Червь (джен)

Писк микроволновки выдернул меня из сна — первый раз за долгое время мне удалось нормально поспать. Я пошевелила головой, и подушка, на которой я лежала, зашевелилась в ответ.

— Пытался заставить их вести себя потише, — тихо сказал Брайан. — Но они не самая тактичная парочка на свете.

— М-м-м? — пробормотала я, и спросонья сама не поняла, что именно.

Выход из глубин мучительного и странно знакомого сна был достаточно резким, чтобы на мгновение вызвать чувство дезориентации. Я вытерла рот от слюны и неожиданно осознала, что Брайан рядом со мной. Я залилась краской, когда поняла, что лежала на его руке и пускала слюни. Алек и Аиша, без масок, рыскали по “кухне” в поисках съестного.

Мы с Брайаном заговорили одновременно:

— Извини, я, наверно, засну… — промямлила я, прежде чем закрыть рот.

Он молча вытирал влажное пятно на руке, ожидая, что я закончу фразу. И, наконец, нарушил неловкую тишину:

— Я рад, что хоть кто-то из нас поспал.

— А ты нет?

— Глаз не сомкнул.

Он выглядел уставшим. Не как человек, который не спал всю ночь, а как будто только что переплыл бухту из конца в конец.

— Надеюсь, ты не спал не потому, что я улеглась на тебя. Даже не помню, как задремала.

— Это не из-за тебя, и я не против. Это было… — он пытался подобрать слово, — нормально.

“Нормально”? И как это понимать? Или он специально старается говорить как можно более неопределённо и уклончиво?

Я не должна была беспокоиться об этом. Я просто только что проснулась и потому плохо соображала. А вот Брайан выглядел неважно. Может, я должна была что-то сказать? Что-то сделать? Любой жест, который обычно выражал заботу или симпатию, мог разбередить рану. Прикоснуться к его руке — значит, вторгнуться в его личное пространство, за которым Брайан теперь внимательно следил. Спросить, как он — напомнить, что он не в порядке. А моё предложение помочь ему или поддержать могло заставить его почувствовать себя беспомощным, как тогда, когда Ампутация работала над ним.

Хотя предложить помощь, скорее всего, можно.

— Хочешь чего-нибудь? Завтрак? Кофе?

— Кофе, пожалуйста.

Я кивнула, встала и размяла плечи. Я чувствовала себя посвежевшей, несмотря на то, что этой ночью спала не в кровати. Царапины и синяки, которые прежде едва заметно ныли, исчезли, как и более серьёзные раны, требовавшие внимания. Отсутствие ранений, в свою очередь, заставило меня задуматься о том, из-за чего я выспалась и исцелилась. Я чувствовала себя противоречиво. Как маленький ребёнок, которого поставили в угол, и он обижен на весь мир, хотя в животе у него только что съеденный торт, приготовленный на день рождения.

Ладно. Я всё ещё не до конца пришла в себя.

Я присоединилась к Аише и Алеку на кухне.

— Доброе.

— Хай, — односложно ответила Аиша. Она нашла немного хлопьев с сахарной пудрой и насыпала их в миску, не слишком дружелюбно поглядывая на меня.

— Как там наш чувак? — спросил Алек.

— Стресс, тревога, бессонница. Его можно понять.

— И ты, пользуясь случаем, решила к нему подмазаться? — спросила Аиша.

Я моргнула.

— Нет.

— А смотрелись уютненько, — ответила она.

Я оглянулась на Брайана. Он стоял спиной к нам, у окна в соседней комнате, и внимательно смотрел наружу.

— Я вырубилась. Случайно. Поверь, мне очень неловко, что из-за меня он толком не отдохнул, хотя ему это очень нужно.

— Ставлю тысячу баксов, что он был не против, — сказал Алек.

Аиша мрачно зыркнула на него.

— Он был так добр, что не стал беспокоить меня, хотя сам на ногах едва держится. Должно быть, он очень старался не двигаться.

Я, не глядя на них, наполнила чайник и поставила на плиту.

— Ну конечно, — протянул Алек, а затем продолжил в своей обычной манере, — но я говорю, что он и не стал бы возражать. Сейчас-то нет, но было время, когда кто-нибудь оставался в моей постели каждую ночь.

