Волчья ягода (джен)

Гарри слегка побледнел, но в целом стойко пережил аппарацию.

— Что на счет уменьшающих чар? — спросил Сириус, заметив, что мальчик все еще тащит за собой клетку и чемодан. — Не проходили? Понятно, — он легко взмахнул палочкой, и маленькая копия сундука отправилась в карман. За ней последовала и клетка, а Хэдвиг выпустили полетать.

Сириус посмотрел на часы.

— Рем будет ждать нас в «Трех метлах» к восьми часам. Розмерта обещала шикарный рождественский ужин! А сейчас — гуляем! — и он потянул крестника из подворотни, где они оказались после перемещения, на широкую часть улицы.

— Рем — это профессор Люпин? — слегка робея, начал разговор Гарри.

— Именно, профессор, — Сириус усмехнулся. — Заглянем в «Гринготтс», а оттуда махнем за подарками. Идет?

— Здорово, а то меня в Хогсмид не пустили.

— Неужели из-за меня? — нахмурился Сириус.

— Да нет, — Гарри совсем не хотелось расстраивать крестного, так что некоторые соображения он оставил при себе. — Дядя Вернон не подписал разрешение.

— Почему? — Сириус порадовался, что повод начать расспросы появился так быстро.

— Ну, просто... В тот вечер, когда я увидел тебя впервые... Помнишь?

— Конечно!

— Мы поругались, и я раздул его сестру тетку Мардж.

Сириус захохотал.

— Тогда понятно. Ты непременно должен мне рассказать все в подробностях, идет? Только за ужином, иначе Рем заставит начать все сначала.

— А у тебя большой дом? — этот вопрос тоже волновал Гарри, который не хотел, чтобы из-за него были какие-то неудобства.

— Не переживай, места хватит. Это не дом, а настоящее волшебное гнездо, он достался мне от родителей. Там, мягко говоря, мрачновато, но жить можно. Есть еще имение дяди, которое он отписал мне перед смертью; как-нибудь прокатимся туда вместе.

Так рука об руку они подошли в месту, откуда были хорошо видны белые колонны банка.

— Интересно, а у гоблинов на самом деле сокровища охраняет дракон?

— На самом деле, — серьезно ответил Сириус.

— А почему я его не видел?

— Твой сейф находится уровнем выше.

Гарри хотел еще кое-что спросить, но тут он к своему удивлению заметил на площади нарядный палаточный городок. Гриффиндорец отлично помнил, как выглядело это место летом — благо времени изучить окрестности было достаточно, — и он сообразил, что десяток ярко украшенных торговых киосков появились здесь аккурат к Рождеству. Огоньки на их крышах переливались всеми цветами радуги, играла веселая музыка, а торговцы в нарядных мантиях жарили на решетках сосиски, чарами поддерживая огонь. Запах мяса смешался с запахом пряного вина и сладостей, разливая по улице неповторимый рождественский аромат.

— А мы посмотрим, что там, Сириус? Я так хотел побывать зимой на ярмарке, но Дурсли всегда оставляли меня сидеть дома, — с надеждой попросил Гарри.

— Сейчас потрясем гоблинов, а потом сразу туда!— ответил крестный, в который раз помянув Дурслей незлым тихими словом.

— У меня еще осталось около двадцати галеонов.

— Ишь, какой запасливый! Молодец. А я на мели, Сохатик, надо исправлять ситуацию, иначе зачем тебе нужен крестный с пустым карманом?

— Так у меня в сейфе еще деньги есть. Если тебе нужно, то мы можем взять, — от души предложил Гарри.

— Сохатик, — протянул Сириус с восхищением глядя на крестника. — Ты точно, как твой отец! Такой же бескорыстный и щедрый. Спасибо, дружок, но пока все не так плохо. У меня тоже есть наследство, на которое я собираюсь наложить свою лохматую лапу.

— А почему Сохатик? — хихикнул Гарри.

— О, это страшная тайна, хотя... Давай уговор — сегодня вечером я тебе все про Сохатого, а ты мне о своих приключениях. По рукам?

