задался вопросом, что стало с его палочкой. Она у Снейпа?

— Как сегодня утром?

— Да, но это случалось и раньше. Один раз, — признался Гарри, стараясь подобрать правильные слова, чтобы признаться в попытке применить Непростительное заклятие.

— Продолжай, Гарри. Это важно, — настаивала мадам Помфри.

— Я пытался наложить Круциатус на Беллатрису Лестрейндж в Министерстве Магии, но ничего не произошло. Правда, — выпалил Гарри.

— Все хорошо, дорогой. Я здесь не для того, чтобы судить тебя, — заверила колдомедик, взяв его левую руку в свою. — Я бы и сама хотела продемонстрировать ей парочку заклятий.

Гарри выдавил легкую улыбку, вытянув ладонь из рук колдомедика, поднял колени к груди, обнял их и положил голову.

— Я не ребенок, — возразил он.

И никогда им не был.

Мадам Помфри кивнула, уступая.

— Спасибо за ответы.

— Вы знаете, что со мной?

Почему так долго? Обычно мадам Помфри знала диагноз сразу после одного взмаха палочкой, и отсутствие ответов явно не успокаивало нервы.

— Пока нет. Мне нужно провести несколько маггловских тестов, но я жду профессора Снейпа и профессора МакГонагалл.

— Маггловские тесты? Зачем?

Могло ли это значить, что он стал магглом? Его магия исчезла навсегда? Гарри еще ближе подтянул колени к груди.

— Магический осмотр показывает… — остановилась мадам Помфри, перед тем как осторожно продолжить. — Что ж, согласно нему, все в порядке. Но иногда даже волшебники должны полагаться на маггловскую диагностику. Мы просто хотим убедиться, дорогой.

— О, так моя магия не исчезла навсегда, и я не маггл? — спросил Гарри, нуждаясь в подтверждении, что его предположения были нелепы.

— Нет, — сказала колдомедик, задумчиво глядя на него.

Она протянула ему свою палочку рукоятью вперед.

— Возьми ее, Гарри.

Юноша прикоснулся к древку, чувствуя, как теплое покалывание ползет вверх по руке. Ощущение не было тем же, когда берешь собственную, но, тем не менее, магия давала о себе знать. Он облегченно вздохнул, возвращая палочку колдомедику.

— Спасибо.

— Не за что. Скажи, ты когда-нибудь сдавал медицинские анализы в маггловском мире? — спросила мадам Помфри, положив ее в карман.

— Нет, — признался Гарри. — Это больно?

— Некоторые могут заставить почувствовать себя неуютно, но не должны быть болезненнее, чем когда укалываешь палец острым пером. Но в противном случае я могу дать Обезболивающее зелье. Не бойся просить меня о чем-нибудь.

Гарри кивнул. Сомнения подтвердились. Мадам Помфри планировала использовать иголки. Он задрожал.

— Тебе все еще холодно? — спросила она, вскочив, чтобы найти еще одно одеяло.

— Нет, просто я не люблю иголки.

Гарри не просто не любил иголки, он содрогался от одного их вида. При малейшей мысли, что острый металлический предмет прокалывает кожу, дыхание учащалось.

— Думаю, никто их не любит. Не волнуйся. Профессор Снейп очень хорошо собирает кровь, — сказала мадам Помфри, глядя на дверь. — Он должен вернуться в любую минуту.

Лицо юноши панически побелело. Снейп будет втыкать в него иголки? Сальноволосый ублюдок скорее причинит ему боль, чем предотвратит ее. Но с другой стороны, профессор действовал по-другому сегодня утром…

— Профессор Снейп — профессионал, Гарри. Он не позволит своим чувствам к тебе повлиять на процедуру.

Мадам Помфри призвала стакан воды.

— Выпей.

Поттер взял стакан и сделал глоток. Прохладная жидкость скользнула вниз по горлу, заставив почувствовать себя просто замечательно.

— Почему именно профессор Снейп?

— У него больше опыта в маггловских способах лечения. Обучение на Мастера зельеварения включает в себя изучение основ исцеления, но он продолжил изучать эту ветвь. Хотя профессор и не специализированный колдомедик, у него есть полномочия, позволяющие лечить раны как базовой категории, так и средней тяжести. Один или два курса, и он мог бы претендовать на мою работу. Много лет назад, сразу после того как Сам-Знаешь-Кто был побежден в первый раз, профессор Снейп несколько раз провел лето в маггловском мире, углубляя свои познания во врачевании, — объяснила мадам Помфри.

— Вы уверены, что мы говорим об одном и том же профессоре Снейпе?

Гарри понимал, что Мастер зельеварения продолжал свое обучение. Этот человек, пожалуй, обладал большими книжными познаниями… Но в лечении? Снейп обычно даже приблизительно не выказывал тех чувств, необходимых колдомедикам, которые должны бы быть при ухаживания за прикованными к постели больными.

— Да. Полагаю, он говорил, что маггловское образование поспособствовало его пониманию зелий.

В тот момент юноша поверил в сказанное, и, как по команде, Снейп скользнул в Больничное крыло. Следом за ним шла МакГонагалл.

— Здравствуй, Гарри, — поприветствовала его глава факультета, присаживаясь на стул, который перед этим освободил зельевар.

— Здравствуйте, профессор, — ответил Поттер, покусывая губу изнутри.

Теперь, когда Снейп был на месте, протыкание кожи должно было начаться. Положив стакан на тумбочку, Гарри повернулся к МакГонагалл.

— Спасибо, что пришли.

Он не знал, почему благодарил ее. Это был ее долг, но было приятно, что она была с ним.

— Ты не должен благодарить меня, Гарри.

Она опять назвала его по имени. Весь день мадам Помфри обращалась к нему «Гарри», и он не думал, что ему померещилось, когда в подземельях Снейп один раз назвал его по имени. И это было неспроста. Может, все они врали ему в попытке переложить эту ответственность на кого-нибудь другого, так что им не пришлось бы говорить о приближающейся смерти.

— Вы готовы начать, мистер Поттер? — натягивая белые эластичные перчатки, спросил из другого конца помещения Снейп без своей обычной черной мантии.

Это напомнило случай, когда однажды Дадли принес из больницы перчатки, надутые, как воздушные шарики.

Гарри кивнул, не доверяя своему голосу.

— Ложись на спину, — приказала ему мадам Помфри, помогая устроиться поудобнее.

МакГонагалл взяла его правую руку, слегка сжав, тем самым давая понять, что была рядом, если понадобится. Гарри сглотнул, когда Снейп навис над ним. Все действительно боялись, когда зельевар так возвышался.

— Я возьму несколько пузырьков крови. Ты почувствуешь маленький укол, и, не успеешь ты осознать, все закончится, — пояснил Снейп. — Просто ляг и говори с профессором МакГонагалл. Уверен, ты сможешь убедить ее сообщить твои оценки по Трансфигурации.

Что это за странный тип, пытавшийся его успокоить, и что случилось с тем фыркающим Мастером зелий? Это было странно.

— Северус, — упрекнула его МакГонагалл. — Что если я еще не проверила его работу?

— Я видел ее на твоем столе, — парировал тот, беря с подноса жгут.

— Профессор?

Вообще-то он не думал о своих оценках, но когда Снейп упомянул о них, — ему стало любопытно.

— Я справился?

— Никому ни слова. Не хочу, чтобы студенты стучались в дверь моего кабинета, требуя сообщить их оценки, — предупредила МакГонагалл.

— Конечно, профессор, — согласился Гарри.

Он почувствовал, как Снейп затянул жгут на левой руке, немного выше локтя.

— В. И за семестровый экзамен, и за сам семестр. За экзамен тебе не хватило нескольких баллов до П, но, тем не менее, ты должен гордиться собой. Учитывая, что твой СОВ удовлетворителен, ты будешь в моем классе следующие два года.

Гарри улыбнулся, отвлекаясь от пропитанного холодным спиртом тампона, которым Снейп протирал его руку. В. Даже лучше, чем хотелось. Он надеялся, что наскребет хотя бы на У. Последние несколько недель семестра были просто отвратительны, с учетом всего, что произошло.

Вздрогнув от того, что кто-то крепко сжал его руку, Гарри начал оценивать, как прошли СОВ. Возможно, еще была надежда на карьеру аврора. Он знал, что все зависит от оценки по Зельям, а для этого нужно чудо. Было бы слишком самонадеянно надеяться на то, что его образец зелья по практической части экзамена потеряется, и Снейп допустит его в класс Зельеварения уровня ЖАБА.

— Готово, мистер Поттер, — прервал его мысли зельевар.

— Правда? — удивился Гарри, хотя и не хотел говорить этого вслух.

Больно не было.

— Да, Поттер. Мадам Помфри возьмет образцы в кабинет, чтобы сразу же проверить их. Результаты будут известны через несколько минут, — сказал Снейп, снимая латексные перчатки.

* * *

Выкинув перчатки и использованный шприц, Северус подошел к камину. Было время обеда, и хотя он сам и не был так уж голоден, но было крайне важно, чтобы ел Поттер. Тот и так был слишком худым, чтобы еще пропускать приемы пищи. Зельевар связался с кухней, приказав эльфам прислать суп, сэндвичи и апельсиновый сок. Мало кто знал, что на кухне Хогвартса имелся не только тыквенный сок. Поттер же получит пользу от богатого витаминами освежающего напитка. Несколько минут спустя, после того как чрезмерно многословные домовики бросились на выполнение приказа, перед камином появился поднос с заказом.

Северус левитировал его к постели Поттера, поставив на рядом стоящий столик. Обслужив сначала коллегу и студента, Северус создал тарелку и себе.

— Апельсиновый сок? — удивленно-счастливо воскликнул Гарри. — Не знал, что у эльфов можно попросить апельсиновый сок. Спасибо, сэр.

— И откуда вы знаете о такой возможности, Поттер? — спросил Северус, подняв бровь.

— Не слушайте его, мистер Поттер. Многие студенты знают, как дойти до кухни. Это не нарушение, если, конечно, идут туда до отбоя, — сказала Минерва, бросив на коллегу свирепый взгляд.

Возможно, он это заслужил, потому что вынудил ее сообщить Поттеру оценки.

— Ешь. Уверена, если ты захочешь еще сока, профессор Снейп будет так любезен и попросит домовых эльфов прислать еще.

Северус закатил глаза. Он не хотел, чтобы его комментарий воспринимался так, будто он рассержен на мальчика. С чего бы ему наказывать студента за потребность в пище? Растущим подросткам необходимо получать достаточно еды, не говоря уже о дополнительной пользе, благодаря которой студенты становились более проворными в его классе.

Из кабинета Помфри послышались испуганный вскрик и громкий грохот. Колдомедик выскочила из своего кабинета, направившись прямо к камину и в кабинет директора. Северус и Минерва посмотрели друг на друга, и он пошел в кабинет Поппи, оставив МакГонагалл разбираться со своим студентом. Почти страшась смотреть, зельевар подошел к рабочему столу. В воздухе до сих пор висел написанный золотыми буквами результат диагностического заклинания. Лейкемия.

Северус моргнул. Рак в магическом мире — почти неслыханное явление. Было несколько таких случаев с четырехлетними детьми. Причиной служило то, что их магия не развилась настолько, чтобы оградить от большинства маггловских заболеваний. Да и наблюдалось это лишь у магглорожденных. Гарри же не подходил ни под один из признаков. Поппи, должно быть, сделала какую-то ошибку, запуская диагностическое заклинание.

Снова произнеся заклинание для проверки крови, Северус ждал результатов. Диагностика могла занять несколько минут, поэтому он тем временем начал строить догадки о том, каким образом у Поттера мог оказаться рак. Хоть мальчик и не был магглорожденным, Поттеры умерли, когда тот был ребенком, оставив уязвимым, если верить определенным теориям. Считалось, что магия родителей распространяла защиту на ребенка посредством связи между ними и затяжной магии. Но все это все равно не объясняло, какого черта происходило с Поттером. Ему 15, не 4.

Северус нервно постукивал пальцами по столу в ожидании результата, т.к. ненавидел необъяснимое. Это противоречило тому, что он знал. Всему должно быть объяснение, так или иначе. Даже обладание магией научно обосновано, остается только выбрать, какой теории верить.

Опять же, половина случаев, когда Поттер умудрялся выжить, объяснялась ничем иным, как чистым везением. Это одна из тех вещей, которая приводила Северуса в ярость: на стороне мальчишки была невероятная удача, когда дело касалось спасения. И если у него действительно лейкемия, то как в таком случае Северус должен его защищать? Он не мог просто заколдовать рак или порезать на ингредиенты для зелий. Заболеванию на это плевать. Оно практически неосязаемо.

Результат с мягким хлопком появился в воздухе. Северус укрепил ментальные щиты. Кто-то должен был взять все под контроль и сохранить спокойствие ради Поттера. Поппи уже доказала, что не может. Минерва, скорее всего, даже не знала, что такое рак. А Альбус... что ж, зельевар склонен был считать, что директор вполне мог неумышленно напугать мальчика или же притвориться, что с помощью одного или двух зелий тот вылечится.

Северус ухватился за край стола и сделал глубокий вдох, прежде чем поднять взгляд. Это проклятое, сверкающее золотыми буквами слово плавало в воздухе, как и после попытки Поппи. Колени грозились подогнуться, но он заставил тело повиноваться, потому что просто не мог спасовать. Потому что мальчик нуждался в нем, холодном Мастере зельеварения, а не испуганном незнакомце.

Северус напомнил себе, что, хотя диагностическое заклинание давал результат с точностью до 98%, оставался маленький шанс на сбой заклинания. Чтобы удостовериться в диагнозе и определить, с каким видом лейкемии они имеют дело, необходима биопсия (1) костного мозга. Оставался шанс, и если и был кто-то, способный не поддаться всем ударам судьбы, то это Поттер.

С такими мыслями Северус скрыл чувства за маской безразличия и вышел из кабинета, увидев свернувшегося на кровати, отвернувшегося от Минервы обычного подростка. Его блестящие изумрудные глаза, взгляд в которые причинял боль, были рассредоточены — знак того, что он ушел в себя. И это неудивительно. У мальчика были и другие проблемы, без сегодняшних событий.

Интересно, кто сообщит ему эту... новость. Северус не знал, сможет ли смотреть в эти глаза и говорить, что и так неспокойная жизнь вскоре изменится. С помощью одного или двух зелий рак нельзя вылечить; никакой состав не мог даже воздействовать на симптомы. Необходимо маггловское лечение, по большей части, весьма неприятное. И как бы иногда сильно Снейп ни желал проклясть сына своего врага, он вовсе не хотел, чтобы мальчик на собственном опыте узнал о раке или его лечении. Ни один ребенок, неважно, насколько невыносимым тот мог быть, не заслуживал такого.

— Северус? — окликнула Минерва в ожидании ответов.

— Анализ не показал ничего определенного, — ответил он, искажая истину.

Было бы ошибкой говорить обо всем самому... пока не будут получены результаты анализа костного мозга, а вместе с ними — и уверенность в диагнозе.

— Мне нужно посоветоваться с Альбусом относительно еще одного теста. Посмотришь, чтобы с Поттером все было в порядке?

— Я знаю, как присматривать за детьми, — парировала Минерва. — Иди, поговори с директором. Чем раньше мы все выясним, тем лучше.

И повернулась к их студенту. Северус понял не досказанные ею слова. Она сомневалась, сколько еще сможет вынести этот ребенок.

Зельевар кивнул и подошел к камину. Он предпочел бы пройтись, но хотел появиться у Альбуса, прежде чем он и Поппи ворвутся в Больничное крыло.

— Кабинет директора, Хогвартс, — назвал Северус место назначения и понесся по сети.

Его встретили встревоженные голоса.

— Ты уверена, Поппи? — спросил Альбус колдомедика, расхаживавшего перед столом.

— Я перезапустил тест, — вставил Северус, заставив коллег обернуться. — Результаты те же.

Директор кивнул, плечи его понурились, и из глаз исчезло мерцание.

— Это, конечно, все меняет. Я надеялся, что следующим летом Гарри будет готов столкнуться с Волдемортом лицом к лицу.

— Так вот, что это для вас значит? Неудобства? — с отвращением в голосе огрызнулся Северус. — Вполне вероятно, что Поттер может умереть, а вы думаете о Темном Лорде? Он ребенок, Альбус! Смертельно больной ребенок! А не какое-то там оружие для использования в назначенное время!

Зельевар взмахнул рукой, чтобы доказать свою точку зрения, — и безделушки старика полетели на пол. Он не хотел этого делать, но звуки грохота ласкали слух.

— Но пророчество! — возразил Альбус, выходя из-за стола и не обращая внимания на беспорядок, в котором находился его кабинет второй раз за много недель.

— Забудьте о чертовом пророчестве и подумайте о том, что будет лучше для Поттера! — потребовал Северус, стукнув кулаком по столу.

— На данный момент у нас нет времени. Мы просто обязаны поставить Гарри на ноги так скоро, как только сможем. Уверен, ты знаешь зелье, которое, по крайней мере, остановит распространение болезни, пока Волдеморт не побежден.

Северус удивленно открыл рот. Неужели это тот самый человек, практически испортивший своего Золотого мальчика, позволяя тому нарушать правила?

— Вы не понимаете, Альбус! Лейкемия... Ее нельзя не лечить. Это рак крови, и он уже сказывается на мальчике. Кроме того, нет зелья, способного остановить или вылечить болезнь.

— Что значит «сказывается»? Если потребуется уменьшить нагрузку на следующий учебный год, это можно уладить.

— Разве Поппи не сказала вам? Магический уровень Поттера падает. Его магия слабеет, — отрезал Северус, наслаждаясь изумлением на лице директора.

— Нет, она этого не упоминала. Только что-то про биосферу костного мозга и запрос в банк, если денежных средств в ячейке будет достаточно для того, чтобы покрыть расходы на уход.

Точно. Колдомедик была тут же.

— Поппи, ты все еще поддерживаешь связь с людьми из Святого Мунго, верно? — повернулся зельевар к ней, отступившей в угол подальше.

— Да, Северус.

— Хорошо, тогда предполагаю, ты воспользуешься ею, чтобы попросить кого-нибудь сегодня приехать в Хогвартс и сделать биопсию костного мозга? — указал на камин зельевар.

— Да, так будет лучше. Вернусь, как только смогу. Директор, для проведения процедуры понадобится подпись опекуна, — сказала Поппи, прежде чем сбежать через камин.

— Это так необходимо? — спросил Альбус, уступая.

— Боюсь, да, — ответил Северус, чувствуя себя обессиленным, но все же оставаясь настороже.

— Что это за рак такой?

— Это маггловское заболевание, воздействующее на организм на клеточном уровне. Определенного лечения, как такового, нет. Скорее, то, которое, как можно надеяться, приведет к ремиссии (2) или же уменьшению раковых клеток в организме.

— Сколько времени это займет? — вздохнул Альбус, прислонившись к столу.

— Возможно, годы, — сказал Северус. — Все зависит от типа лейкемии и как организм отреагирует на лечение.

— Годы? — задумался Альбус. — Гарри знает?

— Нет. Было бы лучше дождаться результатов анализа костного мозга. Есть двухпроцентный шанс, что тест крови дал неверный результат.

Северус сделал паузу, прежде чем сообщить директору наихудшую новость.

— Альбус, если Поттер перенесет рецидив (3) от первоначальной ремиссии или не сможет дотянуть до нее, понадобится трансплантация костного мозга, который требует соответствия, которое обычно есть у членов семьи. Важно, чтобы соответствие не было маггловского происхождения, иначе мальчик может потерять магию, или же она значительно ослабнет. Было бы лучше использовать родителей, потому как магия ребенка наиболее совместима с родительской, но так как это не вариант...

— Понятно, — кивнул директор, и зельевару не понравилось, как замерцали глаза старика. — Ты все еще готов взять Гарри к себе на лето? Если нет, то я должен написать его родственникам.

Северус задумался о перспективах. Уход за больным Поттером будет еще более утомительным, чем попытка чему-нибудь научить. Но смогут ли магглы понять, что необходимо мальчику? Хотя лечение и будет исключительно маггловским, ребенку все же может понадобиться помощь волшебного мира. Дурсли не могли и не смогут проверять магическую статистику способностей племянника. О длительном пребывании в Святом Мунго не могло быть и речи. Это небезопасно. И все еще оставалась клятва о защите...

— Да, если Поттер согласится. Но я хочу, чтобы в моих апартаментах были предприняты некоторые изменения, и мне нужно разрешение, чтобы стать доверенным лицом мальчика. Также понадобится разрешение на снятие из его сейфа денежных средств на лечение. Оно не дешевое.

— Все будет сделано в течение часа. Спасибо, мой мальчик. Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что Гарри начал нравится тебе, — сказал Альбус, повернувшись к столу, чтобы написать необходимые распоряжения. — Лимонную дольку?

Северус покачал головой. Нет, Поттер ему не нравится. Мальчишка слишком часто попадал в переделки и был таким же высокомерным, как и его отец. Снейп согласился потому, что это — его работа: защищать мальчика. Каждый ребенок достоин получить лучшее лечение.

Кстати говоря, надо бы вернуться в Больничное крыло, чтобы собрать все необходимое для биопсии. Зельевар пока не мог сам проводить подобные процедуры, но знал, что она из себя представляет, и было необходимо проинформировать мальчика, чего ждать.

— Прежде чем ты уйдешь, Северус, подпиши это, — сказал Альбус, подтолкнув к нему через стол форму и перо. — Это список инвентаря на конец года. С учетом всех волнений последних недель, должно быть, ты сдал ее, забыв подписать.

— Конечно.

Зельевар подписал форму, не просматривая ее, потому что точно помнил, что дважды проверил список, прежде чем сдать. Тогда еще вошел Драко. Но Северус думал, что подписал форму, однако тут же выкинул эти мысли из головы. Он не идеален.

* * *

Гарри продолжал пялиться на стену — что ж, не совсем на стену — но позволил себе побыть в своем мысленном чулане, запершись от всего мира. Как бы он ненавидел эту крохотную комнатушку, она была источником успокоения, никто не побеспокоит его там, и ничто из внешнего мира не сможет туда войти. Это маленькое местечко было самым безопасным, какое он только мог вспомнить.

Завернувшись в одеяло, Гарри свернулся в клубочек, становясь меньше, незаметнее. Если бы он только мог подавить свой страх и отдаться бесстрастности, то разобрался бы со всем, что грядет. Почему-то не было сомнений, что новости не окажутся хорошими. Мадам Помфри никогда еще не бежала к камину с таким ужасом, — он знал это благодаря своим многочисленным визитам в Больничное крыло.

Отправят ли его куда-нибудь? Что если это не поддается лечению?

Незнание пугало, но Гарри не был уверен, хотел ли вообще знать. Может, стоило сказать, что, если он обречен, то не хотел об этом знать, что они должны просто позволить ему жить, пока это возможно.

А ведь столько всего еще не сделано. Например, правильно поцеловать девушку. Чжоу не считалась. Или увидеть океан. Дурсли ездили каждый год в отпуск, но никогда не брали племянника с собой. Он хотел научиться невербальной беспалочковой магии, как Дамблдор и Снейп. Пожить для самого себя. И не мог дождаться наступления семнадцатилетия, окончания школы, и наконец-то приобрести свой собственный домик, и купить самую удобную кровать в мире, на которой спал бы каждую ночь. Никаких матрасов с бугорками, как у Дурслей или в его комнате в башне. И одежда по размеру.

— Поттер.

Низкий голос с шелковыми нотками просочился в его мысли.

— Гарри, — снова сказал голос, за которым последовало легкое сжатие плеча.

Тот моргнул и увидел стоящего перед ним Снейпа.

— Профессор?

— Да, я должен рассказать о тесте, который нужно сделать, — сказал зельевар, присев на стул рядом с кроватью.

— Хорошо, — согласился Гарри.

Голос показался каким-то слабым и детским. Он проглотил желчь, собравшуюся в горле.

— Сделанный анализ крови оказался неубедительным. Вы слышали о биопсии костного мозга? — спросил Снейп.

— Нет.

Гарри вздрогнул. Звучало так, будто нужна была часть его кости. Они что, хотели его разрезать пополам?

— Не буду лгать, этот тест может быть довольно болезненным. Колдомедик сделает инъекцию, чтобы вызвать онемение здесь.

И он коснулся точки на нижней части спины юноши, возле бедра.

— И с помощью иглы со шприцом возьмет образец костного мозга. Процедура не займет много времени, но после вы можете почувствовать боль и дискомфорт в течение нескольких дней.

— Вы отправите меня в Святой Мунго? — спросил Гарри. — И куда ушла профессор МакГонагалл?

— Нет, — ответил Снейп. — Мадам Помфри должна скоро вернуться с человеком, который и проведет процедуру. Она или я, или кто-либо еще на ваше усмотрение будет с вами все это время. У профессора МакГонагалл появилось одно дело в вашей факультетской гостиной, связанное с переполненными энергией семикурсниками.

— О.

Поттер не был удивлен. Выпускники уже несколько недель планировали вечеринку.

— Как долго придется ждать результатов?

— Недолго. К концу ужина, если мадам Помфри скоро вернется.

Гарри кивнул. У него не было другого выбора.

— Все будет хорошо. В маггловском мире это стандартная процедура, — сказал Снейп, положив руку на кровать.

Мальчик протянул свою и схватил ладонь профессора, переплетя свои пальцы с его, чтобы тот не мог освободиться. Было просто необходимо чувствовать чье-то прикосновение, которое доказывало бы, что это не ужасный кошмар, из которого можно вынырнуть, проснувшись.

— Вы подумали над тем, кого хотели бы видеть рядом во время процедуры?

Гарри помедлил, чтобы все обмозговать.

— Вы останетесь, сэр? Вы знаете, что происходит, и в случае, ну... знаете, если что-то пойдет не так...

— Хорошо, я останусь, — прервал его зельевар, освободив от необходимости озвучивать свои страхи.

Казалось безумством, что Снейп, профессор, который скорее назначит ему наказание, а не поставит проходной балл, привносил чувство не то чтобы комфорта, а что-то вроде безопасности. Хотя зельевар и раньше спасал жизнь Поттера бесчисленное множество раз, так что, может, это и было не таким уж безумством. Гарри так и лежал с плененной рукой Снейпа в ладони, когда прибыли мадам Помфри и колдомедик и все подготовили для процедуры.

— Здравствуйте, — поприветствовал его лысеющий мужчина средних лет. — Я мистер Хокинс. Вы готовы начать?

— Да, — ответил Гарри, дрожа от страха.

— Хорошо, — сказал колдомедик. — Все закончится, прежде чем ты успеешь осознать, парень. Следуй за мадам Помфри, она поможет тебе подготовиться.

Тот посмотрел на Снейпа, желая знать, изменит ли он свое решение: остаться во время процедуры.

— Идите, мистер Поттер. Я подойду, как только мадам Помфри подготовит вас. Обещаю, мистер Хокинс не начнет, пока меня не будет рядом с вами, — сказал Снейп, отпустив руку Гарри.

Он встал и пошел за мадам Помфри в отдельную комнату для лечебных процедур в глубине Больничного крыла.

— Надень это и постучи в дверь, когда закончишь. Я подожду снаружи.

Гарри сглотнул, взял специальную бумажную накидку и быстро переоделся, ни за что не желая надолго оставаться в одиночестве. Сложив свою одежду и сев на стул возле двери, постучал, полный решимости продолжить начатое.

Мадам Помфри проскользнула внутрь и дала ему одеяло, чтобы укрыть спину.

— Ляг на живот, — сказала она, похлопав по процедурному столу, — так, чтобы бедра были на одеяле.

С ее помощью Гарри лег на процедурный стол. Она расстелила несколько тяжелых одеял от ягодиц до ступней, прежде чем отогнуть края процедурного платья. Он задрожал и почувствовал себя выставленным напоказ, хотя была открыта только спина.

— Тебе удобно?

Гарри кивнул в тонкую подушку, глаза закрылись.

— Я приведу профессора Снейпа и мистера Хокинса, — сказала мадам Помфри, сжав плечо мальчика, и ушла.

— Постарайся расслабиться, — вдруг послышался голос Снейпа совсем рядом.

Гарри открыл глаза и увидел профессора, сидящим на табурете. Мужчина взял его руки в свои.

— Можешь сжать так сильно, как захочешь. Я не сломаюсь.

Гарри сжал ладони Снейпа, боясь того, что должно было произойти.

И вздрогнул, едва что-то холодное коснулось кожи.

— Это просто йод. Я еще не начал, — сказал мистер Хокинс.

— Посмотрите на меня, Поттер, — сказал зельевар голосом, не терпящим возражений. — Если все это слишком для вас, скажите мне. Я проникну в ваш разум — не так, как мы практиковались раньше — и создам щиты, чтобы вы могли укрыться за ними от боли до конца процедуры.

Черта с два Гарри позволит Снейпу проникнуть в свой разум. Никто больше не будет шарить в его голове! Но он все-таки кивнул, чтобы не затевать спор.

Мальчик закрыл глаза, руки сжали ладони профессора в ожидании боли. Быстрый укол (намного более быстрый, чем у Снейпа) почувствовался в правой нижней части спины, рядом с тазовой костью, после которого пришло жжение, вскоре превратившееся в онемение.

Начав расслабляться под фальшивым, но таким блаженным бесчувствием, Гарри удивленно вскрикнул, потому что почувствовал какое-то давление, смешанное с болью.

— Остановитесь. Больно, — умолял мальчик, когда секунду спустя острая боль прокатилась вниз по ноге.

— Гарри, сожми мои руки. Еще несколько минут, и все закончится, — сказал Снейп, пытаясь отвлечь его.

Мальчик крепко сжал ладони своего профессора, лицо исказилось от боли.

— Все хорошо. Сбор почти закончен, еще несколько минут.

