Червь (джен)

— Стражи! — заорал Сталевар. — Краулер и Манекен, как договаривались! Сгруппироваться вокруг Виктории!

Эти слова вывели из оцепенения Висту и Флешетту. Даже странно было видеть, как мало осталось Стражей. Не было ни Крутыша, ни Колесничего, а Стояк всё ещё находился под воздействием собственной силы. Призрачный Сталкер, Эгида, Рыцарь, Страшила — кто-то из них пропал, а кто-то погиб.

Последняя в их группе, Слава, сейчас заживо переваривалась кислотой Краулера.

Виста и Флешетта заняли позиции по бокам и слегка позади Сталевара. Остальные закрыли Славу от Краулера.

Мисс Ополчение серией коротких команд и сигналов руками направляла взрослых героев. Урса и Наручник двигались за ней, следом за ними — Призма, Батарея и Триумф, явно намереваясь обойти Краулера с фланга и сократить расстояние между собой и Манекеном.

Краулер плюнул, и Виста, использовав свою силу, раз в десять уменьшила дальность полёта слюны. Краулер рванул вперёд, но она увеличила расстояние между ним и остальными, так, что он остался посреди пустого пространства.

Флешетта выстрелила в Краулера, и арбалетный болт глубоко вонзился в его морду. Неудивительно: однажды я видела, как она воткнула одну из этих гигантских иголок в Левиафана. Морда Краулера вокруг раны вспенилась, отторгая инородный предмет. Медленно, почти незаметно, болт начал выползать наружу.

Чудовище издевательски загрохотало низким, гортанным смехом. Он наслаждался? Он был мазохист, но мало что могло навредить ему.

Мисс Ополчение прервала его радость выстрелом из ракетной установки. Чтобы устоять, Краулер вонзился когтями глубоко в асфальт. Она перезарядила ракетницу и снова выстрелила, сбивая его с ног. Триумф крикнул в полную силу и заставил Краулера прокатиться через всё пространство, растянутое Вистой. Она снова исказила ландшафт и увеличила дистанцию.

Призма и Батарея атаковали Манекена. Призма создала три свои копии, все в одинаковых огнеупорных костюмах, а Батарея использовала свою силу, чтобы подобраться поближе и наносить удары. Я знала о Призме лишь в общих чертах, поскольку она прибыла из Нью-Йорка, но, увидев её в действии, я вспомнила о её силе.

Она самовоспроизводилась, всегда создавая две копии себя, но был один нюанс. Пока оставалась цела хотя бы одна копия, что бы ни случилось с остальными, она сама была в порядке, правда, копии существовали недолго. Призма также могла использовать копии, чтобы усилить себя саму.

Эта способность делала её эффективной напарницей Батареи. Обеим нужна была подготовка перед периодом активности. Пока Батарея атаковала, Призма создавала свои копии, затем мгновенно втягивала их внутрь себя для нанесения сокрушительного удара.

Манекен отбивался в одиночку. Удары, которые по нему наносили, почти не причиняли вреда, судя по тому, как он прогибался под их силой. Похоже, он следовал старой притче про гибкую иву, лишь гнущуюся под ураганным ветром, который ломает вековые дубы. Даже когда Батарея двигалась на суперскорости, он успевал уворачиваться от неточного замаха, или от удара по ногам. В первом случае он подныривал, во втором подпрыгивал, а в следующее мгновение уже успевал убраться в сторону, используя руки с хватательными крюками.

Он даже сумел подобраться достаточно близко и вырубить два дубля Призмы, и уже прицелился рукой в третий. Из ладони выскочило лезвие, которое, словно гарпун, полетело вперёд. Батарея использовала свой заряд, чтобы сбить лезвие до того, как оно прикончит другую героиню.

Урса, Триумф и Наручник вплотную сцепились с Краулером. Мисс Ополчение и Флешетта обстреливали его издалека. Урса создавала силовые поля, грубо напоминающие по форме пару медведей. Сталевар защищал двух девушек из Стражей. Славе с каждой секундой становилось хуже.

