Тень мракоборца (джен)

Ooh! Dark meditation,

Your second sight can show my light

In a crystal ball.

Sweet are the days, intoxication

Crow-black the nights caging my mind

Behind the wall.

Into the rock through walls of red dreams

Into the rock to find the cream

Into the rock through walls of red dreams

Pictured life from yesterday.

Scorpions “Pictured life”

Доехав по железной дороге до городских окраин, Дитрих остановился у входа в туннель, ведущий к военным полигонам, дожидаясь приятеля, и попутно наблюдая за тем, как гоблины загружают направляющиеся к поверхности вагонетки монетами, разводят по разным путям прибывающие тележки с провиантом. Штамповочный цех располагался неподалеку от провала, и, возвращаясь из кузни можно было только что не набивать мешки галеонами лопатой, впрочем, едва ли оказавшийся в подобном месте человек станет совершать подобную глупость. Сама возможность оказаться здесь не в качестве ужина стоила гораздо дороже всего золота, которое можно отсюда вывезти. Удивительно, но недолгое знакомство с наследником Поттеров заставило подростка пересмотреть некоторые свои взгляды на жизнь. Какой толк от денег, если ты все равно не сможешь их защитить?

Разве что на Балканах от них была какая-то польза, там, где серебро стоило гораздо дороже золота. Волшебники в некоторых районах Восточной Европы имели привычку заряжать ружья сиклями, поскольку против оборотня обычные заклятия не слишком-то эффективны. Однако, не сказать, будто в тех диких землях у кого-то есть много золота. Если даже гоблины отказывались открывать там свое представительство, это что-то да значило. Только в Румынии, и особенно — Валахии путник мог не переживать, что столкнется с какой-нибудь желающей им поужинать тварью, остановившись на ночь даже в самом жутком лесу. Вампиры крайне трепетно относились к своим ходячим запасам крови, так что в Волшебной Румынии не было даже сколько-нибудь серьезной преступности. Только безумец решится связаться с Цепешем. Колосажатель не занимался делами в стране уже лет триста, полностью отстранившись от власти, старый вампир путешествовал по миру и вообще «жил» в свое удовольствие, лишь изредка навещая семью в замке, где время от времени, закусывал туристами. Дитрих до сих пор с содроганием вспоминал дипломатическую поездку в Румынию. Эти самодовольные твари обожали указывать волшебникам на их место, устраивая пиры с преступниками в качестве главного блюда. Впрочем, волшебники редко оставались в долгу, старший фон Берн, к примеру, надевал на такие приемы семейное ожерелье из вампирских клыков...

Впрочем, все это лишь подтверждало мысли неожиданного приятеля о ценности денег.

Поттер не заставил себя долго ждать. Чумазое нечто, вырвавшись из скопления облаков, рвануло к земле с завидной скоростью, оставляя за собой четкий дымный след, уже через пять минут ожидания.

— Я не слишком задержался? — Когда облако пепла, поднявшееся от столкновения Поттера с землей, немного развеялось, Дитриху удалось рассмотреть по соседству с двумя клинками, торчащими из-за левого плеча, край черненого цельнометаллического норманнского щита, подвешенного за спиной собрата по несчастью.

— Совсем немного. Почему ты взял с собой Щит Моуди, а не Поттеров? — Удивился фон Берн, когда Гарри вышел немного вперед. Скалящийся золотой дракон, готовый в любой момент выпустить на врагов поток всесжигающего пламени ему не раз встречался в книгах по геральдике и не только.

— Замок Поттеров разрушен. Летом мы с отцом были на руинах, и они все еще дымятся. Наверняка основные реликвии были там. Может быть, что-то и удастся обнаружить, когда получу наследство, а если нет — не знаю, наверное, придется заказывать новый. — Слегка нахмурившись, Гарри безразлично пожал плечами.

Немного помявшись из-за того, что случайно задал не слишком корректный вопрос, Дитрих понимающе кивнул.

— Сочувствую, о гибели Чарлуса и Дореи Поттеров я читал, а вот, как это произошло — не слышал. — Парень извиняющеся поднял ладони, поравнявшись с приятелем.

— Не стоит, это случилось еще до моего рождения.

Дальнейший путь к арене, на которой сегодня проходила тренировка у гоблинских воинов, сопровождалась неловким молчанием. Дедушку с бабушкой, как и родителей, Гарри видел только на колдографиях, да и вообще, он не особенно склонен был предаваться унынию: отец как-то сказал, будто это приходит с возрастом.

