Муженек Луны (Luna’s Hubby) (гет)

На следующий день в Хогвартсе царил хаос. Мало того, что чемпионов оказалось четверо, так один из них даже не достиг совершеннолетия. Учителя и студенты взволнованно обсуждали поимку сбежавшего из Азкабана Пожирателя Смерти, который выдавал себя за учителя Защиты. Настоящий же Грозный Глаз Хмури сейчас находился в больничном крыле. В историях, бродивших по школе, была доля правды, но из всех версий произошедшего к истине были близки не больше полудюжины.

Эти слухи никак не облегчали работу авроров, которые прибыли в школу, чтобы расспросить студентов об их уроках Защиты. Появился и Министр Магии Корнелиус Фадж. Покидая Хогвартс, он не выглядел довольным (по правде говоря, Министр был взбешен), и это породило новую волну слухов.

Начинался воскресный день, поэтому занятий не было. Гарри это, впрочем, не волновало: будь день учебным, он прогулял бы уроки. Всю ночь мальчику снились кошмары, в которых он сражался с драконами, василисками или шакалопами, и он совершенно не выспался. Проснувшись очень рано, он спустился в Большой Зал и порадовался, что больше никого нет. Шести утра еще не было, поэтому пришлось ждать завтрака. Гарри это не раздражало, так как он захватил с собой книгу. Уступая просьбам тети Селены изучать классику, мальчик читал «Одиссею». Когда, наконец, на столах появилась еда, ему расхотелось завтракать, и он проглотил пару тостов, не отрываясь от книги. Вскоре в Зале стали появляться студенты, поэтому Гарри решил уйти. В Вестибюле он встретил Майка Дейли, поднимавшегося из подземелий.

– Рано ты сегодня встал, – улыбнулся слизеринец.

– У меня такое ощущение, что поздно. Всю ночь не мог заснуть.

– Так это правда? Ты действительно один из чемпионов?

– Да.

– Круто!

– Не круто. Совсем не круто! Тебе что, так сильно хочется сразиться с драконом?

– Тебе придется делать именно это?

– Не знаю. Все, что они сказали – в первом туре нужно проявить смелость и смекалку.

– С чего ты тогда взял, что там будут драконы?

– Просто прикидываю худший вариант. Если ожидать самого плохого, будешь приятно удивлен, что сражаться надо всего лишь с грифоном. А ты куда идешь?

Вместо того чтобы повернуть в Большой Зал, Майк продолжал идти к Вестибюлю. Вместе мальчики прошли через весь замок и остановились возле каменной горгульи. Гарри узнал это место – статуя охраняла вход в кабинет директора.

– У тебя неприятности? – спросил рейвенкловец.

– Нет, просто утро я проведу дома.

– Разве это можно?

– Мне можно. Каждое воскресенье меня отпускают на несколько часов, это было обязательное условие.

– Это твой отец настоял? Почему?

– Чтобы я мог посещать церковь с родителями. И хочу сказать, мне это нравится. Не знаю, смог бы я так долго находиться вдали от семьи, как остальные ученики.

– Ну, это ведь необходимо.

– Очень жаль, но ты всегда можешь присоединиться ко мне. Мы завтракаем в восемь, потом идем в церковь, а около одиннадцати у нас ленч.

– Нет, спасибо. Может, в другой раз.

– Что ж, ладно. Мне пора идти, увидимся позже.

– Пока, Майк.

Слизеринец произнес пароль – «M&M’s» – и исчез на спиральной лестнице, а Гарри отправился гулять по замку. Ему хотелось найти место, где мог бы просто посидеть, и чтобы никто не смог его найти. Кажется, он знал такое место.

К обеду Луна устала разыскивать Гарри и вернулась в спальню. Сначала она посидела в гостиной, но там было слишком шумно, все хотели либо спросить у нее о Гарри, либо высказать какие-то предположения. Вскоре за ней зашел студент, которого прислал профессор Флитвик, и проводил до кабинета директора. Стоя на спиральной лестнице, Луна подумала, что немногие студенты, даже семикурсники, знают, где находится этот кабинет. Ей тоже хотелось бы не знать этого, но, будь это так, вся жизнь стала бы совсем другой. Девочка подошла к двери и уже хотела постучать, как услышала, что Дамблдор приглашает войти.

В круглой комнате, кроме директора и декана, находились старшие Лавгуды. Селена поднялась со стула, стремительно подошла к дочери и крепко обняла. Все сдерживаемые с прошлого вечера эмоции вырвались наружу, и Луна расплакалась в маминых объятиях. Та нежно прижимала к себе дочку, пока девочка не перестала всхлипывать.

– Мистера Лавгуда сегодня никто не видел, господин директор, – подал голос Флитвик.

– Где он? – спросил Ларри.

– Где-то в замке, но конкретнее ничего сказать не могу. Боюсь, события прошлого вечера его ошеломили, – ответил Дамблдор.

– Удивительно мудрая мысль, – съязвила Селена. – Его заставили участвовать в опаснейшем соревновании, предназначенном для студентов гораздо старше, на которое он даже не подписывался. Конечно, это его ошеломило! Добавьте к этому Пожирателя Смерти и похищенного профессора – все вместе сведет с ума кого угодно. – Она повернулась к дочери и уже тише спросила: – Луна, ты знаешь, где может быть Гарри?

Глядя в пол, девочка покачала головой.

– Директор рассказал нам о том, что произошло. Мы не понимаем, зачем ты положила в Кубок имя Гарри?

– Когда мы прошли через возрастную линию, я хотела доказать себе, что у нас это получилось. Для этого нужно было бросить бумажку в Кубок, но Гарри обязательно спросил бы, бросила ли я свое имя. А я не хотела говорить неправду, поэтому написала его имя. Но ведь школу я выдумала, ее не существует! Я же видела волшебные символы трех школ-участниц на Кубке! Он не мог его выбрать! Я хотела обо всем рассказать Гарри после ужина. Мне казалось, это будет забавно, и мы вместе посмеемся. Я не знала, что так получится!

– Вы смогли увидеть символы школ-участниц на Кубке? – поразился Флитвик.

Девочка кивнула, а Селена пояснила:

– У Луны самый сильный дар магического зрения, который я встречала. Она помогала мне в работе, и для нее уже оставлено место в Отделе Тайн, когда она окончит школу. Но это неважно, сейчас мы должны беспокоиться о Гарри.

– Директор, вы уверены, что для мальчика нет никакого способа избежать соревнования? – спросил Ларри.

– Сожалею. Из-за природы связи между Гарри и Луной он легально, и, что важнее, магически обязан участвовать. Кстати, насчет связи…

– Это не касается никого, кроме нашей семьи, – отрезала Селена. – Луна? – она обернулась к дочери. – Если тебя будут спрашивать, не обязательно отвечать. Более того, вообще не следует говорить об этом. Если кто-то будет приставать с такими вопросами, немедленно дай мне знать. Плохо, что все вышло наружу, так что никаких подробностей, ты поняла?

