Осень на двоих. Чертог Пустоты (гет)

Когда не можешь убежать от смерти —

Найди возможность уничтожить смерть,

Её готовым к жаркой битве встретив.

Моих врагов судьба одна — гореть.

Последний враг пусть тоже истребится!

Да, всех в огонь. Мне, право, не нужны,

Ни люди, ни животные... ни птицы.

Как чУдна память: в ней всегда важны

События, которым ты когда-то

Значения совсем не придавал.

За всё на свете предстоит расплата.

Из тысяч битв — я только в этой пал.

Мой мир не стоит ни любви, ни слёз,

А всё, что было — словно не всерьёз.

KetrinBraun

Усевшись на рабочий стол, Гарри не без удовольствия оглядел результаты своих трудов. Впрочем, приписывать все заслуги себе было бы несправедливо. В конце концов, над обустройством аудитории для дуэльного клуба трудился не только он. Свой вклад понемногу внесли почти все заинтересованные участники мероприятия: кто-то раздобыл подушки, чтобы во время тренировок можно было разложить их на полу для смягчения вероятных падений, кто-то принес книги по ЗОТИ и дуэльным искусствам, и это уже не говоря о том, что вместе с Гермионой и Виви Гарри почти два часа избавлялся от пыли и паутины, которыми вся аудитория за долгие годы запустения покрылась практически полностью. Виви по просьбе Поттера притащил бог знает где найденные книжные полки и пару рабочих столов. Даже Дафна увлеклась процессом, но больше времени проводила, пытаясь как-то украсить серое и стылое помещение. В итоге, почти две недели спустя, они получили очень даже симпатичный кабинет, разделенный на три секции: для практических занятий, для лекций и для отдыха. Из-за последней Гарри и Дафна спорили до хрипоты, потому что Поттер, хоть убей, не понимал, на кой чёрт им зона отдыха. Но Гринграсс была крайне настойчива, и в итоге он сдался под напором маловнятных, но бесчисленных доводов, на которые у Гарри не нашлось достойных аргументов, в виду того, что половины из них он просто не понял. Теперь же, рассматривая получившийся результат, он понимал, что даже секция отдыха с круглым кофейным столиком, разложенными на полу бархатными подушечками и шелковыми гобеленами на стенах в общую обстановку вписывается просто идеально.

В целом, эта комната, скрытая от посторонних глаз в недрах волшебного замка, была идеальным укрытием. С проходами в аудиторию дело сначала не заладилось. Пришлось потратить несколько дней на поиски всех входов и выходов. Гарри и Дафна изучили каждый дюйм гостиной старост Слизерина, в поисках проклятущего «крыла ворона», пока Дафна не сообразила повнимательней изучить гобелен с гербом Хогвартса в небольшой овальной нише. Сдвинув в сторону ткань, прямо за изображением ворона, в правом нижнем углу она нашла крохотную руну ключа, открыв которую, ребята оказались у подножья узкой каменной лестницы, уводящей куда-то далеко наверх. Дорога к Тайному Сердцу Дома от гостиной Слизерина была куда дольше, чем от Гриффиндорской башни, и большей частью они все время шли вверх, из чего Гарри заключил, что комната явно располагается выше уровня подземелий, а значит, не может соседствовать с Тайной Комнатой, как он думал сначала.

По мере исследований выяснилась и другая особенность — открыть вход в тоннели могли только старосты. Это было не очень удобно, и всё же, лучшего места для уроков было не найти. Попасть сюда можно было ограниченным количеством путей, поэтому никто посторонний (если только ему не поможет староста) не мог последовать за членами клуба.

Гарри предполагал, что у деканов факультетов, вероятно, был доступ в эту комнату, но заглядывать сюда повода у них не было — если они вообще о ней знали. Конечно, оставался ещё директор школы, в кабинете которого располагалась ещё одна дверь. Путь в директорский кабинет, по мнению Поттера, представлял некую опасность, и он даже подумывал о том, чтобы как-нибудь пробраться в кабинет Дамблдора, чтобы выяснить, как выглядит вход там, но был остановлен предусмотрительной Гермионой, погасившей его энтузиазм напоминанием, что если Гарри застукают, директор узнает об этой аудитории. Впрочем, вполне возможно, ему и так о ней было известно, но судя по количеству пыли, последние лет сто сюда точно никто не заглядывал.

Первое занятие было запланировано на предпоследнюю пятницу ноября, в то же время, что и собрание Слизеринцев. Гарри решил, что все их занятия следует поставить на то же время, что и собрания Слизеринского клуба. Так, никто из представителей змеиного факультета не обратит внимания, что Дафны, Блэйза и Поттера нет в гостиной. А если и обратят, то не придадут значения. В конце концов, отношения Гарри и Дафны были общеизвестным фактом, и их отсутствие никого бы не удивило, а приставать с вопросами к Забини никто бы не захотел, так как на любой невинный вопрос Блэйз мог дать самый безумный ответ, который поставил бы вопрошающего в тупик недели на две.

Теперь же оставалось дождаться пятницы, когда, наконец, начнутся их занятия. А пока не пришел этот день, Гарри наслаждался одиночеством в пустой аудитории и никак не мог взять в толк, отчего же ничем не примечательная комната называлась Тайным Сердцем Дома. Это же волшебный замок! Неужели одно из самых потаённых его мест оказалось самой обыкновенной пыльной комнатой?

Соскочив со стола на пол, Поттер неторопливо прошелся вдоль стен, надеясь заметить ещё одну руну с ключом или какой-нибудь рычаг, открывающий… что-то очень важное и таинственное. Увы, ничего подобного найти ему не удалось и, потеряв интерес к бесцельному блужданию по периметру комнаты, Гарри рухнул на сложенные в зоне отдыха подушки, прикрыв глаза.

— И кто был шестым стражем? — пробормотал он. — Четыре главы орденов: Кольца Змея, Крылья Ворона, Пасть Льва и, — он насмешливо фыркнул, — Нора Барсука. Неужели это и правда был почетный титул? Ну ладно, — Гарри сделал глубокий вдох. — Пятый страж — король. А шестой? Что было раньше там, где располагается ванна для старост? — он медленно выдохнул, теряясь в догадках.

Герб Хогвартса там был выложен из мозаики на одной из стен, там же располагалась дверь в тоннель, который, в отличие от остальных, был куда просторнее. Но если мозаика была на этой стене ещё со времен Салазара, то выходит, что сама комната мало изменилась с тех пор. Ну и кто же тогда обитал в ванной? Какой-то призрак? Магическое существо? Очень любопытно.