Гарри захныкал, наплевав на то, что выглядит, как слабак. Он хотел, что бы процедура наконец закончилась. Острая боль ушла только для того, чтобы секунды спустя смениться каким-то хрустом и более глубокой тупой болью.

Вздохнув с облегчением, как только болезненные ощущения и давление окончательно ушли, Гарри для себя решил, что больше никогда не будет проходить этот тест снова. Это чертовски больно!

— Вы хорошо справились, Поттер, — сказал Снейп, пошевелив пальцами, давая знать, что пора бы ослабить хватку. — Мистер Хокинс обрабатывает место укола, чтобы потом перевязать его, пока мадам Помфри берет образцы для тестирования.

— Вот и все, парень, — сказал целитель через несколько минут. — Нужно перевернуться на спину на пятнадцать минут, а к тому времени у нас уже будут результаты.

Гарри сглотнул. Он сомневался, был ли готов узнать их.

Услышав, как дверь открылась и закрылась, Снейп наколдовал мальчику пижаму и помог перевернуться. Тот зевнул, как только накопившаяся усталость ударила в полную силу.

— Спите, Поттер. Когда вы проснетесь, у нас уже будут результаты.

Передав очки Снейпу, Гарри просто последовал совету, удивляясь, что его тело позволило провалиться в сон так быстро несмотря на тревогу, даже страх из-за ответов, которые могли получиться.

____________________

Заметки переводчика:

(1) Биопсия — метод исследования, при котором проводится прижизненный забор клеток или тканей из организма и последующее их исследование.

(2) Ремиссия — период течения хронической болезни человека или животного, характеризующейся значительным ослаблением или исчезновением ее признаков (симптомов).

(3) Рецидив — повторное появление или повторное усиление (усугубление) симптомов болезни после их устранения или ослабления.

P.S. И чтоб вам не скучать следующий месяц, объявляю конкурс. Надо всего лишь ответить на вопрос: как это Северус мог забыть про то, что уже подписал форму? Все ответы мне в ЛС.

P.P.S. Вопрос с маленьким подвохом. ;)

Задержавшись, после того как Поттер уснул, чтобы убедиться, что тот не нуждается в болеутоляющем, Северус мысленно вернулся к процедуре. Эти беспомощные глаза, полные боли, сломали железную дверь в сердце мужчины, которая, обещал себе он, будет закрыта после смерти Лили.

Зельевар снова посмотрел на Поттера. Он казался хрупким, безусловно, ниже большинства своих сверстников. И худым! Ребра резко выделялись на теле, когда оно не было скрыто под слоями одежды. Северусу было сложно поверить, что юноше через несколько месяцев исполнится 16. Неужели тот все время так выглядел, а он, поклявшийся защищать ребенка Лили, просто отказывался замечать это, слишком увлеченный сравниванием его с отцом?

Впрочем, Северус впервые осознал, что мальчик — не его враг из детства. Джеймс Поттер пинался бы и кричал во время биопсии, его же сын просто прошел через это. Он даже не спросил о необходимости теста, просто прошел.

В сущности, действия мальчика напомнили Снейпу его самого в подростковом возрасте. Но эти крамольные мысли были тут же выкинуты из головы. Поттер все же смог расположить к себе Лили. Нелепо было думать, что она могла носить его, Северуса, ребенка. Его Лили.

Зельевар потер виски, чувствуя наступающую головную боль. Он не хотел думать о Лили и о том, что могло бы быть. Эта глава его жизни давным-давно закончилась, и ничего уже не изменить. Так почему похороненное воспоминание отказывалось оставаться таковым? Вместо этого оно трепыхалось и кружило рядом, как дразнящийся снитч.

За неимением выбора Северус перенесся назад в воспоминаниях и погрузился в одно из них. Он увидел себя и Лили во время четвертого года обучения.

Гриффиндор и Слизерин сидели на площадке Астрономической башни, приютившись под одеялами, чтобы не замерзнуть. Снежинки начали парить по небу, как только солнце село, уступая место лунному свету.

— Это было так ужасно, Сев, — воскликнула Лили, наконец повернувшись к нему.

— Что случилось, Лили? Почему ты исчезла перед рождественскими каникулами? — спросил он, обняв подругу еще крепче, как только она заплакала на его плече.

Занавес темно-рыжих волос спрятал ее от всего мира.

— Джесси... Лейкемия... Она убила его!

Северус ошеломленно открыл рот.

— Но доктора говорили, ему лучше.

— Они ошиблись, — выдавила Лили между всхлипами. — Он был таким маленьким и беспомощным, когда я его увидела. Поэтому мама и папа забрали меня раньше. Чтобы я смогла попрощаться.

— О, Лили.

Северус притянул ее еще ближе, убаюкивая в своих объятиях, для которых она идеально подходила.

— Было так страшно, Сев. Мы ничего не могли поделать. Только окружили его уютом. Пока он не умер за два дня до Рождества.

— Мне так жаль, — прошептал Северус в ее волосы, которые пахли, как свежие ягоды, сладкие, как она сама.

— Но хуже всего было в рождественский день, когда мама и папа настояли на том, что бы мы открыли подарки. А его были все еще завернуты и ждали под елкой.

Северус с ожесточением вырвался из воспоминания, чувствуя тошноту вперемешку с адской головной болью. Проглотил желчь в горле и выпил несколько зелий из запасов Поппи. Он совсем забыл о Джесси, братишке Лили, который умер от лейкемии в три года. Как можно забыть маленького мальчика, которого она так обожала и о котором у нее всегда было много историй, чтобы рассказать Северусу.

Что еще более важно, у Гарри был тот же вид рака, от которого умер ее братишка. Северус проклял все на свете. Та же болезнь, что навсегда испортила любимый праздник Лили, сейчас угрожала забрать ее сына, сына с такими же блестящими изумрудными глазами.

Глаза, которые он знал, продолжат являться ему, но только не Гарри. Северус больше не мог третировать ребенка, того самого ребенка, который смотрел на него с отчаянной болью, а он был беспомощен и не мог поскорее завершить мучение. Это даже хуже, чем смотреть, как убивают маленьких детей в рейдах Пожирателей Смерти, потому что Северус знал мальчика, даже если большая часть проведенного вместе времени оканчивалась гневом с его стороны при малейшем напоминании о том, что это сын Лили.

Северус знал, что должен сделать. Он должен помочь ребенку Лили выжить. Убедиться, что мальчик выживет, чтобы стать мужчиной, хотя бы ради Лили. Чтобы Рождество всегда было только счастливым. Преисполненный решимости, Северус оставил Гарри спокойно спать, чтобы разработать план лечения.

* * *

Гарри проснулся в темном Больничном крыле из-за боли в нижней части спины.

— Осторожней, — предупредил его Снейп, как только он пошевелился.

Зельевар помог сесть. Прикосновение к спине было нежным, как если бы юноша был хрупким ингредиентом для зелий.

— Держи.

Снейп вложил в его ладонь очки.

— Спасибо, сэр, — прохрипел Гарри.

Зельевар передал ему стакан воды, которую Поттер с радостью выпил, дабы избавиться от противной пленки в горле.

— Сколько я спал? Я не хотел...

— Несколько часов, но это нормально. Вам нужен был сон, — остановил Снейп попытки извиниться.

Гарри смущенно покраснел. Казалось, что все, чем он занимался в последнее время, — это спит. Не то чтобы от этого была хоть какая-то польза. Он чувствовал себя все таким же уставшим. Снейп был здесь все это время? Конечно, нет, у него есть дела и поважнее, чем сидеть с ненавистным учеником, верно?

Наступила тишина, но она не была неуютной. Гарри дал возможность своему мозгу проснуться, прежде чем выяснять готовность результатов.

— Гм, сэр? — запнулся Гарри. — Тест?..

— Вы окончательно проснулись? — спросил Мастер зельеварения, и Гарри заметил, что профессор смотрел куда угодно, только не на него.

Неужели все так плохо, что тот больше не может смотреть прямо?

— Да, сэр, — подтвердил Поттер.

Гарри хотел, чтобы Снейп просто сказал.

— Тогда мадам Помфри ждет вас, — сообщил зельевар, предложив свою руку, чтобы помочь встать с процедурного стола.

— Сэр? — спросил Гарри, чувствуя, как поднимается страх.

Почему Снейп просто не мог сказать ему?

— Идемте, Поттер. Мадам Помфри сообщит вам результаты.

Гарри принял помощь встать.

— И, Поттер, я рядом, если вам нужен кто-нибудь...

Неужели Снейп действительно это сказал? Ему? Гарри Поттеру?

Казалось, он столкнулся с маггловским приспособлением для казни, которое отрезает своим жертвам головы. Ги... Гиль-что-то-там. Было страшно встретиться с тем, что ждало за дверью. Хотелось вернуться во вчерашний день, когда нестабильная магия казалась просто нестабильной, не требующей проверок и иголок. Но легкий толчок в спину напомнил, что нельзя вечно прятаться от правды.

На негнущихся ногах, Гарри прошел в основное помещение Больничного крыла. МакГонагалл сидела в изножье кровати, которая вполне уже могла считаться его, и тихо беседовала с мадам Помфри. У обеих глаза казались затуманенными, когда они посмотрели на него, резко оборвав разговор. Юноша сглотнул. Это не сулило ничего хорошего.

— Садись рядом, Гарри, — сказала МакГонагалл, похлопав по месту рядом с собой.

Он пересек комнату, слегка прихрамывая. Неужели должно быть так больно? Боль была глубокой, аж до костей.

Гарри сел рядом с главой своего факультета, которая тут же начала хлопотать над ним.

— Тебе тепло? Давай я укутаю тебя, — забубнила МакГонагалл, закутывая его в одеяло, не подождав ответа.

Хотя она лояльна к Гриффиндору так же, как родитель к детям, но все же строга, и отнюдь не ласкова, как Спраут со своими хаффлпаффцами. На протяжении всех лет учебы и смертельных приключений профессор всегда оставалась такой, и, что еще более важно, МакГонагалл никогда не хлопотала над студентом. И это нервировало.

— Минерва, — рявкнул Снейп.

— О, простите, — извинилась та, убрав руки.

— Ничего, — успокоил ее Гарри и переключил все свое внимание на мадам Помфри. — Мэм?

Та грустно улыбнулась, встав перед ним на колени.

— Ты изучал анатомию человека в маггловской начальной школе?

Гарри моргнул. Что это за вопрос такой?

— Немного. Мы учили названия некоторых костей и что-то вроде этого. Я не помню многого, — сделал паузу он, пытаясь понять, почему мадам Помфри спросила именно об этом. — Вы хотите сказать, что надо пройти еще один тест?

— Нет, дорогой. Больше никаких тестов, — сказала она, взяв его руки в свои.

— В таком случае, вы знаете, что со мной? — спросил Гарри.

Колдомедик кивнула.

— У тебя маггловское заболевание, которое не обнаруживается магическими проверками.

— Но профессор Снейп может сварить зелье, верно? — спросил он, представив себе, каким мерзким то будет на вкус.

Зелья могли вылечить все что угодно. Снейп сам сказал это на первом году обучения.

— Гарри, ты знаешь, что такое рак? — спросила мадам Помфри, не ответив на его вопрос.

Юноша покачал головой, почувствовав, как МакГонагалл обняла его, притягивая ближе к себе. Он начал дрожать; ему не понравилось это слово, в независимости от его значения.

— Это заболевание, поражающее клетки. Ты знаешь, что такое клетки?

— Строительные блоки жизни, — припомнил Гарри из маггловского урока биологии.

— Верно, дорогой. Сейчас из-за рака их функции нарушены, и они атакуют организм.

— И эта штука... Она плохая, да? Как если представить, что рак — это Волдеморт, а плохие клетки — его Пожиратели Смерти? — попытался ухватить общий смысл Поттер.

— Можно и так сказать; очень оригинальный способ описать ситуацию, но да, совершенно верно, — умозаключила мадам Помфри.

Гарри пожал плечами. В последнее время большинство его мыслей вращается вокруг Волдеморта, так что не удивительно, что такое сравнение возникло в первую очередь.

— Существуют различные виды рака в зависимости от того, где раковые клетки возникают. Некоторые появляются в крови, и один из его видов называется лейкемия.

Мадам Помфри остановилась, чтобы сделать глубокий вдох, и у него появилось представление, что она скажет дальше.

— У тебя острый лимфобластный лейкоз (1), Гарри.

Прежде чем он смог понять, что все это значило, МакГонагалл и мадам Помфри крепко обняли его. Гарри взглядом искал Снейпа. Тот стоял, прислонившись к стене, сливаясь с тенями, и юноша бросил на него умоляющий взгляд.

— Поппи, Минерва, — проворчал мужчина. — Дайте Поттеру вдохнуть.

Они отступили от него, но остались все же поблизости.

Рак. В его теле был собственный Волдеморт и банда Пожирателей Смерти. Как будто одного было недостаточно. Но это подражатель или полноценный Темный Лорд? Вдруг этот Волдеморт убьет его, прежде чем настоящий сумеет добраться?

Испуганный, Гарри притянул колени к груди и обнял себя, создав собственную маленькую раковину для личного пространства.

— Мне просто нужно будет принять несколько зелий, и все будет хорошо, правда? Клетки вернутся к нормальному состоянию, как и моя магия. Из-за этого моя магия нестабильна, не так ли?

— Верно, — подтвердил Снейп, сделав шаг вперед, его голос был твердым, но пронизанным сочувствием. — К сожалению, никакое зелье не может избавить от рака. У волшебников редко бывает это заболевание, настолько редко, что зелье для его лечения еще не изобретено.

Что? Зелья нет? Невозможно. Снейп мог бы разработать его, и с ним, Гарри, все будет в порядке. Мастер Зельеварения знает свой предмет в той же мере, что Поттер ненавидит.

— Вместо этого для лечения будут использоваться маггловские лекарства. Некоторые довольно мерзкие, и ты сначала можешь почувствовать себя хуже, но это единственный способ избавиться от раковых клеток, — объяснил тот.

— Я умираю? — выпалил Гарри, мечтая сбежать, кричать и исчезнуть в одно и то же время.

Он не хочет умирать. Он не готов к этому, ему столько еще предстоит сделать.

Снейп поддел его подбородок пальцем, заставив смотреть в глаза.

— Послушай меня. Ты не умрешь, — прошептал зельевар тоном, который заставил Гарри поверить, что профессор собственноручно уничтожит раковые клетки. — Ты победишь в этой битве.

— Да, сэр, — автоматически отозвался юноша, чувствуя, как погружается в блаженное оцепенение.

— Лечение начнется в воскресенье, и мы подробнее обсудим его завтра утром. Поттер?

Гарри не ответил, на самом деле даже не слыша слов Снейпа. Он ушел в себя, очистив свой разум, чтобы защитить себя за толстым слоем льда, где рак-Волдеморт не смог бы добраться до него. Зельевар мог бы гордиться, если б узнал.

* * *

Силы Поттера были на исходе. В том, что это случится, сомнений не было, только вопрос: когда. Северус вздохнул, прекратив попытки поговорить с ребенком, который ушел в себя. Это бесполезно. Мальчик все равно не слушал его.

Зельевар свирепо посмотрел на Поппи и Минерву. Эти двое никак не помогли, тем более, когда чуть не задушили Поттера.

— Я забираю его в свои апартаменты, — заявил Северус, желая вернуться в свои безопасные подземелья, подальше от эмоциональных коллег.

У ребенка появится возможность на передышку, но он делал это не для Поттера... Гарри. Он делал это для себя.

— Неужели так лучше, Северус? — начала Поппи. — Возможно, мальчику стоит остаться здесь. По крайней мере, на ночь. Минерва могла бы разыскать его друзей. Уверена, они жутко волнуются.

— Это решит Поттер, когда или если определит, стоит ли говорить его друзьям, и не думаю, что сейчас ему есть дело до посетителей. Я забираю его, — повторил Северус, поднимая его на руки.

Мужчина крепко держал совсем легкого мальчика.

— Минерва, надеюсь, вы сможете придумать правдоподобную ложь для его друзей?

— Да, Северус. Позаботься о нем, — сказала она, находясь на грани слез.

Зельевар воздержался от того, что бы повернуться к заместителю директора, зная, что она просто выражала беспокойство о своем любимом ученике, не предполагая, что бы он сделал в противном случае.

— Позабочусь.

С этим заявлением Северус скользнул в камин, неся доверенный ему драгоценный груз.

_____________________

Заметки переводчика:

(1) Острый лимфобластный лейкоз (лейкемия) — самый распространённый вид лейкоза в детском и юношеском возрасте, протекающий с поражением костного мозга, лимфатических узлов, селезёнки, вилочковой железы, а также других органов.

P.S. В этой главе дается намек, какой документ Альбус попросил Северуса подписать. Он почти незаметный, но все же есть. Если вы проанализируете прошлую главу, то все станет ясно. =) Не забывайте, что конкурс идет. До первого правильного ответа.

Итак, поздравим Herry! Ура, ура! Хлопаем! Теперь она будет читать продолжение раньше на два дня. Поздравляем!

Северус не ожидал, что по прибытии в свои апартаменты увидит там домового эльфа. Потрясение было столь сильным, что мужчина чуть не уронил Поттера, но отточенные рефлексы не подвели и мгновение спустя он снова надёжно держал мальчика.

— Добби переделал комнату Гарри Поттера, как просил профессор Снейп, сэр. Добби нужны дальнейшие инструкции, — доложил маленький домовик.

Мастер Зельеварения, довольный, что комната уже готова, кивнул. У него не было никакого желания отдавать гриффиндорцу на ночь свою.

— Я позову тебя завтра для дальнейших указаний. Свободен.

— Да, сэр. Добби рад помочь, — сказало существо и исчезло с хлопком.

Несмотря на небольшой вес мальчика, удерживать его становилось всё сложнее. Северус прогнал Флёрри с дивана и положил туда Поттера, прежде чем отправиться в маленькую кухню (одно из недавних изменений в его квартире).

Перво-наперво было необходимо уговорить Гарри съесть что-нибудь, и он решил, что на сегодня с него хватит и людей, и домовых эльфов, поэтому об обращении в хогвартстскую кухню не могло быть и речи. Северус проверил запасы еды. Приготовление пищи доставляло ему удовольствие, такое же, как и варка зелий, но результат был вкуснее, а процесс — менее взрывоопасным. Он нечасто готовил во время учебного года, поскольку от него требовалось лишь присутствие за преподавательским столом во время трапез.

Найдя банку овощного супа, Северус взмахом палочки разогрел его. Домашний суп определённо был бы лучше, но сегодня подойдёт и консервированный, потому что вряд ли Поттер много съест. Мужчина поставил на поднос две тарелки с супом, одну — с крекерами, кувшин с водой и два стакана. Взмахом палочки он отправил его в гостиную на кофейный столик.

Предстояло самое сложное: заставить Поттера поесть. Северус был удивлён, что у мальчика не случился эмоциональный срыв из-за процедуры, и почти порадовался оцепенению, не свойственному гриффиндорцу. Он вздохнул, потому что всё это наверняка выльется в эффектное шоу, когда тот, наконец, сломается, а ему придётся с этим разбираться.

Опустившись на колени перед диваном, он потряс мальчика за плечо в надежде на ответ.

— Поттер… Гарри, просыпайся, — сказал Северус.

Он не мог поверить, что говорит такое отпрыску Джеймса Поттера.

“Нет, — напомнил сам себе Северус. — Сыну Лили”.

Пожалуй, впервые зельевар осознал, что видит ребёнка, просто Гарри, а не сына своего бывшего врага. Перед ним больной ребёнок, доверенный его попечению. И, что ещё более важно, он пообещал памяти Лили, что мальчик выживет и станет мужчиной. Открытие это откровенно пугало. Северус не мог до конца поверить в эту чудовищную реальность. Всё случилось слишком быстро, но, как говорят магглы, рак меняет всё.

Он не сомневался, что они с Поттером продолжат ссориться и спорить в течение всего лета. Они недолго могли вытерпеть друг друга, их характеры вскоре неизбежно проявят себя. Но с тех пор как мужчина собственноручно проверил магический уровень Поттера, его отношение к мальчику изменилось. Он не мог забыть эти глаза. В течение нескольких лет Северус старался не смотреть в эти изумрудные глаза, не замечая этих ужасных очков. Даже во время уроков окклюменции Мастер Зельеварения старался не обращать внимания на то, что глаза Гарри так похожи на глаза Лили. Но сегодня он не смог игнорировать это сходство. Выразительные глаза Лили… Так непривычно было видеть в них слёзы или страх, которые испытывал её сын. В глазах Лили он помнил только смех, счастье и озорных “чёртиков” (она не была святой, в конце концов). Всё это выбило Северуса из колеи.

— Гарри, — снова попытался он, щёлкнув пальцами перед лицом мальчика.

Тот моргнул, и это была реакция, на которую мужчина и рассчитывал.

— Сядь. Пора есть.

Он мысленно выругался, когда Поттер поморщился от боли, пытаясь сесть. Он должен был дать мальчику болеутоляющее, прежде чем покинуть Больничное крыло, но исправить это упущение сейчас тоже было непросто: в организме Гарри не должно быть никаких зелий. При подготовке к лечению запрещалось смешивать в организме пациента несколько зелий, т.к. это могло привести к осложнениям.

После последней встречи Пожирателей Северусу пришлось прибегнуть к маггловскому аналогу обезболивающего. И, к сожалению, он не помнил, где этот пузырёк. Скорее всего, он застрял в каком-нибудь углу или лежал под диваном после игр Флёрри и его невозможно будет призвать.

Вместо этого зельевар трансфигурировал подушку в холодный компресс и передал Поттеру.

— Приложи к спине. После ужина я поищу тебе болеутоляющее.

— Спасибо, сэр. Но вы не обязаны, со мной всё будет хорошо, — утверждал Гарри, хотя облегчение, пришедшее после соприкосновения спины с компрессом, доказывало обратное.

— Глупости, — отмахнулся Северус. — Это не займёт много времени и поможет тебе спокойно спать ночью. А сейчас ешь.

Он сел за кофейный столик и взял свою тарелку, ему не хотелось выслушивать обвинения в лицемерии.

— Я не голоден. Можно я просто вернусь в гриффиндорскую башню? Мне нужно начать собирать вещи, — проговорил Поттер, вставая с дивана.

— Собирать вещи? Домовые эльфы могут собрать их, — сказал Северус, сбитый с толку.

— Ой. Ну, думаю, они и правда могут… — бессвязно лепетал Гарри.

— Поттер, сядь! — прикрикнул Мастер Зельеварения, не ожидая, что мальчик вздрогнет. — Ты никуда не пойдёшь.

— Что? Но как же моё лечение? Разве мне не нужно ехать в Святой Мунго?

Ах, так он подумал, что из-за болезни его отошлют куда-нибудь подальше.

— Гарри, твоё лечение будет проходить здесь. Мадам Помфри советуется со специалистом из Святого Мунго, с которым ты встретишься в течение недели, но лекарства будут присылать в Хогвартс. Большая часть процедур будет проводиться здесь, в моих апартаментах, вместо Больничного крыла. Когда понадобится, специалист прибудет через каминную сеть, но мадам Помфри и я можем взять на себя проведение лечения.

— Здесь? Хотите сказать, что я всё же остаюсь с вами? — спросил Поттер, ожидая кивка профессора. — Но я думал, что это просто для летних уроков?

— Длительное пребывание в Святом Мунго слишком опасно. Профессор Дамблдор и я пришли к соглашению, что для твоих маггловских родственников было бы слишком проблематично привозить тебя в госпиталь для проведения лечения, — объяснил Северус.

— Оу, — прошептал Гарри, но он так и не смог понять, был ли мальчик рад сложившейся ситуации или нет.

— Если ты согласен. Если нет, мы подкорректируем планы.

Северус отставил свой суп. Похоже, этот разговор всё же состоится сейчас. Он надеялся, что таких новостей, как установление диагноза, достаточно для одного дня. Он не хотел доводить ребёнка до нервного срыва, который, однако, должен был случиться, рано или поздно.

— Я спросил у директора разрешения быть твоим доверенным лицом по медицинским вопросам. Я возьму на себя принятие решений касательно твоего лечения, пока ты не достиг совершеннолетия. Но я уверен, что ты достаточно взрослый, для того чтобы, по крайней мере, иметь представление о принятых за тебя решениях. Обещаю, что буду прислушиваться к твоим пожеланиям. И сейчас твоя первая возможность высказать своё мнение. Ты согласен остаться здесь на лето и позволить мне быть твоим доверенным лицом?

Северус видел, что мальчик был удивлён и предложением, и вниманием к его мнению. Подросткам никогда не нравилось, что они не могли самостоятельно принимать решения. А у Гарри — особый случай: слишком уж много всего в его жизни было ему неподвластно. Для него это был способ контролировать хоть что-то, по крайней мере, частично.

— Что от меня потребуется, сэр? — спросил Поттер, вздрогнув, будто на него должны были накричать за вопрос.

— Будет зависеть от того, как ты будешь себя чувствовать. Надеюсь, ты будешь содержать свою комнату в чистоте.

Северус сначала обдумал свой ответ. Юноша задал хороший вопрос.

— Мою комнату? — удивлённо спросил Гарри.

Зельевар нахмурился. Неужели Поттер думал, что ненавистный профессор заставит спать его на диване всё лето?

— Да, мистер Поттер, вашу комнату. Вы не можете гостить на моём диване. Больше всех этим будет недовольна Флёрри.

Северус задумчиво теребил край своей мантии, пока думал над тем, что гриффиндорец мог бы делать.

— Я также надеюсь, что вы сделаете домашнее задание до начала семестра, а не будете пытаться лихорадочно закончить его на последней неделе. В зависимости от того, как всё будет складываться, я мог бы договориться с профессорами об изучении программы шестого курса ещё на каникулах, чтобы вы успевали за вашими однокурсниками и не чувствовали давление из-за необходимости выдерживать нагрузки учебной программы между процедурами в течение учебного года.

— Они будут продолжаться так долго? В смысле, и в течение семестра?

Гарри поджал под себя ноги. Северус увидел в его позе предупреждение и захотел перевести разговор в другое русло.

— Я хотел бы оставить подробности до завтра, сегодня вы узнали достаточно. Но по всей видимости, первое время вы не будете посещать занятия вообще или будете освобождены от некоторых. Но это не значит, что вы будете отставать, — заверил мужчина.

Возможность осваивать программу наравне со всеми могла бы дать ощущение нормальной жизни среди этого хаоса.

— Ваше обучение станет для меня первоочередной задачей.

— У меня будут домашние обязанности?

Мальчик поднял Флёрри с пола, положил к себе на колени и начал гладить. Казалось, что Гарри был так же рад смене темы, как и Северус.

— Опять же, в зависимости от того, как вы будете себя чувствовать, я могу попросить помочь мне в готовке или выполнении хозяйственных заклинаний, что станет отличным способом напомнить вашей магии, для чего она вообще нужна. Иногда я буду просить вас подготовить ингредиенты, пока сам буду варить зелья. Это хороший способ удержать ваши зельеварческие навыки от регресса, если вы не хотите отстать от класса, — осторожно затронул он тему Зельеварения.

Хотя было бы нелепо предполагать, что навыки юноши в варке зелий не улучшатся после индивидуальных занятий с одним из ведущих Мастеров Зельеварения в Европе.

— Но сэр, не думаю, что я получил П за свой СОВ, — возразил Гарри с ноткой изумления в голосе.

— В таком случае нам придётся усовершенствовать ваши навыки до уровня, необходимого в моём классе. Я не собираюсь терпеть под своей опекой ребёнка, который, по крайней мере, не попытается сдать ЖАБА по Зельеварению, — сделал вывод Северус.

У Лили была склонность к зельям. Где-то в Поттере должен быть спрятан её талант.

Гарри застонал.

— Обучение не будет походить на классные или те катастрофические уроки окклюменции. Я больше не должен покровительствовать детям Пожирателей Смерти. И я, как правило, обучаю студента один на один лучше, когда оба, ученик и учитель, готовы работать вместе. У тебя всё ещё есть надежда. Ещё вопросы?

— Как насчёт моих друзей? — нерешительно спросил юноша. — И Хедвиг? Она может жить в моей комнате?

— Мы разберёмся с твоими друзьями, когда придёт время. Я разрешу им навестить тебя пару раз, может, на несколько часов, если твоё состояние будет удовлетворительным и если это будет безопасно.

Северус не мог поверить, что будет разыгрывать роль радушного хозяина перед группкой гриффинорцев, но было важно, чтобы у Поттера сохранялся позитивный настрой. А его друзья могли это обеспечить.

— К сожалению, я не могу разрешить Хедвиг жить в твоей комнате, т.к. она принесёт заразу снаружи. И где бы она ни летала, это может быть опасно для тебя. Вскоре микробы станут твоими врагами и первоочередной задачей станет твоё здоровье. Всё остальное — после.

Плечи мальчика поникли, и на долю секунды Северус почувствовал наплыв несвойственных ему эмоций. Неужели это была жалость от того, что он кого-то разочаровал? Слишком долго мужчина позволял себе чувствовать только злость и ненависть.

— Но, Гарри, — продолжил он, ожидая увидеть проблеск надежды во взгляде мальчика, — если ты согласен со всем и будешь выполнять мои указания, я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе пройти через это. Даже когда ты будешь ненавидеть меня. Лечение будет болезненным, и будут периоды, когда ты будешь меня ненавидеть.

— Хорошо, — сказал гриффиндорец, в его взгляде мелькнула надежда. — Я согласен. Я буду делать всё, что скажете.

— Договорились, Поттер.

Северус протянул ладонь, мальчик пожал ему руку — и его окутало ощущение тепла.

— К завтрашнему дню директор подготовит бумаги, и ты должен присутствовать, когда я буду их подписывать.