— Сталевар! — крикнула я, спуская жука настолько низко, насколько позволял жар и дым внизу. — Что я могу сделать?!

— Больше бомб на Манекена! — крикнул он.

— Кончились! — ответила я.

— Тогда улетай! Меньше людей нужно будет защищать! Наша линия обороны слишком слаба!

Сталевар взглянул через плечо на Славу, и я заметила, как он помрачнел, когда увидел, насколько хуже ей стало. Ещё немного — и её можно будет считать мёртвой. В нескольких местах мышцы разложились настолько, что стали видны внутренности. Если покраснение тканей тела могло о чём-то говорить, то кислота подбиралась к жизненно важным органам.

— Эвакуируй Викторию и Тайника!

Эвакуируй… Последний раз, когда я взвешивалась — несколько месяцев назад — я весила пятьдесят три килограмма. С вещами и костюмом, наверное, будет где-то пятьдесят пять. Вряд ли жук смог бы меня поднять, будь я ещё на пять килограмм тяжелее. Как я могу унести на нём вместе со мной человека, который тяжелее меня?

А может и не надо?

Нужно думать нестандартно. Если поднять её сюда, и если жук сможет её удержать, я смогу удалённо управлять им и доставить её к Эми. Но это были два слишком больших “если”. Нет, нельзя возлагать надежду на этот план.

Я увидела, как Тайник использует свою силу на себе. Он едва мог ползти, но окружил себя тёмной геометрической фигурой и исчез, сжавшись в точку. Он забрал себя из нашего измерения. Не знаю, был ли это путь в один конец, или способ получить передышку.

Но мои наблюдения за его действиями подали мне идею. У Славы тоже были суперсилы.

— Она сможет полететь?! — крикнула я.

— Что? — переспросил Сталевар. Он посмотрел вверх, на меня, затем вернулся к бою. Он был напряжен и готов действовать, если Краулер начнёт движение к его товарищам.

— Спроси её, сможет ли она летать!

— Она без сознания!

— Попробуй!

Он повернулся к Славе и что-то сказал, что именно — я не разобрала.

Если она и ответила, я не слышала.

Сталевар превратил руки в два длинных шеста. Они протянулись на три метра, четыре, затем на десять метров. Потянувшись, он взял Славу, сгибая концы конечностей, чтобы обвить её тело.

— Подожди! — сказала я.

Он посмотрел на меня, затем снова оглянулся на Краулера. Злодей плевался в Наручника, который заскользил по земле, уворачиваясь от брызг. Краулер воспользовался слабостью в обороне и бросился на Висту и Флешетту. Виста увеличивала расстояние, но не так быстро, как бежал Краулер.

Под давлением обстоятельств, выбирая защиту своей команды делом первой необходимости, Сталевар проигнорировал мою просьбу. Он изогнулся всем телом, поднял Славу и бросил её в воздух, как катапульта швыряет валун.

Я сменила положение, чтобы поймать её. Я не собиралась хватать её в охапку голыми руками, я сманеврировала так, чтобы в наивысшей точке полёта двигаться параллельно её траектории. Это дало мне пару секунд, чтобы перехватить её поудобнее. Я не хотела запачкаться кислотой.

Я выбрала на ней два безопасных места, за которые можно было ухватиться — невредимую нижнюю часть костюма и волосы. Я потянула её вверх, но жук не мог поднимать такой вес.

Она была вне себя от боли, и пыталась помешать мне. Я испугалась — не зарядит ли она мне или жуку удар, которым крушила камни. Или ещё хуже — она могла схватить меня за ногу, и, если я не смогу вырваться, мы обе шлёпнемся на землю.

— Лети! — кричала я. — Вверх, Слава!

Её лицо с одной стороны было расплавлено, глаза, ухо и область головы вокруг них стали кровавым месивом. Не знаю, слышала ли она меня вообще.

Меня влекло вниз. Сколько я смогу продержаться, прежде чем придётся её бросить? В этом случае она упадёт на горящую улицу. Может быть, силовое поле защитит её, но кислота продолжит своё действие, пока не повредит что-нибудь жизненно важное. Она умрёт, медленно и мучительно. Сгореть заживо было бы для неё почти милосердием.