Когда туннель с низким сводом закончился, Гарри в очередной раз чудом сдержал желание восхищенно присвистнуть. Едва видимый в тусклых отсветах багрового света амфитеатр, возвышающийся посреди огромной пещеры, своды которой терялись во мраке, впечатлял. Гарри еще не был в Италии, но если судить по картинкам, это место было очень похоже на Колизей. Впрочем, с памятником Флавиям его объединял не только общий стиль. Магглы веками размышляют, как в Древнем Мире люди строили сооружения, которые с тем уровнем технологий, что тогда был у магглов, создать в принципе невозможно? Поттеру ответ был известен: магглы и не строили. В лучшем случае, они использовались на подобном строительстве в качестве гужевого транспорта.

Висячие сады, Александрийская библиотека, маяк, колосс и многие другие достижения древности в свое время были скрыты от магглов, поскольку они способны думать лишь о сиюминутной выгоде, не то, чтобы волшебники чем-то от них принципиально отличались, но удержать от необдуманных поступков несколько тысяч бездельников все же гораздо проще, чем иметь дело с многими миллионами.

Гарри мог как угодно относиться к гоблинам и их традициям, однако не мог не уважать их мастерства. И в любом случае, этот амфитеатр нравился ему гораздо больше римского: коротышки, в отличие от жителей той империи, признавали право носить меч только за теми, кто свободен. Впрочем, держать при себе оружие — скорее обязанность, ведь лишь глупец доверит право защищать собственную свободу постороннему, и тем более, отдаст кому-то другому свою единственную возможность себя защитить.

Как, наверное, каждого посвященного, Гарри в немалой степени забавляло, что потомки разрушивших на поверку не такой уж и вечный город волшебников, практически полностью переняли магическую традицию римлян. В этом, собственно, не было ничего удивительного, медленные, непредсказуемые, слишком опасные и задевающие материальный мир лишь опосредованно руны, как правило, были не слишком применимы в быту. А всех, кто небрежно ими пользовался, рано или поздно, настигали такие последствия, что смерть от взрыва после неправильно сработавшего заклятья по сравнению с ними показалась бы милосердием. В тоже время, латынь была лаконична, сотворенные на ее основе заклятья всегда вели к строго заданному результату и использование ее как базы для создания чар, было в разы удобнее. Даже притом, что рунные щиты гораздо прочнее, а боевая магия зачастую в разы могущественнее, и к тому же практически любое рунное заклятие способно наносить повреждения духам, преимущество латыни в скорости и чары прямого действия с легкостью перекрывали почти все недостатки. Почти.

Скорее всего, руны до сих пор не были забыты основной массой волшебного мира только благодаря Гринготтсу, и Гарри не был уверен, стоит ли тому радоваться. Осквернять могилы древних, будучи на службе у карликов... и сейчас это считалось престижной профессией. На секунду замерев в скупо освещенном чадящими факелами коридоре, на полдороги к трибунам, Поттер удрученно покачал головой.

По мере приближения к краю трибун, Гарри постепенно открывался вид на тренирующийся внизу отряд гоблинов. Глядя на одновременно принимающих различные стойки по команде инструктора коротышек, Гарри криво усмехнулся. Ни Моуди, ни тем более, Певереллы, так называемой «Эпохи Легенд» не застали. Лемурия, Атлантида, Гиперборея... в древних войнах осушались моря, рассыпались в пыль горы и уходили под воду целые континенты. Помимо обрывков историй от тех времен мало что сохранилось, да и те самые «обрывки», любой нашедший старался упрятать как можно дальше от посторонних, а если что-то важное и осталось, наверняка было прочно погребено невыразимцами разных стран в подземельях «Ордена тайн». Разумеется, с тех эпох до конца второго тысячелетия дожили несколько очевидцев вроде Кощея и ему подобных существ, которых уже язык не повернется назвать «человеком», однако только крайне отчаянному человеку может придти в голову кого-то из них расспрашивать. Как ни кощунственно признавать это, находясь посреди амфитеатра на глубине многих километров под землей, Гарри бы слукавил, не сказав, что в двадцатом веке магия уже не та.