— Ещё кое-что, — произнёс Поттер, удерживая его руку.

— Да?

Северус боялся этой возможной просьбы. Один правильный взгляд — и у мальчика было бы всё, что он захотел бы. Чёртов Поттер, открывающий тяжёлый засов его души.

— Вы должны пообещать, что начнёте называть меня Гарри.

Что ж, это он мог сделать.

— В самом деле? Мне понадобится немного времени, чтобы привыкнуть, По… Гарри. Тем не менее, в классе я буду обращаться к тебе мистер Поттер или Поттер.

— Понимаю. Согласен.

Гарри пожал руку Северуса, закрепляя договорённость.

— Теперь ешь свой ужин, — проворчал зельевар.

* * *

Выдавив лёгкую улыбку, Гарри поставил Флёрри на пол и принялся за суп, хотя смог осилить лишь несколько ложек.

— Профессор? — позвал Гарри, отодвигая от себя тарелку.

— Отлично, — сказал Снейп, отправив еду обратно на кухню. — Ты вернёшься в Гриффиндорскую башню или же останешься здесь?

— Я уже могу остаться здесь? — удивлённо спросил гриффиндорец.

Снейп не выставлял его за дверь, несмотря на соглашение, к которому они пришли.

— Я на это надеялся, когда привёл тебя сюда. Я подумал, что ты не захочешь сегодня встречаться со своими друзьями.

Верно. Рак. Он не мог поверить, что практически забыл о нём. Гарри знал, что как только он вступит в Гриффиндорскую башню, Гермиона начнёт задавать вопросы, на которые он не хотел бы отвечать или не знал бы как.

— Ты хочешь рассказать об этом своим друзьям? — спросил мужчина, давая ему возможность высказаться.

Хотел ли? Гермиона, конечно же, должна знать о раке всё или намного больше, чем он, и это пугало. Он понимал, что Снейп опустил некоторые моменты и они ещё детально не обсуждали его лечение, хотя, по правде говоря, ему так и так придётся пройти через это. С другой стороны, Рон может вообще не знать, что такое рак, но Гермиона просветит его, прежде чем Гарри сам сможет объяснить. Нет, он не хотел, чтобы друзья знали о его болезни. По крайней мере, пока.

— Думаю, нет, — ответил юноша. — Не хочу, чтобы они волновались. Может, позже. Думаю, останусь здесь. Вы же всё равно сказали, что утром нам надо будет что-то обсудить.

— Действительно. Пойдём, я покажу тебе твою комнату.

Снейп встал, жестом предлагая следовать за ним.

Гриффиндорец робко поднялся, подходя к левой части комнаты, где располагался небольшой коридор. Он заметил, как профессор замедлил шаг, за что мысленно поблагодарил Мерлина. Из-за боли в тазовой кости он не поспел бы за обычной стремительной походкой Снейпа (ещё одна причина не возвращаться в башню). Он в жизни не прошёл бы такой длинный путь с болью в спине.

— Это вход в мою личную лабораторию, — указал зельевар на первую дверь слева. — Она защищена, так что ты сможешь войти только в том случае, если я буду внутри или вместе со мной. В ней слишком много опасных ингредиентов и зелий, которые ты можешь уронить, поэтому тебе запрещено находиться там одному.

Гарри не был уверен, хотел ли мужчина оскорбить его этими словами, но после недолгих размышлений понял, что вряд ли. Возможно, у Снейпа до сих пор остались зелья, сделанные по приказу Волдеморта, или ингредиенты для них. Его передёрнуло. Нет, в ближайшее время он точно не будет пытаться проникнуть в лабораторию профессора.

— Это твоя комната, — сказал зельевар, поворачивая ручку первой двери справа. — Моя комната в конце коридора, если я тебе понадоблюсь. Домовые эльфы сегодня доработали твою комнату, пока мы были в Больничном крыле, но, если захочешь что-нибудь изменить, я это организую.

— Спасибо, сэр, — сказал Гарри, проходя через открытую дверь.

Он точно не знал, чего ожидать, но определенно не такого. Комната, по его мнению, была огромной. Широкая кровать с пологом на четырёх столбиках располагалась у левой стены, а с каждой стороны от неё — тумбочки. Платяной шкаф стоял у дальней стены, разделяя комнату на спальную и рабочую зоны. Также был большой стол с многочисленными выдвижными ящиками, где можно было хранить школьных принадлежностей в два раза больше, чем у него было, и кресло. Но особенно Гарри понравилось зачарованное окно, расположенное в дальней стене спальной зоны, показывающее земли замка. Вся мебель была из какого-то незнакомого тёмного дерева, а стены — выкрашены в светло-голубой цвет. Он даже заметил дверь, которая предположительно вела в его собственную ванную!

— Тебе нравится? — спросил Снейп с какой-то странной интонацией в голосе, которая заставила юношу поверить, что мужчина действительно беспокоился, понравится ли гриффиндорцу комната.

— Да! — воскликнул Гарри, прежде чем смог обуздать себя, ведь, в конце концов, это всё ещё Снейп. — Это лучшая комната, которая у меня была, сэр.

— Я обязательно сообщу домовым эльфам, что тебе понравилось. Они рассказали мне об одной хитрости, — проворчал Мастер Зельеварения.

Гарри мог поклясться, что этот его недовольный вид был лишь показухой.

— Смотри.

Снейп указал на стену за ними.

Волны! На стене была движущаяся фреска, изображавшая заброшенный пляж и накатывающие на берег волны. Благодаря шуму ощущение было такое, будто он и правда стоял на пляже. Этот ритм успокаивал, из-за чего хотелось спать. Гарри убрал холодный компресс со спины и хлопнул два раза, чтобы выключить звук.

— Три хлопка заставляют фреску появляться и исчезать, — сообщил довольный Снейп.

Гарри хлопнул три раза, в результате чего фреска исчезла и появилась обычная голубая стена. Он понял, что не окно, а фреска стала любимой частью комнаты.

— Ложись в постель. Ты сможешь поглазеть на неё и лёжа под одеялом.

Мужчина подтолкнул его к кровати.

— Хочешь почитать перед сном или устал и сразу заснёшь? Если хочешь, я принесу тебе книгу из своей библиотеки.

— У вас есть библиотека? — удивлённо спросил Гарри.

Он думал, что у Снейпа, должно быть, много книг, но не собственная же библиотека в Хогвартсе!

— Да. Пожалуй, завтра я покажу её тебе. Так как насчёт книги?

— Нет, пожалуй, не сегодня, — ответил гриффиндорец.

Всё, чего он хотел, — смотреть на свою фреску и слушать шелест накатывающих волн.

— Я устал.

Зельевар кивнул.

— В таком случае я поищу для тебя болеутоляющее.

— Сэр, вы не обязаны, — сказал Гарри, забираясь в кровать.

— Я настаиваю, — остановил Снейп юношу от дальнейших возражений, повернувшись и выходя из комнаты.

Это странно. Но вряд ли день станет ещё более удивительным. Гарри отбросил все мысли, уютно устроившись в кровати. Своей кровати. Под толстым синим одеялом на взбитых подушках было мягко. И тепло. Он хлопнул пять раз и улыбнулся, перекатившись на живот, головой по направлению к фреске, и положил компресс на спину.

* * *

Северус вышел из комнаты Поттера — нет, Гарри — и, пройдя через свою спальню, направился в ванную, туда, где в последний раз видел запасной пузырёк болеутоляющего. Сначала он всё же попробовал призвать его, но, как и ожидалось, тот не прилетел. Зельевар опустился на пол, ища за раковиной и туалетом, но флакона там не было.

Продолжая ползать по всей ванной, преследуемый по пятам Флёрри, которая, видимо, решила, что это новая игра, Северус достиг порога в свою спальню, проклиная твёрдые каменные полы. Даже несмотря на то, что в его комнате были ковры, пол для его коленей был слишком жёстким. Северус попытался призвать пузырёк ещё раз — он не так уж и молод. Ничего. Но из-под гардероба послышался слабый стук.

“Надеюсь, Поттер оценит мои усилия. К утру точно будут синяки”, — пронеслась мысль в голове.

Подойдя к гардеробу, мужчина лёг на живот и достал палочку. Применив невербальный Люмос, Северус осветил пол.

Есть! В правом углу, зажатый дном гардероба, лежал пластмассовый флакон с таблетками. Зельевар протянул руку так далеко, как только смог, но было не достать. Застонав, он поддел пузырёк палочкой, за что сам бы сделал выговор любому студенту. Тот вылетел из-под шкафа и покатился по полу. Флёрри бросилась за ним, решив, что это новая игрушка.

— Флёрри! — прикрикнул Северус на кошку, пока фиал не застрял где-нибудь ещё.

Котёнок остановился и повернулся к нему с видом: “Прости, пап”. Он встал — колени и спина протестующе заскрипели — и призвал флакон.

Зельевар прошёл обратно в комнату Гарри. Он не был удивлён, увидев, что мальчик почти заснул, разглядывая и слушая фреску. Домовики хорошо справились со своей работой. Он взял стакан и наполнил водой, передав его и полтаблетки Викодина Поттеру (“Гарри, — поправил он себя. — Да, к этому придётся привыкнуть”). Юноша беспрекословно запил таблетку и вернулся в встроенное гнёздышко.

— Спокойной ночи, Гарри, — сказал Северус, уменьшая свет, но оставив немного, чтобы юноша смог смотреть на свою фреску.

— Спокойной ночи, сэр, — сонно отозвался тот.

Мужчина вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

Он вздохнул. Кроме заботы о мальчике у него были и другие обязательства, за которые стоило приняться. Огромная груда эссе и планов возвышалась на его столе. В такие моменты он удивлялся, зачем давал студентам столько работы. Хотел замучить себя до смерти? Но этот вариант был уже в прошлом, оставляя Северуса лишь надежду поскорее расправиться с кипой бумаг.

Однако сегодня удача явно была не на его стороне. Возле камина в гостиной его ждал директор.

— Северус, — слегка склонил голову Альбус. — Надеюсь, Гарри спит.

— Да, он в своей комнате. Только заснул, — ответил зельевар. — Что случилось?

— Северус, нам нужно поговорить, — сказал директор, жестом предлагая сесть.

— Мы и так говорим, Альбус. У меня много работы, так что давайте побыстрее, — огрызнулся мужчина.

Его терпение было на исходе, он и так держал свои эмоции под контролем весь день.

— Северус, мой мальчик, — вздохнув, продолжил старик. — Мы должны поговорить. Сядь.

Он отступил и сел на стул, гадая, что ещё Альбус хотел ему сказать.

Сев в кресло и скрестив руки на груди, Северус замер в ожидании, когда Альбус начнёт разговор. Он не стал предлагать чай или что-либо ещё в надежде на то, что Дамблдор скоро уйдёт. Нужно было проверить сочинения студентов, да и завтрашний день обещал быть долгим.

— Чаю? — спросил Альбус, как если бы именно он был "радушным" хозяином.

Зельевар нахмурился.

— Нет? — склонил директор голову набок. — Тогда огневиски.

После щелчка пальцев перед стариком с хлопком появились бутылка и два стакана. Он разлил напиток, однако Северус поставил вручённый ему стакан на ручку кресла, не собираясь делать и глотка.

— Альбус, — предостерёг он, скрипнув зубами. — У меня ещё много дел.

— Конечно, мой мальчик. Я займу у тебя всего пару минут, — сказал Альбус, проигнорировав прозвучавшее раздражение. — Нужно обсудить всего два вопроса.

Северусу хотелось побиться головой о стену, и в то же время он боролся с желанием вытащить палочку. Если бы старик не был его начальником, то отправился в полёт прямиком до коридора. Для одного дня общения с директором было уже предостаточно.

— Сначала хорошие новости. Возможно, сперва лимонную дольку? — спросил Альбус, похлопывая по караманам своей канареечно-жёлтой мантии в поисках верной банки со сластями. — Мне нужен учитель ЗОТИ.

— Нет! Определённо, нет! — заявил Северус, взмахнув руками в неопределённом направлении, куда Дамблдор мог бы пойти со своим предложением.

— Мальчик мой, ты лучший кандидат! Тем более, ты освободился от обязанностей шпиона, — уговаривал старик. — Война уже на пороге — и студенты должны быть готовы.

— Как бы то ни было, я отказываюсь учить этих недоразвитых идиотов, у которых будет полное право проклинать друг друга в моём непосредственом присутствии. На уроках Зельеварения тоже достаточно опасно, но студенты, по крайней мере, не могут нападать друг на друга, — сказал Северус.

Он не мог даже вообразить, как будет разбираться с Лонгботтомом на Защите. Этот недотёпа мог одним неверным заклинанием прикончить всех студентов.

Несмотря на предположения и слухи, у Северуса не было ни малейшего желания обучать Защите от Тёмных Искусств. Но смущало его не только это. С его уровнем магии учить обычным Оглушающим заклятья и основам защиты было практически оскорблением по отношению к нему, как к волшебнику, потому что к концу шестого курса он мог накладывать их с помощью невербальной беспалочковой магии. Кто-то говорил, что только он, Северус, был вправе обучать Защите (с его-то опытом!). Но ему были неинтересны заклинания низкого уровня.

В Зельеварении же было по-другому. Студенты варили простые зелья, которые сам он мог сделать и с закрытыми глазами. Он просто давал основы техники и искал таланты. Любой волшебник с магическим уровнем выше среднего мог пройти курсы и выучиться на Мастера Защиты от Тёмных Искусств. Но не Зельеварения. Северус был заинтересован в обучении только одарённых студентов.

— У тебя будет возможность перестроить учебный план по своему усмотрению, — пытался убедить его Альбус. — Студентам нужен компетентный преподаватель, чтобы подготовиться к войне.

— Разве раньше у них не было такого преподавателя? — парировал зельевар.

Он не собирался менять своё решение.

— Уверен, вы сможете найти кого-нибудь. Почему бы не пригласить аврора? Нимфадора Тонкс вполне компетентна и является членом Ордена.

— Я не могу доверить ей студентов, сдающих ЖАБА в следующем году. Ученикам нужен кто-то, кто дрался и сумел выжить на Первой войне.

Альбус одерживал верх. Северус был обязан уступить. Но это всё же не значило, что именно он был настолько нужен студентам.

Нужен. Гарри!

Верно. Он был нужен Гарри. Нужен, чтобы самому не преподавать Защиту однокашниками в этом их Отряде Дамблдора. Он задумался о следующем учебном году Поттера, стараясь не думать о том, как болезнь будет влиять на мальчика или его учёбу.

— Я не могу, Альбус. Но мы всё же должны обсудить мой учебный план на следующий год, — сказал Мастер Зельеварения.

— Если ты не желаешь преподавать Защиту, что ещё тут обсуждать? — спросил Альбус, скрестив руки на груди, как обиженный ребёнок.

Отлично. Старик заслужил это, потому что наивно полагал, что все будут неукоснительно исполнять его приказы. Как если бы были шахматными фигурами.

— Я не смогу работать полный рабочий день. Мистеру Поттеру, — мужчина не хотел доставлять директору удовольствие слышать, как он называет мальчика по имени, — может понадобиться моя помощь в течение дня.

— Гарри будет на занятиях, Северус, — отмахнулся Альбус, как если бы замечание не имело никакого отношения к теме разговора.

— Вполне вероятно, что мистер Поттер не сможет посещать занятия, когда начнётся семестр.

Мастер Зельеварения чувствовал, как усиливается гнев и ускользает терпение. Но прежде чем это случилось, он набросил односторонние Заглушающие чары на себя и директора, чтобы Гарри не узнал об их разговоре, но сам смог бы услышать, если тому что-нибудь понадобится.

— Конечно, сможет. Лечение не должно мешать ему посещать занятия, — продолжал Альбус.

— Вы не понимаете! — взревел Северус, дав волю своему гневу. — Болезнь может убить его, а лечение — подобно яду!

Вот так. Он выкрикнул слова, которые весь день хотел проорать кому-нибудь прямо в лицо. Но оказалось, что это не помогло.

— Уверен, всё не так плохо, мой мальчик. Ты же знаешь магглов и их предупреждения. Вечно они всё утрируют, — сказал Дамблдор, вновь наполняя стакан огневиски.

— Вы понятия не имеете, как химиотерапия отразится на нём. Он будет испытывать боль, страдать от рвотных позывов, облысеет... Это лишь наиболее распространенные побочные эффекты. Возможно, выпадут даже ресницы! — клокотал зельевар, чувствуя себя откровенно странно, заступаясь за ребёнка, на защиту, которого, казалось, никто не хотел вставать. — Не говоря уже о практически полном отсутствии иммунной системы и угрозе умереть от обычной простуды!

Челюсть старика упала, глаза расширились, и, если Северусу не показалось, директор откинулся на спинку кресла. Сложившаяся ситуация принесла ему больше удовольствия, чем если бы он разнёс Бомбардой тренировочный манекен на мелкие кусочки. Однако оно пропало, когда Мастер Зельеварения вспомнил, что утром придётся рассказать об ужасах химиотерапии Поттеру.

— Поэтому ты приказал добавить к своим апартаментам специальную комнату для приёма посетителей с подключённым к сети камином? А я, посчитав просьбу слишком странной, подумал, что Добби неправильно тебя понял, — сказал Альбус.

Кусочки мозаики складывались в голове директора.

— Да. Доступ в мою квартиру должен быть как можно более открытым. Я планирую наложить на входную дверь и камины Обеззараживающие чары, — известил директора Северус.

Злость отступала под натиском всё возрастающей головной боли. Меньше чем за неделю необходимо сделать столько приготовлений, прежде чем лечение Гарри начнётся! Мужчина задавался вопросом, хватит ли на всё времени.

— Теперь я понимаю. Какое количество уроков ты сможешь проводить? — вернулся Альбус к обсуждению следующего учебного года как к относительно безопасной теме.

— Я не смогу покидать апартаменты больше чем ан два или три часа в день, — сказал Северус, стараясь подсчитать общее количество уроков в неделю. — Поппи будет помогать по мере сил, но ей надо будет заботиться и о других студентах. Вполне вероятно, что иногда я не смогу оставлять Поттера одного. Вы должны быть готовы к подобного рода случаям, составляя моё расписание.

Зельевар потёр переносицу. Ему было необходимо лечь спать, чтобы мигрень прошла, потому что он не сможет принять Зелье от мигрени до самого утра. А Альбус только усугублял ситуацию. К чему они вообще это обсуждали, если текущий учебный год ещё даже не закончился?

— Пожалуй... Впрочем, нет, — размышлял Дамблдор вслух.

Но Мастер Зельеварения знал, что старик делал так только для того, чтобы привлечь его внимание.

— Говорите уже, Альбус. Я не в настроении играть в ваши игры, — зарычал Северус.

— Ты согласен преподавать Зельеварение и Защиту уровня ЖАБА? Если твои требования допуска учеников будут прежними, то останется по одному уроку у каждого курса на предмет, — предложил Альбус.

— Хорошо, — без раздумий согласился зельевар.

У него было такое чувство, будто Рождество пришло на полгода раньше. И всё потому, что он избавился от младших и средних курсов!

— Договорились. Гораций возьмет остальные курсы, включая студентов, которые не наберут достаточное количество баллов, но захотят продолжить изучение предмета. То же самое можно сделать и с Защитой. Как бы сказали магглы, у тебя будет только продвинутый класс, — сказал Альбус. Глаза директора замерцали, что означало, что он добился желаемого.

Северусу было глубоко наплевать на то, что старик думал, будто выиграл этот раунд. Он был свободен от этих малолетних тупиц, ни на что не способных, кроме как взорвать собственный котел. Подождите-ка… Гораций, которого упомянул Альбус, — Гораций Слагхорн, его бывший профессор, декан Слизерина?

— Гораций возвращается? Вы были настолько уверены, что я соглашусь преподавать Защиту, что уже наняли другого Мастера Зельеварения? — рявкнул мужчина.

Старик не противоречил. Но это же ненормально!

— Вы не думаете, что с вашей стороны было абсурдно предполагать, что я буду, а что не буду делать, не посоветовавшись со мной!

— Я был уверен, что ты согласишься преподавать Защиту. Но все складывается даже лучше, — улыбнулся Альбус, из-за чего злость Северуса разрослась еще больше. — Гораций согласился выйти с пенсии. Я всего лишь упомянул Гарри, — пожал плечами самоуверенный старик. — И это все, что потребовалось сделать.

— Мистера Поттера не будет в классе Горация. Я не позволю, — заявил зельевар.

Он не хотел, чтобы Гораций сделал Поттера частью своей коллекции.

— Северус, ты забыл собственные требования? Ты так уверен в его результатах СОВ? — спросил Альбус невинным голосом.

— Мы с мистером Поттером уже обсудили вопрос о возможности допуска в мой класс. Я рассчитываю увидеть его имя в списке своих учащихся. Независимо от оценки за экзамен, — сказал Мастер Зельеварения, используя возможность самому принять окончательное решение. — Только если не было изменений касательно прав профессоров, а так… я могу допустить того, кого хочу видеть в моем классе уровня ЖАБА.

— В отношении Гарри, да. Есть еще одна вещь, которую мы должны обсудить, — вздохнул Альбус, не слишком легко воспринимая свой проигрыш. — Кажется, возникла какая-то путаница насчет того, кто на самом деле является опекуном мальчика.

— Что? — воскликнул Северус. — Как это возможно?

— Я не совсем уверен. Но когда я пошел в Министерство, чтобы взять анкеты на медицинскую доверенность, то попросил служащего проверить, действительно ли Петуния Дурсль — опекун Гарри. Потому что попечители тоже должны подписать бланки, тем самым давая тебе разрешение быть доверенным лицом мальчика во время лечения, — объяснил Альбус. — Его документы закрыты от доступа, так что никто не может открыть их до совершеннолетия Гарри или он сам не захочет просмотреть их. Однако я поговорил с представителями Службы Контроля над Несовершеннолетними Волшебниками, и они согласились сделать исключение из расчета на его возраст. Так что ты можешь быть его доверенным лицом, пока он этого хочет. В СКНВ я взял для вас бланки, но должен был сказать тебе о сложившейся ситуации.

Хоть что-то может идти как положено, если дело касается Поттера? Даже просто заполнить анкеты невозможно без каких бы то ни было проблем.

Северус кивнул.

— Это все?

— Да, мой мальчик, все. Мы, несомненно, многое разрешили. Оставляю тебя на милость груды эссе.

Альбус встал, готовясь уйти. Наконец-то!

— О! Поппи просила передать тебе это.

Директор достал кучу брошюр и передал Северусу.

— Это ей дал специалист. Она сделала несколько заметок на полях.

— Спасибо, Альбус.

— Не за что, мой мальчик. Ты уверен, что не хочешь лимонную дольку? — спросил неугомонный старик, дойдя до камина.

— Нет, — рявкнул Северус.

Он не хотел чертову лимонную дольку.

— Как пожелаешь, — сказал Альбус. — Может, в следующий раз.

Зельевару хотелось швырнуть ненавистную конфету прямо вслед директору, как только тот ушел через камин. Он никогда не соглашался и никогда не согласится взять эту приторную гадость. Встав, он, уставший и раздраженный, по дороге в свою спальню положил брошюры на кофейный столик, чтобы внимательнейшим образом просмотреть их утром.

* * *

Гарри проснулся, наконец-то чувствуя себя отдохнувшим. Хоть это и заняло чуть больше времени, чем обычно, но сна не было ни в одном глазу. И… нос и левая рука ужасно зудели! Ночью он просыпался несколько раз, чтобы почесать их. Это раздражало, но если это подразумевало, что после вчерашнего тестирования боль больше не вернется, то на какое-то время он с радостью смирится и с зудом.

Потянувшись, Гарри решил полежать в кровати еще несколько минут. Просто полежать, закутавшись в теплое одеяло, на приятных на ощупь простынях и на мягком матрасе. Он понятия не имел, который час, но в животе заурчало, показывая, что пора бы уже встать.

Гарри поигнорировал зов желудка еще несколько минут. Он поверить не мог, что находится в апартаментах Снейпа, и выспался лучше, чем за последние месяцы. Все, что произошло вчера, казалось ему нереальным. Если бы он не увидел вокруг голубых стен и не услышал звука волн, то подумал бы, что все случившееся было просто ужасным кошмаром. Но нет. Повышенная чувствительность спины только доказывала правдивость происходящего.

Осознание обрушилось на Гарри, как только на задворках сознания возникло непонятное опасение. Он с зельеваром собирался сегодня подробно обсудить лечение. Внезапно чувство голода как-то уменьшилось. А откладывать разговор показалось бесполезной затеей. Он только еще больше разнервничается, гадая, что оно из себя представляет.

Гриффиндорец выбрался из кровати и, пошатываясь, пошел к гостиной. Снейп сидел в самом углу дивана за небольшим столом. По всей столешнице и всему дивану были разбросаны листы пергамента, рядом стоял пустой пузырек красных чернил. На носу у профессора были очки без оправы. Снейп носит очки?

— Добрый день, — поприветствовал зельевар, быстро сняв их, и расчистил место на диване для Гарри.

— День? — переспросил парень, садясь слева от Мастера Зельеварения.

Он не мог так долго спать. Он никогда не вставал позже девяти.

— Только что пробило полдень, — пояснил мужчина, призвав поднос с кухни.

Снейп поставил тарелку с яичницой-болтуньей, тостами, вазочку с фруктами и огромный стакан с апельсиновым соком прямо перед Гарри.

— Ешь.

Глаза гриффиндорца загорелись при виде сока. Из-за пребывания в волшебном мире большую часть года он и забыл, как любил другие виды соков, кроме тыквенного. Даже у Дурслей он редко его пил, потому что чаще всего тетя Петуния заставляла его пить воду.

— Спасибо, сэр.

Гарри уплетал еду, пробуя всего понемногу. Завтрак был вкусным, так что он прикончил половину содержимого тарелок и выпил весь стакан сока.

— Закончил? — спросил Снейп, когда подросток отодвинул от себя тарелку.

Тот кивнул, и зельевар взмахом палочки отослал посуду обратно на кухню. И это напомнило гриффиндорцу, что его палочка все еще у мужчины.

— Сэр? Можно мне получить палочку обратно?

— Могу ли я, — поправил его Мастер Зельеварения, вытаскивая остролистовую палочку из кармана своей мантии и передавая ему. — Не думаю, что есть необходимость говорить, что было бы разумнее воздерживаться от попыток колдовать.

— Я не буду.

Гарри забрал свою палочку, улыбнувшись распространившемуся по руке теплу.

— Хорошо. Домовики принесли тебе сменную одежду. Она на диване в ванной. После того как примешь душ, мы обговорим твое лечение. Затем, думаю, ты захочешь провести остаток дня со своими друзьями? — предположил Снейп.

— Конечно, — подтвердил Гарри.

Было странно осознавать, что кто-то распланировал его день. В то же время это все упрощало. Да и вопросительные интонации означали, что мужчина не собирался заставлять гриффиндорца что-либо делать. Профессор в своем собственном стиле спросил Гарри, как бы он хотел провести остаток дня. И мальчик не был уверен, что хоть кто-то из взрослых давал ему выбор. Даже Сириус.

— Мне нужно осмотреть твою спину, прежде чем ты пойдешь в душ. Ступай в свою комнату, сними рубашку и ляг на кровать. Я скоро подойду, — сказал Снейп, вставая из-за стола.

Гарри все сделал так, как было сказано, и не прошло и минуты, как зельевар вошел в его комнату, держа в руках медицинские перчатки. Подросток тем временем бессознательно чесал левую руку.

— П… Гарри, прекрати.

Профессор приблизил к глазам руку мальчика, чтобы лучше ее рассмотреть.

— Когда начался зуд?

— Пока я спал. А что?

— И ты не заметил?

Снейп отпустил его руку, и парень мог рассмотреть красную сыпь на ней.

— Нет, — испуганно сказал Гарри. — У меня пижама с длинными рукавами.

Неужели это рак подобным образом атаковал его? Распространится ли сыпь по всему телу, из-за того что он будет себя остервенело чесать?

Гриффиндорец лег на живот, опершись на локти, так что мог видеть профессора, который уже был на середине процесса сканирования тела. Может, это не было связано с раком?

— Так я и думал, — сказал Снейп через пару мгновений. — Ты знал, что у тебя легкая форма аллергии на латекс?

— Что? — переспросил Гарри, в замешательстве наморщив лоб. — Латекс?

— Это маггловский материал, входящий в состав многих вещей, включая перчатки, подобие которых я надевал вчера, прежде чем взять у тебя кровь.

— И это не повлияет на рак?

Подросток надеялся на отрицательный ответ. Он не смог бы вынести постоянный зуд.

— Нет. И пока ты не спросил, в аллергической реакции нет ничего плохого. Мы просто будем проверять вещи на наличие латекса, — сказал Снейп, начав осмотр гарриной спины. — Ляг полностью.

Подросток чувствовал, как зельевар снимает повязку, натирает чем-то холодным саднящую спину в том месте, где брали костный мозг.

— Больно?

— Немного, но не так, как вчера. Просто слегка раздражает, — признался Гарри.

— Это нормально. Дай мне знать, если станет хуже или понадобится обезболивающее, — сказал Мастер Зельеварения, накладывая другую повязку.

— Да, сэр, — согласился парень.

Наложив на повязку чары Непромокаемости, Снейп тем самым окончил осмотр.

— Иди в душ. А я пока возьму у мадам Помфри крем для руки, — приказал мужчина, снимая перчатки.

Гарри прошел в ванную. По чистым вещам на маленьком диванчике была видна забота, Гарри думал, что никогда не почувствует её по отношению к себе. Он улыбнулся и включил воду в душе. Сняв очки, гриффиндорец вспомнил о снейповых. Не забыть бы спросить о них.