— Поднимайся! Лети! — кричала я.

Она начала подъём. Я воспользовалась возможностью отпустить волосы и ухватиться за руку, которая не пострадала от кислоты. Я потянула её за руку, и она последовала за мной.

Мы летели настолько быстро, насколько справлялся жук. Она, конечно, могла лететь быстрее, могла даже толкать и меня, и жука вперёд, однако вряд ли я сумела бы справиться с навигацией. Мы миновали красного, покрытого чешуёй бескрылого дракона, которым, наверное, была Генезис. Он брёл сквозь пламя в направлении битвы.

Жуку нужно придумать имя. Нужно как-то обращаться к нему. Жук-геркулес, но большой. Великан. Я подумала о Геркулесе, о мифах. Геркулес на время взял на себя тяжесть неба, которую держал на себе великан. Атлант.

— Давай, Атлант, — поторопила я его, — быстрее!

Глупо было говорить с ним, ведь я точно знала, что он меня не понимает. Возможно, я просто говорила сама с собой.

Я нашла свою команду, которая всё ещё расчищала проход на краю зоны. Они шли пешком, собаки образовали строй вокруг них, Сука вместе с Ублюдком держались сзади.

Я опустилась на землю. Слава не могла стоять на ногах, и как тряпичная кукла рухнула на землю.

— Вот дерьмо! — воскликнул Регент, когда увидел, в каком она состоянии.

Эми побелела как полотно.

— Исцели её! Только не трогай те места, где её коснулась кислота!

— Я не знаю... что случилось?

— Краулер плюнул в неё, затем вырубил её защитное поле. Быстрее! Почини сестру!

Она неуверенно шагнула вперёд и потянулась к Виктории.

— Нет, — пробормотала Виктория.

— Ты же умираешь, — сказал Мрак.

— Нет, — повторилась Виктория — Я не…

Она резко закашляла, одновременно продолжая бормотать, и не попыталась повторить сказанное.

— Вылечи её в любом случае, — сказала Сплетница.

Здоровой рукой Виктория наотмашь ударила по тротуару. По поверхности разбежались трещины. Она закашлялась:

— Нет!

— Если она ударит меня, то убьёт, — сказала Эми.

— Ладно, — сказала Сплетница, — Если она не хочет твоей помощи, ты не должна её оказывать.

— Она не способна здраво мыслить. То, что я сделала…

— Это неважно, — отрезала Сплетница.

Эми покачала головой, перебивая её:

— Она всегда была эмоциональная, страстная, несдержанная, и она превращает все свои новые эмоции в ненависть, поэтому что это самый близкий эквивалент.

— Новые эмоции? — спросил Регент, — Ты что, промыла ей мозги?

Эми словно получила пощечину. Я не удивилась, но услышать подтверждение было неприятно.

— Серьёзно? — Чертёнок высказала сомнение, которое все испытывали.

— Это просто случайность, — сказала Эми.

— Как можно сделать такое случайно? — спросила Чертёнок.

— Хватит, — оборвала её Сплетница. — Виктория, слушай, я хочу промыть твои раны дистиллированной водой — надеюсь, это поможет частично удалить кислоту, ладно? Я не знаю, что ещё мы можем сделать. Я знаю, ты не можешь видеть, так что не удивляйся, когда я начну.

Виктория слегка повернула голову, но не ответила.

— Хорошо, — сказала Сплетница. Воды у неё не было. Вместо этого она взяла Эми и потащила её в направлении Славы. Эми взглянула на неё, возмущённая и испуганная, но Сплетница только беззвучно прошептала ей “Иди”.

Эми опустилась на колени рядом с сестрой и коснулась её руки. Спина Славы выгнулась, как от удара током, затем она обмякла. Парализованная, неспособная сопротивляться.

— Прости меня, — сказала Эми, — мне очень, очень жаль. О, боже, это ужасно.