— По рукам.

В банк они зашли без всяких препятствий, и Сириус, приосанившись, протянул гоблину золотой ключ со сложной печатью, на которой Гарри приметил змею.

— Мистер Блэк желает посетить свой сейф? — проскрипел гоблин из-за высокой стойки.

— Желает, но не сегодня. Сейчас мне нужен бездонный кошелек.

— Одну минуту.

—А что это такое? — шёпотом спросил Гарри.

— Кошелек, соединенный с твоим сейфом, — так же ответил Сириус. — Не придется бегать за мелочью в банк, выйдем — я тебе объясню.

— И сделайте такой же для моего крестника, — уже громче добавил он.

— Вы желаете ввести его в пользователи вашего счета?

— Да.

— Тогда распишитесь, — гоблин невозмутимо протянул перо, и Сириус не глядя, подписал бумагу. При этом на его ладони выступила капелька крови, которую он тут же залечил.

Гарри помнил, как дядя Вернон обещал сделать Дадли собственную кредитку к шестнадцатилетию, так что он примерно понимал, о чем идет речь.

— Не нужно было, — смущенно сказал он, — у меня же есть деньги.

— Еще как нужно, — возразил Сириус. — Родительские деньги будешь тратить на необходимые вещи, а мои можешь просто тратить.

— Как это? — не понял мальчик.

— Да очень просто. Захочешь купить мороженое — бери и трать. Я обещал Лили избаловать тебя по полной, так что не подведи.

Они вышли на улицу и направились к одному из нарядных киосков, откуда тянулся соблазнительный аромат. По дороге Сириус объяснил, как использовать кошель.

— Он заговорен выдавать нужное количество денег при условии, что они есть у тебя в банке. Просто засунь руку и подумай, сколько галеонов тебе нужно. Тебе даже пересчитывать не придется. Очень удобно.

— А если в сейфе деньги кончились, что тогда? Тогда он не такой уже бездонный?

— Это уже зависит от договора с гоблинами. Они очень хитрые создания и не против дать взаймы небольшую сумму, но я бы не стал брать у них в кредит.

— Я тоже, — поспешно согласился Гарри. Еще не хватало, чтобы Сириус посчитал его транжирой.

— Имея такой кошелек, легко потерять счет деньгам, и если гоблины предоставляют кредит, то сам не заметишь, как начнешь тратить то, чего нет. А отдавать придется с процентами. Поэтому если у тебя сейф наполовину пуст, то есть смысл носить наличные.

Вспомнив, с кем он обычно ходил за покупками, Гарри понял, почему не видел раньше такой удобной вещи.

— Наверное, хорошо иметь такой кошель, чтобы не ходить в банк за деньгами. Хотя мне нравиться ездить на гоблинских тележках.

— Кстати о тележках. Дамблдор передал мне, что ты хотел посетить родительский сейф.

— Дамблдор? — удивился Гарри. — А, наверное, ему Оливия рассказала...

— Кто такая Оливия? Я думал, твою подружку зовут Гермиона.

— Она не подружка, она мой друг, — поправил Гарри, — а Оливия — это ученица директора. Она иногда мне помогает с уроками.

— А, анимаг! Ремус что-то про нее рассказывал... Значит так, объясняю: сейчас ты пользуешься счетом, который Джеймс открыл на твое имя сразу после рождения — у волшебников так принято. Туда перечисляется часть процентов по основным вкладам семьи Поттер, и она должна покрывать твои расходы до совершеннолетия, улавливаешь? — Гарри кивнул. — Если бы все было как должно, то ты бы вырос, начал зарабатывать собственные деньги, а уже после смерти родителей унаследовал состояние предков. — Сириус вздохнул. — Ну, а сейчас ты уже фактический владелец всего капитала...

— После праздников я собираюсь провести ревизию в своем сейфе, а заодно мы можем и в ваш заглянуть. Незадолго до этого проклятого Хэллоуина Джеймс решил кое-что спрятать там для сохранности, и мы вместе навещали «Гринготтс». Кстати, тогда он и оформил доверенность на мое имя.