Остановившись у края арены, Берн и Поттер, перевалившись через перила, синхронно спрыгнули на землю, уровень которой был метров на пять ниже того, что снаружи амфитеатра. Всего три месяца, а он уже перешел на международную систему единиц измерения. В действительности, это произошло в первые дни декабря, когда Гриммболг спросил у него, какова длина прута, доставленного подмастерьями. Вспомнив, как его голова лишь чудом избежала встречи с каменным молотом, Гарри едва не оступился при приземлении.

На круглом тренировочном поле занималось порядка сорока гоблинов, так что, свободного места для еще двоих было предостаточно. Слитные движения увешанных железом коротышек почти завораживали, впрочем, он сам мог не хуже, да и в любом случае, «учения» во многом были скорее игрушкой. Настоящая мощь гоблинов заключалась не в мечах, а в огнестрельном оружии. После войны с Гриндевальдом, зеленокожим запретили использовать «позаимствованные» у магглов разработки, и пусть волшебники не могли наблюдать за гоблинами под землей, о нарушении договора они бы узнали мгновенно благодаря наложенным на него чарам. А значит, магам беспокоиться было не о чем, ровно до очередного восстания.

Конечно, во множестве заброшенных штолен водилось... всякое. Гигантские пауки, мантикоры, горные тролли и множество других существ, о которых Поттер даже не слышал, но и они не были причиной держать при себе крупную армию, поскольку их обычно отпугивали при помощи гоблинской магии.

Впрочем, сам Гарри пришел сюда, скорее, для развлечения, чем изучения новых приемов. Щитами чародеи не пользовались с тех времен, как широкое распространение получила «Avada Kedavra», ведь эти железки лишь расширяют профиль цели. Если верить заявлениям Министерства, Авада требовала значительных сил, но на практике её не могли применить только сквибы и безнадежно больные всеобщим «Равенством, дружбой и братством». Насколько он понял, вовсе не обязательно было быть плохим человеком, чтобы желать кого-то убить, причинить боль, или подчинить, и совершенно не нужно получать от этого удовольствие. В действительности, оно лишь отвлекает от цели. «Непростительные» Гарри не нравились по своей сути, но овладеть ими он хотел как можно быстрее, просто, чтобы знать, что способен их применить. Возможно, это еще было как-то связано с тем, что ему никогда не нравились хиппи...

Стоило волшебникам приземлиться напротив строя, и до того с упоением раздававший рекрутам зуботычины Хармворт, немедленно к ним обернулся, скривив лицо в жутковатом оскале. Огромный для своего народа гоблин, получивший в прошлой войне с Гриндевальдом ожог на пол-лица и лишившийся уха, внушал почти священный трепет своим подчиненным, впрочем, всю свою сознательную жизнь Поттер имел удовольствие созерцать кое-кого пострашнее.

Дабы не оставаться в долгу, Гарри улыбнулся гоблинскому инструктору в ответ, ярко представляя, что из таких крупных зубов получились преотличнейшие поделки. Все три месяца, что он провел здесь, зеленокожие постоянно испытывали его терпение на прочность. Дошло до того, что терпение начало всерьез конфликтовать с его же воистину безграничным миролюбием. Только миром в его понимании был такой краткий период времени, когда старые враги уже лежат в могилах, а новых еще не нашел. Гоблин, верно истолковав взгляд паренька, довольно кивнул в ответ.

— Привет сосунки, хотите, погонять по арене свежую партию мяса?

Гарри всегда поражал гобблидук. Если и есть в мире другой язык, обращения на котором целиком состоят из оскорблений, он такого не знал. Конечно, это было преувеличением, и несколько относительно приличных для приветствия вождей и старейшин у карликов имелось, впрочем, не слишком большим. Особенно его забавляли гоблинские «поэтические» дуэли, проходящие на этой самой арене по выходным. Кто из соперников победил, судила публика, а на то, что в дальнейшем происходит с проигравшим, Гарри, на что он считал свои нервы крепкими, не смог заставить себя смотреть.

