Хроника капитана Себрастиана (джен)

В Копытонгаген «Иппотигр» вошел уже буквально по кромке первых зимних штормов. Сдав груз, зебры отогнали корабль в доки и на верфи занялись ремонтом: нужно было почистить и перекрасить днище, перекрыть палубный настил на мостике и заменить некоторые снасти.

Нэд честно работал вместе со всеми, скреб днище и красил, но Себрастиан видел, что вечерами юный матрос убегал на берег и подолгу вглядывался в горизонт. За ним присматривал Гореб, и явно что-то замышлял. По крайней мере, он иногда о чем-то переговаривался с капитаном, и они вдвоем что-то вычисляли и о чем-то спорили. Наконец, однажды вечером Гореб заявил:

— Бесполосый, а не отправить ли нам тебя к кому-нибудь на судно. Выйдешь снова в море, заодно посмотришь, как оно бывает у других. Не всё же тебе только наши паруса осваивать. Кто его знает, куда тебя ветер занесет потом.

Нэд посмотрел на него и прижал уши: ему действительно хотелось снова в море, но променять «Иппотигр» на другое судно, пусть и на время? Это же… просто невозможно!

— Гореб определенно прав, — с хитрой улыбкой поддержал боцмана Себрастиан. — Вот, например, командор Дженкерс сейчас определенно в море. И сильно южнее нас, так что до них еще не добралась эта противная туманная погода с мелкой моросью. Может, и мне стоит наведаться в гости? Гореб, ты же отпустишь нас на пару недель?

— Весьма вероятно. В конце концов, кто-то же должен потом мне рассказать, как там наш бесполосый себя показал. Ты ему напишешь?

— Еще вчера, — Себрастиан подмигнул.

Ответ от командора пришел быстро. Опуская традиционную страницу с выражениями того, как же Дженкерса достали полосатые шкуры с их нескончаемыми просьбами, Себрастиан пробежал глазами сухое официальное разрешение присоединиться к команде и предписание прибыть в Торровьехо через три дня. Список необходимых вещей прилагался. Завершала письмо короткая записка о том, что им грозит за опоздание. Разумеется, по встрече в море, потому что ждать Дженкерс никого не был намерен. Нэд нервно хихикнул и подумал, что если командор-таки отстрижет ему челку, как грозился еще в Рио, можно будет считать себя абсолютно официальным кадетом. Вообще-то ему нравилась его лохматая челка, работать она не мешала, что бы там ни думал командор, да и капитан Себрастиан ни разу не грозился ее сбрить. Разве что оттаскать за нее одного бесполосого матроса, но и то редко. Чаще — за уши, что и проделывал изредка. Но Нэд знал, что это означало какую-то несерьезную провинность или шутливое настроение капитана. За что-то более серьезное следовал долгий разбор полетов, завершавшийся чисткой яблок на камбузе. Обычно — на пару с Мбици. Впрочем, капитан Себрастиан заверил Нэда, что в кадеты Дженкерсу он его не отдаст ни за что, даже если командор попробует настаивать.

Добираться до порта Торровьехо пришлось по железной дороге. Нэд однажды ездил на поезде с отцом, но это было в раннем детстве, так что первый день он провел, прилипнув к окну и восторженно рассматривая меняющиеся за окном пейзажи. Горы, поля и реки, то, что было довольно сложно рассмотреть с моря, города, совсем не похожие на портовые, всё это увлекло Нэда и не позволило заскучать в дороге. Впрочем, рассматривание пейзажей не мешало ему параллельно допрашивать Себрастиана о том, что они будут делать на «Сиятельной императрице». Капитан обычно отшучивался и просил потерпеть до прибытия в порт — там сам командор им и объяснит. К тому же, на барке Себрастиан сам бывал только как гость и ненадолго, так что рассказать что-то детальное… мог, но для этого пришлось бы долго вспоминать и сопоставлять. Поэтому в пути было гораздо интереснее и проще вдвоем смотреть в окно — Себрастиан тоже нечасто путешествовал по суше.