Остальные не проронили ни слова.

— Я не могу… не понимаю, что это за яд. Я не могу дотронуться до него, чтобы узнать, органический ли он, эмм... я могу только видеть, что он делает. По меньшей мере, отчасти он состоит из ферментов. Они разрушают белковые соединения в её клетках с образованием новых ферментов, и жиры тоже разрушаются, как побочный эффект. Бля. Господи, и это ещё не всё. Жидкость, в которой растворены ферменты — это какая-то кислота.

— Ты можешь вылечить её? — спросила Сплетница.

— Нужно очень много сделать, — пробормотала Эми, — нужно нейтрализовать кислоту каким-то физиологическим продуктом, нужно остановить распространение ферментов по всему организму, исправить повреждения. Пытаюсь сделать что-то вроде перегородки, чтобы остановить распространение яда, заблокировать белки, которые использует яд. В её теле не хватает здоровой ткани, чтобы сделать всё, что мне нужно для её излечения.

— Исправить тело и восстановить повреждения можно позже, — сказала Сплетница, словно бы успокаивая Эми. — Сейчас нужно прежде всего не дать ей умереть и исправить то, что ты сделала с её разумом.

— Мне хватит хлопот и без этого, — в голосе Эми прозвучало отчаяние.

— Это не менее важно, чем всё остальное. Я уже говорила раньше, если ты не исправишь ей мозги сейчас…

— Заткнись, — огрызнулась Эми. — Мне нужно сосредоточиться.

Мы смотрели за её работой. Растворение начало замедляться, затем пошло в обратном направлении. Раны не затягивались, но отмирающие края плоти стали менять цвет с чёрного на розовый.

— Ты хочешь вернуться? — спросила меня Сплетница.

Я покачала головой и посмотрела в направлении клубов дыма, подсвеченных снизу оранжевым светом горящего пламени:

— Я ничего не могу сделать. Слишком много огня, он блокирует мою силу и слишком опасен для Атланта.

— Атлант. Мне нравится.

Расправив плечи, я повернулась к Эми:

— Хочешь, я пригоню насекомых? Личинки питаются мертвой плотью, это может помочь на случай…

— Нет. С этим я сама разберусь.

— Или я могу добыть каких-нибудь бесполезных насекомых, вроде тех, из которых ты сделала Атланта. Для сырья.

Эми бросила недоверчивый взгляд.

— Ты сказала, что у тебя не хватает здоровой ткани, и если тебе нужен наполнитель… — я запнулась.

— Мило, — сказал Регент, — она может стать гибридом человека и паука. Ещё один плюс к унижению после промывки мозгов.

Я заметила, как напряглась Эми.

— Я говорила не об этом, — возразила я ему. — Эми сказала, что ферменты растворяют белки и другие вещества. Насекомые могут стать источником белков, витаминов, углеводов…

— Я несколько удивлён, что ты так много об этом знаешь, — прокомментировал Мрак. Он не спускал глаз с Эми и Славы.

— Кое-что подсказывает моя сила, — сказала я. — И ещё я читала об этом, когда мы захватили территории, пыталась разобраться в вопросе. Это были просто праздные мысли, думала, смогу ли я накормить людей насекомыми, если закончатся запасы пищи.

Чертёнок издала такой звук, будто её тошнило.

— Ничего себе, — заметил Регент. — Знаешь, сперва из-за твоих слова я принял тебя за жутковатую извращенку, которая предлагает Панацее превратить Славу в какого-то жукиборга, а сейчас я уже думаю, что ты жуткая и странная, потому что хочешь скормить жуков людям, которые не сделали тебе ничего плохого.

— Это была просто идея. — сказала я, оправдываясь больше, чем следовало. — И насекомые питательны. Люди по всему миру их едят.

— А ты ела? — спросил Мрак.

Я покачала головой.

— Но если бы я решила этим заняться, то попробовала бы их первой.

— Пожалуйста, — прервала нас Эми. — Ты поможешь?

Я повернулась к ней. После разговора с остальными понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она хочет.