– Боюсь, пресса так это не оставит, – вздохнул директор.

– С прессой мы все уладим, – Селена взглянула на мужа. – Мы не так беззащитны, как кажемся, – Ларри кивнул ей.

– Очень хорошо. Мисс Лавгуд, если кто-нибудь будет вам докучать, можете смело обращаться ко мне или к вашему декану. – Дамблдор перевел взгляд на девочку, та кивнула.

– Раз вы не можете найти Гарри, мы пойдем. Но обязательно вернемся, чтобы увидеться с ним, – решительно сказала Селена, вставая.

– Заходите в любое время. Как, разве вы не воспользуетесь моим камином? – удивился директор, видя, что Лавгуды направились к двери.

– Нет, – голос Селены был ледяным, – Мы хотим поговорить с дочерью, пока она провожает нас до Вестибюля. Всего хорошего, директор.

Хлопнула дверь. Дамблдор посмотрел на Флитвика:

– По-моему, сейчас они меня недолюбливают.

– Не стоит упрекать их, Альбус. Я никогда не видел эту девочку в таком состоянии. Раньше она всегда была невозмутима. Будь то оскорбления, которыми некоторые старшекурсники осыпали ее, или труднейшая контрольная – мисс Лавгуд была абсолютно спокойна. А сейчас? Я не удивлен, что ее родители в бешенстве.

– Что я мог сделать? Я мог бы поставить охрану около Кубка, но вероятнее всего, этим охранником стал бы Барти Крауч. К тому же студенты могли передумать бросать свое имя в Кубок. Да что такое с этой семьей? Говорят на парселтанге? Взламывают чары!.. – Директор замолчал на полуслове.

– Что? – заинтересовался декан Рейвенкло.

– Готов поспорить, это они изменили надпись о Тайной Комнате. А я-то думал на близнецов Уизли!

– Лавгуды забавлялись такими чарами на первом курсе?

– Неудивительно, что ими заинтересовался Отдел Тайн.

– Но где же Гарри? – спросил Флитвик.

Лицо Дамблдора приняло странное выражение:

– Уверен, он прячется где-то в замке. Если не появится на ужине, я попрошу домовых эльфов поискать его.

* * *

В Большом Зале Гарри не появился, но голод не тетка, поэтому мальчик поужинал на кухне. В гостиную он вернулся только перед самым отбоем, где его ждали Элизабет Рейгингсторм и несколько третьекурсниц. Староста начала

– Я могу снять баллы за позднее шатание по замку.

– Я не шатаюсь по замку. Я в гостиной, – холодно ответил Гарри.

– Ты только что пришел.

– Ты не поймала меня вне гостиной в неположенное время.

– Но если бы кто-нибудь поймал тебя…

– Мне все равно. Думаешь, после того, как я несколько недель слушал, как умирали участники турнира, мне есть дело до каких-то баллов? Остается только надеяться, что я переживу первый тур.

Элизабет замолчала, растерявшись.

– Гарри… – начала Луна.

– Не говори со мной, – отрезал он и пошел в спальню мальчиков.

* * *

Последующие дни стали худшими в жизни Луны. Гарри так с ней и не заговорил. Если она находилась в гостиной или на занятиях Учебных Групп в Большом Зале, он там не появлялся. На занятиях он садился отдельно, а если она приближалась, сразу уходил в другой конец класса. Луне было очень плохо.

Они ссорились и раньше, но так серьезно – никогда. Однажды, когда Гарри засомневался в том, что Комматутные Пони действительно существуют, Луна разозлилась и не разговаривала с ним весь день. Только когда папа признался, что тоже ничего не слышал о них, она извинилась перед Гарри. Девочка не любила оказываться неправой, но еще больше не любила ссориться с мужем. А сейчас все было намного хуже, чем тогда.

* * *

Для Гарри следующий день после того, как он стал четвертым чемпионом Турнира, прошел как в тумане. Он сбежал от вопросов в башню Прорицаний. Лестница перед кабинетом еще отзывалась на пароль, поэтому мальчик просидел там весь день. Сначала он читал «Одиссею», потом долго думал о Турнире и хандрил. Наконец он решил заняться делом, и принялся наводить порядок. По комнатам все еще была раскидана одежда тети Сибиллы, и Гарри аккуратно складывал ее в сундук, стоявший в углу. Это было лучше, чем снова и снова думать, как выпутаться из этой ситуации, и не находить решения.

Домовые эльфы уже начали, по просьбе директора, искать его, и шумно обрадовались, когда мальчик пришел на кухню. Поужинав, Гарри снова вернулся в башню Прорицаний, где в одиночестве сделал домашнее задание. Вернувшись в гостиную, он поцапался с Рейгинсторм и что-то резкое ответил Луне – даже не заметив этого.

Дамблдор сказал, что Гарри «ошеломлен» – но это было слишком слабо сказано. Он был просто раздавлен собственными эмоциями. Он был напуган – исследование рейвенкловцев показало, что почти половина участников турнира умирала. Он чувствовал себя маленьким и бестолковым – другие участники были такими большими, такими взрослыми по сравнению с ним. Он чувствовал себя преданным – ему не хотелось участвовать в Турнире, а теперь он был обязан. Он был растерян – теперь почти все знают об их связи с Луной. Он чувствовал себя уязвимым – Гарри так давно скрывал свое настоящее имя, что это стало второй натурой, но (как доказала Гермиона), если немножко подумать, все всплывет наружу. Это пугало его даже больше, чем тот факт, что Волдеморт не дремлет – о чем говорило разоблачение Барти Крауча. Мальчик чувствовал, что не переживет Турнир (не говоря уж о победе), а значит, и с Темным Лордом не встретится.

Пытаясь разобраться, что и где пошло не так, он постоянно вспоминал о Луне, и это было хуже всего. Гарри просто не знал, как со всем этим справиться.

Утром в понедельник все снова накинулись на него. Везде – в спальне, в ванной, в гостиной, в Большом Зале (откуда он сбежал и позавтракал на кухне), по пути на Зелья – везде на него смотрели, о нем говорили. Поведение студентов различалось в зависимости от факультета. Хаффлпаффцы нарочито игнорировали его: отворачивались, обращались только к другим, будто Гарри был невидимым, отпускали язвительные реплики в спину. Рейвенкловцы расспрашивали, как ему удалось обойти Кубок и что он собирается делать дальше.

К большому разочарованию Луны, Гарри все время работал в паре с Томом Тоуи, игнорируя взгляды хаффлпаффцев и интерес рейвенкловцев. Когда он перепутал ингредиенты на Зельях, и раствор в его котле стал светло-голубым вместо сине-зеленого, Снейп презрительно усмехнулся:

– Как же вы собираетесь выжить в Турнире, если не можете сварить даже простейшее зелье от боли в животе?

