Легенда о красных ягодах (гет)

— Джордж, ты идиот? Кретин? Дегенерат? — Чарли с каждым словом яростно опускал нож на разделочную доску, и от моркови отлетали неровные куски. — Почему ты не пригласил Розалинду пойти на бал с тобой?

— Не знаю, — буркнул я, со злостью счищая кожуру с картофеля. — Не сообразил как-то. Или не решился.

После ухода Розалинды мы с Чарли отправились на кухню готовить обед, и я пересказал ему короткий диалог, который произошел у меня с ней в дверях дома. И теперь выслушивал нелестные эпитеты, которыми награждал меня брат.

— Чего тут решаться-то! — бушевал Чарли. — Побоялся отказа, что ли? Ну отказала бы, и черт с ней, конец света от этого не случится. А я более чем уверен, что она бы согласилась, и с большим удовольствием.

Я молчал, не зная, что ответить. Я и сам толком не понимал, почему не пригласил Розалинду. Наверное, просто растерялся. А может, просто отвык от подобных действий, ведь уже очень давно никого никуда не приглашал.

— Ты должен с ней поговорить! — продолжал тем временем Чарли. — И пригласить ее, пока этого не сделал кто-нибудь другой. Ты ведь хочешь пойти на бал с ней, а не в одиночестве?

Я на секунду задумался. Насколько я понимал, подобные мероприятия обязательно предполагают в своей программе танцы, и мое воображение живо нарисовало мне картину: мы с Розалиндой кружимся в вальсе среди других танцующих пар, я обнимаю ее за талию, а ее рука лежит на моем плече… И тут же, следом, другая картинка: я в одиночестве стою у стены, не зная, куда себя деть, а Розалинду кружит в танце кто-то другой.

— Конечно, хочу! — мотнув головой, я прогнал слишком реалистичные видения, и посмотрел на Чарли.

— Тогда советую с этим не тянуть, — авторитетно заявил Чарли. — Или, клянусь, Джордж, я сам ее приглашу. А учитывая то, что она наверняка на тебя обижена, она может и согласится, причем просто назло тебе.

— Не смей! — ощетинился я, почувствовав что-то, очень похожее на укол ревности.

— Тогда не тяни резину и не валяй дурака! — повторил Чарли и с таким остервенением застучал ножом по доске, будто хотел превратить морковь в фарш.

— Ты-то сам кого планируешь позвать? — спросил я, ссыпая почищенный картофель в раковину.

— Кэти, конечно, — не раздумывая, ответил Чарли. — Думаю, завтра позвать ее на свидание, сводить куда-нибудь, и заодно пригласить на бал.

— Но тебе тогда придется признаться ей, что ты — Блумфилд! — заметил я.

— Да, я уже думал об этом — Чарли слегка помрачнел. — Это может стать проблемой. Что ж, придется рискнуть и понадеяться, что желание попасть на великосветский бал окажется сильнее, чем предрассудки по поводу Блумфилдов. Хотя, может быть, она вообще ими не страдает…

— А я думал, ты пригласишь Сьюзи, — недовольно произнес я, хоть поначалу и не собирался этого говорить. — Все-таки она твоя… «официальная» девушка.

— Ой, Джордж, не занудствуй, прошу тебя! — Чарли закатил глаза. — Сьюзи я позову в том случае, если Кэти откажется. Хотя нет, если откажется Кэти, я сначала попробую пригласить ее подругу Ханну, но если и с ней не выйдет, тогда уже придется…

Я покачал головой и открыл кран, чтобы помыть картофель. Шум воды заглушил последние слова Чарли, но я и не собирался их слушать. Меня искренне возмущало его поведение относительно Сьюзи, хоть я слегка и недолюбливал ее, все равно считал, что такого отношения она не заслуживает.

— Меня больше волнуют эти чертовы костюмы, — Чарли, тем временем, заговорил о другом. — Ты уверен, что видел подобные в доме?

— В главной спальне на втором этаже, в платяном шкафу, висело что-то старомодное, — уверенно сказал я. — Надо будет посмотреть повнимательнее.

