Жить Вопреки (джен)

— Ты… как? — Джеймс, расположившийся на стуле, стоящем чуть поодаль от кровати, наконец прерывает образовавшееся аккурат после ухода целителя молчание.

Чуть повернув голову в его сторону, Гарри тяжело вздыхает, отмечая как существенное прибавление седых волос на голове отца с момента их последней, произошедшей совсем недавно встречи, так и судорожно сцепленные руки.

Ни о чем хорошем всё это не говорило. Скорее наоборот.

Так что, мысленно задаваясь вопросом о том, успело ли семейство Поттер за время его недолгого пребывания в больнице окончательно развалиться или же это вопрос времени, Гарри все же ответил:

— Бывало и лучше. Наверное, — слегка усомнился Поттер, вспоминая об «амнезии». — Я не помню.

— А я ушёл из Аврората, — безо всяких эмоций в голосе сообщил Джеймс, однако дернувшиеся было, но остановленные усилием воли руки недвусмысленно выдавали его желание спрятать лицо в ладонях…

«Для него это была больше, чем работа. Это была… его жизнь», — неожиданно понял Гарри и, задумавшись над этим, закусил губу.

— К чему такие жертвы? — наконец спросил он.

— Как видно, кое-что ты все-таки помнишь, — устало откликнулся старший Поттер. — И это… хорошо, — после недолгой паузы прибавил он.

— Наверное, — пожал плечами Гарри, наблюдая за тем, как Джеймс старательно разглядывает свои ботинки.

— Я олень, Гарри, — неожиданно выдает Поттер, отводя взгляд от ботинок и наградив сына полным сметения взглядом.

— Я знаю, — едва слышно выдыхает младший, чувствуя, как губы сами приподнимаются в легкой полуулыбке.

— Причем как в прямом, так и переносном смысле… И если быть ещё точнее, то в переносном я, можно сказать, даже… баран, — безжалостно продолжает собственное обличение Джеймс, настороженно наблюдая за его реакцией.

— Я понял, — сказал Гарри прежде, чем понял смысл сказанного. Однако, бросив короткий взгляд на заметно просветлевшего отца, быстро успокоился.

— И… что же ещё ты понял? — слегка прищурившись, спрашивает Джеймс.

Теперь настала очередь Гарри опустить голову.

— То, что я был той ещё скотиной, — с трудом оторвавшись от созерцания микроскопического пятнышка на простыне, честно ответил Гарри, думая о предыдущем владельце тела: «Интересно, где сейчас его альтер-эго? Тот… другой Гарри, чье место он занял…»

Сегодня, задремав, Поттер увидел странный сон. Конечно, скорее всего в этом повинна его богатая фантазия или же это какой-то побочный эффект от зелий, которые в него вливали едва ли не литрами, но все-таки! Стоит признать, что выглядело это довольно реалистично и жутко: тот, другой Гарри и его Джинни на пустынном вокзале «Кинг-Кросс», застрявшие там на неопределенный срок… Вдвоём.

«Что ж, наверное, если кто и способен перевоспитать моё альтер-эго, так только она. Моя Джинни», — с грустью подумал Гарри, не сразу замечая нависшего над ним обеспокоенного Джеймса. Видимо, он чересчур углубился в размышления и ненадолго выпал из реальности.

— Что? — резко спросил он. Должно быть, у него это вышло грубовато, раз уж лицо отца приобрело отстраненное выражение и он поспешил отодвинуться, вернувшись на стоящий чуть поодаль стул.

— Ты раньше не был настолько задумчив, — тихо заметил Джеймс. — Ты изменился, Гарри.

— Настолько, что даже напугал тебя, начав думать? — криво улыбнулся Поттер, чуть приподнимаясь на локтях.

— Нет, — слабо улыбнувшись, видимо, оценив эту шутку, ответил Джеймс. — Просто ты сейчас не совсем здоров, и я…

— Обеспокоился моим состоянием, ладно, — Гарри скрестил руки на груди, набрал в неё побольше воздуха и все-таки решился начать свой уже несколько раз мысленно прогнанный монолог, — Гм, ну ладно, мы… мы с тобой, как я понял, не особо ладили. Ты был повенчан с работой и точно не был отцом года, а я… тоже не был подарком, — постепенно набирая уверенность, говорил Поттер. — И сейчас, когда мне отбило половину или сколько там мозгов, ты решил воспользоваться шансом и начать всё с чистого листа. Ради этого ты даже уволился с любимой работы и даже, если я верно понял, признал себя виновным в том, что я вырос тем, кем я вырос… — поймав шокированный взгляд Джеймса, он продолжил. — И я не против.

— Не против? — недоверчиво переспросил Поттер-старший и, не замечая, как ломается у него голос, с надеждой произнес: — Правда?