— Когда ты был у Сердцееда, — уточнила я.

Аиша посмотрела на него с отвращением, мне показалось, что и моё лицо сейчас выглядит так же. Ну, хоть в чём-то мы согласны.

— Именно. Поклонницы кейпов, девочки моего отца, люди, на которых я использовал свою силу.

На лице Алека не было ни следа вины или стыда, в его голосе не было сожаления. Только скука. Он продолжил:

— Я имею в виду, что у меня есть опыт: не так уж плохо, когда кто-то прижимается к тебе, пусть даже слегка мешает. Особенно если у тебя хреновый день выдался.

Алек что, пытается поддержать меня? Я посмотрела на Аишу, она в ответ взглянула на меня, похоже, с неодобрением.

Мне было неловко, грызло чувство вины за то, что не справилась, что подвела стольких людей, от Брайана и Дины до обитателей моей территории, которых я так и не проведала. Брайан пережил травму, к тому же, он сам говорил, что плохо разбирается в эмоциях и отношениях. Представления Алека о морали — это какой-то пиздец, просто в голове не укладывалось. Аиша пыталась защитить брата, но не знала, как, и поэтому срывалась на мне. Мы все в какой-то степени искалечены.

Вода в чайнике уже была горячей, когда я его включила, и пока мы все готовили завтрак, она успела закипеть. Я сняла чайник с плиты и налила кофе Брайану и чаю себе. После недолгих раздумий я бросила на сковородку бекон и яйца и начала искать тосты, бублики или булочки. Что найду, то и сгодится.

Сплетница и Сука с тремя собаками вошли через главный вход. Я заметила, как Брайан развернулся к двери, и струйки тьмы протянулись между его пальцами, поползли по руке. Спустя секунду он расслабился. Сплетница бросила мне пакет, в котором оказались очки. Я надела их.

Оставив еду на плите, я отнесла Брайану его кофе. Может, ему станет легче, если я буду вести себя как обычно?

— Утро, — сказала я.

— Утречко, — ответила Лиза. — Мы выходили проверить, всё ли в порядке. Тихо, даже слишком тихо, после всего, что случилось.

Рейчел взглянула на меня, но не произнесла ни слова.

— Хотите поесть? — предложила я. — Еда на плите. Если хочешь покормить собак, Рейчел, у меня есть бекон.

— Им вредно. Я не даю собакам человеческую еду.

— Да, точно. Я подумала, что они захотят полакомиться, извини.

— Но я бы съела.

— Ладно.

Я вернулась к плите и занялась завтраком. Сначала отнесла еду Брайану, потом приготовила тосты с беконом для Суки и яичницу для Лизы. Возможность заняться чем-то полезным, помочь другим заметно успокоила меня, потому что я до сих пор не понимала, как вести себя рядом с Брайаном.

Когда я приготовила завтрак для Суки и Лизы, Скитальцев разбудили ароматы еды. Я предложила им позавтракать, и Баллистик занял место у плиты, чтобы приготовить что-нибудь для своей команды.

Мы расположились на первом этаже: Алек и Аиша уселись на лестнице, я и Лиза — на диване, Брайан с рассеянным видом устроился в углу у окна. Сука села на пол и прислонилась к стене, собаки примостились рядом с ней.

Пока мы ждали Скитальцев, я сказала:

— Всё хотела спросить про Ублюдка. Кто он?

— Ты имеешь в виду породу? — спросила Аиша.

— Нет, — сказала я и замолчала.

— Он волк, — Сука почесала ему плечо, запуская пальцы глубоко в шерсть.

— Да ладно? — удивился Алек.

— Где ты вообще нашла волка? — спросила я.

Сука не решилась ответить, так что заговорила Лиза:

— Она не находила его. Это подарок. И так как он не от Выверта, значит…

— Сибирь, — закончила Сука.

— Дурдом какой-то, — сказала я. Сколько времени прошло с тех пор, как мы могли просто поговорить? — Она безумно сильная. Очень жуткая. И она что, просто подарила тебе волчонка и сказала, что выбирает тебя на роль кандидата?.. Но как?