В Торровьехо Нэд удивлялся и жался к капитану — городок был маленький, но вот живущие в нем минотавры выглядели внушительно и несколько пугали. А еще было не очень понятно, где искать «Сиятельную императрицу». Себрастиан предложил спуститься к морю: где море, там и порт, а в порту небольшого города невозможно пропустить четырехмачтовую громадину барка.

Идеальный в своей гениальности план потерпел крах на моменте, когда на берегу показался порт. «Сиятельная императрица» действительно стояла ошвартованная у причала, но вот порт был огорожен забором. Невысокая решетка, отделявшая барк от путешественников несколько… раздражала. Так что Себрастиан побродил немного вдоль нее, после чего решительно заявил, что ему надоело, так что он намерен взять этот порт в лучших традициях донны Марго — штурмом. Невероятным образом балансируя наверху, он бросил Нэду край плаща, втянул наверх и помог спуститься с другой стороны. После чего изящно спрыгнул сам.

Хмурый Дженкерс ждал их у трапа.

— Джу, ты никогда мне не говорил, что твои шаманские верования запрещают тебе пользоваться калитками. Которая, к слову, была в какой-то сотне метров от тебя.

— А при чем тут мои шаманские верования? Я просто никогда не заходил в порт Торровьехо с пассажирского края. А идти до грузового и потом возвращаться обратно сюда — очень долго.

— Признай честно, ты — лентяй. И после этого ты мне жалуешься, что твои матросы не соблюдают субординацию?

— А я разве жалуюсь? Вовсе нет. Хотя мне действительно интересно, как ты строишь своих. Будем считать, что у меня своя практика.

— Угу, за свои года капитанствования тебе всё еще нужна практика… И как тебе до сих пор не устроили бунт…

— Чтобы новый капитан их строил? А оно им надо? Что-то ты сегодня зол и ехиден.

— Это всё потому, что мы пришли в этот порт два дня назад и до сих пор не можем отойти, потому что двурогие не поставили продовольствие! У них, видите ли, сиеста, а потом праздник. Хуже только зебры! Хм, без обид, Джу…

— Ты мне собрался рассказывать про зебр? В отличие от тебя, я вижу их не раз в год в предками забытом порту, а каждый день. На палубе. За работой.

— Теперь я начинаю немного волноваться за наш рейс… Ладно, поживем — увидим. Рок! — земнопони шустро сбежал по трапу. — Покажешь кадету Фишингу его каюту. Сводишь на склад, пусть обзаведется приличной формой. И с боцманом познакомь. На втором гроте будет работать.

Солид Рок радостно кивнул, цокнул копытами и утащил за собой Нэда. Тот не успел даже пискнуть, что в кадеты не собирался. Но с командором остался капитан, так что, вероятно, у него еще есть шансы вернуться на родной «Иппотигр».

— Расторопный у тебя протеже, Джу, даром, что безрогий. Но сейчас мой табун на магию и не упирает особо, а на третий год передам его кому-нибудь, кто без магии работает. Идем, покажу тебе твою каюту.

Себрастиан взошел на палубу следом за Дженкерсом и повел носом.

— Выпечка! Какая прелесть. Еще и люки с камбуза прямо у трапа. Неудивительно, что никто не опаздывает — на такие запахи они, небось, галопом мчатся из города.

— Только рысью. Они воспитанные кадеты. Это ж мои кадеты, в конце концов. Нам сюда.

Они спустились по трапу вниз и прошли по узкому коридору. Дженкерс мельком заглянул в одно из ответвлений и рявкнул:

— Чего расселся, кадет?! Ты же вахтенный! На вахте — стоят, а не сидят! Расселся мне тут… Передай третьей каюте — все наказаны!

— Дженкерс, да при твоем режиме я бы не то что сел, я бы лег… — Себрастиан проводил кадета тоскливым взглядом.