— А я думал, что ты можешь войти туда просто так, потому что ты мой крестный.

— Ну, не все так просто. У гоблинов на все свои законы, так что мы решили подстраховаться.

— А что папа отнес туда?

— В основном бумаги, документы, кое-какие интересные артефакты, которые достались ему от отца, твоего деда. А что именно отправила туда Лили я не знаю, но думаю, что-то, связанное с тобой, — серьезно ответил Сириус.

Они уже подошли к разноцветным палаткам, и волшебник был рад, что есть повод закончить грустный разговор. Гарри все происходящее напоминало их первую прогулку с Хагридом, но только намного лучше. Вокруг толпилось немало таких же спешащих за покупками людей, и никто не обращал на них особого внимания. Крестный был серьезно настроен наверстать упущенное за двенадцать лет, и впервые в жизни мальчик ощутил себя на месте любимого сына. Ему не приходилось клянчить игрушки, как это делал Дадли. В глазах рябило от обилия нарядных лавок и коробок с товаром, о предназначении которого он даже не подозревал. Вместе они смотрели, трогали, пробовали, нюхали... Сириус покупал все, на чем только останавливался гаррин взгляд, и откровенно веселился не меньше школьника.

— Ты никогда не взрывал «Ежовый глобус»? Ха, надо будет показать, как это делается!

— Не пробовал мятных «Сосулек Снежной королевы»? Это непростительно для твоего возраста! Заверните нам дюжину.

Так незаметно Гарри оказался счастливым обладателем «Клыков вампира», «Гремучки-вонючки», «Лопоухого пера» и множества других столь же полезных вещиц.

Не забыли они и о подарках. Сириус зашел в шоколадную лавку, и, пользуясь случаем, Гарри набрал полный пакет сладостей, решив присовокупить их к своему подарку для Рона. А вот с подарком для Гермионы пришлось повозиться.

— Обычно я дарю ей книги, но Оливия сказала, что девушкам больше нравятся украшения. Теперь я не знаю, что лучше, — признался он Сириусу.

— Оливия права. Джеймс бы сказал, что книги — это до ужаса скучно. Я знаю, что любят девушки. Учись, пока я жив, — в Сириусе явно проснулся бывший дамский угодник, и Гарри сам не понял, как оказался втянут в перепалку по поводу подарка его лучшей подруге. Предложенное крестным ожерелье было чересчур гламурным, перстень — неприлично дорогим, а кулон-сердечко он категорически отмел, сказав, что для Гермионы это слишком банально и вообще, лучше бы он купил книгу.

— Что вы скажете об этом браслете, молодой человек? — наконец не выдержал продавец, с трудом обслуживающий наплыв покупателей. За спиной Сириуса и Гарри топталось уже не меньше пяти человек. — Оникс и змеевик, отличное сочетание.

Гарри так хотел поскорее покончить с этим, что, пока Сириус критиковал расцветку, он уже отсчитывал деньги из собственных запасов.

— Слизеринский цвет, — с притворным недовольством пробурчал Сириус, выбираясь из гомонящей толпы. — И змеевик, фи...

— Зато второй камень как ее глаза: темно-коричневый со светлыми прожилками... А что такого? — удивился Гарри, увидев, как Сириус сгибается пополам от хохота. — Я разглядел, когда мы вместе под мантией прятались от Филча. Она тогда здорово испугалась и глаза у нее были как плошки!

— Ладно, герой, давай закругляться, пока мы не превратились в двух снеговиков.

Ноги у Гарри и правда немного примерзли, но он ни за что бы в этом не признался. Сириус словно угадал мысли мальчика и, вынув палочку, что-то прошептал. В ботинки Гарри словно кто-то запустил в меру горячего пара, который полез выше по спине и добрался до самого подбородка. Гарри обдало теплом с головы до ног, и он смешно поежился, как от щекотки.

— Согрелся? — лукаво спросил крестный.

— Ага, это согревающие чары?

— Модифицированные. Бытовые слишком просты для нас, — подмигнул бывший мародер.