— Сразу после обеда этим займемся, — решил Чарли. — А потом продолжим поиски подсказок к сокровищу.

С готовкой мы провозились до двух часов дня; поели, прибрались за собой, передохнули — в итоге, когда мы наконец-то взялись за дело, было уже три часа. Я мельком подумал, что выделенные мною на посещение поместья две недели отпуска уже подходят к концу, но уезжать, не найдя сокровища, я не собирался. Придется остаться здесь на более длительное время, хорошо, что на работе меня раньше октября не ждали.

С удивлением я подумал о том, что если изначально совершенно не хотел ехать в поместье Рэдберри, то теперь я несказанно рад тому, что оказался здесь. Конечно, в большей степени это произошло благодаря тому, что мне впервые в жизни удалось побывать в роли детектива-любителя и поломать голову над всякими загадками. Но кроме этого, мне понравилось и само поместье, и его атмосфера — жаль только, что пребывание в нем было омрачено всей этой чертовщиной, которая тут творилась.

Поднявшись в главную спальню на втором этаже, мы с Чарли изучили содержимое платяного шкафа и извлекли из него несколько старомодных комплектов одежды. Здесь были черные фраки с длинными фалдами, белые сорочки с накрахмаленными воротничками и манишками, жилеты из тонкой шелковой ткани и брюки непривычного покроя. Вся одежда находилась в отличном состоянии и явно была сшита на заказ из очень дорогих и качественных тканей.

Мы разложили все это добро на кровати и присели в кресла, разглядывая непривычные глазу вещи.

— Одно радует — она вся подойдет нам по размеру, — заметил я. — Видимо, рост и телосложение у Блумфилдов передается по наследству.

— Неужели мы действительно собираемся нарядится в этот антиквариат? — неверяще покачал головой Чарли, прикрыв лицо руками и сквозь пальцы рассматривая костюмы.

— Да ладно тебе! — хмыкнул я. — По-моему, это будет забавно.

— Не вижу ничего забавного, — буркнул Чарли. — Ты знаешь, Джордж, я человек не стеснительный, и не закомплексованный, но мне будет трудно заставить себя выйти из дома в такой одежде!

Я пожал плечами, но спорить не стал. Мне, в отличие от Чарли, идея с переодеванием в костюмы викторианской эпохи очень даже понравилась. Это было как раз по моей мечтательно-романтичной натуре, и мне не составляло труда на один вечер представить, что я оказался в прошлом, где-то в тридцатых годах девятнадцатого века.

Впрочем, Чарли тоже явно не собирался пропускать бал, хоть и был недоволен нарядом, который ему придется надеть.

— Давай пока уберем их назад в шкаф, а потом покажем Розалинде, чтобы она помогла нам выбрать, что именно надеть, — сказал он, поднимаясь с кресла. — И давай уже искать сокровище, пока опять какая-нибудь чертовщина не началась.

Следующим на очереди поисков у нас был кабинет Эллиота на втором этаже. Правда, я сомневался, что мы найдем в нем что-то кроме его личных бумаг, осмотреть помещение все же стоило.

Прошло около двух часов, в течение которых мы бесцеремонно рылись в ящиках и шкафах, когда мне в руки попалась очередная стопка старых писем. Я тут же начал внимательно просматривать их все, понимая, что если где-то и может быть очередная подсказка к сокровищу, то скорее здесь, чем в счетах и бухгалтерских документах Эллиота. Заметив на одном из листов знакомый почерк Кристофера, я начал читать его, хотя он и не был помечен ни одной из греческих букв. Оказалось, что это снова отрывок дневника.

Кристофер писал о дне рождения их с Фредериком младшей сестры Агаты. В целом, запись не содержала в себе ничего примечательного — только его воспоминания о том, какой малышкой Агата была совсем недавно и удивления тому, насколько быстро она превратились во взрослую красивую девушку.

Примечательным было другое — в конце страницы был схематично нарисован цветок, который я сразу же узнал — именно такой же был выложен из цветного стекла на крышке шкатулки, что мы нашли в большой спальне пару дней назад.

