Последняя битва (гет)

Амелия не могла говорить. Еще ни разу голос не подводил ее так сильно. Директриса стояла в дверях комнаты Констанс, и просто не могла найти слов, чтобы адекватно описать все те эмоции, которые витали в этом маленьком, замкнутом пространстве. Но наиболее ярко выраженной была печаль. Делия, эта молодая женщина, которая так неожиданно пришла в их жизнь, так же резко и неожиданно прекратила свое существование.

Малышка на руках Энид тоже вела себя очень тихо. Она будто знала, какой важный сейчас момент и что сейчас лучше помолчать.

Но самое ужасное было в том, что Амелия знала о неизбежном исходе беременности Делии, но окончательно поняла это слишком поздно. В течение пяти лет воспоминания хранились у нее в голове, не напоминая о себе, но теперь они стали такими же ясными, как и в тот день, когда директриса получила их. Тогда Амелия сама находилась на краю, страдая от болезни, насланной Дьяволом, и в своем полузабытьи видела ужасные вещи. Их образы до сих пор иногда мелькали в голове. Директриса уже слышала громкие крики боли, плачь мужчины, хныканье ребенка, и в последние пару минут испытывала ужасное чувство дежа вю. У Амелии закружилась голова и стало трудно дышать.

Внезапно в комнате стало слишком тесно и неуютно. Даже после неожиданного ухода Констанс в комнате было слишком много людей, находящихся в состоянии стресса. Лицо стоящего рядом с Амелией Экберта было болезненного, серого оттенка и он изо всех сил пытался принять мысль, что только что потерял последнего близкого человека. Давина и Милдред были глубоко шокированы и находились в таком же состоянии, что и Амелия. Энид болезненно кусала губы. Ее разум сейчас разрывался между печалью из-за смерти Делии и возбуждением, которое она испытывала, помогая новой жизни прийти в мир. Но сильнее всего ощущалась печаль Гаррета, и Амелия, наконец признав свое поражение, покинула комнату. Она терпеть не могла присутствовать при таком горе, которое волнами исходило от мужчины, практически физически ощущаясь в воздухе. Амелия пробормотала какие-то нелепые извинения и развернувшись, вышла за дверь. она прошла несколько шагов по коридору, тяжело опираясь на стену, и старалась утрясти бессвязные мысли, вращающиеся у нее в голове. В первую очередь она была директрисой, и сейчас ей надо было думать о своих ученицах. Крики рожающей Делии еще больше обеспокоили девочек, которые и так уже были сильно напуганы угрозами от ВМС, которые все еще стояли снаружи, и грохотом из подвала, который становился все громче и громче. Ученицы нуждались в ее руководстве, наставлении и утешении, и ради них Амелия должна была оставаться сильной, каким бы всеобъемлющим не было ее собственное горе. Скорбеть можно и потом. Директриса тряхнула головой, отгоняя мысли о том, что если бы поняла все раньше, то вполне могла бы это предотвратить, и постаралась переключиться на тяжелое состояние, в котором оказалась школа. Щука сказал, что массовый уход из замка нарушит хрупкое равновесие портала под академией. А как же повлияла на это сырая магия, которая яростно потрескивала на протяжении нескольких минут?

Негромкий звон и мерцание, казалось, ответили на ее невысказанный вопрос.

Это было тише, чем тот звук, который обычно сопровождал магическую транспортировку, которую использовала ее заместительница и волшебники. В этом было что-то зловещее, и сердце Амелии учащенно забилось. Что это было? Означает ли это, что всем им приходит конец? Ей пришлось закрыть глаза, так как за окном сверкнула яркая вспышка ослепительно белого света, а звук стал громче. так и не сумев понять, что же это было, Амелия побежала вниз по лестнице, спеша в подземелья, так как была уверена, что источник звука находится именно там, но затем осознала, что шум идет не снизу, а из комнаты, которую она только что оставила.

— Амелия! — Директриса развернулась и увидела Давину, спешащую по коридору следом за ней.