Ответ Гарри показал, что он чувствовал, но не мог признаться себе:

– Я не думаю, что выживу. Сэр.

У Луны перехватило дыхание. Студенты уставились на Гарри во все глаза. Снейп нахмурился и взглянул на него так пронзительно, будто хотел забраться в голову. Мальчик подумал, что в этом было что-то странное, но не смог понять, что.

– Возвращайтесь к работе! – рявкнул преподаватель. Глазевшие на Гарри студенты торопливо вернулись к своим зельям.

Следующий урок, которым должна была стать Защита, отменили. Хмури еще не оправился после нескольких месяцев заточения в собственном сундуке. Гарри использовал эту возможность, чтобы исчезнуть, и появился только на сдвоенных Рунах со Слизерином. Студенты тренировались в гравировке и изучали теорию усиления рун. Он старался помалкивать, и отвечал, только когда его спрашивал учитель. На Нумерологии и остальных уроках было то же самое. Гарри не посещал занятия Учебных Групп и не ел в Большом Зале – он вообще там не появлялся. Домашние задания он делал в башне Прорицаний и избегал общения. Его соседи по комнате тоже не смогли разговорить его. Сначала Луна ждала его по вечерам в гостиной, но он продолжал ее игнорировать, и в среду девочка перестала это делать. Ее волосы вернулись к тому беспорядку, в котором пребывали до того, как Гарри стал ее причесывать.

Старшие Лавгуды прислали племяннику письмо, но он мельком просмотрел его и не стал читать до конца. Они просили поговорить с Луной, но Гарри сейчас вообще ни с кем не хотел говорить.

* * *

– Спасибо, что так быстро собрались, друзья мои. Я бы хотел обсудить с вами недавние события. Столько всего навалилось: Министр настаивает, что Волдеморт мертв; Лавгуды забросали гневными письмами; мои иностранные коллеги недовольны, что у Хогвартса два чемпиона. Я уже начинаю сомневаться, что Турнир – это хорошая идея. Какими новостями вы меня осчастливите?

Дамблдор посмотрел на собравшихся учителей. Вопреки обыкновению, собрание проводилось в учительской, а не в его кабинете. Директор любил импровизировать, и решил, что это будет мудро.

– Студенты моего факультета крайне разочарованы этим мальчиком Лавгудом, и должна сказать, я не могу их винить, – начала Помона Спраут.

– Лавгуд сам очень расстроен, – заметил Флитвик. – На уроках он ни на что не реагирует, и его очень угнетает разрыв в отношениях между ним и мисс… или, я должен сказать, миссис Лавгуд.

Мадам Помфри сверкнула глазами на маленького профессора:

– Она определенно «мисс».

– Давайте оставим их личную жизнь, – протянул Снейп. – Мальчик откровенно напуган. Он никогда бы не прижился на вашем факультете, Минерва.

– Откуда вам это известно, Северус? – спросила декан Гриффиндора.

– Он не верит, что выживет на Турнире, на моем уроке он ясно дал это понять. Как вам известно, я мастер легилименции, поэтому могу сказать точно – он не врал. Мальчишка до полусмерти напуган.

– Тогда мы должны очень аккуратно за ним наблюдать. Человек, который считает, что ему нечего терять, может выкинуть что угодно, – предупредил Дамблдор.

Мадам Помфри неверяще уставилась на него.

– Наблюдать за ним?.. Наблюдать за ним! Тринадцатилетний мальчик думает, что скоро умрет, а вы говорите, что мы должны только наблюдать?!

– По правилам Турнира мы не можем помогать ему. Поэтому – да, мы можем только присматривать за ним.

– Филиус, вы все еще работаете с Отделом Тайн? – спросил директор, когда собрание закончилось.

– Да. Мы уже почти закончили. Еще один-два сеанса, и наш проект будет завершен.

– Может быть, когда-нибудь вы расскажете мне об этой работе?

– Может быть, директор, хотя я в этом сомневаюсь.

Дамблдору пришлось воздержаться от дальнейших расспросов.

* * *

Снова наступили выходные, и Гарри опять начал прятаться ото всех. Он упаковал все вещи тети Сибиллы, уменьшил их и отправил с совой дяде Ларри. В приложенной к свертку записке мальчик кратко сообщал, что все хорошо, и он ждет не дождется первого тура. Про Луну он не написал ни слова.

Вечером в воскресенье, незадолго до отбоя, Гарри вернулся в гостиную, где его поджидала группа семикурсников.

– Лавгуд! – воскликнула Рейгингсторм, – Мы хотим с тобой поговорить.

– Рад за вас, – буркнул Гарри и, не глядя на них, пошел в спальню.

– Petrificus Totalus! – не сдавалась Лиз. Мимо. Гарри увернулся от заклинания. – Взять его! – крикнула она. Рейвенкловцы выхватили палочки и попытались парализовать мальчика. Он не остался в долгу, и посылал в ответ Stupefy, успев оглушить четверых, прежде чем в него попали. «Окаменев», Гарри упал, а его противники начали приводить в чувство своих сокурсников. Потом его оттащили к креслу, но от заклятия не освободили.

– Так, Лавгуд, – начала Рейгингсторм, – Поговорим начистоту. Нам плевать, как вышло, что в конкурсе на троих играют четверо. Нам плевать, что ты не хочешь участвовать, потому что чемпионы отказаться не могут. И нам плевать, что ты только на третьем курсе. Что действительно важно – ты рейвенкловец. Мы хотим, чтобы ты победил этого выскочку из Хаффлпаффа и тех заграничных придурков. Ты – рейвенкловец, и мы здесь, чтобы помочь тебе победить как рейвенкловцу. Если ты умрешь, то не победишь, поэтому мы хотим помочь тебе справиться и с этой небольшой неприятностью. Но ты тоже должен стараться. Что скажешь?

Гарри, будучи парализованным, естественно, не сказал ничего.

– Может, нам его освободить, чтобы он смог ответить? – спросил какой-то семикурсник.

– Точно. Finite Incantatem.

Тело Гарри расслабилось, и он упал назад, в кресло.

– Вы действительно думаете, что я смогу победить?

– Да, если будешь работать. То, как ты сегодня защищался, вселяет в меня надежду. Двигаешься ты классно, и… в общем, Билл, давай, говори.

– Как скажешь, Лиз. Проанализировав все первые туры, мы установили, что в восьмидесяти процентах в задании участвовали магические существа. Разумеется, в большинстве случаев это были драконы…

– Все-таки драконы, – пробормотал Гарри.