Раньше я бы не придал этому никакого значения, но теперь, когда я уже чуть-чуть начал понимать логику загадок Кристофера… Я точно знал, что это неспроста.

Но как могут быть связаны шкатулка и эта запись в дневнике? Чтобы открыть шкатулку, нужно знать код… Может, он зашифрован в записи?

Я еще раз внимательно перечитал текст. Никаких цифр и чисел Кристофер не упоминает. Но, если взять за основу его логику в подсказках с греческими буквами, смысл имеет то, о чем говорится в записке — а, следовательно, день рождения Агаты. Может, дата ее рождения — и есть код?

— Чарли, побудь пока тут, я кое-что быстро гляну, — я поднялся и направился к двери.

— Куда ты? — оторвавшись от стопки бумаг, с беспокойством спросил он и глянул в окно, за которым уже начинало темнеть.

— Я всего лишь в соседнюю комнату, — успокоил я его, выходя в коридор. — Просто хочу кое-что проверить.

— Не закрывай дверь, — вслед мне крикнул Чарли.

Оставив дверь кабинета приоткрытой, я быстро спустился в гостиную и сверился с гобеленом, выяснив, что Агата Блумфилд родилась в 1895 году. Поднявшись обратно на второй этаж, я прошел в спальню и взял с комода шкатулку, дрожащими от нетерпения пальцами ввел код 1-8-9-5 и…

И ничего.

Выругавшись, я со злостью грохнул шкатулку обратно на комод. Я был уверен, на сто процентов уверен, что код от нее — именно дата рождения Агаты, но…

Но, видимо, мне нужны были месяц и число, а не год.

И какой идиот придумал вышивать на родовых гобеленах только годы жизни, без указания точной даты?

Размышляя о том, где бы мне узнать дату рождения Агаты, я побрел в соседнюю комнату.

— Что бы не пришло тебе в голову, затея явно не удалась, — заметил Чарли, увидев мой хмурый взгляд.

Я кивнул и коротко рассказал ему о записке, цветке и шкатулке.

— Значит, нужно узнать дату рождения этой Агаты. Если шкатулка принадлежала Кристоферу, в ней может быть что-нибудь полезное, — подытожил Чарли.

Я снова кивнул.

— Как у тебя тут? Ничего не попадалось? — спросил я, оглядев кипы бумаг, которые перебирал Чарли.

— Насчет сокровища — ничего, — вздохнул он. — Но, все же, я наткнулся на кое-что интересненькое. Смотри, — он передал мне несколько листов бумаги, — перечень сотрудников Эллиота. Фамилии, имена, должности, даты приема на работу и увольнения, кое-какие пометки о больничных и отпусках…

— Кухарка, горничная, садовник, водитель… — я пробежал глазами список. — Не вижу ничего особенного. Что тебя удивило?

— Экономка, — Чарли ткнул в одно из имен. — Проработала у Эллиота без малого двадцать лет. Посмотри на ее фамилию.

— Изабелла Милтон, — прочитал я. — Ну и что?

— Милтон, Джордж, Милтон! — Чарли потряс бумагами. — Хочешь сказать, тебе это ни о чем не говорит?

— У Розалинды тоже фамилия Милтон, — я пожал плечами и наткнулся на красноречивый взгляд Чарли. — Ты думаешь… они как-то связаны?

— Я в этом уверен!

— Да брось, — я скептически хмыкнул. — Просто однофамилица. Милтон — не такая уж редкая фамилия.

— Да, но в таком маленьком городке вряд ли наберется много Милтонов, — возразил Чарли.

Тут он был прав. Я ведь по привычке мерил все шеффилдскими мерками.

— Думаешь, они родственницы? — я еще раз перечитал записи, но никакой личной информации об Изабелле больше не было.

— Возможно, она приходится Розалинде кузиной или тетей, — предположил Чарли и вдруг хитро усмехнулся: — кажется, у тебя появился еще один повод наведаться в паб и поговорить с ней! Только, умоляю тебя, Джордж — сначала пригласи ее на бал, а потом уже расспрашивай об этой Изабелле.

