Муженек Луны (Luna’s Hubby) (гет)

После праздничного ужина рейвенкловцы собрались в своей башне на традиционную встречу перед началом учебного года. Старшие рассказали первогодкам, что и как на факультете Рейвенкло. Второкурсник Тодд Ларсен пригласил всех новичков на занятия по изучению основных движений палочкой. Гермиона сообщила, что со следующей недели начнутся собрания Межфакультетских Учебных Групп в Большом Зале. Роджер Дэвис вставил пару слов о квиддиче, в частности то, что первокурсникам играть нельзя, но в следующем году их будут ждать с распростертыми объятиями.

А еще рейвенкловцы обсуждали нового преподавателя, Аластора «Грозного Глаза» Хмури. Луна попросила Гарри ничего не говорить — не словами, просто взглянув на него и едва заметно покачав головой. Гермиона вспомнила кое-какие факты о Хмури, которые вычитала в книгах по новейшей истории магии. Клифф Марсленд, мать которого была аврором, тоже рассказал о нем. Вскоре собрание закончилось, а Гарри и Луна продолжили тихонько обсуждать нового преподавателя.

— Допустим, этот человек — не Аластор Хмури, а его прекрасная имитация. Что заставляет тебя думать, что это не он? — спросил Гарри, расчесывая волосы Луны.

— Его аура. А еще Грозный Глаз постоянно поддерживает вокруг себя щит, но не сегодня. Это не Аластор Хмури.

— Если это не он, тогда кто? И как у него получилось выглядеть точь-в-точь, как Грозный Глаз?

— Это просто: магия.

— Да-да, знаю. Нельзя просто загримироваться и выглядеть, как другой человек. Что за магия может это сделать?

— Не знаю.

Они ненадолго замолчали.

— Почему ты никому не хочешь говорить, что этот человек — не Аластор Хмури? — спросил Гарри.

— Есть много причин, по которым один человек изображает другого.

— Может, он убил настоящего Хмури.

— Зачем изображать того, кого ты убил? Конечно, убийца может «превратиться» в свою жертву. Иногда. Но разве нет других причин изображать кого-то?

Гарри на мгновение задумался и ответил:

— Возможно, Хмури нужно сделать что-то важное, так, чтобы об этом никто не знал.

— Хорошая версия. Я сама подумала, что он просто опаздывал и не хотел скомпрометировать себя перед учителями и учениками и попросил кого-то заменить его ненадолго.

— Мне кажется, это слишком сложно. Слишком много хлопот для такого дела.

— Наверно, ты прав. В любом случае, мы не знаем, какие у него были причины, так что давай не будем пока никому это говорить. У нас ведь тоже есть секрет, и в нем нет ничего страшного.

Гарри кивнул и вернул Луне расческу.

— А когда некая четверокурсница его раскрыла, мы рассердились. Хорошо, мы сохраним это в секрете. Но лучше бы ему быть хорошим учителем, или я иду к Дамблдору. Если же он будет делать что-то плохое, я тоже его сдам.

Луна кивнула и добавила:

— Как думаешь, нужно предупредить Невилла? Кроме нас, он единственный, кто знаком с манерой поведения Бешеного Глаза, и он молчать не будет.

— Если мы собираемся сохранить это в секрете, то стоит сказать, — согласился Гарри. — Иначе он и вправду может выдать поддельного Хмури, если он допустит ошибку в поведении.

— Хорошо, давай завтра его предупредим.

* * *

Но на следующее утро с Невиллом они не увиделись. Первым уроком у третьекурсников был Уход за Магическими Существами с профессором Хагридом. Полувеликан показывал им соплохвостов, но толком ничего о них не рассказал. Поэтому студенты так и не узнали, в чем же особенности этих созданий. Поначалу это показалось рейвенкловцам забавным, пока они не поняли, что сам Хагрид тоже ничего не знает об этих животных. Это вызвало несколько неприятных высказываний в адрес учителя. Майк Дейли, который тоже записался на этот предмет, сказал, что в прошлом году третьекурсникам показывали гиппогрифов.

Вторым уроком была Защита от Темных Искусств. Грозный Глаз кивнул Лавгудам, когда те зашли в кабинет. Луна улыбнулась и помахала ему, Гарри просто кивнул. Урок был просто потрясающим. Хмури показал три Непростительных заклятия, чем заработал уважение со стороны рейвенкловцев, и вызвал разговоры об этом на всю следующую неделю. К тому же оказалось, что Непростительные новый преподаватель показывал не только третьекурсникам. Он провел всего два урока — а за обедом говорили только о нем. Луна не разделяла всеобщего энтузиазма.

— Что случилось? Что не так? — спросил Гарри, передавая ей блюдо с рыбой, фаршированной овощами.

— Эти заклинания. Они почти полностью черные. В Империусе были оттенки магии разума, а в Круциатусе — магии тела, но они практически неразличимы. А смертельное заклятие — полностью черное. Я… — она замолчала, пытаясь подобрать слова. — Я почувствовала себя грязной, просто находясь рядом.

— А со мной ты чувствуешь себя также? — спросил Гарри упавшим голосом.

— О, нет. Твоя аура такая яркая! Там только одно маленькое черное пятнышко. И оно становится все меньше и меньше. Наверно, скоро совсем исчезнет.

Гарри облегченно кивнул.

— Но мне становится все интереснее, что за человек учит нас Защите.

— Понаблюдаем за ним еще.

Тем же вечером у Гарри была еще одна встреча с фальшивым Хмури. Он немного задержался после ужина, чтобы убедиться, что второкурсники показывают первогодкам основы владения палочкой, а потом пошел присоединиться к игре в салки с заклинаниями которую хотели организовать ученики третьего и четвертого курсов. Близнецы Уизли сначала вроде бы отказались от участия в игре, а потом все же решили, что будет очень весело кидаться заклинаниями. За нарушение правил их заколдовали с ног до головы, причем постарались все участники игры.

Наигравшись, смешанная группа студентов возвращалась в замок через внутренний двор, где увидели нескольких слизеринцев. Теодор Нотт, Грег Гойл, Винсент Крэбб, Блейз Забини и какие-то пятикурсники, которых Гарри не знал, сидели без дела, пока не заметили Драко.

— Посмотрите-ка, предатель крови, — сказал Нотт.

Гарри незаметно от слизеринцев достал палочку. Драко, заметив это, покачал головой и спокойно ответил:

— О чем ты, Нотт? Все еще бесишься, что не смог присоединиться к своему папочке на травле магглов?

— У моего отца алиби, он был вместе с твоим. А вот тебя рядом с мистером Малфоем не было. Еще я слышал, что тебя выкинули из собственного дома.