Пока Гарри принимал душ, Северус сидел на диване и составлял список дел, которые необходимо было закончить до воскресенья, прежде, чем начнется лечение. Некоторые вещи (например, встреча со специалистом в среду утром, когда студенты уже разъедутся по домам) нужно сделать в обязательном порядке. Да и пополнить запасы еды и полностью подготовить апартаменты не помешало бы. Был уже вторник: время утекало как сквозь пальцы вода и использовать оставшееся дни надо по максимуму.

— Северус? — позвал из камина мелодичный голос его матушки.

— Я здесь, Аврора, — подал голос удивленный зельевар.

Насколько он знал, родители на данный момент счастливо жили в Штатах.

— Я вхожу, молодой человек. И если ты попытаешься заблокировать камин, я пошлю тебе такой Громовещатель, что — я уверена — весьма развлечет твоих студентов, — предупредила она.

Северус закатил глаза. С чего бы вдруг матушке захотелось навестить его? Неужели наконец-то закончила работать над своим загаром?

Аврора Принц была красивой женщиной, но ее красота была другой породы, нежели у Нарциссы Малфой. Обе были аристократками с благороднейшей родословной и чистой кровью, но его легкомысленная мать источала естественную красоту. Ее светлые волнистые волосы свободно спускались до талии. И сегодня она была одета в маггловские расклешенные джинсы и расшитую легкую майку. Она была олицетворением современного хиппи, кем являлась и в реальной жизни еще с 60-х. Но никто не дал бы ей больше тридцати даже в ее пятьдесят три.

— Я все видела, — упрекнула Аврора, подойдя к нему. — Я думала, что воспитала тебя лучше — а ты закатываешь глаза при виде своих стариков.

— Вообще-то именно ты научила меня закатывать глаза при виде моих стариков, — парировал Северус.

— Ты не должен повторять все, что делают твои родители, — закатила мама глаза, садясь рядом с ним на диван.

Она взяла список, над которым работал сын.

— Положи на место, — потребовал тот, пытаясь вырвать пергамент у нее из рук.

Аврора вцепилась в него еще крепче, читая. Ее брови изогнулись в замешательстве и страхе.

— Что это?

— Ничего, — солгал зельевар, взмахом палочки отправляя список в горящий камин.

— Северус Гадриан Кайус Принц! Я требую, чтобы ты сейчас же мне все рассказал, потому что то, что я прочитала, было похоже на план действий. Мы с твоим отцом достаточно долго жили в маггловском мире, чтобы я поняла, что именно было написано на пергаменте, — сделала она выговор сыну таким тоном, что тот почувствовал стыд.

— Мама, — сказал мужчина, заставив ее нахмуриться. — Что ты делаешь в Британии?

— Не называй меня так. Ты же знаешь, что из-за этого заставляешь чувствовать меня старой почтенной дамой, — содрогнулась та. — Мы с отцом вернулись потому, что хотели увидеть тебя этим летом, ведь у тебя больше не будет никаких заданий. Ты не ответил ни на одно из наших последних писем. Так что я сказала отцу, что, если мы вернемся в Принц-мэнор, тогда ты не сможешь прятаться от нас все лето. Твоя сестра слишком занята из-за выпускного в школе. И я соскучилась по тебе. Но Северус, если тот список означает то, что я подумала…

Ради Мерлина! Неужели Аврора решила на какое-то время все же побыть матерью? И это та женщина, которая отослала его жить к тете Эйлин и дяде Тобиасу, когда ему было девять, чтобы съездить с отцом на фестиваль Вудсток и в Сан-Франциско? Чтобы ребенок не испортил весь их вид?

— Ничего. Это для одного моего студента, который останется со мной этим летом. Я совершенно здоров, — успокоил он.

— О, Северус, — бросилась она к нему.

Мастер Зельеварения замер с прямой спиной.

— На мгновение я подумала… Было бы так несправедливо после всех этих рискованных заданий в попытке помочь в этой войне...

Северус вырвался из объятий матери и встал.

— Как видишь, я в порядке. Но я действительно должен вернуться к работе.

Он был просто обязан выпроводить мать из апартаментов, прежде чем Гарри выйдет из душа. Нельзя, чтобы эти двое встретились.

— Глупости. Ты просто пытаешься избавиться от меня. Я все прекрасно понимаю. Мы еще не обсудили твой приезд в Принц-мэнор. И я хочу познакомиться со студентом, который останется с тобой на лето, — сказала Аврора, не сдвинувшись с места.

И все стало еще хуже, когда Гарри вошел в гостиную, одетый в вещи, висевшие на нем мешком.

— Профессор? — в замешательстве спросил подросток.

Северус вскинул руки вверх, желая схватиться за волосы. Почему его мать всегда появляется в самое неподходящее время? Конечно, они стали ладить лучше, после того как родители большую часть времени начали вести себя, как взрослые люди, а не безрассудные идиоты, какими были во времена его детства. Но выглядело так, будто она хотела исправить свои ошибки сейчас, когда ему тридцать шесть и он уже не нуждался в ее опеке.

— Аврора, — неохотно начал он представлять их друг другу, — познакомься…

— Сын Лили, — выдохнула женщина, двинувшись к подростку. — Эти зеленые глаза я узнала бы где угодно.

Она неуклюже обняла Гарри.

Для человека, который никогда не паникует, адреналин у Мастера Зельеварения бежал по венам слишком быстро. И все из-за действий матушки. Северусу было необходимо выгнать кого-то из них из комнаты прежде, чем эта взбалмошная особа успеет проболтаться о его прошлом.

— Вы знали мою маму? — трепетно спросил Гарри, отстранившись от нее.

— Аврора, — сделал предупреждение Северус сквозь стиснутые зубы.

В его голове раздавался тревожный вой сирены.

— Я встречалась с ней несколько раз. Она была замечательной девочкой. Такой живой, веселой, — предалась воспоминаниям предательница с улыбкой на лице, погладив мальчика по голове. — Так жаль, что ты не помнишь ее. Но я уверена, что она просто обожала бы тебя.

— Правда? Все всегда говорят о моем отце. И поэтому я не много знаю о маме, — признался Поттер.

В его глазах был свет, какой бывает у ребенка в рождественское утро.

— Ты должен спросить Северуса о Лили. Он знает больше, чем я. Они были на одном курсе, — сказала мальчику Аврора.

Зельевар убрал руки подальше от палочки, потому что они ужасно чесались наложить на подростка Обливиэйт.

— Гарри, иди заправь кровать, — потребовал Северус.

— Но, профессор, я уже заправил, — запротестовал тот.

— Гарри, пожалуйста, — велел мужчина, отказываясь признаться даже самому себе, что просьба прозвучала умоляюще.

Плечи гриффиндорца повисли, и свет в глазах исчез. Парень окончательно вырвался из объятий Авроры и вернулся в свою комнату, с щелчком закрыв дверь. Северус накинул на коридор Заглушающие чары.

На секунду он почувствовал угрызения совести. Он не хотел ранить чувства мальчика, но вся эта ситуация в целом вышла из-под контроля в тот момент, когда мама признала в Гарри сына Лили.

— Обязательно было это делать? — сердито спросила Аврора.

— Да, пока ты не уйдешь, — сказал Мастер Зельеварения, не волнуясь о том, что эта женщина дала ему жизнь, ведь все, чего он хотел, — чтобы она ушла.

— Мальчик просто хочет узнать о своей матери. В этом нет ничего плохого.

— Он не знает, что я хорошо общался с Лили, — шумно выдохнув, сказал ей Северус.

Он снова сел на диван, положив голову на руки.

— Кто-то должен рассказать ему о ней.

Аврора положила руку ему на плечо.

— Это он тот студент, что остается с тобой?

— Да, — вздохнул зельевар. — Я согласился стать его доверенным лицом во время лечения, потому что его маггловские родственники не смогут достойным образом ухаживать за ним.

Он не мог поверить, что из всех людей в мире он признался в этом своей матери. Северус никогда не рассказывал ей подробности своей жизни. Как это ни странно, но он почувствовал, что часть груза стресса и ответственности на плечах рассеялась.

— Доверенным лицом? — переспросила Аврора, сложив вместе два и два. — У мальчика рак?

— В очередной раз Гарри Поттер доказал, что невозможное возможно, — прошептал Мастер Зельеварения.

Все его мысли были о матери, затронувшей запретную тему.

— О, Боже. Лили была бы ужасно расстроена, — сказала Аврора. — Северус, ты сделаешь для ребенка все, что надо. Он в хороших руках.

— Я знаю, — сказал зельевар, чтобы сказать хоть что-то.

— Что это была за ерунда о поездке в Гринготтс и специальном разрешении? — спросила мама.

— Расходы на лечение нужно покрывать, поэтому, пока он не совершеннолетний, необходимо специальное разрешение на снятие денег со счета в главном хранилище Поттеров, — вздохнул Северус.

— Что насчет его маггловских родственников? Думаю, он находится именно под их опекой. Не должны ли они оплачивать лечение?

Мужчина пожал плечами.

— Из того, что я узнал благодаря урокам Окклюменции, можно сделать вывод, что эти самые родственники скорее захотят увидеть его мертвым, чем заплатить за все, что ему понадобится.

Мастер Зельеварения принял во внимание то, о чем узнал из тех ужасных уроков. Даже несмотря на то, что он сильно ненавидел ребенка на тот момент. Он довел это до сведения директора, и отчасти именно поэтому Альбус с самого начала устроил так, чтобы мальчик остался в Хогвартсе.

— Бедный ребенок. Должно быть, он напуган.

Аврора притянула Северуса ближе к себе. Он позволил ей это. Потому что знал: неважно, что она была не готова к материнству, когда он был маленьким, она любила его и нуждалась в физическом контакте, чтобы знать, что с ним все в порядке.

— Именно поэтому одежда висит на нем?

— Возможно, он немного похудел за прошлый месяц. Его крестный отец умер в результате инцидента в Отделе Тайн несколько недель назад.

— Северус, возьми деньги на его лечение из нашего хранилища. У нас их более, чем предостаточно. Он не должен оплачивать собственное лечение, — потребовала Аврора.

— У Гарри достаточно денежных средств, чтобы заплатить за свое лечение. Он единственный наследник Поттеров. И возможно, он унаследовал что-то от своего крестного отца, — поставил перед фактом зельевар.

Подобная мысль даже не приходила ему в голову.

— Мне все равно, будь он Драко Малфоем или бездомным мальчишкой с улицы. Ребенок не должен платить за свое лечение сам, — сказала уверенная в своем решении мама. — И купи мальчику приличную одежду. Он должен почувствовать заботу.

Северус кивнул, зная, что если Аврора Принц приняла решение, то лучше с ней не спорить. Она была еще более упрямая, чем он. И он понимал ее позицию.

— Хорошо. Держи меня в курсе, — сказала женщина, еще раз взъерошив ему волосы, и двинулась к камину. — И помни, он — сын Лили.

Северус глубоко вздохнул, как только его мать исчезла. Конечно, он будет помнить. Именно поэтому он и согласился стать доверенным лицом мальчика, именно поэтому столько раз спасал ему жизнь. Он не мог позволить последней частичке Лили исчезнуть.

* * *

Гарри все время ерзал, сидя на подоконнике. Окно показывало квиддичное поле, и он наблюдал за группой гриффиндорцев во главе с Роном и Джинни, устроившей дружеский матч. Гермиона сидела на трибунах с книгой в руках. Все выглядело так естественно, однако сам он был здесь, в апартаментах Ужаса Подземелий. И ждал, когда же ему расскажут о предстоящем лечении, с помощью которого он хоть как-то мог избавиться от клеток-Пожирателей-Смерти.

— Гарри? — позвал Снейп, постучав в дверь.

Вот и все. Больше не останется неясного представления о будущем. Зельевар наконец-то расскажет, сколько таблеток в день ему придется глотать и как долго это придется делать. Это не так уж плохо, правда? По крайней мере, таблетки не такие ужасные на вкус, как зелья.

— Входите, — сказал гриффиндорец, поворачиваясь к двери.

Снейп вошел и выглядел… ну… как сам не свой. Плечи мужчины поникли, в глазах читалось беспокойство. Гарри сглотнул, надеясь, что его появление было связано с матерью зельевара, а не с какими-то появившимися сложностями.

Аврора Снейп была мягкой и дружелюбной, совсем не похожа на сына. Но мальчик уже понял, что все, что он знал о «сальноволосом ублюдке», не было верным. Гриффиндорец был удивлен, что женщина знала его мать, но сомневался, что Снейп расскажет об этом. Он выглядел так, будто упомянули не Лили, а Джеймса Поттера. Неужели она издевалась над ним, как отец?

— Могу я?.. — спросил Мастер Зельеварения, указывая на подоконник.

Гарри кивнул, скрестив ноги так, что места стало больше.

— Я прошу прощения за то, что отослал тебя в комнату. Не ожидал, что матушка решит наведаться, — извинился Снейп.

Хогвартсовский Ужас Подземелий перед ним извинялся? Он никогда не извинялся, тем более, перед Золотым Мальчиком. Этот поступок придал профессору в глазах гриффиндорца больше человечности.

— Все в порядке. Я понимаю. Я чуть не взорвал тетушку Мардж летом перед третьим курсом, — пожал плечами Гарри.

Его пальцы вырисовывали какие-то непонятные фигуры на голубых обоях.

— Мисс Уизли поймала снитч, — сказал Снейп, прервав воцарившуюся тишину.

— Она неплохой ловец. Как думаете, после ухода Амбридж отменят мой запрет на квиддич? — спросил парень, снова повернувшись к окну.

Команда Джинни праздновала свою маленькую победу.

— Не думаю, что директор Дамблдор оставит его в силе. Но ты все равно не сможешь играть в следующем году, — сказал Мастер Зельеварения. — Возможно, на седьмом курсе.

— Да. Было бы неплохо знать, что есть хотя бы возможность.

Гарри замер. Он скучал по квиддичу. Он ощущал такое чувство свободы, когда ветер трепал волосы. И ничего, кроме него, лучшего ловца школы, неба и снитча.

— Сколько таблеток мне придется принимать?

— Немного. Но таблетки еще не всё, — признался Снейп.

— Что? Я думал, в маггловской медицине используются таблетки. У них нет зелий.

Гарри был в замешательстве. Все лекарства, что принимали Дурсли, как он видел, были либо в виде таблеток, либо в виде жидкостей.

— Верно. Но есть и лучший способ. Большая часть твоего лечения будет включать в себя химиотерапию. Ты когда-нибудь слышал о ней?

Зельевар положил руку на ладонь Гарри, пытаясь прекратить хаотичные движения.

— Нет. Как она действует? Похоже на уколы?

Гарри снова взглянул на заколдованное окно, не желая думать об иголках. Его друзья лежали на квиддичном поле, отдыхая и разговаривая друг с другом.

— В некотором смысле. У тебя будет два вида химиотерапии: внутривенный (1) и интратекальный (2). При внутривенной химиотерапии лекарство в жидкой форме вводится в вену на груди с помощью специального насоса: катетера (3), который регулирует скорость поступления лекарства, — попытался объяснить Снейп.

— Катетера?

Гарри все еще был в замешательстве. Как это вообще возможно?

— Это не геометрический катет. Это маленькая трубочка, введенная в тело, чтобы через нее поступали различные жидкости, лекарства или кровь.

— Введенная?

Мальчик стремительно повернул голову к профессору, чувствуя, как стремительно растет страх. Они собираются вводить что-то в него и что-то там вкачивать? Они точно уверены, что это ему поможет, а не навредит еще больше?

— У тебя будет катетер Хикмана или Порт, который будет установлен перед началом лечения. С его помощью не придется делать внутривенную инфузию (4). Потому что капельницы не могут оставаться в теле на длительный срок, и придется слишком часто прокалывать вену, что недопустимо.

— Оставаться в теле?

Гарри уже не нравилось даже звучание слова «химиотерапия». Он почувствовал, как руки начали дрожать, кожа стала гусиной.

— Да. Один раз установленный катетер Хикмана или Порт может оставаться в теле на протяжении всего лечения. Это очень удобно, — сказал Снейп, сжимая его ладонь. — Он будет установлен здесь.

Мастер Зельеварения свободной рукой показал точку на груди Гарри, рядом с правой ключицей.

— Большая часть катетера будет вне тела. И когда надо будет делать процедуру, насос будет подсоединен к трубочке. Прибор также может использоваться для сбора крови, так что иглы не придется использовать.

— А другой вариант? — в ужасе спросил Гарри.

С каждым словом Снейпа гриффиндорец все больше бледнел.

— Порт — это маленькое устройство, помещенное под кожу рядом с ключицей. Он оснащен специальной иглой, к которой будет присоединяться трубка для процедуры или чего-либо другого, что может понадобиться.

— И тут иголки? — сделал вывод парень.

И это предложение ему ничуть не нравилось.

— Да. Я бы предложил катетер, учитывая твою нелюбовь к иглам. Тем более, у него есть и другие функции, которых нет у Порта.

— Вы даете мне выбрать? — удивленно спросил Гарри.

Как он мог выбрать что-то одно, если не знал об этих самых других функциях? Что если он выберет неправильно?

— Да, это твое тело, и именно тебе придется иметь дело с иглами или трубками в теле. Оба варианта хороши, — объяснил Снейп свое мнение.

Его рука все еще была на гарриной.

— Тогда первый. Но все же, что такое химиотерапия?

Гарри до сих пор не мог понять точного значения.

— Это вид лечения, который помогает убить раковые клетки. Он как высокотоксичный яд для них, — сказал зельевар, осторожно подбирая слова.

— Но он не навредит мне?

Мальчику не понравилось звучание слов, близких по значению к «яд». Они были ужасны. Эти лекарства убьют его, а не вылечат.

Снейп сделал паузу, и Гарри понял, что это плохой знак. То, что рассказал профессор о химиотерапии, было ужасно. Может, лейкемия не так уж и плоха? Он думал, что это — что-то вроде долгосрочной ветряной оспы. Не то чтобы он имел какое-то представление об этой болезни. Но она была обычной для магглов и со временем проходила с помощью лекарств.

— Гарри, лекарства не разумны, как люди. Они не могут различать хорошие и плохие клетки. В процессе уничтожения раковых клеток некоторые хорошие тоже будут убиты.

— И что дальше? В чем смысл убивать раковые клетки, если яд все равно убьет меня под конец? — на одном дыхании выпалил гриффиндорец.

Он очень, очень не хотел умирать. Но пока все выглядело так, будто он так или иначе станет мертвецом.

Дальше случилось кое-что совершенно неожиданное. Снейп приобнял его одной рукой, поощряя на то, чтобы он прислонился к нему. Гарри обнял зельевара, но просто отказывался плакать. Нет, он не сломается, ведь он не слабак. Но должен был признать, что чувствовать кого-то в непосредственной близости было приятно.

— Ты не умрешь, — внушал «Ужас Подземелий». — Ты слышишь меня, Поттер?

— Да, но яд…

— Не убьет тебя, — закончил за него Мастер Зельеварения и продолжил объяснять: — Из-за химиотерапии ты столкнешься с несколькими довольно неприятными побочными эффектами, но ты выдержишь это.

— Какие, например?

Произнесенное «выдержишь» насторожило его.

— Например, выпадут волосы, но они снова отрастут после окончания курса химиотерапии. Могут появиться приступы тошноты и рвоты. Останется усталость, — перечислял Снейп самые распространенные побочные эффекты.

— Волосы?

Гарри знал, что, задав этот вопрос, стал выглядеть, как Малфой. Но они ему нравились, пусть даже и не поддавались расческе. Он не мог представить себя лысым.

— Да, но, как я уже упомянул, они отрастут. И важно, чтобы ты говорил мне, если почувствуешь себя необычно или даже если тебе так покажется.

Он кивнул, закусив нижнюю губу, еще сильнее прижимаясь к Снейпу.

— Еще один вид химиотерапии, который у тебя будет, называется интратекальный. Лекарство с помощью иглы будет вводиться прямо в позвоночный канал.

Гарри вздрогнул. Он больше никогда не хотел видеть ни одной иглы, особенно в непосредственной близости от своей спины.

— Процедура не будет столь же болезненной, как биопсия костного мозга, — заверил его Снейп.

Ему было плевать, была ли она менее болезненной или нет. Звучало все равно так же ужасно. По большей части Гарри чувствовал себя прекрасно. Не было ощущения, когда болеешь гриппом, просто усталость. Но из-за этой химиотерапии состояние ухудшится. Это просто не имело смысла. Должен быть другой вариант.

— Это единственный способ убить раковые клетки? — спросил Гарри, отчаянно желая, что и правда был другой вариант.

— Я бы хотел, что бы он действительно был, но, да… этот — единственный известный, — подтвердил Снейп.

— Хорошо, — покорно сказал мальчик.

Но если бы это не был единственный способ выжить…

— Я сделаю это.

Зельевар крепче прижал его к себе, что можно было расценивать как настоящее объятие.

— Хочешь посмотреть высланное специалистом расписание предварительных процедур?

— Нет, — решил Гарри. На сегодня с него достаточно болезни и методов её лечения. Будет ещё завтра, может быть, тогда он будет готов встретить врага лицом к лицу.

— Можно я побуду один? Просто хочется немного полежать.

— Еще один момент. Есть еще кое-что, о чем ты должен знать, — ответил Снейп.

В его голосе была какая-то непонятная грусть.

— Химиотерапия может вызвать один нежелательный побочный эффект, который останется на всю жизнь… Ты хочешь иметь детей?

— А? — переспросил Гарри, задаваясь вопросом, с чего вообще такой вопрос был задан.

Парень еще как-то не думал об этом. Эта фаза жизни казалась еще такой далекой.

— Химиотерапия может вызвать мужское бесплодие. Если однажды ты захочешь стать отцом, можно заморозить сперму...

Снейп остановился. Его щеки покраснели от смущения.

— Это можно сделать в Больничном крыле. Предлагаю подумать об этом до пятницы.

Глаза Гарри выпучились. Он не мог поверить в то, что профессор только что сказал. Он поерзал, чувствуя, как и его щеки покраснели.

— Да, сэр, — выдавил он.

Снейп кивнул.

— Еще вопросы? Ты можешь приходить ко мне в любое время и задавать любые вопросы, глупые или нет.

— Нет, — сказал Гарри.

Он просто хотел забыть о своем лечении до того момента, пока не столкнется с ним. И он определенно не хотел думать о том, что Снейп только что сказал.

Зельевар еще раз сжал его плечо, прежде чем встать и уйти из комнаты. Он переступил порог, оставив дверь немного приоткрытой.

Гарри дотащился до кровати. Он свернулся под кучей одеял в позе эмбриона и уставился на свою фреску. Он пытался обо всем забыть. В конце-то концов, он просто не может быть напуганным, если не хочет чувствовать вообще.

_______________________

Примечания переводчика:

(1) Внутривенная химиотерапия — вид лечения, при котором лекарственные вещества вводятся непосредственно в вену.

(2) Интратекальная химиотерапия — вид лечения, при котором лекарства вводятся прямо в спинной мозг.

(3) Кате́тер — медицинский инструмент в виде трубки, предназначенный для сообщения естественных каналов, полостей тела, сосудов с внешней средой с целью их опорожнения, введения в них жидкостей, промывания, либо проведения через них хирургических инструментов.

(4) Внутривенная инфузия — введение жидкостей, лекарственных средств или препаратов/компонентов крови в венозный сосуд при помощи шприцов, капельниц и.т.д.

Дополнительный материал по Порту:

В собранном состоянии Порт имплантируется в подкожную клетчатку. Многократный доступ в резервуар обеспечивается чрезкожным проколом пальпируемой силиконовой мембраны. Фирмы-производители рекомендуют использовать иглу оригинальной заточки для минимизации повреждения силиконовой мембраны, что позволяет значительно продлить срок службы Порта.

В тот же день, позднее, Снейп, позаботившись о его руке, выгнал Гарри из апартаментов, предложив провести время с друзьями, пока те не уехали. Он не очень-то и хотел их видеть, но зельевар хотя бы разрешил воспользоваться камином, чтобы подняться наверх, в пустой класс на седьмом этаже, так что долго идти не пришлось.

Гарри проскользнул в гриффиндорскую гостиную, надеясь, что его появление останется незамеченным. Последнее, чего он хотел, — обращать на себя внимание. В укромном углу он увидел поглощенных беседой Рона, Гермиону, Джинни и Невилла.

— Привет, — просто сказал Гарри, подойдя к ним.

Было странно находиться в одной комнате с лучшими друзьями и хранить так много секретов.

— Наконец-то ты вернулся, приятель, — сказал Рон, сидя на полу, прислонившись к креслу, в котором была Гермиона. — У тебя, наверное, очень сильно разболелась голова, раз ты так долго был в Больничном крыле.

— А… да, — сделал жалкую попытку соврать Гарри.

— Это была не просто головная боль, — заявила Гермиона, понижая голос. — Это сам-знаешь-что?

Он, не подумав, кивнул. Продолжать стоять, испытывая боль в спине и перемешавшихся мыслях, становилось все сложнее. Голова раскалывалась хуже, чем после урока окклюменции со Снейпом. Каждую частичку будто отрывали от остальных.

— Садись и рассказывай, что узнал, — сказала Гермиона, подвинувшись так, чтобы Гарри смог втиснуться рядом.

Он отметил для себя, что, когда они так же сидели в течение последнего месяца, садиться приходилось плотнее. Сейчас же между ними был дюйм или два.

— О чем это говорит Гермиона? — спросила Джинни.

Гарри запустил пальцы в волосы. Желания говорить об этом не было. Он пожал плечами и бессознательно начал чесать руку. Хоть Снейп и нанес мазь, зуд все не проходил.

— Что с твоей рукой, — спросил Рон, обеспокоенно взглянув на него.

— Ничего! — огрызнулся Гарри.

Он сел на правую ладонь, чтобы больше не было соблазна снова чесать ее.

— Гарри, что случилось? — мягко спросила Гермиона, сжав его плечо.

Слишком много вопросов, на которые желания отвечать нет. Просто не может, если хочет владеть собой, а не расплакаться, как нежный пуффендуец. Кажется, будто друзья окружают, требуя ответов. Он взмок из-за ощущения западни. Гарри знал, что это случится. Сейчас он предпочел бы предстать перед судом Визенгамота.

Гарри спрятал лицо в ладонях, чтобы избежать заинтересованных взглядов друзей.

— Я в порядке! — воскликнул Гарри. — Просто узнал, что останусь на лето со Снейпом для дополнительной учебы. Так что не могли бы вы сейчас оставить меня в покое, не преследуя повсюду? Мне нужно немного личного пространства.

— Гарри, — попыталась Гермиона успокоить его. — Знаю, это звучит ужасно. Но ведь профессор Снейп знает много полезных заклинаний.

— Вы ничего не понимаете! — воскликнул парень, сбросив ее руку и выскочив из кресла.

Нужно убраться отсюда.

— Пожалуйста, — отчаянно попросил Гарри.

Голос сорвался из-за чувства, которое он не хотел испытывать.

— Мне нужно побыть одному.

Сказав это, Гарри вылетел из гриффиндорской гостиной и побежал по коридорам и вниз по лестницам, пока, задыхающийся, не добрался до подземелий. Тело болезненно протестовало против таких спринтов. Он обыскивал стены, пока не нашел нужные углубления у комнат Снейпа. Наконец-то дверь появилась и мальчик бросился внутрь, быстро преодолев расстояние до своей комнаты.

— Гарри? — стоя в дверях окликнул Снейп мальчика, зарывшегося в одеяла в попытке спрятаться от всего мира.

Гриффиндорец замер. Может, если лежать неподвижно, зельевар не увидит его.

— Я знаю, что ты там.

— Вы ошибаетесь, — заявил Гарри в надежде, что Снейп все поймет и оставит его одного.

Но этому не суждено было случиться. Зельевар медленно откинул одеяло, убрав впившиеся в него пальцы. Мальчик боролся, не желая терять защиту, но Снейп намного сильнее, даже если не принимать в учет слабость.

— Встреча с друзьями плохо прошла? Не думал, что ты так скоро вернешься, — сказал он, садясь на край кровати.

Гарри затряс головой, надеясь, что тот не станет выспрашивать подробности, потому что не хотел говорить об этом с ним. Он мог доверить Мастеру Зельеварения свою жизнь, но не такое. Да и не похоже, что его волновали подростковые проблемы.

— Хочешь поговорить о случившемся? — спросил Снейп.

— Нет. Можно я останусь здесь?

Он не знал, что делать, если зельевар выгонит его. Он не мог вернуться в Гриффиндорскую башню. Не сейчас.

— Хоть я и не советую бежать от причин твоего расстройства, все же выгонять тебя пинками не буду. Однако прятаться в комнате и бездельничать целый день ты не будешь. Можешь либо начать делать домашнее задание на лето, либо помочь мне с проверкой, — предложил Снейп.

— Думаю, я помогу вам, — сказал Гарри, не веря, что действительно собирается это сделать или что профессор допускает его до проверки студенческих сочинений.

Просто он знал, что даже попытка приступить к домашним заданиям превратится в катастрофу, потому что не мог ни на чем сосредоточиться.

— Тогда пойдем. У меня есть ответы на тестовую часть экзамена младшекурсников, которую ты вполне сможешь проверить.

Снейп поднялся и приказал жестом следовать за ним обратно в гостиную.

Это было оскорбление? Любой может проверить тесты по ответам. Гарри вздохнул. Возможно, зельевар не так уж и изменился. В любом случае, если такое рутинное задание поможет ему не думать о произошедшем, то не имеет значения, насколько это оскорбительно.

Он сел слева от Снейпа, и тот дал ему экзаменационные работы первокурсников и всем известную красную бутылочку. Окуная перо в печально знакомые чернила, с помощью которых оставляли столько едких замечаний, Гарри испытывал чувство могущества. Может, рутинная проверка окажется не такой уж и плохой и он сможет незаметно оставить один или два комментария так, чтобы Снейп не заметил.