— Почему это? — удивился я.

— Она обижена на тебя, и вряд ли захочет тебе помогать, пока ты не исправишь свою оплошность, — с видом умудренного жизнью ловеласа изрек Чарли.

— Хорошо, — покорно согласился я и, не выдержав, все-таки спросил: — А если она откажется пойти со мной?

— Хмм… — Чарли задумался, — честно говоря, такое маловероятно, но все же… Если она откажет, ты должен стоически принять этот удар. Покажи, что ты огорчен ее отказом, но не изображай вселенскую скорбь. Можешь с достоинством, но ни в коем случае не свысока, произнести что-то вроде: «Что ж, кому-то повезло больше, чем мне. Надеюсь, вы отлично проведете время».

— Понятно, — вздохнул я. — Тогда сегодня вечером отправлюсь в паб и поговорю с ней.

Я ожидал, что Чарли всецело поддержит эту идею, но он вдруг воспротивился:

— Эмм… Джордж… давай лучше завтра.

— Почему? — не понял я.

— Сегодня она еще может быть слишком зла на тебя. Лучше подождать до завтра, когда она немного остынет, — сказал Чарли. — К тому же, завтра вечером у меня свидание с Кэти, можем потом встретиться в пабе и вместе пойти домой.

— Не хочешь оставаться в доме один на весь вечер? — догадался я.

— Ну… вроде того, — признался Чарли.

— Последние пару дней все было спокойно, — заметил я. — Привидения не буянили.

— И все же…

— Хорошо, хорошо. Завтра так завтра, — я примирительно поднял ладони вверх. — Хоть соберусь с мыслями за день.

— Вот и отлично! — Чарли убрал бумаги в ящик и с грохотом захлопнул его. — Пойдем ужинать?

За окном тем временем совсем стемнело.

После ужина мы немного посидели в гостиной, затем поднялись в спальню. Мы по-прежнему спали в одной комнате, хотя тот факт, что с ночи пятницы мы больше не видели в доме никаких мистических явлений, здорово нас приободрил. Чарли даже пробормотал неуверенно, что завтра, возможно, вернется в свою спальню.

Я по-прежнему читал перед сном дневник Эллиота. После того, как его запись о любви Кристофера к древней Греции помогла нам узнать о том, что подсказки к сокровищу помечены греческими буквами, я не терял надежды найти в нем еще что-нибудь полезное. И сегодня удача мне улыбнулась.

…Сегодня моей дорогой Эмили исполнилось девятнадцать лет. Как быстро летят года! Кажется, только вчера я нянчил ее, трехмесячную, на руках — и вот она уже взрослая девушка. Никогда не забуду тот день, когда она родилась — это было так волнительно и прекрасно! Каждый раз, когда ввожу код к ящику стола, вспоминаю об этом и не могу сдержать улыбки…

— Чарли! — взволнованно произнес я. — Кажется, мы были правы — код от ящика в библиотеке — действительно дата рождения Эмили, дочери Эллиота!

— Правда? — заинтересовался Чарли. — Там написано, в какой день она родилась?

— Нет… — разочарованно протянул я, прочитав страницу до конца.

Эллиот не только не называл точного дня, он даже не писал даты в начале или в конце записи. Видимо, не предполагал, что его дневник кто-то когда-то будет читать.

— Значит, кроме даты рождения Агаты, нужно найти еще и дату рождения Эмили, — почесав в затылке, сказал Чарли. — Если Эллиот в том письме предлагал нам заняться поисками сокровища, значит он что-то знал о его местонахождении. Возможно, он нашел какие-то из подсказок Кристофера.

— Все может быть, — пожал я плечами. — Кстати, забыл тебе рассказать…

Я принялся рассказывать о дневнике Амалии, который нашел утром, о том, как ее супруг Мортимер подарил ей украшения, которые мы сейчас так рьяно ищем, и о том, что он назвал красные ягоды в ее честь. Утром я не успел этого рассказать, потому что Чарли показал приглашения на бал, а потом пришла Розалинда, и вспомнил об этом только сейчас.

