Ты не один (джен)

Чарльз

Советский союз встречает нас утренним прохладным и свежим воздухом. От смены температур по коже пробегают мурашки.

Стоит предрассветная глухая тишина. Высадили нас в какой-то глуши. И так как самолет сконструировал Хэнк по какой-то особенной технологии, его удалось посадить на небольшое еще туманное поле, окруженное лесом.

Тут уже припаркован грузовик для перевозки солдат. Кузов покрыт брезентом, а внутри должны быть встроены деревянные скамейки. Рядом с машиной, облокотившись на нее, стоит мужчина среднего возраста и пристально смотрит на нас. Видимо, водитель.

Эрик, надевший перед выходом кепи, спускается самым первым. Он оглядывается вокруг, с самым невозмутимым видом. Он уже готов ко всему, даже к тому, что на нас из-за кустов накинется армия русских, или с неба упадет ядерная бомба. Жизнь его научила, что надо быть готовым ко всему, чтобы никто тебя не потрепал. А также он настроен, ни смотря не на что, достичь своей цели. Но непроницаемую стену еще не выстроил. Уверен, что она появится сразу же, как только перед нашим глазам представится Шоу. И я не знаю, смогу ли я после этого остановить Эрика от импульсивных действий.

Мойра выходит сразу же после меня и идет к водителю грузовика. За ней выскакивают шесть агентов в полном боевом облачении, с автоматами в руках, и идут следом.

— Здравствуйте, — говорит агент Мактаггерт на довольно хорошем русском и улыбается мужчине. Тот поправляет на голове шапку-ушанку и, кивнув, улыбается в ответ.

Переглянувшись, мы с Эриком подходим к группе агентов и русскому мужчине, чтобы лучше слышать, о чем они говорят.

— Меня зовут Андрей, — на сносном английском представляется водитель, обводя нас взглядом и на секунду дольше останавливая его на мне и Эрике. Я чувствую его равнодушное спокойствие. Такое он разворачивает не в первый раз, и всегда до этого проносило. — Как было оговорено, грузовик на восемь солдат. Отвожу вас к резиденции и потом обратно. Путь займет около часа.

Он открывает дверцы кузова впуская нас внутрь. Эрик с непроницаемым лицом оглядывает Андрея с ног до головы. И я ощущаю от него недоверие. Агенты по очереди забираются в кузов, а Эрик хватает меня за запястье и тихо спрашивает:

— Мы можем ему доверять?

С чего вдруг такая настороженность? Водитель никак не давал понять, что ему нельзя доверять. Перевожу взгляд с Эрика на Андрея. Хотя, все равно, даже если друг не прав, проверить того, кто будет везти нас в закрытом кузове по чужой стране, лишним никогда не будет.

Итак. Тридцать шесть лет. Раньше работал на заводе, теперь дальнобойщик. Разведен с женой. Есть две дочери, одна от брака, другая внебрачная. Первая проживает с матерью, а вторая с ним. Агентов по СССР развозил три раза. Про мутантов ничего не знает, так же как и про Шоу.

— Да, можем, — отвечаю Эрику, после несколькосекундного молчания. И отвожу пальцы от виска. Я уже иногда не замечаю за собой этого жеста, настолько он вошел в привычку, хотя, я мог бы с той же эффективностью обходиться без него. Эрик отпускает мою руку и кивает.

— Хорошо.

И мы залазим в кузов вслед за агентами.

Эрик

Довериться незнакомому человеку, довольно сложно, но раз Чарльз говорит, что ему можно верить, значит бессмысленно накручивать себя из-за этого. В чем в чем, а в чтении мыслей и узнавании всех секретов Чарльз спец. Но, все равно, вся эта ситуация с полностью закрытым кузовом и слепой доверенностью неизвестному русскому напрягает.

Нас уже больше тридцати минут трясет по неровной сельской дороге. Чарльз сидит рядом и при особенно больших толчках наваливается на меня. Агенты по бокам напряженно сжимают автоматы и иногда перекидываются взглядами. Они знают о наших с Чарльзом способностях, и именно поэтому, я думаю, всячески избегают встречаться с нами глазами.