— Если я, как ты говоришь, предатель крови, то алиби мне не нужно. Или ты уже забыл, в чем меня обвиняешь? Наш эксперт по религии, — Драко кивнул в сторону Майка Дейли, — говорит, что вера иногда оказывает отупляющий эффект на ее адептов. Может, вера в Темного Лорда сделала тебя тупицей? Когда ты все-таки включишь свой мозг и придумаешь, в чем меня обвинить, дай знать.

Драко отвернулся и пошел к замку. Гарри уже двинулся за ним, но краем глаза заметил движение Нотта. Он оттолкнул Драко с пути пролетевшего рядом заклинания и направил свою палочку на противника.

— А ну не двигаться! — прорычал чей-то голос, и рядом возник фальшивый Хмури с палочкой наперевес и бешено вращающимся волшебным глазом.

— Ты! — прокричал он, показывая на Нотта. — Ты сопливый трус! Можешь только в спину проклинать? Прямо как твой папаша-Пожиратель! Я тебя из школы исключу!

— Вы не можете!

— Могу! Мне плевать, кто ты, что у тебя за семья, и сколько они платят министру. Я исключу любого, кто проклинает другого студента в спину! Это всех касается! Я этого не потерплю! Все в порядке, сынок? — уже мягче спросил он у Драко.

— Да, сэр.

— Хорошая реакция, Лавгуд.

— Спасибо, сэр.

— Ты! — он снова указал палочкой на Нотта, — Пошли внутрь. Нужно потолковать с твоим деканом.

С этими словами Хмури повел четверокурсника в замок. Другие слизеринцы ретировались, не решившись испытывать удачу.

— Что тут вообще произошло? — спросил Гарри.

— После «выступления» псевдо-Пожирателей Смерти на Чемпионате Мира мама ушла от моего отца, и забрала меня с собой. Она думает, что отец присоединится к этим Пожирателям, и не хочет в этом участвовать. Теперь мне не надо говорить на каждом углу о чистоте крови и прочей ерунде, поэтому Нотт считает, что я изменил мировоззрение.

— Но ты ведь так и сделал?

— Да, но уже давно. Я уже несколько лет не поддерживаю эти идеи. И сейчас чувствую себя достаточно свободным, чтобы не притворяться.

Гарри улыбнулся и повернулся к Майку:

— Что Драко имел в виду, назвав тебя экспертом по религии?

— В отличие от большинства волшебников, я — верующий, и хожу в церковь.

— И каково это?

— Поначалу было странно, но отец сказал, что церковь учит, что не существует противоречия между верой и разумом. А когда такое все-таки происходит, это значит, либо рассуждение ошибочно, либо ты не до конца понял нашу веру. Мы с ним обдумали это, и решили: так как я не продавал свою душу, чтобы стать волшебником, значит, магия — часть природы. А может, даже неизвестная ветвь науки. Получается, это всего лишь еще один ключ к пониманию мира. Магия не плохая и не хорошая сама по себе — все зависит от того, как человек ею пользуется.

Драко задумался, а потом спросил:

— Ты до этого дошел, когда получил письмо из Хогвартса?

— Неа. Отец задумался над этим, когда узнал, что мама — волшебница. Он просто помог мне пройти через это, осознать.

За разговорами, они и не заметили, как подошли к лестницам, которые вели в башню Рейвенкло.

— Увидимся завтра на Рунах, Майк! Спокойной ночи, Драко, — и Гарри пошел в свою гостиную.

* * *

Руны оказались интересным предметом. Они лежали в основе любого магического действия, например, создания зачарованных предметов, долгое время сохраняющих магические свойства, как и самих чар. Колдовство с применением рун сильно отличалось от чар, при которых использовалась волшебной палочки. Профессор Рэнсом сказал, что магия зелий также отличается от «обычной» магии. Теоретически, палочкой можно сделать все то же, что с помощью рун или зелий, но, например, некоторые зелья действуют быстрее и эффективнее, чем аналогичные чары. С рунами то же самое: с помощью палочки иногда можно повторить эффект комбинации рун, но подчас это сложно. Кроме того, существуют такие руны и зелья, для которых просто не существует заклинаний-аналогов. Выучить сами руны просто, сложности возникают, когда их учатся сочетать. Правил было множество, как в иностранном языке, но гораздо сложнее. Многие комбинации рун не имеют смысла, а иногда достаточно сделать единственное изменение, чтобы смысл изменился на противоположный. К тому же часто этот смысл было непросто даже разглядеть.

Профессор Рэнсом рекомендовал для практики порешать рунные головоломки из «Придиры», чтобы ближе познакомиться с миром рун к следующему уроку. После этого заявления Луна просто засветилась от счастья — наконец-то газету ее отца похвалил по-настоящему умный человек! У Гарри тоже было приподнятое настроение, так как ему было хорошо, когда Луна была счастлива.

* * *

Нумерология с профессором Вектор тоже была весьма интересной. На этом уроке магглорожденным было гораздо легче, чем потомственным волшебникам, так как в магловской начальной школе они изучали математику. Нумерология очень близка к Алгебре и Арифметике, поэтому юные магглорожденные волшебники лучше обращались с цифрами и знаками, чем их чистокровные сверстники. Селена, будучи составителем заклинаний, знала это, поэтому немало времени уделила математике, когда готовила детей в Хогвартс. Теперь Гарри ясно ощутил, что это окупилось, и был очень благодарен за это приемной маме.

* * *

Вечером в понедельник, на второй неделе учебного года, должно было состояться первое собрание Учебных Групп. После ужина Гарри и Луна сходили в башню Рейвенкло за учебниками, а потом вернулись в Большой Зал. За это время там переставили мебель. Теперь вместо четырех длинных столов, располагавшихся вдоль зала, стояли восемь — по ширине. Профессор МакГонагалл, которая этим вечером была преподавателем-куратором, объяснила, что семь столов предназначены для студентов каждого курса, и еще один — для неучебных целей. Кстати, в присутствии декана Гриффиндора ученики, сидящие за восьмым столом, вели себя очень тихо.

Гарри понравилась новая расстановка, и он подумал, что было бы неплохо оставить ее и для трапез.

* * *

Уроки продолжались, фальшивый Хмури продолжал преподавать. Луна, Гарри и Невилл были единственными, кто знал, что он был не тем, за кого себя выдавал. Однажды у них состоялся разговор на эту тему. Они решили, что пока лже-Хмури не делает ничего опасного и хорошо учит (Лавгуды признали, что он намного лучше Локхарта, а Невилл добавил, что и Квиррела тоже), они ничего не скажут, но будут незаметно наблюдать за ним. Школьники решили, что подмена долго не продлится, и долго строили предположения о причинах этого.