Гарри поудобнее устроился на шелковых подушках и прикрыл глаза. Умиротворяющая тишина навевала на него сон, и он даже не заметил, как размышления его становятся всё более вялыми и расплывчатыми, а уже через несколько минут он крепко спал, так и не успев додумать последнюю мысль.

Ему снился умопомрачительный запах выпечки и залитая светом небольшая гостиная. Каждая деталь обстановки казалась такой знакомой и уютной, что Гарри хотелось остаться здесь навсегда, хотелось запомнить каждую мелочь, каждый уголок этой комнаты, каждую фотографию на стене. Он не знал, что это за место, но единственное слово, приходящее на ум, пока он блуждал взглядом по гостиной, было «дом». Он был дома. И всё здесь было наполнено теплом, любовью и солнечным светом, льющимся из больших окон с широкими подоконниками. Это было лучшее место в мире. Здесь было спокойно и безопасно. Здесь не было тревог и страхов, не было чувства одиночества и тоски. Взгляд Гарри остановился на нарядно украшенном рождественском дереве и горе разноцветных свертков под ним, за спиной слышалось потрескивание огня в камине, а из соседней комнаты, прилегающей к гостиной, слышалось негромкое пение. Гарри прислушивался к приятному женскому голосу, который казался неуловимо знакомым, как и комната, где он находился.

— Так и будешь гипнотизировать их взглядом?

Сбитый с толку, он медленно повернул голову, встречаясь взглядом с кареглазым мужчиной, чьи черты лица были так похожи на его собственные, что Гарри на мгновение показалось, будто он видит более взрослую версию самого себя. Заметив замешательство на лице сына, Джеймс Поттер насмешливо фыркнул.

— Не витай в облаках, Сохатик, — взъерошив волосы на голове Гарри, он весело ему подмигнул, — подарки сами себя не откроют.

Гарри почувствовал, как по губам у него расползается такая же шутливая усмешка, как та, что была на лице его отца.

— Я практикую заклинание по разворачиванию подарков! — заявил он, горделиво задрав нос. — А ты меня отвлекаешь.

— Гарри, дружочек, если тебе нужен список самых полезных в быту заклинаний, лучше спроси меня! — возмутился Джеймс. — Зачем тебе такая ненужная штука, как саморазворачивающиеся подарки?

— А почему бы и нет? — младший Поттер в деланом непонимании изогнул брови.

— А как же дух Рождества, Сохатик? — всплеснул руками отец. — Куда веселее разучить чары, подменяющие настоящую коробку с подарком на связку фейерверков!

— Которые забрызгивают всё вокруг разноцветными красками? — подхватил Гарри.

— А как же! И меняют цвет волос всех присутствующих на рыжий!

— Почему на рыжий?

— А ты представь, как будет вопить наследник Малфоев, когда поймет, что невольно разделят главную черту семьи Уизли, — рассмеялся Джеймс.

— Точно! — обрадовался Гарри. — Так и вижу, как хорька перекосит от ужаса!

— И черта с два он поймет, кто подложил ему такой сувенир под ёлочку, потому что…

— Гриффиндорцы не оставляют следов! — громко продекламировал Гарри одновременно с отцом.

— О, ради Мерлина, только не говори мне, что ты опять устроил рождественскую засаду в школе! — простонал за их спинами женский голос.

Продолжая широко ухмыляться, оба Поттера обернулись к красивой рыжеволосой женщине, которая как раз входила в гостиную, держа в руках поднос с кексами. Она одарила мужа и сына строгим взглядом, хотя от них не укрылась искра веселья в её изумрудных глазах.

— Ну что ты, мама! — делано возмутился Гарри. — Как я могу?

— Тебе напомнить, как ты распихал пикси по всем рождественским подаркам слизеринцев в прошлом году? — проворчала Лили, поставив поднос на кофейный столик и развернувшись к сыну. — Слышал бы ты кричалку от Северуса, которую мы с Джеймсом получили на следующий день!

— Я слышал кричалку от тебя, — проворчал Поттер. — Мне и этого хватило.

— Ты это заслужил, — нравоучительно сказала Лили.

— Это был не я, а Рон! — тут же воскликнул, защищаясь, Гарри.

— Ага, а чья была «блестящая» идея? — язвительно уточнила мать.

— Сириуса! — Гарри ухмыльнулся.

Лили со стоном закатила глаза.

— Я могла бы и догадаться, что во всём следует винить твоего безумного крестного.

— Ну брось, Лилс, — Джеймс взял с подноса пару кексов и уселся обратно на ковер рядом с сыном. — Смешно же получилось.

— Обхохочешься, — хмыкнула та, присев на диван. — К слову о безумцах: когда его ждать?

Ответ Джеймса прервал стук в дверь.

— Это Сириус! — Гарри радостно подскочил на ноги. — Я открою.

Он уже был на самом пороге, когда вдруг по комнате пронёсся порыв ветра, свет померк, и со всех сторон его окружила кромешная тьма. Гарри застыл на месте, не в силах пошевелиться, когда за его спиной раздался полный ужаса голос отца:

— Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его…

Яркая вспышка зеленого света на мгновение ослепила его. Гарри пытался обернуться, пытался пошевелиться, но не мог сдвинуться с места и лишь слушал, как позади рушится удивительная сказка его жизни. За спиной послышался кошмарный грохот и женский крик, который звучал так близко, словно всё происходило в паре шагов от него.

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

— Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь… — от этого ледяного голоса на лбу Гарри выступил холодный пот.

— Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня…

— Предупреждаю в последний раз…

— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…

— Отойди… Отойди, девчонка…

— Пожалуйста…

Он знал, что последует за этим. Знал. И ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это. Гарри обреченно закрыл глаза и в это же мгновение увидел искаженное отчаянием лицо матери, увидел самого себя за ее спиной. Его годовалый двойник стоял, ухватившись за прутья кроватки, и с любопытством рассматривал того, чьими глазами за всей этой сценой наблюдал Гарри. Пальцы Волдеморта — его пальцы — чуть сильнее сжали волшебную палочку, мгновение, и она со свистом рассекла воздух, оборвав жизнь Лили Поттер.

Гарри закричал, и отчего-то вместо крика с его губ сорвался триумфальный смех, но прежде, чем Тёмный Лорд перевел взгляд на ребенка в колыбели, Гарри вновь окутала темнота и видение исчезло. Боясь вздохнуть или пошевелиться, он прислушивался к стихшему дому. Его душили безмолвные слёзы и скорбь. Он остался один. Совсем один в этом доме. В этом мире. Беспомощный, жалкий, слабый… Холод сковывал всё сильнее, и по телу волнами прокатывалась дрожь. До его слуха доносился скрип провисшей на петлях двери и скорбный плачь ветра. В нос ударил запал плесени и затхлости, под ногами проседали отсыревшие половицы старого паркета.