Но Чарли, кажется, это не слишком заинтересовало.

* * *

Ночь прошла спокойно, но все же, просыпаясь пару раз, я слышал какие-то шорохи и скрипы в глубине старого дома. Впрочем, они были настолько тихими и неявными, что мне это могло и почудиться на грани сна и яви.

Утром мы проснулись в весьма недурном настроении. За окном снова ярко светило солнце, желтые листья на деревьях слегка трепетали на легком ветерке. Спускаясь по лестнице, я уже по привычке улыбнулся своей любимой картине с девушкой на мосту, а на первом этаже заглянул в гостиную, с удовольствием отметив, что все предметы находятся на своих местах.

— Надо сегодня закончить с кабинетом Эллиота, — говорил Чарли, пересекая кухонный коридор, — и приниматься за третий этаж. Там всего четыре комнаты, и я думаю…

Он распахнул дверь в кухню и застыл как вкопанный.

— Черт побери…

Я попытался заглянуть в дверной проем, и понять, что же он там увидел, но Чарли загораживал собой весь обзор. Приложив небольшое усилие, мне все же удалось сдвинуть его с места, и я увидел то, что его так испугало.

Нож. Большой кухонный нож, которым мы неоднократно пользовались во время приготовления пищи, был воткнут в столешницу практически под прямым углом. Надо ли говорить, что ни у меня, ни у Чарли не было привычки так его оставлять.

— Джордж… — слабым голосом произнес Чарли, — скажи, что мне это мерещится!

Я не ответил. Вся эта картина выглядела крайне жутко и даже как-то сюрреалистично. Я почувствовал, что у меня пересохло в горле и противный холодок страха пробежал по спине.

Неужели… опять… Несколько дней все было спокойно, а теперь снова… Почему? Что это все значит? С чем мы столкнулись?..

Мысли лихорадочно метались в голове, перебивая одна другую и не позволяя додумать их до конца. Колени начинали предательски подрагивать, а ладони покрылись холодным потом…

Кое-как совладав с собой, я осторожно ступил в кухню и, оглядываясь по сторонам, медленно приблизился к столу. Мои нервы были натянуты до предела, не знаю, чего я боялся — что нож неожиданно взлетит в воздух и полетит в меня, или что потолок обрушится мне на голову, но ощущение было такое, будто я подкрадываюсь к спящему хищнику.

Подойдя ближе, я увидел, что нож не в прямом смысле воткнут в стол, а, скорее, вставлен острием в одну из многочисленных трещин на рассохшемся дереве. Протянув руку, я с некоторым усилием вытащил его и осмотрел.

Нож как нож, совершенно обычный, тот самый, которым Чарли вчера яростно шинковал морковь. Ни каких-нибудь таинственных символов, ни, Боже упаси, следов засохшей крови…

Открыв ящик со столовыми приборами, я положил нож на место и обернулся к Чарли, который так и стоял в дверях.

— Заходи, не бойся, — сказал я ему. — Это просто нож.

— Что все это значит? — Чарли несмело переступил порог.

— Не знаю, — честно ответил я, набирая в турку воды и зажигая плиту.

— Это опять привидения, да?

— Похоже на то, — вздохнул я. — Иного объяснения у меня нет.

— Черт, ведь все было тихо последние несколько дней! — в сердцах воскликнул Чарли. — И теперь опять!.. Как думаешь, почему?

— Не знаю, — снова ответил я, доставая пакет с кофе.

— Джордж, как ты можешь быть таким спокойным? — воззвал ко мне Чарли. — Я готов бежать сломя голову куда глаза глядят, а ты просто стоишь и варишь кофе!

— А что мне еще остается? — хмуро отозвался я. — Пытаюсь не паниковать и не придавать произошедшему особенного значения. И тебе советую.

— Это похоже на какое-то предупреждение, — Чарли дотронулся до того места, где был воткнут нож, — или даже на угрозу. Может быть, своими поисками сокровища мы разбудили какого-то призрака, который его охраняет, и теперь он угрожает нам?

— А вот это вряд ли, — уверенно возразил я. — Вся эта чертовщина началась еще до того, как мы принялись искать сокровище.