— Да, конечно, — сказала я и стала призывать рой. Я уже очистила окрестности от большинства насекомых, а оставшиеся прятались глубоко в щелях и неудобных местах, откуда их было так сложно и долго вытаскивать, что я не стала их трогать.

Понадобилось некоторое время, чтобы насекомые достигли нашего района.

— Как идёт битва? — спросил Мрак.

— Герои, похоже, справляются, но я не знаю, чем всё закончится, — я взглянула на Птицу-Хрусталь, которая парила над нами. — Мы могли бы её использовать, чтобы помочь.

— Я не уверен, что смогу управлять ею на таком расстоянии, — сказал Регент.

Я поморщилась:

— Ясно. А она не сможет тебя донести?

— Она один раз чуть меня не уронила. Крайне сложно держаться за кого-то, особенно если при этом не стоишь на земле.

Первые насекомые прибыли к Эми. Она начала растворять их и погружать в брюшную полость Славы. Когда она подняла руку, ладонь была пуста. Она протянула её снова, чтобы собрать ещё насекомых, вторую руку постоянно удерживая на Славе.

Через несколько минут Эми встала и вытерла окровавленные руки об штаны:

— Я сделала всё, что смогла.

Вид Славы не говорил о том, что работа закончена. Уродливого вида шрамы покрывали всё тело. Вокруг них оставались ожоги от кислоты и огня. В тех местах, где плоть была растворена, новая кожа была тонкой до прозрачности, между кожей и мускулами было очень мало жировой ткани, а местами её как будто вообще не осталось.

— Исправь её, — сказала Сплетница. — Ты знаешь, что ты сделала с ней, ты знаешь, что это неправильно, отмени всё и уходи.

— Я не могу, — покачала головой Эми. — Я уже сказала, что сделала всё, что смогла, но ещё очень много нужно исправить. Те области, которые я сделала из насекомых, нужно заменить настоящей плотью.

— Это её выбор. Ты спасла ей жизнь, ты молодец, но ты должна дать ей возможность самой принимать решения.

— Какое тебе до этого дело? Ты — злодей.

— О да, — сухо ответила Сплетница, — я само зло, верно? Может быть, именно поэтому стоит послушать, когда даже я говорю, что кое-то наломал дров и в корне неправ?

Эми покачала головой:

— Ей нужно есть, а мне нужно отдохнуть. Я могу ускорить восстановление её тканей, так же как сейчас, с насекомыми, но ей необходимо сырьё. А чтобы она получила всё, что нужно, понадобится очень много материала. Одна ночь — и я смогу сделать её нормальной.

Сплетница пожала плечами:

— Отлично. Только сначала исправь то, что ты сделала.

— Если она будет драться и не даст мне закончить…

— Это её решение, — повторила Сплетница.

— Нет! Это не… это не её. Это изменение, которое я сделала, или его последствия. Даже если я уберу все нейронные связи, которые появились, всё равно ещё присутствует эмоциональный коктейль и гормональный баланс. Она превращает всё в ярость вместо… вместо любви.

Любовь! Я осознала всё, что из этого следовало. Жуть. Напоминает то, что делал Сердцеед.

Она обхватила себя руками. В глазах стояли слёзы.

— Ты должна починить её разум прямо сейчас. Ради себя, не ради неё. Может быть, она когда-нибудь простит тебя, когда снова начнёт ясно мыслить, — сказала Сплетница. — Может быть, тогда она сможет подойти к тебе, вы сможете опять общаться, пройдут месяцы, годы, вы восстановите доверие, и ты сможешь закончить лечить её тело — но только после того, как она даст тебе на это разрешение.

— Или я могу вылечить её сейчас, отменить то, что я сделала, и уйти навсегда, потому что я не заслуживаю прощения, и она не должна быть такой… такой, потому что… потому что ошибка, которую я допустила, нарушила её концентрацию, или сделала слишком агрессивной, или…

— Всё было не так, — сказала я. — У неё не было времени увернуться. Я видела. Это сделал Краулер, это не твоя вина.