«Я тоже исчезну? — обессиленно думал он. — Тьма поглощает всё на своем пути. Меня она тоже поглотит?»

— Нет.

Голос показался ему знакомым, и отчего-то вдруг самым важным стало вспомнить, кому он принадлежит. Потому что если в этой чернильной темноте звучал чей-то голос, значит, Гарри был не один. Тьма постепенно отступала, теперь вместо уютной гостиной он видел лишь руины давно заброшенного дома, но это уже не имело никакого значения. Все что имело смысл — тихий голос, раздавшийся за его спиной. Он был не один. Он никогда не был один. Нужно было только узнать этот голос. Такой знакомый…

Его губы едва шевельнулись, когда он прошептал:

— Т-том?

Стоило этому имени прозвучать в тишине сумеречной комнаты, как сковывающий его холод отступил, позволяя пошевелиться. Гарри медленно обернулся, встретившись взглядом с высоким темноволосым юношей. Его спокойное лицо и пристальный взгляд казались куда реальнее, чем лица Лили и Джеймса, а чёрная мантия с нашивкой герба Слизерина, куда роднее светлой гостиной с украшенным Рождественским деревом.

И тогда всё встало на свои места. Этот дом был мертв уже давно, как и его обитатели. Здесь никогда не праздновали пятнадцатый день рождения Гарри. Здесь Джеймс Поттер не учил девятилетнего сына полетам на метле. Здесь Сириус, Ремус и Джеймс не отмечали поступление Гарри на Гриффиндор, а Лили не составляла список гостей на рождественскую вечеринку и не готовила кексы для сына, вернувшегося на зимние каникулы из Хогвартса. Здесь не было ни одного снимка Гарри старше года. Ни одного из воспоминаний о той жизни, которую Гарри не довелось прожить.

Все те воспоминания, вся та жизнь… Их не было. Гарри вглядывался в лицо лучшего друга, чувствуя, как его охватывает паника. Что если это тоже лишь видение? Что если и Том — мираж, созданный его воображением? Что он станет делать, если Тома нет? Что останется от него? Обломки старого дома и пустая стылая комната, пропахшая пылью и плесенью… Пустота, гулкая и бездыханная.

Но Арчер стоял прямо напротив него, не сводя пристального взгляда с бледного лица друга. Он был здесь. Он всегда был рядом.

— Их убили, Том, — хрипло прошептал Гарри, в отчаянии глядя в тёмные глаза.

— Идем, Гарри, — Арчер шагнул вперед, протягивая ему руку. — Здесь больше ничего нет.

— Но здесь мой дом, — Гарри не сделал ни шага к нему навстречу.

— Здесь тебя нет, — уверенно качнул головой Том. — И никогда не было. Идём.

— Но я видел их…

— Это иллюзия.

— А ты? — затаив дыхание, прошептал Поттер.

— Я реален, — заверил его Том. — Я всегда был реален. Идём, Гарри.

Он сделал шаг вперед, собираясь взять Арчера за протянутую руку и… распахнул глаза, хватая ртом воздух, не понимая, где находится.

Несколько секунд он боялся даже пошевелиться, перебирая в уме хаотичные обрывки воспоминаний, которые с каждым мгновением становились всё более тусклыми и туманными. Прижав ладонь ко лбу, он медленно сел, опираясь рукой о подушки, на которых уснул, медленно выдохнул, стараясь успокоиться, и тогда он почувствовал это — пристальный взгляд, от которого волосы на затылке встали дыбом. Гарри отнял руку от лица и замер. В шаге от него, неотрывно наблюдая за каждым его движением, сидел его светловолосый двойник. Шумно втянув носом воздух, Поттер отшатнулся, врезавшись спиной в стену, не смея оторвать взгляда от лица, которое было так похоже и одновременно не похоже на его собственное. В серебристо-зеленых глазах царило безграничное спокойствие, когда двойник медленно поднял руку, приложив палец к губам.

— Осторожнее, дитя магов, — его потусторонний, бесстрастный голос звучал будто из каждого уголка комнаты, — то, что ты разрушишь, невозможно будет восстановить.

— Ч-что? — Гарри моргнул, и в тот же миг двойник исчез, словно его и не было. В аудитории повисла тяжелая, удушливая тишина. Не смея пошевелиться, Поттер озирался по сторонам, ожидая, что светловолосый двойник может появиться вновь, но время шло, и ничего не происходило. Тогда, поняв, что больше не может здесь находиться, Гарри вскочил на ноги и, подхватив с пола свою сумку, бросился прочь из комнаты, оставляя позади воспоминания о своем сне и последовавшим за ним видении наяву.

* * *

Северус сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, занёс руку над дверью, чтобы постучаться, и замер. Нужно отметить, что собирался с мыслями он уже минут десять и всё никак не мог собраться. Потому что вломиться в чей-то кабинет, чтобы обвинить или обыскать — это одно, а вот войти в этот же кабинет, чтобы извиниться — уже совсем другое. Снейп не любил и не умел признавать собственную вину и просить за что-либо прощения. Да и нельзя сказать, что он часто чувствовал себя виноватым. Он и сейчас не особо терзался угрызениями совести. Просто считал нужным наладить вконец испорченные отношения. В конце концов, эта женщина в каком-то роде была лечащим врачом Поттера, а значит, сотрудничать с ней было выгодно. Успокоенный последней мыслью, Северус наконец постучал в дверь. Пару секунд по ту сторону царила тишина, после чего щелкнул замок и дверь распахнулась. На пороге, вопросительно взирая на него, стояла Эрмелинда Герхард.

— Добрый вечер, — сдержанно поздоровался Снейп, когда она так ничего и не сказала. — Мне нужно обсудить с вами несколько вопросов.

— Это касается моего отца? — уточнила она.

— Нет.

— Тогда нам нечего обсуждать, доброй ночи.

— Подождите, — Северус поставил на порог ногу, не позволяя ей закрыть дверь, — думаю, нам всё же есть о чем поговорить.

— Я не в настроении обсуждать вашу паранойю, — холодно отрезала Эрмелинда. — Уходите.

— Это не займет много времени, — Снейп помрачнел. — Прекратите вести себя как обиженная школьница.

Она поджала губы, прожигая его сердитым взглядом, но всё же отступила, позволяя войти.