* * *

Группа гриффиндорцев, озадаченная, сидела после сумасшедшего побега Гарри к выходу.

— О чем вы говорили? — спросила Гермиону Джинни, первая нарушившая тишину.

— Ни о чем, — сказала та.

Если Гарри не хотел, то она ничего не расскажет Джинни.

— Рон, сходишь со мной в библиотеку? Я хочу выбрать несколько книг для летнего чтения.

— Это обязательно? Ты же знаешь, что я ненавижу это место? — заскулил он, не поняв намека.

— Да, Рон. Ты поможешь мне донести их, — сказала Гермиона, вставая.

— Хорошо, — проворчал тот, следуя за подругой.

Они прошли через портретный проем и направились в сторону Больничного крыла.

— Гермиона? Ты забыла дорогу в библиотеку? — спросил Рон, остановившись.

— Мы идем не в библиотеку, — заявила она, продолжая путь дальше по коридору.

— Но куда…

— Если Гарри не сказал нам, что случилось, мы должны пойти к источнику информации, — объяснила Гермиона, закатив глаза. — Мы идем в Больничное крыло, и, если повезет, мадам Помфри прояснит ситуацию.

— А-а-а. Почему ты сразу об этом не сказала?

Рон нагнал подругу.

— Я должна всё тебе разъяснять?

Когда тот кивнул в ответ, она сокрушенно всплеснула руками.

— Чтобы Джинни и Невилл не пошли за нами. Иногда я задаюсь вопросом, что бы вы с Гарри делали без меня.

— Ты же знаешь, что мы любим тебя, да, Гермиона? Мы просто не вдумываемся, как ты. Мы проще, — попытался извиниться Рон.

— Просто пошли и предоставь разговор с мадам Помфри мне, — раздраженно сказала она.

— Я буду держать рот на замке, — пообещал тот. — Но не думаю, что мы узнаем что-нибудь стоящее. Когда дело доходит до пациентов, её сложно разговорить.

— Это мы еще посмотрим, — сказала Гермиона, одаривая его озорной улыбкой.

Они продолжили путь в Больничное крыло, в котором не оказалось ни одного пациента. Впрочем, школьный колдомедик была поглощена спором с незнакомой им ведьмой.

— Мадам Помфри? — подала голос Гермиона, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер, — поприветствовала та, отвернувшись от своей собеседницы. — Мистер Уизли. Боюсь, вы упустили мистера Поттера.

— Кстати, об этом. Я беспокоюсь за него, — призналась Гермиона, воспользовавшись слизеринской хитростью, что была в ней. — Он кажется таким расстроенным из-за лета и проблем с магией. Надеюсь, с ним все будет хорошо.

— Вы имеете полное право беспокоиться, дорогая. Я как раз говорила мисс Адамсон, что у Гарри замечательные друзья, которые будут рядом, чтобы поддержать во время лечения.

Мадам Помфри обняла Гермиону.

— Если вам нужно будет поговорить с кем-нибудь о том, через что Гарри придется пройти, знайте, что я всегда буду рада помочь.

— Лечение? — спросила Гермиона, зная, что ухватилась за верное слово.

— Он не сказал вам? Возможно, профессор Снейп еще не рассказал мистеру Поттеру, что лейкемия не лечится магическим способом, — призналась мадам Помфри.

На ее лице было явное беспокойство.

— Что? — переспросила Гермиона, бледнея.

— Уверена, вы все знаете о раке, будучи магглорожденной. Вы будете отличной поддержкой для него, — продолжила колдомедик.

— У Гарри рак? — воскликнула Гермиона со слезами на глазах.

— Вы не знали? — спросила Помфри, встревожившись, как только поняла, какую ошибку совершила.

— Но это невозможно. У магов старше четырех лет не бывает рака, потому что магическое ядро уже достаточно развито, — заявила Гермиона, отвернувшись и спрятав лицо в плече Рона.

Смущенный, он неловко стоял, пытаясь утешить подругу.

— Что такое рак? — прозвучал от него вопрос.

Мадам Помфри отправила обоих студентов к кровати, где объяснила, что это за болезнь и что включает в себя лечение. Рон был в ужасе. Он не мог поверить. Гарри не выглядел больным, просто немного уставшим. Но звучало так, будто эта маггловская штука была хуже всех магических заболеваний вместе взятых.

— Он может умереть? — спросил Рон, пытаясь переварить полученную информацию.

— Он не умрет, — сказала Помфри, сделав попытку переубедить его.

— Он может умереть, — в то же время истерично закричала Гермиона.

Рон смотрел то на плачущую подругу, обвившую руками его шею, то на Помфри, не зная, кому верить.

— Рак ужасен, Рон, — выдавила Гермиона между всхлипами, еще сильнее прижавшись к нему. — Ты понятия не имеешь насколько.

— Позволите? — вставила мисс Адамсон. — Я специалист из Святого Мунго, работаю над случаем вашего друга. Мы делаем все возможное, чтобы он выжил. Его вид лейкемии дает отличные надежды на выздоровление и в маггловском, и в магическом мирах.

— Но есть шанс, что эта лейкемия убьет его? — спросил Рон, чтобы убедиться.

— Да, это возможно. Но, как я уже сказала, мы делаем все возможное, чтобы этого не случилось.

Мисс Адамсон положила руку на плечо парня. Тот моргнул, не зная: плакать, кричать или разнести что-нибудь на кусочки.

— Я хочу увидеть Гарри, — выдавила Гермиона, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Мы не знаем, куда он убежал. Он может быть где угодно, — сказал Рон.

Его собственное спокойствие балансировало на острие ножа.

— Пойдём в башню. Гарри мог вернуться, — в свою очередь намекнул он.

Сначала они направились в Выручай-комнату, чтобы утешить друг друга вдали от любопытных взглядов. А потом воспользуются Картой Мародеров.

* * *

Северус краем глаза следил за Гарри. Тот сидел сгорбившись с пером в руке, перечеркивая неверные ответы с довольной улыбкой. И часто писал комментарии к оценкам.

Цель этого задания была достигнута: подросток отвлекся от своих мыслей. Удивительно, но, войдя в свою комнату, он не потерял самообладание, как казалось, когда пришлось бороться с ним за одеяло. Отсылая Гарри к друзьям, Северус знал, что тот пока не будет рассказывать о своей болезни. И это должно было быть передышкой. Но он недооценил гриффиндорскую храбрость задавать вопросы, которые не следовало бы. По крайней мере, казалось, именно это и произошло. Гарри отказывался говорить ему. Северус хотел ударить себя. Мальчик не должен больше ни о чем сегодня беспокоиться. По крайней мере, задание возымело успех, даже если Северусу придется стереть все комментарии, которые, без сомнения, окажутся очень забавными. Это стоило того, чтобы потратить время на их уничтожение. Гарри необходимо оставаться психически устойчивым в начале первой недели лечения.

— Я закончил, сэр, — сказал он с улыбкой.

Северус знал ее. Она означала конец выставления оценок и попытку выпустить разочарование.

— Очень хорошо. Ты хотел бы продолжить со второкурсниками или найдешь что-то столь же продуктивное? — спросил Северус, предоставляя возможность выбора, потому что подросток, казалось, лучше контролировал свои эмоции.

— Я хотел бы продолжить, если у вас есть еще непроверенные работы. Странно, но это успокаивает. Думаю, теперь я знаю, почему вы всегда ставите нам плохие оценки, — ответил Гарри.

— Неужели.

Северус положил груду экзаменационных работ перед Гарри.

— На завтра у меня запланированы дела в Косом переулке. Я получил разрешение от профессора Дамблдора, чтобы ты сопровождал меня, если захочешь.

Глаза Гарри засияли.

— Вы не будете против?

— Я бы не спрашивал, если бы был против. Конечно, придется принять определенные меры.

Северус утаил реальную причину похода. Для подростка будет лучше не знать, что часть дел касается его непосредственно: покупка новой одежды и кое-чего для комнаты. У него было чувство, что тот будет против покупок, совершенных для него кем-то. Но если Северус сможет загнать его в магазин, то убедит без особой борьбы.

— Это значит да?

— Да, сэр, — сказал Гарри, светло улыбнувшись, что заставило уголки его собственных губ едва заметно приподняться.

Северус проклял себя. Нет, он не чувствовал удовлетворение, делая мальчишку счастливым! Нет, он не наслаждается тем, что делает кого-то счастливым, более того Поттера… Гарри.

— Продолжай, — свернул разговор Северус в более комфортное для него русло.

Он вернулся к работам семикурсников, в то время как Гарри снова окунул перо в красную чернильницу, возвращаясь к проверке.

Прошло много времени с того момента, когда они сели за стол проверять работы в уютной тишине. Пока не донесся стук.

— Оставайся здесь, — сказал Северус, поднявшись, чтобы посмотреть, кто у дверей.

Заколдованная пластина, установленная в середине двери, показывала «Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли».

В качестве меры предосторожности каждый желающий войти в его комнаты должен был прикоснуться к двери, которая была заколдована считывать магическую подпись человека, или он попросту не сможет ее даже увидеть. Это была одна из многих предпринятых мер безопасности, способных защитить его от нежелательных гостей.

— Гарри, пришли твои друзья, — позвал Северус, задаваясь вопросом, как две трети Золотого Трио нашли его апартаменты.

— Я не хочу их видеть, — заявил тот, выглядя так, будто готов броситься обратно в свою комнату и спрятаться там.

Раздался еще один громкий настойчивый стук в дверь.

— Пожалуйста, сэр, — попросил Гарри, сжимая перо так, что оно грозило сломаться.

— Ты не можешь прятаться вечно, — предупредил Северус.

Неразумно убегать от всего, и увертки сделают только хуже.

— Знаю, просто… не сегодня. Пожалуйста.

Мальчик смотрел с отчаяньем в глазах, боясь своих собственных друзей, и этот страх заставил Северуса уступить.

— Хорошо, но только в этот раз. Ступай в свою комнату, а я пока избавлюсь от твоих друзей.

— Спасибо, сэр! — в неверии улыбнулся тот и убежал к себе.

Послышался еще один стук в дверь. Северус зарычал. У этих негодяев вообще есть хорошие манеры и границы приличий? Он подождал, пока закроется дверь в комнату Гарри, прежде чем броситься к входной и рывком открыть ее, явившую двух расстроенных гриффиндорцев.

— Мисс Грейнджер, мистер Уизли, каково ваше оправдание тому, что вы посмели заявиться в мои личные апартаменты? — спросил Северус, одарив учеников сердитым взглядом.

Он не испытывал симпатии к студентам, нарушившим его покой, друзья мальчишки они или нет.

— Сэр, — сказала Грейнджер с красными от слез глазами. — Мы знаем, что Гарри здесь. Могли бы мы его увидеть?

— Он спит, — солгал Северус.

— Можем мы хотя бы просто взглянуть на него? — спросила она дрожащим голосом, едва сдерживая слезы.

Северус ненавидел гиперэмоциональных девочек подросткового возраста. Он не мог выносить слез. Это заставляло его чувствовать себя некомфортно.

— Я не могу позволить вам это. Для восстановления магического ядра необходим отдых.

— Мы пойдем к директору, — попытался угрожать Уизли.

Неужели эти гриффиндорцы не могли взять в толк, что сегодня они не увидят Гарри и что угроза пойти к Альбусу его не напугает? Северус отстранил обоих от дверного проема к противоположной стене и окинул презрительным взглядом, кипя от злости и чувствуя странную потребность покровительства.

— Мне все равно, к кому вы пойдете. Сегодня вы мистера Поттера не увидите, — сказал Северус ледяным тоном, немногим громче шепота, таким, который всегда пугал студентов больше, чем крик. — Он не желает вашей компании на данный момент.

— Но сэр, — запротестовала Грейнджер, — он наш друг. Мы нужны ему.

— Прямо сейчас все, что ему нужно от вас, это свобода, — огрызнулся Северус.

Как ему вообще пришла в голову идея, что времяпровождение с чрезмерно любопытными гриффиндорцами закончится хорошо, особенно после разговора днем, из-за которого мальчик и так был измучен?

— Мы сможем увидеться с ним перед отъездом? — спросил Уизли.

— Если он этого захочет. А сейчас уходите, пока я не начал снимать с вас баллы.

Северус проследил за унесшимися студентами и вернулся в апартаменты, чтобы сказать Гарри о том, что он может выйти.

На следующее утро Гарри и Снейп встали рано. Пока студенты завтракали в Большом зале, они с профессором уже шли через хогвартские земли к воротам. Серое облачное небо обещало дождь, и, по мере того как холод утра проникал под кожу, Гарри радовался, что Снейп настоял на том, чтобы он надел джемпер поверх футболки.

Дойдя до огромных железных ворот, Гарри подождал, пока профессор снимет защиту, прежде чем пройти.

— Запомни, всё время держись рядом, — сказал Снейп после восстановления защиты.

— Да, сэр, — кивнул Гарри.

Сегодня не было никакого желания злить Мастера Зельеварения. Они идут в Косой переулок! Раньше никто и никогда не брал его с собой за покупками, разве что для школы. Ну, вообще-то тётя Петунья пару раз брала, когда он был совсем маленьким, чтобы оставить дома одного или с няней, но он этого не помнил.

— Ты когда-нибудь трансгрессировал? — спросил Снейп, останавливаясь в нескольких метрах от ворот.

— Нет. Так мы попадём в Косой переулок?

Гарри недоумевал, почему они не могут просто воспользоваться камином.

— Да, мы совершим совместную трансгрессию и для этого ты должен взять мою руку, — объяснил Снейп, протянув ладонь, чтобы мальчик мог схватиться за неё. — Ощущение будет странное, так что приготовься.

Гарри сглотнул. Из всех видов магического перемещения, что он пробовал, ему нравился только полёт на метле. Все остальные были ему не по душе. Сделав глубокий вдох, мальчик ухватился за руку Снейпа и тут же почувствовал, будто его затягивает в трубу, одновременно и растягивая, и сплющивая, и снова растягивая, пока его ноги не ударились о твёрдую землю.

Сильные руки обвили его туловище, как только колени подогнулись, предотвращая падение лицом вниз. В то же время желудок взбунтовался, не оставляя другого выбора, кроме как испачкать рвотой ботинки Снейпа. Мастер Зельеварения — без намёка на злость — взмахом руки заставил её исчезнуть.

— Лучше? — спросил Снейп, отпуская Гарри через несколько секунд.

— Думаю, да, — сказал тот в ожидании, когда согласуются действия разума и тела.

— Возьми.

Снейп передал Гарри фиал с ярко-голубой жидкостью.

— Что это?

— Ополаскиватель для рта. В этот раз постарайся не попасть на мои ботинки, — сказал Снейп, с веселой усмешкой изогнув бровь.

— Извините, сэр, — пробормотал Гарри, покраснев от смущения.

— Не стоит. Это довольно распространённое явление при первой совместной трансгрессии. А теперь поторопись. У нас сегодня много дел.

Гарри опорожнил фиал и хорошенько прополоскал рот, после чего выплюнул жидкость подальше Снейпа.

— Спасибо, сэр!

Тот кивнул ему.

— Пойдём, первый магазин сразу за углом.

Гарри моргнул. Когда это Снейп трансфигурировал свою одежду в чёрные брюки и белоснежно-белую рубашку с длинными рукавами и зачем? И откуда доносится этот шум?

— Сэр? — спросил Гарри.

— Ты же не думал, что мы пойдём в Косой переулок без должной маскировки? В маггловском Лондоне намного безопаснее и есть всё, что нам необходимо, — объяснил Снейп, выводя Гарри из грязного переулка.

— Но вы говорили именно про Косой переулок.

— Мера предосторожности. Ввиду твоего вчерашнего видения.

Гарри почувствовал лёгкое разочарование. Он надеялся посетить Гринготтс, чтобы взять немного денег и купить кое-что.

— Дай мне знать, если мой темп покажется тебе чересчур быстрым, — сказал Снейп, как только они обогнули угол, смешиваясь с толпой оживлённой лондонской улицы.

Гарри держался на шаг позади профессора. Они лавировали между людьми, поднимаясь по улице, затем повернули на перекрёстке направо, где стоял огромный универмаг.

Удивлённый, Гарри последовал за входящим Снейпом. Мастер Зельеварения не мог покупать себе одежду здесь. Здесь точно не продаются чёрные мантии, так горячо любимые профессором.

— Какой у тебя размер маггловской одежды? — спросил Снейп, остановившись у входа и повернувшись к Гарри.

— Что? — спросил тот ещё более удивлённо.

Зачем профессору это? У него, Гарри, всё равно не было с собой денег.

— Ты покупаешь себе одежду в отделе для мужчин или мальчиков? — попытался уточнить Снейп.

— Я не уверен, — признался он, понятия не имея, какой у него размер. — У меня достаточно одежды, сэр.

— Из чего состоит твоя пижама или домашняя одежда?

— Штаны и майка. У меня есть деньги, сэр. Вам не нужно ничего мне покупать, — запротестовал Гарри, чувствуя себя неловко. Никто и никогда не покупал что-то для него, кроме друзей. На праздники. Да он и привык уже к обноскам Дадли.

— Моя мать настояла, — сказал Снейп, положив руку ему на плечо. — Она хочет, чтобы ты чувствовал себя комфортно во время лечения. И я предпочёл бы не испытывать на себе её недовольство. Представь, что это — ранний подарок на День Рождения.

— Хорошо, — уступил Гарри. — Но только потому, что я не хочу сердить вашу мать. Она показалась мне довольно милой.

Снейп кивнул.

— Для мужчин или мальчиков?

— Я правда не знаю, — пожал плечами гриффиндорец, теребя рукав джемпера.

— В таком случае мы начнём с мужского отдела, — решил Снейп, направляя Гарри в нужную сторону, к пижамам.

Мальчик задохнулся, увидев ценники. Он не знал особо, сколько стоят вещи в маггловском мире, поэтому цена показалась ему слишком уж высокой.

— Сэр, это очень дорого.

— Гарри, — сказал Снейп, переведя на него взгляд, — я знал, какие цены в этом магазине. Твоя задача на сегодня — не заботиться о стоимости, а выбрать то, что тебе нравится и в чём тебе будет удобно ходить. Не волнуйся о сумме: род Принцев так же стар и благороден, как и Поттеры и Блэки.

— Хорошо, я просто не привык к такому.

— Всё в порядке. Мы должны кое-что решить, прежде чем ты начнёшь выбирать одежду. Помнишь, что мы вчера обсуждали? — спросил Снейп.

Гарри кивнул. Как он мог забыть?

— Хорошо. Тогда вспомни, где будет катетер, и, выбирая одежду, учитывай это.

Мальчик обхватил себя руками. Он не хотел об этом думать. Мысль о трубке, торчащей из его груди, ужасала. Когда это произойдёт? Наверное, перед началом лечения, в воскресенье. Но Снейп не говорил, когда именно.

— Ты привыкнешь, — пообещал профессор. — Давай сначала найдём вариант, который тебе понравится, и примерим его, чтобы знать, в нужном ли мы отделе.

— Хорошо.

Гарри сглотнул. Он заметил комплект пижамы из шёлка тёмно-синего цвета и тут же пошёл к столу. Цвет идеально подходил к его спальне, а ткань оказалась гладкой на ощупь. Мальчик взял размер М и попытался прикинуть, подойдёт ли ему. Но бесполезно: пижама была сложена и перевязана лентой.

— Попробуй поменьше, — предложил Снейп, протягивая нужный комплект.

Они прошли в заднюю часть отдела, к примерочной, где работник проводил их к одной из комнат.

— Надень и дай мне посмотреть.

Кивнув, Гарри вошёл в маленькую примерочную, стащил кроссовки и начал раздеваться. Когда он стянул футболку, то ахнул при виде собственного отражения в зеркале в полный рост. Нижняя часть грудной клетки просто-напросто напоминала скелет, обтянутый кожей. Он выглядел хуже, чем после проведённого у Дурслей лета.

— Ты в порядке? — спросил Снейп по ту сторону двери.

— Да, сэр, — отозвался Гарри, не в силах оторвать взгляд от зеркала.

Он медленно поднёс указательный палец к правому боку и ткнул проступающее ребро. Удивительно, насколько твёрдой ощущалась кость. Будто между ней и кожей совсем не было жировой прослойки. Мальчик тут же отвернулся от зеркала. На сегодня достаточно.

Гарри натянул штаны и верх пижамы, который потом застегнул, и затянул завязки на талии, которые отказывались сидеть, где им было положено, и норовили соскользнуть. Придерживая одной рукой штаны, он открыл дверь, чтобы показаться Снейпу.

— Слишком большая, — сказал Мастер Зельеварения, осматривая его с головы до ног. А потом понизил голос до шёпота: — Впрочем, если ты хочешь именно шёлковую пижаму, можно её уменьшить, когда вернёмся в Хогвартс.

И Снейп выразительно показал свою палочку.

Гарри слишком нравилось то, как пижама ощущалась на коже, поэтому кивнул.

— Как работает катетер?

— Он будет выходить примерно вот здесь, — начал объяснять Снейп, положив руку на грудь Гарри справа. — В зависимости от того, что будет для тебя удобнее, ты сможешь оставить одну или две пуговицы расстёгнутыми и вывести катетер сверху или же продеть между ними.

— Понятно.

Потребуется время, чтобы привыкнуть к штуке, торчащей из-под его одежды. И вообще пока сложно было представить, как это будет работать.

— Переодевайся — и пойдём в отдел для мальчиков. Полагаю, там нам повезёт больше.

Гарри закрыл дверь и переоделся, стараясь не смотреть в зеркало. Он передал профессору пижаму, и потом они ещё несколько минут ходили по мужскому отделу, чтобы Снейп выбрал несколько вещей для себя.

— Сэр, вы должны взять красные фланелевые штаны, — указав на стойку, предложил мальчик, расслабившись, так как дело касалось кого-то другого. — Фланель мягкая и держит тепло.

— Ты когда-нибудь видел меня в красном, Гарри? — спросил Снейп, приподняв бровь.

— Нет, но это не значит, что вы не можете хоть раз отойти от чёрного, — сказал тот, собрав все крохи гриффиндорской храбрости.

— Пойдём, — сказал Мастер Зельеварения, мягко подталкивая его, — в отдел для мальчиков.

* * *

Пряча пару тёмно-синих и зелёных пижамных штанов среди охапки вещей в руках, Северус последовал за Гарри вверх по эскалатору.

Их вылазка проходила лучше, чем он представлял. Снейп думал, что придётся спорить с Гарри. Было видно, что тот был поначалу смущён, но, кажется, немного оттаял по отношению к идее. У него должна быть подходящая одежда для лечения, чтобы ему самому было комфортно и чтобы можно было с лёгкостью получить доступ к катетеру. Более того, если мальчик потеряет ещё больше веса, что вполне вероятно, его одежда не просто будет висеть на нём. Скорее всего, она просто-напросто упадет.

— Сэр? — позвал Гарри в надежде на помощь с размером.

Северус не мог поверить, что мальчик понятия не имеет, какого размера его одежда. Неужели магглы настолько ужасно к нему относились, что никогда не брали за покупками?

— Выбирай, что понравится, в самом большом размере. Если брать меньше, то будет слишком коротко, — сказал мужчина.

Гарри всё равно выглядел озадаченным, осматривая стойки.

— У тебя вопрос?

— Какие ещё варианты верха подойдут для… вы знаете? — Гарри указал рукой на место, где будет расположен катетер.

— Что угодно на пуговицах или молнии. Футболка, например, если на ней будет достаточно пуговиц, — предложил Северус, перекладывая выбранные вещи в правую руку (и где носит продавца, когда он нужен). — Возможно, тебе захочется выбрать ещё халат. В моих апартаментах может быть прохладно даже в летние месяцы.

Подросток ходил от стойки к стойке, выбирая разные цвета и стили, пока у него самого в руках не оказалась гора одежды. В это время Северус незаметно выбрал несколько шляп, чтобы примерить их позднее. В примерочной он сначала подождал, пока Гарри примерит выбранное.

— Хочешь, чтобы тебя перераспределили в Слизерин? Это можно согласовать, — спросил Северус, изогнув бровь, когда тот открыл дверь примерочной и показался в чёрно-зелёных фланелевых штанах, чёрной футболке и чёрной же толстовке на молнии.

— Мой размер остался только в зелёном цвете, — сказал он.

— Правильный ответ, мистер Поттер, звучит следующим образом: хоть факультет Слизерин и благороден, неслыханно, чтобы студент менял факультет после сдачи СОВ, — поддразнил Северус, одевая капюшон толстовки Гарри на голову.

Усмехнувшись неверию на его лице, Мастер Зельеварения сказал, что они нашли нужный размер, и махнул мальчику, чтобы тот возвращался в кабинку и примерял остальное. Иногда общаться с Гарри было слишком уж легко, чтобы не воспользоваться этим. Хотя Снейп понятия не имел, что заставляло его подтрунивать над мальчиком. Ведь Северус не дразнил. Он ругал и изредка хвалил, но никогда не дразнил.

Полчаса спустя у Гарри была охапка вещей, состоящая из семи комплектов пижамы, двух дополнительных упаковок футболок и синего халата с подходящими тапочками. Мучаясь с этими кипами, Северус как никогда был счастлив заметить бродящую продавщицу, когда они выходили из отдела для мальчиков.

— Мисс? — позвал он женщину средних лет, которая выглядела так, будто хотела бы оказаться где угодно, но не в магазине.

— Чем я могу вам помочь? — сказала она так, будто её заставляли говорить эту фразу всем покупателям.

— Есть какое-нибудь место, где мы могли бы оставить выбранные вещи и продолжить покупки? — спросил Северус, ненавидя маггловское обслуживание клиентов.

В волшебном мире можно было просто всё уменьшить в размерах или отлевитировать на прилавок.

— Да, вы можете оставить всё на любой стойке. Ближайшая — слева от вас, в отделе «Для девочек», — сказала женщина и ушла.

Северус недобро рыкнул, но последовал её указаниям. Он сначала передал более дружелюбной продавщице свои вещи и затем помог Гарри.

— Сэр, что ещё нам нужно? — спросил тот, освободив руки.

— Пара вещей для твоей комнаты и моих апартаментов, — ответил Северус, направляя Гарри к постельному белью.

— Профессор, вы и так достаточно сделали. Правда. Мне больше ничего не нужно, — запротестовал тот, останавливаясь посреди ряда.

— Гарри, — сказал Северус, поворачиваясь к нему, — тебе будет недостаточно одного комплекта постельного белья. Это твоя комната, и в ней должны быть вещи, показывающие, что она действительно твоя. А теперь иди и, как я уже говорил ранее, просто выбирай. Сегодня ты можешь не волноваться о ценах.

Ребёнок кивнул и, зевая, неохотно последовал за ним к постельному белью. Северус взглянул на наручные часы, которые надевал, когда отправлялся в маггловский мир. Они покинули Хогвартс три с половиной часа назад, значит, Гарри проснулся где-то четыре с половиной часа назад. Мастер Зельеварения и не подозревал, как долго они ходили. Неудивительно, что мальчик устал. Даже если не брать в расчёт лейкемию, всё равно имело место быть истощение магического ядра.

— Сядь, — указал Северус на одну из выставочных кроватей, игнорируя запрещающий знак (всё равно продавец вряд ли появится). — Это не должно занять много времени. Мы зайдём перекусить, как только закончим с покупками. И останется лишь одно место перед возвращением в Хогвартс.

Им нужно было зайти ещё в несколько мест, но поход за продуктами мог подождать до вечера. Или до завтрашнего дня. В худшем случае можно послать эльфа.

— Хорошо, — согласился Гарри, утопая во множестве подушек, выставленных магазином на кровати.

Северус прошёлся по рядам, выбирая постельное бельё, которые сочетались бы с комнатой мальчика, и ни на мгновение не упуская того из поля зрения. Держа в руках комплекты высочайшего качества, Мастер Зельеварения вернулся к подиуму и увидел, что ребёнок спит.

— Гарри, — позвал он, положив бельё, и осторожно потряс его за плечо.

Тот проснулся, моментально выпрямившись.

— Простите, я не хотел засыпать.

— Я знаю. Ни к чему извиняться, — сказал Северус и указал на бельё. — Какие тебе нравятся?

— Бледно-зелёное и голубое, — сказал Гарри, разглядывая кучу упаковок, но не беря их в руки.

Снейп тихо вздохнул. Нельзя терять выдержку. Мальчик не виноват, что устал.

— Какой материал ты предпочитаешь? Египетский хлопок или шёлк? — спросил Северус, пытаясь как можно скорее разделаться с задачей.

— Без разницы, — сказал Гарри, снова закрывая глаза.

Снейп отложил в сторону четыре комплекта: бледно-зелёный и бледно-голубой из египетского хлопка и из шёлка. Затем Мастер Зельеварения прошёлся по остальной части отдела и выбрал пару лёгких пледов для своих апартаментов, а также бледно-зелёное шёлковое покрывало и пуховое одеяло в комнату мальчика. Он вернулся к подиуму с кроватью, снова разбудил Гарри, и они вернулись в отдел для девочек, чтобы оплатить покупки.

Выйдя из магазина, Северус свернул в аллею, чтобы уменьшить их покупки, и они отправились в небольшое кафе на лёгкий ланч из супа и салата. В ожидании блюд Гарри снова немного задремал. Перекус дал ему достаточно энергии, чтобы совершить последнюю остановку.

Войдя в маленькую маггловскую аптеку, Северус взял корзинку. Они прошли — или, в случае Гарри, доплелись — в заднюю часть помещения, к стойке, где Мастер Зельеварения достал стопку рецептов, которые мисс Адамсон отправила ему утром через камин, чтобы заполнить, вместе со списком тех лекарств, которые продавались без рецепта и также могли понадобиться.