— Научишь?

— Естественно.

Дальше дело пошло быстрее. Для учителей были куплены подходящие по статусу коробки конфет, а Флитвику Сириус пообещал присовокупить кое-что от себя. Вообще, он не переставал задавать Гарри вопросы о его школьной жизни и был готов сделать подарок каждому, кто проявил по отношению к мальчику хоть капельку доброты. Грейнджерам приобрели огромную коробку мексиканских кофейных бобов со снотворным эффектом (мама Гермионы жаловалась, что ее муж обожает кофе, от которого потом не может заснуть), а для Оливии купили парочку чудных хрустальных колокольчиков.

— И украшение, и цветы, все как заказывали, — подмигнул Сириус.

Магазин мадам Малкин был еще открыт, и Блэку захотелось с ней поздороваться, а заодно и купить в подарок для Ремуса новую мантию. Впрочем, Гарри догадался, что это был только предлог, и одной мантией дело не ограничится. Сириус скупил все, что показалось ему достойным внимания, и остановился лишь тогда, когда мальчик заметил, что уже темнеет, а они еще не попробовали «тех булочек с корицей из красного ларька». Добрая мадам проводили их полным умиления взглядом.

Наконец двое уставших, но довольных волшебников уселись за высокие столики, поставленные прямо посреди улицы. Оказывается, Гарри уже здорово проголодался, и кроме булочек, к которым прилагался крем-чиз в специальной баночке, получил еще порцию только что поджаренных сосисок. А потом Сириус предложил ему глоток глинтвейна из своей чашки. Гарри с любопытством попробовал горячего вина. По ногам тут же разлилось приятное тепло и задвоилось в глазах.

— Моя маман говорила, что есть на улице — плебейская привычка, — ухмыльнулся Сириус, — но мы с приятелями все равно не пропускали ни одной забегаловки.

— Здесь вкуснее, да?

— Здесь интереснее и не нужно за манерами следить. Хотя, скажу я тебе, лучше, чтобы изо рта не падало. Помню, как-то раз идет мимо Эванс, а у Джеймса рот набит, глаза выпучены... Я думал, он так и подавится на месте...

Гарри стало и грустно, и смешно, когда он представил себе эту картину.

— А когда папа с мамой познакомились?

— Первого сентября, когда же еще. А ухаживать за ней Сохатый начал на пятом курсе. Но проходу с самого начала не давал: то косички заколдует, чтобы сами дергались, то записки строчит, то клянчит списать. Если бы не Нюнчик, они бы и встречаться раньше стали.

— Нюнчик — это кто?

— Один тип, от которого у меня портиться настроение.

— Тогда ладно.

На улице совсем стемнело, и в огнях праздничной иллюминации Косая алея стала казаться еще более волшебной и таинственной, чем раньше. Снег тоже казался разноцветным, и крыши домов отражались в нем, словно в воде. Народ потихоньку рассасывался: все спешили домой, к очагам и индейке с яблоками. Гарри много раз представлял себе эту поездку, но в реальности все оказалось еще лучше. Впервые у него все как у других людей: и подарки, и сладости сколько влезет, и есть кому о нем позаботится. Разве это не настоящее счастье? Сириус улыбнулся одними глазами, глядя на задумавшегося мальчика.

— Наелся? А Розмерта велела не портить аппетит.

— Ничего, снова появится.

— Вот и я так думаю. У меня есть еще одно важное дело до ужина. Выдержишь?

— Запросто.

Идти было недалеко. Уже через пару минут Сириус толкнул дверь в мрачноватую на вид лавочку Олливандера. Она немного выпадала из праздничной картины отсутствием нарядных гирлянд. Только над притолокой у входа висело несколько веток омелы, да на прилавке оплывало четыре свечи. Ни одного звука с улицы не проникало в дом, и в наступившей тишине спутники невольно перешли на шепот. Гарри казалось, что время в этой лавке останавливается, и потому появление Олливандера выглядит всегда неожиданным.

— Сириус Блэк собственной персоной!