Некоторое время мы молчали. Я сварил кофе, разлил его по чашкам и тоже присел за стол.

— Чарли, послушай, ты же помнишь наш уговор — если вдруг мы заметим хоть малейшую угрозу для себя, мы сразу же уедем, — сказал я, успокаивая не то его, не то себя.

— А нож, по-твоему, не угроза? — фыркнул Чарли.

— Ну, он же был просто воткнут в стол, — философски заметил я, — а не в кого-то из нас.

— Слабое утешение, — буркнул Чарли, но потом все же вяло засмеялся. Я поспешил к нему присоединиться.

Весь день мы потратили на осмотр кабинета Эллиота, но больше ничего стоящего не нашли. Утреннее происшествие понемногу сгладилось, поблекло в памяти, но все равно я был рад, что весь вечер мы проведем не в поместье.

Во второй половине дня Чарли буквально замучил меня советами о том, как мне стоит разговаривать с Розалиндой. Кроме того, он процитировал мне с десяток фразочек, которые, по его словам, «способны растопить любое, даже самое неприступное сердце». Под вечер я уже не знал, как от него избавиться, и чуть ли не считал часы до того момента, когда можно будет отправляться в паб. Сам Чарли, как и планировал, собирался на свидание с Кэти.

Около семи вечера я поднялся в свою комнату, чтобы переодеться. Спускаясь обратно на первый этаж, на лестнице я столкнулся с Чарли, он, еще не переодевшийся, поднимался мне навстречу; в руках у него был пучок разноцветных астр, явно сорванных в нашем саду.

— Это еще зачем? — насмешливо спросил я.

— Не существует ни одной женщины, которая не любила бы цветы! — изрек Чарли и разделил пучок на два поменьше. — Эти я подарю Кэти, а эти, — он протянул мне цветы, — подаришь Розалинде.

— Что-о?? — я отпрянул от букета, будто он был ядовитым. — Не буду я ей ничего дарить!

— Будешь! — строго заявил Чарли. — Ты хочешь, чтобы она пошла с тобой на бал? А чтобы она рассказала тебе об Изабелле?

— Она, может, и знать не знает никакую Изабеллу, — пробурчал я, нехотя забирая у него цветы, и намеренно не отвечая на первый вопрос.

— Подожди меня внизу, пока я переоденусь — попросил Чарли, поднимаясь дальше. — Пойдем вместе, нам же по пути.

Я спустился на первый этаж и присел в кресло в прихожей, разглядывая букет астр в своей руке. Он выглядел довольно милым, и я подумал, что, возможно, Розалинде понравится. Эх, и чтобы я делал без Чарли? Мне бы и в голову не пришло подарить ей цветы.

Спустя пятнадцать минут мы уже шли вместе с Чарли по Бертон-стрит в сторону центра. Было уже совсем темно, но все же, редкие прохожие, разглядевшие наши лица в свете уличных фонарей, подолгу задерживали на нас свои взгляды — удивленные, недоверчивые, испуганные… Меня это немного раздражало — в Шеффилде бы никто и внимания не обратил на двух братьев-близнецов. Здесь же мы были кем-то, из ряда вон выходящим.

Страшно представить, что будет на балу в пятницу.

Дойдя до пересечения Хайфилд-стрит и Пинфорд-стрит, мы остановились.

— Ну, удачи тебе, — пожелал Чарли, пожимая мне руку.

— И тебе, — хмыкнул я, вспомнив, что ему сегодня предстоит признаться своей Кэти в том, что он является «великим и ужасным» Блумфилдом.

Чарли попрощался и пошел дальше по Хайфилд-стрит, лениво помахивая букетом в руке. Я некоторое время смотрел ему вслед, думая, что в его руках цветы выглядят уместно, в то время, как я постоянно теребил свой букет, не зная, куда его деть. Хотя, наверное, все дело в том, что я просто очень давно никому не дарил цветов…

Отвернувшись, я свернул на Пинфорд-стрит и направился к ярко освещенному фонариками входу в паб «Три кота».