— Это всё для меня? — спросил Гарри со страхом в голосе.

— Тебе, возможно, не понадобится принимать их все, — шёпотом объяснил Северус. — Я сказал специалисту, куда мы сегодня направляемся, и она их все выписала просто на всякий случай, чтобы нам не пришлось покидать замок специально ради них.

— Ладно, — сказал ребёнок, взглянув на него со страхом в глазах при упоминании о том, что вскоре ему предстоит.

— Гарри, — сказал Северус, сжав его руку, — всё будет хорошо.

Тот кивнул, но было очевидно, что он не поверил ни единому слову.

Наплевав на осторожность, мужчина быстро запихнул рецепты обратно в карман и неловко обнял мальчика.

— Всё будет хорошо, — повторил Северус.

Гарри был не выше уровня его плеч. Снейп дал ему возможность немного побыть в этом неуклюжем тепле и отпустил его. Затем повернулся к стойке, чтобы подать рецепты на заполнение.

Пока они ждали, Северус набирал в корзину безрецептурные лекарства и другие запасы, оставив Гарри сидеть на скамье рядом со стойкой, не желая таскать его без надобности по маленькому магазину.

Когда назвали его имя, Снейп вернулся к стойке, чтобы забрать лекарства и заплатить. Фармацевт всё упаковала вместе с рецептами.

— Всего наилучшего вам и вашему сыну, — сказала она, передавая ему пакеты.

Северус моргнул. Сыну? В мальчике не было ни капли от него. Он был вылитый Поттер.

— Благодарю, — выдавил Снейп, поворачиваясь, чтобы уйти, будучи не в силах поправить её.

Вероятно, они выглядели как отец и сын для окружающих просто потому, чем сейчас вместе занимались. Но это было неожиданно. Он не был готов к такому предположению.

— Сэр? — прервал Гарри ход его мыслей, как только они вышли на людную улицу. — Нам придётся трансгрессировать обратно?

— Да, идти в "Дырявый котёл" слишком рискованно, — сказал Северус, подталкивая его к аллее.

Мановением палочки он трансфигурировал свою одежду обратно в привычную мантию, что позволило ему спрятать пакеты с лекарствами. Их нельзя уменьшать.

— Подойди ближе.

Гарри шагнул к нему, содрогнувшись от мысли о трансгрессии. Пообещав себе в этот раз лучше уберечь ребёнка от последствий трансгрессии, Северус обнял его и перенёсся обратно к воротам Хогвартса. Гарри уверенно приземлился на ноги. И ланч остался внутри.

Сегодня Северусу обязательно нужно было завершить оставшиеся дела из списка. К несчастью, в это же время домовые эльфы переделывали его апартаменты. А это значит, что ему пришлось занять стол Гарри, пока шли работы. Мальчик спал дольше обычного с Флёрри, свернувшейся рядом. Как обычно с тех пор, как Гарри поселился в подземельях. До конца дня Мастеру Зельеварения нужно было проверить экзаменационные работы пятого, шестого и половины четвёртого курсов и свести итоговую таблицу. Он был напряжён и раздражён и из-за того, что опаздывал с проставлением оценок, и из-за завтрашнего осмотра Гарри, и из-за того, что надо было проследить за подготовкой слизеринцев к отъезду. В довершение ко всему, его мучила мигрень.

Северус снова задался вопросом, для чего он настоял на таких изнурительных итоговых экзаменах. Было просто пыткой читать строку за строкой той чепухи, что писали студенты. Неужели они ничего не запомнили из курса этого года? Окуная перо в баночку с красными чернилами, чтобы довести до сведения мисс Уизли, что Заживляющая синяки паста не содержит корень валерианы или вообще любой другой вид корневищ, он понял, что ёмкость пуста. Нахмурившись, Северус призвал новую, уже вторую по счёту за этот день. И это ещё даже не полдень.

Дверь открылась, чтобы чернильница влетела в комнату, и наделала достаточно шума, чтобы разбудить Гарри.

— Сэр? — спросил тот сонным голосом.

— Спи дальше, — огрызнулся Северус и мгновением позже осознал свою ошибку. — Прости.

— Что вы делаете в моей комнате? — потягиваясь, зевнул Гарри, явно не приняв во внимание сказанное.

— Домовые эльфы обновляют апартаменты — и единственным свободным помещением со столом на данный момент является библиотека, которую мне ещё не удалось тебе показать, — ответил Мастер Зельеварения, откладывая очки и перо, прежде чем встретиться лицом к лицу со студентом, который быстро становился больше, чем просто студентом.

— Сколько время? — спросил он, почёсывая Флёрри за ушами, чем вызвал мурчание пушистого монстра.

— Одиннадцать. Хоть сегодня тебе и не нужно ничего делать, думаю, стоит встретиться с друзьями, поскольку завтра они уже уезжают, — сказал Северус.

Гарри вздрогнул. Стоило отметить: голубая шёлковая пижама сидела на нём идеально.

— Не хочу. Пока. Можно я останусь? — сказал он по-детски, притянув Флёрри к себе, как будто крохотный белый котёнок мог защитить от внешнего мира.

— Гарри, — вздохнул Снейп, подошёл к кровати и сел. — Это твоя комната. Я не намерен тебя выгонять, но ты, вероятно, ещё не скоро увидишься с друзьями. Не лучше ли поговорить с ними сейчас?

— Наверное. Но я могу же вернуться, когда захочу, правда? — спросил мальчик, явно надеясь на положительный ответ.

— Да. А теперь приведи себя в порядок. Если поторопишься, мы успеем на обед в Большой зал, — предложил Северус.

Можно было бы попытаться оттянуть типично гриффиндорский допрос с пристрастием, если Гарри встретится с друзьями там.

— Хорошо, — покорно вздохнул он и поплёлся в ванную, держа в руке чистую одежду.

Мастер Зельеварения напомнил себе, что надо бы попросить эльфов спустить вещи мальчика из башни. Довольно неудобно всё время звать домовиков ради книги или мантии.

Пятнадцать минут спустя Гарри вышел из ванной, готовый идти, хотя его бледное лицо и трясущиеся руки говорили об обратном. Он с тоской посмотрел на свою кровать, будто хотел до сих пор пребывать во власти Морфея или, возможно, спрятаться под одеялом.

Северус подошёл к ребёнку и крепко обхватил его за плечи.

— Они твои друзья, — напомнил он. — Не забывай, ты можешь вернуться в любое время. Если меня здесь не будет, значит, я либо на Прощальном пире, либо в слизеринских комнатах, проверяю, все ли готовы к отъезду.

Гарри кивнул. Северус удерживал его несколько минут и отстранился.

— Надевай ботинки и пойдём, пока твои друзья не подумали, что я превратил тебя в ингредиенты для зелий, — приказал Снейп в попытке избежать неловкости.

Мальчик натянул кроссовки, и они покинули подземелья: Гарри — на несколько метров впереди, чтобы не казалось, будто они шли вместе.

Северус уже собирался завернуть за угол, чтобы войти через преподавательский ход, но остановился из-за замершего у дверей в Большой зал Гарри. Мастер Зельеварения оглянулся и проверил, нет ли студентов в тенях поблизости. Никого не увидев, он шагнул к мальчику.

— Помни, о чём я говорил. В любое время. Хотя я предпочёл бы, чтобы ты сперва пообедал, — повторил Северус, чтобы успокоить его.

— Я постараюсь, — сказал Гарри, его тонкий испуганный голос отражался от каменных стен.

— Это всё, о чём я прошу, — сказал Мастер Зельеварения, взъерошивая его лохматые волосы. — А теперь иди, пока Уизли всё не съел.

— Хватит, — жалобно попросил Гарри, отбрасывая его руку.

Северус усмехнулся, ещё раз взъерошив волосы подростка.

— Я остановлюсь, когда ты наконец-то заработаешь ногами. Вернуться — до комендантского часа. И не принимай никаких зелий. Есть или пить что-либо с содержанием магических ингредиентов тоже нельзя.

— Хорошо, — сказал Гарри, глубоко вдыхая и пытаясь поправить волосы (не то чтобы это сильно помогло).

— Гарри? — снова позвал он.

— Да?

— Повеселись, — последовало предложение, и Северус исчез за углом преподавательского входа.

Он сел за Главный стол. Было шумно: радостные студенты обсуждали планы на лето, а семикурсники предавались воспоминаниям о проведённых в Хогвартсе годах.

— Добрый день, Северус! — радостно поприветствовал Альбус, будто его любимый студент не был тяжело болен. — Как проходит проставление оценок?

— Хорошо, — раздражённо огрызнулся Снейп на директора. — Я закончу сегодня вечером, как и планировал.

— Замечательно, — хлопнул в ладоши тот. — Не хотелось бы отпускать студентов на каникулы с незаполненными табелями.

— Конечно, нет, — голос Северуса буквально сочился сарказмом. — Ведь сейчас нет ничего важнее, чем экзаменационные работы.

— Мой мальчик, сейчас у тебя достаточно свободного времени, раз уж Гарри проведёт остаток семестра со своими друзьями, — Альбус понизил голос, чтобы студенты не услышали.

— Как скажете, — завершил Северус разговор, вонзив вилку в кусок курицы.

Мастер Зельеварения краем глаза следил за своим подопечным, идущим по проходу к гриффиндорскому столу. Мальчик втиснулся рядом с Невиллом, используя того как преграду между ним самим и друзьями.

— Гарри! — взвизгнула Гермиона достаточно громко, чтобы её услышал весь зал.

Она практически перепрыгнула через стол, чтобы обнять его. Северус нахмурился. Разве она не видит реакцию на свои выходки?

Подросток уставился на него, умоляя о помощи и пытаясь выбраться из объятий Гермионы. Снейп снова начал думать, что предложение увидеться с друзьями было ошибкой. Гарри должен быть в стабильном состоянии на осмотре завтра утром, когда ему поставят катетер Хикмана.

— Минерва, контролируй своих гриффиндорцев, — буркнул Северус профессору Трансфигурации, сидящей по другую руку от директора.

— К чему ты клонишь?.. Оу.

Она встала, одарив его понимающим взглядом, из-за чего Мастер Зельеварения почувствовал неловкость. Он отказывался признавать, что привязывался к Поттеру. Нет, к Гарри. Это его обязанность. Ничего более.

Минерва подошла к своим гриффиндорцам и прочитала им уничижительную лекцию на тему поведения за столом. В это время Гарри беззвучно поблагодарил своего спасителя, положил еду на тарелку и начал неохотно жевать.

* * *

Покончив с обедом в относительной тишине, чтобы не навлечь на себя гнев МакГонагалл второй раз за этот час, Гермиона и Рон потащили Гарри в Выручай-комнату. Удивительно, но комната полностью воссоздала его спальню в апартаментах Снейпа. Даже зачарованное зеркало и фреску на стене.

— Вау! — воскликнул Рон, запрыгивая на кровать. — Выглядит, как будто это комната Малфоя.

— Да, — согласился Гарри, ничего не говоря о том, чья она в действительности была.

Рон всё равно бы ему не поверил. А если бы поверил, то начал бы завидовать. Гарри сел на ближайший к двери диванчик и приготовился к вопросам.

Просто сидеть и ждать было ужасно. Он, поправляя рукава джемпера, чувствовал на себе их пронизывающие взгляды. Гарри не хотел совершать ту же ошибку и показывать сыпь. Она, конечно, уже не так чесалась и была не такой яркой, но всё никак не проходила. Может, они уже начнут? Он ведь не животное в зоопарке, чтобы так его рассматривать.

Друзья переглянулись, и Гермиона подошла к нему и села рядом. Она обняла его, но сдержала себя от удушающих объятий. Но всё равно Гарри чувствовал, будто задыхается.

— Гермиона, пожалуйста, — попросил он, отталкивая её.

— Прости, — не выдержала Гермиона, начав плакать и по-настоящему крепко стиснув его.

Гарри смущённо посмотрел на Рона, надеясь на помощь.

Тот не сдвинулся с кровати. В его глазах плескалось сочувствие. И это было странно. Что происходит? Очевидно, друзья думали, что жить со Снейпом — конец света, но даже это не оправдывало их поведение.

— Что происходит? — спросил Гарри, нахмурив брови.

— Мы знаем.

Гермиона ещё крепче обняла его. Её плач перешёл во всхлипывания. Что они знают? Они не знают ведь, что у него рак. Тем не менее, внутри страх накалился.

— Мадам Помфри нам сказала, — объяснил Рон со страхом в глазах.

— Что сказала? Я в порядке, — соврал Гарри, но голос выдал его.

Хотелось бы ему лгать так же гладко, как Снейп.

— Нет, не в порядке, Гарри Джеймс Поттер! Поверить не могу, что о своём состоянии ты говоришь «в порядке», — закричала Гермиона и тут же замолчала, как будто продолжать было больно.

— У меня истощено магическое ядро. Ничего такого. Со мной всё будет хорошо, правда, — продолжил Гарри враньё.

Он не был готов рассказать друзьям правду и боялся, что они каким-то образом узнали.

— Чёрт возьми! — воскликнул Рон, вскочив с кровати. — Мы знаем, что у тебя рак!

“Что?”

Стало трудно дышать. Они не должны были узнать. Снейп пообещал, что он, Гарри, сам решит, когда рассказывать. Оттолкнув от себя Гермиону, он вскочил с диванчика.

— Мне нужно идти, — его охватила паника.

Как будто дракон сдавил его лёгкие.

Тело покрылось испариной, а головокружение затуманило разум. Нужно вернуться в подземелья. Там безопасно. И никого нет. С такой мыслью он побежал.

— Вернись! — закричал Рон вслед. — Гарри!

Тот не обратил на окрик внимания. Он спешил вниз по лестничным пролётам, в какой-то момент оттолкнув к балюстраде двух второкурсников Рейвенкло. Но остановиться не мог. Нужно добраться до безопасного места. Сейчас же!

Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем Гарри добрался до апартаментов Снейпа. Добежав, он сразу кинулся в свою комнату, даже не заметив, что домовики изменили вход. Желанию свернуться в комок на полу у дальней стороны кровати не суждено было сбыться, потому что Гарри увидел чёрную мантию Снейпа.

Тот сразу крепко обхватил его, прижимая к себе. Мальчик, не в силах восстановить дыхание, закрыл глаза, наслаждаясь теплом, исходящим от профессора.

— Дыши, — сказал Снейп, притягивая его голову к своему плечу.

Послушавшись, Гарри постепенно расслаблялся, вдыхая мятный аромат. Это необычное, утешающее тепло странно успокаивало. И что ещё важнее, эти руки обещали защиту, ощущение, которое Гарри так жаждал, но так редко получал.

— Лучше? — спросил Снейп через несколько минут, ослабевая хватку.

— Да, — ответил тот, жалея, что профессор отпустил его.

Но чувство, как будто на его лёгких сидел дракон, наконец исчезло, давая возможность нормально дышать.

— Что случилось? — спросил Снейп успокаивающим тоном, прямо как в его воображении.

— Они знают, — прошептал Гарри в чёрную мантию.

С виду она казалась жёсткой, но на самом деле ткань была мягкой. В отличие от профессора.

— Что? Как? — его тело напряглось.

— Мадам Помфри им сказала.

Мастер Зельеварения отпрянул.

— У нас было соглашение! — зарычал он. — Я должен довести это до сведения директора. Разглашение конфиденциальной информации о пациенте — основание для увольнения.

Гарри стоял на месте, не обращая внимания на вспышку Снейпа, разрываясь между желанием заплакать и снова броситься к нему в поисках утешения. Непонятно как, но, проговорив это вслух, он понял, что всё по-настоящему. Друзья знали. И если они не будут держать рот на замке, то скоро будет знать весь волшебный мир, включая Волдеморта. Этот псих будет рад узнать, что сможет хоть провальсировать по направлению к Гарри, не беспокоясь об ответном ударе. Потому что тот не сможет защитить себя.

Отчаянно поддерживаемый самоконтроль пошатнулся. Гарри не был слабаком. Ведь только слабаки могли сломаться. У него не было другого выбора. Он был обязан выжить, чтобы избавить мир от Волдеморта.

— Профессор, — выдавил Гарри.

— Что? — огрызнулся Снейп, посмотрев на него.

Съёжившись, тот отошёл подальше.

— Профессор, пожалуйста, — взмолился он срывающимся голосом.

Ему казалось, что земля уходит из-под ног, и он надеялся, что зельевар оттащит его подальше от края. Пока не поздно.

Снейп обернулся, и его злость растаяла при одном только взгляде.

— Гарри, прости, — мужчина приблизился и снова крепко обнял его. — Я не на тебя злюсь.

— Всё в порядке, — сказал тот, пряча лицо в профессорской мантии. Он мог бы простоять так вечно, если его демонов будут отгонять.

— Нет, не в порядке, — Снейп усилил хватку. — Я должен научиться не выплёскивать свой гнев на окружающих. Однако мне всё же необходимо поговорить с директором.

— Нет. Пожалуйста, — начал умолять Гарри, схватившись за мантию мужчины, чтобы тот не уходил. Если он останется один, то всё же соскользнёт за край пропасти, в которую ему не дали упасть.

— То, что сделала мадам Помфри, непростительно. Она не должна была ставить тебя в такое положение, — сказал мягко профессор.

— Я знаю, но я не хочу ещё больше усугублять ситуацию, — взмолился Гарри. — Если мадам Помфри уволят, профессору Дамблдору придётся нанять кого-то нового. И мы должны будем рассказать и ему. А что если на меня будут смотреть, как будто я умираю? Я не смогу так. По крайней мере, мадам Помфри я знаю.

Он точно знал, что если во главе Больничного крыла встанет кто-то другой, гарантий в том, что в будущем он сможет иметь детей, не останется. И не хотелось бы, чтобы кто-то ещё видел его, такого худого, раздетым. Колдомедик никогда ничего не говорила по поводу его внешнего вида, и Гарри это ценил.

— Как пожелаешь, — мягко согласился Снейп. — Но не надейся, что я с ней не проведу серьёзную беседу на этот счёт.

— Хорошо, — подтвердил он. — Я не хочу, чтобы люди знали.

— Гарри, — обратился к нему Мастер Зельеварения, поддев его подбородок пальцами и заставив тем самым посмотреть в свои обсидиановые глаза. — Ты не должен стыдиться рака. Ты же не умышленно заболел. Помни: несмотря на него, ты не умрёшь.

— Тогда почему все ведут себя так, будто так и будет? — запротестовал Гарри. Он ненавидел бросаемые на него взгляды, из-за которых чувствовал себя, будто действительно умирает.

— Я хоть когда-нибудь врал тебе? — спросил Снейп серьёзно.

— Нет, сэр, — Гарри сглотнул.

— Тогда доверься мне. Я не позволю тебе умереть, — сказал тот. В его глазах горел огонь.

Мальчик снова положил голову Снейпу на плечо и кивнул. Тепло разлилось по его телу. Неужели это то самое чувство, когда кто-то заботится о тебе? Он верил профессору. Непонятно каким образом, но тот всегда помогал своему самому ненавистному студенту выжить.

Руки и ноги становились всё тяжелее и тяжелее — он наваливался на Снейпа всё больше и больше. Гарри был вымотан из-за такой мелочи, но бороться было бесполезно. Усталость всё равно всегда побеждала. Его довели до кровати.

— Не трать силы, — сказал Мастер Зельеварения, помогая забраться в кровать. — Мне нужно проверить слизеринцев и хотя бы показаться на Прощальном пире. Я разбужу тебя, когда вернусь.

Гарри снял очки и свернулся клубочком на холодных простынях. И через мгновение глаза его закрылись, и он отправился в мир сновидений.

* * *

Вернувшись в апартаменты несколько часов спустя, Северус прокрался в комнату Гарри. Мальчик все ещё спал, что неудивительно. После возвращения тот был так близок к тому, чтобы сломаться, но каким-то образом его удалось оттолкнуть от края. По крайней мере, пока.

Свернувшись в огромной постели, Гарри казался таким маленьким и таким ранимым. Даже во сне его брови были беспокойно нахмурены. А ведь он ещё даже не знал, что процедура по установке катетера была назначена на завтрашнее утро. Северус планировал сказать ему сегодня перед сном, но, возможно, подождёт до утра, чтобы минимизировать количество времени для волнений.

Мастер Зельеварения уже проконтролировал своих слизеринцев, и у него оставалось последнее дело на сегодня. Помимо проставления оценок, конечно. Дело, которое должно приободрить мальчика перед завтрашним началом безумия.

— Гарри, — Северус потряс его за плечо.

— Хм-м? — отозвался тот, натягивая одеяло на голову.

— Вставай, иначе ты не заснёшь ночью, — Мастер Зельеварения сомневался в этом, но пока не хотел раскрывать свой сюрприз.

— Оставьте меня в покое, — пробормотал Гарри.

— Хорошо, раз уж ты не хочешь пойти полетать, я буду проверять экзаменационные работы за столом, — сказал Северус мягко.

— Летать? — подпрыгнул тот, попутно путаясь в простынях, чего и следовало ожидать.

— Да, летать. Выдался прекрасный вечер, и я мог бы поработать и на улице, — пожал плечами декан Слизерина.

Нежелательно, чтобы Гарри узнал о том, что Снейп на самом деле хотел дать ему возможность полетать в последний раз перед началом лечения. И его “желание” проверять работы на свежем воздухе не имело к этому никакого отношения.

— Разве на поле никого не будет? — спросил Гарри, ссутулившись.

— Сегодня последний вечер перед каникулами. Директор в это время уже закрывает для посещения прилегающие земли, чтобы у студентов было достаточно времени на сбор вещей, — напомнил Северус. План был продуман так, чтобы совершенно точно ни с кем не встретиться.

— Правда. Я и забыл, — Гарри выбрался из клубка простыней, встал и натянул свои изношенные кроссовки. — Пойдёмте проверять работы, сэр.

— Не так быстро, — окликнул Северус мальчика, который уже был на пороге в гостиную. — Сперва правила.

— Правила? — в ужасе переспросил тот.

— Да, правила. Я не могу допустить возможность травмы. Я запрещаю тебе летать над трибунами и выполнять те сумасшедшие трюки, которые ты вытворяешь во время матчей. Кроме того, скорость должна быть снижена до средней. Согласен? — спросил Северус, надеясь, что его просьба не покажется слишком суровой. Это должно было быть развлечением, а не гипотетическим поводом для насмешки.

— Да, сэр, — улыбнулся Гарри, нетерпеливо переступая.

— Я взял на себя смелость попросить домовых эльфов перенести твои вещи. Сундук в изножье кровати, — сказал Мастер Зельеварения.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, возвращаясь в комнату, чтобы взять из сундука “Молнию” и мантию.

Северус удовлетворённо кивнул.

— Пойдём. До заката не так уж много времени.

Он взял со стола пачку непроверенных работ, перо и чернила, и они вышли из обновлённых апартаментов.

— Сэр? Когда здесь успел появиться вход? — спросил Гарри удивлённо, впервые заметив изменения.

— Сегодня днём. Я всё покажу и расскажу позже. Тебе нужно развивать внимательность к окружающему миру, — мягко упрекнул Северус.

— Я… Простите, — покраснел тот. — Я был слишком занят.

— В самом деле, — саркастично поднятая бровь.

Гарри выдавил робкую улыбку, когда его подтолкнули вперёд.

Когда они дошли до стадиона, Северус занял место на трибунах проверять работы. Но большую часть времени всё равно провёл, наблюдая за полётом своего подопечного. Несколько раз лениво облетев поле, тот занялся рутинными поворотами, вращениями и пикированиями. Время от времени его смех доносился до Северуса, который с удовольствием похвалил себя за такую немудрёную идею. И нет. Конечно же, нет. Он это делал не для Гарри. Северус позволил ему полетать, просто чтобы хоть чем-то занять мальчишку, пока он сам будет заканчивать с проверкой экзаменов. Ничего более.

— Гарри, — позвал Мастер Зельеварения час спустя, когда мгла окутала поле. — Пора идти.

— Ещё пять минут? — попросил тот с нерешительной улыбкой на губах.

Северус осмотрелся вокруг.

— Пять минут, и всё, — разрешил он.

— Спасибо! — улыбнулся Гарри и улетел.

Мастер Зельеварения закончил начатую работу, собрал вещи и поднялся. Возможно, на проверку ушло скорее пятнадцать минут, чем пять... Но кто считает? Точно не Гарри. На самом деле, Северусу даже не пришлось его звать. Тот сам спустился, увидев, что Мастер Зельеварения встаёт.

— Хорошо полетал? — Северусу захотелось ударить себя. Он же никогда не любезничает.

— Да, сэр, — улыбнулся Гарри, но вскоре улыбка исчезла.

— Что такое? — спросил Мастер Зельеварения. Интересно, что заставило её растаять?

— В необозримом будущем это мой последний полёт. Правда? — спросил ребёнок, проведя ладонью по древку своей обожаемой “Молнии”.

— Боюсь, да, — сказал Северус.

Ему не понравился хмурый взгляд, который исказил лицо Гарри. Может, стоит поднять в его отношении белый флаг и уже покончить с этим? Мальчишка так походил на Флёрри, вечно ошиваясь где-то поблизости. И успешно пробираясь сквозь его барьеры.

— Это небезопасно во время лечения.

— Понятно, — вздохнул Гарри. — Но мне всё равно это не нравится.

— Тогда борись. И скоро ты снова сможешь летать, — предложил Северус.

— Я постараюсь, — сказал мальчик.

— Постараетесь, мистер Поттер? — усмехнулся Снейп, взъерошивая его волосы, потому что прекрасно знал, что тот ненавидел это. — Я ожидал чего-то большего, чем “постараюсь”

— Я буду бороться, — исправился Гарри. В его голосе прозвучали нотки решимости.

— Десять очков Гриффиндору, — констатировал Северус, и они тронулись в обратный путь к замку.

— Но, сэр, вы же не можете начислять или отбирать баллы после Прощального пира, — прозвучал протест.

— Тогда они подождут до следующего года. Кроме того, Гриффиндор не может позволить себе начинать соревнование за Кубок школы наравне со Слизерином. В противном случае мой факультет совершенно точно победит, — усмехнулся Снейп, подталкивая остановившегося с отвисшей челюстью Гарри. — Это лето и в самом деле будет долгим, если ты не понимаешь простых шуток. И закрой рот, пока муха не залетела и ты не начал ныть о том, как это мерзко. Это может печально сказаться на заработанных баллах.

— Да, сэр, — тот последовал приказу и поспешил за профессором.

Северусу не нужны были чайные листья или хрустальный шар, чтобы знать наверняка, что лето действительно будет долгим и утомительным. Каждый взгляд на ребёнка, медленно становившегося главным фокусом в его жизни, постоянно напоминал об этом. С этого момента его задачей было сделать это время как можно более приятным для своего подопечного. И начать можно было с того, чтобы тот хорошенько отдохнул перед завтрашним днём. В конце концов, Северус никогда не делал ничего наполовину. И этот случай не станет исключением.

Ровно в 23:59 Северус отправил итоговый отчёт по оценкам в кабинет директора, и тут же из комнаты Гарри пронеслось по коридору тихое хныканье. Мастер Зельеварения решил пока воздержаться от ожидающего его под охлаждающими чарами праздничного бокала красного вина — это было его мотивацией в последний час — и направился в ту сторону.

— Сириус, — застонал мальчик во сне, как только Северус проскользнул в комнату.

Тот тяжело вздохнул от упоминания паршивого дворняги. Его ненависть к Блэку переросла их стычки в детстве и трансформировалась в ненависть к импульсивности шавки. Если бы этот идиот не побежал в Министерство, то был бы здесь, рядом с Гарри, как и должен был. А не умер бы, став причиной кошмаров крестника.

Ребёнок сбросил все одеяла на пол. И одна только простынь осталась на кровати, опутав тело. Пот бисеринками блестел на лбу мальчика, пока тот метался в постели, заключённый в кошмаре.

— Гарри, — позвал Северус, подойдя ближе. Он не был уверен, нужно ли трогать его, чтобы разбудить, или это принесёт больше вреда, чем пользы.

— Я заслужил это! — закричал тот. — Сириус, я убил тебя!

— Гарри, — снова попытался Северус, слегка тряся подростка за плечо.

Так, его надо срочно вытаскивать из власти кошмара, чтобы разобраться с этим последним утверждением. И Мастер Зельеварения понял, что делать это нужно как можно быстрее, потому что ребёнок отбросил его руку и закричал так сильно, что в ушах остался звон.

Не зная, что ещё сделать, Северус забрался в кровать и обнял мальчика, прижав его к груди так, чтобы тот не мог особо шевелиться. Гарри пытался высвободиться, но явно уступал ему и в размере, и в силе. Крик всё не стихал, и Снейп благодарил Мерлина за то, что был тем ещё параноиком и на его апартаменты были наложены мощные заглушающие чары. Иначе Гарри перебудил бы всё подземелье. Мастер Зельеварения не отпускал мальчика и ждал, пока тот устанет. Наконец, несколько долгих минут спустя — самых долгих за всю его жизнь — крик стих до шёпота и тело расслабилось.

— Проснись, Гарри, — прошептал Северус ему на ухо.

Недоумённо моргая, мальчик вынырнул из власти сна, тихонько пошевелившись в его объятиях. Мастер Зельеварения ослабил хватку, дожидаясь, когда тот полностью проснётся.

— Сэр? — спросил охрипшим после криков голосом подросток.

Мерлин, из-за этого ребёнка у него разболелась голова. У Поттера кошмары всегда были такими или он специально оставил напоследок один — самый ужасный — специально для новоявленного опекуна?

— Выпей, — приказал Северус, наколдовав стакан воды и передав его мальчику.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, после нескольких глотков отдав стакан. Мастер Зельеварения поставил его на прикроватную тумбу. — Что случилось?