— Итак, — Эрмелинда прошла вглубь кабинета и прислонилась бедром к рабочему столу, скрестив на груди руки. — Чем обязана столь «приятному» визиту?

Снейп неторопливо прошелся по кабинету, изучая расставленные на полках книги и сохраняя молчание, пока не добрался до стола целительницы, остановившись напротив неё.

— Я пришел сказать, что, вероятно, заблуждался на ваш счет, — сказал он, глядя ей в глаза.

Она чуть изогнула брови.

— И что бы это могло значить?

— Полагаю, лишь то, что моё отношение было чересчур предвзято, — невозмутимо пояснил Северус. — И это, возможно, вас возмутило или расстроило. Но, как вы понимаете, в сложившейся ситуации у меня не было иного выхода.

— За что конкретно вы сейчас извиняетесь, профессор? — хмуро уточнила Эрмелинда. — За то, что вломились ко мне в кабинет? Или за свое непрекращающееся хамство?

— Вы, кажется, неправильно поняли, — заметил Северус, смерив ее высокомерным взглядом, — я не извинялся.

— О, — невыразительно протянула она, — тогда о чем мы с вами сейчас разговариваем?

— О том, что ваши пресловутые обиды на меня не имеют под собой основания, — раздраженно разъяснил Снейп. — Мы на пороге войны и в таких обстоятельствах доверие кому попало может стать фатальной ошибкой.

— Мои… пресловутые обиды? — поперхнувшись, переспросила она, губы её подрагивали и кривились.

— Именно это я и сказал, — чопорно заявил он. — Вы ведете себя, как ребенок, и я пришел сюда, так как считаю нужным обратить на это ваше внимание. И сейчас я говорю не только о том, что вы не желаете со мной даже здороваться, но и о том, что отгородившись от всех молчанием, вы не делаете себе лучше. Подумайте сами, вы одна в чужой стране, вам может быть страшно и одиноко, совершенно не стоит делать вид, будто вас всё происходящее не касается. Мы ведь уже убедились, что ни к чему хорошему это не приводит, и ваши неразумные, опрометчивые действия могли бы стоить вам жизни, если бы я не вмешался. В конце концов, мы все здесь взрослые люди, а ваше поведение… — он замолчал, в недоумении уставившись на неё, когда Эрмелинда Герхард, эта сдержанная, хладнокровная женщина, вдруг рассмеялась, и в этом смехе не было ни злобы, ни сарказма, ни горечи, лишь откровенное, искреннее веселье. — Что вас так рассмешило? — возмутился Снейп.

— Вы, — отсмеявшись, призналась она. — Точнее эта ваша жалкая попытка попросить прощения, — Эрмелинда улыбнулась. — Честное слово, вы меня бесконечно удивляете!

— Хм, вот как? — проворчал он, не разделяя её веселья.

— О, право же прекратите смотреть на меня так, будто я вас смертельно оскорбила! — снова засмеялась она. — Удивительный вы человек, профессор, — Эрмелинда покачала головой, разглядывая его возмущенное лицо. — Признаюсь, я сперва решила, что вас ко мне отправил директор Дамблдор. Думала, вы, скрипя зубами, будете из себя выдавливать фальшивые извинения, чтобы я сменила гнев на милость и присоединилась к этой вашей оппозиции. Но кто бы мог подумать, что вас приведет сюда собственное чувство вины и беспокойство за меня, а не приказ Альбуса.

— Нет у меня никакого чувства вины, — огрызнулся Северус. — Я ещё раз говорю вам: единственное, что меня сюда привело, это желание напомнить вам, что вы взрослая женщина, и мы с вами коллеги, в связи с чем, ваше нежелание как-либо взаимодействовать со мной, кажется ребячеством.

Эрмелинда продолжала с возмутительной доброжелательностью ему улыбаться.

— Так вот почему Гарри так вас обожает, — заключила она. — За всей этой шелухой из желчи и злобы прячется хороший человек.

— Вот только давайте не будем разбирать мои морально-нравственные качества, — скривился Северус, — я лишь хочу…

— Одного я не понимаю, — бесцеремонно перебила Эрмелинда, её улыбка чуть померкла. — Чего вы ждали, когда пришли сюда? Что я в слезах брошусь вам на грудь и буду скорбеть о своей разбитой жизни?

— Этого я как раз надеялся избежать, — проворчал Снейп. — Плачущие женщины ужасают меня больше взбешенного соплохвоста.

— Думаю, это всё от недостатка личного опыта, — насмешливо прокомментировала Эрмелинда.

— И всё же я крайне рассчитываю, что вы будете держать себя в руках, — пропустив её шпильку мимо ушей, угрюмо закончил мысль Снейп.

— О, поверьте, Северус, как раз это я умею делать превосходно, — она помолчала, с любопытством рассматривая его лицо. — Итак, — медленно протянула Эрмелинда, — мы с вами заключили, что вы очень добрый и очень заботливый человек, который не умеет просить прощения. Что дальше?

Снейп нахмурился.

— Дальше я вернусь в свои подземелья и буду искренне надеяться, что вы не выкинете очередную глупость, вроде последней вашей «блистательной» идеи вооружиться зельями и взять штурмом штаб Тёмного Лорда, — ядовито признался он.

— Вы слишком много времени проводите в компании детей, Северус, — мягко улыбаясь, заметила Эрмелинда. — Совершенно необязательно разговаривать со мной, будто мне тринадцать лет.

— Ничего не могу с собой поделать, раз именно так вы себя и ведете, — парировал Снейп, разворачиваясь, чтобы уйти.

— И всё же спасибо, — негромко сказала Герхард, глядя ему в спину, Северус замедлил шаг.

— За что, позвольте узнать? — не оборачиваясь, уточнил он.

— За то, что вам не всё равно, — спокойно призналась она.

Снейп не счел нужным отвечать, и лишь молча закрыл за собой дверь, страшно жалея о том, что вообще пришел.

* * *

Том отложил перо и со вздохом взглянул на Поттера, который вот уже минут тридцать без всякого выражения таращился в одну точку.

— Гарри?

— Хм? — он даже не взглянул на Арчера.

— О чем ты думаешь?

— Я… — Поттер повернул голову и как-то очень странно взглянул на друга. — На днях мне приснился очень непонятный сон, — медленно произнес он.

— О, — Арчер снова вернулся к своим исследованиям, явно потеряв интерес к разговору. — И что за сон?

— Мне приснились мои родители, — тихо сказал Гарри, не отрывая пристального взгляда от спокойного лица друга. — Мне снилось, что мы справляли Рождество. Во сне я учился на Гриффиндоре, враждовал со слизеринцами, а Рон Уизли был моим лучшим другом.