— Ничего, шаманская шкура, привыкнешь. В море выйдем — привыкнешь. Что я, первый раз что ли с таким сталкиваюсь. Впрочем, ладно. Могу их понять, мы с этими двурогими — как на иголках. Как только привозят продовольствие — сразу выходим. Так что увольнения в город я запретил сегодня.

— Дженкерс, ты тиран…

— Устроишь бунт — прибью на месте! Не порть мне показатели по дисциплине.

Утром следующего дня недостающие припасы были привезены и погружены, и на барке началось оживление — все готовились к отходу. Задерживаться дольше смысла не имело, давно пора было выйти в море.

— Палубной команде по местам стоять, со швартовых сниматься! Баковым на бак, ютовым — на ют! — громыхнул усиленный заклинанием голос одного из офицеров.

Нэд наблюдал за происходящим с капитанского мостика, где стоял вместе с командором и Себрастианом. Дженкерс почему-то решил, что сразу же давать Нэду работать — нельзя. То ли потому, что барк был значительно больше «Иппотигра», то ли потому, что еще не доверял.

Тем временем один из боцманов построил свободных от работы кадетов на палубе.

— А ну, бегом, бегом, рысью! Построились вдоль левого борта от шлюпки до юта в шеренгу! Ровную шеренгу, чтоб вас всех! Фуражки! Раз-два, раз-два… да вы издеваетесь?! Самое сложное в отходе — фуражкой помахать?! Тоже мне, высшая магия! Мне вам барабанщика прислать или репетировать каждый день? Раз-два!

Нэд прижался к Себрастиану с абсолютно круглыми глазами. Тот невозмутимо шепнул ему на ухо:

— Бесполосый, ты тоже помаши. Раз уж фуражка у тебя теперь есть.

Этот день вообще был полон удивительных сюрпризов и открытий для Нэда, и ему стоило больших усилий не подпрыгивать и не вздрагивать каждый раз, когда раздавалась какая-нибудь усиленная магией команда. В свою очередь кадеты изумлялись его рассказам и, кажется, не верили, что где-то на другом судне всё может быть совершенно иначе. У зебр никто не орал (ну, разве что капитан, обнаружив очередную проделку Мбици), все знали свое дело и буквально чувствовали друг друга. С парусами могла управиться одна вахта и не было нужды поднимать всех по авралу, а Нэд, стоя ночную вахту на руле, не просто корректировал курс по указанию вахтенного помощника, а и сам непосредственно участвовал в процессе принятия решений, иногда даже делал это совсем самостоятельно. Впрочем, он и ходил с зебрами уже довольно давно и, кажется, вполне освоился с норовом «Иппотигра». Хотя, наверное, если постараться вспомнить его первые рейсы, на него тоже покрикивали, подгоняя, или часто объясняли те или иные действия, над которыми сейчас он почти не задумывался.

Здесь же, на «Императрице», разом чувствовалась мощь, размах и разница масштабов. Маневры под парусами выполнялись силами всех кадетов, а работа велась не только с палубы, но и на высоте, на реях. Нэд украдкой, когда можно было бросить свой брас, с замиранием сердца следил за полосатой спиной на бом-брам-рее. К вантам он подбежал сразу же, как только объявили отбой команде второго грота и, нетерпеливо приплясывая, дождался, пока Себрастиан спустится и набросит плащ.

— Вот ты мне объясни, бесполосый, какой смысл было ставить все паруса, если было понятно, что к вечеру ветер усилится, и верхние придется убирать? Хотя надо признать, давненько я не укатывал прямые паруса. Стоит иногда навещать донну Марго. Ну или вот, командора, да. Донна, правда, по-моему не жалует страховку. Ну, по крайней мере, на ее фрегате я лазил наверх просто так.

Вообще, маневры и авралы Нэду понравились. Особенно когда работали взрослые и плели какое-нибудь коллективное заклинание. Это было красиво и очень слаженно.

— А почему тогда было не убрать магией бом-брамсель? — спросил он вечером у Петреля, с которым оказался за одним столом на ужине.