И наблюдали за Хмури.

* * *

— …убил взбешенный василиск. Понадобились силы всех трех директоров, чтобы успокоить зверя.

Гарри причесывал Луну в общей гостиной, а рядом несколько семикурсников сидели у камина и делились историями о том, как погибали предыдущие участники Турнира Трех Волшебников.

— Да, но тогда умер только один. В 1739 году двое студентов погибли, пытаясь «разминировать» коробку — ключ ко второму испытанию. Оставшийся был объявлен победителем, хоть и прошел только один тур. Два директора, чьи студенты погибли, настаивали на том, что победитель открыл коробку с помощью со стороны, но другие трое судей с этим не согласились, и в тот год победил Шармбатон.

— И ты думаешь, что это страшно? — сказал другой участник разговора, — В 1774 году погиб директор Дурмстранга. Было обнаружено, что он пытался помочь своему чемпиону. После этого пытались ввести магическую клятву, чтобы обеспечить беспристрастность судей, но не смогли сойтись на ее формулировке, поэтому ничего не изменилось. Ты уверена, что хочешь бросить в кубок свое имя, Лиз?

Лиз Рейгингсторм, староста седьмого курса, кивнула и ответила:

— Да. Я не хочу умирать, но надеюсь, раз я предупреждена, значит, вооружена…

— А дважды два будет пять, если захотеть! — подхватили несколько голосов.

— Я считаю, организаторы учтут, что соревнования раньше завершались из-за большого количества жертв, и предпримут необходимые меры. Мне кажется, никто не погибнет. Вот если я стану чемпионом, то, может, и не выиграю кубок, но точно не умру.

Луна шепотом спросила у Гарри:

— А ты хочешь участвовать?

— Я? Ты шутишь? Все, что я знаю из Ухода за Магическими Существами — соплохвосты не едят то, что мы пытались им скормить. Это ничего не даст, если я столкнусь с ними на арене. И понятия не имею, как победить василиска.

— Танцами.

— Что?!

— Помнишь ту историю про Пола Баньяна, в которой монстры напали на его лагерь во время зимы Синих Снегов? Одним из монстров был василиск, и лесоруб просто танцевал вокруг него, уворачиваясь от ядовитых шипов. Потом он запрыгнул на хребет василиску и оседлал как дикого скакуна.

Гарри удивленно взглянул на Луну — он смутно помнил эту историю.

— Не думаю, что это поможет волшебнику. К тому же у меня нет опыта укрощения диких скакунов.

— Да, это проблема. Значит, ты не хочешь участвовать?

— Помечтать об этом можно было бы, но мы только третьекурсники, а задания и семикурсников могут ввести в ступор. Нет, я лучше поиграю в квиддич, пусть кто-нибудь другой рискует головой.

* * *

— Да, что еще? — резко спросил Снейп. Дверь открылась, и в кабинет зашла студентка-третьекурсница. Из Рейвенкло, как типично. Он только что отпустил последнюю на сегодня группу, и вот кто-то из этих зубрил хочет узнать что-то еще.

Испытательный срок прошел, но профессор Снейп все еще находился под наблюдением. Если он вернется к своим старым методам преподавания, то вылетит с работы в мгновение ока. Иногда он задавал себе вопрос, стоило ли все это таких усилий.

— Профессор Снейп, Гермиона Грейнджер сказала, что существует зелье, которое позволяет одному человеку приобрести внешность другого. Так как вы знаете о зельях все, что только можно узнать, я хотела уточнить у вас, правда ли это.

— Зачем вам понадобилось это зелье? Хотите провести еще одну авантюру подобно той, когда вы взорвали Большой Зал?

— О, нет. Я просто поспорила с Гарри. Мы обсуждали историю, как Мерлин превратил Утера в мужа Игрейны. Гарри считает, что это точно магия, но ведь даже если Мерлину удалось дать Утеру внешность мужа Игрейны, женщина обязательно распознала бы обман. Мы с Гарри ничего не знаем о свойствах зелья, о котором говорила Гермиона, поэтому решили спросить у вас.

Снейп внимательно смотрел на блондинку с большими серебристыми глазами. Иногда она была невероятно легкомысленна, но подчас говорила очень мудрые вещи. Казалось, только кузен держал ее в «нашем мире». Сейчас его рядом не было, и чтобы избавиться от нее, надо просто ответить на вопрос.

— Вероятно, зелье, о котором говорила мисс Грейнджер — так называемое Многосущное зелье. И, кажется, в прошлом году мы говорили о свойствах златоглазки, входящей в его состав. Кроме того, для зелья нужна частица того, чью внешность нужно принять, поэтому мне непонятно, как Мерлину удалось достать этот ингредиент. Если, конечно, он пользовался именно этим зельем. Другие недостатки Многосущного — действие зелья длится только час, а готовить его надо целый месяц.

— Только час? Вот и несостыковка. Ведь в истории говорится, что Утер провел с Игрейной целую ночь. А он мог принять еще зелье, до того, как его действие закончилось?

— Возможно, но маловероятно.

— Учитывая, чем они занимались, думаю, вы правы. Но как Утер мог скопировать все движения и привычки мужа Игрейны? Ведь если они провели вместе всю ночь, она не могла не заметить странности в его поведении, так? Например, он не называл ее в постели так, как звал муж, правильно?

— Вероятно, вы правы, мисс Лавгуд. Но ведь этой истории очень много лет, и многие детали могли измениться. Например, он мог уложиться в час… и я поверить не могу, что обсуждаю это с моей студенткой! Это крайне неуместно, мисс Лавгуд, и я предлагаю вам продолжить этот разговор с мадам Помфри. Хорошего дня.

Снейп подхватил сумку, в которой лежали непроверенные домашние работы, и поспешно вышел из кабинета. Ему не нравилось, когда преподаватели в разговоре со студентами позволяли неуместную фамильярность, на его взгляд, это было признаком непрофессионализма. Впрочем, учитывая его репутацию, вряд ли об этом будут шептаться.

Когда зельевар шел к себе, его ударила неожиданная мысль. Что, если он нравится этой мисс Лавгуд? Его передернуло. Нужно понаблюдать за девчонкой, и ни при каких обстоятельствах не оставаться с ней наедине.

* * *

— Это может быть Многосущное зелье, Гарри, — сказала Луна, когда они шли в класс Защиты.

— Но это не объясняет всего. Он очень хорошо изображает Хмури, но сделал несколько ошибок. Настоящий Грозный Глаз никого, кроме друзей, не зовет по имени, а фальшивый делал это много раз. Даже Невилл заметил.