— Смахивает на кошмар, — насмешливо пробормотал Том, глянув исподлобья на Поттера, тот в ответ даже не улыбнулся.

— Это была идеальная жизнь, — глухо признался он. — Я был счастлив. У меня был дом… настоящий дом. И семья… — он замолчал на мгновение, отводя взгляд. — А потом их не стало, — отстранённо и равнодушно сказал он. — Их убили, — теперь Арчер, не отрываясь, рассматривал Гарри и слушал его куда внимательнее, чем до этого. — Я слышал, — продолжал говорить Поттер, — как убили отца. И видел, — он глубоко вдохнул, — видел, как умерла мама. И не осталось ничего. Ни тепла, ни света. Только разрушенный, старый дом, — Гарри посмотрел на лучшего друга. — У меня больше ничего не осталось.

— И поэтому ты… расстроен? — тихо спросил Том, склонив голову к плечу. — Из-за сна?

— Я растерян, — Поттер нахмурился. — Впервые в жизни я увидел свою жизнь… какой она могла быть, если бы Волдеморт не убил их.

По губам Арчера скользнула безрадостная усмешка.

— Так вот в чем дело, — понимающе заключил он. — Захотелось наконец отомстить? Это тебя беспокоит?

Гарри покачал головой.

— Нет, я… — он помассировал лоб и устало вздохнул. — Меня беспокоит именно то, что я не хочу мстить.

— Гарри…

— Я видел их, понимаешь? — резко подавшись вперед, перебил тот. — Я даже… даже помню запах выпечки! Помню, как мама напевала какую-то песенку на кухне, помню, как отражалось пламя огня в ёлочных игрушках, помню лицо отца так четко, будто это было наяву! И каждая деталь той гостиной так крепко впилась в память, словно я прожил в том доме всю свою жизнь! И я, — он запнулся, в изумрудных глазах появилось затравленное выражение, — я так любил их, Том, — прошептал он. — И когда их не стало, я испугался. Я чувствовал, как меня душит отчаяние и безнадежность. Я знал, что ничего не могу сделать и ничего не могу изменить, и это сводило с ума, — Гарри запустил пальцы в волосы. — И я всё думал, что смогу ощутить эту жажду мести и ненависть к Волдеморту, которой все так от меня ждут. Что захочу, по-настоящему захочу бороться с ним. Противостоять ему, потому что в этом есть смысл, а не потому что кто-то сказал, будто это правильно! Я думал, что обрету наконец уверенность в своих действиях, что смогу принимать решения и не бояться последствий, но, — он молча развел руками, — я совершенно ничего не чувствую. Ничего, понимаешь? Только легкое сожаление о том, что могло произойти, но не произошло!

— Послушай…

— Их убили, Том, — хрипло прошептал он, в отчаянии глядя в тёмные глаза друга. — Я вдруг так ясно это осознал. Их хладнокровно убили. Просто потому, что они встали на его пути. Просто потому что пытались защитить меня!

— Гарри, — Арчер поднялся с кресла и шагнул вперед, вынуждая друга на миг замолчать и обратить на себя внимание. — Их уже давно нет.

— Но там был мой дом, — Гарри покачал головой. — Настоящий дом.

— Этого дома нет вот уже четырнадцать лет, — Том сделал ещё один шаг к нему и остановился. — Не цепляйся за прошлое.

— Но…

— Не пытайся жить в выдуманной красивой сказке, — жестко отрезал Арчер. — Тебя никогда не было в той жизни. Всё, что ты помнишь, это сон. Ничего более. Если ты позволишь этому влиять на свои поступки и решения, ты никогда не избавишься от сожалений и страхов.

— Но я видел их…

— Это иллюзия.

— А ты? — затаив дыхание, прошептал Поттер.

— Что? — недоуменно спросил Том.

По спине Гарри пробежал холодок, когда он вдруг отчетливо вспомнил то мгновение из своего сна, когда его лучший друг стоял напротив него, такой же спокойный и уверенный в себе. Ему вдруг почудилось, что он вновь оказался посреди той разрушенной гостиной из своего сна.

— Ты реален? — прошептал он, гадая, не снится ли ему очередной кошмар.

— Я реален, — помедлив, заверил его Том. — Я всегда был реален.

Поттер пристально разглядывал его лицо, осознавая, что во сне тот сказал ему именно эти слова, и отчего то это пугало его, словно он так и не проснулся. Словно всё, что сейчас происходило, было частью сновидения, которое вот-вот рассыплется на части, выбросив Гарри в реальность, от которой он так отчаянно убегал. В реальность, где не осталось ничего. Где он был совершенно один, посреди обломков своей уничтоженной жизни.

— Что же со мной творится? — он выдохнул, запустив пальцы в волосы.

— Ничего особенного. Ты просто излишне всё драматизируешь, — со смешком заключил Арчер. — Как и всегда.

Поттер с усталой улыбкой взглянул на друга и отвернулся к окну, за которым не переставая шел снег.

— Как ты думаешь, может, стоит рассказать кому-нибудь? — отстранённо протянул Гарри.

— Что именно? — смерив его невыразительным взглядом, Том вернулся в своё кресло.

— Не знаю… об этих снах? Или про наши исследования? Или… — Гарри нахмурился, — О пророчестве Слизерина. О его тайном послании? Хоть о чём-нибудь?

— И зачем тебе это? — брови Арчера вопросительно изогнулись.

— Мне просто иногда кажется, что мы слишком сильно отгородились от окружающих, — признался Гарри. — Будто выстроили слишком высокую стену и сами себя заперли в этой тюрьме. Такое чувство, что вся наша жизнь состоит из сплошных секретов. Так ли важно их хранить? Что плохого случится, если мы хоть чем-то поделимся с другими?

Том несколько мгновений молча изучал его лицо.

— С кем, например?

— Не знаю, — Поттер на мгновение задумался. — Я бы хотел что-то рассказать профессору Снейпу. Возможно, он даже смог бы помочь?

— Помнится, на третьем курсе ты уже ему доверился, — сухо сказал Арчер. — Стоит ли напоминать, чем все это закончилось?

— Но это ведь Дамблдор приказал ему не рассказывать о проблемах с моей магией! — защищая декана, воскликнул Гарри, оборачиваясь к другу. — Вспомни, сколько раз он помогал мне в прошлом году!

— И ты все ещё веришь, что он это делал из благородных намерений? — с холодной насмешкой уточнил Том.