Тот хотел было ответить, что раз был приказ — подниматься и укатывать, то надо подниматься и укатывать, а не рассуждать. Но потом пояснил, что офицеры так сделать могут. Даже более того — делают, особенно во время шторма. А кадетам такие вещи начинают показывать не раньше третьего года службы, так что им до этого момента еще целых два года ждать. Ну, чуть поменьше. А вообще, Петрель хотел научиться этой ювелирно-точной телепортации на реи, ну и коллективные заклинания плести тоже интересно было бы попробовать. Но пока что на парусных авралах про магию приходилось забыть. Разве что подстраховать кого. И урожденных единорогов это несколько тяготило… Что, в целом, было видно по сборам на аврал.

— Кошмар! Да земнопони выходит на аврал быстрее вас, копуши! ВТОРОЙ ГРОТ! Еще раз кто так на перты сядет, всех отстраню от авралов!

Дженкерс наблюдал за ходом аврала с мостика, изредка рыча что-то. После отбоя аврала выдал несколько нарядов и ушел в рубку.

— Кажется, командор расстроился… — шепнул Нэд Себрастиану.

— Просто он злится, что мой матрос в чем-то лучше его кадетов. Но вообще, время сборов он и правда поставил какое-то совсем уж рекордное. Самое смешное, что он их вышколит так, что они этот рекорд будут бить. Вероятнее всего. Хотя нервов на это уйдет… немало.

Он подмигнул Нэду и ушел следом за командором. Нэд отошел на шкафут, наблюдать за работой смены кадетов. Одна группа драила палубу, другая — счищала старый лак с блоков, третья разводила свежий и покрывала зачищенное дерево.

— Внимание всем заинтересованным, прямо по курсу — большое стадо дельфинов! — сообщил вахтенный помощник, усилив заклинанием голос.

Нэд вскочил и выглянул за борт, отыскивая взглядом серебристые тени спин в воде. Послышался шум и топот, кадеты облепили борт.

— Ты их видишь, видишь?

— Вон, вон они, гляди!

— Ой, прыгают!

— Петрель, подстрахуй меня, я на бушприт пошел!

Себрастиан наблюдал за восторженной толпой с капитанского мостика и широко улыбался. Дженкерс чуть хмурился, тихо ворча, что кадеты побросали ножики, лак и швабры.

— «Парусный аврал, парусный аврал!» Дженкерс, ты подаешь не те команды. Смотри, твоя молодежь вся на палубе. Некоторые даже на бушприте, все страховочные разобраны и привязаны, любо-дорого поглядеть! А магическая страховка, м? Филигранно же.

— Ну да. А на клотике я поставлю почтовый ящик — лазить все мигом станут быстро, до верха и безо всяких споров и отговорок.

— Хорошо, что на «Иппотигре» все работы с парусами можно вести с палубы, и мне не нужно часто гонять матросов наверх. Впрочем, он редко отказываются.

— Т'а, сепры фсьекта корошо лазить фферх! — на мостик неспешно взошла мантикора и встала рядом с командором.

Себрастиан едва успел подобрать челюсть. Дженкерс явно наслаждался произведенным эффектом.

— О, фрау Клеотина! Рад, что вы нашли время между своими занятиями! Познакомьтесь, это наши гости: капитан Себрастиан и его кадет, Нэд Фишинг. Это тот земнопони на баке. Который лохматый, разумеется.

— Мое признание! Ньет, почтение, признание — это что-то тругой. Командор говориль, фы к нам на пару недьель, т'a? Это будьет занятный опыт, фесьма! Я фидела фаш парусный судно в порте, это просто чудо, вау! Мантикора очень прафильно. Только обычно у самцов — рога.

— С-спасибо. По какой-то нелепой случайности мне не довелось увидеть вас в порту…

— Т'a, я почти не фыхожу. Я ше опасный иностраньец!

— Вот как?..

— Мантикора пугает пони, so, командор сказаль — бу, ньельзя! Ты — т'aм, фнизу! Коктa быль парад, он мнье сказаль — фот тебье недьеля отпуск, и чтоб туху твоего здьесь нье было!