— Он хорош, но не совершенен. Значит, если заметили мы, заметил и Дамблдор. Тогда лже-Хмури здесь с разрешения директора. Но где же тогда настоящий Грозный Глаз?

— Не знаю.

Они зашли в класс и заняли свои места. Вскоре в класс проковылял учитель ЗОТИ, и положил стопку свитков на стол возле двери.

— Вы хорошо поработали над рефератами по заклятию Круциатус. Заберете свои работы, когда будете выходить. На этом мы закончим изучение двух из трех Непростительных заклятий. Сегодня будем работать по-другому. Мне не нужно, чтобы студенты извивались от боли, а если я буду использовать на вас заклинание Avada Kedavra, то мне потом некого будет учить. Но у меня есть разрешение Дамблдора на то, чтобы проверить вас на сопротивляемость проклятию Империус. Это ужасное проклятие! Людей, находящихся под его действием, можно заставить убить даже своих друзей и семью! Но вы должны знать! Вы должны научиться, как противостоять ему. Сейчас, на вашем примере, я просто покажу, что из себя представляет это заклятие, и что нужно, чтобы преодолеть его. Пусть сегодня у вас ничего не получится, но вы должны хотя бы попробовать! И если вы не сможете противостоять Империусу, я подскажу, как его можно будет сбросить. Теперь встаньте в ряд.

— Луна, а он не перегибает палку? Он не должен накладывать на нас Непростительные заклинания! — прошептал Гарри.

— У него есть разрешение Дамблдора. Поговорим позже.

Было сложно переговариваться незаметно от учителя и остального класса. Они ждали своей очереди, пока Том Линч читал стихотворение, Ларри Полен прыгал по кабинету, как лягушка, а Лиз Эриксон делала колесо. Пришла очередь Гарри, и он больно ушиб колени, пока пытался бороться с чувством эйфории, вызванным заклинанием. Фальшивый Муди похвалил его за его попытку сопротивляться и наложил заклятие еще раз. На этот раз Гарри не двинулся с места. Настала очередь Луны.

Она всеми силами старалась изгнать то черное заклинание, которое вошло в нее, когда Хмури произнес: «Imperio». Но, несмотря на ее усилия, ее разум заполнила легкость, ей казалось, что никакие трудности жизни ее не касаются. Голос в ее голове сказал ей вести себя как птица. Луне нравились птицы, и она не видела ничего плохого в том, чтобы подражать им, поэтому начала размахивать руками и чирикать. Слабый голосок откуда-то изнутри просил остановиться, но она проигнорировала его. Затем заклинание с нее сняли.

Луна с вытянутыми руками стояла около парты. Первый раз в жизни она почувствовала стыд и стеснение.

От природы или благодаря воспитанию, обычно ей было безразлично мнение окружающих о ее персоне. Луне важнее было собственное мнение о себе. И сейчас она полностью потеряла контроль над собой. У нее и раньше бывали неудачи, но они ее не беспокоили. Но на этот раз все не так. Это был полный провал. После звонка Луна почти выбежала из класса. Гарри схватил сумку и поспешил за ней.

Он увидел, как она скрылась за углом, в коридоре, ведущем в башню Рейвенкло, и побежал в сторону своей гостиной. Остальные ученики шли в Большой Зал на обед.

Гарри догнал Луну на четвертом этаже и завел в пустой класс. Он сел, усадил ее себе на колени и нежно обнял.

— Что случилось, Луна? — мягко спросил он.

— Я не могла остановиться. Я не контролировала себя.

— В этом и суть того заклинания — контролировать других людей.

— Но не меня! Я не хочу, чтобы меня контролировали!

— Вот почему оно Непростительное. Нельзя управлять людьми таким образом.

— Но ты не поддался. Ты достаточно сильный, чтобы сбросить его.

На секунду Гарри замолчал, а потом решительно ответил:

— У меня было много практики.

Впервые за время разговора Луна взглянула на него.

— Кто? Кто держал тебя под Империусом?

Гарри покачал головой.

— Империус — это только один из способов подавить чужую волю. До того, как ты меня спасла, эти люди (он уже много лет не называл Дурслей по именам) пытались заставить меня думать, что я — никому не нужный урод. Им это почти удалось, но похвалы учителей в школе помогли мне. Но если бы ты меня оттуда не вытащила, им удалось бы сломить меня. — Он обнял ее крепче. — Если бы мы знали, кто этот лже-Хмури на самом деле, то могли бы попросить дать нам несколько уроков, чтобы мы смогли противостоять Империусу.

— Именно это я и хотела сказать тебе в классе, но так, чтобы никто другой не услышал. Если директор действительно разрешил ему использовать на нас Империус, то мы можем доверять ему настолько, чтобы он дал нам дополнительные уроков. Но сначала я хочу убедиться, что у него есть разрешение от Дамблдора.

Гарри кивнул.

— Хорошо. План таков: берем учебники для послеобеденных уроков, а за обедом говорим с профессорами, при условии, что Дамблдор будет это слышать. Мы сможем увидеть его реакцию, и не выкажем своего недоверия фальшивому Хмури.

— Он постоянно кричит о Постоянной Бдительности, вот и посмотрим, что он скажет о нашей Бдительности по отношению к нему, — сказала Луна с улыбкой. Глядя на нее, заулыбался и Гарри. Он нежно поцеловал ее «особенным поцелуем», который они с неохотой прервали спустя пару минут.

— А может, не пойдем на обед? — спросила Луна. Однако ее желудок не был с ней согласен, что и выразил жалобным урчанием. — Предатель!

Когда они вошли в гостиную Рейвенкло, то увидели посреди комнаты стол с разложенными на нем многочисленными книгами и пергаментными свитками. Сверху лежал листок с надписью: «Проект по истории Турнира трех Волшебников. Если интересно — спроси Рейгингсторм». За этим столом сидели двое семикурсников.

— Зачем это все? — спросил Гарри у одного их них.

— Мы пишем книгу. Мы проводили историческое исследование и решили опубликовать его. Если получится, гонорар поделим, если нет — в любом случае, это интересно. Например, ты знал, что на втором Турнире, в 1186 году, чемпион Дурмстранга упал в яму с шипами, которую создал чемпион Шармбатона, чтобы поймать дракона (это было заданием первого тура)? Директор Дурмстранга возмущался, но выяснилось, что на задании с драконами настоял именно он, а другие директора хотели, чтобы первое задание было более мягким. Это была первая смерть на Турнире.

— Ух ты! Поймать дракона! Они совсем с ума сошли?

— После инцидента с василиском в заданиях перестали «принимать участие» свободно разгуливающие смертельно опасные монстры.