— Я верю, что он не желает мне зла, — признался Поттер.

— Гарри-Гарри, — Арчер сочувственно взглянул на друга, покачав головой, — когда же ты поймешь, что люди куда сложнее и лицемернее, чем ты думаешь.

— Но он заботится обо мне, — настаивал Гарри.

— Он заботится только о собственной шкуре, — жестко отрезал Том.

Поттер нахмурился.

— Я так не думаю.

Мгновение Арчер не произносил ни слова, с предельным вниманием изучая лицо друга. В его тёмных глазах царила странная расчётливость, которой раньше Гарри не замечал и которой не хотел давать названия и определения.

— А ты очень к нему привязался, не так ли? — отстраненно протянул он.

— Я не… — Гарри резко замолчал, когда понял, что в чем-то Арчер прав. — Наверное…

— Не стоило тебе этого делать, — друг досадливо скривился. — Снейп для тебя — последний человек, которому стоит доверять и к которому следует испытывать симпатию.

— Почему?

— Я ведь уже не раз говорил тебе, Гарри, — с напускной жалостью произнес тот, — нельзя верить всем подряд. Это принесет тебе слишком много боли и разочарования.

— Но Снейп не сделал мне ничего плохого!

— Ты в этом уверен? — по губам Арчера скользнула усмешка.

Гарри помедлил, вглядываясь в его холодные глаза.

— Что тебе известно? — с подозрением уточнил он.

— О, поверь, тебе совершенно не следует этого слышать, — мурлыкнул Арчер, расслабленно откидываясь на спинку кресла.

— Но…

— Просто поверь мне на слово. Снейпу нельзя верить, — он помолчал, задумчиво глядя в потолок и улыбаясь каким-то своим мыслям. — Или ты забыл, что он Пожиратель смерти?

— Бывший.

— А ты уверен в этом? — Том иронично взглянул на него. — Ты так хорошо его знаешь?

— Я… — Гарри помолчал. — Нет, конечно…

— На твоём месте я бы лучше занял голову более полезными вещами, — продолжая по-кошачьи ухмыляться, заметил Арчер.

— Например? — Гарри скептически покосился на друга.

— Потренировал окклюменцию, — отстраненно протянул тот. — Как знать, что может разглядеть в твоей голове талантливый легилимент.

— А что такого важного мне скрывать? — Поттер недоуменно нахмурился. — Не то чтобы я что-то сильно важное знал…

— Ну это как посмотреть, — всё так же загадочно улыбаясь, произнёс Арчер. — Если знать, что искать, можно многое вытянуть.

— И что же?

— Как насчет пророчества? — Том пожал плечами. — До сих пор никто кроме тебя и Дамблдора не знает полный текст этого предсказания, — он выдержал небольшую паузу. — Даже я.

— Я разве не рассказал тебе содержания? — удивленно фыркнул Гарри.

— Только ту часть, что тебе поведал наш дорогой декан, — мурлыкнул Том. — А что же насчет другой половины?

— Я её даже не помню, — напряженно заметил Поттер.

— Это ты так думаешь, — Арчер побарабанил пальцами по ручкам кресла. — А в подсознании твоём запрятан полный текст, и как знать, сколько бед тебя ждет, если кто-то вдруг выяснит, что же такого там было сказано.

Гарри молча рассматривал лицо Арчера, гадая, с чего он вдруг вообще поднял эту тему.

— В том пророчестве не было ничего важного, — наконец, сказал он.

— Это тебе так кажется… кто-то другой, возможно, найдет в нем нечто полезное. Недаром же это пророчество имеет такую ценность для Дамблдора или Волдеморта, не находишь?

— Просто они оба помешаны на этой бредятине, — мрачно буркнул Гарри. — И ты, похоже, далеко от них не ушел.

— Любое возможное преимущество над врагом имеет смысл и ценность, тебе ли не знать? — Том пожал плечами. — И любая мелочь, даже, как тебе сейчас кажется, самая незначительная, может оказаться в итоге решающей. Подумай об этом.

Поттер с подозрением покосился на друга.

— Ты такой таинственный сегодня, Том, прям мороз по коже, — ворчливо пробормотал он.

— Я просто беспокоюсь о твоей безопасности, — равнодушно сообщил Арчер. — Но ты, конечно, можешь и дальше делать вид, что живешь в другой галактике, и все грядущие события не имеют к тебе никакого отношения.

— Ну раз ты такой умный, может, дашь мне пару уроков по окклюменции? — ехидно предложил Поттер. — А то куда же я без Томаса Мудрого?

По губам Арчера скользнула триумфальная усмешка, словно он только этого и ждал.

— Я, конечно, могу оказать тебе такую услугу, Гарри, — лениво протянул он, — но будь готов к тому, что я очень строгий учитель.

— Я просто в ужасе, — скривился Поттер, отворачиваясь.

В душе у него возникло неприятное ощущение, что попросив Тома об этих уроках, он допустил огромную ошибку. Только вот почему? Арчер ведь его лучший друг и ни за что не навредит ему.

* * *

Угрюмый ноябрь лег на пики гор и башен Хогвартса тяжелым серым небом. Снег с дождём выдворил с улиц всех любителей свежего воздуха, и в замке по выходным стало шумно и людно. В коридорах и гостиных всё чаще слышались разговоры о грядущем Рождестве и планах на каникулы. Побег Пожирателей, конечно, многих встревожил. Некоторые ребята даже говорили, что их родители предложили отпрыскам остаться на каникулах в замке, справедливо предполагая, что так будет безопасней. И все же, кроме новостей о беглецах, никаких дурных событий в волшебном мире не происходило, и люди стали успокаиваться. По крайней мере те, кто не знал о возрождении Темного Лорда и не готовился к грядущей войне. С ними дело обстояло несколько иначе.

— Мы на пороге великих перемен, господа, — с мрачной торжественностью объявил Блэйз, взяв слово в самом начале первого собрания дуэльного клуба. — Возможно, все мы войдем в историю, и наши имена увековечат в летописях. К этому следует отнестись с огромным вниманием, ведь на наши плечи ложится величайшая ответственность! Кто, как не мы, друзья мои, станем теми первыми отважными воинами, ступившими на путь борьбы за лучший мир? — он помолчал, обводя горящим взором притихших слушателей. — И это приводит нас к невероятно важному вопросу, который каждый должен задать себе в эту минуту! — Забини набрал в легкие побольше воздуха и громко объявил, переводя взгляд с одного лица на другое: — Какое название мы дадим нашей Великой Армии?!