— Дже-енкерс, как тебе не стыдно! Лишил даму такого зрелища. Точно — тиран. Всех подчинил системе… — Себрастиан усмехнулся.

— Ты не понимаешь, Джу! Это же моё секретное оружие. На самый крайний случай, скажем так.

— И что, доводилось пользоваться?

— Даже не напоминай! — мантикора смущенно хихикнула и показала кончики клыков в легкой улыбке.

Себрастиан отвесил ей легкий полупоклон и улыбнулся в ответ. Нэд, увидев живую мантикору, примчался на мостик, напрочь забыв про дельфинов. Еще бы, что ему какие-то там дельфины, их он в море видел и так много раз, а вот живое воплощение носовой фигуры — впервые. Фрау Клеотина фыркнула и покрасовалась: развернула крылья и даже рыкнула пару раз. Нэд с восторгом рассматривал львиное тело, опасный хвост с жалом на кончике и даже осмелился потрогать когти.

— Ну всё, готовьтесь, командор. Отбой сегодня сорвется. Дельфины, да еще живая мантикора. Мой бесполосый не уснет до утра.

— Вот увидишь, на вечернем обходе — никого не будет! — сквозь зубы сказал Дженкерс. — Хочешь, пойдем вместе, сам убедишься.

Вопреки предположению Себрастиана, Нэд послушно ушел в свой кубрик еще до отбоя, и к обходу там действительно было тихо. Дженкерс бросил победный взгляд на приятеля.

— Ну, теперь всё будет тихо и дальше. Разойдемся. Ты иди на ют, а я проверю, что там на баке.

Когда через полчаса Себрастиан поднялся в рубку, довольный Дженкерс сообщил, что на баке все спокойно и замечаний у него нет. Себрастиан тихо фыркнул.

— Дженкерс, сколько же у тебя кадетов темного цвета? Я раз пять столкнулся с ними. Дважды с одним и тем же, по-моему. Он смотрел на меня так, как будто я дух его прабабушки…

Дженкерс скрипнул зубами и не ответил. Мантикора, лениво следившая за кадетом у штурвала, тихо хихикнула.

— Т'a, я тожье часто на ньих натыкаюсь. Особьенно, кокта они только приходьят. Причьём именно такие, что тёмного цвета. Навьерное они думают, что их не видно в ночью. Потом они выучивают маршрут обхода и почтьи не попадаются. So, становится ньемного проще. Я с трудом прьетставляю, как фы фыдершиваетье столько временьи в море. Мы сейчас ф рейс уже почти год, и это — о-о-о! Хотья кокта мы встанем на рьемонт, я стану быстро скучать по море, я знаю. И таже по этот голос, который постоянно коворит «Судовое времья — сьемь часов, экипажу — подъем»…

— Да, я именно поэтому привел сюда Нэда. От тоже быстро заскучал по морю, когда мы пришли в доки на ремонт.

— Ничего, завтра на варениковом аврале развеется! — басовито хохотнул Дженкерс.

— На каком аврале, прости?..

— На фареньикофом. Фы знаете фареньик? Это такой как клёцк с начинкой. Мы делаем много фареньик, а потом — о-о-о, фареньикофый кома. Ушин — одньи фареньики.

— Клео, ну откуда ему знать про вареники? Он же зебра! У них такого нет.

— А сьемнопони? У них же есть фареньики?

— Должны быть. Разве что, может быть, называются по-другому? Равиоли, манты, дим-самы, тортеллини… не знаю.

— Сначит, он его научит. Капитан, я буду ждать от фас не мьеньше полтысячи.