– Эээ, да, – Билл запнулся, но тут же бодро продолжил: – У нас также есть список из тринадцати других существ, которых использовали в первом туре более одного раза. Мы рассмотрим их всех. Также задания различались по поставленным задачам. В самых первых Турнирах это существо надо было уничтожить, победить или поймать. Потом стала популярной следующая идея: достать некий предмет, который охраняет это существо. Поначалу все попытки это сделать были безуспешны. Один из чемпионов пытался призвать искомую вещь из-под лап мантикоры – естественно, это не удалось. Другие участники Турнира следовали его приему. Как будто не могли догадаться, что на него наложены антипризывные чары. В последних двух конкурсах участвовали драконы, и мы полагаем, что на этот раз обойдется без них. Поэтому сначала рассмотрим другие возможности. Лаура?

– Правильно. Слушай сюда, Лавгуд! Василиски омерзительны. У них омерзительные зубы, омерзительные шипы и…

Вот так Гарри начал проходить сжатый курс «Как победить самых опасных магических существ в мире». Каждый вечер это были новые животные и новые заклинаний для борьбы с ними. После первого вечера третьекурсник настоял, чтобы занятия проходили вне гостиной, и в следующий раз урок пошел в «Неиспользуемой классной комнате Рейвенкло» этажом ниже входа в башню.

В то время как Гарри противостоял семикурсникам в гостиной, в спальне девочек Луну окружила группа третьекурсниц и девочек постарше.

– Луна Лавгуд! А ну прекрати! – сердито заявила Лиз Эриксон.

– Оставьте меня в покое, пожалуйста, – очень тихо попросила Луна.

– Нет! То, что Гарри – идиот, не значит, что ты должна так с собой обращаться. Ты же три дня душ не принимала…

– Фу! – пробормотала какая-то четверокурсница.

– …и волосы у тебя в ужасном состоянии. Если бы эльфы не стирали твою одежду, она стала бы похожа на половые тряпки – ты же носишь одно и то же по нескольку дней. Это неприемлемо. Сейчас же марш в ванную и прими душ!

– Не хочу.

– Это не просьба! Между прочим, ты в этой спальне не одна живешь. Живо!

Луну под руки отвели в ванную, а когда она вышла, на кровати лежала ее новенькая пижама. Когда девочка переоделась, подруги принялись распутывать и причесывать ее волосы.

– А теперь кончай валять дурака, одевайся красиво, ходи на собрания Учебных Групп и Клуба Заклинаний. Если Гарри настолько глуп, чтобы не понять, что ты не будешь его ждать, тем хуже для него.

– Но он ненавидит меня! – всхлипнула Луна.

– Мальчишки – идиоты, – отрезала Кейт Бендер, староста пятого курса, которая все и организовала.

– Только не Гарри, – возмутилась Луна.

– Все мальчишки – идиоты. Такие уж они есть. Все они думают, что являются пупами земли, ходят с напыщенным видом, потому что играют в квиддич или другие игры. Или потому что получают хорошие оценки, или побили кого-то и гордятся этим. Или на каждом углу вещают, что они из богатой семьи. Или считают, что девочки должны за ними хвостиками бегать. Все парни такие! – категорично закончила Кейт.

Возражений на это не последовало.

* * *

В пятницу, по дороге на первый урок (сдвоенные Чары с Хаффлпаффом) Гарри заметил нескольких хаффлпаффцев со значками «Поддержим Седрика Диггори, настоящего чемпиона Хогвартса!» Ларри Полен и Том Тоуи спорили об этих значках с Биллом Донахью. Когда Гарри приблизился, они замолчали. Он взглянул на Донахью:

– Где ты взял эти значки?

– Их делают некоторые семикурсники.

– Можно мне один?

– Зачем?

– Поддержать Седрика, конечно. Я вообще не должен был участвовать, да и шансов почти нет. Но я все равно болею за нашу школу и нашего настоящего чемпиона.

– Ну, хорошо, возьми один.

– Спасибо, – Гарри нацепил значок на мантию.

– Ты в самом деле не хочешь участвовать? – спросил Донахью.

– Я пытался оказаться, но не смог.

– А как же слава?

– Ты можешь назвать хоть одного победителя Турнира Трех Волшебников?

– Эээ… нет.

– Вообще слышал что-нибудь об этом турнире до того, как о нем рассказал директор?

– Нет.

– И где тут, по-твоему, «слава и известность»? Можно, конечно, в книгах посмотреть, но я бы не назвал это известностью.

– А тысяча галеонов призовых? – спросила Мэри Шрейк, еще одна хаффлпаффка.

– За деньги счастья не купить, – процитировал Гарри.

– Но можно взять в аренду, – заявил Ларри Полен, рассмешив всех. Гарри было приятно снова смеяться, ведь ему не доводилось веселиться с тех пор, как его имя вылетело из Кубка. Он скучал по таким вот перешучиваниям с друзьями. Он скучал по…

Гарри бросил взгляд на Луну. Теперь она выглядела немного лучше, чем последние несколько дней. Ее волосы теперь были чистыми и не спутанными, но вот прическа… Луна почти никогда не стягивала волосы в конский хвост, предпочитая свободно развевающиеся локоны. Гарри почувствовал резкий укол вины, и быстро отвернулся. Нужно поторопиться в класс.

Во время урока Кейт Бендер, староста пятого курса, прервала профессора Флитвика сообщением, что Лавгуда вызывает директор. Гарри собрал вещи, и Кейт отвела его к комнате, где уже собрались другие чемпионы. Еще там были знакомые Гарри фотограф и репортерша, которая прицепилась к их семье после инцидента с книгой.

– Ах, Гарри! Как приятно тебя видеть. Я – Рита Скитер. Не мог бы ты сказать пару слов обо всем происходящем? Мои читатели просто умирают от любопытства, как же тебе удалось пробраться на Турнир? Какими трюками ты пользовался, чтобы стать четвертым чемпионом?

Скитер взяла Гарри за руку и попыталась вывести из комнаты. Вывернувшись из ее хватки, он направился к остальным чемпионам, но репортерша снова схватила его за плечо и притянула к себе. Гарри положил руку поверх ее и резко повернулся, крепко держа ее за палец. Вскрикнув от боли, женщина выпустила его.

– Я точно знаю, что репортеру положено, а что нет. Тронете меня еще раз, и я вызову авроров, чтобы вас арестовали.

– Да неужели! Ты что, думаешь, я на тебя напасть собралась?

– Я читал ваши статьи, это именно то, что вы делаете в своей колонке.

– Как бы тебе не пожалеть об этом, – притворно-мягко проговорила Скитер.

Гарри проигнорировал ее и присоединился к остальным чемпионам.

– Ты уверен, что это было мудро, Гарри? – спросил Седрик.

– Она брала интервью у кого-нибудь из вас?

– Нет.

– Тогда этот Турнир ей абсолютно неинтересен. Она ищет сплетни. Разве ты не знал, что она главная распространительница сплетен? Я не собираюсь играть в ее игры. У меня есть свои связи в прессе.

– То есть?

– Мой дядя – редактор «Придиры».