— Она сказала словами.

— Она не разговаривает, — заметил Брайан.

— Со мной разговаривала, — ответила Сука. — Она появилась, я попробовала сразиться с ней, не сработало. Она объяснила, она ушла. Оставила волчонка у меня на базе.

Я увидела, как Лиза с любопытством поглядывает то на меня, то на Суку. Когда я вопросительно подняла бровь, она чуть заметно покачала головой и повернулась к Суке.

— Из-за этого у нас могут быть неприятности. Ты уверена, что Ампутация или Манекен не поместили в него какой-нибудь жучок?

— Уверена, — сказала Сука.

— Почему?

— Когда я взяла его, он пах лесом.

— Жучок можно прикрепить за секунду. Для них это способ найти тебя. Нас.

— Нет. Тогда в её словах нет смысла. Быть свободным. Принять, что мы — животные.

— Это меня и беспокоит, — сказала Лиза, садясь на диване по-турецки, — может, она обманула тебя?

— Она действительно настолько умная? — спросил Алек. — Джек умён. Ампутация и Манекен тоже, в разной степени. Но Сибирь?

— Хочешь знать моё мнение? — Лиза пожала плечами. — Она актёр. Разыгрывает из себя зверя, но скрывает более глубокую стратегию. Возможно, она даже в отдалённой перспективе играет против своей команды. Или, может, она ничего такого не замышляет, но и не рассказывает им главного.

— Например? — спросил Трикстер, устраиваясь на ручке кресла, в котором сидела Солнышко.

Лиза ответила:

— Новые силы Брайана. Он копирует силы тех, кто находится в его тьме, так?

Брайан кивнул.

— Он получил способность лечить других от Отилы. Регенерацию от Краулера. Но откуда та смутная фигура, с помощью которой он пришиб Ожог?

— Ты думаешь, что это Сибирь, — уточнила я.

Лиза кивнула.

— Точно. Что, если она как Генезис? Или Крестоносец? Что, если у Сибири есть и всегда было где-то неподалёку вполне реальное, уязвимое человеческое тело? А то тело, которое она использует — лишь проекция? Возможно, об этом не знает даже Джек.

Мы замолчали. Вот оно. Способ остановить неостановимую женщину-зверя.

— Нет, — Сука сжала кулаки, и я заметила, как собаки напряглись, отвечая на её жест. — Я не верю.

— Почему нет? — спросила Лиза мягко.

— В её словах было слишком много смысла. Она говорила и она понимала. Я ёбнутая. Я знаю, что я ёбнутая. Не могу толком иметь дело с людьми. Но с ней я поладила. Я понимала её.

— Это не значит, что она не врала, — сказала Лиза. — Это значит только, что она понимает тебя достаточно хорошо и знает, как тебя можно обмануть.

— Нет, это не… — Сука резко встала, и Ублюдок тявкнул.

— Рейчел, — начала Лиза, но Сука отвернулась.

— Есть один способ это проверить, — сказала я.

Сука повернулась и свирепо посмотрела на меня. В её взгляде читалась злоба, которую я не могла полностью списать на недовольство мной или этим обсуждением. Как и с Брайаном, в общении с Сукой я ходила по минному полю. Никогда не знаешь, после какого слова она взорвётся.

— Ты хочешь знать, верно? — спросила я. — Ты не хочешь дать ей второй шанс, если она тебя обманула.

— Вы, уроды, говорите, что я слишком доверчива, — если бы у Суки был загривок, она бы ощетинилась. Она сжала кулаки и широко расставила ноги, словно в любую секунду была готова начать драку и свистом приказать собакам напасть.

— Эй, — я повысила голос. — Ответь на вопрос! Ты хочешь знать?

— Да, но…

Я перебила:

— Тогда мы спросим у Душечки. Она должна знать ответ.

— Я свяжусь с Вывертом, — сказала Лиза. Она поднялась и направилась в комнату, где ночевала вместе с Аишей.

Я сосредоточилась на завтраке. Разговор меня отвлёк, и я спешила доесть, чтобы не впасть в тоску от холодных тостов.