Возражения не принимались, потому что мантикора зевнула, плавно поднялась на ноги, по-кошачьи потянулась и вышла из рубки, сдав вахту командору. Себрастиан попытался расспросить Дженкерса поподробнее о том, что он задумал на завтрашний день, но тот только отмахнулся и пообещал, что завтра все станет ясно и понятно. Себрастиан со вздохом понял, что командор увидел в завтрашнем мероприятии великолепную возможность щелкнуть его по носу и просто так от нее теперь ни за что не откажется. Теперь оставалось уповать на свою способность выходить сухим из воды и приложить все усилия, чтобы утереть командору нос. Впрочем, не впервой ведь…

Нэд радостно подпрыгивал с самого подъема, и до объявления того самого «вареникового аврала» успел прожужжать Себрастиану все уши о том, как правильно лепить вареники. Сам он, правда, тоже их ни разу не готовил, но видел, как их ловко делала тетушка Маршмеллоу, так что считал, что ничего в этом сложного нет.

Дженкерс торжественно слепил образцовый вареник, популярно объяснив, что он сделает с теми, чьи творения будут отличаться от заданного им стандарта. Потом запихал упирающегося Себрастиана за один из столов и с вредной ухмылкой объявил соревнование между столами. Кадеты с тоской посмотрели на хмурую зебру, рассматривающую фартук.

— Ну что, мы можем сразу объявлять капитуляцию? — кисло спросил Петрель Шторм.

— Да вот еще! Чтоб ты знал, я командору еще ни один спор не проиграл! — Себрастиан рывком затянул тесемки за спиной и объяснил, что грозит тем, из-за кого эта славная череда побед будет прервана. Объяснял он по-зебрински, но все всё поняли и прониклись…

— Раскатыфай тоньшье! — Клеотина сидела за соседним столом и тоже с азартом включилась в соревнование. — Иначье на ушин — одно тьесто — бу! И корошо салеплифай край, чтобы им не развалиться.

Присутствие мантикоры, ловко лепящей образцовые вареники, неплохо мотивировало кадетов ее «команды», и они сдали на камбуз уже два подноса по сотне штук. Дженкерс за своим столом заворачивал большую часть как «нестандарт», чем сильно тормозил процесс. Себрастиан в какой-то момент поймал рабочий ритм и еле удерживался от того, чтобы не уйти в медитацию. Спасала только необходимость изредка выдавать мотивирующие подзатыльники кадетам, жаждавшим налепить кое-как и побыстрее расправиться с работой. Хотя капитан всерьез подумывал о том, чтобы подкинуть идею Мбици — вот уж кто должен оценить варениковый аврал по достоинству. Разнообразие начинок, простор для творчества (в рамках разумного), и монотонная долгая лепка мелких вереников на всю команду. У него, конечно, не сотня кадетов, не считая офицеров, а всего-то шестнадцать морд, но голодные зебры и новое блюдо? Как там говорила Фрау Клеотина — полтысячьи, не мьеньше? Себрастиан усмехнулся и выдал пинка кадету, пытавшемуся бросить кое-как слепленный вареник на поднос.

Нэд сидел за одним столом со старшим магом и тоже старательно работал. Лепить вареники и правда оказалось не так уж сложно. Маг изредка спрашивал его о родном Хувре, приходилось вспоминать и отвечать. С удивление Нэд осознал, что мало что может рассказать интересного про родной город. Как минимум, суда по выражению морды и интонациям старшего мага. Когда тот хмыкал и задавал очередной вопрос, Нэд смущался и на какое-то время терял рабочий ритм.

— Старший штурман — самый сложная работа на корабле! — Клеотина тем временем рассказывала кадетам о том, как возможности перед ними может открыть флот, и какие обязанности им придется выполнять.

— Коне-е-ечно! — протянул себе под нос старший маг, не отвлекаясь от дела, так, чтобы его услышали только те, кто сидел за его столом. — Прямо изнемогает, бедняга, на своих вахтах, никто ему кофий не подносит, всё самому приходится!

На его счастье, Клеотина его и правда не услышала, продолжая рассказывать.

— Он за фсьем тут следит!

— Т'a, — подражая ее акценту, протянул старший маг. — Вон он там стоит, вареники считает. Следит, чтоб его долю не урезали…

Кадеты тихо хихикнули. Мимо, давясь от смеха, прошел кадет из команды Дженкерса, неся магией вареник размером с копыто. Командор бдительно следил — это он отправил шутника на три круга вокруг всей столовой с этим… творением.