Наблюдая за дикими обычаями карликов, ему постоянно приходилось напоминать себе, что судить этих существ человеческими мерками неправильно, и что они ведут себя так не только от природной злобности, но и чтобы избежать перенаселения, которое обязательно приведет к новым восстаниям и войнам. Однако рука все равно каждый раз, при столкновении с очередным проявлением гоблинского быта, непроизвольно тянулась к Мистлтейнну. К примеру, «соревновались» не только, своего рода, «поэты», этих он бы и сам с удовольствием избавил от бренности бытия, скучная, однообразная жизнь представителей почти всех профессий была разбавлена множеством олимпиад и конкурсов. Алхимики, ювелиры, строители, кузнецы, инженеры, шахтеры и многие другие, вынуждены были соревноваться на постоянных викторинах, где очень не везло проигравшим. Из-за таких перспектив естественной убыли специалистов, каждый гоблин из кожи вон лез, только чтобы немного продвинуться в собственном ремесле, и только достигнув вершин в той или иной профессии, они могли не беспокоиться о собственной жизни до старости. В общем, некоторые резоны в подобных традициях были, как бы у Гарри из-за них ни сводило скулы от отвращения, и не было тяжело смотреть на их жизнь, даже с учетом того, что он пользовался окклюменцией.

Может быть, это расизм и ксенофобия, но Поттер на все сто был согласен с волшебниками, которые испытывают брезгливость к гоблинам и стараются держаться от них подальше. Он признавал, что карлики имеют право на существование, и, несмотря на порой вспыхивающее желание истребить их всех до единого, был бы против подобной затеи, равно как и не считал себя вправе указывать этому народу, как жить, но допустить этих существ в Визенгамот, как предлагают некоторые из чиновников...

Гарри усмехнулся неожиданной мысли: зато уж с коррупцией точно было бы покончено в кратчайшие сроки.

— С радостью, каменная башка. — Привычно обратился к инструктору Дитрих, подобрав самое мягкое, из оскорблений, возможных для Хармворта. Ему тоже не нравились гоблинские обычаи.

В ругательствах был один тонкий момент, если у кого-то хватит выдержки смеяться над этим народом: только одно оскорбление гоблины не прощали ни при каких обстоятельствах. Коротышек ни в коем случае не стоило сравнивать с домовиками и гномами, или тем более, предполагать между ними родство. Гарри не был уверен, то ли, действительно, «правда глаза режет», то ли порождения чистой магии им настолько мешали, но если даже обращение «троллий выкидыш» звучало для гоблинов почти по-братски, то любое упоминание обретших недосамосознание частиц породы, или родственных им слуг волшебников, буквально сводило коротышек с ума. И это наводило на определенные размышления.

Гарри почти жалел, что перед отъездом не догадался взять с собой в подземелья «Властелина Колец». Поттер даже подозревал, что названия волшебных рас Толкину «подсказал» какой-то юморист. У него даже были идеи, кто именно.

— Я первый. — Легким движением, сбросив плащ на пол арены, фон Берн извлек шпагу из ножен и с явным предвкушением подмигнул гоблинам. Гарри бы не был так самоуверен на его месте, и предвидел для швейцарского принца болезненное поражение: все же шпага против доспехов далеко не лучший выбор оружия. Каролинг здесь подходил больше.

Сев на каменную лавку под самыми трибунами, Поттер с невозмутимым видом принялся наблюдать за приготовлениями поединщиков: Берн встал в защитную позицию в октаве, приглашающе махнув свободной рукой, в которой должна была быть палочка, коротышкам. Гарри спрятал лицо в ладонях. Мало того, что оружие Дитриха было не подходящим, так еще и высокий рост делал гоблинов для него крайне неудобными противниками. Он ничего не имел против личного оружия и оттачивания собственного стиля, но ведь и головой думать надо!

— Думаешь, у сопляка нет шансов?

— Будет больно.

— Посмотрим, — окинув подчиненных угрожающим взглядом, Хармворт заревел на весь голос — начинайте!

От безумного рева Гарри на несколько секунд оглушило, к счастью, когда он смог вернуться к наблюдению за ареной, ничего важного не произошло. Дитрих сражался красиво, у него было все: точность, скорость, плавность, идеально отточенные движения, чувство дистанции. Каждый раз, как он приближался к кому-либо из гоблинов на расстояние удара, один из коротышек тут же покидал строй. Он будто танцевал, подстраиваясь под каждого противника, немедленно обнаруживал его слабое место, и тут же его поражал. Чем-то стиль Берна напоминал манеру сражаться близнецов Пруэтт, только те были гораздо быстрее, и никогда не стали бы пользоваться зубочистками.

— Спорим? — Хохотнул Гарри, подбрасывая в воздух золотой кругляшок. Позволить себе упустить возможность обобрать гоблина он просто не мог.

— Спорим. — С хитрой усмешкой кивнул Хармворт.