Подняв взгляд от тарелки, чтобы посмотреть, как дела у остальных, и убедиться, что я ничего не пропускаю, я наткнулась на тяжёлый взгляд Суки.

— Хочешь добавки? — спросила я.

— Ты правда сказала то, что думаешь?

Она про добавку?

— Я не понимаю тебя.

— Прошлой ночью. Ты сказала то, что думаешь?

— Напомни, что я сказала.

— Ты говорила, что сделала бы для любого из нас то же самое, что и для Брайана, — она отвела взгляд, посмотрев вниз, на Ублюдка.

Я сказала это во время ссоры с Брайаном.

— Ты подслушивала.

— М-м-м, — промычала она.

Я быстро глянула на остальных. Трикстер разговаривал с двумя членами своей команды, Генезис всё ещё не было, Алек и Аиша тоже болтали. Алек, видимо, демонстрировал свою силу, заставляя пальцы Аиши дёргаться. Брайан сердито смотрел на них, но мне показалось, что он пытается следить и за их диалогом, и за моим разговором с Сукой.

— Да, — ответила я Суке, — мы уже обсуждали это. Я не знаю, как выразиться ещё яснее. Если бы до этого дошло, я рискнула бы своей жизнью, чтобы спасти ваши.

— Почему?

— Я… Я не знаю, как это объяснить. Ты мой друг. Мы вместе прошли через кучу всякого говна. Мы прикрываем друг друга, потому что так надо.

— Ты думаешь, я прикрыла бы тебя? — вопрос прозвучал грубо и вызывающе, почти со злобой.

— Не знаю. Разве это важно?

Я посмотрела на Брайана. Он явно прислушивался к тому, что я говорю. Мне стало неловко, и я попыталась найти слова, которые не ранят ни Суку, ни Брайана. Я нашла такой компромисс, начав размышлять вслух.

— Жизнь — нечестная штука. В ней нет равенства, баланса или справедливости. Почему отношения между людьми должны чем-то отличаться? Всегда будет неравенство в силе. У кого-то может быть выше социальное положение, у кого-то есть деньги, кто-то живет в более комфортных условиях. Может, лучше прекратить оценивать за и против и просто делать то, что хочешь или то, что можешь?

— Слова, — прервала меня Сука.

— Точно, слова. Скажу проще. Я считаю тебя другом. Если будет нужно — я тебе помогу. А ты… делай, что считаешь правильным. Делай что хочешь. Меня это не напрягает. Пока ты не пытаешься наебать меня, как тогда с Драконом, — у меня не будет к тебе претензий.

Она стиснула зубы, явно раздраженная напоминанием. Плевать, мне нужно было высказать свою точку зрения.

Если она и пыталась мне ответить, я не слышала. В комнату вернулась Лиза, и все глаза повернулись к ней. Она прикрывала рукой нижнюю часть телефона.

— Для тех из вас, кто давно не связывался с Вывертом: мы заперли Душечку в трюме перевёрнутого судна на кладбище кораблей. Она сейчас там, с едой и водой, полностью изолирована. Мы создали несколько уровней защиты, в том числе приковали её. Она хочет заключить сделку в обмен на информацию о Сибири и Девятке.

— Выпустить её? Нет, — сказал Брайан.

— Она хочет не этого. Ей нужен шанс поговорить с нами, — Лиза обвела нас взглядом. — Две минуты на разговор, и потом она готова откровенничать. Выдать нам местонахождение Девятки, рассказать про Сибирь и ответить на любые другие вопросы.

— Нет гарантий, что она скажет правду, — сказал Алек.

— И она может посеять сомнения или трения в наших рядах, — указал Трикстер.

— Верно, — признала Лиза. — Но штука вот в чём. Мне кажется, она хочет, чтобы мы отказали ей, а потом узнали, в какой мы жопе, и пожалели об отказе.

— Что-то вроде того, что Сибирь здесь? “Зря вы не хотели узнать от меня, где она, потому что она в пяти метрах от вас”? — сказал Алек. — Да, это похоже на мою сестру.

— Насколько ты уверена? — спросил Брайан Лизу.