— Ты не помнишь? — спросил тот, подняв бровь.

— У меня был кошмар? — предположил подросток, сложив кусочки пазла.

Удивлённый Северус кивнул. Как можно забыть такое? У самого Снейпа точно не получилось бы.

— Нам нужно обсудить то, что ты сказал во сне.

— Обязательно? — Гарри вздрогнул, пряча лицо в мантии мужчины, чтобы избежать его пристального взгляда.

— Да, — настойчиво сказал он, призывая взмахом руки одеяло с пола и укрывая им мальчика. — Ты винишь себя за смерть Сириуса? — осторожно спросил Северус, стараясь, чтобы в голосе не было и намёка на истинные чувства по отношению к врагу детства.

— Нет, — быстро выпалил Гарри.

Слишком быстро, чтобы можно было поверить голосу, доносящемуся из складок мантии. Мастер Зельеварения решил надавить:

— Ты уверен?

— Наверное, — прошептал глупый ребёнок. — Это моя вина.

— Гарри, сядь, — начал Северус серьёзным тоном, подталкивая мальчика, чтобы тот последовал приказу. Подросток неохотно сел, его глаза казались стеклянными от сдерживаемых, непролитых слёз. — Ты поднимал палочку на своего крёстного?

— Нет, — покачал головой тот.

— Ты заставлял Сириуса идти с тобой в Министерство или толкал его в сторону Завесы? — продолжил Мастер Зельеварения, зная ответ, потому что сам был там. Он ушёл за мальчиком, когда Орден не ответил, и его прикрытие пошло к Мордреду в одно место.

— Нет.

— Тогда почему это твоя вина? — попытался рационально рассуждать Северус.

— Потому что я пошёл туда, — настаивал Гарри, выбравшись из объятий. Он прислонился к спинке кровати и прижал колени к груди. Флёрри обосновалась у его ног. — Если бы я всерьёз относился к нашим с вами урокам, Волдеморт не смог бы заманить меня туда.

— Даже если бы у меня получилось научить тебя окклюменции, всё равно оставался шанс, что Тёмный Лорд мог пробиться сквозь твои щиты, — сказал Мастер Зельеварения. — А ты не думал, что Сириус был взрослым человеком, ответственным за свои поступки? Он ждал повод, чтобы покинуть площадь Гриммо. И это был его осознанный выбор, пойти в Министерство. Ничей больше.

— Но… но он ведь отвечал за меня! Он не мог просто позволить мне пойти туда в одиночку! — возразил мальчик, крепко прижимая Флёрри к груди.

— Гарри, — Северус пытался достучаться до мальчика, — ты был не один. Я был там, как и весь Орден. Сириус знал об этом. Его смерть ни в коем случае не твоя вина.

— Правда? — спросил ребёнок тихим, дрожащим голосом. Он боялся ответа.

— Конечно, — заверил Северус и потянулся, чтобы сжать его колено.

— ИуменяракнепотомучтояубилСириуса? — прошептал Гарри, но так тихо и непонятно, что разобрать не представлялось возможным.

— Прошу прощения?

— У меня лейкемия не потому, что Сириус умер из-за меня? — повторил тот немного громче и членораздельно, чтобы Снейп понял.

Сердце Мастера Зельеварения остановилось. Ребёнок действительно думал, что заслужил рак или сделал что-то такое, что послужило его появлению?

— Гарри, послушай меня, — прошептал Северус, в его голосе слышалась боль. — Ты не делал ничего, чтобы заслужить лейкемию.

— Правда? — лицо осветилось надеждой.

— Правда. Ты помнишь, что говорила мадам Помфри о том, что такое рак? — спросил Мастер Зельеварения. Мальчик должен был понять, что попросту не мог ничего сделать, чтобы предотвратить или подхватить рак.

— Я не очень понял, — признал Гарри, пожав плечами.

— Рак появляется, когда что-то побуждает к этому твою ДНК. Это нечто, что заставляет твоё тело способствовать быстрому делению плохих клеток. Именно они и называются раковыми клетками, которые атакуют твой организм. У всех при рождении есть определённое их количество. В общем, это ситуация, когда ДНК начинает неправильно функционировать и прогрессирует в состояние, которое и называется рак, — попытался объяснить Северус в надежде на то, что это было не слишком сложно для понимания мальчика.

— Так у вас тоже есть эти плохие клетки? Просто не так много, как у меня? — спросил тот.

— Да. Или, как ты выразился в Больничном крыле, у всех внутри есть Тёмный Лорд, который в какой-то момент начинает вербовать Пожирателей Смерти, что и является проблемой, — объяснил Мастер Зельеварения.

— Но как Волдеморты внутри нас решают, когда начать набор? — удивился Гарри.

Мальчик так легко использовал имя Тёмного Лорда, что каждый раз заставлял Северуса ёжиться. Слишком много лет он шпионил и заставлял себя обращаться к страдающему манией величия безумцу не иначе, как “Тёмный Лорд”. И это оставило свои следы.

— На этот вопрос врачи ищут ответ уже десятилетия. Никто не знает, — сказал Мастер Зельеварения, пожав плечами.

— Оу.

— Кажется, ты нравишься Флёрри, — сменил Северус тему. Он надеялся, что в скором времени сможет заставить мальчика заснуть. Они оба нуждались в отдыхе.

— Странно. Обычно животные меня не очень любят, — признался Гарри, опустив взгляд на маленький пушистый комок шерсти, — кроме Букли. И парочки монстров Хагрида.

— Я не удивлён, что ты ей нравишься, — сказал Мастер Зельеварения, потянувшись, чтобы почесать кошку за ушами.

Наверное, он мог бы поведать об одной тайне, чтобы отвлечь ребёнка от мыслей о кошмаре и крёстном отце.

— Поверишь ли ты мне, если я скажу, что она старше тебя?

— Как это? Она ведь котёнок, — Гарри уставился на него, пытаясь понять по его лицу, лжёт он или нет.

— Она не обычная домашняя кошка, а совершенно другая порода, которую в волшебном мире называют Фелес Фелицес, или «Счастливые кошки». Благодаря своей врождённой удаче они обычно становятся фамильярами Мастеров Зельеварения или подающих надежды студентов. У них есть сверхъестественная способность понимать, что зелье скоро взорвётся или переварится, чтобы найти себе убежище, — Северус задумчиво посмотрел на свою кошку.

— Но как это возможно? Она ведь выглядит совсем как котёнок? Это особенность породы? — спросил удивлённый подросток.

Очевидно, студентам ещё не рассказывали о Фелес Фелицес. Конечно, они же маленькие и безобидные, поэтому и не интересуют Хагрида.

— Да, помимо этого, продолжительность жизни у них составляет около пятидесяти лет, поэтому она ещё считается маленькой, — рассказал Мастер Зельеварения.

— Так она ваш фамильяр со школы? — сложил Гарри два и два.

— Нет, она принадлежала твоей матери, — признался Северус. Его губы прошила грустная улыбка. — Скорее всего, Флёрри помнит твой запах, потому что знала тебя ещё младенцем.

— Моей мамы? — удивлённо переспросил мальчик и прижал кошку к себе ещё крепче. Не надо было проникать в разум ребёнка, чтобы понять, что тот лелеял в себе мысль о том, что она была связующим звеном между ним и его матерью. — Я думал, что мой дом был разрушен?..

— Верно, но Флёрри умна. Её нашли, когда она охраняла тебя в твоей кроватке, и профессор Дамблдор отдал её мне, потому что знал, что я ей нравлюсь. Тогда я был намерен отдать её тебе, когда ты приедешь в Хогвартс, но она просто овладела мной, — с грустью признал Мастер Зельеварения.

Даже когда у этого маленького монстра резались зубы и она рвала домашние работы на части, каким-то невероятным образом ей удавалось сделать так, чтобы её простили.

— Но как?..

— Несмотря на воспоминание, которое ты увидел в Омуте памяти, мы с Лили смогли помириться. Твои дедушка с бабушкой подарили Флёрри твоей маме на Рождество на четвёртом курсе. — «В этом же году Джесси умер от лейкемии», — вспомнил Северус. — Она хотела назвать котёнка Снежком, но я убедил её, что имя слишком отвратное, и предложил «Флёрри».

— Вы расскажете ещё что-нибудь о ней? О моей маме? — попросил Гарри. Его изумрудные глаза сияли.

— Не сегодня, — заявил Мастер Зельеварения.

Терпеть этот разговор ещё дольше он просто не мог. Открыть тайну о Флёрри и так было сложно. И больно — рассказывать о Лили её же ребёнку. Это напоминало о том, как много он потерял. Джеймс Поттер получил всё: славу, уважаемую профессию, сына и — что наиболее важно — девушку. Всё, что было у Северуса, — её кошка.

— Почему? — зевнул мальчик.

— Потому что уже очень поздно и тебе нужно спать, — напомнил Мастер Зельеварения, вставая с кровати, чтобы расправить простыни и расстелить одеяло. — Ложись.

Ребёнок скользнул в постель, сжимая Флёрри правой рукой.

— Спокойной ночи, сэр.

— Спокойной ночи, Гарри.

Приглушив свет и хлопнув настенной фреске, Северус повернулся, чтобы покинуть комнату Гарри и уединиться в своей собственной. Он знал, открытие о Флёрри гарантировало мальчику спокойный сон.

— Профессор? — позвал тот, как только Мастер Зельеварения оказался на пороге.

— Да? — он обернулся и посмотрел на своего подопечного.

— Спасибо, сэр, — на губах Гарри сверкнула усталая улыбка.

— Северус, — поправил Мастер Зельеварения. Он уже слышать не мог, как сын Лили бесчисленное количество раз за день называет его «профессор» или «сэр».

— Что? — переспросил тот изумлённо.

— Можешь называть меня Северус, — последовало предложение. — Лили хотела бы этого.

— Северус, — робкая попытка.

— Совершенно верно. А теперь быстро спать, несносный ребёнок, — притворно рыкнул Снейп, пока их разговор не превратился в сцену из мыльной оперы.

— Я не ребёнок, — воспротивился Гарри.

— Ты тот самый ребёнок, укравший мою кошку, — заявил Мастер Зельеварения. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Северус, — ответил мальчишка.

Снейп закатил глаза и, потушив свет полностью, покинул комнату в сопровождении возражений Гарри. Он раздумывал над тем, не совершил ли ошибку, позволив тому называть себя по имени.

* * *

После ночи, наполненной счастьем и снами о рыжеволосой девочке и белом пушистом котёнке, Гарри не хотелось вставать, когда Снейп… Северус пришёл будить его.

— Хорошо спал? — спросил уже одетый мужчина, под его глазами явно выделялись тёмные круги.

— Да, — улыбнулся Гарри, вспоминая девочку — маму — на поляне рядом с ручьём, бегавшую за Флёрри и смеявшуюся, когда котёнок прыгал в длинной траве.

— Хорошо. Я должен проводить слизеринцев, но, прежде чем уйти, мне нужно кое-что тебе рассказать, — предупредил Снейп, усаживаясь на краю кровати.

— Хорошо, — подросток потянулся за очками и надел их.

— После моего возвращения мы идём к специалисту, — напомнил Северус.

Гарри нахмурился. Сегодня быть подушкой для иголок не хотелось. Да и вообще в любой другой день.

— Мы не можем это откладывать, — вздохнул Мастер Зельеварения, сжав его плечо.

— Я знаю.

Гарри притих. Хотелось вернуться на поляну к маме и Флёрри.

— Перед установкой катетера она сначала осмотрит тебя, — Северус потрепал его по плечу, когда тот напрягся. Мальчик не хотел снова чувствовать боль, с него хватило и биопсии. — Гарри, мы обсуждали это.

— Мне страшно, — признался он. — Я знаю, что будет больно.

— Не так сильно, как во время биопсии, — пообещал Снейп. — Тебе поставят капельницу с лекарством, благодаря которому ты, скорее всего, почувствуешь сонливость и не будешь помнить большую часть происходящего. Это называется сознательная седация.

Гарри понравилась эта мысль:

— Я ничего не буду помнить?

— Нет, процедура занимает примерно час, действие лекарств же закончится немного позже. Возможно, после в теле будет чувствоваться небольшая боль, но ты сможешь принять обезболивающее. Скорее всего, потом ты проспишь весь день, — заверил его Северус.

— Я должен буду остаться в Больничном крыле? — Гарри ненавидел это место. Он хотел вернуться в свою комнату: к фреске, огромной кровати, Флёрри и даже Снейпу.

— Как только жизненные показатели вернутся в норму — это не должно занять много времени после прекращения действия седативных — специалист подготовит тебя к возвращению. И оставшуюся часть сегодняшнего дня и завтра тебе нужно будет просто отдыхать.

— Хорошо, — вздохнул мальчик. — Вы ведь будете там?

— Да, если хочешь, я могу сам поставить тебе капельницу, — предложил Северус.

— Было бы здорово.

Гарри знал, что Мастер Зельеварения будет осторожен, и это очень помогло справиться с беспокойством. Северус постарается просто так не причинять ему боль.

Он достал стопку бланков из кармана мантии:

— Это согласие на лечение и процедуры. Не передумал?

Не особо задумываясь, мальчик кивнул. Перед ним стоял выбор: пройти лечение или умереть. А он умирать не хотел. Снейп… Северус пообещал, что не позволит этому случиться.

— Тогда я подписываю их.

Мастер Зельеварения устроил целое представление, достав перо и подписав все бланки, один за другим. Он не обязан был это делать, но Гарри был признателен. Это означало, что Северус держал своё обещание прислушиваться к нему и принимать во внимание его желания.

— Всё подписано. Из-за процедуры тебе пока нельзя есть и пить. Поэтому, пока меня не будет, прими душ, надень пижамные штаны и халат и постарайся не нервничать. Я скоро вернусь.

Не нервничать? Снейп всерьёз думал, что у него получится не нервничать? Это не его будут резать и вставлять внутрь трубку! Которая ещё там и останется!

— Гарри, — Мастер Зельеварения попытался успокоить его, проведя пальцами по его шее, — всё будет хорошо.

Мальчик вцепился тому в предплечье и прижал к своей груди. Ему нужен был физический контакт как напоминание о том, что это не кошмар.

— Не уходи, — взмолился он.

— Я должен, — внутренне разрываясь, сказал Северус. — Меня не будет меньше часа. Студенты уже на полпути к платформе.

— Хорошо, — прошептал Гарри и, признавая поражение, отпустил руку Снейпа. — Я тогда приму душ и поиграю с Флёрри.

Мастер Зельеварения в последний раз сжал его плечо и поднялся с кровати.

— Флёрри не боится воды, — добавил он. — Если разрешить, она может быть с тобой в душе.

Гарри кивнул и проследил за уходящим профессором до самого порога комнаты, а потом услышал щелчок закрывшейся входной двери. Сглотнув, мальчик заставил себя встать с кровати и, прежде чем направиться в ванную, взял нужные вещи из шкафа. С Флёрри подмышкой.

После недолгого душа он оделся, но это не заняло много времени. Даже учитывая сушку Флёрри. Оставалось только ждать. Гарри поплёлся в гостиную, сел на диван и уставился на дверь в ожидании Снейпа.

— Мяу, — Флёрри потёрлась о его ногу. В её зубах была пластмассовая палочка, к которой тонкой верёвочкой крепилась мышь. Мальчик потянулся, взял её и начал размахивать палочкой.

Северус вернулся, когда Флёрри уже в четвёртый раз поймала игрушку, полностью выхватывая её из рук Гарри.

— Готов?

Мальчик кивнул, не доверяя собственному голосу.

— Тогда пойдём. Нас уже ждут, — приказал Мастер Зельеварения. Прозвучало зловеще.

Бросив игрушку, Гарри подошёл к Северусу. Тот сжал его плечо. Они прошли к двери на противоположной стороне гостиной, которая сейчас вела в небольшую отдельную прихожую, в которой приютились камин, раковина и маленький шкаф. Мастер Зельеварения взял щепотку летучего пороха, вошёл вместе с Гарри в камин и назвал пункт назначения. Пути назад не было.

Гарри вышел из камина вместе со Снейпом и увидел мадам Помфри и незнакомую женщину средних лет, суетившихся по Больничному крылу и подготавливавших всё к его прибытию. Он замер.

— Помни, это совсем не похоже на биопсию, — прошептал Мастер Зельеварения, подталкивая его идти дальше.

— Здравствуй, Гарри, Северус, — поприветствовала Помфри и махнула мальчику в сторону коек. Её глаза были переполнены чувством вины.

— Здрасьте, — пробормотал тот, неосознанно придвинувшись к профессору.

— Присаживайся, дорогой. Мисс Адамсон скоро всё подготовит и приступит к осмотру, — она указала на его обычную кровать.

Взглянув на Снейпа и увидев его кивок, Гарри забрался на постель, обратив внимание, что одеяло, сложенное в изножье, было не чисто белым, а с фиолетовыми полосами.

— Не знал, что у вас есть полосатые одеяла, — заметил он.

— Они используются, когда пациентам противопоказаны зелья, — объяснила Помфри. — Это гарантирует, что даже человек, страдающий дальтонизмом, без прочтения твоей карты поймёт, что тебе нельзя их принимать.

— Ого, — мальчик вздрогнул, погружаясь в реальность происходящего. Всё больше и больше приходило понимание: рак не просто ужасный кошмар. Натянув на себя одеяло, он заметил, что оно было толще и мягче обычных.

— Это стандартная процедура, — заверил Снейп и сжал его руку. Гарри схватил его мозолистую ладонь, когда тот уже хотел отодвинуться, и прижал к груди, повернувшись к Помфри спиной.

Он так не хотел быть здесь, и каждая новая деталь пугала всё больше. Раньше, во время периодов его болезни, Помфри не нужно было предпринимать никаких специальных мер предосторожности. Разве только отшивать репортёров и министерских чиновников. Но она делала это, просто потому что он — Гарри Поттер, а не из-за серьёзности положения.

— Мистер Поттер? — позвал дружелюбный голос из-за спины.

— Гарри, — поправил мальчик, не поворачиваясь к женщине и даже не посмотрев на неё. Он просто хотел быть Гарри, а не Мальчиком-Который-Выжил. Гарри мог быть напуган. Гарри Поттер — нет.

— Хорошо, Гарри, меня зовут мисс Адамсон. Или можешь называть меня мисс Люси. Сядь, пожалуйста.

Он неохотно сел, впервые взглянув на специалиста из Мунго. Она казалась тёплой и радушной, что сочеталось с её ярким медицинским костюмом с летающими огнедышащими драконами. На её лице с первыми морщинками сияла улыбка. Мисс Адамсон была такой же низкой, как он, и держала в руках неоново-зелёную палочку, которая сразу ему понравилась.

— Здрасьте, мисс Люси, — поздоровался мальчик, уставившись на её палочку. Он и не знал, что они бывают таких цветов.

— Это Чары гламура специально для детей, — колдомедик взмахнула ей и вернула цвет светлого дерева. — Я забыла снять их после утренних обходов. Прости, Гарри. Я и не думала относиться к тебе, как к моим маленьким пациентам.

— Ничего, — сказал тот. Зелёный вариант ему больше нравился. Она здорово выглядела, и ему стало интересно, сможет ли Снейп… Северус научить его этому заклинанию. Как только магия восстановится. Если вообще восстановится. Мальчик ещё крепче сжал профессорскую ладонь. Нужно вернуть над ней контроль. Он ведь волшебник и принадлежит к волшебному миру.

— Как сегодня себя чувствуешь? — спросила мисс Адамсон, начав сканирование с помощью палочки.

— Хорошо, — Гарри пожал плечами. Он не хотел признавать, насколько был напуган.

— Не волнуйся. Просто это займёт немного времени. Я проверяю и фиксирую исходные показатели в разных частях твоего тела, чтобы потом сравнить. После мы тебя подготовим, и ты ничего даже не запомнишь, — она улыбнулась.

Гарри сглотнул, прекрасно понимая, что речь шла о капельнице. Разве волшебный мир не мог уже придумать что-то получше иголок?

— Хорошо, — сказала мисс Адамсон, закончив финальное сканирование. — Помимо лейкемии, ты вполне здоров. Это хороший знак перед началом лечения. Поппи или Северус рассказали тебе о химиотерапии в индукционном режиме?

Индукционном? Химиотерапия? Звучало так, будто его посылали на войну. Войну с его собственным Волдемортом внутри.

— Мы это не обсуждали, — подал голос Снейп.

— Ничего, — сказала та, усаживаясь на край его кровати. — Гарри, у индукционной химиотерапии одна цель. Вызвать ремиссию, т.е. когда в твоём костном мозге содержится менее пяти процентов бластных клеток и все симптомы исчезают. Чтобы этого добиться, в течение месяца мы будем вести индукционную терапию. На первой и четвёртой неделе лечение будет проводиться в течение двадцати трёх часов в сутки. На второй и третьей — у тебя будет своеобразный отдых, чтобы твоя кровь и уровень тромбоцитов в ней восстановились. В это же время будет четыре сеанса интратекальной химиотерапии, по одному в неделю. Если всё пройдёт хорошо, у тебя отличный шанс перейти в ремиссию к концу месяца.

Его глаза расширились. Двадцать три часа в сутки в течение недели? Никто об этом не говорил раньше. И они были уверены, что это ему поможет, а не убьёт? Мальчик неосознанно задрожал.

— Гарри, такой режим и ранее успешно проводился на детях-волшебниках, — Северус сжал его руку. — Это нормально, что ты нервничаешь.

— Понимаю, нужно многое принять, — сказала мисс Люси, — но я заметила, что волшебники твоего возраста лучше переносят лечение, если они в курсе того, что им предстоит.

— Ладно, — вздохнул тот, не зная, что ещё ответить. — Мы можем уже перейти к тому моменту, когда я ничего не буду помнить?

Слишком много всего… И разве не забавно, что, когда ему наконец-то давали всю так желанную информацию, он и слышать ничего не хотел?

— Конечно, но сначала ещё кое-что, — мисс Люси достала браслет из нержавеющей стали. Зачарованная в фиолетовый цвет тонкая цепочка крепилась к плоскому диску поблёскивавшего металла. — Он похож на маггловский тревожный браслет для пациентов, только лучше. Диск зачарован на хранение данных твоей карты. Это может понадобиться в случае крайней необходимости, когда нет возможности получить доступ к физическому варианту. Также, если коснуться диска и сказать «Микки Маус», он действует как аварийный портключ, который перенесёт тебя сюда или в Святой Мунго, в зависимости от того, где будет наиболее безопасно.

— Микки Маус? — переспросил Гарри. Кажется, он где-то уже это слышал.

— Это название маггловского популярного мультфильма. Ни один Пожиратель смерти в жизни не догадается. Не говоря уже о том, что моим детям, кажется, он нравится, — мисс Адамсон пожала плечами.

Значит, они допускают возможность ухудшения самочувствия настолько, что его придётся транспортировать в Святого Мунго с помощью аварийного портключа?

— Как только я одену его на твоё запястье, ни ты, ни кто-то другой не сможет его снять. Он станет невидимым и проявится, только если ты попадёшь в Святой Мунго. Хорошо?

Гарри кивнул. Он мог смириться со специальным браслетом. Тем более, с его помощью можно было сбежать от Волдеморта.

— Ты правша или левша?

— Правша.

— Тогда вытяни левую руку, — дала указание колдомедик.

Мальчик заставил себя отпустить ладонь Снейпа, чтобы протянуть левое запястье мисс Адамсон. Она обернула вокруг него холодный браслет, подогнав его по размеру палочкой, и защёлкнула замок. Тот сразу стал невидимым. Гарри мог чувствовать его на руке, но он не издавал ни звука и не был виден ни под каким углом.

— Вот так, теперь мы можем перебираться в процедурную. И оглянуться не успеешь, как всё уже закончится, — мисс Люси движением руки приказала ему встать и повернулась к Снейпу. — У вас с собой бумаги на согласие?

Гарри увидел, как Мастер Зельеварения передал подписанные бланки. Мужчина указал ему на процедурную, пока мисс Адамсон проверяла порядок бумаг. По его позвоночнику пробежала волна дрожи, когда он увидел металлические столики на колёсиках, поверхность которых была накрыта салфетками.

— Снимай халат и залезай на стол, — сказал Северус. — Я скоро вернусь.

Наблюдая за тем, как Снейп покидает комнату, мальчик затянул халат потуже. Снимать его совсем не хотелось. Он ведь такой худой и костлявый и не хотел, чтобы профессор видел его таким. Пребывая в ужасе, Гарри не двигался, пока Северус не вернулся в комнату, толкая дверь бедром и держа руки в перчатках перед собой.

— Гарри, — вздохнул Мастер Зельеварения. — Сними халат.

— Но сэр… Северус, я… — он затих, опустив взгляд на свою грудь.

— Всё в порядке. Никто из здесь присутствующих не будет тебя осуждать, — утешил Снейп единственно возможным образом, потому что не мог коснуться его.

Сглотнув, мальчик стащил с себя халат и, сперва сложив, устроил его на стуле. От холодного воздуха по коже пробежали мурашки, заставив ещё больше задрожать. Он залез на процедурный стол и лёг. Профессор тут же отлевитировал к нему полосатое одеяло и накрыл его.

— Лучше?

Гарри кивнул, наблюдая за Северусом, перебравшимся к его правому боку и взмахнувшим рукой, чтобы убрать синие салфетки с железного столика.

— Отвернись.

Ему не нужно было повторять дважды. Он мигом отвернулся от Снейпа и даже закрыл глаза, чтобы точно ничего не видеть. Вот его руку перетянули жгутом, и мальчик сразу же зажмурился ещё сильнее в ожидании того момента, когда иголка проткнёт его кожу. Пропитанный чем-то холодным диск прошёлся по его правому предплечью — и Гарри вздрогнул. Он совсем забыл об этой части.

— Расслабься, — мягко напомнил Мастер Зельеварения, протирая диском выбранное место.

— Не могу, — признался он, с каждой секундой страх овладевал им всё больше и больше.

— Сделай несколько глубоких вдохов, сконцентрируйся на них. Вдох, — инструктировал Снейп. Мальчик послушался, отчаянно желая, чтобы этот день уже закончился. — Хорошо, теперь выдох… Ещё раз.

Чётко следуя указаниям, он настолько отрешился от всего вокруг, что почувствовал просто короткий острый укол, когда игла наконец-то проткнула его кожу во время очередного вдоха. Боль исчезла меньше, чем через минуту. Смотреть было страшно, поэтому Гарри держал глаза закрытыми, пока Мастер Зельеварения возился с его рукой.

— Готово. Можно смотреть, — объявил Снейп, фиксируя тонкую повязку. Мальчик приоткрыл один глаз, убедился, что смотреть действительно можно, и открыл второй. — Лекарство подействует через несколько минут, так что просто расслабься. Я на секунду выйду, чтобы сказать мисс Адамсон, что я закончил. Гарри, не сопротивляйся, если почувствуешь сонливость. Ты отлично справился.

— Хорошо, — тот зевнул. Только из-за усталости за это утро. Вряд ли это лекарства подействовали так быстро. Он боялся, что не сможет заснуть из-за нервозности и страха.

— Я одену это на твой палец, — Мастер Зельеварения показал что-то маленькое, сделанное из пластика, прежде чем поместить на указательный палец его левой руки. — Он поможет нам следить за твоими показателями.

Мальчик кивнул. Ему было абсолютно всё равно, что там Снейп сделал с этой штуковиной. С каждой секундой веки становились всё тяжелее и тяжелее. Сдаваясь в этой борьбе и своим страхам, Гарри заснул под ритмичное пиканье, заполнившее помещение.

* * *

Выглянув из процедурной, но не теряя Гарри из виду, Северус кивнул мисс Адамсон. Она вела тихий разговор с мадам Помфри.

— Северус, на два слова, прежде чем мы продолжим, — специалист склонила голову, приглашая присоединиться к беседе.

Он оставался спокойным, приближаясь к ней, потому что Поппи прошла в процедурную, чтобы проследить за состоянием мальчика, но внутри зашевелилось нехорошее предчувствие. Может, есть какие-то плохие новости, которые не стали говорить ребёнку перед началом?

— Да? — в его голосе слышалась тень беспокойства.

— Ничего страшного, — улыбнулась мисс Адамсон, развевая его страхи. — Поппи рассказала мне о нелюбви Гарри к иглам. Раз он уже под седацией, перед установкой катетера я хотела бы сделать первый цикл интратекальной химиотерапии. Он не будет так нервничать, и, как только поймёт, что после нет никакой непрерывной боли, кроме, возможно, мигрени, остальные циклы пройдут легче. Конечно, если ты дашь согласие.

— Это имеет смысл. Только боюсь, что Гарри воспримет это как предательство. Я дал ему слово, что он сможет высказывать своё мнение и я буду учитывать его во время принятия решений, — аргументировал Северус, спрашивая самого себя, простит ли его ребёнок, если он даст добро. Конечно, это помогло бы мальчику принять ситуацию, потому что впереди его ждали ещё раунды биопсии и химиотерапии.

— Я понимаю твоё беспокойство, но большинство пациентов в итоге просто рады окончанию процедуры. Он ребёнок, и мы как взрослые должны делать всё возможное, чтобы для него всё прошло как можно более комфортно и безболезненно, — напомнила мисс Адамсон о профессиональной позиции касательно детей.

— Безусловно, но, помимо всего прочего, я волнуюсь о последствиях для его психики, — вздохнул Северус, раздумывая, сможет ли Гарри принять всё происходящее. — Он потерял крёстного отца несколько недель назад.

— Мне жаль это слышать и я не хотела бы на тебя давить, но мне нужно твоё решение сейчас, — сказала она, посмотрев на часы на стене.

— Делай, что нужно, — решил Мастер Зельеварения, проведя рукой по волосам. С последствиями он разберётся потом, а сейчас, по крайней мере, Гарри точно не будет испытывать сильной боли.