Машина в очередной раз подпрыгивает, наталкивая на меня телепата, а меня на стену. Охренеть, дороги! Так и убиться недолго.

Чарльз быстро отодвигается от меня, но очередной толчок, снова сокращает расстояние. После следующей такой бесполезной попытки дать мне побольше личного пространства, я усмехаюсь. И Чарльз, заметив, что я смеюсь над ним, невинно-вопросительно поднимает брови, типа не понимает в чем дело, но все же попытки не напирать на меня оставляет.

Я знаю, что Чарльз тоже постоянно напряжен. Он этого не показывает, но я это чувствую. Уверен, в другой ситуации он перезнакомился бы с каждым из агентов и сложил бы с ними доверительные отношения. Но сейчас, перед ним стоит первое дело, на котором он, возможно, должен будет биться с Шоу и его командой. Это должно пугать нормального человека. А телепат, несмотря на свои способности, чересчур нормальный. Но я не думаю, что позволю Чарльзу влезать в бой. С его-то умением драться… Его место в отдалении, — там, где он сможет спокойно и без риска взять контроль над Шоу и другими мутантами и остановить их. А остальное я сделаю сам.

Неожиданно машина замедляет ход. Позади нас, в закрытое окошко, связывающее кузов с кабиной водителя, раздается стук. Мы его открываем, и оттуда сразу же раздается встревоженный голос Мойры:

— У нас проблема.

— Что? — спрашивает Чарльз, еще больше наклоняясь к оконцу, чтобы увеличить видимость.

— Извините, но этого не было на карте, — объясняет агент, немного сдвигаясь, чтобы мы могли лучше видеть дорогу впереди. Нашим глазам открывается военный пост, установленный на дороге — небольшая сторожевая будка, шлагбаум, грузовик, мотоцикл, несколько солдат и собаки.

Конечно, с моей-то везучестью по-другому не могло быть! Теперь без драки нам точно не прорваться.

Чарльз

Напряжение и готовность вступить в бой исходят от каждого в машине. Они даже не задумываются, что эту проблему можно решить как-нибудь по-другому. Интересно, зачем тогда брали меня?

— Главное, ведите себя спокойно, я разберусь с этим, — говорю Андрею и Мойре.

Водителя не очень-то обнадеживают мои слова. Его сердце стучит как сумасшедшее, а в голове он проклинает себя за то, что согласился на эту авантюру. Но он готов послушать меня — деваться некуда, если развернуться и уехать, это только вызовет еще большее подозрение. Закрываю окно и поворачиваюсь к пассажирам кузова, которые пристально смотрят на меня. Все они, кроме Эрика, не очень-то верят в мои силы. Ну что ж, будем надеяться, что они будут достаточно благоразумны и послушаются меня. Поэтому уже обращаюсь к ним:

— И слушать меня.

Машина останавливается. Мозгом нахожу около пяти человек и трех собак.

— Куда едешь? — спрашивает у Андрея один из солдат, который все никак не может перестать думать о какой-то миниатюрной Алине.

Где-то сбоку с моей стороны слышится громкий лай собаки, и я переключаюсь на нее, чтобы успокоить. Пропускаю ответ водителя.

— Открывай кузов, — командует молодой солдат.

— Хорошо… Хорошо… — взволнованно отвечает Андрей и выходит из грузовика.

Все, поехали. Я не раз проделывал такое. Внушал людям то, чего нет или наоборот, они не видели, что находится прямо перед глазами. Но сейчас мне надо скрыть шестерых агентов, себя и Эрика от глаз русского парня, иначе это может закончится чьей-то смертью или ранением. Вроде, ничего сложного, но сердце колотится с невозможной скоростью. Ладони потеют и кровь отливает от лица. Успокойся, Чарльз, все получится.

Услышав слова русского солдата и Андрея и их шаги, агенты напряженно нацеливают дула на выход.

— Тише! Тише, ребята. Спокойно, — шепчу больше себе, чем сидящим в кузове, резко поднимаясь с места и прикладывая пальцы к виску.