— Неважно. Она могла бы среагировать быстрее, если бы могла выспаться, если бы её эмоции были в порядке.

— Эми… — начала я.

Она неистово замотала головой и я замерла на полуслове.

— Я чувствую, что права. Я всё исправлю, а потом уйду.

Эми наклонилась и коснулась сестры. Слава зашевелилась и села. При помощи Эми она встала на ноги.

— Ты сама себя обманываешь, — сказала Сплетница. — И ты делаешь всё хуже.

— Просто… я просто держу её в благодушном настроении. Я не против, если она не простит меня за это. Я всё равно не заслужила. Я закончу работу с ней, а потом отправлюсь куда-нибудь, где буду полезной. Правила и положения о работе подростков с суперспособностями — единственная причина, по которой я не выжала максимум из себя и своей силы. Или работай на правительство, или не работай вообще, а я не хотела работать на правительство — они сделали бы из меня оружие. И мне нужно было оставаться со своей семьёй.

Она улыбнулась, но улыбка не была радостной.

— Я сожгла этот мост. Но мне уже шестнадцать, я смогу найти где-нибудь работу, и моя сила будет приносить настоящую пользу.

— И напоследок ты хочешь сделать для своей семьи вот это? Загипнотизировать сестру, когда она уже и так ненавидит тебя за твои действия? За то, что ты покопалась у нее в башке? — спросила Сплетница.

— В завершение всего я хочу её исправить.

— Цель оправдывает средства? — я шагнула вперёд. — Поверь мне, я уже ходила по этой дорожке. Не советую повторять мою ошибку.

— Ты не понимаешь.

— Разве совсем недавно ты сама не признала, что не можешь понять, как поступить правильно? Ты просила меня принять решение.

— Потому что у тебя есть опыт принятия моральных решений в опасных ситуациях, в таких, когда я сама не могу ясно думать, — сказала Эми. Её голос окреп: — Но у меня такое впечатление, что в вопросах семьи у тебя гораздо меньше опыта.

Я подумала об отце, и мысль оказалась такой тяжёлой, что я не сразу смогла сообразить, что ответить. Мрак сформулировал вместо меня:

— Тебе ли об этом говорить?

— Я пытаюсь всё исправить! — громко сказала Эми. — Почему вы делаете из этого проблему? Какое вам дело?

Сплетница пожала плечами:

— Я обсуждала это с Мраком, Сукой и Регентом. Мы думали предложить тебе место в команде.

Я с удивлением взглянула на Сплетницу. Посмотрела на Суку. Даже с ней?

Эми нахмурилась:

— Ну конечно. Какие же вы лицемеры! Регент сам всё время манипулирует сознанием людей!

— Регент манипулирует чудовищами, злодеями, — возразила я.

— Пользуется злодеями в своих эгоистичных целях.

— Твои действия тоже эгоистичны, — оборвала её Сплетница. — Ты думаешь, что делаешь всё для её блага, но на самом деле просто пытаешься загладить собственную вину.

— Нет, — сказала Эми, как будто этого было достаточно.

Она взглянула на меня:

— Спасибо, что привела её ко мне, чтобы я смогла ей помочь. Э-э-э... Я не хочу, чтобы у тебя были неприятные сюрпризы, поэтому ты должна знать: у насекомых, которых я сделала, нет рабочей пищеварительной системы. Они умрут от голода меньше чем через неделю, но Девятки к тому времени уже не будет. Если же нет, то без разницы, нам всё равно капец, правда же?

Я посмотрела на Атланта, затем снова на неё и сжала кулаки:

— Я использую их, чтобы помогать людям.

— Сейчас — да. А в будущем? Я не могу знать. Так что я установила в них ограничение по времени. Пошли, Виктория.

— Эй! — крикнула я, когда они повернулись, чтобы уйти. Рой вокруг меня зашевелился.

— Нет, — сказала Сплетница, положив руку мне на плечо.

— Но она…

— Она путается в мыслях. Со всеми бывает. Не нужно начинать драку. У нас есть враги, которыми нужно заняться. Не нужно создавать новых.