— Да, — отрывисто кивнул Гарри, чувствуя, как горло начинает жечь. — Только мне… мне будет легче это сделать. Я ведь почти ничего не помню… И полный масштаб своей былой чудовищности осознал, только заглянув в глаза Невиллу и поговорив с Роном и… Джинни, — тут он замолчал, чувствуя, что продолжать не в силах.

Угораздило же его так попасть. Такое замечательное «наследие» ему ещё долго придется разгребать. Если, конечно, вообще получится. Начать хотя бы с того, что местную Джинни он интересует исключительно как объект статьи, что задевало, причем сильно, а Гермиону он вообще постоянно изводил, так что дружба с ней теперь видится лишь как недостижимая и светлая мечта. Хоть бы прощение получить и то неплохо было бы, совсем неплохо…

Один лишь Рон по-прежнему его друг и вроде как не сильно отличался от Рона из его мира, однако то, что он дружил с его кошмарным альтер-эго, настораживало. Возможно, дело в том, что другой Гарри был все же не так чудовищен, или же в том, что он сам излишнее идеализировал Рона из своего мира, ну да Мерлин с этим. Терять дружбу с ним он всё равно не собирается. Ему хватило и Гермионы.

— Не таким уж и чудовищным ты был, — вернул его к реальности вкрадчивый голос Джеймса. — Ты не слишком далеко ушёл от меня, — перед глазами у Гарри тут же против воли встала та картинка-воспоминание Снейпа, поэтому, слегка поежившись и молчаливо согласившись с отцом, он продолжил слушать. — В школьные годы я тоже был не самым приятным типом, хотя друзья меня как-то терпели… Тебя вот Рон тоже как-то терпит. Я же… Можно сказать, Лили из меня человека сделала, да и гормоны потом улеглись, спесь тоже понемногу спала к старшим курсам, хотя и не до конца… Так что… Ну да, тебя избаловали ещё, конечно. Но все-таки не до такой степени, как твоя тетя Петунья своего Да… Дайра или нет? Дарвина, ах, нет, не то… Да, как же Моргана зацелуй, его звали?!

— Дадли, — подсказал Гарри, только потом понимая, что ему не следовало, наверное, этого делать…

— Да верно, — обрадованно кивнул Джеймс. — Только странно, что ты запомнил его, а свою сестру и Сирену не помнишь, мы ведь у них и были-то всего один раз… Хотя, пожалуй, что и ничего странного, — вдруг признался он, поднимая взгляд на сына, в глазах у Поттера появились искры веселья, — ведь это был поистине незабываемый поход в гости.

Гарри, уж было вновь предавшийся кислому унынию по поводу того, что его сравнили сначала с Малфоем, а потом ещё и с незабвенным кузеном, отвлекся.

— Правда? М-м, я не помню подробностей… Кажется, тетушка Петунья помешана на чистоте, а Дадли — на еде?

— Верно, только там ещё было несколько действующих лиц… — на лице у теперь уже отставного аврора появилось странное выражение. Словно ему одновременно и не терпелось рассказать это, и было немного стыдно за то, что мародер по прозвищу Сохатый все ещё жил где-то в глубине его искалеченной постоянной борьбой с темными силами души.

— Несколько? — удивился Гарри, думая почему-то про то, как же так должны были совпасть звезды, чтобы визит Поттеров на Тисовую совпал с приездом Мардж… Похоже, что и в этом сумасшедшем мире дорогая тетушка тоже имела несчастье полюбоваться Тисовой улицей с высоты птичьего полета… Или нет? Любопытство душило его.

А после детального рассказа отца ещё рвущийся наружу хохот.

Лишь отсмеявшись, Гарри почувствовал расплату — его несчастная черепушка заныла ещё сильней.

Очевидно, это отобразилось и на его лице, раз старший Поттер принял виноватый вид и, о чудо, наколдовал ему льда на голову.

— Я устроился в Хогвартс.

— ЗОТИ? — не открывая глаз, спросил Гарри.

— Да, она самая. Должность проклята так, что это только на один год. Впрочем, после твоей демонстрации Патронуса проблем с этим предметом у тебя возникнуть не должно. Не знаю, когда ты успел освоить его, да и бесполезно, наверное, после амнезии у тебя об этом спрашивать, но… Это впечатляет, правда, — в голосе Джеймса явно улавливались нотки гордости. — Я создал полноценного Патронуса, уже выпустивший из Хогвартса…

— А как у меня вообще обстояли дела с учебой? — осторожно поинтересовался Гарри, наверное, уже в сотый раз кляня себя за неосторожность с демонстрацией умений.

— Хм, как бы помягче сказать…

— Говори уж как есть.

— Ты балбес, но талантливый.

— Хорошо сказано, — криво усмехнулся Гарри.

— У тебя на первом месте всегда был квиддич, ну и, конечно, девочки… Ты всегда обожал быть в центре внимания.