— Во, видали! Учитесь, как вареники лепить надо! — заявил наказанный, явно рисуясь перед товарищами.

— Молодьец, ньеси старший штурман! На отслеживание и оценку, — ехидно прокомментировал старший маг.

Тем временем шел третий час лепки, и становилось ясно, что кадетам становилось скучновато. Вот, уже пошли проделки. Старший маг и сам позевывал…

— Рэтлайнс, выставлю пинту, если попадешь вареником в командора. Две, если без магии! — лениво протянул он.

— Ну да, охота на гауптвахту нарываться! Пусть вон он бросит, его если и спишут на берег, карьере не повредит! — кадет дураком не был и указал на Нэда.

— Много интереса ему в командора бросаться! Ему тогда уж надо в своего капитана целить!

— А зачем оно мне надо? — фыркнул Нэд, перекидывая вареник в копытах, чтобы придать ему форму поровнее.

— Тем более. Он у нас пай-мальчик и отличник…

— А на «слабо» я тем более давно не ведусь! — вареник все еще прыгал туда-сюда, а в глазах Нэда плясали лукавые искорки. — Он просто далеко сидит. Интересно, а я без магии-то докину вообще?

Себрастиан вздрогнул и пару раз чихнул, когда шлепнувшийся перед носом вареник поднял облачко муки. Виновник угадывался безошибочно — бесполосый по привычке прижал уши и начал потихонечку сползать под стол. Себрастиан мстительно усмехнулся, шаря копытом по столу…

— Четвертый стол! Что за… — поднявшийся командор умолк на полуслове — прицельно брошенный в ответ вареник наткнулся на неожиданное препятствие на траектории полета.

— Упс… — Себрастиан в свою очередь виновато прижал уши.

Дженкерс мрачно сплюнул вареник на стол. Во взгляде брошенном на Себрастиана, читалось все отношение к полосатым подрывателям дисциплины и порядка.

— Джу… я благодарен Магии, что на твоей посудине так и нет пушек…

— Прости, Дженкерс!.. Я честно целился в бесполосого. Но ты так внезапно перекрыл мне линию огня!

— So, при прокладке курса надо помнить, что наше судно не толшно заходьить в районы учений, если нье быль приказ. А ещье мы нье фстаем на линии танца, и нье бегаем поперьек линии огнья на магических полигонах, — философски заметила фрау Клеотина.

Нэд фыркнул и осторожно ткнул старшего мага копытцем.

— Господин старший маг… вы проиграли капитану Себрастиану пинту. Даже три. Он попал в командора, без магии, и его не спишут на берег.

Дженкерс медленно выдохнул, громко посетовал, что капитан Себрастиан — не его офицер, потому что иначе он бы не отвертелся от гауптвахты, а то и вообще трибунала, сел на место и продолжил работать. Аврал продолжался — небольшая шуточная потасовка разрядила обстановку монотонной работы, так что дальше кадеты работали гораздо спокойнее и больше выходок не было. Победил в итоге старший маг со своей командой, налепив на две сотни вареников больше ближайшего конкурента — фрау Клеотины. Нэд с опаской смотрел на то, как командор с капитаном перенесут проигрыш, но Дженкерс только отмахнулся, сказав, что у него зато всё по стандарту, а Себрастиан просто фыркнул и сказал, что ничья с командором его тоже вполне устроит.

Неделя на «Сиятельной императрице» пролетела совершенно незаметно, и сходить в порту Нэду было грустно. Он успел привыкнуть немного к странным громким командам, к экипажу и кадетам, которых было настолько больше, чем на родном «Иппотигре». Себрастиан с улыбкой смотрел на грустного Нэда и трепал ему лохматую гриву.

— Отдай швартов, бесполосый. Этой традицией не пренебрегаю даже я. Проводим барк по-моряцки — и ходу. Нас ждет ремонт, а потом — мы еще не раз встретимся в море и портах.