В этот момент в комнату вошли судьи, а с ними кое-кто еще. Гарри улыбнулся дяде Олли и получил добрую усмешку в ответ. Потом Олливандер проверил волшебные палочки всех участников Турнира. Гарри узнал, что Флер, чемпионка Шармбатона – сдержанная, очень красивая девушка – была на четверть вейлой. Виктор Крам казался очень тихим и неуклюжим, это Гарри заметил еще в день выбора чемпионов. Что касается Седрика, Гарри решил, что именно так должен выглядеть настоящий чемпион – спокойный, уверенный в себе.

Оливандер осмотрел палочку Гарри и неодобрительно нахмурился. Он объявил, что она в хорошем состоянии, но, повернувшись к мальчику, тихо спросил:

– Ты почему не используешь набор по уходу за палочкой, который я тебе подарил?

– Простите, дядя Олли.

– Заботься о своей палочке, и она позаботится о тебе. Удачи на Турнире.

– Да, дядя Олли. Спасибо.

Пока все собирались на общую фотографию (Гарри наотрез отказался фотографироваться один), Седрик спросил:

– Вы родственники с Оливандером?

– Да, – просто ответил Гарри и вкратце пояснил, что родство их очень давнее.

– Я помню, как получил свою палочку. Меня от этого старика в дрожь бросало.

– Мне кажется, он просто забавляется, пугая детей. А так дядя Олли очень милый старичок.

* * *

Весь следующий день семикурсники готовили Гарри к первому туру. Они снова рассказывали ему о магических существах и заставляли учить заклинания, которые помогут справиться с ними. Мальчик удивил их обширными познаниями в боевых заклинаниях и необыкновенной точностью. Рейгингсторм с воодушевлением сказала:

– Точность очень важна! На большинство магических созданий часть заклятий не действует. Например, грива сфинкса устойчива к магии, как и хвост мантикоры. Сфинксу надо попасть точно в лицо, а мантикоре – в жало. Тролли… им тоже целься в лицо: глаза, нос, рот, уши – самые уязвимые места. Нунда… так, если тебе попадется нунда, беги от нее со всех ног – никто тебе слова против не скажет.

В конце дня Гарри чувствовал, что от обилия информации его голова вот-вот затрещит по швам. Однако после ужина он немного пришел в себя, и засыпал уставший, но довольный проделанной работой. Всю ночь снилось, как его атакуют разные чудовища, а он даже пошевелиться не может, и Гарри постоянно просыпался. Дождавшись шести утра, вылез из постели, принял душ, оделся и пошел в Большой Зал. В Вестибюле он столкнулся с Майком, как и неделю назад.

– Доброе утро, Гарри.

– Привет, Майк.

– Выглядишь расстроенным.

– Меньше чем через неделю я встречусь с каким-нибудь монстром, который убьет меня просто забавы ради.

– Жестоко. Не хочешь передохнуть?

– Что ты имеешь в виду?

– Пойдем со мной.

– Куда?

– Я отправляюсь домой через камин. Мы позавтракаем и пойдем в церковь, вернемся около полудня. Что скажешь?

Гарри, не желавший ни говорить, ни видеть никого из школы, согласился, и мальчики направились к кабинету директора. Майк назвал пароль («Сахарная вата»), чтобы горгулья их пропустила, и еще раз, чтобы открылась дверь кабинета, так как на стук никто не ответил.

– Похоже, Дамблдор решил сегодня поспать подольше. Но он мне разрешил пользоваться камином, так что все нормально. А если бы я решил что-то украсть, портреты сразу доложили бы об этом, – объяснил слизеринец.

Он указал Гарри на горшок с летучим порошком и уже разжег огонь в камине, как вдруг один из портретов резко спросил:

– Что он здесь делает? Разрешение идти домой есть только у тебя.

– Он идет со мной, – соврал Майк, не моргнув и глазом, – Все оговорено.

Он бросил щепотку порошка в камин, произнес: «Дом Дейли» и исчез во всполохах огня. Гарри последовал за ним.

Он очутился в гостиной. Комната выглядела уютной, но непривычной. Лампа стояла на краю стола, а телефон, кажется, лежал не на своем месте. Гарри с любопытством взглянул на небольшой рояль, и Майк немедленно рассказал, что немного играет, а его младший брат Марк играет просто отлично. Слизеринец с гордостью показал ему фотографию на стене, на которой был Марк (братья были очень похожи, разница в возрасте у них была всего год) и совсем маленькая девочка – Мэри, их младшая сестра. Марк был сквибом, а у Мэри уже случилось несколько всплесков спонтанной магии, поэтому через два года родители ждали письмо из Хогвартса.

Мальчики прошли на кухню и поздоровались с миссис Дейли, которая пила кофе. Женщина помнила Гарри, потому что на каникулах их семьи встречались. Лавгуд предложил помочь с завтраком, но все уже было готово, и мама Майка усадила их за стол. Вскоре подошли остальные члены семьи, и начали делиться новостями. Марк участвовал в соревновании по легкой атлетике, его команда заняла второе место, а Мэри завалила контрольную по правописанию. Майк рассказал о Хогвартсе – об уроках, о гостях из-за границы, но ни слова не сказал о Турнире и о том, что его однокурсник в нем участвует. Гарри был благодарен ему за это, и тоже не обмолвился об этом, когда его вовлекли в разговор. На вопрос: «А у тебя как прошла неделя?» он говорил об учебе.

После завтрака семья собралась в церковь, и Майк предложил переодеться. Они сняли мантии, и слизеринец с улыбкой дал Гарри «более подходящую» одежду – футболку с изображенным на ней лохматым домовенком. Потом мистер Дейли отвел мальчика в сторону, чтобы рассказать о правилах поведения в церкви.

– Можешь стоять с нами, сидеть или стоять на коленях, молиться необязательно. Если хочешь, можешь подпевать хору. Когда начнется церемония причастия, пожалуйста, сиди на скамейке вместе с мамой Майка. Будь вежлив и почтителен. Если возникнут вопросы, я отвечу на них после мессы. Ах да, еще есть знак приветствия, но вместо него можешь просто пожать руку. Это все.

– Что за знак приветствия?

– Поцелуй. Но это принято только внутри семьи.

Гарри следовал инструкциям мистера Дейли. В церкви святого Джона Боско не было специальной ниши для хора, он располагался в передней части комнаты, где стояло пианино и электронный орган. Кроме того, там сидела группа подростков с гитарами, которые сегодня обеспечивали музыкальное сопровождение. Мистер Дейли пел громко и почти всегда попадал в ноты, миссис Дейли фальшивила, но была преисполнена энтузиазма, а у Майка оказался красивый певческий голос.