— Мудрое решение, — констатировала мисс Адамсон с грустной улыбкой на губах. — Можешь позвать сюда Поппи?

Коротко кивнув, Северус вернулся в процедурную и, перешагивая через порог, почувствовал покалывание стерилизующих чар, наложенных Помфри на помещение. Она поднялась и вышла из комнаты, избегая смотреть ему в глаза. Гнев к ней душил его, но давать ему выход в присутствии Гарри не хотелось. Ребёнок не должен был ни о чём волноваться, но он разберётся с ней потом, когда его подопечному не нужна будет помощь.

Северус решил подготовиться и подтащил стул к левой стороне кровати мальчика, чтобы быть рядом во время процедур. Он взял его левую руку и начал следить за тем, как вздымается и опадает грудь ребёнка. Правильное ли решение он принял? Мастер Зельеварения не думал, что это будет так сложно. Как человек, прошедший подготовку колдомедика, он знал все шаги и рекомендации, но сейчас ему приходилось учитывать ещё и нужды своего подопечного и его способность принимать происходящее. Как будто балансировка хрупких чаш весов, и Снейп надеялся, что не нарушил их равновесие.

— Сэр? — пробормотал мальчик.

— Да, это я. Мисс Адамсон скоро начнёт. Тебе удобно? — спросил Северус, сжав его руку.

— Да, только я устал.

— Просто поспи, — предложил Мастер Зельеварения, зная, что будет лучше, если Гарри проспит все процедуры.

— Хорошо, — подросток улыбнулся, как будто получил подарок, и его веки снова смежились.

Несколько минут спустя в комнату вошла мисс Адамсон в хирургическом халате, маске и перчатках. Снейп перевернул ребёнка на левый бок и подогнул его колени ближе к груди, готовя к химиотерапии и спинномозговой пункции и радуясь, что Гарри не проснулся. Выждав до последнего, Северус убрал одеяло в изножье кровати, больше не скрывая его костлявость, снова сел и обратил всё своё внимание на подопечного, пока мисс Адамсон и Поппи готовили его к пункции и инъекции. Снейп не старался запомнить каждую деталь клинического аспекта. Это было не нужно. Он должен быть рядом на тот случай, если мальчик проснётся во время одной из процедур.

Северус не обращал внимания на ведьм, сконцентрировавшись на ощущении ладони Гарри в своей руке и наблюдая за проявлением любых признаков боли на его лице. Но спинномозговая пункция и первая проба химиотерапии прошли лучше, чем он мог надеяться. У мисс Адамсон не возникло никаких проблем, мальчик продолжал спать, не обращая ни на что внимание. По его позвоночному столбу и к мозгу двигался препарат.

Когда Поппи перевернула Гарри на спину, Северус наконец смог взглянуть на специалиста.

— Образец на первый взгляд хороший, но точно будет известно после результатов тестирования, — сказала она, намекая на взятую спинномозговую жидкость. Если лейкемия распространилась по позвоночнику и в мозге, дело принимало скверный оборот. В любом случае, мальчику необходимо несколько циклов интратекальных инъекций. Вопрос оставался только в их количестве.

Мастер Зельеварения оставался в состоянии повышенной готовности, пока мисс Адамсон переодевалась и начинала установку катетера. Он старался всё внимание сосредоточить на своём подопечном, но было сложно игнорировать момент, когда специалист взяла скальпель, чтобы сделать надрез.

— Больно, — запротестовал Гарри, его глаза оставались закрытыми. Северус взглянул на капельницу, наблюдая за тем, как Поппи проверяет уровень подаваемого лекарства.

— Боль давящая, дёргающая и тянущая или острая? — спросила мисс Адамсон, продолжая процедуру.

— Давящая, — ответил он.

— Хорошо, — она подала сигнал Поппи увеличить дозировку. — Должно пройти через минутку. Сконцентрируйся на руке профессора Снейпа.

Северус почувствовал, как Гарри крепче схватил его ладонь, и снова обратил всё своё внимание на него.

— Вот так, — подбодрил он. — Ты отлично держишься.

Мастер Зельеварения видел его борьбу с дискомфортными ощущениями, но не мог ничего сделать, пока увеличенная доза лекарства не начала поступать в организм и лицо мальчика не расслабилось.

— Лучше? — спросил он.

— Ага, — ответил тот, его хватка ослабла.

— Расслабься, милый, — мисс Адамсон протискивала вовнутрь проводник, смотря на магический экран, который показывал ей происходящее.

— Всё уже? — Гарри открыл глаза и посмотрел на Северуса.

— Не совсем, — ответил он и увидел, что взгляд мальчика начал блуждать по колдомедику. — Взгляни на меня. Не смотри на неё.

— Спать хочется, — заявил тот, когда более высокая дозировка подействовала в полной мере.

— Всё хорошо, можешь поспать, — Мастер Зельеварения дотянулся до его волос и, когда ребёнок повернул голову навстречу прикосновению, неуверенно провёл по ним рукой. Гарри снова закрыл глаза, и Снейп надеялся, что в этот раз он проспит до конца, пока мисс Адамсон не закончит.

Северус продолжал поглаживать его по голове, пока специалист вставляла катетер Хикмана и накладывала рассасывающийся шов, чтобы тот держался на месте, пока кожа мальчика не зарастёт вокруг. Затем она взмахнула палочкой, сотворив картинку, похожую на маггловский рентген, чтобы убедиться, что катетер был расположен правильно, прежде чем заниматься очищением кожи и повязкой или промыванием каждого из трёх имеющихся просветов или соединителей раствором гепарина. Это нужно было сделать перед правильным расположением внешней части катетера и закреплением её повязкой. Наконец, капельница была убрана.

— Готово, — сказала мисс Адамсон, улыбаясь. — Как только он проснётся и лекарства перестанут действовать, можно будет забрать его.

— Спасибо, — поблагодарил Северус, не отрывая взгляд от Гарри.

— Это моя работа, — пожала она плечами. — Дай мне знать, когда он проснётся.

Кивнув, Мастер Зельеварения подоткнул одеяло мальчика и приготовился ждать, вытащив из мантии журнал по зельеварению.

Но тот удивил его, со стоном открыв глаза менее, чем через 10 минут. Снейп незамедлительно сунул журнал в карман и взглянул на своего подопечного.

— Как себя чувствуешь?

— Готово? — спросил Гарри. Его голос звучал так, будто он всё ещё пребывал на грани между сном и явью.

— Да, что-нибудь болит? — Северус вытащил палочку, посылая за дверь зелёные искры, чтобы привлечь внимание мисс Адамсон.

— Немного, — ответил тот. В это время специалист вернулась со стаканом воды и болеутоляющим.

— Прими это, милый, — она передала таблетку, когда Северус помог Гарри сесть.

Он поддерживал мальчика, пока тот глотал пилюлю и запивал её водой, и затем снова уложил, заметив, что ребёнок уснул прежде, чем его голова коснулась подушки.

— Показатели в норме, — отметила мисс Адамсон, снимая пульсоксиметр. Ритмичное пиканье затихло. — Полагаю, ты сможешь рассказать меры предосторожности с катетером и знаешь, как его чистить и промывать?

Северус кивнул.

— Хорошо, тогда не вижу причин для вашего дальнейшего здесь пребывания, в твоих апартаментах будет намного комфортнее. Я зайду завтра где-то днём, чтобы проверить его и обсудить, во сколько мы начнём химиотерапию в воскресенье, — предложила специалист.

Мастер Зельеварения выразил своё согласие кивком головы, и она вышла из процедурной. Он поднялся, закутал Гарри в полосатое одеяло и поднял его на руки, крепко прижав к груди.

Покинув процедурную, Северус направился прямо к камину и в апартаменты. Там он устроил ребёнка в его постели и продолжил читать журнал. Пока что можно было вернуться к странице статьи, которую написал один из студентов Слизерина, выпустившийся 3 года назад. Снейп собирался дождаться момента, когда мальчик проснётся более, чем на 5 минут.

Прошло несколько часов, когда Гарри зашевелился. Северус отложил журнал и начал за ним наблюдать, пытаясь понять: он просыпается или просто двигается во сне. Подросток перекатился на живот и подскочил буквально через секунду. Все следы сна исчезли с его лица.

Изумрудные глаза расширились от страха и паники, пока его правая рука слепо проводила вниз по груди в поисках постороннего объекта.

— Мои очки, — потребовал Гарри. Его дыхание ускорялось, пот проступал бисеринками на коже. Им овладевал ужас.

Пальцы Гарри прошлись по длинной трубке внешней части катетера, для целости и сохранности просветов закреплённой повязкой. Мысли о палочке исчезли. С него хватит.

— Уберите это! — закричал мальчик, противясь желанию самому выдернуть эту отвратительную штуку.

— Гарри, — попытался успокоить Снейп, схватив его руки и крепко держа.

— Уберите это! — снова закричал тот, попытавшись освободиться.

Он должен вытащить из себя эту штуку. Её на самом деле нет. Это всё неправда. Это просто кошмар. Он ведь не может в действительности болеть раком!

— Гарри, успокойся, — попросил Северус спокойно, без следа паники.

— Нет! — выдохнул мальчик между тяжёлыми, короткими вдохами. Он вырвался из хватки профессора и скользнул к другой стороне кровати, отступая к углу, пока не упёрся спиной в стену. — Я не могу! Это всё неправда!

— Уверяю тебя, это не ночной кошмар, — сказал Мастер Зельеварения, похлопав по постели рядом с собой. — Сядь.

— Нет! Ты врёшь! Тебе не одурачить меня снова, Волдеморт. Я не куплюсь!

Тот будто заманивал чувством ложной безопасности, только чтобы поймать в момент, когда Гарри подчинится. Он в миллионный раз обругал себя последними словами за то, что не воспринимал уроки окклюменции всерьёз. И поэтому казалось, что ему не высвободиться из этой ловушки. Можно было только продолжать бороться, пока Волдеморту не надоест.

— Гарри, это не какая-нибудь уловка, — уверял Снейп, осторожно приближаясь. — Ты не спишь.

— Неправда! У меня не может быть рака! У волшебников не бывает маггловских болезней! — доказывал тот, для верности топнув ногой по каменному полу. Руки по бокам сжались в кулаки.

Мастер Зельеварения придвинулся ещё ближе. Слишком близко.

— Отвали от меня! — предупредил мальчик. Ногти больно впились в ладони.

— Нет, — ответил Северус, подбираясь, чтобы дотянуться до него.

— Уйди! — закричал Гарри. — Если ты сейчас же не уберёшь из меня эту штуку, то можешь проваливать, мерзавец!

— И не подумаю, мистер Поттер, — твёрдо заявил Снейп.

Мальчик закричал, бросившись вперёд. Оттолкнув мужчину, он метнулся мимо, к прикроватной тумбочке, чтобы нацепить очки, и направил палочку на профессора.

— Убирайся! — прозвучала угроза.

— Гарри, — пытался успокоить Мастер Зельеварения, подняв руки вверх. — Опусти палочку.

— Ты не можешь командовать мной и говорить, что делать! Я сказал, проваливай! — лёгкий взмах.

На кончике языка уже вертелось множество проклятий. Если понадобится, можно и заставить Снейпа покинуть его комнату.

— Поттер, сейчас же опусти палочку! — приказал тот, при этом не доставая свою.

Прямо как Волдеморт.

— Остолбеней! — выкрикнул мальчик.

Его магия должна сработать. Она ключ к тому, чтобы выбраться из этого кошмара. Надо драться. Ведь собственная магия может защитить. Она никогда не подводила.

До этого момента.

— Остолбеней! — ещё одна попытка, смешанная с отчаянным желанием оглушить профессора.

Ничего. Ни слабенькой искорки.

— Опусти палочку, — прошептал ему на ухо Снейп, стоя сзади. Его рука была на предплечье Гарри.

Тот подпрыгнул и обернулся на голос, уперев палочку Мастеру Зельеварения в грудь. Как он здесь оказался?

— Уйдите, — голос треснул, когда палочка сильнее вдавилась в грудь мужчины.

— Нет, Гарри. Я остаюсь, — прошептал Северус. Его дыхание щекотало ухо мальчика, и вдруг тот почувствовал тёплое объятие.

А во сне невозможно по-настоящему чувствовать тепло…

— У меня и правда рак? Это не сон? — спросил он, страшась ответа.

Держать себя в руках было невыносимо сложно. Гарри мог вынести сражение с Волдемортом. Даже уже свыкся с этой мыслью. Но это… Это что-то незнакомое. Отвлекающий маневр, заброшенный в хаос его жизни.

— Да.

Его сердце остановилось.

Нет.

И всё же всё это время было какое-то смутное подозрение. Мальчик позволил мучительному всхлипу вырваться наружу, колени подогнулись, но он не упал. Снейп поймал его.

Всё по-настоящему. У него и правда этот грёбаный рак! И штуковина, торчавшая из тела, подтверждала это. Гарри так старался убедить самого себя, что всё с ним хорошо, что Сириус жив, что пророчество не решило его жизнь раз и навсегда.

Рыдания всё усиливались. Он молотил кулаками Снейпа по груди. Плевать на слёзы, катившиеся по щекам, и на то, что его когда-то самый нелюбимый профессор видел их. Это нечестно. Вечно с ним случается что-то плохое. Не с кем-то другим.

— Ш-ш-ш, — успокаивал Северус, накрыв его затылок ладонью и чуть надавив, чтобы мальчик положил голову ему на плечо.

— Почему я? — Гарри задыхался от слёз.

Он схватился за отвороты профессорской мантии, чтобы чувствовать реальность происходящего. Ему нужно прикосновение, напоминание о том, что он ещё жив и что кому-то не всё равно.

— Потому что ты боец. И ты победишь, — заверил Снейп, гладя его по спине.

— Я устал бороться. Я устал от смертей, — мальчик плакал, полностью откинувшись на мужчину. — Я просто хочу быть нормальным.

Всего одно единственное желание.

Ещё когда ему было три года, он знал, что не был нормальным. Тётя Петунья брала его и Дадли в местный парк. Каждую секунду она следила за сыном, чтобы тот не упал во время игр с другими детьми. А Гарри уже был изгоем, потому что его одевали в грязные вещи кузена и подгузник, слишком большой для него, поэтому скатывавшийся при каждом движении. Он играл в одиночестве, без присмотра, пока не соскользнул с железной конструкции детской площадки, пытаясь дотянуться до перекладин лесенки, и не сломал запястье. Тётя Петунья подошла к нему, только когда другие мамы уже неотрывно смотрели на неё. И они ушли из парка. Мальчик всю ночь мешал родственникам спать своими рыданиями. И дядя Вернон гаркнул тёте, чтобы она отвела урода к врачу. Этим уродом был он.

— Сражайся, чтобы выжить, — и ты сможешь быть нормальным, — сказал Снейп, вытаскивая его из воспоминаний в реальность, где он всё ещё оставался уродом.

Обычные вещи происходили с обычными людьми, но Гарри был кем угодно, но не обычным. Это ещё один пример его уродства.

— Нет, не могу. Я должен убить его, — эта мысль жила на задворках сознания.

Однажды ему придётся убить. Убить живое существо, которое могло думать и рассуждать. Несмотря на всё его зло, этот маньяк, страдающий манией величия, всё же остаётся человеком. И мальчик не знал, сможет ли когда-нибудь забрать чужую жизнь, даже если на кону будет его собственная.

— Нет, не должен, — убеждал Северус.

— Должен. Пророчество…

— Забудь о пророчестве. Это не твоя забота, — перебил его Мастер Зельеварения, обняв покрепче в попытке уберечь от холода подземелий.

— Но…

— Никаких но, — приказ. — Пророчество — просто чушь собачья. В лучшем случае, неточно.

— Волдеморт, — мужчина замер, — придёт за мной, а я не смогу наслать даже оглушающее.

— Здесь ты в безопасности.

— А вдруг он проберётся в замок? — спросил Гарри, потянувшись, чтобы стереть с лица непрекращавшиеся слёзы.

— Я защищу тебя. Ты не один, — пообещал Снейп.

— Нет, я совсем один. Сириус… он…

— Умер, да.

— Сириус, — ещё более громкий возглас.

С трудом сдерживаемое горе затопило его. Крёстный умер. Умер до того, как мальчик успел по-настоящему узнать его. До того, как успел спасти от адской жизни с Дурслями. И не вернётся. Когда Сириус был жив, у Гарри оставался шанс обзавестись семьёй с кем-то, кому он не был безразличен. А сейчас — иметь дело с раком придётся без него.

Мальчик и не сомневался: Снейп не будет терпеть его долго. Никто раньше и не удосуживался. И куда потом идти? Обратно к Дурслям, которые снова запрут в чулане, пока племянник не умрёт мучительной смертью?

— Ты не один, — повторил Северус.

— Тогда почему я именно так и чувствую? — спросил вслух тот, пряча голову на плече взрослого.

— Я здесь, Гарри, — прошептал Мастер Зельеварения. Его голос звучал странно и незнакомо.

— Вы раньше ненавидели меня! — обвинил гриффиндорец, оттолкнув профессора.

Ноги походили на желе, поэтому стоять ровно было сложно, но он потерпит. Всегда справлялся сам и сейчас сможет. Должен. Никому нельзя верить, кроме самого себя.

— В прошлом, — признал Снейп, пытаясь помочь ему.

Гарри отступил назад, как только осознал:

— Замечательно. Значит, сейчас я больной раком ребёнок, которого всем жаль! Поэтому вы мне помогаете?

Теперь это станет ещё одной причиной для особого отношения. Как же он ненавидел это.

— Нет, я не это имел в виду, — поправил Мастер Зельеварения, давая ему личное пространство.

— Тогда что? — спросил мальчик, облокотившись об изножье кровати, чтобы не упасть. Тело отказывалось подчиняться и стоять прямо, чтобы показать, что он сильный и не боится своего профессора.

— Я понял, что ты сын Лили, а не Джеймс-младший, — прошептал тот, споткнувшись на имени его матери.

— Я просто Гарри. Я никогда даже не знал их! — восклицание.

Он так устал от вечных сравнений с родителями. Мальчик вскинул руки, совсем забыв, насколько ему нужна была поддержка изножья, о которое он опирался, для сохранения вертикального положения, и начал заваливаться на бок.

— Я знаю. Сейчас знаю, — заверил Снейп, вовремя поймав своего подопечного, и заставил облокотиться на себя.

— И вы не ненавидите меня? — тихо спросил тот из складок пропитанной слезами мантии, походя на маленького ребёнка.

— Нет.

— Вы уверены? — шёпот.

— А что? — Мастер Зельеварения подцепил его подбородок одной рукой, заставляя посмотреть в свои обсидиановые глаза, обычно прятавшие все эмоции. Но сегодня в них бушевало беспокойное море грусти и решимости.

— Потому что я ненавижу быть собой, — признался Гарри, отводя взгляд.

Он всегда намекал на это, иногда шутил, что ненавидит свою жизнь, но никогда не говорил всерьёз, что ненавидит быть Гарри Поттером. Ему никогда не нужны были ни слава, ни внимание, ни особое отношение.

— Не говори так, — сказал Северус, замерев после его признания.

— Не могу, — воскликнул мальчик. — Все ведут себя так, будто я достояние общественности и они могут обсуждать меня, словно я не такой же человек. Все думают, что я какой-то там герой, который спасёт их. А я не могу, не могу быть таким, — он придвинулся ближе, прислоняясь к Снейпу. Только благодаря ему получалось оставаться в вертикальном положении.

Гарри устал быть героем. Это надоедало и раньше, но сейчас, со смертью Седрика и Сириуса, хотелось сбежать куда-нибудь, где Гарри Поттер стал бы просто подростком, у которого были проблемы с зельями, но который превосходил бы всех в квиддиче и Защите. Он хотел такого детства.

— Необязательно быть героем, — предложил Северус.

— Они не оставят меня в покое, — дрожь прошлась по всему телу после замечания. — Репортёры вечно выискивают меня.

— Не обращай на них внимания, — сказал Мастер Зельеварения, накрыв его своей мантией.

— Они напечатают обо мне что-нибудь ужасное, как будто у меня нет чувств. Но они у меня есть, — настаивал гриффиндорец.

Это как раз все и забыли. Никто и никогда не спрашивал о его чувствах просто так. Большинство людей просто хотели знать, что он справится с очередным препятствием в борьбе против Волдеморта.

— Гарри, что ты сейчас чувствуешь? — прошептал Снейп.

— Мне страшно, — признался тот, закрыв глаза и задохнувшись из-за очередного приступа слёз. — Мне так страшно. Вы повторяете, что я не умру, но остальные ведут себя так, будто этим всё и кончится. Я не хочу умирать.

— Ты не умрёшь, — настаивал Северус, усилив объятие.

— А что, если это правда? Что, если химиотерапия не сработает? — мальчик не был уверен, что хотел знать ответ.

Ему говорили, что это единственный способ. Но судя по разговорам об этих ремиссиях, лечение срабатывало не всегда.

— В этом случае тебе сделают трансплантацию костного мозга, — сказал профессор.

— Что это такое? — звучало страшно и как будто будет больно.

Гарри сглотнул. Желания иметь дело с процедурами над костным мозгом не было никакого.

— Кто-нибудь с подходящей кровью и магией пожертвует тебе свой костный мозг, который уничтожит твою иммунную систему и заменит своей, — объяснил Северус.

— Что, если никто не подойдёт? — последовал вопрос, наполненный страхом.

Потому что звучало так, что человек должен подходить генетически. А из маггловской начальной школы мальчик знал, что гены передаются от родителей. Их-то у него и нет. Как и кучи родственников. Или вообще хоть кого-то из родственников, если не считать Дурслей, которых считать не хотелось.

— Тогда мы поищем среди магглов, — решительно сказал Снейп. — Гарри, мы найдём донора, даже если для этого мне придётся изобрести зелье.

— Что в таком случае случится с моей магией? С маггловским донором? — уточнил тот.

— Возможно, ты станешь сквибом, — прозвучал худший сценарий, — но это лучше, чем умереть.

— Я могу потерять магию? — воскликнул мальчик, поток слёз всё не прекращался. — Профессор, я не могу. Я не смогу вписаться.

— Твои друзья не оставят тебя, и тебе не придётся жить в маггловском мире, — заверил Северус, снова поглаживая его по спине.

Он был так напряжён, а эти пальцы просто творили чудеса с мышцами спины.

— Но я не буду прежним, — ему хотелось быть нормальным, а не отличаться от друзей ещё больше.

— Магия не меняет тебя, как человека. Ты останешься всё тем же Гарри, — пожурил Снейп.

Его мозолистые пальцы как раз нашли огромный узел.

— Я не хочу терять магию, — сказал мальчик сквозь сжатые зубы.

Это место оказалось болезненным, но в хорошем смысле, и тот заставил себя потерпеть, зная, что станет намного лучше, если точку проработать.

— Это возможно, только если нам придётся искать маггловского донора. И даже в этом случае не факт, что ты станешь сквибом, — сказал Мастер Зельеварения, смягчая нажатие.

— А вдруг и это не сработает? — прошептал Гарри, вдыхая успокаивающий аромат мяты профессорской мантии.

Он слишком молод, чтобы умирать. Просто не мог. Не сейчас.

— Я не позволю тебе умереть, — заявил Северус, приостановив движения пальцев, чтобы до мальчика точно дошло.

— А если я переживу…

— Когда, — поправил Снейп.

— Когда я переживу это, вдруг Волдеморт всё равно убьёт меня? Неужели это того стоит? Химиотерапия, судя по всему, то ещё удовольствие. Я хочу жить, а не выживать, — пробормотал Гарри, пытаясь обуздать свои эмоции. Он поднял голову и вытер глаза, шмыгнув носом.

— Нельзя так думать, — отругал Мастер Зельеварения.

— Но это правда, — восклицание. — Волдеморт будет охотиться за мной, если его не убить. Я или кто-то другой — неважно. А я хочу путешествовать. Хочу поплавать в океане. И хочу закончить школу, как все.

— Так и будет, — пообещал Северус, притянув голову ребёнка к своему сердцу. И тот слушал его ровное биение, признак жизни.

— Вы не можете этого гарантировать. Никто не может. У меня никогда не было возможности просто жить. Если мне придётся умереть, я сперва хочу узнать, что теряю, — прошептал мальчик.

Он не был уверен, чувствовал ли себя в безопасности хоть когда-то. Волдеморт или Пожиратели смерти всегда оказывались где-то рядом, за углом, а до этого — родственники.

— Гарри, борись, чтобы выжить, и, обещаю тебе, я покажу тебе жизнь.

— Правда? — спросил тот удивлённо и в то же время с надеждой в голосе.

— Да, — подтвердил Снейп. — У моих родителей в Штатах есть домик на берегу океана. Я более чем уверен: они не будут против твоего визита. Это считается за два пункта из твоего списка?

— Вы устанете от меня раньше.

Так всегда и случалось. Никто ни разу не оставлял его у себя надолго по своему желанию. Ну, кроме родителей. Но шансов на то, что мама с папой воскреснут, не было.

— Я не выгоню тебя и никуда не отошлю, — пообещал Северус.

— Вы сейчас так говорите, когда я нормально себя чувствую. Что будет, если мне станет совсем плохо и вам надоест ухаживать за мной? — мальчик заплакал.

Он так устал от пустых слов. Взрослые вечно давали ему надежду, но сделать ничего не могли. Как, например, предложение Сириуса жить вместе.

— Я знал, с чем мне предстоит иметь дело, когда соглашался на это, — сказал Мастер Зельеварения, смахивая со щеки подопечного слезинку. — Повторюсь, я не стану тебя выгонять, даже если мне придётся носить тебя на руках, когда ты не сможешь самостоятельно вставать с кровати.

— Такое может случиться? — Гарри сглотнул.

Страх снова вернулся.

— Возможно, нам предстоит пара таких дней.

— Мне будет очень плохо, ведь правда? — мальчишеское тело охватила дрожь от одной только мысли.

— Да, — подтвердил профессор.

— Я… сэр… Я… — выговорить хоть слово казалось невозможным. Голос охрип от криков и рыданий.

— Ничего не говори, Гарри. Всё хорошо.

Тот кивнул. Слёзы продолжали катиться по щекам. Северус поднял его и отнёс обратно в кровать. Ребёнок крепко держался за мантию и не хотел отпускать. Мужчина положил его на постель, но хватка не ослабла.

— Отпусти.

— Нет, — мальчик покачал головой.

— Всего лишь на минуту.

— Я не могу, — прошептал Гарри. Благодаря Снейпу он оставался в здравом рассудке.

Северус расцепил его пальцы и отошёл в зону недосягаемости, чтобы снять ботинки и мокрую от слёз мантию. Он остался в чёрных брюках и жилете и белой рубашке.

— Подвинься.

Удивлённый, мальчик отодвинулся, освобождая место. Мастер Зельеварения сел в изголовье, протянув вперёд свои длинные ноги и положив подушку себе на колени, и похлопал по ней.

— Ложись.

Гарри тут же придвинулся ближе и, отвернувшись, положил голову на мягкую подушку. Он почувствовал, как его укрыли одеялом и начали пропускать сквозь пальцы волосы.

— Попытайся успокоиться, — шёпот.

И сдерживаемые до этого слёзы вырвались наружу. Никто раньше его так не утешал. После Турнира Трёх Волшебников миссис Уизли пыталась... но это было намного лучше. Если так подумать, ей тогда самой нужна была поддержка, но Снейп… Северус оставался спокоен и — можно ли так сказать? — заставлял ощущать себя в безопасности.

Мальчик плакал до тех пор, пока слёз не осталось. Как только последняя скатилась на подушку, стало легче. Он никогда не знал, что возможность вот так прорыдаться может помочь. Война с раком больше не казалось такой страшной. Пока профессор рядом, чтобы помочь, как сейчас.

Пока Гарри плакал, тот ни на секунду не прекращал гладить его по голове. Даже сейчас, когда мальчик спокойно лежал, наслаждаясь ощущением заботы и беспокойства за него, этот успокаивающий ритуал не прерывался. Закрыв глаза, он старался запомнить это тёплое чувство, распространявшееся по каждому дюйму тела. Хотелось, чтобы оно было с ним вечно.

Но получить желаемое удавалось редко.

— Сэр, — попытался предупредить тот, чувствуя, как желчь со стремительной скоростью поднимается вверх по горлу. — Думаю…

Гарри сел на колени и отполз к краю кровати как раз вовремя. Потому что его вырвало.

Рухнув на прежнее место в ту же позу, он попытался понять, когда вдруг ему стало так плохо. Голова гудела, и его так тошнило, что было страшно пошевелиться. И в месте, куда была вставлена эта штука, болело. Это подсознание игнорировало происходящее? Или симптомы пришли неожиданно?

— Гарри? — позвал Северус. — Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно, — буркнул тот, закрыв глаза от яркого света. — Меня тошнит, и голова болит… И эта штука тоже болит.

— Подвинься, я принесу твои лекарства, — Снейп похлопал по плечу.

— Пожалуйста, не заставляйте меня двигаться, — взмолился мальчик.

Если он хотя бы шевельнётся, его точно снова вырвет.

— Хорошо, — уступил Мастер Зельеварения. Гарри услышал, как тот призвал пузырьки. — Тебе придётся сесть, чтобы принять их.

Подросток сглотнул. Может, у него получится, если сделать это быстро? Решив, что таблетки стоят риска, он сел, взял стакан воды и таблетки, быстро запил их и вернулся в прежнюю позу, потому что почувствовал следующую волну тошноты.

— Закрой глаза и расслабься, — сказал Северус. Его рука вернулась к волосам Гарри. — Всё пройдёт.

Тот послушался совета, стараясь при этом не упасть в объятия сна, пока таблетки не подействуют, чтобы можно было двигаться без очередных приступов.