Гарри, подперев рукой голову, зевнул, краем глаза наблюдая за недоумевающими членами клуба. Рон, сидящий рядом с ним, наклонился к самому его уху и с тревогой прошептал:

— Поттер, он что, идиот?

— Наверное, все-таки не стоило давать ему право голоса, — тоскливо заметила Дафна, положив голову на плечо Гарри. — Теперь все решат, что на Слизерине учатся клоуны.

Блэйз тем временем выжидающе осматривал аудиторию.

— И что, никаких идей?

— Я думаю, что лучше пусть сразу выговорится, — негромко признался Гарри. — Ты же знаешь, что происходит, когда он начинает дозировать свой бред?

— Совсем? — расстроенно уточнил Забини, но тут же просветлел: — Как насчет «Суицидального Отряда»? По-моему очень подходит!

— Интересно, как много ребят решат после этого собрания уйти и никогда не возвращаться? — Гермиона сидела, в точности повторяя позу Поттера — подперев рукой голову и печально обозревая собравшихся учеников.

— Все согласны? — обрадовался Блэйз.

— Мрачно как-то, — подал голос Джордж Уизли.

— Ну начинается, — простонал Рон, прикрыв глаза.

— А по мне очень по-героически и безбашенно! — не согласился Блэйз.

— О! Мне нравится это твоё «безбашенно»! — оценил Фред. — Что можно подставить к слову «Безбашенный»?

— Самоубийца? — весело предложил Забини.

— Да нет! Нет же! — Джордж подскочил, направляясь к подиуму, с которого читал свою речь Блэйз. — Это должно быть что-то особенное!

— Не думаешь, что пора вмешаться? — уныло поинтересовалась у Гарри Гермиона.

— Упаси Мерлин, — тихо ужаснулся тот. — Смерти моей хочешь?

— Клуб Безбашенных? — присоединяясь к Забини и брату на подиуме, предложил Фред.

— Как-то яркости не хватает, — скривился Блэйз.

— Ты же возглавляешь эти собрания, сделай что-нибудь, — взмолился Рон.

— Ничего я не возглавляю, — отмахнулся от него Поттер. — У меня тут ставка скромного учителя. Это все Гермиона затеяла, вот к ней и приставай.

Рон нахмурился в сторону Грейнджер.

— Не смотри на меня, — постно сказала та. — Я тут ни при чем. Гарри у нас сторонник демократии и свободы воли.

— Армия Безумцев? — продолжали изгаляться близнецы. — Клуб Безбашенных и Свободных…

— Самоубийц! — радостно закончил Забини.

— Это уже не демократия, это анархия, — негромко заметила Дафна, Блэйз, как назло её расслышал.

— Анархисты! Мне нравится «Анархисты»!

— Клуб Безбашенных Анархистов? — задумчиво протянул Джордж. — Неплохо….

— Но чего-то не хватает, — закончил мысль Фрэд.

— Поттер, — зашипел Рон.

— Гермиона?

— Гарри!

— Рон…

— А я что?

— Не знаю. Я думал у нас перекличка.

— Ты идиот, Поттер.

— Сам такой. Дафна?

— Мне нравится КАБРИС, — прозвучал её мурлыкающий голос.

На мгновение в аудитории повисла абсолютная тишина. Даже Блэйз и близнецы прекратили спорить с любопытством взглянув на светловолосую слизеринку.

— Что к дьяволу такое «КАБРИС»? — раздраженно поинтересовался Рон.

— Понятия не имею, — прожурчала она. — Но звучит красиво.

— КАБРИС, — задумчиво протянул Фрэд, словно пробуя слово на вкус. — А и правда хорошо звучит.

— Осталось расшифровать, — Забини впал в задумчивость.

— Клуб Анархистов? — предложил Джордж, переглянувшись с братом.

— Безбашенных Революционеров? — Блэйз искоса глянул на Гарри.

— И Сумасбродов? — с улыбкой закончила мысль Джинни, насмешливо разглядывая близнецов.

Гарри неторопливо поднялся из-за стола, обводя аудиторию веселым взглядом. Всё внимание тут же устремилось к нему.

— Постановляю, — торжественно объявил он, — Клуб Анархистов Безбашенно Решительных и Сумасбродных!

— Тогда уж лучше свободных, — обреченно добавила Гермиона, понимая, что спорить бессмысленно.

— Ну это кому как нравится, — усмехнулся Блэйз.

— Ну что же, — Поттер хлопнул в ладоши, — первое официальное собрание КАБРиСа объявляю открытым! — прозвучал неровный хор радостных восклицаний, основная суть которых сводилась к фразе «ну наконец-то». — А теперь, — Гарри вышел вперед, отодвигая в сторону Блэйза, — всем разбиться на пары.

— Зачем? — тут же вскинулся Дин Томас.

— Всё просто, — пожал плечами Поттер. — Я хочу посмотреть насколько паршивые из вас дуэлянты. Ну же! — когда никто не сдвинулся с места, прикрикнул он. — У вас что, дел других нет, кроме как на меня таращиться?!

Больше повторять ему не пришлось.

* * *

Маркус Флинт переступил с ноги на ногу, угрюмо разглядывая сырой, грязный зал без окон и мебели. Здесь было холодно, сумрачно и отвратительно воняло чёрт знает чем. Как ни посмотри, это было странным местом для первого собрания Пожирателей… даже если никто из присутствующих пока официально Пожирателем смерти и не был. Маркус обвел взглядом собравшуюся аудиторию. Здесь было немало его бывших однокурсников. Впрочем, он заметил и тех, кто окончил Хогвартс на пару лет раньше него. В целом, всем, кого он узнал, было от девятнадцати до двадцати двух лет и большинство учились на Слизерине. Последнее, конечно, его не удивляло, но вот возрастная категория собравшихся вызывала непонимание. Зачем Тёмному Лорду такие молодые последователи? Отчего-то Флинту раньше казалось, что в ряды Пожирателей смерти принимают лишь состоявшихся взрослых магов с деньгами и связями, опытом и положением в обществе. Здесь же сегодня в основном собрались сплошь жалкие отбросы: либо ничего не представляющие из себя слабаки, без средств и связей, либо изнеженные богатенькие детки, у которых кроме родительских денег не было ни мозгов, ни достоинства. В целом, объединяло присутствующих лишь одно — ненависть к магглам и грязнокровкам.