Все бы хорошо, только Дитрих не видел, что его медленно оттесняют к краю, одновременно с тем окружая. Выбивая коротышек поодиночке, он нанес условное поражение двадцати трем из сорока, прежде чем его окончательно лишили маневра. А дальше... было больно. Окажись же у гоблинов боевое оружие, было бы еще больнее.

— Я ведь говорил — перехватив монету у недовольно надувшегося коротышки, Гарри с удовольствием засвистел — лузер!

— Сам не хочешь попробовать? — С явным трудом поднявшийся с покрытого ровным слоем сажи пола подросток, выглядел хоть и помятым, но в целом довольным жизнью.

— Смотри и учись. — Выйдя в центр арены, Гарри перебросил щит на правую руку, и принялся дожидаться, пока гоблины изготовятся к бою. Тренировочное оружие не наносило настоящих травм, лишь имитируя их во время боя, так что неосмотрительно попавшимся под укол шпаги Дитриха потребовалось совсем немного времени, чтобы придти в себя и занять свое место в строю. Когда Хармворт поднял руку, собираясь дать сигнал к началу атаки, Поттер хитро усмехнулся, и дождавшись отмашки, молниеносно надрезал кинжалом правую ладонь.

Разогревшись в бою с фон Берном, гоблины еще не успели в полной мере вернуть себе ясность рассудка, и у Гарри были неплохие шансы привести их в бешенство. Как только отряд начал к нему медленно приближаться, Поттер стряхнул на коротышек небольшое количество натекшей в ложбинку ладони крови. В случае настоящего сражения битва на этом бы и закончилась, но даже без кровных проклятий гоблины буквально сошли с ума, почуяв запах столь привлекательной для них алой жидкости. Яростно зарычав, они бросились на него всем скопом, моментально забыв о каком бы то ни было строе и тактике.

А Гарри только того и ждал. С опытными воинами такой трюк не прошел бы, но Поттер прекрасно знал, что никому из противников не было и ста двадцати. Для человека много, а эти только-только начали изучать выбранное занятие, и еще не научились бороться с собственной кровожадностью. Сам Гарри тоже был довольно близко знаком с этой проблемой, но к настоящему времени уже почти полностью с нею справился, иногда приступы еще случались, однако, в сравнении с зеленокожими , он был само хладнокровие.

Дальше было больно... гоблинам. Гарри резко пригнулся, и быстро вращаясь, принялся наносить удары мечом и щитом часто нескольким карликам сразу. Атакующие со всех сторон зеленокожие, буквально разлетались в стороны, выбывая из схватки, часто в полете сбивая с ног соплеменников. Избиение не заняло и минуты.

Даже не успевший вспотеть Поттер, окруженный стонущими телами в доспехах, через считанные мгновения обернулся к зрителям с победной усмешкой, забросив слишком длинный для него меч на плечо.

— Жулик! — Судя по выражению лица Берна, можно было подумать, будто он сейчас бросится в драку, впрочем, не в первый раз, на что Гарри лишь приветливо помахал ему рукой.

— Вовсе нет. Заклятий он не применял, а значит все честно. — Довольно заявил Хармворт. — Хотя все равно мерзавец.

Гарри в ответ лишь довольно прищурился. Какими бы страшными гоблины ни казались, общаться с ними было довольно просто. Все что необходимо для взаимопонимания с коротышками — улыбаясь им, почаще показывать зубы.

— Стать в строй, мантикорово семя — на секунду отвлекшись от ребят, инструктор набросился на своих подчиненных — вижу вы, етунова отрыжка, неспособны справиться и с младенцем. Будете бегать у меня, пока не свалитесь от усталости. Почему все еще стоим?

Рекруты со стонами начали подниматься с земли, и потирая многочисленные ушибы, один за другим принялись бегать по краю арены. Почесав переносицу в том самом месте, где раньше находились очки, Гарри потянулся за картами.

— Ну что, в блэкджек?

Дитрих обреченно хлопнул себя по лицу, а глаза гоблинского командира загорелись злобой напополам с азартом. Древнее проклятие не давало карликам обманывать волшебников нигде, кроме игр, так что ни один гоблин не мог устоять перед азартом. И пусть зеленокожие моментально определяют жульничество при помощи магии, Гарри, когда было нужно, вполне мог обходиться и без нее. Он просто обожал обирать гоблинов.