Гарри пожелал им удачи и пошел выложить ненужные учебники и захватить те, что понадобятся после обеда. Он подождал Луну в гостиной, и они вместе пошли на обед. Фальшивый Хмури и Дамблдор сидели за профессорским столом. Гарри и Луна быстро пообедали. Во время трапезы третьекурсники обменивались впечатлениями от нахождения под Империусом. Другие студенты удивлялись, почему и другие курсы проходили это испытание. Старшекурсники Рейвенкло поздравили Гарри с тем, что ему удалось сбросить проклятие.

После быстрого обеда (даже слишком быстрого — Лавгуды нервничали и торопились) Гарри и Луна подошли к столу учителей. Фальшивый Хмури уже поднимался — вероятно, хотел пойти куда-нибудь перекусить (Он никогда не ел в Большом Зале. Постоянная бдительность, и все такое.).

— Профессор Хмури, — громко обратился к нему Гарри, подойдя ближе. — Мы с Луной хотели попросить вас дать нам несколько частных уроков по противостоянию Империусу.

Дамблдор посмотрел на учителя ЗОТИ, и выглядел он уже не как добрый дедушка.

— Аластор? Ты накладывал это заклятие на третьекурсников?

— Мы говорили об этом, Альбус. Они должны знать! А Лавгуд даже смог его побороть. Министерству следует знать об этом, если они хотят нанять его.

— Это не имеет значения. Мы говорили о том, что ты продемонстрируешь это заклинание только перед студентами, сдающими в этом году ТРИТОН, а не на всех учениках в школе.

— На первокурсниках я его не использовал…

— Я рад, что здесь твой здравый смысл проснулся. И хватит об этом. Я не потерплю применения Непростительных заклинаний в этой школе. Я ясно выражаюсь?

— Да, сэр.

Дамблдор повернулся к Лавгудам.

— Хоть ваша цель похвальна, но я отказываю в вашей просьбе. Идите на урок.

Гарри и Луна пробормотали «Да, сэр» и ушли.

Заговорили они, только выйдя из зала.

— Итак, — начал Гарри, — тут кто-то допустил ошибку, не подумал, или же решил, что проще попросить прощения, чем разрешения?

— Не знаю. Если Дамблдор знает, что преподаватель ЗоТИ — не настоящий Хмури, тогда, если он перегнул палку, его выгонят в мгновение ока. Но директор не будет увольнять преподавателя перед всеми, это было бы против «правил управления персоналом», которыми руководствовался папа, когда у него были трудности с работниками.

— То есть, если его уволят за Непростительные, мы не узнаем, в курсе ли Дамблдор, что Грозный Глаз не настоящий. Если не уволят — то же самое.

— К сожалению, ты прав, — вздохнула Луна. — Пора идти на урок к Тьюмалти. Не хочу слышать его комментарии по поводу моего опоздания.

Гарри хихикнул.

— Интересно, а писатели не просят у него помощи? Он бы написал кучу книг…

* * *

Фальшивого Хмури не уволили, однако больше он Империус на детях не практиковал. Луна была немного недовольна тем, что ей не представилось шанса научиться противостоять этому проклятию, но вечерами в пустых классах Гарри в меру сил ее утешал. Спокойно проходили недели, пока однажды на информационной доске не появилось новое объявление.

— Что здесь происходит? — спросил Гарри, так и не сумевший пробиться через толпу к доске объявлений.

Рон Уизли кое-как протолкался к нему.

— В пятницу прибывают ученики других школ. Последний урок будет на полчаса короче, а потом мы пойдем их встречать. А на праздновании Хэллоуина будут выбраны чемпионы. Самое классное — урезанным уроком у нас будут Зелья!

— Ох, Рон, — вздохнула присоединившаяся к ним Гермиона, — Мы будем встречать студентов из других стран, а ты можешь думать только об урезанных уроках?

— Я еще думаю о тысяче галеонов призовых. Как бы я хотел участвовать.

— Рон, — сказал Гарри, — Я слышал, на протяжении четырехсот лет проведения Турнира, редко когда в живых оставались все участники. Его пытались сделать менее смертельно-опасным, но статистика говорит сама за себя.

— Тысяча галеонов того стоит!

— Ты получишь их, только если выживешь и если победишь. Два больших «если».

Тем временем толпа разошлась, и у Гарри появилась возможность подойти к объявлению, но там было только то, что Рон уже передал ему. Потом рейвенкловец пошел в Большой Зал, думая о разъяренных драконах.

— Тысяча галеонов, — рассуждал он вслух, сидя вместе с другими третьекурсниками. — Учитывая, какими могут быть задания, вряд ли это того стоит.

— Удивлен, что Рейгингсторм все еще хочет участвовать, — добавил Том Тоуи.

— Может, она не настолько рейвенкловка? — предположил Дон Бикслер.

— Нет, она умна. Похоже, у нее просто есть гриффиндорские недостатки. У всех свои причуды, — откликнулся Гарри, накладывая в тарелку несколько куриных ножек.

— Я все слышала, Лавгуд! — Староста пригрозила ему зажатой в кулаке вилкой.

* * *

Всю неделю в школе только и говорили, что о Турнире. Возбуждение все росло, и, наконец, наступила пятница, день приезда гостей. Гарри и Луна отнесли учебники в башню и спустились во двор, где уже собрались все ученики. Летающая карета Шармбатона впечатлила всех. Луне не терпелось посмотреть на летающих коней поближе, а Гарри решил, что корабль Дурмстранга куда интереснее.

— С каретой все понятно, — сказал он Луне, когда мимо них прошли ученики Дурмстранга, — Это облегчающие чары или что-то подобное, а пегасы летают сами по себе. Но корабль! Во-первых, им нужно было сделать его водонепроницаемым, потом заставить утонуть, затем портключом перенести его в наше озеро из их, Дурмстранговского, после этого создать водоворот, и пришвартовать корабль у берега. Кое-что я понимаю, но как насчет водоворота? И как он подошел к берегу без парусов и моторов? Ладно, отсутствие моторов понятно.

— Это абраксаны, а не пегасы, — тихо сказала Луна, наблюдая за дурмстрангцами, уходящими к замку, — Это были водяные элементали.

— Что? — переспросил Гарри, в то время как другие созерцали Виктора Крама, который шел среди дурмстрангцев.

— Они создали водоворот, передвинули корабль к берегу, а потом рассеялись. Насчет портключа ты, возможно, прав. Заставить корабль утонуть и оградить его водонепроницаемыми чарами не так уж трудно.

— Но корабли не предназначены для подводного плавания. У меня такое чувство, что тут какая-то хитрость не позволяет дну протекать. Чтобы ничто не могло проходить внутрь корабля и наружу.