В голове стучит от страха и напряжения. Успокойся. Все получится.

Еще до того, как Андрей открывает двери, я вхожу в головы всех, кто подошел к кузову. Это легко. Охватываешь ту часть, что отвечает за визуальное восприятие, и даешь картину того, что хочешь, чтобы другие увидели. Легко.

Ты так часто делал и сейчас справишься.

Но, когда открывают двери, я забываю как дышать. Сердце замирает в груди.

Эрик

Я не представляю, что Чарльз собирается сейчас делать. Заставит их забыть или действовать как-нибудь по-другому? Или он еще может повлиять на то, что видит и слышит человек? По-моему, он такое проделывал с Энджел, но это, наверное, сложнее.

Меня не особо пугает перспектива возможной борьбы с русскими. Если Чарльзу не удастся их каким-то образом остановить, то я справлюсь с ними за несколько секунд. У каждого из них железные шлемы. Железное оружие. Застежки на ошейниках собак из металла. Гвозди и телефон в сторожевой будке — железные и шлагбаум тоже. И грузовик, и мотоцикл… В общем, секунд десять, и они не будут воспринимать ничего вокруг.

Чарльз вскакивает с места, успокаивая агентов, которые поставили пальцы на спусковые крючки и готовы стрелять при первом же намеке на угрозу. Телепат бледен и взволнован. Что-то он не выглядит уверенным в своих силах. А сможет ли? Он силен, но должно же что-то быть ему не по плечу.

Но если у него есть план, почему бы не дать ему его осуществить. А не получится… У меня есть десять секунд, пока агенты не решат всех застрелить.

Двери резко открываются, и кузов наполняется напряженной тишиной. Молодой солдат, как и Андрей, смотрит в кузов и… не видит нас. Смотрит прямо на нас, но, черт возьми, не видит. Водитель в шоке, как и все агенты, а я смотрю на телепата. Он стоит и продолжает контролировать их сознания, но он больше не выглядит ужасно взволнованным, но все еще бледен.

Солдат улыбается и что-то говорит на русском другим, а Андрей с явным облегчением закрывает двери. Они что-то ещё говорят, но я не обращаю на это внимания, смотрю на все еще бледного Чарльза, который садится рядом. Хочется какими-то словами выразить свое восхищение, но вместо этого хлопаю его по колену. Чарльз в ответ смотрит на меня, и я понимаю, что эта ситуация для друга была напряженнее, чем казалось со стороны.

Чарльз

Только после того, как мы отъезжаем достаточно далеко от поста, мне удается успокоится. Эрик невозмутимо сидит рядом, скрестив руки, и я чувствую, что чем больше он думает о приближающейся цели, тем выше и толще выстраивает стену. Но, что удивительно и странно, я не нахожусь по другую сторону от нее. Он мне выделил уголок, из которого он меня слышит, и я его чувствую, но и выгнать из него тоже очень легко.

Грузовик останавливается, и Мойра кричит, чтобы мы выходили. Мы выбираемся. И как только я оказываюсь на улице, на меня устремляется восхищенно-благоговейный взгляд Андрея. Он подходит ко мне, и я невольно улыбаюсь от неловкости.

— Это было настоящее чудо! — он хватает мою руку и говорит хрипловатым голосом: — Я… я не могу выразить словами…!

— Спасибо, — настойчиво, но не грубо перебиваю его в ответ. — Но в этом нет никакого чуда, это обычная мутация. Измененное ДНК и… — замечаю, устремленный на меня с усмешкой взгляд Эрика. — И сейчас, Андрей, нам надо спешить…

— Да… Да! — он отпускает мою руку и уходит с дороги. — Конечно.

Улыбаюсь ему и догоняю Эрика с группой агентов.

— Теперь он построит тебе часовню, и будет молиться на тебя три раза в день, — подкалывает меня Эрик, как только я оказываюсь рядом.

Я уже открываю рот, чтобы подколоть его в ответ, но не успеваю: нам открывается вид на огромное белое здание — резиденция министра обороны. Она окружена многочисленной охраной и железной колючей проволокой.