— В том, что она что-то задумала? Если грубо прикинуть — семьдесят пять процентов.

— Плохая идея, — сказал Брайан. Неожиданно для себя я кивнула.

Лиза поднесла телефон к уху.

— Не-а. Мы ведь не заставим тебя передумать?

После небольшой паузы, Лиза повесила трубку

— Уверена на восемьдесят пять процентов, что она недоговаривает. Она слишком легко попрощалась для того, кто заперт в душном металлическом гробу. Или у неё есть козырь, или она думает, что мы перезвоним.

Солнышко заговорила:

— А если мы перезвоним? Чем мы рискуем? В смысле, что будет? Что худшее может случиться, если мы с ней поговорим?

— Мы не знаем, — сказала Лиза. Она подбросила свой телефон. — Допустим, кому-то из нас есть, что скрывать, и Душечка раскроет это остальным. Но никто же сейчас не признается.

Все переглянулись.

— Но, думаю, у меня есть идея, — улыбнулась Лиза своей прежней улыбкой. Шрам никуда не делся, но он больше не заставлял её рот кривиться в вечно полунедовольном выражении. — Брайан, здесь есть книги? Журналы?

— Наверху. Аиша, принеси что-нибудь. Любую книгу с пола моей комнаты.

— Почему… — она запнулась, когда встретила его взгляд. — Неважно.

Через минуту Аиша вернулась с книжкой. Похоже какой-то остросюжетный роман.

— Вот моё предложение. Все закрывают глаза. Мы с закрытыми глазами ждём, пока каждый по очереди вырвет страницу из книги. Чем больше номер страницы, тем хуже наши тайные мысли и секреты. Последняя страница… так, триста пятьдесят пять, скажем, это будет худшее из худших. Тайна настолько ужасная, что если она раскроется, то кто-то из присутствующих захочет вас убить, а остальные не станут возражать.

Она пролистала страницы.

— Все, что меньше ста пятидесяти — терпимо. Что-то, из-за чего будет стыдно перед другими, но мы смиримся с этим знанием ради высшего блага. Мы все засовываем страницы между диванных подушек, пока не получим мятую кучу. И никто не будет знать, где чья страница. Если у нас всё более или менее в порядке, если числа будут не слишком велики, если нам покажется, что мы сможем вынести откровения Душечки, мы принимаем сделку.

От плана Лизы никто не отказался. Мне кажется, лишь потому что такой отказ выглядел бы подозрительно. Я закрыла глаза и мы разошлись по комнате. Через какое-то время Лиза тронула меня за плечо и вручила книгу.

Что мне выбрать? Какие секреты я храню и насколько высоко их ценю?

У меня есть сделка с Вывертом, и вполне возможно, что я стану его врагом. Лиза знает, Брайан тоже, но остальные нет. Я подозревала, что Брайан легко убедит Аишу согласиться со мной, если не слишком давить. Алек и Сука поддержат большинство. Скитальцы? У них своя ставка в сотрудничестве с Вывертом. Может быть опасно раскрыться при них.

Сто шестьдесят. Я вырвала страницу, запихнула в диван и передала книгу Лизе.

Остальным понадобилась еще минута, чтобы принять решение.

— Итак, по порядку… Двадцать шесть, сто двадцать два, сто сорок, сто сорок один, сто пятьдесят пять, сто шестьдесят, сто семьдесят пять, двести двадцать два и триста двадцать пять.

Триста двадцать пять?

— Видимо, это означает "нет"? — спросил Брайан.

— Вроде того, — ответила Лиза. Она подобрала телефон и позвонила.

— Что ты делаешь? — спросил Трикстер. — Ты сказала, что мы не станем ничего делать, если не согласимся.

— Ты прав. Но я хочу попробовать поторговаться, — ответила Лиза. — Алло? Да, ты уже знаешь ответ. Не пойдёт. Угу. Точно. Что, если я попрошу Скитальцев уйти? Ты можешь поговорить с остальными. Мы с тобой обе знаем, что ты делаешь это от скуки, а не ради высоких целей.

Повисла тишина.

— Хорошо.

Лиза прикрыла рукой микрофон.