Они продолжили разговор, Луна рассуждала, какие чары надо накладывать на окна и двери корабля, которые окажутся под водой, а Гарри слушал ее и одновременно вел в Большой Зал. Там они увидели, что шармбатонцы уже устроились за столом Рейвенкло. Вокруг них разместились старшекурсники, а младшие сидели тихонько и прислушивались к разговору. Гарри и Луна заговорили с одним из мальчиков. Он был из Парижа и очень обрадовался, что англичане знают французский язык. Лавгуды рассказали ему о замке, а он — о Шармбатоне.

В конце ужина поднялся Дамблдор и представил всем Кубок Огня, как беспристрастного судью, который выберет чемпионов.

— Гарри! Посмотри на кубок! — зашептала Луна.

— Выглядит старым. Какой-то синий огонь. Что?

— Нет. Подожди, — она взмахнула палочкой, накладывая на него чары магического зрения.

Гарри негромко вскрикнул и закрыл лицо руками.

— Не делай этого без предупреждения. Особенно здесь. Как вообще этот потолок еще не ослепил тебя?

Он осторожно открыл глаза, прикрываясь рукой от слишком яркого свечения потолка. Затем посмотрел на Кубок.

— Ух ты! — прошептал он.

— Ты видишь все руны?

Сияние Кубка исходило от нанесенных на него рун. Они переливались всеми цветами радуги, составляя сплошную стену света. Но что-то с этими рунами было не так.

— Они перевернуты! — сказал Гарри все еще шепотом.

— Они нанесены внутри. Мы видим их задом наперед, можно так сказать.

— Странно. Вся эта магия, эти цвета, они какие-то тусклые.

— Да. Я думаю, он ждет. Уверена, что завтра Кубок превратится в настоящий фонтан магической энергии.

— Тогда тем более не надо накладывать на меня чары истинного зрения без предупреждения.

— Прости, Гарри.

Они посмотрели, как кубок выносят в коридор, а потом прошли мимо него, когда возвращались в свою башню. Как и большинство студентов, они остановились, чтобы посмотреть поближе. Вокруг кубка была прочерчена светящаяся желтая окружность.

— Это возрастной барьер, который поставил Дамблдор, — объяснила Гермиона.

— Думаю, мы сможем его пройти, — заявил один из близнецов Уизли.

— Уверена — Дамблдор предусмотрел все, что бы вы ни пытались предпринять, — возразила рейвенкловка.

— Спускайся сюда перед завтраком, и увидишь.

Луна молчала на всем пути в башню Рейвенкло. Когда они вошли в гостиную, там набирало обороты веселье.

— В честь чего праздник? — спросил Гарри.

— Они купили книгу! — воскликнул один из семикурсников, протягивая Гарри бутылку сливочного пива. — Только что пришел ответ от издательства «Красная Книга», они согласны опубликовать историю Турнира Трех Волшебников составленную Элизабет Рейгингсторм с нашими дополнениями!

— Поздравляем! — хором произнесли Гарри и Луна. Они повторяли это каждому семикурснику, с которым сталкивались.

— А меня вы поздравить не хотите? — спросила Гермиона, подойдя к ним.

— Ты тоже приложила руку к созданию это книги? — спросила Луна.

— Да. Я написала о Турнире 1893 года. Тогда никто не умер, но было много споров о результатах. Задания были слишком легкими, с ними без труда справились все чемпионы. Судьи даже склонялись к тому, чтобы объявить ничью и разделить выигрыш, так как все участники с блеском прошли через все испытания…

— Извини, Гермиона, давай ты в другой раз расскажешь? У меня даже нет времени причесать Луну. Придется делать это рано утром, хорошо?

— Все в порядке, Гарри. Только встань пораньше завтра, мне будет нужна твоя помощь.

— Насколько рано вставать?

— В семь.

— В субботу?!

— Потом опять можешь лечь.

— Хорошо. В семь в гостиной.

— Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

Они обменялись быстрыми поцелуями, и пошли в свои спальни.

— Луна, подожди! — Гермиона нагнала ее на лестнице. — Почему вы делаете это каждый вечер?

— О, это семейная традиция.

— Но ты говорила, что он твой кузен или что-то вроде того. Какая же это семейная традиция — если он считается настолько дальним родственником тебе, что это едва ли можно назвать семьей.

— Он — часть семьи, потому что мы решили быть семьей. Это все, что имеет значение.

— Я никогда не думала об этом с такой точки зрения.

— Спокойной ночи, Гермиона.

В семь утра Гарри и Луна вышли из общей гостиной Рейвенкло и быстро спустились вниз.

— Я думал, ты хотела, чтобы я расчесал тебе волосы этим утром, — сказал Гарри, пока они шли по безмолвному замку.

— После завтрака. Я хочу кое-что попробовать, пока никого вокруг нет.

Луна а Гарри вошли в Вестибюль. Как и прошлой ночью, Кубок Огня стоял на тумбе. Они видели, как Седрик Диггори свернул в коридор, ведущий к Большому Залу.

— Как ты и просил, предупреждаю — сейчас наложу на тебя чары магического зрения, — спустя мгновение Луна взмахнула палочкой, делая это. — Дай руку и смотри, — она пробормотала какое-то заклинание, наведя палочку на возрастную линию.

Гарри добавил вспомогательное заклинание, чтобы они с Луной видели все в одном цвете. В обычном зрении линия выглядела желтой, но магическое зрение открывало вид на очень сложную систему чар и барьеров, которые окружали Кубок и брали начало в нем самом. Гарри видел магию времени, трансформации и мотивации, пронизывающую всю поверхность чар. Он помог Луне снять все барьеры и кинуть клочок бумаги в кубок. Девочка вовремя успела выйти за линию и вернуть чары на место — Вестибюль вошли близнецы Уизли и Гермиона.

— У нас получилось! — воскликнул один из близнецов. Гермиона закатила глаза. За ними подошли еще несколько гриффиндорцев, в том числе Рон.

Фред и Джордж выпили старящее зелье, но Гарри и Луна видели, что чары отреагировали на близнецов, едва они пересекли линию. Как только они это сделали, произошел магический всплеск. Гарри вскрикнул от боли — стало больно глазам — и быстро снял с себя чары магического зрения. Проморгавшись, он увидел длиннобородых Фреда и Джорджа, смеющихся друг над другом.

— Я же говорила, — пробормотала Гермиона и пошла в Большой Зал.

— Луна, — прошептал Гарри, — Ты бросила в кубок свое имя?

— Конечно, нет. Я просто хотела доказать, что смогу обойти эти чары. Ничего от этого не будет. Интересно, зачем в защитный барьер вплели магию трансформации? Если бы я ошиблась, то тоже обзавелась бы бородой, — она хихикнула, представив это.