Эрик

Мы располагаемся за пригорком с биноклями, чтобы легче было скрытно наблюдать за домом. Мойра лежит между мной и Чарльзом и рассматривает здание через бинокль. С каждой минутой я все больше прихожу в возбуждение от предстоящей битвы. Сердце гулко стучит, отражаясь в голове.

Скоро. Очень скоро…

Я не могу отвести взгляда с резиденции, словно могу пропустить появления Шоу.

Проходит где-то двадцать минут, прежде чем появляется небольшой вертолет, рассчитанный на двух человек. Он приземляется перед домом, и у меня до невозможной скорости ускоряется сердцебиение. Скоро я встречусь с Шоу, и заставлю его поплатиться за все, что он сделал.

Монета, расположенная в кармане куртки, словно нагревается и начинает жечь. Хочется схватить ее и побежать к резиденции, чтобы пустить ему монету в лоб. Чтобы он сдох, и я, наконец, смог вздохнуть спокойно и начать нормальную жизнь.

Но как только вертолет улетает, внутри что-то обрывается.

Что за черт?! Где Шоу? Почему вместо него тут эта цыпочка-телепатка?

— Где Шоу? — задаю вопрос вслух, который, наверное, и озвучивать не надо, так как он крутится у всех в головах.

— Не знаю, — отвечает Чарльз. Когда мы встречаемся глазами, он весь меняется в лице. — Но, если я прочту ее мысли, она будет знать, что мы здесь…

Проходит короткая пауза, во время которой Чарльз пристально смотрит на резиденцию и что-то обдумывает.

— Попробую иначе… — он прикладывает пальцы к виску, и его взгляд становится предельно сосредоточенным и смотрящим куда-то за пределы видимости.

Чарльз

Как только я дохожу до головы охранника у двери и вхожу в его сознание, забирая контроль, начинаю чувствовать тяжесть оружия, напряжение в мышцах, и чуть размытое видение из-за пониженного зрения левого глаза.

Смотрю на Эмму и министра. Мисс Фрост, одетая в короткое белое платье и такие же белоснежные меховые шапку и плащ, подходит к мужчине в военной форме, целует в обе щеки и кокетливо улыбается. Длинные светлые волосы девушки волнами спадают по спине и плечам.

— Шоу просит прощение, ему сегодня нездоровится. Он просил заменить его. Вот увидишь, дорогой, со мной намного приятнее.

Его не будет?

Министр усмехается в предвкушении.

— Прошу, входите.

И они заходят в здание.

Просто… Чудесно! Освобождаю патрульного и возвращаюсь. Внутри нарастает недовольство. Мы ехали в такую даль, чтобы поглядеть на Эмму Фрост в белой шубке?!

— Его не будет.

Сразу же, после моих слов, я ощущаю от Эрика волну разочарования, злости и ненависти к Шоу. Он переводит взгляд на здание и смотрит с такой яростью, словно хочет разнести его в щепки.

— Что теперь? — обращаюсь к Мойре, которая все еще в недоумении.

— Ничего. Нам нужен Шоу. Все отменяется.

— Ни за что! — сквозь зубы зло шепчет Эрик и начинает подниматься. Его мозг все сильнее приходит в возбуждение и наполняется до краев ненавистью. Он специально будит ее, чтобы быть сильнее. Ведь ненависть для него, как дополнительная энергия, помогающая увеличить силу.

— Эрик! — предупреждающим полушепотом кричит Мойра и хватает его за руку. Он смотрит на нее, как на ничего не понимающую дурочку и нетерпеливо объясняет:

— Она его правая рука. Этого достаточно!

Сейчас, я согласен с Эриком, этого вполне достаточно, чтобы узнать где Шоу. Но агент Мактаггерт категорически против, что она и выражает следующими словами:

— ЦРУ нападает на дом крупного советского военного?! Ты рехнулся?

Эрик теряет терпение. Все равно Мойра останется при своем, а он только потеряет время.

— Я не ЦРУ, — напоследок кидает он и убегает.