Несколько раз люди садились, и какой-то человек зачитывал отрывки из Библии и пел в промежутках между чтением. Затем все встали, и священник (как с улыбкой заметил Гарри, он носил две мантии), прочел историю, с которой Лавгуд был знаком. Рейвенкловец читал это в Вульгате, на латыни, а священник говорил по-английски. Он рассказывал о женщине, совершившей прелюбодеяние. Ее привели к Иисусу для наказания, но тот ничего не сделал, просто писал на песке, и толпа постепенно разошлась. Гарри не понял этой истории. Только когда священник объяснил, что Иисус записывал грехи толпы на песке, до мальчика дошел смысл притчи. А еще священник сказал, что, если сопоставить себя с персонажами притчи, любой человек окажется либо тем, кого поймали на грехе, либо одним из толпы.

Это заставило Гарри задуматься. Он был несовершенен, как все люди, но осудил Луну. Ведь он сам помогал бросить в Кубок свое имя! А когда он спрашивал Селену о супружеской измене, она объясняла, что в ней повинны оба, но судят почему-то только женщину. А как же мужчина?

Гарри понял. Он ведь мужчина. Он почти так же виноват, как Луна, но стал частью толпы. Теперь ему хотелось поговорить с ней как можно быстрее.

Дальше он не следил за происходящим. Он пожимал руки в знак приветствия, а когда остальные пошли к алтарю, сел к миссис Дейли. Когда была спета последняя песня, Гарри и семья Дейли вернулись в их дом. Они немного поговорили, а потом Майк предложил поиграть в карты. Наконец, пришло время возвращаться в Хогвартс. Мистер и миссис Дейли предложили Гарри приходить в гости в любое время, и мальчики через камин вернулись в кабинет директора.

К сожалению, на этот раз директор был на месте, и, несмотря на все заверения Майка, что Гарри был приглашен, дело кончилось взысканием. Но его это не волновало, он думал только о Луне. Как только мальчики вышли из кабинета, Гарри поблагодарил Майка и пошел искать свою нареченную.

* * *

Так и не сумев найти Луну, Гарри попросил Лиз Эриксон передать ей записку:

Луна, пожалуйста, приходи в комнату, где мы с тобой нашли вазу.

Сейчас он нервно мерил шагами комнату в башне Прорицаний. Наконец, открылся люк и Луна взобралась по лестнице внутрь.

– Да? – осторожно спросила она.

– Прости меня, – начал Гарри. Его раздражало, когда политики и другие публичные личности говорили «Я хочу извиниться», но на самом деле этого не делали. Поэтому он просто решил сказать то, что чувствовал. – Я был не прав, когда злился на тебя, и ты не заслужила такого обращения за то, что твоя шутка не удалась. Я был напуган и взбешен из-за участия в Турнире, и выместил это на тебе, хотя сам был частично виноват в этой ситуации. Пожалуйста, прости меня.

Она с минуту смотрела на него своими большими серебристыми глазами. Гарри нервничал все больше. Он вспомнил слова тети Селены о том, что произойдет, если их связь оборвется. Наконец Луна ответила:

– Да. На все.

– Что? – переспросил мальчик.

– Да, ты был не прав. Да, ты в этом участвовал. Да, ты не должен был вымещать все на мне. И да, я прощаю тебя. Но ты обидел меня, Гарри.

– Я знаю. Я прощу прощения.

Гарри подошел к Луне и обнял ее. Но когда он наклонился для поцелуя, она отвернулась.

– Ты не прощаешь меня? – спросил он, пытаясь разомкнуть объятья, но ее руки крепко держали его.

– Я прощаю тебя, но нужно время, чтобы прийти в себя. Ты дашь мне немного времени?

Он снова прижал ее к себе.

– Конечно. Но, надеюсь, это будет не очень долго. Мне тут с монстром предстоит сразиться меньше, чем через неделю.

– Да и Рейгингсторм будет очень разочарована, если тебя не будет рядом, чтобы послушать, что она узнала о василисках.

– Они дают мне очень много информации, но что мне особенно помогает – это те заклинания, которым учат старшекурсники.

– Ох, ты мой ученый, – вздохнула Луна, наслаждаясь объятиями. – Может, пойдем и осчастливим Рейгингсторм?

– Пойдем.

– И, Гарри? Я тоже прошу прощения. Прости, что я засунула тебя в этот Турнир.

– Спасибо, Луна. Я знаю, ты не могла предположить, что так случится.

– В следующий раз «не дай солнцу утонуть в твоем гневе», – мягко ответила Луна.

Они спустились по лестнице.

– Эй, а солнце уже почти зашло!

– Да, но завтра оно снова встанет.

* * *

Новость о воссоединении Лавгудов облетела школу в мгновение ока, еще раз доказав, что у слухов самая большая скорость перемещения в пространстве. Студенты снова стали с ними разговаривать – теперь, когда Гарри не был резок и холоден, а Луна молчалива и апатична, это стало возможно.

Джинни удалось встретиться с подругой только днем во вторник, после Трансфигурации. Она отвела рейвенкловку в пустой класс и сразу взяла быка за рога:

– Все эти годы я думала, мы друзья! И только сейчас узнала, что ты замужем! Почему ты никогда об этом не говорила?

– Мы никому не говорили, Джинни. Даже мама узнала только через неделю.

– Так это не был спланированный брак?

– Да, мы его спланировали. Это была детская прихоть, которая пришла мне в голову, а Гарри согласился. Хотя сейчас я вспоминаю, мы говорили об этом кое-кому. – Луна тихонько засмеялась. – Не наша вина, что никто не поверил. А потом мама велела, чтобы мы никому не рассказывали.

– И ты мне никогда не говорила…

– Думаю, все-таки говорила. Однажды ты сказала, что хочешь замуж за Гарри Поттера, а я ответила, что выйду за своего Гарри.

– Но это же неправда. Ты уже была замужем за ним.

– Технически, мы просто магически связаны. Мы собираемся пожениться сразу после Хогвартса.

– Как это произошло?

– Мы произнесли брачные клятвы и приняли их всерьез. Ты же вроде знаешь, как это работает.

– Да, и насколько это опасно, тоже знаю. Как тебе удалось уговорить на это Гарри? Вы были влюблены?

– Нам было по семь…

– Так давно?!

Луна кивнула.

– Я просто спросила Гарри.

– Интересно, что бы случилось, если бы я встретила Гарри Поттера, когда ему было семь?

– Ох, Джинни, брось ты это. Я уверена, что Гарри Поттер сейчас живет своей жизнью. Тебе пора уже вырасти.

– Я знаю, – вздохнула Джинни, – Но ведь мечтать не вредно? Ты вот теперь занята. Если кто-нибудь круче, красивее, богаче подойдет к тебе, ты даже на него не посмотришь, да?

– Сомневаюсь, что есть кто-то лучше Гарри. Для меня он самый-самый симпатичный. Пусть мы никогда не будем богатыми, но ведь счастье за деньги не купишь. А я счастлива с Гарри.

– А если это будет Гарри Поттер? – настаивала Джинни.

– Он не сделает меня счастливее, чем мой Гарри. Хотя, если подумать… – хитро улыбнулась Луна.

– А-ХА-ХА!