«Ещё скажи, что я в тайне мечтал о шраме мальчика-который-выжил…» — обреченно подумал Поттер, закатывая глаза.

— При практически полном наплевательстве на учебу ты умудрился все же сдать СОВ, которые с натяжкой, но все же позволяют задуматься о карьере аврора.

— Я хотел стать аврором? — удивленно поднял брови Гарри. Неужели хоть в чем-то он с альтер-эго солидарен?

— Нет, ты хотел стать звездой квиддича. Профессиональным игроком. Я тоже когда-то хотел, но не стал из-за войны. Думал, хоть ты исполнишь мою мечту, но… — тут Джеймс замолчал, неожиданно даже для себя беря сына за руку и легонько пожимая её. Честно говоря, он уже и не помнит того времени, когда он мог так просто взять сына за руку и тот со злобным шипением не отдернул бы её.

— Теперь это уже не получится из-за травмы. Ничего… Стану аврором, — говорит он вслух, про себя прибавляя: «Если вообще доживу».

— Гарри… — Джеймсу внезапно стало трудно дышать, все переживания сегодняшнего дня дали о себе знать. — Я не хотел… Не хотел, чтобы так получилось. Думал, что если уничтожу всё то зло, всех его последователей, то тебе не придется этим заниматься. Что вы с Дейзи сможете жить в мире без его гнилостной тени, без страха… Сможете стать теми, кем хотите, а не… — он не договорил, почувствовав, как его пальцы осторожно сжимают в ответ.

— Ты не виноват, что не получилось. И… Я совсем не помню свою маленькую сестру, но тоже хочу, чтобы она жила в мире без… Волдеморта. Ровно как и Эмили, которой уже так не повезло столкнуться с темными силами, как и остальным… И вообще, я не собираюсь отдавать этот мир на растерзание этому чудовищу. Поэтому… Имей в виду, я теперь тоже с тобой против него и его приспешников, пап, — с шумом выдохнул Гарри и, заставив себя все-таки открыть глаза и встретиться взглядом с растроганным Джеймсом, с нажимом продолжил, — Ведь то, что ты ушёл из Аврората не означает того, что ты прекратишь борьбу с ними. Она уже стала смыслом твоей жизни, ты почти отвык от мирной жизни… Так что скоро я стану совершеннолетним, после чего хочу сразу вступить в Орден.

— Нет! — едва дождавшись окончания фразы, яростно мотает головой Джеймс. — Ты…

— Я могу сражаться! — с неизвестно откуда взявшейся силой в голосе говорит Гарри, с такой уверенностью глядя ему в глаза, что Джеймс невольно отводит взгляд.

— Ты изменился, мы это сразу заметили. Сириус предположил, что это инопланетяне подменили тебе мозги, да уж, согласен, его шутки порой чересчур… Но тут… Я почти согласен с ним, — помолчав немного, Джеймс продолжил: — Не обижайся, но вот уж, действительно, этот удар молнии вправил тебе мозги. Что бы это ни было, но оно вытащило из глубины твоей души всё самое светлое, что в тебе было, увеличив предварительно это под микроскопом…

— То есть ты рад, что меня приложило молнией?

— Я этого не говорил… — улыбнулся ему Джеймс так, что у Гарри немного отлегло в душе.

Похоже, что отец не собирался его разоблачать, слишком уж сильно хотелось ему, прошедшему через ад аврору, верить в то, что в его сыне было хоть что-то хорошее и что это хорошее каким-то чудом после потери воспоминаний высвободилось наружу, затмив непомерное эго…

Нас делает наша память… Кто бы это ни сказал — он был прав.

— И насчет твоего заявления… Прежде чем вообще думать об Ордене и о борьбе с Пожирателями… Я уж и не говорю о Змеелицем… Оправься для начала… герой, — и слегка взлохматив его и без того взъерошенную шевелюру, Джеймс направился к выходу, остановившись лишь в дверях, чтобы, старательно разглядывая пол под ногами, сказать. — Лили зайдет завтра. И… Гарри, я постараюсь вытащить тебя отсюда поскорее, пока они тут не превратили тебя в ходячее наглядное пособие! — и, не дождавшись ответа, ушёл.

Гарри же терпеливо изучал трещинки на потолке, невесело думая о том, что отец прав: почти маниакальный интерес целителей к персоне мальчика-который-никак-не-умрет был очевиден. Однако он не был уверен, что дома, у Поттеров, ему будет спокойнее, учитывая крайне непростую ситуацию в семье. Правда, вскоре эта мысль стала казаться ему уже совсем неплохой… Так уж получилось, что то ли желание познакомиться с сестрой оказалось сильнее всех этих опасений, то ли он так ненавидел больничные стены, запах и потолки, что уже через полчаса начал придумывать планы побега…