Гарри не думал о Турнире до вечера, когда после ужина Кубок не начал объявлять имена чемпионов. Ни для кого не стало сюрпризом, что от Дурмстранга был выбран Виктор Крам. Очень красивая (и немного надменная) Флер Делакур стала чемпионкой Шармбатона. И, наконец, зал просто взорвался аплодисментами, когда Дамблдор объявил Седрика Диггори чемпионом Хогвартса. Директор уже было хотел присоединиться к чемпионам, как пламя в Кубке Огня снова стало красным, и из него вылетел листок бумаги с именем четвертого чемпиона. Дамблдор поймал его и прочел…

— Гарри Лавгуд.

Гарри оторопел, в голове не осталось ни одной мысли. Этого не может быть! Он же только третьекурсник. Это невозможно! Он повернулся к Луне и увидел, что она побледнела (даже по сравнению с ее обычной бледностью) и выглядела такой же изумленной, как он.

— Гарри Лавгуд, подойдите сюда, пожалуйста, — снова позвал Дамблдор. Гарри медленно встал и пошел к преподавательскому столу. В зале стояла гробовая тишина, все взгляды были прикованы к нему. Гарри прошел мимо Дамблдора к двери, за которой скрылись все чемпионы, и заметил, что директор уже не улыбался. Мальчик чувствовал себя, как в плохом сне — вокруг происходит что-то ужасное, а он даже своим телом не владеет.

Вскоре в комнатку рядом с Большим Залом зашли судьи (Людо Бэгмен, Бартемиус Крауч, Олимпия Максим, Игорь Каркаров и профессор Дамблдор), деканы всех четырех факультетов и профессор Хмури.

— Я не кидал свое имя в кубок! — воскликнул Гарри, как только они зашли. — Честно, профессор, я этого не делал. Я не хочу участвовать в турнире.

— Ты просил кого-нибудь из старших студентов сделать это?

— Нет, не просил. Все, что я слышал за последний месяц, так это то, что на Турнирах погибло много людей. Я не хочу этого делать! Я только третьекурсник, я не могу участвовать.

Бэгмен наслаждался ситуацией.

— Его имя вылетело из кубка, он обязан участвовать. Правильно, Барти?

Пока директора Шармбатона и Дурмстранга жаловались, что у Хогвартса теперь два чемпиона, Крауч, казалось, глубоко задумался:

— Итак, ты не кидал своего имени в Кубок?

— Нет, сэр, — честно ответил Гарри, — Я не лгу.

— Тогда можешь идти. Ты не заставлял никого другого сделать это за тебя, поэтому мы не в праве тебя задерживать, — сказал Крауч.

— Спасибо, сэр, — сказал Гарри и повернулся к двери. Он увидел Луну, стоящую в дверном проеме, она выглядела так, будто у нее с души свалился огромный камень. Но только Гарри сделал шаг к выходу, как согнулся пополам от боли. Он застонал и упал на колени.

«Что происходит?», «Что с ним такое?» — эти и другие вопросы посыпались отовсюду. Луна и профессор Спраут подбежали к Гарри.

— Похоже, что это магический контракт не позволяет ему отказаться от участия в Турнире, — произнес Крауч. — Не знаю, почему, но это так.

— Это означает, что предыдущее заявление Лавгуда — якобы он не бросал своего имени в Кубок — было ложью, — сказал профессор Снейп.

— Нет! — воскликнула Луна, вскакивая. — Это я бросила в Кубок его имя. Но он не должен был его выбрать! Я написала, что его школа — это Институт Бытовой Магии имени Мэри Поппинс. Кубок не мог выбрать студента из несуществующей школы!

— Зачем вы это сделали, мисс Лавгуд? — спросил профессор Флитвик.

— Я просто хотела посмотреть, смогу ли я обойти возрастную линию. Ни Гарри, ни я не хотим участвовать в Турнире!

— Как же вам это удалось, моя дорогая? — спросил Дамблдор.

— Это не так важно. Почему же Кубок выбрал четвертого чемпиона? И почему этот чемпион обязан участвовать, несмотря на то, что он не сам бросил свое имя? — задумался Крауч.

— Только заклятие Confundus может обмануть Кубок Огня и заставить его думать, что участвуют четыре школы, — проскрипел Хмури, — Это мощнейший артефакт, и чтобы заколдовать его, требуется огромная сила. Никакой третьекурсник с этим не справится. А насчет того, почему он может участвовать — жена может подписать контракт за своего мужа.

В комнате повисла гробовая тишина.

— Вы женаты? — тишину нарушил голос Флер.

— Я заметил магическую связь между ними при нашей первой встрече, — сказал Хмури.

Гарри увидел, как Луна снова побледнела, и сердито взглянул на учителя ЗоТИ.

— И когда же эта встреча произошла? Вы не тот человек, который учил нас этим летом! Он ел и пил с нами, хотя и постоянно держал при себе фляжку с чистой водой. А что в вашей фляжке? Многосущное зелье?

— Лавгуд, ты бредишь, — преподаватель отвернулся, но Гарри быстро вытащил палочку и запустил в фальшивого Грозного Глаза невербальный Stupefy. Раньше, чем кто-то успел остановить его, он схватил флягу и открыл ее. Запах был просто ужасен.

— Вот, сами убедитесь, — он протянул флягу Дамблдору. Тот понюхал содержимое и передал ее Снейпу.

— Да, Многосущное, — заключил алхимик. — Погодите-ка! Она спрашивала про Многосущное зелье месяц назад! Это может быть частью тщательно продуманной аферы.

— Если все было спланировано, зачем же я выдал его? — раздраженно спросил Гарри.

— Мистер Лавгуд, — спросил Дамблдор. — Если вы знали, что этот человек — не настоящий профессор Хмури, почему никому не сказали?

— Мы думали, что вы знаете. Решили, что раз нам удалось увидеть разницу, то и вы сможете, — ответил Гарри.

— А если вы знали, что этот Хмури — ненастоящий, то значит, у вас была веская причина хранить это в секрете, поэтому мы никому и не сказали, — добавила Луна.

— Прошу меня извинить, профессор, — сказал Крауч Дамблдору и вышел из комнаты.

— Кто-нибудь помнит, когда этот человек последний раз пил из фляги? — спросил Дамблдор.

— Во время ужина, — ответил Снейп.

— Тогда ждать недолго, — сказал Дамблдор, левитировал лже-Хмури в кресло и связал его наколдованными веревками.

— Северус, у тебя есть Веритасерум?

— Найдется немного, директор, — ответил зельевар и вышел.

Пока ждали Снейпа, МакГонагалл подошла к Лавгудам. Гарри стоял рядом с Луной, не касаясь ее. Она, казалось, немножко успокоилась и решила вместе со всеми ждать окончания действия Многосущного зелья.