– Я просто шучу. Пошли на ужин, – Луна направилась к двери.

– Ты сказала, что шутишь, но я видела, как ты улыбалась, Луна Лавгуд!

– Я улыбнулась именно потому, что это была шутка, Джиневра Уизли.

* * *

За два дня до первого тура Луна остановила Гарри по дороге на ужин. Она потянула его в пустой класс и пристально посмотрела.

– Хочешь посмотреть на меня в последний раз? – полушутя спросил он.

– Нет, просто хочу еще раз убедиться. Тебе нужно завтра написать маме.

– О чем?

– Они уничтожили кольцо. Связь пропала. Осталась только линия, ведущая к Волдеморту.

– Тогда сразу после этого тупого Турнира мы пойдем избавляться от него?

– Звучит заманчиво, – сказала Луна и поцеловала Гарри. Он обнял ее, собираясь сделать поцелуй более «взрослым», но она отстранилась.

– Сейчас особый момент, я согласна, но давай подождем завершения первого тура?

– Почему?

– Я хочу, чтобы ты ожидал чего-то позитивного.

– А сейчас недостаточно?

– Нет, сейчас недостаточно позитивно. Поэтому, если хочешь получить то, что полагается, то должен очень постараться в субботу.

– Это шантаж, – усмехнулся Гарри.

– Такое некрасивое слово, – откликнулась Луна, возвращая ему ухмылку. Взявшись за руки, они вышли из класса. – Однако в нашей ситуации оно наиболее подходящее.

Они рассмеялись и в обнимку пошли на ужин.

* * *

– Мистер Лавгуд, пора.

Гарри поднялся с дивана в гостиной Рейвенкло, где они сидели вместе с Луной. Это была суббота, день первого тура, и Гарри велели ждать тут, пока его не вызовут. За обедом ему кусок в горло не лез, он смог что-то съесть только потому, что Луна и Гермиона чуть ли не с ложечки его кормили. А сейчас профессор Флитвик пришел, чтобы отвести его на первое задание.

Луна крепко-крепко обняла его и сказала:

– Удачи, Гарри. И помни, неважно, победишь ты или проиграешь, главное – вернись ко мне живым.

Гарри улыбнулся ей и последовал за преподавателем Чар к выходу из замка. На кромке Запретного Леса стояла палатка, в которой уже собрались три чемпиона. Виктор Крам рассматривал собственные ботинки, Флер Делакур нервно расхаживала взад-вперед, Седрик Диггори беспокойно раскачивался на стуле.

– Привет, Лавгуд, – приветствовал он Гарри.

– Привет, Диггори, – откликнулся рейвенкловец. Он услышал шум за стенами палатки. – Наши фанаты.

Хаффлпаффец издал звук, который мог значить усмешку, согласие, подтверждение или просто безразличие.

– Ненавижу ожидание. Есть идеи, что это может быть за задание?

Гарри покачал головой:

– В Рейвенкло большинство склоняется к мантикоре.

– Это не мантико’га… – начала Делакур, но тут же ее глаза расширились, и она резко замолчала.

– Что? – встрепенулся Диггори. – Что тебе известно?

– Я ничего не знаю, – резко ответила она.

– Ты знаешь, что это не мантикора, – повторил Гарри.

– Нет, это не мантикора. – Услышав новый голос, все обернулись, и увидели Людо Бэгмена, входящего в палатку. – Те, с кем вам предстоит столкнуться, находятся в этом маленьком мешочке. Подходите по одному, и выбирайте своего «соперника». Леди, которая очень много знает, вперед.

Флер побледнела, но Бэгмен заверил ее, что никому не скажет, что ей было известно о предстоящем испытании. Она засунула руку в мешок и вытащила маленькую, магически оживленную, зеленую фигурку дракона. Казалось, это не стало для нее сюрпризом.

Гарри, наоборот, был неприятно удивлен.

– Драконы! – пробормотал он. – Ненавижу драконов.

– Вы у себя драконов предполагали? – спросил Диггори, пока Крам доставал фигурку красного дракона с цифрой «2».

– Они были вторые на очереди. Но лучше бы я столкнулся с самыми непопулярными в списке.

Седрик сунул руку в мешок и вытащил сине-серого дракончика с номером «1».

– Что же может быть хуже драконов? – спросил он, когда Гарри сделал то же самое.

– Из существ – ничто, – ответил Гарри и вытащил последнюю фигурку: дракон бронзового цвета с множеством шипов на хвосте.

– Венгерская хвосторога. Очень опасна, – прокомментировал Бэгмен. – Ладно. Выходите, когда вас позовут. Удачи! – Судья направился к выходу из палатки.

– Подождите! – окликнул его Гарри. – Мы должны убить дракона?

– Убить? Что за идиотская идея? Вы должны забрать золотое яйцо, которое охраняет дракониха. Еще вопросы? – вопросов не последовало, и он вышел.

Вскоре вызвали Седрика, и три чемпиона слышали только комментарии. Это были очень описательные восклицания, как-то: «Очень умно!», «Осторожнее!», «Как опасно!». Гарри хотелось, чтобы это соревнование комментировал Ли Джордан. По крайней мере, его шуточные споры с МакГонагалл были забавны. Тут толпа взревела, и на несколько минут повисла тишина. Затем вызвали Крама.

Флер прекратила нарезать круги по палатке и посмотрела на Гарри.

– Та девочка на самом деле твоя жена? Я не знала, что в Англии все еще устг‘аивают спланиг’ованные бг’аки.

– Это никто не планировал. Когда мы были детьми, то решили пожениться.

– И вам никто не говог’ил, насколько это опасно?

– Нет. Никто нам ничего не говорил. Луну, кажется, предупредили, но она все равно решила выйти за меня замуж, потому что ей нравилось, как жили ее родители.

– Не понимаю.

– Она видела, как ее родители любят друг друга, и захотела тоже выйти замуж, как и они. Ей было всего семь.

– И ты тоже хотел жениться? Mais oui, конечно, хотел, иначе между вами не образовалась бы магическая связь. Почему ты хотел жениться?

Позже Гарри мысленно благодарил Флер за этот разговор, он отвлек от грядущей опасности и дал возможность разобраться в себе. Мальчик ответил честно:

– Я сирота, и люди, с которыми я жил, не желали иметь со мной ничего общего. Когда я стал жить у Лавгудов, они полюбили меня, и я хотел на самом деле стать членом их семьи. Женитьба показалась хорошим способом для этого, мне ведь тогда было только семь. А что твоя семья? – спросил он, чтобы сменить тему.

Флер рассказала Гарри о своей бабушке-вейле, о маме и сестре, которые тоже обладали способностями вейл.

– Ты можешь использовать эту силу против дракона?

– Не знаю. Я попг’обую очаг’овать его, но не знаю, сг’аботает ли это.

В этот момент толпа снова взревела, и установилась тишина.

– Ског’о меня позовут. Удачи, ‘Арри Лавгуд.