— Не скажите, что не ожидали.

— Ожидал, — согласился мастер. — Рад и вас видеть, мистер Поттер. Надеюсь, с вашей палочкой все в порядке?

— Да, спасибо, — Гарри вытащил палочку и, хитро покосившись на крестного, выпустил из нее сноп красных искр.

— Прекрасно. Предупреждая ваш вопрос, мистер Блэк, скажу, что палочка Гарри Поттера мало похожа на палочку Джеймса, его отца. Общее — лишь размер, одиннадцать дюймов. В остальном же, это в своем роде уникальный инструмент, но его секрет откроет только сам мистер Поттер, если пожелает.

Проводив палочку крестника любопытным взглядом, Сириус достал свою.

— Фамильная реликвия рода Блэк! Рад видеть ее в добром здравии...

— Я хотел бы воспользоваться правом приобрести новую палочку.

— Совершенно разумно, но вряд ли вам что-то подойдет лучше.

— Тем не менее, иметь еще одну неплохую палочку мне не повредит.

— Хорошо. Не буду спорить.

Волшебники провели в магазине еще минут тридцать, пока Олливандер подбирал для Сириуса нужный артефакт. Им оказалась четырнадцатидюймовая палочка, сделанная из остролиста, как и палочка Гарри, но с драконьей жилой внутри. Сравнив обе палочки, Сириус понял, что старый мастер был прав: он уже сжился с наследством деда и не будет без необходимости пользоваться другой. Напоследок Олливандер вырезал на старой палочке Блэков еще одну руну — «сириус».

— Теперь она сохранит память о вас, когда перейдет к следующему владельцу. Возможно, это поможет ему в трудную минуту...

— Палочки на самом деле обладают памятью? — спросил Гарри, когда они вышли на улицу.

— Я думаю, что скорее памятью обладает заключенная в них магия. Когда я впервые взял в руки свою первую палочку, мне понадобилось время, пока я научился ею управлять. А эта, старая, сразу легла в руку, словно мы уже хорошо знакомы. Понимаешь?

— Понимаю.

К ночи мороз усилился, под ногами скрипел снег, в свете фонарей на улице плясали маленькие снежинки. На аллее уже почти не осталось народа, и Гарри взял Сириуса за руку. Его нос примерз и покраснел, а стекла очков заледенели от резкой смены температуры. Крестный заботливо помахал на них палочкой, пробуя какие-то чары.

— А где твоя первая палочка, Сириус?

— Сломали, когда отправили в Азкабан.

— Мне так жаль, правда. Почему никто не разобрался? Почему никто тебе не поверил?

— Людям было по большей части все равно. Главное — Волдеморт мертв. Но ты ведь веришь мне, малыш, правда?

— Да... Но мне было очень больно, когда я думал, что отца предал лучший друг.

— Я никогда бы этого не сделал...

— Я знаю.Я чувствовал, что ты не такой, как все думают. Сириус, а что будет с Петтигрю?

— Его приговорили к поцелую дементора. Когда закончатся праздники, то его отвезут в Азкабан и приговор приведут в исполнение.

— Наверное, это справедливо. Он предал моих родителей, убил столько невинных людей, из-за него ты почти двенадцать лет просидел в Азкабане, а я...

— А ты думал, что все тебя бросили, — Сириус снова не удержался и, наклонившись, крепко обнял ребенка. — Да, я тоже думаю, что это справедливо, хотя для меня это уже не самое важное. Волшебный мир очень задолжал тебе, Гарри, и мы будем стараться это исправить. Только я прошу, не слишком сердись на Рема за то, что он не забрал тебя от Дурслей. Он очень добрый человек, но с его проблемой...

— Я понимаю. Я и не думал на него сердиться.

— Вот и хорошо. А сейчас, если ты не слишком против, я аппарирую нас в Хогсмид. Боюсь, еще немного, и ты по-настоящему замерзнешь, а наш ворчун-староста будет меня ругать.

— Он уже не староста, а профессор.

— Брось, Сохатик, староста — это навсегда!