Ты не один (джен)

Чарльз

— Эрик. Эрик! — но мои слова уходят в пустоту, так как он уже исчезает за деревьями. Черт, Эрик, куда ты пошел?! Один! У тебя даже плана нет.

Прислоняю бинокль к глазам и вижу, как на охранников нападает железная проволока — она обматывает их, кидает в сторону или лишает равновесия, обезвреживая их.

— Он готов развязать Третью Мировую войну, — шепчет Мойра, не сводя глаз с Эрика, который уже выбежал из-за деревьев и устремился к дому. И приняв решение, она кричит шестерым агентам, устроившимся позади нас: — Мы уходим!

Уходим?! Нет! Я не могу оставить Эрика наедине с Эммой. Она уже побеждала его один раз, и сейчас сможет. Просто снова нашлет на него воспоминания и все сопутствующие им ощущения. А что она сделает с ним после этого? Убьет? Отвезет Шоу? Нет, я его не брошу.

— Извини, — останавливаю Мойру, которая уже поднимается с места, чтобы уходить. — Я не могу бросить его.

И не выслушивая ее ответа, вскакиваю с места и бегу вслед за Эриком.

Эрик

Меня не волнуют последствия моего импульсивного действия. Я просто бегу. И в голове пульсирует одна цель — схватить Эмму и узнать, где Шоу.

Железной проволокой вывожу солдат из игры. Нет надобности их убивать. Единственное, чем они могут отделаться — неглубокие царапины и легкое сотрясение.

Если есть возможность оставить в живых непричастных людей, то я ей всегда воспользуюсь. Они просто служат и не знают меня. Они ни при чем. Но я их сдвину с пути, если встанут. А вот выживут они после этого или нет, зависит от их живучести.

Избавившись от пары охранников у входа, я вбегаю в дом. Он огромный, и я не знаю, где именно можно найти телепатку.

Чарльз

— Черт, Эрик! — чертыхаюсь, заметив, как на меня смотрит запутанный в проволоке солдат. Подбегаю к нему. Надо его отключить, чтобы не мучился и стереть память обо мне, не думаю, что Эрика он запомнил.

— Тише. Тише. Спокойно. Забудь мое лицо, — дотрагиваюсь до него, овладеваю мозгом и, стерев из памяти последние три минуты, ввергаю его в бессознательное состояние. Надеюсь, им не потребуется долго ждать помощи.

Бегом преодолев расстояние от ограждения до резиденции, я с размаху вбегаю в дом. Где Эрик? Быстро обыскиваю при помощи телепатии здание. Эмма на втором этаже, а Эрик на первом — недалеко от меня.

Эрик

Разбираю автоматы прямо в руках охранников и оглушаю их деталями.

Так, раз они выскочили из этого поворота, значит, скорее всего, я иду в правильном направлении.

Уже сворачиваю, как меня останавливает шум — быстрые шаги позади. Если это охранник, то он похоже решил драться без оружия. Поднимаю в воздух части только что разобранных автоматов, готовясь оглушить человека ими, но он, не доходя до проема, останавливается.

— Эрик! Это я!

— Чарльз? — опускаю на пол детали.

Что он здесь делает?

Чарльз выходит. Красный от бега и тяжело дышит.

— Она на втором этаже. Третья комната слева по коридору, — на одном дыхании выпаливает телепат, не давая мне что-либо сказать.

Разворачиваюсь и бегу к лестнице.

Я с самого начала не хотел рисковать Чарльзом, так как он не создан для драк. Все его способности исходят от мозга — он не только телепат, но и профессор, который получил образование в одном из самых престижных университетов Лондона. Он — не солдат, как я. Он не убивал и не видел смерти по-настоящему, только в чужих головах. Поэтому я хотел, чтобы он сидел в сторонке, в безопасности, и делал то, для чего создан. Из-за этого я даже не подумал взять его с собой для поимки Эммы. Но сейчас нет времени, чтобы разбираться в этом. Да, и опасности уже почти никакой нет. К тому же для борьбы с Эммой Чарльз как раз будет кстати.