– Bon chance, Флер Делакур. Если тебя выбрал Кубок, значит, на то была причина, у тебя все получится.

– Merci, ‘Арри.

Флер вызвали, и она твердой походкой вышла из палатки.

На этот раз Гарри внимательно прислушивался к комментариям:

– Не знаю, что она делает, но, похоже, это работает. Это какая-то разновидность заклинания для укрощения змей… интересный эффект. Похоже, сработало. Эта большая ящерица засыпает. Обычно, чтобы усыпить Валлийского Зеленого нужно как минимум три укротителя, но, кажется, эта юная леди каким-то образом справляется одна. Осторожнее! Должно быть, это неприятно. У нее получилось! Яйцо у нее! Наш третий чемпион справился с заданием!

Гарри почти не обратил внимание на выступление Крама, но теперь ему показалось, что выступление Флер Бэгмен комментировал с бόльшим энтузиазмом. Он решил, что это неправильно, ведь судьи должны быть беспристрастны. Но некоторые слова заставили его задуматься.

Время, казалось, остановилось. Похоже, его дракона доставляли на место соревнования дольше других. Наконец Гарри позвали. Он вышел из палатки и направился к арене, где находилась венгерская хвосторога, точная копия которой сейчас лежала у него в кармане.

Он первый раз в жизни видел близко такое большое животное, и попытался сравнить это зрелище с тем, что знал о динозаврах. У последних не было крыльев; да и вообще, ни одно наземное животное не имело крыльев и четырех лап одновременно. Хвост драконихи был не таким жестким, как у динозавров, да и шипы – у кентрозавров были похожие, но меньше. А когти! Такие могли быть пятидесятифутового орла или совы. Лапы располагались по бокам, как у ящерицы, а не как у динозавра. Это обнадеживало. Трегоульная голова, гораздо шире, чем у плотоядных динозавров, была похожа на змеиную. Гарри кивнул своим мыслям. Отступать поздно. Если не сработает, можно использовать «план «А» по мантикорам».

Гарри наложил на себя заклинание Sonorus. А затем заклинание, которому их с Луной обучила Ива.

* * *

Сидя на трибуне для судей, Дамблдор услышал заклинание, и понял, что забыл, как правильно его произнести.

– Филиус! Быстрее! Вы помните заклинание парселтанга?

– Да, Альбус.

– Быстро используйте его, и переведите, что он говорит.

– Этот мальчик есть змееуст? – спросила мадам Максим.

– Нет, дриада научила его заклинанию, которое позволяет разговаривать с рептилиями. Что он говорит, Филиус?

– Он объясняет дракону суть задания…

* * *

– Приветствую тебя, о Великая и Прекрасная! – начал Гарри.

– Это говорит! Это говорит с нами! Как это может быть?

– Меня научила дриада, о Прекраснокрылая.

– Если бы ты был змеей, я бы сказала, что ты говоришь с раздвоенным языком. Почему меня забрали из гнезда и привезли сюда, маленький говорящий?

– Эти, – он указал на судей, – используют тебя, как испытание. Ты охраняешь яйца, среди которых есть одно фальшивое. Мне нужно забрать его.

– Они привезли меня сюда, чтобы я стала игрушкой?

Гарри всегда удивлялся, как легко разговаривать, если всегда соглашаться с собеседником. Но сейчас он решил обойтись без подхалимства, посчитав, что принцип «лесть всегда поможет» не подойдет.

– Нет. Они поставили тебя здесь, как испытание, почти непреодолимое препятствие. Я должен победить тебя и забрать фальшивое яйцо. Но мы не обязаны играть по их правилам. Если ты просто дашь мне забрать его, никто из нас не пострадает.

– Ты боишься меня, – это не был вопрос, но мальчик ответил:

– Да, очень.

– Как и должно быть.

– Так ты пропустишь меня, чтобы я смог взять яйцо?

– Нет. Я должна охранять это, как мою собственность, и если не приложу всех сил, чтобы защитить от тебя – это ударит по моей гордости. Состязание состоится. Сразись со мной или беги прочь. Это, – она указала на цепи, которые ее связывали, – дает тебе шанс убежать.

Гарри глубоко вздохнул.

– Что ж, раз так. Avis! Avis! Avis! Avis! Avis!

Гарри произносил заклинание до тех пор, пока все пространство вокруг него не заполнили птицы. Он сконцентрировался, и они начали летать вокруг дракона. Время от времени они пикировали на дракона, будто хотели напасть на него. Многие исчезали в огне, который рассерженная хвосторога выдыхала, пытаясь избавиться от назойливых созданий.

Гарри продолжал колдовать. Когда он не мог придумать что-то новое, то использовал Avis, каждое заклинание создавало полдюжины птиц. Они нападали на дракона и осыпались пеплом, когда на них попадало пламя хвостороги. Accio на яйцо не действовало, и Гарри надеялся, что оно не прикреплено немагическим способом. Рейвенкловец послал вперед несколько призванных Serpensortia змей, и велел им достать яйцо. Сам он в это время раздражал дракониху струями воды – их дальность была больше, чем длина струи огня. Вдобавок он применял Спотыкательное заклятье, Чесоточные чары и другие мелкие пакости, но они оказались бессильны против дракона. Когда хвосторога перестала сжигать птиц и переключилась на Гарри, он приказал им садиться на голову драконихи и клевать ее. Та раздраженно крутила головой, пытаясь стряхнуть «букашек».

Тем временем змеи вытащили из гнезда одно из настоящих яиц хвостороги. Теперь рептилии уже мешали друг другу, и Гарри призвал яйцо с помощью Accio. Оно оказалось горячим, мальчик обжегся, поэтому отлевитировал его с помощью Wingardium вправо от хвостороги и велел птицам атаковать ее с той же стороны. Отвлекшись на них, дракониха неожиданно увидела, что ее яйцо лежит в отдалении от других, и направилась к нему, оставив гнездо. Гарри тут же рванул к кладке – его змеям наконец удалось достать «правильное» яйцо.

Когда Гарри схватил яйцо, хвосторога повернулась к нему, но он был готов и выпустил ей в морду еще одну струю воды. Дракониха закрыла глаза, спасаясь от воды, и это спасло рейвенкловца от хвоста, летящего прямо к нему. Движение вышло неточным, и Гарри удалось перепрыгнуть через хвост, ускользая от шипов, которые проткнули бы его насквозь. Со всех ног он побежал подальше от дракона. Рев толпы приветствовал его, и мальчик понял, что первое испытание пройдено. Поудобнее перехватив яйцо, он пошел к людям, стоящим на краю арены, среди которых была и машущая ему Луна.

Неожиданно он остановился, повернулся к хвостороге и поклонился ей, а потом махнул рукой. Дракониха склонила голову, и ее хвост снова взлетел – теперь это было приветствие, а не нападение. Затем Гарри покинул арену.