— Это правда сработает? — спросил Трикстер. — Что, если мы хотим скрыть что-то от вас? Она может сказать вам, если нас не будет в комнате.

— Хочешь скрыть что-то конкретное ?

Он покачал головой.

— А откуда ты знаешь, что большие числа выбрали не твои товарищи?

— Я не знаю, — Лиза пролистала страницы. — Но исходя из того, что я знакома с обеими командами, могу предположить, что Неформалов больше заботит, что подумают посторонние. А вас — что думают ваши товарищи. Или я не права?

Все промолчали.

— Мы можем провести ещё одно слепое голосование, — предложила она. — Если кто-нибудь вслух скажет, что не согласен с этими новыми правилами.

— Как человек, выбравший двести двадцать два, могу сказать, что мне, если честно, плевать, — отозвался Алек. — Я выбрал большое число потому, что моё прошлое может не понравиться Скитальцам. Думаю, моя команда знает достаточно.

— О чём я и говорю, — сказала Лиза. — У кого-то ещё есть значимые возражения?

Я покачала головой. Я переживу, если Неформалы узнают о моем плане. Если всё пойдёт наперекосяк, они всё равно узнают.

Странники вышли, а Птица-Хрусталь вошла и встала охранять вход. Оставшиеся расселись поудобнее. Лиза набрала номер и переключила разговор на громкую связь. Прошло два гудка, прежде чем Душечка ответила.

— Наконец-то, — раздался её голос.

— Твои две минуты начинаются прямо сейчас, — предупредила Лиза.

— У меня должно быть четыре, раз уж я общаюсь лишь с одной группой.

— Одна минута, пятьдесят пять секунд, — ответила Лиза.

— С чего бы начать? Привет, братик. Хочешь, чтобы я рассказала, что ты на самом деле вытворял, пока жил дома?

— Это как-то скучно, — ответил Алек.

— Да ну? Изнасилования — забавная штука. Люди, братец, склонны смотреть сквозь пальцы даже на самое дерьмовое, жуткое и отвратительное поведение того, кого они лично знают. Но если ткнуть их носом, отмахнуться будет не так-то просто.

Изнасилование. Веское слово, но Душечка права. Она сама ужасный человек, я это точно знаю, но она права. Хочу ли я действительно знать, что натворил Регент до нашей с ним встречи? Изнасилования. Убийства. Он только этим утром говорил, что совершал ошибки из-за своей юности — но это всего лишь оправдания. Он делал всё это, и последствия его поступков вполне реальны.

— Тебе ли не знать, Шери. Ты делала то же, что и я, и даже больше.

— Но я-то не притворяюсь. Я — та, кто я есть, я не прячусь за маской, — ответила Душечка.

— А вот это явная ложь. Вряд ли ты покажешь своё настоящее лицо миру — оно слишком уродливо, чтоб на него смотреть.

— Ой-ой-ой, — произнесла Душечка с сарказмом, — думаешь, я не понимаю, что ты пытаешься сделать? Задерживаешь меня, чтоб оставить мне поменьше времени. Давай я начну? Поговорим про твоё первое убийство? Просто пацан, член одной из банд. Ты использовал его, чтобы добраться до босса, его старшего брата. Так папочка захотел. А потом папа приказал тебе убить и ребёнка. Но ты сделал это медленно, так ведь? Заставил его вонзать в себя вилку, снова, и снова, и снова…

— Имей в виду, что тогда я общался с тобой, подлым стариком и нашими братишками и сестричками. Мне не повезло ни с наследственностью ни с воспитанием. Вас лучше было всё время развлекать, чтобы не напороться на что-то похуже, а нашей семейке как раз нравились такие развлечения. То есть, нравятся. В настоящем времени.

— Может быть, может быть. А наркотики? Когда папочка заставлял тебя практиковаться в твоей силе, ты “угонял” несколько людей одновременно, использовал их тела, чтобы получать кайф без последствий для себя, устраивал оргии…

— Говорю же, я был ребёнком.

— И сколько можно этим оправдать?

Повисла пауза. Я посмотрела на Алека, он закатил глаза. Был ли он, как Брайан? Прятал эмоции глубоко внутри? Или он просто их не испытывал?