Иметь за спиной друга очень необычно — чувствуешь себя в безопасности…

Чарльз

— Там, — указываю на большую створчатую дверь.

Эрик не раздумывая врывается в комнату. Нам открывается довольно любопытная картина. Эмма в нижнем белье на кресле, а министр обороны сидит на кровати и гладит нечто невидимое.

Я сразу понимаю, что дело во внушении. Мне без труда удается войти в сознание русского и увидеть то, что видит он. Ему кажется, что на его коленях женщина, которая там в жизни не захотела бы оказаться, поэтому и наслала на него иллюзию.

— Хороший фокус, — бросаю Эмме, которая, стерев испуг, уже вернула холодное выражение лица. Она больше не видит смысла развлекать министра, поэтому выключает иллюзию. Мужчина приходит в недоумение, — женщина с его колен в одно мгновение телепортируется на кресло рядом.

— Что это…? — его мозг приходит в окончательный ступор, когда он видит нас. — Вы кто?! Черт!

Он хватает револьвер, но я ему не даю выстрелить. Быстро вхожу в его голову и активизирую участок мозга, отвечающий за сон, а остальные притупляю — военный, заснув, заваливается на кровать.

Пока я занимаюсь министром обороны, Эмма встает напротив нас, и на глазах становится алмазной. Я уже видел, как она трансформируется в воспоминаниях у Мойры, когда та обратилась ко мне за помощью. Но увидеть это собственными глазами гораздо эффектнее.

Так, сейчас не об этом.

Не думаю, что она настроена говорить. Прикладываю пальцы к виску, чтобы вытянуть из ее головы воспоминания. Она, поняв мои планы, говорит звенящим голосом:

— Не пытайся прочесть мои мысли, сладенький. У тебя не получится, пока я в таком виде.

И мне не получается. Только добиваюсь звенящей и резкой боли, как тогда на корабле, когда мы пытались взять Шоу. Это она сделала тот купол.

Эрик

Чарльз, поморщившись от боли, смотрит на меня. Значит, не может прочитать мысли этой алмазной цыпочки. Эмма встречается со мною глазами, и я понимаю, она собирается бежать. Именно сейчас. И может это сделать тольк по этому столу между мной и Чарльзом.

Я знаю, что Чарльз все еще в моей голове, а когда он пробрался, я не заметил, но и выгонять его я не собираюсь — так надежней для нас двоих. Например, для случая как сейчас. Мы синхронно хватаем Эмму, когда она с разбегу запрыгивает на стол, и впечатываем ее в спинку кровати, сплетенную из позолоченных железных прутьев. Я заставляю прутья схватить мутанта за кисти рук и плечи.

— Тогда, может сама скажешь? — холодно спрашиваю ее. — Где Шоу?

Девушка не отвечает, только упрямо дергаться, пытаясь освободиться.

Внутри еще больше разрастается ненависть и злость.

Ты мне скажешь, сука! Я не упущу возможность найти Шоу из-за твоего упрямства!

Один из прутьев, по моей команде, обвивает шею Эммы и сжимается.

— Эрик! — тревожный голос Чарльза.

Нет, я добирался до этого места не для того, чтобы полюбоваться видами. Она мне ответит, где Шоу или умрет!

— Эрик, хватит! — голос Чарльза раздается громче и тревожнее, а я только сильнее сжимаю ее горло. Она как сообщница Шоу не заслуживает жизни, почему я должен ее жалеть?

— Эрик, не надо!

Теперь уже голос телепата заставляет меня перевести взгляд с лица девушки на ее шею, которая покрывается трещинами. Чарльз прав, я увлекся — мертвая она нам не поможет. Отпускаю ее. Когда она принимает свой естественный облик, спокойно говорю Чарльзу:

— Она твоя. Она больше не будет становиться алмазной. А если будет, просто шлепни ее.