— Что он имел в виду, когда сказал, что вы женаты? — спросила декан Гриффиндора.

— Это никого, кроме нас, не касается, — ответил Гарри чуть грубее, чем хотел.

— Сбавьте тон, мистер Лавгуд. У вас большие неприятности.

— Не такие большие, как у нашего директора, который позволил Пожирателю Смерти учить детей, — мечтательным голосом ответила Луна.

— Что?! Что вы такое говорите? — изумилась МакГонагалл.

— Так как этот человек находился здесь без ведома директора, вполне вероятно, что он враг. А учитывая появление Пожирателей Смерти на Чемпионате, можно предположить, что он один из них.

МакГонагалл шагнула к бесчувственному пленнику и проверила веревки.

— Что ты с ним сделал? — спросил Бэгмен.

— Невербальный Stupefy. Настоящий Хмури научил нас этим летом.

— Держу пари, в Турнире ты выступил бы не так плохо.

— Я не хочу участвовать в этом тупом Турнире!

— Но все же ты в нем участвуешь, — был ответ.

Гарри сердито посмотрел на Луну, и она опустила глаза.

Вернулся Снейп и осталось ждать лишь, когда кончится эффект зелья. Директора школ вновь начали спорить о правомерности участия в Турнире двух чемпионов от Хогвартса, несмотря на то, что инцидент с именем Гарри в Кубке был исчерпан.

Седрик подошел к Гарри и спокойно спросил:

— Как ты думаешь, у тебя получится?

— Едва ли, — горько ответил Гарри, — Да еще и перед всей школой. Интересно, что там сейчас происходит? — спросил он, показывая на дверь в Большой Зал. — Спорим, они там уже понастроили теорий, одна безумнее другой.

Седрик фыркнул.

— Скорее всего. Наверно решили, что у нас с тобой тут дуэль происходит за право участия в турнире.

Гарри рассмеялся, представив это.

— Или мы прямо сейчас проходим первое задание — кто первый сможет уничтожить кровожадного дракона, прятавшегося в этой комнате.

Разговоры прекратились, так как к фальшивому Хмури вернулось его истинное лицо. Гарри не знал этого человека.

— Где Крауч? — Дамблдор огляделся вокруг.

— Он ушел минут пятнадцать назад, — любезно ответила Луна.

— Минерва, Филиус, найдите его, — приказал Дамблдор. Они вышли. — Теперь ты, — он обратился к связанному человеку, — Есть что сказать?

— Мой Господин вернется, и вы все будете умолять его о смерти! Особенно ты! — закричал он, глядя на Каркарова. — Ты пытался спасти свою шкуру, предавая верных слуг Господина. Для тебя он приготовит кое-что особенное!

— Дамблё-дорр, кто есть этот человек? — спросила директор Максим.

— Это Бартемиус Крауч-младший. Предполагалось, что он умер несколько лет назад в Азкабане. Он — Пожиратель Смерти.

— Я — самый верный Его последователь!

— Дайте ему Веритасерум, — тихо велел Дамблдор.

Снейп сделал это, и все услышали удивительную историю. Родители Крауча-младшего вытащили его из Азкабана ценой жизни матери, которая до смерти выдавала себя за него. Отец держал его под Империусом, но со временем, через несколько лет, Крауч-младший смог сбросить это заклинание. После этого он сам наложил Империус на отца, а позже нашел дух своего Господина, скрывавшийся в одном из убежищ. Там он сделал гомункула для духа, и они с Петтигрю начали приготовления к ритуалу возвращения их Господину тела. Он хотел выкрасть Лонгботтома — что-то насчет дня рождения и важности крови мальчишки для ритуала — но Дамблдор запретил использование Империуса в школе.

Затем его Господин придумал другой план. Он хотел, чтобы Лонгботтом участвовал в Турнире. Почему-то он был уверен, что именно кровь Лонгботтома, использованная в ритуале, поможет ему обрести истинную мощь после возрождения. А когда Господину удастся вернуть себе тело, он, Крауч-младший, будет вознагражден.

— Вызовите авроров, — сказал Дамблдор, отвернувшись от Крауча. Спраут кивнула и вышла.

— Подождите! Где настоящий Хмури? — спросил Гарри.

— Он заперт в своем собственном сундуке, — Крауч рассмеялся.

— Спасибо вам, мистер Лавгуд, — директор выглядел расстроенным. — Похоже, что я не замечал очевидного. Простите меня, господа, мне нужно отправить детей по гостиным. Вашим студентам передать, чтобы подождали вас или пусть расходятся?

— Вы можете пег’едать мои ученики, чтобы возвг’ащаться в ка’гета. Я погово’гить с ними там, — сказала мадам Максим.

— Моим скажите то же самое, — добавил Каркаров.

— Очень хорошо. Мисс Лавгуд, вам тоже следует вернуться в башню вашего факультета.

— Я лучше останусь с Гарри.

— Нет, — отрезал мальчик. — Тебе лучше пойти. И не жди меня.

— Но, Гарри…

— Просто уйди, — оборвал ее Гарри и отвернулся, не желая видеть ее. Секунду Луна глядела на него и вышла. Она не хотела слушать, что Дамблдор скажет всем студентам, и сразу направилась в башню Рейвенкло.

* * *

— Хозяин, моего сына раскрыли.

— Ему все удалось?

— Нет, вмешались какие-то студенты-малолетки, и Лонгботтом не попал на турнир. Вместо него участвует другой ученик. Третьекурсник.

— Посмотрим, какой из так называемых чемпионов нам подойдет. Это не очень повредит нашим планам. Хотя, нам придется покинуть это место.

И, Крауч, ты больше не нужен. Avada Kedavra!

* * *

Луна расправила кровать, но ложиться не стала. Она спустилась в общую гостиную, чтобы, сидя в уголке, дождаться Гарри. Она просидела там несколько часов, в течение которых другие студенты рассуждали о том, как «проделка привела к серьезным последствиям» или «в изощренном плане произошла ошибка». Все строили предположения, что же будет делать Гарри Лавгуд, выказывали соболезнования Лиз Рейгингсторм, что Кубок выбрал не ее. Со временем все разошлись по спальням. А Луна все ждала.

Наконец пришел Гарри. Он не увидел ее, как и многие этим вечером (а те, кто замечал, смотрели на нее и оставляли в покое).

— Гарри?.. — робко позвала Луна.

— Не сейчас. Я иду спать, — резко ответил он. Даже не взглянув на нее, мальчик поднялся в свою спальню.

Луна медленно вылезла из кресла и тоже пошла в спальню. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать в голос.