Маркус искоса глянул на Эндрю Уилкиса, который, собственно, и притащил его на это собрание. Эндрю был на год старше Флинта, и сдружились они уже после окончания Хогвартса, когда проходили практику в Отделе магических игр и спорта. Уилкис ему не то чтобы нравился, но у них было много общего, начиная с того, что оба они с треском провалили отборочные туры в британские команды ко квиддичу и оба после провала решили зайти с другой стороны, устроившись работать в Министерство. И, тем не менее, дружбой это назвать было сложновато. Скорее вынужденными приятельскими отношениями. Поэтому, когда Уилкис перехватил его в коридоре Министерства и с заговорщицким видом сообщил, что приглашен на крайне важное собрание, где стоит присутствовать и ему, Маркус отказался. Проводить вечер выходного дня в компании Эндрю у него не было никакого желания. Но очень скоро аналогичное приглашение от неизвестного адресата поступило и Флинту, вот тогда он заинтересовался. Потому что вместо подписи в конце письма, была изображена Тёмная Метка, и Маркус, лично знакомый с некоторыми Пожирателями смерти, прекрасно понимал, что это означает. Тёмный Лорд собирает армию.

Чтобы принять решение, Флинту понадобился не один день. Он понимал, на что подпишется, явившись на это собрание, и осознавал риск. С другой стороны, отказ вполне вероятно мог вылиться в куда большие проблемы. Уилкис, конечно, узнав о том, что его приятель так же приглашен на собрание, настаивал на том, чтобы Маркус согласился, уверяя его, что это огромная честь быть избранным самим Тёмным Лордом, и говоря о том, как много дорог откроется Флинту, если он присоединится к Волдеморту. Сладкие речи и обещания окончательно затмили голос разума. Маркус в то мгновение был так горд, что получил это приглашение, что даже не задумался о том, почему ничтожество вроде Уилкиса удостоилось этой чести наравне с ним.

Теперь же, оказавшись в стылом, полутемном зале, в окружении кучи таких же молодых болванов, как и он сам, Флинт начал задаваться вопросом, с чего вдруг великий Тёмный Лорд собирает своих потенциальных последователей в здании какого-то заброшенного маггловского завода и почему все присутствующие не старше двадцати одного — двадцати двух лет? Неужели больше не нашлось достойных кандидатов? И если уж на то пошло, где сам Волдеморт?

Маркус с подозрением разглядывал стоящего перед группой рекрутов Пожирателя, чье лицо скрывала маска, и пытался понять, почему его не покидает ощущение неправильности всего происходящего. Он, конечно, не ожидал, что их будут встречать аплодисментами и поздравлениями, но и сырой, провонявшей плесенью помойки в качестве штаба Тёмного Лорда вообразить не мог. И почему встречу проводит Пожиратель, а не сам Тёмный Лорд? Они что, настолько незначительны, что Он не посчитал нужным встретиться с ними лично? С другой стороны, возможно, так оно и было. В конце концов, что они собой представляли, чтобы Волдеморт тратил на них своё время?

Тем временем, большие железные двери с кошмарным скрипом закрылись, и Пожиратель смерти, наконец, заговорил.

— Господа! Отрадно видеть, что так многие приняли наше приглашение и стоят сейчас в этом зале, — громко произнес он. — Уверен, вас смутила и напугала мрачная обстановка этого места, но не спешите осуждать решения нашего Лорда. Все вы избраны стать его верными последователями и сражаться плечом к плечу с другими Пожирателями смерти, но честь называть себя Его сторонником нужно заслужить. Не достаточно прийти к нему и пообещать отстаивать его интересы в этой войне. Не достаточно просто желать избавить наш мир от магглов и грязнокровок. Тёмному Лорду нужны верные сторонники. Те, кого он назовет достойными носить знак мрака на предплечье и стоять рядом с ним, когда мир ляжет у Его ног. Вы, друзья мои, получили шанс доказать свою преданность Ему.

— И как нам сделать это, если его самого здесь даже нет?! — выкрикнул кто-то из толпы.

— А для чего, по-вашему, он прислал меня? — насмешливо уточнил Пожиратель. — Я здесь для того, чтобы наблюдать и оценивать. Я стану его глазами и ушами.

— То есть у нас что-то вроде испытательного срока? — неуверенно спросил Уилкис.

Маркус скривился. Прозвучало это так, будто они тут на работу клерками устраивались.

— Можно сказать и так, — задумчиво протянул Пожиратель. — Но главная задача — это испытать не только вашу верность, но и вашу силу воли, ваши таланты и ум. Все вы молоды и неопытны, друзья мои, и понадобится время, прежде чем каждый из вас сможет встать в ряды Пожирателей смерти и назвать себя равными им.

— Будете учить нас убивать магглов? — с издевкой высказался Флинт.

Глаза мага, в которых даже под маской можно было разглядеть пугающий отблеск безумия, обратились к нему.

— О нет, мой юный друг, — с хриплым смешком ответил Пожиратель, — эту науку вам придётся освоить самостоятельно. Я же научу вас куда более сложному мастерству, — он обвел взглядом неуверенные, растерянные и одновременно с этим преисполненные предвкушением лица и развел руки в стороны: — Я научу вас, как не умереть, господа.

Повисла тягостная, холодная тишина.

— А это возможно? — дрогнувшим голосом спросила Люсинда Марвис, бывшая однокурсница Флинта. — Умереть?

— Я готовлю вас к войне, милая моя, — ласково напомнил Пожиратель. — Вы сами как думаете?

— Думаю, возможно, — едва слышно прошептала она, отводя взгляд.

Пожиратель выдержал небольшую паузу, разглядывая своих слушателей.

— Ещё вопросы?

— Когда мы увидим Тёмного Лорда? — подал голос Уилкис.

— Когда он сочтёт нужным, — равнодушно ответил тот.

— И что нам нужно будет делать? — поинтересовался кто-то из претендентов.

— Подчиняться всем моим приказам, — насмешливо протянул маг, — не думаю, что это окажется чересчур сложно.

— А кто вы такой, чтобы мы вам подчинялись? — запальчиво выкрикнул Маркус. — Мы не знаем вашего имени и не видели вашего лица! С чего нам вдруг доверять вам?

— Ах да, — Пожиратель негромко рассмеялся, — как невежливо с моей стороны, — он поднял руки, снимая с головы капюшон и стягивая с лица маску, — но стоит ли представляться тому, чьё имя знает каждый из вас?

Маркус потрясённо застыл, глядя на бледное, худое лицо волшебника стоящего перед ними. В его глубоко посаженных тёмных глазах царило абсолютное безумие, смешанное с фанатичным восторгом, и, перехватив этот взгляд, Флинт, наконец, в полной мере осознал, насколько важной была эта встреча и как много сулила каждому, стоящему в этом зале.