Никак не выражая неприятные чувства, появившиеся в душе, беру с чайного столика печенье и сажусь на кресло так, чтобы видеть Чарльза и Эмму. Я должен находиться неподалеку и контролировать ситуацию, если что-то пойдет не так.

Чарльз

Когда Эрик прекращает душить Эмму, я наконец вдыхаю. От страха, что он сейчас убьет ее, я и не заметил, что перестал дышать. Задушил бы он ее, не будь меня рядом?

Но об этом потом, сейчас надо разобраться с телепаткой.

Сажусь на корточки перед девушкой, вхожу в ее голову и вызываю воспоминания о Шоу и его планах. Сначала всплывает картина о том, как возле огромной карты мира Шоу рарассказывает новым союзникам-мутантам о своем грандиозном плане: «После того как Советский союз разместит свои ракеты на Кубе, начнется Третья Мировая война. Атомная война. Все погибнут, кроме нас. Мутантов. Мы дети атома — радиация породила нас. И то что убьет людей, сделает нас только сильнее.»

Дальше идут образы о будущем после ядерной войны, которые себе вообразила сама Эмма. О прославляющей Шоу цивилизации мутантов, построенной на руинах. Они правда хотят этого?

Сумасшедшие.

Эрик

По мере того, как Чарльз читает мысли Эммы, он все больше и больше бледнеет. Это не предвещает ничего хорошего. Когда он убирает пальцы от виска, Эмма, смотря ему в глаза, спрашивает без ожидаемого злорадства:

— Прекрасно, да?

Он никак ей не отвечает, смотрит на меня взглядом наполненным ужасом.

— Это хуже, чем мы себе представляли, — переведя дыхание, он уже обращается к Эмме. — Ты пойдешь с нами. В ЦРУ захотят поговорить с тобой.

Девушка, внешне никак не реагирует, только в глазах появляется усмешка.

— Сомневаюсь. У них теперь проблемы посерьезнее.

Чарльз

От ее слов внутренности холодеют от страха.

— Что ты имеешь в виду?

Эмма усмехается, но в ее голосе нет злорадства, только холодная уверенность.

— К тому времени, как мы до туда доберемся, некому будет меня допрашивать.

Слова доходят до меня ужасным осенением. Рейвен! Больше не спрашивая вопросов, забираюсь в ее голову и вылавливаю воспоминание.

Шоу сажает Эмму на самолет. Она улыбается и спрашивает, куда тот поедет.

— Навещу телепата и его придурковатый отдел.

Нет! Сердце ускоряется до бешенного ритма. Я вскакиваю, но не успеваю сделать и шагу, — меня хватает Эрик.

— Чарльз, постой!

Постой?!

— Эрик, он нападет на отдел, а там… Нам надо спешить!

Он только еще крепче сжимает руку.

— Поспешим, только обдуманно. Сначала надо разобраться с Эммой и этим… — он указывает на храпящего министра.

Эрик

Тревога за Рейвен не исчезают из глаз друга, но он берет себя в руки — кивает и освободившись от моей хватки быстро подходит к министру и дотрагивается до его лба. Пока Чарльз разбирается с русским, я подхожу к Эмме и сажусь перед ней на корточки, чтобы быть на уровне ее лица.

— Когда он планирует напасть?

Телепатка с невозмутимым видом пожимает плечами.

— Он ничего мне не говорил.

— Ну, да…

Мне приходится ей верить, ведь Чарльз только что прочитал ее мысли, и ей нет смысла лгать.

Бросаю взгляд на Чарльза и сердце до боли сжимается в груди. Он ужасно выглядит, словно уже увидел свою сестру мертвой. Я к ней практически не привязался, но мне совершенно не хочется, чтобы она умирала. Мне не хочется, чтобы Чарльзу было больно. Не хочется, чтобы от боли и ненависти он стал таким же, как и я.

Примечания:

<Феникс>

Я уже говорила, как автор может быть таким грамотным?)