Я была зла настолько, что хотела кого-нибудь ударить. Я не могла даже выразить сути того, что меня так злило. Я изо всех сил старалась обходиться с ней хорошо, сопереживала ей, спасла её сестру, спасла их обеих. И как она мне отплатила? Плевок в лицо. Прощальный жест, выражающий предельное недоверие.

— Я могу попробовать, — сказал Мрак. — Я видел её силу, хотя и не понимаю полной картины. Я могу случайно убить его. Или как-то ещё напортачить.

— Пожалуйста, — попросила я.

Он поднял руку и создал облако тьмы. Оно прошло сквозь Славу и Панацею.

Я подтащила Атланта к Мраку, и он положил руку на панцирь. Я ощутила изменения в жвалах, голове, груди и брюшке.

Изменения остановились в ту же секунду, как Слава с Эми на руках стрелой взлетела из облака тьмы.

— Ты закончил? — спросила я.

— Точно не знаю, — вздохнул он.

При помощи своей силы я изучила Атланта, пытаясь понять его физиологию. Как и во всём остальном, всё внутри его организма было невидимым, пока я не начала специально разглядывать. Чёрная дыра в базе знаний, которую предоставляла моя сила. Он был создан искусственно, у него не было генетического руководства, которое моя сила могла бы прочесть, проанализировать и выяснить, за что отвечали те или иные части тела.

Когда я достигла областей, которые изменил Мрак, то обнаружила, что они ещё более тёмные и неприкасаемые. Моя сила не слишком хорошо взаимодействовала с развитой нервной системой.

— Мне надо было взять что-то за образец, а у меня нет таких же врожденных познаний, как у Панацеи, — сказал Мрак. — Всё, что у меня есть — это понимание, как действует мой организм. Я не знаю, будет ли это работать, но у него человеческая система пищеварения. Несколько изменённая, чтобы прижиться в его теле. Но, насколько я понял, всё соединено там, где надо.

— Спасибо, — сказала я. — Правда, спасибо.

Сплетница всё ещё смотрела, как Слава и Эми исчезают вдали. Она посмотрела на Атланта:

— Тебе нужно выяснить, чем его кормить, чтобы он получал всё, что нужно, и уделять ему дофига времени. Если ты дашь ему что-нибудь, что он не сможет переварить, это может отравить его на раз, — сказала она, щёлкнув пальцами.

Я кивнула. Всё же это лучше, чем ничего.

Солнышко ещё расчищала путь. Я взобралась на Атланта и поднялась над землёй, немного покачиваясь в воздухе, так как пыталась заставить его парить на месте.

— Вперёд, — сказал Мрак.

— Что?

— Разведка, поиск. Проверь, как продвигается битва. Тебе неймётся.

— Мне не понравилось, как обернулось дело с Панацеей.

Мрак покачал головой.

— Мне тоже, но мы должны сосредоточиться на том, что можем сделать здесь и сейчас.

— Мне неймётся, потому что я раздражена и не могу ничего сделать. Я не могу справиться с огнём, а если отправлюсь с вами, ребята, то тоже буду бесполезна.

— Найди Джека и Ампутацию, чтобы мы могли покончить с ними, — сказал Регент.

Я покачала головой.

— Они исчезли. В буквальном смысле. Не знаю, погибли они или спрятались.

— С этим можно работать, — сказала Сплетница. — Сибирь направлялась к месту встречи, верно? На юго-восток?

— Точно.

— Ты видела, куда направлялись Джек и Ампутация?

Я кивнула.

— На северо-восток от места в нескольких кварталах отсюда, — я указала направление.

— Тогда, кажется, я знаю, куда они идут. Если поразмыслить, это совершенно очевидно. Место, которое они могли заранее изучить, никем не занятое, способное устоять буквально перед чем угодно, где есть еда и вода...

Очевидно? Разве что для Сплетницы. Однако, благодаря подсказкам, я смогла довести её мысль до конца.

— Аварийное убежище на случай нападения Губителей, — закончила я за неё.