— Давина, что происходит?

— Я не знаю, но что-то приближается! Идемте! — Давина потянула директрису за руку в сторону комнаты Констанс. Ее глаза при этом были широко раскрыты от страха. Амелия попробовала было сопротивляться, но бывшая учительница пения была на удивление сильной для своего возраста. Амелия не хотела возвращаться в эту комнату снова и окунаться в водоворот бушующих там эмоций, но у нее не было выбора. она же говорила себе, что ее долгом было защищать своих учеников? И если ее последние переговоры от их имени должны были состояться в этой комнате, то так тому и быть.

Не зная, чего ожидать, Амелия последовала за Давиной в комнату. Внутри белый свет был ярче, чем где-либо еще. Свет собирался в одном месте, клубясь, словно чернила в воде, и Амелия вздрогнула, вспомнив, что уже видела нечто такое прежде. Обычно это было предвестником появления Дьявола, но сейчас это было нечто иное. Обычно Дьявол появлялся в клубах черного дыма, а этот свет был настолько чистый, яркий и светлый, что Амелия могла поклясться, что никогда не видела такого прежде. Постепенно свет стал приобретать форму человеческого тела. Вскоре процесс был завершен, и Амелия очутилась лицом к лицу с женщиной в белом платье. Она снова вспомнила свой сон, который предсказывал, что произойдет с Делией.

— Женщина в белом… — выдохнула она, глядя на женщину, чья белизна была теперь не столь ослепительна. Гостья была очень бледна, ее кожа была перламутровой, почти прозрачной, а глаза были настолько светло-голубыми, что невозможно было сказать, где заканчивается радужка и начинается небольшой черный зрачок. Несмотря на улыбку, застывшую на розовых губах, взгляд женщины нервировал. Единственное, что было неестественным в ее облике — это волосы. Они были совершенно белыми, и делали лицо женщины еще светлее.

Амелия открыла рот, но голос подвел ее. Вместо директрисы заговорил Гаррет, озвучивая вопрос, ответ на который хотел знать каждый.

— Кто ты?

Женщина не ответила. Вместо нее заговорила Энид:

— Она Ангел, — сказала девушка, затаив дыхание. — Точнее, дух Ангела. Она победила Дьявола, принеся свою телесную форму в жертву и заточив истинный облик Дьявола во льду в девятом кругу. И хоть ее телесная форма и была принесена в жертву, ее дух продолжает жить.

— Энид? Как… — начала Милдред, не понимая, откуда подруга знает все это.

— Я читала об этом ранее, — ответила Энид. Она сделала несколько шагов вперед и обратилась к Ангелу: — Вы вернулись, чтобы снова победить Дьявола? — спросила девушка. — Делия говорила, что так и будет. Уже слишком поздно, чтобы спасти ее саму, но вы все еще можете спасти остальных.

Амелия слышала горечь, прозвучавшую в голосе младшей ведьмы. Услышала это и Ангел.

— Я искренне сожалею о вашей потере, — сказала она, и ее шелковистый голос разнесся по комнате. Но Амелия нашла, что звучит он далеко не успокаивающе, и скорее нервирует. Ее манера разговаривать была слишком похожа на Дьявольскую. Амелия всегда думала, что была достаточно проницательной, чтобы оценить искренность слов, но на этот раз эта способность подвела ее. — Все, что ты сказала — правильно, — продолжила Ангел, — за исключением одной вещи. Да, я нахожусь здесь за тем, чтобы закончить работу, начатую несколько бесконечных тысячелетий назад. Я заточила Дьявола, но, кажется, в первый раз моей магии не хватило сил. Но на этот раз я знаю, что все получится. Я пробовала много раз, прежде чем взять пример с моего противника и создать телесную сферу, вроде той, что вы видите перед собой, но тот факт, что моя истинная телесная форма была уничтожена, не позволяет мне оставаться такой в течение длительного периода времени. В отличие от Дьявола мне нужен сосуд для моего духа. Я долгие годы искала того, кто может воспринять его, кого-то из моей семьи, в чьем теле я обрету абсолютную власть, и теперь мои поиски завершены.