— Что насчет парня с тьмой? Хочешь поговорить о вчерашнем?

Я сжала кулаки. Лиза подняла руку, призывая меня остановиться.

— У тебя заканчивается время, Шери, — сказал Алек.

— Я рада возможности поговорить. Знаете, Ампутация жива. Манекен дал ей руки. Она планирует, как поступить с Мраком. Подумайте об этом. Она мечтает разобрать его на части, и во второй раз это будет больнее, вопрос чести для неё. Она буквально бредит этим, и она большая умничка, непременно придумает, как добиться своего.

Брайан отвернулся от телефона и посмотрел в окно. Я хотела подойти к нему, хоть как-то облегчить тяжесть его мыслей.

— Сука, ты ведь знаешь, что Рой предаст тебя снова. Посмотри на неё. Она гордится, что умна. Знаешь лучший способ почувствовать себя умным? Заставить других выглядеть глупо. А ты — самый глупый человек, до которого она может добраться.

Я напряглась. Не то чтобы я не ожидала реплик в таком духе, но их действенность целиком зависела от реакции Суки.

— Я, блядь, ненавижу людей, которые пытаются мной манипулировать, — прорычала Сука, — В следующий раз, когда увижу тебя, я тебе зубы в глотку вобью.

Очередная пауза.

— Ну, хорошо, — сказала Душечка.

— У тебя закончилось время, — отметил Алек. — Настала та часть, где ты можешь нас наебать, просто не сказав ни слова.

— С чего бы мне молчать? Я хочу, чтобы вы разобрались с Девяткой. Вы ведь убили Ожог? Справитесь с Сибирью — мне станет куда легче жить.

— Так значит, мы правы? — Лиза подалась вперёд. — У неё есть слабость. У неё есть настоящее тело?

— Да. Прямо сейчас оно не слишком далеко от вас.

В пяти метрах. Я вспомнила шутку Алека.

— Рядом с дырой, которую проделал Губитель, — сказала Душечка. — Они оба там, и настоящая Сибирь, и тело.

— Ты знаешь, как она выглядит?

— Он. Мужчина. Средних лет или старше. Неряшливый. Ест немного, скорее всего худой.

Такого я не ожидала.

— Прямо сейчас Сибирь охотится за одним из кандидатов. Она проводит следующий раунд испытаний. Простое испытание. Она охотится за тобой, и если поймает, то ты провалился. Она съедает тебя в наказание. Интересно, скольких Сибирь сможет вывести из строя до того, как вы вырубите его? Точнее, если вырубите.

— На кого она охотится? Нам нужно знать.

— Нет, не нужно. В моём сценарии вы идёте в драку вслепую. У вас, кстати, всё ещё неплохие шансы избавиться от неё. Меня не колышет, если кто-то из вас умрёт в процессе.

— Тебе нужно, чтобы мы выжили и перебили всю Девятку.

— Может быть, может быть, — поддразнила она нас. — Но вам разве не стоит поторопиться? Скоро герой умрёт.

Панацея или Оружейник. Две больших проблемы. Панацея не может постоять за себя, а Оружейник вообще целая куча проблем.

Мы поспешили надеть костюмы. Моя маска была сломана, поэтому я обернула шарф вокруг нижней части лица и покрыла его насекомыми. Я разместила их и вокруг глаз, чтобы спрятать дужки очков.

Закончив, я взглянула на Суку. Она стояла в напряжённой позе, костяшки её пальцев побелели.

Она в бешенстве.

Я убедилась, что взяла всё снаряжение, и присоединилась к выходящим. Мрак и Сплетница вышли последними.

Я оглянулась назад проверить, как там Мрак, но не разглядела его позу и взгляд под тьмой и костюмом. Краем глаза заметила Сплетницу, она копалась в сумках на поясе. Складывала страницы, вырванные из книги, в тугой квадрат и убирала их, чтобы изучить потом. Она поймала мой взгляд.

— Ты как, готова? — спросила она. — Ты лучше всех подходишь для того, чтобы найти настоящее тело Сибири и остановить её. Его. Их.

— Как-нибудь справлюсь.