У Амелии по спине пробежал холодок. Она повернулась, чтобы проследить за взглядом Ангела, уже инстинктивно зная, кто это. В комнате был только один новый человек, и сейчас он удобно расположился на руках у Энид.

— Кайрис! — воскликнула Энид. — Ты шутишь!

— Это не шутка, — спокойно сказала Ангел. — Легенда гласит, что кто-то из моей родословной должен умереть, чтобы стать сосудом для моего духа. И наконец-то я его нашла.

Наконец-то нашла… Можно ли найти более черствые и бесчувственные слова в этих обстоятельствах? Беспокойство Амелии сменилось гневом. Всех людей, находящихся в комнате тронула смерть Делии. Они потеряли подругу, дочь, жену, мать…, а Ангелу плевать на их чувства. Она не ощущала сострадания к мертвым? Не ощущала горя, витающего в комнате? Амелия почувствовала, как ее руки сжались в кулаки, хотя внешне она оставалась спокойной, хотя это было трудно в присутствии тошнотворно восхитительной женщины, стоящей перед ними. Директриса кипела от злости, хотя была по-прежнему не в состоянии говорить или связно думать. она могла лишь наблюдать, как Ангел двинулась вперед, к Энид и Кайрис. Инстинктивно Энид прижала малышку покрепче к себе, и отступила в угол, понимая, что надежды на спасение нет.

— Ты не можешь! — воскликнула она. — Кайрис всего лишь ребенок! Ей меньше часа от роду!

— Но она может принести огромную пользу, — сказала Ангел глядя на младенца, — и навсегда останется в памяти. — она протянула руку, чтобы коснуться лица Кайрис, но была остановлена рычанием, донесшимся из другого угла комнаты.

— Отойди от моей дочери! — Из-за появления Ангела Амелия совершенно забыла про Гаррета, но сейчас ей пришлось вспомнить о его присутствии. Она всегда знала, что Гаррет был очень высоким — почти на голову выше миниатюрной Делии, но теперь он, казалось, заполнил всю комнату, когда поднялся с кровати и встал между Энид и Ангелом. Ярость на его лице была просто непостижимой. — Ты не возьмешь мою дочь! , — сказал он. — Я уже потерял сегодня ее мать! Я не потеряю обеих моих девочек в один день!

Амелия ахнула. Проявление магии Кайрис вызвало смерть Делии, но именно это и нужно было Ангелу, чтобы вернуться. До директрисы только сейчас дошел страшный смысл слов Ангела.

— Это такая маленькая жертва, — сказала Ангел, и тон ее голоса был ужасно будничным. — Одна жизнь, чтобы спасти тысячи.

— Ты сошла с ума, — прорычал Гаррет.

— Подожди! — воскликнула Энид. В ее голосе слышалась паника. Не было никаких сомнений в том, что она пыталась разрядить взрывоопасную ситуацию из-за страха за свою крошечную подопечную. — Да, Кайрис даст тебе больше времени, но ведь любой может воспринять твой дух, верно?

— Кто-то из моей родословной, да, — ответила Ангел. — Ты права в том, что находясь вблизи нее у меня появится больше времени.

— Но ведь тебе не надо долго! — продолжала Энид. Тональность и темп ее голоса поднимался все выше и выше. — Ты же просто собираешься принести в жертву тело, точно также, как и в первый раз. — Девушка проигнорировала страдальческий вздох Гаррета и продолжила: — Тебе необходимо не время, а сила! Кайрис является чрезвычайно мощной, но пока не умеет это контролировать. она бесполезна для тебя!

— Так что же ты предлагаешь, юная ведьма? — спросила Ангел, и ее голос стал жестким. — Кто еще имеет такую власть и контроль?

— Я имею.

Амелия рывком повернулась в ту сторону и увидела бледную Констанс, на чьем лице все еще были видны следы недавно пролитых слез.